Близнецы из другого мира

Глава 1. Маша

1

День, который начался со звука будильника, не предвещал ничего странного. Как и предыдущие дни, я выключила звук и…

– Маша, ты скоро? – прозвучал за дверью голос Елены Максимовны, моей мамы. Она постучала в дверь, а потом открыла ее. Так она начала делать с того дня, когда я отпраздновала свой тринадцатый день рождения. Учусь в старших классах и нашла подработку, чтобы не просить деньги у своей мамы. Она, конечно, была сначала против всего этого, но потом смирилась с тем, что ее дочь сама зарабатывает себе на жизнь. И сама может купить себе всё, что только пожелает.

– Да, мам, я уже почти встала, – откликнулась я, поднимаясь с кровати. Лёгкое одеяло сползло с меня на кровать. Откинув его в сторону, спустила ноги на пол, нащупала тапочки и поплелась в ванную комнату, попутно зевая и протирая глаза. В ванной комнате глянула в зеркало и недовольно хмыкнула. Из зеркала на меня смотрела шестнадцатилетняя шатенка с растрёпанными волосами ниже плеч. Тонкие губы растянулись в недовольной ухмылке, а маленький вздёрнутый нос обрамляли веснушки, расположившись под глазами и на носу. Тонкая линия подбородка и маленькие уши добавляли в образ немного милоты. Но, к сожалению, с парнями было всё не так прозаично, как хотелось бы. Да и с подругами было тоже не так уж и хорошо. Их не было вовсе. Не знаю почему, но я словно была для всех пустым местом. Меня мало кто замечал. Ещё меньше обращали на меня внимание. Лишь изредка просили помочь с домашним заданием. Но и то исключительно в школе. И, смотря на своих одноклассниц, внешность которых, по моему мнению, хуже моей, я удивляюсь факту, что у них парни есть и подруги тоже. Чем они их зацепили, непонятно. В попытках скопировать поведение одноклассниц, дабы получить больше внимания, я чуть не рассорила одну из них с парнем и почти угодила к директору. Но всё обошлось. Правда, мама потом была очень недовольна моим поведением. И грозилась домашним арестом. Но до этого не дошло.

– Ты долго ещё? – я повернулась на голос. Мама стояла в дверях и смотрела на меня поверх своих очков. – Вечно ты в облаках витаешь.

– Я скоро, – ответила я коротко, закрывая дверь перед мамой. Глубоко вздохнула и принялась умываться, приводить в порядок свои волосы, чистить зубы. Много времени это не заняло, и вот я свежая и довольная собой вернулась в свою комнату. Из шкафа я достала длинные чулки белого цвета, юбочка-шорты средней длины и белая блузка. Длинные каштановые волосы заправила в две косички, добавив парочку лент для красоты. И вот, наряд школьницы средних классов готов. – Ну что, готова ли я к сегодняшней встречи со школой? Конечно готова. Как всегда, – пробормотала я своему отражению и пошла на кухню.

Мама уже вовсю накрывала на стол. На завтрак были приготовлены тонкие блины с медом и орехами, а рядом стоял горячий зеленый чай. Рядом на столе стоял контейнер с приготовленными бутербродами в школу. Я улыбнулась, села за стол и приступила к завтраку. Мама, закончив с готовкой, села напротив меня, также принявшись за завтрак.

– Сегодня не задерживайся после школы, хорошо? – вдруг попросила она, слегка отведя свой взгляд в сторону. Это было подозрительно. Обычно мама не просила меня сразу домой идти, ну, кроме того случая в школе. «Неужели я успела ещё в чем-то провиниться?» – подумала я, но не успела раскрыть рот для вопроса, как мама продолжила свою речь, словно отвечая на мой не заданный вопрос. – Ты ничего не сделала. Не беспокойся. Просто я уже давно хожу на свидания с мужчинами. Ну, ты знаешь почему. И вот. Сегодня к нам в гости придет мой молодой человек. Я хочу вас познакомить. С ним, – мама слегка кашлянула под конец монолога, прочищая горло, и посмотрела мне в глаза. Я понимала, что мама рано или поздно найдет мне нового папу. Как она часто говорила. Но не настолько же быстро. И именно сегодня? Почему нельзя было посоветоваться со мной? Или показать фото чуть раньше?

– Мама… – я прожевала кусочек блина, который застрял в горле после слов мамы, – почему сейчас? И прошло всего два года после того, как папа пропал без вести. Я думала, что ты не так быстро начнёшь искать ему замену.

– Маша, послушай. Я понимаю, что ты ещё надеешься, что папа жив, но и меня пойми. Мне нужен мужчина. Ты как девочка должна меня понять, – глаза у мамы погрустнели. Она отвела глаза, чтобы я не видела ее слез. Но я уже привыкла. Мама стала очень часто плакать. Когда мы узнали, что отец пропал без вести, она только и делала, что обзванивала всех в надежде получить хоть какую-то информацию. Но все было тщетно. Никто ничего не мог сказать или сделать. Отец тогда был в очередной своей экспедиции по разным опасным и заброшенным местам, куда уходил каждую зиму и лето. И в этот раз он решил посетить один из особняков где-то на окраине Исландии. Помню, он тогда был в восторге, что наконец-то сможет посетить это место.

– Мария, принцесса моя, ты не представляешь, насколько это место прекрасно. Я поеду туда завтра. И буду отправлять тебе фотографии за все время своей экспедиции. Как и в прошлый раз, хорошо? – отец мне тогда улыбнулся и поцеловал в лоб, – я обещаю вернуться быстро. Это займет пару недель, – но это заняло больше времени. Со следующего дня отец, как и обещал, присылал мне фото и видео-заметки. Как он сел в аэропорту, как долетел. Красоты Исландии фотографировал каждые пять минут. Я думала, у меня тогда телефон не выдержит такого количества уведомлений. Но последним было фото обветшалого особняка. На фоне которого стоял мой отец. Он улыбался. А особняк смотрел на меня хмурым взглядом забитых окон. Его облезлая краска, обнажающая черный цвет дерева, придавала особняку вид дряхлого старика со множеством шрамов. Казалось, что каждая трещина на доме рассказывает свою историю. Тогда я отправила отцу в ответ одно сообщение: «Мне кажется, что в этом месте обитают призраки. Возвращайся, пожалуйста, как можно скорее. Люблю, папочка». Ответом было только сердечко. Но я не придала этому значение. Папа не очень любил много писать. Да и, возможно, он так увлекся домом, пока я рассматривала фотографии, что ему просто было не до того, чтобы писать много текста. Но реальность оказалась куда ужаснее.

Отец спустя три недели был объявлен пропавшим без вести. Его друг, который был с ним всё время и снимал отца на фоне особняка, был найден мертвым в подвале. Его смогли опознать лишь по камере в его сумке, что лежала рядом. Тело было полностью истлевшим. Эксперты в области криминалистики в Исландии сказали, что так тело могло истлеть только за несколько лет. Но не недель. Обнаруженная в сумке камера была повреждена, а флеш-карта отсутствовала. И больше никаких следов. Это дело решили замять за отсутствием состава преступления. А отца искать прекратили, сославшись на то, что, возможно, он просто напился, его ограбили и он сам сможет вернуться. Но за эти два года никаких намеков так и не было нами получено. Словно его и правда никогда не было. Ни в Исландии, ни в том доме, ни вообще в нашей жизни. И если это был просто левый мужик, а я рождена непорочным зачатием, то почему мама по нему плачет? Нет, эти мысли были ещё более бредовыми, чем слова полиции.

– Мама, о чем ты говоришь? Зачем нужны вообще мальчики? Они глупые, наглые, пошлые и от них воняет, – презрительно сморщив свой носик, я продолжила есть, добавив лишь, – хорошо, я приду сегодня домой сразу после школы. Даю свое слово. Но если мне он не понравится, я сразу уйду.

– Только веди себя прилично, – улыбнулась мама, погладила меня по волосам, – а мальчики, ну что я могу сказать, воняет не от всех. Многие приятно пахнут. А всё остальное тобой перечисленное… это одни из их плюсов. Ты поймёшь это, когда найдёшь себе парня. Наглость помогает им защитить не только себя, но и свою вторую половинку. Глупые ли они? Нет. Просто они мыслят немного иначе. Прямолинейно. Это мы, девочки, думаем, как лучше поступить в той или иной ситуации. А мальчики действуют решительно. В этом и есть еще один плюс в их глупости, – мама усмехнулась, – поверь мне, все парни считают нас, девочек, глупыми. Потому что ничего кроме куколок нам не нужно. Как сказал мне однажды твой отец при нашем втором свидании. А насчёт пошлостей… это тебе пока ещё только предстоит узнать. Когда будешь с мальчиком в постели…

– Мама, стоп! Я не хочу больше ничего слышать! – прервала я ее, поперхнувшись чаем от ее слов. Я закатила глаза, прогоняя прочь слова мамы. Она иногда бывает прямолинейна в выражениях и словах, но всегда это идёт по делу. Я, конечно, начала ещё с 13 лет интересоваться мальчиками, собой и особенностями строения организма, но никогда не думала о том, что сказала мне мама. Попросту было незачем. Да и потом, мне это было не нужно. Я больше времени уделяла учёбе, – спасибо за вкусный завтрак. Я пошла, мам, – встала из-за стола, поцеловала маму в лоб и пошла к выходу. Там я надела свои черные туфли, закинула на плечо рюкзак и пошла в школу. Надеясь, что сегодня день пройдет хорошо. Но как же я тогда ошибалась.

Дорога до школы не заняла у меня много времени. Я живу рядом, буквально через три дома. И всегда шла в школу пешком. Проходя мимо одного из домов, я с грустью посмотрела на его окна.

До пятого класса в этом доме жил единственный друг, к которому я ходила в гости и который часто встречал меня по дороге в школу. Его называла «дядя Миша», хотя на самом деле он и не был для меня никаким дядей. Его даже и звали не Миша, а Валентин Игоревич. Ему было за семьдесят. Невысокого роста, вечно всем недовольный и ворчащий дед, которого опасались все соседи. Многие говорили, что дед опасен, и строго наказали детям не приближаться даже к дому этого странного деда. И я не стала перечить словам взрослых, пока случайно не попала на его задний двор. Мне тогда было двенадцать. В тот день я играла на своем участке в баскетбол, и при очередном броске мяча, он отскочил на участок Валентина Игоревича. В том возрасте я не стала даже звать взрослых, а решила все сделать сама. По причине боязни быть наказанной за свой поступок. Ведь мяч мне подарил отец, купив его в Америке. Так ещё и умудрился каким-то немыслимым способом попросить известных баскетболистов расписаться на нём.

Когда же я перелезла через забор и аккуратно спрыгнула на мягкий газон, обнаружила, что мяч откатился к дальней части двора. Собрав всю волю в кулак, решительно потопала к нему. И вот, когда до него оставалось несколько метров, я услышала позади себя возмущенный возглас старика:

– Ты что это там делаешь на моем газоне! – противный голос, отдающий скрежетом старого ржавого металла, вылетел из открытой двери дома, долетел до моих ушей, заставив мелкую меня сжаться от страха. Это было настоящее ощущение ужаса, испуга и неизвестности. Сглотнув подступающий к горлу ком, схватила баскетбольный мяч. Спиной почувствовала приближение старика. Задрожала и повернулась. Надо мной возвышался сварливый старикашка, опираясь на свою кривую трость. По моим детским меркам, он был высотой около метра и восьмидесяти сантиметров. Старик смотрел на меня из-под кустистых бровей, недовольно сдвинув их к переносице. Его седые длинные волосы с серебряным отливом были собраны в хвост, а ухоженная седая борода зашевелилась, когда он открыл рот, – что ты тут делаешь? – спросил он уже мягче, разглядев в моих руках мяч, – идём в дом. Ты вся дрожишь. Небось испугалась старого маразматика? Хм. Не бойся, будто я не слышу сплетни, которые разносятся обо мне по округе. Это всё неправда. Идём, – он улыбнулся мне. Это была мягкая улыбка, его брови расслабились, и дед перестал быть для меня страшным.

Дома он заботливо усадил меня за стол, налил зелёный чай и поставил на стол печенье. Сам же сел напротив меня, всё ещё держа руку на трости. Он смотрел на меня добрыми глазами, которые я не заметила сразу от испуга, но горячий чай и уют в квартире позволили мне расслабиться. И пока я за обе щеки уплетала печенье, всё посматривала на его трость. И задумывалась, почему он даже когда сидит, трость упирает в пол?

– Ты же вроде моя соседка? – вдруг спросил он, прищурив глаза, словно вспоминая что-то, – дочка Елены Максимовны Воронцовой. Верно? – я кивнула, дожевывая печенье и запивая его чаем, – точно. Мария Воронцова. Как же я тебя сразу не признал. Эх, вот она старость. Ты извини меня ещё раз, что напугал тебя. Когда о тебе говорят такие вещи, приходится соответствовать образу, – старик посмеялся хриплым смехом, от которого стало не по себе, – ох. Я же совсем забыл представиться. Ты, возможно, меня не знаешь. Меня зовут Валентин Игоревич Михайловский. Но ты можешь называть меня дядя Миша.

– А почему дядя Миша? – спросила я тогда, раздумывая над его словами. Если его зовут Валентин, то лучше тогда дядя Валентин. Или же дед Валя. Или…

– Дядя Валентин звучит слишком долго. А дед Валя мне не нравится. Как-то очень женственно. А дядя Миша звучит более солидно. Да и по фамилии моей частично совпадает, – усмехнулся он. После такой милой беседы он мне рассказал, что отстранился от мира по той причине, что несколько лет назад похоронил всю свою семью. Они летели самолётом домой из Исландии, где его сын проводил отпуск. Боинг попал в грозовой фронт, пилот не смог справиться с управлением, и самолёт штопором полетел вниз, упав посреди океана. Спасатели подоспели почти сразу, невзирая на шторм. Но, к сожалению, никого спасти не удалось. Валентин пытался выяснить подробнее о катастрофе, но ничего не вышло. Вот он с тех самых пор и надел маску отшельника. А потом, спустя полгода, не стало и его. Я к нему ходила часто в гости за советами по любым вопросам. И по дороге в школу всегда забегала к нему на чашечку чая. Теперь же этот дом стал для меня чужим. Его купили какие-то люди, но сами в нём не живут. Вроде говорили, что его сдают некоторым людям на небольшой срок. Глянув грустно в последний раз на окна этого дома, я повернулась в сторону школы.

2

– Отлично, на сегодня занятия закончились. Все свободны. Кроме вас, – учитель русского языка и литературы указал на меня пальцем, закончив урок, – Мария Воронцова. Задержитесь, пожалуйста. Мне необходимо с вами обсудить один вопрос касательно вашей успеваемости. Не переживайте, это ненадолго.

– Хорошо, – кивнула я в ответ. Это было странно. Обычно Яков Борисович никогда не задерживал меня после уроков. Может быть, я и правда что-то не успеваю по учёбе? Но как бы то ни было, я сложила учебники и тетради в свой рюкзак, дождалась, пока все одноклассники уйдут, и подошла к учителю. В голове роились разные мысли. От невыполненной домашней работы, которую я прослушала, до прогулов. Хотя ни первое, ни второе не могло иметь место. Меня ведь даже в пример ставили некоторым ученикам, что только усугубляло мое положение среди учеников, – Яков Борисович? Я что-то не успела сделать?

– Присядьте, Мария. На самом деле я хотел поговорить с вами не совсем по поводу учебы, – учитель вздохнул, достал свой ноутбук и раскрыл его. В школе он занимал две должности: учитель и специалист по видео- и аудио наблюдению. Или, по-простому говоря, он был айтишником. Установил камеры наблюдения во всех классах школы и по ее периметру, подключил всё в единую сеть. А видео записывалось на отдельный диск, где в конце дня он отправлял отчёт директору с видеоматериалами, – я понимаю, что в жизни каждого человека случается беда. Мы все через это проходим. Но влезать в закрытый кабинет и воровать, – учитель многозначительно посмотрел мне в глаза, а я ответила взглядом, в котором говорилось всё. От вопроса «причём здесь я?» до возмущения, что меня в моменте сделали чуть ли не воровкой. Яков Борисович тем временем продолжал, повернув ноутбук ко мне. На мониторе я увидела запись с камеры наблюдения снаружи школы и из кабинета. На записи, судя по времени, это была ночь, я смотрела, как я подхожу к школе, одетая в ту самую школьную форму, что сейчас на мне. Приближаюсь к окну в кабинет директора, осторожно его открываю с помощью ножа и проникаю в кабинет. Внутри помещения я подошла к столу Виктории Семеновой, некоторое время перебираю бумаги и, с торжествующим видом выхватив какой-то листок, поспешила покинуть кабинет тем же путем, что и вошла, – директор это видео пока не смотрела. Она и не знает, что в ее кабинет кто-то проникал. Ответь мне, пожалуйста, зачем ты это сделала и что за документ ты похитила?

– Яков Борисович, это покажется вам странным и будет выглядеть как оправдание, но я ничего не крала. И… ну… я не была в школе ночью. Я дома спала. Да и потом, зачем мне это все? – я пыталась найти правильные слова для своего оправдания, ведь я действительно так не делала. Только если у меня нет раздвоения личности и ночью вторая я идет на прогулку и способна на кражи. Но еще меня смутило, что на видео я использую нож как профессионал, хотя на кухне едва ли могу ровно нарезать хлеб. Да и одежда была потрепанной. Мама бы меня в этом не выпустила бы на улицу, это раз, выкинула бы такие вещи, это два, – пусть это выглядит очень плохим оправданием, но это на самом деле не я.

– Значит, ты хочешь сказать, что у тебя есть сестра-близнец? – Яков Борисович приподнял бровь. Его глаза пристально смотрели в мои. Повисла тягостная тишина. Я себя чувствовала как заключенная на допросе. Я смотрела своему учителю в глаза почти не моргая. Под его тяжелым взглядом я не отвела свой. Я же ни в чем не виновата! Зачем так смотреть в ожидании раскаяния? – Что же, может, тогда мы пригласим сюда директора и твою маму? Ты понимаешь, чем это грозит той, кто идет на золотую медаль?

– Яков Борисович… Я… – я не нашла, что на это ответить. Ну правда. Что можно было сказать в тот момент, когда тебя начинает отчитывать учитель за то, что ты не делала. И доказать это не можешь. А факты, неоспоримые доказательства в качестве видеозаписи говорят о том, что я действительно сделала то, что сделала. Но вопрос, который меня терзал, так и остался открытым. Что такое «я» взяла из стола директора? И зачем? – Что… эх… что вы хотите сделать?

– Спасти тебя и твою школьную жизнь. До конца дня верни то, что ты забрала из кабинета директора, и никто, кроме нас, больше эту запись никогда не увидит. Даю свое слово, – улыбнулся Яков, закрывая ноутбук. Он открыл ящик стола, положил туда ноутбук. Я сидела за его столом, нервно перебирая в руках подол юбки. Я не знала, что делать дальше. Куда идти, что искать. Как это должно выглядеть? Чувствовала себя беззащитной овечкой на лугу, за которой наблюдает волк, готовый вот-вот броситься на тебя. Яков посмотрел на меня, заметив, что я еще не ухожу, – вы еще здесь, Мария? На сегодня вы свободны. До вечера, разумеется. Принесёте мне документы домой. Идите, – я сидела. Меня слегка трясло от полученной информации, и я никак не могла заставить себя встать на ноги и выйти из кабинета. Лишь когда учитель ударил ладонью о стол, я от испуга вскочила на ноги, – свободны, Мария! – кивнув, я поспешила выйти из кабинета.

Идя по коридору школы, я не могла не думать о словах учителя, о том, что увидела, и о том, что меня ждет дальше. Неужели из-за этой ситуации я окажусь в таком плачевном положении, из-за которого я потеряю все, к чему так долго стремилась? Это было невыносимо. Что теперь делать, не представляла себе. К тому же мне сейчас надо было идти на свою работу, в местное кафе, где устроилась официанткой на вечер. Как раз после школы было мне удобно идти на смену.

3

Это кафе называлось по-простому «У Максима», а владелец, Максим Владимирович, выкупил это здание еще в 2012 году. С тех пор он является единственным владельцем этого кафе. Изначально на работу приглашались девушки с опытом работы на полный рабочий день. Но после в газетах и социальных сетях появилось сообщение, что Максим начал принимать и девушек от 16 лет без опыта, на неполный рабочий день. Соответственно, с социальными гарантиями и выплатами заработной платы в срок. Конечно, с учетом того, что работа на неполный день, уровень заработной платы был на порядок ниже, чем у официальных официанток. Но даже этих денег мне было вполне достаточно. Работа была непыльная. Задача состояла очень наипростейшая: подойти к столику, взять заказ, отнести его на кухню, после чего забрать готовый заказ.

Я пришла на свою смену вовремя, переоделась и вышла в зал. К вечеру на удивление было очень мало посетителей, хотя в такие дни обычно их больше. Сейчас же за барной стойкой сидели трое завсегдатаев, старые друзья. В прошлом они были десантниками и все вместе прошли войну. Сейчас им около девяносто пяти лет. На удивление бодрые старички, которые планируют жить ещё долго. С ними всегда приятно поболтать и в свободное от заказов время, я с восторгом слушала их рассказы. Особенно, когда речь заходила про вылет на горячие точки или на тренировки и их прыжки с парашютом.

За столиком справа сидел молодой человек. Черные курчавые волосы, выглядели шикарно с его милым лицом. Его я раньше не видела здесь. Видимо новый посетитель. Интересно, он тут проездом, или все же где-то живёт, а я в силу приобретенной социофобии на слабом уровне, его просто не замечала? Наши глаза встретились. Какие же у него прекрасные голубые глаза на фоне его загорелого лица. Словно два океана, в которых я могла утонуть. Он мне улыбнулся и поманил рукой. Я быстро к нему подошла на ватных ногах, держа в голове мысль, что мне этот парень… нравится? С первого взгляда? Да нет, этого не может быть вот вообще никак. Я в детстве читала разные книги, где говорилось про любовь с первого взгляда, с первого поцелуя, первого… но никогда не верила в такие рассказы. Считала все это полным бредом и фантастикой. Так просто не может быть. И вот сейчас я стою перед ним с глупой улыбкой смотрю в его глаза. Его рот двигается, тонкие губы что-то говорят мне, а я просто тону в его голосе, образе, глазах…

– Мария! Вы меня слышите? – громкий голос выдернул меня из моих мечтаний, как рыбак подсекает рыбу на озере. От неожиданности Я схватила ртом воздух, как рыба выброшенная рыбаком на берег. Осознание, что это говорил все тот же парень выбило меня из своей колеи и я нервно заправив прядь волос за ухо, предательски выпавшую из тугой косы, покрепче сжала в руках блокнот.

– Простите, я замечталась. Так, что вы говорили? – я начала его внимательно слушать, но парень молчал. Мои губы сжались между собой, боль волной прокатывалась по телу, а ручкой я нервно стучала по блокноту. И тут мне в голову стрельнула мысль: «Я же забыла представиться! Пожелать доброго вечера и предоставить меню!» Сглотнув слюну, я молча отошла к стойке бара, схватила оттуда меню и принесла обратно парню, – добро пожаловать в кафе «У Максима». Меня зовут Мария, я буду вашей официанткой на этот вечер. Что-то будете заказывать? – я вновь посмотрела ему в глаза, а сердце в этот момент стучало уже у меня в висках и подступило к горлу. Звуки вокруг стихли и казалось, что все вокруг слышат моего сердца стук. На меня смотрели два океана и они мне улыбались. Я все той же глупой улыбкой улыбнулась ему в ответ.

– Я знаю ваше имя. У вас на бейдже все написано, – он заговорил вновь. И я услышала его голос. Такой красивый и бархатный голос, что хочется в нем раствориться, словно растворимый кофе в горячем молоке. Стать одним целым с ним… неужели я и правда об этом думаю? В первый день как встретила незнакомца. Маша! Соберись! Это просто парень. Он же мужчина! Будь выше все этого! – вы расслабьтесь и не надо нервничать. Все просто замечательно. Мне даже понравилась ваша реакция на меня. Я уже привык, что девушки так, как бы сказать, замирают при виде меня. И меню мне не нужно. Ещё одно, – он показал, что держит в руках открытое меню. А второе лежит рядом, то что принесла я. А откуда у него тогда первое? Неужели я взяла его, принесла и забыла из-за его внешности? Глупая же ты, Маша. Ой, глупая. Молодец, что перед первым же незнакомым парнем, который вызвал у тебя просто бурю эмоций, ты показала себя простой глупышкой, – я понимаю, что вы меня не слышали, но я готов повторить свой заказ. И скажем, замять эту ситуацию, если ты, можно же обращаться к вам на «ты»? – я молча кивнула, слушая его голос. Внутри было странное чувство, которое я никогда в своей жизни не испытывала. Все было похоже на месячные, но только эта «боль» приносила лишь удовольствие, а не желание выкопать себе могилу и умереть. А он продолжал улыбаться, произнося следующие слова, – так вот. Я бы хотел тебе предложить встретиться со мной после смены. Я тебя подожду и сходим куда-нибудь. Могу проводить до дома или в ближайший парк.

– Проводить? Встретимся? – повторила я ключевые слова его монолога, пытаясь вникнуть в суть речей этого парня. Он молча кивнул на мой вопрос. Глупая улыбка ещё была на моем лице, когда я неосознанно кивнула ему в знак соглашения, подкрепив все словами, – да, хорошо. Я согласна.

– Супер, – он шумно выдохнул. Неужели он так боялся услышать от меня отказ? Я что, ему тоже понравилась? Девушка, которую все считают серой мышкой в школе и никак не общаются, кроме как требуют помощи на контрольных или самостоятельных, понравилась парню в кафе. Просто немыслимо! Или может это все какая-то злая шутка? Наверное. Я после смены выйду на улицу и меня встретят с камерами одноклассники и этот парень со смехом скажет, что совсем и не собирался меня провожать. А я как дурочка поверила его словам. Или ещё хуже, он окажется маньяком и на следующий день в новостях будут показывать мой изувеченный труп и скажут, что я стала очередной жертвой насильника, – я повторю тогда свой заказ. Зелёный чай с чабрецом, овощной салат, стейк прожарки медиум рэ и пиццу с ананасами, – «Ну точно маньяк. Какой нормальный человек будет есть пиццу с ананасами?» размышляла я, записывая его заказ в блокнот.

– Вам заказ выносить все сразу или по мере готовности? – мой голос внезапно осип на последних словах, так что пришлось слегка прокашляться. На что парень промолчал, продолжая мне улыбаться.

– По мере готовности, – кивнул он

– Пицца будет голова в течение двадцати-тридцати минут, стйек около десяти минут, – пробормотала я, – чай вынести сразу?

– Да. Пожалуй чай можно сразу, – кивнул он. Я все записала в блокнот и удалилась за барную стойку вносить заказ в R-Keeper. Отправила его на кухню, сама же собрала чай для парня, налила кипяток в чайник и вынесла его в зал, вместе с чашкой и блюдцем.

– Ваш чай. Пару минут дайте ему настояться, – улыбнулась я парню. Он же ответил улыбкой и кивком головы. Растворяясь в этой улыбке, я поплыла назад к барной стойке. И чтобы отвлечься от этих мыслей о незнакомце, я осмотрела помещение кафе. Слева все ещё сидела влюбленная парочка, которая периодически целовалась друг с другом, от чего мне стало сначала противно, но потом я почему-то представила, как сама целую того парня. С чего бы это вдруг? Но отбросив мысли об этом, скользнула взглядом на противоположный стол, где мужчина отложил грязную посуду в сторону и повернулся ко мне:

– Счёт, пожалуйста, – прохрипел он из-под густой седой бороды. Я взяла чек-бук, где лежал его чек с заказом, поднос и подошла к мужчине. На стол положила чек-бук, и стала собирать грязную посуду с его стола.

– Как вы сегодня провели вечер? Все ли у нас понравилось? – вежливо поинтересовалась я, убрав со стола всю посуду. Мужчина молча положил в чек-бук деньги и улыбнулся мне. Посчитав это за некий вариант ответа «да», улыбнулась ему и ушла на кухню, чтобы отнести грязную посуду туда. После вернулась к столику и помимо денег, с чаевыми, на столе лежал лист формата А4, упакованный в мультиформу, с подписью «Для Маши». Я обернулась на дверь, выбежала на улицу, но мужчины уже след простыл. Откуда этот документ и что это такое было не понятно. И зачем он вообще оставил его мне? Любопытно. Я вытащила его из полупрозрачной мультифоры и осмотрела. Оказалось это документ о переводе меня в другую школу. Нет, не за то, что у меня якобы плохая успеваемость. Если быть точным, то это было рекомендательное письмо. Нежели сам приказ. Беглый взгляд указал на то, что директриса рекомендует меня другой школе в качестве ученицы по обмену. К тому же, школа престижная. И находится… в Исландии? Это что, шутка такая? Ничего не понимая, я убрала письмо обратно в мультиформу и вернулась в кафе.

4

– Знаешь, я ведь подумала, что ты специально меня позвал, чтобы поиздеваться надо мной, – честно призналась я парню из кафе, когда мы прогуливались вдоль парка. Его звали Александр и он жил чуть дальше моего дома. И мы с ним в детстве пересекались. Вот только этого я не помнила вообще никак. Вероятно это те воспоминания, которые мой детский мозг хотел забыть. Или просто я забыла это сама, – видишь ли, я в школе не сказать, что уж популярна. Скорее наоборот. Меня там стараются не замечать. И я как серая мышка там. О моем существовании вспоминают на контрольных или самостоятельных работах.

– Значит ты в школе самая умная? – улыбнулся Александр, поглядывая на меня. Он держал руки в карманах, а лицо было безмятежно спокойным.

– Как ты догадался?

– Интуиция, – усмехнулся он и посмеялся. Я посмеялась в ответ. Посмеялась с глупой шутки парня. Неужели я все же начинаю влюбляться так быстро в того, кто просто пришел в кафе по причине знакомства со мной в детстве? Где же ты был раньше? – к сожалению, я пошел в другую школу, как только начался набор в первый класс. Если помнишь, то в нескольких кварталах отсюда есть ещё одна школа. Мне туда добираться конечно долго, около часа Но мы попросту не успели на тот момент поступить в твою школу. Быть может я был бы единственный, кто с тобой дружил в школе.

– И мы с тобой были бы изгоями в школе, – улыбнулась я в ответ. Мне было на этот момент очень приятно в компании Саши. Но все же какой-то подвох я ещё чувствовала. Меня не отпускала мысль, что тут что-то не так. Возможно все из-за частых проблем в школе, особенно когда меня часто унижали, поймав на очередную удочку. И сейчас я продолжаю ощущать себя той самой рыбой, что ещё не сняли с крючка. И вот она висит и барахтается в воздухе, цепляясь за остатки жизни, пока ее не оглушат ударом о камень. И в ожидании этого камня в свою голову, я обратила внимание что мы проходим мимо дома Якова Борисовича, – Саша, давай мы сейчас зайдём к моему учителю по русскому языку? Мне нужно передать одну важную вещь.

– А не слишком ли поздно? Уже почти одиннадцать вечера. Он спит наверняка, – Саша посмотрел на свои часы и нежно взял меня за руку. По телу пробежали мурашки от его нежного прикосновения. Я на секунду замешкалась. С одной стороны, ничего не мешает мне передать документы завтра рано утром по дороге в школу. Но с другой стороны, Яков Борисович попросил меня передать документы ему вечером. Значит он точно меня ждёт. И не будет ругаться, что я пришла так поздно. Саша меня потянул за собой, но я мягко высвободила свою руку.

– Это не займет много времени. Тем более он меня явно ждёт, так как ещё в школе просил меня зайти к нему вечером и принести эти бумаги, – мягко улыбнувшись парню, пошла к дверям и позвонила в звонок. Внутри дома раздалась птичья трель и тишина. Никто не подходил к двери. Я слегка потопталась на месте и позвонила ещё раз.

– Может он уже спит? – Саша встал рядом со мной, оперевшись спиной о стену дома около дверей. Я вздохнула. Может он прав? Завтра отдам документы. А сейчас нужно идти домой. Ещё не хватало попасть в немилость к учителю, лишив его сна.

– Возможно ты прав, – Саша кивнул и отошёл от стены. Я уже собиралась идти следом за ним, как мой взгляд зацепился за ручку двери. Нет, с ней все было в порядке, если не считать, что она была с кровавыми пятнами, а дверь не была плотно закрыта, – Саша, – я позвала парня, указывая на ручку.

– Чего там? – отозвался он и подошёл ко мне. Следующий вопрос он задавать не стал. Было слышно как он сглотнул слюну, – может это свиная кровь? Ну, мало ли, разделывал во дворе мясо, вот и кровь.

– Не думаю, – проговорила я, слегка толкнув дверь рукой. Входная дверь поддалась мне и со скрипом открыла вход в дом учителя. Я медленно шагнула внутрь дома, где стояла полная тишина. Не слышно было даже тиканье часов, – Яков Борисович! – крикнула я в дом, в надежде услышать голос учителя.

– С ума сошла? – одернул меня Саша, – а если тут что-то произошло? Нас же потом могут заподозрить в совершении преступления.

– Какого?

– Проникновение на чужую собственность, например, – мы говорили шепотом, чтобы нас было не слышно. Сверху что-то упало. На втором этаже явно кто-то был. Осторожно ступив дальше, я увидела следы крови, ведущие наверх. Слева на полу лежали щепки выбитой на кухню двери. В самой кухне множество осколков и битой посуды. Все было похоже на то, что Яков Борисович от кого-то оборонялся. И вероятно сейчас ранен. Саша присвистнул, обратив внимание на беспорядок на кухне и следы крови, – слушай, давай я позвоню в полицию. Пока мы действительно не скомпрометировали сами себя.

– А вдруг он ранен? Пошли, – не знаю откуда во мне появилась эта уверенность и смелость, но я решительно пошла наверх. Пусть разговор с учителем в школе и был не очень приятный, но все же не могла я оставить человека в беде. Тем более, что он все же мой учитель, которого я всецело уважаю. И даже рада, что он является моим учителем.

– Не думал я, что приглашая девушку на свидание, попаду на место предполагаемого преступления, – прошептал Саша, следуя за мной.

– Так у нас свидание? Я думала, что ты просто решил проводить меня до дома, как джентльмен, – усмехнулась я, поднимаясь на этаж. Саша в ответ смутился и покраснел как варёный лобстер.

– Ну, я… – он успел ничего договорить. Я открыла дверь в спальню, куда вели следы крови. И увидела на полу тело Якова Борисовича. Без признаков жизни. Закрыв рот рукой, я посмотрела на окно, сквозь которое проникал лёгкий вечерний ветер, слегка раскачивая тюль. Крепкие руки Саши легли на мои плечи, – идём домой. Мы ему уже ничем не поможем.

5

На следующий день в школе я сидела на уроке алгебры. Странно, что никто не шептался по поводу того, что у нас убили учителя. Полиция вчера провела с нами беседу, уточнила детали и отпустила. Мама весь вечер была не в настроении. И это было оправдано. Я не пришла домой как обещала, а сразу пошла на работу. Не потому что я захотела не приходить знакомиться со своим будущим отчимом, а просто потому что забыла о просьбе. А во-вторых, дочь чуть не стала подозреваемой в этом деле. Пусть даже полиция пыталась ее убедить, что ее дочь при любом раскладе вне подозрений ничего не дал. В итоге меня посадили на домашний арест. Строго домой в десять часов. Никаких мальчиков и никаких прогулок. И всегда отчитываться после окончания учёбы, куда и с кем я пошла. Хорошо она не имеет связи в полиции, а то ещё приставила бы ко мне сотрудника полиции.

Внезапно во внутреннем кармане пиджака завибрировал смартфон. Хорошо, я послушала учителя алгебры и отключила звук. Аккуратно достав смартфон, я посмотрела на имя: «Александр». Тот самый вчерашний парень? Точно, мы же обменялись контактами. Для меня было большой неожиданностью, что мне позвонил мальчик. После вчерашнего увиденного я думала, что он не захочет иметь со мной никаких дел. Но, я снова ошиблась. Отпросившись в уборную, я ответила на следующий его вызов.

– Чего звонишь в это время? Я на уроке, так-то, – начала я разговор с упрёков в его сторону. Разве он сам не должен быть на уроке? По времени так точно у него должна быть учеба. Или он прогульщик?

– Извини, что звоню тебе сейчас, но у меня для тебя есть новость. И она тебе не очень понравится, – он говорил в полголоса, так что я его едва слышала.

– Ты чего в классе что-ли? Я тебя едва слышу, – я посмотрела в зеркало в туалете и поправила прическу. Тем временем Саша продолжал:

– Нет, не на уроке я. В школу пришел сегодня новый учитель. И привел новую девочку, – я услышала, как он вздохнул, – в общем он сказал, что его зовут Яков Борисович. Тот самый, чье тело мы вчера видели у него дома. А новая ученица Даша Воронцова. И она чертовски похожа на тебя. У тебя что, есть сестра?

– Нет… нет, сестры нет. Но подожди, Яков Борисович? Вчера же его тело увезли…

– Я тебе скинул фото, если ты мне не веришь, – я отвела телефон он уха и открыла мессенджер. Действительно, от абонента «Александр» было получено несколько файлов. Я открыла чат и загрузила первое фото. От неожиданности я ахнула, увидев на фото себя. На следующем фото был Яков Борисович. Тот самый учитель русского языка и литературы. Только что он делает в школе Саши? И как нам смогут объяснить его перевод? И на последнем фото были они оба, но в коридоре. И о чем-то явно беседовали, – ну что скажешь?

– Я не понимаю… – я смотрела на фотографии и пыталась понять, что же это такое все значит? Каким образом так вышло, что в соседней школе учится девочка, как две капли воды похожая на меня? Да ещё и Яков Борисович внезапно живой. Может, мы тогда что-то не поняли? Единственное объяснение всему этому, что учитель был просто в бессознательном состоянии и в карете скорой помощи его привели в чувство. Но решение о переводе учителя в другую школу так быстро не решаются. И он не мог прийти в себя после таких травм за ночь. Я закрыла мессенджер и вновь поднесла телефон к уху, – нам нужно встретиться. Срочно. Около кафе, где мы познакомились, – и сбросила вызов. До конца урока оставалось несколько минут, поэтому я вернулась в класс, в ожидании перемены.

Долгожданный звонок прозвенел очень громко, от испуга я подскочила на месте, быстро собрала свои вещи и пулей выскочила из класса. Так быстро я не покидала урок никогда. Лавируя между одноклассниками и другими учениками школы, выскочила на улицу и помчалась к кафе. Одной рукой я держала портфель, что все пытался выскочить с моего плеча, а во второй сжимала смартфон. Саша ещё не звонил, но я была уверена, что он стоит там. На нашем месте. Где я ему сказала быть. Попросила ласково и нежно. И сейчас на моем лице была улыбка, пока я бежала. Бежала к кафе. Вот, поворот, кафе и парковка около кафе. Но его я не увидела. Что случилось? Тяжело дыша после бега, схватилась за бок, посмотрела на время. Ну, может стоит ему дать время? Все же он говорил, что школа его далеко. Я верила, что он где-то в пути. Идёт сюда, ко мне.

6

«Нет, ну это просто невозможно! Тебя что, волки съели по дороге сюда?» – негодовала я, глядя на часы. Три часа. Три. Я его жду уже три часа. На звонки не отвечает, сообщения не читает. Ладно, если бы он сидел уже в кафе, а я как дурочка его ждала бы на улице. Но нет, я пять раз заглядывала в кафе. Восемнадцать раз звонила. Это уже просто ни в какие рамки! Мне что, придется самой идти к нему? Я не гордая, я же схожу сама. И очень надеюсь, что он лежит там при смерти. Хоть какое-то оправдание будет его длительному отсутствию.

Я встала на ноги и пошла в сторону той школы, куда указывал вчера Александр. Шла быстро, чтобы ни на что не отвлекаться. И тут начала осознавать, что я такое делаю. Он же меня просто кинул. Кинул, потому что понял, что ему не нужна такая замухрышка как я. Едва познакомился с красивой, как он думал девушкой, а тут в первый же вечер такое событие произошло. А на следующий день выясняется, что учитель и не мертв даже. Зачем ему такая девушка? Если такие события происходят, что же будет дальше?

Я остановилась на тротуаре и задумалась. А что МНЕ теперь делать? Куда идти? В полицию? И что я там скажу. Что вчерашний учитель ожил и преподает в другой школе? Так это не наказуемо. Что в той школе учится моя копия, но зовут ее Даша? Ну и что такого в этом? Много у кого есть, так скажем клоны. А фамилия достаточно распространена. Да и потом, она себя за меня не выдает. И это славно. Просто нужно об этом не думать и всё. Я вздохнула. Глянула на часы и вернулась в кафе, на свою смену. Работа должна была меня успокоить. Тем более посетителей было сегодня много.

Как обычно и бывает в рабочие дни, я ушла в раздевалку, переоделась в рабочую униформу и вышла в зал. Выдохнув на счастье, я натянула улыбку и пошла к гостям, что еще сидела без заказов, принимать их заявки на еду. Вечер обещал быть успешным, к тому же, гости были на удивление спокойные и адекватные. Никто ничего не орал и не возмущался. Все были приветливые и добрые. Кроме одного мужчины. Мне показалось, что это был тот же, что вчера оставил документы на столе. Точно сказать я не могла, так как на голове был капюшон, скрывающий его лицо. Одежда была у него вся в лохмотьях, грязные армейские ботинки и серые штаны, похожие на те, что носят солдаты. На руках были кожаные беспалые перчатки. Он сидел неподвижно, но я чувствовала как он пристально за мной наблюдает. И ничего не заказал.

– Добрый вечер, вы сегодня что-то будете заказывать? – уточнила я, подойдя к парню с подносом в руках. Он чуть откинулся назад, что-то хмыкнул невнятное в ответ и из-под капюшона прозвучал грубый голос с металлическими нотками:

– Глинтвейн и вашу фирменную пиццу, – его рука скользнула в лохмотья одежды и выудила несколько купюр. Странный человек сунул мне их в карман фартука, от чего я слегка опешила, и продолжил свою речь, – это на чай. Если ваша фирменная пицца действительно будет такой вкусной как о ней говорят, я дам тебе ещё на чай. Свободна.

Нервно улыбаясь ему в ответ, кивнула и поспешила к Киперу, чтобы внести заказ клиента. Показавшийся изначально завсегдатаем, клиент оказался достаточно грубым в своих словах. Только вот голос дико знакомый. Где я его слышала?. Но чаевые дал сразу. Просто потому что я подошла к нему? Так, а сколько он выдал мне? Пока я левой рукой вбивала заказ, правой достала свёрнутые купюры от этого парня. Так, пять сотен, а что тут среди них? На глаза мне попался уголок свернутой бумажки. Очень похожей на записку. Развернула:

«На заднем дворе кафе. Выходи сразу, как прочтешь эту записку»

Теперь мне стало страшно. Что это был за мужчина, я не знала и для чего он меня позвал на задний двор этого кафе тоже не представляла в своей голове. Но с другой стороны, мое любопытство взяло верх над мыслями. И я всё же рискнула выйти через заднюю дверь, чтобы встретиться с этим незнакомым для меня мужчиной. Да я прекрасно понимала, что действую глупо, но с другой стороны тут стояли камеры, поэтому мне было не страшно, ведь в случае чего, меня могли очень быстро спасти и высвободить, если он окажется маньяком. Сложив полученную записку вдвое, я вышла на задний двор. Этот парень, как и обещал в записке, стоял там. Стоял в своей одежде, которую я изначально принимал за лохмотья. Но нет, это была обычная куртка зеленого цвета только. С дополнительным обрамлением, как будто для маскировки в лесу. Такие я уже видела, показывали в фильмах про спецназ, но только они там были у них другие и выглядели больше и длиннее. Как знаете у снайперов, чтобы они спрятались в лесной чаще.

– Я боялся, что ты не придешь. Решишь, что я маньяк и не станешь ко мне выходить, – начал этот парень едва я раскрыла свой рот. Он подошёл ко мне ближе, остановившись на расстоянии вытянутой руки. Я ненароком сделала шаг назад. Меня этот парень немного испугал, откуда он знает мои мысли, и что я думала? Хотя, может быть, он так и подумал, что молодая девушка, которой какой-то незнакомый парень передаёт записку без подписей и полного объяснения, испугается выйти и позвонит лучше в полицию, нежели пойдёт сама проверять не маньяк ли это. Но, как оказалось, я была не робкого десятка, и поэтому рискнула своей жизнью и вышла самостоятельно для проверки информации, которую прокрутила своей голове. У меня был такой план, что даже если он окажется маньяком, я успею развернуться и убежать в кафе или начать кричать и звать о помощи. Но я не подумала еще и о том, что маньяк может оказаться проворнее, сразу заткнуть мне рот, оглушить, либо вколоть какой-нибудь морфин. Или же просто сразу же запихнуть в машину и уехать.

– Я вышла проверить из своего собственного любопытства. На всякий случай я вас предупреждаю. Тут стоят камеры. Так что если вы попытаетесь совершить какое то противоправное действие против меня, они все запишут, – попыталась я сказать это твердо и уверенно, но вышло не очень. Мой голос дрогнул и пришлось чуть кашлянуть.

– Нет. Эта камера, – неизвестный указал на ту, что висела на углу кафе, – в данный момент ничего не пишет. Прежде чем прийти сюда, я ее отключил. Как и остальные камеры в кафе.

– А тебя не смущает тот факт, что Евгений увидит неисправность в камерах и вновь их включит? – усмехнулась я, посмеявшись над наивностью этого незнакомца. Как оказалось очень зря.

– Нет. Я же не дурак оставлять следы. В данный момент там идёт просто запись двухнедельной давности. Твой Евгений даже не заметит разницы, – парень развел руками в стороны, – он дальше своего носа ничего и никогда не видит. Уж тебе стоит это знать.

– Чего ты хочешь? – мой голос потерял моментально всю уверенность, что была перед этим. Глядя под капюшон парня, я пыталась понять, смотрю я ему в глаза или нет.

– Хочу тебя спасти, – ответил он и на его руке что-то запищало. Как будильник на наручных часах. Частый пикающий сигнал через равный промежуток времени. Он поднял руку, сдвинул рукав куртки, открывая доступ к своим наручным часам, – у меня мало времени. Слушай, то, что здесь происходит, не случайно. Просто они поспешили. И теперь ты в большой опасности.

– Чего?

– Не перебивай. Возвращайся сейчас назад. Спокойно дорабатывай смену. И иди домой. И прошу. Ни с кем не разговаривай по дороге домой, хорошо? – голос у парня стал нервным, говорил он быстро и уловить суть я не могла. Он ещё раз взглянул на часы и прежде чем я успела задать вопрос, он резко меня обнял и прошептал на ухо, – береги себя. Я приду на помощь, если того потребует момент, – отпустил и очень быстро пошел прочь. А я стояла на месте, глядя на его спину, опешив от его действий. Очень точных и быстрых. Я даже шаг назад не успела сделать. И будь у него нож или желание меня убить, он бы это сделал так, что я бы и не поняла ничего.

Некоторое время я ещё стояла снаружи, пока не вернулась назад, дорабатывать свою смену. В голове ещё крутились мысли об этом разговоре. И он же не сказал своего имени. Можно ли доверять словам человека, которого ты даже не знаешь? Определенно нет, особенно если он говорит загадками. Так что, просто отбросив мысли в сторону, я закончила смену.

Переоделась в уличную одежду я довольно быстро. И вот уже иду домой. Завтра в школе выходной, так что можно поспать подольше и не думать, что я могу куда-то опоздать. И на работе нет смены, красота. Займусь своими делами, которые все откладывала в долгий ящик. Нужно и в комнате прибраться и маме помочь со стиркой. И не забывать про домашнее задание, естественно. От мыслей о завтрашнем дне меня отвлек автомобильный гудок. Я вздрогнула от неожиданности и оглянулась. Слева от меня остановилась машина. Водитель опустил стекло:

– Девушка, простите что напугал вас. Не подскажете где тут школа номер пятнадцать? – я задумалась. Время на часах ближе к одиннадцати. Школы все закрыты. И зачем ему моя школа?

– Вам нужно развернуться и поехать назад. Вы уже проехали ее, – я пошла дальше. Краем уха услышала, как машина поехала за мной. Мое сердце начало бешено колотиться. Теперь уже от страха. Я ускорила шаг, краем глаза поглядывая назад. Машина тоже ускорилась. И я кинулась бежать без оглядки. Звук мотора стал громче, и ближе. Он меня хочет задавить? Не думаю. От страха у меня язык прилип к нёбу, я не могла издать ни звука. Свернула по дороге и врезалась в чью-то крепкую грудь. Не удержалась на ногах и упала.

– С вами все хорошо? – раздался мужской голос, я посмотрела на его обладателя. Крепкий парень в косухе и бандане. Он наклонился ко мне, помог встать, – вы от кого-то бежали?

– Да, – сглотнув слюну, я посмотрела назад. Машины не было. Он проехал мимо, чтобы не подавать вида? – за мной гнался странный тип на машине. Я испугалась и побежала. И врезалась в вас.

– Может мне вас проводить?

– Не стоит. Я недалеко живу. Смогу дойти и сама, – я попыталась улыбнуться, но ничего не вышло. Лицевые мускулы не слушались, а сердце ещё билось у меня в висках.

– Я все же настаиваю на этом, – как-то странно проговорил он и последнее, что я почувствовала, это как его рука легла на мой рот.

Глава 2. Важные ценности

1

Сколько прошло времени я не знаю. Когда открыла глаза, было уже темно, сыро и воняло канализацией. На мне из одежды, слова богу, она хоть была, остались только мои туфли с гетрами, юбка-шорты и блузка. Все уже было очень грязное и неприятно ощущалось на теле. Пиджака на себе, да и в камере я не обнаружила, как и своего смартфона. Позвонить не было никакой возможности. Я попыталась встать на ноги и разобраться где я нахожусь и что вообще происходит. Так, я явно в камере для заключения. В какой-то странной камере. Каменные стены и потолок. Окно на решетке и высоко над головой. И одна дверь, сплошное железо с маленьким окошком, через которое заключённым хотя бы выдают еду. Нас в школе водили на экскурсию в заброшенные места. И там была точно такая же тюрьма. Но это было в прошлом веке. И на заключённых вешали кандалы на цепи. Неужели и меня… почувствовала, что с моими руками что-то не так. Чувствительность к коже начала возвращаться. На что я изначально внимания не обратила. Опустила взгляд и от неожиданности слегка ахнула. Кандалы? На цепи. И цепь ведёт к стене. Это кошмар, явно. Надо только проснуться. Но как бы я не старалась себя разбудить, считая, что все это сон, у меня ничего не вышло. Если это не сон, то тогда меня похитили. Для чего?

Я подошла к двери и прислушалась. Но ничего кроме завывания ветра в трещинах старой каменной кладки я не услышала. Попробовала постучать по двери, но никто не удосужился подойти. Время шло. Вокруг была тишина. Мои руки, скованные наручниками, ужасно немели, а тело слегка дрожало от холода. Так оставлять это нельзя. Если оставаться здесь, то я умру от голода. А если нет, то умру от холода. Обе перспективы меня не радовали, но и выбраться я не имела возможности. Сил во мне нет, порвать цепь или вырвать ее из стены я не могу. Это возможно сделает тестостероновый герой боевика из классических фильмов про разных бывших спецназовцев. А ждать, когда меня спасет принц на белом коне, было глупо. Если меня похитили, то я уверена, что меня увезли и спрятали так, чтобы никто не смог меня найти. Да и кому я нужна? Только маме. Ох, блин. Она же наверняка сходит с ума о пропавшей дочери. Сколько нервов она потратит, пока я не вернусь домой? Этого так оставлять нельзя.

– Эй! Кто-нибудь! Я хочу в туалет! Эй! – крикнула я в дверь, пару раз пнув по ней ногой. Гул железа эхом разнёсся по моей камере, затих постепенно как и мои надежды привлечь хоть какое-то внимание людей с той стороны. Мне что прямо тут все это делать? Или они думают, что все равно тут запах канализации стоит, так что ничего, переживет. Все равно не заметит разницы. Возможно они так и думали на самом деле. Так как ни через пять минут, ни через двадцать, по моим подсчётам, никто так и не пришел. И что мне теперь делать? Просто сидеть и ждать своей участи? Нет. Я твердо решила, что нужно отсюда как-то выбираться. Найти решение и способ побега от своих похитителей. Если они ещё тут и не бросили меня. Беда в том, что я не знаю ничего, чтобы мне помогло сбежать из такой ситуации. Вот и буду я ходить тут, гремя цепями до скончания своих дней. А потом будет греметь цепями мой призрак. Пока его не изгонит священник.

Но в этой комнате нет ничего! Я облазила каждый угол, куда дотягивалась цепь. Осмотрела стены на предмет хоть какой-то подсказки. И ничего. Даже ржавого гвоздя не было, чтобы попытаться открыть кандалы с его помощью. Просто ничего. Кто-то провел клининг, прежде чем меня запустить сюда? Очень мило с их стороны. Очень мило. Вздохнула и осела на пол от безысходности своего положения. Прижалась к холодной стене и уставилась на дверь. Не знаю чего я хотела добиться? Что загипнотизирую дверь, она откроется и я радостная побегу навстречу свободе? Ну уж нет. Мы не в фантастическом романе, где у главной героини внезапно просыпается какой-то дар. И она с помощью этой магической способности, что зарождалась у нее с детства внезапно сможет открыть дверь на расстоянии, снять силой мысли кандалы и улететь в стратосферу на одной лишь тяге к спасению. Я уж точно не она. Да и нужны ли мне были все эти способности, что я видела у женщин из фантастики? Они бы только мешали мне в повседневной жизни. С учётом моего уровня везения. Так что я просто смотрела на дверь в какой-то надежде поймать удачу за хвост и спастись.

2

Я не заметила как уснула. Сидела я точно долго на холодном полу, старательно глядя на дверь. И вероятно в какой-то момент мои глаза сомкнулись и я просто уснула. Уснула там, где я даже не думала, что смогу уснуть. Все эти запахи, вся это сырость и холод никак не способствовали продуктивному сну. Или же это был не сон, а реакция моего тела на холод? Я читала об этом явлении, что когда человек начинает замерзать, то организм тратит все свои ресурсы на поддержание температуры. И истратив их он начинает замедлять процессы внутри себя самого. Кровотоки там, сердцебиение и работу мозга. И в конечном итоге человек засыпает, а потом… нет, это не должно так закончиться. Не должно. Я резко открыла глаза. Холод пронизывал моё тело все сильнее. Я уже не чувствовала рук и ног, а стальные кандалы стали ещё холоднее. А из единственного окна под потолком лился оранжевый свет. Закат. Я уже здесь несколько часов. Ко мне так никто не пришел. Жутко хочется пить и есть. В животе что-то заурчало, едва я подумала о еде. Сколько там человек может прожить без еды? Три дня или семь? Но мне точно столько не прожить, когда я умру от обезвоживания. Ту жидкость, что скапливается на стенах я пить не буду. Не хватало к простуде, в лучшем случае, подхватить ещё какую-нибудь болезнь похуже. Я ещё готова буду смириться с воспалением лёгких от таких условий. А так можно и сальмонеллу подхватить.

Бесцельно блуждать по камере было бессмысленно. Я это поняла, когда сделала очередной круг, в надежде размять свои холодные ноги. Может хоть кровь к ним хлынет и их я буду чувствовать как раньше? Но это никак не помогло. Кажется я только больше потратила на все это своих сил. Сдаваться нельзя. Я верю в то, что я смогу отсюда уйти и увидеть свободу. Увидеть маму и друзей. Увидеть Сашу. Почему я вдруг о нем подумала? Первый человек после мамы, что всплыл у меня в памяти, это Саша. Не папа. Не дядя Миша, с которым я проводила много времени, а малознакомый мне парень. А может это просто случайность, которая никакой роли не играет? Он был последний, с кем я говорила больше минуты, вот и запомнила его. Запомнила как он выглядит и его запах, голос. Как он двигается, его дыхание. Как бы мне хотелось обнять его и маму прямо сейчас. В последний раз, на прощание. И сказать все то, что я не сказала. Извиниться за все то, что я сказала. И услышать слова, которых никогда не слышала. И уже не услышу.

Не услышу музыки на своей свадьбе, не услышу маминого голоса и звонка на школьную перемену. Не смогу почувствовать тонкий бархат свадебного платья на кончиках пальцев, как сейчас не чувствую каменную кладку пола, которого касаюсь. Холод берет свое. Сначала пропадает чувствительность пальцев, как у меня, потом я не смогу чувствовать кисть руки и все выше и выше, вплоть до своего собственного мозга. Хм. Интересно, а как ощущение при остывании мозга? Те же самые, если ты резко выпьешь ледяной молочный коктейль, или намного хуже? Помню, первый раз я хлебнула через трубочку очень много молочного коктейля. Ощущение было незабываемое. Тогда я почувствовала как мозг действительно застыл на пару секунд. Боль была жуткая. Больше я никогда так не делала. А пила коктейль уже осторожно. Не хватало мне повторить этот опыт. К кончикам пальцев, да и замерзанию рук и ног вопросов нет. Они зимой у меня всегда мёрзнут. Нет, я ношу теплые носки, утепленные зимние ботинки на ногах и теплые варежки на руках. А они все равно мёрзнут. И согревать их дыханием не самая лучшая затея. И сейчас тоже не лучше. Лучше я по берегу свое тепло внутри меня. Оно будет со мной до самого последнего вздоха. Я даю себе слово, что я не сдамся. Никогда. Самое важное это сохранить остатки тепла и ни за что не засыпать. Я не должна спать. Не должна… не спать… спать… надо всем спать.

– Доброе утро, девочка моя, – прозвучал голос моего отца над ухом. Он нежно положил руку на мое плечо, – пора просыпаться. Сегодня твой первый день в школе. Опаздывать никак нельзя.

– Папа, дай ещё пять минуточек. Я чуть-чуть совсем ещё посплю и все. Тогда точно проснусь. Обещаю, – ответила я сонным голосом, заворачиваясь в теплое одеяло. На улице стояла осень. Сегодня было первое сентября. Вчера родители мне говорили о том, что первый учебный день, первый учебный год самый важный для меня. И если я опоздаю в первый день, буду опаздывать всегда. Я в это не верила. Вот и утро, наступившее так быстро, не вдохновляло меня идти в школу.

– Всё, никаких больше минуточек. Ты так говорила полчаса назад, – усмехнулся отец, снова положив руку на мое плечо через одеяло и слегка расшевелил меня, – вставай, соня. Тебе пора в школу. Я тебя отвезу, пока не уехал в экспедицию.

– Папочка, опять? А ты не можешь в свои экси… эскепиции не ехать? – спросила я, пытаясь выговорить то странное слово, значение которого для меня было неизвестно. В ответ отец лишь улыбнулся и погладил меня по голове

– Извини, принцесса не могу. Это папина работа, – улыбнулся он, поднимаясь на ноги, – все, переодевайся. И мы с мамой ждём тебя внизу. Перед школой ещё нужно хорошо поесть. Согласна?

– Да, папа, – грустно ответила я, выбираясь из-под одеяла. На столе лежала записка, написанная рукой мамы, как напоминание мне, что надо собрать портфель. На столе также я увидела книжки и тетрадки. Это так много надо в первый день? Может тогда не стоит идти на учебу, раз столько книг надо, а их тут пять штук! Сколько потом носить на второй день? Вдвое больше? А ещё тетради и ручки. Карандаши. Линейки… за что столько всего сваливается на меня из-за школы?

Я подняла свой рюкзак, раскрыла и аккуратно сложила все внутрь. Закрыла и закинула на плечи. От веса рюкзака, я чуть не свалилась на спину. Непривычное ощущение. Придется наклоняться чуть вперёд, чтобы нести его. Неужели я к этому потом привыкну? Покачав головой, я переоделась в форму первоклассницы и красивая, нарядная, почти счастливая спустилась к завтраку.

– Какая же ты красивая, – восхитились мама, накладывая в тарелку пюре из картошки с кабачком и двумя котлетами.

– Доброе утро, мама, – улыбнулась я, садясь за стол. Любимая моя еда. Мама всегда готовила очень вкусно. Так, что пальчики оближешь, – мама, а зачем в школу столько книг надо таскать? Это же очень тяжело. Вы тоже столько носили?

– Тяжела ноша знаний, но легче станет выучив их, – подмигнула мне мама. Я не поняла этих слов, – на каждый школьный предмет идёт отдельный учебник. Дело в том, что невозможно в одном учебнике уместить все знания школьных предметов. А если бы и было такое возможно, то учебник был бы по толщине как все пять книг, что у тебя в рюкзаке. Будет одинаково тяжело. И это я не говорю про учебники для второго класса и старше.

– Это что, на каждый год новые учебники? – опешила я, закрыв глаза ладонью, – за что мне такое наказание, родители?

– Ахах, доча, успокойся. Ты привыкнешь. Видишь ли, курс знаний на каждый год изучается долго. Мы с отцом через это тоже прошли. И точно так же были удивлены, когда пошли в первый раз в первый класс, – усмехнулся отец, – ближе к одиннадцатому классу я уже просто ходил в школу с пакетом в руках. Мне хватало всего пары тетрадей.

– Не учи девочку плохому, – пригрозила мама папе половником. Отец подмигнул мне и виновато поднял руки, в знак примирения с мамой.

– Что значит ближе к одиннадцатому? Это сколько лет учиться надо? – мои и без того большие глаза стали ещё больше от удивления. Это сколько мне ходить в школу. А сколько времени будет уходить на себя, на игры и на подруг?

– Одиннадцать классов. Одиннадцать лет. Получается по одному году на каждый класс, – ответила мама, садясь напротив меня. Я все ещё сидела, раскрыв рот. Одиннадцать лет! Одиннадцать! Это же мне будет… сколько? Я попыталась посчитать в уме, у меня вышло что-то около сорока лет.

– Это что, во сколько лет я закончу со школой?

– Тебе будет примерно шестнадцать или семнадцать лет, – мама чутка задумалась, – так, ты у нас осеняя, так что да тебе будет семнадцать лет.

– Семнадцать? – удивилась я. Ну, это не сорок. Цифры хотя-бы разные. Но все равно это как-то очень много и очень долго, – а свободное время у меня будет? Или мне только учиться и учиться? Я же так не найду себе никаких подруг и друзей. Буду сидеть среди этих учебников, – обиженно сложив руки, я посмотрела на свои ноги. Думала о том, что родители меня обманывают. Но они говорили серьезно.

– Конечно у тебя будет время. Между классами есть три месяца отдыха, – мама мягко улыбнулась мне, – смотри, учеба поделена на четыре четверти. Каждая из них идёт примерно два-три месяца. И между ними есть несколько дней для того, чтобы дети отдохнули от учебы и подготовились к следующей четверти. И так до конца учебного года.

– Почему так все сложно, – я схватилась за голову, закрывая глаза. Кажется у меня начала болеть голова из-за такого количества информации. Что это все такое? Что такое четверть? Я знаю только четверг. И четыре. Почему их четыре и почему все так долго? Нахмурившись, я продолжила есть. После чего встала из-за стола и взяла в руки рюкзак, – я готова, – угрюмо сказала я, надевая рюкзак за спину.

– Как быстро ты все же решила пойти в школу, – отец встал из-за стола, вытирая рот салфеткой. Он надел ботинки, свою серую куртку и повернулся ко мне, – ну что идём? Маша? Маша. Маша! Мария, очнись!

– Что? – спросила я, всматриваясь в лицо отца. Оно начало расплываться как рисунок на бумаге, на который капнули водой. Я почувствовала пронизывающий мое хрупкое тело холод, онемевшие конечности и запах канализации. Я моргнула и лицо отца пропало полностью. Как и прихожая, как и шкаф с вещами, и груз ответственности за спиной в виде портфеля с учебниками. А вернулось состояние безысходности, приправленное страхом смерти. Ещё минута прошла на осознание того, что меня кто-то тормошит за плечи, упорно повторяя мое имя. Я повернула голову в сторону голоса, – да, Господь? Это ты, Господь?

3

– Жива, Господи, жива, – вздохнул голос. Кто-то теплый, даже горячий прижал меня к себе. Тепло. Я так хочу раствориться в этом тепле и не отпускать его, пока не согреюсь полностью. Мои руки с трудом схватились за одежду обладателя столь важного показателя для меня, что я была до слез рада этому. Настолько, что не обратила внимание на отсутствие кандалов на моих руках. А потом этот кто-то поднял меня над землёй, взяв на руки. Бережно прижал к себе. Я чувствовала его горячее дыхание. Прижалась крепче. Услышала ровное сердцебиение. Оно меня успокаивало. Такое хорошее и умиротворяющее, – рад, что ты оживилась. Пошли отсюда. Тебе надо согреться. А потом хорошо покушать. Что ты больше всего бы хотела?

Я не могла ответить на этот вопрос. Не было сил просто сказать спасибо. Спросить кто это на самом деле. И не сон ли это очередной или бурная фантазия моего умирающего мозга. Мне уже было все равно, что это. Главное, что я больше не буду чувствовать этот холод, этот запах и терпеть сырость этой камеры. Я в тепле. Ура! И пусть, Господь это или ангел, спустившийся с небес ко мне, просто отнесет меня туда, где тепло. Я буду хоть так счастлива. Невзирая на явные трудности в дальнейшем.

– Понимаю. Трудно выбрать. Два дня голодовки не шутка. Хорошо, что я тебя вовремя нашел, – чертовски хороший тембр его голоса расслаблял меня ещё больше, чем тепло его тела. Пусть он окажется ещё и красавчиком, тогда будет всё просто идеально, – для начала найдем тебе теплой одежды. Чтобы ты быстрее согрелась. Тут магазинов нет, но у меня в машине есть плед. Не переживай, машина прогрета и внутри работает печка на малой мощности. Тебе будет более, чем достаточно, – добавил голос через какое-то время молчания. Вот мы остановились. Я услышала гул двигателя машины, пиликание сигнализации и щелчок открытия двери. Мой спаситель резко меня наклонил так, что от страха я крепче вцепилась в него, – не бойся. Я тебя хочу усадить на кресло, – прошептал он и под собой я действительно почувствовала что-то мягкое. Мои глаза ещё слипались, потому я не могла ничего понять. Кроме ощущения тепла и болезненного покалывания в пальцах рук и в ногах. Наконец они получили тепло и теперь согреются. Я легла на заднем сиденье, как сказал спаситель до этого, почувствовала что на меня положили что-то теплое из шерсти и я впервые за это время улыбнулась.

– Спасибо, – еле ворочая языком сказала я, закрывая глаза. Засыпать мне было спокойнее в тепле и неком уюте, как например сейчас. А что? Не было ощущения сырости и холода, страха неизвестности и апатии. Только тепло, уют и ворчащий от голода желудок. Единственное, что мешало спать нормально. Я слышала краем уха, что мне спаситель что-то говорил. Или спрашивал. Или это было радио вообще? И я вроде отвечала. Только вот ничего не помню. Ни ответов, ни вопросов. Да и нужно ли мне это было? Определенно нет. Если он что-то хотел бы узнать, то спросил бы снова. Когда я буду в сознании, а не вот так вот, сонная, наслаждающаяся окружающим меня теплом.

И только я погрузилась в сон, как меня из него грубо выдернули. Взяли, словно нашкодившего кота за шкирку, только чьи-то грубые руки схватили за плечи и начали меня трясти. Мысленно выругавшись про себя, я открыла глаза, чтобы дать этому нахалу в глаз, но никого рядом не оказалось. Опять непонятный сон, где мне казалось все реалистичным? Я понемногу отходила ото сна и осмотрела место, где проснулась. На этот раз на кровати, укрытая теплым одеялом. Меня окружала комната, как те, что бывают в гостиницах: две односпальные кровати, столик со стульями, шкафчик для одежды и маленький холодильник. Также была отдельная комната. Вероятно туалет. Кроме меня больше никого. Я собрала все свои силы и попыталась сесть на краю кровати, спустив ноги на пол. И, о чудо, у меня это получилось. Ноги и руки вернули свою чувствительность, чему я была несказанно рада. Одежды, кроме нижнего белья на мне не было. Кто-то меня раздел, пока я спала? Что за извращенец тот, кто меня сюда привез? Обязательно спрошу у него, как только он вернётся. И куда он дел мои вещи тоже спрошу. А сейчас надо пойти и умыться. Хотя-бы. Смыть с себя грязь, переживания и запах. Я осторожно поднялась на ноги и пошла в ванную, едва передвигая ноги.

Горячая вода душа начала приводить меня в чувство окончательно. Наконец-то, вместе с грязью, ушли страшные мысли о том, что могло со мной случится, если бы не мой спаситель. Обязательно скажу ему слова благодарности. Потом нужно будет найти телефон и позвонить маме, чтобы она не волновалась. Сколько меня не было? Сутки? Или больше? Надеюсь, что ее нервная система крепкая и она найдет в себе силы не сдаваться. Иначе не выдержу уже я. А если так подумать, то я до шестнадцати лет судила так, что нервы у мамы должны быть стальные. Я и со двора пропадала, чтобы пойти в лес искать то, не знаю что. И пыталась уехать в другой город вслед за отцом, когда он уехал на длительную экспедицию в соседнюю страну. Но я своим тогда ещё детским умом подумала, что страна это все равно, что город. Потому взяла свои карманные деньги и ушла на вокзал. Нашли меня потом на вокзале, всю заплаканную, потому что мне не продали билеты на автобус, а охранник меня ещё начал журить и пугать. Потом я перестала так делать и больше времени уделять учебе. Стала больше помогать маме с уборкой дома, так как мы в основном были одни. А когда отец пропал, так и вовсе, большую часть работы по дому я брала на себя. И старалась заботиться о маме, когда она болела.

Выйдя из душа, я обернулась полотенцем и стала сушить голову феном. Хорошо, что в этой гостинице было хорошее зеркало, в котором я могла видеть себя чуть больше, чем только свое лицо. И в таком зеркале я могла рассмотреть и зону декольте, не наклоняя голову вниз. Красивая кожа, усыпанная веснушками, милое лицо, которое улыбалось мне из зеркала и красная точка под ухом. Я замерла, убрав фен в сторону. Осторожно повернув голову, я в отражении увидела под своим ухом красную маленькую точку и осторожно ее коснулась. Она не отозвалась болью, что уже меня радовало, но судя по всему это был похоже на след от укола. Мне что-то вкололи. Но когда? В задумчивости я коснулась ненароком места укола и попыталась вспомнить все события. Но они обрывались ровно до момента когда я очнулась в сырой камере. А что если укол сделал этот парень? Или же ещё маньяк, чтобы меня похитить. Сколько вопросов появляется сразу после пробуждения. Ну почему нельзя хоть раз проснуться и не задавать себе вопросов: что? Почему? Каким образом? Проснулся, и ты уже большой молодец.

Желудок дал о себе знать, громко заурчав на всю ванную комнату. С чувством боли и ощущением пустоты внутри себя, я вышла из ванны и подошла к холодильнику. И как же я была счастлива, что холодильник не пустовал. Пусть и лежали только полуфабрикаты, я была рада и им. Попрошу того незнакомца отвезти меня домой, где мама вкусно накормит меня своей едой, которую я так сильно люблю. Эх, поскорее бы. А пока что я достала из холодильника замороженную пиццу, наггетсы и холодный чай. Осмотрев комнату в поисках микроволновки, я нашла ее на столе, в противоположном углу. Удивительное расположение. И почему было бы не поставить микроволновку рядом с холодильником? Думала я, подходя к кухонному прибору. Сложила внутрь еду и стала разогревать. Тем временем я почесала голову, раздумывая где взять одежду, так как я все ещё была только в полотенце, потому первым и логическим выводом был осмотр шкафа. Но, вопреки моим ожиданиям, он оказался пустой. Совсем. Он что, никакой одежды не взял? Странно. Я закрыла шкаф, услышала шаркающие звуки за дверью и писк микроволновки. Выбирая между ожиданием того, кто стоит за дверью и едой, я выбрала еду. Хочу, чтобы мой желудок был счастлив. А счастлив желудок, счастлива и я.

– Ты уже проснулась. Смотрю и помыться успела, – голос позади меня заставил меня развернуться. У выхода стоял неизвестный мне мужчина. Ну как неизвестный, он был одет точно также, как и тот, около кафе. Но голос кажется другой. Мужчина закрыл дверь. Видимо я не услышала как она открылась, впуская его внутрь, пока доставала еду, – ты прости, что вот так вышло, – мужчина с капюшоном на голове неопределенно махнул рукой в мою сторону. Я сначала не поняла, что он имеет ввиду, но с учётом того, что он явно нервничает глядя на меня, то он говорил про одежду, – сразу скажу, что я ничего такого не делал. Только снял грязные шмотки и отнес их в химчистку. Не стал раньше заходить, чтобы не беспокоить тебя, – я села за стол и усмехнулась.

– Да я поняла, что ты ничего не сделал. Я хотела бы сказать тебе спасибо, за то что спас меня, – я говорила мягко и уверенно. Горячая еда начала утолять мой голод и я становилась все веселее, – от… даже не знаю от чего.

– Ты уже говорила в машине. Не за что. И я тебе рассказывал все, пока мы сюда ехали

– Я… была в таком состоянии, что вообще не помню ничего. Ты мне там что-то говорил, а я не понимала твои слова. Потому прости, но не мог бы ты рассказать мне все ещё раз? – попросила я, состроив невинное личико, – можно не все в подробностях. А так, в двух словах.

– Хорошо, – мужчина взял стул и поставил его спинкой ко мне. Оседлал его словно лошадь, сложив руки на спинке стула, – значит так. Не перебивай меня и слушай все до конца. Ты слышала теорию о параллельных мирах? Согласно этой теории параллельно нашему миру, существует ещё один. Точная копия нашего мира, и нас в том числе. Единственное, что он может слегка отличаться от нашего мира. В том плане, что в нем существуют настолько незначительные изменения, что ты их даже не увидишь. Если не присматриваться, и не знать куда стоит смотреть, – я кивнула в ответ. Конечно я об этом слышала и даже читала. Но никогда не воспринимала всерьез. Это как и способности, просто не может существовать. А мужчина продолжил, – так вот. Параллельно нашему миру действительно существует другой мир. Другое измерение, куда есть тайные тропы и двери. Из параллельного мира, оттуда, к нам, можно попасть через любой проход. А вот из нашего мира в параллельный ведёт не каждая дверь. Мы нашли несколько дверей. И выяснили, что кроме схожего внешнего мира, там ещё живут такие же люди как и мы. Наши параллельные близнецы.

– Что за бред ты тут наговорил? – прожевав кусочек пиццы удивилась я, выслушивая его бредни. Параллельный мир, близнецы. Что он вообще несёт? Или же, тот случай с Яковом Дмитриевичем как-то к этому относится? – и я так понимаю, что случай с Дашей, тоже.

– Да, я тоже в это не верил, пока не убедился своими собственными глазами. Как я уже сказал, мы нашли несколько дверей. И я прошел через одну из них для изучения того мира. Сбора информации, данных. В общем не важно. И я был удивлен насколько тот мир похож на наш. Вот только переход туда требует платы, – спокойно ответил неизвестный. Он снял с руки перчатку и продемонстрировал мне поврежденную кожу на тыльной стороне ладони. Это было похоже на шрам от раскаленного масла и он тянулся под рукав куртки, – я не знаю как это работает, но если мы проживаем в параллельном мире, то наш организм начинает умирать. Вполне возможно, что природа того мира не подходит для нас, людей.

– Допустим я тебе верю, – я запила последний кусок холодным чаем из бутылки и посмотрела на парня, – ты так и не сказал как тебя зовут. Как я могу доверять словам того человека, лица которого я не вижу и не знаю имени. И что значит, для нас людей не подходит? А кто же тогда там живёт?

– Твоя правда, – поразмыслив пару минут согласился он. Мужчина чуть отклонился назад и потянулся к капюшону, – меня ты возможно не узнаешь сейчас, но мы с тобой знакомы. Для меня уже давно знакомы, – он откинул капюшон назад, показывая свое лицо. Казалось, что я действительно его знаю. Пусть волосы его отросли до плеч, и на лице появилась жёсткая щетина, но эти голубые глаза, как два океана я узнаю всегда.

– Саша? – удивленно выдавила я, глядя в знакомое и в тоже время незнакомое лицо. Как такое возможно? Передо мной сидел тот самый шестнадцатилетний парень Саша, с которым я познакомилась недавно. Но только вот он выглядел как тридцатилетний мужик, – как это… тебе сколько сейчас?

– Тридцать пять. Это все очень сложно объяснить и почти невозможно понять сразу. Но я попытаюсь тебе все рассказать более понятным языком. Если смогу. Я сам ещё не до конца понял как это все работает, – он вздохнул и отодвинул рукав куртки на левой руке. На запястье у него были часы. Почти такие носил тот странный парень, с которым я разговаривала у кафе. Он ничего насчёт них не сказал, скрыв их обратно под рукавом куртки, – у меня ещё времени достаточно, так что слушай. Для начала я отвечу на твой вопрос. Мы провели химический анализ окружающей среды в том мире. Все показатели были в пределах допустимого для нашего организма. Но все же что-то заставляло клетки нашего организма быстро стареть. Я пробыл там пару часов. И постарел на четыре года. А по поводу второго вопроса, мы не уверены, что те, кто живет в параллельном мире… ох, давай я буду называть его другой мир. Это все равно наше рабочее название для него. И так будет быстрее, – я пожала плечами, согласившись на его слова и продолжила слушать дальше, – так вот. Существа из другого мира, эти близнецы, могут быть совершенно иного вида. Выглядят как люди, говорят как люди и думают как люди, но при этом не относятся к людям, как к биологическому виду. К сожалению нам не удалось узнать как можно больше о них. Но мы пытаемся.

– А зачем этим близнецам заменять нас? – не поняла я, – или что они делают? Я помню как мы с тобой нашли мертвого Якова, а потом ты мне написал, что он пришел в твою школу. И что там была некая Даша, что…

– Похожа была на тебя? Да. Такое есть, – кивнул Саша, – чуть позже я выяснил, что в обе школы поступили документы с информацией о переводе учителя русского языка Якова Борисовича из твоей школы в мою. И о поступлении новой ученицы Дарьи Воронцовой. Не знаю почему ее зовут Даша, а не Маша. Ведь все из тех, кого заменили носили те же самые имена. А вот причина, по которой они заменяют нас, пока неизвестна.

– Знаешь, все это похоже на бред. Ты меня извини, но я все равно тебе не верю. Ну, просто невозможно. Мы же не живём в фантастическом мире. Этого просто не может существовать физически, – возразила я снова. Встала из-за стола и отошла к окну. Я не могла понять, правду говорит он или не правду. И как ему может быть тридцать пять? Что вообще происходит в моей жизни? Все же было просто замечательно, пока внезапно… я обернулась на Сашу. Он смотрел на меня, я в его глаза. Нет, это определенно был он. Такие глаза и этот взгляд не перепутать ни с чем. Я задумалась, как сформировать следующий свой вопрос. Ведь Даша, вероятно это была она, украла документы из кабинета директора, потом мне эти документы, я до последнего надеюсь, что это они, вернул тот парень. А может это был и сам Саша. И, набрав воздуха в грудь, я рискнула задать вопрос, – а зачем было Даше воровать документы о моем переводе в школу в Исландии? Точнее по обмену меня туда отправляют.

– Ты о тех документах, что в тот раз относила Якову Борисовичу? – уточнил он. Я утвердительно кивнула. Саша открыл рот и уже хотел мне что-то рассказать, что то очень важное. Это было видно по его глазам. Но тут его часы запищали. Он выругался, посмотрел на часы и его глаза слегка сузились, – чего так рано? Ещё было больше времени. Ладно, – он встал и передал мне в руки ключи от номера и несколько банкнот крупного номинала, – значит так. Твоя одежда сейчас на улице сушится. Возьми ее и свой телефон. Он живой, не волнуйся я его зарядил. Вызывай такси и езжай ко мне домой. Я должен быть сейчас дома. Все тебе расскажу, почему я не ответил и не пришел на наше с тобой свидание. И ни в коем случае не звони к себе домой. Поняла меня? Не звони и не ходи туда, – часы на его руках снова подали сигнал, – а мне пора бежать. Надеюсь мы ещё увидимся с тобой, – и он ушёл. Дверь за ним хлопнула, а я стояла в полном недоумении, что делать дальше. Поступить как он меня просил. Ладно, надеюсь, что идти будет недалеко. А то в одном полотенце слегка страшно.

4

– Алло, Саша, привет. Наконец я тебя дозвонилась, – я уже ехала в такси, когда набрала номер Саши. В этот раз он взял трубку. Был сильно удивлен, что я ему позвонила через пару дней. Он уже смирился с тем, что я на него обиделась за его поступок. Но все ещё лелеял надежду на то, что я ему ещё позвоню. Хотя бы для того, чтобы высказать все, что я о нем думаю. Сказать по правде, я хотела ему все высказать, но заточение в той камере выбило из моей головы весь гнев на этого парня, – слушай, я сейчас к тебе приеду. Не возражаешь?

– Да нет. Приезжай, конечно. А что случилось?

– Да ничего особенного, я тебе все потом расскажу. При личной встрече, – улыбнулась я и скинула вызов. Уже хотела блокировать телефон и ждать, пока приеду к Саше, но на глаза мне попался номер мамы. И в голове всплыли слова тридцатипятилетнего Саши: «И ни в коем случае не звони к себе домой». Может лучше стоит? Внутренняя Я говорит мне, что не стоит, прислушайся к его словам. Но мой характер просит позвонить маме. И все ей объяснить. Я с ней долго не разговаривала и не видела. Дома не ночевала. Как же так я могу просто взять и не позвонить. Это не дело. Так что смело нажимаю на вызов и прикладываю телефон к уху. Идут гудки. Странно долго, обычно она быстро берет трубку. Я уже занервничала, но раздался долгожданный звук и мамин голос:

– Алло, кто это? – В смысле, «кто это?» вообще-то твоя дочь звонит. Меня не было двое или даже больше суток. Уже забыла про меня?

– Мама, привет, – начала я, отгоняя мысли прочь, чтобы не мешали мне формулировать свою речь, – прости, что меня так долго не было. Я… это просто странная история. Меня…

– Простите, девушка. Вы наверное номером ошиблись. И почему зовёте меня мамой? – я от этих слов аж дар речи потеряла. На всякий случай я убрала телефон от уха и посмотрела на номер. Цифры мамины. Голос ее. Или это не такая шутка?

– Не смешно, мама. Эго я, твоя дочь, Маша, – неуверенно проговорила я в трубку. Последовало молчание. Потом прозвучал лёгкий смешок.

– Девочка, ты наверное неправильно набрала номер своей мамы. Ты угадала, конечно, у меня есть дочь. Но ее зовут Даша и она сейчас в своей комнате. Дома, – я была в шоке. Язык не двигался и сказать я толком ничего не могла, а только слушала. Слушала как мама дышит, говорит и звук шагов. Кто-то быстро спустился по лестнице вниз, – Даша, ты будешь ужинать? – спросила мама у чужой девочки, которая в наглую заняла мое место, в ответ я услышала свой собственный голос:

– Нет, мама, спасибо. Я услышала что ты меня звала, вот я и спустилась.

– Нет, просто девочка по имени Маша ошиблась номером. Хотела позвонить своей маме, – ответила она и вероятно хотела повесить трубку, но ее остановила Даша.