Селадон

Глава 1

64.

Люди делятся на два типа.

Те кому стукнуло 64 года и остальные.

Мне 64.

Сакральное число, сплошь из одних восьмерок.

В Китае цифра 8 приносит удачу. Я не китаец, но, надеюсь, теперь-то мне подфартит.

В нумерологии иной раз бывают счастливые совпадения, в особенности если ты в них веришь.

Битлы ведь именно это число выбрали для своей песенки «When I am sixty-four”. Хотя сам текст мне не понравился. Там об одном старикашке, который сидит в своем палисаднике и трясется, как бы его женушка не кинула. Совсем не в духе этих парней. Может они посчитали, что в таком возрасте ты ни на что не годен, кроме как загнуться в любой момент.

Ну, так вот, у меня другие планы. И я готов о них поведать, пуская в ход всякие афоризмы и поговорки. К чему ломать голову над тем, что уже придумано лучше меня.

Глава 2

Ты есть то, что считаешь важным.

Первую книгу я купил, когда мне было лет тринадцать. Наша футбольная команда участвовала в соревнованиях в соседнем городе. И как-то так вышло, что мы попали в книжный магазин. Он, видать, находился на той же улице между столовой, где мы обедали, и гостиницей, куда возвращались за формой. Скорее всего я купил эту книжку, потому что она была небольшой, как библия, в кармане умещалась. Никто бы не стал читать библию, будь она величиной с оксфордскую энциклопедию. Мне всегда нравились аккуратные маленькие вещицы, вроде игрушечных автомобилей или оловянных солдатиков. То, что приятно держать в руке. У меня, наверное, тактильное чувство на первом месте. Название книги было «Философия выбора», или наподобие того. И написана заумно. Если честно, я мало что там понял. Парни ничего не сказали про мою покупку. Они признавали, что я неплохо играл в полузащите, и не подначивали в открытую, как других, у кого мяч в ногах вообще не держался. Но может быть заподозрили, что у меня не все дома. Знаете, как у тех шизиков, что сидят в уединении со своими бредовыми мыслями и никто им не нужен.

И все же одну идею из той книги я вынес. Философия, мол, за тем потребна, что она учит тебя делать правильный выбор. Понять, что важно, а что нет. Чтобы в конце жизни не сожалеть о напрасно потраченном времени. Правда, потом мне часто приходилось видеть умирающих, и мало кто из них о чем-то сокрушался. Конечно, философы, к примеру Кант или Ницше, те еще психопаты, и никто не может поручиться, что они правы. И потому я вывел свое собственное суждение, у каждого, вероятно, к шестидесяти четырем годам оно должно быть. Что главное это не власть или деньги, а женщины. Потому что, к чему тебе деньги, если ты не тратишь их на самое красивое и полезное.

Интересно, как бы изменились мои приоритеты, находись я сейчас в окопе под тенью пикирующего бомбардировщика. Никак. Я бы и тому чуваку, который прятался бы рядом в окопной нише, так и сказал бы: – Женщины лучше, чем все это дерьмо.

Глава 3

Правила Фокса

На самом-то деле секса у меня не было два года. Что-то произошло. Может быть причина была в том, что я не вылезал из больницы и дежурил как проклятый. А в свободные вечера играл в футбол на турнире ветеранов. Или я нарочно не оставлял времени для девушек, потому что они меня раскусили.

Посмотрите в их глаза, когда идете по улице, и узнаете, постарели вы или нет.

Так вот, истина открылась. Никто не останавливал на мне взгляда. Я был словно придорожная пыль, в которую они вонзали каблучки своих туфель.

Дрочил я нерегулярно, в отличие от Фокса. Он мой приятель, врач. Фоксом его прозвали коллеги, потому что он был рыжим и прямодушным, как старый Лис. Если человек был сволочью, то он подходил к нему и говорил в глаза: «– А ведь ты сволочь, дружище!». И никому это не нравилось. А сволочей у них в отделении был целый штаб. Там все только и думали о том, как бы в легкую содрать денег с больных. Один раз Фокс давал наркоз тяжелому больному. Никто за него не брался, и денег это не сулило. Но у Фокса получилось, и парнишка выжил. И потом мать этого парнишки подарила Фоксу книжку, знаете, из тех что разносят сектанты, «Путь к Богу» или «Кровь Христова». Прямо со слезами насильно в карман ему сунула. Фокс пришел в ординаторскую и открыл книжку. Все вокруг подняли его на смех, но тут из нее выпали пять стодолларовых купюр. Они летели, словно листья в осеннюю пору, и у всех кто там был вытягивались лица.

Так вот, Фокс апологет мастурбации.

– Знаешь, почему мужчины встали с четверенек? – спрашивает он, – Чтобы освободить руки и передернуть. Гоняй лысого два раза в неделю, и твоя предстательная железа будет в порядке.

В технике онанизма у него свой подход.

Дело в том, что правое полушарие мозга отвечает за три вещи: творчество, экстаз и левую руку.

– Дрочи левой рукой, – советует он, – и тогда там в мозге все соединится. Ощущения космические. А правая рука предназначена для другого: поздороваться, написать донос или выбить кому-нибудь зубы.

Предстательная железа – это маленькая ядерная бомба в глубине твоего таза. Если ты перестанешь ее опорожнять, она подумает, что ты потерял интерес к продолжению рода, и включит взрыватель. Покончит с твоей никчемной жизнью. Те кто не трахаются, скоро умирают.

Глава 4

Старые жирные больные

– Ах, ты старый жирный ублюдок, – думаю я, а иной раз говорю вслух, потому что они не слышат.

Они становятся глухими, потому что их не интересуют звуки снаружи.

Они слепнут, потому что не вглядываются в тех, кто идет мимо. Вот в чем причина их бесчувственности.

Этот жирдяй битый час шаркает по кабинету, поддерживаемый с боков некрасивой женой и кучей деток. Он еле взбирается на кушетку, и та скрипит под его раскормленным телом. Меня бесит, что он мой ровесник, и тем самым как бы низводит до своего гнусного состояния. Я не ты, и не желаю играть с тобой в одной команде. Из-за таких как ты, девушки отвергают таких как я. Этим гадам удобно. Жизнь их упорядочена, как на скотоферме, и нет повода что-то менять в своем убогом существовании. Выйдя на пенсию они садятся в кресло, и через полгода начинают раскачиваться. Они не играют в футбол и не трахают своих женщин. Что с ними происходит? В двадцать лет он был стройным парнем, а сейчас на кушетке покоится гора смердящего сала. Я вглядываюсь на УЗИ в его сердце и вижу, что через год-другой оно остановит свой ход, и мне не жаль этого полумертвеца. Его смерть будет менее заметна, чем падение камня со скалы в море.

Глава 5

Глянет – трава вянет

У меня вроде наличествовала вся троица вечной молодости – волосы на голове, плоский живот и эрекция в штанах.

Суть же в том, что вы можете обладать телом младенца, но лицом старика, которое выдаст вас с потрохами.

Как-то я случайно глянул в витрину магазина и увидел свое отражение. Там стоял тип с потухшим взором, глазами прикрытыми веками, готовый немедленно окочуриться. Вот что видели прохожие, когда я шел мимо.

Молодость не в штанах, а в глазах. В некой энергии, что струится по меридианам тела в череп и брызжет из глазниц.

Может статься, раньше я набирался той энергии, как вампиры. Только не кровью, которая есть всего лишь один из соков человека, как моча или спинномозговая жидкость. А тем извержением света, что рвется из тела в момент смерти больного. И если ты находишься в реанимационном отделении рядом с испускающим дух бедолагой, то этот самый дух проникает в тебя и дает силу. Как в компьютерной игре при захвате склада боеприпасов.

Еще один источник энергии это женская вагина. Когда член проникает в нее, то влагалище, как наружная обкладка наполняет сжимаемый ею корень магнетическим духом. Так что ебической силы во мне было завались, но лицо подводило.

Понятное дело, при мастурбации от собственной ладони ты ни черта не получишь.

Глава 6

Ануар

Если вы не хотите впасть в депрессию, то с самого утра примите то, что весь день вам будут попадаться одни подонки и недоумки. И тогда станет легче.

В жизни полно мудаков, которые лишены логики, не умеют играть в шахматы, и при разговоре с которыми можно свихнуться в первые минуты. Прибавьте к их тупости немного ненависти, и вы получите существо, готовое вас прикончить.

Но когда я приехал на учебу в Семск., то встретил парня, который мудаком не был. Его звали Ануар, и мы вместе учились на кафедре повышения квалификации врачей. Он был полноват, как все добряки, и смешлив.