Мираж в Академии: Сиротка

1. Попытка без шансов 

Мира

Этот кабинет был моей последней надеждой. Знаю, все без толку, но вдруг получится? Мама говорила, что иногда нужно пробовать, даже если шансов нет. Я нервно постукивала каблучком по потертому паркету и поглядывала на карманные часы. Серебряная стрелка под выпуклым стеклом медленно отмеряла деления между платиновыми цифрами.

– Простите, мистер …– присмотрелась к потертому бейджу на пиджаке юриста, – мистер Примвэй. Вы говорите, ничего нельзя сделать?! Мне же восемнадцать! Поставьте печать! Я ведь совершеннолетняя!

Седовласый юрист листал бумаги и намеренно медлил, прежде чем сказать то, что я уже знала и без него. Пришлось поторопить, ведь если пройдет слишком много времени, то мой дядя, опекун лорд Донатан Тревор все равно пойдет посмотреть как поживает бедная… вернее, слишком богатая сиротка под его опекой – то есть я.

– Это верно, леди Лайонел. И я бы поставил вам печать, будь вы просто девушкой. Но вы, как маг, сможете наследовать или после окончания Академии, или не сможете наследовать вовсе, если провалите экзамены и получите черный квадрат. Вы знаете правила: магам нужна метка соловья, чтобы жить свободно.

Жутко хотелось повысить голос, но я сдержалась. Только сделала грустные глаза:

– Но … Понимаете … Я ведь ничего не могу сама решить! Я хотела найти хотя бы тела родителей…Но дядя считает, что это глупо!

Сначала хотела сыграть на жалости, но в конце вырвалась правда. Юриста проняло, он даже встал, похлопал меня по плечу.

– Леди Лайонел, рад бы вам помочь, но вы знаете наши законы. Без соловья Академии у моего нотариуса даже печать на вас не сработает! Мне жаль, правда…

– Простите, – я сглотнула слезы и выскочила в коридор, и вовремя: на лестнице я заметила дядю, который ходил по фойе и оглядывался, ища меня.

Обычно, когда я хожу по бутикам, мой опекун-дядя за мной особо не следит, садится в холле и дымит дорогую сигару, ожидая, когда служанки принесут ему счет или позовут одобрить наряды. На мое счастье, в столице во многих зданиях на вторых-третьих этажах, над дорогими магазинами, сидят такие же дорогие юристы и нотариусы. И эта фирма – последняя, где я еще не была, тайком и украдкой сбегая в перерывах между примерками и фотосессиями для журналов мод.

– Долго в дамской комнате время проводишь, – проворчал он, – пойдем, там твою форму привезли.

Мне казалось, что студенческую форму выдают в академии, о чем я дяде Тревору и сказала. Он почесал залысины в окружении редких рыжеватых волос. Высокий и грузный, с большим носом и ранними залысинами он не походил ни на кого из моих родителей: ни на изящную маму, ни на отца – крепкого и русоволосого, с аристократическим профилем. Да и дядя он мне … двоюродный, кажется. Но ближе не нашлось никого. А это лучше, чем опекун от государства. По крайне мере когда-то я так думала.

– Нет-нет, солнышко! Ты – единственная наследница Лайонелов, ты должна выглядеть соответствующе! Я заказал тебе блузки, расшитые серебром. Платиновые пуговки! Венсальское кружево! Жемчуг! Твоя любимая лаванда, тисненая на сумке из белоснежной кожи! А, и духи должны подвезти скоро. Будешь лицом осенней коллекции, они мне за рекламу уже заплатили!

Мне хотелось исчезнуть. Ну или зайти в учебный корпус невидимкой. Кажется, даже принц Роан, поступивший в академию в прошлом году, и тот мог спокойно учиться и жить в общежитии академии. Я же чувствовала, что буду идти как недавно офицер на параде… герой войны, как там про него писали в газетах? Вэлкс Хант, точно. В прошлом году журналисты сходили с ума с пограничных новостей, но военные интервью не давали, так что от него быстро отстали.

От меня, выходит, не отстанут еще три года. Из груди вырвался вздох разочарования, пальцы привычно смяли белоснежную шелковую юбку, даром что зачарованная ткань не мялась.

***

Я позволяла девочкам в бутике помогать мне с новой формой, пропуская мимо ушей восхищения в адрес собственной внешности. Тем более уже давно не понимала разницы: люди и вправду восхищаются мной или льстят ради чаевых? Да, я симпатичная. Стройная, хрупкая, с пепельными, почти что белыми волосами…  Но, как и у многих блондинок, загар ко мне не липнет, солнце только обжигает нежную кожу. Я как-то хотела воспользоваться специальным защитным зельем и позагорать, но дядя устроил истерику и загнал меня в особняк: как я смела портить имидж прекрасной леди Миракл Лайонел? Еще и горничным приказал следить, чтобы я слишком долго на солнце не сидела. А Сара, верная служанка дяди, и рада была выполнять.

Когда ж я уже закончу эту треклятую Академию и смогу жить свою жизнь? На самом деле я сбежала к очередному юристу в бесплодной надежде: вдруг всё-таки есть хоть какой-то вариант… Законы-то я и так выучила наизусть. И угораздило же меня родиться магом?

 Обычные люди могут творить всё, что угодно с восемнадцати лет. Жениться, получать наследство, учиться где угодно, путешествовать. Я бы уже давно получила бы наследство и жила сама. Никаких фотосъемок, интервью. Уехала бы восстанавливать пограничье и Лорану.

Но я маг и так нельзя. Когда в детстве впервые проявляется дар, это кажется прекрасной игрой, чем-то милым и интересным. Я вот зверушек рисовала и оживляла. Но стоит только магии проснуться полностью, наполнить все тело – как волшба блокируется, а имя ребенка вписывается в список магов. И волшебник должен год, два или три – в зависимости от силы – проучиться в КАМРЕИ – Королевской Академии Магии и Регулировки Ее Использования. Одиннадцать филиалов в стране, по одному в каждой провинции. Корона выделяет деньги на то, чтобы в стране не было никогда больше бесконтрольных магов, чтобы никто не превратился посреди улицы в дикого волка или безумного стихиаля, круша все вокруг.

Без знака Академии маг почти что без прав. Если срываешься в КАМРЕИ, не справляешься на итоговых тестах – то тебе ставят проклятый черный квадрат.  Ты не можешь наследовать, не можешь иметь детей, не можешь работать с магией – жестокие и злые правила, но магия – дикий зверь нашего мира. И все эти правила написаны кровью. В том числе и моих родителей. Все это я прекрасно понимала, но…

Девушки в бутике упаковали форму в дорогие фирменные коробки. Блузки, юбки, плащ, пижама, белье, платья. Все бесконечно дорогое и роскошное. Дядя достал чековую книжку, не торгуясь подписал нужную сумму.

– Мира, я тут репортера пригласил, он напишет репортаж о твоей подготовке к Академии.

– Зачем, дядя?

Больше всего мне хотелось закрыться в своей комнате, в полной тишине сесть на кровати, взять альбом и рисовать выдуманных людей и животных. В идеале выбраться в парк, но подобную роскошь я не могла себе позволить.

– Ты разве не понимаешь? Больше статей – больше пожертвований и больше рекламы.

Я тяжело вздохнула. Дядя, как и я, тоже не мог распоряжаться финансовой империей Лайонел, для этого был управляющий. Оттуда шла определенная сумма на мое содержание, но ее бы хватило на спокойную жизнь, а не на роскошь. Потому лорд Тревор создал фонд якобы в мою поддержку, куда шли средства от пожертвований, рекламных кампаний и журнальных статей. Да, он постоянно покупал мне дорогие вещи, но себе он сделал ремонт старого особняка, особенно когда «Сиротка Лайонел» начала появляться в рекламных статьях, журналах и каталогах домов мод.

– Так, девочки, запакуйте всю форму Миры и отправьте в особняк. Мне надо еще встретиться с одним человеком!

Девушки кивнули, проводили меня в фойе, где в ожидании сидел молодой репортёр и фотограф с флакончиком каких-то дорогих духов. Опять реклама? Да сколько можно? Я дежурно отвечала на вопросы, то и дело задумчиво посматривая в окно, где какие-то девушки заглядывались на витрины и обсуждали духи.

2. Собеседование

Вэлкс

Лорд Донатан Тревор смерил меня презрительным взглядом. Да, уж мой костюм хоть и хорош, но не золотом оплачен. Сбоку от нас стену столичного кабинета украшали зеркальные панели, и в раздробленном отражении была отчетливо видна разница между нами: я высокий, подтянутый, с коротким ежиком черных волос, но в простой темной «тройке». И лорд Донатан Тревор – оплывший, с залысинами, но на его одежде не было ни одного свободного кусочка ткани – все занимала узорчатая вышивка. Так и хотелось сказать разжиревшему аристократу, что он нанимает меня, а не мой костюм, но я промолчал и позволил призрачному волку за спиной проявиться и оскалить зубы. Да, мощный фамильяр даже среди боевых магов редкость. Взгляд дворянина сразу изменился.

– И еще… Ваш зверь слишком заметный, – противный мужик покосился на моего компаньона.

– Не переживайте, – я усмехнулся, прикрыл глаза на мгновение и мысленно попросил друга стать призраком. Волк тут же исчез. Люблю этот трюк, все потом ждут, что я и в бою буду глаза закрывать для команды зверю, ан нет, мне это не нужно. Но при знакомстве лучше не выдавать все свои секреты.

– Хорошо, – еще более недовольно заворчал аристократ, будто и не хотел меня нанимать. – И еще, мистер Хант, смотрите, чтоб леди Миракл за территорию КАМРЕИ сама не ходила, она богатая наследница… ее пытались похитить дважды. Но еще больше я пекусь о том, чтоб ее не окучил какой-то пройдоха в академии, понимаете?

Я кивнул. Что-то протекция друга мне начинала нравиться всё меньше и меньше. Речь шла о преподавании боевой магии в Академии КАМРЕИ, пусть и столичным детишкам. Но охранять взбалмошную девчонку  – это не то, к чему я привык.

– Это все?

Лорд картинно сложил руки.

– Понимаете, мистер Хант… Леди Мира очень травмирована смертью родителей. Она никогда не скажет в академии, но девушка всегда хотела быть как ее мать. Она боится, что от того, что богата, в академии к ней станут относиться иначе, а она всерьез хочет стать боевым магом. Чтоб ее не жалели, чтоб давали самые сложные задания…

– То есть вы хотите, чтобы кроме преподавания я присматривал за леди и не давал ей спуска на занятиях?

– Как верно вы понимаете, видна военная выучка! – Восхитился он. – Именно. Вообще она мечтала, знаете, раньше, когда почившая леди Лайонел училась в Академии, бывший ректор вел «курс молодого бойца». Девочка нашла заметки в родительских дневниках и грезила о серьезной магии… Вы же не против?

Руки в этот момент я держал за спиной, так что мог незаметно сжать кулаки, прежде чем сухо ответить:

– Нет, сэр. Все в полном порядке. Я персонально займусь вашей воспитанницей. Ничего сложного.

***

Еще месяц назад я не планировал искать работу.

«Тебе всего двадцать восемь, Вэлкс! Гордись» повторял мой бывший начальник, когда вручал погоны для парадной формы. Он, правда, не знал, что по правде, мне двадцать пять – я приврал, когда поступал в армию. Но даже с официальными двадцатью восемью – я самый молодой генерал-майор империи, маг с самым большим числом успешных атак в приграничье, один из лидеров Рысей – боевого подразделения отчаянных солдат… Я бы так и продолжил службу, но кому-то пришло в голову, что коль я нынче дослужился до высокого звания, то и в управлении иногда сидеть нужно, а не только в разведку и боевые операции ходить.

А тем, кто привык с честью жить и честью умирать, не место в штабе. Настолько не место, что императору пришлось вмешаться, чтобы замять скандал. Как итог, меня выперли из армии вовсе. Без положенных офицеру выплат, и без права когда-либо служить боевым магов в армии или в любом частном боевом или охранном формировании. И куда мне было податься?

Ни семьи, ни родных. Друзья остались в пограничье, а я вышел из столичного военного суда с бумагами и заблудился в городе. Несколько кварталов в столице, Тансаре, были полностью отданы под разные министерства, суды, управления. Проходы местами перегорожены, чтоб чужие на недавно вошедших в обиход автомобилях не могли заехать. И вот, третий раз свернув не туда, проклиная заборы, я случайно встретил в столице бывшего однополчанина. Оказалось, Марк после отставки из армии (ему повредило ногу в бою), устроился секретарем в департаменте образования.

Он был безумно рад меня видеть: когда-то именно я вытащил его из завалов. За знакомство мы приговорили хороший стейк и пару бокалов пунша. Выслушав меня, он произнес:

– Во-первых, давай пока ко мне. А во-вторых… Я рад, что встретил тебя. Думаю, смогу помочь.В КАМРЕИ  ищут преподавателя по боевой магии. Оклад, общежитие – полный контракт. Сам лорд Тревор просил найти кого-то достойного. Достал все наше управление, ты не поверишь. Простые люди не достойны учить его звездную девочку! Ты же к тому же ученик бывшего ректора, верно?

– Да, Эйринвуд меня тренировал. Он ушел из академии после атаки на Лорану, да так и остался в военке тренировать новобранцев.

– Отлично! В твоем деле, к счастью, ничего порочащего честь, писать не стали – уволен и все. Но это и понятно: пришлось бы тогда и про преступный приказ писать. Так что скажем лорду Тревору и нынешнему ректору Фердину, что ты ушел из-за здоровья. И как сейчас модно говорить, душевного напряжения. Перерыв решил взять.

– Вот последнее говорить не стоит.

Друг хохотнул:

– Я и не буду, ты же не больной. Это шутка была, Вэлкс.

Меня не привлекала идея работать учителем. К тому же у меня был один секрет, и мне не стоило светиться в Академии. И одно дело тренировать пару десятков, а то и сотню, готовых на любые тяготы солдат, а другое дело – гражданка. Тем более это столичная Академия, не филиал какой-то. Тут полно избалованных богатых деток.

– … а там, может, и связи наведешь. Может, в армии восстановят.

– Это с чего же? – перебил я Марка.

– Ну, на втором курсе учится принц. А в этом году поступает Сиротка Лайонел. Ты что же, совсем ничего не читаешь? Про нее постоянно в газетах пишут.

Я по-прежнему не понимал.

– Мне что с того?

– Вэлкс, ты до глупого честен. У каждого из них достаточно влияния, чтобы изменить твою судьбу. Ну, разумеется, если они Академию закончат, а не получат черный квадрат на левое плечо. Понимаешь? Это твой шанс. У тебя есть приличный костюм?

– Только военная форма. Но я куплю, денег немного осталось. Просто…

Друг отчаянно меня уговаривал:

– Смотри, или Академия, или рабочим на стройку. Или учиться на какую-то новую специальность, но это всё деньги, Вэлкс! Поработай пару лет в КАМРЕИ, и…

– Марк, давай честно, – я скрестил руки и нахмурился, – ты чего так сильно пытаешься меня уговорить?

– Ну… понимаешь, четырех предыдущих кандидатов лорд Донатан Тревор забраковал. А он опекун Сиротки Лайонел и один из главных меценатов Академии. Еще раньше он работал в нашем департаменте и у него много связей. Мне приказали найти кого-то достойного. Не найду – уволят меня. Как четырех предыдущих секретарей. Так что Вэлкс, пожалуйста…

Вот это звучало для меня более понятно. Другу помочь – дело святое. Собственно, из-за этого я и вылетел к черту из армии.

– Ладно, я встречусь с этим лордом. Но если я его не устрою – не обессудь.

– Спасибо! Спасибо тебе!

Вот так я и оказался нанят, не только как преподаватель, но и как нянька для Сиротки. Я ее еще не видел, но она меня уже бесила. Возможно оттого, что выбравшись из раковины, я действительно стал замечать заголовки газет и журнальные снимки. А она была буквально везде. Белокурая фарфоровая девушка  с прозрачно-голубыми, почти призрачными глазами, в вечном белом шелке с серебряной вышивкой. Она выглядела красиво, но напоминала избалованную куклу. Интервью в газете, новости – она мелькала везде.

Занятия начинались через две недели, но пока я мотался по столице, то завозя нужные документы в КАМРЕИ, то отвозя небогатые вещи в общагу, то покупая на аванс себе гражданский гардероб; с каждой напечатанной бумажки в газетном киоске на меня смотрело это нежное личико. Она же улыбалась всем с огромных афиш магазинов косметики, одежды и духов.

К первому сентября я совершенно точно мог сказать: Мира Лайонел меня достала! Я не был знаком с ней лично, но она твердо заняла второе место в личном списке бесящих меня людей, сразу после герцога Бэлфэйра.

– Да ладно, – мы сидели с Марком в предпоследний день августа и выпивали. – Там не поймешь, какая она. Журналистам только и дай какую-то красивую девчонку, чтоб на первой странице напечатать.

– Не хотела бы – не светилась бы, – веско заявил я.

Мимо нас порхнули за соседний столик две девушки в ярких платьях, но с форменными сумками академии. Что ж, учебный год еще не начался, форму носить они не обязаны. Они щебатали что-то на своем, девичье-птичьем, но так шумно, что не вслушиваться было невозможно.

– Боже я так хочу эти духи! Ты читала, ими пользуется Сиротка Лайонел!

– Да, но они стоят семьдесят лир. Я подожду, может потом скидка будет или на разлив куплю…

– Пиона, но это же не то! Это… Это… – возмущенная девушка не находила слов, – как можно покупать подделку? К тому же с нами учится принц, думаешь, он обратит внимание на кого-то с подделкой? Боже, почему я не Сиротка Лайонел? Вот уж на кого он точно обратит внимание! Еще и сын герцога Бэлфэйра поступает в этом году…

Я вздрогнул

– Пойдем пройдемся, Марк.

– Ты чего? – спросил меня друг на улице.

– Герцог Бэлфэйр – этот тот урод, из-за кого я здесь.

– Серьезно? Это был он? Тот офицер, который хотел отправить новобранцев на передовую, а ты в ответ подпалил ему жопу?

– Угу. И его сынок  тоже будет учиться у меня. Пойти что ли на стройку?

– Не смей! Хотя бы год, Вэлкс! Пожалуйста! Лорд Тревор от тебя в восторге! Если ты свалишь сейчас, за два дня до первого сентября, меня тоже уволят! А я хочу предложение своей девушке сделать… Пожалуйста!

Проклятье. Я обещал. И привык держать свои обещания.

3. Новые знакомства 

Мира

Я хотела заселиться в общежитие заранее, и спросила у дяди, когда я могу отвезти вещи и получить учебники, пропуск, зачетку.

– Я договорился, Мирочка.  Уже все книги привезли. И ты будешь жить в нашем особняке, а в академию и из нее, тебя будет забирать наш водитель. Нечего тебе жить в общаге.

– Серьезно? Дядя, даже принц Роан живет в академии!

Да меня возненавидят в первый же день! Может, проще сразу пойти в деканат и попросить себе черный квадрат? И сбежать куда-то в город, устроиться гувернанткой или в театре декорации разрисовывать. Но я хотела свою магию назад, и свои деньги тоже. Никаких интервью, никаких фотосессий. Я хочу свою жизнь и свою семью.

Ладно, попробую как-то справиться. Дядя весь вечер не умолкал, рассказывал о том, как же прекрасна академия. Хотя он не был магом и не учился там, но рассказывал кучу страшных историй про то, как глумятся над первокурсниками, как сложно там учиться. Но если что, он всегда на моей стороне!

Я не спала полночи. Утром горничная поцокала гляда на синяки под глазами, усадила за туалетный столик и сделала мне легкий макияж, сделав бледную кожу фарфоровой. А потом помогла мне с той самой блузкой и юбкой.  Я любила белый цвет, но честно, не настолько. В городе у людей свадебное платье беднее чем то, что дядя подготовил для школы. Ладно, сегодня первый день, совру что это парадная форма. И подойду к куратору… В бумагах написано, что у каждого курса будет куратор. Попросить обычный комплект формы. Надеюсь, не откажут.

Да академии мы ехали около получаса и я разглядывала город из дорогого кабриолета. Кто-то на улице свистнул:

– Сиротка Лайонел! Эй, Сиротка! Подашь сироткам? Флакончик духов за семьдесят лир!

Я отвернулась и опустила голову. Обычные люди не вникают в условия наследования магов. И свист еще долго летел мне вслед по дороге.

К счастью, кабриолет остановился около ворот академии. Я вышла из машины, и водитель укоризненно цокнул языком: должно быть, дядя приказывал открывать мне дверь. Но я уже гордо шла по тротуару.

– Эй мисс! Леди Мира! – водитель догнал меня. Студенты разных курсов, спешившие на занятия, оглядывались и перешептывались

– Что такое? – даже макияж не мог скрыть румянец стыда на щеках.

– Простите… Вы сумку забыли, леди Мира.

Он протянул мне ту самую, выбранную дядей, из белой кожи… Которую я гордо забыла в машине. Сама виновата.

– Спасибо. – прошептала я, а он так же тихо произнес: «Удачи!»

Я встала в очередь за студентами, которые показывали охраннику серебристый медальон пропуска.Кто-то шарил по карманам, подолгу ища заветный кругляш между мелких монеток. Кто-то цеплял его к браслету, кто-то носил на шее.

Кажется, я единственная прикрепила пропуск к карманным часам на цепочке, о чем мне тут же изумленно напомнил охранник. Он сначала с удивлением уставился на значок с гербом КАМРЕИ – аметистовым соловьем, на мои дорогие часы.

– Чего-то я раньше тебя не видел!

И только потом поднял взгляд, тут же узнал и произнес:

– А, понятно чего ты такая особенная. Вам, конечно, на подготовительные занятия ходить не нужно… Вы себя лучше всех считаете.

– Не переживай, – раздался голос парня за спиной, – он всегда такой. Я вот на все занятия ходил, но старик Цевак придирался к тому, что я слишком рано уходил. Я Силвен Бэлфэейр, кстати. А ты?

Он был выше меня, растрепанные светлые волосы то и дело раскидывал в стороны осенний ветер.

– Ты же знаешь, кто я. Все вокруг знают.

Силвен пожал плечами, запустил руку в волосы и растрепал их еще сильнее. А потом улыбнулся, и на щеках появились милые ямочки

– Это да, но вежливо дать человеку самому представиться, а не тыкать в него пальцем с воплем его прозвища или титула. Ну так что?

– Мира Лайонел,  – я протянула ему руку, и он осторожно, даже бережно ее пожал.

– Без обид, но ты такая хрупкая, что страшно руку пожимать. Кстати, ты на каком потоке? И до какого круга учишься?

– До третьего круга, – я поправила сумку на плече. – Силвен, а как узнать на каком я потоке?

Он оказал на огромный стенд дальше во дворе, почти незаметный за толпой студентов, спешивших узнать расписание или свой поток. Вокруг то и дело летали искры, сверкали вспышки волшбы и творилось что-то невероятное.

4. Солдат в академии

Вэлкс

Марк подвез меня до ворот КАМРЕИ в последний день лета. Своего автомобиля у него не было – куда уж таким как мы до богатеньких господ? Но он взял служебный: с потрепанным тентом на крыше и скрипучими дверцами.

– Ничего, не обеднеют. Ты, кстати, водить умеешь?

Я пожал плечами. К нам в армию завозили странных тентованных трехколесных уродцев. Предполагалось, что они облегчат жизнь, то инженеры не рассчитывали то транспортное недоразумения для горных дорог. Ну и машинки быстро «умерли». К тому же активное использование магии почему-то паршиво сказывалось на новомодных двигателях, и они быстро выходили из строя. Так что водить я научился, но в городе садиться за руль не стал бы.

Марк попрощался и протянул мне карточку с цифрами.

– Это что?

– Номер от звонильного аппарата. В Академии такой есть, в управлении, во всех учреждениях больших поставили. Дорого, сложно – и маги, и инженеры старались. Но зато люди могут говорить с друг другом без магии. Говорят, лет через сто в каждом доме будут.

У меня вырвался смешок.

– Ну да, а предыдущий император обещал, что больше не будет войн.

Марк не нашелся что ответить, похлопал меня по плечу и пожелал удачи.

Я кивнул охраннику и прошел. Свой жетон я повесил на шею, как в армии. В первый раз, когда я привез документы в КАМРЕИ, охранник долго презрительно щурился и не хотел пропускать, особенно услышав, что мне к ректору Фердину. Тем более что я закинул полученный в управлении жетон в карман, и небрежно выгреб его вместе с мелочью на стол. А потом он перечитал мою фамилию и уважительно козырнул:

– Генерал-майор…

– Уже нет, выдохни. Просто мистер Хант.

– Так точно, мистер Хант! Я Джереми Петрсон, буду рад работать с вами.

Вот и сейчас старик кивнул мне, и пропустил без проверки. В просторном внутреннем дворе завуч Рединс вместе с какой-то девушкой колдовал над стендами с распределением над потоками. Рядом, на лавочках, сидело несколько парней, шутили, посмеивались, и колдовали. Вокруг них то и дело летали цветные искры. Охранник поймал мой взгляд.

– Студенческая общага через дорогу, но колдовать-то они могут лишь в стенах КАМРЕИ. Такие правила. Вот они и сидят тут до ночи. Особенно сейчас – кто за лето по магии соскучился, кто вообще первогодка. У вас на пограничье разве не так в академии было?

– Как-то подзабылось уже. Но тоже развлекались, да.

Я отвечал максимально небрежно. И, кажется, вышло убедительно. Медленно я подошел и встал сзади студентов. Их было пятеро. Судя по нашивкам на рукавах, трое второкурсников, один с третьего года, и один первокурсник. Парни как парни, разве что блондин-первокурсник очень шумный. Они не сильно меня интересовали. Я наблюдал за магией, которую они использовали. Старшекурсники создавали причудливые огненные узоры, заставляли летать сумки с книгами и смеялись, наблюдая как блондин с третьей попытри закручивает огненные искры в спираль.

– Эй, Роан! Покажи Терри!

– Умеете уговаривать принца, – Русоволосый усмехнулся, и между парнями на мгновение появился призрачный снежный барс. По спине пробежали мурашки – мой собственный волк чувствовал угрозу. Но я не дал компаньону проявиться. Парни заметили движение, обернулись.

– Добрый вечер… сэр, – принц сделал паузу, оглядывая мой черный преподавательский костюм и пытаясь понять, как ко мне обращаться. – Или магистр?

– Мистер Вэлкс Хант, боевое применение магии и самозащита. Просто сэр или мистер, я служил, а не магистратуру заканчивал.

Принц облегченно вздохнул и тоже встал. Он был ненамного ниже меня, русые волосы коротко подстрижены. Подбородок чуть тяжеловат, но улыбка с хитринкой сглаживает черты лица. Удивительно, что в их компании нет пары десятков вздыхающих по нему студенток.

– Это хорошо. А то знаете, многие маги обижаются, если профессора магистром назовешь или в звании ошибешься. Я Роан Уинслоу. Можно просто по имени. Хотя бы в стенах академии. Сэр.

Его манера держать себя и отсутствие высокомерия вызывало уважение и я кивнул:

– Я понял… Роан.

Мы не успели пожать друг другу руки, как рядом вскочил блондин-первокурсник.

– Вы Вэлкс Хант, да? И вы будете у нас преподавать?

– Да, буду.

Этот восторженный тон был мне не понятен. Он издевается что ли?

– Нет, парни, вы не понимаете! У нас будет вести занятия сам Вэлкс Хант! Охренеть!

Восторженная ругань резанула слух, но я не успел ничего сказать, как он протянул мне руку, опережая принца:

– Я Силвен Бэлфэйр, сэр! Я следил за вашей карьерой! С восторгом!

От его слов я чуть воздухом не поперхнулся. Точно издевается. Наверняка следил за тем, как его отец сделал всё, чтоб меня выгнали.

– До встречи на занятия, Бэлфайр. Роан… и остальные тоже.

Я развернулся и отправился в преподавательское крыло.А в спину мне летело радостно-издевательское:

– Да, буду ждать ваших занятий!

Наверняка тут же доложит отцу в самом паршивом свете. Интересно, если меня выпрут из-за очередной подлянки Бэлфэйра, Марку прилетит или нет?

Общежитие для преподавателей находилось на территории КАМРЕИ. Первый-третий курсы жили в общаге рядом, но вне специальной магической стены, огораживающей академию.  Как мне объяснил Марк, огромную общагу поместить под защитную стену было никак невозможно. Так что студенты жили снаружи, и магию могли применять только на занятиях.  А вот внутри, в маленьком кампусе, жили те, кто закончил три базовых года, получил не черный квадрат на плечо, а аметистового соловья на запястье – метку мага, и вдобавок поступил на магистратуру.  Их оставалось очень мало, да и к тому же кто-то из таких магистров и магистерок назначался куратором для первокурсников, кто-то следил за лабораториями, кто являлся помощником профессоров.

Еще когда я принес документы, выяснилось, что единственный в преподавательском составе без звания магистра – это я.

– Но вы же генерал, – мягко заметила тогда секретарь Фердина, миловидная русоволосая девушка в скромном преподавательском костюме. – Я Инга Леппин, будем знакомы. Вы не переживайте, старые профессора – снобы, особенно грандмагистры. Но вы-то не с улицы, вы боевой офицер. Не думаю, что кто-то станет вас цеплять отсутствием ученой степени.

– Спасибо.

– Мистер Хант… Вэлкс. Не хотите выпить кофе после начала учебного года? Первые дни всегда немного безумные, думаю, могу вам помочь.

Я кивнул, и получил пропахшую духами карточку с именем. Леппин, да? Помнится, это фамилия магната, который строит железную дорогу на север. Интересно, тут обычные люди есть?

Об этом думал и сейчас, после знакомства с принцем Роаном и сынком самого ненавистного мне человека в империи Ниммана.

Мимо окон просвистела вспышка магии. Я открыл окно и рявкнул:

– В общагу!

В ответ неизвестный шутник запустил еще больше огней. Ну да, здесь не армия, слушаться приказов они не привыкли. Ну что ж, придется приучать золотую молодежь к стальным порядкам.

– Считаю до трех. Или идете спать, или будете ползти.

Раздался смех. Судя по голосу, на принца не похоже. Хорошо, не думаю, что он стал бы так шутить. Я наложил на двор простенькое заклятье полной тьмы. И тут же услышал, как кто-то выругался. Упал. И, кажется, пополз. Я закрыл окно и наслаждался тишиной. Говорить студентам, что магия сама развеется минут через пять, я не стал.

Разложил вещи, пролистал выданные мне методички с учебным планом предыдущего преподавателя. Половины я не знал даже в теории. Хм. У первокурсников мои занятия должны начаться на второй неделе, а вот у третьего и второго курса – со второго дня. Надо будет наведаться в библиотеку и узнать что такое «Процесс Симуляции Затрудненной Нейтрализации» и «Синхронизация Механизма Атакующего Воздействия». Меня не покидало чувство, что это нечто весьма простое, просто автора методички стошнило словарем.

Утром я по привычке проснулся в половине шестого, пробежался вокруг территории КАМРЕИ, вызвав завистливо-восхищенный взгляд старого Петрсона и грустное «Эх, я тоже раньше мог… А ты молодец, парень, не то что эти…»

Уже в коридоре я столкнулся с Леппин. Я – в потной рубашке и тренировочных брюках, спешил в свою комнату. Девушка едва не налетела на меня, в последний момент успев остановиться.

– Ой! – пискнула и замерла. – Извините, я дальше по коридору живу. Я…

Она была уже в кремовой блузке с кружевом, лаконичном темном жакете и длинной плиссированной юбке в пол.

– За что извиняетесь? Это же коридор.

Девушка зарделась и тут же убежала. Я пожал плечами, зашел к себе, принял душ – вот за что люблю города, так это за прогресс. На границе приходилось магией греть воду. Это не сложно, просто стоит только отвлечься – и на тебя льется то ледяная, то кипяток. А здесь – открыл кран и наслаждаешься.

Так, теперь подготовленная с вечера бежевая рубашка и черный костюм, принятый в академии. В форме, пусть и преподавательской, я чувствовал себя более спокойно чем в гражданском костюме. Привычное ощущение чего-то организованного успокаивало разум, как успокаивало военное облачение перед боем.

Во дворе тем временем начал творится адок: появлялись студенты, везде мелькали  бежевые рубашки и тёмно-синие брюки и юбки. Натерпевшись без магии за лето, они тут же принялись развлекаться. Я посмотрел объявления, и запомнил номер группы, которую я курирую и расписание на завтра. Список студентов мне все равно выдадут в деканате.

– Мистер Хант! – раздалось сзади радостный вопль. Я обернулся и с трудом выдавил:

– Доброе утро, Силвен.

Бэлфэйр радостно улыбался, а рядом с ним стояла Сиротка Лайонел. Она выглядело ровно как на афише – неуместное, но великолепное белоснежное платье, призрачный взгляд, идеальная, будто фарфоровая кожа. И вместе с ней сынок ненавистного герцога. Убойное сочетание.

– Круто вы вчера нас тьмой приложили! Как настоящий солдат! Но мы вышли, знаете? – он выглядел безумно довольным. – Кстати, вы наш куратор!

Мысленная ругань была так длинна, что хоть песню пиши. В трущобах где я вырос пацаны так и делали.

– Ваш?

– Да, мой и Миры!

Ну что ж, песен мне писать не дано, даже матерных под ритмичный стук маракасов. Зато самообладания хватает на то, что спокойно кивнуть и холодно произнести:

– Что ж, буду рад видеть вас в аудитории.

И уходя услышал тихий голос девушки

– Почему профессор злиться?

И гордое Бэлфэйра:

– Он не профессор, Мира, он – герой!

***

В деканате мне выдали список группы, которая будет под моим началом. Тридцать человек. Ну что ж, можно сказать, взвод. Даже до роты не дотянули. Справлюсь, чего сложного? Все маги выше седьмого уровня. Я пробежался по именам, намеренно пропустив взглядом Сиротку. И тут же споткнулся о другую фамилию: Бэлфэйр!

Почему? На первом курсе две группы для магов выше седьмого уровня, вторую вел хмурый академик Шон Нимрой, неприметный мужичок неопределенного возраста.

Так почему Бэлфэйр достался мне? В конце листа рядом с моей фамилией значилось: помощник куратора, Инга Лаппин. Ну, хоть кто-то приятный в команде. Я отправился в аудиторию. Студенты уже должны были прослушать вступительную речь от ректора, и разойтись знакомиться с кураторами и академией.

Я шел по длинному коридору. Построенные давным-давно каменные стены были красиво облицованы отшлифованными деревянными панелями из разных сортов древесины, переходя от темных сортов к светлым и обратно. Этакий тепло-коричневый градиент, делающий старый замок уютным. Впереди послышался шум. За поворотом толпа первокурсников в темной форме шумела около закрытых дверей кабинета.

– Ты что думаешь, если богатая – то особенная? – визгливый девичий голос разорвал тишину. – Даже принц носит форму. А ты… Ты ходишь тут вся в белом, как приведение!

– Отстань от нее, Эша! – О, это Бэлфэейр вступился.

– А то что? Что ты сделаешь, Силвен, если я назову призрака призраком? Я ее не ударила, магией не обидела! А мой род не хуже твоего, знаешь ли.

Бэлфэйр не нашелся, что ответить. Резкая Эша отступила вбок, и я заметил, как Сиротка прижала сумку к руди, совершенно не зная, как дать отпор. Тихоню из себя строит? Но в любом случае, травля во взводе – не дело. Я шагнул вперед.

– Отставить разговоры. Никто в моём вз… в моей группе никого призракам называть не станет.

Коснулся рукой двери, открывая магический замок, и впустил студентов в помещение.

– Но сэр, – капризно произнесла Эша, поджав губки, чем напомнила девиц, просивших у солдат денег за веселую ночку, – сэр, мы все в форме. А она – нет. Как белый призрак, мне страшно с ней на лекции сидеть.

Ну да, конечно. Однозначно эта породистая шатенка завидовала: в разрезе блузки поблескивало тяжелая золотая подвеска, да и шпильки в волосах были не сосновыми ветками.

– Леди Лайонел слишком хороша, чтоб быть призраком. Если вас пугают белые одежды, представьте, что это мираж. Свернули обсуждение и сели. И учтите, предупреждаю я ровно раз.

– Но… – Эша не успокаивалась. Придется начать с воспитательных мер. Я щелкнул пальцами и вокруг девицы повисла тишина. Она что-то говорила, но ее не слышал никто.

– По-моему, я сказал вам сесть.

Первокурсники уселись и нервно оглядывались. По щекам Эши текли слезы, она что-то гневно кричала, и очевидно, паниковала, не понимая что происходит.

– Вам тоже, мисс… – я заглянул в список, – мисс Эша Танаи. Садитесь. Говорить сможете после занятия.

Девушка сглотнула и обиженно уселась. Темноволосый парень поднял руку.

– Но сэр, вы так внимательны к правилам, и вам все равно, что леди Лайонел их нарушает?

Сиротка отводила взгляд. Интересно, чего она ждала, когда притащилась сюда в этом платье? Это не показ мод. Или наоборот, хотела получить восхищение или показать, насколько она лучше других? Или это очередная реклама? Плевать. Если позволю лишние разборки в группе – потом работать станет невозможно.

– Вопрос нарушения формы решает преподавательский состав. Вы можете подойти к декану и оформить жалобу. Это что касается правил академии. Мои же правила таковы: никаких унизительных кличек на моих занятиях только из-за того, что кто-то выглядит иначе. Если что, я заставлю молчать. Все поняли? Я не слышу ответа.

В ответ раздалось нестройное: «Да, сэр».

– Что касается вас, леди Лайонел, – девушка вздрогнула и встала, когда я ее окликнул, – если вы не хотите проблем, вам стоит соблюдать принятую в академии форму.

– Я думала, в первый день можно прийти в парадной…. – тихо произнесла она бесцветным голосом.

– Хорошо. Допускаю. Жду вас завтра в обычной форме.

Она выдохнула и с облегчением села.

И группа, к моему удовольствию, успокоилась. Молча слушали, как я объясняю правила, озвучиваю фамилию помощницы куратора, говорю о том, что колдовать они могут только в КАМРЕИ, и о том, что специальные предметы начнутся только после первой сессии. И что у них, как у студентов «семерки», будет больше практики, в том числе у меня. Такая длинная речь меня изрядно утомила, а времени от положенного часа прошла едва ли половина. В этот момент скрипнула дверь, и извинившись, вошла Инга.

– Это магистр Лаппин, она помощник куратора, – представил я девушку, сейчас она ответит на ваши вопросы. С удовольствием я передал слово и уселся, скрестив руки на груди. Сидевшая смирно до этого Эша вдруг принялась заламывать руки и беззвучно кричать. Инга прищурилась, и сняла мои чары.Противное нытье тут же заполнило зал.

– Это… это нечестно….

Я пожал плечами под укоризненным взглядом Инги.

– Педагогический прием. Ваш бывший ректор научил.

Группа с интересом наблюдала за тем, как Лаппин утешает девушку. Ничего, впредь подумает, прежде чем что-то говорить. Как она сама сказала? Это ведь слова, никто не ударил. А это было всего-то отсутствие слов.

Я вдруг столкнулся взглядом с Сироткой. Она смотрела не отрываясь, сосредоточенно и пронзительно, и действительно казалась призрачной, нереальной.

Между тем Эша в очередной раз хлюпала носом, а потом вдруг нечаянно уронила свою сумку, откуда вместе с книгами выпал флакон духов с фото Лайонел на этикетке. Тех самых, что рекламировала девушка. Точно, вездесущий мираж. Аудитория одна, но если потрясти карманы у студентов – Сиротки найдется много. Лайонел тоже заметила флакон духов, и на бледных щеках появился румянец и губы гневно сжались. Наверное, обиделась, что ее фото уронили.

Знал бы, что придется возиться с «золотыми» детишками… Да нет, все равно подпалил бы жопу герцогу.

5. Белое пальтишко 

Мира 

Я была искренне благодарна Силвену за компанию. До этого дядя изредка выводил меня на приемы знати, но следил, чтобы со мной никто не общался. «Плохое влияние дурной компании – это не шутки, Мирочка», – бормотал он, прихлебывая дорогой бренди, – «эта золотая молодежь совратит тебя ради наследства, ты и не заметишь».

Между тем, наверняка я могла бы раньше познакомиться с Сильвеном или кем-то еще из ровесников, могла найти друзей, и не чувствовала себя настолько безумно неловко в толпе девушек и парней. Если подумать, то последний раз я вот так спокойно общалась с кем-то… Это было до атаки на Лорану. Тогда я сбежала из поместья, замотала волосы маминым зеленым платком, и оживляла магией рисунки в компании уличного парня. Это было ровно перед атакой, а после нее я осталась одна… под опекой дяди. И вместо общей школы, естественно, со мной занимались приглашенные домой учителя.

И вот сейчас я сидела в огромной аудитории с уходящими вверх рядами парт. За каждую сели по шесть-семь человек, и вскоре в зале не осталось свободного места.

– Я никогда не думала, что в Тансаре столько магов, – пробормотала я, смущенная от такого скопления людей. Многие косились на меня и перешептывались. Силвен умудрился поздороваться, наверное, с половиной. Понятия не имею, когда он успел со всеми познакомиться!

– По спискам, кажется, в этом году принято триста сорок человек. Но большинство дальше первого круга не пойдут, – объяснил он мне.

– Почему?

Силвен не успел ответить, как сидевший за ним темноволосый парень не удержался и фыркнул:

– Потому что магии ровно на первый круг.  Слушайте, хватит спектакль разыгрывать. Ты серьезно думаешь, что Сиротка не знает очевидного?

Ответ ни я, ни Бэлфэйр дать не успели. Скрипнула дверь и вошел ректор Фердин – высокий темноволосый мужчина. Приятное суховатое лицо странно контрастировало с резковатыми, даже угловатыми движениями.

– Добро пожаловать в КАМРЕИ… – начал говорить он и полностью преобразился. Резковатые движения вдруг превратились в уместную и яркую жестикуляцию. Мужчина полностью захватил внимание первокурсников. Хотя ничего нового он не говорил, слушал его с вниманием и даже интересом. Кажется, все студенты, кроме меня знали и график работы общаги, и кто староста группы, и с какими вопросами можно подходить к ректору, и что после зимней сессии нужно будет выбрать специализацию. Все группы делились на три потока: общегражданская волшба – туда попадали студенты с низким уровнем магии, кому обязательно учиться нужно было только год, основные чары – для тех, кто должен проучиться два круга, и усиленная магия  – для тех, кому три года тут мучиться. Вроде меня. Сильвен же наоборот радовался и довольно расправлял плечи.

Парень продолжил пересказ деталей обучения в КАМРЕИ уже после того, как мы вышли из аудитории. Поток студентов медленно расходился по разным коридорам, где должны провести еще одну встречу-знакомство уже кураторы групп.

– О, я тебя после с Роаном познакомлю! – воскликнул он. – Ты впишешься. Он классный, и у него магия на «девятку» и крутой фамильяр.

Мысль о знакомстве с принцем меня смутила, и я промолчала, только кивнула. Сзади раздался томный голос:

– А меня познакомишь, Силвен? Или это предложение только для Сиротки?

Бэлфэйр растрепал рукой свои светлые волосы и фыркнул.

– Тебя ему на приемах представляли, Эша.

– Сиротку наверняка тоже. Может и приватно даже. Чего она тут такая вся сияющая!

Я попыталась вжаться в стену, притянула к груди сумку, будто она могла меня защитить. Временами я сталкивалась со злостью или завистью, но обычно это были какие-то люди с улицы, как тот бродяга, кричавший вслед машине. Можно было не отвечать, просто уехать или уйти. Спрятаться.

Но с этими ребятами мне нужно будет провести три года! А я не знала, что сказать, на презрительно брошенное «Призрак!», хотя и понимала, что должна научиться отвечать сама, без помощи Силвена. Но помощь подоспела со стороны.

Высокий темноволосый преподаватель в черном остановил шум. От мужчины исходила сила и уверенность, и не слушаться его было сложно. Наверное, такие рождаются с командным голосом и стальным рельефом героических статуй. Мы видели его во дворе, и я не поняла: он злился на нас или его просто раздражал шум? Для себя решила, что второе. Силвен восторженно рассказывал, что Вэлкс Хант – самый молодой генерал-майор, лучший боевой маг империи, герой приграничья. Вэлкс Хант… Он казался смутно знакомым. Хотя наверняка я не раз видела его в газетах, или, может, на каком-то из редких приемов? Я пыталась вспомнить в тот момент, когда он потребовал встать, и спросил всё-таки, почему на мне белое платье.

 Ничего глупее, чем сказать в оправдание что это «парадное», в голову не пришло. Потому что мне под его темным взглядом хотелось спрятаться под стол и не вылезать до конца обучения.

После окончания лекции миловидная Инга потребовала Эшу остаться и начала что-то эмоционально доказывать невозмутимому преподавателю. Мы вышли, и Силвен хмыкнул:

– Сейчас будут на жалость Ханту давить.

– Откуда ты знаешь?

– Мы с Эшей ходили к одному мастеру фехтования. Она та еще с… – он запнулся. – Но ладно! Пойдем, познакомлю с Роаном!

Мимо пролетел кто-то из новых однокурсников, и бросил:

– Эй, Мираж! Ты держись за герцога, держись!

У меня вспыхнули щеки.

– Да пошел ты! – Силвен не постеснялся в выражениях, объясняя куда нужно идти. А тот лишь усмехнулся и убежал.

– Проклятье, – он почесал затылок, – чувствую, это надолго к тебе приклеится. Мираж…Хотя знаешь, это лучше, чем прозвище Сиротка.

– Я не просила ни одного, – поджала губы и медленно пошла вперед, придерживая белоснежную юбку. Хотя смысла в этом не было, ткань защищена магией, и подол не испачкается, даже если я упаду.  Мы вышли в дворик, где в перерыве между занятиями собираюсь студенты. На меня то и дело оглядывались, шептались за спиной. Силвен не обращал ни на кого внимания, уверенно нашел лавочку под деревом, и представил меня:

– Роан, это Мира…

Я глупо замерла и неловко поклонилась Принц встал и сдержанно улыбнулся. Он был одного роста с Силвеном, но держался совершенно иначе. Спокойно, уверенно и непоколебимо. Хотела бы я так же…

– Эй, Мираж! Всё-таки к принцу прилипла?! – крикнул кто-то из парней.

– Я сказал, заткнись, Дейвен! – Силвен напрягся и запустил искру в обидчика. Тот рассмеялся и убежал.

– Мираж? – с интересом переспросил принц и протянул руку.

– Мира, – вздохнула я, хотя уже понимала, что это прозвище от меня не отлипнет. С другой стороны, Силвен прав: это лучше, чем Сиротка.

У Роана оказалась крепкая теплая рука и спокойный, изучающий взгляд.

– Тебя тоже в парадном в первый день отправили? – вдруг спросил он и подмигнул. – Ты знаешь, можно попросить у завхоза еще один комплект формы. Говорят, так делают проштрафившиеся драчуны. Или те, у кого… только парадная. Это не особо в почете, и можно отметку в личное дело получить, но…

Ему не нужно было договаривать, я и так поняла.

– Спасибо, – я посмотрела на часы. До того, как за мной приедет машина, осталось не так много времени. Принц улыбнулся.

– Удачи в академии, Мираж.

Завхоза я нашла без труда. На первом этаже всюду были указатели: где библиотека, гд тренировочный зал, алхимическая лаборатория… Свернув по нужной мне стрелке, я вскоре оказалась в длинном коридоре. Из дальней двери доносились шумные женские голоса. А на подоконнике сидела брюнетка, с такими короткими волосами, что едва хватило на куцый хвостик сбоку. Вот только, к моему изумлению, сидела она в брюках. Увидев меня, незнакомка подмигнула, а после откинулась назад, прижавшись спиной к стеклу и задумчиво уставилась в потолок.

Я миновала ее и толкнула дверь.

–… но Прим не виновата! Ей другие девчонки запасную форму испортили! Поменяйте! – капризно требовала второкурсница, держа за плечо, судя по всему, младшую сестру. Завхоз – усталого вида молодая девушка вздохнула, сняла очки, потерла переносицу. На ее столе стояла табличка с именем: Сесиль Льял.

– Да поймите же вы, ну нет у меня лишней формы! Да, обычно есть у нас запасные комплекты, но в этом году накладка с фабрикой вышла, привезут позже. Так что могу только один комплект дать. Один, понимаете?

– Вы просто не хотите делать свою работу! – заявила второкурсница. Сестра дернула ее за рукав, прижала полученный пакет с формой к груди и тихо прошептала:

– Пиона, ну зачем ты так… У меня ведь еще один комплект остался…

– Да, но это не правильно! Они должны выдать два взамен испорченной!

Завхоз заметила меня и решила переключиться, а не отвечать.

– Что-то хочешь спросить?

– Мисс Льял… Я бы тоже хотела обычную форму. Так вышло, что у меня только парадная. Простите… – Тут же извинилась я. – Понимаю, что сейчас нет, но может, хоть заявку оставить?

Девушка благодарно посмотрела на меня, достала толстую тетрадь.

– Это можно. Какой у тебя размер, Лайонел?

Мне понравилось, что хоть она и узнала меня, но не стала говорить Сиротка. Пока я называла свои размеры, сестры рядом притихли и молчали, пока Льял не напомнила им, зачем они пришли:

– Вас тоже записать?

– А … Да! Да, запишите! – Произнесла Прим, не отрывая от меня взгляда.

– Через неделю привезут, девочки. А теперь идите, мне работать нужно.

Мы вышли в коридор. Сестры смотрели на меня не отрываясь, а я не знала, как мне поступить. Я надеялась, завтра выйти в нормальной одежде… Черноволосая девушка сзади спрыгнула с подоконника и подошла к нам. Я думала она что-то скажет, но незнакомка лишь фыркнула и прошла мимо, засунув руки в карманы мужских брюк. Отчаявшись, я обратилась к сестрам. Откажут – хуже не будет.

– Прим, верно? Я понимаю, это странно, но мы можем поменяться платьями?

Девушка замерла.

– Но … зачем это вам?

Сестра не дала договорить:

– Платье от Сиротки Лайонел? Прим, соглашайся! Ты же говорила, у тебя есть еще один комплект формы!

Не обращая внимания ни на кого, второкурсница затащила нас в пустую аудиторию, и мы переоделись. Черная юбка в пол была куда легче и проще чем платье, а в пиджаке были удобные карманы. Только блузку я оставила свою, которая была под платьем. Завязала волосы в узел и посмотрела в зеркало. Да, так даже похожа на студентку. Сумка дорогая и туфли, но это как-то переживу. Вдруг в кармане завибрировали часы.

– Спасибо! – я порывисто обняла сестер и выскочила прочь. Водитель хмуро посмотрел на меня, но одобрительно улыбнулся.

– Лорд Тревор сегодня ужинает не дома, мисс. Так что если ляжете пораньше спать, и пораньше уедете в академию, то он ничего не узнает. По крайне мере, утром и вечером.

***

Я любила оставаться одна. Никто не говорил что мне делать и куда идти, никто не требовал соответствовать какому-то образу. Можно было достать простую рубашку, забраться на кровать с альбомом в руках и рисовать. Это успокаивало, увлекало и позволяло думать.

Сегодня из под моего карандаша вышел разнородный по архитектуре корпус КАМРЕИ: старое крыло с витражами и высокими, острыми черепичными крышами, с потертыми временем рельефами жутких полулюдей-полузверей, предупреждающих о том, что будет с теми, кто не справится с магией. И новые, более лаконичные пристройки из светлого камня. В наше время студентов пугать уже не нужно было, поэтому из узоров то и дело встречался аметистовый соловей – символ академии.

Надо будет как-нибудь после, когда все устаканится, прийти туда с мольбертом и акварелью… Сквозь приоткрытую дверь донесся бой часов из гостиной, и я будто проснулась. Уже шесть вечера! Вот так всегда – стоит взять в руки альбом, как теряю счет времени. Надо будет теперь заводить свои часы, чтоб не увлекаться и успевать готовится к занятиями.

Дядя еще не приехал, так что я спустилась к ужину в рубашке и мягких брюках, наплевав на его вечное «будь как леди, Мира! Никогда не знаешь, кто тебя увидит!»

Даже если увидят – кому какое дело?

Перед сном я разложила на кресле форму и с удовольствием погладила складки юбки. Ну все, завтра хоть за внешний вид никто не прицепится! Повинуясь порыву, я отбросила прочь белоснежную сумку и зашла в гардеробную. Права голоса у меня особо не было – в основном тут были вещи тех модельеров, кто платил дяде за рекламу. И все в духе Сиротки. Белоснежное, безумно роскошное и дорогое. Я перерыла все, и нашла у самой стены какую-то потертую темную сумку. Подозреваю, что ее вообще оставил кто-то из слуг. Слишком уж неуместно она выглядела за стопками одинаково снежных вещей.

Среди обуви я нашла ровно одни серые туфли, кажется дядя их покупал мне для занятий танцами. Я утащила находки к себе, переложила нужные книги в темную сумку, и долго молча сидела на кровати в темноте и тишине, не желая ложиться спать.

Усталость все равно взяла верх, утащила в сумбурные и переменчивые сны, и вернула душу реальности ровно за минуту до того, как горничная коснулась моего плеча с шепотом:

– Леди Миракл, пора. Вам помочь собраться? Что изволите на завтрак?

– Спасибо. Не нужно, Лена. Что есть, только побыстрее. Я спущусь сама.

Служанка кивнула и убежала. А я быстро надела форму, заколола волосы в узел, подхватила сумку и поспешила вниз. Надо уехать пораньше, чтоб не встретить дядю. Попросила, чтоб подготовили кабриолет, наскоро глотнула кофе, и поторопила водителя.

Мы уже выезжали через открытые ворота поместья, когда дядя, пыхая в осенний воздух сигарой, ругал шофера, который слишком медленно заезжал обратно. Мы успели лишь взглядами встретиться, а потом разминулись.

– Удачи, леди. Сумку не забыли?

– Со мной. Спасибо, – кивнула я водителю и поспешила ко входу. Показала пропуск, и зашла во двор. Сегодня на меня тоже косились, но не более чем на Силвена, который догнал меня буквально через минуту. И Роана, который спокойно следовал рядом с восторженным сыном герцога.

– Отлично выглядишь, – первым кивнул мне принц. Я благодарно кивнула.

– Но белое тебе идет. Ты в нем была великолепна! – Силвен излучал тепло и восторг, – но каждый день, конечно, в этом ходить не будешь!

Мы пришли к своей аудитории, а принц, засунул руки в карманы и посвистывая, отправился дальше. Дверь была открыта, мы зашли и сели за одну из парт на первых рядах. Огромный зал с уходящими вверх ярусами был предназначен для большого числа людей, и точно, скоро рядом был весь первый курс. Ровно за мгновение до звонка дверь открылась, и вошла вчерашняя черноволосая девушка. Опять в брюках. Заметила меня, молчаливо показала кулак с поднятым вверх большим пальцем и  гордо прошла на галерку. Я оглянулась, и заметила сзади Прим, которая восторженно что-то пересказывала Эше и ее подругам.

От этого моя первоначальная радость от удачного обмена формой испарилась. Почему-то в душе поселилась тревога.

К концу лекции меня уже не отпускало волнение.

– Что с тобой? – Силвен коснулся моего плеча на перемене. – Ты словно боишься чего-то. Мира?

– Все хорошо. Правда. Просто… Первый день в академии.

– Первый день был вчера, – логично заметил парень. – Не переживай ты так, все хорошо.

Да, все отлично. Я тоже успокаивала себя примерно также. Все отлично, Мира. У тебя есть форма, сейчас прошла уже целая пара по основам безопасности применения магии, и целая перемена. Никто не кинул ни одного дурацкого прозвища. Эша смерила меня презрительным взглядом, но и только. Это я переживу…

Только в лекторий зашел магистр древних языков, как следом вошел ректор Фердин в сопровождении моего дяди. Я схватила под партой Силвена за руку, и, кажется, слишком сильно. Он нахмурился, но смолчал. В отличие от ректора:

– Я хочу знать, кто из студентов решил, что в академии можно заниматься кражей дорогих вещей и вымогательством. Это мы нашли в общежитии, – он швырнул на кафедру мое белое платье, уронив пару книг преподавателя. – Лорд Тревор готов написать заявление. Признайтесь, если не хотите получить черный квадрат прямо сейчас.

– Так у тебя украли платье? Ты поэтому такая хмурая была? – тихо прошептал Силвен, я зашипела, но дядя все равно услышал.

– Стоило мне отъехать по делам, как кто-то решил что может себе позволить обижать бедную сиротку. Мирочка,почему ты не сказала мне сразу?

Я затравленно смотрела в стол и с трудом нашла в себе силы поднять взгляд и тихо сказать:

– У меня никто не крал. Это я его отдала.

Ректор снисходительно улыбнулся.

– Да-да, мы знаем, как студенты могут «сами отдавать». Не надо покрывать никого… – Он прищурился, потом подошел и коснулся моего пиджака.

– Эту форму отдали Прим Тиволи. Встаньте и …

Бедная девушка поднялась. Ее лицо побледнело, она не знала куда спрятаться. Внезапно преподаватель прокашлялся.

– Я все понимаю, грандмагистр Фердин. Но для дисциплинарных разбирательств есть куратор. Раз вы нашли виновную, можно я начну лекцию?

– … Да, конечно. Мисс Лайонел, мисс Тиволи. Пойдемте. Думаю, ваши кураторы обойдутся с вами по всей строгости.

6. Нарушительницы

Мира 

Дядя, конечно, видел меня мельком, когда мы разминулись в воротах. Но неужели успел обратить внимание, что я не в белом? Мы вышли из лектория, дядя резво схватил мое платье, а ректор на минуту задержался.

– Мирочка, что ж ты такая скромная, – заботливо ворчал он сзади, пока мы шли по коридору,– надо было сказать ректору, милая. А если бы я не заметил, что ты белую сумку дома оставила и не спросил горничных, что случилось?

– Это моя комната!

– Да-да, я твой опекун!

У меня не нашлось слов. Тиволи тоже молчала, и лишь изредка косилась на меня. Сзади шел ректор в сопровождении девушки в брюках. Дядя скинул платье мне в руки.

– Все трое – к кураторам! – веско бросил он около деканата, – а вы, лорд Тревор, пойдемте ко мне в кабинет, мне как раз привезли новые сигары.

– Нет-нет, я хочу лично поговорить с куратором. Пару слов. Я ведь забочусь о Мире.

Ректор Фердин пожал плечами.

– Буду ждать вас в кабинете. Обсудим вложения в новый тренировочный зал.

Дядя кивнул ректору, а после провел рукой по залысинам и заботливо улыбнулся уже нам. Мы с девушками дружно вздохнули.

В кабинете сидел Вэлкс Хант и незнакомый мне сухопарый и невзрачный мужчина. Перед обоими лежало несколько тетрадей, пара журналов и листы с расписаниями. Вэлкс смерил взглядом дядю и нас, и немного грубовато спросил:

– Чем обязан, лорд Тревор?

Дядя протянул руку, и я, затаив дыхание,надеялась, что бывший офицер сумеет оказаться достаточно грубым, и не ответить на предложение рукопожатия. И Хант меня не разочаровал – он лишь прищурился, но выходить из-за стола и трогать потную послы лысины ладонь дяди не стал. Лорд Тревор еще мгновение подержал руку в воздухе, а потом степень неловкости стала слишком явной, и он, кашлянув, просто сказал:

– Мистер Хант, я хочу, чтоб вы по всей строгости, не делая скидок на происхождение разобрались с нарушительницами!

– Из-за формы? – Оторвав взгляд от бумаг, произнес второй преподаватель. Магистр Шон Нимрой, прочитала я табличку на столе

– Верно! Как там можно поступать? Это совершенно неприемлемо!

Оба преподавателя смерили нас взглядом.

– Ну, мисс Фрим, конечно, хватила лишку, а вот мисс Тиволи и Лайонел выглядят приемлемо. В чем проблема?

– Я думаю, речь про парадное платье Лайонел, –  нахмурился Хант. – Кому-то явно стало завидно, раз вам пришлось его снять и нести в руках

Я смущенно попыталась спрятать проклятое платье за спину.

– А, вот оно что. Не в курсе был, – Нимрой потянулся. – Давай обмен? Я беру все бумаги, а ты этих студенток.

– Идет, – с облегчением произнес Вэлкс Хант. Фраза звучала как продолжение разговора, начатого раньше, и мы ничего не поняли. Магистр Нимрой тем временем собрал тетради и журналы и свои, и Ханта, и вышел мимо нас из кабинета.

– Итак, кто пожаловался?

– Никто, в том-то и дело! – Воскликнул дядя.

– Раз никто не жаловался, то в чем проблема? – Вэлкс Хант явно не мог понять, очевидно, посчитав, что кто-то всё-таки написал жалобу в деканат на мой вчерашний наряд.

– Кто-то запугал мою воспитанницу и забрал дорогое платье! Вместо этого, она в форме этой… Тиволи! Это вымогательство!

– Это не я… Это моя сестра, – вдруг всхлипнула Прим. – Но мы просто поменялись формой, клянусь!

– Лорд Тревор, я разберусь. По всей строгости. Будьте уверены, – в голосе мужчины было раздражение. Дядя не хотел уходить, и еще раз пять повторил про то, какая я бедная, несчастная, и какие все вокруг злые и плохие, и как бесценно платье. В итоге Хант всё-таки выбрался из-за стола, подошел к двери, и недвусмысленно открыл ее перед дядей. После того, как он выпроводил лорда Тревор, вернулся на место и уставился на нас.

– Начну с простого. Кензи Фрим, верно?

Брюнетка в брюках кивнула.

– Полагаю, ты попала под горячую руку. В уставе академии написано про юбки для девушек, но нет запрета на брюки. Не знаю, как ты их получила, но они форменные. Так что можешь идти.

– Спасибо, сэр. А как к вам на дополнительные занятия записаться?

Я впервые услышала голос Кензи. Низкий, чуть хрипловатый. Он был бы очень приятным,если бы не манера говорить: резкими, будто рублеными кусками фраз. Звучало похоже на армейскую речь Ханта.

– Кто-то служил?  – прищурился мужчина, тоже поняв что-то.

– Брат. Четвертый отряд. Он меня воспитал.

Кензи будто кодовое слово назвала. Хант протянул ей руку сам.

– Буду рад. Расписание дополнительных занятий вывесят в конце недели. Сейчас свободна.

– Хорошо, сэр.

Она вышла, и мы с Прим остались вдвоем под суровым взглядом мужчины. Вблизи я рассмотрела тонкий шрам на правой скуле, и мелкие морщинки, которые махом возникли когда он нахмурился.

– Вы поменялись формой, как я понимаю?

Мы закивали.

– Хорошо. Тиволи, можешь быть свободна. К тебе нет претензий.

Прим тут же выскочила из кабинета и я осталась один на один с суровым военным. Одно радовало: отчислить меня не смогут. Как ни посмотри, я не виновата.

– Чего ты хотела Лайонел? – вдруг резко спросил он. – подставить эту наивную простушку, которая виновата только в том, что ее сестра – твоя фанатка?

– Я хотела быть как все, – тихо произнесла я. Почему, почему сейчас выговаривают мне? Как так вышло, что виноватой оказалась я?

– Как все? – он посмотрел в потолок, прежде чем продолжить, – ты – другая, и пользуешься этим. Просто захотелось поиграть в хорошую девочку в академии. Но стоило потерять платьишко, как побежала жаловаться дяде…

– Я не жаловалась!

Мы столкнулись взглядами. Кажется, он привык, что люди боялись его злых глаз, но я отчаянно смотрела прямо. Он вдруг презрительно усмехнулся и с затаенной угрозой произнес:

– Хочешь быть как все – дождись наших занятий. Я тебе это обеспечу. А сейчас можешь быть свободна! И платье свое забери!

Я выскочила за дверь и прижалась к стенке, пытаясь успокоиться.

– Ты как? – раздался низкий голос Кензи рядом.

К моему удивлению, обе девушки остались в коридоре и дождались меня, хотя могли бы пойти на пару.

– Извините, – невпопад сказала я, – вам досталось по моей вине.

Прим отрицательно замотала головой, мол, нечего извиняться, а вот Кензи хмыкнула.

– Это да. Досталось. Ты дурочка, Лайонел. Ты зачем в её форме домой потащилась? Я думала, тебе ума хватит переодеваться в академии.

Это было так очевидно, что я заморгала. Брюнетка снова усмехнулась.

– Мы сейчас на пару пойдем? – тихо спросила Прим.

– Зачем? – Кензи пожала плечами, – нас же к куратору увели. И совершенно точно отметили наше отсутствие. Пойдем в буфет.

Прим колебалась, теребила выбившуюся из узла русую прядь, а я решила воспользоваться случаем и поговорить:

– Идем!

– Тогда с тебя кофе, Сиротка, – почему-то из уст Кензи прозвище звучало хоть и иронично, но не обидно. – Только свадебный прикид спрячь. А то выглядело так, будто опекун пришел к Ханту тебя замуж выдавать. Держи, солдат, невесту. У него лицо было, как у моего брата в такой момент, – пояснила девушка, заметив, как мы с Прим зарделись от ее сравнения.

Я попыталась сложить платье, но множество слоев шелка и сатина никак не желали укладываться, оставаясь невесомым облаком. Кензи посмотрела на старые наручные часы с потертым стеклом и еще более потертым кожаным ремешком, вздохнула, и достала из своей сумки тканевый пакет с ручками.

– Что? Брат иногда просит купить что-то для дома после занятий.

Совершенно бесцеремонно она затолкала туда платье, завязала ручки и вручила мне, а после повела коридорами вниз. В буфете мы выбрали булочки – я с корицей, Прим с ванилью, а Кензи с таким безумным количеством орехов, шоколада и сиропа, что под ним не было видно спиральные слои теста. И самый дорогой кофе, с огромной горкой взбитых сливок и цукатами сверху.

– Одна лира, – произнесла девушка за стойкой, и я достала из кошелька три монеты. Кензи, Прим и буфетчица уставились на меня с одинаково изумленным выражением лица.

– Одна лира за всё, – чуть более хрипло чем обычно произнесла Кензи. Я смущенно забрала две лишние монеты. В местах, где бывал дядя, один капучино стоил порой лиру. Ну я и по привычке дала денег… Стало жутко неловко. Однокурсницы молча взяли подносы и мы устроились у окна.

Мы с Прим молчали, то и дело затравленно поглядывая друг на друга. Почему-то мне казалось, что она тоже впервые нарушает правила.

– Вкусная штука, – довольно облизала губы Кензи, после того, как попробовала булочку. – у меня редко хватает денег на сладкое.

– Сестра говорит, сладкое вредно, – тихо подала голос Прим.

– Ну вот пусть твоя сестра его и не ест. Я последний раз шоколадку покупала себе на День Рождения.

– А когда это было? – решила уточнить я. Мне нравилась беспощадная логика Кензи. И вся она – резкая, грубоватая, но при этом совершенно уверенная в себе.

– В апреле. Так что точно не потолстею, не переживайте. И кстати, если не будете свои булки, я их заберу. Кстати, что с тобой не так?

Она обратилась ко мне.

– О чем ты?

– Ты как будто из другого мира, – она повела пальцем, показывая что-то в воздухе, – совсем в жизни не разбираешься. Но при этом не зазнайка, как многие богатенькие. Ты что, не могла форму нормально получить?

– Мой дядя… Он мой опекун. Он считает, что это не подобает образу «Сиротки Лайонел». А ему за это деньги платят.

Кензи пожала плечами.

– Могу отдать тебе две юбки. Мне они всё равно не нужны. Только включи голову и катайся в академию в белом. Пиджаки, прости, не отдам.

– Спасибо. – искренне произнесла я.

– Они стоят дешевле, чем этот кофе, так что всё честно.

Прим отставила стаканчик и вдруг тихо, но с интересом произнесла:

– А как ты… Как тебе вообще брюки выдали?

– Ну… – Мы впервые увидели, как резкая Кензи чуть смутилась, – Сесиль, она тут только подрабатывает завхозом. Она не вечерних занятиях на закройщика учится. А еще она жена моего брата. У них мелкому четыре года, я им помогаю, как могу. Она хоть меня и не понимает, но брюки мне сшила.

Кензи сдержанно рассказывала про свою семью, как ее брат бросил службу и занялся воспитанием сестренки после смерти матери. Как она сама училась готовить, потому что ей уже было десять… Как сейчас она после занятий забежит в бакалею, чтобы купить длинный список продуктов для домашних, а потом поспешит в общагу… Мы действительно были из разных миров. В ее мире были проблемы, но он даже по рассказам был куда более настоящим чем мой.

– Спасибо, – вдруг не к месту сказала я. Мне хотелось выразить благодарность и за помощь, и за рассказ. Кажется, я впервые вот так нормально с кем-то общалась, и мне это нравилось. Кензи не стала спрашивать, а просто улыбнулась и ответила:

– Пожалуйста.

Наверное, будь я парнем, я бы влюбилась. Судя по восторженному взгляду Прим, у нее в отношении Кензи были примерно такие же чувства.

– А теперь пойдем, скоро звонок, и сюда набежит толпа студентов. Давайте, или принцессам особое приглашение нужно?

Мы встали и уже вышли в проход между столиками, как она нас остановила и заставила вернуться:

– Подносы нужно обратно на стойку отнести! Тут слуг нет.

Уже в коридоре мы услышали звонок, и действительно, толпы студентов поспешили перекусить.

– Дальше у нас разные пары. Лайонел, приезжай завтра минут на десять пораньше, принесу форму. А ты, Тиволи, не ведись на все, что предлагает сестра.

Она помахала рукой и ушла.

– Крутая… – прошептала ей вслед Прим.

– Эй, Мира, изменяешь мне с каким-то худосочным брюнетом? – Сзади раздался голос Силвена.

– Это девушка, – рассмеялась я. Он прищурился, и сложил из пальцев рамку, как делают художники, оценивая кадр.

– Да… Если прищуриться, сходство есть. Ладно, не важно. Ты сама как? Досталось от Ханта?

Мимо просвистело пара бумажных самолетиков, за которыми неслись огненные искры. Первокурсники, пользуясь моментом, пробовали простенькую магию и развлекались на переменах как могли. Никто их не гонял – полагаю, преподаватели уже привыкли и махнули рукой на толпу физически соскучившихся по магии волшебников.

Над вопросом Силвена я задумалась.  Хант, конечно, был резок и непонятно почему зол. Но надо отдать ему должное – совершенно не повелся на дядины обвинения.

– Я так и знал, что он поймет, что вы не виноваты, – довольно заявил Бэлфэйр. – Что делать будешь?

– Договорилась с Кензи, – качнула головой в сторону ушедшей брюнетки и отбила рукой чудом не запутавшийся в волосах самолетик. И поняла, что забыла отдать Кензи тканевый пакет. Силвен прищурился и посмотрел на меня оценивающим взглядом.

– Тебе не пойдут брюки. Совсем не представляю. Хотя для тренировок у девушек тоже трико…Но, мне кажется, это не твое…

– У меня пижама с брюками, – вырвалось у меня, и под взглядом Сильвена я тут же покраснела.Мы знакомы два дня! Зачем я сказала, какая у меня пижама? Это так глупо! Как неловко… Парень тепло улыбнулся:

– Я думаю, тебе идет всё.

Мне сразу полегчало. Мы отправились на третью пару – это занятие было уже только для двух групп усиленной магии, только для тех студентов, кому предстояло мучиться в КАМРЕИ все три круга. Следом за мной незаметно пристроилась Прим. Я поняла, что подруг у нее тоже не было, и представила смутившуюся девушку улыбающемуся Силвену. И тут же услышала сзади:

– Эй, Мираж, забрала свое платьишко? Как только Тиволи не выперли! Или тебе денег не хватило?

Эша в коридоре не унималась.

– Угомонись, – бросил ей Силвен.

– А то что? Девушку ударишь?

– Попрошу у мистера Ханта, чтоб он научил меня заклятье немоты. Ты мне больше нравилась когда молчишь, – он произнес последнюю фразу низко и гулко, таким тоном, который отозвался во всем теле угрозой. Девушка стушевалась, но лишь на мгновение. Потом гордо фыркнула и отвернулась.

Занятие – углубленный инструктаж по базовому магическому законодательству – прошло без проблем. Вообще его должен был читать наш  куратор, но вместо Ханта лекцию вел меланхоличный Шон Нимрой, и этому я была рада. Но хотелось вновь оказаться под грозным взглядом бывшего солдата. К тому же, выяснилось, что сложно придумать лекцию, которая сильнее бы напугала студентов. Завалишь экзамены – черный квадрат. Сорвешься и выдашь неконтролируемую магию – черный квадрат. Метка, проникающая в тело носителя и блокирующая магию навсегда, а вместе с ней и возможность иметь детей.

С другой стороны доски был изображен аметистовый соловей – знак того, что маг имеет право колдовать. Не знаю уж почему основатели КАМРЕИ выбрали именно эту птицу, живущую только в паре южных лесов.

– Именно эта птица должна быть на плече каждого мага, – заявил профессор в конце. – И помните, увидите взрослого мага без соловья на запястье, сначала бегите куда подальше, а потом сообщайте в имперскую полицию!

– А не наоборот? – спросил кто-то из вредных парней, Дейвен кажется.

– Нет. Сначала уходите как можно дальше. Никогда не знаете когда и как такой маг превратится в бесконтрольный сгусток силы. У полиции есть специальные блокирующую  артефакты.

Он показал маленький черный куб в прозрачной сфере. И от одного взгляда на кубик стало жутко.

– Печать отчуждения, – пояснил он. – Вы, должно быть, все чувствуете холод и пустоту. Запомните, это в стократном размере ждет вас, если не справитесь.

Мы вышли задумчивые и грустные. Никто не запускал искры или бумажные самолетики, не шутил. Все знали: на экзаменах не будет пощады ни именитым дворянам, ни обычным горожанам. Эта пара была последней. Я переоделась в пустой академии, отдала Прим ее форму, и попрощалась с друзьями.

В поместье меня ждала головомойка. Лорд Тревор за ужином долго ходил и вещал о том, какие все злые и хитрые, как все хотят поживиться за мой счет. Мне вспомнился вдруг бродяга, гневно кричавший вслед машине вчера утром.

– Простите, дядя. Думала, благотворительность хорошо скажется на образе Сиротки. Больше так не буду без вашего ведома делать. – я отложила вилку.

– Мне лучше видно, как держать твой образ! К тому же это платье спонсора!

Но видно было, что мои слова немного притушили его гнев. Я демонстративно отдала платье горничным, и попросила приготовить на завтра одно из самых шикарных будничных платьев.

– Это устоит?

Дядя довольно кивнул. В академию не пускают не-магов. Не пускают фотографов. Даже если кто-то скажет, что я была не в платье – ну и что? Это лишь слова. Я прихожу и ухожу в этом прекрасном и дорогом брендовом безумии.

– Ты же понимаешь, я о тебе забочусь… Представь, тебе бы на

– Да, дядя, конечно.

Я достала любимую серую пижаму и забралась на кровать  блокнотом для набросков. Попыталась набросать по памяти Силвена. Но почему-то из-под графита вышли хмурые глаза Ханта,грозно обещающие устроить мне «как у всех». А вот Кензи получалась легко, с первой же линии. Да и Силвен трепал волосы на листе вполне убедительно.

На кровати заботливо стояла белоснежная сумка. Ладно уж, с сумкой позже что-то придумаю. Я переложила туда книги и затолкала блокнот для набросков. И утром лучезарно улыбалась за завтраком дяде, который странно щурился. Впрочем, он не забыл проследить, чтобы я уехала в белом, с белой сумкой, идеальным макияжем и укладкой.

Кензи встретила меня на территории КАМРЕИ с пакетом в руках и довольной улыбкой. И я поняла, что за пару дней академия мне стала роднее наследного поместья.

7. Не бывает «как все»

Мира 

Юбка Кензи мне была чуть великовата в талии, но это не было проблемой – всего лишь застегнуть пояс чуть потуже.

– С ума сойти, какая ты худенькая, – Кензи наблюдала за мной и качала головой. – Наверное, для журналов это хорошо, а вот в КАМРЕИ придется сложно.

– Почему?

Она удивленно изогнула бровь.

– Чтобы контролировать магию, нужно научиться контролировать тело. Чем сильнее потенциал, тем больше положено тренировок. У тебя что с магией?

Я держала в губах шпильки, пытаясь заколоть волосы в удобный узел, потому показала пальцами «семерку». Кензи вздохнула, я не поняла, что она выражала: зависть или сочувствие. Наконец я справилась с волосами, поправила длинную плиссированную юбку и была почти готова к занятиям.

– Хорошо, у тебя туфли на каблуках, – заметила подруга. И это было правдой, девушка была выше и крепче меня, и будь я в обуви на плоской подошве, как сама Кензи, то подметала бы полы юбкой.

– Спасибо. Что я могу для тебя сделать?

– Пакет мой завтра не забудь вернуть. Они многоразовые вообще-то и монетку стоят.

Я… забыла про него совершенно! Просто кинула вчера в комнате, как бывало с пакетами от всяких дорогих магазинов.

– Извини, правда.

Кензи махнула рукой. Я уложила платье в заранее приготовленный чехол, аккуратно его свернула, и получилось некоторое подобие тубуса, который я прицепила к сумке. Подруга одобрительно кивнула. Мы разошлись: первая лекции у нас были разные.

В аудитории меня поприветствовали свистом.

– Эй, Мираж! Мираж пришла! Посмотрите, она везде! Что, опять платье украли? Кого сегодня обвинят?

Я решила игнорировать Эшу, которая спелась с Дэйвеном и компанией. Уселась впереди, и вскоре рядом со мной радостно устроился Силвен. А после, скромно и немного неловко примостилась Прим. Я чувствовала себя куда спокойнее с этими двумя. К тому же,за исключением, нескольких заводил, остальные однокурсники явно меня никак не дразнили. Да и преподаватели не обращали на меня особого внимания, спокойно пытаясь вбить в наши головы базу о внутреннем источнике магии, о том, как его контролировать…

Первые две пары прошли спокойно, после мы с Прим отправились в буфет, а Силвена вызвали в деканат.

Мы с подругой взяли горячие бутерброды с сыром и ветчиной, с хрустящей корочкой и умопомрачительным ароматом, а еще салат и кофе.

– Хочу еще сладкое,– вдруг произнесла Прим, и отправилась снова к стойке раздачи. Я пригубила напиток, и решила не есть, а подождать подругу. Пока достала свой блокнот с набросками и карандаш.

– Ой, что это тут у тебя?

Эша схватила у меня альбом.

– Отдай, Эша, – Я вскочила и сжала кулаки. Поняла, что звучала жалко, и повторила куда громче, – Отдай!

–А то что? Скажешь, что я украла? – я уязвлено замолчала, хотя понимала, что нельзя, нужно ответить, но я словно онемела. А она тем временем продолжила, – Эй, кто хочет посмотреть, что рисует Мираж?

У меня щеки обожгло смущением. В основном, там наброски академии, но вот если увидят Силвена и Ханта, не отстанут ведь!

– Что тут происходит? – Раздался холодный голос Ханта. Он стоял, скрестив руки на груди и хмуро смотрел на суету. Мы замолчали.Я вдруг подумала, что если Хант увидит свой портрет, будет еще более неловко… Ладно, я рисовала Силвена, он мой однокурсник. И Кензи… Но Хант – преподаватель, с чего бы мне его рисовать? Я спешно пыталась придумать логичное объяснение.

Ситуацию спас Роан. Он незаметно подошел от дальнего столика и забрал у Эши альбом. Так аж дыхание задержала от случайного прикосновения принца  к ее рукам.

– Это мое, сэр. Девочки просто спорили, о том, кто не испугается мне его вернуть. Верно? Правда, ведь?

Он смерил всех нас многозначительным взглядом. Мы кивнули. Вэлкс Хант же  продолжал смотреть на нас с подозрением.

– Надеюсь, это именно так.

Преподаватель ушел, девчонки тоже, а Роан уселся рядом со мной с блокнотом в руках.

– Можно?

Я кивнула. Подошла Прим с кусочком морковного пирога, села и с интересом уставилась на нас. Роан листал мои рисунки, а потом с улыбкой закрыл блокнот.

– Я уж думал, там что-то неприличное. Например, твой парень без одежды. Решил тебя спасти. Ты так смутилась…

– Что? Нет, конечно!

Он сидел так близко, что мы почти касались коленями. Улыбался. Не так солнечно, как Силвен, наоборот, спокойно, даже сдержанно. И можно было рассматривать его серые, как осенние облака, глаза. Он по прежнему держал в руках альбом.

– Я верну тебе его, но хочу кое-что за спасение.

Сидевшая рядом Прим покраснела сильнее меня. Аж до кончиков волос. А принц лишь усмехнулся и прошептал:

– Я хочу, чтобы ты… – он выдержал паузу, наслаждаясь нашим смущением, – нарисовала мой портрет. Согластна?

Я смогла лишь кивнуть. Он положил блокнот рядом, встал, а потом наклонился ко мне и произнес:

– И еще один совет: не пытайся быть как все, Мираж. Тем больше пытаешься, тем хуже будет. Поверь.

Он подмигнул и вернулся к своему столику. Прим рядом выдохнула:

– Я думала, он скажет, что хочет от тебя поцелуй…

В глубине души я тоже боялась именно этих слов.

Силвен не появлялся в столовой, Кензи я тоже не заметила. Но к нам с Прим больше никто не приставал и мы спокойно отправились на третью пару.

Рядом с нами никто не садился, а вот Силвен едва не опоздал и плюхнулся рядом.

– Спасибо, что оставили место! – Он улыбнулся, но шутка чувствовалась вымученной.

– Что случилось? – прошептала я. Тихо, чтобы не заметил вошедший профессор. Но тот пока и не смотрел на нас, лишь раскладывал бумаги на кафедре.

– Да так… Отец позвонил в академию, чтобы узнать как я, – неловко проворчал парень т принялся скручивать в трубочку галстук, расправлять и закручивать снова.Дальше спрашивать не стала, итак было понятно, что не одна я страдаю от излишней опеки. Началась лекция по древним языкам и мы принялись строчить, пытаясь не потеряться между северным дарктином и старонимманским наречием.

Занятие закончилось, я посмотрела на карманные часы.

– Меня ждет машина, и мне еще нужно переодеться.

– А я могу посмотреть?

Занудная лекция, казалось, вернула Силвену привычный веселый настрой. Я шутливо стукнула его по плечу свернутым платьем.

– Ай-ай! Мираж ранила меня в сердечко! – картинно заохал он, а я смутилась и стукнула его еще раз.

– Да ладно, я вас снаружи покараулю, – уже серьезно заметил он, когда мы вышли в коридор.  И вправду, парень занял пост снаружи пустой аудитории. Я переоделась, и уставилась на форменную юбку и блузку. Домой нести нельзя. Где оставить в академии?

– Прим… А ты можешь взять с собой?

Подруга замялась.

– Вдруг у меня опять искать станут?

Я обругала себя последними словами за глупость и вышла в коридор.

– Силвен… Ты можешь забрать мою юбку и принести завтра? Я не знаю, где можно ее оставить в академии/

– Конечно, – он взял пакет и постарался аккуратно запихнуть в свою сумку. – Хотя будет немного странно, если у меня найдут юбку… Но романы крутить здесь не запрещено, так что по сути, ничего страшного. Постараюсь завтра быть пораньше.

Он подмигнул нам. Мы вышли из Академии и я на мгновение позавидовала тому, как Силвен что-то рассказывал Прим по дороге в общагу. Надо будет придумать, как съехать от дяди. Ректор на его стороне, может, спросить куратора? При одной мысли о том, что я прошу сурового Ханта перевести меня в общагу, чтобы быть «как все», стало жутко страшно.

Дома я собрала книги на завтра, и вспомнила, что обещала Кензи вернуть тканевый пакет. Но его в спальне не было, да и в гардеробной тоже. Я позвала горничную.

– Простите, мисс. Утром убирались и выбросили. Думали, после покупок остался. И зачем в спальню понесли, он же дешевый?

– Мне его одолжили, – ну вот… Я почему-то одновременно и верила, что Кензи поймет, и боялся услышать, что я опять веду себя как богатенькая.

– Девочки, а после бутиков ничего не осталось? Мне подруге отдать?

Мне быстро нашли пару дорогих тканевых пакетов, естественно белых. Один был со стразами, второй с вышивкой. Я поблагодарила, убрала сразу в сумку, чтоб не забыть. Домашних заданий нам пока не выдали, кроме как прочесть книги, так что я достала блокнот. Я обещала Роану портрет… Воскресить образ принца вышло легко. Внимательные искристые глаза, русые волосы, спокойный взгляд. Однако в рисунке словно чего-то не хватало, как я ни старалась, оставалась недовольной.

Упала на кровать и вздохнула. За окном медленно наползали сентябрьские сумерки, ветер шуршал в саду за окнами, тишина в особняке убаюкивала. Я провалилась в воспоминания.

… наш северный город, родная Лорана. Мама с отцом то и дело уезжают в гарнизоны, помогать то с защитными артефактами, то с обучением новобранцев. Моя мама, Винтери Лайонел, в девичестве Дуглас – известна на всю империю как Ледяная Осень. Она могла остановить все, что угодно. Иногда заморозить, иногда… на короткий момент остановить время. Я любила ее и папу, но мне порой было скучно, и я сбегала из особняка. Украла у горничной два платка, один обернула вокруг себя как платье, а вторым замотала волосы. Пробиралась через дырку в стене сада и гуляла по городку.

Помню, жутко испугалась стаи собак, но какой-то парень – совсем юный, но тогда он казался мне жутко взрослым, так прикрикнул на них, что шавки разбежались…

– Мирочка, как день прошел? – голос дяди из-за двери разорвал воспоминания. – Пора ужинать.

– Хорошо, дядя. Все хорошо.

Я спрятала альбом в сумку, воспоминания – поглубже в душу, натянула привычную отстраненную маску фарфоровой куклы и вышла к ужину.

Все хорошо – форма у меня есть. Даже пара друзей. Спрошу Кензи, Роана – вдруг подскажут, как уговорить куратора или ректора на место в общежитии?

Так что может, закончить академию будет не так уж и сложно, как я боялась.

***

Я совершенно спокойно пила утром ароматный кофе и не спеша ела сырники с черникой. Дядя уселся за стол – растрепанный, отекший и в дорогой домашней пижаме.

– Как ты, Мирочка? В Академии не дразнят? Может, мне снова сходить к ректору?

– Нет-нет. Не нужно, лорд Тревор. Больше меня никто не трогает.

–Ну смотри, если что заеду. А то такая скромница, ничего не расскажешь. Как мне узнать что тебя обижают? У вас ведь скоро начнутся серьезные занятие, они сложные. Нагрузка большая. Ректор Фердин говорил, много студентов не справляются. Смотри, говорят ваш куратор – герой армии. Он может отчислить за любую провинность.

Сегодня четверг, первое занятие у Ханта будет завтра. По спине пробежали мурашки – он и вправду весьма суров. Стоит только вспомнить разговор в кабинете. Или эпизод с альбомом… Я сжала кулаки под столом. Ничего, справлюсь. Не зверь же Хант в конце концов? Да, он резкий и пугает меня до дрожи, но, в отличии от ректора не стал обвинять Прим. К тому же, мне нужно произвести на него хорошее впечатление, чтобы можно было попросить комнату в общежитии.

– Мне кажется, сэр Хант справедливый, – тихо заметила я.

– Да, но безумно строгий. Ты же не читаешь газеты. Про его диктаторские замашки по отношению к новобранцам писали не раз. Но ты не переживай, можно жить и без метки Академии, я о тебе всегда буду заботиться.

Меня передернуло от мягкого тона. Я поблагодарила за завтрак и вышла из-за стола. Быстро надела платье, взяла сумку и отправилась на занятия. Сентябрь принес мелкий дождь, и водитель поднял тент-крышу кабриолета.

Привычно миновав старого охранника, я принялась оглядываться по сторонам. Прим или Кензи еще не было. Кто-то сзади поднял надо мной зонт.

– Спасибо, Силвен, – сказала я, и только когда обернулась, поняла свою ошибку. За мной стоял Роан и спокойно улыбался. – Ой, прости. Я думала, это Бэлфэйр.

– Он нас догонит. Пойдем пока в холл, пока не простыла.

Мы зашли внутрь огромного атриума, где перед началом занятий толпились студенты. Все сновали в разные стороны, вокруг стоял шум. Может, подруги зашли раньше? Я всмотрелась в толпу, но не увидела их.

– Роан, а что с Силвеном?

– Мы шли вместе, но охраннику не понравилось то, что Силв нес в сумке женскую юбку. Уж как он ее учуял, не знаю.

У меня вспыхнули щеки.

– Это моя юбка…

Принц недоверчиво уставился на меня, и в это время подошел хмурый Силвен.

– Представляешь, не поверил! Чуть не отобрали! Прости, Мир, пришлось соврать немного…

– Так это и вправду ее юбка? – Роан смотрел на нас с недоверием. – Откуда? Когда успел? Ты же вроде вчера младшую Тиволи до общаги провожал?

– Это не то, что вы подумали! – от волнения я обратилась к принцу на «вы», и он нахмурился. – Я не знала, где оставить форму, а Силвен помог!

Юбка оказалась в тканевом чехле, аккуратно свернута и заботливо перевязана белой лентой.

– Ой, вспомнила! Подержите, – Я протянула юбку обратно Силвену, достала блокнот, вырвала лист и протянула принцу.

– Держи. Я обещала тебе портрет.

Он взял лист бумаги и немного разочарованно уставился на него. Не похож? Не нравится? Что не так?

– Я думал, будешь с натуры рисовать, – протянул он. Я представила, как сижу один на один с парнем и рисую его, как у меня вспыхнули щеки.

– У меня память отличная.

Силвен заглянул через плечо другу, а потом с восхищением уставился на меня:

– Мира, это потрясающе! Я тоже хочу портрет!

Если сейчас Роан скажет, что Бэлфэйр там и так есть, в моих набросках, я захочу провалиться сквозь землю. Но к счастью, принц, как и в столовой, нашел идеальный ответ.

– А ты попроси. После занятий.

Он помахал рукой и отправился на свои пары. А я осталась с Силвеном. Я сжала блокнот и быстренько запихнула обратно в сумку.

– Правда, нарисуй меня потом? А что в альбоме еще есть? Покажешь?

– Я подумаю.

– Эй! Я ведь тебе помог! Что такого сделал Роан? И что в блокноте?

– Ничего! И мне переодеться нужно! Спасибо за юбку!

Я послала ему воздушный поцелуй и умчалась искать, где переодеться. Лишь бы не думать, что сказал бы Силвен, когда увидел бы свой портрет. До начала пары оставалось немного времени, и я заскочила в первую попавшуюся пустую аудиторию, заблокировала дверь стулом, попутно обругав себя за то, что убежала от Силвена. Можно было попросить его посторожить дверь.

Я быстро скинула платье,оставшись в тонкой комбинации, нервно поглядывала на дверь. Лишь бы никто не захотел войти!. Надела юбку, и принялась спешно застегивать пуговицы на блузке. От волнения перепутала порядок, тихо выругалась, вдохнула и принялась застегивать снова. И тут услышала, как сзади, в глубине аудитории со стола упала книга. С замиранием сердца я обернулась.

Вдали, у самого окна сидел Вэлкс Хант и смотрел на меня с совершенно непонятным мне выражением лица.

– Извините, – пробормотала я, не найдя ничего лучше. За мгновение застегнула оставшиеся пуговицы, подхватила платье и выскочила из аудитории прочь.

8. Не мои правила 

Вэлкс 

В первый же день я понял: преподавание – не моё. Никогда больше в здравом уме и трезвой памяти не полезу заниматься этим неблагодарным занятием. Одно дело – новобранцы. Даю им команду, они выполняют. Другое дело студенты! Их ведь даже не отчислишь! Наказание? Пфф, кто испугается отработкой после пар?

Да и к тому же, на кого ни посмотри, все какие-то важные детишки. Взять хоть эту шумную избалованную стерву, что попала ко мне в группу. Я наложил на нее самое безобидное, что пришло мне в голову: заткнул ей рот. Заклятье тишины, простое и эффективное. Но нет, она устроила истерику декану. Потом декан сделал мне внушение, мол мягче нужно быть. Затем Инга Лаппин, краснея и смущаясь, просила меня не пугать так бедную девочку, которая, как выяснилось, приходилась секретарше дальней родственницей.

Твою мать. Хотелось всех строем загнать на полосу препятствий. О чем я как-то и сказал Шону, вернее профессору Нимрою. Мы заполняли бумаги, и от этого я зверел еще сильнее.

– А что больше бесит? – спросил коллега, который вел вторую группу усиленной магии. Почему, кстати, Бэлфайр, Эша и Сиротка – все оказались в моей группе? Могли хоть кого-то к Нимрою отправить.

– Все. Кроме тренировок и практики.

Нимрой усмехнулся.

– Это понятно, Хант. Я могу или забрать бумаги, или разобраться с кем-то из нарушителей, которых приведет ректор. В первые дни всегда кто-то из перваков лажает… Я вот всякие разборки терпеть не могу.

– Забирай бумаги, – с людьми все-таки проще.

– Еще никто не пришел, – Шон пожал плечами, и мы вернулись к журналам и учебным планам. Но буквально через пару минут дверь открылась, и мне на стол рухнуло белое платье Сиротки.

Нимрой с довольным видом забрал бумаги и ушел, а я уже пожалел о нашей договоренности. Потому что одно дело просто с какими-то студентами разбираться. Другое дело – с Сироткой. Да еще и отчим этот бесноватый.

С трудом спровадил лорда Тревора, затем отпустил девчонок. Хотелось наорать, но я сдержался. Вот как, как поверить что эта призрачная фея, эта хрустальная кукла хочет быть похожей на Ледяную Осень?

Я видел однажды легендарную Винтери Лайонел. Сила, бесстрашие, уверенность – у девчонки не был ничего от матери, кроме внешности. Глупая, избалованная, беззащитная, неприспособленная. Не умеющая дать отпор. Не в состоянии даже свою тетрадку у идиотки-однокурсницы отобрать.

И мне ее тренировать? Эту вот … в белых туфельках. К слову о тренировках… Я вздохнул.

Взял за практику вставать на час раньше, чтобы после пробежки успеть взять в библиотеке книги и в очередной раз учить названия заклятий. К примеру, «Процесс Симуляции Затрудненной Нейтрализации» и «Синхронизация Механизма Атакующего Воздействия», прописанные в учебниках для студентов являлись простыми заклинаниями: восстановление защиты и то, что мы в армии называли «тычок в зубы».

Так что я сидел в пустой аудитории и переводил для себя учебный план с академического языка на нормальный, и не заметил, как скрипнула дверь. Только когда раздался шелест ткани и тихие, сдержанные ругательства, я поднял взгляд и увидел тонкую девичью фигурку. Она стояла ко мне спиной, длинные белоснежные волосы спускались до талии, дорогое платье небрежно валялось на столе, а Сиротка прятала свои изящные ножки под длинной форменной юбкой. Девушка явно думала, что в классе никого нет. И сейчас обнаружить свое присутствие – как-то неловко. Будто я специально сказал ей сразу, что я здесь.

Но когда она принялась застегивать блузку, я неловко дернул плечом, и книга упала на пол.

Лайонел повернулась, и ее испуг, казалось, отпечатался на стенах беззвучным криком. Она пискнула «Извините», выскочив из аудитории как новобранец на севере из пещеры с медведем.

– Вот дурочка, – пробормотал я, – это же мне нужно извиняться.

На столе, где лежало платье, блеснуло что-то круглое. Я подошел и поднял карманные часы на цепочке, а к ним прицеплен жетон академии. У меня вырвался вздох. Общаться с Сироткой не было никакого желания, тем более смотреть ее расписание, идти к ней в группу, где еще и сын Бэлфэйра… Да и вдобавок, у меня четыре пары подряд сегодня.

Я написал короткую записку со временем и требованием явится ко мне в большой перерыв после второй пары, свернул в самолетик и магией отправил записку прочь.

Придет за часами – извинюсь за этот неловкий инцидент, что невольно подсмотрел. Дело чести.

А потом выговор сделаю: чтоб не бросала пропуск где попало.

9. Его кабинет

Мира 

В аудиторию я влетела за пару минут до звонка, с раскрасневшимся лицом. Заметила впереди Прим. Силвен сидел сзади через пару рядов, а Кензи где-то на галерке. Я села впереди рядом с подругой.

– Ты выглядишь так, будто ты за одежду дралась с кем-то, – у Прим дернулся уголок губ. Я вспомнила кабинет, и Ханта, и …

От ответа меня спас появившийся преподаватель. Он разложили книги на кафедре, покашлял, привлекая внимание. За мгновение до звонка мне на стол упал бумажный самолетик. Я развернула его и у меня чуть сердце не остановилось.

«Лайонел, после второй пары ко мне в кабинет. Хант»

Закрыла лицо руками, но этот жест не помог, так от страха не спрячешься. К тому же, прозвучал сигнал к началу занятий. И пришлось смотреть на преподавателя. Прим взяла записку:

– Ой. Кто-то опять пожаловался?

Я замотала головой. В этот момент профессор подошел к нам и записку.

– Что вы так шумно обсуждаете, леди? Посмотрим-посмотрим, – и на весь поток прочитал требование куратора.

– Ну что ж, леди, передайте вашему куратору, что я бы добавил ко всем его претензиям свою: разговоры на лекции.

Он взял, и с другой стороны записки Ханта, вывел красными чернилами свое замечание. Я потянулась за листом бумаги, но он покачал головой, сложил самолетик и отправил его обратно в полет. Подлетев к закрытой двери, самолетик сложился в тонкую полоску и пролетел строго между створками.

– Это предупреждение всем, господа студенты. Любого, кто станет болтать на моих лекциях, отправлю за дверь.Самолетиком с замечанием не отделаетесь.

У меня крутилась в голове только одна мысль: лучше бы он меня за дверь выставил, чем всему потоку сказал о требовании Ханта. Было бы куда менее паршиво.

Я толком не слушала вводную лекцию по фамильярам, только краем сознания умудрилась запомнить, что делать, если какой-то дух решит посчитать меня своим хозяином: не в коем случае не драться с ним первой. Странный совет. У мамы был фамильяр – северная лиса Цефи. Не помню, чтобы они хоть раз ссорились или дрались. Да и вряд ли мне это грозит. Фамильяры обычно приходят вместе с первым сильным пробуждением магии. А потом просто ждут годами, когда магу разрешат пользоваться своей силой в академии.

Я поймала себя на мысли, что вспоминаю родительское поместье, а не слушаю лекцию. И попыталась сосредоточиться на словах профессора. Но занятие закончилось, однокурсники шумно выходили прочь. Я задержалась. Убирала книги и никак не могла найти свои часы.

– Ты иди, Прим, я догоню.

Силвен подошел ко мне.

– Что случилось? И что сейчас ищешь?

Помотала головой, не желая объяснять. Он прищурился.

– Да ладно. Что-то да произошло. Я сзади сидел, все видел. У тебя даже уши покраснели, Лайонел.

– Лайонел? – Мне вдруг стало обидно, – почему по фамилии?

– Он так всегда охладевает к девушке, после того как ему дают. – Бросила проходившая мимо Эша, – Говорят, он кому-то сегодня юбку нес в академию. Бедняжка так спешила, что оставила одежду у нашего герцога…

Силвен сжал кулаки и смерил ее тяжелым взглядом.

– Иди к черту! А то попрошу Ханта научить меня тем чарам!

– Ой, напугал. Смотри, скажу твоему герою твой секрет, – бросила девушка и вышла. На лице Бэлфэйра застыло смятение и испуг.  Он не обращал на меня внимания, я посмотрела под партой, и часов не нашла. Сейчас приду на другое занятие, и еще раз сумку перетряхну…

– Силвен, ты чего застыл? Бэлфэйр!

Он словно ожил. Растрепал волосы, поправил сумку на плече, осмотрел пустую аудиторию, где остались только мы вдвоем.

– Мира? Почему по фамилии?

Я прищурилась.

– Ты первый начал. И сел отдельно на паре, в чем дело?

Парень покосился на мою сумку, вздохнул.

– Да так… Не важно, наверное. Так что хочет Хант, Мира?

Каким-то чудом я совладала с собой, и прошептала что-то невнятное. Но хотя бы не покраснела по новой.

И все же, Силвен явно на что-то обиделся, но я не могла понять на что. Он отвечал, но как-то скомкано. Когда мы пришли на стоявшие следующими в расписании древние языки, я первым делом нашла Кензи и вручила ей пакет.

– Извини… Твоя сумка, понимаешь…

– Выкинула? – прищурилась подруга. Повертела в руках тот, что принесла я, и вздохнула, – меня теперь дома засмеют. У нас на районе с такими не ходят.

– Прости, Кензи, я не подумала, что горничные ее выкинут. Правда, я могу заехать в тот магазин, где ты покупала свою, и куплю такую же…

Было неловко, стыдно перед подругой, да и к тому же обидно.

– Ладно, Лайонел, успокойся, – усмехнулась она и убрала принесенный мной пакет в сумку, – меня точно никто дразнить не станет. Просто…

Она не успела договорить, как вошел профессор. Аудитория была маловата для потока, и все сидели очень плотно. Как-то так вышло, что Силвен нашел место  сзади, Прим – на первой парте. А мы с Кензи уселись в середине длинного ряда парт. Но зато у окна, выходившего на внутренний дворик.

– Сесиль сказала, чтоб ты завтра зашла к ней после занятий, – прошептала Кензи.

– Зачем?

Подруга смерила меня взглядом, будто я сморозила глупость.

– Ты заявку на форму оставляла. Забыла?

После утреннего столкновения с Хантом и позором на предыдущей лекции можно забыть что угодно. Не удивительно, что у меня вылетела из головы своя заявка на новую форму.

– Спасибо, – прошептала я и уткнулась в конспект. Если сосредоточиться на нюансах северного наречия, то, может, я не буду думать о том, что устроит мне Хант? Кензи легко толкнула меня локтем в бок.

– Да что с тобой? Ты пишешь современные слова пишешь на древнем!

Я уставилась в тетрадь и с ужасом перечитала свой конспект.

– Меня куратор вызвал. Не знаю зачем.

– Выдохни и пиши лекцию. Он тебя не отчислит. А остальное – фигня.

Кензи говорила тихо, но грубо и резко. И мне стало немного спокойнее. И вправду, ничего страшного сейчас куратор мне сделать не должен. Ну, отругает за разговоры на лекции. Но это явно обычное замечание в Академии, верно?