Узел Цирцеи

С Вадимом и его женой Татьяной мы познакомились в мае на Лазурном Берегу, в курортном городке Больё-Сюр-Мер. В этом сонном приюте тайных и явных миллиардеров, расположенном между крикливой Ниццей и помпезным Монте-Карло, на набережной есть ресторан Circe, прославленный на всей Французской Ривьере своей вечерней шоу-программой.

Как объяснила нам Татьяна, ресторан назван в честь древнегреческой колдуньи, удерживавшей в своем любовном плену не кого-то, а самого Одиссея. За это мы должны простить Цирцее безвкусные колонны, парящих над крышей гипсовых амуров и кусачие цены. Но программа здесь и правда выше всяческих похвал, свою репутацию ресторан заслужил не на пустом месте.

В первый же наш с Эльвирой вечер в Больё, пока мы пили шампанское на веранде Circe в ожидании выступления труппы кабаре, к нашему столу подошел молодой мужчина в черном с фиолетовым отливом фраке. Он представился Вадимом и сказал, что весь вечер будет развлекать нас и других посетителей чудесами. После чего он предложил каждому из нас вытянуть наугад по карте из колоды в его руках и не показывать ему.

– Девятка пик, – сказал он мне. – Семерка червей, – Эльвире.

Конечно, он угадал.

Вадим и Татьяна были оба молоды, оба красивы знойной южной красотой. Вадим был больше похож на итальянца, в вытянутых глазах Татьяны чудилось что-то испанское и одновременно восточное. Они были талантливы. Их номеру, в котором Татьяна соединяла ладони со своим отражением и уходила со сцены прямо в обрамленную бронзовой рамой гладь старинного зеркала, зал рукоплескал стоя. Вадим свободно и без акцента говорил на шести языках, включая хинди и арабский, называл себя и Татьяну гражданами мира и, кажется, знал в лицо и по имени каждого жителя городка Больё.

Так вышло, что мы быстро подружились.

Мы часто бывали у них в гостях. Супруги-волшебники арендовали мансарду в маленьком доме в самом центре Больё. У них не было кондиционера, мебель и отделка знавали лучшие времена. Зато снаружи дом был украшен лепниной в стиле Belle Époque, делавшей его похожим на кремовое пирожное, из окон было видно море, а на соседней улице был особняк де Голля. Сам воздух здесь был наполнен историей.

– В доме напротив, – рассказывала Татьяна, – в том, что весь в плюще, Коко Шанель снимала квартиру для свиданий с Игорем Стравинским. Он даже хотел уйти к ней от больной жены, но Коко запретила.

Еще на городской площади по утрам закипал жизнью фермерский рынок, где всегда продавались отменные сыры, фрукты и рыба. Вечером здесь стояли столики, за которыми местные жители и туристы пили вино и апероль, благосклонно внимая выступающим музыкантам.

В Больё хотелось просто смотреть на море, лениво поругивать ленивых эмигрантов и высокие налоги, вдыхать пьянящий до звона в ушах горный воздух и не думать ни о чем. Особенно о работе.

– Так чем, ты говоришь, занимается твой муж? – спросила Татьяна у Эльвиры, пока Вадим зажигал свечи, собираясь разложить для нас цыганскую колоду Таро по канону Марии Ленорман. Для друзей он гадал бесплатно. – Я никак не могу понять. Как и не понимаю, почему он никогда не ходит с нами на пляж.

– Жених, – Эльвира продемонстрировала безымянный палец, на котором пока не было кольца.

– Я видел будущее, – с серьезностью профессионального шарлатана сказал Вадим. – Ему никуда не деться. Ты загнала его в угол, из которого только один выход. К алтарю.

– В Ницце есть потрясающий храм, – подхватила Татьяна. – Вы должны обязательно венчаться в нем. Это удивительное место с особой аурой. Его построили на месте бывшего особняка Романовых, когда наследник цесаревич умер от загадочной болезни после падения с лошади.

Она доверительно понизила голос.

– Я читала, что его прокляли иберийские колдуны по заказу английского престола. Тогда шла Большая Игра, ставки были высоки, и Ганноверская династия не брезговала никакими средствами.

С моря подул удивительно холодный для мая ветер. Огоньки зажженных Вадимом свечей наклонились горизонтально, как будто простираясь ниц.

– Таня, – строго сказал Вадим, – ты не даешь Эльвире ответить на твой собственный вопрос. Мне, между прочим, тоже интересно.

– Ой, простите, – Таня картинно зажала рот красиво очерченной смуглой рукой с модным мистическим узором мехенди. – Так все-таки, что у него за работа? И почему он отказывается загорать и купаться, это ненормально.

– У меня плохая наследственность, – вздохнул я. – Дедушка по материнской линии умер от рака кожи. У меня тысяча родинок, который только и мечтают оказаться под лучами жесткого ультрафиолета. Но я не дам им ни единого шанса. А про работу лучше пусть скажет моя будущая жена.

– Работа скучная, – Эльвира бросила на меня взгляд, убеждаясь, что я глубоко увлечен нарезанием купленного в магазине деликатесов хамона иберико. Земляка тех самых колдунов, между прочим, самого отборного качества сыровяленого мяса черных свиней. – Специалист по информационной безопасности. Я сама не очень понимаю, что это такое.

– Очень просто, – произнес я, одновременно стараясь, чтобы нарезаемые ломтики были тоньше крыла бабочки. Нож, выданный мне Вадимом, был остер, как бритва мадридского карманника, так что дело спорилось. – Я слежу за тем, чтобы злоумышленники, рассылающие письма с предложением поглазеть на спелые прелести экзотических красавиц, не украли пароли доверчивых менеджеров. Тех, чтоуправляют миллиардными портфелями акций бывших русских олигархов и мексиканских наркоторговцев.

Я со стуком воткнул нож в деревянную доску и принялся выкладывать хамон на тарелку.

– Злоумышленники не обогатятся. Менеджеры не закончат свою жизнь, замурованными в фундамент особняка на Капри. А я получу свои скромные комиссионные, на которые смогу купить Эль кольцо от Тиффани.

– Тиффани? Боже, как романтично! – воскликнула Татьяна. – Эль, твой муж романтик.

– Он обожает старое кино, – с нежностью сказала моя невеста. – Я ради него даже сделала стрижку как у Одри Хепберн в «Завтраке у Тиффани».

– Короткая стрижка у нее в «Как украсть миллион», – поправил я. – Дьявол в деталях.

– Ты дьявол, – заметила Эльвира. – Ты заставил меня смотреть это старье вместо «Эмили в Париже».

Снова потянуло холодом, и огоньки свечей затанцевали.

– Не ругайтесь, – предложила Татьяна. – Лучше снимите номер.

Мы засмеялись. У нас был номер для новобрачных в отеле Four Seasons. Когда мы сказали об этом Вадиму, он присвистнул. «Специалисты по информационной безопасности неплохо зарабатывают», – уважительно сказал престидижитатор.

– А я не доверяю акциям, – немного смущенно сказал Вадим. – Храню все сбережения в крипте. Как считаешь, дружище, это разумно?

– Твой кошелек не взломать, – авторитетно кивнул я. – По крайней мере, до массового внедрения квантовых компьютеров. Но везде есть свои риски. Например, ты забудешь пароль.

– Никогда не забуду, – возразил Вадим. – Мой пароль от всех кошельков – это день рождения Татьяны. А он для верности записан в моем телефоне.

Татьяна шутливо обругала его на ломаной смеси итальянского и французского. Мы с Эль улыбнулись. День рождения супруги фокусника будет двадцать седьмого мая, и мы приглашены отпраздновать его вместе с ними в родной для пары ресторан Circe.

Тот замечательный вечер длился почти до утра. Мы выпили пять бутылок вина, съели весь сыр и хамон, а карты, разложенные Вадимом, предвещали мне грандиозный успех в предстоящих делах и долгие годы счастливой жизни с моей красавицей Эль.

– Так жаль, что вы завтра уезжаете, – говорит Татьяна.

Этим вечером она выглядит просто потрясающе. На ней закрытое черное платье с глубоким вырезом на спине и бриллиантовое ожерелье, которое выглядит потрясающе нескромным даже для супруги миллиардера, не говоря уже о простом фокуснике. Моя Эльвира, как будто избегая конкуренции, выбирает строгий, почти деловой серый костюм, что при ее росте сто восемьдесят три и каблуках производит убийственное впечатление на гостей ресторана.

– Ты похожа на телохранительницу саудовского шейха, – одобрительно говорит Вадим. – Один мой знакомый, не могу называть имен, но он очень влиятельный человек на Ближнем Востоке, набирает исключительно таких девушек в личную охрану.

– Думаю, что он в полной безопасности, – Эльвира дополняет свой образ длинной сигаретой в мундштуке. Никакой электроники, старые добрые канцерогены в тончайшей папиросной бумаге. На нас косятся с соседних столиков, но, слава Старому Свету и свободной Франции, здесь не Штаты, на веранде можно курить что угодно. – Нам тоже не хочется уезжать. Но надо.

– Работа, – я развожу руками. – Сегодня здесь, завтра там. Счастье, что удалось вырвать эти две недели на отпуск.

– Так вы не работаете на удаленке? – Татьяна слегка морщит лоб. – Я думала, после ковида больше никаких офисов, сиди, где хочешь.

Я вздыхаю.

– Только не у нас. Некоторую информацию нельзя доверять Интернету, так что приходится, как в каменном веке, решать все на месте.

– Мы тоже скоро в путь, – сообщает Вадим. – Лазурный Берег прекрасен весной, но летом здесь, на мой вкус, слишком много туристов. Хочется куда-то, где поспокойней.

– Разве туристы не ваш хлеб? – спрашивает Эль.

Вадим достает буквально из воздуха зажигалку и галантно подносит к ее сигарете.

– Во всем важен баланс, – говорит фокусник. – Мы здесь с февраля, нас уже знает каждая собака.

Он галантно кивает пожилой даме, шествующей мимо в сопровождении молодого смуглого жиголо в обтягивающем костюме кремового цвета. Его зовут Альберт, сообщает Татьяна, и ради поддержания формы и товарного вида он каждый день пробегает десять километров от Больё до Ниццы. Альберт влюбленно, как пылкий юнец, смотрит на морщинистую спутницу. У него на руках дремлет шпиц мафусаиловых лет.

– В нашей работе очень важна загадка, – говорит Вадим, задумчиво глядя вслед даме с собачкой и Альбертом. – Прикосновение тайны. Скоро, друзья мои, на этом прекрасном берегу совсем не останется тайн, n'est-ce pas?

Внимательно наблюдающая за ним Таня кладет ладонь на запястье мужа.

– Ты так совсем загрустишь, милый, – нежно говорит она. – Давай закажем шампанского. Сегодня все-таки мой день рождения. Выпьем и ни о чем не будем думать.

Мы так и делаем.

Я предлагаю сыграть в игру.