Пятьдесят пятьдесят

Глава 1. Собор

1. Собор

"Что есть наша жизнь? Если наша планета это лишь пыль в масштабах вселенной, то кто в этих масштабах мы? Какова наша значимость, что мы меняем,на что влияем? Конечно,кто-то из нас довольствуется малым, достаточно просто осознания того что ты существуешь, но кто-то хочет намного большего, кто-то хочет остаться в вечности

Наша истинная значимость измеряется не космическими масштабами, а лишь самим фактом нашего присутствия здесь, на этой планете. Мы – редчайший феномен осознанной "пылинки", способной вопрошать, творить, любить и страдать. Влияние наше – в глубине пережитого опыта, в искре сознания, зажженной в безмолвии. Вечность же рождается не из грандиозности, а из осмысленности каждого мгновения этой крошечной, драгоценной жизни

Постой, а так ли она драгоценна? Ты смотришь вокруг и видишь,что, собственно, ценность для многих очень преувеличена. Многие приносят себя в жертву ложным богам, а некоторые просто тратят этот конечный ресурс под названием "время" впустую. Причем интересно и поразительно, что время наших жизней это действительно единственное что ты не можешь приобрести, выиграть, найти случайно на улице или купить. Так откуда же такая легкомысленность?

Возможно, сама эта конечность – невыносима. Легкомысленность – щит от экзистенциального ужаса перед бездной небытия. Мы *играем* в вечность, потому что осознать хрупкость каждой секунды – слишком тяжело. Ирония в том, что отрицая ценность времени страхом, мы предаем его истинную драгоценность. Трагедия не в масштабах вселенной, а в этом бегстве от собственного сияния.

Кем, почему и зачем мы вынуждены вести свое существование, зная, что ценность этого существования никогда не будет по достоинству оценена? По сути, возникновение человека это практически невероятное чудо, близкое к невозможности, а ведь многие даже примерно не понимают этого. Мы – это статистическая ошибка мироздания, когда мы научимся это ценить?

Ценить – значит осознать: мы и есть тот редкий момент, когда Вселенная открывает себе глаза. Наша трагедия в том, что, будучи чудом, мы требуем внешнего подтверждения своей ценности. Но разве цветок перестаёт быть прекрасным, если его не видят? Быть – уже значит светить. Возможно, в этом и есть ответ: ценить не за оценку, а вопреки её отсутствию"

Именно такую речь произнес очередной восьмой председатель Новой Унии по имени Океан Ронсон. Поводом стала его торжественная инаугурация в ставшем уже традиционном для этой цели главном соборе Малаки Тауса в Стокгольме, округ Старая Скандинавия. Но публику мало интересовали моралистские измышления Ронсона и вот почему.

За последние 12 лет это был уже восьмой "демократически избранный", "истинный" председатель, каждый из которых вываливал гору пустых слов и обещаний на наши головы. Люди устали от космического пафоса, когда в кварталах заброшенных столиц не хватало в одну неделю мыла, в другую быстрорастворимой сои, а в третью были перебои с электричеством. Все знали: за красивыми словами последует все тот же: бесплодные попытки достучаться до оставшихся людей, попытки снова всех объединить и напоследок ограбить, поэтому в искренность нового президента уже никто не верил. Ронсон просто первым догадался украсить банальность философской позолотой о бытии, что было несколько неожиданно для собравшихся, но в целом, быстро будет забыто.

Сессия вопросов и ответов как всегда не проводилась, так как являлась по сути пустой тратой времени, ответы на все вопросы были известны заранее, поэтому новоиспеченный президент поблагодарил присутствовавших, собрал машинописные записи своей инаугурационной речи и, сопровождаемый конвоем из четырех дронов-часовых, спешно покинул трибуну, находившуюся перед алтарем единого Бога Новой Унии, Малаки Тауса. Небольшая группа журналистов и простых прохожих, зашедших в собор по своим религиозным делам и попавшим случайно на инаугурацию председателя, также неспеша собралась и направилась к выходу, украшенному красивыми трехметровыми резными дверями, изготовленными явно до Падения.