Звездный Бруствер

Пролог

Звездный сектор

Земля, какое теплое и родное слово. От него веет добром и уютом, домом в конце концов. Ее как стражи оберегают газовые гиганты Юпитер, Сатурн, Уран и Нептун. Эти часовые никогда не дремлют и добросовестно несут свою нелегкую службу, защищая Землю от астероидов, планетоидов и другого космического мусора.

Но как такое привлекательное место оставалось незамеченным другими цивилизациями? Ведь в бесконечной вселенной существует бесконечное число цивилизаций.

Наша галактика огромна, включает себя миллиарды звезд и триллионы планет. Некоторые из них обитаемы. Уровень развития разный, в том числе и технологический. Наша галактика входит местную группу галактик, их около тридцати. Самая большая галактика Андромеды, остальные относительно маленькие. Тем не менее эти галактики занимают целый звездный сектор. Нужно отметить, что галактики не так просто дрейфуют, они движутся по определенным орбитам. Более того одна галактика поглощает другую. Например, галактика Млечный Путь через несколько миллиардов лет поглотит галактики Малое и Большое Магеллановы Облака. В свою очередь галактика Андромеды поглотит галактику Млечный Путь. Проще говоря все во вселенной движется и меняется.

Космические расстояния огромные и конечно это проблема, при таких расстояниях контактировать и даже предположить наличие существования других космических цивилизаций. Большим минусом для них является наличие безжизненного космического пространства, в котором они жить не могут. Следовательно, нужны технологии, позволяющие преодолевать эти расстояния и способные долгое время поддерживать жизнедеятельность организма в таких перелетах.

Отсюда следует, что далеко не все цивилизации достигают такого уровня технологического и научного развития, при котором они способны не только создавать средства для космических путешествий, но и обнаруживать сигналы других разумных цивилизаций. Для обнаружения и установления контакта необходимо, чтобы цивилизация освоила такие сложные области науки, как астрофизика, радиотехника, квантовая механика и, возможно, даже технологии, основанные на принципиально иных физических законах – например управление гравитацией, искривление пространства-времени или сверхсветовая коммуникация. Без подобных достижений цивилизации остаются «слепыми» в бескрайней Вселенной и обречены на одиночество в собственном планетарном коконе.

Таким образом напрашивается вывод: только те цивилизации, которые преодолели технологические и научные барьеры и смогли выйти за пределы своей родной планетной системы, могут обнаруживать другие цивилизации и вступать с ними в контакт. Однако возникает закономерный вопрос: много ли таких развитых и продвинутых цивилизаций в галактике? Согласно современным астрономическим теориям и уравнению Дрейка число таких цивилизаций крайне мало, а временной промежуток, в течение которого они способны существовать и развиваться, весьма ограничен ввиду внутренних и внешних факторов – экологических катастроф, военных конфликтов или природных катаклизмов.

Тем не менее полностью игнорировать вероятность их существования нельзя, и, следовательно, необходимо задуматься, что именно произойдет при контакте двух цивилизаций, достигших такого уровня технологического развития, при котором становится возможным межзвёздное взаимодействие.

Первым этапом, который неизбежно возникнет, будет оценка уровня развития и потенциала другой цивилизации. Логика здесь довольно проста и в то же время сурова: если обнаруженная цивилизация окажется на высоком технологическом уровне, обладая не только средствами связи, но и способностями защищать себя, развивать дипломатические отношения и обмениваться знаниями, то шансы на мирный и взаимовыгодный контакт значительно увеличиваются. В противном случае менее развитая цивилизация рискует стать объектом завоевания или эксплуатации. Причина понятна: ресурсы во Вселенной всегда ценились и будут цениться, а если цивилизация не в состоянии защитить свои богатства и территории, она неминуемо столкнётся с угрозой со стороны более продвинутых соседей.

Второй возможный сценарий более «мягкий», но отнюдь не гуманный – это порабощение цивилизации с целью использования её населения и ресурсов. Для более развитых цивилизаций такой подход может оказаться рациональным, поскольку он сохраняет инфраструктуру и позволяет использовать природные ресурсы планеты, не прибегая к их разрушению.

Таким образом встаёт серьёзный философский и моральный вопрос о готовности цивилизации столкнуться с внеземным разумом. Эта проблема носит не только технологический, но и этический характер, и её важность не стоит недооценивать.

Может возникнуть и третий путь?

Конечно, и это – ВОЙНА!

Этот путь, пожалуй, самый жестокий и опасный, требующий от агрессора не только превосходства в вооружениях и технологиях, но и абсолютного доминирования над потенциальным противником. Флот вторжения в этом случае должен значительно превосходить защитников по всем параметрам – скорости, манёвренности, огневой мощи и устойчивости к повреждениям.

Но и здесь не всё просто. Для успешного вторжения необходимо тщательно провести разведку. Именно на этапе разведки закладываются основы для всех дальнейших действий. Разведка становится «глазами и ушами» цивилизации, её информационным фундаментом. Благодаря разведке агрессор получает критически важные сведения о численности и качестве вооружённых сил потенциального противника, о состоянии его инфраструктуры, об экономическом и технологическом потенциале, о политической стабильности, а также о социальной структуре общества. Иными словами, разведка – ключ к выживанию и победе, ведь от качества разведданных зависит возможность принятия наиболее верных и выверенных решений.

Данные, полученные разведкой, тщательно анализируются стратегами и аналитиками с учётом множества параметров – военного потенциала планеты, ресурсов, доступных для использования и захвата, а также возможных рисков и последствий военных действий. Кроме того, агрессор должен чётко соотнести собственные ресурсы и силы с ресурсами и силами потенциальной жертвы, чтобы понять, окупится ли вторжение или обернётся катастрофой. На принятие решения о нападении влияют тысячи факторов, среди которых особенно выделяются уровень развития и возможности дальнейшего сопротивления цивилизации-жертвы.

Однако для успешного вторжения важно учитывать ещё один аспект – социально-политическую направленность агрессирующей цивилизации. Кто они – безжалостные завоеватели, стремящиеся к тотальному контролю и господству, или цивилизация, настроенная на мир, добрососедство и сотрудничество? Возможно, агрессор пытается найти союзников для обмена знаниями, технологиями и ресурсами и объединить усилия в освоении Вселенной. В этом случае военные действия отходят на второй план, уступая место дипломатическим переговорам, и вместо войны может возникнуть коалиция – мощный военно-экономический союз независимых цивилизаций, эффективный инструмент совместной защиты от внешних угроз и взаимного процветания.

Вселенная охватывает гигантские просторы, и при таких масштабах возникает множество проблем, о которых большинство цивилизаций никогда не узнают. Дело в относительности Вселенной: в ней нет абсолютных понятий, ничего нельзя считать исключительно хорошим или исключительно плохим. Жизнь и смерть, добро и зло, лёд и пламя – всё переплетено и существует в непрерывном взаимодействии и равновесии.

Когда мы говорим о Вселенной, мы подразумеваем бесконечную совокупность галактик и сверхскоплений. Что это значит на практике? Гравитация связывает галактики в гигантские структуры, несмотря на колоссальные расстояния между ними. Так, наша галактика Млечный Путь входит в состав сверхскопления Ланиакея, объединяющего около 47 000 галактик. Это сверхскопление простирается примерно на 110 миллионов световых лет. И даже такие немыслимые расстояния не мешают гравитации объединять миры и цивилизации, создавая условия для возможных контактов и столкновений на космических просторах.

Сверхскопление Ланиакея оказалось не такое и безжизненное, как могло показаться на первый взгляд. Сорок семь тысяч галактик – число огромное, а количество планет в них и вовсе невозможно сосчитать. Однако вскоре стало ясно, что среди этого необъятного множества миров существуют планеты, на которых развилась разумная жизнь. Эти цивилизации достигли столь высокого уровня технологического и научного развития, что давно освоили собственные звездные системы, полностью исчерпав потенциал своей родной планеты и близлежащих миров.

После того как границы собственных звездных систем были исчерпаны, цивилизации начали экспансию глубже в космическое пространство, отправляя многочисленные разведывательные экспедиции и флоты. Они постепенно осваивали одну систему за другой, строя базы и колонии, адаптируясь к новым условиям жизни, а также создавая опорные пункты для дальнейших путешествий. Сотни лет непрерывного освоения космоса позволили им значительно расширить свою зону влияния, но в итоге разведывательные экспедиции столкнулись с чем-то совершенно неожиданным и непреодолимым.

Преграда, с которой они встретились, представляла собой грандиозную стену, состоящую из плотных звездных скоплений, ярчайших туманностей и регионов активного звездообразования. Гравитационное поле в этой области оказалось настолько мощным и нестабильным, что обычные принципы навигации и движения оказались неэффективны. Космическое излучение и энергетический ветер были настолько интенсивными, что они буквально отбрасывали огромные космические корабли, как невесомые пушинки в штормовом океане.

Цивилизации не сдавались, постоянно совершенствуя свои технологии, модернизируя корабли и оборудование для защиты от агрессивного космического окружения. Однако прогресс был минимальным, и стена оставалась непроницаемой на протяжении долгих лет. Это препятствие стало естественной границей экспансии с этой стороны стены, но, как оказалось, и на противоположной стороне существовали развитые цивилизации, столкнувшиеся с аналогичными проблемами. Обе стороны долгие годы тщетно пытались преодолеть эту космическую границу, не подозревая о существовании друг друга.

Но, как показывает история, рано или поздно происходит прорыв. И однажды разведывательному кораблю одной из цивилизаций удалось невозможное – он сумел проникнуть сквозь мощную и смертоносную звездную преграду. Этот прорыв навсегда изменил ход истории, открыв новые возможности и одновременно поставив новые, ещё более сложные вопросы и задачи перед цивилизациями обеих сторон. Готовы ли они были встретиться друг с другом? Какой будет их первая реакция – осторожность, дружелюбие или агрессия? Ответы на эти вопросы могли определить дальнейшую судьбу целых миров и цивилизаций.

Глава 1

Экспансия

Цивилизации, расположенные по обе стороны звездного бруствера, оставались в полном неведении относительно существования друг друга. Эта массивная стена звезд, туманностей и активных зон звездообразования казалась непреодолимым рубежом, загадкой, которая манила их своей тайной. Что же заставляло их вновь и вновь пытаться проникнуть за этот естественный рубеж? Возможно, это была неутолимая тяга к знаниям, страсть к открытиям или желание расширить своё влияние и обрести новые территории и ресурсы. Экспансия, в самом широком смысле этого слова, всегда была движущей силой развития любой цивилизации.

***

В пространстве, приблизительно на расстоянии одной астрономической единицы от звездного бруствера, появился космический корабль, стремительно тормозящий, выбрасывая потоки плазмы из двигателей. После активного снижения скорости звездолет начал тщательно сканировать окружающее пространство. Сразу становилось понятно, что корабль оказался в ситуации, далекой от штатной.

Звёздолёт, огромный и внушительный, принадлежал классу дредноутов и цивилизации людей, происхождение которых велось от планеты Земля, находившейся на невообразимом расстоянии от этого участка Вселенной. Экипаж этого исполина насчитывал тысячи специалистов различных профессий – учёных, инженеров, пилотов и военных. Автоматизация была максимально продвинутой, управление кораблём почти полностью было доверено сложным компьютерным системам с искусственным интеллектом, обеспечивающим стабильную работу всех жизненно важных процессов.

Флагман земного флота носил гордое имя «Коршун». Командовал этим грандиозным судном адмирал Артамонов Иван Всеволодович – человек исключительных способностей и огромного авторитета, получивший звание адмирала флота задолго до того, как отправился в эту миссию. Назначение адмирала командиром конкретного корабля было беспрецедентным событием, но это решение было оправдано исключительной важностью миссии. Астрономы на протяжении нескольких столетий наблюдали за загадочным объектом, поражавшим их воображение. Наконец, технологии позволили людям приблизиться к нему настолько, чтобы детально исследовать и понять его природу.

Появление звёздолёта «Коршун» около бруствера было результатом тщательно подготовленной и спланированной операции, которая включала многолетние исследования, разработку новых технологий и строительство уникального космического корабля, способного выдержать условия экстремальной гравитации и интенсивного космического излучения. Все эти события и достижения цивилизации людей последовательно и неизбежно привели корабль в эту точку космоса – к рубежу, за которым находились не только новые знания, но и совершенно новые, непредсказуемые вызовы и возможности.

Глава 2

Экипаж

На Земле прошло около миллиона лет от Рождества Христова. За столь длительный период Земля и вся Солнечная система претерпели колоссальные изменения, став практически неузнаваемыми. Планета превратилась в бескрайний мегаполис, многоярусные шпили высочайших сооружений которого пронзали облака, уходя далеко в стратосферу и даже выше. Целые районы парили над поверхностью на антигравитационных платформах, создавая многоуровневые города, наполненные светом, жизнью и непрерывным движением.

Планету окружали специальные космические платформы, подобные сфере Дайсона, обеспечивающие энергетическую и экологическую стабильность. Они регулировали климат, защищали от опасного космического излучения и одновременно аккумулировали и направляли солнечную энергию для обеспечения бесконечных нужд человечества.

Солнечная система была объявлена особой заповедной зоной. Все доступные полезные ископаемые на планетах и их спутниках были исчерпаны столетия назад, а сами планеты и спутники подверглись глубокой терроформации, став пригодными для комфортного проживания людей. Межпланетное пространство кишело множеством кораблей различных типов и размеров – от гигантских грузовых судов до небольших личных шаттлов. Бесчисленные орбитальные лифты бесперебойно доставляли грузы и пассажиров на орбитальные станции и обратно на планеты.

Человечество, освоив Солнечную систему, активно приступило к колонизации новых миров в галактике Млечный Путь и даже в соседних галактиках. Сотни и тысячи планет становились домом для человеческой цивилизации, поддерживая тесные и продуктивные связи с Землёй, которая выступала в роли культурного и административного центра – метрополии. Однако некоторые колонии, достигнув определённого уровня развития, предпочитали независимость и автономию, и Земля предоставляла её без сопротивления и конфликтов.

Высокие темпы экспансии вынуждали человечество постоянно совершенствовать свой разведывательный флот, делая его быстрее, эффективнее и более универсальным. Благодаря успешной работе разведки экспансия человечества охватывала всё большие территории и проходила практически беспрепятственно. Тем не менее в одном из удалённых звёздных секторов неожиданно возникли серьёзные и непредвиденные проблемы, заставившие руководство флота срочно искать эффективные решения и действовать без промедления.

Проблема возникла неожиданно. Разведывательные звёздолёты достигали космического образования под названием Звёздный Бруствер, но дальше продвинуться не могли, сталкиваясь с невероятной по мощности космической аномалией. Эта аномалия была настоящим буйством космических сил, регионом активного звёздообразования, где высвобождалось колоссальное количество энергии и материи. Яркие вспышки сверхновых и гигантские облака плазмы образовывали штормовые области, в которых физические законы проявляли себя с непредсказуемой изменчивостью. Гравитационные поля здесь были настолько интенсивными и нестабильными, что корабли буквально теряли возможность навигации, погружаясь в хаос непредсказуемых энергетических вихрей.

Аномалия занимала огромное пространство, простираясь на многие световые годы. Попытки обойти её или найти безопасный маршрут всегда заканчивались неудачей. Исследователи, не желая сдаваться, вновь и вновь отправляли корабли в надежде преодолеть этот непроницаемый барьер. Однако разведывательные суда, стремясь прорваться через бушующие потоки энергии и материи, один за другим исчезали без следа, словно поглощённые космической бездной. Их сигналы прерывались внезапно, не давая учёным и инженерам даже минимальной информации для анализа происходящего.

Несмотря на эти пугающие и таинственные исчезновения, человечество не прекращало попыток. Совершенствование технологий шло непрерывно – корабли оснащались мощнейшими энергетическими щитами, улучшенными сенсорами и автономными системами навигации, способными адаптироваться к экстремальным условиям. Тем не менее упорные усилия исследователей, подкреплённые самыми передовыми научными разработками, по-прежнему не давали результатов. Каждая неудача становилась стимулом для новых попыток, и каждая новая попытка демонстрировала безграничное упорство и неугасающий дух человечества перед лицом загадочного и непознаваемого.

Перспективы выхода на новые космические просторы манили человечество возможностью покорения неизведанных звёздных систем, которые могли предложить неисчерпаемые ресурсы и уникальные знания. Однако главным и наиболее вдохновляющим мотивом оставалась давняя мечта человеческой цивилизации – преодолеть загадочную аномалию и, наконец, прорваться на оперативный простор. Такой прорыв ознаменовал бы не просто расширение географических и научных горизонтов, но и стал бы символом победы человеческого разума и технологий над кажущимся невозможным, над силами природы, которые до этого казались непреодолимыми.

С этим историческим шагом начиналась новая, ещё более амбициозная эра в освоении космоса человеческой цивилизацией. Союз планет сформировался много веков назад, в эпоху первых межпланетных колоний, когда человечество только начинало осваивать дальние уголки своей звёздной системы. Со временем совет расширялся, включал в себя всё больше планет, объединяя их в единую цивилизационную и политическую систему. К этому времени в его состав входило уже более пятисот планет, представляющих различные культуры, традиции и уровни развития.

Интересно отметить, что существовали и планеты, выбравшие самостоятельный путь развития и сохранявшие свою автономию. Их представители также регулярно принимали участие в заседаниях совета, однако они не обладали правом решающего голоса и могли только высказывать свои позиции и рекомендации по ключевым вопросам развития межзвёздного сообщества. Этот механизм позволял поддерживать дипломатические и культурные связи даже с теми цивилизациями, которые предпочитали независимость.

Политическая система этого периода была оригинальна и продумана, в её основу был положен знаменитый принцип «от каждого по способностям, каждому по потребностям». Каждая колонизированная планета управлялась собственным планетарным советом во главе с председателем, избираемым местным населением. Председатель планетарного совета автоматически становился представителем своей планеты в центральном Совете планет, который традиционно заседал на Земле, считавшейся культурной и административной метрополией человеческой цивилизации.

Центральный Совет планет также возглавлялся председателем, который избирался большинством голосов членов совета. Подобная политическая структура обеспечивала стабильность и эффективное взаимодействие между огромным количеством миров, создавая строгую, но при этом достаточно гибкую вертикаль власти. Такая система позволяла быстро реагировать на возникающие проблемы, решать сложные задачи и эффективно управлять большим и постоянно расширяющимся межзвёздным сообществом.

Несмотря на столь высокий уровень развития, существовал один аспект, который вызывал серьёзные сомнения у аналитиков и стратегов: отсутствие полноценной системы вооружённых сил. Необходимость в традиционной армии и флоте отпала за долгие века относительного мира и дипломатического урегулирования конфликтов между колониями. Со временем даже специализированные оборонительные структуры были минимизированы и свелись к небольшим отрядам по поддержанию порядка и обеспечению безопасности на отдельных планетах. Вся стратегическая концепция безопасности базировалась на дипломатических контактах, культурном обмене и взаимном доверии.

Однако никто не мог быть полностью уверен в том, что такое состояние сохранится бесконечно. Исторический опыт и здравый смысл подсказывали, что космос является суровой и жестокой средой, где всегда может существовать риск столкновения с иными, возможно, агрессивно настроенными цивилизациями. Именно поэтому, несмотря на мирный настрой и отсутствие видимых угроз, возникали настойчивые голоса, призывающие к необходимости восстановления, хотя бы частичного, оборонительного потенциала.

Особое удивление и некоторое беспокойство вызывал тот факт, что человечество до сих пор не встретило иных разумных цивилизаций. Хотя понятие «братья по разуму» звучало скорее саркастично и с оттенком тревоги, так как любая встреча могла привести к непредсказуемым последствиям. Космос жесток, и выживание зачастую означало жестокую конкуренцию за существование. В случае контакта с другими цивилизациями человечество могло столкнуться с попытками захвата технологий и ресурсов, а также подчинения менее развитой цивилизации с целью получения дешёвой рабочей силы и научных достижений.

Осознавая потенциальные угрозы и риски, Совет планет принял стратегическое решение: необходимо преодолеть Звёздный Бруствер и обеспечить возможность дальнейшего развития и защиты цивилизации. Для реализации этого важного и амбициозного проекта был создан специальный комитет по разведке, получивший широкие полномочия и необходимые ресурсы для выполнения своей миссии. Этот комитет должен был не только обеспечить преодоление космической аномалии, но и заранее подготовить человеческую цивилизацию к возможным рискам и угрозам, связанным с контактом с другими, возможно, агрессивными цивилизациями. От результатов работы этого комитета зависело будущее не только человечества, но и всех планет, входящих в Союз.

Комитет Совета Планет по разведке незамедлительно приступил к реализации принятого решения. Перед ним стояла чрезвычайно сложная задача: прежде всего, требовалось построить уникальный космический аппарат, способный выдержать невероятные условия Звёздного Бруствера и обеспечить прохождение через него. Технические вопросы постройки звёздолёта решались оперативно, поскольку человечество уже обладало необходимыми технологиями и опытом создания крупномасштабных космических объектов.

Однако основная проблема заключалась в совершенно другом – звёздолёту требовался чрезвычайно мощный и стабильный источник энергии для входа в другое измерение, которым могла стать чёрная дыра. Астрономы и навигаторы начали активные поиски природных чёрных дыр, способных удовлетворить необходимые условия, но быстро стало ясно, что подходящего объекта в обозримом пространстве не существует. Следовательно, комитету предстояло создать искусственную чёрную дыру.

Создание искусственной чёрной дыры требовало использования совершенно новых технологий, включая генераторы гравитационных полей, сверхпроводящие системы удержания и сверхмощные энергетические установки, способные контролировать и стабилизировать процесс образования и функционирования объекта такой мощи. Комитет сформировал специализированную команду учёных и инженеров, которые немедленно приступили к разработке соответствующих устройств и моделей управления экстремальными процессами.

Решение нашли: в качестве платформы для реализации проекта выбрали звездолёт класса «Дредноут». Его размеры, прочная конструкция и технологические возможности идеально подходили для размещения всего необходимого оборудования, способного генерировать и удерживать искусственную чёрную дыру. Для обеспечения максимальной безопасности и надёжности конструкции было принято решение дополнительно усилить защитные системы корабля, используя передовые материалы и новейшие системы контроля структурной целостности.

Определившись с технической частью проекта, комитет перешёл к следующему важнейшему этапу: подбору экипажа и специалистов, которые должны были не только обеспечить управление столь сложным аппаратом, но и гарантировать успешное выполнение миссии. Отбирались лучшие из лучших – профессионалы с высочайшей квалификацией, большим опытом работы в экстремальных условиях и безупречными личными качествами. Каждый член экипажа должен был обладать не только техническими навыками, но и устойчивой психикой, готовностью к непредсказуемым ситуациям и способностью принимать решения в самых критических условиях.

Председатель Совета Планет Воронов Константин Тимофеевич сидел за своим рабочим терминалом, тщательно сверяя и анализируя поступающие данные. Мягкий свет голографического интерфейса отбрасывал на его лицо задумчивые тени. Внезапно перед ним сформировалась голограмма руководителя комитета по разведке Трифонова Петра Ивановича. Воронов поднял взгляд, недовольно нахмурившись, и вопросительно посмотрел на коллегу.

– Слушаю вас, уважаемый коллега. – В голосе звучала явная усталость, смешанная с раздражением от внезапного отвлечения от важных дел.

Трифонов явно осознавал, что выбрал неудачное время, однако дело срочное и не могло ждать.

– Прошу простить, Константин Тимофеевич, дело действительно срочное… – он попытался объясниться, но председатель жестом его прервал.

– У нас всегда всё срочно, разве не так? Ладно, что у вас?

– Я по последнему решению Совета… – осторожно начал Трифонов, но Воронов вновь перебил, внимательно вглядываясь в лицо собеседника.

– Что, не согласен с решением? Что-то не устраивает?

Пётр Иванович привычно сдержал лёгкое раздражение от манеры общения председателя и твёрдо продолжил:

– Дело вовсе не в моих предпочтениях, а в формировании команды, которая отправится к аномалии.

– Подобрали кандидатуры на руководящие посты? Самое важное сейчас – капитан корабля, – голос председателя прозвучал спокойно и требовательно.

– Вы совершенно правы, – кивнул Трифонов. – На должность капитана предлагается кандидатура адмирала Артамонова Ивана Всеволодовича.

Воронов внимательно посмотрел на Трифонова и спустя мгновение произнёс с лёгким сомнением в голосе:

– Пётр Иванович, вы уверены в этом выборе?

Трифонов слегка помедлил, прежде чем ответить:

– Я понимаю вашу обеспокоенность, Константин Тимофеевич. Конечно, кандидатура Артамонова не является идеальной…

Председатель снова резко перебил его, не давая закончить:

– Так что мешает подобрать идеальную кандидатуру?

– Идеальные кандидатуры есть, и их немало. Но именно потому, что они идеальные, они и не подходят. Нам нужна рабочая кандидатура. Капитан на корабле – это закон и порядок, его компетентность и решения критически важны. От этого зависит успех всей миссии, – Трифонов дал председателю возможность осмыслить сказанное.

Воронов задумчиво помолчал, взвешивая слова своего собеседника, и наконец ответил:

– Вы правы, Пётр Иванович, идеальных много, а профессионалов единицы. Вопрос в другом: согласится ли Артамонов на такое назначение?

– Понимаю ваше беспокойство. Артамонов – человек непростой, но вполне адекватный.

– Я не об этом, – председатель покачал головой. – Он адмирал, командующий целым флотом, а тут будет всего лишь капитаном корабля?

Трифонов спокойно кивнул, показывая понимание проблемы:

– Ваше беспокойство вполне оправдано. Я постараюсь объяснить ему важность и необходимость этого шага. Вариантов у нас немного.

– Не согласен с вами, Пётр Иванович, – Воронов пристально посмотрел на него. – Варианты всегда есть, незаменимых людей нет и никогда не было. Если не согласится Артамонов, найдём другого. Свет клином на нём не сошёлся.

Трифонов понял, что спорить бессмысленно, и предпочёл не продолжать дискуссию.

– Вы абсолютно правы, Константин Тимофеевич. Если что, найдём замену. Свет клином на Артамонове действительно не сошёлся.

– Хорошо, что ещё у вас?

– Нужно согласовать кандидатуру научного руководителя экспедиции.

– Кто же это?

– Академик Соловей Ирина Петровна. Высококлассный специалист, всесторонне развита, блестящий учёный…

– Знаю её, стоящая кандидатура, – Воронов слегка кивнул. – Но смогут ли они сработаться с Артамоновым?

– А какие варианты? – улыбнулся Трифонов. – Кругом бесконечный космос, притрутся друг к другу.

– Раз так, я утверждаю обе кандидатуры. Остальные назначения проведёте самостоятельно.

– Конечно. Благодарю вас, у меня всё.

– Хорошо, работайте, – Воронов отключил связь, возвращаясь к работе за терминалом.

Закончив серьёзный разговор, Трифонов с облегчением вздохнул и переключился на следующий этап. Впереди ожидал непростой разговор с Артамоновым и академиком Соловей – двумя сильными, яркими личностями, каждая из которых требовала индивидуального подхода. Он понимал: беседа с ними будет напряжённой, если не найти правильный тон.

Проанализировав ситуацию, Трифонов пришёл к выводу, что оптимально провести встречу с обоими сразу. Это позволило бы избежать недомолвок, ускорить обсуждение и, возможно, добиться согласия. К тому же они редко пересекались лично, и совместная беседа могла принести больше пользы, чем две отдельные. Приняв решение, он без колебаний дал указание секретарю пригласить обоих.

Однако, размыслив ещё раз, отметил и другую сторону: раздельные беседы дали бы больше простора для гибких решений. Но в условиях ограниченного времени важнее двигаться быстрее. Он прокручивал в голове возможный ход разговора, расставлял акценты, стараясь сделать диалог не конфликтом, а шагом к продуктивному сотрудничеству.

Вскоре вошёл секретарь и доложил, что приглашённые уже в приёмной. Трифонов по привычке собрался было сразу их пригласить, но вдруг замер. Его взгляд упал на окно. Мысль мелькнула неожиданно:

"Пусть немного посидят, поговорят. Совместное ожидание – тоже форма сближения. Общая проблема может сплотить лучше любого вступительного слова".

Он откинулся в кресле и замер, позволяя ситуации развиваться своим чередом, – возможно, именно так и должно быть.

***

Действительно, Артамонов нервничал. Он сидел на краешке кресла в приёмной, то и дело скользя взглядом по строгому интерьеру, словно пытался найти в нём подсказку: зачем его пригласили сюда – в кабинет к самому руководителю Комитета по разведке? В иерархии власти эта должность котировалась очень высоко. Настолько высоко, что даже подобные «приглашения» редко случались без веской причины.

Он не подчинялся Трифонову напрямую, и всё же проигнорировать вызов было нельзя. В его положении каждый намёк, каждая деталь могла иметь значение.

«Не могли же вызвать просто так? И почему именно сейчас?» – думал он, проверяя взглядом манжеты формы. Пальцы непроизвольно сжались в кулак, ладони чуть вспотели, что случалось с ним крайне редко. Значит, ситуация действительно из разряда нетривиальных.

Дверь приёмной отворилась, и в помещение уверенно вошла Ирина Петровна. Появилась эффектно, впрочем, как всегда. Высокие каблуки отстукивали мерный ритм по полу, а сама она держалась, будто ступала по подиуму: прямая спина, грациозная походка, точёные черты лица, чёрные волосы собраны в элегантную причёску, фигура, вызывающая восторг у мужчин и зависть у женщин. Её глаза – глубокие, как небо в безоблачный день – скользнули по комнате и на долю секунды задержались на Артамонове.

Сначала она сделала вид, что не узнала его. На самом деле, конечно, узнала. Как можно было не узнать адмирала – мужчину в расцвете лет, в адмиральской форме, с осанкой и выражением лица, которому без колебаний можно было доверить командование флотом? Высокий, мужественный, с суровым, но притягательным взглядом.

Он поднялся, как и подобает офицеру. В нём чувствовалась сдержанная сила и внутренняя дисциплина. Когда он галантно склонился и поцеловал ей руку, в его движении не было ни тени заигрывания – только уважение и отточенное знание протокола.

– Какими судьбами, адмирал? – с лёгкой ироничной улыбкой проговорила она. – Честно говоря, не ожидала увидеть вас здесь.

– И я рад встрече, Ирина Петровна. Хотя, признаюсь, до сих пор не понимаю, зачем я здесь. А вас каким ветром занесло? – голос его был спокоен.

– Похоже, тем же, что и вас, – она задержала на нём взгляд. – Мне не сообщили деталей, а вообще-то я здесь, мягко говоря, не по адресу. Моё руководство – совсем в другом департаменте.

– Понимаю вас. У меня та же история. Но вот что интересно… – он посмотрел на неё внимательнее. – Почему нас пригласили вместе? Нас ведь трудно назвать коллегами или даже пересекающимися фигурами.

– Что вы имеете в виду? – в её голосе прозвучала осторожность, но взгляд оставался открытым.

– Только то, уважаемая Ирина Петровна, что вызвали нас на одно и то же время. Значит, речь пойдёт о чём-то общем. О том, что нас объединяет.

Она чуть приподняла бровь, и на губах заиграла едва уловимая усмешка.

– А что может нас с вами объединять, адмирал?

Артамонов задумался. Действительно, с первого взгляда – ничего. Разные сферы, разные задачи, разные структуры. Но…

– Космос, конечно, – сказал он после паузы. – Вселенная, в конце концов…

– Разве только это, – произнесла она, наклоняя голову. – В остальном мы – параллельные линии. Или почти.

– Так, может, найдём точку пересечения? – он улыбнулся, и в его взгляде появилось то, что можно было назвать вызовом.

В её бездонных глазах вспыхнул интерес, как лёгкая искра перед бурей.

– Что вы имеете в виду? – спросила она, и в этот момент напряжение между ними стало почти осязаемым: не враждебность, настороженное любопытство. Два профессионала, привыкшие к контролю, внезапно оказались на неизвестной территории.

Прежде чем он успел ответить, щёлкнул внутренний звонок. Секретарь сообщил:

– Вас просят пройти в кабинет.

Артамонов и Соловей обменялись взглядами. И в этих взглядах промелькнуло понимание – нужно держаться вместе.

Трифонов наблюдал за происходящим через незаметную камеру в приёмной, как и полагалось человеку его уровня. Он смотрел на происходящее не без интереса: пикировка между адмиралом и академиком развивалась стремительно. Слова, взгляды, полуулыбки – всё напоминало шахматную партию, где каждый делал ход с оглядкой, но при этом с внутренним напряжением.

«Хватит», – решил он и дал краткую команду секретарю:

– Пригласите их.

Секретарь, с лёгкой улыбкой профессионала, тут же вошла в приёмную и сообщила, что господин Трифонов ожидает. Диалог мгновенно прервался, словно по команде: оба поднялись. Артамонов, как и подобает офицеру, галантно распахнул перед дамой дверь и пропустил её вперёд, слегка склонив голову. В его жесте чувствовалось что-то большее, чем просто вежливость – лёгкий вызов, тщательно замаскированный под джентльменство.

Кабинет Трифонова, просторный, обшитый панелями из тёмного дерева, с огромным экраном терминала у дальней стены, был обставлен со вкусом, но без излишеств. Атмосфера здесь давила по-своему – не роскошью, а масштабом решений, которые принимались за этим столом.

Трифонов поднялся из-за терминала и шагнул навстречу.

– Прошу вас, проходите. Рад приветствовать у себя. Не стесняйтесь, присаживайтесь.

Голос у него был тёплый, даже дружелюбный – что сразу насторожило обоих гостей.

«Когда разведка улыбается – жди подвоха», – мелькнуло в голове у Артамонова.

Он кивнул по-военному, без эмоций. Соловей поблагодарила сдержанно, но с лёгкой иронией – она уже предчувствовала, что за этим визитом скрывается нечто большее, чем просто «поговорить».

Они уселись за массивный стол, и Трифонов без промедления приступил к делу.

– Ещё раз благодарю вас за то, что откликнулись на моё приглашение. Наверное, удивлены?

– Более чем, – спокойно ответил Артамонов, бросив короткий взгляд на Соловей. Та молча кивнула в знак согласия.

– Тогда сразу к сути. Наша встреча согласована с председателем Совета Планет – Вороновым.

Он сделал паузу, и Артамонов, как и следовало ожидать, тут же вставил:

– Уровень, надо сказать, серьёзный.

– Более чем, – кивнул Трифонов. – Дело вот в чём…

Он подробно изложил ситуацию с обнаружением загадочного звёздного бруствера – мощной структуры неясного происхождения на дальних космических рубежах. Голос его был спокойным, но в каждом слове ощущалась тяжесть происходящего. Заканчивая, он взглянул на собеседников и перешёл к самому главному:

– Вот почему я пригласил вас. Адмирал, я хочу предложить вам должность капитана звёздолёта «Коршун» – исследовательского дредноута нового поколения. А вам, уважаемая Ирина Петровна, должность научного руководителя экспедиции.

Последовавшая пауза повисла в воздухе, как напряжённая струна. Оба сидели, словно окаменев. Артамонов перевёл взгляд на Соловей – та смотрела на него, не скрывая удивления. Между ними в этот момент пролетел безмолвный диалог, полный вопросов, сомнений и… Вызова.

Трифонов с лёгкой улыбкой вмешался:

– Ну что скажете, Ирина Петровна?

Она усмехнулась одними уголками губ:

– Что сказать, предложение, безусловно масштабное. Но как быть с нашей, скажем так, историей неприязни?

– Очень просто, – невозмутимо отозвался Артамонов. – Вы будете выполнять мои распоряжения как капитана.

– Никогда, – выпалила она резко, и на мгновение в её голосе просквозила почти искренняя злость.

– Ну так что, коллеги? – вмешался Трифонов, поглядывая то на одного, то на другую. – Если нужно время, можно подумать.

Артамонов посмотрел на него прямо, не отводя взгляда.

– Дело действительно серьёзное. Но для меня – это понижение.

– Не беспокойтесь, – спокойно прервал его Трифонов. – Все преференции будут не только сохранены, но даже расширены.

– Вот вы какой… – усмехнулась Соловей, явно не в силах сдержать ироничный выпад. – Лишь бы преференции…

Трифонов почувствовал, что атмосфера начинает накаляться, и решил ускорить развязку:

– Так что вы решили, адмирал?

Артамонов ответил мгновенно:

– Я согласен принять должность капитана «Коршуна». И, откровенно говоря, буду рад, если Ирина Петровна откажется.

Он бросил на неё взгляд, полный сарказма, от которого Соловей буквально вспыхнула. Щёки налились краской, губы поджались, и, кажется, даже воздух вокруг неё на мгновение дрогнул.

Она открыла рот, чтобы парировать, но Трифонов поспешно вмешался:

– Адмирал, прошу вас не давить на кандидата. Ирина Петровна?

Соловей перевела дыхание. Взгляд её был холоден, но внутренне она уже приняла решение. Отказ означал бы поражение, а этого она позволить не могла.

– Я тоже согласна, – произнесла она неожиданно спокойно. – Но с условием: чёткое разграничение полномочий.

Артамонов откинулся на спинку кресла, усмехнулся с явной иронией и проговорил:

– На корабле капитан – власть и закон. Ни о каком «разграничении» речи быть не может.

– В таком случае я… – начала она, уже почти решившись отказаться.

– Вы отказываетесь? – перебил её он, смотря прямо в глаза.

Секунда паузы. Она глубоко вдохнула и ответила, не отводя взгляда.

– Понимаю, адмирал, хотите избавиться от меня? Не получится. Я принимаю предложение.

И, повернувшись к Трифонову, добавила с отчётливым акцентом на каждом слове:

– Я согласна с назначением.

Трифонов всё это время молча наблюдал за представлением, не выказывая ни тени эмоций. Он сидел, слегка отклонившись в кресле, будто случайный свидетель, не имеющий отношения к происходящему. Хотя на самом деле каждая их реплика, каждый взгляд, каждый всплеск раздражения были для него ценной информацией. Он не особенно рассчитывал, что эти двое упрямцев согласятся. Скорее – наоборот: готовился к долгим убеждениям, многоходовым переговорам, возможно – даже к привлечению третьих сторон. А тут – такая удача. Они сами всё решили, затянутые в свой конфликт, словно в зыбучие пески. Противоречия и амбиции – лучшие союзники, если ими уметь пользоваться.

Пауза затягивалась. Он держал её намеренно, давая каждому из них время переварить собственное решение, осознать его необратимость. Наконец глубоко вздохнул, будто сбрасывая с плеч груз ожиданий, и заговорил. Его голос прозвучал неожиданно мягко, почти буднично, как будто и не произошло ничего необычного.

– Прекрасно, коллеги. Вижу, вы… сработаетесь. Поздравляю с назначениями.

Он сделал небольшую паузу, скользя по ним взглядом.

– Капитан, напоминаю: вы отвечаете за всё, кроме научной части, за которую будет нести ответственность руководитель экспедиции – академик Соловей. Формирование экипажа – в вашей компетенции. А вы, Ирина Петровна, набираете свою научную группу так, как сочтёте нужным. Полный карт-бланш.

Он кивнул и продолжил с лёгкой, почти ленивой интонацией:

– На этом аудиенция окончена. Документы получите у секретаря, можете приступать к работе. Остальные вопросы – в рабочем порядке.

Он уже потянулся к терминалу, словно переходя к следующему делу, но Артамонов задержался.

– Простите, Пётр Иванович, один вопрос. Кому мы будем подчиняться?

Трифонов посмотрел на него с лёгким прищуром. Ответ прозвучал спокойно, даже ожидаемо.

– Я курирую проект. Следовательно, вы подчиняетесь мне напрямую.

– Понятно. Вопросов пока нет, – коротко кивнул Артамонов, поднимаясь. Он направился к двери, на ходу открывая её и, не оглядываясь, жестом предложил выйти Соловей первой.

Та тоже поднялась, будто хотела задать вопрос, но, перехватив взгляд Трифонова, передумала. Лишь махнула рукой и вышла, чуть насупившись.

В приёмной было пусто. Ни сотрудников, ни ожидания. Пространство казалось вычищенным до стерильности – как и их положение: без права на отступление. На улице дул прохладный ветер, пахло весной и решением, которое нельзя будет отменить.

Соловей остановилась, повернулась к адмиралу и прямо, без тени улыбки, спросила:

– Ну и что это было, по-вашему?

Артамонов не сразу ответил. Посмотрел на неё спокойно, почти холодно.

– Просто назначение на должность неудобных кандидатов. Всё.

– Адмирал, вы проницательны, – кивнула она. – Согласна. Раз уж нас назначили, предлагаю договориться.

Он остановился, прищурился.

– Ирина Петровна, вы о чём? О чём может быть договор? Я – капитан. Вы – руководитель научной части. Всё чётко. Вы занимаетесь своими делами, я – своими. Как по уставу.

– Что ж… – это ваш выбор, капитан.

– Это не мой выбор. И не ваш. Нас выбрали. Мы согласились. Теперь остаётся одно – работать. До встречи на борту. Мне нужно сдать дела.

Он повернулся и пошёл, не оглядываясь. Его шаги были тяжёлыми, решительными, как у человека, который не привык играть в поддавки.

Соловей осталась стоять, ошеломлённая. Она ожидала чего угодно – иронии, язвительных замечаний, даже очередного спора. Но не такого ледяного отстранения. В ней вскипало раздражение, досада, злость. Когда он уже почти дошёл до машины, она крикнула ему вслед, не сдержавшись:

– Хам!

Он не обернулся. Лишь чуть замедлил шаг, словно услышав, но не придя в восторг от этого обращения.

Она в сердцах топнула каблуком, по-женски резко, гневно, и пошла прочь, направляясь к своему офису. Дел действительно непочатый край.

В это время Трифонов, всё ещё находясь в кабинете, откинулся на спинку кресла и с удовлетворением перевёл дух. Он почти физически чувствовал, как с плеч сходит напряжение. Наконец-то всё оформилось.

Он связался с Вороновым. Экран ожил, и на нём появился председатель Совета Планет.

– Ну что, Пётр Иванович, как успехи?

– Оба кандидата согласились с предложенными должностями. Уже направлены к месту службы.

Воронов удивился:

– Быстро. Как вам это удалось?

– Сам не ожидал. Сошлись на противоречиях. Они сами себя перехитрили, – с лёгкой усмешкой отозвался Трифонов.

– Главное, чтобы не разбежались также быстро.

– Очень на это надеюсь. Люди непростые, но своё дело знают. И дисциплина у них в крови.

– Ну дай бог. Держи меня в курсе.

– Слушаюсь, – коротко ответил Трифонов.

Связь прервалась. Он остался один, в кабинете, где витал запах крепкого кофе и недавнего напряжения. Глядя в окно, он подумал:

«Команда начинает формироваться. Осталось надеяться, что они не разнесут друг друга раньше времени…»

И, не скрывая удовлетворения, налил себе чашку кофе.

Глава 3

Адмирал Артамонов

Адмирал подъезжал к штабу флота, ощущая странное смешение чувств. С одной стороны, новое назначение воспринималось как понижение, падение в карьере. Но, с другой стороны, это возможность для чего-то большего, для решения той самой задачи, которой не удавалось справиться веками. Предстоял рейд к аномалии, невообразимо сложной и таинственной, которую ни одно поколение не смогло преодолеть. И теперь это был его шанс, его обязанность, его вызов.

Его мысли переполнены сомнениями и волнением. Вопрос, справится ли он, приходил к нему снова и снова. Он знал, что будет тяжело, что ему предстоит столкнуться с неопределенностью и опасностью, с которой еще никто не имел дела.

– Я сделаю все, чтобы справиться, – размышлял Артамонов. – У меня просто нет других вариантов. Я не могу позволить себе ошибиться.

А вот, кого взять в команду корабля, это вопрос. Я доверяю своим коллегам, с которыми служил бок о бок, с которыми разделял десятки сложнейших операций. Но когда речь заходит о специалистах, тут я потерял связь. За годы службы многие старые знакомые ушли, а новые лица не всегда дают чувство уверенности. Но ничего, лиха беда начало, как говорили древние. Я назначу командный состав, а они уже наберут нужных специалистов.

Дредноут – не просто корабль. Это живой организм, сложный и многослойный, с сотнями различных систем и технологий. Он требовал не просто хороших специалистов – он требовал лучших. Артамонов – капитан, можно сказать, главнокомандующий на этом гигантском судне, и на нем лежала ответственность за все, что происходило на борту. Он был ответственен за стратегическое управление, за принятие решений в бою, за координацию всех подразделений. В его обязанности входило не только обеспечение выполнения миссии, но и взаимодействие с высшим командованием, и, что не менее важно, управление экипажем.

– Это не просто корабль, – думал он. – Это мобильная база, целый замкнутый мир. Каждый человек на борту должен быть на своем месте. Но как собрать такую команду?

Его мысли вернулись к тем, с кем он служил в прошлом. Командующие эскадрами, капитаны кораблей – вот кто должен быть рядом с ним в этом рейде. Но ведь корабль – это не только военные, это и специалисты, которые могут справиться с техническими проблемами и, возможно, неожиданными аномалиями. Здесь Артамонов столкнулся с затруднением. Он видел перед собой огромное пространство, в котором многое было неопределенно.

– Первым делом нужно назначить высших офицеров, через которых я буду управлять экипажем, – продолжал он. – Это прежде всего первый помощник, и еще трое помощников, каждый из которых будет отвечать за ключевые направления: оборону, техническое обеспечение и, конечно, оперативное командование. На этих людей можно полагаться, они должны быть крепким звеном в цепи, которая не даст сбиться с курса.

Он знал, что многие решения будут приниматься на ходу, в условиях, где время будет работать против них. Но если он соберет команду, которая будет работать как слаженный механизм, они смогут добиться невозможного. В его голове начали складываться первые очертания этого состава, но знал он и то, что окончательные решения можно будет принять только на месте, когда командный состав соберется и начнется реальная работа. Артамонов выглянул в окно, бросив взгляд на подступы к штабу, и ощутил прилив решимости.

– Готовься, Иван, – сказал он себе. – Все зависит от тебя.

Где их взять? Этот вопрос не оставлял его в покое. Каждый новый шаг требовал настоящих людей, без них – все усилия будут тщетными. Решение одно: пригласить тех, кого он хорошо знает, тех, кому доверяет. Это был единственный способ гарантировать, что команда не подведет. Активировал связь и вскоре услышал знакомый голос командующего своей эскадрой, Микаэла Аганесяна.

– На связи командующий.

– Микаэл, приветствую тебя, – начал адмирал, зная, что разговор будет важным. – Я вот по какому вопросу: предлагаю тебе должность первого помощника на дредноуте. А он, заметь, только со стапелей.

– Неожиданно, – откликнулся Микаэл, удивленно подняв брови. – А кто капитан?

– Капитан я… – ответ повис в воздухе, и наступило недоуменное молчание.

– Как ты…? – воскликнул Микаэл, пытаясь осмыслить происходящее.

– Да, именно так, – подтвердил Артамонов, решив не давать Аганесяну слишком много времени на вопросы. – Согласился потому, что дело предстоит стоящее.

– Какое, – тут же отреагировал Аганесян, не скрывая любопытства.

– Разглашать не могу, но можешь мне поверить – не прогадаешь.

– Ну что же, коль так, то согласен.

– Отлично, приступай к исполнению обязанностей.

– Есть. Могу набирать специалистов в своей эскадре?

– Конечно можешь. Но помни, сильно не афишируй, – ответил Артамонов. – Будешь готов, свяжись со мной. А сейчас жду от тебя рапорт на перевод ко мне на корабль.

– Понял вас, сделаю все в лучшем виде. Когда прибыть на новое место службы?

– Как только я сдам дела, сразу сообщу. Будь готов.

– Ладно, жду команду, – завершил разговор Микаэл.

Он вздохнул с облегчением. Одна проблема решена, теперь можно приступить к следующей – подбору других помощников. Артамонов понимал, что каждый из них должен быть не только компетентен, но и способен действовать в условиях непредсказуемости космоса. В его голове уже были кандидаты, теперь оставалось окончательно определиться.

Первым на ум пришел человек, которого Артамонов знал еще с первых дней службы – Илья Константинович Репин, хорошая кандидатура на должность бортового инженера. Специалист, глубоко разбирающийся в системах жизнеобеспечения, двигательной установке, электронике и других сложных системах космического корабля. Иван знал, что Илья – это не просто инженер, а настоящий профессионал на борту. Он контролировал работоспособность всех систем, устранял неполадки и проводил профилактические работы. Репин – тот, кто мог бы гарантировать бесперебойную работу корабля и безопасность экипажа. Однако уговорить его занять эту должность оказалось не так просто. Илья слыл человеком, которого трудно уговорить принять участие в серьезных начинаниях, но после долгих уговоров и разъяснений он согласился.

Следующей кандидатурой стал Боев Сергей Артемович, специалист по навигации, человек, который мог бы стать незаменимым помощником капитана по прокладке курса и перемещению корабля в космическом пространстве. Разработка курса, прокладка маршрутов в сложных условиях – его сильная сторона. Расчет курса через астероидные поля, решение проблем, возникающих при столкновении с гравитационными аномалиями, – это был его конек. Адмирал знал, что на боевых кораблях такому специалисту цены нет, и Сергей сразу принял предложение, не раздумывая.

Оставался еще один ключевой пост – помощник капитана, начальник боевого центра. Этот человек должен взять на себя руководство всеми боевыми системами корабля, координацию действий истребителей, десантных групп и оборонительных систем. Он отвечал за разработку тактических планов в бою и управление системами вооружения – от турболазеров до ракетных установок и ионных пушек. Кандидатура, которая Артамонову казалась идеальной – Гром Аркадий Николаевич. Спокойный и сдержанный человек, настоящий профессионал своего дела. Он мало говорил, но знал, как управлять людьми и ситуацией. Уговорить его было непросто, но в конце концов он согласился.

Ядро команды удалось сформировать, и теперь предстояло самое сложное – набрать полный экипаж. Адмирал понимал, что теперь они работали уже вчетвером, и это значительно облегчало задачу, однако работы оставалось немало. Он проводил напряженные беседы с каждым кандидатом на руководящие должности лично. Эти встречи требовали не только профессиональной оценки, но и личных переговоров, порой уговоров и убеждений.

Каждый новый кандидат рассматривался тщательно, с учетом профессиональных качеств и личных особенностей характера, ведь от этого зависела слаженность и эффективность работы всего экипажа:

– Оператор сканирующих систем – опытный специалист, отвечающий за работу всех сенсоров, сканеров и систем обнаружения. Именно от его работы зависело своевременное выявление угроз, будь то вражеские корабли, астероиды, планеты или другие объекты. Он также отвечал за анализ полученных данных, помогал навигатору и обеспечивал информацией экипаж во время боевых и исследовательских операций.

– Главный инженер – нес полную ответственность за техническое состояние корабля. Этот человек контролировал работу двигателей, энергетических реакторов и защитных щитов, следил за системами жизнеобеспечения и руководил большим инженерным персоналом, насчитывающим сотни высококвалифицированных техников.

– Офицер связи – занимался поддержкой коммуникаций как внутри корабля, так и с внешними объектами. Он обеспечивал устойчивую связь с командованием, флотом и союзными кораблями, передавал приказы и координировал действия в критических ситуациях. Важной задачей офицера связи была также защита каналов передачи информации от возможного вмешательства противника.

– Медицинский офицер (главный врач) – отвечал за здоровье экипажа и обеспечивал бесперебойную работу медицинского отсека.

– Офицер по науке – здесь адмирал столкнулся с небольшой проблемой. Вся научная деятельность на корабле была в ведении академика Ирины Петровны Соловей. Логично было бы назначить её пятым помощником капитана по науке, – размышлял адмирал, – но как отреагирует эта непростая женщина на такое предложение, неизвестно. Надо связаться и обсудить это лично.

Не откладывая дело в долгий ящик, он вызвал её по внутренней связи. Академик ответила практически сразу, и её голос звучал, как всегда, уверенно и слегка раздраженно:

– Слушаю вас, капитан. Надеюсь, вы отрываете меня от дел по действительно важному вопросу?

– Исключительно по делу, – ответил адмирал максимально корректно. – Я формирую команду и предлагаю скорректировать вашу должность…

Она резко перебила его:

– И каким образом?

– Предлагаю объединить должность научного руководителя с должностью помощника капитана.

На том конце возникла пауза, академик явно обдумывала предложение. Когда она заговорила вновь, в голосе уже не было прежнего сарказма:

– В чем смысл? Что это даст лично мне?

– Смысл в том, что вы войдете в командный состав звездолета и получите право голоса при принятии важных решений, – пояснил адмирал.

– Но ведь я буду оппонировать вам…

– Именно это и нужно. Мне важно слышать разные мнения, особенно обоснованные и профессиональные. Для меня, как для капитана, главное – стабильность экипажа и успешное выполнение поставленной задачи. Предлагаю заключить соглашение о деловом сотрудничестве на весь период миссии. Это и будет залогом нашего успеха. Что вы думаете об этом?

Наступила короткая тишина, после которой Соловей спокойно и уже совершенно серьезно ответила:

– Ваше предложение разумно. Я согласна. Как будет звучать моя новая должность?

– Теперь она будет звучать так: помощник капитана, научный руководитель экспедиции.

Ирина Петровна вновь немного задумалась, а затем сказала уверенно:

– Звучит неплохо. На практике увидим, насколько эффективно это будет работать. Но я принимаю ваше предложение.

– Благодарю вас за конструктивный подход, Ирина Петровна.

– Мы делаем одно большое общее дело, капитан, – ответила она твердо и спокойно, отключив связь.

Закончив с этим хлопотным делом, адмирал невольно подумал, что академик Соловей, при всех своих странностях и остром характере, была не такой уж и ведьмой. Напротив, теперь он начинал видеть в ней не только талантливого ученого, но и симпатичную, весьма привлекательную женщину. Вздохнув и улыбнувшись собственным мыслям, Иван быстро вернулся к текущим задачам.

Следующая должность в списке была не менее важной – командир авиагруппы. Этот человек должен был отвечать за истребители, бомбардировщики и шаттлы, находящиеся на борту дредноута. Выбор пал на Фу-Линя, специалиста высочайшего класса с огромным боевым опытом, прекрасного стратега и уверенного лидера, способного вдохновить свой отряд в любых, даже самых критических ситуациях.

Далее следовала еще одна ключевая позиция – командир десантных отрядов. Этот офицер отвечал за проведение сложных и опасных десантных операций, будь то высадка на вражеские корабли или незнакомые планеты. Тут двух мнений быть не могло: Эмма Робинсон идеально подходила для этой роли. Да, женщина, и кто-то мог бы усомниться в таком выборе, но Артамонов знал её лично и понимал, что в своем деле она непревзойденный мастер. Эмма обладала исключительной решительностью, точностью и железной волей, необходимыми для командования десантом.

На очереди была служба безопасности, ключевое подразделение, отвечающее за порядок на борту звездолета. В задачи офицера службы безопасности входило предотвращение саботажа, возможных мятежей, а также защита важнейших зон корабля, таких как мостик управления, реакторный отсек и склады вооружения. Кроме того, он должен был уметь профессионально расследовать любые инциденты, которые могли возникнуть во время миссии. Здесь кандидатура была очевидна – Вальтер Бауэр. Он знал этого офицера как настоящего профессионала, строгого, дисциплинированного, с безупречным послужным списком и безукоризненной репутацией.

Остальные должности распределялись по следующим категориям:

– Пилоты – тщательно отобранные профессионалы, управляющие кораблем и малыми летательными аппаратами.

– Технический персонал – специалисты, отвечающие за техническое обслуживание корабля, его систем и оборудования.

– Служба тылового обеспечения – занималась организацией бесперебойного снабжения корабля всем необходимым, от продовольствия до запасных частей и материалов.

– Психологи – команда профессионалов, отвечающих за психологическое состояние экипажа, важное в длительных и рискованных экспедициях.

– Ксенодипломат – высококвалифицированный специалист, способный вести переговоры и устанавливать контакт с возможными инопланетными цивилизациями.

– Служба метеорологии космического пространства – занималась изучением и прогнозированием космических условий для безопасной навигации корабля.

– Специалист по электронной войне – эксперт по защите и атаке информационных систем, важнейшая роль в современных боевых условиях.

– Служба разведки – отвечала за сбор и анализ разведывательных данных о потенциальных угрозах.

– Специалист по искусственному интеллекту – контролировал работу систем управления корабля, обеспечивая бесперебойную работу всех автоматических и полуавтоматических систем.

Наконец, команда была практически полностью сформирована, Адмиралу потребовалась целая неделя упорного труда, прежде чем окончательно подвести итоги.

Еще раз внимательно просмотрев список, задержавшись взглядом на нескольких фамилиях, он удовлетворенно кивнул, отправляя документ на окончательное согласование. Он откинулся на спинку кресла, глубоко вздохнул и потянулся, чувствуя, как накопившаяся усталость медленно покидает его тело. Легкий хруст в суставах напомнил о том, сколько сил пришлось вложить в подготовку экспедиции.

Теперь настала пора завершать дела в штабе и отправляться на борт «Коршуна», чтобы лично принять командование звездолетом и встретить свою новую команду. Он чувствовал нарастающее волнение, смешанное с нетерпением – ему хотелось быстрее приступить к работе на корабле, который должен был стать его домом на ближайшие месяцы или даже годы.

Но прежде, чем покинуть штаб, следовало доложить о результатах проделанной работы руководителю комитета по разведке. Не желая откладывать важный разговор, распорядился немедленно установить голографическую связь. Почти сразу перед ним возникла объемная, четко прорисованная фигура Трифонова.

– Капитан, докладывайте, – коротко и ясно начал Трифонов, глядя на адмирала с внимательным выражением лица.

– Работа идет по плану, сдаю дела в штабе и отбываю на корабль, – уверенно ответил Артамонов.

– Отлично, – одобрительно кивнул руководитель комитета. – Что с экипажем?

Артамонов улыбнулся, чувствуя прилив уверенности.

– Командный состав полностью подобран, завершаем формирование экипажа. Осталось лишь несколько деталей.

– Лихо, Иван Вселодович! Я в вас не ошибся. Продолжайте работать в том же духе, – Трифонов улыбнулся, явно довольный результатами.

– Слушаюсь. Есть еще одна просьба, – осторожно добавил адмирал.

– Говорите, готов помочь.

– Прошу ускорить откомандирование отобранных специалистов в экипаж, время поджимает.

– Считайте, что вопрос решен, – сразу ответил Трифонов. – Если возникнут трудности, незамедлительно обращайтесь. И, кстати, благодарю за оперативность и четкость в работе.

– Благодарю за высокую оценку моего труда, – Артамонов сделал короткую паузу и продолжил: – И еще одно важное дополнение: я предложил Соловей должность помощника капитана, она дала свое согласие.

Трифонов ненадолго замолчал, обдумывая услышанное. Было видно, что он оценивает ситуацию, взвешивая плюсы и минусы такого решения.

– Что ж, это разумный шаг, – наконец ответил он, стараясь говорить осторожно. – Посмотрим, как это будет работать на практике. Надеюсь, вы полностью уверены в своем решении.

– Абсолютно, Петр Иванович, – твердо ответил адмирал. – Уверен, что это правильный шаг. Благодарю вас за поддержку и доверие.

– Хорошо, капитан. Удачи вам. Будем на связи.

Голограмма Трифонова погасла, и улыбнувшись своим мыслям, встал, чтобы приступить к последним приготовлениям перед вылетом на дредноут.

Иван понимал, что пора лететь на корабль, чтобы лично принять и звездолет, и свою команду. Не теряя времени, он отправился к командующему сектором Евтурову. Тот встретил его сразу и без лишних церемоний перешел к делу.

– Проходи, адмирал. Я уже наслышан о твоем переходе. Мало того, что сам уходишь, так ты еще и мой сектор подчистил, словно липку обобрал, – Евтуров говорил с легким раздражением, но Артамонов не перебивал его, позволяя высказаться полностью. Наконец командующий замолчал, ожидая ответа.

– Вы правы, но другого пути просто не было, – спокойно ответил Артамонов.

– Знаю, знаю. Мне уже звонил Трифонов, объяснил ситуацию. Ладно, что у тебя сейчас?

– Дела к сдаче подготовил, прошу завизировать рапорт на перевод к новому месту службы.

Евтуров взял документ и внимательно изучил его. Он читал медленно, явно стараясь осмыслить содержимое, затем оторвал взгляд от рапорта и несколько растерянно посмотрел на адмирала.

– Иван Вселодович, я правильно понял? Капитан корабля класса дредноут «Коршун»?

– Абсолютно правильно, – твердо подтвердил Артамонов.

– Но ведь это значительное понижение для тебя…

– Вы правы, но отказаться от предложения не мог. Это одна из тех миссий, от которых не отказываются.

– Понимаю… – Евтуров задумчиво кивнул, после чего решительно и размашисто расписался на документе. – Работай, адмирал, удачи тебе!

Артамонов понял, что аудиенция окончена, и встал, направляясь к выходу. Уже взявшись за ручку двери, он услышал голос Евтурова:

– Адмирал, если захочешь вернуться, знай, что место для тебя всегда найдется.

Он остановился, обернувшись вполоборота, и искренне ответил:

– Благодарю! Такое предложение дорогого стоит. Я непременно им воспользуюсь, если вернусь из рейда.

Открыв дверь, он вышел, а Евтуров смотрел ему вслед с сочувствием и пониманием, осознавая всю уникальность и риск предстоящей миссии.

Покончив с делами в штабе, Артамонов направился к причалу, где его ожидал скоростной катер, который доставил его на крейсер, а тот должен был отправиться к верфям, где стоял «Коршун». Устроившись с комфортом в каюте, адмирал решил использовать время рейса максимально полезно – выспаться и восстановить силы.

Сон оказался глубоким и восстанавливающим. Проснувшись, Артамонов осмотрел часы и с удивлением отметил, что до прибытия на верфи оставалось всего два часа. Решив, что пора приводить себя в порядок, он приступил к туалетным процедурам. Адмирал прекрасно понимал важность своего внешнего вида: капитан корабля должен быть безупречным примером для всего экипажа, и он был полон решимости соответствовать этому высокому стандарту.

За делами время пролетело быстро, и вскоре крейсер лег в дрейф, а пассажиров пригласили на выход. На перроне космического лифта его уже ждал первый помощник, Микаэл Аганесян. Он стоял подтянуто и уверенно, как всегда, в безукоризненной форме, демонстрируя полную готовность к выполнению своих обязанностей.

– Капитан, приветствую вас! Докладываю: экипаж формируется по плану, корабль уже сошел со стапелей, сейчас проводим тестирование всех систем, – Аганесян тепло и уважительно поздоровался с Артамоновым, слегка улыбнувшись и пожав ему руку.

– Благодарю, Микаэл. Куда направимся теперь? – спросил Артамонов, окинув внимательным взглядом оживленный терминал.

– На корабль, капитан. Он уже полностью готов к вашему прибытию, экипаж с нетерпением ждет встречи с вами.

В этот момент двери орбитального лифта раздвинулись, и толпа пассажиров устремилась внутрь. Адмирал машинально сделал шаг вперед, но первый помощник мягко остановил его, уважительно указав в другую сторону:

– Нам в другой терминал, капитан. Там нас ожидает представительский катер.

– Ведите, – спокойно кивнул Артамонов.

Через несколько минут они уже размещались в небольшом, но чрезвычайно комфортабельном представительском катере, идеально спроектированном специально для таких перелетов. Интерьер катера отличался элегантной простотой и удобством, приборные панели и мониторы сияли чистотой и функциональностью.

Адмирал уверенно занял место пилота, внимательно осматривая приборную панель. Аганесян занял место второго пилота и спокойно ждал указаний.

– Навигатор, проложите курс к «Коршуну», – скомандовал Артамонов.

– Курс проложен, капитан, – оперативно ответил навигатор, и капитан удовлетворенно отметил про себя скорость и точность работы экипажа.

Катер плавно стартовал, бесшумно скользнув с терминала, устремился к огромному силуэту звездолета, который висел в космосе неподалеку от верфи, медленно вращаясь вокруг своей оси.

Пока они летели, Микаэл продолжил докладывать капитану о состоянии дел на корабле:

– Экипаж активно формируется, капитан. Специалисты прибывают регулярно, адаптация к новым технологиям проходит успешно. В настоящее время частично укомплектованы все службы, особенно тщательно отработаны смены на мостике. Они полностью готовы приступить к выполнению своих обязанностей.

– Отлично, Микаэл, – ответил Артамонов, внимательно слушая доклад. – Нам нужно ускорить темпы комплектации экипажа, времени у нас в обрез.

– Делаем все возможное, капитан. Работа идет круглосуточно, без задержек.

Тем временем на обзорном экране стал проявляться силуэт звездолета. Его величественные очертания постепенно заслоняли собой все окружающее пространство. «Коршун» выглядел поистине внушительно и впечатляюще, его мощь и величие вызывали восхищение. Строгие линии корпуса идеально сочетались с элегантностью форм и функциональностью конструкции, и Артамонов почувствовал прилив гордости, осознавая, что именно ему доверено командование этим гигантским и невероятно сложным космическим судном.

Общая длина дредноута «Коршун» составляла ровно 16 000 метров – на три километра меньше, чем у его старшего собрата по классу, гигантского флагмана «Прометей», и на полтора километра короче массивного «Затмения». Несмотря на это, «Коршун» считался одним из самых мощных и сбалансированных боевых кораблей дальнего действия, способным выполнять как ударные функции, так и поддерживать крупномасштабные космические операции в отрыве от баз снабжения.

Кормовая часть судна значительно выдавалась назад, образуя массивный выносной модуль, который словно нависал над уступчатой секцией главных ионных двигателей. Эти ступенчатые ярусы тянулись вниз и вширь, напоминая корни гигантского механического дерева, закрепленного в пустоте. Каждый уровень содержал собственную систему теплоотвода, микрореакторов, а также резервные дюзы, необходимые для маневров в условиях нестабильного гравитационного поля.

Материал обшивки корабля представлял собой уникальный многослойный сплав – смесь кваданиевой стали, алюстали и протонума, соединенных в пропорции, обеспечивающей не только прочность, но и пластичность на микромолекулярном уровне. Полученное композитное вещество было создано специально для сверхтяжелых кораблей нового поколения и обладало высоким порогом термической и кинетической устойчивости. Даже при отключенном дефлекторном поле или выведенных из строя генераторов щитов «Коршун» мог в течение определенного времени выдерживать обстрел из плазменных, лазерных и кинетических орудий противника без критических повреждений. Это делало его практически неуязвимым в первые минуты боя, когда перехват инициативы имел ключевое значение.

На внешнюю поверхность корпуса наносилось специальное светло-серое покрытие, способное в ограниченной степени рассеивать и поглощать направленную лазерную энергию, снижая риск перегрева. Цвет был строго стандартизирован. Применение иных оттенков, индивидуального покрытия, гербов или внешних маркировок категорически запрещалось военным уставом. Исключения допускались лишь для скрытых меток технического обслуживания и датчиков обслуживания, распознаваемых только в определенном спектре.

По центральной оси корабля, начиная от кормовой части и до точки чуть за середину корпуса, тянулись массивные надпалубные выступы. Эти надстройки включали в себя технические галереи, инженерные отсеки и зоны размещения оборудования. Самой верхней точкой надстроек служила командная башня – характерное возвышение конической формы, увенчанное капитанским мостиком с панорамным обзором и интегрированной системой управления огнем. С него осуществлялось централизованное командование всеми системами судна, вплоть до индивидуального контроля над турельными батареями и ангарной логистикой.

Надстройки также были насыщены различными модулями: блоками дальнего сканирования, устройствами квантовой связи, антеннами синхронизации с флотом, а также защитными генераторами, распределенными по всей длине конструкции. Для обеспечения максимальной автономности корабля каждый модуль дублировался, а при необходимости мог быть перенастроен на выполнение альтернативных задач.

Подобные конструкции – хотя и более компактные – располагались также на днище «Коршуна», примыкая к ангарным отсекам и защищенному куполу главного реактора. Именно оттуда осуществлялся выпуск вспомогательных судов, боевых и ремонтных дронов, а также эвакуационных капсул в случае критической угрозы. Главный реактор, окруженный многослойной броневой оболочкой, питал не только двигатели и оружие, но и десятки вспомогательных систем, включая искусственную гравитацию, жизнеобеспечение, системы стабилизации и инерционные компенсаторы.

Таким образом, «Коршун» представлял собой подлинную крепость в космосе – автономную, защищенную, смертоносную. Его архитектура подчинялась не эстетике, а логике тотального превосходства на поле боя.

Так как «Коршун» рассчитан на длительное пребывание в космосе и выполнение продолжительных заданий, для членов экипажа он на многие месяцы становился вторым домом. Поэтому конструкция судна предусматривала наличие всех необходимых помещений для того, чтобы личный состав в перерывах между вахтами мог организовывать досуг. Штурмовики и сотрудники службы безопасности размещались в казармах общего типа, офицерам выделялись персональные каюты и рабочие кабинеты. Питание осуществлялось в общественных столовых и кафетериях, изредка с позволения командира переоборудованных в бары. Помимо этого, «Коршун» имел два медицинских отсека для оказания помощи больным и раненым, конференц-залы, аудитории, ремонтные мастерские, тренировочные залы и комнаты повышенной комфортности для особо статусных членов команды. Для временного содержания заключенных существовало, в общей сложности, 6 тюремных блоков: 2 для провинившихся членов экипажа и 4 с действующим строгим режимом для задержанных нарушителей и пленников, захваченных в бою. Блоки оборудовались комнатами для допроса, одиночными изоляторами и зоной хранения личных вещей. Каждая камера вмещала до 10 человек. Для быстрого перемещения использовалась разветвленная система турболифтов, охватывавшая все уровни.