Любовь с видом на Арарат

Глава 1.

Ала баланица

Дус кахцанец!

Эй, кедеванчо!

Раз гапитанчо! – кричал семилетний мальчишка с чёрными волосами и голубыми, бездонными глазами стоявший за деревом абрикоса.

На улице был декабрь 1988 года.

– Мира, я иду тебя искать! – Артур обошёл двор и где-то на заднем дворе услышал девичий, заливной, детский хохоток.

– Артур, Артур! А что тебе родители подарят на Новый год? Может, очки, чтобы ты лучше искал меня?! – из-за угла выбежала длинноногая девочка с русыми волосами до пояса.

Мира была единственным ребёнком в семье. Её родители, Наталья и Владимир, оба русские, прилетели в Армению в конце семидесятых на съёмки фильма. Они так полюбили эту страну, что решили остаться на год – и остались здесь до тех страшных событий 1988 года. Именно в Армении родилась Мира, став любимой дочкой своих родителей. Каждый день она радовала их своими успехами в художественной школе. Талант к рисованию был унаследован от матери, которая работала костюмером.

С детства Мира проводила время на съёмочных площадках с родителями, становясь настоящим талисманом любого фильма. Она даже пару раз снялась в эпизодических ролях и отец гордился ею, и всегда говорил, что его дочь – настоящий талант.

– Да ну тебя! Играй сама с собой в прятки! – сказал Артур, пиная попавшийся под ноги камешек.

– Артур, я домой! Пока! Мы с родителями едем в Ереван, у них там съёмка! – ответила Мира, надеясь, что он побежит за ней, как обычно это делал. Но сегодня он не проявил интереса.

– Ну и ладно! Бе-Бе-Бе! – крикнул он ей вслед, показывая язык.

Артур всегда был задиристым мальчишкой его действия часто были импульсивными, и он не задумывался о последствиях своих слов.

Артур был младшим ребёнком в семье и очень избалованным. Все лучшие игрушки доставались ему благодаря отцовскому блату в лучших магазинах Ленинакана. Его отец, майор милиции, пользовался уважением в городе, что позволяло Артуру получать всё, что он хотел. Старший брат Карен был старше на три года и часто становился помощником матери и отца. Он любил пинать мяч с ребятами во дворе как все мальчишки, но из-за постоянной занятости родителей ему приходилось смотреть за младшим братом и выполнять его прихоти.

Когда Артур задирался со старшими ребятами, Карен всегда подставлял своё лицо за брата, чтобы избежать проблем и синяков у Артура.

– Карен, не говори маме и папе, что я лез к старшим ребятам! Мы же братья! – умолял он, опуская нос к полу после очередной стычки.

– Братья… – вздыхал Карен, понимая, что это будет повторяться снова и снова.

Вернувшись домой после очередной драки во дворе, Артур стянул с себя грязные штаны и бросил небрежно серую куртку на пол. В доме его ждала семья к обеду. Аромат тушёных овощей и мяса наполнил воздух, заставляя его желудок сладко застонать.

– Артур! Разложи всем лаваш и бегом ко мне! Поможешь принести долму! – крикнула Малика из кухни.

      Малика была матерью мальчиков. Она вышла замуж поздно – в тридцать лет. Училась на врача и даже успела пройти аспирантуру. Когда родители решили, что их любимая дочка станет учёным, она встретила своего Армана на свадьбе у друзей. Красивый, черноволосый капитан полиции подаёт большие надежды на работе и родители не могли нарадоваться счастью молодых – они так гармонировали друг с другом: маленькая Малика и статный высокий милиционер. Он всегда называл её "моя маленькая Ма".

– Ребята, за стол! – отложив газету, своим командным голосом сказал отец после того, как на стол Малика поставила большую кастрюлю с хашем.

      Как только мальчишки подбежали к столу на перегонки, раздался ужасный грохот. С потолка повалилась штукатурка, на пол посыпалась посуда с серванта. Мебель – шкаф, стулья все вокруг падало с грохотом. Мальчишки упали, не удержавшись на ногах в такой тряске. На них посыпались книги с полки, они только успели прикрыться руками. Все произошло за считанные секунды, мальчики даже не успели убрать ложки из рук, так и лежали с ними на полу в растерянности, перегладяваясь. Малика, среагировав, быстро схватила парней в охапку и рванула из дома на улицу в чем была, легком платье и домашних тапочках. Она не понимала, что происходит первые пять секунд, но, когда осознала, что это землетрясение, материнский инстинкт подсказал: "Бери детей и беги!"

– Малика, бегите дальше от дома! – кричал Арман в след Малике и мальчишкам, а сам рванул в комнату.

– Арман, а ты куда?! – убегая с мальчиками, оглянувшись кричала Малика, понимая, что каждая секунда на счету, чтобы спасти жизни, к тому времени уже упала балка в их спальне, куда побежал Арман.

– Документы возьму и за вами, бегите! Я иду! – прокричал отец с тревогой, что они не успеют выйти.

Малика выбежала на улицу. То, что открылось перед ними было страшнее всех кошмаров. Внезапно, как будто сама земля решила вздохнуть, раздался глухой треск, и мир вокруг начал дрожать. Стены зданий заскрипели, словно старые деревья, борющиеся с бурей. В воздухе повисло напряжение, и сердце замирало в ожидании.

      Земля, казалось, ожила – она колебалась и металась, как испуганное животное. Земля под ногами стала мягкой, как песок на берегу моря, и каждый шаг давался с трудом. Окна запели свою тревожную песню – стекла звенели и тряслись, как будто издавая истошный визг. В этот момент время остановилось. Люди замерли в своих делах: кто-то с открытым ртом смотрел, как падают соседние дома, кто-то пытался удержать равновесие. Взгляды соседей пересекались – в них читались боль и страх. И вот всё вокруг погрузилось в хаос. Дома падали с грохотом, как карточные домики. В течении нескольких минут город был разрушен. И когда все успокоилось, наступила тишина, минутная тишина. Тишина окутала пространство, но в ней звучали отголоски страха и тревоги. Люди начали выходить на улицы из уцелевших домов, которых было считанное количество. Их лица были бледны от пережитого шока. Они искали друг друга глазами, обмениваясь молчаливыми вопросами: «Ты в порядке? Что произошло?».

      Малика прижимала сыновей к себе, понимая, что если даже на миг их отпустит, то может потерять навсегда. Вокруг были люди, обезумевшие от горя. Одна женщина на глазах Малики танцевала у мёртвых тел своих детей, помешавшись в одну секунду. Кругом близкие кричали имена друг друга в надежде найти живыми. Вот идёт мужчина, на нём нет лица – только красное месиво из крови и грязи, но он, обезумев от горя, повторяет: "Сонэ, Сонэ…". Как оказалось позже, Сонэ – его дочь, она погибла в школе из которой не смогла выбраться. И только через несколько минут Малика поняла, что Арман не вышел из дома.

–Арман!! – крикнула Малика, придя в себя после минутного помутнения от всего увиденного.

–Батя!!!! – крикнули мальчики в голос.

      Землетрясение в Армении, особенно известное событие – как землетрясение в Спитаке, произошедшее 7 декабря 1988 года. Это трагическое событие оставило глубокий след в истории страны и в сердцах её жителей. В тот холодный зимний день, когда мир вокруг казался спокойным и привычным, земля внезапно вздрогнула. Глухой гул раздался из недр, и через мгновение мощные толчки сотрясли город Спитак и его окрестности, в том числе город Ленинакан. Сила землетрясения составила 6.8 баллов по шкале Рихтера. Оно унесло жизни более 25 тысяч человек и оставило сотни тысяч без крова. Город Спитак был практически стёрт с лица земли, соседние населённые пункты также понесли огромные потери.

Землетрясение оставило после себя не только физические разрушения, но и глубокий след в душах людей – напоминание о том, как хрупка наша жизнь и как быстро может измениться привычный мир в одну секунду. Секунду-царица времени, именно она решает в этой жизни многое, не минута, ни час, а именно секунда и даже ее доля решает, как нам дальше жить.

Глава 2.

2004 год. Москва.

– Мира, ты слышала про новую сеть "Друзья" в интернете?!! – попивая через трубочку колу, спросила темненькая девчонка 24 лет.

– Что?! Какая сеть? – оторвав глаза от альбома, в котором творилась очередная модель, произнесла Мира. – Катька, да отстань ты! Мне нужно готовить дипломный проект, мне некогда искать друзей в этой виртуальной сети, тем более у меня есть такая замечательная подруга, как ты! – отмахнулась от подруги повзрослевшая Мира, не отрывая глаз от рисунка.

– Мира, это же новые знакомства. Ну или хотя бы новое общение!– сказала подруга, глядя на неё удивлёнными глазами. – И тем более ты одна. Может, ты там встретишь свою судьбу! – подмигнув и мило улыбнувшись, ответила она подруге.

– О-о-отстань… – протяжно произнесла Мира. – Мне хорошо одной, зачем мне сейчас кто-то? Придёт время – и сам объявится прынц на белом коне! – сказала она с наигранной улыбкой.

– Вот например, я познакомилась с парнем по имени Саша. Он такой классный! Мы начали общаться, и у нас сразу возникла химия. – сказала Катя. – Я увидела его фото в группе по интересам и решила написать. Он оказался очень общительным и веселым. Мы болтали всю ночь!

– Здорово! А о чем вы говорили?

– О музыке, фильмах и даже о наших любимых книгах. У нас много общего! Он увлекается фотографией, а я как раз ищу кого-то, кто мог бы меня научить.

– Ого! Вы уже планируете встретиться в реальной жизни?

– Да, он предложил встретиться на выходных. Мы собираемся сходить в кафе и пообщаться вживую.

– Сходи, может, наконец-то я на свадьбе твоей погуляю! – не поднимая головы от рисунка произнесла Мира.

– Спрошу, может у него есть хорошенький друг, для тебя. – произнесла Катя, допив колу.

– Не надо. Мне не до встреч!

      Мира на самом деле была постоянно одна, у неё никогда не было молодого человека. В её мире не было места для любовных увлечений и романтических приключений, которые так занимали её ровесников. Они шептались за её спиной, перешёптывались в институте, смеялись за спиной: «Мира не от мира».

      Она часто сидела в тени старого дерева во дворе института, погружённая в свои мысли. Её мир был наполнен книгами и рисунками, которые были ее основным увлечением. Её ровесники собирались в компании, обсуждали последние новости и сплетни о том, кто с кем встречается. Мира же предпочитала одиночество – это было её убежище. Она чувствовала себя комфортно среди страниц книг, где герои переживали настоящие приключения и находили свою любовь. В этих историях она могла быть кем угодно: отважной исследовательницей или мудрой волшебницей.

      Но иногда ей становилось грустно от того, что никто из сверстников не понимал её, даже лучшая подруга и та подшучивала над ней. Она мечтала о том, чтобы кто-то увидел в ней не просто странную девочку с книгами, а человека с глубокими мыслями и чувствами.

С каждым днём шёпоты становились всё громче. «Она странная», «Она старая дева», – эти фразы звучали как эхо в её голове. Но Мира знала: быть другой – это не значит быть хуже. Она просто искала свой путь в этом мире.

Когда все шли на танцы, она шла на планер рисовать вечерний закат, когда все ровесники шли с танцев под утро, Мира шла рисовать восход. И только родители за неё не беспокоились, они знали, что у дочки есть мечта – стать высококлассным дизайнером и она шла к мечте. Когда силы кончались – ползком, когда муза посещала – бегом.

– Эй! Мира не от мира, брось свои кисточки пошли в ЗАГС! – кричали мальчишки ей в след и хихикали за спиной.

– Творческая личность не для кухни создана! – отшучивалась Мира и шла вперёд с гордо поднятой головой.

      При землетрясении 1988 года семье Петровых удалось выжить в полном составе благодаря тому, что они поехали на очередные съёмки и взяли Мирочку с собой. Выехав за город в тот день, они издалека видели, как каменные дома падали один за другим, и город превращался в пыль и туман; земля дрожала под ногами. Дом Петровых, так же как и многих других, превратился в груду камней. Владимир отправил своих девочек в Россию, а сам на три месяца остался в Армении разгребать завалы, помогать соседям, а также возводить новые здания.

– Мира, дочка, мы тут с папой подумали… – зайдя к Мире в комнату, проговорила Наталья. – Мы летим в Крым в отпуск, просто хотим отдохнуть и проповедовать Римму. Как ты смотришь на то, чтобы с нами полететь?

– Спасибо, мамусь! Я лучше останусь в Москве, буду доделывать проект. Я лучше после защиты куда-нибудь слетаю, а пока все свои силы брошу на диплом, – ответила Мира, думая про себя, что она каждый год говорит матери одно и то же на предложение слетать вместе.

– Ну смотри сама. До субботы у тебя есть время подумать. Но тебе нужно отдохнуть, девочка моя, ты прям мне кажешься усталой от своего диплома.

– Все нормально, мама. Не переживай. Вам с папой нужно побыть вдвоем. Отдохните и за меня! – обняв маму, проговорила Мира.

***

В воскресенье проводив родителей и пожелав им счастливого пути, Мира села, как обычно на балконе рисовать моделей. Налила себе в любимую кружку чай с чабрецом и сделала глоток. Из её карандаша вырисовывались модели одежды, всё больше похожих на те, что не наденешь каждый день, вычурные узоры, яркие цвета, но Мира знала, что у неё своё понимание моды. Она черпала свои идеи воспоминаниями из детства, вот женщина в длинном платье с фартуком расписными узорами, где каждый узор вырисован Мирой именно так, как ей нужно и продуман до мелочей, а у другой модели рукава с прорезями, словно крылья.

И тут ей вспомнилась детство. Воспоминания о детстве всегда вызывают особые чувства, наполняя сердце теплом и ностальгией. Ленинакан, с его живописными пейзажами и ароматами цветущих садов, запомнился Мире местом, где время словно останавливается. Она представляла, как бегает по полям с мальчишкой, собирая урц – это душистый чабрец, который наполнял воздух своим неповторимым ароматом. Чай с чабрецом всегда был для неё не просто напитком, а настоящим ритуалом. Она вспоминала, как тётя Малика готовила баклажановое варенье – это было что-то невероятное! Сладкое и в то же время немного непривычное по вкусу, оно идеально сочеталось с чаем. А сухофрукты, которые были высушены на солнечных лучах, были настоящим лакомством.

Каждый глоток чая переносил её обратно в те беззаботные дни, когда мир казался простым и понятным. Она захотела вернуться туда, где всё начиналось – в тот солнечный Ленинакан, полный жизни и радости.

– А как сейчас живёт тётя Малика и её семья? – произнесла она вслух и вспомнила слова Катьки о знакомствах и людях, которых можно найти в сети интернет.

Мира подошла к своему старенькому компьютеру, зашла в сеть "Друзья" и на аватарку поставила фотографию из детства, а вместо фамилии и имени написала "Мира Неотмира".

– Та-а-к… – проговорила она себе под нос. – Искать: Армения, Гюмри, Артур, возраст двадцать четыре тире двадцать шесть лет, поиск! – щёлкнув на энтер, замолчала Мира в ожидании.

Мира точно знала что ему не больше, она помнила, что они ходили в один класс, но точно не помнила, когда у него день рождения.

– Кручу – верчу запутать хочу, кручу – верчу запутать хочу… – повторяла она как зачарованная.

– Ерунда всё! Пустая трата времени! И зачем только ведусь на это! – сказала она и повела мышку нажать крестик, для закрытия страницы.

"Поиск завершён! Артур Туманян 25 лет" – высветилось сообщение на экране.

– Не может быть! Артур! Как же ты повзрослел! Хотя… Я тоже не маленькая девочка. – заметила Мира. – Господи! Вот родители обрадуются, когда я им расскажу о том, что нашла Артура Туманяна! – радостно приговаривала она себе под нос.

      Владимир старался жить настоящим, но тени прошлого не отпускали его. Армения осталась в его сердце как место, где счастье и горе переплелись в один момент. Он помнил, как его дочь смеялась, играя с соседскими детьми, и как этот смех внезапно сменился на тишину, когда всё изменилось. Да и ему было тяжело вспоминать, как он хоронил соседей, соседских детей, с которыми ещё вчера ходила в садик и школу их дочь, друзей и просто хороших людей. Каждый день, каждый час, каждую минуту радость от крика: "Живой", сменялась криком: "Мёртвый". С каждым днём надежды было всё меньше найти под завалами живых людей.

      Наталья чувствовала перемены в муже. Она знала, что он переживает все то тяжёлое, что он увидел в те месяцы, но не хотела поднимать эту тему. Они оба старались создать новую жизнь в Москве, но воспоминания о Ленинакане были как призраки – они появлялись в самые неожиданные моменты. Иногда Владимир ловил себя на мысли о том, как бы он хотел рассказать дочери о том месте, где прошло его детство и юность. Но страх перед её реакцией и желание защитить её от боли заставляли его замыкаться. Каждый вечер они собирались за столом, и Владимир старался говорить о простых вещах: о школе, о друзьях, о планах на будущее. Но внутри него всё ещё жила та боль – жизни в Ленинакане. Он знал, что однажды ему придётся рассказать дочери правду о том дне, который изменил их жизни навсегда. Но пока он надеялся, что время поможет залечить раны и даст возможность начать всё заново – без страха и без боли, но годы шли, а страх повторения того ужаса остался в душе. Он даже Наталье ничего не говорил, да и его любимая жена не спрашивала, это было прошлое, и та жизнь была "до Москвы" в прошлом.

– Так… И что я напишу: "Добрый день, я Мира!"? Нет, "Как дела?"? Нет! Опять не то! "Узнал?" Господи, что несу?! Может, просто "Помнишь меня?" – сидела, рассуждала Мира, качаясь на кресле и теребя карандаш в руке.

Привет!

Прошло тридцать минут, в компьютере спиликал звук.

Барев!

Артур! Я Мира Петрова, твоя соседка в Ленинакане, помнишь меня? Мы в детстве с тобой ходили в школу вместе…

Мира? Да, конечно! Ты же моя подруга детства! Как я могу тебя забыть! Сколько лет, сколько зим! Благодаря вашей семье и русской школе я хорошо знаю русский язык, конечно помню! Как мама?! Как папа, где вы сейчас живете?!

Мира не верила своим глазам, посмотрев на фото на странице Артура.Знакомые улочки, которые она думала, никогда уже не увидит. Вот он с мамой на площади Варданац; Мира помнила, как ходила с родителями на эту площадь на праздники с детскими шариками и сладкой ватой. Вот он с братом и мамой у черной крепости, стоят в обнимку: два повзрослевших красивых сына обнимают мать, маленькую Малеку. Все его фото она смотрела с большим интересом: дома из красного, розового и черного туфа, которые восстановили после разрушительного землетрясения, и всё это возвращало её в детские воспоминания. В ушах слышался отдалённый армянский язык – тот самый грубоватый, но такой родной из детства. Она понимала его в детстве хорошо и даже говорила, но потом просто забыла. Однако если слышала на улице армянскую речь, ни с чем не могла её спутать.

      Артур, после отъезда из Армении мы вернулись в Москву! Мама и папа устроились обратно на киностудию "Москва-фильм", а меня устроили в школу. Сейчас я учусь в Академии искусства, я будущий художник-дизайнер! А как вы? Вы на своей земле? Как мама, папа, брат? Артур, расскажи всё, мне очень интересно, как сложилась ваша жизнь!

Мира, столько лет прошло… В том страшном землетрясении мой отец погиб. Мы остались втроём: я, мама и Карен. Мама нас отправила к тётке Нунэ в Ереван, а сама помогала раненым. Она врач и не могла бросить свой народ, да и тогда никто не бросил Армению. Люди ехали со всего света. Кто не мог лететь, добирался на попутках. Мама рассказала, что её знакомая провела под завалами 5 дней с грудным ребёнком, кормила его грудью понемногу, пока было молоко, и на пятый день умерла… За час до того, как их достали из-под завалов. Дочка у неё выжила и стала нам как родная сестра. Мы помогали ей всегда с самого раннего возраста. Благодаря отцу мы живы: он нам скомандовал в тот миг, когда началось землетрясение, выходить, а сам побежал за документами и погиб под завалами. Мира, я до последнего думал, что батя вот-вот придёт, что это ошибка… Но нет… Мы росли без отца; нас воспитала мама, мы с братом обязаны ей жизнью. Она дала прекрасное образование Карену, он пошёл по стопам отца. А я, Мира, пошёл по стопам матери. Я учусь на врача, я хочу помогать людям, как она. Мира, я же больше тебя и не видел! Как мы разошлись с прогулки

Да, ты прав. И вот сегодня я вспомнила этот запах и атмосферу Ленинакана и решила найти вашу семью. Если честно, я и не надеялась вас найти. И это для меня большая радость – снова быть с вами на связи. Мама с папой, думаю, обрадуются, что я нашла вашу семью.

Спасибо, Мира! Будем на связи! Мне на занятия нужно бежать! Стесутюн!

И правда, стесутюн – такое родное "до свидания" на армянском языке. – подумала Мира.

Аджох! – написала Мира, вспомнив это армянское "пока".

Глава 3.

Мира закрыла глаза и позволила себе погрузиться в мир воспоминаний. Её мысли унесли в город детства, где каждое утро начиналось с аромата свежевыпеченного лаваша, а на улицах звучал смех детей. Она вспомнила, как вместе с друзьями играла в прятки во дворе, как собирала цветы на лужайках и как вечерами сидела с родителями за столом, полным вкусных блюд. Сейчас, когда она вновь нашла друга детства, эти воспоминания стали ещё более яркими. Она понимала, что связь с прошлым не исчезла – она просто ждала своего часа. Мира взяла карандаш в руки и начала рисовать. На бумаге появлялись образы её детства: дома из туфа, цветущий сад, мужчины играют в шашки.

      Каждый штрих возвращал её к тем беззаботным дням. Она чувствовала радость от того, что смогла восстановить связь с прошлым и поделиться ею с другом. Возможно, именно это вдохновение ей было нужно для дипломного проекта – не просто работа над графикой, а возможность рассказать свою историю через искусство.

И тут она поймала себя на мысли, что Артур, судя по фотографиям был совсем не дурен собой. Высокий, статный, военная выправка, широкие плечи, правильные черты лица, светлые глаза и безупречная, белоснежная улыбка. Тёмные, аккуратно уложенные волосы, в которые так и хотелось занырнуть пальцами и провести сквозь них. Мира пыталась рассмотреть каждую черту его лица и воссоздать в голове его голос.

– Кать, привет! Я всё-таки создала свою страницу в "Друзьях!" – спешила поделиться с подругой Мира, позвонив поздно вечером. Она думала рассказать ей о том, что нашла друга детства.

– Класс! Наконец-то, дорогая, найдём тебе парня! – опять за своё принялась причитать Катя. У Кати были молодые люди, но что-то у неё всё время не клеилось с ними. Она всегда говорила про них: "Не то пальто!" и плевала шуткой в сторону.

– Опять ты за своё, подруга! – захихикав, сказала Мира.

– Мира, слушай, я в клубе. Давай я перезвоню позднее, ничего не слышно, и поболтаем. Целую, подруга! – на заднем фоне гремела музыка, слышны были мужские голоса. Мира поняла, что правильно сделала, что не стала делиться такой радостью, ведь это для неё важно, а для других – нашла и нашла.

Эта переписка в Мире что-то шевельнула внутри. Следующую ночь она не могла спать. Всё больше и больше думала о том, как всё это время жил Артур Туманян, как ходил в школу, с кем дружил. Она ждала с нетерпением следующего общения, и вдруг её осенило. Она вслух произнесла…

– А что, если у него жена, дети, а я тут нарисовалась не стереть… Привет! Я Мира! Влезла в жизнь человека, не зная ничего о нём. Нет! Глупая, наивная девчонка, спи, спи давай!!! У тебя завтра важная встреча по диплому! —говорила она сама с собой, переворачиваясь с бока на бок. – С другой стороны, что такого в этом плохого? Просто друг детства. Мы же в детстве играли вместе, даже играли в семью. Артур мне приносил зарплату листиками от айвы, а я ему на обед рвала зелёный грецкий орех! Нам есть что вспомнить. Кто знает, может, потом семьями будем дружить в конце концов… Но тут же как будто испугалась от своей мысли: "Дружить семьями!" И поймала себя на совершенно другой мысли…

***

      Прошло ровно семь дней, с того момента, когда он заходил в последний раз в сеть. Она проверяла каждый день, не по одному разу его страницу, но никак больше не смела написать ему: "Привет". Что только не думала, задавалась вопросом: "Куда он пропал?" "Проблемы в семье, жена спалила переписку, мама заболела, сам заболел, куда же он пропал??" Она вся извелась, карандаш не слушался, мысли не приходили, муза покинула, как хочешь называй это, но жизнь разделилась на до "привет" и после "барев". Время шло, а жизнь продолжала течь. Каждый день становился похожим на предыдущий, и она понимала, что ей нужно найти способ справиться с этой тревожностью, что их общение закончилось.

      Будильник прозвенел в семь утра. Мира выключила его одним вялым движением руки после бессонной ночи и открыла глаза. Сегодня был день возвращения родителей домой. Мира прошла на кухню, чтобы сварить себе кофе, в надежде, что он приведёт её в чувство.

Наконец-то, в двери зашумел ключ в замочной скважине и послышались родные голоса родителей.

– Доча, родная, доброе утро! – радостный голос мамы услышала Мира, хозяйствуя на кухне.

– Ну наконец-то! Мама, папа, как же мне вас не хватало! Как я соскучилась по вам! – Она их крепко обняла, как в далеком детстве, когда они приходили с работы.

– Дочка, родная, с тобой всё в порядке? – спросил удивлённый её поведением Владимир, отклонившись от себя и посмотрев удивлённо на неё.

– Да-да-а, я просто соскучилась!! Ну давайте, рассказывайте скорее, как наш дорогой посёлок Вилино?! – с радостью спросила Мира, взяв пакеты с гостинцами от тётушки.

      Вилино – небольшой посёлок на берегу Чёрного моря, на пересечении дорог Симферополь, Севастополь и Евпатория. Его в простонародье местные называют Магарач. Там производили безумно вкусное вино института Магарач. Это была визитная карточка этого посёлка. Миру родители туда привозили летом к любимой тётушке Натальи – Римме. Римма – женщина преклонных лет, но очень активная для своего возраста. Она вышла замуж за местного начальника цеха. У них не было детей, и Мирочку они всегда ждали с большим нетерпением на лето, чтобы в их доме поселился детский смех, хотя бы на лето.

– Мира, Римма очень скучает по тебе, ты долго не была в Крыму. Слетай к ней, побудь с ней хоть неделю-две. Это будет и тебе на пользу и ей, – начал разговор отец. – В Вилино всё так же чисто, уютно и спокойно, как и раньше – полное умиротворение, Мира. Твоё летнее детство прошло там, не забывай его, пожалуйста. Ведь ты знаешь, дорогая, что все мы родом из детства. – И, ткнув её на кончик носа, он устало, еле поднимая ноги, пошёл в спальню.

      Тыкать нос и говорить при этом "Пик" была привычка отца с детства, и всегда вместе с добрым утром он ей делал "Пик".

– Да, согласна, что долго не была там. Я хочу и обязательно слетаю, как только сдам диплом, – сказала Мира виновато, глядя на мать. Она понимала, что её тётушка совсем не молодеет, тем более что она была на двадцать лет старше матери Миры.

Но Мира хотела рассказать им свои новости. Главная новость конечно – Артур и его семья, но она никак не могла найти подходящий момент для разговора. Она понимала, что родители не одобрят то, что Мира мысленно вернулась в Армению. Они так старались оградить её от воспоминаний о тех страшных событиях. Для них она всё та же ранимая девочка. Поэтому она отложила этот разговор "на потом".

– Дочь, мы поспим, с ночного перелёта, а встанем, разберём вещи и поболтаем. Ночной перелет так уматывает. – сказала Наталья, зевая и шлепая в сторону спальни.

– Хорошо, мама. Потом поговорим. Отдыхайте, я пока съезжу в академию.

Мира забежала в комнату и бегло бросила взгляд на компьютер. Она поняла, что сегодня еще она не проверяла чат и как будто ее начали отпускать мысли о нём.

– Сейчас я зайду проверю чат, если не напишет никто… – в мыслях она понимала, что написать может только Артур, но боялась себе признаться в том, что ждёт. – Удалю страницу, зачем она мне. – размышляла Мира.

Только Мира подошла к компьютеру, как раздался звук мобильного телефона.

– Алло, да!

– Алло, Мира? Привет! Это Костя Волков. Эм… Мы с тобой пока не знакомы… Мне твой телефон дала Катя, – проговорил мужской голос с низким тембром. – Я однокурсник брата Кати, – пояснил он.

– Да, это я. Привет! Слушаю, чем обязана? – ответила Мира, совершенно не заинтересованным голосом.

– Мира мне нужно отрисовать дизайн проект моего строящегося дома. Мне тут подсказали, что ты можешь мне в этом помочь! – сказал молодой человек.

– Ну-у-у, вообще-то я дизайнер одежды, так что извини, не помогу. – спокойно ответила Мира.

– Ты не поняла! Я не прошу просто помочь, я предлагаю тебе заработать. Может поможешь мне все-таки в реализации моих идей, а я тебе оплачу твою работу, – предложил приятный мужской голос. – Подумай.

– Я повторяю. Я дизайнер одежды. Вы немного не по адресу, всего доброго! – ответила она, пытаясь избавиться от навязчивого разговора. Мира нажала красную кнопку мобильного телефона и направилась к компу, что бы посмотреть, всё таки писал Артур или можно забыть о его существовании, с пометкой в голове "живы и живы".

      Она зашла на свою страницу, сообщения от Артура не было. На самом деле, она настолько устала ждать, что выбрала позицию "нет – значит, не надо".

Как говорят: «У мужчины два состояния хочет – пишет, не хочет – не пишет, и не нужно придумывать в голове, что ему некогда». Мира всегда следовала девизу по жизни: "Всё, что не делается, всё к лучшему". Зачем теребить прошлое, если оно не влечёт будущее? Да и сколько можно ждать? Если бы он хотел, давно бы уже написал сам. У неё начало складываться ощущение, что продолжение общения интересно только ей и от этого ей становилось не по себе.

Глава 4.

– Мира, ну что, ты дорисовала работу? – спускаясь по лестнице института, закричала Катя вслед Мире. Мира шла вперёд задумчиво, понимая, что Катя знает, что она дорисовывает, и задавать лишние вопросы не имеет смысла.

– Нет, Катя! Сижу, жду принца на белом коне, чтобы он мне помог! – не оборачиваясь и с ухмылкой, сказала Мира.

– Ждать не надо больше, вот он сам пришёл! – ответила Катя, и сзади послышались шаги, приближающиеся к ней. Это был явно не стук каблуков Кати. – Знакомься!

К ней спустился молодой человек, обогнав ее на ступеньках. Мира подняла взгляд на молодого человека и её сердце на мгновение замерло.

– Привет! Я Константин. Вчера звонил тебе, помнишь? – начал разговор молодой человек, его голос звучал уверенно. У него были грубые черты лица, тонкие губы и светлые глаза. Вроде бы ничего примечательного во внешности, но Мира заметила в его глазах "искорки". Что-то такое, что словно стреляло прямо в душу.

– Привет! Да, помню, ты звонил, – ответила она, стараясь скрыть волнение. – Но я же не занимаюсь дизайном недвижимости, вроде вчера объясняла это, – добавила Мира.

– Мира, да, я понял, э-э-э, – протяжно продолжил Константин, не зная, как продолжить разговор.

– Подруга! Ну какая ты зануда! Ну, делаешь – не делаешь, Костя просто захотел познакомиться с тобой поближе, – произнесла Катя, спускаясь по ступенькам и подходя к ним. Она взяла Константина под руку. – Предлагаю прогуляться втроём!

      Мира бросила неодобрительный взгляд на Катю. С чего это Катя лезет в её жизнь и занимается сводничеством? Но одобрительно кивнула в ответ.

      Они шли втроём разговаривали о истории. Костя, не произведший никакого впечатления на Миру изначально, оказался приятный, эрудированный собеседник. Мире всегда была интересна история, а Константин учился на историческом факультете, получая второе высшее образование для души. Первое образование он получил в родном Челябинске, откуда был родом. Потом ему Челябинск стал мал, и он решил податься в Москву на заработки. Устроился на работу помощником менеджера по продаже недвижимости в крупную компанию застройщика и дослужился до руководителя отдела продаж. Там он и познакомился с братом Кати, и они вместе поступили на исторический факультет, и стали дружить. Костя из тех людей, которых называют "вечными студентами".

Мира слушала Константина с интересом, его история о жизни в Челябинске и переезде в Москву, казалась ей интересной. Его увлечение историей было для неё особенно привлекательным – она всегда считала, что прошлое формирует наше настоящее.

– Здорово, что ты учишься на историческом факультете, – сказала она. – История действительно может многое рассказать о нас. Как ты выбрал эту специальность?

Константин улыбнулся, его глаза засияли от того, что Мире интересна эта тема.

– Я всегда любил историю. В школе у меня был замечательный преподаватель, который смог зажечь во мне интерес к этому предмету. Он показывал нам, как события прошлого влияют на современность. Я понял, что хочу изучать это глубже. А когда я уже работал в недвижимости, заметил, как важно понимать контекст – ведь каждый дом или район имеет свою историю.

Мира кивнула, понимая его точку зрения. Она сама часто задумывалась о том, как история влияет на архитектуру и культуру города.

– А как ты совмещаешь работу и учёбу? Это же непросто! – спросила она с искренним интересом.

– Да, бывает сложно. Но я стараюсь находить время для всего. У меня есть привычка планировать свой день так, чтобы успевать и учиться, и работать. Иногда это требует жертв – например, я не так часто вижу друзей или отдыхаю. Но мне это нравится! Я чувствую себя живым.

– Ты знаешь, – сказала она задумчиво. – Я тоже хочу больше углубиться в историю искусства. Это так интересно! Как разные эпохи влияли на творчество художников.

Константин с энтузиазмом поддержал её:

– Это отличная идея! Искусство – это отражение времени и общества. Если тебе интересно, можем вместе поучиться или обсудить какие-то темы.

– Я подумаю, – ответила она с улыбкой.

      Они обсуждали различные исторические события и их влияние на культуру и искусство. Время пролетело незаметно, а Мира поняла, что Константин может быть для неё не просто приятным собеседником, а человеком, который вдохновляет её двигаться вперёд и открывать новые горизонты. Но, тут она вспомнила про Артура и в сердце защемило.

– Мира, расскажи, пожалуйста, о себе. Ты совсем немногословна, и я бы хотел узнать тебя получше, – сказал Костя, сидя с Мирой в кафе. В это время Катя убежала на очередное свидание, произнеся свои любимые слова: "Это точно судьба".

– Кость, да что рассказывать, что ты хочешь узнать? – спросила Мира.

– О тебе, Мира! Ты другая, совершенно другая. Почему-то после нашего первого разговора по телефону я это понял. Ты не такая, как все девушки, с которыми я встречался раньше.

– Да, может ты прав, тебе виднее, – ответила она.

– Я хочу узнать тебя поближе – твой внутренний мир, твои взгляды на жизнь. Но если ты не готова к этому разговору, я не тороплю, – ответил Костя, добавив – Времени у нас много. Он глотнул кофе и взглянул на Миру из-под лба.

– В смысле, у нас много времени? Я тебе ничего не обещала. – сказала Мира.

– Мира, мне нужны отношения. Я не хочу ходить в клубы. Я хочу быть рядом с любимой женщиной, создать семью, построить дом. Вернее, он уже построен, но там нужна женская рука, чтобы облагородить его. Вместе путешествовать. – спокойным тоном произнёс Костя.

Мира сидела и внимательно слушала его, в голове создавая картинку согласно его словам. Нет! Она не рада этой картинке. Она не видит общих детей, общий дом, путешествия, и даже собаку совместную она не разглядела.

Но в нем было что-то интересное. Как друг, возможно, как увлекательный собеседник, как приятель – но не как её мужчина.

– Костя отвези меня домой, пожалуйста, я хочу отдохнуть, – спокойно сказала она

– Мира, я не услышал от тебя ответа, ты же понимаешь к чему я веду…– наклонился он ближе к ней, и она почувствовала его дыхание и напор.

– Эм.. Костя, в мои планы сейчас не входят отношения, – сказала Мира. – Я пойду, пожалуй.

Костя на мгновение замер, словно пытаясь подобрать слова, но потом вздохнул и откинулся на спинку кресла.

– Понимаю, – сказал он тихо. – Просто думал, что между нами может быть что-то большее.

Мира посмотрела на него с легкой грустью в глазах.

– Иногда лучше оставаться друзьями, – ответила она. – Это не значит, что ты не интересен мне. Просто сейчас мне нужно время для себя и для диплома.

Костя кивнул и улыбнулся, хотя в его взгляде проскользнула тень разочарования.

– Хорошо, – сказал он.– Больше не буду тебя задерживать. Иди!

Мира улыбнулась в ответ и взяла сумку и встала со стула.

– Пока!

– Постой! – резко подорвался Костя со стула и подошел близко, так что она почувствовала его тепло.

Сердце ее учащенно забилось, первый раз она почувствовала мужчину так близко…Мира его видела первый день и первый раз, а он уже о каких то отношениях.

Она отпрянула, опешив от его приближения, до этого она всех мужчин держала на расстоянии вытянутой руки, но наглость его зашкалила. Такое ощущение сложилось на миг, что если бы она не отпрянула во время, он бы ее поцеловал. Сердце у нее учащенно забилось от волнения, как быть в такой ситуации? Она резко развернулась и пошла в сторону.

– Давай пока! – сказала Мира и быстрым шагом пошла к выходу из кафе.

– Мира, ты куда?! Ну постой же ты! Я тебя подвезу, – крикнул Костя и пошел за ней.

– Кость, я хочу прокатиться на трамвайчике не нужно меня подвозить. Я передумала с тобой ехать! – Сказала раздраженно Мира.

Костя быстро догнал её, понимая, что она не остановится. Он схватил её за руку, пытаясь удержать рядом.

– Мира, подожди, – сказал он настойчиво.

Она резко вырвала руку из его захвата, показывая этим жестом своё недовольство и нежелание продолжать общение.

– Отпусти меня, Костя, – холодно произнесла она. – Я уже сказала, что не хочу этого.

– Мира! Ну постой же! Мира!!!! Нормально ведь общались! – кричал он в след, но она решительно шла вперед.

      Мира дошла до остановки быстрым шагом, словно убегая от кого-то, хотя за ней никто не бежал. Она чувствовала, как внутри нарастает напряжение, и старалась не оглядываться. В голове крутились мысли о том, как Костя неуместно проявил настойчивость.

Тем временем Костя вернулся в кафе, чувствуя себя отвергнутым. Он сел за столик у окна и уставился в пустоту, пытаясь осознать, что произошло. Вокруг него продолжали шуметь люди, но он не слышал их разговоров – его мысли были заняты только Мирой.

Мира села в трамвай и смотрела в окно. Она думала о том, как Костя был наглым и настойчивым, и как она никогда не свяжет свою жизнь с таким человеком. Её сердце колотилось от волнения и гнева, но в глубине души она знала, что это решение было правильным.

Трамвай тронулся с места, и Мира почувствовала облегчение. Она решила сосредоточиться на себе и своих планах на будущее. В этот момент ей стало ясно: она готова идти своим путём, даже если это значит оставаться одной, а не с кем-либо.

– Девушка оплачиваем проезд! – сказала ей престарелая женщина с сумкой на шее.

– Что? Какой проезд? – задумчиво сказала она, ее все еще не понимала, всю суть произошедшего.

– Проезд оплачиваем! – на повышенном тоне сказала раздраженная кондуктор.

– Простите, пожалуйста! – Мира протянула ей сто рублей.

Трамвай остановился в родной местности для Миры и она вышла на своей остановке. Шла медленным шагом наслаждаясь вечерним закатом. На улице пахло летом, свежестью и у нее было какое то чувство не однозначное, вроде, что то внутри перевернулось от его приближения, и в то же время возмущение накрывало от его наглого поведения.

– Еще за руки будет хватать, наглость зашкаливает! – подумала она.

В сумке раздался телефонный звонок, достав телефон, Мира посмотрела на экран незнакомый номер и не записан в контактах.

– Алло! Да, слушаю. – сказала Мира.

– Ты доехала? – спросил спокойно Константин.

– Да! А почему я должна не доехать? – в ответ спросила она.

– Просто решил позвонить узнать, все ли у тебя хорошо, хорошего вечера! – и в телефоне послушались гудки.

Константин резко положил трубку, она не успела сказать ему "пока".

Мира зашла домой, дома пахло вкусно обедом. Она скинула с себя устало сумку на пол и пошла к себе в комнату.

– Мирочка, ужинать будешь? – поинтересовалась Наталья.

– Нет , мамусь. Я в кафешке была и там перекусила, – сказала Мира.

– Ну ты же знаешь, что я тебя жду, что не предупредила меня?

– Мамусь с друзьями была и совсем забыла тебя предупредить. Не переживай, я правда не голодна.

Мира посмотрела в очередной раз, не написал ли Артур. Новых сообщений от него не было. Она переоделась в домашнюю одежду и зашла к маме на кухню, приобняв ее сзади завела разговор, который, пожалуй, никогда не заводила.

– Мам, скажи, а у тебя папа первая любовь или до него была? – осторожно спросила Мира, боясь реакции мамы, так как понимала, что возможно вопрос покажется не тактичным.

– Мира, да была до него, хочешь расскажу тебе эту историю?

Мира одобрительно кивнула головой, ведь ей было очень интересно узнать о жизни мамы.

– Мы жили в одном дворе, мне было 17 лет, ему почти 18. Ходили в одну школу, а потом в один техникум. Я его не сразу приметила. Как-то получилось так, что мы гуляли в одной компании, и прогулка наша затянулась до позднего вечера. Была летняя пора, и вечерком стало холодать. Я подзамерзла, а он мне дал свою куртку. Накинул на меня с такой заботой, что я на него обратила внимание. Потом он меня проводил домой, мы долго стояли у подъезда, а потом вышла мама. Боже, я тогда так выхватила от нее! Как она ругалась на меня, а я смотрела на нее как влюбленная дурочка. На неделю она закрыла меня дома, а что он? Он по вечерам, когда стемнело, приходил ко мне под окно, и мы с ним болтали до утра. Хорошо, что я жила не на первом этаже. Через неделю он мне сделал официальное предложение – стать его девушкой. И я его приняла с радостью. Мы гуляли, болтали, много времени проводили вдвоем и да, поздно я больше не приходила – боялась гнева мамы. Я так его любила! Когда видела его, у меня не то, чтобы сердце замирало – у меня земля уходила из-под ног. Каждый день он мне говорил, что я его малышка, что я рождена для него, что у нас будет большой дом и большая семья… Но… – Наталья сделала паузу. – Не судьба! Пришла ему повестка в армию. Я плакала, скучала, ревела ночами, ждала и писала письма. И он ждал: первый год (а раньше служили два года) он писал каждый месяц: "милая, любимая". Второй год он написал три письма за год. Последние полгода не писал; я писала в пустоту. Друзья опускали глаза при расспросах, а родителей у него не было.

И вот я совершенно случайно узнала, что он пришёл. Вышла с утра в магазин с бидоном за сметаной; иду обратно и вижу знакомый силуэт впереди – я замерла… Мира! Он шёл с девушкой! Я окликнула: думаю знакомая… Подбегаю – обнимаю! А он осторожно меня отодвигает и говорит: "Знакомься – моя жена", а ей говорит: "Соседка моя". Смотрит на меня и улыбается. Я бросила бидон и побежала в слезах. Прибежала – уткнулась в подушку и два дня не выходила из комнаты; просто белугой выла.

Потом собралась и укатила в Москву; а там вскоре познакомилась с папой твоим. А он? Что он… Развёлся через год и ушёл к другой; так и менял одну на другую… А счастья не нашёл. Умер через 20 лет, потому что без женщины жил: мужчина без женщины как мужчина без рёбер! Дорогая моя! Не зря же Ева была создана из рёбра Адама – она его часть.

Вот доченька… Но знаешь: я не разочаровалась в мужчинах! Я встретила папу – это большое счастье! – закончив свой рассказ, Наталья задумчиво молча смотрела в окно, как будто перенеслась далеко в прошлое.

– Мам, все что не делается…– проговорила Мира.

– Да, всё к лучшему! Я счастлива, дочка, и я хочу, чтобы и ты нашла себе того, кто будет любить тебя так же, как твой отец любит меня. Но и ты должна его любить. Ваши чувства должны быть взаимны. Иначе счастья у вас не будет, моя хорошая.

– Я люблю тебя, мамочка! – ответила Мира и, обняв её, села рядом на стул. Склоняя голову, они долго сидели, думая каждый о своём.

      Мирa чувствовала, как тепло материнской любви окутывает её, словно мягкий плед в холодный вечер. Она задумалась о том, каким будет её собственное счастье. В голове мелькали образы: романтические прогулки, смех, совместные мечты и планы на будущее. Но в то же время она понимала, что любовь – это не только радость, но и труд, который нужно вкладывать в отношения.

– Мам, а как ты поняла, что папа – это именно тот человек? – спросила она, глядя на Наталью с любопытством.

Наталья улыбнулась и немного задумалась.

– Знаешь, дочка, это было не сразу. Я долго искала своего человека. Были и разочарования, и ошибки. Но когда я встретила твоего отца, я почувствовала что-то особенное. Он всегда поддерживал меня в трудные времена и радовался моим успехам. Мы могли говорить часами о чем угодно и при этом не уставать друг от друга. И ты ищи своего человека.

– А если вдруг не получится? – Мира слегка нахмурилась. – Что делать тогда?

– Не бойся пробовать! Каждый опыт важен. Даже если что-то пойдет не так, ты всё равно научишься чему-то новому о себе и о том, что для тебя действительно важно в отношениях. Главное – быть честной с собой и с партнёром.

Мира кивнула, впитывая каждое слово матери. Она знала, что впереди у неё много вопросов и неопределённостей, но с такой поддержкой она чувствовала себя гораздо увереннее.

– Спасибо тебе за всё это, мам! – сказала она с искренней благодарностью.

– Я всегда рядом, дочка. Помни об этом. И помни: любовь – это не только чувства; это ещё и уважение, доверие и готовность идти на компромиссы.

Они сидели в тишине ещё некоторое время, наслаждаясь моментом близости и понимания. В этот вечер Мира поняла, что несмотря на все сложности жизни, у неё есть крепкая опора – её семья.

– Давай сделаем что-то вместе! – предложила она вдруг. – Может быть, приготовим ужин?

Наталья рассмеялась:

– Отличная идея.

– Привет, крошки мои, – заходя на кухню сказал Владимир в хорошем расположении духа.

– Привет пап, как день прошел? – ответила ему Мира, смотря не на него, а куда-то вдаль в окно задумчиво качаясь как маятник туда – сюда.

– День прошел, и слава Богу, – мирно произнес Владимир, обнимая Наталью своим нежным прикосновением. Эта фраза была для него любимой, словно напоминанием о том, что каждый день – это еще одна возможность.

– Любимый, ты будешь ужинать? – спросила Наталья, накрывая на стол.

– Нет, милая! Я лучше пойду прилягу. Так приятно слушать ваше воркование, когда вы болтаете, – ответил Владимир, прихватив с кухни одно яблоко и направляясь в свою комнату.

– Мам, я тоже пойду порисую, – произнесла Мира, словно позволяя своим мыслям сбежать от реальности. – В последнее время у меня какой-то упадок сил, не пойму, может, это апатия.

– Может, ты просто заболела или на нервах, – заметила Наталья, с легкой тревогой оглядывая дочь.

– Наверняка, просто переутомилась. Так хочется взять отпуск и куда-нибудь уехать, – вздохнула Мира, на мгновение потерявшись в своих мечтах о спокойствии и вдохновении.

Мира вошла в комнату, не включая свет, легла и начала обдумывать прошедший день. Вспоминая встречу с Костей, её овладели двоякие чувства: с одной стороны, приятные воспоминания о его близости и прикосновениях, но с другой – возникло желание не задерживать свою руку в его руке слишком долго.

Тем не менее, Мира отметила, что он был очень интересным собеседником. Он много говорил об истории Великой Отечественной войны, и эта часть истории России всегда привлекала её, ведь её дед был ветераном и сражался в тяжелом бою под Старой Руссой; позже он получил лёгкое ранение в голову и был комиссован.

Мира взяла карандаш в руки, ей оставалось дорисовать несколько моделей до завершения дипломного проекта и дописать пояснительную записку. На следующей неделе предстояла защита диплома. Собравшись с мыслями, она села рисовать под вечер. Она так увлеклась процессом, что не заметила, как наступило утро. Закат сменился рассветом, и, как ей показалось, всего лишь за два часа Мира не сомкнула глаз ни на миг.

Глава 5.

– Доброе утро, Мира! – сказал Владимир, заглядывая в комнату. Его голос всегда звучал с доброй ноткой, заряжая каждое утро положительной энергией.

– Доброе утро, пап! – с радостью ответила она, еще только пробуждаясь от сладкого сна.

– Мира, я еду на киностудию. Тебя подвезти? Если нужно, то дождусь, – накинув ветровку и собираясь выйти, спросил Владимир, на мгновение задерживаясь у двери.

– Нет, пап, я пройдусь. Спасибо! – с широкой улыбкой ответила она, представляя, как хорошо будет прогуляться через утренний город.

Мира быстро умылась, провела расческой по волосам, позавтракала, а затем влезла в брюки и лёгкий розовый свитер, который придавал ей особое чувство легкости. Схватив свою сумку, она крикнула короткое: «Пока, мам!» и, не дождавшись ответа, побежала по лестнице вниз, с нетерпением ожидая встречи с куратором. На улице солнце с легкостью пробивалось сквозь дома, обещая великолепную погоду – как бы напоминая о том, что мир полон возможностей и ярких моментов.

Мира вышла из подъезда и зажмурилась от ярких лучей, наслаждаясь теплым прикосновением света к её коже. В этот миг к ней подошел Константин, его голос словно напоминал о каком-то удивительном начале.

– Мира, ты сама солнце! Это солнце подставляет тебе себя, чтобы ты для него ярче светила! – сказал он, улыбаясь.

– О, привет! Как ты узнал, где я живу? – с удивлением спросила она, не успев отвлечься от своих мыслей.

– Мира, ну что за глупые вопросы? На Марсе еще не придумали улиц, а тут я нашел тебя по зову сердца! – весело ответил Костя, и в его голосе звучала игривость, которая лишь поднимала настроение.

– Давай позавтракаем вместе, – предложил он, его голубые глаза искрились от веселья.

– Спасибо, на завтрак меня еще не приглашали, – с юмором бросила она, не желая отказываться от возможности провести время с ним.

– А на ужин? – спросил с улыбкой Костя, явно не собираясь отступать. Его настойчивость была обаятельной, и на миг сердце Миры забилось быстрее.

В момент, когда она замолчала, ей стало ясно, что он первый, кто пригласил её куда-либо.

– Прости, но, к сожалению, не могу! У меня встреча с куратором, – быстро ответила Мира.

– Мира, я подвезу тебя, если ты, конечно, позволишь. И прости за вчерашнее, – предложил Константин.

– Без проблем, не буду упрямиться, тем более что уже опаздываю, – ответила Мира, глядя на часы.

Мира подошла к машине, вернее сказать, к его шикарному Q8, и отметила про себя, что эта машина, вероятно, очень дорогая. Он открыл ей дверь, подал руку, и она поймала его взгляд. Это был не тот взгляд, как в день их первой встречи. В его искрящихся, влюбленных глазах таились своеобразные искорки.

– Милая леди, захотите прокатиться с ветерком? – с игривой улыбкой произнес Костя, стараясь скрыть волнения.

Мира приоткрыла рот, чтобы ответить, а затем, с лёгким налётом иронии, сказала:

– Кость, по тебе МХАТ плачет, прямо сейчас! Прокати! Но только не слишком быстро; я ужасно боюсь скорости.

Костя коротко рассмеялся.

– Не волнуйся, милая! – ответил он. – Милая Мира.

Она взглянула на него, слегка приподняв бровь.

– Костя, я понимаю, что ты отрываешься от своих дел ради меня… Но я же тебе ничего не обещала, – произнесла она с легким придыханием, её голос слегка дрожал от нерешительности.

Костя, сконцентрировавшись на дороге, с легким вздохом добавил:

– Мира, я на самом деле хочу, чтобы мы стали ближе. Я понимаю, что это сложно.

Она повернулась к нему, и в её взгляде появилось одновременно нежность и настороженность.

– Я это понимаю, но я с тобой предельно честна и говорю, что ничего не обещаю, – сказала она, глядя в окно на стоящих девушек на остановке.

– Я знаю.

– Мне кажется, каждая из них бы пошла с тобой на свидание… – Мира показала, на девушек на остановке, пока они стояли на светофоре.

– Мне не нужна каждая из них, мне нужна одна единственная.

– Я?! – осторожно спросила она в полголоса.

– А ты как думаешь? – спросил он не глядя на нее.

– Я никак не думаю, я спрашиваю прямо, не очень люблю додумывать…

Они подъехали к месту, и Мира собралась выходить, в тот момент Костя вышел вперед нее из машины и открыл ей дверь.

– Прошу! – подавая руку произнес он. – Мира, я тебя подожду, а потом мы всё-таки позавтракаем. Что, я зря готовился? – настойчиво произнёс Константин.

– Хорошо, твоя взяла! Но у меня есть буквально час. Выходные я всегда провожу с родителями, – ответила она, быстро поднимаясь по лестнице.

– Для меня час с тобой – это целая вечность. – сказал он с улыбкой.

Она обернулась и встретила его взгляд. Внутри неё разгорелось тепло от его слов.

– Ладно, тогда до встречи!

Костя остался стоять на месте, чувствуя лёгкое волнение. Он понимал, что этот час будет для него важен. Он решил прогуляться вокруг института и подумать о том, как провести время с Мирой так, чтобы она запомнила этот день надолго.

Мира направилась в институт и встретила на дороге однокурсника. Постояв с ним пару минут на глазах у Кости, она двинулась дальше. У Кости сыграла ревность. Он это чувствовал. Он чувствовал, что та, о которой он думает день и ночь, может стать чьей-то другой. И только от одной этой мысли его дергало. Хотелось стать коршуном и отбить всех потенциальных ухажеров. Но, было «но», Мира не давала ему обещаний и не давала повода. Он держала его как приятеля или хорошего знакомого. Но он хотел большего от нее. Любви… Того, что она даже не обещала дать.

Константин выдохнул. Тут зазвонил телефон.

– Брат привет, ты где? – в трубке прозвучал вопрос.

– Мишаня, здарова! Я жду Миру у академии. – ответил Константин.

– О-о-о, какая замечательная новость, наверно уже наша девочка-цел..– не успел договорить Миша, как его раздраженно перебил Костя.

– Так стоп! Дальше не надо про нее так! – в резкой форме ответил Костя.

– Ладно, ладно, че за кипишь, братан.. – нахальным голосом сказал Миша, младший брат Кати.

      Он решил немного «скрасить», как он сам говорил, одиночество Миры и свести друга с подругой своей сестры. Оба были свободны, так что пусть поближе узнают друг друга. Михаил даже дал номер Миры своему другу Косте.

– Миш, че хотел-то? – спросил, Костя.

– Брат, э-э-э, я тут звоню, что бы узнать твои планы на вечер. Может сгоняем в клуб, тусанем? Девочки.. Телочки… Все дела… – ухмыльно говорил Михаил.

– Не знаю, вернее не обещаю, брат! Позднее решим. – Костя заметил выходящую из здания Миру. На солнечном свете, среди колонн, она выглядела как ангел: в облегающих джинсах и свитере оверсайз, с длинными русыми волосами, переливавшимися на солнце. В его глазах она была принцессой, королевой.

– Брат, пока! – резко оборвал разговор Константин и отключился от разговора.

– Мира, я здесь! – крикнул Костя и помахав ей, вышел на улицу, галантно открыв переднюю дверь перед ней.

– Присаживайтесь, моя королева! – с наклоном перед ней произнес Константин.

– Спасибо, не мой король… – скривив гримасу ответила Мира.

Они ринулись в путь в место, которое по словам Кости, Мира должны была обязательно запомнить.

– Ну вот мы приехали. Приготовьтесь к выходу, прекрасная леди! – сказал Костя, отцепляя ремень безопасности, торопливо вышел из машины и открыл Мире дверь.

– Где мы? – удивленно спросила она, глядя на лесную полосу вокруг себя.

Костя достал из багажника плетеную корзинку, прикрытую вафельным полотенцем, судя по запаху наполненную едой.

– Ты мне доверяешь? – заглянув своими искорками к ней в глаза спросил он.

– Хм, ну посмотрим, можно ли тебе доверять! – не зная, что сказать и куда он ее ведет произнесла Мира.

      Костя взял её за руку и повёл за собой. Они шли по узкой тропинке мимо берёз, слушая пение птиц. Он рассказывал ей о своём детстве, о лете и каникулах, проведённых в деревне. Костя вспоминал, как ровно в 18:30 его дед кричал, чтобы он бежал смотреть табун. Табун – это одно из развлечений в деревне, когда пастух ведёт домашних животных с выгула: коров, коз, баранов, овец и даже гусей. Он делился воспоминаниями о том, как спал на печи в старом дедовом доме, потому что больше не было места – взрослые занимали диваны. Запах старых одеял и подушек, а также мягкой перины остались в его памяти навсегда. Он так проникся своим рассказом, что не заметил, как они пришли на место.

– Вот пришли, располагайся.– сказал Костя, остановившись на широкой поляне.

Перед Мирой открылся прекрасный вид на Москву-реку. Раньше она наблюдала за ней из города, а теперь перед ней раскинулась поляна, полная одуванчиков и берег реки. Костя оказался не только обходительным, но и очень предусмотрительным: он взял с собой плед, защиту от комаров, а также полную корзину еды.

В термосе был чай на травах, а в корзине – круассаны с шоколадом и ароматные булочки из кулинарии, которые безумно пахли ванилью. Запах еды из корзины смешивался с ароматами воды, травы и леса, создавая неповторимую атмосферу.

Мира расстелила плед, разложила еду и присела на плед в другой стороне от него.

– Мира, мне кажется или ты меня шарахаешься? – спросил Костя. – Ты что мне не доверяешь?

– Не провоцирую! – и немного помолчав, дополнила. – Кость, ты же меня пригласил на завтрак, вот давай и позавтракаем. – ответила Мира, налив чай себе и ему.

      Они сидели молча под журчание воды. Костя смотрел вдаль, а Мира погрузилась в размышления. Если бы у человека была возможность по щелчку пальца оказаться в другом месте, просто от одной мысли и представления этого места, какая-то невидимая сила могла бы перенести её в любую точку земного шара. Она бы обязательно представила площадь Варданац и их старый дом в Гюмри.

Этот дом был таким небольшим и уютным, с летним садом и большим инжирным деревом, с которого она любила срывать переспелый и мягкий инжир, разламывать его и наслаждаться сладким, медовым вкусом. Она вспомнила свои игрушки, которые никогда больше не увидела: куклу с розовыми волосами и детскую коляску, в которой маленькой девочкой катала свою ляльку, представляя себя мамой.

Так увлекшись воспоминаниями, она на миг перенеслась в ту атмосферу тепла и солнечных лучей, что забыла о Косте рядом.

Костя сидел и смотрел на неё, стараясь разглядеть каждую черту её лица, чтобы, вспоминая, не упустить ни одной детали. Длинная шея, светлые волосы, переливавшиеся на солнце, словно играя с лучами; пухлые губы и едва заметные веснушки – всё это завораживало его.

Он поймал себя на мысли, что ему хочется поцеловать её шею, но тут же осознал, что за этот жест, скорее всего, получит оплеуху.

– Мира! Ты здесь, – спросил он помахав у нее перед глазами одуванчиком.

– Господи! Костя, время! Я же вспомнила, что не предупредила родителей о своем отсутствии, – соскочив с пледа как ужаленная, произнесла Мира.

– Отвези меня домой. – произнесла она.

– Вот приехали помолчать… Ну хорошо! – вставая, произнес он.

– Костя, у меня правда дела… Прости, если не оправдала твоих ожиданий. – сказала Мира, слегка смущаясь.

– Да ладно.. Эти пятнадцать минут лучше, чем ничего! – ответил он, быстро собирая плед и складывая остатки еды в корзину. Они направились к машине.

– Мира, мы совсем не поговорили. Я бы хотел увидеть тебя вечером, – сказал Костя по дороге к её дому.

– Давай решим после обеда. У нас планы с родителями, и возможно, я лягу спать, так как ночь готовила диплом.. Так что ничего не обещаю. Я подумаю и наберу тебе, – ответила она.

– Ну, ок. Давай! – согласился он, понимая, что другого выбора у него нет.

Костя чувствовал, как внутри него нарастает волнение. Он понимал, что каждое мгновение, проведенное с Мирой, для него было важным. Он хотел, чтобы она увидела в нем не просто друга, а человека, с которым можно разделить что-то большее. Но её слова о том, что она ничего не обещает, оставляли его в неведении.

Когда они добрались до её дома, Костя остановился и посмотрел на Миру. Она выглядела немного смущенной и уставшей, но в её глазах всё ещё светилась искорка интереса.

– Спасибо за завтрак, – произнесла она, улыбнувшись. – Это было неожиданно и приятно.

– Я рад, что тебе понравилось. Надеюсь, я не слишком тебя утомил? – спросил он с надеждой.

– Нет-нет, всё в порядке! Просто…– Она посмотрела в сторону и добавила. – Я подумаю о нашем вечере.

Костя кивнул. Он понимал её желание сохранить дистанцию, но ему хотелось сделать шаг навстречу.

– Если ты решишься на встречу, просто напиши мне. Я буду ждать твоего звонка или сообщения.

Мира кивнула и открыла дверь машины.

– Хорошо! Увидимся позже! – сказала она и вышла из автомобиля.

Костя смотрел ей вслед, пока она не исчезла за дверью своего дома. Внутри него бушевали эмоции: радость от того, что они провели время вместе, и тревога от неопределенности их отношений. Он сел обратно в машину и задумался о том, как сделать так, чтобы эта девочка была его.

Глава 6.

– Мам, пап! – крикнула Мира, входя в дом, но ответа не услышала. Подумав, что родители решили провести время вдвоём, она направилась на кухню, налила душистый чай с чабрецом – он у них был практически всегда – и направилась к себе в комнату, напевая под нос песенку из мультфильма про мамонтёнка.

– Ладно, пока родителей нет, пойду подкорректирую пояснительную записку к диплому, пока не забыла замечания куратора, – решила она.

Мира включила компьютер, чтобы поработать над замечаниями, которых практически не было в её дипломной работе – она писала её сама от корки до корки.

– Так! – подумала Мира, прихлебывая чай из любимой красной кружки. – Что интересного происходит в мире?

Она отвлеклась и зашла на страницу браузера. Ей сразу открылась страница с сетью "Друзья". В правом верхнем углу значок сообщения мигал цифрой один. Мира замерла. Она так устала ждать, что уже не надеялась на то, что Он ей напишет.

Она сидела и просто смотрела на эту мигающую цифру, размышляя: а что, если это не он? Но кто же ещё? Никто не знает о том, что она зарегистрирована там под именем "Мира Неотмира", кроме Катьки. Но она ей в принципе не писала – они всегда общались по телефону.

Собравшись с мыслями, Мира наконец решилась нажать на значок сообщения. Сердце забилось быстрее от волнения.

"Барев!" Мира прочитала она и ее как будто внутри перевернуло. Да! Это то самое слово, которое она так долго ждала на своей странице. Написано полчаса назад, и он не в сети. Она выдохнула и написала ответ.

"Привет!"

Наконец-то он ей написал, когда она уже не ждала и даже сходила на мини-свидание. Она не понимала, почему так ждала этого сообщения, этого продолжения. Или это был интерес к семье, когда-то жившей с ней по соседству, а возможно – интерес к культуре. Ответ от Артура не заставил себя долго ждать.

Мира джан, как ты? Как родители?

Артур! Родители прекрасно, они ездили на отдых к моей тете в Крым и вернулись довольные и отдохнувшие. Я тоже неплохо. Я готовлюсь к сдаче дипломного проекта, так что все силы мои там. Как ты? Как мама?

Написала Мира и с нетерпением ждала его ответа, глядя непрерывно в монитор.

Все хорошо у нас. Я уезжал на практику в Капан, у нас каждый год практика, так вот там не хватает врачей и меня распределили туда. Капан не помнишь такой город?

Нет, не помню и не слышала.

Капан – очень уютный город, достаточно небольшой, в горной местности. Вокруг горы и свежий воздух. Дома из розового туфа стоят на горах, и когда смотришь на них, возникает представление, что каждый домик спит на пузе великана. А посередине города течет горная река, но иногда она бывает совсем без воды, потому что таяния ледников на горах нет. В Капане есть площадь имени моего однофамильца Ованесса Туманяна. Мира, ты бы хотела вновь приехать в Армению?

У нее в голове прозвучало: "Да! Да! Конечно!" Как будто она ждала этого вопроса не один год, но ей этот вопрос никто не задавал.

Думаю, да! Я была бы не против приехать в вашу страну. Но, знаешь, я боюсь, что те запахи не будут такими острыми, как в детстве. Это сейчас все в ностальгии по тем временам, и хочется окунуться то ли в детство, то ли в прошлое. А приеду и посмотрю вокруг: ну Армения, ну да, красиво… Не более. Я же не особо помню колорит страны. Но, признаюсь, тянет съездить, особенно после того, как нашла твою семью. Расскажи мне, Артур, про себя: как вы жили, про свое детство и как Карен решил пойти по стопам отца?

Мира джан, после того как отец погиб, мама не смогла оставаться безучастной к горю других в Гюмри. Она помогала раненым, а за нами приехала тетя, которая забрала нас в Ереван. Мы с братом стали ходить там в школу. Мама устроилась на работу в местную больницу после того, как вернулась из Гюмри. Ей было очень тяжело поднимать нас одной, но наши родственники помогали ей. Летом мы всегда ездили отдыхать в санаторий в Джермук или на море в Грузию. Мама старалась, чтобы у нас все было, дяди заменяли нам отца, но мы понимали, что, по сути, никто не сможет его заменить. Мы скучали по нему. Мама тоже очень скучала; много раз я просыпался по ночам от ее плача. Мы долго не ездили в Гюмри после тех событий – наверное, лет пять. Мама так больше и не вышла замуж; она всегда говорила: "Я чувствую рядом присутствие Армана, когда он берет меня под руку, чтобы я не упала". Да, были времена – тяжелые времена, когда казалось, что мы никогда не выберемся из нищеты; и откуда-то приходила помощь.

После жуткого землетрясения, которое унесло не менее двадцати пяти тысяч человек, Армению постиг еще один удар – Нагорно-Карабахский конфликт. Мой дядя ушел защищать нашу страну и исторические земли и никогда больше не вернулся. Это была война длиной в два года: Азербайджан претендовал на Нагорный Карабах, а исторические армянские земли стремились выйти из состава Азербайджана. Это была вторая большая потеря для нас с братом; он заменял нам отца. И потом мы вновь решили вернуться в Гюмри.

Она была потрясена тем, что никогда не интересовалась землей, на которой родилась, а еще больше – тем, что родители никогда не говорили о том, что происходит на ее малой родине. На минуту у нее возникла злость на Наталью и Владимира. Почему, почему почти 20 лет они никогда не вспоминали об Армении? Неужели им было безразлично к соседям, к дому, в котором они когда-то были счастливы?

Артур, это ужасно – потеря близких почти в одно время. Спасибо, что ты мне открылся. Я совершенно не знала про эти события, и, честно говоря, была не в том возрасте, чтобы хоть как-то вам помочь. Мои мама и папа никогда не возвращались в то прошлое, а я сама никогда не думала о времени, когда жила там.

Мира, почему-то в сознательном возрасте я практически никому не рассказывал об этом. Для меня все это очень тяжело вспоминать и по сей день.

Спасибо за доверие, Артур. Ты можешь на меня положиться и доверять мне.

Прошел час после этой переписки. Мире позвонил куратор, и они обсудили доработки по проекту. Она не завершила переписку с Артуром, так как после окончания беседы с куратором Артура уже не было в сети.

– Как так?!! – проговорила разочарованная Мира вслух. – Какая же я дура, что не написала ему, что сейчас вернусь. А вдруг он опять уедет куда-нибудь? Я даже не спросила его о планах на будущее, не рассказала о своих… Да и просто не написала "Пока". Вдруг он подумает, что не интересен мне?

И тут она подумала: "Интересен! Очень даже интересен!" Она хотела продолжения их переписки, их разговора, и, наверное, хотела встречи. Какое-то чувство внутри поселилось – то ли тревожности, то ли эйфории от общения. Мира совершенно не могла понять свое состояние, которое накрывало ее все больше волной. Она нервно кусала губу и обреченно смотрела на монитор. Но в сети его так и не было.

Она думала и еще раз перечитывала их переписку, пытаясь не упустить каждое слово и каждую фразу. Мира то и дело дергала мышку, когда компьютер переходил в режим ожидания, в надежде, что он снова выйдет на связь.

Глава 7.

Мира сидела возле компьютера, закинув ноги на стол, и смотрела в экран, где картинка сменилась на строящиеся ромбики в ожидании отклика. Она думала о том, что в жизни образовался какой-то пробел после части детства в Армении. Была школа, были друзья, были праздники детства, родители всегда были рядом. Но зачем и почему они никогда не вспоминали те годы? Когда она делала первые шаги, когда ходила в детский сад, когда почти знала армянский язык – а сейчас совсем его забыла. Она так задумалась обо всем этом, что не услышала, как родители зашли в дом.

– Дочка, привет! – сказал из коридора Владимир.

– Привет, папа! – крикнула в ответ Мира, соскочив со стула и выйдя в коридор, чтобы встретить их. Она смотрела на родителей с улыбкой сожаления. – Я хочу с вами серьезно поговорить! – вдруг несвойственным для нее тоном проговорила она.

– Может, за ужином? – предложила Наталья, переглядываясь с мужем, понимая, что в этом разговоре будет что-то сложное, так как реакция дочери на их приход явно была недружелюбной.

– Нет! Сейчас! – ответила Мира, проходя на кухню быстрым шагом.

– Дочь, что случилось? – спросил спокойно отец, садясь за стол переговоров.

– Мам, пап… – сделав паузу, сказала Мира. – Скажите, почему мы никогда не говорим о наших годах жизни в Армении? – резким тоном спросила она.

Наталья поменялась в лице. Этот вопрос был для нее очень неожиданным, и она начала нервно делать вид, что не понимает возмущения дочери.

– Дочь, ну зачем эти разговоры, да мы как то не думали с отцом особо об этом , было и было.. – сказала ей Наталье, стараясь смягчить разговор и поглядывая на Владимира, ожидая его реакции.

– Было и было, мама?! – на повышенном тоне сказала Мира.

– Что за тон, Мира? – перебил ее, повышая голос отец.

– Вы, самые близкие мои люди, вы взяли и вычеркнули мое самое раннее детство из моей жизни, вы стерли из моей памяти все воспоминания об Армении. Папа, где наши фотографии с Ленинакана? Мама, где рассказы о моем детстве в Армении? Вы зачем это сделали? Это часть меня!!! Это часть моей жизни, о которой я ничего не помню благодаря вам! – сквозь слезы говорила Мира.

– Мира, с чего ты взяла, что мы вычеркнули, мы просто хотели тебя уберечь от воспоминаний о тех страшных событиях, которые унесли столько жизней, и мы чудом остались все живы! – вставая сказал Владимир.

– Мама, ну ты то как так? Ты всегда была лояльная ко всем событиям и всему находила объяснение, ну почему, почему ты никогда не вспоминала те времена? – обратилась Мира к Наталье.

Наталья, отвернулась и не сдержав слез молчала, Мира ждала ответа от нее.

– Мира, та часть жизни, в которой не стало много близких мне людей, очень болезненна для нас с отцом. Я каждую ночь в течение трёх лет просыпалась от того, что у меня уходила во сне земля из-под ног. Я кричала во сне: "Помогите!", но никто не приходил на помощь. Многие наши друзья в Армении потеряли близких, родных и детей. Я проживала эту боль с ними на расстоянии, и когда обнимала тебя, всегда благодарила Бога за то, что съёмки были назначены именно на это время, а не часом позже. Мы выжили только благодаря этому. Мира, твоя воспитательница погибла, детки, с которыми ты ходила в садик, тоже многие погибли. Из твоей группы из 20 человек выжили только чудом двое детей! Мира, двое! Не говоря уже об остальных. Мы забрали тебя на съёмки в тот день, понимая, что они могли затянуться и нам бы пришлось остаться в Ереване на ночь. – свозь слёзы говорила Наталья.

– Родная, успокойся, – тихо прошептал Владимир, приобнимая её за плечи, стараясь передать ей свою поддержку.

– Любимый, хватит! Пусть она знает, что такое боль! Ты так пытался ее оградить от этих воспоминаний, но это и ее жизнь, она должна знать! – Проговорила нервно Наталья.

– Зачем меня огораживать от Армении? Там же были и светлые дни!

– Да, ты права! Но я всё-таки сейчас говорю о плохой странице. Многие матери сошли с ума от боли, в прямом смысле слова. Твоя первая учительница, придя домой, сошла с ума, увидев, как её детей достают из-под завалов. Она начала собирать книги, разбросанные кругом, и дарить их спасателям со словами: "Возьмите томик Пушкина, он вам пригодится, а моим детям уже нет". Это было сумасшествие, – немного успокоившись, говорила она.

– Мама, откуда ты все это знаешь? – спросила Мира.

– Я ей рассказывал, – ответил Владимир. – Мира, это боль, это адская душевная боль. Я помогал разгребать завалы, я помогал доставать этих людей, детей, некоторых по частям. Мы хоронили их в братских могилах, потому что никто не мог их опознать по фотографии, – дрожащим голосом говорил отец. – Я понимал, что когда-нибудь этот разговор состоится между нами. Мира, почему ты сегодня заговорила об этом? Что тебя сподвигло? – спросил он.

–Я нашла Артура Туманяна, – ответила она уже спокойным голосом.

–Туманяна? Наших соседей? – с огромным удивлением спросила Наталья.

– Да, мама, именно, – ответила Мира.

–Ну как?! Как?! Где они? – спросил Владимир, наливая себе чай дрожащими руками. Слишком сложный и эмоциональный был разговор для них всех.

– В интернете нашла. – ответила Мира. – Мам, пап, я пойду прилягу, я позже вам все расскажу, а пока не хочу никаких вопросов,– уходя сказала Мира, оставив после этого эмоционального разговора тишину на кухне.

Мира никого не хотела слушать, ни с кем не хотела говорить. Она просто лежала и переваривала в голове всё то, что ей сказали родители. Впервые она обдумывала информацию от Артура, а сейчас – красочный пересказ родителей. Она прочувствовала на себе боль людей, этот леденящий душу ужас.

Полежав на кровати около часа и глядя на потолок, она представляла, что было бы с ними, если бы тогда они не уехали. Возможно, она бы здесь и не лежала; возможно, кто-то из её родителей погиб или, что ещё хуже, она осталась бы сиротой.

Она подошла к компьютеру, набрала в поисковике "землетрясение 1988", и ей выдало много фотографий – очень много. От них по телу пробегали мурашки от ужаса. На одном фото отец на руках несёт мёртвую дочь; на другом из-под завалов видна чья-то рука; а на третьем сидит дед напротив четырёх гробов – двух маленьких и двух больших. Люди сидят у костра, и столько боли, столько слёз было в этих снимках, как будто это была не просто фотография, а реальность Миры – только по ту сторону экрана.

Каждую фотографию она проживала внутри себя и представляла себя на месте тех людей. Это была реальность тех дней, реальность того кошмара, который пережили люди, оставшиеся там, и тех, кто видел этот ужас.

Пришла она в себя от надрывавшегося телефонного звонка.

–Мира, привет! – прозвучал звонкий голос Кати. – Как дела?

– Привет, Катюш, да нормально… – ответила Мира.

– Ты что то по голосу совсем грустная, что случилось, дорогая? – спросила Катя.

– Да так, что-то не много прихворала, нет настроения, да и голова болит. – пытаясь побыстрее закончить разговор ответила Мира Кате.

– Мира, ну давай не кисни, у меня к тебе как раз классное предложение на завтра. – сказала веселым голосом подруга.

– Ну какое? – незаинтересованно спросила Мира.

– Тут есть классный рестик на крыше, хотела тебя позвать туда на вечер завтра. – предложила Катя.

– Нет, Кать, не пойду, не хочу, да и настроение так себе… Надо готовиться к дипломной работе, скоро защита, а для меня это очень важно, сама же знаешь. – ответила Мира, и скорее пытаясь закончить разговор сказала, – Давай до завтра, дорогая. Завтра поговорим.

Отключившись от разговора, она еще долго лежала, затем пошла на кухню попить воды и увидела свет в спальне родителей, дверь была приоткрыта, родители о чем-то разговаривали в полголоса. У Миры не было привычки подслушивать, она приоткрыла дверь тихонько постучав.

– Мам, пап не спите? – спросила она в полголоса пытаясь не нарушить атмосферу спокойного разговора.

– Нет, дорогая, заходи к нам. – сказала с улыбкой Наталья.

– Можно я как в детстве между вами лягу? – тихонько, как бы стыдясь своего желания попросила Мира.

– Не можно, а нужно! – ответил отец, вставая с кровати и пропуская ее в середину.

Мира лежала с родителями , раскинув светлые волосы по подушке, думая о том, как в детстве ей было светло и тепло в теплой и такой родной родительской постели, а самое главное под надежной защитой отца и понимание мамы.

– Мам, простите меня, я была резка сегодня. Для меня это был большой шок, и я многое осознала. Мам, я сама нашла Артура. Ты знаешь, когда вы уехали на море, я сидела и рисовала, и мне как-то повеяло Арменией. Я просто захотела найти своего друга детства и его семью, – начала свой рассказ Мира. – Я написала в соцсети в поисках, и Артур Туманян нашёлся. Мы начали общаться, и оказывается, его отец Арман погиб в тот день. Пап, ты знал? – спросила Мира, глядя в глаза отца

Владимир опустил глаза.

– Да. – ответил он.

– Понятно. Они потом долго жили в Ереване у тетки, а затем погиб их дядя на войне в Нагорном Карабахе. – сделала паузу Мира, ожидая ответа на ее слова.

– Кроме того, что погиб Арман, вы знали что-то об их семье? – спросила Мира.

– Нет, дочка! – ответил отец. – После того как они уехали в Ереван, мы потеряли с ними связь. Мы никогда не пытались найти друг друга, мы же не были близкими друзьями, так что это было просто "Барев" – "Привет", приятели-соседи.

– Понимаю. – ответила Мира.

– Представляете! А Артур учится на врача, а Карен пошел по стопам отца, служит в полиции. – Мира немного ожила при своем рассказе о семье Туманян. – Мам, у нас сохранились фото с Армении?

– Да, дочь, сейчас достану, – сказала Наталья и полезла высоко на антресоль. Она достала из книги несколько фотографий, на которых была запечатлена Мира совсем маленькой девочкой с русой косой на шее у папы. Рядом стояла Наталья с шариками, а на обратной стороне одной из фотографий была надпись "1987 год". Фотография была цветной, но не совсем: она больше походила на красные оттенки, возможно, эту красноту придавал фон из туфового камня, из которого были построены дома на площади, где была сделана эта фотография.

На другой фотокарточке были Мира и мальчик, и она поняла, что это Артур. Артур стоял рядом, положив руку на плечо Миры, и широко улыбался, а Мира на фото закатила глаза. В этот момент в её памяти резко всплыл момент, когда была сделана эта фотография. Они гуляли во дворе, и отец, купив новый фотоаппарат ФЭД, предложил их сфотографировать. Мира совсем не хотела фотографироваться, потому что накануне Артур назвал её "сопливой девчонкой", и она обиделась. Но тут папа с фотоаппаратом – как можно отказать? Вот и получилась фотография с довольным Артуром и недовольной Мирой.

Они сидели на кровати, вспоминали этот момент и смеялись. А потом, после рассказов родителей о детстве в Армении, Мира узнала, как они с Артуром варили варенье из инжира в холодной воде и не понимали, почему это варенье вовсе не варенье. Они вспоминали, как ходили в горы за родниковой водой, как ездили в Джермук на водопад и пили минералку из нескольких фонтанов. Воспоминания грели душу. Всем им показалось, что именно тот пробел в жизни они закрыли этими воспоминаниями, как будто наконец всё встало на свои места. Они выдохнули. Мира забрала две фотографии к себе – незаслуженно забытые на верху антресоли – и поставила их в рамку на своей тумбочке.

Глава 8.

Солнечный свет пробивался сквозь веки. Мира нежилась в постели, не желая раскрывать свои голубые глаза. Волосы переливались на подушке, и сквозь сон она чувствовала запах блинов. Любимые блины мамы – с малиновым вареньем, перемешанным со сгущенкой – вызывали у Миры гастрономический оргазм.

– Дочка, милая, доброе утро! – послышался нежный голос мамы.

– Ну ма-а-а-м… – протяжно сказала Мира.

– Ну-у дочь… Давай пока блины горячие позавтракай с нами, и мы на работу с папой поедем, а ты по своим делам. – сказала ей Наталья. – Мы тебя ждем за столом.

Мира еще полежала в теплой постели, откинула одеяло и тихонько встала, потянувшись. Она включила компьютер и проверила чат – ничего нового там не было. На самом деле она и не надеялась на что-то, понимая, что Артур, вероятно, весь в учебе и ему не до переписки.

– Доброе утро! – Мира обняла маму и подмигнула папе, села прямо в пижаме, не умываясь завтракать.

– Дочка, давно тебя не видел в таком приподнятом настроении. – улыбаясь сказал Владимир, макая свежий блин в растопленное сливочное масло.

– Да, пап! Ты прав. После вчерашнего разговора у меня упал большой камень с плеч, мне кажется, и у вас тоже. – Вздохнув с облегчением сказала Мира. – я так спала крепко и так выспалась за последние дни.

– Мы рады за тебя, дорогая! Мы бы с удовольствием провели этот день с тобой вместе, но нам пора на работу, отпуск не вечный. – сказал Владимир. – Искусство ждать не привыкло, нужно работать и творить.

– Да, конечно! Идите, творите, а я, пожалуй, после встречи с куратором, встречусь с Катей и поболтаю, она как раз вчера звала меня в новый ресторан на крыше, – сказала Мира.

Мира вышла из дома и, направляясь к остановке, набрала номер своей подруги, с которой дружила с того самого детства, когда они переехали в Москву. До совершеннолетия у Миры было много подруг, но потом как-то все отстранились от нее. Они не понимали, как так она такая симпатичная и красивая, а все равно одна. "Мира, посмотри, ты ему нравишься!" – говорили ей, а она отвечала: "Ну нравлюсь – пусть смотрит!" Девочки повзрослели и стали очень заносчивыми; они делили между собой мальчиков, ходили на дискотеки, выпивали и курили. На фоне их Мира становилась серой мышью.

А Катька была простой девчонкой, совершенно не избалованной. Ее и ее брата воспитывала бабушка – мама их матери. После развода родителей случилось так, что они решили строить новые семьи, а в этих новых семьях детям не было места. Родители разъехались по другим городам, оставив детей на престарелую мать с словами: "Детям будет лучше так". Да, конечно, лучше – ведь им не нужно менять школу, друзей и привычные улицы; им просто нужно было поменять двух родителей на бабушку. Родители были уверены, что детям будет лучше с бабушкой, хотя сами в детстве росли в полных семьях.

Звонок матери детям раз в месяц с вопросами: "Как дела? Какие оценки?" они ждали с нетерпением. Катя и ее брат при звонке городского телефона бежали наперегонки, сбивая все вокруг, и вырывали трубку друг у друга. Но после двух вопросов мама всегда говорила: "Дайте бабушке трубку!", и долго рассказывала ей о своей новой жизни. Бабушка качала головой и часто приговаривала: "Как же так? Как он так может?" Дети, в силу своего возраста, совсем не понимали, что происходит; они стояли рядом с бабушкой и слушали речь матери – для них было важно слышать ее голос.

Отец не звонил совсем, только один раз, когда Кате исполнилось 20 лет. Он позвонил за месяц до ее дня рождения и радостно сказал: "С днем рождения, дочка, это я твой папа". Катя сначала не поняла и просто буркнула: "Не туда попали!" – и повесила трубку. Но он перезвонил и спросил: "Это квартира Митяевых?" Тогда Катя осознала, что это отец, и снова буркнула: "Нет!" – не посчитав нужным общаться с ним.

Она почему-то никогда не скучала по отцу, в отличии от Михаила. Она считала, что отец виноват в распаде их семьи, ведь он первый начал изменять маме с другой женщиной. Когда он ушел от них Кате было 10 лет, и она уже на тот момент все понимала. Папа не ночевал дома, мама плакала по ночам и каждое утро были разговоры о какой-то рыжей. А Миша очень скучал по отцу. Он представлял, как он сейчас придет домой после школы и увидит отца. Тот обнимет его и привезет кучу подарков, а потом они пойдут есть мороженое или пить лимонад. Мише и подарки не нужны были, ему бы хватило его отцовского объятия и мужской сильной руки на плече.