Западня для юного гения

«АБОРИГЕНЫ «ГОРОДКА ЧЕКИСТОВ»

1.

Покатав племянников по городским улицам, Вадим подвёз их к комплексу зданий на проспекте Ленина и, свернув на перекрёстке, остановил машину.

– Вот этот комплекс называется «городком чекистов», – указывая рукой на облезшие пятиэтажки, сообщил он. – Между прочим, памятник архитектуры федерального значения. Здесь четырнадцать корпусов, в которых располагаются четыреста сорок четыре квартиры.

– Знаю, не раз проезжал мимо, – вздохнул Кирилл.

– Хорошо, возможно, вы и бывали здесь, – не стал спорить Вадим. – Может быть, в краеведческий музей приезжали. А известно ли вам, племяннички, что этот городок – конструктивистский ансамбль в квартале проспекта Ленина и улиц Луначарского, Первомайской и Кузнечной?

– Известно, мы же в Екатеринбурге живём, – поморщился Кирилл. – Только не пойму, к чему ты клонишь, дядя?

– Так вот, – будто не услышав его, продолжил Вадим, – городок состоит из четырнадцати корпусов: восьми жилых и одиннадцатиэтажного общежития. Здесь имеются поликлиника, столовая, прачечная, ясли, дом культуры, магазины, общественная баня, парикмахерская, детский сад и клуб с концертным залом. Жилые корпуса городка выстроены пилой. Вместе строения образуют закрытый двор, доступ в который во времена СССР был ограничен.

– Послушай, дядя, для чего ты нам всё это говоришь? – заподозрив неладное, насупился Кирилл. – Ты для чего нас привёз сюда? Мы что, в одном из этих сараев жить будем?

– Вот именно, для этого я сюда вас и привёз, – улыбнулся Вадим. – Жизнь в коттедже даже для взрослых обременительна и затруднительна, а здесь… В двенадцатом корпусе жил ваш дедушка и его сыновья, то есть я и ваш папа… Здесь центр города, дома считаются элитными, и вы, кстати, рядом со мной будете. Я здесь недалеко живу.

Вадим провёз племянников по городку и остановил машину у корпуса номер двенадцать. Выйдя из машины, они вошли в подъезд и поднялись на третий этаж.

– Вот здесь вы будете жить, парни, – открыв дверь и пропуская в квартиру племянников, сказал Вадим. – Эти хоромы принадлежат только вам двоим при условии, что вы будете вести себя тихо, не беспокоить соседей, и они не будут строчить на вас жалобы.

– А если будут «строчить»? – переступая порог, сказал Кирилл, беря за руку брата и потянув его за собой. – Сам знаешь, дядя, что на соседей угодить трудно. Да мы и отвыкли жить с кем-то рядом вообще.

– Да, я понимаю, – кивнул Вадим. – Вы привыкли жить в коттедже, и квартира для вас что-то вроде сарая для живности.

– Нет, эту квартиру мы хорошо знаем, – сказал Кирилл, вращая туда-сюда головой. – Здесь когда-то жил наш дедушка. Папа привозил нас сюда пару раз и показывал.

– Здесь жили когда-то не только ваш дедушка, но и бабушка, – уточнил Вадим. – Теперь ты с Мариком будешь здесь жить. Этот «городок» – мечта многих горожан, но не всем по карману купить здесь жильё.

– Да не убалтывай ты меня, дядя, лучше скажи, как платить будешь, – ухмыльнулся Кирилл. – Эта квартира, как и всё имущество дедушки в Екатеринбурге, тоже принадлежала моему отцу по дедушкиному завещанию. Так почему ты перевёз нас сюда, когда мы могли бы и там проживать дальше?

Вадим замялся. Вопрос племянника смутил его.

– Понимаешь ли, вот какая штука, Кира, – заговорил он, соображая, как доходчивее объяснить мальчику причину переезда его и брата из коттеджа в квартиру. – Я здесь живу неподалёку и могу чаще навещать вас. А коттедж расположен далековато от центра, и я…

– И ты решил его продать, – не дав ему договорить, высказал свою догадку Кирилл. – А что, он дорого стоит, я уже навёл справки.

– Ты? Навёл справки? – удивился Вадим. – Но-о-о… Как это у тебя получилось?

– Проще простого, – пожимая плечами, ответил племянник. – В интернете увидел наш коттедж с предложением о продаже. И сумма там указана нехилая.

Вадим покраснел. Ему было очень хорошо известно, что его племянники уникальные дети. Старший, Кирилл, виртуозно владеет компьютером, а младший, Марк, вообще чудо природы. Он хотя и аутист, но…

– Послушай, а куда подевался Марк? – спросил он. – Твой брат случайно не вышел на улицу?

– Нет, не вышел, он выбирает для проживания комнату, – ответил Кирилл. – Марик выберет ту, которая ему понравится, и в ней поселится. Другую выберу я. А в третьей поселится Екатерина Матвеевна. И не смотри на меня таким кислым взглядом, дядя. Это моё условие, и его мы уже обговаривали.

Вадим пожал плечами.

– Что ж, так тому и быть, – сказал он с кислой миной на лице. – Только вот нужна ли эта старуха Марику? Он же вполне и без неё может обходиться.

– Да, он особенный мальчик, – усмехнулся Кирилл. – Но ему не обойтись без Екатерины Матвеевны. Она для него, да и для меня тоже как бабушка, и мы с Мариком её очень любим.

– Может быть, мы ему молодую тьюторшу найдём? – вздохнул Вадим и с надеждой посмотрел на племянника. – Может быть…

– Никого другого Марик к себе не подпустит, – с уверенностью ответил Кирилл. – Прежде, чем папа взял её на работу, несколько учителей приходили устраиваться. Но Марик «не одобрил» ни одной, а вот Екатерина Матвеевна нашла к нему подход сразу. Не забывай, дядя, Марик человек особенный и это не он к нам, а мы к нему должны подстраиваться.

– Ну что ж, вы тут обустраивайтесь, племянники, а мне на работу пора, – желая избежать очередных неудобных вопросов, поспешил к выходу Вадим. – Я вечером загляну, и…

– Вот вечером мы подробнее поговорим о папе и его смерти, – дрогнувшим голосом сказал Кирилл. – Что-то мне не верится, что умер он так внезапно, от сердечного приступа. Ты-то сам веришь, что папа умер от инфаркта, а не по какой-то другой причине, дядя?

Уже взявшись за дверную ручку, Вадим медленно обернулся и покачал головой.

– Долго ты ещё собираешься терзать мои нервы, Кира? – спросил он раздражённо. – Ты же знаешь, твоего папу нашли на улице, без сознания добрые люди и привезли в больницу. Да, они не довезли его, Денис скончался по дороге, но они сделали всё от них зависящее, чтобы спасти его! Скажи мне, Кира, чего тебе надо ещё? Тело вскрывали, установили причину смерти. Ты же сам читал заключение экспертов, племяш? Учитесь теперь жить без родителей, под моей опекой, до самого своего совершеннолетия!

– Ладно, иди куда собрался, – всхлипнув, смахнул тыльной стороной ладони с лица слёзы Кирилл. – Не забудь сегодня же привезти сюда Екатерину Матвеевну, и… Убери из интернета объявление о продаже нашего коттеджа, дядя-опекун. Считай, что я не согласен с его продажей и не соглашусь никогда.

***

В то время, когда мальчики выходили из машины, две девочки лет шестнадцати стояли на балконе третьего этажа и скучающими взглядами обозревали двор.

Высокая девочка выглядела очень эффектно по сравнению со своей подругой. У неё были светло-русые волосы, красивое, слегка вытянутое лицо, большие глаза бездонной небесной голубизны. Красиво очерченный рот с припухшими губками, на которых не было даже штриха помады. Стройная потрясающая фигура девочки была сравнима с фигурой модели, сошедшей с подиума или с обложки глянцевого журнала. Но с подругой она вела себя просто, не кичась явным преимуществом перед ней.

Вторая девочка была невысокой, плотного телосложения, с ярко рыжими волосами и лицом, густо усеянным веснушками. Два верхних передних зуба девочки были заметно больше остальных, и короткая верхняя губа до конца не перекрывала их. Короткие ноги, пышные бёдра, полноту которых подчёркивала туго натянутая джинсовая юбка, круглое лицо, коричневые глаза.

– Смотри, Светка, – обратилась к ней высокая девочка, – к нашему подъезду тачка незнакомая подкатила. Я её раньше никогда здесь не наблюдала.

– Тоже мне, нашла тачку, – посмотрев вниз, ухмыльнулась толстуха. – Смотришь на «шкодяру» задрипанную, а крутую «феррари» видишь.

– Ох-ох-ох, – улыбнулась высокая девочка, – говоришь одно, а на деле… Вот признайся, Светка, ты бы с радостью сейчас забралась бы в эту «шкоду» «задрипанную» и до утра бы в ней каталась, пока тебя оттуда не выставили.

– Ага, разбежалась, – хмыкнула толстуха. – Ты знаешь, чья эта машина, Ирен?

– Ну и чья? – с безразличием отозвалась высокая девочка.

– А того козла, который в квартире напротив твоей поселился, – блеснула осведомлённостью Светка. – Там квартиранты жили, так он их выселил, а сам…

– Тихо, помолчи! – вдруг оживилась Ирен, глядя на выходивших из машины мальчиков. – А они ничего. Особенно тот, высокий парень.

Девчонки молчали несколько минут, разглядывая новых соседей, пока мальчики не вошли в подъезд и не скрылись из виду.

– Офигеть можно! – воскликнула и захлопала от радости в ладоши Ирен. – Красивый, как Аполлон! Наконец-то я увидела потрясающего парня, как и я ростом!

– А кто такой Аполлон? – округлила глаза Светка. – Ты о ком это трындишь, подруга?

– Кто такой Аполлон, точно не знаю, – вздохнула Ирен. – Кажется, такой император был когда-то давно или в Индии, или в Греции.

– А почему ты думаешь, что этот пацан, которого мы только что видели, на него похож?

– Не знаю, просто слышала, как говорят – «красив как Аполлон», вот и сказала так про соседа, – мечтательно вздохнула Ирен. – Все кругом недоростки, а этот…

– А что этот? – завистливо нахмурилась Светка. – Подумаешь, Аполлон какой-то. Да я уверена, что и он ниже тебя ростом. Ты вон какая дылда вымахала, и тебе все пацаны кажутся недомерками. Увидела его с балкона, вот и показалось, что он одного роста с тобой, а когда лбами стукнетесь…

– Ну и что! – ухмыльнулась Ирен. – Пусть даже чуть ниже меня, а какой… Фигура как у Алена Делона! А лицо… Наверное, тоже как у него.

– Ух, ты и грамотная, подруга! – восхищённо вздохнула Светка. – Ну, если мы с «императором» Аполлоном кое-как разобрались, тогда Ален Делон кто?

– Учиться лучше надо, подруга, а не ворон ртом на уроках ловить, – ещё шире улыбнулась Ирен. – Я тоже не знакома с Аленом Делоном, но слышала, что это артист какой-то.

– Да-да, и я что-то о нём слышала, – встрепенулась Светка. – Кажется, в песне какой-то… Там пели, что он не пьёт одеколон!

Подруги прыснули и покатились со смеху. Вдоволь насмеявшись, девочки перешли к делам «насущным».

– О-о-ох, через неделю уже первое сентября, – вдруг вспомнила Светка, и её пухлое лицо сделалось печальным и грустным. – А потом учебная тягомотина начнётся, от которой у меня голова пухнет.

– А ты не бери много в голову, и она у тебя пухнуть не будет, – хмыкнула Ирен. – Я не заморачиваюсь на учёбу, и вот результат, посмотри, какая я?

Она забежала в квартиру, скинула с себя халатик и, напевая весёлую песенку, стала крутиться перед большим зеркалом.

– Ты только погляди, какая я! – крикнула Ирен, любуясь зеркальным отражением. – Ноги от ушей растут! А какая стройная! Ты только погляди, Булка, какая я стройная и худенькая, как тростинка!

– Красивая и стройная, не отнять, – с завистью пробубнила Светка. – Наверное, самая красивая во всём городе девчонка. А я… Толстуха безразмерная. Сколько раз на диету садилась, не помогает. Чем старше становлюсь, тем толще и толще.

– Правильно, ты день на диете сидишь, а потом жрёшь безудержно целый месяц. Тебе надо умерить свой непомерный аппетит, Светка.

– Ага, умеришь тут, – сквасилась Булка. – Только на диету сяду, так бабушка начинает пироги печь в духовке или беляши с чебуреками на сковороде жарить, или пельмени варить… Мама с работы, со своей кондитерской домой приходит, так торт или пакет с пирожными притащит. Все за стол садятся, а я…

– Тогда спортом тебе заняться надо, – снова набросив на себя халатик, объявила Ирен. – Давай я с тренером поговорю, и он тебя в секцию кикбоксинга возьмёт, будем вместе заниматься. Уже через месяц половина жира с тебя сойдёт, а потом ты такой же, как я, станешь.

– Нет! Нет! Нет! – замотала головой Светка. – Сама знаешь, я боли как огня боюсь, а от вида крови в обморок падаю.

– Тогда в гимнастки или в плавчихи иди и там жир сбрасывай, – вздохнула Ирен. – Всё лучше, чем жрать от пуза, а потом на жизнь свою несчастную пенять и жаловаться.

Слушая её, Светка закусила нижнюю губу, а это служило верным признаком, что она обиделась. Но Ирен была неумолима.

– А не надо дуться, когда я тебе правду говорю, – сказала она. – Не хочешь меня слушать – не слушай. Тогда оставайся колодой, а когда подрастёшь, и вовсе в три обхвата станешь.

Глаза Светки увлажнились, и она засобиралась домой, а Ирен, глядя на неё, вздохнула.

– Да ладно, не злись, – заговорила она примирительно. – А хочешь… – её глаза задорно блеснули. – А хочешь, я тебя на байке прокачу? У нас в гараже стоит, я сама видела.

– У тебя есть байк? – позабыв обиду, округлила глаза Светка. – А почему ты про него мне раньше не говорила?

– Не знаю, – пожала плечами Ирен. – Мама купила, в гараже его закрыла и мне ничего не сказала. Я услышала, как она у себя на работе кому-то из коллег про байк говорила, вот и заглянула в гараж, а он там.

– Но-о-о… у тебя же прав нет и гараж закрыт? – засомневалась подруга, явно испугавшись кататься с ней. – Да и ездить на байке ты не умеешь.

– Кто? Я? Вот сейчас увидишь! – рассмеялась Ирен, забегая в свою комнату и переодеваясь в кожаные «доспехи» мотоциклистов. – Я не только в секцию кикбоксинга хожу, но и мотоклуб посещаю.

– А мама твоя об этом знает? – нахмурилась Светка, чувствуя, что подруга втягивает её в очередное авантюрное приключение.

– Конечно, знает, – хмыкнула Ирен. – Иначе байк она бы мне не купила.

– Но-о-о как ты её уломала? – вздохнула Светка. – Она что, не знает, какая ты шальная?

– Знает и меня любит, – подмигнула ей озорно Ирен. – И ещё она тайно приезжала в мотоклуб во время моей тренировки и видела, как я гоняю на байке по трассе.

– И что, у тебя уже есть права на управление байком? – предприняла последнюю попытку избежать поездки с подругой Светка.

– Увы, но прав у меня пока ещё нет, – покачала головой Ирен. – Но у меня есть крутая, с большими связями мама, и она всегда меня из любой передряги вытащит.

***

Вадим Богословцев и Малик Магомедов встретились вечером в ресторане.

– Моё почтение, Малик, – проговорил он. – Извини за задержку, так уж вышло.

– И я рад тебя видеть, дорогой, – ответил Магомедов, который во все глаза рассматривал бледного собеседника, с помятым лицом и грустными, потухшими глазами. – Садись, Вадик, и выпей немного вина. Не буду спрашивать, как поживаешь. У тебя такой вид, будто ты только что освободился из камеры пыток.

– Именно так и можно сейчас назвать моё состояние, – вздохнул Вадим. – Мои племянники за пять дней так вымотали меня, что я чувствую себя абсолютно разбитым.

– О великий Аллах, ты о своих племянниках отзываешься так, будто они не дети, а шайтаны, – усмехнулся Малик, – а жизнь с ними подобна аду.

– И на твоём лице не видно радости, – вздохнул, усаживаясь за стол напротив Мамедова, Вадим, и слабая надежда, что именно так и есть, на миг осветила злорадством его лицо.

– Скажу только одно: хвала Аллаху, что это лето кончилось, – поморщился Малик. – Оно принесло мне столько проблем, что день и ночь ломаю голову, как их разгрести.

– Часть твоих проблем легла и на мои плечи, – беря бутылку, налил в фужер вина Вадим. – Мои племянники скоро доконают меня, и я…

Он посмотрел на вино в бокале как на ядовитую настойку, но всё-таки выпил.

– Давай не нервничай и рассказывай о своих проблемах по порядку, – сказал Малик. – Для того я назначил эту встречу и готов тебя выслушать.

– Сейчас мои проблемы – это неуправляемые племянники, – вздохнув, продолжил Вадим. – Всё началось с того, что я на другой день после похорон объявил им о переезде из коттеджа в квартиру в «городке чекистов». Старший, Кирилл, не сказал ничего и задумался, а вот младший… Этот чёртов аутист закатил такую истерику, что мозги в моей голове закипели.

– Да, я знаю, что такое синдром Аспергера, – неожиданно произнес Малик. – Мне приходилось видеть таких детей.

– Сначала он отнёсся к моему сообщению, казалось бы, равнодушно, как сделал бы и любой другой аутист на его месте, – продолжил Вадим подливая себе вина. – А когда Кирилл объяснил ему суть, так в Марка будто десяток бесов вселились разом. Ты бы видел, чего он вытворял, Малик! Стены коттеджа ходуном ходили.

– Но всё-таки ты их перевёз в дедову квартиру? – сведя к переносице брови, поинтересовался Магомедов. – Ты это хочешь мне сказать?

– Да, я всё сделал так, как мы и договаривались, – утвердительно кивнул Вадим. – Убедил негодников, что так мне будет удобно за ними присматривать.

– Квартира сначала принадлежала твоему покойному отцу, а затем ныне покойному брату? – заинтересовался внимательно его слушавший Малик.

– Да, – снова кивнул Вадим и выпил залпом из фужера вино, – брат же, поселившись в коттедже, сдавал ее квартирантам.

– Хорошо, продолжай, – после короткого раздумья сказал Малик. – Ты поселил парней в принадлежащую им же квартиру, и, как я понял, сам проживаешь отдельно от них?

– Правильно понимаешь, – вздохнул Вадим. – Квартира большая, четырёхкомнатная. Старший, Кирилл, поселился в одной комнате, а Марик – в другой. Вот он и сидит в ней безвылазно. Смотрит в одну точку и молчит, ноутбук к груди прижимая. Кирилл его в туалет только выводит, а старуха еду готовит и в комнату ему носит.

– Постой, а старуха кто? – заинтересовался Малик. – Няня Марка что ли? Так следует понимать?

– Да, Кольчугина Екатерина Матвеевна, – хмыкнул Вадим. – Она тьютор Марика. Её ещё брат мой нанял за младшим сыном ухаживать. Она большой специалист аутистов обучать и воспитывать, вот и жила с ним в коттедже несколько лет.

– Так ты её в третью спальню поселил, – понимающе кивнул Малик. – Что ж, правильно сделал. Марк мальчуган особенный, и за ним особый уход нужен.

Вадим утвердительно кивнул.

– Хорошо, а старший твой племянник как себя ведёт? – задал очередной вопрос Малик. – Какими действиями он утомляет тебя и сводит с ума?

Вадим задумался, поскрёб подбородок и заговорил:

– Он выводит меня из себя своими едкими вопросами, змеёныш. И как только они ему в голову приходят? Негоднику всего лишь шестнадцать лет, и он периодически ставит меня в затруднительное положение.

– Его интересуют смерть отца и причина переезда из коттеджа в квартиру, – догадался Малик. – Нет в этом ничего удивительного, Вадик. И ты должен был заранее предугадать его вопросы и быть готовым отвечать на них.

– Очень, очень смышлёный, – тут же согласился с ним Вадим. – Я не ошибусь, если скажу, что он гений в информатике. Позавчера я решил зайти на сайт фирмы брата, ознакомиться с его документацией и просмотреть его счета, разумеется. Пароль я выпытал у секретарши Нонны, но, к моему глубочайшему изумлению, всё оказалось заблокированным и так надёжно, что я не только не смог взломать код, но и сам пострадал безумно. На мой компьютер обрушилась мощнейшая армия всевозможных вирусов, и вот уже второй день лучшие специалисты нашего института разблокировать и оживить его не могут.

– Так-так-так, – задумался Малик и уточнил: – Кирилл не просто гений, он гениальный хакер, судя по всему. А это может означать, что мы столкнулись с возможным серьёзным противником. Но ничего, всё же он ещё мальчик. В случае необходимости я противопоставлю ему таких спецов, что они в два счёта уложат его на лопатки.

Ещё с минуту подумав и проследив, как Вадим выпил полный фужер вина, Малик с едкой ухмылкой поинтересовался:

– Значит, коттедж ты уже продать не сможешь, я правильно понимаю, Вадик? Ты же объявление о продаже выставил только в интернете и не расклеивал листки на столбах и заборах?

– Да, только в интернете, – вздохнул Вадим. – Но как выставил, так и снял, Кирилл заставил.

– Ого? – округлил глаза Малик. – Вот слушаю тебя, Вадик, и не пойму, кто из вас опекун? Ты или Кирилл, твой племянник?

– И я не понимаю, кто я, – ухмыльнулся Вадим. – Кирилл уже вьёт из меня верёвки – это факт. Но больше всего я боюсь, что Марик освоится, и что выкинет он? В мозги аутиста не заглянешь, а он аутист особенный. Я даже боюсь его.

Малик с сочувствием посмотрел на него.

– Ничего, потерпишь, – сказал он. – Кирилл и Марк твои племянники, и ты, если постараешься, найдёшь с ними общий язык.

– Я постараюсь, но за конечный результат не ручаюсь, – буркнул Вадим. – Если я за пять дней едва не чокнулся, то что ждёт меня в будущем?

– А в будущем мальчики начнут учиться, через два дня уже первое сентября, – напомнил Малик. – Кстати, в какую школу ты определил племянников?

Вадим пожал плечами и потянулся к бутылке.

– Кирилл пойдёт в ближайшую гимназию, – сказал он. – А вот Марк, как и прежде, будет заниматься с помощью старухи-тьютера дома.

– А что, вполне мудрое решение, – одобрил Малик. – Учти, Вадик, мальчики, возможно, мне понадобятся живыми и здоровыми. Пока ещё не знаю для чего, но уверен, что это случится уже скоро. Для спокойствия Кирилла ты передашь мне его коттедж в аренду, о чём мы составим соответствующий документ. Ну, а ты… Я обыщу весь коттедж в поисках черновиков твоего отца. – Он посмотрел на Вадима: – А ты переверни вверх дном всю квартиру, Вадик. Очень возможно, что там где-то есть тайник, и документы в нём спрятаны.

2.

Вечер накануне и всю ночь Ирина Рыжова не вставала с кровати и не выходила из своей комнаты. Болел затылок, с трудом поворачивалась шея, половина лица опухла. До полуночи она прикладывала к щеке холодный компресс, пока опухоль не спала. Поскольку, после падения, она «протащилась» следом за байком по асфальту пару десятков метров, «доспехи» на ней превратились в лохмотья, а руки и ноги покрылись ссадинами. На пояснице огромный кровоподтёк. Хорошо хоть обошлось без серьёзных травм, без переломов, вывихов и ушибов.

Наступившим утром, превозмогая боль, Ирина встала. Выйдя из комнаты, она посмотрела на своё отражение в висевшем в зале большом зеркале и ужаснулась.

– О Боже! – прошептала она, разглядывая синяки на руках.

Переносицу носа украшал лейкопластырь, под глазами синяки, разбитые губы распухли.

«Что скажет мама, увидев меня такую расписную? – подумала Ирина. – Да она просто с ума сойдёт от возмущения и лишит меня остатков «радостей» в моей скучной жизни…»

Вернувшись в кровать, девушка закрыла глаза и вспомнила вчерашнее приключение, от которого захватило дух и заныло сердце.

Мама закрыла байк в гараже на замок, ключи спрятала в сейф и успокоилась, видимо, решив, что тем самым она исключила возможность для своей дочери проникнуть в гараж. Но у Ирины уже давно был второй комплект ключей. Слесарь из мотоклуба изготовил их с пластилиновых слепков. Пока мама была на работе, Ира заглянула в гараж и, увидев новенький байк, чуть не умерла от счастья. Тогда она подумала, что мама всё-таки поддалась на её уговоры, но не позволит оседлать мотоцикл, пока она не выучится и не получит права в автошколе. Но мамины возражения и запреты давно перестали удерживать Ирину. Смелая, порой безрассудная, своенравная, упорная в достижении поставленной перед собой цели, она добивалась своего во что бы то ни стало.

Вот и на этот раз, решив прокатиться по городским улицам, Ирина достала из тайника ключи от замков гаража и пошла за байком, не обращая внимания на увещевания трусливой подруги Светки.

Запустив двигатель и одев на голову «гермошлем», Ирина испытала невероятный прилив адреналина, который буквально закипел у неё внутри. Сердце бешено заколотилось в груди. Девушка почувствовала, что испытывает невыносимое желание рвануться с места на заднем колесе, но не могла этого сделать, так как усевшаяся сзади и вцепившаяся в неё мёртвой хваткой Светка выпала бы на землю.

Быструю езду на байке Ирина обожала. Любовь к мотоспорту появилась у неё сразу, как только она случайно посетила тренировку мотоциклистов. Глядя на спортсменов, мчавшихся по трассе автодрома, она почувствовала в себе потребность оседлать байк и мчаться на нём с бешеной скоростью хоть на край света. Не минуты не раздумывая, Ирина записалась в мотоклуб и вот, уже год, не пропустила ни одной тренировки, чередуя их с тренировками в секции кикбоксинга, в которой тоже успела добиться весьма значительных успехов.

Прокатившись по двору, Ирина выехала на проспект Ленина и остановилась. Потоки снующих туда-сюда машин сначала вызвали в ней нервную дрожь и сомнение. Ирина хорошо знала правила дорожного движения, которые успела выучить за время тренировок в автоклубе, и сейчас могла бы ответить на любой вопрос экзаменатора, но… Отсутствие опыта вождения лишали её уверенности. Ещё минута, и Ирина вернулась бы обратно в гараж, но…

– Ирен, возвращаемся! – вдруг крикнула ей в ухо сидевшая сзади Светка, чем дала толчок к решительным действиям привыкшей делать всё по-своему Ирине. Сузив глаза и сжав зубы, девушка выехала на проспект и удачно встроила мотоцикл в движущийся поток.

Сначала она управляла осторожно, не превышая скорости и наблюдая за дорожными знаками, светофорами и дорожной разметкой. Но вдруг… Стоявший на ближайшем перекрёстке сотрудник ГИБДД, увидев в потоке машин одинокий байк, взмахнул жезлом, давая знак прижаться к обочине и остановиться.

– Всё, мы попали! – крикнула ей в ухо Светка. – Я знала, я чувствовала, что так и будет!

– Ну, уж нет, пусть сначала поймают! – выкрикнула Ирина, прибавляя газ. – Мы ещё посмотрим, чья возьмёт, держись крепче, Булка!

После этих слов в неё будто бес вселился. Теперь она не видела заполненный машинами проспект, а видела только спортивную трассу, по которой она не раз мчалась во время тренировок. Машины на проспекте стали казаться ей пустяковыми препятствиями, которые она должна была легко объехать, точно так же, как во время тренировок на трассе.

Ирина управляла мчавшимся с бешеной скоростью байком легко и уверенно. Она уже не замечала сигналов светофоров, знаков и разметки на дороге. Мастерски объезжая машины и выезжая на разделительную полосу, она слегка сбрасывала скорость, чтобы сделать очередной опасный манёвр, затем, не слыша полного отчаяния визга Светки, вновь увеличивала её.

Пытавшийся остановить её офицер ГИБДД остался далеко позади, но… Он, видимо, подал сигнал тревоги другим экипажам, которые тут же устроили на нарушительницу самую настоящую охоту.

Но Ирина и не собиралась сдаваться. Захвативший её азарт подавил все здравые мысли и… Единственное, о чём думала Ирина, – это куда вовремя свернуть, чтобы объехать экипажи ГИБДД, пытавшиеся преградить перед ней дорогу.

Заехав в один из дворов, Ирина остановила байк и крикнула вцепившейся в неё мёртвой хваткой Светке:

– Сходи и беги в какой-нибудь подъезд, Булка, и затаись в нём! Если копы вдруг найдут тебя, начнут вопросы задавать, не сознавайся, с кем ехала!

Светка кое-как сошла с байка, но… Она была так напугана, что не могла двигаться.

– Шлем отдай! – крикнула Ирина, сама сдёргивая с подруги шлем и прикрепляя его к заднему сиденью. – А теперь вали отсюда и делай то, что я тебе сказала!

Затем она выехала со двора и продолжила безумную гонку по городским улицам, которая больше её не пугала, а напротив, забавляла. Без сошедшей подруги байк стал легче и ещё более послушен управлению. Ирина наслаждалась ездой. Она даже не думала в эти минуты о возвращении в гараж. Её восхищала скорость, её будоражила гонка. Она упивалась своим превосходством над сотрудниками ГИБДД, которые, наверное, потеряв её из виду, теперь беспомощно рыщут по улицам огромного города.

Свернув на другую улицу, Ирина вдруг увидела пешеходный переход, по которому шли дети. Двое из них, мальчик и девочка, стояли посреди дороги с поднятыми вверх красными флажками, давая знак остановки водителям. До перехода оставалось несколько десятков метров, на преодоление которых мчавшаяся на огромной скорости Ирина могла бы затратить несколько секунд, и… Случилось бы непоправимое. Байк врезался бы в переходящих улицу детишек, и…

– Не-е-ет! – закричала в отчаянии Ирина, изо всех сил давя подошвой на педаль тормоза. – Не-е-ет!

Последнее, что осталось в памяти, – падение вместе с байком на асфальт и…

В себя Ирина пришла в больнице. Там она и узнала, что привезли её туда на «неотложке» и сразу же приступили к осмотру. Всевозможные доктора и медсёстры кружились рядом, как рой мух, и девушка с трудом поняла, что вокруг происходит.

– Чёрт возьми, да она в рубашке родилась! – воскликнул один из докторов, обращаясь к другому. – Синяков и ссадин на ней видимо-невидимо, но… Ни одного перелома, коллега!

– Ещё шлем её спас, – сказал ещё кто-то из докторов. – На нём столько трещин и вмятин, будто кто-то специально колотил по нему изо всей силы чем-то о-о-очень увесистым.

В палату вошёл офицер полиции с папкой в руке, и оба врача, увидев его, замолчали. Ирина тоже увидела его сквозь опущенные ресницы и решила не открывать глаз, чтобы избежать вопросов.

– Как она? – спросил офицер, обращаясь к врачам. – Жить будет?

Врачи переглянулись, и один из них ответил:

– Будет-будет, ещё как будет. Только говорить с ней не получится как минимум до утра. Она сейчас спит под воздействием успокоительных препаратов.

– Здоровье у неё в полном порядке, – когда замолчал первый врач, продолжил коллега. – Ни увечий, ни переломов, ни сотрясений. Зелёнка и йод для смазывания царапин – вот и всё, что ей понадобится для лечения.

– Тогда я возьму с вас объяснения и пойду, – сказал офицер. – Где мы можем поговорить, здесь или в каком-то другом месте?

– Нет, здесь смотровая палата, – сказал первый врач. – Сейчас девочку перевезут до утра в общую палату, а сюда в любую минуту могут привезти ещё какого-нибудь бедолагу.

– А что, давайте перейдём в мой кабинет? – предложил второй врач. – Там нам никто не помешает.

– Что ж, идёмте, – пожимая плечами, сказал офицер и вместе с врачами вышел из палаты.

Как только за ними закрылась дверь, Ирина сбросила с себя простыню, приподнялась на кушетке и осмотрелась. Увидев свою одежду на стуле, она мгновенно приняла решение. Перспектива дожидаться утра и дожидаться «копа» с мешком вопросов её не устраивала. И тогда, превозмогая слабость, она встала, подошла к стулу и стала быстро одеваться…

Тихо хлопнула входная дверь. Ирина встрепенулась и отвлеклась от своих воспоминаний. Поняв, что пришла мама, она быстро зарылась с головой под одеяло.

Сразу из прихожей мама прошла в её комнату и остановилась у кровати. Она была одного роста с Ириной, со схожими чертами лица. Длинные, светлые, как у дочери, волосы прихвачены с одной стороны заколкой. В свои сорок пять лет женщина выглядела на тридцать. На ее хмуром лице было написано, что она настроена на серьёзный разговор с провинившейся дочерью. В строгом чёрном костюме, подтянутая и строгая, мама решительным движением сдёрнула с Ирины одеяло и вопросительно посмотрела на дочь.

– Творение Пикассо, а не дочь, – сказала она, рассматривая её. – Ты будто только что с чемпионата мира по кикбоксингу вернулась, доченька, где билась за титул чемпиона мира не с одним, а с десятком противников сразу.

Сгорая от стыда и ожидая длительную воспитательную беседу, Ирина закрыла голову подушкой, давая понять, что не желает слушать язвительных реплик.

– О-о-ох, у всех дети как дети, а ты… – вздохнула мама, присаживаясь на стул рядом с кроватью. – В кого же ты у меня уродилась, бедовая такая?

– Если не в тебя, то не знаю в кого, – хмуро огрызнулась Ирина, убирая с лица подушку. – Может быть, в того, от кого ты меня родила?

– Да, наверное, – хмыкнула мама. – Тот негодяй тоже был авантюристом, как и ты, доченька.

Выслушав её, Ирина закусила губу, а мама после непродолжительной паузы продолжила:

– Так, а на чём я остановилась? – поморщилась она, вспоминая.

– У всех дети как дети, а я у тебя бедовая, – напомнила Ирина.

– Вот именно, бедовая, – чеканя каждое слово, сказала мама. – У судьи Барыкиной дочка на скрипке играет, больших успехов добилась, у судьи Прокловой дочка в балете блистает, у судьи…

– У судьи Варенцовой доченька в бальных танцах преуспевает, – не дав ей закончить, сквасилась Ирина. – Я уже слышала о дочках твоих коллег не раз, мама. Тебя не остановишь, так ты до вечера рассказывать будешь, какие все они чудесные, успешные и правильные.

– Да, такие они! – повысила голос мама. – И им, коллегам моим, есть кем и чем гордиться. Хоть девочки моих коллег и не такие красавицы, как ты, но они готовятся к будущей жизни, а ты… В тебе только одно неоспоримое достоинство, что ты писаная красавица и всё. Вот скажи ты мне, дочка, как дальше жить собираешься? Ты же не девочка, а боец! Секции посещаешь такие, в которые большинство парней поступать не решаются. Я уже молчу, когда коллеги расхваливают своих дочерей. А что я могу сказать? То, что моя доченька стала чемпионкой на региональном первенстве кикбоксинга? Исколотила свою противницу так, что та потом месяц в больнице пролежала.

– Спорт есть спорт, ничего личного, – огрызнулась Ирина.

– А мотоспорт, в котором ты принимаешь самое активное участие? – поморщилась мама. – Ты тоже там станешь чемпионкой, я знаю, если прежде свою лебединую шейку не свернёшь.

– Ну вот, и до мотоклуба дело дошло, – поморщилась Ирина. – А мне мотоспорт тоже в кайф. Я офигеваю, когда на байке катаюсь.

– Да, наслышана, как ты катаешься, доченька. Ко мне дознаватель из полиции прямо с утра на приём приходил, – вздохнула мама. – Я час его слушала и дождаться не могла, когда он закончит. А он говорил и говорил, не умолкая. Он не только рассказывал, но и видео демонстрировал, как моя красавица улепётывала на бешеной скорости по городским улицам. На байке, от патрульных экипажей, везде, без исключения, грубо нарушая правила дорожного движения и создавая аварийные ситуации! А их было создано тобой не менее сотни, ты это знаешь?

– Нет, как-то не задумывалась над этим, – снова огрызнулась Ирина. – Нечего копам было за мной гоняться, вот я бы и соблюдала ПДД.

Мама осуждающе покачала головой.

– Нет, ни в какой мотоклуб ты больше ни ногой! – сказала она. – Ослушаешься и пойдёшь – горько пожалеешь.

– Мама, но почему ты так? – воскликнула возмущённо Ирина. – Ты почему хочешь мне запретить делать то, что мне нравится? Сама байк мне купила, а теперь…

У мамы вытянулось лицо.

– Я купила тебе байк? – изумилась она. – Да с чего ты это взяла, Ирина? Тот байк, который ты угнала из нашего гаража, затем вдребезги разбила, принадлежал не тебе, а сыну одной моей сотрудницы. Через неделю у него день рождения, и мы, сбросившись всем коллективом, купили ему в подарок этот мотоцикл.

– Чего-о-о? – изумилась Ирина. – Так в нашем гараже стоял чужой байк? А я думала, что ты его купила мне, вот и решила на нём прокатиться.

– Да, ты на нём «очень хорошо» прокатилась, – хмыкнула мама. – Хорошо хоть живой осталась, горе ты моё луковое. А байк мы для Ванечки Болотова купили. Он мальчик и он…

– Кому-у-у? – вскричала возмущённо Ирина. – Что вам плохого сделала его мамаша, раз вы, всем коллективом, решили убить её сына? Да этому тормозу велосипед доверять опасно. У него же зрение ноль! Вместо очков он телескопы носит. Его записали в клуб по чьему-то звонку, а он с какой стороны подходить к байку не знает. Месяц учили, потом доверили прокатиться, так он, пока проехал десять метров по ровной трассе, десять раз навернулся!

Выслушав её, мама смутилась.

– Подарить ему байк была не моя инициатива, – сказала она. – Просто я, до вручения подарка, разрешила поместить его в наш пустующий гараж, а ты… Что ж, придётся мне купить новый байк, благодаря тебе, дорогуша…

Погружённые в свои мысли, они молчали несколько минут, затем первой заговорила мама.

– Я в Челябинске, в командировке, была, когда мне позвонили из полиции и сообщили о твоих «художествах», – сказала она. – Вот и примчалась сюда с утра раннего. Думала, на тебе косточки целой не осталось, чадо моё бедовое!

– Меня ангел-хранитель бережёт, мама, – усмехнулась Ирина. – Ангел и ты. А мне под вашими крылышками ничего не страшно.

– Да-а-а, я сегодня работаю, а завтра нет, – вздохнула мама. – Ты же изо всех сил стараешься, чтобы уничтожить мою репутацию. Завтра первое сентября. Как ты с таким расписным личиком собираешься идти в гимназию? Как в класс войдёшь, как за парту сядешь?

– Очень просто, мама, не переживай, – улыбнулась распухшими губами Ирина. – Мне наплевать, кто обо мне что-то подумает, а если кто-то рот откроет…

– Вот-вот, этого я и боюсь, – снова вздохнула мама. – Кого-то поколотишь, кого-то покалечишь, а я тебя выручай. Не может так всегда продолжаться, Иришка, не может.

– Мама, всё путём будет, – хмыкнула Ирина. – В гимназии мне слова никто не скажет, нет там больше смельчаков, выдохлись.

– Что ж, допустим, – вяло улыбнулась мама. – А куда после гимназии идти учиться собираешься, ты мне скажешь? Всё туда же, куда прошлый год собиралась?

– Мама, мы уже говорили об этом, – сказала Ирина, вставая. – В военное училище пойду. Это окончательно и бесповоротно. Я узнавала, что в то училище, в которое я собираюсь, девочек тоже принимают.

– А если не сдашь экзамены или конкурс не пройдёшь? – спросила мама. – Во всех военных училищах предпочтение больше мальчикам отдают.

– Тогда тебе придётся подключить все свои связи, – ответила Ирина, заправляя постель. – Ты же у меня кто? Вторая после Бога, мама.

– Кто-кто? – вскинула мама брови.

– Председатель областного суда первая после Бога, а ты вторая, – пояснила, пряча улыбку, Ирина. – А сейчас пойдём обедать, мама. Тебе ещё на работу идти надо, а мне на учёбу собираться, чёрт возьми…

3.

Утром первого сентября Екатерина Матвеевна вскипятила чай, сделала бутерброды и пригласила братьев завтракать.

Умывшись и причесавшись, Кирилл вышел из ванной и едва не столкнулся с Марком, который стоял в коридорчике и терпеливо дожидался своей очереди.

Увидев брата, юноша не удивился. Он понял, что Марк завершил своё недельное затворничество и переключился на «всеобщее» проживание в квартире.

– Марику надо умыться, – сказал тот и вошёл в ванную, а Кирилл, пожав плечами, прошёл на кухню.

Далее он и Екатерина Матвеевна ожидали Марика стоя. Они знали, что мальчик, во избежание истеричного приступа, должен первым сесть за стол, выбрав понравившееся ему место, и «застолбить» его навсегда. А уж потом свои места выберут Кирилл и Екатерина Матвеевна, а Марик должен будет их «одобрить».

– Какое на сегодня расписание дня, Кирилл? – поинтересовалась Екатерина Матвеевна.

Мальчик пожал плечами.

– Не знаю, наверное, как всегда, – сказал он. – Первого сентября папа отвозил меня в гимназию на линейку, а потом вас с Мариком в АНО «Открытый город». Дядя вчера вечером заходил нас навестить, если вы помните, и я сказал ему, что именно так надо будет поступить.

– О-о-ох, прямо и не знаю, что делать, – вздохнула Екатерина Матвеевна. – Вот укажет мне Вадим Семёнович на дверь, и всё, жизнь моя закончится. Окажусь я без крыши над головой и без денег на старости лет. У меня ведь родни нет и никого нет, кто приютил бы одинокую старуху.

– Как это нет? – возмутился Кирилл. – Я у тебя есть, Марик… Мы тебя никогда не бросим и за дверь не выставим. Ты теперь для нас не просто тьютор для Марика, а самая настоящая бабушка!

Вошёл Марк, и они прекратили разговор, переведя на него внимание. Мальчик, будто не замечая их, медленно обошёл стол, остановился у окна и сел на стул, стоявший спинкой к окну.

Поняв, что младший брат нашёл себе место и «застолбил» его, Кирилл уселся за стол напротив него и замер в ожидании. Марик и бровью не повёл, а это означало, что выбор старшего брата он одобрил.

– Ну вот, кушайте, деточки, – облегчённо вздохнув, улыбнулась детям Екатерина Матвеевна, усаживаясь за стол спиной к кухонной мебельной стенке. – Да поторапливайтесь, скоро за вами дядя приедет, а вам ещё собраться надо и уже готовыми быть к его приезду.

***

Собираясь на работу, мама разбудила Ирину.

– Вставай, красавица моя ненаглядная, – сказала она. – Не забудь, в десять часов линейка.

– Ещё чего, не пойду я на линейку, возраст не тот, – открывая глаза, зевнула Ирина. – Тем более у меня вся «витрина» расписная. Не хочу, чтобы все на меня пялились, мама.

– А на занятия как же? – подкрашивая у зеркала губы, поинтересовалась мама. – Тоже не пойдёшь?

– Не пошла бы, но уроки пропускать нельзя, – потянувшись, вздохнула Ирина. – Если не наберусь школьных знаний, то в военное училище даже с твоими связями не поступлю.

– Слава богу, хоть это ты понимаешь, – усмехнулась мама. – Всё, я пошла, а тебя с Днём знаний поздравляю.

Мать и дочь обнялись, поцеловали друг друга в щёчки, после чего мама вышла из квартиры, а Ирина вошла в ванную.

Звонок прозвенел в прихожей во время завтрака. Девушка посмотрела на часы и, пожав плечами, пошла открывать дверь. Увидев «закадычную» подругу Светку, она удивилась и посторонилась, впуская её в квартиру.

– Эй, а чего ты не в гимназии, Булка? – спросила она, закрывая дверь.

– А чего там делать, – буркнула Светка, разглядывая её. – Линейка закончилась, и я свинтила. Сегодня занятия так себе. С завтрашнего дня начинаю учиться.

– Да? Тогда я тоже сегодня не пойду, – вздохнула с облегчением Ирина. – Что-то мне не в жилу сегодня за партой маяться.

Они перешли из прихожей в зал, и Светка уставилась на неё широко открытыми глазами.

– Ну-у-у… у тебя и видуха, Ирен? – сказала она. – Ты как будто с очередной пацанской разборки вернулась только что.

– Вот и ты туда же, – поморщилась Ирина. – Мама меня с вернувшейся с соревнований по кикбоксингу сравнила, а ты – с вернувшейся с разборок. А я вот…

– Ты что, с байка свалилась? – воскликнула поражённо Светка. – Меня ссадила, а сама…

– Так получилось, – поморщилась от неприятных воспоминаний Ирина. – Со двора выехала, а там дети дорогу переходили. Я вдарила по тормозам, байк занесло, закрутило по асфальту, и я… немного поцарапалась.

– Так уж и немного, – с полным критики взглядом покачала головой Светка. – Ты, когда мчалась как сумасшедшая по городским улицам, я думала, всё, хана мне, и каждую секунду ожидала, когда мы грохнемся и растечёмся по асфальту.

– Я боками и плечами чувствовала, как ты фигеешь, Булка, – прыснула Ирина. – Хочешь, покажу, какие синяки у меня в тех местах, за которые ты хваталась?

– Ага, ты вот улыбаешься, а я такого натерпелась, – хмыкнула Светка. – Я жизнь свою спасала, вот и держалась за тебя. Ты в любой момент могла свалиться или во что-нибудь врезаться. Включи компьютер и глянь! Там многие блогеры видеоролики выставили с твоей бешеной гонкой и на все лады комментируют.

– Да ну? – удивилась Ирина и метнулась в свою комнату к ноутбуку. – А я ведь и не подумала, что нас могут снимать разные лошарики…

Разглядывая видеоролики, девушка пришла в восторг. Сначала она не узнавала себя со стороны, но потом, узнав байк и вцепившуюся в себя Светку, восхищённо воскликнула:

– Ух ты! Неужели это я, Булка?

– Ты, ты… Кроме тебя, сумасшедшей, в этот день на городских улицах никто не лихачил!

Во все глаза просматривая ролики и наблюдая за собой, Ирина, чувствуя восхищение и азарт, одновременно слушала комментарии блогеров и трепетала от удовольствия.

– Вот это сила! Вот это драйв! – вещал с нескрываемым восторгом один. – Зенкам своим не верю! Вы зырите на проспекте Ленина величайшую стебуху! Этот гонщик летит, как ветер, по забитому транспортом проспекту! Нет, вы только приколитесь, как он конкретно обходит машины? А как он мчится по разделительной линии? Горе тому, кто окажется на пути этого безбашенного чувака!

Другой блогер выставил ролик с улицы Гагарина и взахлёб комментировал его:

– Друзья, вы только полюбуйтесь, как этот «Зорро» на байке, игнорируя все существующие ПДД, легко и плавно вписывается в поворот? Да-а-а, друзья мои, это что-то! Вот он обходит вихрем, как стоячие коробочки, легковушки на дороге! Чего затеял этот сорвиголова? На стрёмный выпендрёж не похоже, так как он в гермаке и байк без номера. Его толстая подружка сзади тоже в гермаке на башке! Не похожа на выпендрёж такая экипировка! Так что, что это, друзья? Вызов копам? Уже несколько экипажей пытаются остановить безумца, но ему хоть бы хны! Он неуловим, как призрак! Он потрясный и для копов недосягаем!

Затем девочки просмотрели ролики других восторженных блогеров, и ни в одном из них не прозвучали комментарии осуждения.

– Что, сияешь вся довольная? – буркнула угрюмо Светка, которую во всех комментариях упоминали неприятным, режущим слух обидным прозвищем. – Наделала переполоха, а теперь кайфуешь, «звезда инкогнито».

– А тебя зависть гложет, Булка? – с усмешкой глянула на неё Ирина. – Ты только глянь, сколько людей нас засняли и в интернет выложили! Целый полнометражный фильм сфигарить можно!

– И ничего я не завидую, – поморщилась Светка. – У меня только мурашки по коже от этих просмотров. А ты… Вся как лампочка светишься. Жалеешь поди, что те, кто тоже ролики просматривает, не видят твоей счастливой физиономии.

– Нет, об этом я не жалею, – призналась Ирина, переходя на следующий ролик. – Мне-то всё бир-бар, а вот маме… Такие ролики с безбашенной дочкой больно бы ударили по её репутации на работе.

И вдруг…

– Действительно, гонка на улицах города была потрясной, – зазвучал с монитора компьютера голос блогера, скрывавшего лицо маской зайчика. – Гонщик-виртуоз наглядно продемонстрировал своё мастерство, удаль и безбашенность. И, что самое удивительное, никто не знает, кто он! А теперь моя фишка, господа, держитесь, чтобы не упасть со стульев! Этот гонщик не парень, а девочка! Я не знаю, кто она, но… Мне удалось заполучить на видеокамеру её лицо. И это случилось в тот миг, когда она, заехав во двор, сняла на мгновение со своей буйной головушки гермошлем, ссаживая с байка пассажирку!

– Чего-о-о? – глаза Ирины расширились, и она сжала кулаки. – Мне ещё этой фиговины для полного счастья не хватает.

– Ага, испугалась, что тобой теперь заинтересуется полиция? – позлорадствовала Светка.

– Нет, полиция уже мною не заинтересуется, мама всё уладила, – процедила сквозь зубы Ирина. – А вот если я мелькну в интернете…

Блогер поставил ролик, и девочки застыли с вытянутыми лицами, во все глаза наблюдая, как байк влетает во двор многоэтажек и останавливается у песочницы. Затем они увидели, как Светка сползает с сиденья и трясущимися руками пытается снять с головы шлем. Ирина вся напряглась и сжалась как пружина, видя себя, тоже снимающую с головы шлем. И в это мгновение блогер остановил демонстрацию ролика.

– Что, я заинтриговал вас, друзья? – усмехнулся «розовый зайчик». – Вот именно этого я и добивался.

Он сделал интригующую паузу, вздохнул и продолжил:

– И решил я объявить конкурс, друзья! По тем кадрам, которые вы увидели, я предлагаю узнать безшабашную гонщицу на байке и, подписавшись на мой инстаграм, сообщить об этом мне. Первый, узнавший, получит приз – пятьсот баксов! А потом я продемонстрирую весь ролик. Так вот, с этого момента конкурс начинается, и длиться он будет ровно десять дней. Удачи, друзья, и до свидания! Пока, пока, пока…

– Вот фуфел! – сжав кулаки, выкрикнула вышедшая из себя Ирина. – Я узнаю, кто этот «розовый зайчик», и рагу из него замастрячу! Надо же, взял и конкурс на меня объявил, клоп диванный! Нет, я так это не оставлю! Я… да я…

– И я там засветилась, – вздохнула Светка. – И-и-и…

– Знаешь что, Булка, чеши-ка ты домой, – хмуро глянула на неё разгневанная Ирина. – Не обижайся, но сейчас я хочу побыть одна и хорошенько подумать. А морда твоя на видео не мелькнула. Когда ты снимала шлем, этот чморик сосредоточил съёмку только на мне.

– Ну-у-у… тогда я пойду? – попятилась к выходу Светка, испугавшись вышедшей из себя подруги.

– Иди, встретимся завтра, в гимназии, – глянула на неё исподлобья Ирина. – Прости, Булка, но не до тебя мне сейчас, проваливай…

***

– Сегодня в гимназию не поедем, – объявил Вадим, входя в квартиру, – а вот кто в автономную некоммерческую организацию «Открытый город» – прошу на выход. Машина ожидает у подъезда.

– Так, а почему в гимназию не поедем, дядя? – удивился Кирилл. – Сегодня что, не первое сентября, так что ли?

– Был я уже в гимназии, – ответил Вадим. – Там встретился с директором, и он сказал мне, что лучше прийти завтра. Сегодня и уроки так себе и у учителей нет времени с тобой заниматься.

– Странно? – пожал плечами Кирилл. – Ну да ладно, тогда я с вами в центр поеду, всё равно делать нечего, лучше с вами прокачусь.

– Ты считаешь, что в этом есть необходимость? – вскинул брови Вадим. – У тебя каникулы продлились на целый день! Отдыхай и радуйся!

– Кира едет с Мариком, – сказал вставший со стула Марк.

– Во как? – перевёл на него взгляд Вадим, но, увидев неподвижные, смотрящие куда-то в сторону глаза младшего племянника, смутился. – Да-да, конечно, – сказал он. – Кира поедет с Мариком, я ничего не имею против.

Директриса центра встретила Богословцевых с распростёртыми объятиями. Она спешно вышла из-за стола и, радостно улыбаясь, поспешила к замершему у порога, прижимая к груди ноутбук, Марку.

– Марик, какой ты большой и красивый стал! – воскликнула она, поцеловав его в щёчку. – Я тебя сразу и не узнала.

– Я Марик, – сказал мальчик, глядя куда-то мимо её головы. – Ты Анна Михайловна.

– О-о-о, Марик, и ты узнал меня! – воскликнула и снова чмокнула его в щёчку директриса. – Ну, чего же вы стоите? Проходите, садитесь… Я очень рада всех вас видеть.

Богословцевы стали рассаживаться на стулья, поглядывая на Марка. А он подошёл к стулу, стоявшему у боковой стенки шкафа, и сел на него.

– Я Вадим Семёнович Богословцев, – представился Вадим. – С недавних пор, после трагической смерти брата, являюсь опекуном осиротевших племянников.

– О-о-ох, я наслышана, наслышана, – с полным трагизма лицом заговорила директриса. – Какой был замечательный человек Денис Семёнович, царство ему небесное. Он же входил в инициативную группу при создании нашей организации, и мы…

Она не договорила и всхлипнула, видимо, от переполнявших её противоречивых чувств.

– А за счёт каких средств существует ваша организация? – поинтересовался Вадим. – Извините за вопрос, но… Я как-то мало наслышан о вас.

– За счёт грантов, субсидий и частных пожертвований, – увидев, что директриса растерялась и не может дать обстоятельный ответ, пояснил Кирилл. – И наш папа часто вносил некоторую сумму на счёт организации.

– И-и-и… как много детей здесь проходят реабилитацию? – задал следующий вопрос Вадим. – Вы не посчитайте мою навязчивость чем-то обидным, просто сейчас мне очень хочется знать, какую сумму надо будет вносить за реабилитацию Марка.

– Да-да, вы правы, – вытирая выступившие слёзы и шмыгая носом, заговорила директриса. – Мы не занимаемся базовой реабилитацией, и у нас в штате нет логопедов, дефектологов и поведенческих аналитиков. Вся наша деятельность осуществляется на мощной программе социокультурной реабилитации. А если быть точнее, то мы работаем через тело, восстанавливаем детей физически. У нас есть адаптивная физкультура, танце-двигательная терапия, разные виды восточных практик, такие, как йога и йога в гамаках. А ещё мы широко практикуем хореографию, различные виды арт-терапии и музыку.

– А ещё какие организации в Екатеринбурге занимаются базовой реабилитацией детей, как Марк? – поинтересовался с задумчивым видом Вадим.

Директриса смутилась.

– А-а-а… разве вам они не известны? – сказала она. – В нашем городе есть центр Надежды Белоглазовой на Уралмаше, центр «Аврора», «Лалио Плюс»… А вы что, Вадим Семёнович, собираетесь забрать от нас Марика?

– Нет… пока нет, – поморщился Вадим. – Я пытаюсь определиться с оптимальным вариантом. Меня бы устроил центр, находящийся поближе к месту проживания мальчиков, и…

Слушая его, Кирилл не выдержал.

– Дядя, пожалуйста, не вводи Анну Михайловну в краску, – сказал он. – Наш папа был одним из основателей этого центра и, даже если ты найдёшь такой же в соседнем доме, Марик будет ездить сюда!

– Но-о-о… – Вадим стушевался, занервничал, и в это время у него в кармане ожил мобильник.

Извинившись, он поспешил в коридор, а директриса, провожая его взглядом, поднесла к глазам платочек.

– Вадиму Семёновичу не понравился наш центр, – всхлипнула она. – Он, видимо, не понимает, что таких детей, как Марик, надо постоянно корректировать. Я…

Анна Михайловна, не договорив, залилась слезами.

– Он думает, что синдром Аспергера всего лишь болезнь, – вздохнула всё это время молчавшая Екатерина Матвеевна. – А любую болезнь, «с колокольни» Вадима, можно вылечить. А лечить, в его понимании, надо лекарственными препаратами, а не реабилитацией в специализированных центрах.

– Но как же так? – вытирая платочком глаза, заговорила взволнованно директриса. – Если у ребёнка есть агрессия, тогда без препаратов, конечно, ему не обойтись. Но и при этом важно понимать, что медицинские препараты вредят аутятам, они их затормаживают, убивая мыслительные функции?

– Успокойтесь, Анна Михайловна, всё будет так, как и было, – веско заявил Кирилл. – Не дяде, а мне решать судьбу Марика. Дядя хоть и профессор, но совершенно других наук. Да и детей у него никогда не было. Вот я и не позволю ему загубить всё начатое папой. Так что обсуждайте с Екатериной Матвеевной всё, что положено, а все заморочки с дядей решать буду я. У меня свои на него есть методы воздействия и убеждения.

Дверь открылась, и в кабинет заглянул Вадим.

– Вы тут без меня всё обговаривайте, – сказал он и, переведя взгляд на Кирилла, дополнил: – Я буду ждать вас в машине. Очень много звонков понимаете ли…

Он ушёл, а Кирилл, Екатерина Матвеевна и директриса многозначительно переглянулись.

– А сейчас, надеюсь, вы мне скажете больше, чем при Вадиме Семёновиче? – глядя то на Кирилла, то на Екатерину Матвеевну, поинтересовалась Анна Михайловна. – Марик достиг какого-нибудь прогресса за летние каникулы? Помнится, за прошлый учебный год у него проявились невероятные способности к математике и физике?

Все посмотрели на сидевшего на стуле с отсутствующим видом Марка.

– Даже не знаю что сказать, – пожимая плечами, заговорила Екатерина Матвеевна. – Марик сейчас невероятно много читает. У него вдруг появилась феноменальная память и любовь к книгам. Но книги его интересуют строго научного содержания, такие, как физико-математической направленности, по ядерной физике, ракетостроению и много чего такого, что не каждому взрослому высокообразованному человеку одолеть под силу.

– И что самое удивительное – он не просто читает эти книги, он разбирается в том, что в них написано, – добавил Кирилл.

– Надеюсь, вы меня не разыгрываете? – с большим сомнением посмотрела на них директриса. – Хотя… Раньше полагали, что активность мозга аутистов ограничена, но оказалось, что наоборот: при аутизме мозг гиперактивен и умеет обрабатывать информацию быстрее, чем мозг «обычных» людей. Поэтому аутиков часто называют гениальными: действительно, среди них много талантливых людей. Талантливых настолько, что можно назвать эти таланты сверхспособностями.

– Из всего, что вы сказали, я мало что понял, – пожимая плечами, сказал Кирилл. – Но то, что проделывает Марик, пугает меня. Он не знает ни одной детской сказки, напрочь отказывается читать что-то другое, кроме научной литературы, и… Мне кажется, что если он не остановится, то изобретёт что-то ужасное, пострашнее ядерной бомбы.

Директриса, под влиянием его слов, сжала виски ладонями. Она была в шоке и не знала, что сказать. Наконец, над чем-то поразмыслив, женщина заговорила:

– А ваш папа, Денис Семёнович, не показывал Марика учёным? Обычно аутисты, обладая феноменальной памятью, могут читать и запоминать прочитанное, но не вникая в смысл написанного. Может быть, Марик…

– Нет, не может, – поняв, что она имеет в виду, продолжил Кирилл. – Я же уже сказал, что Марик не только отлично всё запоминает, но и понимает смысл прочитанного. Я не раз замечал, что, прочитав какую-то научную книгу или работу, мой братик начинает просчитывать и сопоставлять прочитанное со своими умозаключениями. Или на бумаге или в ноутбуке он выписывает такие формулы, в которых я ровным счётом ничего не понимаю, и от этого волос встаёт дыбом.

– Я тоже предлагала Денису Семёновичу показать мальчика учёным, – вздохнула Екатерина Матвеевна. – Но он так резко возразил мне, что я больше никогда даже не заикалась об этом.

– Папа был категорически против выносить эту тайну из семьи, – продолжил после неё Кирилл. – Он говорил, что как только научные круги узнают о феномене Марка, сразу же поглотят его. А он не хотел, чтобы его младший сын стал, как он выражался, «подопытным кроликом».

– Тогда что же делать? – пожимая плечами, сказала директриса. – Трудно будет скрывать всё это. Когда-нибудь…

– Давайте поступим так, Анна Михайловна, – видя, что она в затруднении, снова заговорил Кирилл: – Пусть сейчас всё остаётся так, как есть. В данный момент Марик не представляет какой-то опасности ни для населения, ни для государства. Что будет дальше, увидим. А вам, Анна Михайловна, мы открыли очень важную семейную тайну, и вы, дайте нам слово, больше никому её не расскажете.

– Что ж, даю вам своё слово, – пожимая плечами, вздохнула директриса. – И ещё даю вам совет, что Марика надо учить не только работать своими феноменальными мозгами в области науки, но и… Надо учить его совмещать свои умственные «изыскания» с практикой. Может быть, этого как раз не хватает для его физического развития и…

В дверь постучали, и вошёл Вадим.

– Что-то вы долго заседаете, господа? – сказал он. – Смею напомнить, что у меня ещё есть другие дела и, в первую очередь, моя работа.

– Да-да, вы правы, Вадим Семёнович, – увидев его, засуетилась директриса. – Будем считать, что наш разговор на этом закончен, и я буду ждать Марика в понедельник, среду и пятницу каждой недели. Программа нашей реабилитации значительно обогатилась и расширилась. И она во всём своём обновлённом великолепии будет очень полезной для развития Марика, вот увидите!

4.

На следующее утро, второго сентября, дядя привёз Кирилла в гимназию и завёл в кабинет директора.

– Пётр Никифорович, вот мой племянник Кирилл Богословцев, – представил Кирилла Вадим. – Передаю с рук на руки для дальнейшего обучения.

– Милости прошу, милости прошу, – указал им на стулья директор. – Я уже ознакомился с вашими документами, юноша, и они произвели на меня довольно сильное впечатление.

– В каком это смысле? – насторожился Кирилл.

– О-о-о, да ты не беспокойся, юноша, – подмигнул ему директор. – Просто наша гимназия не рядовая средняя школа, а престижное учебное заведение. Принимаем мы в наши стены детей уважаемых родителей, и… Ладно, наши правила скоро сам узнаешь, и их надо будет неукоснительно выполнять. А сейчас…

Он позвал секретаршу, распорядился, чтобы она отвела Кирилла в класс, а затем, вернувшись, приготовила ему и его гостю кофе.

Сразу после перемены, когда прозвенел звонок, секретарша ввела Кирилла в класс. Дети встали из-за парт, приветствуя вошедших.

– Марина Самуиловна, – обратилась секретарша к учительнице, опрятной невысокой женщине лет сорока. – Этот мальчик Кирилл Богословцев. С сегодняшнего дня он ученик вашего класса.

Передав немного смущенного Кирилла учительнице, секретарша покинула класс. Марина Самуиловна вышла за ней следом.

– Нет, вы только гляньте, какого гуся к нам привели! – выкрикнул кто-то, и по кабинету прокатился осторожный смешок.

Кирилл, почувствовав в этом выкрике насмешку, замер. Окинув взглядом класс, он увидел улыбающиеся лица одноклассников, некоторые из которых гримасничали и показывали языки.

– А как он на нас смотрит, поглядите? Как барин на своих холопов!

– Нет, он не на барина, а на ковбоя штатовского похож! – уточнил выкриком ещё кто-то. – А на нас зыркает, как на индейцев краснокожих!

– Ему только широкого пояса не хватает, с кольтами по бокам!

– Коня и сапог со шпорами!

Стараясь держаться невозмутимо, как будто происходящее его не волнует, Кирилл прошёл по проходу к последней парте первого ряда и присел за неё.

– Эй, да он самоубийца, братцы? – закричал рыжий паренёк с веснушчатым лицом, обернувшись. – Только посмотрите, он место Ирен занял!

– Тебя забыл спросить, – буркнул Кирилл, вдруг остро почувствовав, что если будет продолжать молчать и никак не реагировать на оскорбительные выкрики, то с первого дня своей учёбы станет всеобщим посмешищем в классе.

– Эй, вы слышали, одноклассники! – рыжий обратился к остальным. – А «ковбой» на разборку напрашивается? Он тут что-то бормочет, от чего «кровь стынет в моих жилах»!

В следующее мгновение все мальчишки и девчонки, видимо, по заведенному в классе правилу вырвали из тетрадей по листочку, смяли их в комочки и бросили в Кирилла.

– Эй, чего это вы? – возмутился он. – Какого чёрта ко мне цепляетесь?

Ему никто не ответил, и провокационные действия прекратились, так как открылась дверь, и в класс вошла учительница. Строгим взглядом она обвела лица учеников, затем посмотрела на Кирилла, на бумажные комочки вокруг него и всё поняла.

– Пескарёв, встать! – крикнула учительница, посмотрев на вскочившего паренька. – Ты снова за своё взялся, Матвей?

– А чего сразу Пескарёв? – опуская глаза, промычал он. – Как что, так сразу я… А кроме меня, в классе больше никого нету?

– Класс полон, Пескарёв, – свела недовольно к переносице брови учительница. – А ты у нас один такой, петушок задиристый.

– Не называйте меня так, Марина Самуиловна, – покраснел паренёк. – Петушок слово оскорбительное.

– Ладно, садись, Пескарёв, – вздохнула учительница и снова обвела учеников «недобрым» взглядом. – А теперь что скажу всех касается… Быстро встали, собрали бумажки и выбросили их в корзинку, которая стоит в углу. И давайте не будем друг друга нервировать в самом начале учебного года…

Сидя за партой, Кирилл не слушал, что она говорила. Он только понял, что идёт урок истории, и переключился на то, как и почему его недружелюбно встретили ребята в классе. Как он ни старался, так и не мог вспомнить, чтобы в классе, в котором он учился в другой гимназии, так издевательски встречали новичков. И сегодня он решил держать ухо востро, с душевным трепетом дожидаясь перемены, на которой, возможно, он должен будет раз и навсегда положить конец готовящимся издёвкам и провокациям. Иначе может случиться непоправимое. Его могут унизить, а это самое худшее из зол, которые одноклассники могли на него обрушить.

Звонок прозвучал неожиданно. Учительница, взяв журнал, вышла, и в классе сразу же поднялся невообразимый шум. Не желая снова стать объектом издёвок и насмешек, Кирилл вышел в коридор. Но, как он и предвидел, одноклассники вовсе не собирались оставлять его в покое. Только он отошёл к окну, как возле него мгновенно образовалась толпа мальчишек во главе с Пескарёвым.

– Эй ты, ковбой! – встав перед ним, осклабился Пескарёв. – А ты чего такой мутный? Может быть, там, у себя, в другой гимназии, ты что-то и представлял из себя, но здесь такое не прокатит.

– Послушай ты, чего тебе надо? – начиная сердиться, огрызнулся Кирилл. – Мне как-то начхать на твоё мнение! И на ваши тоже наплевать, – оглядел он исподлобья мальчишек.

Толпа загудела, и было непонятно, это продолжение начатой ещё в классе травли или они действительно обиделись, и этим гулом выражали ему своё презрение. И вдруг…

К толпе присоединился ещё один паренёк. Тыча пальцем в Кирилла, он выкрикнул:

– Пацаны, я сейчас слышал, как Булка девчонкам рассказывала, что у этого ковбоя есть младший брат и он даун!

Все мальчишки, выслушав его, покатились от хохота.

От такого оскорбления младшего брата Кирилл изменился в лице. Он схватил левой рукой обидчика за ворот, резким рывком подтянул его к себе, а правой замахнулся для удара. Его противник был выше ростом, но, видя занесённый кулак, который вот-вот обрушится на его лицо, он даже не попытался вырваться. Он побледнел, весь затрепетал и быстро-быстро заморгал в ожидании удара глазами.

– Ну, чего не бьёшь, ковбой? – загоготал, подзадоривая его, Пескарёв. – Сверни длинному сопатку?

– Сверну, но в другой раз и не здесь, – не купился на провокацию Кирилл. – И сверну каждому, кто хоть словом туфтовым обмолвится о моём брате!

– Что ж, начинай с меня, – сузил глаза Пескарёв. – Давай сегодня, после уроков, во дворе, за спортзалом?

– Хорошо, давай, – кивнул, соглашаясь, Кирилл.

– Тогда и со мной, когда Пескаря завалишь! – выкрикнул, выпячивая грудь, рыжий.

– И со мной давай смахнёмся! – выкрикнул ещё кто-то.

– И со мной!

– И со мной!

– Ладно, со всеми желающими встретимся после уроков! – ответил, кипя от гнева, Кирилл. – Да хоть со всеми разом, чмошники! Думали, испугаюсь? Да хрен вам всем на рыла!

– Эй, а ну посторонись, пацанчики? – послышался вдруг голос какой-то девчонки и, растолкав локтями мальчишек, она вдруг сама предстала перед готовым немедленно ринуться в драку Кириллом.

Высокая, стройная, одетая в джинсовый костюм девочка улыбнулась, глядя на него. В это мгновение у Кирилла аж дух перехватило и запершило в горле от восхищения: светло-русые волосы, симпатичный чуть вздёрнутый нос, пухленькие губки и бездонные голубые глаза. Удивительную красоту девочки даже не портили царапины и ссадины на лице, а наоборот, придавали ему едва уловимый особенный «шарм».

При её появлении стоявшие перед Кириллом непробиваемой стеной мальчишки со словами «блин, Ирен явилась», быстро рассосались кто куда.

– Опа? – сказала девочка, и её восхитительные брови взметнулись вверх. – Кого я вижу? Сосед?

– Ч-чего? – округлил глаза Кирилл. – Какой сосед?

– Ты мой сосед, – улыбнулась девочка. – Мы живём теперь с тобой в одном доме, в одном подъезде, на одной площадке и двери напротив. Ты с братишкой дней десять назад в наш дом заехал.

– Но-о-о… Извини, но я тебя сейчас впервые вижу, – смутился Кирилл. – Да, всё так, как ты говоришь, но-о-о…

– Эй, а вы чего все здесь собрались, убогие? – неожиданно переключилась на мальчишек девочка. – Вы что, придираетесь к нему?

Её восхитительные бездонные глаза вдруг блеснули, а взгляд, которым она обвела попятившихся мальчишек, сделался жёстким и колючим. Девочка остановила его на изменившемся лице Пескарёва, и…

– Чёрт возьми, как же я сразу не догадалась, – усмехнулась она. – Пескарь народ баламутит и пытается убедить новичка в своей крутости!

– А вот это не твоё дело, Ирен, – вспыхнул от обиды Пескарь. – Этот, как сейчас выяснилось, твой сосед, повёл себя неправильно, вот и… Он вызвал меня один на один.

– И меня… и меня, – прозвучали ещё несколько неуверенных голосов.

– Понятно, вы мне пудрите мозги, курята! – сведя к переносице брови, сказала девочка. – Пацан первый день пришёл в гимназию и сразу вызвал на драку половину класса? Вот он по-настоящему крутой, получается, а не вы! Ну, ничего, я узнаю, как всё было. И если вы все сейчас треплетесь, то сильно пожалеете.

– Эй, ковбой, а лихо ты себе защитницу надыбал, – всё ещё пытаясь выглядеть «круто», осклабился, глядя на ничего не понимающего Кирилла Пескарь. – Самому за себя постоять слабо?

– Ты чего там вякаешь, рисовщик? – угрожающе повысила голос Ирен. – Этот пацан отныне под моей защитой! А ты, если так подраться с ним мылишься, то будешь драться со мной! И все остальные тоже, кто собирался с новичком силами померяться.

У Кирилла на глазах стало происходить невероятное. Мальчишки, вдруг утратив всю свою храбрость, попятились к двери класса. И тут он понял, что если оставит всё как есть, пустив ситуацию на самотёк, то ему никогда не добиться уважения одноклассников. Эта «соседка», вдруг появившаяся откуда ни возьмись, верховодит в классе, но Кириллу не хотелось всё время жить под её защитой и потому…

– Всё остаётся в силе, – сказал он скрепя сердце и посмотрел на вскинувшую в удивлении брови девушку. – Всех, кто желает со мной подраться, я жду после уроков. А тебе спасибо, Ирен, за то, что вписалась за меня… Никогда не забуду. Но сегодня я сам должен постоять за себя, чтобы никто в классе не думал будто я так себе, лошок, а не тот, кто и по морде надавать вполне способен.

***

Второго сентября, утром, мать и дочь Рыжовы собрались за столом, чтобы «отвести черёд» завтраку перед тем, как разойтись на весь долгий день до встречи вечером.

– Мама, давно собираюсь у тебя спросить, – дуя на горячий чай, заговорила Ирина: – Почему в нашем «городке чекистов» во всех домах огромные квартиры, а вот кухни крохотные?

– Тебе что, места здесь мало? – отпив пару глотков чая из чашки, посмотрела на дочь Светлана Петровна.

– Да нет, просто интересно стало, – сказала Ирина. – Сколько себя помню, столько здесь и живу, а вот почему кухня маленькая, мысль впервые пришла в голову.

Мама на минуту задумалась, а затем заговорила:

– Раньше, в квартирах этих домов, вообще не было кухонь. Проектировщики и строители городка, так называемые «конструктивисты», хотели освободить женщин от «кухонного рабства» и переложить домашнюю работу на фабрики-кухни и прачечные. Днём жильцы домов питались в столовой, а те, кто предпочитал ужинать в своих квартирах, забирали ужин опять же в столовой и несли его домой.

– Тогда скажи, а почему…

– Всё, на этом закончим, – взглянув на часы, остановила Ирину мама. – Разговоры о «городке чекистов» давай отложим на выходной. Сейчас за мной должна уже машина приехать.

– Хорошо, отложим, так отложим, – вздохнула Ирина и посмотрела на мать. – Кстати, а ты знаешь, что в квартиру напротив новые жильцы заселились?

– Да, осведомлена, – снова взглянув на часы, поморщилась мама. – Мне тётя Шура с первого этажа уже успела об этом сообщить. Только это не «новые жильцы», как ты выражаешься, а потомки хозяев этой квартиры.

– Что-то я не врубилась, мама? – озадаченно посмотрела на неё Ирина.

– А ты включи мозги и «врубайся» побыстрее, дочка, пока за мной машина не приехала, – сухо высказалась мама. – Эта квартира принадлежала дедушке мальчиков, которые сейчас в неё заселились. Затем, после смерти дедушки, перешла по наследству их отцу. А когда умер он при загадочных обстоятельствах, квартира, разумеется, перешла его детям. Ещё вопросы есть, Иришка?

– Есть, но ты всё равно сейчас на них не ответишь, – вздохнула Ирина. – Разве… Ты мимо гимназии случайно не поедешь, мама?

– Нет, сегодня я тебя подвезти не могу, – очередной раз взглянув на часы, поморщилась мама. – У меня сегодня выездная сессия, и я допоздна не вернусь в город.

С улицы послышались звуки клаксона, и мама поспешила к выходу.

– Всё, хозяйничай здесь без меня, Иришка, – сказала она, открывая дверь. – Только веди себя в рамках, дочка. В каких, ты знаешь.

Мама ушла, а Ирина задумалась. Разговор с ней, хоть и поверхностный, не придал Ирине бодрости духа. Затевая с мамой беседу, она собиралась плавно подвести его к «сериалу» в интернете и рассказать маме о том, что её мучило весь остаток вчерашнего дня и минувшую ночь, но… Мама была «не в своей тарелке», нервничала, дожидаясь машину, и Ирина решила отложить свой серьёзный разговор с ней «на потом».

В гимназию девушка пошла пешком, захотелось прогуляться и подумать обо всём на свежую голову. Всю ночь напролёт она думала о своём безрассудном поступке и о том, как она глупо попалась на прицел видеокамеры какого-то, пока ещё неизвестного ей блогера. И если он выставит видео с её «милым личиком» на своём сайте…

– Слава обо мне прогремит на всю страну и это больно ударит по карьере мамы, – прошептала Ирина себе под нос. – Так что же делать? Как обезопаситься от этого гада?

К сожалению, она не знала ни одного толкового хакера в большом городе, способного задавить, заблокировать сайт представлявшего ей угрозу негодяя. Да и знакомых, которые взялись бы ей помочь найти такого знатока, не было.

Погружённая в невесёлые мысли, Ирина и сама не заметила, как дошла до гимназии. Войдя внутрь и увидев столпотворение в коридоре напротив двери класса, она удивилась.

– Эй, Светка? – подозвала Ирина подругу, которую стояла среди девочек у стенки рядом с дверью и наблюдала за мальчишками.

Та тут же поспешила к ней.

– Чего там за разборки, Булка? – обратилась Ирина к подруге.

– Да так, новичка, твоего соседа, пацаны обкатывают, – улыбнулась Светка. – Видать, он не из простачков. Спуску никому не даёт, огрызается.

Пока подруга вкратце пересказывала ей, что произошло сначала в классе во время урока, затем что происходит сейчас, на перемене. Ирина слушала её вполуха, одновременно зорко наблюдая за происходящим. А когда Светка закончила говорить, она отстранила её рукой и решительно втиснулась в толпу мальчишек.

Поставив всех на место, она зашла вместе с «соседом» в класс и указала рукой на парту:

– Будешь сидеть со мной. Моё предложение тебя устраивает?

– Вполне, – усмехнулся мальчик. – Только я уже отсидел за той партой целый урок. Извини, что занял её в твоё отсутствие.

– Значит это судьба, – улыбнулась ему Ирина. – Что ж, идём, присядем, «сосед». Ты расскажешь, а я послушаю, что произошло, а потом… Потом я приму своё решение, не возражаешь?

5.

Во время разговора в кабинете директрисы центра «Открытый город» Вадим оказался в тупике и ретировался. Спасением стал ничего не значащий звонок из института. Ответив на вопросы коллеги, он с минуту потоптался в коридоре и, решив не возвращаться в кабинет, открыл дверь и сказал, что будет ждать племянников и Екатерину Матвеевну в машине, а сам…

Он так и собирался поступить, но, прикрыв дверь и услышав доносящиеся из кабинета голоса, Вадим замер и прислушался. Напрягая слух, он отчётливо слышал каждое слово из происходящего в кабинете разговора, и…

Явно не подозревая, что он их подслушивает, директриса, племянник Кирилл и Екатерина Матвеевна завели откровенный разговор о Марике, который, как сразу же понял Вадим, не должен был касаться «его ума» и «его ушей». При этом они обсуждали такие удивительные вещи, которые не укладывались в уме и в которые он вряд ли поверил, если бы обсуждение велось в его присутствии.

Невероятные способности Марика, в которые, хотя и с трудом, но всё же верилось, повергли Вадима в шок. Из услышанного он сделал вывод, что его младший племянник не только особенный, но и гениальный мальчик, хотя и аутист. И если расположить Марика к себе, из него можно сделать «курицу, несущую золотые яйца».

– Дядя, а что вы здесь делаете? – услышал он обращённый к себе вопрос, отпрянул от двери и, увидев стоявшую рядом девочку, широко ей улыбнулся.

– Да я так, к Анне Михайловне пришёл, – ответил он ей. – Но-о-о… Сейчас она занята и я ухожу, зайду позже.

Разные мысли роились в голове Вадима. Надо было успокоиться, ещё раз всё обдумать и взвесить. Едва общая картина начинала, как будто вырисовываться, как тут же смазывалась и распадалась. Сомнения одолели Вадима. У него было такое ощущение, что все рассуждения упираются в какую-то невидимую преграду.

«У мальчика, по-видимому, удивительный талант, – думал он. – Но почему от меня это скрывают? Покойный Денис не обмолвился ни разу об уникальном даре Марика… И не только мне, он даже учёным своего сына никогда не показывал. Но почему его способности стараются скрыть от всех и даже от меня? Неужели Денисом руководило только одно желание – не сделать своего ребёнка объектом изучения?»

И снова логическая мысль спуталась. Как её распутать, не известно. Начать обдумывать всё сначала?

Вадим устал. Весь остаток дня он провёл за размышлениями, но всё напрасно. Ни к чему вразумительному он так и не пришёл. А когда вяло поужинав и пожелав жене «приятных снов», он ушёл в свою спальню и улёгся в постель, вдруг одна интересная мысль всё же пришла в голову.

Сначала он вскочил с кровати, схватил мобильник и попытался дозвониться Малику, но тот не ответил. Тогда…

– Надо проверить Марика, действительно ли он таков, как я о нём наслышан, – прошептал Вадим, бросая мобильник на прикроватный столик. – Если «слухи» подтвердятся, то я подумаю, что с племянниками делать дальше.

Вадим долго ворочался в постели, обдумывая план своих дальнейших действий. Мыслей было много, но чего-нибудь стоящей, ни одной. Уснул он лишь под утро, остановившись на том, что сначала всё-таки надо проверить способности Марика, а уж потом строить планы, что делать с племянниками. Он не желал мальчикам ничего плохого, но… Над этим «но» стоило очень-очень хорошо подумать.

***

Проснувшись рано утром, Вадим умылся, побрился и, отказавшись от завтрака, вышел из квартиры. Сбежав по ступенькам вниз, он вышел из подъезда, прошёл на стоянку, сел в машину и запустил двигатель.

Сначала он поехал в «городок чекистов» за Кириллом. Мальчик был уже одет и готов к поездке в гимназию.

– Ну как ты? – спросил Вадим, оглядывая племянника.

– Я готов, можно ехать, – сказал Кирилл.

– А Марк? – посмотрел выше его головы Вадим.

– Он тоже готов, – ответила, выходя из кухни, Екатерина Матвеевна. – Да вы не беспокойтесь, Вадим Семёнович, Марик знает, что делать. Он уже не первый год обучается дистанционно, а я всегда с ним рядом и контролирую его.

– Хорошо, а как долго длятся его занятия? – поинтересовался Вадим.

– Обычно до обеда, – ответила Екатерина Матвеевна и напомнила: – А потом его надо будет отвезти в АНО «Открытый город».

– Да? А я как-то не подумал об этом, – поморщился Вадим. – Хорошо, Кирилл будет обедать в гимназии, а я, ровно в тринадцать ноль-ноль заеду за вами с Мариком. Заодно вместе с вами и пообедаю. – Он перевёл взгляд на старшего племянника: – Ну что, Кира, на выход. Нам пора. Прошу не забывать, что, кроме вас, у меня ещё своя работа имеется.

Отвезя Кирилла в гимназию, Вадим поехал в свою лабораторию, забрал из сейфа две толстенные папки с документами, раздал лаборантам кое-какие указания, вышел из института и поехал в типографию брата, которой, наконец-то, выбрал время, чтобы уделить внимание.

***

Выйдя из машины, Вадим подошёл к двери офиса брата. Она оказалась запертой. Вадим увидел звонок и нажал на кнопку. Дверь приоткрылась и показалась чья-то заспанная физиономия.

– Кто там?

Похоже, это был сторож.

– Меня зовут Вадим Семёнович, фамилия Богословцев, – представился Вадим.

Физиономия исчезла. Прошло пара минут. Наконец за стеклянной дверью показалась секретарша Нонна. Раздался лёгкий щелчок, и дверь открылась. Глаза секретарши цепко уставились на Вадима. Взгляд у неё был настороженный.

– Здравствуйте, Вадим Семёнович, – сказала она, отходя в сторону, позволяя ему войти в офис.

Чёрный брючной костюм красиво облегал её фигуру, и… Вадим сразу не узнал её. Он бестолково уставился на секретаршу, изучая её лицо. Новая причёска, большие глаза, тонко очерченный нос, маленькие поджатые губки…

– Вы что так меня разглядываете, Вадим Семёнович? – спросила она.

– Последний раз мы виделись на похоронах моего брата, Нонна, – улыбнулся, видя её смущение, Вадим. – Тогда ты выглядела иначе. А сейчас тебя просто не узнать.

– Ах, вот в чём дело, – улыбнулась уголками губ секретарша. – Если вам не нравится мой внешний вид, то я…

– Нет, что ты! – запротестовал Вадим. – Сейчас ты потрясающе великолепна!

Они прошли в кабинет. Нонна присела на стул и застыла в ожидании, когда он займёт место за столом. Но Вадим взял другой стул и сел напротив неё.

– Итак, докладывай? – сказал он, глядя секретарше в глаза. – Как вы здесь обходились столь долгое время без хозяина?

– Так и обходились, – уводя глаза в сторону, вздохнула Нонна. – Я вам звонила несколько раз, Вадим Семёнович, но вы не отвечали. Тогда я, чтобы типография не прогорела, была вынуждена взять руководство на себя.

– За то, что не отвечал на звонки и не заходил, прошу прощения, – вздохнул и Вадим. – На меня столько проблем навалилось, что как-то недосуг было.

– Да-да, я понимаю, – кивнула секретарша. – Вот я и решила не тревожить вас понапрасну и дожидалась, когда вы позвоните сами или придёте.

– Ну вот, я пришёл и сижу перед тобой, – любуясь её напряжённым лицом, улыбнулся Вадим. – Я жду, Нонна, чем ты меня огорчишь или порадуешь?

Секретарша пожала плечами.

– Ну-у-у… налоги уплачены, все задолженности погашены, – заговорила она. – Зарплаты сотрудникам выплачены, работа ведётся, и…

Она снова пожала плечами, не зная, что сказать ещё.

– А как у тебя всё получилось? – округлил в удивлении глаза Вадим. – Насколько мне известно, все счета фирмы заблокированы? Ты что, у кого-то одолжила деньги, Нонна?

Секретарша покачала головой.

– Да нет, я использовала те деньги, которые были в наличии, – ответила она. – Денис Семёнович имел привычку откладывать кое-какие суммы с выручки в так называемую «резервную кассу». Вот ими я и воспользовалась для нужд фирмы.

– Ты что, смогла открыть сейф брата? – ещё больше удивился Вадим. – Или у тебя имелись запасные ключи от его ящика?

Нонна покраснела.

– Замок сейфа электронный и я знаю код, – тихо ответила она.

– И? – подался чуть вперёд Вадим. – Сколько денег ты потратила?

– Почти все, которые имелись в «резервной кассе», – ответила Нонна. – Себе я не присвоила не единого рубля, Вадим Семёнович. На всё у меня имеются приходные и расходные документы, включая и на те деньги, которые я выдала в качестве зарплаты сотрудникам.

– Вот как, даже на зарплату хватило, – хмыкнул Вадим и снова обратился к секретарше: – Скажи, Нонна, а сколько сотрудников в типографии?

– Когда был жив Денис Семёнович, нас было пятеро, – вздохнув и сделав судорожное глотательное движение, стала отвечать она. – Денис Семёнович «босс», Максим Куренков корректор и печатник, Зоя Афанасьевна бухгалтер и кассир, работает на полставки, Дарья Михайловна уборщица, тоже работает на полставки. – Нонна сделала паузу, очередной раз глубоко вздохнула, выдохнула и продолжила: – Ну и я… Работаю секретаршей, редактором, художником, и-и-и… Делала всё, что приказывал Денис Семёнович.

– И тоже на полставки? – пошутил Вадим.

– Н-нет, я работаю на полную ставку, – хмуря лоб, ответила Нонна. – Но я…

– Хорошо, я доволен, – не дав ей закончить, заговорил Денис. – Слушая тебя, я понял, что благодаря тебе и твоим стараниям фирма ещё на плаву и это замечательно.

– А что с нами будет дальше? – осторожно поинтересовалась Нонна. – Вы собираетесь типографию продать или закрыть?

Вадим пожал плечами.

– Во-первых, насколько мне известно, какие-то коммерческие предприятия закрывают, если они не рентабельны и не несут прибыли своим хозяевам, – заговорил он, отвечая на её вопрос. – Во-вторых, у типографии есть пусть пока ещё несовершеннолетние, но хозяева, а я всего лишь их опекун. Так вот, если брать в совокупности, то типография, с твоих слов, рентабельна, приносит какую-то прибыль, имеет заказы, то какой смысл её закрывать? Да и племянники мне этого не позволили бы. Но затруднения у меня кое-какие всё-таки есть. Вот я, прямо сейчас, с твоей помощью, разумеется, и попытаюсь разрешить их.

– С моей помощью? – оторопела девушка. – А чем я могу вам помочь, Вадим Семёнович?

– Гм-м-м, – усмехнулся Вадим. – Начнём с того, что я очень хорошо разбираюсь в физике, высшей математике и имею, скажем так, научный «титул» профессора физико-математических наук. А вот в коммерции я полный ноль, абсолютно ничего не понимаю. Так вот, чтобы типография и дальше нормально функционировала и приносила прибыль, ей нужен нормальный, ловкий, хорошо соображающий и изворотливый руководитель. Следишь за моей мыслью, Нонна? Я правильно говорю?

– Да, наверное, – кивнула секретарша.

– Тогда посоветуй мне, где такого человека найти, – хмыкнул Вадим. – Чтобы ко всем уже перечисленным качествам, он, к тому же, ещё честным был?

– Я даже не знаю, что посоветовать, Вадим Семёнович, – пожимая плечами, ответила Нонна. – Может быть, кастинг объявить?

– Можно, я уже думал об этом, – вздохнул Вадим. – И даже собирался это сделать. А вот послушав тебя и кое-что прикинув, я решил поручить возглавить типографию тебе. Что на это скажешь, Нонна?

– Кому? Мне? – растерялась девушка. – Но-о-о…

Не находя слов, она лишь развела руками.

– Зарплату твою и других сотрудников мы обсудим, все казусы обговорим, и… – Вадим вдруг оборвал себя на полуслове и поинтересовался: – Так что, принимаешь моё предложение или нет, Нонна? Время для раздумий не предоставляю, твоё решение я должен услышать прямо сейчас.

– Ну-у-у, – девушка сначала покраснела, затем побледнела, видимо борясь с потоком противоречивых чувств, разбушевавшихся внутри. Затем, видимо приняв решение, она сказала:– Если вы мне действительно доверяете, Вадим Семёнович, то я согласна.

– В таком случае занимай место за столом моего покойного брата и руководи, – указал ей рукой на стол Вадим. – Я верю, что не ошибся в своём выборе, поздравляю. Всё остальное обсудим в другой раз, а сейчас мне пора. Поеду на свою основную работу и займусь тем, что я понимаю. Моя стезя наука, а не коммерция, вот ей я и посвятил свою жизнь.

Распрощавшись с девушкой, Вадим вышел из офиса, сел в машину и уехал, а Нонна… Проводив хозяина, она вернулась в кабинет, села за стол, в кресло Дениса Семёновича, взяла в руку телефон и кому-то позвонила. Дождавшись, когда ей ответят, Нонна провела кончиком языка по губам и сказала:

– Можете меня поздравить, Павел Дмитриевич, эмоциональный контакт состоялся.

– Поздравляю, если так, – послышался мужской голос в мобильнике. – По голосу слышу, что ты счастлива и довольно собой?

– Очень довольна, Павел Дмитриевич, очень, – не удержавшись, хихикнула Нонна. – Я теперь «босс» типографии, меня повысили.

– Я рад за тебя вдвойне, девочка, молодчина, – сказал мужчина. – Теперь старайся, оправдывай доверие нового хозяина. Ну а сейчас будь здорова, я очень занят. Подробности твоего «неожиданного» назначения обговорим позже, при встрече. А теперь я вынужден отключиться, до свидания, Нонна.

***

Уладив ещё кое-какие дела, Вадим вернулся в «городок чекистов», поднялся на третий этаж и вошёл в квартиру племянников. Услышав, что кто-то вошёл в прихожую, Екатерина Матвеевна вышла из комнаты Марка и, увидев его, облегчённо вздохнула.

– А мы только что закончили заниматься, Вадим Семёнович, – сказала она. – Проходите, пожалуйста, сейчас кушать будем.

– Кушать – это хорошо, – отозвался Вадим, разуваясь. – Признаться, я очень проголодался сегодня.

– А на обед у нас борщ, на второе – вермишель с жареной рыбой, – сообщила Екатерина Матвеевна. – Вот только хлеба совсем мало. У Марика было много уроков, и я не успела сходить в магазин.

– Ничего, сходи сейчас, – проходя в ванную, сказал Вадим. – А я пока с племянником пообщаюсь. Хочу найти с ним общий язык.

На лице Екатерины Матвеевны сначала мелькнуло изумление, а затем беспокойство.

– Я бы не советовала вам пытаться разговаривать с ним сейчас, в отсутствии меня или Кирилла, – сказала она. – Марик – мальчик очень ранимый, легко впадает в истерику, а затем в состояние, очень напоминающее депрессию, из которого потом выходит с большим трудом.

– А я бы посоветовал вам не учить меня, что и как делать, – хмуро посмотрел на неё Вадим. – Марк мой племянник, к тому же я ещё ему опекун. Вот я и попытаюсь, оставшись с ним наедине, установить с ним контакт.

Не осмелившись больше возражать, Екатерина Матвеевна пожала плечами, обулась и вышла из квартиры. А Вадим… Пожелав себе удачи, направился в комнату Марка, прихватив привезённый с собой кожаный портфель.

Открыв дверь, он увидел сидевшего за столом мальчика и в нерешительности остановился в проёме. Племянник сидел перед раскрытым и работающим ноутбуком, но смотрел не в светящийся дисплей, а куда-то в стену за ним. Лицо Марка выглядело неподвижным, как у манекена, и он никак не отреагировал на приход дяди.

– Марик, мне можно войти? – осторожно поинтересовался Вадим, топчась на месте.

Никакой реакции в ответ. Мальчик только закрыл крышку ноутбука и снова замер, не отводя взгляда от одной и той же точки. Пожав плечами, Вадим прошёл в комнату и присел на стул в паре метров от стола.

– Марик, мне можно поговорить с тобой? – поинтересовался он, наблюдая за мальчиком.

Но тот и бровью не повёл. Не зная, как себя вести с особенным племянником, Вадим стушевался. Проведя пару минут в беспомощном состоянии, он несмело произнес:

– Марик, мне известно, что ты любишь решать физико-математические уравнения и формулы.

И на этот раз мальчик ничем не показал, что услышал его.

– Я принёс, чтобы показать тебе, две научные работы, – сказал Вадим. – Если ты хочешь почитать их, то я…

– Марик хочет почитать работы, – так и не удостоив его взглядом, сказал мальчик.

– Вот и хорошо, вот и прекрасно, – заговорил обрадованно Вадим, открывая портфель. – Это научные работы, Марик… Ты можешь ознакомиться с ними, сделать и описать свои выводы, а я почитаю их.

Не услышав в ответ ни звука, он положил обе папки перед племянником на стол, прямо на ноутбук и замер в ожидании. Однако ничего особенного не последовало. Мальчик, казалось, совсем не обратил на них внимания.

Вадим просидел на стуле несколько минут, наблюдая за племянником, но Марик так ни разу и не посмотрел в его сторону. И с его стороны это было не игнорирование, а обычное поведение аутиста.

Видя, что установить контакт с мальчиком у него не получается, Вадим встал со стула и вышел из комнаты. В это время в квартиру вошла Екатерина Матвеевна.

– О Господи, Вадим Семёнович? – воскликнула она в удивлении. – Вы что, уходить собрались? А обедать как же?

– Нет, сегодня обедайте без меня, – поморщился Вадим и тут же солгал: – Мне только что позвонили и вызвали на работу.

– А с Мариком как, вы сумели поговорить с ним, Вадим Семёнович? – поинтересовалась, ставя пакет с покупками на пол, Екатерина Матвеевна.

– Нет, разговора не получилось, – вздохнул Вадим. – Племянник предпочитал смотреть на стену, а не на меня. Но он не психовал и не впадал в истерики, как вы предрекли. Он предпочёл выглядеть манекеном, а не психопатом.

– То, что Марик не истерил и не нервничал, оставшись с вами наедине, это уже хорошо, – улыбнулась Екатерина Матвеевна. – Я ушла в магазин, а у самой сердце не на месте. Оставаясь наедине с людьми, которых он не знает, Марик обычно ведёт себя непредсказуемо и агрессивно.

– Хорошо, мне пора, – заторопился Вадим, но, что-то вспомнив, остановился и обернулся: – Кстати, сегодня я не смогу отвезти вас с Мариком в центр. Срочные дела не позволяют сделать то, что мною было обещано.

– Ничего страшного, – улыбнулась Екатерина Матвеевна. – Не получается сегодня, отвезёте в другой раз. У Дениса Семёновича, брата вашего покойного, времени побольше было свободного, и он сам развозил детей.

– Да-а-а, у брата времени действительно много было свободного, – хмыкнул Вадим. – А я таковым не располагаю, но… Дети и вы с ними будете ездить на такси, я оплачу поездки. Другого выхода я пока не вижу.

Как только он взялся за ручку, из комнаты вышел Марк. Не глядя по сторонам и ни на кого не обращая внимания, он прошёл в ванну и открыл воду.

– Чего это с ним? – прошептал Вадим, с недоумением посмотрев на Екатерину Матвеевну.

– Ничего, пришло время обеда, и Марик пошёл мыть руки, – ответила она. – Да вы не беспокойтесь, Вадим Семёнович, мальчик сделает всё как надо, он очень аккуратный.

Вадим взглянул на часы, стрелки которых показывали тринадцать ноль-ноль.

– Однако… – сказал он, и больше ничего не добавив, вышел из квартиры.

6.

Закончился последний урок, и Кирилл с Ириной вышли из класса самыми настоящими друзьями.

– Ну что, теперь тебе предстоит доказать всем одноклассникам, что ты не такой, как они о тебе думают, – вздохнула сожалеючи Ирина. – Зря ты, конечно, купился на провокации Пескаря и вызвал его подраться. Он подготовлен хорошо. Самый лучший драчун в классе, ну а по жизни сучок гнилой.

– Ничего, я тоже кое-чему обучен, – улыбнулся ей Кирилл. – Пусть не справлюсь с Пескарём, допускаю, но за себя постою.

– Тогда пойдём, – улыбнулась Ирина. – Вон, посмотри, тебя уже за углом спортзала холуи Пескаря дожидаются. Всем интересно посмотреть, как он тебя поколотит.

Страха Кирилл не испытывал. Он знал, что главное начать, а потом появятся злость и жажда победы над противником. Ему уже приходилось драться один на один, да и отец, когда был в хорошем настроении, показывал ему приёмы борьбы.

«Не маши просто так руками, а всегда думай, как уворачиваться и куда бить, – говорил он, делая ему замечания. – В самом начале противники прощупывают друг друга, прикидывают свои возможности, а затем атакуют. В драке не главное быть побитым, а главное удержаться на ногах, выстоять и, хоть и проиграть, но добиться уважения у победившего не просто так, а с большим трудом, противника…»

– Чего топчетесь, начинайте! – крикнул кто-то из старшеклассников, пришедших поглазеть на драку. – Дожидаетесь, когда физрук примчится и разгонит вас?

Пескарь встал в боксёрскую стойку. Он первым ринулся в атаку, намереваясь с ходу сильным точным ударом сшибить Кирилла с ног, но у него ничего не получилось. Кирилл видел, как он идёт на него, и знал, что нужно делать. Пригнув голову, он сделал шаг в сторону, и кулак Пескаря пролетел мимо. Тогда он развернулся и снова попытался нанести удар, но Кирилл опередил его. Уже будучи наготове, он нанёс свой удар, направляя его в челюсть противника, но Пескарь, пытаясь увернуться, почему-то наклонился и кулак Кирилла врезался ему в нос. Из обеих ноздрей противника потекла кровь и в одно мгновение окрасила весь его подбородок.

Придя в ярость и потеряв голову, Пескарь попытался ударить наотмашь, но и на этот раз его постигла неудача. Кирилл уклонился, и его удар только прорезал воздух. Получив ответный удар в глаз, Пескарь взвыл от боли и окончательно вышел из себя. Плохо видя из-за распухшего глаза, он принялся впустую махать кулаками. Удары же Кирилла были точными.

– Бей, Пескарь, бей! – подбадривая его противника, кричали одни мальчишки.

– Ты же можешь, братуха, зашиби его! – орали другие.

– Да он же так себе, лошара! – вопили третьи.

И вдруг случилось непредвиденное. Какой-то парень, нарушив «кодекс чести», применяемый при драке «один на один», когда присутствующие при драке не заступаются ни за одного из дерущихся, вдруг нанёс подлый удар Кириллу сбоку в голову. В ушах у того зазвенело, а в глазах замелькали радужные круги. И в эту минуту Ирина оказалась рядом. Кирилл даже не успел сообразить, что происходит, как его новая подружка влепила такой апперкот вступившемуся за Пескаря парню, что тот в одно мгновение распластался на земле у её ног.

На помощь поверженному парню поспешил ещё кто-то, но и ему не повезло. Ирина ловко вильнула в сторону, пропуская парня мимо себя, затем резко развернулась и оказавшись у него за спиной, обхватила рукой его шею. Тот рванулся, пытаясь освободиться, но отважная девочка не отпустила его. Это была мёртвая хватка. Вырываясь, парень, с пунцовым лицом, пытался лягнуть её ногой, достать кулаком и отцепить своими руками её руку, но у него ничего не получалось.

Наконец, позабавившись, Ирина отпустила его. Кирилл, пронаблюдав, как девушка легко справилась с двумя парнями, отыскал взглядом Пескаря. Левый глаз у того затёк совсем, превратившись в слезящуюся узенькую щелку, и было ясно, что продолжать с ним драку уже не стоит. И тогда…

– Ну как, будем считать стычку законченной или продолжим? – крикнул он.

– Даже не думай, – буркнул Пескарь, приближаясь и расправляя плечи. – Мы ещё с тобой оба на ногах, так что продолжим…

– А со мной? – подбоченившись и широко расставив ноги, встал рядом с Пескарём Ржавый.

– И со мной тоже, – встал рядом с ним носатый мальчик.

С растерявшимся Кириллом рядом встала Ирина.

– Раз вас трое, то нас будет двое, – сказала она. – Ну что, начнём?

Однако продолжения не последовало. Кто-то из толпы крикнул:

– Шухер! Физрук валит!

Толпа мальчишек тут же бросилась врассыпную.

– Давай и мы валим отсюда, – схватила Кирилла за руку и потянула к проёму в заборе Ирина. – Завтра разборки начнутся, и я, как всегда, окажусь крайней.

– А куртка моя где? А рюкзак? – выкрикнул Кирилл, спеша за ней.

– Всё у Светки, подруги моей, – сказала Ирина, протискиваясь в проход. – Через час-другой всё у нас будет, а теперь не заморачивайся и быстро валим отсюда!

***

До «городка чекистов» они доехали на такси. Выйдя из машины, Кирилл и Ирина вбежали в подъезд, поднялись на третий этаж и на площадке остановились.

– Нет, тебе домой сейчас нельзя, – осмотрев его критическим взглядом, сказала Ирина.

– Да? А что ты предлагаешь? – округлил глаза Кирилл. – Не бомжевать же мне здесь?

– Нет, ко мне идём, – предложила Ирина. – Мама на работе, придёт очень поздно, так, что у нас будет время привести тебя в порядок.

Она открыла дверь и ввела гостя в квартиру.

– Ты давай умойся в ванной, а я пока чайник на газ поставлю, – сказала она Кириллу. – В общем, ты выглядишь неплохо, только вот рубашка кровью испачкана. Её остаётся только постирать или выбросить.

– Ничего, как только подруга твоя куртку мою принесёт, я сразу в свою квартиру переберусь, – вздохнул Кирилл. – А там Екатерина Матвеевна мне рубашку постирает.

– А кто это? – полюбопытствовала Ирина. – Ваша бабушка?

– Нет, она тьютор Марка, – объяснил Кирилл. – Но она давно уже живёт с нами и нам как бабушка.

– Тьютор? А кто это? – удивилась Ирина, впервые услышав это слово.

– Это наставник, – охотно пояснил Кирилл, – особая педагогическая должность. Тьютор обеспечивает разработку индивидуальных образовательных программ учащихся и студентов и сопровождает процесс индивидуализации.

– А для чего нужна какая-то индивидуальная образовательная программа твоему братику? – смутила его вопросом Ирина.

Чтобы не отвечать, Кирилл поморщился и вошёл в ванную. Заметив, как изменилось его лицо, девушка, пожав плечами, ушла на кухню ставить чайник.

Включив воду, Кирилл тщательно умылся и причесал растрепанные волосы. И всё это время он думал об Ирине, о том, как эта отважная девчонка вступилась за него и ловко отколотила двух парней из одиннадцатого класса, которые решили прийти Пескарю на помощь.

Выйдя из ванной, Кирилл сразу прошёл в кухню.

– Маленькая, правда? – спросила девочка. – Мама говорила, что когда строили эти дома, ещё в прошлом веке, то кухни в проектах вообще отсутствовали. Все жильцы «городка чекистов» должны были питаться в столовой.

– Да, я знаю об этом, – хмыкнул Кирилл, усаживаясь за стол. – У нас похожая квартира и кухня такая же.

– Знаешь, а ты клёвый пацан, – неожиданно похвалила его девочка, разливая в чашечки чай. – У нас никто из мальчишек никогда бы не отважился выйти с Пескарём драться один на один.

– Они мне выбора не оставили, – поморщился Кирилл. – Сначала придирались так, по мелочи, подначивали, оскорбляли… Но я молчал, считал, что в вашей гимназии и в вашем классе «традиция» такая стрёмная – новичков унижать. Но когда они братишку моего оскорблять стали, вот тут я не выдержал.

– А как твоего братишку оскорбили? – заинтересовалась Ирина.

– Да так, они его дауном назвали, – помрачнел Кирилл. – А он не такой… Марик просто человек особенный.

– Да? А расскажи мне про него? – ещё больше заинтересовалась Ирина.

– Нет, не сейчас, в другой раз, – хмуря лоб, ответил Кирилл. – Марик мой брат, он беззащитный мальчик. И сейчас, после смерти папы, только я один могу постоять за него.

Пару минут они молча пили чай, но Ирину всё больше и больше разбирало любопытство.

– А тот мужик, который вас сюда привёз, кто он? – спросила она.

– Он наш дядя и опекун, – сказал Кирилл, морщась при упоминании Вадима. – После смерти папы он взялся опекать нас с Мариком.

– А где вы раньше жили? – наседала с вопросами Ирина.

– Мы жили в большом коттедже, – нехотя ответил Кирилл. – А дядя решил перевезти нас сюда, в квартиру нашего дедушки.

– Как это, из коттеджа в квартиру? – удивилась Ирина. – А коттедж? Вы что, продали его?

– Дядя собирался, но я не позволил, – вздохнул Кирилл. – Я, когда стану совершеннолетним и избавлюсь от дядиной опеки, вернусь с Мариком в коттедж обратно.

– А если ваш дядя за это время продаст его? – снова разливая чай по чашечкам, спросила Ирина. – Он сможет это сделать, если постарается.

– Не получится, я не позволю, – улыбнулся Кирилл. – Он уже и на офис отца собирался наложить лапу, да я вовремя заблокировал все счета и все файлы с документацией. Если он даже найдёт того, кто сможет снять блокаду, то я заблокирую ещё круче, разблокировать которую ни у кого ума не хватит.

– Ого? – округлила глаза Ирина. – Ты что, действительно обладаешь такими талантами?

– Да, обладаю, – кивнув, признался Кирилл. – Я могу всё или почти всё, что может компьютер.

– Да ну? – встрепенулась Ирина. – Тогда я тебя кое о чём попрошу, поможешь? Не откажешь?

– Нет, не откажу, – улыбнулся Кирилл. – Ты меня вон как выручила и тебе помочь я просто обязан.

– Тогда что, давай, прямо сейчас и приступим? – заторопилась Ирина.

– Нет, давай чуть позже, – вздохнул Кирилл. – Мне сейчас надо срочно вернуться домой и показаться Марику. Иначе он будет нервничать и истерику закатит.

Поняв, что говорит лишнее, он осёкся и замолчал.

– Хорошо, – решив больше не наседать с вопросами, сказала Ирина. – Сейчас придёт Светка, принесёт наши вещи и можешь идти домой. Но-о-о… Твоя помощь мне нужна сегодня, а не завтра.

– Я тебя понял, после ужина приду, – пообещал Кирилл. – Прости, но я действительно сейчас должен увидеться с братишкой. Екатерина Матвеевна с ним не справится, если Марик из себя выйдет. Только я могу успокоить его.

В прихожей прозвучал звонок, и он не договорил.

– Это Светка, – догадалась Ирина. – Я сейчас впущу её, и мы…

– Я приду вечером, после ужина, – сказал Кирилл, отправляясь следом за ней в прихожую. – Я даю тебе слово, что не подведу, можешь мне верить. Да, только не говори своей подруге о том, что я буду для тебя делать. Очень не хочу, чтобы про меня говорили и думали как о хакере.

***

Выходя из квартиры Ирины, Кирилл «попутно» выхватил из рук Светки свою куртку и рюкзак, а Ирина, схватив подругу за руку, втянула её в квартиру.

– Эй, а что сейчас было? – спросила Светка, передавая Ирине её куртку и рюкзачок. – Ни здрасьте вам, ни спасибо за принесённые вещи.

– Не обращай внимания, – хмыкнула Ирина. – Он сейчас немного не в себе после драки, вот и ведёт себя неадекватно.

– Ба-а-а… – сказала Светка, разуваясь в прихожей и входя в зал. – А он мне понравился, когда фигачил Пескаря, так красиво и круто.

– А я? – улыбнулась Ирина. – Как тебе понравилась я? Я ведь тоже не стояла, сложив руки.

– Про тебя нет базара, – ухмыльнулась Светка, усаживаясь в кресло. – Как ты в драку вступила, больше никто и не дёргался. Благодаря тебе твоему соседу совсем не досталась ничего, хотя пацаны собирались превратить его в месиво.

– Пусть только попробуют, – сузила глаза Ирина. – Если хоть кто-то Кирилла хоть пальцем тронет, я сама того ухаря превращу в месиво.

Светка округлила глаза и уставилась на неё немигающим взглядом.

– Ты что, втрескалась в него, подруга? – спросила она. – А как же твои принципы? Сама говорила, вспомни, что никогда, ни одного пацана не будет с тобой рядом?

– Было дело, говорила, – не стала отрицать Ирина. – Но это было до того, пока я не познакомилась с Кириллом. Он путёвый пацан, самый клёвый из тех, кого я знала раньше. В нём есть что-то такое, от чего меня оторопь берёт и я, рядом с ним, начинаю чувствовать себя… Сама не знаю кем, но… кажется счастливой.

Губы Светки растянулись в широчайшей улыбке.

– Всё ясно, ты в него втрескалась, – сказала она. – Я никогда не видела тебя такой раньше. Ты всегда вела себя так, как будто все пацаны так себе, шелуха от семечек, а сейчас… Я не узнаю тебя, подруга?

– Сама не знаю, втрескалась или нет, но он парень отпадный, – вздохнула мечтательно Ирина. – Все пацаны, которых я знаю, какая-то мелкота по сравнению с ним. Он весь такой, бр-р-р… Вот, опять у меня мороз по коже. С ним рядом я впервые почувствовала себя не отвязанной оторвягой, а девчонкой.

– Ух ты, – округлила глаза Светка. – Я впервые вижу тебя такой. Сейчас ты и правда больше на девчонку похожа, чем на пацана.

– Ты впервые видишь, а я впервые чувствую, – потянулась Ирина. – Сама не знаю, что со мной… Я впервые чувствую себя одновременно несчастной и счастливой.

– Да ладно, это скоро с тебя сойдёт, подруга, – поморщилась Светка. – Вокруг тебя вьётся столько парней, аж дух захватывает. Когда мы идём по улице, так все мужики на тебя заглядываются, и молодые, и старые, а ты никого не замечаешь.

– Вот потому и не замечала, что не видела никого достойных, – вздохнула Ирина. – А вот Кирилл… Сама не знаю, что со мной, но мне всегда его видеть охота с собой рядом. Знаешь, а он мне рассказал, почему бросил вызов всем пацанам класса.

– И почему? – насторожилась Светка.

– Какая-то рыбина назвала его братишку дауном, вот почему, – ответила Ирина и тут же встрепенулась. – Постой, а кто в классе мог что-то знать про его брата, скажи? Это не ты ли чего-то трепанула, Булка?

– Да, я, – стушевалась Светка и покраснела. – Но я же не знала, что ты втрескаешься в Кирилла. Пацаны решили устроить ему проверочку «на вшивость», а я… А я только и сказала, что брат его даун.

Ирина встала перед сжавшейся в страхе Светкой, подбоченилась и хмуро посмотрела в её бегающие глаза.

– Ты по-скотски поступила, Булка, – сказала она. – Не будь ты мне подругой, я свернула бы тебе сейчас носопырку в сторону.

– Ирен, но я же не знала, – прошептала обескураженно Светка. – Я же…

– А ну, вали отсюда, свиноматка! – вскричала разгневанно Ирина. – Была ты мне подругой, а теперь нет. И если кому вякнешь, о чём я тебе сейчас говорила, по стене размажу, тварь!

Зная Ирину, Светка сразу же поверила, что она именно так и поступит. С искажённым от страха лицом она метнулась в прихожую, быстро обулась и выбежала в подъезд.

7.

Кирилл сразу же прошёл в ванную, снял с себя испачканную рубашку, положил её в самый низ корзинки для грязного белья. Выходя, столкнулся с Екатериной Матвеевной.

– Что с тобой, Кира? – глядя на него широко раскрытыми глазами, поинтересовалась она. – Ты как будто сам не свой.

– Да нет, со мной всё хорошо, Екатерина Матвеевна, – ответил Кирилл. – Упал на физкультуре, немного кровь пошла из носа, а так всё путём, все кости целые.

– О Господи! – заволновалась женщина. – Да как же так? Что, в этой гимназии за детьми совсем не смотрят?

– Смотрят, смотрят, ещё как смотрят, – смущаясь от вынужденной лжи, заговорил Кирилл. – Но от падений на физкультуре никто не застрахован. Ну ладно, не будем об этом. В той гимназии, в которой я учился, со мной тоже случались всякие казусы.

Екатерина Матвеевна вытерла руки о передник:

– А ты кушать не хочешь, Кира?

– Нет, я не голоден, – ответил Кирилл. – А Марик как? Он успешно справляется с обучением?

– Марик молодец, – улыбнулась Екатерина Матвеевна. – По всем предметам, которые мы сегодня изучали, он получил отличные оценки.

– Хорошо, пойду его поздравлю, – сказал Кирилл, направляясь к двери комнаты брата. – Надеюсь, он будет рад меня видеть, как и я его.

Он открыл дверь и вошёл в комнату младшего брата.

– Как поживает Марик? – спросил он.

– Марик занят, – ответил брат. – Марик решает сложное уравнение.

– А где Марик нашёл его, в интернете? – удивился Кирилл.

– Марик изучает работу, которую ему принёс дядя, – ответил брат.

– А что за работу принёс Марику дядя? – заинтересовался Кирилл.

Брат не ответил, но он увидел две увесистые папки перед ним на столе.

Кирилл не стал задавать Марику больше вопросов, отлично зная, что тот не сможет сконцентрироваться на них. Он вышел из комнаты и прикрыл за собой дверь.

– Как он? – поинтересовалась Екатерина Матвеевна.

– С ним всё хорошо, – ответил Кирилл. – Только я увидел две странные папки перед Мариком на столе. Откуда они у него?

– Их принёс и дал ему ваш дядя Вадим, – опуская глаза, сказала Екатерина Матвеевна. – Я хватилась, но было уже поздно. Сам знаешь, Кира, теперь эти бумаги нам у него не забрать.

– Теперь не забрать, это точно, – вздохнул Кирилл. – Хотя бы посмотреть, что это за бумаги и почему дядя дал их Марику втайне от нас?

Екатерина Матвеевна пожала плечами.

– Даже не знаю, что сказать, Кира, – вздохнула она. – Вадим Семёнович пришёл, отправил меня в магазин за продуктами, а когда я вернулась, он сразу ушёл. Я не заподозрила ничего странного. А когда Марик сел обедать, я заглянула в комнату и увидела эти бумаги. Что в них, я ни бельмеса не поняла, но Марик, выйдя из-за стола, сразу ими заинтересовался. Ну и…

Она развела руками, давая понять, что ничего не смогла с этим поделать.

– Ладно, всё как есть, пусть так и остаётся, – сказал Кирилл. – Я потом попытаюсь выведать у брата, что почём.

В своей комнате он переоделся в спортивный костюм и вышел в прихожую.

– О Боже, а ты куда, Кира? – посмотрела недоумённо на него Екатерина Матвеевна. – А уроки как же, мальчик мой?

– В гости к однокласснице схожу, – ответил Кирилл, краснея и уводя в сторону взгляд. – Вернусь и уроки сделаю.

– А чего оделся так? – явно волнуясь, поинтересовалась Екатерина Матвеевна. – Разве прилично в таком виде из дома выходить и тем более в гости к девочке идти?

– Сейчас всё прилично, Екатерина Матвеевна, – улыбнулся ей Кирилл. – А девочка, к которой я «в гости» заглянуть собираюсь, в квартире напротив живёт. Чтобы до неё дойти, не надо даже выходить из подъезда.

***

Ирина открыла дверь, и Кирилл замер с открытым ртом, будто увидев её впервые. Девочка лучезарно улыбнулась, и от этого сердце в его груди вздрогнуло и замерло.

– Ну, чего стоишь, заходи? – пригласила она.

– Ч-чего? – поглощённый созерцанием её потрясающей красоты, не расслышал Кирилл.

На этот раз Ирина не поняла его. Она с удивлением воззрилась на Кирилла. Её бездонные голубые глаза ещё больше поглотили его. Ирина ничего не сказала, она стояла и пристально разглядывала его.

«С ума сойти можно, – подумал Кирилл. – Впервые в жизни встретил такую красивую девочку, самую прекрасную на всей земле, а сам растерялся, как первоклассник перед учительницей, и не знаю, что сказать и что делать теперь, если я…»

– Ну, и долго ты так стоять собираешься? Закрой рот и заходи, – напомнила о себе Ирина.

Ошеломлённый Кирилл в нерешительности топтался на месте. Ирина стояла перед ним такая стройная, грациозная, длинные русые волосы каскадом ниспадали ей на плечи, живые, бездонные голубые глаза с недоумением разглядывали его, а под красивым халатиком угадывались остренькие грудки. На ногах у девочки были красивые розовые тапочки и…

Кирилл был не в силах отвести взгляд от этого чудесного зрелища.

– Да заходи же ты, наконец, Кира! – воскликнула Ирина, схватила его за руку и затянула из подъезда в прихожую. – Можно подумать, ты не был у меня пару часов назад, а только что явился впервые…

Из прихожей, минуя зал, она провела Кирилла в свою комнату и указала рукой на стул у столика.

– Проходи, садись и не обращай внимания на беспорядок, – сказала она. – Я навожу порядок только по настоянию мамы, но в последнее время она настолько занята, что не обращает на мой быт внимания.

Комната, которую занимала девочка, была обставлена скромно. Бельевой шкаф, стол, пара стульев и тахта. Зато стены были увешаны плакатами с изображениями какой-то девушки. На одних плакатах она в кимоно, в защитном «боксёрском» шлеме на голове и в боксёрских перчатках на руках. На других плакатах – в кожаной амуниции стоит возле байка, сидит на нём и мчится вперёд, преодолевая препятствия. Тут же висели в застекленных рамках дипломы, а на гвоздях, рядом с ними, медали.

– Кто это, твоя сестра? – указывая рукой на плакаты, поинтересовался смущённо Кирилл.

– К сожалению, а может быть, к счастью, я у мамы одна, – улыбнулась Ирина. – А на плакатах, которые ты видишь, естественно я, а не кто-то, очень на меня похожий.

– Кто-о-о? – обалдел Кирилл. – Ты-ы-ы?

Ирина усмехнулась, но сразу ничего не ответила. Она подошла к столу, села во вращающееся кресло и сложила перед собой руки:

– Так я и знала. Случилось худшее из всех зол, ты в меня влюбился.

– К-кто? Я? – обалдел Кирилл. – А откуда ты…

Он не договорил, Но Ирина поняла его и заговорила сама:

– Да тебя за версту видно. Уж чего-чего, а полный влюблённости взгляд я различу даже в потёмках. В меня уже столько человек влюблялось в нашем городе, что я потеряла им счёт и перестала обращать внимание.

Сказать в ответ хоть что-то членораздельное Кирилл не смог. Он будто оглох и онемел одновременно. Он стоял, опустив голову, в полной растерянности и совершенно не понимая, что делать.

– Обычно влюбляться в себя я никому не позволяю, – заговорила с улыбкой Ирина. – Всех, кто пытается оказать мне внимание, я просто отшиваю. Но если люди не понимают, иногда применяю силу.

– Что ж, бей меня, но я ничего не могу с собой поделать, – едва владея собой, выдавил из себя Кирилл. – Всё случилось по не зависящим от меня обстоятельствам, так что извини.

– Хорошо, извиняю, и то в порядке исключения, – улыбнулась Ирина. – Но ответно выдвигаю несколько условий.

– Давай, – вздохнул с понурым видом Кирилл, – я на всё согласен.

Ирина хихикнула и стала загибать пальцы.

– Условие первое, – заговорила она, – если ты в меня влюблён, то не рассчитывай на взаимность. Я ненавижу и парней, и девчонок. Я ненавижу себя, что родилась девчонкой, родилась бы пацаном, то тоже возненавидела бы. Мне хочется оставаться тем, кто я есть, бесшабашной идиоткой, которой всё побоку – и мораль, и принципы и всё, всё, всё!

– Ого-го? – выслушав её, округлил глаза Кирилл. – Так в кого же я влюблён, получается? В какое-то бесполое существо, которое само не знает, кем является в этой жизни?

– Отличное сравнение, – рассмеялась Ирина. – Меня никто не решился бы с кем-то сравнить, но тебе позволительно.

– Хорошо, а что во-вторых? – улыбнулся Кирилл. – Что ещё мне позволительно, а что нет?

– Во-вторых, не называй меня девчонкой и парнем не называй, обижусь, – предупредила Ирина. – Ещё целовать не пытайся, пришибу. Если будешь соблюдать все мои условия, то мы будем лучшими друзьями на свете. Ну, так что, согласен, Ковбой?

– Н-да-а-а, похоже, мне ничего не остаётся, кроме как согласиться, – пожал плечами Кирилл. – Но-о-о… Если ты знаешь, каким прозвищем меня нарекли в классе, то как мне называть себя прикажешь?

– Зови, как и все, Ирен, – хмыкнула Ирина. – А что, звучит классно, мне нравится.

– Что ж, Ирен так Ирен, – пожал плечами Кирилл. – Ну, дружище, говори, в чём тебе нужна моя помощь? Скажу как «другу», я буду рад тебя выручить, как хорошего «кореша» разумеется. Постой, а так тебя называть не возбраняется?

– Двигай ближе, «корешок», – буркнула Ирина, запуская ноутбук. – Сейчас посмотрим, что ты за хакер. Действительно козырный или так, только прикидываешься.

Сначала Ирина работала «мышкой» и клавиатурой сама, включая то одного, то другого блогера, демонстрировавших на своих сайтах бешеную езду по улицам города «сумасшедшего» байкера. Наконец, добравшись до последнего ролика, в котором байкер остановился в каком-то дворе, она посмотрела на всё это время молчавшего Кирилла и поинтересовалась:

– Ну? Что скажешь?

– Я думал, что у того парня на байке не все дома, – высказал своё мнение Кирилл. – Но в конце я, кажется, прозрел, услышав от блогера, что управлявший байком крендель оказался девушкой.

– То, что ты «прозрел», просто замечательно, – усмехнулась Ирина. – Но я тебя прошу заблокировать сайт этого «розового зайчика».

– А тебе-то какое до этого дело, «корешок»? – посмотрел на неё удивлённо Кирилл. – Блогер объявил награду победителю в его конкурсе за то, кто узнает в байкере ту отчаянную девицу? Вот и пусть…

– Та «байкерша» – это я! – выкрикнула в отчаянии Ирина. – И я не хочу быть узнанной, когда этот кретин продемонстрирует в интернете весь ролик!

Брови Кирилла поползли вверх, а лицо вытянулось.

– Так это была ты? – едва слыша себя, прошептал он. – Так это…

– Да, это я, сумасшедшая, безбашенная, и… Как хочешь ещё меня назови! – вскричала Ирина. – Но, ради Бога, заблокируй этот чёртов сайт и узнай адрес этого «розового зайчика», если сможешь!

Кирилл некоторое время смотрел на неё, затем придвинул ноутбук поближе и взялся за дело.

Работал он около часа, вводя то одну комбинацию, то другую. Ирина нервно наблюдала за всеми его действиями и изредка задавала вопросы. Но сосредоточенный на работе Кирилл не отвечал на них. Девочка то ходила по комнате, то выходила из неё. Время от времени она поглядывала на Кирилла, пытаясь прочесть на его лице, как движется дело. Но лицо мальчика казалось непроницаемым, и было невозможно распознать по нему ничего обнадёживающего. Наконец, Кирилл откинулся на спинку кресла и потянулся.

Ирина в одно мгновение оказалась рядом.

– Ну что, получилось? – спросила она.

– Очень мощную защиту создал этот парень, – ответил Кирилл. – Очень мощную…

– И что, у тебя не получилось? – приуныла Ирина.

– Вот, сама посмотри, – ответил Кирилл, вставая с кресла и уступая ей место.

Ирина тут же уселась в него и застучала пальцами по клавиатуре. Она быстро вышла на сайт пресловутого «розового зайчика», и… «Извините, сайт заблокирован», – прочитала она на экране дисплея и едва не подпрыгнула от радости.

– Кирилл, какой ты молодец! – вскричала она. – Дай я тебя поцелую?

– Нет, нельзя, – ответил он, едва сдерживая улыбку и протягивая ей руку. – С друзьями я не целуюсь, извини, Ирен. А вот пожать руку, пожалуйста, «корешок». Встретимся в гимназии за партой, до свидания.

***

Проснувшись утром, Вадим умылся, привёл себя в порядок и за столом, во время завтрака, прикинул, чем будет заниматься днем.

– Итак, Кирилл будет ездить в гимназию на такси, возвращаться так же, – прошептал он, помешивая ложечкой чай. – Марк и старуха в центр «Открытый город» тоже будут ездить на такси туда и обратно…

Он прикрыл глаза, посчитал в голове, в какую сумму такие поездки будут обходиться за месяц, и пришёл в ужас. Выходила сумасшедшая сумма, которая тяжким бременем ляжет на семейный бюджет.

«А ещё коммунальные платежи, – стал прикидывать он в уме. – За свет, за газ, за воду… Трёкнуться можно от такой жизни. Коттедж на шее висит тяжкой гирей, офис, в своей квартире я тоже проживаю с женой не бесплатно. А где брать деньги на всё это, где? Кирилл заблокировал все счета отца, мерзавец, типография брата тоже больших доходов не принесёт. Так что делать? Побеседовать с Кириллом и уговорить его разблокировать счета?»

Взгляд Вадима остановился на лежавшем перед ним мобильнике, и сразу же пришла мысль позвонить Малику. «Этот чёрт не заплатил мне ещё ни одной копейки, – с раздражением подумал он. – Только одними обещаниями кормит. Хотя… Хотя и я ничего им не предоставил, за что они заплатить обещали. Черновиков отца, чем они страстно завладеть хотят и собираются заплатить за это два миллиона баксов, я не нашёл. Так за что же им платить мне? Не за что получается. И что теперь? Где брать деньги на все эти траты? Выплаты за опекунство – кукушкины слёзы, на которые…»

– Надо навестить Марка и посмотреть, что он сделал с документами, которые я ему предоставил, – сказал сам себе Вадим и вышел из-за стола. – А потом уже решать, что делать дальше. Отказаться от опеки я не смогу, это смертельно ударит по моей репутации. А вот обратиться к Малику с просьбой…

– Эй, о чём это ты, Вадя? – услышал Вадим вопрос жены и чуть не поперхнулся.

– Да так это я, рассуждаю вслух над проблемами, с которыми столкнулся, – ответил он. – Но они тебя не касаются, дорогая, только меня и племянников. Так что иди спокойно по своим делам и не думай ни о чём плохом…

Войдя в квартиру мальчиков, Вадим едва не столкнулся в прихожей с Екатериной Матвеевной, которая только что вышла из ванной.

– О Боже мой милостивый! – вздохнула она, прижимая к груди обе руки. – У меня чуть сердце из груди не выпрыгнуло, Вадим Семёнович. Вы меня напугали, ей-богу. Так тихо вошли, что я…

– Марк у себя? – не слушая её, спросил Вадим, разуваясь.

– Да, у Марика сейчас перерыв между уроками, – ответила Екатерина Матвеевна. – Я вскипятила молочка, и он…

Небрежно отстранив её рукой, Вадим прошёл в комнату племянника и увидел его сидевшим за столом перед ноутбуком. Взгляд Марка был неподвижный и ничего не выражающий. И Вадиму показалось, что он смотрит в ту самую точку на стене, на которую смотрел вчера.

Уже не спрашивая разрешения войти, мужчина переступил порог комнаты, прошёл к столу и присел на стул.

– Марик посмотрел то, что я принёс ему вчера? – тихо поинтересовался он.

Ни слова не говоря, мальчик взял одну из папок, лежавших справа от ноутбука, и, не удостоив дядю взглядом, положил её перед ним.

У Вадима вытянулось лицо. Он узнал свою докторскую диссертацию.

– Марик прочитал документы, которые в ней собраны? – не поверил Вадим, думая, что племянник отказывается просмотреть его «труд», над которым он «пыжился» целых пять лет.

Ничего не сказав и не взглянув на него, мальчик ударил ладошкой по папке. Вадим взял ее и, открыв, обомлел. Текста диссертации юный гений, видимо, не касался, а может быть, и вовсе не читал. Зато формулы и уравнения в диссертации были исправлены и перерешены все, от начала и до конца. А получившийся результат просто ошеломил и шокировал Вадима.

– Потрясающе, – прошептал он. – С ума сойти можно! Такое уникальное решение и такие окончательные выводы мне и в голову не приходили.

– Марик, ты гений! – вскричал он поражённо. – Марик, ты…

Он потянулся за второй папкой, в которой была уложена диссертация его коллеги, но племянник положил на неё руку.

– Марик ещё не читал, что там, – сказал он монотонным голосом, и Вадим понял его.

– Да-да, Марик, ты почитай, а я потом заберу, – хватая папку со своей диссертацией и уложив её в портфель, вскочил Вадим. – Спасибо тебе, Марик, и до свидания. Сейчас я поеду к себе домой, ознакомлюсь подробно с вариантами твоих решений, а завтра…

Так и не закончив фразы, он сам не свой выбежал из комнаты и, не обратив на вопрос Екатерины Матвеевны внимания, как сумасшедший, выбежал в подъезд.

8.

Малик Магомедов, закончив молебен, свернул коврик для намаза, и в этот момент позвонил мобильник. Увидев высветившийся номер, он взглянул на часы и побледнел.

– О Аллах, Абу звонит, – прошептал он, закрывая глаза. – Я слушаю тебя, уважаемый эмир.

– Нет, это я тебя слушаю, Малик, – прозвучал в ответ спокойный и от того ужасный голос Абу. – Срок, отпущенный тебе на выполнение задания, вышел ещё вчера. Вчера ты должен был мне позвонить и доложить об успешном выполнении задания. Так и не дождавшись твоего звонка, звоню тебе сам, а теперь я слушаю тебя, Малик.

– Увы, но мне нечего сказать, уважаемый Абу, – поморщился Малик, чувствуя, как сердце сжимается в груди. – Вадим Богословцев в моих руках, его брат умер, а я, к сожалению, так и не нашёл черновиков их покойного отца. Ума не приложу, где искать их.

– Скажи, как и где ты искал их? – задал вполне ожидаемый вопрос эмир. – Бумаги умершего старика должны быть не где-нибудь, а именно в Екатеринбурге.

– Я обыскал весь коттедж Дениса Богословцева, но не нашёл их, – вздохнул Малик. – Сейчас планирую…

– У тебя нет времени планировать, – не дослушав его, заговорил Абу. – Те, кто заинтересован, платят за черновики старика огромные деньги. И они недовольны, что бумаги всё ещё не у них. Они предъявляют мне претензии, а у меня нет больше возможности успокаивать их и кормить новыми обещаниями.

– Тогда скажи, что мне делать, уважаемый Абу? – взмолился Малик. – Я готов…

– Готов, вот и прекрасно, – снова не дав ему договорить, продолжил эмир, – Я выпросил у заказчиков ещё месяц, но… Тебе даю только две недели. За это время ты должен тщательно обыскать квартиру, в которой проживал старик до смерти. Так же ты должен тщательно обыскать офис покойного Дениса Богословцева и склады, в которых он хранил свою продукцию. Бумаги где-то там, и ты должен их найти. Не подведи меня, Малик, не подведи…

– Да, но-о-о… старик жил и работал не только в Екатеринбурге? – потея от натуги, проговорил Малик. – Он же…

– Да, он работал во многих местах, – продолжил, не слушая его, Абу. – Последние десять лет в Москве, в НИИ Курчатова. Но в перестроечные годы, он, как и большинство российских академиков, жил, как это говорится, впроголодь. Но он продолжал свои работы дома и достиг больших успехов. Потом, когда его перевели в НИИ Курчатова, он свои наработки довёл до совершенства и… Большим научным советом был оценён по достоинству.

– Тогда он и черновики своих наработок передал в НИИ Курчатова, а мы ищем их? – предположил Малик.

– Наши аналитики считают иначе, – снова заговорил Абу. – Их выводы основаны на многолетних наблюдениях за учёными. И все они сводятся к тому, что учёные, делавшие расчёты на черновиках, очень редко уничтожают свои наработки, рука не поднимается. Порой им часто приходится возвращаться к своим черновикам, и потому они предпочитают не уничтожать их преждевременно, а куда-нибудь складывать, в укромные местечки.

– Но почему аналитики уверены, что черновики старика могут находиться не где-нибудь, где он работал раньше или позже, а именно в Екатеринбурге? – всё ещё недоумевал Малик.

– Потому что человек всегда остаётся человеком, – объяснил Абу. – Где бы он ни был, куда бы ни швыряла его судьба, он душой привязан к дому, к тому месту, где родился. А домом старика являлись ни Новосибирск, ни Москва, а именно Екатеринбург. Вот потому, по мнению аналитиков, черновики доктора Богословцева следует искать только в Екатеринбурге, и я с ними согласен.

– Хорошо, я тебя понял, эмир, – сказал Малик, в голове которого за время разговора уже созрел план действий. – Как только добьюсь успеха, сразу позвоню. Думаю, что это будет скоро, даже раньше двухнедельного срока, который ты мне установил, уважаемый Абу…

***

Перед уроком физкультуры в раздевалке Кирилл обратил внимание, что одноклассники, переодеваясь, исподтишка наблюдают за ним. Высокий, мускулистый, он заметно выделялся своей спортивной, атлетической фигурой. Одноклассники разительно отличались от него. Выступающие лопатки, резко обозначенные рёбра, тонкие, как палочки, руки…

«Если бы урок физкультуры состоялся перед дракой, – подумал с сарказмом Кирилл, – эти «жертвы Бухенвальда» едва решились бы вызвать меня на драку…»

Он вбежал в спортивный зал, где в ожидании звонка уже стоял физрук Снежков в спортивном костюме голубого цвета с надписью «СССР» на спине. На груди у него висели на белом шёлковом шнурке секундомер и свисток.

Кирилл огляделся. В зале было много спортивного инвентаря: турник, брусья, кольца, шведская стенка и конь. В соседнем, «малом» зале виднелись беговые дорожки, велосипеды и другие «инструменты.

Прозвенел звонок, и в спортзал вбежали остальные мальчишки и девчонки, находившиеся в раздевалке.

– Внимание! – скомандовал физрук. – В одну шеренгу становись!

По его команде класс выстроился: сначала мальчики, их было одиннадцать, а за ними 14 девочек.

– Больные, инвалиды, калеки присутствуют? – крикнул физрук, обводя учеников взглядом.

Таковых не оказалось.

– Кто отсутствует? – снова выкрикнул физрук.

Но и таковых не оказалось.

– Похвально! – крикнул Снежков, закрывая журнал, и тут его взгляд остановился на Кирилле, которому мальчишки, сомкнув шеренгу, не позволили встать между ними, и он был вынужден занять место «замыкающего» в шеренге мальчишек, встав перед Ириной, стоявшей первой в шеренге девочек.

– Так-так, понятно, – улыбнулся чему-то физрук. – Новичку в строю «стариков» место не предусмотрено. Значит, мне придётся применить своё право педагога и поставить парня туда, где ему и положено стоять ввиду своего роста.

Он снова открыл журнал и посмотрел на Кирилла:

– Фамилия?

– Кирилл Богословцев, – ответил тот.

– Учащийся Богословцев, выйди из шеренги и подойди ко мне! – отыскав его фамилию в журнале, распорядился учитель.

Кирилл вышел из шеренги, подошёл к физруку и встал перед ним.

– Сложен хорошо, добротно, – оглядывая его, ухмыльнулся учитель. – И мускулы есть, и грудь в порядке… Ты чем-то занимался, отрок?

– Нет, – покачал головой Кирилл, – это я про спортивные секции говорю. А так, в коттедже, где я жил, у меня был турник, брусья и кое-какие тренажёры. На них я занимался под присмотром отца, когда он был жив.

– У тебя нет папы? – нахмурился физрук. – Соболезную.

– У меня и мамы нет, – вздохнул Кирилл. – Но соболезнований и каких-то поблажек как круглому сироте мне не надо. Я не хочу хоть чем-то выделяться среди одноклассников.

– Ух ты? – округлил глаза физрук. – Ответ, достойный мужчины. А теперь в шеренгу марш! Становись первым.

– Почему он первым? – возмутился Пескарь, стоявший во главе шеренги. – Я же выше его, Валерий Михайлович?

– Кто на моём уроке выше, а кто нет, виднее мне, – глянул на него физрук. – Ты, наверное, за время летних каникул так разболтался, Пескарёв, что забыл существующие на моих уроках правила? – Он поднял вверх указательный палец: – А ну-ка, класс, давайте дружно вспомним их!

Он поднял повыше правую руку, показал всем пятерню и загнул указательный палец:

– Правило номер один?

– На уроке физкультуры учитель всегда прав, даже если где-то он не прав! – дружно провозгласил класс.

Физрук загнул второй палец.

– Правило номер два?

– Нарушителям дисциплины во время урока позор и презрение! – выкрикнул класс второе правило.

– И? Правило номер три? – загнул третий палец физрук.

– Каждый нарушитель дисциплины несёт наказание, которое назначит учитель тут же, во время урока! – провозгласил класс. – В случае второго нарушения наказание удваивается!

– Вижу, вы всё помните, похвально! – кивнул физрук. – А теперь напра-во и по кругу бегом ма-а-арш!

Возглавивший шеренгу мальчишек во время бега Кирилл затылком чувствовал тяжёлый взгляд Пескаря. Сначала бежали медленно, затем быстрее и уже вскоре, когда все бежали в полную силу, он почувствовал подсечку сзади, его правая нога зацепилась за левую. Падение, удар лицом о пол и боль в ключице. В первое мгновение он не разобрал, что произошло, а потом услышал взрыв хохота.

– Эй, лошара, ты что, не спал всю ночь? – больше всех хохоча, выкрикнул Пескарь. – Чего ноги заплетаются, чучело огородное?

– А вот сейчас мы разберёмся, что к чему, Пескарёв, – подошёл с улыбкой физрук. – Твою подлую подсечку, наверное, не видел никто, кроме меня, разумеется. Ты нарушил сразу два правила и будешь немедленно наказан. Сейчас все продолжат бег по кругу, а ты становишься рядом со мной и приседаешь сто раз!

– Но я не виноват, Валерий Михайлович? – попытался возмутиться Пескарь, но физрук был неумолим.

– В случае неповиновения наказание удваивается, – предупредил он. – Так что давай, начинай, Пескарь.

Когда провинившийся сделал все приседания, учитель остановил пробежку и объявил:

– Сегодня парни будут удивлять меня своим мастерством на турнике, а девушки будут услаждать взгляд Ирен своими виртуозными упражнениями на шведской стенке. Только не делайте удивленных лиц, ребятки. Эти домашние задания я вам дал перед каникулами, так что извольте! Сейчас я намерен понаблюдать, как вы меня все удивите.