Холодное полнолуние

ГЛАВА I. Пролог

Год начинался с понедельника. Прорицатели разделились во мнениях. Одни твердили, что сутки подходят для отработки кармического долга, освобождения от морального груза и принятия важного решения, другие – что наивно ждать прорыва от управляемого луной дня, слишком все призрачно, зыбко и неопределенно.

Ася Ворожцова, психолог межведомственного экспериментального Отдела странных случаев, в девять часов утра на цыпочках, стараясь не разбудить мужчину, вышла из квартиры. Мозг отказывался работать, лениво намекая на законный федеральный выходной. Интуиция призывала окунуться в праздничную атмосферу и бесцельно побродить по сверкающим улочкам столицы.

Ася села в полупустой автобус, доехала до остановки «Метро Царицыно», зашла в подземку и продолжила путь до станции «Театральная». Оказалось, что Красная площадь закрыта для посещений, поэтому девушка направилась к Большому, а потом удачно вышла к ЦУМу. Ворожцова полюбовалась оригинально наряженными елями по мотивам сказки «Двенадцать месяцев» и направилась дальше, разглядывая чудесно оформленные витрины магазинов. Вскоре поняла, что замерзла, завернула в уютное, вкусно пахнущее ванилью и шоколадом кафе и заказала новогодний завтрак: рисовую кашу на молоке, домашние сырники и рождественский латте.

«Кажется, целая жизнь прошла… Когда же все началось?»

Вчера, тридцать первого декабря, Ворожцова вернулась из родного города. В две недели командировки спрессовались эмоционально насыщенные рабочие и личные события.

«Все началось в середине декабря с просмотра стопки папок, выросшей на моем столе», – подумала Ася.

Вновь созданный межведомственный экспериментальный Отдел странных случаев (МЭ ОСС), в котором она работала, всерьез не воспринимали ни в Министерстве внутренних дел, ни в Следственном комитете. Отдел создавался для расследования самых сложных и запутанных дел, которые не укладывались в рамки существующей системы, а потому либо игнорировались, либо закрывались от бессилия. Хорошую идею в правоохранительных ведомствах посчитали блажью и решили направлять в ОСС неблагополучный контингент, с которым не хотели связываться сами.

Ситуация начала меняться, когда первое расследование с участием Аси наделало в столице шуму. Узнав про существование ОСС, туда потянулись заявители, настоятельно требующие проверить те или иные непонятные обстоятельства. Степень их странности никто не стремился определить, и методики такой еще не существовало. Да и коллеги не упускали случая избавиться от «висяков». Отдел завалили заявлениями и материалами проверок.

В их стопке Ася и обнаружила «дело» Березкиной Огнии Александровны, бывшей коллеги и наставницы из родного Кирова, под руководством которой она начинала карьеру в коммуникационном агентстве в отделе политического пиара. То, что девушка прочитала в материалах, ввергло ее в шок.

Пятнадцатого сентября 2023 года Березкина заживо сгорела в городском троллейбусе. Среди вещей погибшей были найдены бирка новорожденного и справка о рождении ребенка, где в графе «мать» была записана Огния, в графе «отец» – Ворожцов Савелий Савельевич. Внизу документа сделана запись акта о появлении на свет Ворожцовой Аси Савельевны, родившейся мертвой.

«Хотя нет… Все закрутилось еще раньше», – припомнила Ася и отставила пустую тарелку из-под каши.

В Отдел странных случаев пришел симпатичный заявитель – аспирант Филипп Юрьевич Горностаев. Изучая историю одного купеческого рода, он заметил настораживающее совпадение: три потомка вятского купца Зарянова умерли в разные годы, но в один и тот же день – тридцать первого мая.

Так, два «дела» замкнулись на родном городе Ворожцовой, и именно она убедила начальство в необходимости провести по ним проверку.

Девушка достала из рюкзака сделанную перед отъездом из Кирова копию дореволюционной фотографии. На оборотной стороне снимка была от руки написана дата.

«И то правда… Началось все еще до Первой мировой – с семнадцатых именин Дуни, дочери Михаила Семеновича и Любови Алексеевны Заряновых», – грустно улыбнулась Ася и, положив руку на снимок, провалилась в события более чем столетней давности…

1. Неотселешной баламут

Губернский город Вятка. Четырнадцатое марта 1910 года

Ах, как все хорошо начиналось! Новая блуза из шелкового репса с пышными густосборенными рукавами оказалась как нельзя кстати. Августа покрутилась у зеркала и осталась довольна.

Дуняша выскочила ей навстречу:

– Ты восхитительна, Авка! Я заждалась! Что так долго?

– Я где-то читала, что барышням опаздывать позволительно.

– Только не на мои именины! – Дуня делала вид, что сердится.

– У тебя новая брошка?

– Ты заметила? Правда, чудесная? Папенька с маменькой подарили! – Подруга забыла, что надулась.

– Бант как кружевной. А что это за камушки? – всплеснула руками Августа, внимательно рассматривая украшение с камнями в виде банта из золота и платины.

– В центре – адамант, а ниже – сапфир! – раскраснелась Дуня.

Именинница испытывала противоречивые чувства: восторг от первого серьезного подарка, но и стеснение от его роскошности. Гимназисткам редко делали такие презенты.

– Синий идеально подойдет к моим глазам, – заметила Августа.

– Да! К твоим василькам любые драгоценности под стать! Пора, нас ждут!

В гостиной было людно. Августа не сразу узнала родителей Дуни, такими нарядными супругов Заряновых ей видеть не приходилось. В будни они выглядели по-другому. Сергей Зарянов бросился обнимать Августу, и они неожиданно оказались в центре внимания. Девушка отвыкла от детской непосредственности Дуниного брата и растерялась. Она не видела Сержа два года, и, в отличие от него – человека-улыбки, чувствовала себя повзрослевшей. Тот же, не церемонясь, через всю гостиную потащил ее знакомиться с другом – Петром Шестаковым, «студентом третьего курса юридического факультета Петербургского университета».

Дамы продолжили сплетничать, мужчины возобновили спор. Шестаков рассуждал так полновесно, что мало кто решался ему возразить, а если и пытался, то уже после двух-трех словесных пикировок сдавался. Серж, полагая друга личностью незаурядной, заглядывал ему в рот. Кое-как пережив неловкость знакомства, Августа заняла место возле подруги, у окна. Петр, не скрываясь, оценил фигуру девушки, как один скульптор судит работу другого, и признал ее недурной. Стройная гимназистка, на целую голову выше Дуни и Сергея, равнодушно скользнула по студенту взглядом.

– А что, Августа, губернские девушки по-прежнему предпочитают привычный жизненный уклад: найти удобного мужа, нарожать ребятишек и до глубокой старости заниматься рукоделием? – в вопросе звучал вызов.

Румянец залил щеки гимназистки, молодой мужчина ее испытывал.

– Не буду вас разочаровывать, Петр. Вятские семьи патриархальны. В таком жизненном укладе мы не видим ничего противоестественного или зазорного. Однако, несмотря на природную застенчивость и скромность, точно знаем, как дать отпор столичным индюкам!

Все засмеялись, посчитав, что Августа достойно ответила студенту-юристу.

Столетняя бабка Оня, минуту назад дремавшая на сундуке, неожиданно выдала: «Неотселешной энто баламут, ишь ерепенится. Хлобыстается тута да девок подсусоливает».

– Ничего не понял. На каком языке вы говорите? – удивился студент.

– Я-то? Дак тутошние мы, как ишо балакать? – Губы бабки расплылись в беззубой улыбке, обнаружив забавное сходство старушки с новорожденным младенчиком.

Мужчины завели речь о самобытном говоре, и Августа, воспользовавшись переключением внимания со своей персоны, вытащила подругу из комнаты.

– Ох, Дуняша, почему ты не сказала, что на празднике будет этот несносный зазнайка, – упрекнула она.

– Авка, я и сама не знала! От брата давно не было известий… Вот взял и приехал, да еще и с другом, – оправдалась Дуня. – Погоди! Уж не понравился ли тебе Петр?

– Что за глупости? Нет! – подружка густо покраснела.

– Авка, умоляю, только не это. Петя – друг моего брата, красивый, умный, серьезный, но я не понимаю, что общего у них с Сережей. Побаиваюсь я этого человека.

– Конечно, он такой взрослый, у него даже усы!

– Не в том дело, поверь, – пыталась объяснить Дуня. – Чужой он какой-то и холодный. От такого жди беды.

Августа совсем не удивилась, обнаружив в кармашке пальто записку: «Сударыня! Если пожелаете прогуляться нынешним вечером, буду ждать напротив театра в шесть часов пополудни». Записка ее разозлила. Она ожидала уговоров осчастливить своим присутствием, а прочла равнодушное «если пожелаете». Рассеянно попрощавшись со всеми, вышла на Никитскую, решив, что для прогулки с заносчивым Шестаковым нет повода. «Не пойду. Конечно, не пойду! Вот еще!»

Десятилитровый латунный поповский самовар собрал вокруг себя большую семью Тимофеевых. Домашние пили чай с блинами. Августа поставила на стол именинный пирог, высыпала две пригоршни заедок: леденцы да орехи. Все оживились.

– Ай да Заряновы! – глава семейства склонился над столом. – С абрикосовым вареньем! И орехи… И конфекты! При случае передай им от нас нижайший поклон.

– Им же это ничего не стоит. Да и пироги испекла работница, – фыркнула Августа.

– Доченька, не права ты. Ох как не права! Они тебя и на именины пригласили, и с собой гостинчик послали. На праздники всегда соберут подарочек не только тебе, но и сестренкам, – покачала головой мать. – Добрые люди!

«Когда такие барыши получают, что ж подачки не давать», – подумала Августа, но благоразумно не стала спорить.

На вопросы родителей о том, как повеселилась у Заряновых, девушка рассеянно ответила, что приехавший на именины сестры Сергуня «все такой же простак, душа нараспашку», а вот друг у него – «загадка». За пятнадцать минут до назначенного часа Августа накинула пальто и, сказав маменьке, что идет гулять с Дуней, заспешила к месту встречи.

2. Командировка

Фирменный поезд «Вятка». Семнадцатого декабря 2023 года, ночь, воскресенье

Плацкартный вагон покачивался и нервно скрипел. Ася Ворожцова, трогательная и ранимая в полутьме декабрьской ночи, забылась коротким сном.

– Э-э-э-э! Останови-и-и! Ты что ослеп?

– Водитель, откройте двери! Лю-ю-ю-юди-и-и-и! Гори-и-и-и-им!

– Выходите! Быстрее!

– Ребенка, кто забыл ребенка?

– Ой, батюшки-и-и…

Девушка мгновенно открыла глаза, села, шумно задышала, пытаясь скинуть наваждение. Армен все также мощно и раскатисто храпел, да и другие попутчики спали. Даже малыш, хныкавший несколько часов подряд, угомонился. На столике перед Асей стояла переноска, из которой злобно смотрела молодая игуана.

«Что происходит?»

Казарян перевернулся на другой бок, давая возможность носовой партии во всю мощь поддерживать вагонный какофонический оркестр. Грузный мужчина за пятьдесят, классический представитель пассажиров, обживающих верхние полки, лениво и хрипло сопел, не попадая в такт с Арменом. Над Асей спала, положив голову на прикрытую подушкой сумочку и закутавшись в простыню, женщина лет семидесяти. Ближайшие боковые полки были свободны.

Девушка откинула одеяло и осмотрелась. За окном подмигивали редко стоящие фонари. Припорошенные свежим снегом ночные полустанки выглядели таинственно и волшебно. Вагон номер девять к трем часам укачал всех. Она убедилась в этом, тихо скользнув по проходу туда и обратно. Зимний сквознячок окончательно подтвердил, что возникшая игуана – не сон, не метафорическое переосмысление жизненного опыта, а настоящая ящерица.

Совсем недавно у Аси была питомица. Рептилию звали Блюма. Угрюмая и стервозная зеленая подруга покинула этот мир слишком рано. Несмотря на желчный характер сожительницы, Ворожцова делилась с ней сокровенным, советовалась по ходу расследования и проговаривала вслух важные идеи. Еще бы… Она только-только порвала отношения с мужчиной, переехала в Москву, устроилась психологом в экспериментальный Отдел странных случаев, а первое дело едва не стало для нее последним.

Забывшись, Ася протянула к переноске руку и сразу отдернула ее обратно – рептилия врезалась грудью в сетчатое окно и в бешенстве затрясла головой.

– О… Да ты буря в пустыне! Желтая… – рассматривала ящерицу девушка. – Успокойся! Похоже, кто-то сэкономил на терапии, подбросив тебя психологу.

Игуана, выдвинув нижнюю челюсть, резко вскинула голову, как главная хулиганка на районе, типа: «Сама-то понимаешь, с кем разговариваешь?»

– Пожалуй, Буря – подходящее имя для такой пацанки.

Игуана закатила глаза. Невероятно, но Асе на секунду показалось, что строптивице имя понравилось.

– Ну ладно, попробуем найти, кто тебя подкинул.

«Займусь делом», – решила Ворожцова и отправилась на поиски проводника, которые успехом не увенчались. Сверилась с расписанием: ближайшая станция через два часа. Вышла в тамбур – никого. Будить проводника соседнего вагона не решилась и вернулась на свое место. К руладам двух «оркестрантов» добавилось прерывистое женское посвистывание. Через десять минут Ася поняла, что наушники бесполезны.

Попробовала было «считать» информацию с переноски. Положила на матерчатый верх ладошку, но в нужное состояние войти не получилось. Буря волновалась, переноска ходила ходуном.

– Ася, где ты свою подружку прятала? – заржал Армен, как только увидел на столе переноску с игуаной.

– Это не моя подруга, – пожала плечами Ворожцова.

– Сестра-близнец? – выспавшийся Армен хохмил непривычно много. – А… Может, это наша коллега… Свистушкина! Как я сразу не понял? Елена Борисовна, выглядите бесподобно! Желтизна и ирокез реально отражают вашу внутреннюю сущность.

– Армен, сосредоточься, – Ася щелкнула пальцами у него перед носом. – Моя игуана умерла в конце сентября.

Это подействовало. Оперативник посерьезнел:

– Еще не приехали, а странности уже тут как тут.

Соглашаясь, игуана энергично закивала.

Как и следовало ожидать, для проводницы ящерица тоже оказалась сюрпризом. Отойдя на безопасное расстояние, побледневшая женщина утверждала, что ей никто «тварь» не оставлял, и у пассажиров «зверюгу» она тоже не видела, потому что в противном случае «в вагон не пустила бы», так как провоз животных в девятом – не предусмотрен. Попытка выяснить, кто и с каким багажом заходил, успехом не увенчалась. Узнали только, что посадки-высадки в Вязниках и Нижнем Новгороде не было. Армен и Ася записали данные и отпустили женщину исполнять служебные обязанности.

Проснувшиеся соседи пребывали в величайшем изумлении. Старушка предпочла занять свободное боковое место, к ней присоединился и мужчина. Оба уверяли, что ночью спали и ничего вразумительного по поводу появления ящерицы в вагоне сказать не смогли, как, впрочем, и все остальные пассажиры.

Оставалась надежда на записи видеокамер, установленных в вагоне поезда.

3. Цапл

Областной город Киров. Семнадцатое декабря 2023 года, утро, воскресенье

Город встретил легким морозцем. Поезд прибыл на первый путь, избавив от потери нервов и времени при проходе через «рамки» – арочные металлодетекторы. Ася вышла на перрон и непроизвольно съежилась: «Зябко… Как же зябко». Армен втянул голову в плечи. В короткой курточке здесь он выглядел нелепо. Вокруг суетились граждане. Встречающие опаздывали.

– Да ну его, этот служебный трансфер. При стоимости такси в три сотки, может, сами доберемся? – спросил Армен.

– Давай. Нам ехать минут десять, – согласилась Ася.

Беспокоил непредвиденный момент: разрешат ли в гостинице, где им забронированы номера, проживать с животным?

К ним торопливо подошел мужчина и представился Ворожцовой:

– Рябов Антон Владимирович. Здравствуйте, Елена Борисовна. С приездом!

Долговязый встречающий был похож на цаплю и неприятен. Холодный недовольный взгляд, узкое лицо, длинная шея, острый нос. Темное длиннополое пальто с меховым воротником и шляпа хомбур извлекли из архивного файла памяти Аси слово «анахронизм». Высокие, почти до колена, сапоги отсылали в двадцатый век, но без полной уверенности, в какую именно его четверть. Только трости не хватало для убедительности.

– Доброе утро. Вы ошиблись, капитан Свистушкина прибудет позже, – пояснила Ворожцова.

– Зачетный прикид! У вас реконструкция намечается? – поинтересовался Армен, на ходу отбирая у Аси переноску.

– Ворожцова и Казарян, за мной! – Скрипучий голос более чем соответствовал образу.

Похоже, состав командированной группы нового подразделения Антон Владимирович изучил внимательно.

Переглянувшись, Армен и Ася последовали за мужчиной. Шаг того был непривычно широк. Они быстро отстали. Миновав ворота, отделявшие перрон от привокзальной стоянки, встречающий повернул за угол и остановился у мотоцикла с коляской.

– Не может быть… Мы поедем на этом? – остолбенел Армен и посинел от холода еще сильнее.

– Крутейший кастом! – Ася не скрыла восхищения. – Не пойму, это М-63П?

«Цапл» заинтересовано зыркнул на нее, но не ответил. Открыл коляску, убрал шляпу и выдал очки и шлемы. Задержав взгляд на модной «распашонке» Армена, сунул ему в руки плоский сверток, в котором оказался тонкий, но теплый жилет из овчины:

– Надевай! Сядешь за мной.

Армен хотел было отказаться от экстремальной поездки, но движок мотоцикла взревел, положив конец переговорам. Рябов нетерпеливо мотнул головой в направлении коляски. Он едва дождался, пока Ася с Бурей займут места, выжал сцепление и включил передачу. Разбрасывая колесами снег, мотоцикл рванул со стоянки в город.

Старенький «Урал» был основательно переработан и превращен в высокохудожественное произведение искусства. Каждая деталь работала на общее впечатление, не говоря уже о ходовых качествах. В дизайне не было и намека на агрессивность, столь свойственную обычной символике байкеров. Спешащие по делам горожане останавливались, чтобы полюбоваться. Почитателям, застывавшим, и в прямом, и в переносном смысле, перед промчавшимся мимо чудом, что-то определенное уловить не получалось, но каждый видел свое, цепляющее за тонкие струнки вечно страдающей русской души.

Цапл сидел с прямой спиной и уверенно рулил, легко обходя автомобили. Армен вцепился в ручку седла, но все равно мотался за водителем. Ася, натянув почти до бровей тент, положилась на судьбу. Они не повернули на Октябрьский проспект к гостинице, а промчались мимо – по Комсомольской, захватили кусочек Карла Маркса, свернули на Милицейскую и выехали на Ленина.

Ворожцова смотрела на улицы родного города со смешанными чувствами, слишком много личных разочарований было с ним связано. Ася и не думала, что так соскучилась по морозному обжигающему воздуху, по утопающим в сугробах тротуарам, по притулившимся к дороге крепким купеческим и обветшавшим хрущевским домам.

Наконец, они повернули на улицу Молодой Гвардии, дождались, пока соизволит подняться шлагбаум, и подрулили к стоянке недалеко от входа.

Загадочный встречающий проводил их в отведенное для работы помещение:

– Располагайтесь. Через полчаса совещание в кабинете начальника. Второй этаж налево.

Армен почти оттаял, но злился буквально на все, особенно после посещения туалета. Ася не стала уточнять, что именно так впечатлило коллегу. Притопывала лапой Буря, намекая, что и ее терпение на исходе.

Здание, несмотря на проведенный ремонт, хранило запахи старины. Кабинет руководства нашли быстро. Хозяйское кресло пустовало, но за столом маялся в ожидании тщедушный седой мужчина без возраста. Он приветливо махнул рукой.

– Москвичи? Проходите!

Беседа разгоралась, как костер, сложенный из сырых веток.

– Так во-о-о-от вы какие… – протянул мужчина, внимательно рассматривая гостей, и представился: – Саныч!

«Москвичи» назвались и разместились за столом.

Паузы мужчину тяготили. Возможно, он чувствовал необходимость проявить гостеприимство. Остановил взгляд на Ворожцовой.

– А говорили, что следачке за сорокет, а тут барышня…

Ася молчала, не считая нужным как-либо это комментировать.

– Узбек? – проникновенно уточнил Саныч национальность Армена.

Тот пошел пятнами, но сдержался, понимая, что за пустым любопытством ничего не стоит.

– Как Бишкек?

– Вы здесь все такие… необычные? – все же не выдержал Армен.

– А-а-а-а-а… Это вы про полковника? А че? Нормальный мужик! Мы к нему привыкли, – оживился Саныч.

– Я про чудака в пальто на мотоцикле, – скривился Армен.

– Ага… В точку! Рябов!

– Сан Саныч, ты чего здесь? У тебя в архиве дел нет? – строго спросил вошедший.

– Дак гостей в курс… Инструктаж провожу, так сказать, – смутился Саныч, выползая из-за стола и пятясь к дверям.

– Останься.

Саныч послушно притулился на стуле.

В теплом свитере с высоким горлом и стильных потертых джинсах Цапл выглядел зачетно, и, к удивлению москвичей, по-хозяйски разместился в кресле полковника.

– Значит так… Начальство информировало о проведении вашей группой проверки обстоятельств смерти пассажирки в городском общественном транспорте. Материалы мы подготовили. При необходимости побеседовать со свидетелями окажем содействие. Требуется помощь в поиске архивных материалов? Я так понимаю, что к происшествию в троллейбусе это отношения не имеет?

– Верно. Это формальная проверка другого заявления, – подтвердила Ася.

– Слышал, Саныч?

Тот активно закивал головой.

– Александр Александрович Рудич во всех городских архивах свой человек. Это избавит вас от многих проблем. Более квалифицированного специалиста не найдете. Главное, поставить четкую задачу, а с информацией трудностей не возникнет. Здесь он – при ведомственном архиве.

Саныч, не скрывая, плавился от похвалы.

– Вопросы есть?

– Никак нет, – ответил Армен.

– А у вас, Ася Савельевна? – уточнил полковник.

– Я бы хотела поработать с уликами, – попросила Ворожцова.

– Не возражаю. Надеюсь, с помощью метода «ИСИДА» вы подтвердите наши выводы, – Рябов продемонстрировал коллегам, что хорошо о них осведомлен. – Что-то еще?

– Нет.

– Уважаемый психолог не откажется провести семинар для наших специалистов? Хотелось бы шагать в ногу со столицей и применять передовые методы в расследовании преступлений.

– Возможно, но после того как выполним нашу основную задачу.

– Старшим группы назначен Армен Саркисович. Верно?

– Так точно.

– В таком случае с утра приступайте к работе. До гостиницы вас довезут на служебной машине. Дежурный в курсе. Всего доброго! – Цапл встал, давая понять, что совещание окончено.

– Александр Александрович, обменяемся телефонами? – предложила Ася, как только они вышли.

– Сожалею, но не пользуюсь я телефоном-то. Мне нужна ясная голова, – развел руками Саныч.

– А что значит «при архиве»? – уточнил Армен.

– Да то и значит. Каморка у меня рядом. Так что ежели понадоблюсь – милости просим. В любое время дня и ночи. Чай с вареньем и баранками всегда в наличии.

– Так вы заведуете ведомственным архивом? – не врубался Армен.

– Ну не то чтобы заведую… Живу.

– Это как?

– Устарел я руководить. Не могут меня на официальной должности оставить. А специалист я грамотный. Молодежь-то ленится.

– Так сколько же вам лет, Александр Александрович? – спросила Ася.

– У-у-у… Восемьдесят четыре годочка. Как вам? – усмехнулся суперспец.

– Не может быть!

– Вот и я говорю… Не может быть… Женихался только вчера, а сегодня все невесты в Красном да Макарье – на кладбище, стало быть.

В гостинице их давно ждали. Против игуаны не возражали: «Скотина, конечно, диковинная. Не кусается? А ежели сбежит? Нет? Точно? С котами бывали гости. С собаками – тоже. С ящерицей – вы первые». Ахали, охали, долго обсуждали этакую странность. Обычно приезжие полицейские экстравагантностью не отличаются: «В номер – водку, закуску, чуть позже – баб». А тут и номера им раздельные, и насчет дополнительных услуг – «нет, спасибо».

Перед тем как разойтись по номерам, Армен не удержался:

– Ась, а в Кирове все такие?

– Ага, как у вас, киргизов, в Узбекистане.

4. Большой взрыв

Областной город Киров. Семнадцатое декабря 2023 года, воскресенье

 Ася едва успела накормить игуану и принять душ, как в дверь постучали. Открывать не хотелось, но стук повторился. «Армен, что ли»… Номер оперативника находился двумя этажами выше.

– Привет! – В коридоре стоял Игорь.

Загорелый. Помолодевший. Тонкая кашемировая водолазка под расстегнутой курткой выгодно обрисовала подтянутый торс. Аромат любимого одеколона растревожил воспоминания.

– Не помню, чтобы я тебя приглашала! – Ворожцова заметила помутневший взгляд Твердого, сильнее затянула пояс халата и попыталась захлопнуть дверь.

– Я скучал… Ты просто не представляешь, как я скучал… – Он сгреб ее в охапку и, не обращая внимания на сопротивление, потащил вглубь номера.

Чья-то рука аккуратно прикрыла распахнутую дверь, повесив табличку «Не беспокоить» снаружи.

– Убирайся! Убирайся, я сказала! – Ася пыталась высвободиться, но у нее ничего не получалось.

Таким Твердого она не видела никогда. Он тяжело дышал. Его колотило от возбуждения, он себя не контролировал. Приподнял и опрокинул Асю на узкую пристенную столешницу, с которой полетели на пол электрический чайник и чашки. Рыча, растянул в стороны халат, с силой сжал грудь, заводясь еще больше от покрасневшей под рукой кожи. Завладев ситуацией, он притормозил, чтобы насладиться происходящим в полной мере и максимально продлить удовольствие. Придавил Асю к столу так сильно, что она не могла пошевелиться. В действиях Игоря было что-то звериное. Он обнюхивал каждый сантиметр ее тела, распаляясь все больше и больше. Она чувствовала, как закипает кровь в его жилах. Возбуждение передалось и ей: первобытное, безрассудное, захлестывающее, сметающее на своем пути все условности и преграды. Мозг Аси еще сопротивлялся, а тело предательски подалось навстречу мужчине. Он почувствовал это и вошел в нее, желая эту женщину каждой клеткой. Здесь и сейчас. Мно-о-ого. До-о-о-о-лго-о-о-о-о. Всегда-а-а-а-а-а-а-а.

Ася была прекрасна. Горящий взгляд. Раскрасневшееся лицо. Налившиеся губы. Обольстительное, пульсирующее тело. Игоря снова стало накрывать. Он, наконец, скинул с себя одежду. Стащил девушку со стола и усадил на кровать, подошел к Асе вплотную, пропуская сквозь пальцы спутанные короткие волосы, обхватил ее голову и притянул к себе. Ее дыхание обожгло ему живот. Игорь застонал от блаженства, но нашел силы отстраниться и повалить возлюбленную на спину, чтобы войти снова.

Надсадно трезвонил телефон. Она открыла глаза. «Где же он?» В номере царил хаос. Такое же состояние начало поглощать Асю. Она встала и неуверенной походкой, огибая осколки, пошла на звук. Телефон нашелся в кармане рюкзачка.

– Ты что, Ворожцова, спишь? – поинтересовался Армен.

– Да, отдыхаю. В поезде твоим храпом всю ночь наслаждалась.

– Обедать пойдешь?

– Пожалуй, в номер закажу.

– А на вечер какие планы?

– Пока не знаю… Предлагаю встретиться в восемь тридцать утра у стойки администратора. Такси я закажу.

– Слушаюсь и повинуюсь. Игуане – привет. До завтра, – откланялся Армен.

«Боже, я совсем забыла про Бурю». Как и следовало ожидать, игуана испепелила взглядом беспутную компаньонку. «Неудобно получилось, ящерица стала свидетелем довольно неприличной сцены».

– Расскажешь кому-нибудь – убью. Поняла?

Игуана зависла на секунду от такой наглости, а потом бросилась грудью на стенку.

– Я предупредила! – повторила Ворожцова.

Случившееся совершенно выбило Асю из равновесия. Голова взрывалась от мыслей. Она сбежала от Игоря в Москву. А стоило ей вернуться в Киров, снова вляпалась.

Тело, однако, с мозгом не соглашалось. Натиск Твердого, его одержимость и вожделение произвели впечатление. Ася пыталась анализировать свое состояние, но мысли разбегались, как тараканы при включении света.

«Кто знает, сколько раз и с кем он изменил мне. С другой стороны, подсказка Игоря оказалась совсем не лишней в первом расследовании. Да и сегодня его можно упрекнуть в чем угодно, но только не в равнодушии. Кто же ты, Твердый?»

Ворожцова сомневалась в Игоре не без оснований. Он был фигурой неоднозначной. Бывалый делец и теневой политик, деспот и ревнивец. Его бизнес напоминал айсберг, большей частью скрытый под толщей воды. Двигая фигурами местных чиновников, он выжимал максимум из любой ситуации. Думая о перспективах, заложил фундамент в столице, ввязавшись в несколько интересных высокорискованных «игр». Недавние события показали, что и его бизнес привлек чье-то внимание. Твердому удалось в последний миг выскользнуть из невидимых, но цепких лап. Правда, пришлось в буквальном смысле бежать.

Отношения с Асей претерпели разные стадии. Она и догадаться не могла, что знакомство с Твердым не случайно, а инициировано ее бабушкой, Георгиной Савельевной Ворожцовой – женщиной властной и сложно скроенной. Бизнесмены сочли сделку удачной. Твердый получил акции в управление, с перспективой стать акционером, если дело дойдет до свадьбы. Георгина пристроила внучку и укрепила позиции на рынке: в родственниках с таким союзником держаться на плаву можно долго. Приятным бонусом оказалось, что Ворожцова и Твердый друг другу понравились. Игорь перевез Асю в свою квартиру, но продолжал жить отдельно и делать предложение не торопился. Когда же мужчина принял решение строить отношения с одной женщиной, Ася увидела его в кафе с молоденькой особой и приняла прощание Игоря с прошлым за свидание. Пережив эмоциональный кризис, она одним днем уволилась и уехала в Москву. Твердый был поражен таким поворотом событий. Наблюдая за Ворожцовой издалека, он с удивлением отмечал, что хочет ее больше, чем когда-либо. Новая Ася будоражила не столько внешней, сколько внутренней трансформацией. Игорь делал попытки ее вернуть, но та вычеркнула его из своей жизни.

И вот стоило открыть дверь…

Она приняла ванну, позвонила администратору и попросила убрать в номере. К ее удивлению, горничная не стала возмущаться. Справившись с уборкой, от денег отказалась.

– Нет, что вы… Все оплачено. Цветы и фрукты сейчас принесут.

«Вот ду-у-ура», – ругала себя Ворожцова, снова ощутив контроль над своей жизнью. Однако больше всего она кляла себя за другое. Как показала практика, после таких эмоциональных событий ее способности почти не работали. А они ей сейчас крайне необходимы. Надо перестать гонять мысли. Она приняла решение максимально выложиться в спортзале. Физическая нагрузка должна отвлечь.

5. ЦУ – ценные указания

Москва. Восемнадцатое декабря 2023 года, понедельник

Петрос Багдасарович Саринян, начальник экспериментального межведомственного Отдела странных случаев, находился в состоянии легкого бешенства.

Рано утром, чтобы порадовать красавицу Заруи, он приготовил изумительный, восхитительный, наивкуснейший клондрак.

– Моей девочке понравится, – бормотал мужчина, смешивая похиндз с медом. – Чу-чуть растительного масла, во-о-от.

Шарики получились маленькие, с фундук. Полюбовавшись, Петрос добавил еще несколько, чуть большего размера, и спрятал внутрь кусочки кураги. Завис над блюдом, полил дошабом, чем придал десерту завершенный вид. Заварил ароматный чай с цветами дикого граната и мелиссы и предвкушал, как теплая ото сна жена, покачивая бедрами, вплывет в кухню. Потягивая хорошеньким носиком божественный аромат, возьмет нежными пальчиками настоявшийся десерт: «М-м-м-м… Дарагой, ты лучший мужчина на земле».

– Петрос, на Новый год мы едем к маме.

– К маме? Зачем к маме? Почему к маме? – Саринян неохотно расставался с видением.

– А-а-ай… Ну какой ты глупый, Петрос. Потому что к маме приезжает тетя Карине с дядей Ашотом и тетя Элинар с детьми.

– Цвиточек мой, я не панимаю… Ми собирались встретить праздник дома. Да и кто меня отпустит?

– С женой генерала я договорилась. Отпустя-я-я-ят. В отпуске год не был. Мама – это святое. А билеты на самолет туда и обратно я уже купила и расплатилась твоей картой, – и, даже не взглянув на волшебные шарики клондрак, вышла из кухни.

То, что у подполковника утро не задалось, Елена Борисовна Свистушкина, следователь Отдела странных случаев, узнала одной из первых.

– Лена джан, может, тебе петуха подарить на день рождения? – сдвинув брови, поинтересовался Саринян у подчиненной.

– Зачем? – оторопела капитан Свистушкина.

– Да уж явно не для того, чтобы арису готовить. Лена джан, я не теряю надежду, что ты перестанешь опаздывать на службу! – Петрос Багдасарович барабанил ладошкой по крышке стола.

– Прошу прощения, товарищ подполковник! Завтра убываю в командировку. – Постаралась переключить внимание начальника Свистушкина.

– Убывать тебе на месте придется. Останешься в Отделе за главную. Вернусь в Москву девятого января, тогда и поговорим про твою командировку. Отсюда будешь расследование контролировать. Панимаешь, да-а-а?

– Не-е-ет, Петрос, не очень…

– Ты что, Лена джан, после поездки к свекрови мозги в Пензе оставила? – начальник разошелся не на шутку.

Хотя Свистушкина и Саринян знакомы давно, она ни разу не видела начальника таким злым и несдержанным. Глаза ее наполнились влагой, удержать которую она не сумела.

Женские слезы подполковник не выносил, поэтому тут же пожалел о своей грубости, пересел поближе, обнял подчиненнуюза плечи и, выслушав ее сбивчивые причитания, забубнил:

– Подумаешь, маме его не понравилась…

– А что я сделаю-ю-ю-ю-ю-ю-ю? – взвыла Свистушкина с новой силой.

– Ты скажи, Олег тебя любит? – по-отечески нежно спросил Саринян.

– Люби-и-и-и-ит…

Черные слезы текли за ворот форменной рубашки.

– А ты его любишь?

Свистушкина энергично закивала.

– Ты что, Лена джан – девочка? Учить тебя всему надо? – вздохнул Петрос Багдасарович.

Елена Борисовна громко высморкалась в полосатый платок начальника, и в ее глазах засветилась надежда.

– Расскажу тебе самый действенный способ понравиться свекрови раз и навсегда, – он понизил голос. – Лена, найди на нее компромат.

Несмотря на эмоциональное начало совещания, Саринян и Свистушкина успели обсудить текущие дела, способы отчета и контроля. На тот момент они еще не видели сложностей в проведении проверки обстоятельств смерти женщины в городском троллейбусе по заявлению гражданина Иванова. Тем более не ожидали сюрпризов от инициированного аспирантом «архивного дела»: о смертях потомков купеческой семьи, объединенных одним днем и месяцем.

Из кабинета начальника Елена Борисовна вышла окрыленная, с размазанными по лицу тушью и помадой. Встретившие ее в коридоре сослуживцы оценили боевой раскрас.

– Глянь-ка, Свистушкина к войне готовится! – хихикнул один.

– У нее, как у индейцев… Красный – цвет войны, а черный – победы над врагом! – согласился другой.

Между тем вырвавшийся из глубин подсознания совет воодушевил и самого Сариняна. Поездка к теще теперь не казалась ему такой страшной мукой, какой виделась утром.

Все ценные указания были даны. Настроение Петроса Багдасаровича значительно улучшилось. Он набрал номер супруги:

– Заруи, детка, а ты уже купила маме подарок?

6. Ахиллесова пята

Областной город Киров. Восемнадцатое декабря 2023 года, понедельник

С недавнего времени в расписании начальника службы безопасности группы предприятий Игоря Твердого – Караваджо, Караваева Вадима Жоровича, появился новый пункт: проверка кабинета босса на предмет обнаружения сторонних устройств. Занимался этим штатный специалист, но Вадим всегда присутствовал лично. Прежние ошибки стоили дорого. Несмотря на «тишь да гладь», старый чекист чувствовал приближение проблем.

После возвращения из райских кущ, где они с Твердым долго отсиживались, спасаясь от незримого, но сильного противника, Караваджо утроил бдительность. Сотрудники были перепроверены, доступ к стратегической информации максимально ограничен. С лицами, так или иначе имеющими отношение к крупным сделкам, проведена работа.

Начальник СБ учел звоночки стареющего организма, сбросил тринадцать килограммов, заставил себя вставать на два часа раньше и добавил к обязательному минимуму прогулки быстрым шагом, бассейн и танцы. Утро рабочего понедельника только началось, а он свеж и собран, уже проанализировал городские и региональные новости за прошедшие выходные, выслушал доклад заместителя и раздал нагоняи охране на воротах. В десять часов явился к Игорю Викторовичу с докладом. От нового секретаря шеф наотрез отказался, возобновив традицию: никаких баб в офисе. Твердый реагировал вяло, но Караваджо уверен, что босс не пропустил ни слова. И точно.

– Значит, Аристов собрался внучку замуж за Министерство выдать? Не ожидал от него такой прыти. Как считаешь, есть у него шансы?

– Безусловно. Если одна внучка подведет, Кир Лексеич другую подготовит.

– Жаль, Жорович, что ты не девка, выдал бы тебя замуж за местного министра.

– Мысль интересная, но, пожалуй, останусь верен Виолетте.

Твердый опешил.

– Я что-то пропустил? Ты уже не холостяк?

– Виолетта – беспородная кошка, лет десять со мной кровать делит. Какой министр столько выдержит?

Мужчины еще немного пошутили, прежде чем Вадим Жорович решился поделиться опасениями.

– Есть у меня еще тема для обсуждения. Не знаю, с чего и начать.

– Не тяни, Жорович. Я ритуальные танцы вокруг кострища с трупом не люблю.

– Дело такое… Кто-то твои активы прощупывает. В прошлый раз мы неплохо концы спрятали, но, видимо, кому-то они покоя не дают.

– На основании чего делаешь выводы?

– Ничего конкретного, мелочи. Сам посуди… Двум миноритариям предлагали продать акции, хорошую цену сулили. С чего такая щедрость? К юристу партнеры подходили. Наши. Проверенные! Интересовались делами. Откуда озабоченность? У нас с ними даже мелких терок не было. Финансового директора пригласили на конференцию в Санкт-Петербург. Курьер приглашение принес. Официальное, на хорошей бумаге. Проверил. Действительно, собирают финансистов. Заявлена программа. Только номеров в гостинице всего три заказано. Три! Для конференции! Ну и последнее… Димасика, бухгалтера, второй день около офиса рыжая баба на солидной машине встречает. Ноги вместо головы и грудь пятого размера. Сам понимаешь, что такому задроту и за деньги не любая баба даст. Чую, неладное зреет.

– Понял тебя. Согласен. Работай.

Осмелился начальник СБ задать еще один беспокоящий его вопрос.

– Игорь Викторович, вижу, что маешься. С Асей вроде сладилось, или я ошибаюсь?

Твердый молчал. Он и деловые вопросы не особо любил с кем-либо обсуждать, а тут личное. Караваджо почти отец, но всего не знал даже он. Правда, после того как Караваев здорово ему помог, и они провели несколько месяцев в чужой стране, уровень доверия стал беспрецедентно высоким.

– Сам не знаю. Как снова ее увидел, полыхает все внутри. Ушел, чтобы, проснувшись, не выгнала. Крышу сносит. Я раньше намеренно дистанцию держал, чувствам хода не давал. А теперь хочу выйти на другой уровень отношений. Максимальная откровенность и все такое…

– Ох ты загнул… – крякнул Жорович. – Я вот не пойму… Ты со свободой покончить хочешь или просто готов доверить Асе все тайны?

– Не спрашивай. Нет ответа. Но и в том, и в другом случае, она – моя ахиллесова пята.

– Понимаю, поэтому у меня Виолетта.

Совещание прошло конструктивно. Твердый опасения начальника СБ услышал.

«Стоило Асе вернуться в город, как тучи над шефом начали сгущаться, – сделал вывод Караваджо. – Что он нашел в этой худосочной? Всегда от нее неприятности. Баб красивых вокруг Твердого толчется, как комаров. На любой вкус. Та же Мила в сто раз лучше. Так не-е-е-ет же… У него от психологички башню рвет. Не к добру!»

7. Шкатулочка с тройным дном

Областной город Киров. Восемнадцатое декабря 2023 года, понедельник

Как ни странно, Ася выспалась и встала отдохнувшей. Это удивило, порадовало и озадачило. Заказала завтрак, выпустила Бурю размять лапы и привести себя в порядок. Пацанка быстро разобралась с утренними ритуалами и в хорошем расположении духа осмотрела временное жилье. Судя по игривой походке, первая маруха на районе признала его годным.

Завтрак прошел в дружеской атмосфере. Игуана закидывала в рот кусочки яблока, но косилась на букет цветов.

– Это тебе на ужин, – разрешила Ася, и ящерица довольно притопнула лапой по столешнице.

Казарян уже ждал в холле и смотрел на Ворожцову подозрительно.

– Не пойму, что именно, но что-то в тебе определенно изменилось… Как там игуана?

– Я выспалась. Буря жизнью вполне удовлетворена.

Ася спиной почувствовала чей-то взгляд, обернулась, но никого не увидела.

Достаточно быстро для утра понедельника добрались до Молодой Гвардии.

Дежурный проверил документы и напомнил, где их кабинет. Рябов лично принес материалы, коробку с вещественными доказательствами и банку кофе.

– Наши психологи в командировки не ездят. Отбор проводят, анкеты проверяют да корпоративы организуют.

– А у нас Отдел экспериментальный, но, если вам, Антон Владимирович, нужен совет, я найду время помочь.

Рябов предложение столичного специалиста проигнорировал:

– Мой номер телефона, если понадоблюсь, возьмете у дежурного. Для хранения документов пользуйтесь вон тем металлическим ящиком. Код смените, инструкция рядом!

– Ничего себе… Крутой! – Армен похлопал сейф по стальной боковине.

– Да, японский, из вещдоков забрали. Материалы доследственной проверки обстоятельств смерти гражданки Березкиной принес. Здесь все, – сообщил полковник и положил более чем скромную папку. – Чем еще могу помочь?

– Надо свидетелей опросить, – отозвался Армен.

– Вам сюда их пригласить или как?

– Или как… – одновременно ответили оба.

– Список свидетелей с личными данными в материалах дела.

– Троллейбус, в котором все произошло, реально найти? – спросила Ася.

– Вам-то это на что? – удивился Цапл.

– Пока не знаю, – ответила Ворожцова. – Как осмотреть место жительства Березкиной?

– Адрес – в деле, а ключи от квартиры – в коробке с вещдоками. Про троллейбус узнаю, – пообещал Цапл и попрощался.

– Ты материалы проверки уже смотрел? – уточнила Ася.

– Нет, не успел, – признался Казарян.

– Предлагаю тебе с ними знакомиться, а я пока схожу в архив, поговорю с Рудичем. Надо понять, где и как искать информацию по делу о смерти потомков купца Зарянова. А после обеда можно со свидетелями пообщаться.

– Разумно, – согласился Армен. – Я еще сейф запрограммирую.

Ворожцова надеялась, что оперативник заметит в материалах то, что она могла пропустить, хотя зачитала «дело» до дыр. Первое потрясение прошло, Ася справилась с эмоциями и поклялась выяснить, не только обстоятельства смерти наставницы, но и тайну своего появления на свет: «Хватит! Я должна знать правду!»

Асю воспитывала бабушка. Отец умер еще ее до рождения. Вопрос девочки о матери, которую она никогда не видела, Георгина оставляла без ответа, при этом ее лицо неизменно кривилось и принимало брезгливое выражение.

Доказать необходимость проверки обоснованности отказа в возбуждении уголовного дела Ворожцовой оказалось непросто, поскольку все говорило в пользу версии о самоубийстве. Для начала она убедила ограничиться изучением фактов, изложенных в заявлении гражданина Иванова. О знакомстве и возможном родстве с Березкиной Ася умолчала. «В конце концов, я только психолог», – решила она.

«Добро» на командировку получили отчасти благодаря заявлению Горностаева, которого насторожило совпадение: три потомка вятского купца умирают при разных обстоятельствах, но в один месяц и день – тридцать первого мая.

Каморка, как и архив, оказалась в подвале.

Саныч покачивался на задних ножках добротного деревянного стула, упираясь ногами в стену. Причина столь рискованного поведения стала понятна, как только Ася заметила на старичке новые белые валенки-самокатки с галошами.

– Видала? Антоша наделил, – похвастался он и с грохотом приземлился.

– Поздравляю! Кажутся мягкими, – Ася валенки никогда не носила, но, помнится, у бабушки пара «на всякий случай» была припасена.

– Так пришла или по делу? – глаза Саныча горели любопытством.

– По делу, Александр Александрович, – призналась Ася.

– Ну че… Тогда я чайку налью, с этого и начнем. И… не возражать! – попросил обрадованный старик. Щелкнул кнопкой, убедился, что чайник зашумел. Засуетился с чашками, жестом остановил вставшую помочь Асю. – Давненько меня красивые женщины не посещали. Позволь поухаживать. Да, вот еще… Зови по-свойски – Саныч. Меня тут все так величают.

Тем временем был заварен свежий напиток. Аромат Ася не узнала.

– Что вы такое вкусное заварили?

– О-о-о… Это чай правды, – усмехнулся Саныч. – Люблю его с новыми гостями пить. Заливаешь кипятком корень имбиря, мяту и лемонграсс, как приостынет, добавляешь чуточку меда. Арома-а-а-ат волшебный. Пьешь, разговоры ведешь. Собеседник все, как на духу, и выкладывает. Как тебе затея, красавица? Не откажешься почаевничать со стариком?

– Что вы… С радостью поучаствую в церемонии.

Ася бесстрашно сделала первый глоток. Разговор действительно покатился непринужденный. В магическом чае растворился возраст Саныча. Да и Ася согрелась, расслабилась и, не торопясь, излагала архивариусу известные ей факты «архивного дела», а тот засыпал ее вопросами.

– Как фамилия купца? Зарянов? И что вам известно? Ага… Я правильно понял, что три человека, имеющие отношение к этому купеческому роду, умерли в течение трех лет в один и тот же день – тридцать первого мая? Надо же… – Саныча распирало любопытство.

– Хорошо бы понять мотив, – продолжала Ася.

– А вы уже убедились, что это убийства? – подливая чай, поинтересовался Саныч.

– Нет. Решили начать издалека. Время до весны еще есть, – поделилась Ася.

– Впервые слышу, чтобы расследование велось по таким неочевидным причинам, как случайно выявленное совпадение даты смерти.

– Понимаю. Отдел странных случаев как раз и работает с делами, которые в рамки системы не укладываются.

– Интересно, кому же это дело спать не дает, – покачал головой старик.

– У нас есть заявление. Молодой аспирант участвует в проекте своего научного руководителя. Вот он и заметил странное совпадение, – призналась Ася. – Посчитал необходимым сообщить.

– Э не-е-ет, девочка, шкатулочка эта с двойным, а, может, и тройным дном. Поверь старику, – убеждал Саныч и буравил Асю взглядом. – Да и заявитель этот неспроста к тебе пришел.

Старик проводил гостью и прежде всего отправил запросы. «Вот нынче праздник! Считай, дело дали. Давненько ко мне с серьезными просьбами не обращались. А хороша девчонка-психолог! В курс ввела аккуратно, ни слова лишнего, только факты, от которых можно оттолкнуться, на вопросы отвечала просто, не умничала», – подытожил архивариус. Почуял Саныч и то, что другие пока не поняли. Не зря давно живет. Опыт говорил Рудичу, что погружение в прошлое потомков купеческой семьи Заряновых может оказаться не столько увлекательным, сколько опасным расследованием. «Начнем от центра и будем смотреть, куда волны пойдут».

ГЛАВА II. 8. Найдется, что оторвать

 Областной город Киров. Восемнадцатое декабря 2023 года, понедельник

Армен успешно справился с кодировкой сейфа и занялся изучением материалов.

– С архивом я договорилась. Задачи поставила, – коротко отчиталась Ася, когда вернулась.

Армянский леопард нервно ходил из одного угла кабинета – в другой.

– Для чего мы здесь, Ворожцова? Ты же постановление об отказе в возбуждении уголовного дела читала? – вспылил оперативник. –  И все еще считаешь, что смерть Березкиной – не самоубийство?

– Это убийство! – сказала, как гвоздик вбила.

– Ты серьезно? – оперативник сел на стол и демонстративно перечислил собранные доказательства. – Со слов свидетелей, на остановку Березкина явилась в гордом одиночестве – раз, в троллейбусе сидела одна – два. В течение поездки к ней никто не подходил – три. На термосе с остатками горючей жидкости отпечатки только погибшей – четыре.

– Да, я все изучила.

– Помнится, именно ты убедила начальство, что этот случай – наш. По-че-му?

– Смерть – насильственная, и мы здесь, чтобы доказать это и найти убийцу.

– Ворожцова, местное следствие отработало нормально. Свидетелей опросили, видео из салона троллейбуса проанализировали. Надеюсь, ты не собираешься портить отношения?

– Я хочу узнать правду.

– Ну и что, по-твоему, не так?

– Мотив… Почему она это сделала?

– Бабе под полтос. Нет ни семьи, ни детей. Климакс на носу.

– И что?

– И все. Тоска зеленая… Депрессия.

– Ага… Мол, тошно мне, пойду подожгу себя?

– Тут согласен. Это странно. Но кто знает, что у вас, баб, в башках творится. Это ваше "позажигаю", я в таком контексте не рассматривал.

– Армен, давай просто все проверим.

– Да куда я денусь. Проверим, раз уж приехали.

Ася подошла к Армену вплотную и вполголоса произнесла:

– Вот еще интересный момент. Кто-то же инициировал отправку материалов доследственной проверки к нам? Казалось бы, отказали, в статистике единичку поставили, сдали материалы в архив и забыли навсегда. Родственников у Огнии нет. А кто такой заявитель – Иванов Иван Иванович?

– Хм… Об этом я не подумал, – признался Армен. – А вообще, на Новый год у меня планы.

– Рассказывал осел о планах падишаху… Такие планы, как у тебя, от города не зависят. Видела я, как ты с администратором Евгенией любезничал, – не удержалась Ася.

– М-м-м-м-м, Женя с фигурой богини, да-а-а-а, – мечтательно протянул Казарян.

– Ладно, с чего начнем? – улыбнулась Ася.

– С обеда, Ворожцова. Где тут можно нормально поесть?

Справившись у дежурного, где хорошо перекусить, они быстро нашли приятное кафе. Оперативник внимательно изучил меню и решил себя не ограничивать. Вывалившись из-за стола, Армен, довольный вкусным, а главное, недорогим, обедом, вовсе не горел желанием работать. Но Ася уже обзвонила свидетелей. С двумя из них договорилась о встрече. Пенсионерка Вера Михайловна жила в районе центрального рынка на Пролетарской, а студентка Ольга – в общежитии медицинской академии на Красноармейской.

– Я – в общагу, – икнув, уведомил Армен. – Имею право, я главный. Ну и зайду по адресу заявителя Иванова.

– Здесь недалеко. Полчаса – и ты на месте. Только прошу тебя, хорошо поспрашивай. А еще лучше видео запиши.

– Я – старший! Помнишь? А с видосами – мысль интересная.

В этот момент позвонила Елена Борисовна, сообщила, что в ближайшие дни в Киров она не приедет, поскольку начальник улетает в отпуск. Коротко и доходчиво объяснила Армену про оторванные яйца в случае косяков. Асе велела передать, чтобы местных своими методами не шокировала, и что «несмотря на отсутствие у Ворожцовой мошонки, найдется что ей оторвать».

9. Преисподняя

Областной город Киров. Восемнадцатое декабря 2023 года, понедельник

Капитолина Степановна, прежде чем впустить Асю, внимательно изучила ее в глазок. Наконец, дверь скрипнула и нешироко приоткрылась.

– Проходи на кухню, – шепотом пригласила пенсионерка.

– Что-то вас беспокоит? – встревожилась Ворожцова.

– Падение курса биткоина в последней трети этого месяца, – доверительно сообщила Капитолина Степановна.

– Почему?

– Потому что Васильевне посоветовала купить, как оказалось, на пике цены. А ты в этом деле петришь?

– Нет, я в этом не разбираюсь, – созналась Ася.

– Жаль. Ну, чего стоишь? Присаживайся. Так ты, правда, психолог? Тебе-то это зачем?

– Да, для дипломной работы материал собираю.

– Ох, девка, эту лапшу кому другому навешивай. У меня пятнадцатилетний стаж торговли на рынке. Я людей насквозь вижу.

Ася зарделась. Подумала и решила сказать правду.

– Мне надо понять, сама Березкина себя сожгла, или помог кто.

– Знала, что ли, ее?

Ася кивнула, едва сдержав подступившие слезы.

– Ну… Расскажу все, что знаю. Как ты позвонила, меня колотит не утихая, – призналась она.

– Можно, я на видео запишу?

– Снимай, раз надо, – разрешила женщина, но сначала сходила к зеркалу, поправила прическу и черкнула по губам помадой. – Ох и натерпелась я страху. С той поры в общественном транспорте не езжу. Боюсь – спасу нет!

– Прошу вас рассказать все, что видели до, после и во время происшествия, – Ася взяла пенсионерку за руку, развернув ее лицом к себе.

– Я села на конечной, как и она. Редко в том районе бываю. У сестры ночевать оставалась. На остановке нас было семеро. Женщину эту запомнила.

– Почему?

– Даже не знаю. Одета прилично, но не в том дело. Стояла, как на посту. Спина прямехонькая. Что-то не то говорю? – встревожилась Капитолина Степановна.

– Нет-нет. Как раз хорошо, что вы такие моменты подмечаете. Это важно, – успокоила Ася.

– Троллейбус подъехал. Все зашли, она – тоже, как раз передо мной. Устроилась на сиденье, что за водителем, и оплатила проезд кондуктору.

– Рядом с ней никого не заметили?

– Нет, не было никого. Я приткнулась аккурат через проход – на кресло соседнего ряда. Парочка на заднем сиденье расположилась. Девчонка осталась стоять. Ну и пенсионерка типа меня, только шире в три раза, с внуком зашла. Мальчишка проскользнул к креслу, что у окна, а бабка растеклась в соседнем, ближе к проходу. Сели, за этой, которая… – погрузилась женщина в воспоминания.

– Огния Березкина ее зовут. Звали…

– Вот ведь и имя подходящее… Сели за Огнией, значит. Проехали несколько остановок. Народу прибавилось. Вижу, она термос из сумки вынула, крышку открутила, пробку достала и на себя содержимое ухнула. Потрясла еще, чтоб вылилось все до капельки. С юбки часть жидкости сбежала на пол…

– Не торопитесь, Капитолина Степановна, – Ася легонько погладила женщину по тыльной стороне ладони. Заметила, что пенсионерка часто задышала.

– Запах бензина в нос ударил. А я почему-то думаю: жаль одежу. Костюм дорогой. Зачем испортила? А она спокойно достала зажигалку, щелк… Сразу вспыхнула. Бабка сзади заверещала… Габариты такие, что встать быстро не получается… Паника… Все уж увидели. Пол под ней полыхает. Огонь, как живой, ее обнимает и все сильнее разгорается… Тут Березкина лицо ко мне на секунду повернула… Оно у меня перед глазами до сей поры стоит.

– Страшное?

– Не-е-ет… Спокойное. Потом уже от боли стала корчиться. Меня как приклеили к месту, ноги не слушаются. Дыханье сперло: ни вздохнуть, ни охнуть. Да и глаз оторвать не могу от живого факела. Встала она и по салону пошла. Ме-е-е-едленно… Тут я ребенка увидела. Нет, не того, что с пенсионеркой зашел. Девочку… Стоит прямо на пути. Меня и прорвало. Вскочила… Заорала…

– «Ребенок… Кто забыл ребенка?» Это вы кричали? – Всплыл обрывок поездного кошмара в памяти Аси.

– Я… А ты как же… Откуда? – Женщину снова затрясло.

– Из показаний других свидетелей, – соврала Ворожцова. – Что случилось дальше?

– Она назад попятилась. Словно не хотела навредить девочке. Ну и замотало ее, куски горящей одежды на пол посыпались… Один за другим… Почернела вся, руками, аки крыльями огненными, взмахнула и на спину рухнула. Я в переднюю дверь выскочила. Такого ужаса никогда не испытывала. Как в преисподней побывала, – закончила пенсионерка. Встала, открыла шкафчик, достала коньяк. – Будешь?

Ася отрицательно мотнула головой.

Капитолина Степановна опрокинула рюмку и села на табурет.

– Все свидетели дождались полицию?

– Не знаю. Я че-то раскисла к тому моменту. Из тех, кто на конечной остановке зашли, вроде все остались. А вот из тех, кто потом прибавился, не уверена. Девочка напугалась сильно. Врач скорой помощи ей успокоительный укол сделала. Увезли вместе с матерью. Да, вот еще… Огнетушитель закреплен был намертво. Парень дергал-дергал, но куда там… Ни в какую. А водитель бегал, 101 вызывал да за голову хватался. Огонь на кресла перекинулся. Покуда машина пожарная приехала, полыхало уже прилично. Но потушили быстро…

– Что-то еще помните?

– Больше добавить нечего. Расползлась как квашня. Устала. Все! Иди с Богом.

– Может, помочь вам напряжение скинуть?

– Сама справлюсь. Сейчас еще рюмку махну, да соседа молодого с первого этажа позову, вот он мне стресс снимет раза два за вечер, – улыбнулась Капитолина Степановна.

Разговор дался тяжело, и Ворожцова решила прогуляться.

«Такое ощущение, что я отсюда не уезжала, – подумала Ася, когда заметила у гостиницы машину Твердого. – Все тот же контроль».

– Игорь, сколько можно? – уже начала она говорить, но вдруг поняла, что из машины вышел не он. – Извините, я ошиблась.

– Ася Савельевна, здравствуйте. Я водитель Игоря Викторовича. Он просил доставить вас к нему на работу.

«Что-то новенькое», – усмехнулась Ася. Офис, как и резиденция, были для нее под запретом все время, пока она считала себя девушкой Твердого.

Водитель застыл в полупоклоне, услужливо распахнув дверь.

– Нет, спасибо. У меня другие планы на вечер, – Ася прошла мимо, услышав, как за спиной мягко зашуршали по асфальту шины автомобиля.

Ворожцова чувствовала, что ее снова затягивает в темный водоворот. Хотелось поскорее смыть с себя тяжелые эмоции, от которых она пыталась отстроиться, но прежде стоило выслушать новости от Армена. Она набрала номер телефона оперативника.

– Ты уже в гостинице? – спросила и по фону женских голосов поняла, что «старший» все еще в общежитии академии.

– Нет, встретимся утром.

Планы Армена на Новый год, кажется, стремительно менялись. То, что он пользовался успехом у женщин, закономерно. Горячая армянская кровь в сочетании со смуглой кожей и телосложением молодого бога приводили дам в состояние эйфории. Фирменный жест приглаживания густых почти черных волос совсем недавно был отработан Арменом до совершенства. Впечатлительные особы начинали поскуливать от желания заполучить этого самца хотя бы во временное пользование. Если раньше Ася недоумевала, как с такой яркой внешностью можно заниматься оперативной работой, то постепенно поняла, что Казарян умеет добывать информацию легко, непринужденно и с большим удовольствием.

Буря, освобожденная из заточения в туалете, умяла банан и даже поблагодарила, легко царапнув компаньонку по предплечью. Контакт постепенно устанавливался.

Звонки Твердого Ася игнорировала. Когда услышала стук в дверь, приготовилась выдать направление в известный адрес, но услышала:

– Ася Савельевна, добрый вечер. Это Рябов.

– Антон Владимирович? – Асе не удалось скрыть удивление.

– Позволите?

– Проходите… – разрешила она.

Цапл скинул пальто, снял шляпу и устроился в кресле.

– Почему не сказали, что местная?

– А должна?

– Для внучки Георгины и женщины Твердого вы необычайно скромны.

– Это что-то меняет?

– Конечно! Мечтал провести экскурсию по городу, а вы его не хуже меня знаете, – узкие губы начальника изобразили улыбку.

– Я не против.

– Правда?

– Да, но у меня есть условие.

Рябов ждал.

– Мы поедем на мотоцикле.

Вот теперь он улыбнулся по-настоящему, вскочил, потирая руки. Заходил по номеру, что-то обдумывая.

– Завтра?

– Хорошо.

– В девятнадцать?

– Я буду готова.

– Договорились, – Цапл подхватил пальто, шляпу и откланялся.

Из засады выползла Буря, посмотрела на компаньонку, ожидая разъяснений.

– Я должна понять, что это за человек, и зачем он ко мне приходил.

Игуана высунула язык и мелко закивала типа: «Не лечи меня, подруга…»

Ася повесила табличку «Не беспокоить», закрыла дверь и отправилась в душ. Прохладная вода добралась до нее не сразу. Сначала ее окатила волна огня. Выливаясь из душевой лейки, она мгновенно растекалась по плечам и спине, змеей струилась по ногам… Ася закричала от боли, но языки пламени залезли в рот, проникли в гортань, опалили легкие. Наверное, она отключилась.

Очнулась на кровати. Растерянный Игорь шлепал ее по щекам.

– Аська, ты в порядке? – он с тревогой всматривался в ее лицо.

– Что ты здесь делаешь?

– Вообще-то, я тебя из душа вытащил, лежала без сознания. Мне показалось, что ты ошпарилась, кожа горела. Или температуришь?

– А у тебя как со зрением?

– Не понял…

– Табличку на дверях, где русским по белому написано «Не беспокоить», не заметил?

– Судя по коэффициенту дерзости, ты здорова, – Игорь успокаивался, принимая привычный отстраненный вид. – Доктору бы тебя показать.

– Спасибо за деятельное участие. Дверь – там.

– Нужно поговорить, но, пожалуй, не здесь и не сегодня. Завтра вечером пришлю за тобой водителя. Не поедешь добровольно, увезет силой. Это что еще за тварь? – Твердый отпрыгнул в направлении выхода, не оценив эффектное появление игуаны из-под кровати.

– Боевой дракон личной охраны. Будешь себя плохо вести, скажу «фас!» – пригрозила Ворожцова.

День получился долгим. Асю встревожили яркие и физически ощутимые видения в душевой кабинке. С такими она столкнулась впервые.

10. Образ дела

Областной город Киров. Девятнадцатое декабря 2023 года, вторник

– Плохо выглядишь, Ворожцова, – Армен бесцеремонно рассматривал коллегу.

– Зато ты, смотрю, опять всю ночь гарцевал, – отомстила Ася.

Они стояли рядом со стойкой администратора, где только что приняла смену Женя, с которой Казарян уже довольно близко познакомился. Девушка вспыхнула, но оперативник как ни в чем не бывало подмигнул ей.

– Моя коллега спит с игуаной, поэтому злится. Завидует, что мне ответила взаимностью первая красавица города! – Развеял Казарян сгустившееся над хорошенькой головкой облачко сомнений.

Про ящерицу в гостинице знали все. Женя заулыбалась. Статус-кво удалось сохранить.

– Свистушкина уже звонила, интересовалась, чем мы занимаемся. Знаешь, Ворожцова, в чем заключается основная функция руководителя? – умничал Армен, поджидая на крыльце гостиницы такси. – В непрерывности контроля!

– Успокой начальство. Скажи, что благодаря твоей активной работе с местным населением, провал демографии городу не светит.

– Злая ты! Запомни: если любовь делает мир лучше, то секс наполняет его жизнью. Не благодари!

Дежурный сразу отправил их в кабинет Цапла.

– Двадцать седьмого у нас коллективное мероприятие в Доме культуры по случаю Нового года. Сначала подведение итогов, а потом неофициальная часть. Явка обязательна. А то в прошлом году кое-кто проигнорировал, а премии лишили всех. С осмотром троллейбуса я договорился. Завтра в шестнадцать часов вас ждут. Вопросы есть?

– Нет.

– Свободны.

– Ворожцова, тебе тоже кажется, что в Москве мы скучно живем? – усмехнулся Казарян, когда они вышли.

– Расскажи лучше, как со свидетельницей вчера побеседовал?

– Ничего нового не выяснил. Пострадавшую она увидела на остановке. Та стояла одна. В салоне на Березкину обратила внимание уже в тот момент, когда та горела. Но вот сейчас удивлю… Готова?

– Не томи…

– Иванов Иван Иванович, которого я тоже успел опросить, никакого заявления не подавал, хотя не отрицает, что указанные паспортные данные и адрес проживания – его. Гражданку Березкину не знает.

– Вот видишь… Я права! Кто же нам выслал материалы и зачем? Запись разговора скинешь?

– Момент… – он полез в телефон. – Лови!

– Спасибо. Какие у тебя соображения?

– Предлагаю продолжить работу со свидетелями.

– Возьмешь пенсионерку Ворончихину с внуком?

– Идет. Сейчас попробую договориться.

– А я поговорю со студентами.

Обзвонили, условились по времени. Ася спланировала встречи на вторую половину дня. Армен был готов выезжать.

– Я тогда – в поля, а ты здесь работай. Разбери коробку с вещдоками, – оперативник напомнил, что старший здесь он.

– У меня к тебе просьба, – начала Ася.

– Все запишу на видео и вечером скину, – не дослушал Казарян. – Здесь не жди. Пойду маскарадный костюм искать. Встретимся завтра.

Ася осталась в кабинете одна, долго настраивалась на работу. Наконец, один за другим, извлекла опечатанные пакеты и разложила на столе.

Термос литровый. Остатки одежды. Сумка. Коробка жестяная. Цепочка с кулоном.

Рука дрогнула. Эту цепочку с кулоном в виде пламени Ася сама защелкнула на шее наставницы перед отъездом. Накрыли воспоминания. Успех коммуникационного агентства – заслуга исключительно Березкиной. Насквозь прокуренная, упрямая женщина редко вызывала симпатию, однако клиенты предпочитали работать именно с ней. Она вытаскивала их сильные стороны, благодаря чему потенциальные политики не только находили поддержку избирателей, но и начинали заниматься тем, что у них получалось лучше всего. По настоянию Огнии Асю стали подключать к серьезным проектам. Именно наставница порекомендовала девушке искать работу в перспективном для развития ее способностей месте – в полиции, она же подала идею о систематизации приемов получения информации. Все советы сработали. Начинающий психолог межведомственного экспериментального Отдела странных случаев положила начало новому методу: инфополярное сканирование и дедуктивная аргументация – «ИСИДА».

«Не потому ли Огния отправила меня работать в полицию, что знала…» – мысль еще не оформилась, но уже свербила.

С того дня, как Ворожцова взяла в руки материалы доследственной проверки обстоятельств смерти Березкиной, в области ее затылка сформировался и «висел» живым ярлычком его образ – раскаленный кулон. С него и следовало начинать.

Золото почернело. Девушка порвала упаковку, достала кулон. Пальцы испачкались в саже. У нее не сразу получилось совладать с эмоциями, но она решилась посмотреть на происходящее глазами Огнии. Перехватило горло. Надо настроиться на работу. Ася зажала кулон в ладони, села на пол и закрыла глаза. Ничего не получалось. Переключилась на ощущения. Скрипела и громко хлопала входная дверь. Где-то в конце коридора слышался тихий разговор. Смысла слов она не улавливала. По полу гулял ощутимый сквозняк, потянуло куревом… «Запах, какой знакомый запах», – подумала Ася и провалилась в видение.

«Странное какое-то ощущение. Мутит, что ли», – мотнула головой и, сморщив нос, несколько раз судорожно сглотнула. Страх и отчаяние сдавили грудь. Осознала, что стоит на пороге квартиры. Дверь нараспашку, а она босая и в пижаме.

Развернулась – и оказалась в троллейбусе. «Зачем так нарядилась? Для особого случая костюм берегла». Взглянула на часы. «Семь часов пятнадцать минут. Пора. Достать из сумки термос. Аккуратно вылить на себя содержимое». В нос ударил запах. Одежда прилипла к телу. «Достать зажигалку, щелкнуть». Справилась.

«Поплохело тебе или че? Помочь чем?» – услышала Ася мужской голос.

Очнулась. Вскочила на ноги. От нее отшатнулся Саныч.

– Ну, заполошная, че с тобой?

Сердце колотилось. Только сейчас ощутила боль… Вскрикнула и разжала кисть. Кулон упал на пол. Ася посмотрела на ладонь… Испачканная сажей кожа побагровела, а кое-где даже вздулась пузырями.

– Это как же… – не понял старик, рассматривая ожог.

Наклонился, чтобы поднять с пола кулон.

– Ты смотри, так он горячий… – произнес удивленно.

– Давно вы тут?

– Нет, только пришел проведать, а ты с закрытыми глазами на полу сидишь. Не решился окликнуть. А потом гляжу, побледнела, задышала шумно, зрачки под веками забегали. Вот и подумал, что плохо тебе. Не ошибся? Чего произошло-то?

– Есть у вас аптечка?

– У меня все есть. Сюда принести или в мою каморку спустишься?

– Давайте к вам, – выбрала Ася.

Прежде чем выйти, спрятала материалы и коробку обратно в сейф.

Саныч посоветовал подержать ладонь под струей холодной воды, потом ловко обработал ожог и наложил стерильную повязку.

– Садись, чаем тебя напою. Расскажи старику, что это с тобой приключилось?

– Работала с вещественными доказательствами. У меня свой метод.

– Понимаю. Как же твои способности называются?

– Я не делаю ничего такого, чего не могут другие.

– Твоя правда. Все могут. Однако получается у единиц. Ну, может, сотен. Это требует смелости, силы и воли. Вижу, что ты пока вслепую, на ощупь, идешь. Защищать себя еще не научилась.

– А вы откуда это знаете?

– Давно живу. Почитай, большую часть жизни в архивах провел. А каждое дело – человеческие судьбы. Ни в одном учебнике такого не прочитаешь.

– Не пойму, вы дела изучаете?

– Увлекательное это занятие, я тебе скажу. Тут и личное, и процессы, происходящие в обществе, в такой тесный узел переплетаются, и не где-то там, а здесь, в городе, где каждый переулок знаком, – с воодушевлением делился Саныч.

– Вы меня удивляете!

– А ты не смотри, что мне девятый десяток. Я любопытный. Сначала просто дела читал. А однажды представить попробовал. Думаю, знаю же я это место… Как же у них это получилось? Кто и как себя повел? Почему?

– И что?

– И как в кино очутился. Ох и раззадорило меня это. С тех пор практикую.

– Как это с вами происходит?

– Дак как… Р-р-раз – и смотрю. Кажется, что руку протяну и возьму со стола кружку «Вятской Баварии» от Карла Отто Шнейдера. Вот насколько реально. Но так, как у тебя – никогда не бывало.

– Это вы о чем?

– О твоем ожоге.

– У меня так тоже впервые.

– Вот как… Этому должно быть объяснение.

Ася не ответила. Версия у нее была, но для подтверждения вывода одного случая мало.

– А подготовка вам нужна? – продолжила она расспросы.

– А как же. Готовлюсь. В баню накануне хожу. От разговоров отказываюсь, ограничиваю себя в еде. Вечером вообще не ем.

– Так, значит, вы только ночью в это состояние входите?

– Не просто ночью. Только в полнолуние.

– А вы уже знаете, куда и в какой момент события попадете?

– Нет, как правило, вижу какие-то незначительные сцены. Хотелось бы оказаться в гуще событий, но пока не удалось, – с сожалением ответил архивист.

Они погрузились в обсуждение, и шесть десятков лет, разделяющих их, потеряли значение.

Наговорившись, обнаружили, что пропустили обед, а уже через час у Аси назначена встреча со студентами.

– Спасибо за оказание медицинской помощи и за то, что поделились.

– Ты первая, кому я рассказал. Не поймут ведь. А мне на старости лет не хочется в Ганино попасть. Это у нас поселок такой внутри города, там местная психиатрическая больница… Вот я остолоп! – хлопнул себя по лбу Саныч. – Совсем забыл, зачем приходил к вам в кабинет. Нашли в архиве записи про Заряновых!

11. Заряновы

Губернский город Вятка. Май 1910 года

– Любушка, открыжила список? – поинтересовался у супруги Михаил Зарянов. Прошел в столовую и развалился на стуле около дубового стола.

– Михаил Семенович, дак ведь вчера крыжила! – Укоризненно глянула женщина и продолжила заполнять расходную книгу.

– Заказ ноне большой, надобно все учесть. Впиши свадебную музыкальную шкатулку на двенадцать мелодий, добавь к тому серьги с адамантами для купца Архипова. Просил выбрать подобающий случаю камень. Дочь замуж выдает. Я грю: «Пошто серьги берешь? Если камень весу приличного, уши девке пожалей, возьми брошь али ожерелье». Нет, не хочет.

– А вы, Михаил Семенович, в пару к небольшим, но дорогим, сережкам закажите и ожерелье. Сами знаете, стоит примерить этакую красоту – не устоять. Архипов дочку балует и такую покупку позволить может, – устало улыбнулась мужу Любовь Алексеевна.

– И то правда. Пометь: ожерелье и три пары разных серег на выбор пусть возьмет. Надо потрафить Кузьме Силычу. Вот, смотри, я в каталоге отметил те, которые ему глянулись, – подошел к жене Зарянов.

– Хороший выбор, дорого, но не вычурно, – одобрила женщина.

– Напомни Игнату, чтобы в дороге смотрел в оба. Хотя нет, погодь, – остановил вставшую жену Зарянов.

– Что, Мишенька? – засмущалась женщина, заметив потяжелевшее дыхание супруга.

– Погодь… Погодь, Люба, – муж торопливо рвал гульфик суконных брюк и теснил жену к свободному простенку между окон.

В дверь постучали.

– Кого еш-ш-шо леший принес? – выругался Зарянов и нехотя отстранился от жены. Обождал пару минут. – Открыто!

Вошла расстроенная Дуня.

– Папенька, маменька, завтра у нас литературное «утро». Я так боюсь оконфузиться. Как представлю, что все на меня будут смотреть, ноги подкашиваются. Авка читает много лучше меня. Николай Афанасьевич в прошлый раз ее хвалил.

– Во-первых, с Августой себя не сравнивай, – посоветовала Любовь Алексеевна.

– А с кем же? – удивилась девочка.

– С собой, Дуня, с собой. Всегда будут те, кто в чем-то лучше или хуже тебя. Во-вторых, попробуй читать под музыку. Только стихотворение подбери правильное.

– Маменька, как я сама не догадалась? – кинулась Дуня обнимать мать. Чмокнула отца в щеку и тут же унеслась.

– Надо и нам эту егозу замуж выдавать. Изварлыжили девку, – покачал головой Михаил Семенович, услышав, как дочь мучит инструмент.

– Да будет тебе, Мишенька! Наша Дуня – дитя совсем. – Женщина игриво, пуговку за пуговкой, расстегивала блузу, наблюдая, как краска уже заливает лицо супруга.

– Да ты в те поры уже брюхатая ходила, – задыхаясь, шепнул он и притянул жену к себе.

Через полчаса Зарянов вызвал брата жены – молодого приказчика, которого предпочел застращать лично.

– Смотри, Игнат, не подведи! Ты мне глаза не закатывай. Напомнить про то нелишне. Сколь народу сгинуло по дурости? Тьма! Поди, не глупее тебя были. А мы перед людьми в ответе.

– Что вы, Михал Семеныч, я со всем почтением. Вы же сами меня со всеми свели, лично москвичам представили. Торговому делу обучили. Впитал, как хлебный мякиш сметану. Чай, не впервой за товаром еду. Новые заказы сделаю. Кружева у Гильгендорфа заберу и сразу – на Кузнецкий. Про торговые пломбы помню. Товар проверю лично. Опись составлю. Новые каталоги и образцы попрошу. Сундуки с утварью и галантереей опечатаю. Главного кондуктора поезда и охрану багажного вагона подмажу! – Игнат держался уверенно.

– Будешь готов – телеграфируй. В поезде внимание не ослабляй. Ловкач проведет – ойкнуть не успеешь. Саквояж держи при себе. До ветру – тоже с ним. Беленькую пить – не смей. Языком понапрасну не брякай. Помни, за товар отвечаешь головой. Она у тебя одна. Да и дите сиротой не оставь. Это для меня в саквояже товар лежит, для тебя – жизнь. Понял?

– Как не понять, понял.

«Посерьезнел Игнат. Стало быть, дошло…» – отметил про себя Зарянов и уже другим тоном добавил: – Я тебя, Игнатушка, за исправную службу ценю. Вот и подумай, пока есть время, как тебе самому живым и здоровым добраться, и товар в сохранности привезти.

Михаил Семенович Зарянов слыл купцом старой формации. Все еще носил кафтан и сапоги, хотя, по настоянию Любови Алексеевны, имел несколько весьма приличных европейских костюмов. Местное общество считало Зарянова «своим мужиком» и уважало за основательность. Капиталы достались ему непросто, поэтому марку он держал. Не последнюю роль играла в этом супруга, ставшая не только хорошей матерью, но и рачительной хозяйкой. Михаил Семенович регулярно отвешивал поясные поклоны Николаю Чудотворцу: благодарил за судьбоносную встречу с юной Любушкой на церковной службе аккурат у иконы святого.

Сговорились с мещанами Никулиными моментально, те посчитали выдать дочь за немолодого, но набиравшего силу купца делом выгодным. Удивив подружек, Люба не только не рыдала в подушку, а отнеслась к предложению благосклонно. Ну и сладилось все. С долгом супружеским Любушка не по обязанности, а по любви и согласию справлялась, разжигая в муже страсть, о которой тот и мечтать не смел, когда у святых образов ее заприметил. Рождение детей пыл супругов не остудило. Да и дело торговое год от году росло как на дрожжах. Товары в трех городских лавках предлагались разнообразные, но активно развивалась галантерея и торговля золотыми и серебряными изделиями. Привозили под заказ штучные вещи из Москвы и Петербурга.

Дом построили и обставили, и тут во вкусах сошлись. Михаил Семенович признавал вещи добротные, крепкие, как и он сам. Заказы делал местным мастерам, не скупясь, платил за работу, но качество проверял дотошно. Вот только молодая жена и в этом его превзошла. Правда, вперед мужа не лезла, а незаметно подсказывала, на что благоверному обратить взоры. Мода на излишества в этом доме так и не прижилась, несмотря на растущие возможности.

Дети выросли добрыми и открытыми. И Сережа, и Дуня легко заводили дружбу, отличались щедростью и благодушием. Сережа отлично окончил гимназию и по подсказке родителей поехал учиться в Санкт-Петербург юридическим наукам. Дуня неожиданно проявила себя в алгебре и геометрии, а вот гуманитарные науки давались ей с трудом. В отличие от подружки о замужестве и прочих глупостях еще не грезила, а решила пойти в восьмой педагогический класс. Отношения с Августой этой весной переменились. Раньше девочки проводили вместе все свободное время, а теперь подруга ссылалась на дела и сразу после занятий спешила домой.

В поползшие по гимназии сплетни, что Августа связалась с дурной компанией, и ее не раз видели в обществе молодого мужчины в местах, где порядочным барышням делать нечего, Дуня не верила. К счастью, майское солнце растопило возникший между подружками ледок, и Августа снова стала захаживать в гости.

12. Стареешь, Самсонов

Областной город Киров. Девятнадцатое декабря 2023 года, вторник

Георгина, привыкшая к сложным задачам, предпочитала не накапливать проблемы. Знала, что стоит спустить их на тормозах – жди неприятностей. Конечно, ей доложили, что единственная внучка приехала в город. Задело, что девчонка предпочла родному дому гостиницу. «Позорит перед людьми. Злится на меня. А за что? Вырастила, выучила, на ноги поставила. Нет, все недовольна. Захотела воли – сбежала. И что в результате? Хапнула свободы, едва жива осталась. Что за характер! Дипломированный психолог. Здесь и работа была приличная. Так нет, уехала в столицу и в устроилась не пойми куда. По специа-а-а-альности… Тьфу!» – Георгина Савельевна раздраженно забарабанила по крышке стола.

Она подошла к окну кабинета. Заложила руки за спину, наблюдая, как идет выгрузка оборудования для нового цеха. Мысли о внучке не оставляли. После неудачных попыток образумить Асю, Георгина вынужденно ослабила контроль за ее жизнью в Москве. «Накрутила хвост Твердому, чтобы глаз с девчонки не спускал, но тому пришлось бизнес спасать. Кстати, эта страница биографии требует изучения. Удивительно, но отбился потенциальный зять от рейдеров. Вернулся из-за границы. Звонка не дождалась. Навестила лично. Принял сухо, но намерения относительно женитьбы на Асе подтвердил», – усмехнулась, вспоминая сцену в офисе Твердого. Вывести его из себя у нее все еще получалось.

Георгина сняла трубку рабочего телефона:

– Скажи Михалычу: если они мне станок при разгрузке повредят, рассчитываться придется даже их правнукам. Поняла? Так и скажи. Из слова в слово.

– Нет, ну ни дура? – Георгина показала вошедшему начальнику службы безопасности Самсонову, как секретарша без пуховика и шапки бежит по промерзшей производственной площадке. – Мозг, похоже, уже застудила.

– Себя вспомни! Забыла, как еще лет семь назад ты в двадцатиградусный мороз на кран полезла? Тоже в туфлях и платье, между прочим.

– Сравнил… Я фабрику спасала! И спасла! Ладно… С чем пожаловал?

– По работе здесь твоя Ася. Территориально – на Молодой Гвардии. Приехала в составе группы. Пока их двое. Живут в отдельных однокомнатных номерах, которые проплачены на две недели вперед. Этажи разные. Ее коллега – оперативник. Армянин. Большой охотник до баб. Времени и здесь не теряет, пользуя одновременно и администратора гостиницы, и студентку медицинской академии, – улыбнулся Самсонов.

– А что, без моей внучки местная полиция не справляется? Небось, все дела встали без начинающего психолога? – Георгина могла задавать неудобные вопросы.

– Попробую выяснить…

– Опять не доработал. Стареешь, Самсонов!

– Твердый в гостиницу явился с охраной. В номере Аси Савельевны находился более часа. Секс был бурный. Игорь Викторович перед уходом оплатил стоимость посуды, заказал цветы и фрукты.

– Вот, значит, как… Уломал девку. Ну-ну. Это хорошая новость.

– Навещал твою внучку и начальник отдела полиции – некто Рябов Антон Владимирович. Перспективный, но своеобразный мужчина. Был в номере не более пятнадцати минут. И да… Она привезла с собой игуану. Кстати, чуйка у твоей внучки отменная, утром в холле гостиницы чуть меня не вычислила.

– Ладно, иди с Богом! – отпустила она безопасника. – Подумать мне надо.

13. Студенты-свидетели

Областной город Киров. Девятнадцатое декабря 2023 года, вторник.

Со студентами встречались в городе, в кафе. Когда она к ним подсела, недоуменно переглянулись.

– Тебе чего? – спросил Данил.

– Поговорить с вами пришла, это я вам звонила, – улыбнулась Ася.

– Ничего себе, извините, – смутился студент.

– Нормально. Я вам буду задавать разные, иногда необычные вопросы. Постарайтесь отвечать, не задумываясь. Первое, что придет в голову. Не против, если я буду записывать на диктофон?

– Записывайте, – согласился Даня.

– Не против, – поддержала Лариса.

– Тогда начинаем, – Ася приготовила диктофон и блокнот. – Да, предупреждаю, что я не следователь, а психолог. При необходимости вам нужно будет повторить показания следователю. Откуда вы ехали?

– От однокурсницы Оли Сомовой. У нее накануне день рождения был. До утра отмечали, – ответила Лариса.

– Что-то необычное до трагедии заметили?

Оба как-то неопределенно пожали плечами.

– Лариса?

Девушка взглянула на парня, но промолчала. Данил вспыхнул.

– Данил?

– Совпадение неприятное.

– Какое?

Его дыхание стало похоже на плач: короткое поверхностное сменялось глубоким вдохом, но кое-как он справился с эмоциями.

– Я не мог разгадать слово. Одно осталось. Попросил дать мне знак. – Даня посмотрел вверх. – И тут это случилось.

– Какое слово? О чем ты?

Ася взяла ребят за руки и вместе с ними «очутилась» на задней площадке того самого троллейбуса.

Даня не любил кроссворды, но подписался на спор, чтобы увидеть, как Лариска голышом жарит картошку на кухне «мужского» этажа университетского общежития. Задача была проста: успеть заполнить все клетки до выхода на «Розе» – остановке общественного транспорта «Завод имени 1 мая» на улице Розы Люксембург. Шестьдесят шесть слов.

Как только студенты плюхнулись на сиденье, и троллейбус сделал нервный рывок вперед, время заработало против Дани.

– Дерзай, умник! – усмехнулась Лариса.

Молодой человек был сосредоточен и уверен в победе. Ему, действительно, везло. Кажется, он справится раньше. Одно за другим сдались слова по вертикали, расправиться с остальными – дело техники. Ларка занервничала. «Хороший признак», – подумал Даня.

Споткнулся на последнем, шестьдесят шестом, слове. «Название футбольного клуба – победителя Первенства СССР среди команд Первой лиги 1984 года».

«Что за неандертальцы составляли вопросы? – мысленно негодовал Даня. Смутно знакомое слово вертелось на языке, но ухватить его не удавалось. – Пять букв, третья «к». Что-то очень простое… Знак, пожалуйста, мне нужен знак. Пожалуйста…»

В троллейбусе пахнуло бензином… Лариса вцепилась в руку Дани. Раздался глухой, как будто из-под земли, крик. На мгновение пассажиры замерли, и тотчас пространство внутри троллейбуса пришло в движение. Одни кричали, другие бежали к дверям, стучали в закрытые створки, нажимали на кнопку «Стоп», третьи сгрудились на площадке. Вжавшись в кресло, молилась пенсионерка. Кондуктор тщетно призывала к порядку, убеждая, что водитель остановит транспортное средство, как только подрулит к краю проезжей части.

Даня не сразу понял, что происходит. Между рядами сидений по проходу троллейбуса, в сторону среднего выхода, медленно двигалась объятая пламенем женщина.

«Факел!» – прошептал студент и без сил повалился на сиденье.

Пять клеток кроссворда так и остались незаполненными.

Повисла пауза. Ворожцова поняла глубину испытываемого Даней ужаса.

– Это было слово «факел» – пояснил он.

Ася быстро опомнилась.

– Это сигналы информационного поля. Тут нет вашей вины. Так бывает.

Лицо студента посветлело.

– Меня это мучило, – признался он.

– Больше не будет.

– Спасибо.

Беседа продолжалась около получаса. Ничего нового Ворожцовой «выудить» не удавалось.

– Что-то еще? Неадекватное поведение пассажиров? Фразы? Шумы?

Оба отрицательно покачали головой. В благодарность за потраченное время Ася заказала три кофе и пиццу. С едой быстро расправились.

Потом Даня отлучился, а Лариса обратилась к психологу:

– Вы замужем?

– Можно на «ты». Не против?

– Согласна.

– Нет. А вы когда поженитесь?

– Да мы даже не пара, – фыркнула девушка.

– Вполне пара.

– Да вы-то откуда знаете?

– Даня в тебе души не чает, даже к подружке твоей на день рождения пошел.

– Если бы Даня кроссворд заполнил, я бы проспорила. Пришлось бы нагишом на мужской кухне готовить, – выпалила Лариса с обидой.

– На Даню это не похоже. Он условия спора предложил?

– Не-е-ет. Это Ольга.

– Вот и делайте выводы, кто друг, а кто…

Лариса помолчала.

– Я ее раньше видела.

– Кого?

– Женщину из троллейбуса, – ответила студентка.

– Когда и где? – Ася напряженно подалась вперед, но заставила себя успокоиться.

– У Сомовой и видела.

– В каком смысле?

– В прямом. Вышла покурить на площадку, уже ближе к трем ночи. А она в дверях квартиры стояла.

– Тоже курила?

– Нет, вроде.

– Что-то сказала?

– Нет.

– Лариса, это очень важно. Я прошу еще раз представить, как ты выходишь покурить. Только закрой глаза.

– Зачем?

– Так легче вспоминать. Память активнее за счет сэкономленной энергии.

– Попробую.

– Теперь опиши картину, которую восстановила в памяти: мельчайшие детали, эмоции, мысли – все, что приходит в голову.

– Хотелось спать, но Ольгу было не остановить. Музыку выключили еще в одиннадцать, потому что сосед пригрозил вырубить электричество, если не перестанем шуметь. Я вышла покурить. На площадке обычно никого не было, а тут вижу – женщина. Стоит в квартире напротив, но дверь нараспашку.

– Опиши ее… – попросила Ася.

– Волосы распущенные, в пижаме.

– Цвет?

– Си-и-иний… – поразилась своим возможностям Лариса и продолжила: – Я поздоровалась, но она сквозь меня посмотрела, развернулась и дверь закрыла.

– Что ты в этот момент чувствовала?

– Не знаю… Ночь. Я выпила. Ольга бесила, весь вечер на Даньку вешалась. Я вышла на площадку, открыла окно и выкурила сигарету. Все.

– Лариса, вот смотри… Ты стоишь у окна и куришь. Припомни необычные звуки, запахи…

Девушка молчала. Ася не торопила.

– Ну запах моих сигарет… и оксида серы. Где-то внизу хлопает дверь, от подъезда отошла старуха.

– На улице же темно. Как ты ее увидела?

– Да на одно мгновение… Пока вспыхнул фонарь, который на движение срабатывает. А старуха смешная какая-то.

– Не открывай глаза. Вернись к воспоминанию. Представь, что ты сфотографировала старуху. Увеличь изображение максимально. Опиши, что видишь?

– Хм… – студентка снова замолчала. – Куртка оранжевая, длинная темная юбка… Шапка какая-то дурацкая.

– Удерживай изображение. Смешная старуха. Почему?

– Не знаю… Несуразная какая-то… Высокая, худая, и в руках зонт-трость! Так и пошла, опираясь на зонт, – девушка открыла глаза.

– Лариса, видела что-то еще? – Ася нервничала. – Какого цвета входная дверь в квартиру женщины?

– Белая.

– И черная фурнитура?

– Да… Ручка двери точно черная.

– А что ты про серу сказала? Я не поняла.

– Я же химик-технолог. Ты про запахи спросила, я и вспомнила. Сейчас редко спичками пользуются, но запах всем с детства знаком. Так вот… Пахло жжеными спичками.

– Даня, я ухожу! Спасибо, ребята! Вы мне очень помогли!

Пока Ася ждала такси, прокручивала в голове разговор со студентами. Ее видение, то самое, которое явилось ей, когда она сидела на полу кабинета с зажатым в ладони раскаленным кулоном, и показания Ларисы совпадали.

14. Великий аналитик

Областной город Киров. Девятнадцатое декабря 2023 года, вторник.

Ровно в девятнадцать раздался стук в дверь.

– Добрый вечер, Ася Савельевна, – поприветствовал Рябов. Он изобразил улыбку, но глаза-бусинки остались внимательными и холодными.

– Добрый, Антон Владимирович! Я готова.

– Что с рукой?

– Ерунда, обожглась об утюг.

– Вам надо переодеться. Вот комбинезон, перчатки, очки, шлем, – полковник протянул объемный пакет. – Мотоцикл не самый подходящий вид транспорта для долгих зимних прогулок.

– Это удобно?

– Вполне. На кону моя репутация. Представляете заголовки местных газет: «Полковник полиции забрал молодую женщину, а вернул снежную бабу», – На его переносице собрались морщинки.

«Надо же… Цапл пытается шутить». Она рассмотрела комбез: на спине и рукавах красовалась мотосимволика со светоотражающим эффектом.

– Буду ждать на улице у дороги, – сориентировал Рябов и вышел, на ходу надевая шляпу.

Теплый и удобный комбез сел отлично. Игуана лениво наблюдала за примеркой. Идея поездки ей по-прежнему не нравилась.

– Буря, я скоро!

Ася закрыла номер, спустилась на лифте и, пробежав мимо рецепции, выскочила на улицу. Она легко нашла мотоцикл у края проезжей части, села в коляску, и железный конь сорвался с места.

Город остался за спиной.

«Экскурсию я представляла иначе. Даже не поинтересовалась, куда он меня везет, – рассердилась на себя Ворожцова и прогнала сомнения. – Рябов хоть и своеобразный, но полковник полиции».

За очередным поворотом дорога сделалась уже, а фонарей стало меньше. Асфальт закончился. Вокруг – только лес. Мотоцикл водило из стороны в сторону, Рябов не без труда удерживал его в колее.

Ася размышляла: «О поездке знает только Буря, но она и под пытками не расскажет об этом. Я спустилась в лифте в полной экипировке, на записи видеокамер меня не узнать. Цапл специально вышел раньше меня. Мотоцикл поставил подальше от выхода. Бли-и-и-ин, Ворожцова, в тебе умер великий аналитик с поздним зажиганием».

Они остановились у какого-то забора перед двухэтажным строением в поле. Цапл выключил двигатель, Ася выбралась из коляски и огляделась. Над ней раскинулось глубокое звездное небо, сливающееся на горизонте с темным контуром леса. Тишина оглушила. Ни домов, ни других дорог, ничего, что сулило бы безопасность. Равнодушная заснеженная равнина. «Ворожцова, здесь тебя точно никто не найдет», – прошептала девушка, но тут же рассердилась на собственную трусость и взяла себя в руки. Дорога почищена, хотя поблизости нет ни поселка, ни фермы, ни намека на предприятия. Воздух чистый, морозный. Хочется верить, что это не лесопилка и не цех по производству полуфабрикатов из мяса психологов.

– Ася Савельевна, подождите три минуты, – попросил Рябов и активировал функцию «фонарик» на телефоне, но тот тут же погас. – Эх… Сотовый разрядился. Я сейчас.

– Я с вами!

– Хорошо, только аккуратно.

Под ногами захрустел снег. Несмотря на темноту, Цапл шел уверенно и быстро. «Значит, бывает здесь часто», – отметила Ася.

Он остановился и что-то поискал в кармане. На мгновение вспыхнул огонек, и раздался скрип замерзших на морозе петель. Ворожцова не отставала. Они оказались перед входом в какое-то строение. Дорожку от калитки до дверей недавно расчистили, вокруг нагребли сугробы выше человеческого роста.

Рябов достал из кармана ключи. Чиркнул спичку. Огонек выхватил массивный навесной замок, прикрытый куском резины. Дверь, наконец, открылась, и повеяло теплом.

– Одну минуту, – Рябов исчез в темноте.

Территория осветилась электрическими фонарями, и Ворожцова увидела, что они находятся за основательным забором, окружающим огромную территорию.

– Прошу!

– Где это мы? – спросила Ася.

– Хотел вас удивить. Такое вы вряд ли видели.

– У вас получилось…

Перед ней стояли два раритетных мотоцикла.

– Это ИЖ-49?

– Его предшественник – ИЖ-350 сорок восьмого года выпуска.

– Красавчик, – Ася, не скрывая восхищения, рассматривала неизвестную ей технику.

– Вы в курсе, что в основе этой модели – DKW NZ-350 Германа Вебера?

– Нет, – призналась Ася.

– У первых советских «ижей» даже некоторые запчасти были немецкие.

– А это что за экземпляр? Я такого не видела.

– ТИЗ-АМ-600 – мотоцикл Таганрогского завода сорокового года выпуска. Если не обманули, то состоял на службе в органах НКВД.

Цапл не занимался реставрацией лично, но в процессе разбирался дотошно. С удовольствием, по-мальчишески задорно, рассказал Асе историю и особенности моделей.

– А откуда у вас интерес к мототехнике? – полюбопытствовал Рябов.

– Я занималась в мотокружке с весьма увлеченным тренером.

– Неожиданно. Может, покатаемся?

– На мотоциклах?

– На снегоходах.

– Где?

Рябов подошел к электрощитку и щелкнул одним из выключателей.

– Идите за мной.

Они вышли через другую дверь во внутренний двор. Там была оборудована хорошо освещенная тренировочная площадка с горками, трамплинами, и, кажется, змейкой, судя по торчащим из снега трубам.

– А давайте! – не удержалась Ася от соблазна.

Они вернулись в гараж и извлекли транспорт из-под брезента. Ворожцова моментально разобралась с управлением. Первым стартанул Цапл. Искусно маневрируя, уверенно погнал на горку и ловко взлетел с трамплина. Чувствовалось, что на этой площадке он тренируется регулярно. Ася подождала, пока полковник завершит круг, и поехала медленно, привыкая к технике и площадке. Снегоход слушался, двигатель работал именно так, как она любит: низко, ровно и мощно. Постепенно ее охватил забытый восторг. Рябов не мешал, наблюдал, насколько девушка контролирует эмоции и как справляется с препятствиями. Зафиксировал, как легко она освоила трассу и уже на третьем круге заметно добавила оборотов. Кайфует, но контроля не теряет.

А вот трамплин, на котором виртуозно взлетал снегоход Цапла, девушку подвел. Прямо перед тем как «конь» оторвался от поверхности довольно высокой снежной горы, край ее осыпался, снегоход завалился на одну сторону и не воткнулся в землю, только благодаря железным нервам и реакции Ворожцовой. Вцепившись в руль и балансируя телом, девушка смогла «приземлиться» без последствий. Рябов оценил уровень мастерства Аси и предложил заканчивать покатушки, но она не согласилась. Они кружили по площадке около полутора часов, и только поднявшийся ветер недвусмысленно намекнул, что пора в тепло.

Рябов откуда-то достал пакет с продуктами: термос, бутерброды, фрукты, шоколад. Ася только сейчас поняла, как устала и проголодалась.

– Справа кухонный уголок. В канистре чистая питьевая вода. В шкафчике рядом посуда и полотенца. Вы накрывайте, а я тем временем наведу порядок.

В гараже, несмотря на множество инструментов и оборудования, все находилось на своих местах. В шкафу хранились предметы первой необходимости: посуда, аптечка, полотенца, салфетки, свечи, соль и спички в целлофановом пакете, открывашка, нож, несколько комплектов ключей и электрический чайник.

Отдельную полку занимали дорогие сердцу безделушки: матрешка, оловянные солдатики, портсигар с васнецовским сюжетом, памятный кубок и довольно фривольная фарфоровая статуэтка, изображающая петуха, который топчет курочку. Ася смутилась и прикрыла дверцы шкафа.

Антон Владимирович по-хозяйски чистил снегоходы и выметал за ворота снег.

Когда сели за стол, Рябов торжественно поднял кружку с чаем и вместо ожидаемого тоста спросил:

– Какой шоколад вы любили в детстве?

Она думала, что за столом они посидели минут пятнадцать, оказалось – почти час. Еще больше Ася удивилась, когда увидела в ряду с раритетами и мотоцикл, на котором они приехали.

– А на чем мы доберемся обратно?

– На оленях, – серьезно ответил Антон Владимирович и посмотрел на часы. – Минут через десять стартуем.

– Спасибо за экскурсию. Я давно так не отдыхала.

– Рад, что угодил.

– А что на втором этаже?

– Пока ничего. Сначала построил гараж и площадку, позже будет баня, а там, глядишь, и до второго этажа дело дойдет.

– А почему так далеко от города?

– Здесь я могу сколько и на чем угодно ездить, не оглядываясь на соседей. Как вы догадались, я это люблю. Вокруг – ни души.

– Выходим?

У калитки ожидала уже прогретая «Волга» ГАЗ-21.

– Про оленей, значит, обманули?

– Я всегда говорю правду, – обиженно поджал губы полковник. – Обратите внимание на капот.

Действительно, там красовалась изящная фигурка бегущего оленя.

– Тогда погнали! – рассмеялась Ася.

В теплой машине тихо играла музыка. Волшебными огоньками приветливо встречал город. Цапл что-то говорил, но Ася отвечала ему все реже, а вскоре и вовсе задремала на его плече.

Рябов испытывал какие-то новые ощущения. Боясь разбудить девушку, он вел «Волгу» аккуратно, как пенсионер-дачник. Асин носик уткнулся ему в шею, выдыхаемый воздушный поток проник под воротник пальто и поднял в полковнике смерч нежданных эмоций, с которыми он едва справился.

Ворожцова открыла глаза, когда машина остановилась, и поняла, что всю дорогу дремала на плече Цапла.

– Простите. Сама не знаю, как это получилось.

Они неловко попрощались, и Ася пошла к себе. В номере ее ждал сюрприз.

ГЛАВА III. 15. Почему гора не ходила к Магомету

Областной город Киров. Двадцатое декабря 2023 года, ночь, среда

В кресле с Бурей на руках сидел Армен. Волосы взъерошены, под глазом синяк.

– Что случилось? – всполошилась Ася.

– Ты спятила, Ворожцова? Где тебя носит?

Оперативник был не просто не в духе, он остывал после приступа «бешенства».

– В каком смысле?

– В прямом! Первый час ночи!

Правду говорить не хотелось, как и врать, что она ходила в кинотеатр на последний сеанс, получилось бы нелепо – на ней был мотокомбинезон.

– Я на мотоцикле каталась.

– С Рябовым?

Ася кивнула.

– Буря, ты, пожалуй, умнее некоторых будешь… – Армен гладил ящерицу по спине, и та млела, закрыв от удовольствия глаза.

– Так, Казарян, что ты делаешь в моем номере?

– Я, как старший группы, в период командировки несу за тебя ответственность.

– Почему ты ее именно здесь несешь?

– Потому что на звонки госпожа психолог не отвечала, сообщения игнорировала, а администратор уверял, что из номера ты не выходила.

– Психолог после работы может заниматься тем, чем считает нужным.

– А потом мы номер открыли. Здесь и телефон, и сумка, и пуховик, а самой Ворожцовой нет. Что, по-твоему, я должен был подумать?

– Что со мной что-то случилось, вызвать наряд и мотаться по Кирову в поисках ценного сотрудника отдела, а не сидеть в мягком кресле в обнимку с игуаной.

– Я хотел, – опустив глаза в пол, ответил Армен.

– Но…

– Но… в номер ворвался спортивный мужчина в черном костюме. Удивился, увидев меня и поинтересовался, где Ася Савельевна. Я попытался выяснить, кто он, зачем так поздно явился. Ну и…

– Упс, – вспомнила Ворожцова про водителя Твердого. – Извини. Кажется, вы друг другу не понравились?

– Да что ты… Я был ему симпатичен.

– Синий тебе к лицу, – констатировала девушка.

– Зато я обрел защитницу в морде новой боевой подруги, она произвела фурор, выскочив из-под кровати с раздутым мешком и вставшим ирокезом.

– Теперь тебе придется на ней жениться, – не сдержалась Ася. – Подумать только, какие красивые будут дети…

Оба рассмеялись. Игуана, весьма довольная собой, жевала зелень.

– Я бы выпила…

– Согласен. Кстати, ты знаешь, почему гора никогда не ходила к Магомету? Нет? Потому что у него нечего было выпить, – он распахнул холодильник и достал оттуда несколько маленьких бутылочек спиртного.

Пили «каждый о своем».

– Что за мужик к тебе приходил? – первым нарушил молчание Казарян.

– Хочешь нанести ответный визит?

– Нет.

– Зачем тогда?

– Я за твою безопасность отвечаю. Помнишь?

– Это водитель моего бывшего.

– Ну ничего себе, а кто у нас бывший?

– Местный бизнесмен.

– Ясно. А с Рябовым чего?

– Мотоциклы люблю.

– И?

– И никаких «и»…

– Странный он, – поморщился Армен.

– Ага… Цапл как раз наш случай, – заметила Ася.

– Как точно назвала, – загоготал оперативник.

– Кстати, ты костюм маскарадный купил?

– Я его здесь выхватил, – усмехнулся он, показывая на синяк.

– А свидетели?

– В этот раз не зря съездил, но обсудим утром.

Уходя, Армен остановился в дверях номера.

– Я волновался за тебя, Ворожцова.

16. Много вводных

Областной город Киров. Двадцатое декабря 2023 года, среда

«Незамеченным Казарян в ближайшие дни не останется», – подумала Ася, наблюдая, как коллегу троллят в отделе полиции.

Оба они не выспались и были слегка на взводе.

– Так, давай-ка, доложи о результатах вчерашнего дня, – включил старшего Армен.

– Удалось выяснить, что в ночь перед происшествием к Березкиной домой приходила высокая стройная пожилая женщина. Была одета в оранжевую курточку, длинную юбку и шапку. В руках держала зонт. Свидетели-студенты отмечали день рождения в квартире на лестничной площадке, где жила Огния.

– Неплохо. Из тебя выйдет оперативник.

– Можно, я психологом останусь?

Разрешить Армен не успел, у него завибрировал телефон.

– Вот же… Свистушкина! – поморщился он и принял видеозвонок. – Елена Борисовна, приветствую.

– Вижу, работа идет полным ходом… – Елена Борисовна рассматривала основательно набухший сине-фиолетовый «фонарь» оперативника.

– Именно так.

– Ну… Подсвети тогда ситуацию.

– По делу Березкиной опросили большую часть свидетелей, всплыли факты, которые остались незамеченными. Изучаем вещдоки. Договорились об осмотре троллейбуса, в котором случилось возгорание.

– Покажи-ка мне Ворожцову. Ага… Без фингала. Это радует. Есть что дополнить?

– Здравствуйте. Планируем осмотр квартиры Березкиной, допрос еще нескольких свидетелей, в том числе кондуктора и водителя. Побеседуем с коллегами Огнии.

– С выводами не торопитесь. Даже если следствие что-то упустило, не факт, что это повлияло на результаты. Казарян, что по «архивному делу»?

– Задачи поставили. Первые сведения уже поступили, но их изучением еще не занимались.

– Работайте. Кстати, Армен, я не поняла, что за запрос ты в «железку» делал?

– Понимаете… – смутился тот.

– Ворожцова, объясни ты… Казаряну бы в голову не пришло видео из вагона запрашивать.

– Мне в поезде подбросили игуану. Надо выяснить, кто.

– Хм… Ладно, держите меня в курсе. Ответ на запрос я перенаправлю, а вы мне – подробные отчеты о происшествии в поезде и проведенной работе. Понятно? Армен!

– Да, я здесь.

– Вы аккуратнее на чужой территории. Если нужен совет или помощь, я всегда на связи. На кулак больше не налетай. У нас, кажется, новое дело наклевывается. Вы мне здесь нужны живые и здоровые.

– Есть быть аккуратнее. Всего доброго!

Казарян нажал кнопку отбоя и задумался.

– От Свистушкиной повеяло добросердечием. Это к морозам?

– Наверное, Олег замуж позвал.

– Была следователем, станет следователем-криминалистом?

– Извращенная у тебя логика.

– Нормальная. Так… Продолжим наше совещание.

– В шестнадцать часов в троллейбусный парк едем, помнишь?

– Да. Сейчас расскажу про опрос Ворончихиных. Ворожцова, ты задавалась вопросом, как при сгоревшем сидении осталась в порядке сумка Березкиной?

– Э-э-э-э, нет.

– Оказалось, все просто. Внук Ворончихиной прихватил ее, пока бабка надрывалась от крика, потому что застряла между сидениями. Крупная женщина, нечего сказать. Внуку восемь. Парень не промах. Не знаю, что именно им двигало, но, когда приехала полиция, сумку он отдал. Таким образом, имя сгоревшей женщины установили сразу. Ничего не настораживает?

– Не томи… Чувствую, что ты что-то накопал.

– Естественно. Так вот, сумку он передал, а телефон оставил себе.

– Я про сотовый даже не подумала.

– Телефон я изъял и успел в нем полазить. Аппарат, кстати, у Березкиной допотопный. Кнопочный. На что там малец повелся? А ты ничего объяснить не хочешь?

– Какие объяснения тебе нужны?

– Например, почему ты последняя, кто ей звонил? Почему твой телефон у нее записан, как «моя душа»? Когда ты собиралась мне сказать?

– Что я ее лично знаю? Что она моя наставница по первому месту работы?

– А куда исчез документ под номером семьдесят восемь?

– Ты о чем?

– О том, что из материалов пропала страница, которая в описи называется «справка».

Ася покопалась в сумке и достала сложенный вчетверо лист. Действительно, на краешке справки есть нумерация. Вздохнув, девушка протянула листок Армену.

Тот прочитал. Растерялся. Перечитал снова.

– Не понял.

– Вот и я не понимаю. Я сирота, меня воспитывала бабушка – Георгина Савельевна. Родителей я не знала. Отец умер еще до моего рождения, а про маму, свою сноху, бабушка ничего не рассказывала. С Огнией я познакомилась, когда устроилась на работу. Я знала ее как наставницу. Что еще я должна рассказать? Что умерла сразу, как родилась? – слезы подступили к горлу, но Ася справилась.

– Ладно… Прости. Понимаю твою заинтересованность. Получается, что у тебя бабка в городе, а ты в гостинице живешь? И у меня в семье отношения сложные, но…

– Георгина, чтоб ты понимал, командует коллективом фабрики. Ее мужики боятся. Королева! Привыкла все контролировать. Если живешь с ней, то только так, как она считает правильным.

– Понял. Остались еще какие-то тайны, о которых мне полезно узнать в рамках нашего расследования?

– Нет. Раз уж у нас откровенный разговор… Что тебя в наш отдел привело?

– Шутишь? Как говорит подполковник Саринян, «ми расследуем случаи, которые не укладываются в привычные рамки системы – самые сложные и странные дела».

– А еще?

– А еще я понравился жене бывшего начальника.

– И?

– И… Он был рад от меня избавиться, потому что его жена – дочь важного государственного перца. Рекомендовал меня от души.

Асе показалось, что есть еще причина, но Казарян о ней умолчал.

– Слушай, Ворожцова… Ты меня прости, но у бабушки есть мотив. Она скрывала тайну твоего рождения.

– Думала об этом. Вот и живу в гостинице.

– Чтобы не наломать дров, надо убедиться, что ты на самом деле дочь погибшей.

– Я готова. Будет разумно сделать это в частном порядке в независимой лаборатории.

– Согласен. Начальство наше, я так понимаю, тоже не в курсе этой истории?

– Никому ничего не говорила.

– Собирайся. Едем осматривать квартиру Березкиной!

Они уже выходили из отдела, когда их окликнул Рудич:

– Москвичи! Все спешите? Это же не столица, у нас здесь другие скорости.

– Не хочется тут весну встретить… – усмехнулся Армен.

– Понимаю… У молодых постоянно какие-то дела, – он, не стесняясь, изучал синяк Казаряна. – Ася Савельевна, не заглянете завтра вечером к старику? Чаек пошлычкаем.

– Хорошо, зайду. Правда, не знаю, в котором часу…

– Так я все время тут. Не опоздаете. А чайники нынче закипают быстро.

17. Саныч

Областной город Киров. Девятнадцатое декабря 2023 года, ночь, вторник

Стянув с валенок галоши, он бродил по зданию, не слыша своих шагов. «Вот уж угодил Антоша», – радовался Саныч. Исчезать и появляться подобно невидимке ему доставляло огромное удовольствие.

Несмотря на солидный возраст, он чувствовал себя мальчишкой и всячески поддерживал это ощущение. Уж кто-кто, а Рудич научился договариваться со временем и сожалел лишь, что не начал много раньше. От сверстников, которые к этим годам потеряли интерес к чему-либо, Саныч отличался безудержным любопытством. В Управлении его многие воспринимали как мебель, молодежь не замечала, а мужики постарше знали только, что Рудич – живая энциклопедия. Конкуренцию составил интернет. Куда проще ткнуть в поисковую строку браузера, чем спускаться за справкой в подвал. Вместо бесперспективной борьбы с прогрессом старик выпросил списанный компьютер и ошалел от открывшихся возможностей.

Пожалуй, по-настоящему ценили Саныча архивариусы. Александра Александровича Рудича, уважаемого работника сначала городского, а потом и ведомственного архива по достижению предельного возраста еще некоторое время «держали» консультантом. Когда наверху такую инициативу посчитали неуместной тратой бюджета, местное начальство негласно разрешило пенсионеру остаться при архиве и даже закрепило за ним подсобное помещение, в котором тот дневал и ночевал. Особенно, если не хотелось возвращаться в комнату передвижного фонда, в которой Саныч скоротал большую часть жизни. С тех пор минуло довольно много времени. Не одно руководство сменилось. Несмотря на то что Рябов был представителем молодого поколения, легенду архива не только не обижал, но и время от времени «выписывал» старику материальную помощь и просил об одолжении. Саныч с энтузиазмом помогал начальнику информацией, по крупицам собирая пазлы в картину.

Получив от коллег первые материалы о семье Заряновых, он дотошно соотносил факты и искал им подтверждение на известных ему ресурсах, существенно расширяя объем предоставленной информации.

Глаза покраснели и заслезились. «Пора закругляться!» – Рудич неохотно отодвинулся от компьютера, отложил мышь и допил давно остывший чай. Не раздеваясь, прилег на старый, как он сам, диван. Прочитанное укладывалось в голове и требовало осмысления.

«Михаил Зарянов – купец средней руки. Три скромные лавки в городе позволяли держаться на плаву. Дело вел вместе с женой, Любой. Торговали всем, чем можно: от продуктов до галантереи. Дом выстроили. В большие люди так и не вышли. Детей родили еще до революции: Сергея Михайловича и Евдокию Михайловну. Оба ребенка получили гимназическое образование».

Саныч понял, что не уснет, и решил прогуляться по пустому ночному зданию. Натянул валенки, вышел из каморки.

«Дуня… Дуня окончила восьмой, педагогический, класс. Нашел ее имя в списках Вятской Мариинской женской гимназии. Сохранился даже номер свидетельства и дата: третье июня одна тысяча девятьсот одиннадцатого года. После революции учительствовала здесь, в городе. Замуж вышла только в двадцать пять за инженера-путейца Леонида Филимонова. В двадцатых родила Василия и Анну. За год до Отечественной войны, в сороковом, муж Дуни тяжело заболел и умер. Сын Филимоновых воевал в составе триста пятьдесят пятой дивизии, оказался в феврале сорок второго года в окружении, пропал без вести. Прогресс – дело нужное. Благодаря оцифровке архивов, информацию стало искать намного быстрее и легче», – думал Саныч, пока то поднимался, то спускался по лестнице, тренируя сердце.

«Василий после себя наследников не оставил, а оба ребенка Анны, по мужу Белкиной, в списке умерших тридцать первого мая потомков Заряновых. В две тысячи двадцать первом году на ее сына, семидесятитрехлетнего Вадима Белкина, напала стая ворон, и, хотя причиной смерти указана сердечная недостаточность, вероятно, не только птицы тому виной. Два года спустя в дорожно-транспортном происшествии погибла ее дочь – шестидесятисемилетняя Таисия Белкина. По линии Евдокии Михайловны Заряновой из живых потомков осталась тридцатитрехлетняя правнучка Рита», – подвел итог Саныч.

Он проверил себя, мысленно приглашая потомков, одного за другим, в созданную им виртуальную комнату Дуни.

«Вот я молодец! – похвалил себя старик. – Всю ветку выучил. С утра еще загляну в эту комнату и, считай, навсегда запомню». Он устал, но был доволен. Вернулся к себе и снова завалился на диван.

«По Сергею информацию запросил. Пока материалов не обнаружили. Это ничего, дело времени. Найдем… Получается, что третий человек из «майского» списка – скончавшаяся в две тысячи двадцать втором году Крюкова Инна Викторовна – потомок по линии Сергея Зарянова. С нее и надо начинать поиски – с хвоста этой ветки», – рассуждал архивариус.

Сон не шел.

«Что ты ляжешь-будешь делать!» – выругался про себя Рудич. Бессонные ночи с ним случались. «Хорошо ты устроилась – висишь высоко, не достать… Вертишь и океанами, и людьми. Баба, одним словом!» – сетовал он, наблюдая через окно подвала узкую полоску неба, где набирала силу луна. Подплыли воспоминания. Женская обнаженная фигура на фоне вот такой же ночи. Смеется, глядя на его терзания: «Женится он. Извини, Саша, но жених ты неперспективный. У тебя два кило бычьих хвостов да мешок картошки на месяц. Я к сытой жизни привыкла. Как ты на зарплату работника архива семью содержать собрался? Любовь любовью, а дети в достатке должны расти. На этом все. Я тебя больше не знаю, и ты ко мне подходить не смей!»

18. Квартира Огнии

Областной город Киров. Двадцатое декабря 2023 года, среда

Москвичи уже минут десять стояли на первом этаже в подъезде дома Березкиной. Ну как стояли… Армен, прислонившись к стене, наблюдал, как Ася присела по-турецки на сомнительной чистоты пол и погрузилась в состояние полной отрешенности. Бросить коллегу было бы неправильно, но терпение оперативника заканчивалось. Время от времени заходящие в подъезд жильцы смотрели на пару с подозрением, но Ворожцова не реагировала. Наконец, она открыла глаза и уверенно произнесла:

– Третий этаж, налево.

Армен заглянул в прихваченную копию страницы из материалов проверки и промолчал.

– Пошли, – Ася свернула на лестницу.

– Лифт же есть, – напомнил Казарян.

– Нет, я видела – она ходила пешком.

– Да ладно…

– На третьем этаже на стене под окном какие-то цифры.

– Иди уже…

Под окном, действительно, был небрежно начертан черным маркером чей-то номер телефона.

Они повернули налево.

– Открывай, – уверенно указала девушка на белую дверь.

Десять минут, которые Ася провела на полу подъезда, позволили ей отстраниться от ситуации, настроиться на работу, посмотреть на все глазами профессионала. Ворожцова начала с запроса, который не вызывал сомнений: «Покажи, как Огния идет в свою квартиру».

Армен тоже заметил, что Ворожцова включилась в работу, потому как она действовала спокойно и решительно, а ведь всю дорогу ее «колотило и колбасило».

Признаться, ему было любопытно, что и как делает психолог, так смело заявивший о собственном методе. Он-то считал все это чудачеством, попыткой привлечь внимание к своей персоне. Хотя после того, как метод «ИСИДА» столь успешно был применен, решил не торопиться с выводами. По воле случая в Кирове им приходится работать в паре, и он надеялся все увидеть своими глазами.

Ворожцова оказалась права. Квартира Березкиной находилась именно на третьем этаже, слева от лестницы. Казарян открыл дверь. Вопреки его ожиданиям, Ася сохраняла самообладание. Они обошли небольшую студию за три минуты. Настолько аскетичного жилья оперативник еще не видел. Только  необходимое. Стол, диван, стул, один шкаф для всего. Совсем немного одежды. Та самая синяя пижама. Коробки с обувью. Набор посуды. Несколько полотенец. Одеяло, подушка. Два комплекта белья. Ни книг, ни альбомов с фотографиями, ни цветов. Электронный будильник. На окне – легкая штора. Голые стены: ни картин, ни портретов. В ванной комнате, в пластиковых корзинках верхнего ящика тумбы – зубная щетка, паста, расческа да несколько тюбиков с кремами. В нижнем – носки, колготки, трусы и бюстгальтеры. Ни косметики, ни приятных мелочей.

– Ни телевизора, ни стиральной машины… Может, она здесь редко бывала? – размышлял вслух озадаченный столь спартанской обстановкой Казарян.

– Квартира съемная?

– Нет. Судя по документам, купила лет семь назад.

– Березкина родом не отсюда. Похоже, что с прежнего места жительства ничего не перевезла. Все здесь относительно новое, как будто жизнь с чистого листа начала.

– Согласен. Похоже на то. Может, бежала от кого-то?

– Она много курила. Ты видел где-нибудь сигареты?

– Нет. Надо на лоджии посмотреть.

Казарян оказался прав. Табурет, начатая пачка, зажигалка, пепельница и почти целый блок сигарет. Ничего больше. Ася закрыла лоджию, потому что в комнату повалил холодный воздух.

– Мне нужен предмет, который Огния чаще всего держала в руках.

– Ложка, зажигалка! Я осмотрю коробки в шкафу и на всякий случай проверю нычки.

– Что это значит?

– Тайники в квартире поищу.

Ася держала себя в руках, не позволяя эмоциям вырваться наружу.

«Какой предмет ей дороже всего?» Она искала и не находила.

– Ворожцова, я упаковал расческу для экспертизы, – сообщил Армен.

– Хорошо. Я поняла, что мне нужно. Только этого здесь нет. Жестяная коробка. Огния ее с собой носила, значит, она была ей по-настоящему дорога.

– Пожалуй, ты права.

Осмотр был закончен за несколько минут. Ни тайников, ни документов, ничего, что могло бы навести на новые размышления.

– Я займусь сканированием пространства квартиры.

– Зачем?

– Чтобы узнать, кто к ней приходил.

– Ладно, занимайся, а я пока соседей опрошу. Закройся! Ты, когда «медитируешь», ни фига не видишь и не слышишь.

– Хорошо.

Ася скинула пуховик и ботинки, легла на диван. Долго смотрела в потолок, представляя себя Огнией. Закрыла глаза и моментально провались в видение…

 Сердце подпрыгнуло от неожиданности и забилось пойманной в силки птицей. Огния села на диване, пытаясь прийти в себя. Успокоиться не получалось. Короткий и уверенный звонок повторился. Ей не показалось. Шатаясь, она добрела до двери и посмотрела в глазок. Что-то удивило, и она открыла… В лицо ударил белый свет, а потом где-то в его сердцевине вспыхнул необыкновенно трепетный и нежный красный бутон, делая робкие попытки показать себя миру. С каждым всполохом выбрасывались в стороны новые цветы, завораживая игрой оттенков и полутонов, магической жаждой предъявить свою красоту. Чем больше распускалось соцветий, тем агрессивнее становилась энергия, заполонявшая собой все. Восторг сменился сначала любопытством, потом тревогой и, наконец, паникой…

В дверь барабанили. Ася очнулась и бросилась открывать.

– Блин, Ворожцова, ты меня с ума сведешь! Ты что, спала тут? – Армен всмотрелся в лицо коллеги и озаботился. – За водичкой сбегать? Хреново выглядишь!

– Н-н-нет, я сейчас приду в себя.

– Да что случилось-то?

– Ничего, просто стало нехорошо.

– Едем в отдел?

Она кивнула.

Пока Армен вызывал такси, Ася перепроверила: детали реального интерьера квартиры и ее видения совпадали. Она как будто снова смотрела на все глазами Огнии. Картинка была настолько четкой, что Ася мысленно присвоила ей качество разрешения 1080p Full HD. «Как я успела это заметить? Однотонное голубое постельное белье, темно-синий будильник, холодный свет белого торшера». Казарян вырвал Асю из видения как раз в тот момент, когда ее лихорадило от осознания неотвратимости чего-то ужасного. Человека за порогом она разглядеть не успела.

– Помчались. Пора!

Казарян запер дверь, и тут Ася обратила внимание на связку ключей.

– Подожди. Смотри, скважина в двери одна, а ключа два, и они разные.

– От почтового ящика? Сейчас проверим.

Ключ не подошел, но, благодаря ловкости Казаряна, они без всяких вспомогательных приспособлений вытащили из ящика тонну макулатуры.

Ася, не глядя, сгребла все в сумку.

Армен изменил маршрут, справедливо заметив, что орущий желудок оперативника – это тактическая ошибка, ведущая к провалу, а им необходим результат. Ворожцова есть не хотела, но согласилась: день будет длинным, силы нужны.

В небольшом кафе вкусно пахло свежей выпечкой. Москвичи заняли свободный стол и сделали заказ. Ася достала из сумки бумаги и рассортировала. Большую часть выбросила. Это была реклама. Довольно много оказалось счетов. Видимо, Огния предпочитала бумажные. Сразу проверили: прописана одна, долгов нет. Похоже, подключен автоплатеж, что стоило уточнить. Внимания заслуживало только письмо из банка.

– Вангую, что это о кредитной задолженности, – ухмыльнулся Казарян.

Ася разорвала конверт, достала сложенный лист и прочитала уведомление с требованием либо продлить договор аренды индивидуальной банковской ячейки, либо явиться в банк для подписания акта о возврате сейфа, ибо в противном случае ячейка будет вскрыта комиссией, составлен акт, а изъятые предметы возвратят владельцу при обращении в банк. Ну и далее напоминалось о необходимости внесения платы и прочих процедурных моментах.

– Ключ от банковской ячейки! У Огнии проплачен договор аренды до тридцать первого декабря.

– Нам сегодня везет. Даже не думай! – он удержал встающую Ворожцову за руку. – Березкиной уже не помочь, а мы пока живы и хотим есть.

Через час они сидели напротив немолодой женщины, специалиста центрального отделения банка, которая устало повторяла:

– Всё понимаю, но с содержимым ячейки можно ознакомиться по постановлению следователя, если ведётся доследственная проверка. Еще по решению суда, если возбуждено уголовное дело.  Ну и если открыто наследство, и тогда обращается нотариус. Есть еще ко мне вопросы?

– Скажите, а кто-то еще имеет доступ к ячейке? – улыбнулся Армен, включая на полную мощь свое очарование.

Женщина вздохнула, но что-то поискала в служебном компьютере.

– Да, договором предусмотрен доступ еще одного человека при условии предъявления удостоверяющего личность документа.

– Людмила Ивановна, – прочитал на бейдже оперативник. – А как бы узнать, что это за человек?

– Никак.

– Проверьте, пожалуйста, – Ворожцова протянула паспорт.

– Ну и что же вы мне полчаса голову морочите, Ася Савельевна? Ключ у вас есть?

– Да.

– Пойдемте. А молодой человек подождет в зале.

19. Тонкие настройки

Областной город Киров. Двадцатое декабря 2023 года, среда

Она долго не решалась открыть сейф, но все-таки сумела собраться. В ячейке лежал пластиковый контейнер. Ася достала из него тетрадь, документы на квартиру, завещание и белый конверт, на котором рукой Огнии было крупно написано «А. С. Ворожцовой».

Ася поднялась из хранилища, вернула ключ, села в зале, попросив Казаряна дать ей несколько минут, и распечатала конверт.

«Наверное, это уже случилось… Не плачь, прошу. Все предопределено. Я знаю, Ася, у тебя ко мне много вопросов. Напишу главное.

С твоим отцом, Савелием, мы встретились в Москве на пересечении Рождественки и Кузнецкого моста. Он неловко зацепил портфелем мой пакет с апельсинами, и фрукты покатились вниз по улице. «Как думаешь, они бегут в «Дом художника» или в «Дом книги»?» – рассмеялся он и бросился за ними вдогонку. Так все и началось. Не знаю, что он во мне нашел. Красавицей я никогда не была, одевалась скромно, жила в общежитии, а он – москвич, умный, добрый, модный. Я чувствовала, что нравлюсь ему по-настоящему.

А вот его мать меня не приняла. Разыскала в общежитии и объяснила: нищебродка из области ее перспективному сыну не пара. Несмотря на молодость, я уже тогда неплохо читала людей. Поняла, что за человек эта женщина: властная, жесткая, способов достижения цели не выбирает, идет по головам и всегда знает, что для других «лучше».

Савелия забрали в армию. Он сказал: «Вернусь – и сразу в ЗАГС! Неважно, что думает мама». Не случилось. Он заболел и умер, но осталась ты. Пришло время рожать, я тревоги не испытывала – знала, что все будет в порядке. Когда врач сообщил, что ты родилась мертвой, ни одному слову не поверила, кричала и требовала доказательств. Соседка по палате сказала, что если не смирюсь, то в психушку отправят, а там правды точно не найти. Не сразу я поняла, что к этому приложила руку мать Савелия. Думала, Георгина о моей беременности не знала.

Я искала. Искала тебя долгие годы и нашла. Как увидела, сразу поняла – моя девочка. Когда ты в университете училась, я часто наблюдала издалека. А потом Бог сжалился надо мной, и ты устроилась на практику в наше агентство. Счастливое время. Почему я ничего не сказала? Хотела, но так и не решилась. Прости. Ты жива, рядом и взяла от нас лучшее. Да и знала я, что умру рано. Не успеешь привыкнуть, как снова расставаться. Тест ДНК сделала в первые же дни твоей работы. Извини, воспользовалась случаем. Хотелось официального подтверждения. Я сумела пройти весь этот ад!

Ты сильная, не сомневайся в себе. Кто-то считает такие способности магией. Ерунда! Просто у тебя настройки тонкие, как и у всех женщин нашего рода. Несмотря на объединяющие нас силы, у каждой что-то получалось лучше, а что-то хуже. Я вижу суть человека, его зерно. Моя мама считывала информацию с предметов, хорошо взаимодействовала с животными. Бабушке самая ценная информация приходила во сне. Прабабушку сейчас назвали бы целительницей.

Науку не забрасывай, работай над своим методом. Сканирование пространства, действительно, тебе удается. Набирай статистику, анализируй данные. Помогай людям и расти как специалист. Полистай тетрадку с моими записями. Я ее вела много лет, может, что-то пригодится.

У тебя сложные отношения с бабушкой, но не трать свою жизнь на ненависть. Она отравляет будущее, ломает судьбу детей и внуков. Прости Георгину, как это сделала я. Моя единственная просьба. Не за нее прошу, за тебя.

У меня никого больше нет. Завещание я оформила. Как распорядиться квартирой, реши сама. Прости, что не была с тобой, дочка. Ты необыкновенная: красивая, чувственная, умная, глубокая. Люблю!

Двенадцатое сентября две тысячи двадцать третьего года».

20. Отдел странных случаев. Заявители Литрик и Чесноков

Москва. Двадцатое декабря 2023 года, среда

Следователь Отдела странных случаев капитан Свистушкина, блондинка за сорок со слегка поплывшей фигурой, но все еще в соку, скроллила страницы известной социальной сети, отправляла криминалисту Олегу Петровичу милые сообщения со смайликами и любовалась собственным отражением в оконном стекле. Прежде чем дать ход новому заявлению гражданки Литрик Розы Аркадьевны, она должна была проверить, есть ли для этого основания. Только у нее совершенно не было времени вырваться в город. Начальника увезла в отпуск молодая жена, оперативник и психолог отбыли в командировку. Елена Борисовна держала оборону одна, но наслаждалась тишиной и покоем лишь с десяти до одиннадцати часов вторника. А потом началось…

По служебному телефону ей напомнили о необходимости подготовить и сдать отчеты, статистику, график отпусков, планы на следующий год. На рабочую почту поступило требование «О выделении сотрудников из числа личного состава отдела для выполнения служебных обязанностей в праздничные дни сверх установленной нормальной продолжительности служебного времени». А поскольку формально независимый отдел был межведомственным, то и Министерство внутренних дел, и Следственный комитет считали естественным приплюсовать положительные результаты сомнительной экспериментальной структуры в свою пользу и разжиться за счет ОСС людьми. Причем формы документов в ведомствах отличались, а вот санкции, в случае их непредставления, были одинаковыми.

Сначала Свистушкина пыталась пояснить надоедливым исполнителям, что отдел ни в МВД, ни в СК не входит. Согласно соответствующему Положению, ОСС формирует собственную статистику и отчетность. Однако сотрудник МВД демонстративно зевал в трубку, а представитель следственного комитета дал понять, что его дело – маленькое, а отчет он ждет после пятнадцати. Посоветоваться было не с кем. Видимо, жена лишила Сариняна доступа к телефону. Поколебавшись, Елена Борисовна договорилась с кадрами о согласовании графика отпусков на 2024 год после выхода из отпуска начальника, в чьи обязанности это и вменялось. Отправила в оба ведомства отчеты по установленной в Положении Отдела форме и, в ответ на запрос о предоставлении людей в Новогодние праздники, выслала письмо с изображением фиги.

Разобравшись с административной рутиной, она с легким сердцем закрыла кабинет и поехала на служебном автомобиле на улицу Шипиловский проезд в Орехово-Борисово к гражданке Литрик.

По дороге перечитала заявление Розы Аркадьевны. Женщина утверждала, что видит во сне соседку Четвертак Анну Геннадьевну, которая уехала жить в деревню, оставив квартиру внуку. Соседка молчит и стучит Розе Аркадьевне лампочкой по голове. Наяву внук Розу в трешку пустил, даже предлагал чаю. Вещи Анны Геннадьевны отсутствуют, а бригада казахов делает косметический ремонт. И участковый, и дежурный над старушкой Розой посмеялись и отправили восвояси. Собственно говоря, Елена Борисовна хотела поступить также, но, припомнив красные от недосыпа глаза заявительницы и выяснив, что та не состоит на психиатрическом учете, решила хотя бы для виду провести проверку.

Сегодняшний заявитель, Чесноков Михаил, беспокоил куда больше. Следователь со стажем еще до того, как мужчина начал говорить, почувствовала, что дело серьезное.

На прошлой неделе его восемнадцатилетняя дочь Екатерина пропадала на двое  суток. Вернулась в съемную квартиру сама, утверждает, что из университета. Однако выяснилось, что она «потеряла» двое суток, о которых ничего не помнит. Отец считает, что произошло что-то плохое. Медицинское обследование очевидных следов насилия не выявило. Мужчина утверждает, что такой случай не первый. Заявление дежурный принимать не стал, отправил Чеснокова в экспериментальный отдел. Объяснил потом Свистушкиной: «Ясное же дело. Девушка совершеннолетняя, следов насилия нет. Пропадала где-то двое суток, так дело молодое. А то, что не помнит, так я жене тоже не все рассказываю». Елена Борисовна веселья дежурного не разделяла. Опыт и интуиция замерли в ожидании неприятностей.

21. Троллейбус

Областной город Киров. Двадцатое декабря 2023 года, среда

– Ась, ну ты как… – тронул ее за плечо Казарян.

– Нормально.

– Может, отменить осмотр троллейбуса?

– Нет-нет. Поехали. Я в порядке.

– Расскажешь, что было в ячейке?

– В конверте письмо для меня и результат теста ДНК, подтверждающий, что я – дочь Огнии.

– Ух ты… Поздравляю.

– Спасибо. А еще завещание и копия записи из реестра недвижимости.

– Ясно. Тебе к нотариусу надо. Странно, что он тебя не разыскал.

– Я же прописана здесь, в Кирове.

– Допускаю, что конверт ждет тебя дома.

Они сели в машину и всю дорогу молчали. Ася сознательно переключила функции с «думать» на «смотреть». Ей нужна была пауза, чтобы выдержать эмоциональный накал этого дня.

Предновогодний город суетился. Нервно сигналили в пробках автомобили. На улице заметно прибавилось людей. Москвичи миновали неоправданно шикарное для службы судебных приставов здание, встали на перекрестке. Повернули направо на Октябрьский и, шурша шинами, поскреблись вперед мимо грандиозного дома-корабля жилищного комплекса «Алые паруса», раз и навсегда севшего на мель на противоположной стороне проспекта.

Киров за время Асиного отсутствия не изменился. Мелькали старенькие дома, местами весьма обшарпанные, но почему-то дорогие сердцу. Даже сейчас, зимой, укутанный снегом город выглядел доброжелательно. Проехали мимо памятника героическому труду кировчан – танка Т-34, тоже основательно запорошенного снегом, оставили позади слияние Октябрьского проспекта и Карла Маркса и добрались до троллейбусного депо. Их там ждали. Кругленький невысокий мужчина производил впечатление человека опытного и умного.

– Сергей Сергеич, – представился он. – Покажу дорогу к нашему погорельцу, специально для вас прогребли к нему тропу. Кстати, водитель и кондуктор тоже здесь. Если к ним есть вопросы, они готовы на них ответить.

Рогатый выглядел потерянным. Трагедия человека стала и его бедой. Изувеченный огнем, троллейбус страдал в одиночестве. У Аси сжалось сердце. Они зашли внутрь. Времени прошло немало, но запах гари все еще ощущался. Покрытая серебряной изморозью облицовка салона напомнила седину. Скорбели лишившиеся стекол окна, горбились оставшиеся без обшивки кресла.

– Подлежит восстановлению?

– Не целесообразно его чинить.

– Не думала, что такие серьезные повреждения. Судя по документам, время вызова – семь часов восемнадцать минут. Локализация – семь часов двадцать девять минут, а полная ликвидация – в семь часов тридцать одну минуту. Тринадцать минут всего.

– Что вы, девушка… Расчетное время, за которое салон любого городского электрического транспорта будет полностью охвачен огнем, составляет восемь минут. Критическая продолжительность пожара для человека в салоне троллейбуса – минута. Большое везение, что, кроме той сумасшедшей, никто не сгорел, – возразил Сергей Сергеевич.

– Оставьте меня, – попросила она.

– Да вы околеете, холодает и темно уже… Что вы здесь увидеть хотите? – удивился мужчина.

– Я недолго. Попросите, чтобы мне никто не мешал и близко не подходил.

– А давайте мы с вами пока чай организуем, – Армен потянул Сергея Сергеевича в тепло, подальше от странных экспериментов Ворожцовой.

«Как считать информацию с полностью выгоревшего пространства?» – этот вопрос она задавала себе уже несколько дней. Ответ пришел неожиданно: огонь уничтожил энергетические следы предметов, он и поделится знанием. А еще через сутки, листая ленту в социальной сети, она прочитала, что «прошлое можно увидеть в огне». Так незатейливо иногда получаешь подтверждение мыслям.

Ася достала припасенные свечи. Закрепила так, чтобы они не упали, и их не задуло, зажгла. Сесть было некуда, поэтому пришлось найти удобное положение стоя, расслабиться, остановить мысли. Пламя сначала нервно подрагивало, но чем больше успокаивалась Ася, тем спокойнее горели свечи.

– Поговори со мной, прошу…– мысленно обратилась Ася к стихии огня.

Некоторое время ничего не получалось, но вот пламя качнулось в сторону девушки, и между свечами и образом горящего кулона в области ее затылка, прямо через зрачки, потянулись сияющие ниточки. Ворожцова осознала, что разрешение получено.

– Покажи, что случилось, – попросила она.

Волшебные нити свились в клубок и рассыпались искрами, а в пламени свечей Ася увидела Огнию.

Армен почаевничал, побеседовал с кондуктором и водителем, а его напарницы все не было.

– Вы не разбегайтесь, я сейчас схожу за психологом. Наверняка у нее тоже есть к вам вопросы, – попросил Казарян свидетелей, вышел на улицу и направился в сторону троллейбуса.

Блики огня в темноте он заметил издалека. Ворожцова замерла напротив свечей. Дышала тяжело и тревожно. Он впервые видел столь причудливую игру света и тьмы в ограниченном пространстве троллейбуса. Возможно, это была оптическая иллюзия, но Казарян мог поклясться, что тени, в панике метавшиеся по салону, повторяли разыгравшуюся трагедию.

– Ворожцова, ты чего устроила? – окликнул он психолога и едва успел подхватить девушку.

Ася пришла в себя только в помещении. С удивлением осмотрелась.

– Все спаслись? – спросила она.

– Да, конечно. Тебя вот чуть не потеряли, – сердито ответил Армен.

Сознание прояснилось, и девушка поняла, что сказала лишнее.

– Чаю попейте, – Сергей Сергеевич подал стакан. – Что случилось-то?

– Все в порядке. Спасибо, – уклонилась от ответа Ася, и, заметив с любопытством наблюдающих за ней людей, сказала: – Вам нельзя работать в паре.

Мужчина и женщина переглянулись.

– Почему это? – насторожилась кондуктор.

– Вы – столовый уксус. А водитель – сода. Вам и делать ничего не надо, чтобы он начал реагировать. Это факт. Реакция очевидна: вскипели и сразу остыли. В личных отношениях перспективы нет, в рабочих – сплошные скандалы. Сергей Сергеевич, вам надо эту пару разбить. Жалоб будет меньше. Вы же и тогда с раннего утра поругались?

– Ты че, экстрасенс? – усмехнулся водитель, не желая поддерживать щекотливую тему.

– Так или нет? – повысил голос Армен.

– Ну невозможно же работать, в спину слышу ее шипение.

– Просто кто-то баб рассматривает, а не дорогу.

– Тебе-то какая забота… Ты мне кто? Никто!

– Ну вот примерно об этом я и говорила, – Ася встала напротив водителя. – Что в тот раз было не так, как всегда?

– Да все… Все не так. Не выспался. Настроение поганое. «Тролль» изворчался, скрипел, ехать не хотел. Райка с утра выбесила.

– Конечно, «дернул» на повороте так, что я через весь салон пролетела. Мягче надо трогаться с места.

– В ГИБДД иди работай, там будешь водителям советы давать.

– Погибшую раньше видели? – переключила Ася их внимание.

– Да. Она постоянно с нами ездила от «Двадцатого партсъезда».

– А выходила на какой остановке?

– Ну… с этим сложнее. На Труда вроде.

– Да, согласен, – подтвердил водитель.

– Не показалось, что она последнее время выглядела иначе, чем обычно?

– Вроде нет, – покачала головой женщина.

– А бабулю высокую в длинной юбке и оранжевой куртке с зонтом-тростью по осени не видели?

– Нет, не помню, бабки все на одно лицо, – поморщился водитель.

– Через нас столько людей за день проходит. А вы про осень, – рассмеялась кондуктор.

Беседовали еще минут двадцать, получили подтверждение той информации, которую уже знали от других свидетелей. Поблагодарили всех, вызвали такси.

– бъясни, Ворожцова, а на кой ты их про разборки спрашивала? Тебе зачем это?

– Понимаешь, любая трагедия – это сумма факторов. Каждое событие по отдельности не несет серьезного отрицательного заряда и само по себе безопасности не угрожает. Но в какой-то момент происходит их объединение, вот тогда – жди беды. У этой пары на маршруте все время будут неприятности. Возможно, они стали катализатором случившейся трагедии, но и люди спаслись не без их участия.

– Дуракам растолкуй попроще…

– При взаимодействии соды и уксуса выделяется углекислый газ, который горение не поддерживает.

– Объяснила… Страшно подумать, чего еще я про тебя не знаю. И последний вопрос. Что ты в троллейбусе делала?

– Я увидела все, что произошло.

22. Призрак

Областной город Киров. Двадцатое декабря 2023 года, вечер, среда

Твердый и сам чувствовал, что вокруг его бизнеса кружит чей-то призрак. Принюхивается, прощупывает слабые места, заглядывает в тайники – снова готовится к нападению. Хотелось познакомиться с ним поближе. Один из претендентов на эту роль находился под следствием не без участия Аси. Он усмехнулся: «Кто бы мог подумать, что моя девочка на такое способна». На душе потеплело.

Он привык сражаться. Большой бизнес только невеждам представляется необременительным делом. Игорь – хороший стратег. Вовремя избавляться от одних активов и приобретать другие удавалось благодаря его способности детально анализировать ситуацию на рынках, разбираться в причинах и предвидеть последствия тех или иных действий и решений. Система была настроена и в целом успешно функционировала без его прямого участия в нескольких городах. Делегировать рутину он научился еще до того, как в стране появились коучи. К вопросам контроля подходил серьезно. Независимый аудит и неотвратимое наказание виновных давали постепенный, но устойчивый результат. Команда группы предприятий Твердого работала без нареканий. Караваджо всячески способствовал такой политике. Так, еще на заре становления бизнеса, он горячо поддержал предложение шефа не принимать женщин. Совсем. Была постоянная мужская команда, от руководителей до уборщиков офиса. Рабочее время – работе. Одно это позволило избежать типичных уязвимостей любого коллектива. Единственное за долгие годы исключение, личный секретарь шефа, Света, стала подтверждением благоразумности ранее принятого решения, поскольку именно с ее помощью конкуренты пытались отжать бизнес.

К беспокойству Вадима Жоровича Твердый, действительно, относился всерьез, потому что и сам ощущал в непосредственной близости опасного врага. Неприятно, но вычислить, кто нацелился на его империю, у Твердого пока не получалось.

Если бы у Игоря Викторовича была совесть, можно было подумать, что именно она не дает ему трезво мыслить с прошлого воскресенья. Однако эта нравственная категория была вытеснена из его персональной этики, поскольку ощутимо ограничивала свободу предпринимательской деятельности. Тем не менее что-то непривычно грызло Твердого и не давало нормально спать. Причину он знал: с Асей «встретился некрасиво».

Игорь вызвал Караваджо в резиденцию как срочную психологическую помощь. Пару часов они сбрасывали напряжение в сауне и бассейне. Потом крепко выпили и хорошо закусили.

– Я должен жениться на Асе. Нет! Я хочу жениться на Ворожцовой! – пьяно заявил Твердый.

– При всем уважении, Игрь Виктрыч, это ты про одну бабу или как? – поинтересовался Жорович.

– Вот не надо инсо…энси… инсинуаций.

– Ты с ней уже говорил?

– Нет.

– Вот и не надо! – Караваджо со всей силы ударил по столу ладонью.

Рюмки вздрогнули. Черная икра «выпрыгнула» из керамической вазочки.

– Не по-о-онял…

– Пошли-ка окунемся? – не дожидаясь ответа, Караваждо, шатаясь, побрел к бассейну и плашмя рухнул в прохладную воду.

Твердый, чувствуя, что надо взбодриться, последовал его примеру. Привели себя в форму и, развалившись на диванах, продолжили разговор.

– Ты сам сказал, что Ася делает тебя уязвимым.

– Ну…

– Хочешь и себя, и ее подставить?

– Не-е-е-ет, – признал Твердый.

– Неспокойно в нашем королевстве. Вот-вот рванет. А мы до сих пор не знаем, кто над фитилем склонился. Согласен?

– Твоя недоработка! – побагровел Игорь.

– Моя! Тружусь, но не могу пока эту «тень отца Гамлета» вычислить.

– Э-э-э-э-э-э?

– Ага-а-а-га-га-а, – загоготал Жорович. – Чую! Тенью над нами навис.

– Я спрячу Асю!

– Виктрыч, перепил, что ли? Спрячешь ты ее… Строптивая она! Не получица!

– Давно надо было жениться… – опустил голову Твердый.

– Вспомнил дед про красные революционные панталоны, – усмехнулся безопасник. – Поздно зимой картоху копать. Аська и раньше простой не была, а щас тем более.

– Это ты о чем?

– Все о том же… Зачем тебе баба с вот такими тараканами? – Караваджо максимально развел указательный и большой пальцы.

Лицо Твердого пошло пятнами.

– Замолчи-и-и.

– Прости… Кто осмелится тебе правду сказать? Побояцца! И я не хотел… Но вижу, что ты внучку Ворожцовой никак не отпустишь. Неподходящая партия. Она – слишком независимая. А ты – высоко метишь.

– И что?

– Не аргумент, значит?

– Справлюсь! – ударил босс кулаками по столу, но, чего греха таить, он когда-то и сам так думал.

– Ла-а-адно… Думаешь, почему Георгина на тебя заботу о внучке взваливает?

– Ну… Удиви… – окончательно протрезвел Твердый.

– Поинтересовался я… Какого лешего к нам московская группа Отдела странных случаев пожаловала. Продали мне копию материалов доследственной проверки, из-за которых они здесь. Это дело Березкиной Огнии.

– Асиной наставницы?

– Ее… Осенью баба в троллейбусе сгорела. Помнишь?

– Ну…

– Местная полиция посчитала, что та сама себя подожгла. Я материалы изучил и с ними согласен.

– И…

– И обратил внимание на любопытную справку, найденную в ее вещах. Другим-то она в глаза вряд ли бросилась. – Караваджо перевел дух, обдумывая, как правильно сформулировать. – Справка о рождении девочки.

– Не тяни, Жорович…

– Ворожцовой Аси Савельевны, родившейся мертвой семнадцатого ноября двухтысячного года.

– Не понял…

– Во-о-о-о-от, и я в такие совпадения не верю. Огния родом из Подмосковья. В двухтысячном бросила московский мединститут без объяснения причин. В том же году ее бабушку определили в психушку с очень неприятным диагнозом. В Киров Березкина приехала семь лет назад. Откуда – неизвестно. В справке отцом девочки значится Савелий Ворожцов. Похоже, попользовал Огнию сын Георгины и в армию свалил. Только вот с пустяшной инфекцией не справился – умер! – Караваджо опрокинул рюмку водки.

Твердый молчал и мрачнел все сильнее.

– Сопоставляй факты, Игорь Викторович! Ты же знаешь Георгину. Зуб даю, забрала внучку из роддома без ведома матери. Неприятная история получается. Есть о чем подумать. Да и жениться на дочери самоубийцы и внучке психически больной – как ни крути – так себе идея. Кстати, и вторая бабка на голову вряд ли здорова, если такие дела крутит.

– Уходи. Хватит на сегодня.

Караваева дважды просить не пришлось, он и сам видел, что разбудил в шефе зверя. Пора уносить ноги.

В душе Твердого поднималась буря. Он понял, что сегодня не может и не хочет ее контролировать.

– Игорь Викторович, какие будут распоряжения? – осторожно заглянул администратор резиденции.

– Милу сюда! – едва сдерживая нарастающий гнев, выдавил Твердый.

Администратор кивнул и бесшумно исчез.

Игорь, не одеваясь, поднялся в кабинет и прошел в особую комнату.

Когда через час в дверь осторожно постучали, все было готово.

– Заходи…

Мила, еще розовая от мороза, переступила порог и остановилась в нерешительности.

Голый Твердый сидел в кресле. Глаза нехорошо блестели. Дверь в смежную комнату была распахнута.

Он рассматривал девушку. Высокая фигуристая зеленоглазая брюнетка сегодня явилась в черном платье. Идея приручить пантеру вдохновила.

– Забыла, с чего начинать?

– Нет, мой господин, – девушка поспешно встала на четвереньки.

– Не торопись. Я суеты не люблю.

Мягко и изящно юная пантера приближалась к сидящему в кресле мужчине.

– Можно?

Он кивнул.

Девушка поцеловала его кисть, колено, другое…

Твердый намотал на руку ее волосы и притянул, чтобы хорошо рассмотреть лицо. Она не отвела глаз, губы трогательно подрагивали, а крылья носа раздувались от волнения.

– Готова?

– Да, мой господин, – прошептала она.

– Повтори громче.

– Мой господин, я готова.

– Выбери сегодня сама…

Девушка, отправилась к стеллажу. На нижней полке стояла коробка. В ней лежал только ремень.

– Повесь его на шею, – приказал он.

Мила повиновалась и тут же ощутила холод фурнитуры.

– Ко мне!

Пантера приблизилась и приложилась лбом к его стопам.

– Замри!

Он обернул ремень вокруг шеи девушки наподобие ошейника и завязал ей глаза. Взял портновские ножницы. Мужчина с удовольствием отметил, как она вздрогнула, почувствовав прикосновение лезвия между лопаток. Он медленно резал платье, притягивая к себе ткань до того момента, пока обе половинки не соскользнули на пол. Щелк. Бретельки бюстгальтера поползли вниз по плечам. Пантера часто задышала, но не сдвинулась с места.

Твердый поднялся с кресла и обошел ее со спины. Вид сзади его возбудил. Полупрозрачные черные чулки с серебристой стрелкой до середины бедра были лучшей частью ее наряда, а вот трусики – лишними. Лезвия скользнули. Щелк. Щелк. Кружевная полоска упала на пол. Полюбовался своей работой.

– Рядом! – голос стал ниже.

Когда Мила прижалась к его ноге, он за ошейник повел ее в особую комнату. Чиркнула спичка. Одна за другой зажглись свечи. Спектакль требовал достойного антуража.

На первом этаже резиденции администратор потянулся за наушниками и сделал музыку громче.