Холодное полнолуние

Размер шрифта:   13
Холодное полнолуние

ГЛАВА I

Год начинался с понедельника. Прорицатели разделились во мнениях. Одни твердили, что сутки подходят для отработки кармического долга, освобождения от морального груза и принятия важного решения, другие – что наивно ждать прорыва от управляемого луной дня, слишком все призрачно, зыбко и неопределенно.

Ася Ворожцова, психолог межведомственного экспериментального Отдела странных случаев, в девять часов утра на цыпочках, стараясь не разбудить мужчину, вышла из квартиры. Мозг отказывался работать, лениво намекая на законный федеральный выходной. Интуиция призывала окунуться в праздничную атмосферу и бесцельно побродить по сверкающим улочкам столицы.

Ася села в полупустой автобус, доехала до остановки «Метро Царицыно», зашла в подземку и продолжила путь до станции «Театральная». Оказалось, что Красная площадь закрыта для посещений, поэтому девушка направилась к Большому, а потом удачно вышла к ЦУМу. Ворожцова полюбовалась оригинально наряженными елями по мотивам сказки «Двенадцать месяцев» и направилась дальше, разглядывая чудесно оформленные витрины магазинов. Вскоре поняла, что замерзла, завернула в уютное, вкусно пахнущее ванилью и шоколадом кафе и заказала новогодний завтрак: рисовую кашу на молоке, домашние сырники и рождественский латте.

«Кажется, целая жизнь прошла… Когда же все началось?»

Вчера, тридцать первого декабря, Ворожцова вернулась из родного города. В две недели командировки спрессовались эмоционально насыщенные рабочие и личные события.

«Все началось в середине декабря с просмотра стопки папок, выросшей на моем столе», – подумала Ася.

Вновь созданный межведомственный экспериментальный Отдел странных случаев (МЭ ОСС), в котором она работала, всерьез не воспринимали ни в Министерстве внутренних дел, ни в Следственном комитете. Отдел создавался для расследования самых сложных и запутанных дел, которые не укладывались в рамки существующей системы, а потому либо игнорировались, либо закрывались от бессилия. Хорошую идею в правоохранительных ведомствах посчитали блажью и решили направлять в ОСС неблагополучный контингент, с которым не хотели связываться сами.

Ситуация начала меняться, когда первое расследование с участием Аси наделало в столице шуму. Узнав про существование ОСС, туда потянулись заявители, настоятельно требующие проверить те или иные непонятные обстоятельства. Степень их странности никто не стремился определить, и методики такой еще не существовало. Да и коллеги не упускали случая избавиться от «висяков». Отдел завалили заявлениями и материалами проверок.

В их стопке Ася и обнаружила «дело» Березкиной Огнии Александровны, бывшей коллеги и наставницы из родного Кирова, под руководством которой она начинала карьеру в коммуникационном агентстве в отделе политического пиара. То, что девушка прочитала в материалах, ввергло ее в шок.

Пятнадцатого сентября 2023 года Березкина заживо сгорела в городском троллейбусе. Среди вещей погибшей были найдены бирка новорожденного и справка о рождении ребенка, где в графе «мать» была записана Огния, в графе «отец» – Ворожцов Савелий Савельевич. Внизу документа сделана запись акта о появлении на свет Ворожцовой Аси Савельевны, родившейся мертвой.

«Хотя нет… Все закрутилось еще раньше», – припомнила Ася и отставила пустую тарелку из-под каши.

В Отдел странных случаев пришел симпатичный заявитель – аспирант Филипп Юрьевич Горностаев. Изучая историю одного купеческого рода, он заметил настораживающее совпадение: три потомка вятского купца Зарянова умерли в разные годы, но в один и тот же день – тридцать первого мая.

Так, два «дела» замкнулись на родном городе Ворожцовой, и именно она убедила начальство в необходимости провести по ним проверку.

Девушка достала из рюкзака сделанную перед отъездом из Кирова копию дореволюционной фотографии. На оборотной стороне снимка была от руки написана дата.

«И то правда… Началось все еще до Первой мировой – с семнадцатых именин Дуни, дочери Михаила Семеновича и Любови Алексеевны Заряновых», – грустно улыбнулась Ася и, положив руку на снимок, провалилась в события более чем столетней давности…

1. Неотселешной баламут

Губернский город Вятка. Четырнадцатое марта 1910 года

Ах, как все хорошо начиналось! Новая блуза из шелкового репса с пышными густостосборенными рукавами оказалась как нельзя кстати. Августа покрутилась у зеркала и осталась довольна.

Дуняша выскочила ей навстречу:

– Ты восхитительна, Авка! Я заждалась! Что так долго?

– Я где-то читала, что барышням опаздывать позволительно.

– Только не на мои именины! – Дуня делала вид, что сердится.

– У тебя новая брошка?

– Ты заметила? Правда, чудесная? Папенька с маменькой подарили! – Подруга забыла, что надулась.

– Бант как кружевной. А что это за камушки? – всплеснула руками Августа, внимательно рассматривая украшение с камнями в виде банта из золота и платины.

– В центре – адамант, а ниже – сапфир! – раскраснелась Дуня.

Именинница испытывала противоречивые чувства: восторг от первого серьезного подарка, но и стеснение от его роскошности. Гимназисткам редко делали такие презенты.

– Синий идеально подойдет к моим глазам, – заметила Августа.

– Да! К твоим василькам любые драгоценности под стать! Пора, нас ждут!

В гостиной было людно. Августа не сразу узнала родителей Дуни, такими нарядными супругов Заряновых ей видеть не приходилось. В будни они выглядели по-другому. Сергей Зарянов бросился обнимать Августу, и они неожиданно оказались в центре внимания. Девушка отвыкла от детской непосредственности Дуниного брата и растерялась. Она не видела Сержа два года, и, в отличие от него – человека-улыбки, чувствовала себя повзрослевшей. Тот же, не церемонясь, через всю гостиную потащил ее знакомиться с другом – Петром Шестаковым, «студентом третьего курса юридического факультета Петербургского университета».

Дамы продолжили сплетничать, мужчины возобновили спор. Шестаков рассуждал так полновесно, что мало кто решался ему возразить, а если и пытался, то уже после двух-трех словесных пикировок сдавался. Серж, полагая друга личностью незаурядной, заглядывал ему в рот. Кое-как пережив неловкость знакомства, Августа заняла место возле подруги, у окна. Петр, не скрываясь, оценил фигуру девушки, как один скульптор судит работу другого, и признал ее недурной. Стройная гимназистка, на целую голову выше Дуни и Сергея, равнодушно скользнула по студенту взглядом.

– А что, Августа, губернские девушки по-прежнему предпочитают привычный жизненный уклад: найти удобного мужа, нарожать ребятишек и до глубокой старости заниматься рукоделием? – в вопросе звучал вызов.

Румянец залил щеки гимназистки, молодой мужчина ее испытывал.

– Не буду вас разочаровывать, Петр. Вятские семьи патриархальны. В таком жизненном укладе мы не видим ничего противоестественного или зазорного. Однако, несмотря на природную застенчивость и скромность, точно знаем, как дать отпор столичным индюкам!

Все засмеялись, посчитав, что Августа достойно ответила студенту-юристу.

Столетняя бабка Оня, минуту назад дремавшая на сундуке, неожиданно выдала: «Неотселешной энто баламут, ишь ерепенится. Хлобыстается тута да девок подсусоливает».

– Ничего не понял. На каком языке вы говорите? – удивился студент.

– Я-то? Дак тутошние мы, как ишо балакать? – Губы бабки расплылись в беззубой улыбке, обнаружив забавное сходство старушки с новорожденным младенчиком.

Мужчины завели речь о самобытном говоре, и Августа, воспользовавшись переключением внимания со своей персоны, вытащила подругу из комнаты.

– Ох, Дуняша, почему ты не сказала, что на празднике будет этот несносный зазнайка, – упрекнула она.

– Авка, я и сама не знала! От брата давно не было известий… Вот взял и приехал, да еще и с другом, – оправдалась Дуня. – Погоди! Уж не понравился ли тебе Петр?

– Что за глупости? Нет! – подружка густо покраснела.

– Авка, умоляю, только не это. Петя – друг моего брата, красивый, умный, серьезный, но я не понимаю, что общего у них с Сережей. Побаиваюсь я этого человека.

– Конечно, он такой взрослый, у него даже усы!

– Не в том дело, поверь, – пыталась объяснить Дуня. – Чужой он какой-то и холодный. От такого жди беды.

Августа совсем не удивилась, обнаружив в кармашке пальто записку: «Сударыня! Если пожелаете прогуляться нынешним вечером, буду ждать напротив театра в шесть часов пополудни». Записка ее разозлила. Она ожидала уговоров осчастливить своим присутствием, а прочла равнодушное «если пожелаете». Рассеянно попрощавшись со всеми, вышла на Никитскую, решив, что для прогулки с заносчивым Шестаковым нет повода. «Не пойду. Конечно, не пойду! Вот еще!»

Десятилитровый латунный поповский самовар собрал вокруг себя большую семью Тимофеевых. Домашние пили чай с блинами. Августа поставила на стол именинный пирог, высыпала две пригоршни заедок: леденцы да орехи. Все оживились.

– Ай да Заряновы! – глава семейства склонился над столом. – С абрикосовым вареньем! И орехи… И конфекты! При случае передай им от нас нижайший поклон.

– Им же это ничего не стоит. Да и пироги испекла работница, – фыркнула Августа.

– Доченька, не права ты. Ох как не права! Они тебя и на именины пригласили, и с собой гостинчик послали. На праздники всегда соберут подарочек не только тебе, но и сестренкам, – покачала головой мать. – Добрые люди!

«Когда такие барыши получают, что ж подачки не давать», – подумала Августа, но благоразумно не стала спорить.

На вопросы родителей о том, как повеселилась у Заряновых, девушка рассеянно ответила, что приехавший на именины сестры Сергуня «все такой же простак, душа нараспашку», а вот друг у него – «загадка». За пятнадцать минут до назначенного часа Августа накинула пальто и, сказав маменьке, что идет гулять с Дуней, заспешила к месту встречи.

2. Командировка

Фирменный поезд «Вятка». Семнадцатого декабря 2023 года, ночь, воскресенье

Плацкартный вагон покачивался и нервно скрипел. Ася Ворожцова, трогательная и ранимая в полутьме декабрьской ночи, забылась коротким сном.

– Э-э-э-э! Останови-и-и! Ты что ослеп?

– Водитель, откройте двери! Лю-ю-ю-юди-и-и-и! Гори-и-и-и-им!

– Выходите! Быстрее!

– Ребенка, кто забыл ребенка?

– Ой, батюшки-и-и…

Девушка мгновенно открыла глаза, села, шумно задышала, пытаясь скинуть наваждение. Армен все также мощно и раскатисто храпел, да и другие попутчики спали. Даже малыш, хныкавший несколько часов подряд, угомонился. На столике перед Асей стояла переноска, из которой злобно смотрела молодая игуана.

«Что происходит?»

Казарян перевернулся на другой бок, давая возможность носовой партии во всю мощь поддерживать вагонный какофонический оркестр. Грузный мужчина за пятьдесят, классический представитель пассажиров, обживающих верхние полки, лениво и хрипло сопел, не попадая в такт с Арменом. Над Асей спала, положив голову на прикрытую подушкой сумочку и закутавшись в простыню, женщина лет семидесяти. Ближайшие боковые полки были свободны.

Девушка откинула одеяло и осмотрелась. За окном подмигивали редко стоящие фонари. Припорошенные свежим снегом ночные полустанки выглядели таинственно и волшебно. Вагон номер девять к трем часам укачал всех. Она убедилась в этом, тихо скользнув по проходу туда и обратно. Зимний сквознячок окончательно подтвердил, что возникшая игуана – не сон, не метафорическое переосмысление жизненного опыта, а настоящая ящерица.

Совсем недавно у Аси была питомица. Рептилию звали Блюма. Угрюмая и стервозная зеленая подруга покинула этот мир слишком рано. Несмотря на желчный характер сожительницы, Ворожцова делилась с ней сокровенным, советовалась по ходу расследования и проговаривала вслух важные идеи. Еще бы… Она только-только порвала отношения с мужчиной, переехала в Москву, устроилась психологом в экспериментальный Отдел странных случаев, а первое дело едва не стало для нее последним.

Забывшись, Ася протянула к переноске руку и сразу отдернула ее обратно – рептилия врезалась грудью в сетчатое окно и в бешенстве затрясла головой.

– О… Да ты буря в пустыне! Желтая… – рассматривала ящерицу девушка. – Успокойся! Похоже, кто-то сэкономил на терапии, подбросив тебя психологу.

Игуана, выдвинув нижнюю челюсть, резко вскинула голову, как главная хулиганка на районе, типа: «Сама-то понимаешь, с кем разговариваешь?»

– Пожалуй, Буря – подходящее имя для такой пацанки.

Игуана закатила глаза. Невероятно, но Асе на секунду показалось, что строптивице имя понравилось.

– Ну ладно, попробуем найти, кто тебя подкинул.

«Займусь делом», – решила Ворожцова и отправилась на поиски проводника, которые успехом не увенчались. Сверилась с расписанием: ближайшая станция через два часа. Вышла в тамбур – никого. Будить проводника соседнего вагона не решилась и вернулась на свое место. К руладам двух «оркестрантов» добавилось прерывистое женское посвистывание. Через десять минут Ася поняла, что наушники бесполезны.

Попробовала было «считать» информацию с переноски. Положила на матерчатый верх ладошку, но в нужное состояние войти не получилось. Буря волновалась, переноска ходила ходуном.

– Ася, где ты свою подружку прятала? – заржал Армен, как только увидел на столе переноску с игуаной.

– Это не моя подруга, – пожала плечами Ворожцова.

– Сестра-близнец? – выспавшийся Армен хохмил непривычно много. – А… Может, это наша коллега… Свистушкина! Как я сразу не понял? Елена Борисовна, выглядите бесподобно! Желтизна и ирокез реально отражают вашу внутреннюю сущность.

– Армен, сосредоточься, – Ася щелкнула пальцами у него перед носом. – Моя игуана умерла в конце сентября.

Это подействовало. Оперативник посерьезнел:

– Еще не приехали, а странности уже тут как тут.

Соглашаясь, игуана энергично закивала.

Как и следовало ожидать, для проводницы ящерица тоже оказалась сюрпризом. Отойдя на безопасное расстояние, побледневшая женщина утверждала, что ей никто «тварь» не оставлял, и у пассажиров «зверюгу» она тоже не видела, потому что в противном случае «в вагон не пустила бы», так как провоз животных в девятом – не предусмотрен. Попытка выяснить, кто и с каким багажом заходил, успехом не увенчалась. Узнали только, что посадки-высадки в Вязниках и Нижнем Новгороде не было. Армен и Ася записали данные и отпустили женщину исполнять служебные обязанности.

Проснувшиеся соседи пребывали в величайшем изумлении. Старушка предпочла занять свободное боковое место, к ней присоединился и мужчина. Оба уверяли, что ночью спали и ничего вразумительного по поводу появления ящерицы в вагоне сказать не смогли, как, впрочем, и все остальные пассажиры.

Оставалась надежда на записи видеокамер, установленных в вагоне поезда.

3. Цапл

Областной город Киров. Семнадцатое декабря 2023 года, утро, воскресенье

Город встретил легким морозцем. Поезд прибыл на первый путь, избавив от потери нервов и времени при проходе через «рамки» – арочные металлодетекторы. Ася вышла на перрон и непроизвольно съежилась: «Зябко… Как же зябко». Армен втянул голову в плечи. В короткой курточке здесь он выглядел нелепо. Вокруг суетились граждане. Встречающие опаздывали.

– Да ну его, этот служебный трансфер. При стоимости такси в три сотки, может, сами доберемся? – спросил Армен.

– Давай. Нам ехать минут десять, – согласилась Ася.

Беспокоил непредвиденный момент: разрешат ли в гостинице, где им забронированы номера, проживать с животным?

К ним торопливо подошел мужчина и представился Ворожцовой:

– Рябов Антон Владимирович. Здравствуйте, Елена Борисовна. С приездом!

Долговязый встречающий был похож на цаплю и неприятен. Холодный недовольный взгляд, узкое лицо, длинная шея, острый нос. Темное длиннополое пальто с меховым воротником и шляпа хомбур извлекли из архивного файла памяти Аси слово «анахронизм». Высокие, почти до колена, сапоги отсылали в двадцатый век, но без полной уверенности, в какую именно его четверть. Только трости не хватало для убедительности.

– Доброе утро. Вы ошиблись, капитан Свистушкина прибудет позже, – пояснила Ворожцова.

– Зачетный прикид! У вас реконструкция намечается? – поинтересовался Армен, на ходу отбирая у Аси переноску.

– Ворожцова и Казарян, за мной! – Скрипучий голос более чем соответствовал образу.

Похоже, состав командированной группы нового подразделения Антон Владимирович изучил внимательно.

Переглянувшись, Армен и Ася последовали за мужчиной. Шаг того был непривычно широк. Они быстро отстали. Миновав ворота, отделявшие перрон от привокзальной стоянки, встречающий повернул за угол и остановился у мотоцикла с коляской.

– Не может быть… Мы поедем на этом? – остолбенел Армен и посинел от холода еще сильнее.

– Крутейший кастом! – Ася не скрыла восхищения. – Не пойму, это М-63П?

«Цапл» заинтересовано зыркнул на нее, но не ответил. Открыл коляску, убрал шляпу и выдал очки и шлемы. Задержав взгляд на модной «распашонке» Армена, сунул ему в руки плоский сверток, в котором оказался тонкий, но теплый жилет из овчины:

– Надевай! Сядешь за мной.

Армен хотел было отказаться от экстремальной поездки, но движок мотоцикла взревел, положив конец переговорам. Рябов нетерпеливо мотнул головой в направлении коляски. Он едва дождался, пока Ася с Бурей займут места, выжал сцепление и включил передачу. Разбрасывая колесами снег, мотоцикл рванул со стоянки в город.

Старенький «Урал» был основательно переработан и превращен в высокохудожественное произведение искусства. Каждая деталь работала на общее впечатление, не говоря уже о ходовых качествах. В дизайне не было и намека на агрессивность, столь свойственную обычной символике байкеров. Спешащие по делам горожане останавливались, чтобы полюбоваться. Почитателям, застывавшим, и в прямом, и в переносном смысле, перед промчавшимся мимо чудом, что-то определенное уловить не получалось, но каждый видел свое, цепляющее за тонкие струнки вечно страдающей русской души.

Цапл сидел с прямой спиной и уверенно рулил, легко обходя автомобили. Армен вцепился в ручку седла, но все равно мотался за водителем. Ася, натянув почти до бровей тент, положилась на судьбу. Они не повернули на Октябрьский проспект к гостинице, а промчались мимо – по Комсомольской, захватили кусочек Карла Маркса, свернули на Милицейскую и выехали на Ленина.

Ворожцова смотрела на улицы родного города со смешанными чувствами, слишком много личных разочарований было с ним связано. Ася и не думала, что так соскучилась по морозному обжигающему воздуху, по утопающим в сугробах тротуарам, по притулившимся к дороге крепким купеческим и обветшавшим хрущевским домам.

Наконец, они повернули на улицу Молодой Гвардии, дождались, пока соизволит подняться шлагбаум, и подрулили к стоянке недалеко от входа.

Загадочный встречающий проводил их в отведенное для работы помещение:

– Располагайтесь. Через полчаса совещание в кабинете начальника. Второй этаж налево.

Армен почти оттаял, но злился буквально на все, особенно после посещения туалета. Ася не стала уточнять, что именно так впечатлило коллегу. Притопывала лапой Буря, намекая, что и ее терпение на исходе.

Здание, несмотря на проведенный ремонт, хранило запахи старины. Кабинет руководства нашли быстро. Хозяйское кресло пустовало, но за столом маялся в ожидании тщедушный седой мужчина без возраста. Он приветливо махнул рукой.

– Москвичи? Проходите!

Беседа разгоралась, как костер, сложенный из сырых веток.

– Так во-о-о-от вы какие… – протянул мужчина, внимательно рассматривая гостей, и представился: – Саныч!

«Москвичи» назвались и разместились за столом.

Паузы мужчину тяготили. Возможно, он чувствовал необходимость проявить гостеприимство. Остановил взгляд на Ворожцовой.

– А говорили, что следачке за сорокет, а тут барышня…

Ася молчала, не считая нужным как-либо это комментировать.

– Узбек? – проникновенно уточнил Саныч национальность Армена.

Тот пошел пятнами, но сдержался, понимая, что за пустым любопытством ничего не стоит.

– Как Бишкек?

– Вы здесь все такие… необычные? – все же не выдержал Армен.

– А-а-а-а-а… Это вы про полковника? А че? Нормальный мужик! Мы к нему привыкли, – оживился Саныч.

– Я про чудака в пальто на мотоцикле, – скривился Армен.

– Ага… В точку! Рябов!

– Сан Саныч, ты чего здесь? У тебя в архиве дел нет? – строго спросил вошедший.

– Дак гостей в курс… Инструктаж провожу, так сказать, – смутился Саныч, выползая из-за стола и пятясь к дверям.

– Останься.

Саныч послушно притулился на стуле.

В теплом свитере с высоким горлом и стильных потертых джинсах Цапл выглядел зачетно, и, к удивлению москвичей, по-хозяйски разместился в кресле полковника.

– Значит так… Начальство информировало о проведении вашей группой проверки обстоятельств смерти пассажирки в городском общественном транспорте. Материалы мы подготовили. При необходимости побеседовать со свидетелями окажем содействие. Требуется помощь в поиске архивных материалов? Я так понимаю, что к происшествию в троллейбусе это отношения не имеет?

– Верно. Это формальная проверка другого заявления, – подтвердила Ася.

– Слышал, Саныч?

Тот активно закивал головой.

– Александр Александрович Рудич во всех городских архивах свой человек. Это избавит вас от многих проблем. Более квалифицированного специалиста не найдете. Главное, поставить четкую задачу, а с информацией трудностей не возникнет. Здесь он – при ведомственном архиве.

Саныч, не скрывая, плавился от похвалы.

– Вопросы есть?

– Никак нет, – ответил Армен.

– А у вас, Ася Савельевна? – уточнил полковник.

– Я бы хотела поработать с уликами, – попросила Ворожцова.

– Не возражаю. Надеюсь, с помощью метода «ИСИДА» вы подтвердите наши выводы, – Рябов продемонстрировал коллегам, что хорошо о них осведомлен. – Что-то еще?

– Нет.

– Уважаемый психолог не откажется провести семинар для наших специалистов? Хотелось бы шагать в ногу со столицей и применять передовые методы в расследовании преступлений.

– Возможно, но после того как выполним нашу основную задачу.

– Старшим группы назначен Армен Саркисович. Верно?

– Так точно.

– В таком случае с утра приступайте к работе. До гостиницы вас довезут на служебной машине. Дежурный в курсе. Всего доброго! – Цапл встал, давая понять, что совещание окончено.

– Александр Александрович, обменяемся телефонами? – предложила Ася, как только они вышли.

– Сожалею, но не пользуюсь я телефоном-то. Мне нужна ясная голова, – развел руками Саныч.

– А что значит «при архиве»? – уточнил Армен.

– Да то и значит. Каморка у меня рядом. Так что ежели понадоблюсь – милости просим. В любое время дня и ночи. Чай с вареньем и баранками всегда в наличии.

– Так вы заведуете ведомственным архивом? – не врубался Армен.

– Ну не то чтобы заведую… Живу.

– Это как?

– Устарел я руководить. Не могут меня на официальной должности оставить. А специалист я грамотный. Молодежь-то ленится.

– Так сколько же вам лет, Александр Александрович? – спросила Ася.

– У-у-у… Восемьдесят четыре годочка. Как вам? – усмехнулся суперспец.

– Не может быть!

– Вот и я говорю… Не может быть… Женихался только вчера, а сегодня все невесты в Красном да Макарье – на кладбище, стало быть.

В гостинице их давно ждали. Против игуаны не возражали: «Скотина, конечно, диковинная. Не кусается? А ежели сбежит? Нет? Точно? С котами бывали гости. С собаками – тоже. С ящерицей – вы первые». Ахали, охали, долго обсуждали этакую странность. Обычно приезжие полицейские экстравагантностью не отличаются: «В номер – водку, закуску, чуть позже – баб». А тут и номера им раздельные, и насчет дополнительных услуг – «нет, спасибо».

Перед тем как разойтись по номерам, Армен не удержался:

– Ась, а в Кирове все такие?

– Ага, как у вас, киргизов, в Узбекистане.

4. Большой взрыв

Областной город Киров. Семнадцатое декабря 2023 года, воскресенье

 Ася едва успела накормить игуану и принять душ, как в дверь постучали. Открывать не хотелось, но стук повторился. «Армен, что ли»… Номер оперативника находился двумя этажами выше.

– Привет! – В коридоре стоял Игорь.

Загорелый. Помолодевший. Тонкая кашемировая водолазка под расстегнутой курткой выгодно обрисовала подтянутый торс. Аромат любимого одеколона растревожил воспоминания.

– Не помню, чтобы я тебя приглашала! – Ворожцова заметила помутневший взгляд Твердого, сильнее затянула пояс халата и попыталась захлопнуть дверь.

– Я скучал… Ты просто не представляешь, как я скучал… – Он сгреб ее в охапку и, не обращая внимания на сопротивление, потащил вглубь номера.

Чья-то рука аккуратно прикрыла распахнутую дверь, повесив табличку «Не беспокоить» снаружи.

– Убирайся! Убирайся, я сказала! – Ася пыталась высвободиться, но у нее ничего не получалось.

Таким Твердого она не видела никогда. Он тяжело дышал. Его колотило от возбуждения, он себя не контролировал. Приподнял и опрокинул Асю на узкую пристенную столешницу, с которой полетели на пол электрический чайник и чашки. Рыча, растянул в стороны халат, с силой сжал грудь, заводясь еще больше от покрасневшей под рукой кожи. Завладев ситуацией, он притормозил, чтобы насладиться происходящим в полной мере и максимально продлить удовольствие. Придавил Асю к столу так сильно, что она не могла пошевелиться. В действиях Игоря было что-то звериное. Он обнюхивал каждый сантиметр ее тела, распаляясь все больше и больше. Она чувствовала, как закипает кровь в его жилах. Возбуждение передалось и ей: первобытное, безрассудное, захлестывающее, сметающее на своем пути все условности и преграды. Мозг Аси еще сопротивлялся, а тело предательски подалось навстречу мужчине. Он почувствовал это и вошел в нее, желая эту женщину каждой клеткой. Здесь и сейчас. Мно-о-ого. До-о-о-о-лго-о-о-о-о. Всегда-а-а-а-а-а-а-а.

Ася была прекрасна. Горящий взгляд. Раскрасневшееся лицо. Налившиеся губы. Обольстительное, пульсирующее тело. Игоря снова стало накрывать. Он, наконец, скинул с себя одежду. Стащил девушку со стола и усадил на кровать, подошел к Асе вплотную, пропуская сквозь пальцы спутанные короткие волосы, обхватил ее голову и притянул к себе. Ее дыхание обожгло ему живот. Игорь застонал от блаженства, но нашел силы отстраниться и повалить возлюбленную на спину, чтобы войти снова.

Надсадно трезвонил телефон. Она открыла глаза. «Где же он?» В номере царил хаос. Такое же состояние начало поглощать Асю. Она встала и неуверенной походкой, огибая осколки, пошла на звук. Телефон нашелся в кармане рюкзачка.

– Ты что, Ворожцова, спишь? – поинтересовался Армен.

– Да, отдыхаю. В поезде твоим храпом всю ночь наслаждалась.

– Обедать пойдешь?

– Пожалуй, в номер закажу.

– А на вечер какие планы?

– Пока не знаю… Предлагаю встретиться в восемь тридцать утра у стойки администратора. Такси я закажу.

– Слушаюсь и повинуюсь. Игуане – привет. До завтра, – откланялся Армен.

«Боже, я совсем забыла про Бурю». Как и следовало ожидать, игуана испепелила взглядом беспутную компаньонку. «Неудобно получилось, ящерица стала свидетелем довольно неприличной сцены».

– Расскажешь кому-нибудь – убью. Поняла?

Игуана зависла на секунду от такой наглости, а потом бросилась грудью на стенку.

– Я предупредила! – повторила Ворожцова.

Случившееся совершенно выбило Асю из равновесия. Голова взрывалась от мыслей. Она сбежала от Игоря в Москву. А стоило ей вернуться в Киров, снова вляпалась.

Тело, однако, с мозгом не соглашалось. Натиск Твердого, его одержимость и вожделение произвели впечатление. Ася пыталась анализировать свое состояние, но мысли разбегались, как тараканы при включении света.

«Кто знает, сколько раз и с кем он изменил мне. С другой стороны, подсказка Игоря оказалась совсем не лишней в первом расследовании. Да и сегодня его можно упрекнуть в чем угодно, но только не в равнодушии. Кто же ты, Твердый?»

Ворожцова сомневалась в Игоре не без оснований. Он был фигурой неоднозначной. Бывалый делец и теневой политик, деспот и ревнивец. Его бизнес напоминал айсберг, большей частью скрытый под толщей воды. Двигая фигурами местных чиновников, он выжимал максимум из любой ситуации. Думая о перспективах, заложил фундамент в столице, ввязавшись в несколько интересных высокорискованных «игр». Недавние события показали, что и его бизнес привлек чье-то внимание. Твердому удалось в последний миг выскользнуть из невидимых, но цепких лап. Правда, пришлось в буквальном смысле бежать.

Отношения с Асей претерпели разные стадии. Она и догадаться не могла, что знакомство с Твердым не случайно, а инициировано ее бабушкой, Георгиной Савельевной Ворожцовой – женщиной властной и сложно скроенной. Бизнесмены сочли сделку удачной. Твердый получил акции в управление, с перспективой стать акционером, если дело дойдет до свадьбы. Георгина пристроила внучку и укрепила позиции на рынке: в родственниках с таким союзником держаться на плаву можно долго. Приятным бонусом оказалось, что Ворожцова и Твердый друг другу понравились. Игорь перевез Асю в свою квартиру, но продолжал жить отдельно и делать предложение не торопился. Когда же мужчина принял решение строить отношения с одной женщиной, Ася увидела его в кафе с молоденькой особой и приняла прощание Игоря с прошлым за свидание. Пережив эмоциональный кризис, она одним днем уволилась и уехала в Москву. Твердый был поражен таким поворотом событий. Наблюдая за Ворожцовой издалека, он с удивлением отмечал, что хочет ее больше, чем когда-либо. Новая Ася будоражила не столько внешней, сколько внутренней трансформацией. Игорь делал попытки ее вернуть, но та вычеркнула его из своей жизни.

И вот стоило открыть дверь…

Она приняла ванну, позвонила администратору и попросила убрать в номере. К ее удивлению, горничная не стала возмущаться. Справившись с уборкой, от денег отказалась.

– Нет, что вы… Все оплачено. Цветы и фрукты сейчас принесут.

«Вот ду-у-ура», – ругала себя Ворожцова, снова ощутив контроль над своей жизнью. Однако больше всего она кляла себя за другое. Как показала практика, после таких эмоциональных событий ее способности почти не работали. А они ей сейчас крайне необходимы. Надо перестать гонять мысли. Она приняла решение максимально выложиться в спортзале. Физическая нагрузка должна отвлечь.

5. ЦУ – ценные указания

Москва. Восемнадцатое декабря 2023 года, понедельник

Петрос Багдасарович Саринян, начальник экспериментального межведомственного Отдела странных случаев, находился в состоянии легкого бешенства.

Рано утром, чтобы порадовать красавицу Заруи, он приготовил изумительный, восхитительный, наивкуснейший клондрак.

– Моей девочке понравится, – бормотал мужчина, смешивая похиндз с медом. – Чу-чуть растительного масла, во-о-от.

Шарики получились маленькие, с фундук. Полюбовавшись, Петрос добавил еще несколько, чуть большего размера, и спрятал внутрь кусочки кураги. Завис над блюдом, полил дошабом, чем придал десерту завершенный вид. Заварил ароматный чай с цветами дикого граната и мелиссы и предвкушал, как теплая ото сна жена, покачивая бедрами, вплывет в кухню. Потягивая хорошеньким носиком божественный аромат, возьмет нежными пальчиками настоявшийся десерт: «М-м-м-м… Дарагой, ты лучший мужчина на земле».

– Петрос, на Новый год мы едем к маме.

– К маме? Зачем к маме? Почему к маме? – Саринян неохотно расставался с видением.

– А-а-ай… Ну какой ты глупый, Петрос. Потому что к маме приезжает тетя Карине с дядей Ашотом и тетя Элинар с детьми.

– Цвиточек мой, я не панимаю… Ми собирались встретить праздник дома. Да и кто меня отпустит?

– С женой генерала я договорилась. Отпустя-я-я-ят. В отпуске год не был. Мама – это святое. А билеты на самолет туда и обратно я уже купила и расплатилась твоей картой, – и, даже не взглянув на волшебные шарики клондрак, вышла из кухни.

То, что у подполковника утро не задалось, Елена Борисовна Свистушкина, следователь Отдела странных случаев, узнала одной из первых.

– Лена джан, может, тебе петуха подарить на день рождения? – сдвинув брови, поинтересовался Саринян у подчиненной.

– Зачем? – оторопела капитан Свистушкина.

– Да уж явно не для того, чтобы арису готовить. Лена джан, я не теряю надежду, что ты перестанешь опаздывать на службу! – Петрос Багдасарович барабанил ладошкой по крышке стола.

– Прошу прощения, товарищ подполковник! Завтра убываю в командировку. – Постаралась переключить внимание начальника Свистушкина.

– Убывать тебе на месте придется. Останешься в Отделе за главную. Вернусь в Москву девятого января, тогда и поговорим про твою командировку. Отсюда будешь расследование контролировать. Панимаешь, да-а-а?

– Не-е-ет, Петрос, не очень…

– Ты что, Лена джан, после поездки к свекрови мозги в Пензе оставила? – начальник разошелся не на шутку.

Хотя Свистушкина и Саринян знакомы давно, она ни разу не видела начальника таким злым и несдержанным. Глаза ее наполнились влагой, удержать которую она не сумела.

Женские слезы подполковник не выносил, поэтому тут же пожалел о своей грубости, пересел поближе, обнял подчиненнуюза плечи и, выслушав ее сбивчивые причитания, забубнил:

– Подумаешь, маме его не понравилась…

– А что я сделаю-ю-ю-ю-ю-ю-ю? – взвыла Свистушкина с новой силой.

– Ты скажи, Олег тебя любит? – по-отечески нежно спросил Саринян.

– Люби-и-и-и-ит…

Черные слезы текли за ворот форменной рубашки.

– А ты его любишь?

Свистушкина энергично закивала.

– Ты что, Лена джан – девочка? Учить тебя всему надо? – вздохнул Петрос Багдасарович.

Елена Борисовна громко высморкалась в полосатый платок начальника, и в ее глазах засветилась надежда.

– Расскажу тебе самый действенный способ понравиться свекрови раз и навсегда, – он понизил голос. – Лена, найди на нее компромат.

Несмотря на эмоциональное начало совещания, Саринян и Свистушкина успели обсудить текущие дела, способы отчета и контроля. На тот момент они еще не видели сложностей в проведении проверки обстоятельств смерти женщины в городском троллейбусе по заявлению гражданина Иванова. Тем более не ожидали сюрпризов от инициированного аспирантом «архивного дела»: о смертях потомков купеческой семьи, объединенных одним днем и месяцем.

Из кабинета начальника Елена Борисовна вышла окрыленная, с размазанными по лицу тушью и помадой. Встретившие ее в коридоре сослуживцы оценили боевой раскрас.

– Глянь-ка, Свистушкина к войне готовится! – хихикнул один.

– У нее, как у индейцев… Красный – цвет войны, а черный – победы над врагом! – согласился другой.

Между тем вырвавшийся из глубин подсознания совет воодушевил и самого Сариняна. Поездка к теще теперь не казалась ему такой страшной мукой, какой виделась утром.

Все ценные указания были даны. Настроение Петроса Багдасаровича значительно улучшилось. Он набрал номер супруги:

– Заруи, детка, а ты уже купила маме подарок?

6. Ахиллесова пята

Областной город Киров. Восемнадцатое декабря 2023 года, понедельник

С недавнего времени в расписании начальника службы безопасности группы предприятий Игоря Твердого – Караваджо, Караваева Вадима Жоровича, появился новый пункт: проверка кабинета босса на предмет обнаружения сторонних устройств. Занимался этим штатный специалист, но Вадим всегда присутствовал лично. Прежние ошибки стоили дорого. Несмотря на «тишь да гладь», старый чекист чувствовал приближение проблем.

После возвращения из райских кущ, где они с Твердым долго отсиживались, спасаясь от незримого, но сильного противника, Караваджо утроил бдительность. Сотрудники были перепроверены, доступ к стратегической информации максимально ограничен. С лицами, так или иначе имеющими отношение к крупным сделкам, проведена работа.

Начальник СБ учел звоночки стареющего организма, сбросил тринадцать килограммов, заставил себя вставать на два часа раньше и добавил к обязательному минимуму прогулки быстрым шагом, бассейн и танцы. Утро рабочего понедельника только началось, а он свеж и собран, уже проанализировал городские и региональные новости за прошедшие выходные, выслушал доклад заместителя и раздал нагоняи охране на воротах. В десять часов явился к Игорю Викторовичу с докладом. От нового секретаря шеф наотрез отказался, возобновив традицию: никаких баб в офисе. Твердый реагировал вяло, но Караваджо уверен, что босс не пропустил ни слова. И точно.

– Значит, Аристов собрался внучку замуж за Министерство выдать? Не ожидал от него такой прыти. Как считаешь, есть у него шансы?

– Безусловно. Если одна внучка подведет, Кир Лексеич другую подготовит.

– Жаль, Жорович, что ты не девка, выдал бы тебя замуж за местного министра.

– Мысль интересная, но, пожалуй, останусь верен Виолетте.

Твердый опешил.

– Я что-то пропустил? Ты уже не холостяк?

– Виолетта – беспородная кошка, лет десять со мной кровать делит. Какой министр столько выдержит?

Мужчины еще немного пошутили, прежде чем Вадим Жорович решился поделиться опасениями.

– Есть у меня еще тема для обсуждения. Не знаю, с чего и начать.

– Не тяни, Жорович. Я ритуальные танцы вокруг кострища с трупом не люблю.

– Дело такое… Кто-то твои активы прощупывает. В прошлый раз мы неплохо концы спрятали, но, видимо, кому-то они покоя не дают.

– На основании чего делаешь выводы?

– Ничего конкретного, мелочи. Сам посуди… Двум миноритариям предлагали продать акции, хорошую цену сулили. С чего такая щедрость? К юристу партнеры подходили. Наши. Проверенные! Интересовались делами. Откуда озабоченность? У нас с ними даже мелких терок не было. Финансового директора пригласили на конференцию в Санкт-Петербург. Курьер приглашение принес. Официальное, на хорошей бумаге. Проверил. Действительно, собирают финансистов. Заявлена программа. Только номеров в гостинице всего три заказано. Три! Для конференции! Ну и последнее… Димасика, бухгалтера, второй день около офиса рыжая баба на солидной машине встречает. Ноги вместо головы и грудь пятого размера. Сам понимаешь, что такому задроту и за деньги не любая баба даст. Чую, неладное зреет.

– Понял тебя. Согласен. Работай.

Осмелился начальник СБ задать еще один беспокоящий его вопрос.

– Игорь Викторович, вижу, что маешься. С Асей вроде сладилось, или я ошибаюсь?

Твердый молчал. Он и деловые вопросы не особо любил с кем-либо обсуждать, а тут личное. Караваджо почти отец, но всего не знал даже он. Правда, после того как Караваев здорово ему помог, и они провели несколько месяцев в чужой стране, уровень доверия стал беспрецедентно высоким.

– Сам не знаю. Как снова ее увидел, полыхает все внутри. Ушел, чтобы, проснувшись, не выгнала. Крышу сносит. Я раньше намеренно дистанцию держал, чувствам хода не давал. А теперь хочу выйти на другой уровень отношений. Максимальная откровенность и все такое…

– Ох ты загнул… – крякнул Жорович. – Я вот не пойму… Ты со свободой покончить хочешь или просто готов доверить Асе все тайны?

– Не спрашивай. Нет ответа. Но и в том, и в другом случае, она – моя ахиллесова пята.

– Понимаю, поэтому у меня Виолетта.

Совещание прошло конструктивно. Твердый опасения начальника СБ услышал.

«Стоило Асе вернуться в город, как тучи над шефом начали сгущаться, – сделал вывод Караваджо. – Что он нашел в этой худосочной? Всегда от нее неприятности. Баб красивых вокруг Твердого толчется, как комаров. На любой вкус. Та же Мила в сто раз лучше. Так не-е-е-ет же… У него от психологички башню рвет. Не к добру!»

7. Шкатулочка с тройным дном

Областной город Киров. Восемнадцатое декабря 2023 года, понедельник

Как ни странно, Ася выспалась и встала отдохнувшей. Это удивило, порадовало и озадачило. Заказала завтрак, выпустила Бурю размять лапы и привести себя в порядок. Пацанка быстро разобралась с утренними ритуалами и в хорошем расположении духа осмотрела временное жилье. Судя по игривой походке, первая маруха на районе признала его годным.

Завтрак прошел в дружеской атмосфере. Игуана закидывала в рот кусочки яблока, но косилась на букет цветов.

– Это тебе на ужин, – разрешила Ася, и ящерица довольно притопнула лапой по столешнице.

Казарян уже ждал в холле и смотрел на Ворожцову подозрительно.

– Не пойму, что именно, но что-то в тебе определенно изменилось… Как там игуана?

– Я выспалась. Буря жизнью вполне удовлетворена.

Ася спиной почувствовала чей-то взгляд, обернулась, но никого не увидела.

Достаточно быстро для утра понедельника добрались до Молодой Гвардии.

Дежурный проверил документы и напомнил, где их кабинет. Рябов лично принес материалы, коробку с вещественными доказательствами и банку кофе.

– Наши психологи в командировки не ездят. Отбор проводят, анкеты проверяют да корпоративы организуют.

– А у нас Отдел экспериментальный, но, если вам, Антон Владимирович, нужен совет, я найду время помочь.

Рябов предложение столичного специалиста проигнорировал:

– Мой номер телефона, если понадоблюсь, возьмете у дежурного. Для хранения документов пользуйтесь вон тем металлическим ящиком. Код смените, инструкция рядом!

– Ничего себе… Крутой! – Армен похлопал сейф по стальной боковине.

– Да, японский, из вещдоков забрали. Материалы доследственной проверки обстоятельств смерти гражданки Березкиной принес. Здесь все, – сообщил полковник и положил более чем скромную папку. – Чем еще могу помочь?

– Надо свидетелей опросить, – отозвался Армен.

– Вам сюда их пригласить или как?

– Или как… – одновременно ответили оба.

– Список свидетелей с личными данными в материалах дела.

– Троллейбус, в котором все произошло, реально найти? – спросила Ася.

– Вам-то это на что? – удивился Цапл.

– Пока не знаю, – ответила Ворожцова. – Как осмотреть место жительства Березкиной?

– Адрес – в деле, а ключи от квартиры – в коробке с вещдоками. Про троллейбус узнаю, – пообещал Цапл и попрощался.

– Ты материалы проверки уже смотрел? – уточнила Ася.

– Нет, не успел, – признался Казарян.

– Предлагаю тебе с ними знакомиться, а я пока схожу в архив, поговорю с Рудичем. Надо понять, где и как искать информацию по делу о смерти потомков купца Зарянова. А после обеда можно со свидетелями пообщаться.

– Разумно, – согласился Армен. – Я еще сейф запрограммирую.

Ворожцова надеялась, что оперативник заметит в материалах то, что она могла пропустить, хотя зачитала «дело» до дыр. Первое потрясение прошло, Ася справилась с эмоциями и поклялась выяснить, не только обстоятельства смерти наставницы, но и тайну своего появления на свет: «Хватит! Я должна знать правду!»

Асю воспитывала бабушка. Отец умер еще ее до рождения. Вопрос девочки о матери, которую она никогда не видела, Георгина оставляла без ответа, при этом ее лицо неизменно кривилось и принимало брезгливое выражение.

Доказать необходимость проверки обоснованности отказа в возбуждении уголовного дела Ворожцовой оказалось непросто, поскольку все говорило в пользу версии о самоубийстве. Для начала она убедила ограничиться изучением фактов, изложенных в заявлении гражданина Иванова. О знакомстве и возможном родстве с Березкиной Ася умолчала. «В конце концов, я только психолог», – решила она.

«Добро» на командировку получили отчасти благодаря заявлению Горностаева, которого насторожило совпадение: три потомка вятского купца умирают при разных обстоятельствах, но в один месяц и день – тридцать первого мая.

Каморка, как и архив, оказалась в подвале.

Саныч покачивался на задних ножках добротного деревянного стула, упираясь ногами в стену. Причина столь рискованного поведения стала понятна, как только Ася заметила на старичке новые белые валенки-самокатки с галошами.

– Видала? Антоша наделил, – похвастался он и с грохотом приземлился.

– Поздравляю! Кажутся мягкими, – Ася валенки никогда не носила, но, помнится, у бабушки пара «на всякий случай» была припасена.

– Так пришла или по делу? – глаза Саныча горели любопытством.

– По делу, Александр Александрович, – призналась Ася.

– Ну че… Тогда я чайку налью, с этого и начнем. И… не возражать! – попросил обрадованный старик. Щелкнул кнопкой, убедился, что чайник зашумел. Засуетился с чашками, жестом остановил вставшую помочь Асю. – Давненько меня красивые женщины не посещали. Позволь поухаживать. Да, вот еще… Зови по-свойски – Саныч. Меня тут все так величают.

Тем временем был заварен свежий напиток. Аромат Ася не узнала.

– Что вы такое вкусное заварили?

– О-о-о… Это чай правды, – усмехнулся Саныч. – Люблю его с новыми гостями пить. Заливаешь кипятком корень имбиря, мяту и лемонграсс, как приостынет, добавляешь чуточку меда. Арома-а-а-ат волшебный. Пьешь, разговоры ведешь. Собеседник все, как на духу, и выкладывает. Как тебе затея, красавица? Не откажешься почаевничать со стариком?

– Что вы… С радостью поучаствую в церемонии.

Ася бесстрашно сделала первый глоток. Разговор действительно покатился непринужденный. В магическом чае растворился возраст Саныча. Да и Ася согрелась, расслабилась и, не торопясь, излагала архивариусу известные ей факты «архивного дела», а тот засыпал ее вопросами.

– Как фамилия купца? Зарянов? И что вам известно? Ага… Я правильно понял, что три человека, имеющие отношение к этому купеческому роду, умерли в течение трех лет в один и тот же день – тридцать первого мая? Надо же… – Саныча распирало любопытство.

– Хорошо бы понять мотив, – продолжала Ася.

– А вы уже убедились, что это убийства? – подливая чай, поинтересовался Саныч.

– Нет. Решили начать издалека. Время до весны еще есть, – поделилась Ася.

– Впервые слышу, чтобы расследование велось по таким неочевидным причинам, как случайно выявленное совпадение даты смерти.

– Понимаю. Отдел странных случаев как раз и работает с делами, которые в рамки системы не укладываются.

– Интересно, кому же это дело спать не дает, – покачал головой старик.

– У нас есть заявление. Молодой аспирант участвует в проекте своего научного руководителя. Вот он и заметил странное совпадение, – призналась Ася. – Посчитал необходимым сообщить.

– Э не-е-ет, девочка, шкатулочка эта с двойным, а, может, и тройным дном. Поверь старику, – убеждал Саныч и буравил Асю взглядом. – Да и заявитель этот неспроста к тебе пришел.

Старик проводил гостью и прежде всего отправил запросы. «Вот нынче праздник! Считай, дело дали. Давненько ко мне с серьезными просьбами не обращались. А хороша девчонка-психолог! В курс ввела аккуратно, ни слова лишнего, только факты, от которых можно оттолкнуться, на вопросы отвечала просто, не умничала», – подытожил архивариус. Почуял Саныч и то, что другие пока не поняли. Не зря давно живет. Опыт говорил Рудичу, что погружение в прошлое потомков купеческой семьи Заряновых может оказаться не столько увлекательным, сколько опасным расследованием. «Начнем от центра и будем смотреть, куда волны пойдут».

Продолжить чтение