Зелье храбрости

Глава 1

Женщина на корабле – к беде. В данном случае его подвела треклятая дама треф, так не вовремя оказавшая на руках у противника по игре в карты.

Остановившись на крыльце мужского клуба, Геральт поднял меховой воротник пальто, поморщился от налетевшего откуда-то с севера порыва ветра, пронизывающего, льдистого. Он мог вернуться обратно, в пропитанную запахом табака и сандала гостиную, попытать счастья в рулетке, но что-то подсказывало, удача от него сегодня отвернулась.

– Тринадцать сольдо за вечер!

Геральт досадливо мотнул головой и сделал первый шаг в морозную темноту ночного города.

За его спиной раздался взрыв хохота; кажется, кто-то открыл бутылку игристого. «Ну да, – с завистливой злостью подумал Геральт, – празднуют на мои деньги».

Проигрыш не был бы столь обиден, окажись он ровней завсегдатаев клуба, не попади туда в силу своей профессии. Магов уважали, но за глаза… Геральт не сомневался, обыгравший его бонвиван, по возрасту – ровесник тех, кого он обучал премудростям алхимии, от души потешался вместе с приятелями над незадачливым преподавателем. Сам при этом едва курс наук кончил и то исключительно благодаря родителям.

«Знай свое место, – любил повторять отец. – Мы – щит королевской власти, опора великих родов, но никогда не вознесемся столь высоко, как любой герцог или маркиз». В детстве Геральту это казалось несправедливым, вдобавок вдохновляли примеры магов, добившихся головокружительных высот. Но со временем он понял, что удержаться наверху, не имея аристократического происхождения или могущественного, очень могущественного покровителя, читай, самого короля, практически невозможно. Между ним, Геральтом Верстаном, и тем же Лордом-ректором – пропасть. Один относился ко второму сословию, другой – к первому, бывал на балах, женился на дочери королевского казначея.

И все же… Все же перед Геральтом распахнулись двери этого клуба. Он дипломированный маг, кандидат наук, а не какой-нибудь банкир из третьего или крестьянин из четвертого сословия. Почти элита. И, если станет профессором, получит личное дворянство. В случае удачной женитьбы – потомственное.

Однако в тот январский вечер мысли Геральта не простирались так далеко. Ему хотелось вернуться в академию, в свою служебную квартиру, развести огонь и сгладить воспоминания о неприятном вечере стаканчиком хереса.

Придерживаясь руками за перила, чтобы не поскользнуться на обледенелых ступеньках (хорошенькое вышло бы окончание дня!), Геральт спустился. Потянулся к карману за перчатками и неожиданно понял, что в нем шарила не только его рука.

– А ну-ка!

Он успел ухватить незадачливого воришку до того, как он порскнул прочь, толкнул вперед, в круг света, отбрасываемый фонарем.

– Пустите! – плаксиво пискнул карманник и дернулся, силясь вырваться из хватки Геральта.

Куда там – пальцы Геральта без труда сломали бы это тонкое запястье. Слишком тонкое даже для подростка, за которого он принял вора. А еще у него были длинные изящные пальцы, гладкие, без следов волдырей и мозолей – неизменных спутников жителей улиц. Они наводили на мысль, что прежде мальчишка не знал работы. Пусть кожа потрескалась, покраснела от мороза, даже у Геральта руки грубее. Еще бы, ему приходилось иметь дело с разными ингредиентами, не все из них допускали ношение защитных перчаток. К тому же, как любой представитель второго, магического сословия, он владел оружием и регулярно практиковался в фехтовальном зале.

– Разве тебе не говорили, что воровать грешно?

Воришка упрямо молчал, упорно отворачивал лицо от света. Его скрывал плотно надвинутый пристяжной капюшон из грубой ткани, некогда красной, теперь грязно-оранжевого оттенка.

Дрожа от холода, подросток кутался в рваный овчинный жилет, явно с чужого плеча: тот был ему явно велик. Что под ним, не разглядеть.

– Сейчас как сдам тебя страже!

По-прежнему крепко сжимая запястье парнишки, Геральт потянул его к крыльцу, чтобы перепоручить заботам швейцара. От резкого толчка воришка потерял равновесие и упал. Капюшон соскользнул, обнажив бледное, без единой кровинки девичье лицо.

– Силы небесные!

От неожиданности Геральт отпустил вора.

Так вот почему у него такие запястья, пальцы – не мальчишка, девчонка. Даже девушка. В свете фонаря определить возраст тяжело, но он дал бы незнакомке не больше восемнадцати. Длинные темные волосы, чуть посеребренные инеем на концах. Темные же, какого оттенка неясно, глаза. Прямой нос, немного крупный для ее лица, пухлые губы. Геральт поймал себя на том, что смотрит на них, не отрываясь.

Девушка казалась такой невинной, беззащитной. И все же она только что пыталась его ограбить.

– Вот что… – Геральт шумно засопел, огляделся: не видит ли кто. – Ты, наверное, в первый раз…

– В первый.

Девушка понуро опустила голову.

– Из-за голода, полагаю?

Незнакомка поджала бледные губы и кое-как поднялась. Она нетвердо стояла на ногах, пошатывалась, и Геральту стало ее жаль.

– Пойдем!

Он тронул ее за плечо.

– В тюрьму?

Она в ужасе съежилась, отшатнулась от него, прижавшись к перилам.

– Ко мне домой.

Глаза девушки гневно сверкнули. Меньше всего Геральт ожидал, что она тигрицей метнется к нему и влепит пощечину.

– Я скорее взойду на эшафот, чем приму ваше предложение!

Сказала и повернулась к нему спиной, гордо сложив руки на груди.

Поведение девушки озадачило Геральта. Сначала руки, потом это…

– Кто ты? – нахмурившись, спросил он и вскользь коснулся щеки.

Удар вышел слабым, вряд ли останется синяк.

– Уж во всяком случае не та женщина, которая вам нужна, – дерзко ответила незнакомка и снова надвинула на лицо капюшон.

– Однако ты явно нуждаешься в помощи.

– Не такого рода.

Стоило страху улетучиться, как на месте бродяжки оказалась особа с манерами леди. Любопытство, желание узнать, кто она, заставило Геральта остаться, настоять на своем предложении:

– Помилуй, я и в мыслях дурного не держал! Мороз крепчает, ты легко одета… Тебе есть, где спать?

Девушка покачала головой.

– Тогда хватит упрямиться! В конце концов, ты у меня в долгу: это ведь ты, а не я пытались меня ограбить.

Незнакомка колебалась. Решение помогла принять распахнувшаяся дверь клуба, явившая двух жаждавших продолжения вечера мужчин.

– А вот и крошка! – Один из них, потрясая кошельком, шагнул к девушке. – Плачу денье за всю ночь!

– За двоих! – пьяно икнул его спутник.

Незнакомка в ужасе отшатнулась, кинулась к Геральту, ища у него защиты.

– Так бы сразу и сказал, что малышка занята. Приятно провести время, маг!

Отпустив пару сальных шуток, парочка направилась к поджидавшей их карете.

Встрепенувшийся после многочасовой дремы кучер взмахнул хлыстом. Застоявшиеся лошади с ходу взяли в рысь, рискуя опрокинуть карету на скользкой мостовой, и, явно специально, по приходи седоков, окатили парочку у крыльца снежной крошкой.

– Хорошо, я пойду с вами. Только, – девушка подняла голову, заглянула Геральту в глаза, – дайте слово, слово мага, вы ведь маг, что моей чести ничего не угрожает?

– Даю! – без колебания ответил он.

Изольда толком не могла понять, почему доверилась ему, чем этот мужчина отличался от прочих. Он дал ей слово – но много ли оно значило для бесчестного человека? Мать Изольды тоже слышала на смертном одре много обещаний, ни одно из них не выполнили. Стоило ей испустить дух… Изольда смежила веки, сдерживая слезы. Бедная ее матушка! Она доверилась человеку столь же прекрасному снаружи, сколь гнилому внутри. Хотя нет, было в отчиме кое-что, что выдавало его натуру – ледяные, лишенные всяких чувств глаза и шрам на виске. Он утверждал, что получил его в бою, Изольда же считала рубец отметиной Темного господаря.

Девушка украдкой посматривала на человека, который вел ее по сонному городу. Куда? Но ей так хотелось выспаться, к огню, поесть вдоволь… Когда она в последний раз завтракала, пила чай? «В прошлой жизни», – горько подумала Изольда. Доведенная до отчаянья, замерзающая, она решилась на кражу и, кто бы сомневался, потерпела неудачу.

– Холодно?

Заметив, что она дрожит, мужчина остановился и протянул ей свои перчатки. Они хранили тепло его пальцев.

– Сп-п-пасибо! – стуча зубами, поблагодарила Изольда.

– Уже скоро, – ободрил ее спутник и указал на замок, возвышавшийся над городом: – Нам туда.

– Во дворец? – широко распахнула глаза Изольда и, вырвав руку, замотала головой: – Мне нельзя во дворец, совсем нельзя!

Рот заполнился солоноватым привкусом крови – разнервничавшись, она прокусила язык.

– Почему? – искренне удивился мужчина и насмешливо спросил: – Разве все девушки не мечтают побывать во дворце?

– Нет, – на выдохе покачала головой Изольда. – Мне туда путь заказан.

Она сжалась в комок, приготовилась к тому, что он выполнит первоначальное обещание, сдаст ее городской страже, но мужчина ограничился вопросом:

– Ты кого-то убила?

– Нет.

Убили ее отца. Вернее, казнили, только вот знать об этом никому не следовало. Изольда уяснила это еще в детстве, когда ее, еще маленькую девочку, вместе с матерью посадили в тряскую безрессорную карету и увезли прочь от прежней жизни. Пусть они покинули столицу по собственной воле, без конвоя, но отчим не раз повторял: промедление стоило бы им жизни.

– Тогда тебе не о чем беспокоиться, это не дворец, а всего лишь комплекс зданий Ружской королевской академии магии. Я преподаю там, в колледже Вереска.

– Значит, я в Руже… – задумчиво повторила Изольда.

До сего момента она понятия не имела, где оказалась, просто бежала, бежала, бежала. Тайком забиралась в подводы с пивом и рыбой, пряталась на сеновалах. Кто-то прогонял ее, кто-то, наоборот, жалел. К примеру, фермер, у которого она ночевала на днях, отдал ей свой жилет, а его жена – капор. Как раз кстати: морозы усилились, в старом шерстяном платье Изольда замерзла бы на смерть.

– Бывала здесь прежде?

– Нет.

Зато много читала, благо отчим не возбранял пользоваться библиотекой. Даже наоборот, всячески поощрял, потому как до поры извлекал выгоду из ее знаний. Зачем платить гувернантке, если есть падчерица? Однако время неумолимо шло, Изольда вошла в брачный возраст, могла выйти замуж, и он предпочел избавиться от проблемы.

Квартал, в котором находились многочисленные корпуса академии магии, традиционно именовалась Градом. Именно с него некогда началась история Ружа, точнее, с замка графа Ружского и собора Светлых сил, прозванный в народе Собором трилистника из-за мозаичного изображения над центральными вратами. Под стенами замка, под охраной небес постепенно разрастался город, спускался с холма к реке, перекинулся на тот берег. Со временем он стал коронным, избавился от власти Ружских графов, а затем очередной монарх уничтожил и самих графов, сравнял их замок с землей. На его руинах отстроили академию магии.

Геральт любил здешние узкие улочки, петлявшие, перекрещивавшиеся друг с другом под невообразимыми углами. Он знал этот лабиринт как свои пять пальцев, потому как родился и вырос в Руже, в одном из узких фахверковых домов на высоком фундаменте. Сейчас там жили его сестра с мужем, дохаживали престарелых родителей, а сам он перебрался в академию, на служебную квартиру.

– Как красиво! – выдохнула его спутница, когда они вышли на площадь Источника.

Геральт улыбнулся. Сам он привык к величественному собору, на приезжих же он производил неизгладимое впечатление.

Кружево шпилей искрилось, покрытое шапкой снега. Отражали свет фонарей старинные мозаики, цветными пятнами ложились на мостовую витражи с изображениями деяний прежней королевской династии Перстов.

– Днем он еще красивее, увидишь. Завтра у меня выходной, можем прогуляться, покажу тебе все.

– Завтра?

Он уловил напряжение в ее голосе и напомнил:

– Я дал слово.

Она кивнула и поторопила его:

– Можно мы пойдем, а то очень холодно.

Геральт свернул к восточному фасаду собора, миновал его и отпер неприметную калитку в стене:

– Прошу, вот мы и в академии!

Убедившись, что спутница вошла, он запер калитку, убрал ключ в карман брюк, туда же, где хранил кошелек. Будь юная воришка немного опытнее, шарила бы там, а не в карманах пальто.

– Направо, – указал Геральт нужную дорожку.

Она привела к мрачному коттеджу. Геральт занимал квартиру на втором этаже, чтобы попасть в нее, пришлось подняться по каменной винтовой лестнице.

– А тут уютно!

Пока Геральт снимал пальто, расшнуровывал ботинки, гостья без спроса зажгла лампу и обошла комнаты. Следовало рассердиться, но ее ребяческое поведение вызывало улыбку.

И как только Геральт мог принять ее за мальчишку, не заметить торчащей из-под жилета юбки! Когда она сняла его, обнаружилось, что, несмотря на худобу, природа наградила ее аппетитными формами. Как ни напоминал себе Геральт о приличиях, он пару минут пялился на ее грудь, облепленную слишком тесным, не по размеру платьем. Потом сконфуженно закашлялся и суетливо развел огонь в камине гостиной, так же служившей кабинетом.

– Ты не против устроиться на диване? Извини, не могу предложить собственную спальню…

– Благодарю. Я бы все равно не легла в постель мужчины. Даже если бы он сам спал в другой комнате.

Девушка опустилась на колени, рискуя обжечься, потянулась к огню. Снежинки на ее волосах и одежде медленно таяли, образовав грязную лужицу на полу. Когда Геральт нагнулся, чтобы подобрать снятые перчатки, девушка чуть напряглась. «Невеселый у нее опыт общения с мужчинами!» – подумалось ему. Вслух же Геральт спросил:

– Мы болтаем битый час, а я до сих пор не знаю, как тебя зовут.

– Изольда.

– И только? – удивленно поднял брови он.

– Изольда Стилтон, – скороговоркой ответила она и замерла, как была, с протянутыми к огню руками.

– Стилтон… – задумчиво повторил Геральт. – Увы, не припоминаю!

Изольда с облегчением выдохнула. Единственное, за что она была благодарна отчиму, так это за новую фамилию. Здесь, в Руже, никто не слыхивал о лорде Стилтоне. Не снискал он славы и в столице, разве только скандальную, женившись на матери Изольды. Но шепотки давно улеглись, последним недовольным Бертрам заткнул рты, завладев деньгами покойной супруги.

Она подумала, что Геральт заслужил капельку откровенности.

– Это фамилия моего отчима. Я сбежала от него, точнее, он меня выгнал.

– Выгнал? На мороз?!

Кулаки Геральта сжались.

– Да.

Изольда пожала плечами.

– Я дочь матери от первого брака, зачем я ему? У него сын, двое дочерей… – Она шумно вздохнула, смахнула навернувшиеся на глаза слезы. – Пока мама была жива, он терпел меня, хотя не скрывал, что держит в доме из милости. Когда же мне исполнилось восемнадцать… Вы знаете, совершеннолетние по закону могут потребовать свою долю наследства, либо за женщину это может сделать супруг.

– И он поспешил от тебя избавиться, – заскрипел зубами Геральт. – Сделал так, чтобы ты погибла, формально не запятнав руки кровью.

– Именно. Сама не знаю, как выжила, как меня не съели волки! Наверное, страх помог. Страх, что он узнает, что я не умерла, найдет и убьет. Это страшный человек, очень страшный! – уткнув лицо в ладони, зашептала Изольда.

Плечи ее тряслись от сдерживаемых рыданий. Поддавшись сердечному порыву, Геральт обнял девушку. Она не противилась, прижалась к нему, прикрыла глаза. Правда, уже через минуту отстранилась.

– Между нами ничего не будет, – строго напомнила она.

– Безусловно, – подтвердил Геральт и, восстановив приличествующее по этикету расстояние, представился.

– Очень приятно, герр Верстан.

Изольда сделала реверанс. Из-под полуопущенных ресниц она украдкой наблюдала за Геральтом. Симпатичный мужчина, вдобавок с приятным тембром голоса. Безусловно, старше ее, но значительно моложе отчима. Тоже шатен, как она, с такими же карими глазами, только более светлого, теплого оттенка. На лице легкая щетина, однако она его не портила, наоборот, добавляла шарма. Одевается у хорошего портного; на жилете – перламутровые пуговицы, на шее – золотое украшение с крупным серебристо-черным камнем, наверняка амулет. На пальцах тоже пара перстней. А у нее ни одного колечка, даже железного…

Подавив очередной горестный вздох, Изольда вперилась взглядом в каминную решетку. Она дочь своего отца, она обязана быть сильной.

– Давайте я помогу? Негоже мужчине торчать на кухне, – встрепенувшись, живо предложила Изольда. – Не хочу вас обременять. Все же, – румянец залил ее щеки, – я пыталась вас обокрасть.

– Тебе нужна одежда. А еще – новые ботинки. В этом, – Геральт красноречиво глянул на ее обувь, – ты рискуешь отморозить пальцы.

– У меня нет денег. Совсем. – Румянец на ее щеках стал еще гуще. – Вряд ли кому-нибудь здесь нужна гувернантка, а больше я ничего не умею.

– Ты закончила учительскую школу?

– Нет. У меня домашнее воспитание. Хорошее! – Она снова сжалась, будто в ожидании крика или удара. – Я обучала сводного брата и немного, в силу ее малого возраста, азам математики и чтения старшую единоутробную сестру. Отчим каждый год экзаменовал Эрика и неизменно оставался доволен. А ведь он готовит его в… – Тут она прикусила язык, сообразив, что едва не сболтнула лишнего. – Словом, я почти как дипломированная учительница.

– К сожалению, – развел руками Геральт, – подобной работы в стенах академии нет. Тут требуются иные знания.

– Понимаю.

Изольда комкала подол платья. Выходит, завтра ей придется уйти, снова скитаться по улицам в поисках куска хлеба и надеяться не попасть в одно из заведений под красными фонарями. Пару раз ей удавалось улизнуть от охотников на девиц, но будет ли провидение и впредь милостиво к ней?

– Послушай… – Геральт колебался. Все же она не из четвертого сословия, согласится ли? – Есть одна работа, не знаю, подойдет ли она тебе.

– О, – глаза Изольды заблестели, – я согласна на любой честный труд!

– Нашему колледжу требуется лаборантка. Обязанности незатейливые: следить за чистотой, содержать ингредиенты и инвентарь в порядке, делать необходимые закупки, ассистировать мне и другим преподавателям естественно-магических дисциплин. Оплата скромная, каких-то семь денье в месяц, зато к ней прилагается бесплатный стол и кров. Если лаборантский домик свободен, займешь его, нет, устроишься при женском общежитии.

– Как, – удивилась Изольда, – тут учатся и девушки?

– Да. Устав академии не запрещает, правда, – снисходительно улыбнулся Геральт, – мало кто заканчивает обучение.

– Почему?

– Выходят замуж. Академия – еще и ярмарка невест. И женихов, разумеется. Здесь учатся только представители первого и второго сословий, дворяне и потомственные маги.

– Вы тоже потомственный? – с озорным блеском в глазах полюбопытствовала Изольда.

– Да, но не дворянин. Хотя не теряю надежды стать профессором и получить заветный герб.

– Какие ваши годы! – звонко рассмеялась девушка и украдкой зевнула.

– Сейчас! – спохватился Геральт. – На изыски не надейтесь, но хлеб, сыр и холодная буженина у меня найдутся.

– Большего и не нужно, герр. Огромное вам спасибо, вы спасли мне жизнь!

Геральт смущенно отмахнулся и скрылся на маленькой кухоньке. Когда он вернулся с подносом нехитрой еды, Изольда уже спала. Как была, устроилась на жестком кожаном диване, подложив руку под голову. Геральт не стал ее будить, тихо поставил поднос на стол и направился в ванную, смыть события и переживания минувшего дня.

Глава 2

Пробуждение выдалось резким, будто ее кто-то выбросил из сна.

Изольда подскочила, села на кровати, испуганно огляделась вокруг. На мгновение показалось, что она слышит голос отчима, но нет, переговаривались под окнами, внизу. И все же это мог быть Бертрам Стилтон. Или он уже выследил ее, как она очутилась здесь?

Воспоминания медленно возвращались: пронизывающий холод, от которого до сих пор ныли пальцы, голод, толкнувший ее на преступление. Изольда не сразу решилась, долго скиталась по городу, сглатывала слюну при виде ароматного хлеба в витрине. Потом, когда стемнело, пряталась от патрулей, вышедших на охоту «ночных бабочек» и их хозяев. Закончить свои дни в «веселом доме» она не желала, хотя Бертрам Стилтон только порадовался бы.

Сердце кольнуло. Как там сестры? Малышка Агнесса совсем кроха, а в детской так холодно! Вдобавок кормилица у нее дурная, прикладывается к бутылке.

«Еще один рот», – голос отчима с характерной презрительной интонацией явственно прозвучал в голове. Он не говорил этих слов, но наверняка так думал. Бертрам требовал сына, второго, на случай если с обожаемым Эриком что-нибудь случится, а тут еще одна девочка…

Мать скончалась спустя два месяца после появления Агнессы на свет – сложная беременность после нескольких выкидышей подряд и не менее трудные роды подкосили ее. Тем же вечером Изольда оказалась на улице. Бертрам не мог допустить, чтобы совершеннолетняя падчерица присутствовала при оглашении завещания, получила хотя бы су от покойной, не говоря о ее землях.

«Все же Агнесса его дочь, – успокаивала себя Изольда, – он позаботится о ней». В любом случае ничего поделать она не могла, только уповать на то, что обе сестры живы и здоровы.

Однако следовало проверить, кто и о чем беседует у коттеджа.

Натянув еще мокрые, не просохшие за ночь чулки, Изольда на цыпочках подошла к окну, чуть приподняла створку. На нее пахнуло морозной свежестью; в нос ударили запахи хвои и ладана.

На отоптанной тропинке возле дома стояли двое мужчин в одинаковых черных плащах со стоячими воротниками. Сначала Изольда испугалась, приняв одного из них за отчима, но быстро убедилась, что мужчина походил на лорда Бертрама Стилтона только цветом волос.

Обсуждали непонятные предметы, Изольда и слов таких никогда не слышала.

– Маги! – с облегчением подумала она, закрыла окно и с интересом оглядела место, куда ее занесла судьба.

Ночью Изольда не запомнила ничего, кроме собора, только разрозненные фрагменты: дорожки, коттедж, лестницу.

На территории академии легко уместились бы несколько деревушек. Об ее истинных размерах Изольда могла только догадываться по зыбким очертаниям деревьев на горизонте и лесу многочисленных башен и башенок, венчавших старинные стены. Имелись тут и собственный виноградник, и плодовый сад. Ограда последнего почти вплотную примыкала к коттеджу.

А вот и калитка, через которую они попали внутрь. Если привстать на цыпочки, переместиться к правому краю окна, виден ее краешек.

Повернувшись к подоконнику спиной, Изольда изучила комнату, в которой провела ночь, непроизвольно отметила потертость дивана, скудность обстановки. Зато на книги хозяин не скупился, завел для них дорогой дубовый шкаф.

– По работе, – пробежав глазами по корешкам, констатировала Изольда.

И не следа женской руки. Комнате не помешало бы добавить уюта, тот же столик украсить вазочкой с цветами.

– Ох!

Взгляд Изольды наткнулся на неприглядные грязные следы, оставленные ее ботинками. Лужа перед камином тоже успела высохнуть, превратилось в бурое пятно.

– Нужно вытереть, нельзя же так оставить!

Особам ее происхождения не подобало мыть пол, но Изольда растеряла былые привилегии, чем раньше она научится обращаться с тряпкой, тем лучше.

Не расчесывая, девушка заплела волосы в косу, чтобы не мешали. Припомнила, куда вчера Геральт ходил умываться, и, затаив дыхание, прокралась к заветной двери. Ей тоже не помешало бы справить кое-какие потребности, ополоснуть лицо, руки.

Из спальни не доносилось ни звука. Дверь была приоткрыта, но Изольда боялась проверить, там ли Геральт. Вдруг он спит голым или, еще хуже, решит, будто она пришла отблагодарить его? Всем известно, женщины посещают спальни холостых мужчин с одной единственной целью.

Ванная комната приятно удивила, Изольда не ожидала увидеть водопровод и душ. Не только холодная вода, но и горячая. На полочке выстроились принадлежности для бриться, одеколон и пара баночек, которые она побоялась открыть.

Кусая губы, Изольда оглянулась на дверь.

Теплая вода манила скинуть грязную одежду, но там, в соседней комнате, мужчина… Поэтому она ограничилась скромным утренним туалетом. После отыскала на кухне ведро и принялась за дело. Подоткнув юбку, враскорячку, будто крестьянка, Изольда вымыла полы, почистила ботинки и отнесла их в прихожую. Когда возвращалась, чтобы вылить ведро с грязной водой, столкнулась с сонным Геральтом.

Позабыв, что он не один, маг почесался. Изольда тактично отвела взгляд: на нем было слишком мало одежды. Категорически недостаточно для общения. Вдобавок если бы рубашка задралась…

– Прости!

Геральт юркнул обратно в спальню и вернулся уже в халате.

– Уборку с утра затеяла?

– Да. Я вчера наследила. Вы что едите на завтрак?

– А ты умеешь готовить? – прищурился он.

– Нет, – смущенно призналась Изольда. – Я умею только составлять список покупок и давать указания кухарке.

После казни отца она научилась шить, штопать, стирать кружева, но к кастрюлям и сковородкам не приближалась. При всем отношении к падчерице, экономии на ее нуждах, Бертрам считал ее леди.

– Тяжело тебе придется! Служанку при таком жаловании нанять не сможешь, придется покупать еду в трактирах, а это тоже недешево. В какой же семье ты родилась? Обычно представители твоего сословия учат девушек готовить.

– Вам лучше не знать, герр.

– И все же? – не унимался Геральт.

– Какая разница! – Она все же вылила воду. – Прежней семьи давно нет, сейчас я не принадлежу ни к одному сословию.

Изольда сознавала, что разжигает в нем любопытство, но не могла его удовлетворить. Она пока не придумала правдоподобную ложь.

– В таком случае позавтракаем в городе: я тоже не любитель готовить.

– Сейчас у меня нет денег, герр, но я все отдам…

– Не нужно! – вскинул руку Геральт. – Я угощаю. После немного прогуляемся: я обещал показать тебе Руж. Заодно заглянем к моей сестре, она одолжит тебе что-нибудь из одежды. Если ты явишься к декану в таком виде, он примет тебя за бродяжку.

Изольда низко опустила голову. Одинокая слезинка скатилась по ее щеке. Геральт, к счастью, ее не заметил, насвистывая, направился в ванную комнату и запоздало сообразил:

– Ты ведь тоже хочешь помыться? Признаться, тебе бы не помешало.

– Воняет? – напрямую спросила Изольда.

– Немного.

Он лукавил, девушка знала, от нее разит потом и сточной канавой.

– Ты не бойся, я подсматривать не стану. Сейчас дам тебе полотенце… Обсушишься у камина. И переодеть бы тебя во что-то надо, – почесывая подбородок, задумался Геральт, – потому что твое платье и остальное тряпье лучше сжечь.

– Но не ходить же мне голой!

Щеки Изольды едва заметно покраснели.

«Голой – это очень хорошо, я бы не отказался. Любовался бы и до, и вместо завтрака» – подумал Геральт, стараясь не смотреть на ее грудь.

Вслух же сказал иное:

– Наденешь мою рубашку и брюки. Они тебе велили, скрепишь ремнем. Полотенце брошу на бортик раковины.

Поколебавшись, Изольда согласилась, положившись на честное слово мага.

Чтобы не поддаться соблазну, не взглянуть хотя бы одним глазком на упругую девичью грудь и не менее упругие ягодицы, не распалить себя понапрасну («Только последняя скотина воспользовалась бы обстоятельствами»), Геральт зашел к соседу. Когда вернулся, он застал Изольду в гостиной, перед камином. Завернутая в полотенце, она отжимала волосы.

«Какие у нее стройные ножки!»

Взглядом Геральт раздел ее, уложил на диван… Мысленно выругавшись, он кашлянул, привлекая внимание Изольды:

– Я принес одежду. Положу на диван?

Не дождавшись ответа, Геральт избавился от своей ноши и сбежал на кухню. Воображение и не только будоражил вид девичьей фигурки в полотенце, пришлось прибегнуть к паре кубиков льда, чтобы успокоиться.

– Женись, говорила же тебе мать! – пожурил он себя и улыбнулся робко замершей на пороге Изольде: – Заходи! Сейчас выпьем кофе, и в город. Я знаю одно местечко, тебе понравится.

Девушка в мужской одежде смотрелась нелепо, зато не вызывала посторонних мыслей. Пора и ему привести себя в должный вид, как раз, пока кипит вода, успеет. Мужчина не женщина, умеет одеваться быстро.

Утренний Руж и Руж ночной казались двумя разными городами. А, может, дело в сытном завтраке, согревавшем желудок?

Щурясь от слепящего, отражавшегося от снега и многочисленных стекол света, Изольда, утратив былой страх, изучала окрестные улочки. Они полнились жизнью. Вот рекламирует свой товар разносчик сбитня, вот скользят по ледовой дорожке мальчишки, а какая-то женщина кулаком грозит им вслед. Пестрят витринами и вывесками многочисленные лавки и магазинчики. Осыпая прохожих снежной крошкой, проносятся мимо лихие всадники и разномастные экипажи. Как все непохоже на окраину Ружа, где она провела прошлое утро! И тем более не идет в сравнение с сонным, унылым городком – центром их графства.

– Как красиво! – указала Изольда на сбегавшую вниз, к реке, цветную улочку.

Все дома на ней оштукатурили, выкрасили разной краской. У каждого жилища – небольшой аккуратный палисад. Низкие заборчики выстроились в одну линию.

– Нам как раз туда, – улыбнулся Геральт.

Он крепко держал Изольду за руку – чтобы не затолкали. Сразу видно, она не привыкла к такому скоплению людей, окрикам извозчиков.

– Там живет ваша сестра?

– Нет. Мы спустимся к реке, пройдемся по набережной. Дом моих родителей, где временно живут сестра с мужем, на острове Утопленников.

– Брр, – поежилась Изольда, – какое страшное название!

– Рядом и вовсе мельница Темного господаря. Говорят, ее построил ведьмак, – понизил голос Геральт, – и его дух до сих пор крутит колесо каждое полнолуние. Но это все суеверие, сколько тут живу, ничего такого не видел.

Руж – старинный город, куда тут без легенд! Не все из них выдумки, коллеги-некроманты много чего ловили на улицах, когда добропорядочные люди спят. На том же острове Утопленников. Там селились маги средней руки – те, кто добывали пропитание частной практикой или занимали скромные должности при муниципалитете. Призраков они не боялись, зато тишь, благодать – и все это посреди Ружа. В итоге образовалась целая община, некогда отец Геральта был ее председателем, но затем, по состоянию здоровья, отправился на покой. Сын не пошел по его стопам, рано покинул отчий кров, чтобы сначала учиться самому, а затем обучать других.

– А в академии магии тоже есть привидения?

Изольда боязливо оглянулась, поправила сползший капюшон – Геральт одолжил ей свою меховую накидку с прорезями для рук. Прежний жилет и капор, как обещал, он выкинул.

– Если не станешь бродить по ночам, точно никого не встретишь.

За разговорами они спустились к реке.

На гладком, зеркальном льду выписывали «восьмерки» местные щеголи и модницы, осваивали новое повсеместное увлечение – коньки. Изольда с завистью искоса посматривала на них. Ей тоже хотелось в мир веселья, обзавестись румяным кавалером, беличьей муфтой и такой же шапочкой. Падать, хохотать, шептать всякие глупости. Чтобы даром не дразнить себя, она отвернулась. Лучше рассматривать набережную.

Вон очередной торговец сбитнем, дети кормят лебедей под присмотром матери…

– Нам туда!

Геральт свернул направо, прочь от любителей коньков. К счастью, он не услышал ее вздохов, не заметил тоскливых взглядов.

Набережную застроили однотипными каменными домами с острыми двускатными крышами. Часть занимали разного рода конторы, часть облюбовали богатые представители третьего и второго сословия. Первое, по традиции, селилось по ту сторону реки, чуралось соседства со студентами.

На остров Утопленников вел Горбатый мост, напомнивший Изольде скелет неведомого животного. С двух сторон его украшали статуи с фонарями в руках. Самыми настоящими, по словам Геральта, зажигавшимися после заката.

На мосту велась бойкая торговля. Товар раскладывали прямо на каменных парапетах, а то и вовсе на снегу. Торговали в основном разного рода бытовыми вещами, вроде горшков, но попадались и засушенные букеты цветов, и даже простенькие колечки. Изольде хотелось рассмотреть все поближе, но Геральт решительно вырвал ее из цепких рук торговцев. Он по себе знал, стоит остановиться, позволить себя заболтать, как оставишь на мосту все жалование.

Несмотря на грозное название, остров оказался милым и уютным. А еще тихим по сравнению с теми кварталами, которые они миновали. Уличных торговцев здесь не было вовсе, из повозок попадались только грузовые. Никто не норовил толкнуть, облить грязью ради забавы. Дома тоже отличались от собратьев по ту сторону моста: нижние этажи каменные, а верхние – фахверковые, непременно с мезонином. У каждого – небольшой участок земли, который владелец использовал по своему усмотрению. Кто строил сараи и конюшни, кто разбивал сад.

– Пришли!

Толкнув незапертую калитку, Геральт поднялся на крыльцо, дернул за шнурок дверного звонка.

Изольда осталась ждать на улице.

Не успел Геральт отнять руку, как дверь с забранным решеткой окошечком распахнулась, явив молодую женщину с ребенком на руках.

– А мы все гадали, придешь ты сегодня или нет. Заходи!

Спустив ребенка на пол (на вид ему было года два-три), женщина поцеловала Геральта в щеку и посторонилась, пропуская его. Характерно округлившийся животик под простым домотканым платьем свидетельствовал о том, что она снова беременна.

– Я не один, Генриетта.

Геральт обернулся к Изольде, знаком попросил ее подойди.

– О-о-о!

Глаза Генриетты округлились. Правда, удивление ее длилось недолго, вскоре она уже с напускной суровостью попеняла:

– Следует заранее предупреждать о таких гостях.

Судя по взглядам, которые она кидала на Изольду, Генриетта догадалась, что перед ней переодетая девушка.

– Это не то, что ты думаешь, – нахмурился Геральт.

– И зря! Только я хотела обрадовать родителей, что старший брат наконец женится… Смотри, как бы все наследство не досталось моим детям!

Посмеиваясь, Генриетта вновь подхватила сына на руки и скрылась внутри дома. Оттуда доносился детский плач – выходит, детей двое. Или бутуз в голубой рубашке с рюшами не ее ребенок? Изольда понятия не имела, когда выдают замуж девушек второго сословия. Вероятно, как и первого, с семнадцати-восемнадцати лет. Тогда все возможно, к своему возрасту, где-то двадцати пяти годам, Генриетта могла дважды стать матерью и ожидать третьего малыша.

– Сестра у меня – большая шутница, не обращай внимания!

Геральта не задел выпад родственницы. Он спокойно разделся, помог Изольде стянуть накидку и проводил ее в небольшую гостиную на первом этаже. Там, в кресле-качалке сидел пожилой мужчина и с помощью лупы изучал какое-то изображение в пузатом альбоме.

– Рад застать вас в добром здравии, отец.

Геральт почтительно поклонился и представил спутницу:

– Изольда Стилтон. Я нашел ее на улице…

– Дожили, – укоризненно проскрипел мужчина, – мой сын подбирает женщин в сточных канавах!

Отложив лупу, он смерил Изольду неприязненным взглядом. Только сейчас она обратила внимание, что его тело ниже пояса прикрыто пледом. «Вероятно, он парализован», – пронеслось в голове. И верно, Верстан-старший попросил сына убрать альбом и лупу:

– Сегодня они мне больше не понадобятся. Вот, на досуге вздумал ознакомиться с «Анатомическим атласом» герра Страбона. Занятная штука, и тебе советую. Но все же что же блажь, зачем вести к нам в дом?..

– Матери снова нездоровится? – оборвал его Геральт, не позволил хлесткому слову слететь с губ.

Изольда бы не обиделась. Кем еще считать девицу, скитающуюся по улицам в чужой одежде без единого су?

– Да, опять ревматизм. А я вот держусь. Не получит меня Костлявая!

Он погрозил кулаком смерти.

– Изольда вовсе не та, кем ты ее считаешь. Она из хорошей семьи, но попала в щекотливую ситуацию. Отчим выгнал ее, лишил наследства… Я всего лишь оказал ей протекцию в сложную минуту.

– Стилтон? – Кустистые полуседые брови пришли в движение. – Уж не дочь ли вы того самого Стилтона, который?..

Сердце Изольды сжалось до размеров горошины. Неужели?..

– Но нет, – сам себе возразил Верстан-старший, – тот Стилтон давно сгинул. Темный господарь получил достойного слугу. Вы ведь из второго сословия, милочка?

– Нет, – с облегчением выдохнула Изольда.

Не узнал.

– Из третьего, полагаю?

Она не желала лгать, поэтому промолчала.

– Впрочем, неважно. Вам у нас рады. Уж простите старика, что думал о вас дурно. Герр Роберт Верстан к вашим услугам. Прежде бы встал, облобызал ручку, но, увы! – Он указал на свои ноги. – Магия коварна, не только дает, но и отбирает.

– Генриетта! – Верстан-старший хлопнул в ладоши. – Напои гостей чаем и одень девчонку. Все равно тебе старые платья малы, а ей радость.

– И то верно, – согласилась поспешившая на зов Генриетта, – с моим-то пузом!

Она задорно рассмеялась и поманила за собой Изольду:

– Идем-ка! Сейчас мы тебя оденем, а то сорванец сорванцом.

По скрипучей лестнице они поднялись на второй этаж, в супружескую спальню Генриетты и ее мужа. Там уже стояла кроватка для будущего малыша. Другие дети, их у Генриетты действительно было двое, обитали в детской, в мезонине.

– Больно они шумные, крикливые, – виновато пояснила она, – Арчибальду заниматься мешают. Мой супруг, герр Арчибальд Кру, служит в госпитале Святого сердца, по ночам готовится к поступлению в аспирантуру колледжа Полыни.

Генриетта горделиво улыбнулась и погладила живот. После засуетилась, с проворностью, которой не ожидаешь от беременной женщины, вытащила из-под кровати сундук, распахнула его.

– Вот, – Генриетта указала на ворох белья и нарядов, – берите любое. Вещи ношенные, немодные, но крепкие.

– Благодарю!

Для Изольды и такие сейчас подарок судьбы. Покопавшись в сундуке, она отобрала пару штопанных чулок, сорочек и нижних юбок. К ним – два теплых платья и стоптанные ботинки на меху. Все завернула в шерстяной платок, призванный заменить головной убор.

От обещаний потом за все заплатить Генриетта только отмахнулась:

– Вот еще, за тряпье деньги требовать! Я вам после еще накидку дам, которую во времена девичества носила, только найду, куда подевала. Вы лучше с Гилбертом и Джильдой посидите, пока я чай заварю. Они сегодня капризничают, с рук не слезают, совсем ничего не успеваю! Спасибо Ханне, нашей служанке, без нее бы совсем пропала.

И, не дав гостье и рта открыть, потянула ее к лесенке в мезонин.

Глава 3

Изольда с трепетом посматривала на старинное, увитое плющом здание, изучала украшавшие его скульптуры. Большинство из них, все – диковинные существа и чудовища, расположились на карнизах, охраняли водостоки, парочка охраняла вход. То ли змеи, то ли рыбы, они разверзли каменные пасти в безмолвном крике. В отличие от Изольды студенты их не боялись, иначе бы не набросали в них столько мусора.

По дороге сюда Геральт пояснил, в Ружской академии магии не существовало привычных факультетов, их заменяли созданные в разное время колледжи, изначально самостоятельные учебные заведения. Каждый назван в честь какого-то растения или кустарника: вереска, терновника, лилии, полыни. Колледж Вереска, наряду с колледжем Терновника, считался наиболее престижным. Из его стен вышло немало Лордов-ректоров, иных чиновников и сановников высокого ранга. Колледж Вереска обучал магов естественно-магического толка, в том числе, некромантов. Из-за цветка-покровителя последних он и обрел свое название. Правда, по словам Геральта, потребность в данных специалистах со временем значительно сократилась. Не поднимались больше кладбища, злобные соседи не натравливали на Фарленд зомби и прочую нежить. В нынешнем наборе и вовсе не было ни одного некроманта, зато выпускники колледжа Терновника оставались в почете. Войны никогда не закончатся, королевство постоянно нуждалось в боевых магах.

Самыми занудными считались студенты колледжа Лилии: они изучали общие дисциплины. А самыми загадочными – колледжа Полыни. Поговаривали, среди них есть не только врачеватели, но и проклятийники. Последние официально стояли вне закона, а неофициально пользовались большим спросом при дворе.

– Пойдем! – Геральт потянул ее за рукав. – Декан ждать не будет. Или ты раздумала?

Он бы не удивился. Сейчас, отмытая, причесанная, одетая, как подобает, Изольда не походила на лаборантку. Геральт легко принял бы ее за дочь мелкого торговца, а то и мага. Далеко не все из них богаты.

Изольда покачала головой и поднялась по посыпанным песком ступенькам. Массивные двери с кольцами вместо ручек напомнили ей мрачный замок, в которой они перебрались из столицы. Он достался матери от отца. В замке давно никто не жил, ушлые слуги и крестьяне близлежащих земель растащили многие предметы обстановки, но и оставшегося хватило, чтобы Бертрам Стилтон посчитал Эшброк достойной добычей. Еще бы, ведь к замку полагались значительные угодья, при умелом использовании приносившие солидный доход. И счета в иностранных банках, открытые на имя супруги предусмотрительным первым мужем. После его казни они не отошли короне, однако убитая горем, униженная вдова воспользоваться ими не спешила. Изольда полагала, был среди них счет, открытый и на ее имя. Толку-то теперь!

Мотнув головой, она решительно потянула за кольцо, первой переступила порог.

В холле первого этажа пахло можжевельником. Приглядевшись, Изольда заметила засушенные ветки растения в расписной напольной вазе в углу.

– Какой необычный пол!

Она указала на зеркальную и одновременно бугристую поверхность.

– Истерт тысячами ног за долгие века. Лестница еще хуже.

В чем Изольда вскоре убедилась. В середине каждой каменной ступени образовалась ложбинка, следовало ступать осторожно, чтобы не упасть.

На половине пролета Изольда остановилась, оглянулась на холл, чтобы оценить его целиком. «Не хуже собора!» – пронеслось в ее голове. Те же витражные стрельчатые окна, только с сюжетами на светские темы, тот же величественный масштаб, незримое присутствие духов.

– Изольда!

Геральт недовольно тронул ее за плечо. Он нервничал, боялся, декан откажется нанимать особу без документов. Геральт несколько раз заводил разговор на эту тему, но Изольда всякий раз замыкалась в себе. А ведь ему как-то придется подтвердить ее личность: вдруг девушка – беглая каторжанка, воровка или, того хуже, государственная преступница, последовательница темного культа? Три года назад разгромили один из них, опутавший щупальцами приграничную Галетию, кто поручится, что никто из служителей Темного господаря не сбежал? Людей во все века манили власть и деньги, ради них они заключили бы и не такую сделку.

– Иду!

Изольда втянула голову в плечи, разом стала ниже ростом. Спина сгорбилась, блеск в глазах потух, сменившись страхом.

– Все хорошо! – Геральт мимолетно обнял ее. – Герр Клаве вовсе не зверь, главное, побольше молчи, отвечай односложно – словом, изображай недалекую девушку из третьего сословия. И про отчима помалкивай! Декан не захочет проблем, связываться не станет.

Изольда и сама это понимала. Лучше и вовсе прикинуться сиротой.

Навстречу им спустилась парочка мужчин в знакомых черных плащах со стоячими воротниками. Как уже знала Изольда, наряду с черными же мантиями, они составляли часть формы местных преподавателей.

– Привет, Геральт!

– Здорово, приятель!

Мимоходом поздоровались они и, подмигнув Изольде, чем вогнали ее в краску, спустись вниз, вышли на улицу.

– Вас тут любят, – предположила девушка.

Геральт издал ироничный смешок:

– Не стоит путать формальную вежливость с любовью. И ты поменьше участливых слушай, а то останешься без работы и на сносях.

«Ну уж нет!» – крепко сжала кулаки Изольда. Она не позволит никому себя соблазнить. Перед глазами стоял пример матери: она поверила мужчине, и вот что из этого вышло.

На лицо ее набежала тень. Одинокая слезинка заблестела в глазу.

Отчим даже не позволил проститься с матерью. Только он дал фальшивое обещание, только закрыл супруге глаза, как под довольный гогот Эрика избавился от падчерицы. Сводный брат ее терпеть не мог. Мерзкий мальчишка, неизменно устраивавший ей мелкие пакости! Хоть бы раз он понес наказание – вечно Изольда оказывалась виноватой. И в его лени, и в его тупости, в том, что порвал парадную шелковую рубашку. Если же вдруг Эрик умудрялся рассердить отца, тот ограничивался гневной отповедью. С Изольдой и Елизаветой Бертрам поступал иначе. Он брал плетку, велел им вытянуть руки и награждал парочкой ударов по ладоням. Изольда полагала, количество определяло вовсе не человеколюбие – лорд Стилтон не желал оставлять шрамов. У них частенько бывали гости, кто-нибудь да заметил бы. Елизавета и вовсе брачный товар, отец хотел выставить ее в выгодном свете. Одно время он и Изольду хотел пристроить, нашел ей партию, но потом резко передумал. Однако правилу о внешней благопристойности не изменил, поэтому-то руки Изольды оставались руками аристократки.

Погрузившись в воспоминания, девушка не заметила, как свернула в какой-то коридор, поднялась еще по одной лестнице. Очнулась она уже у дверей кабинета с сияющей табличкой «Декан колледжа».

– Подожди здесь, я позову!

Геральт указал на деревянную скамью возле кадки с языком дракона. Изольда узнала его по желто-оранжевым цветкам. Некогда, когда отец был жив и обласкан Небесами, она любила тайком пробираться в его кабинет, листать пожелтевшие магические книги. Особенно «Вспоможение ведьмам и колдунам по травам»: из-за многочисленных картинок. Написанная еще на пергаменте книга содержала много рукописных пометок. Наверное, их сделал отец, а то и вовсе кто-то из его предков.

Одарив спутницу долгим пристальным взглядом, в котором читалось: «Не делай глупостей!», Геральт постучал и, получив дозволение войти, скрылся за дверью.

Ожидание выдалось недолгим, спустя пару минут Изольда уже стояла перед столом декана. Следовало бы смотреть в пол или хотя бы в глаза герра Клаве, но вниманием девушки завладели многочисленные гравюры и засушенные растения в стеклянных колбах. Последние были повсюду, складывалось впечатление, что она угодила в класс ботаники, а не в кабинет чиновника. О должности последнего напоминали сшитые толстыми нитями, запечатанные сургучными печатями папки в шкафу возле рабочего стола. Ну и чернильный набор из яшмы, наверняка чей-то подарок.

– Хм!

Переплетя пальцы, декан в сомнении посматривал на Изольду.

– Вы уверены? – обратился он к Геральту. – Я полагаю, эта должность больше подойдет особе иного толка: какой-нибудь вдове, а то и вовсе старой деве. В прошлый раз… – Декан вздохнул и расцепил пальцы. – Словом, не пришлось бы вам опять, герр Верстан, самому чистить тигли и отмывать колбы. Девушка очень красива… Да, и не надо краснеть, милейшая, я не делаю комплиментов, я констатирую факты. Такие, как вы, быстро выскакивают замуж.

– Не беспокойтесь, герр, – Изольда смело посмотрела ему прямо в глаза, чего делать точно не следовало, – я собираюсь работать, а не кружить мужчинам головы. Да и разве кто-то может увлечься прислугой?

Последнее слово далось тяжело, но она заставила себя его произнести. Жизнь в замках закончилась.

– Сразу видно, что вы молоды и наивны! – вздохнул декан, но комментировать ее слова не стал. Вместо этого перешел к делу: – Герр Верстан описал вам круг обязанностей?

– В общих чертах.

Уловив, что чаша весов постепенно склоняется в ее пользу, Изольда дерзнула перевести взгляд на гербарий в колбах. Кажется, вон там львиный зев…

– Интересуетесь ботаникой?

– Простите, герр?

Моргнув, Изольда вновь обратила внимание на декана. Надо же, она уже несколько минут сидит перед ним, а вместо человека – мутное пятно в мантии. Пора это исправить, а то неловко выйдет: с вышестоящими в коридорах надлежит здороваться первой.

– Герр Ульрих Клаве, – с легкой покровительственной улыбкой представился декан, хотя вовсе не обязан был этого делать. – Но можете обращаться ко мне по старой академической традиции «господин», без добавления фамилии. Лорд-ректора величают «милордом», но вы вряд ли когда-то с ним встретитесь.

«И к лучшему!» – подумала Изольда. Единственный из всех здесь, ректор наверняка знал герцога Аверского.

– Так вы не ответили. У вас праздный интерес, или столь юная особа наделена некими знаниями?

Декан не пытался скрыть легкое презрение. Лаборантка, моющая пробирки, по определению бездарна и глупа.

Какое же у него неприятное лицо! Круглое, как блин, в обрамлении жидких прямых волос. Еще и нос крючком. «Филин», – мысленно дала ему кличку Изольда и со всей кротостью и благовоспитанностью ответила:

– Если я и умею определять некоторые виды растений, то исключительно благодаря детской забаве – я любила листать «Травник».

– «Травник»? – Кустистые брови декана поползли вверх. – Вы хотите сказать, что умеете читать? Да ну, вздор, конечно, – успокоил он сам себя. – Ваша мать служила прислугой в доме врача и тайком от хозяев давала рассматривать картинки в книгах.

Смолчать бы, ведь она уже смирилась, приготовилась опуститься до третьего сословия, а там и до четвертого недалеко, но Изольда не смогла. Гордо выпрямив спину, она смерила собеседника полным оскорбленного достоинства взглядом, поджала губы.

– Заверяю, герр Клаве, ни я ни моя мать, как вы выразились, тайком от хозяев ничего не брали, а грамоте меня обучали с трех лет.

– Но… Но это невозможно! – Лицо декана пошло красными пятнами. – Герр Верстан, – он обратил взор на Геральта в поисках поддержки, – я полагал, вы привели ко мне вашу маленькую содержанку…

– … с которой вы планировали проводить время во время лекций подчиненного? – едко прокомментировала Изольда, окончательно сбросив маску тихони. – Поэтому-то представились, намекнули, что на подобных мне особ всегда велик спрос.

– Послушайте! – окончательно покраснел, весь затрясся декан.

– Нет, это вы послушайте!

Изольда проигнорировала знаки, которые подавал ей Геральт. Вслед за собеседником она поднялась. Оба уперлись ладонями о стол, чуть наклонились друг к другу.

– Существуют разные обстоятельства, герр. – Изольда предпочла отступить первой. – Иногда и образованной девушке приходится взяться за метлу.

– В таком случае можете браться за нее немедля! – Декан плюхнулся обратно в кресло, промокнул вспотевший лоб. – Полы и вся посуда обязаны блестеть, ингредиенты – разложены и в полном порядке. И упаси вас Небеса от лени, лично проверю! Вдобавок… – Глаза его полыхнули злобой уязвленного человека, получившего возможность отомстить. – Вам ведь нужны деньги?

Изольда кивнула, гадая, какую пакость он ей подстроит. Мужчины могли простить многое, но не удар по самолюбию. Она же открыто дала понять, что ни при каких обстоятельствах не задерет перед ним юбки. Неважно, собирался он это сделать или нет, главное – отказ.

– Два дополнительных су в неделю, если станете поддерживать чистоту во всем колледже.

– Но это слишком мало, вдобавок корпусов много, – вмешался Геральт.

– Девушка молодая, крепкая, справится. Три уборщицы – слишком много, довольно двух. Станете мыть полы со сменщицей по очереди. Итого: без малого девять денье в месяц. Более чем достаточная плата острой на язык девице с сомнительным прошлым. На улице, – он осознано отпустил унизительное замечание, – несмотря на всю вашу ученость, вы столько бы не заработали. Разве только если умерили бы упрямство.

Изольда вздрогнула: во взгляде и словах декана она уловила намек. И точно:

– Кротость красит женщину. Принесите извинения, и я подумаю, что можно для вас сделать.

Уши девушки пылали: герр Клаве раздевал ее взглядом. Будто грязными руками облапал! Сам давно не мальчик, с лысиной на затылке, а туда же! Но что она могла, запас дерзости Изольда уже исчерпала. Оставалось только уповать на милость Всевышнего и с усталой обреченностью поинтересоваться:

– А как насчет жилья и еды, господин?

– Ну уж нет! – Зато Геральт терпеть не стал. – Академия не публичный дом, а лаборантка не уборщица!

– Не вижу противоречий. Успокойтесь, герр, – декан с самодовольной улыбкой откинулся на спинку кресла, – я на ваш цветочек не претендую, пользуйтесь!

– Изольда мне не любовница.

– Так почему бы ей не стать любовницей кого-то другого? Безусловно, принуждать я не собираюсь, но рано или поздно…

– Это верно, – мрачно повторил Геральт и клацнул зубами, освобождаясь от сковавшего их напряжения, – рано или поздно Лорд-ректор может узнать о некоторых вещах, происходящих в стенах этого кабинета. Например, беременности Элизы Хейл, которой никак не давалась метафизика.

– Отец ее ребенка – не в меру прыткий на тот момент еще будущий супруг. Оставьте ваши инсинуации, герр Верстан! – По тому, как заерзал декан, Изольда поняла, что удар попал в цель. – Если я и вызываю в свой кабинет отстающих студентов обоего пола, то только в воспитательных целях. Но так и быть, я даю вашей протеже жалование в девять денье и три су со столом и бесплатной койкой во флигеле прислуги.

– Девять денье и три су с обязанностью убирать только лабораторный корпус.

– Девять денье со столом и проживанием в вашей квартире.

– Восемь без него, с собственным местом.

– По рукам! – наконец сторговались мужчины.

Изольда же окончательно уяснила: оставаться наедине с деканом не стоит.

– Тогда, – герр Клаве потянулся к пресс-папье, – нужно все официально оформить. Сейчас я набросаю записку коменданту. У него же получите форму и инвентарь. Да-да, милая, вы с своем синем платьице красоваться не станете, прислуга у нас в сером, в черных передниках. И волосы лучше соберите, чтобы куда ни попали. Потому как, если попадут, испортите заклинание или, того хуже, по вашей вине кто-то пострадает, ответите по всей строгости. Трудиться вам предстоит шесть дней в неделю, с зари и по мере надобности, пока преподаватели не отпустят. За каждую жалобу – штраф. По ночам вы обязаны находиться в стенах академии. Романы крутить крутите, но помните, одиноким беременным девицам, хоть студентки они, хоть аспирантки, хоть лаборантки, в стенах колледжа не место. Так что либо замуж, либо милости просим за ворота. Устраивают вас такие условия?

– Да. Мне нужно что-то подписать?

– После. Оставшиеся формальности уладите с комендантом. Свободны! А вы, герр Верстан, останьтесь. Нам нужно кое-что обсудить.

Изольда от души пожалела Геральта: за попытку защитить ее его ожидала взбучка от начальства.

Восемь денье… Она прикинула, что может позволить себе на эти деньги. Новые ботинки стоили десять. Если брать у старьевщика, то можно спросить пару-тройку денье. И все, от ее месячного жалования ничего не осталось бы. Генриетта обеспечила ее сменой одежды и обувью на первое время, но в том же зимнем летом ходить не станешь. А если что порвется?

«О чем ты тревожишься? – с едким сарказмом парировала она сама себе. – Шесть дней в неделю ты будешь валиться с ног, работать от зари до зари, а в законный выходной отсыпаться. До гуляний ли тебе, зачем платья, ботинки, перчатки?» И все же ей хотелось одеваться так, как она одевалась прежде в доме отчима. Хотя бы немного походить на дам в проносившихся мимо каретах, которых Изольда в достатке видела во время скитаний по Ружу. Или даже на продавщиц в модных лавках – только бы не на бродяжку. Ей всего восемнадцать, хорошо, восемнадцать с четвертью, но разве грешно мечтать о батистовых сорочках, шелковых чулках и атласных подвязках?

Глава 4

– Вот твоя комната!

Комендант провернул ключ в ржавом замке. Изольду порадовало его наличие, равно как наличие внутренней задвижки. В остальном комната напоминала чулан: вытянутая, узкая, без окна. По всем признакам некогда здесь была кладовка, но потом ее переделали под жилье обслуги.

– Не королевские хоромы, но сойдет, – усмехнулся за ее спиной комендант. – Поживешь пока тут, потом, может, кровать у кого из девчонок освободится. Опять же одной лучше: мало ли, какие соседи попадутся?

– Соседи? – растерянно переспросила Изольда и провела пальцем по свернутому на узкой кровати матрасу.

Жесткий. И кровать тоже. Никаких перин, голые доски.

– Ты тут одна госпожа, остальные все вчетвером живут. Студенты, и те по двое. За подушкой и одеялом вечером зайдешь к кастелянше. У нее же заберешь форму. Обустраивайся пока. На работу заступишь завтра. Смотри, не проспи! Встать надо с пятым перезвоном.

– А пятый перезвон – это что?

Изольда ощущала себя безумно глупой: впервые она задавала столько вопросов. С другой стороны, прежняя ее жизнь была упорядоченной, а тут столько нового!

– На Драконьей башне, той, что по левую руку, большие часы, – терпеливо пояснил комендант. – Каждый полный час они отмеряют перезвоном. Там еще фигуры всякие по кругу ходят, но тебе это ни к чему. А, – махнул рукой он, – все равно проспишь, знаю я вас, женщин! Так и быть, выдам тебе огненный будильник. И даже за свечи ни су не возьму. Главное, перед тем как заснуть, менять и зажигать не забывай.

Огненный будильник оказался конструкцией из простенького подсвечника и вертикального столба, с нанесенными на него отметками. Длинные насечки обозначали час, короткие – полчаса. К будильнику прилагалась металлический шарик и пластина. Ее под небольшим наклоном вставляли в специальный паз рядом с отметкой времени, свободным концом упирали в свечу. Когда она прогорала, шарик скатывался на пол или на кровать, будил спящего.

– Спасибо!

Изольда огляделась, гадая, где бы пристроить механизм. Стола нет, только кровать и табурет. Придется на пол.

Комендант ушел, а Изольда осталась. На минуту ее охватило отчаянье. Жить в конуре без солнечного света!.. Потом она взяла себя в руки и отправилась знакомиться с соседями.

Флигель прислуги вплотную примыкал к студенческому корпусу, но отличался от него столь же сильно, как дворец от лачуги крестьянина. Деревянный, с низкими потолками, скрипучими полами – и одной печкой на всех. Она располагалась в конце узкого коридора и отапливала бак с горячей водой в ванной комнате, разумеется, общей. Тут было парко и душно, повсюду висело белье, стояли тазы с брошенной на потом стиркой. Мыться предстояло за занавеской в углу, умываться и чистить зубы – над чугунной раковиной.

Помимо ее каморки, во флигеле было еще шесть комнат. Часть из них хозяйки – в академии мужчины и женщины, даже прислуга жили отдельно – оставили открытыми, и Изольда смогла краем глаза взглянуть на их быт. Везде одно и то же: двухъярусные кровати, небольшой общий стол, два табурета и вешалка для одежды – деревянная планка с крючками. В одной из комнат девушка заметила в углу жаровню, в другой – грелку. Следовало и ей озаботиться чем-то подобным, чтобы не замерзнуть.

Изольда с тоской вспомнила об уютной квартире Геральта. Вспомнила и забыла. Войти туда снова она могла только как любовница, иных оснований поселиться у мага не было.

– Эй ты!

Изольда обернулась на голос. На пороге флигеля, на том конце коридора стояла молодая женщина и потрясала какой-то тряпкой. Приглядевшись, Изольда поняла, что это ночная сорочка.

– Да, я к тебе обращаюсь, оглохла что ли?

Женщина шагнула вперед, решительно направилась к Изольде. Теперь слепящее солнце не мешало ее хорошенько рассмотреть. Она казалась ровесницей Изольды. Разрумяненное с мороза лицо. Яркие, накарминенные губы, вздернутый нос с небольшой горбинкой, чуть сузившиеся от недовольства серые глаза. Из-под щегольской, надетой набекрень меховой шапочки выбивались белокурые локоны. Вряд ли природные – кто-то завивал их каждое утро. Такие, как она, сами этого не делают. Довершала образ блондинки длинная зеленая накидка, скрывавшая ее от горла до кончиков ботинок.

– На, постирай!

Девица сунула в руки ошеломленной Изольды сорочку. В нос ударил исходивший от нее кислый запах пота.

– Вернусь к ночному отбою, заберу. Только без щелочи стирай! Тут кружево, твоего жалования не хватит мне новое купить.

– Я не прислуга, – покачала головой Изольда и, оправившись от неожиданности, вернула сорочку заносчивой блондинке.

– А кто же ты?

Она презрительно приподняла верхнюю губу, обнажив белоснежные зубы. Перед Изольдой явно состоятельная аристократка. Вряд ли преподавательница, значит, одна из студенток.

– Ты похожа на мою скотницу. – Блондинка нашла свое замечание забавным и рассмеялась. – Живешь во флигеле для прислуги, одета как чучело – так что ты прислуга. И ты все постираешь. Еще и извинишься за свою дерзость.

– Иначе что?

Она захлопала ресницами – Изольда вызывающе смотрела ей прямо в глаза, еще и руки на груди сложила. Однако за словом в карман блондинка не полезла:

– Иначе вылетишь отсюда как пробка от игристого.

– Куда?

Изольда наступала, а блондинка, наоборот, пятилась к двери, сжимая злосчастную сорочку.

– В хлев, на улицу – не знаю, где тебя взяли.

Сообразив, что поддалась особе более низкого происхождения, блондинка остановилась, швырнула сорочку в лицо Изольды. Та наклонилась, подняла ее и выкинула в окно.

– Ты еще пожалеешь! – Раскрасневшаяся блондинка визжала так, что закладывало уши. – Тебя четвертуют, дрянь ты этакая! Ты сто раз пожалеешь, что связалась с Радмилой Хардинг!

– Что за день сегодня такой! – посетовала Изольда, своим спокойствием еще больше разозлив Радмилу. – Все мне угрожают!

Она слышала о роде Хардинг. Еще бы отчим любил обсуждать за столом более успешных дворян, зубоскалить насчет их карьеры, денег, происхождения. От него-то Изольда и узнала о «золотом браке» Перси Хардинга, конюшего короля, сумевшего получить вместе с женой графский титул и огромное состояние. Поговаривали, он долго охотился на девицу, несмотря на опеку родственников, соблазнил ее и повел к алтарю уже в положении. Разгорелся скандал, конец которому положил сам король – Перси некогда был его мальчиком для битья[1]. Третий сын барона, без шансов на наследство… Причуды судьбы!

Одного Изольда не могла понять: откуда в Радмиле Хардинг магический дар? Или отец купил ей место в академии, чтобы подыскать перспективного жениха? Перси наверняка метил еще выше, мечтал видеть своих внуков маркизами, а то и герцогами.

– В общем, я тебя предупредила. Пеняй на себя!

Крутнувшись на каблуках, Радмила величественно удалилась.

– Скатертью дорога! – крикнула ей вслед Изольда.

Принять ее за прачку!.. Может, Изольда и опустилась низко, но не настолько. Хотя велика ли разница между мытьем полов и стиркой белья? И все же для Изольды она существовала.

– Чего это наша Ледяная королева вылетела как ошпаренная, снежную бурю устроила?

Дверь флигеля вновь распахнулась, впустив другую девушку, уже без щегольской шапочки и накидки, с ведром и тряпкой в руках. Пуховый платок съехал, обнажив медные волосы.

– Уфф, уморилась оттирать!

Девушка поставила ведро на пол, провела рукой по лбу и расстегнула стеганую телогрейку, под которой оказалось серое платье с черным передником. Точно такую ж форму Изольде предстояло надеть завтра утром.

– Ты кто? Новенькая? Это ты миледи так разозлила?

Рыжая умудрялась говорить и улыбаться одновременно. Несмотря на то, что Изольда пока ничего о ней не знала, она сразу ей понравилась. Вроде, и некрасивая, а лицо будто светится изнутри. Да и красота – понятие относительное, Радмила тому яркий пример. Внешне без изъяна, а уродина уродиной!

– Аза. – Рыженькая протянула ей потрескавшуюся от воды и мороза ладонь. – А ты?

В глаза сразу бросились синие венки, болезненно тонкое запястье. Аза вообще была худенькой, плоской, с мальчишечьей фигурой.

– Изольда, новая лаборантка.

– А я простая уборщица, – подмигнула Аза и потащила свою ношу дальше, к уборной. – Вот оранжерею наконец отмыла. Ты бы видела, какие здешние студенты свиньи! Диву даюсь, как можно потолок запачкать, стены вымазать! Это у них практическое растениеводство. Так чего Королева-то? – уже из уборной крикнула она.

– С прачкой меня перепутала.

Изольда чуть напряглась: вдруг она не в курсе местных порядков, и она действительно обязана стирать чужое белье, но Аза ее поддержала:

– Это она может! Собственную горничную довела, теперь за нас взялась. А вот дудки ей, пусть сама, ручками! Или новую дурочку ищет оплеухи и оскорбления получать.

– Эта Радмила, Ледяная королева, она тут главная?

Лучше заранее подготовиться к очередному визиту к декану, а то и к самому Лорду-ректору.

Аза фыркнула:

– Только в собственных фантазиях! Строит из себя, наряды выгуливает, а преподаватели ее ругают. Бестолочь она, еще и ленивая.

– А ты откуда знаешь? – удивилась Изольда.

– Нас, уборщиц, не замечают, болтают при нас всякое. Вдобавок Гавел на нее в постели часто жаловался, любовник мой. Вернее, это я его любовница. Так, иногда. Он натурфилософию преподает. Сходишь к нему пару-тройку раз в месяц, выслушаешь, приласкаешь, вот и новые сапожки справила. Ты тоже кого-то найди, на жалование-то не прожить, – из лучших побуждений посоветовал Аза и вышла из уборной уже без ведра и тряпки.

– Эм, спасибо, я как-то… – стушевалась Изольда.

– Брось, ничего постыдного в этом нет. Толку с добродетели, когда в желудке бурчит! Опять же ты не с первым встречным, не под лестницей юбки задираешь.

– И все же я воздержусь.

– Твое право. У нас тут не принуждают. А кто руки попытается, коленом ему, коленом!

Аза задорно рассмеялась и предложила:

– Я всю работу на сегодня сделала, давай покажу академию. Расскажу, с кем как держаться, а то есть у нас свои уникумы. Вижу, ты совсем домашняя, в неприятности влипнешь.

– А разве?..

Изольде вспомнились слова декана, что работать предстоит с утра до поздней ночи. Последняя явно еще не наступила, а Аза уже освободилась.

– Мы не рабыни, – новая знакомая по-своему поняла ее сомнения, – не обязаны день деньской сидеть во флигеле и ждать указаний. Да и флигель, между нами, плохенький, из всех щелей дует. Заболеть легче легкого.

– А почему печка только одна, почему не законопатят?

Изольда задумалась, в каких условиях живут местные студенты. Тоже стучат зубами по ночам, закаляют дух и тело?

– Потому что дела до нас никому нет. Мы для Лорда-ректора невидимки. Думаешь, хоть раз со мной поздоровался? Держи карман шире!

Изольда широко распахнула глаза:

– Ты видела Лорда-ректора?

Подобное казалось невероятным, и все же… Кто-то убирался в его кабинете, почему не Аза?

– Ага, – рыжая расплылась в горделивой улыбке. – Я же говорила, что к Гавелу хожу. Прежде с поваром любовь крутила, но он слишком жадный, вдобавок стал поколачивать. Профессор-то и заступился. Я не гордая, отблагодарила по всей форме, да и много ли ему в его возрасте надо? Так, больше посмотреть, потрогать. Зато он меня административный корпус убирать устроил, а это ответственность!

Аза многозначительно закатила глаза к потолку и подняла палец. И тут же хихикнула, растеряв всю серьезность.

– Так что видела-видела. А порой и он меня, когда на карачках ползала. Ну да я ему что табуретка или стол. Важный такой, с золотой цепью на шее. Говорят, – понизила голос Аза, – он на молоденькой женат, лет на двадцать себя младше. Вот умора!

А вот Изольде было совсем не смешно. Она искренне посочувствовала юной ректорше, которую продали за регалии мужа.

Все в этой жизни продавалось и покупалось: честь, дружба, любовь, ласка. Только кто-то не стеснялся говорить об этом, как та же Аза, а кто-то облекал, маскировал в красивые формы.

– Ты чего?

Новая знакомая смотрела на нее с испугом.

– Да так… О доме вспомнила.

Изольда дала себе зарок: впредь следить за своим лицом.

– А я вот и думать забыла. О чем там вспоминать-то! Об отце-пьянице, который нас лупил ежедневно? Матери, которая света белого не видела? Братьях и сестрах мал мала меньше? Бесконечной работе в поле на чужих людей, где каждый норовит залезть тебе под юбку? Вот уж ни капельки не жалею, что сбежала!

– Но ведь тебя в любой момент могут вернуть.

Если Изольда правильно поняла, Аза относилась к четвертому сословию, не могла покинуть насиженное место без разрешения владельца земель или прелата.

– А я рыжая бесстыжая! – подмигнула собеседница. – Документы честь по чести справила.

Прозрачный намек повис в воздухе, но перед кем разделась юная прелестница, Изольда уточнять не стала. Только вот взгляд непроизвольно скользнул на ее живот – подобные связи частенько приносили последствия. Были ли они? Наверняка. Кто-то из мимолетных любовников, или покровителей, как величала их Аза, да наградил ее ребенком. Что с ним стало, где он сейчас? Остался у бабушки с дедушкой, в приюте, умер?

– Не, я осторожная, – развеяла ее сомнения Аза. – Средство одно верное знаю, знахарка старая по большому секрету поделилась. Я ей хлеб приносила, яйца из деревни за небольшую плату. Сама она не любила там показываться. Пришла я к ней как-то зареванная, еще девчонка девчонкой. Сама понимаешь, была бы красивая девка, охотник всегда найдется, особенно когда заступиться некому. Она усадила, выслушала, да рассказала, как удовольствие получать и ничем за него не платить. Если надумаешь тоже, обращайся. Законы в академии драконовские, а любви все равно хочется.

«Однако немногим она разжилась, не больно-то ее мужчины баловали!» – пронеслось в голове Изольды, пока знакомая переодевалась. Она ожидала увидеть шкатулку с драгоценностями – в ее мире любовники дарили женщинам серьги и кольца, Аза же похвасталась грубыми ботинками, пусть и новыми: «Вот, на деньги моего краля справила».

Парадная юбка в зеленую клетку тоже не поражала воображения, зато коричнево-красный жакет с воротником-стойкой понравился. Может, и не так плох тот профессор, раз Аза обзавелась вещью из гардероба аристократии. Пошить такой жакет можно только у хорошего портного. Пусть ткань дешевая, не чистая шерсть, пуговицы самые простые, нет вышивки, зато фасон модный, сидит по фигуре. Подобные жакеты знатные дамы надевали на охоту.

Сама Изольда переодеваться не стала. Ради кого ей наряжаться, да и во что?

– Ну, пойдем, коли готова!

Не телогрейкой единой – у Азы тоже имелась накидка. До роскоши Радмилы далеко, но в люди выйти не стыдно.

– Мы с тобой круг по академии сделаем, она большая, я только часть тебе покажу, и в город, на ледяную горку.

– Нельзя же!

В память Изольды накрепко врезался запрет декана.

– Это тебе кто сказал? Небось, герр Клаве? После того, как глазами облапал, но ничего не получил. Плюнь и разотри! Все можно, у меня и ключик от калитки имеется. – Аза тут же его продемонстрировала. – И привратник – давний знакомый. А начнет бурчать, ври, что по служебной надобности отлучилась. Ты же лаборантка, как тебе штуки разные для лаборатории заказывать, если из академии носу показать нельзя? Не из воздуха же они соткутся!

И то верно. Аза права, декан наговорил тогда много чего со злости. Мол, вот тебе в наказание.

Пока девушки болтали, закончились занятия у основной части студентов. Кто потянулся в жилые корпуса, кто в город. Перед глазами Изольды мелькали девушки в одинаковых зеленых накидках. Из-под них выглядывали сиреневые шерстяные платья – студенческая форма колледжа Вереска. К ним обязательно полагалась брошь и фибула в виде того же растения. Только вот у Радмилы Изольда ее не помнила. То ли блондинка брошку сняла, то ли девушка просто не разглядела.

Студентки со сдержанным интересом косились на новенькую, шушукались между собой.

Изольда старалась лишний раз не отрывать глаз от земли: вдруг кто-то признает? Вероятность мала, гости отчима иногда приезжали с дочерьми, осторожность не помешает.

Юноши выражали свой интерес куда эмоциональнее. Слонявшиеся без дела, они свистели им вслед, предлагали присоединиться к их скромной компании. Пару раз пришлось отбиваться, спасаться бегством от чересчур назойливых кавалеров. Рук они пока не распускали, ограничивались тем, что хватали за полы одежды, преграждали дорогу.

– Эти точно из колледжа Терновника! – отдышавшись, Аза прижалась спиной к стволу дерева, осторожно огляделась. – Горячие, нахрапистые. Ты с ними не связывайся, наиграются и бросят. Ни су не потратят, еще и ославят на всю округу. Одну так и вовсе опоили. Осталась без работы, в тягости неизвестно от кого.

Изольду передернуло. Ну и нравы царили в академии! За внешней строгостью правил скрывалась вопиющая вседозволенность. И это под стенами собора!

– Напугала? – Аза улыбнулась, похлопала ее по плечу. – Я добра тебе желаю, предупредить хочу. Сама тоже когда-то чистая была… – Ее взгляд ненадолго заволокло дымкой печали. – Да и парней понять можно, тяжело им без женщин в их-то возрасте! Профессора мордуют, вместо свиданий бесконечная муштра, занятия, книжки. На любую юбку бросаться начнешь. Но ты не думай, они не все такие. Большинство так, задиры. Пощипать, хлопнуть пониже спины – не больше. От этого вреда никакого.

Помолчав, она снова огляделась, с облегчением выдохнула:

– Отстали, репьи!

И потянула Изольду дальше.

Так, за разговорами, они обошли все четыре колледжа, издали осмотрели административный корпус. После наступило время обеда, и Изольда отведала местной стряпни. Она оказалась сносной, комом не встала в желудке. Изольда ожидала увидеть жидкую похлебку, но вместо нее по тарелкам разливали чечевичный суп. Расщедрившись, его сварили на говяжьих костях. В тарелку Изольды и Азы, разумеется, ни одна не попала. Их получила прислуга рангом повыше, та же кастелянша. Она оказалась добродушной дородной женщиной в традиционном для третьего сословия плотно облегавшем голову чепце с «крылышками», спускавшимися до самых плеч. В остальном кастелянша не отличалась от прочих слуг, разве только носила белый передник. Она проявила участие к судьбе сиротки – Изольда сказала, что ее родители умерли, – и пообещала вместе с формой отдать ей водяную грелку.

Глава 5

Памятуя о грозном предупреждении декана, Изольда встала затемно, все равно в ее каморке не до сна, холодно даже с грелкой. А еще непривычно жестко, дует из всех щелей. Девушка проворочалась почти всю ночь и с удовольствием встала, когда свеча догорела до отметки, обозначавшей пять утра. Затушив ее, Изольда прихватила полученную вчера, еще пахнущую щелоком форму и осторожно отворила дверь в общий коридор. Судя по всему, остальные работницы еще спали. Во флигеле стояла тишина, прерываемая лишь редкими вздохами и сопением.

Крадучись, на цыпочках, Изольда пробралась в ванную комнату. Как свежо! Пока шла, едва не обморозила пальцы ног. Убедившись, что никого не разбудила, Изольда юркнула внутрь, закрылась на задвижку – несмотря на изменения в социальном статусе, она не готова была принимать водные процедуры публично.

Холодная вода и обжигающий металл раковины бодрили. Изольда делала все быстро, на первый раз воспользовалась зубным порошком и мылом Азы – она щедро поделилась ими с товаркой. Правда, щетки не было, пришлось заменить ее пальцем. Ничего, зато нет ощущения мышиного помета во рту.

За шторкой убогого душа пришлось немного позябнуть: печка остыла, вода в котле оказалась не такой уж горячей.

Обтершись протертым старым полотенцем, спасибо и за такое, кастелянша дала вместе с грелкой, Изольда облачилась в серое форменное платье, повязала передник. Косу переплела и закрепила на затылке, чтобы не мешалась. А вот наколка, еще один атрибут местной прислуги, никак не желала крепиться, Изольда убрала ее в карман передника. Лучше так, чем свалится с головы в самый неподходящий момент.

Она колебалась, стоит ли прямо сейчас взять ведро из подсобки, наполнить его водой. Потом решила: лучше сначала осмотреться. Вчера Изольда в лабораторный корпус не заходила, комендант только показал, где он.

Передвигаться по морозу в ее одежде можно было только быстро, поэтому буквально через пару минут девушка очутилась на занесенном снегом крыльце. Судя по отдаленным характерным звукам, дворник уже проснулся, принялся за дело, но сюда еще не добрался.

Как темно! На небе ни единого просвета, если бы не снег, и вовсе непонятно, где ты.

Изольда со страхом обернулась: показалось, будто из парка на нее кто-то смотрит. Разумеется, никого, даже вороны мирно спят на ветках.

Порывшись в кармане, Изольда отыскала ключ, повернула его в замке, толкнула тяжелую дверь. С первого раза она не поддалась, пришлось навалиться.

Внутри оказалось так же холодно, как в ее комнатушке, и гораздо темнее, чем на улице.

«И почему я, дура, лампу не взяла!» – посетовала Изольда. Но что уж теперь, не возвращаться же. Если повезет, лампа отыщется здесь или какое-нибудь кресало, чтобы зажечь свечи.

Притворив за собой дверь, Изольда привалилась к ней спиной, собираясь с духом, после шагнула в темноту. Глаза постепенно привыкали к скудному освещению, из сумрака проступали контуры предметов. Как и в административном здании колледжа, значительную часть первого этажа занимал холл. В него вели сразу две лестницы: справа и слева. Не такие парадные, без ковровых дорожек, но тоже каменные, с деревянными перилами. Из чего сделаны последние Изольда определила на ощупь.

Естественный свет попадал в холл через большое стрельчатое окно сложной конструкции. По сути, это были три разных оконных проема, соединенных тонкими вытянутыми полуколоннами. Где-то там, под потолком, имелась и люстра, отбрасывавшая на пол густую тень.

Изольда обошла холл по периметру и обнаружила пару подсобных помещений: гардероб, уборную и кладовую. О предназначении каждой комнаты говорили символические изображения на дверях. Выполненные из латуни, они сразу привлекали внимание отраженным ночным светом.

Где же лаборатория? И одна ли она? Корпус называли лабораторным, дисциплин много, выходит, и комнат тоже. Логичнее расположить их на первом этаже, чтобы в случае взрыва минимизировать потери. За прочность перекрытий Изольда не переживала, равно как за стены. Здание каменное, добротное, выдержит.

Увы, интуиция подвела ее: алхимическую лабораторию обустроили на втором этаже. К тому времени, как Изольда добралась до нее, раз за разом отворяя не те двери, подсобный рабочий уже зажег светильники в коридорах и люстру в холле. Он крайне удивился, застав Изольду. По его словам, раньше семи тут никто не появлялся, даже уборщицы. Вот и верь после этого словам декана про «от зари до темна»! Хотя он много чего наговорил по злобе.

– Печку-то хоть умеете топить, герра? – с добродушной усмешкой поинтересовался рабочий. – Без печки в лаборатории нельзя, печка – это первооснова.

– Научусь! – без тени сомнения ответила Изольда.

И вот она стояла перед этой самой печкой, не зная, как к ней подступиться. Девушка думала, речь шла о самой обычной, той, которой обогревали помещения, но рабочий имел в виду совсем другую. Вот она, многоярусная, без привычного дымохода, с торчащими из нее непонятными стеклянными рогами, трубками, то ли сосудами, то ли наростами всевозможных форм. Стоит на самом почетном месте, рядом с большой, во всю стену, графитовой доской. На ней – полустертые изображения. Покрутив колесико масляной лампы (спасибо рабочему, показал, где взять), Изольда различила кучу треугольников, прямых, перевернутых и зачеркнутых, круги, восьмерки, ромбы. Остальные символы она даже не знала, как описать. Тайнопись, самая настоящая алхимическая тайнопись!

– Да будет свет!

С помощью лампы Изольда зажгла свечи и довольно кивнула: так гораздо лучше, не придется постоянно спотыкаться, ударяться о что-то в полутьме.

Лаборатория, большое вытянутое помещение в десять окон, условно делилась на три части: подсобное помещение, рабочую зону преподавателя с доской и той самой печью и учебный класс. Там оборудовали переносные печи на трех ножках, всего – пятнадцать. Возле каждой – по два стола, справа и слева. Примечательно, все металлические, гладко отполированные. Парт и стульев нет – выходит, трудятся здесь стоя.

В запертых шкафах со стеклянными дверцами – различные пробирки, колбы, полые металлические емкости, странные предметы, напоминающие помесь линейки и клещей.

Подсобное помещение оказалось еще занятнее. Изольда обнаружила тут весы, жаровни, штативы, астролябии, линзы и непонятное сооружение в виде поставленного на ножки закрытого медного чана со сложной крышкой. А вот перегонные кубы она узнала, хотя прежде никогда не видела. Все очень тяжелое, не для хрупкой девушки.

Куда уж без раковины! К счастью, в нее подавалась горячая вода, можно спокойно все перемыть: здание отапливалось водяным паром.

А вот ингредиенты хранились под замком. Ключа у Изольды не было, она могла лишь гадать, что лежит в том или ином закрытом сосуде. Вот придет Геральт или другой преподаватель, тоже ответственный за лабораторию, выдаст ей дубликат под роспись, тогда и взглянет, проверит, не нужно ли чего докупить. Еще бы выяснить, где закупать, не в обычной же аптеке!

– Неужели действительно ты? Так рано!

Изольда вздрогнула и обернулась. На пороге лаборантской стоял Геральт с чем-то темным в руках. Присмотревшись, она поняла – мантией. Геральт небрежно кинул ее на стул, зевнул, попутно пригладив волосы. Один глаз подслеповато щурился, другой и вовсе не открылся.

– Простите, я не знала, когда следует приходить…

Изольда бочком прошла мимо него, вернулась в лабораторию. Показалось, или там стало немного теплее?

– Сторож во время обхода заметил свет в окне, разбудил меня.

– Мне очень жаль, герр, я не хотела вас тревожить.

Изольда корила себя. Вот ведь, не подумала, следовало предупредить сторожа, познакомиться. Она этого не сделала, в итоге он решил, что в лабораторию забрались воры.

– А! – Геральт махнул рукой и ополоснул лицо над раковиной, после чего его второй глаз наконец открылся. – Так и так скоро вставать. Ты-то чего так рано? В первый день не спится?

– Так положено же, – растерянно ответила Изольда.

– Что? – недоуменно уставился на нее собеседник.

– До рассвета сюда приходить, часов в пять. Мне господин, то есть декан сказал. При вас, между прочим.

– Слушай больше герра Клаве! Он ничего не смыслит в чужих обязанностях.

– Смелое заявление! – усмехнулась Изольда и провела рукой по преподавательскому столу, стоявшему неподалеку от странной печки. В отличие от остальных, этот был деревянный, вдобавок с ящиками. – Он ваш начальник.

Геральт фыркнул:

– Можно подумать, наверх пробиваются исключительно благодаря уму!

– Но тогда, в кабинете вы…

– Да, я не стал с ним спорить, иначе этот осел выставил бы тебя вон.

Чуть помолчав, Геральт добавил:

– Про студентку – правда, будь с ним осторожнее!

– Благодарю, меня уже предупредили.

Геральт удивленно поднял брови:

– Кто же?

– Моя… – Изольда благоразумно не стала называть имени. – Моя новая знакомая. По-хорошему, – она потупила взор, – мне и с вами не следовало бы оставаться наедине.

– Изольда!

Оскорбленный до глубины души, окончательно сбросив оковы сна, Геральт шагнул к ней, взял за руку.

– Изольда, ну посмотри на меня! Неужели ты думаешь?..

– Одинокой девушке следует проявлять благоразумие, герр. Простите, – она высвободила ладонь и отгородилась от него столом, – мне не нужен покровитель, вы меня неверно поняли.

Геральт нахмурился:

– Какой еще покровитель? Мое участие бескорыстно, я не разделяю увлечений герра Клаве.

– Но вы мужчина. Холостой мужчина, преподаватель, а я никто, просто лаборантка. Таких, как я, хватают за руки, ни во что не ставят.

Сбитый с толку, Геральт замотал головой:

– Кто тебя хватал за руки? Причем здесь мой статус?

– Мне уже объяснили, герр, здесь так принято, но, с вашего позволения…

– Постой! – вдруг осенило его. – Твоя знакомая, ну та, которая тебя запугала, наплела невесть чего про местные нравы, тощая такая, рыженькая уборщица?

Изольда упрямо молчала. Азу она не выдаст.

– Так она… – Геральт закашлялся, сообразив, что такое определение уместно только в мужской компании. – Не лучшая она компания! С ней ты точно скатишься до греха.

– Мужчины всегда обвиняют женщин в своих слабостях. Мне известна ее история. Бедняжке не оставили выбора. И сама я вчера на собственном примере испытала, каково это – оказаться без семьи, поддержки, в самом низу социальной лестницы. Я ничего не делала, герр, зазывно не улыбалась, не оголяла ноги и другие части тела, однако студенты вашей академии сочли возможным отпускать мне вслед грязные шуточки, требовать провести с ними время.

– Кто именно? Как они выглядели?

Челюсти Геральта напряглись, под кожей проступили желваки.

– Аза, – ну вот, имя таки сорвалось с губ, – сказала, они учатся в колледже Терновника, боевые маги.

– Вот что, – решительно заявил Геральт, – впредь ссылайся на меня. Мол, кто посмеет перейти черту, будет иметь дело с герром Верстаном. И не стесняйся обращаться за помощью. Твоя Аза выкрутится, а вот ты… Ты совсем из другого теста, я бы даже сказал, из другого мира. Генриетта, и та на твоем фоне кажется простушкой. Кто твои родители?

– Я не могу сказать, герр, – сокрушенно покачала головой Изольда. – Лучше не спрашивайте!

– Почему? – удивился он.

– Просто не спрашивайте и скажите, что я должна делать.

– Во-первых, позавтракать. – Для себя Геральт решил, что обязательно выяснит ее родословную. – Спорим, у тебя маковой росинки во рту не было. Во-вторых, улыбнуться. В-третьих…

Он задумчиво оглядел ее с ног до головы, чем вогнал в краску.

– Отвратительное платье, просто уродское! Ты не поломойка, чтобы так ходить. Знаю, знаю, служащим положен серый цвет, но можно его как-нибудь облагородить. Вот, держи, – порывшись в карманах, Геральт протянул ей четыре денье. – Купишь себе немного кружева. Или какую-то брошку, ленты – словом, что-нибудь, что украсит это убожество. После я договорюсь, тебе разрешат носить обычную одежду, только передник поверх обязательно повязывай. Он нужен для того, чтобы кислота не обожгла, сажа платье не испачкала.

– Благодарю, герр!

Изольда сжала монетки в кулаке. В глазах ее заблестели слезы.

– Ты чего? – Геральту стало неловко.

– Просто… Просто обо мне давно никто не заботился, герр. По доброте душевной, без корысти.

Тот же отчим кормил и одевал ее в качестве платы за обучение своего отпрыска.

– Бедная ты девочка!

Поддавшись эмоциям, Геральт заключил ее в объятия, поцеловал в щеку. Острые локотки тут же уперлись ему в живот, и он покорно отпустил Изольду.

– Однако мы заболтались!

Вытащив из кармана жилета часы на цепочке, Геральт щелкнул крышкой. Он ощущал некоторую неловкость, радовался возможности выпутаться из щекотливой ситуации.

– Так и есть, почти шесть. Как раз успеем спокойно поесть, еще останется час, чтобы ввести тебя в курс дела. Занятия начинаются в половину девятого.

Изольда полагала, они отправятся в ту же столовую, в которой она вчера обедала, но Геральт повел ее в город: «Со мной можно». Девушка улыбнулась: где-то она уже это слышала.

Руж медленно пробуждался ото сна. То там, то здесь над домами вился дымок. Навстречу им попадались возвращавшиеся с работы трубочисты и, наоборот, вступавшие в новый трудовой день уличные торговцы, молочники, рабочие всех мастей.

Часы на Драконьей башне возвестили о начале нового часа. Им вторили колокола собора Светлых сил. Чистый, высокий звук далеко разносился по морозному воздуху.

– Не переживай, все в твоей жизни устроится! – ободряюще нашептывал Геральт. – Декан давно о тебе забыл, а студенты… Те, из Терновника, наглые, спесивые, все – отпрыски сливок общества. Сам терпеть их не могу! У нас в колледже ребята тише, скромнее. Опять же вместе с девушками учатся, так, задирать станут, зло подшучивать, не больше.

«Особенно Радмила», – мрачно подумала Изольда. Сдается, блондинка даст фору любому приставучему парню.

Услышав, что ее поселили в неотапливаемой кладовке, Геральт пришел в ярость:

– Ну комендант, ну пройдоха! Сдал кому-то комнату, а тебя в чулан. Сегодня же разберусь. Ты лаборантка, тебе не хуже, а лучше поломоек место положено.

– Так нет же мест, – развела руками девушка.

Она сама видела, комнаты в служебном флигеле полны. Проживали там не только уборщицы, но и поварихи, подсобницы.

– Найдется, – категорично заявил Геральт. – Прежде целый домик пустовал, чай, не испарился.

За разговорами они свернули на узкую, вдвоем не разъехаться улочку, за очередным поворотом которой маячила вывеска с бочонком. Вход владелец обозначил ими же. В летнюю пору бочонки заменяли столики, а зимой приманили окрестных птиц.

Геральт толкнул плечом дверь, убедился: не заперта. Да и ставни открыты.

Звякнул колокольчик. Мывшая враскорячку пол девица в белом чепце подняла голову, заулыбалась во все щербатые зубы:

– Открыто, открыто, герр, заходите! Ох, как давно мы вас не видели! И я, и папенька с маменькой постоянно спрашивали: куда это герр Верстан пропал? Я сейчас, руки оботру, обслужу вас.

На Изольду она не взглянула, будто ее и не было. Девушку так и подмывало спросить: «Это ваша любовница?», но воспитание заставило ее воздержаться. Геральт молод, понятно, что не подался в отшельники. Пусть девица так себе, сразу видно, глупа, да и на личико не особо, но ведь магу от нее не разговоры нужны, и перед друзьями он ей хвастаться не собирается.

– Чего изволите, герр? Как обычно?

Запыхавшись, подавальщица вернулась в белом переднике, который намеренно повязала высоко, под пышной грудью. Чтобы ее точно заметили, даже корсаж сверху распустила, выставив напоказ нижнюю льняную рубашку. И все напрасно, не спешил Геральт любоваться колышущимся от призывных глубоких вздохов богатством.

– Да, и посытнее. Для дамы сварите кофе.

– Дамы?

Подавальщица вылупилась на него словно рыба.

«Ну да, я же выгляжу как прислуга», – подумала Изольда.

– Именно, Жакета. И зашнуруйся. То, что я имел неосторожность…

– Все вы такие, герр! – обиженно засопела Жакета и прямо здесь привела корсаж в порядок. – То свет мой, голубушка, а как жениться…

– Я не делал ничего, чтобы дало бы тебе основания надеяться на свадьбу, – нахмурился Геральт. – Всего один поцелуй.

– Всего! – передразнила его подавальщица и поплелась на кухню.

Изольда пожалела Жакету:

– Не стоило обижать ее, герр. Она так надеялась…

– Я действительно пришел сюда поесть, а не любезничать с девицами, – раздраженно оборвал ее Геральт. – Что, мне из-за фантазий старой девы теперь в хорошей еде себе отказывать? Не было ничего. И не смотри на меня так! – насупился он.

– Я и не смотрю, герр. Какая мне разница, вы мужчина, вам все можно.

– Изольда! – голос его поднялся практически до крика, лицо побагровело.

– Молчу, молчу, герр! – примирительно замахала руками Изольда.

Не хватало еще лишиться вкусного завтрака! От одной мысли о кофе у нее текли слюнки. Даже если сварят желудевый, она с удовольствием выпьет. Однако кофе подали самый настоящий, не высшего сорта, пережаренный, но такой вкусный! Хотя после скитаний по городам и весям Изольде казалась вкусной любая свежая еда.

Когда они вышли на улицу, сытые, чуть разморенные, повсюду распахивались ставни. Скрипели колеса тележек, монотонно созывал клиентов лудильщик, стучавший по жестяному подносу.

Изольда лениво скользила взглядом по лицам утренних прохожих. Первый рабочий день уже не пугал ее, близость Геральта вселяла уверенность в собственных силах.

И тут она увидела его. Сначала Изольда решила, что ей почудилось, а потом он повернул голову… Девушка испуганно юркнула за спину Геральта. Ладони вмиг стали потными, она с трудом дышала.

– Что с тобой? – встревоженно спросил Геральт и завертел головой, выискивая, что ее могло так напугать.

– Ничего, просто голова закружилась, – соврала Изольда и осмелилась выглянуть из-за его спины.

Исчез. Может, действительно видение? Право, что Бертраму Стилтону делать возле галантерейной лавки с утра пораньше, да еще одному, пешему, так далеко от дома? Точно показалось.

Глава 6

– Когда только успела обаять, лиса! – шипел комендант.

Отношение его к Изольде резко переменилось, от нейтральной доброжелательности до едва прикрытого недовольства. Девушка молчала. Крепко стиснув в руках узелок со скудными пожитками, все с чужого плеча, она стремилась поспеть за ним. Ноги то и дело проваливались в сугробы, тяжелые юбки липли к чулкам. Комендант и не думал останавливаться, ждать ее, резко размахивая руками, вышагивал впереди. Студенты при виде него затихали, предупредительно здоровались, кто с искренним, кто с показным почтением. Преподаватели с любопытством поглядывали на Изольду. «Я для них как актерка из балагана», – думалось ей.

Лучше бы она осталась каморке! Не так уж там холодно, особенно с грелкой, Аза под боком. Расставание с единственной подругой лишь усиливало тревогу. Остаться одной, в новом месте… Изольда полагала, ей придется перебраться в общежитие, но они давно оставили его за спиной.

Замелькали знакомые коттеджи, где обитали преподаватели. Практически одинаковые, на две-три квартиры, они равномерно рассыпались по парку.

– Сюда!

Комендант скрипнул калиткой то ли огорода, то ли сада – Изольда толком не поняла. Грядки соседствовали с кустами роз, все обильно припорошено снегом.

Утоптанная дорожка вела к небольшому домику. На фоне коттеджей он смотрелся неказистым: деревянный, крытый тесом, с покосившимся крыльцом. Два окошка, крохотная прихожая, она же застекленное крыльцо.

Стряхнув снег с сапог, комендант поднялся по ступенькам, чуть повозился с замком и широко распахнул входную дверь.

– Родную племянницу с детьми из-за тебя выгнать пришлось, – бросил он обвинение в лицо Изольде.

Будто она виновата!

Девушка хотела возразить, напомнить, что жилище прилагалось к ее должности, а родственники коменданта жили в нем незаконно, но промолчала. Злоба собеседника понятна, не стоит распалять его еще больше.

– Тут так… просторно!

Изольда осторожно заглянула в единственную комнатку. В нос ударил едкий запах камфоры. Казалось, перед тем как съехать, предыдущие жильцы из мести вылили на пол целое ведро.

Комендант за ее спиной шумно засопел. Переминаясь с ноги на ногу, он не спешил уходить.

– Еще б не просторно! – Ключи полетели на буфет, втиснутый между двумя дверьми в узеньком коридорчике сразу у входа. – Будет, где любовника принимать.

– У меня нет любовника, – как можно спокойнее ответила Изольда.

Она понимала, ей никто не поверит. Изольда сама бы не поверила, что мужчина способен на бескорыстную помощь нищенке, о которой он толком ничего не знал. Накормить, устроить на работу – максимум. Однако Геральт действительно не ждал от нее благодарности. Тот же декан смотрел сально, оценивающе, а маг… Он испытывал к ней какие угодно эмоции, кроме похоти.

– Так заведешь, – комендант сомневался в женской добродетели. – Или замуж выскочишь – такова бабья доля.

Помолчав, он неожиданно смущенно добавил:

– Ты уж не сердись. Мне герр Клаве сказал, чтобы я тебя в кладовке поселил, хуже прислуги. Мол, дерзкая ты, зазнаешься.

И тут же смазал произведенное впечатление:

– Хотя за племянницу все равно обидно. Очень уж она рассчитывала на этот домик. Анке швея, в академии да при храме всегда работы полно, клиентов искать не нужно. И рясу заштопать, и мантию подшить, и форму новую справить.

– Надеюсь, она хорошо устроится.

Что еще могла сказать Изольда?

– Ты тоже обустраивайся. И наколку сдай – ты теперь не уборщица. А вот передник тебе пригодится. Опять же учебный огород, – комендант махнул на окно, – на тебе. Весной работы довольно, не меньше, чем с ведром и тряпкой, умаешься. Одному профессору мандрагору, второму – розовое масло, третьему червей подавай! Тебя ведь не только герр Верстан станет гонять в хвост и в гриву, но и профессор Хаббард, он по зельям, проклятиям всяким. У него своя оранжерея, придется тебе и там подвизаться. Опять же герр Клински, герра Дю Ламос…

– Простите, – взволнованно перебила его Изольда, – вы сказали: герра?

Прежде она полагала, что среди преподавателей нет женщин.

– Она приезжая, с островов. Крайне эксцентричная особа, как и весь ее народ. Разговаривает с деревьями, слышит шепот земли… Учит стихийной магии. А еще соперничает с профессором Хаббардом по части разных снадобий. Они друг друга на дух не переносят.

– У нее тоже своя оранжерея?

– Нет. Она против искусственно выращенных растений. Обычно собирает их сама, но и сюда захаживает. Советую с ней дружить, а то раз – и место лаборантки освободилось! – посмеиваясь, то ли в шутку, то ли всерьез нагнал страху комендант. – Пара жизней на ее счету есть.

– Спасибо, учту.

На герру явно наговаривали. Если бы та действительно вспылила и кого-то отравила, давно бы болталась в петле. Подобные вещи прощали только крайне знатным особам.

– Ну, бывай!

Комендант наконец ушел. Проследив за ним из окошка: не встретится ли с кем, не попытается ли тайком вернуться, Изольда обошла свое новое жилище. Отопление здесь оказалось печное, как и во флигеле. Дрова – во дворе, в специальном сарае. Зато удобства в доме, скромные, как у служанок, но в ее единоличном распоряжении. Опять же крохотная, с трудом повернуться, кухонька. Как раз для Изольды – чаю себе заварить, сэндвичи сделать. На большие кулинарные подвиги ее не хватит, хотя девушка понимала, со временем придется учиться готовить, не вечно же при академии столоваться.

Чашки, миски и пара кастрюль хранились в том самом буфете в коридоре. Там же Изольда обнаружила старый потускневший кофейник.

Кровати в комнате не оказалось, ее заменял широкий диван с двумя валиками по бокам. Кожа потрескалась, но набивка оставалась плотной. Интересно, как он тут оказался, явно перекочевал из кабинета кого-то из руководителей академии. Помимо дивана имелся платяной шкаф и большой стол с тремя стульями. Его передвинули ближе к окну, чтобы удобнее было кроить. О роде занятий бывшей квартирантки также напоминало зеркало, не простое, в полный рост.

Стены обшили простенькими обоями. Они давно выцвели, покрылись ржавым узором из-за протекающей крыши. Интересно, ее уже починили, или Изольду ожидало незапланированное купание? Но в целом, в целом новое временное жилище (хотя нет ничего более постоянного, нежели временное) не шло ни в какое сравнение с прошлым.

Распахнув платяной шкаф, Изольда обнаружила «привет» от прошлой владелицы – ножницы и лоскуты ткани. Девушка рассеянно перебрала их, рассортировала по размеру. В основном – шерсть, но попадался грубый небеленый лен.

Взгляд Изольды сам собой упал на ноги. Иголку с ниткой она в руках держать умеет, смастерит себе новые чулки. Обходиться зимой одной парой не получится: ноги постоянно промокали. Да и единственные чулки быстро придут в негодность, вечно штопать не получится. Безусловно, больше подошла бы пряжа, но под юбками не видно, сойдет.

– Больно ты кому-то нужна! – усмехнулась Изольда. – Пугало огородное!

Там, в парке, смотрели на пленительную, разодетую Азу. Чего у подруги не отнять, так обаяния. Что ж, оно помогало ей выжить. Кто как умеет.

Однако где взять иголку? Изольда тщательно обыскала шкаф: вдруг племянница коменданта еще что-то забыла? Но увы, придется попросить у Азы.

Часы на Драконьей башне пришли в движение. Изольда прислушалась, считая удары: пять. Вместе с последним громко стукнула, закряхтела под напором нетерпеливого визитера входная дверь. На пороге возник… Темный господарь. Изольда попятилась, вжалась в боковину дивана. От страха она не могла вымолвить ни слова. Он… Он был совершенно черный, даже лицо покрыто толстым слоем сажи. Края длинного одеяния свисали лохмотьями и еще дымились, словно Господарь поднялся за ней прямо из преисподней.

– Ты! – Жилистый палец ткнул в грудь Изольды. – Идем со мной! Быстро!

Девушка замычала, отчаянно замотала головой. Пальцы в отчаянье цеплялись за обивку дивана.

Нет, не так скоро! И почему сразу в преисподнюю, почему хотя не в райские кущи?

– Ты немая?

Господарь достал из кармана носовой платок и вытер лицо. Оно оказалось самым обыкновенным, без уродливых отметин и следов оспин, которыми обычно щедро украшали его изображения.

– Понабирают тут всяких!

Он в сердцах взмахнул рукой. Под темной тканью мелькнул белый манжет рубашки. Изольда нахмурилась. Вряд ли Господарь стал бы носить под балахоном рубашку. Приглядевшись, она со стыдом поняла, что никакой это не балахон, а преподавательская мантия, пострадавшая в неравной схватке с огнем. Да и Господарь вовсе не Господарь, а человек из плоти и крови.

– Простите, вы напугали меня, герр!

Изольда с виноватой улыбкой склонила голову. Приседать не стала – вряд ли к ней пожаловал Лорд-ректор.

– И за кого же вы меня приняли, милочка? – ворчливо поинтересовался гость. – За призрака?

Девушка благоразумно промолчала: ответ бы ему не понравился.

– Итак, за мной!

Мужчина повернулся к ней спиной, шагнул к выходу. Он и мысли не допускал, что она ослушается. Однако Изольда не тронулась с места.

– Простите, герр, а вы кто?

Гость резко остановился, медленно повернулся к ней.

– Как, – в его глазах плескалось неподдельное удивление, – вы не знаете, кто я?

– Боюсь, что нет.

– Но вы-то хотя бы лаборантка?

– Со вчерашнего дня, если только герр Клаве не порвал мой контракт.

– Герр Клаве – сластолюбивый идиот!

Изольда сдержанно улыбнулась. Похоже, декан не пользовался любовью подчиненных – за неполную неделю в академии она не слышала о нем доброго слова.

– А вы – жуткая лентяйка, милочка! – продолжил распинать ее неизвестный. – И ничем его не лучше. Чем вы помыли колбу после серной кислоты?

– Водой, – упавшим голосом ответила девушка.

Внутренности скрутило, в животе заворочался невидимый ледяной комок.

Та колба действительно плохо пахла, но Изольда и подумать не могла… А если бы она мыла ее руками, пусть и в перчатках?.. Геральт перво-наперво велел делать все исключительно в защитных перчатках. Изольда налила в колбу воды, поболтала и вылила в раковину – воистину, лентяйка! Но она порядком устала, хотела скорее закончить.

– Водой! – передразнил ее мужчина. – Вы испортили мне реакцию, милочка. А еще – мою мантию. Спасибо, обошлось без ожогов. Впредь запомните: кислоту нейтрализуют только щелочью.

– Простите, герр, впредь я буду осторожна.

Наверняка и стоимость мантии придется возместить. Одни расходы, а ведь она пока не заработала ни одного су.

– Где герр Верстан вас вообще выкопал? – Гость обошел вокруг нее, осмотрел, брезгливо оттопырив нижнюю губу. – Вы продавали пирожки на набережной? И уж точно не слышали слова «химия», не говоря уже об «алхимии». Нет, милочка, извинениями вы не отделаетесь, вам придется убрать последствия своей лени. Так что вперед!

Изольда вздохнула и покорно последовала за неизвестным. Впрочем, немного остыв, он представился. Пострадавшим оказался тот самый профессор Хаббард. Он относился к тому типу людей, которых называли желчными. Астенически сложенный, порывистый, Хаббард вечно пребывал в движении, неважно чего: рук, ног или мыслей, а еще не ведал спокойствия, благости. Постоянно недовольный, он нашел бы пятна даже на солнце.

– Вот, полюбуйтесь!

Хаббард пинком ноги отворил дверь лаборатории и втолкнул туда обескураженную Изольду.

– Нет, вы смотрите, милочка, не отворачивайтесь! – шипел он ей в ухо, поворачивая, словно куклу, то направо, то налево. – Как прикажете завтра занятия проводить?

Лаборатория напоминала поле боя. Преподавательский стол опрокинут, грифельная доска слетела со стены. Повсюду осколки стекла, непонятные буро-зеленые пятна. Но самое страшное – треснул анатор, алхимическая печь.

– И это все из-за воды? – не в силах поверить, уточнила Изольда.

Хаббард лишь презрительно хмыкнул.

– Но как мне?.. – Она растерянно посмотрела на него. – Пол я вымою, осколки уберу, но печь…

– А это ваша забота, вы же лаборантка.

Хаббард отмахнулся от нее как от назойливой мухи. Изольда думала, он уйдет, но профессор устроился в дальней, ученической части лаборатории. Демонстративно сложил руки на груди и наблюдал за каждым ее вздохом.

Изольда сделала шаг, другой. Руки подрагивали от напряжения. На глаза навернулись слезы бессилия и обиды. Только все наладилось, и вот опять… За что так с ней Святые небеса?!

– Пошевеливайтесь, а то к утру не управитесь! – ворчал Хаббард.

И Изольда взялась за дело. Собрала и выбросила осколки. Подоткнув юбки, стараясь не замечать стоявшего рядом профессора, оттерла пятна, затем еще раз, чистой водой вымыла пол. Щеки горели, уши пылали: в высшем обществе считалось неприличным вилять перед мужчиной тем, что ниже спины, обнажать чулки. Но Хаббарда ее прелести не интересовали. Он педантично тыкал пальцем то туда, то сюда, свысока раздавал указания.

– Дохлая муха! – оценил Хаббард степень ее усердия.

Пусть, главное, что все чисто. Оставался анатор. Изольда тоскливо разглядывала его, не зная, как подступиться. Она ничего не смыслила в конструкции печей, тем более алхимических, еще хуже сделает.

– Давайте, давайте, милочка, за свои ошибки надо платить! – издевался Хаббард.

Он неуловимо напоминал ей отчима. Не внешностью – тот тоже получал садистское удовольствие от унижения других.

Изольда уже почти решилась произнести роковое: «Я заплачу», когда в дверном проеме показалась голова Азы. Она быстро оценила масштабы бедствия и бойко, будто за этим и пришла, выпалила:

– Ох, герр, еле вас нашла!

– А что такое? – повернулся к ней Хаббард.

Изольда же повременила давать заведомо невыполнимое обещание. Ей пришлось бы работать в долг многие месяцы, чтобы оплатить покупку нового анатора.

– Так искали вас. – Аза врала на ходу. – Герр… Герр Траубе спрашивал. Проблемы у него какие-то. Никак без вас не разобраться, уж окажите милость!

– Хорошо, сейчас приду, – неохотно кивнул Хаббард и пригрозил Изольде: – Смотри, проверю!

– Ну, что тут у тебя?

Дождавшись, пока шаги профессора стихнут, Аза скользнула в лабораторию, принюхалась:

– Будто у Темного господаря в приемной!

– Да я практически уже там, – вздохнула Изольда.

Сообща с Азой она подняла стол, повесила обратно скинутую взрывом доску. Оставался закопченный потолок, но тут надо бы лестницу…

– Принесу потом, – проследив за ее взглядом, обещала Аза. – Сама все сделаю.

И шепотом, с чувством добавила:

– Я бы этого Хаббарда в кипятке сварила! Мерзкий тип!

Изольда не ответила: ее мысли занимал анатор.

– Как думаешь, сколько он может стоить?

– Печка-то? – Аза только сейчас обратила внимание на трещины. – Дорого стоит.

Тут до нее дошло:

– Так это ты?.. По неосторожности?

– По глупости.

Изольда кратко поделилась с ней произошедшим.

– Ясно, показную порку тебе устроил. Он женщин ненавидит, постоянно унизить норовит. Можно подумать, у него студенты ничего не взрывали! Стекла только так летели, однако попало только тебе. Ты о деньгах не беспокойся, к вечеру достану.

– Откуда? – изумилась девушка.

Аза бедна как церковная мышь.

– А любовник мне на что? – гордо подбоченилась подруга. – Совру, что на сережки. Как принесу, бегом к своему герру Верстану!

– Вовсе он не мой! – вспыхнула Изольда.

– Твой, не твой, зато алхимик, мастеров по таким печам знает. И вообще, тебе нужна защита или нет? Так и будешь безропотно придирки Хаббарда терпеть? Он ведь не слезет. А приголубишь, Верстан его урезонит. Ты прямо сейчас беги, дома он, видела, как из города вернулся. А я через часик, максимум два с деньгами подойду.

Глава 7

Изольда с опаской косилась на подлатанный анатор. Разумеется, к Геральту она не пошла, он и так слишком много для нее сделал, обошлась доброй помощью академической прислуги. Печник за символическую плату согласился все подлатать. Заплатила ему Аза. Изольда обещала все вернуть, но натолкнулась на легкомысленное упрямство подруги: «Для хороших людей и последней рубашки не жалко».

За окном медленно, даже торжественно падал снег. Толком не рассвело, поэтому Изольда зажгла свечи, подлила масла в лампу. Ее стараниями лаборатория сияла чистотой, ничего не напоминало о вчерашней промашке.

– А, ты уже здесь…

Геральт рассеянно кивнул ей и кинул мантию на стол. Перехватив ее взгляд, пояснил:

– Во время практических занятий по соображениям безопасности мантию не надевают. Вдруг зацепится, загорится?

– Как у профессора Хаббарда? – живо откликнулась Изольда и в ужасе прикрыла рот рукой: сболтнула лишнего.

Но оказалось, взрыв в лаборатории ни для кого не был тайной. Более того, виновным в нем считали профессора, а вовсе не ее.

– Да, наслышан. Опять эссенцию жизни пытался сотворить. – Судя по выражению лица, Геральт считал занятия коллеги полной чушью. – Не дают ему покоя лавры Создателя. Сильно на тебя наорал?

– Не очень, – соврала Изольда, не желая лишних проблем.

Она стояла у дверей в лаборантскую, смиренно сложив руки на животе. Подбородок чуть опущен, платье прикрыто передником. Волосы гладко зачесаны назад, собраны в пучок. Шпильки ей подарила Аза: «Не сережки, но тоже сойдет, настроение после Хаббарда поднять».

– Он сумасшедший. – Геральт покрутил пальцем у виска и растер ладони.

Изольда заметила на них характерные красные пятна – замерзли.

– Вы потеряли перчатки, герр? – заботливо спросила она.

– А, – досадливо отмахнулся Геральт, – проспал, забыл впопыхах дома.

И без всякого перехода, нахмурившись, спросил:

– Надеюсь, ты завтракала?

– Обязательно, – широко улыбнулась Изольда и предложила зажечь одну из горелок, чтобы пальцы Геральта быстрее согрелись. – Вы же маг, вам важно ощущать магию пальцами.

– Откуда ты знаешь? Ты же магов прежде не видела, – игриво полюбопытствовал он и украдкой зевнул.

Не стоило вчера засиживаться допоздна в надежде отыграться. Карта все равно не шла, только под конец в его карман перекочевали жалкие пять денье. Никакого сравнения с проигранными в совокупности пятью сольдо.

– Ну… Я… – Кончики ушей Изольды покраснели. – На самом деле, видела.

Геральт ждал продолжения, но она молчала. Не желая встречаться с ним взглядом, принялась натирать металлические жаровни.

– Давно следовало спросить об этом напрямую… – Пальцы Геральта барабанили по столу. – И я спрошу, но после занятий. А пока, – он сверил время по карманным часам, – собери-ка мне дистилляционный аппарат. Сама справишься?

Изольда кивнула. Под руководством Геральта она уже делала это вчера.

– А еще подготовь пробирки, по пять на каждого. И весы. Гирьки возьми маленькие, те, что меньше единицы.

Пока Изольда возилась с трубками, бегала туда-сюда по лаборатории, лабораторный корпус постепенно наполнялся голосами. Топали по коридорам десятки ног, затевали короткие потасовки в гардеробе, толкались на лестнице студенты. Входить в аудитории пока не входили: успеется.

Размяв спину, не стеснясь чужого присутствия, возможно, наоборот желая покрасоваться перед девушкой, Геральт сделал несколько простеньких упражнений. Во время наклонов и махов рубашка плотно облегала его тело, обрисовывая корсет мышц. Изольда старалась не смущать Геральта, но совсем не смотреть не могла. Было в этом… что-то непристойное. Девушке ее происхождения не полагалось думать, представлять, что скрыто под одеждой.

– Обычно я занимаюсь в парке, – когда она в очередной раз проходила мимо, пояснил Геральт, – но в этот раз не вышло. Ты счастливица, Изольда, позавтракала, а я успел только выпить кофе.

– Вам принести чего-то в перерыве из столовой? Полагаю, они не откажут, если я скажу, что это для вас.

Он задумался:

– Принеси, если несложно. Сэндвич с ветчиной.

Изольда тайком сглотнула слюну. Сэндвич – ей полагалась разведенная овсянка на воде с крошечным кусочком сливочного масла. И то она счастливица, той же Азе полагалась пустая каша.

Эх, взглянуть бы, чем кормят студентов… Она случайно сказала это вслух и получила ответ:

– Яичница, бобы, поджаренные ломтики ветчины. И все не бесплатно, за десять денье в месяц, поэтому бедные в столовую не ходят. Купят накануне что-то у лоточников в городе, утром съедают.

– А разве в академии есть бедные?

У Изольды сложилось впечатление, что сюда принимали только именитых и состоятельных.

– Ну, – стушевался Геральт, – принадлежность ко второму сословию не всегда означает богатство. В бытность школяром кое-кому из моих товарищей приходилось завтракать черствой корочкой хлеба.

Таких на острове Утопленников было не мало, характерное бурчание частенько нарушало тишину в классе. Обычно такие мальчики (девочек бедные магические семьи обучали только домашним премудростям) оставались вечными подмастерьями, в услужении у более богатых коллег по дару, но самые талантливые добирались до различных колледжей магических академий.

– Пора!

Бросив очередной взгляд на часы, Геральт достал из ящика стола потрепанный журнал, пролистал до нужной страницы и проставил дату. После извлек из заплечной кожаной сумки книгу в сафьяновом футляре и положил рядом с журналом.

– Первый курс! – Геральт поморщился. – Лучше бы начать день с четвертого. Скажи, чтобы заходили, нечего в коридоре торчать.

Изольда отворила дверь, и в лабораторию хлынула сиреневая стайка. Студенты с любопытством поглядывали на нее: молодые люди с интересом, немногочисленные девушки – оценивающе, горделиво поправляли броши с эмблемой колледжа. Изольда опасалась увидеть среди них Радмилу, но знакомая белокурая макушка не мелькнула. То ли блондинка прогуливала занятия, то ли училась на втором курсе – единственном, с которым девушке пока не довелось познакомиться.

Выстроившись возле металлических столов, студенты дружно поздоровались:

– Доброе утро, герр Верстан!

– Конспекты достать, посторонние предметы убрать! – не поднимая головы (согнувшись над столом, он продолжал заполнять журнал) скомандовал Геральт.

Сумки и связки книг со стуком отправились под столы.

Изольда хихикнула. Какие они забавные, серьезные, стоят как солдаты на посту, руки вдоль туловища.

– Сегодня будет много теории и мало практики. – Покончив с журналом, Геральт окинул взглядом лабораторию. – По ее итогу в конце занятия я выставлю промежуточные баллы. Вы отучились полгода, пора продемонстрировать свои успехи.

По лаборатории прокатился дружный унылый вздох. Взгляды студентов забегали. Юноши выискивал более умного товарища, гримасами и толчками призывая помочь себе. Девушки строили глазки Геральту, кокетливо наматывая волосы на палец. Увы, он отреагировал совсем не так, как ожидали красотки:

– Волосы закрепить шпильками. Увижу, что болтаются, выгоню вон.

Обиженные девы засопели и придали прическам должный вид.

– Итак… – Геральт сделал небольшую паузу, собираясь с мыслями.

Изольда истуканом замерла у дверей в лаборантскую, в любую минуту готовая что-то подать-принести. Она бы не отказалась встать за один из ученических столов: алхимия – чрезвычайно занятная штука, но, увы, могла лишь слушать. Уже немало, учитывая ее положение. Изольда мысленно шутила, что вот так, урывками, за несколько лет пройдет весь курс обучения.

– Для начала повторим азы.

Геральт взялся за мел и вывел на доске четыре треугольника, два вершиной книзу, два кверху. Так же два из четырех изображений были перечеркнуты.

– Без знания этого, – Геральт постучал ладонью по грифелю, – вам нечего делать в лаборатории. И в академии тоже.

– Это устаревшие знания, герр Верстан, – смело заявил один паренек. – Уже во времена Шармута Зеленого доказано…

И осекся под строгим взглядом преподавателя.

– Стихийная магия устарела, вот как?

Насмешливо прищурившись, Геральт отложил мел и в полной тишине, только пол чуть поскрипывал под ногами, прошелся по лаборатории, остановился против дерзкого студента.

– В таком случае…

Лежавший до той поры смирно конспект затрепетал, а потом птицей взмыл вверх, хлопая крыльями-страницами. Следом к потолку взмыла книга со стола Геральта, арбалетным болтом пронеслась по комнате, чудом никого не задев. Она затормозила перед носом испуганного, утратившего дар речи студента и с шумом рухнула на стол. Следом рядом с ней приземлилась тетрадь.

– Ну устаревшее, так устаревшее, вам виднее, Грожик.

Геральт лениво полистал книгу, достал из кармана карандаш и набросал на чистой странице конспекта ряд изображений – всего четыре пары.

– Задание специально для вас. Если действительно знаете больше остальных, в конце занятия скажете, что должно получиться.

И, прихватив свою книгу, степенно вернулся обратно.

Уши Грожика покраснели.

– Я не знаю, герр! – пискнул он вслед преподавателю.

– То есть эти изображения вам незнакомы? – Геральт наслаждался маленькой местью. – Как так, вы ведь читали Шармута Зеленого!

– Ничего я не читал, герр.

Бедный Грожик сто раз пожалел о желании произвести впечатление на хорошенькую соседку. Увы, он не обладал ни титулом, ни богатством, ни приятной внешностью – оставался только ум. А тут еще предмет его симпатий видели в компании виконта Прескотта. Медлить было нельзя, требовалось как можно скорее нанести ответный удар.

– Но на лекции-то мои вы ходили, поэтому без труда скажете нам, что нужно добавить к воде, чтобы получить пар.

– Серу? – неуверенно ответил бедняга.

Мечта о волоокой красотке разбилась о студенческие будни. Вот она уже морщит носик, хотя до этого поглядывала с восхищением.

– А что мы получим, если это, – Геральт указал на перечеркнутый треугольник вершиной вверх, – соединим с этим?

Его палец сместился к треугольнику с вершиной вниз.

– Я знаю! – не выдержала Изольда. Сейчас ее накажут и правильно сделают, но очень уж хотелось ответить. – Если соединить воздух с огнем, выйдет энергия.

– Верно, – озадаченно кивнул Геральт. – А что насчет пара?

– Разумеется, нужно добавить воздух.

– Не огонь? – он попытался ее подловить.

– В алхимическом смысле нет. Пар есть продукт соединения воды и воздуха.

– Вот видите, Грожик, – укоризненно обратился Геральт к проштрафившемуся студенту, – даже наша юная лаборантка знает больше вас. Получайте свое заслуженное «неудовлетворительно».

Покончив с показательным избиением младенцев, маг снова заскрипел мелом по доске, терпеливо объясняя, как одно вещество трансформируется в другое. Особое место Геральт уделил дистиллятам, методам их получения и применения.

– Однако сами по себе ингредиенты мало значат. Они наполняются силой, обретают энергию, приводятся в движение вашей магией. Именно поэтому столь разнятся дозировки лекарственных средств, изготовленных знахарками и дипломированными алхимиками. Те же ведьмы вынуждены задействовать вербальные коды, нам этого не требуется. Для успеха любого магического действия крайне важно наладить контакт со своим источником, приручить его и в нужный момент добавить в качестве стабилизатора или катализатора заклинания. Простейший способ тренировки – нагревание воды. Тут не требуется ни ртуть, ни лепестки страстоцвета, ни сложные перегонные кубы. Вы должны практиковаться ежедневно, мы говорили об этом на самом первом занятии. И сейчас вы похвастаетесь своими успехами. Изольда, – обратился Геральт к помощнице, – раздайте учебные дистилляционные аппараты, но без горелок. В конце занятия я хочу получить от каждого пару капель дистиллята. Растение на ваш выбор.

И работа закипела, Изольда только и успевала носить отстоянную воду, хлопая дверцами шкафа, доставать с полок стеклянные банки. Большинство выбрало ромашку аптечную, но нашлись любители васильков, роз и маргариток. Ядовитые растения были под запретом, иначе бы в дело пошел дурман и болиголов.

– Ты тоже, – неожиданно обратился к Изольде Геральт, когда она наконец все всем раздала. – Вставай на мое место.

– Герр?

Она посмотрела на него как на сумасшедшего.

На краткое мгновение заворочалось внутри: «Он выяснил имя отца!», но тут же улеглось. О герцоге Аверском все забыли, стерли его имя из памяти, напрасно она тряслась осиновым листом.

– Ну не простаивать же аппарату!

Геральт кивнул на тот, что Изольда собственноручно собрала перед занятием.

Тут в ее голову закрались сомнения:

– Вы изменили тему занятия?

– Да, – не стал притворяться маг. – Изначально я планировал разучить коагуляцию, но твой бойкий ответ скорректировал планы.

– Я крайне сожалею и обязуюсь…

– Не нужно! – мягко прервал ее Геральт. – Я уже понял, что ты умеешь слушать. Теперь собираюсь понять, умеешь ли ты делать. Ловкость пальцев – необходимое качество для хорошей лаборантки.

– Именно ловкость, не магия, – стояла на своем Изольда. – Я… Я не хочу опозориться перед всеми! – отвернувшись, прошептала она.

Шея пылала. Жутко хотелось расстегнуть платье и почесать ее.

– Заверяю, никому нет до тебя дела. Взгляни сама!

И верно, пыхтя от натуги, хмурые студенты склонились над соединенными трубками колбами, надеясь взглядом заставить воду кипеть.

– Ну, ради развлечения!

И она сдалась, наполнила емкость водой, в другую насыпала розовые лепестки – что под руку попалось.

– Я предупреждала, герр, – вздохнула Изольда и уставилась на перегонный куб.

Разумеется, ничего не произошло.

– Чтобы что-то получить, нужно этого хотеть. А ты не хочешь, Изольда, – склонившись к ее уху, вкрадчиво шепнул Геральт. – Неужели ты согласна прожить так всю жизнь, довольна тем, что имеешь?

– Нет, – неохотно призналась она.

Было страшно, а потом вспомнилась покойная мать, сестры. Выходит, отчим победил, раз Изольда смирилась, добровольно рассталась со своим именем, положением, стыдилась того, что в ней спала магия. Отец ведь учил ее азам…

Как давно она не обращалась к тому теплому комочку внутри! Жив ли он еще? Бертрам Стилтон ясно дал понять, любого проявления магии он не потерпит: «Иначе я не стану мешать властям, отправишься вслед за отцом». Именно этого «вслед за отцом» Изольда и страшилась. Ей столько лет внушали: хочешь жить, стань обычной, без дара.

Перед мысленным взором встал полустертый образ: серые глаза, усталая – у отца так много забот! – улыбка. Зашелестели страницы травника. Изольда словно наяву ощутила его запах. А следом – аромат любимых духов матери, жимолости в саду.

Яркий солнечный свет играет на ее лице, щекочет грудь. И внутри так тепло, спокойно…

Где-то в районе живота образовался кусок льда. Невидимые острые края царапали, впивались в тело. Лед стремительно наползал на сердце, стремясь сковать и его, но вдруг лопнул, взорвался фейерверком. Изольда покачнулась. У нее перехватило дыхание, из глаз брызнули слезы.

– Потрясающе! – восхищенно вымолвил Геральт.

На дне колбы с водой образовались крохотные пузырьки. Сначала одиночные, они множились, пока жидкость не забурлила. Да как – чуть колба не взорвалась!

Поглощенная собственными воспоминаниями и переживаниями, Изольда не сразу понял, отчего вдруг Геральт пришел в аффектацию. Гораздо больше ее волновала странная слабость, покалывание в кончиках пальцев. Она списала бы все на голод и переутомление, но ни того, ни другого Изольда не испытывала.

– Тебя нужно учить, – безапелляционно заявил Геральт. – Сегодня же пойду к Лорду-ректору и выбью для тебя место на первом курсе.

– Не надо! – в ужасе замахала руками Изольда.

Что же она наделала! При зачислении нужно предоставлять документы, всплывет, что Изольда – дочь изменника.

– Надо, – наблюдая за тем, как набухает капля дистиллята на конце трубки, повторил Геральт.

– Но я беглая, безродная.

Капля упала на дно колбы, как и ее сердце в пятки.

– Жаль, не изобрели зелье храбрости, я бы тебя напоил. Изольда, – глядя ей в глаза, тихо, но напористо проговорил Геральт, – за такие шансы цепляются обеими руками. Неужели тебе не хочется отправить тех, кто выгнал тебя из дома, к Темному господарю? Так что выше голову! Документы я тебе выправлю, есть у меня кое-какие связи…

Заметив, что студенты подозрительно притихли, маг обернулся, прикрикнул:

– А ну-как за работу! Пока у всех «неудовлетворительно».

И тепло улыбнулся Изольде:

– Все будет хорошо. Страх тянет назад, отбрось его!

Она хотела вновь сконфуженно отказаться, по усвоенной привычке остаться тенью, а потом вспомнила заносчивую Радмилу, никчемного Эрика и пообещала:

– Вы не пожалеете, что похлопотали за меня, герр!

Глава 8

Изольде казалось, что она перенеслась в прошлое. Даже комната похожа, только здесь пахло острыми специями, а не ладаном. Источавшие аромат палочки курились в углу, рядом с большим зеркалом в потемневшей от времени серебряной оправе.

Как и тогда, Изольда стояла в центре пустого зала. Стрельчатые окна со знакомыми колонками-перегородками отбрасывали пятна света на истертый каменный пол. Некогда в подобном зале Изольда познакомилась с отчимом. Она до сих пор помнила, как суетливая, испуганная нянька привела ее в ту комнату и велела молчать: «А то тебя унесет Черный господарь!» И Изольда стояла, целую вечность стояла, гадая куда подевались все те красивые вещи, которые некогда ее наполняли. Потом пришел Бертрам Стилтон. С брезгливой гримасой он живописал, как много сделал и еще сделает для нее и ее матери, что вовсе не обязан удочерять Изольду. Что по закону ее должны в одной нижней рубашке выгнать на улицу, а то и вовсе привязать к позорному столбу на Рыночной площади. Ее мать он-де и вовсе спас от тюрьмы, милосердно решив взять в жены вдову изменника. По малолетству Изольда мало что понимала, но покорно поцеловала новому папеньке руку.

Сейчас, спустя одиннадцать лет снова решалась ее судьба.

Изольда нервничала: Геральт задерживался. Он велел обождать себя здесь и отправился на аудиенцию к Лорду-ректору. Наверное, руководитель академии отказался на нее взглянуть, иначе ее давно бы вызвали в кабинет. Стоило ей прийти к подобному безрадостному выводу, как послышались торопливые шаги, и Геральт поманил ее:

– Скорей же!

Она кивнула, засеменила к нему и вскоре очутилась в богато обставленном кабинете. Он напомнил ей кабинет отца: тот же дуб и ясень, обтянутый тонкой, нежной кожей диван, приглушенные благородные тона. Пахло тоже богатством – удом. Ароматный палочки привозили морем с Востока, продавались на вес золота.

Владелец кабинета полностью соответствовал созданному им антуражу. Все в лорде Теодоре Аджвее, бароне Кру, от движений до покроя одежды, свидетельствовало о принадлежности к самому высшему и родовитому обществу. Выглядел он тоже солидно, совсем не тот обрюзгший старик, образ которого нарисовала Аза. Да, не юный красавец, уже в солидном возрасте, но без пивного брюшка, лысины, даже седых волосков мало, так, то здесь, то там мерцают серебром среди темно-русых собратьев. Вот морщины на лбу и у рта наметились, ну да с его должностью забот хватает.

– Так это и есть ваше юное дарование?

Серые глаза с легким прищуром рассматривали Изольду.

– Ну же, подойдите ближе!

Девушка покосилась на Геральта. Тот кивнул, и она несмело приблизилась, присела перед Лордом-ректором в реверансе.

– Вы неплохо воспитаны. – В отличие от декана, лорд Аджвей отнесся к ней с одобрением. Видимо, ожидал увидеть деревенщину из четвертого сословия и был приятно удивлен. – Симпатичное личико… Почему вы до сих пор не замужем, дитя мое? Если вы находитесь в бедственном положении, ваши родственники должны были озаботиться вашим замужеством, а не выставлять на улицу, заставлять искать работу. Вас могли бы сговорить в четырнадцать, в шестнадцать сыграть свадьбу. Или у ваших родителей не хватило денег на брачный патент?

Речь шла о специальной бумаге от главы местного прихода, разрешавшей несовершеннолетней девице выйти замуж.

– Отчим посчитал, что я буду полезнее ему дома.

– Ясно, банальная жадность! – вздохнул ректор и поспешил ее ободрить: – Не сомневаюсь, в скором времени вы смените фамилию. Без лишней скромности, в нашей академии собрались лучшие женихи Ружа, а то и всей страны. Отсутствие приданого не беда, главное – внешность и содержимое вашей головки. С первым у вас все прекрасно, а второе мы сейчас проясним. Но для начала назовите свое имя.

– Достопочтенная Изольда Юмос, милорд, – ответил за нее Геральт и с учтивым поклоном положил перед главой академии новенькую метрику. – Дочь баронета из графства Тейт.

– А по матери?

– Племянница викария.

Блеснув массивными перстнями, ректор внимательно изучил документ, проверил печати и качество выделки бумаги. Все это время Изольда боялась лишний раз вдохнуть. Она понимала: метрика поддельная, но Небеса предпочли закрыть на фальшивку глаза.

– Первое сословие – это хорошо! – Ректор отложил бумагу в сторону. – Если бы вы происходили из третьего, то, увы, правила запрещали бы вас принять. Племянница викария, значит… Ну да, некоторые служители церкви негативно относятся к магии. В графствах, подобных графству Тейт, до сих пор бытуют сомнительные суеверия. К примеру…