Вернись, дракон!
Пролог
Я проснулась внезапно, будто ударило что-то… Правда, не припомню, чтобы ложилась спать. Но после того что наворотила вчера, это и неудивительно. Впервые в жизни решилась гульнуть по полной, и, наверное, частичная потеря памяти – это удовлетворительный результат. Хотя мне сильно не по себе из-за этого сейчас… Ведь если не помню, где засыпала, следовательно, и где открыла глаза – неизвестно. И опасения мои явно не напрасны, учитывая кружевной полог над кроватью.
Голова болит так сильно, что могу только хлопать глазами и смотреть по сторонам, не двигаясь. Так, резные деревянные столбики, постельное белье явно очень дорогое – похоже на шелк и расшитую парчу, цвета нежные, кругом цветочная тема. И какие-то непонятные ящерицы, вырезанные из дерева – под кружевом балдахина, в изголовье. Уверена, что и ножки кровати такие же затейливые.
В комнате приятный полумрак. Выглядит все так, будто я в музее… Никогда раньше не доводилось просыпаться на столь изысканном ложе. Мой видавший виды диван в съемной квартире – настоящее убожество, если сравнивать. Или… Стоп! Неужели во вчерашнем угаре удалось познакомиться с мужчиной, который может привести девушку в шикарный отель? Точно, отель. Скорее всего, это номер в гостинице, где я непонятно чем всю ночь занималась. Но что-то любовника рядом не наблюдаю…
При мысли что напилась и переспала со случайным мужчиной, щеки начали стремительно краснеть. Ненавижу это неприятное покалывание на коже… Вот же! Стоило только с женихом расстаться, и уже влипла в сомнительную историю. А подружки говорили остановиться, не пить больше. Но как я могла прислушаться, если Петр не просто бросил, а ушел за неделю до свадьбы к моей сестре!!! Да, к двоюродной, но и все же. Я сама познакомила их на семейных посиделках. И даже радовалась первое время, что они так быстро нашли общий язык… Идиотка! Абсолютно не ревновала Петю и не подозревала Машу в таком вероломстве. А ведь она даже не позвонила после того, как заполучила моего жениха со всеми пожитками.
Что было делать? Только позвать лучших подружек «отметить» новую холостую жизнь. Сначала мы закупились в ближайшем супермаркете и дома перемывали кости счастливой парочке. Захмелела я быстро, и приступила к залечиванию сердечных ран. Достала из шкафа свадебное платье и вооружилась ножницами. Девчонки отговаривали, убеждали, что лучше продать через интернет, но меня было не остановить… Спустя короткое время белоснежный наряд превратился в кучу лоскутов. А я, дико хохоча, принялась бить фотки, расставленные и развешанные по всей однушке. Подруги ходили по пятам и только причитали. И еще следили, чтобы не порезалась ненароком.
Когда обе бутылки красного полусухого опустели, я принялась одеваться. И снова проигнорировала увещевания, что алкоголя уже достаточно. Разве лучше лечь спать, если за окном вечерний Питер? Осенний, морозный, с насыщенной клубной жизнью и огромным количеством одиноких скучающих мужчин… Ладно, возможно, они не так уж одиноки, как хотят выглядеть в глазах ищущих личного счастья дурочек. Но мне сейчас не до новых отношений, так развлечься разок. Получить подтверждение, что я привлекательна, желанна и обязательно найду еще свое счастье. А бывший локти кусать будет!!!
Попытки восстановить в памяти вчерашний вечер прервал чей-то тихий шепот.
– Алира бедняжка… Как же так? Еще такая молодая и уже несмываемое пятно на репутации… Куда ей теперь? Отошлют родные подальше, наверное. Или к видящим отправят. А это же хуже смерти…
Я бы, вероятно, заорала от ужаса и подскочила на постели, если бы голова по-прежнему не трещала невыносимо. Но вышло всего лишь чуть дернуться, и непередаваемые ощущения во всем теле заставили застонать. В ту же секунду у кровати появилось несколько женщин. Они с тревогой уставились на меня, поправляя простыни.
– Алира Велиара желает чего-то? Может быть, завтрак принести? Или теплого травяного настоя?
Что они делают в гостиничном номере?! Сейчас так принято заявки на завтрак принимать? Да и выглядят странно – вроде бы горничные, но не совсем. Платья слишком длинные, закрытые фартуки серого цвета. И возраст – половина из них седые уже!
– Где я? – задала самый логичный вопрос.
И ужаснулась собственному каркающему голосу. Это как же надо было напиться и орать от страсти, чтобы так хрипеть? Хотя насчет страсти я уже совсем не уверена – пальцем пошевелить не могу, в каждой мышце любое движение отдается. Оказывается, только голова болела, пока я исключительно моргала. А теперь ощущения во много раз хуже.
– Бедная алира, – самая молоденькая вытерла слезинку с щеки.
– Не помнит ничего, – пробормотала та, что причитала про несмываемое пятно на репутации. – Лекарь сказал, что такое может быть в первое время. Надо позвать его, чтобы осмотрел раны.
Раны?! Какие раны? И почему если я больна, нахожусь в отеле? Или это не отель, а все же музей? Могла я вчера пойти на какую-нибудь выставку и упасть с лестницы?
В голове вдруг возникла яркая картинка. Я иду по набережной Невы, оскальзываясь на обледенелой брусчатке. В руке полупустая бутылка – пить уже не хочется, не лезет. Я беспрерывно плачу, но по лицу размазываю вовсе не влагу, а кристаллики льда. Осень в этом году пришла рано и очень быстро превратилась в зиму. Зачем-то спускаюсь к самой воде. В голове дурацкая мысль, что нужно умыться холодной. Будто бы это поможет прийти в себя и успокоиться…
У самой кромки я запинаюсь на последней ступеньке, неуклюже взмахиваю руками в попытке удержать равновесие, но тут же сильно поскальзываюсь. У воды не просто тонкая корочка наледи, а полноценный каток из-за накатывавших волн – сегодня было очень ветренно. Мои пальцы разжимаются, бутылка со звоном разбивается о камни. Темно-рубиновые брызги окрашивают светло-серое пальто и попадают даже на лицо. Потому что я и сама лечу вниз. Больно ударяюсь коленями о мощеный спуск и падаю в воду.
Дернулась, осознав, что приключения мои точно были далеки от романтики. Но почему я не в больнице? А в этой странной комнате. Да еще и с какими-то женщинами, ни разу не похожими на медсестер…
– Воды, – пробормотала я пересохшими губами.
Чувствую, как на лбу проступает испарина. А кто бы не впал в шок, поняв, что искупался в Неве в ноябре? Как меня вытащили вообще? И кто? Я же ни одного человека не встретила на набережной. Это не самое популярное место у туристов, но зато мое любимое. Неудивительно, что оплакивать несостоявшуюся свадьбу я пришла именно туда.
– Сейчас, алира, – одна из женщин тут же отошла от кровати.
А другая положила мне на лоб влажную тряпку.
– У нее снова жар, – покачала она головой. – Я за лекарем.
Постепенно все они скрылись из поля зрения, а я осталась лежать беспомощной и сбитой с толку. Алира это кто? При мне были вчера документы? Вроде нет. Но я и слова такого не знаю. Почему же они повторяют его постоянно?
В какой-то момент, видимо, опять потеряла сознание. А когда пришла в себя, увидела рядом мужчину. Не старого еще. И тоже странно одетого. Он зачем-то отодвинул одеяло в сторону и принялся ощупывать мои ноги. Осознав, что я практически без одежды резко подскочила, невзирая на боль, и протестующе зашипела. Впрочем, тут же пожалела об этом и рухнула обратно на подушки.
– Алира Велиара, я смотрю, вам значительно лучше, – проговорил мужчина без особых эмоций. – Я рад, но полежите спокойно немного. Мы ведь оба хотим, чтобы вы смогли ходить в обозримом будущем.
– Я могу, – прошептала испуганно. – Укройте меня, холодно.
Две женщины из прежних сразу же подошли и выполнили мою просьбу. Правда, одеяло оказалось на мне только до талии. Рассматривать и трогать мои ноги этот непонятный тип не перестал.
– Алира, не беспокойтесь так. Алер Гнорн осмотрит вас, перевяжет раны. Так нужно, чтобы вы скорей поправились.
– Я в порядке, – уверенно заявила. – И хватит называть меня алирой! Я – Вера!
– Конечно, алира Велиара, – испуганно пискнула самая молоденькая.
– Алира не врет, – хмыкнул со странным выражением лица этот Гнорн. – Она почти в порядке. Жар прошел очень быстро, а на ногах раны затянулись до едва заметных шрамов. За ночь! Каким-то чудом!
Он растерянно посмотрел на женщин, они на него. А потом все вместе на меня.
– Воды дайте, – невежливо буркнула. – И в больницу отвезите нормальную.
Надоело это все. Что за ерунда? Где меня держат? Теперь я в сознании, и буду требовать, чтобы отпустили. И грозить полицией и судами. А что еще остается? Чувствую-то я себя и в самом деле паршиво. Хотя и значительно лучше, чем раньше.
– Вашему бывшему жениху, принцу Ренадину, уже доложили обо всем. Если он распорядится куда-то вас отвезти, это непременно будет сделано, – спокойно ответил мужчина и встал с кровати. – Алиру можно умыть и переодеть. Вдруг Его Высочество пожалуют лично…
Последнее было адресовано женщинам, стоящим вокруг кровати и встревоженно сжимающим руки на груди. И все таким тоном, будто бы меня здесь нет вовсе. Так, стоп… Бывшему жениху принцу?! Какому-то Ренадину? А странный доктор ничего не путает?! Петька при всей моей любви к нему на принца ну никак не тянет. Обычный менеджер по продажам в не самом крутом офисе. К тому же врун и изменщик… Впрочем, неважно, что-то я совсем в алирах и принцах запуталась. А я, между прочим, домой хочу!
1
Еще пару дней я провела в каком-то оцепенении. Много спала, почти ничего не ела и ни с кем не разговаривала. Из принципа. Ведь ни на один мой вопрос ответа я так и не получила. Вроде бы обращаются уважительно, заботятся, но как о ценной вещи. А не о человеке со свободой воли. К сожалению, сил и решимости на открытый бунт не было. Разок я расхрабрилась и перевернула поднос с обедом. Посуда со звоном раскатилась по плитам пола, но женщины, что присматривали за мной, решили, что это досадная неприятность. Заохали, запричитали и принялись собирать еду. А я так вымоталась от нескольких простейших действий, что поспешила прилечь.
Впрочем, постепенно я вычислила самую наивную и словоохотливую из своих тюремщиц. Та самая молоденькая девушка, которой вроде бы искренне было жаль меня. Вот и решила выспросить, почему именно я такая несчастная, что нужно слезы лить. И еще что-то там про пятно на репутации было. И про принца. Надо же что-то делать! Как-то выбираться из музея-отеля-заколдованной башни…
Для реализации своего не особо хитрого плана, для начала стала приближать девушку. Хвалить, улыбаться, просить о чем-то именно ее. Мариса, так ее зовут, буквально млела от каждого моего слова. А от ласковых улыбок и похвал чуть ли в обморок не падала. Но результат оказался предсказуемым – я стала чаще видеть ее у кровати. А остальные женщины предпочли заглядывать пореже. Та, которую я посчитала главной, и вовсе заглядывала теперь только утром и вечером. Правда, в сумерках непременно с этим противным доктором.
Мариса же проводила со мной почти все время – читала мне странные книги, пела песни, смысл слов которых уплывал, рассказывала о погоде или новостях какого-то крупного города. Я активно поддерживала утверждение врача о потери памяти после травмы и пыталась изображать искреннюю заинтересованность. Но быстро поняла, что ничего ценного девушка не сообщит. Что ж, придется ее слегка подтолкнуть к откровенности…
Однажды после вечернего посещения главарей шайки, как я стала называть пожилую женщину и Гнорна про себя, я изобразила прямо-таки вселенскую печать. Стараться особо не пришлось – две минуты воспоминаний о предательстве Пети и вот я уже плачу, с трудом сдерживая всхлипы. Мариса, конечно же, заметила. Подошла, опустилась на колени рядом с кроватью, сочувственно заглянула в глаза.
– Алира, если я могу хоть что-то сделать для вас, только скажите…
И тихонько сжала мою руку. Предложение показалось очень многообещающим. Для приличия я повздыхала еще немного, а потом принялась расспрашивать.
– А принц… Ренадин, – надеюсь, с именем я не напутала. – Он… Не приедет?
– Нет, пока нет. Но мне же никто заранее и не скажет. Понимаю, вы скучаете… Но не стоит. После того, что он натворил. Ваши ноги заживут, и сердечные раны тоже затянутся. Я очень хочу этого и верю, что так и будет!
Я чуть повторно не расплакалась. На сей раз вполне искренне. Как же хотелось услышать подобные слова после расставания с Петей. И подруги не раз говорили нечто подобное, но почему-то и сейчас сочувствие оказалось необходимым.
Пытать Марису не пришлось, даже наводящие вопросы не понадобились. Видя мое состояние, она начала говорить сама.
– Не стоит алер Л’Тиригос ваших слез, – выпалила нервно и тут же опустила глаза. – Понимаю, как нелепо звучат мои слова… Он же принц и красивый такой… Но если дракон не держит своего слова…
Про принца Мариса говорила с придыханием и слегка порозовевшими щеками. Но умилиться этому я не успела – она, правда, сказала дракон? Дракон?! Серьезно?! Захотелось схватить Марису за плечи и встряхнуть, как следует – что за чушь она несет?! Или это из той же серии, что и алира Велиара?
Только сумасшедшее желание разобраться и получить шанс выбраться из этой странной комнаты заставили прикусить язык. С легкой вымученной улыбкой я чуть пожала плечами, как бы соглашаясь с ней.
– У вас, у знати, конечно, другая жизнь, другие представления о ней, – принялась горячо убеждать меня Мариса. – Но поверьте, поступок Его Высочества осудили все! Он не должен был так поступить с вами! Это очень непорядочно!
– Спасибо, Мариса, – поспешила остановить ее поток возмущения.
Мне не эмоции нужны, а факты. Что за Велиара, о каком драконе речь, что произошло все-таки? Кстати, о последнем я, наверное, могу спросить напрямую.
– Что с моими ногами? Лекарь, – поморщилась, использовав словечко, которое слышала здесь, а до этого только в исторических фильмах. – Ничего мне не говорит…
– Все нормально с вашими ногами, не переживайте. А алер Гнорн не говорит ничего, потому что считает, что вы снова можете натворить глупостей. Полежать и набраться вил вам не повредит.
Понятно, все же насильно удерживают, прикрываясь заботой. Я так и думала, поэтому даже не расстроилась.
– Глупостей? А что я сделала? – прошептала испуганно. – Я ведь не помню ничего… Все как в тумане…
– Нет, алира, я не могу сказать. И не просите, – Мариса внезапно проявила твердость. – Память вернется, алер Гнорн в этом уверен.
Мило улыбнулась ей, показывая, что не сержусь. Гнорн уверен, а я нет. При падении в холодную воду я могла травмироваться так, что теперь вынуждена постоянно лежать в постели? Я бы скорее поверила в воспаление легких и отмороженные пальцы. Но ничего этого и близко нет – уж собственные конечности я рассмотрела в подробностях. Кстати, они не показались мне знакомыми, но в комнате не раздвигают шторы, поэтому я не слишком убеждена, что все еще хуже, чем кажется. Вдруг и зрение пострадало. Или психика. Последнее, кстати, многое бы объяснило.
– Может быть, я могу сделать для вас что-то другое? – Мариса преданно заглянула в глаза. – Что вас порадует? Какой-нибудь особенный десерт? Или пеканники от Норты? Вы же их так любили в детстве! Как и я!
Эта девушка явно считает, что мы знакомы гораздо дольше, чем несколько дней. Почему же я думаю иначе? Не могут же все здесь ошибаться? Или могут?
– Есть кое-что, – пробормотала задумчиво, прикидывая, откажет или нет. – Алер Гнорн ведь разрешил вымыться… Можно мне в ванную? Ну, пожалуйста!
Сама взяла ее за руки и умоляюще посмотрела. Что там ванная, я здесь даже нормального туалета пока не видела. В определенные моменты чувствую себя малышом или того хуже – кошкой. Хорошо хоть, выходят все, не пытаются остаться и поприсутствовать. Но выносят потом, а мне так стыдно… Словами не передать. И главное – зачем все это? Я же могу ходить, двигаться. Да, устаю быстро, но на душ меня хватит, уверенна.
– Алира, так давайте я вас оботру. Прямо здесь рядом с кроватью, – тут же выдала Мариса предложение, которое меня абсолютно не устраивало. – Всего-то и нужно таз и полотенца принести…
– Нет, – оборвала ее и сделала еще более несчастное лицо. – Я сама хочу.
Сжала кулаки и упрямо посмотрела на смутившуюся девушку. Мариса чуть побледнела, задумалась.
– А если случится что-то? – возразила она. – Если вы упадете, поранитесь? Меня же накажут. Возможно, даже уволят…
Лицо у нее сейчас такое было, будто страшнее увольнения в жизни ничего быть не может. Странная реакция – никогда бы не подумала, что место сиделки такое завидное.
– Ничего не случится, Мариса, – улыбнулась ей ободряюще. – Давай оставим дверь открытой. Ты будешь слышать, что все в порядке. А если вдруг голова закружится, позову тебя сразу. Хорошо?
Все же ее беспокойство и забота приятны. И не вспомню, когда кого-то в последний раз волновало, как я там в душе… В прошлом году поскользнулась на ступеньках подъезда и сломала руку. Сама тогда корячилась – Петя сказал, что это всего лишь больничный. Вот я на больничном и сидела – убирала его разбросанную одежду, пекла пирожки, кое-как мылась, замотав руку в целлофановые пакеты. И ждала с работы каждый вечер, а он почему-то приходил все позже…
– Давайте попробуем, – не очень уверенно пробормотала служанка. – Только если я замечу, что вам плохо, тут же возвращаетесь в постель.
– Хорошо, – радостно улыбнулась и чуть в ладоши не захлопала.
Мариса принялась хлопотать – приготовила свежую ночнушку, полотенца, достала постельное, чтобы перестелить. А когда закончила, протянула мне обе руки.
– Не надо, я вполне могу сама, – промямлила не слишком уверено, и девушка, конечно, это почувствовала.
– Нет уж, давайте буду вас под руку поддерживать.
На это я согласилась, а то еще передумает и велит обратно ложиться. Только предпочла сама вцепиться в ее локоть. Ох, встать оказалось не таким уж простым делом. Что со мной все-таки? Ничего не болит уже несколько дней, но все переживают, лечат, смотрят в оба глаза. И слабость такая, что уже хочется упасть обратно. Задать вопрос в лоб? Так снова ответит, что не может ничего рассказать. Наверное, лекарь меньше всех настроен щадить меня и мои нервы, но поэтому ему и вопросы задавать не хочется.
Дверь в ванную я могла в любой момент увидеть с кровати, чуть повернув голову в сторону, но пока дошли, выдохлась. Сразу присела на заботливо предложенную табуреточку.
– Вот так, передохните немного. Пройдет, все пройдет. К весне будете в полном порядке, – приговаривала Мариса, раскладывая на бортике ванны необходимые вещи.
К весне?! А сейчас? Осень же? Или уже нет? И если нет, то как давно? Завертела головой в поисках окна. Всегда знала, что оно здесь есть – основной свет в комнату попадал именно из-за приоткрытой двери. И сейчас даже глазам немного больно из-за длительной полутьмы. Поэтому рассмотреть быстро ничего не вышло, еще и голова тут же закружилась из-за активных движений. Зажмурилась, чтобы передохнуть – надеюсь, Мариса ничего не заметила.
– Все готово, алира, – осталось только воды набрать.
– Спасибо. Ты не знаешь, когда мне гулять можно будет?
– Не знаю, – ответила задумчиво. – Нескоро, наверное. Сейчас же сезон ветров начинается. Безопасно прогуляться в вашем состоянии только по столичным улицам возможно. Но туда вам путь закрыт.
– Почему? – спросила быстрее, чем подумала.
– Ну, сложно все, – замялась служанка. – Все смотреть будут, обсуждать. Для императора это вряд ли желательно. Да и принц не позволит наверняка.
– Но почему?! – воскликнула я. – Что я такого сделала?! Ничего не помню! Почему он бросил меня, Мариса?!
– Ничего вы не сделали. До того. И вспомните, непременно вспомните. Давайте я помогу вам забраться в воду.
2
– Не надо, Мариса. Я сама, иди.
– Дверь закрывать не буду. Если что кричите, как договаривались.
Кивнула ей с улыбкой и облегченно выдохнула, когда служанка вышла. Теперь бы с силами собраться и… Только что у меня было столько планов – и в окно посмотреть, и ванную комнату обыскать на предмет знакомых вещей, и себя с ног до головы в зеркале обсмотреть. И внезапно все это оказалось на втором плане. После жгучего желания вымыться. Действительно залезть в теплую воду и оттереть себя до скрипа. Сколько меня мыли, обтирая мокрыми тряпками? А волосы? Я даже не помню, чтобы их хоть раз распускали. Только подправляли, если какие-то пряди выбивались из-под платка. Так и завшиветь недолго. Насколько помню, и в больницах, и в тюрьмах никого без необходимой гигиены не держат.
К вопросу, где меня все же держат, возвращаться не хотелось. Поэтому я поспешно распустила завязки на вороте и стащила рубашку вниз. Потом принялась яростно избавляться от шпилек. Волосы тяжелыми прядями падали на спину, но я не обратила особого внимания на это. Я ж не знаю, сколько не стриглась. Приемлемых ответов на свои вопросы уже и не ждала особо. Какая, в сущности, разница – месяц я провалялась в постели или шесть? Из жизни я выпала все равно, Петя давно женился на этой жабе, а родители наверняка не похвалят за плаванье в пьяном виде.
Освободив волосы от найденных заколок, осторожно встала. Равновесие удержать удалось, поэтому я пошла дальше – спустила рубаху по бедрам и шагнула из упавшей на пол ткани. Еще пара шагов и я около ванны. Она огромная, на позолоченных ножках и с высокими бортами. Какой-то минибассейн, но не в полу, а на нем. Ну что ж – осталось совсем немного, перешагнуть и опуститься в теплую мыльную воду. Мне так хотелось этого, что я чуть не застонала, предвкушая.
Забраться в ванную удалось. Все же. Через какое-то время. Ноги действительно слушались плохо. Но я справилась. И плюхнулась в благоухающую пену. Видимо, слишком громко, потому что Мариса тут же встревоженно заглянула ко мне.
– Все хорошо? – внимательно посмотрела.
– Лучше не бывает. Чем это пахнет? Просто невероятно…
– Как чем? Это же розуэлла, ваш любимый цветок, – вытаращила Мариса глаза.
– Да? Не узнала. Там же еще что-то есть? Перебивает, – попыталась исправить ситуацию.
– Нет, ничего. Чистейшее масло самого лучшего качества. Принц Ренадин лично присылал вам в подарок. Забыли?
– Да, – кивнула, радуясь, что разговор отклонился от опасной темы. – Как и многое другое.
Понятия не имею, сколько провалялась в ванной. Мариса трижды приходила, спускала воду немного и добавляла горячей. Убеждалась, что я в порядке, а не вырубилась, рискуя утонуть. Уходя в последний раз, многозначительно посмотрела на меня и положила на полочку рядом с кранами мочалку и кусок мыла. А в угол на бортик какие-то бутылочки и баночки.
– Я поняла, сейчас вымоюсь, – крикнула ей вдогонку и снова погрузилась в воду с головой.
Вынырнув, села и принялась рассматривать, чем мне предложено мыться. И удивительное дело – я могла прочитать все, что видела на простых бесхитростных этикетках и ярлыках. Но вот понять смысл никак не получалось. Что за ерунда?! Вот та самая розуэлла – небольшая прозрачная бутылочка с тягучей желтоватой жидкостью внутри. Пахнет действительно так же, как давно осевшая пена. Но… Я никогда до этого дня не слышала этого слова, и, хоть убей, не представляю, что это за растение такое. На потерю памяти мое состояние походит все меньше. И это пугает. Пугает даже сильней всего остального – пусть не знаю, где нахожусь, но обращаются со мной вполне сносно. А что будет, когда они догадаются, что дело вовсе не в моих воспоминаниях, а в чем-то другом?
Вода снова остыла, поэтому я прекратила изыскания, которые все равно ни к чему бы не привели. И начала собственно мыться. Голову намылила раза три. И каждый раз с удовольствием смывала густую пену прямо под краном. Потом принялась за тело – вставать не стала, не уверена, что не грохнусь сразу же. Так и возила по коже мочалкой сидя. Руки, ноги, торс. Высоко на бедрах нашла непонятные красные полосы – раньше их точно не было. Как и такой невероятной стройности. Исхудать могла запросто, но чем я все же поранилась? Все настолько ужасно, что Мариса и полсловечка не хочет говорить.
Спустила воду, домыла все, что она скрывала и, кажется, начала чувствовать себя значительно лучше. Я вся буквально скриплю, и голова такая легкая стала. Захотелось петь и улыбаться, улыбаться и петь. Именно это и сделала, продолжая поливать себя душем. На звук тут же заглянула Мариса. Она тоже улыбалась. Мы переглянулись, и я выключила воду.
– Я почти закончила. Еще немного.
– Хорошо. Позовёте, – служанка снова скрылась в комнате.
А я приступила к очередному неприятному этапу – теперь нужно как-то вылезти и вытереться. Конечно, можно попросить о помощи, но я очень сильно хочу добраться до зеркала и в подробностях рассмотреть все шрамы. Возможно, так мне станет понятней, что произошло.
Корячилась я долго. Попыталась, потом отчаялась – дотянулась до полотенца и принялась вытираться сидя. Затем обернула волосы и достала чистую рубаху. Надену – вымочу, не надену – замерзну. Внезапно мое внимание привлекла штора, что болталась у меня по правую руку. Вроде там полки, Мариса оттуда мыло, шампуни и прочее достала. Интересно, что там еще есть. Аккуратно отвела шелковистую ткань в сторону и тут же увидела напротив чьи-то пронзительные голубые глаза в обрамлении белесых ресниц. Сразу же вцепилась мертвой хваткой и в полотенце и в рубаху, пытаясь прикрыться. А когда вернула взгляд к непонятно как оказавшейся в ванной девушке, увидела на ее лице те же панику и смятение, что испытывала сама.
Пара секунд потребовалась, чтобы осознать невероятное – нет никакой другой девушки, эта голубоглазая незнакомка я. Просто вместо задней стенки у шкафа зеркало. Я похлопала ресницами, и незнакомка повторила. Подняла руку, и отражение сделало то же самое. Вымученно улыбнулась, и молоденькая измученная красавица ответила тем же.
Я так изумилась, что позабыла обо всем на свете. И в первую очередь о том, что плоховато держусь на ногах. Глядя в зеркало в невероятной красоты прозрачные глаза, я медленно встала и выпрямилась. Потом сгребла к краям все содержимое полок и сняла с волос полотенце. Нет, этого просто не может быть… Эта изящная юная красавица не может быть мной, а я не могу быть ею. У меня глаза серые, а волосы русые. А она, она просто невероятна – с пепельно-белыми прядями до бедер, с тонким чуть вздернутым носиком, алыми губами и потрясающими формами. Я же никогда не могла похвастаться особой легкостью и хрупкостью сложения. Первое, что приходило на ум, когда смотрела на себя в зеркало – обычная. Симпатичная, конечно, не урод, но и ничего особенного.
Как такое вообще возможно? Может, я сплю? Или брежу? Принцы, драконы, идеальная внешность… Нет, стоп! Такого точно не может быть – какой мужчина в здравом уме бросит такую красавицу?! Нереально, невероятно и очень сомнительно, что все мои ощущения правдивы. Неужели реанимация или дурдом? Или того хуже? Я умерла? Почему тогда и после смерти меня терзают тем же? Я ведь не хотела падать, я не сама…
А потом я опустила взгляд ниже и с ужасом разглядела те самые полосы на ногах, что заинтересовали чуть раньше. Несколько уже едва заметных розово беловатых шрама пересекали всю поверхность бедер пониже лобка. На боковых поверхностях ног внезапно обрывались. Повернулась к зеркалу спиной и посмотрела на себя через плечо. И едва не заорала от нового открытия. То что спереди казалось лишь застарелыми, почти сошедшими шрамиками, сзади выглядело намного хуже. Спина, поясница, ягодицы, бедра и даже голени – буквально все было испещрено такими же полосами. Только более толстыми и яркими. Зрелище настолько ужасало, что долго разглядывать не нашлось сил. Я подхватила рубашку и поспешно натянула через голову. Потом позвала Марису и попросила помочь выбраться. К чему надрываться самой, если уже увидела то, что хотела?
Потом я сидела перед зеркалом в спальне. По моей просьбе открыли шторы. И пока служанка расчесывала мои волосы, я хмуро разглядывала разнообразные баночки на туалетном столике. Эта Велиара не только была красавицей, он еще явно осознавала это и не упускала случая себя приукрасить. В жизни не видела столько косметики разом, если только в специализированном магазине. Только вот зачем это все так разложили? Показать? Пробудить воспоминания? Так, стоп! Почему Велиара была?! Она есть, сидит перед зеркалом, поглядывает в окно. Получается, что это меня нет? Или как вообще это все понимать?
– Алира, хотите, я сделаю вашу любимую прическу? И платье достанем, какое скажете. Может, украшения посмотрите?
– Хочу, – сухо ответила я, продолжая пялиться на деву в зеркале. – А еще больше хочу поговорить с кем-то, кто расскажет все. Мариса, это важно… Я не понимаю, что со мной. Я даже не понимаю, кто я!
– О, тут все просто, – девушка ловко заплетала еще влажные волосы в тонкие косички. – Вы – Велиара Брайдос, единственная дочь и наследница Брайдоса Серебряного. Главы клана среброкрылых и всего рода Ксеадас. Владыки горного отрога Хофикар и защитника западных пределов Стеклянных Гор.
– И? – спросила я, когда она внезапно замолчала.
Обрадовавшись ее желанию говорить, я расстроилась после первого же предложения. Единственное, что поняла, что я чья-то дочь. Но это и так было очевидно – не сын же. Вероятно, родители Велиары уже умерли, раз за столько дней я ни разу не увидела их у ныне своей постели.
– Что и? – встревоженно глянула на меня Мариса.
– Расскажи что-то, что будет понятно тому, кто забыл абсолютно все. Вот мои родители. Они живы?
– Да, конечно, – кивнула Мариса озадаченно. – Хвала Первому Дракону с ними все хорошо.
– А почему они не приходят? Мы поссорились?
– Нет, алира, – служанка отвела глаза. – Вы не поссорились, нет… То, что случилось, нельзя так назвать. Просто вы совершили поступок… который осуждается всеми драконами без исключения. Они не придут сюда. Возможно, пришлют письмо с распоряжениями относительно вашей дальнейшей судьбы.
– А мой жених? Бывший, – поправилась. – Принц… Ренадин, кажется…
– Он тоже, наверное, не придет. Мог бы прийти раньше, это было бы правильно. Но если до сих пор не появился, значит, уже не придет. Мне жаль, простите…
Она замолчала, и плести перестала, даже на шаг отступила. И чуть не плачет снова.
– У меня что? Совсем никого нет? Никого, кто мог бы прийти и просто поговорить? Поддержать? У меня ведь свадьба сорвалась! – повернулась к ней и уставилась умоляюще.
Ну скажи же, что есть подруга какая-нибудь! Или брат четырехюродный! Хоть кто-то!!!
– Извините, алира. Вам успокоиться нужно. Я позже зайду, – Мариса рванулась к двери, но я успела схватить ее за руку.
Не могу позволить закончиться этому разговору вот так. Иначе в следующий раз она и рта не раскроет.
– Подожди! А как же платья? И украшения? – сделала возмущенный вид.
– Вы, правда, хотите? – посмотрела на меня с еле тлеющей во взгляде надеждой.
– Конечно! Сколько я еще в ночной рубашке буду ходить?!
Мы рассмеялись и вдвоем направились к внушительных размеров шкафу.
3
Остаток дня пролетел настолько стремительно, что я не заметила, как за окнами стемнело. Да, мы раздвинули все тяжелые шторы, и комната буквально преобразилась. Из унылой камеры превратилась в потрясающе уютную спальню юной девушки. С затянутыми вышитой тканью стенами, вычурной люстрой под лепным потолком, изящной мебелью. Здесь, кажется, было все, чтобы порадовать молоденькую избалованную красавицу. И куча разнообразных нарядов, и шкатулки с драгоценностями, полки с обувью и разноцветные зонты с милыми оборочками. Пуфики и софа в едином стиле, потрясающе мягкий и роскошный искусно вытканный ковер.
Уж не знаю, сколько мы с Марисой резвились, переодеваясь и меняя прически. Подбирая невесомые туфельки к платьям и рассматривая украшения. А когда выдохлись и легли рядом на постель, солнце уже ползло к самому высокому ледяному пику, что прекрасно был виден из всех окон на этой стороне.
– Мариса, а где мы? – мне вдруг снова стало грустно. – Ну ты говорила, что у моего отца есть какие-то владения? Мы на его землях?
Старательно воспроизводила стиль речи тех, с кем общалась ежедневно. И, оказывается, не зря прислушивалась и запоминала. Получилось вполне внятно объяснить, что меня интересует на данный момент.
– Да, мы на отроге Хофикар, конечно, – ответила она без всякого удивления.
– А вон там что за гора? Солнце как раз за нее закатывается, и так красиво переливается лед в последних лучах…
На сей раз Мариса все же посмотрела как-то странно. Но переспрашивать не стала.
– Это оплот Ледяных. Алтуэра. Древняя резиденция правителей и самый высокий пик Стеклянных Гор.
– Столица? – уточнила я.
– Нет, – Мариса снова подозрительно покосилась. – Столица в низине, где не такие сильные ветра. Гитетстад.
Произнесла она таким тоном, как моя учительница русского в школе. Не сдержалась и повторила за ней по слогам. Мы переглянулись и рассмеялись.
Веселье внезапно прервалось, когда дверь хлопнула, и в комнату быстрым шагом вошел алер Гнорн. Марису с моей кровати будто ветром сдуло. К тому же она покраснела, как помидор, и замерла статуей, опустив голову. Понятно, здесь не принято сближаться с прислугой. Но мне это без разницы все равно.
– Алира Велиара, рад, что у вас хорошее настроение. Давайте я вас осмотрю.
Не стала спорить – встала с помощью Марисы и спокойно стояла, пока она расшнуровывала мое платье. А после попросила ее уйти. Если у меня к доктору несколько вопросов. И почему-то кажется, что он мои чувства беречь не станет…
К расспросам приступила сразу, как лекарь принялся ощупывать мою спину.
– Алер, а откуда у меня эти полосы? – пробормотала сдавленно.
При одном воспоминании об отражении в зеркале внутри все скручивало.
– Совсем ничего не помните? – сухо поинтересовался.
– Нет. Ничего.
Чувствовала, как он прощупывает пальцами мышцы вдоль рубцов, но ничего кроме небольшого неприятного ощущения. Будто тянет что-то. Не болит. Почему же я до сих пор так неуверенно держусь на ногах. Даже ровно стоять и то требует существенных усилий.
– Это странно. Память уже должна была начать возвращаться. Обрывочно, начиная с самых ярких фрагментов, – проговорил озадаченно. – Но ваши горничные утверждают, что вы не понимаете самого элементарного.
– Это чего?! – возмутилась. – Все я понимаю, просто не помню.
– Хорошо-хорошо, не нужно нервничать. Ваши физические повреждения почти прошли. Это и странно, учитывая полную потерю памяти.
– Так откуда шрамы? – повторила чуть раздраженно.
Все его причитания я слышала много раз. И знаю больше него, поэтому ничему не удивляюсь.
– Вы самовольно покинули дворец, улетели к лесу Эйгель и там, прямо на высоте, сменили ипостась. Надо объяснять, что произошло дальше?! – спросил с нажимом.
– Нет, – пискнула я, переваривая услышанное.
Что я сделала? А как это вообще? Что за лес такой, что врач назвал его? Ведь мог просто сказать – улетела в лес. Так… Что значит, улетела? На самолете? Воздушном шаре? Какие полеты?! Здесь стекла в оконных рамах ходуном ходят от ветра практически без перерыва! Даже представить сложно, что способно удержаться в воздухе при таких погодных условиях. Но спрашивать опасно, алер только что прямым текстом заявил, что со мной странное творится… Ладно, главное я выяснила, наверное, а расшифровку у Марисы вызнаю со временем.
Уходя, Гнорн не оставил никаких распоряжений или назначений. Впервые. Просто сказал, что я почти выздоровела. Правда, о возвращении памяти ни слова не произнес. Только тяжело глянул напоследок и вышел за дверь.
Мариса вернулась в спальню только к вечеру. Я уже вся извелась от любопытства и переживаний. А вдруг наши милые девчоночьи беседы будут неверно истолкованы старшей горничной? Вдруг ее вообще наказали? Из-за меня. А что если она больше не захочет разговаривать? Не только отвечать на вопросы, но вообще общаться?
Пока гоняла в голове все эти мрачные мысли, успела и платья в шкаф убрать, и обувь по коробкам разложить, и украшения еще раз перебрать. Какая же красота! У меня единственное нарядное платье было на выпускном. Да и то из ткани подешевле и самого простого фасона. Чтобы потом еще куда-нибудь надеть. Не пришлось. И свадебное так и не надела.
Вспомнив Петю, приуныла окончательно. В конце концов, я здесь, в этом странном месте и по его вине. Потому что платье надеть не довелось… Рассматривать драгоценности как-то резко расхотелось. Сложила все большую шкатулку и засунула в ящик туалетного столика. А когда стала закрывать, поняла, что что-то мешает – никак не могла задвинуть до конца. Снова открыла – переставила шкатулку и тут увидела плотные желтоватые листы, скрученные в трубочку и перевязанные тонкой лентой. Я поставила одну ножку шкатулки поверх, поэтому ящик и не желал закрываться.
Аккуратно вытащила свитки, освободила от ленты и развернула. Нет, бумага вовсе не ветхая, просто желтая сама по себе. Вчитаться в текст удалось не сразу – уж слишком странный почерк. Витиеватый, со множеством вытянутых вверх и вниз элементов. Почему-то сразу поняла, что писала Велиара. У такой красавицы вполне возможен столь затейливый почерк. Не удивлюсь, если она специально этому училась. Чтобы потом каждый раз поражать в самое сердце получателей ее посланий.
Тяжело выдохнула, вспомнив, что алире это не помогло избежать участи брошенной невесты. Как и мне. Хотя я не могла похвастаться ни утонченной красотой, ни владетельным папой, ни всякими женскими штучками типа нарядов, украшений и идеального чистописания. Но долгое время была уверена, что достойна простого семейного счастья с хорошим парнем. Любила его, заботилась, готовилась к совместной жизни. Впрочем, мы и так уже полгода жили вместе. Но я думала, что там дети пойдут – планировала что-то, откладывала часть зарплаты на непредвиденные нужды…
Когда глаза немного привыкли к ровным строчкам, равномерно переплетающимся друг с другом из-за выступающих элементов букв, я смогла разобрать некоторые слова. Начала сверху слева, как привыкла. И через пару предложений усмехнулась. Интересно, Велиара действительно столь возвышенное и нежное существо или это только игра на публику? Прочла полстраницы, но так и не смогла ответить себе на этот вопрос. Весь текст оказался одой в честь принца Ренадина Л’Тиригоса. Причем хвалебные эпитеты носили характер отрывочный и излишне экзальтированный, на мой взгляд. Что-то типа «Он восхитителен! Лучший на сегодняшней охоте! Мой будущий муж подобен великим драконам!» И все в таком же духе. Хотя, возможно, здесь так принято. Или это просто такой жанр… литературы. Но все равно забавно – почему-то не могу представить, чтобы я писала нечто подобное о Пете. Даже в личном дневнике, коим, видимо и являются эти листы.
Из задумчивости вывело внезапное появление старшей надзирательницы. На сей раз она не просто заглянула внутрь, как делала последние дни, а вошла. Вежливо, но довольно холодно поприветствовала меня и принялась осматривать комнату. Словно искала что-то.
Какое-то время я молча наблюдала за ее интересом к шкафам и тумбам, а потом решилась спросить.
– А Мариса где? – не хотела этого, но голос сам дрогнул.
– Мариса в холодной кладовой, – недовольно процедила она в ответ. – Овощи чистит.
Я опустила глаза, слезы так и жгли. А ведь знала, что так и будет. Неужели соглашусь и с этим? Нет, невозможно! Мариса – мой единственный друг здесь, не могу бросить ее в беде! Овощи в холодной кладовой… Даже звучит ужасно!
– Верните Марису немедленно, – я посмотрела прямо в лицо немолодой уже женщины.
Не знаю, откуда смелость такая взялась, но я действительно готова стоять на своем до последнего. Я и встала из-за туалетного столика, откинула с ног тяжелый подол кое-как зашнурованного после осмотра врача платья.
– Сейчас же! – угрожающе прошипела. – И вообще я требую, чтобы Мариса всегда была рядом со мной. В качестве личной горничной. И только я сама буду решать, чем и когда ей заниматься.
– Ну что вы, алира? – она растянула губы в не слишком искренней улыбке. – Девчонка – дочка конюха, взятая в дом по милости ваших родителей. Она и не умеет ничего толком.
– Пусть так, – упрямо сложила руки на груди. – Я считаю, что она умеет достаточно для того, чтобы скрашивать дни моего заключения.
Сказала, не продумав, но эффект оказался очень даже интересным. Старшая запричитала, замахала руками и принялась сюсюкать, будто я ребенок.
– Что вы такое говорите, алира Велиара?! И как в голову пришло??? Вы же дома, а не в тюрьме!
– Почему я тогда не могу выйти отсюда?! – топнула ногой, больше не сдерживая эмоций.
– Можете, конечно, можете, – принялась успокаивать меня. – Когда окончательно поправитесь.
– Алер Гнорн сегодня сказал, что я в полном порядке. И не сделал никаких назначений, – повторила ей слова лекаря, будто бы была вероятность, что она не в курсе.
– Да, но, – с сомнением покачала она головой. – Речь шла только о вашем телесном здоровье…
– Я уверена, что память вернется быстрей, если я смогу посмотреть прочие комнаты. И сопровождать меня будет Мариса!
Между нами повисла продолжительная тягостная пауза. Какие же секреты хранит этот дом, что меня опасаются выпускать из спальни? Почему, если все случилось в каком-то лесу? Или моя жизнь с родителями была далека от идиллической настолько, что отказ жениха попросту стал последней каплей? В конце концов, родные Велиары так и не появились, хотя как известно, ребенок всегда остается ребенком. Что бы ни натворил. Особенно если этот ребенок был любим до своего проступка…
4
Мариса вернулась следующим утром. Бледная, с красными заплаканными глазами и хлюпающим носом. Явно без внушения перед визитом в мои покои не обошлось. Но я и сама очень плохо спала, не зная согласятся с моим требованием или нет. Старшая ушла вчера, так и не дав окончательного ответа.
Увидев горничную, радостно бросилась ей на шею. Надо же – неужели я действительно успела по ней соскучиться? Без всяких шпионских схем? Невероятно? У меня никогда не было много подруг, поэтому и удивилась собственной реакции… Мариса же, замерев ненадолго в моих объятьях, отстранилась. Смущенно улыбнулась и покосилась на дверь.
– Я решила, что ты теперь всегда будешь при мне, – поспешила ее успокоить. – Мы будем вместе гулять, есть, по магазинам ездить. Вот, пойдем!
Решительно взяла ее за руку и решительно потянула к низкому столику у дивана, накрытому на две персоны.
– Давай позавтракаем вместе. Надоело есть лежа!
И это было чистой правдой – сколько можно принимать пищу, будто тяжелый больной или младенец. Лекарь не запретил, а значит, небольшие физические усилия не повредят. Уж встать и дойти до дивана я точно в состоянии.
– Алира, – нерешительно начала Мариса, но я прервала ее.
– Мне очень нужен друг. Ты просто не представляешь, насколько. И я же вижу, что ты искренне относишься ко мне. В отличие от всех остальных, – Умоляюще посмотрела в ее глаза и сжала тонкие пальцы. – Пожалуйста!
– Хорошо, – отвела она взгляд почему-то. – Если вы так сильно хотите этого…
– Очень хочу! – воскликнула я. – В ближайшее время я собираюсь покинуть эту спальню и прогуляться по дому. И мне очень нужен тот, кто сможет рассказать о моих прежних днях здесь. Понимаешь? Алер Гнорн разрешил.
Соврала зачем-то. Наверное, хотелось, чтобы мои слова больше весили. С другой стороны, с друзьями все же так не поступают…
– Правда?! – тут же отвлеклась от собственных переживаний Мариса. – Это же замечательно!
– Да, – улыбнулась ей. – Куда мы пойдем в первую очередь?
– Надо подумать, – чуть нахмурилась она.
Я же, пользуясь моментом, усадила ее за стол и пододвинула тарелку с местной кашей. Какие-то злаки, смешанные с жидкостью, напоминающей кефир. Не слишком приятно на вкус, но других вариантов нет – я понятия не имею, что нужно попросить, чтобы получить привычное блюдо или напиток. Но уверена, мы с Марисой и до этого дойдем со временем…
– Я согласна пойти куда угодно! – села напротив и мечтательно закатила глаза. – Может быть, в бальную залу? Или библиотеку?
Изо всех сил напрягла память, что бы из курсов литературы и истории выудить что-нибудь полезное об архитектуре больших домов.
– Алира, – задумчиво пробормотала Мариса, чем моментально погасила мой пыл. – Мне кажется, здесь у вас никогда не было любимого уголка. Кроме этой спальни. Вообще вы слишком редко бывали в этом доме. Сначала росли у бабушки, потом уехали в школу. Оттуда в академию. И с этого времени почти все время жили в столице.
Невесело слушала ее и понимала – реальных воспоминаний здесь не нашла бы и алира Велиара. Что уж обо мне говорить? И почему, интересно, она так редко бывала в родовом гнезде? Почему воспитывалась не родителями?
– Придумаем что-нибудь, – пожала я плечами и взяла чашку с горячим ароматным напитком.
Мне главное – из комнаты выбраться. Дальше видно будет. Хотя… Просвета пока не наблюдается что-то.
– Я отведу вас в оружейную. Хотите? Там большой камин, полки с книгами. По стенам развешаны клинки, которыми лучше всего владеет алер Брайдос. Его охотничьи трофеи.
Не могу сказать, что ее предложение меня сильно вдохновило. Но с другой стороны, если там есть книги, то это может оказаться очень полезным.
– Хорошо! – радостно согласилась я и принялась за завтрак.
К сожалению, мои смелые планы удалось реализовать не так быстро, как хотелось бы. Дни шли, а ни лекарь, ни старшая больше не заходили. Мариса постепенно приходила в себя и оттаивала. Сказать, за что именно ее наказали, она не решилась. А я и настаивать не стала – с прошлым Велиары бы разобраться для начала.
К этому я приступила, как только представился случай. Этим же вечером, после нескольких часов примерок и паясничанья перед зеркалом. Заметила, что Марису такое времяпрепровождение не просто развлекает, а буквально гипнотизирует. Под конец я сама уже ничего и не примеряла, достаточно было поглядывать на эту модницу, тихонько посмеиваясь ее неиссякаемому воодушевлению.
– Скажи, Мариса, – вопрос сам собой пришел на ум. – Я действительно так сильно любила принца Ренадина?
– Что? – Мариса замерла с открытым ртом. – Вы и этого не помните?
– Нет, – мотнула головой и взяла с туалетного столика найденный недавно свиток. – Вот, посмотри…
– Не могу, – уверенно ответила она и отступила на шаг, спрятав руки за спину. – Это ваше личное.
– Знаю. Я тут пишу о нем, о принце. Так, будто он лучший мужчина на свете, – мечтательно подняла взгляд к потолку.
– И не зря, – несмело улыбнулась Мариса. – Он, правда, самый лучший… Был. До того как взял назад свое слово.
– Он тебе тоже нравится! – вдруг прозрела я. – Ну-ка, признавайся!
– Он всем нравится, – нервно хихикнула она и чуть отвернулась.
Ага, я попала в яблочко. Бывший Велиары – тот еще сердцеед. Оно и понятно, принц все-таки. А не простой менеджер по продажам.
– Скажи, Мариса, – чуть наклонилась вперед, уперев локти в колени. – А после того, как он перехотел на мне жениться… Он сделал предложение другой?
– Нет, – испуганно пискнула горничная. – По крайней мере, здесь, на отроге об этом ничего не известно.
– Но ведь была причина… Если я ничего такого не вытворила до, и он не предпочел другую… Тогда что?
Посмотрела на Марису, не слишком ожидая ответа. Внутри вдобавок к дикому желанию выбраться из заточения и попасть домой появилось кое-что еще. Я просто обязана увидеть принца и объяснить ему, что он поступил дурно. Высказать прямо в глаза то, что никогда не решилась бы проговорить Пете. О боли, об отчаянии, чувстве, что жизнь без него кончена раз и навсегда. И уж для Ренадина я слова подбирать не стану точно.
– Причина наверняка была, – задумчиво пожала плечами Мариса и села прямо на ковер у моих ног. – Вот только ее вряд ли знает кто-то кроме ваших родителей.
– Почему ты так думаешь? – удивилась я.
– Не знаю. Просто еще в детстве поняла, что с вами что-то не так.
Какой интересный поворот… У Велиары был какой-то изъян, который ее родители скрыли от принца? А когда он узнал, то отказался жениться? Кстати, почему был? И сейчас, возможно, при ней. То есть при мне.
Это нужно было обдумать. А еще отвлечь сейчас же Марису. Чтобы в будущем она не вспомнила и не воспрепятствовала моим изысканиям. Да, опять перед зеркалом в ванной.
– А что за лес Эйгель? – спросила таким тоном, будто безделицу какую-то. – Алер Гнорн упоминал это место.
Горничная при одном упоминании резко побледнела и вся словно сжалась. На белом лице остались только лихорадочно блестящие темные глаза.
Я немного испугалась такой ее реакции, но промолчала. Если задать еще пару вопросов, то ответит она на тот, который предпочтет сама. Да что такое-то?! Это же наверняка просто точка на карте.
– Этот лес, – наконец нехотя заговорила Мариса. – Он находится совсем недалеко от столицы. Принадлежит Л’Тиригосам. Они его продают во все приморские государства. Эти деревья очень хорошо подходят для строительства кораблей. В общем-то, этот лес – источник богатства и власти Ледяных. И я совершенно не удивлена, что вы выбрали именно такой способ мести, алира…
С каждым словом ее голос становился все тише, а взгляд отстраненней. А я понимала ее все меньше – какая месть? При чем здесь деревья?
– Мариса! – практически взмолилась я. – Ничего, понимаешь ты?! Ничего не помню! Ну, расскажи, наконец, что случилось! Вдруг это поможет!
– Хорошо, – как-то обреченно кивнула она. – Только мне известно совсем немного. Говорят, вы сильно поссорились с принцем после того, как он отменил помолвку. В ярости вы выбежали из его покоев и разнесли половину коридора, перейдя в истинную ипостась. Потом прямиком ринулись к Эйгелю. Я слышала, что вас пытались остановить. Л’Тиригос полетел следом, а за ним стража. На границах города вас поджидали, но вы оказались проворней и смогли уйти от постовых. А в самом центре леса вдруг вернулись в человеческий облик. Зачем? Никто не знает, на самом деле. Но сразу сочли, что это было местью принцу за его отказ от данного слова. Теперь ваша кровь на их «золотых» деревьях. И по слухам государь вне себя от злости и негодования. Часть постоянных покупателей древесины отказалась иметь дело с родом, который не может справиться с брошенной девой. Более того, небольшая часть леса безнадежно испорчена – драконья кровь въелась намертво. Это только вырубать, но они не торопятся. Потому что зияющая пустота в самом центре леса будет, наверное, еще хуже… Никто не ожидал, что вы так поведете себя. Что станете ругаться, что-то требовать.
– А ты, Мариса? – задумчиво спросила. – Ты тоже удивилась?
– Нет, я, – запнулась она. – Просто… мне всегда казалось, что у вас с принцем… Будто между вами большее, чем допустимо… Понимаете?
Мариса окончательно смутилась, покраснела и опустила глаза.
– Понимаю, – ответила безразлично.
Банальная история – невеста позволила жениху лишнего, а он передумал жениться. Велиара, вероятно, попыталась воззвать к его совести, но не преуспела. Что оставалось бедной девушке? Наверное, у нее было не так уж много вариантов. И большая часть из них вряд ли стала бы лучшим выбором чем полет к лесу Эйгель. Получается, она чудом выжила? Хотя про ипостаси и драконью кровь я не очень поняла. Впрочем, не так уж важно – падение с большой высоты смертельно для всего живого. За небольшими исключениями.
– То есть эти полосы на моих ногах?
– Да, шрамы от веток. У эйгеля короткие, но очень прочные и гибкие ветви. Из них корабельные канаты вяжут, сети… Много еще чего. Вас когда привезли на отрог, я подумала – все. Столько крови было. И алер Гнорн сказал, что надежды почти нет. Алира Велиара, – Мариса вдруг соскочила с пола и обняла меня крепко-крепко. – Я так рада, что вы живы и целы! А жениха мы вам другого найдем. Который полюбит, ценить будет…
– Спасибо, – тоже обняла ее и чуть не расплакалась.
Все же я не ошиблась – ей не все равно. Было тогда и сейчас тоже.
5
Из покоев меня выпустили только спустя неделю. Разумеется, после очередного унизительного осмотра алером Гнорном. Впрочем, моим ногам и прочим физическим последствиям падения он уделил совсем мало внимания. Зато засыпал бесконечными вопросами. Хорошо, что все время ожидания я провела в якобы пустых беседах с Марисой. Слушала ее очень внимательно и старалась запомнить все до мелочей. Теперь лекарю это и выдавала. Он хмурился, подозрительно смотрел, но в итоге все же разрешил короткие прогулки по дому.
Следом пришла старшая горничная и провела подробный инструктаж, что нам можно за пределами моей спальни, а что нет. Мы молча кивали, но я по большей части пропускала мимо ушей – разве я не дочь хозяина? Что страшного случится, если загляну случайно в какой-нибудь погреб? Тем более я уверена, Мариса в этом вопросе поведет себя ответственней – подскажет потом, если что-то не то захочу сделать.
Несмотря не мое дикое желание выйти наконец из комнаты, на пороге я остановилась. Стало вдруг страшно – вдруг я узнаю что-то, что сделает мою нынешнюю жизнь еще невыносимей? Или выдам себя неосторожным словом, поступком? Не понравилось, как лекарь выцарапывал из меня «воспоминания». Вполне возможно, он уже начал догадываться…
Мариса же легко выпорхнула из моей спальни. Остановилась, пройдя пару шагов и озадаченно посмотрела на меня.
– Все в порядке? Можем в другой раз пойти.
– Нет-нет, – поспешила возразить и решительно шагнула вперед.
Очень хотелось зажмуриться, а лучше забить в угол в ванной. Но я намеренно раскрыла глаза пошире, сжала кулаки до боли от впившихся ногтей и нацепила на лицо улыбку.
Мариса на все это только головой покачала и протянула мне руку.
– Просто пройдемся по коридору и вернемся?
– Нет, – вцепилась в ее пальцы. – Хочу на камин посмотреть. И книги.
Горничная удивленно покосилась на меня. Наверное, Велиара предпочитала проводить время на балах, а не за книгами. Ну что ж, теперь ее нет. Вместо нее я, а я никогда не любила шумные вечеринки. Зато читала, сколько себя помню, много и с удовольствием. А сейчас это вопрос выживания, не меньше. Почему-то ужасно хочется сохранить свою тайну. Хотя я пока ни малейшего понятия не имею о последствиях ее раскрытия. И даже думать не стану об этом, чтобы окончательно с ума не сойти.
Пока я с опаской делала каждый шаг, комнаты сменяли одна другую. Коридоры, лестницы, которые давались все еще непросто, просторные залы и небольшие будуары. Везде чисто, достаточно уютно и удручающе пусто. Видно же, что дом жилой, почему же никого нет?
– А где сейчас мои родители?
– В столице. Болтают, что правитель велел им остаться погостить.
– Не очень в это верится, – пробормотала я себе под нос.
Но Мариса услышала и тут же ответила едва слышно.
– Скорее всего, во дворце попросту опасаются вооруженного ответа с отрога. Хотя не думаю, что ваш папа решился бы на такое.
Вот это поворот… Оказывается, родные Велиары попросту задержаны за ее выходку. Фактически в плену, хоть и во дворце, в гостях у несостоявшегося родственничка. Да уж, ситуация… Может, я поспешила винить их в невнимательности к дочери?
Наконец мы дошли до нужной комнаты. Мариса как-то нерешительно остановилась перед тяжелыми двустворчатыми дверями темного дерева.
– Обычно алер Брайдос пускал сюда только дорогих гостей. Домочадцев – нет, прислугу – на минимально необходимое время. Это его любимое место в доме…
– Почему мы тогда пришли сюда? – задала логичный вопрос.
– В детстве, до того, как вас отправили к бабушке, мы часто пробирались сюда. И подолгу играли. Смысл был в том, чтобы веселиться в полной тишине, ничего не уронить и не испортить другим способом. Никто не должен был знать, что мы ходили сюда в отсутствие хозяина. Просто я подумала, что вы вспомните это. А затем и остальное.
Я не сильна в психологии, но предположения Марисы показались мне разумными. Возможно, с Велиарой это сработало бы. Мне же придется пользоваться той информацией, которую она только что мне дала.
– Тогда пойдем, – улыбнулась горничной.
Надеюсь, внутри она расскажет еще больше.
Двери неприятно скрипнули, распахиваясь от толчка Марисы, и я застыла пораженная внутренним убранством. Отец Велиары действительно страстный охотник – его трофеи здесь абсолютно везде. На стенах, книжных полках, тумбах рядом с диванами, в углах и в самом центре.
Нерешительно шагнула вперед и тут же поежилась. Угли в камине еле тлели, и комната сильно промерзла.
– Я сбегаю за растопщиком, – Мариса резво крутанулась на пятках и скрылась за поворотом коридора.
Что ж, у меня появилось немного времени, чтобы осмотреть здесь все. Ринулась сразу к книжным стеллажам, по пути чуть не уронив какое-то чучело. Небольшое копытное сильно напоминает обычную овцу, но кое-что в ее облике смущает. Например, огромные запекшиеся раны на боку от чьих-то зубов. Загоняли собаками? Вот только размер челюсти просто невероятный для любой самой огромной псины.
Думать о судьбе несчастной овечки было некогда, немного поправила ее и дальше к книгам. Так… Снова пришлось сосредоточиться прежде чем разобрать наименования на корешках. Охота, охота, охота. Генеалогическое древо Брайдос. География и политика континента. Стоп! Надо посмотреть, где я вообще! Наверняка там и картинки имеются.
Радостно схватила увесистый том и положила на ближайший диван. Хорошо, что он у самого камина – здесь хотя бы зубы от холода не стучат. Принялась нетерпеливо перелистывать страницы в поисках карты и очень скоро обнаружила ее. Большая, на весь разворот. Вся в рукописных отметках. Видимо, папа Велиары увековечивал места удачной охоты таким образом.
Отрог я нашла без особых усилий – вокруг него чернильных надписей было больше всего. Буквально все горы в округе усеяны датами и названиями животных, полагаю.
Дальше я подняла взгляд, в надежде, что столица окажется в центре рисунка. Но ошиблась – только горы и снежные плато. И где-то по краю карты толстые отрывистые линии. Граница, догадалась я.
Тогда повела пальцами вниз от отрога и неожиданно наткнулась на крупный город и большой лес рядом. Буквально выпала из реальности на несколько секунд, сверля взглядом обнаруженную столицу и тот самый лес Эйгель. Теперь все понятно – отрог защищает границы и как бы прикрывает собой крупные города и этот самый «золотой» лес! Значит, Велиару в невесты принцу выбрали не просто так – этот брак мог быть полезен обеим семьям. Но что же случилось между ней и Ренадином? Что привело к такому ужасному финалу?
Так увлеклась разглядыванием карты, что не заметила вернувшуюся Марису. Следом за ней вошел плечистый мужчина, стрельнувший в меня любопытным взглядом. Он нес какие-то гремящие инструменты в специальном ящике, и только поэтому я вышла из какого-то забытья. А горничная тем временем подошла и опустилась рядом на ковер.
– О, – сказала она озадаченно и принялась тыкать пальцем в точки на карте.
Очень быстро мои догадки относительно политической составляющей неслучившегося брака Велиары подтвердились. А еще я узнала, где алира росла, в какую школу ходила, из какой академии ее исключили. И все это до того, как она попала в столицу, ко двору. А потом все будто бы пошло по маслу – балы, приемы, толпы поклонников, с отличием оконченное учебное заведение и, наконец, предложение руки и сердца от самого завидного жениха государства.
Кстати, в какой-то момент Мариса мне даже открыла страницу с родословной ледяных драконов. Там и портрет Ренадина Л’Тиригоса был. И честно, я залюбовалась. Он, и правда, потрясающе красив. Почему-то неожиданно перестала удивляться, что Велиара так остро отреагировала на его отказ. Я и сама накуролесила с лихвой, а ведь мой Петя вполне обычный. Не красавчик, не принц уж тем более. И «волшебного» леса у его семьи нет. Однако было больно. Потому что предпочел мне другую. И я вроде уже спрашивала у Марисы… Но кто знает, в последнее время она стала более откровенна.
– А Ренадин решил жениться на другой девушке? Поэтому забрал свое слово?
– Я не знаю, – пожала горничная плечами. – Он с самой юности окружен красавицами, но никто кроме вас и мечтать не мог о свадьбе. Сейчас из столицы долетают разные сплетни, но о личной жизни Его Высочества ничего. Говорят, он наоборот уехал подальше от придворной суеты. В родовой замок, на самый пик.
– В Алтуэру? – с трудом вспомнила, наморщив лоб.
– Да, туда. Все недоумевают, зачем бы ему это. Там же давно никто постоянно не живет, только наездами в памятные для клана даты. Считается, что сам замок давно не в лучшем состоянии. В общем, никто понятия не имеет, что принцу могло там понадобиться…
Все это Мариса сказала с таким лицом, что интересоваться о возможных муках совести венценосного передумщика явно не имело смысла. Ну точно никто не рассматривает версию, что он там проливает слезы по загубленной девичьей жизни.
Рабочий разжег камин, и нам пришлось отсесть подальше. Горничная принесла еще несколько тяжеленных книг. Похоже, ей очень нравится роль учительницы. А еще после некоторых значимых фактов, она так смотрит, будто надеется, что я тотчас воскликну: «Да, вспомнила!» Но мне нечего вспоминать – это не моя жизнь. И я очень стараюсь не сорваться в истерику каждый раз, когда напоминаю себе об этом. Слишком много других вопросов меня терзает… Например, куда делась Велиара, если я здесь? Она вместо меня поплавала в Неве, полежала в больнице и сейчас с моими подругами читает наши книги? Или преданная дева ушла безвозвратно, а похоронили, получается, меня? Интересно, Петя хотя бы пришел на похороны? А Маша? Винят ли их мои родные в случившемся? Но самый главный вопрос для меня почему-то – переживет ли эта великая любовь такой удар? Или все зря было, и они разойдутся после трагедии с брошенной невестой? Вон даже принц не выдержал и сбежал из столицы.
Постепенно смысл того, что говорила Мариса, начал ускользать. Я, очевидно, устала впихивать в себя знания – голова разболелась, захотелось закрыть глаза и прилечь. Чтобы как-то отвлечь горничную, попросила принести какую-нибудь книгу про охоту. Марису снова странно посмотрела, но просьбу выполнила. И вот на моих коленях очередной том, но с большими красивыми картинками. Цветными. То, что надо, чтобы передохнуть. Стала листать, и даже увлеклась разглядыванием местных животных и птиц. А вот и та самая овечка, что стоит посреди комнаты с разодранным боком. Жаль животинку – миленькая.
Перевернула страницу и не сразу поняла, что увидела. Небольшое стадо этих самых овечек в ужасе разбегается в разные стороны. А сверху, из под самых облаков, на них падает на распластанных крыльях какое-то чудовище. Огромный зубастый ящер с шипастым гребнем, острыми когтями на всех четырех лапах и мощным хвостом. Чешуя горит в солнечных лучах, морда оскалена, из ноздрей идет дым…
Прикрыла рот пальцами, чтобы не закричать. Это и есть охота? Они таких животных разводят или?
– А это ваш знаменитый предок, – заглянула через плечо Мариса. – Ксеадас Серебрянный. Выдающийся воин и страстный охотник на любую дичь. Считают, что ваш отец унаследовал от него очень многое.
А вот и ответ. Мама дорогая, в кого ж я превратилась-то? Выходит, что в такое же чудовище???
6
Следующие дни прошли как в тумане. Мариса водила меня везде, куда позволила старшая. Я усиленно делала вид, что вспомнила что-то или вот-вот вспомню. Сама же никак не могла прогнать из головы те ужасные картинки. Я тогда посмотрела их достаточно в оружейной. И все думала, думала… Ну как такое возможно?! Теперь меня не смущало отражение в зеркале, незнакомые символы, которые могу читать, вынужденное заточение по непонятным причинам. Нет. Все, что волновало – неужели и эта кукольно-прекрасная девушка тоже была одним из чудовищ? А сейчас я тоже? При мысли, что пикирую на стадо беззащитных овечек, которые в ужасе разбегаются, меня пробивал холодный пот. Днем, а ночью мучили кошмары. А еще я начала подозрительно коситься на окружающих. Мариса? Она такая же, как Велиара и все ее чудесные предки?
Однажды мы вышли на улицу. Этого не планировалось, поэтому эмоции буквально поглотили с головой. Я была в невероятном восторге от снега, ветра, свежего воздуха, легкого морозца. Мы с Марисой носились по саду словно дети – бросались снежками, катали шары в попытке построить снеговика. Никак не удавалось объяснить, зачем я хочу соорудить снежного человека с корнеплодом вместо носа и дырявым ведром на голове. Но идея так захватила, что я радостно командовала, а горничная со смехом выполняла.
Доделать не успели, на крыльцо высунулась старшая, зябко кутаясь в огромную шаль, и велела заходить. Мы тут же подчинились хоть и без особого восторга – почему-то эта женщина внушала тревогу и вызывать ее гнев совсем не хотелось.
– А теперь наверх, – осмотрела нас с ног до головы. – Приведите себя в порядок и спускайтесь в столовую. Прибыл гонец с письмом для алиры Брайдос. Передать должен лично в руки.
Я так разволновалась от услышанного, что чуть не запнулась на лестнице и не полетела кубарем вниз. Мариса подхватила за руку и удержала.
– Не волнуйтесь, – улыбнулась мне. – Я с вами пойду.
Переодевались мы так быстро, будто не к посыльному спешили, а срочно эвакуировались. А потом бежали по коридорам и залам, стараясь не топать слишком громко. В столовую вошли медленно и чинно – я впереди, а Мариса отставая на полшага. Обычного вида мужчина ждал на диване, сняв подбитый мехом плащ и положив рядом кожаные перчатки. Увидев меня, он встал и чуть поклонился. Я присела, как учила горничная, и сдержанно улыбнулась.
– Доброго дня, алира. Я приехал по приказанию вашего отца. Алер Брайдос велит вам срочно собираться в столицу. Я сопровожу.
Я так сильно растерялась, что никак не могла подобрать слов для ответа. А на протянутый гонцом конверт смотрела будто на ядовитую змею.
– Сколько у нас времени? – спасла ситуацию Мариса.
Она взяла письмо из рук мужчины и всунула в мои дрожащие пальцы.
– Времени почти нет, – отчеканил посыльный. – Сегодня же мы должны прибыть в Гитетстад.
– Хорошо, – Мариса обворожительно улыбнулась явно довольному таким вниманием мужчине и взяла меня за руку. – Мы быстро.
Она почти силком выволокла меня за дверь и, закрыв ее, остановилась.
– Мы едем в столицу! В сопровождении стражника Ледяных! Вы понимаете, что это значит, алира?! – громко зашептала она, прижимая руки к груди.
Понимаю, очень хорошо понимаю… Если раньше шансы раскрыть меня были, пожалуй, только у лекаря… То теперь я вынуждена буду встретиться с людьми, которые знали Велиару гораздо лучше чем прислуга на отроге. И если уж иногда меня Мариса удостаивает растерянно-недоумевающими взглядами, то что в столице будет? Бросят в подземелье замка? Или какая-нибудь специализированная клиника для изменившихся до неузнаваемости алир?
– Да, понимаю, – все же ответила радующейся горничной и выдавила слабую улыбку.
– Возможно, разрешат встречу с родителями! – продолжила витать в облаках. – А вдруг и принц прибудет! Представляете?! Он ведь мог понять, как ему плохо без вас!
– Угу, – снова кивнула, осознавая грядущие последствия.
Родители, бывший жених, какие-нибудь столичные подружки… Поняла внезапно, что я недостаточно продуктивно потратило отпущенное на восстановление время – надо было книжки усиленно читать, а не с Марисой болтать! Кажется, мне срочно нужен алер Гнорн. Пусть напишет письмо, что я в беспамятстве до сих пор.
Мариса в себя не дала прийти, потянула наверх, в спальню. Багаж собирала тоже она. И продолжала говорить о том, как хорошо все повернулось. Особенно упирала на вероятность моего воссоединения с принцем. Никак не могла разделить ее восторги – почему-то я уверена, что, как и любой мужчина, Ренадин хорошенько подумал прежде чем разорвать помолвку. И максимум что его сейчас мучает это угрызения совести, а вовсе не любовная тоска. Но болтовню Марисы остановить не пыталась. Зачем? Лучше вычленить из этого потока слов что-то полезное.
Нехотя приступила к приготовлениям. А что было делать, если сумки уже почти все собраны. Заперлась в ванной, предварительно потребовав вызвать алена Гнорна. Долго разглядывала себя в зеркале. Раньше я часто думала, что если бы мне от природы досталась более ярка внешность… Наверное, пришла пора узнать, что тогда было бы. Разве позволю я обижать юную алиру с разбитым сердцем? Она и так достаточно страдала и поплатилась за свои чувства. Не мне нужно бояться этой встречи, а тем кто довел влюбленную девушку до такого трагичного финала. Да, Велиары здесь больше нет, она не сможет постоять за себя или отомстить. Но есть я – я старше, не росла как тепличный цветок и прошла через похожее предательство. И я сделаю все, чтобы эти хладнокровное твари пожалели обо всем. О каждой ее слезинке. Каждой секунде, которую она провела в полете над городом, а потом и над лесом. Осознавая, что это конец. Отдавая отчет, что продолжать жить хуже, чем умереть. Держись принц Ренадин Л’Тиригос! Я не Велиара, и ты очень быстро поймешь это. Вот только я не боюсь больше этого, потому что… Потому что пришел лекарь, и он сейчас напишет все, что я велю.
Пригладила, гладко убранные в косы волосы, оправила подол дорожного платья, взяла с раковины тонкие, отороченные мехом перчатки. Выгляжу словно монашка или вдова, но очень юная и крайне привлекательная.
Алер Гнорн не пожелал сдаться сразу. Он упорствовал, убеждая меня, что родители в курсе моего состояния. Но мне было этого мало, я хотела письмо, написанное под диктовку. Когда поняла, что упрямый мужчина не поддастся на уговоры, попросту легла в постель. Мариса и доктор переглянулись и уставились на меня вопросительно.
– Никуда не поеду, – пролепетала деланно-слабым голосом. – Так и передайте папеньке и правителю. Я все еще больна и не чувствую в себе сил для длительного путешествия.
Не такого уж длительного – ехать всего несколько часов. Но какая разница, если без письма Гнорна я и с места не сдвинусь.
– Но, алира! – возмущенно выдохнула Мариса. – Что вы такое говорите? Нам опаздывать нельзя! Никак! Это, может быть, последний шанс!
Ох, я не сдержалась и закатила глаза. Моя подружка-горничная такая наивная… Никакой это не шанс, просто Велиара зачем-то понадобилась Ледяным. И мне самой любопытно, что там стряслось, но… Без «справки» я никуда не поеду. Пусть Гнорн при мне напишет, что потеря памяти хоть и временная, но полная. Просто буду показывать ее всем, кто косо посмотрит. Мол, вот – все со мной хорошо, просто ничего не помню.
Еще минуты три ушло на бесполезные уговоры. Я только спокойно пожимала плечами, потом сняла обувь и накрыла ноги покрывалом. Сработало – Гнорн и Мариса замолчали. Лекарь уныло почесал в затылке и попросил у горничной бумагу и перо. Сел за мой туалетный столик и с обреченным видом принялся писать.
Дважды пришлось переписывать, потому что врачеватель никак не хотел сформулировать так, как я задумала. В какой-то момент Мариса присоединилась к моим настойчивым просьбам, и письмо все же было дописано. Я аккуратно сложила листок и убрала за подкладку платья. Гнорн вышел, даже не попрощавшись. И все же я была права – Велиара сильно понадобилась при дворе, иначе лекарь не стал бы подставляться. Уверена, он что-то подозревает и давать официальное заключение о потери памяти не планировал. Но алира Брайдос должна приехать в столицу несмотря ни на что…
Вскоре мы сели в карету, запряженную четверкой чалых лошадей. Посыльный лично закрыл дверцу и вскочил на запятки. Я поначалу удивилась – не слишком холодно, чтобы ехать снаружи, а не внутри? Но вскоре все поняла. Гонец сел в карету, как только мы покинули земли отрога. Опасался нападения? Наверное, небезосновательно…
Дальнейшее путешествие ничем особенно не запомнилось. Мариса при сопровождающем предпочла молчать, и я не стала дергать ее вопросами. То дремала, то смотрела в окно на бесконечный снег. Снег, снег, снег… Сугробы на земле, крупные хлопья падают с неба. Ветер подхватывает их и с силой швыряет в окошко кареты. Странно, дома я и не замечала, как это красиво, когда вокруг белым-бело.
В столицу въехали под вечер – город уже был освещен фонарями, и показался мне волшебным. Словно из детской сказки про Снежную Королеву. Здания возвышаются над улицами и переливаются в искусственном свете. На площадях резвятся детишки и чинно прогуливаются парочки. В переулках толкутся лоточники со своим нехитрым товаром.
Мариса мой восторг разделила – тоже прильнула к окошку со своей стороны и восхищенно вздыхала. Как я поняла, раньше бывать в столице ей не доводилось. А это значит, ничего особо рассказать она мне не сможет.
Остановились перед высокими ажурными воротами. Сердце замерло и пропустило удар. Посыльный вышел и о чем-то переговорил с мужчинами в темной форме.
– Охрана дворца, – шепнула Мариса.
– Могут не пустить?
– Пустят, конечно. Только им доложить нужно, что мы приехали.
Покосилась на нее вопросительно – и откуда только знает такие подробности?
– Что? – сделала она большие глаза. – Нас учат такому!
Молча кивнула. Чему еще их учат? Вот зачем ей, живущей на отроге такие знания?
– Ладно-ладно, в романе я прочитала, в одном. Любовном.
В это я охотно поверила и хихикнула в ладошку.
Спустя короткое время гонец вернулся в карету, а ворота бесшумно распахнулись. Только я не обрадовалась этому – на сердце словно камень. Так давит, что дышать тяжело.
К зданию подъехали точно не с парадного входа. На встречу вышла закутанная в шаль строгая дама. Окинула меня и Марису пристальным взглядом и поманила за собой.
– Ваши комнаты готовы, алира Брайдос.
7
Насчет комнат встретившая нас алира не пошутила – целых четыре помещения только для меня и Марисы. И пока моя горничная восхищалась обстановкой и декором, я с ужасом осознавала, что Велиара уже жила здесь когда-то. Вообще все выглядело так, будто хозяйка покоев вышла на минутку. А я вероломно проникла сюда вместо нее… А что еще можно подумать, глядя на разбросанные по туалетному столику расчески и тюбики с косметическими средствами?
Медленно прошлась по всем комнатам – очевидно, здесь ничего не трогали. А сама алира Брайдос вовсе не собиралась падать на лес Эйгель. Что же произошло тогда? Чем так обидел жених, что решилась на такое? И почему никто и понятия не имеет о мотивах Велиары? Наверное, если бы ее жизнь была кончена с расторжением помолвки никто бы не удивлялся, не проливал слезы, как Мариса… Или я что-то упускаю. Что неудивительно, учитывая, как мало я знаю о мире, в котором очутилась.
В очередной раз одернула себя – не буду я думать об этом! Никаких новых миров, драконов и загадок отрога и его обитателей. Я просто живу здесь и сейчас. Пусть в чудом теле и разгадывая чужие личные трагедии. В подробности лучше не вдаваться, иначе сама попрошу, чтобы заперли в палате и дали что-нибудь сильнодействующее.
Не успела Мариса убрать в шкаф привезенные вещи, как в дверь коротко стукнули. Дожидаться ответа посетитель не пожелал – просто вошел. И моментально занял собой почти все свободное пространство. Мужчина показался мне каким-то нереальным богатырем – плечи широченные, рост высокий, стать и выправка военные.
– Алер Брайдос, – пискнула Мариса и присела в реверансе.
Я же, замерев, во все глаза разглядывала отца Велиары. Вот он какой… Немолодой, суровый, с грубыми, но правильными чертами лица.
– Мариса, – растянул он губы в вежливой улыбке. – Рад тебя видеть. Оставь меня с дочерью наедине, пожалуйста.
Горничная тут же вышла, тихо прикрыв за собой дверь. Мне показалось или она покраснела? И почему у нее так глаза блестели? Слезы? С чего бы?
– Папа, – неопределенно промямлила я.
Понятия не имею, принято ли у них обниматься с родственниками. Да и не хочу я приближаться к этому великану – на расстоянии чувствую себя в большей безопасности.
– Сядь, Велиара, – скомандовал без предисловий. – Надо поговорить.
Нет, теплые объятия точно не в традициях этой семьи. Ему что, даже не интересно, как себя чувствует его дочь после всего? Или считает, что лекарь о таком точнее напишет?
Послушно опустилась на диван. Сложила ладони на коленях и приготовилась слушать. В конце концов, это просто замечательно – сейчас мне расскажут, зачем я вообще понадобилась в столице. Ни гадать не придется, ни вызнавать.
– Правитель, – начал Брайдос не слишком уверенно. – Дает тебе шанс все исправить… Он собрал во дворце важных людей – иностранных послов, деловых партнеров. Они все желают убедиться, что с тобой всё в порядке. Что ты жива, здорова. А то что они слышали, лишь сплетни, попытки конкурентов расстроить дела Ледяных. Понимаешь?
– Не очень, – нервно переплела, а потом расплела пальцы. – Что я должна сделать?
– Ты наденешь выходное платье. То, которое прислал принц Ренадин. И выйдешь к гостям. Улыбайся, пообщайся с бывшим женихом так, будто все забыто. Поужинай, потанцуй немного. В общем, проведи время, как на любом приеме. Нужные люди все поймут и сделают выводы.
– О чем мне теперь говорить с Его Высочеством? – пробормотала растерянно. – После всего…
– Придется найти тему, Велиара. И позабыть вот об этом твоем «после всего», – алер Брайдос удостоил холодным взглядом. – Не было ничего, просто девичья глупость. Необдуманный поступок, повлекший за собой крайне серьезные последствия. А уж ваша с принцем личная жизнь никого не волнует, поверь. Всем безразлично на ком он там женится в итоге!
Говоря, мужчина заводился все больше и больше. Только я никак не могла понять – его все же волнует случившееся с дочерью или раздражают лишние вопросы и отсутствие желания немедленно выполнить его поручение. Скорее, второе, как ни печально…
– И тебе безразлично? – сдавленно прошептала. – Маме? Мне?
– Должно быть, – отрезал он. – Правители не спрашивают разрешения, просто принимают решения. И ты прекрасно была осведомлена о характере Ренадина, его образе жизни. Забыла, как мы с мамой уговаривали тебя держаться от него подальше? Но ты заладила – люблю-люблю. Вот она твоя любовь, Велиара. Что теперь скажешь? Делась куда-то? Так вот, нужно приложить максимум усилий, чтобы выйти из этой ситуации без дальнейших потерь. И Ледяные готовы к миру. Но за небольшую уступку…
– Если я откажусь? – невоспитанно оборвала его на полуслове.
Просто внутри все буквально переворачивалось, как начинала думать о светской беседе с Петей. О чем мы могли бы говорить после всего? Да я готова была ему лицо расцарапать! И сестричке своей заодно! А тут принц. Он же бросил Велиару, понимая, что она заведомо находится в зависимой позиции. Как и вся ее семья. И что там насчет характера непостоянного высочества? Погуливал? Может быть, кутил с дружками без остановки? Нет, вряд ли – не думаю, что Мариса закатывала бы мечтательно глаза при упоминании плохиша. Тогда что? О чем Велиару предупреждали, но она не послушала?
– Откажешь? Ты сама слышишь себя?! Понимаешь, чем это грозит всему роду?! Среброкрылым? А ты? Ты лично действительно хочешь провести остаток дне в обители Видящих?!
– Нет, – испуганно пискнула я, хотя и не знала ответа ни на один из вопросов.
Да и зачем? У благородного алера было такое лицо, будто его на дыбе вздернут через секунду.
– Тогда одевайся и выходи к гостям, – чуть спокойней проговорил он после небольшой паузы.
Когда Брайдос ушел, в комнату тут же прошмыгнула Мариса. Он молча начала открывать шкафы и ящики туалетного столика. Методично раскладывала одежду и косметику, с беспокойством поглядывая на меня.