Свиданка

Размер шрифта:   13
Свиданка

© Сергей Меркульев, 2025

© «Время», 2025

Чувственный аналитизм как форма

Есть много форм существования поэзии. Бывает, стилистика личности выдает все – происхождение, образование, талант или бездарность… Но чаще персоналии прячутся за формой, за первым планом стихотворения, чаще всего и последним…

И вот – Сергей Меркульев. «Еще болит весна, лицом упавши в грязь» – это больше, чем просто стихотворная строчка. Это концепт. Ген поэта, рожденного мыслить чувством, анализировать не мыслью, а сердцем. Врубившись в рукопись, в массив стихов, понимаю, что Сергей существует в трех ипостасях: просто мыслительная, чувственная и чувственно-аналитическая. Форма его поэзии вторична. Содержание первично и есть предосознание формы. Сама форма со всеми совершенствами и незаконченностью, порой шероховатостью, порождена содержанием. Но как ни странно, там, где он забывает себя, он становится выше самого себя, и даже не хочется его судить по законам, им над собою признанным. Здесь он парит, кордильерствует над Кордильерами:

  • Вот фото… Кладбище… больница…
  • Гляди… знакомые всё лица…
  • Терраса… Кабинет…
  • Знакомых меньше. Время мчится.
  • Скажи, как нам не провалиться
  • В разрывы фотолет?

С кем или с чем сравнивать?.. Первоопытность. Первозданность. Дышит истинностью. Или вот еще:

  • Зачем со сцены – дым
  • И песня из тюрьмы.
  • Зачем кричали: Мы
  • Не будем… не хотим…
  • И кто за кем следит,
  • И почему ушел
  • Могучий наш глагол
  • В несовершенный вид…

Да, все мы – несовершенный вид, и наш глагол корчится в массах, то народных, то бюрократических, то литературных, то музыкальных. Но он могучий… И действительно, глаголы Сергея Меркульева подвижные кристаллы, они образуют трансформеры, и поэтому нет закрытых форм – все дышит в лучших стихах, как у Пастернака, – «но надо оставлять пробелы» – залог движения вперед, только не статика, ибо она для поэта смерть. «Пока еще есть пруха», «мамочки, глючит-то как»… Современен, ибо чует время, не холодный философствующий пиит. Разве можно так написать, будучи бесстрастным, про 91-й год: «Очереди, спичечные лица. / Шорох… Чиркнут, и тогда стране…» В общем, ясно, что будет со страной, если мы – спички. Я специально прочел две предыдущие книги Сергея Меркульева. Не просто рост, – поэт не может не развиваться, он родился с такими отпечатками пальцев, – но продвижение вперед подобно тому, как ящерка выскальзывает из рук ловца, оставляя на память хвост. Книга «Свободные клетки» так и начинается:

  • Не оглядывайся, беги
  • От крадущейся следом строки,
  • От капканов метафор и рифм…

И действительно, когда открывается путь, не будешь задумываться, как тут прибрать поуютнее и покрасивее —

  • Когда борт
  • Заслонявший море
  • Скользнул от причала
  • Оказалось
  • Уплыл не только
  • Клетчатый шарф
  • Заслонявший твое лицо…

Все, больше ничего не надо. Все, что будет сказано, уже написано. Бросило в воздушную яму – на мгновенье задыхаешься, а потом живешь еще полнокровнее. Я даже не знаю, у кого он учился, имея в виду поэтов, но его генезис вероятен – конечно, у поэтов Серебряного века, с любовью к точности деталей, конечно же, у более близких к нам по времени поэтов: Арсения Тарковского, Бориса Слуцкого… Это те поэты, которые превращали обыденность и уличную речь в высокую повседневность.

Так вот и Сергей Меркульев варит суп из мидий, но только на Урале. Неважно из чего, потому что поэзия – это талант и умение варить суп из топора. Конечно же, Сергей Меркульев растворил в себе и культуру других поэтов, но вот взял и встал над всем этим, никого, причем, не сбрасывая с парохода современности. Вот взял и встал, и прежде всего над самим собой, беря рубеж за рубежом с каждой новой книгой, с каждой новой рукописью, несмотря ни на что. Говорят, что великий футболист Игорь Нетто, – который мог жонглировать мячом часами и поэтому с легкостью обыгрывал двух-трех игроков, не опуская мяч на землю, – узнал о том, что в цирке появился жонглер, который набивал и побольше, чем он. Игорь Александрович пришел на репетицию в цирк, увидел артиста, который набивал и набивал в центре арены сотню за сотней. Нетто подошел к нему и дотронулся до него пальцем. У того тут же мяч упал на ковер. «Игорь Александрович, зачем вы это?» – возмутился артист. «А мне же на поле мешают…»

Вот так и поэт Сергей Меркульев чеканит свои строчки в обыденности, где одни толкаются, а другие засоряют мусором души, где нужно вести линию жизни не благодаря, а вопреки, превращая обычную повседневность в повседневность одухотворенную, чтобы можно было дышать…

Александр Ткаченко

Есть и нету

«Деньки как деньги. Есть и нету…»

  • Деньки как деньги. Есть и нету.
  • Слизнуло время языком,
  • Как снега пожелтевший ком,
  • Как пожелтевшую газету.
  • Исчезли, даже интернету
  • Не сохранить их свежака,
  • Их повторенья и приметы
  • Смахнула левая рука
  • Переумноженных событий,
  • Перерастраченных лекал.
  • Где их искать? – В Энергосбыте
  • Словес. Ищите дурака.
  • Ты стелешь речь издалека,
  • Не добираясь до раскрытий.
  • Так повелось. Ну что ж, ищите
  • В апреле майского жука.
  • Весну он посылает пряхой
  • Для благозвучия словес.
  • И заземлившаяся птаха
  • Глядит на обнаженный лес.

«Заглянул во двор…»

  • Заглянул во двор
  • Заглянул в окно
  • Все как с давних пор
  • Снег с травою Но
  • Заглянул в проспект
  • Пустота дорог
  • Климату респект
  • Легкий майский смог
  • Свежесть подойдет
  • Но не сразу в дверь
  • Тащит идиот
  • Из помойки вервь
  • Расписной отброс
  • Короб и бутыль
  • И мусоровоз
  • Заезжает в тыл
  • Нашим праздникам
  • Нашим полдникам
  • Грохнул помигал
  • Как звезда полковника
  • И опять легка
  • Свежести бутыль
  • Городу река
  • Наступает в тыл

«Белизна продается в бутылках…»

  • Белизна продается в бутылках,
  • А зеленка стоит в пузырьках,
  • Желтизной переполнены полки,
  • Не находятся в сене иголки,
  • И журавль отдыхает в руках.
  • Череда переименований,
  • Замусолившийся постмодерн;
  • Как пятак, припасенный заране,
  • Поистершийся в старом кармане,
  • Обесцененный золотом в чернь.
  • Что ж ты жадно глядишь на дорогу
  • В стороне от веселых подруг?
  • Самокаты стоят у порога.
  • Разгоняйся и ты понемногу
  • За синицею благ и услуг.

«Черновик превращается в подлинник…»

  • Черновик превращается в подлинник,
  • Шмель, зависший на нитке холста,
  • Прочитает сонату с листа,
  • Пропуская пустые места
  • В нотных знаках, грозою притопленных.
  • В мутном небе сквозит суета
  • Чаек, сбившихся с курса над озером,
  • Потерявших добычу в предгрозие
  • И не чувствующих ни черта:
  • Где же береговая черта.
  • Где черта: кто бы знал, кто бы вник,
  • Кто подслушал бы, кто бы поверил вам —
  • Не узнать ни из гроз, ни из книг.
  • Где черта? Только переходник
  • Между чайкой, шмелями и деревом.

«Кусты, пустые, как рогатки…»

  • Кусты, пустые, как рогатки,
  • По ним стекает капель звон,
  • И захлебнулся телефон
  • В своем беспамятном припадке.
  • Напоминает нам, что он
  • Решает суток распорядки.
  • Приумножает лужа грядки
  • Закрытых наглухо око́н.
  • Есть глухота и немота,
  • Безмолвие давно взрослевших,
  • Их не спугнет лохматый леший,
  • Давно звонки пославший на.
  • Есть лес невиданных растений,
  • Есть сруб неслыханных чудес,
  • Они на солнце или без
  • Давно живут без всякой тени.
  • Мы тени на заказ не шьем,
  • Пускай живут без шва и кроя.
  • Кто не согласен на такое,
  • Пускай их держит под ружьем.

«А музыке оставьте тайну…»

  • А музыке оставьте тайну —
  • Она сечет,
  • Как сложится перерасчет
  • В аккорд случайный,
  • Как сложится обычный лад
  • Из диких терций,
  • Как бьется всё ровнее сердце
  • И всё впопад.
  • Раздвинь экран, и дуй на воду,
  • И пену сдунь,
  • Смотри, как высится звездун
  • Громоотводом.
  • Сегодня множество причин
  • Учить науки,
  • Там нас окучивает звукин
  • Прилежный сын.

«Тебя обрызгала машина…»

  • Тебя обрызгала машина,
  • А ты не можешь.
  • А сзади тень копытит лошадь;
  • Она фальшива;
  • Цена ей ныне пятакова
  • По старой таксе,
  • Она сейчас подобна таксе,
  • Но бьет подковой.
  • Мужик запугивает: вроде
  • Какой-то робот
  • Нам дом горо́дит из коробок
  • В барачном роде.
  • Машину видел: жесть и ржавь
  • На смежной свалке.
  • А остальное предоставь
  • Своей гадалке.

«А где у тебя потолок…»

  • А где у тебя потолок?
  • Уплыл, он теперь средь промочек,
  • Выглядывает и пророчит
  • Над шторою неба кусочек
  • К зиме припасенного впрок.
  • Высокие потолки —
  • Привет из эпохи старинной,
  • Пропавшей в дыму стеаринном,
  • Где чин поклоняется чину
  • И щелкают каблуки.
  • Наш мир, видно, горизонтален,
  • Настроен он так, чтобы мог
  • Упасть на паркет потолок,
  • Чтобы на кушетку прилег,
  • Как сон скребонебный представлен;
  • И снова мы с ним заодно
  • На адресе этом нелепом,
  • Где прут короли за валетом,
  • Где падает небо на небо
  • И дно упирается в дно.

«Сказал он: это параллельно…»

  • Сказал он: это параллельно
  • И фиолетово; прикинь:
  • Зачем играть нам в дураки
  • И в презентации под елью,
  • Зачем гордиться волей к лени
  • И слушать сказки мертвых душ,
  • Когда оркестр играет туш,
  • А Буратино спит в полене.
  • Есть в паузе особый смысл,
  • Просторный воздух коридора,
  • Когда у вора и у вора
  • Баланс свисает с коромысел.
  • Кто затерялся в магазине,
  • В полянах, где рубли растут;
  • Хотел он взвесить пустоту
  • И по уши погряз в трясине.

«Письмо без адреса…»

  • Письмо без адреса,
  • Без подписи печать.
  • Как говорил пророк:
  • Подстерегает случай.
  • Без адреса – так это даже лучше;
Продолжить чтение