Хронос-Сеть
Глава 1. Хронос-Сеть
Токио. Научный комплекс “Атлас”.
Подземный этаж 5В.
06:42 по локальному времени.
Подземный этаж комплекса “Атлас” гудел ровным механическим ритмом – всё шло по расписанию. Серверы дышали теплом, потолочные лампы тускло мерцали, проецируя свет на глянцевый пол. Лаборатория “Хронос-Сеть” была заполнена звуками клавиш, глухими голосами и шелестом синтетических тканей.
Вейн Харсонт стоял у монитора, погружённый в поток данных. Он был высоким – почти два метра ростом – с худощавым, но крепким телосложением, словно отточенным временем и напряжённой работой. Его светло-русые волосы небрежно падали на лоб, отражая холодный свет ламп, а пряди слегка колыхались при малейшем движении воздуха. Голубые глаза Вейна, казалось, отражали сами небеса, холодные и отстранённые, но при этом острые и внимательные, сосредоточенные на мельчайших деталях данных. В отражении экрана они слегка мерцали, словно два кристалла, хранящих память времени.
В центре помещения вращалась голограмма – модель “Хронос-Сети”, глобальной системы фиксации временных слоёв. Прозрачные оболочки прошлого пересекались между собой, создавая мозаичный узор. Они хранились, как данные. Как доказательство, что прошлое можно сохранить и воспроизвести.
Вейн был одним из тех, кто верил в идею. И в то, что технология способна изменить будущее.
Он не успел допить почти остывший кофе, когда воздух прорезал сигнал. Сначала – еле слышный щелчок, на который никто не обратил внимание. Потом – тройной гудок. Затем – жёсткий металлический звук, разрезающий воздух, как нож. Голограмма замерцала, линии времени задрожали, перескочили на несколько секунд вперёд – и назад.
– Система фиксирует нестабильность в ядре сектора А, – выкрикнул техник у центральной консоли.
– Не может быть… – выдохнул Вейн, всматриваясь в графики.
– Внимание. Аномалия в центральном ядре. Временное искажение. Сектор А, уровень отклонения: критический, – монотонно объявила система безопасности.
В лаборатории поднялась паника. Учёные вскакивали с мест, некоторые бежали к аварийным терминалам, другие – к выходу. Свет мигал. Кислородный баланс начал сбиваться. Под потолком запульсировали красные лампы.
– Харсонт! – раздался голос господина Сэки. – Перегрузка по временным слоям. Нам нужен ручной сброс, иначе мы взлетим на воздух!
Вейн тем временем уже надевал защитный жилет.
– Принято.
Его сердце колотилось, но разум оставался чётким. Внутри него не было страха – только ощущение дежавю, будто всё это уже случалось раньше. Ощущения обострились. Вейн знал каждый метр маршрута, каждый датчик, каждую панель. Он сам участвовал в сборке центрального ядра, знал, как работает “Хронос-Сеть” изнутри.
В коридоре стены дрожали. Электрические панели искрились, где-то гудела перегоревшая линия. Под ногами – вибрация, будто подземная станция начала разрушаться.
Дверь вглубь сектора А открылась, пропуская его в сердце системы. Пол не переставал дрожать. Медленно. Почти незаметно. Но потом – толчок. Второй. И свет замигал.
Тревога перешла на новый уровень. Искажённый голос автоматического помощника разносился по коридорам:
– Внимание! Временное искажение. Сектор А нестабилен. Уровень отклонения: критический.
Вейн остановился на секунду. В его ушах будто появилось давление, а окружающие звуки стали глухими. Всё как в замедленной съёмке. Он добежал до шлюза. Рука дрожала, когда он вбивал код доступа.
Бросился к панели. Консоль – частично выгорела, пришлось подключиться напрямую.
– Почти… – пробормотал он и нажал последнюю клавишу.
Тишина. Короткое мгновение и…
Оглушительный взрыв сотряс лабораторию. Вейн отлетел назад, ударился спиной о стену. В ушах звенело. Где-то рядом кто-то кричал, что-то падало. Свет вспыхнул, белый, слепящий, обжигающий.
Пространство вокруг заполнилось светом, криками и шумом разрываемого металла.
Создание Хронос-Сети.
Её концепция появилась в Соединённых Штатах – в лаборатории на территории бывшего исследовательского центра, скрытого за горами Невады. Там, в изоляции от внешнего мира, группа учёных сформулировала идею: если фиксировать каждый срез реальности – звук, движение, давление, эмоцию – можно создать нечто большее, чем воспоминание. Можно создать слой времени, цифровой отпечаток момента, который никогда не исчезнет.
Первые тесты были успешны. Сеть могла не только записывать, но и воспроизводить временные слои – небольшие участки прошлого, развернутые в замкнутом пространстве. Казалось, будто человек возвращается в то, что уже ушло, и может смотреть на это со стороны или участвовать напрямую.
Технологию быстро засекретили.
Уже через полгода проектом заинтересовались сразу несколько государств и частных корпораций. Сформировался международный консорциум (сообщество). Было подписано соглашение: сеть должна быть распределённой— независимые лаборатории по всему миру, способные собирать данные и синхронизироваться друг с другом.
Так появились комплексы в Европе, Китае, Южной Корее, Индии. И в Японии – крупнейший подземный исследовательский центр под Токио, получивший имя “Атлас”. Именно здесь разместили главный узел восточного сектора, одну из опорных точек Хронос-Сети. Комплекс был построен на базе старого метрополитена – глубоко, с полной изоляцией от города, под защитой множества уровней допуска.
Сеть начала работать. Тысячи сенсоров фиксировали каждый фрагмент реальности: движения, звуки, сдвиги воздуха, электрические импульсы, химический состав среды. Всё записывалось. Всё сохранялось. Всё можно было воспроизвести в любое время.
Поначалу проект считался прорывом. Его называли новой формой бессмертия. Надёжным способом расследований, абсолютной реконструкцией. Возможностью вернуться к утраченным событиям.
Но внутри системы появилось нечто странное.
Слои времени начали вести себя нестабильно. Если один и тот же слой активировать слишком долго – появлялось дрожание воздуха. Паузы между звуками. Дежавю. Люди начинали ощущать влияние – как будто само время искажало реальность.
В отчётах это называли "откликом". Первое упоминание датировано США, но затем подтверждения стали приходить отовсюду. Учёные, работающие с активными слоями, сообщали об искажениях восприятия. Несколько человек пропали. Некоторые – вернулись. Изменённые. С искажённой памятью.
Так родилось слово “ревиверы” – те, кто пережил выход временного слоя за пределы допустимого. Те, кто был "внутри времени" и вернулся. Неизвестно, что именно они испытывали. Большинство из них молчало. Некоторые… сошли с ума.
Но даже тогда – никто не остановил проект.
Вейн Харсонт присоединился к команде “Атласа” через три года после запуска глобальной Сети. На тот момент все основные лаборатории уже работали. Никто не знал, насколько глубоко всё зашло. Он стал частью механизма, слишком сложного, чтобы его понять целиком. Он видел лишь фрагмент. Как и все остальные.
И в этот день, под землёй Токио, всё вышло из-под контроля, запустив цепочку хаоса и разрушений по всему миру.
Глава 2. Новый мир
1 год спустя.Япония. Токио. Район Минато.
Прошёл год с момента катастрофы.
Хронос-Сеть вышла из-под контроля, превратив крупные города мира в руины. Центральная часть Токио была уничтожена – теперь это огромная нестабильная зона, поглощённая временными искажениями, вокруг которой построена огромная стена.
Но есть и уцелевшие районы. Один из них – район Минато, южная часть города. Сюда свезли беженцев, военных, учёных и тех, кто помогает восстанавливать остатки порядка. Район стал своеобразной крепостью: бетонные барьеры, дроны, проверка на входе, патрули. Из Минато координируются экспедиции в Зону Хроноса, здесь формируются отряды и ведутся исследования.
Среди рутины тревог и дежурств, живёт Невия Меррекс.
Худощавая девушка с прямыми чёрными волосами до лопаток и настороженным, почти колючим взглядом. В её карих глазах – усталость, решимость и что-то ещё, невыносимо личное, что она давно держит под замком. Форма сидит на ней как влитая: лёгкая броня, усиленные ботинки, нашивка подразделения. Она не снимает её даже вне дежурств. Как будто защита снаружи помогает держать в порядке то, что внутри.
После года на посту в отделе расследований, где она занималась делами пропавших и погибших, её переводят в новое подразделение – Сектор поддержки научных операций. На практике – это боевые группы, сопровождающие учёных в опасные зоны и уничтожающие ревиверов при контакте.
Район Минато кажется ей единственным местом, где осталась хоть какая-то стабильность. Здесь ещё ходят по земле, а не по её отражению. Есть еда, свет и ночные сигналы тревоги.
Утро в Минато начиналось не с солнца, а с сирены.
Короткий сигнал – не тревога, а рутинное напоминание: смена суток, обновление протоколов, отчёт о стабильности границ. Сектора три и пять в норме. Два входа в Зону остаются закрыты. Относительное спокойствие. На 13-й день без выбросов все начинали нервничать. Тишина всегда означала, что что-то приближается.
Невия проснулась до сигнала.
В комнате, больше похожей на временное убежище, чем на жильё, стоял запах стали и антибактериального геля. Тонкие стены, серый свет, шкафчик, кровать с металлическим каркасом. Сразу над ней – закреплённый к потолку экран, на котором прокручивались сводки: уровень радиации, уровень временного искажения, число новых ревиверов.
Она поднялась, не включая свет. Привычным движением собрала чёрные волосы в высокий хвост. Волосы чуть не доставали до лопаток, прямые, слегка сухие от фильтрованной воды и дешёвого шампуня. Кожа – светлая, почти бледная, не свойственная японцам. Под глазами лёгкие тени. В зеркале – худощавая фигура, сухие плечи, чуть выдающиеся ключицы. Лицо угловатое, глаза – карие, глубокие.
Форма висела на крючке, выстиранная накануне. Она натянула бронежилет поверх термофутболки, застегнула ремни, проверила крепления кобуры. Пистолет был на месте. Запасной нож – в ботинке. Всё, как всегда.
На первом этаже казармы пахло кофе и оружейным маслом. По коридору шли солдаты. Один из них коротко кивнул – она кивнула в ответ. Разговоров было мало.
На пропускном пункте ей выдали стандартную повестку с жёлтой отметкой.
Приказ о переводе. “Сектор поддержки научных операций. Подразделение 4. Сопровождение и уничтожение. Зона доступа – внутренняя линия.” Подпись – полковник Ито Такума.
Она прочитала это дважды. Потом спрятала бланк в карман. Ни удивления, ни протеста. Всё было логично. Она знала, что её рано или поздно переведут. Невия – одна из немногих, кто не дрогнул во время первых зачисток. У неё хорошая реакция, точный прицел, и она умеет молчать.
“Если ты всё ещё можешь нажать на курок, ты нужна системе.” Эту фразу она слышала в начале месяца. Кажется, от самого полковника, точно не помнит.
Через полчаса она уже стояла у южного выхода из Минато, где начиналась буферная зона – серый, пыльный коридор между остатками Токио и тем, что раньше называли его сердцем.
Здесь всегда пахло гарью, металлом и чем-то старым, оставшимся в трещинах бетона. Ветер тянул в сторону Зоны Хроноса, откуда приходил тонкий гул – будто дышало нечто огромное и живое, где-то за границей привычного.
Невия задержалась у шлюза, а потом свернула в служебный коридор – к модульным кабинетам, где работали учёные. Металлическая дверь приоткрыта, изнутри лился тусклый свет терминала и монотонный голос из колонки, передающий сводку полевого сканирования.
Внутри за столом сидела Рика Содзава. Невысокая, хрупкого телосложения, с коротко подстриженными чёрными волосами, которые почти всегда торчали в разные стороны, как будто Рика забывала, что такое расчёска. На лбу – защитные очки, поднятые вверх, оставившие тонкий след в коже. В уголке губ – лёгкая тень усмешки, та, что появляется у людей, много лет работающих на грани – между хаосом, цифрами и выживанием.
Её кожа была светлой, с тонкими жёлто-серыми оттенками – следы ночных смен и плохой воды. Лицо узкое, скуластое, с упрямыми, почти мальчишескими чертами. Взгляд… взгляд у неё был быстрый и цепкий, как у людей, которые привыкли смотреть сквозь слои – буквальные и ментальные. Чёрные зрачки почти не двигались.
На ней был лабораторный халат поверх серой терморубашки, рукава закатаны до локтей. Правая кисть – в небольших шрамах, следах ожогов и мелких порезов. На запястье – тонкий металлический браслет-идентификатор, который никто не снимал даже во сне.
Она не носила украшений. Не держала ничего личного на столе – кроме старого плеера с треснувшим экраном и обрывка бумажной фотографии, торчащей из блокнота. На ней – неразличимое лицо в шлеме и надпись на обратной стороне, выцветшая от времени. Возможно, кто-то, кого она потеряла год назад.
Когда она говорила, её голос был немного хриплым, будто после недосыпа или постоянного шёпота в закрытых зонах. Но в этом голосе было спокойствие и твёрдость. Она не верила в героев, но верила в цифры, логику и науку.
– Всё-таки пришла, – усмехнулась Рика. – Я думала, ты сначала заглянешь в столовую.
Невия не ответила. Села на край стола, стянула перчатки и огляделась.
– Слишком тихо сегодня, – сказала она.
– Да, – кивнула Рика. – Сегодня утром зафиксирован выброс на границе девятого сектора. Временное эхо. Колебания слоя нестабильны, но чёткие. Мы предполагаем, что это ревивер.
Невия медленно выдохнула, убирая волосы за ухо. Чёрные пряди скользнули по щеке.
– Один?
– Возможно. Локация пока "пульсирует", – Рика щёлкнула на терминале, выводя карту. – Уровень искажения высокий. Там искажённые границы, зрительные смещения, эффект зеркала. Типичная активность.
Невия посмотрела на снимки. Размытые тени. Кривые следы. Пространство будто искривилось под давлением невидимой силы.
– Когда выдвигаемся?
– Через час. Твоя группа: ты, Тоджи, Сакаи и связной. Остальные страхуют с внешнего кольца. Ваша задача – разведка и при необходимости… зачистка.
Невия резко подняла взгляд.
– При необходимости?
Рика помолчала. Потом спокойно, с расстановкой:
– Если ревивер на вас не нападёт, мы хотим взять его живым. Образец крови. Мозговую активность. Мы почти ничего не знаем о тех, кто пережил зону Хроноса. Они начали меняться. И нам нужно понять, почему.
– А если он не дастся?
– Тогда действуйте по протоколу. Убейте и принесите его тело, так тоже подойдет, но лучше живым.
В комнате стало тихо. Где-то вдалеке завыла сирена – кратко, как напоминание, что за пределами стен начинается чужой, сломанный мир.
Невия встала.
– Я слышала, что кто-то наблюдает за нами с той стороны. Уже неделю – тени на камерах, сбитые дроны. Что думаешь?
Рика кивнула.
– Да. Мы думаем, это один из тех, кто не поддаётся классификации. Возможно, сам слой удерживает его от выхода. Или наоборот – он научился скрываться внутри него.
– У ревиверов бывают инстинкты?
– Мы не знаем, Нев. Мы даже не уверены, остался ли у них разум.
Пауза. Рика продолжила мягче:
– Ты справишься. Я тебе доверяю.
Невия поправила кобуру и кивнула, выходя:
– Спасибо за информацию.
Начало операции.
Небо затянуто густыми облаками, будто сама атмосфера сопротивлялась свету. Тонкая пыль лежала на дорогах, и каждый шаг оставлял в ней глубокие следы – будто город не хотел забывать, кто по нему прошёл.
Отряд выехал из Минато в 10:00. Четверо. Бронированный вездеход, маркировка «Блок М-7». На борту:
Невия – командир группы.
Тоджи – стрелок, высокий и крепкий, с телосложением профессионального бойца. Плечи широкие, шея короткая, движение всегда немного угрожающее, даже в покое. Кожа смуглая, с выгоревшими участками – он часто бывал в зоне Хроноса и редко использовал полную защиту. Лицо угловатое, с небритой щетиной и старым шрамом через правую бровь. Глаза – тёмно-карие, глубоко посаженные, взгляд сосредоточенный и острый. Голос низкий, с хрипотцой. Обычно молчит, но когда говорит – коротко, без лишних слов. За бронёй носит старый жетон – по слухам, принадлежавший брату, пропавшему год назад. Стреляет точно. Реагирует быстро. Первый в бою – последний на отходе.
Сакаи – инженер, среднего роста, худощавый, почти жилистый. Движения ловкие, будто всё время работает с мелкими деталями. На лице – круглые очки с тонкой металлической оправой (носит их даже под визором), и нос с лёгкой горбинкой, немного обгоревший. Кожа светлая, волосы каштановые, немного вьющиеся, обычно торчат из-под шлема в беспорядке. Возраст – чуть за тридцать, но выглядит моложе. Лицо подвижное, часто улыбается одними губами, когда говорит. Голос высокий, немного ироничный. Во время операций всегда держит в руках либо планшет, либо модуль сканера. Носит перчатки с открытыми пальцами, потому что ненавидит "чувствовать через экран". Всегда спорит с автоматикой – считает, что лучше настраивать всё вручную.
Ино – связной, невысокий, обычного телосложения. Движения аккуратные, точные, будто он старается не занимать лишнего места. Волосы светлые, прямые, коротко острижены. Лицо узкое, с тонкими чертами, губы часто поджаты. Глаза – серо-голубые, взгляд немного рассеянный, как у человека, привыкшего слушать сразу несколько каналов связи. Часто что-то тихо повторяет себе под нос – цифры, сигналы, частоты. На нём – облегчённый шлем с встроенной антенной, на груди – панель управления, вся в переключателях и лампочках. Говорит редко, но если говорит – исключительно по делу. Тон ровный, отстранённый. О нём говорят, что он «никогда не теряет сигнал, даже когда теряет команду».
Все – в серой броне, со встроенными стабилизаторами дыхания и оптическими визорами. Линия связи прямая, маршруты проверены. До точки – семь километров, почти вся дорога проходит через буферную зону.
Невия молчала, сидя у бокового окна. Визор отсекал мелькание пыли, но не глушил звуки. Город был слишком… тихим. Слишком выжженным. Обломки зданий казались не разрушенными, а вырезанными – будто кто-то аккуратно сдвинул куски мира в сторону.
– Начинаются пространственные искажения, – коротко сообщил Сакаи, вглядываясь в монитор. – Температура воздуха изменилась на три градуса за последние две минуты. Магнитный шум растёт.
– До цели? – спросила Невия.
– Четыреста метров. Скоро потеряем стабильную навигацию. Придётся идти пешком.
Она кивнула.
Когда вездеход остановился, они вышли в густой, вязкий воздух. Земля казалась твёрдой, но время от времени под ногами словно что-то пульсировало – едва заметно, как сердце, зарытое под асфальтом.
– Визоры на полную, – Невия отдала команду. – Оружие только по крайней необходимости, ревивера нужно взять живым.
Группа двинулась вперёд.
Здесь, ближе к девятому сектору, в домах были выбиты окона. Стены покрыты странным налётом, похожим на стекло и пепел одновременно. Всё выглядело так, будто кадр из прошлого завис на экране – немного нереально, немного чуждо.
Точка назначения была обозначена на старой карте как бывший торговый центр. Теперь – перекрученная коробка из бетона и стекла, внутри которой фонит слой времени.
Сакаи остановился первым.
– Сканер ловит отклик. Он… движется. Очень медленно. На пределе чувствительности.
Невия подняла руку, заставляя всех остановиться. Ветер больше не дул. Даже воздух словно остановился. И в этой тишине она почувствовала: за ними наблюдают. Кто-то здесь. Не близко. Но не так уж и далеко.
Она медленно перевела взгляд на одну из стен, в которой тень двигалась не в такт их движениям. Задерживалась дольше, чем должна. Смотрела в ответ.
Ревивер.
Фигура мелькнула среди отражений – высокая, в чёрной одежде, лицо скрыто черной маской. Не размытый силуэт и не иллюзия: движения были слишком чёткими, слишком живыми. Он стоял и смотрел прямо на неё. Не прятался.
Они столкнулись глазами – даже сквозь его плотную маску. В следующее мгновение он сорвался с места, исчезая в глубине здания.
– Вон там! – Невия резко вскинула пистолет – Цель уходит! За ним!
Всё случилось быстро. Тоджи мгновенно рванул вперёд, оружие наготове. Сакаи включил трекер, Ино открыл канал связи и активировал внутреннюю карту сектора.
Они мчались по бетонным пролётам, здание отзывалось эхом шагов, дробно, гулко. Третий этаж, коридор вдоль окон. Фигура промелькнула между дверями, бросая короткий взгляд назад. Не с испугом – с оценкой. Он знал, куда идёт.
– Он ведёт нас через технический блок, – выдохнул Сакаи. – Справа – лестничная шахта, с неё можно перехватить!
Невия свернула первой. Руки сжимали оружие, сердце билось слишком громко. Они были близко. Слишком близко. Она могла поклясться, что слышала его дыхание – короткое, как будто сдерживаемое усилием.
– Он один, – пробормотал Ино, глядя в данные. – Тепловой отклик подтверждён. Это человек. Один. Никаких других сигналов.
– Это ревивер, – ответила Невия. – Но он… не похож на тех, кого мы видели раньше.
У поворота снова мелькнула его фигура – теперь ближе. Он оглянулся. Глаза, светлые, пронзительные, встретились с ней на долю секунды – и в них было не безумие, не ярость, а… понимание? А через секунду уже исчез в шахте.
Они вбежали следом – и наткнулись на пустоту. Только отдалённые шаги, снижающиеся к нижним уровням. Тишина снова нависла над зданием, будто стерев его следы.
– Пропал, – сказал Ино. – Переместился за границу сканирования. Возможно, ушёл в зону искажения.
Сердце ещё не сбавило ритм. Она обернулась, взглянув на ту стену, где всё началось.
– Он не нападал, – проговорила она. – Он… изучал нас?
Тоджи тяжело выдохнул:
– Думаю, да.
Сакаи подошёл к панели у стены, приложил датчик.
– Он оставил след. Электромагнитное поле нарастало, когда он был рядом. Как будто он был его источником или имел какое-то устройство.
Ино молча записывал данные, скользя пальцами по планшету.
– Возвращаемся. Слой нестабилен. Слишком много отклонений.
На обратном пути они молчали. Только шаги по вымершему бетону и глухой стук в ушах. Ревивер исчез. Но что-то в их сознании уже не уходило.
В командном центре Минато царила тишина, прерываемая лишь жужжанием серверов и приглушёнными голосами по связи. Время шло, но внутри бункера оно ощущалось иначе – словно оторванное от внешнего мира.
Рика сидела перед мониторами, пальцы привычно бегали по клавишам. На экране – видео с миссии, снятое с визора Невии. Она ускорила запись до момента контакта – и снова замедлила.
– Вот ты где… – пробормотала она, подкручивая чёткость.
Кадры были искажены: всплески помех, преломление изображения, скачки сигнала. Это было нормально для слоёв, но… в этот раз нечто было иначе.
Она поставила видео на паузу. В одном из фрагментов – тень на фоне стеклянной стены. В обычном режиме – просто силуэт. В инфракрасном – человеческое тепло. Но при совмещении каналов, когда Рика вручную откалибровала уровни – впервые проявилось лицо.
Мужское, маска закрывала всё лицо. Но глаза – голубые, ясные, слишком живые. И взгляд. Он смотрел в камеру. Прямо на неё.
– Он знал, что его снимают, – прошептала она. – Или… хотел, чтобы мы так подумали?
Система подтянула автоматическую запись:
Объект не идентифицирован.
Совпадений по базам данных: 0.
Аномалия в тепловом фоне: подтверждена.
Поведение: неагрессивное.
Метка: ревивер [SJ-91], статус: вне категории.
Рика сжала губы, сделала скриншот, отправила на защищённый канал с пометкой «немедленный разбор».
В это время Невия стояла у окна в техническом отсеке, за которым уже начиналась ночь.
Её визор был отключён, в руках – планшет. Она снова и снова прокручивала тот момент – взгляд, короткий, как вспышка. Ничего особенного – но что-то в нём не отпускало.
Это был ревивер. Но не обычный.
– Кто же ты? – тихо спросила она.
Ответа не было.
Но где-то внутри, среди пульса города и мягкого гула оборудования, Невия чувствовала: они встретятся снова.
Глава 3. Пробуждение
Два дня после катастрофы.
Лаборатория.
Свет был неестественно белым. Слепящим, мёртвым. Он не шёл сверху – просто был, как будто изнутри самого воздуха.
Парень очнулся в тишине. Настолько глубокой, что собственное дыхание казалось чужим. Шум крови в ушах отдавался эхом.
Где-то рядом треснуло стекло. Или что-то похожее.
Он медленно открыл глаза. Мир вокруг был… искажён. Потолок треснул, свисая кусками. Стены – словно потекли вниз, линии изгибались под странным углом. Пол был покрыт пеплом и осколками – серыми, липкими, будто всё здесь расплавилось, а потом застыло. Запах – горячий металл, электричество и смерть.
Он не знал, как оказался здесь.
Попытался подняться. Тело не слушалось – руки дрожали, мышцы сводило. Левая ладонь порезана, из под рукава стекала кровь. Он с трудом сел, опираясь о холодный металл – когда-то это была панель управления.
Он огляделся. Не знакомые очертания. Лаборатория. Или то, что от неё осталось.
На полу лежали тела. Без движения. Белые халаты, обугленные края, стеклянные визоры, треснувшие на уровне глаз. Один из них – с тёмными волосами, вытянувшийся к панели, как будто пытался что-то нажать. Его звали… Имя не приходило.
Он приложил пальцы к виску. Боль – как вспышка.
"Кто я?"
В ответ – пустота.
Он встал, шатаясь. Пыль поднялась с пола, оседая на ногах. Кожа покрыта сажей и ссадинами. Руки дрожали. Двигаться было тяжело, как после комы. Он прошёл вдоль стены, обрываясь взглядом на каждой консоли, каждой закопчённой табличке. Ничего не отзывалось.
На стене мелькнула тень. Он обернулся – никого. Только собственное отражение в треснувшем стекле. Он увидел себя впервые. Высокий. Светло-русые волосы, растрёпанные, прилипшие к лбу. Лицо бледное, с тонкой царапиной под скулой. Глаза… Голубые. Холодные. Слишком спокойные для происходящего.
Парень не узнал это лицо.
Снова осмотрелся. Слева – массивные двери, вырванные взрывом. За ними – коридор, залитый туманом. Искры мерцали в воздухе, будто время ломалось.
Он вышел, пошатываясь. За порогом – тишина мёртвого мира. Ветер тянул пыль по полу. Никаких криков. Никаких звуков. Только слабый, глухой гул где-то в глубине здания.
Коридор тянулся бесконечно. Половина ламп погасла, остальные мерцали. Стены покрыты копотью и трещинами, воздух тяжёлый, стоял запах металла и гари. Он шёл, опираясь на стену – каждый шаг отдавался в теле эхом, как будто оно только училось снова двигаться.
Впереди – завал. Он перелез через обломки, не чувствуя царапин на коже. Сухие капли крови темнели на рукаве, но он не обращал внимания. Ни страха, ни боли. Только тишина, жёсткая, густая, будто окружала его со всех сторон.
Он не знал, куда идёт. Но ноги вели.
За очередным поворотом – широкий зал. Полуразрушенный, с проломленной стеной. Здесь когда-то были панорамные окна, теперь от них остались только изогнутые металлические рамы.
Он подошёл ближе и замер.
Перед ним лежал город, или то, что от него осталось. Токио. Разрушенный, растянутый в тени. Мосты, обрывающиеся в пустоту. Башни, словно срезанные ножом. Машины – перевёрнуты, покрыты пеплом. Воздух неподвижен. С неба не падал ни дождь, ни пыль – оно просто висело, как закрытая завеса. Серая, чуждая.
Он опустился на колени. Что-то внутри него сжалось. Не память – пустота, плотная и глухая, будто внутри было вырвано что-то важное. Он пытался вспомнить – лицо, слово, хоть что-то, за что можно зацепиться.
Ничего.
Посмотрел на ладони. Кожа покрыта пылью, под ногтями сажа. И тогда, будто в ответ на это молчаливое созерцание, воздух вокруг изменился.
Искра. Маленькая, едва заметная, пробежала по полу рядом с ним, как разряд электричества. Он вздрогнул. Посмотрел в сторону – ничего.
Но на стене… На уцелевшем стекле мелькнуло отражение. Его собственное. Только… запаздывающее. Оно двигалось на мгновение позже, чем он. И в этом задержанном взгляде было что-то чужое. Незнакомое.
Ветер. Нет, не ветер – давление, словно всё здание на мгновение выдохнуло.
2 недели спустя.
Он больше не искал ответов. Не вспоминал, кем был. Не надеялся услышать своё имя. Всё, что осталось от прежнего мира, рассыпалось под ногами – в пыль, пепел, битое стекло и ржавчину. Город, некогда наполненный звуками, теперь был похож на забытую оболочку, вывернутую наизнанку.
Небо – низкое, молочное. Без солнца, без цвета. Свет рассеивался так, будто не знал, откуда исходит. Воздух – плотный, насыщенный запахом горелого металла и стылой (холодной) земли. Где-то вдалеке, за развалинами, кричала искривленная балка, покачивающаяся ветром – долгим и холодным, будто сдвинутым с привычных времён.
Он двигался через улицу, где когда-то были жилые дома. Теперь – груды бетона, вывернутые подъезды, лестницы, ведущие в никуда. Дверные проёмы зияли пустотой. На стенах – следы обуглившихся афиш, нацарапанные слова: «не входить», «закрыто», «опасно». Почти стертые, но ещё различимые.
Сквозь потрескавшийся асфальт пробивалась редкая, бесцветная трава – жёсткая, как проволока. Электропровода свисали с опор, извиваясь, будто мёртвые жилы. Угли мусора тлели в металлической урне, кто-то был здесь недавно. Или давно. Здесь время не делилось на "до" и "после". Было только сейчас.
Он шёл молча, вглядываясь в разрушенное пространство – знал его уже почти наизусть. Где обрушен тоннель, где спрятаны лестницы, где ещё сохранились куски зеркальных панелей, отражающих искажённый свет.
И вдруг – за поворотом, сквозь завесу тумана и поднимающейся пыли – он её увидел.
Стену.
Чёрная. Глухая. Массивная. Простиралась от одного края горизонта до другого, ускользая в туман. Поверхность матовая, словно покрыта чем-то мягким, поглощающим свет. На ней не было ни символов, ни швов, ни знаков. Ни вывесок, ни намёка на вход.
Он остановился.
Земля под ногами – сухая, покрытая осколками стекла и мелким крошевом(маленькие куски) бетона. Обугленные деревья, словно тени, застыли у границы видимости, их ветви напоминали выгоревшие кости.
Он медленно приблизился. Воздух изменился – плотнее, тише. Звуки начали глохнуть, как будто стена поглощала даже вибрации шагов. Где-то в углу поля зрения мелькнула сорванная вывеска на иностранном языке, прилипшая к стене соседнего здания – полустёртые буквы «CHRONOS RESEARCH(Исследование Хроноса)».
Он замер в нескольких метрах от стены.
От неё веяло силой. Не жаром, не холодом – чем-то иным. Как если бы перед ним стояла не просто конструкция, а… порог. Вытянул руку. Кончики пальцев замерли в воздухе, не решаясь коснуться. И в тот момент что-то щёлкнуло – в висках, внутри.
Не воспоминание – ощущение.
Отдернул ладонь, как от ожога. Тело отреагировало быстрее сознания.
Под ногами – следы. Вдавленные в грязь и сажу. Человеческие. Свежие. Кто-то был здесь. Не так давно. Он опустился на корточки, провёл пальцами по одному из следов. Пыль прилипла к коже. Тёплая.
Он поднял глаза. Стена не двигалась. Стоял перед ней ещё долго. Молча. Ни мыслей, ни слов. Только внутреннее напряжение, нарастающее, как перед грозой, которая никогда не начнётся.
– Эй.
Голос прозвучал из-за спины, низкий, не резкий – но достаточный, чтобы напрячься.
Он обернулся. Чуть в стороне, среди остатков бетонных колонн, стоял мужчина. Широкоплечий, с выцветшим плащом, из-под которого торчала кобура. Лицо загорелое, с лёгкой небритостью. Волосы короткие, с проседью на висках. На запястье – плотный коммуникатор, явно рабочий. Он не выглядел испуганным или агрессивным.
Просто смотрел.
– Часто тут ходишь? – спросил он, глядя в сторону стены. – Опасное место.
Парень промолчал. Мужчина сделал шаг ближе, но не вторгался в личное пространство.
– Как тебя зовут?
Он не знал. В голове – пусто. Никакого ответа. Только холодный ветер между обломками и ощущение чужого взгляда. Открыл рот, сам не зная, что скажет.
– …Энт(аналогия "the end").
Слово вырвалось само. Первое, что пришло на ум. Звучание короткое, резкое, и в то же время нейтральное. Ни к чему не привязанное. Но… оно казалось его.
Мужчина кивнул.
– Энт, значит. Ладно. Запомню. А меня зовут Кей Арамото.
Он снова бросил взгляд на стену.
– Там, за стеной, нет места для одиночек. Особенно таких, как ты.
Энт не отреагировал. Только взгляд стал жёстче. Кей обернулся и махнул рукой, словно предлагая идти за ним.
– Идём. Тут недалеко есть бункер. Ветром тебя снесёт, если здесь останешься. А у стены бывает… шум. Глубокий. Слышал когда-нибудь, как пространство скрипит?
Он не слышал. Но тело сразу поняло, о чём речь.
Они шли долго, в молчании. По разрушенным линиям метро, через проломы в бетоне, мимо обрушившихся переходов. Мужчина шёл уверенно, знал дорогу. Несколько раз оборачивался – проверяя, следует ли Энт.
Сквозь мрак и осевшую пыль прорезалась металлическая дверь. Необычно целая. С механическим замком и сканером. Кей приложил руку к панели. Щелчок. Дверь приоткрылась, выпустив приглушённый свет и запах: масло, пыль, тепло, жизнь.
– Добро пожаловать в никуда, – сказал он. – Но тут хотя бы крыша есть.
Энт вошёл.
За спиной дверь медленно закрылась, отсекая город и Стену.
Коридор за дверью был узким и освещён дрожащими лампами. По стенам тянулись кабели, некоторые из них светились тускло-зелёным, от них исходил еле уловимый гул. Воздух внутри пах металлом, сухой пылью и машинным маслом.
Кей шёл впереди, не оборачиваясь, но иногда бросал короткие взгляды на Энта, словно прикидывал, сколько шагов потребуется, чтобы он в случае чего исчез за спиной.
– Ты часто бродишь рядом со стеной? – спросил он негромко, как будто не ждал ответа.
Энт пожал плечами.
– Там тишина. И странные вибрации.
Кей усмехнулся.
– Потому и опасно.
Они свернули в широкий тоннель, выкрашенный в тёмный серый цвет. Справа и слева были открытые дверные проёмы – за ними слышались голоса, скрип инструментов, треск электроплиток, смешанный с шёпотом разговоров. Люди – разного возраста, в разной одежде: кто-то в военной форме, кто-то в гражданской, кто-то с протезами или масками, кто-то – с необычно бледной кожей. Все – в движении, все чем-то заняты.
Энт чувствовал, как на него смотрят. Не как на чужого. Скорее – как на возможного своего, но ещё не признанного.
Кей замедлил шаг.
– Ты, наверное, догадываешься, что мы не просто выжившие. После взрыва Хронос-Сети мы изменились. Кто-то получил дар, кто-то – проклятие. Но все мы – дети зоны Хроноса. Обычные люди не могут даже дышать здесь.
Энт молчал, чувствуя, как слова впитываются в пустоту его сознания.
– Чтобы не исчезнуть, мы создали организацию. Держимся вместе, чтобы контролировать себя и друг друга. Чтобы не превратиться в монстров. Мы – и есть зона Хроноса, и в свою очередь она – часть нас.
Он махнул рукой в сторону небольшой комнаты с тяжёлой дверью.
– Здесь будешь жить. Комната, конечно, простая, но стены крепкие. Вода – горячая через день, но есть. И никто не тронет, если сам не полезешь.
Он уже собирался уходить, но задержался на пороге. На этот раз говорил спокойнее, тише.
– Мы называем себя просто – Организация. Без пафоса. Не армия, не секта. Мы – остатки тех, кто не смог вписаться ни в одну сторону. Не те, кто хочет вернуть прошлое. И не те, кто рвёт всё к чёрту. Мы живём – и стараемся, чтобы ещё кто-то выжил.
– Почему ты меня сюда привёл? – спросил Энт.
Кей усмехнулся уголком рта.
– Потому что ты был у Стены. Один. Без страха. А страх уходит только у тех, кого уже не вернуть. Или у тех, кто… такой же, как мы.
Он сделал паузу.
– Посмотрим, кто ты.
Дверь закрылась.
Энт остался внутри. Комната была пустой – металлическая кровать, стол, шкаф без ручек.
Он прошёлся по комнате, провёл рукой по стене. Шершавая, немного влажная. Посмотрел в верхний угол – там тихо жужжал старый вентилятор. На потолке – пятна ржавчины, на полу – ровный бетон. Под ладонью – ощущение металла.
Он сел на край кровати. И впервые за долгое время почувствовал… не покой. Но причастность к миру.
Глава 4. Первая встреча
Настоящее время.
Зона Хроноса. Девятый сектор.
Тело ориентировалось быстрее, чем разум.
Рывок. Выдох. Скрутка. Энт оказался на ногах, прежде чем касание могло задеть его плечо. Остриё тренировочного ножа свистнуло в воздухе, пройдя в сантиметре от шеи. Он шагнул вбок – быстро, точно, будто по заранее прочерченной траектории – и уже стоял за спиной соперника, кончиком лезвия касаясь его бока.
– Быстрее, – бросил кто-то с краю.
По периметру – трое наблюдающих. Ни оценок, ни слов. Только взгляды. Они изучали технику. Зал для тренировок был низкий, бетонный. Серые стены, потолок с гудящими лампами, запахом пота и стали. Всё было функционально. Без украшений.
Он просыпался – и через двадцать минут уже был в бою. Сначала проигрывал. Молча. Стирал кровь с подбородка. Поднимался. Потом – начал двигаться иначе. Слушать тишину. Видеть реакцию до её начала. Каждое утро начиналось здесь. Без предупреждения. Без приветствий.
Инструкторы ничего не объясняли. Они просто снова и снова бросали его в бой. С ножами. С голыми руками. С незнакомыми противниками. Сломанные движения, выверенные шаги, удары в солнечное сплетение.
Энт не сопротивлялся. И не задавал вопросов.
Найти. Засечь. Принести. Запомнить. Он стал незаметным. Тихим. Люди в коридорах говорили о нём мало. И всегда – с осторожностью. После тренировок его отправляли в короткие выходы. Одного или в паре.
Тренировка.
Легкий удар. Тело противника отлетело назад, с глухим звуком ударившись о стену. Энт разжал пальцы, отбрасывая тренировочный нож в сторону. Пот стекал по виску, дыхание было ровным.
– Хватит, – прозвучал голос Кея.
Он стоял у края круга, как всегда – молча наблюдая. Сейчас его взгляд был сосредоточен на терминале в руке, где тускло светился текст. Несколько мгновений – и он выключил экран.
– Есть проблема. Учёные опять суются сюда. С сопровождением.
Он бросил взгляд на Энта.
– Ты пойдешь туда. Один. Не вступай с ними в контакт. Просто смотри. Отметь, кто и куда. Возвращайся до наступления сумерек.
Энт молча кивнул.
Через несколько минут он уже выходил из подземных помещений, надевая попутно плащ и закрепляя на бедре клинок. Снаружи – привычное окружение, ветер, пыль, глухой металлический скрежет далёких конструкций. Небо было мутным, тяжёлым, цвета ржавчины.
Он шёл вдоль разрушенных стен, уклоняясь от открытых участков. Пространство вокруг него – неровное, обрушенное, выжженное – напоминало скорее мёртвый каркас города, чем действующий район.
Девятый сектор был ближе к старой границе, где остатки инфраструктуры ещё торчали из земли – провода, обрушенные дома.
Он заметил движение. Техника.
Бронированная машина, низкая и широкая, катилась по пыльной дороге без фар, лишь с тусклыми боковыми лампами. Двигались слаженно, без шума.
И среди них – она. Энт замер.
Худощавая фигура в тёмной форме. Чёрные волосы собраны в высокий хвост, карие глаза под прямой чёлкой – резкие, внимательные. Она шла в центре группы, уверенно, слегка опережая остальных. Правая рука – на кобуре. Каждый её шаг был точен, как отмеренное движение в боевом марше.
Он смотрел. И не мог отвести глаз.
Что-то в ней было… острое. Настораживающее. Не знакомое – но узнаваемое. Не человек, которого он помнил. Но человек, которого не сможет забыть.
И в следующую секунду её взгляд резко дёрнулся в сторону.
Она увидела его.
На миг. Один только миг. Но этого хватило. Она остановилась. Рука – чуть ближе к оружию. Голос – короткий, резкий. Двое обернулись вслед за ней. Один указал в его сторону.
Энт исчез.
Тяжёлые шаги раздались позади – они пошли следом. В одно плавное движение он нырнул в проём разрушенного фасада, скользнул вниз по пыльному склону, резко свернул за упавшую арку.
Он двигался без звука. Сквозь руины, как по памяти. Прыжок через провал, поворот, уход в узкий проход между бетонными плитами. Здесь он уже бывал. И знал, где можно исчезнуть.
Позади шум шагов угасал. Они потеряли его. Он чувствовал это.
Остановившись в глубокой тени, Энт медленно выдохнул. Грудь колотилась – не от страха. От ощущения. Как будто он только что посмотрел на что-то, что однажды видел во сне.
Он вернулся до темноты, как и было сказано.
Пыль на плаще, порез на ладони, взгляд – отстранённый. Ни одного лишнего звука. Вошёл в нижний коридор, сбросил плащ и медленно прошёл в комнату, где его уже ждали.
Кей сидел за столом, скрестив руки. Рядом стояла женщина в плотной жилетке и с короткими седыми волосами. Она не представилась – только кивнула, когда Энт вошёл. В помещении пахло влагой, металлом и… каким-то химическим веществом. Пахло напряжением.
– Ты их видел, – сразу сказал Кей, не спрашивая.
Энт кивнул.
– Кто они? – спокойно спросил он.
– Те, кто работает с учёными, – ответил Кей. – У них свой порядок. Свои методы. И своя правда. Та, в которой ревиверы – угроза, а ты, в их глазах, просто опасный объект.
Он замолчал.
– Невия тебя заметила? Девушка с черными волосами.
Энт чуть прищурился.
– Да. Успел уйти.
– Повезло.
Женщина рядом с ним перевела взгляд на Энта.
– Тебе пора знать, кто ты среди них. И среди нас.
Энт молчал. Она продолжила:
– Мы называем себя Организацией. Без имён, без рангов. Нас немного. И все – выжившие после Первого Сбоя. Все мы – ревиверы.
Она выждала паузу.
– Учёные называют нас побочными. Нарушенными. Их цель – контроль. Они говорят, что восстанавливают старый порядок. На деле – уничтожают всё, что не вписывается в систему. Особенно нас.
Кей встал и подошёл ближе.
– Мы не ангелы. Среди ревиверов есть те, кто вышел из-под контроля. Кто забыл, что значит быть человеком. Мы не отрицаем этого. Но ты – не один из них.
Он на секунду замолчал.
– Когда мы тебя нашли у стены, ты уже был другим. Не просто выжившим. Ты прошёл сквозь нечто, что ломает даже сильных. Но остался собой. Без памяти – но с инстинктами.
Энт посмотрел на него.
– Почему вы мне верите?
– Потому что ты не убивал здесь никого, хотя мог. Не нападал, хотя тебя видели как угрозу.
Кей шагнул ближе.
– Потому что в тебе есть то, что мы называем искра. Она делает нас опасными для них. Но нужными – для мира.
Женщина добавила:
– Они будут искать тебя. И она, та девушка, самая опасная из них.
Энт опустил глаза. Перед ним – два пути.
Уйти. Скрыться.
Или остаться. Узнать.
Он медленно поднял голову:
– Я хочу пойти на их территорию.
В подземных отсеках не было окон, и ночь здесь ощущалась иначе – не по свету, а по звуку. Шум стихал. Лампы на потолке дрожали, гудели чуть слышно, словно боялись спугнуть покой. Даже воздух вентилировался реже. Коридоры выдыхали усталость, стены затихали.
Энт сидел в одиночестве, на своей койке у стены. Комната была небольшой: узкое спальное место, пустой металлический шкаф без ручек, старый стол с тёмными разводами на поверхности. На стенах – ни одной отметки, ни рисунка, ни следа времени. Всё, как и в первый день. Всё – безличное.
Он склонился вперёд, локти упёрты в колени, пальцы сцеплены. Костяшки побелели. Он не чувствовал усталости – ни в теле, ни в мыслях.
Невия.
Он провёл рукой по лицу, коснулся виска – там, где будто бы что-то стучало изнутри. Как будто её взгляд задел в нём старую рану, не до конца зажившую.
Встал. Прошёлся по комнате. Тихо, босыми шагами по бетону. Остановился у стены, прислонился к ней ладонью. Холод. Сырость. Он закрыл глаза.
Прошептал вслух:
– Что же будет дальше?..
Ночь вдруг показалась слишком тёплой.
Тот же вечер, некоторое время спустя. Штаб. Невия.
Комната освещения не имела – только лампа с бело-синим светом над столом, тусклая, как в операционной. Сквозь плотно закрытые двери доносилось гудение генераторов, скрежет передвижной техники и голосовые команды по внутренней связи. Невия сидела за терминалом, не двигаясь, вытянув спину, сцепив пальцы на столешнице.
На экране перед ней – чёрно-белое изображение с камеры дрона. Размытая фигура, застывшая среди руин. Лицо скрыто, но профиль уловим. Она замедлила воспроизведение, нажав кнопку перемотки. Он смотрел в ответ. Не прятался. Не бежал сразу. Просто стоял. И смотрел.
Дверь отворилась. Вошла Рика.
– Всё передали в архив. Профиль не совпадает ни с одной зарегистрированной группой. Возможно, одиночка. Или новый.
Невия не ответила. Её взгляд всё ещё был прикован к экрану.
– Ты видела, как он двигался? – произнесла она. – Он не просто исчез. Он знал, куда уходит.
– Опытный ревивер. Или бывший военный. Они иногда возвращаются из зоны Хроноса… с искажениями, – Рика подошла ближе. – Почему ты так зацепилась за него?
– Не знаю, – призналась Невия. – Что-то в нём… неуловимое. Он не нападал. Не пытался пробиться. Просто наблюдал. Как будто ждал нас в гости.
– Так бывает. У них свой образ мышления. Перекрученный. – Рика нахмурилась. – Но всё равно. Если он вышел так близко к буферной – это нарушение. Ты внесла его в реестр?
– Да. Кодовый номер временный. SJ-91.
Рика кивнула и вышла, не задавая лишних вопросов. Невия осталась одна.
Она откинулась в кресле, медленно провела пальцами по виску. Мысли шли кругами. Он не был похож на тех, кого они преследовали. Не было в нём озлобленности, животной угрозы.
Невия выключила терминал, но силуэт мужчины уже отпечатался в её сознании.
Некоторое время спустя.
Кабинет полковника пах хлоркой и нагретым пластиком. Здесь всё всегда было одинаковым: ровный свет сверху, пустые стены, одинаковые лица. Совещания шли по шаблону. Один говорил – остальные слушали. Иногда кивали. Иногда приказывали. Никто не задавал лишних вопросов.
Невия стояла за своим стулом, не садясь. Её пальцы лежали на поверхности стола – прямые, напряжённые. Эта поза уже вошла в привычку. Перед ней – три человека в форменной одежде. Полковник Сеида, координатор Сэйджи, научный куратор.
– Цель проста, – сказала Сеида. – Повторный выход в девятый сектор. Сегодняшняя активность требует подтверждения. Мы не знаем, одиночка это или группа. Невия за командира отряда. Рика, Тоджи, Ино. Действуете как обычно: фиксация, захват, эвакуация.
– Разрешение на ликвидацию? – сухо уточнила Невия.
– Только если он первый нападёт. Мы всё ещё хотим пополнить наши данные. – Куратор даже не взглянул ей в глаза. – Принести тело – это хорошо. Принести его живым – лучше.
Невия молча кивнула.
Приказ был стандартным. Но внутри – нечто дрогнуло.
Слова «захват» и «ликвидация» прозвучали по-другому, чем раньше. Год назад она бы не колебалась. Но сейчас… SJ-91. Он не выглядел как угроза.
– У вас четыре часа на подготовку. Выдвигаетесь в 03:00, – произнёс Сэйджи. – Не забудьте, что если они выходят ближе к буферной – это не просто разведка. Это провокация.
– Поняла, – коротко бросила Невия.
Собрание закончилось. Листы света на стенах погасли. Дверь открылась – тяжёлая, с ровным механическим гулом.
Невия вышла первой.
Проходя по пустому коридору, она на секунду задержалась у окна. Снаружи – бетонный купол станции, а за ним – густой серый туман, скрывающий границы. Где-то там, среди мёртвых улиц и разрушенных зданий, ответы на ее вопросы.
И если они все же пересекутся вновь – что она сделает тогда?
Глава 5. Тишина перед выстрелом
Зона Хроноса.
Штаб организации ревиверов.
Помещение, где собирали оперативные брифинги, находилось в нижнем секторе базы – глубоко под разрушенными уровнями. Здесь было сыро и тускло, в стенах слышался гул подземных насосов, а лампы вспыхивали с короткой задержкой, как будто не хотели будить тьму.
Энт вошёл первым. Его шаги отдавались пустым эхом по бетонному полу. Кей стоял у проекторной панели – с прямой спиной, скрещёнными руками и тем самым лицом, на котором никогда не читалось ничего, кроме усталости. Рядом – Рейн. Высокая, стройная, волосы собраны в тугой узел. Она наблюдала за Энтом, как за инструментом: без оценки, но внимательно.
– Садись, – коротко сказал Кей.
Он не сел.
На стене вспыхнуло изображение. Мужчина средних лет, в плотной защитной куртке, смотрел прямо в камеру. Спокойный, собранный, почти безэмоциональный взгляд. Фон за ним – блеклый коридор, отфильтрованный потоком серых пикселей.
– Кадо Мацуо, – начал Кей. – Один из внутренних исследователей. Когда всё пошло к чертям, он остался с нами. Помогал с анализами, разбирался в ядрах. Был полезен. Тихий. Логичный.
Пауза.
– А потом просто исчез.
Рейн продолжила:
– Мы думали – погиб. Много кто погиб. Но месяц назад он появился снова. С другой стороны. Работает на учёных.
На экране промелькнула схема – трёхэтажное здание, блокировка по периметру, точки охраны. Потом – координаты. Старый деловой район, к северу от Синдзюку. Один из тех, что когда-то был центром Токио, а теперь – только оболочка.
– Что он им отдал? – спросил Энт. Голос был ровным.
Рейн посмотрела прямо на него:
– Алгоритмы отслеживания ревиверов. Не все. Только некоторые цепи. Но мы уже потеряли пятерых.
– Почему я?
– Потому что ты двигаешься иначе. Умеешь не оставлять следов и… – Кей замолчал на секунду, – ты один из немногих, кого они не могут отследить.
Энт смотрел на голографическое лицо Мацуо. На стершуюся щетину, плотно сжатые губы. Ничего знакомого. Но где-то глубоко под кожей – чувство: он уже был рядом с этим человеком. Не память – след, как тень в холодной воде.
– Нужно убить его? – спросил он, всё ещё глядя на экран.
– Только если не получится вытащить, – сказала Рейн. – Но, по опыту… никто из них не сдается.
Кей выключил панель. Свет в комнате стал тусклее. На мгновение все трое стояли в молчании.
– Сегодня ночью, – сказал Кей. – Один. Точка выхода через западный проход. Подойдёшь незаметно, проследишь маршрут, найдёшь окно. Не тяни.
Энт кивнул.
Он вышел первым. Коридоры за дверью встретили его тишиной и дрожью воздуха. Где-то капала вода. Вентиляция гудела, как далекий океан.
Больше не чувствовал волнения. Не чувствовал страха. Только ту самую точку внутри груди, которая каждый раз включалась, когда появлялась цель. Что-то дрожащим эхом отзывалось от той встречи, что уже была. И от той, что ещё впереди.
Район Синдзюку. Ночь.
Синдзюку дышал по-старому – тяжело, с хрипом разрушенных улиц и металлическим эхом, скользящим по пустым проспектам. Здесь, в самом сердце старого города, здания больше не стояли – они держались. На кусках бетона, арматуре, на памяти о том, чем когда-то были.
Энт шёл по низкому тоннелю под обрушившемся путепроводом. Выцветшие указатели, обугленные рекламные щиты, стены с трещинами – всё молчало. Он двигался быстро, без лишних остановок.
База доктора Мацуо была наверху – третий уровень, бывший телекоммуникационный узел. Протокол: подняться, дождаться сигнала, устранить. Никаких шумов. Никаких свидетелей.
Он поднялся на один пролёт – и остановился. Впереди, за проломом стены, мелькнули тени.
Не ревиверы.
Он отступил в темноту, прислонился к колонне. Из-за края разрушенной стены появились силуэты: трое, потом ещё двое. Вооружены. Организованы. Плавно идут цепью.
Сопровождение.
Он увидел её сразу. Невия.
Она шла чуть впереди. В полевой форме, каска на поясе, автомат за спиной. Движения уверенные, взгляд – острый. Лицо – собранное.
Слишком близко. Энт не шелохнулся. Он смотрел на неё – как тогда, у стены. Но теперь ближе. Настолько, что мог различить изгиб губ, направление взгляда, морщину у переносицы.
Она остановилась.
Энт знал, что она его почувствовала. Не увидела – почувствовала. Она повернулась – на полградуса в сторону, но ровно туда, где он стоял. И на секунду – их взгляды почти встретились.
Он ждал выстрела. Но она не подняла оружие. Её зрачки дрогнули, дыхание едва заметно сбилось – и всё. Ни слова. Ни сигнала.
Один шаг вбок – и он исчез. Падение вниз по обрушенному пролёту, скольжение в вентиляционную шахту, тень проглотила его без остатка. Молча.
Прозвучали голоса:
– Есть движение. Южный угол!
– Подтверждаю! – второй голос, резко.
– Перехватить. Живым. – это была она.
Но слишком поздно. Энт уже растворился, как пыль в воде.
Тело двигалось автоматически, без шума – он перепрыгивал через обломки, скользил по лестницам, нырял в темноту. Местность знакома – в каком-то смысле. Не по памяти, но по интуиции. Как будто он здесь уже был, в другой реальности. Это проявление одной из его способностей – предвидение будущего.
Искать точку наблюдения долго не пришлось. Разрушенное административное здание на углу проспекта обрушилось не полностью: третий этаж, западное крыло, имел прямую видимость на задний двор центра. Оттуда, где он лежал – вдавленный в пыль и бетон, за грудой обугленных досок – открывался вид на серую площадку, где стояли странные конструкции.
И в их центре – он. Доктор Кадо Мацуо.
На нём была защитная куртка, тонкие очки на переносице, волосы зачесаны назад. Двигался медленно, говорил с кем-то из техников – показывал на приборы. В руке держал планшет, другой отмерял расстояние. Устойчивый, собранный, как будто весь мир вокруг не рухнул.
Энт прищурился.
И снова – ощущение. Не воспоминание. Просто отклик: знакомый силуэт, тембр, способ, как человек держит плечи. Как будто он уже видел его. И даже разговаривал. Давно.
Мацуо наклонился, проверяя крепление. За его спиной маячила охрана. Но не броня, не стены, не число тел – ничего не мешало. Он мог выстрелить сейчас. Но не стал.Он замер. Ветер в проломе завывал негромко. Никаких голосов рядом. Ни патруля, ни звука шагов.. Достал из-за спины винтовку, посмотрел через прицел. Еще раз. Приблизил.
Медленно отпустил курок. Что-то было не так. Слишком чисто. Слишком просто. И, может быть… не всё было правдой в словах Кея.
Буквально через 10 минут Энт вошёл в здание, когда охрана сместилась на юг – едва заметный интервал. Перекличка смолкла, датчики на нижнем уровне мигнули на пару секунд, и этого оказалось достаточно.
Энт двигался как тень: по обугленным коридорам, вдоль стен с выцветшими схемами и символами прежней эпохи. Внутри – полумрак, старый запах изоляционных проводов и влаги. Он знал, что цель в восточном крыле – временная лаборатория, переоборудованная под серверную и аналитический пункт.
Он остановился за дверью. Голоса изнутри едва различимы: обмен данными, короткие команды. Потом шаги. Один. Чёткий.
Он не стал ждать. Дверь открылась без звука.
Доктор Кадо Мацуо стоял у терминала, склонившись над столом с проектором. На экране – сложные графики, линии временных потоков, сигнатуры(квадратичная форма), данные.
Он не обернулся.
– Я знал, что ты придёшь, – сказал он.
Голос был ровный, даже усталый. Энт не двинулся. Стоял в проёме, кинжал – в руке, опущен.
Мацуо медленно выпрямился. Повернулся. Глаза серые. Взгляд прямой, будто он смотрел не на убийцу, а на старого ученика.
– Ты не помнишь меня, верно? – сказал он, тихо. Без обвинения. Просто факт.
Энт молчал.
– Год назад мы работали вместе, – продолжал Кадо.
Пауза. Тишина будто сгустилась. Мацуо посмотрел на него с жалостью – не жалостью к себе, а к нему.
– Ты был человеком, которого я боялся за талант и уважал за то, что ты не боялся сделать шаг вперёд. Ты работал с ядром ближе, чем кто-либо. Ты знал, что там внутри.
Энт медленно шагнул ближе.
– Почему ты предал организацию?
Мацуо отвёл взгляд, как будто это был единственный вопрос, на который ему не хотелось отвечать.
– Потому что они… сделали это чем-то другим. Сделали из ревиверов оружие. Я не предавал их. Я просто не мог быть частью их нового мира.
Они стояли молча.
Один – с клинком. Другой – без защиты.
Энт сжал рукоять. Всё, что ему говорили – было правдой. И всё, что он сейчас слышал – тоже. И это было хуже, чем ложь.
– Ты всё ещё можешь уйти, – сказал Кадо спокойно. Он стоял, не двигаясь. На лице – ни страха, ни отчаяния. Только усталость.
Энт смотрел на него, не отводя глаз. Клинок в руке, ладонь напряжена, но сердце… молчит. Не подсказывает, как раньше. Не подталкивает.
Где-то ниже по коридору раздался металлический гул. Один голос. Второй. Шаги.
Приближаются.
Мацуо услышал их тоже. Он слегка обернулся, к терминалу, закрыл проекцию – движение было почти рефлекторным, как у человека, который уже принял, что всё равно не успеет.
Энт сделал шаг вперёд. Быстрый. Бесшумный. Клинок оказался рядом с горлом – на расстояние дыхания. Мацуо замер.
– Я не собираюсь бороться, – сказал он. – Но ты должен знать: они не спасают мир. Они пытаются восстановить то, что уничтожило его в первый раз.
Гул усилился. Шаги ближе. Секунды. Меньше пяти.
Энт резко отступил. Вытянул вторую руку – схватил Кадо за локоть.
– Что ты… – начал тот, но не успел договорить.
Энт потащил его через боковую дверь, ведущую в старую шахту обслуживания. Узкий лаз, почти заваленный. Он нырнул первым, таща учёного за собой. В этот момент дверь, где они были минуту назад, распахнулась.
– Ревивер здесь! – крик.
– Проверить лабораторию!
– Где он?
Энт и Кадо уже спустились на уровень ниже. Гул усиливался. Пространство сжималось. В голове – снова звенело. Мацуо тяжело дышал.
– Ты должен был меня убить, – прошептал он.
– Я знаю, – тихо ответил Энт.
Он остановился у развилки коридора, отпустил запястье Кадо.
– Дальше иди сам.
– Ты не сбежишь. – Голос Мацуо был твёрже. – Они найдут тебя.
Энт не ответил, лишь исчез в тени – снова.
Штаб организации.
Он вернулся, когда небо только начинало светлеть. Ветра не было – только застывший воздух, дрожащий у самого горизонта. Станция в восточном секторе была погружена в полумрак, прожекторы работали вполсилы. Над поверхностью – торчащие из земли фрагменты антенн, линии старой электросети, вросшие в землю, как рёбра. Тишина.
Энт пересёк периметр, не издавая ни звука. Охрана знала, что он может прийти в любое время. И знала, что лучше его не спрашивать, если он молчит.
Он вошёл в главный корпус. Стены – из старых конструкций и нового сплава, серые, глухие, как и лица тех, кто тут жил. Но сегодня зал был пуст. Кроме одного человека. Кей.
Он стоял у окна, спиной к входу. Руки за спиной. Смотрел туда, где когда-то был город.
– Ты рано, – произнёс он.
Голос ровный, ни тени эмоций.
– Или слишком поздно.
Энт остановился в трёх метрах. Молча.
Кей медленно повернулся. Его лицо – привычно спокойное, собранное. Но под этим спокойствием чувствовалось что-то иное. Ожидание. И разочарование.
– Как прошло?
– Он жив, – сказал Энт.
На лице Кея не дрогнул ни один мускул. Только чуть прищурился.
– Ты дал ему уйти?
– Да.
Пауза. Секунда. Другая. Будто воздух стал тяжелее.
Кей подошёл ближе, не спеша. Его шаги были тихими, отмеренными. Когда он остановился, между ними остался всего метр. Лицо Кея было прямо напротив.
– Почему? – Голос резкий. Краткий. Почти шепот, от которого обычно опускают взгляд.
Энт не опустил.
– Он знал меня. До взрыва. До всего. И не пытался сопротивляться. Он…
Он замолчал. Не договорил. Потому что знал: объяснять бесполезно.
Кей резко развернулся, прошёл к консоли, положил ладони на край стола. Веки на секунду сомкнулись.
– Уходи, – коротко бросил Кей.
– Принято, – ответил Энт. И развернулся.
Он уходил не быстро – шаг за шагом, спокойно. Но в каждом движении чувствовалось: внутри него уже больше не тишина. Там было пламя. Тихое. Но живое. Он не просто уносил провал. Он уносил с собой сомнение, и это было куда опаснее оружия.
Район Минато. Исследовательский центр.
Главный исследовательский центр располагался в районе Минато, в самом сердце уцелевшего Токио – там, где старые здания были восстановлены поверх обугленных руин, а новые структуры вросли в ландшафт, как броня на сломанной кости. За внешней стабилизированной оболочкой скрывалась тонкая грань между безопасностью и неизвестностью: граница с буферной зоной проходила всего в нескольких кварталах от комплекса.
Невия стояла в подземном аналитическом зале центра, обитого глушащими панелями, с тяжёлыми воздуховодами над головой и светом, слишком ровным, чтобы быть естественным. Перед ней – изогнутая панель с многослойной проекцией, на которой медленно вращалась трёхмерная модель периметра зоны и мигали точки наблюдения.
Рядом с ней – доктор Рен Инамори, куратор безопасности, одна из немногих мнемотехников, допущенных в зону принятия решений. Её пальцы двигались по интерфейсу точно, как скальпель по артерии.
– Вот момент, – сказала она негромко. – 05:42. Камера с крыши второго модуля. Сектор 9.
На записи – серое пространство, пролом в старом корпусе. И там – он. Силуэт. В тени. Человек в чёрной маске, двигающийся слишком точно, чтобы быть случайным.
– Это он, – тихо сказала Невия.
Она чувствовала, как внутри поднимается лёгкое, почти раздражающее дрожание.
– Вы уже сталкивались?
– Да. У южной стены.
Инамори повернула голову к ней.
– Почему он не убил доктора Мацуо?
Невия ничего не ответила. Запись шла дальше – фигура скрывалась за стеной, спустя мгновение – исчезала. Другая камера не успела её захватить.
– Мы нашли его на записях с четырёх разных точек. – Инамори вывела схему на экран: сектора, даты, маршруты. – Он перемещается с систематичностью. Одинаковый интервал. Одинаковая манера. И всегда – там, где мало камер.
– Один и тот же человек?
– Нет. – Инамори покачала головой. – Он – не единственный.
На другой панели – тепловые следы, шумовые маркеры, совпадения.
– Мы долго думали, что ревиверы – результат хаоса. Но у них есть штаб, маршруты, командование. И, возможно… своя цель.
Невия нахмурилась.
– Почему вы не говорили об этом раньше?
– Потому что раньше это были только догадки, – сказала Инамори. – А теперь – данные.
В зале повисла тишина.
На проекции снова вспыхнул силуэт. Он стоял, словно знал, что за ним наблюдают. Смотрел прямо в камеру. Точка на маске – отражение объектива.
Инамори повернулась к Невии и сказала тихо:
– Они не просто борются за выживание. Они строят что-то своё.
И вопрос не в том, как их остановить. А в том, успеем ли мы среагировать раньше, чем они.
Глава 6. Невидимая связь
Район Минато.
Исследовательский центр.
Исследовательский центр Минато возвышался над остальными зданиями как прямоугольная крепость без окон. Его стены были обшиты серым углепластиком и металлом с керамическим напылением – ни пыль, ни радиоактивные осадки не оставляли на нём следов. Улицы, ведущие к нему, были вычищены до асфальтового блеска, камеры наблюдали с каждой лампы, и даже ветер здесь казался сдержанным.
Невия подошла к центральному шлюзу, проведя карточку по сканеру. Металлический голос в динамике сухо подтвердил разрешение доступа.