Красная нить

Пролог.

Тьма.

Она была такой густой, что казалось, будто мир перестал существовать. Валерия лежала на холодном полу, прижав колени к груди, и слушала, как за дверью шагают тяжелые ботинки. Шаги замедлялись, останавливались, затем снова начинали мерно стучать по бетону. Ожидание. Пытка тишиной.

Красная нить на запястье впивалась в кожу, будто напоминая: Ты еще жива.

Где-то далеко, за стенами этого ада, шумел город. Люди спешили по своим делам, смеялись, целовались, не подозревая, что в двух шагах от них чья-то жизнь превратилась в товар.

Дверь скрипнула. Луч света ворвался в темноту, ослепив ее.

– Вставай. Твой выход.

Грубые пальцы впились в ее плечо, поднимая на ноги. Валерия не сопротивлялась. Она давно научилась беречь силы – для того, что действительно важно.

– Сегодня везет, – прошептал кто-то ей в ухо. – Клиент с деньгами.

Она не ответила. Просто провела языком по пересохшим губам, чувствуя вкус крови.

Выжить. Только выжить.

Но где-то в глубине души, под слоями грязи и боли, теплилась искра. Маленькая, почти незаметная. Искра надежды.

Надежды на то, что однажды тьма расступится.

И тогда она снова увидит солнце.

Глава 1. Случайная встреча

Луч солнца пробился сквозь щель в шторах, упав прямо на лицо Валерии. Она зажмурилась, неохотно возвращаясь к реальности. В комнате пахло пылью и одиночеством. Холодная простыня, напомнила – сегодня у нее выходной. Единственный в этом месяце.

Она потянулась, чувствуя, как хрустят позвонки после вчерашнего клиента.

– Хотя бы один день без них, – подумала Валерия, проводя ладонью по лицу. Ее пальцы автоматически нащупали на запястье красную нить – талисман, который она никогда не снимала.

Кофеварка зашипела на кухне, наполняя квартиру горьковатым ароматом. Валерия стояла босиком на холодном кафеле, наблюдая, как темная жидкость наполняет чашку. Сегодня она позволит себе настоящий капучино в том кафе на углу, а не этот дешевый напиток.

-–

Кафе "Марио" почти пустовало в этот утренний час. Валерия выбрала столик в углу, где можно было наблюдать за всеми, оставаясь незамеченной. Она заказала большой капучино и круассан, подставив лицо теплым лучам. На мгновение ей показалось, что она может быть обычной девушкой – не той, кем стала.

Ее покой нарушил резкий голос:

– Какого чёрта, Эдди! Я не планировал застрять в этом дырявом городе!

За два столика от нее сидел мужчина. Темные волосы, дорогой костюм, который сидел на его широких плечах так, будто был сшит специально для него. Его пальцы сжимали телефон с такой силой, что костяшки побелели.

– Разбирайся сам. Я улетаю сегодня вечером, – бросил он в трубку и швырнул телефон на стол.

Валерия невольно наблюдала за ним. В ее профессии было важно быстро читать людей, а этот мужчина излучал опасность и власть. Точно не тот тип, с которым стоит связываться.

Он внезапно повернулся и поймал ее взгляд. Его глаза – черные, как ночь без звезд – изучали ее с неожиданным интересом. Мужчина поднял чашку эспрессо в ее сторону.

–За прекрасный день, – сказал он, и в его голосе внезапно появились нотки тепла.

Валерия почувствовала, как по спине пробежали мурашки, но внешне осталась невозмутимой.

– Обычно прекрасные дни не начинаются с такой ругани, – ответила она, делая глоток кофе.

Мужчина усмехнулся:

– Простите, если потревожил вас.

Он говорил с легким акцентом, который она не могла определить.

Она уже собиралась вернуться к своему кофе, когда незнакомец внезапно подошел к ее столику.

– Можно присоединиться? Вижу, вы здесь одна, как и я.

Без ожидания ответа он отодвинул стул. Валерия заметила, как его пальцы – длинные, с аккуратными ногтями – коснулись деревянной поверхности. Руки человека, не знающего тяжелого труда.

– Эдгар, – представился он, протягивая руку.

– Валерия, – ответила она, едва касаясь его ладони. Его кожа была теплой и слегка шероховатой – неожиданно для такого, казалось бы, изнеженного мужчины.

– Вы здесь на отдыхе или живете? – спросил Эдгар, откидываясь на спинку стула. Его взгляд скользнул по ее длинным ногам, но не с тем похотливым выражением, к которому она привыкла.

– Живу. И, в отличие от вас, мне нравится этот город, – ответила она, чувствуя, как защитная стена начинает расти между ними.

Эдгар улыбнулся:

– Возможно, вам удастся изменить мое мнение.

Он выпил последний глоток эспрессо.

– Не хотите прогуляться? Погода прекрасная.

Валерия собиралась отказаться, но что-то в его взгляде остановило ее. Возможно, просто желание продлить этот момент – момент, когда она могла быть обычной девушкой, пьющей кофе с привлекательным мужчиной.

– Только до парка, – сказала она, удивляясь собственному согласию.

Когда они выходили из кафе, Эдгар достал визитку и протянул ей. На ней было только имя и номер телефона – никаких должностей, названий компаний.

– На случай, если решите показать мне этот чудесный город, – сказал он.

Валерия взяла визитку, чувствуя, как бумага слегка колется под пальцами. Она не собиралась звонить, но почему-то положила карточку в сумочку, а не оставила на столе, как обычно делала в таких случаях.

Утро, начавшееся как обычный выходной, внезапно обрело новые краски. И хотя Валерия знала, что это ничего не значит, красная нить на ее запястье вдруг показалась ей теплее.

Глава 2. Тени прошлого

Тропинка вдоль набережной вилась змейкой между цветущими кустами жасмина. Валерия шла чуть впереди, чувствуя на спине тяжелый взгляд Эдгара. Утреннее солнце нагрело кожу, и тонкое хлопковое платье прилипло к влажной спине.

– Зачем я согласилась на эту прогулку? – мысленно корила себя Валерия. Ее пальцы сами собой потянулись к красной нити на запястье. Этот жест всегда успокаивал, напоминая о бабушке, которая повязала нить со словами: "Это защита, детка". Бабушка не знала, от чего именно будет защищать этот талисман.

– Вы часто гуляете здесь? – голос Эдгара вывел ее из раздумий.

Она обернулась и впервые рассмотрела его при ярком свете. Ростом под метр девяносто, широкие плечи, подчеркнутые идеально сидящим бежевым пиджаком. Но больше всего поражали глаза – черные, бездонные, словно провалы в ночное небо. В левой брови – едва заметный шрам, а на ключице виднелся другой, более старый, скрытый под расстегнутым воротником рубашки.

– Иногда, – ответила она, стараясь говорить ровным тоном. – Когда нет работы.

Ее лицо вспыхнуло румянцем.

Эдгар улыбнулся, и в уголках его глаз собрались лучики морщинок.

– А чем вы занимаетесь, если не секрет?

– Дизайнер интерьеров, – автоматически подсказала заученная ложь. Но почему-то язык не повернулся ее произнести. "Я…", – она запнулась, чувствуя, как предательский румянец заливает щеки.

Ветер внезапно усилился, сорвав прядь волос с ее плеча. Прежде чем Валерия успела отреагировать, Эдгар уже протянул руку, аккуратно убирая непослушную прядь за ее ухо. Его пальцы едва коснулись кожи, но этого хватило, чтобы по спине побежали мурашки.

– Извините, – он быстро отдернул руку, словно обжегшись.

Валерия резко отвернулась, злясь на свою реакцию. “Всего лишь прикосновение. Ты же не школьница, чтобы краснеть от каждого случайного касания.” Но тело не слушалось – сердце бешено колотилось, а ладони стали влажными.

– Давайте сядем, – предложил Эдгар, указывая на скамейку с видом на залив.

Она молча кивнула. Пока они шли, Валерия украдкой изучала его профиль – высокий лоб, прямой нос, плотно сжатые губы. Мужчина явно был не из тех, кто привык получать отказы.

Когда они устроились на скамейке, между ними оставалась почтительная дистанция. Вода в заливе переливалась на солнце тысячами бликов, напоминая Валерии о том утре 5 лет назад.

– Ты должна, семья в долгах, – голос дяди звучал хрипло. Он отсчитывал купюры, а какие-то чужие руки уже тащили ее к черному внедорожнику. Двадцать тысяч евро. Именно столько стоила ее жизнь в тот день.

– Вы о чем-то задумались? – голос Эдгара вернул ее в реальность.

Валерия резко встряхнула головой:

– Просто любуюсь видом.

Она сжала кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони. Никаких воспоминаний. Не сейчас.

Эдгар изучал ее лицо, словно пытаясь прочитать скрытые мысли. Затем неожиданно сказал:

– Я ненавижу этот город.

– Почему? – удивилась Валерия.

Он достал сигарету, но не закурил, просто вертел ее между пальцами.

– Здесь слишком много лжи. Мой партнер Эдди втянул меня в грязную схему. Думал, приеду на два дня, подпишу бумаги и улечу. А теперь вот… – он махнул рукой в сторону порта, где стояли дорогие яхты.

Валерия почувствовала странное разочарование: “Значит, он тоже не без греха.” Но почему-то это не вызывало у нее обычного презрения. Напротив, в его глазах она увидела что-то знакомое – ту же усталость, что жила в ней самой.

– А вы не пробовали просто уехать? – спросила она, неожиданно для самой себя.

Эдгар рассмеялся:

– Не так просто. В нашем мире… – он запнулся, словно поймав себя на чем-то. – В бизнесе есть обязательства.

Они замолчали. Валерия чувствовала, как его бедро слегка касается ее бедра через тонкую ткань платья. Тепло. Непривычное и потому пугающее.

– Вы знаете, – вдруг сказал Эдгар, – мне кажется, вы не дизайнер.

Ее сердце пропустило удар.

– Почему вы так решили?

– Вы слишком…, – он искал слово, – Осторожны. Как будто постоянно играете роль.

Валерия резко встала, чувствуя, как в груди поднимается знакомая волна паники.

– Мне пора, – бросила она, избегая его взгляда.

Но прежде чем она успела сделать шаг, его пальцы мягко обхватили её запястье. Не грубо, не настойчиво – скорее, как просьбу остановиться.

– Подождите, – голос Эдгара звучал неожиданно мягко. – Я не хотел вас обидеть. Просто…

Он слегка нахмурился, и в его обычно уверенных глазах мелькнуло что-то неуловимое – почти раскаяние.

– Я плохо умею это – нормальные разговоры.

Валерия замерла, чувствуя, как его большой палец непроизвольно провёл по её пульсу. Этот лёгкий жест заставил её сердце бешено забиться.

– Рядом есть отличный ресторан, – продолжал Эдгар, не отпуская её руку. – Claude, на набережной. Готовят лучшие мидии в городе.

Он слегка наклонил голову, и солнечный луч скользнул по его скуле.

– Позвольте загладить вину?

Валерия открыла было рот для отказа, но вдруг заметила, как его взгляд скользнул к её красной нити – будто он понимал её значение без слов.

– Один ужин, – наконец сказала она, удивляясь собственной слабости. – Только без личных вопросов.

Эдгар улыбнулся – впервые по-настоящему, без привычной ему напускной холодности. – Обещаю.

Он медленно разжал пальцы, но тепло его прикосновения осталось на её коже, как незримая отметина.

Когда они пошли по направлению к ресторану, Валерия поймала себя на мысли, что впервые за долгие годы её шаги стали легче, будто с плеч свалился невидимый груз. А красная нить, которую она машинально теребила пальцами, вдруг показалась не цепью, а ниточкой – тонкой, но прочной, ведущей куда-то в неизвестность.

Глава 3. Взаимное влияние

Ресторан "Claude" встретил их прохладой кондиционера и тихим перезвоном хрусталя. Маэстро сразу же провел их к лучшему столику у панорамного окна, где вечернее солнце окрашивало залив в золотые тона.

– Château Margaux 2005, – произнес Эдгар, не глядя в винное меню. Его пальцы постукивали по скатерти, повторяя ритм какой-то внутренней мелодии. – И устриц для начала.

Валерия незаметно провела языком по уголку губ. Интерьер ресторана – элегантный минимализм с вкраплениями старинных зеркал – действительно напоминал работу хорошего дизайнера. Она машинально начала анализировать пространство: Сочетание бетона и дуба интересное. Только освещение слишком холодное.

Эдгар наклонил голову:

– Вы правда разбираетесь в дизайне?

Ее палец замер на краю бокала, оставляя влажный отпечаток на хрустале.

– Я же говорила.

Она принялась выводить узор на охлажденной поверхности, избегая его взгляда.

– Работала над несколькими проектами в Москве.

Ложь выходила гладко, отработанная годами. Но почему-то сегодня она ощущала странный привкус во рту – не от дорогого вина, а от собственной лжи.

Когда подали пасту с устрицами, Валерия не смогла сдержать тихий стон удовольствия. Вилочка скользнула между ее губами, оставляя на нижней губе капельку сливочного соуса. Она лизнула губы, не замечая, как черные глаза Эдгара темнеют еще больше.

– Вам нравится? – его голос звучал хриплее обычного.

– Ммм… Неожиданное сочетание.

Она поймала еще одну устрицу на вилку, и перламутровая плоть дрогнула на кончике прибора.

– Тает во рту.

Эдгар резко отпил вина, чувствуя, как жар разливается по животу. Он, привыкший к ужинам с топ-моделями, не мог оторвать взгляд от того, как эта загадочная девушка ест простую пасту. Каждое движение ее губ, каждый взмах ресниц – все казалось невероятно эротичным. Его пальцы непроизвольно сжали салфетку, оставляя на крахмальной ткани следы влаги.

Когда ужин подошел к концу, Валерия встала первой.

– Мне пора.

Ее голос звучал ровно, но пальцы дрожали, застегивая тонкий ремешок сумочки.

Эдгар не стал удерживать. Он лишь кивнул, наблюдая, как свет люстр играет в ее распущенных волосах.

– Позвоню вам, – сказал он скорее как констатацию факта, чем вопрос.

На пороге ресторана ночной воздух обдал Валерию своей прохладой. Она сделала несколько шагов, затем невольно замедлила шаг.

– Останови меня. Прижми к стене. Сорви с меня эту маску.

Ее тело напряглось в ожидании, но за спиной раздались лишь шаги метрдотеля, провожающего следующего гостя.

Эдгар остался за столом, допивая их общее вино. Его пальцы обхватили ее бокал, оставленный на столе, ощущая тепло, которое сохранило стекло от ее прикосновений. Почему эта девушка, с ее наигранной холодностью и дрожащими коленями под столом, вызывала в нем такое безумное желание? Он, привыкший получать все и сразу, вдруг осознал, что готов ждать. Ждать, пока она сама захочет сбросить маску.

––

Так они и расстались той ночью – оба сжимая в руках невысказанные слова, оба испуганные силой этого странного притяжения. Валерия – уходя в ночь с дрожью в коленях и красной нитью, впивающейся в запястье. Эдгар – оставаясь среди хрусталя и белоснежных скатертей, с навязчивым образом ее губ, облизывающих ложку с десертом.

–

Когда часы пробили полночь, Эдгар стоял у взлетной полосы частного аэропорта. Ветер трепал его расстегнутый воротник, а в ушах еще звучал ее смех – тот самый, тихий и сдержанный, когда она попробовала десерт.

Самолет уже ждал. Но прежде чем подняться по трапу, Эдгар еще раз посмотрел на город, утопающий в огнях. Где-то там была она – эта странная девушка с глазами цвета моря и губами, которые, казалось, созданы для греха.

––

В это же время Валерия выходила из лифта в своем микрорайоне. Черное платье, ставшее вдруг слишком тесным, подчеркивало каждый изгиб ее тела. Шпильки громко стучали по бетону, когда она подошла к знакомой черной машине.

Она назвала адрес, чувствуя, как под взглядом охранника кожа покрывается мурашками.

Машина тронулась, увозя ее в привычную ночь – ту, где не было места случайным встречам в кафе и дорогим винам. Валерия прижалась лбом к холодному стеклу, наблюдая, как огни города сливаются в цветные полосы. Где-то там, высоко в небе, летел его самолет. А она… она оставалась здесь, со своей красной нитью и жизнью, которая вдруг показалась еще более чужой после сегодняшнего вечера.

Когда машина свернула к ярко освещенному особняку, Валерия автоматически поправила макияж в зеркальце. "Дизайнер интерьеров" оставался там, в ресторане, вместе с не выпитым бокалом вина. Здесь же, распахивая дверь машины, выходила совсем другая девушка – та, что знала цену каждому своему вздоху, каждому прикосновению.

Но когда охранник у входа грубо схватил ее за локоть, Валерия вдруг вспомнила, как Эдгар мягко придерживал ее запястье. И в этот момент она поняла – что-то изменилось. Что-то сломалось. И красная нить на ее руке больше не казалась надежной защитой.

Глава 4. Напряжённая неделя

Нью-Йорк. Тренажерный зал на 45 этаже.

Эдгар увеличил наклон беговой дорожки до 15%, заставив мышцы бедер гореть огнем. Капли пота стекали по рельефному торсу, оставляя влажные дорожки на серой майке. На экране – 9,5 км/ч, пульс 145. Он сжал поручни, пытаясь загнать навязчивый образ глубже – туда, где хранились все неудобные мысли.

Но она возвращалась. Каждую ночь.

Белое платье. Поле. Ее волосы, развевающиеся на ветру. "Эдгар!" – зовет она, оборачиваясь, и в ее голубых глазах столько жизни, сколько он не видел ни у одной женщины.

– Черт! – Эдгар резко нажал на стоп. Дыхание сбилось, хотя он мог пробежать марафон без одышки. В зеркале перед ним отразилось изможденное лицо с темными кругами под глазами. Пять дней без сна. Пять дней, как он улетел из Франции.

Он провел ладонью по лицу, стирая пот, но не мог стереть ее образ. Почему она? Почему именно эта женщина, случайно встреченная в кафе, не давала ему покоя?

– Ты всегда так делаешь, – вспомнился голос отца. – Привязываешься к тем, кого не можешь спасти.

Эдгар резко отвернулся от зеркала.

Его младшая сестра, София, исчезла в десять лет. Похищена по дороге из школы. Они так и не нашли ее. Отец обвинил Эдгара – он должен был встретить ее, но задержался на тренировке.

– Ты не спас ее тогда. И не спасёшь теперь. – процедил он сквозь зубы, ударив себя по бедру.

Но Валерия не была Софией. Она была… чем-то другим. Чем-то, что заставило его почувствовать то, чего он не чувствовал годами.

Телефон завибрировал. Эдди.

– Дружище, все готово. Осталось твое присутствие на яхте в субботу. – Пауза. – И я приготовил сюрприз.

Эдгар сжал кулаки.

– Последний твой “сюрприз” едва не стоил нам контракта с китайцами.

– На этот раз другое. Ты будешь благодарен. – Эдди рассмеялся тем противным смехом, который Эдгар ненавидел с университетских времен.

Он швырнул полотенце в корзину. Внезапное предчувствие беды сжало горло.

– Какая яхта?

– Одиссея. В порту с пятницы.

Эдди был единственным, кого Эдгар считал другом. Они познакомились в университете – Эдгар, наследник империи, и Эдди, вечный авантюрист без семьи, но с невероятной смекалкой. Он одевался, как албанский сводник, вечно попадал в неприятности, но был предан Эдгару до мозга костей.

– Ты выглядишь, как дерьмо, – сказал бы Эдди, если бы видел его сейчас.

Эдгар отключил телефон.

Франция. Квартира Валерии. 5:17 утра.

Вода была почти кипятком, но Валерия продолжала тереть кожу мочалкой, пока не появились красные полосы. Чище. Надо быть чище. Чужой парфюм – терпкий, с нотками пачули – не выветривался, въевшись в поры, как клеймо. Она наклонила голову под струи, позволяя воде смыть остатки туши, но не чувство грязи.

Сегодняшний клиент оставил синяк на бедре – четкий отпечаток пальцев фиолетового цвета. Валерия провела по нему мыльной рукой, почему-то представляя, как мог бы выглядеть Эдгар в спортзале: напряженные мышцы пресса, капли пота на грудной клетке…

– Дерьмо! – она выключила воду с такой силой, что кран скрипнул.

Зеркало полностью запотело, скрыв ее отражение. Как удобно. Валерия провела ладонью по стеклу, обнажив собственные глаза – пустые, с расширенными зрачками. Где та девушка, которой она была до всего этого?

За пять лет работы она научилась разделять себя на две части: тело, которое продавала, и душу, которую прятала так глубоко, что иногда сама не могла до нее добраться.

Но после того ужина в “Claude” что-то сломалось.

Теперь каждый клиент казался ей особенно отвратительным, каждое прикосновение – осквернением. Как будто ржавый гвоздь, вбитый в душу, с каждым днем обрастал все новой ржавчиной, глубже вонзаясь в плоть. И если раньше она почти не чувствовала его, то теперь он разрывал ее изнутри.

Она завернулась в полотенце и вышла в спальню. На тумбочке лежала визитка – единственное доказательство, что Эдгар не был плодом ее воображения. Она провела пальцем по выпуклым буквам его имени, представляя, как могла бы сложиться их встреча, будь она другой. Будь она… чистой.

Но чистота – для тех, у кого есть выбор.

На улице запели первые птицы. Валерия потянулась к бутылке с таблетками – маленьким белым помощникам, дарующим несколько часов забытья.

– Как долго я еще продержусь?

В голове всплыл образ Жени – хрупкой белоруски с печальными серыми глазами. Они познакомились в агентстве три года назад, делились сигаретами на задней лестнице, смеялись над похабными шутками. Женя мечтала сбежать в Италию, открыть кафе у моря.

А потом ее нашли в номере отеля с перерезанными венами.

– Самоубийство,– сказали полицейские.

– Задушил тот ублюдок из Цюриха, – шептались девушки.

Но мертвые не опровергают слухи.

Валерия сжала визитку в кулаке.

Завтра… нет, уже сегодня вечером ее снова ждала яхта. "Одиссея". И новый клиент, о котором шептались девушки – якобы богатый русский с необычными вкусами.

Она бросила взгляд на красную нить, которая за пять лет истончилась, но так и не порвалась.

– Защита, – шепнула Валерия, повторяя бабушкины слова.

Но впервые за все время ей захотелось сорвать этот талисман и бросить его в мусорное ведро.

Ведь если бы нить действительно защищала, она бы не позволила дяде продать ее в семнадцать лет. Не позволила бы Эдгару появиться в ее жизни.

И не позволила бы ей сейчас, в предрассветные часы, сжимать подушку и тихо стонать от воспоминаний о его пальцах, едва коснувшихся ее запястья.

Глава 4.1. Эдди

Отель Negresco, ночь.

Номер тонул в полумраке – только мерцание неоновых огней с набережной пробивалось сквозь шторы, окрашивая стены в синеву. Эдди раскинулся в кожаном кресле, закинув ноги на журнальный столик. В зубах – потухшая сигарета, в руке – бокал виски. Лед уже растаял, превратив золотистую жидкость в мутную воду.

Он отхлебнул, но виски оказалось слишком много. Глоток застрял в горле, вызвав спазм. Эдди резко наклонился вперед, закашлялся – капли алкоголя брызнули на расстегнутую рубашку с цветочным принтом.

– Бля**! – выругался он, швырнув бокал на стол. Стекло звякнуло, но не разбилось.

Эдди встал, скинул рубашку через голову и бросил ее в угол. На груди – старый шрам, тянущийся от ребер к середине живота. Он провел по нему пальцами, будто проверяя, все ли на месте.

На первый взгляд – простецкая сделка, немного затянулась. Русские с их ледяными глазами. Греки с улыбками акул. Все должно было быть просто – подписать бумаги, получить деньги, улететь. Но Эдгар, как всегда, все испортил. Устроил сцену, отказался подписать контракт на глазах у всех и уехал, оставив его разгребать последствия.

– Ты опять один, – пробормотал Эдди, закуривая новую сигарету.

Телефон на столе завибрировал. Сообщение от Эдгара:

"Разберись с этим. Я не могу."

Эдди фыркнул. Не может. Удобно. Эдгар всегда избегал проблем, сваливая их решение по возможности, на других.

Он потянулся к мини-бару, достал вторую бутылку. Налил. Выпил залпом.

Где-то за окном шумело море, но в номере было тихо. Слишком тихо.

Почему он все еще здесь?

Не из-за денег – их у него хватало. Не из-за страха – он давно перестал бояться.

Может, потому что когда-то, десять лет назад, Эдгар вытащил его из переулка, где он истекал кровью после драки с кредиторами. И сказал всего два слова:

– Держись. Я с тобой.

Эдди закурил снова.

Дым заклубился в воздухе, смешиваясь с горечью виски и старыми обидами.

Делать нечего – придется снова спасать этого идиота.

Дым сигареты закручивался в ленивые кольца, растворяясь в тяжелом воздухе номера. Эдди потянулся за виски, но рука замерла на полпути.

Перед глазами всплыл тот вечер.

Десять лет назад. Студенческая вечеринка в каком-то особняке под Нью-Йорком – зеркальные потолки, бассейн с шампанским, потомки миллиардеров, у которых в карманах лежали папины кредитки и по две таблетки экстази на рыло.

Эдди тогда только начал свой маленький бизнес. Он был полезен.

– Нужны ответы к завтрашнему тесту? – шептал он на ухо сыну нефтяного магната.

– Фальшивый ID для клуба? Без проблем.

– Кокаин без примесей? Да хоть радужный, если заплатишь.

Он был тенью, которая знала, как сделать жизнь этих богатеев проще. А они в ответ осыпали его деньгами, словно крошками со своего золотого стола.

И вот, в углу, залитом синим светом диско-шара, он заметил его.

Высокий. Слишком прямой. Слишком тихий.

Эдгар Ван дер Линде сидел на подоконнике, словно случайный гость на собственной свадьбе. В руке – стакан с виски, во взгляде – холодное любопытство. Он не танцевал, не смеялся, не нюхал кокс со стола. Просто наблюдал.

– Новичок? Или просто стесняется? – подумал Эдди.

Он привык читать людей. Этот парень не был зажатым – он был опасным. Но в тот момент Эдди увидел только клиента.

– Эй, дружище, – он подсел к Эдгару, доставая из кармана смятую обертку “Bonnie Bon”. – Конфетку? Отлично помогают… ну, знаешь, расслабиться.

Он подмигнул, делая акцент на последнем слове.

Эдгар медленно повернул голову. Глаза – черные, как нефть.

– Что в ней? – спросил он ровным голосом.

– Сахар, ягодный сироп и… особый ингредиент, – Эдди усмехнулся.

Эдгар взял конфету, развернул, понюхал. Потом неожиданно раздавил ее в ладони.

– Я не ем дерьмо, – сказал он просто.

Эдди замер.

– Ого, – он присвистнул. – Да ты, похоже, единственный трезвый человек на этой вечеринке. И полегче с моими карамельками, это всего лишь конфеты.

Эдгар ничего не ответил. Просто поднял стакан и отпил.

– Почему ты здесь? – внезапно спросил он.

– Я? – Эдди фальшиво рассмеялся. – Развлекаю народ.

– Нет. – Эдгар поставил стакан. – Ты здесь, потому что они тебя терпят, пока ты полезен.

Эдди почувствовал, как спина стала мокрой.

– А ты? – он нарочито развалился на диване. – Ты здесь почему, принц?

Эдгар посмотрел на него так, будто видел насквозь.

– Чтобы понять, кто чего стоит.

И в этот момент Эдди осознал – перед ним не просто богатый мажор.

Перед ним хищник, с которым лучше быть на одной стороне.

––

Эдди резко встряхнул головой, отгоняя воспоминание.

– Черт возьми, – прошептал он, наливая еще виски.

Он тогда не знал, что эта встреча изменит все. Что через месяц Эдгар спасет его от бандитов, которым он задолжал и сделает его своей тенью.

И теперь, спустя годы, он снова убирает за ним дерьмо.

Телефон завибрировал. Новое сообщение:

"Деньги переведены. Русские согласны на новые условия."

Эдди усмехнулся.

– Работает, – пробормотал он и допил виски до дна.

Но где-то глубоко внутри что-то ныло.

Как старая рана.

Как тот шрам на груди.

Забегаловка "Джо", 6 утра. 10 лет назад.

Сквозь запотевшие окна пробивался тусклый свет – Нью-Йорк просыпался медленно, нехотя. Эдди ввалился внутрь, волосы всклокоченные, рубашка навыпуск, на плече – следы от чьей-то помады. Он плюхнулся на стул у стойки и жестом заказал кофе.

– Черный. Как моя душа, – хрипло бросил он бармену.

Тот лишь хмыкнул – Эдди был здесь частым гостем.

Дверь заскрипела снова.

– Опять не спал?

Эдди обернулся.

Эдгар.

Безупречный костюм, свежий запах лайма после душа, ни единого намека на усталость.

– О, это кто? – Эдди растянул губы в ухмылке. – Принц Ван дер Линде, снизошедший до смертных в их скромном заведении.

Эдгар сел рядом, не реагируя на провокацию.

– Я здесь каждое утро, – сказал он просто. – Это ты сегодня особенный.

Бармен без слов поставил перед Эдгаром чашку эспрессо – он знал его заказ наизусть.

Эдди фыркнул:

– Ну конечно. Ты же любишь рутину. Как твой отец.

Он знал, что это больное место, но не мог удержаться.

Эдгар лишь поднял бровь:

– А ты любишь играть с огнем. Как всегда, Эдди.

Они замолчали. Эдди потягивал кофе, Эдгар – эспрессо. Тишина была неловкой.

Эдди кашлянул.

– Я… это… не поблагодарил. Спасибо. – смущенно промямлил Эдди. – Я все верну.

– Не стоит прыгать из одного долга в другой. Просто постарайся держаться подальше от проблем. – Эдгар хлопнул его по плечу, удивляясь своему расположению к этому парню.

И оба они вспомнили вечер, через неделю после той вечеринки, когда Эдгар нашел Эдди в переулке за кампусом – избитого, с разбитой губой и сломанными ребрами и раной от ножа на животе.

– Кредиторы? – спросил он, приседая рядом.

Эдди попытался засмеяться, но только захрипел:

– Они… немного… торопятся.

Эдгар снял шарф и прижал к кровоточащему животу.

– Сколько?

– Не твои проблемы, принц.

– Сколько, Эдди?

Тот назвал сумму.

На следующий день долг был погашен.

Эдди отпил кофе, чувствуя горечь на языке.

– Ну что, сегодня снова будешь целовать туфли папочке? – спросил он, нарочито небрежно.

Эдгар не ответил. Вместо этого он подвинул к Эдди тарелку с блинчиками – те самые, которые Эдди любил, но никогда не заказывал, потому что "это для девочек".

– Ешь. Ты выглядишь как смерть.

Эдди замер.

Он ненавидел, когда кто-то видел его насквозь.

– Ты что, мой нянька теперь? – он резко отодвинул тарелку.

Эдгар вздохнул:

– Нет. Просто друг.

И в этот момент что-то в Эдди дрогнуло.

Он взял вилку, отломил кусок.

– Ну ладно… Но только потому, что ты такой нуждающийся в моей компании, – пробормотал он, изо всех сил стараясь звучать насмешливо.

Эдгар улыбнулся – едва заметно.

Так и началось.

Их странная дружба.

Где один прятал страх за шутками, а другой позволял ему побеждать.

–

Дождь хлестал по крыше ночного клуба, превращая неоновую вывеску в расплывчатое кровавое пятно. Эдди стоял на лестнице у запасного выхода, затягиваясь сигаретой так, будто хотел выкурить ее за один раз.

– Черт возьми… черт возьми…

Он снова видел это перед глазами: ее – с растрепанными волосами и полурасстегнутым платьем, его – с хищной ухмылкой, руки под юбкой, губы на ее шее. В темном углу VIP-зоны, где они думали, что их никто не видит.

– Не твое дело, – рациональная часть его мозга настаивала.

Но другая часть, та, что помнила, как Эдгар вытащил его из того переулка, как никогда не требовал благодарности, как позволял ему притворяться победителем – эта часть шептала:

– Он заслуживает правды.

Эдди швырнул окурок в лужу.

На Следующий день он стоял в офисе Эдгара.

Эдгар сидел за столом, листая отчеты. Солнце через панорамные окна падало на его руки – ровные, уверенные движения, ни одного лишнего жеста.

Эдди вошел без стука.

– Ты занят? – голос звучал неестественно бодро.

Эдгар даже не поднял глаз:

– Как всегда.

– Отлично. Значит, у тебя есть время для важных новостей.

Только тогда Эдгар взглянул на него.

– Каких?

Эдди почувствовал, как слюна во рту стала липкой. Он развалился в кресле напротив, приняв нарочито расслабленную позу – будто то, что он скажет, не разобьет мир другого человека на "до" и "после".

– Вчера был на вечеринке у Картера. Видел кое-что… интересное.

Пауза.

Эдгар отложил папку.

– Говори.

Эдди вдохнул.

– Твоя девушка. И твой "друг" Майкл. Они…

Он замялся, впервые за долгие годы не находя нужных слов.

Эдгар не двигался.

– Они что?

– Они вели себя так, будто ты для них уже не существуешь, – выдохнул Эдди.

Тишина.

За окном засигналили автомобили, прозвучав идиотски жизнерадостно для такого момента.

Эдгар встал, подошел к окну. Спина – прямая, плечи – неподвижные.

– Ты уверен?

– Я не пьян, если ты об этом.

Еще тишина.

Потом Эдгар повернулся.

На его лице не было ничего – ни гнева, ни боли. Только лед.

– Спасибо.

Эдди сжал кулаки.

– Ты… что будешь делать?

Эдгар взял со стола ключи от машины.

– То, что должен.

Эдди вскочил:

– Эдгар, черт возьми, не надо драмы! Может, они просто…

– Что? – Эдгар впервые повысил голос. – Просто "заблудились"? Просто "ошиблись"?

Он резко открыл дверь.

– Я пойду с тобой, – сказал Эдди.

– Нет.

– Эдгар…

– Я разберусь сам.

Дверь захлопнулась.

Эдди остался один посреди кабинета, с комом в горле и странным чувством, будто он только что поджег мост, по которому сам же шел.

Бар "Глория", вечер.

Эдди пил. Не для веселья – чтобы забыть.

Он представлял, как Эдгар сейчас: холодные слова, разбитые сердца, может быть, даже разбитые носы.

Телефон вибрировал.

Сообщение: "Спасибо."

Всего одно слово.

Эдди закрыл глаза.

Он не знал, что чувствовать.

Облегчение? Вина?

Он только понял одно – дружба – это иногда быть тем, кто принесет боль.

Чтобы потом можно было идти дальше.

Он заказал еще виски.

И выпил за Эдгара.

–

Ницца. Полночь.

Эдди вышел из отеля, оставив за спиной стерильный блеск хрустальных люстр и фальшивые улыбки портье. Улицы были пустынны – только редкие прохожие, да желтые пятна фонарей, растянутые по мокрому асфальту.

Он закурил, затягиваясь так, будто хотел выжечь из легких остатки виски.

– Надо заказать девушек для встречи с русскими. Хороших, дорогих, таких, чтобы эти ублюдки подписали всё, не глядя.

Но мысли путались. В голове снова всплыло лицо Эдгара – холодное, закрытое. "Я не могу", – черт возьми, когда он вообще слышал, чтобы Ван дер Линде что-то "не мог"?

Эдди резко свернул в темный переулок, стараясь заглушить внутренний диалог стуком каблуков по брусчатке.

И тут он увидел ее.

На скамейке у закрытого кафе, под тусклым светом уличного фонаря, сидела девушка. Слишком хрупкая для этих улиц – светлые волосы, кукольные черты лица, красная нить на запястье, пальцы, обхватившие сигарету так, будто это единственное, что еще связывало ее с этим миром.

Она курила, не торопясь, выпуская дым медленными кольцами, и в ее глазах читалось что-то, от чего Эдди невольно остановился.

– Проститутка, – сразу понял он. Но не та, что смеется и кокетничает, выманивая деньги. Та, что уже сдалась.

Он сделал шаг в ее сторону – сам не зная зачем. Может, предложить деньги? Выпить вместе? Просто спросить, какого черта она еще жива, если в ее взгляде – могильный холод?

Но девушка подняла глаза – пустые, как старые окна в заброшенном доме, – и Эдди замер.

– Нет. Не сегодня.

Он резко развернулся и пошел прочь, сжимая телефон в кармане.

Глава 5. Неожиданная встреча

18:24. Квартира Валерии.

Резкий звонок будильника врезался в сознание, словно лезвие между ребер. Валерия с трудом открыла глаза – веки налились свинцом, а голова раскалывалась так, будто кто-то методично долбил по черепу изнутри. Лучи заходящего солнца пробивались сквозь щели жалюзи, рисуя на стене полосатые тени, похожие на тюремную решетку.

Она медленно сползла с кровати, и каждая мышца взвыла от протеста. Плечи – деревянные от вчерашних унизительных поз. Поясница – пронзенная тупой болью после часов, проведенных на коленях. А синяк на бедре, тот самый, в форме отпечатка пальцев, пожелтел и болел при малейшем движении.

Впереди еще одна ночь. Еще один клиент.

Душ был ледяным – её единственный способ окончательно проснуться. Валерия стояла под ледяными струями, стиснув зубы, пока кожа не покрывалась мурашками. Вода смывала остатки сна, но не могла смыть главного – ощущения, будто она просыпается не в постели, а в могиле. Снотворное, верный друг последних недель, дарило беспробудный сон. Ни снов, ни кошмаров – просто черная пустота, как будто её и не существовало вовсе.

Она провела руками по лицу, переступила с ними на ногу, ощущая, как немеют кончики пальцев на ногах – последствие вчерашних туфель на шпильках, таких узких, что к утру ступни всё ещё горели огнём. Ногти, впивавшиеся в ладони, когда клиент требовал "не шуметь", оставили на коже полумесяцы засохшей крови.

Валерия наклонилась, поднимая с пола смятое платье, и резко выпрямилась – позвоночник хрустнул, посылая по спине волну мурашек. В зеркале над раковиной отразилось бледное лицо с запавшими глазами. Она провела пальцем под нижним веком – никаких следов слёз. Давно уже не плакала.

– Сколько ещё таких пробуждений? – промелькнула мысль, – Сколько ночей осталось до того, как и её найдут в каком-нибудь номере, как Женю?

Но будильник снова зазвонил – напоминание, что её уже ждут на яхте. Валерия глубоко вдохнула, задерживая воздух в лёгких, будто перед прыжком в ледяную воду.

Пора.

––

19:15.

Тонкие пальцы, привычные к точным движениям, выводили стрелки – черные, резкие, острые как клинки. Жидкая подводка скользила по веку, оставляя за собой идеальную линию. Ни миллиметра в сторону. Валерия прищурилась, проверяя симметрию, затем нанесла консилер под глаза – плотный, дорогой, маскирующий фиолетовые тени бессонницы. Кожа мгновенно стала выглядеть свежей, будто она только что проснулась после восьмичасового сна, а не двухчасового забытья, на которое ее обрекли таблетки.

Тональный крем, густой, как бархат, скрывал следы усталости, а румяна – неестественную бледность. Тушь разделяла ресницы, делая их длиннее, темнее, ненастоящими. И, наконец, помада – алый полумат, нанесенный четким движением. Соблазнительно. Опасно.

Она откинула голову назад, распыляя на шею парфюм с нотами черной смородины и кожи. Дорого. Сексуально. Без индивидуальности.

Черное кружевное белье от La Perla – роскошь, в которой агентство никогда не экономило, – плотно облегало тело. Шелковые лямки лифа, тонкие, как паутина, подчеркивали хрупкость плеч. Миниатюрные трусики с низкой талией скрывали не могли скрыть синяки на бедрах, но оставляли открытой спину – намек, а не обещание.

Платье с пайетками скользнуло по коже, как вторая натура. Длинные рукава – шик и практичность – скрывали следы на запястьях. Глубокий вырез спины обнажал позвоночник, каждый позвонок, будто выставленный на аукцион.

Шпильки добавили десять сантиметров роста и сделали походку соблазнительно неустойчивой.

– Мужчины любят, когда кажется, что вот-вот упадешь… прямо в их объятия, – вспомнились слова инструктора из агентства.

В последний раз взглянув в зеркало, Валерия поправила красную нить на запястье.

Готова.

Но отражение в зеркале было чужим – голливудские волны, тщательно уложенные щипцами, безупречный макияж, бесстрастный взгляд. Ничего от той девушки, что когда-то боялась темноты и верила в сказки.

Только нить.

Красная.

Истонченная.

Последняя ниточка к себе настоящей.

20:30. Причал. Яхта "Одиссея".

Огромная белая яхта сверкала в ночи, как алмаз, брошенный в чернильные воды залива. Три палубы, отполированные до зеркального блеска, отражали огни города и бледный свет луны. В воздухе витал терпкий аромат дорогого парфюма, смешанный с солоноватым дыханием моря – запах денег и временных наслаждений.

Валерия замерла у подножия трапа, чувствуя, как ночной ветер играет с подолом ее платья, заставляя тысячи пайеток переливаться – то синими, как глубина океана, то черными, как ее собственные мысли.

– Соберись, – приказала она себе, выпрямляя плечи с видом уверенности, которой не чувствовала. Подбородок – приподнят, словно у королевы, идущей на эшафот. Губы – в полуулыбке, выученной до автоматизма.

Платье облегало каждый изгиб, словно вторая кожа. Длинные рукава скрывали следы вчерашних веревок, а глубокий вырез спины обнажал позвоночник – хребет, который никто так и не смог сломать.

– Валерия! Наконец-то!

Голос Сони прозвучал слишком громко, слишком сладко. Она стояла на палубе, облокотившись на перила, в облегающем красном платье, которое делало ее похожей на дорогую эротическую открытку.

– Привет, Сонь, – равнодушно кивнула Валерия, поднимаясь по трапу. Шпильки предательски дрожали на неровных ступенях, но она не позволила себе оступиться.

– О, смотрите, кто решил нас почти удостоить своим присутствием! – засмеялась Мэри, подходя ближе. Ее платиновые волосы были собраны в высокий хвост, а губы сияли розовым блеском. – Мы уже думали, ты передумала.

Да ладно, Мэри, она же знает, что этот клиент – жирный куш, – вставила Элла, поправляя обвившийся вокруг шеи жемчуг. – Ни кто не упустит шанс поживиться.

Валерия лишь пожала плечами, принимая из рук бармена бокал мартини. Ледяное стекло стало единственной опорой в ее дрожащих пальцах.

На палубе уже собрались двое мужчин.

Первый – седой, с холодными глазами рептилии и дорогим костюмом, который сидел на нем, как влитой. Его пальцы сжимали бокал виски так, будто он хотел раздавить хрусталь. – Новая? – пробурчал он, окидывая Валерию оценивающим взглядом, скользящим от шпилек до декольте.

– Опытная, – ответила она, делая глоток.

Второй мужчина был моложе, но не менее отталкивающим. Высокий, с нарочито загорелой кожей и слишком белыми зубами, он напоминал акулу, случайно оказавшуюся в смокинге.

– Надеюсь, не только опытная, но и покладистая, – усмехнулся он, облизывая губы.

Тысячи пайеток на платье Валерии засмеялись вместе с ней, отражая свет, который она давно перестала чувствовать внутри.

Она отошла к борту, стараясь держаться подальше. Лучше быть незаметной. Лучше, чтобы ее не трогали.

Но в этот момент у причала зажглись фары черного Mercedes.

И ее платье-броня еще не знало, что через десять минут оно треснет по швам, когда знакомые сильные руки схватят ее за запястье – туда, где под пайетками скрывалась красная нить.

Частный самолет Эдгара. Над Атлантикой.

Эдгар швырнул папку с документами на кожаное кресло. Семь часов полета – и ни одной подписанной страницы. Цифры в отчетах расплывались перед глазами, слова теряли смысл, а мысли упрямо возвращались к одному: к ней.

Он провел ладонью по лицу, пытаясь стереть усталость, но она въелась глубже – в сведенные челюсти, в набрякшие веки. Коньяк не помог. Таблетки не помогли. Даже бешеная скорость на беговой дорожке перед вылетом не смогла выжечь ее образ из памяти.

– Черт возьми! – Эдгар резко встал, задев коленом столик с хрустальным стаканом. Лед звонко застучал по стеклу.

Он подошел к иллюминатору. Где-то внизу, под крылом самолета, клубились ночные облака, подсвеченные луной.

– Зачем я вообще лечу в Ниццу? Сделка с греческими судовладельцами была важна – следующий шаг к контролю над средиземноморскими маршрутами. Но сейчас она казалась такой же бессмысленной, как эти бумаги, которые он не мог заставить себя прочесть.

Он размял ноги и сел обратно в кресло.

Глаза сами закрылись.

Бесконечное поле, залитое солнцем. Она в белом платье бежит к нему, смеется, зовет по имени. Ее волосы развеваются, как золотистые струи, а глаза… Боже, эти глаза. В них столько жизни, что больно смотреть.

Он протягивает руку, уже почти чувствуя тепло ее пальцев…

–Сэр? Мы садимся. – разбудил его голос стюарда.

Эдгар резко открыл глаза. За иллюминатором раскинулась ночная Ницца – россыпь огней, окаймленная темной лентой моря. Ярче всего горела набережная: цепочка фонарей, как жемчужное ожерелье, обвивающее шею города. Аэропорт вспыхнул внизу красными и белыми огнями взлетно-посадочных полос.

Он глубоко вдохнул, собирая себя по кускам. Дело. Только дело.

Самолет мягко коснулся земли. Пора включать холодный разум. Но сердце, черт побери, стучало так, будто он все еще бежал за ней через то проклятое поле.

Аэропорт Ниццы. 18:40.

Самолет мягко коснулся посадочной полосы, и Эдгар резко очнулся от дремоты. Провел ладонью по лицу, смахивая остатки сна и раздражение. В иллюминаторе мелькали огни терминала – желтые, резкие, отражающиеся в его черных глазах, как в полированном обсидиане.

– Скучали по Франции, сэр? – поинтересовался стюард, почтительно помогая надеть пиджак.

Эдгар лишь хмыкнул в ответ.

Эдди уже ждал его у трапа, развалившись на капоте черного Mercedes, как будто это был диван в его гостиной. Светло-серый костюм с атласными лацканами выглядел слишком броским для вечерней Ниццы, но Эдди никогда не заботился о таких мелочах.

– Ну наконец-то! – Он распахнул объятия, обдавая Эдгара волной парфюма с нотами сандала и чего-то приторно-сладкого. – Как перелет?