Дорога на восток

Глава 1

На сорок третьем этаже чудом уцелевшей высотки в центре Екатеринбурга горел тусклый свет от старого диодного фонарика. Семён, спрятавшись в самый дальний от окон угол, держал в руках потрёпанный блокнот в кожаном переплёте с пожелтевшими от времени страницами. Прямо напротив парня, прислонившись спиной к стене, сидел скелет человека в истлевшей военной форме. А в блокноте был дневник этого самого военного. Звали вояку Андреем Звягинцевым, и он служил когда-то в силах самообороны города. Сейчас же от него остался только костяк и воспоминания, записанные размашистым почерком. Сёма перечитывал то, что и так в целом знал со слов отца. Как человечество в лице Старз Индастриз объявило о создании инновационной нейронной сети, первой которую можно было по-настоящему назвать искусственным интеллектом. За полгода Иезекииль, так назвали новую сеть, подмял под себя все доступные в интернете нейросети, увеличив свою производительность, а ещё через месяц и весь интернет. Вот тогда создатели сего чуда и заметили неладное и попытались отключить Иезекииля, вот только уже было поздно. За три неполных недели ИИ превратил мир в дымящиеся руины, к счастью, до ядерного оружия дотянуться он не смог, но и без этого хватило с запасом.

– Что ж вы, Андрей Звягинцев, не справились? – с тяжёлым вздохом задал Семён вопрос скелету, откладывая дневник.

Где-то в глубине здания капала вода на лист железа, погружая весь этаж в звон. Сёма достал из потрёпанного рюкзака старенькую радиостанцию и провернул крутилки, пытаясь поймать хоть какой-то сигнал. Этот ежедневный ритуал давно вошёл в привычку, уже почти год Семён каждый день поднимался на верхние этажи Высоцкого и пытался услышать хоть что-нибудь за белым шумом радиопомех. Почти год назад не стало отца, мать погибла, когда Сёме было не больше года, и её он помнил только с рассказов отца и фотографий. В разбитые окна высотки ворвался мощный порыв ветра, подняв с пола пыль и мелкий мусор, а где-то в глубине коридоров что-то грохнуло железным боком об пол. Сёма натянул бандану налицо и надел очки. За окном багровое солнце садилось за горизонт. Собрав в рюкзак радиостанцию и туристический коврик, парень медленно пошёл по коридору в сторону лестницы. Отец рассказывал, что когда-то давно, ещё до кутерьмы с ИИ по этой самой лестнице устраивали забеги с самого низа и до смотровой площадки на крыше. Сколько бы Сёма ни пытался понять, для чего кому-то пришло бы в голову наперегонки бежать вверх по лестнице, так и не смог найти для себя объяснений. На лестничной клетке было не в пример чище, чем на этажах, нет, здесь также лежал толстый слой пыли, но, кроме неё не валялись обрывки бумаг и прошлого убранства. Медленно, стараясь не поднимать облака пыли, Сёма направился вниз. Нужно было успеть добраться в свою нору до того, как окончательно стемнеет.

До своего убежища Сёма добрался совсем быстро, всего-то два квартала вверх по Белинского и в подвале разрушенного дома номер тридцать семь и была Нора. Уже подходя к расчищенному спуску в подвал до Семёна донеслось жужжание, не мешкая ни секунды, парень рыбкой нырнул под валяющуюся сбоку плиту перекрытия и затих, стараясь не дышать. Глаза-окуляры у дронов Иезекииля могли заметить тепло от человеческого тела почти за километр, так что оставалось только молиться, чего Сёма не умел, что дрон смотрел в другую сторону и не заметил человека. Сколько так пришлось лежать, Сёма не засёк, но, когда жужжание стихло вдалеке над Кафедральным Собором, уже окончательно стемнело. Из-за смога, что постоянно висел над городом, звёзд не было видно, и Семён, не решаясь зажигать фонарик, на ощупь, спустился вниз, открыл стальную, хорошо смазанную дверь и только заперевшись внутри, позволил себе с облегчением выдохнуть.

От стальной двери на поверхность вглубь под разрушенное здание уходил длинный коридор, в конце которого были ещё одни двери бункерного типа. Отец рассказывал, что когда-то тут было настоящее бомбоубежище, но коммерсанты, быстро смекнув, что площадь простаивать просто так не должна, быстро превратили его в склад. Вот благодаря этому складу Сёма с отцом и смогли пережить первые недели ада. Жили они в этом доме, и у отца, как у старшего по дому были запасные ключи, так что как только на город упали первые ракеты, отец, схватив трёхгодовалого Сёму, бросился в бомбоубежище и до последнего держал двери открытыми, но никто про убежище и не вспомнил. Сёма не помнил ничего из этого, кроме нескольких ярких картинок воспоминаний. За тринадцать лет в бомбоубежище изменилось многое. Отец Семена превратил превращённое в склад бомбоубежище в уютную Нору, как он её всегда называл.

На поверхности вдалеке громыхнуло два взрыва, вырвав Сёму из воспоминаний. «Опять кому-то не повезло» – подумал Семён, ставя на походную плиту котелок. Вообще, людей в городе Сёма не видел уже несколько лет, но судя по таким вот взрывам кто-то ещё бродил по руинам когда-то прекрасного Екатеринбурга. Заварив себе порцию лапши быстрого приготовления, парень поужинал и, укрывшись спальным мешком, уснул, растянувшись на кровати размеров Кинг Сайз, всё-таки склад продукции Аскона было настоящим подарком.

Разбудило Сёму не привычным будильником, а стрёкотом пулемёта, совсем рядом раз звук смог пробиться сквозь завалы и закрытые двери. Семён точно был уверен, что находится в безопасности за двумя стальными дверями и под толщей железобетонных обломков, но такое оживление вблизи укрытия напрягало. Давно уже в этот район не залетали ударные дроны, и парень уже почти расслабился. Вскрыв банку с давно просроченной тушёнкой, Сёма вывалил содержимое на сковородку. Когда доел и умылся в бочке с водой, на поверхности всё затихло, а парень обнаружил, что канистра с питьевой водой почти опустела.

– Придётся пройтись по магазинам. – пробубнил себе под нос парень.

После того, как скончался отец от неизвестной болезни, Сёма часто разговаривал сам с собой. Собрав в рюкзак нехитрые инструменты – нож, фомку и небольшой топорик, парень приник ухом к двери, ведущей на поверхность. Четверть часа вслушивался в гудение ветра среди руин и только когда убедился, что никаких посторонних звуков нет, провернул защёлку замка и медленно открыл дверь. Затянутое дождевыми тучами небо низко нависало над городом, а в воздухе пахло озоном и, как обычно, гарью. Поднявшись по сколотым ступеням на поверхность, Сёма, увидел растерзанное крупнокалиберными пулями тело в грязном камуфляже. Кровь натекла огромной лужей и уже начала сворачиваться. По началу Семёна тошнило при виде мёртвых людей, а сейчас он лишь переступил через труп, стараясь не вляпаться в кровь. Трогать или перетаскивать мёртвого было нельзя, дрон по-любому запомнил своими электронными мозгами обстановку и, если при следующем пролёте, хоть что-то будет свидетельствовать о наличии тут людей, от этих жужжащих тварей покоя не будет. Сёма обернулся на рюкзак мертвеца и облизнул пересохшие губы. Алчность внутри боролась с осторожностью.

Медленно передвигаясь от укрытия к укрытию, Сёма шёл к супермаркету, в котором, как он помнил, ещё оставались полные баклажки с водой, пить из реки Семён побаивался, хотя и не понимал почему, просто так говорил отец. Добравшись до нужного перекрёстка, парень замер в нерешительности. Вместо супермаркета с выбитыми окнами оказались руины, а вокруг лежали трупы людей. А ещё на противоположной стороне улицы к уцелевшей стене были облокочены семь велосипедов. У каждого стального коня были багажники, на которых крепились сумки. Даже издалека было заметно, что сумки не пустые. Переборов очередной приступ жадности Семён, всё также перебежками направился к небольшому магазинчику в торце на половину разрушенного дома.

– Припёрлись, сдохли, а мне теперь что пить? – шептал себе под нос Семён.

В маленьком магазине полки давно обнесли, забрав всё что только можно было утащить, но Сёма знал код от старинного механического кодового замка на солидной стальной двери от склада. Отец подобрал код ещё пару лет назад и называл этот склад заначкой на чёрный день, таская за стальную дверь все излишки консерв и воды. За год Сёма успел подъесть все запасы провизии в заначке, но вода там ещё оставалась. Перелив в гидратор рюкзака три литровые бутылки, а также, забив всё свободное место в рюкзаке бутылками с водой, Сёма направился на ежедневный ритуал, верхние этажи Высоцкого почему-то манили его с каждым днём только сильнее.

Забравшись сегодня на последний этаж под самую смотровую площадку. Сёма, пытаясь восстановить дыхание, уселся в туалете шикарного когда-то ресторана, достал радиостанцию и принялся вращать крутилки. Белый шум на всех частотах. И вдруг сквозь шорох помех пробился чей-то голос. Парень, выронив бутылку, прижался ухом к плохонькому динамику, стараясь не упустить ни единого слова.

– Все, кто слышит это сообщение, – сквозь помехи голос звучал неестественно. – Россия ещё жива и сопротивляется! Все, кто выжил, мы ждём вас в славном городе Владивостоке. У нас есть еда, укрытие и средства, чтобы защитить свой дом.

Приёмник щёлкнул, и сообщение началось заново, а в груди Семена бешено стучало сердце.

«Выжившие, и не эти мародёры – каннибалы, а нормальные».

Но воодушевление быстро сменилось скепсисом. Поверить в то, что Иезекииль не слушает радиочастоты и не нанесёт удар по обнаглевшим выжившим, было сложно. Но несмотря на логичное недоверие, на душе было как-то радостно. Выключив приёмник, предварительно записав маркером на его корпусе частоту, с которой вещал Владивосток, Семён, прислушиваясь, подошёл к разбитому окну, которое выходило на улицу Белинского. Присев у стены и накинув на себя вымазанный в грязи плащ, чтобы не выделяться на фоне разрушений, Сёма уставился на горд. Вдалеке, как обычно, что-то горело, пожары были частым явлением в мёртвом городе, но парень не понимал, что так долго может гореть. Под мерный звук шуршащего ветра Сёма практически уснул, как из дрёмы его вырвал резкий ревущий гул. Широко распахнув глаза и стараясь даже не дышать, Сёма смотрел, как оставляя в воздухе дымный след на дом номер тридцать семь по улице Белинского падают две ракеты. Последовавший следом спаренный взрыв заставил качнуться высотку, а в глубине дома что-то обрушилось. На месте «уютной Норы» поднимался гриб из пыли и дыма.