Выбираю не тебя
Редактор Виктория Александровна Дашевская
Дизайнер обложки Анна Александровна Лобанова
© Анна Шукшина, 2025
© Анна Александровна Лобанова, дизайн обложки, 2025
ISBN 978-5-0067-4247-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Выбираю не тебя
– Я сегодня видела его с девушкой… – задумчиво и отстраненно вдруг сказала Маша.
Просто так. Без вступлений, предисловий и заданной тематики.
– Кого? – переспросила я, прикинувшись, что не поняла, о чем она.
– Его… – так же ровно и с той же интонацией ответила Маша, подошла к окну и посмотрела куда-то в темноту.
Я ничего не ответила. Нужных слов сразу как-то не нашлось. Острая боль расставания отгорела у нее уже давно, оставив на душе лишь брызги компота из злости, обиды и разочарования.
Я понимала все оттенки чувств своей лучшей подруги, читала их в микровыражениях ее лица, которые за четырнадцать лет дружбы успела изучить досконально, читала их в положении рук, вцепившихся в подоконник, и даже в напряжении мышц спины, выгибающих ее горделивую ровную осанку еще больше назад.
Я подошла осторожно сзади, обняла ее и все же попробовала приободрить:
– Может это всего лишь девушка-друг. Он же просто дружил со мной, просто дружил с моей университетской подругой Никой…
– Ага, особенно с Никой он просто дружил! – саркастично прыснула Маша, – Ты правда в это веришь?
– Да! – абсолютно уверенная в своей правоте ответила я.
Я и правда в это верила. Ника утверждала, что они с Антоном провели два дня вместе, гуляя по городу и ночуя в его общежитии, исключительно по-дружески. У меня не было повода не верить Нике. Со мной же он общался без малейшего намека на что-то большее. Значит, он так может. И точно также мы как-то провели два дня вместе. После окончания одиннадцатого класса я уехала на лето к бабушке в небольшой городок – районный центр соседней области. Антон был родом из той же области и его родной городок находился в часе езды от места, где жила моя бабушка. Такое совпадение грех было упускать, и мы договорились встретиться летом. Сначала приехал в гости ко мне он, а потом мы вместе на день поехали к нему. Эти два дня прошли весело и абсолютно невинно. Мы гуляли в парке, катались на каруселях, пообедали у моей бабушки. Потом поехали к нему в городок. Поужинали с его родителями и пошли ночевать на дачу. Лето было жаркое и мы купались днем в речке, а потом ночью в ближайшем к его даче озере. Купальника у меня с собой не было, и Антон нашел мне старую длинную футболку, чтобы я не мочила свою одежду. Это я сейчас понимаю, что звучит все очень провокационно. Антон всегда был любителем различного рода провокаций, и эти два дня не стали исключением. Но для семнадцатилетней меня все казалось детским и невинным. По-другому и быть не могло. Я уже находилась в отношениях с Максимом, а Антон уже был знаком с Машей, но хотя еще официально они не считались парой, но все к тому шло. Я искренне верила в существование дружбы между мужчиной и женщиной, и Антон не дал ни разу повода в этом усомниться. Ночевали мы после купания на даче в одной комнате на соседних кроватях. А утром я уехала назад к своей бабушке. Все.
Вернувшись после летних каникул и я, и Антон абсолютно спокойно и с неподдельным удовольствием рассказали и Максиму, и Маше о нашем летнем приключении, но столкнулись с непониманием. Максим тогда со мной чуть не расстался, а Маша как всегда прикрылась напускным спокойствием и спрятала от окружающих все свои эмоции. А может и правда мне поверила. Моя детская наивность, по ее мнению, немного граничила с глупостью, но вслух она этого мне никогда не говорила. Просто иногда молча этим пользовалась. Я не обижалась. Я всегда ей все прощала. И даже если она в ссоре не права, первой мириться всегда шла я. Мне было это не сложно. Зачем глупая гордость, если на кону дружба?
После этой летней истории прошло два года. Мы с Машей жили в соседних подъездах. Антон переехал жить к Маше, а Максим ко мне. Так и общались мы все четверо ежедневно и довольно тесно. Я даже называла Антона «братишка», потому что любила Машу, как сестру. У меня не было братьев, даже двоюродных, поэтому я не знала, как общаются с братьями, но мне казалось, что в идеале именно так, как мы с Антоном. Пока у Маши шли занятия в изостудии, мы могли только вдвоем шляться пешком по всему городу, смеясь и перемывая кости всем знакомым, устраивать мелкие шалости, свойственные нормальному поведению подростков, изучающих границы дозволенного в обществе. Например, залезть в парке в фонтан или на какой-нибудь забор, или просто очень громко смеяться и разговаривать в людном общественном месте. Ничего криминального мы не делали, потому от безнаказанности и считали свое поведение полностью адекватным. Потом мы обычно забирали после занятий Машу и шли к ней домой пить кофе, куда в последствии подтягивался и мой парень Максим. Заканчивались такие посиделки обычно глубоко за полночь после пятого захода кофеварения. Кофе Маша варила натуральный, по всем правилам в классической турке. Пили мы его хоть и маленькими чашечками, но в пересчете на кофеин, дозировка получалась внушительная. Самое удивительное, что после этого никто не жаловался на бессонницу. Молодым организмам все ни по чем. Мы были молоды, мы были беспечны, мы были счастливы. Ну или нам просто так казалось. Нас четверых связывала не просто подростковая дружба. Нам было интересно вместе. Всегда находилась тема для увлекательной беседы, всегда прекращалось общение только из необходимости рано утром вставать и идти в университет. Благо до дома нам с Максимом было недалеко, всего лишь в соседний подъезд.
Все закончилось довольно внезапно. Антон просто собрал вещи и ушел от Маши жить обратно в свое общежитие. Без объяснения причин, без прощания, без видимых к тому предпосылок. Ушел он от Маши, но при этом прекратил общение и со мной тоже. Я до сих пор не знаю, что у них с Машей произошло. Она ничего мне не смогла объяснить. Тем более мне было непонятно, почему я в одночасье лишилась «братишки».
Маша переживала очень тяжело, замыкаясь в себе, вероятно ночами рыдая в подушку, а на людях периодически утопая тоскливым взглядом в пустоту. Но мы с Максимом ее не бросали. Всюду таскали с собой, как и раньше проводили время у нее дома, попивая кофе и даже когда летом пришло время мне ехать на каникулы к бабушке, я попросила Максима присматривать за Машей и не давать ей грустить. Что он с удовольствием и сделал, оставшись на лето жить в городе у моей мамы без меня.
С момента ухода Антона прошло полгода. У Маши на горизонте личной жизни не было никого. Она не любила ночные клубы, не ходила в бары, не посещала никаких сборищ молодежи, где была хоть какая-то вероятность встретить симпатичного представителя противоположного пола. Ее моральные принципы не позволяли ей вести разгульный образ жизни. С Антоном ее познакомила я и всячески форсировала развитие их отношений тоже я. Изначально Маша сопротивлялась, строя из себя недотрогу, но природа взяла свое. В Антона она все же влюбилась. Именно природный фактор, как мне кажется, и не дал ей уйти в монашки. Она на полном серьезе планировала это сделать, изучая религию с десятилетнего возраста под влиянием и покровительством ее очень религиозной тети. Я никогда особо не отличалась познаниями в сфере религии, но я твердо была убеждена, что чрезвычайно набожный человек всегда имеет непререкаемые высочайшие моральные принципы. Маша казалась мне чуть ли не святой и, я очень боялась, что церковь окончательно отнимет у меня лучшую подругу, поэтому всячески саботировала этот процесс, таская ее с собой гулять практически насильно. В нашей паре по мнению взрослых я считалась неблагонадежным подростком, способным «плохо кончить» или «принести в подоле», а Маша образцовой девочкой, благоприятно влияющей на такую чрезмерно интересующуюся мальчиками меня. Каково же было мое удивление, когда у Маши первый парень появился раньше, чем у меня. Приехав после летних каникул по окончании десятого класса, я как обычно побежала сразу к Маше. Она при встрече сбила меня с ног стиснув в объятьях с возгласом: «У меня есть парень!».