Ткачиха Снов и Теней

Глава 1: Разорванная Нить

Мир Аэтель не был сотворён; он был соткан. Его существование – это величественное, бесшумное гудение, исходящее от самого сердца реальности. Горы, что тянутся к небесам, леса, шепчущие старые истории, моря, что дышат в такт приливам, – всё это не просто материя, а узор, сплетённый из бесконечного количества мерцающих, живых нитей. Каждая нить – это осязаемая мечта, подавленное воспоминание, тихий шёпот ветра или оглушающий раскат грома. Все они, от самых ярких и искрящихся до самых тёмных и мрачных, исходили из сердца мира, огромного, мерцающего ткацкого станка, который древние называли «Станок Судеб». И управляли им Ткачи, хранители реальности, живущие в уединённой пещере «Сердце Ткани».

Элара, шестнадцати лет от роду, была одним из самых ярких талантов среди Ткачей, но и одним из самых непокорных. В её руках нити реальности оживали, вибрируя с такой силой, что порой она чувствовала, как весь мир отзывается на её прикосновение. Её рыжие, как пламя, волосы топорщились вокруг лица, обрамляя глаза цвета весенней листвы, в которых горел неукротимый огонёк. Она была полна юношеского максимализма и верила, что мир можно сплести только из света, радости и чистого счастья. Тёмные нити, нити страха, скорби и забвения, она считала мусором, который нужно выбросить в «Несотканное» – хаотическое пространство, куда Ткачи сбрасывали ненужные или опасные воспоминания, чтобы они не загрязняли чистое полотно реальности.

Этот идеал света постоянно сталкивался с мудростью её наставницы, Марики. Марика была стара, как сам Станок, её лицо было изрезано морщинами, а руки были покрыты тончайшими узорами, словно вышитыми нитями времени. Её голос был гладок, как полированный камень, и холоден, как вода в горном ручье.

«Танцующие деревья, Элара? Опять?», – Марика не столько спрашивала, сколько констатировала факт. Её руки, отвыкшие от суетливых движений, были сложены на груди. – «Ты использовала нить Радости, которая должна была быть соткана в полотно для праздника урожая, чтобы заставить их кружиться. Зачем ты это сделала?»

Элара почувствовала, как полыхают её щёки. Она всегда считала, что узоры можно использовать для чего-то более важного, чем просто следование инструкциям. «Они выглядели такими… застывшими. Безжизненными. Мне казалось, им понравится кружиться под ветром», – говорила она с детской искренностью, которая так раздражала наставницу.

Марика вздохнула, и этот вздох был тяжелее, чем тысяча лет опыта. «Наша задача – не веселить, а поддерживать, Элара. Баланс. В этом – суть. Свет и тень, радость и печаль. Всё должно быть в гармонии. Если ты используешь слишком много радости, она теряет свою ценность и становится приторной. Если ты отбрасываешь тень, она не исчезает. Она растёт в „Несотканном“, становясь сильнее, опаснее и злее, чем любая тень, что мы когда-либо видели».

Элара скривилась, но промолчала. Она не верила в опасность теней. Зачем хранить в мире нити боли и страха? Разве не лучше их просто выбросить? Это было её главное расхождение с Марикой и всеми Ткачами. Они считали тень необходимой частью полотна. Элара – досадной помехой. Она была уверена, что мир без страданий будет идеальным.

«Сегодня у нас ритуал Свечения», – голос наставницы обрёл стальные нотки. – «Мы будем укреплять нити Счастья и Покоя. Будь внимательна. Никакой самодеятельности. Твоя Искра Мечты должна быть чиста, как утренний туман, а не гореть, как дикое пламя».

Ритуал Свечения был одним из самых важных событий. Он проводился раз в сто лет, и все Ткачи собирались вокруг Станка, чтобы вплести в ткань мира свои самые чистые и сильные сны. Эти сны, запечатанные в Искрах Мечты – небольших кристаллах, светились, как маленькие кусочки солнца. Элара сжимала свой кристалл в руке. В нём переливалась мечта о мире, где люди могли парить в небесах, словно птицы.

Ночью, когда на небе загорелись первые звёзды, Ткачи собрались у Станка. Пещера наполнилась тишиной, нарушаемой только монотонным, убаюкивающим гудением. Огромный Станок светился, словно гигантское светящееся сердце. Элара стояла рядом с другими учениками, чувствуя нервное возбуждение. Это был её первый ритуал, и она хотела доказать, что достойна быть Ткачом.

Марика подняла руки, и гудение Станка стало глубже. «Начинаем», – прошептала она, и её голос эхом разнёсся по пещере.

Каждый Ткач поднял свою Искру, и пещера озарилась тысячами разноцветных огней: от нежно-розовых до сияюще-золотых. Ткачи начали направлять потоки энергии в Станок, и нити реальности сияли, словно в них вливали живой свет. Элара направила свой поток, чувствуя, как её мечта о полёте сливается с тканью мира. Это было похоже на то, как если бы её сердце стало частью великого оркестра, играющего симфонию жизни.

Внезапно гул Станка изменился. Он стал похож на стон, на низкое, прерывистое урчание, похожее на предсмертный хрип. Нити, которые должны были быть прочными, задрожали, словно в лихорадке, а в воздухе запахло озоном и жжёной тканью. Этот запах был похож на тот, что бывает после удара молнии, но в нём была и гнилая, затхлая нотка, которая заставляла волосы вставать дыбом.

«Что происходит?», – прошептала одна из Ткачих, её голос был полон паники.

Посреди полотна, где только что был соткан узор спокойного озера, появился разрыв. Он был не порван, а перерезан. Ровно, с хирургической точностью, словно невидимый хищник нанёс удар. Тьма, холодная и осязаемая, хлынула из разрыва, как чернила из разбитого флакона. Она расползалась по ткани, пожирая нити одну за другой, и каждая нить, которую она поглощала, издавала тихий, мучительный писк, словно умирающий сверчок.

Из разрыва, подобно теням, выползали Призрачные Сущности – неясные, полупрозрачные фигуры, искажённые воплощения кошмаров. Они не издавали звуков, но их появление вызывало у всех дикий, первобытный ужас. Один из них, похожий на паука с сотней тонких ног, пронёсся мимо Элары, и она почувствовала, как по её коже пробежали мурашки от ужаса. Ткачи, привыкшие к спокойствию и гармонии, запаниковали. Их потоки света, направленные на Станок, стали дрожать, ослабевая с каждой секундой.

«Кто-то режет нити! Кто-то извне!» – воскликнул один из старейших Ткачей, его голос дрожал от ужаса.

Марика и другие Ткачи тут же попытались затянуть дыру, направляя на разорванную ткань потоки света. Но это не помогало. Тьма была живой и ненасытной. Она пожирала нити, одна за другой, и каждая отрезанная нить была чьей-то забытой улыбкой, подавленной эмоцией, стёртым воспоминанием, которые были выкинуты в "Несотканное".

Элара, поражённая и словно парализованная, сделала шаг назад. Она не могла поверить, что такое возможно. Никто никогда не мог причинить вред Станку. Зачарованная и ужаснувшаяся, она оглянулась, пытаясь найти источник этой напасти. Её взгляд скользнул по стенам пещеры, усеянным тенями от светильников. И тут она увидела её.

Она стояла у самой стены, сливаясь с тенями, как призрак. Тень. Она была высокой, тонкой, как нить, с длинными, костлявыми пальцами. В одной руке она сжимала серп. Лезвие серпа было соткано из чистого мрака и, казалось, поглощало свет вокруг себя, оставляя за собой лишь пустоту. С жутким, скрипучим звуком, похожим на скрежет металла по стеклу, она опускала серп, и нити разрывались. Одна за одной. Нити забытых улыбок, подавленных эмоций, стёртых воспоминаний. Каждая отрезанная нить издавала крошечный, но мучительный стон.

Никто, кроме Элары, её не видел. Она была словно слита с тенями самой пещеры, её движения были бесшумны и грациозны, как танец. Когда Тень повернула голову, Элара увидела её лицо. Там не было черт, только две светящиеся, как далёкие звёзды, точки. И в них не было злобы. Лишь бесконечная, всепоглощающая, мёртвая тоска. Она была олицетворением всего того, что Ткачи так упорно пытались забыть.

Тень подняла руку, указывая прямо на Элару, и в её сознании прозвучало слово, чистое и ясное, как колокольный звон: «Забвение». Это был не голос, а чистая мысль, которая пронзила её сознание. Это слово было не угрозой, а констатацией факта, который Тень собиралась воплотить в жизнь.

Потом Тень исчезла, растворившись в окружающем мраке, как будто её никогда и не было. Но следы её работы остались. Дыра в ткани реальности стала больше. Кошмары хлынули в мир, как вода из прорванной дамбы.

Ткачи паниковали. «Мы должны изолировать прорыв!», «Нет, мы должны его залатать!». Они пытались что-то сделать, но их сила была бессильна против такой угрозы. Станок стонал, и его гудение стало похоже на предсмертный хрип. Элара почувствовала, как нити её собственных снов, которые она вплетала в ткань, начали слабеть.

Элара стояла, как вкопанная. Её сердце колотилось, а в голове звучало это единственное слово – «Забвение». Она поняла, что эта Тень – не просто случайный кошмар, вырвавшийся из «Несотканного». Она действует целенаправленно, с определённой целью. И, что самое ужасное, её видит только Элара.

Ей пришло понимание. Она должна найти Тень. Если другие Ткачи не могут её видеть, значит, они не могут её остановить. Марика и остальные Ткачи были слишком привязаны к Старой Реальности, к своим правилам и традициям. Они верили, что тени – это зло, которое нужно выбросить. Но Тень показала ей, что забвение может быть более опасным, чем самые страшные кошмары.

Она вспомнила слова Марики о том, что тени растут в «Несотканном», становясь сильнее. Значит, Тень была не просто порождением, а кем-то, кто существовал там долгое время, накапливая силу и горечь. И Элара, которая так легкомысленно выбрасывала туда «ненужные» нити, чувствовала на себе часть ответственности.

Её мысли метались, как нити в сломанном станке. Если она останется здесь, мир погибнет. Если она уйдёт, она нарушит все правила. Марика не отпустит её. Она увидит в этом бунт, безумие.

Элара сделала глубокий вдох. Нарушить правила или спасти мир? Для неё выбор был очевиден.

Тихо, пока все остальные были заняты борьбой с прорывом, Элара схватила свой походный мешок. Она бросила в него свой кристалл, несколько сухих лепестков, которые Ткачи использовали для исцеления, и тонкую верёвку, сплетённую из прочнейших нитей. Она двинулась к выходу из пещеры, чувствуя на себе невидимый взгляд Марики, даже когда та была занята. Но наставница не могла её остановить.

«Я должна это сделать», – прошептала Элара, обращаясь к себе. Её сердце, казалось, стучало в унисон со Станок, но теперь это был не убаюкивающий ритм, а боевой барабан.

Она вышла наружу, в ночь, где тени были глубокими, а звёзды мерцали, как тысячи разорванных нитей в огромном, пустом небе. Холодный воздух ударил ей в лицо, отрезвляя.

Её путь только начался. И она знала, что этот путь будет самым сложным в её жизни. Она должна найти Тень, понять её мотивы и решить, как восстановить баланс в мире, который, как оказалось, был соткан не только из света, но и из самых тёмных кошмаров. Она больше не могла просто отбрасывать тени. Ей нужно было научиться ткать их.

Глава 2: Шепчущие Тени

Ночь за пределами пещеры была густой и чернильно-чёрной, как самый глубокий страх. Элара, покинув "Сердце Ткани", ощутила, как мир меняется. Гудение Станка Судеб, которое всегда было для неё дыханием самой жизни, теперь сменилось оглушительной тишиной. Воздух снаружи был прохладным и чистым, но в нём витал слабый, едва уловимый запах гари – едкий, горький след, оставленный Тенью. Элара шла, не разбирая дороги, следуя лишь инстинкту, который, словно невидимая нить, тянул её вперёд. Она шла по узкой, каменистой тропинке, петляющей между скалами, и каждый шаг был шагом в неизвестность.

Мысли роились в голове, словно потревоженный рой пчёл. Она нарушила главное правило Ткачей: никогда не покидать пещеру без разрешения. Для них внешний мир был слишком хаотичен, слишком непредсказуем. Их задачей было плести реальность, а не жить в ней. Но как можно плести то, чего ты не знаешь? Этот вопрос всегда мучил Элару. Она мечтала о полёте, но никогда не видела даже ласточку. Её сны были яркими, но казались оторванными от настоящей жизни, от её пульса и боли. И теперь она была в этой жизни, наедине с собой и с тем, что осталось от Тени.

На рассвете она вышла на высокий, поросший мхом утёс. Под ней расстилалась долина, окутанная туманом. Нити тумана были тонкими и блестели в лучах восходящего солнца, как серебряная паутина. Элара почувствовала их структуру, их шелковистость, но это было уже не полотно Станка. Это была настоящая, живая ткань мира, сотканная самой природой. Она протянула руку, и нити коснулись её пальцев, словно говоря: "Ты здесь. Ты настоящая".

Она провела в пути уже несколько часов. В мешке, который она взяла, было немного еды, но голод не был её главной проблемой. Её мучила неопределённость. Куда идти? Тень исчезла бесследно. Единственным её ориентиром было жуткое слово, прозвучавшее в её голове: «Забвение».

Внезапно она услышала шорох. Он исходил из зарослей колючего кустарника, росшего у подножия утёса. Элара замерла, её сердце сжалось. Вспомнились Призрачные Сущности, вырвавшиеся из разрыва. Она сжала свой кристалл в руке, чувствуя, как его тепло дарит ей уверенность, а свет – силу. Она была готова встретить кошмар.

Из кустов показалась фигура. Это был не кошмар. Это был мальчик. Примерно её возраста, может, чуть старше. Его волосы были цвета воронова крыла, и он двигался с грацией хищника, сливаясь с тенями деревьев. Его глаза были цвета ночного неба, глубокие и непроницаемые, как два омута. Он держал в руках длинный, тонкий посох, похожий на ветку, но Элара почувствовала, как по нему струится магия. Он был Отбрасывателем Теней. Она знала о них лишь по рассказам Марики – это были те, кто мог управлять тёмными нитями, которых Ткачи так боялись. Элара тут же почувствовала к нему инстинктивную, глубокую неприязнь.

Мальчик остановился, увидев её. Его тёмные глаза внимательно изучали Элару, словно сканируя её насквозь. Она видела, как он замечает её одежду, сплетённую из чистых, светлых нитей, и её кристалл, светящийся в руке, как маяк в тумане. Его губы изогнулись в кривой, насмешливой ухмылке.

«Потерялась, Ткачиха?», – спросил он. Его голос был низким и бархатистым, как сама тень, но в нём слышалась едкая, колючая насмешка. – «Ткани мира оказалось недостаточно для твоих игр? Вы теперь решили плести реальность на свежем воздухе?»

Элара почувствовала, как её щёки полыхают. «Я не играю», – резко ответила она, сжимая кристалл так сильно, что он чуть не рассыпался. – «Я ищу кое-что. Кое-кого».

«Ах, да. Уверен, ты ищешь идеальный узор для своего платья или новую нить для волос», – он сделал шаг вперёд, и его движения были бесшумны, как шёпот. – «Что-то потеряла, или что-то сбежало?»

«Я ищу Тень», – сказала Элара, не сдержавшись. Это прозвучало слишком резко, слишком отчаянно.

Мальчик замер. Его ухмылка исчезла, и на лице появилось выражение, которое Элара не могла прочитать. Это была смесь удивления, подозрения и.. глубокого интереса. Он смотрел на неё уже не как на глупую девчонку, а как на нечто непонятное и опасное.

«Тень?», – повторил он, словно пробуя слово на вкус. – «Она не из тех, кого можно найти, Ткачиха. Она находит тебя. И ты не та, кого она должна была найти».

«Ты знаешь о ней?», – Элара не могла скрыть своего удивления. Ткачи считали Тень мифом, старой сказкой для устрашения учеников.

«Я знаю о тенях больше, чем ты когда-либо узнаешь о свете», – мальчик пожал плечами. Он подошёл ближе, и теперь Элара могла рассмотреть его лицо. Оно было резким, как заточенный клинок, но в нём читалась невероятная мудрость. – «Меня зовут Каэль. И я не думаю, что ты ищешь то, что хочешь найти. Что она с тобой сделала?»

«Она… режет нити реальности. Она хочет разрушить Станок. Ты должен помочь мне её найти», – Элара сказала это с решимостью, но её голос дрогнул.

Каэль громко, безрадостно рассмеялся. «Помочь тебе? Ткачиха, ты вообще слышишь себя? Ты, представительница той касты, что сбрасывает всё тёмное и неудобное в „Несотканное“, хочешь, чтобы я, Отбрасыватель Теней, помог тебе? Вы нас презираете, считаете грязью, которая питается страхами».

«Я.. я не презираю», – Элара замялась, её слова прозвучали, как ложь, которой они и были. Она всегда считала Отбрасывателей опасными отщепенцами, которые живут в грязи теней и несут миру лишь хаос.

«Ладно, тогда скажи мне, что ты знаешь о тенях?», – Каэль сделал ещё один шаг, и вокруг его ног заплясали тени, будто живые, послушные его воле.

«Я знаю, что они… необходимы для баланса», – сказала Элара, повторяя слова Марики. – «Но их нужно контролировать. Управлять ими. Как… как диким зверем».

«Контролировать?», – Каэль прищурился, и в его глазах вспыхнул опасный огонёк. – «Ты контролируешь тень, когда она наступает на тебя? Ты контролируешь тень, когда она прячется под твоей кроватью? Ты контролируешь тень, когда она следует за тобой? Тень – это не раб. Это часть мира, часть тебя. И ты, со своим сверкающим кристаллом, этого не понимаешь».

Элара вспыхнула. «А ты? Ты что, понимаешь? Ты живёшь в этих тенях, как паук в своей паутине!».

«А ты живёшь в пузыре из света, который лопнет при первом же ударе», – Каэль сделал выпад, но не посохом, а словами. Он приблизился к ней вплотную, и Элара почувствовала холод, исходящий от него. – «Тень, которую ты видела, – она не просто режет нити. Она их освобождает. Она показывает, что вы, Ткачи, делаете. Вы создаёте мир из красивых снов и выбрасываете туда всё, что вам не нравится. Всё, что кажется вам уродливым или страшным. Ты знаешь, что происходит с этими нитями, когда они попадают в „Несотканное“?»

Элара покачала головой. Она никогда не задумывалась об этом. Для неё это было просто свалкой для ненужного.

«Они гниют. Они превращаются в кошмары. Они становятся… живыми. И эта Тень – не монстр. Она – результат вашего забвения. Она – порождение всех тех нитей, которые вы выбросили», – Каэль говорил спокойно, но каждое его слово было, как удар молота по стеклу. – «Ты ищешь её, чтобы её остановить. А я ищу её, чтобы понять, почему она это делает. И чтобы найти способ её усмирить».

Элара опустила взгляд. Слова Каэля попали в самую точку, словно острый осколок. Она всегда думала, что её работа – это создание прекрасного. Но теперь она видела, что в этом было и что-то ужасное. Они строили свой идеальный мир на фундаменте из забытых кошмаров.

«Что ты имеешь в виду, „понять“?», – спросила она, и в её голосе уже не было надменности, только любопытство и лёгкая дрожь.

«Я ищу ответы. Мой народ… мы всегда жили в тени, но никогда не были её частью. А в последнее время тени стали… злыми. Они шепчут. Они хотят что-то сказать. И я думаю, Тень, которую ты видела, – это ключ», – Каэль опустил посох, и тени вокруг него затихли. – «Ты – свет, рождённый из мечты. Я – тень, рождённая из забвения. Ты знаешь, где находится Станок, и ты видела Тень. Я знаю, как двигаться в тенях и как с ними говорить. У нас есть общая цель, даже если наши мотивы разные».

«Ты хочешь сказать… ты хочешь помочь мне?», – Элара недоверчиво посмотрела на него. Она не могла поверить, что этот циничный парень, которого она с детства считала врагом, предлагает ей помощь.

«Я хочу помочь себе. А ты… ты можешь быть полезной», – Каэль не пытался казаться благородным. Его честность, хоть и была ранящей, подкупала. – «Если ты хочешь найти её, тебе придётся научиться видеть мир не только в свете. Ты готова на это?»

Элара колебалась. Этот парень был Отбрасывателем, а значит, он был опасен. Марика предупреждала о них с детства. Но она видела, как Тень резала нити. Она слышала её голос. И она знала, что не сможет найти её в одиночку, блуждая по миру, который она знала только по нитям в Станке.

«Я готова», – ответила Элара, её голос окреп, как сталь. «Но я не буду отказываться от своих принципов. Я не стану плести кошмары».

Каэль усмехнулся. «И не надо. Просто научись слушать».

Они договорились о сотрудничестве. Каэль рассказал ей, что Тень, скорее всего, направляется к Вратам в "Несотканное", которые находятся глубоко в Зачарованном Лесу.

«Лес?», – Элара напряглась. Лес считался самым опасным местом в Аэтель. Там обитали существа, сотканные из диких, неконтролируемых снов, которые Станок не мог удержать в своей ткани.

«Там она будет дома. Это место, где тени поют, – Каэль кивнул. – Пошли. Время не ждёт. Каждая разорванная нить – это чья-то разрушенная жизнь».

Они отправились в путь. Элара шла рядом с Каэлем, чувствуя себя неуютно. Он двигался бесшумно, как тень, в то время как её шаги казались ей оглушительными. Он замечал каждую деталь: сломанную ветку, тень от листа, дрожащую паутину, которых она раньше не видела. Она же, наоборот, видела только яркий, солнечный день. Она сосредоточилась на нитях, чувствуя их. Но теперь они были неровными, изломанными, полными чужого страха.

«Что это?», – спросила она, указывая на мерцающий силуэт бабочки, которая пролетела мимо. Она была сплетена из чистого света и оставляла за собой шлейф блестящей пыли.

«Это бабочка Смеха. Она соткана из нитей радости», – Каэль ответил без эмоций. – «И ты, наверное, считаешь, что она прекрасна».

«А разве нет?», – Элара посмотрела на него с вызовом.

«Она прекрасна. Но она не настоящая», – Каэль протянул руку, и бабочка пролетела сквозь неё, словно мираж. – «Она не чувствует боли. Она не знает страха. Она – просто узор. А тени… они настоящие. Они знают, что такое боль. И они не умеют забывать».

Их путь вёл их всё глубже в Зачарованный Лес. Воздух здесь был густым и влажным, а деревья сплетались в непроходимую чащу, отбрасывая причудливые тени. Внезапно Элара почувствовала, как по её руке пробежал холодок. Нить. Тончайшая, едва заметная нить страха. Она исходила от деревьев. Она была плотной и тяжёлой, словно свинец.

«Что это?», – спросила она.

Каэль остановился и принюхался к воздуху. «Это Шепчущие Тени. Они растут здесь. Ты их чувствуешь?»

Элара закрыла глаза. Теперь она чувствовала их не только на своей коже, но и в своём сознании. Они были похожи на тончайшую, но прочную паутину, сотканную из чужих страхов. Они шептали, и их шёпот был похож на тысячи голосов, кричащих в унисон.

«Они… шепчут», – прошептала Элара.

«Они говорят о своих кошмарах. О том, как их выбросили», – Каэль кивнул. – «Вам, Ткачам, кажется, что вы избавились от них. Но они помнят. Они кричат. И сейчас они хотят, чтобы их услышали, чтобы их приняли».

Внезапно тени сгустились, как чернильные пятна. Они стали плотными и тёмными, приобретая форму. Из них появились существа, похожие на волков, но без глаз и с шипами, растущими из спин. Это были Кошмары Забвения, сотканные из нитей брошенных страхов. Они рычали, и их рычание было похоже на скрип рвущихся нитей.

«Их много», – сказал Каэль, доставая свой посох. – «Они чувствуют твою светлую магию. Она для них как маяк. Они идут на свет, чтобы его поглотить».

Элара вытянула руку, готовясь использовать свою силу. Но Каэль остановил её. «Не используй свет. Он их только разозлит. Тень не победить светом. Её можно только принять, понять».

«Что?», – Элара не понимала.

«Закрой глаза. И слушай. Не бойся», – Каэль сказал это с такой твёрдостью, что она подчинилась.

Она закрыла глаза, и мир вокруг неё исчез. Она чувствовала только шепот теней. Они рассказывали ей о страхе быть забытым. О боли одиночества. О том, как их выбросили в хаос. Эти чувства были настолько сильными, что Элара почувствовала, как её сердце сжимается от сострадания. Она почувствовала их боль.

«Они… они не злые», – прошептала она, открывая глаза. – «Они просто… напуганы. И они хотят быть увиденными».

Каэль улыбнулся. Это была первая искренняя улыбка, которую она видела на его лице. «Их можно успокоить», – сказал он. – «Но не силой. Только пониманием».

Он поднял свой посох, и тени вокруг него затанцевали, не как угроза, а как танец. Он не боролся с кошмарами. Он стал частью их, их дирижером. И медленно, один за другим, кошмары растворились в воздухе, оставив после себя лишь тихую, спокойную тень.

Элара была потрясена. Она всю жизнь думала, что тени – это враги, которых нужно изгонять. А Каэль показал ей, что их можно исцелить. Она посмотрела на него другими глазами. Он был не просто Отбрасывателем, он был целителем.

«Ты… ты научил меня большему, чем все мои наставники», – сказала она.

«Ты просто научилась видеть», – Каэль пожал плечами, и его цинизм вернулся, но теперь в нём была нотка тепла. – «Пошли. Нас ждут Врата в Небытие. Они уже близко».

Они продолжили свой путь, и Элара шла уже не как заблудившаяся девочка, а как ученица. Она прислушивалась к теням, и в их шепоте она слышала не только страх, но и забытые истории, которые ждали своего часа. Она знала, что её путешествие только началось, и что Каэль – её проводник в мир, о котором она даже не подозревала. В мир, который был гораздо сложнее, чем просто свет и тень.

Глава 3: Врата в Небытие

Путь через Зачарованный Лес был похож на погружение в густую, живую ткань, сотканную из древних, непричёсанных нитей. Деревья здесь были не просто деревьями; их узловатые ветви, покрытые мхом и папоротником, сплетались в причудливые, движущиеся узоры, напоминая собой узлы на гигантском, непослушном полотне. Каждый шорох, каждый шелест листьев был частью этой ткани, и Элара, после своего первого урока с Каэлем, теперь слышала их не только ушами, но и всем своим существом. Тени под деревьями были глубокими и полными, и она чувствовала, как они шепчут. Это были не злые голоса, а просто отголоски прошлого, брошенные Ткачами. Элара могла теперь различать их, как мелодии: нить потерянной игрушки звучала как тихий, жалобный звон колокольчика, а нить невысказанного слова – как скрип старой двери.

Каэль двигался в этом мире как дома. Его тёмная одежда и бесшумные шаги делали его почти невидимым среди теней. Он вёл Элару через лабиринт из извивающихся корней и колючих кустарников, где, казалось, не было ни тропинок, ни ориентиров. Но он шёл уверенно, будто видел невидимую карту.

«Смотри», – сказал он, указывая на мерцающий, словно затухающий уголёк, огонёк вдали. – «Это нить Утраты. Кто-то когда-то потерял здесь что-то очень важное. И эта нить осталась. Она светится, потому что не принята. Её никто не оплакал».

Элара вгляделась. Огонёк пульсировал, словно маленькое, разбитое сердце, его свет был тусклым и болезненным. Раньше она подумала бы, что это просто светлячок, но теперь видела, что это – остаток чьей-то боли, который не смог найти своего места в ткани мира. Это было красиво и в то же время невероятно грустно. В мире, сотканном из эмоций, любая из них могла обрести форму, даже самая горькая.

«Разве её нельзя просто… вплести обратно?», – спросила Элара, чувствуя укол сострадания.

«Ткачи не могут вплести то, что не хотят видеть», – ответил Каэль. Его голос был лишён эмоций, но в нём слышалась глубокая горечь. – «Они могут только создавать. Но не исцелять. В этом и заключается их ограниченность. Они считают себя создателями, но они – всего лишь садовники, которые вырывают сорняки, вместо того чтобы понять, почему они растут».

Элара задумалась над его словами. Он был прав. Они всегда только создавали. Они никогда не сталкивались с последствиями своих действий. Они считали себя богами, но на самом деле были лишь мастерами по созданию иллюзий.

«Почему ты так хорошо всё знаешь?», – спросила она, и в её голосе прозвучало искреннее любопытство.

Каэль остановился. Его лицо было серьёзным, как камень. «Мой отец был Отбрасывателем. Он посвятил свою жизнь изучению „Несотканного“. Он верил, что там есть не только кошмары, но и ответы. Что тени – это не проклятие, а память. Но однажды… он исчез. Просто растворился в тени, не оставив после себя ни нити, ни следа. И я ищу его. Я ищу его нить, которая должна где-то здесь витать».

Элара почувствовала укол сострадания. Она поняла, что у него тоже есть своя «нить Утраты», своя глубокая, личная тень, которую он нёс с собой. Это было не просто приключение для него, это была его миссия.

Чем глубже они проникали в лес, тем плотнее становились тени. Они больше не шептали, они почти кричали, их голоса сплетались в какофонию, от которой у Элары звенело в ушах.

«Они становятся сильнее. Мы приближаемся», – сказал Каэль, и его голос был напряжённым. – «Тени чувствуют, что мы идём к Вратам. Они хотят нас остановить, не дать нам пройти».

Внезапно из теней вынырнули существа, похожие на тёмные вихри. У них не было ни лиц, ни конечностей, только клубящийся мрак и два светящихся глаза, полных ненависти. Это были Мстители Забвения – тени, которые не хотели быть забытыми. Они рычали, и их рычание было похоже на скрежет тысячи рвущихся нитей.

«Что это?!», – вскрикнула Элара, сжимая кристалл. Свет в нём вспыхнул ярче, как рефлектор, привлекая ещё больше Мстителей.

«Это самые злые тени. Они питаются светом, чтобы погасить его. Не сражайся. Просто иди», – Каэль схватил её за руку, и его пальцы были холодными, как лёд. Он начал двигаться быстрее, лавируя между деревьями, как вода между камнями. Он был невероятно быстр.

Элара чувствовала, как Мстители приближаются, ощущая их леденящий холод, их злобу и отчаяние. Она хотела использовать свой свет, чтобы отбиться от них, но слова Каэля остановили её. Она поняла, что свет здесь – это не оружие, а провокация. Она должна была научиться двигаться в тени, чтобы выжить.

Наконец, они вышли к странному месту. Перед ними была не стена, а просто пустое пространство, где тени были плотнее, чем где-либо ещё. Они пульсировали, как живое сердце. Здесь был вход в «Несотканное», но не в виде двери или арки, а в виде невидимого барьера, сотканного из сгустившегося мрака.

И перед этим барьером стояли два существа. Они были огромными и тёмными, с телами, сотканными из колючих, шероховатых нитей. Их лица были похожи на маски, на которых застыла вечная скорбь, а руки заканчивались тонкими, острыми шипами. Это были Хранители Врат, сотканные из нитей вечной печали.

«Они нас не пропустят», – сказал Каэль, останавливаясь. – «Они – память этого места. Они охраняют его от тех, кто не готов принять его. И они чувствуют свет в тебе».

Один из Хранителей поднял свою руку, и в его ладони зажёгся слабый, мерцающий свет. Элара почувствовала, как он пытается проникнуть в её сознание, чтобы прочитать её намерения. Это было похоже на ледяной палец, коснувшийся её разума.

«Что они хотят?», – спросила она, дрожа от холода.

«Они хотят понять. Они – память этого места. Они пропускают только тех, кто понимает, что такое боль. Тех, кто не боится своей тени», – Каэль сделал глубокий вдох. – «Ты должна пройти их испытание. Если ты попробуешь сразиться с ними, они тебя уничтожат, растворив в забвении».

«Что за испытание?», – Элара почувствовала, как её сердце колотится, словно пойманная птица.

«Ты должна показать им свою тень», – Каэль повернулся к ней, и его взгляд был твёрдым. – «Ты должна соткать её. Соткать свою самую тёмную нить. Самый большой страх. Самое глубокое сожаление. Не просто рассказать. Показать. Соткать».

Элара побледнела. Она всю свою жизнь прятала свои тёмные нити, считая их позором. Её наставница всегда говорила, что их нужно отбрасывать, как яд. Теперь ей нужно было выставить их напоказ перед этими двумя могущественными существами, которые могли прочитать её душу.

«Я.. я не знаю, смогу ли я», – прошептала она, и в её голосе звучал настоящий, неприкрытый страх.

«Сможешь», – голос Каэля был твёрдым. – «Иначе мы не пройдём. А Тень продолжит разрушать мир, и ты никогда не узнаешь, почему».

Элара посмотрела на Хранителей. Их лица были безмятежными, но в их глазах плескалась вселенская боль. Она закрыла глаза и начала искать в себе свою самую тёмную нить. Она нырнула в глубины своего сознания, туда, куда никогда не заглядывала. Она нашла там не только страх, но и гордыню, высокомерие, зависть к таланту других, страх оказаться слабой.

Она начала ткать. Но не из нитей света. Она протянула руку, и из её ладони начала исходить тёмная, шероховатая нить, сотканная из сомнений, страха и гордыни. Эта нить была уродлива, но в то же время она была частью её, её истинной тенью. Элара чувствовала, как она вибрирует, словно живое существо. Она начала плести из неё фигуру. Это была маленькая, жалкая фигурка девочки, которая сидела в углу, чувствуя себя ненужной и бесполезной. Это была Элара, которую она прятала от всех.

Хранители медленно, без единого звука, подошли к ней. Они склонили свои огромные головы и всмотрелись в маленькую, уродливую фигурку. Один из них протянул руку, и его пальцы, похожие на шипы, коснулись нити. Элара почувствовала, как они проникают в её сознание. Они не осуждали. Они сочувствовали. Они понимали. Она почувствовала, как её страх тает, уступая место принятию.

Вдруг второй Хранитель протянул свою руку к Каэлю.

«Твоя тень», – прошептал он, и его голос прозвучал как шёпот ветра.

Каэль не колебался ни секунды. Он протянул руку, и из неё вырвалась нить. Она была плотной, тёмной и излучала леденящий, обжигающий холод. В ней не было страха, в ней была только одна, всепоглощающая эмоция – гнев. Неистовый, всепоглощающий гнев на мир, который забрал его отца и ничего не объяснил. Гнев на несправедливость.

Он начал ткать. Из нити возникла фигура мужчины, который исчезал в клубах дыма, растворяясь, как сахар в воде. Рядом с ним стоял маленький мальчик, который тянул к нему руки, но не мог дотянуться. Это был Каэль, который потерял своего отца. Но фигурка мальчика была не грустной, а злой. Она была полна ярости и ненависти.

Хранители снова склонились. Они коснулись нити гнева. Элара почувствовала, как их прикосновение смягчает её, превращая её из колючей верёвки в мягкую ткань. Они не осуждали Каэля. Они понимали, что гнев – это тоже форма боли, и что его нужно принять, чтобы исцелиться.

«Вы видите», – сказал Каэль, обращаясь к Хранителям. Его голос был полон гордости. – «Мы не прячем свои тени. Мы их принимаем. Мы их чувствуем. И мы с ними живём».

Хранители медленно выпрямились. Они посмотрели на Элару и Каэля, и в их глазах зажёгся слабый, но тёплый, золотистый свет.

«Вы прошли испытание», – сказал один из Хранителей, и его голос был полон древней мудрости. – «Вы не прячетесь от своей тени. Вы знаете, что забвение – это не избавление, а тюрьма. Входите. Но помните, этот мир – живой. И он никогда не отпускает своих обитателей».

Они подняли свои руки, и барьер, который был Вратами в «Несотканное», начал медленно открываться. Он расступился, как два занавеса, открывая перед ними вид на хаотическое, мерцающее пространство. Это было похоже на сон, который так и не смог обрести форму.

«Там нет времени, нет пространства. Только воспоминания и кошмары», – сказал Каэль, обращаясь к Эларе. – «Там мы должны найти Тень. Ты готова?»

Элара кивнула. Она чувствовала себя одновременно испуганной и невероятно сильной. Она только что приняла свою тёмную сторону, и это не разрушило её, а сделало сильнее. Она знала, что теперь она – не только Ткачиха Света, но и Ткачиха Теней.

«Я готова», – ответила она.

«Тогда пошли», – Каэль сделал шаг вперёд, его рука сжимала посох. – «Мы входим в царство забытых снов».

Они сделали шаг через Врата. И мир исчез. Пол под ногами, деревья, небо – всё это растворилось в хаосе. Они не падали, а парили в пространстве, где не было ни верха, ни низа. Вокруг них не было ничего, кроме мерцающего, хаотического месива из нитей. Они были всех цветов радуги, но при этом были тусклыми и разорванными. Они переплетались, распутывались и снова сплетались, образуя причудливые, движущиеся узоры, которые мгновенно исчезали.

Элара протянула руку и коснулась одной из нитей. Она была холодной и твёрдой. Это была нить Скорби, и она тут же почувствовала чужую боль, которая пронзила её насквозь. Это было похоже на сотни голосов, кричащих в унисон.

«Не трогай их!», – предупредил Каэль, перехватывая её руку, и его голос был полон тревоги. – «Они могут затянуть тебя в себя. Это мир, где всё – живое. И каждая нить – это ловушка».

Он достал из мешка несколько сухих, хрустящих листьев. «Это для того, чтобы ориентироваться. Мы будем оставлять за собой след, чтобы не потеряться. Время здесь тоже не существует, оно распадается на части».

Они начали двигаться, идя по воображаемой дороге. Элара чувствовала себя потерянной в этом хаосе, который был гораздо более пугающим, чем любой кошмар, который она себе представляла. Она не могла использовать свою магию, потому что здесь не было стабильной реальности, чтобы её плести.

«Как ты здесь ориентируешься?», – спросила она.

«Я чувствую тени», – Каэль закрыл глаза. – «Я чувствую, куда они движутся. Куда тянет самая сильная боль. Я ищу нить, сотканную из нашего забвения. Она должна быть здесь».

Они двигались в тишине, нарушаемой только шёпотом нитей. Внезапно Элара почувствовала, как её тело пронзил ледяной холод, который был не физическим, а эмоциональным. Она оглянулась и увидела огромную, тёмную фигуру. Она была сплетена из тысяч разорванных нитей, и её глаза светились красным. Это был Кошмар Забвения, самый большой, который она видела. Он был похож на огромный, безликий сгусток ярости.

«Они чувствуют нас», – прошептал Каэль, вытаскивая свой посох. – «Они хотят поглотить нас. Ты готова сразиться со своей тенью, Элара?»

Она посмотрела на кошмар. Она могла сбежать. Она могла спрятаться. Но она знала, что должна столкнуться с ним лицом к лицу. Она уже приняла свою тень. Теперь ей нужно было научиться с ней сражаться.

«Да», – ответила она, и в её голосе не было ни страха, ни сомнений. – «Я готова».

Глава 4: Лабиринт Забвения

Мир вокруг Элары и Каэля был не просто пространством, а живым, хаотичным штормом. Нити всех цветов и текстур – от шероховатых и колючих до гладких и шелковистых – переплетались в бесконечный, движущийся лабиринт. Здесь не было воздуха, чтобы дышать, но Элара чувствовала, как её лёгкие наполняются чистым, холодным ощущением, похожим на свежесть после грозы. Здесь не было звука, но она слышала постоянный, низкий гул, похожий на коллективное бормотание миллиардов забытых душ, которые не могли найти себе покоя.

Кошмар Забвения, появившийся перед ними, был не просто существом, а воплощением чистого, неконтролируемого ужаса. Он был соткан из разорванных нитей, которые когда-то были мечтами, а теперь превратились в острые, колючие шипы. Его огромный, безликий силуэт клубился, как дым, а два красных, светящихся глаза излучали не злобу, а голод – голод по вниманию, по теплу, по принятию. Он хотел поглотить их, чтобы заполнить свою пустоту.

«Что мы делаем?», – спросила Элара, сжимая в руке свой кристалл. Она чувствовала, как его свет слабеет, словно его поглощала эта тьма, и её сердце замерло.

«Мы не сражаемся с ним», – ответил Каэль, его голос был спокойным, несмотря на гигантскую угрозу перед ними. Он поднял свой посох, и вокруг него закружились тени, создавая плотный, непроницаемый щит, который пульсировал в такт его дыханию. – «Ты можешь его успокоить. Ты чувствуешь его нити? Почувствуй его страх».

Элара закрыла глаза, пытаясь отбросить свой собственный страх. Она сосредоточилась на Кошмаре, на его ауре. Она чувствовала нити, из которых он был соткан. Они были разорванными, изъеденными, и в них была невероятная, всепоглощающая боль, которая отдавала в её собственном теле, словно отголосок чужого крика. Боль от того, что его забыли. Боль от того, что его выбросили, как ненужную вещь.

«Он… он боится», – прошептала она, открывая глаза, и слова сами вырвались из неё. – «Он боится исчезнуть. Он не злой, он просто… в отчаянии».

«Именно. Он хочет быть замеченным. Он хочет, чтобы его нити снова вплели в ткань», – Каэль сделал шаг вперёд, не обращая внимания на Кошмар. – «Покажи ему, что ты его видишь. Сотки для него нить принятия».

Элара почувствовала себя беспомощной. В этом хаосе её магия была слабой, как тонкий ручеёк. Но она вспомнила, как Каэль успокоил Шепчущие Тени в лесу. Она протянула руку и, сосредоточившись на своём сердце, попыталась соткать самую чистую и тёплую нить, какую только могла. Это была нить Сострадания. Она была тонкой, почти невидимой, и сияла не слепящим светом, а мягким, тёплым сиянием, похожим на огонь свечи.

Она направила эту нить к Кошмару, и та медленно, словно живое существо, потянулась к нему. Кошмар взревел, и его красные глаза замерцали ещё ярче, словно он не мог поверить в то, что видит. Он попытался поглотить нить, но она не исчезала. Она обвила его, как тёплый шарф, и Элара почувствовала, как его боль ослабевает, словно лёд, тающий под солнцем.

Она начала говорить. Не словами, а мыслями, которые она направляла через нить. «Я вижу тебя. Я знаю твою боль. Ты не будешь забыт. Ты – часть этого мира, и ты важен. Даже твоя боль имеет значение».

Постепенно Кошмар начал уменьшаться. Его красные глаза погасли, а колючие нити разгладились, превращаясь в мягкую, тёмную ткань. Он не исчез. Он превратился в клубок нитей, который медленно и мирно опустился на землю, словно уставший путник, наконец-то нашедший свой дом.

Элара тяжело дышала. Она не использовала силу. Она использовала сострадание. Это было нечто совершенно новое для неё, и её сердце наполнилось невероятным, незнакомым теплом.

«Ты справилась», – сказал Каэль, и в его голосе звучала неподдельная гордость. – «Ты не только Ткачиха Света. Ты Ткачиха Души».

Они продолжили свой путь, оставив клубок нитей позади. Элара шла, чувствуя себя гораздо увереннее. Она теперь понимала, что «Несотканное» – это не просто свалка кошмаров, а место, где живут тени, которые жаждут внимания и принятия. Она чувствовала, как нити вокруг неё пульсируют, рассказывая свои истории – истории об оставленных и забытых.

«Они говорят о своих хозяевах», – сказал Каэль, идя впереди. – «Нить боли, нить сожаления, нить зависти. Они все здесь, и они кричат. Мы должны найти нить, которая не кричит. Нить, которая молчит».

«Почему молчит?», – спросила Элара, пытаясь понять его логику.

«Потому что она была выброшена не просто так. Её насильно заставили замолчать», – ответил Каэль. – «Тень, которую ты видела, – она не просто режет нити. Она ищет ту, что была запрятана глубже всех, которую даже мы не слышим. Она ищет ключ».

Они шли по лабиринту из движущихся нитей, которые постоянно меняли свою форму. Время здесь текло странно: иногда оно застывало, иногда ускорялось, и Элара чувствовала, как её разум начинает путаться. Каэль ориентировался по ощущениям, как летучая мышь. Он чувствовал потоки теней, которые двигались в этом хаосе, и вёл их по самому безопасному пути.

Внезапно они вышли к странному месту. Перед ними была огромная, тёмная стена, сотканная из плотных, чёрных нитей. Она была абсолютно безмолвна. От неё не исходило ни света, ни звука, ни даже шёпота. Она была похожа на глубокую, чёрную яму, которая поглощала всё вокруг.

«Что это?», – спросила Элара, и её голос прозвучал пусто, словно эхо в бездне.

«Это стена Забвения. Нити, которые были выброшены с таким усилием, что потеряли свою сущность. Нить, которую выбросили из мира, потому что она была слишком неудобной», – Каэль коснулся стены. – «Здесь нет чувств. Только пустота. Нам не сюда».

Он повернулся, чтобы найти другой путь, но вдруг вскрикнул от боли, и Элара увидела, как из стены вырвалась тонкая, как лезвие, нить и обвила его ногу. Она была острой и холодной, как лёд.

«Что это?!», – Элара бросилась к нему.

«Она… она затягивает меня», – Каэль попытался вырваться, но нить была слишком сильной. Она впивалась в его плоть, и Элара видела, как она вытягивает из него силу, словно насос.

Элара схватилась за нить, чтобы её разорвать. Но она была слишком прочной. Она была соткана из чистого, холодного забвения, и её руки скользили по ней, не в силах её удержать.

«Ты не можешь её разорвать!», – крикнул Каэль. Его голос слабел. – «Она… она пытается стереть меня! Я растворяюсь!»

Элара поняла, что у неё нет выбора. Она должна использовать свою магию. Но как? В этом мире не было света, чтобы его плести. Она чувствовала себя беспомощной.

Она закрыла глаза, пытаясь вспомнить. Вспомнить гудение Станка. Вспомнить, как плести нити. Вспомнить, как это делается. Но её сознание было пустым. Она была одна в этом хаосе, и Каэль исчезал на её глазах.

«Элара, скорее!», – крикнул Каэль, и его голос был уже едва слышен.

Отчаяние захлестнуло её, как волна. И в этом отчаянии она услышала голос. Он был похож на голос Марики. «Баланс, Элара. Свет и тень. Воля и забвение».

Она открыла глаза. Она не могла плести свет. Но она могла плести… себя. Она вспомнила нить страха и гордыни, которую она соткала для Хранителей. Она нашла её в глубине своего сознания и начала плести, но теперь она плела не просто нить. Она плела силу.

Она создала нить, сотканную из чистой воли. Воли к жизни. Воли к тому, чтобы не сдаваться. Воли к тому, чтобы спасти Каэля. Эта нить не была светлой. Она была тёмной и плотной, как сталь, и пульсировала, как сердце. Элара протянула её к нити, которая обвивала ногу Каэля. И две нити соприкоснулись.

Вместо того чтобы порвать, нить Воли начала переплетаться с нитью Забвения. Она обвивала её, как корни, и Элара почувствовала, как она проникает в неё, давая ей силу. Она поняла, что эти нити не нужно уничтожать. Их нужно вплетать в себя, как часть своей души.

С каждым мгновением нить Забвения слабела. Она не исчезала, а просто становилась мягче, как шёлк. Элара тянула на себя, и наконец, нить отпустила Каэля.

Он тяжело упал на землю, его лицо было бледным. Он посмотрел на Элару с изумлением, в его глазах читалось не только удивление, но и благодарность.

«Ты… ты соткала силу», – прошептал он. – «Как ты это сделала?»

«Я.. я не знаю», – Элара посмотрела на свою руку, которая светилась тёмным, тёплым светом. – «Я просто… приняла свою силу. Всю её. И свет, и тень».

Они встали. Теперь они знали, что здесь нельзя сражаться, а можно только переплетать. И это знание было их самым сильным оружием.

«Мы не можем пройти через эту стену», – сказал Каэль, указывая на стену Забвения. – «Мы должны найти обходной путь. И я чувствую, что он где-то рядом. Я чувствую нить, которая ведёт нас к ней».

Они двинулись вдоль стены. Чем дальше они шли, тем сильнее становились шепчущие голоса. Они были повсюду. Они рассказывали истории о предательстве, о потерях, о забытых обещаниях. Это был лабиринт из чужих трагедий, и Элара чувствовала каждую из них.

Внезапно они наткнулись на гигантское, тёмное облако, которое клубилось в пространстве. Оно было похоже на живой туман. И внутри этого тумана Элара увидела что-то. Воспоминания. Сотканные из нитей, они были похожи на маленькие, мерцающие картинки, которые вспыхивали и гасли, как далёкие звёзды. Это были картины из прошлого. И Элара видела на них Ткачей. Они смеялись, танцевали, радовались жизни. Но рядом с ними была фигура. Женщина, которая стояла в тени. Её лицо было скрыто.

«Что это?», – спросила Элара.

«Это воспоминания. Они здесь, в „Несотканном“, но они не забыты. Они просто… брошены», – Каэль вгляделся в туман. – «Я чувствую, что они связаны с Тенью. Они – её прошлое».

Внезапно из тумана появились существа. Они были похожи на людей, но их лица были размыты, как будто их стёрли. Это были Потерянные Воспоминания – нити, которые не смогли найти своего места. Они двигались медленно, и в их движениях была бесконечная тоска, словно они искали что-то, что не могли найти.

Они протянули руки к Эларе, и она почувствовала, как они пытаются проникнуть в её сознание. Она не чувствовала угрозы. Она чувствовала только печаль, как отголосок чужой, незаслуженной боли.

«Что они хотят?», – спросила она.

«Они хотят, чтобы их вспомнили», – Каэль сказал это с грустью, и его голос был полон сострадания. – «Они хотят, чтобы их нити вернулись в ткань. Но они не могут. Они не знают, как это сделать».

Элара протянула руку. Она не боялась их. Она чувствовала их боль, и в ней была её собственная боль. Она коснулась одного из них, и её ладонь прошла сквозь него, как через дым. Но в этот момент она увидела это.

Крошечный, едва заметный светящийся огонёк. Нить. Она была в сердце существа, и она была абсолютно чистой. Это была нить Надежды.

Элара поняла. Тень не хотела разрушить мир. Она хотела, чтобы эти нити вернулись. Она хотела, чтобы их вспомнили, чтобы их боль была исцелена. И она знала, что должна ей помочь.

«Я знаю, куда мы идём», – сказала Элара, её голос был полон решимости, которая шла от сердца. – «Мы идём к сердцу этого лабиринта. К сердцу кошмара. Мы найдём её».

Глава 5: Эхо прошлого

Светящийся огонёк – нить Надежды в самом сердце Потерянного Воспоминания – стал маяком для Элары. Она больше не чувствовала себя беспомощной. Внутри неё, где-то между светом и тенью, пробудилось новое, глубинное понимание. Она знала, что её миссия – не бороться, а исцелять.

«Сюда», – сказала она, указывая на туманное облако. Её голос звучал уверенно, и Каэль, заметив это, кивнул, его лицо было сосредоточенным. После инцидента со стеной Забвения, он смотрел на Элару с новым уважением. Он видел, что она не просто Ткачиха, а нечто большее.