Пепел и сумерки. Том 2. Раскол вечности

Второй том – это не просто продолжение. Это раскол.

Раскол внутри героя. Раскол в самом мире. Раскол между тем, кем ты был, и тем, кем тебя сделают.

Здесь не будет спасителей.

Здесь не будет лёгких решений.

Здесь начнётся борьба не за выживание, а за оправдание существования.

Добро пожаловать в том, где тени становятся зеркалами, а врагами – твои собственные остатки человечности.

Дополнительная глава 23. Зарождение магии

Далеко до того, как мир стал тем, что мы знаем сегодня, магия была всего лишь забытой силой, скрытой в самых тёмных уголках реальности. После Великого Пробуждения, когда магия начала свою тонкую игру с этим миром, появились три духа – Альбасумбра, Альвион и Грисумбра. Эти духи стали хранителями магии и её силы, и каждый из них представлял собой одну из глубинных тёмных сущностей магического мира.

Грисумбра – дух серой тьмы, объединяющий разрушение и созидание, свет и тьму. Он был самым могущественным из всех, его сила балансировала между этими двумя мирами.

Альвион – дух белой тьмы, связанный с очищением и просветлением. Он освещал тьму и выводил её из глубин невежества.

Альбасумбра – дух тёмной тьмы, самой загадочной и разрушительной силы. Его магия была связана с поглощением, скрытыми знаниями и страхами, что пронизывали реальность.

Но ещё до них был Нексаэль – древнейший дух, чья сила превосходила всех остальных. Его могущество было столь велико, что он мог уничтожить мир одним вздохом. Остановить его смог лишь Маркелиус, известный как Несломленный. Он заключил сделку с Безликим, и Нексаэля удалось уничтожить… или, по крайней мере, так думали.

Без духа разрушения баланс нарушился. Альвион, Грисумбра и Альбасумбра оказались в ловушке собственной борьбы, пока не нашли носителей, которые могли бы стать их продолжением. Они скрывались на протяжении нескольких сотней лет, но затем началась цепочка событий. Валера пришёл в храм и заполучил кристалл Альбасумбры, который не осмелился бы взять никто. После этого он стал его Апостолом. И Альбасумбра заметил Алексея. Его силу. И приказал Валере научить его. Дать начало, сделать ритуал. И он сделал. После этого и другие духи начали пробуждение.

Грисумбра выбрал Лёшу. Он казался идеальным сосудом. В нём он увидел силу воли и способность балансировать между светом и тьмой. Магия пробудилась в нём в критический момент, когда он столкнулся с угрозой, и именно Грисумбра начал направлять его к истинной силе.

Альбасумбра выбрал Валеру. Он искал того, кто примет его силу без страха, и Валера стал таким человеком. Однажды, в поисках знаний и могущества, он нашёл кристалл Альбасумбры. Как только он коснулся его, дух связался с ним. Валера принял силу тьмы без колебаний, но его разум постепенно становился мрачнее, наполняясь знаниями, которые не предназначены для людей.

Альвион выбрал Виктора. Но в отличие от Лёши и Валеры, он не пробудил магию при жизни. Он умер. Убитый Лёшей, он парил в пустоте, пока Альвион не протянул ему руку.

Альвион был слаб. Без храма, без носителя, без силы. Он не мог выбрать себе сосуд – но мог предложить сделку. "Ты не должен умирать", – сказал он Виктору. "Ты нужен мне".

Виктор согласился. Но он не просто получил магию. Он стал её частью. Теперь он был больше, чем человек. Он был Альвионом.

Но вопрос оставался: действительно ли Нексаэль исчез? Или его тень всё ещё скользит в мире, ожидая нового шанса? Правда ли запечатывание приводит к исчезновению?

Глава окончена.

Дополнительная глава 23. Последняя сделка

Пламя пожирало небеса, окрашивая тёмный купол в оттенки багряного. Мир содрогался под тяжестью приближающегося конца. Ветер нёс с собой крики умирающих, и Маркелиус чувствовал, как сама реальность трещит по швам. Нэксаэль был близко.

Он стоял на обрыве, сжимая меч, пропитанный древней магией. Его семья – жена и двое сыновей – находились в нескольких километрах отсюда, скрытые печатями, но он знал, что этого не хватит. Если Нэксаэль доберётся до них, никто не спасётся. Он уже видел, как пала империя, как рассыпались города, как самые могущественные маги исчезали, не оставляя даже пепла.

И всё же он был не таким, как они. Он был Несломленным.

Маркелиус закрыл глаза и произнёс слова, которые не осмелился бы повторить ни один смертный:

– Я взываю к Безликому.

Время остановилось. Ветер замер, огонь застывшими языками тянулся к небу, даже дыхание застряло в груди. И тогда он появился.

Безликий.

Фигура, не имеющая формы. Голос, не имеющий звука. Тьма, не имеющая границ.

– Твой голос дрожит, Маркелиус. Ты боишься.

– Если бы я не боялся, меня бы здесь не было, – ответил он, чувствуя, как холод охватывает его душу. – Я пришёл заключить сделку.

Тьма зашевелилась. Безликий словно улыбался – без губ, без лица, но это ощущалось.

– Ты хочешь уничтожить того, кто сильнее тебя. Того, кого невозможно уничтожить.

– Я хочу спасти свою семью.

Молчание. Затем Безликий медленно склонился ближе.

– Что ты готов отдать?

Маркелиус уже знал ответ. Он знал его с того момента, как впервые увидел, что Нэксаэль делает с миром. Как сжигает города одним движением, как разрывает души, как смеётся, наблюдая за агонией.

– Себя, – прошептал он. – Мою жизнь. Мою душу. Всё, что у меня есть. Взамен ты уничтожишь его.

Безликий не ответил сразу. Время текло медленно, словно река, ставшая вязкой и густой. Затем он заговорил:

– Я приму твою сделку. Ты станешь моей жертвой. Но помни…

Тьма сомкнулась вокруг него, и он почувствовал, как что-то внутри него рвётся, словно нити, связывающие его с этим миром.

– …Я не оставляю долгов.

Маркелиус не услышал последних слов. Он уже исчезал.

Но прежде чем тьма поглотила его полностью, он увидел, как небо очистилось. Как Нэксаэль замер, а затем рухнул, словно его никогда не существовало. Как мир, казавшийся потерянным, вдруг обрел надежду.

Он улыбнулся.

Последний раз.

Глава окончена.

Глава 24. Кристалл и тень

Лёша убил первого духа из трёх и почувствовал, как сила Альбасумбры пришла к нему. Его тело стало легче, движения – быстрее, а удары – мощнее. Новые способности пульсировали в венах, требуя выхода. На мгновение его сознание затопила эйфория, но за ней сразу последовала тёмная волна – будто внутри зашептал чужой голос, требуя большего. Он стиснул зубы и подавил это чувство. Это было лишь начало. Впереди были ещё два духа – и каждый из них куда опаснее первого.

Вдалеке два оставшихся духа продолжали бой, их удары раскалывали воздух, создавая вихри разрушительной энергии. Они двигались быстрее ветра, выносливее, сильнее. Лёша сразу понял: ему не сравниться с ними в долгом сражении. Придётся играть хитростью.

Но прежде чем он успел придумать план, Альвион и Грисумбра заметили его. Они не дали времени на раздумья – оба бросились в атаку. Лёша поднял барьер из чистой тьмы, и этого хватило, чтобы остановить удар Альвиона. Однако Грисумбра прорвал защиту одним мощным ударом, сокрушив созданный щит. В следующий миг тёмный гигант замахнулся, намереваясь раздавить его.

Лёша едва успел уйти в сторону, но удар всё же задел его, отбросив на несколько метров. Боль пронзила тело, но он не мог позволить себе слабость. Если просто защищаться, долго не протянет. Он сделал ставку на рискованный шаг. Притворившись загнанным, он перестал отбивать атаки, дав врагам уверенность в своей слабости. В тот момент, когда оба духа приготовились нанести решающий удар, он использовал всю свою скорость, чтобы уйти с линии атаки. И в этот же миг перенаправил атаку Грисумбры на Альвиона.

Мощный кулак, покрытый серой тьмой, впечатался в лицо Альвиона. Белый дух рухнул на землю, и Лёша не упустил шанс.

В этот момент его взгляд скользнул по земле, и он заметил странные символы, едва различимые в пыли. Эти знаки показались ему знакомыми. Вспышка воспоминаний – храм, древнее сооружение, источник силы духов… Но почему они казались такими… старыми? Гораздо древнее самих духов? В его голове всплыли обрывки старых текстов, которые он читал в книгах Валеры. В них упоминалось имя Маркелиуса и его схватка с существом, которое хотело уничтожить всё живое…

Он понял: источник жизни одного из этих духов может быть спрятан там. Не теряя времени, он бросился к древнему сооружению. Он истратил почти все силы Альбасумбры, чтобы задержать Грисумбру и Альвиона, а затем скрылся в развалинах.

Внутри царила гнетущая тишина. Густая трава пробивалась сквозь плитку, пропахшую сыростью. В воздухе витал запах пыли и тлена. Лёша огляделся. На стенах висели потемневшие картины, из мебели остались лишь сгнившие стулья и сломанные столы. Однако его внимание привлёк проход вглубь храма. Перед ним была массивная дверь.

Лёша попробовал открыть её силой, но даже магия не оставила и царапины. Тогда он перешёл к крайней мере: высвободив всю силу лавы, он направил поток пламени на дверь. Камень заскрипел, начал таять, и, наконец, поддался. Расплавленный металл зашипел, застывая в обсидиан.

Проход открылся. Лёша вошёл внутрь и ощутил что-то странное. Здесь всё было иначе: воздух вибрировал, казалось, само пространство давило на сознание.

На столе лежали старые, потрёпанные временем записки. Лёша взял одну и начал читать:

День 1. Исследования.

Меня зовут Тимур. Сегодня ночью я вышел подышать воздухом и увидел звезду, упавшую с неба. Она приземлилась неподалёку. Это был метеорит, но внутри него был странный белый камень. Я коснулся его, и в тот же миг почувствовал облегчение. Головная боль, мучившая меня уже неделю, исчезла. Я словно наполнился энергией. Не знаю, что это за камень, но собираюсь изучить его.

Лёша нахмурился. Он перелистнул несколько страниц, его внимание привлекли последние записи.

День 30. Исследования.

Мне всё хуже. Когда я практикую магию, мне кажется, что за мной кто-то наблюдает. Сегодня ночью я снова почувствовал его присутствие. Он был ближе. Я боюсь.

Лёша почувствовал, как холодок пробежал по спине. Он перевернул страницу.

День 45. Исследования.

Я видел его. Высокая белая фигура, стоящая у окна. Она не двигалась. Я пытался убедить себя, что это просто сон… но наутро на полу появились следы.

День 46.

Это была последняя запись. Размазанные буквы, следы крови.

Он здесь. Я слышу его голос. Он зовёт меня…

Дальше была пустая страница, на которой остались тёмные пятна.

Лёша сглотнул. Что-то явно произошло с Тимуром. Но его внимание привлекла ещё одна записка – она выглядела иначе, словно оставленная заранее.

Напоминание.

Тимур, если ты это читаешь, запомни: камень на чердаке. Я не мог оставить его рядом. Он издавал звук, от которого трескались стёкла, а если класть его ближе к земле, звук становился только сильнее. Наверху он безопаснее. Надеюсь, ты это найдёшь.

Чердак. Лёша посмотрел вверх. В темноте он заметил лестницу, ведущую на верхний уровень. Он сделал шаг вперёд – и в тот же миг что-то хрустнуло под ногой.

Он замер. В воздухе что-то изменилось.

Тьма в этом месте была… живой.

Глава 24 окончена.

Дополнительная глава 24.1 Пепел прошлого

Элиза сидела у окна, сжимая в руках меч Маркелиуса. Лезвие было тяжёлым, но она не чувствовала его веса – её мысли были поглощены болью. За окном бушевала буря, ветер стучал в ставни, словно сам мир скорбил вместе с ней.

Весть о смерти мужа пришла внезапно. Вначале она не поверила. Маркелиус – Несломленный, защитник их рода, человек, способный противостоять самой тьме… Он не мог просто исчезнуть. Но гонец был настойчив. В его глазах не было сомнений. Маркелиус пал. И теперь она осталась одна с их детьми – Сиэлем и Морэном.

Сиэль, их восьмилетний сын, стоял у двери, сжимая кулаки. В его взгляде горело что-то необъяснимое – смесь гнева, непонимания и отчаяния.

– Это неправда… – его голос дрожал. – Отец не мог погибнуть… Он обещал, что всегда будет нас защищать!

Морэн, младший, шестилетний мальчик, сидел на полу, не поднимая глаз. Его маленькие руки цеплялись за подол матери, но он молчал. Он всегда был тише брата, чувствовал глубже, но слов находил меньше. Сейчас его плечи мелко дрожали.

– Он не вернётся… – прошептал он наконец. – Правда же, мама?

Элиза закрыла глаза, чувствуя, как сердце сжимается. Она не могла дать им ложную надежду. Она не могла сказать, что всё будет хорошо. Потому что не будет.

– Нет, сынок, – её голос был твёрдым, но наполненным болью. – Он не вернётся.

Сиэль сжал кулаки ещё сильнее.

– Тогда я отомщу. Я стану сильнее, чем он. Я заставлю всех запомнить его имя! Я использую магию, как он! – его голос срывался, но в нём звучало отчаяние.

Элиза поднялась. Она посмотрела на меч в руках, затем на стол, где лежали свитки Маркелиуса, его перчатки, медальон. Всё, что осталось от него. Всё, что связывало их с магией.

– Нет, – твёрдо сказала она. – Мы больше не будем использовать магию.

Сиэль замер, глядя на неё с непониманием.

– Что?.. Но как?..

– Магия забрала его у нас, – её голос был ледяным. – Магия принесла нам только боль. Мы больше не будем частью этого. Никаких заклинаний. Никаких ритуалов. Это конец.

Она шагнула к очагу, раздув угли, затем подошла к столу и без колебаний бросила туда свитки, амулеты, даже перчатки Маркелиуса. Огненные языки тут же начали пожирать их. Она подняла меч и замерла на мгновение… а затем вложила его в пламя.

Сиэль вскрикнул:

– Нет! Это же его…

– Это был его путь, а не наш, – жёстко ответила Элиза, наблюдая, как металл темнеет. – Он выбрал свою судьбу, и она его уничтожила. Я не позволю вам идти тем же путём.

Морэн молча смотрел на огонь. В его глазах отражались пляшущие языки пламени. Сиэль же отвёл взгляд, его губы дрожали. Он хотел спорить. Он хотел бороться. Но он не мог противостоять матери.

В ту ночь фамилия Маркелиуса стала чем-то другим. Они больше не были магами. Их род отрёкся от силы. Всё, что осталось от прошлого, обратилось в пепел, который унесло ветром.

Глава окончена.

Дополнительная глава 24.2 Одержимость

Тимур не помнил, когда начались проблемы с памятью. Иногда он просыпался и забывал, что делал вчера. Иногда путал даты. Чтобы хоть как-то справляться с этим, он завёл дневник. Записывал в него всё: что ел, с кем говорил, какие мысли приходили в голову. Это помогало держаться.

А потом появился тот камень.

Он светился мягким белым светом, и, стоило Тимуру дотронуться до него, как его разум прояснился. Впервые за долгие годы он чувствовал себя… цельным. Но вместе с тем пришло странное ощущение – будто кто-то смотрит на него из темноты.

Он отмахнулся от этого чувства. Ведь ему стало лучше, не так ли?

Проходили дни, и Тимур всё глубже погружался в изучение камня. Он начал слышать голоса. Сначала это были шёпоты, но вскоре они превратились в осмысленные фразы. Голос был мягким, спокойным, обволакивающим. Он говорил, что Тимур особенный. Что только он может раскрыть истину.

Но чем дольше Тимур держал камень при себе, тем сильнее становился этот голос. Он звучал не только в его голове – иногда он слышал его из-за спины, из углов комнаты, из отражения в воде.

Тимур начал бояться.

Чтобы не сойти с ума, он ещё больше писал. Записывал каждый свой шаг, каждую мысль. Но теперь записи служили не только для того, чтобы сохранить воспоминания – они стали его последним оплотом разума. Со временем он начал замечать, что его почерк менялся. Сначала едва заметно – углы букв становились резче, строки вытягивались. А потом он уже не узнавал собственные записи.

Вскоре голос приобрёл форму. Высокая белая фигура с размытыми чертами лица стояла у его кровати каждую ночь. Он пытался её игнорировать. Делал вид, что не замечает.

Но однажды фигура заговорила. И Тимур ответил.

Сначала это был безобидный разговор. Альвион – так назвал себя гость – рассказывал о древних силах, о том, что Тимур может достичь величия. Что камень – это ключ. Что с его помощью можно сделать людей лучше, сильнее. "Ты ведь хочешь помочь миру?" – шептал Альвион.

Тимур хотел.

Он следовал его наставлениям, изучал магию, открывал в себе новые способности. Но чем дальше он шёл, тем меньше оставалось от него самого. Он забывал своё отражение в зеркале. Когда он пытался смотреть в воду или стекло, его глаза казались пустыми. Он начинал двигаться так, словно кто-то управлял его телом. Иногда он просыпался в другой комнате, не помня, как туда попал.

Тимур чувствовал, что теряет себя.

Однажды он проснулся от ужасающего звука. Камень, который он спрятал на чердаке, пульсировал, испуская странные волны. Тимур едва смог подняться по лестнице. Его ноги подгибались, в ушах стоял звон, будто кто-то пытался проникнуть в его разум. Он протянул руку к камню…

И увидел его.

Альвион теперь был не просто фигурой. Он был реальным, осязаемым. Белая дымка, что прежде скрывала его облик, рассеялась, обнажая черты лица – идеальные, но нечеловеческие. Глаза, в которых не было зрачков, сияли, пронизывая Тимура до самого сознания. На мгновение ему показалось, что он смотрит в вечность.

– Ты готов, – сказал Альвион, и его голос больше не был мягким. В нём звучал холод.

Тимур не успел закричать.

Глава окончена.

Глава 25. Тёмные отражения

Лёша решил подняться по лестнице, как вдруг услышал резкий грохот, будто его выдернули из реальности. Мир вокруг изменился – воздух стал тяжёлым, будто густой смола наполняла лёгкие. Гулкая тишина давила на уши.

Он огляделся. В комнате стоял шкаф. Открыв его, он нашёл маленький сундук. Что-то в нём манило, словно внутри билось чужое сердце.

Открыв, Лёша увидел белый камень.

Это был источник жизни Альвиона?

В этот момент окно в комнате треснуло, и через проём влетел ослепительно-белый силуэт.

– Отойди от камня, – голос Альвиона звучал напряжённо, но ровно.

Лёша посмотрел на него.

– А если не отойду?

– Тогда пожалеешь.

В глазах духа не было угрозы – только решимость. Это не было игрой, он действительно не мог позволить Лёше забрать камень.

Лёша уже собирался что-то ответить, но не успел – Альвион взмахнул рукой, и в его ладони возник сверкающий шар белой тьмы. В следующее мгновение он сорвался с места, атакуя.

Лёша еле увернулся. Его собственная тьма отреагировала инстинктивно, образовав защиту, но этого было недостаточно. Альвион атаковал снова, раз за разом, двигаясь с такой нечеловеческой скоростью, что Лёша едва мог уклоняться.

«Нужно что-то придумать…»

Когда Альвион в очередной раз атаковал, Лёша сделал шаг навстречу. Его собственная атака была предельно проста – он развернулся и, вложив всю свою силу, ударил духа по голове открытой ладонью, направляя импульс энергии прямо в его сознание.

Альвион не ожидал. На мгновение он потерял концентрацию.

Лёша схватил камень и побежал.

– Стой! – закричал Альвион, но Лёша уже вылетел из комнаты.

На лестнице его уже ждали.

Внизу стоял Грисумбра.

Лёша застыл.

– Плохо, – произнёс дух. – Ты в ловушке.

Его голос был тихий, но тяжёлый, как камень.

Выбора не было. Лёша рванул обратно, к окну. Прыгнуть?

Но не успел.

Резкая боль.

Он даже не понял, что произошло, пока не почувствовал, как его тело теряет силу. Оглянувшись, он увидел – клинок тьмы, торчащий из его груди. Но это была не смертельная рана. Грисумбра знал, куда бить.

– Отдай камень, – голос был проникающим, будто проклятье.

Лёша задыхался. Он не мог пошевелиться. Всё его тело сковывала чужая воля, словно нечто древнее сдавливало его кости.

– Ты думаешь, что сильный? – Грисумбра шагнул ближе. – Думаешь, что можешь бороться? Ты всего лишь сосуд.

Лёша рухнул на пол, кровь растекалась под ним.

«Почему я не могу контролировать себя?»

Тьма перед глазами.

– Ты один, – прозвучал голос. – Ты всегда был один.

Лёша открыл глаза.

Пустота.

Он стоял в абсолютной темноте, но видел себя. Вдалеке засиял свет.

Лёша шагнул туда и увидел знакомую фигуру.

Саша.

Она стояла с закрытыми глазами, дрожала. Из её глаз текли слёзы.

– Чего ты плачешь? – спросил Лёша.

Саша не ответила.

Лёша приблизился.

– Саша?

Он протянул руку, коснулся её лица – и почувствовал, как его желудок сжался от ужаса.

Её лицо было пустым.

Глаза, нос, рот – ничего. Кожа была гладкой, как маска.

Кровь тонкой струйкой стекала по её щекам.

– Ты её убил, – прошептал голос.

Лёша отшатнулся.

– Нет…

– Ты её убил, как и всех остальных.

Он хотел отвернуться, но не смог. В его руках появилось оружие.

Он замахнулся.

– Нет!

Лезвие рассекло воздух.

Саша рухнула на пол.

Её безликое лицо исказилось в немом крике.

Валера.

Он стоял неподалёку.

Лёша увидел страх в его глазах. Валера сделал шаг назад.

Лёша двинулся вперёд.

– Ты бежишь?

– Лёша, очнись!

Но он не слушал.

Тьма вокруг расступилась, обнажив место, которое Лёша никогда не хотел видеть снова.

Ад.

Лава, крики, пепел в воздухе.

И Захар Кирилович, стоящий перед ним с ухмылкой.

– Здарова, петух.

Он поднял пистолет и выстрелил.

Лёша почувствовал, как пуля вошла в грудь.

Но он не умер.

– Думал, ты сможешь справиться с этим? – усмехнулся Захар. – Ты конченный.

Лёша упал на колени.

– Хватит…

– Никогда не остановишься. Никогда.

Захар исчез, и перед Лёшей появилась она.

Василиса.

Она улыбалась.

– Ты уже кабан взрослый, – сказала она, но её голос был чужим.

Пустым.

– Ты – ошибка, – прошептала она и шагнула ближе. – Неужели ты этого не понимаешь?

Лёша отшатнулся, но падал.

И падение не заканчивалось.

В глубине бездны он видел нечто – тёмный силуэт с шестью глазами, смотрящий прямо в него.

Нэксаэль.

Глава 25 окончена.

Дополнительная глава 25.1 Взгляд за грань

Когда мир рухнул, он не умер.

Нэксаэль не исчез, не растворился, не угас. Он существовал за гранью, вне времени и материи, в безмолвном мраке, где нет ни света, ни теней.

Он был совершенен. Воплощение гармонии и разрушения. Начало и конец.

Но они отвергли его.

Люди. Духи. Даже Безликий. Все они опасались последствий его существования. Они не могли принять его. Они не могли понять.

Маркелиус заключил сделку. Договор, который изменил всё. Он не победил Нэксаэля – он сломал мир, чтобы его запечатать. А Безликий, вечный наблюдатель, согласился, потому что даже он видел угрозу.

"Ты не боишься меня. Ты боишься себя."

Нэксаэль видел это. Видел их страх, их жалкие попытки удержать равновесие в мире, который сам по себе был нестабилен. Они говорили о порядке, о правде, о судьбе. Но что значили их слова перед лицом вечности?

"Ты веришь, что уничтожил меня?"

Он не кричал. Он не злился. Его разум оставался чист, его мысли – ясны. Он знал, что время не имеет власти над ним. Он знал, что однажды мир снова ослабнет, и его голос вновь прозвучит в сознании тех, кто способен услышать.

Они называли его угрозой.

Они называли его безумием.

Но он был истиной.

"Я не враг. Я не союзник. Я – неизбежность."

И когда Лёша увидел его, когда их взгляды пересеклись в глубине бездны, Нэксаэль заговорил.

– Ты боишься, потому что не понимаешь. Они учили тебя, что сила – это цепи, что её нужно контролировать. Но контроль – это иллюзия. Всё рано или поздно рушится.

Тьма сгустилась. Шесть глаз смотрели прямо в Лёшу, пронизывая его насквозь.

– Ты не первый, кто стоит передо мной. И ты не последний.

Образы вспыхнули перед Лёшей: Маркелиус, Безликий, Грисумбра, Альвион, Альбасумбра – все они играли свою роль в той далёкой войне, но все они теперь были лишь воспоминаниями в его взгляде.

– Мир не нуждается в героях. Не нуждается в злодеях. Он нуждается в истине.

Лёша чувствовал, как эта истина проникает в него, наполняет каждую клетку его существа.

– Что же ты выберешь? – прошептал Нэксаэль. – Цепи… или свободу?

Глава окончена.

Дополнительная глава 25.2 Неподвластный

Грисумбра наблюдал.

Его тень окутывала сознание Лёши, проникая в каждый уголок, в каждую трещину его разума. Лёша стоял, сжав кулаки, его глаза были закрыты, но он видел. Он чувствовал.

Грисумбра знал, что это не просто видение. Это был момент истины. Если он сейчас сумеет сломить мальчишку, если сможет поселить в нём страх, то Лёша падёт – и тогда он наконец станет его сосудом.

Тьма вздрогнула, и Лёша двинулся.

Он избежал первого удара с грацией хищника, едва пошевелившись. Второй удар встретил его ладонь, и он отразил его, словно знал о нём заранее. Он не видел – но он знал. Каждое движение было выверено до идеала, каждый удар – точен.

Грисумбра сжал пространство вокруг него, заставляя тени сгущаться. Они стремились оплести тело Лёши, ограничить его движения, но он двигался сквозь них, как поток воды, как ветер среди ветвей. Никаких раздумий. Никаких сомнений. Только движение.

"Как?" – голос Грисумбры расколол пустоту. – "Ты не должен быть таким! Ты всего лишь смертный!"

Но Лёша не отвечал. Он просто бился. С каждым мгновением, с каждым ударом Грисумбра понимал: взять его под контроль будет почти невозможно.

Лёша не сопротивлялся силой воли, как делали другие. Он не пытался отрицать Грисумбру, не боролся с ним. Нет. Он просто двигался вперёд. Будто сам стал частью этого хаоса, частью самой тьмы.

"Я не смогу взять его…" – осознание пришло внезапно. Грисумбра понял, что даже если Лёша падёт, он не станет его орудием. Он не станет ничьим орудием. Он либо подчинил бы тьму, либо растворился бы в ней, став чем-то иным.

А это значило, что Грисумбра был бессилен.

Лёша остановился. Медленно выдохнул.

– Ты не понимаешь, – тихо сказал он, наконец открывая глаза. В них не было страха, не было сомнений. Только бездонная пустота.

Грисумбра не ответил.

Глава окончена.

Глава 26. Бездна

Лёша падал.

Без конца, без ощущения времени. Воздух больше не свистел в ушах, а тело словно застыло в свободном полёте. Границы между реальностью и кошмаром исчезли, оставив только пустоту. Чернота вокруг него дышала, двигалась, словно была живым существом, наблюдающим за ним.

А если это падение никогда не закончится?

Внезапно перед глазами мелькнул свет, и он оказался на земле. Недалеко от храма. Без левой руки.

Лёша истошно заорал, но звук его собственного крика прозвучал приглушённо, будто мир заглушал его. Всё происходящее казалось чуждым, нереальным. Он осмотрелся – вокруг никого не было.

Где я? Что произошло? Почему у меня нет руки?

Голова гудела, мысли путались, воспоминания ускользали, как вода сквозь пальцы. Он провёл здоровой рукой по земле, сжал пальцы в кулак. В висках стучало, дыхание сбивалось.

Почему так темно? Где… моя рука?

Вспышка боли пронзила сознание, и с ней – воспоминания.

Вспомнил. Всё.

Он увидел в сожжённой траве что-то светящееся и понял, что это был тот самый белый камень Альвиона, но расколотый на две половинки. Значит, враг повержен? Или у него есть ещё источники, и теперь он находится в другом месте? Лёша запутался. Рана в руке была прижжена.

Каким образом…

Вопросов становилось всё больше, но Лёша решил идти искать Сашу. Он вновь увидел тела Валеры и Виктора. Он присел рядом с ними и понял – Валера был ещё жив. Это дало ему силы.

Он потянулся, чтобы поднять Валеру, и только в тот момент осознал, что опирался на руку, которой больше не было.

Резкий спазм.

Обжигающая пустота.

Фантомное жжение, словно мышцы всё ещё работали, но во что-то проваливались.

Лёша вскрикнул. Не от боли – от ярости. От осознания, что его тело уже не прежнее.

Грудь резко вздымалась, во рту пересохло. Его магия взорвалась всплеском ветра, разбросав листву и пыль вокруг. Он стиснул зубы, сжал кулак до белых костяшек.

Позже. Всё потом. Главное – спасти Валеру.

Он использовал ветер, чтобы телепортировать себя и Валеру домой.

Дома он нашёл аптечку и обработал раны Валеры, но когда решил позвонить в скорую, ответа не было. В доме не было света. Лёша выбежал на улицу – ни один уличный фонарь не работал. Город окутала тревожная тьма.

Это опять мой сон?

Он разжёг костёр, уложил Валеру рядом, а сам сел напротив, пытаясь собраться с мыслями. Внезапно земля затряслась, пошли резкие толчки. Лёша услышал громкие удары, словно огромные камни разбивались вдребезги.

Он увидел Грисумбру, который, охваченный яростью, швырял в горы огромные серые шары тьмы, раскалывая их в пыль. Дух заметил его присутствие, резко обернулся и ухмыльнулся:

– Ты в курсе, что из-за тебя половине города пришёл конец? – Грисумбра говорил мягко, почти с сочувствием. – Они все… погибли. Из-за тебя.

Лёша не дрогнул. Но внутри что-то болезненно сжалось.

– Ты изрезал меня тысячи раз, а я всё ещё не восстановился, – продолжил дух. – Ты был очень быстрым. Очень сильным. Но ты всё равно проиграл.

Он склонил голову набок, с прищуром разглядывая Лёшу.

– Ты ведь пришёл убить меня, верно?

Лёша сжал кулаки.

– Я убью тебя. Ты обманул меня. Ты поплатишься за это. Заплатишь сполна.

Грисумбра фальшиво удивился.

– Мой обман раскрыт? Так быстро? – он усмехнулся. – Ясно, значит, мне придётся убить тебя с наибольшей радостью!

Грисумбра создал несколько серых шаров тьмы, но заметил, что Лёша не собирается защищаться.

– Почему? Почему ты не атакуешь? Неужели ты сдаёшься? – спросил дух.

– Я сражусь с тобой, но какой смысл? Моя задача – уничтожить твой источник, благодаря которому ты всё ещё жив.

Грисумбра рассмеялся.

– Если ты правда хочешь попробовать сделать это, то я организую. Ты готов?

– Да.

Но прежде чем Грисумбра щелкнул пальцами, он замер, внимательно вглядываясь в Лёшу. И впервые за всё время понял…

Он его потерял.

Лёша больше не поддавался влиянию. Ни голосу, ни тьме, ни страху.

Что-то древнее пробудилось в его глазах. Что-то, что было сильнее, чем Грисумбра хотел признать.

Нексаэль…

Это имя возникло в голове духа внезапно. Как будто кто-то из прошлого вновь раскрыл глаза.

– Ты не просто человек, – тихо прошептал Грисумбра, прежде чем щелчок его пальцев отправил Лёшу в пропасть.

Темнота сомкнулась вокруг.

Лёша почувствовал, как земля уходит из-под ног, а его тело засасывает в бездну. Грисумбра стоял наверху, наблюдая за ним с усмешкой.

Лёша крепче стиснул зубы.

А если…

Если он лгал?

Если никто не погиб?

Он не успел ухватиться за эту мысль. Чёрная пропасть проглотила его.

Глава 26 окончена.

Дополнительная глава 26.1 Грисумбра – Тени забытого мира

Тьма всегда была его домом, но теперь, когда он всматривался в призрачные очертания прошлого, она казалась… иной. Не той безмолвной, всепоглощающей пустотой, что он знал, а зыбким туманом, наполненным эхо забытых голосов. В этих голосах было что-то тревожное, предостерегающее.

Он вспоминал.

Когда-то он, Альбасумбра и Альвион не были просто сущностями. Они были законами этого мира. Осколками чего-то большего. Чистая белая тьма, глубокая серая тьма и истинная чёрная тьма держали равновесие, но оно давно пало. То, что некогда связывало их, разорвалось, и с каждым мигом трещина становилась всё шире.

Но разве они всегда были троими?

Грисумбра вздрогнул, осознавая мысль, которую пытался избегать. Не трое. Когда-то их было четверо.

Он не произносил его имени. Древнего. Забытого.

Того, кто был совершенством.

Того, чья сила превосходила их всех.

Того, кто исчез, а вместе с ним исчезла их суть.

Грисумбра оглядел свои руки – расплывчатые, словно дым. Его тело было неосязаемо, как и его собственная природа. В мире, где он должен был править, он оставался тенью. Альбасумбра вложил свою силу в Валеру, изменил его, связал с собой. Грисумбра же… Что предложил он? Разрушение? Страх? Или он сам стал тем, кого боялся больше всего?

Лёша.

Эта мысль пробила его разум, словно осколок стекла.

Этот мальчишка больше не был его пешкой. Он оказался переменной, которая не поддавалась контролю. Он вобрал в себя их силу и не сломался.

Это не просто беспокоило Грисумбру. Это его пугало.

Лёша пробудил в себе нечто большее. То, что он не мог назвать. То, что не должно было вернуться.

– Кто ты…? – прошептал он, но голос утонул в бездне.

И тогда он почувствовал его.

Не Лёшу.

А того, кто был до него.

Воздух стал тяжёлым. Пространство вокруг сжалось, словно готовясь разорваться. Из теней донёсся шёпот, приглушённый, словно забытая молитва.

– Ты осознаёшь теперь?..

Грисумбра замер.

В этом голосе была древняя тяжесть, но не Альбасумбра, не Альвион. Даже не Безликий.

Эхо чего-то далёкого, утраченного.

Нексаэль.

Грисумбра сжал руки в кулаки.

– Я осознаю, – процедил он. – Я вижу, как рушатся старые узы. Как всё идёт не так, как было задумано.

Тьма сгустилась. Голос не ответил, но Грисумбра знал: это было предупреждение.

Он не находил покоя. Он стал слишком могущественным, чтобы быть просто духом, и слишком потерянным, чтобы быть чем-то большим. Тьма, которая дала ему силу, теперь казалась клеткой.

– Я найду ответ, – произнёс он, глядя в пустоту.

Но даже он не был уверен, что хочет его узнать.

Глава окончена.

Глава 27. Испытание серой тьмой

Начался ад.

Лёша увидел перед собой море лавы – точно как в своём сне. Чёрные скалы возвышались повсюду, а из их трещин сочилась алым светом раскалённая магма. Воздух дрожал от жара, и казалось, что сама реальность плавится в этой пылающей бездне.

И среди всего этого хаоса раздался голос Грисумбры. Он звучал неестественно глубоко, проникая в самую суть сознания, будто его слова были прошиты в ткань пространства.

– Ты всё ещё идёшь вперёд, смертный. – Голос эхом прокатился по лавовым потокам, пронизывая реальность. – Но что ты ищешь? Силу? Ответы? Или ты просто слепо следуешь своей ненависти?

Лёша напрягся. Он не знал, чего ожидать, но одно было очевидно: Грисумбра играл с ним.

– Пройди мой путь, и, если дойдёшь до конца, я отдам тебе свой метеор. Попробуешь сломать его… если сможешь.

Что-то было не так. Это звучало… слишком просто.

Но времени на размышления не было.

Лёша сделал шаг вперёд, но тут же дорогу преградили фигуры, вылепленные из самой лавы. Их тела трещали от жара, расплавленный камень стекал с их форм, а вместо глаз вспыхнул адский свет. Они хищно зашипели, скаля безликие лица, и бросились на него.

Лёша не стал ждать. Он вскинул руку, и с мгновенной яростью на существ обрушился поток ледяного ветра. Пар мгновенно окутал поле боя, а затем послышался глухой хруст – расплавленные тела потрескались, покрылись инеем… и рассыпались в пыль.

Но в груди застрял гнетущий ком сомнений.

Это всё реально?

Он сделал ещё шаг. И вдруг замер.

Перед ним стояла… Саша.

Нет, не одна. Несколько фигур, точь-в-точь похожих на неё, с ледяными взглядами, искажёнными злобой. Они смотрели на него, не моргая. В груди разлился леденящий страх.

– Ты станешь беспощадным убийцей? Или примешь смерть? – Голос Грисумбры теперь звучал иначе, глубже… почти за спиной.

Нет. Он говорил издалека. Я слышал его со стороны.

Или он во мне?

Паника подступила к горлу, но Лёша подавил её. Он моргнул, стиснул зубы, и холодный разум взял верх. Это была иллюзия. Простая, но жестокая.

Резкий взмах руки, и десятки ледяных осколков вспороли воздух. Они вонзились в тела двойников, разбивая их на куски, обращая в ничто.

Но внутри что-то дрогнуло.

Что если она действительно мертва?

Он глубоко вдохнул и заставил себя идти дальше. Внутри пульсировало ощущение тревоги, которое он не мог вытеснить.

Следующее испытание оказалось ещё страшнее.

Теперь перед ним стояли Валера и Виктор.

Не иллюзии. Их лица были такими, какими он помнил их в последний раз. Валера – с мёртвым, колючим взглядом, Виктор – с тенью боли и осознания. Лёша застыл. Сердце пропустило удар.

– Ты бросил их. – Голос Грисумбры был едва слышным, но он разрывал сознание. – Один стал чудовищем, другой пал в темноте. Сколько ещё ты потеряешь, Лёша? Сколько ты уже потерял?

Лёша сглотнул. Боль пронзила разум. Но он заставил себя сделать шаг вперёд.

– Ты даже не спросишь: настоящие они или нет? – усмехнулся Грисумбра.

Лёша не ответил. Он уже знал правду.

И тут он увидел его.

Захар Кирилович.

Он выглядел живым. Слишком живым.

Тело сгорело в аварии.

Но почему он здесь?

Лёша сделал резкий шаг вперёд.

И тут мир вокруг него начал рушиться.

Серая тьма, в которой жил Грисумбра, дрожала. Что-то здесь было не так. Этот смертный не ломался так, как он ожидал. И Грисумбра вдруг понял…

Лёша пробуждает нечто иное.

– Нет… – прошептал он, и его голос эхом отразился от пустоты. – Это не должно было случиться.

Тени колыхнулись, и из самой глубины этого мира донёсся древний шёпот. Он не принадлежал Безликому. Не принадлежал даже духам, которых знал Грисумбра.

– Ты осознаёшь теперь?.. – Голос был далёким, но он был здесь. В самом воздухе. В тени. В пламени, что лизало стены этого мира.

Нексаэль.

Грисумбра вздрогнул. Это имя нельзя было произносить. Это существо не должно было говорить.

Но если оно заговорило… значит, Лёша пробудил в нём память.

Грисумбра отшатнулся. Он вдруг понял, что боится.

Боится смертного, что не гнётся перед тьмой.

Боится того, кто идёт путём Маркелиуса.

– Нет, – повторил Грисумбра, но мир вокруг уже рушился.

Глава 27 окончена.

Дополнительная глава 27.1 Тень ненависти

Грисумбра наблюдал за Лёшей. Его гнев, его страхи, его слабости – всё это было раскрыто перед ним, как раскрытая книга. Но чего-то не хватало. Чего-то, что могло бы по-настоящему надломить мальчишку.

И тогда он нашёл его.

Захар Кириллович.

Осколок прошлого, ненавистный фантом, живой символ боли и потерь. Человек, ставший причиной его трагедии. Было так просто… подтолкнуть его.

Грисумбра не искал его специально – он просто знал, где его найти. Тьма всегда знала, где прячутся те, кто несёт её в себе. И Захар нёс её сполна.

Он нашёл его в тёмной комнате, пропахшей перегаром, потом и усталостью. Захар сидел в одиночестве, склонив голову над бутылкой. Его пальцы дрожали, а взгляд был пуст. Он уже давно не спал спокойно.

В глазах мелькали воспоминания.

Вспышка фар. Крик. Хруст металла. Запах бензина, перемешанный с гарью. Едва различимый детский плач… а затем тишина. Мёртвая, всепоглощающая тишина.

Он зажмурился, пытаясь прогнать эти образы, но они только усиливались. Василиса. Она смотрела на него сквозь разбитое стекло, но уже не видела.

Ему стало трудно дышать. Грудь сжала тупая боль.

– Ты страдаешь, – голос Грисумбры прозвучал шёпотом, растворяясь в полумраке.

Захар вздрогнул. Он огляделся, но никого не увидел. Виски пульсировали, но это был не просто приступ. Это был голос. Реальный.

– Ты знаешь, что ты сделал. Ты помнишь. – Голос тьмы был вкрадчивым, как змеиное шипение.

– Кто… кто здесь?! – Захар с силой выдохнул, сжимая виски. Он думал, что опять начинает сходить с ума.

– Твой страх. Твоя вина. Твоя кара. – Голос обвил его сознание, словно цепи. – Но что, если я скажу, что у тебя есть шанс всё исправить?

Захар замер. Он не верил в искупление, но он слишком долго жил с этим грузом.

– Что… что ты имеешь в виду? – он говорил хрипло, с трудом ворочая пересохшим языком.

– Он всё ещё жив, Захар. Тот мальчик. Алексей. Ты можешь встретиться с ним. Ты можешь загладить свою вину… Или же, наконец, увидеть, во что он превратился. Ты же хочешь знать, не так ли?

Захар сжал бутылку так, что побелели костяшки пальцев. Он не хотел это слышать. Не хотел вспоминать. Но голос, этот холодный, разумный голос, проникал в самые глубины его души.

– Ты не можешь сбежать, – продолжил Грисумбра. – Твой долг ещё не выплачен.

И тут тени в комнате начали двигаться. Едва заметно, словно дышали. Бутылка с глухим стуком упала на пол. В окне мелькнул силуэт, но там никого не было. Только Захар… и его страхи.

Он замер, сердце колотилось в груди.

– Что ты со мной делаешь… – выдавил он, но голос его предал, дрогнув.

– Напоминаю тебе, кто ты есть, – прошептала тьма.

Тени сомкнулись вокруг него, и Захар потерял сознание.

Когда он открыл глаза снова, он стоял в другом месте.

В мире, созданном для пытки Лёши.

Глава окончена.

Глава 28. Сумерки безумия

У Лёши на глазах вспыхнула ярость. Его дыхание стало прерывистым, грудь будто сдавило невидимой тяжестью. Он не думал, не взвешивал – лишь гнался за вспышкой в сознании, за фигурой впереди. С помощью магии ветра он сорвался с места, мгновенно сокращая расстояние. За ним, словно отражения в разбитом зеркале, бежали двойники Валеры и Виктора.

Захар Кириллович… Был ли он настоящим? Или это всего лишь очередная галлюцинация?

Но Лёше было всё равно. Ярость, бурлящая внутри, не оставляла места для сомнений. Он подбежал к месту, где стояла тень, и замер. Незнакомец будто ждал его, спокоен, невозмутим.

– Долго же мне пришлось ждать тебя. Не стыдно ли тебе за смерть Виктора Андреевича, Лёшка? – голос звучал чуждо, но что-то в нём тревожно отзывалось в душе.

– Кто ты?! Покажи своё лицо! – взревел Лёша, не сдерживая гнева.

Фигура развернулась, и перед ним предстал Захар Кириллович.

Но что-то было не так. Его движения казались неестественными – порой плавными, порой резко дёргаными, словно его тело принадлежало не ему. Глаза… Они были наполнены пустотой, глубокой, чёрной, бесконечной. Захар моргнул, и на мгновение Лёше показалось, что в глазах его мелькнуло что-то чуждое, нечеловеческое.

– Помнишь свою маму, Василису? – его голос был мерзко сладким, полным насмешки. – Она была той ещё городской шалавой. Изменяла твоему отцу, Сергею, с кем только могла. Ну, а потом кто-то заказал её убить… и, разумеется, я сделал свою работу. Ты злишься на меня, Лёшка? – Захар говорил спокойно, даже весело, словно рассказывал другу о старом приключении.

Лёша не мог дышать. В груди что-то разрасталось, чудовищное, давящее. Гнев не просто бурлил – он выжигал его изнутри, сводил с ума.

В голове что-то щёлкнуло, словно тонкая ниточка, сдерживавшая его рассудок, оборвалась. В висках застучало. Его тело дрожало, дыхание сбивалось. Мир вокруг сжимался в точку, исчезали все звуки, кроме гулкого эха его собственного сердца.

Он упал на колени. Грудь разрывало от ярости. Он закричал.

Этот крик был не просто криком – это был голос его души, раненой, разорванной на куски. Он заполнил собой всё, заглушил даже голос Грисумбры, звучавший в его голове.

Тьма, что дремала внутри, взорвалась. Она горела сумерками – не чёрной бездной и не белой пустотой, но чем-то иным, чем-то, чего раньше не существовало. Это была сила, вобравшая в себя Альбасумбру и Альвиона, чью тьму он поглотил. Мир вокруг затянуло сгустками его собственной тьмы, поглощавшей свет, размывавшей реальность.

– Вот чёрт… Ты утопаешь в собственной тени… – пробормотал Захар, но в его голосе не было ни страха, ни осознания собственной участи. Его лицо исказилось в странной, почти механической улыбке, словно он не контролировал свою мимику. Он метнулся прочь.

Лёша поднял взгляд. Один его глаз был ослепительно белым, другой – бесконечно чёрным. Две противоположности сталкивались в его душе, сливались в одну безжалостную стихию.

Он даже не двинулся с места – тьма сама подчинилась его воле. Захар закричал. Его тело разлетелось на части – сотни мелких фрагментов исчезли, оставив лишь изуродованное туловище, шею и голову. Крики отчаяния сотрясали воздух.

Но Лёша не спешил убивать его.

Из сгустка тьмы в его руке сформировался нож. Он вонзил его в живот Захара, наслаждаясь каждым мгновением боли, отражённой в его глазах. Но… что-то было не так. Захар не выглядел испуганным. Его губы расползлись в ухмылке, а изо рта вместо крови потекла густая, чёрная жидкость. Она будто жила своей жизнью, извиваясь, как тысячи крошечных змей.