Повелители Стихий. Часть I: Пробуждение

Введение

Много веков назад мир охватила самая кровавая и ожесточённая война в истории – Война четырёх стихий. Это была не просто борьба за землю, а битва, где сама природа становилась оружием: огненные штормы жгли города, ураганы рвали деревья с корнем, землетрясения разламывали землю, а мощные волны смывали целые армии в океан. Повелители Огня, Воды, Земли и Воздуха – величайшие маги своей эпохи – сражались за абсолютную власть и расширение владений, не щадя ни врагов, ни собственных народов.

Война длилась более ста лет. Каждый новый лидер, сменяя предшественника, стремился подчинить себе весь мир. Но никто не смог склонить чашу весов в свою пользу, и цены за победу становились всё выше – маги падали, их силы угасали, а люди, числом превосходившие их, становились лишь пешками в чужих руках, которых направляли на самые опасные и грязные дела. Для магов они всегда были не более чем инструментом. Их использовали как рабов, как дешевую рабочую силу для строительства, уборки, земледелия, добычи ресурсов – на опасных работах, от которых маги давно отказались. Во время войны положение людей стало ещё хуже: их гнали на передовую как живые щиты, заставляли работать сутками без отдыха, уничтожая последние остатки достоинства.

Однако с каждым десятилетием, по мере затяжной войны, магов становилось всё меньше. Их ряды редели – не только из-за сражений, но и из-за истощения магической крови. Люди, напротив, росли числом. В селениях, где раньше десятки магов могли одним приказом заглушить любое недовольство, теперь оставались лишь единицы. И люди почувствовали это.

Началась смута.

По всей земле стали вспыхивать очаги сопротивления. Люди, измотанные столетиями рабства, начали поднимать восстания. Они собирали оружие, отравляли колодцы, поджигали склады с провиантом, нападали на отдельных магов в тёмных переулках. Страх впервые появился в сердцах тех, кто раньше владел бурями и огнём. Маги осознали: если не принять меры, их ждёт неминуемая гибель.

Тогда, чтобы удержать власть и восстановить порядок, было принято судьбоносное решение. Великие правители четырёх стихий объединились. Они создали новый континент – изолированный от мира людей, скрытый древними заклинаниями. Именно там, вдали от мятежных земель, была построена Школа Четырёх Стихий.

Школа стала оплотом новой эры. Здесь должны были рождаться, расти и обучаться будущие правители и верхушки власти. Здесь оттачивали мастерство те, кому предстояло в будущем управлять стихиями и держать людей под контролем. Школа не только развивала силу, но и воспитывала магов в духе единства, дисциплины и политической мудрости. Главное её предназначение было одно – не допустить повторения хаоса и сохранить власть магов навеки.

Чтобы уравновесить баланс между двумя расами, было принято ещё одно жестокое, но необходимое правило: дети магов, чьи силы к определённому возрасту оказывались слабыми или нестабильными, лишались магии и изгонялись в мир людей. Они становились частью той самой расы, которой вчера ещё принадлежали. Сотни лет это правило пытались оспорить, но оно оставалось неизменным: только сильнейшие достойны оставаться магами.

Так закончилась эпоха великой войны и началась новая история – история контроля, власти и тонкого, хрупкого мира, который держался на страхе, силе и старой крови.

Глава 1. Начало нового

Пройдя сквозь массивные арочные ворота главного здания Школы Стихий, я оказалась на просторном берегу, который больше напоминал берег озера, чем что-то грандиозное. Узкая полоса песка уходила вдоль воды, теряясь где-то на горизонте. Песок был светлый, мелкий, приятно скрипел под ногами, словно отзываясь на каждое моё движение.

На этом участке всегда было оживлённо. Маги Воды и Воздуха сидели вперемешку, кто-то смеялся, кто-то спорил, кто-то просто лениво разглядывал отражение облаков в зеркальной глади воды. Ближе к самой кромке стояли другие – те, кто был поглощён практикой. Маги Воды поднимали водяные столбы, создавали тонкие спирали из брызг, вырисовывали дуги и взрывы на поверхности. А маги Воздуха пытались вмешаться, играя с потоком, направляя ветер так, чтобы нарушить контроль над водной стихией.

Кому-то со стороны это могло показаться глупым: зачем магам Воздуха пытаться управлять тем, что им не принадлежит? Но здесь, в Школе, это была часть постоянных тренировок. После Великой Войны природное равновесие было сильно нарушено. Чтобы его восстановить, время от времени на свет, один раз в 100 лет, стали рождаться особенные дети – маги, которые могли взаимодействовать сразу с несколькими стихиями. «Дети Эталиса» Редкость… невероятная редкость. Их появление настолько противоречило законам природы, что большинство магов давно перестали верить в их существование, сводя все рассказы о таких детях к мифам и легендам.

Но несмотря на это, многие из нас – тех, кто сейчас учился здесь – продолжали верить, что стать Величайшим Магом Пятого Разряда всё-таки возможно. Не благодаря врождённой силе, а через упорные тренировки, годы учёбы и безграничное упорство. Пока что никому этого не удавалось… но надежда жила.

Школа Стихий была не просто местом обучения. Это была кузница будущих правителей, советников, стражей порядка и даже – в самых редких случаях – легенд. Чтобы упорядочить всё это многообразие судеб и судебных путей, маги были разделены по разрядам.

Первый разряд – ученики. Новички, только вступившие на путь познания своей стихии. Они учились основам, медленно и порой с ошибками, учились чувствовать свой элемент, взаимодействовать с ним, осознавать свою силу.

Второй разряд – студенты. Те, кто уже провёл в Школе несколько лет, кто обуздал свою стихию настолько, чтобы использовать её в бою или в быту без страха и паники. Их обучение становилось более жёстким: тренировки, состязания, экзамены.

Третий разряд – выпускники. Им открывался выбор: остаться в Школе для продолжения обучения и подготовки к высшим рангам, отправиться в мир людей для поддержания порядка и подавления возможных мятежей… или же вступить в совет при правителях и стать личными советниками власть имущих.

Четвёртый разряд – элита. Верхушка магического мира. Именно из них выбирались будущие правители стихий, старейшины и наставники. Это были те, кому доверяли принимать судьбоносные решения, те, кто держал баланс между магами и людьми, не позволяя миру скатиться в хаос.

А Пятый разряд… о нём говорили только шёпотом. За всю историю таких магов насчитывалось лишь несколько за столетие… иногда и того реже. Их считали непредсказуемы, могущественны до безумия. Одни называли их спасителями, посланниками самих стихий. Другие – проклятием, изгоями, угрозой равновесию. Многие политики тайно истребляли их, опасаясь, что сила Пятого разряда может породить новую войну, ещё страшнее той, что чуть не уничтожила весь наш мир.

Я, идя по берегу, с лёгкой улыбкой решила немного пошутить. Сконцентрировав магию Воздуха, я едва заметно пододвинула волну к одному из моих соратников. Вода с неожиданной силой накрыла его с ног до головы, оставив после себя только мокрые волосы и крайне удивлённое выражение лица. Его недоумение стоило всех моих усилий.

Погода стояла идеальная: начало лета, тёплое солнце, редкие облака и лёгкий ветерок, словно сама природа решила на один день подарить нам передышку. Время было особенное – сезон набора новых учеников и одновременно – время отсева. Одни приходили… другие уходили. Навсегда.

Я продолжила свой путь, оглядываясь по сторонам. По другую сторону пляжа, примерно в ста метрах от меня, начинался густой зелёный газон, украшенный широкими деревьями с тяжёлыми кронами. За ними раскинулось знаменитое поле магов Воздуха. Оно напоминало бескрайнее пшеничное поле, но вместо обычных колосьев там росли особые, декоративные растения, чувствительные к каждому дуновению ветра. Их наклон показывал силу и чистоту воздушной магии. Для каждого ученика Воздуха это поле было первым настоящим испытанием.

Школа… Она никогда не поддавалась разумному объяснению. Почему смена ландшафта здесь такая резкая? Как на одном участке уживаются озеро, зелёные луга и золотые поля? Почему здесь иногда за день меняется погода? Думаю, любой нормальный человек бы задался этими вопросами, но для магов, это давно стало частью привычного мира.

Школа Стихий – не просто место. Это сердце власти, равновесия… и неизбежных перемен.

Секция Воздуха и секция Воды располагались по одну сторону школы. Между ними тянулся небольшой зелёный сад, напоминающий дикий парк без привычных дорожек и скамеек. Мягкая трава стелилась ковром под ногами, а сквозь кроны высоких деревьев солнце рассыпало золотые блики, словно само небо решило украсить это место. В воздухе витал влажный аромат свежести, перемешанный с лёгкой прохладой от близкого озера.

На противоположной стороне, за полем, начиналась территория Огня и Земли. Их секции были отделены каменистым участком, который в отличие от мирного сада представлял собой суровый ландшафт: огромное поле, усыпанное массивными валунами, разбросанными в хаотичном порядке, словно гиганты когда-то играли здесь в древнюю игру и забыли убрать за собой. Пыль, сухость, трещины на земле… Даже воздух над этим участком казался тяжелее.

Каждая секция строго патрулировалась мудрецами. Их главная задача была одна – не допустить пересечения границ между стихиями и сдерживать пыл учеников, слишком рьяно пытающихся испытать пределы своих возможностей. Хотя по правилам ученики могли свободно перемещаться по общей территории, подходить близко к тренировочным полям чужих стихий без особого разрешения запрещалось.

Учителя проводили занятия преимущественно на природе, считая, что только на открытом воздухе магия раскрывается по-настоящему. Но сегодня казалось, будто весь преподавательский состав испарился. Ни одного наставника поблизости, только беззаботные голоса учеников, смех и вспышки стихийной энергии, вьющейся то над водой, то среди трав. Видимо, это было время отдыха… Хотя некоторые, вопреки всему, продолжали тренироваться, словно соревнуясь сами с собой.

Маги одного разряда часто устраивали поединки. Это было и формой досуга, и способом доказать свою силу, и, конечно, возможностью отточить навыки. Стихия при этом роли почти не играла: Воздух сражался с Огнём, Вода с Землёй, а иногда случались и более экзотичные сочетания. Здесь каждый искал своё преимущество.

Я шла по песчаному берегу, наслаждаясь ласковым солнцем и мягким ветерком, когда заметила странную суету. Маги Воды начали тревожно переглядываться, словно ища кого-то глазами или надеясь, что кто-то сильный придёт им на помощь. Их лица были напряжены, в их жестах чувствовалась растерянность.

Моё внимание привлёк странный, едва уловимый шум. Повернув голову в сторону озера, я на мгновение замерла.

Огромная волна.

Не просто большая… а по-настоящему гигантская – высотой не меньше десяти метров. Она с грохотом надвигалась на берег, разрывая гладь воды. Пенные вершины, разлетающиеся брызги, глухой рёв… Сердце сжалось. Новички не способны на такое. Даже опытным магам Воды потребовались бы дни тренировок, чтобы поднять нечто подобное.

Время будто сжалось в одну точку.

Не раздумывая, я заняла боевую стойку, опустила центр тяжести, сделала шаг вперёд, собирая вокруг себя воздух. Потоки начали отзываться на мою волю, подчиняясь моим движениям. Руки, очерчивающие круг вокруг тела, сплетали силу в плотную стену ветра. С каждым взмахом я усиливала барьер, направляя его прямо на надвигающуюся волну.

Когда воздушный поток с силой ударил в водяной фронт, казалось, что время на мгновение остановилось. Ветер гудел в ушах, влага рассыпалась вокруг мелкими каплями, словно дождь, застигший всех присутствующих врасплох. Но этого было недостаточно… Волна, хоть и сбитая с курса, не собиралась рассеиваться.

Я изменила позицию, заняла более устойчивую стойку, вытянула руки вперёд и, проведя ими вдоль тела снизу-вверх, вновь сконцентрировала потоки воздуха. Сильным, широким движением я развела их в стороны, создавая новый, более мощный разряд. Воздушная сила охватила волну, как невидимые руки, и буквально разорвала её, рассеяв по всей поверхности озера. От гигантской водной стены осталась лишь рябь… и удивлённый шёпот среди учеников.

Опасность миновала, но напряжение в воздухе не рассеялось. Одни смотрели на меня с восхищением, другие – с откровенным раздражением. Были и те, чьи взгляды выражали плохо скрытое презрение. Кто-то шептался, кто-то открыто указывал на меня пальцем.

Я равнодушно развернулась и направилась в сторону поля магов Воздуха. Но едва пересекла половину зелёного сада, меня догнали двое учителей. Один из них был высоким, с серебристыми волосами, собранными в тугой хвост, другой – низкий и коренастый, с мрачным выражением лица.

– Ваше имя? – спросил тот, что пониже, без лишних церемоний.

– Такира Вейнтар, – ответила я, пытаясь скрыть раздражение от их бесцеремонности.

Они обменялись взглядами, что-то прошептали между собой, после чего развернулись и ушли прочь, не удостоив меня больше ни словом.

«Ну да… Вежливостью здесь никто не отличается», – подумала я, продолжая свой путь.

Но внутри что-то не отпускало меня… Эта волна. Слишком большая, слишком мощная… Кто мог её вызвать? И зачем?

Я обернулась. Пляж, как ни в чём не бывало, вернулся к жизни: кто-то смеялся, кто-то вновь начал тренировки, кто-то просто лежал на песке, наслаждаясь солнцем. Только редкие взгляды всё ещё украдкой скользили в мою сторону.

«Сегодня мой первый день в Школе Стихий, и я уже привлекла к себе слишком много внимания. Блеск.» Поток моих мыслей прервал чей-то голос, тёплый и звонкий, будто утренний ветерок скользнул по коже. Я резко обернулась и увидела, как ко мне уверенной, но лёгкой походкой идёт девушка. Она выглядела немного старше меня – наверное, на пару лет – и на её лице играла по-настоящему добрая, искренняя улыбка, такой редко встретишь в этих стенах.

У неё были мягкие, светло-русые волосы, которые, казалось, постоянно были в движении, будто их трогал невидимый поток воздуха. Платье её, хоть и простое, по цвету напоминало рассветное небо: нежно-голубое с переливами бледного золота по краям рукавов. Глаза – светло-серые, с лёгкой примесью голубизны, в них отражалась какая-то непередаваемая внутренняя свобода.

– Привет! Ты новенькая? – спросила она, остановившись в паре шагов от меня. Голос её был живой, как журчание воды в роднике.
– Да, только сегодня прибыла, – ответила я, немного смущённо улыбаясь в ответ. – Я… просто решила осмотреть территорию.

– Отличное решение, – с лёгким смешком сказала она и протянула мне руку. – Меня зовут Эфира. Я из Секции Воздуха… хотя думаю, ты уже догадалась.

Я пожала её ладонь – тёплую, чуть шершавую от тренировок. Было в ней что-то очень уютное, как будто она из тех людей, с кем чувствуешь себя в безопасности с первых секунд.

– А тебя как зовут? – спросила она, внимательно глядя в мои глаза.
– …Такира, – тихо ответила я.

Мы двинулись вместе в сторону поля магов воздуха, я всё ещё чувствовала на себе редкие взгляды тех, кто помнил мой недавний «подвиг» с волной.

Когда мы добрались до поля, нас уже поджидала небольшая компания ребят. Они стояли группками, кто-то лениво сидел прямо на траве, кто-то болтал, кто-то пытался вызвать очередной поток ветра.

Первые, кто подошли к нам, были двое парней. Они выглядели почти одинаково – высокого роста, с крепкими телами, резкими скулами и одинаковыми светло-золотистыми волосами, которые немного спадали на лоб. Только один носил волосы чуть длиннее и собранными на затылке в небрежный хвост, а другой коротко остриженные.

– О, новенькая! – с широкой улыбкой воскликнул тот, что с длинными волосами. Его глаза были цвета полуденного неба – чистый, яркий голубой, как у топаза. – Я Самир.

– А я Шанти, – добавил его брат, чуть более спокойным тоном, его глаза были глубокого, насыщенного тёмно-синего цвета, почти как ночное небо над морем. Он не был таким открытым, как Самир, но в его взгляде сквозила мягкая доброжелательность.

– Близнецы, – хором добавили они, словно заранее знали, что я собираюсь задать этот вопрос.

Я невольно улыбнулась. Было в них что-то заразительное, жизнерадостное, как у щенков, впервые вырвавшихся на свободу.

Следом к нам подошла ещё одна девочка, на первый взгляд совсем малышка по сравнению с остальными. Она была хрупкая, с угольно-чёрными, густыми и прямыми волосами, едва доходившими ей до плеч. Лицо с лёгким румянцем, большие круглые глаза цвета болотной зелени. Она застенчиво смотрела на меня, словно боялась подойти ближе.

– Яоми, – тихо сказала она, едва слышно. Её голос был словно тонкий шелест листвы.
– Она у нас младшенькая, – добродушно пояснил Самир.

– Но не обманывайся её видом. Она может вызвать такой порыв ветра, что тебя с ног собьёт, – чуть посмеиваясь и припугивая, добавил близнец.

Я только кивнула, стараясь запомнить имена.

В этот момент к нашей группе подошёл кто-то ещё. Его появление тут же заставило остальных ребят притихнуть и расступиться. Высокий, с тёмными, чуть растрёпанными волосами, которые небрежно падали ему на лоб. Кожа чуть смуглая, черты лица острые, почти хищные. Он двигался с той ленивой уверенностью, которая была свойственна тем, кто прекрасно знает, насколько они хороши.

Его взгляд был глубоким, словно в нём прятались целые штормы – серо-стальной с золотистыми искрами у зрачков. И даже когда он просто смотрел мимо, казалось, будто он видит больше, чем должен.

– Это Эйрон Вэйлсторм, – шёпотом сказала Эфира, заметив, как я невольно задержала на нём взгляд. – Один из Второго разряда… хотя, честно сказать, его уже давно могли бы перевести в Третьий, если бы он сам захотел. Одним словом, «вундеркинд» в своей группе.

Он шёл не один – рядом с ним шагал один из учителей. Строгий мужчина с зачесанными назад седыми волосами и взглядом, от которого холодок бежал по спине.

– Новенькая? – спросил учитель, задержав на мне внимательный взгляд. Я кивнула.

– Как тебя зовут? – его голос был низким и твёрдым, как камень.

– Такира, – ответила я, собравшись с силами. Голос прозвучал тише, чем я хотела, но достаточно уверенно.

– Меня зовут Тарвен Аэрис Одджо, преподаватель Аэродинамической магии, – представился он, изучающе посмотрев на меня, будто пытался насквозь прочитать все мои мысли. Его голос был спокойным, глубоким, но в нем сквозила та самая воздушная лёгкость, за которую магов Воздуха так любили и так опасались.

– Думаю, тебе будет полезно со стороны понаблюдать за ребятами, пока они практикуют свою магию в эйерболл, – продолжил он, делая лёгкий жест рукой в сторону поля. – Можешь считать это как ознакомительный урок для тебя.

Он уже собирался развернуться, чтобы уйти, как вдруг во мне что-то вспыхнуло. Может гордость, может упрямство, а скорее и то, и другое вместе.

– Я буду играть, – резко бросила я, прежде чем сама успела осознать, что говорю.

Он остановился. Обернулся через плечо, его взгляд слегка прищурился, а на губах появилась едва заметная, почти невесомая полуулыбка – то ли удивление, то ли интерес.

– Смело, – сказал он с оттенком иронии. – Новички обычно предпочитают сначала хотя бы понять, с чем имеют дело, прежде чем влезать в бой.

Я подняла подбородок чуть выше.
– Я не новичок… не в этом, – ответила я, даже не зная, в чём именно, но звучало это достаточно дерзко, чтобы подлить масла в огонь.

На секунду повисла тишина.
А потом он тихо усмехнулся, коротко кивнул, бросил взгляд на Эйрона и, не сказав больше ни слова, направился дальше по полю.

Я почувствовала, как участилось моё дыхание. Остальные ребята как по команде снова расслабились, словно тот факт, что учитель ушёл, позволил им вернуться к жизни.

– Добро пожаловать, Такира, – с улыбкой сказала Эфира и подмигнула. – Здесь скучать не придётся.

Я улыбнулась в ответ… чувствуя, что всё самое интересное только начинается.

Глава 2. Испытание стихий

Эйерболл – игра, которая уже много лет считается неотъемлемой частью обучения для всех магов Воздуха. Это не просто развлечение – это тренировка на ловкость, скорость, реакцию и контроль над стихией. Здесь не прощают ошибок. Здесь каждое движение – проверка на силу воли и мастерство.

Правила казались простыми, ну.. на первый взгляд.

На огромном открытом поле, над которым всегда держался легкий ветер, устанавливались два воздушных щита— полупрозрачные купола диаметром чуть больше самого мяча, парящие на высоте около пятнадцати метров от земли. Эти щиты были единственной целью обеих команд. Попади в них – и твоя команда получит очко.

Игровое поле не имело четких границ. Оградами служили лишь невидимые слои плотного воздуха, которые удерживали мяч внутри арены, но при этом не мешали магам перемещаться в любой точке, в том числе и в воздухе.

Сам мяч – легкий, почти невесомый, но достаточно плотный, чтобы его траектория зависела исключительно от манипуляций с потоками воздуха. Каждый пас, каждый удар, каждая передача – это миниатюрный штурвал, которым маг управлял силой стихии.

Игра шла на время, обычно один матч длился около двадцати минут, разделенных на два тайма. В команде могло быть от трех до шести человек. Всё зависело от уровня подготовки игроков.

Самое сложное в Эйерболле – это скорость и вертикальность. Мяч мог в любой момент взмыть вверх, уйти вбок, резко сменить траекторию – особенно когда на него одновременно воздействовало несколько магов. Нужно было не только обладать точным контролем над своим потоком воздуха, но и мгновенно просчитывать, как изменится траектория мяча после каждого удара.

Контакты между игроками были разрешены, но с определёнными ограничениями. Прямые воздушные атаки против соперников – табу. Однако обманные манёвры, ложные потоки, резкие смены высоты, обрушение встречных воздушных волн – всё это было в порядке вещей.

В Эйерболле не хватало только одного – предсказуемости.

Скорость, динамика, ловкость и сила – и всё это скручено в спираль воздушных вихрей, свиста и криков игроков.

Но, несмотря на все сложности, эта игра была гордостью магов Воздуха. Она помогала чувствовать стихию не просто как инструмент… а как часть самого себя.

***

Парень рядом с учителем представился как Эйрон и начал выбирать капитана для команды соперников. Все ребята выстроились в ровную линию, в ожидании распределения по группам. Рядом со мной стояла Яоми – она нервно теребила пальцы за спиной, будто стараясь удержать себя от паники.

– Что случилось? – спросила я тихо.

Она подняла на меня встревоженный взгляд и прошептала:

– Боюсь, что после этой игры у меня заберут магию, и я окажусь среди людей – без силы и дома.

Её слова пронзили меня холодом. Никогда не видела, чтобы кому-то выносили такой приговор – исключение из школы, лишение дара.

– Почему так думаешь? – спросила я, стараясь понять её страх.

Яоми замялась и тихо ответила:

– На последнем испытании я показала один из худших результатов…

Глаза её блестели, но слёз так и не появилось. Пока мы шептались, капитаны уже начали выбирать игроков. Настала моя очередь. Эйрон – высокий и чертовски привлекательный парень – выбрал меня, но я на мгновение осталась на месте, словно пытаясь осмыслить происходящее. Взгляды всех присутствующих обратились ко мне с непониманием.

Схватив за руку Яоми, я уверенно шагнула к своей команде. Второй раз за день мне удалось выделиться. Яоми пыталась вырваться, но я крепко держала её ладонь, показывая, что всё под контролем. Взгляд мой оставался спокойным.

Учитель Одджо подошёл и взглянул на нас сурово. Яоми нервно ёрзала и пряталась за мной. Я встретила взгляд учителя вызовом, не изменяя выражения лица. Немного смутившись, он произнёс:

– Капитан твоей команды даже не назвал её имя. Ты знаешь правила – Яоми запасная. Запасные – те, кого не выбрали сразу, и могут выйти в игру при необходимости.

– Она будет в основной команде и справится со всеми задачами, – сказала я, голос звучал твёрдо и безапелляционно, словно бросая вызов самому учителю.

Одджо нахмурился, губы сжались в тонкую линию. Его глаза сверкнули раздражением, словно он не ожидал такой дерзости. Взгляд стал холодным и пронизывающим, как острый лезвие. Он сделал шаг вперёд, будто собираясь произнести что-то резкое, но вместо этого коротко усмехнулся, будто сдерживая гнев, и сказал:

– Ладно… – в его голосе слышалась вся горечь поражения, – посмотрим, как далеко тебя это приведёт.

Он развернулся и ушёл, плечи его оставались напряжёнными, а походка – тяжёлой, словно с каждым шагом он боролся с внутренним возмущением.

Я почувствовала прилив бунтарской энергии, зная, что нарушила не только правила, но и неписаную иерархию, где ученики должны были слушаться без вопросов. Но внутренний голос говорил – иначе никак.

Эйрон бросил мне раздражённый взгляд и отвернулся. Пока он уходил, Яоми тихо, почти шёпотом, прикоснулась к моей руке и сказала:

– Спасибо…

Это простое слово было наполнено страхом, надеждой и благодарностью – и я поняла, что сегодня сделала больше, чем просто выбрала команду.

Команды сформированы. Близнецы Самир и Шанти оказались в противоборствующей группе. Их капитаном стала Эфира – маг Второго разряда, вероятно, однокурсница Эйрона и его вечная соперница, раз именно ей он доверил роль лидера.

Учитель Одджо подал голос, и игра началась. Каждый игрок изо всех сил пытался передать мяч своим союзникам, управляя потоками воздуха, или отобрать его у противника, выбивая мощным ударом. Воздух наполнялся гулом стремительных порывов, смехом и напряжёнными выкриками, когда игроки стремительно скакали по полю.

Первый матч начался с бурного наступления нашей команды. Мяч стремительно перелетал от одного мага к другому, словно живое существо, ловко уворачиваясь от попыток соперников перехватить его. Яоми уверенно держалась в защите, стараясь не дать соперникам приблизиться к нашему щиту, а я, как нападающая, мчалась по полю, ожидая момента для удара.

Счёт быстро менялся: 3:2 в нашу пользу. Близнецы – Самир и Шанти – демонстрировали слаженную командную работу, быстро передавая мяч друг другу, создавая красивые комбинации и подставляя друг друга под прикрытие. Эфира, капитан соперников, умело управляла мячом, направляя его к своим товарищам, подталкивая их к атаке.

Во втором матче динамика изменилась. Соперники забрали инициативу и, используя скорость и точность, забили два быстрых гола, вырвавшись вперёд со счётом 4:3. Наши попытки вернуть мяч встречали сопротивление, и атмосфера накалялась. Воздух вокруг вибрировал от напряжения и ярости игроков. Каждое движение казалось взвешенным и продуманным, а удары – мощными и точными.

В третьем матче напряжение достигло пика. Мяч летел с невероятной скоростью, летая от игрока к игроку, и всё поле превратилось в арену настоящей битвы. Игроки сражались не только за мяч, но и за своё достоинство и место в команде. Счёт был равным – 5:5, и каждый момент мог стать решающим.

И вот в самый разгар борьбы, когда мяч был у соперников, один из близнецов, Самир, приблизился к нашему щиту, где Яоми заняла позицию защиты. Она приготовилась набрать поток воздуха, чтобы выбить мяч. Я бежала навстречу, готовясь перехватить его, если ей не удастся.

В этот момент я заметила сильный поток воздуха, который появился рядом и мчался на Яоми и Самира с бешеной скоростью, сметая всё на своём пути: колосья, землю, оставляя за собой широкую колею разрушений. Боковым зрением я пыталась найти учителя Одджо, но повернув голову в сторону, где он наблюдал за игрой, не смогла его увидеть. Черт. Времени было катастрофически мало. «Если не возьму этот поток под контроль, последствия будут ужасными для всех нас.» Сердце колотилось, мысли путались – что, если я потеряю контроль? Если не справлюсь? Но отступать было нельзя. Никто, кроме меня, не успеет остановить эту силу. Не сейчас. Продолжая бежать, я собрала всю волю в кулак, вытянула руки и ладони вперёд, резко сжала кулаки и сделала разворот вокруг себя. Поток был настолько мощным, что я едва не потеряла контроль, и не сделала еще хуже для всех на поле. Я обвила поток вокруг себя, балансируя на грани, не зная, куда его направить.

Учитель Одджо, будто появился из «ниоткуда», крикнул:

– Ввееерх!

Уловив команду учителя, я, всё ещё теряя равновесие, подняла руки вверх, пытаясь взять под контроль, бушующий поток воздуха. Он послушно последовал за моими движениями, стремительно разгоняя облака и сметая всё на своём пути, испарился будто и не было. Легкий ветерок вскружил мою прядь волос и рассеялся, силы почти покидали меня – я упала на спину, подставив локоть, чтобы смягчить падение.

Вокруг воцарилась тишина, которую вскоре прорезали вздохи и робкие шёпоты. Ребята стояли, напряжённо глядя друг на друга, лица их были полны страха и недоумения – никто из них не мог вызвать такой разрушительный поток. Учитель Одджо с мрачным выражением и озадаченным взглядом пристально осматривал поле и территорию в округе, словно пытаясь понять, откуда взялся этот неожиданный ураган силы.

На поле остались глубокие борозды – сломанные колосья и разбитая земля свидетельствовали о мощи потока. Никто не мог объяснить случившееся, и тревога нарастала: если такой поток был вызван намеренно, это означало, что кто-то среди них обладает силой, которой не должно быть.

Яоми поспешила ко мне, осторожно помогая подняться на ноги. Её тёплые руки согревали меня, даря поддержку и спокойствие. Позже к нам подтянулись остальные, и мы вместе стояли, оглядываясь на поле – израненное, но живое.

Учитель внимательно осмотрел моё ушибленное место, слегка нахмурился и строго сказал, что мне необходимо немедленно обратиться к целителю. Вместе с ним и Яоми мы направились к госпиталю. Учитель шагал рядом, задавая вопросы, но в моей голове словно стоял шум – слова не доходили, мысли путались и разбегались. Сердце колотилось от странного чувства тревоги, которое не отпускало, будто это еще не конец.

Внезапно взгляд цепанул стремительно падающий с неба огненный шар – яркий, с длинным языком пламени, который оставлял после себя горячий след в воздухе. Он летел прямо на нас, и люди вокруг застынули в оцепенении, не в силах понять, куда бежать и как защититься.

Без лишних размышлений, оттолкнув Яоми в сторону, я заняла боевую стойку. Вокруг мгновенно закрутился плотный поток воздуха – сильный, словно живая стена, которая оттолкнула зевак от возможной опасности. Руки поднялись, ладони повернуты тыльной стороной, будто пытаясь прикрыть глаза от ослепительного солнца.

Учитель повторил мои движения – его руки выпрямились, ладони остались в том же положении, а лицо сжалось в серьёзном выражении. Мы слились в одном порыве, направляя мощный поток на огненный шар.

Пламя изменило траекторию – шар стал лететь почти параллельно земле, продолжая своё разрушительное движение, но теперь он пролетел над школой и с грохотом упал далеко за её пределами.

Ощущая острую боль в локте, я стояла на месте, каждую секунду ожидая новую атаку. Но вокруг повисла гробовая тишина – больше ничего не случилось. Осмотревшись, я обнаружила, что учитель Одджо исчез – словно растворился в воздухе, оставив после себя лишь лёгкий шёпот ветра.

Взгляды учеников и учителей были наполнены тревогой и недоумением. Никто не понимал, что происходит, и кто посмел вызвать такие разрушительные силы – никто из нас не был на это способен. Атмосфера стала плотной и напряжённой, словно перед надвигающейся бурей, которая могла перевернуть всю нашу жизнь.

Несколько преподавателей начали обходить территорию школы в поисках виновника этих разрушений. По громкоговорителю раздалось официальное объявление: всем ученикам немедленно вернуться в свои спальные корпуса и не выходить на улицу до вечера. Учителям был отдан строгий приказ собраться в общем зале для обсуждения дальнейших действий.

На улице ученики уже не шептались – они громко обсуждали произошедшее, обменивались догадками и предположениями. Мне же до целебницы так и не удалось дойти – о боли в локте я давно забыла. В голове роились мысли, одна настойчивее другой: нужно собрать команду и обсудить случившееся.

Первой я рассказала Яоми, она же передала остальным. Вскоре мы все встретились в моей комнате – Самир, Шанти, Эфира, Яоми и я. Все были явно на взводе, каждый с разными эмоциями на лице: любопытство, тревога, раздражение… и что-то ещё. Я закрыла дверь и, прислонившись к ней спиной, задержала взгляд на каждом из них.

– Спасибо, что пришли. – Голос прозвучал чуть тише, чем я хотела. – Нам нужно поговорить.

– Это про то, что было на поле? – первым нарушил тишину Шанти, скрестив руки на груди. – Или про этот огненный шар, который чуть не сжёг половину школы?

Я кивнула.

– И про то, и про другое. – Сделала шаг вперёд. – Я не думаю, что это совпадение. Сначала неконтролируемый поток, который мог бы убить, а через некоторое время огненный шар. Слишком быстро, слишком точно.

Эфира нахмурилась и облокотилась на подоконник:

– Ты думаешь, кто-то из школы?

– Или кто-то, кто пробрался сюда и устроил шоу, – подал голос Самир. – Но тогда вопрос – зачем?

– Предупреждение? – предложила Яоми почти шёпотом. Её голос был напряжённый.

Я покачала головой:

– Если бы это было просто предупреждение… Думаю, они выбрали бы что-то менее… смертоносное.

В комнате повисла тяжелая тишина.

– У тебя есть догадки? – спросила Эфира, пристально глядя на меня.

Я задумалась. В горле пересохло. Сказать вслух то, что крутилось в голове, было страшно. Но и молчать дальше было нельзя.

– Есть… кое-что, что меня тревожит. – Я сделала паузу, собираясь с мыслями. – Слишком много силы… Не уровень учеников, даже старших. И учителя были в шоке, я видела это. Они сами не знали, как реагировать. Одджо… Он даже не сразу понял, что делать.

– Тогда кто? – спросил Самир, подавшись вперёд.

Я посмотрела на него и тихо сказала:

– Кто-то, кто давно следит за школой или преподавателями…, или за …, – я прикусила губу не осмелясь сказать вслух, то что думала: «…за мной?». К счастью никто не услышал это.

Шанти усмехнулся, но в его голосе слышалась тревога:

– Ну круто… Теперь ещё и преследователь.

– Неважно кто это, – твёрдо сказала Эфира, выпрямляясь. – Если это угроза, её нужно найти и остановить.

– Сначала… – я сделала глубокий вдох, – сначала нам нужно держаться вместе. И не терять бдительности. Присматривайте за теми, кто сильно отличается поведением или успехами в чем-то, если это кто-то среди учеников, что конечно вряд ли, одному тяжело такое сделать, но командой – шансов значительно больше, а если среди преподавателей, то…хмм, в общем просто наблюдайте. По крайней мере… пока мы не узнаем хоть что-то.

В коридоре раздался голос громкоговорителя, зазывающий всех учащихся быстро собраться в общем зале для важного объявления.

Все переглянулись.

Их взгляды стали другими. Где-то в них, под слоем тревоги и неуверенности, начало просыпаться то, что могло перерасти либо в сплочённость, либо в ещё большую настороженность. В воздухе висело молчаливое обещание – впереди нас ждёт нечто большее, чем просто школьные уроки и игры на поле.

Глава 3. Здравствуй, школа Стихий

***

В мире магии случайностей не бывает. Рождение мага – это всегда следствие, продолжение крови, памяти рода, старых клятв, данных самой стихии.

У двух магов всегда рождается маг. Это правило, выведенное веками, проверенное тысячами поколений. Сила не забывает своих наследников, не теряет их на пути. Дети магов с самых первых лет проявляют склонность к стихиям: то ветер внезапно закружит над кроваткой, то вода в чашке начнёт дрожать от неслышного порыва.

У союза мага и человека – всё иначе.
Шанс один к пяти на рождение мага и на обычного человека.
Такие дети порой долгие годы остаются обычными, пока случай, стресс или острый эмоциональный всплеск не вырвет силу наружу… если она там вообще есть.

А вот у двух обычных людей магов не рождается вовсе. Так было всегда.
Старые хроники, магические родословные, книги законов и даже сами стихии хранили этот порядок.
Шанс на рождение мага, настолько ничтожно мал – один к тысяче, что его даже не воспринимали в серьез.

Путь в Школу Стихий начинался у каждого по-разному… но вел он всех к одной точке.

Возраст пробуждения стихии – от девяти до двенадцати лет.
Для кого-то магия просыпалась рано – вместе с первым осознанным вдохом весеннего ветра или с каплей дождя, повисшей на кончиках пальцев.
Кто-то жил в неведении почти до тринадцати, пока не случалось что-то настолько сильное, что стихия больше не могла молчать. Первое проявление силы – всегда радостное событие в семье. Зачастую устраивали пир и праздновали до утра, на утро же за ребенком уже приходили. Мастера-наблюдатели. Охрана. Иногда сами преподаватели.
Их появление всегда было неожиданным, но ожидаемым. Они словно знали, когда и где случится следующее Пробуждение.
Дети, проявившие стихию, забирались из дома. Иногда в тот же день, иногда давали неделю на сборы. Но в школу их забирали. Всегда.

Набор проходил один раз в год. Вне зависимости от возраста.
Именно поэтому в одной группе могли оказаться дети с разницей в три-четыре года: десятилетние малыши и почти подростки. Важен был не возраст. Важен был год Пробуждения. Поток. Каждая группа носила имя своего Потока.
И навсегда оставалась частью этого Потока – на занятиях, на тренировках, на сборах и даже в последующих испытаниях. Таковы были правила.
Жесткие, но справедливые.
И никто их не оспаривал… кроме тех, кто, как я, по случайности или по воле самой стихии, умудрился родиться вопреки всем законам природы.

Я выросла в семье самых обычных людей. По крайней мере, именно так они мне говорили. Но сколько бы раз я ни пыталась поверить в это, внутри всегда тлела неприятная уверенность – они не мои настоящие родители.

Не только отсутствие магии выдавало в них чужаков. Я не была похожа ни на одного из них – ни чертами лица, ни походкой, ни даже взглядами на мир. Но всякий раз, когда я пыталась задать прямой вопрос… ответ был один и тот же, холодный, как утренний иней:
– Мы твои родители.

Эта короткая фраза врезалась в память, как заезженная пластинка. С каждым годом в ней рождались новые смыслы… загадочные, тревожные… но ни один из них так и не давал мне настоящего ответа.

Они оба были светловолосыми. Мягкие, чуть волнистые пряди, словно выгоревшие на солнце, спадали на плечи «матери» и спутывались на затылке у «отца». Голубые глаза – светлые, почти стеклянные – смотрели сквозь меня, будто я была для них чем-то прозрачным, случайным.

«Отец» был высоким, с худощавой, даже измождённой фигурой. Резкие, будто вырезанные ножом скулы и вечно усталое лицо – след его тяжёлой, физической работы. Он редко улыбался… вернее, я вообще не помню, чтобы он когда-либо это делал. Сколько ни старалась вытянуть из памяти хотя бы один искренний момент – пустота. Только усталые глаза и тень щетины на щеках.

«Мама» была полной противоположностью ему по комплекции: приземистая, с округлыми формами, но с такими же отчётливо выраженными скулами. Словно природа пыталась всеми силами найти хоть какую-то общую черту для их странной «семьи». Она работала поваром в местной столовой и почти всегда была занята на заготовках. Её руки пахли хлебом и травами… иногда луком… иногда чем-то горелым.

И всё же… несмотря на усталость, она умела улыбаться. Тёплая, мягкая, добродушная, с тем светом в глазах, которого так не хватало «отцу». Именно её присутствие делало наш дом хоть немного похожим на дом. Благодаря её работе у нас почти всегда была еда. Не деликатесы, конечно… но достаточно, чтобы не ложиться спать голодными. Мы жили скромно, даже чуть лучше, чем совсем бедные. «Мама» была очень доброй женщиной, от нее всегда исходил свет, который явно был нужен «отцу».

В отличие от них, у меня были тёмно-каштановые, почти шоколадные волосы, которые вились только на концах и едва доставали до плеч. Глаза – глубокие, насыщенного цвета тёмного изумруда. Скул – ни намёка. Вместо них – мягкие, слегка округлые щёки, которые придавали моему лицу детскую наивность. Это, впрочем, не значило, что я была пышкой. Наоборот – худощавая, жилистая, с длинными ногами и для своего возраста слишком высокая. Иногда мне казалось, что я больше похожа на вытянутое семечко с глазами цвета лесной чащи.

Мне было пятнадцать. Возраст, когда многие маги уже вовсю практиковали свои способности.

В детстве никто – ни я, ни «родители» – даже не подозревал, что во мне спит магия. Всё, что было странного, списывалось на случайность или неуклюжесть. Но чем старше я становилась, тем чаще мир вокруг меня начинал… подстраиваться под мои эмоции.

Стоило мне рассердиться – ветер мог вдруг сорвать со стола все бумаги или захлопнуть дверь, даже если до этого в комнате стоял полный штиль. Радость сопровождалась лёгкими порывами воздуха, будто невидимые руки пытались играть вместе со мной. А когда я смеялась, листья с деревьев за окном начинали кружиться в несуществующем вихре.

В десять лет «родители» наконец сели со мной поговорить всерьёз. Тогда я впервые услышала о том, что мир делится на две расы – людей и магов. Они говорили тихо, с осторожностью, будто боялись, что даже стены смогут услышать и передать кому-то их слова. Я засыпала их вопросами, требовала рассказать больше о магах… И где-то внутри себя уже знала ответ: я не из мира людей. Но сказать это вслух не решилась. Слишком страшно было признаться… даже самой себе.

С того дня я начала тайком практиковать магию воздуха. Только она отзывалась на мои прикосновения, только с ней я могла хоть немного почувствовать контроль. Я училась управлять потоком ветра с такой же жадностью, с какой голодный бросается на кусок хлеба.

В одиннадцать лет, в какой-то момент, мне показалось, что я способна управлять водой. Случайным движением я изменила направление струи из крана. Казалось, вот он, новый уровень! Но сколько бы я потом ни пыталась, сколько ни концентрировалась – вода оставалась неподвластной.

Ответ пришёл ко мне неожиданно. Был один особенно дождливый вечер. Я шла домой по промокшей до нитки улице, темнота была густой, как чернила, а ливень хлестал по лицу, лишая возможности дышать и видеть дорогу. В какой-то момент раздражение внутри меня вспыхнуло так сильно, что когда очередная порция холодных капель метнулась мне прямо в глаза, я инстинктивно вскинула руки… и потоком воздуха срезала их с траектории.

Капли, как по команде, отлетели в сторону. Я замерла. Сделала ещё одно движение – и снова поток воздуха отогнал дождь от меня. Тогда до меня дошло. Я не управляла водой… Я управляла воздухом, который заставлял воду слушаться.

С того вечера я больше не сомневалась в своей стихии и в том, что я не обычный маг воздуха.

По дороге домой я снова попробовала несколько трюков с водой. Раз за разом, направляя на нее потоки воздуха, я убеждалась: все догадки подтвердились. Это был не контроль над водой… это был воздух, который подчинялся мне настолько тонко, что даже дождевые капли следовали за ним, как марионетки за невидимыми нитями.

С двенадцати лет я начала пробовать себя в другой стихии – земле. Она оказалась тяжёлой, вязкой и упрямой. Казалось, земля не слушает никого… но упорство брало своё. Через месяцы стараний я начала чувствовать её движение, ритм, вибрацию под ногами. Маленькие трещины в камнях, едва различимое дрожание почвы – все это стало для меня знаком, что я на верном пути. С огнём же… с огнём всё было иначе.

Пламя отзывалось злобой и непокорностью. Каждая попытка заставить его повиноваться заканчивалась провалом. То слишком слабое и затухающие, то наоборот – вырывающееся из-под контроля, дикое и жадное, будто хотело сжечь меня вместе со всем вокруг. Страх и азарт – два чувства, которые боролись во мне каждый раз, когда я пыталась приблизиться к этой стихии. Но даже страх меня не останавливала. Я всегда жила на грани: мне нужно было знать, на что я способна.

В школу я попала по моей собственной глупости и неосторожности.

Тот день врезался в память навсегда…

В «тот день» на городском базаре я увидела маленькую девочку. Хрупкая, испуганная, с грязными коленями и потёртым платьем, она пыталась украдкой утащить хлеб с прилавка. Делала это так неуклюже, что уже через секунду её тонкие пальцы оказались в руках у продавца.

В нашем городе за воровство наказывали жестоко. Одним быстрым движением – и минус палец. А то и два. Поймали на месте – кара последует тут же, без суда и разбирательств.

Продавец не стал долго думать: схватил девочку за запястье, а в другой руке уже сжимал топорик для рыбы. Люди вокруг даже не попытались вмешаться. Кто-то останавливался лишь для того, чтобы с любопытством посмотреть, как очередной воришке сделают "урок на память".

Я знала, что будет дальше. И знала, что если не вмешаюсь – потом себя не прощу.

Не раздумывая, я собрала в легких весь воздух, что только могла, направила поток в сторону мужчины и, как ударной волной, выбила девочку из его рук. Она отлетела на несколько метров и, не веря своей удаче, тут же сорвалась с места и скрылась между рядами прилавков.

В ту же секунду все взгляды… нет, буквально каждый взгляд на площади устремился на меня. Открытые рты, удивление, страх… Я стояла посреди улицы, вцепившись в подол своего пальто, а сердце бешено колотилось в груди.

Через мгновение, не дожидаясь криков или преследования, я кинулась бежать домой, сверкая пятками и боясь оборачиваться.

На пороге меня уже ждали.

Два высоких, статных мага в официальных мантиях и с блестящими браслетами на обеих руках стояли, как два неподвижных стража. От их присутствия воздух вокруг будто стал гуще. Каждый их жест – точен и сдержан. Пахло железом и грозой.

Но, что удивительно, останавливать меня они не стали. Я сделала шаг через порог, и сердце ухнуло в пятки, когда увидела гостя, сидящего в нашей тесной гостиной.

Премьер-министр. Представитель самого Покровителя. Его мантия, украшенная серебряной вышивкой, неестественно контрастировала с потёртым диваном и обшарпанными стенами нашего дома. Он сидел прямо, как по струнке, взгляд был холодный, проницательный. Его пальцы беззвучно стучали по подлокотнику, будто он уже слишком долго ждал моего прихода.

Когда его глаза скользнули по комнате и остановились на моих «родителях», которые стояли на коленях, склонив головы так низко, будто хотели вжаться в пол, выражение на его лице изменилось.

Холодная сдержанность сменилась раздражением. Даже без слов было понятно – ему отвратительно находиться здесь. Будто само наше жилье оскорбляло его своим существованием.

А потом он посмотрел на меня.

Долго. Пристально. Как хищник, изучающий свою добычу.

– Одного понять не могу… – сквозь стиснутые зубы прорезался голос министра. Его интонации были как натянутый канат, готовый оборваться от малейшего движения. – Для вас закон ничего не значит? Или вы решили, что правила вас не касаются?

«Мама» дернулась, как от удара. Я увидела, как у неё затряслись плечи, как она сжала подол своего платья так, что костяшки пальцев побелели.

– Прошу вас… – её голос дрожал, словно в любой момент мог сорваться в слёзы. – Мы… мы не знали… Пожалуйста… Простите нас… Мы всегда жили по закону… Никогда… никогда бы не посмели его нарушить…

Но каждое её слово только подливало масла в огонь. Министр вспыхнул. Резко вскочил с места, его мантия с шорохом взметнулась вверх, как крылья хищника, готового к броску.

Он раскрыл рот, собираясь обрушить на них поток обвинений… но в тот момент, когда тишина уже натянулась до предела, я сделала шаг вперёд.

– Это я! – мой голос прозвучал неожиданно громко, звеняще, как раскат молнии среди затишья.

Министр замер. Повернул голову ко мне с такой резкостью, что его бледные глаза словно впились мне прямо в душу. Мелькнула искра удивления… но она тут же погасла, сменившись холодной заинтересованностью.

– Они… ничего не знали, – продолжила я, стараясь держаться ровно, несмотря на стук собственного сердца в ушах. – Я скрывала это. От них. От всех. Я лгала, прятала правду, боялась… но ни разу… ни разу не посвятила их в то, кем я являюсь. Они не виноваты. Если кто-то заслуживает наказания – так это я.

Внутри всё сжималось, но я не позволила себе дрогнуть. Подняла подбородок, встретила его взгляд в упор.

Ни капли страха.

Даже не позволила себе моргнуть.

Если он и собирался давить, угрожать, ломать – пусть попробует. Я знала, что слабость сейчас была бы хуже приговора.

В ту секунду я стояла перед ним не как ребёнок… как кто-то, кто уже принял решение. По выражению его лица я поняла… он это заметил. И в тот момент пришло осознание – моя жизнь больше никогда не будет прежней.

***

Комната, в которой я жила, была просторной и светлой, словно сама дышала воздухом. Высокие витражные окна занимали почти всю стену, уходя от пола до самого потолка. Они были обрамлены изящными белоснежными колоннами, которые плавно переходили в арочную изгибистость, создавая ощущение какого-то древнего храма, посвящённого стихии ветра.

Днём сквозь стекла проникал мягкий, рассеянный свет, окрашивая пол и стены бледными оттенками голубого и серебра. Казалось, что солнечные лучи здесь танцуют дольше, чем в других местах школы, задерживаясь, словно не желая уходить.

Потолок был особенным. Белоснежный днём, к вечеру он постепенно начинал темнеть, и когда наступала ночь, он превращался в настоящее звёздное небо. Ты мог лежать на кровати и разглядывать бесчисленные созвездия, которые будто оживали специально для тех, кто засыпал под их светом. Я часто ловила себя на мысли, что люблю засыпать именно так – под звёздами… пусть и нарисованными.

В комнате стояли три кровати, аккуратно выстроенные вдоль стен, но я по-прежнему оставалась здесь одна. Остальные места так и оставались пустыми. И, если честно, меня это устраивало. Одиночество здесь – не приговор, а скорее… свобода. Пространство для собственных мыслей, тишины и покоя.

Стены комнаты украшала огромная фреска в небесных тонах. Она охватывала почти весь периметр – облака, сквозные потоки ветра, сотканные из тонких серебристых линий, и силуэты птиц, будто застывших в полёте. Каждый раз, когда я задерживала взгляд на этом рисунке, меня словно втягивало в его безмятежную бесконечность.

Пол в комнате был выложен гладкими плитами светлого мрамора с едва уловимыми серо-голубыми прожилками. Он приятно холодил босые ступни по утрам, особенно когда вставала с постели раньше остальных учеников. Иногда казалось, что он сам дышит прохладой, будто впитал в себя утренний ветер с горных вершин, окружающих академию.

У самого окна стоял небольшой письменный стол из светлого дерева с легким голубоватым отливом, словно древесина напиталась небом. Столешница была всегда аккуратной – я не любила беспорядок. В углу стояла тонкая стеклянная лампа, внутри которой в вечерние часы мягко вспыхивали мелкие светящиеся сферы, имитирующие парящий в воздухе светлячков. Она освещала мои книги и записи, когда я засиживалась допоздна, обдумывая очередной урок или… что случилось за день.

Всё здесь напоминало о том, что мы – часть воздуха. Его дети. Его продолжение.

А вид из окна… Он был особенным. Открывался далеко за пределы школьного двора, позволяя видеть бескрайние поля и леса, простирающиеся до самого горизонта. Днем пейзаж играл яркими оттенками зелени и синевы, а на рассвете облака поднимались с земли тонкими слоями тумана, будто сама земля выдыхала. Вечером же всё вокруг окрашивалось в пастельные, нежные цвета – от золотистого до бледно-розового. А когда наступала ночь, с этого окна можно было наблюдать, как над всей школой медленно скользят северные огни.

Мы вышли из моей комнаты, негромко прикрыв за собой дверь. Коридоры кампуса Воздуха в этот час казались особенно тихими… слишком тихими. Будто стены сами затаили дыхание, ожидая, что будет дальше.

Высокие сводчатые потолки напоминали перевёрнутые крылья гигантской птицы. Бело-серые стены были украшены тонкими серебристыми линиями, имитирующими воздушные потоки, которые словно двигались при каждом изменении освещения. Здесь царила прохлада, свежий запах чистоты и чего-то неуловимо озоново-пряного – аромат, который был только в этом кампусе.

Пол под ногами мягко пружинил – не из-за какого-то покрытия, а из-за особой конструкции. Учителя говорили, что здесь применены старые воздушные чары, чтобы шаги учеников никогда не отдавались слишком громко. Всё ради гармонии и тишины.

– Слишком много официальности… – проворчал Самир, закинув руки за голову, когда мы шли по главному проходу, ведущему к лестницам.
– Как будто у нас выбор есть, – хмыкнул Шанти, поправляя свою накидку. Он нервничал, хоть и пытался скрыть это за обычной бравадой.
– Думаешь, скажут, что это были просто… атмосферные аномалии? – спросила Эфира, ловко перепрыгнув через одну из мозаичных вставок на полу, которые она всегда считала "ловушками удачи".
– Ага… И скажут: "Всё в порядке, расходитесь по комнатам, вам всё показалось", – фыркнула Яоми.

Я шла чуть впереди, глядя, как сквозь окна в коридорах пробиваются последние лучи заходящего солнца. Они ложились на мраморные колонны золотыми полосами, будто метки на пути. Где-то впереди слышались голоса других учеников – все потихоньку стекались в общий зал.

На нижнем этаже, где коридоры были шире, к нам присоединились ребята из других секций кампуса Воздуха. Лица почти у всех напряжённые. Кто-то шептался, кто-то шёл молча, опустив голову.

– У всех выражение лиц такое… будто нас сейчас казнить собираются, – пробормотал Самир, но на этот раз не для шутки, а скорее потому, что не знал, как иначе справиться с нарастающим напряжением.

Когда мы подошли к широким двойным дверям зала, их створки уже были открыты настежь. Изнутри доносился гул голосов – не крики, но тяжёлый, нервный разговор десятков учеников и преподавателей. Запах зала был особенным – смесь древесины, старых книг и чего-то почти электрического в воздухе, как перед грозой.

Я обернулась, взглянула на ребят. Каждый из них по-своему собирался с мыслями, но все шли за мной. Как бы ни было страшно, но теперь мы были вместе.

– Что бы там ни было… держимся друг за друга, – сказала я тихо, прежде чем сделать шаг в зал.

И мы вошли.

В зале было душно, несмотря на то, что воздух, казалось, дрожал от легких потоков сквозняка, пробегающих по стенам и сводам. Мягкие занавеси на высоких окнах едва заметно колыхались, словно само здание следило за происходящим.

Ученики, стоя плотными рядами, переговаривались вполголоса, тревожные шорохи заполняли пространство, как шелест множества крыльев. Взгляд скользил по знакомым лицам, и почти на каждом читалась одна и та же эмоция – напряжённое ожидание.

Учителя выстроились вдоль стены, сохраняя холодное спокойствие, будто их всему этому учили веками. Среди них, перед самой кафедрой, стоял учитель Одджо и ждал. Его голос, когда он начал говорить, был ровным, почти безэмоциональным, как всегда, когда он хотел усыпить бдительность.

– То, что сегодня произошло, – начал он, бросая взгляд поверх наших голов, будто оценивая толпу, – было частью внеплановых тренировочных учений. – В его голосе звучала почти усталая уверенность. – Никакой реальной угрозы не было и нет.

Кто-то за моей спиной облегчённо вздохнул. Кто-то, наоборот, недоверчиво усмехнулся. Самир тихо пробормотал:
– Учения… Ну конечно… А мы тут чуть жизни не лишились.

Учитель Одджо между тем продолжил:

– Тем не менее, сегодняшнее происшествие показало, что далеко не все из вас умеют правильно реагировать в нестандартных ситуациях. Поэтому отныне все ученики будут обязаны проходить дополнительные практики по контролю стихий. Только под присмотром учителей. Без самодеятельности. – Его взгляд на последнем слове задержался где-то в нашей стороне.

Я старалась сосредоточиться на словах учителя, но краем глаза заметила движение в стороне, и взгляд сам собой устремился туда. Это был Эйрон.

Он стоял немного в тени, в стороне от остальных учителей, но всё равно привлекал внимание своей силой и харизмой. Высокий, широкоплечий, с привычной хладнокровной уверенностью. Волосы цвета угля были слегка растрёпаны, я влюбилась в эти волосы. Его черты были острыми и строгими, подбородок выдавался уверенно, а глаза – прищурены. Но не расслаблены, а напряжённы и сосредоточены.

Он не смотрел на толпу учеников равнодушным взглядом, как обычно. Наоборот – в его глазах горела холодная злость, и казалось, что он кого-то ищет. Его взгляд бегал по залу, будто выслеживая потенциальных виновников произошедшего.

И вдруг наши взгляды встретились.

Он остановился на мне, задержавшись дольше, чем следовало бы. Лоб его нахмурился ещё сильнее, и в этот момент я ощутила, что он не просто смотрит – он оценивает, анализирует, будто пытается прочесть меня насквозь. Взгляд был острым и беспощадным, будто бросая вызов и предупреждая одновременно.

Шанти, стоявший рядом, тихо сказал мне:
– Ты видишь? С ним что-то не так… Он будто добычу ищет.

Я молча кивнула, прячась от такого взгляда Эйрона, но внутри всё ёкнуло от странного чувства.

Учитель Одджо завершил свою речь спокойно, но с той особой интонацией, которая всегда оставляла за собой шлейф недосказанности.

– Всем вернуться в корпуса до вечера. Завтра утром – построение, и не забудьте забрать ваш учебный план через кураторов, – его голос эхом прокатился по залу. – Будьте внимательны… и осторожны.

Он сделал паузу, скользнул взглядом по рядам учеников, как будто хотел убедиться, что каждое слово дошло до адресата. После этого учитель медленно повернул голову в сторону. Его взгляд задержался на фигуре Эйрона. Почти незаметный кивок – короткий, уверенный, будто немая команда или знак согласия.

Эйрон, стоявший всё это время с напряжённой осанкой, уловил жест. Его ответный кивок был столь же едва различимым, но по движениям плеч и наклону головы можно было понять – он всё понял… и уже знал, что делать.

В следующее мгновение он развернулся и твёрдым шагом направился к выходу из зала, прорезая собой общую массу учеников, которые начали шумно собираться и вставать со своих мест. Его взгляд, как и раньше, был остр, как нож, скользящий по толпе. Он продолжал кого-то искать… среди нас.

Я машинально сжала кулаки. Что-то внутри меня дернулось. Его настороженность… его поведение… эти обмены взглядами с учителем Одджо… Всё это рождало у меня странное, липкое чувство тревоги, которое не отпускало.

Шанти уже начал что-то говорить мне в ухо, бросая короткие реплики о завтрашнем построении, о новых тренировках, но я слышала его как сквозь вату. Мой взгляд всё ещё цеплялся за Эйрона, его широкие плечи, резкие, почти военные движения, как будто он не просто студент, а охотник, высматривающий добычу.

Он двигался слишком целенаправленно. Слишком настойчиво. Я быстро огляделась по сторонам. Никто из ребят не обращал на него особого внимания – все были заняты разговорами и догадками о "учениях", обсуждали, кто чего испугался и кто как выглядел глупо во время паники.

Именно это и давало мне шанс. Я, стараясь быть как можно незаметнее, скользнула к краю зала, стараясь держаться подальше от основных потоков учеников. Эйрон уже почти достиг выхода… Я сделала вдох поглубже и, стараясь слиться с толпой, двинулась за ним.

В голове стучала только одна мысль:

"Кого же ты ищешь, Эйрон?.. И что, если… этого кого-то он уже нашёл?"

Внутри я знала одно – это «учение» было только началом чего-то гораздо более серьёзного.

Глава 4. Я тебя вижу

***

Школа Стихий… Место, которое с первого взгляда напоминало величественный старинный замок, утопающий в густых туманах по утрам и озарённый мягким светом магических фонарей по вечерам. Каменные стены, покрытые местами мхом и вьющимися растениями, высокие арочные окна, сквозь которые часто прорывались потоки света или ветер… Здесь воздух буквально пропитан силой стихий.

Школа была разделена на четыре основных кампуса, или как сами студенты любили называть – Секции: Воздуха, Огня, Воды и Земли. Каждая секция имела свой характер, свою атмосферу и даже свои запахи – в воздухе чувствовалась лёгкая прохлада и движение, в огненном крыле пахло углем и горячим металлом, в водном – свежестью и влагой, а в земном – мокрой почвой и древесной корой.

Студенты могли свободно перемещаться по территории всего замка, переходить из секции в секцию через центральный коридор, ведущий в Большой зал переходов – просторное место с высоким потолком, колоннами, светящимися рунами вдоль стен и множеством арок, через которые открывались пути в разные части школы: в столовую, зал общего сбора или коридоры, ведущие в учебные классы.

Внутри каждой Секции у студентов было своё личное пространство, закрытое для других – зал отдыха, общая комната со старым, но уютным камином, полками с книгами и креслами, в которые можно было буквально утонуть после сложного учебного дня. Здесь студенты собирались вечерами: пили приготовленные собственноручно травяные отвары, делились новостями, играли в настольные магические игры или просто болтали до отбоя.

Жилые этажи располагались выше – по винтовым лестницам, поднимающимся прямо из залов отдыха. Каждый этаж – длинный коридор с деревянными дверьми, за которыми скрывались комнаты студентов. Сквозь небольшие окна на лестничных площадках всегда дул лёгкий ветерок, даже в самую жаркую погоду.

День каждого ученика был строго расписан.

Утро начиналось рано. Первый звонок раздавался чуть после рассвета. Завтрак в общей столовой – большой светлый зал с длинными деревянными столами и высокими окнами с витражами, через которые падали многоцветные лучи.

После завтрака – обязательное построение на главной площади школы, где кураторы озвучивали расписание на день, давали важные объявления или проверяли посещаемость.

Далее шли занятия по основным дисциплинам: управление собственной стихией, теория стихийной магии, боевая практика, физическая подготовка, а также общее образование – история стихий, древние ритуалы, стратегии боя и защита от магических атак.

Обед – снова в столовой. После него несколько часов – практика на открытых тренировочных площадках или индивидуальные занятия с наставниками.

Вторая половина дня обычно включала факультативы: изучение других стихий, травничество, магическая медицина, работа с артефактами или же так называемые "спарринговые сессии"– тренировочные поединки между студентами.

Свободное время наступало ближе к вечеру. Ученики возвращались в свои секции, проводили время в залах отдыха, уходили в библиотеку, гуляли по внутренним садам школы или просто уединялись в своих комнатах.

Ближе к ночи в коридорах становилось тише. Свет в залах гасили, оставляя только тусклое свечение от зачарованных фонарей вдоль стен. Тени от высоких потолков ложились на каменные полы… А где-то вдалеке можно было услышать, как ветер перекатывается по внутренним дворам школы, словно напоминая каждому, что магия здесь никогда не спит.

Школа Стихий – живая, дышащая, вечная. Она принимала каждого, кто сюда попадал… Но и от каждого ждала силы, мужества и готовности познать то, что скрыто за пределами обычного.

***

Я едва успела выскользнуть из общего зала, как толпа учеников буквально затопила коридор за моей спиной. Поток голосов, шагов, взволнованных обсуждений о произошедшем в зале… Всё это слилось в единый фон, который я уже почти не слышала. Вся моя концентрация была на одном – найти Эйрона.

Я резко повернула голову влево… потом вправо… Сердце гулко стучало в груди. «Куда он пошёл?..»

И вот – на краю зрения, в конце коридора, я увидела его. Высокий силуэт, быстрый, но уверенный шаг. Эйрон. Он как раз сворачивал за угол, и я, не раздумывая, побежала следом, лавируя между кучками учеников, стараясь оставаться незаметной.

Когда я выбежала в следующий коридор, шум позади стал стихать. Здесь, в крыле кампуса Воздуха, было тише. Просторный, светлый проход с высокими арочными потолками, стены, украшенные гравировками и барельефами на тему воздушных потоков и стихийных сплетений. По обеим сторонам тянулись массивные двери – на каждой золотыми буквами были выведены названия дисциплин:

«Аэродинамика заклинаний»,

«Техники концентрации потока»,

«Тактическая работа со струйными потоками»

Эйрон шел дальше по коридору, его шаги были быстрыми, но не бегущими. Он знал, куда идет. И главное – он знал, что за ним следят.

Я держалась на достаточном расстоянии, чтобы не привлечь внимание, но при этом не терять его из виду. Я пряталась за колоннами, замирала возле дверей кабинетов, делала вид, что что-то разглядывает на стенах.

На одном из поворотов Эйрон слегка повернул голову через плечо, будто случайно, небрежно… но достаточно, чтобы краем глаза увидеть меня.

Его губы еле заметно тронула тень усмешки. Лёгкий, почти беззвучный смешок вырвался сквозь сжатые губы.

Не замедляя шага, он дошёл до массивных двустворчатых дверей с выгравированной надписью «Библиотека кампуса Воздуха», и, не оглядываясь, вошёл внутрь. Двери за его спиной медленно, с лёгким звоном закрылись сами собой – будто подчиняясь невидимому воздушному потоку.

Я резко затормозила, остановившись за ближайшей колонной. Её сердце стучало слишком громко, словно оно тоже понимало – нельзя спешить, нельзя выдать себя.

Я осторожно выглянула из-за укрытия, вглядываясь в двери библиотеки: «Что? Библиотека? Вы такой загадочный мистер Вэээйлстрон» Пальцы нервно сжались в кулак, но решила не входить сразу.

«Может это все я придумала, а он просто обычный ботаник? Ну нет. Бред какой-то. Дам ему минуту. Пусть подумает, что я отстала. Новичок просто решил зайти за книгами»

Стараясь унять волнение, я сделала вид, что что-то внимательно изучаю на стене неподалёку – старую карту воздушных потоков, что украшала этот участок коридора. Но взгляд мой снова и снова скользил к дверям, за которыми скрылся Эйрон.

Что бы там ни происходило я собиралась это выяснить.

Я приоткрыла тяжелые дубовые двери библиотеки, стараясь сделать это как можно тише. Полоса золотистого света разлилась по полу, и я шагнула внутрь, затаив дыхание.

Воздух здесь был другим – прохладным, с лёгким запахом старых страниц, чернил и воска. Огромная библиотека кампуса Воздуха всегда производила впечатление. Сердце сжалось от масштаба, происходящего перед глазами. Ничего прекраснее я не видела.

Пространство словно уходило вверх и вниз в бесконечность. Пять этажей: два нижних, два верхних и средний – на котором я сейчас находилась. Этот этаж был самым оживлённым: здесь стояла стойка смотрящего за порядком, старого хранителя книг – мрачного мужчины в очках с толстыми линзами, который никогда не упускал случая сделать замечание слишком шумным ученикам.

По обе стороны от входа располагались длинные ряды столов. На каждом стояли свечи, пламя которых колыхалось от малейшего движения воздуха. Студенты сидели, кто-то что-то читал, кто-то выписывал конспекты, а кто-то, уже собрав свои вещи, неторопливо направлялся к выходу. Их шаги эхом отдавались в высоких арках библиотеки.

Самой впечатляющей частью был центр этажа – огромная пропасть, словно вырезанная в самом сердце здания. Она была обнесена ажурными коваными ограждениями, чтобы кто-то случайно не упал вниз. Если подойти к самому краю, открывался захватывающий вид на два нижних этажа библиотеки и два верхних, нависающих галереями.

Стеллажи с книгами тянулись по периметру, будто бесконечные стены знаний. Лестницы, ведущие на другие уровни, располагались вдоль задней стены – от входа до них нужно было пройти по одному из боковых проходов, обходя пропасть либо слева, либо справа.

Я замерла на месте, скользя взглядом по нижним этажам. И вдруг – в самом углу минус второго этажа я увидела объект слежки.

Темная фигура, широкие плечи, плавная, уверенная походка. Он шёл между стеллажами, неторопливо рассматривая книги, словно «прогуливался». «Как он так быстро туда спустился?..» – удивилась я, понимая, что прошла всего пару минут с тех пор, как он вошёл сюда.

Я сжала пальцы в кулак, взвесила, стоит ли рисковать. Но любопытство пересилило осторожность. Обойдя пропасть по правому краю, я добралась до лестницы у дальней стены.

Стараясь ступать как можно тише, я начала спуск на минус первый этаж, а затем сразу – на минус второй.

Внизу было темнее. Меньше свечей, больше глубоких теней, запах старой бумаги здесь казался гуще. Я ускорила шаг, стараясь не потерять его из виду.

Я медленно брела между высокими стеллажами, стараясь двигаться как можно тише, будто сама становилась частью этих полутеней, скользящих по полу. Шорох моей обуви по каменному покрытию, казалось, эхом отдавался в самой глубине библиотеки. Я иногда останавливалась у полок, делая вид, что просматриваю книги… На самом деле я искала только одно – его. Эйрон будто растворился.

Каждый раз, когда я заглядывала за очередной стеллаж, передо мной оказывалась пустота. Тишина становилась все более ощутимой, как будто само здание задерживало дыхание вместе со мной. Несколько учеников мелькали где-то наверху, но здесь, на минус втором этаже, было тихо… даже слишком.

Я дошла до последнего стеллажа, почти в самом углу зала. Сердце слегка сжалось.

«Упустила…» – пронеслась мысль.

Я тяжело выдохнула, провела рукой по рядам старых книг, пытаясь хоть как-то оправдать свое присутствие здесь. Пальцы скользнули по потемневшим от времени корешкам. Некоторые названия были полностью стерты, другие написаны на старом языке, который я даже не могла прочесть.

И вдруг мой взгляд зацепился за одну книгу.

«Эталис: Древняя магия»

Словно сама библиотека подала мне её.

Я аккуратно вытянула тяжелый том с полки, стараясь не наделать лишнего шума. Пыль, взметнувшись от движения, попала мне в нос, я с трудом сдержала чих. Книга была странная. Тяжёлая, переплет потёртый, а страницы желтые, твердые.

В качестве утешения, я стала медленно пролистывать их, ожидая найти что-то конкретное, что подскажет мне, почему Эйрон мог сюда прийти. Но чем дальше я листала, тем больше запутывалась.

Часть текста была напечатана, но страницы прерывались вставками, написанными от руки. Почерк был угловатым, местами спешным, будто автор писал на бегу или в состоянии нервного напряжения. Некоторые слова мне казались совсем незнакомыми, а предложения теряли смысл после третьей строчки.

«Это вообще книга… или чей-то личный дневник?..» – мелькнуло у меня в голове.

Я повертела том в руках, рассматривая его то с одной стороны, то с другой. Обложка была грубая, словно из толстой выделанной кожи.

«Ладно… возьму её с собой. Может, разберусь потом…»

Я прижала книгу к груди, принялась рассматривать остальной стеллаж, но больше ничего такого мне не приглянулось, сделав шаг назад, собралась уже уходить… и тут – Ба-бах!

Я врезалась прямо в чью-то грудь. От неожиданности дернулась, поскользнулась на гладком камне и грохнулась на пол, выпустив книгу из рук. Всё произошло так быстро, что я даже не успела вскрикнуть. Только когда подняла взгляд… сердце сжалось. Эйрон.

Он стоял надо мной, даже не шелохнувшись. Его выражение лица не изменилось – сосредоточенный, чуть нахмуренный, взгляд цепкий и колючий. Он спокойно наклонился, поднял книгу с пола и задержался взглядом на её обложке.

Я уловила легкое, почти незаметное удивление на его лице. Его глаза сузились, как будто он пытался разглядеть что-то невидимое между строк… между мною и этой книгой. В его позе появилось напряжение, как у охотника, заметившего странный след.

Эйрон перевернул книгу в руках, провел пальцами по потертому корешку, будто на ощупь запоминая текстуру старой обложки, а потом медленно, почти лениво, поднял на меня взгляд. Слишком серьезный для случайной встречи. Слишком… пристальный.

Я сглотнула, чувствуя, как щеки начинают предательски гореть. Сердце билось неровно, то замирая, то снова ускоряясь. «Ну вот… опять этот его взгляд…»

Он смотрел так, как будто видел меня насквозь. Словно я была не просто надоедливой девчонкой, которая его преследует, а чем-то… важным. Или опасным. Сама не знала, что хуже.

Эйрон слегка усмехнулся, его губы дрогнули, и он с легкой, ленивой насмешкой бросил:

– Ну привет, Хвостик… Забавно было наблюдать за тем, как ты «умело» следишь за мной.

Я аж вздрогнула от неожиданности этого прозвища.

– Я за тобой не следила! – быстро выпалила я, слишком поспешно, чтобы звучать убедительно. – Я просто пришла… в библиотеку… за книгой!

– За этой книгой? – он чуть приподнял бровь, наклоняясь ко мне. Его голос стал ниже, почти бархатным, с лёгкой усмешкой на последнем слове. – Занятно…

Он навис надо мной, слишком близко для моего комфорта, но слишком далеко, чтобы я могла отстраниться. Его рука потянулась и на миг я подумала, что он собирается помочь мне подняться. Но вместо этого его пальцы мягко взъерошили мне волосы, будто он нарочно хотел испортить то, что и так уже выглядело как после бури.

– Такира, верно? – сказал он негромко. – Мне нужно с тобой поговорить. Вставай уже… Хватит сидеть.

Он развернулся и уверенно направился к лестнице, оставляя меня сидеть на полу, пунцовой и расстроенной.

«Чёрт!» – выругалась я про себя и быстро вскочила, отряхивая одежду от пыли и мелкого песочка, стараясь выровнять дыхание.

Я пошла за ним. Пока мы поднимались по лестнице, невольно начала ловить себя на мысли, что любуюсь его походкой. Легкая, почти хищная пластика движений. Он двигался с той уверенностью, которая присуща людям, привыкшим контролировать окружающее пространство.

«Как он вообще может так идти… будто за ним целый ураган…» – подумала я, злясь на себя за это.

Когда мы вышли на средний этаж, Эйрон не сбавляя шага двинулся к ближайшему столу у лестницы. Смотрящий, стоявший у стойки, многозначительно покашлял и жестом указал на запястье, как бы намекая на время. Эйрон кивнул – коротко, будто заранее понимал, что сейчас надолго здесь не задержится – и, не оборачиваясь, приказал мне:

– Садись.

Я подчинилась. Почти машинально, с тихим внутренним раздражением, но и с непонятным, предательским трепетом внутри. Он положил книгу на стол передо мной, легко, но с какой-то особенной тяжестью жеста. Потом, чуть наклонив голову, коротким движением подбородка указал на неё:

– Знаешь, о чем она?

Я покачала головой, нервно поправляя выбившуюся прядь.

– Нет… – честно призналась я. – Как раз хотела узнать… у себя в комнате… – голос на последних словах чуть дрогнул. – А ты, судя по всему… что-то знаешь? – добавила я уже с явной, почти обвиняющей ноткой в голосе.

Эйрон скрестил руки на груди, его взгляд потемнел, но уголки губ всё-таки дернулись, как будто он с трудом сдерживал усмешку.

– Может знаю, – протянул он. – А может и нет.

Его взгляд стал серьезным, холодным и внимательным.

– Но вот вопрос… – он склонил голову чуть набок, глядя прямо мне в глаза:
– …из всех книг в библиотеки, ты взяла именно эту, особенно после того что случилось сегодня. Совпадение?

Я слегка смутилась и перевела взгляд на книгу, в поиске ответов на его вопрос.

Он наклонился ближе, опершись локтями на стол, и чуть тише, почти заговорщицки добавил:

– Скажу тебе так, Хвостик… ты влезаешь в дела, о которых понятия не имеешь.

Я хмыкнула и перевела взгляд обратно на Эйрона, «Хочешь поиграть в загадки и пугалки? Давай поиграем»

– Я не понимаю, о чем ты говоришь, ты сам слышал, что сказал учитель Одджо, это всего лишь были учения, ничего «такого» не произошло, а тем более как «это» связано с книгой я понятия не имею. Просто…название понравилось, – сказала я и села гордо как победитель.

Эйрон хмыкнул, прищурился, как будто неожиданно для себя поймал меня на том, что я слишком ловко подхватила его словесную игру.

– Учения, говоришь… – он чуть склонил голову вбок, лениво, почти насмешливо, будто смаковал следующее слово. – Это были не учения, Хвостик. Это было нападение. С целью.

Я замерла. Его голос стал резким, без привычной ленивой полуулыбки. Словно в одно мгновение все его шутливые маски слетели.

– Нападение… с целью? – переспросила я, не веря своим ушам. – И какая… какая цель?

– Мы пока этого не знаем, – коротко ответил он.

«Мы?..» Я вскинула на него взгляд, сердце дернулось.

– Мы?.. – в голосе моём прозвучала искренняя растерянность. – Подожди… кто «мы»? Что это всё значит? Что вообще происходит? Что за странности в мой первый день в школе? Причем тут книга? Причем тут я? Я вообще тут не причем, я только пришла в школу, что за допросы? Почему ты вообще со мной разговариваешь?! – Слова сами срывались с губ, одно за другим, как будто я больше не могла их сдерживать.

Эйрон только смотрел на меня. Спокойно. Внимательно. Почти… с лёгкой долей сочувствия. Будто я была сломавшимися часами, которые слишком долго молчали… а теперь вдруг начали тикать слишком быстро.

И в тот самый момент, когда я уже готова была сорваться на еще одну тираду… он просто… взял мою руку.

Теплая ладонь обхватила мои пальцы. Его прикосновение было таким легким, но в то же время… слишком неожиданным. Вся моя внутренняя буря, все вопросы и эмоции в одно мгновение будто застряли где-то в горле.

Я уставилась на него, застыла… сердце сделало неловкий скачок.

– Я понимаю, как это всё выглядит, Хвостик… – он улыбнулся мягко, впервые за всё время без тени насмешки. – Но давай… пока… ты не будешь сильно об этом думать.

Он медленно отпустил мою руку и снова опёрся локтями на стол.

– Просто скажи мне… – его взгляд стал внимательным, настойчивым: – Почему именно эта книга? Что… тебя в ней заинтересовало?

Я прикусила губу, отвела взгляд и беспомощно пожала плечами.

– Я… сама не знаю… – честно ответила я, чувствуя, как жар смущения поднимается к щекам. – Просто… название… взгляд зацепился… и… – я замялась, не зная, что сказать дальше.

Эйрон тяжело вздохнул, будто обдумывая что-то, потом на секунду накрыл ладонью лицо, стирая с него остатки усталости.

– Эталис… – начал он тихо, но с той особой интонацией, как будто раскрывал что-то действительно важное. – Это врождённая, крайне редкая… почти легендарная сила. Внутренний источник. Сила, которая позволяет магу выйти за рамки своей стихии. И… управлять другими… через свою родную стихию.

Он продолжал говорить, но я уже его не слушала. «Подчинять другие стихии?..» Эти слова эхом отдались в голове.

Глухой шум будто накатил в уши. Все вокруг стало чуть размытым. Я слышала его голос… понимала смысл слов… но сознание, как назло, начало тонуть в собственных вопросах.

«Я… кто я?.. Почему мне это всё?..»

Пока я бездвижно сидела, уставившись на его губы, на его глаза… в голове стучала только одна мысль: «Мне нужны ответы…» Щелчок пальцев прямо перед моим лицом заставил меня вздрогнуть.

– Ты вообще слышала, что я тебе только что сказал? – с лёгкой усмешкой спросил Эйрон, откинувшись обратно на спинку стула.

Я моргнула, пытаясь вернуться в реальность.

– А?.. Да… да-да… я поняла… – промямлила я так неубедительно, что сама себя едва не прокляла за это.

В этот момент к нашему столику подошёл смотрящий, сурово покашлял и, не говоря ни слова, указал пальцем на запястье, намекая, что время вышло.

Эйрон с коротким, ленивым кивком поднялся со стула и, прежде чем уйти, кинул на меня последний взгляд.

– Пошли, Хвостик… – бросил он через плечо.

Я прижала к груди книгу… и, почти на автопилоте, пошла следом.

Глава 5. Огонь и Воздух

Я поднималась по лестнице, медленно переставляя н