Кома

Глава 1. Пробуждение.

ПРОБУЖДЕНИЕ

Проснувшись, я приоткрыла глаза… Мутная пелена расплылась перед ними, не предоставив возможности осознать, где я нахожусь. Проморгавшись, мне вновь пришлось их закрыть – яркий свет лампы «обжёг» мои глаза, в результате чего они начали слезиться. Тело стало невыносимо затёкшим, и любое движение вызывало резкую боль.Спина и затылок онемели до такой степени, что я перестала их ощущать..

Я находилась на больничной койке, окружённая проводами и мониторами. В палате было очень ярко и неприятно холодно.Вентиляция в конце комнаты тихо издавала белый шум, который манил к тому, чтобы вновь закрыть глаза и погрузиться в сладкий сон. Повернув голову вправо, я посмотрела в экран. Обозначение артериального давления, частоты пульса, сердечных сокращений и множество другой информации, не вполне понятной для меня, сопровождается пикающими звуками. От аппаратов ко мне был подключён с десяток проводов, а в вену правой руки вставлена капельница.

Подняв руку, обвитую проводами, я посмотрела на блёклую кожу. Чем то похожа на руку мертвеца. Мне с трудом удалось пошевелить хотя бы одним из пальцев.

А собственно, почему я в больнице?

– Отлично! Вы очнулись. Мы этого и ждали на протяжении последних сорока восьми часов.

С этими словами, мужчина средних лет в синем халате зашёл в палату.

Он приблизился к кровати и внимательно изучил мониторы, после чего внёс данные в историю болезни.

– Довольно впечатляюще для первых нескольких минут. – произнёс врач, отвлекая взгляд от мониторов и устремляя его на меня. – Как вы себя чувствуете?

– Будто я пробежала пару тысяч километров. А ещё хочу пить. – хриплым голосом ответила я на вопрос.

Доктор подошёл к кулеру с водой, расположенному слева у окна, и наполнил мне стакан.

– Это нормально. Вот, выпейте воды, жажда пройдёт и вы почувствуете себя лучше.

Я из последних сил приподнялась на локти, и, сделав несколько глотков, вернула ему стакан, после чего рухнула обратно на кровать и сильно об этом пожалела. Голову пронзила режущая боль, а мои кости заныли.

– Что я здесь делаю? – произнесла я, и в тот же миг зажмурилась. Сил на разговоры совсем не было.

– Вы ничего не помните?

– Нет. – полушёпотом ответила я врачу, приоткрыв глаза.

Мужчина несколько секунд смотрел на меня и молчал.

– Возможно, вы помните физические проявления? Боль, мороз, спазмы?

Боль, мороз и спазмы? Это подсказки о том, как я оказалась здесь? Вспомнить хоть что то у меня не получилось. Невыносимая боль в голове мешала мне сосредоточиться на чем-либо, кроме неё.

– Нет… Я совсем ничего не помню. – ответила я, закрыв глаза.

– Не переживайте, память вернётся.

В этот момент один из мониторов запиликал чаще, чем до этого.

– Дышите глубже. Вдох-вдох-выдох, вдох-вдох-выдох. Вам нужно больше отдыхать и стараться меньше тратить силы.

Я повторяла то, о чем меня просил мужчина. Я старалась дышать глубже. Вдох и выход, итак несколько раз. Все это время врач стоял возле меня и показывал, как нужно правильно дышать.

– Засыпайте и восстанавливайте свои силы, – произнёс доктор, покидая палату, после того как убедился, что показатели моей жизнедеятельности плавно приходят в норму.

Я лежала и смотрела в потолок, пытаясь выровнять дыхание. Глаза сами закрылись и я уснула.

На следующий день медсестры заходили ко мне в палату для забора крови на анализы. Еду мне не приносили, только лишь меняли капельницы и памперсы, ведь самостоятельно есть и ходить в туалет я ещё не могла. Силы возвращались медленно, но я уже могла приподняться и сесть, большее мне не разрешали, поэтому я почти все время спала.

Спустя неделю меня освободили от мониторов и проводов, и позволили подняться на ноги. Меня водили на разные обследования, ЭЭГ и МРТ мозга. Я все так же чувствовала себя потерянной, ведь память ко мне так и не вернулась. Тело переодически потряхивало и ломило кости, и некоторое время передвигалась я с помощью ходунков. С момента, как мне разрешили ходить, я стою в палате у окна и смотрю на осень.  Ветер бьёт голые ветки по стеклу и на землю опадают последние жёлтые листья. Однажды с утра я задумалась о том, почему я нахожусь в больнице. Медсестры, что приходили ко мне, не отвечают на мои вопросы, только мило улыбаются и говорят, что не имеют такой информации. Я была в надеждах, что следующим часом память вернётся и мне станет морально легче, ведь находиться в неведении произошедшего очень тревожно. Сразу начинают крутиться в голове разные варианты от самых безобидных до самых страшных. Поэтому, я с утра до ночи в своих мыслях, в своём опустевшем разуме, который застрял в четырёх стенах этой слишком белой палаты местной больницы.

В очередное утро ко мне в палату зашёл врач. Я же снова стояла у окна и наблюдала за птицами.

– Доброе утро! Как вы чувствуете себя?

– Здравствуйте. Уже гораздо лучше. Голова иногда болит. – повернувшись к мужчине, ответила я.

– Хорошо, в этом и заключается моя работа. – с улыбкой в голосе сказал он, проходя к кровати. – К тому же, я чувствую себя счастливым, когда мои пациенты идут на поправку, это что-то вроде исцеления души.

Он сел на угол больничной койки и пригласил сесть рядом. Я сделала то, о чем мужчина меня попросил.

– Кстати, про исцеление душ. – начал он. – Память к вам так и не вернулась, верно?

Мне стало тревожно. Интонация сказанного заставила меня усомниться в том, что причина, по которой я лежу в больнице, не такая страшная.

– Да… – тихо ответила я, взглянув на мужчину.

Доктор заглянул мне в глаза.

– Память обязательно вернётся, на это потребуется больше времени, чем обычно. Ваши медицинские обследования указывают на наличие сотрясения и поражения головного мозга, вызванных черепно-мозговой травмой, полученной в результате сильного удара. К сожалению, мы подозреваем, что ваша продолжительность жизни сократится на 8 лет. Последующее восстановление будет долгим, но то, что вы остались живы после аварии – уже чудо.

Сокращение продолжительности жизни? Поражение головного мозга? Я не знала, что я хочу больше – заплакать от услышанного или радоваться, что вообще осталась жива. Страшные слова, озвученные врачом, лишили меня способности разговаривать, поэтому я просто помотала головой, выразив полное отрицание и нежелание принимать происходящее.

Врач положил руку на моё плечо и продолжил.

– Я прекрасно понимаю ваше потрясение и шок от услышанного. К моему сожалению, это случилось именно с вами, но есть хорошая новость. МРТ также продемонстрировало значительную активность мозга. Другими словами, ваш мозг стремится сформировать нейронные сети, которые окажут содействие в восстановлении памяти. – мужчина приободряющее улыбнулся. – На это оказали влияние глюкоза и витамин B12, которые мы вводили вам на протяжении пяти недель. Эти вещества также играют роль в обменных процессах…

– Подождите, я в больнице уже месяц? – перебила я мужчину, удивлённо взглянув на него.

Я была в полном замешательстве. Я месяц назад попала в аварию? Совершенно не помню ее… И задав себе вопрос в ту же секунду – «А что вообще было до аварии?» – испугалась. Я не знаю ответа на этот вопрос. И после этого до меня дошло осознание самого главного – я не помню своего имени, не помню свою семью, день рождения и даже своё детство.

– Вы вышли из комы, в которой пробыли 5 недель. Неделю назад вас перевели из реанимации в отделение интенсивной терапии, где вы и очнулись. – ответил на мой вопрос мужчина. – Кому спровоцировало поражение мозга. Амнезия, как последовательное явление, так же была вызвана травмой головы. Сейчас вашей жизни ничего не угрожает, организм восстанавливается и завтра с утра вас переведут в терапевтическое отделение. Нам необходимо провести ещё несколько анализов и обследований, чтобы удостовериться, что вы сможете завершить восстановление самостоятельно, вне стен больницы.

– Мои родственники знают, что я пришла в сознание? Меня до сих пор никто не навещал. – вдруг осознала я.

– Девушка, мне очень жаль, но из родственников никто не приходил. Только молодой человек, который управлял автомобилем в момент происшествия, время от времени узнает о вашем состоянии.

А что, если у меня нет семьи? Ни друзей, ни знакомых? А если они и есть, то никто из близких даже не проявляет интереса ко мне. Ни один из них не удосужился позвонить в больницу! Только какой то посторонний человек, который чуть было не отправил меня на тот свет, узнает как мои дела. Да и то наверно для того, чтобы знать, выкарабкалась я из комы или нет. Это же преступление, уголовное дело и наказание. Ему бы светил срок. Мне стало так больно и страшно внутри, что непрошеная слеза скатилась по щеке. Я быстро её смахнула и посмотрела на потолочную лампу, чтобы слезы не полились градом.

– Я пришёл сообщить, что сегодня ближе к вечеру к вам приедет полиция для беседы. Я уже сообщил им, что вы пришли в сознание. – сказал мужчина.

– Полиция? Какая беседа? – перевела я взгляд на мужчину.

А вдруг я сама спровоцировала аварию? За это тоже есть уголовная статья. Боже мой… Почему теперь каждая последующая минута моей жизни приносит мне столько страха и переживаний?

– К сожалению, мы не знаем никаких подробностей. – пожал плечами доктор. – Такую информацию нам не предоставляют, однако я могу предполагать, что это имеет отношение к вашим данным. Ваша медицинская история состоит исключительно из анамнеза, первая страница с данными совершенно пуста. Вы не можете вспомнить свою дату рождения и имя, ваши документы отсутствуют, полиция также не предоставила никаких сведений о вас.

Я посмотрела на свои руки. Неосознанно я начала ломать пальцы на нервной почве. Страшное во всей этой ситуации то, что я вообще не понимаю, что происходит. Я не могу сложить эту информацию как дважды два, чтобы пазл собрался. Что значит, нет моих данных? Почему никто не знает, как меня зовут? На секунду появилось ощущение, что меня вообще не существует. Всю беседу с мужчиной мои глаза были на мокром месте и разболелась голова.

– Мне очень жаль, что вы проходите через это. – сказал мужчина, вставая с кровати.

Врач вышел за дверь, а я не сдержалась и зарыдала. У меня же есть семья и, скорее всего, есть друзья, я уверена в этом! Почему я никому не нужна? Неужели, эти полтора месяца мои близкие спокойно жили и занимались своими делами, пока моё тело висело на волоске от смерти? Поверить в это не могу. Сильная обида сжала грудь так, словно тяжёлый камень придавил её ко дну.

После разговора с врачом, мой день пошёл по накатанной. Моя голова была переполнена мыслями, в которых я совершенно не могу разобраться. Я в сознании всего 10 дней, а вопросов за это время стало в три раза больше. И если я приму тот факт, что едва не погибла в результате аварии, то отсутствие близких людей рядом погружает меня в состояние апатии. Оставить дорогого человека в беде – равносильно предательству? Я не знаю, как мне успокоить эти мысли… но они начинают сводить меня с ума. Я легла в постель и стала вспоминать свою прошлую жизнь, надеясь погрузиться в сон. Но уснуть не удалось, поэтому я просто смотрела в поток в ожидании полиции, представляя себя супругой ветеринара, от которого родила двоих сыновей. Но ближе к вечеру мой сон прервали гости из полицейского участка.

– Добрый вечер, я шериф Джордж Боуман, а это мой напарник Митчел Руз. – поздоровался шериф, а его напарник в знак приветствия кивнул головой.

Мужчины в форме были чуть ли не идентичны друг другу. Единственное, что их отличало, так это видимая разница в возрасте. Шериф – мужчина в годах с грубой щетиной, а его напарник Руз –  выбритый начисто молодой человек, лет 30 на вид. Оба почти одинаково роста и телосложения.

– Добрый вечер. – принимая сидячее положение на кровати, поздоровалась я в ответ.

– Вы, наверное, уже в курсе, но все равно хочу предупредить. Сейчас мы не будем проводить допрос, а устроим беседу с целью сбора информации, которую вы могли бы вспомнить, так что не беспокойтесь. – сказал шериф, подойдя к моей кровати.

Я кивнула, но все же решила уточнить у них, знают ли они о моей потери памяти.

– Да, – ответил напарник шерифа, стоя возле двери. – Ваш лечащий врач поставил нас в известность.

– Как вас зовут? – начал беседу шериф.

– Я не помню. – ответила я.

– Ваш возраст?

– Не помню…

Шериф с напарником переглянулись и вернули свои взгляды на меня.

– Давайте поступим иначе. Что вы можете вспомнить о событиях, предшествовавших аварии? – поинтересовался шериф.

– Я совершенно ничего не помню. Прошу прощения, шериф, я нарушила закон? – спросила я, испуганно взглянув на мужчину.

– Нет, не волнуйтесь. Вы не нарушали никаких законов, мы расследуем совершенно иное. – успокоил меня напарник Руз. – Что вы можете рассказать о последних событиях перед моментом аварии?

Я попыталась задуматься, но, конечно же, у меня это не вышло.

– Ничего не помню, извините. – виновато опустив голову, ответила я.

Шериф закрыл папку с блокнотом, в которую он должен был записывать результаты беседы со мной.

– Мы с напарником выйдем на несколько минут, переговорить.

Мужчины удалились из палаты, а я стала дышать чаще. Если я ни в чем не виновата и ничего не нарушала, почему тогда мне так страшно? Сердце забилось настолько быстро, что казалось, будто оно бьёт 1000 ударов в минуту.

Когда полицейские вернулись в палату, напарник остался стоять у двери, в то время как шериф, взяв стул, стоявший у окна, поставил его рядом с кроватью и, сев на него, начал говорить.

– Почти 2 месяца назад вы оказались под колёсами автомобиля, движущегося со скоростью 74 мили в час. Скорость внушительная, и, к счастью, вы остались в живых, хотя и ценой значительных последствий. – мужчина указал рукой на мониторы. – Вы попали под машину случайно, выбегая из леса. Водитель автомобиля в ходе беседы сообщил, что вы быстро бежали, оглядываясь назад, что, в конечном итоге, и привело к столь печальной ситуации. От кого вы так стремительно убегали – остаётся загадкой. Вы пробирались через чащу, где отсутствуют пешеходные тропы. С собой у вас не было ни сумки, ни документов. Телефон мы также не обнаружили. В полицейской базе данных отсутствуют ваши отпечатки, как и какие-либо сведения о вас, что означает, что мы не можем идентифицировать вас до сих пор.

Мои глаза округлились. За мной кто то гнался? Боже мой, когда уже эти ужасные новости закончатся? Может быть, оно и к лучшему, что я потеряла память? Мне было гораздо спокойнее, когда я ничего не знала.

– А разве я должна быть в вашей базе данных? Если я ранее не привлекалась к ответственности, разве там должны быть мои отпечатки? – поинтересовалась я.

– Отпечатков может и не быть, если вы не совершали ранее правонарушений, а вот данные должны быть, начиная с вашего имени и заканчивая ближайшими родственниками и их контактными данными, которые вводятся в базу в день вашего рождения.

– То есть, вы даже моих родных не сможете найти?

– К сожалению, нет. – ответил шериф. – Мы узнавали в округе у местных граждан – вас никто ранее не видел.

Я сцепила руки в замок на коленях и опустила взгляд на них. Что же мне теперь делать? Во все происходящее до сих пор тяжело поверить, это больше похоже на сюжет какого-нибудь триллера, но явно не на мою жизнь, я отказываюсь верить в это!

– Шериф, что же мне делать тогда? Я правда ничего не помню и надеюсь, что вы мне верите. – со слезами на глазах, спросила я.

– Мы верим вам. – вклинился в разговор напарник Митчел. – Именно поэтому мы здесь. Мы понимаем ситуацию и в данный момент вы – жертва. Наша задача понять, что случилось с вашими данными и где ваши документы. Вероятнее всего, вы даже не из этого города, если речь не идёт о масштабах штата. Если вы в тот вечер спасались, значит кто то вас гнал. А вот откуда и для чего – вопрос уже по нашей части.

– Митчел прав, вы не виноваты в случившемся. – продолжил шериф, взглянув на него. – Мы обязательно выясним, что произошло. Но для этого нам нужно знать хоть немного информации.

– Понимаю, я и сама хотела бы знать больше. Но к сожалению, даже мои родственники не удосужились навестить меня.

– Мы не можем быть уверены в их осведомлённости. – сказал Митчел, положив руку на кобуру. – Или в их существовании вообще. Отсутствие какой либо информации сильно тормозит расследование. У нас были надежды на вас.

– Мне жаль, что я не смогла вам помочь. – сказала я.

– Мы обязательно найдём виновных и накажем их по всей строгости закона, не переживайте. – пообещал мне шериф. – Водитель автомобиля уже подлежал суду и уплатил штраф. Но человек он совестный, хочу сказать вам. Ещё до суда он самостоятельно обязался выплатить компенсацию за моральный ущерб и полностью покрыть счета на восстановление.

– Ещё бы. – ухмыльнулась я. – В его же интересах, чтобы я осталась жива и здорова. Иначе его бы посадили за неумышленное убийство.

– Зря вы так. – сказал напарник. – На нашей практике далеко не каждый по собственной воле хочет возмещать ущерб. Человек признал вину и согласен помочь вам добровольно, учитывая, что сумма компенсации не маленькая.

Я промолчала. Может быть, Митчел прав и я несправедливо загнала этого несчастного парня в рамки.

– В таком случае беседа окончена. – подытожил шериф. – Мы надеемся, что ваша жизненная ситуация изменится, и к выписке ваша семья объявится. Ну, или же вы найдёте себе место временного проживания. Дайте нам знать, когда осядете.

– Я не знаю, когда я найду себе жилье… Денег нет, документов тоже нет. Я элементарно не смогу даже устроиться на работу или арендовать квартиру. – сказала я, взглянув на шерифа. – Если честно, я вообще не знаю, что мне делать.

– Мы постараемся как можно скорее решить вопрос с вашими документами. Специалисты из другого города уже привлечены, они пытаются найти изъяны в системе, из-за которых могла произойти потеря ваших данных.

Всхлипывая, я встала с постели и подошла к окну. Уже стемнело, и, фонари улиц загорелись тёплым оранжевым светом. На несколько минут в палате воцарилась тишина. Ни полицейские ни я не нарушали её, будто эти минуты даны мне на то, чтобы я смогла переварить информацию, которую мне рассказали мужчины.

– Может быть, вы хотели бы пообщаться с водителем автомобиля? – предложил напарник шерифа.

– О чем мне с ним разговаривать? – спросила я, продолжая смотреть в окно.

– Вы могли бы договориться с ним о жилье, которое он мог бы арендовать на своё имя, пока мы разбираемся с вашими данными.

Я развернулась и посмотрела в глаза Митчела. Мужчина смотрел на меня пристально, но во взгляде было искреннее сочувствие мне.

– Думаете, он согласится? – спросила я.

– А почему нет? Какая разница, как именно он возместит вам деньги – в руки отдаст или снимет вам жилье в счёт этих денег? – пожал плечами напарник шерифа. – Если вы надумаете, мы оставим номер телефона лечащему врачу, тот свяжется с ним, скажет приёмные часы и парень приедет.

– Но если он будет снимать для меня жилье, то он же будет иметь доступ к нему! Вдруг он… не знаю, маньяк какой-нибудь, и будет приходить ко мне ночью, пока я сплю?

Шериф с напарником посмеялись.

– Хорошая фантазия. – улыбнулся шериф. – Если вам будет спокойнее, то Митчел лично проконтролирует этот процесс. Если вы надумаете – позовите Итана, он приедет к вам и вы обговорите условия. Митчел будет на подхвате, если вам это нужно.

– Его так зовут? – я развернулась и посмотрела на Руза.

– Итан Райс его зовут. 25 лет, не женат. – улыбнулся Митчел.

Шериф оглянулся на напарника, до сих пор стоявшего в дверях палаты, и улыбнулся. Я посмеялась с его забавной разрядки ситуации.

– Хорошо, я подумаю. Спасибо вам. – поблагодарила я полицейских, еле заметно улыбаясь.

– Поправляйтесь, гражданка. – сказал шериф, вставая со стула. – Всего хорошего.

Шериф и его напарник вышли из палаты, оставив меня со своими мыслями один на один. Вероятнее всего, они правы, Итан Райс – человек, который может мне предоставить жилье хотя бы на ближайший месяц в счёт компенсации морального ущерба. Если шериф пообещал взять под контроль эту ситуацию, то бояться мне нечего.

Я упала лицом в подушку, пытаясь хоть на минуту выкинуть из головы слова врача и полицейских. Внутри меня кипит вулкан из страха, боли, обиды и разочарования. Моя жизнь, по всей видимости, теперь будет наполнена переживаниями и стрессом. И, если честно, теперь я больше боюсь жизнь, чем смерть, потому что тяжело угадать, что ждёт меня впереди. Думая о том, какой тяжёлый путь теперь мне предстоит преодолеть, я смогла заснуть и закончить этот ужасный день.

Утром меня перевели в терапевтическое отделение. Палата располагалась с левой стороны коридора, в самом его конце. Возле дверей выхода из отделения, вдоль правой стены, располагались пост медсестёр и ординаторские. Отделение было полностью белым, от потолков до пола. На подоконнике у каждого окна стояло по паре горшков с цветами, а между палатами – небольшой диванчик.

– Вот твоя постель. – сказала медсестра, подводя меня к койке. – Твоя соседка выписывается сегодня, так что в палате кроме тебя никого не будет. Можешь спокойно отдыхать.

Я улыбнулась медсестре и поблагодарила, после чего она вышла. Эта палата была просторнее, чем предыдущая, больничные койки стояли по обе стороны от окна. Здесь было тише, вентиляция работала почти бесшумно. Я села на свою постель и посмотрела в окно. Яркое солнце слепит глаза, но явно не греет так сильно, как светит. Голые деревья уже сбросили свои шубки из листьев и уже готовы поморозить свои ветки. Больше половины восстановления уже прошло и остались окончательные обследования перед моей выпиской. А в чем мне выписываться? Я же ни разу, почти за две недели, не видела своих вещей… Я думаю, они лежат в камере хранения для пациентов, мне просто стоит узнать, где она находится.

Я вышла из палаты и подошла к посту медсестёр, но там никого не было. «Может, кто-то из них есть в ординаторской» – подумала я, и постучалась в самый первый кабинет от поста. Приоткрыв дверь, я никого не увидела.

– Кого ты ищешь? – спросила стоявшая позади меня женщина в халате. – Врачи на консилиуме, вернутся позже.

– Я искала вас. – ответила я медсестре. – Мои вещи… я думаю, они находятся у вас.

– Тебе их ещё не отдали? Откуда тебя перевели к нам?

– Я находилась в реанимации, а после лежала в интенсивной терапии.

– Хорошо, я схожу за твоими вещами, подожди меня тут.

Медсестра улыбнулась мне и прошла мимо меня к выходу из отделения. Я села на диван возле своей палаты. Я не знаю, какие вещи я попросила найти, ведь ни документов, ни мобильного телефона, ни сумки у меня не было при себе, но, вероятно, что-то из моего должно иметься?

Спустя некоторое время женщина зашла в отделение и подошла ко мне.

– Милая, что именно ты ищешь? Я не могу найти твою ячейку с вещами. – сказала женщина, сжимая кулаки и упирая их в бока.

– Я не знаю.. но я уверена, что мои вещи должны находиться где-то в больнице.

– Хорошо, мы обязательно найдём их. – женщина кивнула. – Как тебя зовут?

Я промолчала и она вопросительно подняла брови.

– Я не помню, у меня амнезия.

Медсестра несколько секунд на меня смотрела, а после её лицо изменилось. Глаза стали большими и я услышала, как тихо она вдохнула.

– Ты та девочка… Боже мой. Милая, мне очень жаль. – женщина прикрыла рот руками. – Твои вещи… они были все порваны, будто тебя звери покусали. Мы пытались их зашить и привести в порядок, но спасать там было нечего и мы… мы их выбросили.

Я прикрыла глаза. Снова очередные подробности того дня…

– Дорогая, мы были уверены, что родные тебе принесут что-то из вещей, – продолжила она, – но понятия не имели, что… – женщина замолчала.

– Что…? – переспросила я, намекая рассказать мне начатое.

– Что ты потеряшка. Вся больница на ушах стояла, когда тебя привезли сюда. Мне очень жаль, милая, но даже если бы я могла тебе эти вещи вернуть, я не думаю, что ты смогла бы надеть их. Извини.

Женщина погладила меня по плечу, поджав губы, и ушла на пост. По моей щеке покатилась слеза. Что в моей жизни вообще есть? Неужели мне придётся выписываться из больницы прямо так – в синей больничной сорочке…? Подняв ноги на сидение, я уткнулась лицом в колени, чтобы сдержать слезы и не зарыдать. Но у меня это не вышло, и единственное, что я могла сделать, – это тихо плакать, чтобы никто не слышал моей боли.

– Эй, все в порядке? – спросила подошедшая ко мне девушка с длинными белыми волосами. Она была одета в такую же синюю больничную сорочку, как и я.

Я подняла на неё глаза и кивнула. Ее глаза были большими, а ресницы длинными. Девушка взволнованно смотрела на меня, сцепив руки в замок у груди.

– Да. – ответила я, вытирая слезы со щёк.

– Хорошо, извини.

– Ничего страшного. – успокоила я её.

– Я Итали. – протянула руку девушка.

Я посмотрела на нее и… не знала что сказать в ответ. Я не помню, как меня зовут, поэтому молча пожала ей руку.

– А тебя? – спросила она.

– Я не помню имени, у меня амнезия. – тихо ответила я.

– Оу, сочувствую… Это, наверно, очень хреново.

– Очень. Я ничего не помню до аварии. – ответила я. – Ни свою жизнь, ни родителей… я не знаю, кто я.

– Ты из-за этого плачешь?

Девушка села ко мне на диван и приобняла за плечи.

– Нет, – ответила я. – из-за того, что меня все это время никто не навещал.

Я грустно ухмыльнулась, а мои глаза снова заслезились.

– Ужасно! Крепись, милая. Не знаю, по каким причинам они так поступают с тобой, но ты явно не заслуживаешь этого. Ты многое пережила, как и все мы тут. Мне даже не нужно спрашивать, у тебя итак в глазах все написано.

– Спасибо за поддержку. – шмыгнув носом, ответила я.

Я снова заплакала, а девушка приобняла меня крепче. Я позволила ей сделать это, ведь это единственный человек, кто проявил сострадание ко мне за эти полтора месяца.

– Поправляйся скорее, и перестань плакать. Ты очень красивая, не заливай свои глаза слезами. – улыбнувшись, поддержала меня Итали. – Меня выписывают сегодня, так что до вечера я ещё здесь. Если что, моя палата 334, ты можешь придти и мы поговорим с тобой.

– Какая палата? 334? – переспросила я.

– Да, слева от тебя.

– Привет, я твоя соседка. – посмеялась я, вытирая слезы со щёк.

Девушка выпустила меня из своих объятий и посмотрела мне в глаза.

– Где же ты была раньше? Мне было ужасно скучно. – улыбнулась она. – Пошли.

Девушка встала с дивана и подошла к двери в палату. Я смотрела ей в след.

– Ты идёшь?

Это было весьма неожиданно с её стороны – подойти и выразить мне моральную поддержку, даже не имея представления о том, кто я. Мне стало ненамного легче, но даже за это я ей благодарна. Я вытерла мокрые ресницы на глазах, кивнула своей соседке и зашла следом за ней в палату.

– Расскажи, из-за чего ты тут? – спросила Итали, садясь на свою постель.

– Я попала в аварию. А ты?

– Я… в основном с анемией и обмороками. Но я рада, что меня уже выписывают.

Я улыбнулась. Хотелось бы мне завидовать ей, но не могу. Страшнее выписываться, чем остаться тут.

– Что произошло с тобой? Почему ты не помнишь свою жизнь до аварии? – спросила Итали.

Я посмотрела девушке в глаза и пожала плечами.

– Потому что я лежала в коме, и моя амнезия – её последствия.

– Это ужасно, мне жаль, что ты проходишь через это. И через сколько твоя память вернётся к тебе?

Я пожала плечами. Я до сих пор задаюсь вопросом, хочу ли я, чтобы память вернулась. Это, наверно, странно, но мне правда страшно. Я боюсь вспомнить что-то из того, что знать не должна… что-то, что может угрожать моей жизни. Могу ли я теперь доверять людям?

– Врач сказал, что это дело времени. Надо ждать. – легко улыбнулась я. – А что случилось с тобой?

Стараясь отойти от неудобных вопросов, я решила перевести тему на Итали.

– Ох, милая… как бы теперь мне не заплакать. – Итали попыталась улыбнуться, но слезы выступили на глазах. – у меня проблемы с отцом, скажем так.

– Если ты считаешь нужным не говорить об этом, то мы не будем. Извини, мне кажется, это было грубо с моей стороны.

– Нет, что ты. Наоборот, я думаю, я должна хоть кому то выложить все, что у меня на душе. Может быть, мне будет легче…

Я встала с постели и подошла к девушке. Сев рядом, я взяла её за руку, пытаясь так же утешить, как и она меня утешала в коридоре. Итали посмотрела на меня и улыбнулась, по всей видимости, пытаясь отблагодарить меня за попытку выслушать.

– Мой отец алкоголик. Знаешь, он из тех алкоголиков, которым нужен повод для того, чтобы взяться за бутылку, но алкоголь настолько управляет им, что в последнее время у него повод для пьянки – начало нового дня. – девушка сжала мою руку немного сильнее. – Неделю назад я собиралась сходить с друзьями в бар, а к нему домой пришли гости, и он не хотел отпускать меня, пока я их не обслужу, видите ли, потому что я официантка. Я впервые отказала ему быть обслугой для него и его друзей. Хоть мне и было страшно это делать, но я решилась. После этого я оказалась в больнице.

Я молча слушала рассказ девушки. Было заметно, что ей неловко и стыдно об этом говорить, но раз она решилась, значит ей было это необходимо. Я чувствовала, что её слова были полны надежды. Возможно, она ожидала понимания и поддержки, и мне было важно не разочаровать её.

– Я не могу рассказать это друзьям и близким. – продолжила Итали. – Я не хочу, чтобы мои друзья меня жалели, а моей матери плевать, она – всего лишь женщина, которая родила меня. Мне не с кем поделиться, извини, что я вывалила это на тебя.

– Все в порядке, Итали. Я представляю, какого это и, я надеюсь, тебе стало легче.

Я приободряющее улыбнулась, и девушка улыбнулась в ответ.

– Спасибо, девушка без имени. – посмеялась она. – Просто ты меня не знаешь и мне рассказать это тебе намного легче, чем близким людям. Просто… это тяжело, когда тебе никто не может помочь.

– Но неужели у тебя нет других родственников? Почему никто не может забрать тебя от него? – спросила я.

– У меня никого нет кроме папы. Мать строит свою лучшую жизнь в другом штате и пишет сухие смски только на мой день рождения. Я думаю, она знает, какой он, и знает, как он издевается надо мной, но если она ещё не приехала и не забрала меня, значит  вывод тут очевиден. Я пыталась помочь ему, но это все напрасно, раз я оказалась тут. Отец жестоко издевается над моей психикой. Я стала часто терять сознание, поскольку моя нервная система просто не выдерживает его постоянных нападок. Мне становится все тяжелее справляться с этими эмоциональными пытками. Редкие моменты радости быстро угасают под его давлением и я начинаю осознавать, что нужно искать выход. Я начала заниматься йогой и медитацией – они помогают мне придти в себя, хотя бы на некоторое время. Надеюсь, однажды я смогу выбраться из этого.. Но сейчас… Он не отпускает меня и даже не даёт мне попыток сделать это.

Я задумалась о том, как трудно бывает открываться, особенно когда это касается самых уязвимых моментов в жизни. В такие минуты, когда человек делится своим внутренним миром, он хочет знать, что доверил это не напрасно. Переживания Итали – её внутренняя боль и обида, которую она не смогла доверить своим друзьям. Но доверилась мне – человеку, которого не знает, и к которому пришла на помощь, пытаясь облегчить и мои душевные страдания.

– Я не буду тебя жалеть, если ты этого не хочешь. – девушка заглянула мне в глаза, неожидав услышать это от меня. – Но знай – ты этого не заслужила. И если бы я была твоей близкой подругой, я бы помогла тебе с этим что-то сделать. То, что сделал твой отец – это ужасно и нельзя это дальше терпеть. Ты можешь простить его, но не жить с этим.

Девушка отпустила мою руку и крепко обняла меня за шею. Я сделала тоже самое в ответ. Мне показалось, что ей стало морально легче. Она скинула груз с души, который мешал ей жить. Эта тайна, которую она скрывала ото всех, больше не владеет ей и я надеюсь, она найдёт в себе силы поставить точку.

– Жаль, что ты не моя близкая подруга. – посмеялась она. – Как думаешь, что я могу сделать?

– Я думаю, ты могла бы съехать от него и перестать жить с человеком, у которого образ и смысл жизни сильно разнятся с твоими и мешают тебе спокойно жить.

Итали посмотрела в окно и некоторое время молчала. С одной стороны я зря влезла в семейные проблемы, учитывая, что я чужой человек и не имею право раздавать непрошенные советы. Но с другой стороны – кто, если не я? Близкие ей люди даже не подозревают о её проблемах, а она явно нуждается в поддержке и помощи. Носить в себе эту боль – равно погибнуть от этой боли. И я прекрасно понимаю, что меня ждёт тот же самый исход.

– Ты, наверно, права. Я, если честно, уже думала об этом, но кишка тонка была пойти на это. Я его боюсь, понимаешь? – я кивнула, а девушка продолжила. – Но ты правильно сказала – я должна простить и забыть. Рано или поздно у меня появится собственная семья, и я не должна допустить того, чтобы всю жизнь находиться в состоянии постоянного напряжения, словно на пороховой бочке. Я сегодня не вернусь домой, и бог с этими вещами! Я заработаю себе на новые. Для меня важнее не бренды, а моя свобода. Спасибо тебе.

Итали снова обняла меня, а я рассмеялась от радости. Я действительно была рада за девушку, которая решила изменить свою жизнь.

Мы разговаривали ещё около часа, пока Итали собирала вещи, и спустя время к девушке зашёл врач и сообщил о том, что она выписана.

– Знаешь, если бы никто не услышал мою историю, я не смогла бы сделать шаг вперёд. Мне было приятно познакомиться с тобой. – сказала Итали, слегка улыбаясь.

Она вышла из палаты и через несколько минут зашла обратно. Девушка передала мне в руки бумажку с номером телефона.

– Вот, набери мне, как выпишешься. Я буду не против выпить с тобой по коктейлю.

– Хорошо. – слегка улыбаясь, ответила я.

Девушка взяла сумки с вещами, и попрощавшись, вышла из палаты. И вот я снова одна среди больничных стен, но размышляла я уже не о своей тяжёлой жизни, а новой приятельнице, ведь Итали сложила о себе хорошее мнение. Ее миловидные черты лица и небольшой рост создают впечатление маленькой девочки. Она, словно испугавшийся ребёнок, увидев мои слёзы в коридоре, сразу же подошла ко мне, чтобы убедиться, что я в порядке. Мне очень приятны её поддержка и интерес ко мне. Вероятнее всего, вне больницы, мы могли бы стать подругами. «Надо для начала обзавестись мобильником, чтобы позвонить ей» – подумала я, бросая взгляд на дверь.

В течении трёх дней, у меня брали анализы и повторно обследовали мозг. Меня готовили к выписке, потому что моё состояние всех удовлетворяло. Врач озвучил мне ряд рекомендаций для быстрого восстановления и предостерёг о том, как минимизировать риски для своего здоровья.

Я сидела на больничной койке, смотря в окно, и прислушивалась к звукам, доносящимся из коридора. В голове крутились мысли о том, куда мне идти после больницы. Я не знала, кого мне попросить о помощи. Хотя врачи были довольны, мне всё равно было страшно возвращаться в мир, который казался мне уже чужим и непривычным. С каждым днём ожидания нарастала тревога. Я чувствую, что могу справиться, но мне нужна поддержка и я совершено не знаю, где мне её взять. Все эти дни я пыталась представить, как вновь оказаться среди людей – друзья и близкие, с которыми я раньше могла общаться – оставили меня и мне придётся справляться с этим в одиночку. В конце концов, я решила, что, возможно, стоит пригласить Итана Райса в больницу и поговорить с ним о деньгах. Даже если он не поймёт, мне важно знать, что я хотя бы попробовала.

В последнее утро я подошла к врачу и попросила позвонить на номер Райса, который шериф оставил предыдущему врачу в отделении интенсивной терапии. Буду надеяться, что все таки он навестит меня.

Оставшееся время до вечера я лежала в постели. В больнице можно умереть от скуки, часы идут чрезвычайно медленно, ты физически ощущаешь каждую секунду, проведённую на больничной койке. Ни книг, ни телевизора, а в моем случае – даже телефона нет. Единственное времяпровождение, которым я скоротала бы время – была Итали. С ней было интересно и весело, но её уже выписали, поэтому остаток времени я провожу лицом в подушку, в ожидании Итана Райса. Мои мысли метались между надеждой и страхом. Если Райс действительно приедет, это может означать, что я нашла выход из этого лабиринта боли и неопределённости. Я смотрела в окно, за которым пролетали облака, и пыталась представить наш разговор. «Он должен обратить внимание на все, что я ему скажу», – подумала я. – «Он знает, через что я прошла.»  Тишина в палате стала для меня единственным спасением в хаосе, который творился внутри и я смогла успокоить внутреннюю маленькую девочку, которая готова была снова зарыдать. Сможет ли Райс облегчить мой путь к нормальной жизни, или я буду заблудшей душой в этом мире, где все кажется таким мрачным и безнадёжным, где все пытается сбить меня с ног?

Через пару часов я решила сходить в душ. Полотенца и мыло мне выдали медсестры. Конечно же, ни о каком геле для душа и шампуня для волос и речи не шло. Другим больным необходимые вещи приносят родственники или друзья, а мне приходится довольствоваться тем, что есть – больничным мылом, которое мне великодушно отдала медсестра. Помывшись, я обернулась в серое, застиранное много раз полотенце, и посмотрела на себя в зеркало. «Интересно, как я выглядела в детстве?» – подумала я, – «Наверно, мои ресницы были длиннее, взгляд более невинен и наивен, не было синяков под глазами и губы вечно расплывались в улыбке». В кого мои черты лица? Чьи черты характера я взяла? На кого я похожа больше, на папу или на маму? Грустные мысли снова одолели мой разум. Тяжело не задумываться об этом, когда начинаешь принимать тот факт, что сейчас и буквально каждый следующий день я буду всегда одна. Вытерев тело и просушив волосы полотенцем, я надела на себя чистую больничную сорочку, лежавшую на раковине, собрала волосы в пучок на макушке и вышла из душевой.

Я села на кровать и посмотрела в окно. Подняв босые ноги на постель, я поставила подбородок на колени. Это стало моим любимым занятием за две недели – смотреть на улицу и разгребать голову от своих мыслей. Люди торопятся попасть домой после работы, на светофорах пробки от большого количества машин. Мне даже стало по белому завидно, что они суетятся. А что же ждёт меня? Поиск ответов на вопросы, которых с каждой минутой все больше в моей голове? Я очень надеюсь, что память вернётся в ближайшее время и мне не придётся гадать, кто я такая и где моя семья.

В дверь постучались и я сразу поняла, кто по ту сторону палаты. Опустив ноги, я закинула одну на другую и стала ждать, пока он войдёт.

В палату зашёл парень, лет 25 на вид. На первый взгляд он был выше меня почти на две головы. Каштановые волосы были подстрижены в аккуратный кроп. На его лице был лёгкий налёт волнения, хотя он старался выглядеть уверенно. Чистая белая водолазка обтягивала его фигуру, подчёркивая мускулы, а на запястье сверкали стильные часы. Парень остановился у двери и с лёгкой улыбкой поздоровался, словно стараясь создать дружескую атмосферу.

–Добрый вечер, меня зовут Итан. – представился он.

Его голос звучал уверенно, и это придавало ему ещё больше шарма. По его лицу было видно, что он сам не знает, какую эмоцию ему выразить – то ли сочувствие, то ли стыд.

– Я был за рулём автомобиля, под колеса которого вы попали 2 месяца назад. – продолжил он.

– Здравствуйте, Итан. – поприветствовала я его. – Да уж, 74 мили – скорость не маленькая. Это почти стоило моей жизни.

Я смотрела ему прямо в глаза, продолжая сидеть на кровати. Парень молча стоял и смотрел на меня в ответ, не отводя взгляда.

– Итан, вы знаете, что я пролежала все это время в коме? – не сдержалась я.

Парень засунул руки в карманы брюк и переступил с ноги на ногу.

– Да, знаю. Я очень сожалею, что вы прошли через это. – сказал он, продолжая смотреть мне в глаза, подняв подбородок. – Знаю, что виноват в этом и я постараюсь сделать все, что в моих силах, чтобы ваше восстановление прошло легко и быстро.

– Хотелось бы. – сказала я. – Но моих восемь лет жизни уже не вернуть. Кома сократила мне срок в этом мире.

Я опустила голову и закрыла глаза. Ком, образовавшийся в горле, после сказанного мною вслух, не позволил мне продолжить. Ещё чуть чуть и мои глаза залило бы солёной водой. Страшно осознавать, что я могла умереть либо под колёсами машины либо от рук какого то маньяка, который за мной бежал, либо попросту не проснуться. В конечном итоге, я осталась жива, но жить мне осталось почти на десять лет меньше.

Парень тихо вздохнул, после сказанного мной. Он посмотрел на свои белые кеды , как будто искал ответ на вопрос, который сам себе не задал.

– Мне правда очень жаль, что это случилось. – тихо ответил Итан. – Я уверен, что это можно исправить. Есть много клиник, которые занимаются нейрореабилитацией. Я полностью оплачу лечение, и, если потребуется, перелёты и прочие затраты тоже на под мою ответственность.

Его голос стал более твёрдым и уверенным, словно он стремился убедить меня в том, что я смогу прожить свою жизнь до самого конца. Я опустила взгляд на пол, погружаясь в размышления о его словах. Возможно, действительно существует малейший шанс это изменить? Я не в состоянии предсказать, сколько времени мне отведено, поэтому восемь лет жизни, которые я могла бы вернуть,не станут лишними.

Снова подняв глаза, я встретила его уверенный взгляд. Внутри меня возникло чувство надежды, словно его слова начали рассеивать серые облака в моем сознании. Он говорил о возможности, которую я не имею права упускать.

– Вы думаете, получится? –  так же тихо,  спросила я у Райса, смотря ему с надеждой в глаза.

– Я постараюсь сделать всё, чтобы вернуть вам ваши 8 лет. Я не знаю, как мог бы закончится тот день для вас, но знаю одно – я виноват в коме и её последствиях. Мне потребуется немного времени на поиск хорошего врача и клиники, которая сможет помочь вам. Если вы, конечно же, готовы принять от меня помощь…

Итан весь разговор стоял у двери, не сдвинувшись ни на шаг. Напряжение от поднятой темы висело в воздухе.

– Хорошо. – я медленно кивнула. – Я очень надеюсь, что у вас получится.

На некоторое время воцарилась тишина в палате. Итан пронзительно смотрел на меня, напрягая челюсть, отчего его мышцы на лице приходили в движение. Ни он ни я, не могли найти подходящих слов для разговора. Мне страшно, а ему стыдно. Наверно, Райс прекрасно понимает, что извинения и сожаления мне не помогут, и что нет волшебного слова, которое он мог бы произнести, чтобы заглушить боль и отчаяние внутри меня.

Я перевела взгляд на улицу за окном. Время близится к позднему вечеру и дороги снова окрасились светом фонарей и фарами машин. «Я даже не знаю, какой сейчас месяц» – подумала я. Судя по листьям на земле и голым деревьям, за окном поздняя осень, а мне придётся выйти на улицу в больничной одежде.

– Вы не сказали, как вас зовут. – нарушил тишину Райс, направляясь к кровати напротив меня. Я повернула голову и наблюдала за каждым его шагом. «Конечно, потому что я не помню своего имени благодаря тебе» – подумала я.

– Я ещё не вспомнила своё имя. – сухо ответила я парню.

Итан молча сел на застланную кровать. Расставив локти на коленях и сцепив руки в замок, он продолжил так же пронзительно изучать меня. Меня уколола совесть за мой резкий ответ. Да, я попала под его машину, и да, он был за рулём этой машины. Но если верить его словам и словам шерифа – я сама выбежала ему под колеса, даже если и спасала свою жизнь. Могу ли я делить с ним пополам ответственность за то, что сейчас нахожусь в больнице? Пешеходного перехода в лесу не было, я сама выбежала на неосветленную проезжую часть. Я почувствовала себя виноватой.

– Извините, Итан. Мне тяжело смириться с тем, что сейчас происходит со мной. – виновато посмотрев на парня, произнесла я. – Я могу быть грубой…

– Все нормально, я понимаю. – мягко произнёс парень, бросая свой взгляд на руки и, вернув его обратно на меня, продолжил. – А как к вам обращаются люди?

– Никак. Как можно ко мне обращаться, если никто не знает, как меня зовут. – ухмыляясь, пожала я плечами.

– Может быть, это хороший повод придумать себе имя, что бы начать новую жизнь с чистого листа? – спросил Итан.

Я задумалась… А он прав. Я совершенно не знаю, что происходило в моей прошлой жизни. Мое пробуждение можно назвать новым днём рождения. Я буквально могла умереть, но жизнь подарила мне возможность все начать заново, возможность начать все с чистого листа. А начинать все сначала принято с новой главы. Немного подумав, я посмотрела на Райса.

– Мэй. Меня зовут Мэй. – улыбнулась я.

– Очень приятно познакомится с вами, Мэй. – улыбнулся в ответ Итан. – Это имя вам очень идёт.

– Спасибо. – смущённо ответила я, заправляя выбившуюся прядь волос за ухо.

– Мэй, несколько дней назад мне звонил шериф и мы немного обсудили ваше трудное положение… – Итан замолчал на несколько секунд и потом продолжил. – Я знаю, что документов у вас нет, поэтому, если вам нужна будет помощь с проживанием, я готов откликнуться.

Я немного опешила от сказанного. Как мне расценивать сказанные им слова – поможет снять жилье или… предлагает жить у него…? В любом случае, мне ни то ни то не подходит, ведь я не знаю этого человека и как я могу доверить незнакомому мужчине разрешить вопрос о моем проживании?

– Спасибо Итан, но я не думаю, что я смогу принять помощь. – неуверенно пробормотала я. Итан вопросительно поднял брови, продолжая сидеть в изначальной позе. – Я не знаю вас и не знаю, могу ли вам доверять.

– Понимаю, мы не знакомы, но у меня нет цели как либо навредить вам или обидеть. – сказал Райс, глядя мне в глаза.

– Но вы уже это сделали… – парировала я.

Он на доли секунд замолчал, продолжая смотреть на меня, а после ответил.

– Мэй, я осознаю свою ответственность. Вы правы – мы не достаточно знакомы, чтобы вы мне доверяли и я уже успел вам навредить. Но я всего лишь хочу помочь вам. Вы такой же человек, как и я, но у меня есть возможности на нормальную полноценную жизнь, а у вас на данный момент этого нет и это моя вина.

– Я рада, что вы осознаете все последствия. Итан, вы можете мне помочь, но не с крышей над головой, поймите меня.

– Конечно. Что от меня требуется?

Я посмотрела на бумажку с номером, лежавшую на прикроватной тумбочке.

– Можно я позвоню с вашего телефона?

– Да, без проблем. – Райс встал с постели и, вытащив телефон из кармана брюк, подошёл ко мне.

Я улыбнулась в знак благодарности и, взяв мобильник, набрала девушку. Несколько гудков, и девушка подняла трубку. Парень продолжал стоять около меня, засунув руки в карманы брюк.

– Да?

– Итали? Это.. соседка по палате. Ты можешь поговорить со мной?

Я посмотрела на Райса, намекая, что хочу поговорить с Итали наедине. Он кивнул и вышел из палаты.

– Привет! – девушка тут же меня узнала и её голос изменился. – Тебя уже выписали?

– Эм..да, через час я уже ухожу отсюда. Я хотела кое что попросить у тебя.

Я зажмурилась от стыда и неловкости. Это так странно. И с чего я решила, что она мне поможет?

– Конечно, говори.

– После аварии мои вещи сильно испортились, мне не в чем выписываться, и как ты знаешь, меня до сих пор никто не навещал… я подумала, что может быть ты одолжишь мне на несколько дней свою одежду?

– Не переживай, я уверена, что размер у нас один и тот же. Я соберу тебе вещи и приеду. – мягко ответила на мою просьбу девушка.

– Итали, спасибо тебе. Я не знаю, почему ты так добра ко мне, ведь ты меня даже не знаешь, но… я очень благодарна тебе.

– Перестань, все нормально. Ты мне нравишься. – с улыбкой в голосе сказала девушка. – Это твой номер?

– Нет, мой телефон остался где то в лесу после аварии.

– Поняла. Ладно, жди меня,скоро буду. После выписки не уходи быстро, поболтаем. – улыбавшись, сказала Итали.

– Хорошо, где встретимся?

– Я буду ждать тебя в машине на улице.

– Хорошо, до встречи. – ответила я ей и положила трубку.

Это так странно, но я рада итогу. Итали относится ко мне тепло и мне до сих пор не понятно, за какие заслуги. Итали – очень хорошая девушка и когда-нибудь я отблагодарю её за доброту ко мне.

Мои глаза снова наполнились слезами. Я даже не знаю, что ощущаю в большей мере – стыд, страх или раскаяние. Я чувствую, как каждый раз в попытке разрешить хоть какой-то из накопившихся внутренних конфликтов, мир вокруг меня теряет цвет. Мысли о том, что могло быть все иначе, если бы люди не приходили мне на помощь, не покидают меня. Как же трудно смириться с последствиями трагедии… Приходится учиться прощать себя за каждый, по моему мнению, неверный шаг или слово, но это кажется невозможным, когда вместе с болью приходит холодное осознание утраченной былой жизни. Я надеюсь, что однажды я смогу найти пути к восстановлению своего существования. Как хотелось бы увидеть свет в своём разуме там, где сейчас только тень, услышать уверенность в своём «Я»  там, где звучит лишь сомнение.

В палату зашёл Райс и остановился возле двери. Я подошла к нему и вернула его телефон.

– Спасибо. Итан, я хочу попросить вас отдать мне деньги.

– Мэй, без проблем, но такую крупную сумму возможно перевести только на ваш счёт. – забирая телефон, сказал парень. – Я не уверен, что он у вас есть.

– Крупную сумму? Сколько же вас обязали мне выплатить?

– 600.000 долларов.

Мои глаза округлились. Боже мой, это такая огромная сумма… Но, не успев до конца уложить в голове информацию, Райс продолжил:

– Это сумма только за моральный ущерб, который я вам выплачу на руки. Ещё 4 миллиона на лечение и реабилитацию будут покрыты из моего бюджета.

– Итан… Это какие то огромные деньги… Неужели вы потянете? У вас есть страховка? – спросила я, находясь в шоке после услышанного от Райса.

– Мэй, у меня достаточно хороший годовой доход, не переживайте. Так как у вас нет документов на открытие счета, и про ваши имеющиеся счета мы не можем ничего знать, то я предлагаю вам выплачивать на руки небольшой суммой наличными.

– Эм… да, конечно. Итан, сегодня вы сможете мне отдать часть суммы?

– Конечно.Вы разобрались с проживанием?

– Пока что нет. Но я думаю, что я смогу что-нибудь придумать.

Райс посмотрел мне в глаза и помотал головой.

– Мэй, вы уверены, что не готовы принимать мою помощь?

Я кивнула ему и скрестила руки на груди.

– Если вы не готовы принимать помощь от меня, то может быть вам поможет человек, которому вы звонили?

– Не уверена. – выдохнув, ответила я. – У Итали полно своих проблем, да и мы толком не знакомы. С чего бы она должна помогать мне?

– Потому что вы такой же человек, как я или она. Мэй, люди помогают друг другу, потому что мы все живые и совершенно не важно, знакомы мы или нет.

– Это так стыдно… Чувствовать себя обузой. – ответила я, смотря в ноги, стараясь спрятать глаза.

– Просить помощь? – удивился Итан. – Не вижу ничего стыдного. Немного неприятно, я согласен, ведь каждому хочется своими силами решить проблемы, но без помощи других – начала не положишь.

Я подняла взгляд на Райса. Парень улыбнулся мне, поджимая плечи к голове. Он прав. Итан уже предложил мне помощь, и вероятнее всего, Итали так же будет готова откликнуться, если я её попрошу.

– Попробуйте поговорить с ней. – продолжил Райс. – Даже если и откажется – страшного ничего нет. Самое лучшее, что может быть – это выбор, и вам есть из чего выбирать. Поверьте, я знаю, о чем говорю.

Глубоко вздохнув, я протёрла лицо руками. Райс во второй раз прав. Мне повезло, что у меня пусть и в последнюю минуту, но появился выбор.

– Итан, не смогли бы вы дать мне свой номер телефона? Если я не решу вопрос с проживанием… Я смогу на вас положиться?

Парень кивнул головой, смотря мне в глаза. Подняв запястье, он посмотрел на часы и вернул взгляд обратно на меня.

– Я буду ждать вас на первом этаже с деньгами. Подумайте, как вам поступить дальше. И не переживайте – вы можете довериться мне. Осуждать вас за попытку принять чью либо помощь, я не буду.

Райс вышел из палаты, не дождавшись моего ответа, а я тем временем пошла в душевую. Умываясь холодной водой, я взглянула на себя в зеркало и кроме уставших голубых глаз я ничего не увидела. Выйдя из душевой, я встретилась с медсестрой.

– К тебе приехала девушка и попросила передать это. – медсестра поставила пакет с вещами на пол возле кровати. – Ты можешь уже собираться, врач все бумаги подготовил..

Я поблагодарила женщину, и после того, как она вышла, я стала переодеваться. «Хороший вкус.» – подумала я, доставая одежду из пакета. Чёрные скинни джинсы, молочный вязанный свитер и коричнево-бежевая дублёнка-авиатор. Я очень благодарна этой девушке за помощь и она явно сполна отработала хорошее первое впечатление о ней. Так же, она положила мне чёрные ботинки челси. Теперь я могу не переживать за то, как мне выписываться из больницы, но это будет оставаться открытым вопросом до тех пор, пока я не решу вопрос с проживанием и покупкой своей одежды.

Одевшись, я распустила из пучка свои длинные до поясницы чёрные волосы, и, расчесав пальцами, собрала их обратно в высокий конский хвост. Оглядев палату в последний раз, и выдохнув напоследок, я вышла и закрыла за собой белую дверь.

Перед уходом мне было нужно забрать эпикриз и рецепты на лекарства, которые подготовил к выписке мой лечащий врач. Подойдя к ординаторской, я аккуратно постучалась.

– Входите, – прокричал врач.

Я открыла дверь и заглянула. Врач сидел за письменным столом и что то печатал на компьютере.

– Вы уже собрались… – отвлекая глаза от монитора на меня, сказал мужчина. – Ну, что ж, не болейте и берегите себя.

Мужчина улыбнулся мне.

– Я зашла вас поблагодарить. – сказала я.

– За мою работу? Перестаньте, вам стоит благодарить своего реаниматолога –  доктора Ривера.

– Все равно спасибо вам большое!

– На здоровье, это моя обязанность. – ответил доктор. –  Ваши справки, рецепты на лекарства и выписной эпикриз мы направили в полицейский участок. Таково было распоряжение шерифа, так что вам стоит связаться с ним.

Я ещё раз поблагодарила врача и, попрощавшись, вышла из отделения. Я зашла в лифт и нажала кнопку четвёртого этажа. Зайдя в отделение интенсивной терапии, я подошла к посту медсестёр, за которым стояла женщина среднего возраста со светлым каре.

– Добрый вечер, я ищу врача, под наблюдением которого я лежала в коме больше месяца, но не знаю, как его зовут. Вы сможете мне помочь?

Не успела медсестра и рта открыть, как её перебил голос позади меня.

– Не очень хорошая примета – возвращаться сюда. – я развернулась и увидела врача, того самого первого человека, с которым мне пришлось пообщаться после пробуждения. – Чем могу быть полезен?

На его груди висел бейдж – врач-реаниматолог Роберт Ривера.

– Я пришла поблагодарить вас. – сказала я, переводя глаза с бейджика на его глаза. – Не могла уйти, не поблагодарив.

– Самое лучшая благодарность – никогда тут не появляться. – улыбнулся мужчина. – Но на здоровье. Я давал клятву, это мой долг и моя работа. Как вы себя чувствуете?

– Я в полном порядке, спасибо вам. – искренне улыбнулась я. – Я надеюсь, что никогда больше сюда не попаду, но если уж так выйдет, то рассчитываю попасть к вам.

Врач отмахнулся рукой, но по нему было видно – ему приятно слышать эти слова.

– Бог с вами! Такие глупости говорите. Постарайтесь никогда не попадать в мои руки. Но за комплимент спасибо, мне приятно слышать это от пациента, который собственными ногами стоит передо мной, живой и невредимый. Прощайте, крепкого вам здоровья.

Улыбнувшись, я поджала губы и пройдя мимо мужчины, вышла из отделения. Действительно, я сделаю все, чтобы НИКОГДА больше тут не оказаться.

Спустившись на первый этаж, я вышла в холл больницы. На диване перед ресепшеном сидел Райс. Оглянувшись, Итали я не заметила, и вероятнее всего, она может ждать меня на улице. Я повернулась к Итану и пошла в его сторону.

– Здравствуйте ещё раз, Мэй.

– Итан. – с лёгкой улыбкой, кивнула я в знак приветствия.

От Райса пахло приятным дорогим одеколоном. Парень залез в карман чёрного укорочённого пуховика и вытащил пудровый кошелёк. Итан протянул его мне в руки и я вопросительно посмотрела ему в глаза.

– Это ваши деньги, Мэй. – улыбаясь, ответил Итан на мой немой вопрос. – Я уверен, так вы не растеряете купюры. Прошу прощения, кошелёк выбирал на свой вкус, если вы захотите, то купите себе новый.

– Нет, кошелёк очень красивый, мне нравится. Спасибо вам ещё раз, Итан.

– Не благодарите, я должен был. Я рад, что с вами все хорошо. – парень заглянул своими зелёными глазами в мои и продолжил. – Мэй, я сожалею до сих пор и хочу ещё раз попросить у вас прощения.

– Я вас простила, но если вам будет легче, то за вами должок. – еле заметно улыбнувшись, ответила я.

– Я сделаю все, чтобы отработать его. Вы поговорили со своей знакомой?

– Нет, собираюсь сделать это сейчас.

– Моя машина стоит недалеко от входа. Если ваш вопрос не будет решён, я буду готов помочь вам с отелем.

– Хорошо.

Итан еле заметно улыбнулся и кивнул. Я посмотрела на входную дверь больницы, ожидая скорейший уход отсюда. Я достаточно долго провела тут времени и мне страшно выходить в мир, который я забыла, но находиться тут я уже не могу.

– Пойдёмте Мэй, я провожу вас.

И мы пошли в сторону выхода. Именно в этот момент меня захлестнул адреналин, заставляя моё сердце биться в два раза быстрее. Я без понятия, что я буду делать за стенами больницы, но я потянулась за ручку и открыла эту дверь в неизвестность.