Козероги размышляют о добре и зле

Глава 1

Философские миниатюры и эссе

Культура и культ

Культура тщательно перебирала дивные жемчужные бусинки, сортируя их по размеру, оттенку, по глубине и яркости отблеска, который давала поверхность бусинок. Она мыслила восстановить тот глубочайший, прекраснейший узор, который был запечатлен в человеческой душе на заре творения мира и который стал рассыпаться после известных событий, произошедших у дерева познания добра и зла.

Из ее глаз непрерывно стекали горькие слезы.

Возлюбленный сын, отрада материнского сердца, надежда на продолжениерода, опора и подмога в старости увлекся блеском золотого тельца и бросился на Запад, в след за заходящим солнцем.

Ему, потомку величайших мужей, славивших Творца всего сущего днями своей жизни, возводивших великие города с прекрасными храмамии силою любви объединявших народы в бескрайние царства, довелось попасть в лукавую ловушку человекобожия.

Будучи щедро одарен талантами, плененный блеском металла и собственных идей, он забыл об источнике добра и ушел с головой в исследование пустоты, из которой его воображение извлекало многочисленные водевили и флешмобы, бесконечные эпатажи и перфомансы.

– Я великий Культ, – самозабвенно возглашал он, – Я свободная личность! Я есть мера вещей! Я хозяин вселенной и весь мир у моих ног!, – так сын Великой культуры стал превращаться в пасынка презренного металла.

Великая культура продолжала молиться о вразумлении обезумевшего чада. Но, когда до нее дошли слухи, что ее сын начал называть себя "Западной культурой" и готовиться к членовредительству по изменению пола, Культура отложила свое рукоделие и взялась за Меч Правды, скромно пояснив, что любовь к человеку не повод оправдывать его заблуждения и ошибки и что мерзость греха ничего кроме отвращения вызвать не может.

Взмахнув оружием Правды Культура отсекла грех от грешника. Она бережно обработала раны последствийгреха елеем самых добрых чувств и перебинтовала их бинтами самых добрых слов.

Несчастный быстро шел на поправку, а когда свет Истины ожил в его сердце, с величайшей скорбью Культ признался своей матери:

– Мам, прости меня я понял свою ошибку. Блеск золота без Божественной правды есть пустота, в которую угодили многие. Давай попробуем им помочь.

Воцарилась тишина. Та, которая была призвана вести людей к свету Истины, взвешивала на внутренних весах накопившуюся усталость от собственного забвения и горечь злоречивой хулы, которой ее щедро потчевали те, о ком сейчас просил некогда заблудший, а теперь вновь обретенный сын. Она искала точку опоры.

Тишина иногда действует лучше любых слов и внутри образовавшейся паузы, сын Великой культуры стал припоминать, что он вовсе не Культ. Так его стала величать всякая нечисть, когда он по неосторожности свалился в овраг любопытства и там, на самом его дне угодил в зловонную лужу самомнения.

– Культурный феномен, – нарушила тишину Великая культуры, – Ты помнишь своё отчество?

Точно, я же не культ увязших в грязи пороков!, – возликовал в душе сын одной из самых красивых матерей, – я Культурный феномен! Это распоясавшиеся на Западе исчадия ада хотели вылепить из меня безликую Вавилонскую блудницу, назвав меня заблудшего и перепачканного грязью – "Западной культурой", превратив весь мой творческий потенциал в орудие развращения людей и опошления мира.

Что за глупость! Нет у культуры иного компаса, кроме того, что ориентирован на свет Истины. Молодому дарованию вспомнились слова: «Кто последует за Мною, тот не будет ходит во тьме, но будет иметь свет жизни».

– Мам, – промолвил сын Великой культуры, – Я не позволю коверкать твоё имя и облагораживать им ни банальный срам, ни ложь лукавства. Люди никогда больше не назовут какой бы то ни было Культурой мерзость безкультурья.

– Что ты намерен предпринять?, – спросила мать сына.

– Я хочу вернуть людям ясные мысли о их высокое призвании.

– Но, как ты собираешься это сделать?, видя внутреннее преображение своего чада, вновь спросила Великая культура.

–Я распахну кладовые своего сердца и раздарю людям несметные сокровища красоты.

– Хорошая мысль, – одобрила сына мать, – Только не забывай о постулатах дядюшки Эконома, чтобы силы правильно разложить по дистанции…

– Но, в главном, ты прав! Дерзай, сын, – добавила Великая культура, – Слава Богу за всё! Твой отец Культурный век тобой бы гордился.

Спор и Истина

Спорили два непримиримых врага ища истину.

Истина сидела поодаль с горечью наблюдая, как словесная перепалка перерастает в яростное рукоприкладство.