Запорожец ЗАЗ-968, история одного путешествия

Начало. Как это было.

Пролог

Каждый мужчина когда-нибудь мечтает о своей машине. Для кого-то – это блестящий кабриолет из рекламы, для кого-то – воображаемый "Мерседес" из юности. А для меня всё было проще. Моя мечта была с ушами. Зелёная. Шумная. С мотором, поющим свою особую песню где-то в задней части кузова.

Звали её просто – Запорожец.

Этот автомобиль был больше, чем средство передвижения. Он стал частью моей жизни, моим другом, моим учителем терпения, находчивости и, как ни странно, мужества. Потому что сесть в Запор и поехать в Грузию – это не маршрут. Это вызов.

Эта история – не про технику. Она про дорогу. Про людей, которые встречаются на этой дороге. Про мечту, которую не купишь в автосалоне, но можно собрать по запчастям, выменять у друга, выкрутить под капотом и по-настоящему пережить.

Глава 1.

Детские мечты о главном.

В нашем дворе жизнь кипела, и в центре этой тревожной энергии стояли мотоциклы. Мы, маленькие мечтатели, часто собирались в теплые летние вечера, когда солнце начинало скатываться к горизонту, а ночи становились бескрайними. Во дворе за сараями у Ленки и Вовки размеренно гремели моторы, и каждый звук звенел в нашем сознании, закладывая основы желанного образа будущего – самого себя попробовать за рулем.

Старшие ребята, выглядевшие как герои из культовых фильмов, были для нас чем-то вроде мифических существ. Они мчались по двору, запущенные ветерком, как будто каждый их заезд был новым эпизодом для будущего. Их мотоциклы гремели, как приговоры неподвластного времени, и каждый мотык был уникален, с наклейками, часто нарисованными вручную, с потертостями, рассказывали свои истории. Мы с братом завороженно следили за тем, как они устраивают гонки, обсуждают детали после каждого заезда. В их воспоминаниях о приключениях мы искали свою долю адреналина, словно перелистывая страницы авто журнала «За рулем».

Помню, как однажды соседский парень, Ленька, позволил мне прокатиться на своем «Минске». Обняв его за талию, я вдруг почувствовал себя царем дорог. Сердце билось быстрее, а ветер рвал волосы, оставляя за собой ощущение свободы. Это был момент, который попал в сердце, как единственный кристалл в безбрежном океане мечтаний.

В то время мотоциклы казались нам чем-то недосягаемым, вроде спутника на ночном небе. У нас не было многого – ни погон, ни специальных прав, ни глубоких знаний о механике. Но неумолимое желание овладеть этой машиной, способной уносить в даль, накапливалось с каждым днем. Мы часто проводили часы, глядя на блестящие детали «Яв», прикасаясь к холодному металлу, представляя, как однажды сами будем мчаться по дорогам, покрытым пылью и звуками моторного гудения.

Несмотря на то, что в моей жизни не было постоянного водителя или авторитета, который научил бы меня с уважением относиться к машинам, я понимал: мотоцикл – это не просто железный конь. Это важная часть взрослой жизни, дорога в мир, где детали складываются в единое целое, а ветер становится твоим верным спутником. И каждый такой момент, проведенный в компании моторов, приближал нас к мечте – о своей машине, своих дорогах и своем пути.

В нашей семье машины были чем-то далеким, вроде Луны – знаешь, вроде бы есть, люди на ней даже бывают, но ты – нет. У отца брата, моего отчима, была профессия – водитель, но он с нами не жил. А во дворе всё крутилось вокруг мотоциклов, «Минсков» и «Яв».

Помню, мама, чтобы я не шатался летом, без дела, сговорилась с соседом – дядей Ваней. Фронтовик, суровый мужик. С Германией приволок Опель Кадет, к которому относился, как к боевому товарищу. Во дворе он сам вбил в землю железные трубы, обшил их досками – вот тебе и гараж. В этом гараже он жил почти больше, чем в своей квартире.

Мама подошла к нему тогда с просьбой:

– Ваня, возьми малого. Пусть хоть чему-то научится… Ну не может же он всё лето в карты резаться на лавке!

Он буркнул:

– Пусть приходит. Но чтоб без лени.

Сказать, что я обрадовался – соврать. Но пошёл. Пахло там в гараже маслом, старым бензином и какой-то машинной тоской. Дядя Ваня, вечно с папиросой в зубах и в телогрейке, ворчал:

– Передай ключ на "семнадцать"! Нет, мать твою, это не "семерка"! Ты что, ключей не различаешь?

Я старался, правда. Но детские руки мои не были приспособлены для гаража. И где-то в августе он сказал:

– Всё. С меня хватит. Пусть твоя мама тебе книжки заставляет читает, а не подшипники чистит. Ты мне не подмастерье, а недоразумение на колёсах.

И выгнал.

Глава 2.

Сознательная жизнь

Годы шли. Переезд – из старой квартиры в другую, новую на Салтовке, взросление – с вечно перепачканными руками после стройки. Освоение новостройки – с маленьким кухонным столом, но с большими планами. Заботы о семье и сыне, с глазами, как у матери, и аппетитом, как у меня. Новая работа, новая ответственность, и, казалось бы, куда уж тут мечтать о мотоциклах и машине?

А она – мечта – жила. Потихоньку, на задворках сознания. Не такая, как у дяди Вани – облезлый Опель с фронтовым прошлым. Своя. Пусть с пробегом, пусть с капризами, но – с документами на моё имя и ключами в моём кармане.

Иногда об этом мечтали вслух. Особенно, когда брат приходил в отпуск – с корабля, с морем в глазах и солью на голосе.

Брат в те годы был почти легендой в нашей семье – моряк. Ходил по заграницам, привозил жвачку импортную, магнитики с надписями на иностранном и дефицитные джинсы. А главное – мечтал. Мечтал по-мужски: громко, с паузами, и всегда – о Волге.

– Вот выйду на берег окончательно – и куплю себе "двадцать четвёртую". Чёрную, чтоб как из кино. С подголовниками. И чтоб с магнитолой, не с «приёмником», как у этих.

Мы слушали его с открытыми ртами. Волга в те времена – это почти как личный самолет сейчас. Символ достатка, стабильности, мужской состоятельности. А он был уверен: будет.

– Море – дело нужное, – говорил он, сидя с рюмкой у нас на кухне. – Но сколько ж можно ходить в море? Домой пора. Сяду за руль Волги – и на рынок! Я тебе говорю. А там и бизнес попрёт!

Но жизнь, как обычно, вносила правки красной ручкой. После очередного рейса его дома встретили не только с борщом и объятиями, но и с ультиматумом. Жена, усталая от ожиданий и чемоданов, сказала прямо:

– Всё. Дочка родилась. Моря хватит. Одесей. Я замужем за тобой, а не за туманом.

Он сначала пытался спорить. Даже рейс смотрел один, грузовой. Но потом сдался. Дочка росла. Тянуло его играть уже не в порт, а в песочницу.

– Ладно, – сказал он мне как-то вечером, – не будет Волги. Обойдусь четвёркой. Главное, чтоб на колесах и чтобы на рыбалку доехать можно было.

Так и вышло. Вместо Волги он взял "Жигули" – ВАЗ-2104, с бежевым салоном и тремя пятнами от зелёнки на потолке. Машина была нормальная – ездила, заводилась, но душу не грела. И, как-то сама собой, идея о «мечте всей жизни» растворилась в житейских буднях, ремонтах и тихих посиделках на кухне.

Однажды, когда он окончательно бросил плавать и стал «на берегу», мы сидели у него на кухне. Он налил по чуть-чуть, вздохнул:

– Всё, брат. Волга осталась на горизонте. Не добрался. Деньги, что от рейса были – ну сам знаешь… половина в «шампанское ушла», половина – на друзей, а остальное, считай, сгорело вместе с моей молодостью.

Я не стал ни поддакивать, ни жалеть. Просто сказал:

– Зато дочка рядом. И в гараже у тебя хоть что-то стоит. А я вон только, всё о своём Запоре мечтаю.

Он усмехнулся:

– Запор – это да. Зато точно тебе под силу будет. Не Волга, зато доступный транспорт. Опять же, запчасти не дорогие и достать всегда можно.

И мы засмеялись. Потому что это была правда. Он о Волге мечтал – но не купил. А я в шутку говорил про Запора – и в итоге именно он и оказался моей первой покупкой.

Когда друг позвал на курсы водителей, я сильно не раздумывал. Пошёл за компанию – без машины, без планов, но с мыслью: пусть будут корочки. Лежать не просят, а в жизни пригодятся.

Глава 3.

Автолюбитель

На курсах – та ещё компания. Кто мечтал о "Москвиче", кто о "Ниве", один парень клялся, что обязательно купит "девятку", потому что она «настоящая мужская». А я, в своей манере, шутил:

– А я Запор возьму. У него два плюса: водитель мёрзнет, зато мотор не перегревается. И ещё – он ушами шлёпает, его и за километр слышно!

– Ты серьёзно? – спрашивали.

– Ну, если рассудить – мал золотник, да дорог.И бензина есть мало, 76 марки.

Все смеялись, а я сам не понимал: это была просто шутка или всё-таки что-то большее? Потому что внутри этот образ – «мой первый Запор» – крепко засел. Ни о чём другом я мечтать и не мог.