Между ненавистью и любовью

Глава 1

^{Столкновение судеб}

Серое небо Парижа нависало над городом как тяжелое одеяло, душащее последние остатки летнего тепла. Элоиза Бошан поправила шарф и ускорила шаг. Опаздывать на собеседование в одну из самых престижных галерей города было непозволительной роскошью, особенно когда твой банковский счет пуст, а арендодатель намекает на выселение каждый раз, когда вы пересекаетесь в коридоре.

Дождь усилился, превращая изящные улочки Монмартра в скользкие ловушки. Элоиза тихо выругалась, когда ее каблук застрял между булыжниками мостовой. Рывок – и вот она уже летит вперед, прямо в объятия незнакомца.

– Смотрите, куда идете! – прорычал мужской голос с отчетливым итальянским акцентом.

Элоиза подняла взгляд и встретилась с самыми холодными серыми глазами, которые когда-либо видела. Их обладатель, высокий мужчина в безупречном темно-синем костюме, смотрел на нее с нескрываемым раздражением. Капли дождя стекали по его строгому лицу, подчеркивая резкие черты.

– Извините, я… – начала она, но осеклась, заметив темное пятно на его белоснежной рубашке. – О боже, ваша рубашка! Мой кофе…

– Триста евро, – отрезал он, стряхивая невидимые пылинки с пиджака. – Столько стоит эта рубашка.

Элоиза почувствовала, как гнев поднимается изнутри, заменяя смущение.

– Послушайте, месье, я извинилась. Это был несчастный случай.

– Несчастные случаи – результат невнимательности, – парировал он. – А невнимательность стоит денег. В данном случае – триста евро.

Элоиза сжала кулаки.

– У меня нет таких денег.

– Тогда вам следует быть вдвойне осторожнее, – мужчина достал визитку и протянул ей. – Алессандро Ферранте. Жду ваш чек по этому адресу. Или вы предпочитаете судебный иск?

Элоиза взяла карточку, ощущая, как бумага впивается в кожу.

– Вы невыносимы, – прошипела она.

– А вы неуклюжи, – он поправил манжету. – И опаздываете.

Элоиза взглянула на часы и ахнула. До собеседования оставалось пять минут. Проклиная все на свете, она побежала вперед, слыша за спиной тихий смешок Алессандро.

Промокшая и взбешенная, она влетела в галерею “L’Essence” ровно в десять утра. Секретарь – молодая женщина с идеальной укладкой – окинула её неодобрительным взглядом.

– Мадемуазель Бошан? Директор ждет вас, – она указала на дверь в конце коридора.

Элоиза глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Это её шанс. Пять лет учебы, два года стажировок и бесконечные отказы привели её сюда. Она не могла позволить какому-то надменному итальянцу испортить её день.

Постучав, она вошла в просторный кабинет, залитый светом даже в такой пасмурный день. За столом сидел мужчина средних лет с дружелюбной улыбкой.

– Мадемуазель Бошан! Рад наконец познакомиться лично. Ваше портфолио произвело на меня впечатление.

Элоиза улыбнулась, чувствуя, как напряжение немного отпускает.

– Благодарю, месье…

– Но решения в этой галерее принимаю не только я, – продолжил мужчина, вставая. – Позвольте представить вам моего партнера и совладельца галереи.

Дверь за спиной Элоизы открылась, и она услышала знакомый итальянский акцент:

– Прошу прощения за опоздание, Пьер. Небольшое… столкновение по дороге.

Элоиза медленно повернулась, уже зная, кого увидит. Алессандро Ферранте стоял в дверях, с той же холодной улыбкой, но теперь в свежей рубашке.

– О, вы уже знакомы? – удивленно спросил Пьер.

– Мы… пересекались, – процедила Элоиза.

– Буквально, – добавил Алессандро, не скрывая удовольствия от ситуации. – Мадемуазель Бошан обладает особым талантом оставлять… впечатление.

В этот момент Элоиза поняла две вещи: она ненавидит Алессандро Ферранте всей душой, и её карьера только что закончилась, не успев начаться.

Но судьба любит иронию. И то, что началось со столкновения на мокрой парижской улице, было лишь первой страницей в их сложной истории.

– Итак, мадемуазель Бошан, – Пьер вернулся за свой стол, – расскажите нам, почему именно вы должны занять позицию куратора в нашей галерее?

Элоиза сглотнула, чувствуя, как горят щеки. Алессандро расположился в кресле у окна, наблюдая за ней с выражением скучающего хищника.

– Я специализируюсь на современном искусстве, особенно на работах молодых художников из Восточной Европы, – начала она, стараясь не смотреть на итальянца. – Мой диплом в Сорбонне был посвящен постсоветской эстетике в живописи. Я считаю, что “L’Essence” могла бы расширить свою аудиторию, представив этих талантливых, но пока малоизвестных на Западе авторов.

– Интересно, – Пьер кивнул. – Вы упомянули в резюме вашу работу с Мартином Клейном в Берлине?

– Да, я была ассистентом куратора на его ретроспективе. Организовала логистику, работала с частными коллекционерами…

– И всё же вас не взяли на постоянную позицию, – вмешался Алессандро, просматривая её резюме. – Почему?

Элоиза напряглась.

– Галерея Клейна – семейный бизнес. Они редко нанимают посторонних на руководящие должности.

– Или возможно, – Алессандро поднял взгляд, – они заметили вашу склонность к… хаосу?

– Алессандро, – Пьер бросил на партнера предупреждающий взгляд, затем снова обратился к Элоизе: – У вас впечатляющее образование и опыт. Но скажите, что вы могли бы привнести в “L’Essence”, чего у нас ещё нет?

Элоиза выпрямилась. Это был её шанс.

– Свежий взгляд. Ваша галерея известна своими безупречными экспозициями классического искусства и именитыми современными художниками. Но мир искусства меняется. Новое поколение коллекционеров ищет нечто иное – подлинность, эмоциональную связь с художником. Я могу найти таких авторов и создать вокруг них историю, которая привлечет и традиционных ценителей, и новую аудиторию.

Она достала из сумки небольшую папку.

– Я подготовила концепцию первой выставки, которую могла бы курировать. “Невидимые нити” – проект, объединяющий работы пяти молодых художников из разных стран, исследующих тему связи и разобщенности в цифровую эпоху.

Пьер взял папку с явным интересом. Алессандро, к её удивлению, тоже подошел к столу и начал просматривать материалы.

– Амбициозно, – заметил итальянец после минуты молчания. – И дорого. Бюджет, который вы обозначили, вдвое превышает наш стандартный для новых экспозиций.

– Но окупаемость будет выше, – парировала Элоиза. – Я уже получила предварительное согласие от журнала “ArtForum” на эксклюзивный материал. И трое из пяти художников уже вызывают интерес у крупных коллекционеров.

Пьер и Алессандро обменялись взглядами.

– Мы рассмотрим вашу кандидатуру и концепцию, – наконец сказал Пьер. – Обычно мы даём ответ в течение недели, но думаю, мы свяжемся с вами раньше.

– Спасибо за возможность, – Элоиза встала, чувствуя, как дрожат колени.

– Мадемуазель Бошан, – Алессандро произнес её имя с едва уловимой насмешкой, – не забудьте про нашу… предыдущую договоренность.

Элоиза стиснула зубы, но промолчала. Уже у двери она обернулась:

– Кстати, месье Ферранте, я заметила, что в вашей коллекции нет работ Анны Карповой. Удивительное упущение для галереи такого уровня.

Она закрыла за собой дверь, не дожидаясь ответа, и только в коридоре позволила себе улыбнуться. Анна Карпова была восходящей звездой петербургской арт-сцены, и Элоиза знала, что Алессандро дважды пытался заполучить её работы для своей личной коллекции, но получал отказ.

– Она невыносима, – Алессандро захлопнул папку с концепцией выставки. – Самонадеянная, неорганизованная и, очевидно, не уважает личное пространство других людей.

Пьер рассмеялся:

– Но ты не можешь отрицать, что у неё есть идеи. И связи в мире искусства, судя по упоминанию Карповой.

– Это был выстрел наугад, – Алессандро поморщился. – Просто повезло.

– Не думаю, – Пьер покачал головой. – Я проверил её рекомендации. Она действительно хороша. И Клейн отзывался о ней в превосходной степени.

– Тогда почему он её не оставил?

– Она сама ушла. Сказала, что хочет развиваться в другом направлении.

Алессандро хмыкнул:

– Или её выгнали, а рекомендацию дали из жалости.

– Ты просто злишься из-за рубашки, – Пьер улыбнулся. – Признай, её концепция интересна. И мы действительно должны обновить наш подход, если хотим оставаться релевантными.

Алессандро подошел к окну. Дождь всё ещё барабанил по стеклу, но сквозь тучи уже пробивался слабый солнечный свет.

– Посмотрим, как она справится с настоящим испытанием, – наконец сказал он. – Пригласи её на ужин с Дюпре в пятницу. Если она сможет убедить этого старого скрягу инвестировать в её проект, я соглашусь.

– Ты хочешь бросить её в клетку со львами? – Пьер поднял бровь. – Дюпре никогда не поддерживал начинающих кураторов.

– Именно, – Алессандро улыбнулся. – Если она такая талантливая, как ты говоришь, пусть докажет это.