Игры духов Инкуба. Часть I
1. Лада
Посвящается Cradle of Filth.
Среди саранок и звуков таёжного лета,
Я позабыла давно, кто ты есть и где ты…
Но, вдруг однажды, ночью с запахом пряным,
Я вспоминаю твой образ в дымке туманной,
Как это странно…Как это странно…
Россия Дальний Восток. 1996 год.
Солнце клонилось к закату, но всё ещё пекло. И с речного причала доносились голоса купающихся ребятишек. Был девятый час летнего вечера. Лада стояла босая на дороге, ожидая прибытия вахты, чтобы попасть домой после купания в реке. В руках беспечно раскачивались босоножки. Простое ситцевое платье слишком плохо скрывало прелесть шестнадцатилетней девушки. Оно обтягивало пышную грудь, струилось по крутым изгибам бёдер и где-то там, между грудью и бёдрами, беспомощно висло, отмечая, потерявшуюся в ткани тоненькую осиную талию. Выжженные летним солнцем светло-русые волосы отливали белым золотом. Они были небрежно собраны в тяжёлую длинную косу без резинок и заколок. Лицо девушки с очень ясными глазами и нежно-карминовыми губами никогда не знало косметики. Но это было правильно. Казалось, что краска только огрубит эти одухотворённые черты. Она смотрела на реку, несущую свои гроссуляровые воды, такие стремительные, что стекло поверхности не выдерживало и лопалось белопенной окантовкой на сотни ячеек. Её душа слилась с этой рекой, тайгой и этим закатным солнцем, со звуками и запахами таёжного лета. О чём она думала? Конечно же, о любви! О чём же ещё может думать шестнадцатилетнее создание, согретое лучами летнего солнца? Но! Это тайна всех юных душ…поэтому, ни о чём! Она просто позволила счастью проникнуть в неё, и «грезила наяву».
Вдруг, что-то отвлекло её внимание. Она посмотрела на дорогу. Со стороны, откуда должна была подойти вахта, шли двое парней. Лада с неохотой почувствовала напряжение, разрушающее такую сладкую расслабуху. Она одела босоножки, словно это была некая броня, а затем снова безучастно отвернулась, потеряв всякий интерес к происходящему. Но не тут-то было. Парни тоже приметили её одинокую фигурку и уж точно не смогли пройти мимо без прикола. Поравнявшись с Ладой, один из них приостановился и спросил с самоуверенным видом.
– Курить есть? – Лада окинула его коротким взглядом.
– Я не курю. – ответила она односложно. И парень, как бы походя, презрительно бросил.
– Теперь понятно, почему ты такая жирная! – они оба загоготали и резко двинулись дальше, продолжая выпускать похабные шутки в её адрес, а эхо щедро разносило их хохот по распадку. А она?! Щёки девушки вспыхнули от смущения, плечи поникли, и вся она как-то сжалась внутренне. В глазах заблестели слёзы, и она зажмурилась. Но потом глубоко вздохнула, подавляя в горле ком, и, неожиданно для себя, выпалила им вдогонку во всю глотку. (Далее, я предлагаю упрощённый смысловой вариант их переговоров, так как мне жаль ваши д…уши.)
– Придурки, на себя посмотрите! Поршни из штанов вываливаются! Куда вам до такой, как я. На этой пашне и подохните!
Парни остановились и, помедлив немного, гаркнули издали. – Ты чё, сука, говоришь там?
А Ладу понесло. – Со слухом плохо? Так иди сюда, я тебе ухи поправлю, доходяга хренов! – и видя, что парни развернулись и прутся назад к ней, Лада стала нервно дрожать, как чистокровка перед скачками. Она понимала, что её сейчас будут просто бить.
Её спасла вахта. Машина подъехала как раз вовремя. Парни, видя, как их жертва исчезает в чреве автобуса, резко прибавили ходу, жутко матерясь и размахивая руками.
– Иваныч, на газ жми! – крикнула Лада шоферу.
– Чё, ухажёры твои? – поинтересовался тот, срывая машину с места и обдавая пылью и мелким гравием разъярённых парней.
– Ага… они самые! – ответила Лада даже весело, провожая исчезающих за поворотом неудачников.
«Богиня с улыбкой наблюдала с высоты небес за девушкой. Ей нравилась она. О, если бы эта девушка знала, кто она есть на самом деле. Если бы она знала, какая судьба ожидает её, какие дары готовят ей сразу две Вселенные: Ад и Рай. Богиня отвела в сторону очи, сотворённые самим Агни, и прошептала.
– Ты – апсара, станешь сосудом моим. Я наполню тебя, и ты испробуешь заветного напитка, название которому – любовь…»
*****
Когда Лада подросла, мнения окружающих резко разделились: одни считали её фигуру непристойно роскошной; другие наоборот говорили, что это самая обыкновенная женская фигура, такая, какая и должна быть; но пластика движений девочки совершенно иная, чем у всех других детей. Движения её красивы и что-то напоминают. И только когда в кино стали привозить индийские фильмы, многие поняли – ЧТО! Индийский танец! Но, все сходились во мнении, что богом ей дано слишком рано и слишком много, а всё что сверх меры автоматом считается вульгарным, достойным критики. И «критика» эта проявлялась в остром неприятии её в общество сверстников и более того, чем старше Лада становилась, тем ярче выливалось оно в откровенных издевательствах. Дело даже доходило до драк. Девочки тихо презирали её, не допуская в своё «нормальное общество», а мальчики открыто унижали за недоступность (Ведь у Лады выросли титьки – предмет вожделения каждого пацана!). Все словно ополчились на неё, шушукаясь и хихикая по углам, не давая проходу. Дикость какая-то! Слишком непонятной, а от того достойной уничтожения была она.
Девочка росла «белой вороной», одна без подруг и друзей. Вы спросите как это возможно? Очень просто! У неё было то, чего не было у других. Бог наделил её талантами к музыке и рисованию, она великолепно танцевала и к тому же, тайга была всегда открыта для неё, и хранила очень много интересного, так, что скучать не приходилось. И как оборотная сторона этих даров – пристрастие к точным наукам: математике, физике, химии, астрономии, анатомии, биологии и лингвистике, вперемешку с филологией. Очень жаль, что девочка не попала в руки хорошего учителя. Но от природы она была самоучкой и с лёгкостью решала эту проблему. Хотя постижение наук, принятых на официальное вооружение человечества не увенчало её интересов. Лада углубилась в эзотерику, мистику и религию с чисто научным рвением, совершенно объективно оценивая опыт многих поколений людей. Гадание на картах, чёрная и белые магии, демонология, нумерология, астрология, религии мира, каббала – все было проглочено за короткий отрезок времени и лишнее, ненужное отметено в сторону. Вы удивитесь, откуда она могла знать, что именно было лишним? Это знание приходило к ней также, как к аутисту приходит правильный ответ на умножение шестизначных цифр. Она просто хотела знать, как всё устроено на самом деле без чужих выводов и домыслов.
Огромный интерес к миру, в котором она родилась, фонтанировал в ней, заполняя недостаток общения со сверстниками. А на разочарования просто не хватало времени. Уж они-то точно не интересовали её. Нельзя сказать, что она не пыталась наладить отношения, завести друзей и подруг. Но! Стереотип о ней сложился нелицеприятный, её не понимали, боялись и ей завидовали не только сверстники, но даже взрослые доморощенные ведьмы, вовсю пытались навести на эту расцветающую красавицу и умницу порчу на смерть, чтобы заранее устранить с глаз долой эту занозу, видя какое впечатление производит появление юной девушки среди взрослых мужиков. Стереотип было не сломать ей одной. Лада понимала своё положение и принимала его, не тратя на это бесполезное занятие время. Она относилась к личным неудачам, как к подводным камням на дне горной речки, на которые иногда напарывалась её обнажённая душа. Встреча с ними была неизбежной и, сознавая это, девочка училась с честью переносить боль, которую они причиняли, лелея надежду, что скоро изменится её возраст, изменится местоположение, и она получит возможность заново преподнести себя в новом окружении.
*****
В семнадцать лет она, как и все её сверстники, поехала поступать учиться после школы. Девушка с лёгкостью сдала экзамены в Санкт-Петербургскую Академию Искусств. Хотя нигде никогда не училась официально. Талант, неудержимая потребность рисовать, несколько книг по живописи, несколько случайных наблюдений за студентами из местного пед. училища и куча рассмотренных репродукций, которые в те времена любезно представляли журналы (ей пришлось схитрить, приобретя за взятку диплом об окончании художественного училища в провинциальном городишке Б…). Экзаменационная комиссия хватилась поздно, когда она прошла основной экзамен.
– Где вы учились, милочка? – спросила её директриса, вызвав её на ковёр.
– В документах же всё написано. – хладнокровно ответила она.
– Да, вы правы. Там действительно всё написано. И по документам ясно видно, что вы, Лада Косина, одновременно окончили полный курс средней школы и художественно-графическое отделение пед. училища города Б… Ваши документы подделка. Я самолично звонила в это училище, и они уверили меня, что никакая Лада Косина не училась у них и в помине.
Лада понурилась, желваки заходили на её щеках, лицо разрумянилось от смущения, но она даже и не подумала просить прощения.
– Вы выгоните меня? – вместо этого осведомилась она.
Директриса достала лист, на котором была изображена рукой Лады гипсовая голова Бахуса. Рядом, на столе валялся ворох таких же голов, нарисованных поступающими в академию на законных основаниях. И эти рисунки были гораздо более плохого качества.
– Откровенно говоря, я не знаю, что мне с вами делать. Ответьте мне на один вопрос. Где вы учились, кто преподавал вам художественное искусство?
Лада подняла покрасневшее лицо и ответила прямо, без виляний.
– Никто. Я самоучка.
Директриса с потусторонним ужасом вгляделась в ясные глаза девушки.
– Если это правда, то вы не самоучка, вы – самородок. И я лично буду продвигать вашу кандидатуру на место студента нашей академии.
Лада вышла из кабинета директора. Там её обеспокоенно ждали друзья.
– Ну что, ну как? – завалили они её вопросами.
Лада хитро улыбнулась им и в восторге подкинула сумку к потолку, поймала её и подпрыгнула, не в силах выразить счастье больше, чем этим действом.
*****
Началась жизнь с чистого листа. И Лада, получив свободу от предубеждений общества в отношении себя, внезапно стала испивать «сок запретных плодов жизни» огромными глотками. Она ударилась во все тяжкие: выпивка, сигареты и наркота; случайные связи; всё это поначалу восхищало, порождало множество прикольных случаев, фейерверк воображения, от того что плёнки мозга отмирали, но на утро неизменно наступало похмелье, настроение падало до нуля, хотелось убить первого встречного. Девушке в эти времена помогло удержаться на поверхности свое эго и совет отца. «Запомни, дочь, ты можешь пить сколько угодно, и всё, что угодно, но есть два нерушимых правила! Принимай пойло только после двух часов дня и никогда не похмеляйся на следующий день, как бы худо тебе не было! Молоко, если в твоих венах течёт кровь кочевников, или рассол. Даже минералку пить нельзя. Наркоту не пробуй, а если попробовала.. да ладно девка, моя кровь княжеская, на наркоту не падкая.»
Видно есть на свете ангелы-хранители и её ангел устроил всё так, что Лада оказалась без денег и средств существования. Её ограбили. Подобные обстоятельства всегда остужают горячие головы. И Лада задумалась о реалиях настоящей жизни.
Денег не хватало катастрофически. Родители далеко не миллионеры. Да и вообще они очень далеко. Её поддерживали на плаву друзья-студенты. Благо, что в такое положение попадали все, время от времени. Поэтому взаимовыручка среди общежитской братвы была делом всеобщего выживания. Лада была голодна, но от голода не умирала. Всегда находился кто-нибудь, готовый поделиться с тобой поварёшкой борща и куском хлеба. Ну, а уж об одежде и других прелестях шопинга, извините, мечтать, конечно, не приходилось. Ситуация сложилась не шуточная, хоть на панель иди. Для учёбы требовались деньги, ей даже бумагу и карандаши купить не на что было. Побиралась она, кто что даст. А тут ещё зима как-то резко наступать стала. Холод собачий! Но домой она ехать не хотела.
«С таким трудом вырваться из болота застоя, чтобы опять вернуться обратно?! Нет уж! Уж лучше принять приглашение Лёхи-фоторграфа и сняться в непристойном фильме! Хотя!…Чёрта с два я сдамся! Не сделана я для того, чтобы все, кому не лень лапали меня!» – жестоко оборвала Лада упаднические мысли.
И в эти тяжёлые, полные раздумья о хлебе насущном времена на неё снизошло нечто, что поразило и удивило всех, и уж тем более юную неопытную душу девушки!
*****
Однажды ночью, лёжа в холодной общаговской постели, и тщётно пытаясь уснуть от невесёлых мыслей, Лада не заметила, как её уставший мозг, вдруг, начал работать совершенно по особенному, возможно этому способствовало длительное недоедание, почти голод, но ей послышалась тихая музыка ситара. Перед её закрытыми глазами в ореоле золотого света, возникла танцующая сереброволосая женщина. Она видела её так чётко, словно наяву. Это была неимоверно красивая женщина, обнажённая, единственной одеждой которой были массивные золотые украшения, усыпанные красными камнями. Она приближалась к ней, в завораживающе сложном индийском танце, и вместе с ней нарастала громкость музыки. В конце концов, Лада открыла глаза, испугавшись. Музыка и женщина исчезли. «Глюк!» – подумала она и, ущипнув себя, снова закрыла глаза. Танцовщица стояла перед ней очень близко и улыбалась, как ни в чём не бывало. Лада отметила, что кожа у неё неимоверно белоснежная, губы очень алые и глаза невозможного голубого цвета. Но было в её внешности ещё что-то неуловимо непонятное. Казалось, что из под белой кожи её, просвечивает глубокая тьма. Чистейший образец абсолютно прозрачного космического вакуума, «сгустившегося» в форме тела человека до состояния нейтронной звезды.
– Не бойся! – её голос звучал успокаивающе, но она не разжимала рта, когда говорила.
– Кто ты? – едва дыша от восхищения, спросила Лада.
– У меня много имён. На западе меня знают, как Морган, Эрешкигаль в Шумере, Геката в малой Азии, Морана на Руси, иудейская Лилит, в Египте я была Исидой, повсеместно меня титулуют Белой женщиной, а в Индии моё имя Шакти. И ещё много много ликов у меня. Слышала о такой?
– Ты – богиня? Жена Шивы?
– Я предпочитаю, когда его именуют Нергалом. Но, можно сказать и так. А точнее, Шакти и Шива две силы вселенной, слившиеся в позе творения «яб юм». Шива не муж мне, и я не жена ему, в вашем человеческом понимании. Вот только ничего в этом мире не может появиться без нашего единения. Но довольно теории. Я здесь, потому что хочу жить в твоём сердце. Женщина приложила руку к её груди.
– А я и не боюсь, если хочешь жить, то живи! В моём сердце хватит места, для такой красоты. – ответила Лада тоже не разжимая рта. Она действительно была польщена столь прекрасным видением.
Женщина засмеялась удивительно располагающим смехом и, превратившись в искрящийся лучик света, исчезла в груди девушки, порождая в мыслях той совершенно неожиданное видение.
*****
«Лада летела над планетой по касательной, постепенно опускалась всё ниже и ниже, пока земля не засвистела рядом, проносясь прямо под ней. Опасаясь разбиться, девушка взмыла выше, и тут увидела, как на горизонте, от земли до самых облаков вырастает драгоценная золотая чаша, украшенная рубинами, величиной с целый город каждый. Четыре мощных голубых водопада с грохотом низвергались с немыслимой высоты чаши, беря своё начало в «Гималаях», вознесшихся вершинами над облаками. Она подлетела к тенистым подножьям гор, где в разноцветьи деревьев и трав стоял замшелый романский замок. Шакти ждала её там. Лада опустилась рядом с нею. Богиня посмотрела на неё удивительно мудрыми глазами.
– Тебе понравилось, как я танцевала? – спросила она.
– Да!
– Хочешь, я научу тебя? – и тут же легкомысленно усмехнулась. – Ах, зачем я спрашиваю? Ведь ты, апсара, и так умеешь танцевать. Я просто помогу открыть закрытую дверь… – и она поманила Ладу за собой. – Идём!
Шакти вела её вниз во мрак длинного коридора, который буквально был испещрён наглухо закрытыми дверьми. Некоторые из них были увешаны пудовыми замками, другие просто забиты досками, или даже замурованы в стене, и лишь немногие из них были открыты настежь. Богиня остановилась возле двери, которая была приоткрыта и держалась лишь на тоненькой серебряной цепочке. Оттуда исходил яркий свет.
– Попробуй открыть её сама. – предложила она Ладе загадочно.
Девушка не думала, что это окажется так тяжело. Она несколько раз пыталась снять цепочку, но не смогла даже сомкнуть пальцы на ней. Шакти терпеливо ждала в сторонке.
– Я не могу! – злясь, призналась Лада.
– Попытайся ещё раз! – был ответ. – Хочу помочь тебе советом. Не руками снимается сия преграда, но силой веры, помноженной на воображение и фантазию.
Лада внимательно вслушалась в её совет.
– Поверить надо, значит! – она собралась с мыслями и ясно представила себе, как тает цепочка от прикосновений её рук. Вера в воображаемое происходящее пришла сама собой.
– Получилось! – радостно вскрикнула богиня»…
*****
Лада проснулась ранним утром. Она хорошо помнила свой сон, такой прекрасный, похожий на сказку. Хотя он так реален. А что если и вправду Шакти открыла ей некую дверь? Лада соскочила с постели и подошла к зеркалу. Она испытывала необычный прилив сил. Рассматривая себя в зеркало, девушка обвернула широкой ночнушкой своё сильно похудевшее, тело. Похудевшее, так похудевшее. Но никакие невзгоды не смогли истребить разницу между крутой грудью, тоненькой талией и широкими бёдрами! Фигурка стала только особо точёной и изящной. Она попробовала потанцевать как Шакти. Дело было в том, что Лада и раньше имела особый дар к индийской пластике танца, но то, что она стала вытворять сейчас!…
– Девчонки, проснитесь! Гляньте, что Ладёха выделывает!!! – голос Зойки оборвал Ладу на половине движения.
– Ну, чё будишь в такую рань? Сегодня ж суббота! Хоть щас поспать-то дайте! – возмутилась Райка.
– Ладёха, покажи им, чё ты щас делала!? – потребовала Зойка, толкая в плечо счастливо посапывающую Ирку. – Проснись! Ща такое событие пропустишь, всю жизнь жалеть будешь!
Ирка, продирая глаза, потянулась.
– Ну, чё там за событие-то? – зевая, спросила она.
– Ладёха, ну покажи ты им, ну, пожалуйста! Они ведь щас меня уроют!
Лада засмеялась, укоризненно покачав головой. А потом вздохнула. – Хлопайте в ладоши. – и она задала нужный ритм, закрыла глаза, словно пытаясь увидеть что-то внутренним зрением, а затем, преобразившись, сделала несколько головокружительных завораживающих индийских Па. Девчонки взвыли от восторга, моментально сбившись с ритма, который перерос в яростные аплодисменты.
– Ни фига себе! И ты с таким талантищем просиживаешь последние штаны в нашем грёбанном общежитии?! – Зойка ошарашено смотрела на Ладу.
– Хм. Если честно, я только сейчас сама поняла, как это оскорбительно для меня. Я насчёт штанов! – добавила Лада пояснение, видя, что котелки у подруг плохо варят в такую рань. – Как вы думаете, девочки, этим можно заработать немного денег?
– Девки, она с ума сошла, этим не только немного денег, много ДЕ-Е-НЕГ можно заработать! – возмутилась Райка.
– Так, решено! Счас мы тебя отмоем, отчистим, накрасим, оденем и пойдём тебя показывать, ну скажем, в какой-нибудь ресторанчик, для начала! – и девчонки с визгом набросились на Ладу.
*****
Они привели её в ресторан «Экзотика». Там их нехотя принял молодой, очаровательный хозяин. Он представился им Артуром. Девчонки толпились возле сцены, перешёптываясь.
– Какой красавчик! Держите меня девочки. Я, кажется, сейчас влюблюсь в него! – тихо шептала Ирка.
– Ты чё, Ирка, я уже в него влюбилась! – вторила ей Зойка.
– Только после меня! – влезла Райка.
Лада промолчала.
– Ну-с, что вы нам покажете, сударыни? – задал вопрос предмет их воздыхания, присаживаясь на кресло перед сценой.
– Это танец! Индийский танец! – ответила Зойка за Ладу.
– Вот как! И кто же из вас танцует? Или вы все вместе?
– Да нет, танцует она. – подтолкнула Зойка к нему Ладу.
Мужчина оценивающим взглядом окинул хрупкую фигурку девушки. В его глазах откровенно промелькнула насмешка. Лада зарделась. Она была плохо одета, и этот факт очень подавляюще действовал на её состояние.
– Ну, прошу вас на сцену. Покажите нам, что вы умеете. – в его голосе прослушивался скрытый цинизм.
Девчонки сняли с Лады куртку, под которой был грубый свитер, сползающий на одетые в потёртые джинсы бёдра. Лада закусив губу, прошла на сцену, стянула свитер…
– Это уже мне нравиться… – презрительно буркнул мужчина себе под нос.
Девушка повязала свитер вокруг бёдер, утяжелив им их округлость. Чёрная водолазка обтягивала её точёные плечи и грудь. Лада и не подозревала, что невольно, в одно мгновение создала общий контур храмовой танцовщицы дэвадаси.
– А музыку можно? – спросила она, стесняясь.
– Вы даёте, сударыня! Пришли танцевать без костюма, да ещё и без музыки! – фыркнул Артур.
– Ну, пожалуйста! – взмолилась за Ладу Ирка.
Хозяин взмахнул рукой Ди-джею. – Марк, у нас есть что-нибудь индийское?
– Да где-то было, Артур. Сейчас поищу!– он копался в дисках, словно специально продлевая затянувшуюся паузу. Лада испытывала муку от того, что стоит в свете софитов, под прицелом циничного взгляда Артура. Наконец, музыка заиграла. Динамики неожиданно грохнули дешёвый индийский мотивчик из какого-то кинофильма. Эта музыка была так непохожа на ту, что слышала Лада во сне, что девушка покачала головой, отрицая на корню подобную пошлятину.
– Ну что же вы не танцуете? – начиная раздражаться, задал вопрос Артур, когда Марк вырубил музыку. Девчонки недоумённо воззрились на Ладу, «крутя ей у виска».
– У вас есть классическая индийская музыка? – серьёзно спросила та, стараясь не замечать нетерпения присутствующих.
– Я вижу, что наше знакомство затянулось… – начал говорить Артур, привставая с кресла.
– Есть! – крикнул Марк. – Я просто подумал, что музыка из кино, больше подходит.
– Ну, так, врубай!– рявкнул хозяин, нехотя возвращаясь обратно в кресло и напыщенно складывая руки на груди.
Классическая музыка Древней Индии полилась из динамиков. Это был гимн богине Кали. Лада закрыла глаза, впитывая её и чувствуя сложность ритма всем своим существом, и в тот момент, когда терпение Артура, равно, как и терпение Марка подошло к концу, она сделала первое Па и сразу же заинтересовала их обоих. Наверное, потому что движения индийского танца мало кого оставляют равнодушным.
Не отрываясь, на одном дыхании Артур следил за миниатюрной фигуркой девушки творящей такое(!) От её движений замирало сердце, и слёзы сами собой наворачивались на глазах. Когда звуки смолкли, словно унося с собой в небытие эхо самой храмовой древности, над замершей Ладой повисла потусторонняя тишина. Несколько секунд никто в зале не мог сказать ни слова.
– Ну как? – порвала она эту тишину своим голосом.
Артур встряхнул головой, приходя в себя.
– Где вы научились такому?
– В книжке… были позы и переходы… – солгала Лада, понимая, что не стоить откровенничать. – А ещё кино крутили у нас в клубе…
Артур хмыкнул и снова встряхнул головой.
– Танец-ц, так себе, немного сыроват.– упрямо утвердил он своё мнение. – Но учитывая, что это была импровизация, можно сказать…– он подумал немного и, махнув рукой, выпалил.–Я беру вас! Танцевать будете сегодня вечером. У вас есть костюм?
– Нет! – Лада опустила глаза в пол.
– Это ничего. Анжела! – позвал он громко. В зал прошла блондинистая до зелени, хорошо одетая женщина «лет восемнадцати».
– Анжела, поищите в гардеробной, что-нибудь из индийской классики, для нашей новой танцовщицы. – распорядился Артур, и пристально посмотрев в глаза Ладе, обворожительно улыбнулся той.
*****
Виктор находился в плохом расположении духа. Ещё бы, эта глупая певичка Марина, опять срывала выступление. Хотя зачем он винит её, во всём виноват героин. Нужно посмотреть правде в глаза. С Мариной всё покончено!
– Господи! Это, на какие же бабки я залетел! Неустойка по контракту на №-цать тыс. долларов! Теперь я нищий! – прошептал он.
Лимузин колесил по серому, осеннему городу, расцвеченному пестротой реклам, таких неуместных, на этих старых домах.
– Напиться что ли? Во и ресторанчик подходящий. «Эк-зо-тика» – по слогам прочёл он и крикнул шофёру
– Андрей, останови у «Экзотики»!
Лимузин резко затормозил и сдал назад. Виктор выбрался из машины сам. Захлопнул дверцу и крикнул водителю, чтобы тот его не ждал.
Лакание горькой, заливающей горе – это длительный целенаправленный процесс самоглушения. Виктор собирался отсидеться в ресторане допоздна, а потом, чем чёрт не шутит, может повезёт, и он начистит кому-нибудь рыло?! Или наоборот, ему как следует перепадёт! В любом случае такая терапия всегда благотворно влияет на прочищение мозгов, что в свою очередь позволяет открыться новым жизненным перспективам.
*****
Виктор вошёл в ресторан и выбрал столик в тёмном укромном уголке. Презрев все ресторанные изыски, он заказал бутылку водки, солёных огурцов, квашеной капусты, много варёной картошки и мороженого сала. После третьей стопки, выпитой им, начался показ ресторанной программы выступлений. Виктор с презрением наблюдал, как не сцене менялись певцы, музыканты, комедианты…
– Дешёвая музыка, дешёвые песенки, дешёвый юмор! – пробормотал он и захлопал в ладоши, сопровождая очередного выступающего свистом. Он куражился, напиваясь, хохотал и кричал бис и браво. Когда Лада вышла на сцену в плохо подобранном костюме индийской танцовщицы, Виктор просто залился непристойным смехом.
– Ну, надо же – индианка!!! – произнёс он пьяным голосом, тыча в девушку окольцованным печаткой пальцем. Палец был основательно вымазан в жиру.
Лада дрожала от нервного возбуждения, видя перед собой равнодушных людей, поглощённых ужином, и совершенно не замечающих её появления на сцене. Марк врубил классическую индийскую музыку, так не подходящую для подобной атмосферы. Краем глаза она заметила Артура, появившегося в проёме двери служебного входа. Он один напряжённо следил за ней, и девушка была благодарна ему за эту драгоценную минуту внимания, так поддержавшую её упавший дух. И она стала танцевать для него. Только для него! Не замечая окружающих, постепенно она полностью отдалась танцу, и совершенно пропустила тот момент, когда люди оторвались от тарелок и разговоров и пристально уставились на сцену, где обыкновенная русская девушка в несуразном костюме, выписывала божественный танец создания Вселенной.
Виктор подавился водкой и закашлял. Он уставился на Ладу, позабыв, зачем пришёл сюда.
– Вот оно, господи! Это же оно! – перед его глазами интерьер и люди поплыли, превращаясь в кучи новёхоньких, хрустящих долларов.
*****
Когда Лада замерла вместе с последним звуком музыки, в зале стояла напряжённая тишина. А потом народ словно взорвался, требуя ещё и ещё танцев. Артур поднялся на сцену и, схватив девушку за руку, поклонился вместе с ней восторженной публике.
– Станцуй ещё! – приказал он ей. – Уважаемая публика, – звезда нашего шоу – храмовая танцовщица – Лада Коси/на!!! – заорал он на весь зал, и народ откликнулся на его приветствие громом аплодисментов.
– Коси/на? – удивилась девушка. Артур переставил ударение в её фамилии с буквы «о» на букву «и», мгновенно изменив этой простенькой операцией весь её прошлый имидж.
*****
Лада танцевала, пока у Марка не кончилась музыка. Она устала и выдохлась. Но все требовали продолжения. Марк поставил музыку заново, обрекая бедную девушку на муку. О еде позабыли, персонал ресторана высыпал из кухни, наслышанные о невероятном выступлении, пришли люди из конкурирующего ресторана напротив.
Виктор подошёл к Артуру, пробившись сквозь толпу, хлопающих в такт музыке людей.
– Я продюсер – Виктор Гробовский! – представился он, совершенно протрезвев, Артуру. – Я хочу поговорить с Вами!
Тот кивнул, и поманил Виктора в свой кабинет.
*****
– Сколько вы хотите за неё? – спросил Виктор Артура сходу. Тот пристально посмотрел на него. И нагло спокойно заявил.
– Миллион.
– Хорошо! – Сказал Виктор и стал вынимать чековую книжку. Глаза Артура алчно вспыхнули и он добавил.
– Долларов! – «Ебать, так королеву» – моментально, промелькнула в его голове знакомая фраза.
Виктор замешкался и пролепетал. – Это о-очень большие деньги. Но я согласен заплатить их Вам, в течении полугода. Кредит будет оформлен немедленно. – бровь Артура поползла вверх. Он был просто ошарашен и несколько секунд стоял в ступоре, боясь поверить своему счастью. Наконец он выдавил из себя.
– Я согласен, господин Гробовский. Но согласится ли девчонка?
– Я думаю, что вы приложите некоторые усилия, для того, чтобы это произошло. – настоял Виктор, вынимая сотовый и набирая номер своего личного адвоката. Через полчаса юрист прибыл на место вместе с нужными документами.
*****
Лада подошла к двери кабинета. Ей нужно было получить гонорар за выступление, но Артур был очень занят и попросил её подождать. Ждать ей пришлось довольно долго, около часа, как и молодым артистам, что толпились тут же. Наконец, мимо них прошли в кабинет какие-то люди, одетые весьма официально, и Артур вызвал Ладу в кабинет без очереди. Девушка едва стояла на ногах от усталости. Видя это, он усадил её в кресло, налил ей в бокал коньяку, и сразу же начал говорить.
– Познакомься, Лада, это знаменитый продюсер Виктор Гробовский. Он предлагает тебе контракт на пять лет. Это очень выгодный контракт для тебя. Ты приобретёшь всемирную славу, и заработаешь очень много денег. – он сложил руки на груди и продолжил. – Всё это у тебя будет, но только, если ты, подпишешь контракт сейчас же. Поверь, о таком счастье мечтают многие и многие амбициозные звёзды, а тебе провинциалке контракт с Гробовским сам в руки плывёт.
– А от чего такая спешка? Разве не требуется время для ознакомления с документом?
– Простите, девушка, а разве у вас есть свой менеджер, или адвокат? Насколько я понимаю, ты нищая, как церковная мышь, и при таком раскладе ты всё ещё сомневаешься, упуская свой единственный шанс? – надавил на неё Артур. Ему очень хотелось заработать дармовой миллион долларов.
– Я… мне нужно время, время, чтобы подумать, прошу вас!
– Я даю тебе ровно минуту. – Артур демонстративно достал буржуйские карманные часы с секундной стрелкой. – В противном случае, хочу предупредить, что ты не сможешь выступать в моём заведении. Это слишком для него. Всё-таки люди приходят сюда, чтобы покушать и отдохнуть, а не для того, чтобы стоять на ушах.
– Позвольте мне хотя бы поговорить с подругами! – стояла Лада на своём.
– Нет! Решение принимаешь только ты одна, и, кстати, время пошло! – безжалостно ответил Артур. Лада заметалась в мыслях. Но всё же, решила, что хуже, чем сейчас ей уже не будет.
– Я согласна!
– Ну, вот и хорошо, девочка. Виктор давайте сюда свой контракт!
*****
Лада не ожидала, на какую каторгу она обрекла себя. Ей приходилось танцевать не только на сцене, но и в частных домах олигархов, в «костюме Евы» (которые «справедливо» полагали, что купили не только танцы, но и танцовщицу) на всевозможных тусовках, давать интервью журналистам, подгоняющим её слова под формат своих журналов и т. п. Об учёбе пришлось забыть. О личной жизни тоже. Вдобавок ко всему, на неё стали наезжать настоящие танцоры, из самой Индии, апеллируя свои нападки тем фактом, что Лада совершенно не знает даже элементарных азов классического танца. И они совершенно не понимают, как эта дешевка добилась таких высот и славы. А девушкой, словно рабой, полностью распоряжался её продюсер. Виктор выкачивал из неё все потраченные деньги. На это при хорошей рекламе ушло около года. За это время Лада усовершенствовала своё тайное знание. Её костюмы теперь стоили тысячи долларов, у неё появился свой счёт в банке, куча поклонников и фанов не давали ей проходу. Так же, как и враги, обещающие вылить ей в морду кислоту. Но постоянное напряжение, интервью, выступления, гастроли по миру, съёмки, сказывались на её психическом состоянии. Лада просто от природы не была приспособлена к текучести человеческой массы.
– Пощади меня, Виктор, с меня словно содрали всю кожу, все плёнки, нет никакого продыха, ещё немного и я свалюсь от банальной простуды! – предупредила она его.
Виктор, как многоопытный продюсер отлично понимал, что предмету, делающему для него деньги нужна отдушина. И однажды, на гастролях по Европе, он познакомил её с молодым человеком, представившемся ей сыном греческого магната. Лада попалась в ловушку, так хитро подстроенную Виктором. Герион изощрённо ухаживал за нею, добиваясь расположения неопытного девичьего сердца. Лада влюбилась в этого юношу как кошка. И, о боже, как же жестоко было её разочарование, когда она случайно подслушала разговор между Виктором и Герионом.
*****
– Мне нужны деньги, Виктор! – говорил Герион.
– Но я же дал тебе кругленькую сумму сутки назад. Ты, что жопой их ешь? – удивился Виктор, ставя бокал с дорогим хиосским вином на ручку кресла, в котором сидел.
– А вы не думаете, что ухаживание за вашей танцовщицей, требует не только физических усилий?
– Я нанял тебя, для того, чтобы ты развлекал её. А ты,… я смотрю, ты зажирел, и обнаглел! А ведь я могу напомнить тебе скотина, кем ты был, когда я вытащил тебя из дешёвого стрипбара – вонючим жигало, таскавшимся за всем, что могло тебе заплатить хоть немного, чтобы ты протянул ещё один день в этом грязном мирке!
– Вы напрасно сделаете это. Ваша девка имеет по поводу меня совсем иное представление. А что, если я пойду и расскажу ей, как обстоят дела на самом деле? Я думаю, что гастроли по Европе полетят к чёрту на кулички. Все творческие люди столь нежны и ранимы в своих чувствах…
Виктор холодно посмотрел на Гериона.
– Мальчик, ты видно не располагаешь верной информацией, о том, какие деньги крутятся вокруг этой девочки. Сегодня я дам тебе то, что ты так просишь. Но не обольщайся! Я делаю это, потому что мне проще сейчас отмахнуться от тебя именно так. Но если ты осмелишься заявиться ко мне ещё раз с подобной выходкой. – Виктор встал и похлопал Гериона по щеке. – Оцени ситуацию трезво, сынок. Зачем мне мотать нервы из-за тебя? Таких как ты – множество! Таких как она, больше нет во всём белом свете! Так от кого из вас мне легче избавиться?!
Лада не стала слушать дальше. Перед её глазами всё поплыло. Сердце больно сжалось. На ней было сценическое платье и грим, ей нужно было совсем скоро идти на сцену, где её ждали две тысячи зрителей. А она, как раненный зверёк забилась в самый тёмный угол закулисья, с бутылкой водки в руках и мрачно напивалась, приканчивая себя, чтобы хоть как-то утихомирить боль в разбитом сердце и глубокую обиду на весь мир.
Но Виктор нашел её и буквально выволок на сцену. Лада, охмелевшая и абсолютно равнодушная от тоски, стала танцевать. И танец у неё получался все злее и жёстче. Наверное, такое состояние иступленного равнодушия вперемешку с озлоблённостью привело её к полной бесчувственности. Она не заметила, как подвернула ногу, и только тихо вскрикнула, когда со всей скорости бешеного танца упала не холодный мрамор сцены. Зрители ахнули. Виктор замахал руками, требуя опустить занавес.
– Что с тобой, моя голубка? – причитал он. Лада молча корчилась от боли.
– У неё травма обеих ног. Вывих и растяжение голеностопного сустава. И возможно трещина на кости голени. Будем надеяться, что кости стоп целы. Хотя навряд ли! –поставил беглый диагноз подоспевший из зала доктор. И добавил. – Боже никогда не думал, что можно выделывать такое, на такой скорости!
– Доктор, она сможет танцевать? – задал единственно интересующий его вопрос Виктор.
– Ну, тут и специалистом не надо быть, стопы это дело тонкое, вряд ли она сможет танцевать, ей ходить-то будет больно. По крайней мере первые пол года.
*****
– Одиночество мой удел – произнесла она над водой таёжной реки Северного Урала и, умывшись, запретила себе даже думать о недоступном женском счастье. И словно по маслу покатилась её жизнь. Лада нашла великолепную, хорошо оплачиваемую работу в Москве, приоделась и мужчины потянулись к ней, но ни одного из них не могла предпочесть её раненная душа. Согласно статистике на каждую женщину из миллиона особей обязательно найдётся мужчина по всем параметрам подходящий на звание её второй половинки. И это очень большой процент. Но Лада наверняка знала, что такой извращённой личности как она, встретить свою вторую половинку на этой земле, в этот промежуток времени практически невозможно. Ни один из них уже не мог преодолеть недоверия девушки, ни один из них не подходил даже на роль самца-производителя. Вскоре Лада оставила работу и занялась собственным бизнесом. Автомастерские «Лада» были разбросаны по всей Москве. Холодный ум, использование своего чисто женского преимущества, неразборчивость в путях достижения цели и способность рисковать, точно рассчитывая «расстояние прыжка через пропасть» помогли юной женщине сколотить перспективный капитал, но и эта деятельность проходила скорее только из-за жизненной необходимости, нежели из-за пристрастия. «Да ну на фиг! Неужели я не смогу сделать этого жирного ублюдка своим спонсором?! Что там надо? Переспать с ним пару раз? Ха! Через пару раз они у меня кости с рук грызть будет!» – так думала она, когда нуждалась в начальном капитале. (Виктор грохнул почти все её сбережения в уплату за неустойку по Европейскому турне.) К 28-ми годам Лада резко прервала бизнес, продав свои акции заму. Распрощавшись с партнёрами, она положила кругленькую сумму на свой счёт в банке, и теперь жила так, как хотела жить – вдали от людского общества, охраняя свой покой.
2. Мартин.
Вот белый барашек.
Его я вскормлю! И когда придёт время, его я забью.
Но шкуры снимать я не стану и есть я не стану.
Его я сожгу!
И жертвенный дым в небеса устремится,
С посланьем богам,
Как крылатая птица…
Мартин Уикхейм, абсолютно обнажённый стоял перед зеркалом и с восхищением разглядывал себя. Эта весьма полезная, по его мнению, процедура повторялась по утрам и вечерам, когда он, мокрый после ежедневного душа вытирался толстым махровым полотенцем. Он словно художник по холсту кистью заново выписывал тканью своё лицо, плечи, грудь, живот, ноги, нежась в мягких прикосновениях и возбуждаясь от того, как слаженно и чётко работают мышцы его тела, которое так похоже на тело Давида – Микеланджело. Только оно гораздо прекраснее, потому что живое, трепетное, горячее. Он испытывал утончённое наслаждение от того, как впитывает золотистая кожа тонкий налёт влаги, становясь бархатистой. Ему нравились тёмные шелковистые волоски на предплечьях, бёдрах и голенях и то, что на груди и спине этих волосков нет и в промине. Он долго смотрел в свои глаза, утопая во мраке их густой черноты, покусывал губы, пока они не наливались ярким пунцом, становясь «раной» на лице. Расчёсывал длинные, почти до пояса, прямые волосы, цвета вороного крыла. Но больше всего в его теле ему нравился свой фаллос. Эта часть его плоти была особенно чувствительна и нежна, но при всей своей ранимости, она обладала несокрушимой твёрдостью и своеволием. Фаллос требовал, а не просил, и Мартин всегда, не задумываясь, исполнял его требования. Вот и сейчас он отбросил полотенце на спинку стула и стал ласкать себя, издавая тихие стоны от набегающих и всё нарастающих волн наслаждения. Они переполнили его настолько, что он пошатнулся и довершил начатое сидя на стуле. А потом обессиленный, с закрытыми глазами, несколько мгновений тяжело дышал, слушая, как сильно бьётся сердце.
*****
Мартин вёл довольно необычный образ жизни. Он зарабатывал свои деньги, используя навыки, которые приобрёл, как ему казалось, случайно. По вечерам танцевал экзотические танцы в закрытом стриптиз-клубе Клубничка. Там его знали под именем Куколка. У него была прекрасная квартирка в фешенебельном районе Сан-Франциско и ярко огненный ломбардини. Он знал толк в шмотках и деньгах. Последние были его богом № 2, тогда как богом № 1 Мартин считал себя, и его мнение по этому поводу постоянно подтверждали клиенты. Он пользовался бешеной популярностью, и царил в постели, одаривая своих поклонников изысками секса. Конкуренты завидовали его успеху, говоря, что эта Сука продал душу Дьяволу, чтобы стать воплощением самого Эроса на Земле. Самому же Мартину казалось, что эти толки всё же имеют реальное основание.
*****
Его необычная карьера началась довольно рано. Он хорошо помнил это! 1 августа 1996 года – день своего тринадцатилетия он отпраздновал тем, что был жестоко избит отчимом. Озлобленный, с рассечённым лицом и огромным кровоподтёком на боку он сидел на скамейке в парке и хмуро смотрел, как мимо проносятся на роликах мальчишки и девчонки его возраста, как они переговариваются на своём сленге. Он жутко завидовал им, ясно понимая, что существует совсем иная жизнь; яркая, полная красок, веселья и любви и ненавидел свою мать за то, что она лишила его хотя бы ничтожной части всего этого.
Мартин не знал своего отца, но в тот День Рождения он понял многое о своём происхождении.
В сущности, этот день начался с того, что Мартин проснулся и с нетерпением выбежал в коридор дома, желая увидеть долгожданный горный велосипед. Мартин знал, что мать обещала ему купить байк на его тринадцатилетие, если он окончит полугодие на отлично. Он исполнил условие, но коридор был пуст, и Мартин почувствовал себя жестоко обманутым. Преисполненный законного возмущения он распахнул дверь в комнату матери и застал ту в самый разгар неистового секса с отчимом. Мальчик, словно обжёгшись, захлопнул дверь, и ничего не видя перед собой, бросился в свою комнату и забился в дальний угол кровати. Дело было не в том, что Мартин ничего не знал о сексе. Просто он никогда не наблюдал ЭТО так живо, и чтобы его мать была в главной роли. Да к тому же на фоне его обиды всё это выглядело предельно цинично.