Звёзды на потолке, или Я скажу тебе об этом завтра

Диана

Великий Марк Твен поведал всему миру, что хорошие друзья, хорошие книги и спящая совесть – вот идеальная жизнь для человечества. У Дианы всё это было – и подруги хорошие, и книги Диана любит и читает, причём запоем, и совесть у неё спящая, потому что ничем не замарана. Но вот с идеальной жизнью как-то не получается. Поэтому Диана и сбежала из своего родного города за тридевять земель, в далёкое зарубежье. Хотя, по современным меркам, никакое оно не далёкое. Сейчас, наверное, и Марс далёким уже не кажется, не то, что Словакия. Но так уж получилось, что сбежала от стыда и позора, в которые вверг Диану её собственный муж, пусть и бывший. И правильно сделала, так как здесь, на чужбине, можно, не оглядываясь по сторонам и не ища на себе косые взгляды, позволить себе жить на полную катушку, дышать полной грудью, не боясь подлости и предательства от близких людей. Да, летать свободной птицей, потому что их здесь просто нет.

Диана с легкой улыбкой на лице и воздушной походкой шла, не торопясь, по главной улице города Кошице в Словакии. Конец апреля. Цвели деревья, кусты, да всё, что могло цвести, цвело и благоухало. Весь город был в цветах. Всевозможные, разных расцветок и конфигураций, тюльпаны, гиацинты, нарциссы и невесть ещё какие цветы. Небо над головой висело ярко-голубое. Ослепляюще, без тёмных очков невозможно и взглянуть, светило солнце. Вокруг вальяжная и спокойная публика, отдыхающая в открытых кафе или просто прогуливающаяся. Покой и благополучие, умиротворение и тишина (хотя на улице совсем и не было тихо) окружали словацкий город. И во всю эту городскую гармонию, в эту тишину и покой, в эту безумную красоту вписалась и она, Диана. Вписалась легко, свободно, не напрягаясь.

Яркие, золотистые, кое-где коньячного янтарного оттенка, слегка вьющиеся волосы, были усмирены и заплетены в длинную до пояса косу. Светло-голубые глаза, настолько светлые, что можно сказать бирюзовые, прятались под тёмно-коричневыми длинными, густыми ресницами. Обрамляли глаза очень красивые тёмные брови, без резких углов и заострений, с плавным изгибом. Нос средний, прямой, со вздёрнутым кончиком, что придавало лицу очаровательное выражение. Губы широкие, мягкие, припухлые, с красивым волнующим изгибом на верхней губе и с выражением всё ещё детской наивности. Из-за этого они казались чувственными и притягательными. Особенно, если их слегка подвести нежной розовой помадой. А уж если на них нанести яркую помаду, то пройти мимо таких губ было просто невозможно. Завершала красоту бархатная, цвета кремового персика, кожа с тёплым внутренним свечением. Казалось, что щёчки девушки немного подрумянились на солнышке, и кожа приобрела слегка золотистый загар.

Три девицы под окном

Диане в этом году исполнилось тридцать лет. Она была в самом расцвете своей красоты и в самом соку, как говорила бабушка. Среднего роста для женщины – метр шестьдесят восемь сантиметров – чуть худощава, она, тем не менее, была очень красиво сложена. Везде, где нужна была для женщины округлость и полнота, она её имела. Высокая, небольшая, но полная грудь, тонкая талия, округлые бёдра, длинные, стройные красивые ноги. И попка, похожая на персик, круглый и возбуждающий. Особенно вид сзади. Особенно в облегающих леггинсах. Правда, сегодня на Диане было бежевое шифоновая платьице и джинсовая голубая курточка, но всё равно, попка её играла складочками этого платьица, то вбирая их в себя, то выпуская. Да и сама походка у Дианы была на зависть – летящая, воздушная, парящая.

Но вся эта красота не так была для Дианы важна, скорее наоборот, совсем не важна, как ощущение невероятной и полной свободы. Да! Наконец-то она свободна! Наконец-то она живёт в стране, где её никто не знает. В городе, где её никто не знает. У неё нет здесь давних знакомых и это очень хорошо. Она начинает новую жизнь. А друзья? Друзья остались в старой жизни. Может быть потом, когда она здесь обживётся, когда соскучится по родственной душе, может тогда она и позвонит своим друзьям, своей лучшей подруге Надюхе, но не сейчас. Сейчас Диана наслаждалась полной свободой и неограниченным счастьем. Счастьем быть свободной.

«Летящей походкой, ты вышла из мая», – крутилось в Дианиной голове, когда она увидела своих словацких приятельниц – Данку и Алису. Девчонки были свидетелями Иегова, но Диана с ними дружила с лёгким сердцем. Они ей очень нравились. Всегда весёлые, с хорошим настроением, не навязчивые, отзывчивые, совсем не такие, как их товарки у неё на родине. И, самое главное, они ничего не знают из её прошлой жизни.

– Дианка! – закричали девчонки в один голос и дружно замахали руками в приветствии. Они всегда стояли здесь на Главной улице – так называется центр города, старая и историческая его часть, на этом пятачке при пересечении двух улиц Главной и Прибинова. Предлагали свою литературу прохожим, общались с ними, да вообще, вели свою религиозную пропаганду.

Данка была настоящей словачкой. Ей было сорок лет. Замужем побывала один раз. Причём, очень давно. Как быстро вышла замуж, так быстро и развелась. Осталась одна, без мужа и без детей. Это её подкосило. Придя в свою католическую церковь, полностью разочаровалась в ней, а вот церковь Иегова ей раскрыла свои объятия. Вылечила от хандры и депрессии. И теперь это была очень довольная жизнью и своим положением, молодая женщина, всегда находящаяся в прекрасном настроении.

А вот Алиса была землячкой Дианы. В Словакии она проживала уже более десяти лет, открыла здесь свою контору по оформлению документов и устройству людей, которые хотели жить и работать в Словакии. На этом поприще Диана с ней и познакомилась. Алиса оформляла ей временный вид на жительство.

Алисе было чуть за сорок. Живая, весёлая, обаятельная молодая женщина, она имела мужа, который постоянно отсутствовал, так как работал дальнобойщиком и, практически никогда не бывал дома, и двоих детей – мальчика Евгения и девочку Андрейку. Евгения Алиса родила в двадцать лет, ещё не живя в Словакии, а вот уже Андрейка, настоящая жительница Кошиц, так как десять лет назад родилась именно здесь.

В общем, Диана и Алиса понравились друг другу, а то, что они землячки, это ещё больше сблизило двух молодых женщин. Правда, в лоно Иегова Диана не собиралась внедряться. Она была православной христианкой, и веру свою менять вот так, с бухты-барахты не собиралась. Но это не мешало их дружбе. Наоборот, дружба их только крепла, потому как с Алисой Диана вела бурные научные споры по религии, а с Данкой изучала русско-словацкий язык. Это так выражалась сама Данка. Она хотела настолько хорошо выучить русский язык, чтобы читать русскую литературу в подлиннике и познать таким образом тайну русской души. А Диана, разговаривая с Данкой по-словацки, имела свою выгоду: она старалась усовершенствовать свою разговорную речь, включая в неё местный диалект и наречие.

В общем, этот дружественный союз был выстроен на общей симпатии и взаимовыгоды, что очень устраивало всех девчонок. Все трое – Алиса блондинка, Данка шатенка и рыжая Диана, были молоды, красивы и счастливы.

– Завтра праздник, Первое Мая, – выпалила Диана своим подругам, – может, отметим.

– Дианка, ( в Словакии все женские имена звучали как бы по-детски: Люба – Любка, Надя – Надька и тому подобное), ты же знаешь, что свидетели Иегова никаких праздников не празднуют, – стала отказываться Данка.

– Скучно вы живёте, – засмеялась Диана в ответ на отказ подруги.

– Наш праздник, это Иегова! – сразу заулыбалась Данка. – Мы с ним всегда в празднике.

– А я, если бы и хотела, то не могу, – вздохнула Алиса, – мой благоверный в кои-то времена сегодня дома. И проторчит всю неделю. Так что, верная жена будет ублажать верного супруга.

И девчонки звонко рассмеялись. Они-то знали, что, когда Алисин муж в отъезде, у неё в доме вечно толкались, крутились, ночевали, а иногда и жили какие-то братья и сестры во Христе.

Но тут Данка кому-то смущённо заулыбалась и проговорила сквозь улыбку:

– Девочки, я сейчас упаду. Держите меня. Какой мужчина!

Девчонки медленно повернулись в сторону Данкиной улыбки. Диана сначала не увидела предмета восторга подруги. Дорогу переходило много мужчин и женщин, но краем глаза она всё же зацепилась за светлое пятно.

Солнце слепило так, что очки практически не спасали, отчего глаза слезились и размывали видение. Но когда Диана навела резкость, она чуть не упала. С приятной белозубой улыбкой к ним направлялся молодой человек, довольно высокого роста, не меньше ста восьмидесяти пяти сантиметров, а то и все сто девяносто. Чёрные брюки плотно облегали его крепкие стройные ноги, обутые в грубые тёмного цвета кроссовки, а белая рубашка, на пару пуговок расстёгнутая на груди и сидевшая на нём навыпуск, облегала мощную грудь и рельефные руки. Светло-русые, слегка вьющиеся, волосы густыми прядями падали на широкие плечи парня, отчего издалека он казался каким-то рыцарем из Дианкиных снов. Тёплый ветерок играл его шевелюрой, отбрасывая светлые локоны со лба и открывая крепкую шею и красивое мужественное лицо. Брови у парня были прямые, не густые, но и не тонкие, тёмно-коричневого цвета и вразлёт, словно крылья гордого орла. Глаза же холодного, стального цвета, обрамлённые тёмными густыми ресницами, смотрели из-под бровей с прищуром и сверкали в свете солнца подобно горной ледяной реке. Хорошо очерченные скулы, рот мужской, широкий, с таким красивым плавным изгибом, отчего, глядя на эту приятную сверкающую улыбку, у Дианы всё внутри задрожало. И три ямочки – две на щеках, и одна маленькая, чуть заметная ямочка на слегка закруглённом, но очень мужественном подбородке.

Всё, что было у Дианки внутри, всё перевернулось с ног на голову, с зада на перёд и вверх тормашками. Сердце забилось в аритмии и тахикардии одновременно, забегало по всем углам и конечностям её тела. Потом вернулось на своё место и начало отбивать мерный, но очень чувствительный удар. Стучало так, что голубая джинсовая курточка на её выпуклой груди стала ритмично колыхаться под его ударами. Ладони от внезапного жара моментально вспотели, а спину окатил холодный пот и заструился тонким ручейком в междупопье. И дрожь. Дрожь по всему телу такая, что ноги её почти не держали и грозили Диану повалить наземь. В общем, простыми словами, молодой мужчина поразил её своим обоянием, отчего Диана получила одновременно шок и нокдаун.

А «красота» уверенной походкой уверенного в себе мужчины подошла к ним и без смущения заговорила:

– Ну что, «три девицы под окном пряли поздно вечерком», какая из вас подарит мне сына? – и парень засмеялся таким приятным, безудержным смехом, что девушки не сдержались и тоже залились таким же безудержным смехом в ответ. Две-то девушки поняли его юмор, а вот Данка смеялась от того, что всем было весело. Она пока не понимала их юмора, потому как не читала сказок Александра Сергеевича Пушкина, а Диана на его шутку отреагировала ужасно. Она смутилась и покраснела до корней волос и кончиков пальцев. Почему-то шутку про сына девушка приняла на свой счёт. С чего бы это? Да, наверное, с того, что парень глянул в сторону Дианы и глаза их встретились. Наверное, с того, что взгляд у парня был подобно молнии Зевса – щёлкнул взглядом, сверкнул молнией и поразил в самое сердце. Даже не зная ещё имя молодого человека, Дианка уже в него влюбилась. «Давно забытое чувство», – мелькнуло у неё в голове. От этой ошарашенной мысли девушка сразу оторопела, потом ей стало не хватать воздуха, а тело затрясло предчувствие чего-то нового и неотвратимого.

Но троица, не обращая на Дианино судорожное глотание и её мандраж, продолжала весёлое знакомство. Молодого человека, как оказалось, зовут Марком. Он здесь отдыхает, а раз он отдыхает, то и девчонок пригласил на завтра на вылазку на шашлыки. Конечно, все отказались, кроме Дианы. Та вообще ничего не говорила, не отвечала, потому как находилась в ступоре.

– Эй, Диана, – Марк пощёлкал пальцами перед носом девушки, – я заеду за тобой завтра?

«Откуда он знает моё имя», – пронеслось в голове у Дианы. Она вообще чувствовала себя сейчас полнейшей идиоткой, потому как не слышала о чём говорили подруги с парнем. В ушах стояла абсолютно невообразимая какофония звуков, но вот слов и смысла самой беседы Диана никак не улавливала.

– Эй, подруга, – улыбнулась Алиса, – да пройдись с парнем, прогуляйтесь. Вон, погода какая отлична. Познакомитесь поближе. Может поймёшь, куда он тебя завтра повезёт. – И девчонки так заразительно засмеялись, так открыто и так естественно, что Дианку сразу отпустило. Дрожь улеглась, ступор пропал, и девушка немного расслабилась. Звон в ушах улёгся, слух восстановился и зрение тоже. А-то плыло всё пятнами от страха, что не так что-то скажет или не так что-то сделает.

– Тогда до встречи! – улыбнулся Марк Данке и Алисе и как-то совсем по-свойски, вроде он всегда так поступал, взял Диану за руку и повёл её по Главной улице медленным прогулочным шагом. А Диана, чувствуя себя полнейшей овцой на поводке, без сопротивления, без возмущения, вроде так и надо, пошла вслед за парнем, даже не оглядываясь на подруг. Ну а что подруги? Дианка влюбилась в молодого человека. Подруги это поняли и улыбались в след влюблённой девушке.

А знакомство, не смотря на переживания Дианы, продолжалось. Она уже не так боялась сказать чего-либо лишнего или смешного. Наоборот, Марк был настолько лёгким в отношениях парнем, что девушка, не боясь, с ним шутила и говорила, что думала. В общем, как в том известном фильме, брякала, но брякала уверенно.

Марку оказалось тридцать восемь лет, он никогда не был женат и детей у него тоже не было. Он так естественно себя вёл – то обнимет Диану за плечи, то возьмёт под руку, то за ладошку, а в кафе даже не постеснялся и смахнул у неё со щеки крошку от печенья, что Диана поняла всю силу своей любви. Она наслаждалась его необыкновенно красивой улыбкой. Его необыкновенно приятным голосом. От него пахло необыкновенно вкусным парфюмом. Его прикосновения были необыкновенно нежными. И его предложение пойти сейчас к нему в гости и продолжить знакомство тоже было необыкновенным. Всё, буквально всё, что касалось Марка, было необыкновенным. А чего она хотела? Ведь Диана влюбилась. Впервые в жизни. По-настоящему влюбилась. Не как девочка двадцати лет, а как молодая женщина тридцати лет. Влюбилась, к тому же, с первого взгляда.

Конечно, можно иронизировать, можно с сомнением поджимать свёрнутые трубочкой губы и говорить, кривя их набок, что такого не бывает, что такое бывает только в романах и в выдумках людей. И Диана всегда так считала, особенно, когда заливалась горючими слезами над судьбой своих книжных героев. Но вот, представьте себе, и с ней случилось подобное. Ведь, настоящая любовь не выбирает, когда ей поселиться в сердце – с первого взгляда или с последнего. А, может, через год. С любовью бывает всё. И с первого, и через год. У любви временного стандарта нет и не может быть. Она, эта любовь, действует по своему усмотрению, и в Дианином случае она усмотрела именно первый взгляд.

Диана это сразу поняла, и всё было бы не так уж плохо, если бы она сама не боялась этой любви до судорог, до потери памяти, до дрожи в коленях. Ведь, если Диана не получит в ответ такую же любовь, она просто умрёт. Погибнет. Растворится. Исчезнет. Диана отчётливо это понимала, и всё же, не смотря ни на что, хотела такой любви. Любви совершенной. Любви безумной. Любви настоящей. Она не только её хотела, она её жаждала, как жаждет путник глотка воды в пустыне, как нищий монету, как голодный куска хлеба. Потому что в жизни у Дианы той любви, о которой она мечтала, никогда не было. Была только похоть, отчаяние и стыд. В голове, в сознании и в глазах пролетели все перипетии её жизни. Той, первой жизни, от которой девушка и сбежала в далёкое далёко, чтобы не сталкиваться со свидетелями своего позора.

Первая жизнь Дианы

Это ужасно, но Диана считала себя закомплексованной особой. И ничего с этим поделать не могла. Всему виной был брак, от которого она отделалась тяжёлыми последствиями. Да и мама немного поддала жару в её комплексы, чего уж там.

Мама. . . Мама была из польских дворян и красивой, ещё очень даже молодой в свои пятьдесят два года женщиной. Её муж, известный и высокооплачиваемый адвокат, отец Дианы, наоборот имел деревенские корни, что и сказывалось на его поведении и отношении к браку. Если бы бабушка, мамина мама, не имела горький опыт в своей жизни, она может быть и отвратила свадьбу своей дочери с «деревенщиной». Но она этого не сделала. Давно-давно, ещё на заре своей юности, бабушка была влюблена в молодого человека, который не нравился её родителям. Они запретили ей с ним встречаться, и выдали её замуж за нелюбимого. Всю свою жизнь бабушка жила только воспоминаниями о своей давней любви. И помня этот горький урок, она поклялась, что никогда не встанет на пути своей дочери.

Мама имела высшее образование. Она закончила физический факультет государственного университета с красным дипломом. Её дипломная работа по теме «Изучение многокомпонентных сплавов, полученных при различных скоростях охлаждения» была высоко отмечена экзаменационной комиссией. Перспективной студентке предложили место в аспирантуре, но девушка, влюбившись в красавца болгарина, выбрала замужество, а с ним и семейную жизнь. Она ни дня не работала по своей специальности. Выйдя в двадцать один год замуж за состоявшегося уже взрослого мужчину, папе на то время было тридцать лет, она сразу же забеременела и в двадцать два родила Диану. Всю свою молодость мать Дианы посвятила воспитанию маленького чуда, которого произвела на свет, и любимому мужу, знаменитому в их городе адвокату.

Да, на то время, папа уже снискал себе славу. После юридического института, он десять лет проработал в государственных судебных инстанциях, а уже, заимев высокую репутацию не проигравшего ни одного дела защитника, перешёл на хлеб насущный, открыв частную юридическую контору и переманив к себе и способных сотрудников, и отличную клиентуру.

Клиентура действительно была отличной. Сам папа криминальными делами не занимался. Он был адвокатом-хозяйственником, вел в основном дела по защите бизнеса и по корпоративным спорам. Мог оказать помощь и по арбитражным делам. И вот такая его специальная направленность и обусловила его отличную клиентуру. Это были сплошь бизнесмены и полезные люди. Со временем слава его распространилась не только по области, но и достигла самой столицы, так что в его список клиентов вошли теперь уж очень высокие бизнесмены и совсем уж полезные люди – депутаты. Много раз папе предлагали переехать в столицу, но он всегда вежливо отказывался.

– Лучше быть первым человеком у себя в городе, чем последним в столице, – любимое выражение папы.

Мама безумно любила своего мужа и преданно смотрела ему в рот. Ещё бы. Болгарин по происхождению, папа был безумно красив и к тому же умён. Высокий ростом, с вьющимися каштановыми волосами и голубыми глазами – убийственное сочетание для мужчины, – он безгранично нравился женщинам, всем без разбору. И так же без разбору, он влюблялся в этих женщин. Но романы его были быстротечны. Сколько «бабочек-однодневок» побывало в его постели не знал никто. Даже, наверное, и он сам сбился со счёта. Но проделывал он это так виртуозно, что мама не могла его никак уличить в измене. Да она и не пыталась. Она обожала своего мужа и безапелляционно ему верила.

И всё же, несмотря на веру, мама что-то подозревала. Глубоко в душе она считала своего мужа гулёной, поэтому никак не хотела, чтобы эти качества проросли в характере её любимой дочери. Поэтому, она всячески следила за нравственным поведением Дианы и категорически пресекала всякие поползновения в сторону разврата. Она настолько затуркала свою дочь, что, когда Диана стала созревать как женщина, девочка сильно нервничала и считала, что это всё ненормально и неприлично.

Ненормально, что у неё стала наливаться грудь. Нет, что у неё стала наливаться грудь, это было нормально, но, когда Диана увидела обнажённые груди своих одноклассниц в школьной раздевалке, она поняла, что свою грудь она никогда никому не покажет. Груди одноклассниц были не сильно развитые, какие-то нежные, с маленькими бледно-розовыми сосками. Свою же грудь Диана боялась обнажить. Она сразу как-то быстро и неожиданно налилась, и вид имела хоть и не крупной, но полной дыни, такой себе, дыни «колхозницы». Так казалось привередливой Диане. И соски. О, Боже! Это были не соски. У одноклассниц они выглядели нежными, маленькими, словно бусины. У Дианы же до неприличия крупными и тёмными. Конечно, не такие уж они были большие и не такие уж тёмные, но Диана настолько к себе была придирчива, что они ей казались не просто маленькой вишенкой, а вполне себе сочной вишней «шпанкой». К тому же, очень даже уже созревшей. И ареола вокруг соска не радовала своим огромным тёмной карамели пятном. И, самое главное, ничего с этим поделать было нельзя.

Но вот с чем можно было справиться, это с рыжей и такой беспардонной порослью между ногами. Ладно бы, эти волосы росли только там, где им полагается. Но они же разрослись и на внутреннюю сторону бёдер. На пляже невозможно было появиться. Ни в одном купальнике нельзя было спрятать рыжие курчавые волосы, бесстыдно торчащие из-под плавок. Это было ужасно.

Хорошо, человечество придумало лазерную эпиляцию. Диана с четырнадцати лет начала её применять, и к шестнадцати полностью избавилась от яркой волосатости. С одной стороны это было хорошо, но теперь с другой стороны Диана не могла нигде раздеться, чтобы не испытывать неловкость полной открытости и незащищенности. Её женские прелести были выставлены всем напоказ. Да ещё какие прелести!

Диана старалась себя особо не рассматривать, потому что, как только она себя рассматривала в зеркале, у неё сразу же портилось настроение. Нужно быть откровенной, с девчонками подружками они иногда лазили по всяким эротическим сайтам, чего греха таить, и Диана давно уже имела представление, какой должна быть обнажённая девушка её возраста. Но от этого настроение и портилось, потому что в зеркале Диана видела совсем другую картину.

Ноги у неё были стройные, худощавые, поэтому ну ни как они не могли у основания соединяться. Там имелось небольшое пространство, а по- простому – дырка, где удобно и вальяжно расположился очень аппетитный и довольно-таки упитанный «сдобный пирожок». А как ещё можно назвать эти полные и слегка приоткрытые губы, такие манящие и такие бесстыдные, которые даже трикотажные бабские трусы не могли спрятать так, чтобы девушка не испытывала стеснения? Даже на пляже Диана носила купальник с маленькой юбочкой, чтобы прикрывать эти волнующие части своего тела. Конечно, не удали она там свою растительность, она бы это безобразие скрыла, а так всё лысо, голо и откровенно.

Сразу же после скрупулёзных исследований, той же ночью Диане снились эротические сны. Голые женщины в развратных позах, обнажённые мужчины с настоящей эрекцией – всё это крутилось и вертелось во сне, возбуждая юную и целомудренную девушку и выплёскивалось в полный экстаз и полный оргазм. Сначала Диана не понимала, что это за чувства такие, когда внутри что-то загорается и жарким потоком несёт тебя в какую-то высь, а потом с этой высоты с бешенной скоростью ввергает тебя вниз, жарким огнём разливается между ног и пульсирует в самой середине, как раз между безобразно набухшими половыми губами и раскрытыми навстречу этому жаркому огню.

Потом она поняла, так как её в этом вопросе просветила подруга- одноклассница Наташка Лобатовская. Её семья купила новую квартиру, и Наташка пригласила в гости Диану. Квартира, правда, находилась далековато от школы, да и от центра города, но это того стоило, потому что Дианка получила первый в своей жизни сексуальный урок.

Диана отпросилась у мамы, и девчонки после школы поехали прямиком к Наташке домой с ночёвкой. Дом оказался новой многоэтажкой, с широким подъездом, красивым современным лифтом, да и сама квартира считалась двухкомнатной, но по метражу вполне равнялась трёхкомнатным квартирам старой постройки. В общем, квартира была большой, светлой и ухоженной. Везде царила стерильная чистота. На полу и мебели ни пылинки, а борщ, которым Наташка угостила Диану оказался настоящим кулинарным шедевром.

Дома у Наташки никого не было, мама ушла в ночную смену, папа был в отъезде, ни братьев, ни сестёр девочка больше не имела, так что, вся квартира и их разговоры принадлежали полностью им одним. Сытно поужинав и помывшись на ночь, девчонки улеглись в одну кровать, и Наташка начала свою исповедь.

Дианка сначала даже удивилась, почему Наташка именно её позвала к себе домой в гости. Правда, они были подругами, но не такими уж сильно близкими. Но потом, после ночных разговоров Диана поняла, что Наташке нужно было кому-то рассказать про свою тайну. Ну не могла девчонка семнадцати лет держать такое в секрете. Её просто распирало от гордости, что у неё есть такая тайна.

–Ты знаешь, – начала Наташка свой разговор, – я сейчас встречаюсь с одним парнем. Он лет на пять меня старше. У нас с ним серьёзные отношения.

Дианка про себя улыбнулась. Ну и удивила. Да у них в классе почти все девчонки с кем-то встречаются. Кроме неё, конечно. Себя она рядом с парнем пока не видела. Ещё в восьмом классе Дианка как-то встречалась летом с одним мальчиком из параллельного класса, Славиком. Любовь у них была ещё такая, детская, за ручки держались и млели от этого. Но как-то Дианка представила себе, что они занимаются сексом, как её тут же затошнило. Одно дело знать, как всё происходит, а другое дело примерять всю эту картину на себя. На свои отношения с парнем. Дианка тут же оборвала все встречи со Славиком. Дала ему отворот-поворот. И до шестнадцати лет не принимала больше такую дружбу.

Вторая попытка была уже у неё в прошлом году, когда ей исполнилось шестнадцать. Тогда она тоже начала встречаться с мальчиком, который был на два года старше её и поопытнее в любовных отношениях. Они познакомились на дискотеке в клубе. Да, теперь уже они не держались за ручки. Теперь они уже целовались как взрослые подростки. В губы. Но вот язык, который Валерка хотел ей засунуть в рот, Диана не пустила. Её аж передёрнуло от этого толстого слизняка, который противно лизал её губы. Но тогда парень, оставив попытку с языком, взял её за ягодицы и прижал к себе с силой. Дианке, прижавшись к его телу так близко и ощутив там твёрдую и толстую колбасу, опять затошнило. Причём, затошнило не от толстой и твёрдой колбасы, а от интимного прикосновения к её ягодицам. Жались они в подъезде, в тёмном уголке, и, наверное, от того чувства, что сейчас кто-нибудь выйдет из квартиры и застанет их здесь, в закутке сопящими и возбуждёнными, Диана получила осязаемый толчок, чтобы закончить с юношеским экспериментами.

И вот теперь Наташка посвящала Дианку в свою тайну. Ну что такого тайного она может открыть подруге, у которой было аж две попытки на любовь. Но то, что поведала Наташка, повергло Диану в шок.

– У него такие ласковые руки, – говорила тихим и с придыханием голосом подруга. – Он так ими ласкает меня между ног, когда мы с ним целуемся. А какой у него ласковый средний пальчик, – закатила глаза от блаженства Наташка. – У нас между ног есть такая пуговка, то, когда её гладишь, разливается такое тепло внизу живота, всё там так трепещет, что я просто уношусь на небеса. Не поверишь, – засмеялась Наташка, – я кричу от удовольствия, а Мишка не даёт мне кричать своим поцелуем. Дианка, ты не представляешь, что это такое, когда парень тебя одновременно и целует, и гладит пуговку пальцем. Это такое. . . Это такое. . .

И Наташка закатив глаза, растянулась на кровати на спине, широко раскинув руки и ноги в разные стороны. Диана слушала свою подругу затаив дыхание. А та продолжала:

– Я, даже когда нет Мишки, а мне хочется, сама так балуюсь.

– Как? – не поняла Диана.

– Ну как, – заулыбалась Наташка, – сама своим пальчиком играюсь со своей пуговкой. Какой это кайф! – застонала Наташка, и тут же сменив тон с шуточного на серьёзный, попросила: – Только никому об этом не говори. Я только тебе рассказала.

Дианка слушала свою подругу с отвисшей челюстью. Какой там кому-то говорить, тут хотя бы самой одуплиться и переварить всё услышанное.

В итоге, она не спала всю ночь. Диана представляла, как какой-то незнакомый парень шарит у неё между ног и раздвигает своей грубой лапищей её полные опухшие от возбуждения половые губы. От этого видения она, как ни удивительно, возбуждалась, но её и передёргивало от возмущения. Но вот самой потрогать свою пуговку, погладить её нежно, Дианка просто изнывала от искушения. Соблазн получить удовольствие, о каком шептала Наташка, навязчиво сидел у неё в голове всю ночь и весь день, пока девушка не пришла домой. Она быстро скинула верхнюю одежду, забежала к себе в комнату, взяла круглое зеркальце, перед которым всегда наводила красоту, зашла в ванную комнату и закрыла дверь на засов. Затем сняла с себя трусики, села на коврик спиной к двери, широко расставив согнутые в коленях ноги и поднесла к открытой, для собственного обзора, промежности зеркало.

Увиденное не потрясло девушку. Нет. Увиденное её испугало. В зеркало на неё смотрели большие полные откровенно открытые губы, между которых подёргивалось и слегка трепетало какое-то волнообразное тело морского моллюска. Влажное, с перламутровым блеском, с розовыми лепестками, с мантией, а между этих розовых лепестков под мантией скрывался маленький бугорок.

«Наверное, это и есть та самая пуговка, о которой говорила Наташка», подумала Диана. И ей тут же, до судорог захотелось дотронуться до этой пуговки-бугорка. Сначала она пальчиками, осторожно потрогала влажные лепестки, которые окружали этот бугорок, как бы знакомясь с ними, и обнаружила, что там, в середине, очень тепло и влажно. И от прикосновений приятно. Она ещё раз дотронулась до тайного местечка, просунув пальчик чуть глубже. О, какое это наслаждение! Теперь уже, когда пальчик стал совсем мокрым, Диана рискнула тронуть пуговку. И только она до неё дотронулась, как молния наслаждения пронзила всё тело Дианы. Да с такой силой, что девчонка выгнула спину и застонала. Хорошо, что она заранее включила воду, поэтому шум воды заглушил Дианин стон, как поцелуй Михаила заглушал стон Наташки.

Под своими нежными пальчиками Диана ощущала и видела в зеркальце, как эта маленькая пуговка наливалась, поднималась, возбуждалась и превращалась в настоящий полный чувственный бутон, отзывавшийся на её нежные ласки. Бутон, подняв свою розовую головку слегка подрагивал от возбуждения и от желания. Ещё, ещё, как бы просил бутон. И Диана не останавливалась.

Девушка находилась в космическом воспарении. Она безраздельно отдалась, накрывшим её снежной лавиной, чувствам. Тонкие пальчики правой руки с утроенной скоростью бегали между складок влажной и полной желания плоти, теребя и поглаживая восставшую пуговку, а левой рукой вдруг, сама того не понимая, Диана начала гладить соски своих грудей. Вытягивать их, пощипывать, гладить, теребить. Вихрь ещё больших чувств подхватил её в небеса, и там закружил в таком невероятно волнующем танце, а потом резко кинул вниз, и снова вознес, и снова кинул вниз. И вот уже в последний раз, этот вихрь нежно понёс её назад, сюда, на пол ванной комнаты. Диана вздохнула и открыла глаза: некрасиво раскиданы ноги, раскрыты до полного безобразия нижние губы, внутренняя плоть истекает обильными соками, а бутон горит ярким розовым цветом и трепещет, слегка подёргиваясь – вверх, вниз, вверх, вниз. Груди торчат, соски натружено ноют и тоже торчат огромными опухшими маковками. Сердце бьётся в бешенном ритме. И последний штрих этой картины – удовольствие, размазанное по лицу медовой патокой.

Девушка глянула на себя в зеркало. Конечно, как выглядела Наташка после взрыва эмоций и вожделений, Диана не знала. Но она твёрдо была убеждена, что такую безобразную картину, такую пошлятину нельзя показывать никакому парню. Никогда. Мало того, девушка получила бурю наслаждений, но послевкусие этих наслаждений было двояким. Чувство удовлетворённости она да, испытала. Но картина самой себя после этого шторма её убила и отрезвила. «Испытать, что это такое – можно и нужно, – решила Диана, – но повторять не буду. Смотреть на себя не могу после этого».

И всё же, эротические сны не оставляли Диану в покое. Время от времени они приходили к ней, и давали девчонке безудержное наслаждение. Дианка просыпалась от того, что ноги её широко раскиданы, пальчик зарыт в мягкие набухшие и уже раскрытые для ласк влажные складки, а бутон чувственности пульсирует в сладкой истоме. Бороться с таким наслаждением у Дианы просто не было сил, да она и не хотела. Она прощала себе эти ночные игры, и радовалась тому, что бывали эти игры не так часто. «А-то можно и пристраститься», – приструнивала себя Диана.

И чтобы не бороться с сексуальными желаниями, а ей так хотелось иногда потрогать себя между ног, почувствовать огонь внизу живота, взлететь в космос и взорваться на мелкие горящие частички, словно бенгальский огонь, Диана заваливала себя учёбой и подготовкой в институт.

Песня студентов над миром несётся

Студенческие годы у Дианы пролетели сплошной учёбой. Она пошла по стопам отца, слёту, без блата, бе всяких договорённостей со стороны близких и родных, поступила в юридический институт и успешно там училась. На сексуальные игры у Дианки почти не оставалось времени. Да и ребят она к себе не подпускала, помня всё ещё ту картину своего безобразного блаженно-удовлетворённого лица.

И всё же, как она формировалась морально, повышая свои знания учёбой, так Диана формировалась и физически, превращаясь из дозревающего подростка в прекрасную оформившуюся девушку-женщину.

Парни из её института не могли оторвать глаз от идущей по коридору Дианы. Даже если она была в стайке тех немногочисленных девиц, она всё равно очень сильно выделялась среди них. Походка – раз. Она не шла, она плыла золотым лебедем. Почему золотым, потому что светлый янтарь её распущенных вьющихся волос зажигал все уголки кафедры института. Длинные до пояса, распустив их, Диана казалась всем Венерой Сандро Боттичелли, снизошедшей с небес, чтобы обучаться с ними здесь рядом.

Эти светлые золотые пряди с коньячным вкраплением хорошо оттеняли нежную розово-бежевую кожу Дианы, пронизанную внутренним тёплым сиянием. Лицо её было светлым и свежим, словно утренняя роса на солнце. Выразительные глаза, в обрамлении густых тёмных ресниц, лучились настолько голубым цветом, что казались просто бирюзовыми. Прямой носик со вздёрнутым кончиком и пухлые алые губы. В юности они не были настолько пухлыми, но теперь расцвели, распустились, словно нежный розовый бутон. Диане казалось, что они опухли от того, что постоянно ждали поцелуя, жаждали прикосновения других губ, желанных. Но их пока не было.

С фигурой тоже произошла метаморфоза. Диана округлилась везде, где можно было округлиться. Высокая грудь ещё больше налилась, выросла во второй полный размер и приобрела форму уже действительно настоящей дыни «колхозницы» – сочной, сладкой, упругой. Такой, от которой мужчины не могли оторвать глаз, А Диану это напрягало, потому что там, на груди, были ещё соски, которых она стеснялась – эти вишни «шпанки». Уже совсем дозревшие и распустившиеся в ожидании поцелуя. А его опять-таки не было, и пока не предвиделось в будущем.

Но самая большая метаморфоза произошла с тем самым местечком, которое располагалось у неё между ног. Конечно, она округлилась и в нижней части фигуры. Бёдра, хоть и не потеряли своей стройности, но стали более полные. И та дырка между ног, которая так раздражала Диану, почти сузилась, оставив всё же небольшое пространство для так называемого ею «пирожка». А он так по-хозяйски там расположился, что девушку это очень сильно волновало. Как в моральном, так и в осязаемом смысле этого слова.

Да, Дианины половые губы расцвели. Они тоже ждали нежных прикосновений, а может и поцелуя. Кто знает? Диана от этого чувствовала себя не в своей тарелке. Между ног всё набухало, наливалось, пульсировало и чего-то ждало. Нежные половинки частенько приоткрывались и то, что должно было быть ими скрыто, показывалось на поверхности влажными розовыми лепестками, чем очень смущали молодую девушку и возбуждали одновременно. А иногда эти полные губы настолько раскрывались, что образовывали широкую щель, сквозь которую проглядывал поднявшийся в любовном ожидании, и налившийся любовными соками бутон.

И попа. Она тоже не давала Диане покоя. Высокая, круглая, аппетитная, словно персик. Её две половинки как бы играли друг с другом. Особенно при ходьбе. Слегка колыхались, слегка подрагивали, словно приглашая к их игре. Они не слишком соединялись, и небольшое расстояние между ними было соединено тёмным карамельным пятнышком, маленькой ямочкой, которую можно было разглядеть при желании. И нежно потрогать. Но трогать опять-таки было некому. Да, Диана созрела для любви. И это факт, от которого было не отмахнуться.

В продолжении всех этих любовных ожиданий, Дианка согласилась на предложение сокурсницы Ирки Петровой пойти с ней в компанию и отметить летние каникулы. Пусть папа и предупреждал свою дочь не бывать в незнакомой или малознакомой компании, что это чревато всяким негативными последствиям, но кто пап слушает. Не послушала и Диана. И очень-очень потом пожалела.

Пришли они с Иркой в какую-то не очень ухоженную квартиру, хотя стол уже был почти накрыт. Какие-то парни и девчонки ловко ставили тарелки со всякой вкусной снедью. Диане они не были знакомы, а вот Ирка знала их всех. Но это для молодых людей не проблема, быстро перезнакомились, и пошла весёлая гульба. Всё казалось довольно приличным, Диана, выпив бокал вина расслабилась, и даже потанцевала со всеми быстрый танец. Но потом пошли очень неприятные для Дианы события.

Ирка куда-то пропала. Вообще-то Диана с Иркой почти не дружила. Так, подруживала, хотя сама Ирка ей нравилась. Весёлая, бесшабашная, она крутила любовь с парнями направо и налево, без разбора. Эта её бесшабашность, эта весёлость так нравились зашоренной в любовных отношениях Диане, что она без сомнений пошла с подругой в гости к незнакомым людям. Мало того, Диана по жизни была очень доверчива и точно так же доверяла всем. Она сама никогда бы не сделала ничего плохого друзьям, да и вообще, людям, и от них ожидала того же.

И вот Ирка исчезла, пошла, наверное, в другую комнату зажиматься с каким-то парнем. Диана почувствовала себя неловко среди почти незнакомых людей, и пошла в кухню за чистым стаканом. Вслед за ней двинулся и новый знакомый Юрий, высокий, крупный парень. Диана даже сообразить сразу не смогла, что случилось. Парень закрыл дверь и притянул девушку к себе за волосы. Девушка ахнула и хотела вырваться, но ничего не получалось. Юрий держал крепко. Он противно дышал ей в лицо и шептал, что она, Дианка, должна исполнять его прихоти. Девушка в отчаянии пошарила рукой по столу, нащупала сковородку И, схватив её за ручку, со всей силой обрушила её на парня. Но Юрий был высокого роста, мощного телосложения, поэтому удар пришёлся по плечу и не совсем той силы, на которую рассчитывала Диана.

Парень разозлился и со всего маху двинул Дианку по лицу, отчего у неё сразу заплыл глаз, и она отлетела прямёхонько в угол кухни. Девушка расплакалась – и от неожиданности, и от отчаяния, и от беспомощности. Никто и никогда не бил Диану. На неё даже не кричали. В воспитании родителей было достаточно строго слова, и Диана всё понимала. Но тут – растерянности её не было предела. Она не понимала, зачем её ударили. А главное – за что?

Мордобитие, наверное, продолжалось бы и дальше, если бы в кухню не влетела ла Ирка. Девчонка она была голосистая, и её довольно-таки громкий крик остановил Юрия. Ирка так на него кричала, что парень, снимавший эту квартиру, испугался, так как ненормальный Иркин крик мог привлечь соседей. А этого никак нельзя было допускать.

В общем, Юрия выперли, Дианку утешал симпатичный паренёк Вениамин. Он ей шептал ласковые слова, обнимал, утирал слёзы, нежно поглаживал. Диана хотела уйти домой, но Вениамин сказал, что Юрка из мести закрыл их на ключ, а ключ унёс с собой. Поэтому, они смогут выбраться из квартиры только утром, когда придёт его брат с ночной смены. Понятно, это была самая настоящая уловка, чтобы затащить Диану в постель. Но девушка была очень доверчивая, непуганая. Конечно, она поверила басням Вениамина.

Квартира, в которой всё это происходило, находилась на последнем этаже пятиэтажки. Даже если бы Диана и хотела, с пятого этажа ну никак не выбраться. Поэтому, пришлось ночевать у чужих людей. Все разбрелись по комнатам, а их было три, и по парочкам. Диане пришлось спать с Вениамином в комнате, где стояли две кровати. На второй кровати уже кувыркалась парочка – Ирка и её молодой человек.

Диану раздирала дрожь и брезгливость – полузнакомый парень и чужая постель, не очень приятное время препровождения. Мало того, лечь в эту постель одетой она не могла, ей не позволяло воспитание, ведь Вениамин уже лежал под простынёй раздетым, в одних трусах, а лежать в кровати одетой с раздетым парнем было для Дианки не комильфо. Ей пришлось раздеться до трусиков и маечки. Но всё равно, она легла с краю кровати, и отвернулась от Вениамина. Она лежала спиной к парню, но лицом к Ирке, и, небрежно брошенные на пол, трусы подруги очень смущали взгляд Дианы.

Да вообще, всё смущало Диану. Сзади пыхтел и шевелился Вениамин. Он слегка касался своей рукой бёдер девушки, осторожно поглаживая её ноги, но груди и ягодиц не трогал, так как с первой же попытки был пресечён неуважительным хлопком Дианы. Но вот член его, «твёрдую и толстую сарделину», как окрестила его причиндал в своём уме Диана, девушка ощущала очень хорошо своей попкой. А куда деться? Кровать небольшая, одноместная, и два взрослых человека вынуждены лежать очень близко друг к другу. Но дальше этих близких прикосновений парень не шёл, что и устраивало девушку. Но это всё сзади. А вот спереди Дианка видела кровать, на которой чёрте что вытворяла Ирка. Мало того, что она не стеснялась, так она ещё и всё это комментировала вслух. То смеялась, то говорила всякие непристойные словечки своему партнёру, и они вдвоём уже ржали как кони. То вертелись так, что Дианке приходилось жмуриться. В общем, девушка провела ужасную ночь, какой никогда не было у неё в жизни. Да, свет был выключен, и вроде должно было быть темно, чтобы не видеть соседей по комнате. Но это же город. Всю ночь горят фонари и освещают самые дальние уголки ночного пространства. Так была и освещена их спальня.

Хорошо, что всё происходило летом, и лежать в кровати пришлось каких-то пять часов. Когда солнце встало, Диана тоже поднялась с постели, вытолкала Ирку взашей из спальни, и они в шесть часов утра вырвались на волю. Тут и ключ оказался на месте, оказывается, Юрка его не утащил, а просто он, типа, затерялся. В общем, врали все, в том числе и Ирка, потому что ей хотелось провести время со своим парнем, а не тащится вслед за обиженной Дианкой среди ночи непонятно куда. Как потом оказалось, Юрий её просил привести проститутку, а Ирка привела Диану. Не со зла, конечно. Ну не думала девчонка, что это так принципиально. Она подумала, ну какая разница, если просто повеселиться. А разница, как оказалось, была очень даже огромная.

И наконец, Диана ничего не могла сказать своим родителям, ведь она сама отпросилась погулять в «приличной» компании. В знакомой, как она сказала папе. Ведь папа её предупреждал, а она не послушалась. И что врать близким относительно бланжика под глазом, Дианка совсем не представляла.

– Скажи, что мы кидались книжками, – предложила Ирка, – и я угодила тебе книгой прямо в глаз.

– Не ахти какое враньё, – вздохнула Диана, – но ничего лучшего я придумать тоже не могу. Придётся сказать эту ложь.

И девчонки весело рассмеялись, потому что им было по двадцать лет, они были молоды, веселы и бесшабашны. Ну это же юность. Юность, которая очень быстро улетает в космос и потом за ней так скучаешь, так хочешь, чтобы она снова вернулась, чтобы пришла хотя бы в гости. Хотя бы на минуточку! Но она уже к тебе в гости никогда не придёт. Даже на секундочку.

Все говорят, он маленького роста

После неудачной гулянки, Диана стала побаиваться высоких крупных парней, и обходила их десятой дорогой. А свои попытки завести хоть какой-то любовный роман оставила в покое. Противоположному полу бесполезно было к ней приближаться, отчего все ребята на их курсе прозвали Диану «Снежной королевой» – и красива, и умна, но холодна. Перед заключительным дипломным годом Дианка летом отдыхала на базе отдыха на Азовском море. Она это море любила за мягкий песок-ракушняк, за ласковое и почти всегда тёплое море, и вообще, потому что не любила куда-либо выезжать далеко за пределы страны. Ну не любила. Многие её подруги отдыхали и в Турции, и в Греции, а Дианка на Азовском море – и балдела от этого. Она любила одиночество, любила хорошую книгу, любила родную кухню, а не люля-кебаб в кафе. Ну вот, что хочешь с ней делай. Любила отдыхать с родителями и их друзьями, а не со своими сверстниками. Хватит. Один раз уже погуляла, на всю жизнь запомнила.

База была отменная, с хорошими кроватями, большими спальнями, с кондиционером, с навороченной кухней, где мама готовила очень быстро и очень вкусно. Друзья приезжали аж из самой столицы и жили в точно таком же номере напротив. Это была очень дружная и очень весёлая компания. И отдыхали они не меньше месяца. А то и больше. Диана знала, что так как здесь, в Турции она не отдохнёт. Днём они купались и загорали на обустроенном пляже с лежаками, с коктейлями – даже есть бассейн для малышни, а вечером сидели у мангала с гитарой, вспоминали всякие истории и пели залихватские песни. «Ну, нет такого задушевного отдыха нигде», – думала Диана, подхватывая очередной куплет.

И как-то вечером, спустившись с террасы и подойдя к мангалу, она увидела симпатичного очкастого парня. Он что-то бренчал на своей гитаре и вёл параллельно тихий разговор с папой.

– А, Дианочка, – воскликнул с улыбкой папа. – Вот, познакомься. Это Борис, сын моего приятеля. Мы с ним были друзьями в детстве, очень близко дружили, а потом судьба нас развела в разные стороны. Я остался жить в нашем родном городе, а его занесло в столицу, там он сейчас имеет строительный бизнес и возводит высокие современные дома. У него недавно были юридические проблемы, так мы, представляешь, после стольких лет разлуки, снова встретились. А теперь вот, его сын отдыхает тут с нами на базе, только в соседнем корпусе.

После такой папиной рекомендации Диана совсем не боялась парня. Да чего его бояться? Ростом с Диану – ни сантиметров выше, ни сантиметром ниже. Фигура довольно-таки рельефная, но не боди билдинг. С приятным симпатичным лицом, волнистыми до плеч слегка вьющимися каштановыми волосами. С очень приятной улыбкой и воспитанными манерами. Играл хорошо на гитаре и красиво пел. В общем, Тото Кутуньо, только в очках и местного разлива. Дианка почему-то сразу влюбилась. Наверное, потому что был невысоким. Мама его тут же обозвала «шибздиком», и по-другому его ну никак не называла. Между собой, конечно. А так – Борисом, и не иначе. Наверное, в своём подсознании мама сразу почувствовала угрозу дочери, но как её объяснить, если парень был очень учтив и почтителен с ней. Правда, он был моложе Дианы на два года, но это как раз и успокаивало девушку, не такой развратный, не такой продвинутый, как другие. Не успел ещё, так как мал возрастом. А вот маму Дианы как раз этот возраст и смущал. Ни к чему не могла придраться, а вот к возрасту всё время придиралась.

– Ну что он тебе может дать, этот недоросль? – возмущала мама, когда они оставались вдвоём наедине. – Ни фигуры, ни роста, ни образования. Деньги папаши. Сам собой ничего не представляет. Только пьёт пиво из бутылки с таким пафосом, словно он Джеймс Бонд.

– Мамуля, – целовала Дианка свою маму в щёчку, – ну я же его люблю. Смотри, какой он красивый. А то, что одного роста, это замечательно. Не будет на меня руку поднимать. И образование у него есть. Он закончил кулинарное училище. Ну, не строитель. Ну, кулинар. Ну что в этом плохого? Будет кушать мне готовить, – смеялась Дианка.

Борис действительно очень быстро и вкусно мог приготовить любое блюдо и красиво подать его на стол. Мало того, он ещё и красиво ухаживал за Дианой. Каким-то своим внутренним чутьём парень понял, что к Диане на простой козе не подъедешь. Что её нужно завоёвывать осторожно и мелкими шажками.

Днём они купались и загорали на пляже, а вечерами гуляли по берегу и смотрели то на закат, то на волны. Иногда ходили в прибрежное кафе, но Борис, видя, что Диана не очень любит шумные общества, перестал её туда водить. Он чувствовал какое-то стеснение у двушки, и не распускал руки.

Первый их поцелуй произошёл случайно и не в губы, а в плечо. Какая-то летающая мушка укусила в это место Диану, и тогда Борис, как истинный джентльмен, протёр укус «чудодейственной» мазью и нежно дотронулся губами до поражённого места. Диану такое обхождение просто потрясло. Она привыкла видеть простые, а иногда и грубоватые отношения своих однокурсников, поэтому легкий и нежный поцелуй в плечо приняла с восторгом.

Иногда она желала, чтобы Борис был понастойчивее, понапористее. Ей давно хотелось настоящего мужского поцелуя, чтобы ноги не держали, чтобы голова закружилась, чтобы звон был в ушах – о таких поцелуях она читала в романах, но Борис был осторожен и не ускорял события.

«Может он импотент», – спрашивала себя девушка, а потом улыбалась, потому что не верила в свои выдумки.

В общем, отдых прошёл, семьи разъехались. Диана сидела в машине и, переваривая в уме последние события, думала, что как-то неправильно они расстались. Парень накануне вечером поцеловал её в щёчку, а утром даже не проводил как требуется. Куда-то пропал, и Дианка с родителями, распрощавшись с дружной компанией, поехали к себе домой. Непонятно.

– Да, нечего переживать, – воскликнула мама и толкнула локтем в бок притихшую Диану. – Я чего-то такого и ожидала от этого шибздика.

– Ну что ты называешь его всё время шибздиком, – возмутился папа, – он, между прочим, спрашивал у меня разрешения ухаживать за нашей дочкой.

– Ха, спрашивал, – возмутилась мама. – какой-то пещерный век. Сейчас парни ни у кого ничего не спрашивают, а берут и встречаются. Он бы ещё у тебя денег попросил на это ухаживание. А ты бы дал. Ты же у нас щедрый человек.

– Да, дал бы, – отбрил папа.

– А он бы взял и не побрезговал, – ехидно улыбнулась мама. – Да и зачем вообще эта мелюзга нужна нашей дочери? – продолжала возмущаться мама.

– Он мне нравится, – втиснулась в спор Диана. – И мне кажется, я его люблю.

– Ну как можно любить недоросля? – возмущению мамы не было границ. Она, выйдя замуж за мужчину, старше её на десять лет, не понимала, как можно влюбиться в малолетку.

– Дорогая, ему уже почти двадцать лет, – защищал сына своего друга детства папа.

– Вот, именно, – презрительно скривила губы мама, – почти!

Диана, слушая перепалку родителей, тоже думала, что ей уже почти двадцать два года, она почти поцеловалась, и почти заимела парня. Но когда же она по-настоящему будет встречаться с молодым человеком вот так, до судорог в коленках, до ума помрачения с ним целоваться, как целуется её подруга Ирка, и делать ещё всякие, положенные её возрасту, непристойности. Самое обидно, они даже не успели обменяться номерами телефонов. На пляже телефон на фиг не нужен, а теперь, сидя в машине, Дианка думала, что уже поздно о чём-либо сожалеть. Она, конечно, могла бы попросить папу достать ей номер Бориса, но гордость не позволяла этого сделать. Как бы там ни было, парень должен проявлять инициативу, не девушка.

Они приехали домой. Через пару недель в институт. Заключительный год. Диплом. И она свободна. Где Диана будет работать, она уже определилась. Собственно, её определил папа.

– Ты училась на бесплатном факультете, – заявил он безапелляционно, – поэтому должна отработать за это государству.

– Но сейчас нет такой отработки, – заныла Диана. Она совсем не хотела идти в какую-то неизвестную ей государственную контору и заниматься государственной защитой каких-то обвиняемых.

– Да, сейчас нет, но так было у меня. Поэтому, ты пройдёшь ускоренный курс молодого бойца, – и папа потёр руки от удовольствия за принятое им решение. – Я уже договорился.

– Но я думала, что буду работать в твоей юридической конторе и набираться настоящей юридической практики у тебя и твоих сотрудников, – возмущалась Диана.

– У меня – хорошо, но в городской коллегии адвокатов – лучше. И не спорь. Там тебя натаскают по всем вопросам. Это уже решено. Я договорился со своим другом. Он – председатель коллегии. Он тебя возьмёт в свой коллектив. Поработаешь бесплатным адвокатом, наберёшься опыта, и тогда ко мне – милости прошу.

– Это какой-то изощрённый метод воспитания, – пробурчала себе под нос Диана. – ну чем плох опыт в твоей конторе.

– Да ничем, – отозвался папа. – Просто у меня с тобой будут носиться, как с писаной торбой. Ты же дочь босса. А там ты будешь простым рядовым сотрудником, с которого будут требовать по полной программе. Без оглядки на родственников. Неужели не понятно? – и папа пожал плечами. – Быстрее станешь самостоятельной.

Конечно, папа был прав. Поэтому, Диана забыла о Борисе, и с головой окунулась в учёбу.

Но сам Борис, как оказалось, про Диану не забыл, и буквально через несколько недель у девушки получился телефонный роман. Они часами разговаривали, огромными простынями переписывались, писали всякие друг другу любезности, посылали фотки и в итоге их такого бурного «онлайн» общения Борис пригласил Диану к себе в столицу отметить новогодние праздники.

Для Дианки это было большим событием. Наконец-то она познакомится с родителями любимого человека, вольётся в их семью, узнает про Бориса ещё больше – что он любит, чем дышит. Потрогает руками его любимые вещи, побывает в его комнате, ощутит окружающую его атмосферу. Она с блаженным выражением на лице выбирала ему и его родителям подарки, а мечты, которые выстраивала она всё время, просто зашкаливали у неё в голове. Розовые очки, которые она пыталась примерить тогда, на отдыхе, в данный момент прочно подцепились ей на нос, и уже здесь в родном ещё городе, с этой минуты Диана стала видеть всё только в розовом цвете.

Любовь в розовом цвете

Такой пышной зимы Диана давно не помнила. Сутками мела беснующая метель, что даже останавливались трассы. Вдоль дорог устраивались пункты обогрева. Застрявших и запорошенных снегом водителей спасали целые бригады спасателей. Автобусные рейсы отменялись по всей территории, куда запустил свою снежную лапу беспощадный циклон. Поэтому, в столицу Диана поехала на поезде. Единственный вид транспорта, ходивший в это время без перебоев.

На столичном вокзале Диана Бориса сначала даже не узнала. К ней направлялся улыбающийся лысый парень с большим букетом красных роз и с широкой, блистая золотом переднего зуба, улыбкой. Как потом оказалось, у Бориса в жизни произошли некоторые перемены. Он попал в ДТП по своей вине – имел некоторое алкогольное опьянение. Сбил пешехода, хорошо, не насмерть. В ходе следствия очутился в сизо, где его интенсивно побили, выбили передний зуб, обрили наголо и набили несколько витиеватых наколок на теле. Дианке бы задуматься в тот момент, сразу сесть в обратный поезд, и махнуть к себе домой, но розовые очки творили своё пагубное дело. Девушка, одурманенная поцелуями (ещё бы, она их так ждала!), расплакалась, жалеючи своего ненаглядного, поняла и приняла всю его ложь за чистую монету, и твёрдо решила, что она своего ненаглядного в трудную минуту ни за что не бросит. А дома их ждали улыбающиеся родители, богато накрытый стол и, к немалому удивление девушки, младшие брат и сестра.

Мать Бориса – Бронислава Каземировна, была маленькой, пухленькой, но очень юркой, молодой и миловидной женщиной. Ей не было даже сорока. Модно одетая, ярко накрашенная, с молодёжной стрижкой, она тут же понравилась Диане. Да что там понравилась, Диана просто в неё влюбилась, ведь та сразу предложила перейти на «ты» и называть её Броней. Чего никогда бы не сделала Дианина мама, которая при первом знакомстве сначала ставила преграду в виде вытянутой руки, и только тогда, когда знакомство переходило в дружбу, только тогда мама могла позволить себе такие вольности. Но Диана сразу почувствовала себя подругой Брони, ведь разница у них в возрасте составляла всего шестнадцать лет.

А вот отец Бориса оказался совсем ему не отцом, а отчимом. Он был высокого роста, худощав и не очень симпатичен. Единственное, что его соединяло с пасынком, это плохое зрение. Оба были в очках. Только у отчима была близорукость, отчего его глаза сквозь очки казались цепкими кнопками, в то время как Борис страдал дальнозоркостью, и глаза его из очков выглядывали глазами испуганного филина.

Квартира была огромной, двухуровневой и богато обставленной. Конечно, строитель торговых центров и жилых комплексов, мог себя обеспечить красивым жильём в красивом жилом районе. А их жилой район был загорожен от других районов металлической оградой, имел свою охрану, бассейн, игровую площадку и небольшой парк с беговыми дорожками. В общем, Диане предоставили гостевую комнату на первом этаже, спальни же хозяев, все четыре комнаты, находились на втором.

Диану окружили таким семейным теплом, такой заботой, что девушка от любви к этому семейству потеряла голову. Особенно к Броне. Та представлялась самой преданной подругой, какой у Дианы отродясь не было. С ней можно было говорить на любые темы, и обсуждать любые вопросы. Иногда девушке казалось, что мать своего парня она больше любит, чем его самого. И когда Борис сделал Диане предложение руки и сердца, та без раздумий согласилась. А напрасно. Всегда нужно думать, и не лететь, сломя голову, в пропасть. Что и проделал с собой Диана.

Розовый цвет не давал девушке нормально соображать. Один раз, в кафе, в компании друзей Бориса, тот назвал Диану скотиной. Она даже не поняла из-за чего. Был какой-то спор, и Диана отстаивала свою точку зрения. Борису это надоело, и он, обращаясь к своему другу Анатолию вдруг зло произнёс:

– Нет, ты видел такую скотину?

Анатолий поперхнулся на слове, а Дианка густо покраснела, и от стыда не знала куда деться. От стыда за своего друга притихла вся компания. Не знал куда деться и Анатолий. Он сделал Борису замечание:

– Кто так разговаривает с девушкой? – возмутился парень.

Но Борис, схватив Диану за руку, потащил к выходу, и на такси увёз домой. По дороге они не разговаривали, и Диана была в твёрдом намерении сразу же уехать домой. Её никто и никогда в жизни не оскорблял. Даже плохих мыслей в её адрес не отпускалось. «О какой любви может идти речь, если он меня называет такими словами», – лились тихие крупные слёзы из глаз Дианы. Но когда они приехали домой, розовый цвет всё ещё доминировал в её цветовом измерении, потому что она дала Броне убедить себя в любви Бориса.

– Подумаешь, скотина, – весело щебетала Броня, нежно и душевно обнимая поникшую Диану. – Разве это оскорбление? Скотина, это же ласковое обращение. Он же не назвал тебя тварью. А скотина, это вполне литературное слово. И очень даже хорошее. Он так тебя назвал от любви, – объявила она заключительное слово.

Диана чувствовала, что она куда-то вязнет, в какую-то чёрную густую жижу-смолу, из которой потом никогда не сможет выбраться. Причём, засосалась уже по пояс. Подсознательно она это ощущала, всеми фибрами души ощущала, но ничего не могла поделать, потому как допустила с Борисом вольности, о которых ей очень стыдно было вспоминать, но и очень сильно хотелось всего этого постыдного.

Как-то глубокой ночью Борис пробрался к ней в комнату. Диана уже спала, распростёртая на постели и раскрытая, потому что в квартире было тепло. Спать Диана любила в коротенькой майке и в маленьких бикини-трусиках. И вот она, вся расслабленная и распластанная, открывает глаза и видит перед собой Бориса в чём мать родила. Диана от такой картины опешила. В комнате было темно, но уличные фонари давали хороший яркий луч в спальню, от этого Борис казался каким-то загадочным голым видением.

Девушка хотела вскочить с кровати, но сильные руки Бориса остановили её. Он подошел к ней поближе, приблизился так, что его восставший член пришёлся прямо к лицу Дианы. Мускусный запах, терпкий, словно болотный мох, обдал парами. Диана застыла, не смея пошевелиться. Ещё когда он вошёл в спальню, она и тогда старалась не смотреть на его нижнюю часть обнажённого тела. А тут, такой огромный причиндал и сразу перед носом. А парень, ни слова не говоря, возбуждённой красной головкой потёрся о Дианины губы.

Диана замерла. Она не знала, что ей делать. Закричать? Но наверху родители. Как они посмотрят на это всё? Не обвинят ли её саму в распутстве? Ведь их сынок младше Дианы, и вся ответственность за их поведение лежит на старшем участнике сего прелюбодейства.

Диана молча ждала продолжения. А Борис, всё так же, в звенящей тишине, без единого слова, взял руки Дианы и положил их себе на ягодицы. Видать, таким образом показывал ей, чтобы она их ласкала. Ягодицы парня были твёрдые, как кирпичи, он вообще сам, несмотря на невысокий рост, был каким-то рельефным и накаченным, хотя тяжелее гитары в своей жизни ничего в руках не держал. Видно, такая уж структура тела.

Самое интересное, что всё это Борис проделывал нежно, не нахально, а как бы вовлекая Диану в свою сексуальную игру. И девушка включилась. Она сначала ласково погладила парню ягодицы, потом перешла к его бархатному мешочку, висевшему у неё перед глазами. Погладила и его. Борис застонал. Видно, Диана доставила Борису удовольствие. Удивительно, но и ей от этого тоже было приятно. Между ног огромным пламенем начал расцветать жаркий цветок. Да так, что маленькие бикини, в которых спала Диана, стали ещё меньше. Ей хотелось их скинуть, но парень не позволил. Он положил на её венерин бугорок свою правую руку и начал осторожно тереть ею по трусам между раскиданных ног Дианы.

Левой рукой Борис держал свой возбуждённый член и медленно и осторожно вводил его Диане в рот. Девушка не знала, что ей делать – открыть рот, не открывать его. Но вспомнив рассказы своих подруг, Диана зажмурила глаза и открыла рот. Маленькая солёная капелька сразу капнула ей на язычок. Диана ничего не соображала, она занималась этим впервые, и как поступать в данном случае, слизывать капельки, не слизывать, не знала. Она держала рот открытым и всё.

– Поиграй им, – прошептал Борис первые за всё это время слова, – пососи его.

Диана поступила так, как просил её парень. Она принялась нежно посасывать тёплый член, облизывая языком его возбуждённую головку. Руками трогать, массировать. В общем, играть с ним, как с какой-то маленькой приятной игрушкой. И игра эта понравилась Диане. Мало того, от пальцев Бориса она так возбудилась, что пик наслаждения у них произошёл одновременно. Она застонала, выгнула спину, взлетела несколько раз куда-то и опустилась обессиленная на прохладные простыни. А Борис тоже вытянулся весь в струну. Потом несколько раз дёрнулся и затих. Какая-то вязкая жидкость излилась Диане на грудь, потому что парень успел вынуть свой возбуждённый жезл изо рта Дианы. Почему, девушка так и не поняла. Наверное, чтобы уж совсем не пугать её таким осязаемым наплывом своих чувств.

И вот теперь, после оскорбительных слов, Диана не могла всё так вот бросить, и уехать восвояси. Её удерживала их общая тайная связь. После того вечера Борис с постоянной регулярностью почти каждую ночь пробирался секретными тропами к ней в комнату, и они занимались таким образом загадочной любовью. Почему-то Борис не раздевал Диану донага, ему хватало ласк девушки и в трусиках, и в маечке. Он почти не касался сосков. Не играл ими. Он просто сквозь майку мял Диане грудь, и ему для возбуждения было этого достаточно. Тер руками её между ног, но опять-таки в трусиках, и этого ему тоже хватало. Но сам он всегда стоял перед очами Дианы во всей своей обнажённой красе аки Аполлон. Он почти не целовал Диану в губы. Вернее, не так, он целовал Диану в губы без интереса. Один раз Борис хотел просунуть свой язык ей в рот, но ощутив во рту толстого слизняка, Диане стало так неприятно, что больше они такое не проделывали. И потому Борис целовался неохотно.

Почему дальше их сексуальных игр дело не шло, Диана догадывалась. Или так ей казалось, что она догадывалась. Она думала, что Борис таким образом хранит её девственность до свадьбы, которую они назначили через месяц после защиты диплома. И не раздевает её потому, что боится с собою не совладать. В общем, чёрте чем она занималась с парнем, и чёрте что было в голове у Дианы. Только не то, что было на самом деле. Это уже потом Диана всё поняла. Весь их заговорческий план – женить Бориса как можно быстрее, и желательно на богатой невеcте.

Борис оставался проблемным ребёнком для матери. Он ей создавал всевозможные проблемы и неприятности. Был с ней невообразимо груб, мог и послать куда подальше. И не всегда литературным словом. Но Бронислава, несмотря ни на что, любила своего старшего сына, звала Бориком и прощала ему все его гадости. Так же сильно Борика любила бабушка, мать Брониславы, она взяла слово со своей дочери, что та никогда не оставит своего любимого сыночка, и хорошо устроит его в жизни. Бронислава такое слово дала, и претворила его в жизнь. Она увидела, какая на самом деле дурочка Диана, и взялась за неё всерьёз. Может быть, даже и эти любовные похождения по ночам Бориса в спальню к Диане были делом рук будущей свекрови, кто знает. Но что без неё ничего в их доме не совершалось, в этом в последствии убедилась и сама Диана.

Конец игры, бросаем маски

После зимнего отдыха в столице, Диана вернулась в двояком настроении. Во-первых, Борис ей сделал предложение, и она, одурманенная льстивыми речами Брони, приняла его. А как не принять, если будущая свекровь всячески пела ей, что она с Бориком прекрасная пара. Что они смотрятся великолепно. Правда, сама Диана старалась обувь на каблуках не носить, а её новоиспечённый жених, наоборот, покупал себе ботинки на высокой платформе, чтобы казаться хоть чуточку выше своей невесты. Это почему-то для него было очень важным.

Во-вторых, Диана никак не могла рассказать любимой мамочке, под давлением каких сексуально-приятных пыток она давала своё согласие. Ведь Борис, единственный мужчина в её жизни, с которым она позволила себе такие вольности, и позволит ли такое с другим мужчиной, девушка в этом глубоко сомневалась. А все её подружки уже давно были замужем. А те, кто не был, не страдали такими комплексами, как она. В общем, круг был замкнут, и отступать было некуда.

Маму Дианы сначала взяла оторопь: неужели её красавица дочь не достойна более состоятельного мужчины. Более красивого. Более самостоятельного. Но глядя на то, как Диана вся светится при разговорах по телефону со своим женихом, мама от неё отстала. Видать, «недоросль» – это её судьба. А «недоросль» вел томные речи по телефону, называл Диану всякими нежными словечками, рассказывал, как он будет её любить до последнего вздоха, и эта дурочка таяла от речей и горела в любовном огне, предвкушая первую брачную ночь. И всё же, как бы там ни было, диплом был защищён на отлично, и свадьба должна была состояться буквально на днях.

Теперь всё кардинально менялось в жизни Дианы. Как договорились стороны, свадьба будет в столице. Жить молодые будут в столице. Значит, и работать Диана должна будет в столице. Дианин отец тут же подключил своих столичных нужных приятелей, и в короткий срок работа дочери была обеспечена в одной частной адвокатской конторе.

Мама тайком утирала слёзы. Она настолько была привязана к дочери, что просто не представляла свою жизнь без неё. Или может материнский инстинкт ей подсказывал, что отдаёт она свою дочечку на растерзание шибздику, кто знает? Но сердце матери билось в тревоге. А может это предсвадебные хлопоты так на неё повлияли?

Билось в тревоге и сердце самой Дианы. Она не могла дождаться свадьбы. Ей так хотелось любви физической, не по телефону, не на словах, что груди её распирало от возбуждения, всё наливалось между ног, набухало и раскрывалось, бутон её чувственности так дрожал от нетерпения, что Диана один раз даже не совладала с собой.

Это случилось буквально на днях, вечером, когда девушка готовилась ко сну. Она зашла в свою комнату, закрыла её на ключ и направилась к кровати с твёрдым намерением посмотреть в зеркало, что же она предъявит своему будущему мужу. Вид полных половых губ уже не удивлял девушку. Она давно к ним привыкла. И то, что она увидела в зеркале, тоже уже её не пугало. Диана выросла и поняла, что изменить ничего нельзя и нужно с этим жить. И сейчас девушка видела и чувствовала, как она возбуждена. Стоило Диане только подумать про Бориса, как её, настроенные на ласку, половые губы сразу же раздвинулись, внутренние влажные складки раскрылись, приоткрыв свою чувственную головку, свою сокровенную жемчужину. Эти внутренние складки были похожи на изогнутые лепестки, припухшие и наполненные желанием. Головка клитора напоминала маленькую блестящую пуговку, и чтобы её лучше было видно, Диана тонкими длинными пальчиками осторожно отодвинула крайнюю плоть, покрывающую клитор. Эти движения ещё больше возбудили девушку. Кровь жаркой рекой заструилась по жилам и со скоростью света устремилась в самый центр Дианиной чувственности. На глазах удивлённой девушки, маленькая блестящая пуговка, наливаясь и опухая, превращалась в нераспустившийся влажный бутон. И это всегда поражало девушку. «Как, – думала она, нежно лаская пальчиком поднимавшуюся головку, – из маленькой невзрачной пуговки распуститься до чувственного бутона? Как может быть такое превращение? Не может! Это невозможно, но это так!»

Девушка уже не могла остановиться. Отбросив зеркальце, она левой рукой дотронулась до своих грудей. Поиграла с ними, и взяв двумя пальчиками за левый сосок потянула его. Ещё раз. Ещё. Тихий стон вырвался из её приоткрытых губ. Но она не услышала его. Она даже не понимала, что стонала она сама. В ушах стоял какой-то межгалактический шум, и она летела сквозь него. Девушка теребила свои соски, мяла свои груди, тёрлась попкой о простыни и понимала, что этих ласк ей мало. Тогда она повернулась на живот, и, выставив вверх попку, раздвинула ягодицы как можно шире. Распласталась так, чтобы можно было легко, со спины, добраться пальчиком до испытывающего жажду плода. Она провела пальчиком между ягодиц и затрепетала. Впервые Диана дотронулась до своей задней ямочки, и от этого прикосновения волна вожделения с ещё большей силой накрыла её. Девушка взяла в руки мягкие полушария ягодиц и стала их сжимать и разжимать, сжимать-разжимать. От таких прикосновений ямочка между ними запульсировала. Запульсировал между половых губ и набухший влажный бутон. Пульсировали соски. Пульсировало всё её тело. О, какое это наслаждение! Диана ласкала пальчиком левой руки такую желанную заднюю ямочку, а пальчиком правой руки набухший и восставший клитор, погружаясь в мягкую, влажную, тёплую мякоть естества. Эта двойная ласка была у неё впервые, и доставляла неземное удовольствие. Вообще ничего не соображая, Диана летала на каких-то неземных качелях, вверх-вниз, вверх-вниз, потом жаркая волна унесла её в неимоверную вышину, и с бешенной скоростью опустила на землю, растворив в медовой сладости блаженства.

Диана лежала распластанная на прохладных простынях словно рыба, выброшенная на берег. Она прерывисто дышала, и видела себя со стороны, понимая, что красоты в этом виде нет. Раздвинутые широко ноги, торчащая и раскрытая попка, выставляющая напоказ карамельную, подёргивающуюся от испытанного оргазма, ямку. А между бёдер раскрытые, до невозможности, полные половые губы, внутри которых подрагивает в изнеможении розовый, истекающий любовными соками, растерзанный бутон. И всё это во влажном перламутровом блеске.

Диане почему-то стало грустно. Маленькая прозрачная бусинка-слеза скатилась по её щеке. Да, она получила удовольствие. Но как ей хотелось, чтобы она получала такое удовольствие от Бориса, а не от своих пальчиков. Диана посмотрела на пальчик правой руки, которым услаждала себя спереди, его запах девушке был приятен. Совсем-совсем не похожий на запах Бориса. «Наверное, – подумала Диана, – так пахнет моя любовь». Это были последние мысли, коснувшиеся чела девушки. Диана тихо вздохнула и погрузилась в глубокий и продолжительный сон. Без видений. Без ласки и без любви.

Через неделю они всей семьёй, включая и бабушку Дианы отправились в столицу для проведения самых значительных дней в жизни девушки. За три недели нужно было успеть купить подвенечное платье, найти квартиру, в которой будут жить молодожёны, ресторан, тамаду, да много чего такого, что касалось и свадьбы, и дальнейшей жизни Дианы. Она давно забронировала номер в гостинице, так что им всей семьёй было где жить эти три сумасшедшие недели.

Квартиру для молодых обе семьи решили пока не покупать. Обживутся, притрутся друг к другу, подумают, какая им нужна квартира, вот тогда и будет решаться вопрос. А пока на общем семейном совете постановили снять жильё. Две мамы, Диана и Борис, объездили много квартир, но больше всего им понравилась квартира на втором этаже в новом многоэтажном доме, который находился рядом с работой Дианы. Кстати, свою юридическую контору Диана с папой посетили сразу по приезду. Сам офис девушке очень понравился. Он располагался на первом этаже дома, который стоял прямо на центральной улице района. Здесь же, по этой улице, находились и всевозможные кафе, куда юристы бегали в свой обеденный час, и огромный супермаркет, где они же покупали продукты и всякую мелочёвку, и маленькие фирмы, бутики, разные конторы. Рядом, тут же, раскинул густую и прекрасную зелень небольшой парк с беговыми дорожками и спортивными мини площадками. В общем, район казался уютным, зелёным и обжитым. Конечно, Диане захотелось жить в этом месте, тем более, что на работу можно было ходить даже пешком. Борис не возражал, и они заключили долговую аренду сроком, пока, на три года.

Квартира была огромной – порядка девяносто метров, и хорошо обставленной. Дверей имелось минимум. Только в спальни и туалетную комнату. Остальное помещение оказалось просторным, светлым и воздушным. Из квадратной прихожей, небольшой, но очень уютной вел широкий проход в огромное пространство, которое вмещало в себя и место для отдыха, и приличного размера кухню. Слева на стене имелись три высоких окна, свет которых просто заливал всё это великолепие. Стены между кухней и остальными комнатами не было. Стеной являлась сама кухонная мебель. За этой мебелью находились три комнаты – две спальни по шестнадцать метров, и большая ванная комната, которая включала в себя и акриловую угловую ванную с прозрачным стеклом впереди, и душевую кабинку, и унитаз, и биде, и стиральную машину, и раковину. Мебель во всех комнатах стояла новая и красивая. В одной спальне имелась невероятно широкая кровать под шёлковым голубого цвета покрывалом и большой шкаф купе. На полу лежал мягкий ковёр в бежевых, голубых, зелёных и розовых тонах. Вторая спальня была оборудована раскладным диваном и простым трёхстворчатым шифоньером светлого дерева. В помещении для отдыха стоял большой диван и два очень удобных кресла цвета топлёных сливок. Современный плазменный телевизор висел почти на всю стену. Между диваном и креслами находился красивый маленький стеклянный столик с великолепной белой вазой. Римские светлые шторы с японской росписью дополняли всю эту красоту. Кухня тоже была обустроена современной техникой, вплоть до посуды. Во всей квартире на полу лежал лаковый паркет. В общем, бери только свои личные вещи, заезжай и живи. Диана влюбилась в квартиру с первого взгляда. Она сразу же представила, как проведёт свою первую брачную ночь на шёлковых розовых простынях, и тут же побежала в специальный магазин за такими простынями.

В общем, дел столько, что глянуть в гору было некогда. Обязанности распределили. Диана со своей семьёй занимается платьем, парикмахером, фотографом и лимузином. Семья Бориса – рестораном, кухней, тамадой и музыкой.

Как-то так случилось в жизни Дианы, что настоящей близкой подруги у неё не оказалось. Приятельниц было полно, а вот задушевной подруги нет. И тут, к удивлению самой Дианы, она подружилась с девчонкой Надей, которая работала офис-менеджером или по-простому, секретарём в её новой конторе. За такое короткое время Надюха стала по-настоящему очень близким человеком, всё ей подсказывала, всюду с ней бывала. В общем, Диана предложила Наде быть свидетельницей на её свадьбе, и девушка охотно согласилась. Даже сюрприз, который захотела Диана всем преподнести, являлся Надиной идеей.

Ресторан сняли рядом с квартирой, которую арендовали молодые, и отдел ЗАГСа был тут же в этом районе. Поэтому Диана решила, что в лимузине к отделу отправятся без неё, а она подъедет к зданию бракосочетания эффектно – с сюрпризом. С каким, никто не знал, даже её родители. Диане так хотелось красивой свадьбы, чтобы запомнилась на все годы, и чтобы её жених оторопел от такой красоты.

Поэтому, платье у неё было необыкновенным. Ослепительно белым, узким в корсаже с открытыми плечами, и пышной капроновой юбкой, сзади длинной до пят, а спереди короткой до середины бедра. Фата тоже была белоснежной, пышной, сверху присобранной к веночку из нежно-розового флёрдоранжа, длинной до попы и двухярусной. На ногах же сидели белые кожаные, выбитые, словно вывязанное крючком кружево, летние низкие сапожки на низкой подошве без каблука.

Все, кто находился возле здания ЗАГСа, да и не только возле, а вообще, вокруг на улице, открыли рты, когда увидели, как на огромном белом коне с длинной белой шёлковой гривой, восседает прекрасная золотоволосая девушка в ослепительном свадебном наряде. А под уздцы ведёт коня красивый молодой мужчина в рыцарском убранстве. Не передать словами, какой красоты была эта картина. У Бориса челюсть отвисла. Он чуть не свалился со ступенек в своих туфлях на высокой платформе. Да и не только у него одного. С отвисшей челюстью были все, кто созерцал эту красоту. Да, уж удивила, так удивила. Реакция была ожидаемая – сначала полнейшая тишина, а потом громкие возгласы одобрения и оглушительные аплодисменты. Многие посторонние люди фотографировали Диану на свои телефоны. Успех девушки был оглушительным. И завершилось такое удивительно красивое действо обручальным кольцом с бриллиантом в два карата на тонком пальчике руки Дианы.

С этой минуты всё пошло как по маслу. Сама свадьба была небольшой, но очень праздничной, весёлой и душевной. Гостей было человек пятьдесят. Двадцать со стороны невесты, и тридцать со стороны жениха. Может, со стороны невесты было бы и больше приглашённых, но так оказалось, что сама свадьба праздновалась в столице, многие из родного города Дианы не смогли приехать. Присутствовали близкие столичные друзья родителей Дианы, хорошо знавшие и любившие девушку, да сотрудники с новой работы, это – Надюха со своим мужем, Маргарита адвокат с которой Диане предстояло тесно работать, да сам начальник с женой. Поэтому, Диана себя не чувствовала одиноко и без друзей. Да всё было отлично. Во время подготовки к свадьбе, Диана ощущала себя настоящей принцессой. Как в сказке. Примеряла платье, выбирала цветочки, простыни для брачной постели, и эта сказка продолжалась и сейчас.

Так получилось, что ведущего и диджея выбрали по совету Надежды и не ошиблись. Нужен был именно ведущий, а не тамада, чтобы избежать пошлых конкурсов и глупых тостов, которые так все привыкли видеть на свадьбах, и которые так всем не нравились. Так и получилось. Ведущего звали Виктором, а он, в свою очередь привёл замечательного диджея Сеню. Парень знал, какую музыку нужно играть на свадьбах, исполнял все их заказы, сам был таким же весёлым и заводным, как и ведущий Виктор. Оба парня были к тому же ещё и очень симпатичными ребятами. К ним ещё добавили и фотографа Настю. Удивительная молодая женщина, очень симпатичная, дружелюбная, жизнерадостная и знающая свою работу досконально. Сама съёмка торжества прошла непринуждённо, почти незаметно, Настя не путалась под ногами, казалась совсем невидимой, а это главный критерий фотографа – быть незаметной. В итоге фотографии получились супер, все гости и сама Диана с Борисом от фоток были в невообразимом восторге.

И парни постарались на славу. Не без того, что во время вечера менялись какие-то планы, новые пожелания, но ребята, не суетясь и не нервничая, сразу ориентировались на изменение настроения. Они тут же создавали нужную атмосферу. В соседнем зале ресторана тоже отмечали какое-то событие, так что, под конец все гости переплелись между собой, и кто уже поздравлял Диану, свои или чужие, девушка даже не понимала. Вечер прошёл на все сто! Главное, никто не напился и не подрался. Кроме жениха, разумеется. Борис был настолько пьян, что еле держался на ногах.

В начале вечера, при тосте «Горько!» Диана млела от поцелуя Бориса. Жар разливался по всему телу и подгибались ноги. Ещё бы! Они же за последние три недели редко оставались наедине, а когда оставались, то любовных ласк почти не происходило – решались свадебные вопросы, да и родители Дианы рядом. Какие уж тут ласки.

И теперь, при поцелуях под вопли «Горько!», Диана мечтала о первой брачной ночи. В её глазах стояли розовые простыни и она с Борисом, лежащие голыми на этих простынях. Так уж получилось, что в свадебное путешествие молодые должны вылетать рано утром на следующий день после свадьбы, поэтому мечты Дианы сбывались: свою первую брачную ночь она получала на своей постели и на своих розовых простынях. Только вот появилась неожиданная загвоздка – Борис был вдрызг пьян. Её новоиспечённый муж просто не держался на ногах.

Хорошо, что в доме есть лифт, иначе Диана не смогла бы дотащить Бориса до квартиры. В лимузине он, посапывая и почмокивая, пытался ещё как-то поласкать Диану, грубо хватаясь за её груди. А вот уже дома это был кошмар. Казалось, что Борис протрезвел, потому сразу же у открытой входной двери начал целовать и зажимать Диану. Но девушке не хотелось лишиться девственности вот тут, прямо на пороге. Ей хотелось красивой любви на супружеском ложе, тем более, что она вся дрожала от страха. Ну, не то, чтобы от страха, а от предстоящих событий.

Пока Борис где-то шарился по кухне в поисках ещё какой-то выпивки, Дианка быстро побежала в спальню, разделась и, приняв легкий душ, улеглась голой под свои роскошные розовые простыни в ожидании значимых перемен своей жизни.

– А, ты уже в кровати, моя милая жёнушка, – не заставил себя долго ждать Борис. Он, пошатываясь, вошёл в спальню со стаканом виски в руках. – Уже голенькая и ждёшь меня?

Не прося у Дианы ответа, Борис, поставив стакан на тумбочку, начал раздеваться. Зрелище было не из приятных. Пьяный, взлохмаченный, шатающийся, не слушающимися руками парень сначала расстёгивал сорочку, но ничего из этого не получилось. Тогда Борис просто разорвал её безжалостно и принялся за брюки. Стянул он брюки вместе с трусами, оголив при этом свой мягкий, болтающийся сморщенной сарделькой, с бледной открытой головкой член прямо перед взором Дианы. И всё это при ярком свете галогеновых ламп. От смущения Диана зажмурилась, ведь она видела обнажённым Бориса только в сумрачном освещении, а чтобы вот так, откровенно, при ярком свете, для неё это было впервые. «Может, свет притушить», – подумала Дианка. Но какой там, Борис снимая свою амуницию, так завертелся на ногах, так выкрутился, что плюхнувшись на кровать, очутился лицом как раз между её расставленными ногами, сорвав при этом и простыню, под которой пряталась Диана. И всё было бы ничего, если бы он тут же не захрапел, сверкая при этом ярким белым пятном оголённых твёрдых ягодиц. А уж какие они твёрдые, Дианка помнила это очень хорошо.

Девушка, полежав несколько минут, поняла, что муж будет так спать до самого утра. Что его даже из пушки сейчас не разбудишь. Пришлось Дианке, кое-как перевернув его, тащить Бориса за плечи, чтобы полностью уложить на кровать. Она его дораздевала нервно, с остервенением и злостью. Нервными рывками срывала с ног и носки, и брюки с трусами, однако хорошо при этом разглядев его тело. И, к своему удивлению, обнаружила две очень неприятные наколки на его ногах. На правом бедре был наколот распростёртый в полёте орёл, а на левой голени сбоку огромный крест, обвитый змеёй, и надпись – «Вот где тишь и нет конвоя». Ужас! Ещё год назад это были нормальные ноги, а теперь в такой бандитской наколке. Как она раньше этого не видела, девчонка сама не понимала. «Наверное, это свежие наколки», – с сожалением подумала Диана. Но что уже сожалеть, нужно было всё рассматривать до свадьбы, а не после. Сделав вывод и надев ночную рубашку, Диана заснула под оглушительный храп Бориса – рассерженной, нетронутой и девственной.

И их гармонии гортанное рычание

Полёт на остров Мадейра Диана перенесла с трудом. Не в физическом отношении, а морально. Лететь предстояло долго, через Францию, поэтому поразмыслить и прийти к окончательному решению ей вполне хватало времени. Это утро, их первое супружеское утро, Диана запомнит навсегда. Ей даже в голову не могло прийти, что она вот так скоро может столкнуться с мужским эгоизмом в самом извращённом виде.

Это произошло как раз в тот момент, когда нужно было просыпаться, потому что у них были билеты на самолёт на ранний рейс. Её организм находился весь такой расслабленный, в ночной ещё истоме, в лёгкой дрёме, когда она неожиданно почувствовала , что лицо закрыто ночной рубашкой, а её ноги кто-то сильно раздвигает и что-то твёрдое и неприятное между ними просовывает. Причём, всё это проделывалось с грубой поспешностью и слюнявым сопением. Ничего не соображая спросонья, Диана попыталась стащить рубашку со своего лица. Ей бы надо было начинать не с этого, а сначала как-то извернуться от крепких ног насильника. Но кто же мог подумать, что насильником окажется собственный муж. Так, с рубашкой на лице и ничего не видя, Диана продолжала сильно сопротивляться. Но куда там! Даже самый слабый мужчина будет всегда сильнее самой сильной женщины. А Диана никогда сильной в физическом смысле этого слова не была. Да и Борис, несмотря на его невысокий рост, всё же слабым ипохондриком не выглядел. В общем, сопротивление несчастной Дианы было сломлено беспощадно. Его твёрдые колени упрямо шли к своей цели. Он ей раздвинул ноги настолько широко, насколько легко и беспрепятственно мог своим вздыбленным копьём добраться до запретной преграды и сокрушить оплот девственности. А тяжёлое тело мужа давило так, что Диана не могла под ним ни дёрнуться, ни пошевелиться. И это всё при закрытом лице.

Для такого грязного вторжения Диана не была подготовлена. Между ног у неё было сухо, как пустынном гроте, поэтому его зверское орудие поразило её с такой болью, с таким скрежетом и упорством вошло в неё, что новобрачная чуть не потеряла сознание. Ну почему, почему она не надела трусики? Это наверняка помогло бы ей остановить Бориса. А потом, ласками и убеждением они бы вместе справились с девственной преградой, и Диана не почувствовала бы такой нестерпимой боли. Но сейчас это не было нежным вторжением любящего мужа. Это было жёсткое вторжение обезумевшего самца, учуявшего запах самки.

Борис входил и входил в Диану со зверским рычанием, словно обезумел. И чтобы она ещё больше для него открылась, он поднял её ноги и обвил ими себя вокруг талии. Диана была им заполнена полностью. Ей казалось, что его член вот-вот сейчас проткнёт её насквозь, и она погибнет под его беспощадными ударами. Мало того, Борис сильно теребил её груди, хватая ртом один сосок и больно его кусая, а другой нестерпимо щипая грубыми пальцами. Хорошо, что пытка эта продолжалась не так долго, как об этом имела представление сама Диана. Испустив, наконец-то, последний крик, Борис, содрогнувшись всем телом, размяк на молодой жене, потом слез с неё, стянул с головы Дианы рубашку и, накрыв её расхристанную плоть, произнёс брезгливо:

– Укройся!

Диана натянула на себя розовую простынь, любовно ею выбранную, повернулась на бок и тихонько заплакала. Не так она мечтала потерять свою девственность. В мечтах её лелеяли, ласкали, гладили её нежное сокровенное местечко. Даже целовали. Да, целовали, потому что она читала об этом в эротических романах. А тут простой грубый зверский секс. Ни о какой нежной трогательной любви и ласки разговора не было. Была простая мужская похоть.

Диане ничего уже не хотелось. Не хотелось никакого медового месяца. Никуда не хотелось лететь. Хотелось домой. К папе с мамой. Но к её удивлению, она почувствовала, как Борис поцеловал её в затылок.

– Ну что ты, Мышка, – нежный ласковый голос никак не вязался с его грубыми поступками, – успокойся и не плачь. Так бывает со всеми девственницами. В первый раз всегда больно, но потом я подарю тебе райское наслаждение. – И Борис, больно шлёпнув Диану тяжёлой рукой по её мягким ягодицам, громко и радостно рассмеялся.

«Видно рай в нашем представлении имеет разную интерпретацию», – горько вздохнула Диана.

И вот теперь, сидя в самолёте Диана мысленно рассуждала, ведя откровенную беседу сама с собой. Чувствовала она себя отвратительно. От грубых рук мужа груди болели, от его зубастого рта соски напухли, а от его настырного члена между ног саднило. Неужели в его представлении женщину нужно добиваться именно так – грубо и остервенело. Хотя, остервенелости Дианка-то и не видела. Весь процесс соития был для неё закрыт подолом ночной рубашки. Что выражало его лицо – наслаждение или остервенелость, а может и садизм, Диана не видела. Она только слышала его стоны, вздохи и победный крик самца над, растерзанным им же, телом самки. Вот и всё.

Но мысли у неё в голове роились двоякие. То, что происходило у них дома наедине, было одно. Сейчас же перед глазами девушки стояла совсем другая картина. Борис дал ей ласковое прозвище «Мышка», хотя Диана не совсем понимала, как можно рыжей девчонке дать такое имя – рыжая Мышка, что ли? Нежно за ней ухаживал. Не отводил любящий взгляд. Постоянно интересовался, как она переносит полёт, ведь Диана в своей жизни ещё ни разу не летала. Они сидели в самолёте, держась за руки, как самая любящая пара на свете, и никто, глядя на них, не усомнился бы в любви мужа к своей жене. Невероятное перевоплощение!

Диана смотрела на своё обручальное кольцо с бриллиантом в два карата и думала, на хрена ей такое кольцо если она всегда будет плакать от соития со своим мужем. Да на хрена ей и такой муж. Но, с другой стороны, нечего ныть. Сама виновата. Чтобы иметь желанного мужа, о каком она мечтала, нужно было не прятаться от ребят, а встречаться хотя бы с кем-нибудь. Тогда можно было бы иметь представление, кто тебе нужен. А так, из кого выбирать, если никого не знала? «Наверное, все мужчины одинаковые, – после долгих размышление сделала вывод Диана, – только никто из женщин не рассказывает. Все молчат в тряпочку». Будет молчать в тряпочку и она.

И начались семейные будни. Днём Борис был очень внимателен. Даже интересен. Они везде путешествовали по острову, получая огромное удовольствие. Несмотря на июль, самый жаркий летний месяц, погода на Мадейре щадила отдыхающих. Море было бархатным, солнце ласковым, кухня дарила вкусные блюда, да и сами местные жители прекрасно относились к отдыхающим на их острове. Ребята не покупали туристической путёвки, они сняли дом на побережье, и наслаждались отменным отдыхом. Всё было прекрасно, кроме ночных ласк.

Диана стала постепенно узнавать своего мужа. Что ему нравится, а что не очень. Ему нравилось, когда она его хвалила, когда угождала ему, не перечила. Ставила его желания перед своими. Но, когда спорила, отстаивая своё мнение, ему это совсем не нравилось. Иногда ей казалось, что он очень сильно сдерживается, чтобы не ударить её. Порой она чувствовала, что ещё чуть-чуть, и желание ляснуть её по физиономии одержит верх. Диана старалась не доводить ситуацию до такой критической точки, поэтому, видя, что Борис закипает, она сразу же старалась идти на попятную.

То же происходило и в постели. Восторженные дневные впечатления сменялись дикими безудержными пытками. Ни о какой нежной прелюдии не могло быть и речи. Борису не нравилось долго заниматься любовью. Он не ласкал Диану поцелуями. Так, несколько раз послюнявит своими губами её губы и всё. Не очень нравилась ему и Дианина грудь. Как потом догадалась сама Диана, она его сильно раздражала, поэтому Борис тискал груди с остервенением, хватая их руками, таская в разные стороны, будто футбольные мячи, дергая за соски, вытягивая их пальцами, разминая, словно мундштук папиросы. От таких, раздражающих и Бориса ласк, и не очень приятных для неё самой, соски у Дианы превращались в натруженные красные пухлые кнопки, похожие на кнопки от допотопного пульта управления. Ей было даже стыдно смотреть на свою грудь. Иногда Борис их сосал и покусывал, тогда соски Дианы приобретали вид припухшего конуса с круглой набрякшей маковкой и торчали, словно антенны на голове инопланетянина. Но мужа это ещё больше раздражало, и он, бросив соски, поворачивал Диану на бок, и, широко раздвинув её бёдра с ягодицами, как бы освобождая себе дорогу в долгожданную плоть, резким и жёстким толчком входил в недра Дианы. Он с силой прижимал её открытые бёдра к своему кучерявому паху, со стоном наслаждения втискивался в её сжатое лоно, словно насаживал жену на свой гордо торчащий и взбудораженный член.