Хронотень: Рейс 815

Размер шрифта:   13
Хронотень: Рейс 815

Глава 1: Турбулентность над Нигде

Рейс MTL-RKV 815 плыл в колыбели бесконечности. За иллюминаторами «Боинга 787» раскинулся холодный, безмятежный простор Северной Атлантики, подёрнутый перламутровой дымкой рассвета. Тридцать восемь тысяч футов над стихией, где единственными соседями были редкие башенки кучевых облаков – далекие и безобидные, как ватные шарики. Воздух был кристально чист, небо – вылинявшее синее полотно.

Эмили Крис прижала ладонь к гладкому пластику служебного отсека, ощущая под пальцами ровную, убаюкивающую вибрацию стальных птичьих костей. Ровный гул двигателей – белый шум её профессиональной жизни. Пятнадцать лет в небе. Пятнадцать лет улыбок, подушек, томатного сока и тихой, размеренной рутины на краю стратосферы. Старшая бортпроводница. Гарант порядка в летающем микрокосме.

«Всё под контролем», – подумала она, бросая беглый взгляд в салон: бизнес-класс полупуст, премиум-эконом заполнен наполовину, эконом – на три четверти. Четыре члена её команды – две опытные стюардессы, Джейн и София, и двое молодых стюардов, Марк и Дэвид – работали размеренно, с профессиональными улыбками. Порядок. Контроль. Её стихия.

В кабине пилотов царила рабочая сосредоточенность. Капитан Эрик Росс, крепкий мужчина с седеющими висками и сеточкой морщин у спокойных глаз, методично проверял показания. Его руки, покрытые веснушками, лежали на штурвале с уверенностью старого морского волка, чувствующего корабль каждой клеткой. Рядом – второй пилот Джейк Тернер, молодой, с живым, любопытным взглядом, отслеживал данные на экранах. Его пальцы порхали над кнопками.

– Высотомер стабилен, скорость – Mach 0.85, курс 054… как по учебнику, капитан,– доложил Джейк. На его запястье тикали недорогие, но точные механические часы. Время. Главный ориентир в небе.

Росс кивнул, его взгляд скользнул по бескрайнему простору за лобовым стеклом. Небо было кристально чистым, без единого облачка. Глубокий, пронзительный синий, постепенно темнеющий к зениту. Океан внизу казался неподвижной свинцовой плитой, испещрённой редкими белыми гребешками волн, неразличимыми с этой высоты.

– Красота, да, Джейк? Как будто плывёшь в бездне. Спокойно. Предсказуемо.

– Пока предсказуемо, сэр, – усмехнулся Джейк. Его глаза блеснули азартом. Он любил технологии, любил вызов, но уважал осторожность капитана. Как две стороны одной медали.

Эмили поправила безупречный узел галстука, её пальцы скользнули к цепочке на шее. Холодный металл медальона – овального, тяжеловатого, с едва различимым узором, похожим на спутанные корни или древнюю схему. Подарок бабушки Лидии.

«Храни его, Эмилька», – говорила она загадочно.

На душе стало опять неспокойно, когда она вспомнила о Лидии. Телефонный разговор с ней перед самым вылетом из Монреаля поселил в Эмили тревогу, которую она, как истинный профессионал, постаралась загнать на периферию сознания до окончания полёта…

… Эмили собиралась позвонить бабушке – она делала это перед каждым вылетом. И прилётом тоже. Но Лидия набрала её первой. Вернее, не сама Лидия, а её сиделка Луиза, которая и сообщила, что «Madame Андерсон» сильно возбуждена и требует поговорить с внучкой.

– Эмилишка? Ты уже улетаешь? В Исландию? Рейкьявик?

– Да, бабуля, через полчаса посадка. Всё хорошо?

– Исландия… Эмилишка… Хейм… Оно… оно проснётся. Чувствую… как в Довгом…– голос сорвался на шёпот. – Время… оно не нитка… оно… осколки… как тогда… Петренко…

– Бабушка? Лидия? Ты о чём? У тебя давление? Говори яснее!

– Медальон… держи близко. Держи! – голос стал совсем тихим, запыхавшимся. – Выживи… для меня… милая…

– Милая!– фамильярный оклик пассажира в 5D вырвал Эмили из оцепенения.

«Джо Картер», – вспомнила Эмили имя пассажира. Он ей сразу не понравился, как только шумно вошёл в салон самолёта, принося с собой запах сигарет, виски и пота.

Эмили Крис провела ладонью по гладкой ткани юбки своей униформы, смахнув невидимую пылинку. Тридцать восемь лет, пятнадцать из них – в небе. Она знала этот ритуал как свои пять пальцев: улыбка (искренняя, но с лёгкой профессиональной дистанцией), наклон головы, мягкий вопрос:

– Всё в порядке? Могу я вам что-нибудь принести?

– Да! Джека! – попросил Картер виски.

Эмили выполнила заказ. Картер жадно осушил стаканчик, крякнул и почти сразу откинул спинку кресла. Его веки тяжело сомкнулись, дыхание стало громким и хриплым. Запах спиртного от него усилился. Он погрузился в тяжёлый, пьяный сон, храпя и посапывая, совершенно невосприимчивый к окружающему миру.

Возвращаясь, Эмили остановилась у кресла 2C. Мужчина лет сорока, в очках с тонкой металлической оправой, не отрывал взгляда от планшета. На экране мелькали сложные графики и формулы, похожие на тайный шифр.

Маркус Ренделл. Эмили не знала ни его профессии, ни статуса. Но его поза, сосредоточенность, сама аура излучали интеллект и скрытую энергию.

– Мистер Ренделл? – голос Эмили был спокоен, как поверхность океана внизу. – Не желаете освежиться? Вода, сок?

Он вздрогнул, словно вынырнув из глубины цифр. Его глаза – серые и острые – метнулись к ней, мгновенно оценивая, сканируя.

– А? О, спасибо. Воды, пожалуйста. Без газа.

Он кивнул на планшет, тонкие губы тронула полуулыбка.

– Интересные флуктуации в этом секторе. Магнитные… почти как предвестник.

– Предвестник?– Эмили протянула ему стакан. Её пальцы автоматически нашли медальон под блузкой. Гладкий, холодный кружок. «Держи близко…»

– Эм… да. Фоновый шум. Ничего критичного, – поспешно добавил он, словно осознав, что говорит не с коллегой. Он отпил глоток, взгляд снова прилип к экрану.

«Рационалист», – отметила Эмили про себя. – Человек формул в мире человеческих страхов.

Эмили вернулась на кухню, прислонившись к холодной металлической поверхности шкафа. Иллюминатор напротив показывал тот же бескрайний синий покой. Но внутри неё что-то едва уловимо дрогнуло. Как струна, задетая невидимым ветром.

«Выживи… для меня…»

Она снова коснулась медальона. Бабушка Лидия. Загадочная, немного отстранённая, с глазами, видевшими то, о чём она никогда не говорила.

– Держи его близко к сердцу, Эмилишка, – говорила она ласково, по-русски, вручая гладкий кружок металла. – Он… хранит. Что именно? Бабушка не уточнила. Как и многое другое о своём прошлом. Например, о деде – не о дедушке Майкле, которого Эмили успела узнать и полюбить, а о другом, родном, чья кровь текла в её матери и в ней, и погибшем задолго до её рождения. Майор Петренко. Это не было тайной в их семье. Ещё одна тень.

«Призраки, – подумала Эмили, глядя на своё отражение в тёмном стекле иллюминатора. – Мы все несём своих призраков».

Именно в этот момент иллюзия порядка рухнула.

Щелчок.

Тихий, как лопнувшая мыльная плёнка. Гул двигателей не изменился, вибрация не усилилась. Но что-то… сдвинулось. Воздух в салоне словно загустел на мгновение. Эмили замерла, инстинктивно вцепившись в ручку тележки. У неё, как у всех, кто долго летает, было шестое чувство к небу. Сейчас оно забило тревогу – тихую, но неумолимую.

В салоне приподнялись несколько голов. Пассажир в 2C нахмурился, устремив взгляд на свой планшет. Его пальцы забегали по экрану.

И тогда небо ударило.

В кабине Росс тоже нахмурился.

– Джейк?

– Чистая турбулентность? Но небо чистое… – Джейк тыкал пальцами в экраны. – Датчики… дергаются… как…

БАМ!

Он не договорил. Boeing рвануло. Не вверх-вниз, как обычно при турбулентности, а вбок – с такой силой, что Эмили в кухне врезалась плечом в шкаф. Пластиковые стаканы взлетели в воздух, как испуганные птицы, рассыпавшись по полу. Где-то в салоне закричала женщина. Гул двигателей превратился в рёв, затем – в пронзительный вой, словно металл рвали на части.

– Приготовиться!– рявкнул Росс, его голос, обычно спокойный, стал резким, как удар хлыста. Его руки уже работали, борясь с креном. Лицо напряглось, морщины стали резче, как трещины на льду. – Скорость падает! Высота скачет! Джейк, что с приборами?!

– Всё! Всё пляшет! Высотомер – то 40, то 35! Скорость – от 300 до 500 узлов! Курс… он мечется! GPS… нет сигнала! Нет связи! – Его голос дрожал, но не от страха, а от ярости беспомощности перед вышедшей из-под контроля машиной…Джейк Тернер, прижатый ремнями к креслу, лихорадочно тыкал пальцами в сенсорные экраны. Его лицо, обычно оживлённое, побледнело.

В салоне воцарился хаос. Свет резко погас, потом вспыхнул аварийным, тускло-красным, бросая на лица пассажиров жуткие, прыгающие тени. Предметы, не пристёгнутые ремнями, полетели по проходу: планшеты, книги, подушки, бутылка с водой, ударившаяся о потолок с глухим стуком. Воздух наполнился криками, плачем детей, сдавленными ругательствами. Запах страха – резкий, кислый – смешался с запахом разлитого кофе и чего-то палёного, идущего, казалось, из вентиляции.

– ВНИМАНИЕ, ЭКИПАЖ! ТУРБУЛЕНЦИЯ! ЗАНЯТЬ МЕСТА, ПРИСТЕГНУТЬСЯ! – резкий, командный голос Росса прорвался в салон через динамики. Эмили уже действовала на автомате, отработанные движения главного бортпроводника.

– Джейн! Премиум-эконом! Проверь пристёгнутых! Марк, Дэвид – эконом! София, бизнес! Проверь пристёгнутых! Особенно Картера в 5D, он спит, пристегни его!– её голос, громкий и чёткий, резал панику. София кивнула и, шатаясь от тряски, двинулась к креслу Картера. Он лежал как мешок, храп заглушался общим гулом. София быстро и ловко притянула его ремень безопасности, крепко защёлкнув замок. Её лицо сморщилось от резкого запаха спиртного, исходившего от спящего мужчины.

– УВАЖАЕМЫЕ ПАССАЖИРЫ! ГОВОРИТ ГЛАВНЫЙ БОРТПРОВОДНИК. ПРОСЬБА НЕМЕДЛЕННО ВЕРНУТЬСЯ НА СВОИ МЕСТА! ПРИСТЕГНУТЬ РЕМНИ БЕЗОПАСНОСТИ! ОПУСТИТЬ СПИНКИ КРЕСЕЛ! УБРАТЬ РУЧНУЮ КЛАДЬ ПОД СИДЕНЬЕ ВПЕРЕДИ СТОЯЩЕГО! СОХРАНЯТЬ СПОКОЙСТВИЕ! ЭТО ТУРБУЛЕНЦИЯ! ПРОСЬБА СОБЛЮДАТЬ УКАЗАНИЯ ЭКИПАЖА! – Её голос, усиленный системой оповещения, прозвучал на удивление ровно, почти спокойно, заглушая панику.

– Эмили!– голос Джейка в переговорном устройстве был сдавлен, но чёток. – Готовь салон! Жёсткая тряска! Связь… связь пропала…

Её сердце ушло в пятки. Потеря связи над океаном. Слепой полёт. Адреналин ударил в виски, горьковатый привкус страха заполнил рот. Но годы тренировок взяли верх. Она оттолкнулась от шкафа, удерживая равновесие на качающейся палубе, как моряк во время шторма.

– Всем оставаться на местах! Головы вниз! Пристегнуться! – Её команды резали воздух, как нож. Она ловила испуганные взгляды, пытаясь влить в них каплю своего вымученного спокойствия.

Маркус Ренделл не кричал. Он смотрел в иллюминатор, а потом – на свой планшет. Лицо его было бледно, но глаза горели не страхом, а… азартом? Нет, скорее шоком от непостижимого. На экране его планшета плясали безумные графики, цифры мелькали, как в припадке.

«Он что-то считает?» – мелькнула мысль у Эмили.

Эмили села в откидное кресло и пристегнулась только тогда, когда увидела, что София, бледная, но собранная, пристегнула пассажира в 5D, а сама села в соседнее свободное кресло. Картер в своём кресле по-прежнему храпел, пристёгнутый ремнём, его голова беспомощно болталась при каждом толчке, совершенно не осознавая кошмара.

Самолёт снова качнуло, потом резко бросило вверх. Кто-то застонал. Кто-то молился. Эмили чувствовала, как холодный пот стекает по спине под безупречной блузкой.

– Капитан!– крикнул Джейк, перекрывая вой турбин и крики. – Турбуленция… она "чистая", да, но… посмотри!

Росс, весь в поту, с напряжёнными до белизны суставами пальцев на штурвале, глянул в лобовое стекло – и замер.

Небо за стеклом… изменилось. Синева помутнела, стала серовато-молочной, статичной. Как застывшая картинка. Ни движения облаков, ни бликов на воде далеко внизу. Океан превратился в плоскую, безжизненную свинцовую плиту – без ряби, без волн. Полная статика. Абсолютная тишина визуала, контрастирующая с рёвом внутри и диким мельтешением приборов.

– Что… что это? – прошептал Росс. Даже его железное спокойствие дало трещину. Это было за гранью любого опыта, любой логики. Как будто они вылетели из реальности – в какую-то мёртвую зону.

Внезапно рёв двигателей стих. Не постепенно, а разом, словно выключили рубильник. Наступила оглушительная, давящая тишина, прерываемая лишь всхлипами и прерывистым дыханием в салоне. Самолёт словно завис в этом странном, застывшем пространстве. Показания приборов окончательно превратились в безумный калейдоскоп цифр и символов.

– Капитан? Джейк? – Эмили дёрнула тумблер связи с кабиной. Только шипение пустоты. Белый шум.

Тряска прекратилась. Резко, как обрезанная ножом. Самолёт выровнялся, плывя в этом мёртвом, молочном небе над застывшим океаном. Тишина в салоне стала оглушительной, прерываемая только сдавленными всхлипами и тяжёлым дыханием.

И тут голос пожилой женщины с третьего ряда эконом-класса прозвучал громко, отчётливо, с неподдельным ужасом:

– Мы… мы же уже садились? Я помню… полосу… башню… мы уже садились! Почему мы опять в воздухе?!

Её слова, как электрический разряд, пробежали по салону. За ней заговорил мужчина из премиум-класса, его голос дрожал:

– Да… да! Я тоже! Я помню толчок при посадке! Стюардессу в синем… но это была не ты! – он указал пальцем на Джейн, сидевшую впереди.

Послышались другие, вторящие им, голоса. Салон самолёта начинал походить на гудящий улей.

Дежавю посадки?У нескольких пассажиров? В такой момент? Это было не просто совпадение. Это было… неправильно.Эмили почувствовала, как по спине пробежали мурашки.

Голос капитана Росса, наконец, прорвался сквозь динамики. Спокойный, но с новой, стальной ноткой:

– Внимание, это капитан. Мы… столкнулись с экстремальной зоной турбуленции чистого неба. Системы навигации и связи временно не функционируют. Сохраняйте спокойствие и оставайтесь на местах. Пристёгнуты. Мы ищем… – в его голосе мелькнула тень неуверенности. – …мы ищем возможность для посадки.

– Капитан!– голос Джейка сорвался на визг. – Впереди! Смотри!

Росс впился взглядом в статичный пейзаж. И увидел. На самой кромке этого серого, мёртвого моря, там, где неподвижное небо встречалось с неподвижной водой, виднелась тонкая, тёмная полоска. Прямая, как стрела. Искусственная. Полоса.

– Это… взлётно-посадочная? – пробормотал он. Где? Как она здесь оказалась? На картах этого сектора не было ничего, кроме воды и глубоководных жёлобов.

– Похоже на старую военную, капитан, – быстро сказал Джейк, его мозг лихорадочно работал. – Заброшенную. Видна только отсюда, в этой… статике. Приборов нет. Связи нет. Валунов или строений не видно… но длина… вроде бы достаточная. Рискованно.

Росс сжал челюсти. Его взгляд остался прикованным к полоске на горизонте. Он знал: оставаться в этом застывшем небе – без управления, без связи, без времени – было самоубийством.

Он взял микрофон. Его голос, грубый от напряжения, но не дрогнувший, заполнил внезапную тишину салона:

– Внимание, экипаж и пассажиры. Говорит командир корабля. Мы столкнулись с… экстремальными погодными условиями. Системы навигации и связи временно не функционируют. Я вижу возможную посадочную площадку. Мы совершим вынужденную посадку. Прошу всех выполнять указания экипажа. – Затем переключился на внутреннюю связь. – Готовь салон к экстренной посадке, Эмили. Жёсткой. Это будет… не по учебнику.

Он отключил микрофон и встретился взглядом с Джейком. Никаких лишних слов. Только кивок. Доверие. Или приговор. Джейк кивнул в ответ – его пальцы уже лежали на рычагах шасси и закрылков. Молодость сменилась сосредоточенной решимостью ветерана.

– Вас поняла, капитан! – Эмили перехватила микрофон салона.

Адреналин снова ударил, но теперь это был холодный, острый инструмент. Она развернулась к салону, её поза, её голос – всё излучало вынужденную, железную уверенность:

– ВНИМАНИЕ ВСЕМ! ПРИНИМАЕМ ПОЗУ БЕЗОПАСНОСТИ! ГОЛОВА ВНИЗ, К КОЛЕНЯМ! РУКИ ЗА ГОЛОВУ, ЛОКТИ В СТОРОНЫ!

Паника сменилась парализующим страхом, но дисциплина, вбитая инструктажами, сработала. Люди наклонились, обхватив затылки. Салон погрузился в напряжённую, звенящую тишину, нарушаемую только прерывистым дыханием и бормотанием молитв. Эмили повторила позу. Картер в своём кресле всё так же безмятежно храпел, его голова беспомощно свисала вниз в позе безопасности, в которую его уложил ремень и инерция.

Росс взял штурвал. Самолёт, послушный пока лишь гравитации и инерции, медленно, как сонный кит, начал снижаться к той тонкой, тёмной полоске на краю серого мира. Без приборов. Без связи. Вслепую. Гул двигателей не вернулся. Тишина была звенящей, нарушаемая лишь свистом воздуха по фюзеляжу и прерывистыми всхлипами в салоне. Серый океан медленно поднимался навстречу – всё так же неподвижный, безжизненный. Полоса приближалась, обретая детали: трещины в асфальте, проросшие кое-где пучки чахлой травы, покосившиеся огни ограждения, давно погасшие.

Капитан Росс дышал ровно, глубоко. Его глаза, прищуренные, не отрывались от конца полосы, вычисляя угол, скорость, инстинктом заменяя умершие приборы. Джейк сидел как каменный, готовый в любой момент ввести механизацию. Эмили, сжавшись, из-под лба смотрела в салон, где Маркус Ренделл, забыв о позе безопасности и даже о планшете, смотрел в иллюминатор с тем же научным изумлением, с каким, наверное, смотрел бы на открытие новой элементарной частицы. Абсурдность ситуации не отменяла его жажды понять.

Эмили хотела сделать ему замечание, но…

Удар шасси о посадочную полосу был жёстким, но не катастрофическим. Самолёт подпрыгнул, проскрежетал по асфальту, высекая сноп искр из левой стойки, и с рёвом тормозов (единственным громким звуком в этом внезапно вернувшемся мире) начал замедляться. Он катился по заброшенной трассе – мимо облупившихся ангаров, похожих на скелеты доисторических зверей, мимо мёртвой диспетчерской вышки с выбитыми стёклами. Наконец, с шипением тормозов и дрожью всего корпуса, он остановился. Двигатели сбавили обороты до холостого хода, а потом… выключились.

Наступила полная тишина.

Абсолютная, оглушительная тишина.

Ни гула двигателей. Ни ветра. Ни криков чаек. Ничего. Как будто звук выключили во всём мире. За иллюминаторами салона застыл тот же серый, безжизненный пейзаж: мёртвый залив с неподвижной, матовой водой, унылое плоское побережье, покрытое какой-то серой пыльцой вместо травы, и низкое, тяжёлое, абсолютно статичное небо. Ни птицы. Ни дуновения. Ни признака цивилизации, кроме этой треснувшей полосы и руин вокруг.

Эмили медленно подняла голову. Отстегнула ремень – её руки дрожали. Слышно было только собственное сердцебиение, гулкое, как барабан в этой немой пустоте. Она посмотрела в иллюминатор, на застывшее серое безмолвие. Потом – в салон. И увидела бледные, испуганные лица пассажиров, начинающих выходить из позы безопасности. Увидела, как вскакивает Софи, а далее по салону – Джейн, готовые действовать по протоколу.

И тут раздался хриплый, сонный голос из 5D:

– Чё, уже прилетели? – Джо Картер протирал глаза, пытаясь поднять спинку кресла, его взгляд был мутным от сна и алкоголя. – Рейкьявик?

Рядом кто-то зашикал. Несколько голов резко обернулись, глядя на него с немым ужасом и непониманием. Эмили бросила на него быстрый, оценивающий взгляд – смесь профессионального презрения и холодной констатации факта: этот человек даже не подозревал, через что они только что прошли.

– Экипаж!– её голос прозвучал громко, чётко, не оставляя места панике. – Оценить обстановку! Проверить салон на травмы! Аварийные выходы – подготовить к эвакуации!

Маркус Ренделл в бизнес-классе поднял голову от планшета. Его взгляд встретился с её взглядом. В его глазах не было страха. Было потрясение, изумление и… жгучее любопытство.

Она подошла к ближайшему иллюминатору, глядя на застывший серый ад за бортом. Рука невольно потянулась к медальону. Он был ледяным.

«Что же ты мне хотела сказать, Лидия?»– вопрос висел в оглушительной тишине, громче любого крика. «Куда мы сели?»

Тишина за стеклом была не просто пустотой. Она была материальной. Плотной. Враждебной. Как будто время здесь… разбилось вдребезги. И они оказались среди осколков.

Глава 2: Посадка на Карту Призраков

Команда Эмили – молодые, перепуганные, но профессиональные бортпроводники – бросились выполнять приказы. Эмили двинулась к кабине пилотов, еёкаблуки гулко отдавались в звенящей тишине. Каждый шаг разносился эхом в пустоте за бортом. За иллюминатором простирался мир в оттенках серого и грязно-коричневого: низкие, сглаженные временем холмы, покрытые чахлой, выцветшей травой и редкими кустами, больше похожими на окаменелых пауков. Впереди – плоская, словно вылинявшая, поверхность залива. Ни ряби, ни течения. Мёртвая вода под мёртвым, молочно-серым небом. Ни птиц. Ни следов. Ни звука. Абсолютная статика. Как диорама в музее апокалипсиса.

Дверь кабины была приоткрыта. Капитан Росс сидел в кресле, сняв головной убор. Лицо его было покрыто мелкими капельками пота, но руки, лежащие на штурвале, не дрожали.

– Повреждения?– спросила Эмили, заглядывая внутрь. Запах пота и адреналина витал в воздухе.

– Шасси целы, фюзеляж вроде цел, – ответил Джейк, второй пилот, его пальцы лихорадочно бегали по тёмным экранам. – Но все системы… мертвы. Полный blackout. Электрика, связь, навигация… Даже аварийный маяк молчит. Как будто кто-то выдернул вилку. – Он ударил кулаком по приборной панели. – Ни искры! Как такое возможно?

Капитан Росс медленно обернулся:

– Самолёт цел. Это главное. Но мы… на мели, Эмили. В буквальном смысле. Эта полоса…– Он кивнул в лобовое стекло. – Старая. Очень старая. Видишь выцветшие цифры? Похоже на заброшенный военный аэродром времён Холодной войны. Или что-то в этом роде. Городов поблизости…– Он махнул рукой в сторону безжизненного пейзажа. – Не видно.

– Что это за место? – прошептала Эмили, невольно прижимая ладонь к медальону под блузкой. Холодный металл казался чуть теплее кожи.

– Не знаю, – честно ответил капитан. Его взгляд был тяжёл. – Но это… неправильно. Воздух… тишина… океан. Как на картинке. Без движения.

В салоне нарастал ропот. Страх начал переливаться через край тишины. Эмили знала, что нужно действовать. Быстро.

– Капитан, мне нужен доступ к аварийному снаряжению. Фонари, аптечки, вода. И…– она сделала паузу, – возможно, придётся выйти. Оценить обстановку снаружи. Найти хоть какие-то признаки жизни, связь.

Росс кивнул, его лицо стало ещё суровее.

– Согласен. Но осторожно. Очень осторожно. Джейк, ты с ней. И… – он посмотрел в салон, его взгляд скользнул по испуганным лицам. – Возьми того пассажира. Ренделла. Физика. Он вроде… собран. Может, его приборы что-то покажут.

– Откуда вы знаете, что он физик? – удивилась Эмили.

– Читал в журнале. На фото он выглядел старше, – небрежно бросил Росс.

Спуск по аварийному трапу на твёрдую, потрескавшуюся посадочную полосу был похож на шаг в другую реальность. Воздух ударил в лицо – холодный, сухой, пахнущий пылью и… ничем. Ни запаха моря, ни травы, ни мошки. Только пустота.

Самолёт стоял на краю гигантской, потрескавшейся взлётно-посадочной полосы, уходящей в серую дымку на горизонте. Асфальт был покрыт глубокими трещинами, из которых пробивались чахлые, серые пучки неизвестной растительности, больше похожей на мох или лишайник. По бокам – ржавые остовы фонарных столбов, покосившиеся знаки, когда-то обозначавшие рулёжные дорожки. Дальше, в стороне, виднелись полуразрушенные ангары с провалившимися крышами – их металлические каркасы прогнулись и покрылись толстым слоем той же серой пыли, что лежала повсюду. Диспетчерская вышка стояла как скелет, с выбитыми окнами-глазницами.

Но не руины вызывали ужас, а абсолютная безжизненность.Ни звука насекомых. Ни крика птицы. Ни шелеста на ветру – потому что ветра не было. Воздух был неподвижен, как в гробнице. Серое небо нависало низко и тяжело, сливаясь на горизонте с таким же серым, мёртвым заливом. Вода в нём не колыхалась, не отражала света – она была матовой, как застывшая краска. Весь мир выглядел выжженным, обесцвеченным, законсервированным.

– Господи…– прошептала Эмили, плотнее застёгивая куртку поверх униформы.

Джейк огляделся, тяжело вздохнул и подошёл к ближайшему гигантскому двигателю «Дримлайнера». Поверхность была цела, но… покрыта тем же серым налётом. Второй пилот приложил руку к корпусу – холодно, как у трупа. Ни намёка на остаточное тепло после работы.

– Видимых повреждений нет, – констатировал он, заглядывая в воздухозаборник. – Но они мертвы. Как и все системы. Электромагнитный импульс? Но тогда и планшет бы сгорел… – Он кивнул в сторону физика.

Маркус Ренделл стоял рядом с аварийным трапом – его внимание было приковано к планшету, к которому он подключил небольшой внешний аккумулятор. На экране плясали помехи, но кое-какие данные выводились.

– Никакого сигнала, – констатировал он без эмоций. – Ни сотового, ни спутникового. Полный радиоэфирный вакуум. Как в Фарадеевой клетке размером с… – он оглядел горизонт, – …с весь этот богом забытый угол.

Они отошли от самолёта. Серый асфальт полосы был покрыт сетью глубоких трещин, из которых пробивалась та же чахлая, серая трава. По краям – ржавые обломки каких-то бочек, полузасыпанные землёй. За полосой начиналась равнина, переходящая в те самые безжизненные холмы. Ни дорог. Ни столбов. Ни следов недавнего присутствия человека. Только ветер – слабый, едва ощутимый, но неподвижный,словно застывший в одном направлении. Он не шелестел травой, не нёс запахов. Он просто… был.Как часть декорации.

– Куда делся океан? – спросил Джейк, указывая фонарём туда, где должен был быть залив. С их нынешней позиции он не был виден, скрытый низким уступом. – Или этот залив… он высох?

– Не думаю, – пробормотал Маркус, не отрываясь от планшета. – Мои датчики… тут что-то не так. С гравитацией. С локальным временем…

– Время?– Эмили нахмурилась.

Эмили отошла немного в сторону от самолёта, её фонарь выхватывал из серой мглы детали. Вот – разбитый бетонный блокпост у начала полосы. Вот – полузасыпанные колеи от давно исчезнувших машин. И вот… Она замерла, направив луч фонаря чуть в сторону от полосы, к краю серого «поля».

Там, среди серого налёта и чахлых побегов, стояли… скульптуры.Несколько человеческих фигур, застывших в неестественных позах: одна как будто бежала, другая прикрывала лицо руками, третья – сгорбилась. Они были сделаны не из камня или металла, а из того же серого пепельного вещества, что покрывало всё вокруг, смешанного с каким-то мусором – обрывками одежды, кусками дерева, осколками пластика. Фигуры были детализированы с жуткой, музейной точностью – можно было разглядеть черты лиц, застывших в немом крике ужаса или внезапной боли, складки наспех накинутой куртки, даже детали обуви, превращённой в серые комки. Они выглядели так, будто их мгновенно осыпали пеплом Помпеи – но пепел этот был инопланетным, лишённым тепла вулкана.

– Джейк… мистер Ренделл… – голос Эмили дрогнул. Она указала фонарём.

Джейк и Маркус подошли. Пилот ахнул. Физик замер, его глаза за стёклами очков расширились.

– Что… что это? – прошептал пилот.

– Не эрозия, – пробормотал Ренделл, осторожно приближаясь к ближайшей фигуре – той, что прикрывала лицо. Он не решался прикоснуться. – Это… похоже на мгновенное высвобождение энтропии. Хаоса. Как будто структура материи… рассыпалась и застыла в этом состоянии. Мгновенно. Мёртво. – Он обернулся, его взгляд скользнул по серому пейзажу с новой, леденящей душу оценкой. – Это не пыль. Это – кладбище.

Маркус опустил голову, его глаза за стёклами очков сузились. Он указал на небольшой, жалкий кустик у края полосы. На одной из его веточек красовался единственный крошечный цветок – ярко-жёлтый, нелепый всплеск цвета в этом монохромном мире.

– Смотрите.

Они уставились на цветок. Секунду. Две. И вдруг… он начал увядать.Не просто поникать – он стремительно терял цвет, сморщивался, лепестки скручивались и осыпались на пыльную землю. Весь процесс – от расцвета до смерти – занял меньше минуты.

– Что… что это было? – прошептал Джейк, бледнея.

– Ускоренная локальная энтропия? – Маркус быстро тыкал в планшет, фиксируя данные. – Или… временной сдвиг.

– Смотрите!– Он схватил Джейка за руку. На его запястье были механические часы. – Ваши часы!

Стрелки на циферблате уверенно двигались… назад. Против часовой стрелки. Владелец часов ахнул, тряся запястьем, как будто это могло исправить ситуацию.

– Они только что шли нормально! В самолёте!

– В самолёте мы были в другой… зоне, – произнёс Маркус, и в его голосе впервые прозвучало нечто большее, чем научный интерес. Тревога. Глубокая, леденящая тревога. – Здесь… правила другие. Время течёт нелинейно. Или в разных направлениях. Энтропическое расслоение… – Он замолчал, словно боясь произнести это вслух. Помолчал. А потом добавил, совсем тихо: – Фантастика.

– Фантастика, которая может убить, – мрачно заметил Джейк.

Вернувшись в самолёт, они обнаружили кипящий котёл страха и неопределённости. Капитан Росс пытался успокоить людей, но его аргументы («Ждём помощи, они обязаны искать пропавший рейс!») звучали всё более неубедительно на фоне мёртвого пейзажа и отсутствия связи. Громче всех капитану оппонировал Джо Картер – в дорогом, но мятом костюме, с лицом, искажённым гневом и страхом. Он размахивал руками, его голос резал воздух:

– Сидеть тут? Ждать чего? Пока мы не сдохнем от жажды или не съедим друг друга?! Это ловушка! Нас сюда заманили! Надо искать людей, дороги – что угодно! Кто со мной? Я плачу! Плачу наличными тому, кто выведет меня отсюда! – Он потрясал толстой пачкой банкнот, выглядевшей нелепо в этой ситуации.

За его спиной сгрудились трое: рослый мужчина с недобрым взглядом и щетиной, нервный мужчина в очках, постоянно теребящий воротник рубашки, и женщина лет сорока, чьё лицо выражало паническую готовность следовать за любым, кто пообещает выход. Несколько других пассажиров, таких же напуганных и агрессивных, поддакивали ему.

Когда «исследователи» подошли – спор затих. Десятки глаз уставились на Маркуса Ренделла.

«Видимо, – предположила Эмили, – капитан, успокаивая пассажиров, поведал им, что среди них имеется авторитетный учёный».

От физика теперь все ждали Чуда.

Он показал записи с планшета, видео увядшего цветка, рассказал о часах. Его слова о «временных аномалиях» и «энтропическом расслоении» пугали, но его спокойная, аналитическая манера привлекала тех, кто хотел понять, а не просто бояться. К нему примкнули двое молодых парней-студентов, выглядевших скорее заинтригованными, чем испуганными, и пожилая дама-ботаник, потрясённая увиденным с цветком.

Дебаты продолжались бы ещё неизвестно сколько, но капитан понимал, что нужно принимать какое-то решение. Он взял Маркуса за локоть и отвёл его к кабине. Выжидающе посмотрел на физика. Пассажиры притихли, пытаясь услышать, о чём говорят эти двое.

– Локальные скачки энтропии. Временные аномалии. В этом месте время… оно не течёт линейно. Оно дёргается. Как плохая киноплёнка. – Он поднял глаза на Росса. – Капитан. Ждать здесь – небезопасно. Эта зона… она нестабильна. Мы можем стать следующими. – Он кивнул в сторону открытой двери и спущенного трапа, намекая на пыльные скульптуры.

Росс мрачно смотрел на учёного.

– Что вы предлагаете, Маркус?

– Исследовать. Искать стабильную зону. Источник энергии. Что-то. – Ренделл указал планшетом в сторону, противоположную заливу, туда, где серый пейзаж немного холмился. – Там. Дальше от воды. Возможно, там… целее.

Капитан тяжело вздохнул. Он посмотрел на Джейка, выглянувшего из двери кабины, на испуганные лица пассажиров, на Картера, который уже нашёптывал что-то паре других мужчин, бросая на капитана злобные взгляды. На Ренделла с его безумными, но умными глазами. На Эмили, державшуюся с потрясающей стойкостью.

– Мы придумали кое-что, – сказал один из студентов Маркуса, парень по имени Алекс.

Он вышел из толпы, собравшейся в салоне бизнес-класса, и направился в хвост самолёта – видимо, в эконом-класс, в котором летел.

На всё время его отсутствия взгляды собравшихся были прикованы ко второму студенту. Но тот лишь пожимал плечами и смущённо улыбался.

Алекс вернулся. В руках у него был дрон.

– Вот. Наш. С камерой. Можем попробовать оглядеться.

– А это вариант! – одобрил Джейк, выглядывая из кабины.

Алекс ловко развернул дрон, его пальцы уверенно запустили двигатели. Маленький аппарат с жужжанием, громким в звенящей тишине, взмыл над серой, потрескавшейся полосой. На планшете в руках студента ожило изображение – сначала дёргающееся, залитое помехами, как плохой телесигнал. Картинка прыгала: крупный план серого асфальта с трещинами, рывок вверх – и внезапно панорама открылась.

С высоты птичьего полёта пейзаж казался ещё более пугающе безжизненным. Мёртвый залив лежал плоской, матовой тарелкой. За ним – бескрайние серые холмы, сливающиеся с тяжёлым небом. Ни движения, ни цвета, ни признака хоть какой-то динамики. Статика, запечатлённая с высоты.

Алекс направил дрон вдоль едва заметной грунтовой дороги, уходившей от конца полосы за ближайший пологий холм. Камера плавно плыла над серой, ломкой травой, над ржавыми остовами давно брошенной техники, застывшей у обочины. Дорога вилась между холмов, и за очередным изгибом…

На экране, в серой дымке расстояния, возникли очертания. Прямые линии стен, острые углы крыш. Сначала смутные, как мираж, но по мере приближения дрона становившиеся всё отчётливее.

– Город…– прошептала Сьюзен.

Слово «город» прозвучало как гонг. Все замерли. Даже Картер замолчал, бубнивший что-то всё это время. Эмили, капитан Росс, Маркус – все устремили взгляды на экран в руках Алекса.

Вдалеке, в серой дымке, угадывались очертания строений. Низкие, в основном одноэтажные, с остроконечными крышами. Городок. Или большое село. Расположенное на берегу того самого застывшего залива.

– Люди!– радостно выдохнула пожилая женщина. – Там же должны быть люди! Телефоны! Помощь!

Надежда вспыхнула в салоне, как спичка в темноте. Люди заулыбались, зааплодировали, заговорили разом, перебивая друг друга. Картер самодовольно хмыкнул и похлопал себя по карману с пачкой денег:

– Я же говорил! Кто смел, тот и съел!

Капитан Росс смотрел вдаль – его лицо оставалось непроницаемым, но уголки губ чуть дрогнули. Может, и правда шанс?

Эмили старалась разглядеть детали. Расстояние было приличным – около километра-двух. Серые стены домов. Пустые окна, тёмные провалы. Ни движения на улицах. Ни дыма из труб. Ни машин. Ни… ничего живого.

– Алекс?– тихо спросила она. – Увеличить можно?

Студент молча включил цифровой зум. Изображение запрыгало, стало зернистым, но… различимым. Он передал планшет Эмили.

Сердце её бешено заколотилось. Да, дома. Улицы. Но… заброшенные.Крыши провалены, стены покрыты трещинами и какими-то тёмными подтеками, похожими на плесень или копоть. Окна большинства домов были разбиты или зияли пустотой. И всё это – под толстым слоем пыли и увядшей серой растительности, словно город простоял десятилетия безлюдным.

Но самое жуткое было не это. В некоторых окнах – целых, но сильно загрязнённых – виднелись силуэты. Неподвижные. Тёмные. Человеческие очертания. Стоящие у стекла. Как будто замершие в момент наблюдения. Один силуэт на втором этаже дома у самой кромки воды… казалось, смотрел прямо на них. Прямо через километры серой пустоты.

Радость в салоне угасла с ледяной скоростью. Улыбки застыли, аплодисменты сменились тишиной, настолько гулкой, что слышно было, как кто-то сзади сдавленно вскрикнул от ужаса.

– Это… призраки? – прошептал кто-то.

– Манекены?– предположил другой голос, без веры.

– Выглядят слишком… настоящими, – добавил кто-то ещё, и в его голосе дрожал страх.

Картер нахмурился, его уверенность пошатнулась, но лишь на миг. Он сжал кулаки.

– Ни то, ни другое, – тихо, но отчётливо произнёс Маркус. Его лицо в свете экрана планшета казалось осунувшимся. – Это… не просто заброшенный город. Это место… вне времени. Или со своим временем. Те фигуры… они могут быть реальными. Застрявшими. Или… отголосками.

Джо Картер первый опомнился. Его страх сменился агрессивной решимостью.

– Реальными или нет – неважно! Там крыши над головой! Там может быть еда, вода, топливо! Сидеть тут и смотреть на эти тени – самоубийство! Я иду! Вот они, дома! Кто со мной? Настоящие мужики есть? – Он оглядел толпу, его взгляд выискивал слабых и напуганных.

Щетинистый мужчина и нервный бизнесмен из его группы решительно шагнули вперёд. Женщина кивнула, но выглядела готовой расплакаться. Ещё пара пассажиров неуверенно поднялись.

Капитан Росс сделал шаг вперёд, его голос прозвучал как удар хлыста:

– Никто никуда не идёт! Это опасно и безрассудно! Мы не знаем, что там! Эти… фигуры! Мы остаёмся у самолёта, организуем лагерь, ждём помощи! Это наш шанс быть найденными! Это приказ!

– Ваши приказы тут не работают, капитан! – Картер тоже сделал шаг вперёд, его лицо было в сантиметре от лица Росса. Запах пота и перегара ударил в нос. – Мы не в небе! Мы в аду! И я не позволю тебе держать нас здесь как овец на убой! Я выбираю бороться!

Напряжение в салоне достигло точки кипения. Люди замерли, затаив дыхание. Одни смотрели на капитана с мольбой, другие – на Картера с дикой надеждой. Несколько человек плакали. Эмили видела, как София и Джейн инстинктивно сблизились, готовясь к возможной вспышке насилия.

Эмили смотрела то на яростное лицо Картера, то на неподвижные, жуткие силуэты в далёких окнах. Медальон на её шее вдруг отозвался отчётливой, слабой вибрацией – как будто внутри овального металла завёлся крошечный моторчик. Не больно, но неоспоримо реально. Он словно тянул её туда – к серым холмам, к мёртвой воде, к этому городу-призраку. Там была разгадка. Разгадка этого места. Разгадка странного чувства связи, которое она начала испытывать. Как будто она уже видела эти холмы… во сне?

Вибрация усилилась на мгновение, совпав с мыслью о городе, а затем стихла, оставив лишь тепло в точке под ключицей.

Эмили вернула планшет студенту.

– Попробую подлететь ближе, – Алекс привычным движением большого пальца заставил дрон лететь к городу.

Дрон уверенно набрал высоту и рванул вперёд, к серым силуэтам домов. Картинка на планшете Алекса поначалу была стабильной – потрескавшиеся крыши, пустынные улицы, покрытые серым налётом. Он вёл аппарат вдоль главной, угадывающейся дороги, ведущей к центру городка. Дома становились ближе, детализация – чуть лучше, хотя толстый слой пыли скрывал все цвета, делая мир монохромным.

Алекс сконцентрировался, пытаясь разглядеть хоть что-то – машину, вывеску, движение.

Но когда дрон приблизился к первым домам на расстояние нескольких сотен метров, изображение вдруг резко дёрнулось. Экран заполнился белым шумом, полосами помех, словно камера попала в мощное электромагнитное поле. Звук мотора с трансмиттера превратился в прерывистый треск.

– Связь пропадает! – вскрикнул Алекс, отчаянно шевеля джойстиком. – Не слушается!

На экране мелькнуло последнее чёткое изображение: тот самый дом на берегу. Окно второго этажа. Замутнённое стекло. И за ним – не просто силуэт, а тёмная, человекообразная фигура, стоящая вплотную к стеклу. Лица не было видно, но поза – застывшая, неестественная – казалась зловеще направленной в сторону приближающегося дрона.

Потом экран погас окончательно. Надпись «СИГНАЛ ПОТЕРЯН» замерла на чёрном фоне.

Алекс даже всхлипнул от досады, несколько раз тряхнул планшетом, словно это могло помочь. Но связь не восстанавливалась.

– Ничего, найдём, – ободрила его Эмили, хотя в её голосе не было уверенности. Медальон под блузкой снова слабо дрогнул. Она размышляла.

Долг говорил: остаться с капитаном, поддерживать порядок, ждать. Но её глаза снова и снова возвращались к холмам. К той точке, где был мёртвый город. И к медальону, который под блузкой снова отозвался едва заметным теплом и тягой. Но внутри неё что-то настойчиво шептало: «Искать. Узнать. Что это за место? Почему бабушкин медальон откликается здесь?»

Она сделала глубокий вдох и шагнула к Ренделлу.

– Я иду с вами, Маркус. Надо узнать, что это. – Её голос не дрогнул. Долг бортпроводницы оставался с капитаном. Но долг человека, попавшего в немыслимую ловушку, звал вперёд. К разгадке. К правде, которая, она чувствовала, как-то связана с тяжёлым металлом медальона на её груди.

Маркус кивнул – в его глазах мелькнули уважение и облегчение: он не один. Джейк, после мгновения колебания, тоже присоединился:

– Я с вами. Надо понять, что творится с техникой тут.

Добровольцы из группы Маркуса – Алекс, его друг Бен и ботаник Эвелин – тоже подтвердили свою готовность выдвинуться в путь.

– Безумие!– зашипел Картер, но в его глазах читался расчёт. – Ладно! Мы тоже идём! Но вы впереди! Мы за вами! – Он кивнул своим трём единомышленникам – «мускулу», нервному бизнесмену и напуганной женщине.

Капитан Росс смотрел на Эмили. В его взгляде была тревога, усталость, но и понимание.

– Осторожно, Эмили. Три часа. Не больше. До заката нужно вернуться. Если не найдёте ничего… возвращайтесь. Сюда. К самолёту. Это наш единственный шанс на спасение, если… если помощь не придёт. – Последние слова он произнёс тихо, почти шёпотом.

Эмили кивнула. Она взяла фонарь, аварийную аптечку, бутылку воды. Группа исследователей – Маркус, Джейк, Эмили, Алекс, Бен, Эвелин и, на некотором отдалении, Картер с его «командой» – двинулись по пыльной, разбитой полосе к её концу, где начиналась «грунтовка», ведущая за холм, к равнине и дальше – к серому, безмолвному городу на берегу застывшего моря.

Они шли по земле, покрытой серой, ломкой травой. Каждый шаг поднимал облачко пыли, которая тут же зависала в неподвижном воздухе. Тишина была всё той же – абсолютной, гнетущей. Только их шаги и прерывистое дыхание нарушали её. Эмили оглянулась. Самолёт казался маленькой, хрупкой игрушкой на огромной, потрескавшейся ленте заброшенной полосы. Окна салона были усеяны бледными лицами, провожавшими их взглядами, полными страха и последней надежды.

Впереди лежал город. Дома всё чётче прорисовывались в серой дымке. Те самые силуэты в окнах… они не исчезли. Они ждали. Неподвижные. Безмолвные. Сторожа порог в ещё большую неизвестность.

Холодный мартовский ветерок, которого здесь не могло быть, вдруг коснулся щеки Эмили, заставив её вздрогнуть. Он принёс с собой едва уловимый запах… пыли веков и глубокой, мёртвой воды. И ощущение, что за ними уже наблюдают.

Глава 3: Город Эха и Камень Предков

Город встретил их не пустой, давящей тишиной взлётной полосы. Это была тишина поглощения. Каждый их шаг по щебню и разбитому стеклу главной улицы отдавался гулким, преувеличенным эхом, будто стены домов жадно впитывали звук, переваривали его в своих каменных утробах и выплёвывали обратно – искажённым, насмешливым. Воздух был густ от пыли – не строительной, а вековой, тяжёлой, пахнущей затхлостью заброшенных склепов, плесенью глубоких подвалов и чем-то сладковато-гнилостным, как увядшие лилии на давно забытой могиле. Серые, облупленные фасады с пустыми глазницами окон нависали над узкой улицей, словно черепа исполинских, давно вымерших существ. Они шли по горлу мёртвого великана.

Группа растянулась, разорванная страхом и разными импульсами. Впереди, метрах в двадцати, почти бежали уже осмелевший из-за прихваченной в самолёте бутылочки виски Картер и его четверо спутников – щетинистый мужчина с недобрым взглядом и его, незаметная во всех отношениях, жена, назвавшиеся Рой и Мэри (оказалось, здоровяк был не один!); нервный бизнесмен в помятом костюме (мистер Эллиот), постоянно теребящий воротник; и Сьюзен – женщина лет сорока, чьё лицо выражало паническую готовность следовать за любым, кто пообещает выход. Их плечи были напряжены до каменной твёрдости, головы нервно поворачивались на каждый скрип под ногой, на каждый порыв ветра, которого здесь не могло быть. Они шли быстро, почти бежали, словно пытались убежать не от опасности, а от самого ощущенияэтого места.

За ними, осторожной цепочкой, двигались Эмили, Маркус, Джейк, Алекс, Бен и Эвелин. Ботаник то и дело наклонялась, трогая иссохшие, бесцветные стебли странных растений, пробивавшихся сквозь трещины в асфальте, словно сквозь раны на коже земли. Она качала головой, её пальцы дрожали.

– Нет фотосинтеза… – прошептала она, поднимая иссохший, рассыпающийся в серый пепел лист. – Всё мертво. Но не высохло естественно. Как будто… жизненную силу высосали.Выцвело. – Она бросила пепел, который тут же завис в воздухе облачком, не падая.

Маркус не отрывался от планшета, экран которого светился в сером полумраке призрачным синим светом. Его лицо было напряжено, пальцы быстро листали графики.

– Показания… безумны, – пробормотал он, голос хриплый от напряжения. – Фоновое излучение скачет, как в эпилептическом припадке. Магнитное поле… пульсирует с интервалами, которым нет объяснения в известной физике. Температурные аномалии – плюс пятнадцать в тени того здания, минус пять на солнце рядом. – Он поднял глаза, оглядывая нависающие стены. – Это не просто заброшенный город, Эмили. Это лоскутное одеяло из… разных физических законов. Или временных пластов. Сшитое кое-как. И швы вот-вот разойдутся.

Джейк ткнул лучом мощного фонаря в зияющий проём того самого «тёплого» здания – возможно, магазина. Свет выхватил из тьмы груды мусора, опрокинутые стеллажи, всё покрытое толстым ковром той же серой, вездесущей пыли. На полу, словно брошенный труп, валялась кукла с оторванной головой. Её стеклянные глаза тускло блестели в луче, отражая нечто жуткое и пустое.

– Как после удара стихии. Но… без урагана, без взрыва. Словно всё просто… замерлона пике хаоса и рассыпалось от времени за один миг. – Его голос звучал непривычно тихо, подавленно.

Эмили молчала. Её пальцы сжимали ремешок фонаря так, что ныли суставы. Адреналин давно сменился леденящей, тяжёлой усталостью, но под ней клокотало что-то другое – тревожное, натянутое, как струна перед разрывом. Она смотрела не на улицу, а вверх, на окна верхних этажей. Те самые окна, где с дрона видели силуэты. Теперь, вблизи, они были пусты. Или… казались пустыми. Чувство наблюдения не покидало. Оно висело в воздухе – густое, как пыль, липкое, как паутина. Казалось, за каждым тёмным проёмом, в каждой глубокой тени подъезда кто-то затаился и смотрит. Не дышит. Ждёт. Медальон под блузкой был холоден и неподвижен, как камень. Слишком неподвижен.

– Картер! Куда вы?! – крикнул Алекс, когда их авангард внезапно свернул в узкий, тёмный переулок между двумя особо обветшалыми домами. Переулок выглядел ловушкой.

В ответ донеслось невнятное, сдавленное бормотание Картера, затем – резкий, истеричный смех Сьюзен. Картер высунулся из переулка, махнул рукой, призывая их не отставать, но в его жесте читалась не нервозность, а животная паника. Его глаза бегали.

Переулок вывел на небольшую, зажатую между домами площадь. В центре – засохший, заросший серой колючкой фонтан. В его чаше, покрытая толстым слоем пыли и птичьего помёта (хотя птиц здесь не было), стояла облезлая скульптура – не то птица, не то дракон, скрюченная в агонии. По краям площади – несколько уцелевших, но мёртвых зданий. Одно из них, с едва различимой вывеской, на которой угадывались славянские буквы и смутный контур чашки, явно было кафе. Его окна были целы, но покрыты изнутри таким толстым, многослойным налётом грязи и пыли, что разглядеть что-либо было невозможно. Но. В одном из нижних окон, самом большом, тускло мерцал свет. Желтоватый, неровный – как от керосиновой лампы или умирающей лампочки накаливания. И сквозь грязную пелену угадывалось… движение.Смутные тени мелькали за стеклом.

Картер и его группа уже топтались у запертой двери кафе. Мистер Эллиот нервно дёргал ручку.

– Заперто наглухо! – проворчал Рой, пробуя плечом. – Но там… свет. И кто-то есть! Видите? Тени!

– Там кто-то есть! – взвизгнула Сьюзен, её голос сорвался на истерику – смесь дикого страха и последней искры надежды. – Откройте! Ради Бога! Помогите нам! Мы с рейса! Мы заблудились! – Она забарабанила кулаками по грязному стеклу.

И только Мэри покорно стояла в стороне. Похоже, эта вылазка ей совсем была не по душе, и она предпочла бы остаться в самолёте. Но только вот по взглядам, которыми одаривал её муж, Эмили поняла: у женщины выбора не было. Типичная жертва домашнего насилия.

– Маркус, – Алекс вдруг дёрнул физика за рукав, его голос был сдавлен от беспокойства. Он показал на свой планшет, на котором мигал значок сигнала над иконкой дрона. – Связь с дроном… она появилась. Он где-то рядом. Недалеко.

Маркус мельком глянул на экран, его лицо напряглось.

– Проверьте. Быстро.

– Мы сбегаем! – решительно сказал Алекс, переглянувшись с Беном. Тот кивнул, хватаясь за ремешок своего фонаря. – Тут, должно быть, рукой подать.

– Я с вами, – неожиданно твёрдо сказала Эвелин. Никто ей не возразил.

Трое быстро развернулись и зашагали к ближайшему переулку, их фонари быстро растворились в серой мгле…

Эмили этого не видела. Она смотрела на Картера и чувствовала, как по спине бегут мурашки. Не туда! Какое-то древнее чутьё кричало ей: Не туда!Но она подошла ближе. Да, свет был. Движение – тоже. Но оно было… странным. Рывками. Как в старом, заезженном кино. Медальон на груди дрогнул – слабая, но отчётливая вибрация, как предупреждение.

– Не надо… – начала Эмили, протягивая руку, но Картер её уже не слышал.

Он отстранил Роя, отступил на шаг и со всего размаха ударил каблуком дорогого, но уже покрытого серой пылью ботинка в замок двери. Удар был сильным, отчаянным. Дерево вокруг замка с треском разлетелось. Эхо удара – громкое, сухое, как выстрел – раскатилось по площади и тут же было поглощено стенами. Второго удара хватило – дверь с жалобным скрипом распахнулась внутрь, подняв вихрь вековой пыли, застилавший глаза.

Картер, не раздумывая, шагнул во тьму за дверью, его спутники, толкаясь, – за ним. Сьюзен пришлось взять Мэри за руку, чтобы та вышла из оцепенения. Эмили, движимая острым предчувствием и внезапной тянущей болью в медальоне, последовала следом за женщинами. Маркус и Джейк обменялись одним тревожным взглядом и тоже вошли, пригибаясь под низкой притолокой.

Продолжить чтение