Босс для разведёнки

Пролог

Сейчас я видел её насквозь.

Мы знакомы меньше недели, но я и за меньший срок щёлкал как орешки истинные личности своего окружения, а тут пришлось слегка повозиться. Это всё привычка этой особы отводить от меня взгляд, будто неприятно или тяжело смотреть мне в лицо.

Ева – главный менеджер по продажам некогда модного кафетерия с большой кухней и широким спектром услуг – моего нового бизнес-приобретения. Уверен, в юности была заводилой всего и вся, красивая, смешная, с высоким хвостом длинных волнистых волос на макушке и очками на маленьком носике. А сейчас зажала себя в тесную коробку социальных отношений и не всегда умело врёт. Хотя чаще неумело.

Но вернёмся к нашим баранам пятничного совещания среди руководителей и их замов.

– Поздравляю! Вас ждут перемены, а именно увольнение.

По залу тут же прокололся шёпот, в котором явно лишь одни проклятия в мой адрес. Ну пусть … моя душа давно обещана дьяволу. Между персоналом начались переглядывания в поисках самого смелого и активного или просто дурного, кто выступит в защиту рабочего коллектива.

Я же преимущественно следил за реакцией только одного человека. Взмах длинных ресниц и острый голубой взгляд оставил шрам на моём лице. В какой-то момент мне показалось, что Ева сейчас поднимется и пошлёт меня нахуй. Она же отвернулась, принимаясь снова изучать свои руки, сложенные в замок поверх папки с документами.

Но я знаю, как заставить эти глаза смотреть только на меня. Неважно как – с презрением, ненавистью или холодным безразличием.

– Всех после прошу проследовать в отдел кадров для ознакомления с договорами о расторжении, – народ зашевелился, и тогда я бросил «кость». – А вы, Ева Леонидовна, не спешите меня покидать.

Девушка едва успела стул отодвинуть, когда мои слова пригвоздили её обратно. И не только её, остальные семь человек тоже замерли в ожидании продолжения. Придётся всех порадовать.

– Для тех немногих, кто возможно всё-таки останется со мной сотрудничать, но только уже в другой должности, хочу представить моего личного помощника – Тенева Ева Леонидовна.

Народ изумился, и парочка впечатлительных дам даже охнули. Но главное, я получил желаемое.

Теперь голубые глаза смотрели на меня, полные искреннего изумления и непонимания.

Ну здравствуй, моя врушка!

Глава 1

"И в этой пытке, и в этой пытке, 

И в этой пытке многократной 

Рождается клинок булатный! " 

(из к/ф "Собака на сене")

Четыре года назад

Бывает наступает день, когда твоя, казалось, счастливая жизнь разлетается на такие мелкие осколки, что в них не разглядеть изображения, не понять содержимого.

Такое случилось и со мной–оптимисткой по жизни и вечным сгустком энергии.

Моей дочке через два дня исполняется полгодика, а я сижу на диване в собственной квартире с видом крайне слабоумной женщины.

Мой любимый муж вышагивает передо мной, и так как ребёнок спит, то громким шёпотом «снимает с моих дурных глаз розовые очки».

– Ева, ну ты пойми!!! Я честно старался сохранить наш брак, но это просто ломает меня изнутри. Я задыхаюсь! Олеся прекрасная девушка, мы любим друг друга, хотя оба старались не дать нашим чувствам развиться.

Задохнувшись от эмоций, он прерывается, а я решаюсь уточнить информацию.

– Олеся – это та самая твоя студентка с папой-предпринимателем и личным BMV седьмой серии?

– Да… но, Ева, прекрати! Сейчас ты всё пытаешься передёрнуть. Ее социальный статус или финансовое положение её отца не играют никакой роли. Просто так случилось!

–Ну да, Саш! Это просто совпадение…

Мой последний комментарий вызвал новую волну «шипящих» оправданий, где общий смысл сводился к моей холодности и их «неземной и случайной любви».

Мой теперь почти бывший муж преподаватель философии, поэтому говорить может долго, но непременно с глубоким смыслом. Всегда уравновешенный и педантичный, Саша был второй чашей весов, моим личным противовесом в быстротечности нашей жизни.

Слушать эти доводы ещё раз сил не было, поэтому я, согнувшись пополам, воткнулась лбом в колени и заодно прикрыла уши ладонями.

Внутри меня с невероятной скоростью росла пустота, огромная космическая дыра, что с каждой секундой поглощала мои внутренности. Последним на пути её разрушений остался мой свихнувшийся мозг, но я и тут не препятствовала. Казалось, дай мне вёсла, и я ускорю это процесс, яростно подгребая к обрыву.

Ужасно, до нервных сокращений в теле, хотелось тишины. Вечной, абсолютной, неизменной, практически могильной… вот только такой родной голос проникал даже через закрытые уши, раскалывая меня надвое.

– Саша, уходи! – сорвалось с моих губ, прежде чем я успела обдумать фразу.

Это будто говорила не я, а «нечто» сидящее во мне и использующее моё тело для своих целей.

– Господи, Ева! Что ты там бормочешь своим коленкам?! Вот почему ты всегда так?! А!? Когда надо что-то решать, активно действовать, то ты теряешь весь свой задор и превращаешься в нечто амёбное с тихим голосом.

И правда?! Зачем мне сейчас следовать совету матери, что мужчина в семье должен был главным и решение должен принимать сам?! Мой вон всё равно меня бросает. Он в принципе, как и положено негласным законам, самостоятельно проанализировал и принял решение о смене спутницы жизни. Самец одним словом! И козёл!

Я так резко выпрямилась, вздергивая голову, что, наверное, хруст моих позвонков слышал даже муж.

– Пошёл вон! Вали к своей нежной и заботливой! – стискивая зубы, прорычала я. – Мешать вашему вселенскому счастью не стану! Могу в помощь для ориентации в пространстве ещё и красную ковровую дорожку постелить, чтобы наверняка с пути не сбился!!!

– Ев, ты вот так просто меня отпустишь?! Да?! Хотя на днях говорила, как сильно ты меня любишь и скучаешь. Выходит, врала?

Точно! Говорила! И действительно люблю и скучаю, вот только мой внутренний «зверек», шипящий и оскорблённый, был против такого расклада. Ведь как оказалось, мои чувства – это уже прошлогодний товар и явно с истёкшим сроком годности.

Фиг он увидит мою слабость! Достаточно издевательств для одного недолгого вечера!

Стараясь контролировать высоту моего гневного полёта, ответила как можно тише, но вложив максимальную порцию яда в каждую букву.

– Дорогой мой, ты требуешь от меня активных действий, так что получи и распишись!

– А наша дочь?!

– А МОЯ дочь тебя абсолютно не касается! Хотя радует, что ты вообще вспомнил об её существовании.

Если я правильно помню, то встреча с «неземной и прекрасной богиней» Олесей состоялась в тот же месяц, как я забеременела. Бог нас обоих одарил девочками, так тому и быть! Особенно если учесть, что папаша ребёнком никогда не интересовался.

– Я протестую! – воскликнул в ответ почти бывший, но даже сейчас в его голосе звучала манерная игра.

– Саша, мы не в суде, но можем там оказаться! Если начнёшь строить из себя заботливого папочку, по пути превращая меня в суку-жену, то развод будешь получать долго и мучительно больно. Как бы твоя новоиспечённая принцесса не состарилась в ожиданиях.

Слегка приоткрытый мужской рот свидетельствовал о крайней степени удивления.

Ну да! У меня есть голос и кастрюлька собственного достоинства! А ещё я безумно люблю своего ребёнка! Больше его, себя и всей планеты!

Мой внутренний «зверек» справедливости яростно торжествовал и готовился дать последний и самый яркий залп фейерверка.

Я медленно схожу с ума.

– Всё верно, Санёк! Ты мне больше не муж, так что молча внимать твоими речам нет смысла. И закрой наконец-то уже свой рот!

Мужчина подобрал нижнюю челюсть и, кажется, даже слюну сглотнул.

Лично мне, в отличие от кровожадного внутреннего «я», по-прежнему хотелось покоя. И в данную минуту я тоже чихать хотела на чьи-то чувства. Мои-то ни одна сволочь не поберегла!

– Вещи заберёшь через пару дней, на развод подаёшь сам, я-то бедная мать-одиночка в декрете, а и со своей мамой разговариваешь тоже сам. Сейчас же просто уходи! Эля скоро проснётся, а у меня ещё куча дел.

Для убедительности и некой демонстрации своих мыслей я стремительно подскочила с дивана и со скоростью бешеной собачки пролетела в коридор, дабы открыть входную дверь.

– Ну ты… – начал Александр.

После этих слов должны идти маты по закону могучего русского, но …

– Не ожидал от тебя такого! – возмущённо пропыхтел мой почти бывший, пытаясь быстро обуться.

– Взаимно! – оставила последнее слово за собой, как требовал зверь – мучитель.

Хотя если честно, то у Саши всегда должен быть виноват кто-то, но только не он. В знакомстве с девушкой – это судьба – злодейка, в разводе – непорочная любовь и вечно занятая жена, в моей бурной реакции на слова о предательстве сама же я. Всё логично в его персональной теории жизни.

Вот только мне, идиотке, казалось, что я тоже имею свою составляющую в его раскладе. Что мы с дочкой тоже вписываемся в эти законы, а отчуждение мужа – это явление временное. Как все говорят – мужчине требуется время для осознания его отцовства. Я ждала и верила! Зря…

Поток уничижительных мыслей был прерван недовольным внутренним голосом и копошением почти бывшего супруга на пороге.

Наконец-то после обжигающих и обвинительных мужских взглядов входная дверь закрыта, и квартира погружается в волшебную тишину с размеренным тиканьем часов.

Тик-так… я осталась одна.

Тик-так… пять лет семейной жизни и моих жертвоприношений коту под хвост.

Тик-так… через два дня моей прелести шесть месяцев, а я на мели.

Я сползла по стене, усаживаясь на не совсем чистый пол прихожей. Знакомые запахи любимой квартиры перебивал незнакомый и терпкий парфюм Саши с удушающим эффектом, лишая последних каплей так необходимого мне воздуха.

Космическая дыра в полной мере приступила к моему мозгу, с наслаждением похрустывая моими воспоминаниями и выбирая особо лакомые кусочки, чтобы напоследок показать их мне. Эту разрушительную заразу не мог остановить даже мой взбешённый «зверёк».

Наше первое знакомство в парке, когда мой недавно приобретённый щенок, мой сладкий весельчак Ричард убежал от меня.

В последствии Ричи пришлось отдать моей маме, так как у Саши аллергия на шерсть. За месяц до родов моя свекровь случайно проболталась, что её сын аллергиями никакими не страдает. На мои вопрос о шерсти она искренне заявила, что «Сашуля с детства любит животных только на расстоянии». Хотя муж так убедительно чихал и тёр глаза с носом, отказываясь лишний раз заходить в нашу с мамой двушку.

Наша свадьба и клятвы о вечной любви в болезни и в здравии.

Мне казалось, что счастливее меня нет никого на свете! И даже отказ жениха целовать невесту на людях не портил моего настроения. Мне достался скромный и умный мужчина, тем более я знала о его нелюбви к поцелуям даже наедине. Саша и в больницу ко мне никогда не ходил: однажды я загремела туда с аппендицитом, а потом ещё пару раз с угрозой выкидыша. Боится медицинских зданий и не любит проявлять свои чувства на публике.

Рождение Эвелины, лучика света моей жизни.

Муж не смог забрать нас из роддома, так как был в срочной командировке. И вообще, это к лучшему, так как он боится больниц и не любит проявлять эмоции на публике.

И этот ком из осколков уже прошлой жизни всё рос, хотя из-за слёз я уже ничего не могла разглядеть, что даже радовало. От боли и обиды хотелось просто громко и долго кричать, а вспоминать то, что покрылось теперь плесенью разочарования с ярким душком предательства, совсем не хотелось. Вот только больше тихого поскуливания я позволить себе не могла. Мой ангел ещё сладко спал в соседней комнате. Или нет?!

Раздался ещё тихий, но уже с намеком на будущий голодный и требовательный вопль, зовущий плач.

Тик-так… время на истерики больше нет.

Тик-так… я просто обязана собраться и выползти из этой приличной кучки первоклассного дерьма.

Тик-так… я – мать, и этим всё сказано!

Кто именно вкладывал в мою голову такие слова и чувства, я или мой внутренний и теперь единственный защитник – зверь, я не знаю. Хотя это и неважно!

И пока я неслась к дочери в царство запаха нежной пудры, молока и ещё чего-то особенного детского и непередаваемого в описаниях, то на ходу растирала слёзы и сопли.

Вот только на задворках сознания блуждал один единственный вопрос, ответ на который я не могла придумать.

Зачем? Зачем вообще Александр на мне женился, если всё в нём было против меня?! Зачем подошёл в парке, зачем терпел мою любовь? Зачем уверял, что хочет детей, и это именно я не могу их родить? Зачем такие жертвы, а теперь эта «неземная» любовь?!

Наверное, у каждого в жизни есть парочка вопросов без ответов. Вот и у меня они появились! Может, это такие законы природы, где и я ничем не отличаюсь от других?! Наверное, этому надо радоваться, ведь постоянство – это признак благополучия! Ведь так???!

Глава 2

Спустя четыре года

Ева

От досады на жизнь с её подставами именно сегодня хотелось кричать, топать ногами и бить посуду.

Ненавижу понедельники и оттого в эти дни стараюсь жить максимально просто. И вот именно теперь, когда благополучие поселилось в моём доме – случился катаклизм.

Мой шеф продал свой бизнес со всеми его потрохами и рабочим коллективом. У меня же руководящая должность – главный менеджер по продажам и всякой дополнительной фигне – значит, согласно всем жанрам смены окружения, моё увольнение будет одно из первых.

Стук в двери моего кабинета заставляет меня вздрогнуть. Неужели начальство вызывает?!

– Войдите, – как можно решительнее произнесла я, старательно убирая нотки паники из голоса.

В небольшом пространстве дверного проёма показался извечный чёрный с голубыми прядями хвостик – пальма, а ныне модно «конский хвост».

– Алёна, – не выдерживая, выдохнула я, радуясь появлению своей помощницы.

– Ага. Ева Леонидовна, там капздец! Треш!

Девушка тряхнула хвостиком, проскальзывая в мой кабинет.

– Где?

Её взволнованные голубые глаза и приоткрытый в изумлении рот сердечком тут же поднял волну адреналина в моей и так неспокойной крови.

– В главном зале. Там этот терминатор… наш новый.

Я судорожно сглотнула. Предчувствие меня и сегодня не подвело. Нервно дёрнулась рукой к шёлковому шарфу, элегантно завязанному вокруг шеи. Сейчас эта любовь к данному виду аксессуара меня душила.

– Ева Леонидовна, его взгляд… это трындец, но сволочь такой притягательный мужик.

Моя помощница недавно пережила разрыв с молодым человеком, поэтому последний месяц находится в активном поиске.

– Алёна, а что именно происходит в главном зале? – навела девушку на нужную мне тему.

Сексуальное описание нового шефа мне вряд ли пригодится для сохранения своей работы. А сохранить ой как надо!

– Новый там гайки закручивает. Витрины у нас говно, только оформление их и спасает, пирожные похожи на стухший паштет, а …

Я её перебиваю.

– Что так и сказал? Говно?

– Да, – эмоционально отзывается помощница и вдруг меняется в лице, что россыпь мелких веснушек становится видна даже через слой тонального крема.

– Что такое? – отзываюсь я, когда она в испуге прикрывает рот ладошкой.

При этом её взгляд виснет на мне, будто у меня неожиданно рога выросли или ещё чего похуже.

– Он приказал позвать вас, Ева Леонидовна! Немедленно!

Вот! Дождалась!

Подхватилась с кресла, стараясь собраться и не выказать ни капли своих переживаний.

– Тогда нам надо поспешить, – как можно спокойнее выдавила из себя.

И вот иду, остро реагируя на стук своих же каблуков. Будто приговор мне выбивают.

Входим в главный зал – я первая, Алёна прячется за моей спиной, отчего я непроизвольно выпрямляюсь и развожу плечи.

Я сильная!

Делаю последние два шага. Цок- Цок.

И стою в лучах утреннего солнца, что беспощадно разливается по залу продаж. Тут такая тишина, что моё появление не остаётся не замеченным.

Нового босса взглядом не обойти – тут же цепляется за тёмную ауру вокруг него и холодный взор обсидиановых глаз, что пронизывает меня насквозь.

Алёна не врала. Это та порода мужчин, которых я обходила за версту с юности. Ибо они мне неподвластны. Сильные, харизматичные, волевые и беспощадные.

– Ева Леонидовна? – холодно и с усмешкой на тонких губах.

– Верно, – тихо ответила ему, но так как голос мой от природы тихий и мелодичный сейчас совсем сел, то ещё и энергично кивнула.

– О! Наконец-то! А то тут ваши коллеги без вас и слова дельного родить не могут.

Его взгляд не отпускал – ощупывал, разглядывал, проверял. Может, он действительно ультрасовременный андроид?

Я молчала. Не знаешь, что сказать – молчи. Только бросила быстрые взгляды на моих трёх коллег, что жались кучкой неподалёку от нового босса.

Не понимаю, причём тут я.

– А вы, значит, тоже в партизанский отряд метите? – продолжал насмехаться этот злыдень, делая в мою сторону пару неспешных шагов.

– Нет, Богдан Анатольевич. Просто вопроса от вас ещё не услышала. Жду.

Понимаю, что нарываюсь, и его приподнятая тёмная густая бровь буквально матом об этом орёт. Да только мужской тон всколыхнул во мне давно забытое.

Не надо пытаться втоптать меня в кучку первосортного дерьма, когда я не виновна.

– Вижу, слава меня опережает. Подготовились.

Конечно. Сплетни, гугл, но надежда на ошибочное мнение прессы теплилась в моей глупой душе до последнего. Как оказалось, зря.

Всего этого я ему не сказала, а лишь сдержанно подняла подбородок, готовясь к сражению с естественным финалом – картонная упаковка с моими личными вещами на выходе из здания.

Босс сделал последний шаг, останавливаясь буквально в двадцати сантиметрах от меня. Алёна моя тут же испарилась, покидая арену боя.

Высокий и широкоплечий с заметным набором мышечной массы он заслонил меня от солнца и остальных членов данного спектакля. Теперь можно перестать морщиться от ярких лучей и … самым прилежным образом рассматривать пуговицы на мужской рубашке в районе груди.

Выше я лицезреть не смогла бы, не задирая головы. А пуговицы отличные, как и рубашка, и галстук тоже так ничего. Шёлковый.

– Хочешь войны, мадам шарфик? – неожиданно проникновенно прозвучало надо мной.

У меня даже пальцы на ногах поджались то ли от страха, то ли просто от глубокого баритона начальства. Как бархат.

– Нет.

Я чувствовала, что на меня сейчас обрушится поток мужского недовольства, но обстановка изменилась по взмаху волшебной палочки.

– Дан, хорош! Давай не будем запугивать молодых девушек твоей необъятной харизмой,– раздался незнакомый мужской голос из-за спины нового босса.

Этот тёмный утёс слегка сдвинули в сторону, и вместе с лучами солнца показалась светлая макушка, а потом и полностью блондинистая голова.

– При чём таких красивых, – тут же добавил мужчина, снабжая свой комплимент гигантской порцией улыбки.

Мне сразу полегчало, и даже страх ушёл, хотя босс стоял рядом с нами.

– Кирилл, – протягивая мне ладонь, представился блондин.

– Ева, – рефлекторно отозвалась я и тут же смутилась.

Ведь наверняка он в курсе.

– Друг этого тирана и его зам по любым вопросам. Приятно познакомиться, Ева. Имя у вас волшебное.

Совсем нет, но всё равно было приятно. Открыто улыбнулась Кириллу, пожимая его ладонь. Да только мужчина шустро перевернул мою руку, оставляя горячий поцелуй прямо посередине запястья.

Я снова смутилась, молясь, чтобы розовые щёки не были видны сквозь все слои макияжа.

Попыталась тут же забрать свою поцелованную конечность, но мужчина не отпустил.

А мне неловко из-за публики вокруг, да и ручки мне целовали в последний раз … да никогда, наверное.

Так ещё и дьявольской взгляд справа, который готовил из меня крем-брюле.

– Кир, ты бы уже шёл, – равнодушно заметил босс кондитерских изделий.

– Так я на работе. Куда мне идти, – подмигивая мне глазом, весело отшутился мужчина, но мою руку отпустил. – Знакомлюсь с персоналом, налаживаю трудовые отношения. В общем всё как всегда.

Я перевела взгляд на Богдана Анатольевича, успевая поймать чёрное равнодушие в его глазах.

– Ну, хорошо. Только не надо сильно стараться.

И этот утёс двинулся обратно, словно в эту же секунду забывая обо мне и нашем споре минуту назад.

– Ева, может, введёте меня в курс дела? Так сказать, интимные подробности рабочего процесса кафе.

Приветливо улыбнулась, приглашая взмахом руки следовать за мной.

Не то чтобы я корыстный человек по своей натуре, но тут во имя спасения себя можно немного и полюбезничать с новым замом, раз он имеет такое фантастическое влияние на этого терминатора.

Глава 3

Ева

Прогулка с Кириллом Олеговичем прошла отлично, вселяя в меня надежду, что мир не без добрых людей.

Остальную часть рабочего дня меня никто не тревожил, тем самым предоставляя возможность спокойно выполнять намеченные цели.

Уже перед самым уходом ко мне снова постучали. Деликатно.

– Проходите.

В дверях с улыбкой на лице показался Кирилл.

Улыбнулась в ответ, ожидая вопроса от вошедшего.

– Вспомнил, что забыл вас предупредить. Босс ваш ненавидит опоздания и семейные разборки в рабочее время вплоть до увольнения.

– Спасибо, – сдержанно ответила мужчине, так как за мной обычно такие прегрешения не водились.

Очень редко могла задержаться на пять-десять минут.

– Не за что. У нас с Даном договоренность не подыгрывать, но уж больно хищно он на вас сегодня смотрел. А мне крайне важно, чтобы наш скромный коллектив не потерял такого ценного сотрудника.

– Спасибо за столь высокую оценку моей работы. Очень приятно, – вежливо поблагодарила нового зама директора, думая совсем о другом.

Это он сейчас мне прямым текстом намекает на своё особое отношение ко мне, а что потом… свидание, постель и прочие прелести?

– Не за что, Ева Леонидовна. До завтра.

И скрылся, не дожидаясь моего прощального ответа.

– До свидания, Кирилл Олегович.

Вот бы не попасть мне из огня да в полымя с этим мужчиной.

Всё думала я, пока собиралась домой. Потом вечер привычно закружил меня и об Кирилле вспомнила уже лёжа в постели.

Надо будет с ним поаккуратнее. Вдруг у них с боссом целая схема по разоблачению сотрудников.

Сон практически сморил меня, как в последнюю секунду в памяти всплыли холодные глаза терминатора. Мои очи тут же открылись, и мурашки по спине пробежали, прихватывая с собой остатки сна.

Вот же утёс противный! Весь сон насмарку!

Провозившись около часа, не выдержала. Забрав подушку, поплелась в соседнюю комнату к своему сладкому снотворному.

Дочь мирно спала в своей постельке, даже не почувствовав моего вторжения. Только Ричард, спящий на коврике около детской кровати, поднял голову, а потом и набок склонил, вроде как спрашивая – чего это в два ночи хозяйка припёрлась в его с Эвелиной владения.

– Спи уже, охранник ты наш, – шикнула ему, осторожно заползая под бок дочери.

Мягко обнимая хрупкое тельце, счастливо выдохнула. Её запах и мирное сопение лучше любого лекарства в мире… причём от всего. В моём случае всегда работает.

Меня вырубило, а проснулась от настойчивого скулежа пса.

– Риччи, ну чего надо? – недовольно фыркнула ему, а сама, уже просыпаясь, стала подыматься.

Светло.

Глаза мгновенно распахнулись. Проспала.

Телефон с будильником остался в зале возле моего дивана, а из-за бессонницы мой выработанный годами биоритм тоже сдал. Так уже бывало, но только не сегодня!

– Эва! Подъём! Мы проспали!

Дочка так же, как и я, резко села в постели.

– Мама, ты меня испугала, – сонно пробормотало моё чудо!

– Прости, Кнопка, но нам надо очень и очень сильно торопиться.

Собрались, конечно, за рекордные сроки, так что, подъезжая к детскому саду, я радовалась, что опоздаю буквально на пару минут.

Но вся парковка была забита машинами, словно тут распродажа года намечается. Пришлось вернуться во дворы и уже оттуда топать до сада.

– Мам, а что такое случилось?

Хороший вопрос, самой интересно.

– Сейчас разберёмся, – оптимистично заявила я, чувствуя, как минуты буквально текут у меня по спине.

Время!

Перед входом в нашу группу, как и перед тремя другими, стояли дети с родителями, образуя нервно шевелящиеся кучки.

– Доброе утро, а что случилось? – осторожно спросила я у стоящей с краю Виктории, мамы одной из поруг Эвелины.

– Привет. Да где оно доброе?! Говно!

Удивлённо приподняла брови.

– Ева, ну говно во всех смыслах. Кажется, прорвало канализационную трубу и половину сада залило, а во второй вонь.

Действительно, говно!

– А почему стоим?

– Попросили не расходиться, возможно, какие-то группы оставят на занятия в непострадавшей части сада.

Закрыла глаза и быстро просчитала до пяти и обратно. Надо бы до десяти, а то лучше до сотни, но кругом стоявшие люди могут неправильно понять меня, превратившуюся в статую.

– Уважаемые родители, к сожалению, нашу группу попросили на эту неделю распустить, – вещала наша воспитатель, прямо с порога группы.

Выходить, наверное, боялась.

Начались гневные восклицания, на что Маргарита Егоровна, специалист со стажем, вежливо пыталась отговориться.

Я же, подхватив лапку дочери, рванула на выход. Надо поскорее выезжать отсюда, пока все не рванули к машинам.

– Доченька, давай скорее, – поторапливала ребёнка, перескакивая через лужи в неровностях асфальта после ночного дождя.

Она недовольно сопела, но терпела.

Слава богу, выехать мы успели, но теперь надо было решить новую проблему.

Эвелина. Куда деть четырехлетнего ребёнка?!

– Мама, привет. Извини, что разбудила.

– Привет, , но я не сплю. В больнице я. У меня же сегодня запись к кардиологу.

Блин, точно! Я нерадивая дочь, забывающая о походах матери к врачам.

– Прости, я забыла, – стараясь не врезаться в подрезавшую меня белую машину, резко выругалась.

– Ева! Манеры! – укоризненно отчитала мама.

– Прости, но у меня форс мажор сегодня. Сад закрыли на ремонт, там канашку прорвало. Можешь забрать Эву к себе?

– На долго-то ремонт?

– Вроде, на эту неделю.

– На всю неделю не смогу. У меня с четверга дневной стационар начинается с девяти до двенадцати.

Боже! Ну за что?!

– Хорошо, мам. Хотя бы на сегодня и завтра, а там договоримся.

– Ладно. Приеду через два часа к тебе на работу и заберу несчастного ребёнка.

– Спасибо, мам.

Спорить насчёт несчастности моей дочери бессмысленно.

Паркуясь на привычном месте, бросила короткий взгляд на часы. Сорок минут. Опоздание достойного кандидата на увольнение в первую очередь.

– Побежали, Кнопка. Правила помнишь?

Практически таща дочь за руку, мы скакали через лужи.

– Ага. Не шуметь, не бегать, не плакать.

Похвалила ребёнка за правильный ответ. Урок-то она выучила, да только всё равно регулярно нарушает его.

Перед входом тормознула наш состав, пытаясь выровнять дыхание. Старею. Уже и короткий забег с препятствиями вызывает лёгкую одышку.

У нас нет системы контроля прихода сотрудников, так как из пекарни могут и в пять утра прийти, если того требует заказ, а вся основная масса подползает к восьми.

Служебный вход был свободен, так что тихо двинула по коридору в свой скромный кабинет.

Прошмыгнули как мышки под носом у кота, но моя приоткрытая дверь сбила мой радостный настрой.

Нет! – кричала интуиция.

Деваться-то некуда!

Смело открыла дверь нараспашку, готовая на горький удар судьбы.

И он прилетел незамедлительно.

Аренский Богдан Анатольевич, лишенный любой эмоции, восседал на моём рабочем месте, что-то рассматривая в окне сбоку от стола. Может, ему моя орхидея приглянулась или наоборот …

– Доброе утро, Ева Леонидовна, – буднично начал он.

– Доброе утро.

Мужчина наконец-то развернулся ко мне полностью, но его взгляд был прикован к дочери, что стояла за мной, прячась за ногу.

Детские пальчики безбожно мяли отглаженные вчера вечером брюки, но у меня сейчас были куда серьезнее проблемы.

– И? Начинайте.

– Что? – тут же отозвалась я, хотя прекрасно поняла этот взмах хлыста.

Унижайтесь и кайтесь в своём свинском опоздании.

В мужских глазах появилось недовольство, но я молчала. Этот терминатор почему-то будил во мне всё самое плохое.

– Не что, а как? Как вы докатились до такой жизни?

Он серьёзно? Или у меня мой мозг тупит и как-то плохо читает между строк.

– Говно, – выдал мой рот.

Это не я! Блин блинский! Что со мной?!

После моего импозантного ответа на бездушном лице начальника даже удивление появилось.

– Жизнь говно?! – переспросил он.

– Жизнь прекрасна, а канализации в детском саду говно! Полное!

Меня будто бес за язык тянул. Мне бы надо раскаяние изобразить и слезу, но я как баран – упёрлась взглядом в его лицо и несла полную чушь.

– Вот, значит, как, – практически философски протянул босс. – А это?

Кивок в сторону притихшего ребёнка.

– Эвелина, моя дочь. Заберут через два- три часа.

Вот! А дальше ваш ход, сэр, – вопил мой внутренний зверёк, готовый сегодня крушить амбразуры голыми руками. И вообще, я сегодня из-за вас и проспала.

Наш молчаливый поединок взглядов длился не более пяти секунд, но как только обсидиан отпустил меня, я устало вздохнула.

Энергетический вампир! Мне что-то мама про таких людей вещала, но я слушала в пол-уха.

Босс поднялся с моего места, а я тут же двинулась в сторону из прохода.

– Хороший у вас вид из окна, Ева Леонидовна.

– Не замечала, но спасибо.

Боже, я сегодня себе на язык самой ядрёной горчицы с васаби намажу, а потом ещё сверху острым красным перцем посыплю. Завтра лучше немая буду ходить.

На мужчину больше смотрела, только на его свежий галстук и рубашку. Красивые.

– В пятницу в девять будет совещание руководителей. От всех жду отчёты за последние шесть месяцев, а от меня получите информацию о дальнейшей судьбе этого заведения и его сотрудников. Не опоздайте на чтение собственного приговора.

И вышел.

Только запах его парфюма остался витать в воздухе – горький, тяжёлый и запоминающийся с первого раза, так как второй раз уже не хотелось его ощущать.

– Мам, это кто? Ну дядя этот?

Голос Эвы вывел меня из транса.

– Это мой начальник, Кнопка, – устало вымолвила я.

Ребёнок отлепился от моей ноги.

– Ой, он такой мрачный, – задумчиво оповестила меня дочь.

Кивнула ей. Скинула пиджак на вешалку, стоящую в углу, чувствуя, как разгоряченная этой встречей сцена заставляет меня нервно потеть.

Приговор! Кажется, он так сказал. Ну они ведь не всегда бывают обвинительными, бывает людей и оправдывают. Идиотка ты, Ева!

У меня есть три дня, чтобы показать Аренскому, на что способны мои мозги.

Усадила Эвелину с цветными карандашами и альбом из её рюкзачка за свой стол, а сама принялась активно трудиться.

Вчера босс выразил неудовольствие насчёт витрин и пирожных, значит, надо за сегодня убиться, но исправить этот косяк.

Глава 4

Ева

Мама приехала только к обеду, и к этому моменту у меня уже дёргался глаз, а нервы были на пределе. Никто и ничего не хотел делать так, как мне надо было с первого раза. Кажется, одна Алёна сегодня соображала и активно мне помогала, а весь остальной коллектив впал в спящее состояние. Рабочий анабиоз – это новый вид бездействия.

Может, потому что сегодня опоздала и заявилась на работу с ребёнком только я? И у меня, как говорится, «горит пукан», а остальные плавают естественным планктоном в ожидании хищной рыбы. Не знаю!

Присела на свой стул, прижимая пульсирующие виски ладонями. Больно. Это всё чёртова мигрень от нервов.

Разминая шею, чтобы хоть как-то уменьшить боль, мой взгляд цепляется за окно.

– А чего это терминатор наш про красоту пейзажей вещал? – тихо сама с собой беседовала я, поднимаясь к окну.

Ничего привлекательного – кустики дохлые, дорога позади, наша парковка, а ещё уголок парка с двумя скамейками и неработающим фонтаном.

Собралась отвернуться, решая, что эта его фразочка была лишь очередная подлянка, но…

Парковка!

Утёс самозабвенно любовался, как мы с дочерью скакали через лужи. Вот я дурында!

Да уж, прыгала я хорошо, и асфальт был мокрым, и я торопилась, так что даже ногу разочек подвернула с выразительным хрустом шпильки. Каблук, конечно, ещё держался, но определённо эта пара обуви должна готовиться на утиль.

Ага! Как и их хозяйка!

Остаток дня прошёл относительно спокойно, но к концу я устала и больше всего от этого подвешенного состояния: оставят – не оставят.

Едва не забывая прихватить свой пиджак, выхожу на улицу. Чувствуя, как неуверенно держится каблук на своём месте, грозя катастрофой в виде падения, торможу.

Решаю мгновенно. Снимаю туфлю и с превеликим удовольствием отрываю несчастного. Вот как если некоторым голову открутить…

Порыв бешенства после акта вандализма обуви отпускает, и я расстроенно смотрю на свои ноги.

Жалко, конечно.

Ковыляю до машины и, желая поскорее уехать, нервно проворачиваю ключ в замке зажигания.

И ничего!

Двигатель не реагирует. Повторные попытки, включая ласковые увещевания, а потом и запрещённые матерью нелитературные обороты, тоже не помогают с моей проблемой.

Сегодня не понедельник и не пятница тринадцатое, сегодня проклятый чёрный вторник! Почему всё должно случиться в один день?! В неделе-то ещё остались свободные …

Пальцы дрожат, слёзы тихо текут, но просто сидеть и дальше – тоже не выход. Громко шмыгая носом, выхожу из машины, пытаясь придумать, как быть.

На последнем техническом обслуживании что-то говорили мне … но от усталости и «дятла» в висках мозг никак не может выдать нужную информацию.

– Капот открой, – безразлично и холодно прозвучало где-то надо мной.

Но лучше ко мне бы сейчас ангел с небес спустился, а после я пошла бы в больничку на лечение, но чудес не бывает.

Аренский, мать его… простите. Не-е-т!

Мой мозг громко стонет, а этот андроид, выразительно изогнув бровь, стоит перед моей машиной.

Ах, да! Капот!

Ныряю в салон и жму нужную кнопку. Когда выползаю обратно, босса уже не видно.

Делаю несколько шагов в его сторону, заглядывая за поднятый капот.

Богдан Анатольевич внимательно соцерзает «сердце» моего автомобиля, опираясь крепкими пальцами на верхний край решётки радиатора.

Моё внимание привлекает чёрный браслет на его запястье – просто круглые бусины без каких-либо прекрас.

Это деталь никак не вязалась с его образом холодного и невозмутимого. В голове возникла шальная мысль – а что ещё он прячет под рубашками и костюмами.

Дура ты, Ева!

Но смена темы, как известно, помогла. Я вспомнила.

– Кажется, мне говорили, что отходят контакты на аккумуляторе, – выдаю я, когда рука босса начинает ощупывать именно то, о чём я упоминаю.

Недовольный вздох, который мужчина даже скрыть не пытается. Поправляет зажимы на аккумуляторе, что-то ещё дёргает, а потом, видимо, заодно проверяет уровень масла в двигателе и даже бочок для омывателя стёкол.

Но там у меня везде порядок.

– Чего стоим-то? Машину, мадам шарфик, завести не хочет?

Я просыпаюсь, с трудом отрывая свой взгляд от его кистей – красивых, правильных, с набухшими венами и тёмными волосками, кроме грубоватой кожи, практически идеальные.

Сглатываю слюну и, тут же опустив голову вниз, быстро разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов – выполнять требуемое, но успевая съязвить.

– Не шарфик. Ева. Ева Леонидовна.

Движок завёлся с первого раза, что не могло не радовать.

Снова выползаю обратно, буквально запинаясь об мужскую фигуру.

Уже собираюсь выдавить из себя слова благодарности за оказанную помощь, но взмах белоснежного куска ткани перед лицом меня останавливает.

– Утритесь, Ева Леонидовна, – учит жизни босс, протягивая мне носовой платок. – Сопли вас не красят, тем более глупые. Если причина поломки известна, зачем в истерику впадать.

Господи, да откуда он только появился на парковке?! Ведь ни души вокруг. Платок, который он мне пихает в руки, забираю, но от поучительной лекции снова кровь закипает.

– И на будущее, проще сразу проблему решать … и с клеммами тоже. Не так ли …, Ева?

На Аренского упорно не смотрю. Не могу. Его пронизывающий взгляд меня пугает, так что приходится снова разглядывать мужскую грудь, что прямо передо мной. Галстука уже нет, как и пиджака, и три верхние пуговицы рубашки расстёгнуты, открывая миру загорелую гладкую кожу.

От моего имени, произнесённого где-то рядом с моим ухом, у меня по спине пробегает холодок. Угроза … да только чего?

– Так, Богдан Анатольевич. Проще сразу весь хлам на помойку, – соглашаюсь я, моля только об одном.

Уйди.

Босс будто довольно хмыкает и покидает моё личное пространство.

Мне снова виден парк и его дохлые кустики. Слегка поворачивая голову в сторону, вижу, как утёс неспешно идёт к чёрной машине.

Красивая, хищная и идеально чистая, хотя дождь и днём капал, превращая едва просохшую землю после весны снова в грязь и лужи.

Когда авто резко дёргается с места, увозя с собою её мрачного хозяина, я расслабляюсь и, как кучка чего-то нехорошего, стекаю в салон машины.

Понимаю, что так и не поблагодарила Аренского за помощь, но ему, кажется, мои хвалебные речи до одного крайне неприличного места. Как в принципе и я сама.

Тут нет смысла ждать пятницы. Ведь уже дважды прямым текстом сказали о моей негодности. Завуалировано, конечно, но читать между строк никто не запрещает.

Из терзаний меня вырывает телефонный звонок.

– Дочь, ну ты где?! Эля уже сто раз спросила о тебе.

– Еду. Буду минут через пятнадцать-двадцать.

Сбрасываю звонок, не дожидаясь ответа матушки. Не выпуская телефон из руки, начинаю трогаться.

Мне надо сегодня же разослать резюме и вообще прошерстить рынок услуг. У меня три кредита, включая приличный за этот самый кусок металлома, так что большой перерыв в работе себе позволить точно не смогу.

Начинаю выруливать с парковки, как телефон вибрирует у меня в руке.

Это мама сейчас лекцию мне прочитает, как некрасиво бросать трубки.

– Мам, давай не сейчас! Я за рулём! – нервно рычу в мобилу, встраиваясь в шустрый поток машин.

Все торопятся поскорее оказаться дома.

– Ну хорошо, Ева. Потом. Не опоздай только.

Связь отключилась, а я от шока едва успела вовремя нажать на тормоз, чтобы не въехать в переднюю машину.

Красный сигнал светофора я пропустила. Естественно, когда вместо голоса матери слышишь рокочущий баритон своего круглосуточного кошмара, то выпадаешь из реальности на пару секунд.

Зачем Аренский мне звонил, если мы виделись меньше пяти минут назад? Это очередной вопрос от вселенной, ответ на который я могу и не получить?!

Глава 5

Ева

И вот этот роковой день настал.

Пятница.

После событий «чёрного» вторника жизнь меня пощадила, не заставляя сгибаться под её тяжестью. Хотя это ожидание хуже любых неприятностей.

Босс меня вроде бы игнорировал, но его взгляд меня преследовал. Казалось, он вездесущ, как истинный дьявол. Спасало только частое присутствие возле меня никогда не унывающего зама.

Сабуров Кирилл Олегович стал мужчиной года в шоу, проведённом тайно среди женского коллектива нашего кафе. Красивый, обаятельный и просто душка – он стал кумиром, практически идолом. Я в этом фан-клубе не состояла по двум причинам: во-первых, меня туда не пригласили, а во-вторых, я туда и сама не рвалась.

Особые знаки внимания, оказанные Сабуровым в мою сторону, не прошли незамеченными моими коллегами женского пола. Сослуживицы теперь мозги себе ломают, как это их ангел на меня – уже не юную разведёнку с ребёнком – внимание обратил, а некоторых секс – символов стороной обошёл.

Я же молчала, никак не комментируя даже плохо скрытые наезды. Подруг у меня в принципе не было, а среди рабочего коллектива я тоже всегда держалась в стороне.

Мне нечего сказать им – и некогда слушать других.

– Ева Леонидовна, доброе утро. Не помешаю?

Лучезарная улыбка зама буквально озарила мой скромный кабинет.

– Доброе утро, Кирилл Олегович. Конечно, нет. Присаживайтесь, – невольно улыбаясь в ответ, пригласила мужчину. – Я готовилась на выход в зал совещаний.

– Тогда и присаживаться нет смысла. Я как раз зашёл за вами, чтобы вместе отправиться к боссу.

– О! – удивление выскочило из меня.

Если честно, то мне его ухаживания, конечно, приятны, но стать основным блюдом женских пересудов то ещё удовольствие.

– Я почти собралась – вот только папки с отчётами прихватить.

– Это обязательно. Отчёты босс любит.

На шутку Кирилла ответила лишь скромной улыбкой, решая соблюдать нейтралитет на высказывания о начальстве.

Прихватила три папки со стола и ещё парочку из шкафа, и я готова.

– Может, я помогу? – галантно предложил мой сопровождающий.

– Нет. Я сама.

Такой резкий ответ даже мне показался слишком странным.

– Они не тяжёлые, – добавила я, пытаясь смягчить отказ.

– Желание дамы – закон, – ослепляя своей «тридцать два с завязочками», зам первым шагнул в коридор.

Последовала за ним, не забывая при этом закрыть двери кабинета на замок. Мало ли…

Так как руки у меня были заняты документами, то Кирилл Олегович мило придерживал мой локоток. Спешащие нам навстречу дамы из отдела кадров, бодро поздоровавшись, зацепились взглядом за эту пикантную новость, а потом их убийственные очи пронизывали мою спину до тех пор, пока мы не скрылись за углом.

Перед тем как войти в зал для совещаний, а точнее, в соседнюю с кабинетом шефа комнату Сабуров меня отпустил, но сам оставался рядом. Пришлось даже соседние места занять, поэтому теперь я сидела очень близко к главе стола.

Народ оперативно собрался, нас всего-то восемь человек, так что когда дверь, ведущая из логова директора, отворилась, то наступила зловещая тишина.

У меня от напряжения в горле пересохло, но идти сейчас к кулеру за водичкой просто акт самоубийства.

Аренский опустился в своё кресло, и сидящий слева от меня Кирилл тут же нагнулся к другу. Бросила короткий взгляд на парочку – Сабуров что-то шептал боссу на ухо, а Богдан Анатольевич смотрел на меня.

Холодно и изучающе. Я тут же опустила глаза на свои руки, сложенные поверх документов. Главное, теперь пальцы сильно не стиснуть, чтобы не выдать своего волнения.

Страшно было до колики в животе. В памяти крутились какие-то детали наших встреч, где я всегда выходила на полный ноль. А ещё тот звонок Аренского … ведь я так и не узнала, что он хотел тогда сказать. Знать-то не знала, но с телефоном теперь даже в туалет ходила – вдруг боссу снова приспичит пообщаться.

– Поздравляю! Вас ждут перемены, а именно увольнение.

Его голос, как всегда, вспорол мою душу, так что осознание произнесённого произошло на секунду позже всех остальных.

Когда коллеги уже изумлённо шептались, я, нарушая собственный внутренний наказ, возмущённо взглянула на этого утёса невоспитанного.

Ни здрасьте, ни каких-либо утешительных пояснений, а ещё и поздравляю…

Но, споткнувшись об глыбу льда чёрных глаз и скучающий фейс, тут же вернулась к рассматриванию маникюра. Аренский срать хотел на меня и остальных … мы тут мусор, мешающий ему творить много денег.

– Всех после прошу проследовать в отдел кадров для ознакомления с договорами о расторжении.

Я коротко вздохнула, боясь истерики безработной женщины прямо перед новым начальством.

– А вы, Ева Леонидовна, не спешите меня покидать.

Я от неожиданности этих слов практически упала обратно на свой стул, от которого едва попу оторвала.

– Для тех немногих, кто, возможно, всё-таки останется со мной сотрудничать, но только уже в другой должности, хочу представить моего личного помощника – Тенева Ева Леонидовна.

У меня шок.

В глаза бросается радостный лик Сабурова, что показывает мне большие пальцы. В ушах звучат охи коллег, которые такого тоже не ожидали.

И, нарушив во второй раз свои правила, я уставилась на Аренского.

Сейчас он не был скучающим, мужчина ликовал. Да только от его типо радости меня в холодный пот бросило. Так смотрят на кролика перед тем как вколоть ему дозу тестового препарата. Выживет здорово, нет – тогда принесите кролика номер два.

Зачем я ему?! Зачем?

Вопрос практически срывался с моих губ, что пришлось сцепить челюсти и даже губу нижнюю прикусить.

– Это всё Кирилл Олегович, сто процентов выстелилась перед ним.

Злой шёпот за моей спиной, голос которого я узнаю сразу. Мелихова. Молодая красивая брюнетка, помощница бывшего босса.

Ей что-то в ответ пропищали, но я не расслышала.

– Ага. И не говори. Надо было тоже перед Аренским ноги раздвинуть, чтобы остаться на прежнем месте или вообще на повышение пойти.

Снова чей-то писк, по которому я никак не могла определить говорящего.

– Да, говорят, Аренский в постели, как и в жизни, андроид. Трахнет так, что потом к доктору поползёшь, но эмоций ноль получишь.

Голоса отдалились, видимо, как и остальные направляясь к выходу, но я так и не стала оборачиваться. По сути, с их стороны это так и выглядело, а спорить и с пеной у рта доказывать, что земля круглая, это не мой путь.

Зал в какое-то мгновение опустел, включая моего защитника и теперь по мнению общества почти любовника Сабурова.

– Ну как? Довольна? Счастлива?!

Голос Аренского не был неожиданным, так как я хоть и не смотрела на него, но его внимательный взгляд чувствовала щекой. Мужчина горел желанием выплеснуть на меня порцию желчи.

Будто мне тех кумушек – подружек было мало.

– Конечно, Богдан Анатольевич. Спасибо за оказанное доверие, – говорил мой рот на автопилоте, когда в реальности я терзалась в сомнениях.

– Ну здравствуй, моя врушка Ева Леонидовна!

Я дёрнулась, будет меня оголённым проводом жахнули по голове.

Глава 6

Богдан

Ей ничего не нравилось: ни новая должность, ни перешептывания за её спиной, ни, самое главное, я.

Бесил, пугал, вводил в недоумение её такую нежную и добрую. Не знаю, что Кир нашёл в Теневой такого загадочного… по мне так при более внимательном досмотре всё понятно и логично без загадок.

– Дан, ты только Еву не трогай! Она такая необычная, молчит всё время, а в глазах столько огня.

Сабуров мне про неё за эту неделю все уши прожужжал. Насчёт глаз согласен – эмоциональные, красивые и живые, в отличие от их хозяйки.

Вот и сейчас сидит сама сдержанность, а голубой взгляд снова обжигает мою кожу, но недолго. Ева, как обычно, переводит взгляд на рубашку, вызывая огромное желание раздеться нахрен и посмотреть, куда в этом случае будет смотреть мадам шарфик.

– Почему это я врушка, Богдан Анатольевич?

Мне нравилось, как звучит моё имя из её ротика. Обычно меня бесило сочетание имени с отчеством, но приходилось терпеть, а тут… парадокс.

– Потому что вам всё не нравится, но и врать вы не умеете, – она было собралась оспорить моё хамское заявление, да только я поднял указательный палец, предостерегая. – Я не закончил.

Сцепила плотно губы, выражая одновременно послушание и своё недовольство.

– Так вот, Ева, лжи в свой адрес я не терплю, но это не распространяется на меня самого. Поэтому красивые речевые обороты оставляем для Кирилла, а мне если нечего сказать, то лучше молчать.

Тенева молчала, как я понимаю, демонстрируя мне освоенный урок.

– Хорошо. Вижу, что поняла. Дальше… со мной можно и на «ты», но мне нравится, как ты старательно выдавливаешь из себя моё имя-отчество, так что можешь и дальше пыхтеть. И ещё…

Сделал театральную паузу… так как дальше идёт самое главное.

– Смотри мне в глаза.

Она вздрогнула.

– Ева, хватит мои рубашки изучать, а то я без них начну ходить. Бесит нереально.

Голубые глаза меня прокляли и ещё, наверное, весь мой род в придачу. Хорошо, что я бездетен.

– Как скажете, Богдан Анатольевич, – чуть ли не выплюнула моя Врушка, уже начиная дёргать тонкую ткань шейного платка.

– А то. Я ещё много чего скажу, но болтовни без дела не люблю. Вопросы есть?

Есть.

– Один.

– Слушаю.

– Вы меня оставили только по просьбе Кирилла Олеговича?

Усмехнулся, так как ждал немного другого, но промазал не сильно.

– Нет. Он просил за тебя, чудо-женщину, но на мои решения редко кто может оказать влияние. Ещё вопросы?

– Нет, – поднимаясь со своего места, Ева двинулась в мою сторону. – Вы просили отчёты.

Пять папок легли передо мной, а заодно лёгкий цветочный шлейф. Очень ненавязчивый и едва уловимый.

– Значит, больше вопросов не будет? – ещё раз переспросил я, желая услышать главное.

Ведь если я её выбрал не за мольбы Кира, то за что? Неужели ей не любопытно?

– Нет, Богдан Анатольевич. Могу вернуться к работе?

Контроль. Ева за эти минуты моего зачитывания свода правил загнала свои эмоции далёко внутрь, вынуждая теперь меня отпустить её.

Сейчас.

– Да. В отделе кадров переоформиться. К новой должности приступаешь завтра.

Короткий кивок, и она уходит, тихо прикрывая дверь.

Образцовая помощница, мать её.

Едва девушка вышла, как в кабинет ураганом ворвался Сабуров.

– Боже, Дан, ну чего так долго?! Надеюсь, не стращал моего ангела своими злыми сказками.

– Нет. Предложил ей себя голого.

Кир запнулся за ножку стула, тем самым вынужденно падая в кресло, где недавно сидела мадам шарфик.

– А она? – растерянно переспросил друг.

– Ева Леонидовна не заинтересовалась моими предложением.

Радостная улыбка осветила мужское лицо.

– Вот! Ангел! Даже на твое прекрасное и мускулистое тело не повелась.

Ну тут дело было не в моём теле, но объяснить это Сабурову будет сложно. У него всё просто.

– Хорошо. Спасибо, что её оставил.

Кирилл уже оторвал свою задницу, когда я всё-таки поправил неточность его благодарности.

– Зря благодаришь. Тенева осталась и перешла в мои помощники только по причине своего профессионализма. Как тебе известно, последние два года эта забегаловка держалась за счёт её пусть и не всегда умелых стараний. В отличие от их недоёбка босса, Ева тут работала, а не Мелихову на столе трахала.

Сабуров сел обратно.

– Я в курсе, но не думал, что ты оценишь.

Приподнял бровь, окидывая суровым взглядом своего местами придурка- друга.

– Ой, Богдан! Не надо на меня так смотреть. Я понял. И ушёл, – недовольно буркнул он, подскакивая со стула и быстро направляясь на выход. – И не вздумай вот так смотреть на Еву, а то она сама уволится.

– Не уволится. У неё ребёнок, три кредита и мама-пенсионер болеет раком груди.

– Аренский … – теперь злясь по-настоящему, прошипел мужчина. – Я тебя попросил … не трогай Еву.

Пожал плечами, будто надо оно мне.

На что Кир ушёл, громко хлопнув дверью. Истеричка.

Его Еву я и не трогаю. Меня больше интересует другая Ева, что смотрит на меня голубыми глазами, от которых сгорает не только кожа, но душа вспыхивает.

Глава 7

Ева

Кто сказал, что Аренский холодный андроид?!

Враньё! От первого до последнего слова и звука!

Это извращенец- манипулятор, жаждущий чужих страданий и поэтому любящий опыты. Чем больше, тем слаще. Садист.

Выдохнула только у себя в кабинете.

Меня так в последний раз трясло, когда мужа из дома попросила с вещами на выход. Да только там я сказала всё, что думала, а тут пришлось молчать.

Ибо великий и ужасный не любит пустой болтовни! И не врать ему, пожалуйста, а он, значит, будет, и ничего ему за это не причитается! Ха!

Плюхнулась в своё кресло с такой силой, что то, несчастное, проскрипело в ответ.

В отдел кадров я, естественно, не пошла. В таком состоянии лучше вообще людям на глаза не показываться, а там сейчас и без меня огонь горит.

Все недовольны.

Можно, конечно, уволиться, но куда идти?! Всё мои поиски на этой неделе ничего хорошего не дали. На трудовом рынке сейчас сумятица, да и рисковать благополучием семьи только ради собственного удобства верх эгоизма.

Придётся остаться и искать подход к шефу. В крайнем случае – молчать.

Вдох и медленный выдох. Это мелочи.

Вот четыре года назад была жопа. Справилась, выжила, а уж тут потерпеть одного засранца с раздутым желанием самоуправства – ерунда.

Меня отпустило. Метод самоубеждения сработал. Спасибо бывшему мужу, хоть что-то, кроме дочери, полезное после себя оставил.

Вывела ноутбук из спящего режима, собираясь добить таблицу, которую с утра мучаю.

Стук в двери, и голова Сабурова появилась в приоткрытом пространстве.

– Ева Леонидовна, поздравляю! – громко огласил он, что я даже поморщилась.

– Спасибо. Большое, – как можно вежливее ответила заму.

– Не за что! Приглашаю сегодня вечером на ужин. Нужно немедленно отметить такое назначение.

Кирилл наконец-то зашёл в кабинет, присаживаясь на свободный стул напротив меня.

На ужин я не хотела в принципе, а ещё я устала и хотела спать.

– Конечно. Спасибо.

Отказать этим волшебным небесно-серым глазам я не смогла. Сабуров радостно хлопнул в ладоши, получая мой положительный ответ.

– Вот и отлично! Поедем прямо с работы. Знаю одно чудное местечко, тебе там точно понравится.

Если это мягкая кровать, то да. Понравится. Но без него.

– Хорошо, – кивнула мужчине.

Желая порадовать моего заступника, даже выдавила из себя благодарную улыбку.

– Жди меня, – подмигивая, мужчина вышел.

– Жду! Куда я денусь-то теперь?! – тихо самой себе пробубнила я.

Хотя с другой стороны, эта встреча в неформальной обстановке может мне и помочь. Кирилл расскажет о себе, а заодно что-нибудь о друге. Имея чуть больше полезной информации, возможно, будет проще с ним сработаться.

Определённо, это полезный выход в свет.

Приободренная собственными силами я активно принялась долбить по клавишам клавиатуры. Когда закончила с таблицей, то, нацепив на лицо выражение святой девы Марии, потопала на переоформление.

Слава богу, народ рассосался, оставляя только работающих этого кабинета.

– Как тихо-то… у вас, – неожиданно вырвалось у меня.

– Уже миновало, – ответила Раиса Сергеевна, главная по кадрам. – Вот ваш новый договор. Подписывать будете?

Быть или не быть?!

Ведь понимаю, что надо, но рука никак не хочет взять протянутую мне ручку.

Нашу немую картину рушит одно единственное слово чётким приказным тоном.

– Подписывайте!

Аренский, как чёрт из табакерки, появился за моей спиной.

Я его не вижу, но чувствую каждым миллиметром тела. Лицо Раисы Сергеевны тоже напряглось, будто от моей подписи и её судьба зависит. Она даже мне рукой с зажатым канцелярским предметом махнула, вроде как намекая «вот она ручка, бери и пиши».

А я ведь не хочу! Снова меня под себя ломают, как и всю мою жизнь.

Видимо, всё это отразилось на моём лице, так как глаза кадровички расширились, предостерегая.

А потом шеф просто меня подтолкнул – его ладонь впечаталась между лопаток, обжигая кожу через тонкую ткань блузки, и продвинула меня вперёд до стола.

– Пиши, Ева, – тихо с угрозой на ухо, что волоски на затылке дыбом встали от этого тона и горячего дыхания как из адского пекла.

Вздохнула, собираясь сдаться, а потом рассердилась.

Вихрем обернулась вокруг себя, скидывая мужскую ладонь, что будто камнем прижимала меня к земле.

– А то что? – с вызовом спросила я, выпрямляясь, как только можно и бесстрашно глядя в дьявольски холодные глаза.

– Хочешь проверить? – и, тут же усмехаясь одними губами, развернул меня за плечи обратно. – Три кредита, Ева. Мне продолжать?

Нет. Я и так понимаю.

Молча выхватываю ручку из пальцев женщины, что кажется, вообще не дышит. Быстро ставлю свои закорючки в нужных местах, да с таким рвением, что на последнем листе прокалываю стержнем бумагу и немного рву.

Аренский, мать его, как тюремный надзиратель стоит надо мной, готовый помочь мне, если вдруг передумаю быть паинькой.

– Аккуратнее, Ева Леонидовна! – цокает он над моей головой, видя дырку в договоре. – А то придётся начать всё с начала.

До боли в лице сжимаю челюсти, чтоб ни звука. Моих мысленных проклятий уже вполне достаточно, чтоб он скончался в муках агонии.

Нервно отбрасываю ручку на стол Раисы Сергеевны, словно она сделана не из пластика, а из разогретого металла.

– Это вряд ли, – шиплю я совсем тихо, чтобы просто не лопнуть от распирающего меня желания стукнуть этого мужчину.

– Ещё как, – шепчет мне в ответ.

Сволочь ушастая!

– Это всё? – громко спрашиваю я у Раисы Сергеевны и, видя её судорожный кивок, собираюсь уходить.

Делаю широкий шаг в сторону, чтобы, не приведи господи, не задеть босса.

– Спешите? – любопытствует Аренский, на что мне даже фак ему показать хочется.

А ведь во мне воспитывали леди!

– Конечно, Богдан Анатольевич. Спешу приступить к работе.

Если он сейчас не отравится от порции яда в моём голосе и словах, то этот утёс однозначно бессмертный.

– Похвально, Ева Леонидовна, но …

Это его выразительное «но» тормозит мой побег. Неужели ему всё мало? Разворачиваюсь лицом к этому дьяволу во плоти.

– Да, что-то не так?

– Конечно. Можно было бы и меня подождать. Ведь отныне вы работаете в моём кабинете, так что смысл торопиться в одиночестве.

Меня аж тряхнуло от возмущения этого гнусного заявления. А терминатору всё нипочём. Стоит руки в брюки, всем своим видом показывая недовольство.

– В смысле в вашем?

Мелихова, помощница бывшего босса, при том, что оказывала тому интимные услуги, и то пребывала в отдельном кабинете.

– У меня мало времени, чтобы звать вас тогда, когда мне понадобится что-либо, а потом ещё ждать, когда вы прибудете. Мало ли чего по дороге случится… каблук сломается, забудете чего-нибудь. Достаточно убедительно?

Ещё бы! Комар носа не подточит.

– И на будущее. Все условия вашей работы прописаны в трудовом договоре, что вы только что подписали. Неужели не читали? И копию, заверенную мной, себе не взяли?

Я его сейчас пристрелю! Дайте кто-нибудь оружие!

Богдан Анатольевич назидательно смотрит и недовольно качает головой.

– Мадам шарфик, вы меня очень огорчили. Надеюсь, в последний раз?

Если бы моя жизнь принадлежала только мне, то я его сейчас так бы огорчила. Мамочка моя, наверное, от таких слов в обморок бы грохнулась.

Но … тик-так … настенные часы, что громко отмеряли секунды в тишине кабинета, вернули меня в серую реальность.

– Надейтесь, – уверенно ответила ему. – Раиса Сергеевна, мой комплект договора, пожалуйста.

Протянула руку к женщине, при этом больше не выдерживая этих бездушных глаз, перевела взгляд на мужскую грудь.

Была уверена, что сейчас он напомнит другое правило, но Аренский молчал.

Кадровичка суетливо поискала на столе и протянула бумаги.

– Вот ваш, Ева Леонидовна.

– Большое спасибо.

Надо изучить эта бумажку до последней запятой, а то мало ли чего ещё придумал этот андроид в целях доконать меня.

Наверное, у него в каждом его приобретении есть такая вот жертва, как я. Пьёт литрами из нас кровь и энергию, поэтому сам вечно активный.

Я снова шагнула к дверям, вовремя замечая загребущие пальцы начальства, что почти схватили мой локоть.

Ну уж нет! Достаточно на сегодня!

В последнюю секунду дёргаю рукой, избегая захвата, и, пользуясь тем, что он вдвое меня больше, проскальзываю боком в дверной проём.

Аренскому остаётся либо меня отпустить, либо врезаться в косяк в попытке задержать.

Я быстро шагаю, буквально бегу, в уже не свой кабинет, но мне до жути нужна передышка.

От себя самой!

Едва закрываю двери на замок, как начинаю кричать. Изоляция у нас, конечно, так себе, но сейчас я срать хотела на окружающих.

Босс ушёл к себе, а так бы догнал меня.

После возгласов и матов в адрес начальника меня отпустило.

Теперь надо что-то придумать в связи с моими особенностями работы. Убить человека и сесть за это – мне точно не подходит, значит, надо искать другие варианты.

Сабуров…точно… это мой шанс!

Глава 8

Ева

Кирилл опаздывал.

Когда я немного успокоилась после встряски в отделе кадров, пришло сообщение, что он зайдет за мной в конце рабочего дня.

Эти оставшиеся полтора часа провела как на иголках.

Во-первых, меня всё ещё штормило от выходки Аренского, а во-вторых, я на свидании не была много лет – последнее было ещё с моим бывшим мужем.

Неуверенность в себе давила на меня, мешая нормально думать, а ещё страх того, что может последовать за ужином.

Секс – это не моё.

Саша раньше вроде как в шутку звал меня рыбкой – холодной и невозмутимой. Не то чтобы меня это обижало, но в итоге муж при разводе обвинил меня в бесчувственности.

А я в постели с ним никогда не могла расслабиться. Хотелось, чтобы всё было отлично, оттого постоянные волнения как я выгляжу: поза, волосы, запах. Дошло до того, что иногда я стала подыгрывать и даже симулировать оргазм, не желая расстроить любимого человека.

Образцовая жена и любовница – вот чему меня учила мать, да только тоже не спасло, когда Сашка нашёл молодую и горячую студентку.

Раньше болело и жгло в груди от этих мыслей, а сейчас так… словно пыль сдуваю со старого семейного альбома с фотографиями. Грустно, что так вышло.

Телефон ожил громкой вибрацией, заставляя встрепенуться от воспоминаний.

– Алло, мам. Что-то случилось? – быстро оттарабанила ей, едва прошло соединение.

– Нет. Эвелина попросила позвонить и узнать, когда ты вернешься.

Вот в такие минуты я чувствовала себя отвратительно. Просто последней наглой свиньёй и нерадивой матерью. Меня дома дочь ждёт, а я планирую, как буду задницей перед мужиком крутить. Да поэффектнее.

Стараюсь скрыть горький вздох, когда прошу маму передать трубку малышке.

– Привет, мам! – бодро начинает Эва, а у меня от родного и любимого голоса привычно вокруг сердца скручивается узел нежности вперемешку с виной.

– Привет, Кнопка. Ты прости, но я сегодня задержусь на работе. Маме очень надо.

Дочка расстроенно выдыхает, но она у меня борец по рождению, не то что её ведомая всеми мать.

– Ладно, но ты же недолго? Ты же меня заберёшь?

– Конечно, Кноп! Постараюсь побыстрее свои дела закончить.

Я знаю, что сейчас она мне кивает, а отросшие пряди пшеничных волос падают ей на лицо.

– Хорошо, мам. Я подожду пару месяцев.

Смеюсь, когда поправляю её.

– Пару часов, дочка. Лет – это очень много. Ты снова путаешь.

– Ой. Да, пару часов.

На заднем фоне слышу жужжание мамы и прошу вернуть трубку бабушке.

– Пока, мамочка, – слышу уже издалека, видимо, во время передачи аппарата.

– Мам, я задержусь, – виновато начинаю первой. – Новый босс… новые требования. Меня сегодня повысили, хотя многих увольняют, так что не стала спорить.

– Ой, ну тогда ладно. С работой, тётя Люда говорит, у нас сейчас сложно.

– Ага, – и облегчённо выдыхаю в сторону от телефона.

Наверное, это в первый раз, когда я готова полюбить мамину соседку по площадке Людмилу. Ух-х, та ещё змейка …

Мама быстро завершает разговор, а у меня в голове возникает мысль – всё послать и рвануть домой. К дочке.

Едва беру сумочку в руки и поднимаюсь одновременно с компьютерного стула, как входная дверь после короткого стука распахивается.

– О! Ева, вы уже готовы! Тогда прошу, – тут же галантно начинает Сабуров, выполняя лёгкий реверанс в мою сторону.

Невольно улыбаюсь в ответ. Кирилл – это как раз тот случай, когда против лома нет приёма. Только этот мужчина использует вместо тяжёлых металлов безграничное обаяние.

Смущённо киваю, двигаясь ему навстречу. Когда прохожу мимо, то ощущаю волну приятного мужского парфюма и лёгкое прикосновение к моему плечу. Сабуров быстрым движением поправил ремешок сумочки на моём плече, что норовил с него соскользнуть.

Беспрепятственно вышли из здания и после минутного сопротивления меня усадили в большую машину зама, а мою было решено бросить прямо на парковке.

В ресторан добирались в тишине, за исключением дежурных вопросов-ответов, а когда уже заказ был сделан, я поняла, что пора.

Время летит, а я ни единого вопроса про босса не задала. Да только с чего и как начать, чтобы не вызвать подозрения?!

– Предлагаю перейти на неофициальную форму общения. Что скажешь, Ева? – голос Кирилла выдергивает меня из раздумий.

– О, конечно! Я не против, – снова смущаюсь, так как мне кажется, все мои греховные мысли на лице крупными буквами написаны.

– Замечательно. Друзья частенько зовут меня сокращённо Кир, так что, если желаешь … – многозначительно подмигивает.

– Я понимаю. Спасибо. Меня обычно зовут просто Ева, – не зная, что ещё сказать, продолжаю тему имён.

– У тебя замечательное имя. Хотя, я уже повторяюсь, – и вроде как извиняясь, он широко улыбается, ослепляя меня своей искрометностью. – Может, немного расскажешь о себе?

О нет!

– Ну думаю, всё основное ты уже прочитал в моём личном деле.

– Прочитал, но мне просто нравится слушать твой голос. Прошу.

Я вздыхаю, чувствуя, как обаяние Сабурова проникает прямо под кожу.

– Тогда могу, там всё просто. Разведена, одинока, ребёнок, пёс, мама-пенсионер и три кредита.

Кирилл в конце моего короткого повествования о себе неожиданно усмехнулся. Я удивлённо приподняла брови. Вроде бы, ничего смешного не говорила.

– Извини. Просто твой стиль напомнил мне Дана: по сути и максимально сухо.

Я судорожно сглотнула лишь при одном упоминании имени босса, что, естественно, отметил и мужчина.

– Ой, снова извини. Я в курсе вашей сегодняшней встречи в отделе кадров. Мне жаль. Правда, Дан не зверствует без причины, – задумчиво трёт кончик носа, прежде чем продолжить. – Обычно ему глубоко фиолетово на людей. Так что с тобой … вроде как исключение.

Теперь Сабуров внимательно смотрит на меня, будто я должна сейчас сознаться в нечто компрометирующем мою связь с шефом.

Взгляд не отвожу, но и не помогаю в решении вопроса.

– Наверное, это из-за меня, – наконец-то решает мужчина.

– Из-за тебя? – удивлённо переспрашиваю, так как прямой связи не вижу.

– Я просил его тебя оставить.

Делаю вид, что крайне изумлена, хотя и так это знала, а ещё точно знаю, что не из-за этого у меня с Аренским проблемы.

– Богдан Анатольевич был сильно против?

– Вот как раз наоборот, так что очень странно его поведение.

И снова этот сканирующий взгляд на меня. Я же задалась вопросом – кто сегодня из нас двоих решил сделать из ужина сбор секретной информации? Тут, кажется, меня тестируют.

– Я не в курсе. Думаю, тебе надо этот момент спросить у Аренского.

Кирилл вздохнул, откидываясь на высокую спинку стула.

– Ну тут, боюсь, меня ждёт облом. Богдан крайне неразговорчивый человек.

Да неужели… так сразу и не скажешь! Столько всего успел мне выговорить за один день.

Пожала плечами, не зная, чем ещё могу помочь.

– Надо Рокси звякнуть. Может, с ней снова рассорились.

Молчу, так как это, кажется, Кирилл просто вслух размышляет.

– Роксана – это его невеста, дочь вашего мэра.

Ого!

– Я не знала.

– Да об этом вообще мало кто знает, так как Богдан не любит публичности в принципе и крайне агрессивно относится к прессе. Роксана уже полтора года ходит в невестах, а похвастаться никак не может.

Невеста! До меня, как всегда, с опозданием дошла суть информации.

– Ну, наверное, ей хочется поделиться своей радостью с другими, – аккуратно пытаюсь поддержать тему, но наличие у босса невесты странно неприятно давит на мозг.

– Скоро лопнет, бедняга, от переизбытка этой радости. Такого мужика захомутала, а пискнуть нельзя. Дан её в такие ограничения загнал – мама не горюй. Из ветреной особы сделал почти монашку.

Кирилл смеётся над собственной шуткой, и я тоже улыбаюсь, вроде бы, поддерживая его. Да только в памяти свежо горячее дыхание Аренского на моей шее и его подавление любых всплесков неподчинения. Верю, что девушка будет смирно сидеть и ждать своего часа. Я вон, идиотка, даже договор трудового найма подписала, не глянув его содержимое. А тут брак …

– Ладно. Ты только не говори ему, что я проболтался. Месяц со мной разговаривать не будет.

Киваю и тут же кладу руку на сердце в знак искреннего молчания. Мне тоже так-то жить охота, а какая будет реакция босса на проникновения моей персоны в его личное одному богу известно. Определённо понятно, что негативное.

– Ты не переживай. Аренский долго не бесится, – вроде как успокаивая меня, продолжил Сабуров.

– Отходчивый?

– Нет. Он не любит излишние эмоции, так что даже если они его посещают, то он быстро от них избавляется.

Избавляется. Как от мусора.

– А невеста? – неожиданно для самой себя спрашиваю у него. – Тоже потом избавится или изначально без эмоций?

Мужчина снова задумывается. Наверное, его до этого не посещал такой вопрос.

– Он не любит это обсуждать, но думаю, второе.

– Зачем? – вырывается у меня, так как я не могу понять.

Зачем брак без чувств?

– Ну может, пришла пора. Семья. Продолжение рода. Наследник. Кто его знает.

Я молчу, теряясь в собственных мыслях. Зачем семья с человеком, которого ты не любишь? Хотя… внутренний зверёк напоминает мне, что я любила, а итог … Может, так оно и лучше?! Если изначально оба знают, и никто не ждёт друг от друга сказки и лепестков роз.

– Ева …

Я быстро отрываю взгляд от моих пальцев, что рассеянно очерчивали контуры вензеля на скатерти.

– Извини, со мной так бывает. Иногда.

Мне снова становится неловко, особенно под очаровательной улыбкой моего собеседника.

– Ничего страшного. Ты, наверное, просто по своей натуре романтик. Вот и витаешь где-то в облаках.

Очень красиво и даже романтично, но не про меня. Да только сама уже киваю в знак полного согласия, что снова радует моего собеседника.

Принесли к моему облегчению наш ужин, и Кирилл перешёл на общие темы. Болтать с ним обо всём сразу и ни о чём конкретном в принципе мне понравилось. Особенно хорошо то, что мне говорить много не надо было. Мужчина умел вести светские беседы.

– Спасибо огромное за ужин. Было очень приятно, – сразу начала я, едва Кир закончил есть.

– Пожалуйста. Надеюсь, мы повторим? – с чувством глубокой надежды в голосе Сабуров тоже обратился ко мне.

– Думаю, что вполне можно и повторить, – абсолютно серьезно ответила мужчине.

Мне тоже понравился чудный вечер, за исключением одного крайне неприличного персонажа наших бесед.

Аренский.

Глава 9

Ева

Утро нового дня в новой должности сразу било по нервам так, словно мокрой рукой за оголённый электропровод схватилась.

Особенно если учесть, что вчерашний вечер прошёл отлично. Кирилл любезно довёз меня до парковки и на прощание нежно поцеловал мою руку. О следующем свидании мы не договаривались, но мужчина попросил оставить ему кусочек моего выходного – воскресенья.

Мама по приезде к ней, на удивление, была добра. Спросила о делах на работе и быстро собрала Эву, так как дочка уже засыпала на ходу. На мои вопросы насчёт здоровья и результатов её походов по врачам отвечала скомкано и вообще потом сменила тему.

Об этом катаклизме, а иначе и не скажешь, так как родительница моя первым делом обычно докладывает, что и как ей прописали доктора, думала весь оставшийся вечер.

Надо бы поговорить с ней без Эвелины и разобраться с её новым приколом. Мне это совсем не нравилось.

Так что, несмотря на прекрасное субботнее утро, на душе было неспокойно. Эва сегодня была у моей тётки, которая в ней души не чаяла, так что можно было не беспокоиться о досуге дочери. Татьяна её так развлекает, что потом Кнопка замертво падает на дневной сон.

– Ева Леонидовна, шеф приказал отправить вас к нему, как только появитесь, – буквально в дверях встречает меня Алёна и, тут же подхватив под локоток, уверенно направляет в сторону нужного мне кабинета.

У меня сразу желудок сжался до размера изюминки, а во рту сплошная пустыня Сахара.

– То ли злой, то ли он всегда такой, – шёпотом продолжает девушка навевать на меня страхи. – Я сегодня почти первая приехала. Пришёл, а я в отделе одна. У меня от его взгляда аж руки затряслись. Спросил, где вы, а я ему – так рано ещё. Тогда приказал сразу к нему, а меня переклинило. Представляете, Ева Леонидовна, спрашиваю у него про чашечку кофе, не желает ли он. Боже мой, он на меня так посмотрел снизу-вверх, как будто я голая перед ним стою и вместо кофе минет предлагаю. Реально, я аж вся вспотела от напряжения. Казалось, ещё секунда, и Аренский мне прикажет на стол запрыгнуть и ноги раздвинуть.

Алёна у меня, конечно, девушка эмоциональная, но в этом конкретном случае я ей верила.

– И что кофе? Принесла? – вернула свою бывшую помощницу на землю из эротических воспоминаний.

Она то про невесту босса не в курсе, так что не знает, что Богдану Анатольевичу есть, с кем постель разделить.

– Нет. Сказал, что вас подождёт.

Сволочь он.

– Ясно, – подытожила я, останавливаясь перед дверью начальства.

– Что, кофе принести, – тут же догадывается Алёна, но я отрицательно машу головой.

– Нет. Пойду пока так.

Не снимая лёгкого плаща, стучу в двери и решительно захожу внутрь.

Если хоть на секунду задержусь на пороге, меня покинут силы. Страх перед неизвестностью всегда пугает меня больше реальных проблем.

– Доброе утро, Богдан Анатольевич! Вызывали?! – бодро начинаю я и тут же уверенно смотрю в сторону стола большого начальства.

Разглядываю его руки, так как они мне нравятся, а в данную минуту любой позитив – это благо.

Босс не отвечает, но я вижу, как неспешно он поднимается и двигается в мою сторону. Когда между нами остаётся не более полуметра, а у меня перед глазами мельтешит его красный атласный галстук, Аренский останавливается.

Мне не надо смотреть на выражение мужского лица, чтобы понять его настроение. От него буквально волнами исходит раздражение и недовольство. Только вот из-за чего?

– Ну как, Ева, красивый? Нравится? – вкрадчиво и чуть ли не шёпотом спрашивает босс, слегка наклоняясь к моему уху.

В нос бьёт убийственный запах его парфюма, что приходится силой воли контролировать своё лицо, дабы не морщиться.

– Что нравится, Богдан Анатольевич? – аккуратно переспрашиваю, ибо пока не могла выкурить тему нашего разговора.

– Галстук. Специально для вас, чтоб было куда глаза девать.

Сглатываю, но в пересохшие горле пусто.

– Отличный. Вам идёт, – тут же выдаю я немного охрипшим голосом.

И всё-таки хмурюсь. Этот терминатор меня буквально поглощает всем своим существованием. Пытается сломить, заткнуть, и это … бесит.

Бесит так, что я выпрямляюсь насколько могу, и уверенно поднимаю подбородок вверх, пока наши взгляды не скрещиваются.

– О! Так лучше, Ева Леонидовна. Больше напоминать не стану, сразу буду премии лишать.

Как только Аренский добился своего, то тут же отошёл от меня, и вся я стала ему неинтересна. Когда мужчина снова садится в кресло, то уже пребывает в холодном и невозмутимом состоянии.

– Кофе?

Начиная дальше просматривать документы, флегматично интересуется он. В метре от него стоит шикарная ультрасовременная кофемашина, но этот утёс требует напиток от меня. И если этот гавнюк умеет вот так первоклассно контролировать свои эмоции, то я нет. Я всё ещё злюсь.

– Не откажусь. Капучино, пожалуйста.

Звук сломанного грифеля его карандаша слышим мы оба. Я делаю несколько шагов в сторону вешалки- треноги, начиная развязывать пояс плаща.

– Не понял.

Мне дают шанс исправиться, но я ещё не совсем успокоилась.

– Капучино, Богдан Анатольевич. Мой любимый, – спокойно повторяю я, даже не зная, через какую минуту меня уволят, но явно это будет скоро.

Наши взгляды снова пересекаются, только теперь босс смотрит на то, как я расстегиваю ряд пуговиц на плаще, а потом его снимаю.

На мне чёрная юбка-карандаш, шелковая блуза без рукавов, но с большим воротом, что застёгивается на манер шарфа, чулки чёрного цвета и шпильки. Классический деловой образ, если верить Гуглу и его сайтам.

Аренский оглядывает меня от острых носов туфель и завершает укладкой волос, что напрягает меня ещё больше, но я не поддаюсь. Прохожу к его столу и усаживаюсь в одно из кожаных кресел для посетителей.

Пока достаю из сумки ежедневник и ручку, меняю тему разговора.

– Изменили интерьер?! Красиво, – вежливо хвалю и, когда блокнот раскрыт на нужной мне странице, смотрю на босса. – Приступим? Какие будут задания на сегодня? И ещё мне нужно знать ваше личное расписание, так как пока не понятно, остаётся лишь наш прежний секретарь или вы и его увольняете.

Бомба запущена и теперь главное не упасть со стула в результате её взрыва. Я однозначно мазохистка!

Богдан Анатольевич пронзительно и бесконечно долго смотрит на меня. Я на него. Из звуков только равномерный шаг настенных часов, тик- так.

Меня от паники удерживает только чёткое понимание, что теперь или он, или я, но в первом случае мне светит роль бесхребетной дурочки, а я уже как-то в ней выступала.

Не понравилось и повторять совсем не хочется.

Наконец-то босс отмирает и ухмыляется.

Когда он встаёт из-за стола, я дёргаюсь всем телом, но продолжаю безмолвно сидеть.

– Увольняю.

Судорожно вздыхаю, но мужчина продолжает, а сам останавливается перед кофемашиной.

– Естественно, увольняю. Ваш штат непомерно раздут. Восемь руководящих должностей для одного кафе – это охренеть как много. Вместо всех я планирую оставить только вас.

Начинаю дышать более нормально. Тем более терминатор стоит спиной ко мне и что-то методично нажимает на аппарате.

– Теперь, Ева Леонидовна, вы мой помощник, секретарь и связующее звено со всеми отделами. Сабуров замещает меня в случаях моего отсутствия и выполняет ряд других функций в пределах моих поручений.

Таких, как следить за всеми? Кирилл Олегович – великолепный мужчина, но далеко не простой романтик, как пытается казаться.

– Справитесь?

Аренский с двумя кофейными чашками направляется ко мне.

– Я постараюсь, – честно отвечаю ему, но в душе сумятица.

Страшно вот так сразу всё взять на себя.

– Конечно, Ева Леонидовна, вы постараетесь, – уверенно добавляет он и протягивает мне одну чашку. – Ваш капучино.

Не уверена, что не ослышалась, но забираю напиток из его рук. Наши пальцы соприкасаются, что вызывает во мне смущение, но абсолютное безразличие на лице Аренского меня тут же успокаивает.

На память приходит факт наличия у него невесты, и тема моего сексуального рабства тут же отпадает.

– Спасибо, – тихо благодарю за любезность.

– Не за что, но не надо привыкать. Готовить кофе для меня тоже ваша обязанность. Я пью просто чёрный и крепкий. В идеале варёный в турке, но сойдёт и это.

Ну тут кто бы сомневался! В ответ просто киваю, спасибо и на этом.

– И раз я сегодня такой щедрый, то можете выбрать себе помощника. Боюсь, одна вы всю бумажную волокиту не осилите. Кого?

Снова садится на своё рабочее место и выжидательно смотрит на меня поверх кофейной чашки.

Время на раздумья мне не дали, но в принципе я и так знала ответ.

– Алёна Вячеславовна Круглова.

Шеф задумчиво делает первый глоток своего супер крепкого кофе, не морщась. Уверена, гадость первозданная.

– Хорошо. Она, как по мне, не совсем подходит на эту роль, но вам виднее.

Выдыхаю. Алёна мне нравится, и это главное, а с её некомпетентностью можно поработать.

– Список поручений на сегодня и следующую неделю, включая моё расписание, я отправил час назад на вашу почту. Хотелось бы, чтобы вы настроили свой телефон так, чтобы мои сообщения по любой сети сразу до вас доходили. Ваш мобильный на это способен? Или мне нужно его заменить на более современный гаджет?

Ага. И меня тоже заменить на более удобную и современную?!

– Нет. Я всё сделаю. Бывшее начальство пересылки по почте не жаловали, – не удержалась и стала оправдываться.

– Ваше бывшее только покер и секс жаловали. Часто здесь бывали, раз заметили смену интерьера?

О! А надо бы сделать пометку, держать ухо востро, так как Богдан Анатольевич запоминает всё и ещё и выводы тут же делает.

Неверные, зараза.

– Я была два раза. Мои данные не подходили к дизайну директора, и я была рада этому факту. Мне нравилось работать, а в ответ мне не мешали это делать.

Да, бывший босс намекал на интим, видимо, задаваясь целью попробовать всех женщин нашего коллектива, но я попросила работы. На меня свесили половину чужого за прежний оклад, зато никто не пытался залезть под мою юбку.

– Похвальное качество, Ева Леонидовна, и вам пригодится, так как теперь работы будет действительно много. Мне это предприятие в качестве простой забегаловки неинтересно, так что грядёт реорганизация и, соответственно, более масштабные проекты.

Это меня совсем не удивило. Аренский – властелин сладостей, и было бы глупо приобрести недвижимость и не сделать из неё чего-то крайне прибыльного.

– Хорошие новости, Богдан Анатольевич, – отзываюсь на планы начальства и даже позволяю лёгкую улыбку только краешком губ.

– Посмотрим, – многозначно отвечает мужчина, отставляя кофе в сторону. – Можете приступать к работе. Пока вы свободны.

Радостная, что срок моего пребывания завершён, быстро поднимаюсь и также поспешно иду за плащом. Не дай бог, этот терминатор передумает. Надо скорее валить.

– Далёко собрались? – вопрос Аренского тормозит меня. – Ваше рабочее место вон у того окна. Вчера даже мебель успели привезти.

Я леденею. Стою перед вешалкой с поднятой рукой и никак не могу справиться с чувством полной задницы.

Через силу поворачиваю голову в обозначенную шефом сторону, чтобы убедиться в его словах.

Красивый офисный стол, большое кожаное кресло, большой современный экран и даже полочки и шкаф позади.

Понимаю, что, если и дальше буду изображать статую, последуют комментарии от босса. Ну нет!

Оставляю плащ на месте и на деревянных ногах шагаю к рабочему месту.

На столе лежат папки с непонятно какими документами, планшет, в углу стоит ультрабук и подставка для канцелярии с уже готовым набором всего необходимого.

– Устроит? – интересует Аренский, уже стоя за моим плечом.

Вот чего ему на месте-то не сидится?! Когда только успел подойти?

– Вполне, – отвечаю сухо и едва разжимая губы, так как язык мой тоже примёрз к нёбу.

– Славно, а то я думал, сейчас личный кабинет начнёте требовать, а мне надо освободить место для упомянутой реорганизации. Смысл вам сидеть отдельно, когда нам нужно отработать слаженную эффективную команду.

– Ага, – выдавила из себя.

А зверёк внутри меня орал дурниной – писец и беги! Как я с этим человеком буду находиться рядом восемь часов, если меня после двадцати минут штормит?!

– Тем более иногда придётся задерживаться сверх рабочего времени. Это момент вам нужно тоже подготовить.

Более восьми часов!!!

Аренский отошёл и, наверное, вернулся за свой стол, но это чувство, когда он стоит за моей спиной, не проходило. Явственно, как никогда, я всей кожей спины и шеи ощущала его присутствие.

Всё! Это шизофрения!

Практически рухнула в своё новое кресло, пытаясь собраться и начать делать то, за что мне будут платить зарплату. Ведь по сути ничего страшного… это мелочи, главное, мне есть с чем сравнить.

Сердцебиение успокоилось и дыхание пришло в норму. Умничка, Ева, сложно только начинать.

Глава 10

Богдан

Усталость, отсутствие нормального сна, еды и секса отпечатывались на мне самым поганым образом, превращая мой тяжёлый характер в практически непереносимый.

Так что я ждал, когда мисс шарфик всё-таки сорвётся и пошлёт меня. Сам себе пообещал, что премию ей выпишу, но Тенева меня расстроила.

Прошла неделя нашей совместной работы, в течение который она бледнела, зеленела и немного синела, но, выдавая эпизодами «шпильки» в мой адрес, как тогда с капучино, Ева усердно трудилась.

Трудности её не пугали, но местами волшебный пинок приходилось выписывать. Тем более Сабуров практически поселился в моём кабинете и томно вздыхал и целовал украдкой тонкие пальцы моей помощницы. У меня же их милования вызывали лишь приступ тошноты, а иногда и блевоты.

Моя врушка то ли по привычке, то ли игра у неё такая, но безбожно скрывала себя настоящую от Кира. Мой друг, глядя на мир зачарованными в полный ноль глазами, нихрена не замечал. Так сказать, счастье в неведении.

Я же не лез обычно – со своими бабами надо только самим разбираться, но Ева в некотором смысле была и моя. Так что …

– Ты же не любишь театр, – огорошил свою помощницу за пять минут до окончания рабочего дня.

– Это ещё почему? Люблю, – тут же резко отозвалась она.

У нее болела голова, оттого её рука периодически взлетала к виску, но, опомнившись, она тут же возвращала конечность на место. А теперь после приглашения Кира на новую постановку у неё боль только усилилась.

– Три дня назад мы готовили программу праздника для моих спонсоров, – напоминаю очевидное и вижу, как Ева нервно закусывает нижнюю губу, осознавая свой провал в виде признания нелюбви к театрам.

– Ты когда скажешь Киру, что ты далеко не та девица, которую он придумал?

Тенева молчит, но и я не тороплю.

– Богдан Анатольевич, вам надо уменьшить дозу кофеина, иначе беда – галлюцинации и эректильная дисфункция.

В воздухе буквально звенело напряжение. Я явно утомил нашу малышку. Сейчас мне хочется видеть голубую сталь её глаз, так что приходится оторвать онемевший от многочасового сиденья зад и тащить его к столу помощницы.

– Ева, вас беспокоит дееспособность моего члена? – складывая руки на груди, усаживаюсь на дальний от нее угол стола. – Давно?

Мои знания об моей подопытной говорят, что девушка на грани. Она прячет лицо за каскадом распущенных до плеч волос, что мне очень мешает.

Я тварь, которая питается её эмоциями, и этот финт с её стороны решаю устранить.

Наклоняюсь к ней через стол и в одно движение небрежно собираю волосы в кулак. После чего тяну назад, заставляя приподнять голову.

– Я задал вопрос…

Наши лица совсем рядом, и я вижу убийственную голубизну злых глаз.

– Ваш член до вашего вопроса волновал меня меньше всего, но в данную минуту есть огромный риск вообще его лишиться.

Действительно, в её руке был зажат нож для открывания писем, и уверенность этого захвата говорила о серьёзных намерениях моей помощницы – покалечить меня.

– Вам не кажется, что это перебор? – намекая на холодное оружие, небрежно спрашиваю девушку, продолжая удерживать её волосы – мягкие, шелковистые, что меня отвлекает.

– А вам?

Вполне резонно, поэтому с ноткой сожаления отпускаю Еву и возвращаюсь на исходную позицию.

– Врушка, – добиваю её и поднимаюсь со стола.

– Я не лгу, – взрывается Тенева, выплёскивая своё негодование на мою спину.

– Лжешь. Постоянно и даже сама себе. В-руш-ка!

Последнее слово произношу по слогам, чтобы Ева точно расслышала.

Наверное, она мне этот нож сейчас прямо в спину между лопаток воткнет или чуть левее, чтобы сразу проткнуть моё чёрное сердце.

– Ева Леонидовна, вы готовы?

Кир, по всей видимости, задницей чувствует, что надо ворваться без стука в мой кабинет, что и делает. Усаживаюсь в своё кресло для просмотра очередной серии мелодрамы.

– Нет, – напряжённо отвечает моя помощница, бросая на меня быстрый взгляд. – Извините, Кирилл Олегович, сегодня не получается. Мне нужно срочно ехать в детский сад – забрать дочь.

– Снова говно? – встреваю я, чем вызываю удивленный взгляд Сабурова.

– Нет, Богдан Анатольевич, ветрянка. Карантин, – пытаясь скрыть язвительность своего ответа, Тенева отворачивается от нас и быстро собирается. – Завтра на работу приеду с ней.

– С ветрянкой?

– Нет, босс. С дочерью, но поверьте, ветрянка лучше.

Не то чтобы я ненавидел детей, но в любом случае они обычно мешают.

– А у нас изменились правила? – с холодом в голосе уточняю у девушки. – Я что-то пропустил?

Сабуров напрягается, мечась взглядами между нами. Ну я его в какой-то степени даже понимаю, но он сам решил совместить работу с отношениями. Я предупреждал, что это не всегда удобно и ВСЕГДА есть свои минусы, но уж если так приспичило… пожалуйста.

– Нет, Богдан Анатольевич, правила всегда остаются правилами, но для них имеются исключения по типу форс-мажоров.

Вопросительно изгибаю бровь.

Жду продолжения, но Ева не хочет разборок при Сабурове. Оно и понятно.

– Мне не с кем оставить Эвелину. Могу оформить больничный и не приходить.

Голубой взгляд снова изучает мои руки, потом галстук, но я уже привыкаю к этой странной манере Теневой.

Ева подготовилась к моему сопротивлению, и знает, что мне придётся согласиться, ибо завтра она мне нужна в офисе.

– Постарайтесь не переводить исключения в регулярную основу, – согласился я, решая подыграть девушке, а заодно ублажить молящие глаза друга. – Но чтоб было тихо.

Мадам шарфик вздохнула, но согласно кивнула. Посмотрим.

Глава 11

Богдан

На следующее утро меня снова постигло разочарование. Не знаю, что заботливая мамаша сказала своей дочери обо мне, но девчонка сидела в самом углу кабинета, а её присутствие выдавало только шуршание альбомами и иногда шёпот.

Придраться я не мог, так что пришлось полдня следить за речью, ибо смертельные уколы голубых глаз могли лишить меня жизни за пару телефонных звонков.

В обед девочку забрала Алёна, и я выдохнул. Вот же сука, вашу мать …

Ева быстро повернула голову в мою сторону, а чашка в её руках звякнула.

Оказывается, я выматерился вслух…

– Богдан Анатольевич, на вас плохо сказывается воздержание.

Это она зря начала… действительно плохо. Особенно когда я понял, что эти её юбки и чулки меня уже бесят, а бесконечные шарфики хочется порвать зубами.

– Неужели? – невозмутимо продолжил я, рассматривая линию чёрной стрелки, бегущей по задней поверхности чулка, а потом туго обтянутые тканью ягодицы.

Член встал, а ведь я даже в мыслях не успел её раздеть.

Тенева подошла ко мне, аккуратно расставляя на столе заказ из ресторана и только что приготовленный кофе. Быстро и уверенными движениями она выкладывала столовые приборы по размеру, салфетки.

– Работали официанткой? – пытаясь отвлечься от её тонких запястий и того факта, что смогу обхватить их одной своей рукой, спросил первое, что пришло на ум.

– Нет.

Жду.

– Это из детства. Мама приучала красиво сервировать стол и не только по праздникам.

– Мужу тоже так делала?

Женская рука дрогнула, смещая угол наклона вилки.

– Да, – спокойно ответила Ева, тут же возвращая столовый прибор на место.

– Так понимаю, сервировка стола не помогла, когда перед ним вильнули молодая задница и упругие титьки?

Я козёл. Ну, это примерный перевод выражения голубых глаз.

– Нет. Не помогло, – сдержанно отвечает Тенева, начиная опускать взгляд и отходить в сторону.

Но мне мало.

С радостью перехватываю запястье, заставляя девушку практически согнуться пополам. Теперь наши лица рядом, и мне удобно шептать ей на ухо все последующие гадости.

– Тогда нахуй ты это делаешь? Тебе нравится передо мной выслуживаться?

– Нет. Это … привычка, – нервно и уже растерянно отвечает Ева, пытаясь освободиться их моего захвата, дергая рукой.

– Хочешь сказать, что, ужиная дома одна или с четырёхлетним ребенком, вот так вилки по линейке вымеряешь? Ну, если это твоя любимая привычка. Значит, должна! – давлю на неё, желая правды из этого милого ротика, что сейчас искривился от негодования.

– Не любимая! – чуть ли не выплёвывает и тут же замирает.

Наконец-то до неё дошло осознание темы нашей беседы.

– Тогда вернёмся к началу? Зачем ты это делаешь? – меняю тон на более спокойный, пытаясь дожать мою врушку.

– Не знаю. Так положено, – тут же отделывается от меня дежурной фразой и снова дёргает рукой.

Я отпускаю, так как точно знаю, что сделаю в следующую секунду. Расшатаю нервную систему своей помощницы до основания.

– Да что ты говоришь? Значит, ты у нас воспитанная девочка? Тогда как тебе это.

Быстро встаю и, подхватив под колени, усаживаю Еву на стол, сдвигая тем самым все её геометрические фигуры. Она громко и коротко визжит, оглушая меня на одно ухо.

– Что вы делаете, Богдан Анатольевич?!

Я стою между её разведённых ног, от чего юбка того гляди не выдержит и начнёт рваться по боковому шву. Неспешно подтягиваю подол и заодно становлюсь к ней ближе, разводя сопротивляющиеся колени чуть сильнее.

– Ну как же! Секс на столе? Тебя неужели ни разу муж или любовник не трахали на обеденном столе? – выпуская из себя накопленное за это время возбуждение, позволяю голосу хрипеть, а рукам огладить шелковистую ткань на ногах, пока подушечки пальцев не нащупали край чулок. – Сразу после чудесно приготовленного тобою ужина или вообще вместо него. При этом стол качается, посуда звенит, а часть её падает на пол, но вам обоим посрать на это, так как его член глубоко внутри тебя, а сама ты через секунду бурно кончишь.

В конце предложения практически невесомо дотрагиваясь губами до мочки уха, но Ева отскакивает от меня так, будто я ей раскаленным железом клеймо оставил.

– Нет! Хватит! У вас же невеста! – верещит и с остервенением скидывает мои руки со своих ног.

Мне жаль прерывать наш психологический приём и особенно жаль моему налитому кровью члену, но я умею себя контролировать.

Делаю шаг в сторону, позволяя Еве спрыгнуть со стола.

Значит, Кир трепло, но умное. Подстраховался насчёт предпочтений моей помощницы, навесив на меня ярлык жениха. Значит, поэтому мадам шарфик была глубоко спокойна насчёт возможных с моей стороны приставаний.