Однажды в Шотландии

Размер шрифта: 13

Mily Black

Once upon a time… in Scotland

First published in France in 2022

* * *

Пойду за тобой, ты мой дом,
мой край родной.
Любой дорогой пойду за тобой.
Жан-Жак Гольдман

1

17 декабря, утро

Пригород Парижа

Решительно закрываю дорожную сумку, ставлю ее у двери. Напоследок обвожу комнату взглядом. Я уезжаю на две недели, и тетя хочет, чтобы все здесь осталось в идеальном порядке. Уборка не заняла много времени – переехав сюда, я быстро научилась не разбрасывать вещи. Даже у себя. У меня царит такой идеальный порядок, что невозможно предположить, будто в этой комнате кто-то живет.

– Ты скоро? – спрашивает тетя.

– Уже иду.

Я распускаю волосы. Надеж, моя двоюродная сестра, уговорила меня осветлить несколько прядей, чтобы тусклый каштановый оттенок, который я унаследовала от мамы, стал ярче. Получилось мило, но совершенно не соответствует моему мрачному характеру.

– Касси, какие планы на Новый год?

Одиннадцать лет я живу с ними, а тетя все не может запомнить, что я терпеть не могу уменьшительную форму своего имени. Много раз я просила не называть меня так, но все без толку. И однажды, устав от постоянных наказаний за «дерзость», я сдалась. Смирилась с тем, что мое мнение тут никого не интересует.

– Какие у меня планы? – переспрашиваю я. – Хочу найти работу.

Стою перед ней, выпрямив спину и засунув руки в карманы джинсов. В июне я получила диплом специалиста по цифровому маркетингу, и с тех пор о моем отъезде говорят все чаще. Дядя и тетя, мягко говоря, не были в восторге, когда им пришлось взять меня к себе. Мой отец умер, и они согласились лишь потому, что дедушка, который, к сожалению, не мог обо мне заботиться, разыграл карту «шантаж наследством». До сих пор не знаю, благодарить ли его за это.

– Ты уже начала рассылать резюме? – продолжает тетя.

– Да.

Некоторые компании, кстати, сами мне написали.

Дело в том, что уже несколько лет я веду в «Инстаграме»[1] блог с фотографиями, которые делаю во время путешествий. Я завела его, чтобы чем-то себя занять. И чтобы подруги видели: у «бедной сиротки» тоже может быть классная жизнь. Я постоянно публиковала новые фото, подробно и интересно рассказывала о местах, где побывала, и постепенно обрела свой голос. Туроператоры расслышали его среди других голосов, звучащих в социальных сетях. Первый обзор, который я написала на заказ, был ужасным, и мое имя в нем даже не было указано, но время шло, и я набиралась опыта. И вот наконец я твердо встала на ноги и даже наняла Надеж.

– А на собеседования ты ходишь? – ворчливо допытывается тетя.

Я чувствую ее раздражение, но мне все равно. Да, я привлекла ее дочь к работе над моим блогом, но, честно говоря, наше сотрудничество – настоящий ад.

– Касси, будь так любезна, ответь на вопрос.

– Скоро праздники, так что меня просили набраться терпения.

Ну и врушка же я! На самом деле я сама тяну время, пытаясь разобраться, где то, чего хочу я, а где то, чего, как это ни печально, требует работа. Если бы я прислушивалась исключительно к своим желаниям, то пошла бы на риск и попыталась прожить только за счет своего блога. Некоторым это удается, так почему не мне? Ответ очень прост: у других есть семья, которая поддержит их в случае провала. А я, покинув этот дом, останусь совершенно одна.

– Что ж, будем надеяться, ты скоро получишь ответ…

Я криво улыбаюсь. Тете так не терпится выставить меня за дверь, что это могло быть даже забавным, если бы… Если бы только это не пугало меня так сильно. Честно говоря, я ужасно боюсь, что у меня ничего не получится.

– Надеж уже приехала? – спрашиваю я.

– Еще нет.

Ну, разумеется. Надеж, как всегда, явится как суперзвезда, опоздав на десять минут, а то и на четверть часа. И будет сыпать извинениями, заламывая руки, что, впрочем, никогда меня не впечатляло. Желая прервать трогательную сцену, а заодно избежать лишних разговоров с ее родителями, я притворюсь, что верю ей, и предложу поскорее садиться в машину – дядя обещал отвезти нас в аэропорт. Она никогда не узнает, что я заранее заложила полчаса на этот цирк.

– То, что вы обе делаете, просто потрясающе! – восторженно восклицает тетя.

Я киваю, беру сумку и выхожу из комнаты. Мысленно пробегаю по списку одежды, которую должна была взять, а тетя продолжает болтать о «потрясающем тандеме», который мы образуем с ее дочерью. Послушать ее, так Надеж – главная движущая сила моего блога. На самом деле, моя двоюродная сестра всего лишь позирует для фотографий, получая за это возможность посещать райские уголки земного шара.

– Как хорошо, что она сможет продолжить все это и после того, как ты от нас уедешь!

Спустившись по лестнице, удивленно замираю, а тетя как ни в чем не бывало направляется в гостиную. Понимая, что разговор предстоит тяжелый, я глубоко вздыхаю и мгновение колеблюсь – может, зайти на кухню и налить себе выпить? Стакан. До краев. Соблазн велик, но я успешно ему сопротивляюсь.

– Касси, что с тобой? – восклицает тетя.

– Ты сказала, что Надеж продолжит вести мой блог после того, как я уеду..?

– Да, – улыбается тетя. Материнская гордость буквально хлещет через край. – Фредерик, ее друг, любезно согласился тебя заменить.

Этот клоун собирается занять мое место?! Борясь с приступом гнева, я стискиваю зубы. Нужно побольше выведать о моем внезапном отстранении от дел.

– Что ж, одной заботой меньше – говорю я, усаживаясь на диван.

В камине мирно горит огонь. Я слышу потрескивание поленьев, шелест газеты, которую дядя складывает, чтобы удобнее было читать.

– Да, они уже нашли клиента на середину января – на Балеарских островах! Всего десять дней, но у них уже расписано две трети времени!

Ну, тогда у меня на треть меньше претензий к ним… После того как мы впервые поработали вместе с Надеж, дедушка познакомил меня с адвокатом – сыном одного из своих друзей. Или племянником? Неважно! Но еще задолго до того, как мой блог стал таким популярным, Надеж пришлось подписать контракт, в котором оговорено ее «вознаграждение» и указано, что она «наемный работник». Сначала мне было неловко, но последующие события доказали, что дедушка прекрасно знал обеих своих внучек. Я трудилась, чтобы мой блог рос и развивался, искала новых партнеров, а Надеж всего лишь позировала на фотографиях – повернувшись спиной или в три четверти. Как раньше позировала я. Кому понравится, если рекламировать путешествия будет девушка с обезображенным лицом?

Машинально касаюсь шрама, который тянется от моего правого уха до подбородка. Со временем он стал не таким заметным. Я знаю, что этот шрам и другой, на плече, никогда не исчезнут. Но интернет безжалостен, и я просто не могу предстать в таком виде перед тысячами подписчиков. Поэтому я и попросила Надеж, обладающую совершенным телом и идеальной кожей, украсить собой мои истории о путешествиях.

– Касси!

Я вздрагиваю. Нахмурившись, тетя смотрит на меня так пристально, что я едва не теряю равновесие.

– В чем дело? – спрашиваю я, улыбаясь.

– Ты, кажется, о чем-то задумалась. И похоже, о том, что тебе не очень нравится.

Двоюродная сестра собирается украсть лучшее из того, что мне удалось? Не самая хорошая новость дня, но не сказать, что я была так уж удивлена. На прошлой неделе она попыталась выведать пароль от блога. Я тут же насторожилась, помня совет дедушки – «Никому не доверяй!» И теперь понимаю, как он был прав.

– Я думала о том, сколько времени у нас осталось и не опоздаем ли мы в аэропорт.

– Времени полно! – бурчит дядя и снова складывает газету.

Я нервно кручу на запястье кожаный «браслет силы», который привезла из Индии и с тех пор не снимаю. Я чувствую его на своей руке, и мысли как будто проясняются. Это может показаться глупым, но браслет помогает мне сосредоточиться, когда кажется, что все вот-вот выйдет из-под контроля.

Мой телефон звонит. Это Надеж.

– Привет, сестричка! – восклицает она. – Я в аэропорту! А ты где?

Закрываю глаза. К этому я не была готова!

– Дома.

Я говорю так сухо, что тетя и дядя настораживаются.

– Мы договаривались встретиться здесь, – продолжаю я уже более спокойно.

– О черт! Наверное, я снова перепутала!..

Ну уж нет, на это я не куплюсь. Я встаю и направляюсь к двери.

– Сейчас приеду, – говорю я Надеж.

– Скинь мне ссылку на электронные билеты, я пока зарегистрирую нас.

Замираю, сунув ногу в кроссовку. Надеж впервые хочет зарегистрировать нас на рейс? Обычно она сидит и ждет, пока все сделают за нее. В октябре, когда мы были в Италии – ездили на остров Искья, рядом с Неаполем, – она даже наорала на меня за то, что я так долго копаюсь! А теперь она внезапно захотела все сделать сама?

– Скоро буду, – говорю я раздраженно и заканчиваю разговор.

Надеваю куртку, наматываю на шею шарф. Открыв рюкзак, проверяю, на месте ли документы, фотоаппарат, ноутбук и материалы, которые я собрала, когда готовилась к поездке. Кажется, все в порядке! Я подхватываю сумку и вдруг вижу, что дядя невозмутимо стоит на пороге гостиной.

– Тебе разве не нужно одеться? – спрашиваю я его.

– У меня через полчаса встреча с Борисом.

– Но ты должен был отвезти нас в аэропорт!

Он качает головой – так же, как и тогда, когда я, еще совсем ребенок, приставала к нему с вопросами.

– Ты должна уступить, – вдруг говорит тетя.

– В каком смысле?

– Надеж и Фредерик больше в тебе не нуждаются.

Ее слова эхом отдаются в моей голове. Я прекрасно понимаю, что она сказала, но, потрясенная, продолжаю надеяться, что все-таки ошиблась. Этого просто не может быть! Нет, они не пытаются отобрать у меня мое детище, блог, у которого более ста тысяч подписчиков…

– Не могла бы ты пояснить?..

– У тебя не будет времени согласовать все это с Надеж. Она лишь хотела, чтобы передача дел произошла как можно более безболезненно. – Тетя пытается оттеснить меня от двери.

С меня хватит! Набрав воздуха в грудь, распахиваю шкаф. Хватаю шлем, захлопываю дверцу.

– До следующей недели! – бросаю я, не оборачиваясь.

Дядя и тетя что-то кричат мне вслед. Тетя знает, на какие рычаги давить, чтобы я передумала, и использует их все. Она давно знает, как я устроена, но сейчас речь идет о том единственном, что действительно принадлежит мне. Я создала этот блог, построила с нуля, узнала так много нового, столько времени потратила, чтобы научиться… Просто отдать его им? Ни за что.

Сумка за спиной, рюкзак спереди, я сажусь на мотоцикл и газую – пусть мотор рычит как можно громче. Они ненавидят это, а я ненавижу их.

Они взяли меня к себе, чтобы совесть не мучила и чтобы потом получить деньги. И дочь у них такая же! Но дедушка сделал все, чтобы я могла им противостоять. На мотоцикле, который ревет, как все демоны ада, я мчусь по направлению к шоссе. Слежу за дорогой и молюсь, чтобы Вирджиния была дома.

Эту очаровательную пенсионерку я встретила на одном сайте, когда искала, где оставить свой мотоцикл – она сдает гараж тем, кто уезжает в путешествие. А еще она провожает тебя в аэропорт и встречает, когда возвращаешься. Вирджиния постоянно сдает гараж Надеж для ее машины, а я изредка оставляю у нее мотоцикл. Вырвавшись на шоссе, давлю на газ, лавирую между машинами и вскоре подъезжаю к загородному дому, выкрашенному в разные оттенки синего.

Вне себя от волнения, звоню в дверь. И жду, лихорадочно обдумывая план «Б» и даже «В». Надо было позвонить, прежде чем мчаться сюда как полоумная! Но оставить мотоцикл на стоянке у аэропорта я не могу… И не могу позволить Надеж меня ограбить.

– Кассиопея?

Услышав голос Вирджинии, вздыхаю с облегчением.

– Чем я могу тебе помочь?

– Мой мотоцикл…

Она заглядывает мне за спину. Ее серьги звенят, и я вздрагиваю.

– Очень жаль, но я уже сдала гараж, – говорит она.

– Черт!

Я поворачиваюсь налево, направо… Что делать? Времени осталось впритык – ехать в аэропорт нужно прямо сейчас. Ладно, у меня в запасе еще полчаса, которые я всегда оставляю, чтобы побродить в зоне дьюти-фри…

– У меня есть брезентовый чехол, если ты не возражаешь, что мотоцикл останется снаружи, – предлагает Вирджиния.

– Нет, я не…

Дыхание перехватывает. Я готова броситься ей на шею, но сдерживаюсь из чувства приличия. Широко улыбаюсь ей, она буквально спасла меня!

– Отвези мотоцикл, а я принесу чехол. Тебе повезло, что я осталась дома на праздники!

Я киваю. Вирджиния указывает на место между сараем и изгородью. Снимаю рюкзак и сумку и начинаю тщательно укрывать мотоцикл брезентом.

– Мне нужно отойти, клиент приехал! Документы положила на твой рюкзак. – И Вирджиния, помахав мне рукой, уходит.

Как это мило с ее стороны – она сама принесла мне договор на хранение мотоцикла! Я заканчиваю возиться с брезентом и подписываю оба экземпляра договора. Один убираю в рюкзак, другой оставляю на кухне вместе со шлемом, ключами и копией техпаспорта. Выхожу на улицу и вижу Вирджинию – она закрывает гараж.

– Ну как, тебя все устраивает? – спрашивает она.

– Ты моя спасительница!

– Ну и прекрасно. Отвезу вас в аэропорт.

Я киваю и наконец обращаю внимание на ее клиента. Высокий, темноволосый, с трехдневной щетиной и темными глазами – почему-то он сразу вызывает у меня неприязнь. Губы у него тонкие, и от этого он выглядит еще более мрачно. Воротник шерстяного пальто поднят, что усиливает ощущение опасности, которая исходит от этого незнакомца.

– Сяду сзади, – говорю я.

Вся на нервах убираю сумку в багажник и сажусь в машину. Вирджиния за рулем, незнакомец – рядом с ней. Они продолжают обсуждать погоду и путь, который ему пришлось проделать, чтобы попасть сюда. Я слышу легкий южный акцент, и еще один, но какой – понять не могу.

– Ментона? Это же так далеко! – восклицает Вирджиния, трогаясь с места. – А почему вы не поехали в Париж на поезде?

Или на самолете, хочется мне спросить.

Но я не стану вмешиваться в разговор. Достаю телефон и прикидываю, сколько времени до окончания посадки. К счастью, я всегда рассчитываю время с запасом, так что еще не опаздываю, даже учитывая крюк, который пришлось сделать.

– А ты, Кассиопея, куда на этот раз? – интересуется Вирджиния, глядя на меня в зеркало заднего вида.

– В Шотландию. Через несколько дней вернусь, а потом поеду на Бора-Бора.

– Два таких разных направления! – смеется она. – Кстати, моя дочь просила сказать тебе спасибо. Благодаря тебе она решила, куда поедет в свадебное путешествие!

– Осталось найти мужа, – усмехаюсь я.

– Уже почти нашла!

Мы смеемся, однако на губах нашего попутчика ни тени улыбки. Теперь я настроена решительно: хочу вовлечь его в разговор и спрашиваю, куда он направляется. В ответ слышу сухое: «В Эдинбург». Атмосфера становится ледяной и, признаюсь, хочется его стукнуть за полное отсутствие хороших манер. Вирджиния такая классная, так что он мог бы сделать небольшое усилие и вести себя чуть более приветливо.

Не хочется больше его расспрашивать. Я снова смотрю на телефон. Может быть, отправить сообщение Надеж? Или связаться с авиакомпанией и предупредить, чтобы ни в коем случае не отдавали ей наши посадочные талоны?

– Вирджиния, как ты думаешь, смогу я оставить у тебя мотоцикл в конце месяца?

Нужно заранее придумать запасной план, учитывая, как повел себя сегодня мой дядя.

– Если ты согласна, чтобы он стоял там же, где сейчас.

– Это было бы замечательно!

Мысленно подсчитываю будущие расходы и думаю о том, что нужно отправить счет в туристическое агентство.

– Твоя сестра с тобой не летит? – удивляется Вирджиния.

– Мы встречаемся с ней в аэропорту, – отвечаю я.

Внезапно раздается звонок. На экране телефона появляется фотография Надеж, которая корчит рожи на фоне Парфенона. Я набираю побольше воздуха в грудь и подношу телефон к уху.

– Я все еще не получила от тебя ссылку на билеты! Мы с Фредериком хотим занять места в самолете! – верещит она.

Я открываю рот, но не знаю, что сказать. Они решили выбросить меня из моего дела и сегодня приступили к осуществлению этого плана. Подумать только, всего месяц назад Фредерик осыпал меня комплиментами и утверждал, что мой шрам его совершенно не смущает! Не смущает, когда прикрыт волосами или замазан тональным кремом! Но все дело было в том, что Фредерик тогда надеялся занять место Надеж…

– Не волнуйся, скоро буду.

Ее молчание так меня забавляет, что мой чудесный характер дает о себе знать:

– Ты же не собираешься улететь вдвоем со своим приятелем и бросить меня в аэропорту?

– Касси…

– Кассиопея, – резко осаживаю я ее. – Даже ты в состоянии произнести больше, чем два слога!

Надеж издает возмущенное восклицание, а потом, с нажимом произнося мое имя, говорит:

– Кассиопея, тебе давно пора понять!

– Что именно? Что ты решила меня обокрасть?

Хочу напомнить ей о нашем контракте, но в последний момент отказываюсь от этой мысли. Разумнее сначала поговорить с адвокатом – тогда я пойму, чего ждать, если я расторгну договор.

– Я сообщу тебе, когда приеду, – говорю я.

Заканчиваю звонок и набираю номер адвокатской конторы мэтра Мёрена. Секретарша тут же соединяет меня с адвокатом, он только что закончил беседу с клиентом. Мне повезло!

– Здравствуйте, мэтр Мёрен! Это Кассиопея…

– Кассиопея! Как твои дела? Я перечитал контракт, который ты прислала на прошлой неделе. Думаю, некоторые пункты стоит доработать.

Прервав его, быстро объясняю ситуацию. Мэтр Мёрен уверяет, что договор, связывающий меня с Надеж, защищает меня лучше, чем я думала. Например, там сказано, что по истечении срока договора моя двоюродная сестра два года не сможет вести видеоблог. Но есть одна проблема – уведомление о прекращении наших деловых отношений она должна получить письмом. Успеет ли оно дойти до того, как нужно будет вылетать на Бора-Бора?

Если придется взять Надеж с собой, атмосфера в поездке будет, мягко говоря, не праздничной… Но есть и хорошие новости! Следующее путешествие – зимой, и в нем я точно буду одна.

– Я отправлю вашей сестре уведомление о том, что в ее услугах больше не нуждаются, – говорит адвокат. – Достаточно, чтобы кто-то из ее родителей расписался в получении.

И тогда для меня начнется ад… Значит, остается всего неделя, чтобы решить, как быть дальше, ведь по возвращении из Шотландии я точно окажусь на улице. Дядя и тетя взбесятся из-за того, что я так обошлась с их дочерью, хотя военные действия начали именно они.

Смотрю в окно на изящные очертания аэропорта. Я восхищаюсь этим зданием – не знаю почему, ведь на самом деле в его архитектуре нет ничего особенного. В мире много других, гораздо более красивых зданий. Но когда я вижу наш аэропорт, это всегда вызывает у меня всплеск эмоций. Возможно, потому, что для меня он стал символом свободы и встречи с чем-то новым.

Обращаясь к адвокату, говорю:

– На этом я прощаюсь с вами, мэтр Мёрен.

Колеблюсь немного, а потом твердо добавляю:

– Отправляйте письмо.

– Кассиопея, хочу сказать тебе еще кое-что, – говорит адвокат. – Когда она узнает, что уволена, то, возможно, попытается навредить тебе или твоему блогу.

Я морщусь, понимая, что Надеж действительно способна на все, на любую подлость. Ближайшие дни, а то и недели, будут бурными.

– Делай скриншоты, сохраняй голосовые сообщения… – продолжает мэтр Мёрен. – Нужно собрать как можно больше доказательств.

Этот день меня доконает, а ведь он еще даже не думает заканчиваться. Сжав пальцами переносицу, киваю – как будто адвокат может меня видеть.

– И подумай о том, что она наверняка будет делать то же самое.

На этом мэтр Мёрен прощается, не заметив, что я ему не ответила. Чувствую себя оглушенной. Нечто огромное сдвинулось с места и начинает движение, все быстрее и быстрее – всего за несколько дней до Рождества.

Праздники, завершающие год… Я бы и так прекрасно обходилась без них, а теперь еще предстоит разбираться со всем этим…

– Что за…

Машина замедляет ход, и я вдруг вспоминаю, что я в ней не одна. Не желая делиться семейными неурядицами с посторонними, сжимаю губы и смотрю в окно на плотное движение. Несмотря на все, что произошло за это утро, я выбилась из графика всего на пять минут. Значит, к Вирджинии я мчалась, превысив разрешенную скорость.

– Не думаю, что смогу остановиться у входа, – говорит Вирджиния.

– Остановитесь, где сможете, – произносит незнакомец, который все это время хранил молчание. – Дальше мы пойдем пешком. Если только вы не собираетесь развлечь нас еще каким-нибудь разговором по телефону…

Повернувшись вполоборота, он разглядывает меня с истинно британской невозмутимостью. Да, акцент, который я слышу в каждом его слове, определенно английский! Я готова дать отпор, но беру себя в руки и только мрачно смотрю на него взглядом, не предвещающим ничего хорошего. И речи быть не может о том, чтобы позволить себе вспылить в присутствии Вирджинии! Последствия могут быть самыми печальными – вдруг она больше не позволит оставлять мотоцикл у нее?

– Вирджиния, спасибо еще раз, ты очень меня выручила! – говорю я, не обращая внимания на этого типа, который почему-то относится ко мне с такой неприязнью.

– Позвони мне, как только узнаешь, когда возвращаешься!

– Конечно.

Вирджиния останавливается, я выпрыгиваю из машины и открываю багажник.

– Нельзя ли поосторожнее?! – восклицает незнакомец. – Вы меня чуть по голове не ударили…

– Очень жаль, – ворчу я, вскидывая сумку на плечо.

Я едва успеваю схватить рюкзак, как он захлопывает багажник, заставив меня отпрыгнуть, чтобы не получить крышкой по голове.

– Нельзя ли поосторожнее?!

– Очень жаль, – передразнивает он меня.

– Что за детский сад! – фыркаю я, поднимаясь на тротуар.

Обернувшись, машу рукой Вирджинии и направляюсь к зданию аэропорта. Войдя, смотрю на табло и, ориентируясь по указателям, направляюсь к стойкам регистрации. Повторяя «извините» и «прошу прощения», прокладываю себе путь среди тех, кто путается под ногами.

Вдруг останавливаюсь, сообразив, что не вижу логотип нужной мне авиакомпании. И тут на меня налетает тот, кто идет следом. Собираясь извиниться, оборачиваюсь… и вижу незнакомца из машины Вирджинии. Он холодно смотрит на меня.

– Что вы тут делаете? Только не говорите, что вы киллер, а я ваша будущая жертва. Я буду кричать!

Он хмурится, кажется удивленным, но на его лице тут же снова появляется флегматичное выражение.

– Вы что же, думаете, что киллер так и скажет вам, кто он, – посреди аэропорта, где полиции на квадратный метр больше, чем пассажиров? – спрашивает он столь невозмутимо, что со стороны и не скажешь, что мы обсуждаем возможное поведение убийцы.

– А может, это ваш фирменный стиль…

Он смотрит куда-то наверх, потом поворачивает направо:

– Туда.

– Нашли идеальное место, где самый дерьмовый день в моей жизни станет и последним?

– Кассиопея, – говорит он, отчетливо выговаривая каждый слог, – а что, если я из тех, кому нравится, когда у кого-то случается «дерьмовый день»? Что, если я счастлив, когда другие несчастливы?

– Тогда держитесь поблизости от меня и отлично проведете время. Пока вас не арестуют за преследование!

Его губы снова изгибаются в улыбке, которая так бесит меня.

– Вы помните, что я лечу в Эдинбург? – шепчет он, наклоняясь ко мне.

О черт!.. Я обреченно смотрю на стойку моей авиакомпании. Судя по всему, он летит тем же рейсом.

– Ну, самолет-то большой, – говорю я, подходя к стойке.

– Зато мир тесный…

2

17 декабря, утро

Аэропорт Руасси – Шарль-де-Голль

Стою в очереди. Женщина передо мной пытается успокоить сына, который так перевозбужден, что не может стоять на месте. Чередуя нежные угрозы и яростные обещания, она уговаривает его прекратить «этот цирк», надеясь, что он не будет так себя вести до самого Манчестера. Радуясь, что она летит не моим рейсом, отправляю сообщение Надеж.

Я на регистрации. Тащи сюда свой чемодан.

Мы отправляемся в road trip по Шотландии. Турагентство, которое меня пригласило, договорилось с туристическими бюро в графствах, через которые нам предстоит проехать. Мы должны выставить оценки гостиницам, где будем останавливаться, агентствам по аренде машин и разным достопримечательностям.

– А вот и наши вещи. – Надеж грохает на пол рядом со мной огромную сумищу, протягивает паспорт, и я автоматически беру его.

– Встретимся на досмотре!

Я зависаю. «Наши» вещи? Только не говорите мне, что они еще ничего не поняли. Неужели Фредерик ждет где-то неподалеку? Я открываю паспорт и вижу… его фотографию. Похоже, до них так и не дошло, что я не уступлю свое место. Чувствуя, как во мне поднимается волна гнева, делаю глубокий вдох и, приложив некоторые усилия, подавляю желание убивать. Однажды это выйдет мне боком!

Вот и моя очередь. Я подхожу к стойке и протягиваю документы, среди которых и удостоверение личности Надеж.

Вдруг кто-то, перегнувшись через мое плечо, подает сотруднице аэропорта еще какие-то документы.

– Что… Опять вы?! – восклицаю я, снова увидев того, кто преследует меня с тех пор, как я вышла из машины Вирджинии. – В конце концов я вызову охрану!

– У нее сегодня плохой день, – обращается он к сотруднице за стойкой.

Возмущенная тем, что он себе позволяет, собираюсь резко ответить, как вдруг он спохватывается, видимо, сообразив, насколько двусмысленно прозвучали его слова, и добавляет:

– Дело в том, что Кассиопея ненавидит Рождество, но иногда она бывает совершенно очаровательна… Когда спит. Если, конечно, не храпит.

– Да что с вами такое? – возмущаюсь я.

– Прошу сдать багаж, – говорит сотрудница за стойкой, не обращая внимания на нашу перепалку.

Я ставлю сумку и рюкзак на ленту и смотрю, как на них наклеивают бирки, – хочу быть уверена, что они окажутся в том же самолете, что и я. Потом ставлю на ленту багаж сестры – ее сумка весит тонну.

– Не могли бы вы отойти в сторону, чтобы и я мог зарегистрировать свой багаж? – ворчит мой преследователь.

Медленно отстраняюсь, будто и правда могу не отойти, и смотрю в его темно-карие глаза. Он отвечает таким пристальным взглядом, что смущает меня. И он прекрасно видит это… А потом этот невежа отталкивает меня и ставит свою сумку на ленту.

– Вы так и не сказали, какие у вас на меня планы, – замечаю я. – Может быть, долгая и мучительная смерть? Если не вы, так моя двоюродная сестра мне это точно обеспечит.

– Регистрация на наш рейс заканчивается через пять минут. Может быть, продолжим этот увлекательный разговор в самолете?

– Нет! – восклицаю я. – Не хочу разговаривать с вами ни сейчас, ни потом. Вы чуть не прищемили мне голову крышкой багажника! И я бы хотела, чтобы вы оставили меня в покое.

– Возьмите!

Я резко оборачиваюсь – сотрудница за стойкой невозмутимо протягивает документы мне и… М-м, кажется, нужно придумать, как его называть!

– Вы всегда так мелодраматичны, или это представление в мою честь? – Незнакомец поворачивается и обращается к девушке за стойкой: – Спасибо.

Его улыбка выводит меня из себя. Мне хочется забить ее ему в глотку, молотя сумкой по голове. Сегодня не самый удачный день, чтобы дразнить меня!

– Вообще-то, вы первая начали, когда открыли багажник. Я едва успел увернуться, – напоминает он.

Элегантным кивком он предлагает мне двигаться вперед и освободить место тем, кто стоит за нами.

– Вы исчезнете, если я извинюсь?

– А вы действительно намерены извиниться?

– Нет. Вернее, да, но это будет неискренне.

Понимая, что мое поведение выходит за рамки допустимого, останавливаюсь и честно говорю:

– Мой день начался очень плохо. И дальше будет не лучше. Не могли бы мы поставить на этом точку? Вы, кажется, обладаете суперспособностью ухудшать мой и без того скверный характер.

– Ого, так у меня есть суперспособность?

Понятно. Он намерен и дальше ломать комедию. Я направляюсь в зону досмотра и вдруг замечаю Надеж. И Фредерика. Просто замечательно. Собрав всю свою храбрость, выпрямляю спину и подхожу к ним.

– Привет, – улыбаюсь я самым естественным образом.

– Посадочные талоны получила? – спрашивает Надеж, даже не поздоровавшись.

– Конечно.

Я показываю ей их, но не отдаю – ни ее, ни тем более мой.

– Скажи, как ты собиралась пройти рамки? Если ты забыла, твои документы у меня.

– У меня с собой паспорт.

Она действительно все предусмотрела! Незаметно вздохнув, прохожу вперед и вижу, что у рамок всего два человека. Потом наша очередь…

– Могу я получить свой посадочный талон? – спрашивает Надеж и протягивает руку.

Глупо было бы не отдавать, ведь служащий аэропорта все равно попросит показать его, прежде чем пропустить Надеж. Почти с сожалением отдаю ей талон, а свой прижимаю к груди.

– А мой где? – спрашивает Фредерик.

– У нас только два места, – холодно отвечаю я. – Одно для Надеж, второе – для меня.

– Стой, ты что, не изменила имя в билете? – восклицает Надеж.

– Зачем бы я стала это делать?

Сотрудник у рамки подает нам знак – можно подходить, но Фредерик внезапно пропускает вперед человека, который стоит за нами, и продолжает, обращаясь ко мне:

– Напоминаю – ты с нами не летишь!

– Это почему же?

– Потому что теперь этим всем занимаемся мы с Надеж.

«Этим всем»?

Как можно с таким неуважением относиться к блогу с сотней тысяч подписчиков, благодаря которому мы несколько лет путешествуем по всему миру?

– Не знаю, что ты имеешь в виду под «этим всем», но в одном я абсолютно уверена: ты не принимаешь участия ни в этом путешествии, ни в каком-либо другом. Кажется, я уже говорила тебе это несколько недель назад – после того, как ты полез ко мне со слюнявыми поцелуями.

– Они не слюня…

Фредерик замолкает, наверняка сообразив, что сейчас не время обсуждать, умеет он целоваться или нет. Заметив, что место у рамки освободилось, я делаю шаг вперед, но он удерживает меня за локоть.

– Мы будем путешествовать и вести блог без тебя, Касси. Ты должна понять, что Надеж больше не хочет быть с тобой в одной команде. Ей не нужно, чтобы ты постоянно путалась под ногами.

Ну, сейчас я заткну ему рот! Я собираюсь сообщить ему, что Надеж вот-вот выставят из «команды» и это будет совершенно законно, но тут кто-то толкает меня в сторону сотрудника безопасности.

Сотрудник этот настолько же лыс насколько и накачан, и он бросает предупреждающий взгляд на того, кто меня толкнул. Радуясь, что этот взгляд предназначен не мне, протягиваю ему свои документы.

Фредерику я отвечу потом, когда вернусь, и он приплетется, поджав хвост.

– Хорошего полета, – обращается ко мне сотрудник безопасности, пропуская за рамку.

Выложив из карманов все, что может звенеть, я прохожу и, подхватив рюкзак, вздыхаю с облегчением. Внезапный приступ паранойи заставил меня испугаться, что эти двое ненормальных схватят мой багаж раньше, чем я. В рюкзаке моя дорожная косметичка и все необходимое для того, чтобы вести блог: ноутбук, фотоаппарат…

– Не обязательно поступать так по-свински, – шепчет Надеж, догоняя меня. – В любом случае мы с Фредериком заключили контракты, в которых твое участие не предусмотрено.

Я сгораю от нетерпения указать ей на то, что, если она попытается присвоить мой блог, у нее будут проблемы – в конце концов, не она владелец аккаунта и всего, что связано с блогом… Но меня снова кто-то пихает.

– Вы что… нарочно это делаете?

Преследующий меня незнакомец бросает на меня мрачный взгляд.

Он выглядит внушительно и даже пугающе – выглядел бы, если бы в моей крови не бурлил сейчас адреналин. А еще запах… Поговорим о нем? Древесные нотки его парфюма будоражат меня. Неужели я так взвинчена, что даже это меня отвлекает?

– Касси… – ворчит сестра.

И вдруг лицо Надеж претерпевает невероятные метаморфозы – теперь она сама невинность и доброта. Честное слово, если бы не ее отвратительная память, она могла бы стать актрисой!

Боже, какая же я злая! Но это меня даже забавляет, и я с хищной улыбкой поворачиваюсь к стоящему передо мной мужчине.

– Простите ее, – говорит Надеж. – Обычно она не такая.

– О, именно такая! – возражаю я.

– Она шутит, – вмешивается Надеж и подходит к нему ближе. – Могу я спросить, куда вы летите?

Быстро же она забыла Фредерика!

– В Эдинбург.

– Какое чудесное совпадение! – восклицает Надеж. – Подумать только!

– Неужели.

– Всегда мечтала побывать в Шотландии!

Я удивленно хмыкаю, но замечает это только мой «преследователь». Повернувшись ко мне, он поднимает бровь, а сестрица, не заметив, как мы переглянулись, продолжает разливаться:

– Может быть, вы посоветуете, что обязательно стоит посмотреть там?

Не обращая на меня никакого внимания, они направляются к нашему выходу на посадку. Я смотрю на них – красивая пара. Двое привлекательных, уверенных в себе людей. Волосы Надеж сияют в свете неоновых ламп, а я себя чувствую дурнушкой, полной ненависти. Мы подходим к нашему гейту, но до посадки еще десять минут. Ровно столько времени я буду бояться, что внезапно случится что-то, что заставит меня остаться здесь.

Сажусь рядом с Надеж. Смотрю на табло, надеясь, что так время пройдет быстрее.

– Ваш бойфренд с вами не летит? – обращается мой преследователь к Надеж.

– Фредерик? Это не мой бойфренд! – отвечает она.

Она качает головой, элегантно встряхивает волосами, гипнотизируя беднягу. Я бы пожалела его, если бы не мечтала вцепиться ему в горло.

– Он просто привез нас с Касси в аэропорт, а потом, наверное, что-то себе вообразил! – смеется она.

Ну и лгунья! Как неудобно стало бы ей, узнай она, что я приехала на одной машине с тем, к кому она обращается. Или не стало бы? В последнее время я начала сомневаться в том, что у Надеж есть совесть или хотя бы способность смущаться.

– Прошу меня извинить, мне нужно отойти, – произносит она, поднимаясь с кресла.

Я прекрасно знаю все ее привычки и уверена, что речь не о нескольких минутах. А вдруг она опоздает на самолет? Взволнованная мыслью о том, что она может пропустить посадку, и о том, насколько это облегчит мое пребывание в Шотландии, я не сразу замечаю, что ко мне кто-то подсел.

– Вы улыбаетесь, – говорит мой преследователь. – Это необычно и даже пугающе…

Машинально подношу руку к своей обезображенной щеке. С облегчением касаюсь волос, которые скрывают шрам, выпрямляюсь и испепеляю взглядом нового соседа.

– Вы намерены не отходить от меня ни на шаг, пока мы не приземлимся в Шотландии?

– Как я могу? Общество вашей двоюродной сестры поистине дарит наслаждение. И так… освежает!

– Говоря о ней, я бы выбрала другие слова!

– Она так уверенно лжет… Очень необычно!

Я киваю и на мгновение закрываю глаза. Наслаждаюсь покоем, несмотря на то, что рядом со мной сидит незнакомец.

– Почему вы не оставили ее по ту сторону рамки?

– Как бы я это сделала?

– Вы могли бы не брать с собой ее билет или уже здесь направить ее в другую сторону, чтобы она опоздала на посадку.

– Хочу напомнить, что она вцепилась в вас и это вы привели ее сюда. Так почему же вы не увели ее на другой конец аэропорта?

– Потому что я должен сесть в этот самолет.

– А у меня с ней контракт, который я пока не разорвала.

Он кивает, глядя перед собой. Его лицо омрачается… Кажется, его мысли заняты чем-то не очень веселым.

– Вы ворчите, как человек, у которого проблемы с пищеварением. Это из-за вашей поездки? Или у вас просто такой характер? – спрашиваю я.

– Не думаете же вы, что Шотландия может быть виновата в том, какое у меня настроение?

– Я никогда там не была и могу составить мнение только по фотографиям, но мне кажется, что это потрясающая страна. А в наших несчастьях, как правило, виноваты другие люди.

Слабая улыбка появляется на его лице. Ловлю себя на мысли, что мне бы хотелось, чтобы она была искренней. И чтобы на его лице появилось что-то еще кроме этого странного выражения, заставляющего думать, будто он идет навстречу своей смерти. Мои пальцы подрагивают – мне хочется коснуться его щеки, чтобы он почувствовал мою поддержку. Это неожиданно, ведь всего несколько секунд назад я мечтала, чтобы он испарился.

– Скажем так, причину моей поездки вряд ли можно назвать веселой.

– Вот почему вы приехали из Парижа на машине, – говорю я. – Вы тянули время.

– Да. Как и вы.

– Я? – удивляюсь я. – Ничего я не тянула…

– А ваше сотрудничество с Надеж?

– А что с ним?

– Вы же не станете уверять меня, что оно дало трещину только сейчас! Ваша двоюродная сестра наверняка не в первый раз пытается избавиться от вас. Сколько раз она уже делала что-то подобное?

С того самого дня, когда я переехала к ним. Уже больше одиннадцати лет. Я хмурю брови. Вопрос на миллион евро: почему я все это время путешествую с ней? Я ведь могла предложить это Клео, моей лучшей подруге. Конечно, она не похожа на топ-модель, как Надеж, но… Нет, дело именно в этом. Я хотела, чтобы мои читатели думали, что я красотка.

Ох. Как же неприятно это осознавать!

– Джошуа, можно подниматься на борт…

Надеж вернулась из туалета и улыбается так кротко, что я начинаю сомневаться и в том, чему была свидетелем за последние несколько часов, и в самой себе.

– Иду, – говорит он и встает.

Не глядя на меня, он следует за Надеж и подходит к стюардессе, которая проверяет документы и посадочные талоны.

Я смотрю в противоположный конец холла, туда, где находится выход.

Как просто было бы уйти, оставить их обоих…

Вот только куда мне идти? Вернуться к дяде и тете? Это не кажется мне хорошим вариантом. Завтра они получат письмо от адвоката и, я уверена, будут считать его объявлением войны.

Переехав к ним, я изо всех сил старалась не быть обузой. Молча горевала об отце; терпела, когда меня таскали по врачам; смирилась с тем, что лицо, которое я вижу в зеркале, не похоже на то, каким я его помню; покорно принимала соболезнования и проявления жалости, которыми докучали мне незнакомые люди. В школе я выкладывалась по полной, получала только отличные оценки и никогда не делала ничего запрещенного. Не выкурила ни одной сигареты. Нескольких глотков алкоголя хватило, чтобы я поняла, как он опасен. И встречалась я только с хорошими парнями.

Да, это было скучно, но я была хорошо воспитана, и жизнь меня кое-чему научила.

Так что я ничем не заслужила подобное отсутствие уважения и полное к себе равнодушие. А теперь я вдобавок должна бороться за то немногое, что принадлежит мне по праву. У Надеж живы и мать, и отец. Ей не приходилось видеть, как на протяжении семи долгих лет ее мать борется с одной из самых опасных болезней и проигрывает битву. В машину, в которой она ехала, не вреза́лся грузовик – всего за несколько дней до Рождества. Она не просыпается в холодном поту, до сих пор слыша во сне отца, который шепчет, что все будет хорошо, – в то время как жизнь покидает его.

– Мадемуазель?

Чей-то бархатный голос возвращает меня в реальность. Стюардесса наклоняется ко мне. Ее светлые глаза так напоминают мне другие…

Так, стоп… Надеж. Шотландия.

– С вами все в порядке?

– Да.

Я отвечаю моментально. Как всегда. Людям, задающим этот вопрос, совершенно не нужно, чтобы вы вдруг начали с ними откровенничать.

– Вот, возьмите! – Стюардесса протягивает мне бумажный носовой платок.

Я с удивлением смотрю на нее, и она незаметно указывает на мои глаза. Прикасаюсь к щеке – она мокрая и почти ледяная. В холле ужасно холодно, а воспоминания заставили меня заплакать.

– Прошу прощения, – бормочу я, вытирая глаза.

– Вам совершенно не за что извиняться, – уверяет меня стюардесса и, отступив на шаг, пропускает меня.

Будто окутанная густым туманом, я прохожу в самолет и приветствую стюарда, который встречает на борту. Иду по единственному проходу, ищу свое место. В кресле справа от него сидит Джошуа – вот как его, оказывается, зовут – и с непроницаемым видом смотрит на меня. Как же это сбивает с толку. Он то холоден, даже циничен, то вдруг готов тебя выслушать…

– Я уж думала, что ты решила бросить меня тут после того, как буквально опозорила перед… Ты сама знаешь, перед кем, – ворчит Надеж. – Это вполне в твоем стиле, и я…

Она вдруг замолкает, поджав губы, – вероятно, сообразила, что все ее слышат. Я смотрю на свободное кресло рядом с Джошуа. И не чувствую в себе сил выносить его рядом с собой на протяжении всего полета.

– Это твое место? – спрашивает Надеж.

Ее улыбка ослепительна – как всегда, когда Надеж что-то нужно от меня. Готова поспорить, ее последний каприз – сидеть рядом с моим преследователем. Я киваю, и она тут же встает. Берет розовый рюкзак, с которым не расстается, и пересаживается.

– Надеюсь, тебя это не побеспокоит?

– Нет.

Без сил падаю в кресло рядом с женщиной в костюме. Окинув меня быстрым взглядом, она тут же теряет ко мне всякий интерес. Я благодарна ей – если бы мне пришлось подвергнуться полномасштабному досмотру, это могло бы стать последней каплей. Пристегнув ремень, вновь погружаюсь в свои мысли. Рассеянно слушаю инструктаж по безопасности – нам объясняют, что делать в случае аварии…

Этот день действительно мог бы быть еще хуже.

Наконец самолет набирает высоту, я достаю ноутбук и начинаю обрабатывать фотографии. Меняю резкость и яркость, обрезаю изображения, выбираю фильтры… Хорошо, что мне есть чем заняться и можно не прислушиваться к разговору Надеж и Джошуа, которые сидят через проход от меня. Вот бы они друг другу не понравились… В глубине души я хотела, чтобы Надеж вызвала у него отвращение. Она совершенно очарована им, и мне хочется, чтобы он ее оттолкнул.

Щипаю себя за переносицу и заставляю остановиться. Да, я имею полное право быть в ярости, но гнев не должен управлять мной. И я с еще большим усердием продолжаю заниматься фотографиями. Снимки, оставшиеся от других путешествий, позволяют мне поддерживать активность в блоге в промежутках между поездками. С их помощью я подогреваю интерес к тем туристическим направлениям, о которых уже рассказывала, – в обмен на звонкие евро.

– Касси, мы разве не должны, как обычно, обсудить наши планы?

Удивленная тем, что сестра отвлеклась от разговора с соседом, молча смотрю на нее, ожидая продолжения.

– Я имею в виду наше расписание…

– Раньше ты просто делала, что я говорю.

– Вовсе нет!

– Надеж, в последний раз, когда я пыталась тебе объяснить, чем мы будем заниматься, ты начала вопить что-то про «быть в потоке», «отдых без обязательств» и все в таком духе.

Надеж испепеляет меня взглядом, и я ее понимаю. Ей хочется произвести впечатление на Джошуа, а я не даю ей это сделать. Можно подумать, мне есть до этого дело…

– Ты могла бы больше советоваться со мной…

– Нет, – обрываю я ее. – Могу показать тебе материалы, которые я распечатала для поездки, и на этом твое участие в организации тура заканчивается.

– Касси, но мы же партнеры…

– Как зовут человека, которому мы должны отправлять отчеты о поездке? – спрашиваю я, протягивая ей папку с материалами.

– Мы никому не посылаем отчетов, – отвечает она с презрительной гримаской.

Самое забавное, что она действительно так считает. Возможно, она даже думает, что я решила ее подловить. Турагентства, с которыми я сотрудничаю, просят присылать регулярные отчеты, чтобы не разбирать целую кучу материалов после нашего возвращения. Это облегчает и мою задачу, особенно если бывает нужно что-нибудь попутно уточнить.

Но я не собираюсь переубеждать Надеж. Снова поворачиваюсь к своему ноутбуку. Записываю в блокнот, какие фотографии мне нужны. Я бы хотела сфотографировать оленей, дельфинов и морских львов. И еще нужны снимки восходов и закатов.

Сжав зубы, добавляю: «рождественские украшения». Люди просто обожают елки, гирлянды и фонари. И я обязана дать им это, даже если сама ко всему этому совершенно равнодушна. Или, наоборот, погружаюсь в болезненные воспоминания.

– О, это было бы замечательно! – слышу справа от себя восклицание Надеж.

Повернувшись к ней, вижу, что она разложила на откидном столике распечатки, которые я ей дала, и делает ручкой какие-то пометки на листке бумаги. Чем это она занята? Я встревожена – наклоняюсь, чтобы слышать, о чем они говорят.

– Ты можешь быть нашим гидом!

Кстати, а когда это они перешли на «ты»? Так, стоп!

«Стать нашим гидом»? Что это значит?

– Касси, ты себе не представляешь! – Надеж поворачивает ко мне. – Джошуа согласился нас сопровождать!

Сделав вид, что не слышу этого чудовищного имени, спрашиваю:

– Как это понимать?

Вижу, как он улыбается за спиной Надеж. Глядя на меня, он поднимает бровь – ему весело. Нет! Он не может… Он же не собирается…

– Ты бы лучше распустила волосы, – шепчет Надеж, украдкой оглядевшись. – Шрам видно.

Меня возмущает, что она не скрывает отвращения, но распускаю волосы, которые собрала, чтобы они не мешали работать. Перебрасываю их на одну сторону и снова возвращаюсь к тому, что вызвало мой интерес:

– Что это значит – «сопровождать нас»?

– У Джошуа есть несколько свободных дней, прежде чем он встретится со своими родственниками. И мне удалось уговорить его присоединиться к нашему road trip.

– Я бронировала гостиницы только на двоих…

– Ты хотела сказать: мы бронировали, – сухо поправляет она меня.

Как будто количество мест от этого изменится!

– Джошуа, как ни жаль, но нам придется отказаться от вашего предложения. Надеюсь, вы поймете – мы путешествуем вдвоем. Кроме того, Надеж, мы совсем его не знаем…

– А я ведь могу запросто оказаться серийным убийцей, – подхватывает он. – Или преследователем.

Я киваю, но Надеж трясет головой.

– Настоящий убийца никогда так легко в этом не признается, – заявляет она. – И потом, у меня хорошее предчувствие.

Итак, у меня два варианта: категорически отказаться, и тогда моя двоюродная сестра отравит всю поездку, или согласиться и наблюдать за их романом в течение нескольких дней, которые он проведет с нами. В последнем случае уверена, что увижу и услышу то, чего видеть и слышать не хочу. Надеж – девушка свободных нравов. Очень раскрепощенная.

– А насчет гостиницы – ну ты просто позвони туда, когда приземлимся, – продолжает Надеж. – Думаю, ты сможешь с этим разобраться.

Она выразительно подмигивает мне и отворачивается.

Теперь она сладким голосом нахваливает Джошуа мои организаторские способности и умение убеждать. Она считает, что все уже решено. Я закатываю глаза, а потом снова возвращаюсь к ноутбуку. Путешествие все больше напоминает поездку в ад с билетом в один конец.

3

17 декабря, вскоре после полудня

Эдинбургский аэропорт

Глубоко задумавшись, следую за другими пассажирами к выходу. Мы приземлились пять минут назад, а я все спрашиваю себя, правильно ли поступила, сев в самолет. Я ведь могла позволить Надеж улететь одной… Но что было бы дальше? Она никогда не принимала участия в подготовке наших путешествий. Она просто едет туда, куда я ее везу, и позирует там, где мне нужно.

Довольно часто она предлагает места или позы для фотографий. Я каждый раз соглашаюсь, но никогда не использую эти снимки. За последние одиннадцать лет я хорошо усвоила одну вещь – лучше пусть думают, что ты соглашаешься, чем тратить время, отстаивая свою точку зрения. Да, это малодушно. Кто-то, возможно, даже скажет, что я бесхарактерная… Вот только в моем случае это инстинкт выживания. Жизнь с тремя людьми, которые с трудом тебя выносят, и так отнимет много сил, а уж если у них найдется повод в чем-то меня упрекнуть…

– Так ты будешь звонить? – Надеж дышит мне в ухо.

Нет. Звонить я не буду! И речи быть не может о том, чтобы в поездку по незнакомой стране с нами отправился человек, которого мы впервые увидели всего несколько часов назад. Мне что, одной кажется, что это абсолютно ненормально? Я продолжаю идти, направляясь к ленте, на которую должен выехать наш багаж.

Надеж встает вплотную ко мне и начинает сверлить меня взглядом, в котором я вижу упреки, угрозы и что-то еще, не поддающееся описанию. Я прекрасно понимаю, чего она хочет: чтобы я немедленно позвонила в гостиницу.

– Мне нужно освежиться! – С этими словами она удаляется.

Вихляющей походкой, в которой нет ничего естественного, она направляется в сторону туалетов. У самой двери оборачивается и посылает улыбку, которая уж точно адресована не мне.

Как только она исчезает из поля зрения, я подхожу к Джошуа.

– Вы должны объяснить ей, что это невозможно, – холодно говорю я.

– Почему же?

– И речи быть не может о том, чтобы вы приняли участие в путешествии, которое оплачено для нас двоих.

– За себя я заплачу сам.

Я морщу нос. Ясно. Он прикидывается, будто не понимает, что ему не рады. Что ж, придется объяснить более прямо.

– Мы с вами совершенно не знакомы.

– И..?

Меня раздражает его беспечность, я готова зарычать… и вдруг кое-что вспоминаю.

– Утром вы говорили, что не можете опоздать на самолет, потому что вас ждут, а теперь собираетесь удлинить свой маршрут на несколько дней?

– Ну, это было до того, как я встретил вашу двоюродную сестру.

Удивленная его ответом, пытаюсь понять, насколько искренне он это говорит, и тут вспоминаю, что времени у меня почти нет. Надеж вот-вот вернется, и я сразу перехожу к сути.

– Что ж, тогда я вас покидаю. Везите ее куда хотите. Беспроигрышная сделка: вам достанется красивая девушка, мне – покой.

Улыбнувшись краем губ, он поворачивается к ленте выдачи багажа, которая, поскрипывая, приходит в движение – значит, скоро мы сможем получить свои вещи.

– Предпочитаю остаться с вами, – заявляет он, не глядя на меня.

– Прошу вас! Неужели вы не видите, что для меня вот-вот начнется настоящий ад? Собираетесь подбрасывать дрова в костер?

Мой голос дрогнул. Мне плохо, и это заметно. Мысленно ругаю себя за то, что позволила ему увидеть это. Нельзя, чтобы он думал, что сильнее меня. Никто не должен так думать. Надеясь исправить ситуацию, я выпрямляюсь и пытаюсь произвести на него впечатление. Но я гораздо ниже…

– А что, если мое присутствие поможет вам? Что, если я стану буфером между нею и вами? – вдруг спрашивает он.

– Решили пожертвовать собой ради меня? – фыркаю я.

Учитывая, какая у Надеж фигура и насколько широких взглядов она придерживается, жаловаться ему вряд ли придется. Смутившись от собственного цинизма, я поступаю, как он, – отворачиваюсь и начинаю смотреть на движущуюся ленту, которая все еще пуста.

– Кассиопея, мне не нужно мчаться к родственникам сломя голову. А вы не хотите оставаться вдвоем с вашей сестрой. А ведь через несколько дней она узнает о письме от адвоката…

Сложив на груди руки, я задумываюсь. А что, может, и правда взять его с собой в наш шотландский road trip? Надеж так хочет понравиться ему, что будет держать себя в руках и не станет вести себя как разъяренная фурия, когда узнает о том, что уволена.

Неужели я всерьез рассматриваю возможность пригласить совершенно незнакомого человека поехать вместе с нами? Ну, допустим, у него приятная внешность, а когда я слышу его акцент, то чувствую легкую дрожь, и это… приятно. Но есть одна проблема.

– Но мы все еще не знакомы.

– Джошуа Кэмпбелл, – называет он свое имя, повернувшись наконец ко мне.

Он протягивает мне руку и улыбается тем шире, чем отчетливее понимает, что я и не подумаю ее пожать.

– Три последних года я управляю рестораном в Ментоне, – продолжает он. – Дать вам адрес?

– Не стоит, – кисло отвечаю я.

– А вот и я! – восклицает Надеж, подлетая к нам. – Рада видеть, что у вас нашлось о чем поговорить.

Если бы она только знала!..

Я все еще колеблюсь, прежде чем сделать следующий шаг, поэтому, подключившись к вайфаю аэропорта, ищу в Сети информацию о Джошуа. Нахожу несколько хвалебных статей о его ресторане. Хм-м. Оказывается, шеф-повар удостоен звезды Мишлен… На фотографиях Джошуа позирует под руку с красивыми женщинами, но на его лице все то же выражение глубокой скуки, которое я вижу с того самого момента, как мы встретились у Вирджинии.

– Касси…

– Кассиопея, – недовольно говорю я.

– Да-да. – Надеж пренебрежительно взмахивает рукой. – Ты уже разобралась с гостиницей для Джоша?

Смотрите-ка, она и его называет уменьшительным именем! По лицу Джошуа трудно понять, раздражает это его или ему все равно.

Да и какое мне вообще дело?

– Касси…

– Она как раз собиралась этим заняться, – вмешивается Джошуа. – А мы с вами пока заберем вещи.

Мне нравится это предложение, и я начинаю думать, что его присутствие возможно, действительно, сделает эту поездку… терпимой. Надеж будет занята только им и забудет обо мне. С улыбкой, которую я бы назвала дьявольской, настолько дурны мои мысли, я звоню в гостиницу, где мы должны провести эту ночь.

А если что, всегда можно будет сказать, что я передумала! Эта мысль мне нравится.

На мой звонок отвечают, и я говорю на беглом английском, в котором слышен легкий французский акцент:

– Здравствуйте, это мадемуазель Лерро. Я звоню по поводу нашей сегодняшней брони. Дело в том, что нас будет не двое, как предполагалось, а трое. Не найдется ли у вас еще одного свободного номера?

– К сожалению, все номера заняты, – отвечает женский голос.

Но только я собираюсь спросить, не порекомендует ли она другую гостиницу для Джошуа, как она вдруг говорит:

– Но в вашем номере две кровати: двуспальная и односпальная.

– Прекрасно! – восклицаю я. – Но это не доставит вам неудобств? Мы заплатим за третьего человека, когда приедем.

– Никаких проблем! Я проверю, достаточно ли полотенец в ванной. Что-нибудь еще?

– Нет, спасибо, это все.

– Ну и прекрасно. Регистрация у нас до шести часов вечера.

Радуясь, что все так легко разрешилось, я прощаюсь. Иду обратно к Надеж и Джошуа, которые уже получили багаж.

– Касси, может быть, сходишь за тележкой? – сладко говорит Надеж. – У тебя очень тяжелая сумка.

Это она про сумку, которая была у меня за плечами, когда я мчалась к Вирджинии на мотоцикле?

– Представляешь, – обращается Надеж к Джошуа, – она должна была лететь со своим парнем, но передумала, а ему сказала только в последний момент. Но сумку-то они собирали на двоих!..

Серьезно?! Меня сейчас стошнит от того, как она все выворачивает наизнанку. Я смотрю на Джошуа, но он все так же невозмутим. А ведь он знает, как было на самом деле, и даже больше – ему известно о моем разговоре с адвокатом!

– О, я легко могу представить даже то, как она бьет его по голове, – неожиданно заявляет он.

Наши взгляды встречаются, и я могу поклясться, что вижу в его глазах искры веселья.

– И поверьте, если до этого дойдет, я не промахнусь, – говорю я, пристально глядя на него.

– Даже не сомневаюсь.

Не могу объяснить почему, но мне кажется, что между нами что-то происходит. Такое странное чувство… будто мы сообщники. Я гоню от себя мысль, что, возможно, у меня появился союзник. Озираюсь в поисках тележки и замечаю в углу пару, которая вот-вот освободит свою. Поборов желание узнать, как глубоко Надеж может увязнуть во вранье, я отправляюсь за ней.

Выйдя из аэропорта, мы направляемся к зданию, где находятся офисы компаний, сдающих машины напрокат.

Все места для ожидания заняты, вокруг с воплями носятся дети. Женщина в длинном сари встает с кресла в тот самый момент, когда я прохожу мимо, и мы едва не сталкиваемся.

Надеж тут же садится на ее место. Ей абсолютно неинтересно, что нужно сделать, чтобы получить нашу машину.

– Все в порядке? – спрашивает меня Джошуа, останавливая рядом тележку.

– Как много народу…

По моей натянутой улыбке он наверняка понимает, в каком я стрессе. Невыносимое напряжение! Хочется свернуться клубком, забиться в угол и ждать, когда все решится само собой. Но это не поможет. Впереди меня ждет тяжелый разговор с двоюродной сестрой и ее родителями… Чем все это закончится? К чему приведет?

– Какая компания нам нужна?

С удивлением отвечаю. Как хорошо, что я все помню, – не зря перед посадкой еще раз пробежала глазами все документы и материалы!

Джошуа небрежно забирает из аппарата талон с номером электронной очереди и протягивает мне. Мы следующие! Я улыбаюсь ему и терпеливо жду рядом.

– Что собираетесь делать вечером? – спрашивает он.

– Остаток дня мы планировали провести в городе.

– Мы? – усмехается он. – Кассиопея, вы говорите о себе во множественном числе? Как интересно!

Бросаю на него сердитый взгляд, но отвечаю, как мне кажется, доброжелательно:

– Мне бы очень хотелось увидеть Эдинбург, замок и парк, побродить по улицам, посмотреть на типичные эдинбургские здания. Я отметила в путеводителе довольно много мест, которые хотела бы сфотографировать. К сожалению, времени у нас очень мало. Что посоветуете?

Два последних слова тут же выдают мой сарказм, но Джошуа это, по-видимому, развлекает. Мужчины, с которыми мне до сих пор приходилось общаться, обычно не в восторге от моих едких комментариев. И даже если поначалу им это нравится, вскоре они начинают чувствовать растерянность и исчезают с моего горизонта. Все бывшие меня в этом упрекали, хотя Клео считает, что они мне просто не подходили.

Черт, Клео! Я вытаскиваю телефон и быстро набираю сообщение:

Прилетели в Эдинбург! (с дополнительным багажом). Подробности позже.

– С багажом?

– Вам родители не говорили, что чужие сообщения читать неприлично?

– О, теперь, когда вы напомнили… Кажется, я припоминаю. Что-то насчет уважения чужих границ. Но матушка говорила, что в наши дни их не очень-то уважают. Вы даже не представляете, чем некоторые люди делятся в соцсетях или, например… Например, когда говорят в машине по телефону.

– Вы что, серьезно думаете, что это одно и то же? Разговор, который вы случайно услышали, и сообщение, которое прочитали, перегнувшись через мое плечо?!

– Ну, вы стояли так близко, а мне было скучно…

– Надеж тоже скучает, – замечаю я.

Сидя между двумя пожилыми женщинами, сестра что-то самозабвенно строчит в телефоне. Не нужно быть ясновидящим, чтобы догадаться, – она злится, и виновата в этом, конечно же, я. Телефон в моей руке вибрирует. Вместо ответа от лучшей подруги, которого я жду, с удивлением вижу, что пишет мне тетя. И приятным ее сообщение не назовешь.

Какая неблагодарность! Как можно было поступить так неделикатно! Они должны были поехать вдвоем! Подумать только, сколько жертв мы принесли ради тебя!

– Говоря о жертвах, этот человек имеет в виду животных, зарезанных при полной луне? – интересуется Джошуа.

– Разумеется…

У меня нет сил снова отчитывать его за то, что он сунет свой нос в то, что его не касается. И я набираю ответ:

Ну что ты, я прекрасно понимаю, как трудно было проявлять хоть какое-то подобие привязанности ко мне!

Внезапно осознав, что это слишком сильно говорит о том, что я чувствую, переписываю конец фразы:

Ну что ты, я прекрасно понимаю, что должна как можно быстрее съехать от вас!

– Уже лучше.

Я готова стукнуть его, но вдруг замечаю проблеск гордости в его взгляде. Удивленная тем, что его молчаливое одобрение так меня радует, отвожу взгляд, чтобы скрыть от него волнение.

Кто он? И почему так явно поддерживает меня? Мой разум пытается найти ответ, но ни одно из возможных объяснений меня не устраивает… Особенно учитывая, что мне рядом с ним гораздо более комфортно, чем несколько часов назад. Так просто было бы довериться ему… и снова разочароваться.

– Почему? – спрашиваю я, внимательно глядя на него.

– Что – почему?

– Почему вы мне помогаете?

Он собирается ответить, но на табло появляется наш номер. Пора получить ключи от нашей машины. И значит, мой вопрос пока останется без ответа.

Парень с длинными рыжими волосами за стойкой улыбается мне, приветствует и просит показать бронь. Он быстро печатает на клавиатуре своего компьютера и говорит что-то – с чудовищным акцентом.

– Вы все поняли? – спрашивает Джошуа.

Они с рыжим парнем вопросительно смотрят на меня. Я улыбаюсь и прошу повторить. Я справлюсь сама, как взрослая! Но во второй раз я понимаю не больше, чем в первый.

– Он спрашивает, какую мы берем страховку: полную или ту, которую предлагает турагентство?

– Уверена, в агентстве выбрали лучший вариант, – заявляю я.

Да и мэтр Мёрен наверняка в этом убедился, проверяя договор с агентством.

Я сдаюсь и, передав бразды правления в руки Джошуа, рассеянно прислушиваюсь к разговору и разглядываю рыжего парня, который сканирует мое водительское удостоверение. Высокий и мускулистый, он просто эталонный шотландский горец из фильмов. Волосы и борода у него рыжие, и я легко представляю его в образе воина – на пустоши, с мечом в руке и в килте… а не здесь, за стойкой, в одежде из синтетики.

– Может быть, пойдем уже или вы надеетесь, что он ради вас разденется?

– Я бы не возражала… – Я прощаюсь с рыжим парнем, и он широко мне улыбается.

Хм-м, а он хорош… И своим грубым шармом привлекает меня гораздо больше, чем Джошуа, который выглядит очень недовольным. Последний – приглаженная версия шотландца, которую можно встретить в гостиной с сигарой в руке.

– Какие-то проблемы? – спрашиваю я.

– С чего бы?

Не дожидаясь ответа, он отправляется за Надеж, которая встает, кода он подходит. Ее улыбка раздражает, но не так сильно, как поведение Джошуа. И вот я снова плетусь за ними – мы идем по парковке аэропорта в поисках нашей машины.

Должна ли я спросить Джошуа, почему он в плохом настроении? Важно ли это? В конце концов, для меня он всего лишь незнакомец, с которым я постоянно цапаюсь.

– Кажется, это наша машина, – говорю я.

Джошуа что-то неразборчиво отвечает и убирает в багажник свою сумку, а потом и мою. Надеж пытается запихать свои вещи на заднее сиденье.

– Джошуа, я…

Закрываю глаза, заставляю себя привести мысли в порядок и продолжаю:

– Я не очень хорошо умею заводить и поддерживать отношения с людьми. А в силу обстоятельств я растеряла и остатки воспитания. Так что, если я вдруг делаю что-то не так, не стесняйтесь указать мне на это. Я к этому привыкла.

Черт, без последней фразы можно было и обойтись.

Выражение лица у него такое хмурое, что я понимаю: он все прекрасно расслышал и собирается задавать вопросы. Он видел сообщение в моем телефоне и, думаю, понимает, насколько натянуты отношения между мной и тетей. И наверняка догадался, что семья Надеж со мной не церемонится.

– Хотите есть? – Я стремительно меняю тему разговора.

– Тот парень вам понравился?

О ком он говорит?! Мысленно перебираю «парней», которых мы видели.

– Из агентства по аренде машин?

Руки Джошуа сложены на груди – молчаливое подтверждение, что речь идет именно о том рыжем бородаче.

– С чего вы взяли? – удивляюсь я.

– Вы что же, думаете, я не видел, как вы друг другу улыбались? – Он ерошит волосы. – Это, конечно, не мое дело, но я бы хотел знать, во что ввязываюсь.

– Никогда не поздно задуматься об этом! – усмехаюсь я.

– Кассиопея…

– Мы каждый день будем переезжать на новое место, так что…

Понимая, что вот-вот ляпну что-нибудь насчет легко поведения Надеж, заставляю себя остановиться и – слава вдохновению! – говорю вовсе не то, что собиралась:

– Будет очень утомительно. Придется много ходить и фотографировать. И никаких оргий.

Уж точно без моего участия. А вот насчет Надеж я бы не была так уверена – не исключено, что она приобрела некоторый опыт в Таиланде, который мы посетили несколько месяцев назад. На пляже с нами познакомились три пары, всем лет по тридцать. После совместного ужина я вернулась в номер, а сестра захотела остаться. На следующий день она вернулась незадолго до завтрака и проспала весь день.

Джошуа резко захлопывает багажник и направляется к водительской двери. Нет, к пассажирской! Тут ведь все наоборот. Придется быть осторожной, чтобы не попасть в аварию или не получить штраф.

– Давайте оставим машину где-нибудь в центре города и прогуляемся, – предлагает Джошуа.

– Отлично! – восклицает Надеж. – Хочешь сесть сзади со мной?

– Предпочитаю сидеть впереди.

Она вздыхает, закатывает глаза… и бесит меня. Как она может с ним флиртовать, если в аэропорт она приехала с Фредериком? Неужели у нее нет ни совести, ни самоуважения?

– Кроме того, с моим ростом сзади мне будет тесновато.

Надеж внезапно расцветает:

– Ты можешь сесть за руль, а Касси – назад! Ты же привык к левостороннему движению!

Меня сейчас стошнит!

– Страховка оформлена на Кассиопею, – твердо отвечает Джошуа. – У нас будет полно времени для разговоров во время прогулок.

Надеж неохотно соглашается и садится назад. Я настраиваю зеркала заднего вида и вдруг ловлю ее пристальный взгляд. Она смотрит на меня, не скрывая горечи и даже злобы. Такой я ее видела только один раз. Одна из школьных подруг Надеж устроила вечеринку по случаю своего дня рождения и пригласила меня, не посоветовавшись с ней. Всю неделю Надеж возмущалась тем, как это «неправильно». Ее родители нашли выход из положения: выдумали какой-то дурацкий повод, наказали меня за то, чего я не делала, и заставили остаться дома.

Вот что меня ждет впереди! Кажется, согласиться, чтобы Джошуа сопровождал нас и стал буфером между мной и Надеж, было все равно что размахивать красной тряпкой перед носом у разъяренного быка.

Слушая указания Джошуа, выезжаю на шоссе, ведущее в Эдинбург. Джошуа подсказывает, как влиться в поток машин. Оставляя позади одну милю за другой, чувствую, как волнуюсь все больше – как в любой поездке. Впереди целая неделя, которую я проведу как люблю, в путешествии.

Въезжая в город, осматриваюсь по сторонам.

Разглядываю здания, которые столько раз видела на фотографиях, улицы, украшенные к Рождеству, и небо удивительно нежного цвета – мне не терпится его сфотографировать. Как было бы хорошо побыть только зрителем, позволить водить себя за руку!

И тут я понимаю, что найти место, где можно оставить машину, будет непросто. Все парковки дорогие и к тому же переполнены.

– Туда! – указывает Джошуа, когда мы проезжаем мимо маленькой улицы. – Там есть место!

Осторожно сдаю задом и наконец с явным облегчением выключаю мотор.

– Я уж боялся, что вы не справитесь, – говорит Джошуа, отстегивая ремень безопасности.

– И я тоже! – оживляется Надеж, которая всю дорогу молчала.

Я не реагирую. Выхожу из машины и вдыхаю свежий воздух. Мечтаю поскорее отправиться в собор Святого Джайлса или увидеть Трон Артура.

– Хотите посетить замок и увидеть королевские драгоценности?

– Вообще-то, не очень, – отвечает сестра, разглядывая свое отражение в витрине, и поправляет шапку. – Лучше побродить по магазинам! Будем выбирать подарки для близких и друзей…

Очень смешно – Надеж думает о других, как же! Я отворачиваюсь, чтобы скрыть улыбку. Джошуа, конечно, предложил стать моим спасителем и пожертвовать собой, чтобы Надеж не путалась у меня под ногами, но я не хочу быть злобной фурией и постоянно язвить. Так что, прикусив губу, я разглядываю план центра города, пытаясь понять, где мы находимся.

– Замок возвышается над этими зданиями, – говорит Джошуа, подходя ко мне.

Мое тело напрягается в ожидании возможного прикосновения, которого, мне кажется, я не желаю. Но почему тогда горят мои щеки? Что это значит?! Неужели Джошуа мне нравится? Только этого не хватало! Я нервно убираю волосы за ухо и продолжаю сосредоточенно читать названия улиц.

– Кассиопея, если мы пойдем в сторону замка, мы в любом случае окажемся ближе к историческому центру, – продолжает он.

– Касси, ты бы прислушалась к Джошуа. Он же шотландец!

Можно подумать, этого достаточно, чтобы знать все обо всех шотландских городах…

Я собираюсь осадить ее, чтобы не думала, будто можно без конца диктовать мне, что делать, но с возмущением слышу, как она добавляет:

– И тебе стоит причесаться, чтобы скрыть этот… шрам.

Ужас. Она хотела сказать «этот ужас». Но на этот раз с нами посторонний, и она не может так просто напасть на меня. Что ж, значит, она сделает все, чтобы вывести меня из терпения, а потом выставит себя жертвой – как обычно это делает перед своими родителями.

– Идем в замок, – говорю я, ничего не ответив ей.

В душе́ я истекаю кровью. Кричу от боли и ярости. Я устала от всего этого. От гнусных замечаний. Я не сделала ничего, чтобы заслужить такое. Наоборот, я старалась, чтобы они полюбили меня. Надеялась, что однажды меня оценят или хотя бы станут терпимо ко мне относиться. Но нет. А теперь они пытаются отнять у меня мое единственное достижение, единственное, что принадлежит мне и так для меня важно. Не глядя на Джошуа и Надеж, я прохожу улицу до конца, поворачиваю, иду дальше – и наконец вижу нависший надо мной замок.

Цвета великолепны, и освещение подчеркивает их. Повсюду рождественские украшения, а значит, с наступлением темноты это место станет волшебным – по крайней мере, по мнению моих подписчиков, которым нравится праздничная атмосфера. Достаю фотоаппарат, чтобы запечатлеть этот момент.

– Пойдем уже дальше, – ноет Надеж, потирая руки, чтобы согреться.

Я проверяю, получились ли фотографии, и мы направляемся дальше, к центру города.

По дороге нам попадается много французских туристов, которые жалуются на холод и на то, что солнце садится гораздо раньше, чем дома.

– Скоро стемнеет? – восклицает Надеж, которая слышит все, о чем говорят вокруг.

– Зимой солнце садится примерно в три часа дня. Или в половине четвертого. Дни очень короткие и…

– В три! – Надеж поворачиваясь ко мне. – Ты не говорила, что мы поедем туда, где не только холодно, но и темно!

– Не преувеличивай, – говорю я с легкой усмешкой. – Если нет дождя, день длится чуть больше семи часов. А когда идет снег…

Внезапно Надеж выпрямляется во весь рост и смотрит на меня с высоты нескольких лишних сантиметров.

– К счастью, Новый год мы будем встречать на Бора-Бора!

Возможно, сейчас не самое подходящее время, чтобы сообщить ей, что я собираюсь изменить имя на втором билете… И что на Бора-Бора я поеду одна. Возможно, встречать Новый год наедине с бокалом шампанского не так уж весело, но… Клео! У моей лучшей подруги наверняка уже есть планы, как провести праздник, но я все равно могу попытаться пригласить ее.

– Что бы ты хотела посмотреть? – спрашивает Джошуа, впервые обращаясь ко мне на «ты».

Достаю из кармана куртки небольшой список – я выписала несколько названий из своих материалов на салфетку, которую мне дали в самолете – вместе с шоколадными булочками.

– Похоже, ты хорошо подготовилась! – смеется он, читая мой список. – Полагаю, ты уже составила маршрут.

Прикусив губу, киваю, почти стыдясь того, что так организованна.

– Тогда веди нас!

– Тебя это устраивает?

– Вполне, – отвечает он. – Обычно мне нравится не спеша бродить по улицам, но сейчас это было бы пустой тратой времени. С чего начнем?

– Трон Артура. И нам лучше поспешить, пока свет не ушел. Но если вам хочется гулять по магазинам…

– Да, именно этого нам и хочется! – влезает в разговор Надеж и по-хозяйски берет Джошуа под руку.

Она начинает щебетать о килтах и шарфе, который хотела бы купить себе, и просит посоветовать какой-нибудь цвет, демонстрируя полную неосведомленность о том, что сочетания цветов в тартане, клетчатом орнаменте килта, говорят о принадлежности его владельца к тому или иному клану и вовсе не обязаны сочетаться с цветом его лица. Мы быстро спускаемся по главной улице. У первого же магазина, который, по мнению Надеж, соответствует ее ожиданиям, она останавливается сама и вынуждает остановиться Джошуа.

– Встречаемся здесь через два часа? – спрашиваю я, посмотрев на часы.

– Отлично, – отвечает Надеж.

– Я пойду с тобой, – обращается Джошуа ко мне, высвобождается из ее хватки. – Я никогда еще не поднимался к Трону Артура.

Надеж выглядит растерянной, и это даже доставляет мне некоторое удовольствие. Я иду, фотографируя то, что попадается по пути, – мусорный бак в форме медведя у школы, пикап, покрытый сотнями наклеек, или фаркоп с плюшевой лисой.

– И все это ты опубликуешь в своем блоге?

– Не все… В перерывах между поездками я поддерживаю активность, посвящая целую неделю определенной теме. Иногда я выбираю что-то простое: фонтаны, таблички с названиями улиц… А иногда показываю необычные вещи, благодаря которым город, о котором я рассказываю, становится близким и понятным.

– Например?

– В прошлом месяце я каждый день публиковала фотографии людей в традиционных или маскарадных костюмах. На январь у меня запланирована тема «Сделай сам». Я фотографировала мастеров за работой и их изделия.

– Ну это не совсем то, что означает выражение «сделай сам»…

Английский Джошуа идеален, у меня мурашки бегут по коже, когда он говорит. Немного резкое, но в то же время изысканное произношение поражает. У шотландцев, которых вокруг полно, во рту каша, если они говорят не по-гэльски. Но Джошуа… Кто же он такой?

– Рад слышать, Кассиопея, что ты столь подробно изучила путеводители. Если мы хотим увидеть как можно больше, то переезжать на новое место придется каждый день, так что маршруты, которые ты составила, помогут сэкономить время!

Комплимент заставляет меня покраснеть – возможно, впервые в жизни. Но что-то подсказывает мне, что теперь это будет случаться часто. Джошуа старается не обгонять меня, и я веду его к Трону Артура. Мы почти все время молчим и обмениваемся замечаниями, только если без этого не обойтись. Джошуа не пытается меня разговорить. Подозреваю, дело в том, что наше совместное путешествие только началось, но я все равно этому рада. Никаких обвинений, разочарований, осуждения. И время от времени он указывает пальцем на какую-нибудь интересную деталь.

После того, как мы впервые увиделись у дома Вирджинии, прошло всего несколько часов – и вот мы сидим на скале у Трона Артура. У наших ног раскинулся город.

– Мне кажется, я умру, если прямо сейчас не съем что-нибудь, – говорит Джошуа.

Думая только о цели, к которой идем, мы не догадались заглянуть в какой-нибудь ресторан или хотя бы купить сэндвичей. Для меня в этом нет ничего необычного – я часто забываю поесть.

Открыв сумку, достаю пачку печенья.

– Ты само совершенство! – восклицает Джошуа.

Мои щеки вспыхивают, и я с трудом удерживаюсь, чтобы не закатить глаза. Сердце бьется все быстрее. Каким далеким мне кажется время, когда я подозревала его в том, что он серийный убийца!

4

17 декабря, вечер

Эдинбург

– Пора возвращаться, – говорит Джошуа.

Он с легкостью поднимается и стряхивает травинки с пальто. Галантно подает мне руку, чтобы помочь встать. Его жест безобиден, но я тут же напрягаюсь. Я не привыкла к проявлениям вежливости и невольно оглядываюсь. Сделав вид, что не заметила его руку, встаю сама – как всегда.

– Мы должны явиться в гостиницу не позже шести часов вечера, чтобы не пропустить регистрацию, верно?

– Да, – отвечаю я.

Мы осторожно спускаемся с холма. Подниматься было несложно, а вот идти обратно труднее, ведь уже стемнело.

– Но сначала нужно кое-что купить, – замечает Джошуа.

– Что?

– Кассиопея, ты вообще собираешься есть? – спрашивает он.

– Надеж…

– Нет, – прерывает он меня, – чего хочешь ты?

– Найти по пути в гостиницу супермаркет или какую-нибудь лавку и купить еды. Сейчас довольно холодно, так что воду и газировку можно хранить в багажнике. Еще можно купить фрукты – яблоки, например. И еще печенье и чипсы.

Да, мне нравится эта идея – если сделать в машине запасы, можно не следить за временем и не переживать о том, найдется ли поблизости открытый ресторан.

– Но ты, – спохватываюсь я, – ты ведь не будешь есть всухомятку, ведь…

– Ведь – что?

Черт возьми, он что, серьезно?! Он действительно собирается провести неделю, питаясь бутербродами? Он ведь явно привык к комфортной жизни! Ладно, допустим, я недостаточно хорошо его знаю, чтобы быть в этом настолько уверенной. Но у него прекрасная стрижка, пальто сшито на заказ, а сам он просто излучает уверенность… Нет, мне трудно представить, что он не привык как минимум трижды в день есть нормально приготовленную еду. Да у него же ресторан на юге Франции!

– Ты наверняка хочешь попробовать местную кухню. Что-то из блюд, которыми знаменит Эдинбург.

– Кассиопея, я вырос здесь и скажу честно: я, может, и скучаю по жизни в Шотландии, но не по ее кухне!

Свое замечание он сопровождает забавной гримасой. Маска невозмутимости, которую я весь день вижу на его лице, вдруг исчезает. И мне это нравится. Я улыбаюсь в ответ и вдруг вижу, что его улыбка снова исчезла.

– В последний вечер у нас запланирован поход в ресторан. Глупо будет не попробовать местные блюда.

– Решим позже. Посмотрим, в каком мы будем состоянии после нескольких дней в пути.

У меня перехватывает дыхание, так сильно мне хочется, чтобы он согласился пойти со мной в ресторан. Это глупо, ведь я его совсем не знаю и после того, как наше путешествие закончится, наверняка больше никогда не увижу… Так почему же для меня это так важно? Я пытаюсь понять.

Ты само совершенство! Слова, сказанные им без всякой задней мысли, тронули меня до глубины души. Именно это было мне нужно и сегодня, и все эти долгие годы. Парни, с которыми я встречалась, не осознавали, как сильно я нуждаюсь во внимании. Недостаток тепла заставляет меня страдать, но я не позволяла им этого понять. Более того, Джошуа смущает меня самим своим присутствием, пристальным взглядом и чем-то еще, чему я не могу подобрать названия.

В молчании мы возвращаемся к замку. Я фотографирую иллюминацию, витрины… Все вокруг дышит Рождеством и Новым годом и наполнено треклятой праздничной магией, которую я ненавижу всей душой. Я скептически разглядываю гирлянды, и на моих губах нет восторженной улыбки, как у всех остальных. Мы с Джошуа – единственные, кто смотрит на все это без восхищения. Интересно, почему он такой мрачный? Из-за предстоящего воссоединения с семьей, которое откладывает всеми возможными способами?

– Ну наконец-то! – Перед нами внезапно появляется Надеж. – Смотрите, что я нашла!

Она показывает нам шотландский шарф. Красное и черное идеально подходит ей. На губах Джошуа мелькает легкая улыбка. Интересно, чему он улыбается? Я собираюсь спросить его, но вдруг отказываюсь от этой мысли. В конце концов, меня это не касается! Кроме того, вероятно, он не сможет ответить в присутствии моей сестры.

– Нам пора в гостиницу, – говорю я.

Я продолжаю фотографировать то, что вижу вокруг, и постепенно позволяю себе погрузиться в праздничную атмосферу. Мне уже не так холодно, а рождественские украшения больше не ранят мое сердце, напоминая о потере, которую я пережила одиннадцать лет назад.

Отец с удовольствием путешествовал бы со мной. У него наверняка появлялись бы сотни идей, он предлагал бы сотни тем для репортажей, сотни мест, куда можно поехать. Страсть к открытиям, стремление преодолевать трудности у меня от него.

Именно благодаря этому я держалась столько лет.

А что теперь?

Нет, я не стану предаваться печали сейчас, когда передо мной собор Святого Джайлса в своем лучшем убранстве. Сосредоточусь на том, что меня окружает, и не стану слушать хохот Надеж. Джошуа выполняет обещание, которое дал утром, – он старается держать ее подальше от меня. Я незаметно фотографирую его. Они с Надеж прекрасны и оба излучают такую уверенность, что мне становится не по себе.

Погруженная в свои мысли, я не сразу замечаю, что они замедлили шаг, и я подошла к ним почти вплотную. Сестра вдруг обращается ко мне, нарушив плавное течение моих мыслей:

– Хочешь, чтобы я позировала с задумчивым лицом? Отличная идея для блога!

Но ее лицо в моем блоге не появится. Ни в одном посте я не показывала наших лиц. Мы что-то вроде «тайных покупателей», нас не должны узнавать. Кроме того, дедушка настаивал на том, чтобы не было никакой – с большой буквы «Н» – связи между Надеж и моим блогом. И теперь я понимаю почему!

Дедушка, почему все так сложно?

– Нам с Джошуа пришла в голову гениальная идея!

Опасаясь худшего, поворачиваюсь к сестре и жду, когда она сообщит мне об очередном своем капризе.

– А что, если купить продукты и держать их в багажнике? Так не нужно будет искать, где можно остановиться и поесть!

Я с удивлением смотрю на Джошуа, и тот поднимает бровь. Как же меня бесит эта его манера! Он как будто бросает мне вызов – вдруг я захочу восстановить справедливость и сказать Надеж, что это не ее идея и что мы с Джошуа уже подумали об этом! Зачем он это делает? Он ведь уже прекрасно понял, что проще всего позволить Надеж поверить, что это «гениальная идея» пришла в голову именно ей.

Сестра хлопает в ладоши и, довольная собой, направляется к замку.

– Вы – чудовище! – успеваю прошипеть я.

– Я бы сказал – гений, но, полагаю, все зависит от точки зрения.

– Хотела бы я знать, почему вы не применяете свои таланты в политике… Имели бы грандиозный успех!

Лицо Джошуа будто захлопывается, на нем теперь отражается только откровенная скука. Да в чем, черт побери, дело?!

– Нам стоит поторопиться, – холодно заявляет он и прибавляет шагу, чтобы догнать Надеж.

Та, крайне довольная собой, смотрит, как он приближается, и с восторженной улыбкой цепляется за его руку. Она весело щебечет, а вот я никакого веселья не чувствую. Они направляются к машине, не обращая на меня никакого внимания. И это причиняет мне боль, хотя и не должно. Этот человек для меня никто, а подружиться с сестрой я уже давно не надеюсь. Слишком у нас разные взгляды на жизнь, да и ее намерение присвоить мой блог этому не способствует.

Замедлив шаг, чтобы не догнать Джошуа и Надеж слишком быстро, фотографирую детей, бегающих вокруг ели, опутанной светящимися гирляндами. Самый маленький спотыкается, но ему удается удержаться на ногах. Издав победный клич, он, размахивая руками, продолжает погоню; его щеки раскраснелись от мороза. Чудесный вышел снимок. Я продолжаю незаметно фотографировать детей, но так, чтобы лиц не было видно.

Мое внимание привлекает пара, которая медленно поднимается по улице. Женщина в клетчатом пальто, но чей это тартан[2]? Я знаю цвета далеко не всех кланов… Какой, кстати, у Кэмпбеллов? Может быть, красно-черный, как шарф Надеж? Не потому ли Джошуа улыбнулся, глядя на нее?

Фотографирую пожилую пару у ярко освещенной витрины сувенирной лавки. Качество будет плохое, но этот снимок напоминает мне о дедушке. После его смерти уже два года прошло, а мне все еще так его не хватает.

Встряхиваю головой и вдруг понимаю, что нужно спешить – догнать Надеж и Джошуа, заехать в супермаркет и, наконец, найти гостиницу, в которой нам предстоит провести эту ночь. Я прибавляю шаг и наконец замечаю впереди Надеж и Джошуа – они увлечены разговором. Или Джошуа слушает один из знаменитых монологов Надеж.

– А, вот и ты! – восклицает она, когда я подхожу ближе. – Ты забыла оставить нам ключи!

Ну да, чтобы она стала уговаривать Джошуа бросить меня на произвол судьбы в незнакомом городе? Пусть даже не мечтает, что я дам ей шанс устроить нечто подобное!

– Какое счастье, что я так быстро пришла! – говорю я, хищно улыбаясь им обоим.

Даже Джошуа, который развлекается, чередуя в общении со мной жар и холод. Может быть, он надеется получить оба приза? Надеж, конечно, гораздо красивее, зато у меня все документы, адреса и брони, без которых в путешествии не обойтись.

Стоит почаще напоминать себе, что, вообще-то, я совершенно не знаю этого Джошуа…

Открываю машину, чтобы сесть за руль. Вот только руля нет. Задумавшись, я открыла левую, пассажирскую дверь. Сердито поворачиваюсь и тут же налетаю на Джошуа – высокого и, на мой взгляд, слишком твердого.

– Без комментариев, – ворчу я, обходя его.

– Я бы не посмел! – притворно обижается он, но я слышу в его голосе легкую насмешку.

Мысленно проклиная его, обхожу машину и сажусь на свое место. Расстегиваю куртку, чтобы было удобнее, пихаю рюкзак под ноги Джошуа.

О том, чтобы отдать его Надеж, и речи быть не может. Я не доверяю ей, и это заметно, однако я даже не пытаюсь как-то сгладить углы. Мы на войне, нельзя терять бдительность. Ни в коем случае!

Дважды проверив, что сзади никого нет, выезжаю с парковки и вливаюсь в поток машин. Джошуа подсказывает, куда ехать, ворча по поводу странно расположенных указателей. Его акцент становится более заметным, а глухое рычание придает ему самому диковатый вид. Это напоминает мне о горных пейзажах, которые я рассматривала, готовясь к поездке.

– Вы усмехаетесь? Позволено ли будет узнать, чем это нам грозит? – спрашивает Джошуа, когда мы выезжаем на шоссе.

– Джош, если есть вопросы, которых не стоит задавать, то это один из них! – фыркает Надеж. – У Касси очень своеобразное чувство юмора, от него бывает не по себе.

Надеж рада представить меня в невыгодном свете, однако тут не поспоришь – не далее как в прошлую субботу я пересказывала ей один из моих кровавых ночных кошмаров, уверяя, что это невероятно смешно.

В свою защиту могу сказать, что она, воспользовавшись тем, что родители на все выходные уехали, пригласила домой двух каких-то подозрительных парней. К полуночи явились еще две девушки, одна из которых была лучшей подругой Надеж. То есть я не знаю, на самом ли деле они «лучшие подруги», но у них много общего – всего того, что я не люблю.

Ночь была шумной и полной алкоголя. Просто супер…

– Я всего лишь пыталась представить тебя в килте и с мечом в руке.

– С клеймором.

– Что?

– Наш традиционный меч называется клеймор, – объясняет Джошуа. – Что касается твоих эротических фантазий…

– Каких еще фантазий?! – восклицаю я, бросая на него сердитый взгляд. – Я просто…

– Просто что?

Как ему удалось так вывернуть разговор и выставить меня идиоткой? Хотя, кажется, на этот раз я и сама прекрасно справилась… Черт бы его побрал!

– Просто твой акцент стал заметнее, и я как раз подумала…

– Что самое время спросить, что у меня под килтом?

Почему, когда он вот так говорит, мои слова кажутся двусмысленными? И почему мне действительно хочется узнать, надевает ли он что-нибудь под килт – и какие трусы предпочитает, боксеры или семейные? Я в двух шагах от того, чтобы задать ему этот вопрос, но отступаю, понимая, что это будет откровенный флирт с малознакомым человеком!

Трудно представить, что сегодня утром я увидела его впервые в жизни…

❄❄❄

– Вот и торговый центр, – говорю я, возблагодарив свою счастливую звезду за то, что появился повод сменить тему.

– Ты так просто не отделаешься, – негромко говорит Джошуа, прежде чем выйти из машины.

Ну да, это было бы слишком легко…

Я быстро иду вниз по улице, ведущей к дворцу Марии Стюарт. Джошуа шагает рядом, даже не запыхавшись. Пока мы искали еду в дорогу, его посетила отличная идея – купить более подходящую обувь. Прощайте, кожаные мокасины, да здравствуют тяжелые ботинки! К брюкам со стрелками они не очень подходят, но, наверное, будут лучше сочетаться с джинсами, которые, как он утверждает, лежат в его дорожной сумке. Возможно, в менее стильной одежде он потеряет немного лоска. Или наоборот?

– Какая милая женщина… – говорю я.

– Она администратор гостиницы, это ее работа, – бурчит Джошуа, отступая в сторону, чтобы пропустить идущих навстречу людей.

– Но она даже не рассердилась из-за того, что мы так ее задержали…

– Всего на пять минут, – перебивает он меня.

Закатив глаза и решив не обращать на него внимания, продолжаю:

– И она рассказала, где можно погулять в Линлитгоу, и – вишенка на торте! – дала нам карту города!

Не услышав едких комментариев, оборачиваюсь. Джошуа смотрит куда-то вдаль. Кажется, будто он за много миль отсюда… У меня даже возникает соблазн сфотографировать его, запечатлеть этот момент, пока он ничего вокруг не замечает. Руки так и чешутся – фотоаппарат совсем рядом, висит у меня на шее.

Но я не решаюсь. Вместо этого я просто улыбаюсь, мысленно сидя на своем маленьком облачке.

Внезапно дождь, который не прекращался с тех пор, как мы вышли из машины, усиливается и превращается в настоящий ливень. Сжав мой локоть, Джошуа направляет меня в арку, где можно укрыться от потоков воды.

– Почему ты не хочешь признать, что женщина в гостинице очень милая?

– Ладно, Кассиопея, пусть она будет милая. Но разве есть на свете кто-то, кто может тебе отказать? – усмехается он.

Его глаза впиваются в мои, исследуют их, не дают отвернуться. Внезапно я чувствую себя уязвимой… Меня тянет к его губам, с которых срываются слова, заставляющие мое сердце сходить с ума. Я прислоняюсь к стене, чтобы увеличить расстояние между нами и… возможно, исчезнуть.

– Ты не путаешь меня с Надеж?

Звучит так, будто я напрашиваюсь на комплименты, но на самом деле я защищаюсь. Мне постоянно – и сегодня тоже – приходится бороться за право на каплю уважения! За то, чтобы дядя и тетя услышали меня. За то, чтобы… Эту отчаянную борьбу я веду с тех самых пор, как меня поручили их заботам. И я не верю ни одному слову Джошуа…

– Нет, Кассиопея, я тебя ни с кем не путаю. Тебе достаточно просто попросить о чем-то, и тому, с кем ты говоришь, тут же хочется сделать для тебя все что угодно.

Я качаю головой: да он смеется надо мной! Но Джошуа хмурится и молча придвигается чуть ближе. Что он видит? Чувствует ли он, как мне не по себе? Имеет ли хоть малейшее представление о том, что меня гложет? Нет, он ничего не знает. Никто этого не знает. Его запах окружает меня, искушает – хочется закрыть глаза, насладиться его близостью… Но я заставляю себя продолжать разговор.

– Утром я сто раз сказала тебе, чтобы ты оставил меня в покое, но ты здесь, со мной.

Короткий смешок вырывается у меня, когда я замечаю, в какое странное положение попала. Надеж решила остаться в гостинице, в нашем номере. Не последнюю роль в этом сыграло то, что ванная там оказалась просто огромной. А я… Я одна в чужом городе с незнакомым мужчиной, и, как ни странно, мне хорошо. Как будто все, что случалось со мной в последнее время, вело меня к этому моменту.

Джошуа вздыхает и делает шаг назад. Магия разрушена. Разум забирает у чувств бразды правления, и я упрекаю себя за то, что позволила себе быть такой наивной. Еще немного, и я размякла бы, поддавшись влиянию праздничной атмосферы – или мысли о том, что в моей судьбе наступил переломный момент.

– Не могу сказать, почему я последовал за тобой. Нет, в самом деле – почему я принял приглашение твоей сестры? В чем причина? В том, что мне не так уж хочется видеть родственников? Или в том, что я увидел, как ты бурчишь что-то, уткнувшись в шарф, и закатываешь глаза?

Что он имеет в виду? Я хочу, чтобы он объяснил! Но, не ответив на мою безмолвную мольбу, он поворачивается и делает несколько шагов в сторону.

– Кстати, о шарфе. Надеж выбрала цвета Макгрегоров – клана, которому так и не удалось наладить отношения с моей семьей. Забавно, правда? – вдруг говорит он.

– Поистине, знак судьбы.

– Не правда ли?

Я молчу. Наше зарождающееся чувство локтя доставляет мне столько же удовольствия, сколько и наши перепалки. Может быть, даже больше, потому что в моей голове до сих пор не зазвучал коварный голосок, который постоянно ищет к чему придраться, чтобы уронить мою самооценку ниже плинтуса.

– Черт возьми, парк закрыт! – восклицает Джошуа, остановившись перед коваными воротами.

Разочарованная тем, что не смогу попасть внутрь, я пытаюсь что-нибудь разглядеть сквозь решетку. Линии замка чистые и простые, но выглядит он величественно – так, как выглядят лишь здания, имеющие подлинную историческую ценность. В полумраке я наконец различаю очертания замка, который видела Мария Стюарт.

– Смотри!

Удивленная тоном Джошуа, оборачиваюсь – он указывает на информационное табло с картой. Рядом с тем местом, где мы находимся, на плане обозначен парк, окружающий замок. Чуть более темное пятно – это озеро, а дальше…

– Ты думаешь, там еще один вход? – спрашиваю я.

– Пойдем посмотрим!

Джош хватает меня за руку – так быстро, что я не успеваю помешать ему, и тянет за собой. Остановившись на первом перекрестке, он озирается в поисках названия улицы, идет прямо. На следующем перекрестке снова осматривается и сворачивает в узкий проход между домами.

– Полагаю, сейчас не время возвращаться к вопросу, не серийный ли ты убийца? – нервно шучу я.

– Только если тебе хочется как следует испугаться. Кстати, если охранник нас застукает, это может быть забавно…

– Нас могут арестовать?

– Вряд ли нам так повезет, – шепчет он и тянет меня за собой.

– Но ты все равно тащишь меня туда!

– Подумай, какие ты сможешь сделать фотографии!

Учитывая уровень освещенности, снимки вряд ли будут хорошего качества. Они не смогут передать, как прекрасно это место сейчас, в полной тишине. Но попробовать, конечно, можно. Мы выходим на лужайку, заросшую густой травой, и меня окутывает поистине волшебная атмосфера. В отдалении слышен тихий плеск воды.

Ах, если бы я могла запечатлеть все это! И запахи тоже…

– Кассиопея…

– Да-да!

Я нахожу камень, на который можно установить раскладную треногу, и начинаю снимать. Делаю широкоформатные снимки: потом, если что, обрежу. Луна выходит из-за облака в тот самый момент, когда я фотографирую угол замка, – идеальный кадр!

– Кто-то идет, – шепчет Джошуа мне на ухо.

И давно он стоит у меня за спиной, наблюдая за тем, как я снимаю? Спрошу позже, а пока быстро собираю треногу и бегу за ним по тропинке, которая привела нас сюда.

Мы снова на улице.

– И что теперь? – спрашиваю я, запыхавшись.

– А теперь пора возвращаться, если не хотим в первый же день в Шотландии попасть в полицию.

– Да ты издеваешься!

– Ты не говорила, что в программу твоего «дорожного приключения» входит пребывание за решеткой, – невозмутимо замечает он.

– А что, ты бы тогда с нами не поехал?

– Поехал бы. Но надел бы другие трусы.

Что?! Я пытаюсь найти хоть какую-то логику в его ответе. И не найдя, восклицаю:

– Нет! Нет и точка. Я не стану спрашивать, какая связь между тюрьмой и твоим нижним бельем!

5

18 декабря, утро

Линлитгоу

Я, как всегда, просыпаюсь в шесть утра. Накануне, устав как физически, так и эмоционально, я провалилась в сон почти сразу, после того как мы вернулись в гостиницу.

Однако, прежде чем упасть наконец в объятия Морфея, мне пришлось наблюдать очередные маневры Надеж. Якобы заботясь о комфорте Джошуа, она настаивала, чтобы он занял двуспальную кровать, а нам с ней досталась бы односпальная. Очень смешно! Но стоило Джошуа заметить, что будет странно, если мы с Надеж будем спать на маленькой кровати, а он один – на большой, как Надеж тут же сказала, что может лечь с ним. Она займет совсем немного места! Ее намерения были очевидны, и Джошуа отреагировал именно так, как я и ожидала. С невероятной чопорностью он ответил, что настоящий мужчина не позволит себе сделать выбор в пользу собственного комфорта.

На этом все бы и закончилось, если бы Надеж не выдвинула убойный аргумент: «Кассиопея за рулем и, значит, у нее больше прав на большую кровать». Но тут же сообразив, что вот-вот проиграет и в постель к тому, на кого она положила глаз, попаду я, а не она, сдала назад и начала восхвалять галантность Джошуа. Я наблюдала молча и не вмешивалась.

Итак, первую ночь мы все провели в одной комнате, но Надеж так и не удалось сократить расстояние между ней и Джошуа. Хотя я смутно припоминаю, что слышала ночью что-то похожее на ссору… Что ж, вначале я сомневалась, что путешествовать втроем – удачная идея, но пока я всем довольна.

Джошуа оказался приятным попутчиком, несмотря на своеобразное чувство юмора. И надо сказать, что иногда его реакция приводит меня в недоумение. Но в целом атмосфера царит непринужденная и естественная, а моя двоюродная сестра из кожи вон лезет, чтобы предстать перед ним в лучшем свете.

Я улыбаюсь, глядя в потолок. Как хорошо, что мне не приходится быть с ней один на один.

Осторожно поворачиваюсь, чтобы вылезти из кровати. Пора за работу. Я больше не засну, и у меня полно дел, с которыми нужно разобраться пока остальные двое не проснулись. Незаметно проскальзываю в ванную и готовлюсь заниматься йогой: надеваю большую толстовку, которая принадлежала моему отцу. Тихо открываю дверь и… передо мной открывается прекраснейший вид в мире. Кхм, ладно… Возможно, я преувеличиваю, но не сильно!

Джошуа лежит на спине, укрытый одеялом до пояса, его торс обтянут футболкой. Рука закинута за голову – мускулистая ровно настолько, насколько нужно. Поза динамична, но абсолютно естественна. Его волосы растрепаны, и… Я сглатываю. Меня охватывает странное желание – прикоснуться к ним, провести по ним рукой… Но я не должна этого делать. Прикасаться к нему – по любой причине! – недопустимо. Невозможно! Мы знакомы меньше суток.

Заставляю себя закрыть глаза и не смотреть. Неприлично пользоваться тем, что он спит. Мое дыхание становится учащенным. Воображение наполняется чувственными образами.

Мы будто снова стоим в саду, окружающем замок… Между нами происходило нечто… почти осязаемое. Наверное, мы можем стать друзьями. Ведь никто не захочет чего-то большего с такой, как я…

Так, хватит без конца терзать себя сомнениями. Все это просто невозможно хотя бы потому, что нас разделяет океан. Отличное оправдание – и можно больше не думать о том, насколько я хороша как друг и… как человек.

Не хочу, чтобы меня одолевали подобные мысли. Ворча про себя, выхожу из комнаты со своим рюкзаком. С тем самым, который я забрала прошлой ночью из машины и заперла в сейфе – подальше от бесцеремонных пальцев Надеж. Как же мне надоело постоянно опасаться всех вокруг!

Стараясь не шуметь, поднимаюсь в мансарду. За окнами еще темно. В одном углу стоит диван, рядом с ним – стеллажи, забитые путеводителями на разных языках. Устраиваюсь поудобнее и включаю ноутбук. Подключаюсь к сети вайфай – пароль от него мне дала вчера милая женщина за стойкой администратора – и погружаюсь в свою интернет-рутину. Просматриваю сайты, проверяю электронную почту, отвечаю на комментарии и сообщения подписчиков.

Как только с этим покончено, выбираю несколько фотографий: по одной, чтобы показать наш отъезд из Парижа, Эдинбург и Линлитгоу. С их помощью я иллюстрирую три ключевых момента вчерашнего дня, сопровождая все, как обычно, небольшими текстами. В первом я пишу о туристическом агентстве, во втором – о рождественских праздниках, а в третьем – об атмосфере мистики и волшебства. Фотография нашего номера пригодится мне позже, а пока я набрасываю короткую заметку о гостинице. Потом добавлю несколько слов о завтраке. Это появится в блоге на следующей неделе, когда мы вернемся во Францию – вместе с телефонами и адресом гостиницы и контактами всех, кто будет этого заслуживать. Заведя блог, я сразу решила, что буду рассказывать только о хорошем, а о плохом писать не стану – ведь ошибиться так легко.

В конце концов, если нас где-то плохо принимают, другим, возможно, повезет больше. Хозяева – такие же люди, как все остальные, у них тоже могут быть плохие дни. Поэтому, если о чем-то у меня остается неоднозначное мнение, я об этом просто не рассказываю – чтобы никого не обидеть.

К семи часам с работой покончено. Убираю ноутбук и приступаю к занятиям йогой – выполняю серии упражнений с разной нагрузкой. Мне нравится заниматься на коврике, расстеленном на ровном полу. Здесь пол паркетный – то есть идеальный, а за окном потрясающий пейзаж. Вдалеке угадываются горы, пустоши… и я вспоминаю связанные с ними легенды. Сладкая дрожь предвкушения пробегает по всему телу. Мне не терпится сфотографировать все это, увидеть бескрайние просторы и насладиться тишиной, которая должна царить в горах.

Закончив заниматься йогой, усаживаюсь поудобнее, дожидаясь первых лучей солнца. Еще очень рано – слишком рано, солнце еще не взошло, но темнота уже начинает отступать…

Нужно встать, принять душ, но вместо этого я снова надеваю старую толстовку – она повсюду со мной – и разглядываю то, что меня окружает. Мысли блуждают, и вот я уже думаю о том, что отцу понравился бы вид, который открывается из окна. Я в этом уверена, и мне так хотелось бы разделить все это с ним…

Настроение постепенно портится. Новогодние праздники каждый год вонзают нож в мое сердце. Ненавижу Рождество и все, с чем это время связано у других. В общем, я ненавижу счастливых людей. Кто-то кашлянул у меня за спиной – раз, другой, и я оборачиваюсь. Джошуа стоит, прислонившись к стене, его лицо по-прежнему бесстрастно. Можно ли сказать, что он счастлив? Нет, не думаю…

И возможно, именно поэтому меня к нему и тянет.

– Доброе утро, – говорю я, поднимаясь на ноги. – Хорошо спал?

– Ты способна язвить, едва проснувшись? – хрипло отвечает он.

– Я думала, та ночная ссора мне приснилась. Значит, она на самом деле была?

Он кивает.

– Даже не знаю, хочу ли я знать, что Надеж сделала.

– Ничего такого, что не понравилось бы мне… если бы это была не она.

– Мне очень жаль.

– Ты ведь ни при чем.

Тогда почему я чувствую себя такой виноватой? Я не навязывалась Джошуа, не заставляла его ехать с нами. Не набрасывалась на него и еще меньше поощряла к этому Надеж. Тем не менее мне хочется извиниться – чтобы он не бросил меня. Чтобы еще немного побыл рядом и помог сохранить хрупкий мир между мной и Надеж. Эти мысли так удивляют меня, что я отступаю на шаг.

– Что-то не так? – интересуется он с подчеркнутой вежливостью.

Внезапно испугавшись грубого обаяния, которое он излучает спросонья, я начинаю паниковать и… восклицаю:

– Кажется, я хочу есть!

Хотя это совершенно не так.

– Тогда нужно спуститься вниз и позавтракать! – Он делает приглашающий жест рукой, указывая на лестницу.

Я прохожу мимо него, и мы спускаемся в столовую, где молодая женщина – кажется, моя ровесница – разговаривает с пожилой парой. Судя по обрывкам их беседы, это немцы, или же они родом из другой страны, где говорят на таком же резком языке.

– Какие на сегодня планы? – спрашивает Джошуа, садясь напротив меня.

Перед каждой поездкой я составляю маршрут и отправляю его в турагентство, а они предлагают остановки в некоторых «обязательных для посещения» местах и иногда вносят изменения. Составляя программу для Шотландии, я обратилась в несколько местных туристических бюро и получила несколько предложений посетить достопримечательности, о которых в интернете не так много информации. Но именно на сегодня никакой обязательной программы нет.

– В турагентстве нам посоветовали задержаться в Эдинбурге и осмотреть замок от подвала до крыши, а также рвы и подземелья… На это может и дня не хватить, но мне не хочется весь день провести взаперти.

После йоги с видом на потрясающий пейзаж эта идея кажется мне еще менее привлекательной.

– Где мы сегодня ночуем? – спрашивает Джошуа.

– В Перте, – отвечаю я. – Но, судя по карте, добраться туда можно довольно быстро. Вряд ли на это уйдет целый день. Хотя, если в окрестностях Перта есть что посмотреть… Вот бы кто-нибудь нам что-нибудь посоветовал.

Мы завтракаем вдвоем. Сидим так близко друг к другу, что я смотрю по сторонам, лишь бы не думать о том, как он меня смущает.

Обстановка в столовой старомодная, но все предметы мебели подобраны со вкусом. Здесь уютно. На стенах висят семейные портреты. Мне этого достаточно, чтобы почувствовать себя так, будто я в гостях у подруги.

Молодая женщина, которая разговаривала с пожилой парой, подходит к нашему столику. Вежливо поприветствовав нас и особенно Джошуа, она рассказывает о том, что можно получить на завтрак: сосиски, тосты, омлет, фасоль, картофель… Так много всего, что я начинаю задаваться вопросом, не спятила ли она и не путает ли завтрак с обедом или ужином.

– Мы возьмем все, – говорит Джошуа по-английски, и, обращаясь ко мне, добавляет по-французски: – Судя по всему, сегодня это будет наша единственная горячая еда.

Я так нервничаю, что заказываю то же, что и он. И тут же задаюсь вопросом: как я собираюсь все это съесть?! Приносят еду, и мои опасения подтверждаются. Я почти не ем по утрам. Мой желудок бунтует – столько всего ему не осилить.

– Не уверена, что смогу…

– Хотя бы попробуй! Омлет просто божественный.

Он издает стон наслаждения, и разговоры вокруг смолкают. А может, это я перестаю их слышать, во все глаза глядя на того, кто сидит напротив?.. Джошуа ловко накалывает кусочек картофеля на вилку и подносит ко рту.

Неужели губы, обхватывающие простой столовый прибор, могут казаться настолько сексуальными?.. Эти мысли смущают меня. И в то же время нравятся мне. Хотела бы не сводить глаз с того, на что смотрю сейчас. Хотела бы обращать внимание на мелочи, задерживаться на деталях, но… Всегда есть «но» – мы сидим в столовой, и кроме нас тут еще две пары, которые продолжают завтракать, пока я пожираю Джошуа глазами.

– Ты не собираешься есть? – спрашивает он меня со своей неизменной кривой улыбкой. – Только не говори, что ты из тех женщин, которые считают калории!

– Нет!

А вот Надеж – да.

Под его пристальным взглядом я отрезаю ломтик сосиски. Набравшись смелости, подношу вилку ко рту. Внезапно мои глаза расширяются, а желудок сообщает, что не будет сопротивляться.

– Неплохо, да? – спрашивает Джошуа, доедая омлет.

– Божественно!

Я с аппетитом принимаюсь за еду. И прерываюсь только один раз, когда официантка подходит, чтобы подлить нам кофе.

– Прошу прощения, – обращаюсь я к ней. – Не могли бы вы посоветовать нам, что здесь стоит посмотреть? У нас целый день впереди.

Она улыбается и начинает рассказывать об Эдинбурге, о замке… Отрепетированная, заученная речь, которую она повторяет из раза в раз.

– Нет, благодарю вас, – прерывает ее Джошуа, когда она начинает описывать необычное здание шотландского парламента. – Нам бы не хотелось весь день провести в городе, тем более вечером мы уже должны быть в Перте.

Довольная тем, что ход его мыслей совпадает с моим, я незаметно киваю. Молодая официантка растерянно пожимает плечами.

– Тогда я спрошу у матери… – И она быстро удаляется на кухню, не заметив постоялицу, которая машет ей рукой.

– Не думала, что мой вопрос окажется таким сложным, – смеюсь я, снова приступая к еде.

Через несколько минут к нашему столику подходит хозяйка гостиницы, в руках у нее карта. Джошуа закончил завтракать, и они долго разговаривают. Его шотландский акцент становится все более заметным. Я слышу названия городов и деревень, истории о замках и море… На карте черным фломастером прочерчена линия – заканчивается она в Перте, и я понимаю, что хозяйка гостиницы составила для нас целый маршрут. Я в восторге от того, что она с таким вниманием отнеслась к нам. Широко улыбаюсь и сердечно благодарю ее за гостеприимство и советы.

– Кофе, пожалуйста, – требовательно говорит Надеж, падая на стул рядом с Джошуа.

Покосившись на мою тарелку, она переводит взгляд на меня. На ее лице появляется презрительное выражение, и я уже знаю, чего ждать.

– Неделя в таком темпе, Касси, и можешь попрощаться с фигурой!

Странно, что она не принялась тут же в подробностях комментировать мою внешность.

Цепляю вилкой кусочек картофеля – если рот будет занят, я не смогу нагрубить в ответ и не попадусь в ловушку, когда начну возражать и оправдываться. Совсем не обращать на нее внимания невозможно, но не позволить продолжать – это уже маленькая победа.

– А, так вот зачем занятия йогой, – замечает Джошуа.

– Прости, что?

Неужели он переметнулся к Надеж? А ведь ей достаточно малейшего намека на поддержку, чтобы начать унижать и обесценивать меня. Я в упор смотрю на него, пытаясь понять, что он затеял.

– В йоге такие странные позы…

– Ну и что? Я привыкла и выполняю эти упражнения каждое утро. Это позволяет мне снять напряжение.

– Напряжение? – возмущается Надеж. – Напомнить тебе, что ты все еще живешь в доме моих родителей? Ты можешь не работать, и проблем у тебя никаких нет.

Я борюсь с желанием крикнуть ей, что мои родители мертвы! Что в доме, где мне приходится жить, никто мне не рад! А теперь они пытаются отобрать у меня лучшее из того, что я когда-либо делала. К сожалению, ни один из этих аргументов не подействует, и Надеж останется холодной как мрамор.

Поэтому я лишь разрезаю сосиску чуть более энергично, чем нужно. Не попадись в ловушку! Не опускайся до просьб…

– А ты чем занимаешься? – спрашивает Джошуа, поднося к губам чашку с кофе.

Он сделал это. Снова. Он встал на мою защиту. Конечно, не напрямую – всего лишь задал вопрос. Но именно тот, который собьет с Надеж спесь. Тот, который не осмеливалась задать я.

– У меня сейчас перерыв в работе.

Да неужели? Моя бровь ползет вверх, и я наклоняю голову, чтобы никто этого не заметил.

– Я изучала языки, но теперь серьезно подумываю о том, чтобы заняться чем-то в области туризма.

Только через мой труп она получит доступ к блогу и контактам с партнерами, которые я нарабатывала годами.

– А кстати, – вдруг поворачивается она ко мне. – Ты опубликовала новые фото?

– Да.

Это напоминание, что она все еще намерена занять мое место. Яснее некуда, я прекрасно поняла это лишь слегка завуалированное послание.

– Надеюсь, ты не забыла мою вчерашнюю фотографию на фоне той часовни?

– Собора.

– А?

– Это собор. Собор Святого Джайлса.

– Да какая разница! – отмахивается она, продолжая крошить тост.

Конечно, кого волнует разница между часовней и собором? Ворча про себя и прикладывая немало усилий, чтобы не наорать на нее уже за завтраком, я поспешно расправляюсь с тем, что осталось у меня на тарелке. Хочу вернуться в номер и спокойно принять душ.

И она еще будет говорить, что у меня нет поводов напрягаться!

– Даже представить не могу, как ты умудряешься так обжираться…

Не подозревая, что Джошуа съел не меньше меня, Надеж начинает разглагольствовать о калориях и полном отсутствии у меня самоконтроля, когда речь заходит о еде.

«Выстави Кассиопею ничтожеством. Акт второй».

– Хочу напоминать, что сегодня мы будем есть только сэндвичи. И это, кстати, твоя идея, – говорю я с легкой усмешкой.

Надеж потрясенно открывает рот. Она забыла об этом и теперь с возмущением смотрит на наши тарелки.

– Рекомендую тебе омлет, он тут божественный! – говорю я, вытирая губы. – А я пока приму душ.

– Поднимусь с тобой, – заявляет Джошуа. – Если ты не против.

Я киваю и, возвращаясь в номер, обдумываю планы мести – один ужаснее другого.

Зачем только я попросила Надеж сопровождать меня в поездках? Неужели мне так нужно было, что она меня любила? Да. Ответ ясный, четкий и однозначный. Я готова была заплатить любую цену, чтобы только не чувствовать себя такой одинокой. Но ничего не вышло. И мне все сильнее казалось, что у меня нет семьи – ни одной родной души на свете.

– Если не возражаешь, я бы хотел принять душ первым, – говорит Джошуа. – Ночная эскапада твоей сестры не увенчалась успехом, но мне не хочется выяснять, на что еще она способна, чтобы проникнуть в ванную, пока я там нахожусь.

– Хочешь сказать, что я должна стать твоим телохранителем?

– Ну да, я защищаю твою задницу, а ты мою.

Тронутая этой фразой больше, чем следовало бы, я вздыхаю. Но пауза между словами Джошуа и моим вздохом слишком затянулась – теперь не удастся сделать вид, будто я пытаюсь сдержать смех. И он вполне может догадаться, что никто раньше мне такого не говорил.

– А как Надеж тебе объяснила то, что произошло ночью? – спрашиваю я.

– Сказала, что споткнулась.

В темноте такое вполне могло произойти.

– Вот только странно, что, падая, она умудрилась откинуть одеяло, которым я был накрыт…

– Да, это уже не так правдоподобно.

– Могу ли я воспользоваться тем, что ты сожалеешь о моей горькой судьбе, и высказать некоторое недовольство?

– Все зависит от того, чем ты недоволен, – замечаю я, смеясь. – На что ты собрался жаловаться? Я вот, например, не выношу вида крови.

– Кто-то из твоих жертв испачкал твой любимый коврик для йоги?

– Почти… Я как-то порезалась, а закончилось все драматической потерей сознания и поездкой в больницу.

– Ты упала в обморок? – спрашивает Джошуа, доставая вещи из дорожной сумки.

– Не я. Моя сестра. Падая, она рассекла бровь о край стола и все перемазала кровью.

С легкой улыбкой на лице он выпрямляется и направляется в ванную. Остановившись на пороге, говорит:

– Когда мы будем останавливаться в других гостиницах, не могла бы ты проследить за тем, чтобы я никогда не оставался с ней наедине?

– Опасаешься за свою честь?

Задумавшись на мгновение, он коротко отвечает:

– Да.

И добавляет:

– Мне нравится, когда все происходит по обоюдному согласию, но она, кажется, не желает понимать, что совсем не интересует меня.

– Ты уже жалеешь?

– О чем?

– О том, что связался с нами.

Мы смотрим друг другу в глаза. Возможно, Джошуа ищет возможность сказать, что хотел бы покончить со всем этим? Нет, не может быть – он же только что попросил меня постоянно находиться рядом и удерживать Надеж подальше от него.

– Нет, – наконец говорит он и закрывает за собой дверь в ванную.

Я пытаюсь собраться с мыслями и вспомнить, о чем спрашивала его. И замираю. Он не жалеет, что оказался здесь со мной. Ладно, с нами. Немного взволнованная его признанием, звоню в гостиницу, где мы должны ночевать сегодня, – хочу узнать, есть ли у них отдельный номер для Джошуа. Однако, как и в Линлитгоу, у нас будет один номер на троих. Значит, завтра утром придется разбудить его, прежде чем я снова нырну в интернет или приступлю к занятиям йогой. Я слышу, как в ванной льется вода, и ловлю себя на том, что снова начинаю мечтать. Перед моим мысленным взором проплывают пейзажи, которые нам предстоит увидеть, но вдруг я вспоминаю о Париже, о дяде и тете… И о письме, которое скоро упадет в их почтовый ящик. И произведет эффект разорвавшейся бомбы.

Даже не представляю, насколько велики будут разрушения. Но моя жизнь изменится, мне придется принимать решения.

– Ты разве не в душе? – спрашивает Надеж, входя в номер.

– Нет, я звонила в гостиницу в Перте, чтобы узнать, есть ли у них номер для Джошуа.

– И что?

– У нас снова будет один номер на троих.

Надеж вздыхает и, спиной назад, падает на кровать. Ее волосы красиво рассыпаются по покрывалу, которое я тщательно расправила, прежде чем сесть в изголовье. Надеж закидывает руки за голову. Ее футболка немного задирается, обнажая живот. Хорошо продуманная поза. Я уже сто раз видела этот спектакль и знаю, что на этот раз он предназначен для Джошуа. Выйдя из ванной, он просто не сможет не увидеть подготовленную мизансцену…

Но вот к чему Надеж не была готова, так это к тому, что Джошуа лишь скользнет по ней взглядом, не задерживаясь на деталях.

– Я быстро, – говорю я и, схватив рюкзак и одежду, в которую собираюсь переодеться, ухожу в ванную. За дверью раздается соблазнительный женский голос. Надеж стареется привлечь внимание Джошуа и, что бы он об этом ни думал, она добьется того, чего хочет. Сопротивляться Надеж очень трудно! Она знает миллион уловок, чтобы заставить мужчину забыть о том, что в мире существуют другие женщины. Как забыл мой бывший парень…

О, я имею в виду не Фредерика! Мы с ним целовались, но я всегда знала, что это не любовь – ему просто что-то от меня нужно. Нет, я думаю о Николя. Мы были вместе почти год, а потом он бросил меня ради Надеж. Как он мог говорить, что любит меня, а потом влюбился в ту, кого можно считать моей полной противоположностью?!

Надеж это очень польстило. Целую неделю она смотрела на меня с такой жалостью, что я корчилась от мучительных воспоминаний. Я замкнулась в себе и то радовалась, что узнала, каков Николя на самом деле, пока не стало слишком поздно, то страдала от того, что снова осталась одна. А потом ко мне в комнату вошла Надеж. Опустив голову, со слезами на глазах она сказала, что прогнала Николя и что наше «партнерство» ей важнее, чем какой-то парень. Партнерство – странное слово, когда говоришь об отношениях между двоюродными сестрами, которые одиннадцать лет прожили под одной крышей!

Закончив принимать душ, наношу на лицо тонкий слой крема. Подбадривая себя, улыбаюсь своему отражению.

– Ну наконец-то! – недовольно восклицает Надеж.

Не обращая на нее внимания, закрываю сумку. Проверяю, не забыла ли что-нибудь.

– Пока мы не ушли, могу я взять твой ноутбук? – Надеж вытягивает руку. – Мне нужно отправить письмо.

– Нам пора, – вмешивается Джошуа и, не дожидаясь ответа, открывает дверь и выходит из номера.

Я тоже не жду реакции Надеж, следую за Джошуа и, когда мы загружаем наши вещи в багажник, говорю:

– Спасибо.

– Не за что, – вполголоса отвечает он.

Его губы подрагивают, готовые вот-вот улыбнуться. Взаимопонимание между нами все крепнет, и это немного пугает. Джошуа по-прежнему остается незнакомцем, загадочным мужчиной, который без видимой причины последовал за двумя женщинами. Я не должна забывать, что мое первое впечатление о нем было отрицательным. И с чего он взялся «защищать» меня от Надеж. Зачем ему это нужно?

6

18 декабря, утро

Между Линлитгоу и Сент-Эндрюсом

Мы садимся в машину, и, еще не отъехав от гостиницы, я предупреждаю Джошуа и Надеж, что упустила одну мелочь:

– По дороге нужно будет где-то остановиться, я должна написать о гостинице. Забыла сделать это, пока ты принимал душ, – добавила я, бросив быстрый взгляд на Джошуа.

– А до вечера твой отчет подождать не может? – ворчит Надеж.

– Ты прекрасно знаешь, что я предпочитаю писать сразу, чтобы следующая гостиница не перебила впечатления.

Она вздыхает, но больше не возражает.

– Могла бы хоть обогреватель включить, тут собачий холод!

– Двигатель еще не прогрелся…

– Как же мне не терпится оказаться на Бора-Бора! – восклицает Надеж.

В зеркало заднего вида я вижу, как она наклоняется вперед, к Джошуа.

– А в середине января мы летим на Балеарские острова.

Как интересно… Она говорит это так, будто мы летим туда вместе.

Я продолжаю внимательно смотреть на дорогу.

– Какое агентство организовало для вас эту поездку? – спрашивает Джошуа.

Восхищаясь его великолепной актерской игрой, пытаюсь вспомнить, известно ли ему, что меня в этой поездке не будет. Кажется, я говорила ему об этом… Однако сомнение внезапно овладевает мной. Я чувствую усиливающуюся тревогу.

– Я все устроила через испанское агентство Viajes ES, – хвастается Надеж, не заботясь о том, слышу я ее или нет.

Стараясь запомнить как можно больше информации, я смотрю на указатели и ищу место, где можно остановиться. Мне нужно сделать заметки о нашей гостинице и завтраке, а также записать все, что сестра рассказывает о поездке, запланированной якобы от имени моего блога.

Минут через двадцать я останавливаю машину перед замком. На табличке у входа написано, что зимой замок закрыт для посещения: «Возвращайтесь весной, когда зацветут сады».

Выйдя из машины, открываю багажник, чтобы достать ноутбук. Кладу его на сумку Джошуа и включаю. Создаю новый документ и записываю название агентства, с которым общались Надеж и Фредерик, даты и названия мест – в общем, все, что запомнила. Они неплохо потрудились, и это было бы просто прекрасно, если бы происходило с моего ведома, а не для того, чтобы избавиться от меня.

Я сохраняю записи и открываю отчет о гостинице. Быстро перечитываю все, что написала утром. Исправляю ошибки, добавляю новую информацию – описание завтрака и оценку качества обслуживания. Я стараюсь строго придерживаться фактов, чтобы туристический офис в Западном Лотиане[3] мог составить непредвзятое мнение.

– Долго еще? – возмущается Надеж. – В машине так холодно!

– Я уже закончила.

Как только экран ноутбука гаснет, я закрываю багажник и отправляюсь фотографировать окрестности. Каменная стена скрывает большую часть замка, но мне хватает и того, что я вижу, – передо мной величественное строение, залитое неярким зимним светом. Присев на корточки, делаю снимки с низкого ракурса. Проверяю, что получилось.

– Очень неплохо!

От неожиданности я едва не падаю на траву, покрытую инеем. Стоя у меня за спиной, Джошуа наблюдает за мной со своей обычной невозмутимостью.

– Ты проверяла вон ту потайную калитку?

Он указывает на небольшое углубление в стене, которое я не заметила. Улыбнувшись, подхожу к решетке, немало натерпевшейся от зимних ледяных ветров и дождей, и толкаю ее. Передо мной открывается прекрасный вид на замок и сад. Я в восторге. Фотографирую с разных ракурсов, перебирая эффекты, но ни один из них не может в полной мере передать царящую здесь атмосферу.

Закончив, ищу глазами Джошуа – он стоит, глядя куда-то вдаль. Я направляюсь к нему и, не в силах удержаться, не свожу глаз с его стройной фигуры. Холодный ветер треплет его волосы.

– Высматриваешь англичан, готовых вторгнуться в замок?

– А кто сказал, что я не на стороне англичан? – отвечает он вопросом на вопрос.

– Но у тебя же родственники в Шотландии.

– Это чтобы сбить всех с толку! А что, если моя семья заключила договор с англичанами, чтобы получить титул и земли, которые те отобрали у других кланов?

– Ну, предположим… А где твои доспехи! В те времена англичане ведь носили доспехи, верно?

– Зависит от эпохи, о которой идет речь. И возможно, они в моем багаже…

Мне смешно. Очень хочется заметить, что его слишком откровенная и немного дикая манера держаться возмутили бы лондонский двор, но сдерживаюсь.

– Аргументы закончились? – смеется он, подходя ближе.

– Нет. Но я считаю, что в тебе больше шотландского, чем английского.

– То есть, по-твоему, я лишен английского шарма?

– Твой шарм скорее шотландский!

Нет, все-таки не умею я держать язык за зубами!

– Забудь, что я сказала! – тут же добавляю я.

– Забыть, что у меня есть шарм? Да ни за что! – усмехается Джошуа. – Всего за сутки я превратился из серийного убийцы в обаятельного шотландца. С нетерпением жду завтрашнего дня!

Я закатываю глаза. И почему я все время говорю, не подумав? Теперь он знает, что я считаю его… обаятельным.

Желая прекратить разговор, который грозит стать неловким, если мы станем продолжать в том же духе, просматриваю фотографии, которые только что сделала, и замечаю, что на одной из них луч света совершенно преобразил пейзаж…

– Отлично!

Я вздрагиваю, делаю шаг назад и… наступаю Джошуа на ногу. Он удерживает меня за талию и ненадолго прижимает к себе, чтобы мы оба не упали. Я ворчу и с некоторой неохотой освобождаюсь из его объятий.

– Серьезно, хватит подкрадываться! – восклицаю я.

– Не могу. Нужно поддерживать репутацию серийного убийцы.

Он говорит это так буднично, как будто мы обсуждаем погоду. Это очень смешно и… сбивает с толку.

– Скоро вы там? – кричит Надеж.

Она стоит рядом с открытой дверью машины и постукивает ладонью по крыше, демонстрируя свое недовольство. Ну, прекрасно! Не хватало только ее плохого настроения. Подумать только – я на мгновение вообще забыла о ней!

– Ты записала все, что она сказала? – негромко говорит Джошуа, склонившись над моей фотокамерой.

– Что записала?

– Об агентстве, о поездке на Балеарские острова…

– Да, сразу, – отвечаю я, слегка улыбнувшись.

– В чем дело? – спрашивает Надеж, делая шаг в нашу сторону. – Хочешь, чтобы я здесь позировала?

– Нет, все в порядке, – отвечаю я.

Я собираюсь вернуться к машине, но Джошуа удерживает меня за руку.

– При первой же возможности позвони своему адвокату!

Резко вернувшись в реальность, я киваю. Незнакомец прикрывает мне спину, а моя собственная семья пытается ограбить меня. Можно подумать, что мы в плохом рождественском фильме… Вот только это не фильм, это моя жизнь.

Поездка продолжается будто в тумане. Кажется, моя голова вот-вот взорвется. Мимо проносятся дорожные указатели, дома, потрясающие виды. Керколди очаровывает меня своей историей. Побережье поражает красотой. В Шотландии я совсем недавно, но уже влюбилась в эту страну.

Я без конца что-нибудь фотографирую, стараюсь, чтобы в кадр попало как можно больше рождественских украшений. Как я уже говорила, мои подписчики обожают Рождество и все, что с ним связано. Я буквально расстреливаю из объектива елки и нарядно украшенные окна.

Вскоре после полудня мы прибываем в Сент-Эндрюс, куда хозяйка гостиницы очень рекомендовала заглянуть. Этот город как раз на пути к нашей следующей остановке: к Перту.

– В путеводителе сказано, что Сент-Эндрюс – родина гольфа, – сообщаю я. – Собор, университет, поле для гольфа – с чего хотите начать?

– С моря, – отвечает Джошуа, и Надеж, конечно же, поддерживает его.

Сомневаясь в их выборе, я хмурюсь.

– Спорим, ты не рискнешь искупаться, – продолжает Джошуа.

«Интересно, насколько холодная вода в Северном море в это время года?» – думаю я, и, не отвечая ему, продолжаю вести машину.

Мы проезжаем мимо небольшой парковки, где, кажется, есть несколько свободных мест, я собираюсь повернуть назад… но тут перед нами появляется море. Волны лижут песок… Их медленное движение так завораживает, что я торможу, даже не зная, можно ли здесь останавливаться.

– Ну так что, спорим? – повторяет Джошуа и открывает дверь со своей стороны.

Свежий ветер врывается в салон машины, и я решаюсь.

– Спорим!

Быстрым шагом направляюсь к воде, Надеж плетется за мной. Сбрасываю обувь. Сейчас середина декабря, а мы находимся на широте, которая гораздо выше, чем Средиземное море, где я привыкла плавать. Однако я полна решимости победить. Подойдя к морю, осторожно пробую воду ногой, и пальцы тут же поджимаются от температурного шока.

– Да чтоб тебя…

Стиснув зубы, не позволяю себе закончить ругательство и, чтобы отвлечься от неприятных ощущений, смотрю прямо перед собой.

– Вы же не собираетесь на самом деле купаться? – раздается возмущенный голос Надеж. – Слишком холодно!

Не обращая на нее внимания, Джошуа присоединяется ко мне.

– Неплохо, – заявляет он.

Его брюки подвернуты, обнажая икры, а самодовольный вид моментально раздражает меня. И тут он, будто издеваясь, делает еще шаг в воду.

– А ты азартна! – выдыхает он.

– Я, пожалуй, вернусь к машине! – кричит Надеж.

Джошуа никак не реагирует, и впечатление, что мы с ним сейчас на одной волне, усиливается. Не знаю почему, но сейчас значение имеет только наше пари и ледяное море, которое лижет мне ноги. Улыбка на его губах ослепляет, и на мгновение я желаю, чтобы охвативший меня сладкий восторг не исчезал.

Дерзко задрав подбородок, я тоже делаю шаг, чтобы догнать Джошуа, и молюсь, чтобы он поскорее решил закончить состязание. Было бы прекрасно, если бы это произошло раньше, чем я навсегда попрощаюсь с пальцами на ногах. Но он, насмешливо подняв бровь, делает еще несколько шагов вперед.

Дальше я идти не могу – узкие джинсы выше не закатать. Ноги совсем онемели.

Развеселившись, решаю плеснуть в Джошуа водой. На него должно было попасть всего несколько капель… Если бы эта волна не оказалась гораздо выше предыдущих. Так что Джошуа окатило… едва ли не с ног до головы.

У него перехватывает дыхание! Вся жизнь проносится перед глазами. Как он отреагирует? Придет в ярость или… Но думать об этом некогда – Джошуа сейчас бросится на меня. Я пулей выскакиваю из воды и, оглянувшись, вижу, что он оступился и отчаянно размахивает руками, чтобы не упасть. Его правый рукав теперь тоже намок, как и брюки.

– Ты за это заплатишь! – восклицает он, но его кривая улыбка меня успокаивает.

– Я победила! – говорю я, отбегая подальше.

– Это мы еще посмотрим!

Джошуа снова теряет равновесие и падает на песок.

Я замираю – что, если он повредил ногу? Но тут он поднимает голову… Нет, он все-таки совершенно не соответствует моим представлениям об англичанах и их сверхъестественной элегантности. Под легким налетом цивилизованности Джошуа – настоящий дикарь…

С ужасом осознав это, перестаю смеяться. Интересно, а когда я начала? Привычные сомнения в том, что я имею прав находиться здесь и проводить время с тем, кто мне нравится, вновь одолевают меня.

Джошуа подходит ко мне, нахмурившись. Моя неуверенность не исчезает, а воспоминания лишь усугубляют ее. В памяти всплывают убийственные слова, которые говорили мне дядя, тетя и двоюродная сестра… Сколько раз они смеялись над моими мечтами, утверждая, что им никогда не сбыться!

И в этот самый момент Надеж, которая стоит у машины, оборачивается.

– Что-то не так? – Джошуа подходит ко мне.

Я не хочу объяснять, почему внезапно чувствую себя подавленной, и сама его спрашиваю:

– Ты не ушибся?

– Нет, пострадала только моя гордость.

Он смотрит на свои колени, и я, не удержавшись, тоже смотрю на них. Он весь покрыт мокрым песком, голые икры покраснели от холодной воды – как и у меня.

Джошуа поднимает руку. Как хочется думать, что он коснется меня – моей щеки, плеча, пусть всего на мгновение. Мне так это нужно – и не потому, что я оказалась полностью во власти мужчины, который стоит передо мной. Хотя отчасти это правда… Нет, дело в том, что я нуждаюсь в обычном человеческом тепле.

Однако я не даю Джошуа возможности завершить его жест – я слишком нервничаю.

– Вон там, кажется, можно посмотреть, где тут туалет. – Вытянув руку, указываю на информационный стенд за его спиной. – Тебе нужно переодеться, пока ты не простудился.

В молчании мы возвращаемся к машине. Надеж окидывает Джошуа медленным взглядом с головы до ног и поднимает на лоб темные очки, которые надела только ради того, чтобы выглядеть более модной, – никакого солнца и в помине нет.

– Бедный! – восклицает она, обращаясь к Джошуа. – Ты, наверное, так замерз!

Мы оба замерзли, да еще как! Мои ноги ноют после того, что им пришлось пережить. Поспешно открываю багажник и отступаю в сторону, чтобы Джошуа мог достать вещи из своей сумки.

– А я говорила, что это безумие! – Надеж вздыхает, как мать, отчитывающая непослушных детей, и строго добавляет: – Нужно немедленно ехать в гостиницу! Там ты примешь очень горячий душ…

Всем своим видом выражая сочувствие, она кладет руку ему на грудь и придвигается ближе. Я уже готова оставить их наедине, но вдруг вспоминаю, о чем Джошуа просил меня утром. Он и мысли не допускает о том, что у него может что-то быть с Надеж, и официально назначил меня своим телохранителем. Но что мне делать? Она уже почти прильнула к нему! Раньше я бы наверняка отпустила едкое замечание, но сейчас… Не хочется выглядеть стервой в глазах Джошуа. Еще большей стервой.

Хотя после нашего с ним первого обмена любезностями, когда мы только встретились, я и так уже близка к тому, чтобы занять первое место среди всех стерв на свете.

Да и после этой поездки вряд ли мы еще когда-нибудь увидимся…

– Надеж, не могла бы ты подвинуться, чтобы Джошуа мог достать сухую одежду? Ему нужно переодеться, пока он не превратился в снеговика Олафа.

Сестра замирает и бросает на меня убийственный взгляд, а потом снова переключается на объект своих желаний.

– Если хочешь, я тебе помогу…

– Надеж, ты выглядишь смешно, – замечаю я.

Разъяренная тем, что ей снова помешали, она больше не скрывает своей неприязни. Она обходит Джошуа и встает передо мной, будто пытается напугать меня. Почему я так решила? Да потому, что она постоянно так делала, когда мы были детьми. Первые несколько раз ей это удалось, но я быстро поняла, что дальше этого дело не пойдет.

Воспользовавшись тем, что Джошуа ушел, Надеж упирается кулаками в бока и ждет, чтобы я опустила глаза. Я киплю от сдерживаемой ярости, но взгляда не отвожу. Мое поведение раздражает ее и лишает остатков спокойствия.

– Ты просто эгоистка! – выкрикивает она.

Не ожидала услышать от нее такого, но… почему бы и нет? Надо же ей было с чего-то начать.

– Ты что не могла быть осторожнее и не обливать его водой?

– Он сам упал, – возражаю я.

– Это ты его облила, я видела! И потом, ты что, не могла поддержать меня, когда я сказала, что нужно ехать в гостиницу?

– Пусть он сам решает.

Надеж вздыхает и качает головой. Волосы разлетаются, падают ей на лицо, и от этого настроение у нее становится еще хуже.

– А теперь мы, надо полагать, опять проведем весь день в суете.

– Зимой дни очень короткие…

– Да-да, и ты хочешь успеть как можно больше. Сто раз уже слышала с тех пор, как мы начали работать вместе. Но тебе не кажется, что можно оставить немного времени и для себя?

Именно так мы с Джошуа и поступили. Поспорили, как дети, кто дальше зайдет в ледяную воду. Мы сделали это, не задумываясь, и впервые за много лет я почувствовала легкость.

Снова налетает порыв ледяного ветра, и я вдруг начинаю беспокоиться, что Джошуа простудится… Бросив взгляд поверх плеча Надеж, я вижу, как он возвращается, неся в руке свою мокрую одежду. Он снова в полном порядке, мужественный и сильный… И снова уверен в себе, как настоящий аристократ, хотя я видела его совсем другим.

– Какие-то проблемы? – спрашивает он, подойдя к нам.

Глядя на него, невозможно догадаться о том, что творится в его душе.

– Я пыталась объяснить Кассиопее, что пора вести себя разумно и по-взрослому. Нужно ехать в гостиницу, там ты сможешь согреться, – заявляет Надеж.

Она выставляет меня глупым ребенком – это оскорбительно! Но я отворачиваюсь, чтобы она не видела, в каком я бешенстве. Если бы я могла поступить так, как мне на самом деле хочется, то бросила бы ее тут, на обочине. Но мэтр Мёрен этого не одобрил бы – я должна избегать всего, что может усугубить обвинения, которые она вскоре выдвинет против меня.

– Я в полном порядке, – уверяет Джошуа, убирая одежду в багажник. – А вот тебе, Кассиопея, стоит обуться.

Удивленная мягкостью, которая звучит в его голосе, поднимаю взгляд и вижу, что он смотрит на меня… с нежностью? По телу пробегает теплая волна, будто он делится со мной своей силой. Ободренная его молчаливой поддержкой, сажусь на корточки и зашнуровываю кроссовки.

Однако Надеж не сдается. Она твердит о ветре и холоде, сыплет аргументами. Хочет вернуться в тепло, даже если это помешает нам осмотреть окрестности. Что же с ней будет, когда мы поедем на вересковые пустоши?

– Я хочу увидеть развалины собора, – заявляет Джошуа.

Такого Надеж не ожидала. Она поворачивается ко мне в поисках поддержки – и напрасно. И речи не может быть о том, чтобы сидеть в четырех стенах, пока эта страна не откроет мне все свои секреты. Учитывая, сколько я узнаю́ о Шотландии с тех пор, как мы сюда приехали, понимаю, что даже в конце нашего путешествия буду все еще очень далека от того, чтобы понять ее.

– Давайте оставим машину здесь и прогуляемся до центра города пешком, – говорит Джошуа. – Так ты сможешь согреться, Надеж.

Прекрасно зная, что сестра – не любитель пеших прогулок, я, сдерживая веселье, смотрю, как она поправляет воротник пальто и шарф, пытаясь скрыть недовольную гримасу. Надев рюкзак и повесив фотокамеру на шею, закрываю машину и иду вслед за Джошуа и Надеж. У меня нет никакого желания слушать ее болтовню, поэтому я держусь в нескольких ярдах позади.

Четверть часа спустя они бродят по развалинам собора, а я, забившись в какой-то угол, набираю номер адвоката. Почти сразу мне отвечает женский голос.

– Могу ли я поговорить с мэтром Мёреном?

– К сожалению, он в командировке. Передать ему что-нибудь?

– Скажите ему, пожалуйста, что звонила Кассиопея Лерро…

– Мадемуазель Лерро? Прошу, подождите!

В телефонной трубке звучит музыка, а потом я слышу:

– Доброе утро, Кассиопея!

– Мэтр Мёрен? Я думала, вас нет на месте.

– Я сейчас работаю над одним сложным делом и не хочу, чтобы меня беспокоили. Но я попросил сказать мне, если ты позвонишь. Письмо, о котором мы с тобой говорили, сегодня вручить не удалось. С завтрашнего дня твои дядя и тетя смогут получить его на почте, если, конечно, не захотят, чтобы им снова принесли его домой.

– Ясно.

Значит, начиная с завтрашнего дня любой телефонный звонок может стать тем самым, после которого моя жизнь уже не будет прежней. Я нервно сглатываю и пытаюсь собраться с мыслями, чтобы рассказать адвокату о новой проблеме:

– Моя двоюродная сестра обратилась в испанское туристическое агентство, представившись менеджером моего блога. Пообещала им продвижение и все, что мы обычно делаем.

– Она подписала с ними контракт?

– Да, и, кажется, очень гордится тем, что, как настоящий профессионал, попросила аванс.

– Постараемся уладить этот вопрос мирным путем. Не хотелось бы отправлять вашу сестру в тюрьму.

– Действительно… Это было бы нехорошо.

Но в глубине души мне хочется, чтобы Надеж была наказана. Чтобы она оказалась за решеткой. Я уже представляю ее в камере с другими заключенными… Но заставляю себя остановиться, поймав себя на таких кровожадных мыслях.

– При первой же возможности отправь в испанское агентство электронное письмо, а меня поставь в копию, – говорит адвокат. – Добавь ссылку на сайт торговой палаты, где размещены копии твоих уставных документов. А в самом письме… Нет, я сам его напишу. И пришлю тебе, чтобы ты отправила от своего имени. Действовать нужно по-умному.

– А я не должна поставить и Надеж в копию?

– Нет, – отвечает он. – Ты говорила ей, что у нее нет полномочий заключать договоры с агентствами?

– Кажется, нет.

– Это нужно сделать – и лучше всего в присутствии свидетеля, но…

Джошуа, который стоит вдалеке, смотрит на меня и хмурится, вероятно, удивленный тем, что мой разговор так затянулся.

– Свидетель у меня будет.

– Прекрасно. До скорой встречи и береги себя!

– Обязательно.

С извиняющимся видом возвращаюсь к Надеж и Джошуа. Фотографирую собор… ну, то, что от него осталось, стараясь, чтобы в кадр попало и море. Потом начинаю снимать рождественские украшения на улицах. По мере нашего продвижения на север, темнеть будет все раньше. И тем труднее будет не обращать внимания на светящиеся гирлянды, шары и прочие напоминания о Рождестве, которые окружают нас.

1 Деятельность компании Meta запрещена на территории РФ.

2 Тартан – клетчатый орнамент. Расцветка может символизировать определенный клан, местность или организацию. – Здесь и далее прим. пер.

3 Западный Лотиан – один из 32 округов Шотландии. В прошлом – историческое графство.

Продолжить чтение