Жажда приключений

А. Олейников
Двое с улицы золотой рыбки
Город был довольно большой и шумный.
Он был не таким местечком, которое оживает только в летний сезон, когда толпы отдыхающих заполняют улочки, пляжи и набережную и на каждом свободном пятачке разворачивается бойкая торговля надувными крокодилами, кремами от загара, для загара, аэрозолями от комаров, капитанскими фуражками и соломенными шляпами того особенного покроя, какой носят исключительно на курортах. Бог его знает, куда деваются эти шляпы потом, – быть может, их уносит ветром на остров Потерянных Шляп, где они грустно перекатываются по песку, вспоминая короткое, но яркое время, когда они украшали чьи-то головы. Единственная радость для них – коротать вечность за воспоминаниями о бурной юности.
Так вот, наш город совсем не был похож на эти городки, где из всех радостей – лежать под солнцем, кататься на бананах, воевать с чайками за кукурузу и, если повезёт, обмазаться целебной грязью и опять же лежать.
Город был портовый и деловой. На рейде стояли молчаливые корабли, мигая в тёплой темноте огнями и терпеливо ожидая своей очереди подойти к грузовым терминалам, где целое стадо кранов, похожих на грустных жирафов, вертело шеями, разгружая контейнеры.
Поезда маневрировали по путям, которые переплетались и были похожи на рентгеновский снимок цветочного букета. Локомотивы переругивались пронзительными гудками, они увозили и привозили эшелоны цистерн и грузовых вагонов.
Конечно, были в этом городе и набережные, и пляжи, и широкие бульвары, вымощенные выщербленными плитами. Старые сосны и каштаны сплетались ветвями над бульварами и поднимали корнями эти плиты, так что в темноте следовало идти осторожно, иначе можно легко споткнуться. А гулять по бульварам стоило именно в темноте.
Улица Золотой Рыбки поднималась от центра в гору, начиналась она за центральным рынком и шла вверх.
Именно там, на этой улице, и началась наша история. А началась она с убежавшего арбуза.
Жара стояла страшная, небывалая, и цикады орали так, что хотелось надеть беруши. Отчего-то они всегда орали во время такой жары.
После утреннего похода на море всё семейство Верёвкиных лежало пластом. У младшего брата Игоря почти трёх лет от роду было ужаснейшее воспаление его детского характера. Игорь Степанович орал, капризничал, швырял всё, до чего мог дотянуться, и вёл себя хуже, чем Наруто в первом сезоне. Мама сказала, что он перегрелся и устал, и с трудом уложила его спать. Ну и сама с ним заснула.
Папа рухнул на диване с бутылкой газировки и сказал, что никуда не двинется ближайшие два часа. Отдых давался ему тяжело. Ещё бы! Утром они сначала спускались вниз к остановке, прячась в прозрачной тени редких акаций, потом ждали маршрутку до пляжа, потом искали место потише – подальше от кафе с грохочущей музыкой и толп отдыхающих, потом папа надувал матрас для мамы и круг для Игоря, потом ловил уплывший матрас, потом снова надувал круг, потом прилёг на полотенце, но тут же подхватился и побежал снова надувать круг, потому что Игорь Степанович забавы ради выдёргивал затычку.
Затем папа пошёл освежиться, прыгнул с камня и ударился о какую-то старую железку на дне. Из моря он вышел мрачным. С Майей он так и не поплавал. А потом им пришлось проделать весь путь обратно. Мама несла откормленного капризного кабанчика, которого по какому-то недоразумению им вручили в роддоме вместо её ангельского сына, а папа хромал позади – тащил сумки с полотенцами, водой и сдутым матрасом. Круг он повесил себе на шею. Понятно, что после такого экстремального отдыха папа только лежал и смотрел в стену. Кушетка была ему коротка, волосатые ноги перевешивались через край. Он протягивал руку и отпивал из бутылки на столе. В тишине было слышно, как ноет Игорёк в спальне и шипит газировка во рту папы.
Майе его было немного жалко.
Потом газировка кончилась, папа повернулся на бок и сообщил, что пришёл её час. Оказывается, именно для этого её и растили все десять лет – чтобы она смогла подать ему стакан газировки на старости лет. А на сдачу купить себе что-нибудь.
Майя поупрямилась немного для порядка, но согласилась. Сгонять в магазин за газировкой и заодно прикупить чипсов или мороженого – неплохой вариант. Магазин недалеко, на углу. При этом она прогуляется одна – девочка всегда любила это чувство, когда гуляла сама по себе, но рядом с домом, в безопасности.
Майя покатила на самокате – одна бутылка ей бы точно не помешала кататься.
Но чёрт её дёрнул купить арбуз! Шла бы себе, облизывала вафельный стаканчик и горя не знала. Верно говорят: не делай добра, и ничего плохого не случится.
Но ведь арбузы лежали зелёной прохладной горой в глубине павильончика – огромные, полосатые и сочные. Как принцы за зелёной решёткой. А рядом в кресле дремал продавец – смуглый и прожаренный солнцем. Будто дракон, он охранял свои арбузные и дынные сокровища.
Майя постояла, потрогала тёплые пыльные прутья.
– Хочешь дыню, девочка? – Продавец приоткрыл глаза и сел. – Дыня хорошая, сорт «Орлеанская дева».
Майя покачала головой.
– Тогда арбуз? – Продавец огляделся и с огорчением махнул рукой: – Э, нет маленьких. Тоже хороший сорт, «Последняя сладость». Вот этот возьми?
Он протянул арбуз примерно с её голову.
Порыв морского ветерка прошёл сквозь прутья решётки и обдал Майю запахами. И сразу так арбузика захотелось.
Вот она и купила. Но другой. Килограммов на пятнадцать. Огроменный. Продавец потёр большой с горбинкой нос и с сомнением на неё посмотрел – точно донесёшь? Майя зыркнула в ответ зелёными глазами – мол, сама разберусь. Поставила арбуз на самокат, повесила пакет с газировкой на ручку и покатила. Арбуз качался и то и дело норовил соскочить, так что идти приходилось осторожно.
Продавец залёг обратно в кресло, но она спиной чувствовала: наблюдает и смеётся! Смеётся и подглядывает, как она мучается.
Майя с прямой спиной дотащила арбузище до угла и обернулась, чтобы гордо посмотреть на продавца.
Повернула самокат, и… арбуз качнулся и с глухим стуком упал на землю. Полежал секунду, подождал, пока Майя откроет рот, и покатился прочь, как колобок от прожорливого зайчика. Майя была занята – она ловила бутылку газировки.
В общем, когда она подняла глаза, арбуз удалялся от неё, набирая ход и прыгая на кочках. Майя пискнула, прыгнула на самокат и рванула следом.
В глухой полуденный час, где-то между часом и тремя, когда благоразумные люди не выходят на улицу и вообще стараются не принимать вертикальное положение без особой нужды, вниз по улице Золотой Рыбки катился большой арбуз. За арбузом на самокате мчалась девочка в небесно-голубом сарафане.
Арбуз пролетел повороты на Казачью, потом Станичную, Заставную и Атаманскую – крохотные улочки, уходившие круто вверх по склону холма, – и, набирая ход, полетел дальше. Вот от него шарахнулись прочь сонные голуби, вот подскочила на ограду рыжая кошка, две старушки на скамейке у стены в тенёчке синхронно схватились за сердце, когда мимо промчался зелёный метеор.
Арбуз сунулся под колёса тонированной «Лады», которая выруливала из Гранитного переулка. Водитель ударил по тормозам, и его крики перекрыли даже грохот музыки.
А арбуз набирал скорость. Позади остались Кварцевый, Янтарный, Песочный и Щебёночный проезды. Они перелетели Вишнёвую улицу, и в глаза Майе ударило солнце, сверкающее на волнах. Она вцепилась обеими руками в руль, самокат дребезжал на камнях, которые выворотили из земли корни старых акаций, а проклятая ягода катилась вниз.
«Когда ж он разобьётся?» – подумала девочка. Она пригнулась, чтобы ветки вишни не ударили по лицу, и чуть не сбила с ног мальчишку на самокате, который выезжал со двора. Тот возмущённо прокричал что-то наверняка обидное, но Майе было не до него – мерзкий арбуз продолжал творить бесчинства и беззаконие на дорогах. Только что из-за него с воплем врезался в забор важный бородатый дядька на моноколесе – арбуз зацепил его полосатым боком и покатился себе дальше.
Ветер свистел в ушах, дома проносились так быстро, что сливались в один очень длинный дом, и Майя с ужасом осознала, что не сможет остановиться, – так быстро она ехала. Справа в поле зрения появился неопознанный объект. Майя помотала головой, стряхивая с лица паутину, и поняла, что это мальчик, которому они с арбузом чуть не причинили тяжкие телесные повреждения.
Он толкался ногой, разгоняясь, и не без удовольствия на конопатом лице наблюдал за погоней.
– Это твой арбуз? – прокричал он, поравнявшись с Майей.
– Ну, допустим, – уклончиво ответила Майя, но ветер унёс половину фразы.
– Здоровенный! – радостно согласился мальчик. – Меня Петя зовут!
Майя решила, что мальчик умом не блещет, и сосредоточилась на погоне. Не стоит делать эту странную ситуацию ещё более странной – а знакомство с мальчиком Петей во время скоростного спуска по улице вслед за бешеным арбузом обычным делом не назовёшь.
Петя ускорился, чуть обогнал её и крикнул:
– Там проспект!
– Чего? – не поняла Майя, она как раз объезжала здоровенную белую чайку, не пойми откуда взявшуюся на дороге.
– Проспект, говорю! – всё так же радостно заорал Петя. – Имени Ленина! Три полосы! В каждую сторону!
Майя и сама видела. Там, внизу, блестела лакированными крышами река автомобилей. Арбузу осталось пролететь два квартала и всё. Майя представила, как пятнадцать килограммов «Последней сладости» врезаются в лобовое стекло какого-нибудь автомобиля, и от ужаса чуть не закрыла глаза. Но тут случилось такое, отчего она едва не упала с самоката.
На предпоследнем повороте, в Айвовом переулке, арбуз затормозил и вдруг повернул налево. Майя, уже ничего не понимая, вошла в поворот, пригибаясь к рулю, как велогонщик. Настырный мальчик Петя не отставал.
Арбуз прокатился вверх по склону, резко вильнул вправо и нырнул в боковую улочку. Майя влетела следом.
– Тупик! – крикнул Петя. – Отбегался!
И верно – дорога упиралась в закрытые железные ворота гаража. Над тупиком из двора частного дома рядом с гаражом поднималась в бледное жаркое небо разудалая кавказская музыка.
Майя ударила по тормозам – самокат завилял. Она сбросила скорость, но всё ещё ехала слишком быстро.
Девочка поняла, что сейчас арбуз размажет по гаражу, а следом размажет и её. Но сделать ничего уже не успевала. Прощай, мама, прощай, папа, прощай, неразумный брат Игорь Степанович и их кот-сфинкс Лысик!
Арбуз подпрыгнул на неровно уложенной плитке, ударился в ворота и… исчез.
Железная стена надвигалась, музыка наяривала, Майя отчётливо разглядела облупленную лиловую краску и пятна ржавчины. Всё это стремительно приближалось, а потом она врезалась в ворота, и наступила темнота. Самокат ударился обо что-то большое и упругое, Майя повалилась на землю, а сверху на неё с ужасающими криками упал кто-то ещё. По голосу Майя поняла, что это был настырный мальчик Петя. Он пребольно ударил её по ноге своим самокатом, и она тоже заорала.
Так они кричали некоторое время, пока не стало понятно, что боль постепенно проходит, а вот понимания, что случилось, у них не прибавляется.
Майя, как мудрая женщина, прекратила истерику первая. Она встала и с шипением растёрла голень. Больно-то как!
Что произошло? Где они? Где этот арбузный монстр? «Последняя сладость»! Теперь она понимает, почему его так назвали!
– А мы где? – спросил Петя. Судя по голосу, он так и сидел на земле.
– Понятия не имею. – Майя поводила вокруг руками. Пусто, пусто, железная стена, горячая от солнца, под ногами… шины?
– Мы же в гараже? – с удивлением сказал Петя. – А как мы тут оказались?
Он не договорил, но Майю мучил тот же вопрос.
А как арбуз не разбился, прокатившись километра два по асфальту? А как он сквозь железную стенку прошёл?
– Может, ворота открылись, и мы заехали? – Майя попробовала остаться в рамках разумного. Папа ей всегда говорил: если можно объяснить просто, не надо усложнять.
– А потом сразу захлопнулись, ага, – сказал Петя. – И мы ничего не заметили.
Майя нахмурилась. Вообще непонятно, почему она должна терпеть какого-то приблудного мальчишку, который разрушает её теории! Это её погоня и её арбуз. Кстати, а где арбуз? Где этот полосатый гад?
Она принялась шарить вокруг, но под руки попадались только железки, какие-то пакеты и мальчик Петя.
– Ай! Ты чего? – Он заворочался в темноте.
– Арбуз ищу, – сказала она. – Ладно. Если ворота не открывали, как мы тогда тут оказались?
– Прошли насквозь. – Петя шмыгнул носом.
– Чего?!
– Обыкновенная трансгрессия, – сказал Пётр. – Или телепортация на сверхкороткие расстояния.
– Ты умеешь… э… трансгрессировать? – спросила Майя. Вот же угораздило её подцепить психа по дороге!
– Нет. А ты?
– И я не умею.
«Может, не псих?» – подумала Майя. Богатая фантазия, «Гравити Фолз» пересмотрел.
– Твой арбуз умеет, – уверенно заключил Пётр.
Майя поняла, что у него серьёзная травма головы. Приложился об железку головой.
– Ну да, мой арбуз и не такое умеет, – вздохнула она. Надо срочно вызывать скорую помощь – может, у него кровь хлещет. А она мобильник дома оставила.
– У тебя голова не болит? – спросила она.
– Попа болит, – мрачно сказал Петя. – Я на неё упал.
Глаза постепенно привыкли к темноте, и стало видно больше. Позади из-под ворот пробивалась полоска света. Были видны мешки, инструменты, несколько шин, в которые они врезались. Дальше стояла машина – большая, чуть блестящая в темноте, мощная даже на вид.
Петя потрогал шильдик на капоте и уважительно сказал:
– «Майбах».
– Крутая, да? – Майя в машинах не разбиралась совершенно, зато успела мельком осмотреть голову Пети: крови видно не было.
– У тебя нет телефона?
Петя только горько вздохнул, и сразу стало понятно, насколько у него нет телефона.
– Как же нам отсюда выбраться? – Она подёргала ворота. Заперто.
– Давай покричим, позовём кого-нибудь, – предложил Петя.
– И что мы скажем? Извините, нас сюда заманил арбуз и мы прошли сквозь запертые двери?
– Ты же сказала, что они были открыты? – Петя опять шмыгнул носом.
– А может, потом захлопнулись! – нашлась Майя. – Вдруг там замок автоматический.
Петя чихнул и полез вперёд, пробираясь вдоль машины.
– Ты куда?
– С той стороны тоже ворота, – пояснил он. – Может, открыты. – Он опять чихнул.
– Ты чего расчихался?
– У меня эта… астма, – важно сказал Петя. – Страшное дело.
Он явно повторял слова кого-то из взрослых, но Майя не слушала. Она увидела арбуз!
Вот же он, лежит, наглый, полосатый голубчик, и чуть заметно мерцает на боку прохладный зелёный блик. Майя подкралась и потянулась к нему. Арбуз легко откатился.
Майя открыла рот. Нет, он точно сам двигался! Может, это она головой ударилась? Причём давно, ещё в начале погони, и теперь лежит под забором с разбитой головой, а бродячие собаки с умными чёрными глазами жалостливо облизывают её раны, и всё это ей только кажется?
– Петя? – шёпотом позвала она. – Подойди, пожалуйста, сюда.
Пётр, чихая и спотыкаясь, подошёл.
– Ну чего?
– Арбуз видишь?
– Нет, – хлюпнул носом Петя.
– А он есть, – сказала Майя. – За колесо закатился.
Петя присел на корточки.
– Теперь вижу, – подтвердил он. – И что?
– Попробуй его взять. – Голос у Майи был сахарный, как сок арбуза «Последняя сладость».
– Зачем это… апчхи! – Голос Пети был полон сомнений. – Пусть себе лежит. Мало ли что. Может, взорвётся.
Майя, кстати, такой вариант вовсе не исключала. Она подняла шину и спряталась за ней.
– Ну пожалуйста! – попросила она жалобно. – Хочу понять: мне всё это кажется, или он и правда двигается?
Петя глубоко вздохнул, огляделся. Поводил руками и выудил длинную палку. Протянул её. Осторожно дотронулся.
Арбуз не двигался.
Ну всё, значит, она ударилась головой, поняла Майя. Вот тебе и сходила за лимонадом!
Петя толкнул ещё раз. Не двигается.
Протянул руку.
– Вроде не двигается, – сказал он. – Сломался, что ли?
Он похлопал арбуз. И тот исчез.
Майя уронила шину и завизжала. Арбуз крутанулся и прыгнул прямо на неё.
И Майя тоже исчезла.
Ворота гаража заскрипели, открылись. Солнечный свет упал в темноту и раздвинул её по углам, прорезав в ней расходящуюся дорожку. Чёрный «Майбах» приветливо сверкнул фарами.
В проёме стоял мужчина лет пятидесяти в светлой рубашке с короткими рукавами и лёгких брюках. На ногах его были шлёпанцы, а на лице бродила довольная улыбка. Обеими руками он держал большую клетку, завешенную плотной тканью.
Он охнул, глядя на беспорядок в гараже.
– Э, что такое? Арсен!
Спустя некоторое время высокая калитка рядом с гаражом открылась, и оттуда выглянул мальчик с сонными чёрными глазами.
– Что, дядя Гамлет?
– Это ты такой беспорядок устроил? Опять в машину залезал? Ты знаешь, сколько она стоит?
– Дядя, ты ж говорил, что дороже меня ничего нет.
– Когда это я такое говорил? – удивился дядя.
– Вчера, после третьей бутылки. Когда вы маму поздравляли и ты эту птицу доставал.
– Э, ты спать должен был уже! – Гамлет покачал головой. – Скажи, зачем такой бардак устроил?
– Это не я, – обиделся Арсен.
– А кто?
– Может, кошки?
– Кошки? Зачем кошкам «Майбах» Виктора Олегыча?
– Машина зверь, кошка тоже зверь – понимает.
– Арсенчик, ты мне зубы не заговаривай, давай лучше приберись, мне ехать пора.
– А чего я, пусть кошки убирают…
– Арсен, я сейчас забуду, что ты мой любимый племянник. Гаянэ, сестра, твой сын опять забыл, что он не главный в доме!
– Ладно, ладно, – замахал руками обиженный Арсен. – Уберу я эти шины.
– И про птицу не болтай, понял? – Гамлет открыл багажник и поставил туда клетку. – Тайна это. Секрет!
– Тоже мне, секрет… Обычный попугай, – пробурчал мальчик.
– Э, понимал бы что! – Гамлет помахал рукой. – Это не просто птица, это…
Тут он замолчал и уставился на арбуз под ногами.
– Забыли, что ли? – пробормотал он. – Ну, у Гаянэ ещё таких много. А мне пригодится.
Он поднял арбуз и закинул на заднее сиденье.
– Всё, дорогой, я поехал. – Он потрепал Арсена по голове, тот вывернулся и возмущённо стал поправлять причёску. – Через неделю приеду.
– Опять попугая привезёшь? – поинтересовался Арсен.
Дядя повёл могучей волосатой ладонью – мол, много ты понимаешь – и захлопнул дверь. Машина мягко выкатилась из гаража и, шурша шинами, поехала вверх.
– Не трогал я тут ничего, – мрачно сказал Арсен. – О, а это откуда?
Он с интересом посмотрел на два самоката у стены гаража.
– Что вообще происходит? – шёпотом спросила Майя. Впрочем, она могла кричать, вопить, орать и рыдать – их никто бы не услышал. Они были в полной темноте. Очень сильно пахло арбузом.
Майя чувствовала себя странно. Она понимала, что она Майя Верёвкина десяти лет, приехала три дня назад из Тулы на море, любит барбарисовый лимонад, зефир и мультики про Леди Баг. Но при этом Майя чувствовала, что она маленькое чёрное семечко внутри большого полосатого и весьма коварного арбуза. А рядом такое же семечко, которое зовут Петя.
– Мы внутри арбуза, – сказало семечко Петя.
– Быть не может! – возмутилась Майя.
– Ну докажи, – предложил Пётр.
– Запросто! – сказала девочка. – Я в тебя врезалась, и мы оба без сознания лежим.
– Ага, нас накрыло арбузом, – хихикнул Петя.
– Да ну тебя! – Майя возмущённо замолчала, прислушиваясь.
Рядом сопел Петя. Их немного качало. «Майбах» катился куда-то по горной дороге.
«Я похищена арбузом, – подумала Майя. – За что?»
– Как думаешь, куда нас везут? – наконец спросил Петя.
– Откуда я знаю! – возмутилась Майя. – Этого вообще не может быть! Я сплю! И ты мне снишься! И арбуз снится! Это всё кошмар!
– А вдруг мы отсюда не выберемся? – грустно сказал Петя. – Или ещё хуже…
Он замолчал.
– Что может быть ещё хуже?! – разозлилась Майя. – Мы застряли в сумасшедшем волшебном арбузе!
– А что будет, когда он захочет его разрезать? – зловещим голосом сказал Петя.
Майя содрогнулась.
– Нет, – сказала твёрдо она. – Ни за что!
– Обычно так с арбузами и поступают, – ещё более грустно сказал Петя и хлюпнул носом.
– У тебя что, астма не прошла?
– Не, – прогнусавил Петя.
– Ты же семечко! Ты в арбузе!
– Ну и что… – пробормотал Петя. – Всё равно чихается.
– Не надо на меня чихать! – занервничала Майя.
– Я… не… могу!
И Петя чихнул.
Когда за спиной у Гамлета Давидяна, персонального водителя Виктора Олеговича Наворотного, очень уважаемого человека в масштабах края да и, что греха таить, всей страны, раздался оглушительный хлопок, он сначала ничего не подумал. Ударил по тормозам, резко свернул на обочину, распахнул дверь и вывалился на землю. А потом очень резво для своей комплекции пополз в сторону леса. Перевалился через отбойник и скрылся в кустах.
Гамлета можно было понять. Он работал на своего старого армейского друга Наворотного без малого двадцать лет, и за это время с ним случалось всякое. Путь олигарха Наворотного на вершину пищевой цепи был извилист, тёмен и усеян совсем не розами. Чего только не случалось с Гамлетом Давидяном! И пулями в машину стреляли, и бомбы подкладывали, и отравленных гусей подсылали, и быков-берсерков натравливали, и с самолётов ядохимикаты распыляли. Всякого навидался водитель Гамлет на службе у зернового олигарха Наворотного. А прожил так долго, потому что сначала прятался, а потом разбирался.
Вот и сейчас тело у Гамлета само по себе упало, уползло и спряталось. А потом выглянуло из кустов.
В машине на заднем сиденье кто-то сидел. Водитель был готов поклясться: когда он уезжал из гаража от любимой сестры Гаянэ после празднования дня рождения, на заднем сиденье были только арбуз и птица в багажнике. А теперь…
Дверь открылась. Из машины вылезла худенькая светловолосая девочка лет десяти. За ней вылез мальчик – чуть пониже, крепенький, с тёмными волосами.
За ними выкатился арбуз. Упал на землю, подпрыгнул, как мячик. И подкатился к багажнику. Сам.
Дети переглянулись и пошли за ним.
«Засиделись мы вчера, – грустно подумал Гамлет. – Не надо было пятую банку бабушкиной браги открывать. Арбузы мерещатся. И дети».
Телефон завибрировал в кармане. Гамлет посмотрел на номер и затосковал. Телефон не замолкал. Гамлет посмотрел на небо. На облака. Птиц.
Телефон замолчал. Гамлет облегчённо вздохнул, но тут телефон зазвонил снова. Водитель поморщился и нажал «Ответить».
– Ну и где моя птица? – спросил телефон.
– В машине, – ответил Гамлет.
– А ты где?
– Рядом с машиной, – честно ответил он.
– Так вези её! У меня три тыщи человек только тебя ждут!
– Да… – Гамлет замялся. – Виктор Олегыч, тут такое дело…
– Гамлет! – Голос в трубке стал очень серьёзным. – Ты же мне привезёшь птичку? Ты знаешь, сколько она стоит? Гамлет, ты до стольки считать не умеешь! Давай, друг, ноги в руки и живо сюда! Иначе твоя связь времён прервётся. Я тебе обещаю!
– Да, конечно, скоро буду, – без запинки ответил Гамлет, глядя, как дети открывают багажник. – О чём речь, Олегыч, дорогой!
– Живо сюда, я вижу по джипиэс, где ты околачиваешься!
– Я мигом, – заверил Гамлет. Положил трубку, огляделся, выломал сухую ветку и потрусил к машине. Неважно, откуда взялись эти дети с арбузом, ему просто надо доставить груз шефу.
Майя неуверенно потрогала багажник. Открывать его не хотелось. Ей вообще ничего не хотелось, только запереться в комнате, зарыться под одеяло и не выходить наружу примерно год.
– Нам точно надо открывать? – спросила она. – Может, просто уйдём? Тот дядька убежал.
– И что, всё было зря? – возмутился Петя. – Я, между прочим, из арбуза ради этого вылез. То есть сначала проглотился, а потом вылез.
Майя покосилась на него. Вылез – это Петя приврал. Он просто чихнул, и они оказались на сиденье машины. А рядом лежал арбуз, целый, довольный и сверкающий. Как всё это произошло, она так и не поняла. Но подозревала, что это проделки подлой «Последней сладости».
– Может, пойдём? – робко предложила она. – Вон, я город отсюда вижу. К вечеру дойдём…
Арбуз грозно подпрыгнул, как бы намекая, что далеко они не уйдут.
Петя толкнул багажник. Перед ними стояла большая клетка, накрытая плотной синей тканью.
– Нам её открыть? – спросил Петя у арбуза.
Тот нетерпеливо покрутился. Петя протянул руку…
– Мальчик, отойди от клетки! Христом Богом прошу! – хрипло попросил мужской голос.
Дети оглянулись. За их спиной стоял водитель. В руке он держал здоровенную палку и тяжело дышал. По красному лицу и лысине Гамлета Давидяна катился пот. Весь его организм протестовал против такого развития событий.
– Ничего не хотел, – сказал он. – Просто сестру благословить, да? Кто бы узнал? Я просто к сестре заехал.
– Извините, – сказала Майя. – Мы тоже не хотели. Мы случайно.
Она ничего не понимала, кроме того, что водитель очень нервничал, а в руке у него была здоровая палка.
– Виктор Олегыч сказал: сразу вези её из аэропорта в агрокомплекс, – пробормотал Гамлет. – А я подумал: убудет, что ли, от этой птицы? Пусть сестре подарок сделает. Семье, роду нашему…
Дети переглянулись.
– Да мы вообще ничего, – подтвердил Петя. – Это всё он. – Мальчик указал на арбуз.
Гамлет уставился на ягоду. Потом посмотрел на Майю. Лицо у него сморщилось, будто бы он хотел заплакать – но ведь такие большие взрослые и лысые дяди не плачут.
– У меня дочка как ты, – сказал он. – Отойди, пожалуйста, девочка.
Майя медленно отодвинулась от машины в одну сторону, Петя – в другую. Гамлет осторожно подошёл и захлопнул багажник. Неуверенно улыбнулся.
– Я поеду тогда? – спросил он.
– Ага, – кивнули дети, отодвигаясь ещё дальше.
Улыбка облегчения расцвела на красном лице водителя Давидяна.
– И арбуз этот заберите, – сказал он, а после радостно пнул его.
И исчез.
Ноги у Майи подкосились, она села прямо в горячую пыль. Петя подошёл и похлопал её по плечу.
– Так я думал, – сказал он.
– Что думал? – прошептала Майя. Она плакала. Как такое вообще могло с ней случиться? Она ведь просто вышла купить газировки! За что ей это всё?
– Мы ему нужны. Арбузу.
– Зачем?!
Петя подошёл к машине, открыл багажник. Майя встала и вытерла слёзы.
– Как думаешь, что там такое? – спросила она. – Что за птица?
– Наверное, волшебная, – предположил Петя. – Всё равно он нас не отпустит, пока не откроем.
Арбуз покачался на месте – дескать, не отпущу, верно рассуждаешь.
Петя протянул руку, и в последний момент Майя тоже решилась – схватилась за ткань.
– На счёт «три», – прошептал Петя.
Майя зачем-то заметила, что у него серые с голубым глаза. И они сдёрнули покрывало.
– Вот же долго вы! – капризно заметила девочка в клетке.
Дети остолбенели. В клетке сидела девочка, на вид лет пяти, совсем кроха. Волосы у неё были золотые – и это было не метафорой, они и правда сверкали на солнце. Одета она была в белую рубашку до пят с красным геометрическим узором. Материал рубашки был странным, похожим на мелкие птичьи перья – если бы можно было сшить рубашку из крохотных белоснежных пёрышек. На шее у неё сверкало ожерелье из золотых кукурузных зёрен. Глаза у девочки были ярко-зелёные.
– Открывайте уже! – возмутилась девочка. Майя заметила, что она не прикасается к прутьям и вообще держится от них подальше. Клетка была не такой большой, и давалось это ей с трудом.
Петя подёргал клетку. Дверцы в ней не было. Не было и замка.
– А как?
– Ну придумай, ты же умный! – Девочка села и обняла колени. Майя подумала, что говорит она совсем как взрослая. Пока Петя рылся в инструментах, она разглядывала девочку. Майя была умной и сразу поняла, что все беды, которые с ней приключились сегодня, произошли из-за этой малявки.
– И как тебя зовут? – спросила она.
– Цинтли, – сказала девочка. – А ты Майя.
– Откуда ты знаешь?
– А он Петя, – продолжила девочка. – Я знаю. Я вас выбрала.
– Выбрала? Зачем? – Майя совсем ничего не понимала. Она просто вышла купить газировки, потом на неё напал арбуз. Вернее, сначала он втёрся в доверие, заставил себя полюбить, а потом убежал и поманил за собой. А теперь оказывается, что всё это из-за какой-то маленькой девочки, которую везёт в багажнике лысый дядька. И где птица, про которую он говорил?
– Я вас выбрала, чтобы вы мне помогли отсюда убежать.
Петя нашёл ломик и попытался разогнуть прутья. Без особого успеха. Потом он попробовал пилу, плоскогубцы, домкрат и кирпич, найденный на обочине.
Безрезультатно.
– А ты кто? – продолжала допытываться Майя.
Девочка пожала плечами.
– Я Цинтли. Была, есть и буду. Я рождаюсь, расту, даю жизнь, умираю и снова рождаюсь.
Майя ничего не поняла.
– А это кто? – Она ткнула в арбуз.
– Это Шочи. Мой брат. Он искал тех, кто мне поможет. Меня украли и заперли.
– Да как же её открыть! – простонал Петя. Он выбился из сил и сел в багажник рядом с клеткой. Майя села с другой стороны. Арбуз Шочи сочувственно молчал.
– Отпусти нас, – попросила Майя. – Мы просто дети. Мы не знаем, как тебе помочь.
Цинтли зарылась в колени.
– Я только до вас дотянулась, – сказала она. – Большой город, мало земли, мало сил.
– А тебе земля силы даёт? – спросила Майя.
Цинтли не ответила словами, но Майя вдруг представила, точнее – ощутила себя огромным полем, в котором зреют тысячи золотых зёрен. Она увидела сразу все времена года: весну, когда поле пашут и засевают; лето, когда грозы проходят над ним, причёсывая его зелёные волосы гребнями дождей, а после солнце сушит их; осень, когда зёрна наливаются и клонят стебли к земле, и зиму, когда земля засыпает, отдыхая от труда.
Она почувствовала силу: огромную силу дождя, солнца и зерна – и тоску Цинтли, которая была оторвана от земли.
Петя, который, похоже, почувствовал то же самое, открыл глаза.
– Я сейчас! – сказал он. – Я быстро!
Он сорвался с места и исчез в лесу.
Майя смотрела на Цинтли.
– Твой дом… – сказала она. – Он далеко отсюда?
– Очень, – ответила Цинтли. – Но ты мне поможешь.
Она не просила, она говорила с полной уверенностью. Майя не знала, что сказать, но тут в небе послышался далёкий звук. Рокот мотора. Он постепенно приближался, и вот над дорогой завис вертолёт. Спустился ниже, почти задевая скалу лопастями, оттуда вывалилась верёвка, и по ней ловко, как обезьяны, спустились пять мужиков в чёрной форме, в шлемах и с автоматами. А следом, не так ловко, плюхнулся мужик в нежно-голубом костюме.
Глянул на Цинтли и замахал руками, отгоняя вертолёт, как назойливую муху. Вертолёт исчез в небе. Трое бойцов разбежались по сторонам, обыскивая лес.
А мужчина в сопровождении двух суровых дядек с автоматами подошёл к машине. Мельком посмотрел на Цинтли и тут же отвёл глаза. Зато Майю и арбуз изучил очень внимательно. Откашлялся.
– Ты, девочка, кто? – спросил мужчина.
– Майя Верёвкина.
– Майя? – Мужчина вздрогнул. – И что ты… э… тут делаешь?
– Разговариваю с Цинтли, – вежливо ответила Майя.
– Разговариваешь с кем? – Мужчина упорно не смотрел на клетку.
– С Цинтли. – Майя указала на девочку в клетке. – С ней.
– А, ну да, ну да, – забормотал мужчина.
Трое с автоматами вернулись, волоча за собой Петю.
– В лесу бегал, – пояснили они.
Мужчина уставился на Петю с большим недоумением. В голове его, казалось, бродили какие-то очень большие мысли, задевая черепную коробку.
– А ты кто?
– Петя Наливайко, – сказал мальчик.
– Какая наливай-ка?
– Наливайко! – обиделся Петя. – Сами-то вы кто?
– Да и правда, кто ж я такой, – забормотал мужчина. Он прошёлся возле багажника, дёргая галстук. – Я, дорогой Петя Наливайко, Виктор. Виктор Олегович Наворотный. Не слышал?
Петя помотал головой. Виктор Олегович отчего-то обрадовался.
– Вот, – обратился он к своим бойцам, скучно держащим автоматы. – Устами младенца, так сказать… Губернатор слышал. Полпред слышал. А Петя не слышал.
Он стянул галстук и отбросил в сторону. Один из бойцов тут же поднял его и сунул в карман.
– Понимаешь, Петя, вот есть у тебя тепличный комплекс. Вообще у тебя их много, но этот – любимый. По последнему слову техники. Клубника, малина, голубика, морошка, арбузы…
Он с сомнением посмотрел на Шочи, который прикидывался простым арбузом.
– Десятки тысяч квадратных метров. Миллиарды рублей. Тысячи рабочих. Представил?
– Ага, – сказал Петя. Руки он держал в карманах и многозначительно косился в сторону Майи.
– Молодец! – ещё больше обрадовался Виктор Олегович. – И вот! Поливаем, удобряем, ухаживаем – а растёт плохо всё. Неважно растёт. Нет, конечно, растёт, но не так, как хочется. Что делать?
– Больше удобрять? – предположил Петя.
– Больше нельзя, люди отравятся, – вздохнул Наворотный и приобнял Петю за плечи. – А вот представь, что есть такое средство, которое улучшает производительность земель в разы! Раньше с гектара пятьдесят тонн клубники собирали, а будем пятьсот тонн! И никаких вредных удобрений, всё эко, понимаешь, френдли! Здорово? Волшебство?
– Волшебство, – согласился мальчик. Они подошли почти вплотную к машине, и он весь издёргался, явно на что-то намекая Майе.
– Волшебство! – вдохновенно повторил Виктор Олегович и озабоченно посмотрел на Петю. – Ты чего морщишься?
– У вас… одеколон… – пробормотал Петя и чихнул. – Извините…
– Ничего, бывает, – отмахнулся олигарх. – Допустим, такое средство – птица. Очень редкая птица. И когда она поёт, это самое волшебство и происходит. И вот, Петя, и ты, Майя, только представьте. Вы платите огромные деньги, и вам это волшебство привозят. Спецрейсом! Из Южной Америки. Без таможни. За очень большие деньги, повторяю. Кого вы за ним отправляете? Самого верного человека, конечно. Но водитель ваш, друг ваш старый, армейский, вместо того чтобы пулей мчаться к вам, исчезает, и найти его не могут сутки. Оказывается, он к сестре поехал и датчики джипиэс как-то отключил! А потом он появляется, но пропадает на пустой дороге. И вместо него рядом с очень дорогой птицей крутятся двое очень подозрительных детей и называют вашу птичку по имени, которого никто, кроме вас, не знает. И что вам делать теперь?
Виктор Олегович глубоко вздохнул и посмотрел на них тяжёлым взглядом.
– Отпустить? – предложила Майя. – Всех?
– Всех? – удивился олигарх.
– И Цинтли тоже, – сказал Петя. – Вы её украли.
– Я за ней хорошо буду ухаживать, – пообещал Наворотный. – Лучшее зерно, ключевая вода. Орнитологи из Московского зоопарка.