Набор эзотерических ключей. Антология за 2025 год
I
Однажды давным – давно, а может и недавно, феи собрались в лунную ночь в Старинном Лесу Бурзии или по – гаэльски "Буарсидхе", – тобишь лес фей именно.
А Лунный Человек (о котором существует другая важная легенда) смотрел на них и улыбался.
И соткали феи Оза Волшебную Мантию, исполнявшую целое желание человеку, который бы ее одел. И конечно же, им пришлось ткать его на особом феевом ткацком станке.
Между тем, у Уксусовой реки в доме перевозчика родились и подрастали Мальчик и Девочка. Его дочь звали Флафф Золотые Волосы. А сына же имя было Тимоти, но все называли его Баф. Жил в семье также ослик Никодемус, – и ох, если бы не Никодемус, – но не будем забегать вперед истории.
После того, как феи соткали Волшебную Мантию, они не знали что с ней делать (ведь они волшебные существа и не умеют желать для себя; они точно знают что желать для себя вредно), и решили они спросить Лунного Человека. "А, да это просто: отдайте мантию самому несчастному человеку, которого найдете". И когда мантия была наконец завершена, они позвонили в звоночек Феевого Почтальона с детальными указаниями отдать эту мантию самой несчастной душе.
Так приключилось, что в семье перевозчика произошло несчастье: он утонул, и их маме пришлось пеербраться в Страну Безземелья. Дети отчаянно сопротивлялись, а ослик открыто противился переменам.
В этой стране король был уже очень стар и его министры были довольно серьезно обеспокоенывопросом, кто же вступит на трон после него.
Король умер, но его окружение все еще не знало, кто же будет следующим Монархом Страны Безземелья. И тогда они издали Новый Закон.
"Закон Номер 67476" гласит ‘ В случае смерти Короля и при отсутствии наследников, министры направляются на Восточный Мост Города и сорокседьмой человек, который пересечет его, будь то мужчина, женщина или дитя, благородный ли простолюдин, будет Королем Безземелья. ’ "
В это время семья остановилась отдохнутьу моста на входе в Город, и что Вы думаете? Там почтальен фей и нашел Флафф : "Ты несчастна, дитя мое? ", – бережно спросил он.
"Оставить мой родной дом и все самое ценное, – сделало меня самой несчастной девочкой на свете. "
"Прими этот Дар от Фей, держи: он исполнит одно твое желание, – но только одно и не более. А тот кому ты его дашь в подарок, тоже исполнит свое желание. Но если его украдут, мантия утратит в руках воров свою силу".
В Городе в тот момент уже собралась целая толпа: все хотели попробовать – испытать удачу.
А девочка надела мантию и вздохнула: "Ах, если бы я была счастлива, как тогда, раньше". И вдруг, как по взмаху волшебной палочки, она заулыбалась, засветилась, замечтала, засияла, начала кружиться и мечтать.
Мать же ей говорит: "Жавайте быстро, нечего засиживаться тут, я хочу быть в Городе через пятнадцать минут".
И что вы думаете, совершенно случайно они перешли мост и слышат: " Сорок – семь! Да Здравствует Король! " Мальчик на ослике оглянулся. "Долгую жизнь! Виват Королю! " Его стянули с ослика, напялили корону, а весь народ ликовал.
Мальчику было непривычно держать тяжелый скипетр, а мантия путалась в ногах. Тимоти загрустил.
А за всем этим в своем волшебном зеркале наблюдала Королева Фей, Маб. Она видела неуклюжие инфантильные законы которые издавались министрами, Баф их только подписывал. Словом, все в королевстве было не так. Оно беднело, а король только и говорил Флафф, какое наслаждение быть королем. А там уже завелись и разбойники. Они украли Ослика Никодемуса, пока тот гулял без присмотра.
В глубине Леса Фей, они разбили свой лагерь. Варили еду и играли в кости. Ослик же был сам парень не промах. Он остался начеку, и выждав удобный момент, когда бандиты стреляли из рогаток в ворон, Никодемус перегрыз веревки и сбежалв глубину лесной чащи. Внутренне поблагодарив воронят, Никодемус тут и встретил королеву Маб.
"Добрый верный мудрый Ослик Никодемус, мы внимательно наблюдали за приключениями всех вас. Вы – смертные немудро справляетесь с волшебными артефактами. Для этого необходима ответственность. "
С этими словами, она взмахнула волшебной палочкой. Сердито заискрился лунный свет на ее крылышках. Ослик оглянулся и увидел, что находится не в Лесу, а в Тронном Зале его хозяина – короля и королева Маб держит в руках ту самую Мантию.
Мальчик Баф вспомнил о вежливости и учтиво обратился к Королеве : " Пожалуйста, погодите минутку, я еще не загадал своего желания". Он встал на колено и с честью сказал: " Я желаю быть самым лучшим честным отважным справедливым и благородным королем, который когда – либо был в Безземелье. Спасибо, друзья! Если бы не Никодемус, все бы не стало на свои места".
Мантия Волшебника Оз
Франк Баум
II
Меня и Мне сидели с флейтами у губ на базаре Великого Города. , города роз и фиалок.
И поднялась Ночь, и музыка флейт умолкла.
И поднялась Буря, и музыка флейт умолкла.
И подошло Время, и музыка флейт умолкла.
Будь же ты Вечностью и Пространством,
ибо Ты есть Материя и Движение,
И Ты же – Отрицание всего этого.
Ибо у Тебя нет символа, нет и быть не может.
Автор Неизвестен
III
В некотором царстве верно служил солдат в конной гвардии; за его честное поведение приказал король отпустить его в отставку и даровал коня ему вороного.
Простился солдат с товарищами и двинуся в путь. Неделю едет, а деньги кончились, кушать нечего, до дому далеко. Вдруг видит он вдали замок. "Ну – ка поеду туда, авось что заработаю". Заходит, а в палатах стол накрыт, лошади все в полной готовности. И никого. Солдат наелся от души и видит вдруг в палату Медведица входит, и речи правит: " Не бойся меня, добрый молодец, я – заколдованная королевна. Если ты устоишт и заночуешь в замке три ночи, колдовство рушится – я сделаюсь по – прежнему королевной и буду твоей суженной. "
Солдат согласился, да вот такая тоска на него набежала, что решил бежать, да только выхода не нашел. Пришлось остаться, а поутру явилась к нему королевна красоты неписанной и стали они вместе жить – не тужить.
Через сколько – то времени, соскучится солдат о родной стороне и никакие отговоры королевны не действовали. Прощается она с солдатом и дает ему мешочек с семечками. "По какое дороге поедешь, по обоим сторонам кидай это семя; где оно упадет, там дерево вековое выростет. На них плоды будут красоваться, пестрые птицы будут песни петь. , а заморские коты – песни петь да сказы сказывать. "
Сел добрый молодец на своего заслуженного коняи поскакал в путь – дорогу. Где не едет, семя свое бросает, леса за ним поднимаются.
Едет день – другой – третий и увидел в поле карован. купцы сидят и в карты рубятся. Возле них котел висит, хоть и огня под ним нету, да варево кипит – бурлит. "Вот так чудо! ", – подумал про себя солдат. Своротил он коня и спрашивает купцов: " Здравствуйте, господа чесные! Хороша ваша штука: котел без огня кипит; да у меня лучше есть. " Вынул зернышко из мешочка и показал красоту. Узнали его да и порешили опоить его зельем за то, что королевну спас, – чтоб спал пол – года. Солдат упал и заснул глубоким беспробудным сном.
Вышла королевна в сад на прогулку, видит – верхушки деревьев начали засыхать. "Ой, случитось что – то с любимым моим". Собралась она и поехала оскать его по той же дороге, по которой солдат езжал. А вдоль леса ростут, птицы поют и коты сказы сказывают. Доезжает она до поля и думает: "Куда же солдатик подевался? Не сквозь землю же провалился". Глянь – видит чудесное дерево и спит под ним ее суженный. Рассердилась на него королевна и в сердцах проклятье вымолвила: "Чтоб тебя буйным ветром подхватило и унесло за тридевять земель в безвестные страны. " Поздно одумалась она, жа слово – не воробей. Заплакала королевна горькими слезами, воротилась домой да стала жить одна.
А горе – солдата занесло вихрем меж двух морей, прям на косу. Повернется на левый, ли на правый бок – так в море и утонет.
Пол – года проспал, а как проснулся, вскочил на ноги и видит море бушующее.
Пошел он блуждать – думы думать. Да так ушел в себя, что не заметил, как вышел на сушу и стоит у опушки. А там избушка, и дальше – ходу нет. Тьмя кромешная и ничего не видать. Входит в избушку, а там сидит Баба Яга – Ягиня – Великая Богиня. "Добрый вечер, молодец, откуда и зачем пожаловал? ""Здравствуй, бабушка! Издали ищу своб королевну, не скажете, где найти ее? ""Погоди чуток, сейчас созову ветров своих да спросим у них. Они везде дуют, все видят, все знают. "
Вышла Ягиня на крыльцо, свистнула звонко, сказала громко: появились – повеяли ото всюду ветры могучие; как только собрались все, начала она их спрашивать: "Ветры буйные, вольные, могучие, вы по всему миру дуете, не видали л где прекрасная королевна? ""Нет, нигде не видали! ", – отвечают ветры в один голос. "Да все ли вы тут? ""Все, только Южного нет". Подождали чуток, прилетает Южный ветер. "Где пропадал, еле дождались тебя! ". "Виноват, бабушка – искустница, завеял в новое королевство, где живет прекрасная царевна, муж ее без вести пропал, так теперь сватают ее цари да королевичи со всего белого света". "А сколь далеко до нового царства? " "Пешему – лет тридцать идти, на крыльях – десять лет нестись, а я за три часа доставлю".
Обратился тогда солдат к Ветру и вежливо попросил услугу ему свершить, до королевны довести. "Подхвачу, заверчу и до королевны донесу, толь кодай мне вольно в твоем королесвстве погулять три дня и три ночи". "Да гуляй хоть всегда", – радостно воскликнул солдат.
"Лады, дай мне отдохнуть, набраться сил несколько дней, и в путь! "
Отдохнул ветер Южный и обращается к солдату: "Ну, братец, в путь, да смотри: не бойся, цел будешь! "
Вдруг зашумел, подул со всех сторон ветер сильный, понесло солдата через поля, леса, луга, моря, и был он ровно через три часа у королевны. "Прощаться пора, молодец удалый. Не буду гулять у тебя в королевстве, если останусь – ни дерева, ни травинки, ни дома не останется после! ""Ну прощая, и благодарствую! ", – воскликнул солдат.
Пока же его не ьыло в царстве, верхушки деревьев позасыхали. А вернулся – все зацвело. Пришла весна.
Королевна выглянула в окно и сразу почувствовала: "Молодец мой вернулся". Стала она тогда загадку царям и королевичам загадывать: "Была у меня шкатулка, самодельная с золотым ключом. Я ключик потеряла, а теперь он сам нашелся. Кто отгадает загадку, тот и будет милым моим".
Услышал солдат эту загадку, вбежал в палаты и громко вскрикнул: "Я – твой ключик, а ты – моя шкатулка! "
Пришлось женихам поворачивать и разъезжаться по домам. Вот такая сказка!
Сказка о солдате
Афанасьев
IV
– Не выступай, дурачок, – проворчал оборотень. – Как только настанет твой черед ринуться в НИЧТО, ты станешь безвольным, безымянным служителем Власти. Кто знает, на что ты ей сгодишься. Быть может, с твоей помощью заставят людей покупать то, что им совершенно не нужно, или ненавидеть то, чего они не знают, верить в то, что сделает их покорными, и отвергать то, что могло бы их спасти. Благодаря вам, пришельцам из Мира Фантазии, в Мире людей вершатся большие дела, развязываются войны, создаются империи…
Гморк некоторое время наблюдал за мальчиком из – под полуприкрытых век и, помолчав, добавил:
– Есть там, на той земле, и немало жалких болванов, которые, конечно, мнят себя семи пядей во лбу и воображают, что служат правде. Так вот, они из кожи вон лезут, чтобы даже детишек отвадить от Фантазии. Вот они – то, наверное, за тебя и ухватятся.
Атрейо стоял понурив голову. Теперь он знал, почему люди не посещают больше Фантазию и уже никогда, никогда её не посетят, а значит, и не смогут придумать новое имя для Девочки Королевы. Чем большая часть Фантазии превращалась в НИЧТО, тем мощнее становился поток лжи, хлынувшей на землю людей. А значит, с каждым мгновением уменьшалась вероятность, что найдётся человеческий ребёнок, который придёт в Фантазию и спасёт Девочку Королеву.
Бесконечная История. Глава девять.
Микаэль Энде
V
Над изнуренною от зноя стороною
Большая туча пронеслась;
Ни каплею ея не освежа одною,
Она большим дождем над морем пролилась
И щедростью своею хвалилась пред горою.
"Что сделала добра
Ты щедростью такою? "
Сказала ей гора:
"И как смотреть на то не больно!
Когда бы на поля свой дождь ты пролила,
Тогда бы область целую от голода спасла, —
А в море без тебя, мой друг, воды довольно. "
Туча. Крылов
VI
Бедняк, которму наскучило поститься
И нужду крайнюю всегда во всем терпеть,
Задумалл удавиться.
От голода еще ведь хуже умереть!
Избушку ветхую, пустую
Для меса казни он по близости избрал
И, петлю укрепив вокруг гвоздя глухую,
Вколачивать лишь в стену стал,
Как вдруг из потолка, карниза и панели
Червонцы на пол полетели!
Ьедняк вздрогнул, остолбенел,
Протер глаза, нагнулся
И деньги подбирать пустился.
Он в торопях уж не считал,
А просто так, без счета,
В карманы сапоги, за пазуху наклал.
Пропала у него давиться тут охота,
И с деньгами бежняжка мой
Без памяти бежал домой.
Лишь он отсбда удалился,
Хозяин золота явился.
Он всякий день свою козну ревизовал:
Увидя ж в кладовой большое разрушенье
И всех своих родных червонцев похищенье,
Всплеснул руками и упал.
Лежал минуты две, не говоря ни слова:
Потом, как бешенный, вскочил
И петлеб себя с досады удавил.
А петля, к счастию, ьыла уже готова! —
И это выгода большая для скупого,
Что он веревки не купил!
Вот так – то иногда не знаешь;
Где что найдешь, где потеряешь;
Но впрочем верно то: сккупой как ни живет,
Спокойно не умрет.
Два человека и клад. Измайлов
VII
Орех горделиво развесил свои ветви с плодами перед прогуливающимся, и каждый человек его грабил.
Дрозды сильно радуются когда видят сов в плену у человек, связанных сильными путами за лапы. Впоследствии сова, – с помощью омелы является причиной потери не только свободы дроздов, а их жизни.
Бестиарий
Леонардо Да Винчи
VIII
Несколько дней спустя у них снова произошёл очень важный разговор. Бастиан показал Льву надпись на обратной стороне Знака Власти.
– Какой в неё вложен смысл? – спросил он. – ДЕЛАЙ ЧТО ХОЧЕШЬ – это ведь значит, что я могу делать все, что мне вздумается, верно? Морда Граограмана стала вдруг очень серьезной, и глаза его вспыхнули.
– Нет, – сказал он громыхающим голосом, – это значит, что ты должен следовать своему Истинному Желанию, только ему одному. А это – труднее всего на свете.
– Моему Истинному Желанию? – переспросил Бастиан. – Как это понимать?
– Надо идти дорогой желаний, от одного желания к другому, до самого последнего. Она и приведет тебя к твоему истинному желанию. Из всех дорог это – самая опасная. Она требует высокой правдивости и внимания потому что нет другой дороги, гда так легко заблудится, как на этой.
Бесконечная История
Михаэль Энде
IX
Роза слушала эту песню и
была счастлива: ей казалось,
что соловей поетъ ее для нея,
а можетъ быть это была и прав —
да. Она не вядѣла какъ ея
врагъ незамѣтно взбирался на
вѣтки. На этотъ разъ жаба
уже не жалѣла ни лапокъ, ни
брюха: кровь покрывала ее,
но она храбро лѣзла все
вверхъ – и вдругъ, среди звон —
каго и нѣжнаго рокота со —
ловья, роза услышала знако —
мое хрипѣніе.
– Я сказала, что слопаю,
и слопаю!
Жабьи глаза пристально
смотрѣли на нее съ сосѣдней
вѣтки. Злому животному оста —
валось только одно движеніе,
чтобы схватить цвѣтокъ. Роза
поняла, что погибаетъ. . .
Маленькій хозяинъ уже дав —
но неподвижно лежалъ на по —
стели. Сестра, сидѣвшая у изго —
ловья въ креслѣ, думала, что
онъ спитъ. На колѣняхъ у нея
лежала развернутая книга, но
она не читала ея. Понемногу
ея усталая голова склонилась:
бѣдная дѣвушка не спала нѣ —
сколько ночей, не отходя отъ
больного брата и теперь слегка
задремала.
– Маша, – вдругъ прошеп —
талъ онъ.
Сестра встрепенулась. Ей
приснилось, ч: то она сидитъ у
окна, что маленькій братъ
играетъ, какъ въ прошломъ го —
ду, въ цвѣтникѣ и зоветъ ее.
Открывъ глаза и увидавъ его
въ постели, худого и слабаго,
она тяжело вздохнула.
– Что, милый?
– Маша, ты мне сказала,
что розы расцвѣли? Можно
мнѣ. . . одну?
– Можно, гоголубчикъ, мож —
но!
Она подошла къ окну и по —
смотрѣла на кустъ. Тамъ росла
одна, но очень пышная роза.
– Какъ разъ для тебя рас —
пустилась роза, и какая слав —
ная. Поставить тебѣ ее сюда
на столикъ въ стаканѣ? Да?
– Да, на столикъ. Мнѣ хо —
чется.
Дѣвушка взяла ножницы и
вышла въ садъ. Она давно уже
не выходила изъ комнаты;
солнце ослѣпило ее, и отъ свѣ —
жаго воздуха у нея слегка за —
кружилась голова. Она подо —
шла къ кусту въ то самое мгно —
венье, когда жаба хотѣла схва —
тить цвѣтокъ.
– Ахъ, какая гадость! . —
вскрикнула она. И, схвативъ
вѣтку, она сильно тряхнула ее:
жаба свалилась на землю и
шлепнулась брюхомъ. Въ яро —
сти она было прыгнула на
дѣвушку, но не могла подско —
чить выше края ея платья и
тотчасъ далеко отлетѣла, от —
брошенная носкомъ башма —
ка. Она не посмѣла попробо —
вать еще разъ и только издали
вндѣла, какъ дѣвушка осто —
рожно срѣзала цвѣтокъ и по —
несла его въ комнату.
Когда мальчикъ увидѣлъ се —
стру съ цвѣткомъ въ рукѣ, то
въ первый разъ послѣ долгаго
времени слабо улыбнулся и съ
трудомъ сдѣлалъ двпженіе ху —
денькой рукой. – Дай ее ■ мнѣ, – прошеп —
талъ онъ. – Я понюхаю.
Сестра вложила стебелекъ
ему въ руку и помогла подви —
нуть ее къ лицу. Онъ вдыхалъ
въ себя нѣжный запахъ и,
счастливо улыбаясь, прошеп —
талъ:
– Ахъ, какъ хорошо. . .
Потомъ, его личико сдѣлалось
серьезнымъ и неподвижнымъ и
онъ замолчалъ. . . навсегда.
Роза, хотя и была срѣзана
прежде чѣмъ начала осыпаться,
чувствовала, что ее ерѣзали не
даромъ. Ее поставиливъ отдѣль —
номъ бокалѣ у маленькаго гро —
бика. Тута были цѣлые буке —
ты и другихъ цвѣтовъ, но на
нихъ, по правдѣ сказать, ни —
кто не обращалъ вниманія, а
розу молодая дѣвушка, когда
ставила ее на столъ, поднесла
къ губамъ и поцѣловала. Ма —
ленькая слезинка упала съ ея
щеки на цвѣтокъ и это было
самьшъ лучшимъ происше —
ствіемъ въ жизни розы.
Когда она начала вянуть, ее
положили въ толстую, старую
книгу и высушили, а потомъ,
уже черезъ много лѣтъ, пода —
рили мнѣ. Потому то я и знаю
всю эту исторію.
Сказка о Жабе и Розе.
Из Журнала "Игрушечка". Издание 1889 года
Всеволод Гаршин
X
– Теперь ты лучше защищен от любой беды, – мягко заметила она. – А для меня это значит больше, чем я могу тебе сказать, господин.
– От любой беды? – переспросил Бастиан, всё ещё немного растерянный. – А что за беда?
– О, никому тебя не одолеть, – прошептала Ксайда, – никому, если ты мудр. Опасность находится в тебе самом. И поэтому трудно тебя от неё защитить.
– Как это – во мне самом? – допытывался Бастиан.
– Быть мудрым – значит быть выше всего, никого не ненавидеть и никого не любить. Но для тебя, господин, ещё важна дружба. Твое сердце не холодно и безучастно, как снежная вершина горы – и потому некто может причинить тебе зло.
– Кто же это может быть?
– Тот, кому ты, несмотря на всю его дерзость, всё ещё предан, мой господин.
– Выражайся яснее!
– Наглый и непочтительный маленький дикарь из племени Зеленокожих, господин.
– Атрейо?
– Да, и с ним бесстыжий Фалькор.
– И они – то хотят причинить мне зло? – Бастиан чуть не смеялся.
Ксайда сидела, опустив голову.
– Этому я не поверю никогда в жизни, – продолжал Бастиан, – и не хочу ничего об этом слышать.
Ксайда не отвечала, опустив голову ещё ниже.
После долгого молчания Бастиан спросил:
– И что же это такое? Что замышляет против меня Атрейо?
– Господин, – прошептала Ксайда, – я жалею, что заговорила с тобой об этом!
– Нет уж, теперь говори всё! – крикнул Бастиан. – И без намеков! Что ты знаешь?
– Я дрожу от твоего гнева, господин, – пролепетала Ксайда – она и в самом деле дрожала всем телом, – но даже под страхом смерти я скажу тебе это: Атрейо задумал забрать у тебя Знак Девочки Императрицы – тайно или силой.
На миг у Бастиана перехватило дыхание.
– Ты можешь это доказать? – спросил он хрипло. Ксайда покачала головой и пробормотала:
– Мои знания, господин, не из тех, что требуют доказательств.
– Тогда держи их при себе! – сказал Бастиан, и кровь бросилась ему в голову. – И не клевещи на самого честного и храброго юношу во всей Фантазии!
С этими словами он выпрыгнул из паланкина и пошел прочь.
Ксайда задумчиво постукивала пальцами по змеиной головке курильницы, и ее зелено – красные глаза мерцали. Вскоре она снова улыбнулась и прошептала, выпуская изо рта фиолетовый дым:
– Ничего, ты ещё это увидишь, мой господин и учитель. Пояс Геммай тебе это докажет.
Когда был разбит ночной лагерь, Бастиан вошел в свой шатёр. Он приказал Иллуану, синему Джинну, никого не впускать, и уж ни в коем случае Ксайду. Ему хотелось побыть одному и подумать.
То, что волшебница сказала ему про Атрейо, даже недостойно размышлений. Но его мысли занимало другое: несколько слов о мудрости, брошенные ею. Как много он пережил: страхи и радости, печали и славу – он спешил осуществить одно желание за другим, ни на минуту не зная покоя. Ничто его не успокаивало и не удовлетворяло.
Но быть мудрым – значит быть выше радостей и горя, выше страха и сострадания, тщеславия и обид. Быть мудрым значит стоять надо всем, никого не ненавидеть и никого не любить, а к неприязни других, как и к их расположению, относиться с полным равнодушием. Кто поистине мудр, для того ничто не имеет большого значения. Он недосягаем, и ничто больше не может ему повредить.
Да, быть таким – вот чего действительно нужно было желать! Бастиан был убежден, что таким образом он придёт к своему последнему желанию, к тому самому, которое приведёт его к Истинному Желанию, о котором говорил Граограман. Теперь – то он понял, что тот имел в виду. Он пожелал стать великим мудрецом, самым мудрым мудрецом во всей Фантазии!
Бесконечная История
Михаэль Энде
XI
В одном королевстве правил могучий король. Правил он счастливо, подданные его любили, а соседи боялись и не смели тревожить набегами его королевство. Казалось, что всем должен быть доволен король и жить счастливо, да беда была в том, что у короля не было детей. Сильно горевал об этом король и говорил жене своей:
– Что – то будет с моим королевством, когда мы с тобою состаримся. Не буду я в силах править сам королевством, а передать правление некому, детей ведь у нас нет. Ах, если бы послал нам Бог сына, был бы у меня наследник. Не дай бог я умру. На кого оставлю я тогда тебя и королевство?
– Не терзай ты мне сердце! – отвечала печально королева. – Будем молить бога, может быть, и смилостивится он и пошлет нам сына.
Бывало, выедет король в поле войска смотреть. Весело приветствуют солдаты своего любимого короля, а он едет по рядам солдат, а сам думает: "Эх, горе мое, горе! Все – то я один да один! Вот соседний король какой счастливец. Выедет он в поле на смотр, сам едет впереди, а за ним пять сыновей, удалых королевичей".
Или сидит король в совете, дела всякие решает, а думы – то все те же:
"Будь у меня сын, учил бы я его, как править королевством. А когда бы он вырос и со всеми делами бы познакомился, было бы с кем посоветоваться наедине, а то приходится доверяться вельможам".
Однажды весной был король на охоте. В полдень, во время привала, сказал он своим приближенным:
– Вы здесь ешьте, пейте и отдыхайте, а я поеду вот на эту горку. Хочется мне побыть одному. Когда я вернусь, то мы поедем дальше.
Поехал король лесом в горы. День был тихий, солнечный. Птицы громко распевали на ветках деревьев. Пахло фиалками. Слушал король пение птиц и вдыхал полной грудью ароматы весны. Когда он проезжал по узенькой тропинке, почти заросшей кустами диких вишен,покрытых, словно снегом, цветками, услыхал он нежные, певучие женские голоса. Остановился король и прислушался. Голоса раздавались у высокого бука. Раздвинул король осторожно ветви вишен и увидал под буком трех прекрасных урм. Они сидели на изумрудной траве, плели венки
из душистых фиалок и о чем – то разговаривали. Король был всего в пяти шагах от урм и слыхал каждое слово.
– Сестрицы, – сказала одна из урм, – вы знаете, что сегодня охотится в горах король.
Все грустит он, что нет у него наследника, и не знает, бедный, что через год ждет его великая радость: родится у него сын.Вздрогнул король, сильно забилось у него от радости сердце, и он стал еще внимательнее слушать, боялся пропустить хоть единое слово.
– Да, родится у него сын, – сказала другая урма, – и будет он прекрасен, как ясный месяц,
будет умен и счастлив. Много радостей доставит он отцу с матерью.
– Наследует он королевство после смерти отца, – добавила первая урма, – и не будет правителя более мудрого, более счастливого и более могучего в свете, чем он. По всему миру распространится слава о нем.
Не помнил себя король от радости, услыхав все это. Но радоваться еще было рано: ведь радость так скоро сменяет печаль. Третья урма, злая, не проронила еще ни слова. Заговорила и она:
– Все, что сказали вы, сестрицы, очень хорошо. Только беда – то в том, что королевич проживет недолго. Как исполнится ему восемнадцать лет, так будет он в самый день его рождения убит молнией, и горе тому, кто попытается спасти его. Да разве сможет его спасти кто – нибудь?Однако пойдемте скорее в горы. Урмы ждут нас водить хороводы.Не успел король опомниться от грозных слов злой урмы, как встали урмы, взялись за руки и исчезли, словно растаяли в воздухе, как тает легкий туман на поляне под лучами утреннего солнца.Долго стоял король и думал о том, что слышал. Наконец решил:
– Ничего не буду рассказывать королеве о том, что грозит нашему сыну, когда исполнится ему восемнадцать лет. Девятнадцать лет – срок большой, и я придумаю, как спасти от гибели сына. Сам погибну, а его спасу. Злая урма сказала: "Разве сможет его спасти кто – нибудь? ". Может быть, и сможет. Есть еще надежда! Ведь только один день будет грозить ему смертельная опасность, а пройдет этот день благополучно, и заживет мой сын счастливо. Успокоился король. Радостный, счастливый вернулся он к своим приближенным. На охоту дальше он не поехал, а поспешил вернуться скорее к себе во дворец, чтобы сообщить жене радостную весть. Дивились приближенные короля, видя его таким радостным, – ведь обыкновенно бывал он задумчив, печален, а теперь так и сиял. Не могли понять приближенные, что это случилось с королем, и шептались между собой:
– Что это с нашим королем? Отчего это он так сияет от радости, словно весеннее солнце?
Миновал ровно год. Как раз в тот самый день, в который слыхал король разговор урм, родился у него сын, да такой дивной красоты, какой и не видывали на белом свете. Король назвал сына в честь деда – Марко.
Стал расти королевич. Родители в нем души не чаяли, холили, лелеяли, с глаз не спускали. Все придворные, весь народ полюбили королевича за его доброту и приветливость. Со всеми он был ласков, всем старался оказать какое-нибудь благодеяние. Умен же был королевич так, что все диву давались. Когда было ему всего только пятнадцать лет, то уже не было ничего такого, чего бы не знал королевич. Часто, придя с отцом в совет, решал он такие запутанные дела, да скоро и мудро, что даже самые опытные, поседевшие за государственными делами вельможи только головами покачивали. Исполнилось королевичу уже шестнадцать лет. Стал он стройным, сильным юношей и, словно месяц на ночном небе, сиял своей красотой.
Все чаще и чаще стал задумываться король, как сохранить от гибели сына в восемнадцатый год от рождения. Взглянет король на красавца сына, и лицо его омрачит забота. Долго думал он и наконец решил построить башню, всю из гранита, с такими толстыми стенами,чтобы ничем нельзя было бы их сокрушить. В башне не должно было быть окон и только одна дверь. А дверь эту решил король выковать из стали и завалить ее в день рождения королевича,после того как тот войдет в башню, громадным камнем, вытесанным из гранитной глыбы.Созвал король со всего своего королевства самых лучших каменщиков, и началась постройка башни. Почти два года строили башню. Наконец за неделю до дня рождения королевича она была готова. Осмотрел король башню и остался очень доволен работой каменщиков. Башня стояла, словно высеченная из цельной гранитной скалы. Нигде не было ни малейшей щелочки. Камни были так отесаны и пригнаны друг к другу, что нельзя было различить,где кончается один камень и начинается другой. Стальная дверь была такая толстая и тяжелая,что сорок человек с трудом закрывали и открывали ее. Закрывалась дверь так плотно, что и воздух не проходил между дверью и стальными притолоками. А когда дверь на пробу завалили гранитным камнем, то человек, который не знал, где находится дверь в башню, так ее и не нашел. В башне была всего только одна комната, убранная с величайшей роскошью, и в ней было все, что только могло понадобиться королевичу.
За трое суток до дня рождения королевича призвал его король и сказал:
– Послушай, Марко, через три дня исполнится тебе восемнадцать лет. День твоего рождения ты должен провести в башне, которую я нарочно для этого построил.
– Зачем же это? – воскликнул удивленный королевич. – Разве мне грозит опасность?
– Не спрашивай сейчас меня ни о чем, – ответил король, он не хотел тревожить сына, —минет день твоего рождения, и я все расскажу тебе. Завтра с утра ты должен войти в башню и оставаться в ней двое суток.
– Хорошо, отец, я исполню все, что ты велишь! – ответил Марко и вышел.
На следующее утро король и королева проводили сына в башню. Там они обняли его,поцеловали, осмотрели, все ли приготовлено для королевича, чтобы он ни в чем не нуждался,еще раз нежно простились с ним и вышли. Слуги закрыли стальную дверь и завалили ее камнем. Королевич остался один в башне. Король был уверен, что сын его в полной безопасности.Когда королевича Марко провожали король и королева в башню, высоко в горах сидели две добрые урмы, которые предсказали королевичу счастливую судьбу. Они сидели на вершине горы и смотрели на город.
– Завтра день рождения королевича Марко, – сказала одна из урм, – ему исполнится восемнадцать лет. Вон, я вижу, ведут его король с королевой в башню. Они думают спасти его этим от гибели. Только спасут ли они его? Не поможет башня. Ведь и сестра наша сказала:
"Пускай сажают королевича в башню, по крайней мере, искать его не будет нужно". Погибнет королевич!
– Нет, не бывать этому! – воскликнула другая урма. – Не допущу я, чтобы погиб королевич, и спасу его, чего бы мне это ни стоило!
– Сестра, что ты хочешь сделать? Помнишь, что сказала наша злая сестра: "Горе тому, кто попытается спасти королевича! " Ведь разгневается на тебя наша королева Матуйя за то,что ты изменишь судьбу королевича, определенную нашей сестрой. Жестоко покарает тебя Матуйя! – предостерегала сестру первая урма.
– Пусть карает как хочет! Я люблю всем сердцем прекрасного, как вешний день, королевича и не дам ему погибнуть. Жизнью пожертвую, но спасу его! – С этими словами встала добрая урма и ушла с вершины.С самого раннего утра в день рождения королевича Марко стояла нестерпимая жара.Воздух был недвижим и душен. Вся природа изнывала от зноя и как бы замерла под палящими лучами солнца. Все живое искало, где бы укрыться от жары. Листья на деревьях поблекли, цветы почти завяли. Земля накалилась и потрескалась. А солнце палило все сильнее и сильнее. Старики не помнили, чтобы когда – нибудь была такая жара, и не только весной, а и летом.После полудня, когда солнце стало уже склоняться к западу, с юга подул ветер, но прохлады он не принес, только воздух стал еще душнее. По небу поплыли облака. Ближе к вечеру стало как будто прохладнее. Облака плыли все гуще, края их темнели. На юге, на самом краю, появилась черная, зловещая полоса, она становилась все шире и шире. Гроза собиралась. Солнце садилось, как багровый шар. Его поминутно закрывали облака. Ветер дул порывами и гнал по небу темно – серые облака. Они закрыли садившееся солнце, и все сразу окуталось сумерками. Ветер переходил в бурю, он гнал тучи пыли по дорогам и гнул деревья. Черная туча, окаймленная серой полосой облаков, окрашенных по краям, словно кровью, лучами закатившегося солнца,быстро подымалась все выше и выше. Стало темно. Молнии, как огненные чудовищные змеи,извивались по туче, и слышались грозные раскаты грома. А ветер уже ревел, как дикий зверь,он вырывал деревья с корнями и сносил крыши с домов. Вот туча уже над дворцом, вот она над башней. Молнии сверкают ежеминутно и не прерываясь грохочет гром. В эту минуту вдруг сам собой отвалился камень от двери в башню, дверь открылась, и в комнату к королевичу Марко вошла женщина дивной красоты, в длинном белом одеянии и белом покрывале и сказала:
– Скорее иди за мной, королевич, я пришла спасти тебя!
– Кто ты? – спросил королевич. – Я не знаю тебя! Почему я должен следовать за тобой?
– Марко! Если дорога тебе жизнь, иди скорее! Еще миг, и будет поздно! – воскликнула добрая урма, это она пришла спасти королевича.
– Но куда же идти мне? Я слышу: гром гремит и воет буря! Веди меня, и я пойду за тобой! – воскликнул королевич: он почувствовал, что прекрасная женщина хочет ему добра,хочет спасти его от грозящей ему даже в этой неприступной башне опасности.
– Возьми меня за руку! – сказала урма. – Закрой глаза!
Урма набросила на королевича покрывало и в мгновение ока перенесла его из башни в горы, в глубокую пещеру.
– Открой глаза! – ласково сказала урма. – Здесь ты в безопасности!
Марко открыл глаза и поглядел вокруг. Первые минуты он был ослеплен. Марко находился в пещере, ярко освещенной тысячами свечей. В пещере все сверкало и искрилось от массы драгоценных камней, золота и серебра. Королевич не мог и вообразить такой роскоши и богатства, какие были в пещере. Пораженный, он спросил прекрасную женщину:
– Кто ты? Куда перенесла ты меня?
– Я урма! Одна из тех урм, которые предопределили твою судьбу еще за год до твоего рождения. Я люблю тебя и решила спасти, хотя моя злая сестра и назначила тебе погибнуть в день твоего рождения, когда исполнится тебе восемнадцать лет. Но не будем сейчас говорить об этом. Ты теперь спасен. Скоро я перенесу тебя во дворец к твоему отцу, пока же будь моим гостем.Королевич остался у урмы. Буря же между тем грохотала с удвоенной силой. Весь воздух словно горел от ежеминутных вспышек молний. От ударов грома и неистовых порывов ветра содрогался дворец. Король с королевой стояли у окна и с тревогой смотрели на башню, которую озаряли молнии. Вдруг сверкнула ослепительная молния. На мгновение стало светлее, чем днем, казалось, что потоки огня хлынули с неба и залили все. Земля дрогнула, и раздался оглушительный удар грома.Дворец потрясся до основания. Король и королева упали без чувств у окна. Это ударила молния в башню и разбила ее. Она превратилась в груды разбитого на мелкие куски гранита.Долго лежали король и королева без чувств. Но вот сознание стало возвращаться к ним.Кто – то приводил их в чувство и звал их. Почти в одно и то же время открыли они глаза и увидали, что, склонившись над ними, стоит королевич Марко, а рядом с ним прекрасная женщина. В ней король сразу узнал одну из урм, которую видел он девятнадцать лет тому назад под буком.Силы быстро возвращались к королю и королеве. Окно, около которого они упали, было открыто, и в него лилась живительная прохлада. Буря миновала, и только вдали слышались раскаты грома. Когда король и королева совсем пришли в себя, урма сказала им:
– Ваш сын спасен! Смотрите, видите вы ту темную груду камня? Это все, что осталось от башни, в которой вы думали укрыть от грозной опасности вашего сына. Разве можно было этим отвратить судьбу, назначенную вашему сыну моей сестрой, могучей урмой? Теперь не грозят ему больше в жизни опасности. Живите счастливо. А ты, Марко, вспоминай иногда меня, может быть, придется мне жизнью заплатить за то, что я спасла тебя. Прощай!Подошла урма к Марко, надела ему на шею драгоценную цепь, всю искрившуюся самоцветными камнями, а на цепи, как крупная слеза, сверкал бесценный алмаз. Обняла урма Марко и скрылась.С этого дня зажили счастливо король, королева и сын их. А когда король скончался,Марко наследовал ему королевство, и не было на всем свете более мудрого и могучего короля,чем король Марко Прекрасный. Но как ни был могуществен он, как ни был счастлив, никогда не забывал доброй урмы и всегда носил цепь, которую подарила она ему в тот день, когда спасла
его. Верил король Марко, что эта цепь приносит ему счастье. А что же сталось с доброй урмой? Неужели присудила ее к смерти королева урм Матуйя за то, что спасла она прекрасного королевича? Нет! Тронула королеву Матуйю любовь доброй урмы к королевичу Марко, и простила она добрую урму. Урма всю жизнь охраняла короля
Марко Прекрасного, хотя больше он не видал ее никогда.
Сказки Цыган. Как урма спасла королевича
Н. А. Кун
XII
Бастиан проскакал уже много миль в черной, как смоль, ночи, а его оставшиеся позади соратники ещё только тронулись в путь. Многие были ранены, все до предела изнурены, ни у кого не было и доли той неизмеримой силы и выносливости, которою обладал Бастиан. Даже черные Броневеликаны на своих металлических конях с трудом передвигались, а пешие никак не могли начать, как обычно, дружно шагать в ногу. Видимо, воля Ксайды, которая ими управляла, тоже достигла предела. Её коралловый паланкин погиб в пламени во время пожара Башни Слоновой Кости, и для неё сколотили новый из обломков повозок, разбитых орудий и обгорелых остатков Башни. Правда, он больше походил на строительный мусор. Остальное войско, прихрамывая и шаркая ногами, тащилось следом. Даже Икрион, Избальд и Идорн, потерявшие своих коней, вынуждены были на ходу поддерживать друг друга. Никто не говорил ни слова, но все знали, что им уже никогда не догнать Бастиана.
А Бастиан с грохотом мчался сквозь тьму, черный плащ яростно бился у него за плечами, металлические суставы исполинского скакуна визжали и скрежетали при каждом его движении, могучие подковы стучали по земле.
– Но! – кричал Бастиан. – Но! Но! Но!
Ему казалось, он скачет недостаточно быстро.
Он хотел догнать Атрейо и Фалькора любой ценой, даже если придется загнать это железное чудовище!
Он жаждал мести! В этот час он был бы уже у цели своих желаний, но Атрейо не допустил этого. Бастиан не стал Императором Фантазии. За это Атрейо ещё дорого поплатится!
Бастиан всё безжалостнее гнал свою металлическую лошадь. Суставы её всё громче скрипели и визжали, но она подчинялась воле всадника, ускоряя бешеный галоп.
Много часов длилась эта дикая скачка, а ночной мрак всё не рассеивался. Перед глазами Бастиана снова и снова вставала объятая пламенем Башня Слоновой Кости, и он вновь и вновь переживал тот момент, когда Атрейо приставил меч к его груди, пока у него впервые не возник вопрос: почему Атрейо медлил? Почему после всего, что произошло, не решился его ранить, чтобы силой отнять АУРИН? И тут Бастиану вспомнилась рана, которую он нанес Атрейо, и его последний взгляд, когда он отшатнулся назад и сорвался вниз.
Бастиан вложил Зиканду, которым до этой минуты он всё ещё размахивал, в заржавленные ножны.
Забрезжил рассвет, и постепенно он смог разглядеть, где находится. Конь из металла мчался по вересковой пустоши. Темные очертания кустов можжевельника казались большими неподвижными группами монахов в капюшонах или волшебников в остроконечных колпаках. Между ними беспорядочно лежали каменные глыбы.
И тут скакун из металла, летевший диким галопом, совершенно неожиданно развалился на части.
От силы удара при падении Бастиан потерял сознание. Когда он наконец пришел в себя и поднялся, потирая ушибленные места, то увидел, что находится в невысоких зарослях можжевельника. Он выбрался. Снаружи на большом расстоянии вокруг были разбросаны похожие на скорлупу осколки коня, который взорвался, словно конная статуя.
Бастиан встал, накинул на плечи свой черный плащ и без цели побрел вперед, навстречу светлеющему небу.
Но в кустарнике остался лежать блестящий предмет, который он обронил: это был пояс Геммай. Бастиан не заметил своей утраты и потом никогда уже о ней не вспоминал. Иллуан напрасно спас пояс из пламени.
Пару дней спустя Геммай нашла одна сорока, которая понятия не имела, что это за блестяшка. Она отнесла пояс в своё гнездо. Но тут начинается другая история, которая должна быть рассказана в другой раз.
Около полудня Бастиан подошел к высокому земляному валу, пересекавшему пустошь. Он вскарабкался наверх. Перед ним лежала широкая котловина с пологими склонами, по форме напоминающая неглубокий кратер. И вся эта долина была наполнена строениями, которые вместе составляли подобие города, хотя это был самый невероятный город из всех, какие Бастиану когда – либо приходилось видеть. Казалось, все здания без всякого плана и смысла нагромождены друг на друга, будто их просто высыпали из огромного мешка. Не было ни улиц, ни площадей, ни вообще сколько – нибудь заметного порядка.
Да и отдельные дома казались безумием. У одних входная дверь находилась на крыше, лестницы там, куда нельзя было попасть, или на них пришлось бы забираться вниз головой, причем оканчивались они просто в воздухе; башенки стояли криво, а балконы висели на стенах вертикально, окна были расположены на месте дверей, а полы на месте стен. Здесь были мосты, арки которых обрывались в каком – нибудь месте, словно строитель посреди работы вдруг забыл, что он хотел построить. Были башни, выгнутые, как банан, поставленные основанием на острие пирамиды. Короче, весь этот город производил впечатление безумия.
Потом Бастиан увидел жителей. Это были мужчины, женщины и дети. По своему внешнему виду они казались обычными людьми, но их одежда выглядела так, словно все они помешались и больше уже не могли отличать вещи, которые надевают на себя, от предметов, служащих другим целям. На головах у них были абажуры, детские ведерки для песка, супницы, корзины для мусора, кульки и коробки. Они кутались в скатерти, ковры, большие куски фольги или даже надевали на себя бочки.
Многие тянули или толкали тачки и тележки, на которые была свалена всевозможная рухлядь: разбитые лампы, матрасы, посуда, тряпье и безделушки. А другие волочили такой же хлам на спине в огромных узлах.
Чем дальше Бастиан спускался в город, тем гуще становилась толпа. И всё же казалось, что никто из этих людей не знает, куда идет. Не раз Бастиан наблюдал, как человек, только что старательно тянувший свою тележку в одну сторону, через некоторое время начинал тащить её в обратную, а ещё мгновение спустя избирал новое направление. Тем не менее, все были заняты лихорадочной деятельностью.
Бастиан решил заговорить с одним из них.
– Как называется этот город?
Тот, кого он спросил, отпустил свою тачку, выпрямился, некоторое время тёр лоб, вроде бы напряженно думая, а потом просто пошел прочь, оставив тачку стоять на месте. Он словно забыл про неё. Но через минуту этой тачкой уже завладела какая – то женщина и с трудом её куда – то потянула. Бастиан спросил её, ей ли принадлежит этот хлам. Женщина на минуту остановилась, погруженная в глубокое раздумье, а потом ушла.
Бастиан ещё несколько раз попытался задавать вопросы, но ни на один не получил ответа.
– Бесполезно их спрашивать, – услышал он вдруг хихикающий голосок. – Они уже больше ничего не скажут. Можно их так и назвать – Ничевошки.
Бастиан обернулся на голос и увидел на выступе стены (это было дно перевернутого вверх тормашками балкона) маленькую серую обезьянку. На голове у зверька была черная докторская шапочка с болтающейся кисточкой, казалось, она что – то старательно подсчитывала на пальцах своих ног. Потом обезьянка осклабилась на Бастиана и сказала:
– Извиняюсь, я просто кое – что быстренько подсчитал.
– Кто ты? – спросил Бастиан.
– Аргакс – моё имя – очень приятно! – ответила обезьянка, приподняв свою докторскую шапочку. – А с кем имею честь?
– Меня зовут Бастиан Бальтазар Букс.
– Именно! – с удовлетворением молвила обезьянка.
– А как называется этот город? – осведомился Бастиан.
– Он, вообще – то, никак не называется, – разъяснил Аргакс, – но его можно было бы назвать, так сказать, Городом Бывших Императоров.
– Городом Бывших Императоров? – встревожено повторил Бастиан. – Почему? Я здесь не вижу никого, кто был бы похож на Бывшего Императора.
– Никого? – хихикнула обезьянка. – А ведь все, кого ты здесь видишь, были в своё время Императорами Фантазии – или, по крайней мере, хотели ими стать.
Бастиан испугался.
– Откуда ты это знаешь, Аргакс?
Обезьянка снова приподняла свою докторскую шапочку и осклабилась.
– Я, так сказать, надзиратель в этом городе.
Бастиан огляделся по сторонам. Поблизости от него какой – то старик выкопал яму. И теперь, поставив в неё горящую свечу, начал закапывать.
Обезьянка хихикала.
– Не угодно ли, господин, совершить небольшую экскурсию по городу? Так сказать, первое знакомство с будущим местом жительства.
– Нет, – сказал Бастиан. – Что ты мелешь?
Обезьянка прыгнула ему на плечо.
– Пошли, пошли! – шепнула она. – Бесплатно. Ты уже полностью заплатил за вход.
Бастиан пошел, хотя, по правде, больше ему хотелось бежать отсюда прочь. Ему было жутко, и чувство это росло с каждым шагом. Он наблюдал за людьми, и ему пришло в голову, что они совсем не разговаривают между собой. И вообще, им не было дела друг до друга, казалось, они просто ничего вокруг не воспринимают.
– Что с ними? – осведомился Бастиан. – Почему они так странно себя ведут?
– Не странно, – хихикнул Аргакс ему в ухо, – можно сказать, они такие же, как ты, а вернее, были такими же в своё время.
– Что ты имеешь в виду? – Бастиан остановился. – Ты хочешь сказать, что это люди?
От радости Аргакс запрыгал вверх и вниз по спине Бастиана.
– Так и есть! Так и есть!
Бастиан увидел сидящую посреди дороги женщину, которая пыталась натыкать с тарелки горошины штопальной иглой.
– Как они тут оказались? Что они тут делают? – спросил Бастиан.
– О, во все времена были люди, не находившие обратной дороги в свой мир, – объяснил Аргакс. – Сперва они больше не хотели возвращаться, а теперь, так сказать, больше не могут.
Бастиан поглядел вслед маленькой девочке, которая с большим трудом толкала перед собой кукольную коляску с прямоугольными колесами.
– Почему больше не могут? – спросил он.
– Они должны этого пожелать. Но они больше ничего не желают. Они потратили своё последнее желание на что – то другое.
– Своё последнее желание? – спросил Бастиан побледневшими губами. – Разве нельзя желать сколько хочешь?
Аргакс опять захихикал. Он попытался стащить с Бастиана тюрбан, чтобы поискать у него в голове.
– Прекрати! – крикнул Бастиан. Он старался стряхнуть с себя обезьянку, но та держалась крепко и визжала от удовольствия.
– Да нет же! Да нет же! – потявкивала она. – Ты можешь желать только пока помнишь о своем мире. А эти растратили здесь все свои воспоминания. У кого больше нет прошлого, у того нет и будущего. Поэтому они не стареют. Глянь – ка на них! Ты бы поверил, что иные здесь уже тысячу лет, а то и дольше? Но они остаются такими, как были. Для них ничто уже не изменится, потому что они сами уже не могут измениться.
Бастиан смотрел на человека, который намыливал зеркало, а потом начал его брить. Раньше это показалось бы ему смешным, но теперь по спине забегали мурашки.
Он быстро пошел дальше и только сейчас понял, что всё глубже спускается в город. Он хотел повернуть обратно, но что – то тянуло его, словно магнит. Он побежал, пытаясь стряхнуть с себя назойливую серую обезьянку, но та вцепилась, словно репей, и иногда даже его подгоняла:
– Быстрее! Хоп! Хоп! Хоп!
Бастиан понял, что всё напрасно, и прекратил свои попытки от неё избавиться.
– И все, кто здесь есть, были раньше Императорами Фантазии или хотели ими стать? – спросил он, запыхавшись.
– Ясное дело, – сказал Аргакс. – Каждый, кто не находит дороги назад, рано или поздно хочет стать Императором. Не каждому это удалось, но все они этого желали. Поэтому тут есть безумцы двух сортов. Но результат, можно сказать, один и тот же.
– Каких это двух сортов? Объясни мне! Мне надо это знать, Аргакс!
– Спокойнее! Только спокойнее! – захихикала обезьянка, крепче ухватившись за шею Бастиана. – Одни постепенно теряли свои воспоминания. А когда потеряли самое последнее, АУРИН не мог больше исполнять их желания. И тогда они пришли сюда, так сказать, своим ходом. А другие, которым удалось стать Императорами, разом утратили все воспоминания. И потому АУРИН уже не мог исполнять их желания – ведь желаний – то у них больше не было. Как видишь, и то и другое кончается одинаково. Все они здесь и не могут отсюда выбраться.
– Так, значит, все они когда – то владели АУРИНОМ?
– Разумеется! – ответил Аргакс. – Но они давно это забыли. Да это ничем бы им и не помогло, бедным дурням.
– А у них… – запинаясь, проговорил Бастиан, – у них его отобрали?
– Нет, – сказал Аргакс, – как только кто – нибудь делает себя Императором, он исчезает из – за его же желания. Ведь это ж ясно как день: нельзя власть Девочки Императрицы употреблять на то, чтобы отнять у неё эту самую власть.
Бастиан чувствовал себя так плохо, что охотно где – нибудь посидел бы, но маленькая серая обезьянка не давала ему покоя.
– Нет, нет, осмотр города ещё не закончен, – кричала она, – главное впереди! Иди дальше! Дальше иди!
Бастиан увидел мальчика, который забивал тяжелым молотом гвозди в чулки, лежащие перед ним на земле. Какой – то толстяк пытался наклеить почтовые марки на мыльные пузыри, которые, разумеется, тут же лопались. Но он без устали выдувал новые.
– Гляди! – услышал Бастиан хихикающий голос Аргакса и почувствовал, как тот своими обезьяньими ручками поворачивает его голову в другую сторону.
– Глянь – ка вон туда! Ну разве не весело?
Там стояла толпа: мужчины и женщины, старики и молодые – все они были в какой – то странной одежде и не разговаривали. Каждый был погружен в себя. На земле лежало громадное количество больших кубиков, и на каждой из шести сторон кубика была написана буква. Люди снова и снова перемешивали эти кубики, а потом долго на них смотрели.
– Что они там делают? – прошептал Бастиан. – Что это за игра? Как она называется?
– "Игра во Что Угодно", – ответил Аргакс. Он махнул игрокам и крикнул: – Браво, дети мои! Так держать! Только, чур, не сдаваться! – Потом снова обернулся к Бастиану и прошептал ему на ухо: – Они уже ничего не могут рассказать. Потеряли дар речи. Потому я и выдумал для них эту игру. Как видишь, она их занимает. А она очень простая. Если ты немного подумаешь, то согласишься, что все истории на свете состоят, в сущности, из тридцати трех букв. Буквы всегда одни и те же, меняется только их сочетание. Из букв образуются слова, из слов предложения, из предложений главы, а из глав истории. Ну – ка посмотри, что там у них? Бастиан прочел: