Рожденный грешником. Гнев

Пролог

1200 год до Рождества Христова

государство Ханаан

Раскат грома. Яркая вспышка молнии осветила лица двенадцати человек, стоящих в кругу, вознося руки к ночному небу. Казалось, люди молятся богам, но семь связанных девушек, сидящих в священном кругу, горько оплакивали свою уже можно сказать закончившуюся жизнь.

Люди, столпившиеся вокруг оракулов, перешептывались между собой, боясь прервать песнопения. Лишь отчаявшиеся матери пытались прорваться к своим дочерям и спасти их от неминуемой смерти. Все понимали, сегодня день солнцестояния – единственная ночь в году для принесения жертвы богам.

На протяжение вот уже двух столетий небольшое поселение в государстве Ханаан приносило ежегодную жертву богу Нергала – владыке преисподней и их защитнику для процветания всего поселения. Но в эту ночь ритуал, проводящийся оракулами, взывал не о защите и плодородии земли, сегодня они призывали личное войско Нергала, прося благословения на захват чужих территорий.

Люди были ленивы и слишком трусливы для того, чтобы идти в бой честным путем. Как говорится: “ В любви и на войне все средства хороши. “ Боясь потерять свое благополучие и жизнь, оракулы решили просить помощи у сверхъестественных сил.

Их не интересовала жизнь других людей, они верили, что войско Нергала принесет им славу и захват соседних земель, так необходимых им сейчас. Они перестали довольствоваться малым. Их сердцами овладела жадность.

Поселение окружал спящий вулкан " Немрут ". Близлежащие леса всегда были в изобилии, почва приносила хороший урожай, позволяя не только прокормиться самим, но и продавать урожай в соседние государства и поселения, таких как: Месопотамию, где люди страдали от нехватки продовольствия и зачастую семьи умирали голодной смертью. Но с каждым годом им становилось этого мало. Они возомнили себя выше других. Ими овладела гордыня.

– Вознося руки к небу, дарую семь чистых дев, как наш дар повелителю преисподние, нашему защитнику и покровителю. Благослови нас на завоевания своим войском. Заклинаем, призываем войско самого Нергала… – один из двенадцати человек вошел в священный круг и схватил сопротивляющуюся девушку за оголенные плечи. Плачь девушек усилился.

Зазубренный кинжал сверкнул в руках оракула, и алая кровь окропила святой круг. Бездыханное тело девушки с глухим стуком упало на землю.

– Да что вы делаете, ироды? Призывая войско самого бога, вы гневите его. Вы возомнили себя равными им? Вы не справитесь с этим войском подземного мира. Убивая девушек, вы только разозлите мельденигийских ведьм, отнимая жизнь тех, кто дарует ее…

– Замолчи, старый сумасшедший, или ты хочешь воевать сам? – заревела толпа, перекрывая дорогу высокому старику в белой мантии.

– Это не будет завоеванием, это будет резня. Не просто так войско Нергала скрыто за пятью печатями. Вы обрекаете всех нас на смерть, – продолжал старец, стараясь перекричать гул толпы.

– Заткните его! – кричали оракулы, продолжая ритуал. – Это войско принесет нам власть!

Люди стали оттеснять старого мужчину к лесу. Последняя девушка издала душераздирающий крик и мешком упала в лужу собственной крови. Песнопения стихли. Наступила полная тишина, даже кузнечики перестали стрекотать в траве.

Вспышка кровавой молнии осветила ночное небо, пугая стоящих людей. Горизонт окрасился в красный. Глаза старика в белой мантии закатились.

– И ступил на землю предводитель, ведя за собой братьев. Разверзлось жерло вулкана, выпуская войско самой преисподней, неся смерть и разрушения. Да познает человечество закат эпохи и рождения новой на крови и костях. Не будет мира и покоя, пока не явится дева в облачении ведьмы, пленя предводителя. Семь невинных душ восстанут, беря в плен бессмертные души семерки. Семь грехов – семь добродетелей вторят им. Спустя много столетий будет рождена перв… – не успел старик договорить, как его голова повернулась на сто восемьдесят градусов, ломая позвонки.

Люди в немом ужасе глазели на рухнувшего старца. Крик женщины рассек ночную тишину, заставляя всех повернуться на звук. Глаза каждого жителя расширялись от удивления и страха. Кровавый туман застилал подножье когда-то спящего вулкана.

Первый взрыв оповестил жителей о том, что вулкан пробудился. Над жерлом «Немрута» поднялся огромный столб дыма, а последующий грохот извержения заставил снести не только само поселение, но и первую линию деревьев, за которыми прятались люди.

В атмосферу было выброшено огромное количество пемзы и пыли, которые покрыли толстым слоем окружающую вулкан землю.

Жители в страхе разбегались в разные стороны, прячась от природных катаклизмов, забыв об оракулах и ритуале, проведенном несколькими минутами ранее.

Сила извержения прогрессивно нарастала, выбросы лавы происходили каждые две минуты, горячая жидкость выплескивалась из кратера, покрывая подножья горы и неминуемо приближалась к лесу, где прятались жители деревни. Магма как будто сверхъестественное пятно раскидывала свои щупальцы, подчиняя себе все живое.

Земля расходилась под копытами домашнего скота, поглощая несчастных, не давая шанса на спасение. Немрут бушевал всю ночь. Когда первые лучи солнца осветили единственное нетронутое место – священный круг. В нем стояло семь совершенно невредимых нечто. Семерка явилась на призыв, выходя из священного круга.

– Свобода, братья мои! – со зловещей улыбкой на губах сказал предводитель, сверкнув красными глазами.

Наши дни

С трепещущим как колибри сердцем Мора неслась по девственно-белым залам массивного комплекса Ковена. Она была здесь только один раз, когда была ребенком, и то только для того, чтобы услышать, что у нее нет способностей к магии.

Сегодня ее вызвали, значит новости могли быть только плохими. Что на этот раз могло случиться такого, что великому ковену понадобилась она – неполноценная третьесортная ведьма. Неужели ее выгонят из ковена? От этой мысли ладони девушки вспотели.

Ковен был единственным связующим звеном с ее умершей матерью. Если ее сейчас выгонят, она не знает, что будет делать дальше. Девушка содрогнулась.

С тошнотворным давлением в желудке Мора вошла в броский темно-зеленый с золотом офис Лилианы. Боже, ее стошнит на одежду ведьмы!

Тощая женщина с желтым оттенком волос подняла голову от своего планшета. Она окинула ее скучающим взглядом и сморщила нос, заметив немодные свободно распущенные волосы Моры.

Девушка повернулась налево и наткнулась на мужчину, возвышающегося над ней на целую голову. Его золотистые волосы рассыпались блестящим занавесом вокруг широких плеч, затянутых в малиновую бархатную мантию. Драгоценные кольца украшали каждый палец, а золотая подвеска в форме луны висела на середине груди, резко выделяясь на фоне белого костюма.

Если бы ей пришлось описать стиль его одежды, она бы сказала – королевский – ретро – сутенер.

– Ты опоздала, – глубокий голос колдуна прокатился по ней, задевая расшатанные нервы. – Опоздала на встречу с главой ковена.

Она определенно не опоздала, но спорить казалось плохой идеей.

– Ох… я заблудилась…

Он прервал ее жестким взмахом увешанной драгоценностями руки.

– Твои извинения меня не интересуют. У нас к тебе предложение.

Вау. То, что все говорили про верховных жрецов, оказалось правдой. Они были большими придурками с ужасным чувством стиля и отсутствием вкуса в декоре.

– Какое предложение?

– Я так понимаю, ты интересуешься историей бронзового века и восставшей семерки.

Ее пульс подскочил. Весь ковен питал глубокую ненависть ко всему, что касается прошлого, особенно всего того, что касалось бессмертной семерки, и Мора никогда не знала в какие неприятности можно попасть, если верховные узнают об увлечении девушки.

" Ну, очевидно сейчас узнаю. "

– Я бы не сказала, что чрезмерно любопытна, – ответила Мора, осторожно подбирая слова. – Но мне кажется интересным, что произошло и почему семерка ступила на землю, при этом, насколько я знаю, она была запечатана священными печатями. Я бы хотела изучить обе стороны медали.

– А если я скажу, что могу дать тебе такую возможность?

Девушка вскинула бровь.

– Я бы ответила… В чем подвох?

– Подвох большой, – жрец выдержал зловещую паузу, которая, как подозревала Мора, была рассчитана напугать ее. Это сработало. – Тебе нужно пленить одного из грехов, а точнее вернуть его обратно в ту дыру, из которой они выползли.

Тот немногий воздух, что еще оставался в ее легких, быстро кончился.

– Грех? – выдавила она. – Как? Зачем?

– Потому что эта мерзкая семерка создает слишком много проблем. Неделю назад в эденельгийском лесу был сожжен ковен ведьм. Это сделали они! Охотники прознают и придут за нами. Вы же не хотите повторить историю Алькоирского ковена?

Другими словами, ее отправляют на верную смерть без шанса на выживание с целью погибнуть самой, но спасти их верховные задницы. Мора облизнула пересохшие губы, выигрывая себе время, чтобы заговорить и не задыхаться как после марафона.

– А как насчет того, чего хочу я?

Жрец посмотрел на нее с презрением, словно ее желание не имеет никакого значения.

– Давай сначала мы обсудим все условия этой сделки, а потом ты решишь чего " хочешь. "

– Конечно, – ответила она натянуто. У Моры создалось впечатление, что условия эти довольно односторонние и не в ее пользу. – Кого именно из семи?

– Юнги – собирателя душ.

Сердце девушки остановилось. Просто перестало биться. Святое дерьмо. Он должно быть шутит.

– Гнев? Это какая-то шутка?

– У меня нет чувства юмора.

Такое она уже слышала о верховных. Обо всех жрецах, вообще-то.

– Но вы хотите, чтобы я пленила Юнги? Я?!

Мужчина сдержанно кивнул, словно об этом не стоило волноваться. Как он может быть так спокоен?

Потому что не его голова оказалась на плахе – вот почему.

О Юнги в ковенах ходили легенды. Иногда о нем говорили с уважением, но по большей части – с презрением и дрожью в голосе.

Он первый объявил охоту на ведьм. Выслеживая и уничтожая каждую после пророчества, в котором говориться, что семерку пленят мельдонегийские ведьмы, но этого ковена уже не существует. Именно Юнги уничтожил всех, но посчитал своим долгом продолжать уничтожать все ковены. Он как кот, играющий с мышкой.

Все называли его одним из мощнейших грехов, но Мора считала, что он просто отбитый на всю голову мудак. Единственное, с чем она соглашалась с окружением – это то, что он был крайне опасен и непредсказуем.

Жрец позволил ей переварить услышанное, затем добавил:

– Раскрою все карты. Как только ты попадешь в его власть – ты не вернешься оттуда. Но узнаешь все о семерке, как и хотела.

Ее челюсть отвисла. Закрылась. Снова отвисла. Она в ловушке.

– Итак. Что ты скажешь?

" Скажу, что ты сумасшедший! "

– Каким, ох… щедрым… бы ни было ваше предложение, я должна отказаться. Мне дорога моя жизнь. Я просто не справлюсь, у меня ведь нет даже магии. Гнев прихлопнет меня как муху, когда я появлюсь в его поле зрения.

Жрец небрежно сделал глоток откуда-то ни возьмись появившегося кофе, и у Моры появилось чувство, будто он медленно затягивает петлю.

– И, да…

Она сглотнула. Что было нелегко, учитывая невидимую веревку, что сжимала горло.

– Извините?

– Ты думала, от нас ускользнут твои недавние прегрешения? – он махнул рукой, и одна из дымчатых стен стала твердой и приобрела цвет слоновой кости.

На белом фоне, в идеальном 3D формате начался фильм. Фильм показывал ее две недели назад, когда она передавала зелье исцеления человеку – Берку.

Берк ее старый друг, они вместе росли. Он всегда помогал ей и поддерживал в трудные минуты. Когда умерла мама Моры, только Берк был рядом с ней. Она осталась одна, несмотря на то, что жила в ковене. Тогда первый раз, когда ей сказали, что у нее нет способностей к магии, она решилась рассказать ему все про себя, и он от нее не отвернулся, не подумал, что она сумасшедшая, а просто обнял и сказал, что все будет хорошо и не важно, есть ли у нее способности или нет. Он всегда был рядом в трудную для девушки минуту.

Поэтому, когда она узнала, что его мама болеет онкологией, Мора незаметно вытаскивала снадобья и разные зелья для того, чтобы просто облегчить боль умирающей женщины.

Но в ковене ведьм есть непоколебимое правило. Человек не должен знать, кто они такие. Если же это происходит – виновника жестоко наказывали. А узнавшему стирали память.

– У меня не было выбора! Если бы вы только послушали…

– Молчать! – он не повысил голос, но эхо его приказа облетело комнату не один раз перед тем как затихло. – Ты говоришь, что у тебя не было выбора, поэтому я даю тебе один. Спасти ковен или же погибнуть вне его!

Ее трясло от гнева, что обстоятельства ее " преступления " были проигнорированы, и от ужаса оба наказания были смертельными.

– Это не выбор. Мне нужно время, чтобы все обдумать, – даже ее голос задрожал.

– Я не дам тебе время, – сказал он. – Но я в хорошем настроении, поэтому скажу вот что. Иди к Юнги, тебе нужно только вложить ему в руки проклятую вещь, и тогда ковен вытащит тебя. Но он должен тебе доверять, у тебя будет на это месяц.

Этого не могло произойти. Она искала на лице колдуна любой знак того, что, несмотря на отсутствие у него чувства юмора, он здорово пошутил, но выражение лица мужчины оставалось серьезным.

Не ответив на тираду жреца, Мора развернулась и пошла к выходу.

– Ну, так ты согласна? Куда ты уходишь?

– Собирать вещи – я покидаю ковен. Я не сумасшедшая, чтобы жертвовать собой ради ковена, который готов убить меня ради собственной выгоды. Вы не предоставили мне выбора. Вопрос стоит открытым, только на данный момент я делаю этот выбор сама. Я лучше покину ковен и возможно все-таки останусь жива. Если же я выберу встречу с гневом, шанса выжить у меня не будет.

Когда за Морой закрылась дверь, жрец посмотрел на Лилиану и не спеша кивнул.

– План удался, она бросает ковен. Сделай так как и планировали. Сама девушка не должна ни о чем догадаться. Я хочу, чтобы в течении этой недели Юнги узнал, что в городе объявилась меданегийская ведьма.

Мужчина отступил назад и допил оставшийся кофе.

– О, – произнес он, когда бросил пустую чашку на пол и шагнул к выходу, – и удачи тебе.

***

– А, проклятье, Чонгук, ты убиваешь меня! – Намджун рылся в ящике с носками в поисках черного шелка, но постоянно находил лишь белый хлопок.

Нет, подождите. Он выудил один черный носок. Не победа, но уже что-то.

– Если бы я хотел убить тебя, Нам, то вряд ли моим оружием были бы носки.

Чонгук бросил взгляд на своего вечного соседа по комнате, своего брата, приятеля. Его лучшего… Ну, одного из лучших друзей. Которые, к слову сказать, были мудаками.

Чонгук вышел из душа с полотенцем на бедрах, демонстрируя мускулистую грудь и накаченные руки. Он натянул кожаную автомобильную перчатку на свою правую руку, пряча покрывавшие ее тату.

– Ты взял мои черные носки?

– В них удобно, – с улыбкой сказал он.

– Попроси Чану достать тебе парочку.

– Он слишком занят, пытаясь победить одежную одержимость Джина.

Отлично, может быть. Джин недавно в очередной раз заполучил кое-что от Версаче. Но неужели в этом доме было так сложно обзавестись еще парой черных носков?

С тревогой оба вскинули головы: от парадной двери доносился такой шум, как будто кто-то бил в нее тараном. Чонгук подтянул полотенце.

– Черт возьми, собирателю лучше научиться пользоваться звонком!

– Попробуй поговорить с ним. Меня он не слушает.

– Юнги никого не слушает.

Чонгук направился в холл.

Когда удары в дверь прекратились, Намджун занялся своей весьма расширяющейся коллекцией галстуков. Он питал слабость к деловым костюмам. Выбрал голубой Гуччи, поднял воротник рубашки. Шелк скользнул вокруг шеи. По дороге в гостиную он слышал, как Юнги и Чонгук пытаются перекричать включенную колонку с его любимой песней.

Намджун рассмеялся. Уже очень много столетий они живут бок о бок, но никак не могут привыкнуть к тишине, и поэтому в любой непонятной ситуации с колонок разносится бас по всей квартире. Самое интересное, что его братья не обращали на это внимание, хоть и испытывали небольшой дискомфорт от этого во время разговоров между собой.

Он жил с Чонгуком, а Юнги жил в доме напротив через внутренний двор с остальной семеркой, но эти трое проводили очень много времени вместе исключительно в домике у ворот, где обитали Намджун и Чонгук.

Пристанище, так они называли свое жилище, было просто дворцом по сравнению с теми берлогами, в которых им приходилось жить раньше. Было две спальни, две ванные комнаты, кухня и гостиная, оформленная в готическом стиле, пара кожаных кушеток, большой плазменный телевизор и спортинвентарь.

Войдя в гостиную, Намджун оглядел ночной костюм Юнги – черная косуха плотно прилегала к плечам. Под ней виднелась черная майка. Тяжелые кожаные ботинки делали его почти двухметрового роста, что удивительно, потому что назвать Юнги высоким не поворачивался язык. Он был среднего роста, но при этом был совершенно великолепен. Даже на взгляд стопроцентно гетеросексуального Намджуна.

Сукин сын был привлекательным вопреки всем законам физики. Смоляные волосы были подстрижены чуть короче сзади, карие почти черные глаза похожи на темную карамель. По сравнению с Юнги, сам Брэд Питт нервно курил в сторонке. И с чего люди считали его красивым?

Но он никогда не был слабым. Что-то темное и смертоносное скрывалось за его блестящей внешностью. Это становилось очевидным при одном лишь взгляде на него. Он улыбался, даже работая кулаками, выбивая зубы оппонента. Его не просто прозвали собирателем душ.

– Как дела, Юнги? – спросил Намджун.

Юнги улыбнулся, обнажая ряд белых зубов так, что стали видны десна.

– Время пойти погулять, Нам.

– Черт, гнев, тебе вчера было недостаточно? Та рыженькая, похоже, была серьезно настроена. И ее сестра, кстати, тоже.

– Ты же знаешь меня. Я всегда голоден.

Да, но к, счастью, для человечества, поток женщин, жаждущих облегчить его нужды и выпустить пар, никогда не иссякал. Ведь Мин Юнги воспламенялся от малейшего взгляда, и его было уже не остановить.

Юнги был убийцей в чистом виде, он был одержим уничтожением. Дошло до того, что три столетия назад братьям пришлось заковать его в цепи преисподней, которые держали его какое-то время.

Отпустили гнев только тогда, когда приняли решение жить в этом мире как " обычные " люди, не привлекая к себе внимания, так как появилось много фанатиков и охотников, мечтавших уничтожить грехи. Юнги пришлось поклясться, что он не причинит больше никому вреда без веской на то причины. Но прошлая слава опережала действия и теперь, когда гиб тот или иной ковен ведьм, все винили в этом его. В целом, самого гнева это не беспокоило, он спокойно принимал то, что его считали мудаком.

Юнги ненавидел ведьм, точнее он ненавидел всех и вся, а после того как узнал о пророчестве оракула, стал презирать еще больше. Если, конечно, это возможно. Только ковен мельдонегийских ведьм мог заточить грехи обратно в царство преисподней, но его уничтожила святая инквизиция много столетий назад. Ведьмы этого ковена обладали силой ранить или же исцелить пороки. По своей силе и мощи они были почти равны.

Юнги посмотрел на Чонгука.

– Иди одевайся, приятель. Если только ты не собираешься идти в полотенце.

– Заканчивай кудахтать надо мной, брат.

– Тогда двигай задницей.

***

Юнги вышел из Эскелейда и оглядел местность около ночного клуба, надеясь на парочку охотников. Не то, что бы он ожидал такой удачи. Они с Чонгуком несколько часов искали логово охотников, приехавших на прошлой недели в Сеул, но так никого и не нашли. Никаких следов. Как затишье перед бурей.

А для гнева, которому хорошая драка была просто необходима по личным причинам, подобное разочарование походило на ад.

Как и все на свете, война семерки с обществом охотников имела свою цикличность, и сейчас явно наблюдался спад активности. Это имело смысл. Месяц назад грехи уничтожили их рекрутский центр, который был замаскирован под ковен ведьм, убив десяток лучших охотников. Очевидно, они подтягивали силы и осматривались.

Хорошо, что его жажду могло утолить кое-что другое.

Он захлопнул дверь машины. Тело дрожало, кожу покалывало, мускулы сводило. Гнев клокотал в нем, ставя его на опасную дорогу. Он потянул руки в надежде на то, что сможет хоть немного расслабиться. Но это не помогало. Ничего удивительного. Если в ближайшее время он не выпустит пар, у него будут большие неприятности. Черт, он сам будет одной большой неприятностью.

Драки и секс несли с собой нужное облегчение и были нужны ему как инсулин больному диабетом. Это помогало ему держать себя под контролем, но срабатывало не всегда. Тогда-то и начинался кошмар для всех. Особенно для его братьев.

Он так устал быть заложником собственного гнева, удовлетворяя его потребности, пытаясь удержаться от превращения в зверя. Да, и красота и сила – это круто. Но он, не задумываясь, променял бы их на уродство и слабость, лишь бы получить чуточку покоя.

Гнев жил в постоянном страхе причинить боль одному из братьев. Они не были слабы и могли остановить его, но для этого нужны все шестеро и гарантии, что пока они соберутся, Юнги никого не покалечит, нет никакой. Они его семья. Да, неординарная, но его, и он их любит, если так можно назвать то, что он чувствует к ним. Беда в том, что никто из всех семерых не знает, что это такое.

– Эй, Намджун, а тебе когда-нибудь приходилось читать пророчества про нас не как семерке, а как отдельных существ?

– Ты правда хочешь знать? – спросил его брат.

Юнги старался не встречаться глазами с Намджуном.

– К черту, Нам! Я не хочу знать. Кто вообще пишет эти чертовы пророчества?!

– Уверен?

– Ты издеваешься надо мной?!

– Я похож на того, кто сейчас шутит? Пророчество есть про каждого из нас, только я нихера не могу в них понять и не уверен, что хочу.

Холодок пробежал по позвоночнику Юнги.

– Ты гребанная загадка, братец. Это точно.

Намджун постоял с минуту неподвижно, затем направился в противоположную от машины сторону. Юнги тяжело вздохнул и направился в ночной клуб.

***

В десяти километрах от ночного клуба, где развлекались парни, Мора и Берк отлично проводили время, сидя около бассейна. Мора громко рассмеялась и посмотрела на Берка.

– Ты это не серьезно?

– Это правда. Я просто ходил взад вперед между домами в ковене и кричал твое имя, пока одна ведьма, понятия не имею как ее зовут, решила помочь найти тебя. И вот пару заклинаний, и ты уже у меня. Не могу поверить, что ты просто взяла и бросила ковен, при этом не сказав даже мне!

– Берк, я была в таком состоянии, что просто покидала вещи в сумку и ушла.

– Как ты устроилась? Ты же знаешь, что можешь остановиться у меня.

– Спасибо тебе, но я на данный момент одна, а это значит, что очень легкая мишень для одного человека. Я просто не хочу, чтобы ты пострадал. Со мной правда все хорошо. Завтра иду на собеседование.

– Воу, воу, воу. И куда это?

– В местное кафе, – улыбается девушка.

– Мора, я тут порылся в книгах и нашел одну очень интересную информацию, – Мора вопросительно подняла брови. – То, что раньше существовал ковен мельдонегийских ведьм, ты знаешь, а ты знаешь, что они были обычными людьми в течении двадцати пяти лет после рождения? У них не было способностей. Ты хотела выяснить историю своего рождения и узнать кто твой настоящий отец, так может стоит копать именно в эту сторону?

– Да, ладно Берк, о чем ты вообще? Если бы я была потомком этого ковена, то мой собственный ковен оберегал бы меня, а не выгнал взашей. Если собиратель прознает, что есть еще одна ведьма, тем более этого ковена, то наш с тобой разговор будет последним в моей жизни. Поэтому прекрати собирать ерунду. Так уж сложилось, что я родилась без магии. Сейчас меня это не беспокоит.

– Ладно, ладно, – засмеялся Берк, мысленно делая пометку пошерстить в книгах еще. – Мне пора.

– У тебя болит голова?

Берк уперся костяшками пальцев в лоб между бровями.

– Когда ты ужинал? – озабоченно спросила девушка.

Он пожал плечами.

– Я не помню.

У бедного Берка, скорее всего, была гипогликемия.

– Слушай, почему бы нам не поужинать? В последний раз я ела только восемь часов назад.

Но парень лишь гордо вскинул головой.

– Я не голоден.

– Так может, ты просто посидишь рядом со мной, пока я буду есть?

Вероятно, ей удастся втянуть его в поздний ужин уже в процессе.

Берк поднялся на ноги и протянул ей руку, словно хотел помочь подняться. Она слегка оперлась на его ладонь. Вместе они направились к задней двери, держа обувь в руках, и их голые ступни оставляли мокрые отпечатки на холодном каменном кафеле вдоль бассейна.

Мора переживала за Берка, после того как его мать начала сильно болеть, сам парень очень сильно похудел. У них было не так много денег, и поэтому девушка думала, что Берк скорее всего, недоедает. Работать сверхурочно он просто не мог, за госпожой Нади нужно постоянно приглядывать, а нанимать сиделку не было возможности.

***

Намджун вошел в ночной клуб, чувствуя себя так, словно кто-то вытянул из него все жизненные силы. После безуспешных поисков фанатиков ему требовалось водкатерапия.

Уступив дорогу парням, занимающимся армрестлингом, парочке громил, группе шлюх, Нам подошел к столу, за которым обычно собиралась «тройка». Юнги стоял позади него около стены с какой-то брюнеткой. Чонгука было не видно, но стакан Грей Гуза и согнутая палочка для перемешивания напитков были на столе.

Нам успел принять две порции, которые ничуть не помогли его настроению, когда увидел приближающегося Гука. Его рубашка была расстегнута и смята внизу, и за ним по пятам шла темноволосая женщина. Чонгук отмахнулся от нее, когда заметил Намджуна.

У Чона зазвонил телефон, и он поднял трубку. Сказав пару слов, он засунул трубку обратно в карман и потянулся за своим пальто.

– Это был Джин. Мы должны быть дома через полчаса.

Намджун рассматривал перспективу посидеть и выпить в одиночестве. Поперек этого плана было большими буквами написано «Плохая идея ».

– Останешься здесь или поедешь со мной?

– Поехали, – Нам бросил ключи от Эскелейда через стол. – Подгони машину. Я заберу Юнги.

Он встал и пошел к темному углу. Куртка Юнги наполовину закрывала тело брюнетки. Только дьяволу было известно, как далеко дела зашли под ней.

– Юнги, приятель, нам пора сваливать.

Гнев поднял голову, сжал губы и сузил глаза. Намджун поднял руки.

– Это не хренообломство, чтобы похихикать и пощекотать. Джин звонил.

Выругавшись, Юнги отступил назад. Одежда брюнетки пребывала в полном беспорядке, дыхание ее сбилось, но главное шоу пока не началось. Вся кожаная одежда собирателя была на своем месте.

Юн отступил, и женщина ухватилась за него так, будто самый лучший оргазм в ее жизни вот-вот должен был выйти за дверь.

Щелчок пальцев около лица девушки, и она застыла. Девушка посмотрела на свои вещи, словно не могла понять, что ее могло так сильно возбудить.

С сердитым взглядом Юнги отвернулся. Когда они с Намом вышли из бара, он печально покачал головой.

– Нам, прости за ту вспышку гнева. Я был… немного занят.

Намджун похлопал его по плечу.

– Не парься.

Они загрузились в Эскелейд и направились на юг по двадцать второй улице, углубляясь в сельскую местность. Чонгук вдруг нажал на тормоз. На пустоши в нескольких метрах от дороги что-то болталось на дереве.

Нет, это кто-то пытался повесить что-то на дерево. За этим действом наблюдала группа крепких парней с красными волосами в черной одежде.

– Охотники, – пробормотал Чон, расправляя плечи.

Прежде чем автомобиль успел остановиться, Юнги выпрыгнул из машины и на полной скорости понесся к убийцам.

Чонгук оглянулся на заднее сидение. Намджун вытащил глок, снимая его с предохранителя, пока они с Чоном выпрыгивали из машины. В нос ударил отвратительный запах сгнивших яблок.

На пустоши охотники готовились к отражению атаки, доставая оружие из кобуры, пока Юнги несся по луговой траве, словно разъяренный бык. Он налетел на группу, словно в порыве самоубийства, не достав даже оружия. Он был не в себе.

Нам поднял глок и прицелился, следя за происходящим, но никак не мог попасть в постоянно движущуюся цель. А потом он вдруг понял, что помощь Юнги совсем не требуется.

Мин справился с фанатиками самостоятельно своей зверинной силой и рефлексами. Он использовал приемы из разных боевых искусств, его волосы развивались, пока он врезался в тела, разбивая головы. Он был смертельно прекрасен в лунном свете, лицо искажало рычание, тело двигалось со смертоносной скоростью.

Сзади раздался крик, и Намджун развернулся. Чонгук уложил охотника, который пытался убраться. Этот брат был также хорош в своем деле.

Представив шутки в стиле " Бойцовского клуба " братьям, Намджун направился к дереву. С крепкой ветки свисало тело ведьмы. Чисто сработано.

Нам ослабил веревку и спустил тело, оглядываясь через плечо, потому что звуки драки вдруг стали громче. К бою присоединилось еще трое охотников, но за своих парней он не волновался.

Он встал на колени перед ведьмой и стал обыскивать ее карманы. Он как раз вытащил бумажник, когда раздался звук выстрела. Юнги упал на землю, растянувшись на спине.

Долго думать не пришлось. Намджун перекрыл собой линию огня и прицелился в охотника, который был готов засадить в Юнги очередную пулю. Но нажать на спусковой курок он так и не успел.

Посреди поля вдруг появилась вспышка белого света, чем-то похожая на ядерный взрыв. Ночь превратилась в день: пустошь была полностью освещена.

Когда свет начал гаснуть, кто-то подбежал к Намджуну. Узнав Чона, он опустил глок.

– Нам! Забирайся в гребанную машину! – жадность нетерпеливо подергивался, как будто смываться нужно было немедленно.

Страшное рычание сотрясло ночь, и Намджун медленно повернул голову в ту сторону, откуда доносился ужасный звук.

На пустоши он увидел существо. Оно было более двух метров ростом, внешне чем-то напоминал горгулью. Черные крылья с острыми наконечниками со стороны плеч распахнулись, призывая в свои объятия.

Зрелище было устрашающее и в то же время завораживающее. Длинные когти сверкнули на пальцах существа.

– Я так давно не видел Юнги в своей истинной мощи. Смотрю у него испортилось настроение.

Монстр издал очередной рев и понесся за охотниками, как будто они были игрушками. И… черт. От охотников ничего не останется, даже костей.

Дыхание Намджуна участилось, ему не хватало воздуха. Смутно он услышал звук срабатывающей зажигалки и глянул на Чонгука. Его лицо озарилось желтым светом, затем снова исчезло в темноте, когда он раскуривал сигарету.

Намджуну становилось хуже. Что-то было не так. Он дернул за ручку двери, но она не поддалась.

– Сиди спокойно, Нам. Юнги сейчас не разбирает кто перед ним, я позвонил ребятам, они скоро будут здесь, чтобы его успокоить. Нам нужно всем быть здесь, ты же знаешь.

– Чон, ты не понимаешь… – не успел он договорить, как его вырвало на приборную панель. Не просто вырвало – это была его собственная кровь.

Чонгук обеспокоенно посмотрел на Намджуна. В зеркале заднего вида мелькнул силуэт, отдаляющийся от машины.

– Блядь!

Выскочив из машины, Чон заглянул под бампер Эскелейда и обнаружил мешок с рунами.

– Блядь! Блядь! Блядь! Чертовы ведьмы, теперь понятно что тут происходит.

Намджун вывалился из машины, и его снова вырвало собственной кровью. Было такое ощущение, что он пытался выплюнуть свои внутренности. Чонгук подошел к нему, схватил за плечи, не давая упасть.

– Юнги? – шепчет Намджун.

– Нам, все хорошо, он придет в себя, но ты же знаешь, что сейчас нам лучше спрятаться и дождаться остальных. Это были ведьмы! На тебя наложили проклятье.

– Разберемся с этим позже, сейчас главное – Юнги, и я не хочу стать его обедом. Полезай в машину, я следом.

Чонгук не стал спорить, молча забрался на сидения, дождался, когда Нам сядет рядом, и заблокировал двери.

Зверь потряс рогатой головой, завыл и побежал к ним. Звук его прыжков напоминал гром и вызвал мощное сотрясение почвы.

Существо остановилось рядом с внедорожником и, свернувшись, упало на землю. Узкие белые глаза, огромные челюсти, рот, полный острых клыков – настоящий оживший кошмар. Черная кровь, похожая на нефть, стекала струйкой по его груди.

Увидев позади монстра, братьев, читающих заклинание, Намджун положил руку на стекло, зачитывая давно забытые слова. Ему вторил Чон с соседнего сидения. И снова вспышка ослепительного света. И на земле на месте зверя снова лежит обнаженный Юнги.

Намджун рывком открыл машину и опустился на колени рядом с Гневом. Юнги лежал в грязи и траве. Его сильно трясло, кожа была липкой, глаза зажмурены, губы медленно шевелились. Он был весь перепачкан в черной крови. В плече зияла небольшая дыра: в этом месте в тело вошла пуля охотника.

Намджун стащил с себя пиджак и закутал в него мечущегося от боли Юнги. Наклонившись ближе, он попытался понять, что Мин старается сказать ему.

– Что?

– Ранен? Ты?.. Чонгук?

– Нет, с нами все в полном порядке.

Юнги немного расслабился.

– Домой, забери меня домой…

– Не волнуйся брат, мы о тебе позаботимся.

Последнее, что он увидел перед тем, как погрузиться в темноту, обеспокоенные лица шести братьев.

Глава 2

– Ему станет только хуже. О, слушай, я бы хотела сделать клинический разбор случая Мин Сока. Мы ничего не сможем больше для него сделать, но я думаю, нам придется разбирать эту смерть.

– Я чувствовала, что вы захотите это сделать. И запланировала разбор на следующий день после вашего возвращения.

Лина пожала медсестре руку.

– Молодчина.

– Нет, я просто знаю своего босса. Ты никогда не отпускаешь их, не проверив и перепроверив на случай, если можно было что-то сделать.

Верно. Лина помнила каждого пациента, скончавшегося в спуске, не важно, была она лечащим врачом или нет, она вела список умерших в своей голове. В бессонные ночи имена и лица прокручивались у нее в голове, как старомодные пластинки, она думала, что однажды они сведут ее с ума.

Список мертвых был основным мотиватором, и будь она трижды проклята, если этот мужчина с пулевым ранением, которого везли к ней в отделение, попадет в него.

Лина села за компьютер и запросила полную информацию на пациента. Будет та еще схватка. Они имели дело с колотой раной и пулей в области грудной клетки. Девушка могла поспорить, что имя не настоящее. Он был либо наркодилером, торговавшим на чужой территории, либо крупным покупателем, которого обманули. В любом случае, вряд ли он имел страховку, хотя это не имело значения, госпиталь Св. Луи принимал всех пациентов, невзирая на их платежеспособность.

Три минуты спустя раскрылись двустворчатые двери, и наступил переломный момент: этот Ян Сон Мин был привязан к каталке, огромный, бледный, абсолютно обнаженный, весь перепачканный в какой-то черной жиже, укрытый только пиджаком цвета ночного неба. Медик у его головы делал инкапсуляцию, а другой в это время тащил оборудование.

– Четвертый бокс, – сказала она парамедикам. – Что у нас?

– Две капельницы внутривенно с раствором Рингера. Кровяное давление – шестьдесят на сорок и падает. Сердечный ритм – сто сорок. Дыхание – сорок. Интубирован через рот. Фибрилляция желудочков на пути сюда. Сделали дефибрилляцию разрядом двести джоулей. Синусовая тахикардия на сто – сорок. Кости переломаны, удивительно, как он вообще выжил. Сколько работаю, никогда такого не видел.

– Все за дело! – отрезала Лина. – Соберитесь сейчас же!

Ее команды побудили персонал к действию. Снимок груди вышел относительно нормальным, но, по какой-то причине, ультразвук получился плохого качества. Однако оба показали то, что ожидала Лина: перекардиальную тампонаду из-за пулевого ранения в правый желудочек, кровь просочилась в перикардиальный мешочек и давила на сердце, подрывая его функцию, вынуждая биться медленней.

– Нужен ультразвук брюшной полости, пока я выигрываю нам немного времени с его сердцем, – определив не требующую промедления рану, Лина хотела получить больше данных о ножевом ранение. – И как только закончите, проверьте обе машины. На некоторых из этих снимков есть эхо.

Когда стажер начал работать над брюшной полостью пациента ультразвуковым устройством, Лина взяла иглу для биопсии на двадцать один миллиметр и воткнула шприц на пятьдесят миллиметров.

После того как медсестра смазала грудь пациента антисептиком, Лина проколола его кожу и, двигаясь в теле пациента, сделала отверстие в прекардиальном мешочке, вытянув оттуда сорок миллиметров крови, чтобы облегчить перекардинальную тампонаду. Тем же временем она отдала приказ.

– Операционную, двумя этажами выше, и держать под рукой дежурную команду кардиологов. Глянем на брюшную полость.

Машина точно вышла из строя, так как снимки вышли не такими ясными, как она предпочитала. Они, однако, показали хорошие новости, которые подтвердились, когда она пальпировала рану. Основные органы не повреждены.

– Окей, кажется, живот в порядке. Повезли его наверх, немедленно!

На выходе из спуска она столкнулась, точнее, ее схватили за локоть.

– Как он?

– Если вы сейчас уберете от меня свои чертовы руки, то, возможно, он выживет.

Джин в шоке уставился на девушку перед ним. С ним никто не мог так разговаривать! Только открыв рот для того, чтобы отчитать эту смертную, как она вырвала руку из его хватки, запуская пульсацию по руке держащего ее мужчины. Глаза Джина сузились, что-то в этой девушке было не так. Пока он обдумывал что только что произошло, она поспешила убраться.

Лина нагнала пациента, когда персонал катал пациента по спуску в лифт, ведущий в хирургический комплекс. Зайдя в лифт, девушка посмотрела на стоящих шесть мужчин, наблюдающих за исчезающим пациентом. Ладони девушки вспотели, руки тряслись. Что-то не так. Но что? Почему липкий страх ползет по позвоночнику девушки? Лина тряхнула головой, отгоняя непрошенные мысли и сосредотачиваясь на пациенте. Об этой ситуации она подумает позже.

Этажом выше она начала готовиться к операции, пока медсестры перекладывали его на стол. По ее просьбе приготовили торакальный хирургический набор и аппарат искусственного кровообращения, а ультразвуковые и рентгеновские снимки, сделанные внизу, уже высвечивались на мониторах.

– Никакого шунтирования – не хочу терять время! У нас есть кровь для него в наличии?

– Есть, но не определена его группа крови.

– Нет?

– Показатели неоднозначны. Но у нас есть восемь литров первой.

– Окей, сделаем это. Отсос, – когда последовала пауза, Лина посмотрела на ассистенровавшего медбрата. – Отсос, Чак. Мне плевать, как оно выглядит, я могу исправить при условии, что мне дадут это исправить.

Кровь удаляли с шипящим звуком. Потом она смогла хорошо рассмотреть физическую аномалию. Она ничего подобного раньше не видела: шестикамерное сердце в человеческой груди. Это «эхо», которое она видела на ультразвуке, в действительности оказалось дополнительной парой камер.

– Накладываем шов, – сказала она.

– Кровяное давление – шестьдесят на сорок, и падает.

– Даже не думай об этом, – выпалила она. – Умрешь тут у меня, и я просто рассвирепею.

Обернувшись по сторонам, заметила, что персонал каждый занят своим делом и не смотрит на хирурга. Лина положила ладони на грудь мужчины и отпустила внутреннюю блокирующую стену.

Магия исцеления полилась через руки девушки, помогая заживлять самые страшные повреждения. Лина покачнулась, ладони горели огнем, как будто она засунула их в горячие угли. Что-то было не так, обычно такого нет. Открыв глаза, она посмотрела на них.

“ Что за черт?! “

Черная аура с красными вкраплениями обволакивала ладони Лины, отталкивая магию. Подняв глаза на лицо пациента, она задохнулась.

Как гром среди ясного неба, вопреки всем законам медицинской логике, глаза мужчины смотрели на девушку, при этом полыхая красным.

– Мельдонегийка, – прошептал он бледными губами. И закрыл глаза, принимая исцеление. Ладони Лины перестали гореть, оставляя легкую вибрацию.

Девушка отдернула руки и в шоке попятилась назад, задевая и почти роняя медицинское оборудование. Метнув взгляд к распахнувшейся двери операционной, Лина в ужасе уставилась на шестерых мужчин, появившихся в проеме.

Их окружала аура мощи такого же цвета, что и лежавшего на столе мужчины. Только аура мужчины, который остановил ее в спуске, отличалась, выдавая в нем предводителя. Черный туман стелился у его ног, золотые нити вплетались в красные вкрапления, обволакивая тело стоящего. Это было бы очень красиво, если бы не было так ужасающе.

Шесть пар глаз непонимающе уставились на нее. В голове у хирурга все кусочки пазлов встали на место, выдавая легендарную картину, которой в детстве пугала бабушка, когда девочка не слушалась. Семерка! Этого просто не может быть, это же всего лишь легенда, переходившая из поколения в поколение. История уничтожения ее рода.

Лина пыталась перебороть липкий ужас, который поднимался из самой глубины подсознания. Со второй попытке у нее получилось. Кажется, они ничего не поняли.

– Какого черта вы заявляетесь в операционную?! Вышли вон и ожидайте, когда закончится операция, – на удивление ее голос звучал твердо.

– Мы услышали шум…

– Вышли вон! – крикнула она, заставляя шестерых сделать шаг назад и скрыться за дверями.

– С вами все хорошо? – спросила медсестра.

– Минутная слабость, что встали?! За работу! – прикрикнула на замерший персонал. – Быстро!

Придя в себя, все начали разбирать устроенный беспорядок и готовиться к продолжению операции. Лина подошла к столу, делая глубокий вдох, успокаиваясь.

– Я спасу тебя, в благодарность, надеюсь, ты меня не убьешь, – прошептала испуганная девушка.

Глаза мужчины вновь распахнулись, как будто он понял то, что она говорит, но это же невозможно. Ее сомнения опроверг легкий кивок головы. Понял!

– У него снова фибрилляция желудочков! – прокричал анестезиолог.

Лина собралась.

– Ты останешься со мной, слышишь? – приказала она пациенту. – Слышишь меня? Ты останешься со мной.

Два часа спустя Лина толкнула дверь в отделение интенсивной терапии. Она чертовски устала и была магически истощена. Столько сил она не прилагала ни разу в жизни. Чередуя магию и хирургические знания, у нее наконец получилось, и пациенту ничего не угрожало.

– Ты была великолепна в операционной этой ночью, – похвалила девушку медсестра по имени Фей.

– Команда была шикарна. Я просто внесла свою лепту. Переведите его в отделение и наблюдайте в течении восьми часов. Мне нужен отдых.

Договорив, Лина повернулась для того чтобы уйти, но невольно сделала несколько шагов назад. На нее надвигались шестеро, одетых в кожу и здоровых как внедорожники, мужчин. Пряча страх за маской спокойствия, она вздернула подбородок и посмотрела прямо в глаза «предводителя», так окрестила мужчину с золотыми нитями в ауре Лина. К слову сказать, чертовски горячего мужчину.

– Как он? Когда его можно забрать? – спросил Джин.

– Сейчас его жизни ничего не угрожает, его будут наблюдать в течении восьми часов, потом…

– Я спросил когда его можно забрать, ведьма?

Внутри у Лины все похолодело. Он понял.

Нужно убираться отсюда к чертовой матери! Второй раз за эту ночь Лина отпустила блокирующий барьер, позволяя магии растечься по своим венам. Свет замерцал, отбрасывая зловещие тени на стены больничного коридора. Порыв внезапно из ниоткуда взявшегося ветра растрепал длинные рыжие волосы девушки, глаза отливали зеленью.

Джин как завороженный смотрел на это зрелище. Братья попытались обойти его и прикрыть собой, но он остановил их взмахом руки.

– Мы не причиним вреда, – успокаивающим голосом начал он.

Лина фыркнула, приводя гордыню просто в восторг.

– Ты думаешь, я поверю существу, когда-то уничтожившим весь мой род? Я спасла его в качестве платы за это, прошу вас просто отпустить меня.

– Я не думал, что еще кто-то остался из мельдонегийского ковена. Я не могу тебя отпустить, ты пойдешь с нами.

– Хрен ты угадал, мудила! – руки девушки взметнулись к потолку, сейчас ее мало волновало то, что люди в шоке отходили от них. На кону была ее жизнь. Грехи обступали ее со всех сторон. Призвав силу природы, Лина направила поток магии, пробивая грудные клетки всех шестерых, заставляя упасть на колени.

– Не делай этого, ведьма, – предостерегающе говорит Джин, оглядываясь на братьев. Они были в порядке, просто немного парализованы волной магии.

– Я всего лишь хочу уйти, – сказала хирург. – Давайте я просто уйду, и вы меня больше никогда не увидите, я ведь не сделала вам ничего плохого.

От услышанных слов и одиноко скатившейся слезы по щеке девушки, Джину стало не по себе. В груди защемило, ему не понравилось, что она хотела уйти, ведь никто не смел противиться его слову, тем более ведьма.

– У тебя не хватит сил уничтожить нас, смертная, прекрати эти игры и отпусти магию, – мягким голосом проговорил ранее молчавший светловолосый мужчина, пытаясь встать с колен позади нее. Но его попытки были напрасны.

– Я не хочу вас уничтожать, я просто хочу жить! Возможно, отправить вас обратно сил у меня не хватит, но задержать – вполне.

Лина начертила в воздухе руну, разбивая на шесть частей и посылая в семерку. Братья один за другим падали на пол как подкошенные. Оставался только один, все еще боровшийся с тьмой грех. Лина подошла к нему и положила трясущуюся ладонь на щеку стоявшего на коленях Джина.

– Прости, я не хотела, чтобы дошло до такого, пожалуйста, не ищите меня. Вы придете в себя как только части руны воссоединяться. Я не наврежу вам. Просто хочу жить как жила до этого, – закончила девушка, обходя грех, и направилась на выход из отделения. Услышав слова мужчины, по ее позвоночнику пробежал холодок.

– Ты не спрячешься от нас, ведьма, – сверкнув дьявольским взглядом, проговорил Джин.

– Я знаю, но все же попытаюсь, – тихо ответила она.

Джин медленно завалился на пол, проваливаясь в темноту.

Лина развернулась в сторону выхода, но не успела сделать и шаг, как по больничному коридору разнесся негромкий рык. Не оборачиваясь, она увеличила шаг, но новый рык отскочил от стен, посылая холодок по телу хирурга. Она поняла кто стоит позади нее.

– Оставь меня, я спасла тебя, хотя могла убить! Ты обещал это мне! – крикнула девушка, обернувшись, и выбежала за дверь.

***

Юнги очнулся обессиленным, полностью пришел в сознание, но был заключен в тюрьму из неподвижной плоти и костей. Не способный двигать руками и ногами, с веками , закрытыми так плотно, будто он плакал клеем ПВА, оказалось, что функционировал только слух: кто-то разговаривал в коридоре. Два голоса. Женский и мужской. Джин и второй голос, который давал ему приказания. Женщина. И какого черта он ей это позволил?

Он прислушался. Модуляция ее голоса была похожа на мужской. Отчетливая. Властная. Командная.

Ее сущность ударила по нему, словно пощечина, выколачивая последнюю дурь. Хирург. Человеческий хирург. Блядь, он был в человеческой больнице. Попал в людские руки после… Черт, что случилось?

Паника побудила его к действию… и никуда не привела. Тело было пластом мяса, он почувствовал трубку в горле, которая подразумевала, что за легкие работала машина. Очевидно, они его накачали обезболивающими. Ему нужно сваливать отсюда к чертям собачьим!

Его план побега исчез в никуда, когда взревели инстинкты, встали во главе, захватывая контроль.

Это не Юнги рвался на свободу. Это были рефлексы самого греха. Уже много столетий они дремали в нем, но сейчас пробудились как только запах донесся до него. Убить! Ведьма! Мельдонегийка! Опасность!

Он снова попытался встать, и на этот раз у него получилось пододвинуть одну ногу к краю кровати. Слыша доносившиеся голоса из коридора, чувствовал как магия всколыхнула воздух. Боевая магия. Братья, его братья в опасности, а он разлегся здесь. Собрав все силы он запустил вывод лекарства из тела и спустя две минуты, казавшиеся вечностью, уже стоял на ногах.

Медленными шагами он вышел из палаты. Люди шарахались от него как от прокаженного и крестились. Конечно, тут ничего удивительного, еще два часа назад он был при смерти, а сейчас ходит на своих двоих.

То что он увидел перед собой, когда завернул за угол, заставило гнев вскинуть голову. Черные крылья прорезались между лопаток, распахнувшись своей мощью. Рык разнесся по коридору. Перед ним в нескольких метрах на полу лежали его братья, а виновная пыталась скрыться. Очередной рык раздался в коридоре от стен больницы, заставляя девушку обернуться.

– Оставь меня, я спасла тебя, хотя могла убить! Ты обещал мне это! – крикнула девушка и скрылась за дверью.

Проводив хирурга злым взглядом, Юнги опустился на колени рядом с Джином и Чонгуком. Живы. Положив руку на плечо гордыни и жадности, замерцал и исчез, перенося братьев в безопасное место в стены дома. Вернувшись за остальными, пошатнулся. Силы иссякали.

Люди в ужасе с криками бросались в разные стороны от него. Его видели! Стереть память такому количеству людей один он не сможет. С братьями он управился бы за несколько минут, а пробовать делать это одному у него просто нет сил.

– Ну что ж, ведьма, это на твоей совести. А нет, на моей. Да похеру!

Юнги закрыл глаза. Вены вздулись на руках, гнев клокотал внутри мужчины, постепенно выплескиваясь наружу, создавая толчки по мощности равные девяти баллам.

Стены пошли трещинами, с потолка сыпалась штукатурка, лампочки взрывались одна за другой. Люди пытались выбежать на улицу, создавая давку, падали. Никто не обращал внимание на упавших в панике, наступая и ломая кости. Двери не поддавались, как будто с другой стороны их что-то держит, не давая открыться.

Спустя двадцать минут госпиталь Св. Луи прекратил свое существование. Медики, пациенты и просто люди, которые пришли проведать своих близких, были похоронены под завалами сложившегося больничного комплекса.

Юнги материализовался у центрального входа, точнее когда-то им бывшим. На крыльце стояла перепуганная рыжеволосая ведьма. Прикрывая голову израненными руками, она подняла глаза. Гнев смотрел прямо на нее.

– Я выполнил свое обещание. А теперь беги, беги туда, где мы тебя не сможем найти. Но знай – нет такого места на этой планете. Всегда оглядывайся, ибо семерка идет за тобой.

– Горите в аду, нелюди, – Лина всхлипнула, закрыв красные от слез глаза.

– Запомни этот день, смертная, эти мгновения самые спокойные в твоей жизни. Даже если мы отступим от твоих поисков, гордыня никогда этого не сделает. Мы никогда не были людьми, мы выкованы в геене огненной.

Посмотрев последний раз на девушку, Юнги собирался материализоваться к братьям, но заметил движение справа. Он посмотрел в ту сторону, слыша испуганное биение сердца смертного. Конечно, он мог одним щелчком пальцев уничтожить любопытное существо, но Юнги хотел поиграть. Теперь он откроет охоту, когда полностью восстановится. Он запомнил запах еще одной ведьмы. Пусть все ковены узнают, что охота снова открыта. Гнев улыбнулся своим мыслям и исчез, словно его никогда и не было.

***

Мора шла по улицам Сеула неспешными шагами, прогуливаясь и рассматривая архитектурные дома и небоскребы. Девушка пребывала в приподнятом настроении. Собеседование прошло успешно. Ее взяли официанткой, теперь она может считать себя полноценным членом общества. И чего она раньше так боялась покинуть ковен?

У нее не было магии, она ведь могла считаться человеком. Возможно, дар магии не передался ей. Да, такое могло быть, редко конечно, учитывая, что оба ее родителя являлись магами. И все же такое случается, и она тому доказательство.

Внезапно земля завибрировала под ногами, кончики пальцев запульсировали. Мора в шоке уставилась на собственные руки. Что происходит? Ее потянуло словно канатом в сторону госпиталя Св.Луи. Мора пыталась упираться, но чем больше она сопротивлялась, тем больнее становилось в груди. Перестав сопротивляться, девушка последовала призыву.

Земля вибрировала с каждым шагом все больше. Когда она повернула к центральным воротам, ее рот открылся от удивления. Госпиталь перед ней складывался словно карточный домик, погребая под завалами людей. Одинокая фигурка рыжеволосой девушки стучала в двери что есть сил, пытаясь попасть внутрь или же просто открыть дверь. Очевидно, девушка хотела спасти застрявших в здании людей, поняла Мора.

Едва бросившись к ней, чтобы помочь, девушка застыла на месте. Перед крыльцом появилось нечто с крыльями, похожее на человека. Переливы на растянутой тонкой коже на крыльях существа завораживали, девушка не могла отвести взгляд от этого зрелища. Ее охватило желание прикоснуться к ним, она еле сдержалась, чтобы не подбежать и не потрогать.

Сбросив наваждение, она метнулась к разбитой машине. Споткнувшись, тихонько вскрикнула от удивления, чем привлекла внимание крылатого. Оно повернуло голову в сторону машины, за которой пряталась Мора. Мужчина. Он был мужчиной. Такого она еще не видела, даже в ковене никто о таком не говорил. Девушку прошиб легкий озноб, словно чудовище смотрело сквозь укрытие на нее.

Просидев так минут пять боясь посмотреть на то место, где стоял незнакомец. Выглянув из укрытия, Мора поняла, что он исчез. Быстро выскочив, со всех ног кинулась к рыдающей девушке.

– С тобой все в порядке? Я могу тебе чем-то помочь? – спросила Мора.

Рыжая вздрогнула и отшатнулась.

– Нет, нет спасибо. Не подходи ко мне, пожалуйста. Уходи, тебе нельзя быть рядом со мной.

Девушка в испуге осмотрелась по сторонам, словно ждала что кто-то сейчас выскочит из-за угла и схватит их.

– Кто тебе сказал? Это крылатое чудовище? Да пошел он, он что, сам Бог?

– Хуже. Спасибо тебе за беспокойство, но тебе действительно лучше уйти. Мне нужно бежать, – встав на ноги и расправив плечи, удрученно проговорила рыжая.

– Я могу тебе помочь, – упрямо говорит Мора.

– Мне уже никто не поможет, – невесело улыбнулась девушка.

– Как тебя зовут?

– Лина.

– А я Мора. Рада с тобой познакомиться. Не хочешь выпить со мной кофе? Я только недавно приехала в Сеул, – врет Мора. – У меня нет здесь друзей, мне кажется мы могли бы стать подругами.

– Я искренне тебе благодарна, но ты не понимаешь во что ввязываешься. Мне пора, еще раз спасибо.

Мора упрямо схватила рыжую за руку и потащила в сторону своего дома. Кто бы не был этот незнакомец, он не попадет к ней домой. Слишком древняя магия, а точнее руна, охраняет ее жилище. Чему она научилась в ковене, так это защищать собственные границы.

– Мы сейчас идем ко мне, пьем кофе и ты успокаиваешься. Если не захочешь, можешь мне ничего не говорить. Но я здесь тебя не оставлю.

– Спасибо тебе.

Переступив порог квартиры, Мора осмотрела все окна и двери, убедилась, что все запечатано защитным заклинанием. Налив две кружки кофе и найдя какое-то печенье в опустевшем шкафу, поставила на стол перед гостьей, присаживаясь рядом.

– Расскажешь кто это был?

– Почему ты так спокойно на это реагируешь? – вопросом на вопрос ответила собеседница.

– Я выросла в ковене.

– Так ты ведьма? Прости, но я не чувствую в тебе магии, – и тут же закрыла рот ладошкой, как будто сказала что-то непристойное.

Мора улыбнулась на этот жест.

– Все в порядке. У меня действительно нет магии, я как бракованная ведьма.

– Как это случилось? Такого не может быть, ты рождена от человека?

– Нет, а точнее я не знаю. По рассказам людей из ковена, моя мама пришла просить защиты и была сильно избита, ее изнасиловали, а кто это сделал она никому не рассказывала, даже верховным. Она чего-то боялась, хотя ничего удивительного, если то, что рассказывали – правда. Спустя несколько недель она поняла, что беременна, тогда она закрылась в себе и никого не подпускала, постоянно говорила, что меня уничтожат и заберут у нее. Люди поговаривают, что она сошла с ума от издевательств. Когда она родила меня, не успела даже взять на руки. Она умерла. Так что знаю я ровно то, что мне рассказывали в ковене.

– Мне очень жаль, – Лина сжала руку Моры в знак поддержки.

– Как я уже сказала все хорошо. Главное – я жива. Да, детство было так себе, особенно когда соседская ребятня называла меня бракованной и кидалась камнями. Но спустя время я выросла и научилась защищаться. Сожгла дом особенно дастовавшего меня мальчика и все стали обходить меня стороной. Потом повзрослели и они. Они просто меня перестали замечать. Лина, кто это был? – решила перевести тему Мора.

– Гнев.

Глаза Моры расширились в удивлении. Так значит, что это все-таки правда?

– Гнев? Про него ходят разные слухи, но он никогда не оставляет ведьм живыми. Ты уверена, что это был он, а не просто очередной фанатик, возомнивший себя богом?

– Я спасла его.

– Что ты сделала?

– Я спасла ему жизнь и в благодарность он оставил меня живой, но только до тех пор, пока не встретит меня вновь. Именно поэтому мне нужно бежать, – призналась Лина, отгоняя мысли о предводителе. От взгляда которого все ее волоски на теле вставали дыбом.

– Но почему ты это сделала? – шокировано спросила Мора.

– Я врач, меня учили спасать людей, но здесь я просто даже не сразу поняла кто он, только после того как начала использовать магию. Они были там все, все семеро, только тогда бежать было уже поздно, их предводитель понял все и признал во мне ведьму. Ты в опасности рядом со мной. Он придет за мной, я это чувствую. Поэтому, Мора, спасибо тебе за все, но сейчас мне нужно уехать. Я оставлю тебе номер своего мобильного. Пока никто не знает, что ты ведьма – тебя не тронут.

– Мне бы хотелось, чтобы ты осталась… Мы бы как-то справились, придумали что-нибудь.

– Мора, ты росла в ковене, где про семерку знают больше, а я же росла с бабушкой, но даже я понимаю, что однажды попавшая ведьма под взгляд гнева должна прятаться. Мы встретимся, возможно, он просто забудет обо мне.

Печально улыбнулась девушка, зная, что нет не забудет и то, что сейчас их встреча, скорее всего, последняя.

***

Юнги ждал в красочном фойе особняка и заметно нервничал. Они с Намджуном всегда были близки и то, что сейчас происходит с ним, чертовски пугало Мина. Такого с братом никогда не происходило. Чонгук отправился за ведьмой, которая могла бы помочь снять заклятие, та, которая спасала их уже неоднократно.

Чтобы убить время еще немного, он отправился в очередной путь по мозаичному полу. Он всегда чувствовал, что ему не место среди этой роскоши, но все же восхищался и ценил ее по достоинству. Фойе было настолько шикарным, что казалось, будто стоишь в шкатулке с драгоценностями.

Стены, украшенные золотыми узорами и хрустальными канделябрами, поддерживали колонны из черного мрамора и какого-то темно-зеленого камня. Лестница была покрыта величавой гладью красного ковра: на таком кинозвезды драматично замирают на верхних ступенях, а потом устремляются вниз на официальную вечеринку. А под его ногами узором расцвела яблоня, яркая весенняя листва сияла и переливалась благодаря кусочкам цветного стекла.

Чонгук бесшумно вошел в парадную дверь. Юнги напрягся. За спиной брата семенила старая женщина невысокого роста.

– Здравствуй, Юнги.

– Он наверху, – сказал гнев, не удостоив женщину большим количеством слов. Она покачала головой и ступила на ступеньки лестницы.

Мин провожал ее взглядом до тех пор, пока она не скрылась за дверью на втором этаже.

– Как он? – Чонгук вырвал его из собственных мыслей.

– Ему не становится лучше.

– Мелисса здесь, она поможет, брат, всегда помогала.

Мелисса была ведьмой – единственной оставшейся из рода мельдонегийского ковена, как думали братья, но оказалось, что существует еще одна не менее мощная. Сила ведьм заключалась в единстве ковена. По отдельности они не могли владеть всей магией, данной им при рождении. Сейчас Юнги нервничал, так как он чувствовал силу заклятия наложенную на друга. От Мелиссы несло силой, но не такой мощной. Он понимал, что, скорее всего, она не сможет его снять.

Неспешно вошли еще четверо братьев, тихо переговариваясь. Наверху хлопнула дверь, шесть пар глаз устремились на женщину, спускающуюся по лестнице.

– Как он, Мелисса?

– Заклятие, которое на него наложили, крайне сильное…

– Но ты же сняла его? – перебил Чимин.

– Чимини-малыш, давайте присядем и я все объясню. Мои старые кости уже не те, что в молодости.

– Что с ним? – спустя пару минут, усевшись в кресло, спросил Юнги.

– Я не могу снять заклятие в одиночку. Мне нужна поддержка, нужен ковен.

– Блядь! – воскликнул Тэхен, подскакивая на ноги.

– Успокойтесь, молодой человек! Я никогда не говорила об этом, но сейчас думаю что пришло время. Намджуну нужно уйти.

– Что, блядь?

– Где ваши манеры? Ты постоянно меня перебиваешь, не дослушав. Я, как никак, старше.

Чимин хотел напомнить, кто тут действительно старше, но его остановил брошенный взгляд Джина.

– Продолжай, Мелисса, – вернув взгляд на женщину, проговорил Джин.

– У меня есть внучка. Она может ему помочь поддержать его состояние стабильным какое-то время. Для полного снятия заклятия мне нужен ковен! Не простой ковен, а именно мельдонегийский. Есть какие-то идеи, ребята? Потому что у меня нет.

Юнги встал и подошел к окну, закурил нервно сигарету.

– Что будет, если он не покинет территорию особняка?

– Дело в том, мой мальчик, что Намджун выплевывает свои внутренности, в прямом смысле этого слова, но так как он бессмертный, он просто не может умереть, поэтому возрождается вновь. Это адская боль даже для бессмертного. Если так продолжится и дальше, он просто сойдет с ума от боли. Вы не в силах его остановить.

Юнги вздрогнул. Свихнувшийся грех, которого при этом нельзя убить. Эта планета сойдет с орбиты. Самое страшное, что они связаны: сорвется один – сорвутся все остальные.

– Я знаю, что нужно делать! – Джин поднялся на ноги, братья понимающе посмотрели на него. – Нам нужно найти семь ведьм – потомков мельдонегийского ковена.

– Но они все погибли от рук святой, мать его, инквизиции, – возразила старушка.

– Не все. Мы встретили одну в больнице, но та магия, которую она излучала, очень похожа на твою. У нее нет ковена. Она одиночка.

– Она не одна, – тихо сказал, не поворачиваясь, Юнги.

– Что?

– Ты знаешь еще кого-то?

– После того, как я перенес вас домой, возле больницы я встретил доктора, которая меня оперировала, но также я почувствовал присутствие еще одной ведьмы. Мельдонегийки. Магия была очень слабой. Либо я ошибся, либо ее магия запечатана.

– Как ты…? Ты можешь ошибаться… – возразила Мелиса.

– Юнги никогда не ошибается, – ответил за того Чонгук.

– Отлично, осталось уговорить их помочь мне… нам, – с облегчением сказала женщина. – Но ваша слава опережает вас. Согласятся ли они?!

– Неужели ты думаешь, что хоть одна ведьма скрылась от меня. Я Гнев, выкован из зла и стали преисподней, закаленный адскими гончими, всем ведьмам, проживающих на этой планете, не скрыться от меня. Или ты сомневаешься во мне, смертная?

– Я… Нет, Юнги, я не сомневаюсь в твоей силе, просто хочу пояснить: девушки, которые войдут в ковен, должны сделать это добровольно.

– Они будут согласны, – ответил Юнги и вышел из фойе.

– Что он имеет ввиду?

– Они придут по собственной воле, у них просто не будет выбора, – ответил Хосок. – Либо весь род ведьм, все упоминания о них, будут уничтожены самим собирателем душ.

– Ох… ребята. Ладно, делайте все, что в ваших силах, чтобы найти их. Я подготовлю все, что касается заклятия. И еще одно. Мне нужна ведьма, которая сделала это заклятие. Она нужна мне живой. Ее кровь является ключевым элементом зелья.

– Если Юнги найдет ее первым, он просто поглотит ее.

– Значит стоит догнать его, – сказал Джин, вставая и покидая помещение следом за братьями.

– Ох, знали бы вы. Пророчество начинает сбываться. Оно просто бежит за одним из вас, мальчики. И я знаю, кто будет первым.

***

Мора гуляла по улице, заходя в торговые центры. После того как она покинула ковен, и встретила одного из семерки, прошло уже более двух недель. Она перестала оглядываться по сторонам и реагировать испугом на каждый шорох. Убедила себя в том, что ее не ищут, и паника отступала. Значит он ее не заметил в тот злосчастный день перед больницей.

Лина покинула город в тот же день и вот уже как вторые сутки не выходит на связь. Девушку это немного беспокоило, но также она понимала, что Лине нужно думать о будущем жилье и работе. Скорее всего, она просто занята. Последний раз, когда они разговаривали, девушка была спокойна и уверяла ее, что никто за ней не следит, скорее всего, ее тоже отпустили «с миром». Но предчувствие чего-то плохого не покидало Мору, она старалась отмахнуться от этого чувства.

Выйдя из торгового центра она направилась на парковку к ее недавнему приобретению. Машина. Теперь у нее есть своя машина, что существенно облегчало ей жизнь. Ее «Тайота» была старенькой, в некоторых местах ржавчина побеждала кузов, но зато она была на ходу. И, как и стоило ожидать, с первого раза она не завелась. Тяжело вздохнув, девушка снова вылезла из машины.

Мора хлопнула дверцей автомобиля сильнее чем требовалось, и небольшой кусочек краски отскочил на тротуар. Пренебрежительно фыркнув, она подтолкнула под машину кусочек краски с дверцы автомобиля – чтобы не пришлось отгонять мысли и о покраски ее железного «коня». Девушка повернулась к зданию торгового центра и застыла.

Из переулка вышел мужчина. Он был высок, хотя для Моры все вокруг были высокими. На нем были выцветшие джинсы, черная футболка и черные кожаные мокасины. Шелковистые черные волосы ниспадали до плеч, обрамляя бледное лицо. Золотые наручи обвивали его мускулистые руки, подчеркивая мощные, твердые как камень бицепсы, а его шею окутало золотое ожерелье, благородно поблескивающее в янтарном свете фонарей.

Его профиль был самым что ни на есть королевским. Мора восхищенно смотрела на точеные черты лица, высокие скулы, крепкую челюсть, орлиный нос, бархатную кожу. Она прищурилась, пытаясь запомнить все детали. Полная нижняя губа. Поистине искушающий вид.

«Мора, да перестань же ты думать об этом!»

Она глубоко вдохнула и медленно выдохнула, так и не пошевелившись. Одна ее рука опиралась на крышу автомобиля, вторая сжимала ключи.

Он излучал невероятную сексуальность – животную, грубую и неотразимую. На таком расстоянии Мора не должна была ощущать жар, исходивший от его тела, но она его ощущала. И она чувствовала мощь, исходящую от него. От него исходила нечеловеческая энергия.

У него не такое лоснящееся накаченное тело, как она думала, у него тело воина. Широкие плечи, мускулистые руки, крепкие предплечья, сильные запястья. Подтянутый живот, мышцы которого перекатывались под тканью футболки каждый раз, когда он делал шаг. Крепкие бедра, обтянутые мягкими выцветшими джинсами.

В голове девушки всплыли картинки, как эти руки гладят ее плечи, обхватывают грудь, эти точеные бедра вбивают ее в кровать. Задохнувшись, она пошатнулась. Это было видение – ее первое в жизни. Мора крепче ухватилась за крышу автомобиля, не сводя взгляда с мужчины.

Ей следовало отвернуться, залезть обратно в машину и укатить в закат. И она пыталась. Но не могла.

Его лицо было эталоном мужской красоты – превосходная симметрия с печатью первозданности, но особенно поражали глаза. То были древние глаза, которые видели столько всего, сколько нельзя увидеть и за тысячи жизней. Глаза, полные знаний, насмешки. У Моры ком застрял в горле. Глаза горького шоколада сверкали золотыми искрами. Этот взгляд был направлен на нее, они застыли в узнавании, полыхнули красным.

Ее рот открылся от удивления. Беспомощно, как зачарованная Мора смотрела на него. Он прищурился.

Сжав челюсти так сильно, что у нее заскрипели зубы, она открыла дверцу машины и нырнула внутрь, сама не предполагая, что может сделать это так быстро. Повернув ключ зажигания, она дала задний ход. И тут сотворила еще одну глупость – снова посмотрела на него. Она не могла удержаться. Он просто требовал, чтобы Мора оглянулась. Он шел прямо к ней, и в его глазах сверкал адский огонь.

Он почти дошел до бордюра. Дрожа от испуга, она усилием воли заставила себя очнуться и надавила на педаль газа.

Юнги был застигнут врасплох, и ему как-то не пришло в голову сделать несколько коротких прыжков и, пока не поздно, догнать девчонку. К тому моменту, когда он решился изменить пространство и время, старенькое авто уже тронулось с места.

Мотая головой, Мин остановился и сел на скамейку, проклиная себя на дюжине языков. Наконец-то, он нашел ее! И что же он сделал? Упустил. Его окончательно выбило из колеи его собственное тело, что не случалось ранее никогда.

Он вдруг мучительно ясно осознал, что мозг и член не могут снабжаться достаточным для работы количеством крови одновременно. Работает или то, или другое, и очевидно он не может выбирать что именно.

Недовольно вздохнув, он поднялся со скамьи и стал мерить шагами парковку. Возвращаясь к ощущениям. Так, вот он выходит из-за угла и вдруг остро почувствовал на себе пристальный взгляд, и дикий всплеск магии патокой прокатился по его телу. Лаская.

Молодая чувственная девушка явно была не кореянкой. Женщина-ведьма, та самая ведьма, что спряталась за машиной в том дворе больницы. Она светилась изнутри мягким золотым светом бессмертной души.

Длинные серебристо-белые волосы скрепляла заколка, а более короткие пряди свободно обрамляли сердцевидное личико. Огромные, широко посаженные глаза, острый подбородок, полные, сочные губы. Огонь в ее кошачьем зелено-золотом взгляде служил свидетельством страстного ведьминского темперамента, полная грудь, стройные ноги, соблазнительные ягодицы.

Задрав голову к потемневшему небу, Юнги сделал глубокий вдох, впитывая в себя остатки магии. Хищный оскал появился на лице.

«Вот ты и попалась, ведьмочка.»

***

Мора не убирала ногу с педали газа, пока не ворвалась в переулок и не очутилась у ворот собственного дома. Тогда она затормозила так, что ремень безопасности врезался в ее тело. И когда она только успела его пристегнуть?

Ей пришлось мчаться на красный свет на каждом светофоре. В глубине души она надеялась, что ее остановит полиция, задержит и закроет в тюрьме. Спрячет так, что он не сможет ее найти.

Припарковавшись как можно ближе к дому, Мора схватила сумочку, выскочила из машины, поднялась по ступенькам, дрожащими руками отворила дверь черного входа, захлопнула ее за собой, закрыла на замок, задвинул засов и рухнула на пол.

Мора невидящим взглядом уставилась в темноту кухни, напрягая слух и сосредоточенно прислушиваясь к каждому шороху, который можно было бы истолковать как свидетельство преследования.

– Господи, что же я наделала. Он узнал меня! – в ужасе прошептала она.

С протяжным стоном она заставила себя подняться. Под лежачий камень вода не течет. Ей надо уезжать. Срочно. Если он найдет ее – она труп.

Занятая сбором вещей, она не заметила как пролетело время. Прошло уже три часа, а он к ней не пришел. Может, она зря волнуется, и он просто заинтересовался ей как женщиной и хотел познакомиться? Ведь он тогда не видел ее и просто не знает как она выглядит.

«Ну да, возможно и коровы летают.»

– Нужно позвонить Берку!

Взяв телефон, набрала выученный уже наизусть номер друга.

– Привет, Берк.

– Привет, Мора, у тебя все хорошо? Звучишь взволнованно.

– Я встретила… Встретила одного из семерки.

– Скоро буду!

– Берк, нет, я просто хотела… – услышала в трубке короткие гудки. Скинул.

Берк, милый Берк, преданный друг. Она просто хотела поделиться, рассказать хоть кому-то, что с ней случилось. И, возможно, этот кто-то разубедил бы ее, успокаивая тем, что ей просто показалось.

«Ну, вот и расскажешь, иди ставь чайник, разговор будет долгий,» – прозвучал внутренний голос.

Спустя двадцать минут подготовки к не менее взволнованному гостю, Мора услышала стук в дверь. То ли от волнения, то ли от уверенности в себе она не посмотрела в глазок и резким движением распахнула дверь.

Он стоял там, закрывая мощным телом дверной проем, и рот его расплылся в зловещей ухмылки.

– Привет, Мора, – промолвил гнев.

– Юнги, – обреченно повторила девушка.

Глава 3

Когда Юнги добрался до дома Моры, он был готов к тому что девушка, будет напугана. В конце концов, она ведь от него убежала, значит поняла кто он такой. Очевидно, она в панике.

Также был он готов и к ее стремлению побыстрее уехать, именно поэтому он взломал систему видеонаблюдения города, а Тэхен помог найти адрес владелицы «Тойоты» короллы 1990 года. Моранта Эльпато, двадцать четыре года, через два месяца будет двадцать пять.

Но Гнев определенно не был готов к тому, как встретила его эта маленькая ведьма. Открыв дверь, она застыла, окинула его одним испуганным взглядом, вздрогнула и резко ударила его по лицу сумкой. Затем она захлопнула дверь и заперла ее на замок. И оставила его стоять на ступеньках, истекающего кровью. Его губа кровоточила!

Что ж, Юнги еще раз убедился, что ведьмы непредсказуемые, сумасшедшие создания. Все было не совсем так, как он ожидал. Мин прищурился и, зарычав, оскалил зубы. Что, черт возьми, происходит? Ведьма никогда не осмелилась бы ударить его, тем более женщина! Они боготворили его. Липли в надежде получить хоть толику ласки. Так в чем, блять, дело?

Проклятая ведьма! Настроение этих существ, несдержанных, вспыльчивых, невозможно предугадать. Эти полные самобытности существа прошли через века, остались такими же дикими, как и в железном веке.

Мин Юнги – гнев в чистой его ипостаси – не сможет оставить выпад девушки без внимания. Она пожалеет об этом обязательно, но сейчас брат стоял на первом месте, ему нужна помощь этой сумасшедшей, поэтому он постарается взять себя в руки. Но у него ни хера не получилось. Ну, напугать то он ее может!

– Убью! – разъяренный рык разнесся по двору дома.

Мора стояла у парадной двери, держась за ручку, как вдруг двери черного входа затрещали, и повсюду посыпались кусочки краски и штукатурки. Доски проломились от силы удара, в последний раз дверь протестующе скрипнула и слетела с петель вместе с косяком, державшим ее. Разъяренный Юнги ворвался внутрь.

Зная, что у нее только несколько драгоценных секунд, Мора повернула дверную ручку и распахнула дверь. Она почувствовала шлепок его ладоней о свою голову и снова захлопнула дверь.

Невероятно! Как он может так быстро двигаться?! Но тем не менее он двигался очень быстро, и теперь Мора была в ловушке; впереди – тяжелая дверь, сзади – еще более тяжелый собиратель душ.

Через миг она уже извивалась и уворачивалась, пытаясь вырваться, но он двигался быстрее, предугадывая все ее выпады, расставив руки в стороны и загородив дорогу своим телом.

Не имея возможности вырваться, Мора остановилась и замерла, словно загнанный зверь. У нее в голове проносились тысячи вариантов что ему сказать, но все начинались с жалкого «прошу». Но, будь она проклята, если станет о чем-то просить или умолять. Очевидно, он наслаждался бы этим. Мора решила держать язык за зубами. Если ей и суждено умереть, она сделает это с гордостью. Достойно встретит свой конец. Она приготовилась принять смерть, какой бы ужасающей та ни была.

Но девушка вскоре осознала, что он вовсе не собирается ее убивать, по крайней мере, сейчас. Слегка касаясь подбородком ее волос, он тихо рычал, и не было сомнений, что это рычание имело оттенок похоти.

«Неужели он собирается мной овладеть, прежде чем убить?»

Юнги схватил ее за руки мертвой хваткой, и, хотя Мора изо всех сил сопротивлялась, она не могла сравниться с ним силой. Подняв ее руки над головой, он оперся ладонью на дверь и навалился на нее всем своим мощным телом. Его бедра припечатали ее ягодицы к двери.

Глаза Моры распахнулись. Она испытала первое запретное прикосновение Греха, слишком электризующее прикосновение. И вместе с этим ощущением она почувствовала ответ на вопрос, который пыталась не задавать себе вот уже почти три недели. Нет, он не похож на смертных мужчин. Такого ощущения у нее не было никогда.

Мора сглотнула. Несмотря на то, что их разделяла одежда, ее тело горело, когда Юнги к нему прикасался. А чтобы она почувствовала, если бы ее обнаженное тело коснулось его? Она бы сгорела в пламени страсти?

– Так ты меня хочешь, ведьма!

Мора была не в состоянии уловить смысл его слов, настолько сильные чувства ее охватили. Стальная мужественность стоящего перед ней Юнги, его аромат, жар, исходивший от его тела, обольстительный, глубокий голос с небольшой хрипотцой. Она вся дрожала, у нее подкашивались ноги… Мора глубоко вдохнула и заставила себя сосредоточиться на его голосе, глубокий, густой и бархатный. На самом деле Грех. Девушка, наконец, осознала суть его высказывания и так оскорбилась, что смогла лишь выговорить:

– А?

– Я говорю, что ты хочешь меня, – проговорил Юнги, касаясь губами мочки ее уха, от чего у нее по спине побежали мурашки. – Ты хочешь! Подчинишься? Или ты хочешь, чтобы я устроил порку?

Мора несколько раз открыла и закрыла рот, но не смогла издать и звука. К счастью, возмущение все-таки помогло ей выпрямить спину и развязало язык.

– О, ничего из вышеперечисленного! Я хочу, чтобы ты убрал это… это от меня!

– Ты не хочешь этого, – последовал самоуверенный ответ, сопровождаемый еще одним движением его бедер.

– Нет, я хочу. Я серьезно. Убери свои руки! – в глубине души Мора молила об этом, пока не успела сделать что-то по-настоящему глупое, например, прижаться к нему в следующий раз, когда он навалиться на нее своим телом.

«Да ладно тебе, Мора, такого возбуждения ты не чувствовала никогда в жизни, – проговорил предательский внутренний голос. – Ну, что плохого в том, что ты почувствуешь вкус прикосновения гнева? Ты ведь так давно хотела этого, еще тогда четырнадцатилетней девочкой ты сидела на подоконнике и читала про грехи. Ведь именно Юнги привлек твое внимание.»

«Он пришел, чтобы убить меня! – мужественно сопротивлялась Мора.»

«Ты этого не знаешь, – внутренний голос помолчал, а затем добавил печально. – А если и так, неужели ты хочешь умереть девственницей?»

Мора с ужасом заметила, что на какой-то миг задумалась над этим всерьез. Вполне резонный вопрос. И даже здравый. Как было бы грустно умереть девствинницей. Девушка теряла контроль над собой. Окончательно и бесповоротно.

Юнги попытался повернуть ее лицом к себе, и она сцепилась с ним в короткой схватке. Напрягшись в его руках, она понимала, что это глупо, что она лишь тянула время, но также была готова тянуть его как можно дольше. Чувствовать его у себя за спиной было достаточно тяжело, а если он заставит ее смотреть, как он к ней прикасается, это будет ужасно!

Мин поднял ее и повернул к себе лицом. Буквально оторвал от пола, развернул и снова поставил на ноги. Мора продолжала смотреть прямо перед собой, ее взгляд упирался в его грудь. Какого хрена он такой большой? Она чувствовала себя на его фоне такой маленькой и беспомощной. Он приподнял пальцами ее подбородок.

– Посмотри на меня, – и снова этот мрачный голос с хрипотцой взволновал ее.

«Нужно ввести закон против мужчин, нет, Греха, определенного греха, с таким голосом.»

Мора по-прежнему стояла, опустив голову. Она знала, что Юнги невероятно сексуален, ее типаж мужчин, который мог ей понравиться. На протяжении всей жизни она скрывала опасное чувство восхищения грехами. И скрывала она очень хорошо. До сегодняшнего дня.

– Я сказал, – ровным голосом повторил Юнги с нетерпением. – Посмотри на меня, Моранта Эльпато.

«Мо – ран – та» – вот как он произнес ее имя. А во что превратил этот голос ее фамилию, трудно даже описать. Она бы никогда не подумала, что ее имя и фамилия могут звучать настолько сексуально.

Она ни за что не станет смотреть на него. Ни за что.

Какое-то время оба молчали, затем он с насмешкой произнес:

– Хочешь или нет – придется. Я думал, ведьмы более податливы. Что случилось с той девчонкой, которая отвесила мне пощечину, да такую, что кровь потекла?

Она запрокинула голову и посмотрела на его совершенные черты лица. На его губе и вправду была кровь. Темно-красные капли стекали из уголка его чувственного рта, отчего он выглядел еще более диким и опасным. Рука Моры сама вскинулась к лицу мужчины. Когда девушка осознала это, быстро отдернула ее. Какого хрена?!

– Забудь. Так уж и быть, я дам тебе возможность загладить свою вину, пока я не захотел отомстить, – взгляд его темных глаз скользнул по ее губам и остановился на них. – Твой язык как раз подойдет для этого. Давай же, поцелуй меня в знак примирения.

Когда она бросила на него сердитый взгляд и не двинулась с места, он одарил ее холодной самодовольной улыбкой.

Невероятная самоуверенность Юнги, не имела значения, что он абсолютно прав насчет ее желания отведать его, окончательно вывели ее из себя. Мора плохо спала, и в этот самый ужасный день своей жизни чувствовала себя совершенно измученной. Она испытывала странное оцепенение, как будто ей было уже все равно.

– Гореть тебе в аду, Мин Юнги, – прошипела она.

Юнги запрокинул голову и рассмеялся. Мора вздрогнула, когда этот звук донесся до нее, прокатился по комнате и эхом отразился от высокого потолка. Не человеческий смех. Совершенно не человеческий.

– Послушай, ведьма. Я был рожден в нем, – он взял ее подбородок в свои большие пальцы и отклонил ее голову назад, чтобы встретиться с ней взглядом. – Знаешь, что это значит? Это значит, что мне нечего бояться, но могу поспорить, что тебе есть что терять. У тебя еще столько всего, что можно потерять, правда, Моранта?

«Да уж, терять есть что, целую уйму времени. Свою невинность. Свой мир. Свою жизнь. И, если все обернется в худшую сторону, вероятно, она потеряет все именно в этом порядке.»

Как раз перед тем, как его губы коснулись ее, он слегка ослабил хватку, и Мора сделала единственное, что пришло ей в голову, – ударила его головой. Отвела голову назад, потом резко дернулась вперед и ударила его изо всех сил прямо в лицо. Да так сильно, что у нее самой закружилось все перед глазами, и она удивилась про себя, как это Джеки Чану удается спокойно продолжать драку после такого удара? Очевидно, в этих фильмах все неправда. Хотела бы она знать это раньше, перед попыткой изобразить из себя героиню боевика.

К счастью, оказалось, что его она удивила больше, чем ударилась сама. Она первой пришла в себя быстро для того, чтобы нанести прямой удар коленом ему в пах. Юнги все еще был в оцепенении и не успел среагировать.

В крике, который он издал, скорчившись от боли, прозвучала паника, и у нее по телу пробежал холодок. В этом звуке слышалось такое возмущение, такая животная ярость и боль, что ей бы уж точно не хотелось оказаться рядом с ним, когда он придет в себя!

Пока Мин сползал на пол, крича и корчась, Мора проскочила мимо него, бежав прямо к черному входу. Бежать через парадный вход не было смысла. Она бы никогда не обогнала его пешком. Ей нужна машина. Стрелой промчалась через гостиную, пронеслась мимо стола в столовой и бросилась в кухню. Впереди показался огонек свободы – прямоугольник дверного проема.

Когда Мора уже была на пороге, то все еще слышала ругань Юнги, хотя их разделяли три комнаты. Она перепрыгнула через собранный багаж. Если ей удастся остаться в живых, это будет большая удача, и она это знала. Спасибо, что выбил дверь.

Проскочив в дверной проем… она снова уткнулась в твердое как камень тело Мин Юнги. Мора закричала, когда он небрежно схватил ее и поднял так, что ее ноги болтались над землей. Выражение его лица было холодным и ужасающим. Он закинул ее себе на плечо и так сильно сжал руками, что при вдохе из ее груди вырвался хрип. Девушка понимала, что, если он прижмет ее еще крепче, доступ кислорода будет перекрыт окончательно.

Собиратель держал так ее довольно долго, и Мора совершенно не двигалась, уткнувшись лицом в его шею. Она чувствовала, что чаша его терпения переполнена, и при малейшем сопротивлении к ней будет применена еще большая сила. А ее тело этого не выдержит.

Как так-то? Только что он лежал на полу, и их разделяли три комнаты, и вот он уже стоит перед ней у входа. Как, черт возьми, она сможет сбежать от Юнги, который способен так перемещаться? И на что он еще способен?

Да уж, положение хуже некуда. Наконец, когда прошла, казалось, целая вечность, он сделал глубокий вздох. В тот момент, когда Мора сама глубоко вдохнула, чтобы произнести слова извинения, а точнее, молить о быстрой смерти без мучений, он с угрозой в голосе проговорил:

– Что ж, ведьма, раз ты не хочешь искупить свою вину, тебе придется целовать не только мои губы.

Пять минут спустя Мора была крепко привязана к одному из стульев в столовой своей собственной бельевой веревкой. Запястья ее были аккуратно примотаны к спинке стула, а лодыжки – к ножкам.

Развернув стул так, что Мора оказалась к нему лицом, Юнги заглянул ей в глаза. Он стоял, широко расставив ноги, опершись руками о колени и наклонившись вперед, всего в нескольких сантиметрах от нее. Водопад шелковистых волос, темных как ночь, спадали вокруг его мужественного лица. Да, он совершенно не имел понятия о дистанции и личном пространстве. Был слишком близко. И стоило ей об этом подумать, как его рука потянулась к ее лицу, Мора вздрогнула, но он лишь слегка коснулся пальцами ее щеки и медленно провел подушечкой большого пальца по ее нижней губе.

Мора дерзко откинула голову, отворачиваясь. Палец Юнги коснулся ее подбородка и заставил снова повернуться к себе.

– Да, пожалуй, ты мне нравишься гораздо больше, – его темные глаза блеснули, вспыхнув красным.

– А ты мне вообще нет, – она подняла подбородок и гордо посмотрела на Мина.

«Раз уж сдохнуть, то с честью.»

– Думаю, я это уже понял, ведьма. А ты бы зарубила себе на своем маленьком, красивом носике что сейчас ты в моей власти. А я не так уж добр в данный момент. Так что постарайся сделать так, чтобы нравиться мне как можно дольше.

В ответ она буркнула то, что редко произносила вслух.

Глаза Юнги загорелись на какой-то миг, а затем он мрачно рассмеялся, тыльной стороной ладони вытер кровь, которая текла из уголка рта.

– Несколько минут назад ты утверждала обратное.

– Я имею в виду совсем другое, и ты это знаешь.

– Знаешь, я воспринимаю все довольно буквально. И не говори мне такого больше, если имеешь в виду «совсем другое». А иначе я поймаю тебя на слове. И обратно ты его не заберешь. Еще раз это скажешь, и окажешься на полу. Подо мной. А я буду как раз там куда, ты меня отправила. Ну, давай же, повтори это снова.

Его пальцы снова коснулись ее щеки, заставляя ее встретиться с его взглядом.

– Ты поняла?

– Поняла.

– Вот и отлично, – последовала пауза и оценивающий взгляд. – А теперь скажи мне, Моранта, как ты думаешь, что я делаю с ведьмами?

Мора пожала плечами, насколько это было возможно в связанном состоянии, делая вид, будто ничего не понимает.

– Я понятия не имею, о чем ты говоришь, во мне нет магии с рождения. Зачем тебе я?

Юнги нетерпеливо вздохнул и приложил палец к ее губам, заставляя замолчать.

– Ведьма, не играй со мной в игры, мое терпение лопнуло. Ты знаешь кто я. Ты назвала меня по имени. Я искал тебя и, представляешь мое удивление, когда увидел там, где вообще не ожидал? Ты знаешь многое обо мне, раз бежала и боролась со мной, не так ли?

Мора громко сглотнула и кивнула головой. Она выдала себя целиком и полностью. Он это знал. И был явно не расположен к шуткам.

– И что теперь? – резко спросила она. – Ты убьешь меня?

– Я не собираюсь тебя убивать. Хотя раньше действительно просто бы разорвал тебя изнутри. Но с некоторых пор я этого не делаю. Я дал клятву, – он убрал волосы с ее лица и заправил их за ухо, его рука двигалась мягко, поглаживая ее щеку. – И я не намерен причинять тебе какой-либо вред, если только ты не ударишь меня снова – тогда, конечно, клятва теряет силу. А поскольку с этого момента я хочу начать наше знакомство с чистого листа, будем считать твою враждебность недоразумением. Допустим, что такая горячая штучка, как ты, которая к тому же была уверена, что ее жизнь в опасности, – собиралась драться до последнего с таким мужчиной, как я. Но если ты еще раз ударишь меня, ты заплатишь сполна. Ясно?

Девушка твердо кивнула, моля Бога, чтобы Юнги перестал к ней прикасаться. От одного его прикосновения у нее мурашки шли по коже, а все мышцы внизу живота напрягались. Как же так получилось, что воплощение ее самых ужасных кошмаров явилось ей в облике мужчины ее мечты?

Юнги откинулся на спинку стула, провел рукой по темным волосам и закинул руки за голову. Мышцы его сильных рук играли при каждом движении: мускулы плеч вздымались под черной футболкой, массивные бицепсы напрягались, золотые наручи блестели в искусственном свете столовой. Море пришлось приложить немало усилий, чтобы не отрывать глаз от его лица, иначе ее взгляд скользнул бы вниз по его охренительному телу. Девушка мысленно застонала.

– Ведьма, – произнес собиратель, пристально ее рассматривая, – мне не приходило в голову искать вас, я даже не думал, что такие, как ты, еще существуют. Мы были уверены, что святая инквизиция уничтожила весь ваш род давным-давно. Тем же, кстати, занимался и я. Сколько еще вас?

– Я не понимаю тебя. Что ты хочешь от меня услышать? Ты знаешь, что я ведьма, но также прислушайся к себе – я ведьма без магии.

Юнги продолжил пристально рассматривать ее.

– Где твой ковен?

– У меня нет ковена.

– А кто тебя научил накладывать защитные чары? – настойчиво продолжал Юнги. – Только не говори, что ты сама так хорошо все усвоила.

Мора не выдержала и прошлась взглядом по его телу и уставилась на штаны, не в силах поднять взгляд. Его чувственные губы растянулись в ухмылке.

– Женщины никогда не могли оторвать от меня взгляд.

«Кобель.»

– О, ты очень соблазнительный! – выпалила Мора. Неужели она сказала это вслух? По насмешке во взгляде Юнги поняла, да, вслух. – Я пыталась понять, что все находят в тебе.

– И ты думаешь, что найдешь это понимание у меня в штанах? Поэтому твой взгляд постоянно сползает к моей ширинке? – в голосе Мина сквозило веселье.

– Единственная причина, по которой я смотрю на твои штаны – это потому что не хочу смотреть в твои глаза, – краснея, ответила Мора.

«Жалкое оправдание даже для тебя.»

«Заткнись.»

От необузданной сексуальной энергии, исходящей от его взгляда, у Моры затвердели соски. Ее охватила дрожь. Почему его взгляд влияет на нее так, словно он проводит бархатным языком по ее коже? Блядь!

– Значит глаза, – лениво проговорил Мин, медленно пройдясь взглядом по ее телу, и снова вернулся к лицу. – Понятно. Так все-таки, как ты научилась накладывать защитные чары? Довольно древние, прошу заметить, но бесполезные для меня.

– Я была в ковене, но покинула его несколько недель назад.

– Мельдонегийский ковен существует?

– Ты сошел с ума? Я, наверное, сильно ударила тебя головой. Ты сам уничтожил его!

– Я не трогал этот ковен, а впрочем не важно. Что тогда мельдонегийская ведьма делает в обычном третьесортном ковене?

– У меня нет магии! Причем здесь мельдонегийский ковен и Я?!

– О, милая, не знаю даже, обрадую тебя или огорчу, но у тебя есть магия. Она запечатана руной. Я чувствую ее в тебе. И с уверенностью в сто процентов могу сказать, что это магия именно мельдонегийского ковена. Либо ты мне сейчас врешь, либо и правда не знаешь. Учти, я склоняюсь к первому варианту. Кто твои родители?

– Я… я не знаю этого, точнее, я не знаю кто мой отец. Мою маму приняли в ковен избитую и изнасилованную, она оказалась беременна мной. Когда мама родила меня, она умерла. Это все, что я знаю.

– Боюсь, она отдала свою искру магии тебе для того, чтобы запечатать твои способности, ну, и еще для того, чтобы я не нашел тебя.

– Ты действительно не собираешься меня убивать? – осторожно спросила Мора.

Она чувствовала умственное, физическое и эмоциональное истощение. Ее мозг отказывался воспринимать его слова. Она не могла быть мельдонегийкой. Ведь не могла?

Мысли расходились, голова болела еще после того, как она ударила ею Юнги. Ей требовалось утешение, даже если оно исходило от врага.

– Что ты, конечно нет, – промурлыкал Юнги. – Это было бы большим расточительством с моей стороны, я нашел тебе гораздо лучшее применение.

Что ж, вот и услышала слова утешения. Только почему-то они совсем не утешительные.

«В самом деле гораздо лучшее применение», – думал Юнги, наблюдая, как меняются эмоции на ее изумительном личике. Злость в ней боролась с усталостью, разочарование – со страхом.

Она была поистине красива. Но одной лишь красоты недостаточно, чтобы возбудить его интерес. По-настоящему его привлекала страсть.

А какой она была пылкой! Непокорной. Смелой. Решительной. Исходящее от нее сияние бессмертной души казалось более сильным, чем у других ведьм. Он видел ее ауру, что характеризовала ее как истинно взрывную, огненную натуру.

Она была гораздо меньше его, но сражалась с ним как настоящая дикарка – этакая злюка со смертельно тяжелой головой и убийственными коленками; и хотя за последние полчаса Юнги пережил самую острую боль за время всего своего существования, он был не так уж недоволен. Выведен из строя, как можно вывести только мужчину, но не недоволен.

Теперь у него была собственная ведьма, да не просто какая-то. Мельдонегийка. И он сгорал от страсти к ней. Эти ощущения – такая редкость в его жизни, и тем они прекрасней. Когда он всего-навсего прижал ее к двери и почувствовал, как его член упирается в ее крепкую, упругую попку, по его телу прошла дрожь.

Дрожь. По его телу. А ведь он никогда в жизни не дрожал. И даже не вздрагивал. Он никогда этого не понимал, как можно дрожать как сопливый юнец от прикосновения к телу женщины. Хотел понять. И вот теперь он понял. Давление ее бедер на его собственные наполняло его дикой, первобытной энергией. Его никогда прежде так не тянуло к женщине. Никогда он не испытывал такого порочного, неистового желания.

И даже сейчас, несмотря на боль, Юнги желал прикоснуться к ней. Его раздражало все, что разделяло их тела, даже воздух. Он желал снова почувствовать тепло ее тела. Все еще сидя на стуле, он поставил свою ногу между ее ног, так что его колено касалось внутренней стороны ее бедра. И заметил, как она напряглась. Так гораздо лучше. Он неподвижно сидел какое-то время, не в силах оторвать взгляд от ее пышной, круглой груди под мягкой тканью футболки. Черт, как же ему не терпелось прикоснуться к ней губами!

Но он не собирался применять силу. Мин Юнги соблазнял, завлекал, но никто не может обвинить его, что он прибегнул к банальной силе.

Последний раз он видел мельдонегийку, ну, кроме Мелиссы, две тысячи лет назад, когда собственными руками свернул ей шею за то, что пыталась заточить их обратно.

Но эта девчонка – молода, сильна, непокорна, красива. Удача? А почему бы и нет? Ведь удача тоже женщина. А женщины всегда ему помогали. Эта тоже поможет, ведь ему удалось развеять ее опасения.

– Ну? – произнесла Мора, прервав его размышления. – И что это за применение?

Юнги пристально изучал ее лицо. Губы ведьмы сложились в презрительную ухмылку и ноздри расширились. И все же в ее очаровательных глазах читалось опасение. Он не хотел, чтобы она его боялась. Страх помешает его планам по ее соблазнению и использованию как посредника для исцеления брата.

– Я уже сказал, что не хочу причинить тебе вред, и это действительно так. Мне просто нужна твоя помощь в решении одной небольшой проблемы.

Мора посмотрела на него с подозрением.

– Тебе? Моя помощь? Разве я могу чем-то помочь всесильному греху? – с сарказмом произнесла девушка.

– В этой ситуации я не такой уж и всесильный, – теперь она вероятнее всего расслабится.

– Правда? Расскажи.

Ее глаза прищурились слишком оценивающе. Добиваться, чтобы она расслабилась – это одно, но потакать ее прихотям постоянно у Юнги не было никакого желания.

– Я не могу быть всесильным в исцелении, Моранта, – мягко проговорил он.

Она зарычала, по-настоящему на него зарычала. Его рот слегка скривился в ухмылке. Маленькая в данный момент абсолютно бессильна, как котенок, она пылала свирепостью тигрицы; в ее сексуальном теле ростом один метр шестьдесят один сантиметр помещались все два метра вспыльчивости.

– Послушай меня, ведьма… Один ковен, мы пока не знаем какой именно, наложил заклятие на моего брата. Сейчас он в плохом состоянии, и ему становится хуже. Через несколько дней он покинет пределы Сеула, ему помогут на какое-то время затормозить действие проклятия. Но это ненадолго. Для того, чтобы его полностью очистить от этого дерьма, нужна мощная магия, но такая есть только у мельдонегийских ведьм. Силы одной ведьмы не хватит, нужен целый ковен. Достаточно семи или восьми ведьм. Одна ведьма, Мелисса – это наша подруга, она мельдонегийка поможет с этим… Каждый из братьев отправится на поиски ведьмы, если такая появится на горизонте. Я и Джин уже нашли ведьм, осталось дело только за малым – уговорить помочь…

Мора внимательно слушала его рассказ, тщательно запоминая все детали. То, что он ей рассказал, превратило маленькую искру в ее сердце в большой костер.

«Так, значит, этот восхитительный грех, действительно не намерен тебя убить», – снова этот противный голос.

«Да заткнись же ты уже!»

Удивительно, как же так вышло, что ее четырнадцатилетняя «Я» до сих пор живет в ней и пускает слюни на самого собирателя душ?

Значит, она выживет. Она действительно сегодня не умрет. В конце концов, он вряд ли станет убивать ее, ведь она может помочь ему. Она ему нужна! Прошло много времени, прежде чем ее нервы успокоились. Ей предстоит не смерть, а исцеление – это совершенно разные вещи.

– Ну, хорошо, если я тебе помогу, что будет потом?

– Потом все будет хорошо, семерка станет снова непобедимой.

Мора закатила глаза.

– Я спрашиваю, что будет со мной? Поскольку в твоем маленьком эгоистичном мирке для твоего маленького самовлюбленного «Я» нет ничего и никого важней семерки, представь, что в моем тоже нет никого важнее меня.

Его глаза блеснули, и он засмеялся, запрокинул темноволосую голову, – сверкнули его белые зубы, мышцы окруженной ожерельем шеи напряглись, и Мора сдержала мягкий, восхищенный стон. Пусть он и чудовище, но он насквозь пронизан нечеловеческой сексуальностью, начиная с белоснежной кожи и заканчивая глазами, сверкающими золотыми искрами, каких не было у людей, и таинственной притягательностью.

У нее по спине пробежал холодок, она выпрямилась на стуле так резко, что чуть не опрокинулась. Неужели она думает о Мин Юнги как о мужчине?

«Бинго.»

– Я спрашиваю, – повторила она, – что будет со мной?

– Все что захочешь, – проворковал Мин, наклоняясь к девушке. – Просто скажи.

Он пожирал ее самодовольным взглядом, и темные глаза обещали выполнить любую фантазию, которую она скрывала в самом укромном уголке своего сердца. Юнги провел языком по нижней губе, спрятал его за зубами и одарил ее самой медленной и сексуальной улыбкой, которую ей приходилось видеть.

– Шепни мне на ушко, Мо – ран – та, о своих желаниях, я сделаю так, чтобы они воплотились в жизнь.

«Нуда, как же.»

«Давай согласимся», – противный внутренний голос мурлыкал в голове как кошка в марте.

– А что, если я откажусь? – резко спросила она, готовясь к худшему.

– От чего откажешься? – Юнги поднял темную бровь.

– Что, если я откажусь тебе помогать?

– А почему бы тебе мне не помочь? Я всего-то прошу вылечить кое-кого.

– Только не считай меня глупой. Довериться такому, как ты, и отдать себя на милость семерки? Так себе перспектива. Можно подумать, в этом есть здравый смысл. Я не настолько наивна, чтобы надеяться, что ты отпустишь мельдонегийку и оставишь в покое.

Юнги наклонился, опершись локтями на коленки, с его лица исчезла веселость, и совершенные черты приняли величественный, благородный вид.

– Даю тебе слово, Моранта Эльпан, – торжественно сказал он, – я отпущу тебя.

– Ну да. Слово самого гнева, собирателя душ ведьм. Одного из семи грехов, великого лжеца и убийцы, – насмешливо проговорила Мора.

Мышцы его челюсти сжались.

– Это не все мои проявления, ведьма. Я был и есть разный.

– Ах, ну да, как я могла забыть об обольщении и лишении девственности чистых дев.

Он прищурился.

– Тебя я девственности не лишал. Хотя чувствую ее в тебе.

«И мог бы лишить тебя ее без особых усилий, учитывая, что я вдвое больше и сильнее тебя.»

– А какие у меня гарантии, что ты этого не сделаешь? – зардевшись, спросила Мора.

– Никаких. Вообще-то, я гарантирую, что сделаю это. Но обещаю: я сделаю это только потому, что ты сама меня об этом попросишь. Ты будешь стоять передо мной и просить, чтобы я овладел тобой, – Юнги хитро улыбнулся, и его глаза блеснули не менее хитро.

«Да, да, да мы согласны.»

Эти слова обрушились на Мору, как ураган, у нее захватило дух, чего Юнги и добивался.Она громко вздохнула, готовясь дать отпор, опровергнуть, заявить, что он слишком много на себя берет, но Юнги поднялся со стула и стоял, возвышаясь над ней в полный рост.

– Все, хватит. Так ты поможешь мне или нет, Моранта?

Мора сглотнула слюну, проанализировав свои скромные возможности. К черту все это. Она знала, что, если поможет ему, то в конце концов умрет. Во первых, он не отпустит ее, во вторых, она не мельдонегийка, несмотря на то, что ей хотелось ему верить, в третьих, как только он узнает, почему она покинула ковен, он сам лично свернет ей шею. И, наконец, в четвертых, это же вроде как хорошо, что один из грехов не здоров. Да?

Она поднимала голову все выше и выше, пока не встретилась с его властным взглядом.

– Нет, я не стану тебе помогать, – выпалила на одном дыхании. Она решила сдаться на его милость, ожидая от него все что угодно в ответ на свой отказ.

Какое-то время Юнги смотрел на нее немигающим взглядом, ничего не говоря и не предпринимая. А Мора ждала. Ее нервы напряглись, как крошечные ниточки, безжалостно натянуты кукловодом почти до предела. Она отдала себя в его руки. Девушка была практически уверена, что Мин ударит ее, попытается заставить ее силой. Мора полагала, что он сделает все возможное, лишь бы было так, как он хочет.

Моранта ожидала что угодно, но не того, что сделал собиратель душ. Он наклонил голову. Затем нагнулся к ее ногам и развязал их. Он обнял ее своими сильными руками, и Мору окутал его пряный аромат, холод золотых наручей обжег кожу, а шелковистые волосы коснулись ее щеки. Он освободил ее руки.

Когда она села, слишком озадаченная и напуганная, чтобы пошевелиться, он сделал шаг назад, вытянулся во весь рост и с легкой улыбкой на чувственно сжатых губах исчез.

Что сейчас произошло? Мора подскочила на дрожащие от напряжения ноги. В дверь раздался быстрый стук. Обернувшись по сторонам в поисках какого-либо подвоха, ничего не заметив, еле передвигая ноги, отправилась к парадной двери, откуда доносился звук. Стук в дверь усилился.

– Иду, – крикнула из кухни Мора.

Когда она открыла парадную дверь, на нее налетел Берк, она и забыла, что звонила ему. Девушка даже боялась представить, что бы с ним произошло, прийди он на пару минут раньше.

Все эмоции – страх, отчаяние вырвались наружу потоком горячих слез, затягивая ее в пучину истерики.

– Эй, морковка, что случилось? Я рядом, я всегда рядом.

Берк заключил Мору в крепкие братские объятия. Гладил по спине в успокаивающем жесте. Спустя десять минут девушка начала успокаиваться, рыдание затихли, оставляя за собой только редкие всхлипы.

– Спасибо, – вытирая мокрые глаза, пробормотала Мора.

– Расскажешь? Я пока сделаю свой фирменный чай, – сказал Берк в волосы девушки, отстраняясь.

– Не стоит…

– Матерь Божья! Что здесь произошло?

– Берк, я…

– Что здесь произошло? Тебя ограбили? Ты позвонила в полицию? С тобой все в порядке, тебя не обидели?

– Берг, меня не ограбили, я не звонила в полицию и со мной все хорошо. Немного напугана. Ладно, я до чертиков нахожусь в ужасе. Это был… был…

– Это был ОН, да? – с ноткой паники в голосе спросил Берк. Мора смогла только кивнуть.

– Мать честная! Тебе нужно уезжать, а если он вернется?!

– Берк, все хорошо, он ушел. Я никуда не поеду – это мой дом, ему просто незачем меня убивать.

– Но ты сказала. Ты, блядь, видела вообще свою кухню?! Он что, на танке въехал?!

– Он просто вошел.

Мора не дала Берку снова задать вопрос. Взяла за руки и усадила на диван. Рассказав все с самого начала, как встретила Юнги первый раз и до сегодняшнего момента, утаив разве что реакцию своего тела, это же к делу не относится…

– Слушай, я так понимаю. Он может различать магию? А что, если он прав? Что, если ты…

– Мы это уже обсуждали, тем более, если он узнает, почему я покинула ковен, он меня сам прибьет, еще это обстоятельство с его братом. Не верю я во все эти совпадения.

– Но что, если это правда? Расскажи ему о своей причине ухода из ковена, он сможет тебя защитить.

– А кто меня защитит от него?

– Да ты походу поплыла? Я прав? Он тебе нравится!

– Ты не понимаешь, это как встретить своего кумира – восхищение есть, также страх его вытесняет, но с Юнги все по другому – я в ужасе, когда он просто смотрит на меня. И еще, у меня было видение, мое первое в жизни видение. Это случилось, когда я встретила его.

– Это говорит о том, что тебе в кровь поступило достаточное количество кортизола. И на этой почве твой организм сделал выброс определенного количества магии, что подтверждает его слова. Если магия действительно запечатана, он как никто другой может тебе в этом помочь. Может тебе стоит поговорить с этой самой ведьмой, возможно, она тебе что-либо скажет по этому поводу?

– Берк, ты как всегда прав. Что бы я делала без тебя, но сейчас это уже не важно, он ушел. И почему я не подумала об этом раньше?!

– Ты была напугана, морковка.

Мора ударила кулачком в плечо Берка за это детское прозвище, которое он дал ей уже как восемнадцать лет назад. А все потому, что когда она плакала, ее лицо становилось похоже на морковку. Они оба рассмеялись.

Юнги стоял в саду дома Моры. Нервно докуривал сигарету, ему определенно не нравилась картинка, которую он наблюдал. Какой-то тощий пацан обнимал ЕГО ведьму, успокаивал и смеялся с ней. Выбросив окурок подальше, он материализовался в дом Чонгука. Сейчас ему как никогда нужно выпустить пар, или он спалит все близлежащие районы.

Глава 4

Господин Ли пересек парковку и направился в сторону Чосонской академии боевых искусств. В свежем утреннем воздухе висел аромат пончиков. Кафе находилось на другой стороне улицы, и запах сладкого теста, пережаренного в масле, заполнял все вокруг. Из дверей вышел мужчина с двумя бело-розовыми упаковками пончиков под мышкой и огромной дорожной кружкой кофе.

«Думает, что это наилучший способ встретить утро», – подумал господин Ли.

Он шагнул на тротуар перед академией под красно-золотую тень навеса. Взгляд упал на позабытый кем-то пластиковый стаканчик. Его владелец оставил на донышке немного темной жидкости, чтобы сигаретным окуркам было не так скучно ожидать заботливой руки, которая донесет их до урны. Господин Ли выбросил стаканчик в мусорный бак и вошел в дверь академии.

Общество охотников перешло на новый уровень в священной войне, и именно он сделал этот смелый шаг. Это он заключил сделку с ведьмами, разработал план уничтожения грехов, обещав при этом ковену защиту. Конечно, он не планировал сдерживать свое слово, но на данный момент они полезны. Пожертвовали одной из своих. Идиоты.

Теперь осталось самое сложное – ослабить самого Юнги и вывести из строя на некоторое время. С помощью ведьм они разработали план по уничтожению всех семерых. Гнев – не просто грех, это силовой центр семерки. Он будет удачным трофеем.

Им раньше не доводилось убивать грехи, все считали это невозможным, но сам Ли думал иначе. Если они ходят и дышат, значит их можно уничтожить. Именно то, к чему он стремился и о чем мечтал.

Широкими шагами господин Ли направился к своему кабинету. Занятия в первых классах начинаются в девять. У него достаточно времени, чтобы набросать новые правила для своих подчиненных.

После уничтожения рекрутского центра погиб бывший руководитель. Теперь им стал сам Ли. Он считал, что бывший глава был глуп, раз так легко поддался на удочку семерки, за что и поплатился собственной смертью.

Господин Ли вышел в сад и посидел в кресле. Пока утренняя заря отвоевывала на небе место для нового дня, он обдумывал сильные и слабые стороны своей организации. Выстраивал из путаницы мыслей и образов четкий план.

Будущее вырисовывалось все определеннее. Теперь в офисе господин Ли решил, что пора действовать. Он загрузился во внутренний интернет портал и поместил сообщение о смене руководства, потом назначил общий сбор в академие в четыре часа. Некоторым придется ехать издалека, но в любом случае дорога займет не больше шести часов. Охотники, не явившиеся на собрание, будут исключены из общества и уничтожены, как бешеные собаки.

Общие сборы были редким явлением. Численность личного состава колебалась в пределах пятидесяти-шестидесяти бойцов. На место погибших от рук грехов вербовались новые рекруты.

Господин Ли понимал, как важно собрать всех охотников на встречу в академии. Он знал многих из них, но хотел встретиться лично, чтобы окончательно утвердиться в своих правах и объяснить стратегию. Академия была отличным прикрытием. Можно было назвать эту встречу семинаром по боевым искусствам и провести ее в конференц-зале цокольного этажа.

Ли выключил компьютер, откинулся на спинку кресла и сложил пальцы домиком. Все время, что он здесь работает, основной работой являлось зачищение после разных происшествий с семеркой. Пришло время применить новую тактику и атаковать семерку. Ликвидация – вот кратчайший путь к тотальному истреблению сверхъестественного из мира людей.

Похожая тактика применялась и раньше, но без особого успеха. Семерка была неуловима и агрессивна в бою. Пришло время внести в войну побольше разнообразия.

За последнее время семерка уничтожила несколько сотен охотников и три кураторского центра. Погибшим кураторам постоянно находили замену, но с кураторами была беда. Их вербовали, готовили с огромным трудом, но все равно они в подметки не годились опытным бойцам.

Постоянная нехватка кадров стала слабым местом общества. Центр подготовки, такие как Чосонская академия боевых искусств, были отличным местом для вербовки, но они были слишком заметны.

Господин Ли покачал головой: рано или поздно ему понадобится заместитель, но сейчас с этим можно повременить. К счастью, цели, которые он поставил перед собой, были вполне достижимы. Он уже на один шаг приблизился к их достижению.

Убить одного из семерки почти невозможно. Почти. Семерка обладает исключительной силой – быстро восстанавливаются после ранений. В поединке с одним из грехов у тебя в запасе только один выстрел, а, как правило, они не смертельны для них, просто выводят из строя на какое-то время. Если же ты не успел убраться за это время, то ты покойник. Но сейчас многое поменялось, рекрут на это рассчитывал.

Ли поднялся из-за стола и подошел к окну. Он внимательно рассматривал свое отражение. Каштановые волосы, бледная кожа, карие глаза. До вступления в общество он был блондином, но эти подробности давно стерлись из памяти.

Прошлое не волновало его, он жил будущим. Он закрыл дверь своего кабинета и вышел в холл. У входа уже столпились студенты, ожидавшие тренировку по тхэквондо. Это была его любимая группа – молодые люди от восемнадцати до двадцати четырех лет, весьма перспективные ребята.

Стройные фигуры в белых кимоно дружно склонили головы и поприветствовали учителя. Господин Ли прошелся перед строем, отмечая осанку, движение глаз и настроение каждого ученика. Любой из них мог стать рекрутом. Требовалось правильное сочетание физической силы и острого ума.

Дверь зала открылась, и он обернулся. Вошедший Мало́ Чен Ху замер в почтительном поклоне. На парня было страшно смотреть: на носу повязка, под обоими глазами синяки.

Ли поднял бровь.

– Ты сегодня не тренируешься, Чен Ху?

– Да, учитель, но я не мог не прийти.

– Молодчина. Ценю твое чувство долга. Поможешь мне провести разминку?

– Учитель…

Мало склонился ниже, широкая спина оказалась вровень с поясом.

– Вперед! – господин Ли хлопнул парня по плечу. – И не давай им спуску.

Мало выпрямился, глаза его сияли.

– Рад, что на тебя можно положиться, дружище, – удовлетворенно кивнул господин Ли.

***

Мора поехала на работу. Невероятно нервничая и испытывая потребность прийти в себя после почти бессонной ночи, она взбодрилась с помощью двух эспрессо и холодного душа, но все равно опаздывала. Пусть ее жизнь рушится прямо у нее на глазах, она не хотела больше об этом думать.

Кроме того, несмотря на усталость, Мора знала, что не сможет заснуть. Она была слишком раздражена, слишком боялась того, что он предпримет дальше, а то, что он что-нибудь сделает, она не сомневалась. Стоило ей остаться дома одной, как ее разыгравшееся воображение рисовало ей тысячи несчастий, которые могли бы с ней приключиться.

Сначала, когда Юнги исчез, она собиралась следовать своему изначальному плану – сесть в машину и ехать куда глаза глядят, лишь бы подальше от Сеула. Но после разговора с Берком она также поняла – он ушел, скорее всего, не навсегда.

Нет, он бы ни за что не покинул ее, если бы не был уверен, что сможет ее найти. А это значило, что побег – лишь пустая трата времени и энергии, которую лучше приберечь.

Почему он не причинил ей никакого вреда? Почему не использовал преимущество в силе, чтобы напугать ее, подчинить своей воле? Ведь сделать это было так легко!

«Она и так, простите, обосралась.»

Мору сбила с толку его реакция, а вернее, полное ее отсутствие. Когда она сидела, связанная по рукам и ногам, он мог сделать с ней все что угодно, но от него не последовало никакой угрозы.

Он исчез. Просто исчез. И при этом он улыбался. Вспоминая это, Море стало очень-очень тревожно на душе. Все было так, словно он планирует что-то гораздо более серьезное, чем применение силы.

«А что может быть хуже, чем сила?»

Все это напоминало ураган, когда не знаешь, где и когда он начнется.

– Эльпато! Где, черт возьми, ты ходишь? – требовательно произнес менеджер. – Ты должна была быть на работе еще двадцать минут назад. Время обеда. У нас аврал —полное кафе посетителей!

У Моры раскалывалась голова. Пытаясь справиться со страхом, она пила уже третий эспрессо за день. Затуманенным взглядом она посмотрела на часы. Было уже половина первого.

– Я уже переодеваюсь, буду в зале через пять минут, – пообещала она.

– Так же, как и вчера? Обещала прийти после ланча. Почему это, интересно, ты не явилась вчера?

Мора продолжала смотреть на часы, избегая его взгляда и прекрасно осознавая, что врать она не умеет.

– Я… приболела. Мне действительно было нехорошо. Я съела суши во время ланча. Простите, что я не позвонила, но мне было так плохо, что я еле двигалась. Вы же понимаете, что такое пищевое отравление…

Она заставила себя поднять глаза и встретиться с сердитым взглядом менеджера. Знала, как она ужасно выглядит из-за стресса и недосыпа, и что темные круги под глазами подтвердят ее слова.

– Так это я лживый и неискренний? – раздался у нее за спиной глубокий голос с экзотической хрипотцой. – Похоже, у нас есть что-то общее, ведьма.

Она быстро обернулась. Он был там, вот и начался ураган. Нахально развалившись около шкафчика с кофейным инвентарем, сзади нее сидел Мин Юнги – воплощение невероятной безмятежности и грациозности. Куда-то делись сексапильные выцветшие джинсы. Теперь на нем были аккуратные черные кожаные штаны и черная шелковая рубашка. Этот наряд дополняли золотые наручи и ожерелье. Мора отметила и его новые, очень дорогие на вид туфли. Он выглядел элегантно, в стиле старого света, и так за него хотелось жизнь отдать.

«Не каркай.»

«Мажор.»

Больше всего ее удивило, что менеджер никак не отреагировал на его реплику, как будто не слышал. Подожди-ка.

– Господин Чхве, вы не думаете, что вон тот молодой человек в черной рубашке выглядит нелепо в нашем кафе? – Мора стиснула зубы, услышав возмущенный вздох греха.

– Какой? Если тебе настолько плохо, что мерещится всякое, то увольняйся!

«Не видит, значит, как Мин Юнги собрался играть. Геймер хренов.»

– Оооочень много общего, – протянул голос сзади.

– Между нами нет ничего общего, – прошипела девушка.

– Что? – удивленно спросил Чхве. – Эльпато, ты это о чем?

Мора вздрогнула, снова повернувшись к начальнику. Тот нахмурился, переводя взгляд то на нее, то на шкафчик. Она откашлялась.

– Я имею ввиду… – начала она. – Что вы бы, наверное, вообще не заболели, но у меня пищеварительная система действительно очень чувствительная, я всегда этим отличалась. Любая мелочь может вывести меня из строя, а особенно сырая рыба, приготовленная неправильно. Мне нужно было подумать прежде, чем купить суши в уличной лавке. Но я была так голодна, а они выглядели так аппетитно! Мне очень жаль… Дайте мне две минуты, и я приступлю к работе, – она вздохнула и дополнила свои слова самой лучезарной улыбкой, которую только могла изобразить и которая смахивала на гримасу, поскольку вышла весьма кривой.

С непроницаемым лицом, не впечатленный ни ее объяснениями, ни попытками улыбнуться, господин Чхве прорычал:

– Сегодня останешься со второй сменой до вечера. Ясно?

– Да, – сквозь зубы проговорила Мора.

Когда господин Чхве направился к выходу, она быстро бросила злобный взгляд через плечо на Юнги. Он подмигнул ей и одарил ленивой обворожительной улыбкой.

– Да, и еще, Эльпато…

Голова Моры повернулась обратно.

– Поскольку ты провинилась, всю последующую неделю будешь работать в две смены.

Только когда он исчез за дверью служебного помещения, Мора позволила себе расслабиться и тяжело присела на стул.

– Зачем тебе все это, ведьма? – раздался бархатный голос позади нее. – Там, за окном, чудесный день. Светит солнце. Мир полон приключений, и они просят, чтобы ты их испытала. А ты сидишь в четырех стенах, бегаешь между столиками, обслуживая разных придурков, и выполняешь чужие поручения. Зачем?

– Потому что мне нужно оплачивать счета. Потому что не каждому дано быть таким, как ты.

– Это не жизнь.

– Что ты здесь делаешь? – устало спросила она. – Ты пришел меня помучить? Вынудить меня согласиться? Давай как-нибудь положим этому конец. Убей меня, а? Избавь от страданий. А, хотя, не стоит. Мне нужно работать, – она со вздохом сдула челку, упавшую на глаза, даже не глянув в его сторону.

– Жестокость – пристанище вялого ума, искорка. Только глупец завоевывает, когда мог бы обольстить.

– Великолепно. Грех, который читает Вольтера, – пробормотала Мора, у нее не осталось сил даже на страх. – Уходи.

– Грех, который знал Вольтера лично, – мягко поправил он. – Разве ты не понимаешь, Моранта? Теперь я неотъемлемая часть твоей жизни. Я никогда не уйду.

«Ну, еще бы!»

– Почему он тебя не видел?

– А это, дорогая моя, потому что видеть меня можешь только ты. Я нахожусь в измерении, сопутствующему глазу ведьмы. Если бы ты была обычной смертной, ты бы не видела меня, искорка.

– Прекрати меня так называть! Мое имя Мора. Мо-ра!

– «Искорка» тебе очень подходит. Я буду называть тебя именно так, – с ухмылкой проговорил Юнги.

– Что… что, если я не хочу быть ведьмой?

– Ты ею родилась и не можешь «не хотеть» быть ею, эта искра живет в тебе, она неотъемлемая часть тебя. Конечно, ты можешь отказаться от магии, но это не сделает тебя обычной смертной. Удивительно. Я первый раз встречаю ведьму, которая не знает о своем наследии и о себе в частности. Но при этом она жила в ковене.

– Я не была популярна, ясно?!

Мора решила, что самое простое будет просто его игнорировать. Напрасно. Половина ее коллег посчитали, что она сумасшедшая. Несмотря на ее попытки игнорировать Юнги, он слишком часто провоцировал ее на ответ, и она не могла не обратить внимание на взгляды, которые бросали в ее сторону сотрудники.

Была полночь. Мора лежала в своей постели, полностью одетая, натянув одеяло до самого подбородка и испытывая нервное напряжение. Она боялась заснуть, чтобы, проснувшись, не обнаружить его рядом с собой. А еще больше она боялась не проснуться вовремя. По крайней мере, чтобы воплотить все, что скрывалось за страстными, обольстительными взглядами, которые Мин бросал в ее сторону весь день, ему придется ее раздеть, решила Мора: и конечно, от этого она проснется, прежде чем все зайдет слишком далеко.

Весь день он ходил за ней по пятам. Наблюдал за всем, что она делала. Ну, почти за всем. С его стороны было очень любезно остаться за пределами туалетной кабинки, когда она повернулась к нему, оскалила зубы и захлопнула дверь у него перед носом.

Юнги насмехался над ней, дразнил, задевал своим большим сильным телом при каждой возможности и вообще слонялся повсюду – темный и такой сексуальный, что вызывал дрожь.

В какой-то момент он исчез, но Мора не долго радовалась его отсутствию. Он вернулся с шикарным ужином. Несомненно, Юнги был настоящим гурманом. А почему бы и нет? Ведь его финансовое состояние очень отличается от ее. Он мог себе позволить ужин из самого дорогого ресторана Сеула.

Он молча расстелил на столе белую скатерть, расставил перед Морой жареную лососину в источающем невероятно ароматном соусе, картофель с сыром, блюдо из жареных овощей с корочкой и сладким, как мед, маслом и, ни больше, ни меньше, три десерта.

– Ешь, искорка, – мягко сказал он, становясь за ее спину и кладя руки ей на плечи. Затем одна его рука скользнула вверх, прикоснувшись к щеке, а другая стало нежно массировать затылок. В какой-то миг Мора готова была растаять, отдаться во власть этих рук.

Но, изобразив на лице недовольную гримасу, она отклонила голову и собиралась уже разнести его в пух и прах, сказать ему, куда он может засунуть все эти продукты. Но он снова исчез. Она его больше не видела.

Теперь Мора знала, что он намеревался делать, и это было гораздо хуже, чем применение силы. Он собирается присутствовать в ее жизни, сводя ее с ума, провоцируя, изнуряя. Он собирался быть не грубым и не жестким, а благородным и соблазнительным, черт бы его побрал, как будто знал о ее тайной страсти к нему. И, когда она будет обессилена, он окутает ее искушением: в надежде, что она поддастся, и он достигнет цели.

Если девушка еще могла бы сопротивляться, она была бы вынуждена бороться, приходить в бешенство, возможно, даже умереть, сопротивляясь. Агрессия разожгла бы в ней ненависть и сделала бы более упрямой. Но как противостоять обольщению со стороны сексапильного темного греха? Мора понимала, что вляпалась ногами в жир по самое не балуй.

Самым печальным было то, что ему не нужно было далеко ходить, чтобы обнаружить ее слабости. Мора любила приятные мелочи. И она редко могла их себе позволить со своим скудным доходом, едва покрывавшим расходы на жизненно необходимые вещи. Она ценила хорошую еду, красивые цветы и дорогое вино так же, как и любая другая девушка. И, хотя она не переставала ругать себя, но все же съела изумительную пищу, которую ей оставил Мин Юнги, зная, что сама она никогда не сможет позволить себе еду из дорогого ресторана.

В ее душу закралось подозрение, что это только начало. «Мир полон приключений, и они просят, чтобы ты их испытала», – сказал Мин. Недовольно ворча, Мора взбила подушку и рухнула обратно в постель. Ее рубашка была смята, провод от ночника впился в кожу, а юбка собралась складками. Один носок раздражающе болтался, наполовину спущенный, – отвратительное чувство. Она никогда не спала одетой. Кроме того, несмотря на открытые окна и ритмично работающий вентилятор, в ее спальне было жарко. Пот стекал у нее между грудей, а мокрые волосы прилипали к шее.

– Я убью тебя, Мин Юнги, – устало пробормотала она, закрывая глаза.

***

Дома господин Ли переоделся в широченные нейлоновые брюки и черную футболку. Он был доволен: общий сбор удался, присутствовали все. Большинство бойцов поддержали начинания. Лишь кое-кто встретил перемены с настороженностью и опасениями, но в целом все прошло хорошо.

Бойцы привыкли работать самостоятельно, но, услышав план главного, с раздражением согласились, что так будет, в первую очередь, более безопасно. Каждому подразделению был выделен грех. Осталось дело за малым.

Перед тем, как уехать на всю ночь, господин Ли бросил своим питбулям сырое мясо. Вот уже пять лет его дом охраняли два здоровенных кобеля. Он держал их впроголодь и кормил через день. Один сидел на цепи у главного входа, другой – у черного. Такое расположение обеспечивало не только эффективную защиту, но и безопасность собак, когда, однажды он привязал их рядом, они вцепились друг другу в глотки.

Хозяин подхватил сумку, запер дверь и пересек газон. Дом был обшит в духе семидесятых пластиковыми панелями под кирпич. Смотрелось это откровенно убого, но менять ничего не следовало. Нужно соответствовать окружению. Цены на соседские дома не превышали ста тысяч.

Главное, что сам участок был достаточно большой – десять гектар поросших деревьев. Старый сарай на заднем дворе, переделанный под мастерскую, был надежно защищен от любопытных глаз стеной дубов и кленов. А то ведь и крики кто-нибудь мог услышать.

Господин Ли крутанул связку ключей на пальце. Сегодняшняя ночь для работы, поэтому выбор пал на четырехлетний минивен «крайслер»; любимый черный «хаммер» обождет в гараже. Езда до окраины займет менее десяти минут.

Встреча с верховным жрецом должна состояться сегодня. Он заберет свой трофей и получит то, что поможет найти и уничтожить грехи. Через пятнадцать минут, стоя на пустыре, господин Ли разговаривал с главой одного из самого большого ковена.

– Я дам тебе четверых, – сказал презрительно жрец, не скрывая отвращения. Он не видел необходимости скрывать это: охотник был твердолобым и слишком самонадеян, чтобы это могло его задеть.

– Если их будет пара десятков, мы найдем его быстрее, жрец, – сказал господин Ли.

– Здесь нужна не поспешность, а хитрость. Посылать пару десятков таких, как они, в мир людей слишком рискованно. Семерка заметит всплеск магии такой мощности. То, что мы призвали этих демонов, уже тяжело скрывать, даже моему ковену.

Ли посмотрел через плечо жреца в малиновой мантии. Четверо совершенного нечто стояли в одну шеренгу, выпрямив спины. Их кожа была покрыта замысловатыми узорами, вместо волос —черные с белым наконечником шипы. Ростом под два метра чистой физической силы. За спинами легонько шуршали крылья, подрагивая от ветра.

Демоны из ада готовы служить ведьмам. Ну, как служить, связаны заклинанием призыва. У них просто не было выбора. К черту все! Если это поможет уничтожить семерку, то он согласен даже на это.

– Хорошо, жрец, где мой трофей?

Мужчина махнул рукой, и из машины, припаркованной в нескольких метрах, вылезла молоденькая ведьма лет семнадцати на вид и не спеша приблизилась к мужчинам. Жрец кивнул господину Ли и, развернувшись, покинул пустырь.

– Это вам нужно заклинание поиска? – наивно спросила девушка, не замечая подвоха.

– Да, присядь в машину, сейчас я закончу тут, и ты мне поможешь.

Ведьма подозрительно посмотрела на Ли, но к машине все же пошла. Что может случиться, если сам верховный попросил ее помочь этому мужчине? За девушкой захлопнулась дверца автомобиля. Ли повернулся к демонам.

– Найдите Мин Юнги, где бы он ни был. Грех – выкованный в гиене огненной.

На лицах демонов проскользнули эмоции: страх, шок, непонимание и, затем, обреченность. Вряд ли кто-то из них останется жив.

– А когда мы его найдем, что тогда?

– Это зависит от того, хотите ли вы освободиться от власти ведьм… – улыбнулся он, на что взгляды демонов заинтересованно поднялись на говорившего. – Вижу, что да. В таком случае, вы можете его убить, но так, чтобы все было похоже на то, что он погиб от рук ведьм. Устранение Мин Юнги – это только первый пункт моего плана. У семерки не должно возникнуть никаких подозрений. Это значит, что рядом с его телом не должно быть ничего, что хоть отдаленно будет напоминать о людях. Только раны от ведьм. Вы все поняли?

– Да.

Сев в машину, господин Ли посмотрел на сжавшуюся на сидении девушку.

– Ты готова мне помочь?

– Да, верховный сказал, что вам нужна помощь в поиске близкого человека.

– Он тебя обманул, мне не нужна помощь. Мне нужна ты, сверхъестественная мерзость!

Остальное было делом техники. Шприц вонзился в шею, и через секунду она обмякла, как тряпичная кукла, даже не успев среагировать.

Он улыбнулся и усадил ее на сидение, пристегнул ремнем безопасности. Затем завел минивэн, выбросив шприц в окно. Никто из сообщества даже не подозревал, что господин Ли обычный ублюдок и отморозок. Он убивал ведьм, прикрываясь якобы правым делом, называя это «очищение людского мира от этой нечеловеческой мерзости». Напевая детскую песенку, вырулил на общую трассу, ведущую к дому.

***

Намджун уснул, и Чонгук с Юнги направились в холл к кабинету Джина. Обычно Юнги старался не вмешиваться в дела братьев, но в этот раз Джин крайне настаивал, и у Юнги не осталось отговорок.

Войдя в кабинет, он испытывал привычное отвращение к декору в версальском стиле: просто он не смотрелся здесь. Золотые завитушки на стенах, изображение маленького пухлого мальчика с крыльями на потолке, хрупкая, причудливая мебель. В таком месте хорошо бы смотрелись французские парни в напудренных париках. Но уж точно не группа огромных устрашающих грехов.

Но неважно. Они въехали в этот дом, потому что он как нельзя лучше подходил им, а не потому что был изысканно мебелирован.

Он взял стул на длинных тонких ножках и попытался усесться на нем так, чтобы не опираться на сидение всем своим весом. Устроившись, он кивнул Чонгуку, который расположился на шелковой кушетке напротив, развалившись на голубых подушках.

– Как я понимаю, вы, мальчики, повеселились по пути сюда? – обратился Юнги к Чонгуку, кивая на разорванный рукав рубашки.

– Да, действительно оторвался, – ответил Чон, вставая и наливая себе в стакан водку из бара.

Следующим вошел Тэхен, кивнув в знак приветствия. Юнги любил этого парня, несмотря на то, что у них было мало общего. Ну, за исключением фетишистского отношения к одежде, правда, и в этом они различались. Модно – комфортная лихорадка Юнги походила на окрашивание стен в новый цвет в старом доме. А у Тэхена стиль и элегантность были в крови. В его смертоносности не приходилось сомневаться, но она странным образом сочеталась с ноткой метросексуальности.

Юнги поднял голову, когда очередной брат вошел в комнату.

Хосок. На этот раз он решил явиться вовремя. Кивнув братьям, сразу прошел в дальний угол помещения. Что-то было не так, обычно веселый Хосок сейчас казался замкнутым и задумчивым, своей молчаливостью оживляя вопросы в голове Мина. Такое поведение брата слегка нервировало Юнги. В обычных ситуациях Хосок всегда находил позитивные стороны, вечно непредсказуемый и взбалмошный. Мин сделал себе пометку поговорить с братом.

Из холла донеслись звуки тяжелых шагов. Братья затихли, и через секунду в дверном проеме появились Чимин и Джин. Джин был огромен, темноволосый широкоплечий кошмар. Грех, который он нес в себе, заставлял иногда его быть мудаком. Гордыня имеет очень мощное влияние на характер, что безоговорочно делало его предводителем, и братья не были против.

Чимин же, напротив, абсолютно не вписывался в их маленький круг. Ненамного больше самого Юнги, светловолосый паренек на вид лет двадцати пяти. Чувственный, сексуальный, в его присутствие даже абсолютные натуралы сходили с ума, мечтая почувствовать к своей коже прикосновение этих идеально пухлых губ. Но, стоило только заглянуть в глаза парня, озноб проходил по телу. Враг часто недооценивал его, чем, впрочем, Чимин и пользовался. Юнги заерзал на стуле. Похоть собственной персоной.

Джин посмотрел в направлении Юнги и Чона.

– Вы хорошо заботитесь о Намджуне. Я ценю это.

– Он сделал бы то же самое для нас.

– Да, сделал бы.

Джин прошел за стол и сел, сложив руки на груди.

– Вот, что мы имеем. У Чимина сегодня была «встреча» с медсестрой из центральной больницы Сеула. Она рассказала ему интересную историю. Поделишься с братьями, Чимин?

– К ним в отделение поступил мужчина, избитый в дерьмо, почти в несознанке. Перед тем, как умереть, он рассказывал врачу, осматривающего его, что избили его охотники. Они хотели узнать о нас, где мы живем, что он о нас знает. К счастью, в больнице его посчитали сумасшедшим, но мы-то с вами понимаем, что это далеко не так. Это сын управляющего в поместье на острове Чеджу.

– Еще один, – прошептал Чонгук.

– Да, я думаю, это свидетельствует о перемене стратегии общества охотников. Место, где его держали, явно предназначено для жестоких допросов, пыток, согласно его описанию. К несчастью, он умер прежде, чем рассказал, где оно находится, – Чимин обвел взглядом присутствующих.

– Хосок, я хочу, чтобы ты посетил семью убитого и сказал им, что его смерть будет отомщена, – сказал Джин. Хосок кивнул, снова не произнеся ни слова.

– Они и над ведьмой тоже потрудились, – добавил Гук. – Помнишь, мы нашли болтающуюся на дереве? Она была окружена охотниками, тогда мы подумали, что это как-то связано с заклятием Намджуна, но ее магия не была настолько мощной.

– Какое гребанное совпадение, вы не находите? Ослабление Намджуна, теперь это. Думаю, нам нужно быть более осторожными. Охотники что-то задумали. С учетом того, что происходит, они нашли способ, возможно, не покончить с нами, но заточить точно с помощью ведьм. Не удивлюсь, если у них появилось оружие против нас.

– Что решил Нам? Его надо вытаскивать из этого дерьма, все это очень мне не нравится.

– Завтра он покинет нашу территорию и поедет к внучке Мелиссы. Надеюсь, это поможет до тех пор, пока мы не решим вопрос с ковеном. Юнги, как продвигается? Она согласилась?

– Мы в процессе.

– Я встретил женщину, она готова рассказать о нескольких необычных ведьмах в обмен на деньги, – первый раз за вечер подал голос Хосок.

– Уверен, что это то, что мы ищем? – спросил Тэхен.

– Нет, но проверить стоит.

– Поговори с ней, заплати. Но, Хоби, она не должна говорить об этом дальше. Ликвидируй угрозу через день после того, как она все расскажет.

– Нет проблем.

– Ну, а сейчас, Юнги, патруль участка Намджуна сегодня ночью на тебе. За последнии два дня активность в этом районе увеличилась, охотники и демоны наглеют, уже не скрываются. Вчера было убито две девушки, предположительно, ведьмы.

Юнги кивнул и вышел из кабинета. Нужно переодеться. Он не любил человеческое оружие, но после того, как они решили не привлекать к себе внимания и действовать как люди, оно было просто необходимо.

Материализовавшись на парковке ночного клуба, Юнги вдохнул ночной воздух. Обходя улицы, Мина привлек слабый запах магии и знакомый металлический. Ведьма совсем молодая, если исходить из магического следа. Следуя за запахом, он повернул в переулок за ночным клубом и остановился.

Двое мужчин склонились над телом, судя по всему, уже мертвой девушки, понял грех. Магия постепенно растворялась в воздухе. Гнев вскинул голову. Мужчины напряглись, почувствовав опасность. Обернулись. В поле зрения Юнги показалось мертвое изуродованное тело. Не то, чтобы ему было жаль ее. Конечно нет, он никогда не чувствовал жалость к смертным и уж тем более к ведьмам, но жертва была крайне молода. Против двоих здоровых мужиков у нее не было ни единого шанса на спасение.

Он зарычал, пуская холодок по телу двоих.

– Эй, мужик, это не мы! Она уже была здесь, когда мы подошли, – подняв руки, заговорил первый. Второй же старался незаметно обойти Юнги сзади.

Одним ударом тяжелого ботинка Мин сбил первого с ног, заставляя стонать от силы удара. Второй кинулся на гнев, чем совершил свою последнюю ошибку. Резко развернувшись, Юнги схватил нападающего за горло, погружая острые когти в шею, и резко дернул на себя, вырывая гортань вместе с позвоночником, словно почистил кильку.

Первый в ужасе уставился на эту картину, в страхе отползая от приближающегося Юнги. Вскочив на ноги, развернулся в попытке убежать, но его остановил занесенный кулак. Мин пробил грудную клетку мужчины, достал еще бьющееся сердце и бросил под ноги, наступая на него.

Подойдя к девушке, откинул заляпанные в крови волосы с лица. Перерезано горло. Отсутствовала половина руки, лицо разбито настолько, что невозможно было понять, сколько ей лет. Перед смертью ей пришлось пройти весь ад. Умерла минимум час-полтора назад. Крови вокруг жертвы было немного, значит ее сюда подкинули уже мертвую. Это не могли быть эти двое, Юнги оглядел погибших.

– Ну что ж, не в то время, не в том месте, – пожав плечами, прошептал Мин.

На небе забрезжил рассвет. Он материализовался в единственное спокойное, по его мнению, место, предварительно позвонив Джину и сообщая о происшествии.

***

Мора проснулась, как только первые лучи солнца осветили комнату. На какой-то миг ее тело уже пробудилось, но разум по-прежнему был окутан дремой, и она сквозь сон подумала, что этот день такой же, как и другие – нормальный, мирный, наполненный обычными делами и выполнимыми задачами.

И тут – бабах! – в ее голове проснулись воспоминания: Мин Юнги появился в ее жизни, обязали работать в две смены все из-за того же Мин Юнги, и ее жизнь снова превратилась в кошмар.

Она сердито перевернулась в постели, отчаянно пытаясь снова заснуть, чтобы не видеть его сейчас. Но не тут-то было. Мин Юнги находился в душе. Мора слышала, как он… там плещется. Всего в нескольких метрах от ее спальни. Высокий, атлетично сложенный, сексапильный и совсем обнаженный Юнги. Прямо в ее душе. И пользуется ее мылом и полотенцем.

К тому же он пел. Хриплым голосом со страстным акцентом, напевая старую песенку: «Я хотел бы быть твоим любовником, ласкать тебя всю ночь до рассвета…»

«Готова поспорить, что все так и будет,» – мечтательно отозвался голосок в голове.

– Дайте мне револьвер, – прошептала Мора.

– Где купить пистолет? – сказала Мора Берку вместо приветствия, когда он снял трубку.

Поставив чашку кофе на стол, она положила сумочку в шкафчик, рухнула на стул, поправила юбку, зажимая телефонную трубку между плечом и ухом, и зашнуровывала кроссовок.

– Мора, с тобой все в порядке? Ты говоришь странные вещи.

– Все в порядке, – сказала она, принимаясь за второй кроссовок. – Просто мне интересно, где можно купить оружие.

– Зачем оно тебе? – удивленно спросил Берк.

– Я живу в опасном районе города, – несмело солгала она.

– Займись карате, – хохотнул в трубку Берк. – Юнги достает тебя?

– А что мне делать в ближайшие «как минимум несколько лет», за которые я стану хоть немного опытным бойцом? Я готова его придушить собственными руками.

– С тобой рядом ошивается сам Мин Юнги. По твоим словам, это самое опасное существо на планете, так что ты в самой что ни на есть безопасности. Тебя посадят, девочка.

– Не то, чтобы я боялась, что меня поймают и осудят за то, что я собираюсь сделать. Для доказательств убийства нужно не только оружие, но и тело. А поскольку никто, кроме меня, не может видеть тело, раз-два и никакого преступления! К тому же это будет самозащита!

– Ты меня пугаешь. И я тебе не скажу, – проговорил Берк из трубки.

– Ой, ради бога, я просто возьму и посмотрю в телефонном справочнике, если ты мне не поможешь.

– Вот и прекрасно. В таком случае, я не буду проходить по делу как соучастник, – все также смеясь, сказал Берк.

Сняв обувь, Мора повернулась на стуле к столу, за которым ей сегодня придется разбирать документы и на котором оставила кофе.

И стиснула зубы. Юнги взгромоздился на подоконник. Он снова надел кожаные брюки – черные как ночь и мягкие на вид, и ее взгляд какое-то время был прикован к ним. Его наряд дополняли белая футболка, обтягивающая его массивную грудь, и уже другая пара дорогих синевато-серых замшевых ботинок. В одной руке он держал «золотые страницы». Его черные волосы были заплетены в незамысловатые дракончики и скреплены сзади резинкой. От одного лишь взгляда на него у Моры пересыхало во рту, а ладони становились влажными. И содержание гормонов в ее теле подскакивало до предела.

– Ты объявляешь мне войну, искорка? – мягко спросил он. Вырвав у него из рук телефонный справочник, Мора прошипела.

– Война уже началась. С того самого момента, как ты ворвался в мою жизнь.

– Что? – раздался озадаченный голос в трубке.

– Ничего, – бросила она Берку.

– Это неправильно, искорка. Между нами все могло бы быть прекрасно, – рука Юнги была все еще вытянута, и он дотянулся до ее распущенных волос и пропустил их между пальцами. Затем прищурился, и его глаза потемнели от страсти. – Мне нравится, когда у тебя распущенные волосы. Делай такую прическу почаще. Шелковые пряди, в которые мужчина может зарыться руками.

Из его груди послышался мягкий воркующий звук – такой эротичный, что у нее затвердели соски. Вскочив с подоконника, он присел на краешек стола, уставившись ей в лицо и поставив ноги по бокам стула, на котором она сидела. Его пах оказался почти на уровне ее глаз, и большой, обтянутый кожаными брюками бугор невозможно было не заметить. Переведя взгляд на его лицо, Мора прошипела:

– Ты не мужчина, ты грех – существо не из этого мира.

Ну, кого она пыталась убедить! Ни одна женщина не смогла бы смотреть на Мин Юнги как на что-то среднее и называть «оно». Он изматывал ее, испытывал ее терпение, отвлекал тем самым от более важных вопросов, например, как от него избавиться?

«Сдайся ему, Эльпато, – устало говорила она себе. – Сопротивляться бесполезно, учитывая, как существенно ты проигрываешь. Прибереги силы для нового раза. Для того, в котором у тебя будут шансы на успех.»

– А распущены они, – сухо продолжала Мора, не желая упускать возможность высказать свое утреннее недовольство, – лишь потому, что ты занял ванну наверху, и я не могла забрать свои заколки и фен. Я не могла взять даже зубную щетку. И еще ты использовал всю горячую воду.

– Мора? – голос Берка звучал обеспокоенно.

– Я говорю с Юнги. Берк, я тебе перезвоню.

– Хорошо.

– Неужели ты решилась бы на убийство? Это заставляет меня остановиться и задуматься, с какой подлой ведьмой я связался.

– Да как ты смеешь вести себя так, будто я…

Но она не успела сказать и сотой доли того, что хотела, потому что проклятый грех снова исчез. Мора яростно отбросила в сторону «золотые страницы» и подошла к столу с документами.

«Браво, Юнги, ты просто охренительный собеседник! Чуть что, и сразу в кусты.»

Она хотела сделать как можно больше, ведь благодаря Юнги на нее свалили все, и разбор документов от поставщиков входил в эти сваленные дела. Юнги еще вернется.

Открыв папку, Мора решила собраться и вникнуть в суть документации. И замерла, увидев готовые расписанные документы и аккуратно разложенные по своим местам. Неужели она закончила все вчера вечером и так устала, что забыла об этом? Нет, даже падая от усталости, она бы не могла забыть этого. Она присмотрелась. Это был не ее почерк. У нее были отвратительные каракули, а здесь красивый почерк, аккуратный, четкий, мягкий. Скорее высокомерный, если можно так сказать о почерке. Каждый иероглиф был плавно выведен, в них не было ни капли нерешительности. Мора стала читать:

– Глазам своим не верю.

Было вполне логично, что, когда она хотела его видеть, он не появлялся. Юнги не было большую часть дня. И она мучилась вопросом, какие еще подлости он готовит? Кафе было уже пустое, когда он снова появился в половине девятого, невероятно близко к ней с сумками – о Боже, нет! – она на мгновение закрыла глаза, – только не это!

Из «Миллениума». Пятизвездочного ресторана, ни больше ни меньше. Она резко помотала головой и отказывалась даже смотреть в сторону пакетов, даже думать о том, какие восхитительные деликатесы таились внутри них. Мора отпрянула от него. Когда Юнги положил пакеты на стол, она схватила толстую папку со стола, перевязанную лентой, и запустила ею в него, ударив его прямо в грудь.

– Как?

– Что «как», искорка? – поймав папку, он аккуратно вернул ее обратно на стол.

– Как ты выполнил всю мою работу? Когда ты ее выполнил?

– Мне не нужно спать так долго, как тебе, – Юнги пожал плечами.

– Разве ты знаешь достаточно о кофейном документообороте?

– Ой, я тебя умоляю! – похоже, его это сильно оскорбило. – Я живу не первую тысячу лет и наблюдаю, как люди решают подобные вопросы.

Мора старалась не рассмеяться. Но Юнги заявил это так вкрадчиво с таким выражением лица, что она не сдержалась. У нее вырвался легкий смешок, который превратился в смех. И она бы смеялась и дальше, если бы на его губах не появилась легкая улыбка, а глаза засияли. Он подошел к ней, обнял за талию своими большими руками и внимательно посмотрел на нее.

– В первый раз вижу, как ты смеешься, Моранта. Так ты становишься еще красивее. Не думал, что это возможно вообще.

Ее смех резко оборвался, и она отодвинулась от него. Но было слишком поздно, его руки уже оставили свой жгучий след на ее теле, словно горячее любовное клеймо.

– Не льсти мне. Не будь со мной таким милым, – проговорила она сквозь зубы. – И больше не делай за меня работу.

– Я просто хотел помочь. Вчера вечером ты была такой уставшей.

– Какое тебе до этого дело? Не вмешивайся в мою жизнь!

– Я не могу.

– Потому что я отказываюсь жертвовать всем своим миром ради твоего брата? – резко спросила она.

– Нет, – спокойно ответил Юнги, прищурившись. – Потому что мне не нравится твой начальник. Мне не нравится, как он с тобой разговаривает. Мне не нравится, как он на тебя смотрит. Мне чертовски не нравится весь этот балаган!

Мора замерла. Юнги выглядел злым и говорил со злостью. Его разозлило то, как с ней обращаются. Его лицо стало мрачным и грозным, стены начали пошатываться, а в глазах полыхал красный огонь. И он снова исчез. Все успокоилось, стены больше не шатались. Мора пребывала в шоке.