Чувство собственной важности

Глава 1. Темный лес.

Вечером, возвращаясь домой, я разговаривала по телефону. Подойдя к подъезду, остановилась у лавочки и положила сумку с пакетами на сиденье. Мой голос, звучащий громко в тишине, заставил понизить тон и оглядеться вокруг. Приглушённый свет фонарей едва освещает дорогу, а детская площадка, окружённая кустарниками, всё больше погружается в темноту.

Время уже позднее, вокруг царит тишина, только редкий свет в окнах напоминает о бодрствовании людей. Из ближайших квартир доносятся звуки телевизора, чужие голоса, а где-то вдали лает собака. Все эти люди остаются за стенами – абсолютными незнакомцами, скрываясь за щитом из кирпичей, пластика, стекла и занавесок. Я не́когда испытывала желание завести с ними знакомства – вот только поводов для этого не было. От чего подчеркивается свобода одиночества, но в то же время я знаю, что не одна.

Я занимаюсь подработкой: пишу курсовые работы, рефераты, онлайн тесты и иногда отдельные разделы дипломных проектов. Поэтому за свой диплом я могу не переживать. Однако, я понимаю, что из-за опозданий или пропусков оценки могут оказаться под угрозой.

На завтра у меня в планах писать курсовые для первокурсников. В этот раз взяла 7 штук, поэтому в выходные придётся посидеть за компьютером.

Положив трубку, я наполнила свои лёгкие свежим вечерним воздухом. Тепло весеннего вечера окутывало меня, словно мягкий плед, но внезапный порыв ветерка приносил с собой холодное дыхание, словно напоминание о том, что зима ещё не сказала своего последнего слова. В городах, растянувшихся под ярким небом, снег давно растаял, но в сердце всё ещё теплится ожидание чего-то нового и удивительного.

Ах… Эта весна… Это она наполнила меня витамином D, пробуждая дремлющие мечты и желания. Хочется раскинуть руки, словно птица, готовая к полёту, и шагнуть навстречу неизвестности, объятой мягким светом заходящего солнца. Каждое дыхание наполняет меня энергией, а каждый шаг кажется призывом к приключениям, которые лишь ждут, чтобы быть открытыми.

Достав из сумочки резинку, собрав кудрявые локоны, я слепила нечто похожее на култышку и откинулась на спинку лавочки. Вечер окутывал меня мягким светом, а вокруг витают тихие, уютные звуки. Так и продолжаю сидеть в полной усталости, ловя умиротворение в каждом моменте.

Через некоторое время к подъезду подошёл парень и остановился возле мусорки, докуривая сигарету. В его облике мелькнуло нечто знакомое, но я не придала этому значения и постаралась не обращать внимания.

Он достал свой телефон и начал набирать номер, глядя вверх, вероятно, пытаясь определить, есть ли кто-то дома, и высматривая свет в нужном окне. Однако на звонок так и не ответили.

Я равнодушно оглядела его неопрятный внешний вид. Пыльная ветровка болотного цвета с удлинённым подолом придаёт ему особую специфичность. Именно в подобных куртках обычно изображают маньяков в комедийных шоу по пятницам. Стоило бы пошутить на эту тему, но настроение совершенно не располагает к размышлениям о куртках или маньяках в такой тёплый весенний вечер. В темноте, под тусклым светом фонаря, едва ли можно разглядеть детали; единственное, что бросается в глаза – это белоснежные кроссовки в сочетании с тёмными джинсами, которые выглядят достаточно новыми и очень чистыми.

Возможно, он собрался наспех.

– Девушка, можно мне позвонить от вас? – Мой слух пронзил бархатистый, мягкий и басистый голос.

– Конечно. – Протянула ему свой телефон.

В тишине гудки раздаются отчетливо, но трубку так никто и не взял. Парень протянул мне телефон, и я заметила, насколько он привлекателен для блондина. Когда он наклонился, его голубые глаза, словно отражая блеск фонаря над подъездом, заискрились бледным светом.

– А мы с вами раньше не встречались? – Его причёска с удлинённым верхом, достающим почти до кончика носа, есть почти у 90% современных студентов, которые часто встречаются мне ежедневно в стенах ненавистного университета. Может быть, я писала ему курсовой?

– Я был бы только рад. – Он улыбнулся мне с беззаботной невинностью, обнажив ослепительно белые зубы.

Что-что, а вот куртка явно лишняя…

– Кажется, уже видела вас раньше. – Я отвела взгляд, когда поняла, что засматриваюсь на его взъерошенные волосы скорее из-за укладки, чем из небрежности.

К соседнему подъезду подъехала машина, и заглушила мотор. Тем не менее, яркий свет фар продолжал пробиваться сквозь кусты, освещая даже самые укромные уголки.

– Я из Харриса. – Он отошёл от лавочки на более комфортное для меня расстояние и тогда я смогла снова взглянуть на него. Невольно поправила выбившуюся прядь из култышки, которая наверняка выглядит сильно небрежно, но я постаралась не думать об этом. Как и не думать о том, что лямка платья вот-вот сползёт с плеча даже под весом пиджака. Моё легкое чёрное приталенное платье на бретельках часто доставляет дискомфорт в самый неподходящий момент. Или, может быть, оно читает мысли?

«Харрис – маленький городок, расположенный в округе Зеран. Зеран не столичный город Увена, расположившийся ближе к границе соседнего государства. В последние десять лет наши страны (Увен и Ривея) находятся не в самых лучших отношениях, а именно Ривея старается закрыться от государственного переворота Увена, который погрузился в гражданскую войну.».

– Я тоже. Наверно, там, может быть, виделись. – Странное смущение окатило меня, ведь я поняла, что он очень мне понравился, хотя наверняка звонит моей соседке – своей девушке и переживает за неё.

– Позвоню ещё раз. – Он снова протянул мне свою руку, и я отметила, что кольцом на безымянном пальце даже не пахнет. Пока передавала телефон, случайно коснулась кожи его руки и ощутила, насколько она нежная. Это ощущение заставило меня поёжиться на месте. Что за странные мысли лезут мне в голову? Разве можно так набрасываться на незнакомца? Кажется, мои щёки запылали от стыда за свои мысли.

На этот раз он положил трубку почти сразу, после первого же гудка.

– А знаете, я передумал. Спасибо. – Протянул мне телефон, и я почти успела расстроиться, что придётся попрощаться.

– Пожалуйста.

Он ушёл сразу после моих слов, с какой-то нервозностью. Конечно, я не могу нравиться всем, но он довольно быстро переменился в лице и исчез, будто он мне померещился и никаких звонков совсем не было.

В эту же секунду кто-то начал перезванивать на мой номер. Я выбежала босиком на тротуар, но парня уже не было видно. Звонок прошёл, а затем раздался ещё один. Я решила взять трубку и сообщить, что того, кто звонил уже давно нет рядом.

– Он не ушёл. – Тяжелые вздохи на том конце провода заставили моё сердце остановиться. – Он стоит прямо за тобой. —Мои глаза высохли от того напряжения, с которым я держала их широко распахнутыми.

Я не успела обернуться, но успела сделать лишь один вздох перед тем, как сзади кто-то подошёл. Чьё-то присутствие ощутила по вздыбленным волосам на моём теле, страх пробрался молниеносно, потому что я ощутила чьё-то присутствие только тогда, когда оно стало слишком близким и очевидным.

Он приложил к моему рту и носу платок, пропитанный хлороформом, мужская мускулистая рука прижата слишком плотно к моему затылку, а другая ко рту. Я не редко читала криминальные романы и совершенно точно знаю, как похищают людей с его помощью. Но никогда не думала, что могу оказаться на месте тех несчастных героинь. Сердце забилось с бешеной скоростью, и я начала махать руками в отчаянных попытках достать до источника своей проблемы.

К сожалению, мне не удалось даже пальцем задеть сзади стоящего человека. Я кручусь на месте и среди тишины слышны только лишь шарканья одежды, у меня нет обуви чтобы подошвой постучать об асфальт. Сразу после того, как захотелось набрать в лёгкие воздуха, сообразила, что лучше не дышать, но страх пронзал моё тело, сердце бешено стучалось, разгоняя кровь и требуя хоть глотка воздуха.

Пыталась вырваться, отчаянно не дышала. Тот, кто стоял сзади, достаточно силён и крепок. Когда он начал понимать, что я начинаю терять равновесие и силы, прижался к моей спине всем торсом. Перспектива быть задушенной и мертвой сразу потеряла вес, после принятия того факта, что быть без сознания и живой более приемлемо. Приходилось редко делать вдох. Постепенно волна звёздочек и мурашек окатила меня целиком.

Голова ватная и тяжёлая, во рту сухо как после операции, в груди жжёт, а в теле неприятный озноб. Ощущение сдавленности и кожа будто потеряла чувствительность.

Разлепила глаза лёжа на заднем сидении автомобиля. От скорости сильно потряхивает, но не могу пошевелиться.

Пока чувства возвращались поняла, что мои руки связаны за спиной. Сердце снова забилось от страха, разнося остатки хлороформа по телу, действуя как снотворное.

Не знаю сколько прошло времени, но мы всё ещё в пути, от крутых поворотов упала с сидения, скукоживаясь в неестественной форме, как манекен.

Теперь совсем не могу пошевелиться. Страх уже принял новые обороты, когда посмотрела на водителя. Это всё тот же парень, что просил мой телефон. Волна отчаяния окатила меня. Как и чувство вины за то, что мне мог понравиться маньяк.

Мне бы хоть глотка воды… пожалуйста…

Горячие слёзы скатывались по моим щекам. Я так и не смогла поверить в происходящее. Меня и правда похитили! Чёрт! Да за что мне всё это? Я вглядывалась в очертания своего похитителя, но в темноте могла лишь только понять, что это действительно он. Если бы до этого я не разглядывала его, то в случае чего, не смогла бы опознать. Ему совсем не на руку то, что он мне понравился.

Через несколько минут машина остановилась, затем он открыл дверь с моей стороны. От страха начала ощущать своё тело лучше, даже поняла, что мой рот ничем не заклеен. Так отвратительно себя ещё никогда не чувствовала. Особенно рядом с тем, кто мне нравится.

Раньше мне уже приходилось читать о маньяках и насильниках, по телевизору на разных каналах тоже показывали детективные передачи. Страшнее всего, если он будет еще и каннибалом. Но это ведь только в фильмах, правда? Вероятность того. что симпатичный парень окажется маньяком очень мала, но никогда не равна нулю.

Сейчас это точно роли не играет, но на вид ему лет 25, очень ухоженный с твёрдым взглядом, который читался обычным и даже ласковым при последней встрече. Он помог мне выйти из машины и снял верёвку с рук. Меня тут же вырвало, а он только успел отпрыгнуть.

– Ты что больной?

Желудок тут же схватило снова. Ответа так и не поступило, он покорно ждал пока я приду в себя. Но похоже это надолго.

– Где я?

Огляделась. Вокруг полная темнота, лес и тающий снег. Здесь всё ещё снег! Конечно, не везде, но сижу я прямо в нём, промокшая по пояс. Игнорируя боль и слабость, я сорвалась с места, но бежать здесь некуда, кроме как сесть за руль быстрее него, и не факт, что ключи окажутся в замке. Он схватил меня за предплечье быстрее, чем я сделала шаг. Да чтоб ещё хоть раз дала кому-нибудь позвонить!

– Пошли, тут не далеко. – Он все ещё держит меня за руку, а голос всё такой же завораживающий.

– Я не пойду! – Попытавшись выдернуть свою руку из крепкой хватки маньяка я взвыла от боли.

Он держал слишком крепко и теперь, держит ещё сильнее, от чего рука начинает пульсировать как при затягивании жгута на руке, когда сдаёшь кровь из вены.

Факт того, что я босиком, меня вообще не радовал, ведь мои туфли остались возле лавочки, с сумкой и пакетами! Голой ногой я ступила на снежную поверхность и тело пронзил холод, иголками отдавая по нервам. А телефон где? Наверно выронила его пока он душил меня своим платком.

Мои вещи найдут и подадут в розыск! Лишь бы ничего не украли и эти вещи дождались мою соседку Раду.

Идти по земле – приятно, но иногда попадаются камни и сучки́, хуже всего, когда на пути появляется снег. Мы идём в лесу в кромешной тьме и нет ни единого намёка о местонахождении. Богиня, лишь бы он не оказался насильником, и психом… и озабоченным.

Надеюсь, он знает куда ведёт меня, иначе в темноте не видно никакой тропинки или опознавательных знаков вокруг. Он идёт будто по наитию, волоча за собой меня, неуклюжую и напуганную. Как можно ориентироваться в лесу ночью? Я попыталась приглядеться, но решила, что идём мы просто в лес. Просто на смерть.

Я упала с визгом и поняла, что наступила на что-то острое и длинное. Моя ступня рассечена вдоль, и я чувствую, как рана начала пульсировать и становиться влажной и тёплой. Скорее всего от крови.

– В чём дело? – С его тоном голоса можно угадывать эмоции на лице, которых не видно. Сейчас он точно нахмурен.

– Я босиком. – Он попытался оглядеть мою ногу, но ему, по всей видимости, этого не удалось. Он достал телефон из кармана. Телефон…

– А ты почему без обуви? – Он удивился не меньше моего, разглядывая глубокую рану. Хотя вокруг не нашлось бы её причины.

– Потому что она осталась на той лавочке со всеми моими вещами! Отпусти меня, а? Зачем я тебе нужна? – Мир померк за пределами света фонарика.

– Не мне. – Его небрежный и раздражительный ответ меня удовлетворил, и я даже стала испытывать меньше ненависти к нему. До тех пор, пока не осознала, что именно он сказал мне…

По телу пробежали холодные мурашки.

– Кому же?

– Узна́ешь.

– Он же платит тебе? Я заплачу сколько хочешь, могу взять кредит или ипотеку и вообще много чего могу!

Но он посмотрел на меня, как на полную дуру, убирая телефон в карман, и взял на руки.

Взял на руки… Мне не пришлось долго думать, чтобы незаметно начать вытягивать его телефон из кармана.

В ближайшее время, похоже, я не смогу нормально ходить, но смогу ли сейчас быстро убежать? Обратно, к машине. Еще бы он бережно нёс меня, цены б ему не было. Мои волосы постоянно застревали и рвались, а тело царапали те же сухие ветки и иголки растущих деревьев. Он словно несётся напролом, наплевав на царапающие кожу сучки́. Мы движемся по непроходимому лесу и надежда на то, что я останусь жива покидала меня сильнее с каждым шагом.

–Ты можешь поосторожнее? – Я закрылась рукой от очередной приближающейся ветки, мои слова утонули в ночи без ответа. Остатки хлороформа мутят рассудок, и я не могу поверить в происходящее. Я же должна испугаться сильнее? Должна биться в истерике, но меня сильно клонит в сон и, по большей части, я просто помогаю себя спрятать.

Он же скинул меня на землю, дикая боль, от которой я взвыла, пронзила копчик и локоть.

– Извини, я слишком долго нёс тебя, рук не чувствую. – Он подал мне руку, но я отказалась от неё и встала сама, потому что в моей руке уже лежит его телефон.

Я оглянулась на заросший охотничий домик. Он совсем маленький, где-то 3х3. Руки задрожали от приближающейся неизвестности. Как он нашёл его? Мы целенаправленно двигались в эту точку напролом без тропинок и каких-либо знаков. Или, может быть, я на столько слепа от страха и хлороформа, что время для меня тикает в разы быстрее, чем обычно. Мне кажется, что прошло меньше минуты, хотя, вспоминая путь, должно пройти не меньше двадцати минут.

– Тут посидишь, подождёшь его. – Он всё равно взял меня за руку и начал открывать внушительную задвижку на двери. На нём нет замка, только эта толстая задвижка снаружи. Задвижка, от которой я сглотнула.

– Кого «его»? – Он начал впихивать меня внутрь, но я сопротивляюсь на сколько могу. Неужели он и правда запихнёт меня с раненной ногой сюда на неизвестно какой период времени?

– Убери руки, иначе ещё сломаю пальцы! – Я беспомощно и осторожно погрузила последнюю свою свободную часть тела в эту кромешную тьму с прелым воздухом. Его тон заставил меня подчиниться. Вот так просто. А затем, я услышала, как громко он хлопнул дверью перед моим носом и даже не вздрогнула, потому что теперь мне страшнее обернуться.

– Выпусти! Больной придурок! – Заколотилась в дверь и под руками чувствовала, как туго снаружи проходит задвижка в паз со скрежетом.

Билась и билась в дверь, сдирая руки в кровь. Слабость становилась всё больше. Сорвала свой голос от крика, но так никто и не отзывался на него. Вокруг кромешная тьма. Я начала ощупывать стены на предмет выключателя или свечки и вообще хоть чего-нибудь – НИЧЕГО. Я здесь одна.

Мои кровавые ступни коснулись чего-то мягкого, затем ощупала старый вонючий матрас и свернулась на нём клубочком. Больше ничего здесь нет, полная пустота и луна в окне. Я вся грязная, пыльная, кровавая, ссадины ноют по всему телу, нога не перестаёт кровоточить, воды нет, ничего нет. Моё тело дрожит от холода и от страха.

Через не долгое время, около полу часа, я услышала, как задвижка снова открывается, но сил в моём теле почти не осталось, для того чтобы встать и попытаться убежать. Затем я вспомнила про телефон и побоялась, что он пришёл именно за ним. Парень зашёл и прикрыл дверь в домик, оставляя небольшую щель. В руках держал воду, фонарь, аптечку и толстый тяжёлый плед.

Затем медленно подошёл ко мне и присел на корточки. Я беспомощно облокотилась о стену и наблюдала за его действиями.

Он очень аккуратно осмотрел ногу и промыл рану. Я старалась не смотреть в ту сторону, где, предположительно находится моё спасение. Я дёргалась от боли, когда он начал перематывать ногу бинтом и укутывать меня в плед.

– Я его знаю? – Вдруг подала голос я, сама того не ожидая, но мой похититель предательски молчит. Может быть, у него есть какой-то протокол, из-за которого он может отвечать только на некоторые вопросы?

– Ты останешься со мной?

– Нет. – Он заглянул мне в глаза с сожалением, а затем аккуратно поставил чемоданчик с аптечкой в угол.

Отлично, остальные царапины я и сама в силах обработать. Наблюдая за ним, меня охватило чувство, что он совсем не хотел делать то, что уже сделано. Он не пытается причинить мне вред и ухаживает за мной, не очень умело, но усердно. Если бы не обстоятельства, я бы посчитала его милым. А все эти царапины и синяки, возможно из-за того, что он нервничал.

Зачем я вообще ищу ему оправдания?

Он закрыл за собой дверь, оставив мне фонарь.

Вспомнив про телефон, тут же начала рыскать в его поисках по грязному полу. Когда парню удалось впихнуть меня сюда, я сразу выкинула телефон внутрь, куда-то в угол.

Через пару мгновений мои руки нащупали кнопочный телефон у стены, который пришлось собирать по частям и, слава богине, sim-карта не выпала и не закатилась куда-нибудь между щелей пола.

В поисках связи я провела кучу времени, долго и кропотливо облазила все закрома комнатушки. Похоже лес совсем необитаем…на смену моему разочарованию пришла надежда, когда я кулаком выбила маленькое стёклышко на окне. Похоже, вывихнула кисть руки, но это не важно. Я не знаю сколько времени у меня есть до тех пор, пока меня не перевезут в другое место.

Я встала на носочек ноги, приподнимая вторую ногу, и дрожащими руками вытянула телефон, но ничего… ничего нет.... Ни одной палочки!!! Я громко выругалась, а затем заорала что есть мо́чи.

Потом поняла, что слишком холодно… руки трясутся в основном из-за дикого холода, исходящего из-под пола. Пришлось снова закутаться в плед.

Эта «бытовка» совсем новая. Нет щелей или гнили, есть только намертво приколоченное дерево. Нет оконных рам или наличников у двери. Нет ничего, за что можно зацепиться.

Думаю, уже полдень. Я так глубоко провалилась в сон, что не чувствовала боли, но ощущала дикий озноб. Как только открыла глаза, поняла, что происходящее далеко не сон. Меня дёрнуло от страха, но за мгновение я поняла, что мои конечности меня не слушаются от холода. Нога, вроде, перестала кровоточить.

На деревянных стенах виднелись старые царапины. И моя кровь на двери. Я оглядела руки, но стоило только пошевелить правой, как резкая боль пронзила её, мне стало так жаль себя. Сколько мне придется сидеть здесь? Сколько людей сидели тут до меня и что с ними стало? Вдруг меня продадут в рабство или этот кто-то, кто приедет, вообще сам маньяк. Здесь нет вообще ничего, даже спрятаться некуда.

Примерно через час или два я услышала гул мотора и звук колёс. Хлопнуло 4 двери и раздались мужские голоса. Я спрятала телефон и вжалась в стену. Вскоре дверь открылась, когда я сидела в углу на матрасе, прижав к себе ноги. Солнечный свет резко ударил по глазам и начал пригревать замерзшие ноги.

Парни того же возраста, что и тот, кто похитил меня. Моё тело совсем не слушается, им пришлось поднимать меня за подмышки и выносить из домика прямиком к НЕМУ.

Его статус выдавал возраст. Очень ухоженный, седовласый, брутальный и статный. Длинные седые волосы собраны в маленькую аккуратную култышку почти у шеи. Его прическа и щетина только прибавляют брутальности. Он одет в строгий костюм, из невероятной ткани, которая поглощает, но не отражает свет, от чего выглядит довольно дорого. Я оглядела его снизу вверх и не могла оторвать взгляд от трости, что делала весь образ мужчины величественным. Чёрная трость с золотой рукояткой совсем не утяжеляет образ, наоборот, подчеркивает то, что и без неё кажется узаконенной властью.

В голове крутился только один вопрос: "Зачем я ему?". Я вижу его впервые. Зятем оглядела парней: некоторые из них одеты в военную форму, а двое в обычную одежду. Наверно, они вооружены и мне нет смысла биться в истерике. Перешла в режим экономии энергии и вяло реагировала на происходящее.

– Твою мать, Ло́вис. – Дедок выругался в сторону парня, который меня похитил. Точно! Это он! – Ты что с ней сделал? Это же тебе не товар через границу гнать, мог бы и поаккуратнее.

У этого мужчины странная манера речи, он то выкрикивает, то тихо шепчет.

Ло́вис промолчал. Почему-то я испытала облегчение, когда его увидела. По неведомой для меня причине, мне стало легче. Может из-за того, что я чувствовала, как он не хотел похищать меня и был, действительно, добр. Даже не смотря на все ссадины, я прятала надежду, что Ло́вис вытащит меня. По крайней мере сейчас он извиняется взглядом. Точнее, я вижу его переживания, когда он оглядывает мои кровоподтёки и бледную кожу.

– Я до последнего сомневался, что это действительно ты. Посмотри, жива, здорова! – Я подняла взгляд на седовласого мужчину и не понимала, что он имеет в виду, пытаясь вспомнить его хоть как-то. Ничего не приходит на ум.

Мужчина откинул голову немного назад, будто у него аметропи́я или же он испытывал неприязнь, когда протянул свою иссохшую руку к моему лицу прищурившись. Подошёл ко мне и прикоснулся к подбородку, оглядывая лицо. Я глядела ему прямо в глаза, пытаясь понять мотив, но его взгляд непроницаем под маской доброты и сожаления. Парни всё ещё держат меня за подмышки.

Наконец он отодвинул прядь моих волос в сторону очень резко и небрежно.

– Ло́вис, это она! – Мужчина засмеялся, но все вокруг не совсем понимали, что происходит, в том числе и я. – Я был уверен, что ты ум*рла там, на полу. – Мои глаза округлились, и я начала усиленно вспоминать тот день. который всё это время старалась забыть.

Он провёл своей мерзкой рукой вдоль моего шрама от левого уха до ключицы и заглянул в глаза с какой-то затаившейся нежностью.

Мои глаза расширялись от осознания того, что он действительно мог быть в той комнате. Кто ещё был там? Тогда я была слишком занята тем, что умирала от потери крови и воздуха. Я была уверена, что мы с Костей были вдвоём. Сзади подъехала ещё одна машина, но ему всё равно.

– Давайте её в машину, у нас много дел. – Он развернулся и резко потерял всякий интерес ко мне, а затем направился к машине.

Меня повели во вторую, я снова нашла взглядом Ло́виса и умоляюще смотрела на его виноватое лицо. Парни в форме сели рядом со мной по обеим сторонам на заднем сидении. Моя кисть руки опухла и кровоточила в районе костяшек, я сложила руки на ободранные колени, которые прикрыла грязной юбкой платья. Руки дрожат, парень слева смотрел на меня с сожалением, это читалось в его взгляде через балаклаву. Меньше всего сейчас хочется ощущать жалость к себе от того, кто не сможет исправить моего положения.

Вообще, эти двое хоть и одеты в форму, выглядели немного иначе, чем те, что бывали в городе. У этих большое снаряжение с рюкзаками и они скрывают свои лица. Мне остается только принять ситуацию и не спешить с необдуманными действиями.

– Ло́вис не шути! – Я услышала крик на улице и обернулась, уставившись в окно заднего вида, за которой машина седовласого почти развернулась к выезду. Ло́вис вышел из машины на ходу, а затем направился к нашей, открывая заднюю дверь. Он вытеснил одного из моих охранников, отправляя его на своё прежнее место. Моё сердце заликовало. Он и правда сожалеет…

Мы ехали долго, пробиваясь через кусты и частые деревья, между стволами которых еле проходила машина с частым битьём веток о капот и окна. Я поражаюсь тому, как они находят дорогу сквозь всё это месиво зелени, видимость почти нулевая, а дорога приходится достаточно ухабистой.

Мой охранник, даже под расслабился и смотрел в окно, будто там можно что-то разглядеть. Водитель чётко следовал за «геликом». Ло́вис незаметно протянул мне руку и улыбнулся. Я даже не сразу поняла для чего. Осознание пришло позже, когда он жестом показал будто кому-то звонит.

Я закатила глаза и достала никчёмную трубку из своего лифчика. Его глаза расширились, когда моя рука коснулась его кожи. Он опустил взгляд на мою бледную руку и, забрав телефон, нежно прикоснулся снова, обволакивая своим теплом мой холод.

– Включи печку посильнее. – Ло́вис обжег дыханием мою кожу, я вздрогнула от неожиданности, но не повела взглядом.

За всё остальное время, пока мы ехали, Ло́вис просто сидел рядом и ни разу не проронил ни слова, изредка ощупывая самые доступные места моего тела, убеждаясь в том, что я начала согреваться. Не смотря на выступивший пот на лбах моих попутчиков никто даже не взглянул в мою сторону, но я всё равно благодарна им. Почему-то я чувствую, что Ло́вис – именно тот, кто меня защитит. Хоть и странно чувствовать себя в безопасности рядом со своим же похитителем.

Меня закрыли в комнате в особняке, который я даже не стала разглядывать снаружи. Точно в такой же глухомани, да ещё в таком огромном особняке. Я огляделась ведомая ненавистным охранником. В комнате есть отдельный санузел и, конечно, решётка с сигнализацией на окне. Просторная кровать, с чистым и приятно пахнущим постельным бельём. Две тумбочки по обеим сторонам кровати. Стены не ободраны и бежевый цвет приемлемый, не грязный. Даже маленький бежевый ковер с высоким ворсом перед кроватью сверкает чистотой. Справа от двери коричневое кресло из ткани антикоготь, за ним дверь в санузел. Я уже даже почти приняла своё положение и не хочу снова биться о стену. Ведь эта клетка во много раз лучше, чем пропахший испражнениями ледяной домик.

– Сфоткай её. И шрам, там, на шее, только чтобы лицо тоже видно было. – Ло́вис отдал команду охраннику и уже собирался уходить, но застыл на пороге, думая остаться или нет, но всё же двинулся на выход.

Парень в форме медленно двинулся в мою сторону с некой угрозой, от чего я присела на кровати и со страхом уставилась на него. Через маску сложно увидеть его эмоции, но что-то подсказывало мне, что ничего хорошего меня не ждёт. Он подошёл к краю кровати и схватил за больное запястье.

– Не трогай! – Но он не дал мне сделать шаг самостоятельно и просто с легкостью протащил в свою сторону, выворачивая мою руку. Я сжала челюсти и заплакала, не издавая ни звука.

Затем он с силой начал откидывать волосы на спину, я взвыла, когда увидела выдранный клок волос.

Начала отбиваться, и пыталась закричать, но он не дал мне этого сделать. Просто впечатал меня в кровать и зажал руки своими коленями оседлав меня сверху. Отфоткал и встал с кровати, а затем зло уставившись, как ребёнок снова откинул волосы.

– Извини, на этих фото ты должна была так выглядеть… – Его явно веселит моя злость.

– Мог бы попросить! – Заметила, что их извинения всё чаще не имеют смысла.

– Видео быстрее и более информативно. – Он посмеялся, но ушёл быстрее, чем я могла подумать об ответе.

Когда дверь захлопнулась я свернулась калачиком и зарыдала. Всё происходящее просто сон. Страшный и лютый сон. Не знаю сколько я так пролежала, но липкость и вонь моего тела заставила меня подняться. Убедилась, что дверь закрыта, а на двери в санузел есть замок воспользовалась возможностью принять ванну и до конца согреться в горячей воде.

Сюда явно наведываются горничные, но живут здесь… не семья, а шайка наглых и кровожадных продажников, будто на дворе 90-е. Это видно по сверкающей чистоте ванной комнатушки с кучей разных пробников шампуней, кондиционеров, мини мылом как в отелях.

Я судорожно сняла с себя одежду с большим усилием, нанося как можно меньше боли своим поврежденным руке и ноге. Моя грязная рваная одежда полетела в мусорку, когда я увидела на вешалке белый свежий халат. По крайней мере я могу быть в нём, пока мне не принесут хоть какую-то одежду.

Ссадины зажгло, когда горячая вода полилась вдоль моего тела. Я вздрогнула, а затем прикрыла глаза от волны удовольствия, после того как моё тело привыкло к температуре, а ссадины перестали пульсировать.

Быстрее бы весь этот кошмар закончился. Я вспоминала раз за разом, как седовласый дедок рассматривает мой шрам.

А затем вспомнила как Ло́вис старался почаще приблизиться ко мне пока мы передавали этот чёртов телефон из рук в руки друг другу. Как назло, я сделала эту чёртову култышку, давая возможность опознать себя по чёртовому шраму! Какая же я глупая… всё это время скрывала его, стеснялась, а тут вдруг оголила, как ни в чём не бывало.

Я наспех накинула халат и чуть не упала, потеряв равновесие. Вылетела прихрамывая, ругая себя за беспечность и громко хлопнула дверью ванной комнатушки. А затем замерла, когда краем глаза заметила фигуру у входа. Я медленно повернула голову и разглядела Ло́виса. Со стеснением ощутила, что даже не запахнула халат и вылетела как ошпаренная почти голышом! Я даже не знаю стыдно ли мне… Ло́вис с улыбкой разглядывал меня и то, как я разрываюсь от мыслей, стоя как вкопанная в ковре. Запахнула халат и уставилась на него. Как же он любит молчать.

– Я… – Он разве что не покраснел, пока мямлил. – Я заходил пока ты была в душе. Принёс тебе… – Он протянул мне чёрный тканевый свёрток. – Это мой спортивный костюм. Здесь негде достать тебе чистой одежды, поэтому я …

– Спасибо. – Я улыбнулась глупой улыбкой. Забрала костюм, но он так и стоял, не зная, что делать дальше, смотря мне прямо в глаза. – Знаешь, я бы хотела переодеться сразу.

– Да. – Он дёрнулся на месте и развернулся к выходу. – Я зайду позже.

Через несколько часов, ночью, приехал частный врач, зашил и обработал мою рану на ноге под местной анестезией и при свидетелях, всё тех же преследовавших меня парней в форме. Даже Ло́вис не воздержался от того, чтобы не нависнуть над головой врача. Его безмолвная поддержка впечатляет. После осмотра руки, Ло́вис заметил треснувшую кожу на костяшках, от чего стало немного стыдно.

– Просто растянула сухожилия, это пройдёт за две недели. Завтра привезу мазь. – Старенький врач очень осторожен со мной и лишний раз даже не заглядывает в глаза под пристальным взором вооруженных парней.

Чуть позже снова зашёл этот мужчина лет 50. Встал в проходе и довольно уставился в мою сторону, пуская руки в бока, отодвигая… ретро пиджак?

– Вика, я хочу извиниться за своего подчинённого. – Он присел ко мне на кровать, но я резко отодвинулась от него. – Он у нас оболтус. – Он обернулся с ухмылкой на Ло́виса, но тот никак не реагировал.

– Откуда вы знаете моё имя? – Пусть он видел меня умирающей, это не значит, что он может знать меня лично.

– Я знаю о тебе всё. – Такое заявление заставило меня скривиться. – Видишь ли, нас с тобой связывает общее прошлое, но не хочу заходить вперёд.

– Если вы видели меня там, на полу, умирающей. Значит вы знакомы с Костей? —Ло́вис, стоящий у входа в комнату, потоптался на месте, будто и сам знает о ком я говорю. Моё сердце точно выпрыгнет наружу, ведь я его чувствую даже в горле. Меня вдруг охватило осознание того, с кем я сейчас нахожусь и захотелось плакать от счастья.

– Значит. – Отрезал он, пожёвывая губами. – Меня Ваги́ зовут. Вагида́т Зау́рович. – Он протянул мне ту же мерзкую руку, и я пожала её в ответ. С внутренним ликованием. Ведь если это действительно Ваги́, то я должна быть в безопасности. Сомнительной безопасности.

– Где они? – Я не выдавала эмоций, всё-таки спустя столько лет многое могло поменяться. Я вижу тех, с кем мои пропавшие без вести друзья. возможно общались даже на той неделе… Они живы! Сердце заколотилось ещё сильнее, и присутствующие вокруг меня люди вдруг стали менее опасными. Я почувствовала себя в своей тарелке, как только Ваги́ подтвердил мои догадки.

– Не торопись Виктория. Всему своё время. – Хочется требовать больше информации, хочется взять старикана за грудки́ и трясти, пока не выдаст все ответы.

– Зачем я вам? – Я с недоверием уставилась злым взглядом в своего собеседника, пытаясь высверлить дыру в его лбу, если бы это было возможно.

– Я зла тебе не желаю. С тобой ничего не случится. То, что произошло – недоразумение.

Возможно, его выкрики и шептания признак страха и волнения. А акцент, похожий на армянский, делает его речь более труднодоступной. Костя говорил, что у Ваги́ странная манера речи и они с Русланом часто его пародировали.

Мне стало не сложно в их шутках узнавать то, что Ваги́, который сейчас передо мной, действительно тот, кого они описывали. Ло́вис за спиной деда скрестил руки на груди и устало облокотился о стену.

– Вы не хотели меня похищать?

– Нет-нет. Не хотел, чтобы ты оказалась в таком состоянии, а на счет похищения… – Он посмотрел на меня сурово. – Пока ты ведёшь себя хорошо, никто больше не обидит. В противном случае, ребят в этом доме много. И они считают тебя привлекательной, если ты понимаешь о чём я. – По реакции Ло́виса можно считывать говорит ли правду Вагида́т. Но сейчас я уверена, что мне ничего не угрожает, пока этот симпатичный блондин находится, по крайней мере, в трёх метрах от этой комнаты.

Что если… если Костя знает где я? Знает с кем я? Что если Ло́вис его друг и поэтому старался быть таким обходительным? Или всё наоборот…

– Скажите, Вы меня похитили? Я была нужна Вам?

– Да, но ты не переживай. Тебя должны были доставить как царицу, но не как рабыню.

– Тогда уберите замки. – Я видела сомнения в его глазах. – Я всё равно не смогу уйти. К тому же, если вы мне пообещаете, что я увижу Костю или Руслана, то останусь здесь по своей воле.

– Так тому и бывать! – Ваги́ хлопнул в ладоши, один из парней в форме, стоящий в углу комнаты, стукнул прикладом по замку с сигнализацией на входной двери.

Мой взгляд переметнулся на окно и это не осталось не замеченным.

– О, решётки на окнах и сигнализация не для тех, кто внутри, поверь! Здесь иногда происходят другие вещи. Это для твоей безопасности.

Я кивнула.

– Теперь пообещайте… пообещайте, что меня никто не тронет и я увижу своих пропавших друзей.

– Обещаю, увидишь.

– Зачем я вам?  – Я приняла к сведению его не полное обещание.

– Слишком много вопросов! – Он встал с места и наигранно, задрав локти прикрыл уши.

– Вы им угрожаете? Шантажируете мной?

Однако Ваги́ покинул комнату, совсем не обращая на меня внимания. Я заметила, как привстала на колени в поисках ответов на свои вопросы.

– Вика, я не хотел причинить тебе боль. – Он сказал это через плечо, но с сожалением.

– Я знаю. – Кивнула ему в ответ и дверь за ним закрылась с обратной стороны. Очевидно, Ло́вис не последний человек в их иерархии, что наталкивает на мысль о том, как он связан по рукам и ногам из-за своего положения, и вряд ли сможет мне помочь…

Глава 2. Начало.

На моих коленях лежит ноутбук. Левая рука держит экран, правая поглаживает клавиатуру. Небольшое напряжение, чувство ненависти, как недельный запой, недосып в полутора суток и тяжёлые веки не дают сосредоточиться. Я набираю текст в сотый раз и в сотый раз его стираю. Мысли путаются и не могут собраться во едино. Сильно хочется спать, а не сидеть и придумывать очередную отговорку.

Это белое кожаное кресло стало излюбленным местом в этой квартире. Оно направлено в панорамное окно и на нём очень удобно спать после тяжёлых рабочих дней. На его спинке всегда лежит шерстяной зелёный плед, расстилаясь углами в разные стороны и перекрутившись в середине.

Такое состояние настигает меня всё реже, но с каждым разом всё хуже. Я смотрю, как трясутся пальцы, еле попадая в нужные кнопки. В написанном предложении нет никакого смысла, и куча ошибок. И почему на компьютерах нет т9, или я просто не знаю, как его включить? Моё глупое «привет» уже прочитано, и даже есть такой же ответ, но дальше… дальше пустота. Перед глазами всё плывет и просто хочется закрыть глаза, но я продолжаю буравить взглядом курсор.

Она ждёт этого сообщения, а я не могу собраться с мыслями. Ухажёр года. Снова начнёт говорить мне, что я то и дело пропадаю в неизвестном направлении на несколько дней, а потом объявляюсь, как ни в чём не бывало. Без объяснения причины я правда делаю вид, будто мы виделись вчера. Но если бы я мог предугадать, что снова «пропаду», то проблем бы с этим не было. Костя часто напоминает мне предупредить её перед самым отъездом, но каждый раз мне до этого нет дела.

А мне бы просто собраться с мыслями и хоть что-то выдавить из себя.

«Я|».

«Как дел|».

«Да, я снова проп|».

«Прости|»

«Прости, н мне нужно было срочно уе|».

«Прости, но мне нужно было побыть одному|».

Нет, не сегодня. К чёрту.

– Снова пытаешься оправдаться? – За моей спиной раздался голос моего друга. Он затаился в тёмной глубине комнаты, и я был уверен, что он давно спит с дороги.

– Я пытаюсь хоть что-то написать, но не могу… – Прикрыл крышку на ноуте и глубоко вздохнул. – Осточертело. – Сам того не ожидая, рявкнул этим словом.

– Осталось совсем немного. – Голос Кости звучит будто из ниоткуда с явной усталостью. Хоть я и знаю, что он лежит на диване, его голос показался мне несуществующим и навязанным моим же воображением. Чтобы нормально воспринимать реальность нужно поспать.

– Я знаю.

Я так и уснул в кресле в этой квартире, задрав ногу на подлокотник, с ноутбуком в руках. Если бы меня спросили какое самое моё любимое место на свете, то я отвечу – здесь.

Встретились с Олей почти год назад на вечере встреч одноклассников. Тогда собирались все параллельные классы нашего года выпуска. Я учился в их школе только один последний учебный год и мало кого мог узнать. Чувствуя себя чужим, нередко ощущал себя одиноким среди толпы, которую связывают дружные годы. Но тогда белой вороной на дружной вечеринке после официальной части оказался не я один.

Среди громкой музыки и пьяной толпы, приглушённых стеклом панорамных окон, отделяющих длинную террасу на 14 этаже, я нашёл умиротворение на широком парапете в полном одиночестве. Музыка в наушниках заглушала посторонние шумы, и я не сразу заметил направляющуюся фигуру в мою сторону.

Её зовут Ольга. Это, пожалуй, всё, что я он ней знал на тот момент. Она встала, облокотившись о парапет и смотрела прямо вниз. Я улыбнулся и оглядел её: худые руки, выразительные ноги, тонкая талия. Её белоснежные длинные волосы развивались на ветру как в романтических фильмах, а высокий каблук не доставлял дискомфорт ногам. Она показалась мне лёгкой, как облачко, которое вот-вот унесёт ветер далеко из этих краёв. Поэтому, прежде чем это могло случиться я подал свой голос:

– Ты же не хочешь доставить мне проблем? – Приходилось кричать, так как ветер поглощал любой звук, но от этих слов она вздрогнула и обернулась в мою сторону. Я сидел, опиравшись спиной к холодной стене из белого облицовочного кирпича

Странно, что она не заметила меня пока шла к этому месту.

Ольга тупо уставилась на меня, а я отметил, что она вполне могла бы стать моделью, если бы захотела. Её нарядное короткое платье белого цвета с огромными розовыми цветами развивалось по ветру в свете переливающихся всей палитрой светодиодов клубного освещения и так, в отдалении, она показалась мне довольно привлекательной. Хоть сейчас и выглядит заплаканной.

– Собралась прыгать? – Она всё ещё молчит. – Давай я сначала уйду от сюда и потом ты сможешь воплотить свои грязные цели. – Я свернул провода наушников в карман и встал с места, стараясь уйти как можно раньше.

– Я не собираюсь прыгать. – Она вдруг преградила мне путь и попыталась приблизиться, но я намеренно оставался дальше, чем вытянутая рука.

– Я поверю тебе на слово, но, если ты вдруг передумаешь… – Присел обратно на своё место.

– Я не собираюсь… – Она перебила меня, но вдруг резко замолчала. – С чего ты вообще взял, что я собираюсь прыгать?

– Твои слёзы, я вижу их даже отсюда, ведь они настолько сверкают, что режут мне глаза.  А слёзы плюс крыша равно не очень хорошие последствия. Я просто сложил дважды два.

– Тебе мешают мои слезы? – Она удивлённо улыбнулась и приобняла себя, здесь действительно холодно, а её платье не закрывает даже плечи.

– А тебе разве нет? – Я встал и быстрым шагом подошёл к ней почти вплотную, заставляя её медленно отступать назад. – Они сейчас замёрзнут, а завтра ты проснешься с обветренными глазами. Наверно это больно. – Я снял с себя пиджак и накинул ей на плечи. – Советую тебе забыть о своих проблемах или реветь в тёплом помещении, иначе выскочит ячмень или что-то похуже.

Ольга снова улыбнулась, но промолчала.

– Если тебя это образумит, то ты не сможешь ходить на свидания, по крайней мере, неделю. А это очень долгий срок для того, чего ты очень сильно хочешь. – На этот раз улыбнулся я и успел разглядеть её глаза салатового цвета, обрамлённые шикарными густыми и длинными ресницами. Её лицо белоснежное и круглое, от чего кажется очень милым.

– Но я… – Она не успела сообразить, как я обошёл её вокруг и направился в пучину сверкающих светодиодов.

– Так ты придёшь? – Я обернулся и уставился на неё в выжидательной позе, схватившись за ручку двери.

– Да. – Она громко засмеялась, будто только сейчас поняла смысл моих слов.

– Где мне ждать тебя?

Оля с милой улыбкой назвала самое популярное место города. Но в ближайшие выходные так и не объявилась.

Уже полдень.

Скучный четверг вдруг окрасился жёлтым тёплым светом и в пыльном офисе сразу стало душно. Маленький холл с мини диванчиком выполненный в строгих голубых больничных тонах всегда нагонял на меня тоску, а уж огромный горшок с высоким витиеватым растением неизвестного происхождения, закреплённым на вкопанной железной гнутой трубе, вызывал во мне глупые переживания и заставлял морщиться при одном только виде каждый раз, когда я его видел. За широкой стеклянной дверью с домофоном и находится этот жутчайший смрад различных запахов: от потных носков до духов Шанель. Офис представляет собой переделанные квартиры, соединённые между собой и слегка перепланированные. Ото всюду слышны частые клацанья клавиатур, а прелый воздух мешает дышать свободно. Маленькие частички пыли оказались у всех на виду, пролетая между кипами бумаг, оседая на столах подсвеченные в солнечных лучах, одновременно создавая уютный хаос. В этом тесном помещении, обставленном широкими столами с узкими проходами, как в лабиринтовых парках, очень много народу. Все снуют туда-сюда с печатями и бумагами между панорамных окон-перегородок и единственное спокойное место – в туалете, если нет очереди.

Я сижу за столом в кабинете заместителя директора около месяца с тех пор, когда прошлый покинул своё рабочее место, конечно, не на его должности, но меня радует, что многие меня побаиваются и лишний раз не беспокоят. Ничего лишнего. Только стеллаж, стол, кресло на колёсиках и кожаный мини диванчик.  Есть выход на небольшую лоджию и это самое прекрасное, что есть здесь.

– Это Зорина Ольга Васильевна. – Отрезал Ваги́, когда зашёл в кабинет и положил перед моим лицом досье на её имя. – Ты искал её, я нашёл. – Он уточнил и присел на край стола перед моим компьютером. На его лице читается усталость и небольшие капли пота придают его образу небрежность. Поседевшая борода взлохмачена, но волосы на голове расчёсаны и уложены в маленький хвост.

– Я не просил тебя найти её. – Я прищурился, когда ставил папку с планами на прежнее место в стеллаже.

– Знаю, ты просил Влада. – Мой начальник не любит оправдываться, и я ощущаю нервозные нотки в его голосе. – Я знаю обо всём, что происходит вокруг меня. Руслан. Ты не сможешь от меня ничего скрыть, даже если захочешь.

Я зло уставился на своего начальника и беспомощно отвёл взгляд, когда встретился с его суровым выражением лица.  Конечно, он всегда находит повод для того, чтобы казаться всемогущим и всесильным, особенно когда это дело касается меня. Но я не думал, что его могут интересовать мои личные дела на столько сильно.

– Она дочь всеми любимого депутата Вилардской области, действующего на основании…

– Ваги́, хватит! – Я прикрыл глаза и демонстративно вдохнул воздух. Этого не может быть…

– Зачем она тебе? Ты придумал что-то? – Ваги́ возможно подозревает меня в скрытых мотивах, но задаёт наводящие вопросы слишком явно для того, кто хочет узнать правду.

– Нет. – Я безразлично отвернулся к окну и попытался сосредоточиться на его словах. А ведь тогда, на вечере встреч выпускников, я об этом даже не подозревал. Лучше бы она просто пришла на свидание. – Я.… встретил её случайно.

– Здесь есть номер её телефона. – Ваги́ тыкнул пальцем в папку с явным облегчением. – У нас есть очень длинный список требований к её отцу.

– Какой ещё список? – Я снова уставился на него в полном недоумении. Надеюсь, он не хочет получить сделку с её отцом через… постель?

– Ты знаешь, чем может нам помочь этот человек и мы не раз пытались договориться с ним, но он не идёт на контакт, так что это дело в твоих руках. Не отрицай свои возможности.

– Это низко, Ваги́. – Я схватился за голову, но свою беспомощность принял уже давно и знаю, что не мне ему перечить.

– Это приказ. – Седовласый старик развернулся и тяжёлыми шагами направился к выходу, а я посмотрел на фотографию знакомой девушки на обложке папки, которая оказалась не в том месте и не в то время.

Этим шансом, узнать её, я воспользовался в тот же вечер. Так и начались наши отношения.

Мы идём по улице в солнечный весенний день с верхней одеждой в руках. Она держит меня за руку совершенно счастливая в новом платье и солнечных очках. Её настроение передаётся мне. С недавних пор, мне нравится просто ходить по улицам и, кажется, это её заслуга. Мы очень много болтаем о пустяках и посещаем достопримечательности своего города по списку. Конечно, не каждый день, но, когда выдаётся свободный выходной.

– Ты слишком эгоистичен, Руслан. Как ты можешь жить с такой чертой характера? Ты невыносим! – Ольга отчаянно ищет моего внимания и злится, когда я не ведусь на её милые глаза.

– Тебе ведь это нравится.

– Иногда это отталкивает.

За всё время знакомства я очень многое узнал о ней и девяносто процентов информации более чем удовлетворительна. Оля просто принцесса среди злыдней, маленький лучик света тёмных душ и почти никогда не преследует скрытых целей. Она передо мной, как на ладони и я всегда могу угадать её эмоции. Ещё никогда мне не было так легко с противоположным полом. Белокурая девушка настолько мила и обаятельна, что любой дурак готов пойти ей на уступки, но иногда я позволяю себе отказывать ей в удовольствии зайти в магазин с побрякушками, вместо которого зачастую выбираю уличные кафе.

– Как ты можешь не переживать? Твоя репутация висит на волоске. – Она посмотрела на меня зелёными глазами и возмутилась моей задумчивости, приняв её за игнор.

– Репутация? – Я хохотнул. – Среди кого?

– Среди меня. – Она даже не засмущалась, что отбивало желание посмеяться громче.

– Среди тебя я держусь довольно не плохо.

– Иногда прибить хочется, честно.

Я встал на месте и пустил свои большие пальцы между её тонких и белоснежных, скрепляя в замок. Этот «замок» поднял на уровне наших глаз для наглядности, от чего заставил Олю завороженно наблюдать за своими действиями.

– Как мне загладить вину?

– Больше не пропадать. – Она сказала эти слова тихо, боясь поднять самую тяжёлую тему из всех и случайно устроить ссору.

– Я постараюсь, на сколько это возможно. – Стараться быть искренним – не то же самое, что быть им.

– Хотя бы, говори мне: «Оль, я пропал», и можешь смело пропадать. Только говори, когда объявишься.

– А писать можно?

– Можно, конечно. Можно еще почтой, а вот пейджера у меня нет, к сожалению.

Есть широкий список моментов, когда начинаются мои пропажи и все они связаны с работой. Мне часто приходится уезжать в места, где нет связи и зачастую уезжать срочно. В большинстве случаев я уезжаю со своим другом, и мы вместе решаем рабочие проблемы. Когда сроки горят я не могу ни о чем думать кроме как о предстоящих рабочих буднях. Я пропадаю на неделю, на две, на день или два. Хотя раньше пропадал на месяцы. В этот раз я пропал на неделю почти сразу после нашей прогулки с Олей.

То этот Костя приставляет к моему виску пистолет, то называет меня лучшим другом и зовёт на вписки, то отвлекаемся от работы на беспощадный расстрел жестяных бутылок или на взрыв металлолома.

Иногда мы с ним друзья детства, выпив немного алкоголя вспоминаем былые деньки или смеёмся под чем-то другим. Наша работа в ангаре – не халтура, мы зарабатываем на этом деньги и не планируем останавливаться.

Ещё несколько часов назад Костя купил себе сосиски, которые были завёрнуты в полиэтиленовый пакет и вытащил всё, что было внутри в кипящую воду, а в сам пакет сунул электродетонатор выполненный кустарно и феном склеил обрезанные края полиэтилена.

В этот заказ входили не только взрывчатые вещества. В нашем богом забытом дырявом ангаре, который находился довольно далеко от населённых пунктов, есть куча рабочих мест. Мы с Костей в ответе за всё, что происходит здесь. За всех людей, что работают в нашем подчинении, за поставки, пересборки, маркировки, регистрации, продажу. Мы же работаем в двух местах: за компьютером, где получаем информацию о заказах, составляем отчёты, ведём учёт запчастей и в мастерской, где собираем разные взрывчатые игрушки, чиним спусковые механизмы или собираем что-нибудь новое.

Для того чтобы было не скучно, мы либо меняемся местами, либо делаем всё вместе, зачастую не на трезвую голову.

Мы можем проводить здесь несколько часов, сутки, недели, совсем отрезанными от суматохи города и по собственному желанию.

Но сегодня Костя уехал домой и настала моя очередь тащить этот пакет на другой конец города. Уже довольно долго простояв под ливнем, наконец заметил фары подъезжающей машины.

Люди, которые приезжали на такую встречу, все без исключения, работают на Василия Андреевича. Конечно, мы не в курсе для чего и кого это всё нужно, но депутат Василий Андреевич так об этом и не расскажет. Хотя, у меня есть некоторые подозрения на этот счёт. За этот год мы просидели в жестянке почти никогда не трезвея.

Каждую неделю по средам я назначаю место встречи, отправляя координаты какому-то парню по почте, после чего на месте встречи, как сейчас, появляется какой-нибудь мужик и забирает пакет.

Простая работа перевозить и отправлять кустарные оружия. Ваги́ плевать чем мы заняты, если не наносим урон его репутации и идём чётко по плану. А нам было по барабану чем заниматься, нам просто нужно выполнить долг перед Ваги́.

Где-то полгода назад Андреевич пришёл ко мне домой со взъерошенными волосами, взгляд у него был стеклянный и напуганный.

На дворе была глубокая ночь, но, по всей видимости, эта новость стоила того. Он попросил меня отвезти его куда-то за город, а когда мы вышли из машины, к моему виску было приставлено дуло пистолета конструкции Марголина.

То место, куда я его привёз оказалось достаточно безлюдным, и я даже успел заметить несколько мест, куда можно было бы спрятать труп. Если он хочет меня запугать, у него это получилось.

Если бы он меня захотел убить, то давно бы уже сделал это. Но прежде всего, он задал мне один единственный вопрос, на который точно знал ответ. "С кем ещё ты работаешь?". Вопрос, конечно, сложный, в виду той ситуации, что полгода назад Ваги́ сам нас пихнул к этому политику, рыть под него и выполнять грязную работу, что заставляет желать благословления бога на продолжение своей никчёмной жизни.

Недавно в центре города был теракт, погибло много людей. Среди них были замечены трупы двух парней из состава шестёрок Ваги́, пресса не была оповещена о таких подробностях и, как я думаю, так и никто об этом не узнает.

На то время, когда я сидел в своем кабинетике на посту главного по шестёркам, по совместительству заместителя директора липовой частной фирмы, Овилёв и Жегловский сидели и попивали чай на кухне, обсуждая какие-то бытовые проблемы.

Ваги́, мой начальник, ещё тогда же мне сказал, что эти ребята недавно устроились в его компанию после института для наработки стажа и попросил меня приглядеть за ними.

О их смертях я узнал почти сразу, но только после того, как пролистывал социальные сети и посты вроде "помним, любим, скорбим" мозолили мне глаза настолько часто, что пришлось отменить подписку на их обновления.

То самое ощущение холодного железа на виске, заставляло моё сознание испытывать глубокие переживания. Теперь и мои волосы встали дыбом от холодного пота. Только сейчас до меня дошла та мысль, которая дошла до Андреевича.

Я не знал и не мог знать, чем промышлял Ваги́, когда говорил, что мы с Котей в безопасности. А эти парни, которые погибли, выполняя "долг" даже не сказали бы мне свои имена за просто так.

Честно говоря, это происшествие мне казалось больше случайностью и неопытностью новичков, нежели терактом или злым умыслом. Мы же не завод по изготовлению оружия, а просто переработка и сбыт.

Хотя некоторые факты, иногда, наводили меня на мысль о жестокости Ваги́, которую он скрывает под маской добродетельного старикана. Странно иметь нимб над головой и продавать оружие.

После того, как Василий Андреевич поведал мне о том, что были найдены их трупы, я было подумал, что моей жизни конец. Но тут он резко опустил пистолет и присел на корточки рядом со мной. Раздался звонок и обеспокоенный голос Ольги начал резать уши. Её возмущение привело в чувства ее отца.

Теперь последовали угрозы: "Если я узнаю, что ты и твой друг хоть как-то были замешаны в этом или вы оба или по раздельности причастны к какой-либо группировке – я вас убью".

После этой встречи я, с трясущимися руками отправился пешком в ангар, а на все просьбы Андреича сесть в машину отмахнулся. Дорога выдалась довольно долгой и утомительной, за всё время которой я успел остыть и переварить всю эту историю.

Работа в ангаре уже кипела, ведь явился я под утро весь грязный и местами ободранный. Парни оглядели меня с удивлением, но не задавали вопросов, как было положено по уставу. Костя явился через полтора часа после меня и обнаружил то, как я сплю на диване в максимально сжатой позе. После моего пробуждения прошло несколько часов и после всех рассказов о ситуации Костя начал задавать вопросы.

– Нам нужно знать, что он именно знает о нас. – Костя подкурил сигарету и облокотился на спинку дырявого дивана в пыльном ангаре.

– Только то, что наша бомба оказалась на месте происшествия. Конечно, она могла попасть туда разными способами, но Андреич знает, как определить нашу, ведь мы ему таких уже кучу отправили.

– Это похоже на какой-то бред. Никто из «наших» не стал бы взрывать бомбу в центре города.

– Там были «наши» парни!

– Они не стали бы её взрывать! – Костя был уверен в своих словах почти на 1000% и это читалось в его глазах. – Это похоже на подставу. Андреич быстро вычислит откуда мы из-за этой оплошности. Ваги́ не объявится в ближайшие месяцы. Андреич нас хлопнет раньше.

– Без паники, обвинений нам пока никто не предъявлял.

– Так, ты будешь первым, Руслан. Он видит тебя почти каждый божий день, а в моменте возьмёт и просто выстрелит без предупреждения. Сколько ещё мы должны за копейки работать с этим Андреичем? За следующую выходку Ваги́ мы, делай-не делай, расплатимся жизнями. – Костя был встревожен, но он точно знал чего хочет. Более того, он хотел втянуть меня в свои планы. – Нам с тобой и так конец близок, так хоть пусть будет за дело, а не за просто так.

– Что ты имеешь в виду?

– Надо играть уже по своим правилам. Хватит ждать откуда прилетит пуля, снимем с предохранителя свою. – Нас никто не прикроет, в любом случае, мы станем козлами отпущения. Сам подумай, Андреевич уже подозревает что-то, сколько времени у нас осталось? Он знает кто такой Ваги́, и он ему не нравится, никому не нравятся люди, которые пытаются отхапать кусок власти. Ты знаешь Ваги́, если по-хорошему не получится, то получится другим путём.

Костя разработал схему за полчаса, и всё что он говорил мне, ни на секунду не заставляло сомневаться.  За всю ночь, проведённую в ангаре, мы разработали целую систему отмывания денег с обоих источников.

Я задул свечи на собственноручно приготовленном торте Ольгой и загадал желание остаться живым и счастливым.

Василий Андреевич – отец Ольги, как только Ваги́ об этом узнал, дал мне указание сблизиться с их семьёй, нарыть компромата и узнать его подпольные системы. А сам растворился в неизвестности. В наших точках о нём не слышали уже полгода и всё держалось на одном лишь Ловисе. Пока мы сидим в засаде, нас никто не прикрывает сзади.

Андреевич очень осторожный, а моё общение с Ольгой частенько спасает мне жизнь. Иногда я замечаю, как он смотрит на меня, с подозрением и презрением, но прощает каждый шаг влево. Совсем скоро мои карты раскроются. А я теперь…, а кто я? Я даже и сам уже запутался. Среди всего этого хаоса и громады лжи сложно оставаться хотя бы живым. Менять маски вовремя и не забывать в какой из них сейчас находишься я считаю верхом искусства. Эти метания всегда выжимают меня до последней капли ежедневно, не знаю, потерял ли я себя среди всех этих лживых историй о себе?

Костя с широкой улыбкой подал мне подарок с красным бантом и переглянулся с Олей. Эти двое спелись за моей спиной. Пока я открывал подарок, моя блондинка вся тряслась от нетерпения.

Коробка достаточно маленькая. Не предложение же она мне сделает? В этой коробке лежали ключи от нового Porshe. Единственная дочь влиятельного человека все уши прожужжала уже за этот год своему папеньке. И как мне реагировать? Я уставился на Андреича с немым вопросом. Ведь, если человек подозревает тебя в предательстве и угрожает жизни, то никогда не станет дарить тебе Porshe.

Широкий жест доброй воли отца, адресованный не мне, настораживает как никогда. Он выглядит уставшим, но с теплотой сморит на свою дочь. Его чёрный костюм идеально выглажен, а туфли начищены до такого блеска, что выйди он на улицу ослепит всех. Но в этой шкуре он всё-таки уставший. С плотным бородатым седым лицом, могучими серыми бровями и широкой блестящей лысиной. Он не так прост, как кажется. Если присмотреться можно заметить штрихи, свойственные депутату: золотые запонки, золотые кольца. Не будь я у Ольги дома, и не увидел бы толстой золотой цепи на шее и такого же золотого браслета. Странно, что нет золотой серьги, или золотых пуговиц на рубашке. Духами он пользуется с нотками ананаса, яблока… скорее всего это Creed "Aventus For Him". Его губы складываются в прямую линию, когда он очень сильно не доволен. В основном, когда видит меня, его взгляд сразу становится таким, когда человек проклинает твою душу. Хотя, на Костю, например, он смотрит с издёвкой и, скорее всего не воспринимает его всерьёз.

И у этого человека я должен рыться в сейфе? Представляю его лицо, когда он меня застукает за этим делом. В его руке автоматически, как у NPC персонажа, появится пистолет, и он выстрелит с максимально брутальным лицом. Я уже даже вообразил себе свою пиксельную алую кровь на стене и очень крутой злодейский смех Андреича.

Ваги́, ты когда-нибудь доиграешься жизнями. А Костя… куда же ты лезешь? Азарт точно не твой конёк, разве что, ты не скинулся на эту ловушку. Костя Андреича боится даже больше, чем я. Хотя, самые безумные идеи и планы принадлежат ему. У Кости есть эта черта, видеть людей насквозь, он сразу боится тех, кто излучает угрозу. А точнее: всё окружение Ваги́. В основном, он всегда дрожит от страха, что бы не произошло. Я не злюсь на него и никогда не злился, ведь в конечном итоге он оказался в этой грязи из-за меня.

Пару лет назад, заканчивая школу, заново выпускной класс и заново, теперь уже, ЕГЭ, в выпускной корочке с отличием «Исыпов Руслан Викторович», даже не посещая занятия, появился на свет человек с чужой историей и именем лучшего друга. История о вреде курения и употребления наркотиков.

И как она вообще приготовила торт? Я всегда думал, что это что-то сверхъестественное, придуманное машинами нового поколения. Но, вот торт, и её улыбка счастливого ребёнка перед моим лицом. Выглядит он, конечно, не как магазинский, но и не слишком аккуратным. С большим недоверием я отломил кусок и сунул его в рот только после Андреича. Мы с Костей переглянулись, его глаза налиты слезами. Он с большим усилием проглотил еду и прикрыл рот рукой, делая вид, что кашляет. Торт вкусный, правда, но не в сочетании с тем списком продуктов, что уже еле держали нас обоих от отравления.

Мы выбежали на улицу под предлогом осмотреть машину, только за порог подъезда и всё, что съедено, уже там. Дикий смех Кости после опустошения желудка оглушил меня.

– Молчи, придурок. – Я пытался сдержаться, но при виде его лица, не смог и заразился смехом тоже. – Не говори ничего.

– Конечно, она же так старалась.

Оля вышла из дома со своим отцом, мы встали, делая вид, что ничего не произошло, но по нашим зелёным лицам было и так всё понятно. Оля светилась от счастья и хихикала вместе с Костей, который корчил рожицы и, иногда, даже делал небольшие пантомимы. В это же время Андреич толкал речь поздравления прямо на улице, ворочась вокруг коричневого Porshe с бежевым салоном. Что-то рассказывал и гладил, гладил и рассказывал. Мы повторяли за ним все движения. С той же скрупулёзностью и нежностью поглаживаний металла. Оля не переставала тихо хихикать над нами, клоунами. Она выглядит как розовое облако. В шифоновом розовом волнистом платье и в приталенной джинсовке.

А тачка просто класс, если бы не суровый Андреевич рядом. Всю малину подпортил своими изреканиями о прекрасной дочери и будущих внуках. Трезвым на такой подарок я бы отреагировал совсем иначе. И тут в моём мозгу сложились пазлы. Porshe и разговоры о внуках, свадьбе, совместном жилье…

– Мне есть чем гордиться, и тебе, Руслан, тоже должно быть. – Андреич долго не заканчивал свою поздравительную речь, Костя, по привычке, обернулся на своё забытое всеми имя и так же резко забыл, о чём речь. А мне стало так смешно, накатила волна прошлой ночи в клубе и утренний косяк от Кости. Всё перемешалось с алкоголем за день рождение и превратилось в жёсткий трип. Голова кружилась в разные стороны, и смеющийся Костя на каждое дурацкое слово Андреича должен был получить в глаз. Если бы день рождение и правда принадлежало мне, то я бы был в том же состоянии, что и мой друг сейчас. Да, мы с Костей подрались прямо на лужайке перед подъездом элитного многоквартирного дома под камерами и пристальным взглядом Андреича. Только на драку это было похоже только в наших глазах, а на деле… на спаривание двух дрищавых панд. Нелепица.

– Два дебила. – Андреевич хлопнул Косте нелёгкого подзатыльника и укоризненно глянул на дочь. Думаю, она не в курсе происходящего и снисходительно оглядывала нас с Костяном, не стесняясь и не чувствуя вины. Только радуясь за нас и закрывая глаза на причину.

Андреевич помотал головой своим мыслям, пытаясь сбежать от волны стыда на происходящее, оставить Ольгу ему явно не хватит сил. Терпения то у него столько откуда?

– Спасибо, Андреич. – Я резко посерьёзнел, поглядывая в сторону Кости, валандающегося в траве от столкновения с моей рукой, в тяжёлых попытках встать. – Мне не оценить подарок в виде вашей благосклонности. – Сомневаюсь, что сказал эти слова с той же интонацией или, хотя бы с тем же смыслом, что и в голове.

Василий Андреевич оглядел нас троих, шагая задом к своей машине, и кивнул с настороженностью в сторону своей дочери и взял её за руку, когда она подошла. Как же нам прийти в себя?

Дома в ход пошла вся еда, которая имела в своём составе солёные приправы. Костя быстро сделал омлет с жареным хлебом и беконом индейки. Мы залипли в телевизор на программе «в мире животных», поедая сухари. В комнате царил туман из жжёной «травы», а в моём телефоне не переставала мелькать Ольга новыми уведомлениями.

– Ты ответишь ей? – Костя с грустью уставился в мой телефон.

– Нет, завтра. – Я перевернул телефон экраном вниз. – По любому пишет о реакции отца на наше не адекватное состояние. Не хочу об этом думать.

– Кажется, она сильно влюбилась в тебя. – Он улыбнулся и его глаза сверкнули в темноте от света телевизора.

– Может быть. Всё равно эти отношения обречены.

– Но год назад ты думал по-другому. Ходил с улыбкой до ушей и вообще…

– Не лезь в это, Костя. – Я перебил его, не желая слушать дальше.

Костя пожал плечами и подкурил сигарету.

– Она очень хороший человек. Я таких мягких девушек ещё не встречал. Жалко её мне. Оля даже как друг замечательная, она сильный эмпат. Каждый твой игнор воспринимает болезненно. – Ждал моей реакции, но я сидел с каменным лицом, уставившись в телевизор. – В прошлый раз, когда я приходил к ней, чтобы выбрать для тебя подарок, она даже с кровати не встала. Просто лежала под одеялом. Андреич весь трясся от негодования, пустил меня с надеждой, что я всё исправлю. Ты тогда на границу уезжал, я знал, что ты не ответишь ей ещё минимум неделю. По уставу я не должен был говорить, когда ты вернёшься, но ей я сказал.

– Зачем? – Повернулся и посмотрел в его лицо, пропитанное страхом, может, он ждал, что я разозлюсь и мы снова подерёмся?

– Тебе её не жалко, потому что ты не видишь, что с ней происходит. – Тон звучит как оправдание. – Она целую неделю потом приезжала к нам по вечерам чтобы о тебе поговорить. Часами напролёт готова слушать, что тебе нравится, а что нет.

– Ты не устал от этого?

– Это только, когда тебя нет, происходит. – Костя начал цеплять глазами интерьер, избегая моего внимания. – Я уже говорил ей, что это не здоровое поведение, но она не слышит. Я знаю, что ваши отношения для тебя работа, но хоть каплю сострадания нужно проявить.

– Иначе её отец ничего не подпишет для Ваги́. Я знаю, что делаю. Повторяю, не лезь.

– Я всё понял. Для неё будет сильным ударом, когда ты уйдёшь.

– Замолчи, Костя. Хватит. – Я уже не смог стерпеть его слов и повысил голос, но вовремя взял себя в руки. – Не путай работу с личной жизнью. Тебе не должно быть никого жаль там. – Я положил свои ладони ему на плечи и немного потряс. – У нас с тобой есть только ты и я. Больше никому нельзя доверять, а уж тем более сочувствовать. – Снова взял себя в руки и значительно понизил тон. – Хочешь вернуться домой? Тогда хватит вести себя так и у меня появится возможность.

– Нет. – Он дёрнулся на месте с раздражением и отодвинулся от меня.

– Что нет?

– Как бы не хотел вернуться, я тебя не оставлю с этими психами.

Он лёг и отвернулся лицом к стене, укрылся одеялом, так наивно и по-детски с обидой.

Глава 3. Туман.

Никогда не думала, что буду пленницей. Тем более пленницей, которая желает своего пленения. Если это был единственный шанс узнать, что случилось с Костей и Русланом, то я его не упустила. И сейчас, не смотря на всю ситуацию, я счастлива впервые за всё время.

Оглядев себя в полный рост, одобрительно кивнула своему отражению. Несмотря на то, что на мне мужской чёрный спортивный костюм, выглядит он как в стиле оверсайз.

Время уже почти ночь. Прошло 24 часа с момента моего похищения. Кроме моей соседки Рады, нéкому меня искать. Хотя, брат Кости тоже не опустит рук, ведь по горячим следам моего похищения будет шанс найти и самого Костю. Дима никогда не упустит этой возможности и, пожалуй, он единственный человек в этом мире, кто будет меня искать.

Если Ваги́ не врёт. Если он действительно не врёт, то у меня есть возможность открыть тайну пропажи моих самых близких людей в этом мире. Богиня, пожалуйста, сделай весь этот хаос вокруг меня правдой.

Слёзы сами катятся по моим щекам и тоска, что скрывалась внутри все эти годы, вылилась наружу. Честно говоря, я уже опустила руки ещё два года назад, но всё равно верила, что они когда-нибудь постучат в мою дверь. Мои друзья детства, два самых любимых человека, мои рыцари и моя душа. Готова на всё, лишь бы они просто были живы.

Вдруг забыла о своей ране на ноге и случайно наступила на больную ногу, боль пульсацией прошла по всему телу от чего я вздрогнула и нехотя взвыла.

Вышла из ванной и присела на край кровати. На прикроватной тумбочке стоит стакан с водой и мозолит мне глаза, поэтому я тупо уставилась на входную дверь. Пока боль угасала, я сидела и смотрела на сломанную сигнализацию и щель между косяком и полотном. Оттуда доносятся мужские голоса и дикий гортанный смех нескольких мужчин. Кто-то выкрикивал, кто-то смеялся, кто-то просто говорил. Будто у них застолье.

Голод охватил мой живот, и я вспомнила, что последний раз ела только в столовой университета. Мне ничего не оставалось кроме как взять свой страх под контроль и выйти из комнаты.

Дом внутри безумно красивый. Коридор, в котором я оказалась – потрясающий. Несколько тусклых настенных ламп, освещающих коридор, давали разглядеть бежевые стены со скрытым переливающимся рисунком, массив тёмного дерева, покрывающий половину стен до пола, тёмный и местами с вырезанными в нём узорами. Паркет того же цвета, уложенный тонкой «ёлочкой», а потолок – это целая картина!

Я завороженно разглядываю потолок и медленно двигаюсь вдоль коридора. Слов не хватит описать всю детализацию, в виду того, что я почти в этом ничего не понимаю. Но ближе к лестнице становится ясно, что на потолке изображён бал маскарад 18 века. Все эти костюмы и маски создают впечатление чего-то сверхъестественного. По спине пробежали мурашки от страшных искажённых лиц на потолке, лампы на стенах будто специально приглушены, от чего, лежащие тени на потолке только устрашают всю эту картину.

Я чуть не упала с лестницы не в силах отвести взгляд от потолка. Даже забыла, что в конце коридора – лестница, дерево похоже на дуб, служит ступенями, балясинами и перилами. На стенах, вниз по лестнице. когда-то висели картины, но вместо них на обоях в квадратной форме зияли чистые, не тронутые временем, отпечатки. Или, может быть, это краска.

Оглядывавшись вокруг себя, я спускаюсь по лестнице осторожно опираясь в основном на одну ногу, стараясь не упустить ни одной детали в интерьере, как вдруг начинаю понимать, что голоса замолкли. Внизу, напротив лестницы, находится резная кухня, такая же массивная и будто сросшаяся с полом, невольно приковывая мой взгляд своим великолепием и размерами, как в фильмах роскоши советских времён. Шкафы-витрины с подсветкой придают более уютную обстановку, а врезанные статуи по бокам утяжеляют весь этот вид. Множество шкафов заполняют почти весь угол, по меньшей мере, в три метра в каждую сторону. Небольшой островок с раковиной дополняет кухню своей мощью не обрезного дерева со вставками светящейся эпоксидной смолы

Слева от лестницы вход в дом с тяжеловесными и отреставрированными полотнами дверного проёма, а справа, напротив входа – гостиная. Широкий и новый диван серого цвета не меньше 4 метров в длину распространился под окном с двумя углами. Светлый и коротко ворсистый ковёр небрежно лежит не по середине комнаты, а следы царапин и потёртостей дают понять, что ковёр то и дело скатывается со своего места по сторонам от своей лёгкости. Будто он лежит там только для того, чтобы меньше повреждать и загрязнять паркет. Или ковёр подешевле для иных целей? Я смахнула пугающую мысль как муху, жужжащую над ухом.

Мужчины, располагающиеся по всему периметру первого этажа, уставились на меня так, будто мне здесь не место. Нехотя, мне пришлось оглядеть всех присутствующих и, к своему несчастью, я не нашла среди них самого главного и старшего – Ваги́.

Лóвис сам вышел мне на встречу и предложил свою руку в знак помощи. Я ему признательна. Он позволил мне опереться на его руку и улыбнулся. Я чувствую себя овечкой среди волков. Голодные и дикие взгляды будто прилипают ко мне со всех сторон тяжелыми склизкими паутинами, но я не позволю себе их бояться. Хищнику нельзя показывать свой страх.

– Я голодна. – Призналась Лóвису, когда он повёл меня в сторону гостиной, но после моих слов сразу направился на кухню.

Несколько парней вышли из-за стола, освобождая место. Хоть стол на 8 персон, они посчитали, что нам не будет хватать места или решили отойти на расстояние приватного диалога. Я благодарна им за этот несущественный жест, так дышать мне будет на много легче. Одной, среди мужчин.

Кухня совмещена с гостиной, и я позволяю себе оглядеть здесь всё. Стены и пол в том же стиле что и коридор, а потолок белый. Хотя ближе к люстре видно, что раньше на потолке тоже была картина и она замазана наспех тонким слоем белил. Моему разочарованию нет предела. Я бы хотела посмотреть на этот потолок тоже.

Лóвис бурчал что-то парням на кухне, все остальные вели себя сдержаннее, чем буквально десять минут назад. Но вдруг передо мной сел не знакомый парень и улыбнулся самой широкой и сверкающей улыбкой из всех, что мне довелось видеть. У них здесь отбор в отряд по конкурсу мод? Угольные волосы на пару с голубыми глазами, умиляющие ямочки на щеках. Пышные ресницы, короткие, но сами взвиваются к верху. Белоснежная кожа с еле заметными впадинками, как после угревой сыпи вперемешку с трехдневной щетиной, придают его лицу шарм. Несмотря ни на что он очень красивый со стальной горой мышц. Выглядит он очень опрятно и с его стороны доносится тонкий сложно уловимый аромат мужского парфюма с нотками апельсина и мяты. Будучи сильно влюбчивой, опустила взгляд на массив стола не в силах даже вздохнуть.

– Привет. – Он пощелкал пальцами возле своего лица и мне пришлось поднять глаза. Он сразу немного поник и, видимо, думал продолжать ли ему диалог. – У тебя ошеломительный и пугающий взгляд, я даже вздрогнул, честно. – Приложил ладонь к своей груди расплываясь в своей фирменной сверкающей улыбке, от чего хотелось только проникнуться его обаянию.

Я сдвинула брови и отвела глаза, не в силах найти в себе вежливость, не на ту напал. Мой скучающий вид изучали все. Мне часто говорили, что мой взгляд очень тяжёлый, но я пользовалась им только первые месяцы знакомства, затем люди привыкают и уже не бояться. Вот и теперь мне незнакомец напомнил о моей «суперсиле». Я даже обрадовалась, ведь с таким взглядом иногда можно даже не отвечать на вопросы.

– Почему молчишь? – Я снова посмотрела на него, уже строже, «прочитай мои мысли и замолчи» подумала я. –  Я теперь знаю, что значит убийственный взгляд. Осторожнее, я ведь могу влюбиться.

Осталось только покраснеть… наши страхи вполне взаимны.

Некоторые парни повеселели и начали обсуждать свои темы, заставляя меня немного расслабиться.

– Тебя Вика зовут? – Он посмотрел мне в глаза снизу вверх, пригнувшись ближе к столу, едва не ложась на него всем торсом.

– Да.

– Наконец заговорила. Я уж подумал ты немая. – Он широко улыбнулся, а затем снова нахмурился. – Ну, из-за шрама, например. А ты правда…

– Зубр, заткнись.

– Лóвис даже не обернулся и я сразу ощутила вибрацию его голоса. Будто все вокруг уловили его тон и немного поутихли, снова. Мне нравится его властность. – Поменьше вопросов.

Затем Лóвис поставил передо мной тарелку с яичницей и положил сверху вилку. Готовил он её сам, по всей видимости. Но я так голодна, что мне совсем не важно, что есть. Я схватила позолоченную расписную вилку и принялась ломать жаренные яйца.

Лóвис собрал пустые бутылки из-под пива и махнул двум парням, которые сидели с другого края длинного стола, приказывая уйти. Зубр его не послушался и с улыбкой начал оборачиваться, будто придумывая что бы ещё сказать.

– Умеешь ты задать обстановку, Вика. – Он махнул головой в сторону притаившихся парней и повеселел ещё больше, хотя мы оба знаем, кто на самом деле здесь задаёт обстановку. А Лóвис лишь выполнял какие-то бытовые дела на кухне слушая нас в пол уха.

Передо мной оказалась тарелка с хлебом в подвешенном состоянии, а после моего кивка оказалась на столе, рядом. Лóвис присел в пол-оборота от нас через стул от Зубра со стаканом виски и плиткой шоколада. Я не могу его не изучать. У меня куча вопросов в сторону этого самого Лóвиса, но язык сам не поворачивается задать хоть один из них. Вместо того чтобы есть я игнорирую Зубра и смотрю только на Лóвиса, но он не поворачивает головы в мою сторону. Наконец я сдалась и, когда яичница закончилась, начала мять кусок хлеба в своей руке.

Зубр тоже сдался и ушёл в гостиную, махнув рукой. Я не тороплюсь уходить. Сидеть одной в комнате мне совсем не хочется, а здесь найти ответы гораздо проще.

Наконец я собралась с силами и снова оглядела Лóвиса.

– Могу я выйти на улицу? – Мои слова прозвучали очень тихо, и я побоялась, что придётся повторить вопрос из-за шума голосов за спиной, но Лóвис будто ждал, когда я заговорю. Он встал со своего места и подошёл ко мне, всё так же учтиво помог встать и повёл к выходу из дома.

Я вдохнула свежий воздух и прикрыла глаза. Спёртый и душный воздух дома давил на мои нервы и быть на улице мне оказалось гораздо легче. И так, стоя на крыльце вдвоем, мы всё так же молчали, пока Лóвис не нарушил эту тишину.

– Я найду для тебя подходящую обувь. – Он указал пальцем на мои ноги, а затем достал сигареты из кармана. Прикурив, обернулся и вернул зажигалку на перила. – Ты можешь составить список необходимых вещей, так будет легче.

– Как долго мне придётся быть здесь? – Но вместо ответа на мой вопрос он просто пожал плечами.

Я оглядела Лóвиса в свете фонаря. Он очень ухоженный. Спортивная одежда подчёркивает его фигуру, через которую видно мышцы рук. Хоть он и худой, но совсем шпалой не кажется, и амбалом его не назвать. Он слажен довольно пропорционально, а белая футболка явно скрывает пресс. Похоже, следующие пару минут я буду думать только о рельефах его тела.

Колкий взгляд заставляет меня чувствовать себя смущённо. Он смотрит только когда обращается ко мне, в остальное время не удастся поймать его проницательного взгляда. Он кажется очень рассудительным и строгим, но в то же время я знаю на сколько он эмпатичный.

Эта сдержанность и мужественность сильно напоминают мне Костю. Не от того ли я так жадно разглядываю Лóвиса? Неожиданно для себя, в некоторых движениях я начала находить схожесть с ним. Сильные руки, толстая шея, цепкий взгляд, твердость голоса, уверенность в себе, бархатный низкий голос… Осталось только разреветься.

– Как давно ты знаком с Русланом? – Я решила, что подходящего момента может уже не быть.

– Давно. – Он нахмурился, но затем снова заговорил. – Больше, чем ты считаешь его пропавшим.

Я выдохнула и почувствовала облегчение. Неужели этот страх неизвестности скоро закончится? Тепло от осознания новой информации разлетелось по моему телу, и я приблизилась на ещё один шаг ближе к спокойствию.

– Можно мне тоже сигарету?

Лóвис протянул мне пачку с зажигалкой и нечаянно заглянул в мои глаза, будто всё это время остерегался их. Невероятно, как быстро всё изменилось. Я даже не злюсь на него за всё произошедшее.

– Как часто вы общаетесь? – Я решила задавать лёгкие вопросы и внимательно следить за его мимикой чтобы не ляпнуть лишнего и не лишиться его расположения к себе.

– Вика, мы не друзья. – От резкости его голоса я вздрогнула, от его спокойствия не осталось ничего, а в глазах заиграл огонёк. – Костя и Руслан живы, пока что. Это всё что ты хочешь знать?

По спине пробежал холодок. «Пока что». Может я попала не к «друзьям», а совсем наоборот?

– Нет. – Я опустила глаза, но сказала, о чем думаю. – У меня больше вопросов, чем тебе кажется.

Лóвис растянул губы и через мгновение оголил зубы, но голоса так и не подал. Он выдохнул дым из легких непринужденно, будто и не старался этого сделать, чем только больше притягивал мой взгляд к себе.

– Пусть Руслан сам ответит тебе на все вопросы. – На миг его лицо посерьёзнело, но это показалось мне лишь тенью, отбрасываемой в свете фонаря.

Выдохнув дым тонкой струйкой, поёжилась от прохлады ночного леса. Ночь кажется темнее предыдущей, однако снега стало меньше. По крайней мере здесь, во дворе, его совсем нет.  Я отметила про себя отсутствие забора и каких-либо излюбленных ограждений местного населения. Может быть до цивилизации на столько далеко, что совсем нет никакой необходимости ограждать территорию? Или территория на столько велика, что забор может находиться в километрах от этого дома? Любое предположение меня пугает, ведь в любом случае здесь повышенная охрана. Я заметила маленькие красные точки, свидетельствующие о том, что территория просматриваема камерами. Им даже не будет необходимости в поисках по лесу или… охоте.

На какой-то период времени я начала бояться холода после той ночи в домике, одновременно с этим начала ценить свободу сильнее, и страх холода сильно уступает этому чувству.

– Можно дать совет? – Лóвис, запрокинув голову, неловко спросил, будто сам не знает от чего вдруг заговорил. Я кивнула, завороженно уставившись в его глаза, но с окончанием предложения его глаза ушли от меня, и я снова затаилась в ожидании. – Не показывай шрам. Никогда.

Он потянулся ко мне своей рукой и впервые за всё время я так легко смогла оголить шрамированную кожу поворотом головы. Странно, что именно ему я могу доверить самое стыдное место своего тела. Нужно покраснеть от стыда, однако этого совсем не хочется. Лóвис не рассматривал шрам, а просто прикрыл его волосами. И этот жест показался мне очень интимным. Мои локоны волос подались легкому прикосновению, а кожа покрылась мурашками. Когда я повернулась к нему, его взгляд уже не блуждал где-то вокруг, а был прикован точно к моему на очень близком расстоянии. Так, что я даже ощутила его лёгкое дыхание на своём лице.

– По нему ты узнал меня? – Заговорила в пол тона, тем самым только поддерживала таинство атмосферы.

Он кивнул и немного отстранился, давая мне больше личного пространства, от чего захотелось вдохнуть поглубже. Он явно сбивает моё дыхание. Но он только кивнул, и я поняла на сколько опасно иметь такой опознавательный знак в его кругах. Хотя, с другой стороны, длинные волнистые кудрявые волосы тоже не у каждой второй имеются.

Не сказать, что я хожу и целенаправленно показываю шрам, но одежду выбираю с «горлышком». Богиня помогла мне и заставила осмелеть в тот день, когда я надела платье на бретельках и заколола волосы в пучок прямо перед появлением Лóвиса у порога своего дома. Как не верить после этого в судьбу?

Ветер дунул в мою сторону, и я ощутила аромат мужских духов вперемешку с запахом сигарет и этот момент вскружил мне голову. Я прикрыла глаза наслаждаясь моментом в тишине при свете фонаря над нами и мне совсем не хотелось выходить из этого чувства умиротворения.

Лóвис дарит мне ощущение безопасности и надежду на будущее, в котором всё стоит на своих местах. Я расплылась в улыбке под пристальным и изучающим взглядом своего собеседника. Почувствовала взгляд на себе как что-то вполне осязаемое, неужели можно так чувствовать человека? Наверно он считает меня безумной, но я, правда, будто блуждала в бесконечной ночи, пока не встретила его. Он – свет в конце моего долгого пути.16:0

Как этот злосчастный фонарь над головой.

Мы оба напряглись, когда услышали звук мотора, а где-то в глубине леса показался свет фар. Я затаилась в ожидании приказа Лóвиса убираться отсюда, но он твёрдо стоял на ногах, скрестив руки на груди уставившись в направлении дороги. Возможно, в доме тоже слышно звуки подъезжающей машины, от того то и Зубр с напарником вышел на улицу.

Я облокотилась о перила и прикурила новую сигарету, моя здоровая нога уже устала держать весь мой вес. К дому подъехала НИВА. Ваги́ вышел из машины прикрывая шею воротником пальто. С ним был ещё один – парень в форме. По всей видимости тот, кто приставлен ко мне охранником. Я тут же погрустнела от воспоминаний недавних событий, сделав вывод из которых, мне нужно его бояться. До этого в этом доме их было шесть, шесть парней в форме, значит, остался только один. Значит, Ваги́ посчитал меня не на столько опасной чтобы приставлять ко мне двоих.

Ваги́ широко улыбнулся и, опираясь на трость, направился в нашу сторону. А этот форменный… помахал рукой и начал копошиться в багажнике.

Лóвис направился в их сторону заставляя Ваги́ оставаться наедине с собой. В ту секунду как он ступил на первую ступень лестницы, Зубр подобрался ко мне поближе от чего заставил меня вздрогнуть.

Я заметила, как в диалоге Ваги́ указал рукой в сторону крыльца, на котором мы все толпимся, и я напряглась, ожидая, что меня снова запрут. Но нервозностью с их стороны не пахнет. Слава богине.

– Нам пора, Виктория. – Зубр произнёс моё имя, будто пробовал его на вкус. А в этот момент я мысленно попрощалась с Лóвисом и ухватилась за предложенную мне руку.

В комнате ничего не изменилось. Всё тот же стакан с водой, заботливо оставленный на прикроватной тумбочке. Только включила светильник и скинула покрывало с кровати прямо на пол. Моё тело грузным камнем свалилось на мягкий матрас не в силах больше пошевелиться. И так, в тишине, я погрузилась в сон.

Через несколько часов полного отключения, мой сон стал чутким, я начала слышать птиц за окном и тихие шарканья скрипучего дерева на первом этаже. Где-то внизу щёлкнул выключатель, а затем шаги продолжили утопать в тишине.

Несколько тревожных всхлипов через сон заставили открыть глаза. Сломанная сигнализация своим маленьким зелёным светом помогла разобрать очертания комнаты ложась на покрытия тусклым светом.

Я громко вздохнула от странного ощущения и не смогла вспомнить сна, что так яростно пощекотал мою нервную систему, заставляя моё дыхание сбиться на длительный период времени. Задыхаясь, я уставилась на потолок, сосредоточившись на своих ощущениях, пытаясь подавить дрожь и расслабить мышцы. Выпила воды, что стояла у прикроватного столика. Это помогло. Помогло успокоиться. Мне ничего не угрожает и больше никто не попытается приложить к носу платок с хлороформом. Никто, потому что больше не кому.

Лёгкая паническая атака отступает медленно с понижением пульса и давления, а слёзы на ресницах испарятся быстрее, чем захочется моргнуть в следующий раз. Никто меня не похитит, потому что я уже похищена.

Глухой шорох со стороны входной двери в комнату заставил вздрогнуть и изогнуться. Никого нет. Это просто страшный сон. Затем меня поглотило осознание того, что светильник я не выключала, но он… выключен. Пульс снова начал усиливаться и кровь прилила к мозгу так, что начала кружиться голова. Меньше всего хочется думать о том, что кто-то ходит среди ночи в комнатах, где спят люди, и выключает свет, когда вздумается. Я ощутила неприятную тяжесть в районе темечка и не смогла бы понять, плывёт ли у меня перед глазами в темноте.

Я снова вздрогнула от непонятного шороха и уставилась на окно, за которым растёт липа и упирается тонкими ветвями прямо в железную решётку, покачиваясь от ветра и шелестя об железные прутики. Я мгновенно расслабилась, приняв в себе мысль, что все шорохи исходят именно оттуда, а свет выключает домовёнок. Но вдруг мой взгляд переместился на кресло у входной двери. Там, в темноте, мелькнула тень. Я не могу разобрать от чего она и уже начинаю считать себя поехавшей

Тело сковало снова от страха, и я уже не смогла шевельнуть даже пальцем, как и мои старания вглядеться в тёмный угол провалились.

Я закрыла глаза и открыла снова, затем начала часто моргать, но так и не увидела ничего опасного со стороны того угла. Хотя ощущение того, что я нахожусь в комнате не одна, совсем не давало мне шевельнуть хотя бы пальцем.

Через мгновение мои кошмары сбылись.

Из кресла с высокой спинкой наклонился и оголил свои очертания мужской силуэт.

Я забыла, как дышать.

Затем этот силуэт встал с места и вышел на свет. Его белые зубы засияли в лунном свете. Кроме этой улыбки я больше не могла ни на чём сосредоточиться. Сердце уже стучит в ушах, но я не могу сдвинуться с места.

– А я думал ты спишь. – Он наклонил голову, но я так и не смогла понять кто это. – Ну и взгляд же у тебя… безумный. – Его голос, очертания и комплектация для меня совсем неузнаваемы.

Он двинулся в мою сторону, вместе с тем, я отчаянно пыталась хотя бы вжаться в кровать посильнее, но ничего не получалось. Мужская тонкая рука прикоснулась к моему лицу и пригладила щеку.

Я застыла.

Я и правда не могу пошевелиться.

Этот парень, совсем тощий и кажется совсем мальчиком, в чёрной футболке и зелёных штанах. Он не похож на пограничника, что охраняли меня всё это время, но и среди парней Ваги́ я его не помню. Только теперь могу разглядеть его нервозность по дрожи в руках. Не от страха? Или это может быть из-за неуверенности? Что он, чёрт возьми, делает?

– Ты так прекрасна. И шрам тебя совсем не портит. – Его рука скользнула вдоль шеи и начала опускаться ниже. Страх совсем поглотил мою голову, и я отключилась.

Я очнулась от того, что кто-то сильно ударил меня по лицу. Проснулась не от боли, а от звука встречи моей кожи с его рукой. Возможно, он попал и по уху. Шум в голове заставил меня открыть глаза, но это всё, на что я способна.

Я оглядела пространство на сколько позволяло мне движение зрачками, взор остановился внизу. На расстегнутой кофте от спортивного костюма. Футболка, по всей видимости, разрезана вдоль моего тела, оголяя все части. А у завязок на штанах красовалось лицо незнакомца.

Я не смогла понять спит он или нет, но не чувствую, как он лежит головой прямо внизу моего живота. Его лицо безмятежно и не подвижно. Тело кажется не моим, но я могу дышать. Хоть что-то.

Из глаз потекли слёзы от своей же безысходности и отчаяния. Все спят, богиня, лучше бы на моей двери была сигнализация. Дура! Глупая дура!

– Очнулась? Ты как раз вовремя. – Если бы я могла вздрогнуть, то сделала бы это. Он поднялся, робко прикоснулся к моей груди, а затем облизал соски. От отвращения меня чуть не вырвало, но я постаралась это проконтролировать и у меня получилось.

Волна нервных окончаний коснулась моего мизинца, а парень продолжал пускать слюни по моему телу всё ниже. Я сильно понадеялась на свою правую руку, но больше никаких непроизвольных движений она не выдавала.

Я уже ничего не вижу из-за своих слёз.

– Не плачь. – Он поднялся и вытер слёзы с моих глаз.

– Мы просто поиграем. Совсем немного. – Из глаз снова хлынул град, а он снова вытер.

– Не к чему портить своё милое личико. – Но слёзы не останавливаются.

В моих глазах мольба. Остановись!!! Ну же!

Его лицо посерьёзнело, и он нахмурился.

– Я сказал хватит! – Он сказал эти слова достаточно громко. Моментально поняв, что его можно легко вывести из себя, я начала стараться реветь ещё сильнее. Давай разозлись!

– Не остановишься, я тебе глазницы вырву. – Но эти слова прозвучали слишком тихо.

Он сел на меня сверху и начал гладить живот и грудь, любуясь каждой складкой. А затем…

Затем расстегнул ширинку. Богиня, помоги мне! Я закатила глаза, лишь бы не видеть всего этого. Уставилась на стену у изголовья кровати и подумала «хорошо, что ничего не чувствую».

Вдруг весь мир снова сосредоточился на нём. Он повернул мою голову так чтобы я всё видела.

– Ты должна смотреть. Видишь? Я его сейчас… – Отвела взгляд.

– Нет, смотри! Смотри сказал.

Я снова заревела, он начал яростно водить мою голову из стороны в сторону, я услышала хруст. Пугающий хруст.

Я молюсь богине, пусть это будет сон.

Мне ничего не остается как смотреть на него. Как он пыхтит и пытается что-то сделать со своим …

– Видишь? Это ты виновата! – Он посмотрел в мои глаза ближе, а затем лёг сверху. По всем звукам стало понятно, что скорее всего… скорее всего он раздевает меня до конца. Хочу отключиться…

Этот запах… запах мокрой земли и пота отзываются в моем мозгу слишком явно. По всей видимости из-за отсутствия каких-либо других ощущений. Вонь из его рта отражается моими позывами к рвоте. Помогите мне…

Шелест одежды прекратился, и я расширила глаза на сколько это было возможным. Мозг рисует мне картинки происходящего со всех ракурсов, даря фантомные чувства и усиливая страх.

Я почувствовала во всём теле мурашки. Это знак, знак что я скоро смогу пошевелиться. Богиня, дай мне сил!

Парень смочил руку слюной и запыхтел, раздавая вонь своего тела на километры. Я смогла контролировать своё дыхание. Начала дышать сильнее и чаще. Воздух начал дарить мне новые возможности в работе мозга, и я попыталась закричать. Выдались жалкие тихие стоны, ни на что не годные. Он резко взглянул на меня и закрыл рот рукой. Его рука и правда пахнет землёй…

Затем я увидела силуэт за его спиной.

Кто-то огрел его сзади, и он повалился на меня всем грузом своего тела.

Затем его скинули с меня, и я зажмурилась от стыда за всё, что здесь творилось. За вид, который смог лицезреть мой спаситель. Поскорее бы всё это закончилось. Пожалуйста.

Зубр быстро накинул на меня плед и понял, что я не могу двигаться. Я даже не смогла разобрать его слов, но он что-то кричал и махал руками.

Раздались топот и гул голосов, что так яростно врывались в моё сознание, путая и оглушая.

Лóвис как ошпаренный влетел в мою комнату и замер у двери. Зубр бегло, громким шёпотом сказал о моем положении. А дальше начались команды, нескончаемый град жёсткого и властного голоса.

«Не включайте свет.» – донеслось до меня.

Я сосредоточилась на его лице, на вене, что надулась на его лбу от напряжения. Моего насильника вынесли из комнаты, а затем дверь с пугающим оглушением хлопнула, открываясь вновь.

Лóвис осторожно подошёл ко мне, но не на столько близко чтобы я могла испугаться.

– Моргай один раз, если «да» и два раза, если «нет». – Констатировал он, заставляя подчиняться. И я моргнула.

– Мне придётся включить свет. Врач не сможет приехать до самого утра. Я подойду к тебе? – 1 раз.

Затем он включил свет и закрыл дверь.

Приложил свою руку к моему лбу, я почувствовала лёгкое тепло.

– Ты хоть что-нибудь чувствуешь или просто не можешь двигаться? – 2 раза.

– Нам нужно убедиться, что… нет крови.

Я зажмурилась, и вода снова туманом легла в моих глазах. Открыв глаза, увидела, как Лóвис прикрывает свои глаза пальцами одной руки вытирая слёзы. Эти капли градом льются из его глаз, ровно с той же скоростью, что и мои. Мы смотрим друг на друга и плачем от всей этой страшной картины.

Моргнула ему один раз.

Он медленно двинулся в мою сторону и тогда моё тело задрожало. Я это никак не контролировала, но это происходило со мной.

– Прости. – Лóвис отвернулся и на ощупь нашёл плед с краю кровати, стараясь не прикасаться ко мне. Отодвинув не большую часть, посмотрел в мои глаза, затем переместил свой взгляд туда… я.… изучала его лицо.

Он покраснел и нахмурился. Его лицо сырое от нескончаемых слёз, а руки трясутся, как и у меня. Заставляю себя расслабиться, но дрожь в моём теле совсем не контролируема. Лóвис не стал долго рассматривать, ему понадобилось всего несколько секунд, затем он опустил плед.

Посмотрела на свои раздвинутые ноги и не понимала на сколько всё плохо. В конце коридора, за дверью, послышались шаги с перестуком железного наконечника. Несомненно, это был Ваги́.

Лóвис стоит отвёрнутым к окну скрестив руки, а я лишь слышу тихий шёпот за дверью.

– Лóвис, что там? – Старческий и обеспокоенный голос.

Лóвис снова обернулся на меня с извиняющимся взглядом.

– Всё в порядке. – Выдохнул он. – Несколько царапин. Она обездвижена, но жива.

– Вика, не переживай, солнце моё. Через пару часов придёт врач, всё будет нормально. Лóвис останется с тобой телохранителем. – Затем послышались звуки отдаления и приказы. – Не входить, принести аптечку, охрану на вход. Починить чёртову сигнализацию, зверька привести в чувства…

Богиня, сколько всего я ещё должна пережить в этом моменте? Даже не знаю, что пугает меня больше всего. Что может быть хуже? Лóвис подошёл к кровати и присел на корточки рядом с моим лицом будто принюхиваясь. В его действиях меня не пугает ничего, и он это понял по тому, как я перестала дёргаться. Осторожно убрал слёзы и волосы с лица. Стараясь избегать лишних прикосновений, поправил плед, натягивая его до подбородка. Уставился на стакан, стоявший на тумбочке, и принюхался к нему.

– Я положу твои ноги прямо, иначе будет хуже. – Моргнула один раз.

Он прикоснулся к моим ногам, а они начали трястись сильнее прежнего, Лóвису понадобилось прикладывать больше усилий. В моём теле происходили невероятные ощущения и самые отвратительные из них были те, что по своему обычаю превосходят мурашки после того, как затечёт какая-нибудь конечность.

Лóвис снова оглядел меня и его жевалки напряглись от произносимых им слов. Я даже почувствовала его ком в горле и у меня появился такой же.

– Хочу перенести тебя в другую комнату, но там, за дверью, слишком много посторонних глаз и … боюсь, что тебе, вдруг, будет больно или не приятно от моих прикосновений. – Он перестал пытаться остановить свои слёзы. – Я знаю, что ты не хочешь оставаться здесь.

Моргнула один раз. Через мгновение я даже смогла пошевелить губами, не то, что бы у меня получилось улыбнуться, но я хотела сделать именно это. Лóвис без слов ответил измученной улыбкой.

Всю оставшуюся ночь он заботился обо мне. Отпаивал водой и растирал мышцы для того, чтобы кровь снова могла циркулировать в моём теле в обычном режиме, радовался, когда я смогла пошевелить пальцами рук и ног.

Теперь, когда я явно стала спокойной, он свободно разминал мою правую ступню и я могла улыбаться ему в ответ с самой обычной улыбкой.

– Я уже пережил это однажды. – Лóвис нахмурился. – С моей мамой… я был ребёнком, но хорошо всё помню. Помню, как тяжело ей было потом… прикасаться к людям. Даже ко мне. – Он будто сглотнул ком в горле. – Я делаю всё, чтобы такого не произошло с тобой.

– Среди наших и не такие чудовища есть… – Он добавил это предложение с долгим выдохом и, будто, облегчением. Больше ничего не говорил, только молчал, и в этой тишине я уснула.

Через несколько часов проснулась от звуков шёпота. Прислушиваться сильно не пришлось. Зубр шипел как змея в лицо Лóвиса, а тот в свою очередь не обращал внимания на его беспокойство.

– Если она расскажет обо всём Руслану, он обязательно отступит от своих прав из-за неё. У тебя будет больше шансов сыграть на его слабостях.

Что? Руслан?

– Тебе лишь нужно отпустить ситуацию, пусть он сам себя закапывает, ты будешь только в выигрыше. Мы последуем за тобой… я последую за тобой. Не убивай зверька и Руслан пойдёт против системы.

Лóвис слушал его слова без эмоций и уставившись в стену. Его кисти рук превратились в кулаки, а грудь вздымалась от тяжёлых вздохов. Затем Зубр вышел из комнаты, а Лóвис уставился на меня. Он подошёл ко мне и с интересом начал разглядывать моё лицо. По всей видимости хотел знать, что же именно я могла услышать.

– Лóвис. – Мой голос прорезался совсем не чёткими и со смазанными звуками, но, в целом, речь понятна даже ему. – Пусть это сделает Руслан. – Из глаз полились слёзы от боли в мышцах, но я продолжила говорить. – Я хочу, чтобы Руслан убил его.

Глава 4. Первобытный страх.

Я не единственная жертва того инстинкта, что заставляет людей, вопреки здравому рассудку, бежать в самое пекло событий. Главное – цель, а средства – это стечение обстоятельств.

Быть пессимистом пустая трата времени и нервов. Костя – две крайности одной сущности: либо густо, либо пусто. Я даже начал перенимать его манеру воспринимать этот мир. Это плохая привычка, из-за которой можно легко оказаться в депрессии.

Заработать себе на безбедную жизнь никогда не будет плохой идеей, но может стать приоритетной целью. Особенно, если деньги смогут спасти твою шаткую психику или вылечить почти любой недуг. В моём случае, вряд ли получится вылечить душу. Боль за тех, кто остался в прошлом нарастает в куче неизвестности. Я даже не знаю, скучаю ли по ним. Иногда мысли о них возвращаются, но я не успеваю их развить и кидаюсь в новую авантюру для Ваги́. Прошлая жизнь уже, кажется, на столько далеко, что будто её даже и не было. Кто были те люди, что окружали меня? Сколько их было? Может, и не было вовсе. Прошлое как призрак, путешествует за мной попятам и иногда слышатся его отголоски. Этот призрак иногда дотрагивается до меня, вселяя чувство тревоги, но эта же тревога быстро пропадает, потому что в голове нет причины. Нет причин для беспокойства, вся та жизнь теперь выдумка. Кто же скажет, что знаком с моей мамой или отцом? Может быть, кто-то видел моего брата или мою девушку? Таких людей не существует, как и для Кости всё это далеко в прошлом.

Я очень давно не видел ребят из третьего корпуса. По крайней мере, я знаю, что они так и чинят машины. Единственное неизменное место во всём мире, как скала или океан, на моём веку они будут всегда. Самое безопасное и устоявшееся место, чем любой другой вид деятельности криминального мира. Но чем безопаснее, тем дешевле.

Третий корпус – корпус контрабанды. Я часто тут бываю, при сортировке можно вытянуть пару пакетиков порошка или травы в разгар сезона. Спалиться при этом почти невозможно – Ваги́ направил своё внимание на обустройство другой сферы бизнеса. И поэтому в третьем корпусе уже полтора года заправляет Лóвис. Лóвис, должно быть, очень гордится собой, как и его напарник, ведь это самая крупная тактическая точка Ваги́. Чувствовать себя хозяином такой точки великая честь, по величине самая жирная их тех, что может предоставить Ваги́. Всё в третьем корпусе буквально держится на нём и его напарнике с кличкой Сýсел. На моей памяти лежит то время, когда Ваги́ их перевёз из моего родного города, но примерно на полгода позже, когда понял, что верховной рабочей силы здесь ему не хватает. Эти парни работают у Ваги́ на год дольше, чем мы с Костей. Я хорошо помню те беззаботные дни дома, но теперь всё изменилось, и мы другие люди в другом месте.

Житейские проблемы отходят на второй план, когда ты поглощён идеей. Идеей стать хоть кем-то и иметь хоть что-то. Имея возможность и подхватив волну роста, главное не упустить шанс. А это ведь так легко не просечь. Легко не просечь того, кто гонится за теми же целями что и ты, и время от времени забирает то, за чем гонялся ты сам. Первое время мне не легко было признать, что у Лóвиса и правда есть такой же шанс, как и у меня, но потом это превратилось в соревнование. Его цель мне ясна, ведь она и моя тоже.

Имея власть, можно таких делóв навертеть, что за 4 жизни не откупиться, только вот вопрос морали стоит на последнем месте. Что и произошло со всеми нами. Другие правила – другая жизнь. Жёстче правила – жёстче нокаут.

Каким бы я стал на месте Ваги́? Деспотом наверно, горделивым, жестоким, ценящим правила. А вот Лóвис… представляю его брутальным и правильным, справедливым и может быть даже хладнокровным. Придёт время и всё встанет на свои места, рано представлять кого бы то ни было на месте самой устойчивой власти. Хоть Ваги́ и готовил меня к этой роли лучше всех, я знаю, что есть один человек, который больше подойдет на это место, потому что он без помощи, своей кровью и потом добывал каждую крупицу солнца. Ваги́ делает нас конкурентами, но мы полагаемся на судьбу, потому что время пока не пришло расставлять все эти точки.

На самом деле я ощущаю себя в ловушке, думаю, как и Лóвис. Несомненно, мы оба этого хотим, хотим этого места, но оттягиваем момент лишь потому, что знаем – прольётся много крови, возможно даже собственной или той, что не должна была бы пролиться. Ваги́ определил нас, и мы оба не отрицаем его воли. Он подарил нам шанс на безбедную и хорошую жизнь, наполненную смыслом и властью. Но резня, определённо, должна начаться позже. Позже, когда решать уже будет нечего и некогда. Когда мы встанем лицом к лицу и сами определим чей удар будет последним.

Я глубоко уважаю Лóвиса, за его качества идеального лидера. Он именно тот, кто может принимать жёсткие решения, не полагаясь на чувства. В то время как я не нахожу себе места из-за одной только мысли об убийстве.

Ваги́ помог нам – спас от скитаний по улицам, подарил надежду, кров и будущее, а для меня сыграл роль чуткого отца, которого не было в моей жизни. Но эта помощь… как не убить и взять в заложники. Смотреть, кто из мышей быстрее найдет выход из лабиринта. Я лишь хотел больше возможностей, только взамен Ваги́ взял слишком много: свободу воли, свободу мысли и свободу выбора. Он как дирижёр махает палкой и смеётся при каждом падении, хлопает по плечу за каждое идеально выполненное задание. А если ты убил ради него…

Дедушка Ваги́ армянской внешности, с дряхлой кожей тощего телосложения. Прихрамывая, он стучит палкой и его всегда слышно за версту. Это эхо металлического наконечника вызывает бурю эмоций в сердцах тех, кто виновен и чувство справедливости в сердцах тех, кто заслужил возвышения. Его хриплый голос не ровный и часто срывающийся на высоких тонах. А глаза… наполнены превосходством и спокойствием. Я никогда не видел в его лице страха или вины. Для меня он стал тем, кто учит, а не тем, кто любит, хотя старался назвать себя моим отцом.

Сложно при этом не употреблять. Вот оно: лежит себе, никому глаз не мозолит кроме меня. Пара вздохов и твоя жизнь не похожа на рабство. Харизма возвращается и мозг снова способен работать. Мир обретает яркие краски, а вокруг всё становится светлым и жизнерадостным. Больше идей, больше возможностей, больше ощущений и больше времени в сутках. Видите ли, жизнь без зависимости слишком спокойна и скучна, только моя зависимость пострашнее назальных капель.

Другое дело, когда ты пытаешься избавиться от привычки, навязывая себе чужое мнение о вреде здоровья. Такой ход мыслей никогда не привлекал меня. В этом плане у нас взаимно: общественное мнение не лезет ко мне, а я не лезу к нему со своими пропагандами. Сложно держаться на волне и не превышать дозу. Я к себе критичен, ведь мне до сих пор хватает пары затяжек, в то время, когда Костя действительно крепко подсел, гонясь за теми же первыми чувствами.

Ребята из третьего корпуса часто составляют нам компанию или мы им. Как и в прошлой жизни мы часто собирались вместе и устраивали наркотические тусовки, в которых были предусмотрены и игры. Однажды была перестрелка, но никто сильно не пострадал. Теперь же, из-за Андреича нам лучше здесь не появляться. Тем более тогда, когда он что-то подозревает. Сегодня у меня нет выбора.

В любой другой ситуации я бы никогда не стал общаться с ходячими тестостеронами, у которых на лбу написано «пушечное мясо». А они оказались вполне себе добродушными ребятами и сошли бы за друзей, если бы были другие общие интересы. Но, как таковых, не находилось. Питая глубокое уважение к вышестоящим, они держат себя в руках и не всегда честно делятся информацией и перешёптываются за спиной.

Я бываю здесь не часто, в последнее время для того, чтобы пополнить личные запасы и то, по ночам. А затем вновь возвращаюсь в ангар и продолжаю делать для Андреича скучные игрушки. Мой оружейный склад. Ангар. Переработка зачастую краденного имущества, не пропущенного на границе страны. А Андреич… он весь год думал, что я собирал ему все эти штуки дома за столом и платил мне достаточную сумму, чтобы я задавал как можно меньше вопросов.

В этот раз я наведался в третий корпус совсем не для всего этого. Целенаправленно и воинственно двигался от машины ко входу в третий корпус, ища взглядом одного единственного человека – виновника торжества.

Сýсел вышел мне на встречу, как обычно делает, когда Лóвиса нет на месте. Я молча ждал пока тот заговорит, но мы уставились друг на друга как истуканы, не в силах заговорить друг с другом. Он даже немного напуган от моего злого вида.

– Так ты, наконец ответишь на мой вопрос? – Я оглядел территорию и отметил, что рабочие заняты своими делами. – Зачем мне надо было сюда ехать?

– Вчера. – Сýсел заговорил, но зачем-то решил сделать паузу. – Вчера на корпус напали. – Я чувствую, как в моих венах закипает кровь, но терпеливо слушаю. – Разнесли здесь весь товар. Здесь нет никого из старших, только ты. По уставу… – Я отметил, что парни не чинят машины, а в основной массе собирают мусор или последствия битвы? – Это были барсуки.

– Откуда они взялись здесь?

– Неделю назад сыграла сирена по всей территории, Лóвис думал, что это ошибка. – Из этого ответа последовало много вопросов, барсуки никогда не заходили на нашу территорию, как и мы на их – мы старательно держали перемирие. – Они забрали Костю и требуют сумраки.

Он не успел договорить и сориентироваться как получил в морду кулак. Затем ещё один. Я ждал. Ждал удара в ответ, но он боялся ударить старшего. Но затем что-то в его мозгу щёлкнуло, и он наконец начал отбиваться.

Драка завязалась неистовая. На данный момент он слаб и не внимателен, от чего пропускает почти каждый мой удар. Я готов его избивать вечность и ликовать каждый раз, когда брызжет кровь. Мне хочется больше крови! Больше крика и страха в его глазах! За эти десять минут драки Сýсел не двинул даже мизинцем, позволяя мне воплощать любые действия. Он покраснел и состроил кровавую гримасу, а я только и делаю, что наслаждаюсь этим зрелищем, подпитывая его новыми ударами.

Сошки третьего корпуса слишком долго реагируют на происходящее, а вокруг нет никого главнее этого ублюдочного чёрта. Наконец нас разняли, чему я поддался довольно просто и с гордостью принял пару шлепков по лицу. Кто-то пытался привести меня в чувство и образумить. Я сидел неподвижно, не сводя своего взгляда с кровавого ошмётка в паре метров от меня.

Он не потерял сознание и вполне может встать сам, но полагается на помощь, исходящую извне с мерзкой трусостью. Я не свожу взгляда с его испуганного вида. Моя скула горит от единственного удара, нанесённого им. Шумиха вокруг создалась людная, из испуганных глаз, что прибавило мне гнева. Я не всегда добрый и рассудительный, но сегодня этот чёрт получил по заслугам. Я не двигаюсь с места, изучая лицо своего противника. Он даже не в силах постоять за себя. Глава корпуса? Смешно. Ему никогда им не стать, а если уж речь пойдёт о ставках на это место, я никогда не дам ему встать на место выше своего сейчас. Даже если мне придётся убить его, я сделаю это.

Лóвис глава третьего корпуса сортировки контрабанды, я глава оружейного склада, Зубр глава чёрной бухгалтерии, а Ваги́ директор строительной организации, в которой мы отмываем деньги. Сýсел здесь никто и звать его никак. Все его игры за власть – под юбкой Лóвиса.

Всё то время, что мой друг крутит телефон в своей руке, ожидая важного звонка, я сидел и смотрел в одну точку. Голова моя покрыта холодным потом от волнительных мыслей. Нет, никто не переживает о предстоящем звонке, никто даже не думает трепетать при мысли о том, что нас ждёт за поворотом событий. Мы твёрдо и ясно решили не поддаваться на провокации. Случилось то, что случилось и назад дороги уже нет.

Лично мне всё это было не страшно, до той поры, когда мой лучший друг решил пожертвовать своей жизнью. Думаю, Косте было по барабану что случится, ведь ещё тогда, три года назад, когда я собирался уехать с Ваги́, речи не шло ни о каком Косте. Всё произошло очень быстро, и никто не успел обдумать тот выбор, в котором Костя обрёк себя на ту же участь что и я. Тогда думал, что мне нечего терять. И в тот момент понял, как сильно ошибался, когда увидел решимость в карих глазах, которые боялись подписать меня на верную смерть в одиночку. Я понял, мне было что терять… Мы продолжаем сидеть на месте и ждать звонка Ваги́, который произойдёт через 10 минут. Я чувствую, как на моём лбу вздулась вена от бурлящих мыслей, и это напряжённое молчание вперемешку с тиканьем настенных часов только усугубляет моё состояние.

Ровно через 9 минут после того, как произойдёт звонок, раздастся голос Ваги́, который по своему обыкновению никогда не сулит ничего хорошего.

Дело в том, что, если Ваги́ подозревает непокорность его правилам, маленькая бомба начинает свой отсчёт. Такое уже было однажды за эти три года. Только вместо бомбы их просто расстреляли и похоронили как жертв перестрелки мафиозников в безымянных могилах.

Мне определённо есть, что терять.

Нам с Костей уже приходилось ходить по тонкому льду, но мы надеялись, что Ваги́ так об этом никогда не узнает, и он не узнал. Но теперь… Из-за какого-то придурка мы ждём чёрный конверт… Мы не знаем – умрём сегодня или нет.

8 минут. Мой пот медленно превращается с густую струю жалящих проблем, так неистово и нагло захлёстывая мою плоть и кровь сначала снаружи, а теперь и внутри.

7 минут, как семь кругов ада, вращающихся вокруг моей головы, как орбита горящих планет, на грани взрыва и всплеска красивых мерцаний.

6 минут – это шесть моих не сбывшихся желаний. Выпить кофе каком-нибудь утром, смотря своему ребёнку в плачущие глаза, а затем с тем же криком и той же болью увозить его или её в садик. Обнять жену вечером и сесть за кухонный стол, наполненный домашней едой.

5 минут. Работа на этого ублюдка – минное поле.

4 минуты…

3 минуты как три вздоха, которые я делаю раз в 60 несчастных секунд.

1 – Взрыв.

Тихий ангар перестал быть как таковым. По нему пещерным гулом разлетелась до боли знакомая мелодия стандартного гудка кнопочной Nokia. Странность заметил первым мой друг. Мы посмотрели друг на друга, казалось, в этот момент у него в глазу лопнул сосуд. Мы обернулись на лежащий телефон, и я набрал побольше воздуха в лёгкие.

Высветился входящий звонок от… Вики? Я пригляделся получше, Костя повторил за мной. Мы оба в недоумении

Что?

Одним словом, мы ждали определения наших жизни или смерти именно в эту секунду. Вместо этого кто-то позвонил с номера Вики, и я сомневаюсь, что она знает этот номер. Волна тревоги усилилась и появилось больше вопросов. Но пока, на стадии отрицания каша в голове начала подгорать.

Когда Ваги́ спас наши задницы от революции, он упомянул, что, если кто-то из нас двоих облажается, чёрный конверт придёт обоим. Раньше это не было так пугающе, ведь мы знали, что никогда не получим его, до тех пор, пока Костя не облажался. Нам оставалось лишь отсчитывать минуты… Телефон тут же замолчал. Один гудок. Мы знаем этот номер наизусть и обоим не составило труда определить звонившего. Я смог выдохнуть полной грудью.

Ходило много слухов вокруг этого таинственного конверта, но почему-то я никогда не верил в эти небылицы. Но что теперь станет с нами? Костя хмыкнул и встал со своего места. Подкурил сигарету. Оскалился. В его голове был тот же рой, что и в моей. Тот же растерянный взгляд на пару с уверенностью в обратимости ситуации. Мы долго не знали, что сказать друг другу и просто смотрели какие чувства переживает другой. Я заметил, как руки Кости затряслись и он убрал их в карманы.

Вика… Девочка из прошлого, которая оставила след в сердцах обоих. Костя погрустнел и выдохнул, а затем присел на край дивана и накрыл голову руками.

– Это могла звонить не она.

– Я знаю. – Он посмотрел на меня малиновым лицом. – Что страшнее: знать, что она в этом замешана или знать, что ей угрожают? – Он повернул голову на бок. – Думаешь она жива?

– Не знаю.

Никакого выстрела, взрыва, бурления в животе и вообще ничего, что могло бы убить нас, так и не произошло. Значит, чёрный конверт был просто предупреждением. Ваги́ точно следит за ней на другом конце света, держа нас на коротком поводке. Что он может с ней сделать? Смотря на сколько серьёзным делом, посчитал нашу… оплошность.

Чёрт возьми, жизнь прекрасна, когда висит на волоске. Это чувство даже лучше, чем наркотик. Ты делаешь вздох, думая, что он последний, но взамен получаешь ещё миллионы миллиардов этих маленьких крупиц, дарящих тебе каждое мгновение. Настолько трезвым и ценящим жизнь я ещё не был.

Прибавив газу, я летел на высокой скорости по пустому ночному городу, минуя красный свет светофора, остерегаясь перекрёстков. Все-таки ещё раз не хотелось бы ощутить это чувство подаренной жизни так скоро.

Моя худощавая блондинка радостно ждёт визита своего возлюбленного.

В моменте, я с кайфом представлял, как она сидит за своим трюмо и выпрямляет волосы утюжком в завершающих штрихах образа неописуемой красавицы. Я знаю, она любит меня несмотря ни на что и просто так, не ожидая взамен какой-то материальности. Хочешь – бери, не хочешь – оставь и не трогай. Должен ли я чувствовать к ней что-то кроме радости достижения цели? Наверно.

Я часто задумываюсь о причине наших отношений, хотя и без неё я был бы не прочь названивать ей пустыми вечерами. Но это только работа. Работа, которая всё перечеркнула и создала невидимую и непреодолимую стену из слов «должен». Должен переступать через себя каждый раз, когда хочется отступить или поступить по-другому. Должен обманывать и предавать за стопку бумаг.

Мне бы очень хотелось полюбить, но то, что я чувствую, точно не похоже на то притяжение к рыжеволосой Вике из прошлого. Все эти три года не вспоминал о ней, я выбросил все воспоминания о чувствах, но одно только имя шарахнуло молнией где-то в мозгу. Значит я совсем даже не потерял возможность любить, просто всё это время в груди сидит маленькая рыжая заноза. Кадрами она врывается в мою память своей широкой улыбкой, голубыми глазами, маленькими веснушками и белоснежной мягкой кожей. С той страстью и безудержным весёлым характером, непокорностью и вызовом покоряла меня снова и снова каждую минуту своего присутствия. Наши буйные отношения расплёскивались и искрились, уничтожали и согревали как огонь. Эти чувства кружили голову обоим и не давали времени на передых «подумать», как только мы видели друг друга, нас непременно тянуло как магнитом, мы забывали обо всём.

Первое время прибегал к разным сексуальным связям чтобы забыть её. Скитался в неизвестности: мертва ли она, или выжила и ненавидит меня самой чёрной ненавистью. На одну ночь, на две, на три, с двумя девушками, в отношениях, без отношений, с проститутками и так далее, естественно проверяясь на венеричку раз в полгода. Только Оля замкнула этот цикл порочности, и я даже рад был думать, что никакой Вики и не было вовсе. Она, как мимолетное видение, ускользающее между пальцев словно песок. Странно было слышать её имя и прокручивать воспоминания несвязными кадрами рандомных моментов и это было так… нещадно. Возможно, к её виску приставили холодное железо, и я больше никогда её не увижу. Это маленькое упоминание о ней дало какой-то нереальный шанс узнать её снова, но в это же мгновение забирало. В груди щиплет от тоски.

Я чувствую ответственность за свою блондинку и предавать её мне хотелось бы меньше всего, но эта затея с самого начала обречена на провал. Возможно, в другой жизни, без всей этой суматохи, я смог бы полюбить её искренне и с огромной преданностью. Остаётся только наслаждаться настоящим, зная, что ждёт впереди.

– Ты что, бежал? – Оля открыла дверь в квартиру, стоя на пороге. – У нас же лифт есть.

– К чёрту лифт. – Я обвил её лицо своими руками и поцеловал, вкладывая всю нетерпимость и страх потери.

– В чём дело? – Оля отстранилась и заглянула в глаза, обеспокоенная моим состоянием. – Что произошло?

– Ничего. Ничего не произошло. Просто… – Я вдруг осознал, что мне нечего ей ответить. И эта волна отрицания снова окатила меня с ног до головы. В моменте оцепенел и встал как вкопанный, осознавая, что вот она – стена. Она никуда не денется и всегда будет стоять на пути к ней.

Она не должна знать ни о Ваги́, ни о том, что произошло и ни о чём вообще. Чёрт, да я даже не могу поделиться с ней тем, что мог умереть сегодня. Эти мысли заставили меня отстраниться от неё. Мысли заставляют меня отстраняться от неё каждый день или вечер, каждый миг. Я должен контролировать себя лучше. Не поддаваться на чувства и не портить то, что создавалось целый год. Я не могу подорвать доверие своего Босса.

Она втянула меня в помещение за руку и усадила на широкий бежевый пуфик в прихожей. Затем встала передо мной на колени и приобняла. Мы просидели так немного, но я так и не смог собраться с мыслями и выйти из своего состояния. Я пытался мгновенно запечатать свои чувства и свою радость за то, что остался жив сегодня, но у меня плохо получалось. Может к чёрту всё? Хочу её обнять и поделиться с ней… нет…

– Что бы ни случилось, просто знай, что я всегда рядом и ты можешь прийти ко мне с любой проблемой. – Она смотрит на меня снизу вверх широко распахнутыми прекрасными глазами, совершенно ничего не подозревая.

И теперь я понял, что, возможно, это последний момент, в котором мы с такой лёгкостью можем общаться друг с другом. Волна страха окатила меня с осознанием обстоятельств, в которых теперь на моих руках злосчастный чёрный конверт, который несёт за собой неизвестность. Смерть ли это? Или Ваги́ отошлёт нас на другую промежуточную точку, отберёт право преемника и забудет о моём существовании? Тогда всё это было зря. Зря я уехал с ним и зря Костя сломал свою жизнь точно так же. Зря Ольга полюбила меня и зря я сижу здесь.

Я забурился лицом в свои ладони, перечисляя громаду всех «зря» в своей голове. Всё рухнет. Вся моя жизнь. Все мои стремления и цели. Вика… с ней ещё больше вопросов. Я теряюсь в догадках и надеюсь на то, что она жива. Может, Ваги́ решит отобрать её жизнь, зная, что она важна для нас больше, чем что-либо на свете, в качестве наказания?

Представляя лицо, с которым Ваги́ отдавал приказ об отправлении конверта, меня охватила ещё большая печаль. Он разочаровался во мне, как в своем сыне когда-то. Может быть, он сжалился и из-за этого не отправил снайпера в след за этим чёртовым конвертом? Если он не убил нас, что это может значить? Подарил шанс на исправление? Попытается во всём разобраться? Или просто захочет вернуть утерянное? Кто, как не мы, вернём ему то, что он посчитает украденным? Отвернулся ли он от меня?

Я забыл, где нахожусь из-за своих скитаний по волнующим вопросам. Не заметил, как в глазах потемнело и закружилась голова. Ещё несколько минут назад радость сменилась полным отчаянием. А затем снова взглянул на Ольгу, разочарованную в происходящем. Она смиренно сидит на полу передо мной, поправляя ночную короткую шёлковую сорочку и её лицо отображает такое же напряжение от мыслей. С сильным чувством сопереживания она принимает все мои молчания и игнорирования. Я пришёл к ней спустя две недели, в которых она так болезненно ждала… Ждала и снова ждала, но это всё обернулось не так, как хотели бы мы оба. Её радость давно улетучилась, но она выглядит оживлённой несмотря ни на что.

Андреич выглянул в тёмный коридор, в котором мы молчаливо изучали друг друга и, по всей видимости думал, выйти ли ему поздороваться. Ольга тоже его заметила.

– Здравствуй, Руслан. Поздно ты сегодня. – Он посмотрел на наручные часы прищурившись. – Три часа ночи. Проходите и ложитесь спать, уже поздно. Оль, завтра тебе рано вставать.

Он так же испарился, как и появился, не дожидаясь ни нашего ответа и даже реакции.

– Давай прогуляемся? – От моих слов она вздрогнула, а затем встала и направилась в свою комнату чтобы переодеться. Не сказать, что она обрадовалась моему предложению, но и не показалась мне раздражённой.

Ведь это странно. Парень, с которым ты встречаешься, вдруг, вламывается к тебе среди ночи, взволнованный до кончиков пальцев. Сначала целует как в последний раз, а затем молча сидит в прихожей, не отвечая ни на один вопрос. Я осознал какую ситуацию создал, но это меня не обеспокоило на столько, как причина такого состояния. И мне действительно не важно, что она об этом думает, ведь и без того поддерживает как никогда.

Ольга села на переднем сидении в облегающих джинсах и тонкой белоснежной кофте – тунике. Я попросил её надеть кроссовки и это первый и единственный случай за весь год, когда мне представилась возможность увидеть её без каблуков на улице. Да и дома она ходит в тапочках на невысокой танкетке, поэтому мне всегда было сложно определить её реальный рост. Она очень низенькая. Если бы мы встали рядом, то её макушка головы еле достала до моей ключицы. Её рост полтора метра, с кепкой. Я оглядывал её с умиротворением и ехидной улыбкой, пока мы шли по набережной в сторону реки Волга. Ольга косилась на меня, но она настроена серьёзно и ни разу не улыбнулась в мою сторону за всё время передвижения.

– Я рада, что ты приехал сразу, как только смог. – Наконец она улыбнулась.

Я сжал губы, ведь мог приехать к ней ещё три дня назад, но не сделал этого.

– Я рад тебя увидеть. – Подобие улыбки.

Мы сели на берегу, встречая рассвет, и пили виски, Оля закусывала шоколадом, без единого слова на протяжении двадцати минут. Смотря вдаль, появляется столько мыслей, что невозможно оторваться от такого зрелища. Взгляд застывает, а ты погружаешься в свою голову настолько глубоко, что забываешь снова глотнуть напиток. Я забываю, что нахожусь не один, а взамен вспоминаю рыжие волосы и голубые глаза.

– У тебя такой взгляд… – И тут я очнулся. – Ты когда-нибудь ощущал сильную боль в душе?

– Конечно, это неизбежно. – Я глотнул ещё алкоголя и снова уставился вдаль.

– Ты сейчас выглядишь именно так. – Оля отвернулась к рассвету. – Когда я была подростком, моя мама умерла от змеиного укуса. – Я посмотрел на неё с интересом. – Они с папой уезжали в Австралию. Мама любила фотографировать животных. Однажды она ушла одна и ей никто не смог помочь. – Она опустила взгляд. – Тогда я была в таком же состоянии, что и ты сейчас. Не могла найти себе места и остановить этот поток мыслей из нескончаемых «если бы».

– Потерять близкого – самая сильная боль, которая только может быть на свете. – Только и смог я сказать. – Ты скучаешь по ней?

– Я была маленькой. Но иногда я представляю, что она рядом. Улыбается и машет мне рукой, когда я счастлива, а когда грущу, то представлю, что она гладит меня по волосам. Я не знаю, что бы она делала на самом деле, но мне такие мысли иногда помогают ощущать себя лучше и счастливее.

Почувствовал, как её рука коснулась моей. Безусловно она добра ко мне, хоть и с небольшой долей осуждения за моё молчание. Костя сказал мне быть мягче и сговорчивее?

– Я помню свою маму. – Вдруг сказал я и даже не смог вспомнить, когда последний раз говорил о ней. – Она всегда была несчастной, сколько я себя помню. И она совсем не тот человек, который погладит по головке и поцелует в щечку.

– Ты скучаешь по ней?

– Нет. – Я опустил взгляд, понимая, на сколько мои слова правдивы. – Наверно, нет.

– Любые разногласия преодолимы пока вы оба живы. Тебе стоит съездить к ней и поговорить.

– Это невозможно.

– Всё возможно.

Я поник ещё сильнее, но не снаружи, а внутри.

Тогда мне нечего было терять. Но теперь я понимаю, чего лишился. Даже той же возможности увидеть маму. Хотя, по большому счету, ей всё равно. Как и всегда было… Помню, как мы с моим братом ходили и искали её по заброшенным домикам с алкашами, а когда находили и приводили в себя, она снова уходила туда. Наш дом был похож на никому не нужный сарай до того времени пока мы не выросли и смогли делать хоть что-нибудь сами.

Мой брат, Дима, всё время пытался собрать в кучу нашу семью, но у него это никогда не получалось. Взять даже нашего отца, Дима ещё тогда оставил все попытки вразумить его. Мой брат не из тех, кто сдаётся, и я был удивлён его решению. Дима собирал нас в кучу, а получалось прямо как с ньютоновской жидкостью… даже смешно.

Дима самый лучший человек из всех, кого я знаю. Он заменил мне всех. И никто, даже Ваги́, никогда не сравнятся с ним. Дима тот, кто всегда поддержит и примет с любой проблемой. Старший брат, единственный, кто выполнял свою роль в семье так, как следует.

Но потом мама познакомилась с Ваги́ и всё перевернулось. Хоть она и не вернулась в наш дом, хотя бы смогла взять себя в руки. Дима не мешал ей и часто созванивался узнать о том, как у неё дела. В отличии от меня. Я никогда не интересовался ей и не спрашивал ни о чём. Настоящая связь была только у них.

Я посерьёзнел ещё сильнее, вспоминая, что Ваги́ тоже пришлось оставить мою маму. Тогда мне казалось, что он и правда любил её, но как оказалось – нет. Все его пустые обещания взять её с собой превратились лишь только в кражу её сына. И какого ей там?  Дима никогда не оставит её, я это знаю наверняка. Как и тщётные попытки найти меня.

В этот тёплый рассвет на набережной я впервые не мог собрать себя по крупицам, основательно запутавшись в своем «я». Я – это то, что осталось от прошлого, на которое наляпали громаду из пустых слов настоящего. Вся эта оболочка фальши не даёт пробраться внутреннему стержню, ломая на куски снова и снова.

Вся моя жизнь похожа на переломанные куски, которые никогда не собрать воедино. А если и собрать… получится ломанный, несвязный и бессмысленный клубок из острого стекла, который при любом прикосновении развалится. Дима всю свою жизнь пытается собрать этот клубок снова и снова, я смотрел на него и всегда знал, что у него ничего не получится, но он всегда начинал сначала. Пока собирал пазл семьи – рушилась карьера. А когда пытался наладить личную жизнь – рушилась семья. Но он старательно, по очереди восстанавливал каждую крупицу. До тех пор, пока я не уехал и не оставил за собой и хлебных крошек.

Представляю его лицо, когда он понял, что я не вернусь. Все во мне разочаровываются. И Вика, когда кричала и выкидывала мои вещи из сумки… И … Это всё уже не важно. Уже в прошлом. Я не собираюсь туда возвращаться.

Вдруг моё сознание охватила мысль, что у Кости тоже были родные. Точнее его старая бабушка, которая осталась одна и не известно жива ли она ещё.

Грусть охватывала меня всё больше. Это прошлое, как привидение, снова коснулось меня, нагоняя на душу волну вины и стыда, которые сковали грудную клетку, вгоняя в депрессию. Я ощущаю свою вину за всё, к чему привели мои решения. Одновременно понимая, что назад дороги уже нет.

Водитель приехал за Ольгой через 5 минут после того, как закончился коньяк. Андреич умудряется следить за Ольгой и такими способами. Мы оба сели в машину на заднее сидение, и она прилегла на моё плечо, сладко дремля. Это последний миг спокойствия в твоей жизни рядом со мной, мне жаль.

Глава 5. Сосновый бор.

Я осталась одна в ожидании врача, но до его появления не прошло и получаса. Меня осмотрели и взяли необходимые анализы. В этот раз врач был не один, а с женщиной, которая проводила все необходимые манипуляции. Я не присматривалась к действиям и не вникала в происходящее до тех пор, пока врач не сказал, что я могу двигаться в полной мере. Меня успокоили в том, что видимых повреждений нет, а это значит, что никаких деяний, по всей видимости, не произошло.

После их ухода меня никто не беспокоил, но по звукам за дверью в коридоре, я слышала тихие шарканья одежды и обуви. Меня успокаивало осознание, что кто-то охранял меня. Точнее, меня успокаивала мысль, что это Лóвис.

Я медленно направилась к ванной комнате и уже на подходе, меня пронзила дикая боль в ноге. Я упала и вскрикнула. Совсем забыв о своей ране, наступила на ногу несколько раз, прежде чем кровь прилила и нервные окончания проснулись в этой болезненной области тела. В комнату забежал Зубр и уставил на меня свой прекрасный не к месту взгляд. Я отмахнулась от него и развернула в обратную сторону, приказав закрыть за собой дверь. Всё-таки это был не Лóвис, чёрт.

Зубр послушался меня сразу и вылетел из комнаты, а мои попытки встать, так и не увенчались успехом. Тело всё ещё было покрыто подкожным мурашками, притупляющими реальные ощущения тела. Я громко выругалась и встала на колени, осознав, что так двигаться на много безболезненнее. В итоге я добралась до ванной ползком. Смешно. Лóвис вошёл в комнату спокойно, без лишней суеты и шума. Он оглядел комнату и обнаружил этот хаос после того, как я вывалилась из кровати, прихватив с собой дурацкий плед, он так и остался лежать у кровати. Дверь в ванную комнату была открыта. А там я, пытающаяся снять с себя порванную одежду.

Он прикрыл глаза рукой и спросил, нужна ли мне помощь. Ничего мне не нужно. Услышав шарканье пакета, я было решила, что он ушёл и оставил для меня вещи, но он зашёл ко мне.

– Я знаю, что ты самостоятельная, но хочу помочь тебе.

– Чем? – Я стояла на коленях, оголённая по пояс спиной к нему. – Хочешь раздеть меня и помыть? Хочешь добить меня? – Хотела кольнуть его этими словами, но он никак не отреагировал.

– Я всего лишь хочу, чтобы ты расслабилась и побыстрее восстановилась. Только и всего.

– Зачем тебе это? – Я искренне не понимала какое ему до меня дело.

– Чтобы меньше получить потом от Руслана. – Лóвис по-детски улыбнулся. – На самом деле мне сильно прилетит за тебя. Так что давай я тебе помогу. И.… это приказ Ваги́.

– Нет.

– А если ты вдруг утопиться захочешь? Я теперь отвечаю за твою жизнь.

– Можешь сидеть там и оставить эту дверь открытой. – Я стараюсь быть непреклонной и мысль о том, что меня будет лицезреть и, не дай богиня, трогать малознакомый мужчина прибавляло решительности в отказе.

Тогда он подхватил меня на руки, совсем не рассматривая моё тело. Совсем не спрашивая и не интересуясь моим мнением, просто сделал то, что должен был. Я вдруг поняла, что совсем не властна теперь над собой от слова «совсем». Если ему прикажут переспать со мной или, например убить, он сделает это? Он усадил меня на край ванны и помог избавиться от остальной одежды. Включил слегка горячую воду и погрузил внутрь этого тёплого пространства. Я закрыла глаза, чтобы не думать о том, в каком виде предстала перед ним, но, когда решила посмотреть на него, он сидел на краю ванны и смотрел в пол.

– У тебя есть имя? Или ты и в паспорте также записан?

Лóвис молчал, делая вид, что не слышал вопроса. Поймала себя на мысли, что человек, который втиснулся ко мне в доверие на столько, что может сидеть со мной в ванной комнате и наблюдать моё голое тела, должен рассказать хоть что-то о себе.

– У тебя есть девушка? – Лóвис всё так же молчал. – Жена? Дети? – С каждым моим вопросом на его лице всё больше разрасталась улыбка. – Внуки?

– Нет. – Он вздохнул, подавляя в себе желание засмеяться. – Внуки? Никого нет. – Он посмотрел на меня с уже сильно растянутой улыбкой.

– Сколько тебе лет?

– Двадцать пять. Зачем тебе эта информация?

– Ну знаешь ли… Я ждала, когда ты поделишься со мной запретной информацией, а теперь могу тебя шантажировать. – Я тоже улыбнулась.

– Тем, что у меня нет девушки?

– Тем, что ты делишься такой информацией. – Лóвис вдруг нахмурился и встал со своего места, а я уже пожалела, что начала этот разговор. Дверь осталась открытой, и я услышала его голос.

– Не смей закрывать дверь.

Я улыбнулась тому, что осталась одна, хоть и под присмотром. Хотя, в этом уже не видела смысла, ведь всё, что хотела скрыть, оголила таким простым способом. Голова моя бедовая…

Я погрузилась в воду с головой и ощутила приятное тепло, обволакивающее всё тело в полной мере. Открыла глаза и поняла, что в этом глухом коконе мне спокойнее. В душе почувствовала умиротворение и захотелось спать. Полная темнота, спокойствие, расслабление. Все мысли откинула из головы и полностью расслабилась. Этого хотело моё тело, хотело умиротворения. Я начала засыпать как вдруг кто-то поднял меня из воды и вытащил из ванной комнаты. Тогда поняла, что не могу дышать. Я открыла глаза и не могла вдохнуть, кажется, в моих лёгких осталось слишком много воды. Не помню, чтобы глотала её или чувствовала, как она проникает во все ненужные органы. Лóвис не на шутку перепугался и начал делать мне искусственное дыхание. И тогда мы оба поняли, что в моих лёгких нет воды, а есть лишь психологическая установка на самоубийство. Он вдыхал в меня воздух несколько раз, в то время как я отчаянно билась в молчаливой истерике пока не потеряла сознание.

Не знаю, когда пришла в себя, ведь после этого сразу погрузилась в глубокий беспробудный сон, в котором металась в попытках проснуться. Это чувство поглотило меня, чувство, будто я снова под водой невидимая и немая. Я открывала рот, но из него только выходили пузырьки воздуха. Пыталась стучать, но под водой мои движения потеряли силу и резкость. Пыталась выплыть, но оказалась в бездонной тьме. Когда всё-таки проснулась то встала как после пробуждения из мёртвых. Совсем как в фильмах с громким и долгим вздохом. Вокруг снова ночь. Страх охватил моё тело, когда я увидела, что в тёмном углу снова притаилась фигура. Она поднялась с кресла быстро и направилась в мою сторону, теперь я могу отбиваться. Лóвис быстро сковал мои руки в своих ладонях и заставил смотреть ему в лицо.

– Вика, спокойно! Это я! Видишь? – Я присмотрелась в его очертания и начала успокаиваться. – Это я. Всё хорошо.

Он лёг ко мне в кровать под одеяло и прижал к себе как самое сокровенное из того, что было в его жизни. Я долго не могла собраться с мыслями, но всё же задала этот вопрос:

– Что потом стало с твоей мамой?

Долгое молчание Ло́виса означало, что он никогда не ответит на мой вопрос и я уже перестала ждать от него ответа, но спустя несколько минут он всё же сказал тихим голосом.

– Она повесилась.

Напряжённое молчание, казалось, длилось вечность до тех пор, пока не прошло достаточно времени чтобы мы оба поняли, что этот диалог не продлится. Затем он прижался щекой к моей макушке и задремал, удостоверившись в том, что я спокойна.

Всю ночь мне снились кошмары. Снился густой лес, в котором я блуждала как в лабиринте в ночи и не могла найти выхода. Высокие сосны, плотно стоящие друг к другу мелкими рядами, заполняют всё пространство. Я бежала, пытаясь выбраться, но всё больше погружалась туманную глубину. Паутины прилипают к лицу, сухие ветки под ногами царапают кожу. Я бегу и спотыкаюсь через каждый шаг. Туман становится плотнее с каждой секундой, затем становится совсем осязаемым, а потом он начал превращаться в холодную вязкую смолу. Каждое движение даётся сложно, я будто бегу в воде. Где-то вдалеке светит уличный фонарь, его тусклый свет притягивает и даёт надежду на безопасность. Я пробиралась сквозь белый липкий туман до тех пор, пока не застряла в одном положении как в затвердевшей эпоксидной смоле.

Утром, когда я проснулась, почувствовала прилив сил. Солнце светило в окно полуденным жаром приближающегося лета. Обнаружила что в одеяле я совсем голая от чего поёжилась и огляделась. У входа в ванную комнату стоял чёрный пакет, в котором нашла ещё один спортивный костюм. Лóвис очень хорошо запасается одеждой, по всей видимости.

Я оделась и вышла из комнаты и напряглась от того, что в доме слишком тихо. На первом этаже никого нет, дом опустел. Тогда, я поднялась на второй этаж снова и побродила по всем спальням. Пусто. Хромая на одну ногу, тихо и медленно бродила по дому, но никого не обнаружила. И так, стоя в оцепенении посреди гостиной я заорала во всё горло. Никто не ответил. Проверила входную дверь, закрыта. Все окна на первом этаже хоть и пластиковые, но в них вместо ручек зияли дырки. Большинство окон с решётками, я всё же нашла одно окно рядом со входной дверью, в котором её нет. Я пошарила по всем шкафам первого этажа и не нашла ни одной ручки. В полном расстройстве села на диван и включила телевизор. Настроение улетучилось вместе с программой о животных, вместо которой, вдруг, зашипел белый шум. За окном быстро стало пасмурно и начал капать мелкий дождь. Время от времени я выглядывала в окно, но кроме леса там ничего не находилось.

Тогда я пошла снова бродить по спальням. Некоторые личные вещи оставались в комнатах, определяя своего хозяина. Я решительно направилась искать комнату Лóвиса. Их комнаты находятся на другой стороне коридора, а те комнаты, что со стороны моей, все с сигнализациями и решётками, полностью пустые. Их комнаты однотипные, схожи с моей, но с небольшими отличиями. Например, в каждой из них есть сейф и стол. Они больше по величине, но ванные комнатушки такие же маленькие, что и моя. И эта дурацкая ванна, которую как таковой и не назвать, потому что она меньше и её дно похоже на лестницу из двух ступенек.

Первые две комнаты не могли принадлежать ему из-за своеобразности ведения быта в них. Хотя, что утаивать, в этих комнатах царил хаос. По вещам невозможно было определить кому именно принадлежит комната, но, по всей видимости, в них живут по двое. В каждой комнате по две кровати и они значительно больше.

Ни одна комната в этом доме не заперта, и я не могу найти этому логическое объяснение. Только комнаты с сигнализациями, действительно запирались. Может быть эта странность снова из-за этого дурацкого «устава»?

Третья скорее принадлежала Зубру. Я заглянула в неё и обнаружила турник над дверью ванной комнаты. Здесь больше вещей, по всей видимости, он бывает здесь чаще остальных. На стене над кроватью висит его портрет, нарисованный карандашом на листе А4, с автографом «Любимому», а рядом с надписью красуется отпечаток губ красной помадой.

И тогда, я открыла дверь, что вела в комнату напротив моей. В комнате Лóвиса нет ничего примечательного, я определила, что это его комната, потому что на его столе лежала серебряная цепочка, которую он носил всё это время, файлы с его именем, страховка машины, пара уведомлений о заказных письмах и кошелёк. В страховке прочитала имя и улыбнулась «Елагин Алексей Михайлович». Конечно, я залезла в его продолговатый чёрный кожаный кошелёк, который раскладывается в три раза больше. В нём нет денег, но есть пара дисконтных карт, юбилейных монет и мини-записки с номерами телефонов. Меня привлекла небольшая икона, которая была вставлена в отдел с прозрачным карманом, куда можно вставить фотографии. Георгий Победоносец. Я достала иконку, думая помолиться за своих друзей, но вдруг на стол вывалилась фотография 3х4, какие делают в паспорт. На меня смотрела юная девушка. Она не широко улыбалась. Очень красивая с большими зелёными глазами и белоснежными волосами. А сказал, что девушки у него нет. Я улыбнулась и немного погрустнела. Они совсем не похожи, это точно не его сестра. Я сложила всё обратно и положила на место, как было. В ящиках кроме вещей больше ничего интересного не нашлось. Но я вспомнила фильмы, в которых зачастую главный герой находил двойное дно. Достаточно только… постучать? Я начала простукивать каждое дно выдвижных ящиков и наконец наткнулась в самом нижнем. Приподняв ногтями картонку, обнаружила телефон. Тот, что был со мной в тюремном домике. Я сжала телефон в руках и решила его забрать с собой.

Снова спустилась вниз и выглянула в окно, пусто.

И тогда меня осенила одна мысль. Я обернулась вокруг своей оси и не поняла почему не смогла обнаружить ещё комнат, снаружи я дом не разглядывала, но должна же быть комната Ваги́.

Выглянула в тамбур, ведущий на задний двор, который находился прямо за лестницей. Там оказалось три двери. Дверь прямо, ведёт скорее на улицу, чем куда-либо ещё. Я открыла дверь справа. Узкий коридор с лестницей вниз тянулся в пустоту. Не найдя ничего похожего на выключатель, вернулась на кухню и начала искать любой источник света. Нашла маленький игрушечный фонарик-лазер и решила спуститься вниз, подавляя страх. Спускаюсь я медленно из-за чего страх нарастает быстрее. Наконец, оказавшись в подвале, я огляделась и не нашла ничего примечательного. С опаской заглянула в морозильники и кроме мяса в подписанных пакетах ничего не обнаружила. Свинина, курица, говядина, полуфабрикаты разные и даже пельмени. Один пакет пельменей я взяла с собой. В подвале так же есть огромная железная дверь, закрытая на замок.

Решив, что вряд ли меня похвалят за то, что я роюсь в чужих комнатах, решила приготовить еды и забыть об этом. Сварила пельменей и даже успела поесть. Время тянулось так долго, что я начала снова поглядывать на дверь тамбура. Вскоре любопытство одолело меня, и я всё же направилась к той непроверенной двери. Она вела наверх. Отдельная лестница наверх. Очень узкая, крутая и длинная. Она ведёт сразу на чердак, вместо которого оказался мансардный этаж. Значительно меньше, чем первый или второй, но здесь есть три комнаты и даже общий туалет.

Первая комната оказалось пустой. Там, конечно, присутствует мебель, но вещей никаких в ней я не обнаружила. Вторая дверь оказалась запертой. А третья…

Я открыла ее. Две кровати, стоящие по двум сторонам комнаты, между которыми ютится комод, а над ним зеркало. Комната очень чистая, будто только вчера кто-то сидел здесь за столом или лежал в кровати. Кровати застелены наспех, окно приоткрыто, а некоторые ящики комода закрыты не до конца. Я открыла верхний ящик, там лежало нижнее бельё, аккуратно сложенное. В ящике пониже футболки. Проверив комод, полезла в ящики стола в догадках о том, кому же может принадлежать комната. В нижнем выдвижном ящике обнаружила фотографию в рамке и упала на колени.

На фото два парня, два молодых и счастливых человека, обнимающих друг друга за плечи с широкими улыбками. Это они – Костя и Руслан. Фото сделано не так давно, в нижнем углу красуется дата двухнедельной давности, они выглядят старше, чем остались в моей памяти. Это их комната. Я снова оглядела пространство со слезами на глазах и представила как они ютились здесь вдвоём. На фото они где-то на улице не знакомого города. Я вглядывалась в фотографию, цепляясь за все детали, но не находила ничего, что дало бы мне подсказку хоть о чём-нибудь. Две недели назад… они правда живы и теперь у меня есть прямое доказательство этому. Я достала фото из рамки в надежде на любые надписи на оборотной стороне. «от Оли» с сердечком. Я долго всматривалась в корявые буквы и не могла вспомнить ни одной Оли из нашего общего круга общения в прошлом. Пригладила фото и сунула его под майку, нельзя никому знать, что я была здесь.

Слышимость в этом доме и правда очень хорошая. Даже через пластиковые окна можно услышать звуки подъезжающей машины. Я быстро встрепенулась и выглянула в окно. В пасмурном предвечернем освещении видно фары двух машин, приближающихся к дому. Я быстро выбежала из комнаты и закрыла за собой дверь. Успела добежать до гостиной прежде, чем открылась входная дверь. Мысленно перекрестилась и постаралась успокоиться под звуки телевизора с программой о диких животных. Парни заходили и устраивались на всём первом этаже. В самом конце зашёл Зубр, Ло́вис и Ваги́.

Но затем, прямо за ними, зашёл тот, кто навсегда останется в моей памяти. Мои руки и ноги непроизвольно снова начали трястись, а тело снова оцепенело. Ло́вис моментально подошёл ко мне и заговорил, отвлекая мой пристальный взгляд от этого отвратительного человека. Кажется, они называли его зверьком?

Ло́вис зашёл следом за мной в комнату с огромным пакетом, который поставил на кресло, а затем сам плюхнулся в кровать и прикрыл глаза. По всей видимости, выходить из комнаты мне не следует. В ней витал аромат духов моего нового соседа вперемешку с сигаретами и свежестью леса. Я поникла, но ложится рядом не решалась, поэтому решила просто разобрать пакет.

Свёрток с одеждой лежит сверху, а под ним куча «женских» принадлежностей вплоть до носков и даже лифчика. Я осмотрела вещи и удивилась тому с какой серьёзностью Лёша подошёл к выбору покупок для меня. Мне стало приятно даже от того, что сегодня на мне появится нижнее бельё.

Я сразу направилась в ванную чтобы переодеться. В этом пакете нашлась ночнушка и два женских спортивных костюма. Пакет с принадлежностями я разбирала дольше. Начиная с расчёски и заканчивая гигиеничкой. На дне пакета лежит дорожная сумка. Это значит… значит, что всё-таки они рассчитывают на то, что я покину этот дом.

Рада любила дорожные сумки и собирать их. Воспоминания о подруге нахлынули комом грусти в моё сознание. Моя соседка по комнате любит наводить порядок даже в ящиках, чего не скажешь обо мне. Но иногда она всё же убалтывала меня на уборку, и мы проводили с ней вместе кучу времени на приборку в шкафах. Она аккуратно складывала принадлежности так, чтобы всё выглядело идеально. Баночка к баночке, коробочка к коробочке, сложенные для отдельных видов применения. У нас был отдельный шкафчик для принадлежностей укладки волос. А мне нравилось смотреть как она это делает и улыбалась, наблюдая за тем, как Рада протирала каждую баночку от пыли. Я уже скучаю по своей подруге. Единственной подруге, что была в моей жизни. Интересно, Рада уже нашла мои вещи на лавочке? А если нет, она уже заявила о моей пропаже?

Дима наверно уже рыщет в моих поисках, ведь с ним мы должны были встретиться ещё вчера. Он каждую неделю находит новые зацепки, но они всегда вели его в пустоту. Меня поражает то, с каким рвением он пытается вернуть брата и ещё ни разу не отступил. А теперь… ему придётся искать и меня. Как тогда, уже через месяц начнут развешивать мои портреты по всему городу и начнут просматривать городские камеры. У нас над подъездом такой не было. Я не знаю рада этому или нет, сколько мне понадобится времени чтобы вернуться домой? И дом ли мне он теперь? Кроме Рады и Димы там больше никого нет. Всё самое дорогое находится здесь. Если бы они оба смогли уехать, то обязательно бы вернулись, а если они этого не хотят, то что делать мне? Они и не думали даже позвонить домой всё это время.

Зубр постучал в комнату и объявил общий сбор. Ло́вис соскочил с места и велел мне не высовываться из комнаты, так я снова осталась одна.

Через полчаса мне захотелось выглянуть. Я слышала громкие выкрики. Голосов на много больше, чем тех, кто живут в этом доме. Похоже, снова приехали эти парни в форме. Дом кишит зелёными человечками, а крики с первого этажа доносятся ужасные. Будто кто-то подрался и получил сильную рану.

Я пыталась уснуть, но у меня ничего не выходило. Я боюсь, что во всей этой суматохе кто-нибудь забредёт в мою комнату. А когда подумала о том, что это может быть даже тот же самый н*сильник. Я укрылась одеялом с головой и снова постаралась уснуть.

Ло́вис пришёл следующим утром. Он был очень уставшим и не хотел разговаривать. Я просто сидела рядом с ним и придумывала себе занятия на этот день. А потом обнаружила порезанную из дерева трость. Он сделал её, для меня? Я улыбнулась и встала с кровати. Теперь по дому мне будет передвигаться легче.

Ближе к вечеру Ваги́ пригласил меня в зал для серьёзного диалога. Я вся тряслась на пути к нему. Что он хочет сказать мне? Лишь бы это были не плохие известия. Я мысленно скрестила пальцы и медленно плелась к нему. Ваги́ терпеливо ждал внизу, расположившись на диване. На первом этаже больше никого не было, только Ваги́ и Зубр. Все остальные куда-то испарились. Ло́вис остался в моей комнате, но больше никого не было слышно и видно.

– Вика, ягодка моя. – Ваги́ хлопнул в ладоши и широко улыбнулся, когда увидел меня на лестнице. – Присядь.

Вагидат Заурович сидит смирно с прямой спиной, не облокачиваясь на диван. Его очки висят на кармане пиджака, а седые волосы собраны в маленькую култышку на затылке. Он выглядит сильно уставшим и очень печальным. Зубр стоит за его спиной запрокинув голову, и тоже выглядит измотанным. Зубр очень красивый мужчина, но иногда в нём есть отталкивающие нотки. Когда дело доходит до серьёзного диалога, его глаза становятся чёрными и плотоядными. Взгляд убийцы. Из доброго человека Зубр превращается в страшную и хладнокровную скалу мышц. Не хотела бы я стать его врагом. Иногда мне думается, что он запросто может разорвать человека на части голыми руками. А при первой встрече он вёл себя как плюшевый мишка. Эти два образа никак не складываются в моей голове.

Я села подальше от Ваги́ в примерно похожей позе и оглядела знакомое пространство первого этажа. Мой взгляд зацепился за шест, который неприметно появился здесь из ниоткуда. На нервной почве у меня дед1ргался глаз. Серебряный шест продырявил пол и потолок, я расширила глаза от удивления и попыталась моргать почаще. Но шест никуда не исчез. Я не помню, чтобы вчера или два дня назад он был здесь, а значит, его установили совсем недавно.

– Расскажи мне, дорогая. Чем ты занималась до того, как попала сюда? – Ваги́ вытянул подбородок и внимательно уставился на меня прищурившись.

– Училась на педагога.

– Так, а ещё? Что ещё ты делала? – Он улыбнулся тёплой улыбкой и кивнул мне.

– Писала курсовые, рефераты, дипломы....

– Нет-нет. – Он помахал руками перед своим лицом. – Всё не то. Я хочу услышать, кем ты работала?

Я оглянулась на Зубра не в силах понять, что же Ваги́ имеет в виду. Но догадывалась о том, что он хочет услышать. Неужели всё это ради этого?

– Говори, девочка! – Ваги́ терял терпение, а вместе с ним и я.

– Вагидат Заурович. Я нигде не работала. Это мой основной заработок – писать курсовые и рефераты.  – Я прикусила язык, когда он щёлкнул пальцами.

Зубр, как по приказу, подошёл к столу на кухне и выдвинул из-под него ящик, о котором я даже не подозревала. Выудил оттуда планшет и сунул его мне в руки. На нём было открыто видео, после просмотра которого я вся сжалась. Откуда у них это? Откуда у них это видео?

Видеонаблюдение ведётся с камеры в танцевальной студии с верхнего угла над входом в зал. На картинке видно зеркало во всю стену на противоположной стороне и несколько шестов. Этот зал я узнала сразу. Я даже помню этот день, почти три года назад. Я люблю танцевать… сколько себя знаю, всегда ходила на танцы.

Рада часто меня уговаривала пойти с ней в Pole Dance и однажды я всё-таки согласилась. Это был как раз в тот день, три года назад. В полном расстройстве после своих занятий, когда все разошлись по домам, я заглянула в зал к Раде чтобы отправиться домой вместе. Мы остались вдвоём, и она показала мне несколько движений, которые смогла сделать на прошлом занятии. Я восхищаюсь ей так же, как и здесь, на видео. Только мы вдвоём и шест. Вот я встаю с места решив попробовать. Вот Рада показывает мне связку, вот я делаю её, она поправляет мои ноги и дальше мы синхронно выполняем все эти движения. Большинство базовых связок у меня получились с первого раза.

– Не понимаю… откуда…

– Не нужно ничего понимать. – Ваги́ перебил меня. Зубр забрал планшет. – Ответь, как долго ты танцуешь… в этом направлении?

– Три года, но я … это не моя работа. Я профессионально никогда не танцевала, а только после занятий с Радой. – Неужели он и правда подумал, что я могу работать стриптизёршей?

– Вика, я наблюдал за тобой всё это время. – Ваги́ пригладил бороду и, порывшись в карманах, прикурил сигарету. – У тебя очень хорошо получается, ты прекрасно танцуешь. И даже хорошо, что больше никто об этом не знает.

Я долго вдумывалась в фразу «наблюдал за тобой всё это время». Что ещё он обо мне знает? Значит, когда он говорил мне, что знает обо мне всё, он имел в виду буквально всё? Ваги́ несколько минут сидел молча, а когда наконец докурил, то заговорил снова.

– Я предлагаю тебе работу. Если ты согласишься, тебе будут хорошо платить. Захочешь – выделю тебе квартиру, а не захочешь – живи со своими парнями. Но есть правила, Вика.

– Что за работа? – Я поджала губы. «Богиня, за что мне всё это?»

– Я приставлю к тебе наставника. Зубр. – Он кивнул. – Так ты согласна?

– Я не знаю, что это за работа… – «Работать в стриптизе?»

– Ты меня не поняла. Ты либо соглашаешься… любо… – Зубр достал из чехла пистолет и встал смирно, ожидая приказа. Я вздрогнула от скорости его действий, в ушах зазвенело от перенапряжения. – Я дам тебе время, дорогая. Подумать.

Зубр двинулся в мою сторону, и я моментально поняла, что мне срочно нужно от сюда убраться. Он помог мне встать, но затем не убрал руку с моего плеча и Ваги́ заговорил снова.

– Ты очень дорога Руслану, милая Вика. И ты станешь дорога всем нам, когда подпишешь со мной контракт.

Зубр поволок меня, крепко держа за плечо. На лестнице взял на руки, а в коридоре не отпустил и быстрым шагом добрался до своей комнаты со мной руках. В оцепенении я оглянулась, не понимая, что мы тут делаем.

– Что ты хочешь от меня? – Я была спокойна, потому что знаю, что в любой момент могу закричать и знаю, что мне на помощь есть кому прийти.

– Забыла? Ты теперь в моей власти. – Зубр скрестил руки на груди и уставился на меня как на умалишённую.

– Я ещё не дала свой ответ.

– Ты хочешь умереть?

– Что? Нет!

– Тогда запомни первое правило – Отказы не принимаются.

Я скрестила руки на груди, как это сделал Зубр и зло уставилась на его довольную физиономию. Он попросил меня присесть и с максимально серьёзным выражением лица начал рассуждать вслух о моём глупом положении. О том, что девушки в их кругах появляются редко и в основном всегда прикреплены к самому Вагидату Зауровичу как личные секретари, но ещё никогда не слышал о том, чтобы девушку прикрепляли к «Капо». Я несколько раз уточнила кто такой «Капо» и выяснилось, что это представитель одной из высших «ступеней» в криминальной лестнице, который подчиняется непосредственно боссу криминальной «семьи» или его заместителю. Но затем после того, как расспросов с моей стороны становилось всё больше, Зубр сказал, что сможет уделять мне три дня в неделю для ответа на всё, что меня заинтересует. Затем он сказал, что с сегодняшнего дня мне не стоит доверять Ло́вису, но нужно беспрекословно ему подчиняться. А также упомянул о том, чего мне не следует делать, если не хочу умереть раньше положенного судьбой времени.

– Ло́вис заместитель Ваги́? – Я задала вопрос, а Зубр ответил с глубокой задумчивостью.

– Ещё нет. У них сейчас идёт борьба за это место. – В прошлом, у босса уже был заместитель, но Ваги приказал его казнить за неповиновение. Его звали Оникс. А теперь на месте Оникса сидит Руслан и тоже, как Ло́вис претендует на место заместителя. А точнее, на место приемника.

– У Руслана нет клички?

– Нет. Руслан появился здесь из ниоткуда и уже имел право на своё имя. – Я вопросительно взглянула на Зубра. – Да, имя здесь нужно заслужить, если хочешь, чтобы тебя помнили. Клички выдаются только если убить кого-то из своих по приказу. Тогда кличка убитого становится твоей, но не положение. А пока ты – зверёк.

– Значит ты убивал? – Вокруг будто похолодело. – И Ло́вис тоже? И все вы… убийцы?

– Не все. Иногда Ваги может даровать кличку, если зверёк выделился из толпы и тем самым Ваги приближает зверька к личным поощрениям. – Зубр тяжело вздохнул. – Завтра тебе набьют татуировку, а пока, мне пора.

Зубр встал со своего места и открыл дверь, выпроваживая меня из своей комнаты. Он не запер дверь на замок и тогда я задала вопрос, который мучил меня весь прошлый день, о том почему все двери в этом доме открыты. Но спросила я только о его комнате. Зубр ответил, что мне ещё предстоит познакомиться с Уставом и быстрым шагом направился вниз по лестнице.

Я встала в коридоре как вкопанная, не понимая, попала ли в мафию. Значит, ещё в школе, Костя с Русланом уже состояли в группировке? Сколько ещё секретов я должна открыть прежде, чем мы найдём друг друга.

Я обернулась на свою комнату и не знала, что мне предстоит в будущем. Эти диалоги с Ваги и Зубром вселили в мою голову больше вопросов, чем ответов. Теперь я понимаю почему Руслан и Костя не могут просто вернуться домой и просто позвонить. Им это не позволено. Им приказали собрать вещи и уехать, иначе могли бы убить. И по какой-то иронии судьбы я оказалась здесь по этой же причине. Я совсем не расстроена своим положением. Сегодня Вагидат Заурович предложил мне больше, чем я смогла бы сделать сама, а взамен просит танцевать на шесте? Прекрасно! Я потанцую. Он подарил мне возможность быть с ними рядом и это самый бесценный подарок, который только можно было подарить. А большего мне не нужно в этой жизни. В который раз я благодарна судьбе за то, что всё случилось, так как случилось. В моей жизни снова появился смысл. Я будто нашла своё место в этом мире и теперь живу в самой прекрасной сказке, о которой две недели назад даже не могла мечтать. Я вырву своих друзей из лап этого садиста босса, и мы вернёмся домой чего бы мне это ни стоило.

Решительно направившись в свою комнату, даже забыла, что моя нога ранена. Больше в моём теле меня не беспокоит ничего и никаких болей я не испытываю. Окрылённая своей идеей свалилась со счастливой улыбкой на лице в кровать прямо рядом со спящим Лóвисом и глубоко вздохнула.

Меня не покидает странное ощущение. Неужели криминальная группировка могла похитить девушку и заставить её работать на них стриптизёршей? Что-то не складывается в моей голове. Я долго обдумывала произошедшее, но никакой логической цепочки так и не сложилось. Я складывала события прошлых разговоров за минувшие дни здесь, но состояние, в котором я ничего не понимаю, не могло покинуть меня. Встала и начала бродить по комнате в раздумьях. По крайней мере теперь я могу оправдать своих друзей. По всей видимости, причина, по которой они ещё не появились здесь, это то, что у них есть какое-то задание, или они не знают, что я нахожусь здесь.

Тогда другой пазл тоже не складывается, для чего-то же Ло́вис приказал записать видео со мной о том, как здесь со мной обращаются. Хотя, они могли его и не отправить, но это видео прямое доказательство тому, что их, с большей вероятностью, шантажируют. Ло́вис упомянул что они «пока живы». Теперь предчувствие чего-то плохого омрачило моё сознание, может быть, всё-таки я попала не к друзьям, а совсем наоборот и верить здесь нельзя не только Ло́вису. Хорошее настроение быстро сменилось плохим.

Так, сидя в кресле в своей комнате я пальцем водила по узорам кресла в глубоких раздумьях. Получится ли выбраться отсюда нам всем троим?

Глава 6. Первая кровь.

Вот он – страх. Самый беспощадный и безграничный. Понимая всю суть происходящего, остаётся только бояться. Бояться жизни, бояться смерти, бояться жить и бояться умирать. Я до конца не понимал куда попал, но теперь всё предельно ясно. Я —никто. Среди всех этих людей внутри системы остаётся только выживать, но, если хочешь подняться… придётся следовать правилам, помимо Устава.

Вся эта система направлена на отмывание денег и любой ценой. Ценой чьей-то плоти, чьей-то жизни, чей-то крови, чьим-то здоровьем и чьим-то навыком. Главное, чтобы они были не твоими. Всегда нужно иметь запасной план к запасному плану.

1. Если ты ничего не умеешь и ничего не понимаешь – жизнь короче, чем кажется.

2. Если ты что-то умеешь, но ничего не понимаешь – жизнь всё ещё коротка.

3. Если ты ничего не умеешь и всё понимаешь – продляешь свою жизнь на 50%.

4. Если ты умеешь и понимаешь – это 70% выживания.

5. Чтобы собрать все 100% нужно к этим пунктам подключить цель выжить и тогда всё получится.

Ваги́ называет эту жизнь спасением, пусть так, но дальше, если жить точно так же, как и сейчас, то это обречение на смерть. Обречение на никчёмность своего мнения и вечные приказы. Смерть штука нужная, но не когда она входит к тебе в дом. Я твёрдо решил жить долгую жизнь, но для этого нужно сильно попотеть. Я готов здесь и сейчас сконцентрирован и внимателен.

После ночных посиделок с Олей я полностью разбитый вернулся домой и грузным камнем рухнул в кровать не снимая одежду. Мысли поглощали мою голову, и я долго не мог уснуть лёжа без движения. Кости дома не было, и эта тёмная тишина заставляла меня испытывать глубокое одиночество. Одиночество с привидением прошлого и чувством вины. Мою голову охватила тревожность и никак не могла покинуть моё тело. Пульс повышен на пару с давлением и в темноте я видел звёздочки перед глазами.

Утро началось в обед. Я долго не мог разлепить глаза, но всё же заставил себя отправиться в душ. Перешагивая через Костю чуть, не упал, запнувшись о его ногу. Голова ватная от недосыпа, а тело еле слушается. Давно меня не преследовало похмелье. Краем глаза заметил свой телефон и взял его с собой, в руке он завибрировал и затем последовал звук от входящего сообщения. Я положил телефон на раковину и облил лицо ледяной водой. Отёкшее лицо еле позволило открыть глаза снова. Увидел на заблокированном экране сообщение с видеоформатом от незнакомого номера.

Недолго думая, открыл сообщение и пока видео загружалось успел умыться ещё раз, чувствуя, как тепло воды на руках вызывает дрожь в теле в этой холодной комнате. Но затем обложка видео отобразилась, а на ней стали видны рыжие волосы. Тело похолодело ещё сильнее и волосы встали дыбом от предстоящего потока информации. Переживания захлестнули мой разум, а в груди появилось неприятное чувство страха. Дрожащими и мокрыми руками пытался нажать на кнопку воспроизведения, но сенсор почти не слушался мокрых рук, а затем видео снова начало загружаться. Я присел на коврик на полу, вытер руки и телефон об майку, а затем с замиранием сердца начал просмотр.

На видео рука в чёрной перчатке перекидывала и рвала рыжие волосы в разные стороны, а затем взору предстал шрам на шее в сопровождении с криком голоса, который я узнаю даже через сто лет. Я пересматривал короткое видео, наверно, сотни раз, а оно повторялось раз за разом автоматически. Ступор прошёл только через 10 минут, а затем я начал вглядываться в кадры, пытаясь узнать обстановку, но кроме покрывала на нём ничего примечательного не было. Я схватился за голову, а осознание ситуации только наталкивает на страшные мысли. Хочется найти виновника, но достаточно лишь взглянуть в зеркало и тыкнуть пальцем в отражение. Слезы сами полились из глаз, но затем, не справившись с чувствами, разбил телефон об плитку. Трещины пошли по обеим поверхностям, а экран телефона тут же погас.

Снова. Это произошло снова. Из-за меня мои близки обречены на страдания за каждую оплошность. В свою бездонную яму я тяну не только Костю. Кто будет следующим? Каждый шаг может стать миной. Я накрыл свою голову руками и завис в этом положении на несколько минут.

Услышав кашель за стенкой, резко встал и умылся снова. Косте такое лучше не показывать. Рваными движениями тёр водой лицо до покраснения, а затем точно так же тёр полотенцем. Я пытался взять себя в руки… Как мог.

– Ты что? – Костя подкурил мне сигарету. Мы стояли на балконе в халатах и впитывали жаркие лучи солнца на своих лицах. Приходится сильно прищуриться чтобы была возможность увидеть хоть что-нибудь вокруг себя.

– Да. – Я смотрел вдаль, но ничего не видел, поглощённый своими мыслями, запихивая страх поглубже.

– Как? – Костя подловил меня и, посмеиваясь, оглядывал моё сосредоточенное состояние. Когда я отвечаю не впопад он начинает задавать вопросы в том же духе и находит это занятие довольно весёлым. Но сейчас не хочется шутить. А говорить о том, что произошло и что я видел в ванной – не следует. Пока я собирался в кучу, Костя находил весёлым наш диалог и с улыбкой разглядывал моё лицо.

– Ваги́ сделал шаг, с нас следующий. Надо действовать. Незамедлительно. – Сделал затяг. – Сейчас докуришь, иди собирайся.

Костя тут же нахмурился и забыл о своих шутках. А затем сделал затяг длинную в половину сигареты и шумно выдохнул «медленную смерть». Он завороженно уставился в пол и дымил сигаретой до самого фильтра, обжигая пальцы. Всё правильно, спокойствия больше не будет, если это можно было так назвать.

– Надень что-нибудь посерьёзнее.

Собрались мы быстро и сели в новенький автомобиль. Приятный запах новизны ударил в ноздри и под этим кайфом я надавил на газ.

Сидя за рулем нового Porsche, ощущается некая статусность. Но было бы легче её принять, заработай я на неё сам. Всё впереди. Мы ехали по северному обходу города, Костя подкурил себе траву. Я резко нажал на тормоз и свернул на обочину. Костя, не увидев потенциальной угрозы с внешней стороны автомобиля уставился на меня.

– Держи мозг трезвым, когда речь идёт о серьёзных делах. Мне нужно чтобы ты мог сам за себя постоять, если придётся. Возьми себя в руки. – Я нервно жестикулировал рукой, пока сквозь зубы выговаривал ему эти слова.

– Я буду трезв, не переживай. Трава только чтобы быть в тонусе. – Он снова сделал затяг, и эта вонь разошлась по всему салону с выдохом. Я тут же открыл все окна и запретил с этой секунды кому-либо курить в своей машине.

– Это вовсе не игра. Сейчас над нами висит реальная угроза, понимаешь? И всё это из-за твоей беспечности! – Я старался не превышать голос. Машины проезжали мимо нас, и я включил аварийку.

– Куда мы едем?

– Третий корпус. – Костя, услышав мои слова, тут же выкинул бычок, а я надавил на газ.

Сам по себе третий корпус – это просто название старого здания заброшенного завода. Ваги́ его выкупил, оформил под сельхоз назначение и пустил туда угнанные машины с контрабандным материалом.

Третий корпус просто промежуточный пункт. Таких пунктов до самой границы и вдоль неё около 15, и да, это третий, так совпало. По своему обычаю третий является главным. Все эти «пункты», или «точки», расположены чаще у границ с разными странами, но мне интересна только одна страна, та в которой я вырос. Ближе к границе которой находится промежуточная точка. Возможно поэтому я почти ничего не знаю о других, но правила для всех одни и те же.

Когда мы зашли в корпус в нос вонзился сильный запах металла, пластика и пыли. Ребята здесь красят, варят, чинят и шлифуют. Тут же моют и реставрируют салон. Возятся с проводкой и шпаклюют вмятины.

Запах напомнил мне те времена, когда мы с Костей были такими рабочими. Однако по приезду сюда, Ваги́ отправил нас в путешествие на полгода по всем тактическим точкам. С тех пор я больше не притрагивался к ремонту. Мы перевозили машины из точки в точку, создавая вереницу из запутавшихся следов, по которым не найти угнанный авто. До тех пор, пока я не сжёг один из них в лесу.

Сýсел без промедлений подошёл к нам. Обстановка не самая лучшая, в виду того, что все взоры сразу устремились в нашу сторону. Все работы прекратились, парни начали подтягиваться за своим временным руководителем. В их руках были инструменты, что только прибавляло беспокойства в испуганных глазах Кости.

– Я знаю о вашем чёрном конверте. – Сказал Сýсел и обернулся, будто не ожидал поддержки, которая столпилась за его спиной.

Сýсел ровесник Ло́виса и его лучший друг. Они одного возраста и примерно того же телосложения. У Сусла немного безобразная внешность с красной и сальной кожей, широкими накаченными плечами и ногами в форме «х». Лицо по ширине то же, что и по длине – в форме квадрата с широченным прыщавым носом. Одежда на нём самая обычная – рабочая, местами рваная и в масле.

– Где Ло́вис? – Я предусмотрительно встал спиной у входа.

– Зачем спрашиваешь? – Сýсел сильно напрягал связки, но его голос не становился от этого громче.

– Хочу решить проблему. – Я оглядел помещение и отметил, что оно намного теплее и уютнее того, в котором работали мы с Костей три года назад. Вместо земли здесь бетон, а вместо стен из металлопрофиля – обычные утеплённые стены из пеноблока с облицовкой и вент. зазором.

– Ваги́ не хочет показываться. У него дела. – В ответ на эти слова Костя напрягся, но стоял смирно.

Парни оглядывали нас с откровенной злобой, от чего сам Сýсел гордо выпрямился и смотрел на нас свысока. Интересно, Сýсел даже не потерял их уважения после нашей с ним драки пару дней назад, в которой он проиграл на виду у всех. Ребята будут стоять за ним, пока на горизонте снова не появится Ло́вис или новый руководитель. А значит, его власть здесь держится на соплях.

– Отвечать не будешь? – Я улыбнулся, от чего Сýсел забеспокоился, всё чаще оборачиваясь назад.

– Не лезь в это. Молчи.

– Я уже «в этом». Вопрос только в том, почему ты – нет.

Сýсел тут же кивнул парням. Некоторые из них разошлись по местам, но всё так же смотрели из тёмных углов, насторожившись. Любой из них предпочёл бы встать за мной, а не против и их по большей части напрягает больной на голову старший, за которого ещё и вступиться в случае чего понадобится.

– Ты не хочешь портить отношений с Лóвисом. – Он вглядывался в моё лицо, ища подтверждения своим словам, но не находил их. – Сдашь меня и начнётся бойня.

Я кивнул, подтверждая его слова. Он никогда не отличался никаким из своих качеств, но всегда стремился к власти, прячась за Лóвисом, от чего только вызывал больше отвращения. Знал бы он, что я готов начать бойню уже сейчас. За тех, кто мне дорог. Костя терпеливо молчал и был готов ко всему, разминая плечи дёрганными движениями.

– Они пришли на днях за Лóвисом. Ваги́ не было. – Сýсел будто сдался и отвернулся, собираясь уходить.

Я развернулся к выходу, Костя вслед за мной. За нами последовали двое парней и проследили за тем, как мы выезжаем с территории.

– Чёртов дятел! – Костя прикрыл глаза руками после того, как закрыл дверь авто. – Он за идиотов нас держит?

– Спокойно.

– С чего он решил, что мы его не сдадим?

– С того, что Ло́вис его всегда покрывает, а я не хотел нарываться с ним на конфликт.

– Тебе всё равно придётся. Вы конкуренты. Хочется снести башку этому Суслу ещё с тех времён, когда он партиями воровал наркоту, а обвиняли во всём тебя! – Костя жестикулировал локтями и кулаками, разминая воздух вокруг себя. – Вернусь и вмажу ему!

– Успокойся, разобьёшь что-нибудь. – Я пригладил ручку бардачка, когда Костя слегка зацепил её.

– Сýсел знает больше, чем говорит. – Костя от напряжения дёргал лопатками и плечами, сбрасывая с себя гнев. – Почему он не получил конверт как мы? Чёртов Ло́вис! Чёртов третий корпус! Чёртов Вагидат Заурович!

– Что ты можешь об этом сказать?

– Он прятал глаза и боялся своих же парней больше нас с тобой. Боялся при них лишнего взболтнуть. – Костя пожал плечами. – Они ему взбучку устраивали.

Я кивнул и удивился внимательности своего друга. Он не так плох, как все говорят, я его знаю лучше всех. Дальше ехали молча в направлении дома по пробкам города. Пасмурный день только утяжелял мысли, и никто из нас не хотел включать даже музыку. Мы стоим в пробке и каждый из нас занят своими гнетущими мыслями.

Молчали до тех пор, пока он не завёл этот чёртов диалог.

– Я много думал о прошлом. Знаешь, никогда и не забывал, но теперь… – Костя погрустнел и уставился в своё боковое окно.

– Теперь это снова часть твоей жизни и без неё ничего не имеет смысла.

– Я заплатил в прошлом смыслом жизни ради шаткого настоящего. – Его слова ударили мне в голову и заставили задуматься о том, что он переживает каждый день.

– Отбрось эти мысли. Ты мне нужен. – Я выставил руку для рукопожатия, но Костя не торопился.

– Знаешь, мы когда-нибудь, ты или я, увидим своё имя на могиле. – Мои глаза расширялись всё больше. Особенно теперь, когда носим имена друг друга. Но Костя говорил эти слова со спокойствием, будто думал об этом сотню раз. Эти слова его уже не пугали так, как меня сейчас. – Я не жалею о том, что произошло, но иногда всё равно представляю какой была бы та жизнь.

– Ты хотел открыть свой сервис. – Я видел, как Костя разрывается от своих мыслей. – Так открой его.

Возможно бросить всё – было самым не нужным решением в его жизни. В этом я ощущаю его поддержку вопреки всему и понимаю цену, которую ему пришлось заплатить. Не я один потерял всё, но и он. Я думал об этом, но не догадывался какого ему на самом деле. Не думал, с какими мыслями он ложится спать, но всегда чувствовал вину за то, что позволил пойти за собой в эту бездонную яму вечного страха за свою жизнь.

– Я знаю, что тогда случилось, знаю и видел сам. – Костя всё ещё не поворачивался в мою сторону, дорога домой казалась бесконечной в обеденный перерыв. – Отчасти это и повлияло на моё решение ехать с тобой три года назад. Я просто пошёл за ней. За Викой. Меня не покидало ощущение, что что-то происходит за моей спиной. Я на улице слышал ваши крики, понял, что ты собрался уехать с Ваги́ и уже собирал вещи. А мне ты ничего не говорил об этом, но она знала.

Я погрустнел, но мог лишь догадываться о том, что Костя знает на самом деле.

– Она всегда много знала, но я не беспокоился. Я слышал, как она плакала и признавалась тебе в любви. – Он выдержал паузу, подчёркивая последнюю фразу. Я сглотнул ком. – Моя девушка. Пока вы там кричали, я обдумывал происходящее. Сам был не верный, оказалось и она тоже. Что это были за отношения, в которых одно предательство? Но потом подумал ещё… отношениями там и не пахло, мы не были близки, и всё это время она была твоей.

Я вспомнил тот вечер так ясно, будто он был вчера. День был очень тяжёлым, я почти не спал несколько суток и это сыграло против нас. Я метался по дому, она за мной. Я никак не мог остановить её. Она царапала мои руки, выкидывала вещи из сумки, кричала и плакала.

Тогда всё было так эмоционально, так бешено и глупо. Тогда мы были подростками с любовью на троих. Девушка лучшего друга, которая никак не могла определиться. Это нескончаемый круг боли и унижений. Они оба стали самыми близкими для меня людьми, видимо и мы с Костей для неё тоже. Она не могла отказаться ни от кого из нас и переступить через себя.

Вика видела в нас обоих одинаково любимых людей. Металась в своих раздумьях, то к нему, то ко мне. Я осуждал её за это, но точно так же не мог определиться сам: выбрать друга или девушку. Сам заставлял сделать её этот выбор и сам же не мог сделать свой. Делима: любовь или дружба.

Я всегда выбирал друга и до сих пор на этой стороне, но какая это дружба? Видеть, как он обнимает её, любовь всей моей жизни. Как боготворит вместо меня, целует вместо меня, проводит с ней время вместо меня, в то время как я сам не мог до неё дотянуться. Это портило наши отношения с другом: вечный обман и тайные встречи.

И какая может быть любовь в предательстве родственной души? Видеть страдания и способствовать им. Видеть, как он мечется в переживаниях и не понимает, что происходит. А я в это время за его спиной целовал и обнимал ту, что так ему любима. В этом положении я принял решение бежать и дать шанс им обоим, скрывая свою боль за тысячью километров. Хотя пойти на такое тоже нужна сила воли.

Костя тоже не хотел меня отпускать, я всегда знал, что он именно тот человек, который никогда не оставит меня, даже если бы я этого хотел. Одновременно он уважал моё решение и не бился в истериках, в его взгляде я читал разочарование и грусть. Одновременно он не мог повлиять на меня и тогда ему пришлось выбирать самому.

Вика что-то кричала, я моментами думал, что она озверела от одной только мысли потерять меня. Мне нелегко было осознавать потерю сразу двоих самых близких людей, которые знают меня всего без остатка, без осуждения, без стыда, без сожалений.

Я будто пытался вырвать своё сердце, пытался остановить её. Это зашло слишком далеко… Она взяла в руки нож. Пыталась порезать себе вены.

Все эти воспоминания кадрами сейчас врываются в моё сознание. Как я отбирал этот нож из её рук, как она вырывала его, размахивала им, как этот же нож в непрекращающейся драке скользнул по её горлу от ключицы до уха. Помню, как Костя вбежал в дом будто из ниоткуда и пытался остановить кровь, я вызвал скорую. Её горло кровоточило так долго и много, что глаза стали стеклянными. Я чуть не терял сознание от произошедшего, Костя (Тогда еще Руслан) колотил меня, а я даже не сопротивлялся.

Если бы ещё тогда я смог оставить его там, если бы до меня дошла эта мысль, я бы так и поступил. Умирающая Вика с лужей крови и едущая скорая на пару с полицией не давали места раздумьям, ни мне, ни ему. Мы оба знали, что будет со мной, если они застанут нас рядом с её телом.

Годы обдумываний спустя я понял, что ещё тогда, в этот злосчастный день, мы сбежали от последствий. Он сбежал только от одной мысли потерять меня, а я сбежал от той жизни.

– Ваги́ влетел как коршун, ты помнишь? Я вообще смутно, если честно. Мы с тобой оставили её там. Умирать. Даже скорая ещё не приехала, а Ваги́ уже тащил тебя, пытался спасти. Я знал тогда, что если ты сейчас уйдешь с ним, то я больше никогда тебя не увижу и не узнаю, что с тобой будет. Решение пришло за долю секунды. Вместе у нас больше шансов на выживание.

– Если бы ты остался, то помог бы ей пережить это и, возможно стал бы ей мужем. Открыл бы свой сервис, воспитывали бы вы своих детей…

– Вы оба думали только о себе. – Костя наконец повернулся передом к лобовому окну. А я понял, он поехал со мной, потому что боялся, что останется один. Ведь он видел, как Вика уже выбрала не его. В последний момент Костя понял, что отношения с Викой разрушились. – Сейчас как раз тот баланс, при котором мы все втроём уживаемся вполне себе приемлемо, не с кайфом конечно. Я бы не хотел, чтобы ты заново это прожил и не хочу в это погружаться сам. Было бы лучше, если бы она после всего уехала, если ещё жива.

Я не мог ничего ответить. Я не знаю, как будет лучше в её ситуации или в ситуации Кости, но я сделаю всё, что смогу, ради них. Стоя в пробке, понял, что лучше развернуться и не продолжать эти грустные диалоги, а найти другое занятие.

– Нужно найти Ваги́. Есть варианты?

– Есть один. – Костя тут же оживился и поддержал мою идею сменить тему. Он вбил адрес в картах и задал путь. – Погнали.

Мы тут же свернули на свободную дорогу справа, и я прибавил газу. На середине пути я уже понял ход мыслей Кости. Он вбил в адресную строку фирму, где раньше мы работали, еще до Андреевича.

В этой фирме мы работали всего только год. Я сидел в кабинете заместителя директора и в основной массе перебирал документы по отмыванию черной бухгалтерии.

В любом случае Ваги́ узнает о нашем приезде туда и если посчитает этот жест, как передачу важной информации, то немедленно выдвинется к нам на встречу.

На самом деле нам есть что ему рассказать и эту самую папку с делами Андреевича я вожу с собой постоянно, но выдаю Ваги́ по крупицам. Теперь нам придётся выложить всё, я откладывал этот момент до последнего, предполагая последствия. Нужно только достать Ваги́, она точно рядом с ним. Ваги́ просто так не оставит Вику. Эта папка не откупит наш чёрный конверт, но вполне может продлить жизнь Вике, если она ещё есть.

Эта встреча с Ваги́ должна пройти незаметно для Андреевича, иначе дело плохо. Да в любом случае дело плохо. Ваги́ возьмётся за переговоры с этим Васькой, и наша позиция в этом всём будет раскрыта, я точно потеряю Олю. Я был прав, когда думал, что последний проведённый вечер с Ольгой будет последним безмятежным вечером, проведённым вместе.

В офисе ничего не изменилось с моего последнего визита сюда чуть больше года назад. Всё то же растение в горшке со вкопанной арматурой, которое снова заставило сморщить лицо. Прямое воплощение мечты Ваги́ о своей строительной организации. Вокруг все снова бегают с бумажками и раздаются звуки клавиатур. Мы с Костей огляделись и переглянулись с серьёзными лицами.

Всё та же секретарша, всё те же ребята, отдаленно напоминающие работников строительной организации проектирования частных домов. Сюда часто заходят люди, ища воплощение своей мечты в виде шикарного дома, но средства зачастую не оправдывают ожиданий, и они уходят с самым обычным проектом самого захудалого дома. Семейные пары, пожилые и молодые, ищущие идеальные условия кредитования, просто попадают в яму, идеально выстроенную Вагидатом. Из неё не выбраться, потому что всё на законных уровнях.

Здесь, конечно, есть специалисты, но те, что только закончили учебу. Вот сидит Влад клиентом и распечатывает ему тупой проект из интернета за бешенные деньги. Работа мечты. Потом Ваги́ ему предложит зарабатывать получше и все мы знаем чем. Возможно, я снова найду всё те же посты «помним, любим, скорбим» в его адрес.  Так что, ни чьи имена я стараюсь не запоминать. Именно поэтому в наших кругах клички, а имя… Если ты заслужил его, то тебя будут помнить.

– Ой, здравствуй, Руслан. – Валентина, секретарша, рада меня видеть. Я положил руку на стойку ресепшен и широко улыбнулся. Костя встал позади меня. – А вы чего тут, вдруг…?

Валя очень умная девушка, опрятная и приятная в разговоре. Валя работает здесь около двух лет. Она хорошо одевается и имеет замечательную стандартную фигуру с темноватой кожей и чёрными волосами. Она всегда хорошо выглядит и почти никогда не ошибается в исполнении своих обязательств. Пока я здесь работал, всегда мог положить на неё и даже интересовался её профессиональным мнением в некоторых вопросах. Но на лицо достаточно обычная и совсем не привлекательная, по крайней мере для меня. Да и имя мне её не очень нравится, но, думаю, Костя был бы не против сводить её на пару свиданий.

– Вдруг что? – Костя закипал на месте от её невозмутимости и миленького голосочка. В другой день, он, как всегда бы флиртовал с ней, пока я решал свои дела. Видимо сейчас он на грани и ему совсем нет дела до неё или кого бы то ни было ещё.

– Появились. – Валя почувствовала скрытую угрозу. Конечно, нервозность Кости может не видеть только слепоглухонемой.

– Ваги́ ищем. – Я оглядывал офис и вспоминал это беззаботное время. Время, когда не было убийств, не было наркотиков и не было жестоких игр на выживание. Были только бумаги и монотонная рутина, сменяющиеся делами ангара раз в месяц.

– А его нет. И не будет. Сегодня. – Она заволновалась, считывая мою враждебность. То и дело оглядывала нас широкими карими глазами.

– А ты оповести, пожалуйста. – Я улыбнулся ей, давая понять, что нервничать пока нет смысла.

– А я не могу. У него связи нет. – Валя начала заикаться и пыталась угодить нам как можно скорее и вернуться к своим прямым обязанностям.

Мимо нас проходили работники, некоторых я не узнавал, они смотрели с большими глазами и нескрываемым интересом. Другие же здоровались с улыбками на лицах. Не мало душ мне удалось спасти от разъяренности Ваги́.

В любое другое время Валя тот человек, который контролирует весь офис и никогда не даёт скучать без дела. Она —проводник Ваги́, его глаза и уши, хоть и без прямой власти. Поэтому я не могу сказать, что она здесь самый безобидный «персонаж NPC». Но она никогда не задирала головы. Всегда чётко выполняла свою работу – служить Ваги́ (именно это, по мнению Кости, она и делала).

Пока я сидел здесь в своём кабинете, она часто, по приказу босса, проверяла меня. Иногда ходила по пятам и всегда должна была знать моё местонахождение. Может быть, даже вела поминутный табель. Я приходил на работу, а она уже бежала с вопросами или кипой бумаг на подпись. Если мне удавалось закрыть дверь своего кабинета до того, как она успела войти – ликовал. Ликовал, показывая «Fuck» закрытой двери. На столько она меня раздражала. А точнее, раздражал Вагидат Заурович, который заставлял её это делать. Каждый раз, выходя из любой комнаты офиса, я знал – она уже поджидает.

– А ты попробуй. – Голос Кости вырвал меня из воспоминаний. Он перегнулся через стойку и протянул ей трубку стационарного телефона.

– Ладно. – Валя спешно набрала номер, но гудки всё никак не могли прерваться голосом Ваги́.

Я продолжил оглядываться, Костя терял терпение.

– Ещё звони. – Валя тупо уставилась на него, не принимая никаких действий. Тогда Костя стукнул ладонью по столешнице. – Звони, говорю. На другие номера, с кем он там!?

– Я не знаю. – Валя чуть не плакала от нашей назойливости.

– Давай сюда свою книжку. – Он не стал дожидаться её и снова прогнулся через стойку, выхватывая записную книгу из рук. Перелистывая страницы очень небрежно.

– Костя, отдай, ты знаешь, что мне за это будет! – Секретные номера в руках Кости, действительно, что же ей за это будет? Ваги́ побагровеет от злости. Но, по всей видимости, нам терять уже нечего.

– Что за Вадим Сергеевич? – Костя очень близко вглядывается в книжку. – А это, даже не понятно, что накалякала.

– Ребят, вы чего? – По лицу Вали пробежали слёзы отчаяния.

– А ничего, разговор есть. – Я начал сглаживать построенные Костей углы. – Молодняку новому звони, они точно с ним. – Подметил я их отсутствие.

– Да, точно. – Костя набрал номер и передал телефон снова Вале, а та с дрожащими руками еле удерживает трубку.

Наконец, через 5 номеров, на том проводе раздался голос. Валя запуганно требовала Ваги́ к телефону, но по всей видимости, её собеседник не понимал о чём речь. Так нам не могло повезти, это большая удача если Ваги́ и правда держит её где-то в тактической точке. Разговор длится слишком долго, Костя начал прыгать на месте, стряхивая с себя гнев.

– Вагидат Заурович, тут к вам… – Я выхватил телефон.

– Тут к вам гости пожаловали.

– Руслан, здравствуй. – Голос уставший. – Ты пришёл на работу, а там твоё место занято? – Я оглянулся на свой старый кабинет и через стекло очень хорошо видно не знакомого мужчину, разговаривающего за столом по телефону, но мне сейчас не до шуток.

– Да, нет. Меня не сильно волнует табличка на двери. – Мой голос весел и спокоен, не важно о чём диалог, я ужасно рад слышать Ваги спустя столько времени. Рад знать, что он жив и здоров.

– Очень жаль, у тебя не плохо получалось. А что такое? У вас работа подошла к концу? Знаешь, я много думал об этом. Ведь вы уже очень долго возитесь с этим Зориным.

– Папка собрана, Ваги́.

– Прекрасно! – Ваги́ оживился, я даже представил, как он подпрыгнул на месте от радости. – Мне нужна эта папка, срочно.

– Куда её привезти? – Костя внимательно вглядывается в моё лицо, изучая мимику, чтобы на интуитивном уровне понять, в каком настроении движется диалог.

– Её заберут.

– Нет-нет. У нас с Костей вагон времени, так ведь? – Я обратился к нему, он подыграл мне. – Мы лично готовы тебе её передать.

– Я очень занят. – На заднем фоне послышался женский голос, я безошибочно определил в нём голос Вики

Мои глаза расширились от осознания того, что она жива и она рядом с ним. Только вот этот голос пищал от боли. – Знаешь, тут недавно я узнал, что мои ребята облажались не нарочно. Я решил их наказать. Как думаешь, пары порезов на их ненаглядной хватит? – По всей видимости, Ваги́ и не собирался скрывать её присутствие, но раз я услышал голос Вики, то решил сыграть на этом. Я взглянул на Костю и не знал, как реагировать, но о Вике не собирался ничего говорить. Я знаю, что он расстроится, а сейчас, не самое время разводить панику, по крайней мере, я знаю, что Костя может среагировать слишком импульсивно. Что совсем не к месту.

Костя выхватил у меня телефон.

– Ваги́, назначь встречу. – Костя сосредоточенно вслушивался в голос собеседника, который то и дело прерывался от плохой связи. – Промежуточная точка? – Я выхватил телефон обратно.

– Что ты хочешь?

– Я хочу лишь показать вам, ублюдкам, во что мне обходятся ваши ошибки. – Последнее слово прозвучало на выдохе с особой хрипотцой и явно заканчивающимся воздухом в легких. Но в следующую секунду он заговорил как ни в чём ни бывало. – Вы меня обрадовали своей папкой. Приезжайте, договоримся.  – Он положил трубку.

Промежуточная точка находится на границе с Увеном. Значит, её уже перевезли в Ривею.  Интересно даже для чего? Просто запугать нас хватило бы звонка, но она ему понадобилась здесь.

Тысяча километров впереди. Снова мы остаёмся наедине с дорогой. Откладывать нельзя. Одному лишь богу известно, что у этого страпёра на уме.

– Помнишь план? – Я кивнул в ответ Косте и достал из бардачка синюю папку, открыл и высунул оттуда самый важный документ из всех, что лежал в ней. Костя сказал, что именно этот документ может перевернуть ход истории и его лучше приберечь на чёрный день для своего благополучия.

– Да, готово. – Сказал это после того, как свернул бумагу в двое и сунул в задний карман переднего сидения. От того как сильно прилегает этот карман и от отсутствия в нём любых вещей, сложно догадаться что он там и даже если кто-то увидит, то не подумает, что это может быть очень важно. Костя всегда учил меня прятать вещи в очевидных местах, так найти их куда сложнее, зачастую, даже самому.

– Оля просила, чтобы ты писал ей хотя бы иногда.

– Да, точно. – Я достал свой телефон и быстро настрочил смс «Я пропал», как она меня и просила

– Слушай, а это она тебя подговорила на тачку скинуться?

– Нет, я её. Я знаю, что это для тебя важно. Но, чтобы ты знал, мне не хватало не так уж много. Мы с тобой колесим в последнее время не так часто, но я знаю, что это лучший подарок из всех.

– Спасибо, брат. – Я пожал ему руку в безмерной благодарности. И нажал на газ, следом выезжая на проезжую часть. – Но просить её об этом не лучшая идея.

– А я не просил, она спрашивала о твоих предпочтениях, и я рассказал ей, что последние годы коплю на один из них. Мне тоже хотелось поездить на ней.

– Меняемся? – Я начал искать место для парковки.

– Ты серьёзно? – Мы остановились, и я посмотрел на него, заговорщически.

– Конечно. – Костя сел за руль, и мы поехали дальше.

– Блин, крутая. – Надавил на газ сильнее, я вжался в кресло.

– Я, конечно, тебе безмерно доверяю, но ты поаккуратней. – Сидеть на пассажирском сидении куда сложнее, когда ты привык всегда рулить. Я часто начал оглядываться по сторонам и следил за знаками, чтобы Костя не натворил «Делов».

Глава 7. Зависимость.

Атмосфера путешествий меня всегда привлекала, с тех пор как я научился водить авто.

Первые полгода в Веларде мы с Костей часто ездили в разные города по самым разным изощрённым заданиям Ваги́. Так сказать, вникали в суть дела, перегоняя тачки из одного пункта в другой до самой границы с прилегающими странами.

Я, в каком-то смысле, слился с дорогой в эмоциональном плане. Дорога на пару с музыкой раскрывает душу. Можно погрузиться в свои мысли очень глубоко и проводить с собой странные диалоги. Задавать себе самые сложные вопросы и пытаться ответить на них. Ни на один я ещё не ответил. С другой стороны, в компании Кости вряд ли получится погрузиться в себя, но он иногда тоже наталкивает на сложные мысли. Иногда он сменяет меня за рулём и развлекать его становится моей работой.

Я пристрастился к звуку колёс, к гулу двигателя и к нескончаемой дороге. Управление скоростью отображало моё управление эмоциями и помогало держаться. Когда ты можешь контролировать одну часть своей жизни то, контроль над остальными частями образуется сам собой. Так я считал всегда. Контроль – это привычка. Если эта привычка охватила твой разум то, контролировать всё вокруг станет твоей чертой характера.

Однажды взорвал машину перед страхом смерти в лесах. Костя, наверно, считает меня полным психом, но я слишком много раз подвергал нас опасности и больше не мог сидеть за рулём. Погони и преследования совсем не подходят мне. Этот взрыв прогремел слишком громко, но Костя молча смотрел на кострище и решил, что так видимо, будет лучше. До Веларда мы добирались автостопом несколько дней. Ваги́ весь слюной изошёл и орал так, как я никогда раньше не слышал. Больше тачки мы не перевозили.

Всё это было только в первые полгода, я не мог смириться ни с чем и считал себя виновником многого отстоя в своей жизни. В особенности те моменты, которые не давали мне спать. Ничего не получалось, потом, как оказалось, просто было не «моим». Я тяну Костю в свою бездну, а он так глупо ныряет в неё с полным доверием. Никогда не оспаривает мои решения, если они уже приняты. Следующие несколько месяцев на отрез отказывался садится за руль и придумывал тысячу и одну отговорку. Постепенно скорость перестала быть проблемой, я начал контролировать свою тревожность.

Мы ездили не по всем пунктам, но большую часть запада страны повидали. Это было, относительно, прекрасное время: дорога, разговоры ни о чём, новые места, люди; и всё это вперемешку с боязнью быть пойманным. Запрещёнку тогда не возили, но угнанная машина всегда могла стать замеченной.

Из-за такой жизни я часто пропускал школу, да и вообще идея учиться в 11 классе снова никаким образом меня не радовала. Ваги́ решил поиздеваться надо мной и вписал дату рождения на год позже. Выпускные школьные экзамены мне пришлось сдавать снова. Посмеялся от души, спасибо Ваги́. Одна лишь бумажка меняет всю твою жизнь. Но в моей было слишком много написано для того, чтобы эта жизнь не была похожей на старую или имела хоть какое-то отдалённое напоминание её продолжения.

Ваги́ тогда думал куда нас определить и заставлял опробовать все виды деятельности, которыми управлял. Может быть, он решил, что мы ни на что не годны и вместе с тем, внутри его системы, не хватало оружия. Это всё ложь. Обман для глупого мальчишки. Он мог взять любого. Любого. Но почему-то привязался именно ко мне и Лóвису.

После этих разъездов, закончившихся взрывом, Ваги́ так и сжалился надо мной и посадил в ангар на полтора года. Мы быстро учились и природный интерес давал свои плоды. Начали делать оружия из самых неприметных вещей и делали их потайными. Простые игрушки, которые веселили Ваги́дата, но с каждым разом задания становились всё сложнее. Хотя, чаще всего, в сигнальных делали нужные отверстия и шлифовали дуло, для того чтобы можно было его использовать как настоящее. Человек 20 в ангаре занимаются тем же, но однажды Ваги́ назначил меня главным и посвятил в кучу тонкостей, где, как и что нужно для снабжения всего ангара, всю его производительность и точки сбыта. Обучение прошёл скоротечно, из-за отсутствия на тот момент главного. Его убили за пару дней до моего назначения. Убили за неповиновение.

После назначения у меня появилась куча свободного времени. Нам с Костей уже почти не приходилось заниматься механической работой. И тогда, меня определили в офис на пару дней в неделю, бывало и больше. Основная работа Ангара всегда оставалась приоритетной, я всегда мог просто уйти. Позже Ваги́ нашёл другого человека на это место, офис я забросил ради нужных бумаг Василия Андреевича на целый год и возвращаться туда уже нет смысла. Вся моя работа там свалилась грузным камнем на Зубра, он до сих пор косо на меня поглядывает, но пока ничего не предъявлял за этот камень в огород.

Ангар стал моим вторым домом и его дела не терпят отлагательств. Поэтому я пропадаю и уезжаю на промежуточные точки для урегулирования конфликтов и, иногда, чтобы прийти в себя. Пропадал в офисе, пропадаю в ангаре, пропадаю на границе… Оля не знает где я в такие дни. И это не знание убивает её. Я работаю ночью или работаю днём, в любое удобное свободное время. Работы никогда меньше не становится.

Мне никогда не приходила в голову мысль о побеге, но всегда были вопросы о прошлой жизни. Жизни, которая уже никогда не будет моей. Снова это привидение прошлого стоит за моей спиной и буравит взглядом. Задаёт вопросы и оставляет мои без ответа. Тревожность снова повысила моё давление и страх смерти близки уже стучится в мою дверь. Чувство вины взяло за руку это привидение, и они теперь оба преследуют меня каждую секунду жизни. Я просыпаюсь с ними, ем с ними, хожу с ними… живу с ними.

Эти непроходимые леса, горный воздух, заброшенные деревни и мужики в форме напоминали о доме. Поэтому я часто приезжаю на промежуточную точку. Она наполняет меня энергией родной земли и приблизительно похожих чувств. Там, за лесом, всего в паре километров от обители – Дом. Родной дом. Рядом с границей привидение прошлого всё дальше от меня. Дом, что я оставил три года назад, никогда не заставит переступить его порог. Я никогда туда не вернусь.

Мы никогда не подводили Ваги́.

До одного дня.

– Я понял почему ты так любишь скорость. На ней ощущения помпезные. – Костя рулил, а я расслабился, когда его отпустили эмоции, ведь я знаю о их чреватости. Да и машина новая…

– Слушай, а что с Олей в итоге? – Костя убавил звук магнитолы и опустил козырёк, чтобы солнце не светило в глаза.

– Конец. – Осталось только выдохнуть.

– Огорчён?

– Со дня на день она всё узнает. Ваги́ хочет прогнуть под себя Андреича. И кто будет всему виной, когда он выложит сухие факты?

– Я думаю, не всё так плохо. Ваги́ же не выложит всё, будет по крупицам давить на Зорина, пока тот не начнёт ему помогать. Оставит самое главное на потом, чтобы шантажировать. Думаю, время есть, если ты расскажешь всё…

– Этого не будет. – Я грубо прервал его.

– Почему ты в глазах девушек всегда хочешь казаться полным засранцем?

– Потому что так и есть. Нет смысла в оправданиях, пусть сама потом решает. А решит она известно, что.

– Знаешь, я, возможно, открою для тебя секрет. Но если строить отношения на доверии, то они могут не закончиться с большей вероятностью.

– Я ей доверяю, но ей лучше не стоит доверять мне. – Задумавшись добавил. – Отношения не были построены на доверии. Потому что со лжи и начались, хоть она этого ещё не знает.

– Так расскажи всё. Выложи как есть, возможно она простит тебя. Это же бизнес, ничего личного. – Костя никак не унимается, но я знаю, что мне он желает лучшего.

– Будет хуже, если наши отношения я назову бизнесом.

– Да. – Костя задумался и нахмурился. – Но с чего ты взял, что она бесповоротно уйдёт? Может, у неё своё мнение на этот счёт.

– Знаешь, я представляю лицо её отца и то, как он меня пристрелит моим же пистолетом.

Надеюсь, эти слова заставят его пересмотреть всю ситуацию.

– Если любишь то, ничего не страшно. Оля очень понимающая и добрая, она очень полюбила тебя. Я вижу, что и ты тоже, в чём проблема? Иди и выложи ей всё.

– Нет.

– Почему?

– Всё, Костя. Отстань.

– Нет! За этот год она мне тоже стала другом. Я не хочу, чтобы ты так с ней поступил. Возьми и позвони.

– Слушай. Сейчас, после нашей встречи с Ваги́, он уедет обратно в Велард и встретится там с Андреичем. Скажет, мол, эй, Андреич, я знаю, что ты делаешь с деньгами граждан и выделяешь земли нашего края на чёрт пойми что. Выдели-ка и мне пару гектаров на полигон. Эй, Ваги́, а ты не ах*ел? Откуда ты это всё знаешь? Ваги́ выложит мои бумажки, фотки документов и тд. А потом Андреич придёт домой и скажет дочери: Оленька, любовь моя, твой полуд*рок тут нарыл на меня кое-что. Какой пол*дурок? А вот этот, покажет на меня. А я такой с цветами в дверях: «простите меня, люди добрые».

– Ну да, глупо выглядит. Но это лучше, чем ничего.

– Нет.

– Ты придумал себе ограничение, возвёл стену эту и даже себе не позволяешь переступить её. Потому что думаешь, что знаешь, чем это закончится. Если не думать о конце то, вероятнее всего, его не будет.

– Ты серьезно? Да у Оли на лице написано: «если меня обманешь – тебе пи*дец». А я пришёл за этим и заметь, ни разу ещё не говорил правду.

– Ну бывает же в фильмах, что сначала обман, а потом всё выясняется и …

– Это в фильмах, Костя.

– Да хрен с тобой, всё.

– Ты лучше рули сиди. О бабах он думает.

– Да, думаю, в отличии от тебя.

– И какой результат? Впечатляющий?

– Нулевой.

– Ты сейчас о.…

– Я о Вике всё время думаю. – Он выдержал паузу и понял, что, возможно, сказал лишнего, будто ждал моей реакции. – Не получается у меня больше ни с кем. Мерещится всякое. Я даже знакомился с рыженькими, но они только делали хуже. Просто хочу, чтобы это всё закончилось.

– Завязывай с наркотой.

– Походу уже поздно.

– Да что с тобой? Ты раньше ходил налево, направо, поперек. – Костя хихикнул. – Это наркота так подпортила?

– Нет, я.… всё нормально с ним. Просто снится иногда, что Вика мне горло рассекает в позе наездницы. Теперь и не снится, я вот вчера с девчонкой ушёл к ней домой. Может мы переборщили, такого прихода точно никогда не было. Убежал в чём был. – Костя выглядит расстроенным и, по всей видимости, ему трудно признаться в этом.

– Завязывай. – Я начал рыться в поисках его заначки по карманам. Он не может остановить меня, держась за руль.

– Ты чё делаешь?

– Где твоя заначка? – Я сунул руку ему во внутренний карман и достал пакет.

Костя притормозил на обочине, я вышел и хотел поджечь зажигалкой. Но он налетел на меня сверху.

– Отдай, по-хорошему прошу. – Его выпученные глаза только подрывают к действию.

– Нет.

Костя пытался выхватить пакет, а я то и дело уворачивался. В бессознательности, как лев на антилопу, Костя охотился за пакетом, но ему не удавалось вырвать его из моих рук.

Во всех перетираниях пакет улетел подальше, но Костя побежал ему вслед. Я за ним. Еле сбил его с ног и сам решил добраться до пакета чтобы побыстрее сжечь. Костя стал хилым и намного слабее, чем в прошлом и это давало мне больше шансов.

Меньше всего мне хочется видеть, как Костя мучается от ломки, но это лучшее решение для того, чтобы избавиться от зависимости. Я знаю к чему может привести такая «болезнь» и видел кучу фильмов на эту тему, да и, вообще, далеко не ходи, многие ребята из третьего корпуса ходят с кровоточащими язвами в руках.

Страшнее этого пока мне не доводилось увидеть, но я точно знаю, чем эта история может закончиться. И видеть Костю главным её героем совсем не хочется.

Я добрался до пакета первым и успел его поджечь. Костя с разбитым носом отчаянно наблюдал за моими действиями, пока пытался добраться до меня, и за тем, как сгорает его доза.

Он еле встал, подошёл ко мне и влепил мне кулаком в скулу со всей ненависти и с безумным взглядом. Я посмотрел ему в глаза с разочарованием. Думаю, Костя понял, что зря сделал это и уже хотел ретироваться, но я успел ударить его в ответ. Завязалась драка прямо на обочине дороги. Люди проезжали мимо и сигналили в нашу сторону, но нам было не до них и, уж тем более, не до лекций морали. Мы дрались, совсем не поддаваясь, и я выигрывал. Не без побоев, конечно.

Он успел пару раз попасть мне в лицо, но это не сравнится с тем, какие удары наносил я. Возможно его иммунитет на столько иссяк, что даже синяки появлялись с молниеносной скоростью, а заживали раза в два дольше, чем у здорового человека. Раньше его здоровью можно было позавидовать, а теперь в этом теле нет не то, что мышц, но и жиром почти не пахнет.

Костя истощал, и я думал, что это от стресса переезда или нового склада жизни. Но реальность оказалась куда страшнее. Я не хотел себе признаваться в том, что мой друг увяз в этой химозной пучине смертоносных крупиц. И эта реальность пугает меня в разы сильнее, чем что бы то ни было.

Костя перестал сопротивляться, позволяя себя обезвредить. Слишком уж быстро он сдался. Я впечатал его лицом в капот машины и стянул руки сзади крест на крест.

– Ты не на того напал.

– Я уже понял. – Костя размазал кровавые сопли и слюни на коричневом капоте.

– С этого момента ты завязываешь. – С этими словами отпустил его и направился к водительской двери.

– Зачем ты это сделал? У меня больше нет. – Его голос срывался на высоких тонах от разочарования.

– Затем и сделал. Забудь уже, что это такое.

– Ты мне не отец. Я сам знаю, что мне надо.

– Надо сдохнуть в канаве? Может ты не в курсе, люди дохнут от этого дерьма.

– Я знаю! Знаю… – Костя сел в машину, и мы двинулись дальше. – Откуда силы столько? Ты как орангутанг. Раньше я был сильнее.

– Ты себя в зеркало видел? Ты перестал заниматься. Давай уже, вставай из своей депрессии и делай хоть что-то. Давай вот бегать начнём по утрам для начала.

– Бегать? – Костя сморщил своё лицо, нехотя обдумывая предложение.

– Да. В каком бы ты состоянии ни был и во сколько лёг спать… да даже если не ложился, 6 утра – пробежка. Это точно должно тебя взбодрить и может хоть как-то разовьёт дисциплину.

– Ты серьёзно сейчас? – Удивлению Кости можно позавидовать.

– А почему нет? Мне уже тошно смотреть как ты растрачиваешь свои ресурсы впустую. Вика посмотрит на тебя, долбанного наркошу…

– Я понял, всё.

– Заби́лись?

– Да.

Я подкурил сигарету и харкнул кровью в окно. Мы сидим побитые и смотрим на дорогу, в какой-то момент я оглядел его лицо, а он моё. Мы оба посмеялись над рожами друг друга. Иногда и взрослые люди решают проблемы между собой хорошим дружеским кулаком. В этом и весь Костя. У нас у обоих проблемы с самоконтролем и психическим состоянием.

Я взял в руки свой телефон и попытался включить, сломанный экран вдруг загорелся с зелёными полосами вдоль экрана. Однако, экран вполне себе читабельный и полосы почти не мешают. Я вздохнул в умиротворении и порадовался тому, что до сих пор нахожусь на связи. В нужный момент может пригодиться пара палочек в правом верхнем углу.

Мы едем уже около 7 часов и 400 км уже пройденный путь. Я крутил в мыслях грядущий диалог с Ваги́, а Костя мирно спал и посапывал. Теперь я наедине с дорогой и своими гнетущими мыслями. Если больше курить и жевать что-нибудь, то спать хочется меньше. Обгоняю фуру за фурой в ночной глуши на пошарпанной дороге при спущенном окне, так звук дороги слышен отчётливее. Леса сменяются полями, затем деревнями, городами и так по кругу. В ночной мгле дороги почти пусты, встречаются редкие фуры, клонящиеся к обочине в сон.

В кармане дребезжит телефон от не прекращающих поступать сообщений. По всей видимости, мой телефон поймал связь где-то на горе и всё, что приходило до этого, прозвенело сейчас огромным скопом.

Сказать, что я удивлён, ничего не сказать. Я взял телефон в руки, сообщения от Оли звенели один за другим.

– Что там? – Костя, не открывая глаз, произнёс сонным голосом.

– Оля. Не могу прочитать ещё.

– Давай. – Он протянул руку, и я сунул в неё свой телефон.

Его не смутили полосы на экране, и мне не придётся оправдываться.

– «Куда опять пропал?», «Нас папа позвал на ужин в ресторан». – Костя смешно пародировал её голос. – «В конце недели никаких пропаданий, мы поедем на ужин с папой», бла-бла-бла. – Он начал листать вниз.

– Что за бла-бла?

– Да тут платья скинула тебе выбрать. И ещё костюм. Короче на этом всё.

– Ладно. Не отвечай ничего.

– Почему?

– Потому что пойдёт-поедет дальше, начнёт обижаться, что не всегда в сети и тд.

– Я напишу, что ты не знаешь, когда мы вернёмся.

– Только больше не отвечай после этого.

– Да что не так, то? – После этого вопроса в груди что-то сжалось и хотелось прекратить общение с Ольгой до выяснения всех обстоятельств. Возможно, она возненавидит меня раньше, чем пройдёт встреча с её отцом.

– Всё нормально, просто я люблю наедине переписываться.

– А что вы там, Вирт устраиваете? А я не видел, ну-ка. – Костя улыбнулся и сделал вид, что пытается прочитать переписку.

– Дай сюда. – Я протянул руку, и Костя послушался меня сразу. – Да что я там не видел? Нашёл чего стесняться. – Костя посмеялся.

– Там может оказаться не только…

– Ужас, вы, чем там занимаетесь? Нет, чтобы встретиться и, как нормальные люди, сексом заняться, вы друг другу непристойности отправляете.

– Она с отцом живёт, а ты вообще, по-моему, к дому прирос в последнее время.

– А что, сказать нельзя было?

– Мы говорили, слушай, у тебя проблемы с намёками.

– Всё у меня нормально. – Он отвернулся к окну.

А я с грустью уставился на дорогу. На самом деле нас с Ольгой не объединяют интимные отношения. Действительно, это странно. Однако её отец со своим воспитанием глубоко засел в её светлой голове. С другой стороны, правильно, что она не доверилась мне. Всё сделала правильно, а я и не настаивал. Привязать её к себе сильнее не хочется из-за своих предательских намерений. Хочу ранить её как можно меньше.

– Костя, мы подъезжаем, открой карту.

В эту же секунду, едущая по встречке KIA, развернулась и поехала за нами, следом развернулась НИВА.

Я увидел в зеркале заднего вида, как водитель поморгал фарами и начал меня обгонять. Лóвис любит выстраивать охранный кортеж. Чувствует себя увереннее?

Задавая скорость, впереди едущая машина свернула с дороги, то и дело включая подворотники, указывая дальнейший путь. Костя оклемался от сна и вздрогнул от происходящего.

– Страху навести хочет. – Сказал эти слова шёпотом, как испугавшийся ребёнок в ночи, от чего вызвал во мне улыбку.

– А тебе не страшно?

– Если бы я не знал, что это за машины, то было бы. А там дедок ждёт, поговорить. У-у, как страшно. Заговорит нас своим странным акцентом полного психа. И мы станем такими же. – Этими словами он успокаивал скорее себя, нежели меня.

– Глупо его не бояться.

– Ну не расстреляют же нас.

Я глянул на Костю многозначительным взглядом, и он тут же поник в задумчивости, а лицо исказилось в страхе. Я наблюдал за машиной в зеркале заднего вида и не мог узнать водителя, что посчитал странным.

Костя должен понимать, что это не шутки, этот дед реально играет нашими судьбами и решает, когда жить и когда умирать. За это время мы хоть и в хороших отношениях были, теперь картина изменилась не в лучшую сторону.

– Я не боюсь его. Боюсь только того, что он может сделать. Но не станет. – Наконец оправдал свой страх.

– С чего такая уверенность?

– Он привязался к тебе. Этого только дурак не заметит. Он никогда не причинит тебе боль, потому что считает тебя своим сыном. А я твой лучший друг. – Костя улыбнулся своему положению, наверно, впервые за всё время пребывания в этих землях.

– А ты ещё не понял? Он так к себе привлекал внимание и обещал горы всего, а в итоге мы имеем только то, что должны ему. Он маньяк с конфеткой, Костя. – Я сказал эти слова, будто только что сам это осознал. – Он похитил детей. Я бы и сам мог уехать из страны и без всяких проблем.

– Правда, что ли? – Костя с наигранной досадой шлёпнул себя по коленке, но затем посерьёзнел. – Тебя бы привлекли за нападение. И вообще, он нам очень помогал, квартиру купил, жизнь новую обустроил. Ты только работай, помогай ему и всё.

– Имей в виду, тот Ваги́, что был три года назад – совсем другой человек. Здесь у него есть власть больше той и требования у него серьёзнее. И кара за ошибки тоже.

– Он тебя не тронет. – Он по-детски отстаивал своё мнение, чем только вызывал тепло в моей груди от той наивной поддержки, к которой я привык с детства. По всей видимости, эта поддержка именно та, которая действительно успокаивает.

– Он меня? – Я рассмеялся. – Точно нет.

– Не знаю, но я вижу, что ты ему дорог, в каком-то смысле. Если ты не заметил, он сразу наделил нас властью. Лóвису пришлось совсем не сладко до третьего корпуса. Они с Сýслом пахали на этот корпус в поте и крови целый год. Это им пришлось исполнить прошлый чёрный конверт. Смог бы ты расстрелять тех ребят? – Я задумался и поставил галочку в пункте «обдумать ситуацию расстрела». – Разве ты не знал? Лóвис говорил, что они копали могилы 6 часов из-за мёрзлой земли. И даже тогда Ваги́ не похвалил их за это. Знаешь, что им надо было сделать за этот корпус? – Костя говорил громко, будто восхищаясь Лóвисом и Сýслом за их упорство и бестолковое следование «правилам». – Это они пытали Óникса, на чьё место встал ты, заметь, а не Сýсел, который был там.

История с Óниксом, пожалуй, самая дикая из всех казней о которой мне доводилось слышать. История, в которой расправа обошлась даже без чёрного конверта с особой жестокостью.

Возможно, это был почерк скорее Сýсла, чем Лóвиса со сжиганием кожи отдельно от тела. Мифы, конечно, ходят разные, и я не всегда верю в их правдивость, хотя, наверно, стоило бы. Однако, тело так и не было найдено, в отличие от кожи.

Это самый страшный исход своих ошибок, который только может быть. Я надеюсь, что никогда не предам Ваги́ на столько, чтобы умереть таким страшным способом. Может быть, Костя прав.

– Ему люди нужны были, а ты сам вызвался. – Я продолжил протестовать. – И эта история с Викой ему только на руку была. Он просто расчётливый до мозга и костей. А Óникс – падеж.

– Других ему упрашивать не приходилось, а с тобой возился. Отдал тебе ангар за сожжённую тачку, а не сделал выговор. Подпускал ближе всех, подарки делал, даже помогал. Ты погоди и увидишь, с делами разгребёт и за тебя снова возьмётся.

– Если бы Сýсел или Лóвис казнили Óникса, то кличка поменялась бы у обоих.

– Нет. Если у тебя есть кличка, то она с тобой навсегда, до тех пор, пока ты имя не заслужишь.

Я потёр горящие щёки ладонями, чтобы проснуться или сбросить с себя ту ответственность, которую на меня навесил Костя. Нельзя быть таким доверчивым, нельзя. Мы ехали по ухабистой дороге в лесу и чем дальше мы забирались вглубь, тем тише становилось в машине. Костя смотрел в лобовое стекло и даже не шевелился. Я оглядел его со смешком, но не обронил и слова. Мы начали замедляться и KIA начала парковаться на лужайке перед двухэтажным домом, я последовал её примеру.

Мы вышли из машины и оглядели дом. Большой, площадь около 450 метров из белого облицовочного кирпича. Выглядит достаточно старым и даже старомодным из-за не обычного «квадратного» фундамента, а с полукруглыми тёплыми лоджиями и разно форменной крышей. Кому-то пришлось сильно заморочиться при постройке этого дома.

Я оглядел местность, заросшую почти вплотную к дому толстстволыми деревьями и разросшимися плодовыми кустарниками. Каменные витиеватые тропинки только старят это место. Пара окон с торца под решёткой, точно так же и на первом этаже. Открытое широкое крыльцо с ярким фонарём над огромной дверью заставили поморщиться от напускного энтузиазма бывшего владельца дома.

Не сказать, что я вижу этот дом впервые, но выглядит он в темноте как дом с привидениями.

В окне с решёткой мелькнула тень, привлекая к себе внимание. Окна будто покрыты матовой прозрачной плёнкой, свет пропускает, но кроме силуэта разглядеть почти ничего не удаётся.

Наконец из машины вышел Лóвис и пожал мне руку. Я не удивился его появлению, все его манеры легко считываемы и узнаваемы в виду нашего давнего знакомства. Из другой машины вышел парень, совсем молодой и зелёный. Мне не составило труда сразу понять, что это до него нам удалось дозвониться по его голосу и разбитой скуле.

В тактических точках запрещена какая-либо сеть без ведома Вагидата Зауровича и уж тем более разговоры по телефону. Думаю, ему сильно влетело словесно от Ваги́, а затем и от ребят. Хотя, впервые вижу, чтобы за это били. Его рана на впалой щеке вызвала во мне подозрения, однако, я не хотел думать о малознакомых людях в тот момент, когда поблизости, возможно, находится Вика.

Мы вчетвером стояли и ждали появления Ваги́, но ему было будто совсем не до этого. Без приглашения вход в дом запрещён. Не помню, чтобы при последнем диалоге Ваги́ сверкал гостеприимностью, поэтому мы все остались на улице. Лóвис выглядит виноватым и поникшим. Он часто высматривает кого-то в окнах, что делает его сильно растерянным.

– Эй, Лóвис, как дела? – Костя явно собрался действовать ему на нервы, подозревая не ладное.

– Нормально. – Лóвис запрокинул голову и устало направил свой взгляд на Костю, с которым намечаются разборки.

– Лóвис, а ты чем занимался последнюю неделю? – Костя попрыгал на месте, разогреваясь перед дракой, и весь этот диалог просто оттягивал время для первого удара. Да, я его знаю на столько хорошо, впрочем, как и Лóвис.

– Работал. – Он совсем не пытается реагировать и просто либо ждёт, либо тренировался ещё утром.

– А ты случайно не видел маленькую рыжую девушку? – Костя снял и протянул мне свою кожанку.

– Видел.

– Ну и что с ней стало? – Костя исподлобья взглянул на своего будущего оппонента. А Ло́вис в свою очередь вопросительно посмотрел на меня. – Говори!

– Всё нормально с ней. – Ло́вис не сводил с меня взгляда в сильной задумчивости от того, что Костя, возможно, не знает, что Вика находится здесь. В то же время, он не задаёт вопросов. Затем он оскалился и наконец ответил на взгляд моего друга. – Хочешь встать в очередь за теми, кто хочет её тр*хнуть? Будешь прямо за мной, Руслан.

Как только он это произнёс, Костя со всей силы ударил его и в этот момент я понял, что он в нашей драке либо жалел сил, либо эта ситуация так сильно повлияла на его координацию. Не знаю, что его разозлило больше: то, что он сказал о Вике, или то, что он назвал его настоящим именем. Скорее всего, его разозлило всё. Не помню тех времён, когда Ло́вис упускал возможностей подпалить вспыльчивость Кости, однако для этого много и не требуется.

Я отскочил от падающего тела Лóвиса, чтобы не рухнуть вместе с ним. С широко распахнутыми глазами уставился на валяющегося Лóвиса, прикрывающего левую щеку. Но он не взвыл, чем только усилил моё удивление, с которым последовало непонимание его принятия ситуации.

– Был приказ. – Лóвис встал, но не принял стойку.

– Я знаю. – Костя размял кулак и ударил в грудь.

Лóвис и не думал нападать на него в ответ и покорно принял на себя весь гнев Кости. Я и не думал в это встревать.

За эти годы у нас с Лóвисом наладились очень близкие отношения и то, что он позволил себя избить, вероятно, чисто дружеское принятие ситуации, в которой я заставил себя усомниться. Его поведение выдаёт вину за то, что возможно, пошло не по плану.

Любой другой, кто попытался избить Лóвиса, всегда падал без сознания, в любой другой драке Лóвис, действительно, внушал ужас при виде его в драке. Костя, на удивление, быстро остановился и помог подняться своему противнику. Лóвис зло глянул на Костю, тот в ответ протянул ему руку, и они обнялись в неизбежном примирении.

Этот зверёк странно оглядывал наше поведение, изучая каждое движение. И пытался определить враги мы или нет. Он стоял, сильно насторожившись и, то и дело, оглядывался на дверь, в которой вот-вот мог появиться Ваги́ и наконец, расставить все точки над «и».

Мы никак не реагировали на его присутствие, понимая, что он может находиться здесь последний день своей жизни. Если честно, я никогда не был в его положении, мы с Костей никогда не считались пушечным мясом.

Мне трудно сказать, как такие ребята выходят в положение равного и получают клички. Как по мне – сложно завоевать внимание босса, делая то, что приказано. Если только не плюнуть дальше, чем видишь. Наверно это дело времени, если ты выжил после первого года, то тебя начинают представлять каждому члену группы по кличке или имени, как решит это Ваги́.

Мы представляемся именами, парни из третьего корпуса кличками.

Я думаю, что представиться именем, тоже нужно заслужить, и не до конца понимаю, откуда у нас с Костей такие привилегии. Это, скорее, зависит от решения Ваги́, чем от какой-то системы статусности. Ничего сверхъестественного для этого мы не делали.

В любом случае, мы не состоим в группировке и не принадлежим мафии. Только сам Ваги́ может быть членом мафии и то у меня закрадываются сомнения по этому поводу. Этот статус не то, о чем можно трепать направо и налево. А уж если ты и правда, хочешь вступить в их круг, то молчать нужно втройне.

Как бы Ваги́ не старался, для меня слишком явно то, что он сам по себе и выполняет поручения от какого- то статусного человека, возможно, этот человек член мафии, но уж точно не сам Ваги́.

Я думаю, Ваги́ только пешка во всей этой системе, которая пытается выжить. Ему, возможно, мешает возраст расти вверх по этому направлению, поэтому он покорно принимает своё положение и делает нечастые попытки повыситься, доказать положение эффективным, чтобы его просто никто не сверг.

О планах Ваги́ можно только догадываться, но я вижу в этом некую последовательность и что бы он ни выкинул в следующую минуту, у этого есть определённая цель, хоть и не явная.  Он человек, который любит шифроваться, поэтому часто действует запутанно, но точно в цель.

Парни, которые его недооценивают, сильно ошибаются. Ваги́ хоть и стар, уверенно держится на ногах, и перешагнуть через него, или свергнуть реально трудно. И не всегда возможно.

Хоть он и не двигается вперёд, это не значит, что он уже ослаб. Как по мне, чтобы потом встать на место Ваги́ остается только быть его подручным, чтобы знать о всех действиях и учиться на них. Что я и собираюсь сделать.

С Костей и правда, это сложно. Я помню, как Ваги́ однажды сказал, что он тянет меня вниз. И этот чёрный конверт откинул мои достижения на самый первый уровень.

Я это понимаю, но не знаю, как с этим управиться и привести в чувства Костю, Вика должна в этом помочь, это правда. Косте пора набивать авторитет. Чёртов наркоман. Я оглядел ребят, которые пару минут назад разбрелись по дворику.

Лóвис засел за самодельный уличный стол, вырезая что-то из палки дерева охотничьим ножом. Не знакомый парень не уходил из поля зрения Лóвиса, и тряпкой вытирал фары машины с особой педантичностью, параллельно смахивая с машины листья деревьев. Костя с любопытством уставился на окна в доме, дрожа всем телом.

– Костян? – Я насторожился его бледности, но он не услышал меня и тогда я подошёл к нему ближе, рассматривая лицо.

– Ломка. – Со стучащими зубами сложно было даже выговорить это слово.

– Сколько ты уже не принимаешь?

– Спокойно. – Он отодвинул меня одной рукой. – Я держу себя в руках.

Лóвис слушал нас в пол уха. Его лицо на мгновение выразило досаду. Ведь грядущая ночь потребует сил и выносливости. Теперь на поддержку Кости рассчитывать не придётся. Сколько ещё он будет в таком состоянии? Совсем не вовремя, очень не вовремя. Я не свожу взгляда со своего друга

– У меня есть трава в багажнике, на время станет легче. – Лóвис, не сводя взгляда с палки, тыкнул кнопку на брелоке от машины. Я встал в раздумьях. Стоит ли?

Ваги́ пока не собирается выходить из дома, и я оглянулся на малиновую машину Лóвиса, просчитывая ходы, но решение никак не может прийти мне в голову. Лóвис уставился на меня жёстким взглядом.

– Ты же поможешь ему? – В этот момент Костя присел на корточки и схватился за голову. Из его носа потекла кровь. – Иначе он от мигрени быстро свалится.

– Нет. – Это слово я растянул дольше, чем следовало, и тогда Лóвис встал со всей суровостью, на которую только был способен.

– Тогда таблетку обезбола. – Без подтверждения направился к машине, оставив палку на том месте, где сидел. Я пригляделся – трость. Тонкая и изящная. У Ваги́ снова отказывает нога?

Костя заглотнул таблетку не сразу, дольше её рассматривал. Озноб окатил его быстрее, чем покинула вменяемость. Я вздохнул – легче. Встреча будет тяжёлой.