Фаэтон. Пробуждение

Пролог

В глаза резко ударил солнечный свет. Остатки сна быстро исчезли под громкое дребезжание мобильного. Я медленно повернул каменное тело к телефону, экран которого интенсивно моргал в паре десятков сантиметров от меня. С каждым новым сигналом тысячи маленьких иголок поочерёдно вонзались в черепушку. Тонкие стальные концы с невыносимой болью пробивались сквозь кожу, словно бур, врезаясь в толстую кость. Из моей утробы вырвался стон раненого зверя, а моё тело вернулось в исходное положение. Тем временем динамик телефона замолчал, и в комнате сразу воцарилось некоторое подобие тишины. Я закрыл глаза, прислушиваясь к своему состоянию. Лёгкий летний ветер, протискиваясь сквозь небольшую щель, залетал в комнату. Он нежно касался открытых участков кожи, создавая приятное чувство прохлады. В подобных случаях я обычно отворачивался к стене и снова засыпал, но сейчас это было непозволительно. Боль постепенно проходила, уступая место другим естественным чувствам: голоду и сильной жажде, потому я решил предпринять вторую попытку проявить физическую активность. Она вышла более удачной – рука всё-таки дотянулась до телефона. Гладкий глянцевый металл удобно лёг в ладонь, и уже через пару минут мои глаза с интересом бегали по экрану смартфона. Несколько пропущенных от матери говорили о том, что мой сон значительно затянулся и совсем скоро меня ожидала справедливая кара. Набрав полные лёгкие воздуха, я мысленно представил всю ту порцию нравоучений, которую услышу через считанные мгновения. Деревянным пальцем я нажал кнопку вызова и откинулся на подушку. Монотонные гудки усиливали тревогу от предстоящего разговора.

– Неужели мой работничек проснулся? – из динамика раздался звонкий женский голос. – Ты даже недели не проработал, а уже прогул. Рабочее место совершенно пустое. Пус-то-е.

– А почему ты меня не разбудила?

– Я? Разбудила? – она изобразила сильное удивление. – Максим, ты, кажется, взрослый мальчик, и я уже давным-давно должна была перестать решать за тебя столь мелкие вопросы. Тебе пора привыкнуть самому контролировать свою жизнь. Без моей помощи. Ты слышишь меня?

– Да, мам, я понял. Мне очень жаль, что так получилось. Такого больше не повторится. Я скоро буду.

– Ладно, не переживай. Я знаю, что ты вернулся только под утро, а затем так сладко спал, что не решилась тебя будить. Считай, что у тебя сегодня оплачиваемый выходной. К тому же, кое-кто обещал мне определиться с выбором университета до конца недели. Так что потрать это время с пользой. Ну и ещё, в качестве наказания займись-ка ужином. Я вернусь поздно, буду очень уставшая и злая. Всё, целую, увидимся вечером.

На другом конце послышалось несколько новых голосов, и короткие гудки оборвали наш разговор. Я выдохнул, сдерживая неловкую улыбку. Хорошо, когда твой работодатель – твоя собственная мать. Она всегда пыталась казаться строгим человеком, хотя это ей совсем не удавалось. Внеплановый выходной значит. Такое великодушие нельзя было и представить. Но тратить его на поиски вуза я не собирался. Это мне по силам сделать и вечером, а проваляться весь день дома, занимаясь делами сомнительной важности, слегка не входило в мои планы. Хотя изначально подобное и показалось мне весьма заманчивым, но спустя минуту раздумий я всё же решил отправиться на работу. Тем более, если меня и правда сегодня не будет, мама ещё долгое время будет припоминать это, ставя в упрёк мой маленький прогул.

Встать получилось с первого раза, что не могло не радовать. Обычно после бурной ночи я не могу разогнуть ни одну конечность. Учуяв моё внутренне ликование, мышцы тут же начали деревенеть, создавая неприятные покалывания по всему телу. На дрожащих от слабости ногах я добрался до ванной и с изумлением уставился в зеркало. Там, за тонкой стеклянной стеной, стоял бледный силуэт, в котором с трудом прослеживался прежний я. И дело было не в каких-то особых изменениях, просто сам вид был слишком болезненный. Будто я подхватил какой-то новый вирус, и болезнь сейчас находилась на самом пике. Лоб покрыла испарина, а глаза усыпала россыпь лопнувших капилляров, сплетающихся в фигуры сложной геометрии. Внутри глазных яблок ощущалось сильное напряжение, словно это были два сильно надутых шарика, готовых в любой момент лопнуть. Оставалось только поднести иголку, и всё вокруг забрызгает их содержимым. Усмехнувшись потрескавшимися губами, я включил воду.

Закончив все дела в ванной, я прошёл на кухню. В зудящем от сухости горле точили свои когти невидимые кошки. Схватив первый попавшийся стакан, я быстро наполнил его холодной водой. Она ушла за считанные секунды, разнося освежающую прохладу по всему организму. Со вторым стаканом я уже смаковал каждый глоток. Нужно было быстро позавтракать. Пробежавшись взглядом по полупустым полкам холодильника, я остановил свой выбор на яичнице. Ничего более простого в голову не приходило. Оставив сковороду нагреваться, я повернулся к телевизору, который ютился в углу на холодильнике. Никогда не мог готовить в тишине, и потому всегда включал себе телевизор, который начинал послушно нудить на заднем фоне. Я не вслушивался в происходящее, но от самого факта, что он работает, становилось как-то спокойнее. После тихого звукового сигнала по экрану забегали тысячи пикселей, складываясь в единую картинку.

– Власти пока не дали никаких комментариев об утренних взрывах в районе Малых Берёзок. На данный момент известно о двух погибших и нескольких десятках пострадавших. Эксперты предполагают, что причиной мог послужить бытовой газ…

Содержимое хрупкой скорлупы с шипением упало на раскалённую сковороду. Несколько капель масла выстрелили в мою сторону и, пролетев над плитой, упали на футболку. Я с грустью посмотрел на два тёмных пятнышка. Эта футболка была моей любимой. Но времени думать об этом практически не было, так как со второй конфорки уже свистел чайник, выпуская из себя облако горячего пара.

– Я набирала воду, чтобы полить цветок, когда раздался первый взрыв. Всё вокруг дрогнуло, а затем произошли ещё два взрыва. Я так напугалась! Сначала бросилась на пол, а когда всё более-менее затихло, подошла к окну. Из здания напротив валил такой тёмный-тёмный дым.

– Вы сказали, что было три взрыва?

– Да, сначала был первый, а за ним сразу же два других.

Мой завтрак выглядел очень скудно: крепкий черный чай, в котором плавал большой кусок лимона, пара тостов и подгоревшая яичница. Я совершенно забыл о ней, просматривая оповещения в телефоне. Но выбирать мне особо не приходилось, ибо совсем скоро нужно было выходить, чтобы успеть на нужный автобус.

– Срочные новости. К нам в руки попали записи утренних взрывов на центральной площади. Количество жертв до сих пор не сообщается. Что это? Случайное стечение обстоятельств или же террористический акт? Оставайтесь с нами…

Лицо диктора на секунду зависло на месте, а затем всё изображение стянулось в точку, оставляя за собой безжизненно-чёрный матовый экран. Довольно облизнувшись, я положил пульт на прежнее место и убрал со стола посуду.

На сборы не ушло много времени, и через десять минут я уже подходил к автобусной остановке. Здесь, в тени небольшой бетонной постройки, прятались от дождя несколько человек. Парень лет двадцати покачивался под играющую в наушниках музыку. Рядом с ним, нетерпеливо переступая с ноги на ногу, ютился старичок. Он постоянно поглядывал на наручные часы и что-то бормотал себе под нос. У меня не было желания тесниться вместе с ними, потому я решил остаться под дождём, рассматривая дыры на сером асфальте. От вида того, как толстые капли воды, пролетев тысячи метров, падали и разбивались о дорожное покрытие, мне стало не по себе, но, к счастью, долго ждать не пришлось. Из-за поворота вынырнул синий микроавтобус под номером шесть. Похожий на огромную тупую рыбу, он неспешно подплыл к остановке. Механическая дверь сдвинулась в сторону, открывая проход в душный пустой салон. Я быстро поднялся на пару ступенек и протянул водителю смятую бумажку.

– До Офисов, пожалуйста.

– Через площадь не иду. Не доезжая одной остановки, разворачиваемся.

– В смысле – не идёте? Сегодня праздник какой-то?

– Да ты смеёшься, малой! – огрызнулся лысый водитель. – Ты откуда выбрался вообще? Телевизор не смотришь? Оцепили там всё.

– Как это оцепили?

– Проходи или проваливай отсюда! Стоит он в проходе, – за спиной послышался скрипучий голос, после которого последовал сильный толчок в спину. Это был тот нетерпеливый старик.

– Чего… – только и вырвалось у меня.

– Иди, говорю, – снова толчок.

Стиснув зубы, я оплатил проезд и, пройдя вглубь салона, упал на сидение. Рядом со мной устроился парень в наушниках, а старик выбрал себе место сразу же около выхода. У меня была отличная возможность внимательно рассмотреть его. Из-под сильно протёртой куртки торчала мятая рубаха в большую клетку. От её вида веяло старостью, и меня нисколько бы не удивило, узнай я, что она гораздо старше самого мужчины. Также на нём неаккуратно сидели старые спортивные штаны, заштопанные в некоторых местах. Такие обычно используют как домашнюю одежду, и мало кто согласится выйти в подобном на люди. Похоже, что он действительно куда-то спешил, раз так пренебрежительно отнёсся к своему внешнему виду. Снова пробормотав себе что-то под нос, старик повернул голову в салон. Его взгляд встретился с моим, вызывая у меня неловкое чувство, и я отвернулся к окну. Несмотря на день, количество людей и машин уменьшалось по мере приближения к центру города, но это мало волновало меня. Я с грустью прикидывал работу, которой мама обязательно завалит своего любимого сына. Она обязательно накажет меня за прогул, вне зависимости от того, где это случится: дома или на работе. А вся эта история с выходным – лишь слова, способные только отсрочить неизбежное.

Погружённый в свои мысли, я не сразу заметил, как мы добрались до пункта назначения. Автобус стоял с распахнутой дверью, а с водительского сидения на меня обеспокоенно смотрел водитель. Он кричал, что мне пора выходить. Его голос звучал грозно, но это лишь на первый взгляд. В этой грубой интонации чувствовалась явная тревога. Это точно не было беспокойством, скорее, страх и желание быстрее избавиться от меня. Он нисколько не пытался его скрыть, потому, изобразив кривую улыбку, я поднялся с кресла. В салоне никого кроме меня не было. Как только мои ноги коснулись земли, маршрутка резко рванула с места, выбивая облачко пыли из-под колёс. Поведение водителя казалось мне очень странным. Возможно, он боялся не меня, а просто хотел убраться отсюда побыстрее.

Оказавшись на пустой остановке, я внимательно огляделся по сторонам. В сотне метрах от меня ковылял неряха-старичок. Парня с наушниками нигде не было, он словно провалился сквозь землю. Недолго думая, я пошёл вслед за стариком, так как мой путь лежал в том же направлении. Здесь было ещё меньше людей. Точнее их вообще не было. За десять минут мне удалось увидеть лишь молодую пару, которая торопливо удалялась в противоположную сторону. От происходящего появлялось отчётливое чувство тревоги. В поисках ответов я достал телефон и попытался его разблокировать. Сенсор предательски не хотел считывать вспотевшие пальцы. Пришлось самому вводить пароль, при этом на кусок металла сыпались всевозможные проклятия. «Кто ответственен за взрывы в центре города? США объявило нам войну. Спецслужбы РФ нашли убежище террористической группировки, ответственной за взрывы в городе Л.» Заголовки просто пестрили своим многообразием. Меня всегда удивляла способность журналистов так многогранно освещать одно и то же событие, выдумывая довольно безумные теории. Ткнув на одну из популярных статей, я бегло пробежал по тексту. Выходило, что утром прогремели несколько взрывов на окраине, а затем и на главной площади. По городским камерам видеонаблюдения быстро нашли подрывника, но кто стоит за этим – было пока не ясно.

К статье прилагалось видео с самим инцидентом. Запись начиналась с обычного вида на городскую площадь, где быстро передвигались люди. Само видео было ускорено в целях экономии времени, но затем картинка начала замедляться и быстро приближаться. Также появился красный круг, выделявший человека, видимо, это и был тот самый подрывник. Он активно спорил с какой-то компанией, которая из-за плохого качества записи была похожа на чёрное облако, да и сам человек был лишь десятком чёрных квадратов. Этот конфликт не выделялся ничем особенным, и, скорее всего, он закончился бы сам собой. Но не в этот раз. От облака отсоединилась чёрная бесформенная часть и оказалась рядом с мужчиной. Я с трудом разбирал происходящее далее. Как мне показалось, после этого последовал толчок, и подрывник отскочил назад на несколько шагов. Все застыли на несколько секунд, как бы анализируя ситуацию. Люди вокруг начали останавливаться, образуя подобие круглой арены. Никто не пытался помочь уладить конфликт, ожидая хорошего зрелища. В этот момент руки мужчины начали светиться, заставляя окружающих невольно попятиться назад. Яркая вспышка заполнила весь экран, и, как только картинка начала восстанавливаться, камера дёрнулась от ударной волны, опустив объектив вниз на толпу убегающих людей. Видео не имело звука, однако я отчётливо слышал их крики. Посреди людской массы выделялся маленький мальчик. Он испуганно смотрел по сторонам, пытаясь найти своих родителей. Мамин голос не мог пробиться к нему сквозь крики людей, а папа так и не взял его в свои крепкие руки. Чёрная бесформенная волна людей накрыла мальчика, затянув его с собой. На этом картинка обрывалась. Не веря своим глазам, я ещё раз перечитал текстовую часть статьи. Все эти события казались какими-то нереальными, словно я только проснулся, и остатки сна все ещё сидят где-то в подкорках.

– Гражданин, немедленно остановитесь! Вы пытаетесь проникнуть на закрытую территорию.

Всё это время я шагал за стариком и теперь мы оказались с ним около площади. У самого въезда перпендикулярно дороге стоял полицейский автобус. По его положению было понятно, что он служил некой баррикадой на случай, если кто-то попробует прорваться силой. Немного за ним расположились несколько полностью тонированных иномарок, принадлежащих точно не рядовым сотрудникам. Сразу перед автобусом методично моргала сиренами машина скорой помощи. По обе стороны от наспех сооружённого КПП тянулись ряды ограждений. Впечатляло количество людей, рассредоточенных по всему участку, отчего происходящее становилось всё больше похожим на сон. Один из бойцов около автобуса был обращён к нам. Высокий мужчина в фуражке, скорее всего, являлся командиром. Старик, видимо, осознавал реальность также плохо, как и я, потому он направился прямиком к окликнувшему его сотруднику.

– Как закрытая? Площадь? Вы не понимаете, мне срочно нужно попасть туда. Там дочка моя. Ох, доченька…

– Мужчина, остановитесь. У нас приказ использовать оружие, – после его слов сразу трое сотрудников синхронно вскинули автоматы. Звонкие щелчки затворов подействовали на старика, и он остановился.

– Но мне нужно туда, там моя дочь.

– У нас приказ.

– Пожалуйста…

От них не последовало никакой реакции. Старик опустил голову и развернулся на сто восемьдесят градусов. Полицейские выдохнули и опустили оружие. Нехитрая уловка сработала, и нарушитель резко метнулся к ограждениям. Бежал он немного в сторону, где к небольшому забору вплотную примыкали торговые ряды, пустующие сейчас. До укрытия оставалось совсем немного, когда раздалось несколько пистолетных выстрелов. Они оглушили меня, заставляя пригнуться. Тело старика дёрнулось и начало заваливаться на землю. Когда оно оказалось на земле, под ним сразу же образовалась кровавая лужа, будто она все это время ждала момента, пока старик рухнет вниз. Перевернувшись на спину, он тихо заскулил. Со стороны КПП к нарушителю устремились несколько человек в форме. В это время из-за автобуса вышли двое человек в черных костюмах. Пухлый и худой. Их образы были настолько стереотипными и карикатурными, что всё это могло сойти за съёмку какого-нибудь комедийного фильма про специальных агентов. По крайней мере, декорации этому соответствовали. Костюмы сидели на них идеально, даже толстяк выглядел в нём очень внушительно. Настолько внушительно, что мне захотелось сейчас же скрыться с места событий.

– Какого хера творите, идиоты? А? Животные? Я тебе что сказал? У тебя приказ никого сюда не пускать, а эти… эти, сука, стоят, развесив хлебальники! – пряча пистолет в кобуру, пухлый быстро оказался около командира в фуражке. Вопреки лишнему весу, он двигался очень проворно, щуря от злости свои маленькие глазки. В этой парочке он явно был плохим копом.

Тощий же мгновенно заприметил ненужного свидетеля и, оставив своего напарника, зашагал ко мне. Он двигался неспешно, гордо вскинув голову, давая мне понять безвыходность моей ситуации. Зато у меня было время как следует рассмотреть его. Высокий лоб, голубые глаза, аккуратный небольшой нос и острые черты лица делали его эталоном для женского журнала сомнительного содержания. Хоть он и был приятен при первом впечатлении, от него веяло еще большей опасностью, чем от пухлого.

– Майор Семёнов. Не бойся меня, это всего лишь недоразумение. Ему сейчас помогут. Тебе знаком этот мужчина? – голос худого был очень тихим, немного убаюкивающим, но мне было отчётливо слышно каждое его слово. Я отрицательно покачал головой и попытался увернуться от его пронзающего взгляда. Чтобы как-то разговорить меня, он состроил дружеское выражение лица и скривил губы в тонкой элегантной улыбке. – Ну хорошо, что ты здесь делаешь? Тебе нужно на площадь?

Я снова покачал головой. Чем больше я буду молчать, тем меньше шансов, что смогу безопасно уйти отсюда.

– Мне нужно к Офисам. Я спешил на работу и не знал, что площадь перекрыта. Простите, я найду другую дорогу.

– К Офисам значит, – его глаза блеснули холодной синевой. На секунду мне показалось, что он пытался просветить меня рентгеном.

– Я, наверное, пойду…

– Нет, постой. Я могу помочь тебе пройти, – он крепко схватил меня за руку и снова улыбнулся, отчего стало очень жутко. – Отказы не принимаются.

Мы отправились к автобусу. Пухлый все еще продолжал отчитывать «фуражку». Когда мы поравнялись, он вопросительно посмотрел на майора. Тот ответил молчаливым кивком и последовал дальше. Я бегло оглянулся назад и обнаружил, что тела старика уже не было. Только большая красная лужица, оставшаяся на асфальте, отзывалась холодным уколом в затылочной части.

Шагая по разноцветной брусчатке, я чувствовал себя под конвоем. Мне некуда было деться от майора, побег так или иначе будет обречён на провал. К тому же количество полицейских и «агентов» по мере продвижения вглубь площади увеличивалось. Затаив дыхание, я слушал, как вырывается из груди моё сердце, и покорно следовал за своим конвоиром. Сейчас у меня не было ни единого сомнения, что моя жалкая жизнь находится в его руках. Но на саму площадь мы так и не попали, так как свернули на небольшую аллею, которая аккуратно проходила в обход места, где случилось происшествие. В обычные дни здесь прогуливались старики, или находили уединение молодые парочки. Хранивший до этого молчание майор начал более подробно расспрашивать меня о семье, знакомых и последних передвижениях. Я решил говорить правду, ибо мне не хотелось знать, что случится, поймай он меня на лжи. Не доходя пару сотен метров до конца аллеи, он остановился и засунул руку в карман. Из-за его движения подол пиджака немного приподнялся, открывая моему обзору раскрытую кобуру. Я с ужасом уставился на неё, не в силах пошевелиться. Кровь буквально вскипела внутри меня. Майор проследил за моим взглядом и еле видно кивнул.

– Думаю, будет замечательно, если вдруг окажется, что сегодня ты поехал не на автобусе, а, к примеру, на такси, аккуратно объехав перекрытую зону… – он немного покопался в кармане, а затем протянул мне несколько зеленых бумажек. – И, выходя из дома, ты совершенно случайно нашёл на дороге кем-то потерянный кошелёк. И коль владелец не стал искать его, никто не будет против, если содержимое ты оставишь себе.

Я опешил. Это действие оказалось настолько неожиданным для меня, что я сделал несколько шагов назад. С одной стороны, мне ничего не мешало взять эти деньги. Однако я не совсем понимал мотивации этого человека. Создавалось впечатление, будто он меня проверяет. Неуверенно протянув ему дрожащую руку, я забрал деньги.

– И что ты копаешься? Этот мудак успел скрыться. Теперь неясно, где его искать, – любой бы позавидовал умению толстого тихо подкрадываться со спины. Улыбка моментально пропала с лица майора.

– А на телах ничего нет?

– Нет. Он вообще ничего не оставил, никаких следов взрывчатых веществ. Как такое вообще возможно? Может, он и правда…

Чтобы не услышать лишнего, я решил побыстрее убраться отсюда. На выходе из аллеи находился точно такой же пост, как и тот, через который я проходил сюда. Ни один из охранников даже не глянул в мою сторону. Они были уже предупреждены, и это немного успокаивало. Меня решили отпустить без лишних проблем.

Офисы представляли собой две стоящие друг напротив друга многоэтажки, окружённые огромной парковочной зоной и большим количеством частных магазинчиков. Они не зря имели такое название, так как были сплошь забиты коммерческими конторами. Это было очень удобно, ведь потенциальному клиенту было достаточно приехать сюда и попасть в офис любой интересующей его компании. А если его что-то не устраивало, он мог выбрать альтернативу, не тратя времени на мотания по городу. Сами здания различались лишь высотой, так как строили их в разное время. Изначально здесь планировался спальный район, но затем территорию выкупили и построили пятнадцатиэтажное здание. Ещё через пару лет напротив него выросло ещё одно, только в этот раз на десяток этажей выше. В шутку их начали называть братьями, только «старшим» стало более новое сооружение. Именно в старшем находилась фирма моей матери. Подойдя к зданию, я заметил, что количество людей значительно прибавилось, как будто в городе ничего не происходило. Оно и понятно, здесь делали деньги. У главного входа стояла Лариса – помощница мамы. Она была на пару лет старше меня, потому мы быстро нашли общий язык. К тому же Лариса была очень привлекательна, и время, проведённое с ней, всегда было весьма приятным. Девушка нервно смотрела на дорогу, моментами поглядывая в телефон. Первым делом я решил подойти к ней, чтобы хоть как-то узнать о настроении нашей общей начальницы.

– А чего это мы от работы отлыниваем?

– А? – Лариса не сразу поняла, кто обратился к ней, и просто хлопала глазами. – Макс, фу, напугал меня.

– Не думал, что в восемнадцать лет буду настолько ужасно выглядеть, – моё удивление выглядело слишком наигранным.

– Да я разве об этом? Тебе не следует так подкрадываться к девушкам. По крайней мере, если ты хочешь добиться их расположения, – она обиженно отвернула от меня свой маленький носик. Лариса всегда умела мне подыгрывать в подобных случаях. Это помогло немного отвлечься от событий на площади.

– Ох! Ты права. Могу ли я пригласить первую красавицу нашего отдела сходить куда-нибудь пообедать? Ответите ли Вы согласием на моё предложение?

– Кто знает… – её лицо покрылось краской, и она попыталась быстро сменить тему. – Ты ведь опоздал! Наверное, гулял всю ночь? На месте твоей мамы, я бы тебе это не спустила. Вот везунчик! А у нас тут такое происходит. Какой-то сумасшедший к нам прибежал, начал по этажам ходить и бред какой-то нести. Все дошло до того, что он зашёл в Зеленый Банк и начал шантажировать их. Крику сколько поднялось, кошмар. Наталия Петровна меня послала чоповцев наших вызвать. Но я ещё перед этим Серёже написала. Вот стою теперь, встречаю их, а этот неадекватный до сих пор там сидит. Надеюсь, ничего не случится пока. Ты бы со мной подождал. Без крепких ребят твою милую мордашку разукрасить могут.

Я не успел ей ничего ответить. Раздался оглушительный хлопок, затем второй, и нас накрыла тень пламени, вырвавшегося из верхних окон. Через секунду запищала пожарная сирена, и огромный поток людей хлынул наружу из главного входа. Хлопки снова возобновились. Грохот от взрывов, крики людей, писк сирены – всё это слилось в единую какофонию. Лариса вскрикнула, прижимаясь ко мне, и начала толкать в сторону от здания. Но моё тело было не в силах пошевелиться. Загипнотизированный взрывами, я наблюдал, как во время огненного шоу здание начало рушиться. Огромный кусок стены откололся от своего основания и сейчас падал прямо на нас. Мой мозг никак не мог поверить в реальность сегодняшнего дня. Всё это было неправдой. Агенты, теракты, руки Ларисы. Я просто не могу очнуться от кошмара, и такое уже случалось. В голове сразу же пронеслись детальные воспоминания старых кошмаров. Чтобы проснуться, мне всего лишь нужно умереть, ведь смерть во сне не означает смерть в реальности. Звонкий смех вырвался из моей груди. Эта огромная глыба бетона сейчас окажет мне услугу, прекратив весь этот бред. Подсознательно я уже ощущал, как шероховатая поверхность касается моего задранного кверху лица. Она движется дальше, не встречая толком никакого сопротивления, ломая кости внутри меня и смешивая их с разорванными суставами. Когда бетонный кусок касается земли, он до конца утрамбовывает получившуюся кровавую кашу.

Больно. Нет, мне не было больно. Я ошибся? Осознание этого пришло, когда я увидел чёрный дым, идущий из руин многоэтажки высоко наверх. Он шёл вдоль остатков стены, а затем, поднимаясь на несколько десятков метров, рассеивался на фоне голубого неба. Я стоял и смотрел на бездонные небеса, крепко сжимая в руках кисти Ларисы – всё, что оставила от неё многотонная бетонная глыба.

Глава 1. Незваные гости

Два года назад произошли события, полностью изменившие привычную всем нам жизнь. Одним июльским утром, едва оправившись ото сна, некоторые счастливчики обнаружили в себе силы, значительно выделявшие их среди других. Природа появления этих способностей была неизвестна, как и принцип их распределения. Силы оказывали влияние на организм владельца, зачастую полностью изменяя его. Однако наличие силы не всегда сопровождалось особыми изменениями, оттого люди часто не понимали, что сами являются носителями. Но те, кто осознавал, использовали свои новые способности на полную катушку, срывая с себя маски, навязанные за столько лет грязным обществом. А лики за ними скрывались отнюдь не ангельские. Точно нельзя было определить, как тот или иной носитель захочет использовать свалившийся из ниоткуда лифт, ведущий на вершину человеческой доминанты.

Также никто понятия не имел, с чего все началось. Одни утверждали, что всему виной служили эксперименты военных, другие искали религиозные подоплёки. Якобы в тот день началась предсказанная тысячи лет назад битва за жизнь всего человечества. Носителей способностей они прозвали одарёнными. Многим эта теория показалась крайне безумной. Оно и понятно почему: в битве за жизнь человечества самому человеку отведут самую последнюю роль. Однако прозвище "одарённые" быстро прижилось, а сами носители способностей обрели как своих последователей, так и врагов. Уж слишком большим был тот кошмар, что они учиняли на своем пути.

Именно два года назад я должен был умереть от обломков падающего на меня здания. Мои глаза чётко видели кусок бетона, который вот-вот должен был похоронить меня под собой. В тот момент я внимательно смотрел за медленным приближением своего «убийцы». Но дальше всё пошло в разрез с моими представлениями о законах физики нашего мира. Части здания падали, оставляя невредимым единственного, кто впоследствии возжелал смерти в тот день. Непонимание вместе с шоком мешали оценить ситуацию. Прибывшие на место врачи назвали меня счастливчиком и отправили домой. Сопротивляться им у меня не было сил.

Счастливчик… Потому что выжил? О каком счастье может идти речь, если ты потерял единственного близкого человека? Его жизнь разменяли на мою, словно мы играли в игру какого-то безумного садиста. Играли так быстро, жестоко и безальтернативно. Я проклинал тот день десятки тысяч раз. Но что толку от проклятий того, кто сам был проклят старухой в чёрном капюшоне? Мозаика моего душевного состояния начала рассыпаться, разлетаясь тысячами ярких осколков, а после них оставалась только чёрная тягучая пустота.

Сутками я сидел в маминой комнате и рассматривал её фотографии. Мне не хотелось ни есть, ни пить, лишь до боли в глазах смотреть на одни и те же картинки, пока сознание не покинет меня. Рассудок слишком быстро покидал меня. Когда снаружи раздавался любой посторонний звук, я выбегал в коридор с надеждой увидеть заходящую в дом маму. Но она так и не вернулась.

А потом у меня пропал фотоальбом. Его больше не было на прежнем месте. Я осмотрел всё, перерыл комнаты, раскидывая повсюду попадавшие под руку вещи. Альбома не было нигде. Страх, что забуду её образ, крепко сжал все мои внутренности. Я быстро оказался на кухне и схватил первый попавшийся нож. Мысли о скорой потере малейшего воспоминания о дорогом мне человеке были невыносимы. Лезвие под моим туманным и заплывшим от слёз взглядом описало дугу. В момент касания с кожей закалённая сталь начала крошиться в мелкую труху, так и не задев меня. Увиденное просто не могло быть правдой. Не веря своим глазам, я отступил назад, ощутив, как земля ушла у меня из-под ног, а тело оказалось на твёрдом кафельном полу. Из-за галлюцинаций голова раскалывалась, будто огромный орех под действием ещё более огромного молота. Мозг жил своей жизнью, и это ему хорошо удавалось. Осознав абсурдность происходящего, он решил всё это прекратить единственным верным способом – отключить меня от реальности.

На следующее утро ко мне домой ворвался незнакомец. Он хотел воспользоваться всеобщей паникой и поживиться добром. Грабитель явно не ожидал увидеть дома хозяев, поэтому появление заплаканного подростка в коридоре его крайне шокировало. Поначалу он стал оправдываться, но затем эмоции взяли верх, и в мою сторону посыпались угрозы. Пистолет в его руках из-за дрожи рисовал крайне сложные фигуры, а голос постоянно срывался. Мне было всё равно, я был полностью опустошён. Желание очнуться от кошмара пересилило инстинкт самосохранения, и я нисколько не препятствовал ему. Но покончить со мной ему не удалось ни с помощью пистолета, ни ножа. А затем он сбежал, оставив меня одного. В тот день я окончательно убедился, что являюсь одарённым.

Именно окончательное осознание этого факта дало мне тонкую паутинку. Если существуют разные способности забирающие жизни, то есть и те, что могут воскресить. Мне оставалось только собрать все свои силы в кулак, чтобы не оступиться на этом ужасном пути.

Я начал изучать дар, пытаясь покалечить себя всяческими способами. Неделями я наблюдал, как вещи, которые вот-вот должны были меня поранить, ломались или останавливались по неведомым причинам. Во время одного из экспериментов я отвлёкся на посторонний шум, доносившийся из окна. Тогда я впервые за многие дни почувствовал реальную физическую боль. Это стало такой неожиданностью для меня, что несколько минут я просто наблюдал за ручейком крови, сочащимся из моей ноги. Спустя ещё сотню однообразных опытов, я пришёл к выводу, что никакие объекты или существа не могут причинить мне вред, когда они находятся в поле моего зрения. Например, выпущенная пуля относилась к тому, кто её выпустил, а это значило, что она ничего не могла мне сделать. Но стоило потерять их из виду, как я снова становился уязвимым. Стоит отметить, подобное не работало с естественными рефлексами. При моргании способность продолжала работать. Однако стоило мне зажмуриться, как дар покидал меня. И снова я потерялся в бесконечных вопросах. Как же всё это работало? И почему? Что было в моих глазах такого, что не давало мне умереть? А может, дело было совсем не в глазах. Возможно, время моргания было слишком коротким, и мозг мог предугадать движение всех увиденных до этого объектов. В итоге, моя способность являлась неким подобием неуязвимости. Но только лишь подобием.

Всё это осталось в далёком прошлом. Сейчас, шагая по тёмным улицам, я уже не думал о каких-то душевных терзаниях. Тот, кто сказал, что время лечит, был чертовски умным человеком. Но что-то внутри меня иногда колыхалось, когда я подолгу не мог узнать в полуразрушенных домах тот красочный город, которым он был всего два года назад.

Эхо сопровождало меня на всём пути домой, отражаясь от панельных многоэтажек. От него становилось не по себе, и это чувство заставляло меня всё время оборачиваться назад. Мои глаза не замечали ничего странного, отдавая мозгу информацию о том, что незримому преследователю снова удалось скрыться от них. В очередной раз убедившись, что никого нет, я ускорил свой шаг, чуть ли не срываясь на бег, и направился к горящему фонарю. Единственному на пару сотен метров. Никогда не любил возвращаться домой после наступления темноты. Стоило солнцу скрыться, как улицы буквально вымирали, обнажая наружу все самые жуткие страхи людей. И подобное только усиливало возможность стать жертвой какого-нибудь одарённого. Несмотря на мою способность, я никогда не был уверен в собственной безопасности. К сожалению, глаза на моём затылке пока не выросли. Во время остановки под очередным фонарём меня окликнул хриплый болезненный голос.

– Братец, помоги! Кушать хочу сильно, пожалуйста, – в груде мусора, прямиком у основания фонаря, сидел бездомный. Их никто не трогал, потому им не было особой разницы, когда попрошайничать: днём или поздно вечером.

– У меня ничего нет, – я не соврал, кроме ключей от дома и ножа для самообороны, ничто не тяготило мои карманы.

С презрением осмотрев мой серый комбинезон, он шумно приподнялся, чтобы приблизиться ко мне.

– Да ладно тебе, братец. Я ведь знаю, вам, как собачкам, государство даёт полную миску. У вас есть талоны на всё. Пожалуйста, дай мне один, хотя бы на хлебушек.

– Говорю же, у меня ничего нет, – я сделал несколько шагов от него, выходя за границу лучей фонаря. Меня совсем не устраивала его компания.

– Пожалуйста, братец, пожалуйста, – повторял бездомный с неестественно-жалостливой интонацией.

Стоило мне отдалиться на пару десятков метров, как он сел обратно, перебирая весь мусор, собранный им за день. При этом он что-то бормотал себе под нос. Я немного успокоился и пошёл дальше по улице. Из-за появления одарённых многие лишились дома, близких и работы. Не справившись с жизненными трудностями, они начали побираться на улице или занимали пустующие квартиры, куда уже никогда не вернутся прежние владельцы. Поначалу они даже образовывали небольшие группы и грабили прохожих, но благодаря деятельности одарённых и полиции их численность значительно сократилась. Со временем они перестали проявлять какую-либо агрессию, полностью надеясь на помощь небезразличных людей. В случившемся не было их прямой вины, но выбранный образ жизни вызывал множество вопросов.

Прилично отдалившись, я обернулся еще раз, ища глазами скрюченную человеческую фигуру. Под фонарём уже никого не было. Оставив все свои вещи, бездомный пропал, словно его и не было. Неужели он был как-то связан с преследователем? Нелогичный безвольный страх. Страх, который постепенно перерастал в паранойю.

Этот бездомный мог быть с ним в сговоре и должен был отвлечь моё внимание. По спине пробежали мурашки, дыхание стало тяжёлым, а сердце сжалось в дурном предчувствии. Здравый разум прямо кричал мне, что нужно скорее убираться отсюда. Дальше я шел, держась как можно ближе к домам, чтобы в случае нападения нырнуть в любой подвернувшийся под руку подъезд. Там я смогу лучше защищать себя, чем на открытом пространстве.

Пока я быстро шагал мимо полуразрушенного дома, пространство разорвал женский крик. От неожиданности моё тело замерло на месте, и мне пришлось обратиться к источнику. Половина здания представляла собой груду камней, перемешанных с различным мусором, но оно всё ещё являлось жилым. Жалкое зрелище, навевающее жуткую тоску, напирающую всё сильнее с каждым мгновением.

В некоторых оконных проёмах можно было увидеть едва уловимый свет свечей. Большинство окон не имело стекол, их заколачивали или закрывали какой-нибудь тканью, имитирующей преграду от внешнего мира. Конечно, это были грубые методы, но ничего другого просто нельзя было сделать. В любой момент дом мог пострадать из-за действий очередного одарённого, так зачем тратить силы и ресурсы на бесполезные меры предосторожности? Вход в жилую часть многоэтажки происходил через единственный уцелевший подъезд. Потрескавшаяся краска была заляпана пятнами крови разной степени свежести. В полумраке они походили на рисунки художника-шизофреника. Кодовую дверь кто-то давным-давно выбил, оставив после неё искорёженные петли. Пока моё внимание было сосредоточено на здании, сзади послышался отчётливый звук шагов. Не размышляя ни секунды, я юркнул в чёрный проход, откуда беспрерывно завывал ветер, заманивая к себе сбившихся бродяг.

Здесь было темнее, чем снаружи. Изо рта вырвалось облачко различимого пара, но особого холода я не чувствовал. Покрытые плесенью влажные стены были сплошь изрисованы различными надписями, содержание которых трудно воспринималось. Мало того, что надписи наслаивались друг на друга, так еще и большинство слов стёрлось от времени или покрылось тёмными пятнами высохшей крови. Чем дальше я заходил, тем больше мусора попадалось у меня под ногами, потому мои тихие шаги сопровождались скрежетанием металлических банок и прочего хлама. Никто больше не следил за внешним видом подъезда, хотя причины тому были очевидны. Пока я пробирался вглубь коридора, женские крики повторились. Они шли откуда-то сверху, со второго этажа. Я мог бы отсидеться на первом, следя за выходом, но меня пугала неизвестность того, что происходит наверху. В конце концов, я могу оказаться зажатым с двух сторон, а это в мои планы не входило. Мне нужно было узнать, что там.

Оказавшись около лестницы, я ещё раз обернулся к выходу, всматриваясь в прямоугольную дыру. Никого. Только ветер продолжал тихо завывать, обдавая лицо прохладой. Кто бы меня ни преследовал, пока он решил остаться в тени.

На втором этаже было уже сухо. Коридор представлял собой большую букву «Т». Уходя вперёд, он делился на две секции, в которых располагались квартиры. Здесь было гораздо чище, чем внизу, но в глаза всё равно бросались вещи, расставленные вдоль стен. Особой ценности они не представляли, только занимали место. Зачем они здесь, и кто их притащил? Трудно было сказать. Возможно, бывшие жильцы, бежавшие из города во время появления первых одарённых, оставили их в надежде вернуться обратно. А может, это были уже нынешние хозяева, тащившие домой всякий хлам, что являлось обычным делом сейчас. В то время, пока моё внимание было занято натасканными сюда вещами, крики прекратились. В последний раз они явно слышались из правой секции. Я двинулся дальше по коридору. Интерес делал своё дело, и теперь мои движения стали чуть более уверенными. В каждой секции находилось по четыре квартиры. И если в левой части они были обитаемы, то в правой всё было несколько иначе. Два дверных проёма не имели дверей вообще, а по количеству вываленного в проходе мусора становилось понятно, что здесь давно никто не живёт. Из двух оставшихся дверей одна была распахнута настежь. Даже у самого последнего тугодума не возникло бы сомнений, откуда раздавались эти крики.

Войдя туда, я сразу оказался в гостиной, по центру которой лежал старый круглый ковёр. С одной стороны на нём расположился разобранный диван, очевидно, служивший спальным местом. На диване сидели несколько плюшевых медведей, освещённые светом тусклого ночника. Их мордочки с упрёком смотрели на меня, а самый правый даже хотел что-то сказать, застыв навеки с открытой пастью. Вдоль стены прямо перпендикулярно дивану стоял старый шкаф. Больше здесь ничего не было. Из гостиной можно было попасть на кухню или во вторую комнату. Из последней доносился чей-то голос. Я осторожно прошёл по мягкому ковру, оставляя на нём грязные следы от ботинок, и, остановившись около двери, затаил дыхание.

– Где он? Отвечай, сука! – фразы звучали прерывисто, будто говорившего мучила страшная отдышка. – Мы ведь всё равно его найдём. Слышишь? Найдём! Ну, что? Не хочешь по-хорошему, значит, мы хорошенько проведём время, а потом ты станешь гораздо сговорчивее…

Взявшись за ручку, я легонько толкнул дверь, но не рассчитал силу, и она, издав протяжный скрип, оказалась полностью открытой. На полу возле окна лежало двое человек. Мужчина и женщина. В глаза сразу же бросился чёрно-синий комбинезон, выдавая охотника на одарённых. По своей сути он ничем не отличался от обычных правоохранительных органов, только расследовал дела нарушителей со способностями. Таких, как он, называли инквизиторами из-за чересчур жестоких методов, к которым они прибегали. Смерть одарённого во время пыток – довольно распространённое явление в их практике. Всем своим телом инквизитор навалился на девушку, прижав её к полу, тем самым исключая любую возможность сопротивления. Правой рукой он крепко зажимал ей рот, вот почему девушка перестала кричать. Другой рукой он пытался сорвать с неё одежду, и пока это ему удавалось плохо. Торчащая из-под него тоненькая фигура брыкалась, оказывая максимально возможное сопротивление, но они явно были в разных весовых категориях. Услышав скрип, девушка уставилась на меня заплаканными глазами, наполненными немой мольбой о помощи.

– А ты чего так рано? Крот, ты забыл, что я тебе говорил? Я здесь задержание провожу. Мне ещё полчаса нужно! А ведь не обманул Шизик, такой подарок нам организовал. Нужно её теперь как следует изучить…

Остаток фразы повис в воздухе. Повёрнутая ко мне голова инквизитора исказилась в гримасе страха, смешанного с удивлением. Ситуация складывалась хуже некуда. Помимо преследователя ко мне стремительно привалили проблемы с законом.

– Какого хрена? – выйдя из оцепенения, он завертелся в поисках винтовки, которая небрежно опиралась на стену рядом со мной.

Ничего не мешало мне сейчас сбежать или зарезать его. Но инквизитор может помочь мне в вопросе с преследователем. Осталось убедить его, что я не представляю опасности. И пока он копался в своём комбинезоне, стараясь нащупать кобуру, я медленно поднял руки и сделал шаг назад.

– Извините, я услышал крики, думал человеку помощь нужна, а здесь одарённый. Я не знал, извините, – мои слова прозвучали довольно уверенно, и это подействовало на него. Его руки, к этому времени нащупавшие кобуру, остались на месте.

– А, ты это, мусорщик что ли? – он бегло осмотрел мою одежду и успокоился окончательно. – Фу, напугал то как!

– Признаю, это полностью моя вина, но я не хотел, – я постарался полностью взять ситуацию в свои руки. – Более того, я ничего не видел, но там внизу…

– Что внизу? Вали давай отсюда! Не видишь, что ли, я тут работаю! – грубо перебил меня охотник и снова повернулся к девушке.

Не получилось. Очень жаль, но мне удалось избавить себя от одного из потенциальных врагов. К тому же я избежал стычки с инквизиторами, что уже не могло не радовать. Я сделал еще пару шагов назад. Осознав, что от меня не будет никакой помощи, девушка начала сильно извиваться. От безысходности она залилась в тихом рыдании. Извини, девчонка, но сегодня не твой день.

Я развернулся к выходу. В проёме двери стояла еще одна фигура в тёмно-синем комбинезоне. На первый взгляд. он был точной копией первого, только на лице у него криво сидели очки с очень толстыми стёклами. Крот. Не удивительно, что он получил такое прозвище, но шутить на эту тему сейчас не хотелось. Вскинув винтовку, он целился прямо в меня.

– Что здесь происходит? Хрен, ты вообще понимаешь, что творишь? – тон его был очень неуверенным, некоторые слова он проглатывал, словно сам сомневался в том, что говорит.

– Крот, дружище, успокойся. – ему удалось немного спустить штаны своей жертвы, отчего девушка укусила его за руку. Он с силой ударил ей по лицу. – Тварь, тебе мало что ли? Ещё хочешь?

– Любые насильственные действия к подозреваемым караются расстрелом, – протараторил по слогам очкарик. – Мы же вместе читали утром предписание.

– Читать-то, читали, – насильник снова ударил девушку, отчего та бросила все попытки сопротивляться и просто всхлипывала. – Но ты сам знаешь этих штабных. Разве они сами выполняют все, что говорят?

– Да, но… – Крот заметно замялся, готовый уже согласиться с настойчивым товарищем.

– Чего «но»? Ты посмотри какая деваха! Давно что ли таких молодых ловили? Давай с ней хоть напоследок развлечёмся, а потом уже к нам отправим. Или одним штабным всё время клубничку есть?

– Хорошо, с бабой мы ещё разберёмся, – на лице очкарика появилась глупая ухмылка.

– Вот, другой разговор. Сразу бы так, а то предписанием пугал. Не боимся мы его, пуганые, – из комнаты донеслось довольное гоготание.

– Но парня придётся убрать. Хрен, это прямой свидетель, – они наконец-то вспомнили о моём существовании.

– Ты какой-то сегодня дёрганый, Крот. Ты посмотри на парнишку, это же мусорщик! Он никому не расскажет. Ну, а если не сможет держать язык за зубами, мы его научим хранить секреты.

– Миру точно не станет хуже от смерти одного жалкого мусорщика, – все мои надежды на парирование конфликта рухнули в миг. Инквизитор нажал на спусковой крючок, и ничего не произошло. Попробовав еще несколько раз, очкарик испуганно завопил. – Одарённый! Он одарённый!

Пока его дрожащие руки методично пытались заставить автомат стрелять, я отскочил к дивану, чтобы видеть абсолютно всю гостиную. Сразу же из комнаты вывалился первый. Хрен неуклюже направил на меня оружие и точно так же попытался выстрелить. Его попытки потерпели фиаско. Я завёл руку за спину и нащупал в заднем кармане нож. У них не было шансов против меня даже в ближнем бою, но это до тех пор, пока на моей шее не защёлкнут ошейник или кто-либо из них не окажется у меня за спиной. Инквизиторы тем временем решили напасть на меня. Крот достал небольшой металлический обруч со светящимися индикаторами, а его напарник начал медленно подходить ко мне. Понятно, у них оставался всего один ошейник, или все они хранились у очкарика. Достаточно покончить с ним, и этот извращенец уже не будет представлять угрозы, ведь у него больше не будет устройства, способного сдержать мои силы. Только как это сделать? Около Крота я окажусь за пару прыжков, но тогда второй точно останется у меня за спиной. Получается, сначала нужно вывести из строя ближнего или попытаться его отвлечь. Пока они не знают, какой именно способностью я обладаю, у меня есть неплохое преимущество.

Сделав выпад с ножом, я прыгнул на Хрена. Он отскочил назад, но, не коснувшись земли, завис в воздухе. Его ноги беспорядочно задергались, а руки потянулись ко мне. Схватив мой воротник, он начал что-то бормотать, сплевывая сгустки крови на моё лицо. В его глазах читалось искреннее страдание, смешанное с диким ужасом. Следом его руки резко отпустили меня и выгнулись в противоположную сторону. Он закричал, выбрасывая наружу булькающие звуки, а тело бедняги начало буквально рваться на две части в районе пояса. Звук рвущейся плоти смешался с треском ткани комбинезона. В нос ударил тяжёлый запах крови. Под нечеловеческие крики я с ужасом наблюдал, как две половинки делятся на ещё более мелкие. Крот, побелевший от увиденного, начал вопить ещё сильнее и бросил винтовку. Он хотел убежать, но его попытка оказалась неудачной. В момент, когда очкарик развернулся, его тело с хрустом сжалось в сферу, напоминающую футбольный мяч.

Все звуки стихли, оставив протяжный шум в ушах. Из маленькой комнатки вышла та самая девушка. В своих длинных худых руках она крепко сжимала раскрытый ошейник. Свет ночника позволял мне хорошенько разглядеть её. Её длинные растрёпанные волосы закрывали часть бледного лица. На высоком лбу, ближе к правому виску, имелось несколько аккуратных шрамов, тянущихся прямо до тонких бровей. Теперь я точно знал, что она была немного младше меня. Девушка бросила обруч на землю, убирая отмычку в карман. Её взгляд остановился на мне, и несколько минут мы стояли молча, разглядывая друг друга. В больших серо-голубых глазах читалась нескрываемая ненависть.

– А я тут это, ничего не видел, – хрипло произнёс я, натягивая на лицо «дружелюбную» улыбку.

– Ты – придурок! Ты хотел бросить меня!

Кажется, я усугубил ситуацию. Сжав тонкие губки, девушка сделала еле уловимое движение рукой. Похоже, после этого меня должна была постигнуть участь инквизиторов, но никакой реакции не последовало. В противоположной секции коридора послышались голоса соседей. Она быстро подскочила к шкафу и, достав оттуда полный рюкзак, выскочила из квартиры. Скоро здесь будут ещё представители правопорядка, нужно скорее убираться, и потому я поспешил следом.

С трудом сдерживая рвотные позывы, я вышел на улицу и внимательно осмотрелся по сторонам, но девушки уже не было. На работе мне удалось повидать множество различных трупов и последствий стычек, но все эти бедолаги были уже мертвы. Никто не разрывал их заживо на части. Перед глазами всплыли неестественно проворачивающиеся относительно друг друга части тела. Я больше не мог сдерживаться и быстро наклонился вперёд, выплевывая содержимое желудка прямиком на асфальт. Когда мои внутренности перестали биться в конвульсиях, я опёрся на стену и начал жадно хватать ртом свежий воздух. Тошнота проходила медленно, стараясь принести мне максимум неудобств. Где-то вдали раздался рёв двигателя, заставив меня поспешно уйти.

Глупо было идти сразу домой. К тому же меня не покидало чувство, что за мной кто-то следит. Я никак не хотел принимать тот факт, что тайный преследователь был лишь предметом моей бурной фантазии. По этой причине я решил побродить по другим районам, заходя в уцелевшие дома и, выждав там какое-то время, снова повторял это действие. Проделав так несколько раз, я немного успокоился и вернулся домой. Перепачканная кровью одежда моментально отправилась в корзину для белья. К счастью, нам выдавали несколько комплектов, оттого мне не придётся искать себе чистую форму. Да и вопросов по поводу пятен после стирки возникнуть не должно, специфика работы позволяла. В моём доме сохранилась система водоснабжения, а так как я был государственным работником, в моей квартире всегда была вода и электричество. Горячий душ помог успокоиться, и, устроившись в тёплой постели, я попробовал всё трезво оценить.

Идиот. Какой же я идиот! Не нужно было туда идти. Соседи определённо слышали, что там происходило, и они точно расскажут о мусорщике, который там был. Уже рассказали. Но сколько людей работает мусорщиками? Тысячи? А если среди них скрывается такой же одарённый, как и я? Пока они будут искать нужного, у них прибавится проблемных одарённых, и про это дело, скорее всего, забудут. Главное сейчас не поддаваться панике и вести себя как обычно. Выводы полностью удовлетворили меня, и приоритет приобрела усталость, быстро сменившаяся сном.

***

Шорох. Тишина, разбавляемая тяжёлыми ударами сердца и еле слышным дыханием. Снова шорох. Я лежал уже около десяти минут, напрягая слух из-за странных звуков на кухне. Именно они разбудили меня среди ночи и теперь не давали уснуть. Сперва я списал все на ночные галлюцинации, что обычно происходят у впечатлительных людей. Будучи совсем один в темноте, а уж тем более ночью, человек чувствует опасность, слишком эмоционально реагируя на окружение. Но потом шорохи повторились. Вслушиваясь в них, я окончательно убедился, что они есть на самом деле. Они не имели какой-то определённой периодичности и раздавались время от времени, затем надолго затихали, будто боялись потревожить меня.

Жарко. Под одеялом было очень жарко. Совсем обычная вещь – неприятное чувство тянет за собой целую цепочку дискомфорта. Нужно проверить, что это за незваный гость забрался ко мне, но вставать совсем не хотелось, ведь по своей природе я всегда был довольно трусливым.

Мысленно посчитав до пяти, я скинул с себя одеяло и сел на кровать. Голова тут же откликнулась слабой тянущей болью, как бы намекая: «Тебе не нужно никуда идти. Просто ляг и спи, мой дорогой человечишка». До боли сжав мочку уха, я невзначай кинул беглый взгляд в дальний угол комнаты, который в этот момент был гораздо темнее всего окружения. По очертанию он сильно напоминал сидящего человека. Тёмный овал лица, перетекающий в тело, от которого уже тянулись конечности… Да, это и был человек! От неожиданности я попятился вглубь кровати. Леденящий душу страх выступил липким потом на всей моей коже. Рука начала стучать по стене в поисках выключателя.

– Я смотрю, ты не спешишь реагировать на незнакомых людей в твоей квартире, – звонкий голос принадлежал мужчине, он поднялся и двинулся в мою сторону.

Я не мог вымолвить ни слова и просто сидел, хватая ртом воздух. Сделав пару шагов, он подошёл к кровати и включил свет. Передо мной стоял молодой мужчина лет тридцати. Поправляя кудрявые волосы, он улыбался мне своим веснушчатым лицом. На него был натянут очень потрёпанный комбинезон мусорщика, подобный моему.

– Ты, правда, извини. Не думал, что так сильно испугаем. Тебе нужно время собраться. Ничего, мы подождём. Только, пожалуйста, не бойся, у нас нет цели причинить тебе вред, – в знак своей доброжелательности он поднял руки и вышел из комнаты.

Какого черта? Кто это вообще такой? Какие у него намерения? В один миг меня накрыла лавина вопросов. По виду он обычный мусорщик, такой же, как и я. Но жизнь давно научила меня не доверять внешнему виду. Он забрался ко мне домой, и в его намерения точно не входило покатать меня на пони и накормить сладкой ватой. Этот мужчина представляет опасность. Да и с его слов их было несколько. Плохи мои дела, ведь им не составит особого труда обезвредить меня или даже убить, имея за собой численное преимущество. Я быстро оделся и кинулся к матрацу, под которым хранил небольшой топорик на подобный случай. Чтобы выжить, нужно оставаться настороже.

На кухне горел свет. Наш район практически не пострадал за последние два года, потому у нас до сих пор нормально работало электричество. Я заглянул на кухню, стараясь остаться в тени коридора. В глаза сразу же бросилась «жертва» инквизиторов, которая, облокотившись на барную стойку, сверлила взглядом закрытые шкафчики. Она успела привести себя в порядок, и теперь её волосы были собраны в аккуратный пучок. Видимо, почувствовав мой взгляд, она повернулась ко мне, прятаться не имело смысла. Скрывая за спиной топорик, я вышел на свет. За столом сидел мужчина и внимательно осматривал помещение.

– Кто вы и что здесь делаете? – я старался говорить громко, но выходило крайне неуверенно.

– Ох, ну и долго же ты, – сидящий изобразил мучительную гримасу и, хитро щурясь, обратил внимание на заведённую за спину руку. – Осторожный какой. А ты не думал, что нас может быть больше? И сейчас кто-то подходит к тебе сзади…

Чёрт! Это был мой промах. Я, машинально достав топорик, развернулся к коридору и уставился в пустую темноту. Мой собеседник громко рассмеялся, ударив рукой по столу. Глядя на оружие в моих руках, девушка заметно напряглась.

– Нет, ну ты посмотри какой подозрительный, – его рука смахнула маленькую слезинку. – Парень, я же тебе сказал, мы ничего тебе не сделаем. Нас только двое, то есть трое, если считать с тобой.

– А этот клоун точно не опасен? – хмуро спросила его спутница. – В доме он готов был бросить меня одну…

– С какой стати я должен вам верить?

Они вели себя так, будто были полными хозяевами ситуации, что начинало меня сильно злить. Это был мой дом. Моя кухня. Мой топорик.

– Так мы бы давно уже тебя прибили, – его лицо исказилось в страшной гримасе. – Ты даже не представляешь, что можно сделать с человеком, который так сладко спит.

Это только что была угроза? Я крепче сжал рукоятку, что не осталось незамеченным для мужчины.

– Он тебе не понадобится, мы не собираемся драться. У нас даже нет оружия.

– Конечно у вас нет оружия, вы же одарённые. Кого ты пытаешься обмануть вообще? Я собственными глазами видел, что сделала эта девчонка!

– По словам этой самой девчонки, ты тоже одарённый. И далеко не слабый, – он пронзительно заглянул в мои глаза. – Мы тебе не враги, выслушай нас, а потом уже решим, что делать.

У меня не было никакого желания слушать его россказни, но и устраивать заварушку у себя дома также не хотелось. Придётся потерпеть. Положив топорик на стол, я устроился так, чтобы видеть обоих.

– Как вы сюда попали? – я сразу же начал свой допрос.

– В смысле как попали? Ты же сам не закрыл дверь.

Я снова напрягся и дёрнул головой в сторону коридора. Как не закрыл? Этого просто не могло быть. Собеседник снова загоготал.

– Какой идиот, – тихо прошипел женский голос.

– Видел бы ты сейчас свое лицо! Расслабься, это всего лишь шутка. Просто я хорошо пользуюсь отмычками, точнее не только я, но это уже другая история. У тебя сейчас много вопросов, но ради приличия давай начнём со знакомства. Я – Док, ну или, как называет меня большинство, Конструктор, – он поднялся и протянул мне руку. Мне уже было известно это прозвище. Конструктора считали одним из опаснейших одарённых. Некоторые говорили, что он в одиночку способен справиться с десятком противников, не используя свой дар.

– Максим, – тихо произнёс я, сжимая его крепкую руку.

– Аня, – быстро бросила девушка.

– Анечка, мы же с тобой говорили, что…

– Заткнись! Я до сих пор не вижу смысла в этом сопляке, – грубо оборвала его девушка.

Не видит смысла? Да что себе позволяет эта девчонка? Они сами ворвались в мой дом, а теперь ещё выказывают свое «фи» в мою сторону. От подобной дерзости у меня невольно сжались зубы.

– Нет-нет-нет, дети, так не пойдет! – Конструктор в знак протеста замахал руками, снова устроившись на стуле. – Кто попадает в Сопротивление, тот забывает про своё имя. Только прозвище. Вы ведь хотите нормально жить после всего этого?

– Ты будешь перед ним трепаться о Сопротивлении? – фыркнула Аня, и мужчина прикусил язык, оставив ей возможность пользоваться именем.

Что он вообще несёт? Какое еще Сопротивление? Я не был похож на сумасшедшего, жаждущего попасть в это сборище съехавших с ума одарённых. Они якобы борются за свободу, но нужно быть полным овощем, чтобы не видеть весь беспредел, который они устраивают. Тем более, их давным-давно сломили инквизиторы, осталась лишь кучка крыс, забившихся по своим норам.

– Кажется, в мои планы не входило вступление в Сопротивление, – мой голос дрогнул, но я продолжил. – А ещё я не хочу, чтобы неизвестные люди находились у меня дома. Вы только за этим пришли сюда? Ну так всё, ответ получен. Уходите!

– Тихо, Максим, успокойся. Какие мы неизвестные люди? Только что ведь познакомились! Неужели ты думаешь, что после дружеского общения с нами, останешься полностью сухим? Тебя же возьмут за укрывательство.

– Если только я сейчас не сообщу о вас инквизиторам…

– А стоит ли? Ведь это не я помог Анечке избежать ареста, – он сделал многозначительную паузу. – Мы не угрожать сюда пришли. Максим, ты хороший парень, и у меня к тебе есть достойное предложение. Но это потом. А сейчас нам нужен ночлег и немного еды, если это возможно.

Я не верил ни единому его слову, так как его слова снова были похожи на угрозу. Он ясно дал понять, что, поймай их охотники, они непременно сдадут и меня. Грязный ход, очень грязный. Ну что же, будь по-вашему, я сыграю с вами в эту мерзкую игру. Но для этого нужна информация, а чтобы вытянуть её, придётся хорошенько задобрить их. По крайней мере, в эту ночь. Сдать их особого труда не составит, но для этого нужны козыри, чтобы самому не попасть под руку «правосудия».

Сходив в свою комнату, я принёс две банки тушёнки. Большая редкость в наше время. Девушка повеселела и, сев за стол, начала сверлить их взглядом. Пока я варил макароны, Конструктор сходил за рюкзаком и бережно поставил его около себя. Оттуда он достал пару тетрадей, в которых сделал какие-то записи. На мой вопрос: «Что это?», он пояснил, что делает рабочие заметки. Не вдаваясь ни в какие подробности, он улыбнулся и поинтересовался о готовности еды. Макароны и правда уже были готовы. Разделив их на три одинаковые порции, я поставил тарелки на стол. Аня вопросительно посмотрела на мужчину, тот утвердительно кивнул. Довольная девушка тут же схватила одну из банок. В ответ на это рассмеялся Конструктор, и даже я не смог сдержать улыбки, хотя она была больше похожа на нервную. Половину второй банки я вывалил себе в тарелку, остальное досталось хохочущему мужчине. Все ели молча. Я не знал, с чего начать разговор, а незваные гости просто утоляли голод. Потому я решил воспользоваться моментом и рассмотреть Конструктора. Аккуратное круглое лицо мужчины было гладко выбрито. Оно было довольно простым и не имело каких-то особых примет кроме сильных морщин, выделяющихся при каждой его улыбке. Этой самой простотой он и притягивал к себе, создавая на подкорках мозга хорошие воспоминания о своей персоне.

Первым закончил трапезу именно Конструктор, и я с удивлением обнаружил, что он так и не притронулся к мясу. Отставив тарелку в сторону, он встал и обошёл стол, оказавшись около девушки. Аня не подавала вида и продолжала довольно жевать. Взяв её левую руку, парень закатал рукав рубашки. Чуть выше локтя её руку, словно змея, обвивала неаккуратная повязка. Под серым бинтом обнаружилась безобразная рана, наспех зашитая, возможно, самой девушкой.

– Не мог бы ты передать мне банку?

Я перевёл взгляд на нетронутую пищу и протянул ему. Засунув руку в банку, он попытался соскрести как можно больше содержимого. Размяв всё в жидкую кашицу, он нанёс получившуюся субстанцию поверх раны девушки. От прикосновения к больному участку Аня сильно поморщилась и дёрнулась в противоположную сторону, но продолжила есть.

– Ты наверняка уже слышал про меня. Но знаешь ли ты о моей способности, с помощью которой я помогаю людям, – лицо его выражало крайнюю сосредоточенность.

– Помогаешь им, вызывая гангрену?

– Давненько я не общался ни с кем, помимо моих пациентов. Ты ещё не понял? Это моя способность! Я могу вылечить любую рану, любое заболевание, только для этого мне нужна органика.

В подтверждение своих слов он убрал руки. От раны не осталось ни следа, даже крохотного шрама не было на нежной женской коже. Лицо его сильно побледнело. У меня просто не было слов, такого я никак не мог ожидать. Этот безумец устроил целое представление, чтобы добиться моего расположения.

– Я слышал, что ты действуешь немного иначе, – медленно начал я после долгой паузы.

– Убиваю людей… Да-да, я знаю, – он снова улыбнулся, но в этот раз его улыбка выражала больше боль, чем радость. – В этом больший спец – она. А что касается меня, так хорошо, хоть детей не ем.

– Пока ты мне не доказал обратного?

– Как я уже сказал, для моей способности нужна органика. Её можно достать где угодно, но лучше всего подходит человек. Части человека. А где больше всего свежей человечинки? Ну же, думай! Ты ведь мусорщик!

Его последние фразы были излишни, ведь я сразу понял, к чему он клонит. Но Конструктор решил лишний раз подтвердить мои мысли, грустно улыбнувшись.

– Меня часто замечали на местах стычек одарённых, и это далеко не положительно сказалось на моей репутации. Люди – наивные существа. Наивные, глупые и очень пугливые. Да настолько, что готовы поверить в любую небылицу, лишь бы она казалась страшнее того, что есть на самом деле.

Он замолчал и проследовал к своему месту. На его лбу появилась испарина, а руки слегка подрагивали. Я впервые за вечер осознал, что испытываю не злость, а искреннюю жалость к этому человеку. Сделав пару заметок в тетради, Конструктор шумно выдохнул.

– И ты, – невозмутимо обратилась ко мне девушка. – Один из этих напуганных котят. А знаешь, что делают с ненужными котятами?

– Довольно, у тебя ещё будет время поговорить с нашим новым товарищем! – устало оборвал её мужчина и снова обратился ко мне. – Как видишь, это отнимает много сил, но результат говорит сам за себя. Я показал её не просто так, а в знак моего доверия к тебе. Думаю, ты уже убедился, что у нас нет никаких злых умыслов. Мы были бы крайне благодарны, если бы ты позволил нам остаться сегодня у тебя, – услышав его слова, Аня злобно посмотрела на своего спутника.

Его поведение подействовало на меня, и я просто не смог отказать. Время было далеко за полночь. Отправив девушку в душ, я оставил нового знакомого одного и вернулся в свою комнату. Я по-прежнему не испытывал к ним доверия, но и особой враждебности от них больше не исходило. Если бы они хотели меня убить, сделали это, пока я сплю. Тем более информация, которую я узнал, дорого стоила. Особенно, если мне удастся посодействовать в их поимке. Теперь мне известны их способности, осталось узнать намерения. Если завтра они не оставят меня, то стоит попытаться получить хоть какую-то выгоду из этой ситуации.

Я снова забрался в постель, которая уже успела остыть. Веки моментально стали тяжёлыми, но спать совсем не хотелось. В попытках уснуть моё тело кидало из стороны в сторону. Посторонние звуки уже давно стихли, значит, эти двое тоже легли спать. Неожиданно до меня донёсся странный запах, заставив высунуться из-под одеяла. Рядом с кроватью стояла Аня. Запах стал сильнее, и я смог разобрать его. От неё пахло хозяйственным мылом вперемешку с каким-то ягодным оттенком. Это были духи! Но откуда они у неё? Руки девушки нервно перебирали краешек рубашки. Гордость брала своё, и ей было неловко здесь находиться.

– Что-то случилось? – я не сразу узнал свой голос, тихий и напуганный.

Аня посмотрела на меня так, словно хотела сказать что-то важное, но невидимая сила мешала ей сделать это. Моё лицо начало гореть, словно на меня сейчас светило яркое солнце. Проиграв незримую битву, девушка выскочила из комнаты и хлопнула дверью. Я вышел вслед за ней.

На кухне всё ещё сидел Конструктор, что-то бережно записывая в свои тетради. Набрав в стакан воды, я подошёл к столу. Холодная жидкость помогла справиться с появившимся жаром.

– Я смотрю, ты не сильно мягок с девушками, раз так просто доводишь их, – ухмыльнулся он, убирая тетради в сторону.

– Не похоже, чтобы она была не в настроении.

– Ты плохо знаешь девушек, – его лицо стало непривычно серьёзным.

– Но я совсем ничего не сделал, – я совершенно не понимал, о чём он говорит.

– Она всего лишь хотела сказать спасибо. Не без моей помощи, конечно… Неужели ты не мог быть с ней помягче?

– Помягче? Она вообще-то хотела меня убить! – быстро выпалил я, вспоминая нашу первую встречу. – И я готов поставить свою голову, что данное желание никуда не делось.

– Убить? Да, она способна на такое. Не каждый день её пытаются схватить, – Конструктор пристально посмотрел на меня, пытаясь заглянуть прямиком в душу. – А перед этим изнасиловать. Понимаешь, в нашем мире деньги уже не представляют никакой ценности, а решение всех проблем происходит с помощью грубой силы. Женщин используют как средство для утех, за исключением одарённых. Они хотели отобрать у девочки последнее, что у неё осталось. Её честь.

– Ну да, это ведь я убил инквизиторов, – саркастически заметил я, понимая, что не сделал ничего для её спасения…

– Её подкараулили, оглушили и надели ошейник, – продолжил он. – Но тут появился ты. Мусорщик, который просто проходил мимо. Её соседи, которым она неоднократно помогала, тихо зажались в углу, пока руки того инквизитора рвали на ней одежду. Они всё прекрасно слышали. Они, вероятно, на неё и доложили. Максим, ты оказался для неё последней надеждой, которой Аня удачно воспользовалась. Пусть она и выглядит грубой, но искренне благодарна тебе.

– Мне до сих пор непонятно, как это связано с сегодняшним вечером.

– Лучшего сценария для знакомства и не придумаешь, – мужчина мечтательно покачал головой. – Я бы хотел, чтобы ты стал ей другом.

– Другом? Значит, это ты её надоумил!

– Может и я. Знаешь, Максим, у неё кроме меня никого и нет. Семью показательно казнили охотники около года назад. Тогда я её и подобрал… – он осёкся и опустил голову. – Это не лучшая история, чтобы рассказывать её в начале нашей дружбы.

В воздухе повисла тишина, каждый задумался о своём. Так мы и сидели, слушая тиканье часов. Настроение упало ниже некуда. Желая хоть как-то продолжить разговор, я сменил тему.

– А другого случая может и не представиться, – фыркнул я. – Впрочем, это не так важно для меня сейчас. Что вы от меня хотите?

Поначалу мне показалось, что он не услышал меня, настолько каменным оставалось его лицо. Конструктор упорно смотрел перед собой, хмуря лоб, отчего на последнем проступили заметные морщины, мгновенно состарив его. Чувство напряжённости заполнило кухню, быстро вызвав во мне искру интереса. Я точно знал, что он хочет что-то сказать, только собирается с мыслями.

– Чтобы ты помог нам. Скажу честно, я не имею никакого отношения к Сопротивлению, что бы ни говорили на улицах. Долгое время мне приходилось работать вместе с охотниками, и я всегда старался выдерживать нейтралитет. Ко мне мог прийти любой желающий: инквизитор, одарённый или даже нищий. Я не отказывал в помощи никому. Но пару дней назад мне поставили ультиматум, желая использовать меня для поимки одарённых. Конечно, я отказался, и тогда началось. Они разрушили мою лабораторию, угрожали мне, а потом пришли за Аней. Она ведь мне помогает довольно давно, пусть даже у неё нет особого выбора. Еда и нормальная крыша над головой нынче дорого стоят. Инквизиторам это было известно, потому и пришли. Хотели узнать обо мне, а потом шантажировать. Я шёл прямиком за тобой, думал, ты один из них, однако всё вышло гораздо лучше, чем я предполагал. Понимаешь, я врач, а не убийца. Боюсь, что мне не удалось бы спасти Анечку. Ну ничего, как только мы попадём в Сопротивление, там она будет в безопасности, точно тебе говорю. Помоги нам, ведь тебе тоже рано или поздно придется искать его. Ты, наверное, считаешь, что тебя не найдут, но это неправда. У инквизиторов есть очень сильные одарённые. Они разузнают всё о тебе, и глазом моргнуть не успеешь. А знаешь, что они делают с пойманными? Знаешь… Все знают, потому и боятся. Нам теперь только в Сопротивление дорога.

– Меня никто не видел, слишком долго придётся искать, а потом им будет не до этого. Искать в первую очередь будут вас двоих.

– Максим, ты плохо меня слушаешь. У них есть особые одарённые! Ищейки! – он резко вскочил из-за стола и начал ходить по кухне.

– С чего мне тебе верить? Если они такие страшные, то почему тебя ещё не схватили вместе с девчонкой? Судя по твоим словам, они уже должны быть здесь и защёлкивать на нас ошейники.

– Дурак ты, Максим, притом полный.

– Конструктор…

– Не нравится мне это прозвище, называй меня Док, – тихо буркнул он, надеясь на более удачный исход разговора.

– Хорошо, Док. Мне удалось нормально прожить два года. Без чьей-либо помощи и советов. Разве я похож на психа? – я тоже поднялся. – У меня нет и не будет желания попасть в Сопротивление. Это сборище мелких бандитов со способностями, возомнившее себя новой властью, никак не привлекает меня. Поэтому искать его вам придётся самим. Без меня! Услышал? Но раз сложилась такая ситуация, можете остаться у меня ещё на пару дней, я не буду против.

– Спасибо, – тихо произнёс Док, возвращаясь на своё место. – И, Максим, ещё раз прошу, будь помягче с Аней. Ей сильно досталось…

Я ничего не ответил ему, лишь молча вышел из кухни. В моей комнате было пусто и холодно, девушки здесь не было. Тогда я заглянул в комнату, когда-то принадлежащую моей маме. Здесь, закутавшись в одеяло, на кровати лежала Аня. По её сбитому дыханию стало понятно, что Док был прав. Услышав меня, она мгновенно затихла. Я обошёл кровать и подошёл к окну. Подобные поступки были мне несвойственны. Внутри что-то трепетало, не давая спокойно отправиться в свою комнату и поскорее уснуть. Это едва ощутимое нечто тревожило моё сердце, заставляя вспомнить давно забытое ощущение чего-то величественного и грандиозного. Но эти мысли быстро отогнал вид из оконной рамы, в которой всё ещё стояли самые настоящие стёкла. Всё-таки повезло мне, дом вообще не пострадал за два года.

Всё это время я стоял к девушке спиной, а подобное было глупой ошибкой. Я почувствовал невидимое прикосновение, как будто меня схватила и начала сжимать рука огромного великана. Еще чуть-чуть, и мною были бы выплюнуты все внутренности, но девушка успокоилась, ослабив хватку. Тяжело дыша, я облокотился на подоконник. Окно было приоткрыто, и, переведя дух, я выглянул на улицу.

Было очень темно, так как обзор выходил на детскую площадку, где очень давно произошла битва между одарёнными. Все фонари были вырваны с корнем, а от площадки осталась только маленькая красная горка вместе с упавшими качелями, трудно различимыми в темноте. В памяти сразу всплыли воспоминания, когда мама водила маленького меня на эту самую площадку. Мы кормили голубей свежим хлебом, вкусный запах которого иногда являлся мне во снах, а потом мама вела меня к качелям, где тихонько раскачивала. Зная, как сильно я боюсь, мама подбадривала и успокаивала мои внутренние страхи. Я до сих пор помню её добрый смех, когда впервые скатился с горки прямо в её объятия. От нахлынувших воспоминаний глаза стали мокрыми.

– В тот день к ним пришёл тот безумный подрывник, – неожиданно для самого себя начал я. – Мне как раз нужно было туда, ведь я проспал. Проспал… Когда я пришёл, у меня ещё было время спасти её. Нет-нет, было, но я остановился. Заговорился с помощницей, и тогда стало уже поздно…

Тяжёлый хрип вырвался из моей груди, запуская мысленный таймер до возникновения в голове картинок того дня.

– У неё не было шансов. Ни у кого не было шансов. Тогда должен был умереть и я!

Мысли путались в огромный клубок, мешая составлять слова в единую картинку. Я сделал несколько глубоких вдохов, пытаясь привести себя в чувства.

– Я испугался. Испугался найти её среди обломков и тел других несчастных. Мне было страшно даже представить обезображенное тело дорогого мне человека. Больше всего я боялся увидеть её предсмертную гримасу. У меня тогда была мысль: «А вдруг её там не было? Вдруг, она решила уйти в магазин, хоть куда-то!». И тогда я сбежал. Сбежал домой, чтобы спрятаться от этого серого мира. Сделать вид, что всё было каким-то глупым сном, от которого мне не давали проснуться, было гораздо проще, чем принять чудовищную действительность. А когда всё-таки понял, что это реальность, стало невыносимо больно. Я тогда так и не попрощался с ней… Не попрощался и до сих пор.

Невидимая рука отпустила меня. То ли от этого, то ли от произнесённой речи стало гораздо легче. Я повернулся к кровати. Аня всё так же лежала в коконе из одеяла. Она уже не пыталась меня убить.

– Уходи, – тихо, но грозно сказала она. Видимо, её сердцу были чужды чужие переживания, но разве могу я её в этом винить? Мне всё равно на их судьбы, ведь я собираюсь скорее вернуть свою жизнь на правильный путь спокойствия и безмятежности.

Кивнув самому себе, я вышел из комнаты, тихонько прикрыв за собой дверь. На кухне, положив голову на тетради, громко сопел Док, и я спешно последовал его примеру, забравшись в уже остывшую постель.

Глава 2. Майор

Тёплые солнечные лучи пробивались сквозь давно не мытые стёкла и проникали на кухню. Уже около пяти минут я стоял в проходе и, слегка ослеплённый ярким светом, разглядывал мужчину, сидящего за столом. Он был с головой погружён в свои тетради и не замечал моего присутствия. Раз за разом я прогонял в голове события вчерашней ночи в надежде, что это был всего лишь сон. Сидящий передо мной Док говорил об обратном.

Я снова взглянул на тетради одарённого. Помнится, вчера после применения способности он сразу что-то записал в них. Зачем он это сделал? Похоже, что он описывает результаты её действия. Но он же ясно объяснил, как работает его способность. Просто берёшь органику, прикладываешь, и пациент здоров. Не исключено, что у неё есть какие-то ограничения в соблюдении пропорций. Даже моя способность не всесильна и требует прямого зрительного участия. Наверное, возьми он материала меньше, чем того требуется, результат вряд ли будет положительным. Интересно, а если он возьмёт больше, тогда останется лишняя часть или случится что-то другое?

– Что ты делаешь? – пытаясь сделать голос более безучастным, спросил я.

Док дёрнул головой и на мгновение остановился. Затем его глаза зацепились за очередную закорючку в тетради, и он обратился к ней, оставив мой вопрос без внимания.

– Ты будешь зелёный или чёрный чай? – более громко произнёс я, наполняя чайник.

– Кофе, – буркнул Док, не поднимая головы.

– Что?

– Кофе! Напиток такой из плодов кофейного дерева…

– Ты издеваешься? Какой ещё кофе? – мои слова, словно раскаты грома, заглушили его. – Я мусорщик! У нас просто не может быть талонов на кофе. Я тебе не дочка миллионера, чтобы по утрам его пить.

– Тогда чёрный, – все в той же интонации ответил он.

Его поведение снова начинало заводить меня. Когда чайник засвистел, я достал две кружки, закинув в них по бумажному пакетику. Их содержимое мало чем напоминало настоящий чай, скорее, это была мелкая пыль, не имеющая никакого запаха. И эта чёрная пыль в считанные секунды окрасила горячую воду. Я подошёл к столу и резким движением поставил одну из кружек прямо перед лицом увлечённого своими делами мужчины.

– Сейчас бы горячей яичницы на завтрак с бекончиком, а ещё тостов. Да-а, тостов с сыром, – протянул Док, одним движением убирая тетради со стола. – Но и это… есть только у дочки миллионера.

– Могу предложить галеты. Если хорошенько представить, можешь почувствовать не только бекон, – съязвил я, устраиваясь рядом. В лицо ударил горячий пар прямиком из кружки. Абсолютно никакого аромата.

– Галеты тоже неплохой вариант, привычный уже. Точно! – он не обратил внимания на мои слова и с головой нырнул в свой рюкзак, надеясь что-то найти там. Затем он извлёк закрытую пачку печенья. – Это отлично подойдёт к чаю.

Я с удивлением уставился на закрытую разноцветную упаковку. А неплохо живут врачи, раз позволяют себе печенье по утрам.

– Можно? – сглатывая подступившую слюну, спросил я.

– Ну конечно! Это всего лишь скромное угощение, – добродушно улыбнулся Док.

В моей руке лежал желтый рассыпчатый квадратик, на лицевой стороне которого была изображена корова, напоминающая больше бесформенный овал. Откусив часть, я прикрыл глаза, прислушиваясь к внутренним ощущениям. Печенье быстро превратилось в мягкую сладкую кашицу, отдалённо похожую по вкусу на топлёное молоко. Быстро затолкав в рот остатки, я принялся тщательно жевать. На моём лице появилось настоящее блаженство. Как давно я не ел ничего подобного. Шкала настроения поднялась сразу на несколько пунктов. Спасибо, Док. Рука потянулась за еще одной штукой. Вот если бы сейчас здесь была эта ненасытная девчонка, мне бы с трудом досталась хотя бы одна. Кстати, где она? До сих пор не вышла из комнаты?

– А… – начал я, устремив взгляд в сторону коридора.

– Аня? Ещё спит, – проследил за моими глазами Док, а затем усмехнулся. – Она очень долго засыпает, зато потом её никак не разбудишь.

– Слишком безрассудно!

– Ох, поверь, эта девушка не даст себя обидеть. Так какие у нас планы? – как бы невзначай поинтересовался мужчина.

– У нас? – моему удивлению не было предела. – Я вчера всё сказал. Сопротивление ваше у меня и так в печёнках сидит. Результатов их деятельности мне на работе хватает. Скажите спасибо, что не выгоняю!

– Мне казалось, что ты передумал, – он сделал виноватое выражение лица.

Я отрицательно покачал головой и откусил очередной квадратик печенья.

– Возможно, у тебя есть какие-то идеи, как нам с Аней поступить? – снова начал Док, опрокидывая в себя остатки жидкости. – Нам нужно как-то выйти на них. Несмотря на известность Сопротивления, сделать это очень трудно.

– То есть, ты хотел заманить меня в вашу сомнительную компанию без какого-либо плана действий?

– Да, но…

– Но? Ваши действия – это чистое самоубийство. Любой нормальный одарённый убил бы вас вчера прямо здесь, на этом самом месте. И я до сих пор не понимаю, почему сам этого не сделал, – из меня вырвался прерывистый нервный смех. – А теперь я ещё вам советы бесплатные должен раздавать? Ну что же, есть одно место, где вы точно узнаете больше!

– Трущобы? – Док опустил взгляд.

– Верно, они самые. Какой ты догадливый! Трущобы – кладезь информации. Может и ночлег себе там подыщете, – недвусмысленно протянул я.

– Это очень опасно, сам знаешь, какие там порядки. Нас продадут, даже глазом моргнуть не успеем.

– А что вам остаётся?

– Ты сам разрешил нам остаться, – Док пристально посмотрел на меня, ожидая какой-то реакции.

– Ведите себя тихо, – сквозь зубы процедил я, вставая из-за стола. – И спасибо за угощение.

Пришло время собираться на работу, совсем скоро за мной приедут. Облачившись в чистый комбинезон, я заглянул в комнату к девушке. Аня сжалась в клубок, полностью откинув толстое одеяло. Монотонное сопение развеивало тишину помещения, тёмного от плотных штор. Удивительно, в незнакомом месте так безмятежно спать. У неё совсем нет инстинкта самосохранения? Недовольно хмыкнув, я направился к выходу. Эта девчонка имеет только дешёвые понты со своей убийственной силой.

Закрывая входную дверь, я мысленно молился, чтобы Док прислушался к моим словам и у меня не возникло проблем из-за их присутствия. Если они позволят себе слишком много, сюда непременно заявятся охотники. Пока преступники живут у меня, я попадаю под категорию их сообщников. Инквизиторам будет всё равно, помогал я им по доброй воле или меня заставили. Так или иначе меня поймают. А под кровавыми пытками они быстро узнают, что я такой же одарённый, как и они. Нужно от них скорее избавиться. Только как? Возможно, на меня сильно повлияла открытость Дока, но любую приходящую в голову мысль о доносе я тут же отгонял. Каким же дураком я стал! Страх перед возможными последствиями заставлял меня нервничать, но во мне всё ещё не возникало желания пойти по лёгкому пути. Мои дрожащие руки уже несколько минут бегали по карманам в поисках ключей.

– Что-то ты долго копаешься, сосед, – позади раздался ехидный голос.

Я повернул голову и увидел спускающегося по лестнице Васю, моего соседа сверху. Вот не хватало мне сейчас компании этого человека. Он был мне противен, как и многим оставшимся в доме жильцам. Для него не существовало никаких правил приличия, и Вася вмешивался в любые действия, происходящие у него на глазах. Желание извлечь выгоду из подвернувшегося случая, возможно, было единственным его качеством. Ходили слухи, что он написал огромную кучу доносов. Ложных доносов. И, возможно, благодаря именно им, его с полгода назад поселили в освободившуюся квартиру надо мной. Мерзкий человек, не скрывающий своих грязных намерений.

– Ключи найти не мог, – громко ответил я, проворачивая несколько раз ключ.

– Ключи? Это дело хорошее. Только если в следующий раз не найдешь, говори, и я обязательно присмотрю за твоим имуществом, – он облизнулся и подмигнул мне.

Ну конечно, Вась, присмотришь. Так присмотришь, что я потом чего-нибудь не досчитаюсь. Почему из всех мусорщиков города ко мне в бригаду попал именно ты? Каждое утро слушать одинаковые шутки этого сорокалетнего клоуна было той ещё пыткой, и я, не ответив ему, начал спускаться по лестнице.