Сердце на холсте

Размер шрифта: 13

* * *

Во Вселенной есть только один уголок, который ты можешь уверенно взять в кандидаты на улучшение, – это ты сам.
Олдос Хаксли

Глава 1

Первый день в эгомире.

28 октября

Ася бежала по лестнице, крепко прижимая этюдник к груди, словно это была последняя ниточка, веревочка, канатик, связывающий ее с этим миром. «Обманщики… Предатели… Ненавижу…» – повторяла она, нервно смахивая тыльной стороной ладони слезы. «Бежать… Срочно… Как можно дальше…» – прерывисто шептала она. Под ногами вспыхивала подсветка и медленно гасла, как только Ася покидала поле зрения датчика. Лестница и окружающее пространство тут же погружались в темноту. Ася с опаской оглянулась и сильнее прижала этюдник. По телу пробежала дрожь. На лбу выступили неприятные капельки пота. Последние ступеньки, и она торопливо спустилась в огромный холл, освещенный в нескольких местах приглушенными светильниками. Пригнулась и нырнула за массивную опорную стойку, от которой начинался поручень лестницы. Ася присела на пол и положила рядом этюдник. Отдышавшись, она осторожно выглянула из-за укрытия. Никого. В стене, разрисованной океанским пейзажем, отворилась незаметная дверь. Из длинного коридора вышел охранник с чашкой в руке. Послышались его неторопливые шаги. Скрипнуло кресло, глубокий вдох, шумный выдох, прихлебывающий звук. Жужжание мобильного.

– Але. Ага. На территории? Сейчас пойду проверю. – Охранник, кряхтя, поднялся и вышел на улицу.

Ася вскочила, схватила этюдник и помчалась к большому, нарисованному на стене городу. Прижавшись к прохладной поверхности, она долго водила рукой, чуть нажимая на гладкую вертикальную плоскость. «Ну где же она? Никак не получается!» Ася положила этюдник на пол и стала действовать двумя руками. «Это здание, самое высокое… Вот здесь должно быть». Еще мгновение, и дверь открылась с тихим скрипом. Ася подняла этюдник и вошла внутрь. Нащупала выключатель, вспыхнула подсветка. «Так. Хорошо». Плотно закрыв за собой дверь, Ася направилась по кафельной дорожке вглубь сада. Прошла мимо водопада и маленького озера. Бросила печальный взгляд на статую девушки с кувшином. Миновала широкие ступени лестницы, на которых она сидела рядом с Мироном. Посмотрела на фонтан, окруженный колоннадой, где Мирон держал ее за руку и они слушали рассказы Маревны Андревны. «Как это было хорошо… И как это было давно… Словно прошло не три месяца, а полжизни…» Она всхлипнула. «Я не плачу, нет. Меня ждет прекрасный мир. Мой собственный. Где все будет хорошо».

Ася прошла места, знакомые по занятиям, и ступила в заросшую часть сада. Деревья росли так плотно, что приходилось протискиваться через их стволы. Колючий кустарник цеплялся за джинсы и толстовку и норовил порвать одежду. Стало заметно темнее. Свет сюда еле пробивался со стороны последнего подсвеченного участка сада. «Похоже, тут действительно давно никто не ходил». Стараясь не потерять дорожку, которой уже почти не было видно, Ася на ощупь добралась до конца тропы. Плитки здесь были разбиты, засыпаны землей и песком. Перед Асей возвышалась серая шершавая стена, зарисованная черной клеткой. Прислонив этюдник к стене, Ася вытащила небольшой ножик для заточки карандашей и принялась сдирать вьюны справа от нарисованной клетки. Медленно продвигаясь дальше и дальше от места, на которое вышла с тропы. Руки были в мелких порезах, ножик затупился и отказывался помогать. Стало совсем темно. Сердце учащенно забилось. Ася сделала глубокий вдох, пытаясь унять нервную дрожь. Достала из кармана мобильный и включила фонарик. Мельком увидела восемь сообщений от Демьяна и двенадцать от Миланы. Фыркнув, продолжила искать, где заканчивается черная клетка. «Вот. Ура. Чистая стена! Ну теперь меня никто не найдет. Не обидит и не обманет». Ася отодвинула подальше толстые стебли, оборвала мелкие и внимательно осмотрела освобожденную поверхность. Убедившись, что она пустая, принесла этюдник, достала краски, кисти и маленькую бутылочку с водой. Пристроила мобильный на пушистой еловой ветке так, чтобы фонарик светил ровно на освобожденную от зарослей часть стены. Налила немного воды в палитру, поводила в ней кисточкой. Взяла одну краску, потом другую. Постепенно на стене появилась полоса, с Асю ростом. «Надо сделать поуже. Краски экономить. Вот будет глупо, если они закончатся. – Она ухмыльнулась. – И ручку надо нарисовать. Или не надо?» В задумчивости Ася остановилась. Покачала головой и продолжила закрашивать прямоугольник. Еще несколько размашистых мазков, и дверь была готова. Ася убрала краски, сняла с ветки мобильный и встала перед картинкой. Улыбнувшись, она коснулась рукой нарисованных красно-коричневых досок. Почувствовала чуть шершавую текстуру. Уверенно нажала и толкнула вперед. Дверь подалась. Ася вошла в густую непроглядную пустоту и оказалась в черном кубе.

Она направила фонарик в одну сторону, потом в другую. Нигде ничего не было видно. Дверь захлопнулась и исчезла. Вздрогнув, Ася еще раз огляделась, открыла этюдник, нашла белую краску и самую толстую кисть. Она хотела положить ящик на землю, но с удивлением обнаружила, что земли нет. Ася просто висела в воздухе.

– Интересно, – сказала она вслух и не узнала свой голос. Он был глухой, как будто слова произнесли сквозь вату.

Ася принялась наносить краску вокруг себя. Размахивала кистью, проводя широкие белые дорожки. По всем сторонам, сверху и снизу. Ася заметила еще кое-что удивительное: краски не становилось меньше. Казалось даже, что ее становилось больше. Медленно, словно неохотно, вырисовывалось окружающее пространство. Ася очутилась внутри белой сферы. Было светло, тепло и тихо. Ася с облегчением выдохнула. Напряжение и злость отступили. Ася выключила фонарик и сунула мобильный в карман.

– Теперь можно рисовать? – неуверенно спросила она белый потолок.

Поставила этюдник, разложила краски и не спеша принялась за работу. Сначала нарисовала белые облачка и яркое солнце желтой краской. Закончив с потолком, приступила к полу. Нарисовала зеленую траву, белые и желтые одуванчики. Продолжила рисунок на всех вертикальных поверхностях. Смыкая поле с нарисованным наверху небом. Вдалеке изобразила речку и за ней – лес. Добавила легкими мазками движение и подкрасила тени.

– Удивительно… Здесь не нужно смачивать кисточку, краски уже готовы к применению. Это удобно. И рисуется как-то быстрее. Прикольно…

Закончив, Ася сложила кисти и внимательно осмотрела свое творение. Она поймала себя на мысли, что тревога ушла, на душе стало спокойно и легко. Подул свежий ветерок и принес запах травы. Она услышала, как издалека доносится шум реки и шелест деревьев.

– Надо же… – Ее голос больше не звучал глухо, а был таким, как она привыкла слышать. – Класс.

Ася сделала шаг в полной уверенности, что сейчас наткнется на разрисованную стену. Но никакой стены не было. Можно было идти в любую сторону безо всяких препятствий.

– Круто. – Художница сложила принадлежности в этюдник и отправилась к реке.

Она шла по мягкой изумрудной траве. Ветерок играл ее растрепанными прядями, выбившимися из косы цвета сухой соломы. Рядом с рекой шумел высокими зелеными кронами лес.

Ася дошла до речки, села на берегу и устремила взгляд в бурлящие потоки воды.

– Надо живности добавить.

Раскрыв этюдник, она принялась рисовать. Водила кистью в воздухе, и в местах, где оказывался кончик с краской, моментально возникала твердая прозрачная поверхность. На ней писать картинку было не только удобно, но и невероятно легко. На ветку высокого дуба Ася посадила беспокойного дятла в красной шапочке. Из дупла выглянула пятнистая серо-белая сова. В небе распахнул крылья орел. В поле зашуршали мыши, замелькали маленькие ящерки. Из леса выбежал серо-коричневый заяц, вышла олениха с пятнистым детенышем, торопливо просеменили друг за другом ежики.

Воздух наполнился щебетанием птиц. В реке заплескалась рыба. Над полем запорхали бабочки. Все зашевелилось и ожило.

– А где я буду жить? Я бы предпочла стеклянный шар на дне озера или готический замок на горе, но для начала сойдет и домик на берегу реки.

Ася взяла карандаш и стала рисовать будущий дом за поляной, ближе к лесу. Одноэтажное строение с большими окнами, крылечком и ступеньками. На покатой крыше – высокая печная труба. Вокруг – живая изгородь. Колодец с витиеватой ручкой и ведром на цепи. Дорожка от дома к поляне и берегу реки. Клумбы с цветами у входа.

Закончив эскиз, художница взялась за краски. Набросок превратился в дом из белого камня с красно-коричневой черепичной крышей. Колодец стал темно-серым, дорожка – песчаной. В клумбах появились яркие желтые, оранжевые и синие цветы. Ася отправилась к дому, останавливаясь, чтобы прорисовать детали и непрокрашенные фрагменты.

Потратив много времени, но оставшись довольной своей работой, она поднялась по двум кованым ступенькам с деревянным настилом и вошла в дом. Перед ней было белое пространство.

– Конечно, – засмеялась она. – Тут рисовать и рисовать. Ну что ж! Это я люблю. Зато будет все, как мне нравится.

Ася разложила краски и взялась за кисточку. Комната: стол, стулья, лавочка, печка. Кухня: шторки, столешница, кастрюли, сковородки, столовые приборы, тарелки и прочая мелочь. Перегородка. Гостиная: диван, письменный стол рядом с окном, занавески, кресло. Вход в спальню. Кровать, шкаф, тумбочка, светильник-ночник, плотные жалюзи. Ванная комната…

– Фух. Вроде все.

Она вышла в просторную кухню-столовую и выглянула в окно. По-прежнему ярко светило солнце и по голубому небу плыли неторопливые облачка.

– Так. Нужен вечер.

Художница вышла из дома с палитрой синих и фиолетовых тонов. Через некоторое время мир погрузился в сумерки. К Асе подполз ежик, пофыркал и убежал в лес. Она почувствовала теплое дыхание и обернулась. Рядом стояла олениха с детенышем, который тыкался мокрым носом в ее ногу. Художница погладила свои произведения, внимательно осмотрела и сказала:

– Сейчас плохо видно. Приходите завтра, я вас проверю при солнечном свете и подправлю, если что-то не так.

В чаще ухнула сова. Олениха вздрогнула и убежала. Детеныш умчался вслед за ней. Ася вернулась в дом, прошла в гостиную и плюхнулась на мягкий диван.

– Надо еще часы нарисовать.

Она вытащила мобильный. Экран был совершенно пустой. Ася выключила телефон и сунула в карман.

– Ладно. Пусть сейчас будет… Десять часов вечера.

Художница вновь взялась за краски. На стене появился деревянный корпус часов с огромными цифрами, с вензелями и тремя стрелками разной длины.

– Идут. Замечательно. Теперь у меня тут будет свой часовой пояс, – усмехнулась она. – Жаль, что нет моего дневника. Хотя… Подождите… Я могу его нарисовать!

Когда появилась нарисованная тетрадь, похожая на ту, что осталась в тумбочке ее комнаты в академии, Ася открыла первую страницу. Белый чистый лист. Никаких записей.

«Теперь у меня новая жизнь, еще более новая, чем последние три месяца. Здравствуй, мой прекрасный эгомир!» Она отложила ручку и вздохнула. Непрошеным вихрем налетели воспоминания последних двух месяцев. В памяти возникли грустные события. Отчуждение Мирона. Как он стал меньше проявлять к ней внимания и общаться. Перестал заходить в гости. Односложно отвечал на сообщения. Избегал на занятиях. На лекциях начал садиться рядом с парнями-одногруппниками и разговаривал с ними в перерывах. Все чаще ходил в кафе один.

«Мне казалось, что неправильно ревновать своего парня по такому поводу. Я думала, что ему просто нужно мужское общение. Была уверена, что он занят и не стоит ему мешать. Предполагала, что он просто любит быть в одиночестве… Да-а-а, как глупо. Это из-за меня он стал редко ездить в академию. Чтобы меньше пересекаться! А я, дурочка, ждала. Радовалась, когда его видела. Просила съездить со мной порисовать, а он находил разные причины, чтобы мне отказать. И если ездил, то с неохотой, из вежливости. А я ничего не замечала. Какая же я глупая!» Ася смахнула слезинку. «Не хотела думать о плохом, находила ему оправдания и ловила каждый взгляд его зеленых глаз…» Она всхлипнула. «Я считала, что мы вместе, что мы – пара…» Она встала и прошлась по комнате. Остановилась и потрясла кулаком воображаемому Мирону. «А на самом деле ему было просто удобно!»

– Почему я не задавала вопросов? – отчаянно воскликнула она. – Почему я делала вид, что ничего не замечаю? Зачем?!

Она вытерла побежавшие от обиды слезы. Села за стол, взяла ручку. Отшвырнула ее в сторону и закричала:

– Ненавижу!

Захлопнула дневник и отправилась в ванную. Умыла лицо и пригладила волосы.

– Глаза, наверное, красные. Больше не буду плакать. Все. Это в прошлом! Осталось там, в реальности. Больше не буду об этом думать. У меня прекрасный новый мир. В котором, кстати, еще куча дел!

Ася вытерла лицо белым пушистым полотенцем и прошла на кухню.

– Так. Что у меня сегодня будет на ужин?

Она потерла ладони и вернулась в гостиную за красками.

– Какая я балда. Так долго рисовала все эти кастрюльки и сковородки. Совсем не подумала, что могу сразу нарисовать готовую еду! Вот, например, чизбургер.

Художница быстро изобразила бургер и стакан с апельсиновым соком. Подхватив нарисованную еду и напиток, отправилась за стол. Уселась на стул, пририсовав ему мягкую спинку, и откусила бургер. Пожевала. Сделала глоток сока.

– Странно. Никакого вкуса.

Она откусила еще кусок и запила соком.

– Вообще ничего. Никаких вкусовых ощущений. Странно. Может, я что-то не так нарисовала?

Ася вновь взялась за краски. Тщательно прорисовала булочку, котлету, два соленых огурчика, кетчуп, сыр, листик салата. Понюхала.

– Пахнет как чизбургер.

Откусила.

– А-ха-хах! В этом мире нет вкуса. Прикольно. Типа не настоящее. Ладно. Надеюсь, что, по крайней мере, я не буду чувствовать себя голодной.

Доев безвкусный бургер и допив желтый, с кусочками апельсина, совершенно безвкусный сок, Ася отправилась в постель.

Глава 2

За четыре месяца до этого.

2 июля. Реальность

– Это вопрос жизни и смерти! – воскликнула Ася.

– Послушай, ну кто так сейчас говорит? «Вопрос жизни и смерти», – передразнила Милана.

– Ты не представляешь, что это для меня значит!

Ася присела на лавочку и поставила рядом большую черную папку с рисунками. Откинула назад светло-русую косу и нахмурилась:

– Вдруг ничего не получится?

– Значит, тебе это не нужно, – фыркнула Милана и достала из маленького джинсового рюкзака перламутровое зеркальце с крышкой. Быстро себя оглядев, вытащила из кармана увлажняющий тинт и намазала губы. – Останешься жить в этой дыре. Пойдешь работать продавщицей. Растолстеешь. Отрежешь косу. Выйдешь замуж за какого-нибудь козла. Всю жизнь будешь терпеть его пьянство, грубость и храп. Родишь такую же несчастную дочку. Будешь ее шпынять, считая виноватой во всех своих неудачах. Состаришься и умрешь.

Она захлопнула перламутровую крышку и убрала зеркальце в рюкзак. Взглянула на подругу и весело улыбнулась.

– Конечно нет. Тебя ждет другое будущее. Поверь мне. У нас все получится!

Распахнув серо-голубые глаза, Ася задумчиво посмотрела на Милану и привалилась к ней на плечо.

– Я так хочу уехать из дома…

– Знаю. У меня такая же фигня. И я тоже мечтаю отсюда свалить.

Пробежал ветерок. Потрепал кроны деревьев, подергал за зеленые ветки. Пронесся по кустам шиповника, чуть задержался в розовых цветках и помчался дальше. Пошуршал чем-то на козырьке небольшого магазина и улегся на крыше.

На дорожке появился высокий долговязый парень в футболке с большим смайликом и светлых шортах.

– Привет, девчонки!

Он подошел к подругам и остановился. Ася подняла голову.

– Привет, Толик.

– Еще не уехали поступать в свою академию? – Толик вытащил сигарету и закурил.

– Собираемся, – Милана бросила на него недовольный взгляд. – А тебе-то что?

– Ну так… Интересно. Что это вообще такое?

– Можешь в интернете почитать, называется Академия искусств «Живой шедевр».

Толик выпустил сизую струйку дыма.

– Знаю. Там типа картинки оживают.

– Не картинки, а картины! – Милана подняла указательный палец.

Ася заерзала на лавочке и принялась объяснять назидательным тоном:

– Это высшее учебное заведение. Туда принимают после окончания школы. Чтобы поступить в академию, нужно пройти конкурс – нарисовать картину. Если она оживет, тебя примут, если нет – до свидания.

– Там какие-то краски, что ли, специальные?

– Нет. Краски обычные.

– А почему картины оживают-то?

– Это такое место. Где особым образом проявляется талант. Если он есть, конечно. – Ася перекинула вперед косу, посмотрела на распустившиеся светлые волосы и продолжила: – Двадцать пять лет назад там было большое заброшенное заросшее здание. Довольно живописное. Рядом лес и источник с удивительно чистой прохладной водой. Как-то раз туда пришел один художник. Поднялся на широкую часть полуразрушенной стены и заметил несколько старинных скульптур. Он устроился там с мольбертом и стал писать картину. А когда закончил и отошел в сторону, то увидел, что все, что нарисовал, – движется. Ручей бежит по камням. Кустарник шелестит зеленой листвой. Изображенная скульптура девушки машет ему рукой и улыбается. Художник был потрясен. Спустился внутрь здания и стал писать стену, по которой поднимались вьюны. На ветке кустарника он изобразил птичку, похожую на колибри. Как только картина была закончена, птичка вспорхнула и принялась летать в пространстве полотна. Художник отодвинул вьющиеся растения на стене здания и нашел барельефы, которые двигались и жили своей жизнью. Он рассказал об этом другу, известному бизнесмену. На месте полуразрушенного здания построили академию. Причем старые стены оставили внутри новой постройки для аутентичности и вдохновения.

– То есть любой человек придет в академию, что-то нарисует, и оно оживет? – Толик выкинул окурок.

– В том-то и дело, что нет. Эффект получается далеко не у всех. Считается, что только у настоящего художника есть такая способность, а если таланта нет, то картина не оживет. Поэтому мы и переживаем…

– Уверен, что у вас все получится. Я видел, как вы рисуете – очень круто.

– Спасибо. Но дело не в крутости. Не в достоверности и даже не в технике. Дело в душе. Художник как бы передает свою эмоцию, чувство, частичку души картине…

– Эдак можно все по кусочкам раздать, – ухмыльнулся Толик.

– Душа бесконечна, – философски произнесла Милана.

– Да, – воодушевленно подхватила Ася, – чем больше отдаешь, тем больше она становится.

– А если, допустим, придет человек, расположится рядом с академией и будет рисовать, у него может картина ожить?

– Некоторые пытались. Ничего не получилось, – Ася махнула рукой.

– А жить где?

– Есть общежитие для студентов с очень хорошими условиями. Каждый живет в своем отдельном номере.

– Ого.

– Есть кафе и даже бассейн.

– Еще стипендию приличную платят, – вставила Милана.

– И когда там этот конкурс? Ну вступительный тест?

– Завтра.

– Да, поэтому нам надо подготовиться, – поджала губы Милана. – Ты иди.

– А как готовиться-то?

– Морально, – отрезала Милана. – Давай иди. Тебе пора.

– Ладно, – Толик пожал плечами и медленно направился в сторону магазина.

Проводив его взглядом, Ася проговорила:

– Зачем ты его отшила?

– Надоел.

– Да еще так грубо.

– Как обычно.

– Он просто поинтересовался нашими планами.

– Этот долбоносик последние два года интересуется моими планами, – огрызнулась Милана и сложила руки на груди. – Задолбал. Ходит за мной, как хвостик.

Ася пожала плечами.

– Просто ты ему нравишься.

– А он мне нет.

– Тебе никто не нравится.

– Иногда кто-то нравится. Но только на короткое время и не слишком трепетно. Ну ты знаешь. – Она зевнула, прикрыв рот ладонью. – И вообще, я парням не доверяю. Говорят одно, делают другое, думают третье. А хотят… сама знаешь чего.

Вздохнув, Ася взяла распустившуюся косу и стала заплетать.

– Нет резинки? Моя куда-то делась.

Милана достала из кармана рюкзака резинку и дала подруге.

– Все они одинаковые. Поржать, выпить, курнуть, запудрить мозги и воспользоваться твоим доверием. А потом делают вид, что ничего не было. Или еще хуже – хвастаются всем, что что-то было.

– Насколько мне известно, с тобой ничего подобного никогда не происходило…

– Конечно! Потому что я никого к себе близко не подпускаю. Все эти придумки про любовь – полная чушь. Если и вступать в отношения, то надо понимать, что это ненадолго. Так… Хорошо провести время.

Ася вздохнула. Милана чуть ее толкнула в плечо.

– Да что говорить! Ты же сама попала в ситуацию. Сколько прошло? Три месяца?

– Четыре.

– Влюбилась, доверилась – и что? Оказался сволочью!

– Да, это грустная история.

– А я тебя предупреждала. Не влюбляйся, не придавай этим отношениям большого значения. Повстречались, побыли вместе, и все. Не привыкаешь. Не доверяешь. Но ты не слушала. Все твердила: он хороший, заботливый. Он меня любит. Ага! С хрена ли. Сколько он был хорошим и заботливым? Две недели?

– Три…

– Вот. И оказался тварью.

Милана замолчала. Призывно звякнул мобильный. Она достала телефон и настрочила сообщение. Сунула обратно в карман и пояснила:

– Михунчик опять пишет. Предлагает завтра нас отвезти на машине.

– Мне кажется, на электричке спокойнее. На машине мы можем попасть в пробку и опоздать.

– Если выехать пораньше, то нормально доедем. Он все равно завтра в Москву собирается, вот нас и отвезет. Конкурс в одиннадцать. Регистрация в десять. Можно выехать в шесть – шесть тридцать, чтобы с запасом.

– Ну не знаю…

– Я уже ему написала, чтобы в шесть за нами заехал.

– Ладно.

– Идем домой?

Ася взяла папку с рисунками, встала и направилась к серо-коричневой пятиэтажке. Милана достала мобильный, проверила сообщения и сунула в рюкзак. Накинула лямку на плечо, подхватила свой этюдник и поспешила за подругой.

Красное солнце медленно опускалось, утопая в нежно-розовых облаках. Заканчивался еще один летний день.

Милана открыла дверь, быстро скинула кеды и проскользнула в маленькую комнату.

– Эй! Милка! – крикнул с кухни худой мужчина со всклокоченными седыми волосами. Он был в грязной майке и растянутых тренировочных штанах. Сидел на стуле, положив ноги на стол, и курил. – А ну, иди сюда!

Милана пришла на кухню, наполненную вонючим дымом. Открыла окно и грустно посмотрела на отца.

– Садись, – приказал он, убрал ноги со стола и налил в стопку водку.

– Опять бухаешь…

– Я смену отпахал, теперь три дня дома. Мне можно.

– Ты знаешь, что мне это не нравится.

– А мне нравится, – гоготнул отец. – Хочу, чтобы ты со мной посидела. Одному скучно.

– Мне надо заниматься, – возразила Милана. – Завтра очень важный день. Тест в академию.

– Ага. – Он опрокинул стопку и мутными глазами уставился на дочь. – Че за академия?

– Я рассказывала уже много раз…

– И че? Расскажешь еще раз. И вообще, нечего отцу хамить.

– Я не хамлю…

– И нечего пререкаться, – он повысил голос. – Ишь! Отрастила сиськи. Это еще не значит, что ты стала взрослой. Почему не купила продукты? Жрать нечего!

– Я купила все, что ты сказал. Посмотри, – Милана распахнула холодильник, показала батон колбасы, молоко, кефир и две банки кильки в томатном соусе.

Отец откинулся на спинку стула и налил еще. Милана достала консервы и корзинку с хлебом. Вытащила колбасу, порезала, выложила на тарелку и поставила на стол. Отец открыл банку и нацепил на вилку маленькую обжаренную рыбку в темно-красном соусе.

– Вот. Другое дело. Деньги остались?

– Немного. Я оставлю себе? На завтрашнюю поездку.

– А ты куда собралась?

Милана недовольно поджала губы.

– В Москву. Поступать в академию.

– Финансовую? – усмехнулся отец. – Ты вроде у нас умом не блещешь.

– В художественную.

– А чем тебе наша Калуга не нравится?

– Здесь такой академии нет.

– Ну да. Все в Москву ломятся…

Раздался звонок в дверь.

– Милка, открой. – Отец махнул рукой, чуть не свалившись со стула.

Милана вышла в коридор и с громким щелчком повернула замок. На пороге стоял небритый толстяк с бутылкой водки и пластиковым жбаном пива.

– Здорово! Отец дома?

– Да. – Милана посторонилась.

Толстяк вошел и, не разуваясь, прошлепал на кухню.

– Колян, здорово! Я премию получил. Пришел обмыть. – Он плюхнулся на табуретку и поставил на стол бутылку.

– Ты кто? – Колян невидящим взглядом вытаращился на гостя.

– Ты че? Э-э-э, Николай Анатольевич, друзей не признаешь. Это ж я, Валерка, твой сосед!

Николай икнул и уронил голову на грудь. Валера встал, по-хозяйски вытащил из шкафчика вторую стопку и взялся за бутылку.

Обреченно вздохнув, Милана ушла в свою комнату.

Ася, неловко придерживая папку с рисунками, открыла дверь. Протиснулась в темный коридор. Разулась и поставила туфли-лодочки в калошницу.

– Привет, дочь. – Навстречу вышла невысокая полная блондинка и включила свет. – Где была?

– Забирала свои работы из студии.

– Зачем? – Мать удивленно вскинула нарисованные брови. – Их и так девать некуда! Опять придется выбрасывать.

– Нет, – со злостью крикнула Ася.

– Чего орешь? Сколько я уже выкинула этого хлама? А ты все тащишь…

– Это для портфолио, – сквозь зубы процедила Ася. – Я тебе говорила. Хочу поступить в художественную академию.

– Академию, – усмехнувшись, передразнила мать. – Ту самую? Ха-ха. Ничего у тебя не получится. Никуда ты не поступишь. Твои картины – это мусор и никому не нужный хлам. Только бумагу переводишь своей бездарной пачкотней. Иди лучше к нам в магазин. Хоть какие-то деньги будешь зарабатывать. А то сидишь у меня на шее. Пора уже и слезть, между прочим!

– Я не буду больше сидеть у тебя на шее. Я стану художницей.

– Держите меня семеро! – прыснула мать. – Художницей! Ты правда считаешь свою мазню творчеством?

Ася опустила голову и хотела уйти.

– Стой! Я с тобой еще не закончила, – рявкнула мать. – Одна поедешь?

– Вместе с Миланой.

– Опять с этой шалавой с третьего этажа путаешься. – Мать сделала недовольное лицо и скрестила руки на груди.

– Я не путаюсь. Мы дружим. Между прочим, с первого класса, если ты забыла, – огрызнулась Ася.

– Сколько раз я тебе говорила, чтобы ты с ней не общалась! Как не придет ко мне в магазин, всегда с разными парнями.

– Просто она очень красивая, – негромко произнесла Ася. – Вот пацаны вокруг нее и вьются.

– Вешается на шею каждому, кто на нее посмотрит…

– Мама, пожалуйста, перестань! Ты совсем ее не знаешь. Она очень хорошая, скромная девушка.

Мать скривила накрашенные ярко-красные губы.

– Ну это не важно. Лучше скажи, почему в комнате бардак? Сколько раз я просила соблюдать порядок! Вещи разбросаны. Везде валяются краски и рисунки. Когда это прекратится?

– Скоро, – тихо пробормотала Ася.

– Немедленно иди уберись.

– Угу, – Ася сделала шаг в сторону комнаты.

– Подожди. – Блондинка довольно расплылась. – Хочу тебя кое с кем познакомить.

– Опять? – усмехнулась дочь и съязвила: – А куда делся Ашотик?

Мать шикнула и оглянулась на приоткрытую дверь. Из кухни показался широкоплечий черноволосый мужчина. Отряхивая руки и что-то жуя, он вышел в коридор и окинул Асю оценивающим взглядом.

– Чего болтаешь? Какой Ашотик? – Мать притворно засмеялась и прижалась к мужчине. – Это Ованес. Он работает на нашем рынке. Теперь у нас всегда будет свежее мясо. Пойдем ужинать, дорогой. Этот молодняк хрен поймешь. Болтают всякую ерунду.

– Они такие наглые, потому что вы им многое позволяете. Совсем не уважают старших. Результат плохого воспитания, – сказал Ованес, произнося слова с заметным южным акцентом. Он зыркнул на Асю злыми черными глазами и добавил: – Но ничего. Мы это исправим. Девочка должна быть скромной, уважать родителей и старших. И вообще, побольше молчать и говорить, только когда спрашивают.

Блондинка потянула его за рукав рубашки, двигаясь на кухню.

– Пойдем. Картошка остынет.

Она оглянулась на Асю:

– Надеюсь, ты не голодная?

– Нет.

– Вот и славно.

– Я завтра уеду рано утром, – кинула ей вслед Ася, – на тестирование в академию.

– Счастливого пути!

Насупившись, Ася угрюмо отправилась в комнату, разделенную пополам высоким узким шкафом. Зашла на свою половину, положила на кровать папку с рисунками. Открыла дверцу, вытащила из-под белья с нижней полки толстую тетрадь с блестящей обложкой. Присела за стол и взяла ручку. На обороте серебристого переливающегося листа размашистым почерком красовалась надпись: «Любимой подружке Асе от Миланы в день восемнадцатилетия. Первое февраля».

Пролистав исписанные страницы, Ася проставила число: «2 июля». Задумчиво покрутила ручку и продолжила:

«Завтра очень важный день. Надеюсь, у меня все получится. Еще, конечно, гиперважно, чтобы мы поступили вместе с Милашей. Без нее я не смогу».

С кухни донесся громкий, не очень искренний смех матери и веселый голос с акцентом.

«Никому нет до меня дела, – написала Ася. – Сколько себя помню, мать всегда интересовалась только мужчинами. Не спрашивала про мою жизнь, про оценки. Даже когда я сдала ЕГЭ на максимально возможные баллы, ей было наплевать. Самое большее – это: “Где была?”, “Голодная или нет?”, “Уберись в комнате, выброси мусор”. Не говоря уже обо всем остальном…»

– Надеюсь, я сюда никогда не вернусь, – буркнула она и захлопнула дневник. Достала из-под кровати большую походную сумку на молнии и стала укладывать вещи.

Глава 3

3 июля. Реальность

Большой мусоровоз с присвистом и грохотом остановился у отгороженной помойки. Из кабины выпрыгнул молодой мужчина, прищурился на яркое утреннее солнце и ловко принялся вывозить контейнеры.

Милана стояла у площадки для сбора мусора и наблюдала за уборщиком. Она потянулась и сладко зевнула. Из-за поворота вынырнул серый «Хендай Солярис» с подбитой левой фарой и остановился рядом. Водительское окно быстро опустилось, выглянул рыжий парень и весело сказал:

– Привет, Милаша! Хорошо выглядишь, несмотря на ранний подъем! Шесть часов, как договаривались.

Он с удовольствием рассматривал Милану. Ее крепкую невысокую фигуру, длинные волосы цвета темного шоколада, лицо с высокими скулами, миндалевидные голубые глаза, обрамленные густыми черными ресницами, слегка вздернутый нос и пухлые розовые губы.

– Привет, Мишаня. – Она снова зевнула и заправила за ухо темную прядь, упавшую на лицо. – Шесть ноль пять. Ты опоздал.

– Да вот, какой-то урод фару мне разбил. Придется в сервис ехать.

Миша вышел из машины, подхватил большую сумку с вещами, этюдник, папку с рисунками и убрал в багажник. Распахнул перед Миланой переднюю дверь и сделал пригласительный жест. Она пригладила черную короткую юбку и села на пассажирское сиденье.

– Ася уже идет. Написала мне.

– Хорошо. Я посмотрел навигатор, ехать два часа пятьдесят минут. Ну, правда, это пока. Возможно, перед Москвой будут пробки.

Из подъезда вышла Ася. Она поздоровалась и устроилась на заднем сиденье.

– Давай сумку уберу в багажник? Ехать-то далеко.

Ася кивнула.

– Остальное тоже? – предложил Миша.

– Нет, папка и этюдник не мешают. Нормально.

Он убрал ее сумку и плюхнулся на место водителя. Нажал на газ, лихо объехал мусоровоз и вывернул на дорогу.

Надев наушники, Ася уткнулась в мобильный, запустила плейлист и откинулась на спинку сиденья. Милана посмотрела на себя в карманное зеркальце и поправила волосы.

– Спасибо за предложение нас отвезти. А то мы собрались на электричке ехать.

– Ну что ты. Я так рад вам помочь. Тем более что сам планировал в Москву сгонять. Надо кое-что купить. Ты мне лучше скажи, как дальше? Я вас привезу, оставлю, а что потом?

– Если мы поступим, то нам сразу дадут комнаты в общаге. Я звонила – узнавала. – Она улыбнулась. – Если нет, будем думать. Домой мы возвращаться точно не хотим. Будем поступать в другой институт. Не очень понятно только, где тогда жить… Я тебе напишу, когда закончится конкурс и объявят результаты.

– Сколько это займет времени?

– Часа три.

– Хорошо. Знаешь, у моих родителей есть квартира в Москве. Если что, я могу договориться, чтобы мы могли там пожить. Квартира трехкомнатная, всем места хватит, – с надеждой в голосе произнес Миша, не отрывая взгляда от дороги. – Без меня они вряд ли разрешат кому-то там остановиться, но я могу переехать…

– Надеюсь, это не понадобится, – тихо буркнула Милана.

– Что?

– Я говорю, а как же твоя работа? – усмехнулась Милана. – Ты же не сможешь ездить из Москвы в Калугу каждый день?

– Уйду на удаленку. Да и вообще, я не пропаду. – Он ей подмигнул. – Все-таки компьютерный мастер.

– Ты же только устроился. Такие жертвы… Ради меня…

– Милаша, ради тебя я готов на все, – вздохнул Миша, – и ты это прекрасно знаешь. Только не хочешь серьезных отношений.

– Не хочу, – фыркнула Милана. – Мы это уже обсуждали. Причем не один раз.

– Я хочу быть с тобой…

– Все, закрыли тему. Скажи лучше, как твоя мама? Ей лучше?

– Да. Закончили химиотерапию. Сейчас прогноз хороший. Пока она дома. Чувствует себя нормально, даже на работу собирается.

– Я рада.

– Жаль, что ты никогда к нам не заходила, я бы вас познакомил.

– Еще чего, – недовольно буркнула Милана.

Миша не услышал ее ворчания или сделал вид, что не услышал.

– Не представляю, как ты справляешься… Без мамы… Сколько уже прошло? Три года?

– Да.

– Рак, конечно, страшная штука. Вовремя не заметишь – и человека нет.

Милана молча смотрела в окно.

– Извини, – негромко сказал Миша и бросил на нее короткий взгляд.

– Ничего, – глухим голосом проронила Милана.

С заднего сиденья раздалось шуршание. Ася вытащила из кармана разноцветную полупрозрачную упаковку. Стянула наушник и спросила:

– Хотите мармеладки?

– Да. Давай.

Ася вытряхнула несколько штук в ладонь Миланы.

– У тебя там все в порядке? – спросил Миша, глядя в зеркало заднего вида.

– Да.

– Сидишь такая сосредоточенная, – улыбнулся он.

– Я размышляю, как все будет.

– Все будет хорошо.

– Не уверена. А возвращаться домой нет никакого желания.

– Я буду держать за вас кулаки.

Кивнув, Ася откинулась на спинку сиденья, надела наушник и закрыла глаза.

Милана достала мобильный, полистала сообщения, быстро на них ответила и спросила:

– В машине есть блютус?

– Да.

– Я подключу свой плейлист?

– Конечно.

Через три с половиной часа серый «Хендай Солярис» приехал на окраину Москвы и остановился рядом с въездом на территорию академии. Здесь с двух сторон были высажены поляны больших ромашек. Дальше живым забором по всему периметру учебного заведения зеленели подстриженные кусты кизила. Внутри виднелись дорожки, которые лучами сходились к широкой мраморной лестнице главного здания. Вдоль них стояли деревянные лавочки на кованых ножках в виде львов. В многочисленных клумбах цвели белые и сиреневые флоксы, источая головокружительный аромат. Сразу за границей огороженной территории выстроился лес с белой рощицей берез, взмывающими ввысь соснами, мощными дубами и пушистыми елками.

Милана и Ася вышли из машины, беспокойно поглядывая в сторону академии. Миша заглушил мотор и вытащил их вещи из багажника.

– Я вас провожу?

– Нет, нет. Мы сами. Все. На связи.

Подруги засуетились, торопливо подхватили сумки, этюдники, папки с рисунками и побежали по дорожке к мраморным ступеням.

Миша проводил взглядом подтянутую, спортивную Милану и хрупкую, тоненькую Асю. Сел в машину и с лихой пробуксовкой укатил в сторону центра города.

Подруги замедлили шаг, завороженно глядя на здание академии – главное украшение этого места.

– На фото выглядело круто, а в жизни еще лучше, – восхищенно произнесла Ася.

Роскошное пятиэтажное желто-белое сооружение утопало в зелени и цветах. На широкой площадке перед входом стояли грандиозные колонны в виде атлантов, которые поддерживали нависающий козырек крыши. Стены были разрисованы стилизованными силуэтами мужчин и женщин около мольбертов, с кистями в руках и палитрами. Изображения художников постоянно двигались. Фигуры писали картины, тихо переговаривались между собой, кивали прохожим, ободряюще улыбались и махали тем, кто подходил к ним ближе. Массивные деревянные двери академии были распахнуты настежь, словно приглашая заглянуть в необыкновенное здание, больше похожее на дворец, чем на учебное заведение.

Ася и Милана подошли к лестнице. На широких мраморных ступенях, ведущих к входу, сидели конкурсанты и ждали начала регистрации. Справа и слева по краям ступеней расположились искусно выполненные статуи греческих богов двухметрового роста. Посейдон с трезубцем в руке, гордо вскинув голову, устремил взгляд вдаль. Гера в длинных ниспадающих одеждах, казалось, с интересом наблюдала за происходящим вокруг. Грозный Зевс с орлом на одной руке и молнией в другой. Артемида с колчаном стрел за спиной и маленьким олененком около развевающейся туники, перетянутой широким поясом. Аид, придерживающий злобных псов с раскрытыми пастями. Деметра со снопом пшеницы, прекрасный Аполлон, воинственная Афина, великолепная Афродита, Дионис с винной бочкой, Гефест, опирающийся на молот, и Гермес с вечным крылатым жезлом.

У всех скульптур шушукались абитуриенты. Претенденты держали в руках папки с рисунками, сложив в стороне дорожные сумки и рюкзаки.

Подруги поднялись к входу, положили сумки и этюдники у колонны.

– Какие великолепные скульптуры! – восторженно прошептала Ася.

– Надо будет потом рассмотреть их получше, – тихо ответила Милана.

Из академии вышла высокая стройная женщина лет тридцати с густой рыжей копной волос и почти такими же рыже-карими глазами. Приветливо улыбнувшись, она начала раздавать анкеты и ручки абитуриентам. Они брали опросники и отходили в сторону.

С папками в руках к ней подошли подруги.

– Здравствуйте, мы оставляли заявки на сайте академии. Нам нужно заполнить анкеты?

– Добрый день. Я Мария Андреевна Андреева. Преподаватель. Напомните ваши имена.

Она убрала анкеты и ручки в плоскую полупрозрачную сумку и достала планшет.

– Милана Брас и Ася Канарейкина.

– Да, да, я помню ваши работы, – Мария Андреевна листала список на экране.

Подруги радостно переглянулись. Милана исподтишка ущипнула Асю за бок. Мария Андреевна перестала листать.

– Вот, нашла. Анкеты можно не заполнять. Все данные уже в системе. А это… – она указала на папки, – ваши портфолио?

– Да, да.

– Оставьте на стойке охраны. Мы их отсканируем и вернем.

– Хорошо.

– Через полтора часа начнем конкурс. Мы вас пригласим. Пока можно сходить в кафе, это здесь, за углом.

Она показала в сторону каменной пристройки с нарисованными людьми за столиками.

– Где можно оставить вещи? – спросила Ася.

– Где хотите. У нас тут совершенно безопасно. Снаружи везде камеры.

– А внутри?

– Внутри камер нет. Мы считаем, что это не этично.

– Понятно.

– Отдохните с дороги. Советую в кафе попробовать булочки. Их пекут прямо при вас. Очень вкусные!

Преподаватель улыбнулась и отправилась к вновь прибывшим конкурсантам. Подруги подошли к входу в здание. Их встретил охранник.

– Добрый день. Папки с портфолио? Подписаны? Давайте. Не волнуйтесь, после конкурса получите обратно. В целости и сохранности.

Подруги отдали свои рисунки и вернулись на площадку с атлантами. Мария Андреевна общалась с двумя запыхавшимися девушками, крепко сжимающими в руках папки.

– Не опоздали. Все в порядке. Вот анкеты. Заполните, пожалуйста. Папки с вашими произведениями – охраннику… – спокойно говорила Мария Андреевна, передавая растерянным девушкам листы с множеством строчек.

– Какая приятная эта преподаватель, – негромко произнесла Ася.

Сбоку раздался тихий голос:

– Это наша Маревна Андревна. – Из-за колонны вышла высокая девушка с короткой стрижкой. – Я – Маша.

– Ася.

– Милана.

– Я собралась в кафе. Пойдем вместе?

Подруги кивнули и последовали за новой знакомой. Все трое подошли к пристройке. Нарисованные на стене люди негромко разговаривали между собой, пили кофе и чай. Подливали себе напитки из изящных кофейников и чайников. Брали с бело-голубых блюдец сдобное печенье и круассаны.

Они поприветствовали абитуриентов и продолжили разговор. Словно не происходило ничего особенного – сказали вежливое «Добрый день» и вернулись к своему диалогу: «Вчера, у Настасьи Филипповны…»

Подруги с улыбкой переглянулись. Маша открыла резную деревянную дверь и пропустила новых знакомых вперед. Запахло свежей выпечкой и абрикосовым вареньем.

Абитуриентки прошли к высокому прилавку и встали в очередь из желающих выпить кофе и съесть горячую булочку. Осмотрелись. На стенах был нарисован сад с кустами сирени и едва заметными в траве тропинками. На заднем плане виднелись клумбы с разноцветными астрами и гладиолусами. Потолок и верхняя часть стен были закрашены нежно-голубым цветом. По изображенному небу медленно плыли белые облачка. В дальней стороне сада прогуливались девушки в длинных закрытых платьях и шляпках с лентами. Одна держала ажурный кремовый зонтик, на руках другой сидел маленький светло-коричневый пудель, который тявкал, если кто-то из посетителей кафе подходил слишком близко.

– Смотрите, – удивленно прошептала Ася. – Как живые!

– Здесь такого много, – улыбнулась Маша.

– Похоже, они еще и разговаривают между собой, – заметила Милана. – Интересно, о чем?

Ася еще немного понаблюдала за нарисованными девушками и спросила:

– Маша, а ты не знаешь, зачем забрали наши рисунки?

– Сделают каждому абитуриенту портфолио на сайте академии.

– А как же те, кто не пройдет?

– Можно поступить на следующий год. Ну типа отточить мастерство и попробовать еще раз.

– А я слышала, что это дар.

– Да-да. Но не лишать же надежды творческого человека, – Маша подмигнула.

– Интересно, а были такие, что поступали через год?

– Большая редкость. Но портфолио можно воспользоваться, если захочешь поступать в другие художественные школы. На сайте академии будут отдельные файлы, где можно под своей фамилией найти картины и статус – принят или не принят. Они крутые портфолио делают. Для тех, кто поступил, – бесплатно, для остальных – за деньги.

– Но это же долго. Сколько сегодня народу пришло? До фига!

– У них есть небольшая типография. Нам Маревна Андревна рассказывала. Там все происходит очень быстро, насколько я знаю. Работают на профессиональном оборудовании. Загружают в сканер портфолио одного студента. У каждого не больше пяти картин, правильно? Ну вот…

– Девочки, заказывайте, наша очередь!

Устроившись с круассанами и капучино за круглым стеклянным столиком, Милана спросила новую знакомую:

– Ты издалека?

– Нет. Живу в Москве. Ходила на подготовительные курсы академии.

– Разве здесь есть подготовительные? – подруги переглянулись.

– В центре города – специальное отделение. Там проходят занятия рисованием, скульптурой и годовые курсы.

– Но… в этом отделении… ничего особенного не происходит?

– Нет. По сути, просто художественная школа. Но занятия ведут преподаватели академии. У меня было одно занятие в неделю. Вела Маревна Андревна. Она замечательный преподаватель. Всегда подскажет, как лучше сделать, поможет… Талантливая художница. И вообще, очень добрая и милая. Я никогда не думала о рисовании как о призвании, о профессии. Сначала, во втором классе, родители меня водили, потому что эта художка была рядом с домом. А потом я увлеклась, вернее, меня увлекла Маревна Андревна. Она мне и предложила пройти тестирование. А вы откуда?

– Мы из Калуги. Ходили там в художественную школу.

– Вместе?

– Мы все делаем вместе, – засмеялась Милана. – Сидели с первого класса за одной партой. Живем в одном подъезде. Я на третьем этаже, Ася – на первом. Вместе учились, вместе рисовали. Теперь вместе приехали поступать.

– Вместе теперь переживаем, – вздохнула Ася.

– А тут переживать нечего. Как говорит наша Маревна Андревна, либо это есть, либо этого нет.

– Очень хотелось бы, чтобы было. – Милана насыпала в капучино сахар.

«К тому же нам обеим просто необходимо свалить из дома, – добавила про себя Ася, – и если не получится сюда, то придется идти туда, где есть общага. Баллы у нас высокие. Может, даже будет выбор. Лишь бы не возвращаться домой».

– А я не знаю. Мне как-то все равно. Получится – хорошо, нет – поступлю еще куда-нибудь. У меня родители – преподаватели в МГУ. Могу туда податься.

– Для нас это самая большая мечта и главная цель. Я не представляю свою жизнь без мольберта и красок, – чуть нахмурилась Ася и вытащила звякнувший мобильник.

– И моя любимая вещь – этюдник, – весело сообщила Милана. – Как найдем красивое место – зависаем рисовать. Родичи потом орут, ругаются, думают, мы гуляем с парнями, тусуемся, курим и бухаем. А мы рисуем. Представляешь?

– Да… У нас на подготовительных был один мальчик, Мирон Сомов. Очень симпатичный. Высокий блондин с зелеными глазами. Все девчонки за ним бегали. А он, вот как вы… Уйдет куда-нибудь с этюдником и сидит, рисует. Маревна Андревна говорила, что у него точно есть талант.

– А он сейчас здесь? – поинтересовалась Милана.

– Наверняка. Сидит где-нибудь в укромном месте и делает наброски. – Маша огляделась. – Да вон он, – она кивнула в сторону самого дальнего столика у окна. – Как обычно, сидит один. Что-то рисует в блокноте.

Милана украдкой посмотрела на Мирона.

– Какой красавчик.

– Ага. – Маша допила кофе. – Говорили, что у него есть подружка, которая уехала учиться в Лондон. Вот он типа и страдает.

– Ничего, такие, как он, долго не переживают, – ухмыльнулась Милана. – Найдет себе новую…

– Я возьму еще круассан. Уж очень вкусно, – сказала Маша и ушла к прилавку.

Ася оторвалась от мобильника и, тяжело вздохнув, убрала его в карман.

– Моя мама написала, что я уехала и не убрала свои этюды, – тихо проговорила она, поймав вопросительный взгляд Миланы. – Обматерила меня и сообщила, что порвала и выбросила все мои работы.

Милана покачала головой.

– Все. Забудь. Ты оставила ту свою жизнь в прошлом. Теперь все будет по-другому.

– Если мы поступим…

Вернулась Маша и присела за столик. Ася отодвинула свою пустую чашку и озабоченно спросила:

– А ты, случайно, не знаешь, сколько человек могут отобрать?

– В прошлом году было около трехсот претендентов. Взяли пятнадцать человек.

– Там столько народу…

– Вы не переживайте. Дело не в количестве. Если есть этот… ну талант… возьмут хоть всех, – засмеялась Маша и взяла круассан. – Только так не бывает.

– Я слышала, что многие сюда пытаются поступить из-за хороших условий?

– Есть такое. Одна стипендия чего стоит! Можно сразу новый айфон купить.

– Откуда у академии столько денег?

– Ой, девочки, вы не представляете, сколько народу хотят приобрести живые картины! Нарисовать такую можно только здесь, в этом здании, но потом она продолжает оживать и за стенами академии. За ними очередь! Причем не на один месяц вперед. Представляешь, какой-нибудь олигарх заказывает портрет, вешает себе в комнату и советуется сам с собой!

Милана и Ася засмеялись.

– Или неуверенный человек покупает картину с Наполеоном, и тот ему говорит каждое утро: «Если ты хочешь добиться цели, нужно каждый день хотя бы немножко к ней продвигаться», «Невозможно – слово из словаря глупцов». – Маша хлебнула кофе. – Часто приобретают картины с пейзажами. Шум деревьев, журчание воды – типа успокаивает. Опять же картины с котейками, песелями, лошадьми, львами и прочей живностью. Приходишь на кухню, а там котик мяукает. Или из спальни доносится львиный рык.

– А если надо как-то успокоить нарисованных животных?

– Пожалуйста! Отверни картину к стене, и все.

– Прикольно.

– Ага. У нас в студии Маревна Андревна повесила свою работу с девушкой в красном кабриолете. Так вот, когда кто-то отвлекался или мешал другим сосредоточиться, эта девушка делала недовольное лицо и бибикала.

– Ха-ха.

– Картины студентов продают? – Милана сделала глоток капучино.

– И картины преподавателей тоже.

– А нельзя себе оставить? Или самой продать? Или подарить?

– Все картины, нарисованные в этом здании, сдаются в галерею. Пока здесь учишься или работаешь, их реализует академия.

– Но это как-то несправедливо.

– Дело в том, что… Как бы это сказать… – Маша оглянулась и понизила голос: – Не все картины хорошо себя ведут.

– Как это?! – удивленно воскликнули подруги.

– Тише, – шикнула Маша. – А так. Бывает, что какой-нибудь портрет начинает ругаться матом. Или показывать неприличные жесты. В пейзажах опадает листва, а в натюрмортах портятся продукты, которые на них нарисованы. Иногда даже начинают вонять! А бывало, нам Маревна Андревна как-то по секрету рассказала, что студент нарочно нарисует какую-нибудь гадость. Не буду вдаваться в подробности… Поэтому все картины сначала помещают в галерею. Там они находятся в карантине, на испытательном сроке, так сказать. И только потом могут быть выставлены на продажу или выданы художнику. Короче, это все ради безопасности.

– А если картина начинает… э-э… плохо себя вести?

– Ее замазывают плотной черной краской типа гуаши. А того, кто нарисовал, исключают из академии.

– Ого.

– Да. Преподаватели и администрация внимательно за этим следят.

– И часто… картины замазывали?

– Не знаю. Это тайна, покрытая мраком. – Маша допила кофе. – Еще я слышала, что уборщица обязательно проверяет все помещения, даже комнаты в общежитии, не нарисовано ли где что. То есть под видом уборки они осматривают все поверхности.

– Понятно. Значит, на стенах рисовать не будем, – весело произнесла Милана, достала мобильный, ответила на несколько сообщений и сказала: – Девочки, пора идти на тест. Время почти одиннадцать.

– Да, пойдемте. Столько ждали, готовились, не хватало опоздать, – протараторила Ася.

Абитуриентки заторопились, загремели коваными стульями с мягкими сиденьями и поспешили на выход.

На мраморной лестнице стояла толпа конкурсантов. На верхней ступеньке Маревна Андревна и еще несколько преподавателей спокойно ждали, когда соберутся все претенденты.

– Пожалуйста, не беспокойтесь. Сейчас мы пройдем в аудиторию. Она очень большая, места всем хватит, – громко сообщила сухая пожилая женщина с седым пучком. – Вы в любой момент можете обратиться ко мне. Напомню, меня зовут Антонина Сергеевна, я проректор академии. Или к любому преподавателю. – Она сделала жест в сторону коллег. – Все, кто зарегистрировался через сайт или заполнил анкету здесь, прошу за мной.

Толпа зашевелилась, загудела. Взволнованные абитуриенты зашли в здание. За дверьми простирался огромный холл с высокими потолками. Стены были разрисованы, каждая в своей тематике. Справа открывался прекрасный вид на шумный вечерний мегаполис. Сновали машины, переливались огни рекламы, горели подсвеченные фасады и уличные фонари. Если подойти поближе, можно было услышать звуки большого города и даже почувствовать его бешеный ритм и энергетику. Слева, словно на контрасте, раскинулся океан, перекатывающий бирюзовые волны, и бесконечный песчаный пляж, уходящий вдаль. Зеленые пальмы и заросли джунглей.

Внезапно из песка вылезло несколько полупрозрачных крабов. Они побежали мимо застывших в изумлении конкурсантов, остановились на секунду и помчались дальше. Сзади, справа и слева от входных дверей возвышались огромные окна, обрамленные нарисованными цветами и лозой винограда. По изображенным стеблям прыгали удивительной красоты птицы, издавая забавные трели. Впереди находилась просторная лестница с красным ковром. Рядом с ней расположился лифт с прозрачной кабиной и закрытой шахтой, уходящей вверх. Лестница упиралась в площадку второго этажа. Влево и вправо шли ответвления коридоров.

– Все, что вы здесь видите, написал основатель нашей академии и первый ректор – Павел Павлович Гвоздниковский. Картины настолько хороши, что вы можете почувствовать запах океана, услышать шум прибоя и заметить, как движутся облака на небе. К сожалению, Павел Павлович недавно умер от тяжелой болезни. Сейчас возглавляет академию его младший сын Артемий. Тоже талантливый художник. Его картины вы увидите в классных комнатах и в коридорах третьего, четвертого и пятого этажей.

Проректор пригласила конкурсантов подняться по лестнице. На просторной площадке второго этажа на стене красовался огромный красный дракон. Он помахивал хвостом, выпускал из ноздрей светлый дымок и настороженно следил за проходящими мимо посетителями желтыми глазами с черной вертикальной полоской зрачка.

Антонина Сергеевна прошла по коридору.

– Прошу за мной.

Она открыла дверь в аудиторию – огромный светлый зал. Стены были молочно-белого цвета, без рисунков. Пол застелен серо-бежевым ламинатом. По всему потолку проходили лампы, которые обеспечивали равномерную подсветку всего зала. В несколько рядов стояли мольберты с приготовленными листами плотной бумаги. На подставках лежали краски, палитры, наборы кисточек, баночки с водой, карандаши, ластики, тряпочки и прочая полезная мелочь.

– Если кто-то предпочитает использовать свои наборы красок и кисточек – пожалуйста. Вы можете применять все, что захотите. Сегодня допускаются работы в карандаше и акварели.

Конкурсанты разошлись по залу и встали за мольберты. Антонина Сергеевна вышла в центр и сообщила:

– Мы будем здесь, если понадобится помощь. Писать можно все что угодно. В вашем распоряжении три часа. Никто никому не мешает. Соблюдаем тишину. Уважаем друг друга. Не забудьте отключить мобильные телефоны. Там, – проректор указала жилистой рукой на небольшой закуток, огороженный ширмой, – находится кулер, столик с чаем, кофе и булочками. Там же есть раковина – помыть кисти и набрать воды. – Она окинула абитуриентов добродушным взглядом и торжественно объявила: – Можно начинать!

Вместе с другими преподавателями Антонина Сергеевна отошла в самый дальний угол аудитории, где стояли стол и несколько кресел.

Маша расположилась у окна, недалеко от преподавателей. Милана и Ася устроились рядом. Со стороны остальной части огромного зала послышались шуршание и тихие перешептывания, звук упавшего карандаша, хлопок крышки.

Ася открыла набор красок, распаковала новенькие кисти и макнула в воду одну из них. Перед ней порхали воображаемые птицы, зелеными кронами деревьев шумел ветер, яркие красные цветы покачивали головками.

Милана писала закат над морем. Розовые облака простирались на теряющем краски небе. Отблески света расплескались на глади моря. Вдалеке виднелся белый парус яхты. Из воды выглядывали серые спины семейства дельфинов. На переднем плане Милана изобразила двух летящих чаек.

Маша долго стояла перед мольбертом. Несколько раз доставала кисть, убирала обратно. Взяла карандаш, проверила, насколько он острый. Нанесла на бумагу легкие штрихи. Отложила. Отправилась в дальний угол к кулеру. Налила воды, выпила несколько глотков. Медленно пошла обратно, заглядывая в чужие картины. Вот несется белый конь по зеленому лугу со множеством полевых цветов. Ветер развевает его гриву и хвост. Кажется, слышен топот копыт. Видно, как ему хорошо скакать во весь опор. Раздувая чуткие ноздри, бешено вдыхать аромат диких трав. Вперед, дальше, навстречу солнцу и свободе. Маша посмотрела на художника. Перед мольбертом стоял зеленоглазый блондин Мирон, сосредоточенно впившись взглядом в картину. Он добавил красных маков на передний план. Чуть мазнул белым, появилось движение, скорость, ветер. Маша улыбнулась и пошла дальше. Справа на мольберте под нависшими тучами на обрыве возвышался готический замок с недовольным вороном на передней башенке. Слева – два тигра вступили в жестокое сражение. Дальше – маленькая девочка раскачивается на качелях. Ее красное платье вздымается и опускается мягкими волнами. Она смеется. Рядом с ней стоит молодая женщина и ест красное яблоко с влажной белой мякотью. Маша услышала отдаленный смех. Дальше справа – черепаха ползет к морю, вытягивая шершавую шею. По белому песку рак-отшельник медленно тащит свою желто-коричневую раковину. А вот натюрморт: половинки груши с маленькими темными косточками, нарезанная сырокопченая колбаса, бутыль красного вина, на которой притаилась юркая зеленая ящерка. За натюрмортом шторм. Вздымаются волны. Черное небо разрезают яркие молнии. Льет дождь. Крошечное рыболовецкое суденышко борется за существование. Еще секунда, и девятый вал его поглотит и раздавит в разверзнутом чреве.

Маша дошла до своего места и взяла кисть. Решительно макнула в воду и окунула кисть в синюю краску. На белом полотне появились очертания альбатроса, бушующего моря и скалистого утеса вдалеке.

Три часа пролетели совершенно незаметно. Антонина Сергеевна похлопала в ладоши и громко приказала:

– Прошу отойти от своих картин на два шага назад. Сейчас мы подойдем к каждому конкурсанту и посмотрим на ваш шедевр. У кого картина будет живая, пожалуйста, пройдите в соседний кабинет. Там вас встретит наш повар и предложит ланч. Остальные могут быть свободны. На выходе можно забрать ваши папки с рисунками. Портфолио появятся на сайте через три дня. При желании его приобрести следуйте инструкции. Благодарю всех за участие в конкурсе.

Претенденты отошли от своих картин. По лицам некоторых растеклось блаженство. Они счастливо улыбались и общались с изображениями. Большинство угрюмо потянулось к выходу, не дожидаясь вердикта комиссии.

Антонина Сергеевна, Маревна Андревна и еще четверо преподавателей подошли к Милане.

– Превосходный закат.

– Замечательная картина.

Комиссия разглядывала изображение.

– Но, к сожалению, она не ожила.

Милана расстроенно нахмурилась.

– Вы свободны, – негромко произнесла Антонина Сергеевна.

– Здесь моя подруга, – заволновалась Милана. – Можно я подойду к ней вместе с вами?

– Конечно.

Они направились к счастливой Асе, которая разговаривала с большим пестрым попугаем.

– К-р-р-расивая девочка!

– Спасибо.

– К-р-р-р-расавица!

Ася засмеялась и отошла подальше, чтобы комиссия могла оценить ее произведение. Милана обняла ее за талию и чмокнула в щеку.

– Поздравляю. Я ни секунды не сомневалась, что у тебя есть талант, – шепнула она.

Антонина Сергеевна воскликнула:

– Какой чудный запах! Что это за цветы?

Остальные члены комиссии залюбовались картиной.

– Какой забавный какаду!

– Это ара…

– Ар-р-р-р-а! Ар-р-р-ра! – закричал попугай и закивал красно-белой головой.

– Прелестно!

Попугай расправил крылья и перелетел на ветку соседнего дерева.

Антонина Сергеевна и другие преподаватели захлопали в ладоши. Проректор протянула Асе руку и сказала:

– Браво. Добро пожаловать в академию.

Ася, счастливо улыбаясь, ответила на рукопожатие. Комиссия отправилась к следующему конкурсанту.

Повернувшись к подруге, Ася помрачнела.

– У… тебя…

– Нет, – вздохнула Милана.

Подруги вышли из аудитории и направились к выходу. Забрав вещи Миланы, они уселись на скамейке.

– Что же теперь делать? – удрученно произнесла Ася.

– Ничего, – пожала плечами Милана. – Ты будешь учиться в академии. Я поступлю еще куда-нибудь или устроюсь на работу.

– Я без тебя не смогу…

– Сможешь. Это твоя мечта. Она исполнилась. – Милана грустно улыбнулась. – Здесь замечательные преподы. Будешь рисовать картины. А я буду к тебе приезжать.

– Домой не вернешься?

– Ни за что.

– Но где же ты будешь жить?

– Пока не знаю. Позвоню Михунчику. Пусть пристроит меня куда-нибудь. А потом что-нибудь придумаю.

– Надо разузнать, в каких вузах есть общежития…

Помолчав, Милана добавила:

– Ты не волнуйся. Я не пропаду.

Ася смахнула слезу и уткнулась в плечо подруги.

– Я не смогу без тебя.

Милана подождала, пока Ася немного успокоится, и достала мобильный. Отправила сообщение Мише и с деланым весельем произнесла:

– Он уже подъезжает. Ты иди. Я тебе напишу.

– Я подожду, когда он тебя заберет…

– Не нужно, – Милана чуть нахмурилась. – Ничего страшного не произошло. Будем на связи. Я пойду.

Она решительно встала. Ася ее обняла и заглянула в глаза.

– Сообщи сразу, как устроишься.

– Хорошо. И ты.

Улыбнувшись, Милана подхватила свои вещи и торопливо зашагала в сторону выезда с территории академии.

Ася проводила ее долгим взглядом и понуро отправилась к мраморным ступеням. Она зашла в здание, поднялась на второй этаж и заглянула в комнату, соседнюю с большой аудиторией.

На длинном столе с белой накрахмаленной скатертью стояли несколько корзинок с ароматными булочками, бутылки с лимонадом и водой, овальные фарфоровые блюда с разложенными нарезками красной и белой рыбы, ветчиной, сыром и фруктами. В дальнем углу сидели два парня и уплетали роллы, красиво разложенные на керамическом подносе.

– Пожалуйста, заходите! Не стесняйтесь. – Около стола стоял приветливый мужчина в белом фартуке и высоком поварском колпаке.

Ася зашла в столовую и пробежала взглядом по столу.

– Ого. Такой выбор…

– Что желаете? – Он подкрутил длинный ус и подмигнул.

Замявшись, Ася неуверенно пробормотала:

– Я так волновалась, что даже не проголодалась.

– Тем не менее, – широко улыбнулся повар.

– Хорошо. Давайте роллы. С угрем и лососем.

– Один момент. Присаживайтесь к столу.

Ася устроилась у большого окна, занавешенного темным бархатом. В комнату стали заходить другие победители конкурса. Две девушки возбужденно обсуждали ожившие картины. За ними вошел высокий блондин. Он молча слушал веселое верещание абитуриенток и вежливо ждал, когда они успокоятся и сделают заказ. Повар поинтересовался, что им предложить. Девушки выбрали окрошку и устроились за столом рядом с Асей. Блондин заказал колбаски, отошел в дальнюю часть комнаты. Присел и вытащил мобильный.

– Катя, смотри, похоже, это тот самый пацан, – негромко проговорила одна.

– Кажется, его зовут Мирон.

– Точно, Мирон. Имя такое необычное. Я поэтому запомнила. Действительно, красавчик.

– Какой-то он угрюмый. Сидит в сторонке, ни на кого не смотрит, ни с кем не общается.

– Это его девчонки замучили, поэтому он такой, – хихикнула девушка и обратилась к Асе, которая листала ленту телеграм-канала: – Привет. Вероятно, мы будем в одной группе. Давай знакомиться?

Подняв взгляд от мобильного, Ася представилась.

– Меня зовут Соня, это Катя.

– Приятно познакомиться.

Отложив мобильный, Ася взглянула на девочек. «Красивое каре у этой Сони, хорошо выглядит на длинных волосах, только нос у нее какой-то здоровенный и глаза, маленькие, черные, все время бегают по сторонам, как будто ищет кого-то. А вторая – посимпатичнее. Катя, надо запомнить. Взгляд такой спокойный и умный. Одета только по-дурацки. Слишком много аксессуаров…»

К ним подошел веселый усатый повар с подносом. Поставил на стол тарелки с едой и положил приборы. Пожелал приятного аппетита и удалился.

– Ты чего такая грустная? – обратилась к Асе Соня и взяла ложку.

– Моя подруга не поступила.

– А. Жаль.

Ася взяла палочками ролл с угрем. Новые знакомые с удовольствием уплетали окрошку.

Подошла Маревна Андревна.

– Ася, Катя и Соня, – улыбнулась она. – Поздравляю с поступлением в академию.

Преподаватель присела напротив и налила себе лимонад.

– Мария Андреевна, – чуть замявшись, проговорила Ася. – Моя близкая подруга, Милана, не поступила…

– Да. Ее работа была хорошей, но не живой.

– А можно… не знаю… еще один шанс? Попробовать нарисовать еще раз?

– Это ничего не даст. – Мария Андреевна покрутила в руке бокал. – Не нужно расстраиваться. У твоей подруги своя дорога. Как и у многих других.

Помолчав, Ася спросила:

– А Маша? Которая была у вас на подготовительных. Ее что-то здесь не видно…

– Ее картина не ожила.

Ася подскочила на стуле.

– Как – не ожила?! Не может быть!

– Может. Осталась просто картинкой. Красивой, как у многих, но не живой. – Мария Андреевна допила лимонад и налила еще. – На самом деле Маша никогда не хотела быть художником. Пошла на конкурс, только чтобы доказать, что она лучшая. Я ее отговаривала.

– А она сказала, что это как раз вы ей предложили принять участие в конкурсе.

– Да? Она так сказала? – удивилась Маревна Андревна. – Впрочем, это на нее похоже, представлять происходящее, как ей хочется, а не как есть на самом деле… – По лицу преподавательницы пробежала тень. – У Маши впереди большое будущее. У нее практический ум, много усидчивости и целеустремленности. Думаю, она многого добьется в жизни. Только не в качестве художника.

Преподавательница выпила лимонад и поставила бокал на стол.

– Я буду вашим учителем на ближайшие четыре года. Когда закончите ланч, проходите в комнату сто один. Вам выдадут ключи.

Асе показалось, что Маревна Андревна как-то особенно выделила слова «вам» и «ваших». Это прозвучало непривычно, приятно пощекотав где-то внутри.

– Располагайтесь, отдыхайте. Не забудьте забрать папки с рисунками на стойке охраны. Через час встречаемся на первом этаже у лестницы. Я проведу экскурсию по академии. Рада видеть вас среди своих учеников.

Мария Андреевна встала из-за стола и упорхнула к другим студентам.

– Какая она классная! Здорово, что именно она будет нашим преподом. – Соня с обожанием проводила ее взглядом.

Столовая заполнилась счастливыми девушками и парнями. В комнате воцарился радостный гул. Восхищенно обмениваясь эмоциями, успешные конкурсанты подходили к столу, заказывали ланч у колоритного повара и садились в мягкие кресла.

– Как здесь стало шумно, – проговорила Катя.

– Ага. Смотри, к нашему красавчику подсела какая-то девчуля, – недовольно буркнула Соня.

– Она стояла за мной на конкурсе, – сообщила Катя. – У нее по песку черепаха ползала.

Ася бросила взгляд в дальний угол, где сидел Мирон. Он коротко улыбнулся подсевшей девушке и снова уткнулся в экран мобильного.

– Похоже, она его не очень заинтересовала, – усмехнулась Соня. – Пойду попрошу еще чего-нибудь вкусного. Девочки, вам что-то взять? Может, пирожные?

– Возьми мне корзиночку с фруктами, – попросила Катя.

– Спасибо, мне ничего не надо. Я уже пойду, – сказала Ася и встала. – Хочу быстренько принять душ.

– Давай. Увидимся.

Ася вышла из столовой и прошла по коридору к лестнице. Остановилась около дракона. Нарисованное существо повернуло голову и выпустило две тонкие струйки дыма. Воздух в коридоре чуть колыхнулся.

– Какой ты красавец, – восхищенно проговорила Ася. – Тебя можно погладить? Ты меня не укусишь?

Дракон слегка нахмурился. Ася подошла ближе и провела рукой по стене, где была изображена чешуйчатая красная спина. Она почувствовала жесткие теплые наросты и колючие выступы на коже. Едва уловимое движение дыхания. Дракон прикрыл желтые глаза и опустил морду.

– Тебе нравится!

Дракон снова выпустил две тонкие струйки дыма.

Ася улыбнулась и помахала дракону.

– Еще увидимся.

Она спустилась на первый этаж и подошла к охраннику. Он помог найти ее папку с рисунками и спросил, не дожидаясь вопроса:

– Комната сто один?

Ася кивнула.

– Проходите к стене с морем. Где самые джунгли, увидите дверь. Войдете, перед вами будет длинный коридор. Первая дверь справа – комната сто один.

Поблагодарив охранника, Ася сунула папку с рисунками под мышку и быстрым шагом направилась к нарисованным джунглям. Приблизившись к стене, она почувствовала легкий океанский бриз и запах йода. Послышался шум накатывающихся волн и птичьи голоса.

«Где дверь-то?» – она шарила по пальмам и всматривалась в картину. Толкнула самое темное место на картине. Дверь открылась вовнутрь. Перед Асей был длинный освещенный коридор со множеством дверей.

– Вроде сюда… Так… Комната справа, сто первая.

Ася вежливо постучала. Открыла дверь и вошла. Под высоким потолком висела длинная как столб люстра. Стены без окон, задрапированные терракотовым шелком, создавали ощущение, что это не помещение, а внутренность огромной коробки. Половина комнаты была заставлена рамами и банками с краской. С другой стороны стоял стеклянный стеллаж с принадлежностями для рисования. Вдоль стены расположился плюшевый диван бордового цвета с массивными бронзовыми подлокотниками. За большим рыже-коричневым столом сидела полная женщина-администратор, лет пятидесяти, с короткими ярко-красными волосами. Она отвлеклась от ноутбука и взглянула на Асю.

– Здравствуйте, – промямлила абитуриентка, завороженная видом необычной люстры и другой обстановкой комнаты.

– Добрый день, – улыбнулась администратор.

– Я за ключами.

– Хорошо. Назовите ваше имя.

– Ася Канарейкина.

– Минуточку. Сейчас я вас найду, – администратор уткнулась в ноутбук.

Ася подошла к стеллажу и принялась рассматривать разложенные на стеклянных полках товары.

«Какая удобная бутылочка для воды. Плоская и вместительная. Отлично влезет в этюдник», – подумала она.

Повернувшись к женщине за столом, Ася спросила:

– Сколько стоит вот эта бутылочка для воды?

Администратор встала, подошла к стеллажу и вытащила бутылочку.

– Вот, пожалуйста. Принадлежности для рисования в академии бесплатны.

– Ого, круто. Тогда можно мне еще…

– Можно, – улыбнулась администратор, – только я советую сначала походить на пробные уроки. Там вы определитесь, что вам нужно, – она сделала паузу, – на самом деле. Потом в любой момент придете и возьмете.

– Хорошо, – кивнула Ася. – Только можно мне еще набор кисточек? Мои стали совсем плохие.

– Возьмите, что вам нравится. Здесь дверца только для того, чтобы не летела пыль.

Администратор села обратно за стол и продолжила искать фамилию посетительницы. Ася взяла длинные черные кисточки в прозрачной упаковке и закрыла дверцу стеллажа.

– Вы садитесь. – Администратор приветливо кивнула в сторону дивана. – Три часа отстояли. Можно и присесть. Извините, что долго. Списки прислали полные, со всеми поступающими. Тех, кто прошел тест, еще не выделили в специальный документ.

Ася провалилась в неожиданно мягкий диван. Почти провалилась в его податливое, обволакивающее нутро. Прислонила голову к такой же нежно-рыхлой спинке и закрыла глаза. Усталость нахлынула на нее и придавила своей неощутимой умиротворяющей массой. Замелькали картины: морда дракона, струйки дыма из его бордово-черных ноздрей. Стройные ряды мольбертов. Приветливое лицо бабушки, которое медленно приобретает недовольные черты матери. Она сваливает рисунки Аси в кучи, которые медленно увеличиваются. Из самой ближней вылетает большой пестрый попугай и громко кричит:

– Ар-р-ра! Ар-р-ра!

Она очнулась от громкого голоса:

– Ася, проснитесь. Ася!

Рядом стояла администратор. Ася схватилась за медный подлокотник и с трудом вытащила себя из бархатистого чрева дивана.

– Ничего, ничего. У нас тут все вырубаются, – засмеялась женщина с ярко-красными волосами. – Вот ваши ключи. Два комплекта. Один – запасной, советую оставлять в номере.

– Спасибо. – Ася забрала ключи, попрощалась с администратором и вышла из комнаты.

«Надо же, как я отключилась, прям провалилась, – думала она, прикрывая за собой дверь. – А еще экскурсия. В четыре надо быть у лестницы». Она посмотрела на часы мобильника. «А сейчас уже пятнадцать минут четвертого!»

Ускорив шаг, Ася прошла мимо охранника, толкнула массивную дверь и вышла на широкую площадку с колоннами. Нашла свои вещи. Открыла этюдник, уложила кисти, новую бутылочку в длинное отделение и сверху пристроила папку с рисунками.

«Как отлично бутылочка поместилась. Как будто всегда здесь была», – Ася удовлетворенно закрыла этюдник.

Ярко светило солнце. На голубом небе редкие белые облачка, словно подвешенные рукой художника, равнодушно взирали вниз. Несколько конкурсантов, проваливших экзамен, сидели на ступеньках и грустно жаловались друг другу на отсутствие таланта и возвращение к прежней скучной жизни.

На лавочке Ася увидела Машу. «Похоже, плачет. Надо подойти к ней». Она направилась к знакомой. Заметив Асю, Маша быстро вытерла глаза платочком и сунула его в карман.

Ася присела рядом.

– Не прошла?

– Нет.

– Расстроилась?

– Не особо. Просто жду, когда за мной папа приедет.

– Ты не грусти. Маревна Андревна сказала, что у тебя другие таланты и большое будущее.

– Так всегда говорят лузерам, – скривилась Маша.

– Конечно нет!

– Да ладно, – махнула рукой Маша. – Займусь чем-то другим.

– Конечно. Я, честно говоря, сама очень расстроена – моя подруга не прошла.

Не обратив внимания на это высказывание, Маша вытащила звякнувший мобильный и прочитала сообщение.

– Давай будем на связи? – предложила Ася.

– Это ни к чему. Мне надо идти. Пока.

Маша резко встала, взяла сумку и устремилась к выходу с территории академии. Ася проводила ее грустным взглядом. «Расстроилась… Завидует, что я поступила. Поэтому не захотела обменяться телефонами». Она вздохнула и пошла ко входу в академию. Забрала свои вещи, которые по-прежнему томились ожиданием у колонны, и отправилась в общежитие.

Оно располагалось на верхнем этаже здания. Приветливо кивнув охраннику, Ася прошла через холл к лифту у центральной лестницы. Нажала кнопку вызова. Подъехала стеклянная кабина. Художница зашла внутрь и прикоснулась к цифре пять. Лифт тихо тронулся с места и медленно начал подниматься.

– Ого, вот это да… – Ася прижалась к стеклу.

Стены шахты были закрашены светло-желтой краской с изображением ступеней. Создавалось впечатление, что лифт едет внутри огромной лестницы. Нарисованные на ступеньках девочки и мальчики в стиле аниме махали руками и улыбались Асе. Бежали за ней, отставали и смотрели снизу вверх. Одна девочка-аниме в коротком платье, с черными волосами, собранными в длинные хвостики, показала Асе язык.

– Нормально?! Она мне рожу скорчила. – Ася удивленно вскинула брови. – Надо пожаловаться, пусть ее закрасят черной краской, а то плохо себя ведет.

Нарисованный мальчик на самой верхней ступени протянул Асе белую розу и прошептал:

– Ты – красавица.

– Вот. Это другое дело.

Лифт остановился. Мальчик сделал реверанс, положил розу на ступеньку и побежал вниз.

Ася вышла из кабины и, озираясь, отправилась искать свой номер. В длинном коридоре на больших расстояниях друг от друга находились двери. На каждой была изображена девушка-аниме в определенном стиле, держащая в руке табличку с цифрами. На первой двери – девушка в японской одежде поклонилась и показала цифры: пять ноль один. На второй – аниме в наряде охотницы, с луком за спиной и колчаном со стрелами на плече. Около нее стояли большие цифры: пять ноль два. На третьей – лихая наездница на вороном коне. Она придержала нетерпеливого коня и вытащила из дорожной сумки цифры: пять ноль три. В пролетах между номерами стены были стилизованы под пейзажи Средиземноморья. Невысокие дома, беседки и лестницы из бело-кремового камня. Вазоны с цветами, покачивающими красными бутонами. Каменистые и песчаные пляжи с набегающей пенистой волной. Высокие кипарисы и кустарник, на котором незаметный ветерок перебирал зеленые листочки. Уходящее вдаль покачивающееся сине-голубое море. На горизонте виднелись движущиеся корабли и яхты.

«Как красиво! – восхитилась Ася. – Здесь можно конкретно зависнуть. Завораживающее зрелище».

Она прошла номер пятьсот четыре с девушкой-амазонкой и остановилась у своей двери. На ней была изображена рокерша в косухе, короткой черной юбке и высоких сапогах на толстой платформе. В правой руке она держала электрогитару, в левой – цифры: пять ноль пять. У рокерши были очень длинные черные волосы, которые развевались на ветру, огромные темные глаза, подведенные синими тенями, маленький носик и накрашенные синим цветом губы.

– Привет, красотка! – Рокерша ударила по струнам. – Номер пятьсот пять твой?

– Мой.

– Отлично! Добро пожаловать!

Ася улыбнулась и зашла внутрь. «Неужели у меня будет своя комната?! Ну почти своя… За шкафом никто не будет орать и храпеть. Никто не будет меня шпынять. Заставлять гасить свет в одиннадцать вечера. Гасить свет…» Ася с детства ненавидела и панически боялась темноты. Ей чудилось, что во тьме прячется опасность. Виделись странные черные силуэты. Когда бабушка ее спрашивала, чего именно Ася боится, никогда не могла толком ответить. Просто дикий страх. Что тьма поглотит все вокруг и доберется до нее. Бабушка всегда оставляла включенным маленький ночник. Пока была жива. Потом, после очередного скандала, мать его выкинула. Ася вздохнула: «Наконец-то никто не будет меня доставать… Это невероятно».

Прикрыв дверь, она осмотрелась. В просторной прихожей справа стоял небольшой гардероб с зеркальной дверцей, за ним вешалка и сиденье-калошница. Слева – туалет с душевой. Прямо – вход в большую жилую комнату, разделенную на три зоны. За высокой ширмой из бамбука спальня, выполненная в цвете капучино. Посередине – небольшая гостиная, оборудованная кухонным уголком, чайной станцией, кофемашиной и круглым столом с четырьмя стульями. В самой дальней части находилась нежно-сиреневая мастерская с письменным столом, раскладным диванчиком и мольбертом у окна. Несколько уровней освещения позволяли чувствовать себя комфортно в каждой зоне помещения.

– Вау… – Ася восхищенно рассматривала новое жилище. – Вот это да…

Она прошла в спальню, раздернула темно-коричневые шторы и выглянула в окно.

– Вид на лес. Красота!

Достав длинный матерчатый футляр с ручками и карандашами, Ася вытащила дневник. Раскрыла на чистой странице и написала: «Сегодня самый счастливый день в моей жизни. Я поступила в академию моей мечты. Моя картина ожила! Это было невероятно. Я испытала такие сильные эмоции, что даже не могу их описать… Это были радость, смущение, восторг и захлестнувшая волна невероятного чувства безграничных возможностей и бесконечной свободы!» Она посмотрела в окно и вздохнула. «Жаль, что Милаша не прошла. Это ужасно. Я в расстройстве. Правда, она уже написала, что Михунчик ее забрал. Отвез в квартиру своих родителей, и она там прекрасно устроилась. Это хорошо. Еще Милаша сообщила, что они начали подбирать подходящий вуз. Ей больше всего нравится ГИТИС, там есть бюджетные места и общага. Находится в центре, на Арбате. Либо в МАРХИ, либо… Еще список штук на десять вузов. Вот ее колбасит». Ася улыбнулась. «Будет подавать документы в несколько. Надеюсь, что Милашка найдет себе дело по душе».

Она отложила ручку, закрыла дневник и отправилась в ванную комнату.

– Надо же, все есть: шампунчики и гель для душа. Полотенца какие пушистые… Фен и даже одноразовые тапочки.

После душа Ася разобрала вещи и переоделась.

Довольная и посвежевшая, она покинула номер и поспешила к лифту. На первом этаже уже собралась их группа. Ася вышла из стеклянной кабины и присоединилась к остальным. Быстро пробежав взглядом по лицам одногруппников, Ася не увидела блондина с зелеными глазами. Посмотрела по сторонам и заметила его у стены с ночным мегаполисом. Он присел на корточки и что-то рисовал карандашом в небольшом перекидном блокноте. Со стороны джунглей подошла Маревна Андревна.

Она похлопала в ладоши, чтобы обратить на себя внимание.

– Еще раз приветствую вас в стенах нашей академии «Живой шедевр»! Все собрались?

Раздались голоса:

– Вроде все.

– Да, все.

Маревна Андревна окинула взглядом своих подопечных и продолжила:

– Ну что ж. Тогда начнем. Я не вижу ваших этюдников. Где они?

– Оставили в номере.

– В комнате.

– Не взяли.

– А что, надо было?

Преподавательница развела руками.

– Друзья мои. Это самое главное теперь в вашей новой жизни. Вы ходите с этюдником всегда и везде!

– Сходить за ним?

– Сейчас не нужно. Но на будущее примите это к сведению. Никогда не расставайтесь с этюдником. Это ваш самый лучший друг и помощник. И еще несколько организационных моментов. Чуть позже вам на мобильные в ватсап придет расписание. Теперь вы уже студенты. До сентября у нас будут проходить пробные уроки. Необязательные. В первой половине дня, три часа, два дня в неделю. По вторникам и средам. С сентября начнется настоящая серьезная работа. Лекции, семинары и много творчества.

Она улыбнулась.

– Итак. Начнем нашу экскурсию. На первом и втором этажах академии находятся стены от старинного здания. Архитекторы постарались сохранить для потомков эти полуразрушенные мистические остатки, и новая постройка вместила в себя все древние фрагменты. Хочу отметить, что их тщательно отмыли, убрали всех нежелательных насекомых и других обитателей. Теперь они представляют собой гармонично вписанные в интерьер части академии. Как я уже упомянула, вы увидите их на первом и втором этажах. Больше всего фрагментов прежнего здания сохранилось в правом крыле первого этажа. За стеной с картиной мегаполиса разбит большой сад с редкими растениями, красивым водопадом и другими интересными предметами. Мы с вами посетим его завтра. Все этажи разделены на три сектора. Начнем с первого. Центр – это холл, в который вы попали, когда зашли в академию. В левом секторе за стеной с океаном находятся административные кабинеты и хозяйственные комнаты. Если вы пройдете до конца коридора, то попадете в пристройку к основному зданию – кафе. В него есть вход и с улицы. Теперь поднимемся на второй этаж.

Маревна Андревна махнула рукой в сторону лестницы.

– На втором этаже вы уже сегодня были. Мы стоим на площадке, которую охраняет наш любимый академический дракон. – Она улыбнулась красному змею с крыльями, который выпустил струйки пара из ноздрей. – Привет, мой хороший. – Она провела рукой по его морде и слегка почесала по острому уху.

Дракон зажмурился и положил морду на раму картины. Между студентами пробежал легкий гул.

– Да. Вот такой дракоша, – весело сказала преподаватель. – В левой части коридора вы сегодня сдавали тест. Там самая большая аудитория в академии и рядом с ней столовая-гостиная. Там мы проводим конференции и мероприятия. Отмечаем дни рождения преподавателей и выдающихся учеников, праздники и события академии. Например, недавно мы чествовали там нашего ректора Артемия Гвоздниковского, который получил звание заслуженного художника Российской Федерации.

Она сделала паузу, чтобы придать особое значение озвученному событию.

– Правую часть этажа занимает картинная галерея. Там мы размещаем произведения, написанные нашими студентами и преподавателями.

– А можно сходить посмотреть?

– Да. Галерея открыта с девяти утра до шести вечера. Каждый день. Вы можете туда пройти самостоятельно или вместе со мной, если вам будет интересно послушать про написанные картины.

– А можно вопрос? – негромко произнесла Ася.

– Да, конечно.

– Я слышала, что некоторые картины замазывают черной краской и убирают из галереи.

– К сожалению, такое случается. В последнее время все реже и реже. Но тем не менее.

– А почему это происходит?

– Бывают неудачные картины. Так как они оживают, в целях гуманности мы их закрашиваем.

– Или эти картины плохо себя ведут? – настаивала Ася.

Студенты засмеялись.

– Я вижу, Ася, вы хорошо осведомлены о нашей внутренней жизни, – улыбнулась Маревна Андревна.

– Совсем чуть-чуть.

– Да, такое бывает. Например, три месяца назад наша проректор Антонина Сергеевна осматривала в галерее новые работы. Неожиданно портрет молодого человека в шляпе начал плеваться, обзываться и грязно ругаться. Ему сделали внушение. Но поведение молодого человека в шляпе повторилось. Пришлось его закрасить и убрать в подсобное помещение.

– А как художник может гарантировать, что его произведение не будет хамить? – спросила Ася.

– Дорогие друзья. Когда пишете картину, вы передаете ей некий импульс, свои эмоции. Вкладываете мимолетную энергию, которая отражает ваше состояние и настроение. Очень полезно писать на природе. Чаще бывайте в красивых местах. Берите этюдник и выходите в парк. Выбирайтесь в центр города. Посещайте усадьбы и монастыри. Напитывайтесь позитивной энергетикой. Все просто – не пишите картины в плохом настроении. Открывайте этюдник так, словно вас ждет праздник, удивительное и радостное событие. Тогда, уверяю вас, все ваши картины будут настоящими шедеврами. Которые оживут и будут восхищать своих зрителей.

– То есть если не хочешь, то не пишешь? – спросил невысокий чернявый парень.

– Только так.

– А когда начнутся лекции, семинары и надо будет сдавать работы для оценки?

– Неважно.

– А экзамены?!

– Если не хотите писать, то вам здесь делать нечего. Вы только теряете зря время, – сверкнув сердитой искрой в глазах, с гневной ноткой произнесла Маревна Андревна.

– Понятно.

– На самом деле, – смягчилась преподаватель, – в жизни бывает всякое. Придите ко мне, скажите, что случилось, и мы найдем выход. Из любой ситуации. Чтобы не быть голословной, сообщаю, что комнаты преподавателей находятся на этом этаже, напротив столовой.

Студенты зашушукались.

– Я открыта для любого общения. Не стесняйтесь. Можете заходить ко мне в любое время. Желательно не раньше девяти и не позже одиннадцати вечера. – Она окинула взглядом студентов и добавила: – Только не пишите плохих картин.

– Могут отчислить?

– Отчислят сто процентов. И я ничего не смогу сделать.

Студенты замолчали. Маревна Андревна поправила рыжие волосы и сказала:

– Еще вопросы есть?

– Нет, нет.

– Тогда поднимаемся на третий этаж.

Третий и четвертый этажи были отданы под аудитории и мастерские. На четвертом располагалась небольшая типография. На пятом – комнаты студентов. Левая половина для девушек, правая – для парней. Между ними была небольшая гостиная с мягким диваном, низким столиком и несколькими пуфами.

Маревна Андревна закончила экскурсию и сообщила:

– Думаю, вы знаете, что рядом с академией есть отдельно стоящее здание – бассейн. Самый обычный. В нем никакие картины не оживают. Там пять дорожек по двадцать пять метров. Есть тренажеры, столы для настольного тенниса, боксерская площадка, волейбольный зал, большая шахматная доска с фигурами. И конечно, комфортабельные раздевалки и душевые. Напоминаю, что для студентов академии занятия спортом бесплатные.

Ученики зашумели.

– Вы можете посещать наш спортивный комплекс с сегодняшнего дня. Для этого зайдите в комнату сто один, администратор внесет вас в список посетителей. В спорткомплексе потом просто назовете свою фамилию. Вас идентифицируют по базе и пропустят.

– Эдак любой может под моей фамилией пройти.

– Не волнуйтесь, Артур. В базе есть ваше фото, – пояснила преподаватель, обращаясь к чернявому парню, задавшему вопрос. Сделав паузу, она сказала: – На этом я сегодня с вами прощаюсь. Отдыхайте. Ждите расписание. Завтра увидимся.

Студенты разошлись. Кто-то пошел в номер, кто-то в кафе. Ася заметила, что Мирон проследовал в сторону джунглей вместе с Артуром. «Наверное, зарегистрироваться в бассейн решил. У него такая спортивная фигура. И руки накачанные. Сто процентов – хорошо плавает». Неожиданно Мирон оглянулся, внимательно посмотрел на Асю и чуть ей улыбнулся. Она смутилась, опустила глаза и отправилась к лифту. Там стояли Соня и Катя. Стеклянные дверцы распахнулись, и они зашли в кабину. Ася попросила подождать и поспешила к ним. Соня нажала на кнопку раскрытия дверей.

– Красивый океан, – пробормотала Ася.

– Или Мирон? – хихикнула Соня и коснулась кнопки с номером пять.

Ася нахмурилась.

– А что? Действительно красивый мальчик. – Катя усмехнулась и слегка ущипнула Соню за талию. – Мне он самой очень нравится.

– Он всем нравится, – фыркнула Соня, повернулась к стеклянной стене кабины и стала корчить рожицы сопровождавшим их аниме-персонажам.

Дверцы лифта раскрылись с тихим шуршанием. Студентки разошлись по номерам. Ася остановилась у пятьсот пятой комнаты. Рокерша с двери ударила по струнам.

– Й-о-о-о-у! Привет, красотка!

– Тебя как зовут?

Рокерша смутилась и снова ударила по струнам.

– У тебя нет имени?

Еще аккорд.

– Я буду звать тебя Сандра. Ты не против?

Зажим струны. Раздался звук флажолет.

– Буду считать это положительным ответом, – улыбнулась Ася и открыла дверь.

Сняла в прихожей сандалии и прошла в комнату. Села за письменный стол и взяла дневник. «Все-таки это невероятно. Просто потрясающе! Мало того что я буду учиться в академии моей мечты и жить в прекрасной комнате одна, – она дважды подчеркнула слово “одна”, – так еще и на меня обратил внимание самый красивый мальчик в академии. Так не бывает. Ущипните меня кто-нибудь! Хочется думать, что я такая привлекательная и талантливая, но надо себя останавливать».

Ася сделала себе кофе и вернулась за стол. «Однако как мало поступило народу. Может, у меня и правда способности? Думаю, все получилось, потому что я действительно обожаю рисовать…» Ася рисовала сколько себя помнила. Совсем маленькой, она постоянно держала в руке карандаш и неловко изображала улыбчивые лица и покосившиеся домики. В шесть лет ее отдали в художественную студию. В первом классе она с таким восхищением рассказывала о своих занятиях Милане, что подруга к ней присоединилась, и они стали ходить рисовать вместе. После уроков, а иногда и вместо них, ездили на речку с этюдниками. Сидели там, пока совсем не стемнеет, писали пейзажи. Разрисовали стены в женском туалете под морской берег с кораблями. Сначала их отругали и велели все стереть, но потом оставили. Директриса даже попросила раскрасить столовую.

Ася задумалась и быстро стала укладывать на страницы рифмованные строчки:

Вокруг меня простые рифмы,
Я с вами ими поделюсь.
Какие в мыслях ходят мифы,
Чего так сильно я боюсь…

Сомненья в нужности момента
И в выборе моей души.
Плохи мои эксперименты
Или, пожалуй, хороши…

Я наблюдаю за мгновением,
За жизнью чьей-то и своей.
Прошу блага с особым рвением,
Срываю мысли, как репей…

Не знаю, хороши ли строки,
Что ходят толпами за мной.
Достоинства или пороки?
Горб или крылья за спиной?..

Ася отложила дневник, достала мобильный и открыла в ватсапе контакт «Мать». «Привет. Я поступила в академию. Дали номер в общежитии. Занятия начинаются с завтрашнего дня. Домой не вернусь. Остаюсь здесь. Пока».

В дверь тихо постучали.

«Интересно, кто это?» – Ася вышла в прихожую и открыла. На пороге стоял блондин с зелеными глазами.

– Привет. Я – Мирон.

– Привет, – растерялась Ася.

– Меня попросила зайти Маревна Андревна, передать набор для завтрашнего занятия.

Он скинул с плеча большой рюкзак и достал длинную плоскую коробку.

– Вот. Там все, что нужно для урока. Встречаемся внизу, в холле у лестницы. Завтра в десять утра. Скоро придет сообщение в чат.

– В чат?

– Да. Маревна Андревна включит тебя в студенческий чат. Может, уже включила. Мобильный давно проверяла?

– Вроде нет… Сейчас посмотрю.

Мирон стеснительно топтался у двери. Ася махнула ему рукой:

– Проходи.

Он стянул кроссовки, вошел в комнату и положил набор на стол.

– Как у девчонок красиво.

– А что, у мальчишек по-другому?

– У пацанов комнаты вроде поменьше… И цветовая гамма темнее. Ну, по крайней мере, у тех, к кому я заходил.

Ася вопросительно посмотрела на Мирона.

– Я живу в Москве. Мне общежитие не требуется.

– А, понятно. – Ася взяла со стола мобильный. – Слушай, действительно, есть чат в ватсапе и сообщение о завтрашнем уроке. А я и не заметила, – она весело улыбнулась. – Хочешь кофе?

– Если можно…

– Можно. Черный устроит? Кофемашина другой не делает.

– Вполне.

Мирон отодвинул стул и сел.

– Тебя Ася зовут?

– Да.

– Я видел твою картину. Очень круто. Этот попугай всех преподов покорил.

Ася засмеялась и вложила капсулу в кофемашину.

– А ты что написал?

– Кого… Не что… Коня. Белого. Который вырвался на свободу и несется навстречу новой жизни.

– Надо же. Это прям про меня, – тихо произнесла Ася, наблюдая, как чашка наполняется темным горячим напитком.

– В смысле? – спросил Мирон.

Ася встрепенулась.

– В смысле – это поступление, академия… Новая жизнь для меня.

– Для всех поступивших – это новая жизнь.

– Не слышал, сколько человек поступило?

– Шестнадцать. Шесть девочек и десять пацанов.

Поставив перед новым знакомым чашку с кофе, Ася зарядила следующую капсулу.

– Чем еще увлекаешься? Кроме рисования.

– Раньше занимался плаванием. Вот уже записался, буду в бассейн ходить. Артур зовет на занятия боксом, но я не уверен.

– Ты постоянно занимаешься спортом?

– Нет. В десятом классе все забросил.

– Почему?

– Надоело. А потом времени стало меньше. Ходил на курсы академии и готовился к экзаменам, чтобы набрать нужный балл.

Чашка наполнилась, Ася взяла кофе и присела за стол.

– О, слушай, у меня шоколадка есть. Сейчас принесу. – Мирон вскочил, вышел в прихожую и достал из рюкзака шоколад в зеленой упаковке. – Это я на конкурс брал. Думал, что захочу есть. Но так увлекся своей фантазией, этим видением, что забыл про шоколадку, про еду и вообще про все.

Он улыбнулся и разломал коричневую плитку.

– Кстати, Маревна Андревна сказала, что на твою картину есть покупатель.

– Да ладно! – Ася удивленно вскинула брови.

– Ага. Одна из преподавателей сообщила, что в листе ожидания был запрос на джунгли и попугая. Так что ты попала в точку со своей картиной.

– Надо же…

– Прикинь? Такое вот удивительное совпадение и везение. Неплохую цену дают за твоего попугая, как я слышал.

– А мне… – замялась Ася, – мне сообщат о продаже?

– Да. Не волнуйся. Маревна Андревна завтра тебе все скажет. Это я так, заранее, решил тебя обрадовать.

– Здорово. Спасибо. – Ася благодарно наклонила голову и добавила в кофе сливки. – А у тебя есть тут друзья или знакомые?

– Нет. Никто не поступил с курсов, кроме меня.

– Мы с подругой вместе поступали. Она не прошла…

– Извини, мне звонят.

Мирон вытащил жужжащий телефон.

– Да. Да. Еще два набора. Иду.

Он убрал мобильный и встал.

– Извини, мне надо бежать. Спасибо за кофе.

– Пожалуйста.

Немного замявшись, Мирон остановился у двери.

– Можно я тебе в личку напишу?

– Конечно. Мой телефон есть в чате.

Дверь за Мироном захлопнулась, Ася мечтательно улыбнулась, прошла в кабинет, села за стол и открыла дневник.

«Сегодня действительно удивительный день. Мы с Мироном познакомились и пообщались. Он классный, очень симпатичный и скромный. И еще он такой же одиночка, как я. Похоже, у нас много общего. Завтра мы увидимся на занятии».

Пришло сообщение от Мирона: «Привет!»

Ася хихикнула и ответила: «Давно не виделись».

«Мне просто захотелось тебе что-нибудь написать».

«Напиши».

«Что-нибудь».

«А-ха-ха».

«Сейчас пришлю моего коня. Хочешь посмотреть?»

«Да, конечно. Интересно, в виде файла он будет двигаться?»

«Должен».

Пришла картинка. Ася открыла фотографию. Конь стремительно скакал по полю, его грива и хвост развевались на ветру. Даже на экране мобильного было видно, что ему нравится безудержно, свободно мчаться навстречу солнцу.

«Очень круто, – написала Ася. – Он прям искрит энергией».

«Спасибо. Рад, что тебе понравилось».

«Всем понравилось». – Ася поставила стикер – улыбающегося утенка, который показывал большой палец.

Пришло сообщение от матери: «Интересно, на что ты там жить собираешься? На меня не рассчитывай».

Ася поморщилась и ответила: «У меня будет стипендия».

«На стипендию особо не разгуляешься».

«На мою картину уже есть покупатель. Так что можешь не волноваться, с голоду не умру».

«Кому могла понадобиться твоя мазня? Ты врешь».

Ася вспыхнула и настрочила: «Моя картина ожила! Живые картины стоят больших денег. Так что я чувствую себя здесь намного лучше, чем дома».

Она со злостью отшвырнула мобильный в дальний угол стола. Телефон звякнул сообщением. Насупившись, Ася взглянула на экран. Пришло послание от Миланы: «У меня все хорошо. Подаю документы в три вуза. Михунчик носится со мной везде. Помогает. Я останусь у него. Ты как?»

Ася улыбнулась и ответила: «У меня тут кое-что произошло…»

«Что? (Смайлик – кот с круглыми глазами.)»

«Заходил Мирон. Тот самый. Принес набор для завтрашнего занятия».

Пришел смайлик с хитрым подмигиванием: «И что?»

«Попили кофе. Поговорили. Он такой лапочка».

Лукавый смайлик от Миланы.

«Кажется, я ему понравилась, – написала Ася. – Он прислал свою картину, которую рисовал на конкурсе».

«Вот и отлично. (Смайлик с поднятым большим пальцем.) Только не вздумай влюбиться! (Хмурый смайлик погрозил указательным пальцем.)»

«Он мне просто нравится».

«Я рада, что ты будешь с кем-то общаться в академии. Главное не влюбляться. Держать в голове, что все это несерьезно».

«Ни о какой любви речи не идет».

«Даже не думай! (Два грозных смайлика.) Все. На связи. Заеду к тебе завтра-послезавтра».

Однако ни на следующий, ни через день Милана не приехала. Она часто писала Асе, что у нее все хорошо. Что они «зависли» у Михунчика и она очень занята поступлением в вуз.

Глава 4

Второй день в эгомире.

Предположительно, 29 октября

Выспавшись, Ася открыла глаза и не сразу поняла, где находится. За окном было темно. На небе поблескивали звезды. Полная луна заглядывала в спальню, освещая ярким белым светом кровать и художницу. Слышался шум реки. Около кровати ночник разливал вокруг себя мягкий свет.

– Ночь. Ага. Ладно.

Она встала, взяла краски и недовольно раскрасила небо в голубой цвет. Приподнявшись на цыпочки, посадила солнце в верхний угол картины и запустила два белых облачка, похожих на кудрявых барашков.

Отправилась в ванную комнату и открыла воду. Понюхала ее, лизнула. Вода не имела ни вкуса, ни запаха.

– Может, это и хорошо?

Почистила зубы безвкусной пастой, прополоскала рот, умылась и вытерлась пушистым полотенцем.

– Хорошо хоть на ощупь вещи приятные, – улыбнулась Ася.

Позавтракала нарисованной яичницей и бутербродом с икрой, выпила наваристый, вкусно пахнущий, но совершенно безвкусный чай.

– Странно, конечно, есть икру и не испытывать эмоций. Получается, что я могу нарисовать все что угодно. Самые изысканные блюда, самую дорогую еду, но при этом не чувствовать ее вкуса… Разочарование.

Ася посмотрела на часы. Они по-прежнему показывали пятнадцать минут одиннадцатого.

– Прекрасно. Время здесь тоже такое, как я сделала.

Недовольно фыркнув, она отправилась в спальню, нарисовала себе легкое летнее платье в горошек и переоделась. Свою одежду убрала в шкаф. На внешней дверце Ася изобразила зеркало. Ей показалось, что за спиной произошло какое-то движение. Она обернулась. На потолке увидела крошечное черное пятнышко. Ася недовольно взяла кисть, закрасила его белым цветом и вернулась к зеркалу.

– Интересно, как я буду здесь выглядеть?

Она посмотрела в зеркало. Ее отражение было такое же, как всегда, только в новом платье.

– А если я себя подкрашу?

Художница подрисовала себе на зеркале мускулы и сделала побольше грудь. Посмотрела на себя в реальности – ничего не изменилось. Посмотрела на отражение – там была Ася с бицепсами и большим бюстом.

– Ладно. Буду такой, какая есть. – Она стерла нарисованные добавления.

В открытое окно влетел дятел и уселся на спинку кровати.

– Тебе чего?

Ася подошла к птице и заметила, что одно крыло не дорисовано.

– Ах вот оно что… Это мы сейчас исправим. Похоже, сегодня у меня будет много подобных недочетов.

Усмехнувшись, она принесла краски. Подрисовала дятла, взяла этюдник и вышла из дома.

Белых пятен действительно было много. Начинались они на крыльце и дорожке. Потом пришлось заняться клумбами. Колодец Ася оставила без внимания. «Зачем мне колодец, если вода и так течет из крана?» – подумала она и отправилась дальше. Подкрасила поляну перед домом, вышла к речке. Занялась берегом и мостом.

Закончив с окружением дома, Ася отправилась в лес. Она ходила по тропинкам, которые набрасывала себе под ноги. Рисовала деревья и кустарники. Траву, шишки, цветы и ягоды. Подкрашивала имеющихся животных и птиц, рисовала новых, которые приходили ей в голову.

– Хм. Самое главное – не увлечься и не написать какого-нибудь хищника. А то что я буду тогда делать? Стрелять я не умею. Да и оружие рисовать не пробовала. Надеюсь, до этого не дойдет, – приговаривала она, рисуя компанию кролику. – Вот, пожалуйста, прыгайте вместе. Сейчас вам морковку еще нарисую. Надеюсь, что вы чувствуете вкус еды, в отличие от меня.

Кролики радостно накинулись на красную морковку с зеленым хвостиком.

– Ого, какие голодные. Сейчас еще сделаю.

Она добавила несколько морковок и хихикнула:

– Ешьте. Да не торопитесь. Всем хватит.

Тихо подошли олени и остановились на почтительном расстоянии.

– Ах, вы мои хорошие. Пришли. Я про вас не забыла. Сейчас достану коричневую краску, подождите.

Олени прилегли на травку рядом с Асей и терпеливо наблюдали за ее действиями темными бусинами глаз.

Закончив с окружающим лесом и его обитателями, художница отправилась в дом. Не удержалась и нарисовала во дворе еще цветы и два кустика смородины.

– Потом еще можно грибы нарисовать и сделать небольшой сад из яблонь и слив. – Она окинула придирчивым взглядом свое творение и зашла в дом.

Продолжить чтение