Дух лунной башни

Размер шрифта: 13

Иллюстрация на обложке VIKKIVI

ООО «Издательство «Эксмо», 2025

* * *

Пролог

Четырнадцать лет назад

…Вчера я умерла.
Знаю, как странно и нелепо это звучит. Понимаю, что сейчас моё искалеченное тело лежит в родовом замке, а мать гонит прочь никчёмных плакальщиц, которых ненавидит. Завтра на закате останки предадут очищающему огню, люди стянутся из всех посёлков, чтобы навсегда проститься со мной.
И всё же именно я пишу эти строки. Выжигаю их на бумаге последними искрами чёрно-синей магии. Потому что ты один сможешь поверить. Поверить, понять и довести до конца то, что не сумела я.
Какими же мы были глупыми! Беспечные дети, заигравшиеся с силами, мощь которых представить не могли! Проклятие ордена – не сказка, рассказанная на ночь. А злой дух Гвендарлин до сих пор здесь. Но он не летает над башнями замка в новолуние, как гласит легенда. Истинное зло обитает в зеркалах-близнецах. Теперь я это точно знаю. Я вспомнила, что была внутри них два года назад. В ту самую ночь, когда всё случилось.
Разбей их! Уничтожь!
Как это сделать, написано в книге надежды, до которой я не успела добраться.
Ты сможешь, я верю. Ты сильнее, а главное, хитрее меня. Прости, что не посвятила тебя в поиски. За то, что попала в ловушку. И за то, что не могу назвать имя палача. Он остался для меня тенью, прокля́тым слугой духа.
Силы уходят. Я чувствую, как растворяюсь, чтобы улететь ввысь, словно дымок от погасшей свечи. Но мне не страшно. Я буду рядом с душой, которую подвела при жизни. А значит, смерть не такое уж и зло.
Прощай.
М. В.

Худой мужчина в чёрном, как крыло ворона, сюртуке провёл кончиками пальцев по бумаге с огненными буквами и криво усмехнулся. Как красочно и поэтично! Особо впечатлительные натуры наверняка расчувствовались бы до слёз. Вздорная герцогская дочка всегда умела красиво говорить и убеждать окружающих в собственной правоте, что лично его раздражало до противного скрежета в зубах. С такими талантами однажды она заняла бы достойное место в стране. Превзошла бы даже деятельную матушку, коли б захотела. Но не сложилось.

Сама виновата. Не стоило играть с огнём.

Но как удачно всё получилось. Прими он приглашение завсегдатаев карточного клуба и покинь замок на ночь, письмо сейчас лежало бы перед другим магом. Его читал бы истинный адресат, который, без сомнения, сделал бы верные выводы из прочитанного. Верные и судьбоносные.

Девчонка права – он хитрее. Противник из него получился бы опасный. Конечно, он всё равно будет искать ответы. Отчаянно биться о любые стены. Но ему теперь не докопаться до правды. Ни ему, ни кому-то другому…

За широким окном начало светать, с каждой минутой мир становился ярче. Поздней весной ночь уходит быстро. Но мужчина не обращал внимания ни на рассеивающуюся тьму, ни на первые лучи солнца, осторожно касающиеся стекла. Смотрел на ровные строчки и думал о том, какой длинный путь остался позади. Сколько раз приходилось ошибаться и начинать всё сначала. Но он не опускал руки. Нет. Потому что знал, что цель оправдывает средства. И жертвы.

Остался последний раунд. Неважно, что ждать финала придётся ещё пятнадцать лет. Главное, процесс запущен. Никому его не остановить, не повлиять на ход событий. Тем более мёртвой девчонке!

Она не стала послушной марионеткой, но всё же сыграла отведённую ей роль. Он получил от неё всё, что хотел.

– Прощай, Марго, – шепнули сухие губы, пока рука подносила опасное письмо к свече, ставшей лишней в кабинете, залитом естественным светом. – Покойся с миром.

Часы пробили пять, и мужчина поднялся с кресла, потирая задеревеневшую спину. Пора на крышу – на обряд встречи нового дня. Следовало спешить, он и так опаздывал, дав бессердечным детям повод позубоскалить. Он сбросил сюртук и накинул поверх рубашки плащ – наполовину чёрный, наполовину белый. Победно глянул на пепел, оставшийся от послания Маргариты, и быстрым шагом покинул комнату.

Мужчина не заметил, как по стене прошла тень.

Тень стройной девичьей фигуры с длинными, чуть вьющимися волосами.

Он не почувствовал её присутствия…

Глава 1
Чёрная лилия

Наши дни

– Проклятье! – громко выругалась я, глядя на черноту перед собой.

Будто огонь прошёл, выжигая травинки и лепестки. Не щадя ничего живого.

Но пламени не было в помине. Это моя злость хлынула вниз. Родилась при виде замка клана Ван-се-Росса на холме и приумножилась, стоило вспомнить последний день работы в нём. Представилось самодовольное лицо Свена Фаули – юнца-аристократа, гостившего у благочестивого семейства. Мерзавца, из-за которого начались мои нынешние беды. И вот результат – выжженная земля. Ни в чём не повинная.

А впрочем, разве я виновата? Я не просила двух беспечных молодых магов, опьянённых ежегодным карнавалом, поддаваться безумству. Я не просила их о рождении. Никто не хочет рождаться несовместимым. Полуцветом.

Карнавалы…

Их Эдвард Ван-се-Росса устраивал пышными: съезжалась знать из всех юго-западных герцогств, от заколдованного моря до мёртвой бескрайней пустыни, погубившей сотни самонадеянных магов. Длились празднования целую неделю, еда не кончалась, напитки лились рекой, танцы не прекращались круглые сутки. По ночам небо озаряли фейерверки, не давая спать всей округе из-за умопомрачительного грохота, днём ввысь взлетали хлопушки, рассыпая разноцветные конфетти.

Наряду с богатеями карнавалы привлекали и простых смертных. Пропуском в замок в праздничную неделю служили не титулы или золото, а оригинальность костюма. От гостей требовалось веселиться и категорически запрещалось называть настоящие имена и снимать маски. Именно благодаря красочному наряду, украшенному живыми лилиями, на карнавал шестнадцать лет назад попала и моя мать Ренет – младшая дочка хранителя трав и цветов.

Белокурая девушка мечтала побывать в замке Ван-се-Росса во время празднования и, если повезёт, потанцевать со старшим сыном герцогской четы Эмилио. Моя вредная тётка Дот не раз рассказывала с усмешкой, как матушка страдала по красавцу-брюнету, отчаянно стараясь его увидеть хотя бы издали. Но вниманием девицы неожиданно завладел другой персонаж карнавала – юноша в костюме шута. Понятия не имею, чем он привлёк маму: изысканной речью, галантными манерами или умением бережно вести партнёршу в танце, словно она хрустальная ваза.

Но факт остаётся фактом. В результате той мимолётной встречи на свет появилась я – Лилит София Вейн. Полуцвет. Родительская магия оказалась несовместимой, и я пополнила ряды ненавидимых магов, для которых изначально не находилось места в мире полноценных цветов. Да, таких, как я, немного. Но рождение любого из нас становится пощёчиной для остальных.

О полуцветах сочинено множество зловещих историй, которыми родители пугают непослушных детей. Рассказывают, что, едва заходит солнце, мы превращаемся в тени, неслышно скользим по городам и деревням, проникаем в дома и высасываем из обитателей светлые сны. А в особенно тёмные ночи овладеваем чужими душами, чтобы красть частички магии.

Разумеется, в реальности ничего подобного не происходит. Просто мы – не такие, как все. Мы сломаны. Большинство полуцветов не способно перенять родительскую силу полностью. Мы насмешка над магией, проявляем способности в извращённом виде. Огневики не поджигают, а заставляют тлеть или рассыпаться в прах. Водные маги не дарят живительную влагу, а заливают всё вокруг странной жидкостью, не способной впитаться в землю и нести жизнь.

Однако встречаются и исключения – полуцветы с почти нормальной магией. Их ненавидят ещё сильнее. Ведь уродец – на то и уродец. Над ним приятно насмехаться, он не внушает страх. От уничтожения нас спасает принятый столетия назад закон, приравнивающий истребление таких, как я, к любому другому тяжкому преступлению. Существует даже поверье, что убийство полуцвета, особенно ребёнка, ляжет проклятием на весь род.

Правда ли это? Вряд ли.

Но все смирились с нашим существованием. Полноценных успокаивает тот факт, что мы бесплодны. Проживаем свой век, не приводя в мир новых неправильных магов.

…Итак, карнавалы.

Не знаю, почему мама, славящаяся благоразумием, не догадалась поинтересоваться цветами магии нового знакомого. Видно, совсем потеряла голову. Знаю, нехорошо так думать о женщине, подарившей тебе жизнь. Но полуцветы взрослеют быстрее сверстников, с раннего детства понимают, насколько небезупречен мир вокруг. А самое отвратительное в этой ситуации – никто, даже я сама, не знал, какие способности у меня могут проявиться. Ведь мама не нарушала правил карнавала, имени «шута» не спрашивала, снять маску не требовала. Поэтому, какие дары я унаследовала, оставалось тайной до недавнего времени. С рождения было известно лишь одно: магия у меня тёмная, а не светлая, как у матери.

Пятнадцать лет я почти не проявляла способностей. На меня даже мэтры из колледжа Гвендарлин махнули рукой, решив, что заниматься моим обучением нет смысла. Родственники сделали вывод, что неизвестный папаша – слабенький маг, и успокоились. Но три недели назад всё перевернулось с ног на голову. Случился взрыв. В буквальном смысле. Жестокая шутка Свена Фаули обернулась катастрофой, из меня хлынули потоки магии. Чёрной и очень мощной.

– Лилит! Что ты делаешь? Я везде тебя ищу!

Голос звучал грозно, но уголки моих губ поползли вверх. Я не могла иначе реагировать на маму. Даже в самом отвратительном настроении любовалась ею. Ярость на весь остальной мир стихала. Мама походила на лань. Прекрасную, лёгкую и свободную. Стремительная походка напоминала полёт, светлые волосы неслись шлейфом, рассыпая лепестки от неизменных цветов, украшавших голову.

Мама любила меня, несмотря ни на что. Окружающие уважали её. Хотя обычно матери полуцветов становились отверженными, а иногда и вовсе изгонялись прочь вместе с неправильными детьми. Но у Ренет Вейн есть козырь. После смерти отца она осталась единственной хранительницей трав и цветов в герцогстве. Столь сильной, что никому из соседей и не мечталось. К ней благосклонно относилась сама герцогиня Виктория Ван-се-Росса. В наших краях более важной рекомендации не существовало.

– Ох, Лил… – выдохнула мама, увидев, во что превратилась трава у меня под ногами.

– Можешь вылечить? – спросила я без надежды.

Она покачала головой.

– Я ничего не могу противопоставить твоей силе, Лилит, – вздохнула она, осторожно касаясь тонкими пальцами моих каштановых с рыжинкой волос, совсем непохожих на её собственные. – Так что стряслось? На кого ты разозлилась?

Я кивнула в сторону замка на холме.

Как же я его ненавидела! Особенно с некоторых пор. И семейство Ван-се-Росса заодно. Надменного герцога Эдварда, любителя поморщить длинный нос. Его жену – вечно молодую герцогиню Викторию, красивую, но холодную, как лёд. Их младшего сына Элиаса, притащившего в гости дружка Свена. И старшего Эмилио. Правда, заочно. Он приезжал в родовой замок крайне редко и предпочитал не выходить за ворота.

– Лил, клан Ван-се-Росса не заслуживает твоей ненависти. Если б не их доброта, неизвестно, где бы мы с тобой сейчас находились. Что до Элиаса и его друга… – Мама запнулась, подбирая слова. – Нужно искать положительные моменты. Если б не их глупая выходка, твои способности выплеснулись бы гораздо позже. Сейчас есть время их обуздать, а через несколько лет тебя бы просто похоронили в подземелье.

Я закусила нижнюю губу до боли. Как мама умудряется видеть во всём хорошее? Светлый маг, он и в преисподней не почернеет!

– Зато теперь мне придётся жить в одном замке с этим… с этим…. – Я отчаянно подбирала самое грязное слово, подходящее к случаю, но мама перебила:

– С самодовольным мальчишкой, в которого ты влюбилась, как распоследняя дурочка?

– Не влюблялась, – проворчала я. – Увлеклась.

Мы всегда были близки. Могли говорить обо всём на свете, называя вещи своими именами и не смея лгать друг другу. Иногда как мать с дочерью, а порой будто сёстры или подружки-заговорщицы. У меня не было других друзей. Только чёрная дикая кошка Тира, которая наведывалась в гости время от времени. Сворачивалась на кровати и, прищурив жёлтые глазищи, слушала жалобы.

Мой интерес к Свену стал первым в жизни фактом, о котором я не рассказала матери. Было стыдно, что строю глазки богатому красавчику. Самой не верилось в собственную влюблённость. Как и в серьёзность намерений Свена. И не зря…

– Не переживай, – мама зашла с другой стороны. – Полуцветы в Гвендарлин живут отдельно. Вы со Свеном Фаули встречаться будете крайне редко. Обычные ученики побаиваются вашего брата. Вдруг спалите кого-нибудь, не рассчитав силёнки.

– Утешила, – усмехнулась я, отворачиваясь от ненавистного замка с серыми, тянущимися ввысь башнями.

– Ой! – вскричала мама. – У тебя глаза серебряные! Такими я их ещё не видела.

– А я видела. Пару дней назад. Вчера они золотыми были. Совсем с ума сошли, как сила проснулась.

Ох уж эти глаза! По ним нас, полуцветов, и вычисляли. Они меняли цвет каждые несколько минут. Смена не зависела ни от времени суток, ни от освещения, ни от нашего настроения. Ладно б палитра ограничивалась естественными цветами. Так нет, глаза могли стать огненными, карамельными, вишнёвыми и даже абсолютно белыми, что смотрелось особенно жутко.

– Идём, – велела мама, беря меня под руку. – Нечего тут киснуть. Нужно сборами заниматься. Не откладывать на последний момент.

Я подчинилась, умолчав, что любое действие, связанное со скорым отъездом из родного дома, сильнее сжимало сердце.

Наш посёлок Бирюзовый – самый ближайший к замку из принадлежащих Ван-се-Росса селений – располагался между герцогским холмом и быстрой речкой с прозрачной прохладной водой. Жили здесь пятьдесят три семьи – чинные и благородные, не замеченные в чём-либо неподобающем, а тем более противозаконном. Но я их не выносила. В ответ на презрение в мой адрес. Вот и сейчас, пока мы шли к дому на окраине посёлка, соседи здоровались с мамой, не замечая меня.

На пороге я почувствовала запах яблочного пирога, и настроение улучшилось. Это тётя Дот постаралась. Она не любила быть обузой, брала на себя львиную долю домашних дел. Из-за перенесённой в раннем детстве болезни родовой магии в ней не осталось ни на грамм, получить полноценную работу, а следовательно, и заработок, не представлялось возможным. Отношения у нас с Дот непростые. Но мы обе обожали маму и старались не досаждать друг другу по-крупному.

– Сподобилась, – констатировала тётка, появляясь в дверях кухни с полотенцем, перекинутым через плечо. – Ещё бы десять минут, и без ужина осталась.

Угроза была пустой. Мама никогда бы не позволила морить меня голодом. Но Дот – это Дот. Без ворчания и выговоров никак. Она являлась противоположностью младшей сестры во всём. Внешнее сходство, правда, присутствовало. Но тётка была раза в четыре шире моей матери, а её лицо вечно выражало недовольство.

– Тира приходила? – спросила я, ныряя к себе в комнату, чтобы переодеться в домашнее платье – кремовое с цветной вышивкой на вороте.

Дот негодующе фыркнула.

– Только этой нахлебницы не хватало! Явится – метлой выгоню. Запомни, Лилит! Шатается где-то неделями, а потом на постель. И молока ей подавай!

Последняя фраза – явное преувеличение. Тира ни разу не съела в доме ни крошки. Пила исключительно воду. И вообще была аккуратной и чистоплотной кошкой. Меня всегда удивлял её внешний лоск. Ни единой пылинки на идеально гладкой чёрной шерсти. Сначала я думала, она живёт у кого-то в нашем посёлке или в одном из соседних. Но расспросы результатов не дали. Похожее животное никто не держал. И если б Тиру не видели домашние, я бы решила, что она плод моего воображения.

…После ужина, во время которого тётка ворчала, пока мама не постучала ложкой по столу, я принялась складывать вещи. Вся одежда была новой, ни разу не надетой. Несколько повседневных и выходных платьев, осеннее пальто и шубка из скромного меха кролика прибыли вчера из замка Ван-се-Росса. Три недели назад, едва стало ясно, какая судьба меня ожидает, герцогиня Виктория прислала портниху. Пусть я никчёмный полуцвет, но позорить герцогство непозволительно! Гвендарлин – не сельская школа, а древний магический колледж.

Синюю форму и чёрно-белые плащи мне выдадут на месте, как и учебники. Оставалось сложить тетради, письменные принадлежности и личные вещи. Однако я никак не могла решить, что стоит взять с собой, а что оставить дома. Например, цветочный веер – атрибут маминого наряда на памятном карнавале. Я играла с ним всё детство, представляя себя знатной леди. Или браслетики из разноцветных стекляшек. Мы делали их вместе с мамой, но в колледже они наверняка вызовут насмешки. Как и сборник романтических стихов, который я читала втайне от Дот, критикующей любые проявления чувств.

– Лил…

Я вздрогнула и едва не выронила книжку. В дверях стояла мама и смотрела на меня с пронзительной тоской, которую прятала последние дни. Ей было не легче, чем мне. А может, труднее.

– Ложись спать, Лилит, – проговорила она мягко. – Завтра длинный день. Наверняка не обойдётся без сюрпризов. Ой! – Мама прижала пальцы левой руки к губам, а правой начертила в воздухе знак против сглаза – овал с тремя длинными линиями.

Я послушалась, забралась в постель, укрываясь простынёй. Но спать не хотелось ни капельки. Слишком много мыслей терзало голову, не остывшую от гнева. Вспоминался, как назло, Свен Фаули. Мои глупые чувства к нему и его мерзкая выходка под покровительством младшего герцога Элиаса.

На летнюю работу в замок Ван-се-Росса я попала по настоянию Дот. От неё самой место уплыло по причине отсутствия магических способностей. Бред, конечно. Для чистки столового серебра и мытья полов никакой дар не требуется. Лишь на кухне трудились повара, наделённые кулинарной магией. От остальных особенных талантов никто не ждал. Я подозревала, причина неудачи тётки крылась во вздорном характере. Дот не поладила с Гертрудой – герцогской экономкой, отвечающей за набор прислуги.

Меня костлявая мегера с седым пучком на затылке тоже невзлюбила с первого взгляда. Определила в поломойки и велела не попадаться на глаза господам. Нечего такой, как я, щеголять перед хозяевами. Натыкаясь на меня в коридорах, Гертруда придиралась и напоминала, что приняла полуцвета исключительно из-за крайней нужды. Летом наплыв гостей в замок удваивался, и рабочих рук не хватало.

Моя серая унылая жизнь быстро превратилась в сплошную чёрную полосу. До того дня, как из кареты вместе с младшим герцогом Элиасом не вышел Свен – белокурый, высокий и утончённый. Ему исполнилось восемнадцать, учиться оставалось всего год. Помню, как я стояла во дворе, разглядывая гостя: голубой костюм из заморского шёлка, начищенные до блеска ботинки, часы на цепочке с семейным гербом на крышке: расправившим крылья орлом.

Наши взгляды встретились. На целую вечность, как показалось тогда. Приятель хозяйского сынка подарил лёгкий приветственный кивок и улыбнулся. Кто бы знал, что то была улыбка демона. В белокурой голове зрел мерзкий план. Богатый избалованный мальчишка скучал и искал возможность развлечься во время каникул, а полуцвет – идеальный кандидат для злого розыгрыша.

Не знаю, почему я купилась на знаки внимания Свена. Быть может, хотелось верить, что кто-то видит во мне симпатичную девушку, а не полуцвета, без спроса занявшего место в мире полноценных магов. Я краснела, слушая комплименты, сказанные невзначай, смущённо отводила взгляд. Однажды поздним вечером, как на крыльях, упорхнула из-под «опеки» экономки на свидание.

Сердце до сих пор сжимается при воспоминаниях, как вместо дражайшего Свена навстречу вышел громадный чёрный медведь. Издал грозный рык и двинулся на меня, словно демон, вырвавшийся из преисподней. Что произошло дальше, я знаю по рассказам других. В памяти запечатлелся лишь страх. Столь сильный, что не было сил закричать. Говорили, зверь рухнул, а по замку и всей округе прошла мощная волна чёрной магии, домашние животные бесились до утра, а матери не могли успокоить испуганных детей.

Герцогиня Виктория пришла в неописуемую ярость. Но её гнев обрушился не на меня, а на младшего отпрыска с приятелем. Неважно, что медведь был чучелом, ожившим благодаря Свену, умеющему управлять неодушевлёнными предметами. Гостя выдворили из замка с позором, а сына «наградили» внушительной затрещиной и запретом выходить из покоев до конца каникул. Заодно и экономке Гертруде попало. За то, что посмела взять меня на работу.

…В тревожный сон я провалилась, когда ночная тьма проиграла битву рассвету.

Я шла по тёмному незнакомому коридору с подсвечником в руке, ступая как можно тише. Шаги заглушал ковёр, гораздо громче стучало сердце.
– Лилит… – шептал кто-то едва слышно. Мужчина или женщина, не разберёшь.
Меня пугал не голос. Он хотел того же, чего и я – идти и не останавливаться. Страшило, что мне в любой момент могли помешать, преградить дорогу. Они не понимали, насколько важен мой сегодняшний путь. Не желали признавать очевидное.
– Лилит, скорее!
Поздно.
От стены отделилась серая фигура. Прошла мимо меня к спутнику-невидимке. Что-то случилось с моими ногами. Они отказались двигаться, приросли к полу, будто за секунду обрели корни, как у векового дерева.
Я едва не рыдала от злости и безысходности. Позади началась битва. Не на жизнь, а на смерть. Я не могла видеть двух злейших врагов. Следила за их тенями на ковре. Они походили на хищных птиц, сражающихся за добычу. Но мне не хотелось думать, что это я.
– Лилит!
Новый голос, зазвучавший из глубины коридора, без сомнения, принадлежал женщине.
– Приди ко мне, Лилит София Вейн, – звал он протяжно. – Ты моя… Моя…
Я хотела подчиниться. Больше всего на свете. Но не могла. Ноги не слушались, а грудь сдавила странная тяжесть, не давая дышать…

– Мяу!

Я с трудом разжала склеившиеся веки и громко вскрикнула.

На меня смотрели два жёлтых глаза! С чёрной морды!

– О боги, – выдохнула я, хватаясь за сердце. – Тира!

Так и приступ заработать недолго. Демоны б побрали эту кошку! Теперь понятно, почему я задыхалась. Чёрная бестия лежала на груди. Она, конечно, изящная и стройная, но и миниатюрной её не назовёшь.

– Слезай с меня. И с кровати тоже. Увидит Дот – выставит.

Но Тира не сдвинулась с места. Смотрела не отрываясь.

По телу прошла судорога. Кошка всегда была странной. Но такого пронзительного взгляда раньше я у неё не замечала. Будто в душу заглядывала, читая мысли, узнавая потаённые желания.

– Лил!

Мама влетела в комнату без стука, чего за ней обычно не водилось.

– Поднимайся! – велела она с порога. – И Тиру спрячь. Дот с утра не в настроении.

– Что-то случилось? – спросила я, опуская кошку на пол.

Мама поджала губы.

– Сглазила я вчера. Не стоило упоминать сюрпризы.

– Мам? – поторопила я.

– После обеда нас ждут в замке Ван-се-Росса. Не спорь, – опередила она волну протестов. – Герцогиня Виктория хочет тебя видеть. Её желания для нас закон.

Я смолчала. Скорчила гримасу Тире, внимательно наблюдавшей за мной немигающими жёлтыми глазами.

Глава 2
Вынужденный покровитель

– Держи спину ровно. Не хмурься. Перестань поджимать губы.

Обычно непробиваемая мама жутко робела перед герцогиней Викторией, при каждой встрече впадала в панику и доводила меня до белого каления. Вот и сейчас, мы едва зашли в просторный холл замка Ван-се-Росса, оформленный в небесно-зелёных тонах, а я была накручена до предела. Не хватало потерять контроль и выплеснуть новый заряд чёрной разрушительной магии. Интересно, госпожа сильно дорожит фонтаном с серебряными дельфинами?

– Лил, поправь воротник. Он топорщится.

Я сжала зубы до хруста. Это мамина идея напялить на меня платье, подаренное герцогиней. Оно, конечно, недешёвое – бледно-розовое со стальным отливом. Но я чувствовала себя неуютно из-за обилия кружев. В отличие от мамы, я не считала облачение в презентованный с господского плеча наряд данью уважения. Это походило на рабскую подобострастность, а меня подобное бесило.

Я не сомневалась, что ждать госпожу придётся долго. Минут через десять-пятнадцать к нам выйдет кто-нибудь из слуг. Быть может, вредная Гертруда. Морща нос, проведёт внутрь и велит ждать у двери в зал ещё не меньше получаса. Помещение выберут попроще, чтобы показать наше место. Будто мы сами не понимаем, где мы, а где Ван-се-Росса.

Каково же было моё удивление, когда спустя минуту навстречу вышла сама хозяйка замка в роскошном синем платье в пол. Улыбнулась ошалевшей мне и кивнула потерявшей дар речи маме. И, пока та не рухнула к её ногам, проговорила гортанным мелодичным голосом:

– Пойдём в летний сад, Лилит. Прогуляемся. Ренет, ступай на кухню. Кухарок предупредили, чтобы тебе приготовили вишнёвый чай.

Я не рискнула посмотреть на маму. Представлять не хотелось, как открывается её рот. Самой стало не по себе. Я знала, Виктория Ван-се-Росса славилась непредсказуемостью. Но гулять по владениям с полуцветом? Чем я заслужила сомнительную честь? Не хлынувшей же силой? Или всё же именно ей?

Герцогиня ступала по начищенному до блеска полу едва слышно. Она напоминала пантеру. Из-за чёрных как смоль волос и грациозной походки. Не шла, а текла, как хищник, в любой миг готовый к смертоносному броску. Сколько лет Виктории, не знал никто. Даже, поговаривали, собственный муж. Вечная молодость была её магическим даром, передаваемым из поколения в поколение, но не унаследованным сыновьями Эмилио и Элиасом.

Одним из двух даров. Второй тщательно скрывался десятилетиями и оставался для всех тайной за семью печатями. В посёлках болтали, что он слишком ужасен. От высказываемых шёпотом предположений меня мутило. Одни клялись, что Виктория по ночам превращается в летучую мышь и кружит над владениями, другие уверяли, она умеет убивать взглядом, а третьи считали, что наша достопочтенная госпожа обладает слишком примитивными способностями, чтобы их афишировать. Мне же нравилось думать, что второй дар герцогини – её секретное оружие. А его, как сами понимаете, нельзя делать всеобщим достоянием.

Супруг Виктории герцог Эдвард умел управлять ветрами и грозами, что делало его опасным противником в глазах соседей. Подойдут неприятели к стенам замка и заживо зажарятся потоками огненных молний. Второй дар господина был весьма полезен в хозяйстве. Герцог умел находить любую пропажу и без труда указать местонахождение живого существа или предмета на расстоянии сотни километров.

Сыновья герцогской четы унаследовали способности отца. Дот рассказывала, старший Эмилио в детстве по неопытности устроил мощный ураган и погубил посевы на всех без исключения полях Ван-се-Росса. Моему деду, хранителю цветов и трав, пришлось потрудиться, чтобы заново вырастить хотя бы часть урожая. А герцог Эдвард потратил немало золота, чтобы обеспечить население на зиму.

– Скажи мне, Лилит София Вейн, – заговорила Виктория, когда мы вышли на свежий воздух. – Какие чувства ты испытываешь к Свену Фаули?

В летнем саду Ван-се-Росса, в который мне в бытность поломойкой заходить не полагалось, сладко пахло розами и шиповником. Нежно звенела на ветру листва, где-то в глубине переговаривались птицы. Вопреки ожиданиям сад оказался не выхолощенным, а в некотором смысле диким. Я не увидела ни ровных дорожек, ни аккуратных цветочных грядок, ни одинаково подстриженных кустов. За растениями, без сомнения, ухаживали, но давали расти так, как им удобно.

Но мне это место показалось отвратительным, едва госпожа произнесла имя злейшего врага. Врага! Именно так, и не иначе! Этот факт я осознала ясно. Словно увидела голубое небо после грозы.

– Неприятно, когда подобные вопросы задают в лоб, – усмехнулась герцогиня, не услышав ответа. – Но будь уверена, в Гвендарлин с твоими чувствами никто не сочтёт нужным считаться.

– Какой ответ верный? Следует поклясться, что я не испытываю ненависти, и сделать вид, что забыла медведя?

Сама не знаю, как с моего языка сорвались эти слова. Как я вообще посмела говорить с герцогиней подобным тоном. Вместе с проснувшейся силой во мне словно демон поселился, плюющий на условности и порядки.

Госпожа повернулась, глянула высокомерно. Я подумала: ударит наотмашь. Но она усмехнулась и взяла меня за подбородок. Я ощутила прикосновение отполированных ногтей. Но они не вонзались в плоть. Пока.

– Маленькая чертовка. – Пантера превратилась в кошку, жаждущую поиграть с мышью. – Сильная, но глупая. Я доходчиво объяснила Свену, сколь безрассуден его поступок. Родители тоже не пришли в восторг. Не из-за тебя, разумеется, а из-за использования сыном магии для нападения в нашем замке. Но в колледже у вздорного мальчишки будут развязаны руки. Тебе придётся терпеть его выходки. Ты не представляешь всей своей мощи, можешь убить дурачка ненароком. Нравится мне это или нет, ты родилась на территории Ван-се-Росса, и нашей семье приходится отвечать за тебя перед обществом и советом Многоцветья. Запомни: опозоришь нас, пострадаешь не только сама. Я в порошок сотру и твою ветреную мать, и её никчёмную корову-сестрицу.

К горлу подкатила тошнота. Однажды герцогиня помогла маме сохранить репутацию и остаться в родном доме. Но я не её собственность! Ох, а мама верит в порядочность госпожи!

– Ты поняла меня, Лилит?

– Да, – прошептала я сдавленно.

А что ещё следовало ответить?

– Однако, – протянула Виктория нараспев, отпуская мой подбородок, – я облегчу тебе жизнь. Во-первых, сделаю небольшой подарок. – Герцогиня достала из складок платья кулон в форме трилистника – обычную безделушку из меди – и велела повернуться спиной. – Никогда не снимай его, – приказала она, защёлкивая застёжку. – Узнаю, что ослушалась, оторву голову. В буквальном смысле. Серьёзной защитой кулон не обладает, но глупым чарам других учеников противостоять сможет. А значит, избавит от лишней головной боли. Безжалостные дети любят оттачивать навыки друг на друге.

– Спасибо, – пробормотала я. – За подарок.

По душе он мне не пришёлся, но молчать невежливо.

– Во-вторых, – продолжила Виктория, – в Гвендарлин за тобой будут присматривать, чтобы сама не влезла в неприятности и другим их не доставила. Мой старший сын Эмилио работает там преподавателем. Упрямец. Будто другого пути нет. А младший Элиас… – Госпожа усмехнулась. – А вот и он. Вовремя.

Меня передёрнуло. При одном взгляде на младшего герцога память нарисовала светлые кудри Свена и огромного медведя, поднимающего когтистую лапу. Элиас был красавцем. Копия матери. Такие же чёрные волосы, глаза цвета стали, тонкие губы, высокие скулы. А ещё он обожал манерничать. Но мне его герцогские замашки напоминали жеманство. Не парень, а сущая девица на выданье.

Элиас встал напротив нас. Поклонился матери и – о чудо! – подарил лёгкий кивок мне.

– Приветствую в замке Ван-се-Росса, леди Лилит.

Я вытаращила глаза, почти уверовав, что сплю. Или схожу с ума.

– Благодарю, господин Элиас, – через силу шепнули губы.

– Так-то лучше, – удовлетворённо заметила герцогиня, сквозь ресницы глядя на сына. – В дальнейшем обходитесь без «господ» и «леди». Обращайтесь друг к другу по именам, как и полагается ученикам Гвендарлин.

Я искала на лице Элиаса отвращение и ярость. Признаки несогласия. Но ни один мускул не дрогнул, ни единая чёрточка не исказилась. Вот что значит герцогская выдержка. Но я не сомневалась: парню отвратительна сама мысль, что мы можем оказаться на равных. Требование присматривать за мной в колледже ничем не отличалось от оплеухи, которой матушка наградила его после выходки Свена.

– Будь готова к десяти утра, Лилит, – объявил младший герцог на прощание. – Я велю кучеру остановиться возле твоего дома. Не опаздывай. Возле портала нужно быть не позже шести. Иначе придётся полгода собирать лягушек в пруду для отработки усыпляющего заклятья или другой чепухи. По дороге объясню некоторые незыблемые правила Гвендарлин, о которых не пишут в ознакомительной брошюре. А теперь прошу извинить. Дела.

Младший герцог облагодетельствовал меня ещё одним кивком и удалился. Я осталась стоять, открыв рот. Проститься не потрудилась.

– Да-да, до колледжа доберёшься с Элиасом, – подытожила монолог сына Виктория. – Отныне он – твой покровитель. Его задача – помогать тебе и объяснять распоясавшимся дружкам, какие последствия ждут тех, у кого зачешутся руки попрактиковаться на полуцвете из нашего герцогства. Ступай домой. Побудь с семьёй и отдохни. Завтра тебя ждёт длинный день. Как и многие последующие. Место, в которое ты отправляешься, не терпит слабости.

* * *

Остаток дня я провела в странной меланхолии. Перебирала старые вещи, листала книги, которыми зачитывалась в детстве. Достала из сундука под кроватью давно забытые игрушки и сложила в коробку. Пусть тётка отнесёт соседке-вдове. Оставшись с пятью детьми на руках, она не побрезгует подарком от полуцвета.

Я приготовилась крикнуть Дот, но рука потянулась к одной из кукол. К деревянной фигурке в кружевном розовом чепце на волосах из чёрной пряжи. На игрушечной девочке было прелестное платье с вышивкой, туловище под ним опутывали настоящие женские волосы – каштановые, почти как мои. Таких кукол клали в кроватки младенцев для защиты от злых духов.

Поддавшись порыву, я завернула фигурку в ткань и убрала в дорожный сундук. Глупость, конечно. Подобные игрушки теперь многие считали пережитком прошлого. Никакими защитными чарами они не обладали, но матерям хотелось верить, что кто-то (или что-то) помимо них оберегает нежных чад.

После ужина, прошедшего в тягостном молчании, я устроилась на кровати с упомянутой Элиасом брошюрой о колледже, которому предстояло стать моим домом на ближайшие годы. За три недели я прочла её раз десять, но сегодня снова потянуло пробежаться глазами по основным главам.

Учебное заведение, в которое отправляли отпрысков всего юго-запада Многоцветья, основали восемьсот лет назад герцог Дарлин Ван-се-Рмун и его жена Гвенда – белокурая и прекрасная, как утренняя роса. По крайней мере, так о ней писали в книге. Портретов основателей, увы, не осталось. Оба погибли в расцвете сил во время пожара. Имена супругов и подарили название колледжу – Гвендарлин.

Располагался он на огромной чёрной скале посреди моря. Благодаря мощной магии, замешенной на крови, замок закрыли от посторонних, чтобы никто, кроме преподавателей и учеников, не мог попасть внутрь. В колледж добирались через порталы. Каждому обитателю Гвендарлин на левую щёку ставили своеобразный пропуск – невидимую печать с женской крылатой фигурой, ставшей гербом учебного заведения ещё при супругах Ван-се-Рмун. После окончания колледжа ученикам и в том случае, если увольняли преподавателей, печать стирали.

Стены замка меняли цвет по несколько раз за сутки. Впервые услышав об этом, я испытала лёгкое удовлетворение. То же самое происходило с моими глазами, значит, у нас было что-то общее с новым домом. Жилые помещения делились на четыре части. Белую – для светлых магов, чёрную – для тёмных, нейтральную – для преподавателей, и отдельную – для полуцветов.

Главной достопримечательностью Гвендарлин были зеркала-близнецы, хранящиеся в замке испокон веков. Большую часть времени они оставались черны, как самая тёмная ночь, и не отражали ни комнату, в которой находились, ни тех, кто пытался в них заглянуть. Оживали волшебные зеркала лишь в первый день учебного года, чтобы показать каждому ученику, на какую магию он может рассчитывать.

Это была незыблемая традиция. Юные маги ежегодно заглядывали в глаза отражению в надежде на новые подсказки. Только избранным близнецы демонстрировали всё и сразу. Остальные собирали информацию о своих возможностях по крупицам. Даже унаследовав фамильную магию, члены семьи могли проявлять способности по-разному. Например, герцог Эдвард блестяще управлял молниями, а коньком его старшего сына Эмилио, по рассказам Дот, были смерчи. Кое-кому, кроме основных двух даров, перепадали и крохи способностей других родственников.

Зеркала меня заинтересовали. Я ничего, абсолютно ничего не знала о собственной магии. Помимо того, что она тёмная и опасная. Я жаждала ответа, какой у меня второй цвет – дополнительный к чёрному. Благородный синий, как у клана Ван-се-Росса, свидетельствующий о невероятной силе духа? Мрачный серый, свойственный любителям плести интриги? Яркий красный, говорящий о безжалостности и взрывоопасном характере? Успокаивающий зелёный – спутник магов, способных к врачеванию и никогда не теряющих надежду?

Я понимала: глупо гадать. Я полуцвет и останусь им до конца дней, а значит, ожидать можно любых несуразностей и катаклизмов. От смешения нескольких цветов до господства одного- единственного – чёрного.

В спальню бесшумно вошла Тира. Ловко запрыгнула на кровать и устроилась под боком, внимательно следя за мной умными жёлтыми глазами. Я захлопнула брошюру и повернулась к кошке, чтобы выплеснуть негативные эмоции. Неважно, что собеседник не способен ответить.

– Не хочу в Гвендарлин, – пожаловалась я плаксиво. – К демонам зеркала и мою магию. Не представляешь, какой высокомерный мэтр приезжал по мою душу после истории с медведем. Дамочка с ним – сущая мегера. Герцогиня Виктория рядом с ней – сама невинность и добродетель.

В комнате с каждой минутой сгущались сумерки, и на целое мгновение показалось, что Тира прячет в усах улыбку. Но, разумеется, кошки не умеют улыбаться. Даже особенные.

– Представляешь, эта леди Сесиль – не только педагог, но и воспитательница! Её обязанность – следить за ученицами после занятий. Чему она может научить? Презрению и высокомерию? Мерзость!

Встреча с гостями из Гвендарлин прошла в замке Ван-се-Росса, куда меня вызвали без матери. Я стояла в холле и еле сдерживала гнев, пока брезгливые взгляды скользили по лицу и одежде. Если б герцогиня Виктория не дала понять, что покровительствует моей семье, эта парочка кривилась бы до бесконечности.

Мэтра звали Алакс Риц. Ему было далеко за сорок, но он отчаянно молодился, одевался, как юный щёголь. Леди Сесиль Ларс выглядела ещё старше и невероятно уродливо: нос и рот будто скульптор-неудачник вытесал, посчитав, что им полагается быть значительно крупнее всего остального. Уверена, рядом с хозяйкой замка Ван-се-Росса дамочка чувствовала себя ничтожной.

– Лилит София Вейн, – выдала она таким тоном, будто нечто совершенно непристойное. – Отец неизвестен, мать – вертихвостка. Нам есть над чем поработать. Хотя исправлять ситуацию поздновато. Девица взрослая, губы сердечком. Однозначно в голове ветер.

Меня накрыла обида. Да, я бываю раздражительной, а временами по-настоящему злой. Но не ветреной или поверхностной. Те, кто рано взрослеет, и умом обладают поострее, чем у сверстников.

Мерзкий мэтр Риц пошёл ещё дальше. Гадко усмехнулся и проговорил, растягивая слова:

– У этого полуцвета слишком мощная чёрная магия. Сможет ли кто-то обуздать способности девчонки? Говоря «сможет», я имею в виду «захочет». Не проще ли отправить её в темницу?

Герцогиня Виктория и тут не дала гостям спуску.

– Это решать директору Бритту, – проговорила она почти ласково, но я явственно услышала в голосе госпожи угрозу. – Директор слишком многим обязан нам и примет во внимание наше мнение. Оно гласит, что леди Лилит должна научиться управлять магией. Уверена, благородный мэтр помнит, что сохранил своё кресло благодаря нашему решению не предъявлять Гвендарлин обвинений. Мы с мужем имели все основания для преследования колледжа.

Я понятия не имела, о чём говорила герцогиня. Но главное, смысл уяснили гости. Риц стал белее мела, Ларс задышала часто-часто, желая поскорее убраться подальше от Виктории и её ледяного взгляда. Гадостей в мой адрес больше не прозвучало. Мне вручили ту самую брошюру о Гвендарлин, официальное уведомление о зачислении, список необходимых вещей и металлическую пластину с гербом колледжа. Её следовало промыть водой с добавлением трёх капель моей крови. В первый день учёбы ей предстояло превратиться в невидимую печать на левой щеке.

…Я лежала, слушая, как мурлыкает Тира. Следовало подняться, умыться, переодеться в ночную сорочку и расстелить постель. Но веки становились всё тяжелее и тяжелее. Приближался последний сон в родном доме. О чём-то светлом, добром и жизнеутверждающем. Вот только…

Всё изменилось вмиг. Кошка умолкла, напряглась. Шерсть встала дыбом и…

Тира издала грозное шипение, в жёлтых глазах вспыхнула ярость.

Я проследила за её взглядом. Кошка с гневом взирала на овальное зеркало, стоящее на подставке на письменном столе. Дешёвое. Самое обыкновенное.

– Там никого нет.

Я поднялась и зажгла лампу.

– Это всего лишь…

Слова застряли в горле. С отражением всё было в порядке, не считая глаз, приобретших цвет перезревших вишен. Но я не смогла разглядеть ничего, кроме себя. Взгляд приклеился к лицу. Но, кажется, внутри зеркала находился кто-то ещё. Прятался в углу, не разрешая себя увидеть.

Чёрная тень метнулась по комнате. Зеркало приземлилось на полу. Осколки, кривые и острые, разлетелись в стороны. Тира легко уничтожила мою собственность и теперь взирала назидательно.

– Это обман зрения, – объявила я под бешеный стук сердца.

Тира в ответ издала странный звук, похожий на смешок.

Глава 3
Метла, рога и лисий хвост

Я, щурясь от яркого солнца, смотрела в окно кареты и отчаянно старалась вычеркнуть из памяти заплаканное лицо мамы. Прощание прошло отвратительно. За пятнадцать лет жизни я ни разу не видела её слёз. Любые беды она неизменно встречала с улыбкой или смирением, а сегодня рыдала на широком плече Дот, будто прорвало плотину. Тётка, и та расчувствовалась. Стояла, опасно шмыгая носом, пока слуга Элиаса загружал дорожный сундук в карету.

Мои глаза остались сухими. Я не позволила себе расплакаться. Боялась нового всплеска способностей. Понимала, за слезами последует приступ гнева. Начну кричать и топать ногами. А значит, всенепременно что-нибудь случится. Не только трава окажется выжженной под корень. Того гляди, от родного дома головешки останутся.

Попрощавшись с родными и устроившись на мягком сиденье, я приготовилась к обороне. Не в буквальном смысле, конечно же, а исключительно к словесной. Ни капли не сомневалась, что, оказавшись вдали от матушки, младший герцог вволю поупражняется в остроумии и язвительности. Однако прошёл целый час с момента отъезда, а Элиас не издал ни звука. Сидел, уткнувшись в книгу. Глаза цвета стали увлечённо бегали по строчкам. Мне оставалось посматривать в окно и слушать стук колёс.

Лишь когда позади осталось последнее селение родного герцогства, господин счёл нужным заметить моё присутствие. Я напряглась, нервы натянулись, будто струны арфы, на которой играл любимый музыкант нашей покровительницы Виктории.

– Нужно поговорить, Лилит, – объявил Элиас, но, к удивлению, без яда. – Хочу, чтобы между нами не осталось недопонимания. Я не в восторге от требования матери. Но выполню его, не сомневайся. Её желание для меня – закон. Однако ты должна уяснить: мы с тобой не друзья. Я объясню всем, что ты под защитой нашей семьи. Приду на помощь, если потребуется. Но не допущу, чтобы в моём окружении посчитали, что я нянька полуцвета.

Я слушала молча. Элиас прав. Никто на его месте не захочет потерять лицо перед такими же богатыми и влиятельными приятелями. Но на душе стало мерзко. Лучше б он забросал меня гадостями, а не пытался казаться хорошим и чистеньким для всех.

– Ты всё поняла? – Стальные глаза прожигали насквозь.

– Да. – Я не показала злости, ответила почти безразлично. – Вы… то есть ты не дашь причинить мне серьёзный вред, но за спиной будешь поливать грязью и сетовать на неразборчивость матери.

Элиас потерял контроль на мгновение, но я успела прочесть на красивом лице гнев. Без сомнения, я попала в яблочко, и парню не понравилась откровенная констатация факта.

Плевать. Я предпочитаю называть вещи своими именами.

– Раз с этим покончили, – поспешил перевести тему младший герцог, – перейдём к следующему вопросу. Что ты знаешь о легендах Гвендарлин?

Я пожала плечами. Мне доводилось слышать, что о колледже сочинено немало мистических историй. Но, признаться, никогда не вникала в детали. Знала, в замок меня не отправят, и не забивала голову. Мама нарочно не упоминала колледж, чтобы мы с тёткой не чувствовали ущербности. Дот, в отличие от младшей сестры, не попала в Гвендарлин из-за болезни, лишившей её способностей.

– В замке живёт злой дух, – озвучила я то немногое, что слышала.

Тонкие губы Элиаса исказила усмешка.

– Да, так гласит легенда, – кивнул он. – Она самая древняя, пожалуй. Принято считать, дух поселился в Гвендарлин при строительстве, и именно из-за него начался пожар, в котором погибли супруги Ван-се-Рмун. Говорят, это мифическое воплощение зла до сих пор обитает в замке, но большую часть времени спит. Вырывается на волю в ночь новолуния. Летает по тёмным коридорам, а потом кружит над башнями.

– Но ты в это не веришь? – уточнила я, услышав в голосе младшего герцога скептицизм.

– Никто особо не верит, – кивнул он, поглаживая острый подбородок. – Но в ночь духа происходят странные вещи. Ученики засыпают крепко-крепко и видят кошмары. Никакие снадобья бодрствования не помогают. Никакие заклятья. А если кто-то проснётся – такое иногда случается – и посмеет высунуть нос в коридор, ему грозит исключение. Были и несчастные случаи. Учеников находили в шоковом состоянии, и ни один не мог толком объяснить, что случилось. Но я думаю, это дело рук мэтров. Они старательно поддерживают старинную легенду и заколдовывают нарушителей, сваливая вину на духа. Удивительное дело, на педагогов дух сонную «хворь» не насылает.

Сохранить серьёзность получилось с трудом, новость о проделках педагогов позабавила. Что касается духов, в них я не верила. Это сказки, призванные заставить непослушных детей вести себя прилично. В жизни есть вещи гораздо страшнее мрачных придуманных историй.

– Другие призраки в колледже водятся?

– Разумеется, – отчеканил Элиас, не сообразив, что я издеваюсь. – Есть привидение вредной старой служанки, которая свернула шею на главной лестнице. Теперь она подставляет ученикам подножки на ступенях. Есть ещё леди Бэкка, воспитательница, умершая лет сто назад. Рассказывают, она ненавидела, когда ученики поздно ложились спать. И теперь в ночь духа мстит тем, кто в течение месяца нарушает режим. По одной из легенд, именно она приходит в спальни в новолуние, гладит костлявой рукой по волосам и насылает кошмары.

– Кто-нибудь видел эту руку? – Я сделала большие глаза.

– Смейся-смейся. – Элиас неожиданно стал хмурым. – В отличие от духа Гвендарлин, в леди Бэкку я верю. Почти. Сны действительно жуткие. По-настоящему жуткие, а главное, реальные. После пробуждения долго поверить не можешь, что ты в безопасности. Если не посетят кошмары, проснёшься разбитым. Весь день будешь клевать носом, всё ронять из рук и на стены натыкаться. Говорят, это леди Бэкка высасывает из учеников энергию, чтобы продержаться следующий месяц.

Меня распирал хохот, но я не посмела смеяться. Слишком тревожным выглядел младший герцог. Напряжённым. К тому же неприлично насмехаться над союзниками и покровителями. Пусть и вынужденными.

– Поверишь ты в легенды или нет, неважно. – Зловеще-заговорщицкий тон Элиаса сменился назидательным. – Они рождают правила, которые нигде не прописаны, но ученики Гвендарлин обязаны их соблюдать.

– Ты о запрете покидать спальни в ночь духа?

Я скромно сложила руки на коленях, демонстрируя готовность слушать. Даже глаза опустила для пущей убедительности. Помнится, с Дот подобный трюк не раз проходил. Но Элиас ни на грамм не поверил в мою покорность. Сам не отличался послушанием. Слуги Ван-се-Росса шептались, что родители не раз получали гневные послания из колледжа о неподобающем поведении младшего отпрыска.

– Вижу, тебе не терпится выкинуть фортель, – проговорил он с герцогской снисходительностью. – Я бы не советовал. Из-за происхождения ты и так постоянно будешь влипать в неприятности. Зачем усугублять ситуацию?

Мне хватило выдержки скрыть презрение. Не впервой слышать грубость в собственный адрес. Но сейчас Элиас показался мне как никогда мерзким. Позёр! Да и что, собственно, он вообще понимает? С самого рождения он в привилегированном положении. Получает всё, что захочет. И в колледже наверняка ему многое сходит с рук. Ещё бы, брат преподавателя!

– Так что за правила? – спросила я непринуждённо.

– Их десятка полтора. Для начала запомни три. Во-первых, никогда не упоминай духа в присутствии мэтров. Они чтят легенду, но говорить о ней вслух не принято. Во-вторых, не вздумай ходить в лунную башню. Считается, там тоже живёт призрак. Старшекурсники подбивают новичков, устраивают испытание. Но если нарушителя застукают, от позора он не отмоется до конца учёбы. Этот грех не прощается. Почему? Не знаю. В-третьих, не смей заглядывать в зеркала-близнецы в течение учебного года. Только в первый день. Находятся умники, которые проникают в зал обманом. Думают, удастся узнать подробности о способностях. Но плата высока. Мэтры могут выставить из Гвендарлин взашей. Да и зеркала мстят за пренебрежение к традициям. Кое-кто терял рассудок. В общем, Лилит, наш колледж – место чрезвычайно весёлое. С каждым уголком связана мистическая история, а происшествия сыплются как из рога изобилия. Редкая неделя обходится без них. Сначала жутковато, но потом привыкаешь.

Я не придумала, что ответить. Элиас будто поставил цель заставить меня возненавидеть Гвендарлин сильнее. Я демонстративно уткнулась в окно, за которым простиралось поле, усыпанное клевером – цветами, которые обожала мама за неприхотливость и нежный цвет. Герцогский отпрыск решил более не набиваться в собеседники. Раскрыл книгу с видом истинного ценителя литературы. Ликбез закончился, и теперь мы снова оказались на разных сторонах огромной пропасти.

Следующие несколько часов прошли невыносимо скучно, зато без неприятностей. По крайней мере, крупных. Подавить раздражение пришлось дважды. На въезде в очередной посёлок к карете кинулась нищенка в лохмотьях с мольбой о подаянии. Слуги прогнали бродяжку прочь, а Элиас брезгливо поморщился, будто увидел не женщину, а огромного таракана. Я сжала кулаки. Подумаешь, что она грязная. Не всем дано родиться в древних кланах!

Вскоре почувствовать себя нищенкой пришлось мне самой. Карета преодолела чавкающую жижу, в которую превратилась поселковая дорога после ночного ливня, и остановилась у порога трактира. Деревянное строение не отличалось презентабельностью, но запахи наружу вырывались отменные. Я невольно сглотнула слюну, прогоняя из мыслей дивное видение – тарелку с прожаренной сочной бараниной.

– Идём, – скомандовал Элиас. – На обед у нас полчаса. Иначе выбьемся из графика.

– Я тут подожду, – буркнула я под нос, сообразив, что у меня нет с собой даже меди, чтобы расплатиться за еду.

Младший герцог без труда угадал причину отказа. Достал из кармана несколько золотых монет и кинул хозяину заведения. Круглый, как бочонок, мужичок лично выскочил встречать высокого гостя и отвешивал поклоны, желая угодить.

– Накройте стол для меня и моей спутницы, – распорядился Элиас, выходя из кареты. – Накормите лошадей и слуг.

Я едва удержалась от смешка. О да! Его светлость бесцеремонно ставил гнедых жеребцов выше охраны. Последних отпрыск Ван-се-Росса явно ценил меньше. Прежде чем войти в трактир, он любовно оглядел коней, удостоверяясь, что они не потеряли форму.

Следовало поблагодарить Элиаса за то, что не оставил голодной. Но язык не повернулся выдавить «спасибо». Я последовала за герцогом, чувствуя себя униженной, будто меня втоптали в грязь, через которую мы только что проехали. Глупо. Я ведь никто. И всё же противно быть обязанной дрянному мальчишке. Даже в мелочах.

Других посетителей в трактире не оказалось, а Элиас не намеревался общаться со мной. Я спокойно уткнулась в тарелку с потрясающим рагу из мяса и овощей. Не замечала ни расшаркивающегося перед молодым господином хозяина заведения, ни снующих туда-сюда официантов. Желудку стало хорошо, а следом потеплело и на душе.

Спустя четверть часа, потягивая яблочный сок, я расслабилась и почти поверила, что остаток пути пройдёт без приключений. Но увы. Одна из главных неприятностей дня как раз входила в трактир.

– Заберите транспорт! Только попробуйте повредить! В лягушек превращу!

Я чуть не поперхнулась сладким напитком, брезгливый спутник уронил нож.

На пороге стояла юная ведьма, опираясь на упомянутое средство передвижения, то бишь на метлу. Разумеется, девица была не из тех могущественных особ, которые три столетия назад вели войну с магами и в конце концов оказались почти истреблены. Оставшиеся в живых ведьмы почти потеряли силу. Нынешнее поколение могло варить зелья-однодневки и заколдовывать мётлы для перелётов на небольшие расстояния. Ведьмами их называли исключительно по привычке. Однако в Гвендарлин чертовок принимали.

Вошедшая в трактир девица выглядела на год-два старше меня и явно училась в магическом колледже. При её появлении я невольно перевела взгляд на собственное дорожное серое платье, внезапно показавшееся невероятно унылым. Наряд ведьмы затмевал всё вокруг. Буйство красных, оранжевых и жёлтых оттенков делало длинное одеяние похожим на ковёр из опавших листьев поздней осенью. Дополняли образ длинные волосы цвета меди, струящиеся по спине, и рыжая сумочка, на которой висел лисий хвост.

– О! Элиас! – вскричала ведьмочка, едва трактирщик самолично забрал её драгоценную метлу. – Какая, однако, встреча. Не думала, что Ван-се-Росса останавливаются в столь дешёвых заведениях.

– А я поражён, Джемма, твоему изумлению, – парировал Элиас с кривой усмешкой. – Ты не заметила карету нашего клана во дворе? Потеряла бдительность?

Но с зеленоглазой ведьмочки было непросто сбить спесь. Она наградила юного герцога снисходительным взглядом и устроилась на скамье напротив. Достала из сумочки конверт с гербом Гвендарлин и демонстративно извлекла лист бумаги.

– Интересно? – спросила Джемма Элиаса, лукаво приподнимая брови.

– Ни капли, – соврал тот, не моргнув глазом.

Именно соврал, это я явственно почувствовала проснувшимся магическим чутьём. Младшему герцогу страсть как хотелось узнать содержимое послания. В планы ведьмочки и не входило испытывать его терпение, она сама жаждала похвастаться. Развернула лист, на котором красовалась золотая птица в полёте.

– Проклятье! – не сдержался Элиас, глядя на Джемму почти с ненавистью.

– Спорим, тебе опять пришло девственно чистое письмо, – произнесла она елейным голосом, но не расслышать злорадства мог разве что глухой.

Я не знала, о чём речь, но легко поняла, что для «покровителя» птица, присланная рыжей нахалке, похлеще оплеухи. Элиас едва зубами не скрежетал от злости, взирая на рисующуюся девчонку.

– Кстати, Рашель написала, что Свена в этом году тоже облагодетельствовали, – продолжила источать яд Джемма. – Он получил серебряного коршуна. Ты не знал? Ах да! Вам же запретили связываться в каникулы. Я наслышана о происшествии в твоём замке с полуцветом. Подозреваю, это она? Элиас, ты не считаешь унизительным трапезничать с ней за одним столом?

Ведьма презрительно кивнула в мою сторону, но взглядом не удостоила. По моему телу прошла волна раздражения, руки зачесались плеснуть язве в лицо остатки яблочного сока. Не из-за грубости в мой адрес. Вовсе нет. Врасплох застало упоминание Свена. Я не была готова услышать имя злейшего врага.

– О! Прошу прощения, дамы. – Младший герцог нацепил на лицо маску благодушия. – Забыл вас друг другу представить. Какая оплошность! Лилит, это Джемма Паскуале. Думаю, ты и сама догадалась о родословной моей дорогой сокурсницы. Транспорт выдаёт её с рыжей головой. Джемма, это Лилит Вейн. Ей покровительствует моя мать – герцогиня Виктория. Наказала передать это всем заинтересованным.

Ведьма скорчила яростную гримасу, но ехидничать не рискнула. Имя герцогини Ван-се-Росса затыкало даже самые наглые рты. Джемма нарочито медленно сложила письмо в конверт и грациозно поднялась из-за стола, встряхнув густой шевелюрой.

– Транспорт! – крикнула она трактирщику.

– Нам тоже пора, – шепнул Элиас, едва Джемма скрылась из виду с драгоценной метлой. – Первогодкам следует быть у портала раньше остальных. Вам поставят пропускные печати.

– Надеюсь, это не больно, – вырвалось у меня помимо воли.

– Вообще-то больно, – «обрадовал» Элиас и развёл руками, мол, ничего не поделаешь.

Когда мы вышли во двор, ведьма успела оседлать транспорт и приготовься к взлёту.

– До встречи на занятиях, Элиас, – попрощалась она высокомерно, натягивая коричневые перчатки. – Надеюсь, полуцвет не испортит тебе репутацию. В голове не укладывается! Дурочка поверила, что Свен снизошёл до неё. Держите меня семеро! Свен! До неё!

Я сжала кулаки, а Джемма топнула ножкой в красном сапоге, требуя от метлы взвиться ввысь. Транспорт беспрекословно подчинился, поднимая ведьму.

– Чтоб тебе провалиться, – пожелала я тихо, чтобы никто, кроме Элиаса, не слышал. Я не сомневалась, младший герцог с радостью разделит это путешествие.

Кто бы знал, что оно сбудется! Не в буквальном смысле. Но почти.

Доселе послушная метла взбрыкнула, как сивый мерин, и сбросила пассажирку. Отнюдь не грациозно. И аккурат в самую грязь. Ещё и древко по лбу угодило.

– Уффф, – выдохнула обалдевшая ведьма, лёжа на спине в коричневой жиже.

Я в ужасе попятилась. Элиас взирал на поверженную сокурсницу без тени сочувствия.

– Десять баллов, Лилит, – ошарашенно пробормотал он.

К несчастью, реплику услышала и Джемма. Развернулась, вынужденно утопив руки в грязи. Посмотрела на меня волком. Как тётка Дот с экономкой Гертрудой вместе взятые. Я Джемму, в общем-то, понимала. Яркий наряд изгажен, с волос капала склизкая мерзость, перекошенное от гнева лицо «украшала» россыпь тёмных брызг.

– Ты! – прошипела она. – Ты!

Воздух заколыхался, мне в грудь полетел чёрный сгусток. Элиас, привыкший к выходкам учеников Гвендарлин, ловко отскочил в сторону. Меня же реакция подвела: я осталась столбом стоять на месте, не потрудившись защититься. Однако проклятье ведьмы не причинило вреда. На шее огнём вспыхнул трилистник – подарок герцогини Виктории, но кожу не обжёг. Заряд ударил в «орудие» Джеммы, рикошетом отправив восвояси.

Рыжая чертовка истошно взвыла, ощупывая голову и сильнее пачкая рыжую шевелюру. Элиас покатился со смеху, а мне захотелось провалиться сквозь землю. Голову ведьмы по бокам украшали рожки. Толстые и загнутые. Я такие в книгах на картинках видела. У вымышленных героев сказок!

– Нам пора, Лилит. – Младший герцог вытер заслезившиеся от хохота глаза. – Тебя, Джемма, взять в попутчики не могу. Не хотелось бы пачкать матушкину карету. К тому же вряд ли ты захочешь демонстрировать приобретение перед обожаемым Свеном. Но я ему расскажу. Обязательно!

– Только посмей! – прошипела ведьма из лужи. – Такую порчу наведу, ни одна девчонка пять лет не взглянет! Будешь коротать время в компании леди Сесиль!

Элиас глянул на ведьму свысока, однако от новых комментариев воздержался. Я поняла: угрозу он воспринял всерьёз и не станет никого просвещать о позоре девушки.

– Не беспокойся, – бросил младший герцог мне, когда карета, разбрызгивая колёсами грязь, покатила дальше. – Джемма не посмеет жаловаться педагогам. Не в её интересах. Твой магический выброс непроизвольный. Тебя не учили управлять силой. Она же, насылая проклятье, действовала осознанно. За это мэтры по голове не погладят. Да и рога ведьме светить не к лицу.

Я молчала. Не испытывала ни малейшего желания обсуждать случившееся. Мало мне проблем со Свеном Фаули! Не успела добраться до Гвендарлин, приобрела ещё одного заклятого врага! Интересно, это можно считать рекордом?

Глава 4
Синий кот

Элиас не преувеличивал: печать – это чертовски больно! Будто кожу сдирают живьём!

Белые от волнения ученики друг за другом прикладывали пластины с гербом колледжа к щекам. Мэтры в наполовину чёрных, наполовину белых плащах беззвучно произносили заклятья, впечатывая женскую фигуру с крыльями в плоть. Металл загорался яростным огнём и становился единым целым с нашими лицами. Алое клеймо сверкало пару минут, прежде чем боль стихала.

Глаза щипало от невыплаканных слёз, но я не показала слабость. Как и остальные четыре с лишним десятка первогодок, выстроившихся у края обрыва, перед порталом, наполненным бело-голубой дымкой. Новоиспечённые ученики потирали щёки и бросали на меня и троих мне подобных несовместимых магов презрительные взгляды. Нормальным первогодкам было, как и положено, по тринадцать лет, а большинство из нас выглядели дылдами.

Мы четверо не спешили знакомиться, чтобы сильнее не раздражать полноценных магов. Однако изучали друг друга пристально, скользили взглядами по лицам и одежде. Меня особенно заинтересовала девчонка-ровесница с густыми неестественно красными волосами до пояса. Я могла дать на отсечение пару пальцев, что в будущей сокурснице заложена огненная магия.

Мальчишки выглядели обычными. Толстячок-брюнет на год-полтора старше производил впечатление простофили. Но внешность могла быть обманчивой. Полуцветы впитывают настороженность с молоком матери, с ранних лет понимая, что доверие – непозволительная роскошь. Второй паренёк – единственная тринадцатилетка в разношёрстной компании – выделялся разве что длинным носом и мышиного цвета волосами, которые не мешало подровнять.

– Прошу внимания! – заговорил один из мэтров.

Его коллеги, как и старшие ученики, миновали портал. Первогодок традиционно перемещали в колледж последними. При одном взгляде на седеющего мужчину с умными чёрными глазами мне стало спокойнее. Было в благородных чертах что-то надёжное, умиротворяющее.

– Меня зовут Рэм Дюваль. В Гвендарлин я преподаю историю цветовой магии. Заклятья помогаю отрабатывать лишь тёмным магам, независимо от дополнительных цветов. Сегодня я ваш гид по замку и проводник к близнецам.

По стройному ряду пронёсся вздох предвкушения. Всем не терпелось заглянуть в зеркала: мальчикам – в правое, девочка – в левое. По моей спине галопом проскакала стайка мурашек. Я внезапно осознала, что не хочу встречаться с близнецами на глазах у остальных. Вдруг опять случится казус? Хватит неприятностей для одного дня!

– Встаньте в очередь, – распорядился мэтр Дюваль. – Подходите ко мне по одному. Каждый должен расписаться в ведомости в подтверждение, что вы получили печати. Ставьте подписи и прыгайте. Постарайтесь приземлиться на обе ноги. В первый раз это редко кому удаётся. Если получите травму, ждите с левой стороны. Вас проводят в целительский блок. Остальные – сразу направо.

Толстячок-полуцвет испуганно крякнул, опасаясь, что окажется в рядах травмированных. Мелкий мальчишка с мышиной шевелюрой приуныл, принялся оглядывать лица остальных в поисках признаков слабости. Мне самой не понравились наставления. Мэтр мог дать пару советов, как правильно пересекать портал (сгруппироваться, например), а не пугать учеников целебными процедурами.

Мы четверо оказались у обрыва последними. Пускай полноценные сигают в портал – хоть головой вниз, хоть пятой точкой. Мы подождём. Всё равно нас и к зеркалам раньше них не подпустят.

– Ну, кто первый? – спросил мэтр, вопросительно приподнимая брови, правую чуть выше левой.

Толстячок попятился, мелкий судорожно задышал. Никому не улыбалось оказаться одному в окружении первогодок. Пока остальные полуцветы догонят, от первопроходца мокрого места не останется.

Впрочем, мне-то чего бояться? Трилистник наглядно продемонстрировал возможности. Я приготовилась открыть рот, но красноволосая девчонка опередила меня.

– Я пойду! – Она бесстрашно шагнула к мэтру.

– Имя?

– Агния Бэртон.

Девчонка расписалась в ведомости, заговорщицки подмигнула нам и бесстрашно сиганула в портал. Только подошвы коричневых туфель сверкнули.

Я подошла к Дювалю следующей, представилась и взяла зачарованное перо, способное писать без чернил. Пристальный взгляд я почувствовала кожей. Мэтр, не стесняясь, изучал меня, проникая сквозь плоть глубоко в душу. На Агнию он так не смотрел. И ни на одного другого ученика тоже. Значит, педагогу известна моя история. Наверняка гадает, не спалю ли я древний замок проснувшейся чёрной магией.

– Добро пожаловать в Гвендарлин, Лилит, – улыбнулся Дюваль.

Я встала у бело-голубого портала. Глубоко вздохнула и… не прыгнула. Внезапно охватил необъяснимый ужас, леденя кровь. Я явственно осознала, что не хочу в магический колледж. Он – не просто чужеродная территория, а враждебная или даже смертельно опасная.

– Лилит? – насторожился мэтр.

Я яростно сжала зубы. Послать бы всё к демонам! Колледж, педагогов, магию!

Но выбор прост: Гвендарлин или темница. Здесь есть хотя бы шанс выжить.

– Чтоб тебя! – обратилась я неизвестно к кому и нырнула вниз, будто в прохладную речку, огибающую родной посёлок Бирюзовый.

С переходом вышла неувязочка. Я не упала, но приземлилась, как корова. Пошатнулась и принялась махать руками, чтобы удержать равновесие. Будто лететь собралась. Прямиком домой! В убегающем в обе стороны коридоре небесного цвета поджидала Агния. С видом победительницы. Рядом сидели двое мальчишек. Один согнулся пополам и держался за живот, второй схватился за нос, между пальцами сочилась кровь.

– Они неудачно приземлились, – сообщила красноволосая девчонка с деланым равнодушием. Но я не сомневалась: полноценные юные маги устроили полуцвету «тёплый» приём и поплатились за это.

Из бело-голубой дымки выпал ещё один нестандартный ученик – неуклюжий толстячок-брюнет. Приземлился на четвереньки, но и в таком положении не удержался, растянулся во весь рост, царапнув подбородок. К счастью, не сильно. Не успел он подняться, черту пересёк ещё один наш собрат. Мальчишка с мышиной шевелюрой продемонстрировал чудеса стойкости, словно всю жизнь сигал через порталы.

Последним прибыл мэтр Дюваль. Смерил насмешливым взглядом поверженных драчунов, но помощи не предложил и о причинах травм спросить не соизволил. Велел нам четверым следовать за ним. Я поплелась в хвосте, даже толстячок оказался резвее. Дурное предчувствие усилилось и копошилось внутри, как насекомое с множеством ножек.

Коридор небесного цвета петлял и извивался, пересекался с другими: красным, зелёным и коричневым. Стены украшали подставки с цветами и картины. Я плохо разбиралась в живописи, но каждое полотно в массивной раме точно стоило немало золотых монет. На нас сверху вниз взирали нарисованные маги в чёрно-белых плащах. Наверняка бывшие ученики, добившиеся выдающихся успехов.

– Пришли, – оповестил мэтр Дюваль минут через пять, останавливаясь у резных голубых дверей. – Подождите здесь. Вам рано заходить в зал.

Педагог шагнул внутрь. На мгновение мы услышали шум сотен возбуждённых голосов. Толстячок приподнялся на цыпочки, чтобы разглядеть происходящее, пока двери не закрылись. Агния недовольно прищурилась и покачала головой, ей не нравилось «особое» отношение полноценных магов.

– Они заглядывают в зеркала, – пискнул младший мальчишка и добавил, потупив взгляд: – Нас запустят в последний момент.

– Откуда знаешь? – спросила Агния сурово.

– Старший брат предупреждал.

– Ему тоже пришлось торчать перед закрытыми дверями?

Мелкий замотал головой, став пунцовым.

– Нет. Лайдэн обычный. Не такой, как мы… – Он смущённо примолк.

– Как тебя зовут? – поинтересовался толстячок, чтобы снять неловкость.

– Лиан. Лиан Прентис. А тебя?

– Шем Вертью.

Я произнесла имя под вопросительным взглядом Агнии. Ей представляться не требовалось. Все слышали, как она назвала себя возле портала. Больше мы не сказали ни слова, хотя проторчали в коридоре больше часа. Каждому было что рассказать о себе, жизнь любого полуцвета не сахар. Но мы не знали друг друга, и время для откровений не пришло.

Когда Дюваль наконец распахнул дверь и сделал приглашающий жест рукой, моя нервозность достигла апогея. Я с трудом сдерживалась, чтобы не удариться в панику. Вдруг чёрная магия вновь хлынет потоком? Что делать тогда? Кричать «спасайся, кто может»? Мэтр всё понял без слов. Обвёл нас улыбчивым взглядом, положил ладонь на моё плечо.

– Не переживайте, – успокоил он. – Жаль, вы пропустили казусы, случившиеся с вашими будущими сокурсниками перед зеркалами. Сомневаюсь, что вам четверым удастся побить сегодняшние рекорды.

Не знаю, что придало сил – уверенный голос Дюваля или тепло сильной ладони, но дышать стало легче. Остальные тоже немного оттаяли. Лицо Шема утратило сочный салатовый оттенок, Лиан выдавил полуулыбку. Одна Агния и бровью не повела. Она не боялась встречи с близнецами на глазах у полноценных. Или же просто плевала на чужое мнение.

На середину разноцветного зала мы прошагали под любопытными взглядами сотен глаз. Здесь собрался весь колледж. Ученики и педагоги наблюдали за нами, будто за зверушками, и гадали, какие проблемы мы способны преподнести. Я физически ощутила волну неприязни. Многие истинные маги считали, что полуцветов следует топить после рождения. Ненавижу всех! Вот бы оказаться дома. Рядом с мамой – единственной магиней на свете, принимавшей меня такой, какая есть.

Я быстрым взглядом обвела кресла преподавателей. Седой пожилой мужчина с куцей бородкой, наверняка директор Ив Бритт. Лицо суровое, словно из камня вытесанное. Неподалёку устроился мерзкий щёголь Алакс Риц, приезжавший по мою душу в герцогский замок. Презрительную усмешку невозможно не узнать. Остальных мэтров я прежде не видела. Мелькнуло лишь одно знакомое лицо. Почти знакомое. Эмилио Ван-се-Росса, как и младший брат Элиас, внешностью пошёл в мать – герцогиню Викторию. Но он не выглядел надменным, как родственники.

– Кто первый? – спросил Дюваль.

Мальчишки попятились под смешки остальных учеников. Я не сдвинулась с места. Вперёд, как у портала, вышла Агния, равнодушно передёрнув плечами. Весь вид её свидетельствовал о пренебрежительном отношении к полноценным.

– В левое, – подсказал Дюваль шёпотом.

Я впервые посмотрела на близнецов. В них и правда было что-то притягательное. Два чёрных стекла в серебряной оправе соединяли искусственные ветви. Зловещими зеркала не выглядели. Но и величественными я бы их называть не спешила. Они мне не понравились. В голову б точно не пришла мысль заглядывать в них посреди учебного года. Хватит и сомнительного знакомства.

В зале повисла тишина предвкушения. Всем не терпелось узнать, что покажут близнецы Агнии. Полноценные ждали провала красноволосой девчонки. Они не сомневались, что полуцвет напортачит. А потом… потом разноцветное помещение наполнил шквал взволнованных голосов. По чёрному стеклу прошло яростное пламя. Очень опасное на вид. Но оно осталось внутри. Ни одна искорка не выскочила. Агния повернулась к полноценным и усмехнулась. Мол, рискните, подойдите. Мало не покажется.

Следующим у близнецов оказался Шем. Не по собственной воле. Дюваль сам выбрал жертву, подтолкнул толстячка вперёд.

– В правое, – напомнил мэтр.

И вовремя. Паренёк, забывшись, направился к левой, женской половине. От страха у бедолаги шевелились волосы. Он вытер со лба пот рукавом и обернулся. По залу снова пронеслись смешки, но Дюваль предостерегающе поднял ладонь, и они смолкли. Жаль, мэтру не удалось столь же легко стереть ухмылки с губ и потушить презрение в глазах учеников.

Шем тяжело вздохнул и сжал кулаки. Будь его воля, кинулся бы наутёк, но пришлось остаться, пересилить ужас и посмотреть в чёрное стекло. Сначала показалось, что ничего не произошло и зеркало не откликнулось. По рядам пронёсся шепоток. Полноценные вытягивали шеи, чтобы получше разглядеть, что творится у близнецов.

Вдруг кто-то присвистнул.

– Смотрите! Смотрите! Ого!

Чернота в зеркалах стала ещё гуще. Они скопили всю злую энергию на свете и готовились выплеснуть наружу, погубив каждого, кто окажется в пределах досягаемости. Я с трудом поборола желание прикрыться руками. Но чернота, как и пламя Агнии, осталась внутри. Зато из стекла повалил густой дым. Чёрный, как на пожарище.

Зал заполнили испуганные вскрики. Не каждый день ученикам доводилось видеть «рождение» мощного чёрного мага. Тем более внешне Шем абсолютно не подходил для этой роли. Паренёк и сам струхнул. Шлёпнулся на пятую точку и пополз от близнецов прочь. Но на этот раз никто не посмел смеяться. Зловещая демонстрация встревожила полноценных всерьёз.

– Следующий! – распорядился Дюваль и кивнул Лиану. На располагающем лице мэтра промелькнула озабоченность. Реакция зеркал на Шема стала сюрпризом и для него. Неприятным сюрпризом.

Лиан бочком приблизился к близнецам. Крепко зажмурился, опасаясь, как бы достопримечательность Гвендарлин и его не облагодетельствовала жутью. Дюваль сердито кашлянул. Мальчишке пришлось приоткрыть один глаз, приобретший золотистый оттенок, затем второй. Зеркала податливо откликнулись. Но обошлось без переполоха. По стеклу пробежали бело-зелёные полосы, в воздухе запахло лекарством. Чем-то горьким, вроде мяты или полыни. Память нарисовала тётку Дот, глотающую настойки по любому поводу. В доме вечно витали ароматы всевозможных трав.

– Лекарь? – улыбнулся Дюваль. – Неплохо, неплохо. Ты следующая, Лилит.

Из-под ног выбили почву. Я покачнулась, к горлу подкатил ком, затрудняя дыхание. Если Шем умудрился перепугать полноценных, что случится, коли моя тёмная магия, способная выжигать землю, проявит себя во всей красе?

– Смелее, – поторопил мэтр.

Душа протестовала, советуя не приближаться к близнецам. Но едва я сделала первый шаг, вперёд потянуло магнитом. Ноги ускорились в обход разума. Мгновение, и я увидела отражение с непривычными ядовито-бирюзовыми глазами цвета неестественного, отталкивающего. Но я мгновенно позабыла о нём, нервно вглядываясь в стекло.

Странное ощущение. Панический страх отступил, тревога осталась. Теперь я опасалась не того, что могли вытворить зеркала, я боялась их самих. Кто-то наблюдал изнутри, изучал, прощупывал. С намерениями отнюдь не добрыми. Руки зачесались схватить что-нибудь тяжёлое и швырнуть в стекло. Пусть разлетится вдребезги! Как домашнее настольное зеркальце после близкого знакомства с чёрной кошкой Тирой.

Близнецы не торопились с вердиктом. В зале повисла кладбищенская тишина. После Шема все замерли в нервном ожидании, не смея потешаться. Но это оказалось затишьем перед бурей. Стекло не потемнело сильнее, как у толстячка, и не продемонстрировало других цветов. Раздался неприятный щелчок, и из зеркала на пол плюхнулся тёмно-синий мяч. Прокатился пару шагов и обзавёлся лапами, хвостом и головой с острыми ушами. На меня взглянули серебристые глаза.

Я в ужасе попятилась под оглушительный хохот полноценных.

Да чтоб вас всех! От зловещих близнецов я ожидала чего угодно: взрыва, смерча, торнадо! Но точно не появления кота ненормально окраса – аккурат под стать полуцвету! Живность тем временем рванула ко мне. Остановилась, понюхала ногу и принялась тереться, громко мурлыкая. Я сжала зубы, с трудом подавив желание закрыть лицо ладонями, чтобы не видеть глумящихся лиц. Вот бы сквозь пол провалиться! Вместо злого смеха чудились громовые раскаты.

Обида вонзила острые когти в плоть. В отличие от Агнии или Шема я в глазах полноценных не представляла угрозы. Плохо! И опасно. Покровительство герцогини Ван-се-Росса и подаренный трилистник не спасут. Я смотрела на хохочущих учеников и чувствовала себя ничтожеством. Игрушкой в чужих руках. Глупой бабочкой, намертво прилипшей к паутине.

Среди веселящихся магов мелькнули белокурые локоны Свена Фаули. Он смеялся, как и все. Кривил благородные черты, наслаждаясь казусом, и я, пообещавшая себе держать эмоции в узде, дала слабину. Воспоминания потянулись лёгкой ниточкой. От лживых ласковых слов скучающего в каникулы наглеца до фальшивого свидания в герцогском замке и медведя, поднимающего лапу для удара. Я как наяву увидела ярость в чёрных глазах зверя и…

Камень бросают в воду, и от него разбегаются круги, всё шире и шире. Они жаждут захватить максимум пространства, добраться до противоположного берега. Поддавшись нечаянной злости, я стала тем самым камнем. Узел, завязавшийся в груди, рассыпался в прах. Во все стороны хлынула энергия. Мощная и тёмная. К счастью, не разрушительная, вроде той, что дома выжгла траву.

Однако полноценным хватило и лёгкого выброса, чтобы в панике броситься врассыпную. Они толкали друг друга, стараясь поскорее выбраться из тёмно-коричневого тумана. Кто-то хныкал, кто-то чертыхался. Крупный парень в перекосившемся плаще споткнулся и плюхнулся под ноги двум девочкам. Одна – с длинными русыми косичками – с визгом кувыркнулась через него. Вторая почти удержалась, но кто-то толкнул её между лопаток, и она повторила подвиг подруги.

– Хватит! – заныл толстяк. Коленка девчонки пришлась в упитанный бок.

– Разлёгся, увалень, – прошипела та в ответ.

У двух дверей, ведущих в коридор, образовались заторы. Широкие проёмы не справлялись. Желающих выбраться наружу оказалось многовато. Ругательства звучали всё громче. Последней каплей стал громкий звук, похожий на свист хлыста. Кто-то ещё оплошал и не сдержал выплеск магии. Вверх повалил сизый дымок, и все, кому не посчастливилось оказаться в зоне поражения, закашлялись до хрипоты.

– ПРЕКРАТИТЬ! – перекрыл шум властный голос.

Директор Ив Бритт поднялся из кресла и взирал на происходящее с яростью. Некрасивое лицо, недавно казавшееся спокойным, стало опасным. Поднимет старый маг руку – и от древнего учебного заведения камня на камне не останется.

– Успокоиться! – приказал директор, чуть понизив голос.

Требование всё равно прозвучало громом из-за тишины, внезапно воцарившейся в зале. Её нарушал только приглушённый кашель жертв внеплановой магической атаки.

– Разбиться на пары! Взяться за руки! Выходить медленно! А ты, – взгляд холодных выцветших глаз устремился на меня, – подойди ближе.

Прежде я не подозревала, что выражение «сердце в пятки ушло» применимо к реальной ситуации. Может, оно трепыхалось и не в пятках, и не возле щиколоток, но на уровне коленок точно. Ещё бы! С первой попытки разогнала весь колледж! Интересно, за такое выставляют прочь без права на второй шанс или запирают в темнице, как стращал мэтр Риц?

– Спокойнее, девочка. Спокойнее, – проговорил мэтр Бритт, сбавив обороты. Сообразил, что гнев, обрушенный на мою голову, кончится очередным фортелем.

Я шла к директору, считая про себя до двадцати. Не самое плохое средство для подавления гнева. Как же я ненавижу их всех! Полноценных, уверенных, что я недостойна находиться в замке, видевшем становление величайших магов прошлого и современности.

Шаг. Ещё один. Ненависть – мой враг. Ближе. Ближе. Я ручей. Спокойная вода, бегущая между камней. Выцветшие глаза директора не предвещают добра. Но мне нет дела ни до чего на свете. Я утекаю прочь, оставив оболочку.

– Лилит Вейн, – протянул мэтр Бритт.

«Полуцвет», – добавила я мысленно.

– Ты ведь понимаешь, что нужно учиться контролировать эмоции? – спросил директор, беря меня сморщенными длинными пальцами за подбородок. Как недавно герцогиня Виктория. – Твоя сила опасна, девочка. Ты же не хочешь причинить другим вред? И тем самым искалечить жизнь себе?

О да! Я прекрасно расслышала угрозу!

– Не хочу, – шепнула с трудом.

– Не беспокойтесь, директор, – вмешался мэтр Дюваль, складывая руки за спиной. – Я помогу юной леди обуздать гнев. Думаю…

– Этим займусь я, – перебил Эмилио Ван-се-Росса.

– Но… – Дюваль удивлённо приподнял брови.

– Мэтр Бритт. – Средний герцог не заметил попытки вставить возражение. – За Лилит отвечает моя семья. Как тёмный маг, я в состоянии справиться с выбросами силы этой ученицы.

Директор поочерёдно посмотрел на подчинённых, взвешивая что-то в уме.

– Хорошо, – изрёк он с покровительственными нотками. – Будь по-вашему, Ван-се-Росса. Проводите подопечную до сектора полуцветов. И пусть заберёт своё… э-э-э… имущество.

Мэтр Бритт взмахнул рукой, и я растерянно посмотрела под ноги, не понимая, о чём речь. С синей морды обиженно глянули серебристые глаза. Ох, я совершенно забыла о коте! Энергетический выплеск взбудоражил и его. Шерсть стояла дыбом, делая животинку ещё несуразнее, пушистый хвост напоминал щётку.

– Идём, имущество, – я подхватила кота.

Средний герцог молчал всю дорогу до сектора полуцветов. Шёл рядом, о чём-то сосредоточенно раздумывая. Может, жалел, что вызвался в наставники? Герцогиня Виктория и ему велела оберегать мою несносную персону. Он согласился, а теперь гадал, какими неприятностями обернётся покровительство. Я слишком устала, чтобы останавливаться на этой мысли или любоваться замком. Радовалась, что по пути не встретился ни один ученик. Хотя это странно. Не слегли же они разом, искупавшись в тумане?

– Все на ужине в главной столовой, – угадал мысли мэтр. – Полуцветы питаются отдельно. В своём секторе. Во избежание… э-э-э… сама понимаешь.

О да! Я понимала. Нашлось бы немало желающих попрактиковаться на нашем брате за столом. Тарелку с супом на голову напялить магическим способом. Или какой другой едой форму изгадить. Так и исхудать недолго, если каждая трапеза превратится в сражение за неприкосновенность одежды и всех частей тела.

Мы остановились у разноцветной двери с чёрно-белой ручкой.

– Твой новый дом, Лилит, – объявил Эмилио Ван-се-Росса. – Сектор заколдован. Полноценным не войти. Для их и вашей безопасности. Жду тебя здесь завтра в семь утра. Лучше остужать гнев до занятий, согласна?

– Да, мэтр, – покорно вздохнула я, поглаживая вырывающегося кота. Ему не терпелось оказаться за дверью. Мне тоже, чтобы скрыться от пронзительных стальных глаз, точь-в-точь как у его матери, герцогини Виктории.

Но торопилась я напрасно.

В просторной столовой особого сектора шёл ужин. За овальным столом собралось два с лишним десятка подростков, включая моих новых знакомых: Агнию, Лиана и Шема. На меня одновременно глянули множество глаз самых своеобразных и немыслимых оттенков. Из-за стола поднялся высокий парень с волосами цвета меди. Глаза отливали серебром, как у моей новой живности, но не столь ярко.

– Меня зовут Кайл Нестор, я староста полуцветов, – представился парень и добавил строго: – Тебе сегодня нет здесь места, Лилит. Ты наказана за выброс чёрной энергии. Сожалею, но таковы правила. Не беспокойся, голодной ты не останешься. В спальне ждёт сухой паёк. Кота тоже покормят. Теперь уходи. По винтовой лестнице и направо. Комната номер семь. Жить в ней будешь с Агнией Бэртон.

Следовало что-то ответить. Например, что я всё понимаю, раз таковы правила. Или пожелать приятного аппетита. Но день выдался невыносимо длинный и трудный. Я устала и не до конца остыла. Вдруг выплесну новую волну тёмной энергии при попытке пообщаться с себе подобными, не пожелавшими со мной поужинать. Не сказав ни слова, я опустила кота на пол и пошла к лестнице.

Спальня встретила тишиной и полутьмой. Впервые за день я почувствовала себя в безопасности. Огляделась. Шкафы для книг и одежды, два кресла, две кровати: одна с красной постелью, другая с синей. Мой дорожный сундук стоял у второй. Странно. С огненной силой Агнии всё понятно, но мой второй цвет неизвестен. Или это совпадение?

Я достала из сундука ночную сорочку, которую предусмотрительно положила сверху, проглотила сладкую булку из сухого пайка и подошла к окну со стаканом апельсинового сока в руке. За стеклом простиралось беспокойное море. Оно не сливалось вдали с горизонтом, а терялось в сером густом тумане. По небу ползли мрачные, почти чёрные тучки. Но унылый пейзаж не усугубил плохое настроение. Наоборот, придал моральных сил. Погода отражала эмоции.

Лёжа в постели и глядя в потолок, я думала о маме и её тёплых руках. Вспоминала чёрную кошку Тиру и вечно недовольную Дот. Сейчас я тосковала даже по ненавистному виду на холме – по замку клана Ван-се-Росса, где начались мои беды. Он мне и приснился. Серые башни тянулись в ночное небо. Над ними разноцветными огнями громыхали фейерверки, не давая спать ближайшим посёлкам. Особенно нашему – Бирюзовому. Вся округа гуляла на ежегодном карнавале, длящемся неделю.

Внезапно сон изменился. Я оказалась в тёмном коридоре с подсвечником в руке. Как и несколько дней назад. Вновь шла на чарующий голос, шепчущий моё имя. Шаги заглушал ковёр. Кто-то звал меня, жаждал встречи. Давно и отчаянно.

– Мяу!

Я с громким возгласом села на постели и завертела головой. Возле подушки разлёгся синий кот. Он укоризненно смотрел немигающими серебристыми глазами.

– Мяу, – повторил кот сердито.

– Что? – возмутилась я. – Просто странный сон.

– Лилит… – шепнул чей-то голос. Тихий, потусторонний, пробирающий до мурашек. – Ты моя, Лилит София Вейн…

Я впечаталась спиной в стену, не понимая, сплю я или бодрствую.

Глава 5
Исчезнувший шарик

С криком взбесившегося медведя я всплеснула руками, выпуская злую чёрную энергию, и… сама отлетела к противоположной стене – врезалась спиной со всей силы. Хорошо хоть стена мягкая, как перина, пусть и выглядит стеклом. Её зачаровали аккурат для случаев, как мой. Но мало всё равно не показалось. В голове загудело. Не от удара, а от рикошета магического выброса.

– Кулон, – шепнули плохо слушавшиеся губы. – Не помог…

– От собственной силы талисманы не защищают, – усмехнулся Эмилио Ван-се-Росса, наблюдавший за позорным падением снаружи.

Это всё его вина. Запер в стеклянной комнатушке и минут двадцать испытывал нервы на прочность. Вспомнил всё: и происхождение, и отношение полноценных к таким, как я, и даже Свена Фаули упомянул. Но я держалась. Сжимала зубы, ругалась про себя, но не позволяла ярости выплеснуться наружу. В завершение средний герцог напомнил о вчерашнем происшествии с Джеммой Паскуале, и я взорвалась. Не из-за воспоминания о рыжей нахалке. Вовсе нет! Ведьма заслужила и купание в грязи, и рожки. Я разозлилась на Элиаса. Поросёнок! Взял и донёс старшему братцу о приключившемся казусе. Мог и помолчать в тряпочку!

– Ненавижу! – объявила я, сама плохо понимая, кого или что имею в виду.

– Неприятно, знаю. Зато, получая родной магией по шее, быстро учишься контролировать эмоции. Кстати, симпатичные получились рожки у ведьмы?

Мэтр явно веселился.

– Так себе, – проворчала я, поднимаясь и потирая бок. – Но хвост выйдет круче, если снова посмеет сунуться.

– Она посмеет. Зная Джемму Паскуале, можно не сомневаться. Ты готова ко второму раунду, Лилит?

Я посмотрела на Эмилио взглядом, способным сжечь заживо.

– Поаккуратней, – посоветовал мэтр. – Спалишь полколледжа, директор прислушается к предложению Алакса Рица запереть тебя в подземелье, чтобы не возиться.

Я в сердцах топнула. Что за снисходительный тон?

И сразу дым повалил. Чёрный. Прямо под ногами. Стеклянное помещение быстро наполнилось доверху. Я повалилась на колени, задыхаясь от кашля.

– Какая прелесть, – процедил Эмилио и щёлкнул пальцами.

Чернота растворилась, воздух внутри снова стал чистым, но горло и грудь болели чертовски. Успела надышаться мерзкой гарью, появившейся без намёка на огонь.

– А если серьёзно, – объявил мэтр, провожая меня до сектора полуцветов после первой тренировки. – Не ходи по замку одна. Джемма не из тех, кто забывает обиды, а иметь во врагах ведьму опасно. Кулон моей матери не защитит от всего на свете.

…Обитель полуцветов едва проснулась. Юные маги с неправильными глазами заканчивали водные процедуры и собирались на завтрак.

– От тебя несёт дымом. Сильно. Ты побывала на пожаре? – удивилась Агния, заправляющая красную постель. На моей, сливаясь с покрывалом, вальяжно расположился синий котяра. Он, без сомнений, чувствовал себя как дома.

– Нет, – проворчала я, доставая полотенце, чтобы отправиться в девичью ванную. – Искупалась в магическом дыму.

На марафет понадобилось больше времени, чем я рассчитывала. Больше всего воняло от волос, пришлось вымыть голову. В результате опоздала на завтрак. Собратья-полуцветы встретили хмурыми взглядами. Я подумала, Кайл Нестор в наказание опять запретит садиться со всеми за стол. Но староста только неодобрительно поджал губы и сунул в руки лист с расписанием занятий.

– Не стоит быть такой враждебной, – посоветовал он, едва я устроилась между Шемом и Лианом. – Мы семья, Лилит. Мы заодно. Там, за дверью, враждебный мир. Рассчитывать можно только друг на друга. Мэтрам полагается нас защищать, но не забывай, они тоже полноценные маги.

– Знаю.

Пересилив вчерашнюю обиду, я пожелала всем приятного аппетита и с вдохновением уткнулась в тарелку с омлетом. После утреннего марафона, устроенного средним герцогом, желудок от голода в трубочку сворачивался, а впереди предстоял невыносимо длинный день, и, как я подозревала, скверный.

Первым уроком в расписании значилась теория цветовой магии, и я снова чётко осознала свою ущербность в глазах полноценных. Заниматься предстояло с тринадцатилетними учениками. Начинать с азов, как и они. В классе для нас выделили отдельный угол. Отгородили магическим занавесом, чтобы никто, кроме нас, не прошёл. А главное, не долетел ни один предмет, отправленный простым или волшебным способом.

Агния устроилась за партой с Лианом, мне пришлось сесть с Шемом, не отошедшим после встречи с зеркалами. В чертах толстячка по-прежнему не проскальзывало и намёка, что перед нами будущий чёрный маг. Создавалось впечатление, что парень собственной тени боится. Шем нервно оглядывался, ожидая подвоха от «нормальных» сокурсников. Полноценные и правда пялились, перешёптывались и тыкали пальцами в нашу сторону.

– Они точно что-то замышляют, – простонал Шем. Будь его воля, бросился бы наутёк.

– Пускай попробуют, – прошипела я, устав быть диковинной зверушкой в клетке. – Это не они, а мы вчера устроили веселье.

– Угу. Тебе хорошо. Ты свою истинную силу продемонстрировала. А мне близнецы показали лишь возможное будущее. Но не факт, что я до него доживу.

– Брось! Мне зеркала кота презентовали. Казус тысячелетия! У тебя хоть точно есть магическое будущее, я, вероятно, буду обычной кошатницей. Хотя нет, не обычной. Буду разводить зверушек неестественного цвета.

– ТИШИНА!

В класс вошла черноволосая женщина лет тридцати пяти в платье красном, как кровь. Окинула новых учеников высокомерным взглядом. Нас четверых она демонстративно не заметила, зато я уставилась во все глаза. Женщине-педагогу полагалось выглядеть строго. Однако дамочка даже шевелюру уложить в причёску не потрудилась. Вьющиеся пряди ниспадали на спину волной. Пышное платье больше подходило для карнавала, нежели для учебного заведения.

– Меня зовут Летисия Дитрих. Предупреждаю сразу, на моих занятиях не допускаются три вещи: глупые вопросы, нарушение тишины без повода и применение магии без разрешения. Надеюсь, вы окажетесь сообразительнее ваших предшественников, не способных запомнить элементарные правила. Есть вопросы? Нет? Отлично! Закройте учебники, потом прочитаете. Поднимите руки, кому предстоит стать белыми магами.

В классе сидело четыре десятка учеников, вверх взметнулось три четверти рук.

– Теперь тёмные маги, – приказала Дитрих.

Включая нас с Шемом, таких набралось девять. Не знали основного цвета магии двое: Агния и девочка из полноценных с двумя русыми косичками и россыпью веснушек на пухлых щеках.

– Кто может назвать главные отличия светлых магов от тёмных? – спросила Дитрих, переводя взгляд с одного лица на другое, но не замечая наш угол. – Первый, кто расскажет сказочку о добре и зле, окажется малость подкопчён. Я не шучу.

В классе повисла та самая тишина, которую магиня недавно требовала.

– Неужели никто не знает? – усмехнулась Дитрих зловеще.

Неожиданно Лиан поднял руку. Агния предостерегающе дёрнула его за рукав. Но преподавательница сделала вид, что ничего не заметила.

– Значит, никто, – протянула она с деланым разочарованием. – Что ж, придётся устраивать наглядную демонстрацию. Добровольцы?

Теперь Дитрих напоминала хищника, замершего рядом с добычей, не подозревающей о засаде. Несколько секунд – и смертоносный прыжок прекратит жалкое существование наивной зверушки.

– Подойди, – велела магиня смуглому мальчишке из тёмных. – И ты, – она насмешливо кивнула Лиану. – Ты же жаждал просветить полноценных. Вот и сделаешь это, показав разницу на своём примере.

Лиан побледнел, Шем ахнул, мы с Агнией сжали кулаки. Но выбора не оставалось. Недальновидному мальчишке пришлось покинуть безопасную зону под одобрительное улюлюканье. Четыре десятка учеников мечтали, чтобы Дитрих поджарила выскочку до хрустящей корочки.

– Как тебя зовут? – спросила она тёмного.

– Нильс Бернарду, – пробормотал тот нервно. Его не радовала перспектива превратиться в наглядное пособие.

Именем второго подопытного Дитрих не поинтересовалась. Поставила Нильса и Лиана напротив друг друга на расстоянии пяти метров и, облизнув губы, велела:

– Нильс, ударь в полуцвета силой. Без паники. Он останется цел. Я нейтрализую выброс.

Но мальчишка не спешил выполнять требование. Да, рядом стоял полуцвет, но и в него бить опасно. Отвечай потом за увечья.

– Торопись! – рассердилась Дитрих. – Иначе я сама тебя зажарю.

Нильс часто задышал и нелепо взмахнул руками. Выброс вышел жалкий. Тёмный сгусток окутал пространство, но и отдалённо не напомнил вчерашний чёрный дым, поваливший из зеркал. До цели он не добрался. Дитрих щёлкнула пальцами, и тёмные завитки растворились в воздухе.

– Твоя очередь, мальчик, – обратилась она к Лиану.

Класс загудел. Полноценным не пришлась по вкусу возможность, предоставленная полуцвету. Лиан напрягся, понимая, в какую ловушку его загнали.

Ничего не поделаешь. Сам виноват.

– Тише! – Дитрих подняла ладонь, приказывая ученикам умолкнуть. – Вперёд!

Лиан побледнел сильнее, кожа почти просвечивала. Правильнее было отказаться и выдержать гнев педагога. Но он решился. Поднял руки и…

Дитрих остановила заряд на полпути, но все увидели, как в грудь Нильса полетела призрачная бело-зелёная стрела, и зароптали громче.

– Закрыть рты! – приказала магиня яростно. – Иначе задам столько домашней работы, что до зимних каникул не расквитаетесь. Вы видели, что именно случилось? Разумеется, нет! Слишком сильно негодовали. Первое отличие магов – радиус поражения. Тёмные – разрушители, их магия калечит всех, кто окажется поблизости. Белые бьют прицельно, из них получаются убийцы не хуже, чем из тёмных.

Дитрих велела подопытным мальчишкам возвращаться по местам. Лиана проводили яростными взглядами, словно он причинил Нильсу реальный вред.

– Откройте тетради и записывайте! Второе отличие в контроле. Светлые лучше держат себя в руках, не выплёскивают энергию направо и налево при каждой вспышке гнева. Поэтому легче достигают совершенства. Из них чаще получаются великие маги. Их назначают на высокие посты вовсе не из-за доброты и совестливости. Они способны на подлость не меньше тёмных, но работу выполняют лучше, ставя дело выше собственных интересов.

Класс наполнил торопливый скрип перьев, а Дитрих продолжала говорить, не заботясь, успеваем ли мы всё записать.

– Третье отличие в количестве. Большинство педагогов против того, чтобы я рассказывала это на первом же занятии. Но если вы не идиоты, сами скоро всё поймёте. Тёмные маги вымирают. С каждым годом всё меньше учеников поднимает руки, а количество светлых растёт. Кто-то скажет, это неплохо. Но годы идут, а мы не знаем причины сокращения тёмных. Ничего не происходит просто так. Незнание опасно.

В классе повисла мёртвая тишина. О вымирании тёмных магов ученики не подозревали и растерянно таращились друг на друга. Дитрих удовлетворённо улыбнулась, ей нравилась театральность. Мне стало тошно. Мало того что я полуцвет, так ещё принадлежу к вымирающей породе магов. С другой стороны, в нас с Шемом хотя бы теоретически заложена сила. Научимся управлять ею, сможем за себя постоять. Не умеем бить прицельно, говорите? Ничего! Зато радиус поражения ого-го какой!

На следующих двух уроках не произошло ничего выдающегося. Рэм Дюваль, преподававший историю цветовой магии, начал занятие со знакомства с классом и ввода в предмет. Пообещал посвятить несколько уроков истории колледжа после того, как мы хорошенько ознакомимся с географией Гвендарлин и впитаем древнюю и местами зловещую атмосферу замка.

Герман Шаадэй – пожилой мэтр с гривой нечёсаных седых волос – преподавал вспомогательную магию. Весь урок он распинался, рассказывая, как важно уметь готовить зелья и черпать магию из других предметов, ведь не каждый одарён мощными чарами. Однако ученики считали иначе и с трудом сдерживали зевоту. Чтобы призвать класс к порядку, мэтру пришлось пригрозить отправить нарушителей собирать пучеглазых жаб для создания эликсира бодрости.

После обеда ученики разбрелись на практические занятия по профилю. Огневики пытались обуздать мощь пламени, лекари учились готовить целебные настойки, левитаторы заставляли парить в воздухе различные предметы и друг друга. Отдельно от остальных тренировались неопределённые маги, раз за разом стараясь понять, к какой магии приспособлены.

В другой отдельной группе работали полуцветы, хотя многие прекрасно знали о своих способностях. Мэтры присматривали за нами по очереди. Сегодня сомнительная честь выпала Рэму Дювалю. Он предоставил старожилов самим себе и занялся новичками. Презентовал Лиану две толстые книги «Целительство для начинающих: тома первый и второй». Вручил несколько пособий и Агнии, посоветовав заняться практикой, когда от зубов начнут отскакивать обратные заклятья, способные гасить огонь за секунды. Озаботив двух полуцветов чтением, Дюваль поманил пальцем меня и Шема.

– Начнём с простых упражнений. – Он достал из кармана два белых шарика. – Положите их на стол и сядьте напротив. Ваша задача – уничтожить шарики. Не думайте, как вы это сделаете. Сосредоточьтесь на конечном результате. Сила сама выберет идеально подходящий вам способ.

На лице Шема во всей красе отразилась печаль. Он не сомневался, что шарик останется цел, невредим и даже с боков не потемнеет. Меня, напротив, переполняли опасения, что дело кончится взрывом. Не верила я в безобидность и безопасность собственной магии. На нас с интересом глазела Агния, не спешившая приступать к заданию. Один Лиан послушно читал первый том «Целительства», не обращая внимания на остальных.

– Начинайте, – велел Дюваль с предвкушающей улыбкой.

Мне не нравился его интерес. Какая мэтру разница, научатся ли полуцветы чему-то путному? Но я выбросила Дюваля из головы и переключилась на упражнение. Шем сидел метрах в двух от меня и, покраснев от натуги, пялился на шарик. Тот не шевелился, словно старания будущего великого чёрного мага его не касались. Мой тоже не реагировал. Оставался белым-белым и не собирался уничтожаться.

Меня взяло зло. Почему не к месту сила запросто преподносит сюрпризы – траву выжигает, разгоняет ко всем чертям колледж, а когда требуется результат, отправляется на боковую? Липкой паутинкой потянулись неприятные воспоминания последних недель: насмешки Джеммы в трактире, косые взгляды полноценных, мерзкие комплименты Свена Фаули, на которые я купилась, словно простушка из любовных романов. Как наяву представились кудри злейшего врага, и руки зачесались сотворить пакость – крупную или мелкую, неважно. Да хоть шарик в лоб запустить!

– Бабах!

Подпрыгнул весь тренировочный зал. В буквальном смысле. Со стен посыпалась куски кирпичей. Несколько учеников шлёпнулись на пол. Вместе со стульями.

– Это не я, – вырвалось с хрипом.

Ох, а ведь правда не я…

Постарался Шем, и теперь сидел с ног до головы покрытый сажей и, выпучив глаза, взирал на воронку, где минуту назад стоял стол с треклятым шариком.

– Ну и ну, – протянул Рэм Дюваль, пока полуцветы поднимались и расставляли по местам мебель. – Вот это потенциал, Шем Вертью. Нам с тобой предстоит большая работа.

Шем вжал голову в плечи, мечтая провалиться в воронку вслед за шариком. Парнишка предпочёл бы стать самым обычным магом, скромным, незаметным.

– Лилит, а где твой шарик?

Я перевела взгляд на стол и ахнула.

Пусто! Ни намёка на шарик!

– Это не я, – вырвалось снова.

– Сильно сомневаюсь. – Дюваль и не думал меня упрекать. – Однако следует выяснить, как именно ты заставила его исчезнуть.

Следующие два часа я гипнотизировала взглядом новый шарик, но эффекта не добилась. Он никуда не делся и даже не изменился. Мэтр не расстроился, подбадривающе похлопал по плечу.

– Получится в следующий раз. Не переживай.

После занятий Дюваль проводил нас до сектора полуцветов. Полноценные традиционно пялились всю дорогу, но в присутствии преподавателя помалкивали. В толпе мелькнула рыжая шевелюра Джеммы Паскуале. Моя рука непроизвольно потянулась к трилистнику на шее, но ведьма растворилась прежде, чем я разглядела её.

– Мэтр Дюваль!

Нас нагнал парень чуть старше меня со жгучими чёрными кудрями и глазами зелёными, как молодая трава. В первый миг я заподозрила, что он полуцвет. Столь яркие цветовые решения присущи больше нашему брату, нежели полноценным магам. Но едва парень уверенно и деловито заговорил, стало ясно – он определённо не из наших.

– Мэтр Дюваль, в чёрном секторе происшествие, меня прислала целительница Виэра. – Парень покосился на нас, не желая продолжать в присутствии полуцветов.

Но педагог не посчитал нас лишними.

– Познакомьтесь, это Ульрих Бернарду – староста четвёртого курса, – представил он парня с неизменной улыбкой. – Говори, Ульрих. Что стряслось?

Я с интересом глянула на парня. Бернарду? Родственник мальчишки Нильса, «сражавшегося» против Лиана на теории цветовой магии. Ну-ну.

Ульрих недовольно поджал губы, но вынужденно продолжил:

– В целительский блок доставлен Брайс Райзен… э-э-э… с пятачком свиным вместо носа.

О да! Нам стоило серьёзных усилий, чтобы дружно не расхохотаться. Я во всей красе представила упомянутую часть тела, точнее лица. Рожки Джеммы отдыхают!

Дюваль остался невозмутим. Видать, и не к такому привык за годы в Гвендарлин.

– Известно, кто постарался?

– Да. Рашель Фаули. Мстила за лоб братца Свена.

Моё сердце ёкнуло. Подпрыгнуло и рухнуло вниз.

– Лоб Свена? – переспросил Дюваль недоумённо.

– Рашель решила, что это проделки Брайса. Парни с конца прошлого года в ссоре. Пару часов назад Свена шарик покалечил. Влетел в спальню и шарахнул по лбу со всего маху. Свен тоже в целительском блоке. Леди Виэра лечит сотрясение.

– К-какой шарик? – Голос Дюваля дрогнул.

– Обыкновенный, – пожал плечами Ульрих. – Белый. Вроде тех, что вы нам на первом курсе раздавали для упражнений.

В коридоре повисла гробовая тишина. Полуцветы уставились под ноги, одна Агния кинула на меня весёлый взгляд. Да Шем покосился с толикой зависти.

– Благодарю за сообщение, Ульрих. – Дюваль опомнился и снова расплылся в улыбке. – Я разберусь. Ты свободен.

– Мэтр, – остановил педагога парень. – К ночи всё готово. Но не хватает одного участника. Рашель теперь не разрешат.

– Определённо. – Мэтр закатил глаза. – Дай-ка подумаю. – Он почесал подбородок. – Для разнообразия возьмём полуцвета. Лилит Вейн подойдёт. Она успела проявить себя, показать мощь. Чего только дым на испытании стоил.

Ульриху выбор мэтра не понравился, но он покорно кивнул. Дюваль молча довёл нас до сектора полуцветов и, пока остальные заходили друг за другом, оттащил меня в сторону за локоть.

– Лоб Свена Фаули, значит? – спросил он заговорщицки.

У меня от страха задрожали колени.

– Я не нарочно.

– Охотно верю. Но не говори, что не думала о Фаули, когда смотрела на шарик.

Я тяжело вздохнула, мечтая оказаться подальше от пронизывающих чёрных глаз мэтра.

– Думала, – призналась с тяжким вздохом.

Но Дюваль не сердился.

– Без паники, Лилит. Полуцветы тебя не выдадут. Они за своих горой. Я тоже не стану подливать масла в огонь. Но больше не вздумай во время магических упражнений вспоминать о неприятелях. Иначе кое-кто рискует остаться без головы.

– Да, мэтр.

– Иди отдыхай, – велел он, кивая на открытую дверь сектора. – В три часа ночи буду ждать здесь. Тебе выпала честь встретить первый рассвет года.

Я понятия не имела, что это значит. Наверняка ничего хорошего. Однако собратья-полуцветы считали иначе. В столовой за ужином поднялся гул, едва они узнали о приглашении Дюваля. По всеобщему мнению, мне крупно повезло.

– Встреча рассвета – древняя традиция Гвендарлин, – принялся просвещать староста Кайл Нестор, отбросив назад длинные волосы цвета меди. – Педагоги по очереди выводят учеников небольшими группами каждую ночь. Исключение – ночь духа. Но первый рассвет учебного года – особенное событие. Не буду рассказывать подробности. Сама всё увидишь.

Но я не хотела ничего видеть и с удовольствием поменялась бы местами с любым из полуцветов. Кайл заметил мою нервозность. После ужина подошёл подбодрить. Поймал на выходе из кухни, соседствующей со столовой. Я не знала, чем себя занять, и помогала дежурным убирать со стола. В отличие от полноценных магов мы готовили себе сами.

– Не переживай, Лилит, – посоветовал староста.

Я не остановилась, подошла к столу и принялась собирать на поднос грязные тарелки.

– Понимаю, что ты чувствуешь. – Кайл пристроился рядом. – Первые дни в Гвендарлин всем полуцветам тяжко. Особенно тем, кто с ходу привлёк внимание полноценных. Знаю, тебя тревожит казус с шариком. Забудь. Мы тебя не выдадим. Мы семья, Лилит. Помни об этом.

Кайл в знак поддержки положил ладонь поверх моей. Но в этом жесте не было ничего семейного. В нём проскальзывало нечто совершенно иное – личное. Мне не понравилось ТАКОЕ внимание. Я поспешно отстранилась.

– Спасибо, Кайл, – поблагодарила сухо. – Рада, что мы друзья.

Глава 6
Первый рассвет года

Опасаясь проспать назначенный час, я подремала вечером, потом сидела в гостиной с книгой, поглядывая на большие бронзовые часы с чёрно-белым маятником. Синий кот устроился рядом на диване, следя за мной прищурившись. Тишину ночного бдения нарушали мелкие капли мороси, ударяющиеся о стекло. Погода не менялась: туман прятал горизонт, море сердито ворчало.

Мне всё меньше нравилась затея Дюваля. Я привлекла достаточно внимания полноценных возле близнецов. Посещение мероприятия для избранных прибавит «популярности» и обернётся новыми проблемами. Рашель Фаули, поразительно похожая на братца Свена, слыла всеобщей любимицей. Меня в качестве её замены полноценные не потерпят. И не простят. Не улыбалось становиться самым ненавидимым полуцветом в колледже, но, кажется, к этому всё и шло.

– Ппшшшшш…

Несуразная живность издала яростное шипение, шерсть на спине встала дыбом. Книга кувыркнулась и приземлилась на ковре.

– Что? – спросила я шёпотом, оглядываясь.

Гостиная как гостиная. Диваны, кресла, пуфики, столы и стулья. Ничего необычного. Никого постороннего. Тишина и покой.

– Лилит…

Озноб пробрал до костей. Кто-то звал меня в глубине замка. Едва слышно. Или это ветер за высокими узкими окнами сыграл злую шутку? Ветер и дурное настроение?

– Тише, Синий, – объявила я коту и подняла книгу. – Никого нет.

Но желание читать пропало. Я отложила увесистый том, повествующий о подвигах гениального выпускника Гвендарлин, жившего два столетия назад. Обняла колени, уткнулась в них подбородком. Чёрт бы побрал Свена! Если б не он, жила бы себе в Бирюзовом посёлке с мамой и тёткой Дот. Никакой магии. Никакой мощи!

– Мяу, – тихо прохныкал кот, напоминая, что надо держать себя в руках.

Злость не для меня. Она мой враг. До тех пор, пока не научусь контролировать силу.

– Слушай, – обратилась я к питомцу. – Надо придумать тебе имя. Не то останешься Синим.

Живность подарила снисходительный взгляд, не оценив юмора. Я улыбнулась, почти поверив, что кот понимает меня. Почему бы и нет? Он же волшебный.

– Может, Ральф? Нет? Тогда Байрон? Тоже не нравится? Симсон? Берт? Клаус?

Взгляд питомца становился всё мрачнее. Внезапно он фыркнул в усы.

– У́рсул, – вырвалось у меня, хотя это имя даже не крутилось в голове. – Тебя зовут Урсул?

Серебряные глазки блаженно прищурились.

– Договорились. Будешь Урсулом.

Часы негромко пробили три удара, и я ахнула. Следила-следила за временем и в последний момент отвлеклась. Подмигнув Урсулу, схватила заранее приготовленный чёрно-белый плащ и кинулась к выходу в надежде, что Рэм Дюваль пунктуален. Не хватало нарваться посреди ночи на учеников.

Обошлось. Мэтр ждал, как и договаривались. Истинный франт: волосы приглажены, рубашка накрахмалена, ворот стянут чёрной бабочкой. Хоть на бал, хоть на великосветский визит.

– Доброй ночи, Лилит.

– Доброй.

– Возьми. Это приглашение для зрителя.

Дюваль протянул конверт с гербом Гвендарлин. Точь-в-точь как держала в руках Джемма в трактире, хвастаясь перед Элиасом. Я торопливо извлекла лист, развернула и обнаружила птицу в полёте. Не золотую, как у ведьмы, или серебряную, которую прислали Свену, а лишь контур.

– Что ты знаешь о первом рассвете года, Лилит? – спросил мэтр, приглашая следовать по коричневому коридору.

– Встречать его – большая честь. Это всё, пожалуй.

Я смутилась. Следовало подробнее расспросить полуцветов. Но нет, я предпочла фыркать и злиться, а теперь выгляжу дурочкой, не потрудившейся поинтересоваться, куда приглашена.

Но Дюваля обрадовал пробел.

– Замечательно. Значит, у меня есть возможность поведать о древней традиции. Она существует столько же, сколько и колледж. Её придумали основатели – супруги Ван-се-Рмун. С тех пор мы неизменно проводим обряд, приглашая тех, кто особенно отличился в предыдущем учебном году. Место в числе счастливчиков нужно заслужить. Каждый участник вправе пригласить гостя. Рашель Фаули позвал брат, но раз она наказана, пришлось искать замену.

– Почему я?

Вопрос задался сам собой. Со страху, не иначе. Значит, технически я – гость Свена?!

Какая прелесть!

– Ты – сильный тёмный маг, Лилит. Позавчера мы все в этом убедились. Увы, два года упущено, предстоит многое наверстать. Почему бы не начать с самого интересного?

Мы миновали коричневый коридор, пересекли болотный и вошли в оранжевый, яркий, цвета перезрелого апельсина. Пол устилали зелёные ковры с высоким ворсом, напоминая луговую траву. Шаги тонули, словно мы скользили по воздуху.

– В августе всем ученикам рассылаются конверты, – добавил Дюваль. – Большинству приходят пустые листы. Лишь десять счастливчиков получают нарисованных птиц: двое – золотых, трое – серебряных, пятеро – бронзовых. Первым во время обряда колледж передаёт великий дар, изменяющий к лучшему жизнь. Речь не о магии, а о неком подарке, у каждого он свой. Вторым Гвендарлин дарует удачу во всех делах на весь год, третьим – удачу в учёбе. Кстати, мы не знаем, кому какая птица достанется. Отбираем десять учеников, остальное решает жребий.

По спине проскакала новая волна мурашек. Умопомрачительный расклад. Ненаглядный Свен получит магическую подмогу в любых начинаниях, а ведьма Джемма – великий дар. Уж не знание ли, как прихлопнуть меня на месте и уйти от ответственности?

Спасибо тебе, колледж! За «равные» возможности на старте!

Пройдя ещё три коридора и четыре пролёта по главной лестнице, мы уткнулись в тупик с радугой на стене. Я озадаченно покосилась на мэтра. Он не выглядел сконфуженным. Деловито закатал рукава и выставил вперёд ладони, перебирая пальцами, будто поглаживал нарисованные цветные полосы. Они послушно откликнулись, закачались, как рябь на воде, и сгинули, открывая овальную дверь – ростом с девушку вроде меня.

– Это один из выходов на крышу, – пояснил Дюваль, наклоняя голову, чтобы не удариться. – Все они заколдованы. Во избежание неприятностей. В Гвендарлин и без прогулок по крыше хватает… э-э-э… непростых мест.

Вверх убегали железные ступени винтовой лестницы. Крепкие и всё же не внушающие доверия из-за внешнего уродства и просветов под ногами. Неприятное ощущение усугубляло эхо, звук шагов множился, словно поднималась целая невидимая армия. Протянешь руку – и коснёшься кого-то не совсем живого в полумраке. Брррр, то ещё удовольствие. Но мэтр шагал спокойно, и мне ничего не оставалось, как подавить нервозность.

Подумаешь, неприятный подъём. Наверху ждёт чертовски «тёплая» встреча.

О да! Они ждали. Девятнадцать полноценных: счастливчики и их гости. Взгляды обожгли огнём, став премилым дополнением к яростному ветру, хлестнувшему по лицу. Мэтры меня не заметили. Посмотрели мимо. Все, кроме Эмилио. Но и он глянул холодно, не желая показывать заинтересованности при коллегах. Справедливо. Каждый сам за себя.

– Лилит, займи место с краю, – шепнул Дюваль и направился к остальным мэтрам.

Гости расположились аккуратной дугой. Не хватало меня одной. Я встала рядом с низкорослой девушкой с двумя русыми косами, оплетёнными вокруг головы. Девица покачнулась, желая отстраниться, но не посмела нарушать стройный ряд. Второй полукруг составляли кресла мэтров. Посередине выстроились участники действа – лицами к педагогам. Хорошо. Не будут пялиться на ненавистного полуцвета. Взирать на затылки Свена и Джеммы мне тоже не улыбалось, но это меньшее из зол.

По телу острыми иглами прошла дрожь. Морось кончилась, но ветер трепал волосы и плащи нещадно. Туман напоминал живую субстанцию. Чудилось, склизкие лапы касаются щёк. О какой встрече рассвета может идти речь? Тьма уйдёт, оставив серость и сырость. Ничего себе благословение. И великая честь. Впрочем, какая печаль? Меня-то Гвендарлин не планировал ничем облагодетельствовать.

Джемма Паскуале, придерживая развевающуюся рыжую шевелюру, что-то шепнула черноволосому соседу – ещё одному счастливчику, получившему золотую птицу. Он повернулся, и я узнала Ульриха Бернарду – парня, сообщившего Дювалю о казусе с шариком. Голову пронзила странная мысль. В уходящей ночи жгучей шевелюре полагалось выглядеть зловеще. Но мне померещился свет в статном облике Ульриха. Привиделся ореол аж на целое мгновение. Тьфу! Я мысленно обругала себя последними словами. Не хватало увлечься ещё одним полноценным красавчиком.

– Друзья мои!

С центрального кресла поднялся директор Бритт. Ему приходилось повышать голос, чтобы перекрыть злой вой разбушевавшегося ветра. Непогода нарочно усложняла задачу, вознамериваясь сорвать древнее таинство.

– Не буду говорить много слов. Вы сами знаете, какой чести удостоены. Напомню лишь, как важно сосредоточиться, чтобы встреча рассвета прошла идеально. Успехов вам, избранники. Приступайте!

Я физически ощутила прошедшее по рядам волнение, смешанное со сладким предвкушением. Чужие эмоции накрыли крышу, оставив в воздухе терпкий аромат. Так пахнет горячий чай с ягодами в пасмурный дождливый вечер за окном. Первыми руки к небу подняли Джемма и Ульрих. Потянулись к нему, словно жаждали коснуться кончиками пальцев низких лохматых туч, царапнуть ногтями и стянуть, как одеяло, с задремавшего солнца.

Мгновенье – и ввысь взметнулся частокол рук, как молодой лес, мечтающий о внимании небесного светила. Всё вокруг заполнил шёпот, звучавший вразнобой. Избранники читали особое заклятье, нарочно не попадая в такт. Слов не разобрать, только шипящие звуки – таинственные и чарующие. Отвращение, переполнявшее меня часы напролёт, растворилось. Глаза приковало к небу.

Минуты тянулись медленно, тягуче. Ничего не происходило, всё тот же ветер лупил ледяными потоками да тучи готовили новую порцию слёз. Но в душе поселился крохотный лучик надежды на благополучный исход. Не знаю, что на меня нашло. Сказалось всеобщее предвкушение или в заклятье вплели особую магию? Но я застыла в ожидании чуда, забыв обо всём на свете.

– Сейчас! – громко крикнул Ульрих.

Десять пар рук схватили небо и сдёрнули прочь.

Или не небо. А морок, магическое покрывало, прятавшее колледж с момента нашего прибытия. Оно упало и рассыпалось в прах. Остатки сгинули, как пыль, вместе с порывом ветра – нового, тёплого, весёлого.

Вниз свободно проникли солнечные лучи, золотя всё вокруг.

Не было мрака никогда. Только иллюзия.

Гвендарлин обретал истинный облик, переливаясь всеми цветами радуги.

А я смотрела и смотрела – в голубое небо, сливающееся на горизонте с морем. В пейзаже не осталось прежнего уныния. Вернулись краски. А с ними и желание жить.

Кто-то восторженно ахнул.

Десять шаров, похожих на огоньки, – два золотых, три серебряных и пять бронзовых – вылетели из стены, из самых недр колледжа. Благословения, предназначенные избранникам, на несколько секунд зависли в воздухе, чтобы дать возможность полюбоваться собой. Обманчивая неподвижность и резкий бросок. Каждый шар без труда нашёл владельца, пройдя сквозь плоть – прямиком в грудь. Ученики повалились на колени, чтобы мгновение спустя подняться с горящими от гордости глазами.

– Поздравляю! – Директор Бритт снова встал и зааплодировал. – Вы получили дары Гвендарлин! Свершилось! Их суть каждый из вас познает в течение года. Не прогадайте. Воспользуйтесь ими с умом.

Мой восторг мгновенно притупился. Очарование, подаренное таинством, растворялось, уступая место привычному беспокойству. Джемма с лисьей улыбкой на кокетливых губах пожала протянутую ладонь Свена. Ульрих приветливо кивнул кому-то из гостей, но заметил меня и отвернулся.

* * *

– Согласись, зрелище впечатляющее. Я вижу его из года в год и всё равно радуюсь как мальчишка. В первый раз накрывает с головой.

– Угу. Накрывает.

С крыши меня увёл Эмилио Ван-се-Росса. В памятный зал со стеклянным прямоугольником – тренировать волю, а заодно получать по шее и остальным частям тела своей же тёмной магией. Объявил, что даже бессонная ночь не даёт права пропускать особые занятия. Я не сопротивлялась. Эмоции захлёстывали. Лучше выплеснуть злость с утра пораньше, чем пожинать плоды на занятиях.

Первый же выброс сбил с ног. Кувыркнувшись в воздухе, я плашмя влетела в зачарованное стекло. Рухнула на пол, приложившись спиной и затылком. В ушах загудело мощной трубой. Мягкий настил сгладил болезненные ощущения, но магический удар оказался слишком силён, почудилось, в голове взорвались карнавальные фейерверки. Я закашлялась, отмечая в уме, что это не последний рикошет. Внутри всё клокотало, горячий, как лава, гнев жаждал найти выход. Снова, снова и снова!

– Кто тебя взбесил, Лилит? Свен? Джемма? – спросил средний герцог, когда я врезалась в стену и сползла по ней на пол в четвёртый раз подряд.

– Все! Пялятся, как на зверушку с двумя головами и пятью хвостами! И Дюваль хорош! Зачем потащил на обряд меня? Никого другого не нашёл?!

– Мэтр Дюваль, – поправил Эмилио. – Он питает слабость к сильным ученикам. Точнее, к сильным ученикам с тёмной магией. А ты привлекла много внимания. Не расстраивайся. Рэм Дюваль – талантливый педагог. И справедливый. Войдя в число его любимчиков, ты многому научишься.

Я поднялась с пола, отряхивая синюю форму.

– Почему же вы не позволили ему тренировать меня здесь?

В стальных глазах среднего герцога промелькнули задорные искорки.

– Я тоже питаю слабость к тёмным. Полагаю, леди Дитрих рассказала, что нас с каждым годом становится всё меньше. К тому же мы с тобой соседи.

Он солгал. Без сомнения. Не назвал истинную причину. Мэтр Ван-се-Росса, как и младший брат, выполнял поручение матушки. По собственной воле палец о палец бы не ударил. Обида захлестнула арканами, ранящими плоть, и стеклянный прямоугольник, как и накануне, наполнился чёрным дымом.

– Браво, Лилит! – развеселился Эмилио. – Десять баллов. За постоянство!

Дыма прибавилось. Теперь я злилась на себя. И чего разобижалась, как изнеженная герцогская дочка? Подумаешь, что мэтру наплевать! Разве когда-то было иначе?

Захотела особого отношения? Идиотка!

Эмилио сжалился. Открыл магическую дверь. Я выползла на животе, сотрясаясь от кашля, того гляди, внутренности наружу вывалятся.

– Ненавижу, – прошипела под нос.

– В этом ты мастер. – Мэтр подал руку, помогая подняться. – Но если не избавишься от этого мастерства, однажды оно тебя погубит…

По дороге к сектору полуцветов мы не встретили ни души. Древний колледж досматривал последние сны. Хорошо. Успею привести себя в порядок, пока остальные спят. От волос воняет – жуть! От одежды тоже. Если с тренировками так пойдёт и дальше, никакого гардероба не хватит.

Эмилио шагал рядом, о чём-то сосредоточенно размышляя. Задумчивость придавала красивому лицу благородство и одухотворённость.

– Как поживает кот? – спросил он, остановившись у двери моего нового дома.

Я пожала плечами. Не поймёшь, вежливость или издёвка.

– Знаю, тебе кажется появление кота насмешкой. – Средний герцог выразительно приподнял брови. – Не спеши ругать подарок. Связь с животными – один из самых загадочных и редких видов магии. Знаешь, почему герб Гвендарлин – птица? Нет? Я так и подумал. Пернатыми повелевала Гвенда Ван-се-Рмун. Она подчиняла их и даже умела видеть птичьими глазами.

Я открыла рот от изумления. Ну и дела!

– Кота зовут Урсул, – вырвалось на эмоциях. – Он сам сказал. То есть не сказал, а вложил в сознание. Я предлагала другие имена, но ему они не понравились.

– Неудивительно. Коты – животные с характером. – На губах Эмилио заиграла мальчишеская улыбка, превращая мэтра в своего парня. – Удачного дня, Лилит.

…Агния спала, из-под красного одеяла торчала огненная макушка. В свете солнечных лучей, пробивающихся сквозь неплотно закрытые шторы, сочетание цветов выглядело особенно кричаще. На моей кровати сливался с покрывалом кот: улёгся пузом кверху и вытянул лапы, на морде застыло довольное сытое выражение. Я хмыкнула про себя, достала из шкафа чистую одежду и отправилась в девичью ванную.

Пока приводила себя в удобоваримый для длинного дня вид, думала о среднем герцоге. Несмотря на внешнее сходство с матерью и младшим братом, Эмилио разительно отличался от них. В облике отсутствовала надменность, а в уголках стальных глаз пряталась печаль. Интересно, по какой причине он выбрал профессию мэтра вместо беззаботной жизни в замке Ван-се-Росса? И почему до сих пор не женат? Сколько ему? Тридцать три? Тридцать четыре?

«Упрямец. Будто другого пути нет…»

Так сказала герцогиня Виктория о старшем сыне, упомянув его работу в Гвендарлин.

Наверняка здесь тайна. И разбитое сердце заодно.

Кто ж постарался? Да так, что отпрыск известнейшей в Многоцветье четы сошёл с проторённой дороги и выбрал иной путь?

Впрочем, мне-то какая разница?

Я не торопилась с водными процедурами и, выйдя из ванной, обнаружила, что другие отсеки заняты. Сектор полуцветов проснулся и готовился к очередному учебному дню. Сонная Агния заправляла постель. Меня встретила вопросительным взглядом.

– Ну? Как прошло?

Я взобралась с ногами на кровать, постаравшись не задеть кота.

– Необычно. Но рассказывать лень.

– Придётся, – огорошила Агния. – Староста Кайл велел передать, что ждёт за завтраком подробного отчёта. Мол, всем полуцветам полезно послушать.

Я гневно фыркнула, ударив кулаком по коленке.

– А в услужение к нему не пойти?

В глазах Агнии, за минуту превратившихся из карих в фиалковые, промелькнуло удивление. Но она оставила расспросы при себе и убежала умываться.

…Завтрак прошёл отвратительно. Кайл Нестор подарил покровительственную улыбку, не скрывая особого интереса к моей персоне.

– Ждём подробности, Лилит.

Десятки глаз немыслимых расцветок засверкали от любопытства. Пришлось делиться впечатлениями, мямля и заикаясь. Я сама не понимала, каких эмоций подарила сегодняшняя ночь больше – положительных или отрицательных. Что перевешивало: раздражение, вызванное реакцией полноценных на моё присутствие на крыше, или восхищение, испытанное во время древнего таинства.

– Я не понял, тебе понравилось или нет? – уточнил Шем гнусаво.

Злость прошла волной. Пришлось бросить раздражённо, чтобы не выплеснуть плохое настроение иным способом:

– Зрелище – завораживающее, компания – дурная.

За столом поднялся одобрительный хохот. Полуцветы оценили выпад, полностью разделяя мнение. Узел в груди ослабил плетение, и я спокойно дожевала бутерброд, запивая крепким чёрным кофе: сладко-горьким, как я люблю. Отличная подпитка для тех, кто бодрствовал ночь напролёт.

В расписании первым стоял предмет под нудным названием «Политический уклад Многоцветья». Ничего хорошего я от этой «науки» не ждала, наверняка заунывная дребедень о вынужденном сотрудничестве и междоусобицах герцогств. Все и так знали, что дружба зависела от цветов магии и родственных связей. И богатства, разумеется. Ван-се-Росса, к примеру, никому в приятели не навязывались. Все сами старались угодить древнейшему клану страны.

Войдя в класс, я чуть не взвыла. За преподавательским столом вальяжно расположился Алакс Риц – любитель молодиться и кривить кокетливые черты при виде таких, как я. Сегодня, к счастью, он показательно не заметил наш отгороженный магией угол и принялся распинаться перед полноценными, рассказывая о важности предмета. На меня быстро напала тоска. Может, для тех, кто собирается сделать политическую карьеру или пробиться в совет Многоцветья, брюзжание Рица ценно. Но я-то тут при чём?

Голос мэтра звучал всё дальше и дальше, уносясь прямиком в небытие. Кабинет поплыл, глаза, наполненные клейкой субстанцией, сомкнулись. Ещё чуть-чуть и…

– Не спи, – шикнул Шем и подтолкнул локтем.

– Не сплю, – проворчала я, щурясь на яркий солнечный свет, льющийся в окна. Сейчас бы гулять, а не киснуть в классе. Наслаждаться хорошей погодой.

Странно.

Стоило подумать, как взору предстало море. Ершистое, пенное, переливающееся. Волны лупили скалы, как лапы подводного чудища. Но чёрным камням не было дела до этих смешных потуг. Скалы стояли тут веками и простоят ещё столько же. А вода… пусть течёт, куда хочет. Она лишь отмеряет время и ни на что не влияет.

Я фыркнула в усы и, пружиня, пошла по карнизу нежного оливкового цвета – к открытому окну, за которым играла музыка. Скрипка. Она не пела. Плакала. Звучала рвано, всхлипывая. Мужчина в наполовину чёрном, наполовину белом плаще вознамерился покалечить смычком струны. Этого требовала история, терзающая душу.

Он почувствовал моё присутствие. Обернулся.

– Ну здравствуй, Урсул. Обживаешься?

Мужчина отложил инструмент, протянул руку и почесал мне шею.

Я не сопротивлялась. Доверяла стальным глазам, точь-в-точь как у матери и младшего брата. Мы доверяли. Я и синий кот.

В дверь постучали. В комнату, не дождавшись разрешения, вошла Летисия Дитрих.

– Эм, тебя хочет видеть директор, – проговорила она непривычно кротко.

И не скажешь, что вчера на занятии предстала истинной фурией.

– Зачем, знаешь? – спросил Эмилио Ван-се-Росса, почёсывая меня (именно меня – я ощущала пальцы!) за ухом.

Дитрих замялась.

– Речь о лунной башне, – пробормотала нервно. – Ночью там видели призрака.

Средний герцог покачнулся.

– Не может быть!

– Знаю, в башне никого не замечали несколько лет. Почему теперь, неясно. Но…

– Замолчи!

Я вздрогнула и поспешно спрыгнула на пол. Категорически не понравился тон мэтра: колючий, ледяной. Засеменила к запертой двери и застыла в тревожном ожидании.

– Эм…

– Не смей обсуждать это со мной! Не ты!

– Мяу! – возмутилась я, требуя выпустить в коридор.

Маги не отреагировали. Застыли, в упор глядя друг на друга. Того гляди искры полетят.

Я напряглась, ощущая, как шерсть встаёт дыбом. Сконцентрировалась и сиганула сквозь стену. Боль прошла от макушки до кончика хвоста. Приземляясь в ярко-красном коридоре на задеревеневшие лапы, я открыла глаза в другом месте – всё в том же классе под напыщенную речь Алакса Рица.

Глава 7
Ошибка магии

Две недели пролетели ураганом новых впечатлений и забот. Утренние тренировки, уроки, практика, домашние задания. И всё – единственное, о чём я могла думать, это о синей постели и продолжительном сне. Занятия с Эмилио выматывали, выжимали соки и награждали синяками, однако приносили пользу. Злость притупилась, и я перестала считать времяпрепровождение в колледже бессмысленным. Без иронии слушала мэтров, отмечая полезное и отбрасывая незначительное.

Самый интересный курс, на мой взгляд, – искусство заклятий – вёл директор Ив Бритт. В классе стояла кладбищенская тишина, ученики побаивались гнева пожилого мэтра, хотя большинство и не прониклось важностью курса. Полноценные, да и многие полуцветы предпочитали совершенствовать врождённую магию, игнорируя дополнительные навыки как чужеродные.

– Вы глупцы! – объявил Бритт на первом же уроке. – Думаете, приручите внутреннюю силу и станете блестящими магами? Чушь! Истинная мощь в разносторонности, в глубине познаний. Для того и нужны заклятья. Они научат пользоваться любой магией, даже той, к которой у вас отродясь нет способностей. Да, это трудно, иногда почти невозможно. Вы не преуспеете, не доведёте чужую магию до совершенства. Но, овладев азами, сможете применять при необходимости. По крайней мере, те из вас, у кого хватит мозгов и терпения.

Ученики кивали в такт, но, покидая класс, негодующе фыркали. Если б курс преподавал кто-то другой, вели б себя по-свински на занятиях. Как делали это на вспомогательной магии, игнорируя мэтра Шаадея. Окончательно распоясаться мешали угрозы педагога привлечь нарушителей к подготовке ингредиентов для зелий – отправить толочь сушёных насекомых или потрошить жаб. Старожилы говорили, к упомянутому средству Шаадей прибегал крайне редко, но коли подобное случалось, мало не казалось никому.

С бо́льшим рвением, нежели на первом занятии, я слушала объяснения Летисии Дитрих. Интерес проснулся, едва магиня объяснила, что раскроет секреты магических цветов и научит защищаться от любых противников, даже заведомо сильнее. Что-что, а это знание могло пригодиться. Ни Свен, ни Джемма не проявляли активности, но затишье не могло продолжаться вечно. За рожки и купание в грязи ведьма затаила смертельную обиду, да и ненаглядный Свен вряд ли позабыл позорное изгнание из замка Ван-се-Росса.

В обители полуцветов жизнь текла без явных происшествий. Пронизывающие взгляды Кайла Нестора не в счёт. Я каждый вечер коротала в компании Агнии, Шема и Лиана, не давая старосте приблизиться. Если никого из друзей не оказывалось рядом, пряталась в спальне, куда любому представителю мужского пола вход был заказан. Не на словах. Магией. Мэтры об этом заботились не первое столетие: мальчики не могли попасть в девичьи покои, натыкались на невидимые стены, и наоборот.

Я постепенно привыкала к колледжу, его порядкам и зловещей атмосфере. Тоска по родным, терзавшая душу в первые дни, чуть притупилась. Но мне катастрофически не хватало свежего воздуха. Дома я не сидела взаперти, много времени проводила в лесу, собирая ягоды и грибы, или сбегала к реке – подальше от ворчания тётки Дот. Здесь же прогулки полуцветам не полагались. Для нашей безопасности. Вдруг кто из полноценных столкнёт со скалы?

Я придумала себе развлечение. Открывала окно спальни настежь и любовалась просторами, представляя, что не сижу в замке, а гуляю внизу. Я влюбилась в море. В нём ощущалась мощь, способная противостоять любому, даже великому магу. Иногда оно притупляло бдительность, успокаивалось, напоминая миролюбивое озеро, затем снова принималось бушевать, грозя замку всевозможными карами. Но он стоял слишком высоко, рассвирепевшие волны до него не добирались даже в шторм.

Вид никогда не надоедал, преображаясь по несколько раз на дню. Многослойные пепельно-сизые облака спускались так низко, будто желали полюбоваться отражением, но потом сквозь них пробивались солнечные лучи, серебря воду. Небо очищалось и казалось бездонным. Но приплывали фиолетовые дождевые тучи, заволакивая всё вокруг мглой. Чернело и море, чтобы показать дурной нрав. Тогда я закрывала окно и смотрела, как стекло противостоит ливню, а капли соревнуются в скорости, сбегая вниз.

В общем, жизнь текла размеренно. Без серьёзных происшествий. Единственным событием, нарушившим покой особого сектора, стало рассекречивание происхождения Лиана. Но досталось не ему, а полноценному братцу Лайдену. От своих же дружков, не подозревавших о необычной ситуации в семействе Прентис. Колледж жужжал несколько дней, ученики шёпотом пересказывали шокирующие подробности. Лиан лишь философски пожимал плечами:

– Да, у нас необычная семья. Ну и что? У всех полуцветов история… э-э-э… деликатная.

– Угу, но не у каждого отец – герцог, – усмехнулся Шем с толикой зависти. – Да ещё и не отрицающий отцовства.

Лиан залился краской и уткнулся в «Целительство для начинающих». Шем выразительно посмотрел на нас с Агнией. Он прав. Как ни крути, а историю и близко не назовёшь обычной. Прентис-старший, как и полагалось представителям знати, женился на ровне и произвёл на свет наследника – Лайдена. Но супруга вскоре скончалась от неизлечимой хвори, и герцог, недолго погоревав, сочетался браком со служанкой, к которой неровно дышал с юности. Возразить никто не посмел, учитывая положение жениха и влияние герцогства. В этом союзе и родился младший сын – полуцвет, живший в замке на тех же правах, что старший брат.

– Неудивительно, что Лайден держал язык за зубами, – не унимался Шем, пока Лиан не слышал.

Мелкий отправлялся спать раньше. Привыкнув к роскоши, утром собирался медленнее остальных и вынужденно вставал за полчаса до всех. Не считая меня. Благодаря тренировкам с Эмилио я в особом секторе числилась самой ранней пташкой.

Агния закатила глаза.

– Чем сплетничать, лучше расскажи свою историю.

Уязвлённый Шем покраснел.

– Дамы вперёд.

– Размечтался.

Считалось дурным тоном расспрашивать полуцветов о происхождении. Даже в кругу своих. По реакции Шема на родословную Лиана я заподозрила, что и его папаша был богатым сильным магом. Тёмным магом. Но он, как водится, не пожелал афишировать наличие неправильного отпрыска. Что до Агнии, за две недели она ни слова не сказала о семье. Но учитывая привычку командовать и плевать на всех и вся, тут крылось что-то особенное. Моя история любопытными подробностями не изобиловала, но, поддавшись всеобщей таинственности, я не спешила откровенничать.

Постепенно все темы на свете утратили актуальность.

Кроме одной.

Приближалась ночь духа. И только ленивый – шёпотом или во весь голос – не рассказывал зловещие истории, происходившие в Гвендарлин в разные годы. О смельчаках (или идиотах), рискнувших покинуть спальню в новолуние. Лиан не замолкал ни на минуту, вспоминая всё, что слышал от старшего братца.

– Лайден говорил… Лайден видел…

Я хмыкала про себя. Как бы в колледже ни склоняли семейство Прентис, дома братья явно ладили. Впрочем, вряд ли у Лайдена был выбор. Ещё вопрос, кто находился в более привилегированном положении. Это у Лиана мать – действующая герцогиня. И любимая жена отца в придачу.

Накануне новолуния мне опять приснился кошмар. Всё тот же – с блужданиями по коридорам на зловещий голос. С одним отличием. От стены отделилась тень. Не та, что однажды сражалась за мою душу. Другая. На пол спрыгнул кошачий силуэт и превратился в… нет, не в Урсула. В Тиру. Чёрная кошка смотрела жёлтыми глазами, напоминающими в темноте спящего замка две луны.

«Проснись», – шепнула она требовательно.

Я открыла глаза и встретилась взглядом с Урсулом, сидящим на моей груди.

– Мяу? – спросил он тревожно.

– Порядок, – ответила я, ни капли не усомнившись, что за вопрос задал синий кот.

С памятного проникновения в разум питомца мне ещё трижды удавалось увидеть замок его глазами. Но без чётких очертаний и ярких ощущений. По коридорам бродили тени, долетали обрывки фраз. Ничего похожего на подслушанный разговор среднего герцога с Дитрих. На разговор, о котором я старалась не думать, чувствуя себя преступницей, погревшей уши там, где не следовало.

Я помнила, что Элиас рассказал о месте, где на днях видели привидение, не появлявшееся несколько лет:

«Не вздумай ходить в лунную башню. Считается, там тоже живёт призрак. Старшекурсники подбивают новичков, устраивают испытание. Но если нарушителя застукают, от позора он не отмоется до конца учёбы. Этот грех не прощается. Почему? Не знаю…»

Ещё сильнее мне не понравилась реакция Эмилио на возвращение призрака. Здесь крылась зловещая история. Очень и очень нехорошая. Такая, в которую никому не стоит влезать. Особенно полуцвету.

* * *

Первым уроком, как нарочно, стояла теория цветовой магии, и мысли за завтраком вились вокруг Дитрих и загадочного обитателя лунной башни. Задумавшись, я упустила момент, как рядом устроился староста Кайл.

– Через две недели в замке осенний маскарад, – оповестил он знакомым покровительственным тоном. – Тема сезона – лесные животные. Будешь моей парой?

Я подавилась кофе. Парой Кайла? Да идите вы тем самым лесом, откуда упомянутая живность родом!

– А разве полуцветам место на празднике полноценных? – спросила я сурово.

– Маскарады – исключение. Главная задача для каждого участника – остаться неузнанным. Это не сложно. Все же в масках и париках. А наши меняющиеся глаза замаскирует особое зелье. Действия хватает на три часа. Обычно оно запрещено, но в ночь маскарада мэтры не придираются. Если не попадёшься, разумеется.

Я поставила чашку на стол, чтобы не пролить содержимое на себя. Или на Кайла. Во втором случае – вовсе не случайно.

– Вынуждена отказаться. Не люблю маскарады.

Староста крякнул нечто нечленораздельное, явно не ожидая подобного исхода.

– Не любишь? – удивился сидящий напротив Шем. – Это отличная возможность побывать на шикарном празднике, не опасаясь за сохранность частей тела.

– У меня странные вкусы, – ответила я уклончиво, поднимаясь из-за стола.

Не хватало просвещать присутствующих, особенно навострившего уши Кайла, что подобное мероприятие послужило причиной моего появления на свет.

На теорию цветовой магии пошли с Агнией, задержавшейся из-за дежурства по кухне. Перемещаться по Гвендарлин безопаснее большой компанией. Но и к двум полуцветам полноценные не рисковали лезть. Особенно к огненной стерве, в первый же день покалечившей крепких парней. Тех самых, которым досталось после прыжка через портал. Как о происшествии узнал весь замок, оставалось тайной. Уж не Дюваль ли постарался? Дабы напомнить ученикам, что связываться с нашим братом чревато.

Мы спешили. До начала урока оставались считаные минуты, а Дитрих ненавидела опоздания. Обрушивала гнев на любого полноценного, даже самого именитого и родовитого. Полуцветы пока не успели «отличиться», но проверять, что бывает в этом случае, нам с Агнией не улыбалось. Мы ловко лавировали в потоке учеников, вовремя уворачиваясь от столкновений.

Увы, спешка нас и подвела. Агния не заметила ловушку на лестнице – примитивную, рассчитанную на невнимательных простачков. Правая нога угодила прямиком в разлитую серебристую жидкость и намертво приклеилась к ступеньке.

– Проклятье! – прошипела Агния, силясь вытащить ногу из туфли.

Лучше идти босиком, нежели гневить Дитрих.

– Бесполезно, – досадливо поморщилась я. – Это магический клей. Так просто не выбраться. Лиан рассказывал.

– А он не объяснил, как отклеиться? – Лицо Агнии пылало, почти сливаясь с волосами.

Я развела руками. Увы, эту часть истории я прослушала. А зря.

Полноценные заметили приключившийся казус и откровенно веселились. Приходить на помощь, разумеется, никто не спешил. Где они, а где мы! Так и надо никчёмным полуцветам! Мимо пробежал Нильс Бернарду, сражавшийся на первом занятии с Лианом. На нас и не взглянул, поглощённый, судя по розовым от волнения щекам, собственными заботами. Остальные обходили наш край лестницы стороной, показывая пальцами и шушукаясь.

– Иди на урок, – велела Агния надрывно.

Нет, реветь она не собиралась. Не на ту напали. Но обида в голосе прозвучала явственно.

– Угу, – фыркнула я. – И оставить тебя на растерзание? Сидеть тут в одиночку – не вариант.

– А вариант сидеть вдвоём до скончания времён? Сами мы всё равно проблему не решим.

– Не решим, – повторила я эхом, заметив вдалеке лояльно настроенного полноценного.

Но тут же выругалась. Элиас Ван-се-Росса, обещавший присматривать за мной в Гвендарлин, шёл в компании Рашель Фаули – белокурой и утончённой, как гадкий брат. Младший герцог почувствовал мой взгляд. Глаза стального цвета округлились, изящные губы плотно сжались. Вынужденный покровитель столкнулся с неприятной дилеммой: проигнорировать увиденное или выставить себя в невыгодном свете перед Рашель и такими, как она. Впрочем, в беду угодила не я, а Агния. Помогать моим друзьям герцогиня Виктория не требовала.

Поравнявшись с нами, Рашель расхохоталась.

– Только посмотри на это отрепье, – скривилась она, показательно беря Элиаса под руку. – Так бездарно вляпаться! Хотя чему я удивляюсь? Что с полуцвета взять?

Младший герцог тактично промолчал. Непростое это дело – быть хорошим для всех.

– Ненавижу, – шепнула я, когда парочка удалилась на безопасное расстояние.

Под потолком требовательно заиграл марш, символизирующий начало урока (на перемену учеников Гвендарлин приглашал воздушный вальс). Агния закатила глаза и выругалась. Мы одни. Ни учеников, ни педагогов. На помощь прийти некому, а на теории цветовой магии привлекают ненужное внимание два пустых места. Не замечающая нас обычно Дитрих всенепременно исправит сию «несправедливость».

– Зря ты осталась, – досадливо протянула Агния.

– Знаю, ты бы меня бросила, – ответила я в тон, присаживаясь на ступеньку.

Сокурсница смолчала. Наверняка не знала, как бы поступила, если б мы поменялись ролями. Я и сама не понимала, почему не ушла. Полуцветы должны держаться вместе? Чушь собачья. С Агнией мы вообще не подруги. Из троих так называемых друзей мне ближе Шем. С первого дня проявляет дружелюбие. Не показное, как Кайл. Искреннее.

– Идиотки, – зашипел кто-то выше на лестнице. – Так и знал, что до сих пор сидите.

Агния странно кашлянула, у меня отвисла челюсть. К нам, шустро перебирая ногами и оглядываясь, спускался не кто иной, как Элиас Ван-се-Росса. Собственной персоной!

– Сам ты… – начала Агния, но я шлёпнула её по руке.

Дура! Лучше б угомонила огненный пыл, пока младший герцог не передумал.

Но Элиас не обратил на пленённую лестницей девушку внимания. Поглядел, качая головой, на меня. Будто не Агния, а я опростоволосилась.

– Где твои мозги, Лилит? Кулон использовать не догадалась?

– А?

– Тот, что у тебя на шее висит?

– Э-э-э… Так он же… это… не обладает серьёзной защитой и…

Элиас вздохнул и закатил глаза.

– Моя матушка внушила эту чушь? Ну-ну. В её репертуаре темнить и недоговаривать. Трилистник – мощный тёмный артефакт из тайников семьи. Он не только чужую магию отражает, но и разрушает многие заклятья. Сожми его и тяни силу. Торопись.

Голова загудела, как огретая скалкой тётушки Дот. Мощный артефакт?! Из запасов Ван-се-Росса?! Да отправляйтесь вы непроходимой пустыней!

– Лилит! – Грозный окрик младшего герцога вернул разбежавшиеся мысли на место.

Я сжала трилистник, ощущая кожей каждый изгиб.

Ничего. Обычный металл. Слабый амулетик. Максимум, на что способен, – наградить ведьму её же наколдованными рожками.

– Тянись! – прорычал младший герцог.

Если б передо мной стоял не Элиас, от которого герцогиня Виктория потребовала всяческого содействия моей бедовой персоне, я бы решила, что ученики устроили гадкий розыгрыш. Делегировали самого смелого, а сами наблюдают из-за угла за моими бездарными потугами и ржут, как кони.

– Тянись!

Я сжала кулак сильнее, острые края больно вонзились в плоть: вот-вот кровь польёт.

Первыми тепло ощутили пальцы. Словно коснулись прогретого на солнце песка. От них вверх – к плечу – побежали невидимые лучики, стимулируя каждый нерв. Глаза послушно закрылись, губы зашептали сами по себе:

– Растворись.

Агния охнула и покачнулась. Едва успела схватиться за перила, иначе б кубарем скатилась вниз. Заколдованная ступенька отреагировала на мой приказ, но издевательским образом – прогнулась и вытолкнула ногу пленницы.

– В следующий раз не изображай тупицу, – посоветовал мне Элиас насмешливо. – А лучше запасись антивредительским эликсиром. Хорошее средство против бездарных выходок местных «умников». Побрызгали б на ногу и сразу отклеились. Чего застыли? Хотите, чтобы Дитрих вас до летних каникул не простила?

Элиас хмыкнул и довольный собой умчался вверх по лестнице.

Агния посмотрела на меня как на чудо-зверушку.

– С каких пор у тебя в друзьях полноценные?

– Элиас мне не друг, – огрызнулась я, схватила сокурсницу за руку и потянула в сторону нужного класса. Младший герцог прав. Мы пропустили десять минут урока.

– Не друг? Он по доброте душевной пришёл на выручку?

– Герцогиня Виктория покровительствует моей семье. Мама – лучшая хранительница цветов и трав на юго-западе Многоцветья. Её ценят.

Я не видела лица Агнии, но смешок услышала явственно.

– Поэтому тебе подарили семейный артефакт?

– Наверное, – бросила я раздражённо.

Без язвительных замечаний виски иголками кололи тревожные мысли. Одно дело – глупая безделушка, презентованная с герцогского плеча. Другое – реликвия влиятельнейшей в Многоцветье семьи. Какого демона?!

Гневный голос Дитрих мы услышали шагов за десять до двери. Кто-то прыткий и без нас довёл магиню до белого каления. Она громогласно обещала содрать с наглеца три шкуры и зажарить внутренности до хрустящей корочки.

– Может, не стоит? – предостерегающе округлила глаза Агния.

Но я уверенно взялась за дверную ручку. Не появиться на занятии хуже, чем опоздать.

Дитрих обернулась на скрип и замолкла на полуслове. Взгляд обжёг раскалённым железом, и я поспешила уставиться в пол, отметив мимоходом в уме, что рядом с магиней стоит Нильс Бернарду и трясётся, как травинка перед грозой. Извинения застряли в горле. Хорошо хоть Агнии хватило мозгов пробубнить их под нос. Для Дитрих, разумеется, наши сожаления ничего не значили. Если уж полноценному досталось, полуцветам на милость рассчитывать не приходилось.

– Никакого уважения к древнему магическому колледжу, – процедила магиня яростно. – Кем вы себя возомнили? Полноправными ученицами? Вынуждена разочаровать. Вы никто. Ошибка магии.

Дитрих замолчала и прошла вдоль парт, о чём-то сосредоточенно раздумывая.

– Сядьте на место, – велела она Агнии и Нильсу. – А ты, – тёмные глаза плотоядно блеснули, – останься. Мы обсудим, что такое полуцветы. Ты станешь отличным наглядным пособием.

Зловещая интонация Дитрих встревожила учеников. Никто не посмел смеяться. Себе дороже. Колючие взгляды пристально уставились на меня. Но я спрятала волнение. Не дождутся! Главное, чтобы злость не хлынула. Вряд ли стерве-преподавательнице улыбается подкоптить бледную кожу.

Продолжить чтение

Дух лунной башни

Пролог

Глава 1Чёрная лилия

Глава 2Вынужденный покровитель

Глава 3Метла, рога и лисий хвост

Глава 4Синий кот

Глава 5Исчезнувший шарик

Глава 6Первый рассвет года

Глава 7Ошибка магии

Глава 1
Чёрная лилия

Глава 2
Вынужденный покровитель

Глава 3
Метла, рога и лисий хвост

Глава 4
Синий кот

Глава 5
Исчезнувший шарик

Глава 6
Первый рассвет года

Глава 7
Ошибка магии