Новогодний подарок

28 декабря 2024 года. Курская область. Генеральный штаб округа

На улице трещал мороз, и окна в кабинете генерала Сергея Смирнова покрылись тонкой ледяной паутинкой. Он стоял у окна, глядя на белые, безжизненные ели, словно прислушиваясь к какому-то внутреннему голосу. В кабинете тихо тикали часы. Праздники приближались, но у него не было ни настроения, ни времени на мишуру.

Дверь приоткрылась, и адъютант без стука заговорил:

– Товарищ генерал, только что пришла сводка из посёлка Ур. Неофициально. Труп. Мужчина. Сердце вырезано. Всё сделано… очень странно.

Смирнов даже не повернулся. Только закурил. Табак пах горько:

– Ур?.. Чёрт, даже название подходящее. Что с местными?

– Говорят, начальник полиции – в шоке. Убийство на месте, как будто инсценировка. Вся деревня в панике.

Смирнов медленно повернулся, глядя прямо в лицо подчинённого:

– Поднимай архив. Пусть Залесская зайдёт. Прямо сейчас.

Анна Сергеевна Залесская сидела в коридоре напротив дубовой двери. Её пальто было расстёгнуто, волосы собраны в строгий хвост. Её лицо не выражало никаких эмоций, но в глазах блестело напряжение. Она знала, если зовут не по телефону – дело серьёзное.

Дверь отворилась. Смирнов махнул рукой:

– Заходи, Анна.

Она вошла. Закрыла за собой дверь:

– Слушаю, товарищ генерал.

Он кивнул и бросил на стол папку. Несколько фото выпали: тело мужчины, лежащего на полу в старом доме. На груди – следы ножа, в центре зияла чёрная дыра.

– Сердце вырезано. Снежинка нарисована кровью. Соседи слышали, как он кричал, но боялись идти.

Анна нахмурилась. Перелистывая фото, она задавала себе вопросы: «Кто? Зачем? Почему так показательно?»

– Посёлок Ур. Глушь. Восемьсот жителей. Полиция там… ну, ты понимаешь, – продолжил генерал.

– Вам нужен профиль, – спокойно сказала Анна. – Или хотите, чтобы я туда поехала?

– Оба. У нас три дня до Нового года. Я хочу, чтобы ты выехала сегодня. Возьмёшь всё нужное. Но я знаю, ты не любишь работать в одиночку. Кого тебе выделить в помощь?

Анна посмотрела в сторону окна. Долго молчала:

– Мне нужен мужчина, – наконец сказала она. – Не стажёр. Кто-то, кто может держать оружие. И не будет истерить при виде крови.

Генерал прищурился:

– Маршал Орлов подойдёт? Из Екатеринбурга. Работал в угрозыске, вёл пару дел по маньякам.

– Пусть будет он.

Смирнов встал.

– Анна… будь осторожна. Убийца не просто псих. Мне кажется, он готовится. Это только начало.

Вокзал. Вечер. Поезд: «Екатеринбург – Курск»

Маршал Николаевич Орлов держал в руке скользкий чемодан, поглядывая на мобильник. Сообщение от генерала: «В 22:00 вас заберут. Работаете с Залесской».

Он слышал о ней – холодная, жесткая, будто сделана из стали. Мол, когда её однажды окружили трое вооружённых в заброшенной психушке – она вышла, а они нет. Но вживую он её не видел.

В 22:04 у привокзального входа остановился тёмный УАЗ. Из него вышла женщина в чёрной куртке. Без слов протянула руку:

– Я – Анна Залесская. Ты Орлов?

– Маршал, – кивнул он. – Лейтенант.

– Садись. Нам ехать далеко.

Машина нырнула в ночь. За окном мелькали леса, замёрзшие поля, редкие дома. В салоне пахло кофе и железом.

– Тебя предупредили, что это не простое дело? – спросила Анна, не отводя взгляда от дороги.

– Убийство в Уру? Сердце вырезано. Мистика. Да, слышал.

– Это не мистика, – резко ответила она. – Это человек. Умный. Опытный. И… он начал игру. А мы – в роли жертв, пока не поймём правила.

– Думаешь, он повторит?

– Я уверена. Что скоро.

Утром 29 декабря они уже были в посёлке Ур.

Старенький дом, в котором нашли тело, был опоясан желтой лентой. На снегу – следы, на стене дома – потёки крови, будто кто-то размазывал её ладонью. Внутри пахло гнилью и железом. Труп уже увезли, но фотографии и отчёты Анна держала в голове.

– Сердце вырезано хирургически. Очень точно. Следов борьбы – минимум. Жертва была или парализована страхом, или знал убийцу. На полу – круг. Психическая символика. Ритуал.

– Что значит снежинка на груди? – спросил Маршал, осматривая следы на полу.

– Подарок. Или ирония. Новый год же. Он дарит смерть. Как будто это праздник. – Анна сжала губы. – Убийца играет с датой.

Маршал посмотрел на неё с интересом. Он ожидал сухого анализа, но в её голосе был страх. И что-то личное. Она воспринимала убийцу не как объект, а как вызов. Как врага.

– Ты часто сталкивалась с такими?

– Нет, – сказала она. – Таких не бывает часто. Этот – особенный. И он уже смотрит на нас.

Маршал замолчал. Впереди были три дня, и он уже чувствовал, что это не просто расследование. Это – охота. А охотник не они.

29 декабря, вечер. Посёлок Ур.

Снег шёл, как будто кто-то наверху пытался укрыть землю от того, что в ней происходило. Белым, густым, холодным.

Дом, где теперь жили Маршал и Анна, был стареньким, но крепким – когда-то принадлежал её бабушке. Обстановка – скромная, деревенская: печка, ковры на стенах, запах берёзовых поленьев и пыли. Здесь Анна выросла. А теперь – расследует дело.

Маршал сидел на кухне, неловко прикасаясь к чашке с чаем:

– Ты правда здесь жила? – спросил он.

Анна стояла у окна, не оборачиваясь:

– До 18 лет. Потом ЕКБ, потом МСК, потом – где угодно, лишь бы подальше. А теперь вот. Снова тут.

– Сколько тебе было, когда ушла?

– Семнадцать. Мать умерла, отец спился. Уехала без оглядки. Считала, что Ур – это болото. А теперь понимаю: болото умеет ждать.

Маршал ничего не ответил. За последние сутки он начал смотреть на неё иначе. Не как на стальную легенду, а как на женщину, которая прячет в себе слишком много воспоминаний.

Анна резко повернулась:

– Мы не успеем, если не начнём работать по-крупному. Завтра обойдём соседей погибшего. Вдруг кто-то видел, но молчит. Убийца может быть среди них. Или он всё ещё здесь.

– Думаешь, он не уехал?

– Нет. Он хочет внимания. А чтобы его получить – нужно быть рядом.

30 декабря, утро

Первым на очереди был сосед убитого – дед по имени Харитон, живущий через дорогу.

– В ту ночь… – пробормотал он, заваривая кипяток в грязной кружке. – Я слышал… что-то. Не крик. Песня. Тихая. Детская. И шаги. Как будто кто-то топал босиком по снегу.

Анна насторожилась.

– Песня? Какая?

Дед прикрыл глаза. Напевал хрипло, почти шепотом:

Он оборвался и добавил – Простите, я не помню слов. Может, привиделось.

Анна кивнула. Но внутри неё что-то сдвинулось. Убийца оставляет атмосферу. Он хочет, чтобы его запомнили. Не просто смерть – спектакль.