Сапфир

В лесу густом и темном

Вы обронили меч.

И все, с тех пор раздумий часа

вас лишили.

Ну что ж, придется чувствами идти.

На сердце полагаться,

Коль разум острый

Сник во тьму.

Сударь, не сгущайте краски.

Тьме ваши мысли не нужны.

Она охотница до глубины,

По большей части изнутри.

Всю жизнь я шел тропою разума.

Никак не внемлю,

К чему вы призываете меня

Вступиться?

Задумал я женить тебя.

Не гоже одному

Без спутницы

Свой путь нести.

Жениться?? Боже упаси!

Тянуть сей крест судьбы нелегкой!

Добавить лишних мук

Желаешь мне?

Добавить я тебе задумал

Части, что радостью покроет

Без того нелегкую твою судьбу.

Душе младой помощница по сердцу люба.

Ну смотри, коль не по нраву будет мне

Верну обратно.

Не гневи! На – лучше вот возьми

Свой меч – да и пойди

Девицу, данную тебе для света,

Из тьмы глубокой принеси.

Вот это мне по нраву:

С мечом на помощь поспешу.

А там по слову твоему А.Созпиф

1.

Когда Джоан впервые предложили стать смотрительницей Маяка, она лишь рассмеялась в ответ. «Это совсем не женская работа», – сказала она. Ее не прельщало сидеть в глуши, среди бесконечных ветров и соленого воздуха. К тому же Маяк располагался на краю полуострова Сан-Мор. Добраться туда можно было либо на лодке с пирса Долин, либо через долгий объезд сквозь леса Балтмута. То есть место это находилось вдали от людей. Хотя раз в месяц на Маяк доставляли провизию, но из-за непогоды, особенно штормового ветра, продукты могли задерживать. И этот факт в особенности настораживал Джоан. Уж очень она любила вкусно поесть, да еще и в строго отведенное тому время.

Годы ее шли, мужья менялись, а дети все не появлялись. К тому моменту Джоан исполнилось всего сорок лет. Она была привлекательной молодой женщиной. Белокурые длинные волосы обрамляли чуть продолговатое лицо. Высокий лоб скрывала челка. А из-под густых ресниц на мир смотрели темно карие глаза. Джоан была среднего роста. Выразительную черту ее лицу придавали слегка пухлые губы, которые Джоан любила прикусывать. Эта незначительная манера всегда сводила с ума мужчин. Хотя делала она это не намеренно.

Стоит отметить, что Джоан практически всегда отталкивала женщин. Находить с ними общий язык у нее не получалось. Исключение составляла лишь ее школьная подруга Клара, которую она очень любила. А Клара в свою очередь принимала Джоан всем сердцем и душой.

Ровно наоборот обстояли дела с вниманием мужчин в сторону Джоан. Их она привлекала к себе со страшной силой. Если спросить ее ухажеров, то никто не сможет толком описать, почему их тянуло к ней. Но все отмечали за ней одну особенность: складывалось ощущение, что Джоан носила в себе некую тайну, глубину восприятия.

Однажды Джоан открыла в себе любовь к сочинительству. Идеи то и дело приходили к ней в голову, воплощаясь в рассказы, сказки, очерки. Все ее произведения были пропитаны мистикой. Ибо сама Джоан ощущала ее на себе, живя в ней, верила в непроявленное, тайное и волшебное.

Так проходило время.

Последний неудавшийся роман вернул Джоан к родным истокам. Месту, где родилась ее душа. Где на пригорке, вдали от центра маленького городка стоял небольшой малоквартирный домик. Он достался ей от родителей, которые решили перебраться загород. Оказавшись у себя дома, совсем одна и с потерянным временем на счастье, Джоан казалась совсем растерянной и печальной. Улыбка пряталась за маской грусти. Ей казалось, что никто ее не замечает.

– Джонни, хватит лить слезы и грустить. Сколько можно, – возмущалась ее близкая подруга, когда они вдвоем сидели в кафе за чашкой чая, – скажу банальную фразу – жизнь продолжается. К чему так убиваться по нему? Примерзкий человечишка.

– Клара, пять лет отношений, жизни, досуга, планов…

– Вот именно, планов, но не их воплощения. Тебе нужна перезагрузка. Разумеется, я не буду предлагать тебе разные духовные марафоны, ретриты и тому подобное. У меня есть кое-что получше для тебя. Ты сейчас работаешь над написанием книги?

– Нет, ничего нет и ничего не хочу. Моя машинка лежит в коробке на самом дне. Я даже не хочу ее разворачивать. Знаешь, словно это ни про меня.

– Про тебя, про тебя. У Оливера есть друг, – начала было Клара, но Джоан ее перебила:

– Только ради Бога не надо этих знакомств. Я не хочу ни с кем встречаться,

– Да погоди ты. Я не про это совсем. Дай мне договорить. Друг Оливера, Клайм ищет всего на месяц человека для присмотра за Маяком. Помнишь, тот самый, о котором дядюшка Джеймс говорил? Так вот семья, что там живет и работает около пяти лет, готовится стать родителями. И они решили до родов побыть в городе. На Маяке есть все необходимое, запасы. Ты просто не представляешь, как Марта (это жена смотрителя) преобразила дом рядом с маяком. Мне кажется, что он издали похож на домик для писателей или творческих людей вроде тебя. Весьма уютно там все обустроено. Тебе понравится. Там ты за месяц отвлечешься и наладишь свое душевное состояние. Быть может, там родится бестселлер, м? В любом случае это пойдет тебе на пользу. Соглашайся.

– А как я там буду одна?

– А как ты тут все время одна?

– Тут хоть соседи за стенкой.

– А там городок близко, к тому же по средам и субботам привозят туристов. Я сказала Оливеру, чтобы рассмотрели твою кандидатуру в первую очередь. И кстати, там в Сеймуре живет один парень…

– Прекрати, давай без этого. Парни мне не нужны сейчас. Может и вправду стоит поехать?

– Ну, конечно.

– Хорошо, Клара. Скажи Оливеру, я согласна, – сказала Джоан.

На следующее утро собрав чемодан, загрузив в машину все необходимое, взяв своего любимого питомца Тотти, Джоан отправилась к пирсу.

2.

Джоан вышла из машины, чтобы закурить сигарету. Никак не могла она отвязаться от этой пагубной привычки, убедив себя, что обязательно бросит как перестанет грустить о прошлом.

– Мадам, здесь не курят, – сказал ей мужчина, который убирал территорию морского вокзала.

– А скоро подойдет паром, – спросила его Джоан, словно не услышав предупреждение.

– Он отходит ровно в 9-00, – словно тоже не услышав ее вопроса ответил мужчина.

Джоан выбросила окурок от сигареты в мусорный бак. «Скину я туда, пожалуй, всю пачку. На острове у меня не будет соблазна сходить в магазин за ними. Так и брошу» – сказала она сама себе и спустила всю оставшуюся пачку сигарет в урну.

К пирсу швартовался паром. Его размеры вмещали до двадцати легковых машин на нижней палубе. И около тридцати человек в верхней закрытой каюте. У парома основной маршрут был на остров Ирвина. Сан- мор, где располагался маяк, был самым дальним и крайним полуостровом, куда паром заходил лишь по запросу.

– Как же холодно, еще и дождь с утра. Не люблю такую погоду. Она навевает на меня тоску, – услышала Джоан за спиной голос женщины. Джоан обернулась. За ней на кресле сидела пожилая дама. Ее волос был аккуратно собран и уложен в «пучок». Одета она была в белое меховое пальто, а шею прикрывал кашемировый красный палантин. Джоан заметила на ее большом пальце руки сверкающий перстень.

– Какое у Вас красивое кольцо, – вслух произнесла Джоан.

– Это сапфир, обрамленный россыпью алмазов. Оно принадлежало моей пробабке. Говорят, что это подарок самой королевы Виктории, – равнодушно произнесла дама.

– Вот это да, повезло.

– Повезло Вам, моя дорогая, – мягко сказала незнакомка.

– Вот уж не думаю. Я недавно рассталась с любимым. У меня творческий кризис, ибо муза ушла вслед за бросившим меня мужчиной. А сейчас я тащусь на необитаемый полуостров, где сыро, холодно и ни души вокруг, – на свое удивление разоткровенничалась Джоан.

– О нет. Это ни пустой полуостров. Там много смысла. Вы там встретите любовь. Хотите историю, Джоан?

– Откуда Вы знаете мое имя, мадам…?

– Луиза. У Вас написано на билете.

– Давайте, пересяду к Вам поближе, – с интересом ответила Джоан и села напротив Луизы.

Луиза неспеша начала свой рассказ.

«Этот остров не значился на карте. Но для Рэйчел- он был плотом спасения. Туда она отправляла все свои надежды, мечты и чаяния. Там возле берега на волнах качалась лодка, каждый раз готовая перенести ее из мира, где сгущались печали, в мир, где возрождалась любовь.»

Джоан изумилась, когда услышала первые строки этой истории. То были слова из ее собственного произведения, которое не было напечатано и хранилось лишь в черновиках Джоан. Как завороженная, она молча продолжала слушать незнакомку. По коже то и дело проносились мурашки. Волнение и предчувствие чего-то невероятного охватили ее. Луиза сделала некоторую паузу и спокойно продолжила:

«….– Рэйчел, этот берег пустой. Там нет никого и ничего, кроме песка, тумана и набегающих волн.

– Ты посмотри вон туда, видишь? На холме стоит дом. Там очень уютно. Кто-то словно знал меня, когда предложил его арендовать. Все из дерева, а стены и полы выкрашены белой краской. Так все просто, по-домашнему удобно. Мне спокойно там…В гостиной витражные окна выходят на сторону рассвета. И по утрам солнце так ласково и осторожно пробуждает эту комнату, согревая и посылая жизнь новому дню. У меня там на столике стоит машинка. Я пробую там писать. И знаешь, кое-что выходит.

А какая там крошечная спальня…занавески из хлопка в цветочек, кровать с высокими ручками. Деревянный комод посередине, такой под старину. А на нем тот самый светильник с абажуром. Помнишь, видели такой в антикварной лавке на Бейкер стрит?

– Милая, у тебя появилось вдохновение?

– Оглянись вокруг! Здесь к каждому оно придёт. Ты еще не посетила мой дом. Пойдём, выпьем чаю.

– Рейчел, боюсь, это невозможно.

– Почему?

– На холме нет дома.

Рейчел молча передала в руки Мэг толстую рукопись. На первом листе она увидела непривычные, давно забытые слова, оставленные печатной машинкой. Той самой, механической, оснащенной набором клавиш. А посреди страницы значился заголовок, обрамленный кавычками: "Ко Свету".

От удивления, Мэг хотела было возразить, но голос Рейчел ее оставил:

– А где же я по-твоему все это писала?

И у Мэг мелькнуло сомнение, и чтобы его развеять она снова посмотрела на холм.

-Рэйчел, холодно тут. Пошли скорее в дом выпьем горячего чаю.

И они, обнявшись, пошли в сторону холма.” – закончила историю Луиза и внимательно посмотрела на Джоан.

– Вы кто? – первое, что вырвалось у Джоан.

– Эх,– вздохнула Луиза, – доля моя незавидная. Мотаюсь туда-сюда, спасая такие вот печальные души. И знаешь, мне бы к солнышку, на пляж. Но нет. Обычно такого рода души склоняются к более мрачным и холодным местам. Ладно. Отвлеклась немного. Ты же писательница, сама может расскажешь, кто я. У Вас, творческих людей всегда фантазия полна на выдумки.

– Откуда вы знаете о моем рассказе?

– Сколько вопросов. Если я тебе скажу, кто я – ты мне, не поверишь.

– Я – писательница, там, где не поверю – пофантазирую, – попыталась пошутить Джоан.

– Хорошо, Я – Ангел, организую встречу сердец по Воле и с Благоволения Всевышнего.

– А сами мы не можем значит встретиться, без помощи?

– Это было бы так чудесно, что я бы уже лежала на теплом песочке, наслаждаясь солнышком и морем. Нет. Вам пока чудо не явишь, вы из своего бестолкового уныния никуда не выйдете. К тому же попутно к тебе еще заглянет мой друг. Так уж вышло, что мир хочет твою историю любви запечатлеть в книге. Знаешь, для вдохновения и надежды других таких же девчонок. Все Вам о любви да о любви. Люди…

– А чудо – это ангел в человеческом воплощении?

– А тебе что мало?

– Я…, я – Джоан пыталась продолжить фразу, но запиналась. – Я верю и так во Всевышнего, в Бога. Кто же еще, по-твоему, передает мне все эти истории, которые я лишь переношу на бумагу?

– С творческими вопросами – ни ко мне. А вот любовь – ко мне. Ты долго предаешься грусти, слишком долго. У Вас земных людишек столько времени то нет, чтобы грустить о развалившихся отношениях. Любите вы драмы устраивать. Знаешь, милочка, я предлагала, на нашем общем собрании кое-кому открывать дату возврата души к Всевышнему. Чтобы человечек знал, сколько ему осталось. «Вот бы он точно не грустил так долго», —сказала Луиза, затем отвернула голову и задумалась. Но быстро пришла в себя, добавив, – правда меня за это предложения сразу вот отправили к тебе…

– Луиза, Вы удивительная женщина. Однако как бы ни была моя вера сильна, но вот здесь в каюте, когда напротив меня сидит Ангел, когда все так очевидно, и мой рассказ, о котором действительно еще никто не слышал, все это в совокупности дает мне ощущение, как будто я сошла с ума.

– Ну я другого и не ожидала. Однако мое дело – сообщить, все доводы представить, а дальше милочка ты сама. Еще какое-то наставление надо было дать тебе. Эх, забыла. Все же тело можно было помоложе взять, там хоть памяти больше. А, вспомнила. “Тебе поступит знак, что судьба к тебе пришла через рассвет”. Прощай!

В этот момент раздался громкий гул паромного сигнала, символизирующий прибытие к причалу полуострова Сан- Мор. Джоан он разбудил. Она открыла глаза, но в каюте кроме нее, никого не оказалось.

– Приехали, мадам. «Можете выходить», —сказал ей матрос.

– Не подскажите, где вышла дама, которая сидела напротив меня? – спросила она матроса.

– Сегодня у нас рейс только на полуостров, мы доставляли Вас одну, мадам.

3.

«Сигарета бы мне сейчас не помешала» – подумала Джоан, стоя с Тотти на каменном берегу полуострова и смотря вслед уходящему парому. Было около двенадцати часов дня. Морось и прохладный ветер не добавляли хорошего расположения духа Джоан.

Она посмотрена в сторону, где на вершине стоял дом, в котором ей предстояло прожить целый месяц. Она посмотрела на свой багаж, затем на узкую тропинку вдоль высоких холмов, ведущую с берега наверх к дому.

«Ничего не поделаешь, Тотти, придется все это тащить туда. Надо было попросить помочь матроса. Как-то твоя хозяйка, милый не додумалась до этого сразу. Хотя, знаешь и не удивительно. Здесь так промозгло, что ум останавливается. Быть может, это к лучшему? Как знать. Ладно, за мной Тотти» – произнесла вслух Джоан, взяла свои чемоданы и направилась к дому. С пирса он выглядел вполне привлекательно.

Это было двухэтажное здание старой постройки из деревянного каркаса. Белый крашенный фасад, зеленая крыша и невысокий дощатый забор, аккуратно выстроенный вдоль дома. Имелась и терраса вдоль парадной стороны дома. На первом этаже слева от входа располагалась небольшая гостиная. Витражные окна заменяли две примыкающие друг к другу стены. Из гостиной открывался изумительный вид на бухту Сан-Мор и Маяк. Комната была обставлена только самым необходимым. По центру располагался мягкий, удобный диван бежевого цвета. Несколько объемных подушек вперемешку с маленькими придавали ему еще большую мягкость и уют. Возле одной из стен с витражными окнами, смотрящими на бухту и холмы стоял небольшой письменный стол. Деревянный, выкрашенный в белый цвет с небольшими потертостями. В стол был задвинут деревянный стул. В углу, рядом с диваном и столом красовался винтажный торшер. Дверь в гостиную была со стеклом, на котором были выложены узкие рейки в виде решетки. Рядом с дверью вплотную к стене располагался небольшой шкаф. Внизу он закрывался на две створки. Верхняя же его часть была разделена на четыре полки. Они были заставлены книгами и различными мелкими вещицами хозяев. Шторы в гостиной не предусматривались. Видимо хозяева очень любили наслаждаться невероятным видом из витражных окон. Все полы в доме были уложены из обычных деревянных досок и выкрашены белой краской. Как и стены. Обоев не было нигде. Все под белую покраску. Завершал уют гостиной сплетенный из толстых нитяных жгутов палас с отделкой из бахромы.

Коридор в доме был совсем небольшой. Вмещал он в себя лишь вешалку и небольшую обувницу. Практически сразу от входной двери шла лестница на второй этаж, где располагалась просторная спальня. Когда кто-то поднимался наверх, то сразу оказывался в ней. Раздельная же комната на втором этаже отводилась только ванне с туалетом. Спальня была поистине уютным местом во всем доме. Стена, выходящая на бухту, имела одно окно небольшого размера. Над окном висела черная тонкая металлическая гардина. Окно закрывали плотные с розово-фиолетовыми цветами шторы до пола. Напротив окна у стены стояла большая белая двухспальная кровать. На нее были уложено подушки. Текстильный плед прятал свеже-застеленную пастель. В углу напротив кровати стояло трюмо. Кровать у ног подпирал широкий пуф из фиолетового бархата, как раз в тон шторам. На втором этаже слева от спальной комнаты находилась дверь в ванную. Вмещала она в себя саму ванную, которая стояла прямо у окна. Окно закрывалось белыми хлопковыми занавесками. Рядом стояла раковина с зеркалом. На полу не было кафеля. Вместо него был белый дощатый пол.

Кухонная зона находилась слева от входной двери. Вся утварь состояла из электрической печи, холодильника, мойки и небольшого кухонного гарнитура. Весьма незамысловатого, простого и удобного в обиходе. Посреди кухни стоял круглый стол со стульями на четыре персоны. В кухне было одно окно над раковиной для мытья посуды. С этого окна был хорошо виден Маяк.

Маяк Сан -Мор кроме своего стратегического назначения имел еще и историческое значение. Он был построен в далеком 1799 году. И сумел выстоять все это время, помогая судам не сбиваться с пути и не врезаться в скалы. Маяк хранил журнал записей смотрителя от 1873 года. С самого низа маяка наверх вела винтовая металлическая лестница. Наверху можно было выйти на небольшой балкон. Оттуда открывался такой потрясающий вид, что раз за разом манил сюда посетителей. Сейчас, как и многие маяки в мире он был переведен на автоматическую систему оповещения и освещения. Однако он по-прежнему привлекал сюда людей, которые присматривали за ним по просьбе местного правительства. Туристы тоже любили это место. Ведь можно было прикоснуться к миру далекого 1800 года через журнал. Он аккуратно хранился за стеклом. К тому же живописный берег полуострова всегда был рад посетителям, чтобы дать возможность насладиться чистейшим морским воздухом. Прибрежная зона маяка считалась заповедной и попадала под охрану властей. Поэтому время для приезжих туристов было строго регламентировано. Стоит отметить, что желающих возить сюда туристов было мало с города. Однако все же находились те, кто на своем небольшом катере доставляли желающих на Маяк. Среди них был один мужчина. Звали его Бенджамин. Он держался особняком, вел закрытый образ жизни. Поэтому особо о нем никто ничего не знал. Женщины отмечали его невероятную привлекательность. Он был около двух метров роста. Широкоплеч, всегда в подтянутой форме. Черные густые и слегка волнистые волосы были всегда аккуратно уложены. Он предпочитал носить спущенную длину волос. Джоан, увидя такое лицо, сказала бы, что он похож на одного из «породистых» представителей англо-саксонской рати.

4.

Накануне отъезда Джоан на Маяк Клара покупала в Шакширском переулке булочки, хлеб и разное печенье домой. Выходя из бакалеи, она столкнулась с Бенджамином в дверях и все рассыпала. Поскольку при столкновении все покупки Клары высыпались на землю, то он посчитал своим долгом оплатить купленное заново. Она была ни то, чтобы удивлена, а просто поражена такому поступку времен «мамонта». Клара обладала чутьем, которое ее никогда не подводило. В особенности оно касалось темы отношений. У нее был дар. Всегда она видела человека насквозь и могла предсказать, кто с кем создаст пару. Это был ее талант, умение, которым она успешно пользовалась, помогая местным девушкам создавать пары для семьи. И кстати, надо сказать, неплохо на этом зарабатывала. Единственным человеком, кто отказывался от ее услуг – была ее лучшая подруга Джоан. Никакие предупреждения Клары не действовали на нее. Однако дружбе это не мешало. Клара была хрупкой девушкой, худенькой и маленького роста. Но копна рыжих и кучерявых волос придавали ей такую привлекательность и шарм, что она всегда привлекала к себе внимание мужчин, да и женщин тоже. На нее оборачивались прохожие. У Клары было множество подруг и знакомых. Ею любили за открытость и добрый нрав.

В тот же вечер Клара позвонила Джоан.

– Джонни, ты вообще себе даже представить не сможешь, что я увидела, – прозвучал оживленный звонкий голосок Клары в трубке телефона.

– Клара, я сплю. Давай завтра.

– Нет, милочка. Сегодня. И чего ты спишь в восемь вечера?

– Ты забыла? У меня депрессия. Я рассталась, ты помнишь?

– О Боги! Да я запомню это навсегда. Тем более, я встретила твоего будущего мужа, кошечка моя.

– Клара, я – ни твой клиент. Ты меня уже уговорила на Маяк. Теперь еще и замуж решила выдать?

– Конечно, милая. Ну я такого человека встретила. И мое чутье сразу же закричало, что это твой…Как я раньше его не встречала?!

– Кого? Ты про того парня из Сеймура?

– Ты что? Забудь о нем. Это Бенджамин. Он живет на лодочной станции, возле Келинга. У него свой катер. Он возит туристов. Это просто красавец из красавцев. Хорошо воспитан, вежлив, щедр. Да там мужчина, которого откопали как исчезнувший вид и тут же оживили. И кстати, милая, специально для тебя. Я чувствую, понимаешь. Такое сильное предчувствие у меня впервые.

– Надеюсь твой муж тебя не слышит.