Мыр Гун, чпипибляки и девятая планета

Мишка Пташечкин проснулся среди ночи от непонятного шума. И шум был совсем не шум, а так – шорох, но все же он заставил мальчика открыть глаза и до предела напрячь слух. Но звук больше не повторился, и Мишка, сбросив с себя уютное одеяло, сел на краешек постели, пытаясь отыскать босыми пятками теплые мягкие тапочки.

В последнее время в их квартире стали происходить удивительные, даже загадочные вещи. Уже который день Мишка с утра никак не мог обнаружить один из своих любимых тапков, хотя прекрасно помнил, что с вечера оставлял уютную пару на коврике прямо у кровати. Вот и сейчас он тщетно шарил ногой в поисках второго тапочка, но тот опять исчез!

Нет, тапочки не исчезали бесследно. Потом они всегда находились, но в совершенно неожиданных местах. Вчера это был подоконник, позавчера компьютерный стол, а несколько дней назад тапочек и вовсе обнаружился в другой комнате!

Шлепая босыми ногами по застланному ковром полу, Мишка прошел на кухню и включил свет. Достав из холодильника запотевшую бутылку минералки, он несколько секунд провозился с застывшей от холода крышкой. Отхлебнув из нее внушительный глоток воды, мальчик слегка наклонился вперед, чтобы поставить бутылку на место, и замер, широко раскрыв рот. Его тапок стоял прямо под распахнутой дверцей холодильника, а из его нутра торчало что-то, очень напоминающее огурец, с такими же пупырышками вдоль всего туловища, только оранжевого цвета и с длинными худыми ножками, вывалившимися за пределы подошвы. Мишка чуть не закричал от неожиданности, но сумел сдержаться и, быстро подхватив обувку, отправился в свою комнату. Легко отыскав в темноте кнопку, мальчик включил настольную лампу, и комната наполнилась мягким неоновым светом. Торчащие из тапка худые ножки с довольно большими трехпалыми ступнями слабо пошевелились, и оранжевый «огурец» вяло перевернувшись на другой бок, опять затих.

Мишка сел на кровать и, положив свою находку к себе на колени, принялся внимательно изучать необычного «тапочного» постояльца, стараясь не разбудить. То, что ОНО спало, сомнений уже не вызывало: из глубины тапочка раздавался вполне отчетливый храп. Рассматривать особо было нечего, и Мишка в ожидании, когда ЭТО проснется, принялся размышлять о том, что же это может значить и , главное -КТО это может быть.

Ждать пришлось недолго, и скоро оранжевое тельце показалось из мягкого лона , испуганно озираясь по сторонам огромным, почти во всю верхнюю часть «огурца» единственным глазом . Потом существо быстро юркнуло опять в тапок и исчезло! Просто растворилось в пространстве – и все! Мишка какое-то время тупо глазел на внезапно опустевший предмет, но потом решил на всякий случай ощупать его руками. К своему восторгу он ощутил теплое, слабо сопротивляющееся тельце и, бережно, но крепко захватив его пальцами, зажал в кулак.

– Ты что, с ума сошел? – раздался из пустоты писклявый голосок незнакомца. – Ты же меня раздавишь!

– А что ты исчезаешь? – обиделся Мишка. – Я ж ничего плохого тебе не сделал.

– А если сделаешь? – пискнул «огурец», но все же начал медленно принимать обозримое состояние.

– Не сделаю. Да и зачем мне это? Просто ты… вы… такой интересный. И мне бы очень хотелось знать, как вы…

– Ты!

– …как ты сюда попал и что делал в моем тапке?

– А ты прямо-таки и не видел, что я в нем делал, – съязвил незнакомец, окончательно успокоившись и пытаясь выбраться из зажатых пальцев, при этом помогая себе худенькими ручонками с такими же, как его ступни, не по размеру огромными трехпалыми ладошками. Два мясистых, но довольно длинных усика на самом верху «огурца» покачивались в такт его движениям, – спал я там! Тебе что, жалко стало, да?

– Н-н-нет… – смутился Мишка и покраснел, – не жалко вовсе.

– Тогда чего пристал? – огромный глаз уставился на него, часто моргая. – Отпусти меня немедленно!

Мишка разжал кулак, но, спохватившись, что незнакомец может упасть с приличной для него высоты, снова протянул к нему руку в надежде перехватить его в «полете» и смягчить падение. Но оранжевый «огурец» и не собирался падать. К Мишкиному изумлению, он просто завис в воздухе, продолжая пялиться на него.

– Вот это да! – восхитился Мишка. – Как ты это делаешь?

– Что как делаю? – не поняло существо и опять моргнуло.

– Почему ты не падаешь?

– Ты совсем того? – и «огурец» покрутил у виска коротким толстым пальцем: – Если я упаду, то наверняка ушибусь!

– Я имел в виду, – обиженно пробормотал Мишка, – как тебе удается висеть и не падать?

– А, это? Да легко! Антигравитация! Слышал?

– Так… в общих чертах…Она же на Земле не действует…

– Это у тебя не действует, а у меня еще как действует! – огромный глаз опять хлопнул жидкими ресницами .

– А ты кто вообще? – Мишка слегка отклонился от приблизившегося к нему почти вплотную существа.

– Я? – «огурец» опять часто заморгал. – Мыр Гун! – и он выпятил вперед нижнюю часть своего туловища, явно гордясь своим именем.

– Моргун? – робко переспросил Мишка, боясь снова обидеть незнакомца.

– Сам ты «моргун»! – раздраженно пискнул «огурец». – Мыр Гун, понял?! Мыр и Гун!

– А что это значит? – на всякий случай Мишка отодвинулся от напористого Мыра на безопасное расстояние.

– Мыр – это Мыр! А Гун – это планета, с которой я сюда прилетел.

– Так ты пришелец!

– Я не пришел, а при-ле-тел! Значит, я при-ле-тыш!

– В солнечной системе восемь планет, мы это в прошлом году по «окружайке» проходили, и какая же из них Гун? – Мишка прошел к письменному столу и открыл учебник по окружающему миру за второй класс. Отыскав нужную картинку, он сунул ее под нос, вернее под глаз, так как носа у незнакомца вовсе не оказалось, бесцеремонно приземлившемуся прямо на столешницу Мыр Гуну.

– Тут ее нет, – печально вздохнул «прилетыш», и Мишке на мгновенье показалось, что в его огромном глазу блеснула слеза.

– Но их всего восемь… Может, ты из другой системы? Мало ли в космосе солнц.

– Нет, я из этой, – Мыр показал пальцем на карту звездного неба, – только моя планета совсем маленькая. Крохотная девятая планета!

– Может быть, ее совсем нет, раз ее не видно? А ты просто что-то перепутал?

– Есть! – и Мыр опять подлетел к самому носу Мишки. – Вот твоя школа, где она?

– Ну, ее отсюда не видно.

– Но ты же все равно знаешь, что она есть?

– Конечно!

– Вот так и с Гуном, – вздохнул Мыр Гун и уселся на край стола, свесив вниз длинные ножки и печально шевеля усиками, – я знаю, что она есть, хотя и не вижу ее отсюда.

– А сюда ты как попал? – Мишка, ловко подпрыгнув, опустился рядом с Мыром.

– Огромный кусок моей планеты откололся и уплыл в открытый космос. Такое случается на Гуне. Я не успел покинуть отколовшуюся часть, все произошло пока я отдыхал . Потом осколок попал в зону земного притяжения, и вот я здесь, – в его голосе прозвучала такая тоска, что Мишка чуть сам не заплакал.

Отвернувшись, он быстро смахнул с ресниц набежавшую слезу, боясь показать Мыр Гуну, насколько его тронула эта печальная история. В комнате на некоторое время повисла полная тишина.

– Почему ты боишься своих эмоций? – снова раздался печальный голос, и Мишка смутился, поняв, что Мыр все же заметил его слезы.

– Я же мужчина, – неуверенно отозвался он, глядя прямо перед собой, – а мужчины не плачут.

– А кто плачет?

– Девчонки. Ну, или женщины иногда.

– А почему? Зачем нужно прятать свои эмоции, если от них щиплет глаза? Любое живое существо способно плакать по разным причинам. А слезы сочувствия – они самые искренние и говорят о доброте души. Разве может быть добро постыдным?

– Я не знаю, Мыр Гун, но у нас так принято.

– Глупец тот, кто это принял! – внезапно возмутился Мыр и опять завис напротив Мишки. – Надо кушать, когда хочется есть, спать, когда хочется спать, смеяться, когда весело, и плакать, если щиплет глаза! Главное – ничего не перепутать! – он так разволновался, что цвет его кожи стал еще ярче, и Мишка не на шутку перепугался, что Мыр, возможно, заболел.

– Твоя кожа! Она сейчас вспыхнет!

– Ничего и не вспыхнет, – Мишка уже стал привыкать к мгновенной перемене настроения этого удивительного существа, – я вообще огнеупорный.

– Понятно. Просто цвет у тебя несколько необычный.

– Так это чтобы не наступили, пока я сплю. Мы, гунчане, спим тогда, когда хочется спать, и порой засыпаем в самых неожиданных местах. Во сне мы не можем контролировать свою обозримость, но можем поменять окраску на любой подходящий цвет. Это помогает нам выжить, – и его кожный покров вдруг перекрасился в фиолетовый цвет, отчего он стал похож на молодой баклажан, – так лучше?

От удивления Мишка опять открыл рот, при этом пытаясь сообразить, какой же цвет Мыру подходит больше.

– Этот тоже ничего, – наконец промямлил он, хотя подумал, что этот вариант гораздо хуже прежнего.

– Ну почему? Почему ты говоришь неправду? Что мешает тебе просто сказать то, что ты думаешь? – и Мыр вновь засиял оранжевым цветом. – Я тоже думаю, что этот более подходящий. Но ведь если я не узнаю правды, то могу ошибиться, и кому это принесет радость?

– Прости меня, – Мишка опять покраснел до кончиков волос, – я больше никогда не буду тебе врать.

– Тебе этот цвет тоже не идет, – Мыр ткнул Мишку пальцем в раскрасневшуюся щеку, – меняй его назад!

– Мы не умеем это делать по собственному желанию. Скоро само пройдет. Ты, наверное, очень скучаешь по своей планете, – тихо произнес Мишка, уходя от неприятного разговора.

– Скучаю, особенно по чпипиблякам…

– Это твои друзья?

– Это моя еда. А друзей у меня нет.

– Как это нет? – Мишка аж подпрыгнул на месте, отчего стол жалобно скрипнул. – Как же можно жить без друзей?

– Вот так, – вздохнул Мыр, и его усики опять печально поникли, – население Гуна очень мало, можно прожить всю жизнь и не встретить ни одного гунчанина.

– А как же семья? Мама? Папа? У меня вон еще и сестренка Аринка есть.

– Наш родитель просто откладывает яйцо один раз в жизни и потом погибает. Мы рождаемся в полном одиночестве и так проводим всю свою жизнь. Это, конечно, невесело, но это мой мир, и я его очень люблю…

– А чпи… пи…

– Чпипибляки? Это огромные плоды, которые произрастают на Гуне, – Мур блаженно закатил свой единственный глаз, вспомнив о любимом лакомстве, – их сложно отыскать, но если найдешь… – и он сладко причмокнул языком.

– Так ты скучаешь по еде? – рассмеялся Мишка. – Ты, наверное, очень голоден! Давай я тебе что-нибудь принесу съедобного? – и он, спрыгнув со стола, резво бросился в сторону двери.

– Нет, нет, нет! – вскричал Мыр, хватая за майку уходящего Мишку и пытаясь изо всех сил его остановить. – У вас полно еды по всему дому, и я не голоден!

Мишка остановился на половине пути и, обернувшись, внимательно посмотрел на отпустившего ворот майки Мыр Гуна.

– Честно не хочешь?

– Я никогда не вру, в отличие от некоторых! – и Мишка опять почувствовал, как к лицу предательски приливает кровь. – Вы совсем не умеете ценить еду, и она у вас повсюду! С вечера я подобрал на полу огромную шоколадную конфету. Этого мне хватит на несколько дней. Я спрятал ее в укромное место, – Мыр довольно хихикнул, – и теперь ее никто не выкинет, как часто случается в вашем доме.

– Может быть, ты хочешь что-нибудь еще, кроме еды?

– Ага, – широко зевнул Мыр, с трудом поднимая веко, – я хочу спать.

И плавно опустившись на коврик, схватив двумя руками тапочек, Мыр медленно поволок его под кровать. Но видимо, сон совсем одолел его, и он, в последний раз взглянув затуманенным глазом на Мишку, свалился в тапок и сладко захрапел.

Мишка аккуратно поднял тапочек с пола и бережно поставил его на шкаф, подальше от края. Затем выключил свет и тоже лег в постель. Спустя несколько минут он уже крепко спал, укутавшись в одеяло.

2

Мишка проснулся рано утром, но чувствовал себя вполне выспавшимся. Первым делом он подошел к шкафу, на котором ночью оставил Мыр Гуна и, встав на цыпочки, заглянул в стоящий на полке тапочек. Мыра в нем не оказалось. Мишка на всякий случай пошарил рукой внутри тапка, помня об удивительных способностях «прилетыша». Не получив положительного результата, он оглядел комнату в надежде разглядеть среди множества всевозможных предметов ярко-оранжевое тельце. Не заметив ничего похожего на цветной огурец, он, внимательно глядя себе под ноги, прошел на кухню, где мама с папой пили утренний кофе перед походом на работу.

– Доброе утро, – машинально произнес Мишка, думая о том, куда же мог подеваться гунчанин.

– Доброе утро, сынок, – ласково произнесла мама и, поднявшись со стула, принялась накладывать в красивую тарелку манную кашу, – иди умойся и садись завтракать.

Мишка нехотя поднялся со стула и побрел в ванную, все так же пялясь в пол.

– Что-то случилось, сынок? – спросил папа, глядя на Мишку сквозь толстые стекла очков.

– Нет, с чего ты взял?

– Ты все время смотришь себе под ноги. Такое ощущение, будто ты что-то потерял и отчаянно пытаешься отыскать. Ты скажи, мы тебе поможем, если это так. Ведь когда ищешь всем миром, всегда гораздо легче отыскать.

– Нет-нет, папочка, – пробормотал Мишка, тщательно скрывая от зоркого глаза отца нахлынувшее вдруг волнение, – так, безделушку одну посеял, не стоит вашего внимания, – и он быстро захлопнул за собой дверь ванной комнаты.

– Это я-то «безделушка»? – Мыр возник из ниоткуда прямо перед Мишкиным носом, светясь от гнева самым ярким, какой только можно себе представить, оранжевым цветом. – А я-то тебе поверил!

– Мыр! Как же я рад тебя видеть!

– Я не «безделушка»! – продолжал тихо шипеть в лицо «прилетыш».

– Конечно же, нет! Ты самый лучший гуманоид на всем свете! – лицо Мишки сияло от счастья.

– И много ты знаешь гуманоидов? – прищурил глаз Мыр, но было заметно, что он уже почти не сердится.

– Одного, но самого лучшего! Постой, а что ты тут делаешь?

– Умываюсь. Что еще можно тут делать?

– Действительно, – улыбнулся своей несообразительности Мишка, только теперь заметив, что по оранжевому тельцу стекают капли воды.

– Ну ты это, делай свои дела а я подожду тебя в комнате. Только дверь мне открой, – и Мыр растворился в воздухе.

В дверь постучали, и на Мишкино «угу» мамин голос сообщил, что они с папой уходят на работу, а ему наказано смотреть за Аришей, потому что у нее кашель и в садик она сегодня не пойдет. Но Мишка даже не расстроился из-за того, что ему придется целый день сидеть дома и исполнять капризы младшей сестры, хотя на каникулах всегда хочется погулять во дворе, поиграть с ребятами в футбол, но сегодня был совсем другой случай. Входная дверь захлопнулась и, вздохнув с облегчением, Мишка покинул ванную. Он совсем не хотел попасть на глаза папе, который порой, казалось, читал его самые сокровенные мысли.

– Завтракать будешь? – промолвил он в пустоту, чувствуя, что Мыр где-то рядом.

– Именно это я и собираюсь делать.

– Можешь не прятаться, родители ушли, а Аришка еще спит.

– В привычку вошло, – и Мыр обнаружился прямо посреди кухонного стола.

– Кашу будешь?

– Не-е, я конфету еще не съел. Сейчас я ее принесу.

– Да выкинь ты ее в мусорное ведро! Кто знает, сколько она пролежала там, где ты ее подобрал! Может, у нее срок годности уже вышел.

– Как это «в мусорное ведро»? – Мыр Гун выпучил на Мишку свой глаз и часто-часто заморгал. – Это же ПИЩА!

– Ну и что? Если она испорчена, то ее надо выкидывать!

– Это для тебя она испорчена, – не унимался гуманоид, все так же тараща свой глаз, – а для кого-то она очень даже ничего! Ты знаешь, скольким живым существам не хватает еды? Миллиардам! И из-за этого они гибнут!

– Да кому нужна прокисшая каша? – Мишка смотрел на Мыр Гуна как на сумасшедшего.

– Она потому и прокисла, что в ней зародилась жизнь!

– Микробы, что ли?

– Сам ты «микроб», – Мыр опять резко успокоился и опустился на стул, печально свесив босые ножки, – бактерии там живут. Простейшие организмы. Они населяют большую часть галактики, и им просто катастрофически не хватает еды. Оттого многие планеты лишаются жизни, – и он, тяжело вздохнув, смахнул с ресниц огромную слезу.

– Что же тогда делать? – Мишка растерянно смотрел на «прилетыша», пытаясь сообразить, как он может помочь несчастным голодным бактериям, живущим где-то далеко в космосе.

– Тащи сюда всю ненужную, по твоему мнению, еду! – вдруг оживился Мыр.

– Всю-всю?

– Ну что же ты бестолковый-то такой? Всю ненужную еду, которая есть у вас в доме.

– Сейчас поищу, – Мишка открыл холодильник и принялся перебирать многочисленные упаковки, беспорядочно теснящиеся на полках.

На стол «выплыли»: давно открытая баночка сметаны, две упаковки клубничного йогурта, несколько помятых томатов, пожелтевший огурец, плавленый сырок, кусок колбасы с засохшим срезом и многое другое. Образовавшаяся куча уже еле умещалась на поверхности стола, а холодильник улыбался освободившимся полезным пространством, когда Мишка вдруг вспомнил, что в самом низу в ящичке должен лежать кусок арбуза, про который он совсем забыл. Несколько дней назад мама приобрела арбуз на рынке, но он оказался настолько большим, что даже всей семьей они не смогли его «одолеть», а после и вообще про него забыли. Он выдвинул нижний ящик из холодильника и вытащил огромный кусок, завернутый в пищевую пленку, и положил вместе с остальными «ненужными» продуктами.

– Чпипибляк! – раздался в воздухе восторженный возглас. – Это же чпипибляк!

Мыр прыгал вокруг упаковки, строил смешные рожицы и блаженно закатывал глаз.

– Откуда он у тебя? – наконец-то начал успокаиваться гунчанин, торопливо снимая с арбуза полиэтиленовую пленку.

– С рынка, мама на днях купила…

– И ты хотел его выкинуть? Признавайся!

– Ну а что мне с ним делать? – развел руками Мишка, заметив, что Мыр опять начинает светиться.

– Ах да, я совсем забыл! Сначала надо разобраться со всей этой едой. Чпипибляк можешь пока убрать в холодильник, а это мы отдадим тем, кто нуждается.

– Мы соберем это в ведро и станем кормить бактерий, – Мишка неуверенно почесал за ухом, – думаю, мама не согласится, даже если это во имя спасения простейших…

– Вашим простейшим тут и так, как я посмотрю, шикарно живется. Мы отправим все это на Дарвию!

– На что мы это отправим?

– На Дарвию, – Мыр подлетел прямо к Мишкиному уху и опять громко повторил, – Дар-ви-ю!

– А где это?

– Это еще одна планета!

– Одиннадцатая? – от удивления Мишка широко открыл глаза, а в его ухе все еще звенел голос гуманоида.

– Нет, она в другой системе.

– И как же мы это… отправим на твою Дарвию? У нас даже космические корабли еще не научились так далеко летать.

– А зачем куда-то летать? – Мыр удивленно хлопнул ресницами. – Оно само улетит. Чем болтать чепуху, помоги мне всю пищу собрать в одну, более компактную кучу.

Мишка принялся выполнять задание, уже больше не пытаясь понять, что же задумал его новый друг. Когда с делом было покончено, Мыр, осмотрев «добычу», одобрительно махнул головой и велел отойти на безопасное расстояние. Мишка послушно отошел в угол, а гуманоид, зависнув в горизонтальном положении над кучей, выпучил глаз и замер в таком положении. Спустя несколько секунд по всей продуктовой горке побежали голубые искры, Мишка даже слышал слабый треск от электрических разрядов, и вскоре все продукты, словно рассыпавшись на несчетное количество мельчайших частиц, растворились в пространстве. Мыр плашмя упал на опустевшие пакеты и остался лежать неподвижно, распластав конечности.

– Ну вот и все… Мы спасли несколько миллионов или даже миллиардов жизней, – слабым голосом произнес гуманоид и, устало закатив глаз, тут же захрапел.

Осторожно, чтобы не разбудить, Мишка переложил Мыр Гуна себе на ладошку и оглядел опустевшие баночки и пакеты. На вид они были совершенно чистыми, словно их сначала вымыли моющим средством, а затем высушили.

– Телепортация… – тихо протянул он, все больше поражаясь удивительным способностям этого маленького, немного вспыльчивого, но очень доброго существа.

– Ой, какой необычный мандаринчик!

За своими размышлениями Мишка совсем забыл о сестре и сейчас даже вздрогнул от неожиданности.

– Он игрушечный, да? – Аришка протянула руку пытаясь дотронуться до гуманоида.

– Не совсем. Я тебе потом все объясню. А сейчас иди мой руки и садись есть кашу.

– Не хочу кашу, – захныкала сестренка, – выкинь ее в мусорное ведро, а я скажу потом маме, что все съела.

– Разве можно выкидывать еду, Ариша? – Мишка строго посмотрел на девочку. – Ты знаешь, сколько живых существ нуждается в пище?

– В Африке, да? – Аришка никак не могла понять, что случилось со старшим братом, ведь еще вчера он сам тайком выкинул свой ужин в унитаз, а она все видела.

– Возможно, и в Африке, но вот что на Дарвии от голода гибнут миллионы живых существ – это точно! Без пищи не может обойтись ни одно живое существо, а ты в «мусорное ведро» – передразнил Мишка, но заметив, что сестра подозрительно шмыгнула носом и из сострадания к голодающим вот-вот расплачется, он быстро сменил тему.

– Иди умывайся, а потом мы вместе съедим всю предназначенную нам на завтрак еду, хорошо?

Аришка согласно кивнула головой и побежала в ванную, а Мишка, быстро прошмыгнув в свою комнату, аккуратно положил Мыр Гуна в тапок, все еще стоящий на шкафу.

Завтрак сегодня обоим ребятам показался особо вкусным, и они, звонко стуча ложками о дно тарелок, с удовольствием съели всю кашу.

3

– А где же мандаринчик? – спохватилась Аришка, тщательно облизывая ложку. – Ты обещал мне все рассказать.

Мишка надеялся, что сестрица уже давно забыла про Мыр Гуна, и теперь думал о том, как же ей все преподнести. Ведь она еще совсем маленькая и вряд ли знает, кто такие пришельцы.

– Понимаешь, Ариша, это не совсем мандарин…

– Скажу больше, – раздался за его спиной уже знакомый голос, – я совсем не мандарин! Я разумное существо, только с другой планеты!

– Инопланетянин?! – Аришка радостно захлопала в ладоши .

– Вот видишь, – Мыр недовольно посмотрел на Мишку, – твоя сестра гораздо разумнее тебя!

– Какой хорошенький, – не унималась девочка и, ловко спрыгнув со стула, подбежала к зависшему посреди комнаты гуманоиду, светясь неописуемым восторгом.

– Ты слышал, она меня «хорошеньким» назвала! Слышал? – и оранжевое тельце Мыра покрылось розовыми пятнами, отчего он стал похож на вытянутый к полюсам персик.

– А ты прямо растаял от ее слов, – пробурчал Мишка и отвернулся, – смотреть противно!

– Ты мне завидуешь! – не унимался Мыр, пока Ариша внимательно разглядывала его с ног до головы, иногда слегка касаясь руками. – Когда тебе в последний раз говорили, что ты «хорошенький»?

– Никогда … Я же не девчонка!

– Кстати, а ты мальчик или девочка? – спросила девочка, явно что-то замышляя.

– Я н-н-не знаю… – смутился Мыр Гун. – У нас на Гуне нет такого понятия…

– Подожди минуточку, я сейчас, – и Аришка выбежала из кухни.

– Где мой чпипибляк?

– Да кому он нужен? В холодильнике и лежит, – судя по голосу, Мишка все еще злился, хотя и сам не понимал, на что.

– Может, ты меня все-таки угостишь? – застенчиво произнес Гун, снова слегка порозовев.

Мишка достал из холодильника кусок арбуза развернул и, положив на большое блюдо, аккуратно разрезал на небольшие части.

– Угощайся, – уже ласково произнес он, заметив, как единственный глаз гуманоида засветился от предвкушения.

Мыр не заставил себя долго уговаривать и, усевшись прямо на край тарелки, буквально впился маленькой прорезью рта в ароматную сладкую мякоть, закрыв от удовольствия глаз.

– Вот! – Аришка стояла в дверях, держа в руках целую охапку игрушечной одежды. – Выбирай все, что тебе понравится!

– Это мне? – оторвался от лакомства Мыр, и усики его предательски задрожали, а глаз наполнился влагой.

– Ну конечно! Не можешь же ты все время быть голым, – и она положила яркие вещи на стол, рядом с тарелкой, – ты кушай, кушай, не торопись, потом все примеришь.

– Это самый счастливый день в моей жизни, – смахнул слезу Мыр Гун и опять припал к арбузу.

Несмотря на маленький размер, гуманоид легко одолел большую часть «чпипибляка», причем вместе с коркой, и, бережно упаковав остатки в пленку, попросил Мишку убрать сверток в холодильник, только в самый укромный уголок, чтобы его случайно кто-нибудь не отправил в мусоропровод. Сразу после этого компания отправилась в Аришину комнату примерять «обновки». Большинство вещей не подходило по размеру, но кое-что все же пригодилось. Мыр выбрал для себя блестящие синие джинсы Кена из искусственной кожи с очень удобной застежкой-липучкой и ярко-красную бондану с головы черепашки-ниндзя. Аришка поднесла к нему небольшое настольное зеркальце, и Мыр, залюбовавшись своим отражением, снова едва не пустил слезу.