Замуж за незнакомца

ГЛАВА 1

Папа продал меня по цене напольной вазы. Он подписал договор размашистым почерком, свободной рукой бережно обнимая вещь, которая оказалась для него важнее родной дочери.

Как громом пораженная, я не могла сдвинуться с места, возмутиться, закричать, в конце концов! Я пряталась за дверью кабинета и посматривала в щелку, когда тощий мужчина неприятной наружности описывал имущество вплоть до резной шкатулки под перья на рабочем столе моего отца. Он пришел пару часов назад, когда мы закончили ужинать, говорил что-то о долгах игорному дому и о векселях, да только я ничего не поняла из его слов.

– Может, все-таки ее отдадите? – спросил кредитор, кивнув на пузатый сосуд.

Отец поднял глаза на мужчину, сцепил зубы и отрицательно мотнул головой.

– Что же, ваше право. Вам оставалось доплатить всего двести монет серебром, а она как раз примерно столько и стоит.

Кредитор пытался вразумить отца или мне это кажется? Судя по его довольной улыбке – не кажется. Девушка моего возраста – куда более выгодное приобретение, чем хрупкий предмет интерьера.

Отец молчал. Мужчина в черной форме с нашивкой известной банковской организации на плече окинул взглядом кабинет, словно отмечая про себя, не забыл ли чего записать, и удовлетворенно хмыкнул.

– Мы в расчете? – спросил отец. В глазах ни капли жалости ко мне, только надежда на положительный ответ.

– В расчете, – кивнул кредитор. – Дочка ваша… Как, говорите, зовут ее?

– Атали. Атали Иллс.

– Где мне ее найти?

Я отпрянула от двери. Сердце стучало где-то в горле, затылок леденел от страха. Происходящее слишком походило на дурной сон. Разве в реальности бывает такое, чтобы родители отдали своего ребенка, спасая… вазу? Вазу, черт побери! Да она ведь даже не красивая!

Дверь со скрипом отворилась. Первым из кабинета вышел отец, следом за ним кредитор. Папа замер, увидев меня, и спрятал глаза в пол.

– Атали Иллс, я так понимаю? – Незнакомый мужчина обнажил белоснежные зубы и протянул мне руку. – Я Фрэнк Лот.

На глаза навернулись слезы. Отец ни словом не обмолвился, что наша семья кому-то должна, а за что – не знали ни я, ни мама. Кстати, где она?

– Мам! – Я закричала во всю мощь легких. Дом небольшой, и она услышит. Придет и объяснит, скажет, что розыгрыш перестал быть забавным, и прогонит идиотского актеришку. – Мама!

Мистер Лот поморщился.

– Мисс Иллс, соберите свои вещи. Не все, конечно, только то, что для вас важно. В работном доме вас обеспечат всем необходимым, можете не переживать.

– Да какой еще работный дом! – Растерянность сменилась злостью. – Хватит нести чушь. Пап, скажи ему!

Отец пробормотал что-то неразборчиво. Провел пятерней по волосам, одернул камзол и… ушел в кабинет. Я непонимающе уставилась на захлопнувшуюся дверь.

В гостиной зашуршали кринолиновые юбки, громыхнул колесиками чемодан.

– Атали, иди сюда, – позвала мама.

Я бросилась к ней, последний раз кинув на мистера Лота гневный взгляд. Мама стояла у выхода, нервно теребя в руках шелковые перчатки, у ее ног – объемный чемодан, забитый под завязку. Служанка Лия, одетая как для выхода за покупками, придерживала дверь. Порывы ветра швыряли с улицы капли дождя, на полу за ту минуту, пока мама ждала меня, образовалась лужа.

– Правильно, уйдем отсюда! – Я всхлипнула, сдернула с вешалки пальто и спешно принялась одеваться. – Не знаю, что происходит, но мне не нравится. Лучше прогуляемся, да?

В ответ громыхнул гром, и яркая вспышка молнии озарила сад. Лия поежилась, а мама натянула перчатки и наконец подняла на меня взгляд.

– Тебе придется поехать с мистером Лотом. – Она говорила дрожащим голосом, едва сдерживая слезы. – Как только смогу, я обязательно заберу тебя оттуда. Мы с Лией уезжаем в Ильнюс, поживем пока в ее старом доме, а как только раздобудем денег, то выкупим тебя сразу же.

– Выкупите? – прошептала я в ужасе. – О чем ты?

Я не получила ответа. Мама подхватила чемодан и выскочила из дома в ночь.

Все дальнейшее происходило как в тумане. Я помчалась на второй этаж в свою спальню, запихала в чемодан все, что попалось под руку: платья, обувь, шляпки, бижутерию. Личный дневник, позолоченное перо и чернильницу, в боковой отдел сунула две пары перчаток и нижнее белье.

В голове отчаянно билась мысль: бежать, бежать, бежать! Друзей, которые могли бы приютить меня у себя, у меня не было. Но на другом конце города жила двоюродная бабушка. Она не любила моих родителей до такой степени, что слышать о них ничего не хотела, но ко мне всегда относилась с теплотой. Бабушка меня примет, выслушает и поможет, не сомневаюсь.

Стуча каблучками, я слетела с лестницы и кинулась к двери, где меня поймал мистер Лот. Он больно вцепился в мой локоть, не переставая улыбаться.

– Вижу, вы собрались? Пора выезжать.

Я позорно разревелась. Позволила ему вытащить себя на улицу под дождь, отвести к экипажу и усадить внутрь. Продолжала плакать и когда карета тронулась с места.

Мистер Лот смотрел на меня без жалости, объясняться не спешил и рассматривал как будто слишком уж пристально. Я все еще надеялась, что сейчас меня привезут к кому-нибудь в гости, где скажут, что все это розыгрыш в честь моего завтрашнего дня рождения. Почему шутку организовали не завтра, а сегодня? Да кто их знает! Друзья моего папы редко приурочивали встречи за бутылочкой вина к какому-нибудь определенному празднику.

Но вот реакция мамы меня поразила. Да и то, что она ушла… Она ведь забрала с собой вещи, не успокоила меня, не позвала поехать с ней. А Лия? Мы ведь дружили! Как она могла так поступить? Даже не попрощалась, ни разочка не глянула на меня.

Виды зажиточного квартала за окошком сменились видами главной городской улицы, освещенной десятками фонарей. Мистер Лот прочистил горло и заговорил.

– Наверняка у вас есть вопросы, мисс Иллс?

– Вопросы? – бросила я яростно. – Множество! Мы ужинали и собирались выпить чаю в гостиной, после чего отправились бы спать. Но тут пришли вы, наговорили кучу гадостей, принялись трогать вещи в нашем доме, как в своем собственном. Зачем вы пришли и куда меня везете?

Мистер Лот задумчиво пожевал губами и отвернулся к окошку.

– Месяц назад ваш отец проиграл крупную сумму в игорном доме. Денег у него не было, и он оставил вексель. Тот вексель игорный дом продал мне, ну а я пришел к вам забрать долг. Понимаете или нужно объяснить еще проще?

Папа не мог. Он просто не стал бы обещать кому-то все деньги, что у нас были! Да, он играл в карты со своими друзьями, но ведь это просто развлечение. Мама с подругами тоже играла, да и меня приглашали. Никогда не ставили деньги, исключительно на интерес!

– Ваша семья не бедна, – продолжил мистер Лот, – но и не богата. Вещей, что я описал, почти хватило на погашение. Немного недоставало, каких-то двух сотен серебром, и ваза в кабинете могла бы покрыть остаток долга полностью. Ваш отец предпочел сохранить ее, а взамен отдал вас. Так чего вы убиваетесь, мисс Иллс? Родители между ребенком и вазой выбрали вазу! По моему мнению, вам следует смириться с ситуацией. Поверьте, так будет проще привыкнуть к новой жизни.

Я знала о женщинах и детях, которым приходится идти в работный дом, чтобы не остаться на улице. Там им дают пропитание и крышу над головой, платят жалование в конце месяца. Лия, наша служанка, как раз из такого работного дома. Мой папа платил не ей, а ее начальству. Уж не знаю подробностей их договора, не выясняла.

Моя жизнь состояла из бесконечных уроков пения, танцев, грамоты, вышивания и вязания. Меня готовили к замужеству, звали на балы и приемы, а как-то раз даже устраивали отбор женихов. Очень веселое было мероприятие, насмеялась я тогда на годы вперед и сказала матери, что больше не собираюсь искать суженого среди всех, кто подал прошение для участия в отборе.

Я не считалась завидной невестой: не имела большого приданого, титула, знатной фамилии, поэтому и кандидаты приходили соответствующие. Последним мои руку и сердце просил престарелый гробовщик. Он пообещал моему отцу, что я буду с ним счастлива, а если умру раньше, то он совершенно бесплатно устроит самые роскошные похороны из всех, какие когда-либо проходили в этом городе.

Колеса стучали по брусчатке, с улицы доносился разнузданный смех: экипаж выехал на окраину. Сама я бы туда никогда не сунулась, слишком уж опасные районы располагались за пределами центра. В них, говорят, до сих пор существуют рынки людей. Подумать только! Я не верила, пока однажды случайно не увидела фотографию с запечатленной на ней девицей в кандалах и припиской о стоимости товара: «Двадцать серебряных». За двадцатку можно купить продуктов максимум на неделю, разве человек может стоить так дешево?

Я уныло опустила голову. Меня продали за двести. Да, это больше двадцати, но тем не менее.

– Мне придется работать служанкой, да? – спросила я едва слышно и вытерла обжигающие слезы обиды. – Как наша Лия? Я буду топить камины, убирать, готовить, чистить сапоги хозяев?

Мистер Лот вопросительно вскинул брови, а потом, словно не сразу осознав услышанное, рассмеялся.

– Что вы! Я никогда не держал общих работных домов. У меня всего один, и он исключительно женский.

– Но ведь служанки – женщины? – уточнила я непонимающе, а в груди заворочалось нехорошее предчувствие.

Меня одарили белозубой улыбкой.

– Вы будете работать в борделе, мисс Иллс.

Слово «бордель» в кругу моих знакомых девушек и женщин произносилось с священным ужасом в глазах и дрожащим голосом. Сама я никогда его не употребляла, знала только, что там продают любовь. Детали таких сделок мне были неизвестны, хотя я множество раз спрашивала об этом маму. Она краснела и отмахивалась, мол, лучше никогда не знать. Тогда я отправилась в библиотеку и там нашла книжонку с незамысловатым названием «Цветок борделя». Чего я начиталась! Кажется, на пятой странице мне сделалось плохо.

Вот и сейчас, когда мистер Лот сказал, куда везет меня, я взвыла и еще пуще залилась слезами.

– Бросьте, – недовольно поморщился кредитор. – Вы юны и красивы, наверняка невинны, так что молитесь об удаче. Я не держу отвратные забегаловки для нищих неудовлетворенных мужчин – клиенты моего публичного дома сплошь состоятельные люди. В большинстве – магически одаренные. За невинную девушку они отвалят целое состояние, а вам остается надеяться, что кто-то из них возьмет вас к себе насовсем. Ну или хотя бы просто надолго. Такое случается, и довольно часто.

– Вы это серьезно? – вскричала я, устав слушать его бредни. – Я должна выйти замуж за достойного человека невинной! Какая прост… – Я осеклась, не в силах произнести это слово. – Я не стану работать на вас!

– У вас нет выбора. Мистер Иллс подписал договор, и обратного пути нет. Разве что вы или кто-то другой отдадите мне двести серебряных. Есть у вас такая сумма? То-то же. Но знаете, даже если бы и была… – Мистер Лот облокотился о столик, постучал пальцем по нижней губе. – Что мне эти ничтожные серебрушки? За вас заплатят золотом. Молитесь, чтобы первый клиент оказался благородным и щедрым, а еще лучше – пусть он будет любителем заводить у себя дома девиц на полгода-год. Такие обычно быстро теряют интерес и забывают о женщине, и она живет в свое удовольствие, пока случайно не привлечет внимание мужчины, который ее купил. Тогда он возвращает ее туда, откуда взял, и берет другую. Ну-ну, прекратите реветь. Сколько можно? Ваша судьба решилась по воле отца. Думаете, он не знал, кому отдает свою дочь? Ваш папа частый клиент моего заведения.

Я перестала вытирать лицо и метнула на мистера Лота шокированный взгляд.

– Папа… клиент банка? – Я отказывалась думать, что не банка вовсе. – Но у нас не так много денег…

– До чего же вы еще глупы, – вздохнул он. – Девочками он пользовался не раз. Теперь-то, конечно, не станет: разорился.

– Вы лжец, – выплюнула я в сердцах. – Он любит маму и никогда бы не стал пользоваться услугами этих прост…

– Сначала он предлагал мне вашу мать взамен вазы. Но к чему мне старая женщина? Нет, не подумайте, она еще достаточно красива, но уже далеко не свежа. А вот вы – другое дело.

Карета дернулась и встала. Мистер Лот улыбнулся.

– Приехали.

ГЛАВА 2

Я отказалась выйти наружу. Потом царапалась и кусалась, чувствуя себя при этом донельзя пристыженной. В конце концов пришлось сдаться, когда из темного подъезда вдруг появились две крупные фигуры. За несколько секунд я убедила себя, что сумею сбежать из публичного дома, а вот справиться с бандюгами нет, и успокоилась.

Вскинула голову, с досадой глянула на мистера Лота. Пусть думает, что я смирилась и готова на все. Подбородок еще дрожал, но слезы высохли. Обида, разгоревшаяся в душе, внезапно потухла, и вместо нее появилось жгучее желание отстоять право на свободу. Никто не посмеет посягнуть на мое тело и мою невинность. Я с детства мечтала выйти замуж за достойного мужчину и подарить ему первую ночь, после которой родится ребенок. Ему, а не какому-то там клиенту борделя.

– Ведите в мою комнату, – прошипела я, отдавая чемодан кредитору. Или кто он на самом деле?

– В комнату, – протянул он. – Конечно.

Мистер Лот в окружении двоих мужчин, чьи лица были закрыты платками, пригласил меня пройти вперед. Я настороженно шагнула через высокий порог в полумрак и едва не выпрыгнула обратно. Черно-красные стены полукруглого помещения, приглушенный теплый свет, несколько коридоров и множество дверей, из-за которых доносятся ну совершенно не те звуки, которые должна слышать юная девушка. Я вспыхнула, и даже уши загорелись.

Здесь пахло на удивление приятно, но спустя некоторое время стало тошно. Многочисленные тяжелые ароматы духов клиентов и девиц смешались во что-то жутко невыносимое.

Из коридора вынырнула миловидная женщина с волосами цвета вишни и пухлыми губами, одетая… Да раздетая она была, что уж. Платье до колена, вырез на груди до ложбинки, а рукава до локтя не доходили. Она поприветствовала мистера Лота, забрала у него мой чемодан и обратилась к нему с вопросом, как будто бы о вещи:

– Помыть ее?

– Лина, милая, это мисс Иллс. Внеси ее в зеленый список.

– О, – только и смогла промолвить Лина, и наконец взглянула мне в лицо. – И правда. Сколько тебе лет?

– Девятнадцать завтра исполнится. – Я постаралась сделать тон ровным, а взгляд мягким, но не получилось: зубы скрипели от ярости. – Что за зеленый список?

Никто мне не ответил. Лина записывала мои данные в журнал, а мистер Лот нетерпеливо прохаживался по комнате. На диване у стены расположились охранники в платках, и я смотрела на них со страхом. Если они отсюда вообще не уходят, то как мне сбежать? Не хотелось бы доводить до того, как меня заберет и увезет в свой дом какой-нибудь богач.

Лина закончила писать и с улыбкой кивнула мистеру Лоту.

– Поселю ее в пятую спальню. Пока придержим или…

– Предлагай каждому, кто может заплатить золотом.

Вряд ли они обсуждают мой чемодан, который так осторожно приставила к стене Лина. Я едва сдержалась от ругательства, и как только сил хватило. Куталась в пальто, мысленно проклинала игорные дома, отца и того, кто придумал бордели. Даже представить не могла, как сильно придется тереть мочалкой кожу, чтобы только избавиться от этого гадкого ощущения. Никому никогда не признаюсь, где мне не посчастливилось побывать.

Лина проводила меня в один из темных коридоров и уже собиралась отворить дверь в спальню, как уличная дверь распахнулась и в помещение вместе с ветром ворвался мужчина.

Засуетились охранники, мистер Лот побледнел, а Лина вдруг забыла обо мне и кинулась к стойке.

Я в смятении ждала. Не могла же я пытаться ускользнуть из заточения, пробегая мимо такой толпы: меня если и выпустят, то в два счета догонят. Мужчина, нарушивший покой заведения, показался мне милым и довольно красивым. Высокий, подтянутый, с уверенностью во взгляде. Волосы цвета воронова крыла. Одет в черное, в мантии… Колдун, видимо. Магически одаренные по какой-то причине предпочитают носить накидки, часто с капюшонами. Такие, как он, наверняка не имеют недостатка в женщинах, так что ему понадобилось в борделе?

Он негромко переговаривался с Линой, и мне приходилось напрягать слух, чтобы разобрать хоть слово.

– Любую более-менее приличную, – ответил он Лине. – Не истеричку, не крашеную, не потасканную.

– Конечно. – Управляющая спешно вытащила из-под стола журнал, в который записывала мои данные. – Я покажу фотокарточки, а вы выберете.

– Не стоит, – отмахнулся маг. – Любую и прямо сейчас.

Все-таки я ошиблась насчет него: вон как торопится, значит, женщин и впрямь не хватает. Странно и даже немного обидно за него, правда ведь красивый.

Но, когда к Лине подошел мистер Лот, шепнул ей что-то на ухо, а она обрадованно обернулась ко мне, я похолодела.

– Плачу золотом и артефактами, – поторопил их гость.

Не успела я свыкнуться с мыслью, что мое пребывание в публичном доме – не более чем недоразумение, из которого я обязательно выберусь, как оказалась продана второй раз.

«Нельзя продавать и покупать людей. Нельзя», – билась в моей голове мысль, пока карета незнакомца увозила меня назад в центр. От ужаса, охватившего меня, я не могла ни шевелиться, ни дышать. Что теперь будет? Не может ведь он вот так сразу и так просто… Он же не станет, правда?

Рио – так представился мужчина – скучающе смотрел в окошко. На меня ни капли внимания, будто купил не девушку, а очередные запонки.

Когда карета остановилась, а Рио вылез и подал мне руку, чтобы помочь выйти, первым делом я выглянула наружу: с одной стороны располагался вокзал, с другой – огромный особняк с полукруглыми и эркерными окнами.

– Не бойтесь. – Рио спрятал руку в карман, не дождавшись, когда я вложу в нее пальцы. – То, к чему вы привыкли, со мной делать не нужно.

– К чему я привыкла? – просипела я.

В ответ получила многозначительный взгляд.

– Новенькая?

– Я вообще не из этих! – воскликнула я обиженно.

Если я расскажу, что на самом деле попала в бордель по ошибке, отпустит ли меня этот колдун? Он выглядел если не добрым, то понимающим точно. Но в данный момент он мокнет под проливным дождем в ожидании, когда я покину карету, а холод вряд ли располагает к беседе. Попробую объясниться в доме. Мне и самой не терпится попасть в теплое помещение.

Особняк, что я видела из окошечка, оказался домом Рио. Удивительно даже: колдуны обычно селятся в неблагополучных районах, да и живут небогато. Я слышала, что только чародеи получают приличное жалование, остальные же… О боги! Сердце подскочило к горлу и рухнуло в пятки. Взгляд метнулся к особняку, и мозг заработал активно. Три или даже четыре этажа, если считать мансарду, а еще башня! Это очень богатый дом.

– Вы чародей, – выдохнула я, от лица отлила кровь.

Рио бровью не повел.

– Пойдемте, мисс. Возничему тоже не нравится ливень.

Противиться чародею – все равно что бороться с ветром. Глупо и бессмысленно. Собрав остатки смелости, я шагнула из кареты, и мои ноги тут же по щиколотки утонули в луже. Досадная неприятность, не стоящая внимания, по сравнению с тем, что меня ждет впереди.

Мы быстрым шагом пересекли тротуар, поднялись по ступенькам и нырнули в дом. Дверь была не заперта, и я думала, что в холле нас встретит дворецкий, но в пустом помещении ни на намека на прислугу. От магических огненных шариков под потолком исходил мягкий теплый свет. Они будто плавали в воздухе, попеременно снижались и поднимались, а иной раз шарики и вовсе принимались кружиться по всему холлу вдоль стен.

Я отдала пальто Рио, и он набросил его на вешалку-корягу у выхода, там же оставил мой чемодан, выторгованный им у Лины за десятку серебром. Я поежилась, переступила с ноги на ногу, и в туфлях хлюпнула вода. Обувь вообще-то новая, не худая, но вода залилась сверху.

Мой девичий разум никак не мог осознать происходящее. Сколько прошло времени с момента, как в наш дом пришел кредитор, часа четыре? За эти четыре часа я всего раз подумала, что все это по-настоящему, но мгновенно прогнала тошнотворную мысль. Теперь же я начинала понимать, что и долги, и родители, бросившие меня, и даже золото, которым за меня заплатил чародей, – не шутка, не розыгрыш. Я никогда не бывала в домах наедине с мужчинами. Ни разу в жизни! Моя мама не позволила бы мне даже днем войти в жилище холостого мужчины… Но где сейчас моя мама? Знает ли она, что с ее дочерью?

Рио жестом пригласил меня подняться по лестнице. Я хлопала глазами, прогоняя непрошеные слезы, и тряслась как лист на ветру. Чародей не спешил объяснять, чем нам придется заняться, а я даже представлять этого не хотела.

Не помню, как преодолела все ступеньки широкой винтовой лестницы. Я шагала, оставляя за собой мокрые следы. Почему-то обеспокоилась сохранностью темно-зеленого коврового покрытия на лестнице, которое из-за влаги испортится или будет долго сохнуть, а потому начнет неприятно пахнуть. Я словно старалась заполнить голову разными глупостями, чтобы не думать о предстоящем кошмаре. Осматривалась, разглядывала убранство дома, насколько это возможно в тусклом свете. Не сказать, что внутри жилище было богато обставлено, но предметы роскоши имелись. Хотя бы шторы: такие плотные и огромные, от потолка до пола, стоили немало.

Рио отпирал ключом одну из пяти дверей на втором этаже, а я стояла рядом и решала, как громко стану плакать и умолять отпустить меня. Вряд ли он захочет заниматься непотребствами с ревущей девушкой.

К моему удивлению и облегчению, вместо спальни с широким ложем за дверью обнаружился кабинет. Рио прошел за стол, сел, плеснул в бокал что-то темное из графина и равнодушно кивнул мне на кресло напротив.

– Сядьте.

Я послушно опустилась в кресло. Сложила руки на коленях и ждала, пока чародей читал какой-то документ или просто письмо, лежащее перед ним на столе. Он вдруг подвинул его мне и заговорил.

– Меня не интересуют плотские утехи с проститутками. Ноги моей бы не было в подобных заведениях, если бы не одно «но»: я должен жениться как можно скорее.

– На проститутке?

От шока я забыла, что не должна говорить этого слова вслух. Оно звучало грубо и отвратительно, почти как ругательство.

– Увы, только представительницы вашей профессии согласились бы на фиктивный брак за деньги. Может быть, и не только, но у меня нет времени искать.

Я пробежалась глазами по аккуратным строчкам, не уловив ни слова.

– Я не продаюсь, – шепнула я и на миг поджала губы. – Еще вечером у меня была семья и вера в светлое будущее, а потом пришел мистер Лот и забрал меня в счет отцовского долга.

Рио опешил, судя по тому, что он не донес бокал до рта и уставился на меня не мигая.

– Меня предали, – добавила я. – Собственные родители. Можете такое представить?

– Легко, – усмехнулся чародей и сделал большой глоток. – Значит, мне повезло. Вы не станете претендовать на что-то кроме того, что я вам предложу.

– Вы меня отпустите?

В груди зародилась надежда, но вопросительно вскинутые брови Рио мигом потушили ее.

– Я предлагаю вам относительную свободу, Атали. В обмен на брак. Жить в особняке не станете – рядом есть небольшой домик, на первом этаже которого располагается книжная лавка. Я подарю ее вам, и весь доход с книг забирайте себе, живите там же. Наверху имеется спальня и ванная комната, этого более чем достаточно. Взамен прошу лишь стать моей женой и иногда – а возможно, никогда – выходить со мной в свет. Я предпочитаю затворнический образ жизни, но императрица требует иного.

– Императрица? – ахнула я. – Вы знакомы с ее величеством?

Рио опустошил бокал одним махом, шумно поставил его на стол. Мне даже показалось, что он будто занервничал при упоминании императрицы. И впрямь знакомы!

– Выходите за меня, Атали, или же мне придется вернуть вас туда, откуда я вас взял.

Я схватила документ и на этот раз прочитала его внимательно. Множество пунктов и подпунктов, десятки условий, но все они мне очень нравились. Никакой близости – вот главное из них. Рио не претендовал на мое тело, даже наоборот, по договору запрещал посягать на его собственное! Книжная лавка переходила к фиктивной жене целиком и оставалась ей после развода, а вот развод…

– Здесь нет даты окончания срока действия договора. – Я нахмурилась.

– Она неизвестна. Я дам вам развод сразу, как только соберусь жениться по-настоящему.

– И когда примерно?

– Хм, – только и произнес Рио, наполняя бокал повторно.

Не хочет говорить или сам не знает? Пальцы крепче обхватили желтоватый лист бумаги, под ложечкой засосало. С одной стороны, что я теряю, соглашаясь на предложение? Невинность я сохраню, ну а замужнее прошлое легко скрыть.

«Время не вернуть», – подсказал внутренний голос.

– Мистер…

– Гилтон.

– Мистер Гилтон, в сложившейся ситуации у меня нет другого выхода, и я соглашусь, разумеется. – Взгляд метнулся к подпункту «бессрочно». – Но что, если вы дадите мне развод не так скоро, как мне бы хотелось? Нет, то есть я не требую, конечно… В общем, что делать мне, если вы захотите развестись со мной через десять или даже двадцать лет? Мне уже девятнадцать, у меня есть от силы два года, чтобы найти достойного жениха. Понимаете? Потом я уже никому не буду нужна и останусь на всю жизнь одинокой хозяйкой пяти собак.

Рио откинулся на спинку кресла, размял шею. Я разглядывала его переносицу, чтобы не столкнуться с ним взглядом: слишком колючим он был в своем равнодушии. Залюбовалась тонкими, правильными чертами лица, черными бровями вразлет всего на миг, но этого хватило, чтобы понадеяться на скорый развод: Рио выглядит как мужчина, которого хочется любить. На него хочется смотреть и по-дурацки улыбаться, млеть от его прикосновений. А сила чародея, исходящая от этого мужчины, юных дев наверняка сбивает с ног. Меня вот уже почти…

Кто-то обязательно на него клюнет, влюбит в себя, и мистер Гилтон женится.

– Давайте перо. – Я со вздохом протянула руку. – Меня отец продал по цене вазы, мне уже ничего не страшно.

– Серьезно? – Рио усмехнулся, вкладывая в мои пальцы позолоченное перо. – Сколько нынче стоят вазы?

Я не стала отвечать. Даже думать обо всем этом не хотелось, от боли рвалось сердце, а на глаза сами собой накатывались слезы. Я тяжело сглотнула и оставила на листке внизу слева корявую подпись. А загогулинки вдруг вспыхнули золотистым и погасли.

– Это что? – ошарашенно спросила я.

– Магическая печать.

Рио забрал у меня договор, чиркнул внизу листа, и его подпись тоже вспыхнула.

– Мы еще не женаты. Завтра исправим это недоразумение. Ваш ключ, мисс Иллс. – На стол передо мной лег маленький фигурный ключик. – От книжной лавки, – объяснил чародей. – Вы можете идти. Как выйдете на улицу, поверните направо. Тот домик стоит впритык к особняку, не заблудитесь.

Рио убрал договор в стол и нетерпеливо указал мне на дверь. В смятении я встала.

– Я же могу сбежать?

– Можете.

– Тогда почему вы меня не проводите?

– Потому что, как вы сказали ранее, у вас нет никакого выбора. Доброй ночи, мисс Иллс. К восьми утра приедет священник и поженит нас, так что приведите себя в порядок.

Возразить мне было нечего. Я спустилась в холл, с содроганием набросила на плечи мокрое пальто, подхватила чемодан и вышла на улицу. И все-таки – почему входная дверь не заперта? Неужели он не боится воров, живя в каких-то нескольких десятках шагов от центрального вокзала?

Поток воды с неба окатил меня сразу, едва я переступила порог. Так, он сказал справа… В темноте ничего не видно! Вокруг только многоквартирные трехэтажные дома, широкая дорога… Почему мистер Гилтон живет в таком месте? Ладно бы в квартире, так он целый особняк отгрохал сбоку от вокзала. Часто путешествует и не хочет тратить время на дорогу досюда? Да ну, ерунда какая-то.

Домик, оказавшийся небольшим и очень аккуратным, я нашла быстро, но рассматривать не стала: лучше завтра. Закоченевшими от холода руками едва получилось вставить ключ в замочную скважину и повернуть. Грохочущий гром подгонял – я немного боялась этого шума, все казалось, что за ним может скрываться что-то опасное. Например, к человеку очень легко подкрасться со спины, он даже не услышит…

– А-а-а! – Я завизжала, когда на плечо легла чья-то рука. Дверь чуть не слетела с петель, так сильно я ее стукнула.

– Да заходи уже. – Рио подтолкнул меня в спину и ворвался в дом.

– Зачем подкрадываться? Боже! Следили? Сами же сказали, что я не убегу!

Под потолком зажегся самый обычный свет, не магический. Испуг мгновенно испарился, стоило мне увидеть, в каком месте я очутилась.

В небольшом, но просторном помещении все стены занимали стеллажи с сотнями или даже тысячами книг в ярких обложках. Каждый экземпляр перевязан атласной черной лентой, золотистые и серебристые буквы названий блестели. Посреди лавки располагалась стойка, также заставленная книгами, а за ней – удобное высокое кресло.

Мне и раньше доводилось бывать в книжных лавках, несмотря на богатую библиотеку в собственном доме. Новинки сами себя не купят, говорила мама, и мы каждое воскресенье ходили к мисс По за новыми изданиями. Мама читала любовные романы, а я все больше сказки…

Сколько же здесь может быть сказок! А если эта лавка – моя, то я и новинки смогу читать раньше всех! Я потянулась к одной из книг и тут же отдернула руку: запачкаю. Я грязная и мокрая, вот помоюсь, переоденусь и, пока не придет священник, пропаду в вымышленных мирах.

– Вы внимательно договор изучили? – Голос мистера Гилтона донесся как сквозь вату.

Я обернулась к нему с немым вопросом в глазах. Улыбка сползла с моих губ в то же мгновение: я вспомнила пункт, которому не придала особого значения, так как он не касался непосредственно моей жизни и безопасности. В пятом пункте говорилось, что я даже под страхом смерти не имею права читать книги, перевязанные черными лентами. Никакие, никогда, ни разочка, даже взглянуть на текст мне нельзя!

– Вижу, что изучили, – хмыкнул Рио. – Вон в том стеллаже есть полка с книгами, которые можно читать. Раз в неделю я буду приносить новые и на продажу, и в вашу личную библиотеку.

Я с досадой смотрела на перевязанный лентой томик Норы Кейн «Путешествия через цветы» и чуть не плакала. Чтение помогло бы мне ненадолго забыться, а теперь что? Я не стала напоминать Рио о том, что он подарил лавку, а стало быть, не должен указывать, что мне читать, а что нет. Все-таки он может передумать и забрать подарок.

На полке, что он мне показал, лежали любовные романы, которым была бы рада моя мама. А мама ли она мне вообще после того, что сделала?..

– Не понимаю, – только и сказала я, с трудом скрывая разочарование. – Но как вам будет угодно, мистер Гилтон. Не открою ни одной книги.

Рио оказался подле меня быстро и тихо, заслонил собой стеллажи. Опалил взглядом, заставил потупить глаза в пол.

– Обещайте, мисс Иллс! – В его бархатистом голосе мелькнуло беспокойство. – Ни одной книги из тех, что в продаже, вы не возьмете в руки дольше, чем на ту минуту, пока несете ее покупателю. И никогда не снимете с них ленты, даже если захочется просто взглянуть на текст.

В этот момент мне бы задуматься, почему нельзя, но даже мысли не возникло. Желание нырнуть в чтение до утра пропало, вместо него появилась подозрительная сонливость. Еще мгновение назад от пережитого шока я и помыслить о сне не могла, а сейчас едва нашла в себе силы кивнуть.

ГЛАВА 3

Рио остался внизу, наверное, караулить книги. Подозрительный тип, этот чародей, зря я вообще согласилась за него выйти.

Хмурясь своим мыслям, я поднялась на второй этаж. Первым делом отыскала ванную: светлая комната с купальней у стены, тумба под овальным зеркалом, на ней стопка полотенец.

Каждый сантиметр моего тела продрог настолько, что стоило мне опуститься в горячую воду, как кожу зажгло. Пришлось терпеть, но недолго, вскоре наступило блаженство. Пугала сонливость: если усну, то утону, так что мылась быстро.

Чемодан валялся внизу у выхода. Спуститься за ним значило снова встретиться с Рио, а мне не хотелось его сейчас видеть. Я побрела в спальню в полотенце, по пути осматриваясь: ничем не примечательное убранство, даже очень простенькое. В доме моих родителей тоже не сказать, что обстановка богатая, но все же не настолько скучная. Здесь бумажные обои на стенах, а не ткань. Пол деревянный, скрипит и стонет, будто не ремонтировался многие годы.

В спальне также ничего необычного: зеленые обои на стенах в мелкий цветочек, не узкая, но и не широкая кровать под хлипким балдахином у стены. На полу коричневый ковер, постеленный скорее для тепла, чем для красоты. Порадовал рабочий стол, массивный, с резными ножками, и кресло за ним – глубокое и наверняка удобное. Стол и кресло словно не из этого дома, может, Рио притащил их из своего кабинета, когда менял мебель на новую. А не держит ли он этот дом как склад? На первом этаже лавка, а второй для кого?

В целом мое новое жилище мне нравилось. Уютное, пахнет приятно – в воздухе никакого запаха старости или пыли, только свежий аромат цветов и грозы.

В раздумьях я нырнула в кровать и мгновенно заснула, кажется, даже не заметила перехода от яви к сну.

Утро для меня наступило рано, за два часа до свадьбы. Я вытаскивала вещи из чемодана, паниковала, видя, что впопыхах нахватала какой-то ерунды. Вот с чем носить это зеленое платье? К нему ни шляпки подходящей, ни обуви, ни сумочки. Разве что лентой волосы подвязать, белый атлас неплохо смотрится с зеленым.

Кое-как оделась, в ванной придирчиво разглядела себя в зеркале. Осунувшееся лицо, потухшие глаза, и даже уголки губ будто опустились вниз и уже не поднимутся. С усилием улыбнулась. Улыбка вышла фальшивой, глаза выдавали печальное настроение. Единственное в моей внешности, что выглядело более-менее симпатично, – волосы. Густые, шелковистые, они закручивались сами собой, и это избавляло меня от необходимости пользоваться щипцами.

Платье сидело неплохо. Оно было новым, ни разу не надеванным, мне подарил его отец на восемнадцатилетие. Помню, я тогда сказала, что зеленая парча не идет к моим каштановым волосам, и убрала наряд с глаз долой. Сама судьба мне запихала его в чемодан, что ли? Как напоминание о папе, который в последнее время вел себя очень непривычно, а потом и вовсе сдал меня в бордель. Ладно, ладно – в работный дом.

Выругавшись, я переоделась в бордовое платье с белыми вставками на рукавах и воротнике, а зеленое окрестила «папиным» и задумала попозже сжечь.

Я была готова к свадьбе спустя час, хоть и не к такой, какой я ее себе представляла. Мне раньше виделось, как я в белом пышном платье иду к под венец с отцом за руку, он передает меня какому-нибудь молодому симпатичному герцогу. Герцог счастливо улыбается, бледнеет, готовый упасть без чувств от радости, гости ликуют, а священник женит нас, и мы в роскошном экипаже уезжаем в закат.

Мечты разбиваются громко. Со звоном, как хрустальные бокалы. Вот у тебя были планы на будущее – и вот уже нет. Жизни часто рушатся так же легко, как карточный домик, и ты ничего не можешь с этим поделать. Ни предотвратить, ни удержать разрушение, ни восстановить. Зря колдуны бросили попытки изобрести портал в прошлое, у них была бы масса клиентов.

Я тряхнула головой, прогоняя унылые мысли. Рыдания делу не помогут, а вот сойти с ума от горя нетрудно.

Я спустилась в лавку, чтобы осмотреть ее еще раз в спокойной обстановке. Через окна сочился серый рассвет, придавая помещению некую таинственность, и тени расползались по углам. Загадочные книги, которые мне почему-то запрещалось открывать, манили. Я не собиралась ссориться с мистером Гилтоном, а потому просто смотрела на яркие обложки, не касаясь их. Трогать он не запрещал, но так убедительно говорил, что я не должна заглядывать в текст, что лишний раз подходить к книгам уже не хотелось.

Рио все-таки чародей, кто знает, что не так с товаром в его лавке? Прочту стих какой-нибудь, а на голове рога вырастут. Я слышала, чародеи способны зачаровать что угодно. Как-то раз мисс По, продавщица из другой книжной лавки, приобрела столовый сервиз из фарфора на блошином рынке. Так этот сервиз ночами бренчал на кухне, а потом и вовсе сбросился с полки и расколотился. Сам! Через неделю мисс По выяснила, что он был украден у чародея.

Но любопытство – страшный порок. Я сидела на софе перед стеллажом и еле держала себя в руках, чтобы не открыть хоть одну книгу. Спас меня от необдуманного поступка нежданный в такую рань гость.

Ветряной колокольчик звякнул, оповещая о посетителе. Я вскочила на ноги, разволновавшись: думала ведь, что Рио вчерашним вечером запер дверь, когда уходил. Его самого я не ожидала увидеть до свадьбы.

Мистер Гилтон водрузил на прилавок поднос.

– Вон там есть кухня, – кивнул он на неприметную дверь в углу. – Так что готовить будете самостоятельно. Сегодня завтрак с меня, так как вы еще не успели освоиться.

Проявление заботы или что-то другое? Я с подозрением прищурилась, глядя на блюдо и чайник. Преданная всего раз, я неохотно верила людям. Надеюсь, мое недоверие мне поможет в дальнейшей жизни.

Помимо еды и чая Рио принес одну книгу в черной ленте. Поставил ее на полку между двумя красными томиками по истории Пустоши, нырнул под стол и вытащил оттуда журнал.

Вел он себя так, как если бы все еще оставался хозяином лавки. Не сказать, что мне это не нравилось, потому что я сама в дела не вникну – опыта не хватает, но неприятное ощущение в груди поселилось.

Я перенесла поднос на софу. Под крышкой исходила паром ароматная пшеничная каша, в чайной чашке лежала долька апельсина. Пока я ела, мистер Гилтон не произнес ни слова, изучал что-то в документах и время от времени кидал взгляд на стеллажи.

Я не выдержала первой.

– Почему нельзя читать книги? – спросила я, отставляя пустую тарелку.

Рио поднял голову, отрываясь от журнала.

– Можно.

– Любовные романы с той полки? Я не читаю про любовь.

– Действительно? – В темных глазах чародея мелькнули смешинки. – Предпочитаете рассказы о битвах?

– Сказки. – Я повела плечом. Читать про битвы – вот еще! – О драконах, русалках, других мирах. К примеру, книга «Путешествия через цветы» должна быть очень интересной. Я слышала о ней от одной маминой знакомой.

– Не такие уж и сказки, – пробормотал Рио, но кивнул. – Принесу несколько.

Я закусила губу. На мой вопрос он не ответил, или же я сама позволила ему увильнуть.

С улицы донесся гудок паровоза, и шум людского потока заглушил мои собственные мысли. Я поморщилась: невозможно жить напротив вокзала. Впрочем, выбора у меня нет, стоит смириться.

Мистер Гилтон прислушался к гулу и вернул журнал в ящик стола.

– Посмотрите документы после того, как поженимся, – бросил он мне. – Если что-то не поймете, спросите, но ничего сложного в управлении лавкой нет: закупкой книг занимаюсь я, вам остается только продавать их и записывать имена покупателей.

Я впервые слышала, чтобы продавцы в лавках собирали данные покупателей, но молча кивнула. Надо – значит, надо.

Рио ушел, сказав, что вернется к восьми. Я же вытащила журнал и открыла на первой странице.

Имена, даты, названия купленных книг. Пробежалась взглядом по внушительному списку, обнаружила в нем несколько знакомых имен. Среди покупателей была даже Елирава Флокс – внучатая племянница императрицы.

Я споткнулась на имени моей мамы: «Отта Иллс, 19 февраля 3102 г., книга авторства Герды Тимель “Корпулентные принцессы Темного лорда”», и хмыкнула: понятно, почему мама не взяла меня с собой за покупками. В «Корпулентных принцессах» сюжетец для взрослых. Об этом я тоже слышала от маминой подруги, кстати, как раз девятнадцатого февраля. Потом они с мамой куда-то ушли…

В задумчивости я захлопнула журнал. Не нравилось мне его содержание, хотя бы потому, что нормальные продавцы не записывают имена всех, кто купил у них товар. Можно было бы предположить, что мистер Гилтон слишком дотошно относится к своему делу, но интуиция подсказывала, что причина в другом.

В ожидании священника я обследовала кухню. Она занимала крошечную комнату с круглым окном, выходящим на обшарпанный многоквартирный дом, во дворе которого немолодая женщина в цветастом платье развешивала на веревки мокрое белье. В подвесных ящиках нашлись продукты, довольно большой набор: крупы, мука, сахар, соль, а в отдельно стоящем холодильном шкафу – молочные и мясные.

Я вытащила упаковку с котлетами, присмотрелась. Не похоже, что изготовлены они давно, будто всего за сутки-двое до моего переезда налепили и положили замораживаться. Кто-то жил в этом доме, но не Рио. Значит, и книги продавал не он сам, и записи делал не он. Может, ему они и не нужны? Предыдущая продавщица скрупулезно все записывала, а он привык и попросил меня делать так же?

В доме оказалось полно намеков на проживавшую в нем ранее женщину. Например, банка с сухими травами в ванной комнате, губная помада в ящике стола, щетка для волос, на зубцах которой еще остались несколько темных длинных волосков.

Все это я собрала в коробку и снесла вниз, как раз к моменту, когда за мной пришел Рио. Он распахнул дверь и с порога бросил мне:

– Идем, у нас не так много времени.

Коробку я оставила на софе и побрела за мистером Гилтоном на негнущихся ногах. Неужели я впрямь сейчас окажусь замужем?

Холодный воздух улицы остудил пылающее от волнения лицо. От моего дома до главного входа в дом Рио всего несколько шагов – ну, может, десяток, – но шагала я медленно. Еще медленнее пересекла холл, сверля взглядом широкую спину жениха. Куда он меня ведет? Я надеялась, что в его особняке есть хоть какой-нибудь зал для церемоний…

– Скрепите вашу любовь поцелуем! – воскликнул священник, и приглашенные музыканты заиграли на флейтах заунывную мелодию.

Я во все глаза смотрела на Рио, почти не дыша. Нас женили… в столовой! Со стола даже не убрали тарелки после завтрака. Какая же убогая свадьба, врагу не пожелаешь.

Сердце ныло. Маленькая Атали из прошлого внутри меня рыдала и просила сбежать, пока не стало слишком поздно. Я же не о таком мечтала. И платье это дурацкое, и туфли неподходящие, и священник похож скорее на пьянчугу, чем на того, кто может соединять сердца. Только жених молодой и красивый, как я всегда хотела. Но это все не то!

Я отшатнулась от Рио, а он терпеливо ждал. Рассматривал меня с неподдельным интересом, словно впервые увидел. Искал что-то в моем взгляде, а я боялась, что он прочтет мои мысли. Мало ли на что способны чародеи.

– Скрепите вашу любовь… – собрался было повторить священник, но Рио на него шикнул.

– Атали. – Мистер Гилтон склонился к моему уху, и кожу опалило горячее дыхание. – Всего один поцелуй.

Это для него «всего один поцелуй», а для меня – первый в жизни. Я дрожала от волнения, страха и внезапной усталости, с трудом сдерживала слезы. Знала, что, если я переступлю черту сейчас, назад дороги не будет. Мы поженимся, а когда Рио даст мне развод? Он так и не сказал, собирается ли искать настоящую невесту.

– Когда вы… – Я осеклась, кинула опасливый взгляд на священника. Тот боролся со своими губами: они растягивались в противной ухмылочке, он безуспешно возвращал лицу серьезное выражение и снова ухмылялся. – Когда вы меня отпустите? – едва слышно спросила я у Рио.

– Скоро.

Твердые губы накрыли мой рот, не дав мне вздохнуть. Властный, жаркий поцелуй выбил пол из-под ног, я шире распахнула глаза и, чувствуя, как голова туманится, схватилась за плечи… мужа. Он теперь мой муж.

– Поздравляем! – заорали музыканты. Священник торжественным голосом объявил, что мы женаты.

Рио продолжал целовать меня, мягко, но требовательно. Я не сразу сообразила, что ответила ему и даже обвила руками его шею.

Перед глазами словно воочию мелькали картинки вчерашнего дня: завтрак, урок танцев, пения, чай с преподавательницей, урок грамоты, обед, свободное время, которое я провела в библиотеке, потом ужин. Обычный день, как и тысячи до него. Ничто не предвещало беды, и за ужином я с аппетитом поглощала сочную куропатку, запивала ее яблочным соком, с улыбкой рассказывала маме, что соседские мальчишки завели жирного кота и мне тоже хочется питомца. Мама отвечала, что как только я выйду замуж, то могу завести хоть верблюда. Я огорчилась, погрузилась в свои мысли, размечталась, как в белом платье иду под венец…

Несколько часов спустя меня целует малознакомый мужчина, ставший моим мужем. Не под аркой из цветов, а у стола с грязными тарелками. И я не в белом платье, а в бордовом и простеньком. Мамы нет, я не могу ей сказать: «Теперь я замужем и заведу кота, и твое разрешение мне не требуется».

Рио отстранился, напоследок быстро чмокнув меня в губы – завершая глубокий, страстный поцелуй легким дружеским. Я прижала ладони к пылающим щекам, в растерянности оглянулась в поисках священника и музыкантов, но мы были абсолютно одни.

– А где?..

– Ушли минуту назад. – Рио поправил черный воротничок, глядя куда-то поверх моей головы. – Мы вовремя успели, – хмыкнул он. – У нас гости.

Я, еще не отошедшая от поцелуя, с трудом могла сообразить, где нахожусь, а о приеме гостей и речи быть не могло. Я заметалась по столовой, принялась собирать грязные тарелки, оттирать салфеткой пятно на дубовой столешнице. Вероятно, ничего из этого я не должна была делать, но засуетилась по привычке. Я всегда помогала Лие готовить дом к приходу гостей, вот и сейчас не осталась в стороне.

Через большие окна, завешенные плотным тюлем, сложно было разглядеть площадку перед входом, чтобы узнать, кто прибыл. Из холла донесся грохот дверного молотка – как раз тогда, когда я бежала на кухню с тарелками в руках, а Рио пошел встречать гостей.

Кухню я не нашла, Рио не объяснил, где она, да и о моем желании навести порядок ничего не сказал, только глянул недоуменно. Я оставила посуду на подоконнике за шторой, пригладила выбившуюся из прически прядь волос и поторопилась догнать мужа. Мне представлялось, что встречать гостей супруги должны вместе, но я понятия не имела, как это делают фиктивные муж и жена. Тем более когда жена живет в соседнем доме.

ГЛАВА 4

Рио не тревожился, я же страшно нервничала, вытирала испарину со лба и то выпрямляла руки вдоль тела, то скрещивала их на груди. Мой теперь уже муж подмигнул мне с веселой улыбкой и распахнул дверь.

Внутрь ворвался шум улицы, грохот паровоза, людские голоса. Я оторопело уставилась на гостей, чьи широкие улыбки сияли ярче солнца. Вот они-то очень рады встрече… не со мной.

Пухлая женщина в атласном платье цвета грязного моря, с цветными перьями в зеленой шляпке, напомаженная как шут, изумленно захлопала глазами. Ее дочь – я так решила, потому как очень уж они были похожи, – застыла каменным изваянием, едва перешагнув через порог. Одетая куда скромнее своей мамы, она терялась на ее фоне. Бледненькая, худенькая, ее едва можно было разглядеть за пышными бантами и рюшами.

Из-за платьев появился высокий худой мужчина с подкрученными усами, поросячьими глазками и с черной папкой в руках. Он отвесил мистеру Гилтону поклон, распахнул папку и провозгласил:

– Баронесса Луиза Лехцен с дочерью!

– Мы знакомы, и других гостей здесь нет, – прервал его Рио и перевел приветливый взгляд на женщин. – Луиза, София. – Легкий кивок головы. – Рад видеть вас в моем доме.

– У тебя служанка появилась? – Баронесса вошла в холл, приподнимая юбки. – София, поздоровайся как полагается.

– Здравствуйте, – послушно пролепетала та, краснея.

София смотрела на Рио во все глаза, а я никак не могла понять, что за выражение у нее на лице. Испуганное? Восхищенное? Тревожное?

– Служанка? Нет, что вы. Знаете ведь, что слуги у меня не задерживаются.

– Еще бы! Ты разобрался с тем, что у тебя на чердаке? Сонечка должна жить в спокойной обстановке. Поседеет раньше времени – тебе отвечать.

Баронесса бодро шагала к арке слева от лестницы, София поплелась за ней, потом мы с Рио, и следом за нами – безымянный господин.

Я и раньше встречала Луизу Лехцен и ее дочь и сейчас узнала их, пусть и не сразу. Полгода назад в честь Сбора урожая в доме баронессы Лехцен давали бал, на который меня пригласили по ошибке, а выгонять не стали, опасаясь скандала.

Луиза отчаянно искала своей двадцатилетней дочери жениха, поэтому на ее приемах из будущих невест была только София. Звали семейные пары и холостых мужчин, но за два года София так и не вышла замуж. Луиза тратила баснословные суммы на устройство балов, растранжирила все состояние, потом принялась за приданое своей дочери, а к весне этого года она, как говорят, отправилась за помощью к императрице…

Я вспомнила все это до того, как мы вошли в гостиную с камином, и уже догадалась, почему баронесса в гостях у Рио. Луиза по-хозяйски развалилась в кресле, Соня заняла место в углу дивана и вся сжалась, как зашуганный щеночек. Что-то мне подсказывало, что сама она замуж за Рио не собиралась, но маменька настояла. Или императрица.

Императрице всего четырнадцать, в девичьей голове в таком возрасте водится множество разных глупостей. Подозреваю, что Луиза попросила ее подыскать Софии жениха, а та, в силу возраста и скудоумия (надеюсь, она не узнает моего о ней мнения), решила подложить Софию под чародея.

Я так разозлилась из-за этих мыслей, пока устраивалась в другом конце дивана, подальше от Сони, что стала не улыбаться, а скалиться. Надеялась только, что мои догадки неверны и сейчас Рио одним махом их разрушит.

– Теобальд, – позвала Луиза слугу, приехавшего с ними. – Принеси нам чаю. Найдешь вход в кухню из столовой, зеленая дверь.

Теобальд кивнул и смылся. Я мысленно хлопнула себя по лбу: несколько раз мимо зеленой двери пробежала ведь и не заметила.

– Вы гостили у меня всего сутки, а уже так хорошо освоились, – равнодушно улыбнулся Рио.

– Не такой уж большой дом, – отмахнулась баронесса. – Ах да, о нем: ее величество пообещала подарить вам на свадьбу поместье за городом. Ты бы видел, какое оно чудесное!

– Это правда, – с трепетом в голосе подтвердила София и еще пуще залилась краской. – В нем тридцать спален, три гостиных, бальная зала и целый этаж для слуг. А какой сад! Четыре гектара чистейшей земли без болот и леса, там растут яблони, сливы, груши…

– Цыц. – Луиза поерзала на месте, кинув на дочь предупредительный взгляд, и та потупилась. – Прости ее, Рио. Болтает без умолку, но это поправимо.

По-моему, без умолку болтала именно баронесса, но указывать на это я не стала. Сидела молча, ждала развития событий. Переглянулась с Рио и не смогла не улыбнуться: муж едва сдерживался, чтобы не рассказать Луизе правду прямо сейчас. Я не совсем понимала, почему он тянет и не сообщит, что уже женат.

Только я подумала об этом, как Луиза обратила внимание на меня.

– Боги! Девочка, что ты здесь забыла? – Ужас на ее лице проявился так отчетливо, словно она увидела привидение. – Рио, почему слуги присутствуют при разговоре хозяев?

– Знакомьтесь. – Рио вздохнул. – Моя жена – Атали.

– Жена? – в один голос воскликнули Луиза и София. – Но как…

– Я говорил ее величеству, что собираюсь жениться и не могу взять в жены вашу дочь. Императрица не передала вам этого?

На баронессу было страшно смотреть. Она вдруг сделалась белее снега, обмахивалась ладонью и хватала воздух ртом. София, вопреки моим предположениям о ее нежелании выходить за чародея, округлила глаза, полные слез.

– Мама, – она всхлипнула, – зачем мы приехали? Ее величество говорила, что мистер Гилтон женится, а ты…

– Что – я? – прошипела баронесса сквозь зубы. – Рио, не думаю, что ты можешь ослушаться приказа ее величества…

– Она приказала мне жениться вчера, но уже после того, как я сделал предложение Атали. – Рио снова подмигнул мне. – Правда, дорогая?

Я ошарашенно кивнула. Если и хотела произнести хоть слово – не смогла бы, язык к нёбу прилип.

– Так что я попросил ее величество подыскать Софии другого жениха.

– Почему тогда вы уже женаты? – Луиза бесилась, но виду старалась не показать. – Хочешь сказать, что, сделав предложение этой… ты женился на ней сразу же?

– Сегодня утром.

Спокойствия мистеру Гилтону было не занимать. Я же сидела ни жива ни мертва. Во что я вляпалась?!

– Чай! – В гостиной появился Теобальд с подносом.

София плакала, Луиза пыталась встать из кресла, но юбки мешали, и ей пришлось принять помощь Рио. Но, как только она встала на ноги, она тут же отдернула руку и окатила чародея таким гневным взглядом, что я сама испугалась. Рио же хоть бы что. Казалось, он даже наслаждался разочарованием гостей.

– Мы уходим! – рявкнула Луиза на слугу и выскочила из гостиной.

Мы с Рио остались одни. Он наполнил две чашки из трех чаем, подвинул ко мне миску с печеньем и откинулся в кресле.

– Вот поэтому я женился, – спустя несколько минут молчания произнес чародей. Повертел чашку в длинных пальцах, грустно усмехнулся. – Девочке на троне всего четырнадцать. Она витает в облаках и жизнь видит в розовом свете. Когда Луиза попросила ее выдать Софию замуж за достойного человека, то ее величество стала искать жениха среди придворных магов. Императрица нами восхищается, потому что не имеет ни капли магии, но всегда хотела – и решила, что лучшим мужем для Софии будет самый сильный чародей империи.

– Какого вы о себе высокого мнения, – прошептала я хрипло. Глотнула горячего напитка и тихонько откашлялась. – Самый сильный чародей?

Рио пожал плечами.

– А почему вы не захотели жениться на Софии?

– Обращайся ко мне на «ты» и по имени, нехорошо получится, если кто-то услышит, как ты выкаешь. Я не на ней жениться не захотел, а жениться вовсе.

Я поперхнулась воздухом. Что значит – вовсе не собирался?!

– А развод? Ты дашь мне развод скоро, как и обещал?

– Дам. – Рио поморщился. – Когда София выйдет замуж. Ну, либо я женюсь по-настоящему раньше. Последнего можешь не ждать, а вот Соне нужно подыскать жениха.

София симпатичная, милая, совсем не дурнушка, она могла бы стать чьей-нибудь женой еще в восемнадцать, если бы у ее матери были не такие завышенные требования. Как и у моей, впрочем. И моя мама, и Луиза искали своим дочерям богатых, влиятельных господ, и нас настраивали на то, что мужем должен быть либо чародей, так как они практически все поголовно богаты и уважаемы в обществе, либо герцог, не меньше. Ни одна, ни другая даже слышать не хотели о простых, но добрых мужчинах, в итоге мы с Софией до сих пор ходим в девках в то время, как наши ровесницы нянчат детей.

То есть теперь только София в девках. Я замужем за не пойми кем, неизвестно, надолго ли, и ни о каких детях мечтать не приходится.

– Кота заведу, – пробормотала я, чувствуя, как щиплет нос и глаза от подступающих слез.

Жизнь рухнула с этим замужеством, я не успею найти настоящего мужа, и придется довольствоваться малым – котами и собаками. Слышала, ими в огромном количестве обзаводятся старые девы.

– Кота? – недоуменно переспросил Рио.

Я не стала объяснять ему. Чародею плевать на мое будущее, сломанное фиктивным браком, ему лишь бы себя спасти от женитьбы по приказу малолетней императрицы. Я смахнула слезы со щек и поднялась.

– Работать пойду. Видела вывеску на двери, лавка открывается в девять.

– Будь внимательнее, – кивнул Рио. – Покупателей не очень много, но дотошности каждого хватит на десятерых.

Я пропустила его предупреждение мимо ушей, и зря. Совсем скоро я поняла, что значит «дотошности хватит на десятерых».

Видеть, как работает продавец, и быть им – разные вещи. Я совершенно не понимала, что делать, перекладывала книги на прилавке с места на место, читала описания на задней стороне обложки (Рио ничего не говорил мне о них, значит, можно), заглядывала в раскрытый журнал, в который нужно будет записывать имена покупателей.

Нервничала жутко. Помня, что весь доход с книг – мой, волновалась еще сильнее. Сколько продам, столько заработаю, на это буду жить. Может быть, съезжу к маме, чтобы выяснить, почему она меня бросила.

Отмахнулась от этой мысли: Ильнюс в пятистах километрах от Элдервика, и потратить почти сутки на дорогу в одну сторону я не могу. Нет, то есть, если бы я знала, где там находится старый дом Лии, я бы обязательно поехала, ну а так… Приеду, и что?

Мне не хочется слышать правду, вот что я для себя решила. Больно это и страшно – знать, почему тебя предали родные люди. Так я могу сама придумать причину и поверить в нее. Может быть, я не родная? Я слышала, такое бывает. Пьяницы и бездомные рожают детей и, не в состоянии их прокормить, подбрасывают чужим людям, а те принимают деток и растят как своих собственных.

Да ну, ерунда какая-то. Я как две капли воды похожа на маму, я видела ее портрет, на котором ей было пятнадцать, и сравнивала со своим. Мы одинаковые: глаза серые и раскосые, носы прямые и короткие, и даже улыбаемся мы с ней похоже.

А что, если папа мне не родной? Мама забеременела от другого, а папа узнал об этом вчера… Да, это логично. Отец расстроился и продал меня, а чтобы сделать больнее своей жене, сделал вид, что ваза ему дороже. А мама стыдливо сбежала, вот и все. Она просто испугалась позора и покинула Элдервик.

– Мисс! – рявкнул кто-то почти у самого уха.

Я вздрогнула и вскинула голову. Так задумалась, что не заметила, как вошла моя первая покупательница.

– Добрый день! – выдохнула я с широкой улыбкой.

Будь приветливее, Атали, ты зарабатываешь для себя.

Женщина вцепилась в меня колючим взглядом, скривила губы так, будто рассматривала полное отхожее ведро. Одетая не по погоде, в зимнее пальто и меховую шапку, она казалась еще пухлее, чем была на самом деле. Держала сумку на сгибе локтя и крепко прижимала ее к себе, словно боялась, что ее кто-нибудь вырвет.

– Кому добрый, кому – не очень, – выдавила она наконец, осмотрев меня внимательнее, чем следовало бы. – Все бы так важных покупателей встречали, как вы, позакрывались бы давно!

Когда я успела ее оскорбить? Или обиделась из-за того, что я не сразу ее заметила?

– Простите меня, – сделав виноватый взгляд, проговорила я. – Задумалась немного, вот и…

– Новинки покажите, – прервала она меня тоном, каким обычно приказывают, а не просят.

Новинки? Какие? Боги, почему я не узнала у Рио, где стоят новинки! Я торопливо выскочила из-за прилавка и принялась бегло осматривать полки. Я помнила обложки всех книг, вышедших в начале этой недели, потому что мы с мамой собирались сегодня, в мой день рождения, купить их.

– А, вот же они! – Я бросилась к полке, где книги стояли «лицом» к залу. – Смотрите, их не так много: вот любовный роман от Клары Уинслоу, короткие сказки о ледяных драконах от Розалинд Хаксли и… – Я с осторожностью взяла с полки «Путешествия через цветы», погладила обложку. Такие красивые розы на фоне умопомрачительного замка в окружении водопадов. Художник на славу постарался. – Советую вот эту. Знаете, я ее еще не читала, но наслышана…

– Наслышаны? – фыркнула женщина. – Она вышла три дня назад, когда бы вы о ней услышали?

Я растерянно пожала плечами. Просто не нашлась, что сказать. Но покупательница уже потеряла всякий интерес к новинкам, чеканным шагом двинулась вдоль стеллажей. Она трогала почти каждую книгу, водила указательным пальцем с крупным перстнем по золотистым буквам и то и дело оборачивалась ко мне:

– Эта интересная?

Я присматривалась к обложке, читала название и неуверенно кивала, чем сильнее злила женщину. Злости она не показывала, но хмурилась, поджимала губы, фыркала. Я окончательно разволновалась, даже руки затряслись. Мне не хотелось упустить первую покупательницу. Что я за продавец такой, если ничего не могу подсказать?

– Может быть, вы скажете, какие истории любите? – Голос у меня дрожал, колени тоже. Лишний раз заговаривать с агрессивно настроенной женщиной было страшновато.

– Вам лучше знать, вы же книги продаете, – бросила она, остановившись у стеллажа с эротическими романами. Оглянулась на меня и тут же сделала два шага в сторону от этого стеллажа к другому, с детективами.

Ясно, значит, эротика.

Мне такие романы не то что не нравились, я их просто никогда не читала, если не считать «Цветок борделя». Но придется импровизировать. Я дотянулась до книги в яркой розовой обложке, чуть сдвинула черную ленту в сторону, чтобы прочитать название.

– «Тени на простынях» – довольно популярный роман, – вспомнила я. – Слышала о нем…

– Вы вообще книг не читаете? – Теперь в голосе покупательницы слышалась не злость, а презрение. Тонкие брови взлетели вверх, под шапку. – Слышали да слышали, а сами-то что читаете? Посоветуйте ту книгу, которую вы сами открывали хоть раз. А то купила я однажды романчик какого-то писаки, а там герой в третьей главе умер.

«И что?» – хотела спросить я, но благоразумно промолчала. Скрыла смешок за кашлем и кивнула.

– Тогда вот: «Где кончается дыхание». Читала, и не раз!

Конечно, я солгала. Но я вдруг поняла, что так тоже можно, я ведь не обязана знать сюжеты всех книг на свете, а в эротических романах в третьих главах уж точно никто не умирает… наверное.

Женщина не взяла, а выхватила книгу из моих рук, придирчиво присмотрелась к обложке и покачала головой.

– Здесь девица совсем голая, разве что уголком простыни прикрыта. Совсем с ума сошли такую похабщину на всеобщее обозрение выставлять.

Книгу она вернула мне в руки с фразой «Уберите с глаз долой» и вышла из лавки.

Я стояла как пришибленная, хлопала глазами. Даже выглянула в окно, чтобы убедиться, что женщина действительно ушла, так ничего и не купив. Вот и все, я упустила три серебряных. Но почему? Ответа у меня не было.

– Ладно, – пробормотала я, возвращая «Где кончается дыхание» на полку. Чувствуя, что завожусь, несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула. Бывают и такие люди, что уж. Можно подумать, я никогда не встречала подобных, чтобы так удивляться. Один раз мисс По довели до истерики вопросами: «А почему вы не знаете, что будет в пятой главе? А в десятой? А в двенадцатой?» Мы с мамой наблюдали ту сцену, сидя за столиком в углу, а потом отпаивали мисс По чаем с валерианой.

Только я успокоилась и решила просмотреть все полки, чтобы запомнить, где и что стоит, как дверь распахнулась и в лавку с щебетанием заскочили две девушки в ярких платьях, в теплых накидках и почему-то с веерами в руках, хотя погода была совсем не жаркой.

Таких болтушек, не замолкающих ни на минуту, я знала всего двух: Джо Пенроуз и ее сестру-близнеца Беатрис и узнала бы их голоса из тысячи других. Мы не любили друг друга… Мягко сказать.

– А потом он говорит: «Я не буду приглашать ее на танец!» – Джо произнесла это грубым голосом, пародируя мужчину, о котором рассказывала.

– А ты что? Ну что? Ты послала его? – с нетерпением спрашивала Беатрис.

Джо открыла рот, чтобы ответить, но заметила меня. Застыла всего на миг, потом осознала, кого видит перед собой, и расплылась в хищной улыбке.

– А-а-атали! – восторженно протянула она. – Вот это встреча! А мы сегодня обсуждали тебя, представляешь? Уже все знают, что вы денег лишились. Бе-е-едная, как же ты теперь? – Притворно-жалостливый взгляд остановился на моих туфлях.

Я, как назло, надела для работы не красивые, а удобные – то есть растоптанные. Я мысленно чертыхнулась: что за день сегодня! То ненормальная с эротикой, то врагини детства. Кто придет следом? Ухмыльнувшись, я представила, как в лавку заходит мой отец. Да, его визит меня окончательно вывел бы из себя.

ГЛАВА 5

Они застали меня посреди торгового зала с книгой в руках – не эротика, слава богам, а всего лишь детектив, и я могла сказать, что у меня все отлично. Мол, зашла в лавку за романом на вечерок, и ничего больше.

Но я не стала лгать им. Близняшки довольно скоро распознали бы ложь и подняли бы меня на смех, хотя бы потому, что никакого продавца мы не дождемся.

Я прошествовала за прилавок, улыбнулась, как полагается.

– Будете покупать что-то? У нас огромный выбор – от детективов до эротических романов.

– Собирались, – со смешком ответила Джо и, подхватив юбки, двинулась к прилавку. В горящих любопытством глазах было столько радости, что со стороны можно было подумать, будто мы с Джо старые подруги и встретились спустя пять лет разлуки. – Но теперь нам куда интереснее пообщаться с тобой.

– Очень интересно! – закивала Беатрис, не переставая обмахиваться веером и непрерывно накручивать на палец локон светлых волос.

Посылать их к чертям нельзя – эти сестры обычно сыпят монетами направо и налево, и купить несколько книг для них не проблема. А мне деньги нужны, и так одну покупательницу упустила из-за своей же оплошности.

– Моя камеристка сегодня рассказала, что видела, как из вашего дома выносят вещи, – довольно сказала Джо.

– А моя видела, как их потом грузили в кареты игорного дома, – добавила Беатрис.

– Да почему игорного-то? – Джо уколола близняшку взглядом. – В кареты банковской организации все грузили, и сам мистер Лот контролировал. И не спорь со мной. Твоя камеристка даже из дому сегодня не выходила.

– Так и твоя тоже! А говоришь, что она сама видела.

– Моя гуляла в саду, где встретила садовника, который ранее встретил кухарку, а та узнала все от экономки. Можно сказать, что своими глазами и видела.

– А-а-а, – протянула Беатрис, вытаращив глаза. – Экономка точно была свидетельницей, она не стала бы лгать.

– Вот именно!

– А мистер Иллс все носился по двору, следил за тем, что выносят. Мне кажется, он все имущество потерял… О, Атали! – Беатрис облокотилась на прилавок. – А дом у вас тоже забрали или только мебель? Почему же ты не с родными, а здесь? Хотя можешь не отвечать, мы потом узнаем у кого-нибудь.

Я сжимала челюсти изо всех сил, чтобы не расплакаться. Стискивала ладони в кулаки, впиваясь ногтями в кожу, чтобы физической болью заглушить душевную. Сейчас бы спрятаться в углу, накрыться одеялом и реветь, пока со слезами не вымоется вся та горечь, что пропитала меня, кажется, уже насквозь.

Джо и Беатрис хлопали наивными глазами, глядя на меня с любопытством, как на стенд с новостными объявлениями. Ждали, когда же я расскажу правду о случившемся, чтобы они отнесли ее по подружкам и уже к вечеру весь город говорил про обнищавшую Атали Иллс.

– Хм. – Беатрис поджала пухлые губки.

– А сколько тебе здесь платят? – На лице Джо мелькнуло ехидство. – Совсем мало, да?

Беатрис фыркнула:

– Я слышала, что продавцы работают за еду. Атали, это так?

– Ой, а где мистер Гилтон? – Джо всплеснула руками, озираясь.

– Мистер Гилтон? – глухо переспросила я, с огромным трудом заставив себя проигнорировать их предыдущие вопросы.

– Ну да, это ведь его лавка. Здесь еще работала… м-м-м… Беатрис, ты помнишь ту пухлую даму?

– Мисс Торвик? Конечно! Такая милая женщина. Жаль, что ей пришлось уйти из-за Атали.

– Почему из-за меня?

Каждое слово давалось мне с трудом. Наверное, чтобы слезы не подкатывали, нужно совсем не открывать рот. Нельзя разреветься перед сестрами Пенроуз, жалости в них не вызвать, а вот презрение и даже радость – легко. Будут потом рассказывать всем подряд, в каком беспомощном состоянии теперь внучка почившего генерала Гримси. О балах можно будет забыть… Впрочем, меня и так больше никто не пригласит, так что не о чем переживать.

– Ну ты ведь теперь здесь! А мисс Торвик, между прочим, работала почти каждый день, лишь иногда ее заменял мистер Гилтон. Вот я и спрашиваю: а где хозяин лавки?

– Так вы пришли с ним увидеться?

Сестры вспыхнули, быстро переглянувшись.

– Ну, а почему бы и нет? – надменно ответила Джо. – Он молод и холост, а на приемах не появляется. Все работает без устали, а с такой загруженностью наверняка не может подыскать себе подходящую невесту.

– Поэтому вы решили явиться сами?

– Ой, успокойся, – хохотнула Беатрис. – На тебя он уж точно не посмотрит!

– Я женат, дамы, – прозвучал за их спинами насмешливый голос Рио.

Его внезапное появление в лавке произвело на близняшек ошеломляющее впечатление: девчонки засуетились, принялись наперебой оправдываться, что говорили вовсе не о нем, потом схватились за руки и отошли к стеллажу, делая вид, что их внимание целиком и полностью занято книгами. Странно, что не сгорели со стыда – я бы на их месте так и сделала.

Рио лениво пересек зал, перегнулся через прилавок и стащил у меня журнал, коснувшись тыльной стороной ладони моей руки, лежащей на столешнице. Дотронулся совершенно случайно, но меня внезапно обдало жаром от смущения. Пока он листал журнал и всматривался в список имен, ища среди них кого-то, я пыталась совладать с нахлынувшими эмоциями, вызванными отвратительным поведением Джо и Беатрис. Они стремились сделать мне как можно больнее, у них это получилось, и даже мимолетная радость, вспыхнувшая во мне при появлении Рио, не давала взять себя в руки.

– Твои знакомые? – негромко спросил Рио, не отрываясь от журнала.

Знакомые – не то слово. Мы жили почти по соседству с самого рождения – их дом всего в трех домах от нашего, и, конечно, когда были детьми, играли вместе. Наши родители дружили, наши слуги дружили, а мы с близняшками много лет были друг у друга на виду. Потом все мы выросли, вступили в пору, когда уже принято подыскивать будущих мужей, и вот тогда между нами разгорелась настоящая вражда.

– Мы не подруги, – сообщила я. – Ничего не знаю об их отношении к тебе, если ты об этом хочешь спросить.

– Это я заметил. На тебе лица нет, почему?

Я нервно облизнула губы и со смешком ответила:

– Моя семья разорилась из-за зависимости отца, которой у него, к слову, никогда раньше не наблюдалось. Ума не приложу, почему он начал играть на деньги. А эти две курицы… Да обо мне судачить теперь будут по всем углам. Ты еще пожалеешь, что женился на мне, когда услышишь все сплетни, что способны придумать и разнести сестры Пенроуз.

Рио с прищуром глянул на девчонок.

– Продай им любые книги авторства миледи Шелгроу, – задумчиво посоветовал он.

Я вскинула голову, непонимающе уставилась на мужа, а он, обернувшись ко мне, заговорщицки улыбнулся. В его улыбке чудилась нежность, но в глазах виднелось что-то совсем нехорошее, отчего у меня по спине пробежал холодок. Я медленно кивнула, а про себя отметила, что книги миледи Шелгроу сниму с продажи. Неизвестно, что в них, может быть, ничего плохого и нет, но взгляд чародея мне очень не понравился.

Рио вернул журнал на место.

– Вечером никуда не уходи, если вдруг собиралась.

– Почему?

– У моей жены сегодня день рождения, ты приглашена. – Он произнес это чуть громче, чем следовало, и близняшки зашушукались.

«Откуда он узнал про день рождения?» – мелькнула в моей голове мысль и тут же пропала.

Стоило только Рио выйти на улицу, как обе ринулись ко мне.

– Кто его жена?

– А она дает бал в честь праздника?

– А как на него попасть? О Атали, ты могла бы попросить ее прислать нам приглашения?

– Будут ли среди гостей молодые мужчины?

– А герцог Хорк будет? А его сын?

– Атали-и-и, – заныла Беатрис и умоляюще сложила руки. – Ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Это ведь Гилтоны, у них наверняка гостит даже императрица!

– Мы же подруги! – выкрикнула Джо, притопнув.

«Да не были мы никогда подругами!» – хотелось заорать мне.

Одни боги видели, чего мне стоило сохранять равнодушное спокойствие. Внутри все клокотало от злой обиды, руки сами собой тянулись к глупым лицам близняшек, чтобы сорвать с них эти тупые выражения. Наверное, все это отразилось в моих глазах, потому что Беатрис отшатнулась от прилавка.

– Пойдем отсюда, Джо.

Джо в сердцах ударила ладонью по настольной полке, та зашаталась и с грохотом рухнула на пол.

– Мы здесь ничего покупать не будем, – выплюнула Джо, беря свою сестру за руку. – Лучше сходим к мисс По, заодно и обсудим твое новое положение. Уверена, она будет удивлена не меньше нашего.

– Да пошли вон уже! – вырвалось у меня яростно.

Близняшки громко хлопнули дверью, вылетев из лавки.

До чего раздражающие девицы, слов нет! Жизнь мне портили, пока я составляла им конкуренцию на балах, и сейчас не унимаются. Что им нужно? Что всем вокруг от меня нужно? Почему отец решил, что имеет право продать меня как вещь? А мама – бросить, словно не она меня рожала? Идиотка эта с эротическими романами с раннего утра испортила настроение, поселила во мне неуверенность, а близняшки пришли и парой неосторожных фраз добили.

Десятки мыслей промчались в моей голове за мгновение.

Рио спас меня из ужасного дома, в котором продают любовь. Мне повезло. У меня теперь есть лавка – какая-никакая, а работа и деньги. То есть денег пока нет, но они обязательно будут. Я сумею стать хорошим продавцом, даже мисс По обзавидуется, вот так-то! А еще я замужем за самым сильным чародеем империи, и если захочу, то никогда с ним не разведусь – тем более он и сам не торопится – и буду пользоваться его славой как своей собственной. Стоит мне сказать сестрам Пенроуз, что я и есть жена мистера Гилтона, как они немедленно забудут о наших разногласиях и тогда всем своим подругам будут хвастаться, что якобы дружат с супругой чародея.

Да, я навсегда лишусь возможности выйти замуж по-настоящему, если хоть кто-то узнает об этом. Повторно замуж выходят только вдовы, а мистер Гилтон помирать вроде не собирается. Зато я наконец-то почувствую свободу, не буду ловить на себе саркастические и жалостливые взгляды.

В первые сутки моей новой жизни я видела рядом с собой только одного человека, к которому относилась с теплотой, – малознакомого Рио Гилтона. Он единственный еще не успел меня обмануть или предать. Может быть, он очень хороший на самом деле, ну и что, что чародей? Да, они опасные, но только если их обидеть. Зато если подружиться, то лучшего друга и не найти.

Конечно, я представления не имела, какими друзьями могут быть те маги, в чьих силах полностью изменить или вовсе стереть сознание человека. Слышала о них всякое, читала о них разное: и хорошее, и плохое. За последние два года императрица казнила уже двоих чародеев, но наградила знаком отличия намного больше. Значит ли эта статистика, что чародеи ничуть не страшнее обычных форточников?

– Идите вы все к чертовой бабушке, – выплюнула я, окончательно решив признаться обществу в замужестве. – Без настоящей семьи проживу!

Я осела на пол рядом с рассыпавшимися книгами, трясясь от гнева. Дрожащими руками принялась собирать яркие томики и тут заметила, что одна из книг лишилась ленточки, падая, и раскрылась ровно посередине.

ГЛАВА 6

Я резко отвернулась от нее. Рио сказал: читать нельзя. Кем надо быть, чтобы ослушаться чародея? Я, может быть, еще наивна в силу возраста и воспитания, но не настолько, чтобы не доверять словам колдунов. Потянулась рукой к книге так, чтобы не коснуться страниц – на всякий случай, – дотронулась кончиками пальцев до края обложки и, подцепив ее, захлопнула книгу. Только тогда разрешила себе взглянуть на нее.

Ничем не примечательная, даже не новинка. Серо-голубая обложка с непонятным рисунком, на котором можно было увидеть юную девушку или пожилую женщину, в зависимости от того, с какого угла смотреть. Золотистый срез, алая ленточка-закладка. На ощупь приятная, название не отталкивающее: «Лилии в ее волосах». Любовный роман, стало быть. По-моему, я такой видела в библиотеке на маминой полке, а может, ошибаюсь.

Перевернула книгу, прочла описание.

«Юная Элиза Лонгвей возвращается в родовое поместье после долгих лет разлуки с семьей. На балу, куда она отправляется неохотно, судьба сталкивает ее с загадочным господином Рэйвеном – мужчиной с прошлым, которое лучше бы осталось в тени. Элиза влюбляется и должна будет выбрать: долг перед семьей или любовь, за которую придется бороться».

Я задумчиво поджала губы. Ничего необычного в этом романе нет – таких сотни в каждой книжной лавке. Он наверняка интересный, но не необычный.

Книга, обернутая крест-накрест черной лентой, вернулась на настольную полку, когда я ее собрала. Она еще некоторое время привлекала мое внимание, но быстро забылась, пока не произошло кое-что…

В лавку вплыла девушка, похожая на ангелочка с кудрявыми светлыми волосами, собранными в замысловатую прическу. Одетая в бежевое драповое пальто – по погоде, на удивление! – в легких туфлях, с вязаной сумочкой в руках.

Встретив с утра ту странную женщину, а потом близняшек, выряженных, как будто бы на дворе глубокая осень, а не ранняя весна, я начала сомневаться во времени года, но теперь все встало на свои места. Сейчас конец февраля, самое то для тонких пальто без меха.

Девушка лучезарно улыбнулась мне и двинулась прямиком к полке с любовными романами. Я облегченно выдохнула: неужели хоть кто-то меня сегодня порадует и покупкой, и хорошим настроением? Честно признаться, я уже почти перестала верить в добрых людей.

Я следила за ней и все ждала, что вот сейчас она начнет выяснять, не погиб ли герой в третьей главе и не раздеваются ли герои в книге полностью. Но ничего подобного не случилось. Она ловко цепляла за корешки книги, которые ей приглянулись, сдвигала в сторону черные ленты, бегло смотрела описания и складывала книги на сгиб левой руки так, чтобы их удобно было прижимать к себе.

Восемь ярких томиков легли передо мной на прилавок, а девушка, не переставая улыбаться, принялась отсчитывать монеты.

– Двадцать четыре серебром, верно? – Голос ее тоже был ангельским. Впрочем, даже если бы она хрипела, как прокуренный пьянчуга, мне ее голос слышался бы пением соловья. – Вот, возьмите, пожалуйста. А я не видела вас здесь позавчера, первый день работаете? В прошлый раз меня обслуживала мисс Торвик. Такая приятная женщина! Вы знакомы с ней?

– Нет, – мотнула я головой и тут же, опомнившись, кивнула. – То есть да, первый день. Мисс Торвик я не знаю, кажется, я ее заменяю теперь…

– Мне сказали, что мистер Гилтон завозит новинки не так скоро, как все остальные, и лучше пойти к некой мисс По, но я все равно буду сюда приходить: мне нравится атмосфера в вашей лавке. – Девушка складывала книжки в сумку, пока разговаривала. – И на книгах такие милые ленты, вы не находите? По-моему, они должны быть белого или розового цвета, но все равно, даже черные, они очень симпатичные. Это так красиво, правда?

– Правда, – не задумываясь ответила я.

Не обязательно говорить покупательнице, что мне эти ленты совсем не кажутся упаковкой, подходящей для книг, к тому же эти книги мне почему-то запрещено открывать.

– Ой, совсем забыла. – Она всплеснула руками, а на лице появилось расстроенное выражение. – Прошу прощения, я поставлю сумку сюда? Вот так, с краю. Сейчас, одну минутку!

Девушка оставила сумку на прилавке, летящей походкой скользнула по залу и, привстав на цыпочках, вытащила с полки детективный роман в кроваво-красной обложке.

– Моему другу, – объяснила она, снова рассчитываясь. – Рэйвен отчего-то любит все эти ужасы, что описываются в подобных историях. Ну, знаете, сначала там кто-то кого-то убивает, а потом кто-то другой это убийство расследует. Кошмар!

Еще три монеты звякнули о дубовую столешницу, книга скрылась в сумке, а девушка попрощалась со мной и уже зашагала на выход, когда с улицы заглянул усатый господин.

– Мисс Лонгвей… О, как хорошо, что вы уже освободились!

– В чем дело, Жорж?

– У кареты повредилась ось, я только заметил…

Мисс Лонгвей вышла, прикрыла за собой дверь, и их голоса стихли.

Лонгвей? Рэйвен?

Я схватила книгу, которую так внимательно изучала несколько минут назад, и перевернула задней стороной к себе. «Элиза Лонгвей возвращается… С загадочным господином Рэйвеном…»

Несложно догадаться, что автор написал персонажей романа, взяв за прототип мою покупательницу и ее друга… Но только-только я прочла описание, как тут же в лавке появляется та самая Элиза. Или не та же? Да мало ли одинаковых имен в этом городе! Я знаю минимум трех женщин с именем Атали, а имя Элиза еще более распространено. Может быть, ее вообще зовут не Элизой, а я напридумывала сама и поверила.

Но что-то царапало внутри, и я, видя через окно, что Элиза еще не уехала и разговаривает с Жоржем, поспешила к ней.

– Мисс! – Я высунулась из-за двери в полной уверенности, что девушка меня просто пошлет и не станет отвечать, но не спросить я не могла. – Ваше лицо кажется мне знакомым, но никак не могу вспомнить, где мы с вами встречались?

Конечно же, я ее совсем никогда не видела, да только ничего другого в голову не пришло.

Элиза – если ее звали так, а не я выдумала, – виновато поджала губы.

– Боюсь, что я ранее не была с вами знакома. Я вернулась в город всего два дня назад после нескольких лет отсутствия и успела только побывать на балу у его светлости герцога Хорка. Может быть, мы с вами виделись у него?

Элиза задала этот вопрос так неуверенно, будто сама себя в этот момент спрашивала: «Ну какой ей бал? Она ведь продавщица в лавке!»

Я извинилась, что отвлекла ее, еще раз попрощалась и вернулась в зал. Сомнений быть уже не могло: мисс Лонгвей – действительно та самая Элиза из книги, но если она приехала два дня назад и события, описанные в романе, кроме бала и знакомства с Рэйвеном, с ней еще не произошли, то как автор узнал о них?

«Какой бред ты несешь, Атали! – со смехом укорила я себя. – Совпадение, вот и все!»

Но на душе сделалось тревожно. «Лилии в ее волосах» я отложила под прилавок, чтобы вечером все подробно расспросить у Рио. Остается надеяться, что он не станет увиливать и утолит мое любопытство. В конце концов, он запретил мне читать книги в черных лентах без всяких объяснений, а мог бы и сказать, почему нельзя.

Дело шло к закрытию, а после Элизы так никто больше и не пришел. Тщетно я вскидывала голову всякий раз, когда за дверью стучали каблучки или слышались чьи-то голоса.

Я еще раз пересчитала серебрушки, любовно сложила их в металлический ящик, и тут взгляд зацепился за журнал… Если бы на меня в этот момент вылили ушат ледяной воды, я бы и не заметила, так сильно похолодела от осознания. Я не записала книги, купленные Элизой!

Из головы мигом вылетели все вопросы, которые я намеревалась задать Рио, остался только один: как сказать ему, что я не отметила девять книг?

Я взволнованно раскрыла журнал на странице, где было свободное место, внесла имя загадочной девицы в список и сделала пометку, что нужно узнать, какие книги она купила. Вот я курица! Назвала курицами сестер Пенроуз за их бессмысленное кудахтанье, а сама-то – заговорилась и про все на свете забыла.

Пока я корила себя за невнимательность, искала Элизу среди покупателей позавчерашнего дня. На удивление, ее имени в журнале не было совсем, ни позавчера, ни ранее, ни позднее. Это меня успокоило: значит, нет ничего страшного в пропуске записей, и мисс Торвик тоже не всегда их делала. Хотя, может, поэтому ее и уволили? Ну, меня-то Рио не уволит, об этом можно не переживать.

Часы пробили пять. Я перевернула табличку на двери, сообщающую посетителям, что лавка откроется завтра в девять, заперла дверь и побежала наверх. Там торопливо приняла ванну, переоделась в теплое светлое платье, заплела влажные волосы в косу и была готова идти к Рио, но задумалась. Может, он сам за мной придет? Нехорошо получится, если муж ничего не планировал, а сказал о планах, только чтобы позлить близняшек. Недаром ведь он говорил это громко, во всеуслышание.

Тут же я вспомнила, что у меня вообще-то есть причина посетить его без приглашения: книга, персонаж которой заявился ко мне в лавку! Я ухватилась за эту мысль и спустилась за книгой, чтобы немедленно отправиться с ней к Рио.

Подозрительная радость появилась в душе, когда я поняла, что увижу его, пусть и под каким-то предлогом, но определить причину внезапного хорошего настроения от предстоящей встречи с фиктивным мужем я не сумела.

Темнело рано, так что, когда я вышла из лавки, улица освещалась фонарями. Людей было множество, они сновали прямо вдоль особняка чародея, как будто это не жилой дом, а общественное заведение. Я пробиралась к крыльцу, бережно прижимая к себе книгу, о которой и должен состояться разговор. Кое-как я протиснулась между дородной женщиной с громадной ручной тележкой и толстопузым господином с целым ворохом свертков, перепрыгнула через несколько ступенек, преодолела еще три и толкнула дверь, совершенно упустив из внимания дверной молоток, которым приличные люди обычно стучат, прежде чем войти в чье-нибудь жилище.

Это стало моей первой ошибкой в жизни с чародеем.

Я очутилась не в холле. Вокруг меня сгущалась вязкая, тягучая тьма, такая плотная, что приходилось напрягать глаза в попытке рассмотреть что-нибудь. Я поднесла руку прямо к носу и не увидела ее. Сделала шаг назад, намереваясь вернуться на улицу и, как положено, постучать, но уперлась спиной не в дверь, а в глухую стену. Пошарила по ней руками в поисках ручки и могла бы решить, что из-за темноты потерялась в пространстве и нахожусь далеко от выхода, но пальцы нащупали что-то влажное, мягкое и шершавое, похожее на траву. В доме Рио при свете дня я что-то не замечала моховых зарослей.

В тишине с хрустальным звоном разбивались о пол капли. Послышалось журчание невесть откуда взявшейся воды, как из крана, но более шумное. Приятные, мелодичные звуки внезапно заглушил грохот цепей.

Я вжалась в стену. С круглыми от страха глазами вглядывалась в черноту перед собой, открывала рот беззвучно, не в силах позвать на помощь. Онемевшее тело не слушалось, ноги не двигались, а цепи звенели все громче.

Кто-то большой и тяжелый двигался в мою сторону, медленно, но верно приближаясь, и грохот преследовал каждый его шаг. Шаг, грохот, звон. Шаг, грохот, звон. Хрип.

Разобрав среди остальных звуков этот полный отчаяния и боли зов, я заорала во все горло и зажмурилась.

В ту же секунду меня схватили за плечи чьи-то руки, несильно тряхнули.

– Атали!

Я распахнула глаза, замолкая. Обнаружила себя стоящей у стены в уютном холле особняка, освещенном огненными шариками, а напротив меня – Рио в одном полотенце, обернутом вокруг бедер. Непривычное зрелище для меня, до этого я видела полуголого мужчину только раз, да и мужчиной его назвать было нельзя: пятилетний Питт, соседский мальчишка, сбежал от гувернантки в одних панталонах и пролез в наш сад через дыру в заборе.

За долю секунды я запомнила каждый мускул на теле Рио и перевела взгляд на спокойное лицо мужа.

– Что за ч-чертовщина?

Я имела в виду, конечно, не его роскошное тело – по моим представлениям, разумеется, потому как я понятия не имела, какая фигура должна быть у мужчины. Если красивым считался четко очерченный пресс, косые мышцы внизу живота, гладкая кожа без единого волоска, то Рио Гилтон определенно был эталоном мужской красоты.

– Охрана, – невозмутимо объяснил муж, убирая руки с моих плеч. – Я часто забываю запереть входную дверь на ночь или когда ухожу из дома и в конце концов сообразил такую защиту.

– Это ч-чары? – Да что ж такое, я же не останусь навсегда заикой?

– Чары, – подтвердил Рио.

– А живет в них кто? Т-там, в темноте. Я слышала хрип и… кандалы, кажется.

– Люсик. Сбежавший каторжник.

– Настоящий? – Голос прорезался, и я взвизгнула.

– Нет.

– Тогда откуда ты знаешь, кто он?

Серые глаза улыбались. Раздетый Рио выглядел еще более привлекательным, чем закутанный в черное с ног до головы, и я расслабилась под его взглядом. Кончиками пальцев муж коснулся моей щеки, обдавая жаром, и мой испуг окончательно исчез.

– Сам же его придумал. Подожди меня в гостиной, где мы принимали Лехцен, а я скоро приду. – Рио кивнул на полотенце, многозначительно посмотрел на меня и ушел.

На всякий случай я задвинула засов на двери в паз, чтобы никто вроде меня не попался непонятному Люсику. Хотя, наверное, люди, которые без предупреждения решают войти в чужой дом, достойны знакомства с иллюзорным охранником. Пусть заикаются от страха до конца дней своих и помнят, что нельзя забираться ни в чьи дома.

Я вот навсегда запомнила и больше никогда не ворвусь в дом, пусть и к собственному мужу, без стука.

Книгу, о которой я напрочь забыла с момента, как переступила через порог, до того, как Рио меня вытащил из мглы, я положила на кофейный столик описанием вверх. Сначала посмотрю на реакцию мужа, а уже потом приступлю к расспросам. Мама учила меня, что у мужчин нельзя ничего спрашивать прямо в лоб, тогда они потихоньку, сами того не осознавая, слово за словом рассказывают правду.

Но мама-то говорила об обычных мужчинах, а не о чародеях.

ГЛАВА 7

Я стянула с книги черную ленту, спрятала ее в кармашек пальто и устроилась на диване в уголке, где в прошлый раз сидела София. Почему-то я вспомнила о ней, недовольно скривилась, представила ее хрупкое тельце в объятиях Рио и раздраженно фыркнула своим мыслям. София не идет Рио: они смотрелись бы как старые друзья или даже родственники, но точно не как супруги. Статный, сильный мужчина, с равнодушным лицом взирающий на этот мир, и тоненькая как тростинка девушка с глазами олененка не пара друг другу.

Размышляла я об этом все то время, что сидела одна. Рио возник в дверном проеме, когда София в моих фантазиях выходила замуж за худощавого мужичонку с круглым пузиком.

– Больше света? – спросил муж, а я первые две секунды растерянно собиралась с мыслями.

Рио решил, что света от настольной лампы недостаточно, и в ту же секунду озарился ярким пламенем камин. Треск поленьев совсем как настоящий, и огонь на иллюзию не походил. Я выдохнула что-то вроде: «Ничего себе». В следующее мгновение из углов гостиной в нашу сторону потянулись туманные щупальца. Они окутали мои ноги, согревая их.

Рио мягко опустился в кресло, поправил полы мантии, раскрывая их и представляя моему взору затянутую в черный костюм фигуру. Костюм был хорош, да только я теперь знала, что скрывается под ним, и старалась на мужа не смотреть. По крайней мере не ниже его подбородка.

– Чуть не забыл, – опомнился Рио и принялся вытаскивать из карманов мятые конверты.

Складывал их на столике в кучу рядом с книгой, а я следила за его взглядом. Книгу он будто не видел!

– Твои старые знакомые прислали письма с просьбой пригласить их на прием в честь дня рождения моей жены. Вот эти, – он выудил из бумажной кучки два конверта с красными отпечатками губ, – от близняшек, а остальные от их подруг.

Пенроуз – странноватые девочки. За шанс выгодно выйти замуж они могли даже друг другу глотки перегрызть, но чтобы так нагло напрашиваться в гости, это и для них слишком позорно. Луиза Лехцен в сравнении с ними – скромная дама без особых запросов. Впрочем, сестрам, как и мне, уже девятнадцать, и если все мы, включая Софию, не прекратим быть настолько разборчивыми в мужчинах, то можно будет на четверых сообразить собачье-кошачий клуб по выходным. Там, глядишь, и другие привередливые невесты, вышедшие из брачного возраста, подтянутся.

– Я не даю балы, – сказал Рио, перекладывая конверты с места на место. – Не зову гостей ни на чай, ни на обед. В моем доме по странному стечению обстоятельств гостили только Лехцены, и то всего сутки.

Я хотела спросить, что за странные обстоятельства вынудили баронессу с дочкой остаться у него, но никак не могла отвязаться от мысли про книгу. Я подбирала слова, раздумывала над вопросами, решала, с чего лучше начать. Рио же никакого внимания на нее не обращал, только отодвинул в сторону, чтобы не мешалась.

– А вот эти твои чары, – начала я с самого простого, – как они работают? Ты зажег огонь в камине, но жар от него не идет, значит, он ненастоящий. Так?

– Так.

– Я читала, что чародеи не могут создавать иллюзии, но вижу обратное: та темная комната, Люсик этот в цепях, огонь и туман. – Я тряхнула ногой – туманные щупальца расползлись в стороны. – Все это иллюзии, я знаю, видела такое на ярмарке.

– Я не создаю иллюзии, – устало ответил Рио. – Чары проникают в сознание человека, путают его, рисуют в воображении картинки, которые я задаю.

Мой взгляд метнулся к огню.

– То есть пламя вижу только я, но не ты?

– Для меня камин пуст.

Я поежилась, почувствовав себя незащищенной, но деваться было некуда. Рио прямо сейчас засовывает мне в голову то, что я должна видеть по его воле. Может быть, и гостиной нет? А сам он как выглядит? Он ведь мог зачаровать меня так, чтобы я видела его красавчиком, но на самом деле…

– Боги, да ты старик! – выпалила я и тут же прикрыла рот ладонью. Случайно вырвалось, я не хотела этого говорить.

Рио воззрился на меня с изумлением.

– Что?

– Ну ты ведь легко мог заставить меня думать, что ты молод и красив, а когда встретил меня в холле, то еще и тело свое изобразил как… как с картинки.

– Я действительно молод и красив, – прервал меня муж, тихо рассмеявшись. – Законом запрещено менять свою внешность в глазах других. Безобидные мелочи вроде огня в камине – хоть сколько, но ничего, что могло бы как-то повлиять на жизнь человека. Но хватит разговоров обо мне, у тебя день рождения, а для меня это святой праздник.

– Мой день рождения?

– Чей угодно. – Рио поднялся из кресла, подал мне руку. – Я накрыл стол на двоих, надеюсь, ты не против.

Против я не была, но, уходя, прихватила с собой книгу, не оставив надежды выяснить правду о ней. В любое другое время меня бы беспокоил ужин наедине с мужчиной, во время которого я должна выглядеть безупречно. Вытирать губы уголком салфетки, жевать с закрытым ртом и беззвучно глотать – всему этому меня обучали с пеленок, но сейчас я не могла ручаться за свои манеры. Слишком уж нервное мне предстоит занятие – устраивать допрос чародею.

Муж привел меня в богато украшенную столовую. Если бы я не видела эту комнату утром, то решила бы, что плавающие под потолком лилии, арка из белоснежных астр у стола и ковровая дорожка к ней – обычные предметы интерьера.

– А что видишь ты? – Я сообразила, что в моей голове снова копаются.

– Стол и стулья, – усмехнулся Рио. – Прошу. – Он отодвинул один из стульев, помог мне сесть, а сам устроился на другом конце стола. – Еда и лакей – настоящие, если опасаешься.

С его словами в столовой тенью появился юноша в черном фраке. Он прикатил раздаточную тележку, выставил канделябры, зажег свечи, поставил перед нами тарелки и столовые приборы. Пока лакей молча, не глядя по сторонам, открывал блюда и складывал крышки в тележку, я осторожно, одним пальцем двигала книгу в поле зрения Рио. Юноша поставил тарелку с колбасками, закрыл ею книгу, и мне пришлось двигать пухлый томик дальше.

– Похоже на свидание, правда? – спросила я, чтобы нарушить молчание. Лакей разлил вино и ушел к стене, застыл там каменным изваянием.

– Считай, это оно и есть. Я женился на девушке, о которой не знаю почти ничего, кроме имени, и надеюсь сегодня за ужином заполнить этот пробел.

– Может, лучше поговорим о тебе? – аккуратно предложила я.

Мне нечего скрывать от Рио, но сейчас лучше и правда говорить о нем. Потому что еще чуть-чуть – и я, наверное, сбегу из лавки в ужасе. Не связывалась раньше с чародеями, не стоило и начинать.

Рио одним движением отрезал кусочек от сочного, слабо прожаренного стейка, сунул его в рот и прожевал. Я начинала раздражаться: он всегда такой немногословный?

– Я сегодня заработала больше двадцати монет серебром. Так интересно получилось! Пришла девушка и сразу купила восемь книг, а потом еще одну.

– Записала? – спросил Рио без всякого любопытства.

Я мысленно чертыхнулась. Собиралась подвести разговор к девушке, чья судьба поразительно точно совпала с судьбой вымышленного персонажа из книги, а получилось, что начала зарывать саму себя.

– Забыла, бывает, – ответил муж быстрее, чем я успела открыть рот. – Ты работаешь впервые в жизни, я бы удивился, если бы все прошло гладко.

Порыв расцеловать Рио я погасила в себе сразу же, но в груди осталось приятное тепло. Какой понимающий мужчина! Я улыбнулась ему и вздохнула. Не хочется портить чудесный вечер, но надо.

ГЛАВА 8

– Возничий обратился к ней как к мисс Лонгвей. – Я уставилась в лицо Рио, не мигая. – А она сказала мне, что покупает детектив для своего друга Рэйвена. И что приехала в город всего два дня назад, успела побывать только на балу.

Муж отпил вина, поставил бокал на место и вернулся к поеданию мяса. Ни эмоции на лице. Ни один мускул не дрогнул!

– А перед этим я читала описание книги «Лилии в ее волосах», так вот, представь себе, в книге описано точь-в-точь то, что рассказала мне мисс Лонгвей.

– Надо же, какое совпадение.

Рио с интересом посмотрел на меня, и я, заметив в его глазах что-то, кроме пустоты, воодушевилась. Сейчас-то он и расколется!

– Я вот думаю, а что, если чтение описаний книг вызывает персонажей в реальную жизнь? – Я подалась вперед, в радостном предвкушении ожидая испуг во взгляде мужа. – Может быть, проверить это? Да, так и сделаю. Завтра же… нет, сегодня начну читать что-нибудь.

Рио отложил вилку, припал к бокалу. Мой стейк уже остыл, но я от волнения и есть не хотела, и на месте сидела с трудом. Хотелось вскочить и, заламывая руки, кричать и требовать ответов от мужа, чтобы мне не страдать, вытягивая их из него щипцами.

– Вот еще что: мисс Лонгвей сказала, что бывала в лавке позавчера, а я ее имени в журнале не обнаружила. Мисс Торвик тоже забывала записывать?

– Мисс Торвик – тяжело больная женщина, – ответил Рио, едва заметным жестом подзывая лакея, чтобы тот поменял тарелку. – Я попросил ее уйти с работы вчера вечером, по пути в работный дом мистера Лота. Объяснил, что женюсь и что лавка будет принадлежать моей супруге. Мисс Торвик не в обиде, я продолжу платить ей жалованье до самой смерти, так как она отработала у меня больше пятнадцати лет. Сначала управляющей домом, а когда стало совсем невмоготу выполнять такой объем работы, она попросилась на покой. В то время я открывал книжную лавку и предложил ей место продавца.

Я скомкала и бросила салфетку на книгу, разочарованно пыхтя. Рио ловко уворачивался, слушал и говорил то, что считал нужным, пропуская мимо ушей все остальное. Или же все-таки нужно спрашивать прямо в лоб? Но мама предупреждала, что…

Да к черту маму. Ничего она о мужчинах не знает, раз ее собственный муж собирался продать ее в бордель. Не помогла ей женская мудрость, и мне незачем к ней прислушиваться. Вот бабушка говорила, что учиться нужно на своих ошибках, так я и буду поступать впредь.

– Она обучала меня с младенчества до двадцати лет, и я видел ее чаще родной матери. Потом я уехал на войну, а когда вернулся, то узнал, что мисс Торвик больна: ее ошибочно лишили силы. Совет обвинил заслуженного магистра империи в предательстве, не выяснив всех обстоятельств, и полностью опустошил ее резерв магии.

– А кто был виноват на самом деле?

Рио так заговорил меня, что я совсем забыла, что хотела. Стала переживать за незнакомую мне мисс Торвик до влажных от слез глаз, и мятая салфетка вернулась в руки, теперь я вытирала ею мокрые дорожки на щеках.

Рио долго молчал, обдумывая ответ, а потом качнул головой.

– Уже неважно.

Я думала о мисс Торвик и ее нелегкой судьбе, о лавке, по которой она наверняка скучает, и о муже размышляла, что уж. Рио открылся мне, пусть и на чуть-чуть, но я почему-то была уверена, что ранее он ни с кем не говорил по душам. Наивность или глупость способствовали симпатии к Рио, возникшей во мне, пока он делился сокровенным.

Этот вечер мог бы запомниться мне таким: спокойным и тихим, в уютной обстановке в приятной компании и с, наверное, вкусной едой, которую я так и не попробовала.

Вторая моя ошибка в жизни с чародеем – верить, что с ним может быть спокойно.

Когда я дотянулась до своего еще почти полного бокала, наверху раздался методичный стук. Я вскинула голову, прислушиваясь, но лучше бы лишилась слуха прямо в этот момент. Стук сменился бегущими шагами, топотом и визгом, а сразу после – детским жалобным плачем.

Я дернулась в сторону Рио машинально, как к единственному сильному существу в этой комнате, способному меня защитить, но осталась на месте, вцепившись пальцами в край стола.

– Еще один Люсик?!

– Не, это питомцы, – отмахнулся Рио.

Что за питомцы и почему они плачут детскими голосами, я так и не узнала, потому что в холле раздалось верещание как минимум десятка девушек. Муж с едва слышным ругательством поднялся из-за стола и быстрым шагом отправился спасать незваных гостей, а я помчалась следом за ним, не желая оставаться в одиночестве ни в одной комнате этого дома. И без приглашения я сюда больше не войду, и с приглашением тоже. Если наверху буянят не иллюзорные люсики, то я не имею никакого желания с ними встречаться.

По холлу носилась стайка разноцветных девушек с закрытыми глазами. С вытянутыми перед собой руками они натыкались друг на друга, стукались лбами, отчего кричали еще громче. Близняшки Пенроуз вжимались в стену, рыдая и обнимая друг друга так крепко, будто прощались.

– Я найду тебя, Джо! – обещала Беатрис срывающимся голосом. – Мы обязательно попадем в рай, слышишь? Я тебя там найду!

– Я не хочу умирать! – Джо сползла по стенке на пол, и сестра вместе с ней. – Зачем мы сюда пришли? Это все из-за тебя!

И обе еще пуще залились слезами.

Я ликовала. Зрелище радовало глаз и душу, отмщенное сердце пело. Девушки, доведшие меня днем до истерики, сейчас получали по заслугам. Рио не торопился их вытаскивать, стоял, скрестив руки на груди, и выжидательно поглядывал на меня.

– Ладно, – рассмеялась я, – спасай. Хватит с них.

Муж даже не пошевелился, я не заметила, как он снял чары, а близняшки и все остальные внезапно остановились. Захлопали мокрыми глазами, не веря своему счастью, принялись обниматься и выскакивать на улицу одна за другой, все, кроме сестер Пенроуз.

– О, мистер Гилтон! – Джо бросила сестру и кинулась к чародею. – Какого страху мы натерпелись, как хорошо, что вы пришли!

– Вы бы ничего не натерпелись, если бы постучали в дверь и я вышел вас встречать, – холодно заметил Рио. – Чем могу быть обязан?

Беатрис, всхлипывая, встала рядом с Джо.

– Мы хотели поздравить вашу супругу с днем рождения, – прошептала Беатрис дрожащими губами.

Рио обернулся ко мне. Я никогда раньше не умела читать по глазам, но теперь прочитала: «Сама скажешь или это останется в тайне?»

Сама скажу. И будь что будет. Не найду я себе мужа, и черт с ним. Слишком опрометчивое решение, возможно, но, видят боги, я всей душой жаждала увидеть, как вытягиваются лица близняшек. Хотела этого даже сильнее, чем выйти замуж.

– Поздравляйте, – обронила я, делая шаг вперед. – Миссис Гилтон перед вами.

Девушки застыли будто громом пораженные. Их лица, обычно сияющие самодовольством, теперь казались фарфоровыми, безжизненными. Кукольные глаза расширились, губы приоткрылись в немом удивлении. Отмерев, они переглянулись быстро, тревожно, ища друг у друга подтверждение, что им не послышалось.

Не говоря ни слова, обе поспешно выскочили за дверь. Если они еще не успели растрепать об Атали Иллс, работающей в лавке, то теперь можно было не сомневаться – завтра я проснусь знаменитой в кругах множества подружек Пенроуз.

С их уходом исчезло и мое настроение. Опустошенная осознанием, что больше мне нечего надеяться в будущем на семью, я едва сдерживала слезы. Хотя что плакать? Сама ради минутного удовольствия рассказала все главным сплетницам города, так кого винить, кроме себя.

Наверху снова кто-то забегал и заверещал, не вызвав на этот раз у меня никакой реакции.

– Пойду я, – бросила я Рио и, не забирая из гостиной пальто, ушла к себе домой.

Не хотелось разреветься при муже, а слезы уже подкатывали.

В темноте тихой лавки я нащупала на стене выключатель, и сумрак рассеялся мягким светом. Если бы я в растерянности не озиралась по сторонам, то так бы и не заметила книгу в черно-красной обложке, купленную днем Элизой Лонгвей.

Вот же она, стоит… Ошарашенная, я двинулась к ней, вспоминая, не была ли она в двух экземплярах. Да нет же, не была! Я видела ее мельком, когда бегала тут вдоль стеллажей за женщиной с эротикой. Детектив, который я сегодня продала, стоял лицом в зал и сейчас находится на том же самом месте.

Голова шла кругом от всего навалившегося на меня за последние сутки. Прошли только сутки моей новой жизни, а воспоминаний столько, словно я прожила так по меньшей мере лет десять.

На всякий случай я проверила полку с любовными романами, точно помня, что Элиза оставила приличную дыру между книгами, забирая восемь томов.

Но все они оказались на месте.

Я вернулась к детективу и быстро, не думая, сдернула с него ленту. Если люди читают и не умирают – я надеюсь, – то и со мной ничего не случится. Но я должна, просто обязана понять, что такого в этих книгах! Иначе я сойду с ума.

Решительно раскрыла книгу на первой странице и пробежалась взглядом по первым строчкам.

ГЛАВА 9

«Дождь лил как из ведра, стирая очертания улиц и превращая город в картину, нарисованную акварельными красками. Детектив Эдвард Клей стоял под навесом старой типографии и смотрел на тело, лежащее на мокрой брусчатке. Убитый был одет в дорогой костюм, на запястье – часы, стоившие больше, чем вся квартира детектива. Но взгляд Клея задержался не на них, а на бумажной лилии, вложенной в ладонь мертвеца – белой как снег и совершенно сухой…»

– Да что за бред, – выплюнула я, захлопывая книгу.

Во-первых, опять – упоминание лилии. Во-вторых, это обычный роман, коих тысячи! Никаких черных заклинаний, колдовских обрядов, и даже не описаны места ведьмовских оргий. А такие существуют, я слышала. Соседский мальчишка – старший брат пятилетнего полуголого «мужчины» – рассказывал мне о ведьмах и оргиях. Мерзкая была история, но захватила с первых слов, в отличие от этого детектива.

Я вернула книгу на место и нескоро поймала себя на том, что хожу по торговому залу из угла в угол, то грызу кончики пальцев, то хлопаю себя по бедрам, не зная, куда деть руки. Рио ничего не рассказал о книгах, но я и не спрашивала толком. Все пыталась выудить из него информацию потихоньку, по капельке, но не получилось. Разве что…

В ящиках стола под прилавком я видела исчерканный листок. Кажется, это был счет из ателье, где мисс Торвик что-то заказывала. Я вчиталась в неразборчивые строчки, узнала, что заказывала она шляпку с перьями, и нашла адрес ателье.

Ателье уже наверняка закрыто, но их хозяева, насколько я знаю, всегда живут над мастерскими в отдельных комнатах. Есть шанс застать модистку дома и спросить у нее о мисс Торвик. К ней я пойду уже завтра, незачем волновать старушку на ночь глядя.

Я вытащила из чемодана легкое пальто: за неимением теплого, которое я оставила в доме Рио, и это сойдет. Для тепла накинула на плечи шаль, заодно прикрывая им дорогую ткань пальто. Роскошь из прошлой жизни, как сказала бы моя бабушка. Другого такого у меня уже не будет, не думаю, что смогу заработать на продаже книг так много.

Пока я шагала от вокзала до рынка, откуда потом нужно было пройти еще четыре улицы, начал накрапывать дождь. Поежившись, я поправила шляпку и ускорила шаг. Мокрая брусчатая дорога норовила опрокинуть меня, так что вскоре я не шла, а семенила. Не хотелось бы распластаться посреди дороги, пусть и людей на улицах уже почти нет, и никто не увидит моей неуклюжести.

Проскочила под светом фонаря мимо аптекарской лавки и адвокатской конторы, по кругу обошла подозрительно тихий темный переулок и уткнулась взглядом в серый навес над типографией. На миг застыла, быстро вспомнив, что только что читала, и в ужасе уставилась на пустую дорогу перед типографией. Я ожидала увидеть труп с белой лилией в руке, а не обнаружив его, усмехнулась. Накрутила себя так, что спать не смогу, да разве так можно?

Ателье находилось в не менее темном переулке, чем тот который я торопилась обойти. Собравшись с духом, я шагнула в него и стала всматриваться в вывески, силясь прочитать названия: кожевенная мастерская, обувная, похоронное бюро… Вот оно!

Я постучала в дверь швейной мастерской, отпрянула от двери, всмотрелась в черные окна. Долгие минуты спустя в одном из них вспыхнул огонек свечи, а еще несколькими минутами позже дверь наконец отворилась, являя мне седовласого старика в белом платье и с масляным фонарем в руке. Белесые глаза осмотрели меня с ног до головы, морщинистые губы прошамкали что-то неразборчиво.

– Простите за поздний визит, – начала я.

– Не дам ни медяка! – прокряхтел мастер. – Совсем уже озверели, ночами шлындают!

Я на секунду расстроилась из-за своего внешнего вида. Неужели я и правда так плохо выгляжу? А ведь всего лишь накинула на плечи шаль, хотя тоже недешевую, между прочим.

– Я не попрошайка, – обиженно пробормотала я. – Я ищу одну женщину, мисс Торвик… Вы ее знаете?

– Отчего ж не знать. – Старик приотворил дверь еще шире, когда понял, что его никто не собирается грабить. – Вон она. – Мастер поднял голову, кивая на что-то поверх меня.

Я проследила за его взглядом и заметила, как дернулась занавеска в окне второго этажа в доме напротив.

– Спать отправилась, – сказал старик. – И я пойду.

Дверь со стуком захлопнулась. Я потопталась на месте, не решаясь ни уйти домой, ни навестить мисс Торвик прямо сейчас. В конце концов усилившийся дождь заставил меня поспешить домой. Завтра схожу к мисс Торвик, узнаю у нее, что за жуть происходит в особняке чародея и что за запрещенку я продаю в теперь уже моей книжной лавке.

Жутковато бродить в ночи у вокзала. Вроде центр, и улицы здесь иногда патрулируют, но нет-нет да мелькнет в газете на первой полосе заголовок «Убит…». Не хотелось бы, чтобы и мне посвятили первую полосу в «Утреннем вестнике».

Дождь льет как из ведра… Тьфу, даже думать об этом не хочу. Тот детектив начинался с таких же слов.

Мокрая и продрогшая, со множеством подобных мрачных мыслей я добралась домой. В лавку заскочила, как будто за мной всю дорогу гнались черти, заперла дверь на засов и для надежности оставила ключ в замке…

Засов. Я схватилась за него нервно подрагивающей рукой. Глянула через окно на шпиль башни особняка Рио – отсюда была видна только башня – и в голове затуманилось. Я же запирала дверь, прежде чем пройти в гостиную. Точно запирала. Или нет? Может быть, я не попала в паз? Да нет, точно попала. Но как тогда девушки вошли в дом?

Понимая, что, кажется, начинаю сходить с ума, я уныло поплелась наверх. Нужно записывать каждый свой шаг, иначе так недолго и в больницу для слабоумных отправиться.

Заварила чай, отнесла чайник и кружку наверх, надеясь, что он не остынет, пока я купаюсь.

Горячая ванна привела меня в чувство. Я буквально уговорила себя лежать и бездумно пялиться в потолок, но мысли лезли и лезли в голову, тогда я начала тихонько петь, прогоняя их. Вспоминать слова песен – утомительное занятие, к тому же петь я никогда не любила и голос имела преотвратнейший. То есть говорила я приятно и легко, связно, а вот пела так, что учительница пения попросила моего отца рассчитать ее уже на пятом занятии.

Пар заполнил комнатушку, прогрел стены и пол. Я вылезла из воды красная, как вареный рак, но довольная. Волосы и кожа пахли душистым лавандовым мылом, и его запах окутал весь второй этаж.

Горячая вода всегда помогала мне расслабиться лучше всяких массажей и травяных чаев, которыми так любила баловаться моя мама. Мне же дай полную ванну, исходящую паром, оставь на четверть часа, и я буду счастлива.

В спальне я чуть-чуть приоткрыла окно, впуская внутрь прохладный воздух с запахом дождя. Взбила подушки на кровати, отодвинула к изножью покрывало, одеяло, отряхнула простыню от невидимых соринок и забралась в постель вместе с чайной чашкой. Личный дневник, вытащенный вчера из чемодана, поглядывал на меня из-под подушки. Я грустно улыбнулась ему: совсем его забросила. Пусть прошли всего сутки с моей последней записи, но это много: раньше я писала каждый вечер перед сном. Вчерашний вечер вот не записала, наверное, оно и к лучшему. Ужас, что я пережила, лучше на веки вечные забыть.

А вот сегодняшний день на страницах дневника запечатлеть нужно. Слишком много странностей произошло, в них и запутаться недолго. Впрочем, я уже запуталась: не помню, запирала ли дверь в доме Рио на засов. Что наговорила сестрам Пенроуз. Какие книги купила Элиза, если она была Элизой. Если она вообще была… Книги-то на месте.

Я выпила чай, не почувствовав вкуса, поставила чашку на пол. Задумчиво погрызла кончик пера, потом аккуратным почерком вывела дату: «25 февраля». Некстати вспомнилось, что мама купила «Корпулентных принцесс для Темного лорда» всего неделю назад. Записала и это. Закончила на пятой странице строчкой: «Если я лишусь рассудка, вините в этом Рио Гилтона и его лавку. Поправка: мою лавку».

На этом можно было отложить дневник, но книги под рукой не оказалось, идти вниз не хотелось, а перед сном я привыкла читать несколько страниц. За неимением романов в спальне я пролистнула дневник к 15 декабря – к тому дню, когда отец впервые не пришел домой вовремя. Тогда я не придала этому значения. Ну задержался на работе, с кем не бывает? Мама тоже не нервничала, значит, все в порядке.

Теперь же обстоятельства складывались так, что я стала вспоминать все, так или иначе относящееся к происходящему в моей жизни. Папа не пришел домой вовремя один раз, второй, третий. Потом в нашем доме стали часто гостить его новые друзья, а вот старых он почему-то перестал приглашать. Хотя, как по мне, и старые, и новые мало чем отличались друг от друга: балагуры и пьяницы, как только состояние не промотали быстрее моего отца.

Мама тоже завела каких-то странных подруг. Но они и раньше появлялись у нее чаще, чем шляпки в гардеробе, – а шляпки мама страсть как любила.

И тогда я тоже никоим образом не задумалась, что изменилось в моей любящей семье? Зря, наверное. Может быть, я сумела бы уловить тот момент, когда все полетело в пропасть, и спасти нас?

«15 декабря 3101 года. Сегодняшний день прошел скучно, как и все предыдущие. Миссис Ти никак не желала верить моим жалобам на головную боль и заставляла вязать пятидесятый носок за этот месяц. Вязаные носочки для сирот из работного дома я вызвалась вязать сама, но сегодня меня и впрямь страшно мучили боли в голове. Миссис Ти – жестокая женщина, но все равно очень милая.

На обед Лия приготовила яблоки в карамели, тушеное мясо с овощами и сырные блины. Я поела только яблоки, потому что не желаю располнеть: пухляшей красивые мужчины не любят, а я хочу красивого мужа, чтобы у нас родились красивые дети. Мне-то все равно, пусть мой муж хоть трижды будет уродлив, главное, чтобы с добрым сердцем. Но мне бы не хотелось уродливых детей. Ой, нельзя так говорить!

Папа снова собирается на работу, говорит, вызвали зачем-то. Зашел попрощаться, сказал, что за ним заедет его старый приятель, с которым он не виделся уже много лет. Пять, если точнее.

Идет второй час ночи, я так и не смогла уснуть, думаю о детях. Папа все еще не вернулся, подозреваю, что засиделся со своим приятелем где-нибудь в трактире. Хотя о чем я – не припомню, чтобы отец когда-то посещал такие отвратные заведения. Наверное, остался в конторе, он ведь начальник, ему можно и ночами там находиться.

Пять утра. Меня одолела бессонница, и этому способствовал невероятный вид за окном: пушистые снежинки размером не меньше ладони так очаровательно планировали на землю, что я приникла к окну и любовалась ими неотрывно несколько часов. В безмолвной тишине сада вдруг появился маленький заяц, он проскакал по свежему снегу и скрылся под елью, оставив после себя дорожку следов.

Не знаю, вернулся ли папа. Может быть, его карета остановилась с черного входа на улице, по которой слуги ходят на рынок за покупками. Мне не доводилось гулять по ней, и я не знаю, может ли отец там ездить, но, наверное, чтобы не привлекать внимания соседей поздним возвращением, он мог поступить и так.

Пожалуй, попробую заснуть…»

Я закрыла дневник с самым озадаченным видом. Старый приятель отца, чьего имени я не знала, ни разу не появился в нашем доме, а папа часто уходил с ним куда-то то выпить, то по делам. И даже когда отец приглашал домой новых друзей, невесть откуда взявшихся с его плотным графиком работы, он не звал того приятеля.

Мама с ним не была знакома, что тоже подозрительно. Я спрашивала у нее, что за друг такой скрытный, а она отмахнулась и сказала: «Я не лезу в дела своего мужа. Мужчинам нужна свобода, если они хотят что-нибудь рассказать, то их и заставлять не нужно. А не хотят – ничем не заставишь».

Я залезла под пушистое одеяло, подоткнула его под себя со всех сторон, сложила руки на животе и уставилась в потолок. Никак не получалось избавиться от размышлений насчет того старого друга папы. Может статься, что думать-то мне надо не почему папа внезапно начал играть на деньги, а кто его к этому подтолкнул.

Но и это в голове не укладывалось: я считала, что знаю отца, и он не походил на человека, которому легко запудрить мозги. Совсем не походил, нисколечко. Я помнила его сильным и смелым, уверенным, стойким. Мама им восхищалась, а я смотрела на них и мечтала однажды создать такую же крепкую семью. И муж должен был быть таким же, как мой отец, чтобы я глядела на него с безумной любовью в глазах как моя мама на своего супруга…

К середине ночи без сна я пришла к выводу, что запуталась окончательно.

ГЛАВА 10

Ближе к рассвету, когда сон все-таки сморил меня, мне послышалось, что замок двери внизу щелкнул. Я прислушалась к звукам, силясь разобрать среди шума ветра и барабанной дроби дождя чьи-нибудь шаги, но снизу доносилась только тишина. Дверь в спальню была заперта, так что я не стала переживать и спускаться в торговый зал, чтобы проверить, не забрался ли вор. Уверена, против воришек Рио и в лавке что-нибудь сделал, пусть не Люсика в кандалах, но что-то другое точно.

Встала утром кое-как, на ходу умывалась и одевалась, одной рукой заплетала волосы в косу, другой наносила рисовую пудру на лицо. Хорошо, что я додумалась прихватить из дома маленький сундучок с баночками пудры, карминовую пасту для губ и уголек для бровей. Если раньше я красила лицо редко и без пудры выглядела достаточно светлой, то сейчас мне почему-то хотелось еще и губы накрасить. Не иначе как для покупателей, не для Рио ведь, в самом деле.

Вспомнив мужа в одном только полотенце, я залилась краской. Щеки теперь можно не подкрашивать.

На кухне я еще раз просмотрела все шкафы в поисках снеди для быстрого завтрака, немного подумав, вытащила ячневую крупу для каши и пакетик кофе. Кофе я сварила, а крупа так и осталась лежать на столе, потому что меня отвлек сначала газетчик, а потом и сама газета.

Я пила крепкий черный кофе без меда, об этой моей слабости знали только мама и Лия. Если бы отец узнал, его бы хватил удар: как же, девушка пьет не травяной чай! Где это видано!

Рассудив, что спросонья кофе и свежие новости подарят мне хорошее настроение на весь день, я отворила створку окна в торговом зале и уселась в кресло за прилавком с чашкой и газетой. Надеялась, что в ближайшие десять минут никто не придет, иначе вместо улыбки от меня дождется неприветливого оскала.

«Вчера вечером на строительной площадке железнодорожного моста близ Кингс-Кросс инженеры обнаружили тело рабочего, частично засыпанное грунтом в котловане…»