После него

Глава 1

Пролог

*день похорон Макса *

Аня

Я стою среди людей, но чувствую себя чужой.

Словно в этой чёрно-белой фотографии, где лица размыты, а время остановилось.

Ветер срывает с деревьев последние листья, и мне кажется, что это мир пытается освободиться от чего-то важного. Или от кого-то.

От тебя, любимый.

Я не плачу. Я выжжена изнутри.

Слишком долго я сдерживала себя, глотала слёзы, стирала чужие ароматы с твоей рубашки, ждала.

Теперь – не нужно ждать.

Ты мёртв.

И это звучит… не так, как должно.

Люди вокруг шепчутся.

Кто-то кидает взгляды на твоего друга – он стоит в стороне, руки в карманах, взгляд в землю.

Он не двигается. Не шевелится. Не смотрит на меня.

А мне хочется подойти к нему, обнять. Просто быть рядом.

Но я не могу. Не сегодня.

Не после всего.

За день до того, как ты умер, он сказал мне, что любит меня.

А я…

Я не сказала «нет».

Сколько лет я пыталась убедить себя, что люблю тебя.

Ты был моим выбором. Моим мужчиной. Моей болью.

– «Пусть он просто ищет себя, он вернётся. Я подожду. Он не специально», – говорила я себе снова и снова.

И каждый раз возвращалась, даже когда ты уходил. Даже когда ты не возвращался вовремя.

Ты был красив, ты умел любить… по-своему. Но ты никогда не принадлежал никому. Даже себе.

Я хотела удержать тебя фотографиями, воспоминаниями, любовью – но ты ускользал.

А теперь ты – в земле.

Они опускают крышку гроба, и мне хочется закричать.

Не потому что ты умер.

А потому что я больше не знаю, кто я.

Я люблю его. Мне так кажется.

И я ненавижу себя за это.

Потому что слишком долго ты был всем.

А теперь – ничего.

Глава 1

Аня

Я всегда умела ловить момент.

Может быть, потому что фотография стала для меня не просто профессией – спасением. В объективе всё проще: фокус, свет, эмоция. Можно остановить время, вырезать из жизни только самое живое и настоящее. В жизни же всё сложнее. Особенно когда ты – девушка с камерой и вечно запутавшейся головой.

Я смотрела на своё отражение в витрине кафе. Тёмные каштановые волосы, распущенные и немного растрёпанные от ветра, аккуратно очерченные скулы, карие глаза, упрямо щурящиеся от яркого солнца. Странное ощущение – вроде бы взрослая, а внутри всё ещё та девчонка, которая бежала по пляжу с плёночным «Зенитом» в руках. Невысокая, тонкая, будто на шаг позади этого шумного, стремительного мира – но в то же время способная разглядеть в нём суть. Именно так я себя ощущала чаще всего.

Мама всегда говорила, что у меня слишком пронзительный взгляд – «как будто насквозь видишь», а папа добавлял: «И слишком тонкая кожа. Всё пропускаешь глубже, чем надо». Я тогда только смеялась. А сейчас… Сейчас я знала, как больно может быть от этой «тонкой кожи». И защитников моих – мамы и папы нет уже 2 года. Я смогла пережить эту утрату… боль… и, мне казалось, научилась быть более толстокожей. Мне так казалось…

Но в тот вечер я не думала ни о прошлом, ни о будущем. Я просто шла туда, куда потащила меня Лера – в клуб, где играла живая музыка и где я должна была сделать пару снимков для портфолио. Это должно было быть просто: немного света, немного ритма, шумные голоса, коктейли. Я не искала ничего. Ни вдохновения, ни людей. Тем более – любви.

*7 лет назад. Ночной клуб. Тот вечер, который всё изменил.*

Я не люблю клубы.

Слишком громко, слишком людно, слишком много притворства.

Но в тот вечер я пришла не развлекаться.

Я пришла – работать.

«Новая серия для портфолио, Аня. Снимай, как будто от этого зависит жизнь».

Так я говорила себе, прокладывая путь сквозь толпу с камерой в руках. Я искала кадры – настоящие, спонтанные, с живыми эмоциями.

Но тут кто-то резко толкнул меня в плечо. Камера качнулась – сердце ушло в пятки.

– Осторожно! – воскликнула я, крепко прижимая технику к груди.

– Чёрт… Прости! – мужчина остановился, подняв руки в извинении. Высокий, темноволосый, с чёткой линией скул и мягкой тенью усмешки. – Я тебя чуть не сбил. Всё в порядке?

– С камерой да, с сердцем – не уверена, – буркнула я, глядя на экран, убеждаясь, что ничего не треснуло. – Она мне дороже, чем большинство людей в этом зале.

Он усмехнулся, чуть склонив голову.

– Камера – это святое. Особенно, если ты умеешь ею пользоваться.

– А если не умеешь – лучше держаться подальше, – отрезала я, чуть смягчаясь. – Всё в порядке. Я уже привыкла, что фотограф – это человек-невидимка, пока кому-то не наступишь на ногу.

– Лёша, – представился он, протянув руку.

– Аня, – я коротко пожала ладонь. Она была тёплой. Слишком тёплой, чтобы быть случайной.

– Ты здесь по делу? – спросил он, оглядывая мою камеру.

– Да. Хочу поймать жизнь такой, какая она есть. Даже если она в блестках и под бит.

Он кивнул с лёгким уважением.

– Тогда тебе стоит обратить внимание на того парня у барной стойки. Он как будто вышел из рекламы духов. Или из проблем.

Я обернулась.

Он стоял, как будто всё пространство принадлежало ему.

Высокий, светловолосый, в тёмно-синем костюме, который казался неуместным среди неоновых огней, но именно этим и притягивал взгляд. Он не пил – он позировал, будто знал, что на него смотрят. И он это любил.

– Кто это? – вырвалось у меня.

Лёша чуть пожал плечами.

– Макс. Друг. Бизнесмен. Уверенный, как тридцать процентов акций на бирже. Опасен для психики, особенно женской. Я предупредил.

Он сказал это без злобы. Просто… как есть.

Макс обернулся. Наши взгляды встретились.

И он улыбнулся. Не вызывающе. Не хищно.

Просто – так, как будто увидел кого-то, кого давно искал.

Он подошёл к нам, неспешно, с той самой походкой, которая никогда не бывает случайной.

– Лёш, ты опять крадёшь девушек своим ледяным молчанием? – бросил он с тёплой усмешкой, бросая на меня быстрый взгляд. – Привет. Макс.

– Аня, – снова сказала я. Почему-то голос дрогнул.

– Ты фотограф? – он сразу заметил камеру.

– Да.

– Тогда у меня к тебе просьба. Сфотографируй меня так, чтобы я сам в себя влюбился. Справишься?

Я рассмеялась.

– Думаю, ты и без фото с этим неплохо справляешься.

Он сделал шаг ближе.

– Но тогда ты не будешь в кадре. А это уже минус.

Что-то в его голосе – низком, слегка хриплом – заставило меня замереть.

Сердце будто сделало паузу. Он умел подавать себя. Но в этом не было напускного. Было… настоящее.

– Ты всегда так флиртуешь с незнакомками? – спросила я, не отводя взгляда.

– Только с теми, с кем хочу быть знакомым подольше.

И в этот момент мир вокруг словно притих.

Музыка шумела, люди смеялись, но я слышала только его.

Лёша где-то рядом молчал, и только его взгляд улавливал, как меняется моё лицо.

Макс продолжил:

– Ты умеешь смотреть. Глубоко. Не только через объектив.

– А ты умеешь говорить. – Я улыбнулась.

– А ещё я умею пить вино. Пойдём?

Я бросила взгляд на Лёшу. Он кивнул – почти незаметно.

Как будто отступал сам, не сказав ни слова.

Макс повёл меня к бару, и в тот момент я почувствовала, что всё только начинается.

Он был слишком красив, слишком уверен. Я знала: он может разбить сердце. Но почему-то хотела попробовать.

И я знала, что Лёша всё видел.

И не сказал ни слова.

Глава 2

Глава 2

Макс

С того вечера прошло всего пару дней, а я никак не мог выкинуть её из головы.

Аня. Смешное имя. Но подходило ей. В нём было что-то свежее и лёгкое. Как утренний воздух за городом, как звонкий смех на рассвете. Такое имя носит та, кто умеет видеть красоту в мельчайших деталях. Не зря она фотограф. Странно – я-то, человек дела, бизнеса и быстрых решений, вдруг залип на девушку, которая смотрит на мир через объектив, выжидает момент, ловит свет, щёлкает затвором, будто бы останавливая время.

Меня зацепило. Сильно. И это было непривычно.

Мы договорились встретиться снова. Лёша, как всегда, проявил инициативу – предложил поужинать втроём в каком-то новом арт-кафе. Аня согласилась, хоть и выглядела уставшей. Я чувствовал, что она много работает. И всё же – пришла. Ради нас? Ради Лёши? Или всё-таки ради меня?

Она вошла в кафе – в тёмных джинсах, с небрежно закатанными рукавами на белой рубашке, волосы собраны в небрежный пучок. И снова – фотоаппарат через плечо. Как будто он был частью её. Не просто инструмент, а продолжение руки. Сердца.

– Привет, – она улыбнулась. Та самая улыбка. Честная. Не наигранная.

Я привстал, потянулся к ней – хотел обнять, но вовремя остановился. Слишком рано. Слишком явно. Вместо этого пододвинул ей стул.

– Ты всегда с ним? – спросил я, кивнув на камеру.

– Он безопаснее людей, – усмехнулась она и положила технику на колени, бережно, как ребёнка.

Лёша бросил на неё короткий взгляд и тут же опустил глаза. Он был неразговорчив в такие моменты. Словно наблюдал. Не мешал. Может, просто стеснялся?

– А чем ты сегодня занималась? – спросил я, когда мы заказали вино.

– Снимала свадьбу. Девушка была как из сказки, честно. И – невеста, и жених. Они были настоящими. Не наигранными. Даже я, циник по профессии, расплакалась в загсе. – Она усмехнулась, покрутила бокал. – Честная любовь, похоже, всё ещё существует.

– Думаешь, циник? – Я прищурился. – А по мне – ты очень даже романтичная.

Она улыбнулась, но не ответила сразу. Только потом, чуть тише:

– Я просто знаю, что в жизни не всё складывается так, как на фотографии.

Эта фраза зацепила. Казалось, что она скрывает что-то. Не боль, нет. Скорее – опыт. И упрямство.

– И всё же, – я не отступал. – Думаю, ты всё равно веришь в любовь. Пусть и через объектив.

– Верю, – сказала она неожиданно просто. – Но только если она настоящая. Без масок. Без пауз. Без “надо подумать”.

Я запомнил это. Оно оказалось пророческим.

Лёша всё это время молчал. Улыбался, поддакивал, иногда вставлял реплику. Аня много шутила, рассказывала забавные эпизоды со съёмок. Я смеялся, и мне действительно было легко рядом с ней. Она не нуждалась в «понтах», в моих историях про сделки, партнёрские совещания, инвестиции. Её интересовало настоящее. Что человек чувствует, что видит.

В какой-то момент я заметил, как её рука скользнула по столу – совсем рядом с моей. И не отдёрнулась. Я дотронулся до её пальцев. Мягко. Не вторгаясь. Просто чтобы понять – чувствует ли она то же.

Она посмотрела на меня.

Глаза. Глубокие. Улыбающиеся. Открытые. И я уже знал – она чувствует.

После ужина мы вышли на улицу. Было прохладно, но Аня отказалась от такси.

– Я пройдусь немного, – сказала она. – Голова гудит после банкетов.

– Провести? – предложил я.

Лёша кивнул:

– Догоню вас позже, ребят. Мне ещё нужно в мастерскую заехать. Увидимся.

Это было неожиданно. Обычно он старался держаться ближе. Но в тот вечер… я будто получил право на шаг вперёд.

Мы пошли по набережной. Я почувствовал, как сильно хочется быть рядом. Не просто касаться. Не просто смотреть. А быть для неё чем-то большим, чем очередной знакомый, который флиртует в кафе.

– Ты был не таким, каким я тебя себе представляла, – вдруг сказала Аня, не глядя на меня.

– А каким ты меня представляла?

– Самоуверенным, поверхностным, влюблённым в себя.

Я засмеялся.

– А сейчас?

Она посмотрела на меня. Глубоко. Пронзительно.

– Сейчас… ты будто бы не знаешь, чего хочешь. Но очень хочешь понять.

Это было странно. Потому что она попала в точку. Я действительно не знал, чего хотел до того момента, пока не встретил её. Я – человек, который принимает решения быстро, жёстко, стратегически. А сейчас… впервые не мог прочитать ни ситуацию, ни себя.

– А ты всегда читаешь людей так легко? – спросил я, с интересом глядя на неё.

– Камера учит. Улавливать. Замечать. Понимать. Но с тобой… – она пожала плечами. – С тобой почему-то всё громче.

Я остановился.

– Аня…

– Да?

– Я хочу увидеться с тобой снова. Не втроём. Не с Лёшей. Только ты и я.

Молчание. Пару секунд. Но они были самыми длинными в моей жизни.

– Хорошо, – сказала она. – Только ты и я.

Когда я вернулся домой, на часах было за полночь. Я сел в кресло с бокалом вина, уставился в потолок.

Чёрт, Макс, – думал я. – Ты влип.

И, возможно, впервые в жизни – не жалеешь об этом.

Глава 3

Глава 3

Аня

Я стояла у большого окна, держа в руках чашку кофе, который успел давно остыть. Город внизу кипел жизнью, а я всё никак не могла забыть вчерашний вечер. Он был… другим. Теплее. Живее. Опаснее.

Макс.

Я ловила себя на мысли, что произношу его имя про себя с лёгкой дрожью, будто оно само по себе обладает весом, притяжением и чем-то запретным. Он пришёл в мою жизнь как огонь в сухой лес – ярко, стремительно и почти без предупреждения. А теперь остался внутри – будто искра под кожей.

Мы договорились встретиться снова. Я, он… и Лёша. Как будто всё по-прежнему, как будто всё ещё трое друзей. Только это уже не так.

Мы встретились в маленьком уютном баре. Лёша уже ждал за столиком у окна, раскладывая на столе какой-то архитектурный журнал. Он посмотрел на меня и сразу встал, привычно отодвинул стул. Его доброжелательная улыбка гасила внутреннюю тревогу, но сегодня я была немного другой.

– Привет, – сказала я, касаясь его плеча. Тепло. Надёжно.

– Привет. Ты сегодня особенно красивая, – спокойно сказал он.

Я улыбнулась. Лёша всегда замечал детали, даже если не произносил их вслух.

– Ты тоже ничего.

Мы не успели перекинуться и парой фраз, как в бар с ветром ворвался Макс. Быстро, решительно, будто он и здесь привык быть центром внимания. На нём был тёмно-синий пиджак, белая футболка, волосы слегка растрепаны – как будто только что сошёл с обложки журнала. Его взгляд сразу нашёл меня, и на секунду – всего на секунду – время застыло.

Он улыбнулся. Этот взгляд. Уверенный, почти хищный, будто он точно знал, что уже завоевал меня. И всё, что нужно – это напомнить об этом.

– А вот и звезда сегодняшнего вечера, – сказал он, подходя ко мне, и обнял крепко, прижимая к себе чуть дольше, чем позволительно друзьям. Моё сердце пропустило удар.

– Макс, – тихо сказала я.

– Привет, Аня.

Его голос был чуть ниже, чем я помнила. И мягче. Как бархат, натянутый на сталь.

За столом мы болтали, как обычно. Шутки, лёгкие подколы, обсуждение новых проектов. Лёша говорил меньше всех, но в нужные моменты его замечания были точными и тёплыми. Он смеялся над шутками Макса, поддерживал мои истории. Вроде бы всё было, как всегда. Вроде бы…

Но каждый раз, когда Макс наклонялся ближе ко мне, его плечо касалось моего, и по позвоночнику пробегал ток. Он иногда ловил мой взгляд и не отпускал. Даже когда говорил с Лёшей, его пальцы скользили по моей руке, словно невзначай. А потом он обернулся и тихо сказал мне:

– Ты знаешь, у тебя есть особая улыбка, когда ты говоришь про фотографию. Она… как у человека, который действительно живёт.

Я чуть не забыла, как дышать.

– Может быть, потому что это единственное, что я делаю по-настоящему, – ответила я, стараясь звучать легко.

– Нет, – его голос стал ниже, – я думаю, ты умеешь чувствовать. И это самое ценное.

Он взял мою руку. Ладонь обожгло. Его пальцы гладили костяшки моих пальцев, легко, мягко, почти лениво. Но в этих прикосновениях было что-то глубоко интимное. Что-то, от чего дыхание сбивалось.

– Макс… – Я посмотрела на него, чувствуя, как мир сужается до точки – до его глаза, его руки, его улыбки.

– Я давно хотел сказать тебе, что ты невероятная. Ты умеешь быть настоящей, Аня. Это редко. И… чертовски привлекательно.

Я отвела взгляд. Где-то рядом Лёша крутил в руках стакан с соком. Я почувствовала укол вины, но быстро загнала его глубже. Сейчас я была здесь. С Максом. В этом моменте. Своей кожей я чувствовала, как он смотрит на меня. Как хочет.

Позже, когда мы вышли на улицу, он предложил меня проводить.

– До метро? – спросила я, приподнимая бровь.

– До конца света, если позволишь.

Мы шли молча. Мимо витрин, мокрого асфальта и фонарей, которые казались слишком яркими. Макс не отпускал моей руки. Он не торопил, не вторгался в личное пространство. Просто шёл рядом. Но этого было достаточно, чтобы в голове было только одно: он мне нравится. Больше, чем я готова признать.

У дома я повернулась к нему.

– Спасибо за вечер.

– Это ещё не вечер, – усмехнулся он. – Это только начало.

Он подошёл ближе. Настолько, что я чувствовала тепло его тела, запах парфюма, пряный и глубокий. Он наклонился, и на секунду я подумала, что он поцелует меня. Но он лишь прошептал:

– Спокойной ночи, Аня.

И ушёл. Не дожидаясь ответа. Уходя, как шторм – оставляя позади мокрые следы на асфальте и горячее сердце.

В квартире было тихо. Только тикал старенький будильник на кухне, и капала вода из крана. Я сняла куртку, кинула ключи в миску у двери и разулась, не включая свет.

Мне хотелось тишины. После Макса – особенно. Он был как гром – врывался, бил точно в сердце и оставлял после себя эхо.

Я прошла в спальню и села на кровать. Открыла ноутбук. Фотографии с вечера начали загружаться с камеры: кадры со светом, движением, запотевшими бокалами и лицами людей, которых я почти не запомнила. Но среди них – один кадр. Случайный. Нерезкий. Я сняла в тот момент, когда Макс смотрел на меня.

Этот взгляд.

Он не позировал. Он просто смотрел. В лицо. В душу. Сквозь объектив.

Я коснулась экрана пальцами, будто надеясь, что тепло передастся оттуда. Это был не просто взгляд мужчины, которому я нравлюсь. В нём было желание. И уверенность. И будто тень печали, на долю секунды.

Я перевела взгляд в сторону и увидела кадр с Лёшей. Он стоял рядом, чуть в тени, сдержанный, сосредоточенный. Он знал. Он всё видел. Он замечал, что между нами. И ничего не сказал.

Лёша всегда был… фундаментом. А Макс – огнём.

Может быть, я просто давно не чувствовала ничего похожего? Может быть, я слишком давно жила в работе, и теперь любая искра кажется пожаром?

Я выключила ноутбук, но спать не могла. Лежала в темноте, чувствуя, как кожа под одеялом будто помнит его прикосновения. Тонкие, ленивые, будто бы случайные. Но каждая точка, к которой он прикасался, теперь будто звенела током.

Моё тело было на пределе. Я чувствовала, как пульс поднимается к горлу, как жар начинает подниматься от живота к груди. Я зажмурилась. Это было не просто влечение. Не просто интерес. Это было что-то большее.

Я вспомнила, как он сказал:

«Ты умеешь чувствовать. Это самое ценное».

Он видел во мне больше, чем просто девушку с фотоаппаратом. Или мне так хотелось верить?

Я села в кровати, взяла стакан воды, сделала глоток. Но вода была слишком холодной. Контраст с тем, что творилось внутри меня, был слишком резким.

Может, я просто хочу, чтобы он был другим. Не таким, как остальные. Не таким, как бывшие. Не временным.

Я взяла телефон. Открыла чат с Максом. Там было всего одно сообщение – от него.

«Спокойной ночи, Аня. Ты не выходишь у меня из головы».

Я гладила экран, как будто это были его пальцы. Моё тело отозвалось – быстро, остро. Не хватало чего-то. Или кого-то.

Я не ответила. Просто легла обратно. Но сна не было.

В голове крутились фразы, кадры, прикосновения.

А в груди – глухой, предательский страх: а что, если он играет?

И всё равно… завтра я снова хочу его увидеть