Отель Миравелла 2
Глава 1
Скоро откроются дороги и скопившиеся в Порто-Франко переселенцы рванут в приглянувшиеся им края.
Я почувствовал себя крутым бизнесменом. Со мною летит Роман, просто спокойнее с ним. Да и мне придётся иметь дело с достаточно крупными суммами денег, поэтому охранник не помешает.
Этот двухмоторный DHC-6 совершает регулярные перелёты из Порто-Франко в Нью-Рино. Бывает и в наши края залетает, вот я и заказал два места. В салоне двенадцать пассажиров и в задней части некий груз.
Пилот сразу предупредил, что необходимо посетить туалет в здании аэродрома, так как следующая возможность будет только через три с половиной часа в Виго.
– Будешь? – Рома с видом заговорщика вынул пузатую фляжку. Я принюхался. Неплохо, старый добрый вискарь.
– А давай, – меня раздражает монотонный гул моторов и унылый пейзаж под крылом. Накатив грамм по сто пятьдесят, мы попытались уснуть.
Давненько я здесь не был. Авиапассажиром, так вообще впервые. Мы взяли такси до отеля в городе. Недавно прошёл дождик, водила сказал, что, наверное, последний в этом году. Улочки чисто умытые, ну здравствуй Порто-Франко.
Я снял недорогой отель на Станционной ближе к ж/д вокзалу. Ну как недорогой, в прошлый раз я был рад койке в двухместном номере за двенадцать монет. А тут номер – свита с двумя комнатами за сорок евро. Но зато это с завтраком. Оружие мы оставили в гостиничном сейфе, в городе нерезидентам запрещено носить любое огнестрельное оружие, включая пистолеты.
В отличии от меня Роман в своё время пробыл тут всего дня три и ничего не помнит. Поэтому я немножко поработал гидом. Знакомых у меня здесь толком нет, так что встречи искать не с кем.
С утра я начал заниматься делами, взяв такси и поехал в промзону. Я знаю тут только одного человека, который имеет отношение одновременно к автомастерским и местной администрации. Сэм при мне беззастенчиво крутил свои комбинации со своим родственником из орденского патруля. Тот был офицером и занимался вопросами ремонта бронетехники. Вот Сэм и выполнял «левые» работы. К примеру, родич пригонял ему армейский пикап с неисправностью топливной системы. Сущий пустяк, лечится в полевых условиях простой чисткой фильтра.
А в мастерской выясняется, что клиент только чудом доехал своим ходом. Готовился целый список запчастей. Машина выезжала из автогаража готовой к эксплуатации. Неиспользованные запчасти уходили налево, деньги за несделанную работы делили между собой родственники. Но ребята говорили, что у Сэма есть прикрытие в мэрии. Никто не дал бы этим делягам долго крутить свои дела, обманывая службы Ордена. Их однозначно кто-то прикрывал. А значит Сэм знает тропинку наверх.
Мужчина меня узнал сразу, ведь я проработал у него два месяца, да и время прошло всего-ничего. Пришлось пригласил его посидеть вечерком в ресторанчике, типа соскучился по старым знакомым.
Самым сложным для меня стало не показать свою кровную заинтересованность вопросом свалки машин.
– Есть такая, муниципалитет всё грозится очистить это место под склады. Но это не так просто, нужно куда-то вывозить железо.
– Да, тут нужен пресс. Интересно, уже начали производить металл из вторсырья?
– Не знаю, не слышал.
– Слушай Сэм, я нечто подобно сделал в Аламо. Там мэр платил моей бригаде за очистку дорог от неисправной техники. Я нанял эвакуатор и бригаду пакистанцев. Так те порезали кузова за пару месяцев. Представляешь, просто дисками резали грузовики и даже бронированные машины.
– Адский труд, только эти обезьяны на это могут согласиться.
– Согласен, а как узнать, сколько город готов заплатить за эту работу?
– А почему именно вам я должен отдать этот выгодный подряд? Там много чего полезного можно поиметь, – Сэм согласился порекомендовать меня одному своему знакомому из администрации. Ну и мы встретились с тем на нейтральной территории.
Этот достаточно молодой мужчина занимает пост начальника отдела по благоустройству. Когда я ознакомил его со своим предложением, то конечно, тот стал искать свою выгоду.
– Ну, моя фирма готова даже вывезти загаженную землю, оставшуюся после свалки и высадить зелёные насаждения.
– К чёрту насаждения, там планируется большой склад и площадка просто будет забетонирована, – чиновник далёк от мыслей об экологии. Да там технические жидкости от разбитых машин пропитали почву на метр в глубину. Это бомба замедленного действия, ведь всё рано или поздно попадёт на поверхность или в сточные воды. Но он явно напрашивается на личный интерес.
Мне пришлось телеграфировать Ларри и запрашивать инструкции. Мы решили создать фирму-посредника, с которой администрация Порто-Франко подпишет договор на утилизацию автосвалки. В него будет внесён пункт о том, что наша фирма берёт обязательство разместить филиал в этом городе и всё «мёртвые» автомашины будет сразу разбирать на запчасти.
Не нужно думать, что я самый умный. На той свалке машин что-то стоящее найти непросто. Ведь машины стаскивали с мастерских, то есть самое вкусно гаражи оставляли себе. Это движки и коробки. А вот российская автотехника спросом совсем не пользуется. Ну кто будет снимать движок с «Лады-приоры». То же касается и других деталей с российских машин.
Чем больше я вникал в это новое дело, тем больше понимал, что не потяну его. Мне нужно клонировать себя многократно, чтобы я везде успел. Да и где взять финансы на раскрутку.
Разборку машин организовать несложно, такой опыт у меня имеется. А вот утилизация – это размах совсем иной. Нужно эффективное оборудования типа гильотины, шредер навроде дробилки или что-то в этом духе. На выходе будем иметь стальной лом, пластик, а также алюминий, медь и бронзу. А этот тянет за собой вторчермет и обработку цветного металла. Ту же домну для получения железа или чугуна и прочее. Мне поплохело от грандиозности открывающихся перспектив. Если вторичная обработка металлов здесь не существует, то можно застолбить этот участок.У меня не хватит знаний, да и желания охватить всё это, нет. Вот я и запросил помощь у Рудольфа.
К моему удивлению, тот прилетел сам, в сопровождении своих парней, «экономиста» и «технаря». Видимо у них сыгранная команда.
Два дня мы готовили обоснование для доклада наверх главе клана. Меня выводили из этой схемы. Осталась только разборка машин, необходимая для развития производства багги. Остальное семья брала на себя. Эта троица оценила размах полёта моей мысли и доложила наверх. Разумеется, были приложены выкладки доходности этого предприятия.
Ясно, что у клана Магнуссон влияние поболее моего, потому что очень быстро был подписан договор с городом на строительство пункта по утилизации автосвалки. Вполне вероятно, что подобные договора вскоре заключат и другие населённые пункты.
А пока я сижу ниже травы, тише воды и пытаюсь сбить себе бригаду по разборке машин. Она будет размещаться на площадке, которую нам выделил город. Непосредственно рядом со свалкой. Мне необходим козловой кран для перемещения машин, включая грузовики и нехитрое оборудование, знакомое мне по Аламо. Нужные мне узлы сразу будут грузиться на железку до Нью-Рино, а оттуда фурами к нам на завод. Остальное пойдёт на склады для последующей перепродажи.
– А вы не хотите попробовать пакистанцев? – молодая симпатичная девушка с интересом смотрит нат меня. Я прибыл на базу «Россия» и мне разрешили пройти к той служащей, которая занималась моим вопросом. К сожалению, жителей восточной Европы, имеющих опыт слесарной работы и желающих поработать не нашлось. Переходят всё больше менеджеры и программисты, а также рекламщики и торговцы воздухом. Вот милая девушка, пощёлкав клавишами клавиатуры и предложила мне иной выход.
– Упаси боже, они же мусульмане, устроят там мне пляски святого Варфоломея в своём духе. От них одни проблемы.
– Ну смотрите, моё дело предложить. Просто чисто случайно ко мне попал файл со списком, подобным вашему. Только с базы «Юго-Восточная Азия и Китай».
– А китаёзы есть по нашему профилю?
– Сейчас посмотрим.
К сожалению, китайцы всё большо со строительными специальностями. А вот с пакистанцами у меня получилось переговорить. Этих две больших семьи человек на тридцать. Их перевезли автобусом в Порто-Франко и в данный момент они проживают в общежитии и ждут попутного каравана.
М-да, условия для проживания здесь дерьмовые. Это даже не общага, а скорее барак, сколоченный на скорую руку. Живут в комнате по десятку человек, удобства на улице. Еду им привозит некая волонтёрская организация. Мы с Романом наблюдали, как переселенцам в алюминиевые армейские миски накладывают рис с овощами. Здесь компактно в ожидании оказии проживают выходцы из Юго-восточной Азии.
Я так понял, что их кормят централизованно, всех вместе. Сейчас за деревянными грубо сколоченными столами насыщались пара сотен человек. Зрелище не из приятных. Ложками с помощью пальцев жадно заталкивают в рот еду.
– А вы знаете, я бы присмотрелся к другим ребятам, – к нам подошёл мужчина в рабочем костюме. Он представился здешним комендантом и поинтересовался, что мы здесь делаем. Я не стал скрывать, что мы покупатели и от Ордена получили список кандидатов на работу.
– Пакистанцев я бы не брал, злые какие-то, озабоченные. А вот за крайним столом сидят три семьи с Бирмы. Вот эти тихие, но я не уверен, что они вас устроят в профессиональном плане.
– А среди них есть гений, который знает английский?
– Вон тот парень называет себя Фредом. Думаю его зовут иначе, но английский он вроде понимает.
Будто догадавшись, что мы говорим о них, сидящие за крайними столами начали оборачиваться на нас.
Фред не молод. Невысокий мужчина лет пятидесяти, лицо округлое и плоское как у монгола, смуглый плотного телосложения. Говорит на английском достаточно внятно. Он быстро понял, что мы можем предложить им работу и охотно отвечает. Но мне нужно понять их реальный уровень. Фред уверяет, что почти все мужчины у них знакомы с железом.
– Мистер, мы с севера страны. Там уже много лет идёт гражданская война. Повстанцы, партизаны, военные – все друг друга убивают. А чтобы выжить, мы как-то приспосабливаемся.
Если вкратце, этот дядечка уверяет, что у них в селе были кустарные мастерские по ремонту автотехники и оружия для повстанцев. Если ему верить, среди этих дремучих дехкан есть сварщики, токаря и просто парни, привычные к железу и занимавшиеся там мотоциклами, легковушками и грузовиками.
С сомнением смотрю на этих спецов. Все одеты в свободные шорты, майки невнятного цвета и резиновые тапки. Коренастые, с загорелыми руками и выразительными скулами. Волосы стягивают в пучок, смотрят спокойно без вызова.
– Не знаю, мелкие они какие-то, да и бабы у них стремные – прокомментировал Рома увиденное.
– А ты что к их дамочкам подкатить хочешь, так я договорюсь, здесь выбор большой, – посмеялся я.
Автобус стоял на краю свалки как мёртвое животное – ржавый, покосившийся, частично сгоревший. Кузов вспучило от взрыва, окна выбиты, внутри – гора пепла, мусора и чужих следов.
– Хочешь понять, чего они стоят? – спросил Сэм, – пусть разберут этого урода. Чисто, без шума. Скажем за сутки, или двое.
Десяток бирманцев молча осмотрели автобус. Старший, не Фред, другой, обошёл остов автобуса, тронул пальцем сварной шов, попинал колесо, прищурился на сгнивший люк моторного отсека. Остальные ждали его команды.
Он кивнул один раз и всё.
На следующее утро работа закипела, парни как муравьи облепили мертвеца. Старшой наметил узлы, которые желательно сохранить – амортизаторы, стабилизаторы и часть шасси. От противного звука нескольких работающих болгарок и ударов молота мы смотались позавтракать в кафе неподалёку.
К вечеру с автобуса сняли двери, оставшиеся целыми стёкла, кресла, колёса.
А к обеду следующего дня демонтировали мост, мотор и рулевую рейку. Всё в относительной сохранности. На месте осталась обугленная коробка каркаса. Всё это время я присматривался к этим ребятам. В целом работали без суеты, двое явно не имели раньше дело с железом, эти больше помогали. Но в целом впечатление о их бригаде скорее положительное
– Так как тебя на самом деле зовут? – спросил я у вчерашнего собеседника.
Действительно не выговоришь, то ли Фё, то ли Фьё. Пусть уж будет Фред.
Мы сидим в том же кафе, где накануне с Ромой устроили свой штаб. Заказав привычный Фреду рис с тушёным мясом и овощами, я принялся наблюдать за ним. Бокал пива тот выпил с явным удовольствием. Блюдо с рисом умял быстро, но ел достаточно аккуратно. А когда он насытился, я решил рассказать ему о своих планах.
– Фред, мне нужна бригада здесь в Порто-Франко. Человек пять, не больше. Нужно будет разбирать машины, в основном легковые. А ещё у меня своё производство в Аламо. Мы хотим изготавливать багги. Знаешь, что это такое?
– Да, да, тигра. У нас их зовут тигра за скорость. Мы делали такие по заказу партизан. Они любят тигра за их проходимость.
– Ну и отлично, мне ещё нужны на завод сварщики, станочники и слесаря. Человек десять. Что скажешь?
Фред задумался, – есть такие. Но придётся подождать. Они только завтра должны попасть сюда, в Новый мир.
– Ты можешь сказать мне точно, сколько человек приедет и какие у них специальности.
Мужчина отрицательно покачал головой, – я не могу сказать даже живы они или нет.
А вечером в номере я пытался пояснить Роме свою позицию. Просто тот немного удивляется моему желанию работать с азиатами. Ведь у них чуждая культура, а как с ними общаться – один аллах знает.
– Рома, а в вашем хвалёном Израиле кто работает на чёрных работах?
– Ну, раньше репатрианты шли работать на стройки. Но сейчас приезжают другие, ушлые. Им чистую работу сразу давай. Арабы вообще работать не стремятся. Зачем? Их бабы все числятся матерями-одиночками, вот они семьями и сидят на пособиях. На стройки завозят китайцев, в поля филиппинцев и тайцев.
– Ну вот, что и я делаю. Эти ребята жили там в ужасающих условиях. И если они нормальные спецы, мне похрену, как они выглядят. Работать – язык не особо нужен, достаточно пары человек, с кем можно объясниться. Было бы желание. Дадим им человеческие условия для жизни и будут пахать как миленькие. Вон наш Цвика со своими индусами, пашут и не жалуются, только работу подкидывай.
Улетели мы только через неделю. За это время мне удалось организовать работу по разборке машин со свалки. В отсутствии запланированного стационарного крана у нас пока поработает наёмный автокран. Ручным инструментом я бригаду обеспечил. Для проживания поставил тут же три вагончика. Пусть ютятся, всё равно, с первым караваном большая часть выедет в Аламо. Я проплатил места в автобусе и выдал небольшой аванс на жизнь. Всего я ожидаю несколько семей. Дюжина мужчин, которые будут работать у меня в цеху. А их семьи я попытаюсь пристроить по возможности.
Видать закончилось моё спокойное времечко. Знать бы, где упадёшь, соломки бы подстелил. Или задержался бы тут на денёк.
На этот раз возвращались мы, воспользовавшись услугами небольшого четырёхместного самолётика. Мы с Романом обосновались на заднем ряду, а рядом с пилотом пристроился ещё один пассажир. Крупный парень сразу после взлёта вставил затычки в уши и повернув голову на бок заснул. По-крайней он не надоедал пилоту с вопросами. А вот мы с Ромой уснуть не смогли. Вчера неплохо посидели с нашими ребятами из русского конвоя. Те только прибыли и у них целая неделя в ожидании ценного груза с базы. Вот мы и зацепились с ними языками. Всё-таки приятно поговорить с земляками. Три парня, это водила и два стрелка, решили расслабиться после нелёгкой проводки каравана. Десяток тяжёлых грузовиков по непросохшей толком дороге. Хорошо с ними был тягач, который следовал именно на такой случай. Вот с этими ребятами мы и ушатали за вечер полтора литра местного самогона и изрядное количество пива.
Я не успел толком попытаться подремать, как вдруг завозился наш пилот. Знаете, заметно, когда человек что-то делает спокойно и когда он начинает истерить. Так вот и наш летун задёргался и начал щёлкать ногтем по панели приборов. А ещё появился лёгкий запах бензина.
– Что случилось? – деликатно влез я в его мельтешение.
– Дьявол, давление топлива падает.
– И что это значит?
– А чёрт его знает.
Когда парень рядом с тобой не вполне себя контролирует, это полбеды. Хуже, когда от его действий зависит твоя жизнь.
– А уровень топлива в баках?
– Нормальный, как положено.
– Получается у тебя утечка между баком и мотором. Бензином пахнет.
Тот согласно кивнул, вот же зараза. Я сижу за пассажиром и мне видны приборы, но там все цифры в долбанных американских единицах, в футах и милях.
Мотор кашлянул, как старый зэк, больной туберкулёзом, но исправился и вновь бодро замолотил.
– Далеко мы улетели от города?
– Не совсем, километров на четыреста.
– А дорога где? – пилот махнул в левую сторону, – где-то там.
– Может запросить помощь по рации?
Только сейчас парень щёлкнул тумблером и нудным голосом забормотал, – Мэйдэй, мэйдэй! Твою мать, кто на частоте, падает давление, сажусь в чистом поле. Кто слышит – ответьте!
Ни звука, только шорохи. Интересно, а в море мы можем сесть? Здесь не так и далеко.
– Слышь, запомни место, где мы находимся. Чтобы понять куда идти после посадки.
– Сначала сядь умник, – огрызнулся тот. В этом момент мотор опять закашлял и сразу наступила оглушающая тишина. Мотор окончательно заглох, винт крутится только в результате потока набегающего воздуха.
Глава 2
И только сейчас очнулся тот, чью могучую спину я лицезрею почти час. Ромка и так не спит, испуганно смотрит на меня.
А дальше поехал театр абсурда. Незнакомый пассажир вкурил наше, мягко говоря, незавидное положение и сразу ударился в панику. Он зачем-то отстегнул ремни и начал махать руками, требуя его высадить. Причём говорил он с отчётливыми истеричными нотками и на лающем языке Гёте. А пилот в такой же тональности пытался ответить ему на не менее выразительном языке Вольтера.
– Заткнулись оба, – это я не выдержал. Не хватало тут разборки устроить, – ищи место для посадки. Может дорога рядом, так на неё сядем.
Хотя дорога тоже не идеальный вариант, там и камни, и резкие повороты. Но пилот хоть занялся делом.
Мы летели на высоте двух тысяч метров, сейчас упала и скорость, и высота. Причём почему-то нос самолёта стремится вниз, и пилот явно борется с этим, выравнивая машину.
Уже отчётливо видны животные, мирно пасущиеся среди травы. Бог его знает, что делать в таких случаях, наверное молиться. Самолёт неожиданно завалился на левую сторону, видимо пилот увидел подходяще место. Мне видно только крыло и стремительно мелькающую землю под ним. Удар, мы запрыгали как на гигантской стиральной доске. Затем самолёт подскочил и вскоре опять запрыгал по неровной поверхности. И вдруг сильнейший удар, меня рвануло вперёд, ремень больно врезался в живот и мгновенное ощущение полёта, следующий удар был ещё чувствительнее, и я на какое-то время потерялся.
Как тихо, я вишу на ременной системе, кабина завалена набок и в иллюминатор я вижу близкую землю. Казалось, протяни руку и можно её коснуться. Ко мне притулился Ромка, когда тот застонал, я попробовал отстегнуться. Не сразу, но получилось.
– Мы живы, – слава тебе господи, мой напарник выглядит неважно, но и не похож на умирающего. А вот его отстегнуть не получилось, заклинило крепление ремня. Пришлось освобождать Ромку с помощью его же ножа.
Теперь он совсем увалился на меня. Спереди шевеления нет. Зато в кабине отчётливая вонь бензина.
– Рома, надо срочно отсюда выбираться, – для пассажиров заднего ряда нет своего выхода. Только через передний ряд. А там уютно устроились два человека, которые не торопятся реагировать на ситуацию.
Вместо ответа Рома неловко достал свой пистолет и навалившись на меня дважды выстрелил в иллюминатор с моей стороны. Тот покрылся трещинами. Теперь уже я рукояткой своего принялся выбивать стёкла.
*лять, это не стекло, а какой-то пластик. Выбивается с трудом, толщина миллиметров пять. Но мне удалось очистить проём. Вот только он откровенно тесноват для взрослого человека.
Пришлось снимать лёгкую куртку. Я брякнулся на землю, благо она совсем рядом. Но от удара заныли ребра, которые и так пострадали от ремня безопасности. Ромке проще, он постройнее меня, выскользнул наружу как угорь. Мой товарищ только придерживает левую руку, видать такое неласковое приземление и для него тоже не прошло даром.
И только тут раздались звуки, это наш пилот пытается открыть дверь со своей стороны. Его сторона оказался задранная на высоту двух метров, пришлось помочь тому спуститься. От удара сломалась правая стойка, самолёт завалился на плоскость, повредил её и пропахал приличную канаву по большому радиусу. Летун тоже не в лучшем состоянии. Он разбил башку, спереди волосы в крови и парень морщится, ощупывая свою грудь.
– Ты как? – мой вопрос повис в воздухе. Пилот упорно отмораживается, пытаясь осознать настигшее его несчастье.
– Ромка, давай вытянем этого парня, – мы кинулись ко второй двери. На удивление она открылась свободно.
Похоже этот отлетался, голова неестественно повёрнута набок и лицо представляет из себя жуткую кровавую маску. Неужели этот дятел так и не пристегнулся?
Пока мы оттащили в сторону неудачливого пассажира, летун занялся своими делами. Он пытается вытащить сумку из-под своего сиденья. А она зацепилась и не хочет вылазить самостоятельно. Хороший мальчик, вообще это он должен заниматься пострадавшим.
И тут раздался хлопок, в кабине что-то загорелось. Пилот начал лихорадочно пытаться сбить пока робкое пламя своей лётной курткой.
Рома меня понял сходу, подошёл к люку багажника, что находится в хвосте и выстрелом сбил замок. Там лежат наши личные вещи и основное оружие.
– Ну чего ты? – Рома замешкался и я решительно выкинул наружу всё, что лежало в небольшом багажном отсеке, – потом разберёмся.
Я настороженное поглядываю на кабину самолёта, но вроде пожар не успел развиться. Если пилот не полный идиот, ему нужно обесточить все системы.
Прежде всего надо определиться, где мы. Наш летун совсем молод, Люку лет двадцать от силы. На посадке я не присматривался к нему, он высокий и чернявый, с брутальной недельной щетиной. Да ещё солнечные очки, закрывающие половину лица и настоящая кожаная куртка лётчика. Кто же знал, что он и летает-то всего второй год.
– Самолёт отцовский, он же учил меня летать. Нет, вы не подумайте, папа давал мне штурвал, когда мне было всего тринадцать. Летаю я хорошо, поэтому отец и подарил мне эту птичку. Поначалу сидел рядом, а потом я сам начал работать на местных линиях. Это как в такси, куда есть пассажиры, туда и летим.
Парнишку пробило на разговоры, а у меня нет желания слушать о его юношеских проблемах.
– Люк, послушай. Нам очень важно понять, куда идти. Где мы приблизительно находимся и в какой стороне юг?
Парень кивком поблагодарил Рому, который закончил с его головой. Забинтовал её бинтом из аптечки, предварительно капнув на рану жидкость из пузырька. А ещё у него ожог левой руки, но лечить это нечем.
– Ну, ближайший город Порто-Франко, мы удалились от него километров на триста, может чуть больше. Юг, а значит дорога должна быть там. И парень показал в сторону, противоположную пострадавшему самолёту.
– Ясно, тогда давайте что-то решать с твоим пассажиром, – тут без вариантов, надо хоронить. Но предварительно желательно сфоткать для патрульных. Я достал из рюкзака сотовый. Слава богу, он разряжен, но 10% зарядки есть. Сделал видео и щёлкнул пострадавшего, снял и его ID. Пришлось обыскать мужчину, достав портмоне, в котором кроме удостоверения была сотка экю мелкими купюрами.
Мужчину мы оттащили к небольшому оврагу и заложили камнями. У нас элементарно нет лопаты и ломика, расковырять жёсткую землю.
– Нет, я здесь останусь, – парень набычился, когда мы начали его торопить.
– А смысл? Кто тебя тут найдёт? Всё, твоя птичка отлеталась.
– А может можно что-то сделать? – ну сущий ребёнок, у которого отбирают любимую игрушку.
Мы собрались в путь минут через сорок. Перед этим перебрали вещи, которые берём с собой. У меня только рюкзачок со сменой нижнего белья и запасной футболкой. Набор мыльно рыльных и на самом деле минимальный боезапас. Это запасная обойма и коробка патрон для пистолета и два рожка и две пачки патрон к автомату. Всё весит килограмм пять.
У Ромки приблизительно таже история. Только вместо Калаша у него его дражайшая М-16.
У пилота укороченный автомат, даже короткоствола своего нет. Видимо мешает сидеть в пилотском кресле. Зато погибший поделился пистолетом Беретта – 92, поюзаным карабином G-3, к нему дебильные короткие магазины на пять патронов и всего одна пачка патронов калибра .308 Win. То есть пять рыжиков в магазине и ещё двадцать в небольшой сумке. Калибр что надо в нынешних условиях, но боезапас просто курам на смех.
Карабин я отдал Роме как более опытному. Думал забрать его винтовку, но тот отмахнулся. Беретту я пока убрал к себе в рюкзак.
Теперь, что полезного у нас есть. Главное, это пятилитровая пластиковая канистра воды. Ещё неполная фляжка вискаря у Ромы и аналогичная досталась нам от погибшего. Вода и аптечка из аварийного НЗ самолёта. Кроме этого, там пакетик, в котором сиротливо скучает зажигалка «крикет», раздолбанный и немного ржавый мультитул, нерабочий китайский фонарик и малость еды. Малость это и в самом деле малость. Два шоколадных батончика, заплесневелые сухари и банка каши с мясом, судя по этикетке. Вроде не раздуло и то радует. Картину дополнил рулончик изоленты и длинный шланг, переливать жидкость.
– Что? Я же не над джунглями летаю. Тут везде люди ездят, – наш летун окончательно перешёл в роль подчинённого. Паренёк интуитивно чувствует свою вину и преимущество нашего опыта для выживания. Вот только почему ты не сунул в НЗ карту и компас, они же места не занимают.
– Ага, пока что я вижу двух гиен, что примериваются к нам. Давайте-ка выдвигаться.
Люк потащил канистру с водой и рюкзак с общими припасами. На груди у него болтается его игрушка. С таким калибром тут в саване разве что шкуру почесать. В случае проблем расчёт на карабин с мощным патроном. Ну и наши автоматы, разумеется, тоже скажут свою слово.
Взяв курс на юг, мы выдвинулись в путь. Первым идёт Роман, я замыкающий.
– Слушай Люк, а что произошло с топливом, откуда утечка?
– Понятия не имею, – честно ответил парень.
– Ладно, давай поразмышляем вместе. Если уровень топлива в баке не падал, значить утечка перед бензонасосом. Кстати, почему пахло бензином, а не керосином?
– Потому что у меня двигатель внутреннего сгорания. Вернее был, – скривился парень.
– Ясно, а что представляет из себя топливный шланг?
– Ну, это армированная трубка из какого-то особо прочного полимера. Но там утечки быть не должно.
– Почему?
– Да мне её механик в прошлом году поменял. Поставил оригинальную, содрал пятьдесят монет. Она на пять лет предназначена или по мере износа.
– Ясно, значить сама трубка прохудится не могла?
– Нет.
– Если только кто-то не захотел твоей смерти, – этот вариант Люку однозначно не понравился.
– Давай так, какая вероятность того, что там что-то разболталось само и начало течь достаточно интенсивно?
– Низкая, мне месяц назад делали ТО.
– Вот видишь, эта проблема бы вылезла раньше. Мы не сможем дать точный ответ на этот вопрос, но очень похоже на диверсию. Если прорезать не до конца сам шланг, или проткнуть его толстой иглой, то течь будет минимальная. А вот в полёте от тряски течь может и увеличится. Насос то создаёт приличное давление. Если ослабить крепление, то эффект был бы другой. Трубка соскочила бы в полёте и топливо в движок не поступало бы вообще, мы бы упали намного раньше. А вот если повредить шланг, то порез или дырка будут увеличиваться от вибрации. Давление упадёт и насос будет хапать воздух. А тот, в свою очередь, создаст пробку. Вот тогда мотор начнёт чихать и кашлять. Как у нас и получилось.
Парень остановился, пытаясь вникнуть в смысл моих слов.
– Ладно, сейчас это непринципиально. Главное, выйти к дороге. Какой шанс, что нас будут искать?
– Нулевой. Если бы нам кто-то ответил, тогда возможно.
– А диспетчер не отслеживает борта, вылетевшие с его аэродрома?
– С чего вдруг? Я даже не запрашивал у него разрешение на взлёт. Он теоретически может ответить, а скорей всего сидит внизу и пьёт своё пиво. На поле даже не смотрит.
– Да, ну и порядочки у вас.
Через два часа мы остановились чтобы попить в тени большого зонтичного дерева. По ощущениям прошли километра три, может чуть больше. Идти непросто, высокая трава и постоянный поиск змей или других подарков. К сожалению, мы летели в кроссовках, кто же думал, что придётся идти пешком по саванне. Были бы высокие прочные ботинки – совсем другой компот. А так приходится смотреть и под ноги, и вокруг себя на 360 градусов.
Меня беспокоит физическое состояние молодого парнишки. Я отделался синяками и неприятными ощущениями в районе рёбер. Рома баюкает левую руку. Но там удар, просто большая гематома. В худшем случае трещина. Но идти это не мешает. А вот Люка явно колбасит. Его здорово приложила башкой и вполне вероятно у него сотряс. А ещё его сильно беспокоит ожог, так даже кожа пошла пузырями. Может сказать ему помочиться на рану? Хотя, нам просто нужно скорее выбраться к людям.
Мы упрямо держим курс в сторону берега. Там в любом случае есть жизнь. Вопрос только, на каком расстоянии мы от этого самого берега.
Солнце в зените и печёт немилосердно. На голову я повязал свою запасную майку, но глаза от слепящего солнца слезятся. Тем более в них попали едкие капли пота и это не добавляет мне удовольствия. Люк идёт налегке, ему трудно, поэтому теперь я тащу наши припасы. А воды у нас мало, уже полтора литра приговорили. А я не уверен, что сегодня мы выйдем к дороге. По идее в той стороне находится Нью-Портсмут. Но это чисто умозрительно. Но однозначно, мы идём в правильном направлении. Я сориентировался по местному светилу, плюс-минус 10–15 градусов.
Когда Люк споткнулся и упал, я сделал знак остановиться. Нам нужна тень и ею поделится группка тесно стоящих деревьев типа наших акаций, только помощнее.
При нашем приближении оттуда взлетела с раздражёнными воплями небольшая стая крупных птиц, похожих на грифов. Вероятно, местные стервятники. Хотя те по идее должны парить в небесах, высматривая падаль.
– Ром, может подстрелишь нам что-нибудь на ужин? – Люк заинтересованно смотрит в нашу сторону. Ожил, это хорошо.
– Одному идти опасно.
– Пойдём вместе, Люка подсадим на ветку, пусть посторожит наши вещи.
Не так далеко от нас, метров восемьсот будет, пасётся стадо местных антилоп. Если Ромке удастся завалить кого-нибудь, то и от летуна отходить не будем, он останется в пределах прямой видимости.
Ромка жахнул метров с пятисот, мы осторожно подкрадывались к стаду. А когда вожак начал проявлять бдительность, мой товарищ застыл и сделал один единственный выстрел.
Стадо сорвалось с места и понеслось на нас. Вот же засада, а мы тут как на ладони и спрятаться некуда, если только лечь в траву.
Слава богу вожак провёл свой гарем с потомством по небольшой дуге, и мы остались чуть в стороне.
Бегом мы кинулись к подбитой тушке. А Рома красава, это телёнок, килограмм на сто пятьдесят весом. Рома воспользовался своим армейским ножом и начал отделять лакомые кусочки.
Вот только этим ножом кости не перерубишь. Вымазавшись в крови, он вырезал филей вдоль позвоночника и часть бедра. Мы бы взяли и вторую конечность, но те самые птички, которых нам удалось согнать в рощице, спикировали прямо на нас. Одна хлопнула меня по ноге кончиком крыла. Наглые и бесцеремонные твари, уже одна из них ухватила потроха, другие устроили прямо тут свару.
– Рома, уходим, к нам гости, – на холмик взобрались местные свинки. Их пока две, но вроде они обычно ходят стаями. По форме падальщики напоминают скинувшего вес кабанчика на длинных конечностях.
Воды совсем мало, зато мне удалось найти неподалёку сушняк. Разведя костёр, мы проверили состояние Люка. Вроде температуры нет, но он жалуется на головную боль. Руку ему просто замотали чистой тряпкой. Но ночка нам предстоит ещё та, недалеко от нас падальщики устроили драку, слышны истошный визг и рычание. А им до нас несколько минут лёгким бегом.
Мясо пригорело, я пытался пожарить крупные куски на импровизированных шампурах, ветках местной акации. Углей мало, жарил практически на открытом огне. Но, сама по себе вырезка телёнка довольно нежная и сочная. Поэтому мы умяли свои порции, даже без соли. Люка уложили под деревом, рядом устроились и мы с Ромкой.
Решили дежурить по очереди, по два часа. День выдался тяжёлый и организм требует отдых. Поэтому больше двух часов я не продержусь, сейчас моя очередь бдить.
Ночь прошла ужасно. Рядом слышались подозрительные звуки, шумное сопения и порыкивание. Костёр угас и я не стал подкидывать ветки. От них толку нет, быстро прогорают. А искать сушняк ночью – идиотизм. Так я и лежал, выставив автомат в сторону звуков. Еле дождался смены.
Утром встали злые, мы с Ромой доели вчерашнюю вырезку, запив её глотком воды. Люк есть отказался, насилу скормили парню шоколадный батончик. А вот воды он выхлебал грамм сто пятьдесят. У нас осталось чуть больше литра. Есть ещё грамм 700 вискаря. Вчера пить его не стали, опасно. С утра тем более, впереди трудная дорога.
Стон француза заставил меня оглянуться. Это Рома попытался поменять ему повязку на голове. Бинт присох к ране и мы решили оставить как есть.
Я прикинул направление и скомандовал подъём. Я не склонен доверять нашему летуну. Тот уверяет, что летел вдоль дороги. Типа местные лётчики в отсутствие спутниковой навигации руководствуются радиомаяками. Это если есть исправное оборудование. У нашего оно функционировало, но парнишка не очень уверенно им пользуется, поэтому предпочитает лететь вдоль трассы. Отсюда и высота полёта, не превышающая двух тысяч метров. А то и ниже, чтобы уверенно держать ориентир. Насколько я понимаю, тот самолётик может подняться до пяти-шести тысяч метров. На высоте и сопротивление воздуха меньше, а значит падает расход горючего. Но, наш пилот предпочитал небольшие высоты, чтобы уверенно ориентироваться. Вся фишка в том, что когда мотор зачихал, парень перестал следить за курсом. Мы в таком режиме пролетели минут десять. То есть при средней скорости 200 км/ч он мог улететь в сторону на 30–40 км. Тут зависит от ветра и курса, который он взял по отношению к трассе. Исходя из худшего варианта нам сегодня вполне вероятно придётся ночевать опять на открытом месте. По моим прикидкам вчера мы прошли километров пятнадцать. Это половина от возможного расстояния до дороги, если не меньше.
Глава 3
А у