Тени забытых писем
Глава 1. Дом на краю тишины
Дождь начался ровно в тот момент, когда Анна свернула на проселочную дорогу, ведущую к дому тёти Лиды. Капли хлестали по лобовому стеклу, будто пытались её остановить. Навигатор давно перестал показывать маршрут, оставив лишь пустую сетку с надписью: «Приблизительное местоположение».
«Как будто здесь может быть что-то точное», – подумала Анна, сжимая руль.
Старый дом достался ей по завещанию, о котором она узнала лишь две недели назад. Юрист, сухо объяснивший условия, упомянул, что тётя Лида исчезла три года назад – просто не вернулась однажды вечером с прогулки. Полиция разводила руками, местные жители шептались, а потом все словно забыли.
Дорога сузилась до тропы, и перед Анной внезапно выросла чёрная ограда с покосившимися коваными воротами. Они скрипели, словно давно ждали её прихода.
Дом.
Трёхэтажный, с потемневшими от времени стенами и пустыми глазницами окон. Он выглядел так, будто не просто стоял здесь десятилетия, а наблюдал.
Анна заглушила двигатель и замолчала вместе с машиной. В тишине было что-то неестественное – ни птиц, ни ветра, только монотонный стук дождя по крыше.
«Просто старый дом. Ничего страшного», – сказала она себе, но пальцы дрожали, когда нащупывали ключ в кармане.
Дверь поддалась не сразу, будто кто-то держал её с другой стороны. Внутри пахло пылью, плесенью и чем-то ещё – сладковатым и тяжелым, как запах увядших цветов.
– Здравствуй, тётя, – пробормотала Анна, и эхо разнесло её слова по пустым коридорам.
Первое, что бросилось в глаза – письменный стол в гостиной. На нём лежала потрёпанная тетрадь с загнутыми уголками. Анна подошла ближе и прочитала надпись на обложке:
«Для Анны».
Сердце ёкнуло. Она открыла первую страницу.
«Если ты читаешь это, значит, ты всё-таки приехала. Прости, что не предупредила заранее – не могла. Дом не любит, когда о нём говорят. Но теперь ты здесь, и я должна тебя предупредить: не ходи на третий этаж после заката. И никогда не отвечай, если услышишь шёпот. Оно будет лгать».
Последние слова были написаны неровно, будто рука писавшего дрожала.
Анна резко захлопнула тетрадь.
В этот момент где-то наверху упал стул.
Громко, чётко, как будто его кто-то нарочно опрокинул.
Тишина снова сомкнулась вокруг.
Анна медленно подняла голову к потолку.
«В доме никого нет», – напомнила она себе.
Но где-то в глубине сознания уже звучал другой голос:
«Это неправда».
Глава 2. Шепот в пустоте
Звук упавшего стула наверху застыл в воздухе, как лезвие. Анна замерла, вцепившись пальцами в потрёпанную обложку тетради. «Для Анны». Предупреждение тёти Лиды жгло сознание: «Не ходи на третий этаж после заката». Но солнце, пробивавшееся сквозь грязные окна сквозь завесу дождя, ещё не село. Логика боролась с животным страхом.
«Крысы, – прошептала она, пытаясь унять дрожь в коленях. – Или балка просела. Старый дом».
Но голос внутри, тот самый, что шептал «Это неправда», настойчиво твердил другое. Кто-то был здесь. Или… что-то.
Анна глубоко вдохнула запах пыли и гнили, смешанный со странной сладостью. Нужно было действовать. Бежать обратно в город? Но что она скажет? «Испугалась старого дома?» Нет. Она останется. Хотя бы на ночь. Чтобы доказать себе, что все это – плод воображения и местных сплетен.
Она осторожно положила тетрадь обратно на стол, словно боялась разбудить то, что в ней написано. Взгляд упал на лестницу в дальнем углу холла – тёмную, узкую, ведущую наверх. Третий этаж ждал.
«После заката», – напомнила себе Анна и отвернулась. Сначала осмотр первого этажа. Кухня, гостиная, кабинет. Все застыло во времени. На кухне – чашка с засохшим чайным налетом на столе, как будто тётя Лида только что вышла. В кабинете – стеллажи с книгами, покрытые густым слоем пыли. Анна провела пальцем по корешкам: старые романы, справочники по ботанике… и несколько книг с непонятными символами на обложках, без названий. Она потянулась за одной, но передумала. Что-то в этих знаках вызывало неприязнь.
Её комната, как решила Анна, будет на втором этаже. Поднявшись по скрипучей лестнице, она ощутила, как воздух стал холоднее. Наверху тянулся длинный коридор с несколькими дверями. Первая вела в просторную, но мрачную спальню с огромной кроватью под балдахином – явно хозяйская. Комната тёти Лиды. Анна заколебалась, но любопытство пересилило. Она толкнула дверь.
Здесь пахло сильнее – той самой увядшей сладостью. Занавески были плотно задёрнуты, погружая комнату в полумрак. Анна щёлкнула выключателем – старая люстра с хрустальными подвесками мигнула разок и погасла. «Великолепно», – вздохнула она, доставая телефон. Луч фонарика выхватил из темноты массивный гардероб, туалетный столик и… зеркало в тяжёлой раме, висящее на стене. Но что-то было не так.
Анна подошла ближе. Зеркало висело… вверх ногами. Черная деревянная рама с замысловатой резьбой была перевёрнута. Само стекло казалось неестественно тёмным, почти непроницаемым, будто в него смотрели не из комнаты, а в комнату из какой-то бездны. В её собственном отражении было что-то смутное, искажённое.
«Никогда не отвечай, если услышишь шёпот. Оно будет лгать».
Предупреждение всплыло в памяти именно в этот момент. И будто в ответ на эту мысль – тишину разрезал звук.
Не громкий. Не резкий. Шорох. Прямо за её спиной.
Анна резко обернулась, луч фонарика метнулся по стенам, по кровати, по полу. Ничего. Пустота. Только тени плясали от дрожащего света.
«Воображение», – снова попыталась убедить себя Анна, но сердце колотилось так, что отдавалось в висках. Она сделала шаг назад, к двери, и луч света скользнул по туалетному столику.
На нём, среди пудрениц и пузырьков, лежал засохший цветок. Маленький, тёмный, похожий на чертополох, но с неестественно острыми лепестками. Рядом – крошечный клочок бумаги, на котором дрожащим почерком было выведено:
«Не смотри в Зеркало. Оно помнит.»
Холодный пот выступил на спине. Воздух в комнате стал ледяным. Анна почувствовала, как её дыхание превращается в пар. Она инстинктивно шагнула к двери, спиной к перевёрнутому зеркалу.
И тогда это случилось.
Сначала – едва уловимое движение в темноте за зеркалом. Не отражение – что-то в глубине стекла. Тень? Или игра света? Анна не смогла отвести взгляд. А потом пришёл Шёпот.
Не из комнаты. Не из коридора. Он звучал внутри её головы. Низкий, шипящий, как песок, сыплющийся по камню, но в то же время навязчиво членораздельный.
«…Аннааа… не бойся… мы ждём… мы тебя зовём… давно…»
Голосов было несколько. Они переплетались, накладывались друг на друга, создавая жуткую какофонию обещаний и угроз. В них не было ни тепла, ни жизни – только холодная, мертвящая тяга.
«…тётя… здесь… она хочет… показать… подай голос… скажи… что видишь…»
Слова впивались в сознание, как крючья. Анна стиснула зубы, вспоминая предупреждение. Не отвечай. Она сжала кулаки, впиваясь ногтями в ладони. Боль помогла сосредоточиться. Лгут. Они лгут.
Она резко отшатнулась от зеркала, выбежала в коридор и захлопнула дверь в спальню тёти Лиды, прислонившись к ней спиной, как к щиту. Шёпот стих так же внезапно, как и начался, оставив после себя звенящую, давящую тишину и вкус железа на языке – она прикусила щеку.
«Не реально. Галлюцинации. Усталость. Стресс», – монотонно твердила она, сползая по двери на пол. Телефонный фонарик выхватывал кусок пустого коридора и начало лестницы на третий этаж. Тьма там казалась гуще, почти осязаемой.
Она сидела так несколько минут, пытаясь унять дрожь и отдышаться. Тишина снова стала полной. Давящей. Анна уже собиралась встать, чтобы пойти в другую комнату – любую, только не эту и не ту, с зеркалом, – когда новый звук заставил её вздрогнуть.
Тук-тук-тук.
Чётко. Неторопливо. Снизу. В парадную дверь.
Кто-то стучал в дом.
Сердце Анны упало, а потом забилось с бешеной силой. Кто? Местный? Почтальон? Но дом стоял заброшенным годами. Кто мог прийти сюда, в такую глушь, в дождь?
Осторожно, стараясь не скрипеть половицами, она поднялась и краем глаза заглянула вниз, с верхней площадки лестницы. Дверь в холл была приоткрыта, видна часть прихожей и сама парадная дверь.
Тук-тук-тук.
Стук повторился. Тот же ритм. Неторопливый, но настойчивый.
Анна медленно спустилась по ступеням. Каждый скрип древесины отдавался гулко в тишине. Она подошла к двери, замерла, прислушиваясь. Ни шороха шагов снаружи, ни дыхания. Только барабанная дробь дождя по крыльцу.
«Кто там?» – крикнула она, стараясь, чтобы голос не дрогнул.
Молчание.
Анна потянула тяжелую задвижку (почему она была заперта изнутри?) и резко распахнула дверь.
Порыв ледяного, промозглого ветра с дождём хлестнул ей в лицо. Крыльцо было пустым. Ни души. Только мокрые доски, потоки воды, стекающие с крыши, и бескрайняя серая пелена дождя за оградой. Ни следов на мокрых ступенях, ни силуэта вдалеке. Ничего.
Как будто стучало само ожидание.
Анна захлопнула дверь, дрожащими руками снова задвинула засов. Она прислонилась лбом к холодному дереву, пытаясь осмыслить происходящее. Шёпот. Стук. Пустота.
И тут её взгляд упал на пол в прихожей, прямо перед дверью. Там, где должна была быть лужа от дождя, если бы кто-то стоял на крыльце, лежал одинокий, засохший цветок. Тот самый – с острыми, темными лепестками, как в спальне тёти Лиды. Он был совершенно сухим, будто его положили сюда давно, но Анна точно помнила – его там не было, когда она заходила.
Её кровь застыла в жилах. Это было послание. Или предупреждение.
Дом не был пустым. Он жил. И наблюдал. И играл с ней.
Тишина снова сгустилась, но теперь она была наполнена тысячью незримых взглядов. Анна медленно подняла голову. Её глаза невольно устремились вверх, по лестнице, туда, где начиналась тьма третьего этажа. Туда, куда тётя Лида запретила ходить после заката.
А за окном, сквозь стекающие струи дождя, последние лучи солнца угасали, окрашивая небо в багровый цвет.
Закат наступил.
Глава 3. Чернила и Тени
Засов двери щёлкнул с леденящей душу громкостью в тишине дома. Анна прислонилась спиной к холодному дереву, её взгляд прилип к зловещему цветку на полу. Послание. Вызов. Закат окрасил окна в кроваво-багровые тона, и запрет тёти Лиды на посещение третьего этажа теперь висел в воздухе тяжёлой, осязаемой угрозой.
«Нет, – выдохнула она, отталкиваясь от двери. – Не наверх. Не сейчас».
Мысль о том, чтобы заперться в маленькой комнате, вызывала клаустрофобию. Подвал, сырой и тёмный, манил ещё меньше. Оставалось одно – найти ответы. Настоящий дневник тёти Лиды, а не ту первую тетрадь с предупреждением. Где он?
Вспомнился кабинет на первом этаже – стеллажи с книгами, стол, пыль. И те странные книги с символами. Анна почти побежала по коридору, чувствуя, как тени за спиной сгущаются быстрее, чем наступает настоящая ночь. Каждый скрип половицы заставлял её вздрагивать.
Кабинет встретил её тем же запустением. Луч фонарика из телефона (заряд показывал тревожные 30%) заскользил по полкам. Анна торопливо стала перебирать книги, сдувая тучи пыли. Романы, справочники… вот они! Три книги в потёртых кожаных переплётах, без названий. На их корешках и обложках были вытиснены те самые знаки – спирали, переплетённые линии, глазоподобные узоры, от которых веяло древностью и чем-то чуждым. Она взяла первую – тяжелую, холодную. Листы внутри были не бумажными, а тонким пергаментом, испещрённым тем же шифром символов. Непонятно. Бесполезно.
Отчаяние начало подкрадываться. Где же дневник? Она подошла к массивному дубовому столу. Выдвинула ящики. Пусто. Или почти пусто. В последнем, глубоком, лежали лишь перья, высохшая чернильница и… перевёрнутый медный подсвечник.
«Перевёрнутое… как зеркало…»
Мысль пронзила её. Анна схватила подсвечник. Он был тяжёлым, холодным. На его основании, обычно скрытом, был выгравирован тот же сложный символ, что и на одной из странных книг. Но что это давало?
Она поставила подсвечник на стол, инстинктивно вернув его в нормальное положение. И тут её взгляд упал на боковину стола, почти у самого пола. Там, в резной розетке украшения, один завиток казался… чуть более блестящим, потёртым. Как будто к нему часто прикасались. Анна нажала пальцем.
Раздался тихий щелчок. Небольшая панель в стене между двумя стеллажами, которую Анна приняла за часть панели, бесшумно отъехала в сторону, открыв узкую нишу. Внутри лежала толстая, переплетённая в тёмно-зелёную кожу книга. На обложке – ни имени, ни символов. Только вытисненная, едва заметная дата: "XX.X.1982".