Black Lily

– Там в холодильнике есть ещё пиво.

Джонни проследил за взглядом Мэтта и неспешно поднялся. Пока шёл до холодильника, бас-гитарист заметил, что ноги стали ватными, а в голове приятно зашумело – верный признак того, что разговор, который до этого не клеился, обещал наконец перейти к плодотворной стадии.

Выудив на свет две холодные банки, Джонни уселся на «комбик» и сказал:

– Заниматься сейчас не хочется ничем, это ты точно подметил, но идея эта… Вот хоть убей, чувак, я не вижу в ней перспектив.

– Ну а какие перспективы нас ждут в другой работе? – Мэтт лёгким щелчком открыл банку и сделал несколько крупных глотков. – Карьера рок-музыканта – это мечта. Это моя мечта, и это твоя мечта.

– Да, но нас двое…

– Дружище, мы с тобой на пару уже успели поиграть в дюжине гаражных групп, найти людей не проблема, вон хоть сейчас садись, и поехали в любой бар. Делать всё равно нечего.

– Для того чтобы куда-нибудь поехать, нам нужна тачка, а так придётся идти пешком.

– Ну, значит, пройдёмся, все известные группы так начинали.

Два друга заперлись в гараже несколько часов назад, и всё это время они занимались праздными разговорами и пили холодное пиво. Оба они выглядели, мягко говоря, не очень, жизнь рокера, которой они стремились жить, предполагала, что музыкант должен выглядеть чуть лучше обезьяны. Нет, конечно, были глэм-рокеры, эти ребята о своей внешности заботились намного больше, чем о музыке. Подкрашенные глаза, модная одежда, тонны грима на лице – всё это самые главные атрибуты любого глэмера.

Хард-н-хеви предполагал под собой большое внимание к музыке и текстам, всё остальное было не так важно.

– А как вот ты хочешь назвать эту группу? – вырвавшись из размышлений, прервал затянувшееся молчание басист.

– Ну, не знаю, я бы хотел что-нибудь связанное со словом «black». Там, скажем, «Black Dragon» или «Black Witch».

– «Чёрный дракон» как-то больше тянет на пауэр-метал, на песни там по, мать его, Толкину. «Чёрная ведьма» предполагает наличие в группе девушки, а ты сам говорил, что наличие в группе бабы резко ухудшает моральный настрой.

– Да, наличие в группе красивой детки заставляет тебя думать вовсе не о музыке, а стрёмных на сцене фанат не потерпит.

– Ну, тогда иди ты со своей «Чёрной ведьмой», фиговое название.

– Чувак, предлагай, я же не могу один за всё отвечать, давай, блесни своими гениальными идеями.

Дабы дельная мысль поскорее пришла ему в голову, Джонни поднялся с места и начал неспешно измерять вдоль и поперёк площадь гаража. Видя, что друг полон размышлений, Мэтт взял гитару и начал неспешно перебором наигрывать мелодию, которая должна была в скором времени стать крутой песней.

– «Iron Rock»? – наконец в потугах родил Джонни.

– Банально и неинтересно, – ответил гитарист.

– «Life in Hell».

– Ты прикалываешься, «Жизнь в Аду»? Серьёзно? Да с таким названием мы сразу можем застрелиться!

– Да хрена ты на меня орёшь, я же думаю, предлагаю!

– Ты дерьмо предлагаешь, я тебе говорю, нужно что-то со словом «black».

– Ну что со словом «black»? «Black Street», «Black Music», «Black Ass», в конце концов!

– Да, «Чёрная задница» – это то, что нам нужно, ты, блин, думаешь, чёрные как на это отреагируют? Херня это всё, типа полная дурь.

И тут же не прошло и минуты, как в голову Мэтта проникло отличное название.

– «Black Lily» – «Чёрная лилия»!

– О. – Джонни от удивления даже отставил в сторону своё пиво. – Чувак, это отличное название! Ты чёртов гений, и небанально, и красиво, и загадочно, и чисто по стилю нашему идёт. Великолепно, грандиозно, круто!

Басист ещё несколько минут сыпал на голову своего друга всевозможные эпитеты. Они так обрадовались, что в конце концов, запустив на старом магнитофоне диск «AC/DC», устроили настоящий треш, по итогам которого едва не разгромили гараж. Только своевременное появление родителей Мэтта остановило беспорядок. Музыканты получили выговор и были отправлены на улицу. Как минимум на день дверь в гараж им была закрыта.

– Слушай, ну, раз нас отправили ко всем чертям, то я предлагаю так и сделать. Пойдём в бар? Там чертей видимо-невидимо, – придя в себя и немного отрезвев, предложил Джонни.

– Пошли, – пожал печами Мэтт. – Может быть, судьба улыбнётся нам и там мы найдём кого-нибудь из местных музыкантов. В любом случае делать нечего.

«Делать нечего» – фраза, сама по себе очень уникальная, обычно, после того как она говорится, у сказавшего её сразу начинается весёлая жизнь, ибо его зад, коварно потирая руки, начинает нестись навстречу приключениям. Этот случай не стал исключением. Бар «Старый нарвал» был местом очень гадким. Чтобы вы понимали, нормальные и адекватные люди туда не ходили. Зато всякое уличное отребье зависало в этом месте круглосуточно. Но тем не менее одно в этом баре было хорошо – там всегда играла тяжёлая музыка.

Не успели ещё друзья войти в бар, как из окна, преграждая им путь, вылетел огромный верзила. Сильные мускулистые руки и густая нечёсаная борода могли напомнить историкам фигуру викинга из скандинавских легенд, музыканты же сразу поняли, что перед ними барабанщик.

– А ну-ка, друг, поднимайся. – Мэтт тут же бросился помогать великану.

– Кто это так тебя отделал? – Джонни, видя, что одному Мэтту не справиться, пришёл к нему на помощь, вместе они с горем пополам подняли «викинга» на ноги.

– Да сказал бармену, что его пиво похоже по вкусу на мочу, – придя в себя, громовым голосом ответил бедолага. – Ну, так, слово за слово вступили в драку. Мне немного не повезло.

– О, чувак, это печально, – сочувственно хмыкнул Джонни, – мы вот с другом тоже сегодня вылетели из гаража. Теперь ищем музыкантов, собираемся создать рок-группу.

Услышав слово «рок-группа», здоровяк мигом встрепенулся, оглядел Джонни и Мэтта с ног до головы и, удовлетворившись беглым осмотром, проговорил:

– А ударник вам не нужен? Я очень хорошо стучу, и сейчас, честно говоря, на полной мели…

Друзья переглянулись и тут же заключили со своим новым другом крепкое рукопожатие.

– Меня зовут Стив, Стив Кенни, – представился здоровяк.

– Мэтт Харрис, – учтиво кивнул Мэтт, – а это Джонни Уолкер, я гитарист, он басист.

– Весьма внушительно, – сказал Стив и немного погодя, как будто что-то вспомнив, добавил: – Парни, а нам в группу не нужен ещё один гитарист? Он, честно говоря, и петь немного умеет.

– Ну, петь я сам буду, – ответил Мэтт, – однако лишняя электруха нам не помешает, у тебя есть кто-то на примете?

– Возможно, только… вот чёрт! Я забыл в этом грёбаном баре свой портсигар, надо вернуться.

– Так вернёмся вместе. – Глаза Джонни злобно сверкнули. – И вообще, негоже, чтобы наш барабанщик вылетал из окна как какой-нибудь забулдыга.

Увеличившийся состав «Чёрной лилии» с победоносным видом ворвался в недра «Нарвала», но, к сожалению, их боевой настрой не продержался и минуты – все трое в точности повторили путь, которым недавно вышел Стив. Обрушив на головы своих недругов всевозможные ругательства, друзья по наводке ударника отправились искать гитариста.

– Он вообще парень очень неплохой, – бросал на ходу Стив, – умеет играть как бог, вот только по жизни ему не очень везёт. Чёрт его знает почему, но девки от него шарахаются как от прокажённого, хотя, как по мне, он внешне ничего, чем-то на Оззи похож.

– Хм-м, возможно, именно поэтому и шарахаются, – философски заметил Джонни. – Видишь ли, то, что приятно нашему глазу, зачастую не понимают люди, которые слушают чёртову, мать её, попсу.

– Ерунда. – Махнул рукой Мэтт. – Начнём выступать, и если он и правда похож на Оззи, то все наши слушательницы будут его, мы ещё завидовать будем.

Так, болтая о всякой чепухе, друзья упорно шли вперёд. Прохожие в элегантных костюмах, спешившие по своим делам, невольно останавливались и с удивлением глазели на троих небритых парней с зачёсами на головах. День в Лос-Анджелесе стремился к своей середине. Солнце стояло в зените.

В косухах и потёртых джинсах Мэтт и Джонни изнывали от жары, они уже готовы были отложить поиски на вечер, как Стив неожиданно остановился около большого офисного здания.

– Нам сюда, – небрежно бросил ударник и стремительно вошёл внутрь, басист и гитарист поспешили за ним.

Пробираясь по узким лестницам наверх, друзья никак не могли поверить, что в этой скверной для любой свободной души обители находится самый настоящий рок-музыкант, металлист.

– Да пошёл ты к чёртовой матери, грёбаный идиот! Сколько можно капать мне на мозги?!

Столь зычный крик заставил друзей улыбнуться. В этом храме рабства, в котором люди проводили половину своей жизни, видя перед собой только старый покарябанный стол да экран компьютера, этот крик прозвучал как призыв свободы.

Наконец добравшись до нужного кабинета, Стив распахнул дверь, и музыканты ввалились внутрь. Перед ними предстала следующая сцена. Хаерастый, весь забитый в татухах парень, брызжа слюной, крыл матом пузатого мужика в застёгнутой под самое горло рубашке.

– Ты меня уволишь? – орал парень. – Да я сам уйду, не было ещё такого, чтобы меня, Дэйва Эллиса, так принижали! Ты кем себя возомнил? Я металлист, я рокер, я свободный человек, и как ты, свинячья морда, можешь ставить мне какие-то ультиматумы? Пошёл к чёрту!

С этими словами Дэйв бросил в лицо мужика своё заявление и устремился к выходу. Только у самой двери он заметил Стива и его новых друзей.

Видя замешательство Дэйва, Стив спешно проговорил:

– Я вижу, ты решил завязать с этой рабской работой. Это отлично, эти два парня собирают группу, и им нужен толковый гитарист.