Сектелея. Восток

Москва, 1 января 2005 года

В первый день нового года погода в Москве удалась на славу: было 10 градусов ниже нуля и сияющее солнце заливало холодным белым светом улицы и парки. Ночной мороз разукрасил окна причудливыми, неповторимыми узорами розовато кремового цвета, наполнив квартиру в Брюсовом переулке неповторимой атмосферой серебряного века. Резная дубовая мебель, старинный паркет темно янтарного цвета, фортепиано с бронзовыми подсвечниками и белоснежная вышитая ришелье скатерть, постеленная на овальном обеденном столе, являлись свидетелями почти вековой истории семьи Красицких. Они напоминали хозяйке квартиры об ее легендарных предках, ушедших в лучший мир: счастливых и несчастных прежних обитателях квартиры в самом сердце Москвы.

«Солнце сегодня по-особенному лучезарно, а небо бездонно голубое: это сегодня редкость для январской Москвы, – Секлетея Красицкая проснулась новогодним утром 2005 года в одиннадцатом часу. – Какая же я молодец, что не последовала советам модных нынче дизайнеров по интерьеру! Как же горячо они меня убеждали выбросить вековые деревянные рамы и сменить их на убогий пластик. И мороз мне в награду нарисовал эти причудливые узоры! На окнах со стеклопакетами не бывает узоров: а это скучно и обыденно».

Любимица семьи, трехцветная пушистая кошка Барса дремала, растянувшись на широком гранитном подоконнике, который щедро подогревался жаром чугунных батарей. Она сладко спала, прикрыв морду лапой от солнечных лучей. Услышав, что хозяйка встает с кровати, кошка перевернулась на спину, грациозно сложила передние лапы на груди и кокетливо наклонила голову на бок. Бывший когда-то лысым живот оброс длинной белоснежной шерстью, а пушистый полосатый хвост напоминал о том, что в её роду были чистопородные сибирские предки. Маленькие разноцветные ушки и несимметричные узоры на морде свидетельствовали о том, что мама согрешила с дворовым котом. Для самой Барсы это не имело значения: после безрадостного приютского прозябания она жила по-королевски в сытости, ласке и любви.

«Какой сегодня восхитительный день: мороз, солнце и редкое ленивое утро, а вечером запланирована классическая музыка и джаз в Новой опере», – Лита накинула теплый домашний халат и широко раскрыла потертые от времени створки платяного шкафа. «Что же мне сегодня надеть? Хочу вечером выглядеть красивой и ухоженной! Как же приятно пойти в театр с молодым, да и еще таким статусным мужчиной! И да, нужно соответствовать». Она вдруг вспомнила об их единственной и какой-то сумбурной ночи и засомневалась, наяву ли это было или во сне? Воспоминания о трагических событиях далекой осени 1993 года, когда трагически погиб ее муж, принесли в настоящее горечь, одиночество и тупую боль. «А ведь я совсем не помню ту нашу ночь с Андреем: все это стало для меня тогда неожиданным, и честно говоря, лишним и нежеланным. Единственное, что мне тогда было необходимо, так это крепкое мужское плечо. И горячо любимый брат – Виталий Красицкий – стал для меня и утешителем, и «каменной стеной», и наставником сначала в жизни, а потом и в бизнесе».

Светлые воспоминания о брате вернули ее в настоящее, и Секлетея воскресила в памяти приятный осенний вечер, который подарил ей Андрей чуть больше года назад. «Буду с ним сегодня помягче, но не стоит пока торопить события. Удивительно, что мы с ним до сих пор на вы, что для нашего времени довольно церемонно: больше похоже на прошлый век».

Лите стало не хватать воздуха: «Как же нынче у нас жарят батареи!» Она распахнула форточку, впустила в спальню синеватый морозный воздух и глубоко вздохнула. Толстая Барса, почуяв прохладу, приоткрыла бирюзовые глаза, зашевелила ноздрями и грациозно потянулась. Затем ловко запрыгнула в узкую форточку и, широко расставив лапы, легко спустилась в межоконное пространство. Но сообразив, что места между оконными створками для ее внушительного явно туловища недостаточно, требовательно замяукала, призывая хозяйку вытащить её. «Боже мой, как же она умудрилась туда залезть? Но сегодня топят как никогда», – Лита открыла внутреннюю створку окна и зафиксировала ее огромным антикварным крюком. Кошка с благодарностью замурлыкала, потерлась о руку хозяйки, легла на бок головой к заиндевевшему стеклу и небрежно свесила лисий хвост с широкого гранитного подоконника.

«В чем же нынче ходят в театр? Новая опера – это же не Большой, да и не Мариинка. Вот надену вечернее платье в пол, а он придет в джинсах! И случится большой конфуз в наш первый светский вечер». Она стала перебирать свой не богатый праздничный гардероб. И тут её взгляд упал на темно серое облегающее коктейльное платье, которое она купила несколько лет назад специально для похода на корпоративные мероприятия. «А это, пожалуй, то, что сегодня нужно», – Секлетея еще выбрала глянцевый черный клатч и короткие темно-серые сапожки с изящными невысокими шпильками. Окинув взглядом вечерний наряд, она почувствовала, что чего-то не хватает. «Нужно повязать на шею натуральный шелковый платок с каким-нибудь необычным рисунком!»

И тут Лита вспомнила, что несколько лет назад купила в магазине сувениров Пушкинского музея два дорогих платка, разукрашенных репродукциями с известных картин импрессионистов из коллекции Морозова. «А к этому наряду подойдет сюжет Ван Гога с морем Сент-Мари1, а заколоть его нужно непременно серебряной брошкой в виде скорпиона, которую я еще в советское время купила в Вильнюсе». Лита достала коробку, украшенную уникальным узором потолка из египетского зала, в которой хранились платки, и вдруг вспомнила, что купила их, когда была там вместе с Игорем в самом лучшем периоде их повторившейся любви. И к ее удивлению, у нее стало светло и приятно на душе, а прежняя горечь куда-то испарилась. «Неужели я созрела и искренне готова к новым отношениям? И так хочется, чтобы все было как будто в первый раз в жизни: не хочу разочарований и страданий!»

Она стала перетряхивать шкатулку с драгоценностями и обнаружила там не только серебряную брошь, но и скромные аквамариновые серьги, которые подарил ей муж на десятую годовщину свадьбы. «Какие они красивые, и цвет, как у моего платка! У моего Максима был прекрасный вкус», – она решила, что не хватает чего-то еще и примерила узкое золотое кольцо-печатку с восточным орнаментом, которое иногда надевала во времена работы в школе. «Вот это как раз то, что сегодня мне нужно! И распущу волосы! Я выгляжу гораздо моложе с распущенными волосами».

В спальню вошел маленький Максим с детской книжкой в руках.

– Мама, почитай мне про оловянного солдатика.

– Хорошо, мой дорогой, садись.

«И почему ему так нравятся сказки Андерсена? Они все такие грустные! Или он с рождения интуитивно понимает, как не проста наша с ним жизнь? А ведь Владимир так себя никогда не вел, наверное, потому что рядом с нами был настоящий мужчина – мой муж. А этот ребенок растет без отца в женском царстве!»

Лита в первый раз серьезно задумалась о том, что мальчику нужен отец. «Да, но как правильно здесь все устроить? Такого мужа, как мой Максим, я не найду. Да, наверное, и нет более таких мужчин. И сейчас я боюсь ошибиться, и страшно мне не за себя, а за моего дорогого мальчика. Никогда не позволю, чтобы он страдал».

Целый час Лита читала сказку, а маленький Максим внимательно слушал и рассматривал картинки. Потом прибежала Барса с пояском в зубах, и мальчик, привязав к пояску бумажку, побежал играть с кошкой.

Москва, 1 января 2005 года, продолжение

Театр «Новая опера» находился в самом центре Москвы, в саду Эрмитаж – прямо напротив знаменитой Петровки 38. Его здание выстроили при мэре столицы Юрии Лужкове еще в лихие 90-е на месте знаменитого «Зеркального театра»2 – этой признанной жемчужины Эрмитажа времен серебряного века. Из огромных рифленых окон нового театра открывался вид на столетние деревья, покрытую свежевыпавшим снегом цветочную клумбу и запорошенные куртины сирени. Это создавало иллюзию единства театра и парка, а у зрителей невольно возникало желание прогуляться в нарядных костюмах по занесенному снегом «театральному фойе». С обеих сторон лестницы, которая вела в раздевалку и буфет, красовались мраморные фонтаны, и это придавало облику театра торжественность и помпезность.

Зал оказался камерным: там могло разместиться чуть более, чем шестьсот зрителей. По форме он напоминал древнеримский амфитеатр, а с обеих сторон на некотором возвышении парили в воздухе две вип ложи, а сзади партера высился балкон, который напоминал о знаменитой галерке.

Несмотря на то, что Москва традиционно славилась несколькими оперными и балетными сценами, «Новая опера» вначале 2000-х выделилась на их фоне не только благодаря новому зданию в центре, но и главным образом таланту артистов труппы и инновационным постановкам. Правительство столицы выделяло «Новой опере» значительные для тех времен субсидии, и это позволяло, с одной стороны, не повышать цены, а с другой – финансировать дорогие красочные декорации и костюмы. Время действия многих знаменитых опер переносилось в современность, что придавало представлениям особую энергетику и утонченную эстетику.

Андрей заехал за Литой на редакторском джипе в половине шестого вечера, и менее, чем через десять минут они приехали к входу в сад Эрмитаж. Ее друг заботливо помог выйти из машины и, глядя на спутницу сияющими глазами, предложил заглянуть модный в те времена клуб «Парижская жизнь», который размещался напротив входа в сад:

– До начала представления еще больше часа: я никак не ожидал, что мы доедем так быстро.

– Здесь совсем недалеко до моего дома, не более двадцати минут пешком. Где-то в этом районе раньше жила моя одноклассница: я несколько раз была у нее в гостях. Но в центре Москвы все так изменилось, что я уже сейчас не вспомню, где её дом.– Лита приветливо смотрела на Андрея и улыбалась уголками губ. – Знаете, я никогда еще не была в клубе, так что пойдемте, очень хочется посмотреть.

– Как это может быть! Жить в центре Москвы и ни разу не сходить в ночной клуб?!

– Да, вот так складывается моя жизнь…

Андрей нежно взял её под руку и отметил про себя: «Она совершенно не испорчена этими гнусными девяностыми. Нечасто теперь встретишь такую женщину!»

Они прошли мимо величественных, припорошенных снегом лип и оказались у небольшого катка, который был залит в левой части сада, – той, что располагалась ближе к легендарной Петровке 38. Немногочисленные посетители катка скользили по льду между деревьями, негромко играла музыка, а гирлянды из разноцветных лампочек придавали старому парку особенную праздничность и уют.

– Будьте осторожны, дорогая Лита, – Андрей еще крепче прижал к себе её руку. – Сегодня скользко, всю слякоть за ночь приморозило. – Он приобнял ее и посмотрел особенно нежно. –Знаете, здесь из сада в безоблачную ночь можно увидеть звезды. Это теперь такая редкость для Москвы.

– У меня из окна спальни тоже иногда видны звезды. Я в детстве любила за ними наблюдать.

– Да, ваш дом находится в удивительном месте, а Англиканская церковь и вовсе уникальное сооружение в центре старой Москвы.

Они оказались у входа в двухэтажное кирпичное здание второй половины XIX века, на фасаде которого красовались старинные стеклянные фонари в кованной бронзовой оправе. На стенах возле небольшого гардероба висели афиши артистов и ансамблей, которые выступали в клубе, и объявления о ближайших концертах.

Андрей провел Литу в небольшой ресторанчик на первом этаже, в зале которого царил полумрак. На противоположной от входа стене висел огромный белый экран, где в режиме нон-стоп демонстрировались старые фильмы эпохи немого кино. Посетители ресторана не могли оторвать взгляд от экрана, а фортепианная музыка переносила их в начало XX века.

Лита чуть сощурившись смотрела на Чарли Чаплина3, поедавшего ботинок в роли Маленького Бродяги4, и вспоминала, как в детстве часто смотрела этот фильм по телевизору. Официантка принесла два бокала ледяного шампанского и тарелку с крошечными бутербродами с белой рыбой и красной икрой.

– С Новым Годом, дорогая Лита. Желаю вам счастья.

– И вас с Новым годом. Спасибо вам за то, что вытащили меня в свет.

Они немного еще поболтали о погоде, о старинном саде и о предстоящем Рождестве. Андрей взглянул на часы – было уже без двадцати семь. «Какая женщина, я рядом с ней совсем не замечаю времени!»

– Нам нужно поторопиться. Я еще хочу вам показать театр.

Они прошли вглубь парка к стилизованному под старину зданию из добротного красного кирпича с огромными окнами, переплеты которых были вырезаны из дерева. Небольшие стеклянные ячейки закруглялись к краям, свет сквозь них причудливо преломлялся, и зимний парк становился похожим на театральную декорацию. За огромной современной гардеробной, расположенной в подвальном этаже, был устроен небольшой буфет. В фойе перед ним продавались диски с записями спектаклей и концертов, а молодые девушки в форменных костюмах предлагали красочные программки.

Андрей провел Литу на второй этаж – там была отдельная дверь в их ложу. Они уселись на кресла, которые стояли к сцене ближе всех. Женщина с удовлетворением отметила, что это одни из лучших мест в зале. Занавес был поднял, а небольшая сцена разделялась на две части огромным зеркальным шаром, который висел над постаментом, драпированным золотой тафтой. Справа и слева от него стояли стулья и пюпитры, а рядом – музыкальные инструменты. По краям сцены с обеих сторон выделялись яркие пятна корзин со свежими белоснежными лилиями, которые расточали сладковатый аромат с легкими медовыми нотками.

– Какие роскошные цветы! И это в самой середине зимы! – воскликнула Лита.

– «Новая опера» – любимое детище Юрия Михайловича5, так что бюджетных денег здесь не жалеют, – тихо ответил Андрей.

Представление началось с небольшой задержкой и первыми на сцену вышли исполнители классической музыки, одетые в строгие черные фраки и белоснежные манишки с пурпурными галстуками-бабочками. Своим обликом они подчеркивали консервативность и академичность. А следом за ними шествовали джазовые музыканты в свободных черных брюках, белых пиджаках, светло-фиолетовых рубашках и галстуках-бабочках молочного цвета. Их одеяния символизировали свободный дух джазовых исполнителей и нежелание следовать канонам. Замыкали это необычное шествие два дирижера, одетые под стать своим оркестрантам. Они вышли на середину сцены, поприветствовали зрителей и церемонно пожали друг другу руки. Зрители захлопали, и представление началось.

«Opera@Jazz» было своеобразным шуточным соревнованием между оперой и джазом. Молодая певица в красивом длинном платье в сопровождении классического оркестра исполнила Цыганскую песню из оперы Жоржа Бизе «Кармен». В ответ джазовый оркестр представил зарисовку «Цыганский свинг». На куплеты Эскамильо и Арию Хозе из оперы «Кармен» Жоржа Бизе в классическом исполнении джазовый оркестр ответил знаменитой композицией "Bull shift" – «Час быка». После ариозо Ленского из оперы Чайковского «Евгений Онегин» прозвучала джазовая импровизация «Onegin Line» – в онегинском стиле.

Лита была в восторге, она почувствовала себя частицей этого музыкального великолепия, горячо аплодировала и замирала под выкрики «браво». Время от времени она украдкой смотрела на Андрея и ловила его взгляд, который был полон любви и восхищения.

«Боже мой, как же здесь чудесно!» – думала она. – «Какой же Андрей молодец, что пригласил меня». И она вновь оглядывалась на своего спутника, и опять замечала, как он счастлив от того, что ей все так нравится.

В антракте администратор пригласила их за кулисы, где был накрыт богатый фуршетный стол для вип-гостей. Она стала благодарить Андрея за прошлогоднюю статью в «Коммерсанте» о «Новой опере», которая привлекла внимание к театру. Потом они вместе выпили за процветание в Новом году, и девушка испарилась за кулисами. Молодой человек, который представился корреспондентом «Ведомостей», сказал несколько заезженных комплиментов в адрес Литы, и между прочим отметил, что еще не видел Андрея с такой красивой спутницей. Пожилая семейная пара принадлежала к плеяде заядлых московских театралов. Женщина рассказывала о том, что в этом театре много других отличных постановок, а мужчина ей вторил и хвалил удивительные балетные спектакли Василева и Касаткиной6. Потом они стали наперебой приглашать Андрея и его спутницу на Евгения Онегина7, Набукко8, а также на балет.

Лите понравилось, как Андрей вел себя по отношению к ней. Он представлял её друзьям как жительницу центра Москвы, влюбленную в театр, и называл просто по имени. Женщина вспомнила банковскую вечеринку в Париже и то, как Игорь представлял её там – со всеми регалиями и званиями, и как потом молодые люди сразу же хотели «делать с ней бизнес». Здесь же, в театре, все было легко и свободно, а она являлась просто зрительницей и наслаждалась вместе со всеми прекрасной музыкой.

Второе отделение оказалось еще лучше первого, а в конце оркестры исполнили на бис ариозо Канио из «Паяцев» Р.Леонкавалло, а затем джазовую композицию «Свингуй, паяц!». Дирижеры радовались как дети: они обнимались, менялись оркестрами, нежно целовали ручки у оперных примадонн, а при исполнении номеров на бис играли соло на скрипке и саксофоне. Во время поклонов администраторы вынесли на сцену новогодние букеты свежих цветов с веточками ели, и стали одаривать исполнителей. Эта щедрость еще раз подчеркнула особый придворный статус театра в Правительстве Москвы.

– Это представление будет здесь идти каждый вечер, до старого Нового года, – сказал Андрей, когда они спускались в гардероб. – И думаю, что все дни будет аншлаг.

– Спасибо вам за приглашение, мне было сегодня так весело.

– Ну что вы, Лита, не за что! Вы мне безумно нравитесь, и я бы хотел с вами еще куда-нибудь пойти.

– А я с удовольствием приму ваше следующее приглашение.

Они вышли на улицу, Андрей позвонил, и к воротам сада подъехал редакторский джип. Он решил не торопить события и не приглашать Литу загород или на вечеринку к друзьям, потому что слишком хорошо усвоил преподанный ею урок. «Она должна захотеть отношений, сама захотеть, без какого-либо нажима с моей стороны. А мне остается только одно: ждать её – самую прекрасную и желанную женщину моей жизни!»

Москва, канун православного рождества 2005 года

Лита тоже не хотела форсировать отношения с Андреем. Она призналась себе в том, что впервые в жизни принимает ухаживания молодого, красивого и успешного мужчины – своего ровесника или даже немного моложе.

«Да, я ему определенно нравлюсь! Но сколько времени продляться его чувства? У меня маленький сын, и ребенку нужен любящий и надежный отец. Но сможет ли такой успешный и избалованный вниманием женщин мужчина искренне полюбить моего сына? У него с прежней женой есть общий ребенок – тоже мальчик. Ему сейчас должно быть тринадцать или четырнадцать лет. И закончены ли там между ними отношения, как мне год назад намекнул Андрей?»

Она мудро решила, что ответы на все вопросы предоставит ей сама жизнь. Но этот флер нежности и влюбленности позволил ей расслабиться, и она весь день второго января провалялась в постели. Потом они ходили с маленьким Максимом на елку в старый цирк на Цветном бульваре, где показали красивую новогоднюю сказку «Аленький цветочек».

Только в канун Рождества Лита вспомнила, что неделю назад купила контрольный пакет акций «Полимеда», и задумалась о том, какие действия в связи с этим следует предпринять. Она удобно устроилась за письменным столом кабинета, включила компьютер и стала составлять план.

«Прежде всего, нужно проверить, как исполняются решения октябрьского собрания акционеров, – подумала она. – Эмоций у присутствовавших акционеров было много, но я так и не видела итогового протокола собрания. Да и не понятно, проводятся ли в «Полимеде» какие-то действия по делистингу на бирже?» Она открыла программу биржевого терминала и отметила, что акции повысились в цене и стали стоить более одного доллара за акцию.

«Как это странно! Почему же выросли акции, и как при такой ситуации Михаил Грач согласился на сделку? Нужно сразу после праздников запросить бумажный протокол собрания, заверенный надлежащим образом!» Лита написала электронное письмо Маргарите Васильевой с необходимыми указаниями.

Далее она сама подготовила запрос в регистраторское общество «Статус», которое являлось номинальным держателем реестра акционеров «Полимеда», с просьбой предоставить ей сведения по всем операциям купли-продажи акций «Полимеда» с октября 2004 года. Письмо она также отправила Маргарите Васильевой с просьбой оформить его надлежащим образом и направить официально почтой России.

«Да, при такой активности в бизнесе мне в Москве нужен рабочий офис, да и помощница не помещает. Но такая, чтобы помогала, а не организовывала утечки информации за мои же деньги. Как же мне быть?» И тут Лита вспомнила о Марине, и о том, как та была рядом в тяжелые дни после смерти Максима.

«Интересно, как она, где и вышла ли замуж за Ярослава, – женщина стала искать старую телефонную книжку, которая, впрочем, оказалась на своем месте в третьем сверху ящике стола. –Вот он, телефон Марины! Попробую позвонить, вдруг она ответит!»

Лита без какой-либо надежды набрала номер, и после пятого гудка в трубке послышалось хрипловатое «Алле».

– Марина, здравствуйте, это Лита Овчарова9 из Москвы!

– Здравствуй, Лита. Я думала, что в этой жизни уже не услышу твой голос. Мне говорили добрые люди, что ты уехала из страны.

– Кто говорил? Нет, я никуда не уезжала. Я жила у брата в Петербурге, а сейчас переехала в Москву. А вы по-прежнему в Липецке?

– Помнишь, мы были с тобой на ты? Или хочешь перейти на вы?

– О нет, я забыла – конечно, давай на ты!

– Я в Липецке, работаю товароведом в крупной торговой сети. А где ты?

– Я сейчас в Москве. У меня здесь фармацевтический бизнес, и я ищу помощницу. Вот вспомнила о тебе.

– Как это все интересно! От добрых людей слышала, что у тебя теперь другая фамилия! Вышла снова замуж?

– Нет, вернула девичью. Брат так захотел. Знаешь, у меня столько всего произошло в жизни, что по телефону не расскажешь. Может быть, приедешь в гости сразу после Рождества? Или ты занята на работе?

– Нет, Лита, на работе все кисло, да и денег почти не платят. Ярослав меня бросил, детей я не нажила, так что к тебе в Москву с удовольствием приеду. Надоело мне здесь в этой дыре прозябать.

– А тебе есть, где пожить на первое время? У меня в квартире сейчас особо места нет. Но ты сама все увидишь.

– Да, у меня есть приятельница – такая же одинокая, как и я. Приглашала меня скоротать деньки, вот и остановлюсь у нее.

– Отлично, Марина. Я буду тебя ждать в хорошо известной тебе квартире на улице Неждановой утром 9 января. Правда, теперь это Брюсов переулок, улицу переименовали. Но дом стоит, да и в квартире ничего не изменилось.

– Я буду, обязательно буду, дорогая Лита. Как же я рада, что ты мне позвонила!

– До встречи, жду тебя.

Лита положила трубку и с удовлетворением подумала, что Марина ей многим сможет помочь. «Прежде всего, я ей доверяю, а перевозить из Питера Маргариту Васильеву и оголять «Витафарму» сейчас никак нельзя. Тем более в переходный период, когда мне придется опираться на свой питерский бизнес: ведь неизвестно, какие сюрпризы преподнесет Москва». Она решила, что первым заданием Марине будет получить протокол собрания акционеров «Полимеда», а вторым – сведения по сделкам с акциями «Полимеда» в «Статусе».

«Что же дальше? Мне нужны полномочия! Нужно срочно собирать внеочередное собрание и отстранять Грача от руководства «Полимедом». Когда же я могу назначить собрание?» Она нашла в Интернете закон об акционерных обществах и уточнила сроки: необходимо предупредить держателей акций за 45 дней. «Как же это сделать? Нужно будет дать поручение «Статусу» и оплатить эту работу. На какую же дату назначить собрание?»

Лита полистала календарь и решила, что с собранием нужно не тянуть и запланировать его на 24 февраля. В 2005 году это был рабочий день, но, не смотря на то, что он следовал за праздничным днем 23 февраля, она решила не откладывать собрание на более поздний срок.

«Что еще отнести к срочным вопросам?» Лита достала из стола договор с Грачом, который ей привез Александр Солнцев 31 декабря 2004 года, и стала его внимательно перечитывать. Всё было оформлено аккуратно: Михаил Юрьевич подписал каждый лист, а на последнем от руки указал фамилию, имя и отчество. Договор до сих пор не парафирован с её стороны! Она также аккуратно расписалась на всех листах договора.

«А что же дальше?» Александр Солнцев был предусмотрителен и привез четыре экземпляра договора. В первый момент Секлетея удивилась: зачем столько бумаг? Но сейчас она поняла, что один экземпляр для неё, один для «Витафармы», один для Михаила Юрьевича, и, наконец, на основе еще одного экземпляра договора она сможет зарегистрировать сделку в «Статусе».

«Как хорошо, что я пригласила Марину! У нее на первую неделю будет уйма работы. И для начала нужно оформить её в «Витафарму», чтобы сразу же поставить на довольствие. Ну, пожалуй, из первоочередных вопросов – это все?» Но оставался еще один важный момент: что делать с коллективом «Полимеда»?

«Кадры решают все! Конечно, мы расстанемся с Сергеем Туровым – с ним я по понятным причинам работать не смогу. Директор фрязинской фабрики произвел на меня благоприятное впечатление – пусть работает. А вот директор «Глории» – с ним лучше расстаться. С какой готовностью он соглашался на продажу компании – типичный рейдер! А все остальные – да я их и не знаю толком, так что время покажет!»

Лита вспомнила пожилого невзрачного профессора из бернского университета и его лекцию по эффективности управления персоналом и решила позже еще вернуться к этому вопросу. «Ну, все, на сегодня хватит работать! Уже пять часов и Эви с Максимом скоро вернутся с прогулки».

Она включила в гостиной телевизор и обнаружила, что разбудила Барсу, которая мирно дремала на подоконнике. «Завтра еще нужно по традиции поехать к Владимиру и поздравить их с Барбарой и маленькой Мартой с праздником. А вечером у нас в гостях будет мама. Рождество – это самое что ни на есть семейное торжество!»

Москва, январь 2005 года

Сочельник в семье Красицких прошел в светлой и душевной атмосфере. Утром 7 января курьер доставил букет белых амариллисов с запиской от Андрея: «Самой прекрасной женщине Москвы». Лита перезвонила ему, чтобы от души поблагодарить, но он не ответил.

Наступило 8 января, и, несмотря на воскресный день, Лита запланировала важную для нее встречу с Мариной. «Когда же мы виделись в последний раз? А как раз незадолго до моего столь трагичного, но впоследствии счастливого отъезда в Санкт-Петербург. – Лита с легкой грустью вспомнила их недолгую дружбу. – А ведь Марина знала и по-своему любила моего Максима, а потом помогала мне на поминках, и вообще была рядом в те тяжелые дни». – Она с горечью вспомнила хмурый осенний вечер на 40 дней со дня смерти мужа. Тогда она осталась совсем одна: никто из друзей Максима не пришел разделить с ней эту скорбь. А Марина и Андрей были рядом! «Что же мне ей сказать о маленьком Максиме? А скажу, что и всем – пусть это будет только моя тайна».

Марина была точна и позвонила в домофон без пяти двенадцать. Лита открыла дверь, и девушка бросилась к ней в объятия.

– Дорогая Лита, как же я счастлива, что ты жива и здорова. И какая это радость вновь встретить тебя!

Хозяйка дома не ожидала столь ярких эмоций со стороны гостьи, но не отстранилась, а наоборот, крепко обняла её и поцеловала в щеку.

– Марина, я тоже несказанно рада.

Девушка сняла шубу, огляделась по сторонам и восторженно выпалила.

– Боже мой, ничего у тебя не изменилось. Как будто мы расстались только вчера, и не прошло этих десяти лет. И ты сама, Лита, тоже не изменилась. Как тебе это удается?

А Секлетея заметила, что Марина поправилась, и черты ее лица несколько огрубели. По скромной одежде было видно, что гостье доставалось за эти десять лет, и что, наверное, не раз приходилось сводить концы с концами. Но она не стала об этом ничего говорить, а предпочла просто ответить на вопрос.

– Знаешь, Марина, ведь я работаю как лошадь. А вот теперь и тебя хочу втравить в этот круговорот. Но обещаю неплохие и при этом официальные доходы.

Они прошли в кабинет, Лита принесла кофе и два бокала красного вина.

– Давай выпьем за встречу. А потом я расскажу тебе немного о себе, да и про твою будущую работу.

Они чокнулись, Марина осушила бокал до дна, а хозяйка дома только немного пригубила.

– Так вот, брат оставил мне фармацевтическую компанию «Витафарма», а сейчас так случилось, что мне достался контрольный пакет московской компании «Полимед».

– Ты так просто об этом говоришь, это же – как в сказке: тебе необычайно повезло.

– Да, можно и так сказать. И еще немного о моей личной жизни – я не замужем: не встретила никого достойного после смерти Максима. Но у меня есть ребенок, а его отец – мой покойный муж. Я делала подсадку его спермы, которую он заморозил в начале девяностых.

Глаза Марины округлились, и чтобы как-то её успокоить, Лита принесла из кухни початую бутылку вина и налила девушке еще один полный бокал.

– Вот это действительно класс, я о таком слышала, но не думала, что когда-нибудь с этим столкнусь в жизни.

– Мой сын живет здесь со мной. За ним ухаживает няня, её зовут Эви – я знакома с ней с детства. Так что это теперь моя семья. Они сейчас на прогулке – скоро вернутся, и мы будем все вместе обедать.

– Да, совсем как раньше.

– Ну, не совсем – мой обожаемый муж покинул нас навсегда. – Лита вздохнула, а Марина заметила, что глаза хозяйки заблестели от слез. – Знаешь, я назвала сына в его честь.

– А сколько ему?

– В июне будет четыре года. Быстро время бежит.

– А какие мои задачи в твоей компании «Полимед»?

– Она пока не моя, хотя я владею контрольным пакетом акций. Нужно будет решать рутинные задачи: получать документы, оформлять справки, направлять запросы. Может быть, возникнут и другие вопросы: по каждому я буду тебя консультировать отдельно, особенно на первых порах.

– Это все очень интересно, и я хочу работать в Москве, потому что по горло сыта своим провинциальным прозябанием. Мне не сладко жилось после того, как Ярослав бросил меня!

– Трудности будем лечить интересной работой. Паспорт у тебя с собой?

– Да, он в сумке.

– К трем часам придет нотариус и оформит от моего имени доверенность на тебя. У меня уже есть определенный план работ на ближайшие две недели, и именно на эти виды деятельности мы и сделаем доверенность. А потом будем делать еще другие доверенности – по мере необходимости.

– Да, поняла.

– И еще, остается вопрос по твоему оформлению. Я смогу тебя сейчас принять только в мою компанию «Витафарма»: она расположена в Питере. Но ехать туда не нужно. Я планирую в конце предстоящей недели перебраться туда с семьей и в Москве какое-то время буду наездами. Так что ты сможешь в наше отсутствие жить здесь, в этой квартире. А твои документы в Питер я отвезу сама.

– О, я с огромным удовольствием. Здесь гораздо лучше, чем у моей подруги в хрущевке10.

Послышался звук открываемой двери и, в кабинет влетел разрумянившийся на морозе маленький Максим. За ним церемонно вошла толстая кошка, которая сначала лениво потянулась на ковре, а потом по-хозяйски запрыгнула на письменный стол.

– Какой красивый трехцветный кот, похож на Барсика.

– Это кошка, а зовут её в честь нашего Барсика – Барсой. Так что кошачья жизнь в квартире продолжается. И знакомься, это мой сын Максим.

– А я тетя Марина.

Мальчик застеснялся и спрятался за спину матери, а потом выбежал в коридор и вернулся с кошачьим пояском. От вида движущейся по полу бумажки глаза Барсы округлились и заблестели, она прижала уши и, совершив грациозный прыжок, помчалась вслед за ребенком на кухню. Лита засмеялась и вновь перешла к делам.

– Марина, остался немаловажный вопрос: предлагаю тебе полторы тысячи долларов в месяц. Оплата будет в рублях. Тебя это устроит?

– Ох, это очень хорошие деньги. Знаешь, я в Липецке получала триста долларов, да и платили всегда с задержками.

– Ну и отлично, я рада, что мы договорились. Ты теперь будешь жить в Москве, а цены здесь выше, чем в провинции.

– С такой зарплатой я куплю себе новый гардероб, чтобы соответствовать твоей фармацевтической компании.

– Да, конечно, я смогу тебе выплатить аванс уже 15 января. Ты в ближайшие дни поедешь в Липецк? Тебе нужно там что-то решить?

– Да не поеду я туда. Я работала без трудовой книжки, так что все документы привезла с собой. Ты – мой счастливый билет в лучшую жизнь, Лита. Впрочем, я и в прежние времена к тебе тянулась.

– Дорогая Марина, ты мне тоже нужна. И сразу хочу предупредить: мы будем работать, по крайней мере, первое время с особенными людьми. Я бы сказала про них, что они жестокие и алчные. Так что, не удивляйся.

– Да, меня тоже с такими людьми сталкивала жизнь. Какие же тяжелые годы мы пережили, да и сейчас не намного легче.

– Сейчас уровень коррупции заметно снизился, так что посвободнее стало работать. Ничего, Марина, мы с тобой справимся. Все будет хорошо.

В кабинет заглянула Эви и пригласила их обедать. Марина с замиранием сердца вошла в гостиную и села за круглый стол. Здесь все было, как и раньше: белоснежная скатерть и отменная еда – не было только старшего Максима и её Ярослава. Впрочем, об отсутствии последнего она и не жалела вовсе.

Москва, январь 2005 года (продолжение)

Первый рабочий день 2005 года приходился на понедельник, и уже с самого утра Литу вовлекли в производственные процессы. Для начала её огорчила главный бухгалтер подмосковного завода «Полимеда», которая по телефону сообщила, что Михаил Юрьевич до сих пор не выплатил сотрудникам заработную плату за ноябрь и декабрь. И хотя она общалась вежливо и даже подобострастно, в голосе уже чувствовался надлом.

– Секлетея Владимировна, хочу вам сказать, что здесь люди порядочно устали. Конечно, все очень рады, что вы купили контрольный пакет, но честное слово, одни экономят на еде, а другие и вовсе голодают.

Лита отвечала сдержанно, но внутри у неё все кипело:

– Да, вы правы. 31 декабря я купила контрольный пакет «Полимеда». Но провести собрание и стать генеральным директором я смогу не ранее конца февраля, а до этого времени все процессы в «Полимеде» контролируются Михаилом Юрьевичем. Я после нашей встречи в ноябре ходатайствовала о том, чтобы сотрудникам выплатили долги по заработной плате. Грач обещал решить этот вопрос, поэтому для меня это неприятная новость.

– «Полимед» с нами рассчитался за октябрь, но два последних месяца 2004 года до сих пор не оплачены.

– Михаил Юрьевич сейчас в отпуске, он вернется только в середине января. Но я попробую решить вопрос с Александром Солнцевым. Позвоните мне, пожалуйста, через неделю, и проинформируйте по ситуации.

Лита положила трубку и задумалась. «Неужели в «Полимеде» нет денег? Но тогда почему в конце декабря на бирже проходили сделки с акциями по цене, существенно выше рыночной?»

Она позвонила Александру Солнцеву, который сразу же взял трубку и начал горячо поздравлять её с прошедшими праздниками. Лита сухо пожелала ему здоровья и спросила про заработную плату на подведомственном заводе. Александр включил «вежливого дурака» и процедил:

– Я помню наш разговор о заработной плате. Но полагаю, что выплаты были проведены.

– Да, со слов главного бухгалтера предприятия зарплату за октябрь они получили, а ноябрь и декабрь не оплачены. По декабрю есть еще время – до 15 января. А что вы мне можете сказать про ноябрь?

– Я ничего про это не знаю.

– Но ведь вы финансовый директор «Полимеда».

– Да, но фрязинское предприятие является обособленным хозяйствующим субъектом. Вопрос по заработной плате находится полностью в их ведении.

– То есть, правильно ли я вас поняла: у них на расчетном счете имеются деньги, а их главный бухгалтер задерживает заработную плату?

– Но, нет, это не совсем так. Наверное, у «Полимеда» перед ними есть задолженность: впрочем, я точно не знаю.

– Но ведь вы – второе лицо после Михаила Юрьевича, как вы можете не знать?

– Я работаю по сложившимся в компании регламентам, а именно этот вопрос у нас находится в компетенции генерального директора.

– Хорошо, я все поняла, –Лита говорила бесстрастно и сдержанно. – Действительно, какие здесь могут быть вопросы к финансовому директору? Весь топ-менеджмент «Полимеда» в «шоколаде», генеральный директор с очередной подругой катается в Австрии на горных лыжах, а единственное производственное подразделение компании сидит без заработной платы. Между прочим, эти люди зарабатывают для вас деньги.

– О, прошу вас, Секлетея Владимировна, не ругайте меня. Если вы установите в компании другие регламенты, то, поверьте, я буду безукоризненно им следовать.

Александр отвечал ей бархатным голосом, видно было, что он старался не раздражаться и максимально уладить неприятную ситуацию.

Лита положила трубку телефона и задумалась: «Что-то здесь не так! Александр мне говорил о том, что во фрязинской трудовой инспекции у них все схвачено. Может быть, они специально провоцируют своих работников на забастовку? Хотят поглубже окунуть меня в свое дерьмо!?»

Поразмыслив, она решила, что в этом вопросе ей требуется профессиональная помощь, и набрала номер своего юриста Екатерины Рогалиной. Екатерина ей искренне обрадовалась: она еще догуливала праздники на конюшне со своей обожаемой лошадью и маленькими жеребятами, но звонок важной клиентки сразу же привел её в рабочее состояние.

– Секлетея Владимировна, как же я вам рада: мне доставляет огромное удовольствие наша совместная работа. И я слышала, что вы купили контрольный пакет «Полимеда».

– Да, это так. Значит, и хорошие новости распространяются быстро. Вот по этому поводу я вам и звоню. Мне нужно подобрать практику за последние годы по решениям трудовой инспекции, а также по судебным решениям, связанным с вопросами задержки заработной платы более, чем на два месяца.

– Там в «Полимеде» все так плохо? Постараюсь уже сегодня что-то найти. Сколько у меня есть времени?

– Две недели есть. И осветите мне отдельно вопрос ответственности генерального директора за задержку заработной платы. Не хотелось бы судиться еще и с трудовой инспекцией.

– Я все поняла, Секлетея Владимировна. Когда вы будете в Санкт-Петербурге?

– На выходных хочу вернуться. Оставлю сына в Питере с Эви, а сама буду на рабочие дни ездить в Москву.

– Отлично, я через неделю на выходных к вам заеду с материалами.

– Да, Екатерина. До встречи.

За разговорами наступил вечер, и Марина приехала с первым результатом: она привезла из «Полимеда» протокол октябрьского собрания акционеров. Лита отметила новый элегантный кашемировый костюм девушки. «Какая она молодец – уже приоделась. Но я еще с ней не расплатилась, нужно поторопиться!»

Она внимательно прочитала документы: в протоколе собрания присутствовала запись о проведении делистинга «Полимеда» на бирже в связи с решением акционеров. Но никаких сроков исполнения решения обозначено не было, что вносило неопределенность.

«Да, красиво как все получилось. Формально они включили данный вопрос в протокол, но не указали конкретные сроки. Так что при правильном подходе все это можно замотать на веки вечные, никакой делистинг не проводить, и продолжать обманывать инвесторов, которые и так потеряли уйму денег».

Лита вновь позвонила Александру Солнцеву, теперь уже с вопросом о делистинге. Александр опять был очень вежлив и почтителен: он сообщил ей, что вопрос с делистингом является юридическим и полностью находится в ведении Сергея Турова.

«Да, как все у них там устроено – концов не найдешь». С Сергеем Туровым по понятным причинам она разговаривать не захотела и просто приняла информацию Александра к сведению.

– Марина, я рано утром в среду уеду с семьей в Санкт-Петербург, так что вот тебе ключи от квартиры. Пожалуйста, до конца недели направь всем акционерам письма о проведении внеочередного общего собрания 24 февраля 2005 года. Я набросала текст – у нас единственный вопрос: выборы генерального директора. На сегодняшний день это самая важная задача. Я вернусь в воскресенье поздно вечером. И ты можешь пожить пока у меня. Так что будем хозяйничать вместе, как и прежде.

Марина просияла: ей было очень приятно вновь оказаться в центре Москвы, в особенности после липецкой провинциальной дыры. Девушка стала мечтать о принце на белом коне и переменах в личной жизни, но, вспомнив о незаконченных делах, вернулась с небес на землю.

– Хорошо, Лита. Завтра буду заниматься в «Статусе» отправкой писем о собрании. А утром жди – приеду вас проводить, ну и заступить, как говориться, на вахту.

Санкт-Петербург, январь 2005 года

В Питере стояли крещенские морозы: реки и каналы покрылись толстым прозрачным льдом. Город уже с утра заволокла дымка, через которую время от времени пробивались редкие лучи северного солнца. В субботний день Лита решила хотя бы на часок выйти на прогулку с Максимом. К обеду ждали Екатерину Рогалину, а в воскресенье нужно было ехать в Москву на «каторжные работы» в «Полимед». Она достала из гардероба коричневую цигейковую шубу, которую специально купила для зимних деловых поездок и прогулок в ледяном ветряном Петербурге.

«Никакая норковая шуба сегодня так не согреет, как эта цигейковая», – подумала она и стала надевать на маленького Максима валенки и такую же цигейковую шубу, только поменьше. В подобном облачении они стали похожи на двух медведей: маму и маленького медвежонка, и это было так по-русски.

На детской площадке Лита обратила внимание на мужчину в темно-серой куртке–аляске, такой же, как у Андрея. Её сердце забилось: она вспомнила горячие джазовые мелодии и взгляд своего друга – страстный и при этом покорный. Его рождественский букет из белых амариллисов остался в Москве, и она забеспокоилась, как там цветы, поменяла ли Марина воду в вазе.

Маленький Максим играл вместе с крошечной девочкой: дети увлеченно копали яму в снежном сугробе маленькими разноцветными лопатками. «Как сегодня холодно, как бы мальчик не замерз?» – пронеслось в голове у матери. Она подошла и прикоснулась к лицу ребенка: кончик носа был теплым. «Погуляем еще 15 минут и хватит. Как же сегодня зябко!»

Она опять подумала об Андрее, и, вдруг вспомнила о единственной ночи с ним – внезапной и сумбурной. В те горькие дни Лита остро страдала от одиночества, болезненно переживала смерть мужа, часто плакала и ничего не хотела. Она «на автомате» заботилась о сыне и выполняла другие свои обязанности: ходила в школу и вела уроки английского языка. В тот печальный ноябрьский день она была на кладбище одна – Владимир уехал с классом в Финляндию: так было лучше для ребенка. Лита вспомнила, как готовила поминальный стол, как из последних сил накрывала на стол. Но никто из друзей Максима не пришел поддержать ее и помянуть его на сороковой день – только профессор Раков позвонил из Львова с соболезнованиями. Рядом были только Марина и Андрей, но девушка потом куда-то ушла.

А потом Андрей стал страстно и нежно целовать ее, а она не смогла противиться. «Я называла его Игорем, – Литу пронизал холод при этой мысли. – А он ни разу не напомнил мне об этом! И, боже мой, где же он сейчас? Вчера вечером он вновь не ответил на звонок. И как странно, телефон был вне зоны доступа».

Тут она боковым зрением увидела, что девочку увели, а Максим один докапывает снежную яму. Она бросилась к сыну – кончик носа был холодным, и Лита скомандовала немедленно идти домой. Мальчик подчинился, протянул ей замерзший кулачок и по дороге стал рассказывать, что они с девочкой рыли норку для крота, который ночью придет и поселится в ней. Молодая мать с замиранием сердца слушала лепетания сына и думала о том, что ему нужен отец, и что никакой, даже влюбленный в нее мужчина отца ребенку не заменит. А ей самой нужен муж, но только такой, за которым как за «каменной стеной». А любовника я не хочу – лучше сохранять чистоту и ждать своего мужчину».

После прогулки и плотного обеда ребенок крепко уснул. Эви помогла Лите накрыть на стол и заторопилась в магазин за покупками. Екатерина Рогалина была как всегда пунктуальна, и Лита сразу же пригласила ее за стол, потому что и сама порядочно проголодалась.

На этот раз все было скромно: рассольник, жареная картошка с грибами и чай с конфетами. Екатерина сначала воодушевленно рассказывала про Скарлет и её жеребят, потом вдруг переменила тему и спросила о «Полимеде».

– Мы здесь в Питере с огромным интересом наблюдали за вашей схваткой с «Полимедом». Расскажите, как вам удалось купить контрольный пакет?

Лита улыбнулась, но потом тень озабоченности и усталости пробежала по её лицу.

– Я и сама не знаю, наверное, это божий промысел. А фирма «Полимед» на деле оказалась разрекламированным пузырем, который уже почти лопнул, но по инерции сарафанное радио еще передает о его необыкновенных успехах, да и эффективные менеджеры продолжают рассказывать о фирме с особенным придыханием. Вот так все люди и находятся в плену иллюзий.

– Вы уже провели аудит? Почему у вас столь негативная информация?

– Нет, аудит мы еще не провели. Я купила контрольный пакет только 31 декабря. Но уже сейчас столкнулась с задержками по выплате заработной платы на подведомственном предприятии. На следующей неделе должен с зимнего отдыха вернуться Грач – буду с ним встречаться и обсуждать эту проблему. Все это слишком дурно пахнет!

– Не расстраивайтесь! Все образуется, вот увидите.

– Я уже не только не расстраиваюсь, да и ничему не удивляюсь. Но не могу понять, как это с виду приличные люди легко совершают столь греховные поступки. Этот «Полимед» два года назад купил тюменскую фирму «Глория». Я видела их баланс за 2003 год – он мне по цифрам напомнил отчетность «Витафармы» 1996 – 1997 года. В этой фирме «Глория», судя по финансовым документам, ведется действительно реальный, умеренно прибыльный бизнес. Так вот, «Полимед» купил фирму за копейки, толком до конца не рассчитался, но его менеджеры уже успели отстранить от руководства бывших владельцев. Там сейчас рулит какой-то молодой человек, и я полагаю, что это подставная фигура.

Екатерина внимательно слушала Секлетею, только время от времени охала и понимающе покачивала головой.

– Я с ужасом думаю о том, что «Витафарма» могла оказаться на месте этой «Глории». Ну да ладно! Этот раунд я у них выиграла – защитила любимое детище брата. Но если честно, не знаю, что делать дальше. Я на 24 февраля назначила общее собрание акционеров с единственным вопросом: выборы генерального директора «Полимеда».

– И чего же вы опасаетесь? У вас контрольный пакет, и вы автоматически станете генеральным директором

– Я опасаюсь их действий, и наших чиновников тоже опасаюсь – знаете, какое у нас неоднозначное законодательство?

– Да, конечно, о нашем дырявом законодательстве я знаю не понаслышке. Деловая жизнь в России течет во многих аспектах по понятиям: бизнесмены про законы вспоминают нечасто.

Екатерина вышла в коридор и принесла оттуда папку с бумагами.

– Вот здесь та аналитическая справка, про задержку заработной платы, о которой вы меня просили. Что могу сказать на словах! В основном, трудовые инспекции дают вновь избранным генеральным директорам время для наведения порядка, обычно, не менее шести месяцев дают. И даже если поступают жалобы в этот период, то генерального директора не наказывают и к ответственности не привлекают.

– Расскажите мне подробнее об ответственности генерального директора.

– За первое нарушение будет назначен штраф – на директора лично, а также на компанию. Штрафы небольшие – до тридцати тысяч рублей. А вот за второе нарушение генеральному директору суд может назначить наказание в виде дисквалификации сроком от одного до трех лет. А что такое дисквалификация? Это невозможность в течение определенного срока занимать руководящие должности. И если это, не дай Бог, случится, то вы – Секлетея Владимировна, не сможете не только руководить «Полимедом», но и вынуждены будете оставить руководство «Витафармой».

– Понятно. Вот что они задумали на этот раз!

– Я тут откопала два дела в мировом суде Нижегородской области. Вот, я вам распечатала постановления по этим делам и приложила их к справке. Там ответчик по делу купил долю в небольшой компании и повел себя неосмотрительно – стал генеральным директором со всеми, как говорится, вытекающими. Так вот прежние собственники подговорили персонал компании, те подали жалобы в трудовую инспекцию, и уже в течение месяца это дело попало в суд. Из постановления суда видно, что у директора толком не было времени разобраться, там жалобщик принес в трудовую инспекцию договор, которого не было у главного бухгалтера. И этот документ суд признал действительным, не оплаченным в срок, и дисквалифицировал генерального директора на срок три года.

– Понятно. И что же было дальше?

– Ну, видно там юриста нормального у этого человека не было, и он не смог защититься. В итоге он и деньги, и бизнес, да и репутацию потерял. В такой ситуации уже не приходится говорить о нервах и здоровье. Так что, вот такая имеется у нас судебная практика.

– Спасибо, Екатерина! Вы, как всегда, на высоте. Что же вы мне можете предложить в этой ситуации? Ведь я, защищаясь, купила контрольный пакет, причем часть акций «Полимеда» я обменяла на акции «Витафармы». Дело в том, что мне не хватало денег на покупку необходимого пакета акций.

– И что же в «Витафарме»? – Екатерина напряглась, её голос задрожал. – У кого сейчас контрольный пакет?

– У меня, конечно! Я действовала очень осторожно и никуда не торопилась.

– Отлично. У меня прямо от сердца отлегло. – Екатерина раскраснелась, было видно, как она переволновалась. Лита предложила ей выпить по рюмочке коньяка «для снятия стресса».

– Так вот, что я вам могу предложить, – продолжала Екатерина, осушив сразу всю рюмку живительного напитка. – Нужно назначать на должность генерального директора номинальную фигуру. У вас есть человек, которому вы доверяете?

– Да, конечно. Такие люди у меня есть.

– Сразу хочу сказать, что лично я бы от такой должности не отказалась. Но в таком случае, вам нужно будет искать другого юриста – я не смогу вас представлять в суде.

– Об этом не может быть и речи – вы мне, как никогда, будете необходимы, по крайней мере, до тех пор, пока я не наведу порядок и в «Полимеде», и в «Глории». По директору я буду думать – до 24 февраля еще больше месяца. А вы, пожалуйста, запланируйте занятость на эту неделю – я хочу, чтобы вы были рядом со мной в эти дни в Москве.

– Хорошо, я обязательно приеду на собрание.

– И потом вам следует все в «Полимеде» переоформить на нового генерального директора: в налоговой, в пенсионном, в соцстрахе. Ну, в общем, вы ведь знаете эту работу.

На этой позитивной ноте подруги распрощались, и Лита пошла собирать вещи к завтрашнему отъезду. Она никогда раньше не ездила дневными поездами, и к её удивлению в шестиместном купе первого класса все места оказались заняты. Женщина взглянула на соседей: семейная пара с ребенком и двое влюбленных. «Да, к сожалению, это лучшее купе в дневном поезде», – подумала она и прошла в вагон-ресторан. Там между пустующими столами с белоснежными скатертями сновали улыбчивые официантки, а из-за высоких цен посетителей в ресторане не наблюдалось.

Лита устроилась за единственным двухместным столиком, заказала бокал вина и закуску, и попросила официантку никого к ней не подсаживать. Чаевые в пятьсот рублей решили деликатный вопрос, и женщина наслаждалась одиночеством и любовалась ледяными деревьями, заснеженными холмами и сверкающими на солнце извилистыми речушками. Изредка попадались крошечные деревушки и пристанционные поселки, жизнь в которых зимой еле теплилась.

«Кого же мне поставить на должность генерального директора? – думала она. Первая мысль была о Марине, но что-то Литу здесь не устраивало на интуитивном уровне. – Допустим, я предложу Марину на эту должность: с ее выборами проблем не будет, ведь у меня контрольный пакет. Но хорошо ли я её знаю? И не снесет ли ей голову от внезапных финансовых возможностей и организационной власти? Да, конечно, можно в контракте оговорить максимальные суммы, которыми она сможет распоряжаться, ограничить её полномочия в ряде вопросов, передав их на уровень совета директоров. Но она станет генеральным директором и будет без доверенности действовать от имени компании. И в контракте всего не предусмотришь – грамотные юристы в любом договоре найдут слабые места».

Лита вспомнила о Наталье Власовой и уволенной из-за утраты доверия главном бухгалтере «Витафармы» и ей стало искренне жаль этих женщин. Они пошли на поводу у своих страстей и в результате остались у разбитого корыта. «Людей в компании нужно беречь и не требовать от них многого. Марина будет мне отличной помощницей: ведь она так аккуратно и четко выполняет поручения. И дома по хозяйству она мне поможет пока Эви на какое-то время останется с Максимом в Питере. И полагаю, что это ее лучшая роль».

Поезд остановился у знаменитой станции Бологое: немногочисленные торговки предлагали сухие грибы и разноцветные шапки-ушанки из кролика. Торговля шла вяло, и Лита задумалась о незавидной судьбе этих бедно одетых женщин, которые могли быть её ровесницами. «Да, жизнь милостива ко мне! Может быть, эти торговки тоже в прошлом были учительницами, и может быть, как и я, преподавали детям английский язык». Ко второй платформе подошел поезд, шедший в противоположную сторону, и женщины стали бойко предлагать пассажирам свои незамысловатые товары.

Вторым её кандидатом стал Виктор Петрович Негурица. «Допустим, я назначу Димитара заместителем генерального директора в «Витафарме» – на место Виктора Петровича. В компании бизнес налажен, так что он справится. Можно даже совместить функционально две должности. А что же будет дальше? Вытянем мы с Виктором Петровичем «Полимед» и настанет момент, когда нужно будет реально объединять две компании. Но его место в «Витафарме» уже окажется занято, да и для него это будет понижение по службе. Как это называется в теории? Конфликт интересов!»

Поразмыслив, Лита отказалась и от этого варианта. Назначение на должность своего сына Владимира она даже не стала рассматривать: её мальчик никогда не должен узнать о том ужасе, который пережила она. Пусть вместе с Барбарой воспитывает ей внуков.

Между тем они подъехали к Твери, которая была единственным крупным городом на пути следования. Поезд медленно без остановки проехал мимо железнодорожной станции и стал набирать скорость. «Как незаметно пролетело время! Уже Тверь позади, а я еще ничего так и не решила!» Стемнело, за окнами мелькали огни подмосковных поселков. Лите не хотелось возвращаться в людное купе, и она заказала еще бокал вина и чашку кофе.

«Как же мне со всем этим быть?» И вдруг ее озарило: нужно назначить Плетневу Лидию Георгиевну. «А больше не кого! Только бы она согласилась! Высокое в прошлом положение обеспечит ей отличный рейтинг при голосовании акционеров. А я при ней стану исполнительным директором – она даст мне генеральную доверенность и право подписи. А потом, после слияния компаний, у нас освободится место председателя совета директоров – почетная и политически ответственная должность, как раз для моей матери».

Лита разрумянилась и похорошела: ее лицо разгладилось, а уголки губ застыли в полуулыбке. Она теперь знала, как ей правильно поступить.

Москва, январь 2005 года

В конце января в Москву пришли метели: Брюсов переулок засыпало почти по колено снегом, и немногочисленные прохожие протоптали на тротуарах узкие тропки. К подъезду Литиного дома и вовсе вели глубокие следы, так что дверь двигалась туго, приоткрывая лишь узенькую щелку. Это напомнило ей ранние 90-е годы, когда снег в Москве не чистили до весны. «Как же я тогда была счастлива. Я только сейчас это поняла: муж, сын, дом и работа учительницей в школе – вот где настоящее счастье. И никакой ответственности за коллективы людей, за сложный бизнес, за большие деньги. И никакого страха за завтрашний день». Она жалела, что не смогла вполне насладиться тогдашним семейным блаженством, а в ее суровом настоящем были и успех, и тщеславие, и власть, и деньги, да только не оказалось там места для простого человеческого счастья.

Марина ждала ее – она приготовила обед из трех блюд и накрыла стол в гостиной с белой скатертью и фарфоровой посудой. Хозяйка дома отметила сияющую чистоту во всех комнатах и сделала девушке комплимент.

– Какая же ты молодец, давно у нас не было этой «медицинской» чистоты: в последний раз такой порядок мы с Эви наводили дома перед Пасхой.

– Это я тебе благодарна: у меня теперь каждый вечер – праздник. Гуляю по улице Горького и Красной площади. Я всегда о чем-то таком мечтала!

– Я тоже иногда люблю прогуляться по переулкам старой Москвы: ведь это так напоминает детство и счастливые школьные годы.

– А я все время мечтаю о том, что однажды просто на улице встречу своего суженного, помнишь, как Маргарита встретила своего Мастера11. У тебя так бывает?

– Нет, сейчас уже нет. Во время своих прогулок я погружаюсь в счастливые воспоминания: об отце, брате и о муже.

– Да, твой Максим был идеальным мужчиной. Я до знакомства с ним вообще думала, что таких мужчин не бывает.

– А как у тебя с Ярославом? Вы встречаетесь?

– Сейчас уже нет: у нас были вялотекущие отношения примерно в течение семи лет, которые закончились пустотой. Ничего он для меня не сделал: семью мы не создали, он даже меня на хорошую работу не устроил. Так, поматросил, да попользовал.

Лита заметила на глазах девушки слезы и решила приободрить её.

– Не горюй, все еще наладится. Прошлое изменить нельзя, а будущее нам неведомо. Надейся на лучшее, Бог милостив.

– Я уже стала подумывать, чтобы родить ребенка из пробирки – от анонимного донора.

Лита несколько напряглась: она не хотела обсуждать эту тему. Но, сделав над собой усилие, она приветливо улыбнулась.

– В какой ты клинике рожала Максима? – продолжала свои расспросы Марина.

– Это частная клиника в Сестрорецке – там очень хорошие специалисты. Если надумаешь, то я тебя туда сосватаю. Но полагаю, у тебя есть еще год или два, сколько тебе лет?

– Мне в конце лета уже будет сорок! Очень жаль, что так быстро пролетела молодость.

– Марина, в сорок лет жизнь только начинается. А если ты родишь ребенка для себя, то твоя жизнь наполнится новыми яркими красками. А сейчас у тебя будет новая и интересная работа, и грустить станет некогда. Кстати, расскажи мне, пожалуйста, о моих поручениях.

– Я в «Статусе» просидела два дня: оформляла письма для акционеров и проследила за их отправкой. И еще, в пятницу поехала в «Полимед», потому что решила самолично отвести письмо для Михаила Грача.

– Как интересно, ну и что, передала?

– А его нет на месте. Знаешь, я представилась твоей помощницей, меня встретил Александр Солнцев: такой красивый парень. Он провел меня в кабинет, напоил кофе с шоколадными конфетами и даже налил рюмочку коньяка.

– О, да, Александр приятный мужчина. У тебя здесь в моё отсутствие началась светская жизнь, а ты грустишь! И где же Михаил?

– Александр сказал, что Михаил задерживается в Европе. У него там дела.

– Как это интересно. И когда же он вернется?

– Они его ждут после 25 января. А пока Александр его замещает.

– Хорошо. В таком случае я завтра переговорю с Александром и возьму билет до Питера. Я хотела встретиться с Михаилом, но если его нет, то и мне в Москве делать нечего. А ты пока выполни мои новые поручения. Нужно зарегистрировать в «Статусе» наш договор с Михаилом и оформить передачу мне десяти процентов акций. Ты это сможешь сделать по старой доверенности.

– Хорошо, как только провожу тебя, сразу поеду в «Статус».

– И еще. Я из Питера привезла документы. Во-первых, это твой договор с «Витафармой». Пожалуйста, подпиши его, и мы сразу же перечислим тебе аванс.

Марина взглянула на бумаги и просияла: это было документальное подтверждение её грядущего благополучия. Она, не читая, все подписала и вернула один экземпляр своей начальнице. Лита же в ответ заметила:

– Конечно, в договоре все правильно, но, Марина, тебе нужно читать и изучать такие важные документы.

– А я тебе верю во всем.

–Ну, хорошо, тогда последнее. Я привезла для Михаила Юрьевича выписку из реестра акционеров «Витафармы», согласно которой он стал владельцем двух процентов акций компании. Поработай еще раз почтальоном – передай эту выписку Михаилу лично в руки. И пусть он на копии распишется в получении. И назначь мне с ним встречу на следующую неделю, мне будет удобно в среду или четверг.

– Да хорошо, я все сделаю.

– А сейчас давай ложиться спать – я немного устала с дороги.

– Да, конечно, Лита. Иди, ложись. Я все уберу и помою посуду.

Наутро Лита переговорила с Александром Солнцевым по телефону: он не сказал ничего нового. Сообщил, что бухгалтерия под его руководством закрывает год, и уточнил, что Михаила Юрьевича ожидают в пятницу.

«Отличный у Грача режим труда и отдыха, можно ему позавидовать. И подозреваю, что у «Полимеда» будут не очень хорошие годовые показатели!» – подумала она.

Потом она переговорила с матерью. Лидия Георгиевна собиралась на лечение в ведомственный санаторий, но к середине февраля обещала вернуться в Москву. На предложение дочери стать на год номинальным директором «Полимеда» она ответила согласием, тем более что Лита сразу сказала, что делать ничего не придется.

Лита провела восхитительный вечер в компании Владимира, Барбары и маленькой Марты и во вторник утром поездом выехала в Санкт-Петербург.

Москва, февраль 2005 года

До Масленицы было еще далеко, но несмотря на это в начале февраля в Москве установилась теплая весенняя погода: ярко сияло солнце и таял снег. Лита вернулась в Москву на машине: ее верный водитель Юхур на сей раз поселился в гостинице неподалеку. Марина встретила хозяйку с жирными блинами и наваристым борщем.

– Моя дорогая помощница, – с некоторой иронией отметила Лита. – Я очень ценю твои старания. Давай съедим эти блины и перейдем на здоровое питание. Овощи, фрукты, мясо и рыба – это то, что нам сейчас просто необходимо, особенно с учетом моего возраста. Да, и еще зеленые салаты с оливковым маслом и лимонным соком.

– Хорошо, с завтрашнего дня переходим на здоровое питание, а сейчас у нас борщ.

Лита отметила, что Марина с их прошлой встречи преобразилась к лучшему. Девушка постриглась, покрасила волосы в модные «перышки» и сделала французский маникюр. «Ну что же, выплата аванса пошла ей на пользу», – подумала она.

– Ну что, ты была в «Полимеде»? Отдала документы?

– Да, была в прошлую пятницу. Михаил Юрьевич вернулся из отпуска. Документы я ему отдала, и вот, он мне подписал копию.

Марина протянула начальнице папку с документами.

– Там еще документы из «Статуса». Они все оформили – у тебя юридически 55 процентов акций «Полимеда».

– Отлично, молодец, большое тебе спасибо.

Девушка широко улыбалась и излучала счастье.

– Я рада, что ты в хорошем настроении.

– Да, я была в салоне красоты, потом у массажиста. И еще я записалась в бассейн – он здесь недалеко, в Среднекисловском переулке.

– Отлично, а что еще слышно из «Полимеда»?

– Да, там меня на выходе поджидала главный бухгалтер. Она меня пригласила к ним в подвал чайку попить. Так вот, с её слов в «Полимеде» задержали выплату зарплаты за декабрь. Еще она сказала, что Михаил Юрьевич платежки подписал, но денег на всех не хватит.

– Да, новости неважные. Я что-то такое подозревала, поэтому привезла с собой договор займа между «Витафармой» и фрязинской компанией «Исток» – это фабрика «Полимеда» по производству фармацевтической продукции. Там на последнем листе договора есть их контактные данные, так что утром с ними созвонись и сразу же поезжай. Это на поезде с Ярославского вокзала.

– Да, поняла, а мне договор подписывать по доверенности?

– Нет, со стороны «Витафармы» он уже подписан и скреплен печатями. Обрати внимание директора на то, что заем предоставляется без выплаты процентов и на неопределенный срок. Если у контролирующих органов будут к этим позициям договора вопросы, то мы все отрегулируем дополнительными соглашениями. И проверь, пожалуйста, чтобы директор подписал каждый лист и заверил печатями листы с реквизитами. И еще – отдельно укажи ему на то, что заем целевой, только на выплату заработной платы.

– А если у них будут вопросы?

– Все запиши, я их позже отработаю и по возможности отвечу. Знаешь, не хочу с ними пока встречаться: возникло слишком много вопросов к бизнесу «Полимеда», и у меня еще нет определенной позиции.

– А давно они без заработной платы?

– Со слов их бухгалтера – с ноября прошлого года. Не знаю, хватит им займа, или нет – но определенное облегчение конечно у людей наступит.

– Как это грустно когда не платят зарплату!

– Да, это реально не очень. – Лита выдержала паузу и крепко задумалась над текущими проблемами «Полимеда». – А знаешь, я завтра встречусь с Михаилом Юрьевичем. Может быть, что-то удастся решить в позитивном ключе. Организуй мне все это.

Утром новая хозяйка «Полимеда» не стала наряжаться, а также решила обойтись на этот раз без косметики. «Мне сегодня там не на кого производить впечатление: начинаются серые будни – нужно наводить порядок в бизнесе», – с некоторой горечью подумала она.

Михаил Юрьевич выглядел великолепно: глаза ярко блестели на смуглом от загара лице, а волосы были аккуратно подстрижены и тщательно уложены. Дорогой кашемировый свитер серебристого цвета, фланелевые брюки и узкие серые ботинки из крокодиловой кожи очень подходили ему, да и весь его облик свидетельствовал о сытости, беззаботности и желании утонченных наслаждений. Он как бы хотел сказать окружающим: «Ну, вот он я, Грач Михаил Юрьевич – красивый и успешный. Я достиг вершин в бизнесе, но эти новоявленные акционеры помешали на самом подъеме компании. Оставайтесь теперь с ней, с этой Секлетеей: посмотрим, что у нее получиться. Я, по крайней мере, предпочту в этой ситуации отойти в сторону».

Лита приехала вовремя, да и Михаил уже ждал её.

– Что вы будете: чай, кофе, бокал шампанского?

– Спасибо, попросите принести мне стакан воды.

– Хорошо, а я выпью немного вискаря.

– Как вы отдохнули, как была погода в Австрии?

– Отдохнул хорошо, на лыжах покатался, попутешествовал немного. Вы были в Австрии?

– Нет, я год назад провела почти месяц в Швейцарии – мне там очень понравилось.

– Отдыхали?

– Нет, обучалась бизнесу. Ну и поездила немного по стране.

– Я в Швейцарию тоже заезжал, был в Цюрихе – красивый город.

– Да, мне там тоже очень понравилось.

Принесли воду и виски для Михаила, и Лита решила перейти к деловой части.

– Я хочу вас поблагодарить за то, что вы подписали документы, и мы теперь можем перейти к новой стадии сотрудничества.

– Вы назначили на 24 февраля выборы директора – хотите на мое место?

– Да, хочу сделать «Полимед» снова успешным и прибыльным.

– Ну, что же, в добрый путь, у нас с вами несколько разные понятия об успешности.

– Да, может быть. У меня есть несколько вопросов. В прошлом году проходили сделки с акциями «Полимеда» по цене примерно в десять раз выше рынка. Вы мне что-то можете об этом сказать?

– Да, я продал какое-то количество акций по высокой цене. Это не запрещено.

– Понятно, то есть это были ваши сделки.

– Да, по большей части, мои. Там еще знакомые продавали акции. А почему вы говорите, что в 10 раз выше рынка? Это вы цены на акции уронили, а к концу года цены выросли. Знаете – биржевая цена – это та, которую инвесторы готовы заплатить.

– Да, я это понимаю. Меня как раз в Цюрихе учили, что цена определяется рынком. Спасибо за информацию, поздравляю вас с удачными сделками.

– И зря вы затеяли этот делистинг.

– Время покажет. Я вот что вам скажу: мне не нравятся мыльные пузыри. Они недолговечны и имеют обыкновение лопаться. И еще один вопрос. До меня дошли слухи, что в «Полимеде» задержка зарплаты. Это так?

– Технически да. Там бухгалтер не подписала у меня документы в конце года, и поэтому произошла задержка. Я сейчас все подписал, и зарплата выплачена.

– А на предприятии «Исток»? Вы ведь обещали с ними рассчитаться.

– Я им перед Новым годом перевел средства, мы сейчас проверяем их – проводим аудит. Александр Солнцев как раз завершит эту работу к собранию акционеров.

– Как я понимаю, годовых балансов пока нет.

– Конечно, нет, еще рано. Да и к концу февраля ничего не будет. А что в «Витафарме» уже все посчитали?

– У меня были все цифры по «Витафарме» уже в конце декабря. Сейчас ведется техническая работа с бухгалтерским балансом, но баланс по управленческому учету у нас сводится каждый месяц не позднее трех рабочих дней.

– Как это может быть, Александр Солнцев говорил, что это невозможно.

– Я буду здесь внедрять эти технологии. Еще у меня вопрос по совету директоров. Вы согласны его возглавить?

– В принципе да, но я бы хотел до осени отдохнуть. Я с новой молодой подругой запланировал кругосветное путешествие – поедем на итальянском лайнере. Знаете – они предлагают великолепный маршрут из Венеции: Рим, Генуя, Марсель, Касабланка, Рио, Буэнос-Айрес, Антарктида, остров Пасхи. В общем, всего не перечислишь. Уеду в круиз на четыре месяца, а потом еще по Европе попутешествую. Я, видите ли, наработался уже и заслужил отдых.

– Да, понимаю вас. А на собрании вы будете?

– Не знаю, может быть, буду. А если нет, то оставлю Сергею Турову доверенность.

– Хорошо, мне все понятно. Большое спасибо.

Лита встала и стала откланиваться.

– Секлетея, я вам искренне желаю успеха. Если честно, я не верю в то, что вы справитесь. Там и в «Истоке», и в «Глории» все сложно.

– Я это уже поняла, что же, благодарю вас за предостережение.

Михаил пошел её провожать, галантно подал пальто, вышел на улицу без куртки и открыл дверь машины. Лита улыбнулась уголками губ и попросила Юхура ехать домой. «Да, что-то он против меня задумал. Хорошо, что предупредил о том, что будет непросто. Ну, что-же, дорогу, как говорится, осилит идущий».

Она удивилась тому, что совсем ничего не чувствует: эта непростая встреча не вызвала в ней никаких эмоций! «Почему же я раньше так боялась проблем и неудач? Да, потому, что моя «Витафарма» – это драгоценное детище любимого брата Виталия – была в опасности! А что же сейчас? Обычный процесс слияний и поглощений: мне о нем подробно рассказывали профессора на лекциях в Швейцарии. Здесь просто бизнес и нет ничего личного!» – думала она по дороге домой.

Москва, 24 февраля 2005 года

Настал канун долгожданного дня внеочередного собрания. «Какое платье мне надеть? Как причесаться? Какие драгоценности лучше всего подойдут для этого знаменательного дня?» – размышляла Лита. Она в начале недели вернулась в Москву из Санкт-Петербурга, потому что хотела все тщательно подготовить. Вместе с ней в столицу пожаловали ее верные помощники – Екатерина Рогалина и Виктор Петрович Негурица, которым она предназначила разные роли в предстоящем гала событии.

Екатерина должна была вместе с Сергеем Туровым провести собрание и подготовить к подписанию юридические документы. То, что Секлетея предложит на должность генерального директора «Полимеда» Плетневу Лидию Георгиевну, держалось в тайне: даже Марина и Виктор Петрович были не в курсе. Планировалось, что Сергей откроет собрание, а далее она – владелица контрольного пакета акций – возьмет слово. Лита задумала кратко выступить: сообщить о текущих финансовых трудностях в компаниях, обосновать, почему она не может стать генеральным директором в сложившейся ситуации и предложить на эту должность Лидию Георгиевну Плетневу. За результаты голосования никто не волновался: пакет акций Секлетеи Красицкой в пятьдесят пять процентов был достаточен при любом кворуме. Впрочем, по слухам явка акционеров обещала стать высокой.

Потом, по мнению Литы, должна была выступить Лидия Георгиевна с тем, чтобы поблагодарить акционеров за доверие, а также сообщить о первом назначении Красицкой Секлетеи Владимировны на должность исполнительного директора «Полимеда». Далее уже Лита хотела поблагодарить Лидию Георгиевну, сообщить акционерам о необходимости проведения комплексного аудита в компаниях «Полимеда», а также предложить назначить годовое собрание акционеров на май. На этом Екатерина Рогалина должна была завершить собрание, затем оформить протокол о результатах голосования и передать бумаги на оформление в регистраторское общество «Статус» и налоговую инспекцию.

«Какой отличный план: если все пройдет хорошо, то справимся за час», – отметила Лита.

Виктор Петрович отвечал за работу с прессой. Марина за две недели уведомила «Коммерсант» и «Ведомости» о предстоящем собрании. Но Лита полагала, что могут прийти и представители других газет и журналов.

– Мы рады всем журналистам, – напутствовала она Виктора Петровича. – Собрание у нас рабочее: изменился состав акционеров и требуется некоторая оптимизация процессов «Полимеда». Никакого слияния не происходит: «Витафарма» остается независимой компанией. А до анализа результатов аудита мы ничего акционерам обещать не можем.

И так как финансовая ситуация в «Полимеде» была более чем неопределенной, не планировалось никакого дорогого фуршета. Марина отвечала за организацию чая, кофе, сока и легких бутербродов.

Лита хотела, чтобы ее и Лидию Георгиевну сопровождал Владимир. Она попросила сына надеть строгий темно-серый костюм, белую рубашку и лаконичный галстук. И больше ничего – никаких платков-паше и дорогих запонок – это просто рабочее собрание.

Уже наступил вечер среды, все планы были многократно оговорены, а Лита так и не могла решить, что ей завтра надеть. «Что я хочу? Легче сказать, чего я не хочу! Не нужно завтра выделяться, но и серой мышью выглядеть не стоит. Я уже не учительница английского языка в школе – у меня теперь иная роль. Яркие цвета – красный, королевский синий, бирюзовый завтра неуместны, а офисный серый и бежевый скучны. Скоро весна – пробуждение природы, золотое солнце и голубое небо. Нужно завтра соответствовать переменам времен года!»

Она достала из гардероба платье-футляр теплого желтого цвета, ботильоны цвета какао и клатч тоном чуть темнее платья. «Чего-то здесь не хватает!» Лита вспомнила, что очень давно, во времена СССР Анна Александровна подарила ей янтарную брошь в форме скорпиона. «А ведь это мой знак по гороскопу – будет очень символично». Она перетряхнула шкатулку с драгоценностями и достала уже ставшую раритетной брошь. «Сколько же ей лет? Мы были в Литве летом после смерти отца. Значит, ей почти тридцать лет». Лита с любопытством рассматривала латунные лапки и маленькую головку, которую неизвестный советский художник наклонил чуть в сторону. Тельце скорпиона было янтарным с вкраплениями доисторических растений. Она приколола брошь к платью и осталась довольной получившимся ансамблем. «Надену простые золотые серьги, которые мне подарил Максим на годовщину свадьбы, а колец и вовсе завтра не нужно». Вдруг ей захотелось выглядеть женственно – ведь она молодая мама четырехлетнего сына! «Не буду делать вдовий пучок, просто соберу распущенные волосы черепаховой заколкой. И нужно пораньше лечь спать – завтра важный день».

Лидия Георгиевна и Владимир утром были точны – они появились в квартире в Брюсовом переулке один за другим чуть раньше десяти. Лита предложила им маленькие чашечки кофе по-турецки, сваренного в медной турке, а потом они по традиции посидели на дорожку и все вместе спустились вниз к машине. Александр Солнцев встречал гостей на улице и, завидя знакомый мерседес, подошел, чтобы помочь своей новой начальнице выйти из машины. К его удивлению, красивый стильно одетый молодой человек, сидевший впереди рядом с водителем, ловко открыл заднюю дверь и подал руку Лидии Георгиевне. Александр бросился на помощь, но не успел: Лита уже вышла из машины. Он поприветствовал её лучезарной улыбкой и нежно взял под локоток.

– Секлетея Владимировна, сегодня я особенно рад видеть вас.

– Доброе утро, – сдержанно ответила Лита. – Хочу познакомить вас с моими спутниками: Лидию Георгиевну, полагаю, вы знаете. А это мой старший сын Владимир.

Александр с любопытством рассматривал юношу. «Сколько же ей было лет, когда она родила своего первого ребенка? Да, какая необычная и таинственная женщина!» – подумал он.

– Сразу хочу вам сказать, что Михаил Юрьевич в начале недели вылетел в Италию и отправился в кругосветное путешествие. Так что мы вряд ли увидим его в «Полимеде» до лета. Но он оставил мне доверенность и сказал, чтобы я голосовал на собрании по своему усмотрению.

– Да, он мне говорил о своих планах во время нашей последней встречи. А где ваш юрист?

Лита не смогла произнести фамилию и имя Сергея Турова: она вдруг вспомнила Балчуг и ту их нечистоплотную попытку слияния компаний.

– А Сергей в актовом зале, там с ним ваша юрист из «Витафармы». У нас все идет по плану.

Лита и Лидия Георгиевна зарегистрировались и получили бюллетени для голосования. Тут, как из-под земли, рядом с ними появился Моисей Яковлевич Прудонский, одетый в богатый суконный костюм ручной работы. Лита заметила, что он поседел, постарел и прирос к земле со времени их последней встречи, но сшитый точно на него костюм придавал пожилому мужчине лоск и шик. Лицо Моисея Яковлевича излучало важность и значительность, он церемонно поцеловал руку женщины, поздоровался и похлопал по плечу Владимира.

– Секлетея Владимировна, познакомьте меня с вашей спутницей.

– Это Плетнева Лидия Георгиевна. Я вас приветствую, Моисей Яковлевич.

Она нежно поцеловала старика в щеку, а свидетели этой искренней семейной сцены могли подумать: «Ну что же, власть меняется. Теперь «Полимедом» будут управлять эти достойные люди, которых связывают теплые и доверительные отношения. Может быть, все у нас с акциями и наладится!»

Подошел Виктор Петрович: он галантно взял под руку Лидию Георгиевну и повел её в зал.

– Я Виктор Петрович. А вы Лидия Георгиевна – мне Секлетея Владимировна про вас рассказывала.

Лидии Георгиевне было приятно внимание моложавого мужчины, заместителя её дочери, и она с готовностью пошла вместе с ним.

Лита пошла под руку с Владимиром и заметила восхищенные взгляды, обращенные на них. Возле стола президиума их поджидала Екатерина Рогалина.

– Секлетея Владимировна, пока все идет по плану. Мы с Мариной готовы, а никто из присутствующих ни о чем не догадывается.

– А как у вас с Сергеем?

– Вы знаете, у нас все нормально. Ведь, не смотря ни на что, Сергей – профессионал. Он все понимает, хотя ситуация ему явно не симпатична.

– Хорошо, начинаем ровно в 11 часов. Завтра мы с вами и Виктором Петровичем поедем во Фрязино на предприятие «Исток», и это нужно еще обсудить. А сразу после собрания приглашаю вас ко мне на обед: Марина приготовила нечто грандиозное. Она даже свою подругу привлекла в помощь – хлопочет сейчас там у меня на кухне.

– О, большое спасибо за приглашение. У вас всегда обед лучше, чем в дорогом ресторане.

Все шло по плану: Сергей предоставил слово Красицкой Секлетее Владимировне. Лита вышла на трибуну, Екатерина включила проектор, а Виктор Петрович раздвинул подвешенный на стене экран. Акционеры переглянулись, они никак не ожидали, что будет доклад, да еще и с иллюстрациями.

Лита поприветствовала аудиторию и начала говорить от себя и без бумажки.

– Как вы, может быть, знаете, 31 декабря мы с Грачом Михаилом Юрьевичем подписали соглашение, у меня теперь контрольный пакет акций «Полимеда» – 55 процентов. Я владею этими акциями через компанию «Витафарма», а также у меня в доверительном управлении находится 10 процентов акций «Полимеда» Плетневой Лидии Георгиевны.

По залу пронесся шепот: для многих эта новость была как разорвавшаяся бомба.

– Сегодняшнее собрание проводится по моему настоянию. Хочу вам сказать, что у меня, как и у вас, нет финансовых показателей по предприятиям «Полимеда», они появятся чуть позже: срок сдачи бухгалтерского баланса – 31 марта. Но я, как держатель большого пакета акций, посетила предприятие «Исток». К сожалению, должна сообщить акционерам не очень позитивные сведения: на предприятии допущена задержка по выплате заработной платы. Моя компания «Витафарма» предоставила заем «Истоку» и погасила задолженность. Посмотрите, на слайде я демонстрирую вам договор беспроцентного займа, а также имеющиеся в моем распоряжении пять жалоб в трудовую инспекцию. Данный вопрос мы решили, компания «Исток» заплатила штраф за задержку заработной платы.

Акционеры стали недоуменно переглядываться и загудели: было видно, что они не довольны. С мест слышались выкрики: «А где же Грач?», «Подайте нам Грача!»

– Понимаю ваше возмущение. Я тоже, как и вы, могу потерять деньги. Но в этой непростой ситуации лично я настроена позитивно. Мы завтра большой командой выезжаем во Фрязино на фабрику «Полимеда» и начнем там работы по аудиту и реструктуризации. Здесь со мной известная среди предпринимателей Санкт-Петербурга юрист Екатерина Рогалина. Так вот, она может предоставить пояснения по юридическим угрозам для потенциального руководителя: риски касаются возможной дисквалификации по решению суда на срок от одного до трех лет.

Гул в зале усилился. Лита уже явственно чувствовала на себе волну возмущения и отрицательной энергетики обманутых акционеров.

– Дорогие акционеры! Давайте будем соблюдать спокойствие! Мы здесь для того, чтобы решить возникшие проблемы и максимально хеджировать риски. Хочу также проинформировать присутствующих, что согласно обмену ценными бумагами между «Полимедом» и «Витафармой» у многих из вас имеются акции моей Санкт-Петербургской компании «Витафарма», и я, как её руководитель, имею обязательства перед вами. Заверяю вас, что в «Витафарме» все отлично – в этом году будут щедрые дивиденды. В то же время я хочу быть честной с вами: «Полимед» для меня в настоящий момент – это черный ящик. И не знаю, что нам всем с вами здесь можно ожидать и с чем мне придется столкнуться в ближайший год.

Зал был близок к отчаянью. Группа акционеров, окружавшая Моисея Яковлевича, что-то жарко обсуждала. Мужчины эмоционально жестикулировали и выглядели неважно. Сергей Туров демонстративно вышел из зала, а один из новых акционеров громко произнес: «Что здесь происходит. Когда в руководстве был Грач – все было отлично. А сейчас пришла эта женщина, и что теперь? Мы что, потеряем наши деньги?!»

Лита дала залу выговорится: на мгновение ей все это действо напомнило сюжет из знаменитого фильма «Гараж»12. Она ждала, что сейчас на сцену выскочит «директор рынка» и сдержанно улыбалась. Между тем зал постепенно успокоился, и она решила продолжать.

– Уважаемые акционеры, большое спасибо, что внимательно выслушали меня. Я предлагаю избрать генеральным директором компании «Полимед» Плетневу Лидию Георгиевну, бывшего депутата Государственной думы. У неё имеется огромный опыт руководства различными коллективами, и я считаю, что её репутация и связи смогут защитить «Полимед» в ближайший год, пока я со своей командой не наведу здесь порядок.

Зал молчал, было слышно дыхание людей с последнего ряда. Согласно тщательно продуманного сценария на сцену вышла юрист «Витафармы», которая своим фирменным доброжелательным поведением успокоила волнующийся зал.

– Уважаемые акционеры, меня зовут Екатерина Рогалина. Я помогаю Сергею Турову проводить сегодняшнее собрание. Секлетея Владимировна внесла предложение, давайте голосовать. Напоминаю, что голосуем бюллетенями, которые вам выдали при регистрации.

Екатерина перелистнула слайд презентации.

– Перед вами на экране бюллетень Секлетеи Красицкой. Она уже проголосовала за Лидию Георгиевну: у нее 55 голосов и этого достаточно для избрания госпожи Плетневой Генеральным директором «Полимеда». Но для нас важны все голоса. Пожалуйста, голосуйте.

Марина бегала с урной по залу и собирала бюллетени. Между тем Екатерина продолжала собрание.

– Я хочу предоставить слово Плетневой Лидии Георгиевне, генеральному директору компании «Полимед».

Лидия Георгиевна вышла к трибуне. Женщина держалась прямо и уверенно, её глаза блестели. Она вновь почувствовала уже несколько подзабытую с момента отставки энергию обожания зала и то особенное удовольствие, которое ей всегда давала власть над людьми. Она выдержала паузу, дождалась тишины и, профессионально взглянув на первые ряды, начала свое выступление.

– Дорогие товарищи! Позвольте мне поблагодарить вас за доверие, я приложу все силы, чтобы его оправдать.

В зале раздались редкие аплодисменты. Лидия Георгиевна вновь выдержала паузу, открыла папку и достала оттуда документ. Екатерина Рогалина повторно заменила слайд.

– Позвольте мне проинформировать акционеров о моем первом назначении в компании «Полимед». Итак, приказ номер один от 24 февраля 2005 году: назначить Красицкую Секлетею Владимировну исполнительным директором компании «Полимед».

Зал молчал, и Лидия Георгиевна профессионально закончила свою речь.

– Дорогие товарищи! Вчера был день защитников отечества, позвольте мне от всей души поздравить с праздником наших дорогих мужчин.

Раздались аплодисменты и люди заулыбались. Лидия Георгиевна покинула трибуну: она была довольна сегодняшним выступлением – это напомнило ей о череде таких же собраний, да и о её безвозвратно ушедшей молодости.

Екатерина Рогалина стала завершать встречу.

– Я хочу от имени новой дирекции «Полимеда» поблагодарить всех за работу. В холле накрыты столы – чай, кофе, сок и бутерброды.

Мужчины начали сокрушаться о том, что после такого напряжения нужно бы и расслабиться, но Екатерина улыбалась и их реплики не комментировала. Потом она подошла к Моисею Яковлевичу и прошептала: «Уходим по-английски. У меня здесь вторая машина с водителем. Едем в Брюсов переулок на обед – там уже все накрыто. И урну с собой берем – бюллетени посчитаем по дороге».

Екатерина пригласила к себе в машину еще и Марину, а Виктор Петрович поехал с Литой. По дороге они пересчитали голоса: за Лидию Георгиевну проголосовало 80 процентов акционеров, и это было отличным результатом.

Москва, 25 февраля 2005 года

Виктор Петрович Негурица считал, что встреча с Секлетеей Красицкой и его работа в руководстве «Витафармы» – это судьбоносное событие в жизни. В середине 90-х в возрасте пятидесяти лет он вышел в отставку и не мог представить, чем будет заниматься на гражданке. Отставник ходил на различные собеседования вовсе не от нужды – у него в Питере была квартира, а также имелись и семейные сбережения, накопленные рачительной супругой за годы службы. Виктор Петрович ненавидел праздность, хотел находиться в гуще событий и рулить чем-нибудь значительным.

Он поступил на службу в «Витафарму» еще во времена Виталия Красицкого, а через год его начальницей стала Секлетея. Сначала полковник в отставке несколько напрягся: ведь впервые в жизни он должен был подчиняться женщине! Но к его удивлению они быстро сработались, а потом «настоящий мужчина» и вовсе стал испытывать к Лите братские чувства. Виктор Петрович привык защищать всех своих женщин, а его начальница вошла в его ближний круг на правах младшей сестры.

Борьбу с «Полимедом» Виктор Петрович именовал освободительным движением, и сейчас, когда Лита направила его на предприятие «Исток», он заключил, что едет на только что освобожденную, бывшую недавно вражеской территорию. Опыт военной службы в лихие девяностые зародил в нем недоверие ко всем незнакомцам, а в особенности к тем, которые недавно работали на «врага». Он не мог забыть ту жесткую налоговую проверку, а прежде всего выемку документов и безобразное поведение военных по отношению к его «младшей сестре» Секлетее, которая тогда была на восьмом месяце беременности. Конечно, он принял к сведению слова начальницы, что, по её мнению, директор и главный бухгалтер «Истока» – порядочные люди, ставшие жертвами обстоятельств, но привычка «доверять, но проверять» заставила его запланировать серьезный, прежде всего кадровый аудит на предприятии.

Они с Мариной прибыли на станцию Фрязино-пассажирская в восемь тридцать утра и не без труда вышли из пустого вагона на заполненную людьми платформу. Толпа ринулась штурмовать электричку, следующую в Москву, а Виктор Петрович подумал о том, что с кадрами для предприятия «Исток» здесь проблем не будет. Он решил появиться там рано утром, чтобы сразу же начать хорошо зарекомендовавшую на практике внезапную проверку. Впечатления от вида удивления, а порой и испуга у сотрудников предприятия доставляли полковнику в отставке особенное моральное удовлетворение. А вся эта суета напоминала о счастливых, но безвозвратно ушедших в прошлое армейских буднях.

К «Истоку» они приехали на частнике, который управлял доживающей свой век развалюхой. Виктор Петрович брезгливо осмотрел убогую проходную будку, дыры в заборе, ямы и грязные лужи на заводской территории, выцветший на солнце и заросший мхом фасад здания, и решил, что здесь недавно велись военные действия. Сторож бросил дежурный взгляд на предписание от вновь избранного генерального директора «Полимеда» и без лишних расспросов пропустил их на территорию. «Как это странно! Либо нас здесь ждали, либо дисциплина на объекте вовсе отсутствует: пропускают всех!» – подумал Виктор Петрович. Лестница без перил неприятно поразила его, а отсутствующий марш между третьим этажом и чердаком и вовсе привел в ресурсное состояние. «Да, здесь работать и работать! Конца и края не видно». И он решил попросить Литу снять его семье неподалеку загородный дом, потому что даже за шесть месяцев здесь не управиться.

В приемной сидела скромно одетая секретарша. Она провела их в кабинет – большую с советским размахом комнату с обшарпанной и довольно старой мебелью, где их и встретил генеральный директор предприятия.

– Кузнецов Валерий Иванович, – представился немолодой мужчина. У него было морщинистое лицо с огромными голубыми глазами: это делало его похожим на знаменитого в прошлом киноартиста, давно оставшегося без главных ролей.

– Негурица Виктор Петрович, а это помощник генерального директора «Полимеда» Марина Гусева.

– Выпьете чаю с дороги?

– Спасибо. Пожалуй, выпьем. Но чтобы не терять времени, пожалуйста, вызовите главного бухгалтера и попросите её принести ведомость по выплате заработной платы за ноябрь, декабрь и январь.

Секретарь принесла чайник с кипятком, дешевые пакетики чая и кофе и стеклянную вазочку с мятными пряниками и юбилейным печеньем. Виктор Петрович с пониманием подумал о том, что в «Истоке» не жируют, и заварил две большие чашки чая для себя и Марины. Валерий Иванович присоединился к ним, и они молча, до прихода бухгалтера, пили чай и ели пряники.

Когда она пришла, Виктор Петрович стал профессионально изучать ведомости и через некоторое время изрек.

– Я бы хотел познакомиться с коллективом, со всеми, кому «Витафарма» выплатила заработную плату. Где у вас хранятся табели учета рабочего времени?

– Они сдаются в бухгалтерию, и на их основании рассчитывается заработная плата за месяц, – вступила в разговор главный бухгалтер.

– Отлично, мы не будем терять времени: я пойду в цеха знакомиться с производственным персоналом, а Марина пойдет вместе с вами, – сказал Виктор Петрович, обращаясь к главному бухгалтеру. – Она проведет первичную проверку управленческого персонала.

– А какова цель этой проверки? – глаза главбуха засверкали, в её голосе послышались недовольные нотки.

– Мы сегодня планируем познакомиться с сотрудниками и их должностными обязанностями – за день мы больше ничего не успеем. Предлагаю собраться здесь часа в три и обсудить текущие вопросы.

Виктор Петрович и Валерий Иванович пошли на производство, а Марина решила познакомиться с секретаршей. Девушка представилась, а Марина стала искать её в списке на заработную плату.

– Не нашла девушку, она у вас оформлена? – последовал вопрос к главбуху.

– Я не знаю. Это частности – пойдемте знакомиться с другими сотрудниками.

Марина хотела наилучшим образом выполнить свое командировочное задание: обнаружить на предприятии нарушения в учете и кадрах. Секретарша молчала, но Марина вежливо и мягко продолжала допытываться.

– Как давно вы работаете? У вас подписан трудовой договор? Когда вы в последний раз получали заработную плату?

Наконец, девушка тихо заговорила, голос её дрожал.

– Я здесь работаю с начала января, у меня испытательный срок, и договора пока нет. Мне в конце марта обещали трудовой договор.

– А деньги за январь вы получили?

– Да, мне заплатили.

– Пожалуйста, помогите мне найти вашу выплату в ведомости. Может быть, вы нам поможете? – обратилась Марина к главному бухгалтеру.

– Она же вам сказала, что работает на испытательном сроке. Какой у нее может быть договор?

– Как какой – трудовой договор в соответствии с трудовым кодексом РФ. Там должна быть запись о прохождении испытательного срока. – Марина была настойчива, но говорила ровно – так, как учила её Лита. – А по какой ведомости ей выплатили заработную плату?

– У нас есть для таких, как она, отдельная ведомость, – нехотя сказала главбух.

– Понимаю, у вас не только эта девушка на испытательном сроке. А можно ознакомиться с этой отдельной ведомостью?

– Да, можно. Но мне нужно на это указание генерального директора!

– Но мы только вышли от него, он же вас просил принести ведомости.

– Вы что, не понимаете, как ведется бухгалтерия? Вы что, не знаете, что существуют специальные ведомости?

Марина поблагодарила секретаршу и вместе с бухгалтером вышла в коридор.

– Вы хотите сказать, что у вас на предприятии практикуется выплата заработной платы в «черную» и в «серую»?

– А скажите мне, где в России это сейчас не практикуется?

– Понятно. А как вы истратили заем от «Витафармы»? Полагаю, что вы обратили внимание: в договоре четко было прописано условие его использования – только на выплату заработной платы, а также налоговых и социальных начислений.

– Да, я это видела. Ну и что же, мы должны были менять схемы нашей работы? Мы и так уже почти три месяца сидели без зарплаты.

– То есть правильно ли я понимаю, что часть денег вы направили на обналичку.

– Марина Петровна, вы меня удивляете! А что в вашей «Витафарме» нет обналички?

– Пожалуйста, не нужно отвечать вопросом на вопрос. Я спросила вас о том, практикуется ли на предприятии «Исток» обналичка?

– Да, практикуется! – Главный бухгалтер ощерилась, прищурилась и стала похожа на мокрую курицу. – Ну и что? В налоговую пойдете стучать?

– Нет, лично я буду докладывать эту информацию начальнице, а там уже на её усмотрение. И прошу вас дать указание бухгалтерии подготовить мне копию банковских проводок за 2004 год и первые два месяца 2005 года. Будем смотреть ваших контрагентов.

Сотрудницы из бухгалтерии и планово-сбытового отдела повели себя настороженно и недружелюбно. Марина обнаружила еще одну девушку на испытательном сроке, а также обратила внимание на откровенно небольшие заработные платы. Двух сотрудниц не было на рабочем месте, и главбух сказала, что у них больничный.

– Отлично, покажите мне табель на этих сотрудниц.

– А табеля нет, мы его заполняем в последний день месяца.

– А как же вы учитываете больничные листы?

– А мы их не учитываем. Если сотрудники болеет до пяти дней – они больничный не оформляют.

– У вас есть такое указание от генерального директора?

Главный бухгалтер побелела, потом пошла красными пятнами.

– Нет у нас такого указания – мы просто так работаем.

– Но вы понимаете, что это нарушение трудового законодательства?

– Откуда ты такая умная взялась, законы мне будешь читать! У меня вот тут заявления от сотрудников в трудовую инспекцию с жалобами на задержку выплат заработной платы. Этим тебе нужно заниматься!

– Отлично, давайте скопируем эти заявления для моего руководства. И на сегодня, пожалуй, все. Жду вас на совещании в три часа у генерального директора.

Марина решила прогуляться по территории и снять с себя стресс и негатив. Проглядывало уже по- весеннему теплое солнце, снег пожух, и струились первые ручейки.

Виктор Петрович между тем в сопровождении Валерия Ивановича посетил основные цеха – фитохимический и таблеточный, а также наркотический участок и отдел сбыта. В целом он остался доволен – цеха работали, а готовая продукция отвозилась на склад. «Да, здесь нужен ремонт, но функционирует предприятие с первого взгляда не плохо. Это, безусловно, заслуга генерального директора», – заключил полковник в отставке.

Начальник отдела сбыта оказался невысоким мужичком с хитрецой и смекалкой. Он поведал о том, что большая часть продукции фабрики идет в лечебно-профилактические учреждения Москвы и Московской области, а также в аптеки при поликлиниках. «А вот это нужный человек, со связями. Чтобы рулить таким рынком, необходимы незаурядные способности. Следует мне к нему поближе присмотреться».

Когда Виктор Петрович в половине третьего вернулся в кабинет директора, Марина уже пила там чай. Она кратко доложила, что на предприятии ведется двойная бухгалтерия и что есть сотрудники, которые не оформлены в соответствии с трудовым кодексом. Потом девушка протянула пачку заявлений в трудовую инспекцию, где оказалось десять документов.

– Ну что же, мы на сегодня закончили, – торжественно произнес Виктор Петрович. – Кратко могу сказать: мне в целом у вас понравилось. Но, хотя весна еще не наступила, а здесь у вас пышным цветом расцвели «подснежники13». Буду об этом докладывать в «Полимед», а дальше все на усмотрение нового начальства. Скажу лишь, что в «Витафарме» мы такое не практикуем.

Позвонила Екатерина Рогалина и попросила их приехать к шести часам на совещание в Брюсов переулок.

– Мы поедем, – Виктор Петрович крепко пожал руку Валерию Ивановичу. – Нам сегодня еще на одно совещание.

Он профессиональным жестом помог Марине одеться, и они распрощались.

Лита с Екатериной вернулись из «Полимеда» к пяти часам вечера усталыми, но вполне довольными. В холодильники нашлись остатки вчерашнего пиршества, так что все с удовольствием перекусили.

Потом Лита собрала всех в кабинете и стала формулировать текущие поручения.

– У меня здесь заявление от Сергея Турова об уходе по собственному желанию. Я его подписала, так что прошу вас подготовить приказ – уволить без двухнедельной отработки.

– А когда он вам его передал? – удивленно спросила Екатерина Рогалина.

– Сразу же, как только я его ознакомила с копией генеральной доверенности на мое имя на управление «Полимедом». Мы не будем задерживать Сергея, там для решения оперативных вопросов есть Каринэ, а сложные вопросы я буду решать только с вами. Полагаю, что между мной и Туровым сложились неприязненные отношения, и нам обоим психологически трудно это преодолеть.

Екатерина все аккуратно записывала в блокнот, а Виктор Петрович стоял у окна и рассматривал англиканскую церковь.

– Оформите приказ на лишение Грача Михаила Юрьевича права подписи в договорах и банковских документах, – продолжила Лита.

– А это не круто мы берем? – несколько иронично заметил Виктор Петрович.

– Может быть это и круто. Я полагала, что на переходный период он станет председателем совета директоров. А он с очередной подругой уехал в кругосветное путешествие. Оставил нам кучу проблем. Нам здесь и ложками и половниками хлебать и хлебать.

– А что по главному бухгалтеру «Полимеда»?

– Пока пусть она трудится! После сдачи годового баланса посмотрим, я пока не составила о ней какого-либо мнения.

– Подготовьте приказ о назначении Красицкого Владимира Максимовича аудитором компании «Полимед» и предприятия «Исток».

– Правильно, Секлетея Владимировна. Детей нужно продвигать в управление! – поддержала Екатерина.

– Мне его помощь сейчас нужна: следует как можно скорее разобраться со всеми их финансовыми хитросплетениями, по крайней мере, до годового собрания акционеров.

– А что насчет вывода сотрудников за штат и проведение аттестации?

– Да, готовим приказ относительно всех без исключения руководителей верхнего и среднего звена: выводим их за штат в связи с выборами нового генерального директора и проводим аттестацию.

– А сколько времени они будут исполнять обязанности? По закону не более двух месяцев!

– А как на практике?

– На практике этот срок стали продлевать, по крайней мере, на крупных предприятиях.

– Давайте определим срок переходного периода в три месяца. Мне все равно нужно будет новую структуру утвердить на собрании акционеров.

Раздался звонок входной двери, и Екатерина впустила Марину и Виктора Петровича. Лита заметила, что все устали в конце тяжелой недели и предложила переговорить кратко. Но неугомонная Марина пошла на кухню подогревать ужин и стала накрывать на стол.

– Буду предельно краток, Секлетея Владимировна. Сегодняшняя внезапная проверка уже принесла первые плоды. На предприятии «Исток» обналичивают деньги, ведут двойную бухгалтерию, и в штате есть «подснежники». Мы сегодня уже нескольких обнаружили.

– Так, двойная бухгалтерия и в «Полимеде» ведется тоже. Мне Михаил Юрьевич еще раньше об этом говорил.

– Что же будем делать?

– Екатерина, готовьте приказ по «Истоку» и «Глории» о необходимости согласования всех банковских платежей с исполнительным директором «Полимеда». По каждой непонятной платежке я буду просить объяснение, а также договор или счет. Будем проверять эти предприятия: поставщиков максимально заменим на проверенных и поищем новых.

– На что еще мне обратить внимание, Секлетея Владимировна? У меня голова кругом идет, – пробормотал Виктор Петрович.

– У нас все хорошо, мы должны до 8 Марта навести порядок в первом приближении. Будем контролировать платежи, прежде всего, нужно проверить поступление денег за отгруженную продукцию. Нет ли там задолженности?

– А что делать с людьми?

– Если находим человека, который не работает, но получает деньги – предлагаем написать по собственному желанию.

– А жалобщики в трудовую?

– Мы правильно сделали, что выбрали генеральным директором Плетневу Лидию Георгиевну. Руководитель трудовой будет разбираться с нашими делами и вряд ли сразу пойдет в суд. Так что у нас есть некоторое время. А вы попробуйте договориться с жалобщиками – мы им заплатим, а они в ответ отзовут свои заявления. Только нужно понять, действительно ли они работают на предприятии, или это фикция.

– А что с генеральным «Истока»? Какое ваше мнение?

– Пока не знаю. У меня есть ощущение, что там рулит главный бухгалтер. Сейчас, как только платежи остановим, сразу наступит момент истины. Ни по каким левым ведомостям платить не будем, лучше сотрудникам зарплаты поднимем.

– Понял. Да, заварили вы кашу с этим «Полимедом».

– Это правда. Но в нашей ситуации это было, пожалуй, единственное решение – нам с его стороны теперь ничего не грозит. Не переживайте, потихонечку прорвемся.

В кабинет вошла Марина и поставила на стол корзину свежей мимозы.

– Боже, какая красота! От кого это?

– Курьер не сказал, впрочем, посмотри – там записка.

Лита открыла конверт и с любопытством стала рассматривать витиеватую открытку. «Поздравляю с победой! С нетерпением жду встречи! В конце марта буду в Москве. Андрей»

Хозяйка дома заулыбалась и покраснела от удовольствия.

– Вот и на твоей улице праздник, дорогая Лита. Такой букет может подарить только влюбленный мужчина. Поздравляю тебя!

– Спасибо, Марина. Иди к гостям – мы с Виктором Петровичем скоро к вам присоединимся.

Тюмень, март 2005 года

Самолет в Тюмень, который должен был вылететь из Домодедово в 10-30 утра, задерживался. Из панорамных окон бизнес-зала Лита с интересом наблюдала за посадкой и высадкой пассажиров из огромных двухэтажных самолетов иностранных компаний. Она удобно устроилась в просторном дизайнерском кресле ресторана для пассажиров бизнес-класса, который размещался в недавно отстроенном ультра-современном терминале аэропорта. Бокал розового ламбруско14 поднял настроение, а чашка крепкого кофе с крошечным бисквитом придали сил. Лита заметила, что ее соседями преимущественно были богато одетые лощеные мужчины, которые с самого утра предпочитали коньяк или виски для снятия не проходящего стресса и вчерашнего похмелья. У барной стойки был организован богатый буфет с горячими и холодными закусками, пирожными и напитками, а официантки в элегантных форменных платьях бесшумно сновали по залу в ожидании щедрых чаевых.

«Я впервые в жизни лечу на восток, а ведь я там родилась – в поселке Луговской Ханты-Мансийского национального округа Тюменской области. Так записано в моем свидетельстве о рождении. И вот теперь через столько лет судьба забрасывает меня в родные места! Это так символично, а может быть, всевышний посылает мне какой-то знак?» Она вспомнила крошечную комнату с маленьким окном и печкой посередине и отца, которого боготворила. «Когда я родилась, моему отцу было сорок четыре года – столько же, сколько мне сейчас. Какая суровая жизнь у него была! За счастливой юностью и успехами в науке случились сначала война, а затем счастливый брак с обожаемой женщиной и рождение сына. А затем арест, ссылка и горькие невосполнимые потери. И в конце 1960 года чудесным образом родилась я!» В её голове пронеслись обрывочные воспоминания о счастливом путешествии на пароходе от Ханты-Мансийска до Тобольска, и она вдруг явственно увидела отца – красивого, сильного и несломленного испытаниями.

Объявили посадку на самолет до Тюмени, и Лита прошла к выходу, где пассажиров бизнес-класса ожидал стильный микроавтобус марки Мерседес. Её соседями оказались мужчины, одетые в длинные кожаные дубленки, которые были оторочены светло рыжим мехом енота или почти белоснежным мехом рыси с колоритными темно коричневыми вкраплениями. «Летим на север, в холодные края. Но как же эти мужчины разодеты! – подумала она, с легким сожалением глядя на свою скромную, да уже и не новую норковую шубу. – Интересно, а как одеваются их жены? Если я буду вести в Тюмени дела, то нужно к следующей зиме тоже обзавестись новой шубой».

В просторном салоне для состоятельных пассажиров были заняты все двенадцать мест и Лита оказалась единственной женщиной, скромно одетой в джинсы и свитер. Мужчины сняли дорогие дубленки, которые заботливые стюардессы повесили в специальный шкаф, и предстали в элегантных костюмах с белоснежными рубашками. «Наверное, там у них в нефтяных компаниях принят корпоративный дресс-код даже для перелетов. Или они сразу с самолета поедут на какое-то официальное мероприятие?» Это вдруг напомнило ей сцену из любимого с детства фильма «Римские каникулы»15, где в аэропорт в поисках сбежавшей принцессы прибыл спецрейсом самолет с одинаково одетыми агентами британской спецслужбы.

Подошла стюардесса и предложила напитки. Лита попросила чай, а её сосед заказал сразу две рюмки коньяка. Это был рыхлый мужчина неопределенного возраста с обвисшей на лице кожей и отеками под глазами.

– Летите домой? – поинтересовался он хриплым голосом.

– Нет, по делам.

– А какие же могут быть в Тюмени дела у такой красивой женщины?

– Просто женские дела, ничего особенного, – прохладно ответила Лита.

– А я известный московский адвокат, лечу в Тюмень на суд.

Мужчина протянул ей визитку с многочисленными регалиями и званиями, выпил залпом содержимое рюмки и стал пристально разглядывать соседку.

– Может быть, вам будут нужны услуги адвоката? Я всегда готов услужить такой красавице.

– Спасибо большое, – сдержанно сказала Лита, не желая продолжать разговор.

С очередными рюмками коньяка подошла стюардесса, и неугомонный мужчина стал и ей совать свою карточку. После роскошного обеда он уснул и стал громко и заливисто храпеть. «Не приведи господи иметь дома такое сокровище! И ведь наверняка этот адвокат счастливо женат!» – подумала она.

Самолет пошел на посадку и Лита удивилась, что долетела всего за три часа: она полагала, что Тюмень – это очень далеко от Москвы. Подвыпившие мужчины проснулись и стали облачаться в дорогие дубленки и пушистые шапки – ушанки. Потом они дружно сели в автобус, который подали к трапу. Лите не хотелось общаться с адвокатом, и она быстрым шагом пошла к одноэтажному невзрачному ангару, на крыше которого висела выцветшая вывеска аэропорта. За ней последовали скромно одетые пассажиры эконом класса: мужчины в куртках алясках, женщины в пуховиках и цигейковых шубах и замотанные в шерстяные платки детки. «Уже середина марта, почему же здесь так холодно? И моя шуба, как оказалось, совсем не защищает от сибирских морозов!»

Под красочным плакатом «Тюмень – нефтегазовая столица России» переминался с ноги на ногу молодой парень, державший табличку «Глория». Он провел гостью к вип-парковке, где стоял роскошный японский джип. Лита открыла правую дверь и оторопела: на привычном пассажирском месте оказался руль.

– Здесь поеду я, – сконфуженно произнес водитель. – Садитесь, пожалуйста, слева.

– Спасибо, я лучше сзади сяду.

Узкая двух полосная дорога, построенная еще в советском времени, была в рытвинах и ухабах, да к тому же еще и плохо освещалась: фонари горели через один, а иногда и через два. Когда они въехали в город, пейзаж за окном оживили кварталы грязно-белых кирпичных пятиэтажных зданий. «Наверное, здесь живут постаревшие комсомольцы – строители коммунизма 60-х и 70-х. Эти люди совершили гражданский подвиг и в суровой сибирской тайге основали нефтегазовую отрасль в СССР. А теперь им на смену пришли холеные эффективные менеджеры, которые, не стесняясь, стригут купоны и получают бонусы с того, что было создано совсем не ими. Как же несправедлива жизнь к этим комсомольцам – романтикам, рожденным в послевоенное десятилетие!»

Ближе к центру появлялись более зажиточные кварталы из желтого и красного кирпича, построенные во времена позднего СССР. «А вот здесь, наверное, живут на пенсии постаревшие начальники комсомольцев – партийные руководители и хозяйственники и их вторые половинки. Интересно, а где современные менеджеры хотят скоротать старость: на Лазурном берегу или в Швейцарских Альпах? Здесь в Сибири они недолго работают в экстремальной командировке, а потом возвращаются на отдых к семьям, которые ждут их в Москве, Италии, Швейцарии или Франции. Как же все это несправедливо!»

Время от времени встречались купеческие деревянные дома с резными кружевными ставнями, мезонинами и арочными окнами, высокими кирпичными трубами и заросшими палисадниками у богато украшенного парадного крыльца. В центре города тут и там виднелись изящные головки православных храмов, и это напомнило путешественнице о том, что русские начали осваивать Сибирь еще в далеком XVI веке при Иване Васильевиче Грозном.

Гостиница «Восток» оказалась безликим серым семиэтажным зданием из стекла и бетона. Внутри было не так уныло, как снаружи: в холле стояла дорогая кожаная мебель и вазы с пластиковыми розовыми букетами, которые издалека были похожи на настоящие. Девушка со стойки ресепшена проверила бронь, выдала ключ с деревянным набалдашником и карточку гостя. Лита прошла к лифтам и обнаружила, что работают только два из четырех. Поднявшись наверх, она вышла в длиннющий коридор, в конце которого за стеклянной дверью оказался маленький холл, где и размещался единственный на каждом этаже люкс.

Сначала она вошла в просторную прихожую с лакированным деревянным шкафом и огромным зеркалом в старинной раме, потом попала в гостиную с тяжеловесным плюшевым диваном бордового цвета и невысоким стеклянным сервантом с хрустальными бокалами, рюмками и кобальтовым чайно-кофейным сервизом. На потолке висела пяти рожковая люстра, в углу рядом с диваном стоял высокий торшер, а накрытый соломенной дорожкой обеденный стол и шесть стульев создавали атмосферу немного обшарпанной от времени коммунистической роскоши.

«Боже, я попала в апартаменты партийной номенклатуры середины 80-х. Все эти хрустальные и фарфоровые предметы обихода были тогда вожделенной мечтой любой советской женщины!» Лита отметила, что на лакированной тумбочке стоит огромный современный плоский телевизор, который казался чужаком в интерьере гостиной. Рядом с ним лежала кожаная папка с ресторанным меню и винной картой, а также многочисленные сертификаты на одно бесплатное посещение массажа, парикмахерской, сауны и различных экскурсий.

«Как это кстати – закажу обед сюда, лучшего места для встречи не придумаешь – там внизу в ресторане обязательно окажутся эти эффективные менеджеры из самолета!» К семи вечера она ждала жену бывшего владельца «Глории», которая согласилась с ней встретиться на условиях анонимности.

Лита с интересом продолжала обследовать номер – из гостиной был проход в еще один небольшой холл с тремя глухими дверями. За ними располагались просторная туалетная комната, небольшой рабочий кабинет с покрытым зеленым сукном письменным столом, кожаным диваном, а также светлая спальня с огромной кроватью под бархатным балдахином. Путешественница стала разбирать чемодан и заметила, что к спальне примыкает вторая ванная комната с джакузи и биде. «Сколько же здесь метров? Наверное, не менее ста!» Она вдруг вспомнила свой скромный номер в Цюрихе, который, впрочем, был значительно дороже этого роскошного люкса, и от души рассмеялась.

Изучив обеденное меню, Лита набрала цифру 7 на огромном советском телефоне с диском, но никто не откликнулся на ее звонок, и она решила спуститься вниз. Гостиничный ресторан впечатлял богатой отделкой: стены были украшены мозаичными панно из уральских самоцветов на советскую тематику. Искушенный путешественник мог заметить в отделке агат, оникс, кошачий глаз, сердолик и моховик с вкраплениями из более дорогих камней – малахита и яшмы. «Как здесь атмосферно, напоминает сказки Бажова 16о хозяйке медной горы и малахитовой шкатулке! В Европе такого великолепия я не встречала».

В ресторане было пустынно, но официантки накрывали белыми скатертями столы. К Лите подошла девушка, которая оформляла её в люкс.

– Чем могу вам услужить?

Девушка говорила с южнорусским акцентом, у нее были правильные черты лица, а толстая коса обвивала голову и была похожа на корону.

– Я жду гостью и хотела бы принять её у себя в люксе. Можно, пожалуйста, мне принести ужин в номер?

– Да, конечно, рекомендую вам наши фирменные блюда: муксун горячего копчения со свеклой и яблоками и пироги с муксуном в форме рыбы. Еще есть соленые грузди, бочковые овощи и фирменный черный хлеб с салом. Из напитков могу предложить брусничный морс. А что будете на горячее?

– Я бы съела сибирскую уху с травами. Подайте нам по две порции всего, а, когда придет гостья, проводите её ко мне в номер. И спросите, что она будет пить. Мне же, пожалуйста, принесите бокал белого холодного шабли и лёд.

Лита протянула девушке тысячную купюру, и её искренняя улыбка в ответ свидетельствовала о не избалованности местного персонала. Женщина поднялась к себе в номер и стала мысленно готовиться к важному для неё рандеву. «Итак, на встречу придет жена бывшего владельца «Глории» Струженко Валентина Ивановна. А что же ее муж? Она сказала, что муж болен. Или он просто не хочет со мной встречаться? Это и понятно: «Полимед» его отстранил от управления в начале осени прошлого года, даже не расплатившись за контрольный пакет. Все это очень некрасиво! И хотелось бы узнать, какие у них были договоренности при продаже контрольного пакета? И еще, какова же была роль Веснина Игоря Владимировича в этой сделке?»

Её удивило, что она подумала об Игоре как о чужом и безразличном ей сотруднике «Полимеда». «Это хорошо, что мое сердце больше не сжимается. Наверное, я становлюсь мудрее! Да и годы берут свое».

Валентина Ивановна оказалась невысокой полноватой женщиной чуть старше пятидесяти. Морщинки вокруг прекрасных серых глаз говорили об её доброте и искренности, а горькие складки в уголках губ выдавали грусть и скорбь. Она была одета в несколько старомодное платье из шерстяного муслина, сшитое портнихой точно по её фигуре. Сразу вслед за гостьей вошли официантки: они проворно накрыли на стол, пожелали приятного вечера и удалились.

В гостиной воцарилось неловкое молчание и Лита решила начать разговор первой.

– Меня зовут Секлетея Владимировна Красицкая. В конце прошлого года я купила контрольный пакет акций «Полимеда» и вот приехала в Тюмень, чтобы познакомиться с компанией «Глория».

– Меня зовут Валентина Ивановна, – ответила женщина глухим и каким-то грустным голосом. Она заметно волновалась и невольно сжимала запястье левой руки.

– Я очень вам благодарна за то, что вы согласились встретиться. Мне нужно что-то рассказывать о себе и моей компании «Витафарма»?

– Нет, я звонила в «Исток». Они там о вас хорошо отзываются. Я только поэтому и согласилась встретиться.

– Большое спасибо. Тогда давайте выпьем за знакомство. Вы себе что-то заказали?

– Да, я буду водку. А вы?

– Я буду белое вино.

Валентина Ивановна ловко налила себе водку в бокал для вина, женщины чокнулись и к удивлению Литы, её гостья сразу же осушила бокал до дна. «Да, сильное начало! Но моя мать тоже иногда любит выпить водки! Может быть, Валентина Ивановна тоже была на партийной работе?»

– Пожалуйста, расскажите мне о себе и вашем муже. Как он стал директором «Глории»?

– Мой муж работал на предприятии с середины 80-х. Мы раньше жили во Владивостоке, а потом его пригласили в Тюмень. Нам тогда дали бесплатно трехкомнатную квартиру. Конечно, жаль было уезжать с берега океана в Сибирь, но знаете, мы во Владике17 жили в семейном общежитии. Наша дочь тогда уже пошла в пятый класс и неловко стало жить всем вместе в одной комнате.

– Да, в какой замечательной стране мы с вами тогда жили! Квартиры людям давали бесплатно!

Валентина Ивановна налила себе еще, сделала глоток и стала смачно поглощать закуску.

– Как здесь хорошо готовят муксун! И сало украинское с чесноком очень к водке подходит.

– Я рада, что угодила вам. Переживала, понравится ли вам мой выбор блюд.

Женщина сделала еще глоток и продолжила.

– Муж сначала на фабрике был начальником цеха, потом его повысили до заместителя директора, а в 1995 году прежний директор скончался и он занял его место. В «Глории» прошла приватизация, супруг обменял на акции все наши ваучеры, потом выкупил еще акции у рабочих. В общем, к концу 1999 года у него был уже большой пакет – тридцать пять процентов. Мы тогда, наконец, хорошо зажили, в Египет и в Турцию ездили отдыхать по два или три раза в год. А еще в Тунис и Таиланд по разу летали.

– А что же случилось? Судя по документам, в «Глории» стабильный, хорошо налаженный бизнес. Вы продавали лекарства здесь, на местных рынках?

– Да, мы продавали в Тюменскую и Омскую области – сотрудничали почти со всеми аптеками. Я, конечно, может быть, чего-то не знаю, но когда появился здесь этот «Полимед», мой муж прямо как на крыльях залетал. Стал ездить в Москву, костюмов себе дорогих накупил, обуви, дубленку дорогую. Но и нас с дочерью не забывал: купил нам по дорогой норковой шубе. А потом, знаете, загулял он там в этой Москве. Я сразу все поняла, у нас всегда были очень близкие отношения! Ну, вы меня, как женщина, понимаете. Так вот, вернулся однажды он домой совсем чужим. Знаете, как это в жизни бывает? Вы замужем?

– Нет, я вдова. Мой муж трагически погиб при защите Белого дома в 1993 году, и с тех пор я живу одна.

Валентина Ивановна от неожиданности покраснела и стала икать. Она никак не могла предположить, что такая красивая и богатая женщина может жить одна. Лита налила ей воды, гостья выпила залпом, перевела дыхание и продолжила.

– Но знаете, я решила внимания не обращать, думала, что со временем все плохое перемелется и мукой станет. Тем более, что к нам из этого «Полимеда» приехал их какой-то там директор по развитию – Игорь Владимирович. Не знаю, что он там в «Глории» с моим мужем развивал, но только наша дочь Маша стала с ним встречаться. Вы его знаете? Очень красивый и обходительный молодой человек! И ведь тоже не женат.

– Да, я с ним пересекалась по работе.

Лита ответила спокойно и ровно, и вновь порадовалась тому, что может с таким безразличием говорить об Игоре.

– Так вот, Маша так влюбилась, что просто была от него без ума. Они даже в Париж вместе летали.

Лита грустно улыбнулась уголками губ: как все это ей знакомо.

– Знаете, он к нам в дом ходил, предложение Маше сделал. Мы стали к свадьбе готовиться – платье ей заказали у модного дизайнера в Москве. Очень дорогое платье. А потом однажды муж пришел домой хмурый, стал по вечерам пить и в Москву уже больше не ездил. А через месяц этот Игорь пропал – за две недели до назначенной свадьбы. Я так за дочь переживала, что мужа совсем забросила. Он долго мне ничего не рассказывал, а однажды вечером сказал, что весь пакет акций «Глории» продал «Полимеду», но ему заплатили очень мало. Обманули эти люди из Москвы моего мужа, да и дочку обманули.

– Валентина Ивановна, согласно имеющимся документам, «Полимед» не полностью рассчитался с вашим мужем – они выплатили ему только тридцать процентов от обещанной суммы.

– Так мало! Как только земля таких людей носит! Но знаете, Секлетея Владимировна, я не про деньги сюда пришла говорить. Мне очень жалко моего Васеньку. Он ведь с горя к бутылке стал прикладываться, особенно когда они нового директора поставили. А обещали ничего не менять, но потом приехал этот скользкий как рыба мужик – чистая амёба одноклеточная. Собрали они собрание и выгнали моего Васеньку.

– Скажите, а вы не знаете, где этот директор сейчас? На связь он не выходит. Моя помощница звонила в «Глорию», там секретарь сказала, что его уже две недели никто не видел.

– Где он я не знаю! Может быть, и утек. А, может быть, и того хуже – деньги у «Глории» стырил.

– Но это нам скоро станет известно – я в ближайшее время начну проводить аудит на предприятии. Знаете, Валентина Ивановна, я завтра в «Глорию» поеду. Пожалуйста, попросите вашего мужа меня сопровождать. Вместе с ним там все посмотрим, с людьми поговорим. О нем в коллективе отзываются с большим уважением.

– Я его попрошу и думаю, что он согласится! Только вот вид у него стал сильно помятым – водка никого не красит.

Валентина Ивановна налила себе еще бокал и, чтобы заглушить тоску или уже по привычке, опять выпила до дна.

– Я понимаю, как вам сложно. Я сама была в похожей ситуации. Если завтра мы выясним, что директор «Глории» сбежал, я вашего мужа назначу исполняющим обязанности сроком на три месяца. Я не хотела бы сюда никого приглашать из Москвы или из Питера. А, учитывая то, что ваш муж себя сейчас не очень хорошо чувствует, поезжайте, пожалуйста, завтра с нами. Будете его сопровождать. Знаете, важные люди всегда ездят в компании верных жен.

– Да, я видела такое в сериалах – когда успешные мужья жен своих любят, а те везде с ними ездят и помогают. Так что я готова.

– Ну, вот и отлично. Тогда до завтра – я скажу водителю, чтобы он сначала за вами ехал, а потом уже за мной. В 10 часов утра вас устроит?

– Какая же вы женщина – добрая, красивая и умная. Дай вам бог хорошего мужа, нельзя же столько лет быть одной.

Валентина Ивановна налила в рюмку остатки водки, выпила, попрощалась и ушла.

Лита сидела в кабинете при свете настольной лампы и смотрела в окно. На небе сверкали звезды – совсем как в августе в Подмосковье, а растущий месяц обещал материальное благополучие. Она машинально достала из кошелька монетку. «Покажи месяцу денежку, и будет тебе счастье и финансовое благополучие», – вспомнила она слова Анны Александровны,18 и на её глаза навернулись слезы.

Тюмень, март 2005 года (продолжение)

Утром Лита проснулась от яркого солнечного света и вспомнила, что скоро наступит весеннее равноденствие. С раннего детства она любила это время: на севере день прибывал особенно быстро, а потом наступало короткое лето и долгожданные белые ночи.

Контора «Глории» находилась в добротном двухэтажном деревянном бараке, к которому был пристроен солидный металлический склад. Рядом в панельном трехэтажном доме советской постройки размещалась фабрика с двумя цехами – таблеточным и по производству настоек.

Валентина Ивановна и Василий Семенович прибыли к гостинице вовремя, что порадовало Литу, любившую пунктуальность. Василий Семенович оказался коренастым немолодым лысеющим мужчиной с потрепанным излишествами лицом, на котором выделялись мутные и покрасневшие от вчерашних возлияний глаза. Он бросал на новую хозяйку недоверчивые взгляды и как бы вопрошал: «Ну что ты здесь можешь изменить – модная московская барышня?» Лита заметила, что Валентина Ивановна крепко держит мужа под руку. «Наверное, чтобы не сбежал, а, может быть, чтобы не упал», – невольно подумала она.

Они поднялись на второй этаж по деревянной скрипучей лестнице и оказались в скромно обставленной приемной, где их радушно приветствовала секретарша. Лита отметила, что девушка просияла при виде Василия Семеновича, и это обстоятельство вселило в неё некоторую надежду. Секретарша пригласила их в переговорную к накрытому столу, предложила чай, кофе и домашние пирожки с брусникой и грибами. Когда все уселись, повисло неловкое молчание. Лита вновь решила начать первой.

– Василий Семенович, меня зовут Секлетея Красицкая, я искренне рада с вами познакомиться.

– А я был бы рад встретиться с вами при других обстоятельствах!

У мужчины был низкий с хрипотцой голос: говорил он уверенно и держался спокойно. «А у Василия Семеновича характер, – с удовлетворением подумала Лита. – Ничего, протрезвеет и втянется в работу. Мне все равно здесь сейчас никого не найти!» Она решила не отвечать на этот его выпад и спокойно продолжила.

– Василий Семенович, пожалуйста, расскажите мне о сбытовой сети «Глории».

Мужчина начал нехотя, а потом втянулся и стал перечислять своих многочисленных партнеров в Тюменской и Омской областях. Он подробно характеризовал каждую аптеку, приводил цифры по обороту с «Глорией» и отмечал совместные успехи и проблемы. Лита его не перебивала и лишь изредка кивала головой. В конце после небольшой паузы Василий Семенович, отхлебнул чая, перевел дух и вдруг спросил:

– Готовите «Глорию» к продаже?

– Нет, с чего вы так решили. Ваш директор ставил вопрос о продаже на собрании акционеров, но его не поддержали. А, кстати, вы не знаете, где он?

– Я не знаю, но слышал о том, что он сбежал. И было бы хорошо, если бы и вовсе не вернулся – как только таких идиотов допускают до руководства компанией?

– Мы с вами не можем изменить прошлое, но будущее в наших руках. Я бы хотела просить вас вернуться к руководству «Глорией». Как вы на это смотрите?

Лита с улыбкой ожидала его ответа, а Василия Семеновича подкупило это её «просить».

– А почему бы и нет, если такая женщина просит.

Все засмеялись, а Валентина Ивановна стала подливать в чашки свежего чая.

– Вы ешьте, Секлетея Владимировна. Это наши фирменные сибирские пирожки с брусникой и грибами. Вот смотрите, где брусника – там, на пирожке следы от вилки, а где грибы – от ножа.

Лита с удовольствием съела пирожок, допила чай и предложила пойти посмотреть цеха. Василий Семенович галантно распахнул перед ней дверь и уже с видом директора пошел показывать предприятие. Они вернулись в контору только через два часа: стол в кабинете был накрыт к обеду. Секретарша Вера предложила отварной картофель, жареные грибы со сметаной и салат из свеклы с майонезом. Она, глядя на Валентину Ивановну, поднесла Василию Семеновичу рюмку водки, та одобрительно кивнула, и мужчина, залпом выпив, с удовольствием начал поглощать содержимое тарелки. Лита тоже попробовала – все было приготовлено без изысков, но отменно вкусно.

Василий Семенович напился, наелся и от переполнивших его эмоций уснул, сидя за столом. Валентина Ивановна защебетала:

– Мой любимый хозяин утомился, разрешите мне, Секлетея Владимировна, уложить его здесь в кабинете в комнате отдыха – там стоит дежурный диван.

– Да, конечно, Валентина Ивановна, не стесняйтесь. Мы все вопросы сегодня решили, документы о назначении Василия Семеновича подготовит в Москве мой юрист и пришлет сюда быстрой почтой, а до проведения аудита я не планирую вмешиваться в оперативную деятельность «Глории».

– О нет, мне еще есть, что сказать вам. Пожалуйста, уделите немного вашего времени.

Валентина Ивановна растормошила мужа, и он, как прирученный цирковой медведь, послушно в полусне пошел вслед за ней в комнату отдыха.

Женщина заботливо налила Лите свежего горячего чая и начала свой печальный рассказ.

– Я хочу поговорить о моей дочери. Знаете, она уже почти год пребывает в депрессии. И что я только не пробовала – у неё был и психолог, я её отправляла на лечение к морю, а сейчас она лечится в нашем тюменском термальном санатории. Но всё это мало помогает! Как этот Игорь её бросил, так она сначала беспрерывно плакала, потом наглоталась снотворного – хорошо, что я вовремя заметила, и все прошло без последствий. Знакомая врач сделала промывание желудка.

– Я вам сочувствую, Валентина Ивановна. Вашей дочери нужно принять эту ситуацию.

– И еще, знаете, она полностью подпала под его влияние, во всем его слушалась, дни считала до свадьбы. Я не сразу об этом узнала, но хочу вам сказать, что он взял у неё крупную сумму. Бабушка ей оставила пять миллионов, так она ему всё и отдала. Просто так дала, без расписки. Сняла со счёта и наличными принесла. Он говорил, что хочет квартиру в Москве обустроить к её приезду. А как деньги получил, так сразу же и пропал. Муж к тому времени свои акции «Полимеду» уже продал, так что ему в Тюмени больше нечего было делать. Как таких людей только земля носит?!

Лита окаменела: такого за Игорем она раньше не знала. «Да, люди меняются!»

– Валентина Ивановна, я многое пережила и могу дать вам совет. Вашу дочь вылечит только работа. Кто она у вас по специальности?

– Она три года назад окончила финансовый институт, но, правда, со средними отметками.

– Это ничего, ей же не руководить. Пусть пока поработает у отца в «Глории», а потом я её переведу в Москву или Санкт-Петербург.

– Спасибо вам, Секлетея Владимировна, – сказала женщина сквозь слёзы. Её доброе лицо стало совсем жалким, да и вся она обмякла и на глазах постарела. – Если только это можно, то я бы вас просила, чтобы моя девочка работала в Петербурге. С Москвой у неё связано столько рухнувших надежд, да и этот её сатаненок там живет: нам уж лучше подальше от него.

– Хорошо, в «Витафарму» я смогу её пригласить хоть сейчас. – Лита достала из сумки визитку Маргариты Васильевой и протянула её Валентине Ивановне. – Вот, позвоните моему заму по финансам в «Витафарме» и сошлитесь на меня. И, пожалуйста, направьте в наш адрес краткое резюме.

– Да я за вас Богу молиться буду. Может быть, вы святая!? – добавила она тихо. По её сморщенному лицу все еще текли слёзы, но это уже были слёзы радости.

Лита тепло попрощалась с Валентиной Ивановной, попросила её следить за здоровьем мужа и откланялась. По дороге в гостиницу она предалась печальным мыслям: «Как Валентина Ивановна назвала Игоря? Сатанёнок – то есть дитя сатаны! А ведь эта простая и бесхитростная женщина права. Не достоин он любви, тем более такой женщины, как я!»

Ханты-Мансийск, март 2005 года

Лита еще в Москве решила посетить Ханты-Мансийск. Она хотела расширить рынки сбыта продукции «Глории», но у этой поездки была еще одна, более важная причина. Она с юности мечтала посетить место своего рождения – поселок Луговской под Ханты-Мансийском. Первой мыслью было поехать на машине, но Валентина Ивановна ее отговорила. Ехать в марте по дороге, проложенной в тайге, было опасно: нередко случались сильные морозы и снежные заторы. И было решено лететь.

В день своего прилета в Тюмень Лита увидела в аэропорту небольшие самолеты, похожие на кукурузники из военного советского фильма «Небесный тихоход»19. К её удивлению, служащая аэропорта повела пассажиров к одному из таких самолетов, который был по военному выкрашен в зеленый защитный цвет. «Боже мой, как же это полетит?» – Лита с опаской оглядела самолёт, не решаясь подняться по трапу. Наконец, увидев, что все пассажиры уже зашли в салон, она дрожащим голосом обратилась к стюардессе – бывалой женщине мужиковатого вида в синем ватнике и темно-серых валенках.

– Девушка, скажите, пожалуйста, а есть надежда, что мы на этом агрегате долетим до Ханты-Мансийска? У меня дома маленький сын.

Стюардесса с некоторым пренебрежением посмотрела на Литу, крайне удивившись обращению «девушка», и низким голосом ответила:

– Женщина, не волнуйтесь вы так. Довезем вас в целости и сохранности – эти самолеты не падают!

В салоне было шестнадцать кресел, и Лита присела на единственное свободное место рядом с колоритным бородатым мужчиной в унтах и большой пушистой шапке. Он галантно взял её чемодан и легко забросил на верхнюю открытую полку.

– Большое вам спасибо. А чемодан не упадет в полете?

– Нет, я его пристегнул ремнем. Не бойтесь! Первый раз на севере?

– Да, а как вы узнали?

– Шуба у вас нездешняя, хлипкая очень. Наши морозы не выдержит.

– Скажите, пожалуйста, а вы уже летали на таком самолете?

– Да, много раз. Это же АН-2 – самый надежный советский лайнер. Может взлетать хоть с травы, хоть со снега и высоко в небо не забирается. Садитесь к окну, если повезет – увидите тайгу и нефтяные вышки.

Лита пересела к окну, из которого виднелись зеленое крыло и винт мотора. К её удивлению самолет легко взлетел и стал набирать высоту, покачивая крыльями. Стюардесса принесла большой поднос с леденцами «взлетная» и «мятная». Пассажиры не стеснялись и брали конфеты горстями. Потом подали лимонад «Буратино»: мужчина в один глоток опустошил пластмассовую чашечку, потом достал жестяной сосуд темно-серого цвета с надписью «нефть» и налил оттуда черный маслянистый напиток.

– Хотите попробовать?

Лита нерешительно покачала головой, а мужчина, осушив в два глотка содержимое чашки, искренне и лучезарно улыбнулся ей в ответ.

– Не бойтесь, это настоящий рижский травяной бальзам – элитный напиток советского времени.

Она с интересом посмотрела на мужчину: его голубые глаза светились, а отросшая белобрысая недельная щетина свидетельствовала о том, что он принадлежал к роду викингов.

– Я слышала об этом напитке, пожалуй, налейте мне, только чуть-чуть.

Она сделала глоток: бальзам был крепким и горьковатым, и у нее перехватило дыхание.

– Конфеткой засосите, – мужчина протянул ей два мятных леденца. – Меня зовут Элмар, я возвращаюсь из отпуска – был в Риге у мамы.

«Да он из Прибалтики, конечно, как же я не расслышала его акцента!»

– Меня зовут Секлетея, можно просто Лита.

– Никогда раньше не встречал такого женского имени. А вы по делам в Ханты-Мансийск?

– Да, но не только по делам. Я родилась в поселке Луговской. Может быть слышали?

– Что-то слышал. Это поселок ссыльнокаторжных?

– Да, можно и так сказать. Когда мне исполнилось шесть лет, мы с отцом переехали в Москву, и с тех пор я не была в здешних местах.

– Как интересно! А я родом из Риги и еще в советское время завербовался на север. Живу здесь уже двадцать лет: добываю нефть. Платят хорошо, особенно в последнее время. В Риге сейчас работы совсем нет, а в Европу в услужение к новым хозяевам я ехать не хочу.

«Как тесен мир! Совсем недавно Димитар покупал в Дзинтарсе линии для производства шампуней, – подумала Лита, но решила не говорить о бизнесе. – Какой привлекательный мужчина, очень похож на какого-то известного латышского актера!»

Она стала исподволь рассматривать своего соседа, который с удовольствием крошечными глотками продолжал поглощать черный бальзам. На нем была лётная куртка длиной чуть выше колена из прорезиненной ткани, отделанная изнутри овечьим мехом с завитком, и утепленные ватой брюки из такой же ткани. Из-под расстегнутой куртки виднелся прибалтийский свитер ручной вязки, украшенный замысловатым рижским узором. А на ногах были настоящие, еще советские высокие унты для летчиков с кожаными пряжками и стриженой цигейкой внутри и снаружи.

Мужчина задремал. «Устал, наверное, в дороге. Прямых рейсов из Риги в Тюмень нет, так что летит в свой Ханты-Мансийск с двумя пересадками. А почему его, это же и мой родной город!» Она стала смотреть в окно: внизу простиралась необъятная голубая тайга с высокими кедрами и елями. На открытых заснеженных полянах тут и там горели газовые факелы – верные спутники буровых нефтяных вышек и виднелись приземистые, раскрашенные в яркие цвета вагончики.

Лита закрыла глаза и опять вспомнила детство: маленькую комнату с обмазанной глиной печью и мутное окно, в которое редко проникал свет. Рядом с печкой стояла ее кроватка, с другой стороны – отцовский диван, а напротив – сколоченный из досок стол с небольшим шкафом, в котором хранились продукты и нехитрая кухонная утварь. Самыми диковинными были плетеное кресло, сундук и старинная резная этажерка, которая вся была уставлена научными и художественными книгами. Вечером при свете керосиновой лампы этажерка напоминала двух лебедей, хлопающих большими белыми крыльями, а сундук – крошечный утес посреди моря.

Она живо представила себе, как была маленькой девочкой и ждала с работы отца. Она засыпала под треск горящих в печи дров, но к утру печь гасла, а в комнате становилось холодно и темно. Она вспомнила хантыйку Эви еще совсем молодой, когда та служила в отцовской больнице нянечкой. Эви растапливала печь, готовила завтрак, одевала Секлетею в меховой мешок из оленьей шкуры, сажала на санки, и они ехали к роднику за водой. Когда в морозные дни вода замерзала, она сидела в мешке на санях, а Эви собирала в ведро пушистый и сухой снег, а потом они топили его на раскаленной печке. Темнело быстро, маленькая девочка доедала оставшуюся от завтрака кашу и начинала ждать отца. Между тем Эви готовила обед и купала её в алюминиевом корыте.

«Боже мой, как давно это было! С тех пор уже прошло почти сорок лет». Лита вспомнила отца таким, каким он был во времена её детства, и тоска по былому захватила её. «Какой же теперь мой родной посёлок Луговской, осталось ли что-нибудь там от отцовской больницы? И живет ли там кто-нибудь сейчас? Наверное, все спецпереселенцы уже вернулись к своим родным или умерли там от старости и страданий! Так однажды безвременно ушел от меня и мой обожаемый отец!»

Её грустные мысли прервал резкий бросок самолета, попавшего в воздушную яму. Она инстинктивно стала про себя читать молитву Отче наш, чуть шевеля губами. Её сосед проснулся, пристально посмотрел на попутчицу и заулыбался.

– Наверное, молитесь? Испугались турбулентности? Не бойтесь, все будет хорошо. Выпейте еще глоточек!

Лита поняла, что ей сейчас просто необходимы еще несколько капель этого живительного черного бальзама. Травяной напиток согрел и успокоил, она вновь посмотрела в окно: самолет шел на посадку. Показались дома с разноцветными черепичными крышами, и на мгновение ей почудилось, что она садится в Цюрихском аэропорту.

– Как здесь красиво!

– Добро пожаловать в Ханты-Мансийск – нефтяную жемчужину востока. Уверен, что вам понравится на вашей малой родине.

Недавно выстроенный ханты-мансийский аэропорт удивлял и поражал: у полукруглого здания было два современных телетрапа для обслуживания больших самолетов. Но их советский АН-2 не был приспособлен для этих роскошных «рукавов», так что пассажиры спустились по старенькому трапу и пешком пошли по летному полю к зданию аэровокзала.

– Вас будут встречать? – спросил Элмар.

– Нет, помощница сказала, что будет автобус до гостиницы Югра.

– Давайте я вас подвезу до гостиницы, меня встречает машина администрации. Здесь все очень близко – в городе всего несколько улиц с высокими домами.

– Спасибо, я с радостью приму ваше предложение.

Элмар пропустил её вперед: Лита вышла на площадь и увидела огромный черный джип, который был припаркован слева от выхода.

– А вот и моя машина, пойдемте.

Он галантно открыл дверь, его спутница села сзади и сразу почувствовала себя под его опекой. Машина поехала в город сначала по роскошной современной развязке, а потом по отличному шоссе со свежей разметкой и разделительной полосой с барьерным ограждением. Такие дороги в те времена не часто встречались и в московском регионе, а здесь – в Ханты-Мансийске все это казалось настоящим северным чудом. Вдоль дороги стояли высокие кедры и мелькали современные здания из стекла и бетона такой красоты и совершенства, каких Лита не видывала даже в Европе.

– Здесь у вас как в сказке!

– Да, город активно перестраивается. У нас работает молодой архитектор из Санкт-Петербурга.

Машина по улице Мира проследовала к центру города, и Лита увидела остатки советских построек. Вдоль тротуара целыми рядами стояли деревянные бараки из прямоугольного не строганого бруса, потемневшие от времени. На многих окнах были решетки, и она мысленно назвала эти дома «тюремными». Но тут ей встретился квартал обновленных бараков: крыши были покрыты металлической цветной черепицей, стены – новомодным пластмассовым сайдингом, а старые деревянные окна заменены на пластиковые стеклопакеты. «Вот почему сверху город был похож на европейский, – подумала Лита. – Ну, а эти бараки – всегда останутся только бараками, как бы их внешне не украшали. Очень жалко людей, живущих в таких домах. И я могла бы так жить, если бы…»

Её невеселые мысли прервал Элмар.

– Секлетея, вот ваша гостиница Югра. Мы приехали.

– Огромное вам спасибо за помощь и поддержку. А за рижский бальзам отдельное спасибо!

– Может быть, вы дадите мне свой телефон. Я бы хотел вас отвести в поселок Луговской – туда по зимнику нужно ехать.

– Да, спасибо вам, – Лита протянула ему визитку с телефоном, на которой было написано «Красицкая Секлетея Владимировна – фармацевт». – А что такое зимник?

– Ну вот, а говорите, что родились здесь и не знаете, что такое зимник! А это такая дорога, построенная на снегу или по льду. К середине мая она растает, и дороги до поселка не будет совсем – только на барже по воде.

Элмар стал рассматривать её визитку и протянул ей свою.

– Какое же у вас редкое имя!

– У вас тоже редкое имя для здешних мест. А вы сможете меня отвести в поселок в субботу, потому что на раннее утро воскресенья у меня билет до Москвы.

– Да, давайте в субботу. В девять часов утра вас устроит?

– Конечно! Буду ждать вас в холле гостиницы.

Он донес ей чемодан до стойки ресепшена и попрощался.

«Какое интересное знакомство. Сколько же ему может быть лет? Выглядит очень моложаво, наверное, он младше меня года на три – четыре». Лита разбирала чемодан в небольшом одноместном номере гостиницы. Все было очень просто: стол, телевизор, кровать, шкаф для одежды. «Напоминает номер в Цюрихе, только ванная комната большая, а так очень похоже».

Она очень устала и от длительного перелета, и от страхов перед маленьким самолетом и большой турбулентностью, и поэтому решила заказать еду в номер и сразу же лечь спать. Уже засыпая, она вспомнила тот августовский день, когда они с отцом шли через весь поселок к барже, а потом плыли до Ханты-Мансийска к новой неведанной ей тогда жизни. «А ведь у Элмара глаза совсем такие же, как у отца – небесно-голубые», – вдруг подумала она и крепко уснула.

15. Ханты-Мансийск, март 2005 года (продолжение)

Гостиничный завтрак её разочаровал: он явно не дотягивал до швейцарского. Непонятного цвета и состава сосиски и под стать им вареная колбаса напомнили о советском санатории времен поздней перестройки. Лита поела творога со сметаной и выпила чашку кофе не лучшего качества из гостиничного титана.

На улице было довольно морозно – около минус двадцати и ярко светило солнце. «Пройдусь до администрации пешком, по словам девушки с ресепшена, здесь недалеко!» Она прошла по улице Мира до живописного парка Победы, и незнакомый пейзаж небольшого северного города поразил её.

В парке росли только березы, которые были посажены первопроходцами севера – комсомольцами-добровольцами семидесятых. Тонкие белые стволы берез с черными пятнами – густыми внизу и более редкими к верхушкам деревьев сливались с белизной снега и контрастировали с ним. Длинные пышные ветви берез чернели и раскачивались от ветра на фоне сине-голубого неба. А у деревьев, росших на границе парка и дороги, ветки оледенели, и издали казалось, что они были сделаны из горного хрусталя. Было очень тихо и слышалось, как ледяные ветки перезванивались на ветру.

Аллея парка выходила к ледяному городку, который традиционно строили перед зданием областной администрации. Лита вспомнила восторженный рассказ матери о маленьком ледяном Париже. Ледяную поляну с героями русских сказок, Дедом Морозом и Снегурочкой немного разочаровала. Заснеженные скульптуры блестели на солнце, а голубой лед напоминал бирюзу, но только огромного неестественного размера.

«Какое северное великолепие! Моему Максиму здесь бы очень понравилось! – Лита остро почувствовала, что скучает по маленькому сыну, и решила в воскресенье сразу же полететь к нему в Питер. – Заберу его и Эви в Москву, в этом «Полимеде» придется еще долго наводить порядок!»

Перед зданием областной администрации, которое находилось на площади возле ледяного городка, было многолюдно. Подъезжали дорогие машины, из которых выходили богато одетые мужчины и женщины, приехавшие в администрацию по делам. Другие посетители шли к зданию пешком: все были одеты в роскошные шубы и дубленки и Лита на их фоне почувствовала себя Золушкой. Это был настоящий парад норковых и собольих шуб различных окрасов от простого коричневого до элитного голубого. Огромные воротники, двухсторонние капюшоны и длинные рукава с богатыми манжетами подчеркивали достаток хозяев северной жизни. На ногах у женщин были меховые унты в цвет шубы, отороченные пушистым мехом соболя или лисицы.

В огромной раздевалке администрации местные служащие с безразличием вешали на плечики это меховое великолепие. Лита вдруг вспомнила швейцарский ресторан, где местный гардеробщик с немым восторгом унес её скромную по здешним меркам шубу в специальное помещение для ценных вещей. «Интересно, какие чувства испытали бы здесь эти «нищие» швейцарцы?» Она отметила, что большинство женщин снимали меховые унты и переодевались в легкие изящные туфельки на шпильке. «Нужно в следующий раз тоже будет взять с собой туфли, ну чтобы выглядеть как все», – подумала она, опустив глаза на свои не дешевые итальянские черные кожаные сапожки.

Помощница вице-губернатора красавица Наташа – молодая крепкая девушка с большими зелеными глазами и черными широкими бровями на белоснежном лице приветливо встретила гостью. Её образ дополняла толстая русая коса ниже пояса и изящное темно серое шерстяное платье с богатой серебряной вышивкой на воротнике и манжетах. Лита подумала, что и ей не помешает шерстяное платье с ручной вышивкой: нужно обновлять гардероб, чтобы соответствовать новым обычаям повседневной роскоши русского востока.

– Здравствуйте, Секлетея Владимировна. Вера Викторовна занята на совещании. Она попросила меня встретить вас и показать наш зимний сад и картинную галерею.

Лифт ОТИС последней модели, казавшийся огромным из-за зеркальных стен, быстро доставил их на четвертый этаж и Лита оказалась в огромном зале, панорамные окна которого занимали весь парадный фасад здания администрации. Солнечный свет заливал огромное помещение, отражался в противоположной зеркальной стене, так что все растения зимнего сада, даже те, которые находились далеко от окон, были освещены. Огромные потолочные лампы белого света, всегда готовые заменить солнце в короткие зимние дни, были выключены. Наборный паркет из ценных пород дерева повторял узоры Санкт-Петербургских царских загородных резиденций, а дорогой глянцевый натяжной потолок бело голубого оттенка отражал и деревья, и цветы, и чуть искаженный рисунок паркета, и лучики весеннего солнца. Казалось, все это великолепие перенесено сюда из богатых русских дворянских усадеб, и что скоро войдет хозяин и объявит о начале светского раута.

Лита считала, что хорошо разбирается в растениях, но в этом северном саду некоторые виды увидела впервые. Наталья со знанием дела и нескрываемым удовольствием рассказывала ей о саде, употребляла неизвестные названия и упоминала места произрастания. Здесь отлично уживались пальмы с перистыми и пальчатыми листьями, фикусы, монстеры и огромные китайские розы. Пространство зала было разделено вечнозелеными лианами, увивавшими высокие шпалеры: плющами с темно-зелеными и светло-молочными листьями, красноватыми филодендронами и кремовыми цветущими душистыми жасминами. Здесь были и цитрусовые в кадках: зелено-желтые лимоны и крошечные оранжевые мандарины контрастировали по фоне темно-зеленых ароматных листьев.

Композиции из причудливых папоротников и цветущих азалий, бегоний и только зацветавших пеларгоний росли в огромных плоских глиняных вазонах. Жемчужиной сада выступала впечатляющего размера камелия, на которой уже кое-где виднелись темно розовые бутоны. Листья всех растений были увлажнены, на некоторых сверкали капельки воды.

– У нас в штате администрации четыре садовника: они неустанно ухаживают за нашим сокровищем.

Потом Наташа пригласила полную впечатлений гостью пройти в картинную галерею, которая располагалась в таком же по размеру зале, только без окон. Она специальным ключом открыла массивную деревянную дверь и зажгла свет. На стенах висели работы В. М. Васнецова, И.И. Шишкина, И. И. Левитана20, К. С. Петрова-Водкина, Б. М. Кустодиева, К. А. Коровина21, а рядом с каждой картиной висела бронзовая табличка типа: «подарок Ханты-Мансийскому округу от фирмы Лукойл». Здесь были подарки и от уже разорившихся к тому времени «Инкомбанка» и «Русского кредита, и даже от ставшей опальной и отверженной нефтяной компании «Юкос»22.

– Да у вас здесь филиал Третьяковской галереи! – воскликнула Лита.

– Эти все картины наша гордость, а дорогой Александр Васильевич23 сам любит водить гостей по зимнему саду и картинной галерее, – пояснила Наталья.

Девушка взглянула на часы и сказала, что им уже пора.

– Вера Викторовна нас ждет через десять минут. Пойдемте, опаздывать нельзя.

Кабинет вице-губернатора округа Скурихиной Веры Викторовны находился этажом выше. Вышколенная секретарша напоила гостей чаем и пригласила пройти. После всего великолепия Лита ожидала увидеть «боярские палаты», но кабинет оказался скромным и лаконичным. Вера Викторовна передала привет своему старшему товарищу по партийной работе – Плетневой Лидии Георгиевне, и справилась у Литы, чем может быть ей полезна.

Та не растерялась, достала подготовленный для особых случаев альбом о «Витафарме» и кратко рассказала о своих намерениях расширяться. Вера Викторовна слушала внимательно, а потом неожиданно отметила.

– До меня дошла информация, что Лидия Георгиевна стала во главе крупной московской компании «Полимед», а вы у нее работаете исполнительным директором.

– Да, все верно. Это случилось менее месяца назад, и мы с Лидией Георгиевной еще пока не до конца разобрались с делами «Полимеда», поэтому я считаю, что преждевременно выступать от его имени. Компания «Витафарма», хотя и не является столь известной на фармацевтическом рынке, как «Полимед», но зато прочно стоит на ногах. Мы заинтересованы в расширении рынка сбыта, а также в поставке дикоросов24 из экологически чистых районов округа.

– Это интересное и перспективное направление. Давайте подготовим совместный протокол о намерениях. От нас этими вопросами займется Наталья. В Ханты-Мансийском районе есть перспективные участки, которые могут вас заинтересовать. И еще предлагаю вам рассмотреть направление по созданию в заповедных зонах небольших эко гостиниц. Округ заинтересован в развитии туризма.

Они обменялись еще несколькими вежливыми фразами, и по взгляду Натальи Лита поняла, что на этом аудиенция закончена.

Девушка предложила пообедать в «скромном буфете администрации». На первом этаже в отдельной комнате стояли накрытые белоснежными скатертями столы. Официанты предлагали блюда по обширному меню, а также спиртные напитки, а гостям это ничего не стоило. Наталья пригласила ее в субботу посетить соревнования заключительного этапа Кубка мира по биатлону, которые проходили в центре зимних видов спорта. Лита пообещала приехать к двум часам дня на женскую эстафету. Она не стала рассказывать Наталье про поселок Луговской: жизнь научила её с осторожностью относиться к новым знакомым, и тем более по бизнесу.

Поселок Луговской Ханты-Мансийского автономного округа, март 2005 года

Элмар был точен и ждал Литу в холле гостиницы «Югра» утром в субботу ровно в десять часов. Он галантно распахнул перед молодой женщиной дверь своего огромного джипа и сел с ней рядом на заднем сиденье.

– Ну, как вам у нас в переговоры в областной администрации?