Фаворитка короля Мафии

Пролог

– Привет, бамбино. Думала сбежать от меня? – Марко прижал меня к стене, глядя на меня убийственными почерневшими глазами, словно в них встроены две пушки, как в фильмах будущего.

И он меня пугал. По-настоящему…

– Я… я…

– Я предупреждал, чтобы ты не смела сбегать, у тебя не получится. Еще никто не уходил от дона Гальятти.

– Значит, я буду первая.

Марко сильнее сжал пальцы у моего горла.

– Теперь ты моя, Виктория! Тебе лучше подчиниться, если ты хочешь жить, и чтобы твой Джо не пострадал.

– Заставь меня, – выпалила я дерзко. Мадонна, что я несла?

– Что?

– Заставь меня быть твоей. Или не можешь? Слаб, дон Гальятти?

Я харкнула прямо в его лицо и меня это ужасно завело. По телу расползлась удовлетворение моей безнаказанности и его кипящих нервных клеток, которые я чувствовала кожей. Мы горели от ярости и злости: я – от отсутствия выбора, он – от моего неподчинения. Я не его пешки, не Джузеппе и даже не отец. Он выбрал неправильную жену.

Но я не жалела о содеянном… ну, пару секунд.

Его пальцы резко развернули дернули все пуговицы свадебного платья. Они отскочили в разные стороны как мячики для пинг-понга, оставляя меня полностью обнаженной среди белых кусков ткани.

Марко развернул меня обратно и навис сверху.

– Ты нарываешься, бамбино.

– Мне плевать.

– Ты – моя жена. У тебя нет выбора.

Всегда был, есть и будет. Я не одна. Марко не знал о будущем побеге. Но если бы я знала, в кого он превратит меня…

Я предстала перед мужем абсолютно голой, в одних хлопковых трусиках с небольшой дырочкой на шве. Ему ничто не помешало дернуть из и оставить меня ногой.

У меня никого не было до него. До Марко. Он первый мужчина, который видел меня абсолютно голой.

– Какая горячая, непослушная бамбино. Тебя надо воспитать.

– Ты не посмеешь.

– Поверь, тебе понравится. Ты попросишь еще.

Он проводит пальцем по моим губам. По-хозяйски, словно я дала разрешение. Я хотела сделать ему больно, хотела стереть самодовольства с его симпатичного лица.

Хотела, чтобы ему тоже было больно…

Но что-то внутри меня заставило самозабвенно смотреть в почерневшие глаза и кожей ощущать его смуглый палец на губах.

Иерархия мафии

Вы давно просили прописать иерархию мафии, чтобы не путаться в понятиях, поэтому ловите.

Босс/дон – главный член семьи мафиозной семьи. Получает сведения о любом «деле», совершаемом каждым членом семьи. Дон избирается голосованием капо или им становится подручный дона. До 1950-х годов в голосовании участвовали вообще все члены семьи, но впоследствии от этой практики отказались, поскольку она привлекала внимание правоохранительных органов.

Младший босс, или подручный – заместитель дона, второй человек в семье, который назначается самим доном. Подручный несет ответственность за действия всех капо. В случае ареста или смерти дона подручный обычно становится действующим доном.

Консильери – советник семьи, человек, которому дон может доверять и к советам которого прислушивается. Он служит посредником при разрешении спорных вопросов, выступает посредником между доном и подкупленными политическими, профсоюзными или судебными деятелями либо выполняет роль представителя семьи на встречах с другими семьями. У консильери, как правило, нет собственной «команды», в подчинении у них обычно находится только один «солдат». Несмотря на это, они всё равно имеют значительное влияние в семье.

Капореджиме или капо – глава команды, состоящей из солдат, который несет ответственность за один или несколько видов криминальной деятельности. Капо подчиняется подручному либо самому дону. Представление в капо делает подручный, но непосредственно капо назначает лично дон.

Солдат – самый младший член семьи, которого «ввели» в семью, поскольку он доказал для неё свою полезность или по рекомендации капо. После избрания солдат обычно попадает в ту команду, капо которой рекомендовал его.

Соучастник – еще не член семьи, но уже человек, наделённый определённым статусом. Он обычно выполняет функции посредника при сделках. Когда появляется «вакансия», один или несколько капо могут рекомендовать произвести полезного соучастника в солдаты. В случае, если таких предложений несколько, а вакантное место одно, кандидатуру выбирает дон.

Глава 1

Нашим миром управляет мафия. Она везде: в политике, в социальной сфере, в кино, в музыке. В стране любой мира, от развитой до стран третьего мира. Просто не все об этом знают. Или не хотят знать.

Виктория

– Виктория Мария Конте! Почему ты выглядишь как малолетняя шлюха?

Я не успела скинуть рюкзак у порога, как папа в очередной раз на меня набросился с оскорблениями.

– Ну, что опять не так?

– У тебя пупок виден! И выкинь эту деревяшку за порог моего дома! Ты бы еще тату набила как те малолетки Гальятти!

Как всегда, он мной недоволен, даже скейтом, с которым я не расстаюсь с тринадцати лет.

– Дженнаро, Вики только вернулась из Рима, а ты со своими Гальятти! – причитала мама.

– А что ты хотела, Летисия? Твоя дочь позорит нас перед покупателями! – папа так активно жестикулировал, что едва не снес руками свежеприготовленную моцареллу из нашего магазина. – Кто придет ко мне за сыром, если моя дочь щеголяет в коротком топе? Если бы моя бабушка знала, что творит моя дочь! Как одевается, как ходит, гуляет черт знает с кем! А потом удивляемся, почему я никуда ее не отпускал. Хорошо, что у меня нормальный сын.

Папа не догадывался, что во время поездки в Рим я проколола себе соски. Джо в курсе, но папа убил бы его за эту авантюру. Они зажили к возвращению домой, а под лифчиком ничего не видно, но в глазах отца я все равно выглядела как… Puttana.

Я горько ухмыльнулась. Папа в глубине души меня любил. Я хотела в это верить. Он всю жизнь внушал, что все парни смотрели на меня как на кусок свежеприготовленной пиццы и хотят меня зажать в углу и засунуть руки под юбку.

Как шлюхе…

Но я просто хотела жить. Хотела уехать от оскорблений отца, от равнодушия мамы, от преступной атмосферы здесь, в Палермо. Это и заставило меня накопить деньги на учебу, пока я работала в лавке отца. Правда, получала меньше, чем обычный работник, ибо дела папы шли под откос. Почему? Я так и не поняла. Мама в последнее время нервничала, папа опускал глаза, словно стыдился посмотреть на собственную жену.

– Как там Джованни?

– Все хорошо, Джо снял квартиру с соседом. Разрешил переехать к нему, если поступлю.

– Пресвятая дева Мария, она еще и в Рим собралась!

– Дженнаро! Вики очень умная девочка, она два года готовилась к поступлению в киноакадемию. Режиссером хочет стать.

– Ага, разъезжая на своей доске-убийце и привлекая внимания мальчишек с пушками!

– Па!

– Что, па? Ночью ходишь неизвестно где, а я видел, как на тебя тот бандюган смотрел.

– Фабио Каселли? Одноклассник Джованни? – переспросила мама.

– Он самый. Вступил в эту мафиозную шайку и стреляет без дела!

– Он же не из Гальятти, – уточнила я.

– Он Бонелло, Виктория, а они хуже Гальятти. Эти мафиозники опасны, все они ищут выгоду и власть! Принижают малый бизнес, а девчонок превращают в проституток!

Как я?

Мама опустила руку на папино плечо в попытке успокоить его нрав, но тот лишь отмахнулся. Я вопросительно посмотрела на родителей, но не вмешивалась. Папе была важна наша сырная лавка. Ее открыл еще мой дедушка с помощью покойного Алессандро Гальятти. За помощь расплачиваемся до сих пор. Наверное, поэтому папа не сопротивлялся, когда Джо уехал в Рим. Только почему не отпускал меня из Палермо и не позволял вырваться из порочного водоворота преступности?

Ему же плевать на меня.

Наш ужин прервал звук битого стекла резко. Дзынь. Дзынь. Дзынь. Все стекла в окнах моментально треснули и разбились, оглушая противными звуками.

– Дженнаро Антонио Конте!

– Прячьтесь! Немедленно! – рявкнул папа, когда дверь резко выбили ногой.

Паника накрыла меня, я пыталась выхватить глазами маму, но ее силуэт исчез в родительской спальне. Я быстро взяла скейт, который лежал прямо у ног, и сжалась под кроватью в своей комнате. Моя комната в задней части дома, но даже отсюда были слышны выстрелы.

Боже…

Что происходит? Почему? Кто это? Почему они стреляют? Неужели папа не заплатил налог Гальятти, и его шестерки решили напугать его?

Если только напугать…

Хорошо, что в кармане лежал телефон. Я быстро прислала сообщение Джо. Не в сети…

Выстрелы прекратились, и я наконец вдохнула воздух. Только сейчас поняла, что вовсе не дышала, пока дрожащими пальцами набирала смс брату. Еще пара выстрелов раздались неподалеку от моей комнаты. И еще несколько. И снова…

Мадонна… Сделай все, чтобы с родителями было все хорошо.

Почему Джо молчит? Черт, ответь! Набираю его и делаю звук тише, чтобы гудки никто не услышал. Поза ещё неудобная, джинсы давили в промежности, а пирсинги болезненно впились в соски. Плевать, лишь бы Джо ответил.

Дверь в мою комнату резко стукнулась о стену, и вопросы испарились из головы. Не дыши, Вики, не дыши. Тебя здесь нет. Тяжелые шаги в черных берцах ступали по скрипучему полу, устрашающая энергетика поглотила комнату, забралась под мои пальцы, которыми я все еще сжимала скейт. Это они. Клан Гальятти. Мафия.

– Викки, я занят! Перезвоню! – услышала я и случайно задела ногой скейт.

Cagna!*

Черные ботинки направились к кровати. Остановились.

Меня здесь нет. Меня здесь нет…

Присели. Перед глазами появилось крупное тело в черном бронежилете и в черной маске на голове.

– Викки! Ты слышишь? Что-то случилось? Викки!

Темно-серые глаза. Убийственные. Поглощающие. Со светлыми лучиками, которые сейчас были едва заметны. Это единственное, на что я неустанно смотрела. Я видела их когда-то давно, в детстве. Флешбеки моментально вспыхнули в голове, но воспоминания казались расплывчатыми. Его взгляд. Серый, пугающий, холодный. Коварная улыбка.

Не чувствовала запах пороха, крови, приближающейся смерти. Только пугающий серый взгляд и его полные губы, растянувшиеся в превосходстве. Будто он выиграл в игру, в которой я заранее проиграла.

– Попалась, бамбино.

Хриплый голос. Низкий. Ледяной.

– Викки? – послышался в трубке голос Джо.

Мужчина выхватил у меня телефон и сжал в кулак. Осколки впились в его сильную руку, из нее потекли капельки крови.

– Он тебе не понадобится. Пойдем.

– Нет!

– Бамбино, твои родители мертвы, твой братец на другом конце страны, а ты…

– Что? Вы убили их?

– Никогда не перебивай меня.

Я сомкнула губы больше от страха, нежели по его просьбе, все еще прижимая чертов скейт к своей груди.

– Твоих родителей убили, но тебя не успехи. Завтра пойдешь в церковь и поблагодаришь Бога за спасение. А сейчас тебе лучше пойти со мной.

– Зачем?

– Ради твоей безопасности. Твой отец не позаботился о ней, когда шел против Сальвадора Бонелло. Теперь ты под защитой семьи Гальятти.

– Семьи?

– Либо ты идешь со мной, либо я убью тебя этим осколком, – он показывает на остатки моего экрана, где еще недавно было написано имя самого близкого человека в моей жизни.

Джованни…

Пугающий мужчина помог подняться и поднял с пола за оружие. Он оказался намного выше меня, как минимум на две головы. Или это из-за маски-шлема? Я окинула взглядом свою пыльную комнату, вдохнула удушающий запах пороха.

– Босс, мы нашли их, – в комнату ворвался еще один человек в похожей экипировке. Очередная пешка?

– Убрали?

– Внедорожник подожгли, никаких следов.

– Прекрасно. Позвони ребятам, пусть приберут здесь все.

– Девчонка Конте?

Пешка в маске нацелил на меня автомат, а я спряталась за огромную спину

– Не стрелять! Она со мной.

– Простите, босс.

– Идем, у нас много дел, – кинул мне через плечо “босс”. Только не говорите, что сам босс мафии вломился в мой дом и расстрелял родителей. Я думала, такие дела поручали кому-то по типу Фабио Каселли.

Я шла позади, все еще сжимая скейт пальцами, словно он был моим щитом против ворвавшихся незнакомцев в мою жизнь. Пять мужчин с оружием скрылись в доме, а я следовала за незнакомцем к черному внедорожнику.

Мне нужно сбежать отсюда, исчезнуть.

Может, прибить его скейтом?

Хм…

Замахнулась. Скейт треснул о его голову, незнакомый мужчина покачнулся, и я резко рванула прочь от машин. У меня есть фора, я хорошо бегаю, а этот мужик в замешательстве. Я добегу до остановки, сяду в первый автобус до порта и доберусь до Рима. Как угодно, хоть в багажном отделении, но доберусь к Джо.

Но меня резко схватили за талию сзади и подняли над землей.

– Нет! Отпусти меня, поганец!

– Ты не убьешь меня этой штуковиной, бамбино, – прозвучали как насмешка над попыткой спастись из лап мафиозного монстра.

– Будь ты проклят, imbecille*!

– Я давно проклят, ты опоздала.

Как я бы я не пыталась вырваться из лап монстра, он был сильнее. Меня затолкали в машину и заблокировали дверь. Я в плену. В клетке. За рулём сидел ещё один мужчина в черном маске. Сомневаюсь, что он откроет мне дверь и выпустит на волю, особенно после того, как я ударила его человека и попыталась сбежать. И мне не было жалко любимый скейт, обломки которого валялись недалеко от машины.

Он сел рядом. Черный. Огромный. Пугающий. За какие-то десять минут моя жизнь превратилась в боевик в голливудском стиле .

– Куда мы едем?

– Домой.

– Мой дом здесь!

– Я лучше знаю, где твой дом. У тебя есть двадцать минут, чтобы оплакать родителей и предстать в новом доме с улыбкой на лице.

Как он это представлял? Я только что потеряла родителей, неизвестно, что случится с Джованни в Риме, а он требовал улыбнуться?

– Зачем?

– Через три дня ты станешь женой дона Марко Гальятти.

– Чьей?

Мужчина стянул маску с лица, как только тронулась машина. Черные волосы с едва выступающей проседью на висках взлохмочены, серые глаза критично осмотрели мой красный топ и джинсы, которые порвались на коленках еще больше.

– Моей, Виктория.

____________________________________

*Cagna – Сука (итальянский)

*imbecille – Имбецил (итальянский)

Глава 2

Виктория

– Через три дня ты станешь женой дона Марко Гальятти.

– Чьей?

– Моей, Виктория.

Мужчина стянул маску с лица, как только тронулась машина. Черные волосы с едва выступающей проседью на висках взлохмочены, серые глаза критично осмотрели мой красный топ и джинсы, которые порвались на коленках еще больше. Он облизал полные губы и скользнул большим пальцем по шраму на левой щеке в раздумьях.

Этот мужчина чертовски хорошо, я бы обязательно запала на него, как малолетняя школьница, но в моей голове крутилась лишь одна мысль.

Мне конец…

Моих родителей не стало десять минут назад, я даже не разглядела их тела в завалах нашего дома, а мне говорили о какой-то свадьбе. Я должна была уехать в Рим и поступить в академию. Джо уже все устроил. Он обещал… Я так хотела вырваться из этой дыры, а меня вновь засасывало сюда, причём намертво.

– Я хочу похоронить родителей.

– Ими уже занимаются. Завтра ты сможешь навестить их могилы на кладбище.

Те два амбала займутся моими родителями? И даже не позволят нам с Джованни попрощаться с ними? Я уже пожалела, что позвонила ему. Если он приедет, его ждёт та же участь, что и родителей.

Мадонна…

– А как же похороны?

– У меня на это нет времени.

– У меня есть. Я займусь!

– У тебя свадьба на носу, тебе хватит забот.

Свадьба после похорон родителей? Мадонна…

Он потер глаза двумя пальцами и взял в руки планшет. От него пахло… нет, не мускусом, не лимонными плантациями, которыми он наверняка владеет. Смертью. Приближающейся смертью, которая тянула ко мне свои кривые ручонки.

– Надеюсь, ты поняла, бамбино, что сбежать от меня не удастся, – произнес он низким тоном, не отрывая глаз от планшета.

– Уже не сбегу, ты сломал мое оружие массового поражения.

– Твоя дощечка не стоила таких жертв.

– Я имела в виду телефон.

– Я куплю тебе новый.

– Как тебя зовут?

Он усмехнулся. Чему? Я всего лишь спросила имя. Мне было бы интересно узнать, за кого я выхожу замуж.

– Спишу это на шок. У тебя есть десять минут, чтобы прийти в себя и вспомнить, с кем ты свяжешь себя узами брака.

Или меня свяжут…

Он называл свое имя, точно! Но я… не помнила. Перед глазами стоял перепуганные мамин взгляд, в ушах звенели крики папы. В голове промелькнула только фамилия клана. Гальятти. Я стану женой Гальятти, самого опасного дона мафии в Италии.

– Приехали, босс.

Мужчина вышел из машины, обошел ее и открыл передо мной дверь.

– Выходи.

– Ты не ответил на вопрос.

– Марко Антонио Гальятии. Запомни, бамбино. А теперь вылезай, пока не вытащил.

Мое тело все еще помнило его жесткую хватку на талии, я решила не рисковать и не злить дона мафии. По крайней мере, не сейчас.

– Можно просьбу? – осмелилась я, выйдя из машины. – Не называй меня бамбино.

Насмешка молнией пролетела над моей головой. Никакой реакции более не последовало, но она и не была мне нужна – моим вниманием завладело поместье в стиле рококо. Огромное, массивное, словно я попала в Германию восемнадцатого века. Здесь было бы здорово снять комедию в историческом стиле, папа бы оценилно… эти мечты неосуществимы.

Папа…

Прости, что нагрубила тебе…

– Правое крыло в твоём полном распоряжении, – начал он, когда мы вошли в современно обставленный холл. – На заднем дворе сад и небольшой пруд. Разрешаю иногда прогуливаться, но не в дни собрания семьи. В левое крыло категорически запрещено заходить.

Интересно, если зайду и найду красную розу в колбе, он запугает меня до смерти? Мадонна, как в моей голове в принципе появлялись такие мысли? Особенно после того, как мои родители умерли?

– Завтра будет собрание семьи. Тебя не должно быть видно и слышно, пока я не объявлю о помолвке. Ты не должна выходить из своего крыла, пока я завтракаю, обедаю и ужинаю, не должна появляться при моих капо, при консильери.

– А пешки?

– Не перебивай меня, Виктория. Научись вовремя закрывать рот.

Я бы научилась, если бы нервная система не подвела меня, а моих родителей не перестреляли.

Мы поднялись на второй этаж и прошли в конец темного коридора, окутанного мраком и людскими пороками. Он открыл дверь в огромную комнату размером с наш дом, с белой кроватью посередине.

– Твоя комната. Напротив ванная и гардеробная. Ее будут убирать каждые два дня, просьба держать ее в чистоте.

Куда уже чище? Здесь все белое, даже шторы на террасе, а их сложно заляпать. Мама часто ругалась на темные шторы, которые однажды купил папа. Ей не нравился черный, вечно пыльный и мрачный, как душа этого человека…

– Все время ты будешь находиться в особняке, пока я тебя не вызову, – его голос прорвался сквозь мои воспоминания о родителях. – Спускаешься на завтрак, обед и ужин по расписанию, остальное время в твоем распоряжении. Будь всегда готова к любому деловому ужину и встречами с партнерами.

Партнерами? Это он называет донов других семей? Или поставщиков оружия из южной америки? Или из России? Или откуда они там поставляются?

– За что их убили? – мой тихий отчаянный вопрос звучал громче крика чаек у морских волн.

– Не догадываешься?

Догадываюсь… но не хочу верить.

– Ты смышленая девочка, Виктория Конте. Надеюсь, поумнее своего отца.

– Ты ничего не знаешь о нашей семье.

– Я знаю все о тебе, мне этого достаточно.

– Когда ты узнал? – я резко развернулась, столкнувшись с непроницаемостью на идеальном мужском лице. – За двадцать минут в машине? Между планированием убийства отца? Или когда перерезал кишки этим… Как их там? Банелло?

Мужчина подхватил меня за горло и резко прижал к стене. Его глаза превратились в огромные черные угли, извергаемые из проснувшегося вулкана, а последние остатки воздуха вышли из легких. Я забыла как дышать, окутанная страхом перед этим мужчиной, перед неизвестностью.

– Запомни, бамбино, теперь ты принадлежишь мне. Я знаю все о тебе и о твоей семье. Все.

– Ой, правда? И что же?

Откуда у меня появилась смелость говорить с таким опасным мужчиной? Любая другая сейчас бы просто кивнула и согласилась как перепуганная дичь.

– Тебе двадцать лет, пять месяцев и двадцать два дня, ты провалила экзамен в киноакадемию двадцать минут назад, твое единственное увлечение это кино и скейт.

– У мафиозников есть своя закрытая Википедия на все семьи Палермо?

– Не перебивай, – его хватка на моем горле усилилась, но позволяла кислороду проникать в легкие. – Также я знаю, что двадцать дней назад ты проколола соски в тату мастерской «Убить Билла». Покойный отец так об этом и не узнал.

Откуда… Мадонна, как он это нарыл? Наверняка он прочитал вопрос в моих перепуганных глазах. Шагнул ближе ко мне, прижимаясь всем телом к моему. Была бы возможность, я бы срослась со стеной, лишь бы не чувствовать эту пугающе-завораживающую ауру от дона мафии.

– Ты слишком дерзкая, бамбино, тебе нужно хоть иногда держать свой симпатичный ротик на замке. В нашем браке он тебе понадобится только для одного.

– Для чего же?

– Чтобы сосать мой член, когда я сильно возбужусь и вспомню о твоих проколотых сосках.

Он мельком глянул на мою грудь, которая часто поднималась и опускалась из-за сбитого дыхания. Черт, наверняка я покраснела, но сейчас мне было плевать. Cagna!

– Ты слишком многого хочешь, дон Гальятти.

– Я добиваюсь всего, чего захочу, иначе не стал бы доном Гальятти, – он отпустил меня, и я сползла на пол. Он не двигался, смотрел на меня снизу вверх, пока я не приземлилась на свою пятую точку. Только после он поднял мое лицо за подбородок уверенным движение и прошипел: – Добро пожаловать в семью, бамбино.

Он отбросил мое лицо в сторону и громко хлопнул дверью, оставив меня наедине с собой. Только сейчас я осознала, в какую западню попала, что со мной произошло за последние полчаса. Осознала, что осталась абсолютно одна, без малейшего шанса на помощь. Без брата, без родителей, которых больше нет…

Слезы тихо полились по щекам, оплакивая моих родителей, Джованни и мою счастливую жизнь, которая никогда более не настанет.

– А-а-а!

Глава 3

Виктория

– Сеньора, вы прекрасны! Это платье очень вам идет!

Сеньорита. Я пока что сеньорита.

Белое платье полностью закрытое от кончиков пальцев на руках до самого подола, а горловина словно удавка сжимала мое горло. Оно готовило меня к жизни с монстром, которого я презирала всей душой.

– Теперь померьте вот этот костюм.

– С юбкой?

– А вы хотите щеголять перед доном Гальятти в шортах?

Единственное, чего я хотела – вернуться домой. Чтобы время остановилось на том моменте, когда папа улыбался во всю улыбку и показывал свои морщинки счастья.

Но этому не суждено было случиться…

Я не смирилась, не смирюсь и мириться не собираюсь. Весь вчерашний день я не выходила из комнаты и дала себе возможность принять реальность. С утра ко мне пришла незнакомая женщина в ярко-красном костюме и пыталась надеть на меня платье, костюмы с юбкой и наряды для вечернего приема. Словно я попала в фильм “Красотка”, и меня переодевали тысячи женщин. Правда, удовольствия от этого я не получала. Merda*!

– Я бы хотела померить те шорты, – указала на летние красные шорты, небрежно валяющиеся на моей кровати.

– Шорты? – возмутилась сеньора Марианна Альфрелли, окружив полные красные губы в букве «О». – Сеньора Виктория, вы будущая жена дона, вы обязаны выглядеть достойной своего мужа.

Плевать.

– Вам нужен лаконичный образ на свадьбе и после нее. На вас будет смотреть все семьи Палермо. Вы станете главной женщины Италии.

Плевать.

– Ваше свадебное платье должно быть сдержанно, как подобает жене дона Марко Гальятти. Ох, сеньора, вам так повезло, такой красивый и недоступный мужчина обратил на вас внимание! – она мечтательно закатила глаза, пока ее помощницы помогали мне вылезти из свадебного платья.

Если эта женщина считала смерть родителей и скорое замужество “везением”, то она еще не побывала в моей шкуре и не испытывала пустоту в груди. Я бы с удовольствием поменялась с ней местами, пусть забирает своего красавчика.

Плевать.

За эти два дня я впала в какую-то апатию. Я отказывалась принимать реальность и верить в нее. Передо мной мелькали разные люди. Женщины, мужчины, молодые, старые. Кто-то приходил в костюмах, а кто-то в униформе. Никого из них я не запомнила, даже эту сеньору Альфелли, которую ко мне приставили в качестве личного стилиста.

Дон Марко выделил деньги, их нужно потратить на “превращение из беспризорного подростка в утонченную и красивую леди”. Цитата моего будущего мужа, не более того. А говорил, что знал обо мне все, но забыл, что мне уже двадцать. Я попрощалась с красным топом, с порванными джинсами, которые превратились в тряпки после нападения на наш дом. Меня трясли словно куклу, я позволяла себя трясти как куклу. Потому что мне было все равно.

Плевать.

Я просто застряла внутри себя и пыталась понять, что чувствовала. Каково это – остаться одной и дышать воздухом, которым дышит твой главный враг? Марко Гальятти не убивал моих родителей, я бы тоже умерла, не ворвись он в дом. Но эти мысли не убили ненависть к нему. К его фигуре, к его пугающей ауре, к его деятельности, в системе, которую я терпеть не могла и хотела сбежать отсюда при удобном случае.

Если бы мафия не проникла так глубоко во все слои общества, а папе не пришлось бы крутиться как белка в колесе, чтобы оплатить «крышевание», никто бы не пострадал. Ни мама, ни папа, ни я…

Я даже не знала, что случилось с нашей маленькой сыроварней и кто ею занимался. Наверняка он приставил своих людей к нашему семейному бизнесу или того хуже – избавился от него и закрыл.

– Сеньора, меня зовут Симона, я буду счастлива…

– Сеньорита, – выпалила я прежде, чем взглянула на обладательницу тонкого женского голоска. – Я ещё не замужем.

– Но дон Марко…

– Пожалуйста.

Я обернулась на растерянную женщину с рыжими волнистыми прядями, торчащими из-под пучка. Так модно, видела в соцсетях. Но когда я следила за модой?

– Как вам угодно, сеньорита Виктория. Меня зовут Симона, я буду вашей личной помощницей.

Она больше выглядела как моя служанка, судя по длинной униформе, скрывающей длинные ноги. Сколько ей лет? Она ненамного старше меня, но маленькие морщинки под глазами выдавали возраст.

– Дон Марко просил помочь с выбором одежды.

– Не стоит. Марианна за меня все выбрала.

– Как скажете, сеньор… сеньорита. Простите. – Она виновато опустила голову. – Могу ещё чем-то помочь?

– Поможете сбежать со свадьбы? – я усмехнулась, глядя на ее распахнутые от удивления голубые глаза.

– Простите, это не входит в мои обязанности.

– А что входит в ваши обязанности?

– Прислуживать вам, помочь освоиться, сопроводить вас сегодня на службу в церкви.

– На службу?

– Вчера похоронили ваших родителей. Дон Марко разрешил приехать на могилу.

Их похоронили без меня… Единственная моя просьба не была услышана. Кажется, пора привыкать, что я здесь исполняю роль марионетки.

– Дадите пять минут?

– Конечно, я буду ждать вас внизу.

Сеньора Альфрелли оставила в гардеробной “Наряд на все случаи жизни”. И это платье оказалось… Как там говорили? Маленькое черное платьице, чёрная шляпка и черные лоферы. Вы что, издеваетесь? Мадонна, я попала к дону Гальятти или на показ в Милан? Но я молча надела платье, затянула волосы в тугой хвост и спустилась к Симоне.

– Вам очень идет, сеньорита Виктория.

Платье хорошо сидело на моей фигуре песочные часы. Досталось от мамы, а ей от бабушки, а бабушке от…

Я смахнула капельку слезы и села в машину. Нас сопровождали двое мужчин в черных костюмах, но они остались в машине, когда мы подъехали к кладбищу. Я больше не надеялась, знала, что родители мертвы, но все еще не могла сдержать свои эмоции. Споры с папой, мамина забота, граничащая с упреками. Их могила была безликой, обычной, оставленной в самом отдаленном ряду католического кладбища. Обычный памятник, с именами, ни единого венка. И тишина, нарушаемая только моими всхлипываниями.

– Оставишь меня одну? Я хочу попрощаться, – попросила я Симону.

– Конечно, сеньорита. Я буду неподалеку.

Я просто хотела поплакать одна, пока никто не видел мою боль и слабость. Никто из этого грязного семейства не увидит моих слез. Ни Марко Гальятти, ни его прислужники. Эта Симона наверняка докладывала своему дону обо мне и сдаст с потрохами при любом удобном случае. Даже эту маленькую просьбу о побеге наверняка сообщит во всех подробностях. В моей душе не осталось никакой надежды на спасение. Я должна смириться со своим положением, иначе меня ждала трагичная участь. По словам дона Гальятти, естественно. Но верила ли я ему?

– Не оборачивайся.

Мужской бархатный голос наполнил мои внутренности надеждой. Я едва сдержалась, чтобы не обернуться и не убедиться, что позади меня стоял Джованни. Почему я не услышала его шаги позади?

– За мной следят.

– Знаю. Их отвлекли. У нас есть три минуты.

– Поехали отсюда. Куда мне идти? – Я хотела шагнуть в сторону выхода, где он наверняка припарковался, но услышала стальной голос:

– Стой на месте, сказал.

И я замерла, глядя на имя мамы. Тепло старшего брата я ощущала спиной как весеннее солнце. Я представила, как его карие глаза с упреком глядели на меня. Я ждала лишь сигнал, когда можно будет сбежать с этого треклятого острова навстречу светлому будущему.

– Завтра ты должна выйти замуж на Марко Гальятти.

– Ты шутишь?

– Не кричи и выслушай. Завтра ты говоришь «Да» в этой самой церкви, едешь со своим будущим мужем в ваш особняк. Там к тебе подойдет мужчина по имени Джузеппе. Слушайся его во всем, поняла меня?

– Почему я не могу сейчас уехать с тобой?

– Потому что за нами следят, – ответил он с нажимом, и в этот момент он ужасно напомнил мне нашего отца. – Гальятти не просто так взял тебя в жены, тебя обещали.

– То есть?

– Наш папочка решил расплатиться с долгами твоей ценой. Он обещал тебя Гальятти старшему, когда тот был жив. Хотел так подстраховаться на случай долгов. Но он задолжал много, очень много, искал поддержку у семьи Бонелло.

– Это те, кто ворвался в наш дом?

– Да. Но он задолжал и им тоже. Бонелло не церемонятся. Оттуда я бы тебя не вытащил.

– Мадонна, что же он натворил…

– Завтра действуешь строго по плану. Сделай так, чтобы дон Гальятти ничего не заподозрил.

– А если он помешает? Если нас сдадут и убьют?

Но на этот вопрос мне послужила тишина. Я обернулась и не обнаружила вокруг себя никого, а в кармане моего черного жакета почувствовала что-то небольшое и тяжеленькое. Кнопочный телефон.

– Нам пора на службу, сеньорита, – Симона отвлекла меня от размышлений и повела меня к церкви.

Я молча последовала за ней, воодушевленная толикой надежды на спасение.

______________________________________

*Merda – дерьмо (ит)

Глава 4

Если не можешь победить зло, его необходимо возглавить (с)

Виктория

Шаг. Два. Три. Четыре. Пять.

Я едва передвигала ноги на высоких каблуках, глядя на своего будущего мужа. Я шла к алтарю как на казнь. Каждый шаг давался мне тяжело, но я не смела отступить, как бы сильно мне не хотелось схватиться за подол и не рвануть к ближайшему черному внедорожнику.

Платье русалка с длинными рукавами и высоким горлом, скромный низкий пучок и пышная фата. Я не жаловалась, платье выгодно помогло мне скрыть трубку в декольте, но, чтобы ее достать, пришлось бы снять верх. Я вся в белом, как невинная овечка, которая шагала навстречу страшному волку. Как в сказке, только мы жили реальной жизнью.

Сеньора Альфрелли была права, на меня будет смотреть вся Сицилия, только меня это не будоражило, не вводило в экстаз и даже не волновало. В голове крутилась лишь одна мысль.

«Ты должна собраться, Вики. Он будет следить за каждым твоим шагом, у тебя будет только один шанс».

Слова брата давали надежду на свободу. Я сбегу. Сделаю что угодно, но сбегу.

Он смотрел на меня как на добычу, как на загнанную в ловушку дичь, которой полакомится сегодня ночью. Это он так думает, но я не допущу, чтобы он меня хотя бы пальцем коснулся. Джо не допустит.

– Можете поцеловать невесту.

Я, Виктория Конти, стала женой Дона мафии.

В страшном сне не могло такое присниться.

Церемония прошла как в тумане, я не помнила ни клятв, ни аплодисментов, даже краткий поцелуй в губы, которым одарил меня Марко Гальятти.

– Вы очень красивая пара, мой Король, – пожелал нам мужчина средних лет, поцеловав Марко руку.

Мой король?

– У вас очень красивая жена, дон Марко. Жаль, что Габриэла не подошла вам, – взгрустнула женщина лет тридцати пяти.

– Хватит, Альба! У нашего Короля свои предпочтения.

– Все верно, Федерико, – довольно произнёс Марко и наклонился ближе к пожилому мужчине, видимо, муже той самой Альбы. Из-за громкой музыки не были слышны его слова, но по полным губам пугающе опасного мужа я прочитала:

«Заткни ее, иначе это сделаю я».

Мне стало не по себе, напряжение в моей груди нарастало, я не могла успокоиться. То ли узкое платье так сжимало грудь, то ли волнение перед предстоящим побегом. Тот самый Джузеппе, о котором говорил Джо, так и не появился. Ни единого намека на незнакомца. Тем временем один мужчина за другим подходили к нам, здоровались, целовали ладонь Марко в знак приветствия и поклонения.

– Мой король.

Почему король?

Плевать.

– Вы очень красивая, сеньора Виктория, – сказал мужчина лет пятидесяти с седыми волосами.

Сеньора…

Вы бы хотели стать сеньорой в двадцать лет? Я – нет! Может, в тридцать или в тридцать пять, но никак не в двадцать.

– Спасибо.

– Ваш муж – большой человек. Вам очень повезло.

Правда? Мадонна… Вы нормальный?

– Не сомневайся, Альфонсо, – вставил Марко. – Отныне моя жена – самая обеспеченная и властная женщиной в округе.

– Даже когда тебя не станет?

Пальцы Марко впились в мою талию, но его лицо осталось таким же непроницаемым.

– Тогда она обретет власть, о которой не мечтал ни один из членов семьи.

Мужчина вежливо поклонился и удалился от нас, но я заметила, как он окинул нас с Марко прищуренным взглядом. Он точно из семьи Гальятти? Казалось, они не ладили между собой.

– Сейчас свой первый танец станцуют молодожены!

Он что, умеет танцевать? Марко не стар для этого? Сколько ему лет? Явно больше тридцати. Или его старила растительность и шрам на щеке? Внешне казалось, что он прожил всю жизнь и готовился умереть через пару месяцев.

Какая мне разница? Сегодня ночью я с ним попрощаюсь.

– Ты очаровательна, Виктория, – шепнул мне на ухо Марко, обдав жарким дыханием кожу возле уха. – Такая покладистая и послушная сегодня, выполняешь все мои указания.

– Я могу быть послушной, если захочу.

Марко улыбнулся уголками губ.

– Если тебя что-то интересует, можешь спросить у меня.

– И ты ответишь на любой вопрос?

– Постараюсь.

– Я хочу спросить… Ничего.

– Боишься меня?

– Нет, просто мне на тебя наплевать.

Мой укол был слишком слабый для такого человека. Марко ухмыльнулся и продолжил вести меня в танце на балу дьявола. Иначе никак не назвать церемонию, где под улыбками и радостью скрывались кровавые убийства и заряженные пушки под черными пиджаками. Мы закончили танцевать и подошли к мужчине сорока лет, который задумчиво уставился на меня своими угольными глазами.

– Познакомься, это мой консильери Джузеппе. Он проследит, чтобы ты добралась до дома в целости и сохранности.

Джузеппе. Тот самый, о котором говорил Джованни.

– Церемония окончена?

– Хватит с нас показушности, я устал. Отвези ее в особняк, – обратился он к Джузеппе.

– Хорошо, мой Король.

Снова это слово. Откуда оно?

Я взяла Джузеппе под руку и направилась вслед за ним на парковку. Огромный черный внедорожник выделялся среди Ламборгини и Феррари, но я не придала этому значения.

– Садись назад.

– Но я не могу уместить платье, оно…

Но Джузеппе молча пошел к водительскому сидению. Почему он так груб? Он же помогал мне сбежать. Помогал же?

Я едва вместила платье на заднее сидение, а мужчина быстро завел мотор и рванул из парковки. Я не задавала вопросы, хоть они и крутились в голове. Мы проезжали мимо незнакомых мне мест. Казалось, что направлялись не к аэропорту, а в другую сторону. Джо говорил, что мы улетим, но, Джузеппе вез меня к… порту?

– Мы точно туда едем? Джо сказал…

– Заткнулась.

Джузеппе резко достал пушку и приставил прямо в мой лоб. Мадонна… Мое сердце сделало ни один кульбит, а дыхание перехватило. Теперь у меня точно отпало желание что-либо спрашивать. Мужчина гнал с такой скоростью, что я слилась с задним сидением.

Мне стало страшно. По-настоящему страшно.

– Вылезай!

Джузеппе остановился на пустом порту, покрытый мраком этой ночи. Я не сопротивлялась, вылезла навстречу сильному ветру и собственному страху. Нужно было переодеться по дороге, но мне не предоставили вещи. Неужели Джо об этом не подумал.

– Я привез тебе девчонку.

Но вместо Джованни стоял Фабио. А рядом с ним незнакомый мужчина. Или Джо здесь вообще не было?

Сильный ветер и раздувал подол моего платья, делая его более неприличным. Осознание ситуации не сразу пришло в голову. Здесь нет никакого Джованни и не будет. Его не было на кладбище и нет сейчас.

Нет-нет-нет!

– Какая красивая девочка. То, что надо. Спасибо, Джузеппе.

От его голоса у меня заледенели конечности. Незнакомый мужчина медленно шагнул ко мне. Один шаг. Второй. Третий. Я прижалась к капоту, словно он мог меня спасти, периодически смотрела на непроницаемого Фабио. Он не собирался мне помогать, несмотря на дружбу с братом. Мне никто не собирался помогать.

Что мне делать?

Мужчина приблизился ко мне вплотную, обдав мятным одеколоном, замахнулся, чтобы прижаться рукой к щеке, но я отвернулась.

– Мы потом разберемся.

– А как же моя оплата, босс? – подал голос Джузеппе.

– Деньги в хранилище в поместье Гальятти. У тебя есть двадцать минут, чтобы их забрать.

– Ты не мог их спрятать в другое место?

– Ты хочешь навести на себя подозрения?

Джузеппе исчез из поля зрения, а мои глаза уставились на незнакомца с пугающе-омерзительным лицом.

– Где Джованни? Где мой брат?

– Неважно. Я получил симпатичную мордашку. Интересно, каково это трахнуть жену Гальятти. Твой папочка был прав, красивая девчонка. Грудь и попка на месте.

Его грязные ладони скользнули по изгибам моего белоснежного платья, оставляя неприятные пятна. Противные. Если бы не фасон, я бы давно врезала между ног, но неудобная позиция и ступор, накрывший меня, заставляли тщательнее продумать путь к отступлению.

Меня обманули… мамочки…

Мужчина наклонился надо мной и прижался губами к шее… Точнее почти прижался: он замертво упал перед моими ногами, а на его лбу появилось красное пятно.

Глава 5

Виктория

Я крикнула от страха, увидев перед собой живой труп, но мой крик быстро потух в глубине моей души. Свистки пуль раздались над головой, кричать было бесполезно. Я выдернула подол своего платья из-под покойного мужчины и спряталась по другую сторону внедорожника.

Порт окружили множество мужчин в черной форме, похожих на спецназом. Именно их я видела в доме, когда убили родителей. Я не знала, где Фабио, а где Джузеппе, что случилось с остальными охранниками. Выстрели пистолетов быстро прекратились, а меня подняли на ноги сильные руки.

Я даже не спрашивала, кто посмел прикоснуться ко мне и закинуть на плечо. Я узнала этот костюм, этот аромат и эту пугающую ауру. Мне будет хуже, если я стану сопротивляться.

Марко занес меня на яхту, которая приветливо ждала нас. Современный стиль, декорации, лепестки роз повсюду, а наверху спрятался плакат “Счастливые молодожены”. Мы и правда счастливые: мое платье перепачкано грязью и кровью, а Марко хромал, пока нес меня в отдаленную комнату и швырнул на кровать.

– Привет, бамбино. Думала сбежать от меня? – Марко стоял у моих ног, глядя на меня убийственными почерневшими глазами, словно в них встроены две пушки, как в фильмах будущего.

И он меня пугал. По-настоящему…

– Я… я…

– Я предупреждал, чтобы ты не смела сбегать, у тебя не получится.

Я замерла не в силах что-либо произнести.

– Теперь ты моя, Виктория! Тебе лучше подчиниться, если ты хочешь жить, и чтобы твой Джо не пострадал.

– Заставь меня, – выпалила я дерзко. Мадонна, что я несла?

– Что?

– Заставь меня быть твоей. Или не можешь? Слаб, дон Гальятти?

Я харкнула прямо в его лицо и меня это ужасно завело. По телу расползлась удовлетворение моей безнаказанности и его кипящих нервных клеток, которые я чувствовала кожей. Мы горели от ярости и злости: я – от отсутствия выбора, он – от моего неподчинения. Я не его пешки, не Джузеппе и даже не отец. Он выбрал неправильную жену.

Но я не жалела о содеянном… ну, пару секунд.

Его пальцы резко перевернули меня за живот и дернули все пуговицы. Они отскочили в разные стороны как мячики для пинг-понга, оставляя меня полностью обнаженной среди белых кусков ткани. Хорошо, что я успела выбросить одноразовый телефон во время приема.

Марко развернул меня обратно и навис сверху.

– Ты нарываешься, бамбино.

– Мне плевать.

Я предстала перед ним абсолютно голой, в одних хлопковых трусиках с небольшой дырочкой на шве. Ему ничто не помешало дернуть из и оставить меня ногой. Рассматривать меня как кусок свежего бифштекса. Нет, как свежий кусок ягнятины прожарки медиум. Глядел, обжигал, наслаждался своей работой, пока мой мозг был в отключке от будоражащих эмоций.

У меня никого не было до него. До Марко. Он первый мужчина, который видел меня нагой.

– Какая горячая, непослушная бамбино. Тебя надо воспитать.

Он проводит пальцем по моим губам. По-хозяйски, словно я дала разрешение. Я хотела сделать ему больно, хотела стереть самодовольства с его симпатичного лица.

Хотела, чтобы ему тоже было больно…

Но что-то внутри меня заставило самозабвенно смотреть в почерневшие глаза и кожей ощущать его смуглый палец на губах.

– Открой рот.

Я послушно подчинилась этому безумно пугающему мужчине.

– Соси.

– Что?

– Быстро!

Он протолкнул большой палец в мой рот и коснулся моего языка, призывая к действиям. И я сосала его палец, обводила языком каждую фалангу, каждую морщинку и шрам, оставленный после разборок. Его глаза потемнели, мои наверняка тоже были чернее волос на его теле. Я ужасно завелась, низ живота наполнился теплом, которое испытывала только при просмотре порно.

Я с необузданным наслаждением сосала его палец, постанывать, игралась с ним, не отрывая глаз. Он не показывал, но наверняка завелся от моих действий. Резко вытащил палец и опустил на мой левый сосок. Он уже торчал и желал, чтобы его приласкали сильные мужские руки.

– Нравится?

– М-м-м… – не в силах признать свою капитуляцию.

– Зови меня Мой король.

– Мой король…

Как в чертовых оттенках серого, только у нас иссиня-черные. Американцам такое не снилось. Я могла сопротивляться, но была слишком сильно заведена, чтобы спорить с мужем… то есть с моим Королем.

– Ах! – вскрикнула я, когда он надавил влажным пальцем на сосок, а левой рукой коснулся между моих ног. Я была настолько мокрая и возбужденная, что, не стесняясь, подалась навстречу его пальцам. Терлась о них, испытывая нереальное наслаждение.

– Хочешь еще?

– Хочу! Хочу, чтобы ты сдох!

– Уверена? – ухмыльнулся он и нажал сильнее на клитор.

Мои стоны разлетелись по каюте, а бедра двигались в такт его пальцу, предательски подчиняющему меня себе.

Cagna!

– Тебе придется извиниться за свои слова, бамбино.

Я застонала от легкой боли, когда он больно дернул за пирсинг на соске и убрал пальцы с клитора. Он встал у подножья кровати, быстро расстегнул ширинку и вытащил возбужденный, готовый к ласкам член. Мадонна, какой же он большой!

– Нравится?

Я ничего не ответила – мой перепутанный взгляд говорил сам за себя. Как он окажется внутри меня?

– Нравится, – довольно прохрипел Марко. – Возьми его в рот и пососи хорошенько.

– Но…

– Давай, малышка. Иначе я спрячу его обратно. Ты же хочешь кончить?

Хотела как никогда ранее. Ни один поонородик не заводил меня так, как этот опасный и сексуальный мужчина с пугающим взглядом. Казалось, в один момент он насильно засунет свой агрегат мне в рот.

Я облизала пересохшие губы и опустилась на колени. Унизительное чувство, жестокое по отношению ко мне. Но я не думала, я делала. Поддавалась инстинктам и чувствовала невероятное возбуждение. Маленькая капелька на розовой головке сияла в свете декоративных свечек с ароматом ванили.

– Оближи.

Рукой он слегка подтолкнул меня за шею, призывая к действиям. Я все еще не представляла, как он поместится у меня во рту. Неуверенно я коснулась языком солоноватой капельки и проглотила. Не противно, чего я ужасно боялась. Девочки на форуме говорили, что сперма может быть ужасной на вкус, но, видимо, не у Марко.

Губами обхватила головку и поцеловала его. Он шумно выдохнул, его тело напряглось, а мужской рык вышел из его красивых уст с моим новым движением.

– Да, бамбино. Ты молодец. Соси хорошенько, соси…

И я сосала член дона Гальятти, стоя перед ним на коленях абсолютно голая. То ускоряла темп, то замедляла. Читала, что это ужасно заводит мужчин, и Марко не стал исключением.

Звучало глупо, но я чувствовала полное подчинение, и мне это нравилось. Он властвовал надо мной, а я властвовала над ним, контролируя его оргазм. Его пальцы на моей шее дрожали, глаза закатывались, подергивались. На последних секундах он резко схватил меня за волосы и насаживал на свой член, пока не излился большим количество спермы мне в рот.

– Глотай!

Он с ума сошел? Ее же много… я… я…

Проглотила всю излитую жидкость до последней капли. Мое возбуждение диктовало правила, наши эмоции смешались воедино. Я вошла во вкус. Маленькая капелька прозрачно-жемчужной спермы едва не упала на мою грудь, но я быстро подхватила ее языком и проглотила. Член удовлетворительно вздрогнул.

– Умница, бамбино.

Ничего не сказав, он застегнул ширинку своих дорогих брюк и шагнул прочь от меня. Он так и оставит меня одну? Возбужденную и неудовлетворенную?

– Марко! – крикнула я, но он даже не обернулся и уверенно подошел к двери моей комнаты. – Мой Король!

Марко остановился, а его рука нависла над ручкой двери.

– Я хочу кончить…

Он неподвижно стоял на месте. Я встала с колен и подошла к нему в надежде на толику наслаждения. Встала со спины, дернула его пиджак вниз, кинула в сторону. Мои пальцы дрожали, сердце дико билось от волнения. Он мог швырнуть меня на пол и уйти, оставив изнывать от возбуждения и унижения, на которое я пошла ради него.

Но Марко молча выжидал, стоя неподвижной статуей. Словно дал мне карт-бланш на его тело. И я воспользовалась возможностью. Мои пальцы гуляли по его накачанной груди, по сильным, напряженным плечам, по четко очерченным кубикам пресса. Я не чувствовала его кожу из-за тонкой рубашки, но она не мешала ощутить его жар.

– Пожалуйста…

Долго просить не пришлось. Марко резко развернул меня лицом к двери, сам встал позади меня. Вот он – момент истины, когда я лишусь невинности со своим мужем, как причитал мой дедушка Альфонсо.

Вот сейчас…

Прямо сейчас и вставит в меня свой возбужденный член и…

Но вместо ожидаемого большого достоинства, Марко вновь коснулся пальцами клитора и водил по кругу, размазывал смазку.

– Мадонна, какая же ты влажная. Внутри наверняка узенькая.

Но он не стал проверять, а пытал меня своими мучительно-сладостными движениями.

– Нравится? Отвечай.

– Да, мой господин…

– Понравилось сосать мой член?

– Да…

– Сбежишь от меня снова? – рыкнул он, не останавливая мучительные движения пальцами.

– Я… я…

– Отвечай! Сбежишь? – он остановился под мой недовольный стон.

– Нет… нет, не сбегу.

Движения его пальцев ускорились, а я стонала так громко, что наверняка каждый член экипажа яхты слышал мою мольбу об удовлетворении.

И я кончила. Бурно. Страстно. Выгибаясь навстречу его властному телу.

– Это все?

– Твоей девственностью займусь позже. С днем свадьбы, бамбино.

Он ушел, оставив меня одну на полу, ослабевшую и полностью удовлетворенную физически, но не морально.

Глава 6

Виктория

Я слишком быстро сдалась.

Эта мысль не отпускала меня всю ночь и все утро. Я не была использованной, нет, но неприятный осадок после сладкой неги остался до самого утра.

В каюте было темно. Наступило ли утро? Неизвестно. Казалось, если я сейчас встану, и открою занавешенные шторы, день начнется, а вместе с ним продолжение моей адско мучительной жизни. День ото дня принадлежать ненавистному мужчине, и в то же время покорно вставать перед ним на колени и выполнять все его извращенные желания. А главное – кайфовать от них.

Вы бы хотели так жить?

Я просто не хотела начинать день, ночь была бы для меня идеальна. Я облажалась, доверилась, надеялась на то, чего не было.

Почему Джо не пришел за мной после звонка? Как Марко узнал о моем местонахождении? Кем был тот мужчина? Вопросы были излишней роскошью для меня, они застряли в дальнем ящике моего разума. Он не спал со мной, дал возможность привыкнуть и смириться с участью. Я могла обвинять кого угодно в моем положении: папу, Джо или самого дона Марко, но все это не имело значение.

Во всем виновата я сама.

Я не должна была возвращаться домой после поездки в Рим, не должна была доверять Фабио и принимать его за брата, не должна была сбегать со свадьбы. Меня поймали в ловушку. И теперь я чувствовала себя маленькой птичкой в красивой клетке посреди морской глади. Оставалось только смириться со своей участью и принять удар судьбы в лице дона Гальятти.

Точнее в лице моего мужа…

– Ты слишком долго спишь, уже двенадцать, – раздался позади меня низкий голос, полный недовольства.

– Разве дону не все равно, во сколько я встаю?

– Мне – нет. И одеться поприличнее, твоя аппетитная задница сведет с ума нашего гостя.

Я не забыла, что лежала на животе абсолютно голая. Я даже не переоделась в ночную сорочку, подобранную сеньорой Альфрелли, а тупо уснула на огромной кровати в том виде, в котором меня оставил мой муж. Брачная ночь удалась, ничего не скажешь.

Если честно, мне было все равно, кого я сведу с ума или нет. Марко уже все видел, прятаться от него как монашке не было никакого желания. Он все равно возьмет свое. А гость… Разве он не видел обнаженное женское тело?

– У тебя гости?

– У нас. Через час пришвартуется к нам. И лучше надень толстый лифчик.

– Зачем?

– Твои соски привлекают внимание. Не отвлекай нашего гостя от дел, он это не любит.

– Раз у меня столько недостатков, зачем женился на мне?

Марко присел рядом со мной на кровать. Его пальцы едва коснулись моей кожи под коленкой. Нежно, почти щекотно. Но я не чувствовала ничего завораживающего, как вчера.

– Если бы у меня был выбор, я бы лучше тебя убил и закопал рядом с твоими родителями.

По телу пробежала дрожь, но я не понимала причину: либо от его пальцев, уверенно скользящих вверх по бедру, либо от пугающих слов. Я затаила дыхание и смотрела на маленькую косметичку, которая лежала на прикроватной тумбочке. Ждала, что он скажет дальше, словно от его слов зависела моя жизнь.

– Я бы убил тебя, потому что так проще. Нет тела, нет проблем. Но мы нужны друг другу больше, чем ты думаешь, Виктория.

– Ты мне не нужен.

– После вчерашнего ты так уверена в этом?

– Зачем я нужна Гальятти?

– Ты задаешь много вопросов, бамбино.

– Это первый.

– И единственный. Пока не приехал наш гость, прочитай это.

Марко кинул мне в руки небольшую брошюру, но я не могла на ней сосредоточиться – его руки все еще уверенно скользили по моему телу, будто он гладил домашнюю собачку, а не собственную жену.

– Что это?

– Открывай.

Я бы зуб дала, что это новый законопроект из Рима, который разорвет на кусочки каждый уважающий себя сицилиец. Но я ошиблась, это свод законов. И нет, не Римских.

– Не убей, не укради, не предавай. Серьезно?

Мою попку прожгло от сильного шлепка. Хлесткий звук еще некоторое время отдавал эхом в каюте, заставляя меня зажмуриться и замереть на месте.

– Читай внимательнее. Вслух.

– Это омерта? Разве ее не запрещено разглашать или где-то печатать?

– Много вопросов. Читай.

– Я не мафиозник. Зачем мне…

– Ты слишком хороша, Виктория, но твои капризы меня раздражают. Не нарывайся.

– И что же ты со мной сделаешь?

Кровать прогнулась около моих ног, а позади себя услышала резкий приказ, не терпящий отлагательств:

– Раком. Живо.

И я встала в позу, удерживая в руках омерту. Его пальцы едва коснулись моих ягодиц, вызывая мурашки. Воздух застрял в легких от страха и неизвестности. Потому что не понимала, на что способен этот пугающий мужчина.

– Читай.

– Правило первое. Никогда не смотреть и не представляться самой членам семьи.

Мой голос дрожал от напряженности, встающей в каюте, и от его пальцев. Он всего лишь гладил кожу, но возникало впечатление, что он оставлял на ней шрамы раскаленным ножом.

– Дальше.

– В разговорах отрицать существование мафии и не произносить слово «мафия».

Снова поглаживание в качестве похвалы. Снова мурашки по коже, снова я таяла от его выверенных движений.

– Не сотрудничать с властями и полицейскими, не убивать их, дабы не провоцировать конфликт.

– Умница. Дальше.

– Не вступать в отношения с женами членов семьи. Мадонна, зачем мне это зн…

Мои слова застряли в горле после резкого шлепка по правой ягодице.

– Эй! За что?

– Ты отвлеклась.

– Поверь, я не собираюсь вступать в интимные отношения с женами твоих соратников.

– Не сомневаюсь, но выучить эти правила все же следует.

– Зачем мне это?

Снова шлепок, который обжег мою кожу.

– Твоя жизнь принадлежит мне. Если я сказал – читай, значит ты будешь читать.

– Лучше бы ты меня убил.

Марко резко притянул меня за ноги к себе и навис над моим обнаженным телом.

– Сделаю все, чтобы ты не забыла наш брак, бамбино, – шлепок оглушил каюту. – Ты будешь сидеть на заднем сидении и вспоминать, как я трахал тебя. Как я целовал твои губы и как вылизывал тебя вчера. Будешь вспоминать, как ты просила мой член, а я по-доброму, позволил отсосать его. И запомни, – еще один шлепок. – Если дон женится, это раз и навсегда. Ты всегда будешь моей.

Моя попа наверняка раскраснелась. Она ужасно горела, но я не могла и пискнуть в знак протеста. Я терпела. Терпела его удары и попыталась получить хотя бы толику удовольствия, как в порно. Не выходило, я ощутила лишь боль, безысходность и унижение от своего положения.

– Почему тебя называют королем?

– У нас так принято, не бери в голову.

– А если я захочу…

Шлепок раздался на моей попке.

– У тебя аппетитная попка, я могу не выдержать, – произнес он хриплым голосом.

– Я все еще девственница.

– Твоя попка так не считает, бамбино.

Внезапно снаружи послышался неприятный шорох и выстрелы из пистолета.

– Знаешь, я передумал, лучше сиди в каюте – прохрипел он.

– Я даже на палубу выйти не смогу?

– Сказал, сиди здесь.

Я услышала, как он передернул затвор пистолета, прежде чем вылететь из каюты, хлопнув дверью. Я снова в темноте, снова одна, но в этот раз мое тело горело от его шлепком. Точнее, горела только пятая точка. Откуда раздались выстрелы и почему я должна отсиживаться здесь?

Вдруг за нами пришли вчерашние похитители?

От мысли, что Марко не спасет меня, как в прошлый раз, меня передернуло. Каким бы суровым он не выглядел, он спас мою жизнь, и нужно было убедиться, что с ним все в порядке. С ним и с его гостем. Ой, то есть, нашим гостем. Если бы со мной был скейт, я могла бы хоть как-то защититься, но его обломки остались у дома родителей.

Я нашла единственные джинсы, которые Симона тайно положила в мою сумку, и топ, обнажающий тонкую полоску кожи на животе. У кровати стояла ваза внушающих размеров, древняя какая-то. Лучше возьму с собой, у меня хороший глазомер, пульну либо в голову Марка, либо в стреляющего гостя.

Я вышла из каюты на верхнюю палубу и… замерла на верхней ступеньке лестницы. Ваза вылетела из рук и покатилась по круглой лестнице, привлекая внимания спокойно сидящих мужчин на полукруглой тахте с пистолетами по бокам. Черные волосы, едва достающие до плеч, смуглая, загорелая кожа, приподнятые черные брови над янтарными глазами, словно сделанными на лучших фабриках Кенигсберга. Такой оттенок не появится даже у меня при свете солнца.

Он выглядел как мрак в живом воплощении, но я остановилась не по этой причине.

Я знала его.

Он был в Риме, когда я остановилась у Джованни.

Глава 7

Марко

– Прошу прощения, дон Марко, я не мог не убрать хвост за вами, – вежливо объяснил мальчишка. Хотя не в его положении оправдываться – он спас мне жизнь.

Ненавижу незваных гостей, особенно в разгар медового месяца. Особенно если пешки Бонелло решили взять реванш. Не стоило лезть на тех, кто сильнее тебя. Я предупреждал.

– Надеюсь, вы хорошо добрались.

– Вполне себе. Спасибо за заботу, дон Гальятти.

Я бы мог состроить из себя дона Корлеоне из известной трилогии и предъявить мелкой пешке, что он испортил мне свадебное путешествие, но не стану. Этот парниша еще пригодится как связующее лицо с американскими семьями, да и подручный из него неплохой.

Мадонна, кого я обманывал? Я не планировал проводить медовый месяц, трахнул бы девчонку и оставил ее в покое. Тем более я еще не замел следы после убийства Бонелло. Дон мертв, а его сосунку не нужна девчонка, и я мог отпустить ее. Да, развестись и отпустить к идиоту братцу, который доверил ее какой-то шестерке Бонелло.

Но не мог…

Не потому что у нее красивое личико или наигранно перепуганные глаза, которыми она окинула нашего гостя. И даже не потому что она вылетела из каюты с… византийской вазой в руках, хотя я просил ее сидеть и не высовываться. Мадонна, с вазой в руках! От этой мысли я готов был расхохотаться, и только присутствие американского представителя удерживали меня.

За ней будут охотиться, ее захотят убить, забрать бизнес себе, если она выйдет из-под моей защиты. Что-то меня останавливало от полной свободы. И это что-то интуиция.

Красивая, сексуальная, создана для траха. Но было в ней что-то такое, что заставляло спрятанный в штанах член напрячься. Не понимаю, что именно, но сейчас мне плевать. Она должна отсюда исчезнуть и лучше прямо сейчас, потому что этот американский говнюк смотрит на нее как на свежеприготовленную карбонару. Еще бы, с такой фигуркой и фарфоровым личиком. Половина членов моей семьи едва ли не раздели ее глазами, хотя платье было достаточно скромное, как я и заказывал Марианне.

– Это ваша жена, дон Гальятти? – спросил парнишка, снова окинув взглядом Викторию. Зря я попросил ее присутствовать на встрече, лучше бы отсиживалась в комнате попкой кверху.

– Меня зовут Виктория Конт…

– Гальятти. Ты теперь Гальятти, бамбино.

Девчонка прожгла меня карими глазами и недовольно поджала налитые губки. Злись, детка, эта эмоция пригодится тебе, когда перерастет в возбуждение во время секса. Может, ты научишься к тому времени держать свой язычок за зубами и не перебивать меня.

– Меня зовут Адриан Торчелли, – он поднялся и протянул ей руку, которую неуверенно пожали в ответ. – Приятно познакомиться.

– В-взаимно.

Виктория уставилась на него как на призрак. Ее что, пугали все мужчины на Сицилии? На меня она смотрела также, заикалась, зажималась, глаза бегали в разные стороны, лишь бы на меня не смотреть. Не такой реакции ждешь от девчонки, которая пыталась оглушить меня чертовой доской с мелкими колесиками. Глупышка.

– Виктория, тебя ждет завтрак на нижней палубе.

– Спасибо, Марко.

Хотя бы сейчас она не стала спорить и покинула нас. Я гладил пальцем рукоятку пистолета, не отрывая глаз от парниши. На всякий случай, пусть не расслабляется, даже если спас мне жизнь.

– О чем ты хотел поговорить, Торчелли? Поставки вроде идут полным ходом, сроки не были нарушены..

– Все верно, дон Марко. Но я хотел обсудить другой вопрос, – он помедлил и опустил глаза на свой пистолет, спрятал его под рубашкой от посторонних глаз. – На восточном побережье застряло наше судно с… одним товаром.

– У меня нет влияния на восточном побережье.

– Босс сказал, что у вас есть определенные связи. Бьянко устроили дебош с новым законопроектом, мы не можем сделать растаможка, а у товара есть срок годности.

Не стоило спрашивать, куда он знал о моих связях с Бьянко. Бывший зять не церемонился, если искал выгоду. Несмотря на то, что он не уберег мою сестру, а я едва не пристрелил ему чертову башку, мы остались в хороших отношениях. Но лучше бы он приехал сам, а не посылал своего подручного. Или боялся, что я закопаю его труп в отместку за смерть сестры?

– Вы в состоянии наладить с ним контакт.

– Вопрос цены.

– Дон Торчелли не забудет вашу милость, вы же знаете.

– Знаю. Передай своему отцу, что я согласен на его условия, если он организует завтра встречу в Барселоне с профессором Имморталом.

Лицо Торчелли осталось таким же непроницаемым, но в его глазах явно читалось удивление. Не думал, что мне пригодится помощь Иммортола, но после нападения на мою яхту и вчерашнее похищение Виктории моим консильери, я мог доверить задачу только ему.

О нем никто не знал и не имел возможности выйти на связь. Только близкие, только по тесным связям. Но мне нужен был этот человек, как бы он не хотел прятаться под маской смерти.

– Я постараюсь.

– Ты сделаешь это, Торчелли, иначе ваш товар протухнет быстрее, чем голова Бонелло в море.

– Он мертв? Почему?

– Он покусился на мое имущество.

Глаза мальчишки уставились на мою жену. Снова ее сокрушительно аппетитная задница отвлекала от деловых переговоров. Виктория стояла к нам спиной, облокотившись руками о палубу. Пыталась прокормить пролетающих сверху чаек остывшим куском чиабатты.

– Не заглядывайся на нее, Торчелли.

– Я помню оферту, дон Гальятти. Ваша жена неприкосновенна.

– Жду дату и время встречи с профессором Имморталом.

Я поднялся на верхнюю палубу в кабинет, чтобы вручить Торчелли документы для профессора Иммортала. Без них наша встреча была бы невозможна. Но я не думал, что одну из важных сделок снова прервет моя сумасшедшая бамбино.

Глава 8

Виктория

– Скучаете, мэм?

Моя кожа покрылась мурашками, когда я услышала бархатный голос позади. И это не Марко. Я обернулась и встретилась с янтарными глазами Адриана Торчелли. Я произнесла его имя раз пятьдесят в голове, чтобы не забыть, и не обратила внимания на обращение «мэм». Мадонна, я что, похожа на американскую старушку из Техаса?

– Мэм? Я не настолько стара.

– Вы замужем. Я лишь проявил вежливость. Прошу прощения… мэм.

Он серьезно? Или этот итальянский американец решил поиздеваться над моим положением. Он наверняка знал, почему я оказалась замужем за Марко.

– Можно просто сеньора.

– Хорошо, – усмехнулся он. В его голосе я едва уловила легкий американский акцент и смягчены согласные. Он будто не знал итальянский с рождения и учил язык с нуля. – Вам полезло, сеньора. Быть замужем за таким человеком и ни о чем не беспокоиться – мечта каждой молодой девушки.

Не знала, что смерть родителей и принудительное замужество можно назвать везение, тем более мечтой.

– Вы так считаете?

– Абсолютно. Вы молодая девушка, а Дон Марко – порядочный мужчина. С его деньгами и связями вы можете заниматься чем угодно.

Но почему-то я занималась лишь выполнением его бессмысленных приказов. Вряд ли это можно назвать «чем угодно».

– Принудительную свадьбу и ненависть к мужу нельзя назвать везением.

– Ненависть? Я бы так не сказал.

– Почему?

– Вы бы под страхом смерти не защитили дона, если бы ничего к нему не чувствовали.

Откуда ему знать, что я чувствовала? Что таилось в глубинах моей души и мечтало вырваться наружу? Он не держал свечку надо мной в тот роковой день, когда я пряталась под кроватью и молилась пресвятой деве Марии, чтобы меня не нашли.

Этот Торчелли глядел на меня странно, с толикой любопытства, что ужасно смущало и заставило отвести глаза обратно на пролетающих над нами чаек. В голове и так неразбериха от неожиданных событий, да еще и он… точнее воспоминание о нем в Риме.

– Кто ты такой? – спросила я, не оборачиваясь.

– Ваш муж познакомил нас полчаса назад. Меня зовут…

– Да, я помню. Что ты делал в Риме две недели назад?

Он уставился на меня как на психованную дальнюю родственницу, которая предложила родить ему тридцать сыновей и дочек.

– Вы о чем?

– Я видела тебя в Риме, когда навещала брата. Ты жил этажом ниже.

– Я приехал в Италию вчера, сам живу в Майами. Вы что-то перепутали, сеньора.

Не может быть. Я не могла его спутать с другим мужчиной с такими же янтарными глазами, светящимися на солнце как редкий камень.

– Это… это невозможно.

– Все верно, невозможно. Я не жил в Италии со дня смерти мамы.

– И когда умерла ваша мама?

– Когда мне было пять. Отец увез меня в США и женился повторно.

– Мне жаль.

– Не стоит сожалеть о судьбе, сеньора.

– Может, просто по имени? Мы вроде как ровесники.

– Мне двадцать три.

– Или почти, – усмехнулась я и услышала в ответ легкий смех Адриана Торчелли. Интересно, как к нему лучше обратиться: сеньор или мистер? Но лучше никак, потому что на мой вопрос он не ответил.

– И все же вы…

Я не успела договорить: воздух из моих легких выпорхнул также быстро, как та чайка с верхней палубы. Адриан настолько плотно прижался к моей спине, что я почувствовала его быстрое сердцебиение. Он наклонился ко мне и прошептал:

– Вам не стоит влезать в мужские дела, Виктория.

Как он говорил? Любая девушка была бы счастлива, если бы вышла замуж за дона Марко Гальятти или за любого другого итальянского красавчика? Только почему эти привлекательные мужчины ужасно пугали меня и заставляли превратиться в статую из эпохи Возрождения?

– Твой брат жив и здоров. Его курирует семья Бонелло в Риме. Он за тобой не приедет, пока не уничтожит хвост, что в принципе невозможно.

– Откуда ты…

– Если ты снова сбежишь от Гальятти и сунешься к нему – вас обоих уберут. Позаботься о своем брате.

Внезапно за спиной раздался выстрел, и я вскрикнула от неожиданности. Торчелли сразу же отпрянул от меня на расстояние нескольких метров.

– Гальятти! – крикнул он возмущенно.

– Мне пристрелить тебе ногу, чтобы ты перестал тискаться с моей женой? – рыкнул Марко, нацелив на Адриана пистолет.

– Он не тискался! Он… он…

– Я был рад встретиться с вами, дон Гальятти.

Адриан подошел к маленькой моторной лодке и покинул судно. Марко не выпускал из рук пистолет все время, пока Адриан не скрылся из виду.

Марко мигом сократил расстояние между нами и навис надо мной, прижав к ограждению. Его глаза горели, нет, пылали адским огнём, словно сам дьявол поделился с ним пугающей энергетикой, заставляющие меня дрожать как мышка.

– Я велел не выходить из каюты! Какого хрена, бамбино?

– Снаружи стреляли, я… я испугалась.

– И поэтому вышла с византийской вазой и прервала переговоры?

– Она что, была византийская?

– Ты должна выполнять все мои поручения, иначе…

– Что? Запрешь, оттрахаешь и оставишь одну?

Кажется, дьявол поделился со мной бесстрашием. Один-один, дон Гальятти.

– Ты нарываешься, бамбино.

Прошлой ночи хватило, что убедиться в серьезности слов дона. Рисковать я не хотела, но злость охватила меня, выключая разумность моих мыслей. Моя грудь быстро поднималась и опускалась, касаясь его черной шелковой рубашки, взгляд прикован к пугающей темноте в глазах мужа. Напряжение росло между нами. Его не остановить, не погасить, не прервать.

Я и не хотела…

Страх улетучился. Мне нужно было дать топор и получить свободу, как бы здравый смысл не подсказывал мне об абсурдности этой затеи.

Марко внезапно оторвался от моих глаз и прищуренно глянул на одну из чаек кружащихся над нами. Оторвался от меня и снова рыкнул:

– Возвращаемся домой.

– Зачем?

Ответа не последовало. Марко молча пошел в капитанскую каюту и рыкнул пугающим голосом экипажу настолько громко, что чайки разлетелись в разные стороны.

Глава 9

Марко

– Мой король, вы уничтожили главного посредника с Мексикой. Дон Бонелло поставлял хороший товар. Смерть Джузеппе ослабила наши позиции! Доны других семей захотят сместить вас после опрометчивого убийства.

– В какой момент убийство предателей назвали опрометчивым решением? – рыкнул я, глядя на Хулио – одного из своих капо.

Почти все семьи Палермо прислушивались к моим словам, действовали сообща, не предавая друг друга. У нас был общий бизнес, общее влияние. Никто не пытался переступить чужую территорию, не нарывался, уж тем более не пытался занять мое место. Это невозможно. Чтобы стать мной, нужно таковым родиться.

Или я должен сделать его собой…

– Простите, мой король, но…

– Хулио, ты долго будешь трепать мне нервы? – рыкнул я на застывшего в моменте мужчину. – Бонелло переступил черту и пошел против меня. Уничтожил невинных людей и заставил подтирать за ним мусор.

Убийство Джузеппе комментировать не стал – он не только предал меня, но и украл жену. Сидящие за столом это понимали лучше, чем цвет неба в солнечный день.

– Вы правы, мой король, – с места поднялся ещё один капо – Алессандро, нервно теребя галстук на идеально отглаженном костюме. – Покойный дон Бонелло заслужил смерть, Джузеппе в том числе, но…

– Но что?

– Хулио имел в виду, что массовое убийство вызвало волнение среди других семей. Мы бы не хотели, чтобы они сомневались в вашей силе и решительности.

– Возможно, нам удастся договориться с молодым доном Бонелло, дабы конфликт не перерос в масштабную войну. Сицилия этого не переживет, – добавил Хулио.

– Что о нем известно?

– Он молод, богат и трахает кучу девчонок в кабинете отца. Женщин от него лучше прятать.

– Затрахает до смерти? – усмехнулся мой новый консильери, которого я назначил по совету Хулио по прибытию в поместье. И я уже жалел о его назначении.

– Именно, – добавил Хулио. – В прямом смысле.

Малец Бонелло совершенно не мыслил в управлении семьей, но лучше взять его под опеку, пока подтирание трупов его любовниц не стало нашей проблемой.

– Мадонна… – вздохнул Алессандро. – Некоторые дети не знают меры.

– Он уже не ребенок. Парню двадцать пять, уже мужчина. Просто не знакомьте его с женами, особенно с новоиспеченной мисс Гальятти.

Снова голос, вставленный не в тему от нового консильери. Все собрание я горел желанием прострелить ему бошку, но терпел. Как минимум, из уважения к Хулио. Но при упоминании маленькой бамбино, я почувствовал, как ярость просочилась в кровь как инъекция с раскаленным железом.

– Никто не посягнет на мою жену.

– Младший Бонелло любит красивых женщин. А такую красотку, как ваша жена, я бы не выпускал из постели. Только представьте, если…

Его смех прервался одним выстрелом из моего пистолета. Запах пороха просочился в каждый уголок, кровавые дорожки покойного консильери поползли по виску, и я сел на место, оставив пистолет на столе.

– У кого-то ещё есть вопросы?

Остальные члены семьи сидели спокойно на своих местах, лишь Алессандро брезгливо убрал капли чужой крови белым платком.

– Вам нужно выбрать нового подручного и консильери, мой король. Вы столько лет без подручного, в данной ситуации вам необходима помощь.

– Я рассмотрю твое предложение, Алессандро, а сейчас свяжитесь с младшим Бонелло и организуйте встречу.

– Мы можем договориться сами.

– Этот малец должен видеть в лицо убийцу своего отца и сразу принять правила игры. Организуйте встречу в клубе.

Я встал из-за стола и направился в столовую. Знал, что она сидела там, а мне нужно было выплеснуть ярость на эту девицу. На эту сумасшедшую и безумную девчонку, из-за которой я вбил собственного консильери.

Она сидела за столом, сжимая свои маленькие кулачки, и болтала о чем-то с Симоной. Вокруг ходили слуги, глядели на меня перепуганными, словно я сейчас пристрелю их тоже. Бамбино повернула голову и наградила меня перепуганным взглядом. Улыбка на ее лице мигом исчезла, а она пыталась непринужденно поправить волосы.

Снова в своих джинсах дурацких! Я накупил ей множество платьев. Ненавижу это мужское подобие одежды, и она это знала.

Ты принадлежишь мне. Ты выполнишь мой приказ.

– Раком! Живо!

Глава 10

Виктория

– Сеньора, вам накрыть обед? – спросила светловолосая женщина, когда я спустилась в столовую.

Она была пуста, как моя душа, в особняке в принципе было тихо, бездушно. Мы вернулись с “медовой ночи” два дня назад, а я так и не привыкла к обстоятельствам. Банально не могла. Мне приносили завтрак в комнату, предлагали красивую и брендовую одежду, но я скучала. Скучала по ругани папы, по укоризненному взгляду мамы, по подколам брата. Только я нескоро его увижу. Или не увижу вовсе, если верить тому итальянскому американцу.

– Нет, спасибо.

– Вы не хотите есть?

– Я хочу, просто…

– Лусия, оставь нас наедине, – строго приказала Симона.

– Конечно, сеньора Симона.

Женщина опустила голову и послушно вышла из столовой. Невидимые служанки бродили как тихие приведения за нашими спинами. Я ни разу их не увидела за всю неделю в “новом доме”

– Сеньора…

– Можно просто Виктория. Или Вики. Меня так брат называл.

– Хорошо… Вики.

– Не хочу, чтобы между нами была разница, мне пока тяжело привыкнуть к обстановке.

– Если вы захотите с кем-то поговорить, я к вашим услугам, сеньора… то есть Вики.

– Да, конечно…

Но проблема в том, что я не хотела ни с кем разговаривать. Слова крутились в голове, но выходили наружу лишь с отчаянным криком в ночи, пока все спали. Никто не пытался меня успокоить, никто не заходил, не трогал. Молча приносили еду, молча уходили. Только Симона сейчас сидела рядом и безмолвно пыталась подарить поддержку.

Но зачем она мне, если все самое важное в моей жизни забрали?

Родителей, возможность общаться с братом, даже скейт…

А то, что я снова в джинсах… это так, мелочь по сравнению с убийством моей семьи.

– Я присоединюсь? – Симона села рядом со мной за стол, пока я смотрела прямо на свои сложенные руки на столе. – Стол сделан из натурального камня. Ручная работа. Его заказал покойный дон Гальятти, – она показала пальцем на портрет на стене, который находился по центру. Справа от него – портрет какого-то старикашки, а слева – свеженарисованный дон Марко Гальятти. Он даже с картины смотрел на меня снисходительно, как на объект.

– Он тоже был жестоким?

– Нет. Покойный дон был холоден, но справедлив. Он спас мою семью и приютил меня, когда папа погиб на задании.

– На задании?

– Он был одним из солдатов покойного дона Гальятти. После смерти папы я осталась одна, мама умерла, когда я была маленькой. Дон Гальятти предложил мне работу, и я здесь с шестнадцати лет.

– С шестнадцати? – мои глаза округлились. Она была моложе меня, когда переступила порог этого дома.

– Да. Я такого насмотрелась за пятнадцать лет, вы не представляете, сеньора. Я даже присягнула молодому дону Гальятти, когда его отца убили.

– Почему он такой жестокий? – я посмотрела на портрет Марко, и Симона поняла, о ком я говорила.

– Дон Марко? Я бы не назвала его жестоким.

В этот момент на весь дом раздался выстрел. Я вздрогнула и посмотрела в конец длинного коридора за закрытую дверь. СИмона в это время сидела как ни в чем не бывало. И после этого Марко не был жестоким?

– Уверена? – переспросила я женщину.

– Вы просто не знали его отца.

– Но там только что в кого-то выстрелили!

– Это способ доминирования, – произнесла она спокойно. – Если кто-то идет против короля, тот начинает действовать. Жестоко действовать.

Интересно, что за поступки жертвы расплачивались своими жизнями? За что расплатился жизнью мой отец, который просто продавал домашний сыр?

– Донам приходится быть жестоким. Это их мир, Вики. Либо они правит им и держат своих людей на коротком поводке, либо их убьют сразу же, как только почувствуют слабость.

– Разве у Марко есть слабости.

– Нет, – уверенно ответила Симона, – Но, кажется, скоро появится.

– Какая? – я сразу же ухватилась за ниточку. Если я узнаю о слабостях своего мужа, то, возможно, смогу выбраться отсюда.

Я окажусь свободной…

Но Симона не успела и рта раскрыть. Дверь в дальнем коридоре резко распахнулась, и на нас широкими шагами шел Марко. Как коршун. Как орел. Как лев, надвигающийся на добычу. Называйте как хотите, но такой дон Гальятти пугал меня больше, чем мужчина на яхте, который стрелял из пистолета в Адриана Торчелли.

– Дон Марко…

– Пошли все вон отсюда. Ты, – Он глянул на меня как на потенциальную жертву. – Раком, спинкой ко мне, снимай свои гребанные джинсы! Живо!

От его рыка у меня перехватило дыхание, а в ушах звенело от громкости голоса. В одно мгновение мы остались одни на кухне, а я нехотя повернулась спиной и… ждала.

Неизвестность – коварная штука. Она пугала больше, чем фильмы ужасов из фильмов или монстры в Хэллоуин. И сейчас я покорно ждала, когда Марко налюбуется моей пятой точкой в одних белых трусиках.

– Ты опять в дурацких джинсах, – не вопрос. Утверждение.

– Ты не запрещал мне носить джинсы.

– Теперь запрещаю! Они не подобают жене дона.

– А что подобает жене Дона? Покорно преклонять голову и сосать его член по первому зову?

Рука опустилась на мою попку, но не шлепнула. Просто опустилась и погладила, вызывая табун мурашек по моему телу. Я замерла, ощущая каждое движение жесткой ладони на своей попе. Я перестала дышать. Совсем. Потому что стоило мне сделать вдох, в легкие попадал не кислород, а удушающий, но манящий аромат мужского парфюма.

Запах мускуса, пороха и крови. Персональный аромат дона Марко Гальятти, который не найдешь ни в одном парфюмерном магазине Милана.

– Так сильно хочешь мне пососать? – прохрипел он мне на ухо. Он прижался ко мне и наклонил нас обоих на стол. Его грудь вплотную у моей спины. Теперь я не только дышала им, но и чувствовала его тело, как на яхте.

– Н…нет!

– Учись держать язык за зубами, бамбино. Ты меня провоцируешь.

– На что?

Шлепок опустился на мою и без того зажившую пятую точку. Я еле отошла после «медового месяца» и заставила себя сесть за стул, чтобы ни у кого не возникло вопросов. А Марко добавил мне боль. Много боли.

– Не нарывайся, бамбино, я очень люблю наказывать, а ты любишь мои наказания.

– Не люблю!

Еще один шлепок, и я почувствовала легкое тепло внизу живота.

– Не похоже, чтобы тебе не нравилось. Ты уже намокла.

Неправда, не намокла! Мне просто страшно…

– Нравится быт моей?

– Нет.

– Не обманывай меня, бамбино.

Меня бесило, что он называл меня бамбино, бесило, как он управлял моим телом и разумом. Он всегда держал верх, в то время как я хотела сопротивляться его влиянию. Как бы я ни отрицала, я и правда возбудилась от движений на моей попе и от близости его тела.

Внезапно меня накрыл холод. Марко отпрянул от меня и, подхватив джинсы, кинул их в камин под портретами. Сказать, что я была в шоке – промолчать. Потому что в этот момент у меня возникло дикое желание отшлепать его в ответ, только не нежно и сексуально, а ногами прямо по заднице. Он как раз хотел, чтобы я носила каблуки. Шпилька будет прекрасно смотреться в его заднице.

– Купи мне новые, – это единственная неловкая фраза, которая сорвалась с моих уст после барбекю из моих последних воспоминаний о доме.

– На столе лежит твой новый телефон. Можешь им пользоваться. Через два часа ты должна быть готова.

– К чему?

– К подчинению, бамбино.

Глава 11

Это самый отвратительный телефон, который я когда-либо в жизни держала в руках. Это даже не мой старенький айфон, издавший последние крохи жизни в руках Марко Гальятти, и не телефон брата со всеми наворотами, который он взял в кредит.

Внешне он выглядел как айфон последней модели, но на деле… Камера, сообщения, входящие звонки. Все. Никаких мессенджеров, никаких приложений, даже магазина приложений не было. Я даже не уверена, что на телефоне стояла родная операционная система, потому что восстановить свой аккаунт я так и не смогла.

– Куда мы едем? – спросила я, скинув длинные волосы с обнаженных платьем плеч.

– В клуб.

– Ты отправил нас веселиться?

– Не совсем, но тебе стоит развеяться.

– Неужели дон Марко разрешает своей личной игрушке оторваться?

– Ты сомневаешься в моей снисходительности?

Он тронул рукой мое колено, но не задрал платье. Просто сжал руку как доказательство своей власти надо мной. И я не сопротивлялась, даже начала привыкать к его собственническим повадкам. Хватка за руку, за талию или бедра на людях. Проникновенный взгляд, читающийся любым членом семьи.

Я – его.

По крайней мере, в глазах его семьи и высшего общества Палермо, но это не значило, что меня устраивал такой статус. Я просто свыклась, просто выживала как млекопитающие в дикой природе.

Водитель остановил нас возле клуба “Палермо”. Какая неожиданность, самый популярный клуб города с видом на море. Когда я была маленькая, проезжала мимо него на велосипеде, сделанным папой. Он сломался через три месяца, и я перестала уходить далеко от дома одна.

Или папа уже тогда что-то знал и посылал Джо приглядывать за мной?

– Можешь выпить и немного потанцевать, но не налегай сильно на алкоголь.

– Почему? У меня много поводов напиться.

– У тебя будет больше поводов после нашего визита, бамбино. А сейчас будь умной девочкой и развейся.

– Если ко мне будут приставать?

– Не переживай, – Марко наклонился и прохрипел своим низким голосом. – Все в этом клубе знают, что ты моя. Никто не позволит тебя унизить или… сбежать. Или ты хочешь, чтобы я пристрелил бошку твоему будущему хахалю?

– Мой будущий хахаль будет счастлив получить от тебя пулю.

– Не дерзи. У тебя пятнадцать минут свободы.

И я воспользовалась ими на всю катушку, стоило нам зайти в клуб и потеряться в толпе. Нельзя пить? Плевать, я хотела веселиться. Нельзя смотреть на других хахалей? Я только и делала, что попивала из трубочки “Голубую лагуну” и строила глазки симпатичным парням. Вон тому брюнету с длинными волосами или рыжему с милыми кудряшками. Наверняка турист – слишком бледный для сицилийца.

Алкоголь медленно расслаблял, но не позволял полностью забыться, как я того хотела. Уже третий коктейль, а я чувствовала лишь слабость. Обычно я быстрее “улетала”, тем более от “Голубой лагуны”. Ощущение, что бармен не доливал мне водки.

– Можно еще?

– Не больше трех коктейлей, – прочитала я по губам бармена.

– Что значит не больше? Я еще хочу!

– Могу налить воду.

Canga!

К черту этого идиота, я хочу забыть этот день, забыть этот вечер, всю неделю и… свою жизнь. Свою боль. Боль от изменений в моей жизни.

Хочу забыть о существовании Марко Гальятти…

– Хочешь повеселиться, красота?

Я едва услышала мелодичный баритон за своей спиной сквозь громкую музыку. Привлекательный высокий блондин улыбнулся белоснежной улыбкой, словно недавно поставил свеженькие виниры у лучшего стоматолога Европы.

– Удиви меня, красавчик.

Блондин подхватил меня с барного стула и кружил. Долго кружил. Казалось, посетители клуба скоро узнают, сколько “Голубой Лагуны” я выпила и что съела за день, но мне нравилась эта эйфория. Парню попадет, если Марко увидит нас, но…

Мне плевать. И на парня, и на реакцию Марко.

– Как твой муж оставил тебя одну? – прокричал он мне на ухо, поставив меня на центр танцпола.

– Муж? Я свободная птица.

– Детка, тебя здесь не знает только слепой. Как ты думаешь, почему никто не подошел познакомиться?

– Но ты рискнул.

– Да. Это мой клуб и моя территория. Никто не отказывает мне во внимании.

– Как тебя зовут?

– Федерико. Ты Виктория Гальятти, верно?

– Лучше Конте. Мне так привычнее.

– Тебе не нравится фамилия мужа?

– Ты хочешь поговорить о моем муже? Тогда танцуй с ним! Дай мне повеселиться!

Я отвернулась от блондина и задвигалась в такт клубным битам в полном одиночестве. Алкогольная эйфория не сильно действовала, но я пыталась забыться во времени, в пространстве, в этой жизни. Хотелось хотя бы на пять минут забыть о моем жалком существовании.

Но чьи-то руки резко развернули меня, и сухие губы впились в мои. Эй, я такой праздник не заказывала! Я оттолкнула потенциального любовника прежде, чем он просунул язык по самые гланды с какой-то горькой таблеткой.

– Ты что творишь? – крикнула я на короткий момент, когда один трек сменил другой, и на танцполе стало чуточку тише.

– Хочешь, чтобы твой Гальятти приревновал? Тогда не сопротивляйся.

Он не мой Гальятти!

– Отвали! Мне плевать на Марко.

– Плевать на собственного мужа? А ему на тебя?

– Какое тебе дело? Чего пристал?

– Хотел предостеречь, красотка. Ты же не хочешь влипнуть в неприятности?

Я уже в них влипла. Точнее втянули невольно, и я не могла от их никак избавиться.

– Тебя не касаются мои неприятности, понял?

Я нашла глазами бармена, который не отрывался от нас с… как там его звали? Я уже забыла. Направилась к бару, но этот настырный пацанчик схватил меня сзади и прижался к уху.

– Берегись мужа, он не твой друг. У него нет друзей даже среди своих. Запомни это, красотка.

Мадонна, ты что, решил по новой открыть мне Америку? Или восьмое чудо света показать? Как будто я не знала об эгоизме Марко. И я хотела ответить ему со всей язвительностью, но слова застряли в горле после сокрушительного выстрела. Диджей застыл на месте, как и веселые треки, люди на танцполе замерли как после четырех часов проведенных в морозилке. А мой взгляд взметнулся на второй этаж, откуда меня, сверкая яростью, прожигает серебристые глаза Марко.

Глава 12

Марко

– Я не играю на стороне семей мафии, Гальятти, – прозвучал роботизированный голос из-под маски.

– Врешь, Иммортал. Ты все можешь ради денег.

– У меня есть принципы, и я не готов пойти против них даже ради уважаемого мною дона.

Встреча с этим человеком далась с трудом, но малец Торчелли выполнил обещание в обмен на защиту на восточном побережье. Профессор Иммортал – главный хакер и киберзащитник даркнета в одном лице. Он не присоединялся к семье, не участвовал в преступных захватах. Он их планировал для определенных семей, но сам никогда не вмешивался в разборки. Был сам за себя.

Анонимность, конфиденциальность и полное отсутствие препятствий. Условия, при которых он хотя бы встретится с клиентом. Как бы он не скрывался за своей золотой маской с устрашающим черепом, я не верил ни единому слову о принципах. Они отсутствовали, в отличие от моей семьи. Человек с принципами не устроил бы кибератаку на одну из развитых стран мира и не “убрал” главного американского совратителя и обвиняемого в торговли людьми. Где он был сейчас, знал только профессор Иммортал, для всех обвиняемый умер в своей тюремной камере. Банально, правда?

Но мне нужны были его навыки в моих личных делах, и он окажет мне услугу, несмотря на “принципы”.

– Мы оба знаем об отсутствии принципов, Иммортал. Я не люблю врунов.

– Не все в этом мире достигается с помощью денег.

Я достал чемодан с наличными и протянул ему после кодовой фразы. Два миллиона евро достаточно, чтобы покрыть все его расходы, в том числе и совесть, которую отняли у каждого из нас при рождении.

– Что тебе известно?

Сквозь маску раздалась усмешка.

– Джузеппе Антонио Кавалли. Сорок три года. Консильери семьи Гальятти. Был завербован Сальвадором Бонелло триста двадцать дней назад. Не женат, трое сыновей, о существовании которых он не знал. На счетах суммарно полтора миллиарда евро. На счет каждый месяц поступало от трех миллионов евро от Сальвадора Сильвестра Бонелло, включая отчисления за продажу оружия у русских. Счет заблокирован восемь дней назад, деньги заморожены.

Так вот откуда у него появилась идея выкупать оружие с востока, а не у латинцев. Раньше этим занимался Бонелло, и мы не препятствовали друг другу.

– Еще.

– Слив переписок по внутренней операционной системе, распечатка звонков, банковские данные, вывод замороженных средств, а также сохраненные файлы с репортажем новостей я прислал вам на почту.

– Я не пользуюсь электронной почтой.

– Курьер положил пакет с флешками и нужной распечаткой в нижний ящик стола. Также там лежит все связующие Джузеппе с Садьвадором Бонелло. Также вся информация на его сына, включая тайные связи с женщинами, массовые убийства и оргии в подвале его особняка.

– Не боитесь, что вашего курьера пристрелят мои люди?

Он поднял голову, и я почувствовал пронзительный взгляд сквозь полупрозрачные прорези маски. Как он в ней вообще видел? Мне не было до этого дела.

– Это все, что вы хотели узнать, дон Гальятти?

Все. Казалось, что все, но в голове не укладывалась одна мысль.

– Мне нужно досье на мою жену с распечаткой последних звонков на старом телефоне.

Иммортал не подал и намека на любопытство, но я заметил, как его пальцы слегка сжали подлокотник кожаного кресла.

– Виктория Мария Конте….

– Она Гальятти.

– Двадцать лет. Абитуриентка римской киношколы и зачисленная студентка Болонский киноакадемии на факультет режиссуры и драматургии.

Ее зачислили в киношколу? Я договорился, чтобы ее имени и рядом не стояло с учебными заведениями. Это опасно для нашей семьи, не говоря про ее безопасность. Какого хрена она зачислена в киноакадемию?

– Что еще ты знаешь о ней?

– Более подробную информацию о ней пришлю курьером через два дня. Все файлы будут находиться на том же месте. На данный момент я бы не оставлял вашу жену без присмотра.

Он развернул ко мне экран планшета, где бамбино целовалась с каким-то молокососом. И этого смертника я узнал сразу же по его наглому выражению лица. Прямо как у его папаши.

– Бонелло, мать его!

Я вскочил с кресла, ослепленный яростью, и трижды постучал по железной двери кабинета, больше похожей на сейф для людей. Щелчок замка, поворот круглой ручки, и я на свободе.

– И еще, Гальятти. Вам нужно придумать план Б на случай вашей смерти.

Охранник Иммортала указал рукой на выход, но я замер на месте, обдумывая его слова.

– Ты о чем?

– Вы подпустили врагом слишком близко к себе. Они внутри вас, внутри вашей семьи и даже внутри дружественных семей. Вас быстро уберут, если вы не измените положение, дон Гальятти.

Я не развернулся к профессору Имморталу, не хотел обрушить на него едва контролируемую ярость.

– Имена?

– Вы не перебьете их всех, это плохая стратегия.

– Мне насрать на твое мнение. Имена. Немедленно.

– Вам нужно доверительное лицо, о котором никто не узнает, – продолжил он спокойный роботизированным голосом. – Тогда у вас будет преимущество и шанс выжить.

Мне открыли дверь, и я вылетел на второй этаж, откуда я застал прелестную картину. Эта дрянная девчонка оттолкнула младшего Бонелло и врезала ему между ног. Почему я не удивлен? Если бы у нее в руках была та пресловутая деревяшка, она бы удила ею одного из боссов мафии. Неделю назад она так и поступила.

Я выстрелил, чтобы привлечь внимания, и девчонка заметила меня. Посетители клуба быстро расчистили территорию. Толкучка, давка и паника наполнили клуб, но меня это лишь забавляло.

– Отошел от моей жены! Быстро! – рявкнул я в почти опустевшем танцполе.

Малец Бонелло не двинулся с места, лишь одарил бесстрашной улыбкой. Но через пару секунд бамбино сама его оттолкнула. Умная девочка.

– Это ваша жена? Простите, дон Гальятти, я совершенно не знал об этом.

– Мне плевать. Завтра в кафе Монро в десять утра. У нас есть дела.

– Дела? – он удивленно округлил глаза. – Какие у меня могут быть дела с убийцей моего отца?

Хотел поквитаться? Смешно.

– Ты не в том положении, Бонелло. Мы не в американском кино, яд ты мне не подсунешь, в голову не выстрелишь. Завтра чтобы был на месте.

– Посмотрим.

Бонелло вышел последним, усмехнувшись мне в лицо. С тобой мы еще поговорим, гаденыш, а пока…

– Ты! Идем!

– Что? Я ничего не сделала! Он первый поцеловал меня!

– Мне плевать.

Я хотел получить девчонку раньше, чем прозвенит полночь, и Золушка станет обычной кухаркой.

Глава 13

Марко

– Помнишь, что я тебе сказал? – рявкнул я, запихнув девчонку в салон, как дешевую проститутку.

Она потупила взгляд и вся сжалась. Выглядела очень невинно, словно не обжималась с придурком Бонелло пару минут назад. И свои глаза огромные, как у олененка вниз опустила. Но я-то знал, что за этим ангельским обликом скрывалась настоящая ведьма.

Ведьма, из-за которой я теряю голову и убиваю всех подряд.

– Он сам ко мне пристал!

– Меня это не волнует, поняла? Я говорил, что пристрелю башку любому, кто тебя коснется.

– Тогда почему его не убил? Что тебя остановило? Жалкая мишень для такого, как ты.

К сожалению, этого идиота я не мог убить, как бы не хотел засадить пулю ему в висок на глазах у всех донов Палермо.

Мы сидели в салоне машины, Патрик, новый водитель из английской деревни, поднял люк, разделяющий салон а переднюю и заднюю части. И я потянул девчонку к себе на колени.

Она распахнула глаза от удивления, мои руки поползли под тонкую кожаную ткань. У бамбино был талант вызывать стояк за доли секунды. Я узнал о нем с того сраного момента, как она пыталась убить меня скейтом в доме своего отца недоноска.

– Снимай.

– Что?

– Быстро.

Я потянул за края ее платья, и передо мной предстала ее объемная грудь. Полностью обнаженная. Рискнула и не надела лифчик. Малец Бонелло наверняка просек это и увидел ее пирсинги. Ушел с таким же стояком, какой сейчас упирался в сладостную попку моей жены.

Моей жены…

Я взял в рот правый сосок, вытянул его с такой силой, что малышка вскрикнула. Мне нужно было выпустить пар и в то же время получить желаемое. А сейчас я желал, чтобы эта девчонка кричала. Кричала от наслаждения, от боли, от того, как я тянул зубами ее пирсинги на сосках и как сильно я сминал попу пальцами. До синяков. До боли. Хотел.

– Больно!

– Терпи.

Возбуждения граничило с болью у меня в паху, настолько сильно она возбуждала. Я боролся с желанием трахнуть ее девственную киску и наказать так жестко, чтобы больше не смела идти против меня. Перед глазами все еще стояла картина, как идиот Бонелло целовал мою бамбино. Как он трогал ее за талию, как она распахнула свои невинные глаза от удивления. Прямо как сейчас, когда я шлепнул ее по попе.