Обними Меня Крепко

Глава 1

Софья училась в восьмом классе в сельской школе, когда Максим заканчивал её. Она была влюблена в этого парня, да многие девчонки сохли по нему, только свою любовь, Софья прятала в глубине сердца и никому о ней не говорила. Когда Максим проходил мимо неё, ну… на перемене или в столовой, девушка покрывалась румянцем и чтобы не выдать себя, тут же отворачивалась от него. О её тайной любви к светловолосому красавчику, с глубокими, синими глазами, знала лишь близкая подруга, которой Софья всецело доверяла. И таки да, Нина никому ничего не рассказывала, понимая, наверное, что любовь – это бремя и довольно тяжёлое. Сама Нина никаких чувств ни к кому не испытывала, лишь искренне жалела подругу, может потому, что отец Максима частенько выпивал. Максима это очень угнетало, но об этом он старался вовсе не говорить.

– Может нужно ему сказать, что любишь его, а? – попробовала убедить Софью Нина.

У Софьи испуганно расширились глаза и она замотала головой.

– Ты что, с ума сошла? Даже думать не смей! Я только тебе доверилась, слышишь? – воскликнула Софья.

– Не боись, я могила! Ты же меня знаешь, я никому ничего не скажу. Только… он ведь встречается с этой выскочкой, Иркой, они и на танцы вместе, и в кино, и вечерами гуляют до полуночи, наверное и целовались уже, – тяжело вздохнув, словно это её жених гуляет с другой, ответила Нина.

– Ирка красивая, у меня шансов нет, я однажды видела, как они целовались за школой. Ну ладно… пошли, меня дома ждут, мать собралась в город ехать, отец кабана завалил, поедет мясо продавать, меня просила помочь. Может с нами поедешь? У отца Москвич есть, ты же знаешь. Обещался отвезти нас с мамкой на городской рынок. Говорит, за день управимся, – говорила Софья, проходя между домами сельчан к своему дому.

– Было бы хорошо, мне тоже в город смотаться надо, до выпускного вечера две недели осталось, мать платье обещалась купить, жаль, что туфли не смогу купить, говорит, мои наденешь. Ничего так… чехословацкие, бежевые, на каблучке, её свадебные, прикинь? Хранила до сего дня, они мне впору, я мерила, – ответила Нина.

Софье было не до туфель, она считала себя некрасивой, часто, глядя в зеркало, вздыхала и по поводу курносого носика, и слишком припухлых губ. Хотела чёрные, прямые волосы, как у Ирки, а у неё волосы были светлые, очень густые и к тому же вьющиеся. Сжимая сзади форму, она приглядывалась и к фигуре и скривив губы, шептала, что слишком худая. Как-то, Нина застала её перед зеркалом с кислым лицом и подойдя ближе, тоже стала разглядывать подругу.

– Разве можно такую полюбить? Да он в жизни на меня не посмотрит, ужас просто! – воскликнула Софья, отворачиваясь от зеркала.

– Дура ты, Софья! Моя мама говорит, что мы ещё слишком юные, с годами девушки расцветают, словно бутоны весной. Она говорит, что через пару лет, мы… то есть ты, станешь очень красивой, ну а я… ещё эти веснушки, у меня точно нет шансов. Я на отца похожа, мать у меня была красивая, ну угораздило же меня родиться, похожей не на неё, а на отца! – ответила Нина, скептически глядя на себя в зеркало.

– Говорят, если дочь похожа на отца, то счастливая будет, я вот на мать похожа, мне бабка Аксинья говорила, что моя мама была первой красавицей на селе, за ней почти все парни сватались, но она отца выбрала, когда он вернулся с морфлота в тельняшке, – вздохнув, сказала Софья.

– Мне моя мама тоже рассказывала, они ведь всю жизнь дружат с тётей Натальей, прям как мы с тобой, – сказала Нина, приблизившись к зеркалу и недовольно фыркнув на своё отражение.

– Пришла? Где ж тебя носит? Давай, поехали, отец мясо уже в багажник загрузил, больше ста кило, сегодня бы расписать его, а то придётся за холодильник на базаре платить, да и у тётки ночевать остаться, а она сварливая. Отец просил и ей пару кило завезти. А ты чего? – взглянув на Нину, спросила Наталья, мама Софьи.

– Так я это… спросить пришла… может я с вами в город поеду, а? – с мольбой спросила Нина.

– А тебе чего в городе делать? Чё там потеряла? – суетливо складывая на сидение старого Москвича нож, топорик и тряпки, заворачивая всё в скатерть, спросила Наталья.

– Так я это… думала купить себе платье на выпускной вечер, тётя Наталья, ну пожалуйста! Может Вам чем помогу, а? – сделав умоляющее лицо, спросила Нина.

– Вы же только восьмой класс заканчиваете, какой у вас выпускной? – удивилась Наталья, находясь наполовину в машине и поправляя скатерть.

– У нас тоже вечер организовали, правда, не в один день с выпускниками, ну так я поеду с вами? – вновь спросила Нина.

– Мам? Да пусть с нами едет! Чего ты, в самом деле? Нин, ты бы у матери сначала отпросилась, что ли… вдруг остаться придётся, волноваться ведь будет, – взглянув на подругу, сказала Софья, снимая на ходу чёрный фартук и убегая в дом, чтобы переодеться.

– Да шут с вами! Поезжайте! – ответила Наталья, вылезая из салона Москвича.

– Аха, я быстро, только не уезжайте без меня! Я мигом! – на ходу крикнула Нина, убегая со двора и побежав к своему дому.

Она и жила за два дома от Софьи, они вместе выросли, делая уроки, часто оставались на ночь друг у дружки. Наталья дружила с матерью Нины, с Ольгой, как впрочем и их отцы, Егор и Степан, первый – отец Софьи, второй, значит, отец Нины, муж Ольги. Праздники гуляли вместе, правда, хозяйство не делили, оно у каждого было своё, тут было без обид, хотя частенько и угощали друг друга то выпечкой, то яблоками с садов, так мирно и жили. Да и дети были ровесниками, с разницей между Ниной с Софьей в четыре месяца. Их братья, Антон, брат Софьи и Толик, брат Нины, тоже были ровесниками, как по заказу, значит. Мальчики тоже учились в одном классе, заканчивая шестой.

Тут прибежала Нина, а Софья уже выходила из дома, в цветастом платье, коротеньком, расклешённом, с косынкой на шее. Нина тоже успела переодеться, надев почти такое же платье, только цветом потемнее. Ольга конечно разрешила дочери ехать в город, дав ей денег на платье, аж сорок пять рублей, по тем годам, большие деньги.

Ольга работала в селе дояркой, была из передовых, каждый год увеличивая надои молока, за что ей, вызвав в город, вручили награду. Да и Степан был трактористом и механиком, часто получая благодарности и поощрения от председателя колхоза, Григория Матвеевича Салтыкова, который и старался, чтобы колхоз, которым он руководил уже десять лет, выдвинулся в передовики и это у него получалось.

Наталья от подруги не отставала, работая птичницей на птицеферме и старалась увеличить норму по сдаче яиц государству. Софья на яйца уже и смотреть не могла, не то, чтобы их есть, ведь Наталья и домой часто приносила яйца. Муж её, Егор, работал шофёром, возил председателя по его важным делам, часто выезжая в город на сельском УАЗике.

– Ну что, поехали! Сидайте в машину, Наталья, впереди садись, а вы назад сели, быстрее! Время идёт, – сказал Егор, сев за руль своего старенького Москвича.

До города было километров сто двадцать, ехали часа полтора, сначала по сельской дороге, потом выехали на шоссе, ведущее в город.

Субботний день, рынок был полон. Директор рынка был у Егора не то, чтобы другом, но близким знакомым, к нему Егор и прошёл до конторы рынка, оставив машину в центре рынка, возле прилавков. Вскоре он вернулся, с весами в руках, с ним пришёл и помощник директора, тут же определив место за прилавком, где и продавали всякого рода мясную продукцию и дичь. Егор, конечно, помог перенести куски свинины и огромные окорока на прилавок, куда Наталья постелила старую, но чистую скатерть.

– Ну, я поехал, если управитесь до вечера, домой на попутке порожняком доберётесь. Ежели нет… у Марии останетесь, я отделил для неё два килограмма, за такие куски, она ворчать не будет. Не перечь сестре, уважь её, от меня ей привет передавай. Сам бы зашёл, да Григорий Матвеевич просил к нему зайти, сказал, будет вечерний обход полей, хотел сам посмотреть, как посевная идёт. От матери ни на шаг! – взглянув и на дочь, сказал Егор.

Кивнув отцу головой, Софья проводила его взглядом, он сел в машину и уехал. Возле прилавка собирались люди, разглядывая куски мяса и сала. Наталья деловито повязала фартук и упершись руками в прилавок, взглянула на людей.

– Только утром завалили кабана, свежее мясо, Вам сколько, мужчина? – спросила женщина у мужчины, который, прицениваясь, взял кусок свинины и положил на весы.

– Мам, мы с Ниной до магазина сходим, ладно? – спросила Софья, нагнувшись к матери.

– Аха, только долго не ходите, может ваша помощь понадобится, – ответила Наталья, не глядя на дочь.

Женщина внимательно смотрела на покупателей, словно знала, кто из них чего хочет. Девушки быстро вышли из-за прилавка и прошли в сторону выхода с базара.

– В обувной не будем заходить, вон туда, видишь, на витрине платья красивые? Пошли, – сказала Нина, схватив Софью за руку и увлекая за собой.

– Ух ты! Ничего себе! Я бы тоже такое хотела, с неким сожалением глядя на платье, которое разглядывала Нина, сказала Софья.

– У тебя мать неплохо шьёт, уверена, она что-нибудь придумает, это ничего, да? – глядя на манекен в кремовом платье, с выбитыми на материале узорами, спросила Нина.

– Вот именно, ничего так… пошли ещё посмотрим, – увлекая подругу за собой, ответила Софья.

Обычно так и бывает, когда видишь несколько красивых вещей, то глаза разбегаются и выбрать непросто.

– Смотри какое! Чёрт… оно дорогое, у тебя нет столько, да? Может у моей матери попросить? – спросила Софья, разглядывая нежно-розовое платье, приталенное, с расклешённой юбкой.

– Нет, во-первых, мама сказала, чтобы я купила не дороже тех денег, что она дала, во-вторых, тётя Наталья не даёт в долг, ты же знаешь, – с сожалением глядя на платье и вздыхая, ответила Нина.

– Ну да, почти на двадцать рублей дороже. Ладно, ещё посмотрим… – вздохнув, ответила Софья.

Выбирая среди платьев, девушки остановили свой выбор на кремовом платье из тонкого крепдешина, с нежными цветочками, таком же расклешённом книзу. Оно стоило тридцать восемь рублей сорок две копейки.

– Ещё и деньги останутся, может сумочку купить? Вот эта вроде ничё так, да? Денег хватит, надеюсь, мама ругаться не будет, она же мне дала эти деньги, верно? – всё же спросила Нина, ожидая поддержки от Софьи.

– Ну да… мне тоже понравилась и сумочка, и платье, бери и вернёмся уже, мама наверное волнуется, – ответила Софья, волнуясь за мать.

А Наталья бойко продавала свинину, ловко разделывая её, если просили меньше. Подошёл мужчина, солидный такой и не торгуясь, купил целый окорок. Наталья довольно улыбнулась мужчине, а он с интересом разглядывал её ещё красивые лицо и фигуру.

– Разве место такой красивой женщине за прилавком? – явно заигрывая с Натальей, сказал мужчина, отдавая ей деньги и проведя большим пальцем по руке женщины.

Наталья густо покраснела, отнимая руку. Не привыкшая к комплиментам, деревенская женщина смутилась, хотя любой женщине приятны такие слова о своей особе.

– Что ж Вы такое говорите, мужчина? У меня муж, дети… забирайте свой окорок и не мешайте торговле, у нас всякий труд в почёте. Не ворованное, своё продаём, – ответила Наталья.

Глава 2

Сначала она, смутившись, улыбалась, потом, вспомнив о муже, стала серьёзной и даже сердитой. Не пересчитав деньги, она машинально сунула их в большой карман фартука, который сама и сшила, из плотной белой ткани. Наталья во всём была аккуратная и любила чистоту, к чему приучила и дочь. В доме всё должно было быть в порядке и находиться на своём месте.

– Вы же деньги не пересчитали, может я Вас обманул, – всё ещё заигрывая, подмигнул мужчина, наклонившись над прилавком.

Наталья пожалела, что не посчитала деньги, но в кармане лежала почти вся выручка и теперь посчитать было нереально.

– Не похожи Вы на таких, идите уже с миром, – махнула рукой Наталья.

– Нельзя быть такой доверчивой, хотя Вы правы, людям нужно верить. Всего доброго Вам, – ответил мужчина и кивнув своему водителю, который тут же поднял увесистые сумки, ушёл между прилавками в сторону ворот рынка, где стояла его белая Волга.

Наталья зачем-то посмотрела ему вслед, а он возьми и обернись на неё. Смутившись, женщина тут же отвернулась, застыдившись своих мыслей.

– А вот и мы. Нина такое платье себе купила, посмотришь? Ещё и на сумочку денег хватило. А ты что же, так быстро всё распродала? – спросила Софья, глядя на пустой прилавок.

– Аха, распродала. Свежее, вот быстро и ушло. Нужно к Марие заехать, к тётке твоей, отец и ей мясо отделил, сестра, всё-таки, – заворачивая в скатерть топорик, нож и пару полотенец, ответила Наталья.

– А как домой добираться будем? Небось, дядя Ваня не повезёт нас в деревню… – имея в виду мужа Марии, сказала Софья.

Нина задумчиво смотрела в сторону и не вмешивалась в разговор дочери и матери. Ей не терпелось скорее приехать домой и перед зеркалом померить платье, хотя она уже это делала в магазине.

– Мам, мы с Ниной тебя подождём на улице, не хочется к тётке Марие заходить, сварливая она. Да и есть больно хочется, – сказала Софья.

Девушка не то, чтобы недолюбливала тётку, родную сестру отца, просто уставала от неё и редко к ней ездила.

– Вот у неё и пообедаем, не за просто так, небось, два кило мяса денег стоит. И не перечь матери, устала я, часик отдохнём и на автобусе домой поедем. А с тёткой поласковее будь, закончишь школу, в город учиться приедешь, в Краснодар. Жить где будешь? У Марии, конечно, у неё квартира большая, места много и только один сын, – ответила Наталья, положив свёрнутое в сумку и прощаясь с теми, кто оставался за прилавками.

– Быстро управились, не ожидала я. Мужчина тут, весь окорок купил, видать, зажиточный такой, целое бедро купить… – задумчиво сказала Наталья.

Выйдя за территорию базара, Наталья с дочерью и её подругой прошли на остановку автобуса и немного подождав, сели на него и доехали до центра, где и жила Мария, с мужем и сыном, который заканчивал первый курс строительного института.

– Ооо, Наталья! Ну здравствуй, невестка. Софья? Какая же ты красавица! И ты… ну конечно, куда же без тебя, проходите на кухню, я на стол собираю, Иван должен подъехать, запоздал на обед, поди, пятый час уже, – раскачивая пышными бёдрами и проходя на кухню, говорила Мария, недовольно взглянув на Нину.

– Дверь захлопни! – обернувшись, сказала она.

– Егор кабана завалил, тебе вот… велел два кило занесть, свежее, – ответила Наталья, протягивая увесистый свёрток Марие.

Наталья не знала, как вообще разговаривать с золовкой, характер у неё был не совсем покладистый. Казалось, она всегда была чем-то недовольная.

– Спасибо! Не забывает брат свою единственную сестру, как он сам-то? – спросила Мария, разворачивая свёрток и со знанием дела, со всех сторон разглядывая кусок свинины.

– Работает… велел привет всем вам передать, а Иван-то как? Серёжа? Учиться? – спросила и Наталья, чтобы не быть неуважительной к Марие.

– Да всё у нас хорошо. Суббота сегодня, я ж по субботам весь день не работаю. С утра сбегала, продукты на завтрак и обед распределила и вернулась, как чувствовала, что родственники пожалуют. Присаживайтесь, я жаркое готовила, правда не думала, что гости у меня будут… ну да ладно, – сказала Мария, положив мясо в холодильник.

– Конечно… побежала она… ходить-то еле ходит, – подумала Софья, сев с Ниной за стол.

– Да нам домой вернуться нужно, мы и зашли мясо оставить, ты больно и не хлопочи, поедем мы, допоздна вернуться нужно, – ответила Наталья, встав со стула, на который едва и присела.

– Что ж… задерживать не стану, за мясо, скажи брату спасибо. Если сало коптить будете, мне тоже оставь, может я и сама до Вас приеду. Жаль, у Вас в доме телефона нет, но как копчение будет готово, ты скажи Егору, пусть позвонит мне от председателя, я сама приеду, – сказала Мария, не настаивая на угощении.

Аромат из котелка на плите, щекотал обоняние, но вздохнув, Софья первая вышла из кухни. Попрощавшись, они спустились вниз и вышли из подъезда.

– Вот и поели. Может пирожки купим? Есть же охота! – сказала Софья, недовольно подняв голову и взглянув на балкон, с которого смотрела Мария.

– Тише, услышит ведь, поехали, на автовокзале и поедим, там недорогая столовая есть, нужно засветло домой вернуться, – ответила Наталья, мельком взглянув на улыбающееся лицо Марии.

Поев в столовой вторые блюда, выпив компот из сухофруктов, Наталья заплатила в кассу и вместе с девочками вышла из столовой.

– Вон автобус, пошли быстрее, а то уедет! – воскликнула женщина и первая побежала к автобусу.

Водитель уже завёл мотор и готов был выехать с автовокзала на дорогу, ведущую из города.

– Залезайте быстрее! Миша, ты, что ли? Как хорошо, что успели, – подождав у дверей автобуса Софью и Нину, тяжело дыша от бега, сказала Наталья, узнав в водителе парня со своей деревни.

– Здрасьте, тёть Наташа, а Вы, значит, в город приезжали? – улыбаясь, ответил парень, с густой шевелюрой рыжеватых волос, с улыбчивым, веснушчатым лицом, посматривая на Софью.

– Ну здравствуй, Миша, можем ехать. Свинину приезжала продавать, на рассвете Егор кабанчика зарезал. Темнеть начинает, ехал бы ты уже, – ответила Наталья, войдя после девочек в автобус и усаживаясь на сидение.

– Семь минут ещё есть, я же по графику должен выезжать. А Софья с Ниной, видать, погулять приезжали? – спросил Миша, развернувшись на сидении и поглядывая на девушек.

– Аха, погулять. Ты б на дорогу лучше смотрел, а то зенки повылазят, – строго взглянув на парня, ответила Наталья.

– А зенки на то и даны, чтобы глазеть, тёть Наташ, разве не так? – широко улыбаясь, ответил Миша.

Наталья, обернувшись, посмотрела на дочь, но Софья смотрела в окно, Миша ей совсем не нравился, а Нина… видимо, её рассмешили слова парня, улыбаясь, она смотрела на него.

Наталья устала и вскоре, закрыв глаза, задремала. Нина толкнула Софью в бок.

– А Мишка, вроде, глаз на тебя положил, видела, как смотрит на тебя? – прошептала она на ушко подруге.

– Пусть сначала веснушки свои выведет, да и нос у него картошкой, как в мультике про рыжего Антошку, – взглянув на широкую спину Михаила, ответила Софья.

– А тебе, значит, только красавцы вроде Максима нравятся, да? А по- моему… Мишка – парень что надо. Надёжный и весёлый, вот! – громче сказала Нина, обидчиво надув губы.

– А при чём тут Максим? Я ему не нужна, он считает меня маленькой. Ну и пусть! Говорят, после окончания школы он в Краснодар поедет, в институт поступать. И… забуду его… наверное… – тяжело вздохнув, ответила Софья.

– Как же… забудет она… ничего ты в жизни не понимаешь, Сонечка! Максим из тех, которые любят только себя, муж из него никакой. Уверена и от жены он гулять будет, как только смазливую мордашку встретит, – сказала Нина, явно показывая, что такие, как Максим, ей вовсе не нравятся.

– Не рано думать о таких вещах? Ну какое замужество, Нина? Я неплохо учусь… хорошо учусь… я тоже поеду в Краснодар, в институт поступать. Только у тётки жить не буду, она меня голодом морить будет. Ведь мне дадут место в общежитии, верно? – обернувшись к Нине, спросила Софья.

– Если поступишь, должны дать. Так мы же вместе поедем поступать, правда… учусь я средне, а вдруг повезёт и я тоже поступлю? Мама говорит, что только с тобой отпустит меня в город, – ответила Нина, говоря так, словно была уверена в том, что Софья непременно поступит.

– Мы должны попытаться, многие уезжают в город. Институт ещё не выбрали, в какой поступать будем? – спросила Софья.

– В артистки нас не возьмут, так хоть бы в педагогический поступить, – засмеялась Нина.

– Нет, я учителем быть не хочу, лучше инженером стану, они и зарплату хорошую получают, и престижно. Правда родители видят меня врачом, у меня по химии и физике пятёрки, – с серьёзным видом ответила Софья.

Болтая в дороге, они наконец доехали до своей деревни. От толчка или от того, что автобус остановился, Наталья тут же проснулась.

– Ну наконец-то доехали! Хорошо, я борща наварила, Антошка с отцом, наверное, уже поужинали. Думает, наверное, что мы остались у Марии… – выходя из автобуса, сказала она.

– Вот и скажи ему, какая у него сестра гостеприимная, – хихикнув, ответила Софья, следом за матерью выходя из автобуса.

– Нина? Стой! – позвал Михаил девушку.

Та тут же поднялась на ступеньку выше, так как успела спуститься за Софьей. Было уже темно и она хотела вместе с ними дойти до дома. Нет, не то, чтобы она боялась, деревня была тихой, все свои и ребята тоже, хотя нет-нет и приставали.

– Тебе чего? – спросила Нина, обернувшись на подругу.

– Нин? Ну ты скоро? – услышала Нина голос подруги.

– Я сейчас! Я вас догоню! – ответила Нина и в ожидании посмотрела на Михаила.

– Поговори с Софьей, вы же с ней близкие подруги, верно? – спросил Михаил.

– Подруги, подруги, а о чём поговорить-то? – спеша, спросила Нина.

– Нравится она мне очень, мы бы дружить могли, ну, пока она школу закончит, а? – с надеждой глядя на Нину, спросил Михаил.

– Миш, ну о чём ты говоришь, а? Нам всего по пятнадцать лет! Да ты вообще не в её вкусе, – с раздражением ответила Нина.

– Дааа? А кто в её вкусе? Может скажешь? – спросил Михаил, пытаясь разозлиться.

Но все в деревни знали парня, как добряка и сердиться он почти не умел, тем более, Софья ему и правда нравилась. Девушка с каждым годом расцветала, а Михаилу она просто нравилась.

– Миш, я пойду, ладно? Сами разбирайтесь, – ответила Нина, махнув рукой и спрыгивая на асфальт со ступеней автобуса.

Она услышала, как закрылись двери маршрутного транспорта и звук отъезжающего автобуса.

– Чего он хотел? – спросила Софья, когда Нина подошла к ней.

Наталья уже ушла домой, Софья осталась ждать подругу.

– А ты как думаешь? Тебя спрашивал, говорит, нравится она мне, – ответила Нина, шагая рядом с подругой по просёлочной дороге до домов, окна которых светились не так далеко.

– Да ну его, пошли быстрее, – ответила Софья, прибавляя шаг.

– Смотри! Это не Максим, часом… и Ирка с ним… хм… гляньте-ка! В обнимку идут и никого не стесняются, – с раздражением сказала Нина, приглядываясь в темноте на отблеск уличного фонаря и тени под ним.

Глава 3

Совсем недавно, в деревне заасфальтировали дорогу, от центра и почти до домов, правда между улицами, асфальт класть не стали. Поставили фонарные столбы и это дорогого стоило. Председатель сам обивал пороги и несколько раз ездил в город, дошёл до горисполкома, но добился многого. Сельчане были ему благодарны.

Григорий Матвеевич и правда многое делал для своего села. Вернувшись с войны без левой руки, он сам пошёл в горисполком и попросил должность председателя своего колхоза, в котором вырос и откуда ушёл на фронт. Его просьбу уважали, учитывая заслуги и ордена, которые он получил, воюя с фашистами и назначили председателем, тем более, других кандидатов практически не было. Прямолинейный, настойчивый, честный и решительный, он заслужил уважение сельчан, его даже побаивались. Из-за резкости характера, он всегда говорил то, что считал правильным. Но за его спиной поговаривали, что именно благодаря Григорию Матвеевичу, их колхоз был одним из передовых и благодаря ему, жители деревни живут хорошо. Именно таким и должен быть руководитель.

– Это он и… Ирка… ну и пусть! – с обидой в голосе ответила Софья и быстрее зашагала в сторону своего дома.

В школе начались экзамены, Нина с Софьей усиленно готовились, решая задачи и уравнения, заучивая формулы и правила правописания, учили наизусть стихи. Софья училась хорошо, учёба давалась ей легко, особенно математика, химия и физика. Наталья мечтала, что Софья поедет в Краснодар и поступит в медицинский институт, станет врачом и вернувшись домой, станет лечить сельчан в областной больнице. Егор тоже поддерживал жену, согласившись, наконец, что отпустит единственную дочь в город, надеясь, что его сестра и присмотрит за его любимицей.

– Может и Нина поступит, дай Бог, вместе девчатам легче будет. Да и город не за горами, я часто туда езжу, буду навещать и помогать. Ты, мать, не волнуйся за дочь, она у нас не какая-нибудь легкомысленная вертихвостка, Софья хоть и красивая, но серьёзная и ответственная девушка, я в неё верю, – говорил Егор, лёжа в постели, когда речь заходила о судьбе дочери.

– Дай-то Бог, Егор… дай-то Бог… Ольга тоже сказала, что отпустит Нину с Софьей, так за них спокойнее будет, – вздыхая, отвечала Наталья, прижимаясь к крепкому плечу мужа.

Утром, Наталья открыла сундук и взяла материал, отрез тонкого шифона белого цвета, с нежными, воздушными, едва заметными цветами и кусок тонкого атласа, белого цвета. Разглядывая материалы, она вспоминала, что их ей мать на приданное давала, сказав, что Наталья сошьёт себе платье и вниз, под него, чехол-подкладку, чтобы не просвечивало. Сшить не довелось, всё руки не доходили, то хозяйство после того, как они с Егором поженились, потом Софья родилась, то одно, то другое, работа на птицеферме, да и куда было носить?

Перед выпускным вечером, Наталья всю ночь шила для дочери платье, так и уснув за швейной машинкой, уронив голову на её край. Туфли Наталья покупала Софье на день её рождения, в начале весны, да и к женскому празднику 8 марта. Софья родилась в этот день, впрочем, не туфли, а босоножки, с острым носиком и на каблучках.

Софья в комнату матери заходила редко, утром Наталья закончила шить, да и оставалось по мелочам, дошить широкий пояс и пришить розочку, комбинируя шифон и атлас. Получилось, как в лучшем доме моды. Когда она повесила платье с чехлом под него на вешалку и вынесла дочери, Софья застыла, с восторгом разглядывая наряд.

– Мамочка… красота-то какая! Это мне? – воскликнула она, прослезившись от радости.

– Ну не мне же, сегодня у тебя выпускной вечер, дочка, ты же у меня такая красавица! – ответила Наталья, протягивая дочери вешалку с её новым нарядом.

– Спасибо, мамочка! Какой нежный и воздушный материал… откуда? – спросила Софья, подбрасывая широкую юбку платья, затем проведя ладонью по атласному чехлу.

Тут прибежала Нина, но увидев наряд, застыла, вообще забыв, зачем пришла.

– Ой… что это за чудо? Тётя Наталья, неужели это Вы сшили? Мама дорогая! Красивое какое! – искренне восхищаясь, воскликнула Нина.

Наталья, покраснев от удовольствия, улыбнулась.

– А кто же ещё? Ты же знаешь, я хорошая портниха. Ладно, некогда мне, Вы тут сами… примерь, дочка, а мне на работу идти, – сказала Наталья, направляясь к двери.

– Тётя Наталья, да Вам с таким талантом в лучшем доме моды работать! С Зайцевым, например! Не каждый сможет такое чудо сотворить, точно Вам говорю, – не отрывая восхищённого взгляда от платья, сказала Нина, наконец взглянув и на Наталью.

– Скажешь тоже… где Зайцев и где я, – ответила Наталья, выходя из комнаты Софьи.

Зайцев, в те годы, был знаменитым кутюрье, хотя такого слова никто и не знал. Но по телевизору его показывали часто и много о нём говорили. Да, Наталья была искусной швеёй и часто придумывала фасоны, правда, шила больше для дочери, перешивала для сына брюки и рубашки и соседям шила, какой-никакой, но заработок. Только так далеко мечты женщину не заносили, Наталья была скромной, любила мужа, с которым прожила почти семнадцать лет. Женщина была ещё молода, ей не было и сорока лет, но немного пополнев после рождения сына, за собой и ухаживать перестала. Впрочем, в деревне женщины о моде не думали, у них были свои, житейские, более земные дела.

– Сонечка, какая же ты красивая! Так тебе завидую… но ты не думай, я белой завистью завидую. Тётя Наталья такую красоту создала, до мурашек, правда! – сказала Нина, со всех сторон разглядывая Софью, которая надела платье.

Правда она не поняла, что имела в виду Нина, сказав о красоте, которую создала её мать. То ли подруга сказала о ней самой, то ли о платье.

– Жаль, Максим не увидит меня в этом платье, – глядя на себя в зеркало, сказала Софья, надевая и туфли, вытащив обувную коробку из шкафа.

– А вот и нет! Мне Толик сказал, что на наш вечер заявятся и старшеклассники, – ответила Нина, подбрасывая на Софье воздушный подол платья.

А она тут же обернулась и оторопело взглянула на Нину.

– А он откуда знает? Кто ему сказал? – бледнея, спросила Софья.

– Да в школе услышал, учебники сдавать ходил, он и увидел ребят, вчерась у них экзамен был. А ты чего так испугалась? – спросила Нина, схватив Софью за руку.

– Ничего я не испугалась… с чего ты взяла? – отходя от Нины, ответила Софья.

– А по мне, пусть и увидел бы, ты в этом платье на артистку похожа, посмотри, какая ты красивая! – схватив Софью за плечи и поворачивая к зеркалу, подведя ближе, сказала Нина.

– Ну да… красивая… один курносый нос чего стоит… и губы такие, словно насосом накачали, ужас просто… – отворачиваясь от зеркала и тяжело вздыхая, ответила Софья.

– Дура ты, Софья! Как есть дура! Ладно, мать обед велела готовить, сама на работу ушла. Я к пяти часам зайду к тебе, вместе на вечер пойдём, – сказала Нина, выбегая из комнаты подруги.

– Ну да… мне тоже картошку пожарить нужно, – пробормотала Софья, снимая платье, затем и чехол с туфлями.

Надев домашний халат, Софья прошла на кухню. В деревне почти все дома были одинаковые, были и пристройки, как и у Натальи с Егором. Три комнаты и веранда, с большими окнами во двор, где росли плодовые деревья и кусты с ягодами смородины и малины. По весне, под окнами веранды Наталья сажала цветы и хорошо за ними ухаживала. Почти у всех в деревне во дворах были свои яблоки, вишня и даже груши, варенье варили из своей ягоды. Но многие ходили и в лес, собирая ягоды там, благо дело, лес был прямо за окраиной деревни, за речкой, где летними днями купалась детвора, а взрослые часами сидели с удочками.

Природа завораживала в любое время года, по весне, когда лес словно возрождался, зелёная трава покрывала берег реки, летом, когда лес щедро дарил грибы и ягоды, река рыбу, а ребятня до темноты бегала по улицам, кто-то, приспособив колесо с проволокой и крича, кто-то на велосипеде, мчался по сельским улицам, осенью, когда всё вокруг покрывалось золотом и это было сказочно красиво. Вечерами, женщины сидели на скамейках и щёлкая семечки и не уставая болтали без умолку, обсуждая всё и вся. А зимой, как белым покрывалом, накрывало снегом, детвора одевалась теплее и высыпала на улицы с санками, а то и просто с доской, которую подталкивали сзади. К такой жизни люди привыкли и менять что-либо, никому и в голову не приходило. Казалось, нет другой жизни, всё им тут нравилось, тем более, Григорий Матвеевич заботился о них, выполняя просьбы или отчитывая за промахи и ставя на место.

Пожарив картошку, Софья нехотя поела, позвав за стол и Антона. Мальчик увлекался тем, что сам лепил, стругал, чертил и выстраивал самолёты и пароходики и это ему безумно нравилось. Егор на сына не мог нарадоваться, его сверстники бегали по улицам, болтаясь без дела, а этого из дома не выдворить, поэтому и привозил для Антона из города всё, что он просил для своего увлечения. Его комната была полна поделками, многие из которых украшали и уголок ИЗО в школе. Антон мечтал стать конструктором, как Королёв или Ильюшин.

– Ешь давай! Со своими самолётиками и лодками, совсем ничего не ешь! Смотри, как исхудал! – сказала Софья, поставив перед ним тарелку и положив вилку.

– Я не лодки, а пароходы строю и не самолётики, а самолёты разных конструкций, – ответил худощавый подросток.

– На вот, компотом запевай, – ответила Софья, поставив перед братом гранёный стакан с прозрачным компотом.

Сама Софья очень волновалась, когда услышала, что на вечер придёт и Максим, у неё всё валилось из рук. Слегка поев, она встала из-за стола.

– Со стола убери, мне надо на вечер собираться, – сказала она.

– Так ведь рано ещё… – попробовал возразить Антон, но от строгого взгляда сестры, кивнул головой и уткнулся в тарелку.

От волнения, у Софьи дрожали пальцы, да ещё были холодными. Надев бельё, она собиралась надеть атласный чехол, когда в комнату заглянул Антон.

– Я со стола убрал, меня Петька зовёт, я к нему пойду, ладно? – спросил подросток.

– Брыссь! Стучаться надо! – прикрикнула Софья, прикрывшись чехлом.

– Да не видел я ничего… прости, – пробурчал Антон, быстро закрывая дверь.

– Ладно, иди! Я ключ над дверью, в выемку положу, как всегда! – крикнула Софья и быстро надела чехол.

– И так никуда не выходит, со своими конструкторами пароходов и самолётов… – пробормотала Софья, глядя на своё отражение в зеркале.

Она словно впервые себя видела и приблизилась, всматриваясь в лицо. Затем, приподняв пальчиком курносый нос, надула пухлые губки.

– Уродина… разве можно иметь такие губы? Их словно насосом надували, гадость какая… а нос? Ну почему я не родилась красивой? – сжимая сзади атласный чехол и скептически разглядывая свою фигуру, бормотала Софья.

Софья была подростком и была немного полненькой, что её просто до слёз бесило, но как похудеть, девочка не знала. Несмотря на полноту, фигурка у неё была красивая, правда ещё не оформившаяся, как бы сказали, сырая. Она не знала того, что девушки с годами меняются, становятся более женственными и красивыми. Но Софья была самокритичная до тошноты, хотя в классе её считали одной из самых красивых среди девочек.

– Ты ещё не готова? Пять часов уже! – вздрогнув от голоса Нины, Софья обернулась на неё.

– Не комсомольское собрание, успеем, – наконец надевая платье, ответила Софья.

– А с волосами что делать будешь? Девчонки, наверное, в центр поедут, в парикмахерскую, может и нам… хотя уже не успеем, ладно, я волосы в хвост собрала и бант завязала, красиво? – поворачиваясь в разные стороны перед подругой, спросила Нина.

Софья от волнения злилась и на Нину.

– Очень! Платье тебе идёт, – ответила Софья, снижая тон, чтобы не обидеть подругу.

– У тебя волосы густые… может косу заплести? Не крепко, давай я заплету, – сказала Нина, подходя к Софья.

– Не надо! Я сама… Нина, я и так волнуюсь, не мешай, пожалуйста, – ответила Софья.

Взяв из ящика комода большие невидимки, она просто заколола волосы по бокам, распустив их сзади. Светлые, волнистые волосы доходили ей почти до талии.

– Вот бы цветок к волосам… может во дворе сорвём? – спросила Нина, понимая волнение подруги.

Сама не зная почему, Нина всегда уступала Софье и часто слушалась её, словно она была её сестрой. Может просто у Софьи был авторитет, но скорее всего, осталась привычка с детства. Есть люди, любящие командовать, а есть те, кто просто подчиняется. Если это удовлетворяет обе стороны, почему нет? Главное, что девочки здорово ладили.

– Не нужно цветка, цветок на платье… слушай, а давай оторвём его и к невидимке пришпандорим, заколем в волосы, а? Этот дурацкий цветок в волосах лучше будет смотреться, чем на груди, на платье. Дай бритву, там, возле зеркала, – протянув руку, попросила Софья.

– А что тётя Наталья скажет? Вдруг ругаться будет, – всё же осторожно спросила Нина.

– Не будет, лишь бы следа не осталось, – ответила Софья, снимая с себя платье.

Она не рискнула срезать с платья нежный цветок из тонкого шифона и атласа, боясь порезать ткань. Взяв из рук Нины безопасную бритву, Софья осторожно вспорола нитки, которыми был пришит цветок. Сняв с головы невидимку, она просто надела на неё цветок. Затем, надев платье, заново расчесала волосы и заколола невидимки по бокам, с цветком с правой стороны.

– Здорово! Красиво как! – сложив ладони перед собой, восторженно воскликнула Нина.

– И мне нравится… ладно, только туфли надену и можем идти… хотя подожди, я хотела ресницы тушью накрасить, губы не стоит красить, наверное, ещё толще будут казаться… – ответила Софья, вытаскивая из ящика комода тушь с чёрным карандашом "Живопись".

Наконец закончив, она всмотрелась на себя в зеркало, довольно улыбнулась и посмотрела на Нину.

– Ну всё, я готова! Пошли! – сказала она.

Закрыв дверь на замок, Софья сунула ключ в выемку над дверью, потом спустилась по ступеням крыльца и пошла к калитке.

– Может Таисии Андреевне цветы нарвём? У вас их много, – предложила Нина.

Софья обернулась и посмотрела на цветы под окном веранды, потом взглянула на подругу.

– Аха и в газету завернём! Мы же деньги собрали и на цветы учителям, и на стол. Пошли уже! – ответила она, выходя за калитку.

Нина послушно пошла за ней. До школы было сравнительно недалеко, где-то с километр. К ним присоединились одноклассницы, Тамара и Юля, следом выскочил из дома Тимур.

– Софья! Какое у тебя платье красивое! В городе купила? Слышала и ты, Нина, вчерась в город с матерью ездили? – спросила Юля, шагая рядом с одноклассниками.

Нина хотела ответить, но Софья сжала ей руку.

– В магазине купили и Нина, и я, где же ещё? – ответила она.

Юля была в белом костюме из кримплена, Софья промолчала, хотя видела костюм на матери Юли, правда давно это было, много лет назад. Но говорить ничего не стала, чтобы не обидеть Юлю. Тамара надела кремового цвета платье с нежно-розовыми цветочками, из тонкого шёлка, видимо, ей сшила мама, так подумала Софья. Она видела взгляды девушек, понимая, что её платье вызывало у них восхищение.

– Но цветок в твоих волосах… явно не из магазина, Софья! Зачем скрывать, непонятно… видно же, платье твоя мама сшила! Гордиться надо, у твоей матери руки золотые! Надо было и нам ей заказать… не подумали, – высказалась Тамара.

– Ну да, мама сшила, за одну ночь… просто хвастаться не люблю, – вздохнув, с гордостью ответила Софья.

Возле школы стояли ребята, из здания слышалась музыка, звучала песня группы АББА, модная в те годы. Столы вынесли из столовой и накрыли прямо в фойе школы, в углу на столике стояло радио и играла пластинка, музыкантов не было, хотя в школе были ребята, создавшие музыкальную группу, но их пока не было. Фойе было полно учениками, закончившими восьмые классы, впрочем, таких в школе было всего два класса. Выпускники ждали во дворе школы, правда, пришли не все. Софья поискала глазами Максима, но не увидев его, прошла к школе и вместе со всеми зашла в фойе. Несколько учителей стояли в стороне и следили за порядком. На столах стояли тарелочки с пирожными и конфетами, фрукты в вазах и по три бутылки лимонада на каждом столе. Два параллельных класса стояли отдельно друг от друга, за столы ещё никто не садился, выжидая, когда вечер, наконец, откроют. Вышла завуч школы, директора почему-то не было, видимо было решено, что с восьмыми классами вечер проведёт завуч школы, Галина Ивановна, а директор проведёт выпускной бал с выпускниками школы. Галина Ивановна вышла вперёд и хлопнула в ладоши.

– Прошу внимания! Хочу поздравить наших выпускников восьмых классов с окончанием восьмого класса! Надеюсь, что в следующем учебном году успеваемость поднимется. Но всё же хочется назвать лучших, чтобы остальные ровнялись на них! – говорила в микрофон завуч.

Потом она взяла со стола тетрадь и открыв, зачитала список учеников, которые учились без троек, среди них была и Софья Ковалёва, которую часто дразнили, называя Ковалевская. Впрочем, она не обижалась, лишь жалея, что её фамилия не столь знаменитая.

Глава 4

Отличников, окончивших восьмой класс на пятерки, оказалось немного, всего семь человек, их похвалили и вручили грамоты. Затем Галина Ивановна открыла вечер и попросила всех сесть за столы. В это время вошли и музыканты, держа в руках гитары, ударные инструменты, они уже стояли в углу фойе. Всё это Григорий Матвеевич привёз из города, одобрив то, что при школе будет свой вокально-инструментальный ансамбль и к слову сказать, ребята-самоучки неплохо справлялись с созданием группы. Они составили репертуар, первое время им помогал учитель пения, Вадим Константинович, показывая аккорды на гитарах. Парни быстро освоили это и дальше работали самостоятельно. Главное, им это очень нравилось. Следом за музыкантами пришли и старшеклассники, не все, но многие. Галина Ивановна подошла к ним и попросила соблюдать тишину и вести себя хорошо.

Софья смотрела на Максима. В чёрном костюме, белой рубашке и с галстуком, он выделялся среди других, а может Софье это просто казалось? На других она просто не смотрела. Максим, несмотря на то, что его отец частенько прикладывался к бутылке, держался так, словно его отец был, по крайней мере, председателем этих мест. Павел Дроздов, отец Максима, обычно пьяным возвращаясь с поля, где он работал, но на рассвете уходил на работу, словно вовсе и не пил.

Об отце, Максиму никто не смел говорить. Однажды, когда он держался слишком высокомерно, ему сказали об отце, но Максим так набил тому лицо, что парень несколько дней и в школу не приходил. А когда учительница попробовала отчитать Максима, он ответил, что семейные дела касаются только их семьи и к школе отношения не имеют. На вечер Максим пришёл с Ирой, все знали, что они встречаются и поговаривали о свадьбе, после окончания института, так как сельчане были уверены, что Максим непременно поступит в институт, ведь и учился парень неплохо.

Только о женитьбе, у Максима даже мыслей не было, тем более на Ирине. Амбиции у парня были много выше. Видимо то, как он жил в деревне, его угнетало. Отец пил, тратя заработанные деньги на выпивку, говоря, что пьёт на свои, а мать одна вертелась по дому, чтобы свести концы с концами. Ему же хотелось хорошей, нет… богатой жизни. Мать души в нём не чаяла, стараясь одевать сына не хуже других, это она так думала и говорила, только Максиму этого было мало. Ну а Ира… она скрашивала его свободное время, ему было с ней хорошо, правда, дальше поцелуев дело не доходило. Максим не был глуп, понимая, что лишняя вольность, может связать его, а это ему было не нужно.

Кажется, парень распланировал свою жизнь на много лет вперёд, это неплохо, конечно, только мысли его были не очень честными и чистыми. Он планировал поехать в город, непременно поступить в институт и конечно, закончить его. Но как самому, без поддержки, найти хорошо оплачиваемую работу? Максим знал, что нравится девушкам, он был уверен, что ему без труда удастся влюбить в себя девушку, отец которой не только богат, но и имеет вес в обществе.

Парень стоял в дверях и скептически оглядывал восьмиклассников, когда его взгляд упал на Софью. Девушку он знал хорошо, да в деревне все друг друга неплохо знали, только он считал её ещё маленькой, да и особо к младшим классам, каковыми парень считал и восьмые классы, он не приглядывался. Ну что восьмой класс, ну девятый… Максим пригляделся внимательнее, потом, оставив Иру стоять возле дверей, ничего ей не говоря, пошёл к столу, за которым сидели Софья, Нина, Юля и Тамара. Софья напряглась, совсем не ожидая того, что Максим направится к ней. Нина толкнула её в бок.

– Он, кажется, к тебе идёт… ты расслабься, что ли, как пружина сидишь, – прошептала девушка на ушко подруги.

Софья покраснела и попыталась расслабиться, но у неё предательски похолодели пальцы рук, впрочем и ног тоже. Максим подошёл к столу и протянул ей руку, Софья едва дышала.

– Пошли, потанцуем? Музыка классная, – сказал парень.

Софья думала, что она не сможет подняться со стула, так отяжелело её тело от напряжения и сильного волнения. Подняв голову, она вложила руку в его руку и медленно поднялась. Ира поверить не могла, она была готова подойти и отбить Максима, ей стало неловко и казалось, что все смотрят на неё и насмехаются над ней. Парень оставил её стоять одну, к ней никто не подходил, Максима боялись, зная, что Ира его девушка. Ну а он мог позволить себе вольность, спроси у него, почему, ответит, что ему так захотелось.

Максим провёл Софью на середину фойе, где танцевали несколько пар и обнял одной рукой за талию.

– Ты ведь в восьмом "Б" учишься, верно? – спросил он, наклонившись к Софье, от чего у неё перехватило дыхание.

Юная девочка не ожидала, что старшеклассник, нет… выпускник школы, который ей так нравился, вдруг пригласит её танцевать, она была не готова к этому. Ей не хотелось, чтобы он догадался о её чувствах к нему, переборов себя, она подняла голову и посмотрела в его глубокие, как синь неба, глаза.

– Нет, я перешла в девятый, через два года я тоже закончу школу, – ответила Софья.

– Не сомневаюсь в этом. Как я тебя раньше не замечал… тебе уже исполнилось шестнадцать лет? – спросил Максим, прижимая к себе Софью, от чего она едва держалась на ногах.

– На следующий год исполнится, восьмого марта, – опустив голову ответила Софья, стыдясь того, что она ещё маленькая и не доросла до его возраста.

– Понятно… что ж, тогда я подожду, – то ли шутя, то ли серьёзно, но ослабив объятия, ответил Максим.

Ира так и не сдвинулась с места, но в её головке зрели мысли, которые совсем не подходили к её смазливому личику. Девушка хотела отомстить и Максиму, представляя, как даст ему от ворот поворот, когда он к ней подойдёт, а он подойдёт непременно, в этом она не сомневалась. Представляла себе, как в темноте подкараулит Софью и повыдерет её красивые волосы.

Музыка закончилась, началась другая. Ира, злясь, решила сама пригласить на танец друга Максима, чтобы разозлить его.

– Валер, пригласи меня на танец, – подойдя к парню, сказала Ира.

Валера с опаской взглянул на Максима, который и правда шёл назад, когда проводив Софью, помог ей сесть за стол.

– Максим идёт, – ответил Валера, но Ира вдруг схватила его и потянула в середину фойе, взяв его руку и положив её на свою талию.

Максим сделал вид, что не заметил этого и вышел из школы во двор. Закурив сигарету, он поглядывал на большие окна, глядя, как все танцуют и веселятся.

– Дура, думает, я ревновать буду… Жаль, малолетка ещё, а она прехорошенькая. А как дрожала в моих объятиях, как тростинка. Нежная такая, глазастая, как я раньше не видел… – думал Максим, закуривая и переводя взгляд от Иры на Софью.

– Дроздов? Неужели куришь? – услышал парень и быстро обернулся.

– Балуюсь, Вера Николаевна, уже бросил, – ответил Максим, бросив начатую сигарету на землю.

– А вот сорить на территории школы не стоит, есть же урны, – ответила учительница по русскому языку и литературе, открывая дверь школы и скрываясь за ней.

Максим подобрал сигарету и отойдя в сторону, вновь затянулся. Ждать Ирину, парень не стал, ему стало скучно и он отправился домой.

Волнение Софьи прошло, оглядываясь, она искала глазами Максима. Ира, танцуя с Валерой, со злостью смотрела на неё, догадываясь, что её парень нравится ей. Только Ира и представить себе не могла, что Максим вовсе не считает её своей девушкой и встречается с ней от скуки.

Максим был из таких людей, которые позволяют себя любить, а сами любить не умеют. Отца своего он стеснялся, мать жалел, но и к ним он не чувствовал ничего такого, что называется сыновней любовью. Он был уверен в том, что уехав в город, непременно сможет влюбить в себя дочь богатого чиновника или какого-нибудь директора и многого добьётся.

Странно, но парню не приходило в голову, что по жизни интереснее самому всего добиваться и добившись, найти удовлетворение собой. У него была только одна цель – жить богато и без проблем. А это возможно, только женившись по расчёту, в этом Максим не сомневался.

Вечер подходил к концу, Софье стало скучно Максима она так и не увидела, хотя мальчики приглашали её танцевать. Ира же вышла во двор школы, но Максима не увидела. Девушка поверить не могла, что он пришёл с ней на вечер и оставив её одну, просто ушёл. Это было для неё унижением. Они много лет учились в одном классе, сидели за одной партой. Максим так часто её целовал, Ира была уверена в том, что он её любит, ведь и она его очень любила. Понять, почему же, бросив её, он просто ушёл, Ира не могла, но всё же подумала, что виной всему Софья.

– Пошли уже домой, Нина? – сказала Софья, после очередного танца сев за стол и наливая в стакан лимонад.

– Рано же ещё! – ответила Нина, доедая пирожное и запивая лимонадом.

– Ты же всё равно не танцуешь, ни разу не встала из-за стола, – сказала Софья.

– А я вообще не люблю танцевать, просто тут весело, – ответила Нина.

– Ну, как хочешь, а я домой пошла… – вставая из-за стола, сказала Софья.

Обернувшись, она увидела рядом с собой Иру и с удивлением подняла брови.

Ира вплотную подошла к Софье и внимательно рассматривала её. Ира была симпатичная, но не яркая девушка, с тёмными, короткими волосами, с карими глазами, узковатыми, невыразительными губами, ростом ниже Софьи, поэтому и стояла перед ней, подняв голову.

– Значит это ты решила его у меня отнять? Ты в зеркало на себя смотрела, малявка? – вызывающе произнесла Ира, которая вместе с Максимом закончила школу.

Нина выступила вперёд, видимо хотела ответить, но Софья удержала её, потянув за руку.

– Ревность – это неуверенность в себе. Не унижайся, опускаясь до ревности, да и вопрос не ко мне. Нина, пошли домой, скучно тут стало, – отстраняя Иру от себя и проходя мимо, ответила Софья.

Ира была подавлена и унижена, не только Максимом, но теперь и Софьей, которая была ещё и младше её. Ей хотелось схватить её за волосы, бросить на пол и… мысли занесли девушку далеко. Но тут было много народу, учителя и завуч, они следили за порядком.

– Сука… подожди у меня… встретимся ещё с тобой, – процедила сквозь зубы Ира, обернувшись на Софью.

А та шла с Ниной мимо танцующих пар через фойе, к выходу. Дождавшись, когда девушки вышли из школы, Ира быстро пошла за ними, но остановившись, прошла за здание школы, где было ещё темнее, так как свет горел только перед школой, а никак не за ней. Там Ира нагнулась и стала лихорадочно шарить руками по земле, видимо она раньше видела, что там валялись толстые сучья деревьев, обычно, туда дворник не доходил. Наконец Ира нашла то, что искала и схватив сук, выбежала из-за здания и побежала за Софьей.

Глава 5

В эту минуту Ира не думала о последствиях, ею двигало чувство мести и злость на Максима. Его, конечно, она ударить не смогла бы, боялась, а вот Софья… была младше её. Она видела, как Софья смотрела на Максима, ревность и чувство мести душили девушку. Ира увидела Софью и Нину, девушки медленно шли и болтали о чём-то, скорее всего, обсуждали сегодняшний вечер.

Услышав за спинами шаги и возню, Софья и Нина резко обернулись. Свет от фонарей на столбах позволил девушкам увидеть, как Максим на лету схватил Иру за руку, когда та замахнулась, чтобы сзади ударить Софью по голове и отняв у неё толстый сук, отбросил в сторону.

– Ты ума лишилась, дура? В тюрьму захотела? Идиотка! – закричал Максим, едва удерживая Иру за руки.

– Пусти! Отпусти меня! Я убью её и тебя убью! Она хочет отнять тебя у меня! Мммммм.... – прорычала Ира.

Максим резко отпустил её и она, не удержавшись на ногах, упала, но и сидя на земле, Ира слала проклятья на голову Софьи.

Максим невозмутимо подошёл к девушкам.

– Вы в порядке? Может тебя проводить? – спросил он, глядя на испуганное лицо Софьи.

Софья смотрела на Иру и ничего не могла понять.

– Что она от меня хотела? Не понимаю… – спросила она, взглянув и на Максима.

– Не обращай на неё внимания, видимо считает, что я её собственность. А мне вот ты нравишься! – сказал Максим, обернувшись на Иру, которая, встав с земли, отряхивала нарядное платье и со злостью поглядывала на них.

– Всё равно ты мне попадёшься, так и знай! – крикнула она, не рискуя подойти ближе, с опаской поглядывая на Максима.

– Я буду иметь в виду, пошли, Нина, – ответила Софья, собираясь уйти.

– Стой, я провожу вас, мало ли что этой сумасбродке в голову взбредёт… – сказал Максим, поспешив следом за Софьей и Ниной.

У Софьи пропало желание, ей стало всё равно, пойдём Максим с ними рядом или нет. Пожав плечами, она пошла дальше, оставив Иру стоять у фонарного столба.

Только Максим, сдав выпускные экзамены и получив аттестат, оформил документы, взял в поликлинике соответствующую справку для поступления в институт и тут же уехал в Краснодар, забрав деньги, которые мать откладывала для него многие месяцы. Наверное, Максиму было всё равно, что мать экономила на всём, ничего себе не покупая, не жалея денег только для сына. Она знала, что сын скоро уедет, на сердце было не спокойно, но удержать его она не сможет и это она тоже знала. Скорее, для своего спокойствия, женщина и отдала все сбережения сыну, но Максим то ли не понимал этого, то ли ему было всё равно, но поблагодарив мать и обняв напоследок, он ранним утром вышел из дома и пошёл к остановке автобусов, что ехали в город.

Софья и Нина всё лето помогали матерям на ферме, за что им отдельно заплатили не весть какие деньги, но девушки смогли поехать в область и купить обновы для школы. Софья тосковала по Максиму, но была уверена, что он то точно забыл о ней. Жизнь в деревне шла своим чередом. Лето быстро прошло, иногда девушки ходили на речку, чтобы искупаться и позагорать, иногда ходили в лес по ягоды, чтобы на зиму сварить варенье.

– Наверное и имени моего не помнит… – вздыхая, часто думала Софья, вспоминая Максима.

Ира лишь раз встретила Софью. Работая на ферме, Софье было недосуг с кем-либо встречаться. Однажды, Софья ушла домой с работы одна, Нину задержала мать, тогда-то Софья и увидела Иру по дороге домой. Было довольно темно, Софья не знала, намеренно ли Ира ждала её, или же встреча оказалась случайной. Но тем не менее, Ира преградила ей дорогу.

– Ну что… где твои защитники, а? – подбоченясь, язвительно спросила Ира, имея в виду Нину и Максима.

– Мне защитники не нужны, с тобой я и сама справлюсь. Чего надо? – спросила и Софья.

– Да кто ты такая, чтобы мне от тебя что-то было нужно? – разозлилась от спокойствия девочки Ира.

– Послушай, Ира, делить мне с тобой нечего, Максим уехал в город, чего ты от меня хочешь? Некогда мне, пусти! – воскликнула Софья, когда Ира попыталась схватить её за волосы.

Но Софья, схватив её за руки, резко оттолкнула от себя, Софья была крепче Иры, выше её и сильнее, об этом Ира не подумала. Едва удержавшись на ногах, Ирина словно кошка прыгнула на Софью, подняв с земли камень. Ира замахнулась и с силой ударила Софью камнем, уклониться та не успела и увесистый камень попал в голову девушки. Удар был довольно сильный, с рассечённой брови, застилая глаз, пошла кровь. Разозлившись и почувствовав боль, Софья первая схватила Иру за плечи и затрясла её.

– Гадина! За что? Что я тебе сделала, а? Убью, тварь! – закричала Софья и повалив девушку на землю, сев на неё сверху, стала обеими руками бить по её лицу.

Ира старалась защитить себя, выставив вперёд руки. Наверное, это ещё долго бы продолжалось, но услышав крики, подбежала Нина, они с матерью возвращались с фермы. Взяв Софью под мышки, она с большим трудом оттащила её от Иры.

– Ты что делаешь? Вы что, с ума сошли? Максима давно в деревне нет, ни ты, ни тем более ты, ему не нужны! Он давно себе новую пассию нашел, я уверена в этом! Всё! Перестаньте! – крикнула Нина, встав между девушками и стараясь удержать обоих, так как они вновь бросились друг к другу.

– Что тут происходит, Софья? Да у тебя кровь! – воскликнула Ольга, мама Нины, подходя к девушкам.

– Мам, ты иди, мы тут сами разберёмся, – попросила Нина и Ольга ушла, очень устав на работе.

– А и правда… чего это мы? Он, гад, бросил меня, с тобой вроде ни разу и не гулял, уехал, даже не простившись, а мы тут друг другу морды бьём? – тяжело дыша, воскликнула Ира.

– Ты же первая начала! Я тебя трогала? Ты мне бровь разбила, дура! – криком ответила Софья.

– Ир, иди домой, ладно? Надеюсь, у тебя ума хватило и ты не переспала с ним? – спросила вдруг Нина.

Застыв, Софья и Ира с недоумением посмотрели на неё, потом переглянулись между собой.

– Я ещё с ума не сошла, нет конечно! Да меня бы мать прибила сразу, – успокаиваясь, ответила Ира.

– Вот и хорошо, расходимся по домам. И хватит уже валить с больной головы на здоровую. Максим бросил тебя и уж поверь, не из-за Софьи. И она его уже давно забыла, – сказала Нина.

Софья с укором взглянула на подругу, та кивнула ей головой.

– Ты забыла, я же знаю. Не до парней нам, скоро занятия начнутся, пошли, Софья, – сказала Нина, уводя подругу за руку.

Через пару дней они узнали, что Ира уехала к тётке в Саратов, собирается поступать в институт, вроде, учиться на технолога. Девушка оттягивала отъезд до самых вступительных экзаменов.

– Этот твой Максим, вообще бессовестный! Заморочил ей голову, к тебе подкатывал, но ты для него мала оказалась, жук… – злясь, говорила Нина.

Софья молчала, не зная, что ответить. Ведь по сути, Нина была права, но от этого её чувства не становились меньше. Она тосковала по Максиму, а он всё не приезжал.

Шли дни, месяцы, девушки заканчивали девятый класс. Софья старалась забыть Максима, не думать о нём, а летом он приехал домой к родителям. Его мама с гордостью говорила соседкам, что сын поступил в политехнический институт, правда, живёт пока в общежитии, но познакомился с хорошей девушкой из богатой семьи.

– Пишет, что любят они друг друга, о женитьбе пока молчит. Да… её отец – директор ювелирного завода, очень обеспеченная семья у девушки, – с гордостью говорила женщина.

– Так ведь семья девушки богата, вот если Максим разбогатеет, тогда… нашла чем хвастаться, – ответила соседка, у который сын жил в Москве, где закончил университет и жил совсем неплохо, помогая и родителям.

– Бог даст, Максим сам всего в жизни добьётся, он у меня настырный, – уверенно ответила Анисья, мама Максима.

В конце июня Максим наконец приехал. Весь из себя такой ухоженный, городской, он резко отличался от деревенских ребят. Кажется, парень изменился не только внешне, взгляд стал ещё увереннее и наглее, он вёл себя так, словно стал знаменитым артистом. Но на местные танцы он всё же явился. Иры в деревне не было, хотя её мать и ждала дочь на каникулы домой.

Максим явился в местный клуб, наверное, больше показать себя и посмотреть на других, будучи уверенным, что он выше их во всём. И на него смотрели с завистью, а были такие, что и с восхищением. Было видно, парень оделся по моде и довольно дорого. Поговаривали, что оделся он на деньги матери, что она ему всучила перед отъездом в Краснодар, только это было далеко не так.

Приехав в город, Максим всё же поступил в институт и месяца через два, уже встречался с девушкой с параллельного потока, заранее узнав, что она единственная дочь директора ювелирного завода. И таки влюбил девушку в себя, его самоуверенность, видимо, её и подкупила. Хорошо говорить, парень умел и настойчиво ухаживал за Дианой.

Глава 6

Диана была красивой девушкой, с миндалевидными глазами, обрамлёнными длинными ресницами и чёрными бровями дугой, на нежном, светлом личике. Мать девушки была молдаванкой, отец еврей, может поэтому Диана не была похожа на других девушек, красота у неё была неординарная, смесь молдаванки и еврея. Родители в ней души не чаяли, но девушка была на удивление скромной, не любила выделяться среди других и одевалась просто, хотя вещи и были дорогими.

Максим, словно хороший психолог, смог влюбить в себя девушку, да так, что она полностью слушалась его. Правда, первые дни он покупал ей цветы и подарки, в виде сувениров или духов, причём дорогих, зная, чья она дочь. Носить драгоценности, Диана не любила, только и носила маленькие серьги с изумрудом и бриллиантами, которые надела ей мама в день шестнадцатилетия, с просьбой, чтобы дочь их никогда не снимала. И Диана, пообещав, не снимала серьги, часто и забывая о них. Знакомить Максима со своими родителями, Диана не торопилась, вернее, этого не хотел сам Максим, не объясняя причину.

– Не будем торопиться, дорогая, нам нужно институт закончить, ты же понимаешь, что мне нужно будет содержать семью, – сказал Максим, когда Диана сказала ему, что хотела бы пригласить его в гости к себе домой.

Он знал, что у них квартира в центре города и дача за городом, по тем временам скромная, шесть соток, но Лев Евгеньевич построил на них двухэтажную дачу с мансардой, посадив плющ, чтобы всё лето в доме было тенисто и прохладно. Камин ему строил печник, довольно известный в начале пятидесятых, так же оставшийся одним из лучших и в самом конце шестидесятых. Наверное, Лев Евгеньевич понимал, что особо шиковать нельзя, хотя несомненно, припрятанные средства у него были. Он записал дачу и квартиру на имя жены, так… на всякий случай. Как говаривал он сам, мало ли что, имея в виду, что все же Лев Евгеньевич побаивался ареста, которые иногда и случались, стараясь жить поскромнее и "подчищать" за собой свои дела. И это ему пока удавалось.

Особенно он стал осторожен после ареста директора одного из учреждений пищевой промышленности, у которого, при обыске, в подвальном помещении нашли склад с дефицитными продуктами.

Лев Евгеньевич тоже имел, но… не склад, конечно. Для ювелирных изделий и слитков золота он отвёл место под дачей, точнее, построил подпол, который тщательно отгородил тяжёлой старинной мебелью, к которой имел слабость, скупая у антикваров столик и этажерку, огромный буфет чёрного дерева, с причудливой отделкой или комод с маленькими шкафчиками. И совсем недавно, приобрёл два одинаковых канделябра известного итальянского мастера восемнадцатого века, из бронзы, в форме обнажённой нимфы, у которых были потайные днища, увидеть или обнаружить их было непросто. Там Лев Евгеньевич спрятал наиболее ценные драгоценности, но о них никто кроме него не знал. И если случилось бы, что он внезапно умер, тайна ушла бы с ним в могилу.

Мужчина был не стар, правда женился довольно поздно, в тридцать четыре года, на данный момент ему и было пятьдесят три года. Осторожный во всём, он даже жене не доверял свои секреты.

А Камелия Георгиевна очень любила драгоценности и только с самыми драгоценными камнями, бриллианты должны были быть непременно на платине, в сочетании с изумрудами и сапфирами. В её кругу ей конечно завидовали, какой женщине не хочется носить драгоценности. Работала Камелия Георгиевна в исследовательском институте, заведующей лабораторией.

Лев Евгеньевич мечтал о сыне, но Камелия, после рождения дочери, перенесла внематочную беременность, операцию и рожать повторно, очень боялась, предохраняясь каждый раз, когда была близка с мужем. С годами, близость становилась всё реже При своей занятости, они очень уставали, да и напряжение от страха потерять не только имущество, но и свободу, остужало пыл Льва Евгеньевича. А Камелия Георгиевна не настаивала. О том, чтобы изменить друг другу, в мыслях не было ни у неё, ни у него. Они с брезгливостью считали, что это грязно и полностью доверяли друг другу.

Так что, у разных людей и ценности разные, что моральные, что имущественные. Не привередливой ни в чём дочери, в её желаниях, они не отказывали, правда, желаний было не так много.

Сначала Максим сам приглашал Диану в кафе и в кино, но деньги, что всучила ему его мать, закончились, ведь пришлось и приодеться, всё-таки студент и хорош собой. Ну а стипендии едва хватало на еду, поэтому походы в кафе стали редкостью. А когда Диана осознала, что он приезжий, живёт в общежитии, из дома, верно, помощи не получает, стипендия маленькая, всего двадцать восемь рублей, она сама стала приглашать его в кафе и в кино. Сначала Максим отказывался, говоря, что это неправильно и он не может на её деньги ходить в кафе, но через месяц он намекнул, что голоден, а стипендия будет ещё через неделю. В общем, он "с трудом" согласился пойти в институтскую столовую, но Диана ответила, что не привыкла там есть и они пошли в кафе неподалёку.

Дальше больше, Диана всегда была при деньгах, причём, больших деньгах. Они вместе обедали в кафе, вечерами часто стали захаживать в ресторан. Диана сказала, что платить должен парень и каждый раз давала ему в руки пачку денег. В первый раз брать было неудобно, так он сказал, но потом просто привык. Диана любила и для неё это было в порядке вещей, ведь студенты, так считалось, бедный народ. А когда Максим сказал, что хочет поехать домой и соскучился по родителям, Диана плакала, говоря, что будет скучать по нему. Любил ли её Максим… скорее нет, чем да. Послушные девушки парням не нравятся, тем более он знал, что она привязана к нему, как собачонка.

Далеко Максим с ней не заходил, в смысле, до постели, понимая, что одна ночь может всё испортить и он останется ни с чем. Он знал, что Диана наивная девственница и позови он её, она не откажется. Он не звал, вернее, не настаивал на близости, боясь и её напугать.

Однажды, когда её родителей не было дома, она пригласила его на обед и он из любопытства пошёл. Ему хотелось убедиться в том, что она та, которая нужна ему по жизни. И он не ошибся, такой роскоши парень никогда не видел. Огромная квартира была со вкусом, но богато обставлена, хрустальные люстры сверкали, свисая с потолков, мебель под старину была массивной и очень красивой. Диане нравилось, когда Максим целовал её в губы, ведь он никогда не наглел, только целовал, правда, поверх одежды лаская упругую грудь девушки. Но и всё, на этом Максим останавливался.

А в тот же вечер, проводив девушку домой, ехал к своей пассии, молодой женщине, которая была доступна для него и никогда ему не отказывала. Ей он ничего не обещал, ничего не приносил, женщине это было и не нужно. Буфетчица из его института жила неплохо и Максим ей нравился, он её удовлетворял, силой, молодостью и красотой. Об этой связи никто не знал, Максим сказал Вере, что уйдёт от неё, если она кому-то разболтает об их отношениях, аргументируя это тем, что он студент и его нравственность и репутация не должны пострадать. Парень неплохо устроился, удовлетворяя свои потребности во всём.

Приехав домой, он вечером вышел в клуб на танцы, совсем забыв и об Ире, и тем более о Софье. А она уже знала, что Максим приехал на каникулы домой, слухи в деревне распространялись быстро. Волнуясь, Софья собиралась на танцы, ведь других развлечений в деревне и не было. Нина пришла с ней с фермы и сказав, что должна переодеться, побежала домой. Вскоре, девушки шли к клубу, Нина видела, как Софья волновалась. Остановившись, девушка резко потянула Софью за руку.

– Успокойся, ладно? – успокаивающим тоном сказала Нина.

– Да спокойна я! А если и он сейчас там? – спросила Софья.

Она и хотела, чтобы Максим был в клубе, тосковала по нему и очень боялась его увидеть.

– Если он и пришёл в клуб, о тебе давно забыл, я его знаю… вспомни Ирку, которая страдала по нему? Встречался с ней два года и так с ней обошёлся, урод, – высказалась Нина, прошептав последнее слово.

– Ладно, пошли, будь что будет… – ответила Софья, уходя в сторону клуба, откуда доносилась музыка и шум.

Войдя в клуб, Софья огляделась по сторонам и увидев Максима, застыла на месте. К ней подошёл Миша, который весь год пытался с ней встретиться наедине и поговорить, но Софья каждый раз находила причину и убегала.

– Пошли, потанцуем? – попросил он, с надеждой глядя на неё.

– Занято, парень, этот танец она обещала мне, – услышала Софья за своей спиной и тут же обернулась.

– Привет! Я ждал тебя, идём танцевать, – взяв Софью за руку и увлекая за собой, сказал Максим, не дав девушке опомниться.

Софья с виноватым видом оглянулась на Михаила, тот стоял, словно побитый. Конечно, если бы Софья отказала Максиму, он бы справился с ним, но девушка пошла следом за Максимом.

– Ну что же ты спасовал, а? – спросила Нина, взглянув на Михаила.

– А что, я должен был силой её увести, что ли? – с раздражением ответил Михаил, глядя на Софью, которую уводил к середине клуба Максим.

– А ты за этот год изменилась, похорошела. Не пойму только… похудела, что ли? – спросил Максим, обняв Софью за талию и танцуя в такт музыке.

– Скажешь тоже… ну да, похудела немного, работы было много, – ответила Софья, смутившись от слов Максима и ещё больше от взгляда, которым он смотрел на неё.

Она и сама, поглядывая на своё отражение в зеркале, замечала, что изменилась и похудела. Собственно, Софья и хотела похудеть и была рада, что это всё-таки удалось. За год она и правда изменилась, как известно, девушки с годами меняются, даже невзрачная Нина изменилась, похорошев.

– Значит, год отучишься и дальше что? Тут, в деревне останешься, или же дальше учиться будешь и в город поедешь? – спросил Максим, тихо говоря у самого ушка Софьи, что заставляло её волноваться.

– Родители хотят, чтобы я в городе училась, в медицинский поступила, – боясь поднять голову и взглянуть в синие глаза парня, ответила Софья.

– А ты сама, Софья… чего ты хочешь? Ведь я в городе живу и обратно возвращаться не собираюсь. Быть может я смогу тебе помочь? Одной в городе, после деревни, непросто будет, тем более юной девушке, – сказал Максим.

– Не знаю… я бы хотела стать врачом, а в городе тётка живёт, сестра отца, ты же знаешь. Но я не хочу у неё жить, папа говорит, сам отвезёт меня к ней, поговорит обо мне с сестрой. Только жить у неё… хм… я бы не хотела, – ответила Софья.

– Тебе должны комнату в общежитии выделить, не парься, не захочешь жить с тёткой, никто же тебя не заставит, – ответил Максим.

Музыка закончилась, Максим проводил Софью к колонне, подальше от середины зала. К ним подошла Нина.

– Софья, может домой пойдём? – спросила она.

– Мы же только пришли, куда спешить? – ответила Софья, зная, что Нина не любит танцы, хотя и её ребята нет-нет, да приглашали танцевать.

– Детское время, что дома делать в такой чудесный вечер? Верно? – спросил Максим, наклонившись к лицу Софьи.

Глава 7

– Утром на работу идти, – ответила за неё Нина.

– Нин? Ну ты чего? Мы же и правда только пришли, – взглянув на подругу, ответила Софья.

– Ты как хочешь, а я домой пошла, – обидевшись, ответила Нина.

– Иди-иди! Я сам Софью провожу до калитки её дома, – кивнув головой, ответил Максим.

Нина молча ушла, Софья хотела было пойти за ней, но Максим удержал её за руку.

– Пошли танцевать, музыка классная, – сказал он, уводя девушку в середину зала, где множество пар, обнявшись, танцевали медленный танец.

Максим обоими руками обнял Софью, а она, испуганно упершись руками о крепкую грудь парня, старалась удержать дистанцию между ними.

– Оглянись вокруг, видишь, как все танцуют, прижавшись к друг другу? Это же медленный танец… глупышка, чего ты боишься? Не съем же я тебя, в самом деле. Софья… ты очень красивая… и имя у тебя красивое… кажется, я в тебя влюблён… – шептал Максим на ушко напуганной Софье.

Ей ещё никто никогда таких слов не говорил, да и не обнимал так, у неё кружилась голова. Софья верила каждому его слову, осознавая, что он и правда влюблён в неё. Ну а Максим, который разбирался в психологии женщин, знал, что несколько слов о любви и внешности девушки и она будет на седьмом небе от счастья, будучи уверенной, что в неё влюблены, тем более такая простушка, как Софья. Но на этот раз, Максима словно что-то пронзило в душе. Говоря Софье такие слова, он осознавал, что это юное создание и правда овладевает его сердцем, которое доселе и вовсе не знало таких чувств, как любовь.

– Нет… я не должен поддаваться чувствам. Как же Диана? Как же все мои планы на будущее? Что даст любовь к этой девочке? Что у неё есть? Я не должен… – думал Максим, прижимая к себе Софью и чувствую воздушный аромат её пышных волос.

А эта девочка и сама не желая того, разбудила в нём чувства любви, о которых он никогда не знал. Максим вообще не желал понимать, что есть любовь, даже к родителям относился без сыновней привязанности. Не видел их год, а словно вчера простился, не тоскуя ни по матери, ни тем более по отцу. А тут… Максимом овладело чувство нежности к Софье, в груди защемило, сердце учащенно забилось, ему не хотелось её отпускать… никогда. Немного отдыхая, они танцевали весь вечер.

На них поглядывали и шушукались за их спинами. Тихоня Софья, отбила у Иры Максима, детские разговоры, конечно, но в деревне без внимания ничего не оставалось. Максиму было наплевать, что о нём судачат, но для Софьи это было нежелательно. Максим и Софья вышли из клуба, парень намеревался проводить девушку до её дома и они медленно пошли в сторону домов, что рядами стояли в посёлке. Максим волновался, удивляясь этому, не знал, как вести себя с Софьей, понимая, что она ещё очень юна. Но ещё он понимал, что сегодня он влюбился в неё и это было правдой. Это новое состояние ему нравилось, хотя парень не знал, злиться ему на это или радоваться такому нежному чувству.

Максим, кажется не соображая, спонтанно вёл Софью в сторону от посёлка, она, опустив голову, шла рядом. Волнуясь, Софья сначала и не поняла, что они довольно далеко ушли от посёлка в сторону реки, а подняв голову, ахнула в темноте и очень испугалась.

– Мамочки! Мы же не туда ушли! – воскликнула она, собираясь вернуться назад.

– Софья, стой! Подожди… я сказать тебе хочу… ведь люблю я тебя, вот такие дела… – произнёс Максим, держа Софью за руку.

От волнения она не совсем осознавала, что он говорит, но у него было страдальческое лицо, что она поверила ему.

– А как же Ира? Вы долгое время… – Софья не договорила.

– Ну какая Ира, Софья? Ты слышишь меня? Я никогда никого не любил, такое со мной впервые! Ты мне веришь? – в тон девушке воскликнул Максим, схватив её за плечи и глядя своими синими глазами в её глаза.

И Софья поверила, только на этот раз Максим говорил правду. Им овладела любовь, о которой он раньше никогда не ведал.

– Что же теперь будет, Максим? Ведь и я тебя люблю… давно люблю… я ждала тебя каждый день, так бывает? – с наивностью юной девочки, спросила Софья.

Ничего не отвечая, Максим обнял дрожащую в его руках Софью и поцеловал в губы. Это был первый поцелуй в жизни Софьи, она была готова потерять сознание.

– Меня никто никогда не целовал… никогда… – прошептала она, закрывая глаза.

Максим, прижав её сильнее, поцеловал ещё раз. Он мог не совладать с собой, ещё немного, густая трава накрыла бы их с головой. Он, не удержавшись, медленно положил Софью на траву, не переставая целовать в губы и нежную шейку девушки. Но когда она почувствовала его руку на своём бедре под платьем, а вторая рука сжала её маленькую, упругую грудь, Софья словно проснулась от прекрасного сна и тут же хотела вскочить на ноги, но сильные руки Максима удержали её, он всем весом своего крепкого тела лёг на неё. Тяжело дыша, Максим стал расстёгивать пуговички на её платье.

– Нет! Прошу тебя, Максим! Не надо! – заплакав, воскликнула Софья.

Максима это отрезвило и он сел, отпуская её, Софья быстро встала и на ходу застёгивая пуговицы, побежала к посёлку.

– Чёрт… что же я делаю? Ведь люблю я её… люблю… Софья? – вскочив на ноги и побежав следом за ней, позвал Максим.

Софья обернулась, но не останавливаясь, шла вперёд. Было довольно поздно, Наталья возвращалась от Нины, не дождавшись дочь и волнуясь за неё. Но Нина сказала, что Софья осталась в клубе, а она вернулась одна. Нина умолчала, что Софья осталась с Максимом. Наталья была в панике, не понимая, куда могла пойти Софья. Дойдя и до Тамары, она прошла и до дома Юли, зная, что Софья дружит и с ними.

– Прости меня! Я не удержался, я не должен был, знаю… но я так тебя люблю! Софья, умоляю, прости меня, – догнав Софью и схватив её за плечи, произнёс Максим.

– Мне пора домой, мама верно волнуется, я пойду, – вытирая со щёк слёзы и стыдясь смотреть в его глаза, ответила Софья.

– Софья… послушай меня, прошу тебя! Я виноват, я не хотел, поверь! Прости меня, не удержался, ведь я люблю тебя, понимаешь? – с отчаянием воскликнул Максим.

– Я верю… правда верю. Но мне и правда пора домой, поздно уже, – с опаской оглянувшись на поселок, представив, что сейчас скажет мать, ответила Софья.

– Я сам скажу тёте Наталье, что мы с тобой просто погуляли, пошли, – взяв её за руку и уводя в сторону посёлка, ответил Максим.

– Нет! Я сама, прошу тебя, так будет лучше, мама может не понять… ладно? – взмолилась Софья.

– Ну я хоть до посёлка тебя доведу? – спросил Максим, не останавливаясь.

Софья кивнула головой и улыбнулась. Она и предоставить себе не могла, что тот, о котором она мечтала столько лет, любит её. В этом она теперь не сомневалась, Софья видела его глаза, синие, как небо и верила ему.

В начале улицы, Максим, попрощавшись с ней, чмокнул её в щёчку и сказав, что завтра они увидятся на танцах, ушёл в сторону своего дома. Софья побрела домой, но у калитки её встретила Наталья.

– Господи! Софья! Ты хоть знаешь, который сейчас час? Где тебя носит? Все подруги дома, а тебя нет! Я же чуть с ума не сошла! – испуганно воскликнула она.

– Прости, мамочка, я не посмотрела на часы. Мы просто гуляли с Максимом, он из города приехал, – не глядя на мать, сгорая от стыда ответила Софья.

Ей казалось, мать догадывается, что Максим целовал её и не только.

– С Максимом? Да ты хоть знаешь, какой он? Этого мне только не хватало! – всплеснула руками Наталья.

– Мам, он хороший, люди болтают, не ведая. А он не такой, – наконец взглянув на мать, ответила Софья.

– Ох, Софья… только не ошибись, дочка. Я то лучше его знаю и жизнь получше тебя знаю, часто, ошибки нам дорого обходятся, – ответила Наталья, входя в дом с Софьей.

Смысл слов матери, Софья навряд ли правильно поняла, но эту ночь она уснуть не смогла, вспоминая, как сладко целовал её Максим и как едва не случилось непоправимое.

– Может мама это и имела в виду? Неееет… я что, дура, что ли… это произойдёт только после свадьбы. Он ведь любит меня… а вдруг опять… – сердце девушки больно сжалось, учащенно забилось в груди, от сознания того, что если Максим вновь захочет с ней прогуляться за селом, она может не удержаться.

Это её пугало, ведь она любила Максима, давно любила. А теперь, когда и он говорит, что любит… предрассветной тишине.

Максим, придя домой, лёг во дворе, открыв раскладушку и бросив на неё матрас. Летняя ночь была тёплая, между плодовыми деревьями мерцали звёзды и светила полная луна. Максим не смог уснуть сразу, вспоминая пухлые губы Софьи, её девичью, маленькую грудь. Внутри парня боролись противоречивые чувства. Он сознавал, что любит Софью, напрочь забыв о Диане, которая постоянно думала о нём, считая дни до его возвращения.

– Если я выберу любовь… буду жить в нищете, я не этого добивался, целый год обхаживая эту простушку. Диана, дура влюблённая, но мне придётся жениться на ней, чтобы добиться своей цели. А Софья… милая моя девочка, наивная, нежная, смогу ли я без неё? – мучаясь, думал Максим.

Утром прибежала Нина, Софья сделала вид, что обижена на подругу, хотя понимала, останься она вчера, может они вместе и ушли бы домой и ничего бы такого с Максимом не произошло.

– Здрасьте, тётя Наталья! А Софья… а, привет! – нарочито громко говорила Нина, подходя к Софье, которая только что появилась в дверях.

Та, надув губки, села за стол, Наталья успела с раннего утра пожарить пирожки с картошкой, поставив с вечера тесто, которое к утру поднялось.

– Здравствуй, стрекоза! Садись, пирожок горячий поешь, на вот, с молоком, – ответила Наталья, наливая в кружку горячее молоко.

На столе стояло большое блюдо, полное пирожков, на кухню зашёл Антон и сел за стол, Наталья и ему налила молока, погладив сына по голове, по густым русым волосам.

– Ты чего? Ну что? Вчерась что было-то? – толкнув Софью плечом в плечо, шёпотом спросила Нина, сев рядом с ней.

– Потом… – кивнув головой ответила Софья.

От волнения от произошедшего вечером, у неё и аппетита не было, она лишь попила молоко, положив пирожок на тарелку.

– А ты чего не ешь? А, Егор? Уезжаешь, что ли? – спросила Наталья, взглянув на мужа, который вошёл на кухню, надев белую рубашку и серый костюм, так он одевался, когда уезжал в город с председателем.

– Григорий Матвеевич просил утром одеться в парадный костюм, в город с ним поедем. Сказал, буду сопровождать его к начальству. Получится и к сестре загляну, давно не виделись, – сев за стол и с аппетитом откусывая горячий пирожок, ответил Егор.

Быстро поев, мужчина поднялся и сказав, что будет поздно, вышел из кухни.

– Антон, мы с твоей сестрой на работу опаздываем, со стола убери и посуду помой, сынок, – сказала Наталья, первая встав из-за стола.

– Угу… – с полным ртом пробурчал Антон, запивая пирожок молоком.

Следом поднялись и Софья с Ниной, которая едва сдерживалась от любопытства, всё знаками спрашивала, что же вчера произошло. Софья под столом ущипнула её и её строгий взгляд, наконец успокоил Нину.

– Мам, мы с Ниной вперёд побежим, ты наверное, ещё за тётей Олей зайдёшь? – сказала Софья, увлекая за собой Нину.

Софье и самой не терпелось рассказать подруге, что вчера впервые поцеловалась, да ещё с тем, кого так сильно любила.

– Да что мне к Ольге заходить-то? Небось, дорогу до фермы знает, сама дойдёт, – ответила Наталья, положив несколько пирожков в бумажный пакет и сунув в руки Софье.

– Зачем это? – спросила Софья.

– Нечего в обед домой бежать, там и поедите, – ответила Наталья, проходя в свою комнату.

– Ладно, пошли! – выходя из кухни, оттуда во двор, сказала Софья.

Пробежав через двор, девушки выбежали за калитку, дальше пошли в сторону фермы вдоль домов, что стояли в ряд.

– Я лопну от любопытства! Рассказывай уже! – нетерпеливо воскликнула Нина, дёрнув Софью за рукав платья.

Софья остановилась, щёчки покрылись румянцем, она с волнением прошептала.

– Мы с ним целовались…

У Нина округлились глаза.

– Правда? И как? – спросила Нина.

– Ой, Нина! Он так целуется, Максим мне в любви признался… он любит меня, представляешь? Любит… – задумчиво произнесла Софья.

– Ну, во-первых, ты целовалась впервые и сравнивать тебе не с кем. Во-вторых… все они в любви признаются, пока своего добиваются. А добьются… ищи их свищи! – ответила Нина, продолжив идти.

– Ты не понимаешь! Я видела это в его синих глазах, он не врёт, – ответила Софья обидевшись на слова подруги.

– Надеюсь, дальше поцелуев дело не зайдёт… или же… было что? – резко остановившись, спросила Нина.

– Нет конечно! Я что, дура? Правда… он пытался… в общем… – стыдливо бормотала Софья, замедляя ход.

Теперь остановилась Нина и испуганно посмотрела на неё.

– В общем, что? Ну конечно! Это же Максим! Под юбку, видать, полез, да? – спросила Нина.

– А ты откуда знаешь? – испуганно спросила Софья, с удивлением взглянув на Нину, но тут же очнулась, понимая, что ляпнула лишнего.

– Ты главное, головы не теряй, ладно? Он вновь попытается, я знаю… Софья? Слышишь меня? Если между вами это случится, он бросит тебя, даже не сомневайся. Мне мама постоянно говорит, девушки легкомысленно отдаются парням, веря в их любовь, а потом остаются с брюхом, ох, Софья, берегись! Максим не такой, он и любить-то не способен, – продолжив идти, сказала Нина.

Софья медленно побрела за ней, вникая в смысл сказанного подругой.

– Нет… Вы все ошибаетесь… он не такой, он не может… он любит меня, я знаю… – шагая следом за Ниной бормотала себе под нос Софья, растерянно глядя на дорогу.

Софья растерянно шла на работу по дороге, ведущей к ферме, где она на лето устроилась работать, а Нина устроилась к своей матери. Помогая матери, она весь день думала о Максиме, а от воспоминаний о том, как он целовал её, юное тело пробирала дрожь, до мурашек.

– И о чём ты только думаешь? Смотри, до конца доить нужно, иначе вымя распухнет! Куда смотришь? Софья? Да что с тобой? Ты часом не заболела? – спрашивала Наталья, тревожась за дочь.

– Да ни о чём я не думаю… я до конца дою, не беспокойся, – растерянно отвечала Софья, сжимая вымя коровы, чтобы убедиться, что оно пустое.

Едва дождавшись вечера, не дожидаясь матери, Софья выбежала из хлева, после того, как там почистила и прибралась. От неё пахло скотиной и молоком, а хотелось успеть в клуб, но прежде, нужно было искупаться и волосы подсушить. Софья заглянула на птицеферму, но в дверях столкнулась с Ниной.

– Ну что, пошли домой? Я должна искупаться, вода в душе за день на солнце согрелась, идём уже! – сказала она подруге и вышла во двор.

Девушки пошли домой, Нине на танцы идти не хотелось, по телевизору должен был начаться фильм, который она ждала всю неделю.

– Я не пойду в клуб, иди одна, – сказала Нина, едва успевая за Софьей, которая почти бежала к своему дому.

Софья резко остановилась.

– Как не пойдёшь? Почему? Я что же, одна пойду, что ли? – испуганно спросила она, наверное испугавшись, что придёт Максим и вновь пойдет её провожать.

– Я лучше фильм посмотрю, танцы я не люблю, ты ведь знаешь, – ответила Нина, продолжив идти вперед.

Софья поспешила за ней.

– А ещё подруга называется! Как же я одна пойду? – обиделась она.

– Почему одна? Юля с Тамарой непременно пойдут, с ними иди, – невозмутимо ответила Нина.

Софья тяжело вздохнула и остановилась возле дома Нины, куда они дошли. У дома Юли, поодаль, стояла она сама и Тамара. Софья пошла к ним, а Нина зашла во двор и пошла к своему дому. Кольчатые заборы, вдоль дороги, а на них перевёрнутые банки и вёдра, плетёные корзины и горшки, картина, свойственная для деревни.

– Вы что же, уже в клуб собрались? – подойдя к подругам, спросила Софья.

– Да вроде рано ещё… пока просто болтаем, а что? Тоже пойдёшь? – спросила Тамара, зачем-то подмигнув Юле.

Софье это заметила. Она догадывалась, что по деревне уже разошлись слухи о ней и Максиме, Софье стало не по себе.

– Так спросила. Ладно, я пойду… подруги называются… – обидевшись, ответила Софья.

– Наверное и Максим придёт, верно? – подмигнув Тамаре, спросила Юля.

Софья, остановившись, резко обернулась.

– Придёт конечно! А вам завидно, что ли? Чего взъелись? – воскликнула она.

– Жалеем тебя, дурочка! Максим с Иркой встречался и что? Бросил её? Думаешь, тебя не бросит? Ты что, не знаешь его? Ставит из себя… а сам… – Тамара не могла найти слов, глядя на искажённое болью лицо Софьи.

– Вы же не знаете его! Он хороший! Да ну вас! – воскликнула с обидой в голосе Софья и развернувшись, побежала к своему дому.

Убежав в свою комнату, она сняла с вешалки платье, в котором была на выпускном вечере и взяла чистое полотенце. Софья прошла в душ, который Егор смастерил пару лет назад, чтобы летом, на скорую руку, можно было искупаться, огородил брезентом и на стойках водрузил бочку, в которую наливал воду из крана, через шланг. Вода за день на солнце нагревалась и купаться тёплым летним днём было в удовольствие. Вечером, с работы приезжал Егор, купался и на ночь заливал в бочку воду из крана и так каждый день, всё лето. Да и Наталья приходила с работы, в жару, в хлеву за целый день и вспотеешь, и пропахнешь, искупаться после работы, в самый раз. Зимой топили баню, за лето запасались разными вениками, от листьев и ветвей которых пахло деревьями, сушили их и парились с ними в бане. А Егор с парной выбегал на мороз, в чём мать родила, да так многие в деревне делали. Стоя под душем, Софья едва не плакала, душила обида. Она не могла понять, за что её подруги так не любят Максима.

– Они его просто не знают… он хороший… и я люблю его, – бормотала Софья.

– А ты куда опять собралась? – спросила Наталья, увидев дочь в нарядном платье, с распущенными по плечам волосами.

– Мам, в клуб иду, нельзя? – спросила Софья.

– И с кем идёшь? С Ниной? – спросила Наталья.

– Нет, она не захотела идти, одна пойду, – ответила Софья, намереваясь выйти из дома.

– Одна никуда не пойдёшь. На улице скоро темнеть начнёт, нечего в клубе делать, – сказала Наталья, проходя на кухню, чтобы молоко, что она принесла с фермы, поставить в холодильник.

– Мам, ты чего? Я же в деревне, а тут все свои, Тамара с Юлей тоже идут, – ответила Софья, испугавшись того, что мать может запретить ей идти в клуб.

А она так тосковала по Максиму, весь день ждала, что вечером встретится с ним.

– Послушай, дочка… не ходи ты в этот клуб! Знаю я, что идёшь ради Максима, о вас в деревне уже слухи пошли! Ну не нужен он тебе, пойми! Поиграет с тобой, как кот с мышкой и бросит. Хорошо, если с брюхом не оставит, не приведи Господь такого позора, – в сердцах высказалась Наталья.

Она впервые так говорила с дочерью, волнуясь за неё.

– Ты что, мне не доверяешь? Ну какое брюхо, мама! Вот и Нина так говорит, я что, дура, что ли? – заплакав, ответила Софья.

– Я Максиму не доверяю, дочка, о нём в деревне такое болтают, жуть просто… сказала не пойдёшь, значит не пойдёшь! Иди, переоденься, ужин готовить нужно. Отец с работы вернётся, что я ему скажу, а? Антон? Ты где, сынок? – подходя к плите и вытаскивая курицу из холодильника, чтобы сварить бульон, говорила Наталья, кликнув и сына.

Софья была в шоке, она весь день ждала этой встречи и вдруг не пойдёт в клуб. Разозлившись, Софья демонстративно убежала в свою комнату и упав на кровать, уткнувшись лицом в подушку, заплакала.

– Тётя Наталья? Здрасьте! А Софья уже ушла? Мы вместе в клуб собирались, – услышала вдруг Софья голос Тамары, грубоватый, низкий, с хрипотцой.

Софья вскочила и выбежала из комнаты на кухню. За окном стояли Тамара и Юля и улыбаясь смотрели на неё. Софья с благодарностью улыбнулась им в ответ.

– Ну если только все вместе пойдёте и вернётесь вместе… тогда на пару часов пусть идёт, ты поняла меня? На два часа, не больше. Иначе, в следующий раз вообще не пойдёшь, – заявила Наталья.

– Поняла! Через два часа я вернусь, обещаю, – обрадовалась Софья и тут же выбежала во двор. Девушки пошли к клубу, но по дороге, Софья всё же позвала Нину, та вышла из дома и вновь отказалась идти.

– Чего я в твоём клубе не видела? Утром на работу идти, я кино посмотрю и спать пораньше лягу. Да и мама не отпустит, сама мне сказала. А ты, Софья, голову не теряй, – ответила Нина и тут же вернулась в дом, оставив калитку открытой.

Придя с подругами в клуб и тут же забыв о них, Софья искала глазами Максима, но его не было. Она подумала, что немного позже, парень всё же придёт. К ней тут же подошёл Михаил и пригласил на медленный танец, Софья не смогла отказать парню ещё раз и прошла с ним в середину фойе, где танцевали пары.

– Ты очень красивая, Софья, в этом платье ещё красивее, – сказал Михаил, обняв Софью за талию.

– Ты Максима не видел? – спросила Софья вместо того, чтобы поблагодарить парня за комплимент, как было положено.

– Ира приехала, я давеча видел их у реки, – холодно ответил Михаил, ослабив объятия.

Софья испуганно посмотрела на него и хотела уйти, но Михаил удержал её.

– Не нужно, Софья! Максим никого не любит, ни Иру, ни тебя и ты это прекрасно знаешь. Он просто не способен любить никого, кроме себя, я то его получше прочих знаю. Посмотри на меня, я ведь люблю тебя и никогда тебя не обижу, – взволнованно говорил Михаил.

– Мне всё равно, любит Максим кого-то или меня и всё равно, кого любишь ты! Я не люблю тебя, отпусти, я домой пойду, – отталкивая Михаила, ответила Софья.

Она подошла к Тамаре, Юля танцевала с одним из парней деревни. Юля была более нежной и женственной, нежели Тамара и нравилась парням, а Тамара, была грубоватой, про таких бы сказали, лучше бы парнем родилась. Да и на танцы приходила больше от скуки и Юлю охранять, чтобы никто её не обидел.

– Я ухожу, а вы? Останетесь ещё? – спросила она.

– Ну да, мы же только пришли. Максима нет и ты значит уходишь? Ну-ну, иди! Только оценит ли Максим, что ты как собачка за ним бегаешь? – ответила прямолинейная Тамара, фыркнув на подругу.

– Да что вам всем от меня надо? При чём тут Максим? Подруги называются… – воскликнула Софья, едва не заплакав от обиды, привлекая к себе внимание.

Она побежала к выходу и выскочив из клуба, побежала в сторону своего дома. Михаил быстро пошёл следом за ней, сам не зная, зачем он это делает, просто интуитивно выбежал следом. Но по дороге, Софья вдруг остановилась и развернувшись, пошла к реке. Она знала, где могут быть Максим с Ирой. У реки, у берега, было ровное место и скамья, влюблённые пары часто до петухов засиживались на том месте или гуляли неподалёку. И Софья не ошиблась, в темноте она увидела на скамье два силуэта и подкравшись, спряталась за кустами. Михаил не стал подходить близко, чтобы не напугать Софью, он встал поодаль, но мог видеть всё, что происходит возле скамьи, хотя за кустами в темноте Софью видно не было.

– В деревне говорят, ты спутался с этой малолетней Софьей, да? Максим? Скажи, это правда? – услышала Софья голос Иры и напряглась, чтобы не пропустить ни слова из сказанного Максимом, да и Ирой тоже, хотя и понимала, что подслушивать чужие разговоры неприлично, но речь шла о ней и это служило ей оправданием.

– В деревне обо мне всякое болтают. Что значит спутался? За словами следи! Люблю я Софью, поняла? Впервые в жизни полюбил, ночью спать не мог, о ней думал и весь день Софья из головы не выходила. Нужно, я всем в деревне об этом скажу! И плевать я хотел, что судачат обо мне в деревне. Я скоро уеду, правда не знаю, как долго смогу жить без Софьи, – довольно громко, со злостью, ответил Максим.

– Нет! Это невозможно! А как же я, Максим? Мы же с тобой столько лет встречались! Ты же целовал меня, говорил, что я нравлюсь тебе, не нужно так со мной, Максим! Прошу тебя! – заплакав, воскликнула Ира, схватив Максима за руку.

Тут он поднялся со скамьи, Ира тоже встала, удерживая его руку.

– Нравилась, не значит любил. Пойми, сердцу ведь не прикажешь, ну прости! Так уж вышло, что полюбил я Софью, покой из-за неё потерял. Я пойду, она должна была в клуб прийти, пока! – сунув руки в карманы брюк и уходя от реки в сторону клуба, ответил Максим.

Глава 8

Софья застыла, услышав признания парня. Подождав, когда и Максим, и следом Ира ушли от того места, она выскочила из-за куста и побежала в окружную, обогнув школу, Софья вышла к клубу.

Михаил тоже слышал слова Максима и понимал, Софье тот тоже нравится и его шансы равны нулю. Но как говорят, надежда уходит последней и Михаил всё же не терял надежды, веря, что однажды Софья его полюбит.

Максим, войдя в клуб, поискал глазами Софью.

Ира была в шоке, правда Максим никогда не признавался ей в любви, но она любила и думала, раз Максим её целовал, значит тоже любил. Да и из города домой она ехала с надеждой, что поговорит с Максимом и обсудит их отношения. Он согласился с ней поговорить и согласился пойти к реке, чтобы им никто не помешал, заранее зная, что она ему скажет и что он ей ответит. Когда Ира потянулась к нему, чтобы он её поцеловал, Максим тут же отошёл от неё. Тут Софья сюда и подошла, спрятавшись в кустах и сама всё увидела и услышала.

Софья ликовала, Максим сам признался, что любит её, он мог сказать ей неправду, чтобы просто провести с ней время, но об этом он сказал Ире и говорил так искренне, что Софья не могла не поверить и была на седьмом небе от счастья.

Максим, увидев Софью, которая, боясь опоздать, бежала к клубу и запыхавшись, забежала в фойе, тут же подошёл к ней. Михаил пришёл следом за Софьей, Ира со слезами на глазах стояла у колонны и смотрела, как Максим уводит Софью танцевать.

– Думал, ты не придёшь, я ждал тебя. А ты чего так запыхалась? Гнался кто-то за тобой, что ли? – спросил Максим, обнимая Софью за талию и прижимая к себе.

– Темно на улице, вот быстро и бежала, страшновато было… – не смея смотреть в синие глаза Максима, ответила Софья.

– Тебе так идёт это воздушное платье, ты в нём на сказочную принцессу похожа, – прошептал Максим у ушка Софьи, заставляя юное сердечко Софьи волноваться и учащенно биться.

– Ну какая принцесса, Максим? Обыкновенная деревенская девушка, как многие тут, – краснея от удовольствия, ответила Софья.

– Деревенская, верно… но необыкновенная! – сказал Максим, прижимаясь губами к пышным волосам Софьи.

Софья так волновалась, что не удержи Максим её в объятиях, наверное потеряла бы сознание, напрочь забыв о том, что мать велела ей прийти домой через два часа.

– Ну что, бросил он тебя? – спросил Михаил, подойдя к Ире, заставив её вздрогнуть от неожиданности.

– А тебе какая печаль? Ааа… Софья? Увёл он её у тебя? Так может вместе и подумаем, как тебе вернуть Софью, а мне Максима? – вдруг перестав плакать, повернувшись к Михаилу, сказала Ира.

Михаил, обернувшись, посмотрел на Софью и Максима, его сердце сжалось от ревности.

– Ты в своём уме? Невозможно заставить любить! Ничего я делать не стану, а Максим… подумай лучше, нужен ли он тебе? В деревне столько хороших ребят, а Максим… ему, я думаю и Софья не нужна, так что для ревности у тебя причин нет. Пойду я… утром на работу рано вставать, – ответил Михаил Ире, ещё раз бросив взгляд на Софью и уходя к выходу из клуба.

В дверях он вновь обернулся на Софью, Максим, наклонившись к ней, что-то шептал ей на ушко. Михаил со злостью пнул по двери и вышел на улицу, Ирина закусила губу, пожалев, что сказала ему об этом.

– Глупая ты, Софья, ох глупая! Но я никогда от тебя не откажусь, я буду ждать, ты вырастешь и однажды сама ко мне придёшь, – бормотал Михаил, уходя в сторону реки.

Домой он не спешил, да и не поздно было, ему хотелось посидеть на скамье и глядя на течение реки, послушать в тишине журчание воды. Кажется, Софью Михаил любил ещё ребенком, когда катал её на санках по улице, а она визжала от восторга. Он был старше её на четыре года, никто в деревне не знал, что парень учился в Краснодаре, в институте, на заочном и закончив второй курс, перешёл на третий. Он поступил в сельскохозяйственный, чтобы остаться в деревне и работать агрономом или технологом.

Михаил по своей натуре был скромным, рассказывать о себе он не любил, тогда как все в деревне знали, что Максим учится в институте. Михаил смотрел на воду, думая о Софье, как услышал вдалеке её смех. Он понял, что они с Максимом идут к реке и вскочив со скамьи, бросился в кусты. Максим рассказывал Софье смешные истории, похожие на анекдоты, от чего она и заливалась смехом. Перед тем, как она собралась уйти с Максимом из клуба, к ней подошла Тамара и напомнила, что ей нужно идти домой.

– Ещё полчаса есть, я успею, – ответила Софья, выходя за дверь.

– Что матери твоей сказать? – крикнула ей в след Тамара.

– Ничего! Я скоро пойду домой! – ответила Софья, уходя в полутемноту, кое-где освещённую уличными фонарями.

– Дура… ну как знаешь, моё дело предупредить, – пробормотала Тамара, дожидаясь Юлю.

Максим с Софье пришли к реке и сели на скамью. Он, обняв её за плечи, удерживая за подбородок пальцами, повернул голову Софьи к себе и прильнул к её губам. По телу девушки прошла нега, ей нравилось, как Максим целовал её, а Михаил, сидя на корточках, сжав кулаки, едва сдерживался, чтобы не выскочить из-за кустов и не двинуть Максиму по морде.

– Что же ты делаешь, Софья? – напрягаясь, с такой злостью прошептал он, что не удержавшись, упал, от чего кусты зашуршали.

– Ой, там кто-то есть! – воскликнула Софья, тут же отодвигаясь от Максима.

Михаил встал и сжав кулаки, направился к ним.

– Миша? А ты что тут делаешь? – смутившись того, что он видел, как они целовались, воскликнула Софья.

– Я и у тебя хочу спросить, что ты тут делаешь так поздно? Тебе домой пора, – ответил Михаил, делая ударение на слове ты.

– А ты что, прокурор, что ли, чтобы допрашивать? – спросил Максим, поднявшись со скамьи.

– Да нет, не прокурор, конечно, но за Софью переживаю, – ответил Михаил.

– Мне и правда пора домой, – ответила Софья, собираясь уйти.

– Шёл бы ты своей дорогой, Михаил! Не мешал бы людям отдыхать, – сказал Максим, удержав Софью за руку.

– Дорога общая, хожу, где хочу, а ты иди, Софья, тётя Наталья, верно, давно тебя ждёт, волнуется, – сказал Михаил, глядя на неё.

– Максим, пойду я… маме обещала прийти пораньше, иначе она не отпустит меня больше на танцы, – осторожно освобождая руку, сказала Софья, поднимаясь со скамьи.

Оглядываясь на ребят, она уходила в сторону домов, где поблескивал в окнах свет.

– Послушай, Максим, оставь её в покое, не морочь девочке голову. Завтра ты уедешь, а ей тут жить. По деревне только лишние сплетни, которые уже повсюду слышны, – сказал Михаил, закурив сигарету.

– Не твоего ума дело! Не лезь, куда тебя не просят, понял! – со злостью ответил Максим.

– Верно… не просят, но мы с ней вместе выросли, я не позволю тебе её обидеть! – повышая голос, ответил Михаил.

– Да люблю я её, понял! Люблю! – воскликнул Максим и в его глазах была боль, Михаил это увидел.

– Любишь? И женишься на ней, верно? – спросил Михаил.

Максим, опустив голову, покачал головой.

– Может быть, но не сейчас. Мне институт закончить нужно, да и Софья ещё слишком юная, рано ей замуж идти, – ответил Максим, присев на скамью.

– Ладно, время покажет. Софья, говорят, после школы в город ехать собирается, в медицинский институт поступать. Она поступит, я уверен в этом. Только ведь и я её люблю, ты должен понять, сам ведь знаешь, что значит любить, – сев рядом с Максимом, сказал Михаил.

Максима одолевали сомнения. В городе его ждала Диана, на неё у парня были свои планы. Он знал, Диана для него ничего не пожалеет. С ней он будет богат и её отец для неё сделает всё. Софью он любил, действительно полюбил, в этом Максим был уверен, но так же он был уверен, что с ней ему придётся вернуться в деревню, в лучшем случае, остаться в городе и жить в бедности.

– Из двух зол выбирают меньшее, я не смогу… – думал Максим, глядя на бегущую воду реки.

Михаил словно мысли его читал.

– Ты Софью полюбил… верю, но жить с ней ты не сможешь. Я насквозь тебя вижу, Максим! Тебе нужна богатая жизнь, а что даст тебе Софья, а? Уверен, в городе ты уже нашёл то, что или кого искал, верно? – сказал он, внимательно глядя в глаза Максиму.

Тот испуганно взглянул на него.

– Не болтай ерунды, – ответил Максим, выдав себя, испугавшись слов Михаила.

Ведь ещё несколько минут назад, сидя так близко с Софьей и целуя её в такие сладкие, пухлые губки, Максим поверил, что ради неё сможет отказаться и от богатства, и сытой жизни в городе, тем более, Диану он не любил, совсем не любил… Но нет, как только Софья ушла, он вернулся в реальность, понимая, что всё это воздушные мечты и он не сможет отказаться от того, к чему так долго шёл.

– Ты всё же подумай, что нужно тебе и что тебе светит с Софьей. Ей ещё школу заканчивать, но в обиду я её не дам. Обидишь Софью, увидишь перед собой меня, понял? Пусть она меня не любит, быть может, мы никогда вместе и не будем, но… мне достаточно знать, что она счастлива, – сказал Михаил, собираясь уйти следом за Софьей.

– А знаешь… ты прав! Я ранним утром уеду в город, любовью сыт не будешь. Жаль Софью, она ведь любит меня и… я тоже люблю её, очень люблю. Но любовь не для меня, прощай! Уверен, ты найдёшь для неё слова утешения и знай, девушки любят настырных и напористых, а не стеснительных и неуверенных в себе парней, пока, Ромео! – усмехнувшись, воскликнул Максим и быстро зашагал в сторону, противоположную той, куда ушла Софья, в сторону своего дома.

Ну а Софья, теперь она была уверена, что Максим её любит, что однажды они будут вместе и будут счастливы. В эту ночь, Софья уснула безмятежным сном, с улыбкой на лице.

А ранним утром, Максим вышел из дома, сел в автобус и как раз в тот, за рулём которого сидел Михаил. Глядя на Максима, когда тот вошёл в автобус, Михаил был более чем серьёзен, но ответил Максиму на приветствие. Только ни о чём они не говорили. Когда автобус наполнился пассажирами, Михаил выехал на дорогу и заехав на трассу, ведущую в город, глядя на дорогу и думая о чем-то своём, вёл рейсовый автобус до самого города, сто двадцать километров.

Наконец заехав в город, Михаил въехал на автостанцию, остановился и открыл переднюю дверцу, выходя откуда, пассажиры платили за проезд. В деревне кассы, как таковой, пока не было, а Михаил каждый вечер сдавал кассу в управлении, где вёлся учёт всему, что происходило в его деревне, до мелочей.

Максим выходил из автобуса последним, дождавшись, когда выйдут все пассажиры, он протянул деньги Михаилу, глядя на него, тот дал сдачу.

– Я до лета в деревню не вернусь, так будет лучше. Она и я… мы постараемся забыть друг друга, бывай, Миша! Желаю удачи! – сказал Максим, не торопясь выходить и стоя на ступенях автобуса.

– Бывай! И тебе удачи, Максим! – ответил Михаил, в ожидании, когда Максим спустится и он сможет закрыть дверцу.

Вздохнув, Максим спрыгнул с подножки на землю и быстро зашагал в сторону остановки, зная, с каким нетерпением ждёт его Диана.

– Сегодня сходим в ресторан, надоели домашние харчи матери, – прошептал он, шагая по тротуару.

Михаил решил пройтись по магазинам, ему хотелось порадовать Софью и купить ей подарок, хотя и повода не было. Покупать цветы, было несуразно, у Софьи двор был полный цветов.

– Может духи? Но какой аромат ей нравится? Нужно у продавщицы спросить, она и посоветует, – думал Михаил, проходя в промтоварный магазин, где казалось, было всё, от хозяйственных вещей, до одежды и обуви, даже игрушки для детей.

Продавщица скучала, с утра клиентов не было, Михаил подошёл к ней.

– Здравствуйте, мне нужны духи для девушки, не посоветуете, какие сейчас в моде? – спросил он, опираясь руками о прилавок.

– Вот эти! – положив перед ним маленькую, продолговатую коробочку с духами, ответила молодая женщина.

– А побольше коробки нет? – спросил Михаил, покрутив в руках коробочку с красивым флаконом духов "Быть может".

– А Вы не смотрите, что коробочка маленькая, это сейчас очень модные духи и аромат волшебный! Как раз для молодых девушек, сейчас все этими духами пользуются. Берите, молодой человек и недорого, всего рубль двадцать пять копеек, – ответила продавщица, глядя на искреннее, мужественное лицо Михаила.

– Дело вовсе не в деньгах, но если Вы говорите, что аромат и модные… а что ещё к ним можно прибавить? – спросил Михаил.

Ему казалось, что он просто не сможет подарить такую маленькую вещицу любимой девушке, может он всё и оценивал по габаритам, по своему росту и крепкой фигуре, кто знает.

– Тут у нас французская парфюмерия, видите, с розочкой? Тушь и пудра, берите, Вашей девушке понравится, – ответила молодая женщина, положив на прилавок перед Михаилом тушь и пудру.

Михаилу вещи понравились, хотя в них он совершенно не смыслил, главное, были красивые.

– Да, заверните красиво все эти три штучки, ей понравится, она такая… изящная и нежная… простите… – словно опомнившись, смутившись, ответил Михаил.

– Не смущайся, парень, любви стесняться не нужно. Это же здорово, когда молодые люди любят друг друга, – взяв красивую цветную бумагу и ловко заворачивая духи, тушь и пудру, ответила продавщица.

– Эх, если бы и она любила… я бы её на руках носил, – подумал Михаил, отдавая женщине деньги и взяв свёрток.

Глава 9

Дав сдачи, продавщица пожелала парню удачи, а Михаил прошёл ещё в продуктовый магазин и купил палку колбасы, сыру, свежего хлеба и матери соевых конфет, без обёртки, она как раз такие любила. Затем он вернулся на автовокзал. Ранним утром он не завтракал, поэтому прошёл в буфет, купил два пирожка с мясом, стакан кофе и встав за столик на длинной ножке, быстро поел. Ему не терпелось вернуться в деревню и увидеться с Софьей. Он понимал, что она расстроится, когда узнает, что Максим внезапно уехал, но так лучше, рвать сразу, если нет иных мыслей. Возле его автобуса собрались пассажиры, он сел на водительское сидение и нажал на кнопки, дверцы тут же открылись и люди стали входить в автобус. Но по графику, Михаил подождал ещё минут двадцать, рассчитывая, что ещё придут пассажиры.

– Поехали уже, водитель! – нетерпеливо крикнула одна женщина, сидящая на переднем сидении.

– Скоро поедем, гражданка! У меня график и нарушать его я не могу. Через семь минут поедем, – ответил Михаил, обернувшись назад.

Часа через два, он, оставив автобус в гараже за сельсоветом, пошёл домой. Прежде, он хотел показаться матери и успокоить её, да и устал он с дороги. Софью он всё равно до вечера не увидит, поэтому он мог себе позволить поспать пару часов.

Мать есть мать, отправляя сына на работу, она беспокоилась до тех пор, пока он не возвращался с рейса домой. Жили они вдвоём, отец уехал в город, да так там и остался, Михаилу тогда было четырнадцать лет. Это сильно отразилось на самолюбии подростка, мать жалел, может поэтому относился к ней бережно, жалея её. Через четыре года отец вернулся и просил прощения. Мать готова была простить, но Михаил вырос, он уже не был тем подростком, отца он прогнал. Слишком тяжела была травма, когда тот бросил их и уехал, а до них доходили о нём слухи и не очень приятные.

Пару раз отец приходил и на автовокзал, но Михаил тут же уходил. Правда, год назад парень узнал, что тот умер. В тот же день он поехал к отцу домой, где он проживал со своей второй женой и взял на себя все расходы с похоронами и на этом всё. Матери, о смерти отца, Михаил долго не говорил, сказал совсем недавно, когда мать спросила, не видел ли он его в городе. А ночью он слышал всхлипывания матери, видать, любила она мужа.

– Мама? Я вернулся! – войдя во двор, крикнул Михаил, оставив свёрток на столе под деревом возле веранды и с пакетом зашёл в дом.

– Вернулся и слава Богу. А я тефтели приготовила, знала, что к этому часу вернёшься, ещё горячие. Мой руки и садись за стол, сынок, – хлопотала на кухне Любовь Андреевна.

Женщина сорока семи лет, выглядела старше своего возраста, видимо, переживания сказались на ней. Волосы поседели и она их прятала под платком, одевалась скромно, но с соседями могла повеселиться, если был повод и выпить немного вина. Но такие дни в деревни были редкостью, правда, гуляли от души, собираясь почти всей деревней.

– Я привёз, что ты просила, очень устал, в городе поел, спать хочу, – ответил Михаил, целуя мать в щёку и проходя в комнату, чтобы прилечь.

– Ладно, поспи, коль поел, – ответила Любовь Андреевна, разворачивая на столе пакеты.

Максим, приехав в общежитие, прошёл к перегородке, за которой сидел комендант и попросил разрешения позвонить.

– Звони, только недолго, – последовал обычный ответ мужчины.

Максим поднял трубку и набрал номер.

– Лето не закончилось, в общежитии почти никого нет, что же раньше времени вернулся? Отдыхал бы в деревне, хотя и тут хорошо, – сказал Борис Иванович, завтракая за своим столом.

– Скучно в деревне. Тут моя девушка меня ждёт, – ответил Максим.

– Ну да, ну да… дело молодое, конечно, – ответил Борис Иванович.

– Диана? Привет! Я вернулся, может встретимся? – спросил Максим, услышав нежный, тонкий голосок Дианы.

О том, что Максим уехал, Софья ещё не знала. Ближе к вечеру, она вместе с Ниной вернулась с фермы домой.

– Сегодня же ты пойдёшь со мной в клуб, да? – спросила Софья, подойдя к дому Нины.

– Слышала? Максим утром в город уехал, сказали, до следующего лета не вернётся, – ответила Нина, внимательно глядя на подругу.

Ведь утром Софья рассказывала Нине, что Максим признавался ей в любви, что она уверена в том, что он говорит правду. А тут вдруг узнаёт, что Максим уехал, даже не простившись с ней. В это Софья поверить не могла, она растерянно смотрела по сторонам, вглядываясь в даль, в сторону дома Максима, словно он мог вот-вот выйти и направиться к ней. Но вместо Максима Софья увидела Михаила, он шёл в сторону девушек со свёртком в руке. Софья, едва не заплакав, взглянула на Нину и пробормотав :

– Это неправда… он не мог уехать, не сказав мне, он не мог…

Софья побежала к своей калитке, когда Михаил её окликнул.

Софья резко остановилась и обернувшись, свирепо посмотрела на Михаила, словно это он был виноват в том, что Максим внезапно уехал.

– Чего тебе? – воскликнула она, не двигаясь с места.

– А ты чего такая? Случилось что? – спросил Михаил, сделав вид, что ни о чём не знает и не догадывается.

– А то ты не знаешь! Ты вчера с Максимом оставался у реки, о чём с ним говорили? Это ведь ты сказал ему что-то такое, что он на рассвете уехал из деревни, да? – со злостью спросила Софья.

– Думаешь, мои слова на него подействовали? Значит не знаешь его ещё, жаль. Если он надумал уехать, никакие и ничьи слова его бы не удержали, Софья. Любил бы – остался бы рядом с тобой или хотя бы попрощался, объяснив, почему уезжает. До сентября ещё почти месяц, мог бы и остаться, уехал, значит в городе у него девушка есть, иначе, зачем бы он уехал? – ответил Михаил.

Его разозлило, что Софья расстроена и обвиняет во всём его. Софья и вовсе опешила, не понимая, о чём таком говорит Михаил.

– Что ты такое говоришь, Миша? Какая девушка? Он ведь говорил, что любит меня! Какая девушка? – воскликнула Софья, взглянув и на Нину, словно и у неё искала ответ.

Нина лишь пожала плечами, с сожалением глядя на подругу.

– Говорю, что думаю. А ты верь больше, – ответил Михаил, пряча свёрток за спину, понимая, что сейчас не время дарить подарки.

– Этого не может быть… я не верю. Случилось что-то, что заставило его уехать… я знаю, это ты… ты что-то сказал ему, иначе зачем ему было так неожиданно уезжать? – говорила Софья, со злостью поглядывая на Михаила.

– Да ничего я ему не говорил! А ты пойми уже, даже если Максим и любит тебя, он не согласится жить в деревне, его такая жизнь не прельщает, бедность не для него, ты ещё не поняла этого? – разозлившись, ответил Михаил.

– Бедность? Но сейчас нет ни бедных, ни богатых, все люди равны, ты всё врёшь! Я в город поеду, найду его там, – сказала Софья, уходя в сторону своего дома, вдоль забора, по протоптанной людьми тропинке.

Михаил хотел было пойти за ней, но Нина удержала его за руку.

– Оставь её, Миша! Сейчас она всё равно ничего не захочет слушать и тем более, понять. Пусть остынет, я позже к ней зайду. А ты иди домой, ладно? – сказала она, проходя в открытую калитку во двор своего дома.

– Нина? Передай ей вот это… – протянув свёрток девушке, сказал Михаил.

– А что это? – спросила Нина, взяв свёрток и вертя его в руке.

– В городе купил, для Софьи. Может однажды она и поймёт, кто ей нужен и кто её по-настоящему любит, – ответил Михаил.

– Бабы дуры! Не ценят тех, кто по-настоящему любит, а каждый раз наступают на грабли, принимая за любовь не весть что. Ладно, передам, если возьмёт, – сказала Нина и быстро ушла к дому.

Наталья пришла с работы позже дочери, думала, Софья ужин готовит, но на кухне её не нашла.

– Антон? Где твоя сестра? – спросила Наталья сына, который сидел на веранде и клеил крыло самолёта.

– Не знаю, мам, прибежала в слезах и в свою комнату убежала, – не поднимая головы, ответил подросток.

Наталья не на шутку испугалась и ринулась в комнату дочери. Софья лежала на кровати лицом вниз и плакала. Наталья тронула её за плечо, Софья, вздрогнув, вскочила с постели и посмотрела на мать.

– А ты чего плачешь-то? Умер кто? – с тревогой спросила Наталья.

– Нет! Никто не умер! – испуганно ответила Софья, вытирая лицо от слёз.

– Вот и слава Богу, хорошо, что все живы. Чего плачешь тогда? Вставай, ужин готовить нужно, картошку почисти, отец скоро с работы вернётся, – ответила Наталья, выходя из комнаты дочери.

Софья нехотя поднялась и вышла за ней. За ужином, Наталья с тревогой поглядывала на неё и на мужа, зная, что дочь просто так никогда бы не заплакала. Но Егор с аппетитом ел жаренную картошку со свежими огурчиками и зелёным лучком и настроения дочери не заметил. А когда убрав со стола и помыв посуду Софья ушла в свою комнату, Наталья зашла следом за ней. Софья успела снять с себя платье и надеть ночную рубашку. Когда Наталья зашла, Софья стояла у открытого окна и смотрела в темноту между силуэтами фруктовых деревьев, растущих во дворе. Распустив светлые волосы по плечам, она тихо плакала.

– Может скажешь матери, чего тебя беспокоит? И в клуб не пошла, за ужином почти не поела, Нина давеча приходила, я попросила её уйти. А она вот… оставила тебе это, говорит, Михаил передал, – сказала Наталья.

Софья с недоумением взяла свёрток из рук матери, повертела в руках и развернула.

– Ммм… духи, пудра, а это что? Тушь? – взяв тушь из развернутого свёртка, открыв её и понюхав, сказала Наталья.

– Зачем он мне это передал? Дай, всё заверну и через Нину верну ему. Мне от него ничего не нужно, – заворачивая всё обратно, сказала Софья.

– Не стоило бы парня обижать, дочка. Подарок возвращать нельзя, он же от чистого сердца передал, – сказала Наталья, с укором глядя на дочь.

– Мама! Не нужно мне от него подарков, ничего не нужно! Максим уехал! Говорил, любит, а сам, не попрощавшись, утром уехал, – заплакав, воскликнула Софья.

– Ох и глупенькая ты, Софьюшка, как есть глупенькая. Максим ветреный, не нужна ты ему. Да ему никто не нужен, а Миша надёжный, видать, любит тебя, коль такие дорогие подарки делает, – обняв дочь за плечи, сказала Наталья.

– Ну и пусть! Больно надо! Вот закончу школу, в город поеду, поступлю в медицинский и назло ему стану хорошим врачом, – ответила Софья, перестав плакать.

– До того времени ещё дожить надо. А к Михаилу ты всё-таки приглядись. И подарок не возвращай, не обижай парня, да… и спасибо сказать не забудь, – обернувшись у двери, сказала Наталья.

Софья кивнула матери и легла на кровать. Она в темноте смотрела на потолок, подсвеченный светом лампочки, висевшей над крыльцом по дворе и думала. Ей было обидно, Максим, признавшись в любви, получается, обманул её, а сам уехал.

– Значит и верить никому нельзя, никто мне не нужен, – прошептала Софья, тяжело вздыхая.

Её сердечко пронизывала тоска и обида, казалось, любовь становилась ещё сильнее, она тосковала по Максиму.

– Привет, милая! Как ты тут без меня? – спросил Максим, чмокнув Диану в нежную щёчку.

Она потянулась было к нему, думая, что он её крепко обнимет и поцелует в губы, они ведь так долго не виделись и она по нему соскучилась. Но Максим тут же провёл её в ресторан, будучи уверенным в том, что Диана даст ему денег, чтобы он заплатил за стол, как она обычно делала. Пройдя к столику, Максим всё же отодвинул стул и помог Диане сесть, как делали многие мужчины. Сев за стол, он взял меню и стал его читать. Диана не могла понять, но что-то в нём изменилось.

– Максим, я скучала по тебе, а ты даже не смотришь на меня, – произнесла Диана, положив свою руку на его.

– Я тоже скучал, милая, правда. Иначе, не приехал бы, ведь лето ещё не закончилось, а в деревне так хорошо, уезжать не хотелось, а я приехал… к тебе, – ответил Максим, но руку не убрал.

Глава 10

Положив меню на стол, он, подняв руку, позвал официанта, молодой человек тут же подошёл к ним. Максим заказал салаты и на второе котлеты по-киевски, лимонад и конечно хлеб.

– Я очень голоден, может вина выпьем, за встречу? – взяв Диану за руку, спросил Максим.

– Так рано? Ты же знаешь, я не пью алкоголь, но если хочешь, закажи себе бокал, – ответила Диана.

Максим смотрел на нежное лицо девушки, но перед его глазами стояло личико Софьи. Он отгонял мысли о ней, но тоска сжимала грудь, такого с ним никогда не было. Он понять не мог, отчего так тоскует по Софье, если они только накануне расстались.

– Максим, ты словно в облаках витаешь. О чём ты думаешь? – спросила Диана.

– Может поедем к тебе? Я тосковал… – заявил Максим, целуя пальчики девушки и сам не ожидая такого.

Диана испуганно посмотрела на него, она очень любила Максима, но дальше поцелуев нежных и объятий дело не заходило. Максим и предположить не мог, что Диана не отказала бы ему, будь он настырнее, но его удерживал страх перед её отцом.

– Я тоже тосковала, если хочешь… поедем, – ответила Диана.

Заплатив за стол деньгами, что дала ему Диана, понимающая, что он приехал из деревни, нигде не работает, а ему нужно учиться, они вышли из ресторана. Сев в такси, молодые люди поехали к Диане домой.

Девушку просто колотило от волнения и ожидания того, что может произойти. Но Диана была уверена, Максим любит её и они всё равно поженятся, вот только закончат институт.

Ещё в ресторане Максимом овладело желание, он словно вымещал на Диане то, что оставил Софью и уехал, хотя любил её, любил искренне, но быть с ней не мог, тем более, жениться. А Диана… её было не жаль, она примет всё, что он пожелает. Максим, закрыв за ними дверь, тут же прижал девушку к стене, страстно целуя в губы и снимая с неё платье. Стыдливая Диана схватила его руки и тяжело дыша, с мольбой посмотрела на него.

– Максим, я так тебя люблю, если сейчас мы не сможем остановиться, ты ведь женишься на мне, да? – взволнованно спросила она.

– Ты сомневаешься во мне? Мне лучше уйти, – резко отпуская Диану, ответил Максим.

Откуда в нём было это заложено, он бы и сам не ответил, но женскую психологию парень неплохо угадывал или знал. И это подействовало, Максим знал, что Диана не отпустит его и она, тут же обняв его за шею, сама прильнула к его губам.

А дальше… дальше всё происходило, словно во сне, Максим был ласковым и нежным, даже умелым, заставляя Диану стонать от наслаждения прикосновений его рук и губ. Мгновенная боль пронзила тело Дианы, вскрикнув и застыв, она прижалась к нему. Максим был слишком возбуждён, чтобы останавливаться и несмотря на стоны уже от боли, он до конца не отпускал Диану. Несколько минут они лежали не двигаясь, он обнял её обнажённое тело, потом медленно приподнялся и поцеловал девушку в плечо.

– Об этом ведь никто до времени не узнает, верно? А может не стоит ждать окончания института и пожениться прямо сейчас? – вдруг спросил Максим, но особого желания жениться, в нём вовсе не было.

– Правда? Я обожаю тебя, Максим! – воскликнула Диана, прижимаясь к парню.

– Правда, милая, конечно правда… – задумавшись, пробормотал Максим.

Поднявшись, он обернулся вокруг бёдер простыней и прошёл на балкон. Закурив сигарету, Максим смотрел в даль, а перед глазами стоял образ Софьи, её нежное личико, с огромными глазами и пухлыми губами. Грудь сжала тоска по ней, Максим застонал, сжав рукой подоконник балкона.

– Что с тобой? Тебе больно? – услышал Максим за своей спиной голос Дианы.

– В боку что-то… уже прошло, – обернувшись, ответил Максим.

Диана стояла перед ним в шёлковом халатике. Запахнувшись, она ждала, что он обнимет её и потянулась к нему. Но Максим, затушив сигарету, прошёл в спальню, ему не терпелось уйти и остаться одному. Максим пожалел, что пришёл к Диане и между ними была связь, в глубине души ругая себя за это. Он стал быстро одеваться.

– Максим? Что-то не так? Я не должна была, наверное… но ведь мы любим друг друга, да? Мы ведь поженимся после того, что произошло между нами, по- другому и быть не может, верно? – едва не плача, видя отрешённое лицо парня, которого она до безумия любила, говорила Диана.

– Поговорим об этом завтра, хорошо? Я очень устал, хочу отдохнуть и выспаться в своей комнате, ночь почти не спал. Пока, милая, я позвоню, – ответил Максим, выходя из спальни в прихожую.

Диана поспешила за ним и удержала его за руку.

– Максим, прошу тебя, не поступай со мной так! Это квартира моя, родители сюда не приезжают. Да, я пока живу с ними, но мы поженимся и будем с тобой жить отдельно, останься сегодня со мной, прошу тебя. Папа уехал в командировку в Баку, вроде, за изделиями ювелирного завода Баку. Останься, я ужин приготовлю, не уходи… – с надеждой заглядывая в холодные глаза Максима, говорила Диана.

Она не смогла понять, почему он так быстро изменился, после того, что было между ними. Диана думала, что он наоборот, должен быть ещё ласковее, ведь она ему себя подарила, в знак её любви к нему, ему это понравилось и ей тоже… Так что же тогда его так беспокоит, она понять не могла и была напугана.

– Прошу тебя, я просто хочу остаться один, мне нужно подумать, правда… я позвоню… завтра, – ответил Максим, чмокнув девушку в щёчку.

– Мне мама говорила, что парень теряет интерес к девушке после того, как переспит с ней… я не верила ей, значит это правда… но я ни о чём не жалею, я очень тебя люблю, Максим и буду тебя ждать, – ответила Диана, отходя от парня.

Он, ничего не ответив, выскочил из её квартиры и не садясь в лифт, побежал по ступеням вниз. Выйдя из подъезда, он остановился и посмотрел по сторонам. Максим знал, что Диана сейчас стоит у окна балкона и смотрит на него сверху, она ждёт, что он поднимет голову и непременно посмотрит на неё. Ему этого не хотелось, не оглядываясь, он быстро пошёл в сторону дороги, так и не посмотрев на девушку.

Диана ничего не понимала, она Максима таким никогда не видела. Он всегда был с ней нежен и обходителен. Думая, что дело в том, что она так необдуманно отдалась ему, Диана всё же пожалела об этом.

– Столько времени держалась… вернее, Максим никогда этого не просил, зачем же теперь это случилось? Он меня бросит… мама была права, говоря, что мужчины любят в женщине тайну, а я раскрыла ему свою тайну. Он придёт… он не может меня бросить, но никто не должен знать, что сегодня произошло между мной и Максимом, никто… – думала Диана, проходя в ванную комнату.

– Я должен на ней жениться, да… показать свою порядочность. Софья… она потеряна навсегда, а мою любовь к ней, я закопаю в глубине своего сердца. Но, чёрт возьми, как же я тоскую по ней, – бормотал Максим, подходя к остановке.

Приехав в общежитие, он взял полотенце и пошёл в душ, только думал он не о Диане, Софья не выходила из его головы и это было мучительно. Вернувшись после душа в комнату, вытирая светлые волосы, он оглядывался по сторонам. Такое жилище ему не нравилось, ему не хватало комфорта и удобств.

– Нужно цветы купить и поехать к Диане. Сегодня сделаю ей официальное предложение руки и сердца, медлить не стоит, иначе, могу раздумать. Блин, рукИ и сердца, которое её не любит. Если бы вместо Дианы была Софья, я был бы безмерно счастлив, ведь люблю я Софью, а не Диану. Ладно, нечего расслабляться, нужно скорее жениться и переехать к ней, а дальше… её папаша сделает для нас всё. Закончу институт и он примет меня к себе на завод, ведь я буду его единственным зятем и мужем любимой дочери, деньги потекут рекой, – одеваясь, думал Максим.

В ресторане, Диана дала ему достаточно денег. Выйдя из общежития, он поехал обратно, по дороге купив букет цветов. За кольцами он решил поехать с Дианой.

– А может её папаша нам подарит более весомые, получше, чем в магазине, – подумал Максим, входя в автобус с букетом алых роз.

Прошёл месяц, по деревне пошёл слух, что Анисья, да и Павел тоже, приглашены в город на свадьбу сына. Софья до последнего не верила, что это может быть правдой, но это было позже.

– Софья? Выйди на пять минут! Дело есть! – приехав из города с очередного рейса, крикнул Михаил, подойдя к дому Софьи.

Подарки, подаренные Михаилом, Наталья возвращать не позволила и Софья их оставила, правда, при встрече парня поблагодарила. Но когда он звал её в клуб на танцы или в кино, Софья отказывалась и Михаил смирился. А сегодня, по прошествии почти месяца, в городе он встретил Максима, кажется, он ждал его на автовокзале и сам подошёл к автобусу.

– Привет! А ты чего тут? – спросил Михаил, выйдя из автобуса и подходя к нему ближе.

Максим пожал протянутую руку Михаила.

– Привет! Как там в деревне? Все живы-здоровы? – спросил Максим, отводя взгляд в сторону.

– Слава Богу, живы, здоровы. Ты говори, не тяни, случилось что? Сюда, верно, не просто так подошёл? Если про Софью спросить хочешь… она в школу вышла, занятия начались, сам знаешь, – сказал Михаил, отходя к скамье на остановке рейсового автобуса.

– Как она? Злится на меня, да? Уехал тогда, с ней не попрощался. Боялся, что не смогу уехать, если увижусь с ней, – ответил Максим.

Вид у парня был вроде довольный, только взгляд потерянный, грустный.

– Не злится, кажись и забыла уже. О тебе не вспоминает, может мне не говорит, а у Нины не спрашивал, не хотел, – ответил Михаил.

– Понятно… моим передай, свадьба у меня четырнадцатого сентября, в субботу значит… пусть приедут с тобой, ты тоже приходи, сами они не найдут. Тут вот… адрес я написал, но туда приезжать не стоит, в ресторан приходите. Ещё Витьке с Алёшкой скажи, друзья всё-таки, вместе десять лет учились… а так, больше и друзей у меня нет, лады? – спросил Максим, поглядывая на Михаила.

Михаил был удивлён, не ожидая, что Максим так быстро забудет Софью и женится, но в душе парень был рад, соперник ему был не нужен, пусть даже Софья пока и не желает с ним встречаться.

– ЗдОрово! Поздравляю! Желаю счастья, как говорится… я передам твоим родителям и дружкам. Ладно, я позавтракать хотел, утром на рассвете выезжаю, завтракать не хочется, у нас тут пирожки вкусные делают, может хочешь? А то пошли, вместе поедим, поболтаем, что ли… – предложил он.

– Да нет, пойду я… дел много, сам понимаешь, свадьба через десять дней, пойду я… а тебе, значит, дорога теперь открыта… да? – растерянно произнёс Максим.

– В смысле? О чем это ты? – не понял Михаил.

– Ну как же? Софья теперь свободна, ну, в смысле, я же женюсь, так что… действуй, она твоя! – усмехнувшись, сказал Максим.

– Она живой человек, если ты забыл! Да, я люблю её, люблю, понимаешь? И однажды мы будем вместе, только это будет и её желание тоже, – разозлившись, ответил Михаил.

– Ну и ладно, я тоже любил… – пробормотал себе под нос Максим и быстро зашагал прочь.

Проводив его взглядом, Михаил пожал плечами.

– Надеюсь и правда будет счастлив… хотя… ладно, это не моё дело. Главное, Софья теперь успокоится, не мог же я сказать Максиму, что она до сих пор ждёт его и тоскует, как Нина сказала… – пробормотал Михаил, подходя с тарелкой с пирожками и кружкой кофе к столику на высокой ножке.

Он понимал, что не так красив, как Максим, хотя телом был крепче и сильнее, а у Максима лицо было красивое и он знал себе цену. Михаил был проще, искреннее и добрее, но девушки же любят глазами и ещё ушами, вот и выбрала Софья объектом своей любви не Михаила.

Лев Евгеньевич изначально был против свадьбы Максима и своей дочери.

– Ну, во-первых, тебе институт нужно закончить! А этот твой Максим… и вовсе тебе не пара! Бедный студент, без роду-без племени, да кто он вообще такой? – возмущался он.

– Папа! Мы любим друг друга и он учится в нашем институте, на параллельном потоке, он очень хороший ты сам убедишься в этом, когда с ним познакомишься, – ответила Диана.

– Послушай, дочка, я и сам мечтаю о том, что однажды ты выйдешь замуж и будешь счастлива. Ты моя единственная дочь, наследница всего нашего с твоей матерью состояния! А это не так уж и мало, поверь. Дача за городом, квартира в центре и твоя квартира, хотя я не должен был её приобретать, но она на твоём имени. В общем, согласия на вашу свадьбу я не даю, так и знай! – заявил Лев Евгеньевич.

Диана была подавлена и в тот же вечер сказала Максиму, что отец против их брака.

– Послушай, милая, я предвидел это… и он прав! Ну кто я перед вашей семьёй? Ни кола-ни двора, бедный студент, я и правда тебе не нужен, – нарочито тяжело вздыхая, ответил Максим.

– Но мы любим друг друга! Максим? Давай тайно распишемся, а потом у них не останется выхода, как согласиться! – воскликнула Диана, повиснув на шее Максима.

– Ты любишь… дурочка, – подумал Максим, делая вид, что задумался.

– Есть один выход… но боюсь, твоих родителей может хватить удар… – сказал Максим, обняв Диану за талию.

– Я на всё готова, Максим, что нужно делать? – спросила девушка, внимательно глядя на него.

– Ну… не знаю… ты можешь сказать, что беременна… – осторожно высказался Максим, в ожидании реакции Дианы.

Она даже разжала руки, которыми обнимала его за шею и испуганно посмотрела на него.

– Но я ведь не беременна… ты говорил, мы должны предохраняться, нам нужно институт закончить… как же я такое скажу? – спросила Диана.

– Ты ведь хочешь, чтобы мы поженились? – спросил Максим.

– Очень хочу! – воскликнула Диана, вновь обнимая его за шею.

– Вот и скажи так отцу, у него выхода не останется, как согласиться на наш брак, – ответил Максим.

Диана задумалась… а вечером, она зашла в кабинет отца и осторожно сообщила ему, что у них с Максимом будет ребёнок. Она думала, что он сейчас её ударит, такое лицо было у Льва Евгеньевича. Правда, он никогда не поднимал руку ни на дочь, ни на жену.

– Камелия! – заорал Лев Евгеньевич, заставив дочь испугаться и вздрогнуть.

В кабинет прибежала Камелия Георгиевна и испуганно остановилась, оторопело глядя на мужа и дочь. В общем, после долгих охов и вздохов было принято решение организовать свадьбу в ресторане, в центре города.

– Жить будете с нами, пока с нами! – заявил Лев Евгеньевич, повторив, когда Диана попыталась возразить.

– Неужели моя девочка так выросла, что готова подарить нам внука? Поверить не могу! Для меня ты была ещё ребёнком, но зачем нужно было… – произнесла было Камелия Георгиевна, но Лев Евгеньевич сжалился над дочерью, лицо которой покраснело от стыда и смущения.

– Что произошло, то произошло. И хватит об этом, этот прохвост знал, что делает. Теперь нужно думать о будущем нашей дочери. Ох, Диана! Ох, дочка! Ну нельзя же быть такой легкомысленной! – и сам не выдержав, воскликнул он.

– Мы любим друг друга, папа! Мама! Он не такой, вы просто его не знаете! – воскликнула в ответ Диана.

Камелия Георгиевна, заплакав, обняла дочь и прижала к пышной груди.

– Нам нужно успокоиться и подумать, что делать дальше. Нужно с рестораном договориться, гостей пригласить. Господи! Подвенечное платье заказать нужно, времени почти нет, – сказала Камелия Георгиевна, отпуская дочь и выходя из комнаты, словно прямо сейчас хотела ехать в ателье.

Максим знал, что родители Дианы согласятся, он словно играл с ними со всеми, потихоньку добиваясь задуманного. Тоска по Софье, тоже стала меньше, о любви к ней некогда было думать и он вовсе начал забывать о ней, вспомнив лишь при разговоре с Михаилом.

А тот, в этот вечер, приехав из рейса домой, быстро поужинал и пошёл к Софье. Михаил не знал, как отреагирует Софья на его слова о женитьбе Максима, но знал, что она его не забывала и тем более, не разлюбила. Ещё он знал, что Софье будет больно.

– Пусть так, уж лучше пусть сразу, вот и забудет его, чем страдать и помнить о нём, – думал Михаил, подходя к дому Софьи.

Софья вышла на его зов, она знала, что давно нравится парню, но ведь сердцу не прикажешь, кого нужно любить.

– Если опять пришёл звать на танцы, то ты знаешь, я давно в клуб не хожу, – сказала она, облокотившись о низкий забор, глядя на Михаила, который стоял за открытой калиткой.

– Да нет, какие нынче танцы? Кино крутят, как ты? – спросил Михаил.

– Нормально! Чего пришёл? – с безразличием спросила Софья.

– Послушай, Софья, ну зачем ты так? Ты ведь знаешь, как я к тебе отношусь, – ответил Михаил, положив руку на руку Софьи.

Она тут же убрала руку и собралась вернуться в дом.

– Сегодня в городе я видел Максима! – крикнул ей в след Михаил.

Софья, застыв, тут же обернулась. Михаил видел, как изменилось её лицо и она с волнением ждёт, что же он скажет дальше. Но Михаил молчал, не зная, как сказать ей о его свадьбе.

– Ну и? Видел и что? Он обо мне спрашивал? – всё же спросила Софья, вновь подходя к калитке.

– Извини… но нет. О тебе речи не было, – соврал Михаил.

В любви каждый думает о себе, Михаил не был исключением и кроме Софьи в роли своей будущей жены, парень никого не видел. И что удивительно, зная, что Софья любит вовсе не его, был в этом совершенно уверен.

– Скажи, ты зачем пришёл, а? – вспылила Софья, когда к калитке подошла и Нина.

– А тебе чего? – злясь тоже и на неё, воскликнула Софья.

– Я к твоей матери, моя мама меня отправила, дрожжи просила, тесто на ночь ставить хотела, а дрожжей нет. А ты чего такая? Случилось что? – спросила Нина, с недоумением посмотрев и на Софью, и на Михаила.

Парень пожал плечами, хотя и знал, в чём дело.

– Ничего не случилось! Ты к матери пришла? Так и иди в дом, чего встала? – воскликнула Софья.

– Ну ладно… чего ты? Дай, пройду, – отстраняя от калитки Михаила и проходя во двор, сказала Нина.

И как только она ушла, Михаил тяжело вздохнул.

– Максим женится, четырнадцатого сентября свадьба, просил родителям передать, – выдохнув, сказал он.

Михаил видел, как побледнело и изменилось красивое лицо Софьи, у неё даже задрожали губы и пальцы рук. Михаилу стало жаль её, но к своему счастью, он знал, что путь не лёгок.

– Ты врёшь! Он не может жениться, нет… как же так? Скажи, что это неправда! – воскликнула Софья, схватив Михаила за руку.

– Разве можно такими вещами шутить? Я сейчас к нему домой пойду, его родителям передать нужно. Максим попросил меня их привезти в город, ну… на свадьбу, значит… ну, я пойду… – сказал Михаил, делая пару шагов назад.

Софья, не ответив, побежала в дом, Михаил, вздохнув, улыбнулся. Он знал, что ей очень больно, но теперь она свободна и вскоре забудет Максима, не сможет ему этого простить.

– Софья гордая, знаю, как ей больно, пусть время пройдёт и она успокоится, а я ей из города подарок привезу. Но не сейчас, сейчас она не примет, пусть пройдёт свадьба Максима… – думая так, Михаил подошёл к дому родителей Максима.

Калитка была открыта, в деревне калитки никто и не закрывал, часто и дверь в дом и ночью оставалась открытой. В те годы было спокойнее, да и воровать нечего было, все жили одинаково, не богато и не бедствовали, голодными не оставались, как в войну.

Михаил постучался в дверь и вошёл в сенцы, оттуда прошёл в комнату, где стояла печь, впрочем, печи были у многих, правда трубы от них дымились всё реже, только когда в печи готовили, да и зимой, когда холодно бывало. Салтыков Григорий Матвеевич добился, чтобы в деревню провели газ и паровое отопление, сельчане были благодарны своему председателю.

– Тётя Анисья, здравствуйте! – громко сказал Михаил, увидев Анисью, выходящую из внутренней комнаты, откуда раздавались пьяные возгласы Павла, отца Максима.

– И тебе не хворать, Миша, чего пришёл? – вытирая руки о фартук, устало спросила женщина.

Михаил понял, Павел опять выпил и видно дебоширил, но Анисья могла успокоить мужа, хотя он ещё что-то бормотал.

– Максима в городе видел, привет Вам передавал и ещё… четырнадцатого сентября у него свадьба, просил меня в тот день вас в город отвезти, это и пришёл вам сказать. Надумаете поехать, дадите знать заранее, ещё время есть, – ответил Михаил.

– Сыночек мой! Значит женится он… а на ком, не сказал? Хоть бы привёз сначала к нам, познакомил нас с будущей невесткой, что ли, хотя… отца, наверное, постеснялся. Ну да, городская девушка не поймёт ведь… – заплакав, сказала Анисья.

– Родителей стесняться, последнее дело, тётя Анисья! На ком не сказал, но будьте уверены, Максим в этом вопросе не ошибётся, – ответил Михаил.

Анисья, перестав плакать, с недоумением посмотрела на парня.

– О чём это ты? – спросила она, вытирая глаза от слёз.

– Да это я так… Максим парень умный, уверен и жену берёт с богатым приданным. Ведь в деревню он возвращаться не собирается, верно? Я пойду, мать ждёт, – открывая дверь дома и собираясь выйти, ответил Михаил.

– Миша? Подожди! Как он там? Как выглядит? – спросила Анисья, нервно теребя кончик фартука.

– Хорошо выглядит, не волнуйтесь, всё у него хорошо! – весело ответил Михаил, понимая, что разволновал женщину.

– Вот и слава Богу, слава Богу, что всё у него хорошо. Спасибо тебе! Ты заходи ещё, ладно? – провожая Михаила во двор, сказала Анисья.

– Вы мне заранее скажите, если надумаете поехать на свадьбу сына, – сказал Михаил, обернувшись у открытой настежь калитки.

– Конечно поеду! Сын ведь единственный. Только вот… Паша, не опозорил бы там сына перед родственниками невесты. Не дай Бог, напьётся ещё, – произнесла Анисья, очень волнуясь.

– Вы ему каждый день разъяснительную беседу проводите, десять дней, каждый день. Может тогда и не напьётся, до свидания, – ответил Михаил, с сожалением глядя на женщину.

Софья забежала в дом и прошла в свою комнату, никому ничего не объясняя.

– Что это с ней? – удивилась Наталья, ведь перед тем, как выйти во двор к Михаилу, она была в хорошем настроении.

– Миша приходил, видать, сказал ей что-то, что её разозлило. Я спрошу, – пройдя следом за подругой, ответила Нина.

Софья полулежала на кровати, уткнувшись в подушку и свесив ноги на пол. Она плакала, сжимая подушку пальцами.

– Может скажешь, что случилось? Чего ревёшь? – спросила Нина, стоя возле кровати и сложив руки на груди.

Софья тут же села и вся в слезах, посмотрела на неё.

– Максим женится… четырнадцатого сентября свадьба, а говорил, меня любит, – шмыгая курносым носиком, ответила Софья.

– Ничего себе! Ну… как говорится, если невеста ушла к другому, ещё неизвестно, кому повезло, верно? – сказала Нина и правда очень удивившись этой новости.

Она конечно не была так уверена, как Софья, что Максим её любит, но высказываться по этому поводу не стала.

– Ну какая невеста, Нина? Ты хоть слышишь себя? Мне вообще не до шуток! – вновь заплакав, воскликнула Софья.

– Да я и не шучу… я о пословице говорю. Правда, в данном случае речь о женихе, но какая разница? От перемены мест слагаемых… хотя, это сюда не подходит. В общем, забудь его теперь! Видать и вовсе тебя не любил, коли жениться решил. И не изводи себя! Видать не судьба, ну и ладно! – злясь, ответила Нина.

И ей было обидно за подругу, Софья не заслужила такого. Уехал, ничего ей не сказав, а теперь ещё и женится. Софья бросилась ей на грудь.

– Почему он так со мной? А как в любви признавался, а целовал как! За что же это? – рыдая, воскликнула она.

– Всё! Перестань рыдать и причитать! Чай, не похороны! Хотя… для тебя Максим умер, поняла? Будь гордой, Софья, Максим мизинца твоего не стоит! Вот поедешь в город, там парней сотнями, нет… тысячами, встретишь достойного парня и полюбит он тебя, по-настоящему. Ещё врачом станешь… тогда меня не забудь, подруга, – засмеявшись, с грустью сказала Нина.

Взглянув на неё, засмеялась и Софья, лицо у Нины было комично-серьёзное.

– Ты правда так думаешь? Дай Бог… – тяжело вздыхая, ответила Софья.

– Да я уверена в этом! Ты в зеркало на себя посмотри, Софьюшка! Краса ты моя ненаглядная! – ответила Нина, обнимая подругу.

И Софья успокоилась, поняв, что Максим её вовсе не любил, он предал её и ей стало всё равно.

– Пошли, ты ведь за дрожжами пришла, наверное, тётя Оля ждёт тебя, – сказала она, увлекая Нину из комнаты.

Свадьба Максима и Дианы, по тем годам, прошла более, чем пышно. Лев Евгеньевич не скупился, договорившись о меню с рестораном, заказав напоследок после пирожных и мороженое. Молодых сопровождал кортеж из восьми чёрных Чаек, платье для дочери, Камелия Георгиевна заказала в дорогом ателье за сумму, о которой говорить никому не стала. Диана была счастлива! Максим был с ней рядом, столько гостей, цветов, автомобилей и столы такие красивые.

Из деревни с Михаилом приехали родители Максима, Аксинья переживала и очень волновалась за мужа, была горда за сына и радовалась за него. Чтобы приехать на свадьбу сына в город, она попросила у соседки нарядное платье и туфли, та конечно дала, ради благого дела, костюм для мужа попросила, в общем, они приехали в нарядных одеждах, хотя и платье, и костюм, который надел Павел, резко отличались от нарядов гостей, присутствующих в ресторане. Но волнение Аксиньи не проходило, ведь Павел мог не сдержаться и напиться за столом, а удержать его было невозможно.

Увидев родителей, к ним подошёл Максим, Аксинья обняла его со слезами на глазах и пожелала счастья, поцеловала и Диану, впервые её увидев. Девушка ей очень понравилась и пока Аксинья, любуясь невесткой, говорила ей слова восхищения и пожелания, Максим наклонился к отцу.

– Батя, тут вокруг высокопоставленные люди, надеюсь, ты не станешь напиваться? После свадьбы, я тебе с собой ящик водки дам, но на моей свадьбе ты пить и позорить меня не станешь, понял? – тихо попросил он.

– Что ж я, не понимаю, что ли? Вижу… тут люди все не из наших, видать богатеи. Значит, ты поймал птицу удачи, сынок? Я всегда знал, что ты не промахнёшься, – озираясь по сторонам, ответил Павел.

– Прошу тебя, говори тише! Сюда родители Дианы идут, больше молчи и слушай, – схватив отца за локоть и сжав ему руку, сказал Максим.

– Да понял я, понял! Чего ты? – воскликнул Павел, приготовившись к встрече со сватами.

– Лев Евгеньевич, папа Дианы. Моя супруга, Камелия Георгиевна, мы рады познакомиться с Вами, – протянув руку Павлу, сказал Сергей Лев Евгеньевич, подойдя к ним.

Павел вытер ладонь, потерев о пиджак и пожал руку Льву Евгеньевичу, который старался сдерживаться и не показывать пренебрежения, всё же считая, что жених не достоин его дочери, статус его семьи много выше. Анисья, смущаясь, улыбнулась Камелии Георгиевне.

– Павел Владимирович… моя жена… мама Максима, значит, это… Анисья, – ответил Павел, запинаясь.

Максим стыдился своих родителей, на фоне родителей Дианы, они выглядели чересчур просто, видно было, что люди приехали из деревни.

– Какая у тебя замечательная мама, Максим, – прошептала Диана ему на ухо.

– Правда? Ну… она у меня замечательная, правда выглядят они… не по- городскому, не то, что твои родители, – ответил Максим, разглядывая крепдишиновое платье матери, с мелкими, разноцветными цветочками, с присборенной юбкой и рукавами фанариком, это его раздражало.

Он пожалел, что не купил для неё платье и туфли, а отцу рубашку и костюм, что сам не отвёз им и не предупредил, как нужно было вести себя с родителями Дианы.

– При чём тут это, Максим? Главное, они прекрасные люди, остальное неважно. Разве ж в одежде дело? – мило улыбаясь новоявленной свекрови, ответила Диана.

– А, будь, что будет! Плевать! Один вечер, он быстро закончится. Вот ночевать они где будут… жаль и Михаил не пришёл, – махнув рукой Вите и Алёше, которых Михаил пригласил на свадьбу их друга и одноклассника, думал Максим.

– Привет, Максим! Поздравляем! Счастья вам! Ну ты даёшь! Неожиданно, очень красиво, – воскликнул Алёша, озираясь по сторонам и обнимаясь с Максимом.

– Спасибо! Спасибо, что приехали. Витёк, привет! – ответил Максим, обнимаясь и с Витей.

Гостей пригласили за столы, инструментальный ансамбль заиграл марш Мендельсона и молодые прошли на свои места. Весь вечер гости веселились, тамада профессионально вёл свадьбу, говорили торжественные слова и поздравления, как говорится в песне: "Ах эта свадьба, свадьба, свадьба пела и плясала!" Всё было очень торжественно, громко и красиво. Павел весь вечер сдерживался, тем более, рука Анисьи постоянно дёргала его за подол пиджака под столом, да и Максим, нет-нет, строго посматривал на него.

Когда гости стали потихоньку расходиться, Лев Евгеньевич пригласил сватов к себе домой.

– Там нас тоже ждёт стол, посидим сами, познакомимся поближе, так сказать… поехали! А молодые поедут по городу гулять, приедут позже, – сказал он, направляясь к выходу из ресторана.

К тому времени, зал почти опустел, официанты убирали со столов, Лев Евгеньевич отпустил домой водителей Чаек, оставив две и договорившись с ними ещё на пару часов.

– Может и нам можно с вами покататься? – по-простому спросил Алёша у Максима.

– Конечно! Вот и подруги моей жены едут с нами, и мои однокурсники, поехали! – ответил Максим, выходя под руку с Дианой из ресторана и проходя к первой Чайке.

– Гуляем! – крикнул кто-то из ребят.

Глава 11

Две Чайки чёрного цвета выехали на проезжую часть дороги и сигналя клаксонами, мигая фарами поехали по городу. Анисья с Павлом сели в машину Льва Евгеньевича на заднее сидение Волги ГАЗ-24, престижной в те годы машины. Семья Льва Евгеньевича считалась обеспеченной, хотя тихо поговаривали, что они богачи. Камелия Георгиевна в ресторан надела бриллианты и изумруды, с тяжёлой цепью на шее, в красивом, дорогом костюме, югославского производства и румынских туфельках, очень изящных и красивых.

Анисья с восхищением смотрела на сваху, но женщина в общении была проста и было видно, что она добрая и совершенно не кичится своим достатком и положением, это подкупило деревенскую женщину. Павлу удалось выдержать и не выпить ни капли, сказав жене, что не каждый день бывает свадьба сына и он это понимает. И Анисья успокоилась, непринуждённо болтая с Камелией Георгиевной, которая была в восторге от неё. Анисья рассказывала, как нужно квасить капусту и варить варенье, приглашая на выходные к ним в гости в деревню.

– У нас ведь такие красивые места, Камелия Георгиевна! Лес, речка, Вам будет в удовольствие отдыхать, – говорила Анисья.

– Ну у нас дача за городом, Лев Евгеньевич сам её строил, ну… в смысле, сам следил за строительством. Тоже лесок, небольшой, правда и речка есть. Мы летом там живём, в городе бывает суетно и жарко, – отвечала Камелия Георгиевна.

И Анисья с восхищением её слушала, она красиво говорила, по-городскому, интеллигентно и культурно. Анисья была баба простая и говорила по-простому, но это ещё больше подкупало в ней Камелию Георгиевну. Женщины подружились с первого дня, вернее, вечера. В большой городской квартире был накрыт стол, на кухне хлопотала кухарка, она работала в этой семье домработницей, хотя в те годы это было огромной редкостью. Но Лев Евгеньевич мог себе позволить иметь домработницу, партийным работником он не был, а зарабатывал много и больше нелегально, но об этом старались и вовсе не упоминать.

Сняв пиджак, Лев Евгеньевич расслабился и развалился на диване, за весь день, будучи в напряжении, он очень устал.

– Павел Владимирович, прошу за стол! В ресторане и я не выпил ни капли, гостей должен был встретить и проводить, теперь можно и выпить за наших детей. Камелия? Дорогая? Приглашай Анисью… простите, отчества Вашего не знаю, садитесь за стол! – искренне радуясь, говорил Лев Евгеньевич.

– Ну что Вы, Лев Евгеньевич, мы люди простые, какое отчество, просто Анисья, – смутившись, стесняясь Льва Евгеньевича, ответила Анисья, Павел ей поддакивал.

И… Павел тоже расслабился, впрочем и Лев Евгеньевич изрядно выпил. Камелия Георгиевна выпила немного дорогого вина, Анисья пить отказалась, сказав, что и вовсе не пьёт. Но она была голодна, в ресторане от напряжения и волнения, Анисья так и не смогла ничего поесть, правда и не знала что поесть, от изобилия блюд. Но и тут стол ломился от разных вкусностей и деликатесов, женщина отродясь такого не только не ела, но и не видела.

– Вот ведь как люди живут… и мой сын так жить будет. Может и нас в город заберёт, к себе, – мечтала Анисья и была в этом уверена.

Но у Максима этого в планах не было, он вообще не думал о матери, об отце, тем более. Тем не менее, с аппетитом поев, мужчины, изрядно выпив, наконец легли спать. Для Анисьи и Павла отвели комнату Дианы, благо, кровать у неё была огромная.

Ну а молодые, погуляв по городу, приехали на квартиру к Диане, хотя её родители хотели, чтобы молодые жили с ними. Но была первая брачная ночь и они согласились оставить их одних. В зале накрыли стол, понимая, что молодые приедут не одни и захотят продолжить вечер. До утра никто не уснул, продолжив веселиться и танцевать. Две подруги Дианы, её однокурсницы, Алёша с Витей и двое парней, однокурсники Максима, от души повеселились до самого утра и ранним утром, попрощавшись с Максимом и Дианой, вышли из квартиры.

Алеша и Витя поехали на автовокзал, остальные ребята разъехались по домам. Молодые уснули, проводив гостей и проспали до самого обеда.

Проснувшись, Максим вспомнил про мать и отца, надеясь, что они рано утром уехали домой.

– Доброе утро, любимый… – потянувшись к нему, произнесла Диана, ожидая, что Максим обнимет её и непременно поцелует.

– Какое утро? Время почти два часа! Есть охота, поднимайся, я в ванную, – вскочив с постели ответил Максим и в одних трусах вышел из спальни.

Диана в недоумении села на кровати, глядя ему в след. Она с грустью взглянула на подвенечное платье, которое сняла вечером и бросила на стул. Она надела халат и скомкав подвенечное платье, сунула в пакет.

– И что теперь с ним делать? Ммм… вроде у Нелли в декабре свадьба, отдам ей, мы с ней носим одинаковый размер, – пробормотала Диана, машинально сунув пакет в шкаф, между вещами.

Она прошла в ванную комнату и приоткрыв дверь, заглянула туда. Максим стоял под струями воды, его крепкое тело блестело. Диана в восхищении подошла ближе, её охватило желание, ведь в последние дни, Максим не был с ней близок, говоря, что очень устаёт с хлопотами со свадьбой, хотя все хлопоты и взяли на себя её родители. Но она не привыкла ему перечить, для этого она слишком его любила и… что греха таить, побаивалась и очень боялась потерять. Раздевшись до нага, она шагнула в ванну и прижалась к нему сзади, заставив его вздрогнуть от неожиданности.

– Диана! Ты с ума сошла? Так и удар хватить может! – воскликнул Максим, схватив её за хрупкие плечи и её он точно напугал.

Глядя на испуганное лицо жены, на обнажённое, красивое тело, Максима охватило возбуждение, он резко прильнул к её губам и страстно стал целовать, довольно грубо обнимая.

Сделав своё дело, тяжело дыша, он вышел из ванны и обернулся полотенцем.

– Ты помойся, я побриться должен, – не глядя на девушку, сказал Максим, поворачиваясь к зеркалу над умывальником.

– Чёрт… бритвы же нет… – пробормотал он, тут же выходя из ванной комнаты.

Диана, ополоснувшись, вышла следом за ним, надев свой халатик. В спальне она переоделась и прошла на кухню, где Максим сидел за столом и ел холодную курицу с зелёным горошком.

– Кофе мне завари, – попросил он, поглядывая на Диану.

И тут ему в голову пришла мысль, что вот так, с нелюбимой женщиной, ему придется жить годы. Его охватила тоска, но и в эту минуту, думая об этом, Максим не думал о Диане, он жалел себя. Поев, они поехали к её родителям, где к своему удивлению, Максим увидел и своих родителей. Они сидели на большой кухне и мирно разговаривали. Увидев сына и невестку, Анисья вскочила со стула и с виноватым видом посмотрела на них.

– А я думал вы утром уехали домой. Здравствуйте, Лев Евгеньевич, Камелия Георгиевна… здравствуйте. Привет, батя, ну как вы тут? – присаживаясь напротив отца и внимательно приглядываясь к нему, чтобы увидеть, пил он или нет, сказал Максим.

– Мамочка? Папа… здравствуйте… мама… папа… – смущаясь, произнесла Диана, глядя на свекровь и не смея взглянуть на свёкра.

– Ты ж моя голуба! Спасибо, что мамой назвала, папой… храни тебя Господь. Мы с отцом и собирались уходить, верно, отец? – сказала Анисья, с виноватым видом посмотрев на сына.

– Нас видимо ещё не скоро назовут мамой и папой… – недовольно пробормотал Лев Евгеньевич, заметив, что родители Максима с опаской посматривают на своего сына.

– Что же вы встали? Садитесь, столько всего на столе… как ты, дочка? – сказала Камелия Георгиевна, ставя на стол две тарелки, для Максима и дочери.

– Все хорошо, мы с Максимом отдохнули, правда, Максим? – ответила Диана, сев рядом с матерью.

– А нам и правда пора, пока автобусы до деревни ходят, нам бы доехать до дома, – глядя на осуждающий взгляд сына, сказала Анисья.

Павел пил с вечера, утром только похмелился, но к удивлению, держался неплохо, только туповатый взгляд говорил о том, что он не совсем трезвый.

– Так, воскресенье же… хотя да, утром всем нам на работу идти… Камелия, в доме много продуктов, мы их всё рано не осилим, так может… ничего, если они с собой заберут? Ну не знаю… соседей угостят, что ли… – наверное впервые, Лев Евгеньевич был растерян, не зная, правильно ли он поступает, сваты всё-таки, хоть и из деревни.

– Что ж… не выбрасывать же все это, верно? – воскликнул Павел, в уме которого, скорее всего, была бутылка водки, которую они ещё не допили.

Максим не находил себе места, злясь и на на них, и на себя.

– Нужно было с Михаилом договориться, чёрт… как же я не догадался? Пришёл бы вместе с ними на свадьбу и увёз ещё вчера, он бы точно не остался, – нервничая, думал он.

Наверное, ему было бы лучше, если бы всё, что осталось с вечера, они выбросили, нежели отдали его родителям. Это его унижало, хотя и Камелия Георгиевна не видела в этом ничего предосудительного. Она позвала домработницу и велела ей сложить продукты в пакеты и когда все были заняты разговорами, Павел поднялся и выходя из кухни, захватил и бутылку водки, чтобы положить в пакет, который готовила для них домработница. Этого никто не заметил, не до того было. Женщины болтали с Дианой, Лев Евгеньевич у окна курил, только Максим всё видел и готов был этой бутылкой дать отцу по голове.

– Хорошо, что никто не видел… ох, батя… только и делает, что позорит… а если его видел Лев Евгеньевич? – подумал он.

Лев Евгеньевич сам вызвался довезти сватов до автовокзала, откуда те и уехали, сев в рейсовый автобус, за рулём которого был другой водитель, у Михаила был выходной. Правда перед тем, как выйти из квартиры сватов, Анисья обняла Диану, попросив приехать и к ним, затем обняла и сына.

– Будь счастлив, сынок. Я так рада за вас с Дианой. Она такая хорошая, добрая, красивая… – тихо говорила она Максиму.

– Мам, ну всё! Вам с отцом пора ехать. Попрощаемся здесь, поехать с вами не смогу, сама понимаешь, молодожёны, не могу молодую жену оставить, – сказал Максим, разжимая руки матери, которыми она обнимала сына, зная, что быть может год не увидит его, до следующего лета.

Камелия Георгиевна обернулась к дочери.

– Диана? Максим? А поезжайте и вы, проводите родителей, им будет приятно. Иди, дочка, иди… – видя состояние Анисьи, сказала она.

Анисья с благодарностью взглянула на неё и наконец попрощавшись, вышла. Максим ехать вовсе не хотел, но отказаться не посмел. Он был не так глуп и не стал в первый же день показывать свой нрав. Подняв большую сумку, куда сложили пакеты с продуктами, он вышел следом за родителями. Лев Евгеньевич проводил сватов и попросил Максима и Диану поехать обратно к ним домой.

– Посидим дома, поговорим, решим, как дальше жить будем, Диане рожать скоро, – сказал Лев Евгеньевич.

При его словах, Диана побледнела, Максим легонько сжал её руку и успокаивающе моргнул глазами. Молодые люди отказываться не стали, они вместе с Львом Евгеньевичем поехали к ним домой.

А Софья, она знала, что в этот день Максим женится, весь вечер она не выходила из своей комнаты и не переставая плакала. Девичья гордость была задета, она ведь поверила ему, когда он говорил, что любит её.

А Михаил… что ж, он часто приходил к её дому, ждал чего-то, вернее, ждал её, когда она выйдет и он её увидит. Но когда Софья приходила с учёбы, Михаил был ещё в рейсе, он возвращался вечером, ведь в город он совершал не один рейс, а по крайней мере, четыре. Вот и не получалось у него хотя бы невзначай встретить Софью, ведь позови он её, она ни за что не выйдет из дома. Даже Нина не могла её уговорить встретиться с Михаилом, отказываясь, Софья лишь мотала головой.

Шли дни, недели, месяцы. Максим и Диана продолжали учиться, живя на иждивении её родителей. Конечно, Максим не брал денег от тестя или тёщи, хотя они и не давали ему сами, но добрая Диана каждый день непременно давала ему большую сумму, оставляя себе совсем немного из денег, что давали ей её родители. Это вошло в привычку, Максим не просил деньги у Дианы, но намекал, что ему нужно есть, или купить что-то. В общем… если у других стипендия или зарплата была раз в месяц, то у Максима это было каждый день, как должное.

Если сначала Максим был нежен с женой, был ласковым и внимательным, то после свадьбы он понемногу охладел к Диане и это приводило девушку в недоумение, даже в отчаяние. Ведь она была уверена, что муж любит её, он до свадьбы столько раз говорил ей об этом, иначе, зачем бы он женился на ней.

Лев Евгеньевич и Камелия Георгиевна ждали внука, ведь Диана перед свадьбой сказала им, что у них с Максимом будет ребёнок. Ах, беспечность родителей, любящих своё дитя! Они поверили дочери, а ведь можно было просто сходить в женскую консультацию и узнать, что у Дианы в принципе не может быть детей, у неё была патология, детская матка. Этого Камелия Георгиевна не могла знать, ведь в те годы без повода к врачу не ходили, а тем более, девочку к гинекологу не водили.

Но Максим понимал, что долго скрывать мнимую беременность жены они не смогут и уговорил Диану инсценировать выкидыш. Жить отдельно им всё-таки разрешили, опять-таки, Диана уговорила родителей, тем более, что они никогда ей ни в чём не отказывали. В общем, через месяц после свадьбы, Максим рано утром приехал на квартиру тестя и тёщи и с прискорбным видом объявил, что у Дианы случился выкидыш. Пришлось ему самому договариваться в родильном доме, сделав дорогой подарок врачу и уговорить женщину, с мольбой говоря, что рушится их семейная жизнь, спасти которую может только она.

– Мы с женой ещё студенты, понимаете… нам институт закончить нужно, потом уже думать о детях. А её родители непременно хотели внука, пришлось сказать, что она беременна. Но ведь долго это не скроешь, верно? – говорил Максим, с мольбой глядя на молодую женщину.

И Максим смог убедить акушерку. Диану на один день положили в палату, в те годы было достаточно направления с поликлиники, где медсестрой работала знакомая Дианы, которая в обмен на направление получила французские духи.

Диана встретила родителей, сделав скорбное лицо. Камелия Георгиевна успокаивала дочь, говоря, что они ещё молодые и у них непременно ещё будут дети.

Но врач-акушерка, взяв дорогой подарок, решила всё же обследовать Диану, считая, что обязана это сделать, так… на всякий случай. Вот она и сказала, что у Дианы не может быть детей. Диана была в панике, сознавая, что может потерять Максима. Кому нужно женщина, которая не может родить ребёнка? Но она и предположить не могла, что Максим о детях вовсе не думал, они ему были не нужны. Он лишь пожалел, что они столько времени зря предохранялись. В общем, им удалось убедить родителей, что у Дианы случился выкидыш.

Диану это обстоятельно просто угнетало. Она никогда не обманывала родителей, но теперь… они рано или поздно узнают, что она не может иметь детей и однажды обман непременно раскроется. Диана была безутешна, Максим не понимал её настроение, у них начались скандалы, правда Диана старалась больше молчать, обвиняя во всём себя. Она то думала, что Максим расстроен от того, что хочет ребёнка, которого она не сможет ему родить.

Софья наконец окончила школу и сдав выпускные экзамены, она готовила документы для поступления в институт. Наталья обшивала дочь, зная, что в городе одеваются красиво и модно. Егор сказал, что дочери нужно купить новое пальто и сапожки, её старые вещи уже износились и в городе такое пальто молодая девушка, тем более студентка, не наденет. В воскресный день они решили поехать в город, Софья и Нину попросила поехать с ними.

– Спроси тётю Ольгу, может и тебе нужно купить пальто и сапожки? А если у твоей матери есть шерсть, моя мама и тебе сшила бы платье. Мы же вместе поедем в город, в институт поступать, – сказала Софья.

Нина уговорила мать дать ей денег на пальто и сапожки, правда, пришлось занять до зарплаты, ведь на пальто и сапожки уйдёт больше ста рублей, а таких денег у Ольги не было. Но женщина согласилась с Ниной, будучи уверенной, что Нина непременно поступит в институт и станет врачом.

Оставив Антона дома, Наталья с Егором и Софьей, взяв с собой и Нину, поехали в город.

– Нужно к Марие заехать, договориться, чтобы Софья пожила у неё, – сказал Егор, выруливая на трассу, ведущую в город.

– Пап, не хочу я у неё жить! От института далеко, а общежитие рядом, мы же с Ниной в одной комнате жить будем, – ответила Софья, сидя с Ниной на заднем сидении машины отца.

– Может сестра и Нине позволит жить у неё? Нам с твоей матерью спокойнее будет, дочка. Город, понимаешь ли… мало ли что! – сказал Егор, поглядывая на дочь в зеркальце заднего вида.

– Егор? Ты хоть слышишь себя? Чтобы Мария позволила жить Нине? Да ни в жизнь! – невольно воскликнула Наталья.

– Цыц, баба! Ты о моей рОдной сестре говоришь! Сам поговорю с ней, – отрезал Егор.

Дальше ехали молча, но Софья была уверена, что жить у тётки Марии она точно не будет. Егор знал, хорошие вещи просто так не купить, он часто бывал в городе с председателем, с Григорием Матвеевичем и в магазины с ним часто заходили. Ещё председатель и самого Егора отправлял за покупками, так что знакомая продавщица у него была. Ходить по всему магазину они не стали, подошли к знакомой продавщице и Егор попросил для дочери тёплое пальто и сапожки на меху. Миловидная женщина, узнав Егора, ушла на склад и её долго не было. Софья волновалась, она никогда ничего из-под прилавка не покупала. Женщина вернулась и позвала Софью, проведя её подальше от посторонних взглядов. А покупателей было немало, воскресный день, а торговых магазинов по городу было не так и много, этот был самый большой.

– Наталья, иди с дочерью, посоветуешь ей, я то в этом не понимаю, – сказал Егор, отправив вместе с дочерью и жену.

– Дядь Егор? А мне пальто и сапоги? Пусть и мне оттуда вынесут, – попросила Нина.

– Вам ведь одинаковые не надобно, верно? Ладно, ты иди, я попрошу продавщицу, – ответил Егор, стоя за прилавком.

Софья была в восторге от чёрного утеплённого пальто и сапожек из кожзаменителя. В общем, Наталья уговорила продавщицу подобрать что-нибудь и Нине.

– Они ведь в институт поступят, в городе жить будут, им одеться красиво надобно, – попросила она, словно девушки уже студентки.

– Дай Бог, поступят девушки, ладно… подождите, я скоро… – ответила женщина и тут же ушла.

В общем, купив и Нине пальто синего цвета и такие же сапожки, как у Софьи, они наконец покинули магазин и поехали к Марие, по дороге купив ей гостинцы. Правда Наталья, по просьбе мужа, взяла из дома с пару десятков яиц и два литра молока, всё-таки из деревни едут.

К удивлению, Мария хорошо встретила брата, его жену и девушек, улыбаясь и обнимая всех.

– Ох, какие гости дорогие! Егорушка, ты часто в город приезжаешь, а сестру редко навещаешь. Наталья, ты то как? Здорова ли? Тю! Какие красавицы за год выросли, надо же! Проходите, у меня борщ на плите, из свежих овощей и говяжьей грудинки, руки мойте и к столу. Иван? Серёжа? У нас гости дорогие! – кликнула мужа и сына Мария.

Из комнаты вышли мужчины, Нина впервые видела Сергея, парень взял гостинцы из рук дяди, поздоровался со всеми и ушёл на кухню.

– Здравствуй, Егор! Наталья, давно не виделись, проходите на кухню, а Софья какая красавица стала! – сказал и Иван, уводя шурина на кухню.

За обедом поговорили о том о сём и Егор, замявшись, сказал:

– Софья школу закончила, вот… в институт поступать будет, в медицинский, значит… был бы парень, ну, в смысле сын, не волновались бы мы с Натальей, а так… вот и подумали, может она поживёт у вас, пока институт закончит?

Говорить про Нину, Егор не решился, но Софья недовольно скривила пухлые губки.

– Я с Ниной жить буду, папа! Без неё не хочу, – высказалась она.

Все молча посмотрели на девушек. Мария понимала, что придётся принять Софью, но принимать в жилички и Нину, она была не обязана.

– Софья, дочка… Нина – молодая девушка, а в доме мой сын живёт, сама понимаешь, так неправильно. Ладно ты, вы с Сергеем брат и сестра, но Нина… нет, я не согласная, – сказала она.

– Тётя Мария, спасибо Вам, конечно, но… во-первых, в институт ещё поступить нужно, а во-вторых, общежитие рядом с институтом, а от Вас ехать далеко и долго, – ответила Софья.

– Ну! А я что говорю? Ты, Егор, на меня не серчай, за девушками глаз да глаз нужен, сам понимаешь. Ну как нести ответственность перед тобой и Натальей? А Софья ваша, ей палец в рот не суй, руку оттяпает, понимаешь ли… в общем, тут обид быть не должно. Когда захочет, пусть приезжает, завсегда поможем, верно, Иван? Голодной не останется, а вот отвечать за неё, даже и не знаю… – скрепя сердце, высказалась Мария, понимая, что может обидеть брата и его жену.

– Борщ вкусный у Вас, тётя Мария, – не к месту сказала Софья.

Так и не договорившись, решив, что время ещё не настало, Егор встал из-за стола, сказав, что нужно возвращаться. Софья ликовала, ей совсем не хотелось жить у тётки. Сергей, провожая гостей, высказался, что был бы рад помочь Софье и Нине, подготовить их к поступлению.

– Спасибо, Сергей, мы сами, да и ездить сюда… – ответила было Софья.

– Зачем ездить? Поживите недельку перед экзаменами у нас, заниматься будем каждый день, у меня каникулы, правда я на месяц уезжаю на практику, но в конце июля вернусь, а вступительные экзамены начинаются первого августа, – ответил парень.

– Спасибо, братец! Время ещё есть, правда, Нина? – ответила Софья, садясь с подругой в машину.

Выпускной вечер проходил для всех старшеклассников, окончивших школу. Михаил ждал этого дня, надеясь, что сможет поговорить с Софьей. К этому дню, Наталья сшила для дочери платье из белого шёлка, с нежными, светло-бежевыми цветочками, но цветов и бантиков не было. Просто приталенное платье с вырезом лодочка, с широким подолом и без рукавов. Софья не любила никаких рюшечек, воланов, бантиков и прочих отделок, от платья она была в восторге. Нина тоже принесла материю, выпросив у матери из сундука. Пришлось Наталье и Нине шить платье, а вот Нина как раз и любила воланы и рюшечки, потому подол Наталья сшила двойной, воланом.

– Пойдём в парикмахерскую, у тебя пышные волосы, а у меня три волосинки и всё, пусть Верка начёс сделает и уложит в халу, – сказала Нина.

Софья согласилась, но она жуть как не любила, когда в её волосах копаются чужие руки. У неё не было лака для волос и специальных расчёсок и она упросила Веру, чтобы та позволила ей самой сделать себе причёску. Выдумщица Софья начёс делать не стала, волосы и без этого были пышными, она просто заплела свободную косу и уложила её на голове, получилось причёска, словно узорная. Её волосы зафиксировали лаком и они вместе с Ниной отправилась в школу, понимая, что этот день последний, когда она войдёт в это здание, где проучилась десять лет.

Михаил, пораньше вернувшись с рейса, всё-таки купил красивый букет и пришёл к зданию школы в то время, когда выпускникам торжественно вручали аттестаты. Когда позвали Софью и под аплодисменты вручили ей аттестат, Михаил смело прошёл к ней и протянул букет белых лилий. Софья покраснела, цветы никому не дарили, отказаться от них прилюдно, она не смогла и ей пришлось взять цветы. Ей казалось, что все, находящиеся в фойе школы, смотрят на неё, впрочем, это так и было.

Может вечер и прошёл бы как обычно и Софья танцевала бы с Михаилом, тихо разговаривая и делясь с ним своими надеждами и планами на будущее, но когда они танцевали, в фойе вошли несколько ребят, среди них Софья увидела Максима, он был со своими дружками, Витей и Алёшей. Не держи её Михаил за талию, Софья упала бы, потеряв сознание. Михаил увидел, как изменилось лицо его любимой, как побелели и задрожали её губы. Михаил проследил за её взглядом и обернулся на дверь, правда Максим, болтая с друзьями, не увидел Софью.

– Миша, уведи меня отсюда, пожалуйста… – остановившись, произнесла Софья, несмотря на то, что музыка ещё играла.

Михаил обнял её за талию и пошёл с ней к выходу, в этот момент Максим и увидел их. Его слова повисли в воздухе, Витя с Алёшей, слушая его, с недоумением ждали, не понимая, почему он замолчал.

– Парни, я сейчас! – бросил им Максим и быстро пошёл к выходу.

Нина, следившая за всем происходящим, конечно видела и Максима, и то, как изменилось лицо Софьи, когда она его увидела, как они с Михаилом вышли и как Максим пошёл следом за ними. Нина побежала ему наперерез и схватила парня за руку.

Девушки выросли, повзрослев ещё на год, Софья похорошела, превратившись из девочки в красивую девушку, её формы округлились и стали женственными, Нина тоже похорошела, но она никогда не была красивой и знала об этом. В другое время, будь это год назад, Нина навряд ли осмелилась бы подбежать к Максиму и тем более, хватать его за руку. Но Нина его хорошо знала и не могла позволить ему снова сделать больно её любимой подруге.

– Максим? Стой! Да остановись ты! Оставь её в покое, слышишь? Оставь Софью в покое! Теперь ты женатый человек, не ломай ей жизнь! – потребовала Нина.

Максим остановился в дверях, уже выйдя из школы и с удивлением посмотрел на Нину.

– Не вмешивайся, поняла? Не твоего ума дело! Люблю я её и всегда любил только её! Да что ты понимаешь в любви? – вырывая руку и уходя в темноту, воскликнул Максим.

– Да успокойся ты, что он может? Он женатый человек, Софья, я тебя в обиду не дам, я рядом, – успокаивал Михаил Софью, когда она, пугливо оглядываясь назад, уходила с парнем к реке, куда часто вечерами ходили молодые пары, а летними днями, сидели на скамье до петухов.

Да и молодые ребята любили ночью купаться в этом месте, где река была шире и дно ровнее.

– Он идёт… – стоя у скамьи, сказала Софья, глядя в темноту.

В темноте она увидела и узнала силуэт Максима, тогда как Михаил его ещё не видел. Максим подошёл ближе, следом подошла и Нина, встав возле Софьи. А Софья выпрямилась и гордо вскинула голову.

– Софья, мы можем поговорить наедине? – попросил Максим.

– Не о чем мне с женатым человеком говорить, – отвернувшись к реке, ответила Софья.

К удивлению, она была спокойна и волноваться перестала. Михаил, глядя в полутьме на её красивый профиль, просто любовался, восхищаясь ею.

– Прошу тебя, я могу всё объяснить, пять минут… – с мольбой просил Максим.

Софья никогда не видела его таким, он никогда не просил, всегда делал то, что хотел.

– Нина? Миша? Две минуты, – кивнув головой, попросила Софья.

Михаил молча отошёл в сторону, Нина не торопилась.

– Ты уверена в этом? Ну ладно… если что, мы с Мишей рядом, – сказала девушка и всё же отошла с Михаилом на некоторое расстояние.

Софья молчала, выдерживая паузу, Максим не знал, как ему начать разговор. Но он понимал, что потерял Софью, у него была жена, которую он не любил, но жил с ней потому, что с ней у него было всё, что было нужно молодому человеку. Он модно и богато одевался, всё-таки зять Льва Евгеньевича, ели они часто в кафе, домой приходила домработница, убиралась, стирала, готовила еду, да и деньги в кармане всегда были. Максим не мог потерять всё это, даже из-за любви.

Но увидев Софью, он забыл обо всём, его чувства словно вспыхнули с новой силой. Он видел, как она изменилась и похорошела, какой гордой красавицей стала. Впервые, он робел перед девушкой.

– Прости меня, прошу тебя, Софья. Я не мог поступить иначе, как настоящий мужчина, я был обязан жениться на Диане, она забеременела от меня, понимаешь? Связь была лишь раз, мимолётно и… – волнуясь, говорил Максим.

– Хватит! Прошу тебя, хватит! Мне неинтересно, почему ты женился, уходи… ты ведь смог уехать, не простившись, вот и сейчас, просто уходи! – едва сдерживаясь, чтобы не броситься в его объятия, ответила Софья.

Максим стоял близко от неё, Софья слышала его дыхание и чувствовала его волнение, от него шёл аромат дорогого парфюма, это кружило девушке голову. Максим очень хотел её обнять, прильнуть к её таким чувственным, пухлым, покрасневшим от волнения губам. Максим словно чувствовал запах молока от её губ, сладкий привкус, который когда-то не мог забыть, когда он целовал её.

– Как давно это было… – подходя ещё ближе к Софье, вдыхая аромат её волос, прошептал Максим, проведя рукой по спине девушки, заставив её вздрогнуть и напрячься.

– Что было? – взволнованно спросила Софья, повернувшись к нему.

– Вот это… – обнимая и целуя её в губы, прошептал Максим.

– Нет! Пусти! Ты женатый мужчина, чего ты от меня хочешь? Миша? – крикнула Софья, резко оттолкнув от себя Максима.

Он не ожидал такого, думая, что Софья не сможет устоять перед его обаянием, ведь он так любит её и она его любит, он был уверен в этом. Михаил с Ниной, услышав голос Софьи, тут же прибежали.

– Нам пора идти, – уходя от реки в сторону домов, сказала Софья.

– А мы в школу не вернёмся? Вечер в разгаре, все веселятся… – догоняя подругу, спросила Нина.

– Хватит! Нагулялись! Если хочешь, сама и иди, я домой, – не останавливаясь, ответила Софья.

– Софья? Прошу тебя, Софья! – услышала она отчаянный голос Максима за своей спиной.

Михаил пошёл было за Софьей, но обернувшись, увидел Максима. Остановившись, он протянул руку и уперевшись парню в грудь, остановил его.

– Послушай, ты… Казанова хренов! Оставь Софью в покое! Ты женат, вот и езжай к жене, а Софья… – готовый к драке, со злостью проговорил Михаил.

– А Софья… значит, тебе достанется, так? – взглянув на крепкую руку Михаила на своей груди, ответил Максим.

– Это она будет решать, не оценил ты её любовь… так и не ломай ей жизнь! – убирая руку от груди Максима, сказал Михаил.

– А это не твоего ума дело, понял? Не вмешивайся не в своё дело! Софью я люблю! И она будет моей! – выкрикнул Максим, собираясь догнать Софью и сделав пару шагов вперёд.

Но Михаил, схватив за руку, оттолкнул его. Максим поднял кулак, чтобы ударить Михаила по лицу. Отклонив голову, Михаил сам нанёс Максиму сильный удар в челюсть. Не удержавшись, парень упал на землю, но тут же вскочив на ноги, кинулся на Михаила.

– А где Миша? – обернувшись назад и не увидев парня, спросила Нина.

– Видно домой ушёл, да ну его… – ответила Софья, лишь раз оглянувшись.

Убедившись, что Михаил за ней не пошёл, Софья разозлилась, подумав, что он мог бы хотя бы проводить девушку до дома и развернувшись, пошла дальше.

– Знаешь, тут что-то не то. Не мог Михаил уйти домой, оставив нас одних в темноте. А вдруг… слышала? Крики! Они точно подрались! – крикнула Нина и кинулась назад.

– Как подрались? Зачем? – растерянно пробормотала Софья и побежала за подругой.

Софья была напугана, она боялась вновь встретиться с Максимом, но подумала, что если они и правда подрались, то скорее всего из-за неё. Софья прибавила шаг и прибежав следом за Ниной, резко остановилась, оторопело глядя на происходящее. Михаил наносил удары кулаками по лицу и груди Максима, тот пытался давать сдачи и пару раз ему удалось кулаком нанести удары по лицу Михаила, но тот всё же ловко отскакивал и уклонялся от его ударов. Нина старалась встать между ними, рискуя получить от парней удар кулаком, но Михаил отстранил девушку и Нина лишь истошно кричала, чтобы они прекратили драться.

– Миша! Максим! Да прекратите, наконец! Вы что, с ума сошли? Покалечить друг друга решили? Миша? Всё! – кричала Нина.

Софья не выдержала. Увидев кровь на лице Максима, что его бровь рассечена, губа разбита, она смело встала между парнями.

– Что вы творите? Идиоты! Миша? Иди домой! И ты уходи! – властным тоном, громко заявила она.

И парни вмиг остановились, тяжело дыша, они тупо смотрели на Софью. Максим едва держался на ногах, Михаил вовсе не собирался уходить и оставлять девушек рядом с Максимом. Тут Максим закатил глаза и рухнул на землю, потеряв сознание, Софья испуганно опустилась перед ним на колени.

– Максим? Господи, Максим? Что ты наделал? Он без сознания! – гневно взглянув на Михаила, закричала Софья.

Михаил оторопело смотрел на неё и на Максима, потом огляделся, вглядываясь в траву и нагнувшись, поднял консервную банку. Спустившись к реке, он набрал воды, даже не ополоснув банку, которая неприятно пахла и вернувшись, вылил воду на лицо Максима. Никто и предположить не мог, что Максим притворялся, инсценировав потерю сознания. Даже Михаилу это не пришло в голову, но руки у него были сильные, мускулы накаченные. Во дворе своего дома он сам подвесил на ветку вишни грушу и на ней отрабатывал удары кулаками. Он и подумал, что Максим потерял сознание от его ударов. Вскочив с земли, Максим тут же сел.

– Фууу! Что за гадость ты на меня вылил? – вытирая ладонью лицо, воскликнул он.

– А это, чтобы больше не притворялся! На жалость решил надавить? Софья, пойдём, я провожу тебя домой, не видишь, он же притворяется, шельма! – крикнул Михаил, с презрением пнув ногой по ноге Максима.

Максим резко встал с земли и отряхнулся, затем, повернувшись к нему, сжал кулаки.

– Я что, девка капризная, чтобы притворяться? Голова кружится, – нарочито шатаясь, ответил он, хватая Софью за плечо.

Нина, усмехаясь, смотрела на ребят.

– Ох, Софья! Не того ты полюбила, подруга! Ох, не того! Он тебе ещё покажет кузькину мать, помяни мои слова, – вздыхая, с сожалением произнесла Нина.

Софья с недоумением посмотрела на неё, но всё же обняла Максима, решив ему помочь.

– Пошли, мы проводим тебя до дома, – сказала она, кивая Михаилу и Нине.

– Софья? Ты что, не видишь? Он же притворяется! Да он просто… – воскликнул Михаил, но не смог оттолкнуть Максима от Софьи, хотя и было такое желание.

– Миша, ну не будь ты таким жестоким! Я просто хочу проводить его домой, чтобы потом за него не волноваться, – обернувшись на Михаила и уводя Максима в сторону домов, ответила Софья.

Максим, обняв Софью за плечи, обернулся на Михаила и усмехнулся, скривив разбитую губу. У Михаила покраснел глаз и под глазом образовался синяк багрового цвета, это Максим приложил его, когда они дрались.

– Спасибо тебе, милая, ты очень добрая, но мне лучше, правда, – тихо произнёс Максим в самое ушко Софьи, от чего у неё по телу побежали мурашки.

Максим волновал её, она не хотела уходить от него, но за ними шли Михаил и Нина.

– Сам идти сможешь? – спросила Софья, убирая руку с его талии.

– Я держал бы тебя в объятиях всю жизнь. Завтра вечером буду ждать тебя на берегу, на скамье, приходи одна, мы просто поговорим, – прошептал Максим на ушко Софьи, только потом, отпуская, убрал руку с её плеча.

– Нина? Пошли домой! – не ответив Максиму и взглянув на подругу, громко сказала Софья, подавляя охватившее её волнение, которое не мог не заметить Максим.

Нина и Михаил стояли в стороне, они не могли слышать, что шёпотом на ушко Максим сказал Софье.

– Я провожу вас, нам же в одну сторону идти, – сказал Михаил.

Не попрощавшись с Максимом, все трое ушли по протоптанной тропинке. Софья, едва сдерживаясь, старалась не оглядываться назад. Максим улыбнулся, выжидая, что она обернётся и посмотрит на него, но она не обернулась, скорее всего постеснялась Михаила и Нину. А Максим был уверен, что завтра она непременно придёт на свидание, даже когда она, так и не обернувшись, быстро скрылась в темноте.

– Что он тебе шептал, Софья? – спросила Нина, уйдя с ней вперёд, Михаил шёл следом за девушками.

– Ничего, что он может сказать? Говорит любит… но он женат, Нина! Женат! – ответила Софья.

Услышав её слова, Михаил подошёл ближе.

– Софья? И я люблю тебя, уже много лет люблю и я не женат, – сказал он, видимо на что-то надеясь.

– Знаю, Миша… но ведь я не люблю тебя, – вздохнув, ответила Софья, подходя к забору своего двора и проходя в открытую калитку.

– До завтра, подруга! Утром сходим в поликлинику? Нужно взять справку для поступления, мне Катька обещала написать, чтобы по всем врачам не ходить, которых у нас и нет, – хихикнув, напоследок сказала Нина.

– Сходим конечно, пока! – ответила Софья, собираясь уйти, несмотря на то, что Михаил стоял и ждал, когда Нина уйдёт.

И Нина убежала домой, а Михаил окликнул Софью.

– Знаю, ты через месяц в город поедешь, я ведь каждый день туда езжу… мы ведь с тобой будем видеться? – с грустью спросил он, когда Софья обернулась к нему.

– Миша… послушай меня, ты хороший, правда, очень хороший. Но ты мой друг, понимаешь? Знаю и другом ты можешь быть верным и искренним, но иначе я не могу и не смогу к тебе относиться, прости… – ответила Софья.

Глава 12

Ей было жаль парня, но и обманывать ни себя, ни тем более его, она не собиралась. Софья до безумия любила Максима, может в глубине души понимая, что они никогда не будут вместе, но ничего не могла с собой поделать. Она любила, несмотря на то, что он женат и обманул её. Да, за год, пока его не было, любовь словно уснула, но когда она увидела его вновь, внутри неё забушевал огонь, который она не в силах была погасить.

Максим неплохо знал женскую психологию, женскую слабость, что ли. Он видел, что Софья любит его и если он будет более настойчивым, она уступит ему. Уступит в чём, парень пока не знал, но лёжа во дворе, на раскладушке, Максим мысленно ласкал красивое, юное тело Софьи и в его мыслях, она сама этого хотела и не отталкивала его. При этих его фантазиях, он покрывался испариной и по телу бежали мурашки. Он до безумия хотел любить её физически. Максим был уверен, что он любит и непременно однажды это случится. Хотя парень был настолько эгоистичен, себялюбив, но при этом алчен, что ему и в голову не приходило, что это, быть может, вовсе и не любовь, а простое желания обладания, ведь он не привык к отказам.

Максим, наверное, ради Софьи мог бы бросить Диану, но никак не смог бы отказаться от благ, что имел через неё. С этими фантазиями о Софье, невольная эрекция заставила его вскочить с постели и побежать ночью под душ во дворе, да и жарко было. После душа он крепко уснул.

Ну а Софья, она не могла уснуть. Конечно, её фантазии не были столь открытыми и бесстыдными, но девушка невольно провела пальчиками по губам, вспоминая, как ласково и нежно он её целовал. Опустив руку, она положила её на грудь, ощущая, что и тело её изменилось, грудь стала больше, упругое тело округлилось. Софья ощущала себя красивой, хотя всегда самокритично относилась к своей внешности. Мысли её ушли к реке…

– Ни за что завтра не пойду к нему! Нет! Он женатый мужчина… что он говорил про то, что должен был жениться, как настоящий мужчина? Девушка забеременела, да… конечно, он не мог поступить иначе, молодец какой. Значит у них ещё и ребёнок есть… на что я надеюсь? Господи, помоги мне его забыть… – лихорадочно думала Софья, заставляя себя не думать о Максиме.

Говорят, утро вечера мудренее. Проснувшись ранним утром, хотя и уснула под утро, Софья, умывшись во дворе под умывальником, прибитым к к толстому стволу яблони, вытираясь на ходу, зашла на кухню. Наталья жарила блинчики, ловко заворачивая в них творог и поливая сметаной.

– Мам? Нина не приходила? – взяв один блинчик и отправляя его в рот, спросила Софья.

– Сядь, не ешь стоя! В такую рань, что ей тут делать? Не приходила Нина! – ответила Наталья, продолжая своё дело.

Вскоре вся семья сидела за столом и с аппетитом завтракала.

– Я с Григорием Матвеевичем договорился насчёт Антона. Скотником летом поработаешь, нечего без дела дома сидеть, – запивая кусок блина горячим молоком, сказал Егор.

– Бесплатно, что ли? – спросил Антон, который закончил восьмой класс и мечтал поступать в авиационный институт в Москве, учиться на конструктора.

– Почему бесплатно? Конечно, как взрослому платить не будут, но сорок рублей в месяц, тоже неплохо. Обновишь к школе вещи, тебе надо купить куртку и ботинки, старые совсем износились, – ответил Егор.

– Здрасьте, дядь Егор! Тёть Наташа, здрасьте! Ты готова? – спросила Нина, войдя со двора на кухню.

– Готова, может блинчик съешь? – спросила Софья, вставая из-за стола.

– Да нет поела я, пошли уже! – ответила Нина.

– Это куда вы с утра намылились? – спросила Наталья.

– В поликлинику за справками для поступления в институт, документы нужно подготовить, ещё справку с сельсовета, с места жительства, – тараторила Нина, пока Софья убежала в свою комнату, переодеться.

– Я готова! Пошли! – сказала Софья, выбежав из комнаты.

– А чё это ты, словно на парад нарядилась? Не в город же едешь, поликлиника рядом и сельсовет тоже, – оглядев дочь, высказалась Наталья.

Нина знала, с чего Софья надела нарядное платье и так красиво расчесала волосы, распустив их по плечам. Софья смутилась, взглянув на Нину, та была в домашнем халате, с заколотыми наверх волосами. Софья не подумала об этом, думая, что по дороге может встретить Максима, даже слегка подкрасила губки розовой, перламутровой помадой.

– Захотелось. Нельзя? Может у меня настроение хорошее, – ответила Софья.

Наталья махнула рукой, ей было не до дочери, она опаздывала на работу. Все вместе вышли из дома, только Софья с Ниной пошли быстрее, Наталья по дороге зашла за Ольгой. Антон, так тот и вовсе вышел из дома после всех, закрыв дверь и сунув ключ над дверь, в выемку косяка. Работать скотником подростку не хотелось, но он не привык перечить отцу, а дай ему волю, он бы весь день конструировал самолёты и пароходы, он был просто одержим этим делом.

– Софья, у тебя гордость есть? Ну зачем тебе Максим? Он же женатый человек, может жена его уже и родила! – выговаривала Нина подруге, хотя знала, что это бесполезно.

Правда, такую одержимую любовь Нина понять не могла, девушка считала, что должны быть какие-то ограничения и нормы. Если парень женат, забудь его и всё, считала девушка. Софья, остановившись, с недоумением посмотрела на подругу, она ведь тоже думала о ребёнке, тем более, сам Максим сказал, что его жена забеременела и он не мог не жениться, считая себя порядочным человеком.

– Да, Максим сказал, что был обязан жениться, потому что она забеременела… но что мне делать? Я не могу не думать о нём, иду, а перед глазами он стоит. Кажись, позови он меня, понеслась бы за ним на край света, – ответила Софья, продолжив идти.

– Думаешь он тебя любит? Ох, Софья, смотри, не плачь потом, ты хоть голову-то не теряй, не дай Бог и ты залетишь! Ему ведь от тебя только одно и нужно, дурочка! Возьмёт своё и слиняет, потом ищи ветра в поле, знаю я таких, – безжалостно говорила Нина.

Софья была в шоке.

– Что же ты из него монстра делаешь? Ты просто его не знаешь, он не такой. Он любит меня! – с обидой в голосе воскликнула Софья.

– Тише! Хочешь, чтобы вся деревня болтала о тебе не весть что? Пошли… увидим, просто будь с ним осторожна, – пожалев Софью, ответила Нина.

Девушки пришли к поликлинике, где конечно не было узких специалистов, но Катерина, взяв бланки, быстро заполнила их Софье и Нине. Потом побежала к терапевту, хирургу, ну и к гинекологу, а когда они, написав, что девушки здоровы, расписались, поставив и даты, Катерина прошла в кабинет главного врача и заверила всё печатью.

– Ну вот, держите, девчонки и желаю удачи. Чтобы Вы поступили в институт, не то что я, закончила курсы медсестёр, – улыбаясь, сказала Катерина.

– Так поехали с нами, тем более, есть стаж работы и курсы медсестёр, ты уж точно бы поступила, да и жить в общежитии втроём было бы веселее, – сказала Софья, читая справку.

Катерина об институте не думала, у неё был маленький ребёнок, а вот мужа не было. Конечно, она могла бы оставить ребёнка матери, но кто их будет кормить, ведь работала она одна, мать получала мизерную пенсию.

– Да нет, отучилась я уже. Сына рОстить нужно, матери одной не справиться, а вы поезжайте, может однажды в свою деревню врачами вернётесь. Врачи нам во, как нужны! – проведя тыльной стороной ладони по горлу, сказала Катерина.

– Спасибо тебе, мы пойдём? Ещё в сельсовет зайти нужно, – сказала Нина.

– Вот, смотри и учись! Поехала в город учиться, а вернулась с животом. Ни тебе мужа, ни отца ребёнку. Жаль её, но она сама виновата, никто её не просил раздвигать ноги в городе, нужно о последствиях думать, – нравоучительно говорила Нина, уходя с Софьей от поликлиники в сторону сельсовета.

– По твоему, жить нужно по расписанию, так? А может и она полюбила? – возмутилась Софья.

– И что эта любовь ей дала? Сплетни по деревне и ребёнка без отца? И кому она нужна, с дитём на руках, а? Неееет, я вот никогда до свадьбы ничего такого не дозволю, неужели невтерпёж в постель лечь? – не унималась Нина.

Софья промолчала, понимая, что Нина права, но не понимала, что делать с чувствами, которые не давали покоя. Что делать с любовью, из-за которой умереть готова?

Глава 13

В сельсовете, председателем было дано распоряжение работникам, чтобы они беспрепятственно выдавали выпускникам, собирающимся ехать в город, требуемые справки, для поступления в институт. Взяв справки с места жительства, девушки пошли обратно.

Работать летом, резона не было, через месяц нужно было ехать в город. Софья должна была вернуться домой и заняться уборкой и стиркой. Ну а стирали в те годы больше вручную, мало у кого в доме была стиральная машинка "Киргизия", а более новые модели и вовсе трудно было достать. Попрощавшись с Ниной, Софья пошла домой. Максима она так и не встретила. Переодевшись, она заправила подол халата в трусики и прошла в баню, чтобы там и постирать вещи, которые Наталья бросила в стирку.

Ловко работая руками, Софья отстирала вещи по первому разу, отжав их и поменяв воду, должна была постирать ещё и по второму разу. Так её учила Наталья, чтобы вещи были чище, да и полоскать их она должна пойти на речку, как делали все в деревне, даже зимой. Вода в реке не замерзала, течение было быстрым, да и бельё в реке чище выполаскивалось. Для этого мужиками был построен из досок пирс на сваях и полоскать, согнувшись, сидя на коленях над водой, было удобно, а главное, чисто. Отстирывая и по второму разу, Софья бросала вещи в алюминиевый таз, с которым собиралась пойти на речку.

Когда, подняв таз, она обернулась, то в дверях предбанника она увидела Максима, парень знал, что её родители на работе. Конечно, в доме мог быть Антон, но Максим знал, что парень вечно торчит в своей комнате и днями строит самолётики, правда не мог понять этого удовольствия или увлечения. Максим пришёл к Софье, будучи уверенным, что застанет её одну. Дверь дома была открыта, Максим зашёл в дом, даже не соизволив окликнуть её или Антона. Убедившись, что в доме никого нет, он вышел во двор, подумав, что Софья пошла к Нине. Но тут он увидел, что дверь бани открыта и догадался, что Софья там. Сердце парня неистово колотилось, его охватило неистовое желание и волнуясь, он прошёл туда, где его и увидела Софья.

Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, Софья испугалась, выронив таз из рук, зная, что в доме никого нет и до вечера не будет.

– Максим? А ты что тут делаешь? – забыв о задранном подоле халата, оголившем ноги до трусиков, спросила Софья.

Но взгляд Максима был очень откровенным, он смотрел на её бёдра и белые трусики. Испугавшись, Софья стыдливо одёрнула подол халата и испуганно попятились назад. Но споткнувшись, девушка упала попой на деревянную полку. Максим тут же подскочил к ней и схватив её за руки, приподнял.

Диана отправила мужа в его деревню, сначала попросившись поехать с ним. Но Максим убедил её, что ей в деревне вообще не место и там ей будет скучно.

– Там нет тех комфортных условий, что есть тут, в нашей квартире. Камелия Георгиевна предложила тебе поехать с ней к подруге в Сочи, я слышал, как она говорила, что дом находится возле моря, так поезжай с ней, отдохни, в море покупайся, позагорай. А я по родителям соскучился, съезжу всего на пару недель и к твоему возвращению из Сочи буду дома. Поезжай, милая, нам вообще будет полезно отдохнуть друг от друга, – сказал Максим.

Всего год, как они с Дианой жили, а Максим уже едва её переносил, с трудом выдерживая, только, чтобы жить без забот. Конечно, хотя он и был мужчиной в доме, но ему не нужно было думать, как заработать деньги, что будет есть и надевать жена, за него думали её родители. Парень сначала делал вид, что ему неловко, говоря, что вот если бы он не был студентом… но потом это стало нормой, правда, запросы понемногу увеличивались. Лев Евгеньевич терпеливо ждал, когда молодые закончат институт, даже решил устроить зятя на свой ювелирный завод, начальником, всё равно каким, главное, чтобы зарплата соответствовала.

И Максим уехал в деревню, правда, в последнюю ночь снизошёл до ласк и нежностей с женой. Диана была счастлива, ведь в последнее время Максим находил разные причины и предлоги, только что отдельно от неё не спал и давно не был с ней близок. Но Диана любила Максима до безумия, боготворила мужа и прощала ему всё и главное, верила в его преданность. В последнюю ночь, Максим был с Дианой ласковым и нежным, но мысленно был далеко, рядом с Софьей.

А сейчас, держа её в объятиях, он прильнул к её губам, Максим так давно мечтал об этом.

– Максим, отпусти, сюда могут прийти, пусти, прошу тебя… Максим… – всё тише и тише говорила Софья, всё же слегка сопротивляясь.

Он, целуя её в пухлые губы, медленно расстёгивал пуговицы халата, а почувствовав, что Софья без верхнего белья, уже не мог остановиться. Софья, когда его руки ласкали её обнажённое тело, сжимая упругую грудь, стала испуганно вырываться. Кричать девушка стеснялась, думая, что её услышат соседи, боялась, что может прийти брат или мать. Максим уже не мог сдерживаться, он готов был положить Софью прямо на деревянную полку бани. Не выпуская её из крепких объятий, провел из предбанника во внутрь.

– Нет! Максим, не надо… ну прошу тебя, Максим! – умоляла Софья, вспоминая слова Нины.

– Софья, милая моя девочка, я так люблю тебя, ты совершенство красоты… ты та, о которой я мечтал всю свою жизнь. Я очень тебя люблю, никуда тебя не отпущу, – отвечал ей Максим.

Софье было безумно приятно, ей впервые говорили такие слова и впервые ей было хорошо от прикосновений ласковых рук и губ сильного мужчины, о котором она грезила целый год, но чтобы всё произошло так, девушка совсем не думала. Ей бы и в голову не пришло, что это бывает так, она была не готова, а Максим положил её в распахнутом халате на полку. От возбуждения, охватившего его, он уже не смог бы остановится и когда его рука стала снимать трусики, Софью охватила паника.

Она представила себе, какой позор будет после того, как это случится, как вся деревня будет указывать на неё пальцем и смеяться над ней. Софья уже видела плачущую мать и расстроенного отца, смотревшего на неё с укором. Лихорадочно схватив с полки возле таза оцинкованный ковш, размахнувшись, она ударила Максима по голове. Секунда затишья и Максим сполз с неё, упав на деревянный пол бани. Вскочив с полки, Софья быстро надела трусики, которые Максим успел немного спустить, запахнула халат и выбежала из бани.

В дом она не побежала, боясь, что Максим, придя в себя, побежит за ней и тогда она точно не сможет ему сопротивляться. Выбежав за калитку, она прибежала к Нине. Та на кухне месила тесто, руки у неё были в тесте, когда вбежала растрёпанная, плачущая Софья и бросилась ей на грудь.

– Господи! Софья! Что случилось? Ты чего такая? Или же… Максим, да? – спросила Нина, держа руки на весу.

Софья закивала головой, уткнувшись лицом в плечо подруги.

– Вот ведь кобель, знал, что ты одна дома останешься. А ну подожди, я сейчас, – отстраняя подругу, быстро моя руки под краном и вытирая льняной салфеткой, сказала Нина.

– Что ты хочешь делать? – испугалась Софья, оторопело глядя на подругу.

– Он ведь не тронул тебя? Нет? Или же… – не отвечая Софье, спросила Нина.

Софья быстро замотала головой.

– Я в бане, вернее, в предбаннике стирала, а он вдруг пришёл и… Господи, ещё немного и это бы произошло, это чуть не случилось, Нина! – заплакав, воскликнула Софья.

Нахмурившись, Нина вышла из кухни, Софья пошла за ней, но идти домой она боялась.

– Чуть не считается, хорошо, что ничего не было. Где он сейчас? Что было-то, рассказывай, – потребовала Нина.

И Софья вкратце рассказала, добавив, что ударила его по голове ковшом.

– А ковш тяжёлый, вдруг я его убила? Меня посадят, да? – вновь заплакав, спросила Софья.

– Такие быстро не умирают, пока всем не напакостят. Пошли, может он ещё там и лежит, – ответила Нина, проходя через двор.

Софье было очень страшно, но и волнение за Максима не давало ей покоя. Ей нужно было убедиться, что он жив и не пострадал. Войдя в калитку, девушки подошли к бане, дверь которой была открыта.

– Тут никого нет… – прошептала Нина, заглядывая в предбанник.

– Он там, внутри, – так же шёпотом ответила Софья.

Нина прошла вперёд, Софья осторожно ступала за ней. Максим пришёл в себя и сидя на полке, поглаживал шишку на голове.

– Значит пришёл в себя, кобель недорезанный! Ты чего творишь, а? В тюрьму захотел? Так я могу тебе устроить весёлую жизнь! – с порога начала говорить Нина, на всякий случай подняв с пола ковш.

– Заткнись, дура! А ты, Софья… зря ты так, я ведь люблю тебя, – ответил Максим, поднимаясь с полки.

Софья испуганно прижалась к стенке, Нина встала между ней и Максимом.

– Эх ты! Да разве ж так любят? Любимым боль не причиняют, Максим, ты женатый человек, у вас ребёнок, что же ты творишь? – с негодованием воскликнула Нина.

– Учить меня вздумала? Какой ещё ребёнок? – удивился Максим, поглаживая голову.

– Ковш тяжёлый… – не к месту пробормотала Софья.

Нина с удивлением обернулась и посмотрела на неё, едва не засмеявшись от растерянного вида подруги.

– Так ведь ты сам говорил, что женился потому, что она залетела от тебя, разве нет? – спросила Нина, понимая, что Максим врёт.

– А… вот ты о чём… ну да… залетела, а через месяц после свадьбы потеряла ребёнка, я вообще хочу с ней развестись, не люблю я её и никогда не любил. Софья? Милая моя Софья, я тебя люблю! Дай мне время, я разведусь с женой и мы поженимся. Неужели ты могла подумать, что я смог бы бросить тебя после того, как… – говорил Максим, глядя через плечо Нины на Софью.

– Ты, милок, сначала разведись, потом женись на Софье, а уж потом и милуйся с ней, ведь ей и восемнадцати нет, идиот! А то… знаю я таких, сделал своё дело и ищи тебя потом незнамо где. Ширинку застегни и вали отсель, пока никто не увидел и не услышал. И оставь Софью в покое, понял? Иначе не в город поедешь, а прямиком в тюрьму, понял? Вали давай! – говорила Нина, размахивая рукой, готовая ударить Максима.

– Дура ты, Нинка и ты, Софья, слушай её больше. Я ведь и правда хотел развестись и жениться на тебе, – застегнув ширинку и выходя в предбанник, оттолкнув Нину, сказал Максим.

– Ой-ой-ой! Напужал прямо! Тоже мне, жених. Да кому ты нужен, кобель? Иди-иди! Не оглядывайся! – толкнув парня в плечо, воскликнула Нина, выходя следом за Максимом.

Софья, выждав, вышла следом за ними, чувствуя и вину, и обиду. Максим, не оглянувшись, пошёл к калитке, Софья его окликнула, чувствуя, что может его потерять. Но Максим, так и не оглянувшись, быстро вышел за калитку и пошёл вдоль забора, на котором сохли на солнце банки и глиняные горшки.

– Он больше ко мне не придёт… он никогда не придёт, – присев на корточки, сказала Софья, закрыв ладонями лицо.

– Вот и радуйся, что не придёт! Ну зачем он тебе нужен, Софья? Ведь если бы это произошло, он так и так ушёл бы и ушёл бы навсегда, ну почему ты не можешь этого понять? – присев рядом с подругой, воскликнула Нина.

– Да ведь люблю я его, ирода! Больше жизни люблю! – заплакав, ответила Софья.

– Давай присядем на скамью и не плачь. Только вот что я тебе скажу, подруга… послушаешь моего совета – хорошо, а нет… пеняй на себя. Только ничего хорошего от Максима не будет, пойми ты уже, ему от тебя только одно и нужно! А возьмёт своё и ищи ветра в поле. Любил бы он тебя, никогда не посмел бы этого сделать. Вот Миша… – говорила Нина, словно педагог на уроке, стараясь убедить Софью.

– Ну при чём тут Миша, Нина? – воскликнула Софья, присев на скамью за деревянный стол, стоящий под яблоней.

– Да при том, что настоящая любовь и бывает такой, как у него! Столько лет тебя любит, а хоть раз полез к тебе с глупостями? – негодуя, воскликнула Нина.

– Я бы не позволила… – ответила Софья, опустив голову.

Конечно, она понимала, что Миша и правда её любит по-настоящему, но что она могла поделать, если любила Максима.

– Вот ведь жизнь… ты любишь – тебя не любят, тебя любят – ты не любишь, ох, бабы дуры, ох и дуры! Мне мать рассказывала… тоже в юности страсть как любила одного парня, а он… вроде Максима, подонком оказался. А мать любил другой парень, так она ему от ворот поворот дала. После того, как мать вышла замуж, тот женился, а через несколько лет плакала и сожалела, поняв, что ошиблась. Только, говорит, поезд жизни остановок не делает и быстро мчится вперёд. До сих пор жалеет, что не вышла за того, который её любил, да и её любовь быстро прошла, растаяла, как дым, – с грустью говорила Нина, пытаясь убедить подругу.

– Твой отец же хороший! Дядя Степан не пьёт, как некоторые мужики в деревне. Значит, это он любил тётю Ольгу? – спросила Софья.

– Да нет, папа не тот и не этот, он хороший, только нет у них любви, так… рутина жизни, суета сует, – с грустью ответила Нина.

– Вроде неплохо живут… – удивилась Софья, мысленно будучи далеко.

– Мне нужно было тесто поставить, думаю, он уже не вернётся, я пойду, – вставая со скамьи, сказала Нина.

– Ой, нет! Я лучше к тебе пойду, потом ты ко мне придёшь, одна дома не останусь, боюсь, – ответила Софья, вскочив со скамьи.

Нина пожала плечами и пошла к калитке, а Софья и подумать не могла, что Максим, придя домой, соберётся и уедет в город. Дианы дома не было, Максим был свободен, оставшись дома один. Тесть его не беспокоил, да он и не знал, что Максим вернулся. Деньги в доме были и Максим, злясь на Софью, решил в отместку погулять от души. Ему было досадно, что у него ничего с ней не было, от чего Максим ещё больше желал её и был уверен, что однажды она станет его. Принимая желание обладать за любовь, Максим мучился, едва сдерживаясь, чтобы не вернуться обратно в деревню.

– Если бы не эта идиотка Нинка, она была бы моей, – думал он, в глубине души боясь того, что случись это, он и правда мог бы оказаться в тюрьме.

Софье ещё не было восемнадцати лет, восьмого марта ей исполнилось семнадцать. Максим это хорошо понимал, но желание было настолько сильным, что он готов был рискнуть. Но поездку домой, парень оттягивал, едва вернувшись в город.

– Через месяц она сама приедет, можно будет её домой пригласить. Софья глупышка, может поверить и прийти, тогда этой дуры рядом не будет и она будет моей. Я терпеливый, но упёртый, всё равно однажды добьюсь своего. Нужно будет и с Дианой разведусь, женюсь на Софье, – думал Максим, сидя в кафе с друзьями однокурсниками.

Там он познакомился с девушкой и в тот же вечер пригласил домой, на квартиру Дианы, где переспал с новой знакомой, полночи развлекаясь с ней на той постели, где не раз занимался любовью с женой.

А Диана, отдыхая на море с матерью, скучала по мужу, ей хотелось скорее вернуться домой. Из-за своей слепой любви к Максиму, Диана всецело верила ему, ни минуты не сомневаясь в том, что он никогда ей не изменит. Диана хотела уехать одна, настаивая на том, чтобы мать оставалась, а она бы вернулась домой. Камелия Георгиевна видела, что дочери с ними, с пожилыми женщинами, скучно и согласилась вернуться раньше, чем планировала. Диана представляла себе, как обрадуется Максим, увидев её, это будет её сюрпризом, она так по нему соскучилась.

– Давай сначала к нам поедем, дочка, у вас верно и продукты закончились. Мужчины такие непрактичные, им легче в кафе или в столовой поесть, мы купим с тобой в гастрономе всё, что необходимо, а папа завтра привезёт с рынка остальное, ну… фрукты и овощи, – приехав в город и стоя на стоянке такси, сказала Камелия Георгиевна.

– Мамочка, у нас рядом тоже есть магазин и мы с Максимом сами купим всё, что необходимо, прошу тебя, я по нему соскучилась, – взмолилась Диана, подходя к очередному такси, подъехавшему на стоянку.

– Ну как знаешь, я так устала от поездки на автобусе, хочу принять ванну и отдохнуть до прихода твоего отца. Надеюсь, завтра вы с мужем придёте к нам, ты не видела папу почти десять дней, – ответила Камелия Георгиевна, наклонившись к окошку такси, куда успела сесть Диана.

– Посмотрим. Пока, мамочка, папе привет передавай! Поехали! – сказала Диана, которой очень не терпелось увидеть Максима.

– Вот ведь дети эгоисты, по мужу она скучала, а по отцу нет. Нет, чтобы меня сначала проводить, потом уже самой уехать, так ведь нет! Ох, нынешняя молодёжь, такое неуважение к родителям. Ну что с ней сделаешь, наше единственное дитя, пусть так… – с обидой и любовью к дочери, сама себе говорила Камелия Георгиевна.

В очереди стояли люди и с недоумением смотрели на неё, рядом стоящая женщина, выслушав её тираду, закивала головой.

– Как же Вы правы, уважаемая. Дети, они такие, мы их рОстим, рОстим, а они… вот и мой сын женился и что Вы думаете? К тёще переехали. Видите ли, его жёнушка не хочет жить со мной и со свёкром. Внучка приезжает, такая ласковая, слава Богу, хоть на мать не похожа, а сыну всё некогда, сноху и видеть не хотим, – с горечью говорила женщина.

Камелия Георгиевна с сочувствием её выслушала.

– Это была моя дочь, мы с ней в Сочи отдыхали, там моя давняя подруга живёт. Хорошо там, море рядом, но дочь, видите ли, по мужу скучала. Мы сами позволили им жить отдельно, а зять… ну… вроде и неплохой, правда редко его видим, ну да ладно, пусть живут, лишь бы дочка счастлива была, – сказала Камелия Георгиевна.

– Молодые не думают, что и к ним однажды придёт старость, но мы с мужем живём хорошо, правда, ездить в Сочи и купить отдельно квартиру сыну и его семье, возможности нет, пусть сами приобретают, им же нужно, коли в нашей трёшке жить не захотели, – сказала женщина.

Камелия Георгиевна ответить не успела, подъехала машина, была её очередь и она села в такси, даже не попрощавшись с той женщиной.

Диана, бросив деньги за проезд, выскочила из такси и забежала в подъезд. Максим стоял на балконе и курил, Диана, увидев его в окне, помахала ему рукой. Но вот оказия, Максим в квартире был не один. Бросив окурок через балкон, он убежал в спальню.

– Жена приехала! Быстро одевайся и прячься в шкаф в прихожей, быстрее! Не хватало из-за тебя скандала, – закричал Максим, подбирая вещи с пола и бросая своей любовнице, которая от неожиданности не совсем поняла, что происходит.

Но инстинктивно вскочив с постели, лихорадочно оделась и бросилась в прихожую, Максим помог ей спрятаться в шкаф, зная, что Диана его открывать не станет, было лето и если решит переодеться, она сделает это в спальне.

– Я уведу её в спальню, а ты выйдешь из квартиры, поняла? – прошептал он своей пассии, тут же закрывая перед её носом дверцу шкафа.

Потом открыл входную дверь и сделал удивлённое лицо.

– Диана? А почему раньше времени вернулась? Я думал, что ты там ещё несколько дней отдыхать будешь, даже хотел приехать, но ты мне адреса не оставила, – говорил Максим, а Диана, бросившись ему на шею, крепко обняла его.

– Я не смогла без тебя, Максим, я очень соскучилась по тебе! Пойдём в спальню, я так тосковала… – увлекая мужа за руку в спальню, ворковала счастливая Диана.

Но как в плохом анекдоте, когда они вошли в спальню, Максим увидел на полу трусики… впопыхах забытые любовницей.

– Вот идиотка… безмозглая… – мысленно выругался Максим, крепко обнимая Диану, соображая, как незаметно поднять с пола трусики и главное, куда их спрятать.

Положив Диану на кровать, он сам нагнулся, быстро схватил женскую принадлежность и сунул в карман брюк. Ласкать и нежиться с женой, Максиму вовсе не хотелось, но ему пришлось притворяться мужем, который скучал по жене и рад её ублажить. Он и сам не смог бы ответить, но в порыве злости от того, что Диана вернулась, не предупредив его, от злости, что его могли застать с любовницей, его вдруг охватила безудержная страсть и возбуждение. Диана была приятно удивлена, Максим никогда не был с ней таких пылким и страстным. Диана была уверена, что муж скучал по ней и радуется, что она вернулась раньше. Она подумала, что её сюрприз удался и дело приняло такой приятный оборот. А Максим слышал, как его пассия вышла из шкафа и быстро вышла из квартиры. Тяжело дыша, он откинулся на подушки и закрыл глаза.

– Если бы с Софьей так… – подумал он, вспоминая её полуобнажённой в бане, в его объятиях.

– Есть хочется, а в холодильнике пусто… – отдышавшись, сказал Максим, привстав на кровати.

Он смотрел на красивое тело жены, она была смугленькая, ещё и загорела. Максим был приятно удивлён, словно впервые увидел, насколько красива его жена. Максим провёл рукой по её бёдрам. Диана улыбалась, стоя перед ним обнажённая и видела его взгляд. Поднявшись, Максим довольно грубо схватил её за шею и крепко поцеловал в губы, сам удивляясь своему порыву.

– Я тебя не узнаю, Максим, ты правда по мне соскучился? – спросила ошарашенная Диана.

– Конечно, ты же моя жена, – отпуская её и нагишом уходя в ванную комнату, ответил Максим, правда шёпотом прибавил:

– Пока жена…

Диана была счастлива, крикнув ему вслед:

– Я очень тебя люблю!

– Я тоже люблю… но не тебя, – пробормотал Максим, включая воду и вставая под прохладный душ.

Проходили дни, Софья и Нина были готовы уехать в город. Вечером пришёл Михаил, правда, он приходил через день. После того, как Софья однажды отказалась брать его подарки, парень их больше не приносил. Как-то Михаил привёз ей из города фарфоровую статуэтку, маленькую балерину и вечером пришёл к ней домой. А когда протянул ей подарок, Софья отказалась его брать.

– Хватит привозить мне сувениры, Миша! – отвернувшись, заявила она.

– Я же просто так… от чистого сердца, Софья, – ответил Михаил, держа статуэтку в руке и протягивая ей.

– Да не нужно мне, не понимаешь? Не ходи ко мне больше, не люблю я тебя, устала тебе говорить! – воскликнула Софья, собираясь уйти.

А когда она отвернулась и прошла через калитку во двор, то услышала звон, Михаил с размаху бросил статуэтку на землю, где лежали камни. Вздрогнув, Софья испуганно обернулась, но Михаил уже уходил прочь вдоль забора.

– Дурак, – пробормотала Софья, глядя на осколки балерины.

Михаил выдержал неделю, хотел было вечером к ней пойти, но встретил Софью в клубе, они с Ниной пришли в кино.

– Привет, Софья. Как поживаешь? Нина… привет! – сказал он, подойдя к девушкам.

– Привет! Нормально, мы в кино пришли, – ответила за Софью Нина, пожав плечами и кивая на Софью, которая просто отвернулась, вспомнив фарфоровую статуэтку.

Михаил и сам не мог себе простить, что в тот вечер не выдержал и разбил её, но что было то было, любить Софью он конечно не переставал. После сеанса, Михаил пошёл провожать девушек, хотя это громко сказано, ведь жили они все недалеко друг от друга.

– Погода чудесная… может пойдем к реке, на нашу скамейку? – предложила Нина, в голове который созрела мысль оставить их одних и незаметно уйти.

Глава 14

Михаил был ей благодарен, к его удивлению, Софья пожала плечами и согласилась. Они медленно шли к реке, Нина чуть отстала и Михаил обернулся на неё, девушка жестами рук показала, что хочет уйти. Улыбнувшись, Михаил кивнул ей головой. Они почти дошли до реки, когда Софья обернулась и не увидела Нину, ведь она шла задумавшись и не обратила на них внимания.

– А Нина где? – удивлённо спросила Софья.

– Нина? Хм… только что была здесь… даже и не знаю… – для верности озираясь по сторонам, ответил Михаил.

– Предательница… уууу… сговорились, да? – сказала Софья, нахмурив брови и собираясь уйти.

– И в мыслях у меня не было, я правда не знаю, я же рядом с тобой шёл, – ответил Михаил.

– Я домой пошла! – заявила Софья, готовая уйти, но Михаил схватил её за руку.

– Рано же ещё, прошу, давай просто посидим тут, вечер прекрасный, – с мольбой попросил Михаил.

– Вечер и правда хороший… – согласилась Софья и к радости Михаила, который вовсе не ожидал, что девушка согласится, она присела на скамью, лицом к реке.

Михаил тут же присел рядом с ней, он столько всего хотел ей сказать, но от волнения, совершенно забыл слова. А Софья молчала, хотя и слышала его взволнованное дыхание.

– Значит скоро вы с Ниной уезжаете? А жить где будете? Ты конечно у тётки, а Нина в общаге? – не найдя, что сказать, вернее, боясь сказать то, что хотел бы, спросил Михаил.

– Нет, я не буду жить у тётки, я уговорила папу, сказав, что не хочу оставлять Нину одну, да и тётя Ольга поговорила с моими родителями и они согласились. А мама знает, какая она, тётя Мария, поэтому сразу была против того, чтобы я жила у неё. Но ведь для начала нужно поступить, верно? – посмотрев на Михаила, у которого в темноте от волнения блестели глаза, сказала Софья.

Она удивилась, вдруг увидев в его взгляде нечто такое, чего доселе не замечала.

– Ты поступишь, даже не сомневайся, я уверен в этом и ты будь уверена, – вдруг взяв её за руку и сжимая нежные пальчики, ответил Михаил.

В ожидании Софья застыла, девушки уверены, что в такой момент парень непременно должен их поцеловать и Софья напряглась. Она и хотела этого, и боялась, думая, что предаёт свою любовь к Максиму. Но ей было всего семнадцать лет, в эту пору все девушки полны мечтаний, а Максим так некрасиво с ней поступил… Софья невольно закрыла глаза и тут почувствовала на своих губах нежное, трепетное прикосновение губ Михаила. Повернувшись к ней, он обнял её и поцеловал крепче. Софья расслабилась, прикосновения его рук и губ, такие осторожные и нежные, совсем не похожие на грубые объятия и тисканье Максима, взволновали юную девушку. Михаил впервые целовал её и очень переживал, боясь, что она оттолкнёт его и убежит.

– Я так тебя люблю, Софьюшка, готов всю жизнь тебя на руках носить, – шептал Михаил, продолжая целовать пухлые губки Софьи короткими прикосновениями своих губ.

Вдруг Софья, словно очнувшись, оттолкнула его и вскочила со скамьи.

– Нет! Это неправильно! Миша, прошу тебя, забудь всё это, ведь я люблю Максима и ты, зная это, говоришь, что любишь меня? – воскликнула она, мысленно ругая себя за проявленную слабость.

– Люблю! Много лет уже, ты ещё в восьмом классе училась, когда я тебя полюбил, а Максим… он ведь женат, пойми это уже! – с отчаянием ответил Михаил.

Софья, словно задумавшись, посмотрела на него, ей не давало покоя это обстоятельство. Она говорила себе, что Максим для неё навсегда потерян, но ничего не могла с собой поделать, она любила его, любовь была, словно наваждение, Максим не выходил у неё из головы.

– Да… конечно… – пробормотала Софья, уходя от реки в сторону домов, где по-доброму светились окна, где у каждого была своя жизнь, свои проблемы и заботы.

Михаил пошёл за ней, но немного пройдя, Софья побежала и вскоре скрылась в темноте. Домой она не пошла, забежала в калитку дома Нины и постучала в окно её комнаты. Нина тут же выглянула в открытое окно и увидев взволнованное лицо подруги, тут же скрылась и вскоре выскочила из дома. Подбежав к Софье, Нина увела её за руку от дома.

– А ты чего такая? Думала, ты… – начала было говорить Нина.

– Ты зачем ушла? Зачем меня с ним наедине оставила? Не будет у нас с ним ничего, ну не люблю я его! – с обидой в голосе воскликнула Софья.

– Он что, обидел тебя? Да ни в жизнь не поверю! Миша не такой! – ответила Нина.

– Нет конечно… не обидел он меня, но… он меня поцеловал… в губы, – почти шёпотом, словно боялась что её услышат, произнесла Софья.

– Правда? Здорово! Вот молодец! – не удержавшись, воскликнула Нина.

– Чего же хорошего, Нина? Он же меня в губы целовал, – стыдясь этого, ответила Софья.

– Миша никогда тебя не предаст, поверь мне, – сказала Нина, довольно улыбаясь.

– Ладно, я домой пойду, через два дня нам в город ехать, готовиться нужно, – ответила Софья, правда к чему готовиться, не сказала, то ли к экзаменам, то ли вещи собирать.

Через два дня, Егор сложил в багажник машины два чемодана и коробку с продуктами, куда Наталья и Ольга положили всего понемногу: сахар и соль, сгущённое молоко, которое сами и делали, несколько банок тушёнки, картофель и лук, помидоры и огурцы, макароны, вермишель, крупы, хлеб и булочки, конфеты и печенья с пряниками, ну и заварку, пачку индийского чая. И когда девушки, попрощавшись с Натальей и Ольгой, поехали в город, Егор решил сам устроить их в общежитие и удостовериться, что у дочери и Нины всё хорошо. Степан, отец Нины, ещё с вечера попрощался с дочерью, сунув ей в карман деньги и на рассвете ушёл на работу.

Егор было подумал, что сначала нужно устроить дочь и её подругу в общежитие, а уж потом идти в институт, но комендант сказал, что сначала они должны получить в институте разрешение на проживание. Пришлось ехать в институт, благо дело, находился он в двух остановках от общежития. В институте Софья и Нина прошли в кабинет, где принимали документы для поступления. Узнав, что первый экзамен по химии и будет он завтра утром, они попросили написать им разрешение на проживание, а потом вновь вернулись в общежитие. Егор сам поднялся с девушками на второй этаж и прошёл в комнату, которую отвели Софье и Нине, дав им ключ.

– Ну что… комната хорошая, вроде светло и уютно. Деньги и продукты у вас есть, если вдруг нужда какая, сразу к тёте Марие поезжайте, не ходите голодными. В воскресенье, по мере возможности, я буду приезжать, может и Наталья с Ольгой приедут. Не балУйте тут, это вам не деревня, тут нужно быть осторожнее. Ну всё, мне ехать пора, Григорий Матвеевич список дал, мне ещё по магазинам пройтись надобно. А вы отдыхайте, повторите уроки, что ли… удачи вам, – обнимая дочь и целуя её, сказал Егор.

– Ты не волнуйся, папа, не маленькие. Пошли, мы проводим тебя до машины, – ответила Софья.

Вместе с Ниной, они спустились вниз за Егором и вышли на улицу. А когда Егор уехал, завизжав от радости, крепко обнялись.

– Уррра! Свобода! – воскликнула Нина.

– Рано радуешься, подруга, пошли заниматься, завтра первый экзамен и мы должны его сдать, чтобы продлить эту свободу на годы, – ответила Софья, успокоившись и входя в здание общежития.

– Ты уж точно поступишь, Сонечка, в школе хорошо училась, а эти предметы у тебя всегда были на отлично, – ответила Нина, войдя следом за ней.

В комнате было три койки, шкаф, стол и три стула, зеркало, прибитое к стене у самой двери и под зеркалом умывальник, на полу лежала дорожка, вовсе не ковровая, а типа половика, на окне была ситцевая занавеска.

– Если поступим, нужно будет создать в комнате уют, нам всё-таки тут жить придётся. Из дома привезу ковровую дорожку и тюль, на койках покрывала поменяем, постельное бельё мы с собой привезли, ещё на смену нужно будет привезти, ну… если поступим, – говорила Софья, оглядывая комнату.

– Если поступим, то конечно… наверное соседку к нам поселят, три койки тут, – ответила Нина.

Девушки занимались до самого вечера, хотя и приехали ближе к обеду. Проголодавшись, Софья вышла из комнаты и позвала за собой Нину, не потому, что ей было страшно, но нужно было осмотреться, посмотреть кухню, чтобы приготовить ужин, посмотреть туалет и душ.

– Ну ничего так… чисто вроде и на кухне, и в душе, – заходя в кабину туалета и закрываясь там, чтобы справить нужду, сказала Нина, а Софья прошла в соседнюю кабину.

Выйдя из туалета, девушки прошли на кухню. Большое помещение, с газовыми плитами у стены и с разделочными столами напротив них. Два холодильника, для одного этажа всё было предусмотрено. Две девушки готовили у плиты, по кухне шёл вкусный запах.

– Давай макароны с тушёнкой пожарим? – предложила Софья.

– Быстро и вкусно, я сейчас принесу, ты пока кастрюлю помой и воду на плиту поставь, – ответила Нина.

Минут через сорок, девушки сидели в своей комнате и открыв окно, с аппетитом ужинали.

– Приятного аппетита! – услышав голос, Софья едва не подавилась.

Она сидела спиной к двери и совсем не думала, что кто-то может прийти.

– Миша? Господи, а ты откуда взялся? – воскликнула Нина, с нескрываемым удивлением глядя на парня.

– А стучаться тебя не учили? – нахмурившись, спросила Софья после того, как откашлялась.

– Я постучался, но вы видимо так проголодались и с таким аппетитом ели, что не услышали, ещё и разговаривали. Вижу, вы тут неплохо устроились, рад за вас. А я вот решил заглянуть к вам перед отъездом домой, может вам из дома что нужно? Так я забегу до вас и привезу, – сказал Миша, подходя к столу и садясь на третий стул, пододвинув его к столу.

– Может есть хочешь? Я чай заварю, горячего чая хочется, – сказала Нина, встав из-за стола.

– Спасибо, с удовольствием. Смотрю, много наготовили, – взяв вилку и принимаясь есть, ответил Михаил.

– Ты решил каждый день сюда приходить? – недовольным голосом съязвила Софья.

Вилка в руке Михаила повисла в воздухе.

– Я волновался за вас с Ниной, не чужие же мы, да и не смогу каждый день приходить… приезжать… далеко от автовокзала, – ответил Михаил.

– Нам заниматься нужно, утром экзамен, ехал бы ты домой, Миша, – сказала Софья, перестав есть и вертя в руке вилку.

Михаил, как заворожённый, с восхищением смотрел на неё, на её пухлые губки, курносый носик, белоснежную кожу лица, мраморный лоб, чёрные брови дугой, которые не знали рейсфедера и нежную шею. Софья на него не смотрела, чувствуя неловкость от воспоминания, как он целовал её у реки и как ей это нравилось. Но почувствовав его взгляд, она с укором взглянула на него и покраснела.

– Что так смотришь? – невольно вырвалось у неё.

– Любуюсь твоей красотой, нельзя? – ответил он, нарочито внимательней глядя на неё.

Софья поднялась со стула, тут вошла и Нина с чайником в руках. Чайник, ложки, вилки и бокалы девушки привезли с собой, остальная посуда была в общежитии. Может временные жильцы привозили с собой и оставляли, а может руководство института постаралось приобрести для общежития всю необходимую кухонную утварь, вплоть до небольших казанов, правда, больше похожих на кастрюли.

– Софья, вытащи к чаю конфеты и печенья. Жаль, варенье не привезли, мама сказала, зимой привезёт, если поступим, – непринуждённо говорила Нина, ставя чайник на стол.

– Миша уже уходит, а я не хочу сладкое, от него полнеют, – ответила Софья, вновь присаживаясь на стул.

Что-то в присутствии Миши не давало ей покоя, но что… она и сама не знала. Внушая себе чувства к Максиму, она отгоняла от себя мысли, что Миша любит её, а он ей вроде только нравится. Да, Миша ей нравился, но Софья говорила себе, что любит не его.

– Мне и правда пора, темнеет уже, ещё домой добираться, я пойду, – ответил Михаил, встав из-за стола.

– Так ты же и не поел! А как же чай? – спросила Нина.

– Может ты его ещё и спать оставишь? – вновь вырвалось у Софьи.

– Почему нет? Одна койка свободная, а коменданту вроде всё равно, кто приходит и кто уходит, – улыбаясь, ответила Нина.

Софья оторопело посмотрела на неё, не найдя слов, чтобы ответить. Нина засмеялась.

– Да шучу я, шучу! – воскликнула Нина, глядя на Софью и Михаила.

– А ты и обрадовался, да? Иди давай! Тебя твой автобус ждёт! – подталкивая парня в плечо, сказала Софья, кивая ему на дверь.

Проводив Михаила за дверь, девушки до поздней ночи занимались, готовясь к экзамену. Весь следующий день они никуда не выходили, снова занимаясь, таким образом и Нина подтягивалась, а Софья дотошно объясняла ей данный предмет. В обед они поели жареную картошку, заправив её сливочным маслом, вечером просто доели то, что осталось с обеда.

Утром, от волнения и есть не хотелось, но Нина всё же схватила два печенья.

– Я когда волнуюсь и злюсь, всегда есть хочу, – виновато улыбнувшись, сказала она.

– А я наоборот, ничего есть не могу. Пошли, нужно пораньше зайти в аудиторию, – уходя по коридору, ответила Софья.

Так же были сданы и остальные экзамены, которые сдавались каждые два дня. В эти дни Михаил не приходил, не появился и Максим, парни словно договорились. А утром одиннадцатого августа, Софья поднялась пораньше, умылась и пройдя на кухню, поставила на плиту чайник, зная, что Нина без завтрака не может.

– Нина, поднимайся! Опоздаем, – теребя подругу за плечо, тихо сказала Софья.

Обе девушки очень волновались и у каждой в душе теплилась надежда, что именно она должна была поступить. Ни о чём другом думать не получалось и они побежали в институт, закрыв дверь на ключ. В комнату к ним никого не подселили, как сказал комендант, третья койка уже занята девушкой, перешедшей на второй курс, которая сейчас уехала домой, на каникулы. На этаже конечно были девушки, абитуриентки, они тоже спешили в институт, чтобы узнать результаты экзаменов. В другие дни каждая из них была занята своим делом и на знакомства с друг другом, тем более на разговоры, времени не было.

Когда Софья и Нина пришли к институту, возле стенда с объявлениями толпились абитуриенты, пройти сквозь толпу было нереально сложно.

– Чёрт! Сколько народу! Что же делать? – с нетерпением воскликнула Софья.

– Теперь придётся ждать, чтобы узнать ответ, – с сожалением высказалась Нина.

В такие моменты терпение покидает, Софья нервничала, ей хотелось поскорее узнать, поступили они или нет. Отчаявшись, она отвернулась от толпы, топнув недовольно ногой.

– Ну, что стоим? Не поступили? – услышала она насмешливый голос Михаила и тут же обернулась.

– А ты что тут делаешь? Да ещё так рано… – искренне удивившись, спросила Софья, резко обернувшись на его голос.

– Ну как же… мы из одной деревни, волновался за вас, конечно, – ответил Михаил.

– Но тут толпа, когда ещё они разойдутся, придётся нам ждать, – сказала Нина.

– Радуйся, Нина! Ты поступила! – радостно сказал Михаил, схватив девушку в охапку и закружив её.

От неожиданности, Нина застыла в его объятиях, не осознавая, что он говорит, потом вдруг поняв, завизжала и крепко обняла парня за шею.

Тут застыла Софья, оторопело глядя на них и не понимая, откуда Михаил может это знать.

– А я… как же я? Я не поступила, что ли? – произнесла она и из её ясных глаз закапали слёзы.

Михаил и Нина, остановившись, смотрели на неё и улыбнулись, правда Нина ещё не знала полного результата. Михаил, опустив её на землю, подхватил Софью и её закружил, как Нину.

– Поступила, конечно! Девчонки! Любимые мои! Как же я за вас рад! Поздравляю! Сегодня вся деревня будет знать, что вы обе студентки медицинского института! Ура! – почти кричал Михаил.

Софья поверить не могла, что все тревоги и усилия позади, на эмоциях, она радостно обняла Михаила за шею, но визжать постеснялась.

– Спасибо тебе! Как же я рада! Нина! Мы с тобой студентки! – восклицала Софья, откинув голову назад, от чего её волосы развевались по сторонам.

– Вечером приглашаю вас в ресторан, нужно отметить это дело, вот только отработаю четыре рейса в деревню и приеду за вами. Никуда не уходите, ждите меня в общежитии в своей комнате. А сейчас я должен ехать, у меня график, – опустив Софью на землю, сказал Михаил.

– Только чур, каждый платит за себя, – заявила Софья, глядя и на Михаила, и на Нину.

– Но я мужчина и приглашаю вас в ресторан, Софья. И потом, вы это заслужили, поступив в институт, да ещё в медицинский! Пока! До вечера! – сказал Михаил и помахав рукой, быстро пошёл по тротуару к остановке.

Ни Софья, ни Нина, ни даже Михаил не заметили, что за ними внимательно наблюдают со стороны парка. Там, за деревом, стоял Максим и со злостью смотрел на Михаила и Нину.

– Значит поступили… что ж, неожиданно, жаль и Нинка поступила, по мне было бы лучше, если бы Софья осталась одна в городе, а этот мужлан часто в рейсы уходит. Он ещё поплатится за всё, – зло нахмурясь, говорил Максим.

Когда Михаил скрылся за поворотом, девушки обнялись и радостно запрыгали.

– Поверить не могу! Ну, что ты поступишь, я почти не сомневалась, но чтобы и я! Это ты меня подготовила, Софья, сама бы я не справилась. Ну какой из меня врач? – смеясь, сказала Нина.

– Я так есть хочу, просто ужас! И не болтай ерунды, подруга, ты старалась и твои старания увенчались успехом. Представляю, как будут радоваться дома, а наши учителя? А одноклассники? Хотела бы я видеть их лица, когда им сообщат об этом. Кстати, многие же приехали в город, поступать в институт, но в медицинский из наших только мы, – говорила Софья, уходя с Ниной в сторону общежития.

– Наверное, мы встретимся с ними, ну с теми, кто поступил, молодёжь часто гуляет по городу. Может в столовой пообедаем? Всё-таки мы это заслужили. Когда обед сварится, ждать ещё… пошли, – сказала Нина, которая всегда любила вкусно поесть.

– Ладно, пошли в столовую. Мне там домашние котлеты нравятся, с гречкой и пюре, – ответила Софья, свернув в сторону столовой, которая находилась между институтом и общежитием.

Михаил, первым рейсом приехав в свою деревню, высадил оставшихся пассажиров и оставив автобус на автостанции, побежал к дому Софьи, да и к Нине хотел заглянуть. Но по дороге вспомнил, что верно их никого нет дома, скорее всего, все были на работе. Но когда уже хотел развернуться и идти на ферму, у калитки дома Софьи Михаил издалека увидел машину Егора.

– Ну хоть дяде Егору скажу, пусть порадуется, – подумал Михаил, подходя к открытой калитке.

Время было обеденное, Наталья оставляла для мужа на плите обед, на столе хлеб и в такое время, свежие помидоры и огурцы. Она их не нарезала, Егор любил есть, с хрустом откусывая от целого огурца.