Тень Инженерного замка
ИЛОНА ВИЛЕНСКАЯ
ТЕНЬ ИНЖИНЕРНОГО ЗАМКА
ГЛАВА 1
Под утро приснился кошмар – черт, самый что ни есть настоящий, чернущий, с когтями, с рогами и горящими глазами, вытягивал из груди сердце.
"Господи, Иисусе Христе, сыне Божие, прости меня, грешную" – Ирэна вскинулась в кровати.
Стас лениво открыл один глаз и заинтересованно спросил: " Любимая, ты рехнулась? А почему сегодня?"
Муж не теряет присутствие духа даже спросоня, это его суперсила.
Стряхнув с себя сонную одурь, Ирэна сообразила, что это Уголек уселся ей на грудь. И чем не чёрт? Шутка ли, 13 килограмм чистокровной мейнкуновской наглости, в сочетании с чёрным мехом и горящими глазищами, взгромоздились на хозяйкину грудь в поисках утреннего пропитания.
– Вот скажи, Уголино, тебе не стыдно? Ведь царская жо… морда в дверь не проходит, а ты до будильника подождать не можешь?!
Уголек уже царственно возлежал у своей тарелки и никаких признаков раскаяния не проявлял.
–Эй, ягодный пирог, а вы где? Что затаились?
Ирэна призвала к завтраку близняшек-хаски, Ежевику и Чернику. Этих щенков не поймешь, то поднимают голодный вой в три часа ночи, то лениво валяются до обеда на своей необъятной лежанке. Сегодня у них, по-видимому, валяльный день.
Так, с бандой разобралась. Теперь кофе для себя и для мужа. Ирэнин, с отдушкой "ирландские сливки" в серой банке с фиолетовой полоской, и Стасов, без ничего, в фиолетовой с серой. Главное, нэ пэрэпутай!
Наконец, она устроилась на диване, в утреннем уютном халате с принтом «Не буди лихо», с огромной чашкой огнедышащего кофе и шоколадкой и только нацелилась залипнуть в ленту Дзен, как телефон предательски заорал в руках дурным попугайским голосом:" Карамба! Спасайся кто может!!!"
Ну, конечно, любимая мамочка звонит с утра пораньше. Нет, а когда ещё можно качественнее испортить дочери настроение на весь день, как не в первые минуты пробуждения?
– Видела твой вчерашний статус – проскрипел телефон недовольным голосом Галины Матвеевны, – И что ты на себя опять нацепила? В твоём то возрасте и с твоим весом? Показала своим девочкам, так они все сказали – что это Ирина твоя стала такая толстая?
Ирэна закатила глаза. Матушка, как всегда, на позитиве.
– Я Ирэна! И тебе доброе утро, мам! У меня совещание через пять минут, – соврала Ирэна, откусывая шоколадку. В зеркале она поймала свое отражение – кудри-пружинки, щеки как у херувима.
– Ну, во-первых, не такая уж я толстая, всего-то килограмм 10. Во-вторых, это было платье в концепции Венецианского карнавала. Я же встречаю гостей на велкоме и всегда подбираю костюм в тематике. В – третьих, много твои девочки понимают в современных модных тенденциях, в семьдесят-то лет?
Ирэна изо всех сил старалась отбить подачу негатива сразу, как учил психолог, не откладывая на потом, чтобы не жевать весь день обиду.
– Вечно ты придумываешь всякую ерунду. Ну ладно, хотела с тобой о деле поговорить, но, видимо придётся отложить. Подумай о своем поведении.
Бросила трубку. Ирэна прямо увидела, как матушка поджимает губки и приподнимает брови. Помотала головой и подышала четыре на четыре, чтобы отогнать чувство вины. Взглянула на часы.
–Блин, позалипала в Дзен. Пора Алёнку будить. Эй, ягодный пирог, пошли вашу подружку поднимать, я одна не справлюсь.
Будить дочь – дело ответственное, требующее терпенья и самоотречения. Этот ребенок умудрялся крепко спать еще в Ирэнины лихие студенческие годы, когда в ее крохотную квартирку набивался весь курс, резаться в настолки. Маленькую Аленку никоим образом не смущала компания студентов, слоняющихся по квартире, то попить на кухню, то покурить на балкон. С годами она довела это умение до совершенства. Ни какие «вставай, подъем, опоздаешь в школу» здесь не работают.
Ощущая себя рыцарем перед боем, Ирэна решительно запахнулась в халат и подошла к комнате дочери. Оттуда явственно слышался звук тяжёлого рока и запах лавандового скраба – верные признаки подростковой комы. Она приоткрыла дверь и замерла на мгновение, готовясь к бою. На кровати клубилось нечто, напоминающее гигантского синего ежа.
Собаки радостно запрыгнули на кровать и начали тянуть ежа в разные стороны. Строго говоря, на кровати им делать нечего, но Ирэна малодушно промолчала, понимая, что это безобразие работает на нее.
Вставай, солнышко! – фальшиво запела она, – Твой Евгений уже написал мне, что не может до тебя дозвониться и будет ждать у метро с рюкзаком и, гм… стихами. Боюсь спросить, какими стихами? Бродский? Мандельшам?
Еж завозился и хрипло ответил:
– Нет. Он переводит Моргенштерна на латынь. И вообще – я не солнышко, я черная дыра. Отстань! Оставьте меня умирать в покое.
Вздохнув, Ирэна пошла тормошить деточку. Самая нелюбимая часть – Ирэна стягивает одеяло, деточка сопротивляется, пинается и ругается нехорошими словами.
– Чёрные дыры поглощают звёзды, а ты поглотишь блины. Стас печет. Ммм, с корицей и кленовым сиропом
Одеяло дрогнуло. Появилась рука с синим маникюром, затем – взъерошенная макушка.
Ирэна сделала паузу, думая, как закрепить достигнутый результат.
–Стас обещал тебя, эээ.... завезти за новым набором для вязки. Спицами. Из бамбука.
Все, вроде села в кровати. Осталось приманить ее запахом блинчиков на кухню. Она еще немного поворчит и начнет функционировать.
– Ты смеёшься, мам? Бамбук – для чайников. Мне нужен титановый сплав с гравировкой и…
–и бриллиантами в рукоятках, знаю. – Ирэна поймала дочь, в пахнущие кофе объятия. – Но пока – завтрак. Иначе Уголек съест твой низкокалорийный йогурт. Опять!
На кухне царил привычный хаос. Ежевика, притворялась статуей «Собака, умирающая с голоду» с предобморочным выражением глаз, а Черника методично слизывала капли теста с ламината.
Стас, в смешном фартуке, ловко подбрасывал блин на сковороде.
– Смотри, Ир, – кивнул он на дымящуюся стопку. – Безглютеновые, безлактозные, безнадёжные. Как тот заказ в Телеге.
– Это который? Тот, что хотел устроить корпоратив в стиле «Похороны капитализма»?
– Да нет! Это те, которые хотели вечеринку на пляже Петропавловской крепости на 400 гостей, с бюджетом в 300 тысяч…, через 2 дня…
Ирэна фыркнула прямо в чашку, щедро оросив халат кофе. О руководстве Петропавловской крепости организаторы слагали легенды – те, в принципе, очень туго шли на любые мероприятия на их территории, и, даже если соглашались, то стоило это космических денег. Мало кто мог себе позволить. Что касается скорости согласований, то процесс затягивался на недели и месяцы и, в этом случае, не помогали никакие связи.
– Ну конечно, – проворчала она— Как обычно, хотят замок Нойшванштайн за цену хостела. С феями. И единорогом в придачу…
Телефон брякнул очередным сообщением. На этот раз Лиза, координатор, сообщала, что сегодня предстоит бой с цветочниками. Что-то они опять напутали и закупили не то.
– Стас, ты когда-нибудь задумывался, что блины – это метафора тщетности бытия? Круглые, пустые внутри…
– Только если они без начинки, – невозмутимо парировал Стас, подсовывая тарелку дочери. – На, ребенок, ешь скорее, а то мама и в корице найдет философский подтекст.
Семья, наконец, получила необходимое количество калорий, собаки были выгуляны, а хмурая дочь придирчиво осмотрена на предмет приличности наряда и выдана Стасу, с наказом подбросить ее до метро. И вообще, до вечера это его дочь, Ирэне некогда. Строго говоря, дочь не его, Ирэна родила ее в первом глупом браке, на втором курсе. Но Аленка со Стасом так спелись, что об этом уже никто и не помнит. Да и, мистическим образом, девочка похожа на отчима – тоже темненькая, ноги длинные, высокая, не то что маленькая пухленькая Ирэна.
Расцеловав семью, Ирэна закрыла входную дверь, повернулась на пятках и уперлась взглядом в дверь холодильника –там, прижатые магнитом «I love SPb» висела записки: собственным почерком «Не забыть: у отеля "Гранд-Мираж" сегодня дедлайн по предоплате», «Уголек снова отправил кому-то сообщение с ноутбука. Люблю. С.» – это от мужа.
– Работать надо, генацвале, трудиться должна девица, – вздохнула она, включая ноутбук.
Экран ожил, выплеснув ворох писем. Самое верхнее – от отеля «Гранд-Мираж»: «Уважаемая Ирэна Вацловна! С учётом отсутствия гарантийных обязательств…» – дальше шли три страницы юридического сленга, сводившегося к «Нет денег – нет брони».
Заказчик хотел забронировать отель на 300 гостей, а вносить предоплату не стремился. По задумке, гости должны были сами оплачивать свои номера по мере прибытия. Отелю такое положение дел не нравилось, впрочем, ничего не удивительного – вывести из продажи весь номерной фонд без предоплаты, это, я вам скажу, должен быть очень высокий уровень доверия. А ну как мероприятие отменится? Все бывает.
Из раздумий Ирэну вырвал звонок. Посмотрев на экран, она испытала смешанные чувства – звонил самый старый и самый любимый ее заказчик. Любимый то он, любимый, но все его проекты всегда были связаны с катастрофами и катаклизмами. В глубине души Ирэна подозревала, что это связано с его хобби – Вениамин Бориславович коллекционировал привидений. Да-да, именно так, привидений. Все свободное время он посвящал поискам информации, книг, древних манускриптов, артефактов, слухов и легенд об этом загадочном явлении.
По большому счет, увлекается человек и хорошо, довольно безобидное, на первый взгляд, хобби. Но факты убеждали в обратном – больше половины историй про форс-мажор на мероприятиях, связаны были, в практике Ирэны, именно с заказами ВБ. Да и человек он не простой – взрывной, эмоциональный, любит покричать. Но дядька хороший, такой, по-человечески хороший. Ирэна знала, что, если она будет падать, Вениамин ее обматерит, но руку помощи протянет.
– Ирэночка, лебедь моя! – загрохотал в трубке густой баритон, – Ты помнишь нашу договорённость насчёт аукциона?
– Вениамин Бориславович, – осторожно начала она, – вы же говорили, что через год и обещали прислать техзадание.
– Техзадание? – засмеялся он – Да ты шутишь! Мы же с тобой художники, Ирэна! Вот слушай: мне тут, на сдачу, достался Михайловский замок, тот, который Инженерный.
Ирэна прикрыла глаза – достался на сдачу, вы подумайте!
Это любимый фокус Вениамина Бориславовича. У его компании, к слову сказать, очень немаленькой, периодически появлялись должники и ВБ выжимал из них долг до донышка и еще немного сверху. Это и называется «на сдачу». Но Инженерный замок, это уже перебор!
Ирэна очнулась и включилась в разговор
–Мы с тобой можем провести там одно мероприятие в любой день. Я все придумал, надо сделать аукцион и приманить туда привидений. Их там много. Ты это, подумай, как и что. Главное – нельзя использовать электричество! Только свечи. А ещё…
За окном внезапно взвыла сирена. Собаки заскулили, а Уголек метнулся на шкаф. Ирэна поймала себя на мысли, что мысленно уже составляет смету на противопожарные системы и экзорцистов.
– Вениамин Бориславович, – перебила она самым сладким тоном, на какой была способна, – а вы случайно не хотите устроить вечеринку в действующем вулкане? С живой лавой вместо фуршета?
На другом конце провода воцарилась тишина. Потом раздался раскатистый хохот:
– Вот поэтому я тебя и люблю, Ирэна! Ты единственная, кто меня не боится.
– Ой, можно подумать, вы такой страшный, прямо как настоящий – развеселилась Ирэна.
Вениамин и правда грозен, сотрудники боятся его до одури. Но Ирэна прошла школу жизни у своих родителей, такой ерундой, как крики и брань ее не проймешь.
– Ты это, базар то фильтруй, – Вениамин, как обычно, скор на расправу, – в общем думай, пиши сценарий. Справишься, с меня премия, а не справишься – там и останешься. Я Инженерный замок хорошо знаю, там есть такие закутки…
Ирэна потянулась в ящик стола за шкатулкой с надписью: «Чип и Дейл спешат на помощь» – там Стас прятал шоколадки «на случай войны». На внутренней поверхности крышки красовался стикер: «Ты справишься. С любовью, С.»
– Значит Инженерный замок… – задумчиво протянула она, отправляя в рот первый кусочек.
ГЛАВА 2
Каблук привычно провалился в решетку перед входом в бизнес центр, Ирена чертыхнулась и вынырнула в реальность. За раздумьями, она не заметила, как добралась до офиса.
Так, команда в сборе.
Марк утонул в кресле и водрузил ноутбук практически себе на нос.
Лиза с надутым видом проверяет чек-лист,
Соня о чем-то мечтает, тихонько улыбаясь своим мыслям. Вот счастливый человек, всегда в хорошем настроении.
Артура нет, да и ладно, он у нас птица вольная и вне мероприятия практически непригоден, офисная жизнь не для него, другое дело – сцена.
– Коллеги, всем привет! У нас гроза- война, час назад звонил Вениамин Бориславович.
– Ирэна, только не говори, что у нас опять от него заказ, мне сняли гипс после прошлого юбилея всего месяц назад. Нога до сих пор побаливает – раздалось мрачное бурчание из-под ноутбука.
– А ты, Марк, всегда и всем недоволен, только я что-то не припомню, чтобы ты отказывался от гонораров, – Лиза сегодня в боевом настроении.
– Ребята, ну пожалуйста, не ссорьтесь. Что там, Ирэна? – Сонечка наш главный миротворец. Сама в конфликты вступать не любит и нам не дает.
–В общем так, аукцион на пятьсот человек в Михайловском замке. Дата пока открыта.
–Ничего себе, – Марк, кряхтя, освободился от ноутбука и вывинтился из кресла – вот это, я понимаю, размах у человека! Ир, а что лицо такое кислое? Я чую, это не вся правда, давай, жги!
Марк обвился вокруг трубы барной стойки. При росте выше двух метров, наш интроверт-параноик имеет сорок восьмой размер одежды, предпочитает черный цвет и облегающие бадлоны. Ноги и руки у него живут абсолютно своей независимой жизнью – такая помесь змеи с ветряной мельницей. Прибавьте еще роскошную темную гриву, острый нос, умные карие глаза и замогильный голос и портрет нашего гениального инженера-дизайнера готов.
– Ты всегда чуешь какую-нибудь гадость, может тебе нос поправить? Я могу! – Лиза может, да. Она у нас сказочный персонаж, ивентер-разведчик. Это не метафора, а чистая правда, Лиза из семьи потомственных военных, братьев у нее нет, вот и пришлось хорошенькой блондинке закончить с отличием разведшколу. Параллельно она занималась самбо и дозанималась до состава сборной России. После этого принесла своему суровому отцу мешок с кубками, медалями и дипломом, выгрузила все это на стол и заявила: – Пап, ты воспитал во мне олимпийский характер, вот теперь этим характером я и буду тебя иметь! –после чего по-военному развернулась и гордо удалилась в свою собственную жизнь. Мне бы так – тоскливо проскулила про себя Ирэна.
С Марком у Лизы очень горячие отношения, они не переваривают друг друга, нет, не так, не пе-ре-ва-ри-ва-ют и три восклицательных знака. Видимо с утра уже поцапались, вот она и ворчит. Вообще она девка хорошая – хваткая, бойкая, сильная. Не так давно, драку поваров разняла на банкете, никто даже не понял, как – просто вклинилась в клубок из воплей, рук и ног, повела плечом и вот они оба уже лежат по углам пытаясь отдышаться. А у Лизаветы даже прическа не растрепалась.
– Лиз, не бушуй! Как это не прискорбно, но Марк прав, это не все. Вениамин хочет, чтобы мы подманили приведений. А для этого нельзя пользоваться электричеством и готовить надо без использования железа, без лука и чеснока. Это пока все, что я знаю, но к глубокому изучению вопроса, как вы понимаете, приступить еще не успела.
– Я так понимаю, что присутствие на аукционе Патриарха автоматически отменяется? – фыркнула Соня.
– И то хлеб, – ответила Ирэна, просматривая файлы. – В прошлый раз он отказался благословлять торжественное открытие завода из-за шоу с огнедышащими факирами. Сказал, бесовщина. Теперь у нас и вовсе «настоящая» бесовщина – надеюсь, без его участия. Так, ребята, раскидываю задачи: Марк, ты изучаешь бальный зал в Инженерном замке, запрашиваешь обременения. Узнай, можно ли там громко дышать? Помнишь особняк Зубова? Когда нам запретили каблуки и топать? Пятьсот гостей босиком – новый уровень аскетизма.
– Без каблуков? – ахнула Лиза. – А мои туфли с кристаллами Swarovski?!
– Придётся приклеить стразы к босым ногам. Я могу! – мстительно парировал Марк, – Или объявить дресс-код «нищенствующий аристократ».
– Лиза, на тебе все виды шоу, где не нужно электричество. Посмотри наши списки, повспоминай. И проверь батарейки в наших свечах, наверняка пора менять. И, знаешь, что, закажи еще партию на пару тысяч штук. Узнай, в каком виде администрация замка может пропустить огонь, может хоть запаянные биокамины разрешат… Дальше, противопожарная безопасность, изучи вопрос, точно понадобится.
– Сонечка, тема не твоя, но больше некому, выясни, кто у нас в Питере, поприличнее, вызывает духов. Чтобы это было все-таки шоу, а не диагноз. И симфонический оркестр, как обычно, на тебе. Ты одна у нас понимаешь, что они говорят. Я тебя умоляю – не увлекайся! Я тебя знаю.
А я помчу к цветочникам, текущие заказы никто не отменял. Лиза, что они там накосячили?
День вошёл в свой привычно-безумный ритм. Ирэна командовала, летала от одного подрядчика к другому, строила, ругала, хвалила, доказывала. Как-то незаметно подкрался вечер и Ирэна уже почти сворачивала с Большевиков на Коллонтай, к дому, как из сумочки раздалась «Карамба!»
Ирэна вздрогнула, чуть не въехав в троллейбус.
– Да, мам?
– Не посчитала нужным перезвонить? Узнаю свою неблагодарную дочь.
По спине пробежали мурашки. Старая манипуляция. А работает!
– Да я на работе…
– Уж не знаю, что ты называешь работой. Мы с папой завтра приезжаем. Так что постарайся, отставь на завтра свои танцульки и изволь нас встретить на вокзале. На приличной машине!
– Кккак приезжаете? Куда?!
–Ну, разумеется на твой День Рождения. Тебе, дорогая, 35 лет – возраст, когда пора одуматься. Серьёзный разговор необходим. И комнату подготовь. Не как в прошлый раз – с застиранным бельём.
Ирэна мысленно взвыла – Ибтую мэме*!!! А предупредить? А спросить? Хотя, о чем я, когда их это интересовало?! Стас-то с Аленкой как обрадуются!
К прошлому визиту родителей семья готовилась, как к Новому году. Было перестирано и вымыто все, что, в принципе можно было возможно. Аленку экстренно переместили на утепленную лоджию, освободив ее комнату. Обои переклеили, купили, под это дело, новый диван и дорогое постельное белье к нему. Не помогло!
***
Стас застыл в проеме входной двери в состоянии немого отчаянья, сумка соскользнула с плеча, ударилась о пол и жалобно звякнула – то ли Аленкины спицы, то ли Ирэнин смузи.
– Ох!
По всему коридору, до кухни, расстилалась картина Куликовской битвы: страницы учебников, вырванные с корнем, мелко покрошенный ботинок Стаса, опрокинутый горшок с фикусом, с заломленным стеблем в жесте декаданствующего поэта-самоубийцы.
Дальше начиналась кухня и заглянуть за приоткрытую дверь Стасу было страшно. Близняшки где-то затихарились, а Уголек полноводной рекой разлился на полке для сумок, всем видом показывая царственное негодование.
Шумно выдохнув и почему-то втянув живот, Стас на цыпочках прокрался к двери и резко, как в ледяную воду, сунул голову на кухню.
Твою мать, предчувствия его не обманули. Ладно, открытый и потекший холодильник – черт с ним, вывороченная полка и рассыпанные живописной мозаикой крупы – тоже переживем, но что вам сделал линолеум и обои? Это ж катастрофа! У Ирэнки День Рождения через семь дней. Что делать-то?
Набрав воздух в легкие, Стас уже вполне собрался чинить расправу над хаски, как в дверь виновато поскреблись.
–Стааас, у меня тут..
–Ирэна, у нас тут…
Ирэна обогнула Стаса и оглядела поле битвы. После чего села на пол, прямо в крупяную мозаику и горько, по-детски, разрыдалась.
Две виноватые собачьи морды, тут же материализовались невесть откуда, бестолково боднулись лбами и кинулись зализывать Ирэнино отчаянье и даже Уголек, до этого момента гениально исполнявший роль «ни в чем не виноватого», понял – Сегодня перебор.
ГЛАВА 3
Аленка сладко потянулась в кровати и совсем уж собралась провалиться обратно в сон, как вдруг сообразила, что сегодня ни разу не суббота.
– Чё за дела? Почему меня не разбудили – возмущенно завопила она. Квартира ответила ей тишиной.
– Куда они все делись? – зашлепала босыми ногами по полу, волоча за собой одеяло.
На кухне сторожили пустые миски собаки и крайне недовольный Уголь Ирэнович выражал свое негодование басовитым мявом. По коридору разлилась подозрительная лужа.
– Вы чё, даже с собаками не погуляли?! Совсем что ли? Да где вы?!
Аленка вломилась в спальню родителей. Стас похрапывал, почти незаметный под разметавшейся по подушкам буйной рыжей гривой Ирэны. Жена подсапывала ему на бэк-вокале.
Вчера они до 3 часов ночи устраняли последствия катастрофы учиненной стаей.
Результат… ну, не то, чтобы очень впечатлял, но и ужаса уже не вызывал. Правда обои и линолеум, по-прежнему, представляли собой проблему. Ночью на Ирэну напал маниакальный перфекционизм, и она аккуратно обрезала оборванные края, превратив дыры на стенах и на полу в квадраты. Стас даже не сопротивлялся, по опыту зная, что перфекционизм жены не победить.
– Ленке понравится, – сказал он, имея ввиду лучшую подругу Ирэны, – похоже на ее мастерскую в стиле кубизма. Давай сделаем селфи и ей пошлем, для вдохновения.
– Угу, – угрюмо хрюкнула Ирэна, – а давай ты завтра поржешь, например, когда мои приедут и все это прокомментируют. Особенно мама.
***
– Проспали! Ой, мамочки, проспали!!!
– Ирэнка, отставить панику! Звони Лизе, она все разрулит. Алло, Макс, привет! У меня тут… обстоятельства. Собаки вчера квартиру разнесли с особым цинизмом, а сегодня тесть с тещей приезжают. Мы с Ирэнкой до утра разгребали. В общем, мы проспали. Прикрой меня! Нет, не знаю, когда буду и буду ли.
Ирэна унеслась в ванну, одновременно разговаривая по телефону с Лизой и чистя зубы. Алёна, прыгая то на одной, то на другой ноге поочередно, влезла в джинсы и экстренно потащила собак на улицу.
–Кофе! Только чашка горячего кофе спасет отца русской демократии, – простонала Ирэна, на ходу докрашивая глаз.
– Минутка терпения, бездна понимания, сейчас все будет, – Стас воздвиг перед женой литровую, исходящую ароматным паром кружку и тарелку с горой сырников.
– Мам, я лапы протерла. Подайте ребенку корочку хлеба!!!
– Держи, ребенок, не возмущайся. Никто про тебя не забыл.
– Кто про меня забудет, тот дня не проживет! Мам, тут бабушка пишет, что не может до тебя дозвониться. Я ей ответила, что ты завтракаешь и сейчас перезвонишь.
– И она что?
– Спросила, чем завтракаешь и написала, что от сырников ты толстеешь.
– Конечно, именно от них!
– Ха, я ей ответила, что ты толстеешь не от сырников, а от ее советов. Она прочитала и молчит.
Стас рассмеялся – Доча молодец! Ты – наше самое острое оружие!
– Оружие, которое сегодня опять опоздало в школу, – спохватившись запричитала Ирэна. Вот что она за мать такая, ребенок проспал и не торопиться поглощать разумное, доброе, вечное, а она сидит тут и хихикает. Нацепив на себя специальное «педагогическое» лицо, Ирэна отняла у Аленки сырник и развернула в сторону прихожей, – Давай, давай, топай в школу, не отлынивай.
Второй глаз пришлось красить в дороге, на светофорах. Машину помыть, конечно же, не успела. Зато на вокзал прилетела за десять минут до прихода поезда.
Быстро воткнула машину в узкое свободное пространство и помчалась на перрон размахивая кудрями.
Родителей Ирэна увидела издалека. Отчим как раз выходил из вагона в возмутительно роскошном и таком же безвкусном спортивном велюровом костюме с золотым логотипом известного бренда во всю грудь и, следом, Галина Матвеевна одетая в стиле «провинциальный шик» – капри и босоножки в стразах крупного помола, блузка в рюшах и все золото партии на руках, в ушах и на шее.
Ножки у нее, конечно, что надо, – подумала Ирэна.
Галина Матвеевна считала себя непревзойденной красавицей, и, надо сказать, совершенно справедливо считала. Даже сейчас, на пороге семидесятилетия она сохраняла точеную фигурку, высокую грудь и стройные ноги. Картину портило только брюзгливое выражение лица. Впрочем, оно возникало только тогда, когда Галина Матвеевна смотрела на дочь. При взгляде на мужа лицо становилось приветливым и немного заискивающим.
– Здравствуй, дорогая! – пропела Галина Матвеевна, клюнув дочь в пухлую щеку и тут же отстранилась, разглядывая ее, – насколько я вижу, ты не воспользовалась моим добрым советом отрегулировать питание. Сколько ты набрала, килограммов шесть – семь?
– Здравствуй мам, здравствуйте Альберт Егорович! Как добрались?
– Благодарю, сносно – если отчим и бывает чем-то доволен, то Ирэне такое чудо видеть на доводилось, – Почему ты одна? Где Стас?
– Да мы подумали, зачем нам вместе ехать. Вот же, я вас прекрасно встретила. А Стас дома, готовит праздничный обед.
–Я не устаю удивляться этим вашим новым порядкам – мужик готовит, а безголовая баба за рулем. – Альбер в своем репертуаре. Ирэна с детства слышала: «Курица не птица, Польша не заграница, баба не человек».
Так, я дышу и считаю людей в синих футболках, я их считаю и не зацикливаюсь на том, что он говорит. Пусть говорит, что хочет, меня это не касается.
– Ирина, ИРИНА!!!
–А, что мам?!
– Где машина? Ты не могла припарковаться поближе. Все-таки у нас возраст. Надо же иметь уважение.
Ага, пенсионерка тут у нас, на одиннадцатисантиметровых каблуках.
– Где поближе, мам, на перроне? Сейчас придем. Здесь близко.
Ирэна, волоча за собой чемодан родителей величиной с дом, тяжело топала через зал Московского вокзала. Следом важно шествовал отчим в своем велюре и мокасинах из крокодиловой кожи, рядом резво семенила Галина Матвеевна.
– Что это? – матушка невежливо ткнула пальцем в сторону машины, – ты хочешь, чтобы мы сели в это, этот … «Запорожец»?
– Это не «Запорожец», мам, – свою новую Джилли Ирэна нежно любила. Белая Жулечка была для нее практически домом. С ее работой, в день за рулем получалось часа по четыре, а когда и больше.
– Я в это не сяду, – начала разгонять истерику Галина Матвеевна.
– Ок, – огрызнулась Ирэна, – не хочешь, не надо. Вызывайте такси. Какое хотите! Хоть комфорт, хоть бизнес. А я поехала, встретимся дома.
Альберт Егорович презрительно пожевал губами и водрузил свое тело на заднее сиденье. Не найдя у мужа поддержки, Галина Матвеевна поперхнулась, легко облетела машину и элегантно приземлилась рядом с мужем.
***
Стас давно понял, что угодить теще с тестем невозможно. Нет у них такой задачи – быть довольными. Наоборот, нервная реакция Ирэны их забавляла, и они развлеклись, подливая масла в огонь. Впрочем, Стас знал, что критическая оценка исходит от Альбера Егоровича, теща только глашатай его воли. В первые годы брака, он много размышлял над тем, так ли глупа его теща, как хочет показаться или, наоборот, умна настолько, чтобы транслировать умозаключения своего мужа, осознанно не допуская их до собственного сознания. Редкие слова, которые цедил сквозь зубы Альбер Егорович, как правило носили либо критический, либо оскорбительный характер. Если бы Галина Матвеевна задумалась над тем, что он говорит, их браку быстро пришел бы конец, а это в ее планы, разумеется, не входило. Что-что, а обеспечивать семью Альберт всегда умел.
Стасу все это было странно, в его семье все было по-другому. Он родился в крохотном городке на Урале. Да что там, городом-то его считали только местные жители, все остальные понимали, что несколько девятиэтажных домов дела не меняют и поселок так и остался поселком.
Семья всегда жила скромно, но как-то так получалось, что в маленькой квартире для каждого нашелся свой уютный уголок, в доме было светло, тепло и пахло пирогами. В гости, как мотыльки на огонь слетались друзья, соседи, одноклассники. Было шумно и весело. У матери, каким-то образом, всегда находилось время на поговорить с двумя сыновьями, а отец вечно тащил парней то во двор, то в гараж. Они и сами не заметили, как научились всей мужской работе.
Когда Стас встал с матерью на кухне и начал учится готовить, потихоньку набираясь умения и опыта, отец цыкнул на Олега, старшего брата, который попытался посмеяться над мелким.
– Пусть учится, все великие повара – мужчины. Чем наш хуже?
Стас готовил все увлеченные и увлеченные, разыскивал новые или забытые рецепты, соединял продукты – уже не в качестве эксперимента, а со знанием дела. На семейные праздники готовил теперь только он.
Дошло до того, что его даже однажды пригласили в кулинарную передачу на местное региональное телевиденье и это в шестнадцать-то лет.
Отец покряхтел, почесал в затылке и договорился шабашить с сыновьями на постройке нового административного корпуса. Почти год, они, в свободное от школы время, таскали кирпич, мешали раствор, ползали по стенам с мастерками. Стас жутко уставал, злился, но втайне грезил, что вот закончат они, получат деньги и он накупит кулинарных книг, которые сейчас ему не по карману.
Но все произошло лучше, чем он видел в самых волшебных снах.
Окончание строительства совпало с выпускным. Олег собирался в армию, и родители решили устроить мальчишкам двойной праздник: окончание школы – младшему и проводы – старшему.
Вот здесь-то отец и поразил воображение Стаса – он выложил на стол буклет Санкт-Петербургского института управления и пищевых технологий, билеты на поезд и пачку денег – весь их общий заработок.
– Давай, сын, езжай! Не посрами семью Лещовых. И знай, денег больше не дадим, но за добрым словом или там, советом, всегда можешь обратиться.
Растерянный Стас посмотрел на брата. Он знал, что Олег мечтает о крутом велосипеде.
– Да ладно тебе, мелкий, в ближайший год велик мне точно не понадобится, а там видно будет. А у тебя талант. Ехай, не сомневайся!
В груди становилось тепло и немного щемило сердце, когда Стас думал о родителях, о брате и его семье – там уже подрастало двое племянников. Хорошие они у него.
В уютное шкворчание стейков на сковородке резко ворвался звонок в дверь. Приехали!
***
– Здравствуй, Стасик, здравствуй, мой дорогой, – просюсюкала теща елейным голоском. Стас поморщился – «стасиками» в его детстве называли тараканов, а он Стас, в крайнем случае, Станислав.
Как же хочется ответить резко и сразу расставить все по своим местам. Но у Ирэны сразу станет перевернутое лицо и в глазах поселится паника – этого Стас допустить никак не мог.
– С приездом, добро пожаловать!
– Тапки – то ли попросил, то ли приказал Альберт Егорович.
– И правда, Стасик выдай нам тапочки! Боже, какая у вас грязь. Я себе такого никогда не позволяю. Неужели тебе это нравится? – без остановки щебетала теща.
Стас покосился на жену. Ирэна стояла с отстраненным лицом. Делит в уме 23 584 735 на 234, понимающе усмехнулся Стас.
– У нас сегодня ночью был апокалипсис, – он благородно взял удар на себя, – собаки разнесли квартиру. Сегодня не успеем, но до конца недели все устраним.
– Собаки, ах, Боже мой, не понимаю! Бардак, грязь, шерсть, микробы всякие. Ирина и так ни с чем не справляется, ни с домом, ни со своим весом, а вы еще за чем-то зверинец развели. Вот скажи мне, насколько Ирина поправилась за полгода?
–Уважаемая Галина Матвеевна, согласитесь, это не ваше дело. Это же наш дом и наша жизнь.
– Но Стасик, у тебя же есть глаза! Ты же видишь сколько на улице хороших, стройных девочек, а дома у тебя такая туша!
Стас открыл рот, чтобы достойно отбить удар.
–Бабуль, – послышался из прихожей голос Аленки, – мы же не требуем, чтобы вы соответствовали нашим ожиданиям, вот и мы не обязаны соответствовать вашим.
Лицо Альберта Егоровича начало наливаться помидорным цветом, глаза Галины Матвеевны раскрылись настолько, насколько позволяли филеры. Взгляд Стаса задержался на фигуре жены – Ирэна уткнулась лицом в угол, плечи трясутся, –не плачет, хохочет. Наконец он развернулся в сторону дочери и фыркнул.
Аленка стояла на пороге квартиры с победоносным видом – синие волосы начесаны ирокезом, макияж в стиле «индейцы племени тумба-юмба на тропе войны», рваные до изумления джинсы и татушки на всех видимых местах. И когда только успела?!
– Мам, – проигнорировала общественную реакцию Алена, – у тебя телефон надрывается.
– Черт, поставила на беззвучный и забыла. Да, Марина! – звонила заклятая подруга-конкурент. Вот уж кто понравился бы матушке, такая же … законсервированная.
– Ирэночка, пампушечка моя, – Ирэна скривилась, да сколь ж можно – у меня завтра прямой эфир про ивенты. Приходи, пожалуйста, поддержи меня. Ничего особенного, расскажем про наши проекты, то да се, заодно прорекламируемся.
Ох, бойтесь данайцев, дары приносящих. Кто-кто, а Марина в душевных порывах замечена не была. С другой стороны, плохого пиара не бывает.
– Ир, что ей опять надо?
– Да вот, зовет на прямой эфир завтра. Как думаешь, что мне лучше надеть?
Ирэна переговаривалась со Стасом и думала, что находится в фильме абсурда. Вот надувается негодованием отчим и вытягивается в звенящую струну матушка. Сейчас начнется! Сейчас – сейчас…
– Ирина, ты больна? У тебя температура? Или ты сошла с ума? Посмотри, на кого похожа твоя дочь?! На…, на тюремщицу! Боже, мне плохо! Она же вся в татуировках! О чем ты думаешь?! Какой прямой эфир?!
– Бабуль, я же не рассуждаю на кого похожа ты. Эти твои рюшечки в стразах. Звёздный час дурного вкуса!
– Да как ты смеешь?! Ирина, это ты ее научила?! Куда ты смотрела? А ты сама – прямой эфир, ты серьезно? Ты хоть знаешь, что экран прибавляет семь килограммов? Боже мой, еще семь!
– Бабуль, а ты за килограммами вообще ничего не видишь? Ничего, что у мамы большое доброе сердце?! И фантазия, как у братьев Гримм и Шарля Перро вместе взятых. И ее зовут Ирэна, неужели так трудно запомнить?
Бабушка и внучка стояли друг напротив друга и шипели, как рассерженные кошки. Короткая стильная стрижка Галины Матвеевны встала дыбом и начала подозрительно смахивать на Аленин ирокез. И тут вступил Альберт:
– Галя, мы уезжаем!
– Как уезжаем, куда?
В гостиницу! – рявкнул Альбер Егорович и вопросительно посмотрел на Ирэну. Он очевидно ждал, что она падет ниц и начнет упрашивать, умолять их остаться. И ведь она начнет, сообразил Стас. Мазохизм жены находился вне его понимания. Но каждый раз, когда он заговаривал с Ирэной о ее нездоровых отношениях с родителями, она плакала и говорила: «Ты не понимаешь!»
И правда, он не понимал. Но либо сейчас, либо никогда.
–Альберт Егорович, вы правы, – обратился он к тестю, – вам лучше уехать в гостиницу. Я не позволю больше ни вам, ни Галине Матвеевне обижать мою жену и дочь! Повторяю, это наш дом и наша жизнь! Вам помочь с чемоданом?
В гробовом молчании они спустились вниз. Ирэна было рванула за ними, но Аленка вцепилась в нее мертвой хваткой.
Погрузив чемодан в такси, Стас молча смотрел, как родители Ирэны усаживаются. Глядя на удаляющуюся машину, он, на мгновение, ощутил себя рыцарем, победившим дракона ради Прекрасной Дамы.
ГЛАВА 4
– Ну и рожа у тебя, Шарапов*, – мрачно поприветствовала Ирэна свою двойняшку в зеркальном отражении.
Вчера, после драматичного отбытия родителей, она застыла на диване каменным изваянием и только ручейки слез бесконечно текли по щекам. Мысли метались от паники, до восторга от поступка Стаса.
– Он защитил, меня, защитил! Нет, он полез куда не просили, нет, защитил!
Выходкой Алены Ирэна восхитилась – та решилась на бунт, о котором Ирэна мечтала.
Она и сама знала, что это все … неправильно, но не могла понять себя.
Зачем я это терплю? Ладно бы родители нуждались в моей помощи и поддержке – так нет, они вполне здоровы, а сбережений Альберта с лихвой хватает на более чем безбедную жизнь. Что тогда?
Всю свою жизнь Ирэна пыталась доказать им, что она чего-то стоит.
Это была такая игра:
Ирэна приносила пятерки – отчим говорил, что в школе очень среднее образование, и учиться на отлично может каждый кретин;
Ирэна играла в детском театре, во Дворце Молодежи – отчим подчеркивал, что его время слишком дорого, чтобы тратить его на самодеятельность;
Ирэна побеждала в чемпионате по танцам – отчим интересовался, не были ли остальные участники одноногими инвалидами? В ином случае он не понимает, чем руководствовалось жюри;
Ни разу за все школьные годы родители так и не пришли на выступления, в которых участвовала Ирэна. А она так ждала…
Единственным утешением для нее были книги – девочка читала запоем, все глубже уходя во внутреннюю эмиграцию. Читала и ела. А еще вела дневник. Конечно, тогда она не могла осознать причину эмоций, которые испытывала – просто выплескивала на страницы секретной тетрадки все, что чувствовала. Именно тогда маленькая Ирина начала придумывать альтернативную реальность, где она была принцессой, или феей, или сражалась с чудовищами. Тот старенький дневник стал первыми набросками к будущим сценариям. Но до них было еще очень далеко.
В университет она поступила под давлением родителей на ненавистный юридический факультет. Ну, не было у нее тяги к юриспруденции! На первом курсе случился ее дурацкий первый брак – нет, Митя, первый муж, не был каким-то плохим человеком, просто Ирэне было с ним невыносимо скучно. Она замуж-то вышла только для того, чтобы сбежать из родительского плена, все равно куда. Единственная радость, что этот брак подарил ей Аленку.
Родив дочь, она бросила университет и развелась с мужем, чем вызвала бурное негодование родителей.
А Ирэна будто проснулась – глядя на лохматую головку дочери (Аленка родилась кудрявая, с бакенбардами, как у Александра Сергеевича Пушкина и длиннющими ногтями), она вдруг как-то очень ясно поняла, что этот маленький человек без нее не может, что это ее ответственность на всю жизнь и унылая, нечастная мать малышке точно не нужна.
Следующие годы были очень трудными – Ирэна работала где только могла: писала бесконечные статьи в местные газеты и журналы, подрабатывала журналистом на ГТРК, закончила курсы визажистов и моталась по заказам, наводя красоту невестам. Денег хронически не хватало. Случались дни, когда не было на еду и проезд.
Но постепенно все наладилось.
Аленка оказалась подарочным ребенком – не капризничала, скандалы учиняла редко, быстро приспособилась к режиму матери. Помня свое одинокое детство – Галина Матвеевна много ездила по командировкам и, то и дело подбрасывала дочь то подружкам, то на пятидневку, – Ирэна везде таскала ребенка с собой.
Даже поступив, наконец, в Уфимский Институт Искусств, на режиссерский факультет, Ирэна усаживала дочь в аудитории, на задней парте, где та мирно рисовала крокозябриков.
Альбер Егорович категорически не одобрил выбор падчерицы, он был возмущен, он негодовал.
Галина Матвеевна вторила ему в унисон.
Родители заняли позицию наблюдателей, регулярно сообщая Ирэне, как она не права и как горько будет раскаиваться за бесцельно прожитые годы. Кстати, тогда она еще была Ириной.
Имя свое она люто ненавидела – сказывались бесконечные окрики и одергивания в детстве: Ирина! Ирина!! ИРИНА!!! Иди туда, делай так, стой прямо, сделай нормальное лицо. И коронное: «Боже, какая ты толстая!»
Ну, толстая, и что теперь – застрелиться?!
Кстати, вес никогда не мешал Ирэне ни учиться, ни работать, ни даже танцевать. Она носилась, как воздушный шарик, наполненный гелием.
Ей было лет двадцать пять, когда в ее окружении появился парень, подсказавший поменять имя.
– Зачем таскать на себе груз, когда он так давит. Поменяй имя и дело с концом.
Кто его знает, может это был ангел? Во всяком случае, вскоре он бесследно исчез. Совет оказался очень кстати, поменяв всего одну букву, она вдруг почувствовала себя другим человеком.
Из закомплексованной, зажатой, загнанной Ирины, родилась рыжеволосая валькирия Ирэна. Новое имя дало прилив сил, и она наконец осуществила свою мечту – сбежала из ненавистной Уфы в Санкт-Петербург с Аленкой под мышкой.
Дальше было море требований, обвинений и манипуляций.
Альберт с неудовольствием обнаружил, что толстая сладкая муха выпуталась из его паучьих сетей.
Галина Матвеевна убеждала вернуться, она же понимала, что если у мужа не будет жертвы, то отдуваться придется ей самой. Галина даже использовала тяжелую артиллерию – заболела тяжело и продолжительно.
Но оказавшись за две тысячи километров от своих мучителей, Ирэна собралась с силами и сумела отстоять свою свободу.
Вот только до сих пор родители почему-то действуют на нее, как удав на кролика. Опытные кукловоды, они дергают за ниточки, заставляя ее комплексы принимать самые причудливые формы.
***
Приклеив патчи под заплывшие от слез глаза, Ирэна отправилась инспектировать гардероб. Шутки шутками, а роскошь пятьдесят четвертого размера, с пятым номером груди надо как-то маскировать.
Стас застал жену в спальне среди разбросанных вещей. Ирэна была облачена в немыслимую грацию, упаковавшую ее от груди и до самых колен.
– Мать моя, что это на тебе?
– Ой, Стас, ты меня напугал. Это утяжка, смотри, написано: «безупречная талия и идеальная линия бедер»
– И кто же презентовал тебе сию красоту, пугливая ты моя?
Ирэна насупилась.
– Ясно, опять теща наследила. Я тебе сколько раз говорил, что ты прекрасна, тебе нечего стесняться!
– Ну, Стааас, тебе вот нравятся пышные девушки, но ты ж такой один. А остальным не нравятся. Как я, такая…, такая неформатная, в экран помещусь, – заныла Ирэна.
Стас подошёл к жене, нежно взял ее за ушки и притянул к себе, – Любимая, ты – царица, богиня, ты – рубенсовская женщина, ты – Венера. И мне нравятся не какие-то абстрактные пышные девушки, а ты, именно ты. И я такой не один… к сожалению.
Ирэна покраснела от удовольствия и кокетливо хихикнула. Каким-то удивительным чудом, на десятом году брака, прикосновения любимого мужа все еще обжигали и смущали ее.
– Ну все, убедил, убедил! Помоги мне лучше платье выбрать, а то все такие умные…
Совместными усилиями супруги выбрали платье цвета молодой травы, которое очень шло к рыжим кудрям Ирэны. Только «идеальную талию и безупречные бедра» она снять наотрез отказалась.
***
Доехав до офиса, Ирэна решила подняться на свой четвёртый этаж пешком. Однако уже на втором почувствовала, что задыхается, а к горлу подкатывает тошнота – «безупречные бедра» впились в тело как клещи и не давали дышать.
Медленно преодолев оставшиеся ступеньки и кое-как успокоив дыхание, она вступила в офис.
– Ба, это кто ж к нам пожаловал? Никак Матушка-Царица прибыла.
–Привет, Артур! Ты какими судьбами?
– Да здрасьте, я вообще-то у тебя работаю, не в курсе? И вообще, тут такое творится, а я не при делах.
–Что твориться?
– Да в смысле? – вскричал Артур, хлопая себя по пухлым бедрам в дорогих джинсах. Вот уж кто без комплексов. Наш веселый звонкий мяч.
–Марк, Лиза, вы посмотрите на нее – весь город гудит, что она будет делать глобальное шоу в Инженерном замке, а ведущему не сообщили. И правда, зачем?!
Ирэна смеясь, махнула на него рукой, – Вот откуда ты все узнаешь? Мы ж только взяли заказ, еще толком не начинали.
– Я тебе больше скажу, Царица, я знаю, как Аленка вчера уела твоих стариков-разбойников, – Артур был знаком с родителями Ирэны, но не реагировал ни на брови, ни на интонации, чем доводил их до нервного тика.
– Ах, вот откуда дровишки! А мы-то со Стасом голову ломаем, где она так, эээ…, преобразилась. Татушки были очень… убедительны. И ведь молчит, как партизан на допросе. Теперь все ясно.
– Не благодари!
– Ладно, ребята, у меня сегодня образовался прямой эфир, поэтому давайте обсудим, и я помчу. Что у нас есть: Инженерный замок с открытой датой, аукцион, на котором хрен знает, что продавать и Вениамин с привидениями. Что, Марк?
Марк простер длинную тонкую длань, обтянутую чем-то черно-блестящим и скрутил из пальцев немыслимую фигу, – Вот что мне показали в Михайловском замке на запрос о размещении декораций. Низзя! На стены вешать ничего нельзя, на полу укреплять тоже.
– Ожидаемо! А у тебя как, Лиза?
– Да примерно так же, огонь нельзя ни в каком виде и даже служба пожарной безопасности Константиновского дворца на них впечатления не произвела.
Команда заулыбалась. Все знали, что главный технарь Константиновского неровно дышит к Лизе, после того, как она уложила его на татами.
– Сонечка, хоть ты меня порадуй.
– Сегодня чудесный день!
–Да, день чудесный. И все?
– Не все, – Соня потупилась, она не любила сообщать неприятную информацию, – Нет, с симфоническим оркестром все хорошо, я с ними договорилась. А вот с медиумами немножко хуже. Они говорят, если мы хотим вызвать духов, то надо проводить аукцион в ночь на Ивана Купалу, с шестого на седьмое июля. Есть еще Хэллоуин, но это долго и отечественные привидения на него могут не прийти.
– Мда…, а сегодня у нас тридцать первое мая, то есть на все про все у нас чуть больше месяца. Даже не знаю…
А отказаться нельзя? – поинтересовался Марк фирменным замогильным голосом.
– Мрак, ты как себе это представляешь, отказать Вениамину Бориславовичу? – пошла в наступление Лиза, – Ей Богу, духов уговорить проще.
Ирэна только было собралась задумчиво потереть глаз, но вовремя вспомнила про нарядный, «прямоэфирный» макияж.
– Ребята, надо что-то думать! Парящие декорации сделать можно, но понадобятся магнитные подушки, без электричества никак. Свечи на батарейках, суть то же электричество.
Давайте так, вы прописывайте антураж и считайте смету, а я завтра смотаюсь в Инженерный замок и выпытаю там у кого-нибудь все про привидения и как их примирить с современными реалиями.
Команда рассосалась по своим местам и притихла за мониторами. Только из угла Марка доносилось бурчание, что он не Мрак, а Марк и буквы в словах путают исключительно малограмотные спортсмены. Но поймав Лизин суровый взгляд и руку с красноречиво занесенным степлером, примолк и он.
***
Камеры ослепили глаза. Ирэна постаралась сесть так, чтобы казаться меньше, «безупречные бедра» окончательно распоясались, некрасиво разделив живот пополам.
В кресле напротив Марина: ни грамма жира, белоснежная улыбка, золотистые волосы в безупречной укладке, струящаяся ткань комбинезона, руки элегантно сложены на коленях – дива и только!
– Дорогие зрители! – Марина сложила руки «домиком». – Сегодня говорим об организации праздников.
Дело это крайне непростое, многозадачность здесь предстает во всем объеме. – она многозначительно обвела пальчиком фигуру Ирэны.
При слове «объем» Ирэна дернулась.
Вот, Марина, зараза! Позвала, чтобы унизить. И зачем ей это?
При всех разногласиях, Ирэна уважала Марину за профессионализм. Она и правда крутая.
– Организаторы в день мероприятия подвергаются колоссальным нагрузкам. У нас на шагомерах набегает до пятидесяти тысяч шагов. Чтобы вынести такой стресс, надо иметь здоровое, тренированное тело. Не так ли, Ирэна?
Ирэна промямлила, что у нее, вместо тренировки, работа.
– Работа – не оправдание, – вкрадчиво продолжила Марина. – Вот я, например, каждый день начинаю с физической нагрузки – встаю в семь утра, умываюсь и в зал. Это дает энергию. А ты как поддерживаешь форму?
Ирэна представила, как глупо будет выглядеть, если поведется на провокацию и начнет рассуждать о тренировках и диетах.
– Марина, я тобой восхищаюсь! Такая сила воли вызывает уважение. А я вот с восьми утра сижу за компьютером с кофе и круассаном и накидываю текущие задачи моей команде. Кстати, у меня работают исключительно профессиональные люди.
– О, это важно! – Марина вежливо похлопала (три хлопка, как в учебнике, медленно, чтобы продемонстрировать кольцо от нашего спонсора и бла-бла-бла). – Но ведь и себя нельзя забывать! Особенно после тридцати пяти. Обмен веществ замедляется, фигура требует гиперконтроля. От круассанов уже стоит отказаться. Хочешь, дам телефон моего диетолога, он гений!
Ирэна покосилась на сообщения зрителей, бегущие на мониторе и почувствовала, что «идеальная талия» сжалась где-то в районе груди:
«Марина жжет!»
«Рыжая, дышит как тюлень на берегу»
«Зачем мучить тетку?»
«Да ладно, толстая-то права, сначала работа»
Попыталась спастись самоиронией:
– Благодарю, но воздержусь, а то однажды съем весь торт до финала мероприятия.
– Боже! – Марина картинно прикрыла пальчиками рот (маникюр от топового салона, бартер, надо отрабатывать). – Неужели клиенты видят такие срывы? Это же… непрофессионально.
Бац! Удар ниже пояса
Ирэна вспомнила мать: «Ты – толстая, серая, косолапая».
Марина, наклонилась вперёд, считывая её панику:
– Кстати, о тортах! Вы ведь организовывали банкет для Гелены Сомерс? Говорят, она требовала вегетарианские десерты. Как ты справилась?
Камера крупно сняла руки Ирэны – пухлые пальцы нервно теребят обручальное кольцо, два ногтя сломано после вчерашнего приступа перфекционизма.
– Не совсем так. Она просила, чтобы вегетарианские были в том числе. Так что десерты были разные и на любой вкус. Мы работаем с прекрасными кондитерами. Они предложили вариант безглютеновых пирожных типа «картошка». Вегетарианцы были тронуты, что о них позаботились.
– Какой милый, старомодный рецепт! – Марина ослепительно улыбнулась на камеру. – Но элита – не бабушки на лавочке. Их не удивить «картошкой». Им нужна элегантность. А без хорошей формы этого не достичь.
Марина встала, как будто желая пожать руку Ирэны, а, на самом деле, демонстрируя плоский живот.
–Резюмируем: На обаянии милой пухляшечки далеко не уедешь. Успех, это дисциплина. Без поблажек!