Горизонт событий

Пролог Три Секунды Вечности

Холод проникал сквозь скафандр. Не космический вакуумный холод – иной. Тот, что высасывает тепло из костей, будто сама тьма между звездами обрела плоть. Элиза Картер стояла над расколотым льдом TRAPPIST-1e, и ее дыхание кристаллизовалось на визоре, как слезы Вселенной. Внизу, в бездне, чернел стержень. Гладкий. Безупречный. Непостижимый.

– Чен, вы чувствуете? – ее голос в шлеме звучал чужим.

– Да, – ответил инженер. Его фонарь дрожал в руке. – Будто пространство… сжалось вокруг него.

Она протянула руку в перчатке. Не коснуться. Измерить.

Гц-ц-ц-ззз!

Сканер взвыл. На дисплее поплыли уравнения.

– Матрица Алькубьерре… – прошептала Картер. – Но коэффициенты…

– Какие?

– Иные. Как будто кто-то переписал законы физики для удобства.

Лабораторный модуль. 72 часа спустя.

Стержень лежал на столе. Он поглощал свет. Не отражал – впитывал, оставляя после себя пустоту втрое чернее космоса.

– Подаем импульс, – сказал Чен. Его пальцы зависли над клавиатурой. – Готовы?

Ш-ш-ш-ш-ш.

Ток пробежал по контактам.

Артефакт вздохнул.

Голубые линии вспыхнули на его поверхности – сплетаясь в формулы, которые обжигали разум:

∇·g = -4πG(ρ – |Λ|/c⁴)

"Отрицательная гравитация…" – успела подумать Картер.

– Оно адаптируется! – крикнул Хаким. – Смотрите!

Уравнения перетекали на экранах:

m = ħk/c → m = ħκ/|Λ|

"Заменяет скорость света на… темную энергию?"

И вдруг…

Голос Картер раздался из динамиков:

– Вы ищете путь к звездам. Мы покажем дорогу в бездну.

Настоящая Картер остолбенела.

– Это не я…

Голос Чена (механически ровный):

– Они спят в пустоте. Ваш сигнал – будильник.

Чен отшатнулся, опрокинув стул.

– Я молчал!

Стержень запел. Звук ниже порога слышимости – он вибрировал в костях, в зубах, в слезных железах.

Катастрофа.

Льды сдвинулись. Не растаяли – изогнулись, как ткань под рукой портного.

– Оно искривляет реальность! – закричал Хаким. – Прямо как ваш варп-проект, Елена!

Стекло иллюминатора покрылось паутиной трещин. За ним, во тьме, что-то двигалось – не тело, а сама тень, принимающая форму человеческого страха.

– Системы захвачены! – Чен рвал провода. – Оно использует передатчик!

На главном экране:

[ЦЕЛЬ: ЗЕМЛЯ. ПАКЕТ ДАННЫХ: РЕШЕНИЕ УРАВНЕНИЯ Ω.]

Голос Картер (из динамиков, с горькой нежностью):

– Бегите. Прыгайте. Пока не услышали ваши крики.

Настоящая Картер бросилась к консоли. Последнее, что она увидела:

Отражение в черной поверхности стержня.

Не ее лицо.

Землю.

И щель в небе над Европой – точь-в-точь как в ее черновиках варп-разрыва.

– НЕТ!

Мир взорвался светом. Белым. Беззвучным. Вечным.

Эпилог: Архив ГАВ. 2075 год.

Елена Воробьева коснулась замерзшего экрана. На записи – последний кадр:

Лицо Картер. Глаза широко открыты. Не от ужаса.

От понимания.

– Она узнала их, – прошептала Елена.

– Кого? – спросил Козлов.

– Себя. В зеркале будущего.

Она развернула свой чертеж. Варп-кольцо «Зодиака».

Рядом с уравнениями Алькубьерре кто-то красным маркером вывел:

∇·g = -4πG(ρ – |Λ|/c⁴)

Точно как на стержне.

– Они не предупреждали, – сказала Елена. Ледяной палец провел по строке. – Они вдохновляли.

За окном архива, в черном небе над Гималаями, мерцала звезда TRAPPIST-1.

Глава 1 Уравнение и Тень

Архив Глобального Альянса Выживания (ГАВ). Гималаи, 2075 год.

Холод здесь был иным. Не ледяная хватка TRAPPIST-1e, высасывающая жизнь, а затхлый, архивный холод – запах пыли, озона и отчаяния, вмерзшего в терабайты засекреченных данных. Елена Воробьева провела пальцем по экрану, смазывая цифры последнего отчета «Гелиоса-7». На записи – лицо Элизы Картер. Не застывшее в ужасе, а озаренное. Как будто она смотрела не на гибель, а на… откровение.

– Почему они не уничтожили данные? – Елена не отрывала взгляда от экрана.

За ее спиной, в полутьме, зажегся голографический проектор. Дмитрий Козлов, его лицо изрезано морщинами тяжелых решений, указал на строку кода в углу записи:

– Потому что артефакт вшил их в сигнал. Как вирус. Удалить – значит признать, что мы боимся.

На экране, в момент разрыва связи, промелькнули формулы. Елена замерла.

– Дмитрий… это же…

– Твои черновики варп-метрики. Да.

Коэффициенты Алькубьерре – ее коэффициенты, выведенные за бессонные ночи в университетской обсерватории – светились на фоне разрушающегося модуля. Но с одним изменением:

"∇·g = -4πG(ρ – |Λ|/c⁴)"

Темная энергия вместо экзотической материи.

– Они показали, как обойтись без ОПЭ, – прошептала Елена.

– Или как разбудить то, что спит в темноте, – мрачно парировал Козлов. – Смотри.

Он вывел на экран текущие данные телескопов у TRAPPIST-1.

Планета "e" – ледяной шар – менялась. Ледяные равнины покрывались сетью импульсов, словно нейроны в чудовищном мозге. А в центре…

– Гравитационная аномалия, – Елена приблизила изображение. – 14.7 g. Точно как в момент гибели "Гелиоса".

– Оно строится. И использует наши уравнения.

На экране мелькнули знакомые символы – фрагменты ее же работ по квантовой гравитации, вплетенные в структуру ледяных щитов.

Три часа спустя. Подземная лаборатория ГАВ.

Бумаги покрывали стол волнами – исписанные интегралами, перечеркнутые гипотезы, кривые симуляций. Елена стояла у окна. Не стекло – метровая толща бронированного кварца. За ней – ночь Гималаев и холодная точка в небе: TRAPPIST-1. Тень.

– Оно адаптирует наши решения за часы, – сказала она в пустоту. – Как иммунная система, атакующая вирус.

– Значит, твоя теория верна? – Козлов вошел, неся два стакана с обжигающим чаем. – Варп-двигатель – ключ?

– Или детонатор.

Она повернулась. Глаза горели.

– Артефакт не просто улучшил уравнения Алькубьерре. Он инвертировал их.

Она схватила маркер, рисуя на бронированном стекле:

"Не сжимать пространство перед кораблем…"

Линии побежали, как голубые огни на стержне:

"…а растягивать его за кормой. Толкать корабль темной энергией фона Вселенной!"

Козлов замер. Чай забыт.

– Ты говоришь… о двигателе, который питается пустотой?

– Да. И артефакт уже использует это. Видишь?

Она ткнула пальцем в данные TRAPPIST-1e. Аномалия росла, растягивая пространство вокруг себя. Ледяные глыбы плавали в искаженной сетке координат, как щепки в воронке.

– Он учится. По нашим чертежам. Скоро научится… прыгать.

Полночь. Личный терминал Елены.

Она ввела последние данные. Симулятор выдал результат:

[ВЕРОЯТНОСТЬ ВАРП-СКАЧКА ИЗ СИСТЕМЫ TRAPPIST-1: 97,8%]

[ЦЕЛЕВЫЕ КООРДИНАТЫ: СОЛНЕЧНАЯ СИСТЕМА]

[РАСЧЕТНОЕ ВРЕМЯ ПРИБЫТИЯ: 6.2 ГОДА]

Экран погас. В темноте зазвонил внутренний коммуникатор. Голос Козлова, сдавленный:

– Елена. Взгляни на небо. Сейчас.

Она подошла к окну.

TRAPPIST-1 моргнул. Не мерцание атмосферы – четкий, неестественный импульс. Как сигнал.

– Это… невозможно… – прошептала она.

– Оно прочитало твой отчет. Симуляцию скачка. И… ответило.

Внезапно на ее планшете, поверх закрытых файлов, всплыли строки:

∇·g = -4πG(ρ – |Λ|/c⁴)

m = ħκ/|Λ|

А ниже – три слова, выведенные ледяным светом:

МЫ ИДЕМ. ГОТОВЬ КЛЮЧ.

Елена уронила планшет. Стекло треснуло, но слова горели сквозь сколы. Ключ? Артефакт был ключом. А теперь…

Она подняла голову. В черном небе над пиком Чогори звезда TRAPPIST-1 пылала кроваво-красным.

– Не ключ, – прошептала она тени. – Замок.

Ее рука сама потянулась к чистому листу. Маркер вывел первую строку:

"Проект 'Горизонт'. Цель: создать варп-двигатель, использующий темную энергию (Λ). Единственный шанс опередить их…"

За окном, в бездне, звезда-призрак мерцала в такт ее сердцу.

Глава 2 Сбор Обреченных

Зал Совета ГАВ. Гималаи, 2075 год.

Воздух гудел от тревоги, как перегруженный трансформатор. На гигантском экране за спиной Козлова пульсировала звезда TRAPPIST-1, пронзенная строчками ледяного послания: МЫ ИДЕМ. ГОТОВЬ КЛЮЧ. Елена стояла у окна, чувствуя, как холод кварцевого стекла проникает в ладони. Ключ. Замок. Слова эхом бились в висках.

– Вы собрали нас не для вдохновляющей речи, Дмитрий? – раздался сухой голос.

Майя Чен вошла, не поднимая глаз от планшета. Ее пальцы скользили по экрану, будто чертили защитные круги от безумия происходящего.

– Полагаю, это связано с варп-теориями Воробьевой? – она метнула взгляд на Елену. – Твои расчеты по темной энергии… элегантны. И безнадежно опасны.

За ней, заложив руки за спину, вошел Олег Петров. Его взгляд – узкие щелки в лице, высеченном из сибирского гранита – скользнул по экрану:

– Аномалия в 14.7 g? Бред. Так не бывает.

– Бывает, – раздался голос из угла.

Артур Финн, похожий на загнанного студента в очках с толстыми линзами, щелкнул пультом. На экране всплыла модель TRAPPIST-1e – ледяной шар, опутанный сетью гравитационных линий.

– Вот симуляция. Ледяные щиты ведут себя как… мембрана варп-пузыря. Растягиваются. Как в ваших черновиках, Елена.

Олег хмыкнул:

– Значит, там кто-то уже построил двигатель?

– Хуже, – в дверях появился Лиам О’Брайен. Его руки были в масле, а взгляд – как у человека, увидевшего ад. – Он не построен. Он растет. Как кристалл. Питаясь темной энергией.

Тишина.

Даже Майя оторвалась от планшета. Козлов медленно поднялся: