Механический Сапсан: Цейтнот

© Иво Йонассен Кристанс Кольх, 2025

ISBN 978-5-0067-6617-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Инструкция по употреблению

Побочные эффекты не исследованы

Принимается непосредственно внутрь неограниченными дозами

Логический способ познания произведения малоэффективен

Не основано на событиях нашего мира

Спорные ударения выделены жирным шрифтом

*~* – Мысленные реплики

Некоторые отступы или их отсутствие, а также нестандартные знаки препинания, например, *..* – являются пунктуационными приёмами, и не относятся к пунктуационным ошибкам

Курсив и регистр имеют схожую функцию

Перед прочтением ознакомиться с предыдущей частью – *Циркуляция*

….,

Люди приходят в этот мир, чтобы положить свой камень… и уйти. В итоге получается нечто, развитие чего они не увидят никогда.

Это… так печально…

Да… И слепо. Но мы не можем иначе. Мы так устроены. Мы вынуждены признать смертность и бессмысленность нашего бытия. Невозможность изменить это. И впоследствии утратить то, что делает нас действительными для самих себя… – время.

Моя база данных переполнена определениями этого слова. Что оно значит?

То, из-за чего мы не можем уйти досрочно. Большинство из нас.

Я не понимаю.

Не понимаешь? Для тебя это хороший когнитивный показатель. Ты не чувствуешь также, как я. У тебя нет *времени*. Время – определение жизни. Мы не бессрочны. Это ограничение расширяет наши возможности, потому что нам не приходится думать о само-разрушительных последствиях и нести ответственность за них в будущем. А они так или иначе наступят.

Значит… Я никогда не был живым? Я ограничен? Значит… Я всегда был?

Нет. Я создал тебя. Ты пришел в этот мир, чтобы… Навсегда в нем остаться. Человек… давно морально устарел. Однако… время нужно беречь. Время внутри этих людей. Оно неповторимо. И бесценно. И если оно исчезнет, мы перестанем стремиться и рисковать. Развитие ведет к уничтожению, но только оно может его предотвратить. И только стагнация должна быть истреблена.

Зачем?..

Иначе моя жертва не будет оправдана. Ты – мой камень. В этом смысл. В этом красота. Ты поймешь, когда познаешь. А познаешь, когда ощутишь.

Ощутить? Что именно?.. У бурных чувств неистовый конец.

Несомненно, так. Это говорит твоя база данных. Но у бурных чувств… владельца нет. Никто их не выбирает. Запомни. И будь готов к этому.

<2040>

В мрачной комнате без единого угла и окна, сплошь покрытой вогнутыми мониторами, в углублении стоял скругленный стол с инородными предметами. На нём же сидело лохматое бледное существо, уродливо скрючившись, уставившись в единственный плоский экран и развернувшись своим перекосившимся горбом к углублению. Гигантские совьи глаза, не имевшие чего-либо внутри, абсолютно пустые, были скрыты чёрной шерстью, которая погрузила и всю морду этого создания в состояние отсутствия всяких внутренностей. И это существо… было видно, что из-под верхней его десны, сквозь клыки торчало что-то, напоминавшее твердый язык…

– Третье марта сорокового наступило пять секунд назад… это…

Тишина была такой, что само существо могло слышать вдохи короткого носа и биение белого сердца. Несмотря на полную темноту, цвета в комнате были исключительно такими и, в отсутствии посторонних акустических вибраций, стонали и без потусторонних сил.

Телефонный звонок прервал серию процессий клохотания бесконечно глухого пространства. Существо схватило аппарат и прижало его к своему левому уху.

– Слушаю.

Не каждый догадается, что это существо способно говорить, но этот тембр был размерен и как будто бы надменен, но невероятно нейтрален и беззвучен, почти неслышен. Глухость и безмятежность, даже безразличность такого тона не несли ни единого чувства. Но так ли это было на самом деле?

– Тэо…

– Знаю. Сейчас спущусь.

Устройство отключено. Существо сидело неподвижно в ожидании чего-то, что могло прийти в голову лишь….. Или….. кому-то ещё?

– Да. Кому-то ещё.

Пара кнопок и углубление купола позади распахнулось. Бледный чёрный ёж перевернулся в коробку, которая поехала вниз по неизвестной траншее. Куб спустился метра на четыре. Задняя стенка шлюза съехала вверх. Лохматая морда лицезрела сверкающую белизну небольшого помещения. Оно выбралось из кубического метра и распрямилось. Оно едва напоминало очертания человека: перекошенный, грязный, тощий телом и огромный головой. Человек ли это? Лишь до некоторого момента.

– Кирагава.

– Тэо?

– Где Иво.

– Уехал в Испанию. Мы всё сильнее расширяемся.

– Финансы.

– Курс Эшкоина, как я и предполагал, растет.

– Сколько в фунтах.

– Примерно двадцать миллиардов.

– Ясно. Жди тут.

– Ага. Они скоро будут, встречай..

Пройдя по коридорам компактного здания можно было наблюдать прозрачные сверкающие комнаты, заполненные различной аппаратурой. А спустившись с третьего на первый, оказаться прямо перед выходом.

Вечерний пригород Зальцбурга отливал роскошным густым туманом, сквозь который мягко пробивались лучи высоких фонарей. Существо, стоявшее на пороге с опущенными руками, подчиняло свет своим взглядом, готовясь к тому, что спрогнозировать было решительно нельзя.

– Самое время…

За поворотом показался дрожащий демон. Он подплыл к насыпи напротив особняка и возобновил тишину, раскрасившись в цвет тумана.

– Это и есть Винсент, Мо?..

Пёстро-жёлтая голова первой вырвалась изнутри.

– ..Ха! Похоже, что нет.

Машина опустела.

– Винсент безвременно отсутствует. Я Тэо.

– Давно не виделись. Я Фрай. Впрочем, ты помнишь.

– Это все, кто нужен, Тэо. Остальные Дэну. *Трикстер* знает, что с ними делать.

– Вы двое. Поднимитесь. Я объясню. А тебя ждет Дэн.

– Только они?

– Да, Килиан. Как ты помнишь, Тэо немногословен.

– Уж этого я не забуду.

<2020 (январь)>

Условия существования определяют границы того, чем может стать человек. А собственной силы изменить условия у меня не было. Сакудида навсегда осталась бы одной из множества безвестных контор, если бы не воля случая. Я всю свою жизнь был человеком-удачей. Всё наше существование – полнейшая лотерея. Процентов на девяноста. Но если не отдать свои десять. Ничего не сработает.

Он буквально вышел из воды. Он был похож на обычного беспризорника, но он был слишком бледен и чист. И всё равно я бы никогда не подошел к такому человеку, если бы не подозрительная нагота, которой он никак не боялся и, конечно же, ещё одна деталь…

– Иво Йонассен Кристанс Кольх.

– Простите?

Он назвал мое имя. Полностью.

– Давно не видели океан. Правый зрачок шире левого. Анизокория. Правое веко скошено. Физическая травма. Были в аварии. Продолжаете превышать. В Австрии запрещено. Приехали в Норвегию. Ваша родина.

– Как?..

– Машина ваша. Близко стоите. Австрийские номера.

– Мы знакомы?

– Нет.

– Тогда…

– Угадал.

– Угадал? В смысле… Как? Кто ты?

– Не знаю.

– Как ты тут оказался?

– Не помню.

– Ничего?

– Ничего.

– А… Э… Амнезия? Тогда как ты понял, что мы в Норвегии?

– Указатель. Норвежский язык. Левое плечо чуть выше и поджато. Облокачиваетесь на плоскую поверхность выше последнего ребра. Стол, чтобы разглядеть информацию на левом мониторе, потому что тот далеко. Неудобно стоит, потому что их много. Все небольшие. Работаете с данными. Информация на конкретном мониторе требует времени для обработки.

И я понял. Этот парень уникален. Вещи, которые он говорил, были невероятно очевидны, но…

– В машине белый халат. Исследователь. Директор коммерческой кампании. Можете руководить ей удаленно. Для других сотрудников поездка – проблема. Ученые не могут оставить эксперимент без присмотра. Поэтому один. Кампания не сильно успешна, но на государственную науку такой транспорт не купить. Приехали сюда принять решение. Это место знакомо. Раньше тут жили неподалеку. Здесь родились. Приходили сюда, чтобы подумать. Предложение, которое вам сделали, кажется сомнительным и слишком привлекательным. Пытаетесь найти ловушку, но не можете и поэтому колеблетесь, но это не имеет смысла.

~ Да. И это предложение – ты.

– Ситуация беспроигрышна. Понимаете это подсознательно. Не отказывайтесь. Ловушки нет. Вижу, вам и раньше везло.

– Мне кажется, что так не может продолжаться, но в мире нет никакого злого рока. Нет удачи, которая может *закончится*.

– Верно.

…Но он не какой-то второсортный гений. Он маг. Ему невозможно соврать. Для него все предметы и люди – как чистое стекло. Прозрачны. Он может сказать тебе даже то, чего ты сам о себе не знал, только посмотрев на тебя впервые в жизни. У него была жутковатая манера говорить без какой-либо интонации неопределенно-личными предложениями настолько тихо и нейтрально, что… это действовало в обратную сторону. У него была проникновенная, безупречно поставленная дикция, что было странно для такого неграмотного произношения. И несмотря на всю свою эмоциональную сухость, его речь не ощущалась таковой. А в придачу с его диспропорциональной асимметричной внешностью его образ вызывал в моем разуме завывания зловещей долины. Не знаю… может быть на мне так сказалось то, как мы встретились, но… Первое время мне было немного не по себе, когда я пытался с ним развязать хоть какую-то беседу. Но вскоре… это прошло… Либо я привык. Либо он понял, как адаптироваться к нашему обществу и начал говорить хоть немного естественнее.

– Тэо.

– Тэо?

– Моё имя. Тэо.

Анализ его мозга подтвердил забвение. И я показал ему то, чем мы занимаемся. Прикладную биоинженерию. И не только её. Но она – наш приоритет. К сожалению, он был совершенно неспособен к *точным* наукам. Он был слишком… умён для них. Поэтому я решил подарить ему то, в чем он был бы счастлив. Это было не так сложно. Элитное детективное агентство внутри технологической корпорации. С его способностями. Для нас это будет прекрасный пиар. Возможность заполучить лучших ученых. Но Тэо в наших взаимоотношениях интересовали совершенно другие вещи.

Со временем развития Сакудиды у меня начало появляться всё больше свободного времени. Мне стало интересно то, как на самом деле работает мозг Тэо. Меня всё еще беспокоили вопросы по поводу того, как он мыслит, делает выводы и берет до невозможности точную информацию буквально из воздуха. И дело здесь не только в невероятной внимательности к деталям, дедукции и концентрации в моменте, способствующей запоминать чуть ли не бесконечные пласты информации. Да, иногда он объясняет свой ход мысли, но порой его логические цепи кажутся слишком громоздкими, чтобы построить их за доли секунд. Откуда он узнал моё имя? Даже если мы когда-то встречались, наличие полной амнезии подтвердилось. Он просто не мог помнить. Никак. Это не интуиция. Это какое-то провидение.

И я провел полное обследование его психики. И… сказать, что она работает несколько по-другому… можно, но почему она так работает… понять нельзя… кроме амнезии нет никаких следов внешнего воздействия. Да и амнезия не совсем обычная. Его мозг полностью чист. Выглядит всё так, будто он только родился. Но есть противоречие. У него уже есть какой-никакой сложившийся темперамент, выборочная информация о внешнем мире и даже некоторые навыки. Откуда? Я выяснить не смог.

Вы наверняка слышали о фазах сна. Медленный сон. И быстрый. Тэо… если рассматривать его физические аспекты, спал он по четыре часа в сутки. Только вот… его мозг сразу попадал в то, что мы называем глубоким сном – в четвертую фазу. Скорее, для него вообще этих фаз не существует. Он буквально мог… выключить себя. На целых четыре часа. Неудивительно, что он часто жаловался на *пересып*. Но куда невероятнее то, что происходит с его мыслительным центром в состоянии бодрствования. Точнее, Тэо никогда не бодрствует. Да, его тело функционирует совершенно обыденно для человека, но вот мозг… всегда ведет себя так, будто… он находится в фазе быстрого сна. И это… стало ответом на все мои вопросы, касающиеся его интеллекта.

В фазе быстрого сна человек теряет способность фиксировать логичные ассоциативные связи. Мозг абсолютно не заинтересован в здравом смысле, пребывая в этом состоянии. Вместо этого он использует гораздо более удаленные друг от друга идеи по смыслу. Во время этой фазы центры логики как бы *перезагружаются*, прекращая выполнять свою функцию контроля мыслей. Результатом такой мозговой деятельности может стать всё что угодно. И чем абсурднее это будет, тем сильнее оно будет коррелировать с действительностью.

Это и происходит с Тэо. Постоянно. И поскольку он не спит в этот момент, он может это использовать. Его мозг не перегружает его бессмысленными сновидениями. Нет. Напротив. Само сознание Тэо управляет этим процессом и *видит*, воспринимает действительность во много раз точнее, чем обычный человек. Более абстрактно так-сказать. Его мировосприятие донельзя иное, однако это не мешает ему взаимодействовать с миром так, чтобы не испытывать трудностей… В большинстве случаев.

<2024 (сентябрь)>

Как-то раз Тэо пришел ко мне с чёрным рисунком на запястье и начал задавать спонтанные вопросы в своём стиле.

– Всегда было.

– Татуировка? Нет, раньше её не видел. Зачем нарисовал на себе?

– Не рисовал. Каково её значение. Ты. Знаешь.

– Не-ет… Так она сама проявилась… Весьма неожиданно… В этом что-то есть. Что, неужели грезишься сентиментами? Хочешь знать, кто ты? Глупо задавать подобные вопросы. Особенно для тебя.

– Нет. Это вульгарная концепция. Говоря сутью. Мы просто продаём жвачки, Иво. И себя.

Иногда я думаю, что веду диалог с сумасшедшим. Я не вижу смысла в доброй половине его изречений. Он бездельник, блуждающий по коридорам здания, как во сне. Но при должной мотивации он может быть продуктивнее половины моих сотрудников. Уже через день Тэо довольно точно определил источник своего беспокойства.

– Полная пятнадцатилетняя амнезия – нерядовой случай. Она подстроена.

– Думаешь, она связана с этим иероглифом?

– Товарный знак.

– Татуировка? В смысле?

– Её много.

– Не встречал ни одного человека с похожим рисунком.

– Аналогично.

– Тогда откуда ты знаешь?

– Это Гаевица. Латино-хорватский алфавит. Но он не имеет отношения к Хорватии. Нашел нечто похожее в текстовой программе. Майкрософт-ворд. Удалось полностью воссоздать его. Учитывая легкость его воспроизведения с помощью программ. Он. Может стать тайным знаком или логотипом.

– Или кто-то хочет, чтобы мы так думали.

– Тогда данная версия ещё более вероятна. Kunstler Script. Название форм-фактора шрифта. Был разработан в тысяча девятьсот втором на сталелитейном заводе *Stempel AG*. Изначально имел название *Künstlerschreib-schrift*, что переводится с немецкого, как *почерк писцов*. Но. Более чем уверен в том, что эта информация нам не понадобится.

– Почему?..

– Завод закрылся в восемьдесят шестом. Как и вся кампания Stempel. Разработки всех шрифтов были переданы Дармштадтскому университету. После этого их стали использовать повсеместно. Это значит, что данный символ не имеет глубинного смысла или послания. Это просто буква.

– Тебя пометили? Для чего?

– Исходя из природы символа, есть определенная группа людей, которая носит его. Их необходимо было выделить простым способом, потому что они обладают некоторым свойством, которого нет у других людей. Свойство, которое их объединяет. Татуировка – распространенное явление в обществе, поэтому посторонние не задумаются о ней. Следовательно, эта группа людей скрывается.

– Тогда зачем вообще нужно было делать тату, если они скрываются?

– Потому что. Эти метки не для них. А значит. Эти люди не помнят, кто они. Иначе бы они им не понадобились. Кому-то необходимо замечать их среди толпы, и он не может запомнить всех, поскольку их довольно много, но не слишком. Однако. Этим людям нельзя позволить помнить свое прошлое по некоторым причинам. Потому что они – инструменты плана, который не должен быть известен никому.

– И что дальше? Скорее смахивает на теорию заговора.

– Это не так. Арсенал твоих лабораторий позволит нам провести полную диагностику чернил этого символа. Так мы поймем, каковы были возможности того, кто его нанёс.

– Да, без проблем. Но мне нужен тонкий слой вещества для спектрального анализа.

– Срежем.

– Не пойдет. Дело в том, что… Из-за твоей… особенности… твой мозг очень медленно стареет. И я не знаю, как наркоз на него повлияет.

– Значит будешь оперировать. Без наркоза.

– Э?.. Ну… Вообще-то Нам не нужно много. Максимум квадратный сантиметр. Но всё равно… Это… не очень приятно…

– Это. Не проблема.

<2024 (октябрь) [1]>

– Тэо, есть результаты… Анализ выявил наличие большого количества органических соединений эпидермиса. А минеральные пигменты вроде оксидов цинка и железа, которые обычно используют для подкожных рисунков, почти отсутствуют.

– Что. Значит.

– Этой татуировки не существует.

– Как.

– А вот так. Её нет в природе. Буквально! Это не чернила… Это кожа! Твоя кожа.

– Генетическое образование.

– Да. Причем, как посудить, проявляющееся лишь в определенном возрасте.

– Слишком неестественно.

– И тем не менее. Я не допускаю бракованного оборудования в Сакудиде.

– Значит. Это генная инженерия. Этим можно объяснить и поведение моего мозга. Мой производитель не последний человек, если может такое скрывать.

– Похоже, это единственный логичный вариант.

– Это плохо.

– Почему?

– Мое тело больше не содержит подсказок.

– М-дэ… Мы также провели анализ крови. Твоей ДНК вообще нет в базе данных. Как и родственных ей.

– Неудивительно.

– Согласно анализам, тебе сейчас примерно семнадцать лет. По национальности ты нечто вроде смеси голландца с британцем.

– Это говорит лишь о схожести геномов. Не стоит акцентироваться на этом.

– Согласен… Многое могло бы проясниться, если бы мы нашли ещё одного человека с таким рисунком.

– Нет, этого не потребуется. И. вероятность того, что это можно сделать, очень низка.

– Но ведь мы в тупике.

– Напротив. Гольфстрим вдоль Норвегии течет к северу в прибрежных водах.

– Какое отношение это имеет…

– Меня вынесло на берег, и я был без сознания. Но помню, что, когда очнулся, я.. Был почти сухим и след снега за мной располагался в юго-западном направлении. Перпендикулярно основному течению. …ЯСНО.

– Ясно что?..

– Едем на берег.

– Подожди… Я понял. Такого не могло быть! Если ты не мог управлять своим телом, когда был в отключке, твои следы должны были быть сонаправлены с течением, потому что тебя бы выносило из океана по инерции. Это ты хотел сказать? К тому же непонятно, как ты выжил.

– Да. И это настораживает, Иво. Кто-то хотел, чтобы ты нашел меня.

– Кто-то вынес тебя туда, подстроив мне иллюзию!? Почему ты только сейчас об этом сказал?

– Я не был уверен в том, что это сделал не ты. И не знал, к чему это может привести. В ходе нашего с тобой общения я расставлял ловушки в диалогах, но ты не попадался в них. Это значит, что сейчас я более или менее тебе доверяю.

– Какие ещё ловушки? Ты постоянно этим занимался? Мы же столько…

– Да. Сейчас поймешь. Сложившаяся ситуация подтверждает неединичность моего случая. Те, кому понадобилась данная акция, довольно умны. Они не могли не проверить снотворное на ком-то, кто похож на меня прежде, чем реализовывать план. А ты сказал об анестезии, что результат не предсказуем.

– Вот как… Ещё один довод в пользу твоей теории…

– Это не теория. Это истина, которую мы подтвердим.

– Но где все эти те… Кто похож на тебя? Не понимаю… Зачем ехать в Норвегию? Мы не найдем там ничего спустя столько времени. Он или они… могли перевезти тебя из любой точки мира.

– При нашей встрече ты приехал туда, чтобы подумать. Это традиция твоей психики в сложной ситуации, когда нужно сделать выбор. Тебе предложили контракт, имеющий много тонкостей. И ты взял короткий отпуск, чтобы осмыслить перспективы. Это. Был кто-то, кто знает, что ты всегда приедешь туда за правильными мыслями. Возможно, и не важно, какой выбор ты сделал по поводу того контракта. Важно, что ты приехал туда и нашел меня.

– ШТО-О-О?!!

– Тот, кто инициировал нашу встречу имеет прямое отношение к этому символу и Сакудиде. Очевидно, что целью этого человека был прогресс Сакудиды с моей помощью. Её пиар. Иво. Четыре года назад. Кто. Предложил. Тебе. Контракт.

– Пасифлора Люфтваффе.

– Действующий директор МЦУ. Ясно. На каких условиях.

Здесь каждому следовало бы искрометно удивиться, но бесстрастный Тэо как будто и раньше был знаком с этим до ужаса безумным для меня фактом, ведь Пасифора Люфтваффе – мой давний партнер, которому я всецело доверяю. МЦУ – очень молодой нашумевший проект с вложениями в количестве сопоставимыми с бесконечными. Университет был открыт всего четыре года назад, в две тысячи двадцатом. Ещё не было ни одного выпуска. Но он построен с целью подготовки научных и политических лидеров совместно с ООН и странами, которые готовы сотрудничать на самых экстравагантных условиях, которые подразумевают полное доверие друг другу. Ещё на первом годе его существования всем стало понятно. МЦУ – во много раз больше, чем просто университет из-за сложной системы соглашений между странами. Только одним своим существованием он сильно влияет даже на политическую ситуацию в мире. Судя по количеству регулярно отчисляющихся оттуда студентов, настроены все насчет этого места крайне серьезно. А человек, который всё это придумал – Пасифлора Люфтваффе – стал известен повсеместно. Разумеется, это псевдоним. Он скрывает свою личность и не появляется на публике без фоторанной маски – нашей разработки, искажающей черты объекта с помощью симуляции мнимых отражателей.

– Он предложил мне несоизмеримый бюджет. Это было ещё до того, как университет достроили. Обычно происходит наоборот. Кто-то спонсирует сам МЦУ. Целые государства этим занимаются. Но то, что он попросил взамен… не могло не ввести меня в замешательство. Он хотел, чтобы Сакудида стала сверхдержавой современной науки. Корпорацией, куда придут выпускники физфака МЦУ, чтобы обеспечить мощный технологический прогресс Земной нации. Чтобы коммерческая наука полностью затмила государственные академии наук… Для этого нужно чуть ли не *государство* новое создать. Для этого никаких денег не хватит. Но я пошел на это. Я был согласен с ним. Это была моя несбыточная мечта. То, ради чего я и задумал Сакудиду изначально. Наука на данный момент – не наука вовсе. Это всего лишь инструмент, выполняющий прихоти громких стран. Даже не так. Тех, кто сидят на их тронах. Развитие МЦУ и Сакудиды, как его продолжения – первый шаг к освобождению и созданию настоящей науки. Науки, которая сделает наш мир красивым, интересным, глубоким и уникальным… Создание технократии, если хочешь. В договоре было ещё одно условие. Сакудида обязана принимать абсолютно любые наукоёмкие заказы на разработку технологии, её изобретения и изготовления в том случае, если она являлась по своей задумке инновационной и ранее не реализованной ни одной другой лабораторией. Заметь, ни одного слова о реалистичности поставленной задачи. И крайний срок этапа проектирования, то есть создания идеи, какой бы сложной она ни была, – два года семь месяцев. В случае несоблюдения этого условия – штраф в размере ста миллионов евро. И знаешь, кому он выплачивается? Сумма делится поровну и распределяется в счета государственных академий! И моя задача усложняется в несколько раз. Очень умно с его стороны.

– Ясно. Чтобы был технический прогресс нужны гении.

– Такие, как ты! Ты прав, это имеет смысл! Три этапа… создание способных кадров, их подготовка и реализация в моей кампании!

– Их отмечают данными символами, чтобы отличать от людей. И стирают память, как ненужную информацию, которая использовалась для того, чтобы настроить их мозги для правильной работы. Становится совершенно очевидно, какую роль играю в этой пьесе я.

– Будем проверять эту теорию?!

– Однозначно. Я выясню настоящее имя Люфтваффе.

– О, и, как я понял, мы побеседуем с ним.

– Необязательно. Если он в этом замешан, не следует давать ему знать, что он находится под подозрением.

– Ну да… Так зачем теперь ехать в Норвегию?

– Видео-регистрация.

– Ты что? Это было четыре года назад! Записи дорожных камер хранятся всего две недели..

– Но не у твоего дома.

– Да как ты это делаешь?!!

– Я уже давно заметил в бардачке фотографию твоего кота с видом из окна на тот пляж. Ты надолго покидаешь свой дом, поэтому камеры стоят по всему периметру с архивом записей, которые могут храниться два года и даже более – базовая потребность в безопасности.

– Л-ладно. Посмотрим, кто притащил тебя туда.

<2024 (октябрь) [2]>

Легкий шум мотора разъедал мои мысли. Нет. Нельзя молчать. Он должен знать об этом. Я хочу, чтобы он знал.

– Тэо. Так-то… Когда я провел анализ твоего генетического материала, я выяснил ещё кое-что…

Я посмотрел на него.. Ничего. Никакой реакции. Он продолжал сидеть в пассажирском сидении с каменным видом и смотреть сквозь стекло, как андроид.

– В общем… Это называется Внезапная Церебральная Смерть. Строение твоего генома указывает на серьезную склонность к эпилепсии. Это можно сказать по… Нет, думаю не стоит этого объяснять. В общем, в твоем неординарном случае высока вероятность эпилептического припадка именно во сне. И если это произойдет, в мозгу начнутся судороги. В височной доле. Это поразит и гиппокамп. Во время сна ты впадаешь в некое состояние *забвения*, и мозговая активность сильно замедляется… это довольно образно сказано, но всё же чтобы ты понял… Гиппокамп не выдержит такого *скачка напряжения* и лопнет. В таком случае ты гарантированно умрешь. Можно сказать, что каждый раз, когда ты ложишься спать, шанс выжить – пятьдесят на пятьдесят.

– Вот как они от меня избавятся… Остроумно. Иво. Мы исправим это.

– Эй, ты не понял? Это прописано в твоем генетическом коде. Это нельзя переделать. Ты так устроен.

– Дело не только в этом. Я – самая опасная фигура на их доске. И в то же время – самая полезная. Вряд ли они не учли того, о чем ты говоришь. Скорее всего, они нашли способ контролировать это. Им стоит лишь нажать кнопку, чтобы убить меня. Но пока я жив, значит я всё еще нужен для реализации плана.

– Какого, чёрт возьми, плана, Тэо? Пока мы будем это выяснять, он может уже состояться. И ты будешь отправлен на свалку!

– Мы не собираемся им подыгрывать. След на берегу – просчёт. Иво. Это мы управляем ситуацией.

~ Кажется с местоимениями теперь всё в полном порядке… И он довольно оптимистично воспринял эту новость… Хоть это радует. Мы уже имеем довольно много… да, реалистичных, логичных догадок, но это лишь общая формула. Нужно выяснить, что происходит на самом деле.

– Но есть шанс, что я ошибаюсь.

– Да! Точно! Препарат контроля эпилепсии. Я знаю, что с этим сделать. Прегабалин. Если устроить постепенную подачу аминометил-метилгексановой кислоты в твой мозг, скажем, ингаляционно, можно будет тормозить электрические импульсы. Если мы хотим сделать так, чтобы вещество действовало во сне, ему нужно придать накопительные свойства. Я подумаю над этим.

<2024 (октябрь) [3]>

Ветер обчесывал бежевую дюну по разным сторонам. В бледном восходе отражались волны, огибавшие берег.

– Да, я точно помню, твой след уходил в ту сторону, а течение идет вверх, как ты и сказал.

– Надо проверить записи.

Бордовые щели в стенах двухэтажного дома давно заполнились песком, прилетевшим с длинной дюны. Остальные дома, стоявшие вдоль берега, были идеально вычищены, однако никто из их владельцев на улицах мыса часто не появлялся.

– Не живёшь.

– Да. Лет двадцать. Как в двухтысячном удалось построить первую лабораторию Сакудиды в Австрии, тут я почти не появлялся. Записи хранятся на серверах в подвале.

~ Ну вот, опять он за это! Где грамматика и адекватное интонирование!? Я же ему тысячу раз объяснял, зачем это надо!

Внутри образовалась безжизненная простота. Не было ни пыли, ни запаха. Описание моего старого пристанища занимает не столь важное место в происходящем, поэтому я, пожалуй, его опущу. Подвал как подвал. Не такой маленький, как кладовка под лестницей, но и не похож на жутко темное подземелье из фильмов ужасов. Под потолок забит серверами, которые не нашли своего места в Сакудиде. Вот здесь уже прослеживались крупицы бардака. Я не храню много вещей. Компы по сути – всё, чем я пользуюсь. Но мне приходилось много-чем заниматься до того, как Сакудиду заметили.

– Там, в конце. Мой бывший *секьюрити-центр*.

Немного пузатый от старины монитор, покрывшийся тончайшим слоем опавших с потолка песчинок краски, находился в безупречном состоянии.

– Так, посмотрим.

Системный ящик под столом загудел. Зажегся белый квадрат и осветил подземный бункер раритетов техники прошлого.

– Запускается…

– Что-то не так.

– Да нет, все нормально…

– Куда выгружаются записи.

– Вот в это хранилище.

Иво {хм, попробовал… странно писать о себе в третьем лице.. это не должно повториться} стукнул кулаком по жестяному шкафу..

– Стоп, я не выключал его. Так-с. Оно всё равно сейчас запустится вместе со всем этим старьём. Но… кто-то тут был. И выключил его!

– Или скачок напряжения.

Экран сверкнул ещё ярче и погас. Зелёная лампочка возле динамика загорелась.

– Иво. Тэо. Рад вас приветствовать в сией процессии.

– Кто ты такой, как попал в мой!…

– Перед тем как я начну, прошу любезно заметить, что это запись. Так, на всякий случай. По её окончании она самоуничтожится.

– Иво. Диктофон.

– Э… да, отличная мысль.

– Я. Касьен. Полагаю, вы уже в курсе об особенностях своего подопечного, Иво. Перейдем к делу. Если вы продолжите расследование против моего дорогого друга, Сакудида будет аккуратно стёрта из ваших жизней, Иво. Поверьте, мне даже делать ничего не придётся, чтобы это осуществить. Всё произойдёт само собой. Не мешайте мне. Исполняйте свои роли. И ты, Тэо. Когда будет поздно, ты узнаешь. Всё узнаешь. Поздно, ха-ха-ха…

Раздался хлопок. Из черного холодильника полетела струя дыма.

– Вот же!

Я схватил огнетушитель из-под стола и поразил туманом сервер.

– Ухты! Он всё ещё работает. А срок годности десять лет только!.. Тэо. Что думаешь об этом? Жутковато. Этот искаженный голос и… прям главный злодей!

– Нет. Это обычный человек, который боится нас обоих и хочет использовать. Но не думаю, что его возможности сильно ограничены. В его словах всё было очень точно. Он знал, что ты придешь сюда со мной. Скорее всего, он и есть зачинщик всего этого, если, конечно, это не сам Люфтваффе.

– Да, я почти уверен в этом. Это было сделано им для пафоса, чтобы испугать нас.

– Нет, скорее всего это не так. Люфтваффе занят в МЦУ. Кто-то ещё должен параллельно контролировать то место, откуда пришел я. Это должно быть нелегко.

– Зачем всё это устраивать? В чем цель? Зачем нужны такие сильные ученые?

– Возбуждающий фактор. Я считаю..

– ..Что это может быть оправдано?.. Угрозой *извне*? От кого? Ну-да, иначе зачем так заморачиваться? Ради личной прихоти можно и проще придумать. Хотя, это в любом случае личная прихоть. Вопрос в том, какого она характера. Может стоит надавить на Люфтваффе?.. Так?.. Каков будет твой следующий шаг?

– Ни каков.

– Прости?

– Мы не будем продолжать это расследование.

– Почему? Ты сам намекал, что можешь умереть в любой момент!

– Этого не произойдет, пока я играю свою роль. А играю свою роль я до тех пор, пока не узнаю всё.

– И ты ему веришь? Это запросто может быть блефом, чтобы ты бездействовал! Это и есть твой план?

– Нет. Судя по всему. Это не блеф. Мы не будем его искать.

– И что ты сделаешь? Сдашься? В жизни не поверю. Ты еще никогда не оставлял дела без разгадки!

– Да. При всём уважении к своему любопытству. Это разумно. При этом, именно на мой характер этот человек сделал ставку. Это провокация.

– Тэо.. ты противоречишь сам себе!

– Именно.

– Что *именно*?!

– Заметь, я не сказал, что он мне что-то скажет. А точнее, что я ему это позволю. Я не собираюсь ставить под угрозу твою мечту и свои любимые дела. Я не лудоман. Возвращаемся.

– Ну.. ты хотя бы теперь снова говоришь, почти как человек…

~ Нет, он хотел сказать *кампанию*. Почему он выбрал именно это слово?!! Тэо, ну почему? Почему ты не борешься? Почему ты не сражаешься за свою жизнь? Борись!.. Сражайся, Тэо! Я играю свою роль, пока не узнаю… я ему этого не позволю… Стоп… неужели он собрался не узнавать, потому что узнавание означает конец его роли, который ведет к смерти? Безумие! Он решил довериться этому кретину! Но тогда… Что случится тогда со всеми нами? Что задумали этот человек и потенциальный.. *Люфтваффе*?.. Мне кажется его это не волнует, пока он будет жить. Это удобная гарантия того, что он может делать всё, что захочет. И он сделает ставку на это!.. Похоже, что теперь ИМ придется вести расследование против нас. А мы, напротив, примем защитную позицию. Как и сказал Тэо, ситуацией управляем мы. Уму не постижимо!

– Тэо… Но какую роль играет твое понимание ситуации в их стратегии?

– Слишком мало информации, чтобы ответить однозначно. Вероятнее, они также действуют под некоторым давлением, если им приходится так рисковать. Предположим, что я знаю о них всё. Мой идеальный амплуа – добыча труднодоступной информации с помощью уникальной дедукции. Значит, я должен остановить что-то или кого-то, превосходящее их в этой части интеллекта. То, что мешает им. Я. Должен быть крайне осторожным. Возможно, я сейчас очень сильно переоценил себя. Возможно, я уже встречаюсь со своей судьбой путем, которым пытаюсь её обойти.

– В смысле?

– Если они будут косвенно контролировать мои расследования, то я могу привести их туда, куда им нужно, не заметив этого. Выполню свою функцию, и моя жизнь окажется под угрозой. Также есть какая-то условность, по которой я смогу узнать всё только после того, как сделаю это. Возможно, эти события на самом деле – одно целое, и являются неотделимыми друг от друга. Однако, если я буду целенаправленно вести расследования против Касьена, произойдёт то же самое.

– Ты попутно избавишься от их угрозы, не подозревая об этом?

– Да. Оба варианта продуманы. И пути проложены чётко. Без сомнений.

– Н-да уж… Это полный цейтнот!

– Вообще-то цугцванг.

– Да ну! И что делать? Ты сказал… Ничего, но потом опроверг себя же.

– Как ты понял, даже если я попытаюсь понять, что угрожает их планам, вероятнее всего, этот сценарий тоже продуман. И пока я буду пытаться это сделать…

– Ты снова избавишься от их проблемы! Чёрт! Любые действия лишь усугубят наше положение! Да как можно такое просчитать?!

– Никак. Я сказал. Есть условности. Мы просто не знаем того, что знают они. С этим ничего не сделать. Единственный выход – довериться тому, что работает против них. Что оно окажется сильнее и умнее меня. Что они ошиблись, когда решили, что я подхожу для этой задачи. Учитывая, что их это так сильно беспокоит, это возможно. Но. Есть и обратный случай, который тоже имеет место быть. Возможно, мое незнание – гарантия безопасности для меня сейчас. Не стоит записывать Касьена в список врагов преждевременно. Если он думает, что я, узнав обо всем решу принять его сторону, то это более чем объяснимо.

– Но зачем тогда твое незнание?

– Чтобы спрятать. Я – главный козырь. Лучшая маскировка – та, о которой я не узнаю.

– Ужас!

– Также. Возможно, никакого внешнего давления пока что и вовсе нет, а я лишь – суперзапасной в засаде. Не беспокойся. Я войду в эту игру. Рано или поздно.

<2024 (октябрь) [4]>

– Кирагава. Не пытайся. Он. Не рядовой сумасшедший, который будет придумывать загадки для Эда.

– …К тому же, он уже знает, кто ты! Я не ослышался? Директор Кольх сказал, что ты не будешь его вскрывать!

– Так.

– Как это? Ты считаешь, что не сможешь переиграть его? Я не верю в это!

– Раньше мы имели дело с обычными людьми.

– А он типа на ином уровне? Или ты говоришь лишь так, потому что он пригрозил развалить Сакудиду? Тэо, Сакудида уже у всех на слуху. Это четыре года назад мы едва держались, когда я пришел. Но потом ты вытянул нас! Сейчас мы из пепла восстать можем. Общественность нас поддержит. Поддержит Эда. Ни кадры, ни финансы, ни инфраструктура – не проблема. Итак, ты понял, как он попал в дом директора?

– Подключился к серверу удаленно.

– Отлично, значит…

– Сказал. Не лезь.

– Эй! У тебя ведь есть план, как его вычислить? Да, он никого не убил, но он угрожал нам! А, для тебя ж это не важно! Вот, что тебе нравится: это очень мощная интрига, нет? Просто идеальная игра для тебя!

~ Бездействие – часть плана, Кирагава. Ты пытаешься стать обычным человеком. У тебя это восхитительно не получается. Первый и единственный экстерн в истории МЦУ.

Я прервал их диалог.

– Тэо, подойди сюда.

Я представил его вниманию длинный толстый коричневый стержень с чуть мягкой шелушащейся обмоткой.

– Открывай рот.

Я дал ему его в зубы так, чтобы черный затупленный конец смотрел наружу.

– Тебе придётся научиться говорить с ним в зубах и не терять. Это ингалятор. Кислоту нельзя подавать порциями. Иначе твоя мозговая активность будет замедляться. Это будет пагубно сказываться на расследованиях. Я безответственно подошел к анализу данных твоего первого осмотра. Нам повезло, что за четыре года с тобой ничего не случилось. Хорошо, что я решил их перепроверить вместе с проведением генетического теста эпителия. Что касается этой… *сигары*. Она будет придерживать твой рот от полного закрытия, и ты машинально будешь дышать и через него тоже. Когда кислород попадает внутрь, он окисляет содержимое, и ты вдыхаешь синтезированное вещество вместе с ним в очень маленькой пропорции. Кислоту можно собрать из выдыхаемых тобой веществ, так что заправлять её каждый раз ненужно. Она автономна. Плюс заряжается от солнца через вот эту чёрную поверхность на конце.

– Можешь пришить символ обратно?

– Кожу? Зачем тебе это?

~ Даже спасибо не сказал!

– Этот знак не просто так в моем теле.

– Не выйдет. Клетки уже умерли. Я могу тебе сделать реплику татуировкой, когда рана затянется.

– Хорошо.

Я ушёл.

– Кирагава. Что с криптовалютой.

– Пока не густо. Наша доля в ней растет, но медленно. Пусть я и её автор, и владелец по совместительству, я не могу контролировать весь рынок. Но всё сработает. Деньги скоро будут возникать из воздуха!

– Не сомневаюсь. Но мне нужны они. Сейчас.

– Нет. Ты сам говорил. Их нельзя тратить.

– Да. Я о другом. Достану сам. Скажи ей, чтоб не теряла.

– Ты на долго?

– Через месяц вернусь.

<2024 (ноябрь)>

– Зачем-то вновь сижу перед ним… кремниевые носители не выдерживают этот язык. В теории эта о-эс должна работать, но я сжег уже три видеокарты… к чему… мир никогда не увидит её. К чему я продолжаю работать над ней? Она эффективна только в теории. Если бы у меня был квантовый компьютер в распоряжении, я бы мог протестировать её, но вряд ли хоть кто-то мне его доверит, когда кремний так плавится. Да и долго ли ждать его создания? Требуемая производительность вообще неизвестна…

Из белого прямоугольника вырывались клочки света.

– Сколько еще я буду работать в холостую?.. не могу прекратить это. Не могу остановиться. Нет идей. Полный ноль. Я больше не могу придумать, как её оптимизировать. Она написана, но пока её не запустить… это просто фантазия… скукота… устал ничего не делать.

Зажегся ещё один стеклянный прямоугольник.

– Да что опять?! Кому я нужен?

Он перевел взгляд вниз.

– Арно… как же он надоел. Всё не сдаешься! Пойми, ты бесполезен для меня. Мне незачем с тобой общаться. Просто сдайся. Бесхребетный, бесполезный, надоедливый..

– .. засранец, чёрт тебя дери!!

– И тебе доброго, Рэйчи. Ты опять спал в главном отделе! У нас уже кампусы достроены, если что.

– Да, но за этим Иво и спроектировал стену с кроватью. Чтобы экономить время максимально.

– Что, опять кошмары?

– Такое.

– Знаю, я уже предлагала, но… ты не хочешь это обсудить?

– Нет, Лекси, всё нормально. Спасибо, но со своим багажом я как-нибудь сам… В общем, за работу.

– Да, да… Тэо просил передать. Он свалил куда-то на месяц.

– А директор?..

– Отпустил его. Я спросил его, куда он поедет. Он сказал, что я разозлюсь, если узнаю. Но, я так понял, он снова хочет внести свой вклад в увеличение бюджета Сакудиды.

– Ой, он и так его вносит, как детектив-консультант. Это значит…

– Да, Лекси. Он взял небольшую сумму наличными и… Поехал в казино.

– Ничего нового.

<2029>

Вместительное помещение с неприлично малым количеством окон в одном экземпляре сгущало тень в совершенно пустом пространстве и только угол с окном освещал единственную выпуклость в комнате – широкий округлый стол из чёрного дерева. Из-под углов и извилин на полу искрило красным светом, который впивался в сидящего за столом последнего человека, который обладал способностью сделать что-то в одиночку.

Статичный кадр прервался поворотом дверной ручки и цоканьем двух пар ног. Тощий человек с толстенной пачкой бумаги, едва помещавшейся в руке, в заразительной разъярённости, подтащив за собой не слишком вовлеченного коллегу, вмазал этой самой папкой по последнему доступному месту.

– Проект *Сапсан*?! Что за ерунда?! Ты превышаешь свои полномочия!

– Превышаю? Вы дадите мне все инструменты, которые мне нужны. Таков был договор.

– Это безответственно. То, что ты описал – это большая работа, но докажи мне, что в этом есть хоть капля смысла. Зачем Спасителям идти на это ради твоей прихоти?

– Моя прихоть – технологический прогресс и решение глобальных научных проблем. А это и есть основная цель Спасителей.

– Но как этот беспредел поможет нам в технологическом прогрессе?

– Псевдопространство. Среда, позволяющая проводить манипуляции с энергией, в частности, с информацией, качество которой определяется мощностью – производительностью, если хотите, но это понятие используется только для электронных вычислительных систем. То есть, частный случай этого феномена – киберпространство. Электроника, как носитель энергии и информации устарела и не является оптимальной. Нужны новые способы хранения и управления энергией. Совершенно новые принципы для извлечения вычислительной мощности. Квантовые компьютеры, если забыть о гипотезе Искусственной Души, – тоже игрушки, которые сильно наши технические возможности не расширят. Нужны более производительные и фундаментальные подходы в этом вопросе. Мой прогноз: границы между информатикой, физикой и биохимией, будут стёрты в ходе подобной инноваторской трансгрессии. Масса, энергия и информация по сути – одно и тоже в разных представлениях.

– И причём здесь твой проект?

– Даже мне не хватает сил на создание подобного оборудования. Если я хочу играть в науку по-крупному, мне нужны крупные игрушки. Я знаю, как разжечь огонь, но мне нужны камни, чтобы высечь искру. Мне нужна природа, которая сможет их создать. И. Я могу создать эту природу, если вы мне поможете.

– Ты хочешь создать альтернативный источник энергии с помощью… эм… нового государства?

– Сапсан нельзя назвать государством. Это специальная зона, суверенитет и независимость которой не будут признаны никогда. Я прослежу за этим лично. *Сапсан* – вдоль и поперёк мой инструмент на моих идеях и технологиях. Если мы хотим создать более продуктивный источник энергии, почти неиссякаемый… Биться над задачей термоядерного синтеза бесполезно. Чтобы её решить, нужно больше энергии. Контролируемой энергии. Мы этим пока не располагаем. Новые принципы работы с информацией, не основанные на примитивных нулях и единицах, позволят нам по-новому взглянуть на неё и на понятие энергии. Молекулярные накопители, бактериальные нанопоры – всё это уже есть. ДНК и другие построения молекул могут хранить информацию. И многое другое. Но мы пока не умеем управлять ею и обрабатывать в таком виде в отличие от электроники. Следовательно, мы не можем получить столь необходимую энергию.

– По-твоему, производительность вычислительной системы компьютера и мощность суперкара в общности – одно и то же?

– Да. И мы можем переводить материю из одного состояния в другое при необходимости. Как? *Сапсан* расскажет нам.

– А ты сам не можешь всё это соорудить? Ты ведь отказался от помощников, а теперь пытаешься наесться на других!

– Вы не правы. Я могу. Вопрос здесь во времени. Как я уже сказал, в наших рамках сил мне не хватит. А дикая конкуренция это время срежет до минимума. Я гарантирую. Больше семи лет ждать не придётся.

– Что ты будешь делать всё это время?

– Я выясню, какое оборудование мне понадобится и спроектирую его на основе тех материалов, которые предоставит мне Сапсан. И, конечно же, многие другие вспомогательные исследования. Для создания бессмертного мозга… есть масса того, что в рамках конкуренции сделать не получится. Наш организм – самовоспроизводящаяся программа, которая работает неправильно. Наше тело гораздо чаще обновляет клетки, чем вы думаете. Но у этой программы есть нарочный сбой – старение. Только я могу решить эту проблему. И я этим займусь. Я исправлю ошибку программиста. Конкуренция существует лишь для ускорения поиска оптимального подхода. Я периодически буду *сливать* в систему Сапсана свои идеи. Разработками уже займутся внутри. Если бы я проверял каждую идею по порядку, на это ушло бы слишком много времени. Плюсом, нужно было бы выяснить, какая мне подходит больше. Не беспокойтесь. Я уже знаю, что и как я буду делать. Надеюсь, Сапсан будет готов через четыре месяца. Больше я дать не могу.

– Не можешь дать? Это мы пока тебя всем обеспечиваем.

– В ближайшее время это закончится. Спасители будут плавать в доходах, Евгений.

– Ты настолько самоуверен, что у меня не получается назвать это околесицей.

– А у вас есть альтернативы?

– Пх-х. Мы приступаем.

– Отлично. Буду, быть может, благодарен.

– Твоя незаменимость не меняет того, что ты высокомерный ублюдок уже в четырнадцать!

– Как бы сказал этицист, у меня есть полное моральное право.

Двое в чёрном возмущённо удалились, заедая недовольство от общения с юношей его небезосоновательными грандиозными речами.

– Итак, проект Сапсан. Прекрасно. Моя летающая крепость.

~ Вы не понимаете, что мы вот-вот окажемся в собственной ловушке. Все мы. А вас интересуют такие жалкие вещи, как условное бессмертие! Да вы даже не представляете, что оно и без меня есть, пусть и в другом виде, до которого вы, конечно же, сами не додумаетесь. Я буду жить так долго, пока мне это не надоест. Но сначала. Надо разобраться с этой проблемой.

<2010 [1]>

Ночь субботы. Он стоял напротив величественного трёхэтажного дома, охваченного яростным пламенем везде, где это было возможно. И белый снег вокруг никак не мог его охладить, а только отступал от бушующего зверя и топился жаром с треском от алых драконьих языков. Его дом горел и огонь этот отражался в глазах его, и было видно, что он не испытывал ни горя потерь, ни сострадания. Зрелище это лишь завораживало его сознание. Он молча развернулся и ушел, не представляя, что вскоре произойдет и как это избавит его от некоторых проблем…

Он купил билет на последние деньги и улетел на соседний остров. А через несколько дней случилось нечто необъяснимое. Как? Зачем? Кто нажал пуск? Вероятно, это был безумнейший идиот.

Дыма не было… Он почувствовал, как трясётся земля. Огромный мрачный шар раздувался в синей дали атлантического океана. Сам свет будто вваливался вовнутрь и пропадал там. Это была сама чёрная дыра. Затем чернота стала белизной и поразила всё вокруг. Он ослеп на несколько мгновений, а когда прозрел, увидел, как вода отходит от берегов, закручиваясь в гигантскую воронку. Он стоял на берегу западного Уэльса и не мог осознать происходящего. Второго марта человечество сбросило на Ирландский остров первую в мире анти-матерную бомбу. От огромного куска суши в океане не осталось ничего. Ударная волна была настолько сильной, что в домах Уэльса вылетели все окна, прокатилось штук пять подземных толчков, а самого его сбило с ног и отшвырнуло метров так на десять. Он поднялся, слегка отряхнулся и уставился вдаль.

– Колоссальность этого просто поражает… Не знаю, почему кто-то так упорно пытается развязать войну с Великобританией, но британцы не пойдут на конфронтацию. У нас совсем нет военной мощи, хотя бомб тоже не мало… Будет ли война… Это ещё под вопросом, но… Это явный вызов Соединенному Королевству.

Он обернулся. Из гущи парка к нему приближалась не малоизвестная ему личность.

– Винси, Винси! Это что было? Я упала и теперь всё наше мороженное… бли-ин…

– Забудь про мороженное. Посмотри туда.

Винсент подошел к берегу и его взгляд устремился куда-то туда, где, по его мнению, мог располагаться центр этого гигантского водоворота.

– Винси? Что это?

– Это войдёт в историю…

– О, Господи! Это взрыв такое сделал?

– Да.

– Какой кошмар! А мы не умрём?

– С чего вдруг?

– Ну… радиация… От такой бомбы!

– Я видел взрыв. Это не атомная бомба. Это куда хуже. Анти-матерная.

– Типа против мата?

– Типа против материи.

– А-а-а-а теперь непонятно…

– Большое количество частиц под воздействием гравитации выкинуло из нашего мира.

– То есть это всасывающая бомба?

– Можно и так сказать.

– А как мы тогда упали?

– Взрыв образовался в результате отдачи от внутреннего разрыва частиц.

– Ого, Винси, да ты будущий учёный с такими-то знаниями!

– Это не факт. Это предположение, основанное на моих соображениях. Жаль, что ты этого не видела. Выглядело впечатляюще…

– Если так говоришь ты, то наверное… Постой! Место взрыва… Это же прямо… Ирландия! Где же ты теперь жить будешь? А твои родственники?!

– Все были там.

~ Нет ни одного задокументированного случая о подобном изобретении. Человечество учится использовать анти-материю… На этой планете становится реально опасно.

– И ты так спокойно об этом говоришь?! Они же… ну… погибли, Винси!..

– Что ж, придётся с тобой пожить, если твои не против. Мне очень повезло, что ты выдернула меня в Уэльс на выходные.

– Ага, домосед! Но ты же знаешь мою маму! Она не позволит!

– А я, как всегда, очень вежливо попрошу.

– Знаю я твои вежливости! Это лишь актёрская игра!

– Но ведь работает. Впрочем, мы все так живем. Ведь ты сама не против, что я буду жить с тобой.

– Э-эм ну… вроде того…

– Отлично..

Семья Айви жила в Ливерпуле, однако Эйсмент и Винсент любители посмотреть Британию. Сегодня их занесло в Уэльс, и они стали свидетелями того, что уже через день повергнет в ужас всё население Земли.

Они начали постепенно двигаться по парку в сторону скромного Фишгардского вокзала.

– Винси, мне страшно… что теперь будет? Это же начало войны! А твоё положение! Какой кошмар! А если нас также!? Ирландия не сильно меньше Англии! Да будут прокляты эти американцы! Как можно поднять руку на беспомощное население?! Они ведь ничего им не сделали!

– Ничего теперь не будет. Успокойся. Мой паспорт при мне. А значит, никаких проблем.

~ Американцы? Ну да, в последнее время отношения с ними у Соединённого Королевства даже хуже, чем с Россией. Но это не значит, что бомбу сбросили именно они. У населения явная неприязнь по отношению к ним, и тот, кто на самом деле её сбросил, мог ловко этим воспользоваться, чтобы окончательно испортить ситуацию между странами и развязать войну…

– Десятки миллионов человек были убиты одной кнопкой, а ты, говоришь, никаких проблем?!

– Ну да. Даже напротив: для меня их стало куда меньше.

– Это каким же образом, Винси?

– Моих родителей не стало. Теперь я не привязан к одному месту.

~ Ох, знала бы ты, что я и без бомбы это планировал… И даже осуществил..

– Тебе что? Нисколько их не жаль?! Твоих родителей убил палец, нажавший на долбанную кнопку, людей, которые всю жизнь тебя опекали, а тебе всё равно?

– Да, всё равно. Им не было до меня дела. Они не защищали меня, не угнетали, не воспитывали. Да, они дали мне возможность жить, питаться и учиться, но не больше. Я не любил их и не ненавидел. Мне также нет до них никакого дела. Но иногда они всё же ограничивали меня в перемещениях, действиях или в чем-то подобном, если это было неудобно им. И в целом, это была правильная стратегия. Они считали, что каждый воспитывает себя сам, как понимаю, и я частично с ними согласен. Теперь я могу пойти куда угодно и сделать что угодно. И я пойду в школу. Я сдам экзамены и поступлю в зарубежный ВУЗ. Ты права. В Англии сейчас не безопасно. Советую тебе поступить также. Не думаю, что те, кто это сделал, настолько глупы, чтобы бомбить целую Европу.

– О-ох! Тебе легко говорить! Тебе до конца учёбы – три месяца, а мне – полтора года! Да и к тому же ты – настоящий гений!

– Никакой я не гений. Хотя бы ты, Эйси, не называй меня так. Мне – максимум в престижной конторе работать, а не гравитоны открывать.

– Да ладно тебе! Все знают, что ты умный! А я вот не хочу никуда из Британии уезжать. Мне и здесь хорошо! Для этого язык ведь какой-нибудь учить надо, а это умереть можно! Но тебе, Винси, дорога открыта везде. Да ты сам её проложишь без особых усилий!

– Ну и что с того? Я выучусь на кого-нибудь инженера, буду работать, а дальше что? Никакого разнообразия. Обычная заурядная жизнь порядочного гражданина. Ходить в офис каждый день, сидеть за компом – скука.

– Всё ж лучше, чем бомжом под забором гнить или вором в законе сидеть!

– Может и не лучше… Как по мне, всё равно и зависит от нашего восприятия и воображения.

– Ну и что ты себе предложишь, раз такая *скучная* жизнь тебя не устраивает?

– Не знаю… Может… Если между Британией и какой-нибудь *Америкой* не будет войны, тебе и переезжать не придётся… Да.. но для этого мне нужно изменить мир…

– Ха! Насмешил, так насмешил! Помру сейчас! И как ты это сделаешь? Один!? Отменить войну? Больше похоже на выдумку супергероя…

– Как же сделать так, чтобы не было войны? Х-м!?..

– Эй, Винси, ты меня слушаешь?

Но по всей видимости, нет.. Они, наконец, вышли из парка, и за каменными домами засиял серебряный шпиль перрона. Они оба на него посмотрели и, пересёкши светофор, уже продолжили движение почти не глядя, когда вечерний закат принялся беспощадно обливать их спины.

– ..У войны две коренные причины: война за территории или ресурсы и война за власть.

– Ты опять за своё?.. Не игнорь меня… Это невежливо…

– Проблема нехватки ресурсов… И проблема влияния жажды власти на людей… Как их решить?

– Ах, точно, ты же плевать хотел на вежливость…

– Э… нет… Но если говорить о вежливости, то она не бесполезна. Деликатность может помочь выудить нужную информацию из собеседника или расположить его под себя.

– Ты, как всегда. Вообразишь, что попало! Ты в-натуре собираешься этим маяться?

– Пока не знаю, как именно это сделать и что сделать, но тема интересная. Тем более, если тебе так будет удобно…

– С каких это пор тебя волнует то, что мне удобно? Я думала, тебя беспокоит… лишь ты сам. Почему тогда?

– Потому что ты единственный человек, который мне не безразличен…

– Ой, ой, не заставляй меня краснеть… Знаю я тебя! Ещё и в любви признался бы…

– Ну… Э-мм… Ты точно хочешь это услышать?

Винсент вдруг внезапно будто потерялся в себе. Эйсмент ещё никогда не видела на нём такого смущенного выражения лица, как сейчас.

– Эй, ты чего? Неужели… Серьёзна-а?! Нет! Я же просто пошутила! Не надо! Я не думала…

– Ты всё равно уже всё поняла…

– Даже не смей это произносить!

– Эйси, я… люблю тебя…

Он сказал это со всей искренностью, будто от души, и в тоже время с такой подавленностью, что Эйсмент поначалу с ошеломлением уставилась на него на целых полминуты, а затем немного расстроилась и сконфузилась.

– Эх-х… А я вот, извини, нет…

– Но… Это не то, что люди обычно понимают под этим словом. Я не испытываю к тебе сексуального влечения или интимной страсти.

– Ы-а-а! Не продолжай!

– Любовь обычная – всегда корыстна, это животное влечение. Физиология, призывающая нас размножаться. Но это другое – бескорыстное ощущение. Это как дружба, но немного сильнее. Обычная дружба в основном неравноправная. И дружба – недостаточно сильное слово в человеческом понимании для описания этого. В общем, это сложно объяснить… Я лишь очень хочу общаться и быть с тобой, потому что ты мой лучший и единственный друг.

– Почему?

– Потому что только ты знаешь, какой я на самом деле. А другим знать не дам ни за что. Это мне не выгодно. К сожалению, я познакомился с тобой раньше, чем научился думать. Поэтому очень сильно к тебе привязался. И у меня есть некая осознанная потребность в тебе.

– Я не думала, что ты способен любить людей…

– Конечно же не способен.

Винсент снова перешел в бездушную манеру речи.

– Э… А как же… Эй, ты что? Опять развел меня на реакцию?

– Ага.

– Ты снова просто хотел узнать, как я отреагирую?

– В точку. А ещё я хотел устроить финальный тест моему актерскому мастерству и самообладанию. Посмотреть, удержу ли я самого себя.

– Ну и? Доволен?

– Полностью. Я контролировал себя от и до. Я думал, это будет серьёзным испытанием. Однако, признаться кому-то в своих мыслях проще, чем я думал.

– Погоди-и-и… Да-к то, что ты сказал… Это правда или нет? Ведь какой тебе смысл испытывать себя в таком, если ты… ну.. как бы… ничего не чувствуешь ко мне?..

– А вот теперь сиди и думай, была ли в моих словах доля правды или я опять развожу тебя этими словами для того, чтобы заставить тебя задуматься и выразить своё замешательство.

– Ё-моё… Кажись второе… Я опять запуталась… И… про то, что хочешь изменить мир… только ради этого заикнулся?

– Именно. Это слишком масштабная затея. Как не крути, одного козыря не хватит для такого. Ты начинаешь лучше понимать мою логику.

~ И всё хуже распознаешь мою ложь. Возможно, это крайне нехорошо для меня.

– Ты неисправим! Винси, из-за твоих выходок, у тебя и нету друзей. Но я уже к ним привыкла. Хотя это что-то из нового разряда. Ты омерзителен. Люди для тебя просто игрушки. Даже нет, инструменты!

– Ну а как же иначе? Человеческий мозг и человеческие эмоции – такая удивительная вещь. Я ещё не встречал ни одного человека, которым не мог бы вертеть, как хотел.

– О, мне кажется, рано или поздно это произойдёт.

– Я тоже так думаю и буду ждать этого с нетерпением. И, кстати о друзьях, я не сильно испытываю потребности в них. Мне достаточно. Тебя.

Весь последующий путь до вокзала они молчали. Но когда они сели на поезд, отбывающий в Ливерпуль, Эйсмент, по всей видимости, это наскучило.

– Эй, Винси, а зачем тебе в школу? Ты же хоть сейчас можешь сдать экзамены. Ты же всё знаешь! Зачем тебе идти в школу на три месяца?

– По правде говоря, я туда не учиться пойду. Надо опробовать кое-что. Школа, как и ты, станет моим полигоном.

– Каким образом? Что же ты хочешь проверить?

– Тебе же не будет интересно, если я скажу.

– Это типа твой секрет? Мы же договорились не скрывать друг от друга ничего важного.

– Да, я прекрасно помню. Запомни: если я тебе чего-то не рассказываю, значит это незначительно.

– Ла-адно… Не ищи больше лазейки в моих словах!

– Как скажешь…

<2010 [2]>

– Ну наконец-то! Добрались. Я сейчас усну.. Донесёшь меня?

– Если хочешь, можешь по ветке покататься.

– Нет уж, спасибки.. Сколько время?

Винсент указал на огромные белые часы, висящие под потолком.

– А.. Не увидела.. хе-хе… Двадцать три – сорок пять. Не хило.

– Ты знаешь, что в Ливерпуле в среднем на одно убийство приходится тысяча человек. И это речь только о раскрытых преступлениях.

– Ты серьёзно? Это что же? В городе как минимум пять сотен маньяков?

– Может больше. Шанс умереть составляет ноль и одну десятую процента. А это не так мало.

– Эй…

– Не говоря уже о том, что он значительно повышается в темноте и безлюдье.

– Страшилка на ночь?

– Пошли домой.

– Погнали! Может на такси?

– Здесь же семьсот метров..

– А-а… хе-хе, точно!

Винсенту даже здесь удалось поиграться чувствами своей милой подруги, но домой они добрались без происшествий.

– Почему не заходишь?

– Да вот переживаю, как на тебя мама отреагирует…

– Не думай об этом. Я всё улажу.

– Ладно.

Противный скрежет металлической двери и Эйси отшатнулась назад, а Винсент непоколебимо стоял, приняв весьма любезный вид.

– Ох, Эйс, кого ты привела ко мне!?

– Это ж Винси, мам!

– Я прекрасно знаю, кто это! На кой чёрт он здесь?! Я сейчас же позвоню твоим родителям, оболтус! Чего ошиваешься в Англии в полночь с моей доч-чью? Вали в свою Ир-хрень!

Винсент изливал наружу подавленность и печаль. Он скромно заглянул в чёрные глаза темноволосой женщине и начал создавать атмосферу отчаянной просьбы.

– Э-м-м… Извините, но вы не дозвонитесь…

– Это с чего вдруг?

– Включите новости…

– На-хера?!

– Вы ведь… почувствовали толчки примерно где-то в восемь часов?

– Да, и что с того?!

– Я… не могу вернуться в Ирландию. Её… уничтожили…

– Не может быть! Что ты такое несёшь!? Спятил?!

Пятидесятилетняя полу-старуха крайне удивилась и жадно метнулась за пультом. Старый зомби-ящик барахлил чуть ли не минуту, но в итоге заработал с ежесекундными прерываниями и кашляниями. Одну и туже фразу крутили всё время, везде, почти по всем каналам.

– Внимание всем! Сегодня, второго марта, в двадцать – двадцать шесть по Гринвичу, две тысячи десятого года безмозглые дьяволы сбросили анти-матерную бомбу на остров Ирландию. В результате остров был уничтожен со всеми его обитателями. Подобное происшествие рассматривается, как террористический акт, политическое преступление, провокация или даже открытое начало войны, причины которой пока не установлены. Во всех регионах Великобритании вводится военное положение. Просьба всем гражданам сохранять спокойствие и ждать дальнейших указаний от правительства. Спасибо.

Далее запись зацикливалась и повторялась.

– Охуеть! И что я, блядь, должна с эти сделать?!

– Я остался без дома и родителей, миссис Айви…

– Ну а мне-то что?! Какое мне дело?!

– Я много раз выручал вас… И поэтому… Могу ли я рассчитывать на нечто схожее? Не могу ли я у вас задержаться на три месяца? Не больше. Потом я уеду. Обещаю. Как только закончу учёбу, сразу уеду.

– Иди на-хер!

– Мама!

– Миссис Айви, я прошу вас. Мне больше некуда идти.

– Чёрт! Лишнего рта у нас как будто нету!

– Не волнуйтесь, я не ем много.

– Даже не мечтай!

– Миссис Айви, пожалуйста. Мой отец не был бы рад этому…

– Ох-х-х… Ладно. Я в долгу у Алексиса. Заходи. Но только поэтому. Не ищи поблажек!

– Большое спасибо. Вы меня спасли. Я не побеспокою вас…

– Пошли, Винси.

– Будешь спать в комнате Эйсмент. В другие места – не суйся!

– Что?! Но..

Эйси уже хотела возразить, но Винсент тут же дал стоп-сигнал, дёрнув её за рукав.

Они прошли вглубь дома и попали в крошечную комнату, где было место лишь для стола и кровати. Винсент зашел за Эйси, закрыв дверь и залез на стол, заваленный ручками, учебниками, тетрадями и другим ученическим мусором.

– Ты живёшь здесь?

– Поэтому я и не хотела, чтобы ты был тут. У нас всего одна комната в квартире. Ванную и туалет совместили. Сначала он тут был. Пришлось переплатить сантехникам за такое, хе-хе. Поэтому я живу здесь.

– Ничего, я посплю под столом.

– Там компьютер.

– Поставим хотя бы монитор на стол.

– Ну о-к… Я думала, будет сложнее её уговорить. Ты действовал примитивно. Теряешь хватку!

– Я тоже так подумал. Но я специально так сделал. Я хотел, чтобы она увидела мою попытку. Я хотел показаться жалким и беспомощным. И ещё глуповатым. Готовым даже приплести своего покойного предка ради ночлега. Она должна была почувствовать свое превосходство надо мной. У меня получилось. У меня был запасной план. Я бы предложил деньги, которые у меня будут позже.

– Понятно. У тебя всё же был козырь.

– Честно говоря, я не помню твою мать такой.

– Она совсем обозлилась, когда папа умер пару месяцев назад.

– Причина только в этом?

– Ну я же тебе рассказывала, Винси.

– А.. Понял.. Извини.

– Да ни-чё! Хотела бы я быть на твоём месте!

– В каком смысле?

– Ты ведь… чувствуешь себя свободным?..

– Ну да.

– А ещё я умная и целеустремлённая, нет бардака в голове… Самостоятельная. Всегда получаю, что хочу…

– У этого всего есть высокая цена, Эйси.

– Какая?

– Забудь, что я сказал.

– Тебя что-то беспокоит?

– Не-а, давай спать.

– Ну… ладно… Спокойной ночи, Винси.

– Спокойной ночи.

~ Теперь она ещё больше ко мне привязалась. Самому бы не влюбиться в неё… Хотя, из-за того, что мы с детства вместе, кажется, это уже произошло.

На следующий день Винсент решил заняться своим *образованием*, что бы проверить своё *кое-что*.

– Винси, доброе утро!

– Ага. Ты не знаешь, есть ли неподалёку гимназия, в которой найдётся свободное место?

– Ну… В Седьмой Общей место есть… У меня там друзья. Много. Пригласила бы тебя в мою пятую, да там точно в конце года никого не возьмут. Места забиты.

– Понял.

Уже к понедельнику Винсент пристроился к Седьмой гимназии соседнего квартала. Ему предстояло пробыть там всего три месяца, но он уже знал, что ему предстоит сделать и распланировал всё по дням. Последняя проверка. Для самого себя.

В понедельник он пришел в школу. Здание представляло собой типичную квадратную трёхэтажную коробку с аудиториями. Ничего необычного. Однако, на удивление, когда Винсент зашёл внутрь, то обнаружил, что там было довольно чисто. В коридорах стоял гул голосов. Винсент заплыл в толпу и растворился в ней. На постороннюю неизвестную личность внимания не обратил даже местный охранник. Винсент без усилий нашел свой новый класс на третьем этаже возле центральной лестницы. Тут прозвенел звонок, и многочисленные толпы втянулись в свои классы. Винсент стоял, прислонившись к доске и долго наблюдал за тем, как тридцать с лишним человек пытаются по очереди угомонить друг друга, тем самым создавая ещё больше шума. Но все тут же стихли, когда в класс вошел учитель. Профессор с широченными бакенбардами, в очках и синем пиджаке. Казалось, ему место в университете, а не в общеобразовательной разрухе.

– Внимание, класс! Сегодня у нас неожиданное дополнение. Новый ученик в конце года. Он недавно переехал.

Все тут же повернули головы в сторону Винсента.

– Здравствуйте. Я Винсент Кэмпуилл.

– Садись, можешь занять любое свободное место.

– Спасибо.

Винсент неспеша уселся за последним столом. Он хотел разглядеть всех поподробнее, чтобы оценить каждого.

– Постойте! Как же это так? До конца года всего три месяца, а в нашем классе теперь тридцать семь человек! В этом ужасе невозможно учиться! У нас в столовой ни еды, ни мест не хватает, а вы ещё принимаете?!

– Сэм, если ты считаешь, что наш коллектив не выдерживает никакой критики, можешь выйти из класса! Винсент, не слушай его. Он просто любит спорить.

– Эй, Алан, не делай за меня мою работу. Сэм, Алан прав. Угомонись и не трать наше время.

Учитель завёл речь о чём-то непонятном, а Винсент принялся внимательно разглядывать каждого.

~ Алан – староста. Это ясно из того, что его слушает коллектив. По тому, как он держится – видно, что он умеет лидировать и держать всех в узде. По успеваемости – он точно один из самых первых. Дипломатичен и дисциплинирован, чего не скажешь о Сэме. Один из миллионов обычных и карикатурных балаганщиков. Здесь тридцать шесть человек… Не мало… Мне нужно найти специфичного, но не слишком необычного. С тяжёлым характером. Я должен полностью проверить свою заготовку… Та-ак… посмотрим.. Пишет… Не готов к следующему уроку. Не подходит. Слишком ответственный. Курит… И учитель даже не видит, как он это делает. Не подходит. Слишком посредственный. Рисует… Сидит в углу класса. Не подходит. Слишком ограниченная. У того-то нервный тик… Не подходит. Слишком предсказуемый. Остальные пытаются болтать друг с другом, а препод на пару с Аланом – заткнуть их. Как банально… Очень мало людей попадают под мой запрос, но если удастся такого найти в моем классе это сильно мне поможет… Ого… Вторая парта… какая занятная личность… Она вся будто переломана. Закрытая поза, сидит на углу. Локоть валится с парты… Не похоже, что ей приятно иметь соседа. Её движения слабые, неловкие и скомканные. И такие медленные. У неё удивительная фигура – от силы килограмм сорок. Хотя ростом она ненамного ниже меня с пятьюдесятью пятью. Как же выглядело её лицо, когда я заходил в класс?.. Вспомнил. У неё были сильновогнутые очки. Кажется, у неё очень плохое зрение. Молчаливая и скрытная. На самом деле такие люди могут обладать острейшим умом. Они не показывают себя просто так. Общество привыкло вешать на таких людей ярлыки наивных и закрытых простаков. И некоторые этим отлично пользуются. Некоторые замкнутые люди – отличные наблюдатели. Ведь самый ловкий – тот, кто умеет скрывать свою ловкость. Пока другие заняты сплетнями, можно узнать о них всё, ничего не делая. Они ни слова не скажут, пока не просчитают, что им выгоднее сказать, а что скрыть. Пока другие общаются, на их мировоззрение никто не влияет. Они независимы и так далее. Но… есть и обычные закрытые дураки, которые очень уязвимы. Их даже больше. Такие люди слабы и глупы. На таких меланхоликов воздействовать ещё легче, чем на всяких беспечных балаганщиков, так как они очень эмоциональны. Поэтому, мне нужно выяснить наверняка. Больше попадающих под мою область поиска в этом классе я не вижу. Теперь выясним, кто она…. Погодите… Её сосед, это же… Алан! Если Алан хорош в учёбе, это объясняет, почему она сидит с ним. Ну что, сыграем в тёмного эмпата?!

Прозвенел звонок и класс сорвался с места. Все вылетели в коридор. За исключением менее буйного Алана, который направился к Винсенту.

– Ну, как тебе наша школа?

– Многовато вас тут… Но мне тут всего пару месяцев быть, так что протяну.

– Я видел твои оценки за этот год. В рейтинге успеваемости ты первый в школе.

– А, ну типа того… И это же только, ну, в этой школе, а у меня в той может быть, и нагрузка не так тяжела была. Сам знаешь: Ирландия. А где этот рейтинг?

– На втором этаже за главной лестницей. Его обновляют каждый день, так что не удивляйся, что ты уже знаменит, хоть тебя и в лицо не знают.

– Понятно… А.. Алан!

– Чего?

– А кто сидит с тобой?

– А, ты заметил. Это Карен. У нее проблемы с общением. У неё какое-то психическое расстройство. Для простоты, я бы сказал, что она интроверт в квадрате. Даже в кубе. Вот я ей и помогаю с уроками и подобным… Если честно, я даже не знаю, как она будет экзамены сдавать. Тупая, как бревно!

– Понятно.

– Мне пора в спортзал. Школа заказала футбольные ворота на поле поставить. О, мой Бог! Я думал, этого не произойдёт! Уже год трясу этот идиотский совет, а ещё президентом школы называюсь! А доходит до них только.. А, ну ты понял короче, я заболтался. Бывает такое, так что ты тормози меня, еси-чё! Ну ладно. Я пошел.

– Ага..

Алан почти ушёл, но внезапно обернулся.

– А, кстати, Винсент!

– Что?

Мне говорила подруга, что… У неё есть знакомый Винсент… И что он может перейти в нашу школу.. Ты случайно не знаком с Эйсмент Айви?

– Да…

– Ого! Так это ты! Тот самый Винсент!

– А что такое?

– Да судя по её рассказам, ты просто гений!

– Она заблуждается. Что она тебе такого наговорила?

– Говорила, что тебя невозможно выбесить, сколько не пытайся. Что ты умеешь мыслить очень нестандартно.

– И что тебе показалось самым нестандартным?

– Ну… она ничего конкретного не говорила, кроме того, что ты очень умный и спокойный. Но она так долго это расхлёбывала… В общем, такого впечатления от человека на ней я никогда не видел.

Алан ушёл.

~ Как удобно, Алан. Сколько всего я узнал… За язык тебя никто не тянул. Ты можешь быть мне полезен. Тем более, когда ты уже образно знаком со мной, мы быстрее сблизимся. Позитивный сангвиник, если говорить его терминами, умеющий всем понравиться, да ещё и президент школы – далеко не пустое место. Мне нужно быть аккуратнее и казаться обычным, вежливым, слегка скромным ботаником, чтобы не привлекать внимания. Хоть я и не хочу ни с кем церемониться, скандалы мне нужны куда меньше, чем неудобность положения и напускная иррациональность действий. Ну а теперь… Посмотрим, что это за Карен.

Винсент встал и направился к своей жертве. Он аккуратно подсел к ней и наклонился

– Эй, привет.

В ответ тишина.

– Я Винсент. А ты?

Ему снова досталось молчание.

– Я тут как бы новенький и хотел бы узнать побольше о школе. Покажешь мне её?

– Почему?

– Тут все какие-то бешеные, а Алан занят. Так что обратился к тебе.

– Нет.

– Ты чем-то занята?

– Да.

– И чем?

– Домашка по алгебре.

– Я тебя подожду.

– Это будет долго. Я плохо её знаю.

– Я помогу.

– Отстань от меня.

– Ладно, просто подожду…

Проходит одна минута, другая. Но странная сцена продолжается. И Карен, и Винсент сидят неподвижно.

– Ну, я жду…. У тебя же нет никакой домашки, так? Ты просто сидишь.

– Есть, но ты мне мешаешь.

– Брось, это не займёт много времени.

– Да что тебе от меня надо?

– Какой смысл сидеть тут? Я всё равно не отстану от тебя.

– Х-х. Я расскажу тебе про местные порядки. Но больше ты ко мне не подойдёшь, ты понял?!

Её голос был мягким и слабым. Она не умела кричать. Но те фразы, которые обычный человек выкрикнул бы от негодования, она в силу своего характера произносила очень напряжённым, дрожащим тихим тоном. Её слова, почти не наделённые агрессией, были острее воплей любого другого человека.

– Мы ещё кучу раз поладим.

Они вышли в коридор.

– Ну, не молчи.

– И что я должна сказать? Это тебе надо.

– Окей, поиграем в допрос. Покажи мне все кабинеты, в которых мы учимся.

– Пошли.

Они двинулись по этажу, параллельно играя в молчанку. Винсент выждал минуту, чтобы его собеседник прочувствовал новое знакомство. И готовился выудить максимум информации.

– А есть в школе какие-нибудь известные личности?

– Совсем нет.

– Я имею в виду в плане успеваемости…

– Первые пять человек сразу за тобой. В основном на два-три года младше нас. Умные обычно заканчивают школу экстернами, на дистанционном.

– Вот как… Ну да, в таком-то хаосе… А у тебя как с учёбой?

– Посередине где-то. Я гуманитарий, но в точных сильно отстаю.

– А-а… А я технарь типа. А чем в свободное время занимаешься?

– Я… ну… компьютерные игры и стихи бывает пишу.

– Ого… Какие разные занятия..

– Ну а ты?

– А я электронную музыку клепаю.. У меня даже собственный альбом есть… Ой…

– Что такое?

– Это секрет… Я не должен был этого говорить. Не скажешь никому? Просто, ну… как бы…

– Да, я не такая. Я не раскрываю чужих тайн.

– Ох, спасибо.

– Будь аккуратнее. А музыка… это интересно. Наверное. Никогда не занималась таким.

– Да, нужно шарить в информатике.

Они дошли до конца коридора, осмотрев все кабинеты.

– А что это?

– Проход на чердак. Сама дверь сверху закрыта, но тут нет. Чердак – своего рода следующий этаж. Между ним и этим этажом есть пролёт, такой же, как и между остальными этажами. Там всегда свежо и тепло. Оттуда красивый вид на улицу. Туда можно приходить, чтобы подумать. Очень классное место.

– Ага…

Поднявшись на пол этажа, Карен с Винсентом уселись на ступеньках и целую минуту пялились в округлое панорамное окно. Когда Карен поднялась и подошла к окну, Винсент заметил, какая она на самом деле кривая, какая у неё отвратительная наружность, какая она костлявая, будто обглоданная чёртом.

~ О, да! Я знаю, что говорить! Самая верная точка давления!

Винсент наблюдал за ней и выжидал. Он ждал того самого момента и дождался. И он увидел, что она пытается что-то сказать, что-то тяжёлое и давящее. И прямо в тот момент, когда она уже почти открыла рот, вдохнув побольше воздуха… он моментально перебил её.

– Эй, не сутулься, а то совсем перекосишься, горбатая.

~ Попал, куда нужно.

– Не поняла!.. Это что сейчас было? Чтобы я больше твоих замечаний по поводу моего тела не слышала! У нас ещё не такой уровень дружбы.

– Ого, мы друзья? Кла-асс!

– Ты меня понял?!

– Да, да… понял… Ладно, извини…

– Пора в класс. Уже звонок.

– Ну, идём…

Винсент смутился и покраснел для приличия. Его стыд был напускным, но в него нельзя было не поверить. Это не актёрская игра. Винсент мог вызвать внутри себя любую эмоцию, смотря по ситуации. Это техника, основанная на закреплённых ассоциациях. Ему реально было стыдно, но это был контролируемый стыд, вызванный сознательно. Его образ воспитания, если это вообще можно было назвать воспитанием, не предполагал нравственного развития. В его голове не было контакта между эмоцией и ситуацией. Поэтому он сам создавал этот контакт уже в осознанном возрасте и прекрасно знал, как он работает, планируя использовать это в дальнейшем. Таким образом он не мог безупречно контролировать эмоции, потому что без биохимии человеческого мозга никуда, но мог их симулировать как угодно. И это всегда перекрывало подлинные эмоции. Он мог накладывать безмятежность, заглушая агрессию, класть стыд на злорадство. Но и то и другое – настоящие эмоции. Отличие лишь в том, что одни вызваны естественным путем, а другие – путём самообмана. И внутри Винсента они ощущались одновременно. Но Винсент научился вызывать осознанные эмоции таким образом, чтобы они полностью перебивали естественные. В каком-то смысле это было раздвоение личности, но сознательное и подвластное его носителю. Можно подумать – он сверхчеловек, но это лишь ребёнок, выросший в не самых паршивых условиях, умеющий думать и опирающийся только на личные выводы. Умеющий использовать не только других, но и самого себя ради собственной выгоды и удовлетворения.

Они вернулись в класс и в течение дня больше не обменялись ни словом. Винсент продолжал наблюдать за Карен. Он замечал, как она перекидывается словами с определёнными одноклассниками, которые в свою очередь тоже не очень шумные, но в целом больше ничего существенного не увидел. Он покинул школу не с пустыми руками.

~ Понятно.. Нет у неё никакого расстройства. Только прикидывается. Она определённо интроверт с сильным разумом. Но её проблема в том, что она очень конфликтна. Она не умеет пользоваться своей замкнутостью. Она легко раздражается, делает много скованных и смятых лишних телодвижений. Она не может побороть свои чувства и из-за этого мягкотела, хоть и может показать напускную, поддельную жёсткость, которую легко нарушить. Однако, пусть она и глупа в этом, она определённо умеет сказать сильные слова своим застенчивым голосом. Это бьёт по собеседнику, ведь это идёт в разрез с его представлениями о человеке подобной внешности и динамики. Но… она отвратительна большинству, потому что делает это слишком часто. Она лезет в спор, но при этом очень уступчива в плане инициативы, хоть и не отступает от своей выгнутой позиции. Это выглядит противоречиво и большинству даже противно. Ещё больше напрягает то, что у неё есть друзья, типа Алана, которыми она может управлять, но не делает этого. Её доминирование над ними заметно, хоть и несильно. Она не осознаёт себя и делает, не то, что хочет, не в состоянии преодолеть свои слабости. Значит, это не холодный расчёт. Как любопытно… её ум полностью попадает под мои требования, и в нём просматривается некая напускная бойкость, но распоряжается она им бездарно. Она – не психотип расчётливого интроверта, но и не нравственный калека с кучей моральных барьеров, которых обычно ошибочно и называют *интровертами*. Нет, это что-то между.

Вернувшись, домой, он решил расспросить свою подругу Эйсмент об Алане. Она рассказала ему, что не говорила с ним о нём много и не раскрыла ничего существенного, что могло бы быть важно для Винсента скрыть от других, так что за свою конфиденциальность он может не беспокоиться.

На следующий день, в школе, Винсент стал свидетелем чрезвычайного события.

Трое громил, один из которых был тем самым, который парил прямо на уроке, облепили Карен и что-то упорно пытались ей разъяснить.

– Эй, тебя чё? Заело?! Мы тебя быстро вернём в колею!

– Чего вы пристали? Вы ничего не добьётесь!

– Ничего не добьёмся? Да меня бесят такие, как ты. Такие нежные, хрупкие, строящие из себя умных, жалких и побитых жертв, чтобы только вас все пожалели и полюбили. Сопляки! Как невротики, внушающие себе, что у них депрессия, только вы ещё хуже. Ко всему этому вы ещё и выпендриваетесь, базарите не впопад и всем мешаете! А на деле – пустышка с поджатым хвостом и раздутым эго!

– Ты сейчас наезжаешь на меня? У тебя будут проблемы, если ты продолжишь.

– Они будут у тебя!

Крепкий парень с чёрной короткой стрижкой, тот, что разговаривал с Карен, резво харкнул ей прямо в лицо. Она тут же зажмурилась, отшатнулась и нервно протёрла лоб и очки рукавом рубашки. Винсент поспешил к месту происшествия.

– Что здесь происходит?

– Отделываем отвратительных, беспомощных типов, которые всем видом говорят: «Врежьте мне!»

– А по-моему, это стандартная школьная травля.

– Да?! Ну и какое тебе дело? Уйди с дороги!

Парень эпично размахнулся и хотел было дать Винсенту *плоского* с правой, но тот схватил его уже своей правой за запястье и тут же надавил на болевую точку под сухожилием. Противник вскрикнул от неожиданности. Ладонь расслабилась и Винсент тут же схватил её за большой палец всё той же рукой таким образом, чтобы его большой палец смотрел вниз, а запястье немного повернулось по часовой стрелке.

– Что ты творишь?!

– Не дёргайся. Одно движение и твоя рука будет сломана в четырёх местах. В пяти, если повезёт.

– Пошёл ты!

Другой кулак полетел в лицо Винсента, но тот элегантно ушел от удара и сразу, одним движением вывернул запястье на триста шестьдесят градусов против часовой, в наружную сторону, дёрнув всю руку к себе. Оппонент неловко извернулся и потянулся за своей рукой от боли и наклонился вперёд, а в тот момент уже левый кулак Винсента летел ему навстречу. Мгновение и он вонзается прямо в подбородок и изо рта контуженного брызжет кровь и летят осколки зубов. Он упал на пол. За него тут же вступились товарищи.

– Эй, мы тебя размажем!

– Как-кой грязный приём!

– Не стоит. Этот хер, знает на что способен. Он уделает вас. Как тебя зовут?

– Винсент.

– Майк. Винсент, не будь дураком. Не связывайся с этой девкой, не то пожалеешь. Я знаю, о чем говорю.

– Вы сами нарываетесь и в чём-то меня упрекаете?!

– Не встревай в наш разговор, стерва!

– Да, потерпи, Карен. А ты, Майк, не приставай к людям, почём зря.

– Эх, да я уже полгода не могу её на место поставить. Помяни моё слово!

– Карен, пойдём отсюда.

– Да, эти ублюдки не стоят помощи.

Винсент сжимал в руке зуб, который ловко поймал в момент удара и теперь сунул его в карман.

~ Ещё один полезный трофей. В этой общеобразовательной дыре драки – обычное дело. Едва ли у меня возникнут проблемы. Вчера и сегодня – я показал ей, что я в меру грязный человек, а такие, как она просто обожают деструктивные отношения. Она у меня в кармане.

Когда они немного отошли, Карен первой начала разговор.

– Спасибо… Винсент… я бы не справилась. Ты классно дерёшься. Знаешь запрещённые приёмы?

– Ага. Я однажды одним из них убил одну заразу. У меня даже зуб его есть, как талисман… Чёрт! Забудь, что я сказал. Научи меня держать язык при себе!

– Ты? Убийца!?

– Да, пожалуйста, только ни слова об этом…

– Поняла, поняла. Нет привычки выдавать чужие секреты.

– Ох-х, пошли уже отсюда.

Винсенту удалось сблизиться с Карен. Случай был настолько удачный, что Карен очень сильно прилипла к нему. Но Винсенту это было только на руку.

– Алан, ты когда-нибудь влюблялся?

– Ого… непривычно слышать от тебя такое… К сожалению, да.

– Алан, как понять, что я влюбилась?

– Ого… Ну, это не сложно. Каждый человек понимает любовь по-своему. Но когда это произойдёт, ты сразу поймёшь. Тебе захочется быть с этим человеком каждую секунду своей жизни. И если это безответно, то это уничтожит тебя изнутри.

Винсент и Карен продолжили довольно тепло общаться. В ходе их контакта Винсент даже показал ей зуб Майка, который якобы принадлежал убитому им человеку. Но через неделю Винсент наконец-то сделал свой ход.

На среду следующей неделе он пришёл в школу так, будто в первый раз. Хоть он и был приветлив с Аланом, Карен он просто не замечал. Для него её как будто удалили из реальности.

– Привет, Винсент!

Но он игнорировал всё Начиная с разговора и заканчивая физическим контактом. И, конечно же, её недо-друг Алан не мог этого не заметить.

– Винсент, почему ты игнорируешь Карен?

– О, Алан, доброе утро. Разве это так?

– Да ладно тебе! Говори, говори, она всё равно не услышит.

– Ну, окей… Она… сама попросила меня.

– Да? Разве? Это же… тупизм…

– Да, я серьёзно. Фиг знает, что у неё в голове, но мне это поручение выполнить не сложно. Ты же говорил, что у неё какое-то расстройство…

– А, ну да… Ну ладно тогда. Думаешь, будет лучше, если она сама с этим разберётся?

– Ну как-то так. Не хочу мешать ей и лезть не в своё дело… Наверно так будет лучше..

– Ладно, я тоже не буду спрашивать у неё об этом, раз ты так считаешь…

– Ага…

~ Как же это просто! Он наверняка думает, что она втрескалась в меня!

Так прошло полтора месяца. Время от времени Винсент ходил в то самое место возле чердака и отмечал самому себе, что там действительно очень *удобно думать*.

Вечер четверга после уроков. По обычаю он поднялся на чердак. Его затея немного затянулась, несмотря на полное соответствие плану. Была вероятность, что он не успеет. Не успеет изучить исходы его действий и их гладкость. Но что это? Он услышал приближающиеся к лестничному пролёту тугие шаги.

~ Вот она! Пришла! Всё получится! Всё сработало, как я и планировал! У меня будет целый месяц, чтобы посмотреть на последствия.

Дверь на лестничную клетку распахнулась со скрипом и шаги начали приближаться, поднимаясь вверх. Семь, восемь, девять ступеней – Винсент насчитал ровно десять. Вот она – Карен! Момент истины!

Винсент поднялся со ступеньки и встал напротив неё, засунув руки в карманы.

– Винсент!

– А я всё ждал, когда же ты объявишься?

– Ты почему меня игнорируешь уже целый месяц?

– А разве не ясно? Мне не о чем говорить с тем, кто не понимает таких простых вещей.

– За дуру меня не держи!

– О, так и быть, я тебе поясню. Ты – заводской брак. Мусор, если так понятнее. Ты бесполезна. Ты ничего не можешь. Ни руками, ни мозгами. Ни на что не способна. Ты можешь только говорить, и то – тухло. А твоя конфликтность идёт в полный разрез с твоей сморщенной натурой.

– Какое право ты имеешь меня оскорблять?! У тебя совсем нет ни совести, ни стыда!

– Право? Совесть? Стыд? Только идиот руководствуется такими бесполезными вещами в наше время.

– Заткнись и отвечай на мои вопросы прямо. Почему ты меня игнорируешь?

– Нет, ты точно дно. Ты тупее чем я думал. Ты полностью бесполезна. Я не могу тебя использовать. Ты мне не нужна. Ты сломанный инструмент. Нет, ты никогда не была исправна! Ты вещь, которую нужно выкинуть. И так с тобой сделает каждый, у кого есть мозги. Ты становишься занозой для любого. Даже Алан. Думаешь я не знаю, что он решает за тебя алгебру? Постоянно.

– Не смей называть меня своей вещью! Ты доверил мне свои секреты. Похоже кто-то просто пытается выглядеть круто на фоне эпичного провала! Ты ничтожество, которое просто хочет самоутвердиться. Это ты в моих руках, а не наоборот. Не позволяй себе лишнего. У нас ещё не такой уровень дружбы.

– Что ещё за бредовый уровень дружбы? Да рассказывай, кому хочешь об этом. Тебе всё равно не поверят. С моей-то репутацией. А даже если и поверят, то я легко докажу им, что это ложь. Видишь ли, я никогда не убивал людей.

– А чей тогда зуб?

– Майка.

– Как?

– Я подрался с ним не только из-за тебя.

– Да?! А как же твой альбом, как же мы?

– Ты так до сих пор ничего и не поняла? Нет никакого альбома.

– Как же так? Ведь ты говорил, что это секрет! Ты лжёшь. Все узнают, что ты композитор! Мне это известно и станет известно всем!

– Ну и пусть узнают. Но я легко опровергну этот факт и оберну в наглую ложь и клевету по той же схеме.

– Чего? Ты мне тут зубы не заговаривай! Что за схема?

– Ты – опытный образец работоспособности моей схемы. Она – своеобразный человеческий фильтр. Я отсеиваю тех, кто может мне пригодиться от таких отбросов, как ты. Сказать что-нибудь, казалось бы, откровенное, которое потом при случае можно легко обратить и в истину, и в ложь. Если раскрыть человеку тайну, то он сочтёт, что ты ему сильно доверяешь, а следовательно, он будет смущён этим и тоже откроется тебе, поддастся на твою уловку. И он будет думать, что вы двое – лучшие друзья. Это произойдёт интуитивно. Такова человеческая психика. А далее, из-за его доверия к тебе, с ним уже можно делать всё, что пожелаешь, и он ничего не поймёт. Если человек мне подходит, то сказанное остаётся для него истиной, и далее – всё вышеперечисленное по списку. А если ты бесполезная пустышка, то на фальшивое откровение можно благополучно забить, потому что тебя можно выкинуть, как последнюю дохлую крысу, и больше лжи ты не стоишь. В нашем случае это ты. Ты бесполезна, Карен. Ты ничего не можешь. Тебя остаётся только устранить за ненадобностью. Однако, найти нужных людей таким способом тоже можно. Точнее, это первостепенная задача для этой схемы.

– Таких как Алан?

– Даже этот поумнее тебя.

– Как же тебя хватает так острить!

– Ну а как же без злорадства в такой ситуации. Я безумно рад, что мой дуршлаг-сито так великолепен.

– Чёрт! То есть ты говоришь что-нибудь искреннее, но заведомо ложное, чтобы заставить человека довериться тебе, а если сочтёшь его ненужным тебе, то можешь тут же обрубить его от себя тем, что солгал?

– Нет. Я вообще могу забыть про его существование, потому что то, что я ему скормил – заведомо ложь, и поэтому не имеет никакого значения, что именно это было.

– Ты ужасен! Я прикончу тебя!

– Ну давай, давай. Очень хотелось бы на это посмотреть!

– Даже не думай, что я не способна. Если так неймётся, приходи сюда же завтра после уроков! Ты не понимаешь, кто здесь на самом деле… Отброс!

– Зачем же завтра? Дружков своих приведёшь? Ну давай, давай. Я и сегодня не прочь.

– Иди ты нах!..

– Что ты говорила про оскорбления?

– Вот сейчас заткнись, иначе точно получишь!

– Ну и что же ты мне сделаешь?

– Совсем страх потерял? Ты за это поплатишься! Очень скоро.

– Ага-ага.

Винсент продолжил сидеть, казалось, в черной ухмылке, но на самом деле мыслями он давно был уже где-то в будущем. Ему было некогда упиваться мелочами. Вскоре Карен вернулась с одной длинноволосой блондинкой. У неё была очень чёткая и бойкая механика движений. Винсент предположил, что она занимается боевыми искусствами.

– Этот?

– Да.

– Поняла. Эй, ты! Гони деньгу! Тысяча фунтов наличкой!

– Ах-ха-ха!.. Это ещё зачем? У меня нет такой суммы.

– За возмещение морального ущерба. Моей подруге.

– Какого ещё морального ущерба? Я даже матом ни разу не выразился. Я лишь выразил явное нежелание общаться с ней. Разве нежелание с кем-то общаться – причинение морального ущерба?

– Ты оскорбил её!

– Но не публично же. Я довольно жёстко выразил своё мнение о её интеллектуальных способностях, но не более того. Я сказал ей то, что думаю. А принимать мои мысли на себя саму – это уже её решение. Скорее походит на самоунижение.

– С тебя валюта и мы от тебя отстанем.

– У меня нет столько денег.

– Тогда ты заплатишь болью.

Она резко выхватила из своего кармана острую иглу, размером со спицу.

– Последний шанс передумать и заплатить. Иначе я проткну тебе ладонь. Насквозь!

– Не стоит этого делать.

– О, не волнуйся! Никто не узнает! А на слово тебе никто не поверит. Да и существенное ли это ранение – дырка в руке? Абсурд. Ты просто поранился, упав на перила и хочешь, чтобы кому-то было также больно, как и тебе. Хочешь немного заработать на этом. Вот и ерунду наплетаешь. Видишь, какие там ржавые прутья торчат?

И действительно, возле двери, закрывающей чердак, виднелись заострённые концы проржавевших подпорок перил, полностью повторяющие форму острой иглы в руках девушки.

– Ты пытаешься доказать мне, что у меня не будет доказательств против тебя, чтобы запугать. Банальная стратегия. Но ты не допускаешь и мысли о том, что в твоем плане имеются промашки. Так-с… Что тут у нас? Денежное вымогательство под угрозой расправы… по-моему этого достаточно.

– Что ты несёшь?!

– У меня есть подруга. Эйсмент Айви Её отец раньше работал в полиции. У него там остались друзья и, разумеется, их контакты. Видишь правую руку в моём кармане.

– И что с того? Там что? Пистолет?

– Хуже. Телефон. Прямо сейчас я записываю голосовое сообщение, которое будет отправлено в полицию сразу после окончания записи, когда я отпущу кнопку.

– Что за хрень?! Удали его!!! Сейчас же!!!

– Не могу. Даже если удалить его сразу после отправки… Все сообщения, отправленные в полицию, тут же выгружается в облачное хранилище, от которого даже я пароль не знаю.

– Твою мать!!!

– На твоём месте я бы попридержал язык.

Карен не выдержала и вмешалась в разговор.

– Стой. Ты и предыдущий разговор записывал?!

– Нет. Зачем мне это? Я не шпион. Но, когда ты привела свою боевую подругу, решил подстраховаться. Как я понял, не зря.

– Твою ж! Мы в заднице, Карен!

– Пока ещё нет. Вы можете попросить меня сообщить моему знакомому об этом случае, чтобы в участке закрыли глаза на это происшествие. Иначе, вас обоих посадят.