Тихая Гавань

Пролог

Всем хотелось бы, чтобы их жизнь развернулась, как захватывающий роман, с плавной линией повествования и предсказуемым, счастливым концом. Но реальность часто оказывается прозаичнее – сборник рассказов, порой сумбурных и хаотичных, не связанных друг с другом ни по смыслу, ни по логике. Каждый рассказ – отдельный эпизод, иногда трагичный, иногда комичный, но всегда уникальный. И лишь мы сами, как авторы собственной жизни, можем попытаться собрать эти разрозненные кусочки воедино, придав им смысл и создав свою неповторимую историю.

Огонь. Горящее пламя за её спиной. Он теперь не грел, а обжигал. Душа словно покинула тело, следуя прямо в небо. Оно было темным. Даже луна не светила. Тучи закрывали звезды. Или может, их тоже не было? Все исчезло? Все исчезло. Всё. Абсолютно.

В руке пистолет. Сигарета во рту почти дотлела. Никотин, поступавший в организм больше не брал.

Сзади снова что-то вспыхнуло. Вдалеке раздался звук полицейской сигнализации. Не успеют. Уже все закончилось. Больше не будет его. Больше не будет их. И ее не будет. Она умерла. Еще четыре года назад. Продолжала существовать только ради этого момента. Время вышло. Стрелка обратного отсчета достигла нуля.

Фрея опустила пустой взгляд на свои руки. Они в крови. Каждый палец, каждая вена. Линия жизни на ладони пропала. Её больше не было видно. Как и самой жизни не было. Комиссар столичного отдела горько усмехнулась, не в силах отвести взгляд от своих окровавленных рук. Она медленно выдохнула остаток дыма, ощущая горьковатый вкус на кончике языка и прикрыла глаза.

– Я зашла слишком далеко?

Глава 1

– Мамочка, почему мы опять уезжаем? – прозвучал звонкий голосок, полный непонимания. Девочка, уже почти подросток, смотрела на мать большими, испуганными глазами.

Всё вокруг было сумбурным и тревожным. Отец, с каменным лицом, торопливо засовывал вещи в машину, словно за ним гнались. Старший брат, обычно такой беспечный и весёлый, помогал отцу, сжав губы в тонкую линию. Время близилось к ночи, сгущались сумерки, добавляя обстановке зловещей таинственности.

Молодая женщина, уловив взгляд дочери, опустилась на корточки и нежно погладила её по голове.

– Все хорошо, Мари, – проговорила она, стараясь казаться спокойной, хотя её сердце бешено колотилось в груди. – Просто едем путешествовать.

– Я не Мари, мам! Я… – она попыталась возразить, машинально, как всегда. Но слова застряли в горле, словно ком. Она запнулась, и в этот момент ее пронзил леденящий ужас. Она не помнила, как ее зовут.

В голове – пустота. Звон. Мари? Да, последние месяцы ее называли Мари. Но это же не ее имя! Ее настоящее имя… Она попробовала напрячь память, но перед глазами возник лишь калейдоскоп чужих лиц, чужих городов, словно кадры из старого кино.

– Я… – повторила она, с трудом выговаривая слова. В горле пересохло. Паника, холодная и липкая, сковала все тело. – Я забыла.

Она взглянула на мать, в надежде увидеть в ее глазах хоть какое-то объяснение, хоть какую-то поддержку. Но женщина лишь поджала губы, стараясь скрыть эмоции.

– Сейчас ты – Мари, дочь, – как мантру, повторила она, отворачиваясь.

Девочка почувствовала, как рушится ее мир. Не просто бегство, не просто чужие имена, не просто отсутствие дома. Она потеряла самое главное – свою идентичность. Она забыла, кто она есть.

Она судорожно вдохнула, пытаясь унять панику. Это не может быть правдой. Она же знает себя! Но память молчала как предатель. Лишь пустота, лишь обрывки чужих жизней, словно осколки разбитого зеркала.

Тео обнял ее, прижал к себе, чувствуя ее дрожь.

– Все будет хорошо, – прошептал он, но его слова прозвучали фальшиво, как никогда раньше. Как может быть хорошо, если она даже не знает своего имени?

Она прижалась к нему, пытаясь найти хоть какую-то опору в этом безумном мире. Но теперь даже брат казался ей чужим. Она больше не знала, кому верить, во что верить.

Ее больше не волновало, куда они едут, кто их преследует, и почему они вынуждены бежать. Главное – вернуть себе свое имя, вернуть себе свою память, вернуть себе себя. Она должна узнать, кто она на самом деле.

И она это сделает. Чего бы ей это ни стоило. Даже если ей придется идти против собственной семьи, против всего мира. Она должна найти правду. Иначе она просто перестанет существовать.

Но уже спустя несколько городов, приближаясь к границе, она забыла о том, что должна была. Почему так ужасно болит голова?

Глава 2

– Что ты хочешь этим сказать?! – голос Адель, обычно мелодичный и звонкий, сейчас звенел сталью. Кулак с силой обрушился на полированную столешницу, заставив хрустальные бокалы тихо вздрогнуть. В комнате повисла напряженная тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием девушки. Отец, Стефан Ауэр, продолжал сидеть неподвижно, словно статуя, высеченная из гранита. Его взгляд, холодный и непроницаемый, скользнул по дочери, выражая смесь снисходительности и разочарования. Адель казалась ему наивной, неразумной девчонкой, играющей во взрослую жизнь.

Адель была его зеркальным отражением: такая же упрямая, импульсивная и целеустремленная. Это сходство, вместо того чтобы сближать их, служило причиной бесконечных споров и бурных конфликтов.

– Адель Розали Ауэр, – произнес Стефан, его голос был ровным, но в нем чувствовалась стальная решимость, – Я все сказал. Никакой столицы. Никаких иллюзий, юная леди!

Сдержав рвущийся наружу гнев, Адель чуть сильнее затянула высокий хвост из густых темно-русых волос. Пряди, выбившиеся из прически, трепетали вокруг её лица, словно языки пламени.

– Мне почти двадцать два, – произнесла она твердо, каждое слово звучало как вызов, – Я сама вправе решать свою судьбу.

Тонкие линии залегли на лбу Стефана, образуя глубокую морщину между бровями. Он устало выдохнул, и в этом тихом выдохе чувствовалась сдерживаемая ярость.

– Ты хочешь, чтобы я позволил тебе утонуть в этом столичном муравейнике? После того, как ты годами обманывала нас, притворяясь обычным адвокатом?

– Вам ли говорить об обмане, отец? – воскликнула Адель, и в её глазах вспыхнуло яростное негодование, словно она только что получила удар ножом в спину. – Кто в тайне от меня договорился о помолвке с семьей Кристиана? Я что, вещь, которую можно просто подарить или обменять?

Стефан устало потер переносицу, словно пытаясь отогнать головную боль.

– Именно для этого, дочь. Чтобы оградить тебя от всякой грязи. Свадьба с Кристианом назначена на весну следующего года. Возможно, когда он увезет тебя в Швецию, ты, наконец, остепенишься и перестанешь заниматься этой ерундой. Надеюсь, под его влиянием, ты наконец повзрослеешь и оставишь свои глупые мечты. Тогда может ты поймешь, что моя любовь – это не потакание твоим капризам, а забота о твоем будущем.

– Отец, в чем же проблема?! – не понимала Адель, и в ее голосе сквозило нетерпение, смешанное с легким раздражением. Она поднялась, словно стремясь возвыситься над отцом не только физически, но и морально, доказать свою правоту. – Я получила образование, которое мне интересно, вложила годы в учебу и приобретение опыта. Теперь я двигаюсь вперед по карьерной лестнице. Разве у меня нет на это права? Или все дело в том, что я женщина? В этом причина твоего недовольства, да?

Стефан тоже поднялся, его лицо побагровело, а желваки заходили ходуном. Злость буквально сочилась из него, обжигая воздух. Все в доме чувствовали это. Сестра Адель благоразумно укрылась в своей комнате, предчувствуя бурю, а мать, к сожалению, была на работе, и некому было смягчить этот взрывоопасный конфликт. Никто бы и не посмел.

– Права у тебя есть, бесспорно, – прошипел Стефан, сжимая край стола так сильно, что казалось, новая полировка вот-вот даст трещину. – Однако вопрос в другом. Действительно ли ты этого хочешь? Или это просто очередная твоя глупая попытка доказать всем свою справедливость? Зачем тебе этот притон, Адель? Тем более… да, ты женщина. А женщине не место в полиции. Это не для тебя.

Адель Ауэр. Бестия, каких поискать. Это знали все, кто хоть немного с ней знаком. Только родители, казалось, долгое время пребывали в счастливом неведении. Они были шокированы, когда увидели в руках дочери письмо с предложением о работе в столичном отделе. Но настоящим громом среди ясного неба стало заявление Адель о том, что в будущем она намерена этот отдел возглавить.

Амбиции с размахом.

В детстве они успокаивали себя, мол, перебесится, повзрослеет, остепенится. Но нет. Видимо, не судьба. Оказалось, что их девочка поступила не на юридический, как они надеялись, а прямиком в полицейскую академию. С последующей стажировкой и тяжелой работой. Она специализировалась на помощи женщинам, пострадавшим от насилия, детям, оказавшимся в беде. Мужчины редко воспринимали ее всерьез, но Адель методично работала над тем, чтобы это изменить, доказывая делом свою компетентность.

– Я уже не маленькая, отец. Я старший комиссар. Ты сам бывший полицейский. Что плохого в том, что я…

– Бывший, Адель! Бывший! Именно поэтому я и бывший! Я знаю, сколько дерьма в этой сфере. Тем более с нынешней ситуацией в стране, – пытался достучаться Стефан до своей дочери, вложить в ее голову крупицу здравомыслия.

– Я.… – ее снова прервали, на этот раз оглушительным ударом кулака по столу.

– Столица опасна, а у тебя еще нет головы на плечах! Ты забыла, что стало с Тео? Или тебе напомнить? – от этих слов зеленые глаза Адель расширились, а по телу пробежали мурашки. Воспоминания, как острые осколки, пронзили ее сознание.

Гоночная трасса. Когда на ней нет гонщиков, погружена в тишину и спокойствие. Широкие асфальтированные повороты блестят под мягким светом солнца, а легкий ветерок играет с пылью, поднимающейся с краев дороги. Вдоль трассы раскинулись зелёные деревья, которые создают естественный барьер и придают месту особую атмосферу.

На трибунах царит запустение – лишь несколько пластиковых стульев, оставшихся после последних соревнований, стоят в ожидании зрителей. В воздухе витает запах свежего масла и резины, напоминая о недавних гонках.

Разметка трассы, яркие полосы и номера поворотов, четко видны, но сейчас они словно ждут своего часа. На некоторых участках асфальт уже начинает покрываться трещинами, а на других – свежая краска ещё не успела выветриться.

Вдали слышен звук мотора – это только эхо воспоминаний о скорости и адреналине. Трасса, оставшаяся без гонщиков, кажется живым организмом, готовым к новым испытаниям, но в этот момент она просто дышит в тишине.

Так было бы раньше. На данный момент вокруг были полицейские машины. В воздухе стоял металлический запах чего-то незнакомого для подросткового мозга. Девочка хлопнула дверью автомобиля и выбежала вслед за матерью. Она не знала, что происходит. Одри Ауэр кинулась вперед, растолкав сотрудников.

Машина, попавшая в аварию, выглядит измождённой и искалеченной. Кузов деформирован, металл помят и местами разорван, открывая внутренности гоночного автомобиля. Стекла выбиты или треснуты, осколки разбросаны по дороге, сверкающие на солнце как маленькие звёзды.

Передняя часть автомобиля сильно повреждена: капот приподнят, а фары разбиты, оставляя лишь тусклые огоньки. Бампер свисает с одной стороны, словно жалобно прося о помощи. Задняя часть машины также пострадала —двери зажаты, а багажник открыт, из него вываливаются личные вещи и предметы, разбросанные по асфальту.

Шины покороблены, одна из них полностью сдута, а другая – искорёжена.

Вокруг машины стоят люди, некоторые в шоке, другие пытаются оказать помощь. Атмосфера напряжённая и тревожная – слышны сирены скорой помощи и полиции, приближающиеся к месту происшествия. Запах бензина и резины смешивается с запахом пыли и поврежденного металла, создавая удушливые ощущения.

Каждая деталь этого зрелища напоминает о хрупкости жизни и о том, как быстро всё может измениться в один миг.

– Миссис Ауэр, примите соболезнования – услышала Адель, прежде чем её мать упала на колени перед трупом своего старшего сына. Она рано родила его. В шестнадцать лет. Стефан Ауэр тогда на ней и женился. Кто-то осуждает, но они любили друг друга.

В свои годы, девочка была очень внимательной. Легко отличала ложь от правды и худо от добра. Поэтому не поверила, когда один из сотрудников полиции отрапортовал начальнику – Обычное ДТП. Парень заигрался и не вписался в поворот.

Глаза девчушки загорелись ненавистью. Ненавистью ко всему. К миру. К семье, за то, что постоянно ругались. К брату, который оставил. К сотрудникам полиции, за то, что соврали. Или может были глупы.

Она подошла к пострадавшей машине. Тормоза были подрезаны. Ювелирная работа. Зрение у Адель было хорошее. Кто-то из понятых что-то говорил. Мама плакала. Так сильно, почти крича. Девочка все же осмелилась опустить взгляд.

– Братик… – прошептала она. Теодор Ауэр лежал на спине. Шея выгнута под неестественным углом. Глаза открытые. Стеклянные. Кровь изо рта, что стекла по подбородку, уже засохла. Ужасное зрелище. Для ребенка особенно. Пусть Адель уже и говорила, что не ребенок.

Однако слез не было. Ни единой. Рыдала мать, люди и полиция вокруг копошились. А девочка продолжала смотреть на своего старшего брата пустым взглядом. Его убили. А полиция хочет списать это на несчастный случай. Черти. Адель тошнило. От вида крови и поврежденной плоти. От несправедливости. От злости и бессилия. От этой столицы, где работал папа в свое время. Вот почему отец не хотел пускать Тео сюда. Слишком опасный и слишком равнодушный был этот город.

– Я еще вернусь сюда, Тео. Я найду этого ублюдка. Я тебе обещаю. – прошептала девчушка на родном языке и смотрела на небо. Тео уже там. Он больше не защитит её. Не поможет. Не спасет от темноты и грозы. Не будет звонить и писать. Не скажет: “Я люблю тебя, мелкая”. Не станет спорить с матерью и отцом, вступаясь за них с сестрой. Не обнимет. Не…

Адель поджала губы и положила ладонь на плечо матери. Одри сильно оттолкнула её, прижимая мертвое тело сына к себе. Она даже не смотрела на дочь. Настолько была убита горем. Девочка пошатнулась и чуть не упала на спину назад, однако чьи-то руки подхватили ее и не дали получить ушиб.

Адель судорожно выдохнула и подняла взгляд на незнакомца. Паренек, чуть старше ее помог ей подняться. Поставил ровно, однако не отпускал. Поддерживал за предплечья.

Глаза. Темные. Синие. Как морская глубина, которую она так боялась. Однако, от чего-то стало спокойно. Он призрак? Почему остальные его словно не замечают? Отчаяние ушло на второй план. Парень смотрел на нее пристально, словно обдумывая. А потом внезапно тихо ответил на том же языке – Хотелось бы сказать, что сочувствую, но такова жизнь. – Адель широко распахнула глаза. И кто он такой?

Девочка даже дышать перестала, когда он посмотрел ей в глаза. Настолько неожиданно это было. От чего-то возникало ощущение…что она его знает.

– Ты сможешь все, что задумала. Попадаешь в новое место, разделяй и властвуй. Будь сильной, пока не поймешь, что нашла Тихую гавань. – его голос спокойный, через чур взрослый для парня его возраста. Он успокаивал и словно наставлял. Нет. Где-то она его точно видела. На мгновение Адель опустила глаза. А когда подняла… незнакомца уже не было. Как призрак исчез.

“…пока не поймешь, что нашла Тихую гавань”

Адель почувствовала, как сердце сжалось. А какая она? Тихая гавань.

– Если хоть на шаг ступишь в этот город, ни цента больше от меня не получишь. И домой можешь больше не возвращаться. Забудь, что у тебя есть семья, – отрезал Стефан, его голос был твердым, как гранит, и беспощадным, как зимний ветер. В глазах Адель вспыхнула искра ярости, а потом они стали ледяными, как горное озеро.

– Ты думаешь, я не осмелюсь? – спросила она тихо, глядя прямо в жестокие, полные разочарования глаза отца. Его холодность, его авторитарность давили на нее всю жизнь. Особенно невыносимым это стало после смерти Тео, когда горе и отчаяние превратили любящего отца в тирана. Раньше Адель старалась не замечать этого, уходя с головой в тренировки, и учёбу. Знания – оружие, а сила – щит. Этот принцип помог ей выжить и добиться всего, что она имеет. Кристиан – хороший парень, богатый, заботливый. Он давно ждет ее, надеясь на взаимность. Они знакомые и, возможно, он мог бы подарить ей спокойную и обеспеченную жизнь. Но… Адель не любит его. Она ценит его как хорошего знакомого возможно, но не чувствует ничего большего.

Стоит ли ради иллюзорной стабильности, ради спокойствия и комфорта, отказаться от своей мечты, похоронить свои амбиции, предать саму себя?

Перед ней развернулся выбор, словно пропасть. С одной стороны – столица, вызов, шанс изменить мир, воплотить в жизнь свои планы. С другой – дом, семья, выйти за Кристиана замуж, жить спокойно и счастливо, как этого хочет отец. Двадцать первый век на дворе. Неужели она откажется от всего, ради чего так усердно работала, ради призрачного обещания счастья? Черта с два! Пусть забирает свои деньги, свои машины, свои дома. Ей это не нужно. Адель посмотрела отцу прямо в глаза и, сжав кулаки, кивнула. В ее голосе звучала стальная решимость, заглушая даже боль – Я остаюсь.

Глава 3

Свет пробивался сквозь занавески, оставляя на полу узоры света и тени. Девочка сидела на краю кровати, ее руки нервно теребили подол ночной рубашки. Воспоминания, как старые пленки, начали прокручиваться в ее голове, вытаскивая на поверхность образы, которые она пыталась забыть.

Это был обычный вечер – вечер, когда за окном тихо шептали деревья, а в воздухе витал запах свежей выпечки. Тетушка готовила ужин, а она играла в машинки на полу кухни. Но вдруг все изменилось.

Крики. Сначала тихие, затем все громче и громче. Адель замерла, прислушиваясь. Сердце колотилось в груди, как будто предчувствовало беду. Она встала и осторожно подошла к двери, прижав ухо к холодной поверхности. В коридоре раздавались звуки – резкие, агрессивные, полные ярости.

– Скот, пожалуйста! – услышала она голос тети, полный страха и отчаяния. Эти слова пронзили ее, как нож. Она не могла понять, что происходит, но инстинктивно знала: это не должно быть так.

Собравшись с духом, девочка приоткрыла дверь. В ту же секунду мир вокруг нее перевернулся. В темном коридоре стоял ее дядя, его лицо искажено гневом. Тетя пыталась оттолкнуть его, но он был слишком силен. Девочка застыла на месте, не в силах отвести взгляд от сцены, которая навсегда останется в ее памяти.

В тот момент время словно остановилось. Она была маленькой девочкой, но внутри нее разгорелся огонь непонимания и боли. Почему? Зачем? Почему это происходит? Слезы катились по щекам, но она не могла издать ни звука.

Внезапно мужчина обернулся и увидел ее. Его глаза встретились с ее – в них не было ни любви, ни заботы, только холод и ярость. Девочка почувствовала, как ее охватывает страх. Она быстро закрыла дверь и прижалась к стене.

Скорая. Полиция. Мама, которая шепчет слова успокоения и обещает, что дочь никогда больше такого не увидит. Она больше не отправит малышку к своей семье. Однако мертвое тело маминой сестры навсегда застыло перед её глазами.

Взгляд устремился в потолок, рассеянно скользя по неровностям побелки. Ее разбудил наглый, вибрирующий звонок телефона. Адель застонала, переворачиваясь на другой бок, и, не глядя на дисплей, приложила трубку к уху. Интуиция безошибочно подсказывала, кто нарушил ее драгоценный утренний покой. Простонав от усталости – пять часов сна для ее ритма жизни было преступно мало – сотрудница Центрального Отдела Уголовной Преступности, с трудом разлепила глаза, пытаясь вернуться к реальности.

– Да, Эван? – девушка села на кровати, провела ладонью по лицу, прогоняя остатки дремы, и с преувеличенным вниманием слушала своего молодого подчиненного. – Где я? Где я… В своем захолустье, у матушки. Пообещала навестить, а то год не виделись. Что-то экстренное случилось?

– Старший комиссар Ауэр, ваше немедленное возвращение в столицу крайне необходимо, – торопливо проговорил Эван, но Адель не дала ему закончить фразу. – Давай ближе к делу, Эван. Что там у тебя стряслось? И что это за шум?

Из коридора доносился приглушенный гул голосов. Странно. Отец уехал в командировку еще вчера. Сестра должна быть в университете на лекциях. Дома, по идее, никого, кроме матери, быть не должно, но она обычно в своем кабинете, работает с утра до вечера. Старший комиссар поднялась с кровати, подошла к старому зеркалу и, машинально пригладив растрепавшиеся волосы, заметила, как много их осталось на расческе. Тонкие, безжизненные пряди настойчиво лезли в глаза. Опустив взгляд на ладонь, девушка нахмурилась. С каких пор у нее так сильно выпадают волосы? Пора бы, наверное, заняться собой, попить витамины или пройти курс лечения.

– Вас направляют в Северный округ, в отделение над верхним кольцом. Задача – взять под личный контроль их работу в качестве… эмм… будущего директора. В ближайшее время планируются серьезные кадровые перестановки, сокращения и масштабный набор новых сотрудников в ряды СОБП. Они, по сути, наши глаза и уши в трущобах, наши верные помощники в борьбе с уличной преступностью. Но… там в верхах, в руководстве что-то нечисто, явно плетутся какие-то интриги. Придется приложить все усилия, чтобы два органа, занимающиеся одним и тем же дерьмом, не поменялись местами. Мы вас не бросим, конечно, поддержим всем отделом. Но, говорят, там в Северном округе одни отморозки и психи собрались.

Ауэр фыркнула, на ходу затягивая непослушные волосы в высокий тугой хвост и торопливо натягивая свою форменную рубашку. – Эван. Мы все психи. Я обещала навести порядок, и я это сделаю. Так что вы там не разводите панику, парни. Ждите меня, буду через пару часиков, как доеду. Разберемся со всем на месте. Соедини меня с начальником, как только он освободится. Нужно получить инструкции и узнать все детали операции.

– Так точно, старший комиссар Ауэр! – облегченно выдохнул Эван. Именно мальчик. Хотя и носит погоны, но в душе все еще ребенок. Адель взяла его под свое крыло совсем недавно. Ему всего двадцать, но он чертовски умный и подает большие надежды. Школу и полицейскую академию закончил экстерном, как и она когда-то. Талантливый малый, но, к сожалению, для настоящего копа слишком мягкий, слишком наивный. Жизнь его еще не помотала как следует.

Девушка заправила кровать и подошла к окну, чтобы впустить в комнату свежий утренний воздух. Да, она спала в своей старой детской спальне, когда приезжала навестить родителей. Почему она все еще называет этот город родным? Сама не знает. Ее настоящий дом далеко, за границей. Но и здесь, в принципе, неплохо. Жить можно. Красивая страна, добрые люди, хотя всяких хватает. Преступности, конечно, вагон и маленькая тележка. Но где ее сейчас нет?

Первые лучи солнца коснулись ее глаз, и Адель усмехнулась, предвкушая грядущие события. Значит, какие-то ублюдки решили потеснить их в столице, занять их место под солнцем. Очень интересно. Начальство прекрасно понимает, что грядущие перемены вызовут недовольство и хаос. И чтобы предотвратить это и сохранить контроль над ситуацией, отправляют ее – Адель Ауэр. Кого же еще послать на передовую? Кто еще настолько «конченый», чтобы вместо обещанного и заслуженного отпуска, ехать в какой-то богом забытый район и решать чужие проблемы от их лица?

Единственная реальная проблема – это необходимость снова искать себе временное жилье. На время проверки Северного округа. Решив, что лучше всего остановиться в одном из отелей поближе к центру, девушка, пританцовывая, вышла из комнаты. В одном ухе наушник, из которого доносилась ритмичная музыка, заряжая ее энергией и оптимизмом. Впереди – новый день, новые вызовы, новые победы.

– Мамочка! Мне нужно срочно ехать, там по рабо… – она замерла на полуслове, услышав, как на Одри кричит дедушка. Холод пробежал по телу, словно от прикосновения льда. Как он здесь оказался? Адель осторожно подошла к двери и, приоткрыв ее, увидела всю родню матери в сборе. Дяди, тети и, конечно же, дедушка. После смерти бабушки они никак не могли поделить ее наследство. Что за люди? Бабушка поделила свою часть бизнеса за границей между всеми детьми. Кого-то это устраивало, кого-то – нет. И вот результат – семейные разборки в самом неприглядном виде.

– Одри, у тебя есть два варианта: или ты переписываешь свою долю на брата, или… – начал было старший, но его грубый голос прервал оглушительный стук двери о стену.

– Или что? – с тихой, но смертоносной яростью спросила Адель, перешагивая порог гостиной. Все взгляды мгновенно обратились к ней. Она заметила, что ее кузины и кузены сидели тут же, как прибитые, но даже не пытались заступиться за тетю. Жалкое зрелище.

Дядя Фабиан поднялся со своего места, пристально глядя на племянницу и хмуря брови. – Здравствуй, Адель. Не знал, что ты в городе.

Старший комиссар Ауэр скрестила руки на груди и слегка наклонила голову вбок. – Да, я в городе. Вы бы об этом знали, если бы хоть иногда звонили моей матери, интересовались ее жизнью. – кто-то из родственников попытался что-то оправдаться, но девушка резко перебила его. – Я как раз собиралась возвращаться в столицу, когда услышала ваш… занимательный разговор.

Она презрительно усмехнулась и подошла ближе к этому змеиному сборищу. Ладони уперлись в край стола, взгляд зеленых, как изумруды, глаз был направлен на самого старшего, самого влиятельного из присутствующих. Голос ее звучал негромко, но в каждом слове сквозила скрытая угроза. – Так… что вы там моей матери говорили?

– А тебе кто позволил влезать в разговор старших, а? – желваки заходили ходуном по лицу старого мужчины, сидевшего дальше всех. Его тут же попытались успокоить, одернуть, но он лишь отмахнулся. Одри поднялась со своего места, чтобы увести дочь подальше от греха, но, заметив предупреждающий взгляд Адель, остановилась. В такие моменты, полные ярости и решимости, Адель Ауэр была пугающе похожа на своего отца. Но произносить это вслух никто из присутствующих себе не позволял. Страх был сильнее любопытства.

– Адель, не говори так. Мы же родные люди. Садись, давай спокойно все обсудим, – попыталась примирить их младшая тетя, но, конечно же, ее никто не послушал. Ее слова потонули в напряженной атмосфере, словно камень в болоте.

Девушка почувствовала, как хорошее настроение, еще недавно согревавшее ее душу, в одно мгновение испарилось, словно утренний туман под палящим солнцем. Встреча с этими ублюдками, считавшими себя выше других, отравила атмосферу, наполнив ее ядом лицемерия и злобы. Адель помнила все детство, помнила, как часто видела свою мать разбитой, плачущей после каждого телефонного разговора со своими родителями, братьями и сестрами. Сердце сжималось от боли и беспомощности. Она медленно подняла подбородок, выпрямила спину и произнесла так, чтобы слышали все – Общая кровь – не определяет родство. Вы, конечно, молодцы, выбрали момент, когда отец в командировке, – усмехнулась Старший комиссар Ауэр, а потом процедила сквозь стиснутые зубы, вкладывая в каждое слово всю свою ненависть – Я никогда не сяду за стол, где произнесено хоть одно слово против моей матери.

И тут на нее обрушился шквал оскорблений, проклятий и грязных нападок. Даже отец, вспыльчивый и прямолинейный, никогда не обращался с ней подобным образом. Ей вдруг стало по-настоящему страшно. Кровь внутри вскипела от ярости и обиды. Их было слишком много, они напирали со всех сторон. Адель на мгновение снова почувствовала себя маленькой, беззащитной девочкой. В те далекие времена, когда ее никто не защищал от их жестокости и несправедливости. Она всегда была сама за себя, всегда боролась в одиночку. Даже покойный брат, добрый и отзывчивый, не осмеливался перечить им, боялся вступить с ними в открытый конфликт. Аура семьи матери была такой угнетающей, давящей, что хотелось закрыться в своей комнате и никогда больше не выходить оттуда. Сердце колотилось в груди, как пойманная в клетку птица, бешено пытаясь вырваться на свободу. Сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться и взять себя в руки, Ауэр пришла в себя.

Услышав очередное грязное оскорбление – Одри, ты кого воспитала? Да она такая же, как…

– Рты закрыли! – рявкнула Адель тем громовым голосом, которым обычно осаждала своих глупых и нерадивых подчиненных, и с силой ударила кулаком по столу. Удар был настолько мощным, что посуда подпрыгнула и, кувыркаясь, посыпалась на непрошеных гостей. Стаканы с грохотом разбились об пол, осколки разлетелись во все стороны. Гвалт стих. Все замерли. Кто в удивлении, кто в осуждении, кто в слепой ярости. Она медленно окинула взглядом каждого из них, полным презрения и холода, и, презрительно скривив губы, прошипела с нескрываемой ненавистью – Пошли вон из нашего дома!

– Да как ты смеешь… – прикрикнул дядя и грубо схватил Адель за руку. У Одри в глазах застыл ужас. Мать попыталась оттолкнуть брата от дочери, защитить ее, но у нее ничего не вышло. Вернее, даже не понадобилось. Адель, словно молния, резко перехватила его захват и скрутила руку, поставив на колени. В каждом ее движении читалась отточенная годами техника, молниеносная реакция профессионала.

– Повторить для тупых? Пошли. Вон. – тихо, но отчетливо выдохнула Адель, отталкивая своего родного дядю на пол. Все родственники медленно начали подниматься со своих мест, злобно сверкая глазами. Только Одри оставалась неподвижной, словно парализованная, смотря на дочь расширенными от шока глазами. Встать-то они встали, но вот двигаться к выходу явно не спешили, выжидая удобный момент для новой атаки.

Девушка нахмурилась. Она терпеть не могла, когда ее не слушаются. Руки сжались в кулаки, костяшки побелели от напряжения. Взгляд пронизывающий, ледяной, словно луч лазера, прожигающий насквозь, заставляющий менее эмоционально устойчивых людей вздрагивать и отводить глаза. – Пошли. Вон. Из дома. Моих. Родителей. И чтобы я вас больше здесь никогда не видела. Иначе закрою надолго по статье за незаконное проникновение и попытку взлома частной собственности.

Старик, багровый от гнева, открыл было рот, чтобы заткнуть нахальную внучку и поставить ее на место, однако в этот момент из-за двери раздался грубый, властный мужской голос – Вы что, все оглохли? – вот тут действительно все вздрогнули и испуганно обернулись. Стефан Ауэр, словно воплощение гнева и ярости, прошел в гостиную и одарил всех присутствующих испепеляющим взглядом. Остановился на жене и, увидев ее красные от слез глаза, вновь оглядел родственников с нескрываемой угрозой, словно хищник, выбирающий жертву. – Моя дочь сказала: "Пошли вон". Или вам повторить? А? Мистер Хейл? – резко шагнул он к тестю, нависая над ним своей могучей фигурой.

Адель облегченно выдохнула, про себя благодаря вселенную за то, что отец вернулся из своей командировки раньше запланированного срока. Благодаря его внезапному появлению, им удалось благополучно выпроводить всю эту змеиную родню за порог. Девушка увидела плачущую и напуганную мать, поэтому сделала шаг вперед, чтобы обнять ее и успокоить. Но Одри, неосознанно, словно повинуясь инстинкту, отшатнулась от нее, и рука Старшего комиссара Ауэр замерла в воздухе, так и не коснувшись родного человека. Зеленые глаза, обычно излучающие силу и уверенность, широко раскрылись от боли и непонимания, когда она осознала страшную правду: мать боится её. Впервые за последние годы, закаленная в боях и лишениях, девушка ощутила острое желание сморгнуть слезу, скопившуюся в уголке глаз.

– Мам… – выдохнула Адель, чувствуя, как внезапно сдавило грудь, словно на нее навалилась бетонная плита.

Женщина, кажется, осознала, что произошло, и пришла в себя. Виновато мотнула головой и повернулась к дочери – Милая, я…

Адель поджала губы, сдерживая рвущиеся наружу эмоции, и отвернулась. Бросив отцу на прощание короткое – Присмотри за ней, – накинула свою форменную куртку и, не сказав больше ни слова, вышла во двор дома. Быстро села в свою машину и, прикрыв на мгновение глаза, чтобы собраться с мыслями, резко нажала на газ.

Она снова не смогла сдержать свой гнев, позволила эмоциям взять верх. И мама… мама испугалась ее. Каково это? Ощущать, что родная мать тебя боится и сторонится, словно прокаженную? Странно. Тревожно. Больно. Ауэр сделала то, что сделал бы любой любящий ребенок для своего родителя. Она защитила свою мать. И ни о чем не жалела. Если такова цена силы, Адель была готова заплатить. Вернее, она так думала. В глубине души ее поселилось сомнение. А правильно ли она поступила? Не слишком ли высокую цену придется заплатить?

Глава 4

Кристиан: Рада, что в следующем году выйдешь за меня замуж?

Экран телефона вспыхнул, высвечивая назойливое сообщение. Адель, машинально схватившись за гаджет, едва взглянула на текст, и внутри у неё всё похолодело. Сахарный сироп вопроса обжигал фальшью. Фыркнув от досады, она представила себе его самодовольное лицо, идеально выбритую щетину, лоск дорогого костюма. И, как никогда остро, ощутила жгучее желание послать его ко всем чертям. Чтобы залез обратно в ту золотую клетку, из которой он выполз, и больше никогда не смел беспокоить её своим присутствием, даже виртуальным. Но усталость, словно густой туман, обволакивала мысли, отравляя ядом бесконечных скандалов и бессмысленных препирательств. Ещё одно столкновение с этой непробиваемой стеной непонимания, и она рисковала разлететься на осколки.

Сжав зубы, Адель вымучила в ответ лишь одно, пропитанное ядовитым сарказмом: Ага, плачу от радости.

– Моя любимая племянница!

Звонкий, мелодичный голос, пробившийся сквозь тонкую дверь гостиничного номера, заставил Адель вздрогнуть от неожиданности. Подняв голову от экрана телефона, она растерянно улыбнулась, словно очнувшись от кошмара.

– Тетушка! Как ты узнала адрес моего отеля?

Забыв про усталость и раздражение, Адель быстро спустила ноги с постели и, накинув на плечи лёгкий шёлковый халатик, кинулась к двери. Тетя Меган! Единственный светлый луч в тёмном царстве её семьи. Она жила за границей, в каком-то далёком и благополучном мире, и была единственной из маминой родни, кого Адель искренне любила и уважала. Как минимум, за то, что она сбежала из этого осиного гнезда, оставив позади клубок интриг, зависти и взаимных обид.

Дверь распахнулась, и Адель крепко обняла Меган. Женщина прижала племянницу к себе, нежно поцеловав в макушку, и Адель мгновенно почувствовала себя маленькой девочкой, защищённой и любимой. В объятиях тети мир становился чуть менее враждебным. Они были очень близки, и часто, в шутку, называли друг друга “мама” и “дочка”. У Меган не было сыновей, с дочерью так и не сложилось, несмотря на многочисленные попытки. Когда её сестра родила первую девочку, маленькую Адель, Меган Хейл была на седьмом небе от счастья. Она души не чаяла в племяннице, видя в ней ту дочь, которую ей так и не было суждено иметь.

– Это секрет. Ой, я тебе подарки привезла! – спохватилась Меган, отпуская девушку из объятий. Она повернулась к двери, подхватила с пола большой элегантный пакет из дорогого бутика и с улыбкой поставила его на стол. – Наливай чай.

– Чай? – скептически приподняла брови Адель, глядя на старшую женщину с лёгким прищуром, зная её любовь к хорошему вину. – Ты не заболела?

Меган заливисто рассмеялась, снимая с себя дорогое кашемировое пальто цвета слоновой кости, которое Ауэр тут же вызвалась повесить в шкаф. От неё веяло ароматом дорогих духов и беззаботной жизнью.

– Шучу, конечно. Вина привезла, доставай бокалы.

Они устроились за небольшим столиком у окна, любуясь мерцающими огнями ночного города, словно россыпью бриллиантов на чёрном бархате. Годы разлуки ощущались лишь слегка – словно тонкая вуаль, сквозь которую легко пробивался свет искренней привязанности. Адель с упоением слушала рассказы о жизни тёти за границей, о её работе в крупной юридической фирме, о её захватывающих путешествиях по экзотическим странам, о новых интересных знакомых и головокружительных впечатлениях. Меган, в свою очередь, с неподдельным интересом расспрашивала о молодой жизни племянницы, о её работе в полиции, о друзьях, о планах на будущее, попутно распаковывая привезённые подарки – изысканные духи с тонким ароматом жасмина, нежный шёлковый шарф ручной работы, старинную книгу известного автора, о которой Адель давно мечтала. Каждый предмет был выбран с любовью и заботой.

– Я приятно удивлена, моя дорогая, – произнесла Меган, отпив глоток вина из тонкого хрустального бокала, – Наконец-то в нашем роду появилась женщина, которая не боится открыть рот. И говорит то, что думает.

Адель хмыкнула, вспоминая тот недавний скандал в доме родителей. Едкие слова, словно кинжалы, брошенные в лицо старшего, его бледное и обиженное выражение, укоризненные взгляды многочисленных родственников… Она запила горькое послевкусие того дня терпкой красной жидкостью.

– Это потому, что я пошла в отца.

Меган улыбнулась и ласково погладила племянницу по голове.

– И в этом нет ничего плохого. Твой отец – хороший человек, хоть иногда и груб, и прямолинеен до бесцеремонности. Зато честный. И ты, Адель, – она шутливо дёрнула её за нос, – Унаследовала его лучшие качества. Эта прямота и принципиальность помогут тебе в жизни. Мама твоя, к сожалению, слишком мягкая и уступчивая, совсем не может ничего поперёк сказать. Боится нарушить сложившийся порядок.

Девушка поджала губы и тихо кивнула, соглашаясь с тётей. Она знала, что Меган права. Матери всегда не хватало смелости.

Внезапно телефон завибрировал, из динамика полилась навязчивая мелодия, словно комариный писк. Адель, закатив глаза, сбросила вызов, не глядя на экран.

Меган приподняла брови, вопросительно глядя на племянницу.

– Это тот парень, которого тебе родители нашли?

– Ага, Кристиан, собственной персоной, – презрительно фыркнула Ауэр, поднимаясь, чтобы налить ещё вина и достать из мини-бара сыр и свежие фрукты. – Зовёт меня замуж. Меня, чёрт возьми! Будто у меня нет других дел. Чтобы я вышла замуж за этого… – она запнулась, подбирая более подходящее слово, – Этого финансиста, который умом явно не блещет. Увезти меня в Швецию хочет, чтобы я перестала служить в полиции и стала… – она передразнила чей-то слащавый голос, – “Хорошей замужней девушкой”, хранительницей домашнего очага. Мне это нахер не надо. Не о такой жизни я мечтаю.

Меган покачала головой с усмешкой, делая очередной глоток вина.

– Нет, не твой вариант. Тебе нужен тот, кто превосходит тебя в уме, и тот, кто будет принимать тебя такой, какая ты есть, со всеми твоими тараканами. – Тётя поднялась и взяла Адель за руку, сжимая её тонкие пальцы. – А ты у меня – шикарная девушка. Умная, красивая, смелая, целеустремлённая. Карьеристка, как и я. У тебя большое будущее, моя дорогая. Грех зарывать его под влиянием старшего поколения, под гнётом устаревших традиций.

– Тётя, я вообще не хочу замуж, – устало улыбнулась Адель, сжимая в ответ руку женщины, словно нуждаясь в её поддержке, словно ища в ней ответы на свои вопросы. – Я мечтаю сделать эту страну хотя бы немного лучше. Хочу бороться с преступностью, защищать слабых, восстанавливать справедливость. – она отвела взгляд и посмотрела в окно, на мерцающий город, который казался таким далёким и недостижимым. – Мечтаю о путешествиях, приключениях, знаниях. Хочу, чтобы меня хоть кто-то понял. И принял такой, какая я есть. Так и хочется сказать: “Говорите это невозможно? Нахрен идите, мне ваше мнение не уср…” кхм. Ты поняла.

Меган слушала молча, с ласковой улыбкой на лице, которая говорила о понимании и безусловной поддержке. Она видела в Адель себя, молодую и дерзкую, готовую бросить вызов обществу.

Адель хмыкнула, снова поворачиваясь к тёте, словно пытаясь оправдаться – Рано мне о свадьбе думать. Не моё это. Или я просто ещё не созрела.

Меган нежно провела пальцем по щеке племянницы.

– Созреть для замужества невозможно. Это не фрукт, который нужно сорвать в определенный момент. Это выбор, Адель. Выбор, который ты делаешь осознанно, когда встречаешь человека, с которым готова разделить свою жизнь. И этот выбор должен приносить тебе радость, а не ощущение долга или давления.

Адель вздохнула, чувствуя облегчение от того, что её понимают – Иногда мне кажется, что я просто хочу убежать. Уехать куда-нибудь далеко, где меня никто не знает, и начать все сначала.

Меган понимающе кивнула – Это естественное желание, когда чувствуешь себя загнанной в угол. Но бегство не всегда является решением проблемы. Иногда нужно просто изменить угол зрения, чтобы увидеть новые возможности.

Она взяла бокал с вином и поднесла его к свету, любуясь игрой света в янтарной жидкости.

– Знаешь, Адель, жизнь – это как хорошее вино. Она требует времени, чтобы раскрыться, чтобы проявить свой истинный вкус. Не торопись. Наслаждайся каждым моментом. И не позволяй никому говорить тебе, что делать. Ты сама знаешь, что для тебя лучше.

Адель улыбнулась, чувствуя прилив сил. Слова тёти были как глоток свежего воздуха.

– Спасибо, тетя. Ты всегда знаешь, что сказать.

Меган подмигнула ей – Это потому, что я люблю тебя, моя дорогая. И хочу, чтобы ты была счастлива.

Они замолчали, наслаждаясь тишиной и обществом друг друга. Адель смотрела на тётю и думала о том, как ей повезло, что в её жизни есть такой человек. Человек, который понимает её без слов, который поддерживает её во всех начинаниях, который всегда готов выслушать и дать мудрый совет.

– Ты права. Однажды, я засияю сильнее.

Меган кивнула и потрепала племянницу по голове – И помни, в любой тревожной ситуации, задавай себе вопрос: «На что бы я решилась, если бы не боялась?»

– Что за переполох в отделе? – высокий парень с темными бровями, словно крылья ворона, изогнутыми в вопросе, обвел взглядом царящее вокруг оживление. Он остановил свой взгляд на Яне, его лучшем друге и напарнике, чья фигура маячила у окна, окутанная табачным дымом.

Ян Хилл выпустил очередную порцию дыма в холодный утренний коридор, и вместе с ним выдохнул – Какая-то шишка. Наверняка из-за недавнего дела, хотя всех карт нам и не раскрывают. Представь, Вал, – он развернулся, прислоняясь спиной к шершавой стене, и вперил взгляд в профиль друга. – Девушка. Давненько у нас такого не было, правда?

– Ян, ты что, сексист? – Валериан хмыкнул, приподняв уголок губы в легкой усмешке, и направился к кофемашине, наполняя большую кружку ароматным напитком.

Ян Хилл с досадой взъерошил свои рыжие, чуть отросшие волосы, растрепав их еще больше. – Вал, ну почему сразу "сексист"? Просто у нас… да и не только у нас, если честно… женщины надолго не задерживаются. Слишком уж чувствительные. Ты же знаешь.

Валериан поморщился, вспоминая случаи, когда некоторые агенты женского пола, сталкиваясь с трудностями во время операций, поддавались панике и истерикам. – В этом есть доля правды. А кто конкретно едет?

Яа, проходя мимо, бесцеремонно отхлебнул из кружки Валериана. – Ах, да… – протянул он, облизывая губы. – Адель Розали Ауэр. Имя – песня, а вот что скрывается за ним… – он многозначительно поднял брови. – Говорят, до недавних пор о ней в столице и не слышали. Вроде как, приезжая. Иностранка, возможно… что-то в этом роде.

Валериан многое слышал об этой Адель Розали Ауэр. Представительница центрального отдела появилась в столице относительно недавно, но уже успела обзавестись ореолом… славы. Некоторые слухи, конечно, казались ему преувеличенными. Все вокруг шептались, что девчонка в гневе страшнее разъяренного медведя. Валериан усмехнулся, отметая предостережения коллег. Он не привык судить о людях по чужим сплетням. Ему самому было интересно взглянуть на эту "принцессу" Ауэр и составить собственное мнение.

– Нет, ну ты мне объясни, начальник! – донесся с улицы возмущенный женский голос.

Валериан невольно усмехнулся. "Явилась, чертовка", – подумал он. Легка на помине.

Оставив незаконченные дела, парни двинулись навстречу "гостям". Открыв стеклянные двери, они услышали за спиной шаги других сотрудников. Любопытство взяло верх – всем хотелось взглянуть на прибывших.

Перед ними выстроилась целая колонна, человек двадцать, не меньше. Все одеты в темное, без единого намека на разлад. За спиной послышались шепотки младших по званию.

– Просто Старший Комиссар?

– И почему у нее столько людей в подчинении?

– Кажется, мисс Ауэр не в духе.

Впереди колонны, решительно шагая на невысоких каблуках, словно разрезая воздух, шла Адель Розали Ауэр. Она сразу выделялась из толпы. В руках – папка с документами, у уха – мобильный телефон. На плечи накинут ярко-красный пиджак, бросающийся в глаза, словно вызов. Валериан поморщился – он терпеть не мог красный цвет. А Ян, напротив, смотрел во все глаза, изумленный, как и большинство присутствующих. Юбка-карандаш облегала бедра до колен. Все прилично, строго. Темные волосы собраны в высокий, тугой хвост. От девушки исходила какая-то странная, магнетическая энергетика. Притягивающая. Живая, что ли.

Но лицо… лицо было недовольным. С виду – грозным, даже суровым, но в то же время в нем проскальзывало что-то… почти милое.

– Что "Ауэр"? Ну что, начальник? – выпалила Адель в трубку, не снижая темпа. – Я уже почти двадцать пять лет Ауэр, между прочим. Почему, пока у всех в нашем отделе заслуженный выходной, меня и моих ребят отправляют разгребать это дерьмо? – она нахмурилась, продолжая шагать к местным копам. Переложив телефон в другую руку, она не унималась: – Нет, серьезно. Я, конечно, понимаю про исполнение служебных обязанностей, все такое. Я согласилась приехать сюда из своего "родного" и "любимого" отделения, чтобы что? Чтобы в первый же день вы нас бросили разгребать то, что натворила ваша верхушка? Просто прекрасно!

Никто и никогда не позволял себе так дерзко говорить с начальством. Поэтому весь северный отдел застыл в оцепенении, раскрыв рты от изумления. Почти все. Даже Ян. А на лице Валериана застыла удивленная усмешка. Слегка высокомерная, но при этом… одобрительная. Эта девчонка была… интересной. Адель остановилась прямо перед своими будущими "коллегами". – Да. С вас должок, начальник. – она усмехнулась в трубку и, поднявшись на крыльцо, добавила – И я вас обожаю. Всего наилучшего. Счастливо оставаться.

Положив трубку, девушка одарила окружающих обворожительной улыбкой. Однако, за этой маской скрывалась настороженность. Для начала нужно было произвести благоприятное впечатление. Она кивнула и протянула руку рыжему парню, стоявшему ближе всех. – Старший Комиссар Ауэр, Центральный отдел уголовной полиции.

В мгновение ока окружающие подняли руки к вискам, отдавая честь. Явно младшие по званию. А вот двое парней, стоявших в первом ряду, оставались неподвижны. На лице одного играла кривая усмешка, на лице другого застыла растерянность.

Первые пару секунд ответа не последовало. Парень словно впал в транс, разглядывая ее. Наконец, грубоватая ладонь пожала ее руку. Молодой человек опустил на нее взгляд своих карих глаз и выдохнул: – Комиссар Хилл, Северный отдел борьбы с преступностью. Добро пожаловать, Старший Комиссар Ауэр. – он тоже улыбнулся ей. Адель подумала, что паренек довольно милый. Похож на рыжего котенка.

– И все же, зачем вы прибыли, мисс Ауэр? – раздался холодный, как зимний ветер, голос, принадлежавший второму парню из первого ряда, стоявшему рядом с Хиллом. – В своем отделе не сидится?

Внутри у Адель все закипело. Да кто он вообще такой, чтобы так с ней разговаривать? Она резко разорвала рукопожатие и вскинула взгляд на дерзкого наглеца. Парень возвышался над ней, сантиметров на восемь, как минимум. Ей пришлось слегка задрать подбородок, чтобы смотреть ему в глаза. Впрочем, это ее не смущало. Ей захотелось сходу послать этого самоуверенного типа куда подальше, но, когда их взгляды встретились, Адель внезапно запнулась. Что-то в его взгляде… отрезвляло. Будто он предупреждал: "Не воображай, что ты здесь главная, девочка."

– Старший Комиссар Ауэр, молодой человек. Соблюдайте субординацию, – ледяным тоном поправила девушка, не отводя взгляда. Ее зрачки сузились. Он думал, что она испугается? Пусть мечтает. Разбежалась и упала. – Вам должны были сообщить, что мы прибыли оказать содействие в расследовании последнего дела. А заодно и разобраться с вашими проблемами в самомнении.

Валериан склонил голову набок, приподняв брови в деланом удивлении. – Что ж… “Старший Комиссар” Ауэр. Прошу за мной. Все обсудим, – его слова звучали насмешливо, и Адель это сразу уловила. Впрочем, скорее всего, она одна заметила его подкол. Остальные делали вид, будто два старших офицера обсуждают последние изменения в погоде. Девушка подняла руку и жестом пригласила своих подчиненных заходить и обустраиваться. Местные ребята тоже потянулись внутрь, оставляя троих вышестоящих наедине.

Ян чувствовал витающее в воздухе напряжение, словно перед грозой. Решив, что его догонят, он поспешил вернуться в здание. Адель, выждав, пока они останутся наедине, резко сократила дистанцию между собой и Валерианом, схватила его за галстук и притянула к себе. Их лица оказались в опасной близости друг от друга. В ее зеленых глазах полыхнул гнев. – Что-то не устраивает, мистер… как там вас?

– Валериан Ноэль Андрес. Старший Комиссар сего "притона", – хмыкнул нахал и, наклоняясь ближе, прошептал – Неужели я вас чем-то обидел, комиссар Ауэр?

Адель сжала зубы, ее челюсти напряглись. Шепотом, с усилием затягивая галстук туже, она ответила – Слушайте сюда. Я не знаю, какие у вас здесь порядки. Но все же скажу. Не смейте вести себя так, будто чем-то лучше нас. Относитесь к нам с уважением и благодарностью, комиссар Андрес. Мы приехали помочь в расследовании.

Валериан коснулся ее руки и отстранил ее от своей шеи. Его взгляд сузился. Он явно ей не доверял. Раньше центральный отдел занимался исключительно внутренними делами. А тут вдруг решил вмешаться в чужую юрисдикцию. Странно.

– Нам не нужна ваша помощь, – все еще удерживая ее ладонь в своей.

Уголок женских губ приподнялся в насмешке. – Видимо, ваше начальство придерживается иного мнения, раз прислало нас сюда. Разве не так? – она вырвала свою ладонь из его хватки и, выпрямив спину, с гордо поднятой головой направилась внутрь здания.

Андрес хрипло рассмеялся, при этом его глаза оставались холодными, и, поправив галстук, затянул его потуже. Он терпеть не мог эту удушающую удавку. Однако начальство приказало хотя бы в день приема придерживаться дресс-кода. Нужно было потерпеть.

Суть же заключалась в совершенно ином. Не существовало организаций, безупречных на все сто процентов. У каждой из них имелись свои скелеты в шкафу. До недавнего времени два главных отдела придерживались политики невмешательства в дела друг друга. Что же пошло не так? Скорее всего, верхушка власти о чем-то договорилась за их спинами, а им теперь предстояло расхлебывать последствия. ЦОУП пожаловали сюда явно непросто так. Для полноты картины не хватало лишь вмешательства Судебной полиции и Прокуратуры. Тогда начнется настоящий цирк.

Приезд этой выскочки был равносилен объявлению негласной войны. Кто у кого больше накопает компромата и выставит напоказ. Вот и вся суть. Нужно как можно скорее спровадить этих штучек обратно в их "золотую клетку", иначе несдобровать. Андрес не собирался уступать свою территорию этим святошам.

– Последнее из дел, под номером 12. Значит, убито трое детей. И все разными способами… – задумчиво произнесла девушка, хмуря брови, внимательно просматривая материалы дела. Она прошла в один из кабинетов, куда ее проводил Ян Хилл, ее новый коллега, и уселась в первое попавшееся кресло. Помимо них двоих в кабинете находились еще двое младших по званию. Скорее всего, Суперинтенданты, которые исполняли роль мальчиков на побегушках.

Валериан, не стуча, вошел в кабинет и, скрестив руки на груди, непринужденно оперся боком о дверной косяк. – Это мое кресло.

– Ничего, постоишь, – спокойно ответила Адель, даже не удостоив его взглядом. Она полностью сосредоточилась на документах.

– Вот поэтому мы и не любим женщин на высоких постах. Они не умеют себя вести, – закатил глаза Андрес, изображая вселенскую усталость.

Девушка, не поворачиваясь, продемонстрировала ему средний палец, делая вид, что увлечена чтением документов. – Идиот, – бросила она через плечо, а затем, повернувшись к остальным, спросила – Какого черта мы вообще тратим время на эту мелочь? Судебная полиция вполне справилась бы. Ладно, ближе к делу. Где записи с камер наблюдения на детской площадке, где нашли тело одного из мальчиков?

Самый молодой из присутствующих, кажется, его звали Денис, немного заикаясь, ответил – Э-э… понимаете, они же только вход снимают. Остальные камеры сломаны.

Комиссар Ауэр тяжело вздохнула и, откинувшись на спинку кресла, посмотрела на него с укоризной. Отложив бумаги в сторону, она сложила руки на груди. – Вы просто поленились проверить всё как следует. Раз дети из неблагополучных семей, решили не утруждаться. Мне это знакомо. Но со мной такое не прокатит.

Девушка прикрыла глаза, чувствуя усталость. Дорога из центра столицы до этого захолустного северного отдела заняла больше часа. И зачем начальству понадобилась эта нелепая проверка? Здесь все, кажется, погрязли в рутине и нежелании работать. Вряд ли можно найти что-то серьёзное. Зря она согласилась на эту авантюру.

Проведя ладонями по лицу, словно пытаясь прогнать сонливость, Адель повысила голос, где чувствовались командирские нотки – Чего встали? Живо отправляйтесь по адресу. Устраняйте недочёты. Если сами не справитесь, свяжитесь с СП. Все записи с камер предоставить лично мне, в кратчайшие сроки! Выполнять!

– Так точно! – выпалили младшие по званию и пулей вылетели из кабинета, ошарашенные властностью новоприбывшей, настолько, что даже забыли испросить разрешения у своего непосредственного начальника, Валериана Андреса. И это… злило. Удивляло. Бесило. Он не мог понять, какой именно спектр эмоций вызывало у него подобное поведение.

Валериан подошел ближе, заметив неприкрытую усталость в ее глазах. Эта бестия явно давно не высыпалась. Отчего это выражение лица казалось ему таким знакомым? Наглая девчонка. Видимо, еще и трудоголик. Что за напасть на их отделение? Он знал, что просто так, ради рядовых расследований, к ним никогда не приезжали. Ему необходимо было выяснить, что тут забыла эта столичная свора, помимо обычных докладов вышестоящим чинам.

Валериан, ни слова не говоря, выхватил из рук девушки рапорт и иронично хмыкнул. – Формально, начальник здесь вроде бы я. А приказы отдаете всё равно вы, товарищ комиссар.

Адель поднялась с кресла и, похрустев пальцами, размяла затекшие руки. – Принцип "разделяй и властвуй", Комиссар Андрес, – ее тон был насмешливо-деловым. Она явно не ожидала, что этот черт здесь в роли начальника. – Поехали. Покажете, где у вас тут морг. Хочу лично осмотреть тела детей. После наведаемся на места преступлений.

Андрес на мгновение нахмурился, словно пытаясь ухватить ускользающую мысль, но промолчал. Лишь пристально посмотрел на девушку, изучающе сканируя ее лицо. Ян же, опешив от такой внезапной инициативы, лишь кивнул, демонстрируя готовность сотрудничать. Галантно пропустив новоявленную "принцессу", свалившуюся им как снег на голову, он последовал за ними.

Адель, шагая по коридору, попутно осматривала отдел. Он заметно отличался от ее отдела в центре города. Здесь все было простым и функциональным. Сделанным для удобства сотрудников, а не для создания эффектного внешнего вида. Как часто ее начальник твердил, чтобы следили за внешним видом отдела? Репортеры, СМИ, важные шишки… Нельзя ударить в грязь лицом. Это раздражало, но ничего не попишешь – правила есть правила. Здесь же… все напоминало ей родной дом. Когда юный агент Ауэр работала в полиции своего маленького городка, все было примерно так же. Это место вызывало приятные воспоминания.

И в то же время говорило ей прямо в лицо: "Ты больше не та наивная девочка, которую можно одурачить". Если здешние оперативники что-то скрывают, она обязательно это обнаружит. У нее достаточно опыта и интуиции, чтобы раскусить любого.

В морге ей представили тела троих детей. Все – мальчики. Первый был просто задушен. Второй… Адель приблизилась, рассматривая мёртвого ребёнка. Рваная рана на губе – словно от ножа. Живот исколот каким-то острым предметом. Нож? Нет, слишком странные раны. Что еще могло оставить такие следы? Девушка прикусила губу, размышляя. Ножницы? Точно. У третьего мальчика отсутствовали несколько пальцев. На шее тоже следы удушения. Больше повреждений не было.

– Ваши выводы? – спросила Адель, скользнув взглядом по отчётам судмедэкспертов.

Пожилой мужчина лет пятидесяти, снимая перчатки, окинул взглядом новую сотрудницу. Давно у них не было пополнения. А эта сразу видно – не из простых. – Скорее всего, убийца действовал в состоянии аффекта. Всё сделано неумело, скомкано. Возможно, был пьян. Или…

Адель прервала его, захлопнув папку с результатами вскрытия. – Или это сделал ребёнок.

В ответ на неё уставились четыре пары удивлённых глаз. Лишь Валериан, казалось, был невозмутим и просто наблюдал за действиями Комиссара. Ян нахмурился и приблизился к ней. – Вы хотите сказать, это просто детская жестокость?

Ауэр смотрела на тела, что-то обдумывая. Верно ли она рассуждает? Или снова поспешила с выводами? Общепринятая версия звучала логично, но не вязалась у неё в голове. Не мог взрослый человек так неумело убивать. У неё был опыт и не малый. Она уверена, что взрослый не мог. Это точно сделал ребёнок. Слишком небрежные порезы, словно их наносили не для того, чтобы убить, а для демонстрации. В теле второго мальчика кто-то явно поковырялся ножницами. Адель передёрнулась, представляя, как сначала задушили этих несчастных детей, а потом надругались над их телами.

Махнув рукой, чтобы накрыли тела простынёй, девушка отвернулась и, судорожно выдохнув, забыв, что рядом равные, а не подчиненные, скомандовала – Поехали. Хочу увидеть места преступлений. – Зазвонил телефон. Приложив его к уху, Адель коснулась переносицы. – Да, Эван? Записи готовы? Отлично. Скидывай на мой номер.

Ян Хилл, не добившись от Адель Розали Ауэр внятного ответа, ощутил нарастающее раздражение. Впрочем, спорить он не стал. Сейчас, когда трупный запах въелся в одежду и кожу, хотелось только одного – тепла и крепкого кофе. Попрощавшись с уставшими судмедэкспертами и патологоанатомами, он направился к служебной машине, кутаясь в тонкую куртку от пронизывающего ветра.

В это самое мгновение комиссар Ауэр, обернувшись, поймала взгляд комиссара Андреса. Их глаза встретились, и в этой короткой, напряженной паузе промелькнуло нечто необъяснимое. На лице Андреса не было ни тени улыбки, взгляд был цепким и изучающим. Она почувствовала – он в чем-то ее подозревал. Как, собственно, и она его. Интуиция, профессиональный навык или простое недоверие? Оба ощущали это зыбкое чувство, словно натянутую струну, готовую оборваться в любой момент. Возможно, это было глупо – строить догадки на основании мимолетного взгляда, но многолетний опыт работы в полиции научил их доверять своему чутью. И все же ни один не решился нарушить тягостное молчание, переступить грань.

Оба знали – дыма без огня не бывает. И этот дым, едкий и удушающий, начинал отравлять их работу.

– Вы что там встали, как вкопанные? Бензин нынче не дешевый! Марш в машину! – рявкнул Ян Хилл, высунувшись из окна автомобиля. В одной руке он держал недокуренную сигарету, от которой в морозном воздухе вился тонкий дымок, в другой – связку ключей от служебной машины, поблескивающую сталью. Адель, мельком оглядев его и Валериана, отметила небрежность их внешнего вида. Никакой строгой формы, никаких соблюдений устава. Галстук снял. Здесь, похоже, царили свои правила, отличные от официальных инструкций. То ли плевать хотели на все эти формальности, то ли просто некому было следить за порядком.

Обменявшись еще одним, на этот раз исполненным взаимной настороженности и нескрываемого высокомерия, взглядом, комиссары покинули холодную, бездушную атмосферу морга и направились к автомобилям. Адель села за руль своей машины и, включив фары, медленно тронулась с места, держась на безопасном расстоянии за машиной коллег.

Валериан, погруженный в мрачные раздумья, смотрел в затуманенное окно, нервно перебирая в пальцах монету. Ян заметил его подавленное состояние и насторожился.

– Что с тобой, Вал? Тяжело, понимаю. Я сам едва сдержался, чтобы не выблевать весь завтрак. А вот комиссар Ауэр, надо отдать ей должное, держалась молодцом. Крепкий орешек, – он вновь прикурил сигарету и взглянул в зеркало заднего вида. Машина Адель следовала за ними по пятам, ровно и уверенно. Видно было, что она плохо знает этот район, но ее внимание было приковано к дороге, словно от этого зависела ее жизнь. Переведя взгляд своих темных глаз на профиль друга, Ян с ухмылкой спросил:

– Ну и как она тебе? Дерзкая, даже я прибалдел. Думал, ты ее придушишь на месте. Но видно, что у нее богатый опыт за плечами.

– Опыт… – глухо повторил Валериан, глядя куда-то в бескрайнюю даль. Он словно пробовал это слово на вкус, оценивая его значение. Ответил он лишь спустя несколько томительных минут. – Слушай, Ян. Будь с ней предельно осторожен. Что-то мне подсказывает, что прибытие двадцати с лишним человек в наш отдел – это не просто случайное совпадение.

“Тогда что?” – думал комиссар Андрес, хмуря брови и всматриваясь в стремительно сменяющиеся пейзажи за окном.

Всю дорогу Адель, не теряя времени, изучала записи с камер видеонаблюдения, расположенных в районе совершения преступлений. Качество изображения оставляло желать лучшего – зернистое, расплывчатое, словно она перенеслась на несколько лет назад, в свой родной, провинциальный город, где с инфраструктурой было откровенно плохо. Неужели в этой части столицы, в огромном, главном городе страны, все так же плачевно обстояло дело с видео фиксацией?

Сопоставив данные, Адель убедилась в своей правоте. На детской площадке, в моменты гибели мальчиков, не было никого, кроме детей. Все три убийства произошли в течение одной недели: первое – во вторник, второе – в пятницу, третье – в воскресенье. Четкая закономерность, выбивающаяся из случайности.

– Эван, найди и допроси всех детей, которые находились на этой детской площадке в дни преступлений, – устало проговорила она в телефонную трубку, чувствуя, как силы постепенно покидают ее.

– Уже, комиссар Ауэр, – донесся из трубки взволнованный голос Эвана, сквозь который пробивался шум и переполох. – Мы уже на месте. Когда будете вы?

– Отлично, умницы, – одобрительно хмыкнула Адель. – Скоро буду. С этими… как их там…

Эван, как цепной пес, не отпускал ни одного ребенка, которого удалось идентифицировать по записям с камер. Взволнованные и разгневанные родители пытались спорить, кричали, угрожали жалобами, но он оставался непреклонен, словно каменная стена.

– Ян Хилл и Валериан Андрес, комиссар, – напомнил ей подчиненный и рявкнул в толпу, не отрываясь от разговора. – Так, хватит! Сказано ждать начальство, значит, будете ждать! Здесь идет расследование!

Адель усмехнулась, сворачивая к детской площадке вслед за машиной коллег. Этот мальчик быстро учится. Припарковав автомобиль, она заглушила двигатель, вышла и, захлопнув дверцу, направилась к скопившейся толпе. Эван все еще не сбросил вызов, продолжая разруливать конфликт. Валериан и Ян, не теряя времени, вышли из машины первыми. Комиссар Ауэр подошла к своему подчиненному и, перекрикивая шум, спросила:

– Каково твое мнение? Что-нибудь удалось выяснить?

Эван резко повернулся к ней, вытянулся в струнку и отдал честь.

– Честно говоря, комиссар, я считаю подозрительными двух девочек. – парень кивнул в сторону двух маленьких девочек, стоявших чуть поодаль от основной группы.

Адель невольно удивилась, насколько красивыми были современные дети. Она глубоко вздохнула, пытаясь понять, что именно привлекло внимание Эвана в этих, на первый взгляд, совершенно обычных ребятах. Возраст – около пяти-семи лет. Самые обыкновенные дети. Тот молча передал ей их личные дела, и только тогда девушка обратила внимание на отсутствие родителей рядом с ними.

– Аминет Свон, шесть лет. Сирота, – вслух прочитала комиссар Ауэр, и Эван кивнул. – Скорее всего, она.

Адель прикусила губу, вглядываясь в фотографию девочки. Что-то в ее взгляде было… недетским. Она стала изучать папку второго ребенка. Здесь было гораздо интереснее. Мэри Кроу. Семь лет. Имеется мать, которую часто замечали за пьянством и продажей себя за деньги. Быстро же Эван умудрился всех опросить и составить краткие анкеты. Бедный ребенок. Девушка сглотнула ком, подступивший к горлу, и, передав документы Эвану, направилась к детям. Остальных ребят отпустили на время, для сохранения конфиденциальности.

– Здравствуйте, девочки, – улыбнулась комиссар, присев перед ними на корточки. Аминет напряглась, нервно перебирая пальцами край своего старого платья, а вот Мэри, напротив, была спокойна и уверена в себе. Мельком оценив их потрепанную одежду и борясь с внезапно возникшим желанием забрать их к себе, отмыть, накормить и привести в порядок, Адель мягко спросила:

– Что вы знаете о погибших мальчиках? Что вы видели в те дни на площадке?

В это время Эван что-то оживленно обсуждал с Валерианом и Яном. Они стояли за машиной, поэтому их не было видно. Постороннему могло показаться, что девушка осталась одна с двумя маленькими девочками.

Аминет нервно затараторила что-то невнятное, путаясь в словах, а Мэри, напротив, спокойно и уверенно отвечала на вопросы, утверждая, что все сделал восьмилетний сосед. Буйный мальчик, который постоянно всех бил и обижал. Комиссар Ауэр заметила, как Мэри явно давила на свою подругу, манипулируя ею. В глазах Аминет мелькнул испуг, зеленые глаза расширились, и Адель наконец-то нашла то, что искала.

Поднялась и обернулась, чтобы что-то сказать Эвану, но не успела.

Ее резко потянули в сторону и крепко прижали к чьей-то крепкой груди. Сердце бешено заколотилось в груди, дыхание перехватило. Адель подняла растерянный взгляд и увидела над собой лицо Валериана. Тот, нахмурившись, смотрел на Мэри, в руке которой сверкнули ножницы. Только тогда комиссар все поняла. Девочка хотела напасть на нее, думая, что больше ничего не остается. Ведь парней из-за машины и правда не было видно. А остыльные разошлись по периметру. Расчет был хорошим. Но что могло толкнуть семилетнюю девочку на такое?

Взгляд мелькнул вниз, всматриваясь в поведение и внешний вид. Осознание обожгло, словно кипятком. Все сложилось в ужасающую картину. Тело Мэри было испещрено синяками и ссадинами. Внутренние органы болели. Боль между ног не утихала. Мать, ради куска хлеба и дозы алкоголя, продавала свою дочь своим клиентам, превращая ее жизнь в кошмар. А девочка, не в силах справиться с этой невыносимой болью, решила мстить. Не мужчинам – они слишком сильны и опасны. А мальчикам. Они ведь слабее, беззащитнее. Легкая добыча, на которой можно выместить всю свою злость и отчаяние.

Именно поэтому Адель и потеряла бдительность, безрассудно повернувшись к ней спиной. Почему она наивно предположила, что Мэри не тронет ее, женщину? Рассчитывала на какое-то ложное чувство солидарности? Глупо. Очень глупо. В этот момент девушка осознала всю свою ошибку. Северная часть города – клоака порока и отчаяния, где выживают сильнейшие. Здесь опасны все, даже дети. Особенно дети.

Ян, молниеносным движением, вырвал из рук ребенка ножницы и крепко схватил ее за тонкие запястья. Та не сопротивлялась, словно понимая всю тщетность своих усилий. Признала поражение. Эван, не теряя времени, помог увести обеих девочек в служебную машину.

Как семилетний ребенок может быть таким жестоким, таким сломленным? Взгляд Адель беспокойно метался вокруг, словно она потеряла ориентир в этом мире. Она привыкла ждать опасности от взрослых преступников, матерых рецидивистов. Иногда от озлобленных подростков. В крайнем случае – от травмированных мальчиков, на которых давила жестокость этого мира. Бывают случаи, ничего не попишешь. Однако этот случай заставил ее задуматься. А все ли женщины действительно так невинны и беззащитны, как любят себя выставлять? Если даже маленькая, хрупкая девочка способна на такую хладнокровную жестокость, то что говорить о взрослых женщинах, закаленных жизненными обстоятельствами?

Адель, очнувшись от оцепенения, почувствовала, что все еще находится в чужих руках. Валериан, не отпуская, молча смотрел на нее сверху вниз, словно пытаясь разгадать тайну, скрытую в глубине ее души. Она будто проснулась от дурного сна и, наконец, осознала, что слишком долго стояла на месте, позволяя шоку парализовать ее.

Ее это не смущало. Как могли бы подумать многие, знающие ее характер. Конечно, нет. Вниманием мужчин девушка никогда не была обделена. Но внимание от незнакомцев, особенно от тех, с кем ей предстояло работать в таком опасном и непредсказуемом месте, могло быть чревато последствиями.

– Спасибо, комиссар Андрес, – произнесла Адель, делая шаг в сторону, пытаясь освободиться из его хватки. Она встретилась с ним взглядом и, стараясь сохранять невозмутимый вид, спросила – Как вы поняли? Что заставило вас заподозрить Мэри?

Тот, не торопясь, достал из кармана сигарету, прикурил и, выдохнув дым в морозный воздух, небрежно ответил:

– Следил за вами.

Девушке стало не по себе от этих слов. Она почувствовала себя загнанной в угол, словно за ней постоянно наблюдают. Усмехнувшись, чтобы скрыть свое волнение, она, вновь ощутив острое желание задать ему вопросы о таинственном архиве, в который ей и ее команде почему-то был закрыт доступ, спросила:

– Зачем?

Валериан хмыкнул и покачал головой, словно говоря с маленьким ребенком, не понимающим простых вещей – Чтобы вы не натворили дел.

Адель фыркнула, закатывая глаза. Она подошла к нему ближе, нарушая личное пространство, испытывая его реакцию. Запах табака, исходивший от этого самоуверенного придурка, напомнил ей об отце. О папе. Он курил всю свою жизнь, и этот запах, одновременно раздражающий и знакомый, был частью ее детства. Марка сигарет была той же самой.

Без предупреждения, она выхватила у него сигарету из пальцев и бросила на землю, безжалостно спокойно раздавив ее каблуком.

– Чтобы я не натворила дел? Тогда вам, вероятно, придется меня убить.

– Не подкидывайте мне заманчивых идей, госпожа Ауэр, – в его взгляде что-то опасно блеснуло, но девушка этого не заметила, поглощенная собственным раздражением. Лишь криво усмехнулась и покачала головой, давая понять, что ее не запугать.

На этом они и расстались, каждый направился в свою сторону.

В итоге все обернулось именно так, как и предполагала Адель. Мэри, сломленная и озлобленная, действительно была убийцей. Аминет, запуганная и зависимая от подруги, лишь прикрывала ее и, возможно, помогала совершать преступления. Но это уже не имело значения. На следующий день Аминет нашли мертвой в камере. А Мэри лишь улыбалась, глядя прямо в глаза Адель: "Она была очень похожа на мою маму. Как и вы". Уснуть в ту ночь Ауэр так и не смогла.

Прошло две недели. Долгие, изматывающие две недели. За это время она более или менее сдружилась с Яном Хиллом. Тот оказался неплохим парнем, всегда готовым прийти на помощь и не задающим лишних вопросов. Чего нельзя было сказать об остальных сотрудниках отдела. Кто-то относился к ней с опаской, кто-то с презрением, а кто-то с открытой враждебностью. И был еще один… один самоуверенный тип, который обожал ее подкалывать. Постоянно. И, что самое интересное, это было взаимно.

– О боже, Вал… Я нашел твою женскую версию! – с притворным ужасом воскликнул Ян, внезапно прервав тишину кабинета. Адель и Валериан одновременно закатили глаза, устав от его бесконечных шуточек.

Глава 5

Девушка с каждым днем работы в этом отделе все больше замечала странности, которые не укладывались в её представления о честности и профессионализме. Иногда порядок задержания подозреваемых нарушался – задержание происходило в неправильной последовательности, что могло привести к юридическим ошибкам. В других случаях она сталкивалась с неправильным ведением рапортов, где важные детали намеренно упускались или искажались. Такие нарушения не оставались без последствий – за них полагались выговоры и штрафы, но, казалось, это никого особо не волновало.

Особенно тревожило то, что неправильная документация и формальное пренебрежение к своей работе были лишь верхушкой айсберга. Подчинённые и некоторые коллеги вели себя с пренебрежением как по отношению друг к другу, так и к подчинённым. Они открыто демонстрировали наплевательское отношение к службе и к тем, кто должен был им подчиняться. И, что удивительно, эти «идиоты» даже не пытались скрывать своё бесцеремонное поведение, словно считая, что им всё сойдет с рук.

В резком контрасте с этим, подчинённые Адель Ауэр всегда слыли доброжелательными и честными сотрудниками, на которых можно положиться. А те, с кем она сейчас вынуждена была работать, казались ей настоящими тварями – бездушными и жестокими людьми, которые не стеснялись проявлять своё хамство и издевательства. За последнюю неделю Эван, один из её коллег, неоднократно жаловался ей на грубость и несправедливое отношение со стороны других сотрудников. Казалось, что они ведут себя не как взрослые профессионалы, а как дети, которые просто не понимают, что такое ответственность.

Адель Ауэр была яркой идеалисткой и строгой сторонницей закона. Для неё справедливость и порядок были не просто словами, а основой всей жизни и работы. Она искренне верила, что её долг – защищать граждан и обеспечивать безопасность общества. Для неё работа в полиции была не просто профессией, а настоящим призванием, требующим неукоснительного соблюдения честности и прозрачности. Даже если это означало, что ей придётся противостоять коррупции и беззаконию внутри собственного отдела, она была готова идти до конца.

Девушка мечтала о мире, где закон действительно работает, где каждый сотрудник служит людям, а не своим личным интересам. Благодаря её умению и порой жестким мерам, в центральном отделе почти не осталось взяточников – это была маленькая, но значимая победа. Её мнение начали уважать даже директор и старшие офицеры, хотя вначале они относились к ней с презрением из-за её другой национальности. Но Адель не обращала внимания на предвзятость – её главной целью оставалась правда и справедливость, ради которых она была готова рисковать даже своей карьерой.

Адель без особых проблем, поздним вечером, прошла внутрь через задний вход в отдел. Её шаги эхом отдавались в пустых коридорах, и она направилась к архиву – одному из ключевых, но часто забываемых мест в Северном Отделении Борьбы с Преступностью (СОБП). Архив – это структурированное хранилище огромного массива документов, материалов и информации, связанных с деятельностью правоохранительных органов. По идее, здесь должно быть всё строго по порядку: документы аккуратно разложены, система хранения отлажена, а доступ к важной информации – максимально упрощён.

Однако, войдя в помещение, Адель сразу ощутила странную атмосферу заброшенности. Пыль лежала толстым слоем на полках и стопках бумаг, воздух был тяжелым и немного затхлым. Казалось, что сюда почти никто не заходит, и это вызывало у неё внутреннее раздражение и недоумение: «Как же эти придурки вообще ведут дела, если даже архивом не занимаются?»

Архив содержал разнообразные документы: уголовные дела, протоколы допросов, акты, отчёты и другие материалы, которые могут понадобиться для расследований или судебных процессов. Все бумаги должны были быть организованы по чёткой системе – будь то по типу дела, дате или номеру дела – чтобы максимально облегчить поиск нужной информации. Именно архив, по идее, должен обеспечивать своевременный и уполномоченный доступ к документам для сотрудников полиции, следователей, а при необходимости – и для судебных органов.

Особое значение имела конфиденциальность: многие документы содержали личные данные граждан и другую чувствительную информацию, поэтому архив обязан был обеспечивать надёжную защиту от несанкционированного доступа. Кроме того, в соответствии с законодательством и внутренними регламентами, здесь регулярно проводилась работа по уничтожению документов, срок хранения которых истёк, чтобы не накапливать ненужный и потенциально опасный архивный груз.

Адель не могла точно сказать, что именно её сюда потянуло. Возможно надеялась, что дело Тео еще было здесь?

“Тео, Тео… Где же ты?” – тихо шептала Адель, погружаясь в пыльные страницы старых дел, чей возраст колебался от пяти до почти десяти лет. Она тщательно изучала документацию, пытаясь найти хоть какую-то зацепку, хоть малейший намёк. Но с каждым новым листом всё больше бросались в глаза странные, неофициальные пометки и записи, которые явно не должны были там быть.

Перед ней раскрывались дела, на первый взгляд обычные, но с подозрительными деталями:

> Дело №15: 25 сентября 20ХХ года. Оушен Заер, 35 лет. Убийство.

> Задержанный: Филлип Стоун.

> Откуп: 15000 евро

Или:

> Дело №16: 13 октября 20ХХ года. Эллис Ксан, 19 лет. Изнасилование.

> Задержанный: Стюарт Хоулс.

> Откуп: 8000 евро

С каждой новой страницей дыхание Адель становилось всё тяжелее. Что означало это слово «откуп»? Получалось, что отдел просто находил виновных и отпускал их за деньги? Взятки? Глаза метались по записям, пытаясь осмыслить, что же происходит в этом отделе. Как могла существовать такая безнаказанность? Что за чертовщина творится здесь?

Её направили на слежку за северным отделом. Но зачем? Почему именно этот отдел? Ведь он и рядом не стоял с тем, где работала сама Адель. Опять деньги? Или что-то ещё? Вопросов было слишком много, а ответов почти не было.

Внезапно взгляд упал на закрытый шкаф, загороженный деревянными бревнами – словно специально, но не слишком тщательно. Замок на шкафу был простой, и никто из сотрудников, казалось, не собирался его вскрывать. Адель понимала – она чужая здесь, и ничто не мешает ей проверить содержимое.

Она начала отодвигать бревна, но порезалась о одно из них – из пальца потекла кровь. Не обращая внимания на боль, девушка быстро убрала капли языком и сосредоточилась на шкафе. Взломать замок оказалось проще простого – используя трюк с отмычкой, Адель потянула дверцу на себя и замерла.

Перед её глазами лежали мешки, каждый с подписью – фамилиями, многие из которых были хорошо известны. Это были фамилии, связанные с преступными организациями, несмотря на заявления, что мафия давно ушла из этих регионов. Рука девушки сама потянулась к одному из мешков. Она ахнула, увидев крупные купюры. Чертовы нелегалы!

Это и были те самые деньги, которые взымаются за свободу преступников? Со дня смерти её брата Тео прошло уже много лет. Значит, с тех пор богатые ублюдки покрывались этим отделом, избегая наказания.

Адель быстро сфотографировала содержимое мешков на телефон, затем аккуратно вернула всё на место. Закрыла дверцу шкафа и прикрыла её бревнами, словно пытаясь запечатать эту грязную тайну.

Черт бы их побрал. Нужно срочно доложить начальству, в центральный комитет. Там разберутся. Они… Но в глубине души Адель понимала: если сейчас уйти – убийца брата так и останется безнаказанным. Нет, нельзя просто так отступать.

Девушка углубилась в изучение документации именно того года, когда погиб её старший брат. С каждой страницей её удивление росло – суммы, указанные в делах, казались всё более странными и нелепыми. Усталость постепенно накатывала, время стремительно приближалось к полуночи, но Адель не могла остановиться – внутри неё жила надежда найти хоть что-то, что прояснит трагедию.

Наконец, под руку попалось нужное дело. Но шок и непонимание охватили её одновременно – информация не сходилась. Не было никакого «Теодора Ауэра» в этих документах. Вместо него значился «Теодор Рихтер». Пальцы девушки замерли над листом, сердце забилось быстрее.

– Что?.. – прошептала она, не веря своим глазам.

Он сменил фамилию? Когда? Зачем? Почему? И был ли это действительно он? В голове возникали тысячи вопросов без ответов.

На листе было написано:

> Дело №17: 5 ноября 20ХХ года.

> Теодор Рихтер, 23 года.

> Умышленное ДТП.

> Задержанный: Миккаел Аннар

> Откуп: 5000 евро

Внезапно что-то внутри Адель оборвалось. Жизнь её брата, её родного человека, была оценена всего в 5000 евро? Это казалось невозможным и жестоким. Как могла цена человеческой жизни быть такой низкой, такой ничтожной? В этот момент в сердце девушки вспыхнуло пламя гнева.

Внезапно Теодор услышал крики и шум. Сердце его забилось быстрее – это были звуки, которые не предвещали ничего хорошего. Он бросился в сторону звуков и вскоре наткнулся на группу местных хулиганов, которые окружили сестру. Она стояла в центре круга, испуганная и растерянная, пытаясь дать отпор.

Тео не раздумывая бросился вперед. Он знал, что должен защитить сестру любой ценой – Эй! Отпустите её!

Парень был старше и сильнее. Он успокаивал её тихим шёпотом – Не бойся, я с тобой – словно подбадривающая молитва, эти слова помогли ей собраться.

После того как последние из них скрылись в темноте леса, Тео обернулся к Адель. Она стояла с широко открытыми глазами, полными восхищения и благодарности. Он подошел к ней и обнял крепко – Ты в порядке? – спросил он с беспокойством в голосе.

– Да… Спасибо тебе, – прошептала она, чувствуя себя в безопасности рядом с братом.

Эта ночь навсегда осталась в их памяти как момент, когда брат стал не только защитником, но и героем для своей сестры. Их связь укрепилась еще больше, и они знали, что вместе могут преодолеть любые преграды.

Могли бы. Бы. Эта чертова частичка “бы”.

Зажмурившись, Адель снова уставилась на одно единственное имя, которое не давало ей покоя:

Миккаел Аннар.

Вот он. Тот, кого она искала.

«Я тебя, мразь, найду, Миккаел Аннар. Твоя спокойная жизнь кончилась, когда я появилась в этом городе», – думала она, сжимая зубы от злости и решимости. В этот момент её размышления прервало неожиданное дыхание за спиной, заставившее девушку вздрогнуть.

– Волосы не мешают? – тихий, но угрожающий голос прозвучал прямо над её головой.

Тело среагировало мгновенно – без раздумий она схватила пистолет, который лежал рядом, и ударила им в висок незнакомца. Тело с глухим стуком упало на пол. Если бы в отделе ночью кто-то был, этот звук разбудил бы всех. По коже Адель пробежали мурашки – она испугалась, но это было неосознанно, просто боевая привычка.

Опуская взгляд на упавшего, она прищурилась и поджала губы – Ой… – поняв, что это не кто иной, как Комиссар Андрес, девушка вообще опешила – Ой!

Присев на корточки перед Валерианом, она прикусила губу и заправила прядь волос за уши.

– Да нет, не мешают. Черт. Чувак, ты это… – она слегка толкнула его в бок – Живой?

Ответа не последовало. Адель наклонилась, положив голову на его грудь, чтобы почувствовать биение сердца. Сердце билось ровно, дыхание было спокойным. Девушка подняла взгляд и внимательно рассмотрела лицо перед собой.

Его которткие тёмные волосы, густой волной рассыпались по кафельному полу, придавая ему некую беспечную небрежность. Брови были слегка нахмурены, а губы едва приоткрыты, создавая впечатление, будто он просто спит.

Несмотря на спокойствие, в его лице чувствовалась какая-то непередаваемая энергия – та, что могла раздражать и даже пугать. Он был брюнетом с глубокими синими глазами, похожими на океан – глазами, которые казалось, могли заглянуть прямо в самую душу. В сочетании с острыми чертами лица и лёгкой щетиной это создавал образ человека, способного легко очаровать, но в то же время – выбесить и даже убить.

Адель наблюдала за Валерианом всю неделю, уделяя ему больше внимания, чем Яну. Ян хоть и был непростым человеком, но в целом вел себя довольно доброжелательно, тогда как этот парень – настоящий раздражитель. Между ними было ощущение давней неприязни, будто они знали друг друга всю жизнь. Именно поэтому их споры были настолько частыми и напряжёнными. Валериан казался человеком, который всегда точно знает, чего хочет, и умеет добиваться своего, даже если это просто закрытие разговора на своих условиях.

Он был… странным. Нет, не просто странным – в нём явно была скрытая антипатия к Адель. Возможно, причина была в том, что она всегда могла дать ему отпор – была одной из немногих, кто не боялся с ним спорить. Она не собиралась уступать никому, особенно таким, как он. Её желание доказать, что она не прогнётся под давлением, было сильнее любого страха. Ей хотелось доказать этому ублюдку, что она не из тех, кто прогибается под таких, как он. Никогда.

Присутствие Валериана могло вызывать разные эмоции – от раздражения до восхищения, в зависимости от того, кто на него смотрел. Но одно было очевидно: за его внешним спокойствием скрывалась мощная энергия, способная как вдохновлять, так и пугать.

– Нечего так подкрадываться к людям, – усмехнулась Адель, поднимаясь с корточек. – Здесь тебя оставлю, чтобы не повадно было.

В этот момент из кармана его джинсов послышался звонок телефона. Адель нахмурилась и достала мобильник. Номер был незнакомым. Несколько секунд она колебалась, но всё же подняла трубку – молча.

С другой стороны, повисла тишина, а затем раздался хриплый, грубый голос:

– На следующей неделе собрание. – Адель напряглась. Сердце забилось сильнее. – Объясни им, почему деньги перестали поступать. Или придумай что-нибудь. Не забывай, от этого зависит твоя свобода. Миккаел собирается приехать в столицу в пятницу, отель «Золотой Закат». Убедись, что он не сделает глупостей. Отбой.

Громкие гудки звенели в ушах, пока Комиссар Ауэр все еще держала мобильный у уха. Её зеленые глаза устремились на Валериана, лежащего неподвижно на полу. В голове промелькнули сотни мыслей – дрожь сковала руки, дыхание стало учащённым. Как этот придурок связан с Аннарами? Просто шестерка, исполняющая приказы? Свой человек внутри правоохранительных органов? Или что-то большее?

Возможно, ответ на её самые мучительные вопросы скрывался именно в нём. Адель опустила руку с телефоном, прикрыла глаза и на мгновение позволила себе почувствовать всю гамму эмоций: интерес, ненависть, жажду мести.

Тайны – у каждого они есть. Но что стоит раскрыть даже одну из них? Какую цену придётся заплатить?

Сделав глубокий вдох и медленный выдох, Адель решительно встала. Впереди – дорога домой. К себе домой, в соседний город.

Что-то внутри подсказывало ей, что настало время копаться не только в чужих архивах, но и в тайнах собственной семьи.

Глава 6

Она устала и мечтала лишь об одном – уютно устроиться с чашкой ароматного чая и любимой книгой. Но сейчас не время для отдыха. Нужно кое-что выяснить.

Адель осторожно проникла внутрь. Да, именно проникла – видимо, после последнего раза родители сменили замок. Девушка не осуждала их, даже поддерживала – так и надо. Её путь пролегал через открытое окно в ближайшей комнате, ведь ключа у неё не было.

– Вы чего делаете?! Я сейчас полицию вызову! – раздался резкий голос сзади.

Адель закатила глаза, достала удостоверение, стараясь не упасть с высоты:

– Я сама полиция. Не лезьте, ради бога. Иначе придётся скорую вызывать.

– Кому? – недоумённо спросила женщина, наблюдавшая это странное представление.

– Вам, если я свалюсь! – воскликнула Адель и, собрав всю волю в кулак, всё же забралась на второй этаж, зацепившись за подоконник.

Рядом оказался чердак. "Господи, сколько здесь хлама. И зачем маме всё это?" – думала Адель, пытаясь отдышаться после своего маленького восхождения. Уперевшись руками в колени, она прикрыла глаза. «Можно было просто позвонить родителям и спросить. Но нет – надо играть в следователя, будто работы мало», – мысленно ворчала она себе.

Среди груды коробок её внимание привлекла одна – необычная, покрытая слоем пыли. С любопытством Адель заглянула внутрь. Там лежали старые фотографии, письма и разные вещи из её детства. Среди них лежал свёрток, аккуратно завязанный бечёвкой.

Она развязала его и обнаружила свидетельство о рождении. Но при ближайшем рассмотрении сердце её замерло: вместо привычного имени «Адель» на документе значилось «Агния Аэль Рихтер».

Недоумение охватило девушку. Почему у неё другое имя? Почему родители никогда не говорили о смене имени и фамилии? Воспоминания из детства всплывали в её голове – разговоры родителей, их взгляды, когда она спрашивала о постоянных переездах. Всё теперь казалось искажённым, наполненным тайнами и недосказанностью.

Несколько свидетельств о рождении. Разные имена, разные фамилии. Разные даты рождения и места рождения.

С каждой минутой волнение сплеталось в тугой узел, сковывая дыхание и затуманивая рассудок. Адель, словно загнанный зверь, лихорадочно искала выход из этого лабиринта сомнений и страхов. Она перебирала в голове все возможные объяснения, словно драгоценные камни, надеясь найти среди них тот, что подойдет к замку ее терзаний: от банальных описок в старых архивах, до зловещих тайн, спрятанных в глубине ее родословной.

Воспоминания о родителях наплывали, как мутные видения, искажая привычные черты и заставляя усомниться во всем, что она знала об этих людях. Их лица, всегда казавшиеся ей такими открытыми и честными, теперь приобрели оттенок скрытности и настороженности. Она вдруг осознала, что они всегда были чрезмерно осторожными, будто жили в постоянном ожидании какой-то опасности. "Не привлекай к себе внимания, Адель. Держись в тени. Не выделяйся". Эти слова, произнесенные десятки раз, сейчас звучали, как навязчивое предостережение, как попытка уберечь ее от чего-то, что она не должна была знать.

И тут же всплыло в памяти упрямое лицо отца, его твердый взгляд и категорический отказ отпускать ее в столицу. Может быть, он предвидел, что ее любопытство и настойчивость приведут к раскрытию какой-то давней, тщательно скрываемой тайны? Может быть, он просто хотел защитить ее, оградить от той опасности, которая таилась в этом огромном, безликом городе?

Сердце болезненно сжалось при воспоминании о Тео, ее старшем брате. Он был таким жизнерадостным, таким амбициозным. Он тоже уехал в столицу, чтобы построить свою жизнь, и… погиб. Несчастный случай, сказали тогда. Но теперь, сопоставляя факты, Адель уже ничему не могла верить. Перед смертью Тео сменил фамилию. Вернул ту, что была дана ему при рождении, ту, которую, по всей видимости, скрывали долгие годы. Может быть, именно это и послужило спусковым крючком? Может быть, он случайно узнал слишком много и поплатился за это жизнью?

Взгляд снова зацепился за незнакомое имя, начертанное на одном из старых документов. Агния Рихтер. Эти два слова, диссонировали в отлаженной мелодии ее жизни. "Кто я?" – этот вопрос пронзил ее сознание, словно молния. Почему родители могли изменить ей имя? Что заставило их пойти на такой шаг?

Ответа не было. Лишь давящая тишина и нарастающее чувство тревоги.

Адель быстро достала телефон и сфотографировала все документы, стараясь запечатлеть каждую деталь, каждую строчку, каждую печать. Затем она аккуратно убрала все на место, стараясь не оставить никаких следов своего присутствия. Вылезла все так же через окно, с той же грацией и бесшумностью, которыми гордилась, выполняя свои полицейские задания.

Теперь ей придется допросить родителей. Не поговорить, не попытаться узнать правду, а именно допросить. И она знала, что это будет тяжело. Они никогда не были откровенными с ней, всегда обходили острые углы и уходили от неудобных вопросов. Просто так они не ответят. Это слишком серьезно. Но сейчас она не могла позволить себе эту встречу. Сначала нужно разобраться с мудаками из СОБП, которые посмели ей угрожать. Нужно выяснить, кто за ними стоит, и чего они хотят. Нужно развязать этот клубок лжи и интриг, чтобы добраться до правды, какой бы горькой она ни была.

Звонок, поступивший спустя час, заставил ее резко дернуться прямо за рулем. Она мчалась по трассе, возвращаясь в столицу, словно убегала от призраков прошлого, когда резкий звук телефона вырвал ее из омута размышлений. Черт. Совсем забыла выключить его. На экране высветился знакомый номер.

Мобильный, зажатый между плечом и ухом, хрипел недовольным голосом начальника:

– Ауэр, вас весь отдел обыскался. Эван пока руководит операцией, ждут вас. В клубе “Норино” убийство. Два трупа. Скорее всего наркоманы, но еще не выяснили.

Каждое слово, словно ледяной душ, отрезвляло комиссара. Убийство. "Норино". Сердце неприятно кольнуло. Адель всю жизнь боялась скорости, никогда не поднималась выше семидесяти. Смерть брата, оборванная чертовыми гонками, навсегда оставила шрам.

Переложив мобильный, девушка с усилием ответила:

– Так точно. Скоро буду. Пришлось отъехать по семейным обстоятельствам.

По ту сторону провода раздался сонный зевок, прикрытый рукой.

– Я все понимаю, дорогая. Прекрасно понимаю. Кстати, слышал у тебя в следующем году свадьба. С этим связано?

Адель устало выдохнула, чувствуя, как наваливается груз невысказанных тайн.

– Нет, просто решила углубиться в свои корни. Возникли неожиданные обстоятельства, – она замерла, словно перед пропастью, вспоминая тусклые фотографии, сделанные в архиве. – Начальник, я на днях к вам заеду. Нужно кое-что обсудить. Это важно.

– Конечно, Ауэр. Заезжай в любое время. Наши парни по твоим выходкам уже соскучились. Без тебя и твоих ребят в отделе все как-то не так.

Комиссар хмыкнула, с силой выворачивая руль на поворот к столице. В глазах блеснули искры усталости и решимости.

– С радостью. Передайте этим охламонам, что демон скоро придет по их души.

Она нажала на газ, и автомобиль, пробуждаясь от спячки, рванул вперед, проглатывая ночную мглу.

Атмосфера ночного клуба, где произошло преступление, насыщена контрастами и напряжением. Входя в клуб, посетители погружаются в мир ярких огней и громкой музыки, которая бьется в такт сердцу. Стены оклеены темными панелями, а неоновые вывески сверкают яркими цветами, создавая ощущение праздника и беззаботности.

На танцполе толпа людей двигается в ритме музыки, их лица освещены мерцающими огнями. Смех и крики переплетаются с басами, создавая шумный фон, который заглушает любые разговоры. Однако, несмотря на общий весёлый настрой, в воздухе витает легкое напряжение – кто-то из посетителей внимательно наблюдает за окружающими, а кто-то прячет свои истинные намерения за ширмой веселья.

В углу клуба расположился бар, где бармены ловко смешивают коктейли, подавая их в ярких стаканах с зонтиками и фруктами. За стойкой собираются группы людей, обсуждая последние новости или делая ставки на то, что произойдет дальше. Но среди них есть и те, кто кажется настороженным, их взгляды скользят по толпе, словно ищут кого-то или что-то.

Музыка вдруг кажется слишком громкой и неуместной. Внезапный крик или звук удара резко контрастирует с весёлой атмосферой. Люди останавливаются, поворачиваются в сторону источника звука, и в воздухе повисает напряжение. Некоторые начинают паниковать, другие пытаются понять, что произошло. Свет неона начинает казаться холодным и чуждым, а тени становятся длиннее и угрожающе.

Запах алкоголя и пота смешивается с чем-то более резким – страхом и неопределенностью. В этот момент клуб превращается из места веселья в арену хаоса. Крики, шепоты и звуки шагов по стеклянному полу создают симфонию тревоги. Люди стремятся покинуть клуб, но двери кажутся запертыми, как будто сам клуб не хочет отпускать своих посетителей. Каждый взгляд полон недоумения и страха. Внезапно клуб, наполненный радостью и свободой, оказывается местом, где тени законов и человеческих страстей сливаются воедино, создавая мрак и неопределенность.

Адель, вынырнула из ночной мглы прямо к Эвану и собравшейся команде. Не тратя времени на приветствия, она, приказала:

– Никого не впускать и не выпускать!

Стук ее каблуков, отчетливый и властный, прорезался сквозь панику и хаос, царившие в клубе. Она двигалась, как запрограммированный механизм, направляясь прямо в эпицентр трагедии, где, словно каменная статуя, застыл Ян в окружении инспекторов.

Два тела. Лежали лицом вверх, искаженные предсмертной гримасой. Явные признаки передозировки: лица багрово-розовые, почти малиновые, кожа сухая, словно пергамент, из приоткрытых ртов сочилась пена – явно в прошлом сопровождающаяся рвотой.

Адель, не брезгуя, опустилась на одно колено, коснувшись пальцами холодной шеи одного из мертвецов. Усталый вздох сорвался с губ. Жесткий, отрывистый жест в сторону прибывшей кареты скорой помощи. Вечно они опаздывают.

– Асфиксия. Увозите.

Ян, так и не успевший толком поздороваться, лишь кивнул. Бюрократия, проклятый регламент – вся эта бумажная волокита ложилась на его плечи. Кому же еще, кроме него?

Ауэр отдала короткий приказ подчиненным: изъять записи с камер наблюдения клуба. Сама же отошла в темный угол, в спасительную тишину. Она не выносила таких пространств, набитых людьми, словно консервная банка. Чувствовала себя запертой. Тяжело дышать. Паника, липкая и удушающая, подкрадывалась все ближе. Даже дверей не видно за этой шевелящейся массой.

Неожиданный, ледяной захват. Чья-то рука вцепилась в запястье Адель, словно клещами, пронзая кожу обжигающим холодом.

– Что ты видела? – прошипел грубый, ледяной голос. Валериан. В его глазах вспыхнул зловещий, нечеловеческий огонь.

Адель попыталась вырваться, но пальцы, словно стальные тиски, сжимали ее руку.

– Андрес, пусти! Больно! – прошипела она, чувствуя, как с каждым мгновением боль нарастает.

Валериан проигнорировал приказ. Его хватка переместилась на подбородок Адель, сдавливая кости до тупой, нарастающей боли.

– Я теряю терпение. Отвечай, – властно потребовал он, заставляя ее смотреть в его безумные глаза. – Что. Ты. Видела?

Страха не было. Лишь мгновенно вспыхнувшая ярость. Инстинктивное желание вырваться, разорвать эту цепь, сломать захватившие ее руки.

– Отвали от меня! – выплюнула она, дернувшись всем телом.

– Ты нашла то, что не должна была, – не вопрос. Констатация факта, вынесенный приговор. Его взгляд, проникающий в самую душу, сломил бы любого. Любого, кроме Адель. Она знала таких. Тварей, продающих закон за горсть серебра, играющих на обеих сторонах.

Боль в запястье стала невыносимой, пронзающей. Несмотря на железную выдержку, из горла вырвался приглушенный стон.

– Руки убери, я сказала!

– Ты не в том положении, чтобы приказывать, девочка, – прошипел Валериан, грубо дернув ее подбородок вверх, заставляя смотреть в его бешеные глаза. – На меня смотри!

– Нахер пошел, – ответила Адель тем же тоном, не отводя взгляда. В ее глазах плясал такой же опасный огонь, как и в его.

Тень, скользнувшая по его лицу, обнажила всю палитру: гнев, ярость, презрение, отвращение. Валериан смотрел на Адель, словно на назойливую муху, проблему, требующую немедленного решения.

– Жить надоело? – прозвучал тихий, зловещий вопрос, неестественно спокойный. Склонив голову набок, Валериан продолжил – Или ты сейчас отдаешь все, что успела снять. А я знаю, что ты успела все снять. Ты не глупая, Ауэр. Знаешь, что после доноса ничего уже не найдут. Убираешься со своими шавками из моего отдела, или…

– Или что? – дерзко перебила Адель, стараясь не обращать внимания на адскую боль. С каждым его словом, хватка становилась все невыносимее.

Андрес наклонился ближе, накрывая ее своей тенью.

– Или… ты поймешь, что мир гораздо сложнее, чем ты думаешь. И что у таких тайн есть очень высокая цена. Для всех. Особенно для тех, кто их раскрывает. Я могу заставить тебя исчезнуть так, что никто и не вспомнит, что ты когда-либо существовала. Или, что хуже, сделать так, чтобы ты оказалась врагом для всех, кого любишь, – он до невыносимой боли сжал ее подбородок и приподнял выше. Схватил за шею и прижал к стене, заставляя Адель вскрикнуть от боли. – Хотя такие суки, как ты, даром никому не нужны. Но вот, тебе явно нужна твоя семья.

Холодный пот выступил на ее лбу, но Адель не дрогнула. Лишь стиснула зубы и схватила его за руку, державшую ее горло.

– Только тронь их, мразь. Я тебе во сне горло перережу.

Валериан скептически вскинул брови.

– Да что ты говоришь, детка? – усмехнулся он и приблизился к ее лицу так близко, что дыхание опалило ее кожу. – У тебя духу не хватит. Ты слишком слабая, для того, чтобы убивать. А вот меня не смей недооценивать. Ты поняла? – он считал, что напугал ее. Он ошибся.

С удовлетворением отпустив ее, Валериан нагло залез в задний карман ее брюк, выхватил телефон и с хрустом разломил его пополам.

Адель, ощущая, как воздух с трудом просачивается сквозь сдавленное горло, ухватилась за него, словно пытаясь вернуть контроль над собой. Внезапно ее губы скривила злая усмешка. Она запрокинула голову и издала хриплый, почти безумный смех, словно высмеивая всю нелепость ситуации. Закончив, она кивнула, словно соглашаясь с чем-то, что было известно только ей.

– Я поняла, – медленно проговорила она, глядя Валериану прямо в глаза. – Тебя сделали таким. Вырастили типичным сыном коррупции, пешкой, для которой чужие жизни ничего не значат. Тебе ведь нелегко, да? Вечно быть инструментом в чьих-то руках. Никто не видит в тебе человека, только средство достижения цели.

Она видела, как ярость вспыхнула в глазах Андреса, как задрожали его ноздри, но уже не могла остановиться.

– И вот ты, вместо того чтобы бороться с грязью, сам в ней увяз. Ты – позор мундира, крыса в рядах полиции, предавшая всех, кто верит в закон. И что заставило тебя? Деньги? Власть? Страх? Мафия давно сгнила, но ее метастазы проникли в самое сердце страны. Какая ирония, да?

Адель выпрямилась, оттолкнулась от стены и сделала шаг к Валериану. Страха не было. Только холодная, расчетливая ярость.

– Как тебе живется с сознанием того, что ты – всего лишь пешка в преступной игре? Думаешь, твои хозяева пощадят тебя? Нет, Андрес. Ты будешь разменной монетой, расходным материалом.

Она схватила его за воротник, приблизив свое лицо к его. В ее глазах плескалось отвращение, смешанное с жалостью.

– Нас много, – прошептала она. – Мы – те, кто еще не продался, кто верит в справедливость. Мы будем бороться с вами, пока не вытравим эту гниль из системы. И я готова отдать за это жизнь. А потом я лично удостоверюсь, что ты сгниешь в тюрьме, или еще лучше – станешь жертвой тех, кому служил.

Девушка не отпускала его воротник.

– Угрожай мне, угрожай моей семье, – усмехнулась она, покачав головой. – Ты просто не понимаешь, с кем связался. Если со мной или моими близкими что-нибудь случится, я клянусь, весь ваш отдел будет вывернут наизнанку. Вы будете гореть в аду. И не думай, что я какая-то избалованная столичная штучка. Я знаю, что такое жизнь. И за эту ошибку ты заплатишь сполна. Мои люди будут искать тех, кто дорог тебе. И они найдут. Я обещаю.

Глаза Валериана полыхнули яростным огнем. Адель еще никогда не ощущала такой обжигающей, концентрированной ненависти, направленной лично на нее. Он взмахнул рукой, словно собираясь ударить, но вместо этого, с отвращением, сорвал ее хватку со своего воротника, напоследок проведя ногтем по коже, словно лезвием, оставляя за собой мурашки. Холодный смех, полный удивления и презрения, сорвался с его губ.

– Отлично, девочка. Смело. Но глупо.

Адель нахмурилась, чувствуя, как поднимается волна ярости. Андрес внезапно сменил тон, перейдя на бархатный, почти успокаивающий голос. Но угроза и опасность никуда не исчезли.

– Есть много способов сделать жизнь, что будет хуже смерти. – прошептал он, заставляя ее поднять взгляд – Не думай, что сможешь свободно порхать в верхнем кольце. Я превращу твою жизнь в ад, детка. Считай это моим обещанием.

Он бросил обломки ее телефона ей под ноги, ожидая, что она поднимет их.

Адель осталась неподвижной, продолжая сверлить его презрительным взглядом.

– Адель! – раздался мужской голос за спиной Валериана, и тот, усмехнувшись, отступил в тень, словно ничего и не было.

Ауэр удивленно моргнула, поворачиваясь на оклик.

– Кристиан?

Молодой человек, чуть ниже Андреса ростом, бросился к ней и взял за руку.

– Где ты пропадала? Мы же договорились! Я тебя повсюду ищу, – его дорогой костюм, гармонично сочетавшийся с безупречно приглаженными волосами, выдавал в нем очередного мажора, привыкшего получать все, что пожелает.

Адель натянула фальшивую улыбку и отцепила руку старого знакомого, который видимо не понял смысла её СМС.

– Крис, все в порядке. Просто работа. Знаешь же, меня недавно повысили. Ты не мог бы не мешать? Я…

– У вас прекрасная девушка, – хмыкнул Валериан Кристиану, оказываясь, что он все еще здесь.

Кристиан повернулся и собственнически обнял Ауэр за талию. Хотя прекрасно знал, как она ненавидит эти прикосновения. Собственнические, будто она лишь вещь. Ей были противны любые касания такого рода. Даже от него. Но, видимо, мнение самой Адель мало кого волновало.

– Невеста.

Андрес изобразил искреннюю улыбку, хотя в глазах плясал холодный огонь презрения.

– Невеста. Как очаровательно! – их взгляды пересеклись, и Валериан усмехнулся, словно обещая скорую расплату за все, что она ему сказала. – Буду знать, что у моей дорогой коллеги такой заботливый жених. – внезапно он перешел на её родной язык, ледяной. – Жалко будет, если он вдруг наткнется на кого-нибудь? Верно, девочка?

Адель прошипела на том же языке – Урод.

Он рассмеялся и покачал головой – Малыш, глазки раскрой.

– Малыш у тебя в штанах, придурок! – фыркнула она, заставляя его синие глаза на мгновение заискриться веселым удивлением. Девушка схватила Кристиана, который ничего не понял, за руку и потащила его к выходу.

– Шах, Ауэр.

Правда за телефон ему пришлось заплатить собственной машиной. Утром, на его дорогом автомобиле, прямо на капоте, было нацарапано послание: “Малыш”

Валериан фыркнул, окидывая эту картину глазами. Не трудно было догадаться от кого такой подарок. Хоть бы номер оставила. Чтоб было куда угрозы посылать. Чертовка.

– 1:1

Глава 7

– Адель, ну чего ты ждала? Мы теперь в верхнем кольце. Здесь никто не собирается кланяться тебе в ноги, – устало вздохнул Эван, выслушивая ее двухчасовую тираду о новых коллегах.

Девушка презрительно фыркнула, собираясь на очередное задание.

– Значит, я заставлю их уважать меня. Особенно этого самовлюбленного идиота Андреса. Если нам предстоит работать вместе, я стану сильнее его.

Внутри Адель клокотала ярость. Этот высокомерный подонок не только разбил ее телефон, но и уничтожил все улики. Вернувшись в архив, она обнаружила, что мешки с деньгами исчезли. Черт! Придется искать другой способ доказать его вину. Но какой? Нельзя же просто прийти к начальству и заявить, что один из лучших руководителей подразделения работает на две стороны. Никто не поверит. А за ложные обвинения она вылетит с работы в два счета.

Решив не торопиться, Адель вернулась к рутинным делам. В последнее время участились заявления о попытках изнасилования. Все слишком банально и отвратительно. Режиссер – отвратительный тип – заманивал девушек на прослушивания, предлагая им «получить роль» через постель. Но никто не решался свидетельствовать против него. Он запугивал их до полусмерти и подмешивал наркотики в напитки. Откуда он брал наркотики? Естественно, покупал у барыг. А может, он сам был наркоторговцем. Это добавило бы ему еще пару лет.

К счастью, одна девушка все же решилась заговорить. Сирота, которой нечего терять. Адель тщательно задокументировала ее показания. Затем она обратилась к Яну с просьбой предупредить коллег о ее отъезде. Парень, как всегда, забеспокоился и согласился отпустить ее только под круглосуточной охраной. Закатив глаза, комиссар согласилась надеть жучок, замаскированный под серьгу, и отправилась на задание. Режиссеру как раз требовалась новая актриса. А притвориться актрисой Адель умела как никто другой.

На краю живописного холма, окруженный зелеными лугами и вековыми деревьями, стоит дом, который стал настоящей находкой для кинематографистов. Гармония классического и современного стилей: фасад украшен изящными колоннами и большими окнами, через которые в комнатах льется мягкий свет.

Внутри дом разделен на несколько зон, каждая из которых может служить декорацией для различных сцен. Просторная гостиная с высокими потолками и камином создает уютную атмосферу, идеально подходящую для драматических моментов. Стены, окрашенные в теплые тона, обрамлены картинами местных художников, добавляя характер и индивидуальность.

Кухня – сердце этого дома. Она выполнена в стиле шебби – шик с деревянными столами и стульями, а также современными приборами, что позволяет удобно работать команде. Здесь можно снимать как кулинарные шоу, так и трогательные сцены семейных ужинов.

На втором этаже расположены спальни. Одна из них оформлена в романтическом стиле с балдахином над кроватью и мягкими текстурами, другая – в минималистичном, с чистыми линиями и нейтральными цветами. Эти пространства могут стать фоном для различных сюжетных линий – от любовных историй до психологических триллеров.

Не забыты и внешние зоны: уютный дворик с цветущими растениями и террасой идеально подходит для съемок на свежем воздухе. А большой сад с беседкой и фонтаном может стать местом для романтических встреч или загадочных событий.

Этот дом не просто место для съемок – это живая сцена, которая сама рассказывает истории. Каждый уголок наполнен атмосферой, способной вдохновить сценаристов и режиссеров на создание новых шедевров. Конечно дом не единственное место съемок. Были и другие. Однако вряд ли после прихода Ауэр, режиссёр вообще сможет снимать.

– Добрый день, моя дорогая! – голос приторно-сладкий, словно патока, стекал с лестницы второго этажа. Адель поморщилась, услышав его. Боги, даже Андрес с его угрозами убийством звучал более привлекательно. "Женщины любят ушами", – гласила расхожая фраза. Что эти глупые создания женского пола забыли в подобных местах, оставалось для нее загадкой.

Она натянула улыбку и одернула короткое платье. Проверила пистолет в кобуре на бедре. Звук пишет. Ян на связи. Все будет хорошо.

– Добрый-добрый, мистер Дил, – Адель поднялась по ступенькам и протянула ему руку для приветствия. – Лина Селл.

Мужчина лет сорока-сорока пяти вместо рукопожатия поцеловал ее ладонь. Ауэр потребовалось неимоверное самообладание, чтобы не скривиться от отвращения. Вместо этого она ослепительно улыбнулась и наклонила голову набок.

– А почему дом такой пустой? Где вся съемочная группа?

Дил спокойно ответил, отходя, чтобы налить выпить.

– Дело в том, что это первая встреча. Знакомство, так сказать. Чтобы понять, подходите ли вы нам или нет.

Адель кивнула и села в предложенное кресло. В воздухе витала напряженность, и даже уютный интерьер, который она заметила в первый миг, казался теперь зловещим. Улыбка этого человека была слишком широкой, а глаза слишком холодными. Словно он знал что-то, чего не знала она. Дил расспрашивал о мелочах: как давно девушка в киноиндустрии, учится или работает, где живет, есть ли семья? Конечно же, все это для того, чтобы понять, сможет ли девушка сыграть в семейных сценах. Но в его голосе не было искренности – лишь тонкая нить манипуляции. Комиссар давно научилась подмечать такое. Каждое движение этого псевдо-режиссера выдавало психопата, насильника и маньяка.

Пару дежурных комплиментов, несколько слов сочувствия к трагичной истории жизни жертвы, обнадеживающие обещания помочь – и вот, глупышка уже на крючке. Когда мужчина предложил Адель виски, она приняла его. Но тут же обратила внимание на деталь, которую обычно никто не замечает – лед. Он лежал на дне бокала. Наркотик? Яд? Презрение вспыхнуло в ее зеленых глазах. Мерзкая тварь.

– Благодарю, – невинно улыбнулась Адель, притворяясь, что делает небольшой глоток. Затем она плавно поднялась, якобы чтобы поставить стакан на стол.

Необходимо было спровоцировать этого психопата. Девушка демонстративно вылила виски в раковину, тщательно вымыла стакан и грациозно потянулась к верхней полке, где стояла чистая посуда. Короткое платье невинно задралось, но не открывая вид на кобуру, спрятанную на бедре. Сумочка с включенной камерой осталась лежать на столе. Адель знала, что сейчас произойдет. И нарочито покачнулась, притворяясь, что теряет равновесие. Дил не заставил себя ждать.

– Что вы делаете?.. – пролепетала она слабым, испуганным голосом, падая в его объятия.

Дил подхватил ее и повалил на диван. Сорвав с себя рубашку, он грубо зафиксировал ее руки над головой и прошептал на ухо:

– Не будешь выпендриваться, получишь роль и деньги. Заикнешься кому-нибудь – убью тебя и твоего брата, – говорил он достаточно громко, чтобы Ян услышал каждое слово.

Адель, ловко увернувшись, нанесла удар ногой в пах и, выхватив пистолет, ухмыльнулась:

– А мой брат уже давно мертв. Хочешь к нему, псина?

Дил опешил и поднял руки. Ауэр брезгливо поправила одежду и загнала его в угол между столом и окном.

– Старший комиссар Ауэр, вы арестованы по обвинению в сексуальном насилии над более чем двадцатью женщинами, а также в хранении и употреблении наркотиков. – дуло пистолета смотрело ему прямо в лицо, не давая шанса сбежать.

Внезапно Адель отшатнулась, осыпаемая осколками стекла. Она непонимающе нахмурилась и прикрикнула вниз:

– Как ты умудрился разбить окно своей головой, придурок?!

Схватив сумку и не обращая внимания на острую боль от осколков, впившихся в щиколотки, она стремглав бросилась вниз по лестнице. Голос Яна тут же прозвучал в наушнике:

– Слышишь? Да не мог он выжить. Там один этаж – три метра. А этот урод со второго сиганул. Он же не Бэтмен.

– Бэтмен не умеет летать, гений!

– Ты что, смотрела?

– Завались, Ян!

Выбежав на улицу, Адель злобно выругалась и огляделась по сторонам. В наушнике раздался голос Хилла, заставив ее замереть на месте.

– Вал был там для подстраховки. Разберитесь и возвращайтесь. Я пока рапорт заполню. Отбой.

Ауэр хрипло рассмеялась, покачав головой и понимая, почему даже тела не было видно. «Андрес, сука!» Достав новый телефон, который она купила вчера, девушка активировала программу слежения. Ни одна из ее машин не осталась без жучка.

Предоставив себе время на подготовку и сюрприз для Валериана, она села в свою машину.

Ближайший заброшенный дом стоял на краю поселка, словно забытый временем и людьми. Его обветшалые стены были покрыты слоем серого мха, который расползался по кирпичам, как будто природа пыталась вернуть себе это место. Окна, когда-то яркие и блестящие, теперь представляли собой лишь пустые глазницы с треснувшими рамами, через которые прорастали тонкие веточки и сорняки.

Крыша дома обрушилась в нескольких местах, оставив открытыми участки, где дождь и ветер беспрепятственно гуляли по внутренним помещениям. Звуки природы – шорохи листьев, щебет птиц – казались особенно громкими на фоне мёртвой тишины, царившей вокруг. Дверь, когда-то массивная и надежная, теперь висела на одной петле, скрипя от малейшего движения. Это плохо. Ей бы не хотелось быть обнаруженной.

Внутри царила полная темнота; лишь редкие лучи света пробивались сквозь щели в стенах, освещая пыльные полы и остатки мебели, покрытые белыми простынями.

В одной из комнат стоял старый стол с пожелтевшими фотографиями и ржавыми столовыми приборами. В другой – старая кровать с оборванным покрывалом. В углу можно было увидеть разбитое зеркало, отражающее лишь призрачные силуэты.

Адель спустилась в подвал, где раздавались какие-то звуки. Дверь туда была старой, с плесенью. Потому девушка надела чистые перчатки, которые стащила у одного из судмедэкспертов на днях. А что? Нынче все пригодится.

Ступени, ведущие вниз, были изношены и покрыты слоем пыли, а каждая ступенька скрипела под ногами, словно протестуя против вторжения. Влажный воздух наполнял подвал, и резкий запах плесени и гнили ударял в нос с каждым шагом. Стены были выложены грубыми камнями, местами обнаженными и сырыми. На них виднелись следы плесени и грибов, которые расползались по поверхности, как будто подвал пытался поглотить все вокруг. Пол был холодным и неровным, из-за чего ощущение неустойчивости усиливало страх перед тем, что может скрываться в темноте.

Ауэр поморщилась. Все, что она так ненавидела: грязь, насекомых и вонь. Ее аж передернуло от омерзения. Но тут же ухмылка тронула ее губы.

– Ну здравствуй, урод! – на решительно шагнула внутрь, увидев Дила, всего в крови и связанного. – Далеко убежал?

Он что-то невнятно мычал, но из-за скотча не мог произнести ни слова. Адель закатила глаза.

– Скука. И куда же этот черт подевался? Я так готовилась, сюрприз ему приготовила, – сообщила она, поднимая мужчину и волоча его к выходу. – Вот почему вы, мужики, такие неблагодарные? Молчишь? – девушка рассмеялась, глядя на режиссера. – Ну молчи-молчи. Вам всем лучше, когда вы немые. А поговоришь уже в отделении.

Кое-как дотащив его до машины, Ауэр швырнула мужчину в багажник и едва успела обернуться, как ее резко прижали спиной к собственному внедорожнику. Острое лезвие коснулось шеи. Синие глаза Андреса встретились с веселым блеском ее зеленых глаз.

– Андрес, а я-то думала, ты пошел нужду справить и заблудился. Чего же добычу-то бросаешь? – Она смотрела прямо в его глаза, демонстрируя полное отсутствие страха. В ответ Валериан сильнее прижал нож к ее горлу.

– Ауэр, ты решила мне палки в колеса вставлять? – Прошипел комиссар, его лицо искажено гневом, а дыхание участилось от адреналина. – Ты не понимаешь, с кем связалась, – проговорил он, голос звучал угрожающе, словно гром перед бурей.

Девушка невинно захлопала глазками.

– Почему сразу палки? У меня шикарные ноги, чтобы ты знал. Но если понадобится, – она игриво приподняла брови, – Я тебе и не такое, и не туда засуну. Понял? – это было похоже на вызов. Ее уверенность словно окутывала невидимым щитом.

Валериан приблизился к ней и угрожающе прошептал:

– Откуда телефончик, детка? Заработала? Расскажешь, чем? Вместо того чтобы мои планы срывать.

Ауэр медленно наклонила голову, ее волосы рассыпались по плечам. Она не отводила взгляда от его лица, и это заставляло парня чувствовать себя некомфортно. Внезапно она сделала шаг вперед, намеренно прижимаясь к лезвию.

Адель, конечно, хотела ударить этого самодовольного ублюдка, но вместо этого наклонилась ближе, словно собираясь поделиться секретом. Не обращая внимания на то, как неприятно лезвие давит на горло, она усмехнулась.

– Увы, не тем, чем ты привык думать. Хотя, если бы это было так, тебе и на четверть часа со мной не хватило бы ни фантазии, ни средств, – прошептала девушка ему на ухо, ее дыхание обжигало его кожу, как прикосновение пламени. – А, хочешь порадую?

Андрес почувствовал, как лава гнева взметнулась в его венах. Эта девчонка, словно насмешливая тень, не боялась смерти. Она играла с ним в опасную игру, в которую никто, никогда, не смел играть. Решив проучить наглую мерзавку, он опалил ее шею обжигающим касанием губ, и впился в нежную кожу ощутимым укусом. Комиссар Ауэр судорожно выдохнула, чуть склонив голову, словно предлагая ему больше. Больше власти, больше доступа… Больше слабости?

Не встретив сопротивления, Андрес нахмурился, отпрянув, словно от удара. Во взгляде Адель плескалась насмешка, холодная и безжалостная. Нескрываемая, дерзкая насмешка, словно она владела знанием, недоступным ему. Это бесило, распаляло, подливало масла в и без того бушующий огонь ярости. Он хотел было обрушить на нее град проклятий, но внезапная слабость подкосила его. Мир поплыл перед глазами. На губах и языке заиграл слащавый, приторный привкус. Нож, еще секунду назад казавшийся продолжением его руки, с глухим стуком упал на землю. Андрес, непобедимый Валериан Андрес, рухнул перед ней на колени, словно сломленный идол.

Адель разразилась холодным, торжествующим смехом. Она неспешно коснулась пальцами того места на шее, где только что хозяйничали его губы. Облизнула свои, и в ее глазах вспыхнул огонек жгучего удовлетворения. – Афродизиак и яд. Старый трюк, Андрес, – процедила она с презрением. Она отошла от машины, окинув поверженного врага ленивым, насмешливым взглядом. – Расслабься, не сдохнешь. Просто ненадолго потеряешь дар речи.

Девушка редко прибегала к этому приему. Но его эффективность была неоспорима. Перед тем, как выйти из машины, словно бросая вызов судьбе и отправляясь прямо в лапы Андреса, она предусмотрительно нанесла на левую сторону шеи каплю афродизиака. Феромоны, способные затмить разум и подчинить волю. На правую же сторону, незаметным движением, нанесла едва уловимую дозу слабого, но действенного препарата. Чтобы вызвать головокружение, помутить сознание и на время лишить его силы.

– Шах.

С первого дня службы в верхнем кольце, Адель отметила для себя, что Валериан – правша. Нож он держал в левой руке, что говорило о его нежелании нанести серьезный вред. Лишь запугать. Но, поддавшись зову запретного аромата, плененный чарами афродизиака, он вкусил то, что и было запланировано. Простой анализ, безупречная тактика. Победа, добытая не силой, а умом и хитростью.

Ян был в шоке. Просто в полном оцепенении. Ауэр привезла в своей машине пленника, словно добычу, трофей, а затем, кокетливо поманив его пальцем, продемонстрировала Валериана, мирно спящего на заднем сиденье.

– Устал, бедненький, – пролепетала она с притворной жалостью, словно оплакивая незадачливого котенка, и небрежно оперлась локтем на плечо Хилла. От девушки исходил слабый, неуловимый аромат, что-то непонятное, почти эфемерное. Новые духи, возможно? Неудачная попытка, которую Адель, очевидно, попыталась смыть. Любой другой подумал бы именно так.

– Адель, ты… – пробормотал Ян, совершенно ошеломленный, глядя на своего друга. – Ты как его…

– Передо мной невозможно устоять, Ян. Я неотразима, – улыбнулась комиссар, лукаво блеснув глазами, и, бросив ему ключи от своей машины, воскликнула – Выгрузите этих двоих и, будьте добры, отмойте мою машину от этой отвратительной крови. Не люблю беспорядок.

Ян, продолжая бессмысленно хлопать глазами, автоматически кивнул, ловя ключи в воздухе. – Так точно…

Глава 8

Вечером, в тиши кабинета, одиночество которого давило на плечи, Адель, наконец, решилась. Набрать номер матери. Руки предательски дрожали, а сердце колотилось, словно пойманная в клетку птица. Все сотрудники давно покинули здание, стрелки часов неумолимо приближались к полуночи. Собравшись с духом, Адель закрыла глаза и нажала кнопку вызова.

Несколько долгих, мучительных гудков, и из динамика вырвался сонный голос матери – Мм… Дочь? Что-то случилось?

– Да… то есть, нет! Я просто… – начала Ауэр, но Одри перебила ее, пожаловавшись на плохую слышимость. Пришлось включить громкую связь. Удостоверившись, что со звуком все в порядке, девушка, с трудом выговаривая слова, произнесла – Кто я?

Женщина, проведя ладонями по лицу, резко села на кровати, приняв вертикальное положение – О чем ты, дочь?

– Кто я, мам? – повторила Адель, повысив голос.

Одри Ауэр вышла из спальни на кухню, стараясь не разбудить мужа, и налила себе стакан воды. – Я все еще не понимаю вопроса, Адель.

– Адель? Может быть, Агния? – Девушка услышала звук разбитого стекла. Стакан выскользнул из рук матери и разлетелся на осколки, рассыпавшись по полу. Одри судорожно сжала телефон в руке, словно боясь, что, если ослабит хватку, он упадет вслед за стаканом.

– Откуда ты… – ее голос дрогнул, сорвался.

Почему-то, как только догадка подтвердилась, Адель захлестнула волна ярости. Поднявшись из-за стола, она подошла к окну и, глядя в ночную темноту, процедила – Кто я, мам? Ответь. Почему мы постоянно переезжали? Сколько я себя помню, наша семья кочевала из страны в страну, словно в бегах. Раньше я не придавала этому значения, думала, вы просто любите путешествовать, – нервный смешок вырвался из ее груди. Адель оперлась руками о подоконник, положив на него телефон и устремив взгляд в бездонное ночное небо. – Хватит тайн, мама. Кто я? И как наша семья связана с Аннарами?

Слезы неудержимо катились по щекам женщины, оставляя влажные дорожки. Момент истины настал, и она, как ни старалась оттянуть его, больше не могла сопротивляться. Адель замерла в ожидании, не в силах даже предположить, что услышит. Почему она не помнит своего настоящего имени? Где ее детство? Лишь обрывки воспоминаний, как осколки разбитого зеркала, не складывающиеся в цельную картину. Страх сковал ее, заставляя бояться даже думать о том, от чего они бежали всю жизнь.

– Агния Аэль Рихтер, – прошептала Одри, словно произнося древнее заклинание, и крепче ухватилась за стол, ища опору. Девушку словно ударило током, когда она впервые услышала свое настоящее имя, произнесенное вслух. – Ты родилась в три часа ночи, двадцать первого декабря, в южном округе торгового города. Ты дочь Алекса Рихтера.

Адель нахмурилась. Это настоящее имя ее отца? Все эти годы она жила во лжи?

– Аннары… – женщина зажмурилась, словно от яркого света, и обессиленно опустилась на стул, пытаясь сохранить видимость спокойствия. – Дориан Аннар, был лучшим другом твоего отца и его деловым партнером. Мы дружили семьями всю жизнь. Пока… пока твой отец не убил брата Дориана.

Комиссар Ауэр перестала дышать. Ее пальцы судорожно сжали подоконник, пока голос матери, усиленный громкой связью, продолжал выворачивать ее мир наизнанку. – Что… Нет. Папа служил в полиции. Он не мог…

– Твой отец служил в полиции, потому что у него был нелегальный бизнес. И ему нужна была защита. – Адель отчаянно замотала головой, отказываясь верить услышанному, но последующие слова обрушились на нее, как смертоносная лавина, сбивая с ног. Она рухнула на пол своего кабинета, не в силах устоять. – Луи Аннар, твой… можно сказать дядя… он ударил тебя, совсем маленькую, головой о каменный пол в поместье Аннаров. Первый раз мы списали все на несчастный случай, решили, что ты просто упала во время игры. Но спустя годы… он повторил это. И… и пытался изнасиловать тебя. Ты была совсем ребенком. В результате ты получила тяжелое сотрясение мозга с серьезными последствиями. Ты ничего не помнишь, Агния. Именно поэтому мы бежали из города в город, из страны в страну. Именно поэтому мы не хотели, чтобы ты ехала в столицу.

Адель судорожно задышала, закрывая цепляясь второй рукой за стену и старалась не заплакать – Тео решил пойти вопреки нашим предостережениям и снова изменил фамилию на настоящую. За что и поплатился. Наверняка Дориан прознал о его появлении в столице спустя годы и приказал своим людям убрать… – Одри замолчала, не в силах справиться с эмоциями.

Девушка прикрыла рот руками, подавляя всхлипы. Тайна семьи, которую она так хотела разузнать, оказалась страшнее, чем рассчитывалась. Рихтер, такие же, как Аннары. И это явно будет мучить её очень и очень долго.

– Адель, ты сегодня какая-то задумчивая, – Ян обеспокоенно нахмурился, глядя на коллегу. Под глазами залегли тени, несмотря на умело наложенный макияж, она выглядела измотанной. И все же, как всегда, оставалась неотразимой, хотя сегодня в ее взгляде отсутствовала обычная цепкость.

Они стояли на заброшенном пустыре, где обнаружили тело очередного несчастного. Место располагалось совсем недалеко от полицейского участка, что само по себе было странным. На первый взгляд ничего особенного: человек, скорее всего, перебрал с выпивкой, упал и ударился головой о камень. В обычный день комиссар Ауэр вцепилась бы в это дело с маниакальной дотошностью, но сегодня ее мысли витали где-то далеко. Она тщетно пыталась вспомнить, когда они с семьей впервые переехали. Тогда Элин еще даже не было на свете. Самой Адель было лет… Боже, она даже не могла вспомнить собственный возраст.

– Вал, что с тобой? Ты же никогда не опаздываешь, – Хилл подошел к другу и, согнувшись пополам от смеха, воскликнул – Тебя как будто мешком с кирпичами огрели. Хотя после вчерашнего… – он одарил его веселым взглядом. – Мозгов, может, прибавилось?

Валериан фыркнул и слегка толкнул его в плечо. – Сам придурок, – пробурчал он. Парни отошли в сторону, чтобы перекурить, а Ауэр, словно очнувшись от глубокого сна, усмехнулась – Какие там мозги, Ян? Ему и отбивать-то нечего.

Андрес закатил глаза и, чуть наклонив голову, затянулся сигаретой. – Вы так уверены, Ауэр? Признаться, я восхищен вашим вчерашним трюком, – он неожиданно ухмыльнулся, в его голосе прозвучало искреннее одобрение. – Готов признать поражение в этом раунде. Никогда не знаешь, чего ожидать от этой дикой Розы.

Адель одарила его победной улыбкой и снова уставилась в документы. "Дикая Роза"? Что это еще за фамильярности? Совсем страх потерял? И почему этот идиот постоянно скачет с "ты" на "вы"? Невыносимый тип.

Ян, переводил растерянный взгляд с Ауэр на Вала и обратно, хмурясь все больше. – Что вчера произошло? Почему мне никто ничего не рассказывает? – спросил младший по званию тоном человека, обиженного жизнью.

– Ауэр, скажи честно, – поднял брови Андрес, – Приехала сюда, чтобы выйти замуж за какого-нибудь генерала?

Адель идентично ему подняла брови и хмыкнула – Зачем мне выходить замуж за генерала, если я могу сама им стать?

– Амбициозно, – кивнул уважительно Ян, не сомневаясь, что с таким характером Адель Ауэр сможет это сделать.

Вдруг, кто-то неслышно подошел к нему сзади и обнял. Тепло разлилось по телу, и на сердце стало спокойно. Парень улыбнулся и, обернувшись, подхватил Элин на руки. Девушка залилась звонким смехом и крепко обняла его в ответ. – Ян! Ты же надорвешься! Отпусти!

– Даже если и надорвусь, мой ангел, – ответил младший комиссар с нежностью в голосе, – Буду носить тебя на руках всю жизнь. – он бережно опустил свою девушку на землю. Ее светлые, распущенные волосы мягкой волной спадали на карие глаза. Ян ласково заправил их за ухо и нежно поцеловал ее в лоб.

Позади раздался возмущенный голос Адель – Я, конечно, рада нашей внезапной дружбе, но можно высказать свое недовольство? Кто это? Нас было трое, откуда взялся четвертый? – Валериан не удержался от язвительного замечания: – Впервые в жизни с вами согласен, Ауэр.

Она властно вскинула руку, призывая к тишине. – Заткнись. Я что-то не поняла… – начала девушка, а затем ее глаза широко распахнулись от удивления, когда она поняла, кто находится в объятиях ее коллеги.

Младшая Ауэр, услышав знакомый до боли голос, резко обернулась и, словно пойманная с поличным, прикрыла рот рукой. – Черт! – вырвалось у нее. Хилл, пребывая в полном недоумении, вопросительно вскинул брови, переводя взгляд с одной девушки на другую.

– Что? Вы знакомы? – поинтересовался он.

– Королева Ада, моя дорогая старшая сестра, – нервно улыбнулась Элин, делая шаг назад. – Ты же вроде… в центральном отделе работаешь?..

Адель, впервые в жизни потеряв дар речи, стояла молча, казалось, ее ошеломило настолько, что она просто не знала, что сказать. Парни тоже замерли в ожидании, не понимая, что происходит. Новость о том, что эти две женщины – сестры, повергла их в легкий ступор. Они ведь совершенно не похожи. Адель – высокая, темноволосая и уверенная в себе. Элин же казалась ее полной противоположностью: светлые, почти блондинистые волосы, небольшой рост и хрупкое телосложение. Неужели они действительно родные?

Нарушив затянувшееся молчание, старшая Ауэр, не выдержав, выпалила – Что здесь происходит? Что ты здесь забыла, а? Как это понимать, юная леди? Ты должна быть на занятиях!

Элин нахмурилась: – Адель, Ян – мой парень, и… – ее грубо прервали, – Твой кто? Парень? —Адель в упор посмотрела на Хилла, а затем, вновь повернувшись к сестре, поинтересовалась, – Он хотя бы в курсе?

Ян, слегка опешив, кивнул, а Ауэр, продолжая гнуть свою линию, выдала, – Молодой человек, у вас благополучная семья? Что же вы тогда с ней забыли?

Элин, не выдержав, звонко рассмеялась. Однако Адель сохраняла серьезное выражение лица. За шутками и колкостями она скрывала искреннее волнение за младшую сестру, и это понимали все присутствующие. – Приемы самообороны знаешь?

– Знаю, я ж коп, – нервно ответил коллега, и Адель, вскинув брови, парировала – То есть, с нашим отцом драться сможешь? Я надеюсь, ты свои руки не распускаешь? – она нахмурилась. – Подожди, Ян. Я разговариваю с сестрой. Ты меня слышишь?

Младшая Ауэр с трудом сдерживала смех, а Валериан, наблюдая за этой комичной сценой, вдруг осознал, что не может отвести глаз от Адель. В уголке его губ мелькнула легкая тень улыбки. Вчера эта дерзкая красотка доказала, что она не так проста, как кажется, а сегодняшнее представление окончательно убедило его в этом. – Значит, вы любите друг друга?

Молодые люди кивнули в ответ, а Адель с притворным шоком посмотрела на сестру. – Охренеть, представляешь, тебя любят!

Ян часто заморгал, пытаясь осознать происходящее. – Мисс Ауэр, а почему такая реакция? – выпалил он, переходя на неожиданно официальный тон.

Адель развела руками, словно оправдываясь – В отделе все говорят, что ты… ну, ты в курсе. Нет, я, конечно, никого не осуждаю, и в какой-то степени даже завидую, но все же…

Хилл опешил еще больше и выдохнул, – Да кто такую чушь сказал? Я не гей!

Валериан, с озорством в глазах и показным возмущением в голосе, воскликнул – То есть, все, что было между нами… фальшь?! – Адель сначала посмотрела на него ошарашенно, а потом разразилась таким искренним и заразительным смехом, что его подхватили все присутствующие.

Элин отошла в сторону, чтобы немного успокоиться и позвонить декану. Адель же, чувствуя, как от смеха уже болит живот, приблизилась к Яну и, отбросив шутки в сторону, серьезно заявила, – Если она хоть раз заплачет, я из твоих слез себе возле дома ручеек сооружу. Понятно?

Коллега, вытянувшись по струнке, кивнул и отдал честь. – Так точно, мисс Ауэр!

Этот ответ, видимо, удовлетворил старшую дочь семьи Ауэр, и она отошла к сестре. Валериан тем временем продолжал буравить ее взглядом, словно пытаясь разгадать сложный ребус. "Хороша чертовка…" – невольно пронеслось у него в голове.

Ян толкнул его локтем в бок, заставляя поперхнуться сигаретой. – Слышь, если ты на ней не женишься, то это сделаю я! – друг откашлялся и хрипло выдохнул, – Ты вообще-то помолвлен, побойся бога!

Хилл прыснул со смеху и, прикрыв глаза рукой, ответил, – Да шучу я! Только ты сможешь ее вытерпеть. Да и Элин я люблю. Придержи эту бестию, пока я семью строю. По-братски.

Валериан пригрозил ему пальцем, – Ты там поаккуратнее. Я потом твой труп по всей столице собирать не собираюсь.

"К тому же девчонка не так проста, как казалась на первый взгляд," – нахмурился Андрес, снова сосредоточившись на новой коллеге. Что она искала в архиве? "Помощь в расследовании." Он ни на йоту ей не доверял. Ауэр явно что-то вынюхивает. А так как вынюхивать у нее есть что, ведь в их отделе полно скелетов… Их связь с преступными организациями она уже раскрыла. Какая умница! Синие глаза прожигали дыру в спине девушки, словно лазерным лучом. "От нее нужно избавиться, но не привычным способом." Эта девчонка с первых минут общения сумела вызвать в нем такую ярость и ненависть, что все погибшие от его руки явно удивлялись, наблюдая за ним с того света.

Валериан терпеть не мог, когда кто-то вмешивался в его дела. Он был циником и реалистом до мозга костей. Он рос и в неблагополучном районе, и в роскошном особняке, прекрасно зная, как устроен этот мир. Для него закон – всего лишь инструмент, который можно использовать для достижения собственных целей. Андрес считал, что в условиях жестокой реальности выживает сильнейший, и зачастую использовал свои связи с криминалом для получения информации и защиты. Он верил, что иногда «грязные» методы оправданы ради достижения более высокой цели – сохранения власти и контроля над ситуацией. Слабость вызывала у него отвращение. И он терпеть не мог тех, кто пытался казаться сильнее его.

Естественно, он знал, и не понаслышке, что с женщинами шутки плохи. Прекрасное создание может быть опаснее, чем целая армия мужчин.

Адель отправила сестру домой, а потом еще несколько часов, прямо во время заполнения рапорта об убитом, читала Яну нотации. О том, чтобы он не смел обижать младшую, не трогал больше, чем позволено в приличном обществе, и о том, что свернет ему шею, если что-то не понравится. Тот, словно провинившийся мальчишка, повиновался, не пытаясь спорить или возражать. Смирился, бедняга.

Зато ребята поняли, что у комиссара Ауэр нет ничего важнее семьи. В наше время – это большая редкость. Валериан бы при любом удобном случае перерезал глотки и своему отцу, и братьям. Ян, пожалуй, был самым нормальным из них троих. Обычный трудяга из обычной, но благополучной семьи. Иногда жить скучно – значит жить безопасно. Но скучная жизнь – не для них.

Глава 9

Адель стояла в центре просторного кабинета, словно грозовая туча, нависшая над мирным пейзажем. Её нахмуренный профиль, четко очерченный резкими линиями, был виден всем присутствующим, но благоразумно никто не осмеливался нарушить напряженное молчание. Атмосфера в комнате была настолько густой, что казалось, её можно потрогать.

Казус, произошедший в отделе, создал такой переполох, что некоторые сотрудники до сих пор не могли отойти от шока. На очередном корпоративе, кто-то подлил в алкоголь мощное снотворное, повергнув всех в глубокий сон. Версия о внешнем вторжении была исключена сразу: попасть в здание посторонний просто не мог. Значит, крыса завелась среди них самих, в самом сердце отдела. Предатель в форме.

Нужно было действовать быстро и решительно. Из-за передозировки снотворного погиб один из новеньких сотрудников, молодой парень, который только начал свой путь в полиции. Ирония судьбы: в это же самое время, когда они все были без сознания, поступил вызов о взрыве в одном из крупнейших ресторанов. Они должны были быть там, чтобы защитить невинных людей. Но оказались беспомощными. А Адель ненавидела чувствовать себя беспомощной.

– Хилл, займись, – приказала Ауэр, отрывая взгляд от лежащих на столе документов, исписанных убористым почерком. – Вызывай медиков. Нужно проверить мою теорию.

– Какую теорию, комиссар Ауэр? – нерешительно спросил один из сотрудников, совершенно не понимая, почему им снова нужно проходить унизительное обследование.

Адель закатила глаза, объясняя все, словно капризному ребенку. Её терпение было на исходе – Потому что на моей памяти, такая доза снотворного вполне может убить тех, кто слаб здоровьем, у кого есть какие-то скрытые проблемы. – она с раздражением бросила бумаги на стол. – А наш злоумышленник вряд ли хотел бы оказаться на том свете. Следовательно, он только притворялся, изображал, что лежит без сознания. Играл роль.

Парень быстро закивал, осознавая логику её рассуждений. Адель нахмурилась, глядя на комиссара Хилла, который сидел, словно каменный, и смотрел в одну точку – Чего ты сидишь-то, Ян?

– Сделаем, сейчас сделаем, Адель. – спокойно ответил комиссар, который, казалось, все ещё не отошел от действия препарата, или просто был слишком оглушен произошедшим. Он был одним из самых опытных сотрудников отдела, всегда спокойный и рассудительный. Но сейчас он выглядел потерянным.

Адель повысила голос, вкладывая в него сталь – Да не “сделаем”, Ян. А сейчас встал и пошел – быстро!

Ян тут же подорвался с места и вышел из кабинета, стараясь не смотреть ей в глаза.

Валериан, сидящий неподалеку, не любил, когда орут на его лучшего друга, пусть и заслуженно, ведь тот был младше по званию. Он спросил, стараясь говорить так же громко, как и она – Ты че такая резкая, Ауэр? Тебе надо, ты и сдавай кровь.

– Я что, не ясно сказала, Андрес? Сдаем кровь. Все. До единого. – повернулась она к нему, сжимая край стола побелевшими пальцами.

Она явно боролась с желанием сорваться и высказать ему все, что о нем думает.

Андреса это только веселило, и парень не упустил возможности подразнить эту бестию – А я ничего сдавать не буду.

Ауэр подошла к нему и оперлась руками о подлокотники его кресла, приблизившись почти вплотную. Их лица разделяли всего несколько сантиметров. Её глаза горели холодным огнём – Слышишь, недоразумение? Особенный ты тут только своим мышлением, а не правом голоса. Понял?

Валериан, ошеломленный такой наглостью, удивленно усмехнулся – Ты что, нам не доверяешь, Ауэр?

– Я вообще никому не доверяю, Андрес. Тебе – особенно. – презрительно сообщила Адель, резко поворачивая его кресло так, чтобы оно чуть не свалилось. Валериан едва успел удержаться.

– Ауэр! – Поднялся Андрес, пытаясь сдержать растущее раздражение.

– Что, Ауэр?! Был приказ всем сдавать кровь на анализ, значит все будут сдавать. Даже я. – она уже вновь стояла в центре стола, сжимая ручку и внося в свой дневник расписания процедуру. Потом снова подняла взгляд и приказала, осматривая каждого сотрудника. – Все в кабинет медика! Живо!

Сотрудники резко поднялись со своих мест и, бормоча что-то себе под нос, пошли на выход, торопливо выполняя приказ.

Комната для допросов давила своей стерильностью и гулким молчанием. Единственным источником света была яркая лампа, безжалостно освещавшая лицо светловолосого Итана, сидящего за металлическим столом. Адель стояла напротив него, будто гранитная статуя, невозмутимая и непроницаемая. Она не повышала голоса, не угрожала, не кричала. Её оружием была тихая, но неотвратимая логика, умение находить слабые места и давить на них с хирургической точностью.

Валериан и Ян стояли поодаль, у стены, наблюдая за происходящим с возрастающим беспокойством. Они знали, что Адель способна на многое, когда дело касалось справедливости. Но сейчас она переходила грань, вторгаясь в личное пространство подозреваемого, играя на его чувствах, словно на струнах скрипки.

– Комиссар Ауэр, может, стоит немного сбавить обороты? Все-таки, мы должны соблюдать закон. – осторожно сообщил Ян, наблюдая за тем, как тихо и спокойно, старший комиссар надавила на больные точки Итана и почти добилась своего. Каждое ее слово, каждое движение было выверенным и точным, словно в сложном шахматном этюде.

Валериан поднял брови, повернувшись к другу. Его лично эта сцена забавляла, хотя и признавал, что Адель действует довольно жестко. Он уже начал ценить ее напор и целеустремленность, даже если порой это и переходило границы дозволенного.

– Слышьте вы, двое, – громко произнесла Адель, не поворачиваясь к ним, словно знала о каждом их движении. – Не мешайте мне делать мою работу. Что-то не нравится, дверь сзади вас.

Андрес присвистнул, прислоняясь спиной к стене и скрестив руки на груди.

– Фига себе, ты реально коп. Не зря училась. Прямо как в кино.

– Нахер сходи, – посоветовала ему Ауэр, вновь возвращая внимание к подозреваемому. Её голос был спокойным, но в нем чувствовалась стальная решимость.

Светловолосый Итан был одним из новеньких сотрудников, тихим и незаметным парнем, который всегда держался в тени. Никто не обращал на него особого внимания, что делало его идеальным кандидатом для мафии.

Наконец, под напором Адель, Итан сломался. Он поведал историю, полную отчаяния и страха. Рассказал о том, как у него пропала младшая сестра, единственный родной человек в его жизни. Как он в отчаянии обратился к одному из криминальных авторитетов, известному своей жестокостью. Те пообещали вернуть малышку, но взамен потребуют услугу. Сестру они действительно нашли. Живую и невредимую. И запросили ответную услугу, словно плату за жизнь. А именно обезвредить отдел, отвечающий за их периметр на время, дав им возможность совершить задуманное. Он должен был подсыпать снотворное на корпоративе.

Схема стара, как мир. Хозяин ресторана не спешил пользоваться услугами "опасных ребят", а те решили показать, что будет, если не принять их помощь. Взорвав один из его главных активов.

Адель слушала его молча, с непроницаемым выражением лица. Она знала, что Итан – жертва обстоятельств, но закон есть закон. Он нарушил его, предал своих коллег, поставил под угрозу жизни людей.

– Ты понимаешь, что совершил преступление? – спросила она тихо.

Итан кивнул, опустив голову.

– Я знаю, – прошептал он, – Но у меня не было выбора. Я должен был спасти свою сестру.

– Выбор есть всегда, Итан, – ответила Адель. – Вопрос в том, готов ли ты нести ответственность за свои решения.

Она посмотрела на Валериана и Яна, кивнув головой. Те поняли ее без слов.

– Заберите его, – приказала Адель, – Оформите явку с повинной. Скажите при допросе не выказывал сопротивления.

Валериан и Ян увели Итана из комнаты для допросов. Адель осталась одна. Она чувствовала себя опустошенной. С одной стороны, она выполнила свой долг, нашла предателя. С другой стороны, она разрушила жизнь молодого человека, который действовал из лучших побуждений, поддавшись отчаянию и страху за жизнь своей сестры. Где та грань, которая отделяет справедливость от жестокости? Потом еще этого заказчика искать…

Глубоко вздохнув, она достала из кармана телефон. Пальцы набрали номер директора своего кризисного центра – места, куда она часто направляла тех, кому некуда идти, тех, кто оказался в трудной жизненной ситуации. Туда в свой второй центр, она отправляла большую часть своих средств.

– Здравствуй, дорогая, – произнесла Адель, стараясь, чтобы голос звучал уверенно – Я к вам девочку направлю на днях. Подготовь все, пожалуйста. Это, надеюсь, ненадолго. Ее брат… ну, ты понимаешь… отсидит всего ничего и заберет.

На том конце провода раздался теплый, сочувствующий голос.

– Здравствуй, Адель, – ответила директор. – Конечно, без проблем. Мы всегда готовы помочь. Просто сообщи, когда ее привезут. Мы обеспечим ей все необходимое.

Сказав, что напишет СМС, отключилась.

Она чувствовала, как время сжимается вокруг неё, словно удав, готовящийся к смертельному броску. Всего пара дней отделяла её от момента, ради которого она когда-то принесла присягу, от момента, когда её миссия, тщательно выпестованная в сердце, должна была воплотиться в жизнь. Подготовка шла полным ходом: платье, идеально облегающее фигуру, словно вторая кожа, флакон с ядом, скрытый в потайном кармане, и запасное оружие, спрятанное в укромном месте, как последний шанс на выживание. Всё должно было быть безупречно, просчитано до мелочей, ведь цена ошибки – её жизнь, её свобода, её тщательно выстраиваемый план.

На следующий день она, сдержанно ступая, направилась не к привычным кабинетам северного отдела, а к своему собственному, родному гнезду. Перед вечерним приключением её как обычно ждала смена. Однако, как это часто бывает, реальность внесла свои коррективы. Оушен, словно олимпийский бог, снизошел до неё с великодушным известием: очередное, безусловно важное и ответственное дело, ей предстоит возглавлять не одной, а в тандеме с Андресом. Сама мысль об этом вызывала у неё острый приступ отвращения. Валериан, этот самодовольный, высокомерный тип, раздражал её до глубины души. Она до сих пор помнила ледяной тон, с которым он ей угрожал, помнила его проницательный взгляд, словно сканирующий её всю. И ведь она еще не разобралась со всем этим дерьмом, как планировала!

Её мнение, разумеется, никто не спрашивал. Властные решения принимались за неё, как будто она – всего лишь обычный стажер. И вот, вместо того, чтобы занять место в машине рядом с Эваном, её усадили в автомобиль Валериана. Оказалось, что Ян и Эван, как гончие псы, уже рванули к месту назначения, пока "старшие по званию" в очередной раз выясняли, кто из них главнее, чья позиция важнее.

Тишина в салоне давила, словно свинцовая плита. Валериан, чувствуя её раздражение, решил подлить масла в огонь.

– Предлагаю спокойно поговорить, если у тебя вообще есть такая функция, – его тон был насмешливым, полным скрытого подтекста.

Это стало последней каплей. Внутри неё взорвался вулкан. Она не могла больше терпеть его присутствие, его ядовитые замечания, его вечное подозрение.

– Останови машину, я выйду, – прошипела она сквозь зубы, стараясь сохранять видимость спокойствия.

Вместо того, чтобы подчиниться, Валериан, с дьявольской усмешкой, нажал на газ, увеличивая скорость.

– Выходи, – бросил он в ответ, словно бросая ей вызов, словно играя с ней в опасную игру, где ставка – её самообладание.

Пейзаж за окном автомобиля сменился с идиллических полей на жуткий натюрморт разрушения. Ресторан, когда-то место, где разливались ароматы изысканных блюд и звучал смех, теперь представлял собой искореженную рану на теле города. Металл, стекло, бетон – всё перемешалось в хаотической груде обломков, напоминающей о жестокой силе взрыва. В воздухе висел удушающий запах гари, приглушенный плач выживших, и сухой треск шагов криминалистов, рыскающих в поисках улик.

Надев перчатки, она направилась к руинам, стараясь не выдать ни малейшего признака отвращения. Валериан следовал за ней, словно привязанный, с тем самым непроницаемым выражением лица, которое всегда её раздражало. Они обходили искореженные столы, фрагменты разбитой посуды, обрывки окровавленных тканей – безмолвные свидетельства трагедии.

Внезапно под ногами Валериана что-то обрушилось. В следующее мгновение он исчез, провалившись в зияющую черноту.

– Ну, знаешь ли, Ауэр, я ожидал более эффектного способа сблизиться с тобой, – донесся из темноты его язвительный голос.

Она закатила глаза, но инстинктивно бросилась к краю ямы. Внизу, в полумраке, Валериан цеплялся за обломки, балансируя на грани падения в глубокую воронку, явно вырытую взрывом.

– Видишь ли, Андрес, я не считаю эту ситуацию романтичной, – отозвалась она, опускаясь на колени и протягивая ему руку. – Теперь хватайся, пока я не передумала.

– Ах, какая галантность, – проворчал он, но крепко ухватился за её руку. – Надеюсь, у тебя там бицепс не лопнет от перенапряжения.

Она почувствовала острую боль в плече. Вес Валериана тянул её вниз, край ямы осыпался под её коленями.

– Если ты собираешься там философствовать дальше, – прошипела девушка, напрягая все свои силы, – То можешь спокойно падать.

– Нет-нет, что ты, – ответил Валериан, упираясь ногами в обломки. – Я еще… слишком молод, чтобы покидать этот бренный мир. Тем более, кто тогда будет тебя раздражать?

– Поверь, желающих предостаточно, – огрызнулась она, подтягивая его к краю. – А теперь заткнись и помогай!

– Да оставь меня тут, чего напрягаешься?

Она чувствовала, как ее руки скользят. Валериан, к чести ему, перестал отпускать саркастические комментарии и молча помогал выбраться.

– Поднимайся, твою мать! – произнесла она, когда он, наконец, смог ухватиться за край воронки. – Я тебя в этой яме не брошу.

С последним усилием, она вытащила его на твердую землю. Валериан, тяжело дыша, рухнул рядом с ней.

– Благодарю, спасительница моя, – просипел он, отряхивая пыль с одежды. – Долг списывать будешь сразу или по частям?

– Тебя бы по частям… Просто забудь об этом, – ответила Адель, вставая и осматриваясь вокруг. – И в следующий раз смотри под ноги.

Валериан усмехнулся, поднимаясь следом – Обещаю. Но, знаешь, признаюсь, мне понравилось. В следующий раз прыгнем вместе?

Она закатила глаза и продолжила осматривать место преступления. Несмотря на взаимную неприязнь, она, к своему неудовольствию, не смогла его оставить там, в этой чертовой яме, пока Ян, Эван и остальные прочесывали задний двор. Угрызения совести? Возможно. Или просто профессиональный долг, принципы. В любом случае, факт оставался фактом: она вытащила его.

– Мудак неблагодарный, – пробормотала Ауэр себе под нос, присаживаясь на край обломка и устремляя взгляд в хаос.

Андрес поднял брови и скрестил руки на груди – Я сказал “спасибо”. Или ты ожидала бурных оваций и признания в вечной службе?

– Я ожидала, что ты хотя бы на секунду перестанешь быть собой и стучать мне по мозгам, – отрезала она, не поворачивая головы. – И, да, ты забыл добавить "огромное" спасибо. Мое плечо до сих пор болит.

– Ой-ой, наша принцесса пострадала? – в его голосе снова зазвучали насмешливые нотки. – Могу поцеловать в плечико, если это поможет.

– Поцелуй свою задницу, Андрес, – она наконец-то повернулась к нему, прожигая взглядом. – Нам нужно найти хоть что-то. У нас куча трупов, с которыми надо разбираться. Криминального придурка искать как-то. А ты тут шуточки травишь.

– Эй, я просто пытаюсь немного разбавить обстановку, – осматривался Валериан. – А то тут такая давящая атмосфера, что хоть вешайся. Или взрывай что-нибудь. Ой…

Адель испепелила его взглядом, – Очень смешно, Андрес. Просто верх остроумия и … дебилизма.

Она повернулась, собираясь продолжить осмотр места преступления, когда Валериан неожиданно произнес:

– Слушай, Адель… может, после всего этого… мы бы сходили куда-нибудь? Отдохнули, развеялись. Ужин, например.

Адель замерла, удивленно посмотрев на него. Ужин? С ней? Он что, конченый? Ой, вопрос был лишним.

Она задумалась на мгновение. Зачем ему это? Чего он пытается добиться? Она не доверяла ему. И уж точно не собиралась проводить с ним время вне работы. Да и это наверняка очередная ловушка. Пусть идет к черту на куличики.

Внезапно, девушка резко шагнула вперед, сокращая расстояние между ними. Её рука, словно змея, молниеносно взметнулась вверх и крепко сжала его подбородок, – У меня нет никакого желания проводить время с тобой вне работы.

– О, ну конечно, – язвительно протянул Валериан. – Ты же у нас вся такая серьезная, вся в работе. Как же я мог забыть?

– Да, именно так, – подтвердила Адель, держа его за подбородок, хотя с ее ростом это было тяжеловато.

– Ну, знаешь, Ауэр, я понимаю, что я не твой тип, – продолжил Валериан, его голос был полон сарказма. – Но я думал, может быть, ты просто хочешь немного расслабиться, забыть о работе. Но, видимо, тебе больше нравится копаться в обломках и разговаривать с трупами.

– Знаешь, Андрес, в этом есть своя неповторимая прелесть, – Адель отпустила его подбородок и с нескрываемым удовольствием оглядела разрушенный пейзаж. – Запах гари, вид обгоревших трупов… Напоминает о бренности всего сущего. А что может быть лучше осознания, что все рано или поздно превратится в пепел? Особенно ты.

Андрес рассмеялся. – Ауэр, ты просто золото! Знаешь, в тебе пропадает талант стендап-комика. Я бы с удовольствием сходил на твое выступление. Хотя, боюсь, публика будет состоять из одних маньяков и патологоанатомов.

– Боюсь, тебе не хватит ума, чтобы понять мои шутки, – парировала Адель, на ее лице появилась легкая улыбка. – Так что, вероятно, тебе лучше держаться подальше от моей публики.

– Да ладно тебе, – Валериан сделал шаг ближе, его глаза искрились весельем. – Я уверен, что смогу найти с тобой общий язык. Мы оба любим острый юмор, темные темы… да и, чего греха таить, друг друга мы тоже не совсем уж враги после того, как все же хвала господу, друг друга не убили.

Адель закатила глаза. – Говори за себя, Андрес. Я, например, с огромным удовольствием наблюдала бы за тем, как тебя уносит смерч.

– Ой, как мило! – Валериан притворно вздохнул. – Чувствую, как моя самооценка взлетает до небес. Но, признайся, тебе было бы скучно без меня. Кто бы еще развлекал тебя своими шуточками, своими нелепыми выходками, своим… неотразимым обаянием?

Адель задумалась на мгновение, смотря ему через плечо. – Знаешь, Андрес, ты прав. Без тебя было бы скучно. Но, к сожалению, скука – это меньшее из зол. С тобой же я чувствую постоянную головную боль, раздражение и непреодолимое желание кого-нибудь придушить.

Она подошла ближе и прошептала ему на ухо – И знаешь, что? Это желание становится все сильнее и сильнее с каждой секундой, проведенной рядом с тобой… – девушка отстранилась и вновь её мысли ушли к взрыву.

– Но, Ауэр, дорогая, – Валериан сделал шаг ближе, на его лице играла лукавая улыбка, – Разве ты не знаешь, что я просто пытаюсь поднять тебе настроение? Ты такая напряженная. Расслабься.

Их лица были совсем близко. Между ними искрило напряжение, которое, несмотря на язвительные комментарии. Он явно сменил тактику с угроз на тихое наступление.

– Правда, боюсь, расслабление в твоем исполнении – это то же самое, что и смертельная доза снотворного. Не то чтобы я не любил поспать, но не в таком формате.

Валериан слегка наклонился, и его дыхание коснулось ее щеки.

– Хотя, признаюсь, – прошептал он, – есть один способ заставить тебя расслабиться… Но боюсь, он потребует слишком много времени и сил. И, возможно, нарушит несколько законов.

Адель подняла брови, реагируя с притворным спокойствием, – Не думай, что я тебя не понимаю, Андрес. Я знаю, что ты делаешь. Ты пытаешься вывести меня из равновесия. Отвлечь от дела и планов. Но у тебя ничего не выйдет.

– О, Ауэр, я бы никогда не позволил себе такую низость, – его голос был полон притворного возмущения. – Я просто забочусь о твоем душевном здоровье. Ведь все знают, что напряженные женщины долго не живут. Хотя… Мне бы хотелось, чтобы ты… исчезла. Из нашего отдела хотя бы.

– Знаешь, Андрес, – проговорила она, на ее лице появилась холодная улыбка, – Я тоже забочусь о твоем здоровье. И думаю, тебе стоит чаще смотреть в зеркало. А то, боюсь, твоя самооценка настолько зашкаливает, что однажды ты можешь сломать шею, запрокидывая голову слишком высоко.

– И что же ты предлагаешь, Ауэр? – Валериан слегка наклонил голову, словно ожидая чего-то интересного. – Хирургическое вмешательство? Или ты лично займешься регулировкой моей самооценки?

Девушка смотрела ему прямо в глаза, полные вызова и… чего-то еще.

– Возможно, – прошептала она, – Я выберу второй вариант. Но регулировка будет проходить… особым способом.

Она провела пальцем по его челюсти, и Валериан вздрогнул.

– Ты, наверное, слышал о таком методе, как… "электрошок". Говорят, он очень хорошо приводит в чувство. И заодно стирает лишнюю информацию из головы.

Валериан усмехнулся. – О, Ауэр, ты такая жестокая… Но я уверен, что даже электрошок в твоем исполнении будет… приятным.

– Не обольщайся, Андрес, – Адель слегка ударила его по щеке. – Тебе будет больно. Очень больно.

– Адель! Вал! Что тут происходит?

Оба отпрянули друг от друга, как будто их застукали на месте преступления. К ним направлялся Ян, нахмурив брови. За ним плелись Эван и еще пара оперативников.

– Ян! – радостно воскликнул Валериан, делая шаг в сторону. – Мы тут просто… обсуждали план действий. Ауэр как раз делилась своими гениальными идеями.

Адель испепелила его взглядом. Сволочь. – Да, мы просто обменивались мнениями, – подтвердила она, стараясь сохранить невозмутимый вид. – Ян, что-то случилось?

– Мы нашли кое-что во дворе, – ответил Ян, пристально глядя на них обоих. Казалось, он что-то подозревает. – Нужно, чтобы вы оба это посмотрели.

Он указал в сторону заднего двора, и Адель, облегченно вздохнув, поспешила туда. Валериан последовал за ней, не упуская возможности снова подколоть – Что, Ауэр? Смутилась? Боишься, что Ян узнает о нашей “тайной страсти”? – придурок явно подразумевал что-то другое.

Адель резко обернулась и прошипела – Заткнись, Валериан. Иначе эта "тайная страсть" выльется в то, что я запихну твою голову в ближайший мусорный бак.

И, не дожидаясь ответа, она пошла дальше, оставляя Валериана с довольной ухмылкой на лице. Кажется, ее раздражение только подстегивало его азарт. Чертовка. Но из отдела он ее все равно выпроводит. Слишком бесящая.

Глава 10

– Эван, я справлюсь, – отрезала комиссар Ауэр, надевая на себя вызывающе откровенный наряд. Сегодня пятница, а это значит, что ее цель совсем скоро прибудет в отель "Золотой Закат". И этот закат для него точно не будет золотым.

Парень, в отчаянии качая головой, в который раз пытался отговорить начальницу от этой безумной авантюры. – Адель, ты с ума сошла! Это же самоубийство! Что, если с тобой что-нибудь случится? Ты для меня как старшая сестра, я просто не могу позволить тебе идти туда одной!

Девушка, натянув последний чулок, поднялась и критически оглядела свое отражение в зеркале. Вызывающее оранжевое платье, едва прикрывающее бедра, подчеркивало все достоинства ее фигуры. Буквально пару лет назад она была крупнее. Зато сейчас скинула более пятнадцати килограмм. Волосы были заплетены в небрежный низкий хвост, а яркий макияж делал ее взгляд еще более пронзительным. И в этих глазах читалась непоколебимая решимость. Стальной, холодный взгляд, словно у матерого охотника, выслеживающего добычу. Она взяла небольшую сумочку и бутылку вина, заранее подготовленного с помощью связей, которые у нее были везде, даже в лабораториях. На часах было почти полночь.

Адель ничего не ответила Эвану. Лишь, с нежностью потрепав его по макушке, ободряюще улыбнулась. Затем, развернувшись на высоких каблуках, ушла, оставив подчиненного в полном смятении. Ждать гостей не придется. Андрес в тот раз так и не узнал, что ему пытались сообщить по телефону. Зато Ауэр, казалось, сама судьба благоволила.

Отель ночью погружается в атмосферу таинственного уюта. Мягкий свет фонарей нежно освещает вход в "Золотой Закат", создавая теплую и приветливую обстановку. На фасаде здания причудливо танцуют тени от колышущихся на ветру деревьев, а окна отеля мерцают, отражая бескрайнее ночное небо.

Внутренний интерьер отеля выполнен в элегантном стиле. При входе гостей встречает просторный холл с высокими потолками и роскошной люстрой, изящно свисающей с потолка. На стенах висят картины местных художников, а пол застелен мягким ковром, который поглощает звуки шагов.

Рядом с ресепшен расположены уютные кресла и диваны, где гости могут отдохнуть за чашкой ароматного кофе. Коридоры отеля оформлены в тёплых тонах, с мягкими светильниками и картинами, которые ведут к номерному фонду. Номер оформлен с вниманием к деталям: в каждом из них есть удобная кровать с качественным постельным бельём, стильная мебель и небольшие элементы декора, такие как вазы с цветами или книги на полках.

В некоторых номерах есть балконы с видом на ночной город, где можно насладиться звёздным небом и свежим воздухом. Ванные комнаты также не оставляют равнодушными: они оснащены современными удобствами и оформлены в спокойных тонах.

И в этом прекрасном месте, сегодня закончится чья-то жизнь.

В тщательно выверенной базе данных мелькали строки связей, сплетая судьбы в запутанный клубок. Без этих нитей невозможно было действовать, и Адель это прекрасно понимала. Задолго до появления Миккаэла Аннара она проникла в его номер, наполнила бокалы терпким вином, и замерла в ожидании.

Безопасность была продумана: табельное оружие лежало под рукой, а путь к отступлению казался ей вполне реальным… до этого момента. Но стоило двери бесшумно отвориться, впуская в комнату саму суть её ненависти, уверенность растаяла, словно дым.

В дверном проеме возник широкоплечий силуэт, облаченный в тень. Карие глаза, пронзительные и цепкие, изучали обстановку. В каждом его движении чувствовалась необузданная сила, а манера, казалось, была позаимствована из далекого прошлого. Волосы, чуть длиннее плеч, небрежно обрамляли лицо, выдавая пренебрежение к моде и общественным устоям.

Миккаэл скользнул взглядом по бокалам, стоявшим у самого входа, и усмехнулся, пригубив вино. Голос его был низким и хриплым, – Братья решили, что на день рождения мне необходима шлюха? Оригинально.

Внутри Адель бушевал ураган ярости, заставляющий сжимать пальцы до побеления костяшек. Ей пришлось приложить неимоверные усилия, чтобы сдержать порыв выхватить оружие и прикончить наглеца прямо здесь и сейчас. Медленно поднявшись с кровати, она приблизилась к нему, слегка прищурив глаза, и на губах её заиграла змеиная улыбка, – Господин, вы как всегда поразительно проницательны.

В ответ на её слова Аннар хмыкнул и, грубо обхватив её за талию, притянул к себе, намереваясь поцеловать. Адель едва коснулась его губ кончиком пальца, останавливая его. Голос её, словно шепот ветра, обволакивал – Сначала расслабимся, – она протянула ему бутылку вина, и тот, ни о чем не подозревая, кивнул, увлекая "проститутку" к кровати. Сделав щедрый глоток, он не заметил дрожи, пробежавшей по телу Адель.

Мужчины… часто ли они бывают чуткими и внимательными, когда похоть затмевает разум? Их не заботит, что чувствует женщина. Если бы ему было хоть немного не все равно, он бы заметил, как мелко её трясет. Комиссар Ауэр понимала, что этот человек привык брать своё грубо и жестко. С огромным трудом она подавила в себе желание бежать, как трусливая девчонка. Черт возьми, ей действительно было страшно.

Аннар опустошал бутылку почти в одиночку, не обращая внимания на действия Адель. Та лишь делала вид, что пьет, лихорадочно молясь богам, в которых почти не верила, чтобы яд подействовал как можно быстрее. В этот раз, как с Андресом, фокус не пройдет. Того она не планировала убивать, лишь преподать ему урок. А этого… этого нужно прикончить. Сильно ли это скажется на её личности? Убийство. Это ведь точка невозврата. В голову пришла мысль "Может не стоит?". И тут же ушла.

Перед глазами Адель вновь и вновь возникало мертвое лицо её старшего брата. Яд должен убить этого ублюдка. Должен.

Его рука, скользившая по её колену, вызывала неконтролируемый приступ тошноты, смешанной с ужасом. Адель представила, как, будь брат жив, он бы разразился гневной тирадой, назвав её глупой девчонкой, безрассудно бросающейся в пасть к опасности.

Надежда таяла с каждой секундой, когда она понимала, что чертово зелье не действует. Миккаэл, набросился на неё, прижав к кровати. Его руки зафиксировали её запястья над головой, заставляя сердце бешено колотиться, как пойманная в клетку птица. На уровне инстинктов, Ауэр начала отчаянно вырываться, пытаясь освободиться из его хватки.

Ублюдок наклонился к её уху и прикусил мочку, вызывая непроизвольную дрожь. Его голос, пропитанный похотью и злорадством, прозвучал хрипло – Дергайся сильнее, меня это заводит. Тебе, я вижу, всё рассказали, да? Как мне нравится… – Адель, собрав остатки воли в кулак, попыталась ударить его, но в ответ получила лишь болезненную пощечину. Она судорожно выдохнула сквозь стиснутые зубы.

Парализующий страх сковал её тело, но инстинкт самосохранения не давал ей сдаться. Он отпустил свою жертву лишь на мгновение, достаточное, чтобы потянуться к ремню, сидя сверху. Адель чувствовала, как страх сжимает её горло, лишая возможности дышать. Она знала, что время утекает сквозь пальцы, как песок.

Внезапный звонок телефона заставил Миккаэла закатить глаза и отстраниться. Он поднялся с кровати и, взяв трубку, раздраженно процедил, – Да? – Ауэр лежала неподвижно, пытаясь восстановить дыхание. Тело её била дрожь, а глаза лихорадочно сканировали комнату. Рука, словно не принадлежавшая ей, потянулась к пистолету, спрятанному неподалеку. Если яд не сработал, у неё были методы куда более надежные – Сейчас приеду, – выдохнул Аннар и, наспех одевшись, раздраженно накинул пиджак. Он хлопнул дверью и ушел, оставив её одну. Тут же чувствуя, как в глазах темнеет.

Адель почти бегом бросилась к окну. Внизу, словно черный зверь, срываясь с места, уносилась дорогая машина неизвестной марки. Ей оставалось лишь надеяться, что в пути его настигнет мучительная агония. Сердце продолжало бешено колотиться, отстукивая панический ритм в груди, словно раненый барабан.

Дверь распахнулась во второй раз, и комната погрузилась в полумрак, словно в предчувствии беды. Часы пробили полночь, и Адель почувствовала, как по спине пробежал леденящий холодок. Она резко обернулась, но среагировать не успела. В следующее мгновение её грубо прижали к креслу у окна. В лицо смотрели пронзительные, почти черные, темно-синие глаза, напоминающие бездонную глубину, которой она всегда боялась.

– Так сильно этого хотелось? – холодный, грубый голос над самым ухом заставил Адель вздрогнуть. Парень наклонился ближе, и она, собравшись с духом, прошептала – Не надо…

Но её слова остались без внимания. Чужие пальцы сжали горло, перекрывая доступ к кислороду. В лёгких стало нечем дышать, в глазах – красные вспышки. Глаза, наполненные первобытным страхом и отчаянием. Высокий мужчина, и теперь он уже не казался ей парнем, с угрюмым лицом и жестоким выражением, словно зловещая тень навис над ней. Когда между ними почти не осталось расстояния, Адель зажмурилась и в отчаянном порыве воскликнула – Риан, пожалуйста! – она сама не знала, почему назвала его этой формой имени. Просто знала, что так нужно. Знала подсознательно, что он не причинит ей вреда. Но страх все равно сковывал её, как ледяные оковы.

Рука на горле ослабла и исчезла. Веки дрогнули, и зеленые, широко раскрытые глаза встретились с синими, в которых бушевала буря. В воздухе висело такое напряжение, что хотелось спрятаться, раствориться в темноте. Тяжелое, прерывистое дыхание заполнило комнату. Глаза напротив были полны ледяной ярости. Парень отстранился, отпустив её, и повысил голос, – Дура! У тебя вообще голова на месте или нет?! – с этими словами он с яростью ударил кулаком в стену рядом с ней.

Адель села ровно, обняла себя за плечи и испуганно посмотрела на него, осознавая всю глупость своего поступка. Конечно, он бы не тронул её. Он просто решил преподать ей жестокий урок. Как она могла этого не понять?

Валериан резко отстранился, проведя пятерней по темным волосам. Он отпустил ее на шаг, давая ей возможность дышать, глотнуть воздуха. – Что, черт возьми, было бы, если бы я не позвонил ему вовремя? Ты вообще соображаешь, что с тобой могло случиться?! Адель, мать твою! – она судорожно выдохнула, опустив голову, чтобы скрыть предательскую дрожь. В горле стоял ком, мешающий говорить.

Андрес молча наблюдал за происходящим, устало прикрыв лицо ладонями. Казалось, он разом лишился всех слов. Адель не смела и пошевелиться. Она понимала, что совершила грубую ошибку. Глупо было полагаться на какой-то яд и пассивно ждать результата. Нужно было тщательно спланировать операцию, предусмотреть все возможные варианты. Конечно, она не отказалась бы от своего намерения убить Аннара, но эмоции взяли верх, затуманив разум. Она никогда раньше не убивала, считая это грязным делом. Но боль от потери брата, даже спустя столько времени, не притупилась, а продолжала разъедать душу. Она поступила импульсивно.

Валериан посмотрел на ее склоненную голову и сжал кулаки до побеления костяшек. Дура. Упрямая, безрассудная дура. Она – умная, целеустремленная, амбициозная, смелая женщина. Но… дура. Слов не хватало, чтобы выразить все чувства, бушевавшие внутри. Ни слов, ни матов – ничего. Поэтому он молчал, чтобы не наговорить лишнего. Адель в этот момент казалась маленькой девочкой, испуганной и потерянной, которую хотелось прижать к себе, защитить. Ублюдок коснулся ее, но к счастью, ничего не успел сделать. Валериана переполняла жгучая ярость, когда он ворвался в этот чертов номер и увидел ее зеленые, расширенные от ужаса глаза.